Аннотация: Второй закон Чизхолма: Когда дела идут хорошо, что-то должно случиться в самом ближайшем будущем.
Глава 4.
Не учите меня жить: помогите
выжить - актуальный лозунг
конца времён.
Сергей Петрович Изотов
Слава Духам! На этом наши приключения закончились (по крайней мере, мне так казалось). Ната, похоже, сама немного подустала от этой суматохи. Следующую неделю все было относительно спокойно. Если не считать подсунутой Эереле живой крысы в сумку (та неосторожно "прошлась" по внешнему виду подруги) и драки в оружейном зале, когда госпоже Летеш приспичило попробовать себя на военном поприще (зря тот парень решил вслух сказать о том, как он относится к девушкам с оружием). Я тихо служила во всех переделках громоотводом, как для самой Наты, так и для присутствующих. Бить меня не решались (все-таки я - "стандартная" девушка, на которую руку поднимать считалось неприличным), да и не за что было. Разве моя вина, что подруге на месте не сидится? А то, что в мое отсутствие она шалила еще больше, знали все. Хоть чуть-чуть, но мне удавалось понизить её активность (по крайней мере, Ната начинала задумываться над последствиями своих шалостей).
Иногда я чувствовала на себе чей-то взгляд, незаметно следящий за мной. О том, что это был мастер Лейрон, догадываться не приходилось. Он единственный знал, о нашем походе в Город, а о вспышке магии, скорее всего, было известно всем учителям. Меня это не очень волновало, я и дома редко использовала Талант, а сомневаться в том, что наставник не был единственным, кто присматривал за учениками, было глупо. Стражей-то никто не отменял.
Но неделя состоит всего из семи дней и в первый день четвертого семидневья Тринола "веселье" продолжилось. Все началось безобидно (для Наты). И причиной этому была Нарина Шото - наша одногруппница.
Нарина - хрупкая тихая девушка всегда вежливая с непоколебимым спокойствием. Она редко сама вступала в разговоры и еще реже улыбалась. При этом была необыкновенно хорошим человеком и тайной любовью Зана. Заметили мы это случайно, когда застукали юношу за подсматриванием. Нарина великолепно танцевала, и, не желая терять за семь лет навыки, регулярно тренировалась в зале. Да что там навыки - талант: девушка была потомственной Танцовщицей. Именно так, с большой буквы. Танцовщицы являлись неотъемлемой частью богослужений, считалось, что своим танцем и красотой они привлекают на землю Богов*, а те, развлекшись представлением, добреют и отвечают на просьбы жрецов. Соответственно танец должен быть идеальным, и ему учились долго и тщательно. Нарина была неподражаемой Танцовщицей, но вот внешностью не вышла. Боги любили здоровых девушек, по которым сразу понятно, что потомство от них будет хорошим: Рина бледная и болезненная под эту категорию не подходила. Поэтому её мать - жрица решила: если не танцовщица, то целитель. Женщины других профессий к жречеству не допускались, а преемственность хотелось сохранить. Нарина не стала спорить с матерью, она прилежно училась, хотя было видно, что долгое сидение в лабораториях не для свободной дочери Ветров (именно так в народе называли прекрасных Танцовщиц).
*Высокие Духи и Боги. Боги заведуют природными явлениями, а Духи разумными расами. В результате: если нужен хороший урожай - обращайтесь к Богам, если нужна удача в каком-либо деле или решение (к примеру) семейной проблемы (допустим, ребенок заболел) - к Духам. И те и другие почитаются одинаково, но считается, что Боги живут на небесах, а Духи рядом - на земле. По этому, если вторых нужно только помянуть, то первых надо звать, долго и упорно, со специальными ритуалами.
Зан было очарован как её умом (на глупую он бы даже не посмотрел), так и красотой. Потому, что, может, Боги и любят крепеньких девиц, но для рыцаря без страха и упрека (а романтик Зайран в душе, наверняка, не раз видел себя в доспехах и на коне) идеалом была именно такая: тоненькая и хрупкая, как хрустальная статуэтка, девушка.
Нарина на несчастного парня внимания не обращала. Нет, она с ним здоровалась, разговаривала, но будто не замечала тоскующего печального взгляда, который зоркая Ната разглядела тут же. Бедный юноша был великолепным спорщиком, неподражаемым оратором... и совершенно не умел ухаживать за девушками. Все, что он мог - это густо покраснеть и убежать от предмета обожания куда подальше, дабы не опозориться перед ним.
Но Ната почему-то сразу записала Нарину в невесты брату, не смотря на застенчивость юноши. И для нее девушка автоматически стала младшей сестрой. А так, как о родственниках надо заботится, то подруга негласно учредила свое шефство над бедной Риной, не подозревающей какое "счастье" она огребла. И на первом месте стояло "возвращение к людям". В том смысле, что упертая Ната решила научить девушку смеяться и радоваться жизни, считая поведение Нарины ненормальным, и не желая понимать, что кто-то думает иначе. В чем-то она была права. Вечно молчащая, ни на что не реагирующая Рина казалась даже не неестественной, а мертвой.
Первый шаг заключался в том, что на практических занятиях Нарина сидела или с Заном или с Натой. Первое, кстати, было сделано еще для того, что молодой алхимик учился перебарывать свой страх перед женским полом, за счет отвлечения на любимое занятие. Как подруга добивалась подобного размещения, я не знала. У неё была какая-то своя информационная сеть, которая позволяла ей такие возможности как усаживание братца за один лабораторный стол вместе с его возлюбленной, даже если те этого не хотели (знать бы, как она уговорила на такое наставников).
Второе имело более тяжелые последствия. Ибо усидеть в компании Рины подруга спокойно не могла (так как меня не было рядом). Я ведь спасалась тем, что монотонно рассказывала то, что думала об очередной её шалости (при таком фоне хулиганить было довольно-таки сложно). Терпеливая Нарина была на это не способна.
И на этот раз Нате (как только додумалась?) приспичило пожонглировать клубнями Драконьего Цвета. Что это такое? Это такая "веселая" кравка, клубни которой при сильном ударе мгновенно внутри вскипают и соответственно взрываются кипятком. Потому и Драконий. Обычно Драконий Цвет используют для настоек от обморожений, но подруга придумала его клубням новое назначение, решив, похоже, попробовать "полечить" названною сестрицу острыми ощущениями, а точнее напугать до холодного пота. Я (к моему глубокому сожалению) была сильно занята, так как смесь, изготовление которой нам задали, надо было после приготовления сразу снять с огня и о задумке Наты узнала только тогда, когда несчастная Рина тихим хриплым голосом попросила:
- Натарина... очень вас прошу... не надо, - в последних словах послышалось поскуливание и стук зубов.
Встревожено я подняла глаза от котла и, увидев, что происходит, тут же бросилась к подруге, чтобы остановить, пока никто не заметил. Но было поздно: "Новинку по использованию ценного растения" увидела знаменитая сплетница Эелера, известная так же своей необыкновенной трусостью.
Оглушительный визг разнесся по залу, заставив часть людей вздрогнуть и выронить ценные ингредиенты и колбы. Но это было не самое плохое. Под аккомпанемент бьющегося стекла подруга отвлеклась и выронила клубни... на стоявший рядом (к своему несчастью) шкаф с металлическими весами. Раздался оглушительный взрыв и звук падения тел: Ната сбила Рину с ног, спася от обвала (раскаленное железо это не шутка). Мигом позже прозвучал строгий голос мастера Виароны, которая, до этого, сидела в соседней комнате и проверяла сданные ранее письменные задания:
-Эт-то что еще такое?!!
Мы замерли. Наставница вошла в зал, бегло оглядела область поражения и, будто ничего не случилось, спокойно вынесла вердикт:
- Все, чье место работы не было затронуто, продолжают работать; те, чьи заготовки испорчены, могут быть свободны. Ученицы Шото и Гейринта подойдите ко мне за успокоительным. Натарина Летеш отправляется к мастеру Илазе за очищающими порошками и отдраит все, что осталось от весов, от пола и стен. Это все.
Отдав распоряжения, мастер еще раз оглядела залу и невозмутимо ушла обратно в кабинет. Железная женщина. У неё взрывом расплавило полсотни дорогих (ведь весы с идеальным равновесием стоят не дешево) приборов, а она даже голос не повысила.
Люди постепенно успокаивались. Эелера на негнущихся ногах и совершенно равнодушная Нарина (Нет! Это ненормально! Её минуту назад чуть не убили, а она даже ухом не повела!) ушли вслед за наставницей. Ната, скривив губы в бок, молча осматривала объем работы и почесывала затылок. Похоже, такого результата она никак не ожидала. Убить бы Лерку! Ну, зачем, скажите мне?! Зачем, в любой мало-мальски опасной ситуации визжать резаным поросенком! Как будто без этого проблем мало!
- Пойдешь со мной? - неожиданно спросила подруга, заставив меня вздрогнуть. Опять зарылась в себя. Эта вечная задумчивость - моя самая большая проблема в жизни. Скольких происшествий можно было бы избежать, если бы я не спала на ходу. Да только это, как часть личности. Эх! Как любил говорить мой сосед: "мне тоже с собой трудно, но ничего не могу поделать - я у себя один". У меня все точно так же!
- Не хочешь стать жертвой юмора мастера Илазе? - подруга так и не повернувшись в мою сторону молча кивнула. Упомянутый наставник был известен своим острым языком, что он ярко демонстрировал на устных допросах. От доски все ученики до единого уходили красные, как вареные раки. Даже "мертвая" Нарина после общения с ним напоминала спелый помидор. Обиды на него не держали: было видно, что мастер не стремился специально смущать или унижать человека. Просто привычка - вторая натура, особенно когда у тебя нестандартное мышление, выискивающее во всем что-нибудь смешное.
В любом случае один на один, к нему ходили только по большо-о-ой надобности. И вряд ли очищающие порошки стоят того, чтобы терпеть остроумие наставника.
Подруга "ожила" и радостно улыбнулась. Да уж, мучиться вдвоем всегда лучше, чем в одиночестве.
И где-то на задворках разума пролетела мысль: "Хорошо, что Зан идет вперед учебного плана и поэтому на практиках работает отдельно в лаборатории мастера Элгерта. Иначе в корпусе состоялось бы первое сестроубийство, так как вряд ли бы он простил такое издевательство на любимой девушкой, даже со стороны своей сестры".
***
Мы молча шли по пустынному коридору (еще бы ему не быть пустынным, у нормальных учеников сейчас уроки). Стук нашей обуви эхом отдавался в помещении и летел вперед нас. Лучи солнца лились сквозь хрусталь окон, отражаясь в гладких стенах и пола. И тишина. Сейчас Замок казался заброшенным. А мы с Натой были, словно бы маленькими детьми, которые, несмотря на запрет родителей, пробрались в руины замка и теперь по-хозяйски ходят по нему, представляя себя великими воинами или волшебниками. Ветерок из открытой форточки донес запах сирени. Мой любимый запах. Только... Откуда сирень в конце дета?
Я мотнула головой, сбрасывая наваждение. На всякий случай снова принюхалась. Запаха не было, только свежесть. Все верно: утром был дождь и воздух очистился; самое время, чтобы выйти на улицу и погулять в каком-нибудь парке. Живя в городе, так я и поступала, благо скверов там целых три. В Замке больших парков разбивать негде, только маленькие тенистые садики. В прочем, сидеть там было не менее приятно, к тому же красивая архитектура здания тоже вносила свою лепту. Но все это потом, а сейчас... Как же хочется на улицу.
- А я вчера с Деникирелентери виделась, - неожиданно сказала Ната. Мне это непроизносимое имя (и как подруга выговорила?) ничего не говорило, и я обратила на неё свой недоуменный взор. Та весело улыбнулась и ответила:
- Ну, Дик. Помнишь его? Он нам дверь открывал. Дело в том, что у него корни эльфийские. Я не вру! - Ната увидела недоверие в моих глазах. Что, кстати, было оправдано: после развала империи эльфы резко охладели в чувствах к остальным народам. Передергали по миру всех своих полукровок и закрылись: светлые в Вечных Лесах, темные в Алмазной Цепи (так называлось их подгорное королевство), а сумеречные в Жемчужном Пике (город-крепость состоящий из огромного количества башен и мостиков, помноженных на сады и водопады; говорят, издали и в самом деле напоминает жемчужную пику, так как построен из безумно дорого камня килинтилена, по сиянию напоминающего перламутр). Правда, ко всем - грубо сказано, охладели они только к обычным людям, даже не к магам. К сожалению, было за что. Именно обычные люди (не смотря, на все старания колдунов и представителей других рас) разрушили империю. Которая до вхождения в силу этой недолго живущей расы казалась неразрушимой.
В любом случае, на данный момент встретить существо, в чьих жилах текла кровь эльфов, которое жило бы за территорией упомянутых трех королевств, было невозможно.
По крайней мере, так считалось раньше.
Как в Городе оказались эльфийские полукровки, подруга не знала. Но имя у парня полностью соответствовало традициям нестареющего народа. Традиционно длинное и традиционно заковыристое. А что оно означает, знают только сами эльфы... Или, в крайнем случае, родители юноши, которые "осчастливили" его этим именем.
- Но я не о Дике, я о Надьяне, - с радостной улыбкой сообщила Ната. Я сразу погрустнела: с этим именем у меня складывались самые худшие опасения. Я боялась, что подруга его так и не простила. Похоже, мои предчувствия начали подтверждаться.
- Так вот, слушай. Наш "пуп" не кто иной, как Надьян Интореми - старший сын наместника верхнего города*.
Говорят, что из-за учебы здесь он рассорился со своими родителями, полагающими, что воину рядом с целителями делать нечего (если не знаешь, наместников обязательно обучают воинскому искусству, считается, что оно помогает развивать дух и разум). В общем, парень скрытный и нелюдимый. Общается только с Тилором Зарес, тот приходится ему троюродным братом с материнской стороны. Хорошо учится, даже очень: ходит в любимчиках, будешь смеяться, у Илазе, - последние слова заставили меня поперхнуться воздухом. Да он святой! У Илазе! Любимчиком! Это сколько надо выдержки, чтобы терпеть шуточки мастера постоянно! Я невольно зауважала юношу. Но зачем, мне Ната все это рассказывает? Не постеснявшись, я спросила её, получив довольно-таки туманный ответ:
- Потом узнаешь.
*Город делится на три части, по профессиям гильдий и достатке жителей. Верхняя часть принадлежит ювелирам, школам искусств и кондитерам - в общем, самое престижное и дорогое место, ну еще там можно встретить целителей, те без разбора селяться во всех частях. В любом случае, каждой частью управляет свой наместник, который собирает налоги и следит за порядком. К слову о достатке: в Городе полностью отсутствует бедность и преступные элементы. Последних нет отчасти и из-за стражей.
Мы наконец-то дошли до части Замка, которая принадлежала мастеру. Там находились его покои, лекционный и практический зал, а так же лаборатория. Мы уже собирались миновать ведущую в лабораторию дверь: кого там можно найти, если наставник на лекции? Но вопреки всем предположениям она оказалось открыта. Но это невозможно! Ещё недавно мастер сказал, что ученики останутся одни в его святая святых только через его же труп! Или лекция по Механическим Расчетам была отменена? Да это могло произойти, только если сам мастер заболеет! А заболеть в месте, где обучают целительству и любую инфекцию у наставников и учеников пресекают на самой начальной стадии (знаю на личном опыте, один раз простудилась - отвели в лазарет, влили какой-то гадости, с тех пор даже насморка не было) просто нельзя!
Тогда почему? Этим вопросом задалась и подруга, нагло подойдя к двери и дернув за ручку. В глаза ударил яркий свет - тонкая работа с механизмами не терпит погрешностей, особенно зрительных.
Перед нами предстала светлая комната, заполненная различными приспособлениями для целительства. Чего тут только не было: имитаторы конечностей, прессы для выжимания сока трав и многие другие механизмы. И это только половина находящихся здесь вещей, ведь мастер Илазе еще занимался и обычным целительством, а его коллекции различных химикатов мог позавидовать любой врачеватель (а еще наемный убийца - у него столько различных ядов!).
И на этом фоне не сразу можно было заметить худую фигуру, затянутую в белоснежную рубашку.
Рубашку... Белоснежную... Когда правила запрещают носить вещи из любой ткани, кроме специальной целительской! А та белой быть не может! Покраске не поддается! А этот... в лаборатории... точно не мастер: Илазе еще в своем уме, хоть по нему и не скажешь! Надо же... среди целителей завелись самоубийцы! Я посмотрела на подругу, кивком спрашивая, что она по этому поводу думает. Та пожала плечами и повертела пальцем у виска. Похоже, во мнении об умственных способностях этого человека мы сходимся.
Я уже собиралась уйти, оставив парня в покое, и все-таки дойти до наставника, на Ната решила (вот кошка любопытная!) в лицо увидеть человека, у которого отсутствует чувство самосохранения. Она подошла поближе и бесцеремонно похлопала его по плечу, сказав:
- Сумасше-эдши-ий, привет!
И какое изумление появилось на её лице, когда обернувшийся оказался ни кем иным, как... Надьяном. Ду-у-ухи! Ведь Натка минуту назад говорила, что тот любимец Илазе! Ну, как можно было об этом забыть!
Молодые люди уставились друг на друга, как два оголодавших волка, и я начала мысленно готовиться к самому худшему. Эх! Жаль пол каменный, закопаться не смогу!
И добрые, "беззаветно любящие" друг друга юные целители (конечно же!) решили оправдать надежды присутствующих! Лучше бы разошлись по-тихому! Да только кто меня спрашивать будет?
- Элейа, - наигранно удивленно сказал юноша, приподняв бровь, - неужели в списки сумасшедших у вас попадают все люди, которые хоть немного умнее вас?
- А вы так уверены в ваших умственных способностях? - Ната тоже решила поиграть в "светский разговор", и только хорошо знающему её человеку (мне то есть) было видно, что девушка начала закипать (к сожалению, для "вскипания" её не требовалось практический ничего: будто рыцарь, право слово - за малейшее оскорбление выходит из себя, хоть драку сразу не начинает и то хорошо!).
- По крайней мере, их достаточно, чтобы не мешать работающему целителю и не совать свой нос, куда не просят? - на этой фразе снисходительно улыбнулся, как улыбаются люди, объясняя прописные истины маленьким детям. В глазах подруги заполыхали костры. Зря он так себя ведет. Доиграется ведь. И где, скажите мне, достоинство и вежливость старейших, которыми они так славятся? Если он считает себя сильнее, так пусть уступит!
- Но их слишком мало, чтобы выучить правила безопасности, - мурлыкнула ему в ответ подруга, гадко улыбаясь. Парень дернулся - видимо за запрещенную одежду ему не раз доставалось от мастера, но юноша ничего не мог сделать: старейшие, как и вымершие аристократы, с молоком матери впитывали в себя привычку везде выглядеть идеально. Чему вряд ли способствовал серый костюм целителей.
- Конечно, я слишком глуп для того, чтобы собирать собой всю грязь в помещениях! - на это подруга утробно зарычала: пятна были её больным местом - любая её одежда не сохраняла чистоту более чем сутки. Вот и сейчас на рубашке красовалось два коричневых пятна от пролившегося зелья.
- Конечно глупы! Если судите о людях по их внешнему виду! Хотя старейшие всегда отличались тем, что интересовались только красивой обложкой! А правда, что ваш отец не хотел жениться на вашей матери из-за того, что она носила синие перчатки вместо традиционных белых? - Ната мерзко улыбнулась, а парень вспыхнул: ничто так не задевает, как оскорбление рода (хотя слова подруги имели в себе долю правды: слушок-то и в самом деле ходил).
- По крайней мере, мы не падаем до того, что оскорбляем каждого, кто на нас косо смотрит!! - я встревожено поняла, что пора вмешиваться: разговор перешел на личности и на повышенные тона:
- Люди хватит! Не надо, люди!
- Тебя не спросили немочь бледная! - на эти слова я открыла рот и... закрыла: поздно опомнилась, они теперь пока не накричаться не отойдут - если и старейший, у которых пусть холодная, но вежливость в крови, начал хамить...
Но Ната не стерпела такого отношения ко мне:
- Да как ты смеешь её оскорблять, крыса самовлюбленная!
- Кто бы говорил, ниртт*!
*Ниртт - общеизвестное оскорбление на эльфийском. Переводится как "Дура", только более презрительно и грубо.
На этом последнее терпение подруги кончилось. Заорав:"Что-о-о?!!", она схватила со стола какую-то колбу и кинула её в Надьяна. Тот машинально присел, и зелье угодило в хрустальную установку для перегонки эликсиров. Раздался оглушительный взрыв, и нас отнесло к стене и вышвырнуло в коридор. Точнее Надьян, оправдав наконец-то слухи о достоинстве старейших, схватил нас за шкирку и вытащил и лаборатории. После чего не стал терять время даром и открыл окно: яды тоже летучими бывают. Я же мысленно выла на судьбу: "Духи! Два взрыва за один день! Ну чем я это заслужила!"
Через секунду послышался топот сапог и громогласный голос мастера вопросил:
- Что здесь происходит?!
Наставник тоже не позволял себе орать но учеников, но был очень зол (еще бы! Интересно, в лаборатории хоть что-то целым осталось?). Он осмотрел нашу группу и, зацепившись за Нату, удовлетворенно произнес:
- Так, так... Натарина Летеш, собственной персоной. И почему я не удивляюсь?
"Почему-почему... - мысленно хмыкнула я, - наверное потому, что уже раз двадцать ловил её за шалостями". Количество разносов, которые устраивал ей мастер Илазе, не превышал никто!
- Ну что же... - найдя виновного мастер немного успокоился, - надышаться вы не успели, по этому Надьян Интореми в лекционный зал, к группе, Юриль Веран, если у неё нет занятий, просто свободна. А госпожа Летеш в карцер: я прекрасно знаю о вашем уговоре с мастером Лейроном, и обещанное будет исполнено! - при этих словах подруга побелела: нет ничего более страшного для человека с буйным характером, как недельное сидение взаперти. Ведь её даже навещать будет нельзя!
На негнущихся ногах она развернулась в сторону спален и собиралась было уйти, но Надьян неожиданно вступил в разговор:
- Мастер Илазе, боюсь, произошла ошибка!
- Какая? - неподдельно удивился наставник. И Ната заинтересовалась: даже плечи расправила.
- Вы судите исходя из субъективных соображений, основанных на не самой лучшей репутации госпожи Натарины, - надо же как он говорить красиво умеет. Одно слово - старейший.
- И кто, по-вашему, виновен на самом деле? - мастер удивленно уставился на меня. Да уж меня бы подозревать в последнюю очередь. Я больше подхожу на роль жертвы. Для нарушителя порядка склад ума не тот.
- Я, - спокойно сказал юноша. Глаза мастера надо было видеть, - дело в том, что я оскорбил её саму и её семью, при этом прекрасно зная о характере девушки. Я спровоцировал её, и в произошедшем считаю виноватым себя.
Мастер ошарашено смотрел на любимого ученика, не веря своим ушам. Я оглянулась на подругу: та повторила физиономию наставника. Похоже, чего-чего, а защиты со стороны Надьяна она точно не ожидала.
- Вы понимаете, что из этого следует? - хрипловато спросил так и не отошедший от услышанного мастер Илазе.
- Да, мастер. И я готов понести соответствующее наказание, - Надьян вежливо поклонился наставнику, всем видом выражая смиренность. Прям, как рыцарь из легенд! Самый аристократный аристократ, и не поверишь, что минуту назад сам же орал на девушку, которую сейчас защищает.
- Ну, что ж, - мастер постепенно приходил в себя, но в глазах отражалась одни единственная мысль: "Будь прокляты эти старейшие, ну что стоило ему промолчать!" Да уж. Не очень хочется наказывать любимого ученика.
- Ученицы Веран и Летеш - свободны, ученик Интореми сразу после лекции, насколько я знаю последней, отправляется в нижние мастерские, для обучения прикладной работе на двое суток.
- Как прикажет учитель. С вашего позволения, я отправляюсь в лекционный зал, - Надьян еще раз поклонился и ушел дальше по коридору.
Мастер Илазе хотел было последовать его примеру, но Ната вспомнила, за чем нас послали:
- Мастер, извините, но мастер Виарона просила вас дать нам очищающие порошки.
- Порошки-и..., - наставник вернулся в свое привычное состояние и иронично улыбнулся, - неужели у вас это не первый инцидент за день?
- К сожалению, да, - Ната была сама смиренность (Угу! После такого взрыва вообще положено быть тише воды, ниже травы!).
- Хорошо, идите за мной.
***
Если не считать Надьяна, то все закончилось более менее благополучно: Ната получила порошки и в свободное от занятий время прибирала в практическом зале, а мастер Виарона строго следила, чтобы никто ей не помогал. После того, как меня уже в пятый раз выпроводили, уличив в попытке помочь подруге, я не стала навещать её, а сразу после лекции о Неживой природе отправилась в столовую - подошло время обеда. Там меня выловил Зан, которому я пыталась, как можно меньше попадаться на глаза, дабы тот не стал требовать от меня подробностей о произошедшем на практике (Слава Духам, на лекциях он вообще не разговаривал, слушая только наставника!).
Под взглядом строгих зеленых глаз, я, переборов себя, соврала о случившемся, сказав, что Ната выронила пробирку с раствором Змеиной Кислоты в котел и тот взорвался (Змеиная Кислота выделяется из крови Изумрудной змеи, в сочетании с некоторыми ингредиентами, которые, кстати, в зелье присутствовали, становится взрывоопасной). Тот сделал вид, что поверил. Бедная Ната! Они еще недавно спорили о том, можно ли ей доверять опасные вещества, и моя ложь окажется сильным подспорьем Зайрану, ведь отрицать мои слова она не станет (жить всем хочется).
Мы неспешно поели. Лекции начнутся не раньше чем через два часа - наставники дали достаточно времени, чтобы человек отдохнул и мог с прежней работоспособностью воспринимать информацию. Вообще обучение было построено с умом: даже к концу дня не чувствовалось утомления, а если оно и было, то только из-за того, что ученик изматывал себя сам. Занятия начинались с того момента, как утренние солнечные лучи падали на статуи: Виты, Нола, Генды или Ретора*, в зависимости от четверти года [это примерно в 8 часов утра].
*Вита - весна, Нол - лето, Генда - осень, Ретор - зима. Названы в честь Богов, которые этим сезонам покровительствуют. А вообще: Вита - богиня жизни (главная богиня пантеона), Нол - бог плодородия, Генда - богиня дождей, Ретор - в широкой трактовке, бог охоты; в узкой - бог волков.
Сначала была лекция длительностью в час. Потом одна практика на два часа. Снова лекция (всегда по другому предмету). Отдых. Еще две лекции и еще одна практика. И такой распорядок повторялся изо дня в день.
Закончив обед, я подавила желание еще раз проведать подругу и решила в кой-то веки сходить в малую библиотеку. Она отличалась от главной тем, что посещать её можно было с самого начала обучения. Да и хранившиеся там книги к алхимии (извиняюсь, целительству) не имели никакого отношения.
Малая библиотека содержала в себе огромную коллекцию художественных книг: баллады менестрелей и летописи историков, книги об оружии и эльфийские фолианты об искусстве с красочными картинками. Чего там только не было. Даже был (хохотала до слез, когда нашла) якобы дневник сумасшедшего дракона, чье, скорее всего, сумасшествие заключалось именно в желании вести записи (драконы, всем известно, обладали абсолютной памятью, и книги им были не нужны). И, к слову, если главную библиотеку большинство посещало только по большой надобности, то в малую ходили все без исключения - что, кстати, очень поощрялось мастерами. Ведь целитель не только лечит раны и делает перевязки, часто приходится оказывать и психологическую помощь: успокоить человека, рассказать ребенку сказку, чтобы легче было заснуть, когда приходилось оставлять его в комнатах для тяжело больных. И многое другое. Да и нельзя же зубрить только классификацию минералов, надо и душу развивать (а я-то раньше удивлялась: откуда Орнет знает стихи древних менестрелей, которые так любит слушать моя мама; к слову, поет он тоже замечательно).
Сейчас там находилось совсем немного людей: человек двадцать не больше. Среди стеллажей забитых фолиантами они выглядели, как часть интерьера: незаметные серые пятна рядом со шкафами из красного дерева и книгами, которые, под час, были настоящими произведениями искусства.
Я неспешно прошлась вдоль полок - брать ничего нового что-то не хотелось: все равно скоро прибежит Ната, а потом мучайся, пытаясь найти время, чтобы прочитать: любопытство замучает не хуже палача в камере пыток. Взять уже прочитанное? Скучно. На тексты у меня память хорошая: только возьмешь в руки книгу - тут же вспоминаешь, что там произошло до самых мелочей.
И тут под руку попался старый фолиант с эльфийскими картинками и гравюрами. Настолько древний, что страницы его не были растеряны только из-за выработанных у целителей аккуратности и уважения к книгам. Она и раньше попадалась мне, но картины - не слова - заучить нельзя, и поэтому мой выбор пал на неё. Да чего уж там - эта книга была одной из моих любимых, я могла часами сидеть и рассматривать пожелтевшие от времени страницы, краска на которых осталась лишь потому, что в состав была вплетено заклинание безвременья - высшая магия сумрака, между прочим (не знаю как оно называется на самом деле, я могла лишь интуитивно определить её предназначение: для большего не хватало знаний). Эти изображения не были оригиналами: их, скорее всего, просто скопировали магически (Орнет говорил, что и такое возможно), но красота осталась, заставляя выпадать из реальности и наслаждаться совершенством линий.
Я аккуратно взяла её, крепко сжав руками - не дай Духи, страничка вылетит, и отнесла ее крайнему столу - тот был хорош тем, что стоял у окна и по этому был очень хорошо освещен, ведь я, конечно, вижу и в сумраке, но, как сказала мастер Дина (заведующая лазаретом), эксперименты - хорошо, но здоровье тоже беречь надо (с ней мы познакомились после того, как Ната ради любопытства добавила в настой огнь-травы кусок торфа: ожог был у неё на всю руку, странно, что не заорала - вторая степень это не шутка).
Окно оказалось открытым: свежий ветер шаловливо теребил легкие шторы, принося в залу свежесть. Откуда-то доносились голоса: очередные страдальцы горбатились в ботанических садах, проклиная природу, целительство и мастера Виарону скопом.
Я положила фолиант на стол и пододвинула стул. Аккуратно откинула первую страницу и вчиталась: "Эльфийские гравюры и миниатюры. Одиннадцатое столетие тридцать седьмой год от падения Регинтской империи". Да-а. Давно же её написали. Если сейчас идет семнадцатое столетие...
А я медленно перелистывала хрупкие страницы, старательно вглядываясь в изображения. У эльфов каждый штрих имеет значение, каждое пятнышко. Пусть и незначительное, но если постараться, то из таких мелочей можно составить целую судьбу. Вот девушка-воин сидящая на камне у лесного озера. Её глаза печальные и пустые: она кого-то потеряла, кого-то настолько близкого, что жизнь утратила свою красоту, превратившись из "жизни" в "существование". Красиво и больно: картины написаны с таким и искусством, что хватают за "живое".
Перевернула еще несколько страниц с "голым" текстом - эльфийского я все равно не знаю (как и друидско - дриадских транскрипций внизу листа; и кто сказал, что язык "духов" леса легче понять, чем язык лесных же "детей"?).
На тонкой желтоватой бумаге передо мной предстала моя любимая картина. А точнее гравюра: тончайшие линии и штрихи ярко-красной - алой тушью (так эльфы называли странные быстро сохнущие чернила). Всего одной краской был создан невероятный по красоте пейзаж, заставляющий горько сожалеть, что ты родился человеком, и поэтому не можешь видеть ЭТО вживую. Интересно, в каком месте надо встать, что солнце (мне кажется, что это солнце) казалось таким большим и находилось на половину своей площади за горизонтом? Наверное, какое-то особенное место. Тайное - слишком люди эльфов сильно обидели, чтобы те просто так показывали им такую красоту.
И тонкая вязь слов в углу страницы - эльфийкие литы (литы - буквы по-человечески). А чуть ниже дриадские руны, такие же красивые и непонятные.
Вдруг раздался звук битого стекла, который тут же выдернул меня из моей "дремы". Я резко обернулась и увидела, что Лилона как обычно поставила на стол стакан с водой и как обычно опрокинула его локтем. Вот ведь! Каждый раз ставит и каждый раз смахивает! Левша переученная! Хоть и работает правой рукой, но левая все равно на рефлексе осталась. Зачем только родители ребенка мучили! А вода начала подбираться к книгам. Плохо - за испорченные фолианты по головке не погладят, да и жалко: книги, ведь, редкие!
Я подбежала к столу одногруппницы не успевающей одновременно подтирать стол и убирать книги, и успела схватить стопку раньше, чем до неё доползла вода. И зачем ей столько баллад о любви? Влюбилась опять, что ли? У неё было семь любвей в семидневье, и видели её лишь в двух состояниях: в слезах - с парнем рассталась, и с глупой улыбкой на лице - нового подцепила.
Но гвоздем программы было не это: со стороны моего места дунул ветер и послышался шелест. "Книга! - пронеслось в голове, - я её убрать забыла!" Резко обернулась... Ду-у-ухи-и! Листок же ни на чем не держался! Меня же убьют теперь! Метнулась к окну и посмотрела вниз. Слава Духам! Под самым проемом оказался широкий козырек, на который и упала гравюра. Только, по блестящей поверхности было видно, что он не успел еще высохнуть после дождя - а значит нужно как можно быстрее достать листок, пока он не промок окончательно. Я воровато оглянулась: Лилона убежала за сухой тряпкой - значит, голосить о том, что я совершаю глупость никто не будет. Глубоко вздохнула и... полезла через подоконник (благо, опыт уже имеется). Села на него, потом аккуратно поставила ноги на козырек. Вожделенная страница лежала под самым носом и не спешила улетать, прилипнув к поверхности. Неуверенно встала, чуть-чуть попрыгала, дабы убедится в том, что козырек выдержит. Потом ме-едленно, держась за подоконник, потянулась листом. Тот оказался слишком далеко и пришлось снизить безопасность до двух пальцев. Аккуратно подцепила...
"Что ты делаешь?!!!!!!" - раздалось сзади заставив меня вздрогнуть... и отпустить подоконник. Я упала на колени, рефлекторно схватила листок, и стала под тяжестью собственного веса сползать к краю козырька. Сзади раздался визг, руки пытались найти хоть какую-то поверхность, но не находили, я кубарем летела вниз... Духи - хранители! СПАСИТЕ!!!
Ветер засвистел в ушах. Все было настолько неожиданно и быстро, что я даже не успела закричать.
Последнее, что почувствовала: чьи-то крепкие руки замедляют мой полет, я падаю, но уже медленнее... и на что-то мягкое...