Решив не ожидать неприятностей на одно место, мы с сестрами двинулись в поместье, пережидать возможные перестановки. При любом раскладе - перевороте, попытке переворота или войне, в столице оставаться опасно, а до наших окраин потрясения вряд ли докатятся. Мы же отдохнем на свежем воздухе, проведаем братьев, побродим по горам в поисках трав и минералов. Поскольку у нас теперь две аптеки, то и трав требуется больше.
В городе остались только Арни и дядя Лии. Даже магистр решил не рисковать, года не те, и уехал с нами. В трактире, в помощь Жаку и для охраны, остались четверо парней и три девчонки из команды. Трактир должен был продолжать работать, поскольку приносил неплохую прибыль.
Одно плохо - она в основном уходила на наши траты, так как стоимость жизни в столице была высокой. Одни наряды да украшения требовали немалых денег. К тому же, приходилось платить учителям по этикету, танцам и прочим предметам, необходимым нам для вхождения в свет. Откладывать на приданое сестрам получалось меньше, чем хотелось бы.
Отсутствовали мы дома более года, и изменения, произошедшие в имении, здорово нас порадовали.
У Рема дела обстояли отлично. Мытьё золота давало пусть небольшой, но стабильный доход. Хоть и не было найдено больших самородков, но небольшие партии золота постоянно отправляли в Торнск. Магазин по продаже трав, минералов, поделок и прочая... тоже приносил стабильный доход. Время от времени, парни из команды, оставшиеся в имении, выступали с концертами в трактире Торнска.
Рэм отнесся к своим обязанностям с полной ответственностью. Даже собрал по небольшой сумме денег сестрам на приданое. С весны по осень в имении трижды проводилась олимпиада с подарками и народными гуляньями. Народ смотрелся здоровее, чище, веселее. Да и сами деревни выглядели лучше и добротнее.
Встретили нас радостно, и было решено провести внеплановую олимпиаду, благо мы подарков навезли. Три дня гуляли и каждый день по бочке вина выставляли. Всем хоть по паре кружек, но досталось. По вечерам жгли костры, пели песни, водили хороводы. Мне было так хорошо дома, что если бы не долг выдать сестер замуж, я в столицу и не стал бы возвращаться.
В какой-то момент, меня посетило удивление: а где же Ирвин. Ведь до его имения несколько часов езды, пусть не в первый день, но на второй, он мог же приехать. Когда я поинтересовался у сестриц, не слышали ли они о Ирвине, они тоже обеспокоились. Рэм на наши вопросы не смог ничего толкового ответить, и старательно уходил от вопросов, а потом и вовсе сославшись на дела, сбежал.
Оставив его в покое, мы решили сами проверить - в чем проблема. На следующий день после тренировки и завтрака, никому ничего не говоря, поехали в имение тёти.
Подъехали мы с сестрами к замку Ирвина в районе обеда. Самое удивительное, на нас никто не обращал внимания. Никто не открыл ворота, никто не вышел навстречу. Стражники, находящиеся на стене, угадывались лишь по торчащим шлемам. Похоже, что они резались в карты. Ворота оказались не заперты. Во дворе присутствовала лишь парочка служанок, которые громко трепались между собой, не обращая на нас внимания. Та-ак...
Пройдясь по замку и заглянув почти во все комнаты, мы убедились, что везде отсутствует порядок и дисциплина. Осмотрев все, мы отловили пару слуг и подробно расспросили о том, что здесь происходит. Полученная информация потрясла и завела нас. В полной ярости я ввалился в комнату, где за столом и под ним расположились братец, его управляющий, старший охраны и еще несколько человек, о которых можно было догадаться лишь по сапогам, торчащим из-под стола. Сестрицы залетели следом за мной и замерли на пороге, с возмущением глядя на это безобразие.
- О, гости! Рады вас видеть. Мы тут празднуем, присоединяйтесь. Эй, кто там есть! Тащи вина, и налей гостям! - заорал управляющий и попытался встать, но тут же рухнул на лавку.
Я медленно пошел к нему. Мужик, сидящий рядом с управляющим, попытался обнять меня за талию. Тут меня как прорвало. Врезав со всей дури в глаз этому козлу, я начал обрабатывать его посохом. Братец, лежащий мордой в салате, приподнял голову, и, увидев процесс вразумления, попытался возмутиться, типа - кто тут хозяин, и тоже получил в глаз. Сестры решительно включились в процесс воспитания.
К тому моменту, как мы закончили выдавать свое возмущение их плохим поведением, у Ирвина горели бланжами оба глаза, с трудом шевелилась рука и прорезалась хромота на правую ногу.
Управляющему повезло меньше всех: у него была вывихнута рука и хромал он на обе ноги. Старшему охраны тоже немало досталось, но он умудрился извернуться и не получил серьезных повреждений.
- Если не хотите получить через несколько лет копию покойного дядюшки, я рекомендую не вмешиваться в процесс-с-с вос-с-спитания, - чуть не переходя на шипение, посоветовал я, прибежавшим на шум тетушке и Тинэе.
-Не отвлекайтесь от столь полезного дела, - крикнула нам Нинэя, и, схватив за руки мать и сестру, потащила их из комнаты.
Вытащив братца и управляющего на крыльцо, я потребовал срочно собраться всем слугам и охране во дворе. Видя перед собой наглядный пример наказания, собрались все быстро. Вид у собравшихся был совершенно расхлябанным. А ведь, когда мы первый раз к тете приезжали в гости, и слуги, и охрана выглядели безупречно. Мда-а. Надо срочно вправлять народу мозги на место.
Выдал указание построиться всем слугам, невзирая на возраст и должность, в колонну по четыре. Девчонкам из команды, приказал помочь этому стаду баранов поскорее разобраться. Помогая себе посохами и ногами, девочки за пол часа всех выстроили. Выдав проникновенную речь на тему, в кого они превратились, и как низко упала их дисциплина, я уверил их, что это очень плохо. Состроив что-то наподобие улыбки, сообщил, что мы прямо сейчас начнем это безобразие исправлять.
Расставив членов моей команды вокруг выстроенных в колонну слуг и охранников, я обрадовал всех сообщением, что будут они маршировать вокруг замка, до тех пор, пока не выучат песню и не начнут шагать в ногу. Дав сигнал на старт, я добавил, что особо ленивых и непонятливых будут подгонять палками. Кивнув мне, что поняли намек, моя команда запела песню, маршируя на месте.
Мне всегда нравилась эта песня, да и сам фильм, вот только три куплета пришлось выбросить. Не к месту они тут.
Когда все в колонне присоединились к маршу, мои девчонки двинулись со двора вокруг замка.
Проследив за колонной, я повернулся к братцу и его собутыльникам. Чтобы с ними можно было говорить, их необходимо было привести в чувство. Пришлось послать трех здоровых мужиков окунать развесёлую компанию в бочки до полного просветления.
Фыркая и отплевываясь от воды, они пытались вырваться и сбежать. Но мужики держали их крепко. Через пять маканий Ирвин и его собутыльники, выпучив глаза, рефлекторно начали изображать лягушачий стиль плавания.
Разглядев на лицах пробуждающийся мыслительный процесс, послал их с Нираной и Нинэей по бокам, чтобы не сбежали, во главу марширующей колонны.
Я же расположился на высоком крыльце и наблюдал за тем, как маршировала с песней колонна ленивых слуг во главе с моим братцем. Через какое-то время ко мне присоединились сёстры, убедившись, что Ирвин добросовестно шагает со всеми.
Часа через четыре от начала марша, в распахнутые ворота въехали три всадника. Спрыгнув на землю один из них начал громко орать, однако за пением его было плохо слышно. В это время колонна проходила мимо ворот, и я дал сигнал заткнуться. Присмотревшись к возмущавшемуся мужику, я узнал отца. А орал он, оказывается, выказывая свое недовольство нашим поведением. Что-то вроде того, какое мы имеем право здесь командовать, бить своего брата, и позорить его перед подданными. Мол, Ирвин - старший брат, и вообще пьет он не так уж и много...
На последних словах отца меня переклинило. Так он, оказывается, знал, что Ирвин пить начал и ничего не сделал, чтобы этого не допустить?! В три прыжка я долетел до отца. Увидев перед собой мое лицо с красными от ярости глазами, и почувствовав острие посоха, упирающееся ему в грудь, он испугано замолчал.
- Та-ак ты зна-ал, что он пьет, и ничего не сде-е-елал?! - сердито зашипел я, с трудом удерживаясь, чтобы не навешать и папаше, как братцу.
- Э-э... м-м..., Ли, доченька... он же твой брат и мой сын - заблеял перепуганный отец, стараясь незаметно отступить назад.
- Вспомнил, наконец, что детей имеешь?! Но ты еще забыл упомянуть, что ты, как отец, обязан следить за тем, чтобы дети не позорили родовое имя. Напиваясь, как свинья, не следя за порядком и слугами, не заботясь о своей жене и ее матери, Ирвин позорит не только себя, но и всю семью. А ведь он давал клятву! Ты, зная о его поведении, ничего не сделал, чтобы это изменить?! - оскалив зубы, кричал я, медленно надвигаясь на отца.
Тот, втянув голову в плечи, и хлопая глазами, молча отступал назад. В этот момент между мной и отцом возникла тетя Оливия.
- Девочка моя, не надо бить своего отца. Он конечно в чем-то виноват, но я тебя прошу, не сердись на него, он хороший, - поспешно затараторила тётушка.
Я с трудом перевел свое внимание на нее, пытаясь понять, что она говорит. Поведение братца до такой степени меня возмутило, что я никак не мог успокоиться. Столько сил, времени и здоровья было затрачено нами на то, чтобы он женился на Тинэе. Я ведь надеялся, что он поможет собрать некоторую сумму на приданое сестрам. Если всё оставить, как есть, тут не только приданное не появится, но и богатое имение придет в упадок.
Какое-то время я рассматривал тётю. Она смутилась, даже волосы пригладила и потупила взгляд.
- Тётушка?! Не поняла? А почему вы всё ещё не замужем за моим отцом? - возмущенно воскликнул я.
От такого поворота сюжета тетя Оливия и отец синхронно вздрогнули, раскрыли рты и округлили глаза. Несколько раз попытавшись что-то сказать, тётушка спряталась за спину моего папаши. Мой сердитый взгляд уперся в отца. Судорожно сглотнув, он отступил назад, чуть не наступив тете на платье.
- Ты что, за полтора года не нашёл времени сделать тёте предложение?! - рявкнул я на папика.
Он замотал головой. Не понятно было, о чём это он машет.
- Немедленно привести священника! Мы сейчас женить отца будем, - потребовал я, обращаясь к своим парням.
Род с Тарэном рванули в дом. Папик и тетя усиленно замахали головами, пытаясь что-то сказать.
- Вы что, про-отив?! - фыркнул я в их сторону.
- Н-н-е-ет... - проблеяли они хором.
- Ну, раз не против, то сейчас и поженим! - и, обернувшись к двери, нетерпеливо притопнул ногой, - Где священник?!
В тот же момент мои парни внесли мужика, напоминающего священника, мятого и пьяного в дым. Мы помокали его, как и братца, головой в бочку, От этой процедуры его взгляд стал более осмысленным.
- Надо провести обряд бракосочетания. Сможешь? - глядя на то, как он собирает глаза в кучку, мне было сомнительно, что он понял, о чём его спросили.
- Нет проблем, - пьяно икнул священник и, порывшись в карманах своей мантии, достал какую-то книжку.
Да, уж... Вот какое уважение может быть к такому служителю культа, да и к культу вообще? Но такие вопросы редко возникают в головах людей. А ведь религия и власть, требуют не только веры, но и понимания во что веришь, и чему подчиняешься. И что немаловажно, надо уметь отделять идею от исполнителя, который в состоянии так перекрутить суть всего...
Но делать нечего... Будем пользовать, что есть.
- Начинай! - рыкнул я в ухо священнику.
Тот, еще раз икнув, раскрыл книгу и гнусаво что-то заныл, поддерживаемый с двух сторон парнями, чтобы не рухнул раньше времени. Папик и тетушка порывались что-то сказать, но как только священник затянул свой речитатив, благополучно заткнулись. Видно и они привыкли смотреть в рот пастухам народным.
Перед воротами стояла колонна слуг, и они внимательно прислушивались к нашему разговору. Обратив на них внимание, я махнул девчонкам перегнать эту толпу во двор. Стараясь не шуметь, народ просочился вовнутрь. Команда постаралась не дать развалиться строю и, помогая себе посохами, выстроила всех вдоль высокого крыльца, на котором проходило венчание.
- Если закончишь процедуру побыстрее, дам три бутылки лучшего в этом замке вина, - не выдержав долгого стояния, и выслушивания невнятного блеянья, тихо прошептал я попу.
Тот меня услышал и на минутку заткнулся. Посмотрев на меня и пожевав губами, запустил свое завывание с утроенной скоростью. Отец и тетя посмотрели на меня с укоризной. Я же сделал вид, что ничего не заметил, и, вообще, я тут не причем. Обряд и так далек от канонического, так что чуть больше, чуть меньше, это уже не так важно.
Не так скоро, как мне хотелось, но все же быстрее чем положено, священник добрался до вопроса "согласны ли вы...". То ли брачующиеся задремали под монотонное тарахтение священника, толи только сейчас до них дошло, что происходит, и они начали это обдумывать, но на вопрос тётя с отцом не отвечали. Зная, сколько времени они уже размышляют над этим, я пригрозил им, что мы будем стоять, не сходя с этого места, до тех пор, пока они не скажут "согласны". Даже если на это уйдет несколько дней. Глянув на меня испуганно, брачующиеся хором ответили "Да" на обращение и к жениху, и к невесте.
"Объявляю вас мужем и женой" и "Поцелуйтесь дети мои" священник выдавал уже на полном автопилоте, пытаясь сползти на пол. Род и Тарэн с трудом удерживали его в вертикальном положении. Пытаясь вырваться, поп начал выкрикивать что-то невнятное. Лишь одно слово прозвучало внятно - "заупокой". От неожиданности у меня даже посох выпал из рук.
- Что-о-о?! - подхватив посох у самой земли, взвился я, и почти уткнулся носом в лицо священника.
С перепугу тот почти протрезвел, и вытянулся в струнку. Похоже, перед получением сана, он работал солдатом.
- Моли-итву запе-ева-ай!!! - во всю мощь легких, скомандовал я.
Выстроенные в колонну слуги дружно запели молитву. Все было бы хорошо, но меня что-то беспокоило, однако никак не мог понять, что именно. Сзади послышалось хихиканье. Я удивленно оглянулся. Смеялись Лори и Нирана. На мой вопросительный взгляд они шепнули: "музыка", - и засмеялись уже более открыто.
И тут до меня дошло - народ пел молитву на музыку марша из "Веселых ребят". Мда-а... Похоже, песню они выучили основательно. Округлив глаза, я посмотрел на священника. Увидев мое вытянутое лицо, священник икнул и бодро, громким басом, присоединился к пению прихожан. Когда же я повернулся к колонне слуг, они запели мощнее, и почему-то замаршировали на месте, а потом еще и двинулись по кругу ходить, благо размер двора позволял это делать.
Посмотрев на родителей и заметив, что те вдохновенно подпевают попу, я, чтобы своим смехом не испортить праздник, забежал в дом. За мной ввалились сестрички. Минут десять мы ржали без остановки. Прекратив смеяться, сестры выразили мне свое восхищение быстро организованным обрядом. Они тоже были в курсе, как долго наш папик может собираться что-то сделать. Успокоившись, мы вышли на крыльцо. Народ выводил молитву уже по четвертому кругу.
- Ро-о-ота-а!!! На ме-есте стой! Ать! Два! - мощно проревел я.
Как ни странно, но народ понял меня и, заткнувшись, остановился.
- В честь сегодняшнего праздника бракосочетания, я объявляю всем благодарность. А сейчас, внимание! Все расходятся по своим рабочим местам и наводят порядок. Ко времени ужина в замке должна быть идеальная чистота и порядок. Кто не успеет, будет работать всю ночь. Кто плохо сделает свою работу, в дополнение к своей работе пойдет чистить подвалы и камеры заключенных. Рабочие кухни - готовят праздничный ужин. Ра-азо-ойдись!! - скомандовал я.
Предложив сестрам и родителям пройти внутрь, я поискал глазами Ирвина. Всё это время провинившаяся троица старалась не отсвечивать и спрятаться за спины других. Когда все стали расходиться, эти прохиндеи попытались улизнуть. Однако я, помня о незаконченном воспитательном моменте, послал Тарэна привести их в малую гостиную. Рода же послал отвести домой священника, крепко прижимавшего к своему животу три бутылки вина.
Когда все свои собрались, отец попытался возмутиться моим поведение и произволом.
- Отец! Мне показалось, или вы, все же, влюблены в тетю Оливию? - возмущенно воскликнула Нирана.
- Ну-у-у... М-м-м... может ... Да, - мемекнул папаша.
- Мама! Разве тебе не нравится дядя Сорэйн? - тут же включилась в разговор Нинэя.
- Кхм... кхм... нравится, - на грани слышимости прокашляла тётя.
- Так какие могут быть возмущения! Лионелла сделала за вас всю подготовительную и организаторскую работу, а вы еще чем-то недовольны. Сами бы вы еще лет десять могли думать на эту тему - припечатала родителей Лори.
- Мы не против результата. Но очень уж драконовские методы... - переглянувшись с тетей Оливией, смущенно произнес папаша.
- Я здесь ни при чем. Это все наследственность виновата. Все претензии к прабабушке, - хмыкнул я, и все дружно засмеялись.
Затем был длинный и серьезный разговор с братцем и его управляющим. Мы, все вместе, долго их долбали и стыдили. Братец чуть не рыдал, прося у всех прощения и обещая в дальнейшем так себя не вести. Я конечно понимал, что Ирвин пошел весь в папика, такой же ленивый и бесхарактерный, но это не значит, что я могу позволить ему разорить столь налаженное и богатое имение.
Это богатство поддерживало и кормило не только братца, но и тетушку. Так же зависимы были наш отец и кузины, даже мы с сестрами рассчитывали получать помощь в случае тяжелой ситуации. В конце концов, послали за магистром Жаколио и в его присутствии заставили Ирвина поклясться самой страшной клятвой. В неё мы включили заботу о семье, личное участие в управление замком и полный отказ от вина.
Вскоре был готов праздничный ужин, и мы сели отмечать женитьбу отца. Во дворе были накрыты праздничные столы для слуг. Праздновали до полуночи, а затем потихоньку разбрелись спать, день все же выдался тяжелый.
Утром, мы только успели умыться, как прискакал слуга из нашего имения. На ближайшей к замку горе видели большого белого кота, который громко рычал. Народ предположил, что это кто-то из наших малышей. Я пригрозил братцу и его слугам, что если в следующий раз застану похожее безобразие и развал дисциплины, то маршировать вокруг замка они у меня будут по четыре часа целую неделю. После многообещающего предупреждения, срочно собравшись, мы всей командой рванули домой.
Максимально быстро, но так, чтобы и не загнать лошадей, добрались до замка. Встречал нас Рэм. Показав на скалу, он сообщил, что кот уже несколько часов находится там и, время от времени, громко рычит, как будто зовя куда-то.
Я быстро побежал на ближайшую к тому месту башню и, выскочив на площадку, заорал "Ки-и-ис". Кот услышал меня и зарычал в ответ, беспокойно заходив кругами на выступе скалы. У меня перед мысленным взором появилась картинка: на дне ущелья лежащий кот с пятнами крови на шкуре. Резко заткнувшись, я тут же попытался передать картинку идущих цепочкой людей. А затем, поняв, что найти раненого без помощи кота мы не сможем, представил Киса, идущего впереди отряда. Другого способа убедиться понял меня кот или нет, у меня не было, кроме как проверить проведет он нас или нет. Решившись на эксперимент, я передал картинку и рванул организовывать отряд.
Собирались мы целый час, но зато постарались всё учесть и захватить с собой как можно больше вещей. Даже палатки и еду захватили, кто знает, как долго может продлиться спасение. Яджина собрала пару рюкзаков трав и уже готовых отваров и настоек. Через час отряд из двадцати человек уже вышел в горы.
Это всё-таки был Кис, которого я узнал по небольшому пятну у носа. Кот ожидал нас недалеко у подножья горы, и как только мы вышли, сразу пошел впереди, показывая направление. Видно с раненым котом что-то серьезное, поскольку Кис даже не подошел ко мне поздороваться. Шли мы до самой темноты, останавливаясь несколько раз по пятнадцать минут: перекусить, попить воды и немного отдохнуть. Пока мы сидели, котяра тихонько порыкивал, нетерпеливо кружа неподалеку.
Уже в полной темноте, мы стали лагерем. Продвигаться дальше стало опасно для жизни. Кис, хоть и выказывал беспокойство, но, как мне кажется, понимал, что мы не можем идти ночью. Поев всухомятку и запив водой, мы улеглись спать в наскоро установленные палатки.
Как только начало светать, Кис разбудил нас мощным рыком. Спросонок и с перепугу, мы выскочили из палаток как угорелые. В руках у каждого были посохи и ножи. Как и где мы успели их захватить, я так и не понял. Придя в себя, мы, быстро перекусив и собравшись, снова двинули за Кисом. Часа через четыре мы были на месте.
На дне расселины с почти прямыми стенами, лежал раненый кот. Даже здоровому было бы сложно выбраться оттуда, а уж раненому, вообще никак. Отправил пару девчонок искать место, наиболее подходящее для размещения пострадавшего, часть народа назначил на разбивку лагеря, готовку еды и горячей воды для промывки ран, а сам занялся организацией подготовки к подъему кота.
Первым в расщелину спустили меня, затем, Яджину и рюкзак с травами и готовым лекарством. Остальные - готовили носилки и устанавливали крепления, необходимые для подъема тяжёлого кота. Судя по виду, котяра пролежал в этом ущелье дня три. Кис расположился на противоположном от нашего лагеря склоне, чтобы не мешать, но в то же время видеть все, что происходит. С момента нашего спуска, он неотрывно следил за нашими действиями, время от времени порыкивая, то ли от нетерпения, то ли что-то говоря раненому.
Раненный был в сознании и, тяжело дыша, напряженно следил за нами. Первым делом, мы напоили его отваром укрепляющих трав. Затем, приступили к осмотру. Несколько глубоких, но неопасных ран на боку и на лапе тут же промыли и присыпали лечебной золой из корешков. Более пристальное внимание мы собирались уделить им уже после того, как выберемся наверх. Самой серьезной проблемой оказался перелом передней лапы. Наложив предварительно шину, занялись приготовлением кота к поднятию наверх.
С трудом уложив его на носилки, собранные из деревянного каркаса с нашитым на него полотном, и закрепив кожаными ремнями, начали подъем раненого. Пару раз мы чуть не роняли кота, зацепившись за выступы скал углом носилок. На всю процедуру вытаскивания у нас ушло пару часов. Уложив вынутые носилки на ровной поверхности, и снова напоив кота, мы попадали рядом, пытаясь прийти в себя.
Кис тут же перебрался к нам и, не обращая на нашу возню внимания, принялся вылизывать своего соплеменника. Между собой они тихонечко перерыкивались, как будто разговаривая. Мы ещё раз напоили пострадавшего, ведь он не пил несколько дней, а это опаснее чем, если бы не ел. Основательно пообедав и отдохнув, потащили раненного на найденное девочками место.
Это оказалась небольшая почти ровная полянка с десятком деревьев и протекающим между ними ручьем. Поднеся кота к ручью, мы несколько раз окатили его из ведер водой, чтобы смыть кровь и грязь. На что он недовольно зарычал. Мы, на всякий случай, отскочили в сторону и замерли, готовые разбежаться. Осторожно наклонившись, и не обращая на нас внимания, котяра долго и с удовольствием пил воду. Затем, напившись, улегся и закрыл глаза. Я тут же дал сигнал, и мы быстро перетащили его на небольшой стожек травы, что мы уложили в углубление в скале, могущее защитить кота на время болезни от непогоды.
Уложив матечатые носилки на стожок, мы перерезали десяки ремешков, которыми пострадавший был крепко примотан к жердям для страховки при подъёме.
Но высвобождая жерди и снимая ремни, вероятно, зацепили какую-то рану, потому как кот громко зарычал. От неожиданности я замер недалеко от него. Подошёл Кис и начал снова вылизывать раненого. Когда я оглянулся, то не увидел никого из команды. У меня чуть челюсть не отвалилась, ведь я не слышал никакого шума. Куда все подевались? Внимательно осмотревшись, я не сразу заметил их. Пропажа гроздьями висела на деревьях и ни в какую не хотела слезать. Лишь через полчаса появились первые добровольцы.
Еще пару месяцев, раз в три дня, я приходил на поляну. Приносил мяса, промывал и присыпал лечебной золой раны, поил укрепляющими настоями трав. Несколько раз оставался ночевать, установив палатку рядом. Раненый котяра оказался Мявом. Просто его отличительное пятно располагалось на больной ноге, и я не сразу заметил, а соответственно не сразу узнал котёнка.
Пару раз за время моего посещения к нам приходил Мур, и мы весело проводили время. Пока один кот находился с выздоравливающим, я со вторым - бродил по окрестностям. Чес-слово, рядом с ними и на природе, просто душой отдыхал.
Совершенно не хотелось расставаться, но через пару месяцев, когда осень уже вступила полностью в свои права, мои котята показали мне картинку, что они уходят. Мы только сняли лубки с лапы, и Мяв еще немного хромал. Похоже, они решили передвинуться подальше на юг, поскольку с больной ногой Мяву будет тяжело ходить по снегу, не говоря уже про охоту. Принеся побольше мяса, мы устроили проводы, накормив их от пуза, и попрощались. А потом, долго стояли на скале, провожая взглядом троих, идущих друг за другом, уже не котят, а взрослых котов.