16.09.2018 karta 1zX0EPoW 200x288 Дневниковые записи защитника Мемеля
16.09.2018 1002594 cover 200x312 Дневниковые записи защитника Мемеля
От редакции сайта.Представляем нашим читателям возможность познакомиться с немецкими материалами об исторических событиях 1944г. для Литвы — перед тем, как пал портовый город Восточной Пруссии – Мемель (28.01.1945)
********
Сражения у Мемеля
1 сентября 1944 г. Эта упомянутая линия пока еще держится. Русские еще не начинали контратак. Сегодня нас покидает старый командир дивизии генерал-лейтенант Мантейфель, который передает дивизию нашему командиру полка полковнику Лоренцу, который командовал ею затем до конца войны.
28 сентября 1944 г. Сегодня мы отмечаем день рождения нашего фельдфебеля Оскара Геллерта. Его девиз: «Однако мы продолжаем идти вперед!» И он идет! Всегда довольный и веселый. Вечером я должен был явиться к 1-му офицеру Генерального штаба дивизии. Но после всеобщего отрезвления на следующее утро ничего не меняется. Я получил сообщение, что наша часть должна войти в состав «СС-Север». Возможно, там мне удастся что-нибудь узнать о моем двоюродном брате Рольфе Шолле.
2 октября 1944 г. Здесь пока ничего не меняется. Я был у зубного врача, теперь мои зубы снова в порядке. Периодонтит — это злая болезнь. Врач сказал, что у меня слишком длинные зубы и при прикусе они болят! Я должен позднее еще раз явиться на осмотр к стоматологу.
3 октября 1944 г. Сегодня мы оставляем линию фронта и выходим через Ауце в направлении Тришкая. Наконец-то пришла почта. Я получил письмо от одной из девушек, которая получила мой адрес, когда мы проезжали по железной дороге через Арнсвальде в Германии и бросали записки в спичечных коробках. Вот отрывок из ее письма: «… я оказалась теперь в особой области и обязана по службе работать над одним проектом, который, я надеюсь, никогда не найдет применения в этой войне».
Я подумал, что речь, конечно, идет о каком-либо новом В-оружии? В сентябре меня вызывали к национал-социалисту, офицеру из руководства (НСФО). Связано ли это было с покушением на Гитлера 20 июля? Этот офицер был очень похож на русского политического комиссара. Я не должен писать об этом, но пока у нас все тихо, отмечаю данный факт так, между прочим. Я ко всему являюсь летописцем дивизии, но свои записи делаю преимущественно о моей минометной роте. Благодаря НСФО я имею несколько небольших преимуществ, но значительно меньше, чем на моей основной работе. Когда у нас нет боев и мы спокойно лежим в окопах, я имею возможность читать доклады офицеров и беседовать с ними об общем положении, как в политике, так и главным образом на фронте. Поскольку теперь я нахожусь в резерве у командования, то моя работа заключается в том, чтобы печатать приказы вермахта на древней литовской пишущей машинке и отмечать на картах положение на нашем участке фронта. Я помогаю также солдатам, когда они как-то особенно хотят выразить в письмах свои чувства. Большей частью перепечатываю сводки с фронтов для дивизии — и для себя лично! Хотя мы в «Великой Германии» значимся как «политические солдаты», так как сначала в дивизию входили в основном добровольцы из Гитлерюгенда, но ни наше высшее руководство, ни мы сами никогда не придавали особого значения НСФО в наших рядах. Офицеры радовались, если им не приходилось делать ничего, кроме выполнения своих непосредственных обязанностей. Однако каждая боевая единица должна была иметь свое представительство в НСФО. Итак, одним из таких представителей должен был быть я. Имелись ли среди наших солдат и офицеров политические фанатики, я не знал. Во всяком случае, их существование среди настоящих фронтовиков я не могу себе и представить.
16.09.2018 5eaec92 german soldier german army 200x259 Дневниковые записи защитника Мемеля
3–4 октября 1944 г. Сегодня мы получили следующий приказ: дивизия «Великая Германия» с 3-м танковым соединением «Тигр», подчиненным I танковой бригаде 26, и с танковым разведывательным батальоном «Великой Германии» перебазируются на южное направление. Она должна стабилизировать критическое положение на границе Литвы и Восточной Пруссии. Здесь ожидается большое русское наступление от городов Каунас/Ковно. Русские могут восстановить несколько мостов через Венту. Они хотят отрезать нас от Балтийского моря.
5 октября 1944 г. Моторизованная пехотная дивизия «Великая Германия» должна удерживать положение на западе от Куршеная. Однако Иван появляется уже повсюду! Мы двигались по маршруту Тусиаи — Пивениаи — Йонша — Пайсиай. Русские дерутся, как дикие звери. Это начало опасного русского большого наступления с целью отбросить нас в море. Рано утром мы услышали мощный вой снарядов на участке соседа. Там частично стоят довольно слабые подразделения фольксштурма. Иван начал мощную артподготовку, затем пехота пошла в атаку и прорвала фронт. Его там больше не существует! Единого руководства, по существу, уже нет.
6–7 октября 1944 г. Создается «боевая группировка Фабих», куда вошли мы, 2-й батальон, артиллеристы штурмовых орудий 303 и 3-я танковая бригада «Великой Германии». Сражения идут на окраине Луоке, важного узлового пункта на шоссе. Едва мы вышли к предполагаемой позиции и начали ее обустраивать, как появились русские с многочисленными танками. Невольно подумаешь: «Откуда у них столько танков, которые появляются снова и снова, несмотря на нашу противотанковую оборону?»
7 октября 1944 г. Луоке необходимо удержать при всех условиях! Предстоит сражение, чреватое массовыми потерями с нашей стороны. Я по-прежнему числюсь в резерве командования при обозе. Однако и для меня этот бой будет «мрачным»! Никто не знает, куда девать поломанные танки с сидящей на них пехотой. В 18.00 получаем приказ: дивизия должна отступить и вступить в бой на позиции у Виндау (Вентспилс по-литовски). Между тем Луоке окружен почти с трех сторон! Для сражающегося там 2-го батальона существует серьезная опасность оказаться в котле. Боевой группировке «Фабих» запрещают отступать. Однако все это было только начало! Как я узнал от раненного там фельдфебеля Пликата, группировка стала отступать с новыми противотанковыми пушками пехоты. Боевая группа решила попробовать прорваться на запад. Мы получаем новый приказ: «Все, кто входит в „Великую Германию“, должны как можно скорее, в зависимости от сложившихся обстоятельств, выйти обратно на линию обороны Восточной Пруссии и удерживать там позиции». Необходимо оборонять линию Пиелиай — Бедаукай— Бадмакаай. Затем мы должны выйти на линию Виесвиниани — Стулпиниаи — оз. Тавсола. Там держать оборону. Если это окажется невозможным, то следующая линия: Трелов — Плунд — оз. Вирксто — Нотена. 2-й батальон «Великой Германии» из Луоке должен выйти на запад и обороняться западнее Тельсе, севернее шоссе на Плунге. Там можно создать временную линию фронта.
8 октября 1944 г. 2-й пехотный батальон запрашивает разрешение на выход из Луоке. Обоз должен выехать в юго-западном направлении. Линию обороны Восточной Пруссии (ее самое внешнее кольцо) невозможно удержать, так как иван появился там раньше, чем обороняющая ее пехота! Вокруг Мемеля были запланированы три линии обороны. Но, во-первых, все получилось по другому, а во-вторых, совсем не так планировало командование!
9–10 октября 1944 г. Уходим! По существу, мы ударились в настоящие бега от русских подбитых танков и собственных подразделениий, чтобы сначала очутиться в городе, а потом и в гавани Мемеля! Мы едем назад от Каркельбека. Выйдя на побережье, должны создать последнюю оборонительную линию перед Мемелем с севера от Паланги. Едва мы отъехали ночью от аэродрома, как на взлетной полосе раздался чудовищный взрыв! Короткий отдых ночью на старой немецкой границе мы получили в покинутом доме с граммофоном. Так как пружина в нем была порвана, мы крутили диски пальцем и искали подходящую к нашей ситуации пластинку. Мой друг Лудольф Винцельберг был «машинистом», т. е. именно он крутил диски. Мелодия звучала то быстрее, то медленее! В таком ужасном исполнении мы слушали прекрасную песню «В лесу, в тихой долине» и на обратной стороне, очень подходящую к нашей ситуации: «Навеки забыт в мавританской пустыне…», песню бедного иностранного легионера. Мы были в восторге и все время просили Людольфа завести еще «бедного легионера». И вновь то громко, то тихо дребезжал старый граммофон, проходя еще один круг! Внезапно прибыл связной с сообщением: «Быстро выходите! Выезжайте по направлению к Мемелю, иначе иван поцелует вас в жопу!» Да! Этого действительно следовало ожидать! Мы должны были выйти и бежать во всю прыть, а не рассиживаться в этом доме. На развилке стоял наш товарищ и кричал водителю: «Ты что, с ума сошел! Едете прямо в пасть ивану. Поворачивайте налево, на Мемель». Нам повезло, что он оказался на дороге, так как иначе мы оказались бы в плену у русских! Иван ночью после бомбежки занял Палангу, и мы опять должны убегать.
10 октября 1944 г. Чтобы затруднить наступление противника, мы обороняем дорогу от Кроттингена на Мемель. Наряду со стремящимися к Мемелю нашими войсками (не «Великой Германии»!) идут печальные длинные поезда с беженцами. Грузовики с высокими бортами везут большое количество домашнего скарба и людей: женщин, детей и стариков. Здесь же французские военнопленные, которые сопровождают немецких крестьян и помогают им! Они тоже не хотят попасть в руки союзников большевиков. В то время как мы охраняем дорогу, этот поезд с беженцами едет в Мемель, откуда они надеются уехать на судах в Германию. Мы получаем в качестве подкрепления подразделение фузилеров. Пока мы еще не слышим звуков сражения. Но иван энергично преследует нас. После нескольких нервных ночей, поскольку мы не знаем, насколько сильна наша оборона и что планируют русские, покидаем наши позиции на дороге и едем на окраину Мемеля. Мы полагаем, что этот город, являющийся мостом между армией страны и Германией, необходимо удерживать всеми силами. Командование рассчитывает здесь на 3-й батальон и далее, восточнее, на нас, 2-й батальон пехотного полка. Мы срочно готовимся к обороне. Слабая линия фронта проходит восточнее Кюсте вплоть до железнодорожной линии Мемель — Кроттинген. Непосредственно за этой линией Кункен — Гёрге — Сцодейкен — Йонелл и Рундгёрге наши огневые позиции. Наблюдательный пункт находится перед позициями полка и от наших окопов примерно в 150–200 м, на горных склонах. Мы быстро роем окопы и сооружаем земляные укрепления примерно в 150 м позади основной линии обороны. Теперь мы готовы в случае представившейся возможности двинуться вперед. Как всегда, я занимаюсь тыловым обслуживанием своих минометчиков и разведчиков.
Минометчики и разведчики исследуют всю окружающую местность. А солдаты всегда любопытны! Там мы нашли на рельсах железной дороги несколько вагонов прямого сообщения с завешенными окнами. Итак, никто не осматривал их купе! Эта часть поезда принадлежала главнокомандующему группы армии «Север»! То, что мы там найдем, может принадлежать всем. А были там хлеб, консервы, сигареты, шоколад, какао, огромное количество писчей бумаги и, что меня особенно интересовало, большое количество картографического материала! Географические карты, измерительные инструменты и, что обрадовало наших вояк, большое количество отпускных документов! Парни набили ими все карманы. Теперь у меня много хороших карт и сигарет. Но отпускные документы? Впрочем, их «удобно» держать под рукой для возможного тайного употребления! В то время как мы внимательно осматриваем весь поезд, появляются наши офицеры из штаба и ставят у него охрану. И в дальнейшем его тщательно охраняют. Штаб нашей дивизии находится в Гут Пурмаллене. Много времени мы не могли отсутствовать. Надо было тщательно готовиться к обороне. Иван продолжает «буйствовать» все сильнее. Мы зажаты здесь на очень узком пространстве, за нами только город Мемель и гавань, а затем, за спиной, Балтийское море! Это уже совсем «фигня». Однако мы в состоянии активно сопротивляться. Боеприпасов у нас в наличии достаточно, батареи морского флота и побережья стреляют по целям на суше! Кроме того, нам помогают еще два крейсера Балтийского флота! Это «Принц Евгений» и «Лютцов». Они представляют собой довольно значительную огневую мощь! И собственная артиллерия имеет столько боеприпасов, как никогда раньше. Русские, проникшие глубоко на юго-запад, подошли к Балтийскому морю. Наш обоз оказался в серьезной опасности. На своем грузовике я держу небольшой металлический сейф с замком. Там у меня все «сообщения с фронта», которые хочу оставить только для себя. Вернусь ли я когда-нибудь на родину? (Дополнение после войны: к сожалению, мои записки пропали. Захватили ли их русские — не знаю.)
11 октября 1944 г. Город Мемель горит во многих местах. Это последствие обстрелов и бомбардировок с воздуха. Ночью иван постоянно атакует; ему удается вторгнуться в Подссейт-Станкус. Однако его очень быстро оттуда вытеснили. Это в нескольких километрах к юго-востоку от нас. Мы напряженно вслушиваемся в грохот артиллерии. Так как русские здесь очень сильны, мы должны быть всегда готовы к мощным массированным налетам, постоянно укрепляя окопы и землянки. Таким образом, мы все время заняты здесь даже в короткие промежутки между боями. Наша землянка пока цела. Чтобы защитить ее от дождя, мы сняли с разрушенного дома железную крышу, положили на брусья, закопанные на полметра в землю, и прикрыли толстыми бревнами. Погода стала промозглой, и сидеть в землянке не особенно приятно. В то же время и иван не дает нам покоя. В течение первых дней обороны он пытался уничтожить наши укрепления мощной артиллерией и танками. Но не принял в расчет хозяев. Мы сумели «заботливо» его принять! Это были длинные часы грома и треска с обеих сторон. Мы почти оглохли от этого шума. Когда же в дальнейшем убедились, что противник не в состоянии нас отсюда вытеснить, то стали мужественнее и нахальнее! Да и артиллерия нам здорово помогала! Для нас это большая радость! Наконец-то у нас вполне достаточно боеприпасов. Мои минометчики довольны, у них есть что опускать в трубу! Даже со своими танками враг не проходит! Часть их превратилась в горящие обломки, брошенные на основной линии обороны. Некоторые бомбардировщики удается сбить. Так, известный полковник Рудель сбил одного из них со своего «штукаса» из 3,7-см пушки. Он установил на своем самолете две такие пушки. Так как танки плохо защищены от авиации, Рудель со своими пушками расправлялся с ними довольно удачно. У него было явное преимущество. Танкисты противника не ожидали атаки на них с воздуха. (Официальная информация: Рудель провел 2530 операций против авиации врага! Он и его эскадрилья уничтожили около 500 танков противника на Восточном фронте. Единственный солдат вермахта, кто за свою храбрость получил Рыцарский крест с золотыми дубовыми листьями, мечами и бриллиантами и Железный крест с бриллиантами, который вообще стал единственной наградой в рейхе.
16.09.2018 memel FqNOl15 200x149 Дневниковые записи защитника Мемеля
12 октября 1944 г. Во время жестоких оборонительных сражений я и мои люди оказались счастливее многих других, так как до сих пор еще не имели никаких потерь, хотя никто из них не впадал в панику и боролся до последнего. Мои огневые позиции противник не засек, иначе мы подвергались бы уже часто целенаправленному обстрелу.
На днях меня посетил СС-офицер НСФО со связным, оба в плащ-палатках, поэтому я не мог определить их звание. Я спросил их, откуда они прибыли и что им здесь надо. До сих пор прошлый визит к офицеру СС НСФО не выходил у меня из головы. Он оказался полковым офицером СС. Гость спросил у меня, какие участки противотанковой обороны в нашей части самые слабые. На это я ответил, что он должен был бы лучше прийти с инспекцией во время боя. Тогда бы ему стало ясно, где у нас слабые места. Офицер коротко ответил, что постарается побывать в расположении 6-го батальона во время боевых действий. Вечером на оперативном совещании на батальонном командном пункте я спросил у присутствующих, были ли и у них с инспекцией офицеры СС? Лейтенант 6-го батальона сообщил, что у него были два таких офицера, которые задавали подобные же вопросы. Это порядком удивило его. «СС здесь, в предмостном укреплении, — это совершенно невозможно. Сейчас же звоните в штаб!» После звонка выяснилось, что у них нет никаких офицеров СС! «Немедленно объявите тревогу и ищите этих парней!» Быстро организуется оперативная поисковая группа, и уже на следующий день находят обоих офицеров. Они, оказывается, явились к нам от «Национального комитета Свободной Германии»! Это бывшие немецкие военнопленные, которых так обработали русские, что теперь они борются против своих бывших товарищей и через динамики на фронте агитируют немецких солдат и офицеров переходить на сторону русских. В наших глазах это предатели и дезертиры. Они имеют в предмостном укреплении слабые группировки, занимаются шпионажем и сообщают русским по радио добытые сведения. Их радиостанция спрятана в дупле дерева. И то, что враг кое-что от них узнал по радио, мы сразу почувствовали на собственной шкуре. До сих пор наши огневые позиции были неизвестны русским, и их артиллерия не действовала целенаправленно. Однако теперь иван внезапно произвел огневой налет из 15,2-см «черных свиней». Однако, к нашему счастью, снаряды разорвались от 50 до 100 м впереди наших окопов и справа от нас. И все-таки появилось какое-то неприятное чувство, когда мы узнали, что иван ищет нас. К нашему счастью, обстрел не нанес нам никакого ущерба. Это прекрасно, но мы сразу же изменили наши огневые позиции и значительно укрепили землянку. Кроме того, мы проявляем максимум внимания, когда русская батарея начинает нас обстреливать, и осматриваем, по возможности ночью, покрытие землянки. И я наблюдаю за стариками ландсвера, чтобы они сразу же после огневого налета поднимали свои носы от земли и быстро готовили оружие к бою: «Иван, — говорю я, — не стреляет так долго, чтобы не поднимать головы из окопа!»
13 октября 1944 г. Сегодня мы узнали, что каждая рота должна откомандировать двух солдат на командный пункт батальона, чтобы выступить в качестве свидетелей на допросе обоих предателей. Расстрел должен стать устрашающим примером. Это довольно обидно для старых солдат. Поэтому желающих не нашлось. Таким образом, пришлось откомандировать туда солдата, которого мы иначе как Проститутка не называем. В последующие дни к нам прибывает командир батальона со своими офицерами для проведения инспекции. Ну, теперь ясно, придется опять укреплять позиции. Глубже рыть окопы, оборудовать новые огневые позиции, пополнив их стволами и засыпать землей крыши землянок. Вояки, конечно, дуются, но все же понимают: что ни делается, все к лучшему. Группа унтер-офицера Рамма, который лежит в окопе справа от меня, уже и так имеет отличную позицию. Наконец прибывает наш командир роты, капитан Пфайль, и подтверждает, что все сделано образцово. Кроме того, вместе с нами на наблюдательный пункт приходят и морские офицеры. Это артиллерийские корректировщики, которые должны руководить отсюда огнем обоих больших крейсеров — «Принц Евгений» и «Лютцов». Затем раздается команда: «Все, кто находится на позиции, в окопы и носом в землю!» Вскоре мы слышим громкие выстрелы обоих крейсеров, снаряды с которых разрываются прямо у наших окопов! «Мои дорогие солдаты! Пристрелка прошла отлично! Теперь к вам на помощь придут эти прекрасные чемоданы!» Над позициями русских высоко поднимаются земляные фонтаны! Дым вздымается высоко в небо. Трещит несколько коротких выстрелов. Правда, и мимо нас пролетают осколки. Ивана, по-видимому, хорошо проучили. А потом огонь перенесли на расположенный немного дальше аэродром Кроттинген, откуда днем и ночью стартуют «швейные машинки» и Ил-2, которые представляют серьезные испытания для наших нервов. Мы в восторге: задали ивану головомойку! И в дальнейшем ему достанется еще больше! После этого обстрела противника корабельными орудиями нам стало намного спокойнее. Противник, видимо, такого не ожидал! Я использую эти спокойные часы, чтобы посетить зубного врача, так как сильная боль после моей поездки по железной дороге Румынии и по прибытии в Мемель так и не прекратилась. Итак, я шагаю в город, сняв шляпу перед корабельными артиллеристами, так как они остановили пока постоянный обстрел русскими окружающей местности. Впрочем, летчики противника активизировались. Они усиленно бомбят город и гавань. Наше тяжелое зенитное орудие стреляет беспрерывно. При налетах в городе становится опасно, и я вынужден искать по дороге несколько раз укрытие. Город сильно разрушен! Поэтому я должен сориентироваться, чтобы к нему попасть. Он имеет «практику» на набережной, непосредственно в гавани. Там у него постоянные клиенты. Здесь на корабли сажают беженцев и раненых, выгружаются оружие, танки и боеприпасы. Все происходит в большой спешке, так как снова и снова прибывают самолеты. Русские, кроме того, упрямо обстреливают порт тяжелой артиллерией. Так что я должен был несколько раз бежать и прятаться за угол дома. Выстрелы тяжелого зенитного орудия закладывают уши. Наконец я нашел дом, который мне назвали. На втором этаже эркера здания работает зубной врач. Там у него светло. В углу сидит солдат («ассистент»), который беспрерывно крутит педали велосипеда без колес, чтобы работала бормашина. Я стараюсь на него не смотреть. Когда наконец я взгромоздился на «кресло мучения», в оба угла рта врач заложил мне толстые комки ваты и начал свою работу. Но он очень нервничал, и я это сразу почувствовал на себе. Дело в том, что стал слышен гул приближающихся штурмовиков! Появились проклятые Ил-2, которые стреляли из пулеметов и пускали ракеты. Они прилетают с севера и выходят на берег моря. Я сижу у врача с открытым ртом, в то время как мой врач и «машинист», а также и все посетители укрылись в задних комнатах. Толстые ватные комки остались во рту. Я иду к окну посмотреть на набережную. Однако очень быстро скрываюсь в комнате, так как вижу подлетающих «птиц», слышу свист ракет и тарахтение бортовых пушек. Кто в таких обстоятельствах вообще ходит к зубному врачу? Здесь у него твоя жизнь явно подвергается опасности. Нет уж, спасибо! В гавани проклятые летчики всегда находят себе цели. Поэтому все вокруг горит и дымит, как, кстати, и на прилегающих улицах. Однако когда штурмовики улетают, возвращаются мой зубной врач и «машинист». У побледневшего врача слегка дрожат руки. Я радуюсь, когда он наконец вырвал мой больной зуб. При этом доктор дрожал больше, чем я! Получаю таблетки и очень быстро ухожу из пределов порта. И вовремя, так как появляется уже следующая волна штурмовиков. Когда я ехал на поезде через Румынию, то мой товарищ в Гумбиннене бросил стоящей на насыпи девушке спичечную коробку с моим именем и номером полевой почты. Между тем она писала мне уже однажды и попросила, чтобы я осведомлялся об ее родном доме, в здании одной из типографий Мемеля, если это, конечно, вообще было бы возможно. Ее имя — Рут Прекшат. Адрес она сказала, и я решил поискать эту типографию. Нашел улицу довольно быстро. В жилом доме в здании типографии все окна были плотно забиты досками. Поэтому разбито было их совсем немного. А сами здания вообще не были разрушены! Я ответил девушке, которая уехала с родителями в Померанию, в каком состоянии находится их дом. Но боюсь, что он вряд ли сохранится. Город обстреливают почти непрерывно. Итак, мне ничего не оставалось, как броситься прочь отсюда назад, на мои «родные» позиции. Я хорошо понял, насколько мал этот «мемельский котел»! На юге на побережье от устья «канала императора Вильгельма» до северной стороны, где вплоть до Балтийского моря тянутся наши позиции, всего 18 км. От центра города до нас в Кункен-Гёрге едва ли 6 км! Зона обстрела гавани просматривается в радиусе от 5 до 8 км. «Стреляющая крепость Мемель», сообщается в сводках фронта. В окрестностях поспокойнее. Не так громко трещат пулеметы, иногда только раздается жесткий короткий щелчок зенитного орудия или гром противотанковых пушек. Слышатся выстрелы нашей собственной и русской артиллерии и взрывы разорвавшихся гранат. Я подхожу к улице 132. В последних домах на городской окраине я вынужден из-за налета авиации искать убежище в доме. Когда летчики улетают, я осматриваюсь. В этом доме когда-то жил интеллигентный мужчина. В комнате стоит большой книжный шкаф и другая ценная мебель. Стекла разбиты, и дождь уже заливает ковры. Я подумал про себя: «Как ужасно, что война все разрушает! Уже выгнаны из домов жители, которые могут теперь и погибнуть. Чертова война!» Я осматриваю книги и беру с собой «Мою борьбу» Адольфа Гитлера и сборник стихотворений Агнес Мигель, известной восточнопрусской поэтессы. Еще сегодня обе эти книги стоят в моем книжном шкафу, но тогда я взял их, возвращаясь к себе. У высокого здания кофейни я должен сворачивать налево, к Коллатену, потом по железнодорожным рельсам далее, мимо Рунд-Гёрге к моей огневой позиции перед Дзодейкен-Йонелл. Там, на небольшом холме, наш наблюдательный, а также командный пункт 6-го батальона. Я вижу, что наше положение не изменилось. Но если иван отбросит нас назад примерно на 1200 м к озеру Коллатер, то мы будем к этому готовы. Мы уже несколько раз проводили подобные упражнения на случай реальной опасности. Но, к счастью, этого не случилось!
16.09.2018 katyushi nemerset WmHEjUB 200x131 Дневниковые записи защитника Мемеля
Советские «катюши» на огневой позиции
14 октября 1944 г. Под Кункен-Гёргэ иван постоянно атакует. Мы ведем заградительный огонь, но я вижу, как оттуда бегут одиночные солдаты. Стреляем сразу из трех минометов, когда это только возможно! Наш наблюдательный пункт еще цел. Я бегу туда и кричу парням: «Оставайтесь на месте. Мы еще здесь! Мы продолжаем вести огонь! Не убегайте! Стойте, парни!» Я стреляю уже фактически в первую линию наших окопов, где появились русские. Они кричат дикими голосами «ур-ра!» и непрерывно стреляют из автоматов. Но как только мы начинаем вести огонь из 8-см минометов и мины разрываются с многочисленными осколками, они бросаются на землю и зарываются носом в грязь. Улучив благоприятный момент, наш лейтенант с группой бойцов с криками «ура!» бросаются в контратаку. Услышав их, русские «делают ноги». Мы поддерживаем контратаку огнем, но бойцы вынуждены вернуться! Мы потеряли одного убитого, шестеро бойцов были ранены. Иван вынужден был залечь. Наши крупнокалиберные пулеметы действовали очень эффективно! Русские пробовали наступать в течение нескольких последующих дней. Но с каждым разом наша оборона действует все более активно. Наша пехотная 15-см пушка (соответствует русской «черной свинье») значительно затрудняет действия противника. Промозглая осенняя погода не дает нам покоя. Только в землянке мы еще можем обогреться у железных печек. Дров достаточно. Здесь мы бреемся, смываем с себя грязь и, по сравнению с теми, кто находится на улице, отогреваемся в тепле. В нашем бункере есть радио, и мы слушаем речи Генриха Гиммлера (СС). Он говорит о «народном энтузиазме»: «Народ поднимется и пойдет на штурм!» О каком-либо новом оружии нет и речи. Мы все же надеемся, что скоро его получим. Не можем же позволить русским здесь, в маленьком предмостном укреплении между рейхом и обороняющейся армией, победить нас. К счастью, Куршская коса простирается почти до Мемеля. Иван пытается атаковать в самых различных местах полукруглой линии обороны. Но если где-либо ему и удается вторгнуться, его сразу же отбрасывают назад энергичной контратакой. Мы сейчас сильны, как никогда! Слева от нас, на побережье, морская батарея в бетонированных дотах. Они весьма эффективно обстреливают ивана из тяжелых орудий. Начали появляться и наши самолеты «штукас», особенно там, где русские атакуют с танками. Вечером мы узнаем на оперативном совещании, что наш легендарный полковник Рудель на своем самолете успешно действует в борьбе с танками. Он установил две 3,7-см пушки на «штукасе» и атакует танки сверху, где у этой машины самое слабое место.
16.09.2018 voyaki Rejha NOfQw1T 200x156 Дневниковые записи защитника Мемеля
15 октября 1944 г. Сегодня русские прорвались к железнодорожной линии Кроттинген — Мемель справа от нас. Но наши 5-й и 6-й батальоны снова отбросили их в мощной контратаке. Меня, конечно, больше всего беспокоит положение на правом фланге обороны. Я направляю туда два миномета. Но наблюдатель фельдфебель Фридрих Легиер, командир взвода, сообщает, что там уже без нашей помощи справляются с иваном. На вечернем оперативном совещании мы узнаем, что в период с 5 по 15 октября 1944 года погибло 8 офицеров, 42 унтер-офицера и 202 солдата! И это за каких-то десять дней! Русские стали спокойнее, залегли в своих окопах. Мы используем все возможное, чтобы улучшить наши позиции и укрепить землянки. Но нам ясно, что иван не позволит нам существовать спокойно. До тех пор, пока фельдфебель Легиер еще остается наблюдателем (его должны откомандировать на офицерские курсы), я остаюсь здесь унтер-офицером. Осенняя погода становится все хуже, сырее и холоднее. Однако в наших землянках тепло, и мы почти не чувствуем промозглых дней. Во время дождя мы чувствуем себя словно упрятанными в сталактитовую пещеру. Жестью и кирпичами укрыли крышу землянки, и у нас сухо. Железная печка хорошо обогревает. Топлива вполне достаточно. Но греемся мы только ночью, так днем иван может увидеть дым и заметить наше укрытие. Стрельба с обеих сторон ослабевает, но мы должны держать всегда «ушки на макушке», так как не гарантированы от внезапных атак. Несколько дней снова гремит гром с моря. Это оба крейсера «Принц Евгений» и «Лютцов» справа, недалеко от нас, стреляют по Кункен-Гёргэ. Там иван делает попытки атаковать. Стрелковые окопы заливает дождь, и огневые позиции приходится все время осушать.
31 октября 1944 г. Сегодня у нас радостный день. Уже больше четырех дней мы не получали никакой почты! Но вот фельдфебель Оскар Геллерт прибыл наконец к нам с целым мешком. Я получил 22 письма, много бандеролей и почтовые открытки с видами. Это мне «привет». Все наши солдаты заняты письмами и посылками. Обмениваются сладостями, любуются фотографиями невест! Но, к сожалению, с родины сообщают и о многих печальных событиях. Западные союзники после жестоких сражений подошли уже к границам Германии! Где же, черт возьми, наше обещанное новое оружие, которое должно решить исход войны? Никто еще не видел в действии фантастическую «Фау». Вчера мы получили теплую зимнюю одежду. Впервые я прошел около километра вдоль побережья Балтийского моря. Обратил внимание, какое подразделение лежит слева от нас, и отметил у него несколько тяжелых орудий. Это также солдаты «Великой Германии». На побережье я останавливаюсь и долго смотрю на воду. Волны, пенясь, с шумом бросаются на морской берег. В гавани не видно ни одного корабля. Чтобы несколько разнообразить наше положение, к нам приезжает кинопередвижка. Теперь наш «амбар» превращается в настоящий «дворец Глории». Мы смотрим фильм с Генрихом Георгом «Защитник получает слово». Можно забыть всю дьявольскую войну на несколько часов. Позже, перед полуночью, в землянку приносят для меня почту. Я узнаю, что мои оба двоюродных брата Герхард и Рольф еще живы, и меня информируют об их жизни. Как было бы прекрасно, если бы мы все трое встретились после войны.
Теперь хочу описать мою «командную землянку».
Внутренняя декорация: стены обтянуты пестрыми материалами. Стол, два стула с мягкими сиденьями и диван-кровать. На стене две полки: одна для продуктов и посуды, другая для книг и газет.
На широкой доске разложены все наиболее важные военные принадлежности. Есть крючок для одежды. На стенах — картины и фотографии. Большая фотография фюрера (Адольф Гитлер) и дежурная карта. На ней указаны все вражеские позиции и отмечаются атаки и оборона обеих сторон. Конечно же, мы имеем полевой телефон и маленькую радиостанцию. Но самое важное, что всегда придает нам оптимизм, — это бутылка «данцигской золотой воды».
Но что это? С моря мы слышим стрельбу не то вражеских танков, не то противотанковых орудий. Там появляется немецкое грузовое судно, «расстреливаемое по закону военного времени». Оно выплыло где-то далеко из тумана, пробираясь в гавань Мемеля, и уже подходило к побережью. Иван обнаружил его там и из противотанковых орудий повредил корабль, который вынужден был выкинуть белый флаг. Одновременно это судно бомбили с воздуха, и оно загорелось. Если верить вражеским листовкам, то «Великая Германия» должна была уже давно сдаться. Солдаты из ландсвера фантазируют: «Эти листовки определенно попадают к нам от лиц, проникших на наши позиции!» И в самом деле, офицеры «Свободной Германии» в течение последующих дней появляются у нас. Их хорошо проинструктировали, и они знают о нас почти все. При этом мы замечаем, что эти офицеры — «старые зайцы»! Они прибывают из «курляндского котла» — этой дислокации надежных солдат! Несколько групп нашего подразделения уже сняты с фронта и отправлены в гавань для погрузки на корабли.
16.09.2018 begstvo RA0JtCe 200x141 Дневниковые записи защитника Мемеля
21–23 ноября 1944 г. И затем наступает наша очередь. Спокойно и методично идет передача позиций. Мы гордимся нашей обороной под Мемелем!*
Рефельд Ганс
2010г.
____________
*Уникальный фронтовой дневник ветерана танкового корпуса «Великая Германия».Это элитное соединение использовали как «пожарную команду», бросая на самые опасные и угрожаемые участки. Украина и Литва, Венгрия, Румыния и Восточная Пруссия — автор прошел через самые жестокие и кровопролитные бои Второй Мировой, о которых рассказал в своей книге.