Гориславец Арина : другие произведения.

Золотая рыбка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трогательный рассказ о первой любви. Любовь - понятие неуловимое, и когда начинает казаться, что ты познал все его грани,уже не понятие, а чувство опрокидывается на тебя, как волна штормующего моря... В шестнадцать лет любовь чиста и прекрасна. Особенно для девушки, разговаривающей вечерами с Днепром...

   Закатное солнце похоже на рыжего котенка. Маленького, доверчивого, теплого... С чистыми голубыми глазками и большой головой. И длинные волосинки похожи на антенны... И так хочется дотронуться, прижаться к мягкой, нежной шерсти, вдохнуть запах, ощутить стук живого сердечка...
   Вечер сгущался. На юге всегда темнеет вдруг и сразу - не так, как привыкли мы, жители Москвы и Подмосковья. Такое чувство, что кто-то разливает чернила, и они моментально заполняют улицы, так, что даже вытянутую руку не рассмотреть. Зато короткие минуты заката на пристани удивительно хороши. Но эти минуты надо еще не пропустить! А для этого надо прийти на пристань заранее, пока солнце еще греет асфальт, и стоять до тех пор, пока последний луч не утонет в теплой воде Днепра.
   Ася зябко поежилась - камни на набережной остыли, да и мокрый купальник не способствовал сбережению тепла. Девушка встала, закуталась в теплое махровое полотенце с изображенным на ней котенком. Теплый речной ветерок трепал влажные волосы, собранные в хвост, и освежал лицо. Ася свесилась с перил и шепнула спокойной воде: "Счастливо! Не грусти...". Поднялась небольшая волна и лизнула пристань, почти касаясь босых ног Аси. Словно ответила: "И тебе счастливо...". Ася не сомневалась, что река ее понимает. Слишком много советов она дала Асе...
   Шестнадцать лет - хороший возраст. Но Ася порой забывала о том, что ей шестнадцать. Уже или еще - неважно. Она жила в своем мире, где краски ярче, мечты реальнее, где вечное детство и белые облака меняют форму в голубом небе...
   Уходить не хотелось. Ася бы так и сидела тут, на берегу, слушала шелест волн и смотрела на проявляющиеся на небе звезды. Но реальность наступала на горло мечтам, возвращала Асю на землю, как вмиг потяжелевший воздушный шарик. Девушка влезла в джинсы и майку, и распустила намокшие волосы. Ночь окутала ее, спрятала в тиши южной набережной...
   Асе отчетливо захотелось выпить холодной газировки с пузырьками и откусить кусок черствой соленой лепешки. Она даже облизала губы - настолько ясным и отчетливым было это желание. На языке даже ощущался привкус солоноватой газировки и булки...
   Ася вздохнула, прикрыв на миг глаза. Вспомнился жаркий летний день. Папа брал ее на руки и свешивал с перил, так, что внизу колыхалась вода, и чувство полета охватывало девочку... Ася смеялась, а мама смешно суетилась и орала на отца, что он пугает маленькую дочь. Может, поэтому Ася полюбила воду. Любую, будь то река или море. Днепр - ее молчаливый друг, который всегда поймет и приласкает, убаюкает тихими волнами и развеселит белыми барашками... Ведь теперь нет ни нервной и смешной мамы, ни веселого добряка отца. Родители развелись два года назад, оставив Асю бабушке. У мамы новая семья, у отца - важная работа. Они обещают забрать дочь, вот уже два года обещают... Приезжают, дарят подарки, звонят, но... Это не то. Это уже новая жизнь. Без близких людей.
   Ася спустилась с набережной к песчаному пляжу. Народ уже разошелся, только рыбак с палаткой и большой рыжей собакой. Собака, увидев Асю, радостно завиляла хвостом и принялась лизать девушке ноги. Ася рассмеялась и потрепала ее по холке. На шум из палатки выбежал рыбак и, с трудом разглядев в сумраке Асю, суетливо забухтел:
   - Ух, такая девушка, ночью на пляже! Нехорошо, нехорошо! Домой иди, девонька, домой! - рыбак говорил на русском, почти без украинского акцента. Сразу видна советская закалка...
   Ася вздохнула и улыбнулась, хотя в темноте ее улыбку видно не было:
   - А я вот рыбку хочу поймать, поможете? - она сама не знала, зачем это сказала. Ни о какой рыбке она и думать не думала, да вот ляпнула. С ней такое бывало - слова порой вырывались еще до того, как оформится мысль.
   Рыбак удивился. Но Ася уже загорелась идеей. Мобильный в кармане промокших от купальника джинсов молчал. Видимо, бабушка увлечена просмотром интеллектуального детектива "Улицы разбитых фонарей". Ася прикусила язык - не любила она плохо думать о людях. Особенно о родной бабушке. Она просто хочет забыть о старости и немощности, вот и живет суррогатной жизнью сериалов, где хорошие парни побеждают плохих, а герои не умирают. А родители не бросают детей... Некстати вспомнился детский мульт с мамонтенком: "Ведь так не бывает на свете, чтобы были потеряны дети"... Только Ася-то уже не ребенок. Значит, ее можно бросать. Можно вытоптать в ее сердце любовь и детство... Ася неожиданно для себя всхлипнула, уткнувшись лицом в мокрую, пахнущую водорослями шерсть псины. Псина поняла, убегать не стала, а ткнулась носом в лоб Аси. Рыбак неуклюже, растерянно погладил девушку по голове и пробормотал:
   - Ну, девонька, не реви! Эх... Ну не реви ты! - Ася шмыгнула носом и рассмеялась:
   - Я и не плачу. Я рыбку ловить пришла. Поможете?
  
   Ася чувствовала себя маленькой девочкой. Впервые за долгое время. Сердце бешено колотилось, когда поплавок тихо погрузился в темную воду, на которой отражались огни фонарей. Рыжий пес по кличке Казус рылся носом в наживке, а рыбак бил его коленом. Но бил как-то нежно, предупреждающе.
   Вдруг задрожал поплавок - едва различимое красное пятно в мерцающей фонарной дорожке, вода пошла кругами, плеснула рыбка, завизжала леска... Рыбак перехватил удочку из слабых рук Аси и вытащил на берег бьющееся чудо... Казус радостно залаял, бросаясь к рыбе, но Ася опередила его. Она бережно сняла бьющуюся рыбку с крючка, чувствуя биение крошечного сердечка... Рыбак достал фонарь и, увидев рыбку, удивленно крякнул. А Ася тихо охнула.
   Рыбка была золотой. Как в сказке... Чешуя искрилась, плавнички развевались...
   Рыбак сбегал за банкой. Обычной, стеклянной, с резиновой крышкой для солений. Ася набрала туда воды и бережно опустила золотое чудо. Рыбка рванулась, словно пытаясь вырваться, но Ася прижалась носом к банке и шепнула: "Подожди чуть-чуть! Я тебя потом отпущу, правда! Побудь со мной".
   Рыбак смотрел вслед странной девушке, которая легкой походкой удалялась с пляжа, сжимая в руках банку с рыбкой. Казус бросился было за ней, но Ася пригрозила псу пальцем. Казус замер в нерешительности и, ткнувшись носом в джинсы Аси, вернулся к рыбаку. А тот только и сказал: "Эх, ну и ночка!"
  
   Банка с золотой рыбкой стояла на комоде. Рыбка задумчиво смотрела на маленькую уютную комнату, освещенную утренними лучами. Распахнутое настежь окно, увитое виноградом, легкий тюль, колеблющийся от ветерка. Тюль странный - одна половинка темная, с месяцем и звездами, а вторая с солнышком и небом. Вид из окна прямо на Днепр. Только не на пляж, не на набережную, а на железнодорожный мост, дамбу и старый парк с гигантскими валунами и родником. Письменный стол со стареньким компьютером весь завален книгами и фотографиями улыбающихся людей, животных и просто природы. Попадались необычные - фото чайки, замершей на набережной. Осень, холодные волны бьют по колесам и цепям, листья тополей, кружась, падают в темную воду...
   Ася спала на раскладушке, игнорируя большую кровать. Ей почему-то очень нравилось спать на раскладушке. А на кровать она клала книги, не поместившиеся на столе, и рисунки. Рисунки были тоже необычные - черно-белые наброски людей. Вроде бы примитив, но лица и позы - как у живых людей. Смотришь на такую работу и забываешь о тенях, полутонах и бликах... Просто веришь, что рисунок живой. Только у всех людей почему-то грустные глаза, хотя они и улыбаются во все тридцать два зуба...
   Девушка потянулась, чувствуя, как луч щекочет ее щеку и стремится проникнуть под длинные и светлые, как у всех рыжих, ресницы. Длинные белые ресницы дрогнули, обнажив янтарные, похожие на озера света, глаза. Ася свесила босые ноги с кровати, подошла к окну, слушая утреннее пение птиц. Было рано - Ася всегда вставала очень рано. День такой короткий, а надо многое успеть. Рыбка в банке тихо плюхнулась, напоминая о себе.
   - Ах да, желание. Наверное, только одно, да? Халявы много не бывает... - задумчиво протянула Ася, касаясь пальцами банки. Ей показалось, что рыбка с ней соглашается. Что ж, сказки и в жизни случаются. Ася знала, что чудеса не такие, как в сказках. Они во многом зависят от нас. И рыбка никогда не заговорит человеческим голосом, и не создаст из воздуха самолет. Но он и не нужен. А если верить, то, кто знает...
   Ася была уверена, нет, она твердо знала, что желание сбудется. Только оно должно быть правильное.
   - Ты подожди, ладно? Я что-нибудь придумаю! - шепнула она, бросая хлебные крошки от вчерашней булочки в банку. Рыбка махнула плавничками и бережно втянула губами хлебную крошку.
   Бабушка уже не спала. На кухне шкварчало масло, свистел аккуратный, но норовистый чайник, вовсю манила ароматом ваниль...
   Бабушка рассеянно улыбнулась и прикрикнула на Асю, чтобы руки мыла. Ася не злилась - бабушка такая. Она всех считает детьми, начиная Асей и кончая соседом - дедом Тарасом по прозвищу Бульбич. И обижаться на это бессмысленно. Зато блинчики у нее - объедение...
   - Бабуль, мне сегодня на дачу ехать? - с надеждой спросила Ася, заглатывая блинчик. Горячее масло тонкой струйкой стекало с подбородка. Бабушка улыбнулась, отчего на ее лице тонкой сеточкой проявились милые, культурные морщинки.
   - Хорошо бы... Смородинки собрать, а то она вся осыплется, жалко ведь!
   Ася проглотила блинчик, с сожалением понимая, что на языке ничего не осталось. И зачем еде проваливаться в желудок?! Во рту вкуснее!
   - Ладно, я собираться пошла, бабуль! Ты тут смотри, не болей! И рыбку покорми... - Ася скользнула в комнату, заправила свою небесно-золотую раскладушку и взяла большой рюкзак. Почему небесно-золотую? Ася и сама не знала. Только ей почему-то больше всего нравилось именно золотое небо - наполненное теплыми солнечными лучами, когда смешно белеют пылинки и смущенно розовеют облака...
  
   Троллейбус подошел сразу. Длинный, дребезжащий, полупустой. Полная контролерша хмуро буравит взглядом сонных людей... Но в троллейбус вбегает худенькая девушка с широкой, обезоруживающей улыбкой, янтарными глазами и высоким огненно-рыжим хвостом, как у лошади.
   Ася, балансируя в движущемся вагоне, нашаривала в заднем кармане джинсов железные гривны. Хитрая гривна забилась за подкладку, а контролерша уже злилась. Ася фыркнула, сдувая упавшую на глаза прядку, и шепнула гривне: "Ну не бойся! Выходи!". И звонко рассмеялась, когда гривна выкатилась. Контролерша удивленно протянула Асе билет. Девушка опять улыбнулась:
   - Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая? Если только чуть-чуть! Правда...
   Ася достала новенький плеер и погрузилась в музыку, прислонившись лбом к нагретому солнцем стеклу. Она думала о рыбке. И о желании. Только одно, манящее, прекрасное... Она может загадать новый компьютер, а может - мир во всем мире. Главное - не ошибиться. Ася вспомнила счастливое круглое лицо отца с бородкой, похожей на веник, и маму, с выщипанными тонкой дугой бровями и немного истеричными нотками в голосе. Отец же, наоборот, всегда басил и смеялся. Спокойный, на капитана похож... Когда-то Ася даже верила, что ее отец - капитан сказочного фрегата. Отважный моряк, спасающий дельфинов и борющийся с пиратами...
   Детская наивная мечта - чтобы родители были вместе. Только нужно ли это им? Ася вздохнула. Вряд ли. Они сами это выбрали. И волшебство тут не поможет - не дано рыбке такого права, права решать за других людей.
   За большим окном троллейбуса показался маленький рынок и знакомая мусорка, возле которой росла плодовитая шелковица. Ася поспешно вдела руки в лямки рюкзака и выскочила на остановку. Легкий ветерок ласково коснулся лица. Ася подошла к шелковице, встала на цыпочки и мягко сняла губами с ветки большую наливную ягоду. Сладкий сок испачкал губы, окрасив их в фиолетовый цвет. Ася озорно хихикнула, представив реакцию соседей по даче на ее фиолетовые губы и язык.
   Дача у Асиной бабушки небольшая - шесть соток с маленьким аккуратным домиком. Зато какие груши и яблони! И розы... Особенно Асе нравились розы. Благоухающие, нежные, трепетные! Ася касалась цветка кончиками пальцев, осторожно, чтобы не повредить, и вдыхала дурманящий запах. А иногда на цветы садились бабочки. Порой даже махаоны - огромные, похожие на существ с загадочной планеты Пандора из "Аватара".
   Нельзя сказать, чтобы Ася так уж любила дачу, но что-то здесь ее неумолимо притягивало. Правда, сейчас все ее мысли занимала золотая рыбка и желание. Одно-единственное... Хотя Ася понимала, что будь этих желаний хоть сто, все равно она так и не загадала бы то самое, нужное и единственное, даже среди этих ста...
   Ася полила грядки. Она вообще любила это делать. Девушка сняла обувь, закатала джинсы и наслаждалась шелковой травой и ледяными брызгами воды из лейки. Капельки искрились маленькими радугами на солнце. Ася радостно засмеялась - просто от счастья, просто потому, что в душе пела невидимая скрипка, а капельки воды так восхитительно сияли в лучах солнца... Что еще надо для счастья?..
   - Зинаида Юрьевна! Зинаида Юрьевна! - прошло минуты две, прежде чем замечтавшаяся Ася поняла, что мужской голос звал ее бабушку. Осознав сей факт, Ася, роняя лейку и наступая на петрушку, ринулась к калитке. Калитка представляла собой железную сетку, увитую виноградом. Не удержавшись, Ася схватила налитую сладким соком золотую ягоду и зажмурилась от удовольствия. А когда подняла веки, встретилась янтарными глазами с чьими-то голубыми, похожими на воду. А в воде плескались золотые рыбки с желаниями, как успела заметить Ася...
   - Ой... А вы кто? - поинтересовалась она у высокого крепкого парня лет двадцати. Парень был какой-то весь шкафоподобный, такое чувство, что ему неуютно в этом шкафоподобном теле с мощными мышцами, бычьей шеей и широкими плечами. Поэтому он немного стеснялся, но широко расставленные голубые глаза смотрели добродушно и искренне, а широкая улыбка заставила Асины губы разойтись в такой же приветливой улыбке.
   - Привет... А Зинаида Юрьевна где? С ней что-то случилось? - Ася суеверно сплюнула три раза через плечо и, смущенно улыбнувшись, ответила:
   - Нет, что ты! Просто она дома осталась, а я сюда ей помочь приехала. А ты... то есть вы - кто? - парень явно не знал, куда деть мускулистые руки. Он то совал их в карманы шорт, то прятал за спину, то крутил в руках отросток виноградной лозы...
   - Я сын ее подруги, баб Вали, может, знаешь, из Золотоноши. Она хочет к вам съездить, а я сказал, что лучше я сам съезжу узнать, тут ли вы еще... А то чего ей мотаться туда-сюда, она ж немолодая уже... - с искренней, пробивающейся через грубоватый слог заботой, произнес он.
   А Ася уже не слушала. Она смотрела на этого немного неуклюжего добродушного парня, в белых, выгоревших волосах которого запутались солнечные лучики. Смотрела на зеленые виноградные листья, на золотые виноградинки, которые словно светились изнутри, как будто в них плескалось озорное счастье... Ася вдохнула горячий, пахнущий травой, резиновыми шлепками и почему-то немного свежими яблоками, воздух, и улыбнулась. Ей почему-то показалось - желание сбывалось. Хоть она его и не загадывала...
   - Здорово, вот бабушка обрадуется! А зовут тебя как? - Ася смело перешла на "ты". Ей было легко и уютно. Как будто она разговаривала с Днепром...
   - Антон. Друзья Тохой зовут.
   А у Аси в голове уже кричали чайки, шумел прибой и горячая галька обжигала пальцы... Запах моря - он немного странный. Сначала кажется противным, чуть ли не тошнит от него, а потом вдруг понимаешь, что приятнее не может быть ничего. Море пахнет йодом и свежестью, свободой, мудростью, мечтой и ветром. Вот такой он - этот запах...
   - Ты похож на моряка. Настоящего, из какой-нибудь сказки... Не капитана, не юнгу, а именно матроса, который любит простор и море... - Ася сама не знала, зачем это сказала. Просто сказала. А зачем вообще все эти шаблонные фразочки? Они для тех, кто не знает, что сказать. Чтобы не возникало неловкого молчания. А Ася знает. И говорит...
   - В сказках настоящих моряков не бывает. Они там придуманные, - спокойно ответил Антон, не удивляясь сравнению. В глазах у Аси заплясали бесенята.
   - А кто сказал, что наша жизнь - не сказка? И что мы тоже не придуманные? Сочиненные каким-то мудрым сказочником, который следит и удивляется, до чего же мы порой глупы - бунтуем и не действуем согласно указанному сценарию...
   - Просто он сам не знает, что никакого сценария нет.
   - Нет, он знает! Но хочет как лучше. А нам этого не надо. Мы сопротивляемся. И незаметно как-то получается, что каждый сам пишет свой сценарий, а сказочник остался не у дел... Хотя он не жалеет. Он все равно нужен... - Антон улыбнулся, заметив Асины измазанные в земле босые ноги и мокрые джинсы. Проследив за его взглядом, Ася рассмеялась и сказала:
   - Ты заходи, землянички собери, она сладкая такая, вкусная... А потом вместе к бабушке поедем. Как ты дачу-то нашел? - спохватилась она, проводя Антона на участок и садясь прямо на зеленую траву. Антон сел рядом, ласково погладив траву рукой. Странный жест для такой могучей руки, но Антон весь был соткан из противоречий. Асе это нравилось. Она вспомнила почему-то весенний день. Теплый ветер дул в открытое настежь окно, а у Аси была простуда. На улице таял снег, освобождая островками теплый асфальт. Ася сидела на подоконнике с замотанным на шее колючим шарфом и вдыхала желанный запах весны, жмурилась, как кошка, на солнце... Антон был такой же. Он согревал окружающих, хоть этому немного мешал колючий шарф его неуклюжести и, как назвала бы это мама - неотесанности. Ася представила здесь маму - в красных лодочках, надушенную, с неуместным летом шейным платком. "Асенька, ты с ума сошла на земле сидеть! Заболеешь! А это что за неотесанный мужлан?!". Ася хихикнула.
   - Ты чего?.. Я ничего смешного не говорил! Иду я, значит, встретил Решу - тоже знакомого бабкиного одного, спрашиваю про твою бабушку. Он и сказал про дачу, вот. Ну, так что, мы едем? - нетерпеливо спросил Тоха.
   - Тебе тут не нравится? - огорчилась Ася. Ей хотелось, чтобы этому замечательному парню было доступно то, что видела в этой даче она.
   - Почему? Нравится. Просто не могу долго без дела сидеть, - признался Антон. Ася улыбнулась, протягивая Антону ведерко:
   - Помоги мне собрать смородину тогда, если не трудно. Поможешь? Тебе должно понравится! В каждой ягодке есть что-то особенное... Одна чуть мельче, зато горит, как костер. А другая крупная и такая идеально круглая, что любой глобус позавидует! - Антон взял ведро и начал аккуратно, но быстро собирать ягоды. Он не рассматривал каждую, как Ася, но снимал их бережно, не срывая зеленые и не давая перезревшим упасть.
   - Ты любишь закаты? - спросила вдруг Ася.
   - Если честно - нет. Больше всего я люблю полдень. В полдень все такое ясное, уже вроде и прочухался, и спать не хочется...
  
   Как это и водится у Аси, они опоздали на прямой троллейбус. Обидно так опоздали - двери захлопнулись прямо перед носом. Ася спокойно констатировала: "Зато можно поболтать". Но болтать не тянуло. Был вечер, солнце почти спряталось, а от тротуара веяло жаром. Ася разулась и потрогала ногой асфальт. Очень теплый, но не обжигающий. Асе понравилось.
   - Ты странная. Я таких еще не видел...
   - Это плохо?
   - Это круто. И ты тоже... э... ты классная. Как будто думаешь о другом, а видишь меня насквозь...
   Ася села на твердую скамейку, мышцы устали за день. Вчера она в это время сидела на пристани и ждала... Чуда ждала. И вот оно, Чудо. Просто Чудо. Обычное, без магии, без заклятий и шика... Такое вот. Задумчивое чудо.
   Троллейбус все не подходил. Ася задумчиво смотрела на провода - то ли ждала, когда они задрожат, то ли просто замечталась... Ветер, словно дразня, слегка шевелил провода... Антон в очередной раз прошелся вдоль дороги и сказал Асе:
   -Ась, я пить хочу, давай я по-быстрому в магазин сгоняю, вряд ли троллейбус придет, - Ася кивнула. Ей и самой уже захотелось пить. И мороженого - как она любит, с орешками...
   Стоило Антону скрыться в магазине, как задрожали провода. Последний троллейбус, полупустой и обшарпанный, остановился. Ася чуть не застонала - вот он, последний шанс попасть сегодня домой, и этот шанс сейчас уедет... Звать Антона бессмысленно - все равно не успеет. Ася вздохнула и села обратно на лавочку, опустив рыжую голову на руки, чтобы не видеть насмешки судьбы в виде троллейбуса. Троллейбус смешно фыркнул и пополз медленной гусеницей, а за ним бежал невесть откуда взявшийся Антон с бутылкой "Софии Киевской" и двумя стаканчиками мороженого. Асе вдруг стало весело и хорошо. Чернильная ночь ее не пугала. Она знала - дорогу будут освещать золотые рыбки в глазах Антона...
   - Ну вот, прости... Ась, я не хотел, ты простишь? Я думал по-быстрому, а там очередь... Блин, вот влипли! И денег на такси с собой у меня нет! Все у Реши осталось, я только мелочь взял на троллейбус.
   - Не переживай! Ой, мороженое? Ух ты, как я люблю! Как ты узнал? Спасибо! - радостно выдохнула девушка, снимая обертку с мороженого и прикасаясь языком к холодной кисло-сладкой поверхности. Антон улыбнулся. Ася казалась ему настоящим ребенком. Милым, забавным, наивным и милым. И в то же время она была очень хорошенькой девушкой...
   - И как домой пойдем? - спросил он, вгрызаясь в мороженое. Запотевшая от холода бутылка минералки нетронутой стояла на пустой лавочке. Ася, закрыв глаза от удовольствия, лизавшая мороженое, ответила:
   - Пешочком. Бабуля привыкла, она меня знает! Если что, скажу, что на даче ночевала. Она даже не звонит... А к утру придем, - лукаво добавила она, подмигнув не разделявшему ее оптимизм Антону.
   Подняв тяжелые сумки, Тоха и Ася пошли в темнеющую даль. Вдоль дороги зажигались фонари, ветер приносил с Днепра речную прохладу... Они шли вдоль дороги, но дорога была пуста - только редкие легковушки громыхали по плохому асфальту.
   Ася и Антон шли рядом, слизывая подтаивающее мороженое и касаясь друг друга локтями. Антон взял Асин рюкзак, не обращая внимания на ее героические требования вернуть рюкзак ей.
   - Ты лучше дорогу показывай! А то надорвешься еще... - объяснил он, продолжая идти. Ася улыбнулась, глядя в темное, усыпанное звездами небо.
   Вдруг послышались шаги. Парочка как раз проходила по безлюдной улице, где разбитые фонари тускло предупреждали об опасности. Ветка тополя хлестнула зазевавшуюся Асю. Девушка ойкнула и замерла, вцепившись в руку Тохи. К ним кто-то приближался. Антон, замедлив шаг, произнес нарочито спокойным голосом:
   - Не бойся, Ась, мало ли прохожих ночью...
   Из темноты появился шатающийся мужчина со сломанным носом и мутным, словно подернутым пленкой, взглядом. Антон с ужасом понял, что мужчина сжимает в руке складной нож-бабочку. Обычный нож, может, для открывания консервов, а там кто его знает...
   Ася прижалась к Антону, сердце бешено застучало под майкой. Этот стук ее сердца, такого близкого, словно она доверила биение сердца ему, Тохе... Все это придало парню смелости. Он обнял Асю и медленно пошел вперед, не обращая на пьяницу внимания. Боковым зрением он видел, как блестит нож в грязной руке...
   - Стоять! Кому говорю! Стоять... - и пьяница добавил пару нецензурных слов. Антон хотел бежать, но с тяжелыми сумками, полными яблок, смородины и груш, не особо побегаешь... Он тихо выругался, по-прежнему обнимая Асю. А девушка уже не боялась. Ася была храброй, отчаянно храброй. Она порой грустила, порой плакала, но повелевать собой страху не позволяла. Еще в детстве, когда она боялась темноты, отец научил ее преодолевать этот страх. Она специально выключала свет и боролась со страхом. Вот и теперь Ася преодолела страх. А сделать это оказалось несложно, когда рядом с ее сердцем билось сердце Тохи, и его крепкие руки бережно обнимали ее...
   Пьяница бросился им вдогонку, Ася, сжимая руку Антона, бежала со всех ног, оглядываясь по сторонам, в надежде увидеть дом или прохожего...И вдруг споткнулась и упала. Антон наклонился ей помочь, а преследователь быстро нагнал их. Антон, понимая, что драки не избежать, встал в полный рост. Ася тоже встала и тихо, но твердо произнесла:
   - Послушайте, у нас ничего нет, даже денег на такси! А вы завтра ведь пожалеете... - блеснул нож. Антон, загородив собой Асю, выбил ногой нож и толкнул пьяного мужичка. Тот пошатнулся и упал, обливая Антона трехэтажным матом. А Антон уже бежал со всех ног, увлекая за собой Асю...
  
   - Спасибо... Ты меня спас. Как сказочный рыцарь... Настоящий.
   - Рыцари были грязные и пошлые. Они грабили и насиловали...
   - Я и говорю - настоящий рыцарь. Благородный и смелый. Как в сказке...
   - Тебя не переубедить! Ты и сама как сказочная...
   - Сказочная кто? Принцесса? - лукаво улыбнулась Ася. Они сидели на лавочке в старом, почти развалившемся речном порту. Мигали буйки в бескрайней синей дали, тускло горел маяк, шумела вода... Старинное здание речного вокзала, огороженное красной аварийной лентой, заманчиво белело развалинами в рассветном сумраке. Солнце еще не появилось, но заметно посветлело. До Асиного дома было недалеко, но после целой ночи ходьбы они устали. Ася сидела, положив головку на плечо Антона и смотрела на линию горизонта, сливающуюся с водой. Новое чувство охватило ее - теперь она делила свой мир, свою жизнь с кем-то еще... И это было прекрасно. Словно ее мир увеличился вдвое...
   - Нет, пожалуй. Принцесса - это как-то... тупо... просто...
   - Банально, - подсказала Ася, улыбнувшись. Свежий утренний ветер трепал ее волосы. Первые лучи уже касались воды, хотя солнце еще не появилось. Вот и вышло, что вода как бы светится изнутри...
   - Да. Ты как совершенно новая героиня, как какая-то отшельница с романтизмом принцессы, красотой феи и смелостью эльфийки из Warcraft. Понимаешь?
   - Ага... Ой, смотри, чайка полетела! Она вся розовая... Солнечная чайка...
   Солнце наконец завершило свой утренний туалет и взошло, разбрызгивая свет, как воду из фонтана. Золотые теплые капли коснулись их лиц, воды, чайки, старого здания вокзала... Асины волосы стали совсем золотыми, а рыбки в глазах Антона засияли. Мир просыпался. Тоха достал две сочные груши, сорванные ими на даче, и протянул одну Асе. Девушка зажмурила глаза и откусила, чувствуя, как сладкий сок течет по подбородку. Это блаженное, ни с чем не сравнимое счастье - присутствовать при пробуждении нового дня...
   Потом они купались, оставив вещи на лавке. Смело прыгали с пирса, поднимая тучу золотых брызг, обнимались, брызгались ледяной водой...
   А потом, счастливые, в мокрой насквозь одежде, нагруженные сумками, шли босиком по набережной, дворам, пустому шоссе...
   Когда Ася открыла дверь своим ключом, бабушка еще спала. Ася перестала хохотать и приложила палец к губам Антона. Они втащили сумки в квартиру. Ася провела Тоху в свою комнату, в свой маленький мир с небесно-золотым покрывалом и золотой рыбкой... Комната Антону понравилась. Он постучал пальцем по банке, призывая рыбку. Та подплыла и смешно захлопала губами, шевеля вуалевыми плавничками. Ася тем временем переоделась и принесла Антону махровый купальный халат - все, что осталось Асе от папы. Он хранил его здесь на случай приезда... Халат Тохе подошел. Он оглядел себя в зеркале, похлопал по карманам и пошел в туалет. Ася хотела его остановить, но опоздала - раздался звук удара и одновременный вопль Антона и бабушки. Сдерживая смех, Ася выбежала из комнаты. И узрела весьма комичную картину: Антон, держась за голову, смотрел на маленькую круглую бабушку со сковородкой в руке. Бабушка кричать перестала, Антон тоже. Ася встала между ними и, всхлипывая от смеха, торопливо объяснила:
   - Бабуль, это Антон, внук тети Вали из Золотоноши. Она хочет к нам приехать погостить, вот и послала Тошку проверить, не переехали ли мы...
   Ася сама не заметила, как назвала Антона смешно и ласково - Тошка. Антону понравилось. Это не серьезное - "Антон", не панибратское - "Тоха". Тошка... какое-то теплое имя, похоже на мохнатого солнечного зайчика, на этом имени как бы лежит отпечаток Аси...
   - Антошенька! Вырос-то как! А я тебя еще вот такусеньким помню! Ну, как там Валюша? - спросила Зинаида Юрьевна, поспешно убирая сковородку и обнимая Антона. Парень крякнул и, полупридушенный, ответил:
   - Не хворает! Вот, к вам ехать намылилась, я ее не пустил...
  
   Скоро все сидели на кухне, весело болтая. Ася пила вкусный холодный чай с лимоном и думала, что она самая счастливая девушка в мире. И теперь ее мир стал еще прекраснее и просторнее - теперь это их мир.
  
  
  

***

   Ася и Антон провели незабываемые выходные. Ася будила спящего без задних ног Антона в пять утра и тащила на пирс - смотреть восход. Полдороги Антон спал на ходу, а потом просыпался и бодро прыгал с пирса. Выныривал, смешно фыркая, карабкался по цепям на пирс и, схватив в охапку смеющуюся Асю, прыгал вместе с ней. А потом они сохли на покрытых засохшими водорослями камнях и жмурились на солнцепеке. Ася потащила Антона на заброшенную спасательную вышку, отгороженную забором. Антон помог девушке перелезть через высокую ограду. Босые ноги скользили по камню, ржавые перила заброшенной вышки обдирали руки. Винтовая лестница, словно ввинченная в небо, привела к маленькой площадке, откуда открывался вид на реку. Ася зачарованно выдохнула, а Антон с любопытством обошел всю крошечную площадку, а потом сел на ограждение, любуясь Асей. Девушка восхищенно смотрела в синюю даль, где прозрачная вода сливалась с горизонтом, и реяли на ветру паруса яхт. Распущенные, высохшие на солнце волосы развевались на теплом влажном ветру, а янтарные глаза расширились, вбирая солнечный свет и голубизну реки...
   - Привет... Сегодня хороший день, да? - тихо спросила Ася у Днепра. Волны тихонько зашуршали, соглашаясь. В речном порту гудели корабли-черпатели. Антон обнял Асю за худенькие плечи и спросил, чувствуя, как Асино восхищение передается и ему:
   - Все еще разговариваешь с рекой? У тебя ведь есть я! - Ася улыбнулась, запрокидывая голову, чтобы коснуться головой плеча Антона. Эти прикосновения доставляли ей неземное блаженство, такое же, как и прикосновение холодной воды. Только это были разные ощущение.
   - Ты - это другое. Днепр - часть моего мира, а ты - часть меня. Как-то так. Ой, сторож идет! - вдруг воскликнула Ася, хватая Антона за руку. Сторож, громко причитая на чистом украинском языке, ковылял им вдогонку, а Ася с Антоном уже прыгали с забора и с хохотом неслись к воде, поднимая столбы брызг...
  
  
   А вечерами они подолгу сидели на балконе, держась за руки и рассматривая созвездия. В детстве Ася играла с бабушкой - она рассказывала истории про каждую звездочку. А теперь они сидели с Антоном и Ася рассказывала ему про звезды... А он смеялся и в ответ рассказывал ей астрономию. Она узнала много нового - про созвездия, про звезды-карлики, про комету Галлею и метеориты... Еще она узнала, что Антону на самом деле не двадцать, а семнадцать лет. И что он собирается ехать в Москву, поступать в институт им. Баумана. Или МГУ, как получится... Еще она узнала, что Тоха любит соленые огурцы и селедку. И любит все простое и ясное...
   А Антон узнал, что ветер и вода разговаривают, надо только уметь их слушать. Узнал, что если загадать желание в ноль часов ноль минут, то оно сбудется. Надо только уметь загадывать... Узнал, что песок может петь, а летучие мыши умеют танцевать...
   Им было легко друг с другом. Они могли говорить часами, просто говорить - обо всем. Бабушка делала вид, что не замечает витающей в облаках парочки и, когда они случайно налетали на нее в коридоре, оправдываясь, что не заметили, только улыбалась и вздыхала: " Эх, молодость, молодость...".
  
   Антон собирал абрикосы, залезая на самый верх колючего дерева, и кидал Асе желтые, немного теплые ягоды. Девушка ловила их и подолгу рассматривала, очищала рукавом, и только потом клала в ведро. Антон только вздыхал и смеялся - ему нравилось смотреть на мечтательную Асю, на ее тонкие нервные пальцы, на янтарные глаза, прикрытые белыми ресницами, на задумчивую, безмерно счастливую и чуть грустную улыбку...
   Ася смотрела на абрикосину и видела Антона. Его сильную шею, большие руки, широкое лицо с такой же широкой, чуть смущенной улыбкой. Надежный, настоящий и искренний Тоха. Тошка...
   Иногда они бродили по пляжам, держась за руки и смеясь. Иногда Ася шутливо напевала какую-нибудь привязчивую песенку, а Антон валил ее в песок, падая рядом. По инерции они еще долго хохотали, а потом просто лежали, обнимаясь, усыпанные песком, довольные и влюбленные... Когда мимо кто-то проходил, они не обращали внимания. Попросту не замечали. И люди проходили мимо, крутя пальцами у виска и пожимая плечами. Это еще больше веселило Асю и Антона. Глупые люди! Проходят мимо самого важного!
   - Как путники через пустыню - идут за миражами, а на оазис махают рукой...
   - Это потому, что миражи их сбили с толку. Они уже ничему не верят, - ответил Антон, поправляя волосы Аси. Они сидели на раскладушке на балконе. Было очень жарко, спасал только виноград, увивающий окно четвертого этажа, да тазы с водой, которые бабушка предусмотрительно поставила для испарения. Ася и Антон проводили свой последний день вместе - на следующий Антон уезжал. Бабушка Аси уговаривала его приехать вместе с Асей, но он отказывался. Его ждал институт, а уже конец августа... Грусть расставания витала в воздухе. Антон задумчиво рассматривал Асины золотые пряди волос, перебирал их грубыми пальцами, а Ася сидела, подобрав ноги и положив голову Антону на плечо. Они говорили обо всем, кроме любви. Эти несколько дней были днями счастья, и слова тут не нужны. Они даже не разу не целовались - только слегка соприкасались губами, но в этом прикосновении было столько нежности и искренности...
   - Но ведь есть же такие, кто верит и находит! - воспротивилась Ася, приподнимая голову. Антон увидел в ее глазах чуть ли не мольбу. Он вспомнил золотую рыбку в банке в ее комнате. Сегодня он пробовал кормить ее, и Ася застала его за этим занятием. Ася стояла у двери и смотрела, как Антон пытается приманить рыбку и дать ей печенье из рук. Антон разозлился и кинул печенье в рыбку. То есть не специально - он хотел просто в воду, но... Ася выглядела так, как будто ее ударили. Девушка поникла, в глазах появились прозрачные капли, а белки покраснели. Антон испугался. Как будто разбил вазу из тончайшего хрусталя. Он бросился ее успокаивать, долго объяснял, что не хотел кидать в рыбу... Ася такая необычная... Иногда расстроится из-за ничего, а иногда простит смертельное оскорбление...
   - Есть. Это ты. И, может, я. Потому что мы счастливы, - тихо ответил Антон, продолжая перебирать волосы. Ася вырвалась и села.
   - А остальные? Те, кто несчастен? - Антон подумал:
   - Они сами придумывают миражи. И сами верят в них... Тут два варианта - либо верить всему, но тогда и миражам. Либо всего остерегаться, но и настоящее проглядеть...
   - Либо - любить... - шепнула Ася, крепче сжимая руку Антона. Тот молча кивнул. Он понял все без слов.
   За окном август жарил асфальт. Шумела ребятня на импровизированном футбольном поле, пищали ласточки, делая кульбиты и рассекая крыльями прозрачный горячий воздух...
  
  

***

   Прощание вышло каким-то неромантичным и вообще не прощанием. Ася, бабушка и Антон стояли около часа на вокзале. Все как обычно, они старались не говорить о расставании... Чемоданов не было, вечно торопящегося таксиста - тоже. И атмосферы суеты и отъезда не было. Все как-то спокойно, обычно и как всегда замечательно... Тем больнее было, когда Антон, торопливо чмокнув на прощание Асю, вбежал в поезд. Ася стояла, замерев, чувствуя еще прикосновение Антона. Парень еле пробился в свой вагон и отчаянно махал рукой и что-то кричал, сложив ладони рупором. Ася ничего не слышала. Она стояла, прижав ладонь к щеке, чтобы сохранить отпечаток его губ, и никак не могла поверить, что это - все. И ее мир - опять только ее мир. Но мир не желал съеживаться. В нем словно осталась пустота, место, где нет никого. И Асе стало неуютно в этом полупустом мире...
   Тогда, стоя на перроне, чувствуя, как ветер от поезда теребит волосы и подол короткого льняного сарафана, Ася еще не до конца прочувствовала потерю...
   Бабушка обняла Асю и повела домой. И Ася пошла, удивленная неожиданной пустотой. Поначалу пустота не ощущалась, но чем яснее девушка осознавала, что произошло, тем ближе она подкрадывалась...
   - Ну, Асенька, так всегда бывает - когда друг уезжает, больно. Ну это пройдет, не переживай. Все проходит, Асенька... - Ася молча кивнула, глядя в пустоту. Бабушка ее не понимает. Все гораздо серьезнее...
   Девушка еще раз оглянулась на вокзал. Атмосфера суеты постепенно сходила на нет. Грустные провожающие косяком потянулись к троллейбусной остановке, оставив сутулую уборщицу и тощего рыжего вокзального пса. Пес напомнил Асе рыбацкого Казуса. Только не того - рыжего и веселого, а какого-то тощего и поникшего, как показалось Асе.
   Девушка наклонилась погладить пса, ластящегося к ней. Бабушка пошла вперед, не заметив того, что Ася отстала. А Ася задумчиво гладила блохастого пса и смотрела в пустоту. Ее кто-то окликнул. Девушка вздрогнула, услышав знакомый голос, резко вскинула лицо.
   - Девонька! Ну вот и встретились! Чего опять грустишь? - спросил рыбак, садясь рядом с Асей на корточки и тоже наглаживая Казуса. Пес заворчал от удовольствия и перевернулся на спину, смешно суча лапами. А Ася смотрела в доброе морщинистое лицо рыбака и чувствовала, как по щекам катятся теплые слезы. Она не собиралась плакать, как и в тот раз. Просто внутри было пасмурно и грустно, и эта грусть дождиком вытекла из глаз...
   Казус, поняв, что что-то не так, вскочил на ноги и мокрым, пропахшим рыбой носом, тыкался Асе в лицо. Девушка обняла вонючую мохнатую шею пса и расплакалась, вздрагивая всем телом. Рыбак растеряно похлопал девушку по плечу и прошептал:
   - Вот везет мне на тебя! Второй раз уже встречаю... Эх, рева! Девонька, ну вытри слезки, нос распухший будет, некрасивая будешь...
   Ася подняла лицо с неожиданно сухими глазами без красноты и каплями слез на щеках. Она пожала морщинистую, покрытую мозолями руку рыбака и светло улыбнулась.
   - Спасибо! Вы мне уже второй раз помогаете... Рыбка, кстати, так и живет у меня в банке...
   Рыбак тоже улыбнулся, и от этого обмена улыбками вокзал наполнился теплом и светом. Пусть немного грустным, но эта грусть все же была легкой, чистой...
   И Ася верила, что все обязательно будет хорошо.
   Девушка догнала бабушку, и они пошли к троллейбусной остановке. Ася забрала бабушкину сумку и взяла старушку под руку.
  
  
   ...Первое время было тяжело и больно. Ася улыбалась, но другой улыбкой - пустой и печальной. Как лучи закатного солнца... Она подолгу бродила по городу, не по пляжам и пирсу, а по дворам и проспектам, ездила на троллейбусе наугад... Погода соответствовала - шел дождь, и Ася молча прислонялась лбом к холодному стеклу троллейбуса и смотрела на сползающие вниз небесные слезы...
   А потом, постепенно, жизнь возвращалась к ней. Она садилась на кровати, открывала окно, вдыхая свежий, мокрый от дождя воздух, и улыбалась золотой рыбке. Рыбка приникала большими губами к стеклу, словно пыталась что-то сказать. Видимо, напоминала о желании... Ася задумчиво смахивала слезинки со щек и шептала:
   - Желание. Только одно - халявы ведь много не бывает, ты знаешь... Но я правда не знаю, что загадать. Чтобы это было правильным и нужным... Вроде все идет, как должно идти. Так надо. А значит, это прекрасно...
   Ася вздохнула и крепко сжала банку с рыбкой. Она начинала понимать. Менять мир не стоит, стоит менять только свое отношение... И Ася вышла на улицу, набросив спортивную курточку и прижимая к груди банку с рыбкой. Дождь обливал ее лицо, одежду, волосы, пузырил лужи и бурлил в канавах...
   Ася запрокинула голову, сбросила резиновые рыночные шлепки и засмеялась. Она поставила банку на тротуар и закружилась по улице, звонко смеясь и раскинув руки. Босые ступни ощущали прохладу воды и тепло нагретого асфальта. Мимо проходили сутулые люди, прячущиеся под зонтиками, и неодобрительно смотрели на девушку. Ася рассмеялась - звонко, искренне, как и раньше:
   - Думаете, я сумасшедшая? Нет. Если только чуть-чуть...
   А капли плясали по дороге и крышам, весело шумели в водосточных трубах и радовались, что нашлось существо, которое понимает их. Эта странная счастливая девушка, насквозь мокрая и босая...
   Ася шла к пляжу. Маленький ручеек, через который она обычно легко перепрыгивала, залило, и пришлось идти по пояс в воде. Девушка, не потрудившись снять шорты, прямо так прошла через ручеек и побежала по мокрому песку, распугивая белоснежных чаек. Она пробежала по длинному песчаному пляжу и вышла прямо к Днепру. Ася присела на корточки, чувствуя ласковый шум волн, и прошептала, погладив волну, как живую:
   - Привет... Как ты тут, без меня? Я вот живу... Без него... И, знаешь, я тут решила... Пустоте не свойственно жить. И тогда либо пустота рассеется, либо заполнится... Ты не шуми, я понимаю, это сложно... Но ты ведь знал это с самого начала, разве нет?..
   Днепр тихо согласился. Ася улыбнулась и взяла банку с рыбкой. Дождь перестал, тучи медленно расползались, как рваное одеяло, открывая чистое безоблачное небо и робкие солнечные лучи. Ася подняла глаза и увидела маленькие радуги на ресницах.
   Она заплыла по шейку и наклонила банку с рыбкой. Та непонимающе смотрела на нее. Ася рассмеялась:
   - Да плыви ты! Плыви...
   Рыбка помедлила, махнула вуалевыми плавничками и поплыла, коснувшись на прощание Асиной руки. Девушка размахнулась и бросила банку на берег - будет выходить, подберет, и нырнула в теплую, немного мутную от песка после грозы, воду. Вынырнула, вдохнула свежего воздуха и рассмеялась. Уже совсем звонко и весело - она оживала. Она чувствовала, что ветер влажный и немножко пахнет водорослями, небом и почему-то имбирем. Что солнечные лучи не просто желтые - а прозрачно-золотые, но эта прозрачность наполняет тебя, делая легче, как гелий наполняет воздушный шарик... Она чувствовала на своей руке призрак другой руки, нежно сжимающей ее пальцы, и слезы наворачивались на глаза... Она вспоминала, как маленькая звездочка на краю горизонта была их звездочкой... и слезы высыхали на ее щеках. И Ася улыбалась. Она верила. И знала. Все будет, как надо. Если им суждено быть вместе - они будут. Нет - так суждено... Значит, он ей не нужен. И весь мир станет опять просто ее миром. А пока... пока ее соседкой будет пустота. Но уже не совсем пустая, а заполненная воспоминаниями, нежностью и светом. Ася выплыла на мель и легла, положив голову на песок и жмурясь от приятного ощущения набегающих волночек. Солнце уже грело вовсю, слепя глаза и отбрасывая белых зайчиков в воду. Ася перевернулась на живот и принялась рассматривать водоросли. Зеленые, с немного специфическим запахом...
   Домой девушка пришла поздно - промокшая, уставшая, но счастливая. Бабушка просияла, увидев внучку в таком хорошем расположении духа.
   - Тебе котлетки подогреть? - Ася улыбнулась и ласково ответила, подходя к холодильнику:
   - Спасибо, бабуль, я сама! А еще я хочу апельсинового сока - немного горьковатого и кисленького, со вкусом свободы и лета...
   Зинаида Юрьевна улыбнулась, погладив Асю по рыжим, завившимся от влаги волосам. Она была рада, что Ася снова стала собой. И, признаться, немного позавидовала... Ася была мудрее ее, несмотря на юный возраст. Мудрее и глупее. Но мудрость дает счастье, а ум - лишние проблемы...
   Пообедав, Ася вышла на балкон. Вечерело, пищали ласточки, шумела ребятня во дворе, пел под гитару глуховатый сосед с верхнего этажа. Ася мечтательно улыбалась и гладила рукой балконные перила. Краска немного расплавилась на солнце, и Ася сцарапывала ее и скатывала шарики. Ей нравился запах краски и немного смолы, нравилось податливое тепло...
   Ася запрокинула голову, глядя в бескрайнее голубое небо. Хотелось улететь, как птице, взвиться ввысь... На лицо упала большая прозрачная капля - соседка сверху поливала цветы. Девушка фыркнула и рассмеялась, чувствуя удивительную легкость. Словно за спиной выросли крылья, выросли на слезах и окрепли - молодые, сильные... Как раскрывается цветок после дождя...
  

***

  
   На Киевском вокзале было полно народу. У Аси даже дух захватило - до того много было народу. В тихих Черкассах даже в час пик и на главном вокзале столько народу не бывает. Суета, спешка, все с сумками, деловые и веселые. Огромные футуристические здания впечатлили Асю. Впечатлил и гигантский фонтан, и речной вокзал, и масштабные проспекты, и вообще все... В этом величественном, деловом и самодостаточном мегаполисе Ася чувствовала себя крошечной блошинкой, частью огромного механизма... Но ей тут понравилось. Сумасшедший ритм жизни проник в кровь, и Ася, пританцовывая под раздающуюся из какого-то аудио-магазина музыку, шла с сумками к метро. Метро ей тоже понравилось. Понравилось все - и особенный, неповторимый запах, и тени, отбрасываемые таинственными лампами, и обилие разнообразного люда. Ася оглядывала все лучащимися глазами, впитывала этот новый мир и восхищалась, принимая его. Она приехала в столицу России, не просто, чтобы поступить в институт, но и чтобы покорить эту вечно бушующую, как море в шторм, столицу...
   ...Девушка по неопытности не успела соскочить с эскалатора - каблук застрял. Она уже начала было падать и тихонько взвизгнула, когда чья-то сильная рука подхватила ее под локоть. Ася оперлась на эту руку и сошла со ступенек. Народ все валил мимо них, а Ася и ее спаситель отошли чуть в сторону, к недовольной билетерше и турникетам, и смотрели друг на друга. Ася почувствовала, как внутри пропела скрипка и замерла на высокой ноте, на крыльях взлетая в небеса... Девушка опять тонула в голубых озерах, а в них плясали золотые рыбки. Такие же, как два года назад... И Ася на миг закрыла глаза, чтобы унять счастливое головокружение и загадать одно-единственное желание...
   - Пусть все будет, как есть... Просто пусть будет. И ничего больше не надо...
   И солнечные лучи слились с прозрачным озером, в котором стало еще больше золотых рыбок...
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"