Утром 10 января 1942 года М. отправил телеграмму агенту W.01 из своего офиса на Бейкер-стрит, 64, "большом сером здании рядом с Риджентс-парком", как позже назовет его Ян Флеминг в своих романах о Джеймсе Бонде. Насколько М знал, телеграмма могла быть последним сообщением, которое у него когда-либо будет с агентом W.01. В нем говорилось:
Удачной охоты. Я уверен, что вы будете проявлять максимальную осторожность, чтобы обеспечить успех и избежать последствий. Удачи вам и всем MH и другим. M.
Рано утром следующего дня W.01 и его отряд "Горничной чести" (MH в телеграмме) должны были покинуть Лагос, Нигерия, чтобы приступить к самой дерзкой операции военного времени, которую когда-либо проводила секретная служба М., Управление специальных операций (SOE). Это была задумана как операция, которую нельзя было полностью отрицать, но на самом деле, если бы все пошло не так, или если бы кто-либо из сотрудников Maid Honor был схвачен, последствия на международном уровне, вероятно, были бы очень разрушительными. Неудача и разоблачение могут даже убедить Испанию и другие нейтральные страны вступить в войну на стороне держав Оси, Германии и Италии. Команда M, при содействии коммандера Яна Флеминга и разведки Адмиралтейства, конечно, подготовила историю прикрытия на случай любого развития событий, успеха или неудачи, но если выплывет что-то похожее на правду, эти истории мало чего добьются.
Именно из-за этого риска и из-за сложности самой операции планирование "Операции Почтмейстер" заняло так много времени. M больше года наблюдал за предполагаемыми целями налета, двумя вражескими кораблями, пришвартованными в нейтральном порту Санта-Исабель в Западной Африке. Сами силы девичьей чести были созданы поздней весной 1941 года, когда М. уже имела в виду возможность налета на Санта-Исабель. Но потребовались очень значительные усилия М. и Луи Франка, главы его резидентуры в Лагосе, Западная Африка (известной как W), и коммандера Яна Флеминга, чтобы убедить Адмиралтейство и Министерство иностранных дел дать свое согласие. Действительно, полное согласие, наконец, было получено только в самом конце декабря 1941 года. В конце концов, у М. было так мало времени, что даже сейчас, когда он отправил свою последнюю телеграмму агенту W.01 и отряду "Мэйд Хонор", он все еще не знал всех тех, кто должен был сформировать команду людей, которые примут участие в операции "Почтмейстер".
М полностью доверял тщательно отобранным секретным агентам коммандос, которые составляли центральное звено, которым был отряд Maid Honor. Их было одиннадцать. Капитан Гас Марч-Филлипс, их командир (теперь известный как W.01), был агентом, которого М лично отобрал для своей секретной службы годом ранее. Заместитель командира, лейтенант Джеффри Эпплярд, W.02, также был лично выбран М. Остальные девять агентов коммандос для операции "Почтмейстер" были лично отобраны своими офицерами.
Другие секретные агенты SOE должны были принять участие в операции, но только агенты коммандос с кодовым префиксом ‘0" были специально обучены темным искусствам убийства, и в частности, бесшумному убийству. Это были агенты, которым Ян Флеминг позже присвоил кодовый префикс ‘00’ в своих книгах о облигациях, придумав фразу, ставшую знаменитой: ‘лицензия на убийство’.
Как только М отправил свою телеграмму, ему больше ничего не оставалось делать, кроме как ждать. Майор Виктор Лаверсач, агент W4, который командовал подразделением секретной службы M в Лагосе в отсутствие W, должен был передать сообщение Марч-Филлипс, но как только отряд "Мэйд Хонор Форс" отправится в плавание рано утром 11 января, с ними не будет связи до завершения операции "Почтмейстер" пять дней спустя. Радиомолчание было обязательным.
Беспокойство М. отразилось в его телеграмме. У него было много агентов во многих частях мира, но операция "Почтмейстер" вполне могла оказаться операцией "сделай или сломай" для его секретной службы, SOE. Несмотря на то, что SOE была детищем самого премьер-министра Уинстона Черчилля темным летом 1940 года, она оставалась непопулярной во всех трех регулярных вооруженных силах, и ей еще предстояло проявить себя. Если операция "Почтмейстер" будет успешной, это станет огромным переворотом для SOE, и их будущая независимость как секретной службы будет обеспечена. Однако, если это обернется дорогостоящим и грязным провалом, будущее SOE будет мрачным. Хотя формально М не был главным начальником SOE в январе 1942 года (его повысили в следующем году), он был директором по операциям и обучению, и его голова оказалась бы на плахе, если бы дела пошли совсем не так.
Многие другие, кто был вовлечен в планирование операции "Почтмейстер", но не участвовал в самой операции, также с тревогой ждали. В Западной Африке майор Лаверсач SOE, агент W4, был занят приготовлениями в последнюю минуту, но затем он остался в Лагосе, чтобы организовать там дела, и не отправился бы в плавание с отрядом Maid Honor. Адмирал Уиллис, главнокомандующий ВМС в Южной Атлантике, и генерал Гиффард, командующий сухопутными войсками в Западной Африке, оба из которых были против операции "Почтмейстер", вместе с губернатором Нигерии сэром Бернардом Бурдильоном, который поддерживал, также ждали в Лагосе.
Другие ждали в Лондоне. Джулиус Ханау, кодовое имя Цезарь, был заместителем М. по операции "Почтмейстер". Он ждал на Бейкер-стрит. Премьер-министр Черчилль и его военный кабинет были проинформированы. В частности, министр иностранных дел Энтони Иден ждал, что его ждет в будущем, и какую ложь ему придется рассказать испанскому послу в должное время. Командующий Ян Флеминг в Адмиралтействе ждал, какую версию прикрытия необходимо будет использовать.
Где-то между Лондоном и Нью-Йорком находился W, который, будучи главой западноафриканского отделения SOE, был главным архитектором плана операции "Почтмейстер". Он приехал в Лондон, чтобы помочь получить необходимые полномочия для работы Postmaster, и сейчас находился в отпуске, навещая свою семью на Лонг-Айленде, штат Нью-Йорк. Позже он будет официально направлен в Соединенные Штаты Америки, чтобы помогать и консультировать их зарождающийся эквивалент SOE, Управление стратегических исследований (известное как OSS, а после войны ставшее ЦРУ, как раз вовремя, чтобы Ян Флеминг заручился их сотрудничеством для Джеймса Бонда). Отношения между SOE и OSS были особенно хорошими в первые дни – как они всегда были показаны между ЦРУ и секретной службой Флеминга в историях о Бонде. Но утром 10 января 1942 года то, что происходило, было фактом, а не вымыслом.
Все зависело от работы Гаса Марча-Филлипса и его людей, а также от поддержки, которую они должны были получить от Королевского флота после завершения операции. Отправив свою телеграмму, М был вынужден полностью оставить операцию "Почтмейстер" в их руках.
ГЛАВА 2
Начало
Это все началось в начале лета 1940 года. Война складывалась крайне неудачно для Великобритании и ее союзников, поскольку могучая немецкая военная машина напрягла свои мускулы и прокатилась по Европе. Перед лицом этого блицкрига британские экспедиционные силы (BEF) под сильным обстрелом отступили к пляжу и гавани Дюнкерка. К концу мая в этом районе, на пляже, в песчаных дюнах или везде, где они могли найти укрытие, находились сотни тысяч солдат союзников, надеявшихся на эвакуацию морем обратно в Англию. Одним из них был молодой второй лейтенант Корпуса обслуживания Королевской армии (RASC) Джеффри Эпплярд.
Эпплярд был красивым светловолосым молодым человеком двадцати трех лет, йоркширцем, родившимся в Лидсе. Его семья жила в поместье в Линтон-он-Уорф близ Уэзерби, где он провел большую часть своей жизни. Они были состоятельными людьми, а его отец управлял тем, что в конечном итоге стало крупнейшим автомобильным бизнесом в Лидсе. Сам Джеффри учился в квакерской школе Бутэм в Йорке, а позже получил диплом инженера первого класса с отличием в колледже Кайус в Кембридже. Он также был тем, кого лучше всего можно описать как "мускулистого орнитолога", выиграв Выставка естественной истории в школе Бутэм, а позже продолжил свой интерес в Кембридже, где однажды охотился в поисках места гнездования редкой черной горихвостки, карабкаясь по скользким крышам домов в этом городе под проливным дождем. Он был не прочь раскачаться на конце веревки на утесах Бемптона, чтобы собрать яйца чаек из гнезда. (Возможно, не случайно Ян Флеминг взял имя, которое он хотел использовать для своего идеального секретного агента Джеймса Бонда, у реального орнитолога.)
Приятная внешность Эпплярда, мускулистое телосложение атлета и глубоко посаженные голубые глаза всегда делали его популярным среди дам. Он был опытным гребцом и опытным лыжником, со значительным успехом представлял Кембридж на международных соревнованиях и был капитаном английских лыжных команд в матчах против Норвегии в 1938 и 39 годах. Он также был опытным игроком в хоккей на льду и катался на водных лыжах. Но все это мало что значило, когда он низко скорчился в своей песчаной норе, окруженный смятением и хаосом. Немцам было все равно, кем или чем он был, они просто хотели его убить.
Ад, возникший в результате полного разгрома BEF, отступил и растекся вокруг него. Снова и снова пляж подвергался обстрелу немецких люфтваффе. Солдаты-беглецы практически ничего не могли сделать в свою защиту, кроме как попытаться зарыться поглубже в песок.
BEF и их союзники были разгромлены за несколько коротких недель ожесточенных боев превосходящими силами нацистской Германии. Гитлер неуклонно наращивал мощь своих вооруженных сил в течение ряда лет. Они были чрезвычайно хорошо обучены и очень хорошо экипированы. В отличие от этого, в BEF было много полуобученных солдат и много устаревшего оборудования. Безнадежно побежденные, BEF отступили к Дюнкерку в надежде на эвакуацию морем. В течение нескольких дней многие тысячи британских солдат ждали на пляже и в гавани Дюнкерка, час за часом подвергаясь бомбардировкам немецких самолетов с воздуха. Многие были ранены, большинство были деморализованы. Солдаты находили укрытия везде, где могли, зарываясь в берег, как загнанные животные.
Джеффри Эпплярд работал с BEF во Франции в течение нескольких месяцев. Его товарищи по оружию описывали его как сочетающего в себе организаторский талант и планирование с превосходным мастерством в действии и уникальной способностью вселять уверенность во время опасности. Отношение Эпплярда к войне, выраженное в разговоре с другом, было простым: ‘Недостаточно просто выполнять наш долг, мы должны делать больше, чем наш долг, – все, что мы можем, до абсолютного предела."Однако на данный момент он скорчился, как и все остальные, в своем песчаном блиндаже, просто молясь, чтобы он прожил достаточно долго, чтобы его эвакуировали, и чтобы его жизнь не закончилась бесполезно на этом пляже. Ян Флеминг использовал персонажа Эпплярда в некоторых аспектах своего Джеймса Бонда, когда более десяти лет спустя создавал героя-шпиона. Однако в мае 1940 года пути Флеминга и Эпплярда еще не пересеклись, и Эпплярд вряд ли мог чувствовать себя менее героически, когда он съежился в Дюнкерке.
Обстрел продолжался бесконечно, и когда он скорчился лицом вниз в своей яме, Эпплъярд внезапно почувствовал мощный удар в спину, от которого он растянулся на земле. Его рот был полон песка, и он искренне верил, что наконец-то его ударили и пришел его конец. Он ждал острой боли, которая наверняка последовала бы за такой раной, и распространения паралича по всему телу. Но затем голос произнес ему в ухо: ‘Я п-п-чувствую себя б-б-чертовым трусом, как насчет тебя?’ Этот голос принадлежал Гасу Марчу-Филлипсу. Оглядевшись, Эпплярд обнаружил , что в спину ему попала не вражеская пуля или осколок снаряда, а другой британский офицер, нырнувший под прикрытие песчаной ямы, чтобы избежать вражеского огня, – лейтенант Густавус Генри Марч-Филлипс.
Комментарий Марч-Филлипс в точности передал то, что чувствовал Эпплярд. После уверенности и оптимизма, с которыми BEF покинули Великобританию осенью предыдущего года, и после беспокойства из-за фальшивой войны, которая продолжалась до весны, немецкий блицкриг принес полное поражение и унижение британским войскам за отвратительно короткое время. Эпплярд и Марч-Филлипс были гордыми людьми, и оба ненавидели ситуацию, в которой они сейчас оказались. Здравый смысл, конечно, подсказывал им, что лучше дожить до следующего дня, и что их страна остро нуждается в них, чтобы выжить, но это было очень ‘не по-британски’ - так прятаться час за часом, не имея возможности дать отпор, в надежде на спасение. Они также знали, что другие их товарищи все еще сражались в отчаянных арьергардных боях, чтобы сделать возможной эвакуацию.
Тридцатидвухлетний Густавус Марч-Филлипс был на девять лет старше Эпплярда - значительная разница в возрасте. Он был романтиком и во многих отношениях очень старомодным солдатом. Он надеялся на героев прошлого, таких как Дрейк, Роли и Роберт Брюс, чтобы вдохновить британскую армию духом защищаться от немецкого натиска. Практикующий католик, он горячо верил в Бога (как и Джеффри Эпплярд), за которым внимательно следили король и страна. В возрасте двадцати лет он был зачислен в Королевскую артиллерию и несколько лет служил в Индии, дослужившись до звания лейтенанта. Он участвовал в боевых действиях на северо-западной границе, но к январю 1932 года оказался прикомандированным к 23 полевой батарее в гарнизонном городке Мирут, вовлеченный в бесконечный круг церемониальных и общественных обязанностей.
Март - у Филлипса не было времени на помпезность, обстоятельства и бюрократизм. Он разочаровался в армейской жизни и к октябрю 1932 года подал в отставку и вернулся в Дорсет, где семейным домом был Иствей-хаус восемнадцатого века в Блэндфорд-Форуме. В возрасте двадцати четырех лет Марч-Филлипс несколько лет вел жизнь сельского джентльмена. Он написал и опубликовал три романа: спортивное печати, Буря в стакане воды, и туз, в которой он продемонстрировал четкое понимание человеческой природы, и все трое были хорошо приняты.
Марч-Филлипс был стройным человеком с легким телосложением, среднего роста, с темными, слегка редеющими волосами и проницательным взглядом. Он был одержим физической подготовкой, и каждая унция его боевого веса была натянута как веревка. Он больше напоминал борзую, чем бульдога. Дамы описывали его как красивого, но в детстве его укусила в рот лошадь, что привело к небольшой деформации и образованию шрамов на верхней губе. Он прикрыл это усами. Он был опытным наездником и одно время состоял в штате Дорсетской охоты. Он любил английскую сельскую местность и дикую природу и, как и Эпплярд, был орнитологом. Он страдал от легкого заикания, но никогда не позволял этому мешать ему в том, что он хотел сказать или сделать. Действительно, его друзья предположили, что он превратил свое заикание в наступательное оружие. У него был вспыльчивый, но недолговечный характер, хотя в бою он всегда был спокоен и контролировал ситуацию. У него было вдохновение для создания великих предприятий, а также умение и смелость для их осуществления. Прирожденный лидер среди мужчин, его чувство справедливости по отношению к подчиненным внушало огромную лояльность. Многие из этих качеств Яну Флемингу предстояло перенять у Марч-Филлипс, которой он, несомненно, завидовал, чтобы воплотить в образе Джеймса Бонда.
Был еще один аспект характера Гаса Марча-Филлипса, который, несомненно, расположил к нему Флеминга, – он любил красивые машины. В 1940 году Марч-Филлипс владел и водил Vauxhall Velox 30/98 Tourer, один из величайших спортивных автомобилей своего времени. Это был огромный зверь с двигателем объемом 4224 куб.см, способный развивать значительную скорость. Velox 30/98 впервые был изготовлен в 1913 году, а последний был построен в 1927 году. Таким образом, к 1940 году Велоксу 30/98 фирмы March-Phillipps было, должно быть, по меньшей мере тринадцать лет, и он уже был чем-то вроде винтажной машины. Естественным соперником Velox 30/98 на британских дорогах был 4.5 литровый Bentley, у которого был немного больший двигатель и который хорошо проявил себя в знаменитых гонках в Ле-Мане. Однако эксперты утверждали, что Velox 30/98 на самом деле был быстрее из двух автомобилей. Весьма вероятно, что на каком-то этапе их знакомства Гас Марч-Филлипс взял Яна Флеминга покататься на его Velox, всегда предполагая, что вдвоем они найдут для этого достаточно бензина в раздираемой войной Британии.
Когда Ян Флеминг создал Бонда в начале 1950-х ("Казино Рояль", 1953), он подарил ему, как и Гасу Марчу-Филлипсу, винтажный спортивный автомобиль. На самом деле это был не Velox 30/98, которого к тому времени было очень мало, а один из последних 4,5-литровых Bentley, который Бонд, по-видимому, приобрел перед войной в 1933 году, когда он был "почти новым" (последний 4,5-литровый был построен в 1931 году). Бонд ездит на своем "Бентли" на протяжении всех ранних романов. Только в 1960-х годах, когда начались съемки фильмов, любимый автомобиль Бонда был обновлен до ныне знаменитого Aston Martin.
Начало военных действий заставило Марча-Филлипса оставить сельскую жизнь, вернуться в армию и в 1939 году уехать во Францию. Он служил штабным офицером в штабе генерала Брука во время отступления BEF из Франции и битвы при Дюнкерке. Он отличился и позже был награжден MBE. Но, как и Эпплярд, на пляже в Дюнкерке, он оказался не более чем беглецом, прячущимся в песчаной яме.
В течение нескольких часов, последовавших за внезапным прибытием Марча-Филлипса на вершину Эпплъярда, двое мужчин разговаривали. В чем-то они оказались очень похожи, несмотря на разницу в возрасте; в других отношениях они были очень разными. Но, как это иногда случается в трудные времена, между ними установилась связь, когда они укрывались там вместе. Этой связи суждено было стать жизненно важным фактором в их службе в качестве секретных агентов, и М в конечном итоге стал рассматривать их как неделимое подразделение, грозную команду из двух человек.
Ожидая эвакуации, оба мужчины выразили свою решимость, что, если они когда-нибудь вернутся в Англию, они никогда больше не позволят своей родине потерпеть такой позор и поражение – они умрут, пытаясь предотвратить это. Оба отчаянно хотели получить возможность дать отпор любым возможным способом. В свое время, под руководством М., это желание должно было быть полностью исполнено.
Случайная встреча Марч-Филлипса и Эпплярда в Дюнкерке оказалась случайной и принесла несомненную пользу Англии, которую оба так любили. Без сомнения, оба мужчины верили, что это была рука Божья, которая заставила Марча-Филлипса нырнуть в конкретную песчаную яму, в которой находился Джеффри Эпплярд, тем самым сведя двух мужчин вместе. Однако на пляже в Дюнкерке ни один из них не мог заглянуть в будущее и предсказать, что они выживут, чтобы вместе дать отпор врагу на другом конце света во время операции "Почтмейстер".
В конце концов, и Марч-Филлипс, и Эпплярд были в числе сотен тысяч военнослужащих, успешно эвакуированных из Дюнкерка. Эсминец, который благополучно доставил Эпплярда обратно в Англию, сразу же вернулся в Дюнкерк, где на следующий день был потоплен в результате действий противника.
Ряд других, которые должны были присоединиться к ним в составе отряда "Почтенная дева", также пострадали на пляже и в гавани Дюнкерка, прежде чем их в конечном итоге эвакуировали в Англию. Это вызвало у всех них одинаковое сильное желание дать отпор.
ГЛАВА 3
Подготовка ответного удара: июнь -декабрь 1940
Back в Англии, как только эйфория от спасения из Дюнкерка прошла, будущее Марч-Филлипс, Эпплярд и их соотечественников выглядело довольно мрачным. Лето 1940 года было мрачным временем для Великобритании и ее империи. BEF был презрительно выброшен нацистами из континентальной Европы. Те, кто сражался с BEF, знали, какой потрясающей военной машиной обладали немцы. Операция "Динамо", как официально называлось "чудо маленьких кораблей", позволила эвакуировать более 300 000 военнослужащих из Дюнкерка в Англию, но было потеряно огромное количество оборудования, и многие люди остались либо мертвыми, либо в плену. Хотя Дюнкерк и назывался чудом, на самом деле он был военной катастрофой эпических масштабов, когда британские войска, вытесненные из континентальной Европы значительно превосходящими силами Германии, отступали, чтобы зализать свои раны в Британии. К 4 июня эвакуация из Дюнкерка была завершена. Народ и правительство Британии и ее империи, а также всего остального мира ждали неизбежного нападения Гитлера на их родину.
10 июня 1940 года Италия Муссолини вступила в войну на стороне Германии. Вместе они стали известны как державы Оси.
Ситуация ухудшилась, когда Франция капитулировала. 10 июля французы решили, что у дальнейшего сопротивления немецкой военной мощи нет будущего, и голосование в их Национальной ассамблее утвердило героя Первой мировой войны, маршала Филиппа Петена, премьер-министром и главой французского государства. Было создано то, что стало известно как правительство Виши во Франции. Север страны уже был в руках Германии, но Петен и его правительство Виши подали в суд на мир в остальной части на том основании, что они будут сотрудничать с нацистской Германией. Немцы согласились. Административный центр французского правительства был тогда создан в Виши, и ему было позволено управлять собой как так называемому ‘свободному государству’ при условии, что оно делало то, что ему говорили делать немцы. Северная Франция оставалась оккупированной немецкими войсками. К счастью, было много французов, которые не соглашались с подходом Петена. Некоторые из тех, кто враждебно относился к вишистской Франции, сделали все возможное, чтобы бежать в Великобританию, чтобы поднять оружие против Гитлера. Они стали известны как Свободная Франция, и Шарль де Голль со временем стал их лидером.
Эффект французской капитуляции не ограничивался Великобританией и Европой. В Западной Африке ситуация также вызывала очень серьезную озабоченность. Колонии Французской Западной Африки и Французской Экваториальной Африки были обширными, окружая британские колонии Сьерра-Леоне, Золотой Берег, Гамбию, Нигерию и Британский Камерун. Эти значительные французские колонии номинально попали под пронацистское правление Виши, как только появились Петен и его администрация, и поэтому британские западноафриканские колонии сразу же оказались на потенциально враждебных территориях со всех сторон.
Однако, как и в Европе, многие французские граждане в африканских колониях не были согласны с правительством Петена. Некоторые из колоний, включая французскую Экваториальную Африку и Французский Камерун, при поддержке Великобритании стали территориями Свободной Франции. Оттуда, по крайней мере, угроза была устранена. Тем не менее, Нигерия, Сьерра-Леоне, Гамбия и Голд-Кост оставались уязвимыми. Гамбия со столицей в Батхерсте была полностью окружена французскими войсками Виши, Сенегалом и Суданом, а в Дакаре, в Сенегале, был резиденция французского правительства Виши в Западной Африке под руководством яростного антибританского генерала дю Брессона. Сьерра-Леоне с ее жизненно важной естественной гаванью во Фритауне была практически полностью окружена Французской Гвинеей Виши и нейтральной Либерией. Золотой берег (ныне Гана и Тоголенд) был полностью окружен вражеской французской территорией Виши, Берег Слоновой Кости, Верхняя Вольта и Дагомея. Британская Нигерия с ее важной столицей и резиденцией правительства в Лагосе на севере граничила с французскими Нигером Виши и Чадом, а на юге - со Свободным французским и британским Камеруном.
Активность немецких подводных лодок у берегов Западной Африки к началу 1941 года стала настолько плохой, что конвои из Великобритании пришлось перенаправить. Вместо того чтобы плыть вдоль побережья Западной Африки в течение одиннадцати дней, многие конвои теперь отправлялись через Северную Атлантику в Гренландию, в Галифакс в Канаде, затем вдоль побережья Северной и Южной Америки в Пернамбуку в Бразилии, прежде чем направиться через Южную Атлантику во Фритаун или Лагос, превратив путешествие в одно продолжительностью в шесть недель. К этому времени Средиземное море также было опасным районом для судоходства союзников . Поскольку североафриканская кампания была в самом разгаре, истребительная авиация была необходима против войск немецкого фельдмаршала Роммеля. Каркасы и детали самолета были отправлены в порт Голд-Кост Такоради, собраны там и затем отправлены самолетом в Северную Африку. Таким образом, угроза в Западной Африке исходила не только от самих колоний, но и от конвоев, прибывающих туда или проходящих мимо. Эти конвои имели огромное значение для выживания осажденной Британии и были очевидными целями для вражеских атак. Необходимо было обеспечить безопасность маршрутов конвоев в Гвинейском заливе и Западной Африке .
Кроме того, потенциальная угроза британцам в Западной Африке летом 1940 года не ограничивалась французами и немцами. Когда Италия вступила в войну на стороне Германии, а Франция капитулировала, возник вопрос о том, как отреагируют другие нейтральные европейские страны, которые владели колониями в Западной Африке.
В Испании правительство фалангистской партии генерала Франко принадлежало к очень правому крылу. Во время недавней гражданской войны в Испании Франко поддерживали как немецкие, так и итальянские военные. Хотя было оценено, что Франко не хотел ввязываться в международную войну так скоро после того, как он, наконец, получил контроль над своей собственной страной, считалось, что Испания полностью сочувствовала делу нацистов.
Соседняя Португалия, традиционный союзник Великобритании, теперь находилась под властью диктатора Саласара, и, хотя она оставалась официально нейтральной, существовали опасения, что Португалия, как и Испания, поддерживала нацистскую Германию. Если Испания и Португалия решат вступить в войну на стороне Германии, или немецкие штурмовики ворвутся в эти страны, несмотря на символическое сопротивление, то опасения заключались в том, что Средиземное море может быть полностью закрыто для британского судоходства, в результате чего положение Британии станет действительно безнадежным, а поражение - лишь вопросом времени.
В Западной Африке в Гвинейском заливе находилась колония Испанская Гвинея. Испанская колония была небольшой, но состояла из нескольких островов, самым большим из которых был Фернандо-По, и материковой территории под названием Рио-Муни. Сегодня эти территории составляют богатое нефтью государство Экваториальная Гвинея, но в 1940 году нефть еще не была обнаружена, и они состояли в основном из плантаций, производящих кофе, какао и бананы. У Фернандо По была естественная гавань в Санта-Исабель, всего в нескольких милях от материковых британских колоний Камерун и Нигерия. Португальцы владели Португальской Гвинеей и Анголой, еще одной потенциальной угрозой, если Португалия решит связать свою судьбу с Германией.
Таким образом, капитуляция Франции перед нацистской Германией стала драматическим изменением не только в Европе, но и в Африке. До лета 1940 года Британская Западная Африка расслаблялась, зная, что поблизости есть только союзные или нейтральные страны. Теперь это изменилось. Многие представители европейского сообщества экспатриантов, которые чувствовали себя далекими от европейского конфликта, теперь осознали, что война потенциально подошла к их порогу и их ранее безопасная граница оказалась под угрозой.
Уинстон Черчилль и его военный кабинет в Лондоне были предупреждены об опасности, особенно со стороны Вишистской Франции. Однако после эвакуации из Дюнкерка первостепенным приоритетом для Британии, очевидно, была ее собственная оборона. Сотни тысяч мужчин теперь вернулись на родную землю. Они должны были быть перевооружены и обучены, чтобы противостоять неизбежному немецкому вторжению. Самое главное, что их низкий моральный дух, который всегда является результатом тяжелого поражения, нужно было как-то поднять.
Для таких людей, как Марч-Филлипс и Эпплярд, не было проблемы низкого морального духа. Какими бы мрачными ни были перспективы, для таких людей желание дать отпор оставалось непреодолимым. Как только он вернулся на британскую землю, Марч-Филлипс, в частности, начал строить планы на будущее. На самом деле, ни Марч-Филлипсу, ни Эпплярду не пришлось долго ждать, прежде чем события приняли захватывающий оборот. Одна из многих военных проблем, с которыми сейчас столкнулась Британия, заключалась в том, что эвакуация из Европы означала, что получать ежедневные разведданные о вражеской активности стало намного труднее . При регулярном вооруженном контакте с вражескими войсками возможности получения разведданных от захваченных солдат и документов были значительными. Однако, отступив в свою островную крепость, Британия потеряла этот источник разведданных.
Недавно назначенный премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль и его военный кабинет стремились компенсировать это как могли. Эвакуация из Дюнкерка официально завершилась 4 июня, и через несколько дней Черчилль одобрил создание специальных воинских подразделений для рейдов на территорию противника. Подразделения были быстро сформированы и получили название ‘Коммандос’. Черчилль хорошо помнил эффективность бурских коммандос во время англо-бурской войны – мобильных подразделений, которые атаковали быстро и неожиданно, а затем растворились в сельской местности. Помимо желания получить ценные разведданные , Черчилль также хотел показать, что Великобритания не потерпела поражения, а все еще может нанести ответный удар своему врагу, пусть и относительно скромным способом. Такие рейды помогли бы восстановить моральный дух страны в целом и показали бы Гитлеру, что у Великобритании все еще есть воля к сопротивлению.
Таким образом, пока в воздухе бушевала битва за Британию, все большее число подразделений коммандос усердно тренировалось, готовясь к возвращению в Европу. Уинстон Черчилль хотел ‘отряды охотников" для "кровавого террора" на вражеском побережье. Это была та работа, к которой стремились Марч-Филлипс и Эпплярд.
Март-Филлипс, будучи в штате BEF, имел хорошие связи со многими влиятельными офицерами на командном уровне. С его горячим желанием дать отпор он позаботился о том, чтобы его назначили одним из тех, кто присоединился к самым ранним подразделениям коммандос. В июле 1940 года, всего через несколько недель после возвращения из Дюнкерка, Марч-Филлипс, ныне исполняющий обязанности капитана, стал командиром отряда "Б", коммандос № 7. После назначения он, не теряя времени, сообщил Эпплярду о своей новой должности и пригласил его тоже записаться добровольцем в коммандос. Эпплярд немедленно так и сделал, и Марч-Филлипс назначил его одним из двух руководителей своего отдела. Вместе с работой Эпплярда немедленно повысили до первого лейтенанта. Таким образом, в течение очень короткого времени после того, как они делили свою песчаную нору, двое мужчин официально работали вместе над формированием и обучением силы, с помощью которой они могли бы нанести ответный удар по немцам.
Эпплярд был в восторге от своего нового подразделения. Он написал домой:
Это самая грандиозная работа в армии, которую только можно получить, и это работа, которая, при правильном выполнении, может иметь огромную ценность… Никаких красных вкладок, никакой бумажной работы, ничего из всего того, что так стесняет, приводит в бешенство и уныние, что есть в армии. Просто чистая операция, успех которой зависит главным образом от вас самих и от людей, которых вы сами выбрали для выполнения этой работы с вами. Это потрясающе! Это революционно, и трудно представить, что это происходит в нашей старой армии.
Джеймс Бонд согласился бы с каждым словом. Он тоже ненавидел бюрократию и волокиту. Однако, к несчастью для Марч-Филлипс и Эпплярда, как мы увидим, некоторые старшие офицеры британской ‘старой армии’ не разделяли точку зрения Эпплярда.
Первый из рейдов коммандос состоялся в ночь с 23 на 24 июня на участке побережья Булонь –Ле-Туке. Удалось добиться немногого, но, по крайней мере, начались контрнаступательные действия. Система, принятая коммандос, заключалась в том, что каждое подразделение было разделено на несколько отрядов, каждый из пятидесяти офицеров и рядовых. Для каждого из них будет назначен командир отряда, и ему будет разрешено выбирать двух своих младших офицеров из числа любых добровольцев (как Марч-Филлипс сделал с Эпплярдом).
Затем офицеры отряда выбирали себе другие звания из числа добровольцев по всему командованию района, при условии, конечно, что командир подразделения, в котором находится мужчина, согласится его освободить. Они путешествовали, посещая другие воинские части, опрашивая добровольцев и отбирая их людей. Часто офицеры выбирали конкретных людей, с которыми они сражались в BEF, чьи качества они высоко ценили, и пытались убедить свое нынешнее подразделение отпустить их.
Если Эпплярду или Марч-Филлипсу нужен был человек, которого они знали и которому доверяли, они просили его стать добровольцем, а затем выбирали его. Эпплярд привел капрала Лесли Праута, с которым он воевал во Франции и который был на пляже в Дюнкерке. Другие люди известных качеств были завербованы таким же образом. К началу августа- марта-Филлипс собрал свой отряд на месте. Он хорошо использовал свои связи. Он, несомненно, обладал ценным умением добиваться своего с начальством и добывать людей и оборудование, которые ему были нужны, регулярными или нерегулярными способами. Подобно Джеймсу Бонду, Гас Марч-Филлипс презирал писак и бюрократическую волокиту и с готовностью игнорировал их, когда думал, что это сойдет ему с рук. Это позволило ему тогда, и еще раз позже в его карьере, собрать очень эффективную боевую силу. Как прокомментировал один из его более поздних "добровольцев", сержант-майор роты Том Винтер: ‘Если Гас хотел мужчину, то Гас его получил’.
В начале отряд ’Б" Марч-Филлипса был не более чем ‘обычным’ подразделением коммандос. Это были элитные силы, но изначально их обучали так же, как обучали другие недавно сформированные отряды коммандос - почти все они были новичками в этой форме ведения войны. К началу августа 1940 года отряд "Б" был размещен в большом доме в Ньюмаркете. Всего, по слухам, было пятьдесят человек. Их обучение началось немедленно, с большим упором на физическую подготовку. У них было мало транспорта, хотя Марч-Филлипс привез с собой в Ньюмаркет свой Vauxhall Velox 30/98, к радости Эпплярда, который описал его как ‘потрясающе’. Отец Эпплярда основал семейный бизнес по продаже автомобилей в 1919 году, и сам Эпплярд был в некотором роде экспертом по автомобилям. Его младший брат Ян, переживший войну, стал одним из ведущих британских раллийных гонщиков (он вышел на пенсию в 1953 году) – профессия, которая подошла бы Джеймсу Бонду, если бы он не поступил на секретную службу, судя по тому, как он водил свой 4,5-литровый Bentley. Несмотря на прекрасную машину Марч-Филлипс, если отряду "Б" приходилось куда-то ехать, они шли пешком, включая офицеров.
Эпплярд считал Марча-Филлипса вдохновляющим лидером и описал дух Отряда в письме домой своим родителям от 1 августа 1940 года: ’Это не дух безопасности в первую очередь, но это дух приключений, отдавать, а не получать, чистой жизни и физического товарищества и единства, и, прежде всего, это Божий дух, в этом я уверен’.
Физическая подготовка была основной частью подготовки отряда на каждом этапе. Март -Филлипс потребовал высочайшего уровня приверженности в этом отношении. Эпплярд следующим образом описал типичную дневную тренировку в Ньюмаркете:
06.30 Подъем
07.00 Пробежка (около мили) с последующей физической тренировкой
08.00 Завтрак
09.00 Парад, инспекция, затем марш-бросок по маршруту длиной от восьми до десяти миль в полном снаряжении с оружием, включая работу по пересеченной местности, чтение карты, работу с компасом, перемещение через укрытия и т. Д
13.00 Обед
14.30 Парад по плаванию, упражнения в беге
16.30 Чай
17.00 Лекция Марча-Филлипса
18.00 Бесплатно
Они также выполняли много работы ночью – читали карты и работали с компасом в темноте в районах страны, которые они не знали. По мере того, как они достигали большей физической формы, интенсивность тренировок возрастала, становясь все сложнее.
Март -Филлипс продолжал набирать людей, которые, по его мнению, могли бы способствовать достижению его целей в отряде B. Его методы часто были нерегулярными. Однажды, во время прогулки верхом по Ньюмаркету, он завербовал одноглазого Яна Нэсмита, выпускника Оксфордского колледжа Баллиол. Нэсмит потерял глаз в результате несчастного случая со стрельбой в детстве, и первоначально был отвергнут армией как непригодный к службе. С помощью отдела карьеры колледжа Баллиол он в конце концов попал в службу полевой безопасности, которая отправила его во Францию с мотоциклом и в звании сержанта на поиск немецких диверсантов. Он был ранен в Дюнкерке, ожидая эвакуации. Когда они встретились, Нэсмит был пешим, а Марч-Филлипс - верхом на лошади в компании молодой леди. Это не помешало Марч-Филлипс провести импровизированное интервью. Нэсмит описал это следующим образом:
Я сказал, что у меня только один глаз, и спросил, имеет ли это значение. Он сказал: ‘Ездите ли вы верхом на лошади – и можете ли вы оценить расстояние до забора, когда собираетесь его перепрыгнуть?’ Я сказал, что я так и думал, и он сказал: ‘Тогда все в порядке. Ты справишься.’
Так Ян Нэсмит, когда-то считавшийся непригодным к военной службе, был завербован в коммандос №7.
Осенью 1940 года Отряд перебросили в секретный центр подготовки коммандос на острове Арран, у западного побережья Шотландии. Там Марч-Филлипс продолжил наносить свою индивидуальную марку на отряд B. Помещение для мужчин представляло собой заброшенный отель, который никогда не открывался в зимние месяцы и имел мало обычных удобств. Там не было электричества, горячей воды и никакой мебели, кроме столов и стульев. Зимой в Шотландии условия были крайне спартанскими. Коммандос спали на полу, и единственный свет, который у них был ночью, исходил от свечей и маленьких масляных ламп, которые они принесли с собой. Для офицеров были зарезервированы комнаты в соседних домах, которые предлагали значительно больше комфорта, но, как правило, Марч-Филлипс отказывался от них, и офицеры располагались лагерем в старом отеле со своими людьми. Эпплярд описал, как спал на полу с шестью одеялами (которых, к счастью, у них был достаточный запас) – два одеяла под ним и четыре сверху. В конце концов, у него была роскошь в виде раскладушки. Однако после целого дня тренировок в отеле стало почти уютно. Март - Филлипс водил своих людей в длительные марши в любую погоду по сельской местности высокогорья, иногда ночевал в канавах. Все это было частью процесса укрепления отношений, который впоследствии сослужил им хорошую службу. С марта -Филлипс и его офицеры делились всем со своими людьми, в отряде не было недовольства тем, что он просил их делать. Они все участвовали в этом вместе.
Всем подразделениям коммандос, проходящим подготовку на острове Арран, было рекомендовано использовать имеющиеся в наличии лодки, поскольку со временем они почти неизбежно будут совершать нападения с моря. Март -Филлипс увидел потенциал специального подразделения, умеющего управлять небольшими рейдерскими судами, и решил обучить своих людей специально для этой цели. Что характерно, действуя исключительно по собственной инициативе, Марч-Филлипс решил, что отряду "Б" следует обзавестись собственной лодкой. Вместо того, чтобы проходить длительный и утомительный процесс получения разрешения на реквизицию такого корабля, Марч-Филлипс просто пошел и купил его за несколько дней до Рождества 1940 года. (Бонд, без сомнения, поступил бы точно так же.)
"Я один" представляла собой рыболовецкую лодку длиной 32 фута, водоизмещением 5½ тонн, оснащенную ялом, со вспомогательным двигателем мощностью 15 л.с. Март - Филлипс купил ее у местного рыбака, который тогда служил в Королевском флоте, за 35 фунтов стерлингов. Чтобы собрать необходимые средства, все члены Отряда были обложены налогом, пожертвовав от десяти шиллингов (50 пенсов) до одного фунта каждый. Его люди относились к Марчу-Филлипсу с таким уважением, что никто не протестовал, и деньги были быстро собраны. Отряд "Б" уже превратился в сплоченную команду, где каждый человек доверял своим товарищам и принимал руководство Марча-Филлипса без вопросов. Именно связь, которую он смог создать между своими людьми и самим собой, была величайшим подарком Марча-Филлипса.
Как только "Я один" была приобретена, Марч-Филлипс поручил своим людям заняться лодкой, приспособив ее к их потребностям и проведя капитальный ремонт, который включал новую мачту, которую они сами сделали из сосны. Лодка оказалась очень мореходной, и Эпплярд описал ее в письме домой как ‘великолепное судно для грязной погоды’. Она стала неотъемлемой частью их учебной программы. Март - Филлипс работал со своим отрядом в море в "Я один" при любой погоде, пока они не узнали ее поближе. В то же время физическая подготовка на местах продолжалась неустанно – Марч-Филлипс намеренно закалял своих людей, готовя их к тому, что, как он надеялся, должно было произойти.
Когда 1940 год сменился 1941 годом в суровую зиму на западе Шотландии, Марч-Филлипс закладывал фундамент того, что должно было стать уникальным подразделением коммандос. Его хорошая работа вскоре попала в поле зрения М., а 1941 год должен был принести ему значительное изменение статуса.
ГЛАВА 4
М и Ян Флеминг
М во время Дюнкерка служил в Норвегии, ведя там проигрышную партизанскую войну против немецких оккупационных сил. Настоящим М, чье кодовое имя Ян Флеминг позже позаимствовал для контролера своего собственного секретного агента, был невысокий жилистый шотландский горец, бригадир (впоследствии генерал-майор сэр) Колин Маквин Габбинс МС.
В ранних книгах о Бонде, когда Вторая мировая война была еще совсем недавней, Флемингу в значительной степени затыкали рот Законом о государственной тайне, и он мало что мог сказать о прошлом начальника шпионской службы Джеймса Бонда М. или даже самого Бонда. Однако, по прошествии лет, Флеминг дал понять, что М. был шотландцем. В "Только для твоих глаз" (1960) Флеминг комментирует через Бонда преувеличенную веру М. в шотландцев. Еще позже, в книге "Ты живешь только дважды", опубликованной в 1964 году, в год смерти Флеминга, Бонда позабавило использование М. старого шотландского выражения ‘in fief to’ (‘в рабстве у’).
Колин Губбинс родился в Японии в 1896 году в семье дипломата и эксперта-лингвиста Джона Харрингтона Губбинса. Джон Габбинс на самом деле был англичанином ирландского происхождения, но его жена, мать Колина, была шотландкой-горкой, и во всех отношениях Габбинс вырос шотландцем. Большую часть своей юности он провел, живя с бабушкой и дедушкой на острове Малл, в то время как его отец и мать все еще служили в Японии. Он учился в Челтенхемском колледже, который ему не особенно нравился, и посещал Королевскую военную академию в Вулидже. Он был зачислен в Королевскую артиллерию в начале Первой мировой войны, на протяжении всей этой войны проходил активную службу в грязи Франции и Фландрии и принимал участие в битве на Сомме. Он был награжден Военным крестом за выдающуюся храбрость: ‘Когда одно из его орудий и его отделение были разорваны тяжелым снарядом, он организовал спасательную партию и лично помогал выкапывать раненых, в то время как снаряды падали со всех сторон.’ 7 октября 1916 года Губбинс получил огнестрельное ранение в шею и был госпитализирован на одиннадцать дней. В ноябре 1917 года он отравился ипритом недалеко от Арраса, но к счастью, выздоровел. В апреле 1918 года его отправили домой, заболев траншейной лихорадкой. И снова Губбинс дал отпор и выжил. После той войны он остался солдатом регулярной армии, проходил службу на Севере России в 1919 году и служил в Ирландии во время восстания 1921-22 годов.
Позже Губбинс служил в Генеральном штабе британской армии в Индии во время беспорядков и гражданского неповиновения. Затем его отправили в Штабной колледж в Кэмберли, а оттуда на должность военного разведчика в Военном министерстве, где он провел несколько лет. В период между войнами он стал отличным лингвистом, сдав экзамены на переводчика по французскому, русскому и урду.
В январе 1939 года, когда надвигалась война, Губбинса перевели в небольшой отдел военного министерства, известный как Генеральный штаб (исследовательский). Его задачей там было изучение концепции партизанской войны, и он составил три секретных брошюры, предназначенных для ведения партизанской войны. Они были озаглавлены: "Искусство партизанской войны", "Руководство лидера партизан’ и ‘Как использовать взрывчатые вещества высокой мощности’. Когда, наконец, разразилась война, Губбинс был направлен в Варшаву в качестве главы разведки при генерале де Виарте, но через несколько дней после его прибытия немцы превратили этот город в пепел, а Губбинс был вынужден совершить дерзкий побег через Венгрию и Балканы. В 1940 году его отправили на защиту Норвегии, снова под командованием генерала де Виарта. Габбинсу было поручено создать "Ударные роты’, раннюю версию коммандос, и командовать ими. С ними он вел партизанскую войну, задерживая продвижение немецких войск к Нарвику. Он взрывал мосты, минировал дороги и поджигал леса, часто работая с местными норвежскими гражданскими лицами, прежде чем в конечном итоге сбежать, поскольку Норвегия неизбежно пала под властью нацистской Германии. Там он тоже потерпел позорное поражение.
Когда в июле 1940 года было создано Управление специальных операций как часть ответа Черчилля и британского военного кабинета на Дюнкерк, Хью Далтону, министру экономической войны, был передан контроль над ним. В ноябре 1940 года, после некоторого конфликта с военным министерством, которое не хотело отпускать Габбинса, Далтон заручился его услугами для SOE. Первоначально Губбинс был назначен директором SOE по операциям и обучению (известным как M). Позже, в 1943 году, он стал исполнительным главой всего SOE (известного как CD). Габбинс все еще служил в Компакт-диск, когда война подошла к концу, и оставался в SOE до ее роспуска в январе 1946 года. Оба его предшественника в качестве CD написали ему после ухода с работы, сэр Фрэнк Нельсон, написавший в мае 1942 года: ‘Благодарю вас за вашу неизменно добродушную, спокойную и блестящую помощь и поддержку, которые вы так щедро оказывали мне в течение последних 18 месяцев", и Чарльз Хэмбро, сказавший в сентябре 1943 года (когда Губбинс был назначен его преемником): "Никто не имеет такого большого права быть там, где вы находитесь сегодня, и если кто-то может обеспечить дивиденды и успех, то это вы".… какой замечательной поддержкой вы всегда были для меня… как сильно я восхищался вашей работой. Ты обеспечил все те качества, которых мне не хватало… Я бы с радостью пришел и работал под вашим началом.’
Губбинса очень любили и им восхищались как начальники, так и подчиненные. Он был человеком, на которого Джеймсу Бонду понравилось бы работать так же, как и мужчинам из Maid Honor Force. Типичный комментарий исходит от молодой и красивой актрисы, которая была принята на работу в SOE в качестве секретаря в августе 1941 года, Марджори Стюарт - она описала Губбинса как пышущего энергией, жизнерадостного и сильного человека. Говоря о тяжелой работе и достижениях SOE, она сказала: "Каждый раз вы возвращаетесь к M как к самому фантастическому активирующему и мотивирующему духу, с фантастической работоспособностью, великолепно вдохновляющему всех, кто на него работал’.
После опыта Губбинса в Норвегии, где он слишком часто видел мощь вторгающихся армий Гитлера вблизи, Губбинс был идеальным человеком, чтобы взять на себя ответственность за операции и подготовку SOE, новой секретной армии Великобритании. Он присоединился к ним в их штаб-квартире на Бейкер-стрит, 64, в середине ноября 1940 года. Настоящему М было сорок пять лет, когда он пришел в SOE. Он обладал великим даром быть способным, выражаясь современным языком, ‘мыслить нестандартно’.
SOE, также известное под псевдонимами Inter Services Research Bureau и SO2, должно было тесно сотрудничать с тремя официальными службами – Королевским военно-морским флотом, Королевскими военно-воздушными силами и армией. Именно работа с военно-морским флотом привела М. и его секретную службу к контакту с Яном Флемингом. Флеминг не мог быть более непохожим на М. Ему был тридцать один год, когда началась война, почти столько же лет, сколько Гасу Марчу-Филлипсу. Он был старым итонцем из хорошей семьи, но с тех пор, как Флеминг рано покинул Итон после романа с молодой леди, он вел разнообразную и не очень успешную жизнь. Он, несомненно, был обаятельным и талантливым, но в значительной степени жил в тени своего старшего брата Питера. Питер, еще со школьных времен в Итоне, затмевал Яна. Питер сделал успешную карьеру в школе и университете, получив первое место в Оксфорде, и женился на очаровательной актрисе Селии Джонсон. Когда началась война, он вступил в гвардейские гренадеры. Летом 1940 года Питер был завербован для службы под началом Колина Губбинса в сверхсекретных вспомогательных подразделениях, которые были созданы для сопротивления ожидаемому немецкому вторжению в Британию из-за того, что стало линией фронта. После назначения на должность M, Губбинс быстро завербовал Питера Флеминга в SOE. В декабре 1940 года Питера, теперь капитана гвардейских гренадер, отправили командовать миссией YAK в Каире. Целью миссии YAK, идеи Уинстона Черчилля, было вербовать и обучать итальянцев, югославов, греков и болгар для проведения рейдов против врага, особенно на итальянском побережье. Когда это быстро оказалось непрактичным из-за нехватки подходящих рекрутов, Питера Флеминга отправили в конце марта 1941 года в Грецию, прежде чем она окончательно перешла к немцам, для подготовки там подразделений, которые могли бы действовать в тылу немцев в Греции и Югославии. В мае 1941 года Флеминг был отозван в Лондон, где его со временем перевели из SOE на другие секретные должности.
Уверенность Питера Флеминга в себе и общий успех в жизни, возможно, отражены в форме, которую он, как и все другие кандидаты, должен был заполнить при подаче заявления о приеме на работу в секретную службу М. Анкета занимала три страницы и включала сорок три вопроса (возможно, скромных по современным правительственным стандартам), предназначенных для выявления сильных сторон и навыков кандидата, а также любых недостатков. Питер Флеминг записывал свои ответы карандашом, обращаясь с бланком с заметной долей презрения. К тому времени, как он добрался до вопроса 9, в котором задавался вопрос ‘Образованный?" (имея в виду, в какой школе), Питер просто нацарапал ‘Да’. Вопрос 12 ‘Играли ли вы в игры и в какие? С какой степенью мастерства? Ты все еще играешь в игры?" - снова получил прямое ‘Да’. На вопрос 19: ‘Внешность [описание паспорта на языке оригинала]’ Питер ответил: ‘Средняя’. На вопрос 25: ‘Оккупация с 3/9/39?’, ответ был: ‘Война’. На вопрос 38: ‘Какие у вас хобби?’ расстроенный Питер саркастически ответил: ‘Заполнение формуляров’. Он был принят M, который, конечно, уже хотел его, без промедления.
До войны Ян Флеминг работал в агентстве Рейтер, позже присоединился к банковской фирме в Лондоне, а затем попробовал себя в роли биржевого маклера. Сильные стороны Яна заключались в социальной сфере, и он приобрел ряд полезных друзей в Министерстве иностранных дел и в разведке. 3 сентября 1939 года он был официально назначен помощником директора военно-морской разведки контр-адмирала Годфри, начав в звании лейтенанта RNVR. Годфри, очень опытный морской офицер, родившийся в 1888 году и ветеран Первой мировой войны, временами мог быть очень трудным человеком, и поэтому роль его помощника была важной. К декабрю 1940 года Флеминг дослужился до звания капитан-лейтенанта, а к маю 1941 года он был командиром.
Ян Флеминг оставался с Годфри, пока последнего не уволили с работы в ноябре 1942 года. Одной из задач Флеминга в 1941 и начале 42-го было поддерживать связь с SOE. Он каждую неделю встречался с подполковником SOE Тейлором. Тем не менее, М. все чаще стал поддерживать связь напрямую с Яном Флемингом. Помимо отчетов Тейлора, совещаний по общему планированию и совещаний директоров разведки, у М. были частные встречи с Флемингом, чтобы сгладить трудности, возникшие с военно-морским флотом. До сих пор существуют настольные дневники М. за 1941 и 42 годы, в них указаны даты и время встреч, начиная с одной, состоявшейся 29 января 1941 года. В критические моменты для Отряда горничной чести, или операции "Почтмейстер", в дневнике появлялся шквал встреч с Яном Флемингом. Очевидно, что к лету 1941 года Годфри был вполне счастлив возложить большую часть работы по связям с SOE на Яна Флеминга, а Флеминг стал чем-то вроде посредника в устранении неполадок между военно-морской разведкой и М.
Отношения между SOE и военно-морской разведкой на протяжении 1941 года часто были не очень хорошими. Адмирал Годфри описал их как ‘сопряженные с бесчисленными мелкими неприятностями’, ответственность за которые он возложил на SOE. Годфри довольно покровительственно отчитывался в декабре 1941 года:
Я снова и снова конфликтовал с ними по тому или иному вопросу и часто доводил себя до отчаяния из-за какой-нибудь глупости, но я удовлетворен тем, что период обучения почти завершен и что очень скоро SO2 [SOE] превратится в полноценную организацию, вполне способную постоять за себя и хорошо выполнять свою работу. Это не значит, что они плохо справлялись со своей работой в прошлом, но потребность в саморекламе для получения признания и склонность к хвастовству из-за своего комплекса неполноценности имеют тенденцию затушевывать реальную ценность их работы.
Таким образом, работа Яна Флеминга по связям между военно-морским флотом и SOE была важной. Его работой было пытаться сгладить разногласия между его боссом, адмиралом Годфри, и М. и его командой. Например, в июле 1941 года Флемингу было поручено ‘прояснить’ ситуацию с агентом SOE по имени лейтенант А. Глен Р.Н., который был направлен в Лиссабон в нейтральной Португалии после предыдущей службы в Белграде. Его прикрытием в Лиссабоне должно было быть то, что он был прикреплен к тамошнему военно-морскому атташе. Однако военно-морской атташе в Лиссабоне (обычный офицер ВМС) отказался принять его в свой штат под предлогом того, что он полагал, что он был опознан и скомпрометирован тамошним немецким агентом. На самом деле, Глен был очень непопулярен, потому что во время пребывания в Белграде у него был роман с женой сотрудника бельгийского посольства, и он привез ее с собой в Лиссабон. Вскоре после того, как Флемингу было поручено "прояснить" ситуацию, ситуация несколько ухудшилась из-за того, что подполковник SOE Тейлор из SOE написал контр-адмиралу Годфри, сообщив ему, что SOE хочет рекомендовать лейтенанта Глена к награде за его работу в Белграде. Таким образом, различными способами лейтенант Глен стал скорее "горячей точкой" между SOE и военно-морской разведкой. Флемингу пришлось приложить все усилия, чтобы подлить масла в огонь, и он явно сделал это умело.
Флеминг выдвинул свою собственную идею для сглаживания будущих отношений между Адмиралтейством и SOE. Он вступил в переговоры с подполковником Тейлором и с сэром Фрэнком Нельсоном, главой SOE (гражданским лицом, само имя которого как главы организации-выскочки, вероятно, не сделало его более популярным в Адмиралтействе). 6 октября 1941 года Нельсон написал Годфри, изложив план Флеминга по улучшению рабочих отношений:
Как указал нам Флеминг, мы думаем, что для Адмиралтейства также было бы удобно, если бы планы, в которых они должны были бы проявлять интерес и которые, следовательно, должны были бы проходить через их руки, могли быть составлены в форме и на языке, которые были бы им знакомы и легко понятны.
Флеминг и Тейлор обсуждали этот вопрос, и я думаю, что они оба считают, что идеальным решением было бы перевод в SOE офицера RN, примерно в звании коммандера [курсив автора], который работал в отделе планирования Адмиралтейства. Нашей идеей было бы назначить этого сотрудника членом нашего специального штаба планирования, который под руководством Арчи Бойла направляет, контролирует и проверяет все планы наших различных операций.
Ян Флеминг занимал звание коммандера, принимал активное участие в планировании разведки, и письмо Нельсона Годфри убедительно свидетельствует о том, что Флеминг надеялся, что его самого могут назначить на полный рабочий день в SOE – и таким образом он станет одним из секретных агентов M, как его брат Питер. Флеминг не получил своего желания. Годфри испытывал нехватку опытных офицеров разведки и явно слишком высоко ценил работу Флеминга, чтобы выдать его SOE. По крайней мере, на данный момент статус-кво был сохранен. Годфри ответил Нельсону письмом, соглашаясь с необходимостью усиления надзора, но отклоняя предложение.
Флеминг оставался сотрудником военно-морской разведки под командованием контр-адмирала Годфри и продолжал действовать в качестве офицера связи с SOE. Он явно хорошо ладил с М. и его командой, и они ему доверяли. Таким образом, когда возник вопрос об истории обложки для "Operation Postmaster", Флеминг был очевидным выбором для ее разработки. Он продолжал выполнять свою роль связного до весны 1942 года, когда фактически в SOE была, наконец, создана военно-морская секция. Флеминг не был освобожден, чтобы устроиться к ним на работу. Однако в его сознании он сохранил глубокие знания о секретной службе М. и о том, как все это работало, которые он в конечном итоге стал использовать в своих романах. К 20 марта 1942 года командующий Ян Флеминг подписывал себя в служебных записках и внутренней переписке просто как "F", что, несомненно, было вызвано его желанием служить секретным агентом под командованием М.
После войны Флеминг оставался в дружеских отношениях с М. (ныне уволенным из несуществующего SOE и известным просто как генерал-майор сэр Колин Габбинс). В конце 1940-х, когда Губбинс надеялся написать окончательную историю секретной службы, которой он руководил, Флеминг дважды писал, чтобы побудить его к этому. Однако, когда холодная война между старыми союзниками и Советским Союзом была в самом разгаре, Губбинсу запретили писать книгу, и отношение британского правительства существенно не изменилось вплоть до 1990-х годов, после распада Советского Союза.
Ян Флеминг покинул военно-морской флот после войны и вернулся к предыдущей профессии, журналистике. Как показывают его письма Губбинсу, он, как и многие другие представители прессы, хотел, чтобы ограничения Закона о государственной тайне были сняты, чтобы они могли писать о многих секретах Второй мировой войны. Однако они не были отменены, и в 1952 году Флеминг начал писать о секретной службе М. таким образом, чтобы защитить его от судебного преследования – он превратил то, что знал, в вымысел и создал своего собственного секретного агента, Джеймса Бонда. Первая книга, "Казино Рояль" было опубликовано в 1953 году, и после этого каждый год появлялось новое приключение Бонда вплоть до смерти Флеминга в 1964 году.
Флеминг создал своего вымышленного агента в то время, когда Вторая мировая война была еще совсем недавней историей, и когда многие из реальных фигур, стоявших за Джеймсом Бондом и Секретной службой М., были еще очень живы, некоторые из них все еще на публичной сцене. Флеминг был связан Законом о государственной тайне, запрещавшим разглашать то, что на самом деле произошло в сфере разведки во время Второй мировой войны. Когда он писал художественную литературу, как он позже признался, он знал по своей работе в разведке, как много ему могло сойти с рук. Однако временами, как мы увидим, Флеминг переходил тонкую грань между тем, что он мог и чего не мог сказать. Он любил оставлять в своих книгах намеки на настоящую секретную службу. Он жил в мире разведки и кодирования на протяжении всей войны и, возможно, намеренно оставлял загадочные подсказки, чтобы позволить более поздним историкам разгадать факты, стоящие за его вымыслами о Джеймсе Бонде, когда официальное эмбарго было снято.
Одну подсказку неоднократно дает сам Джеймс Бонд. SOE была единственной британской секретной службой, которую ликвидировали после окончания войны. Остальные, включая Разведывательное управление ВМС, к которому принадлежал Ян Флеминг, продолжили. Когда, как это часто случалось, героя Флеминга поймали и ему бросили вызов, назвав агентом британской секретной службы, Флеминг заставил Бонда ответить такими словами, как: "Я думал, Секретная служба собрала вещи в конце войны" – ответ Бонда Скараманге в "Человеке с золотым пистолетом" (1965), и аналогичный ответ Блофелду в "На секретной службе Ее Величества (1964). Эти слова являются самым четким возможным упоминанием руководителя специальных операций SOE. Фантазией Яна Флеминга было сохранить SOE в 1950-х и 60-х годах в качестве идеального транспортного средства для идеального агента Джеймса Бонда. SOE в условиях военного времени при необходимости приказала бы своим агентам совершить убийство. Убийство было законной тактикой, и SOE тайно разработала собственное оружие для своих агентов, официально описываемое как орудия убийства. Это дало Яну Флемингу основание для его термина ‘лицензия на убийство’.
Другой подсказкой или, возможно, просто насмешкой для тех, кто в курсе, было открытое использование Флемингом ‘Специального руководителя’. Теперь ясно видно, что руководитель специальных операций был секретной службой, на которую работал Бонд, хотя "Флеминг" продолжал свою вымышленную жизнь в течение многих лет после того, как фактически закрылся. Возможно, чтобы подразнить или, возможно, просто оставить подсказку для потомков, Ян Флеминг создал и назвал в своих книгах по облигациям несколько другого специального исполнительного директора. Этот специальный руководитель работал в оппозиции к секретной службе Бонда (Руководству специальных операций), и Флеминг назвал его Специальным руководителем по мести, терроризму и вымогательству – SPECTRE.
Однако в 1941 году все это было в будущем. Ситуация тогда была такова, что коммандер Ян Флеминг, каким он стал в мае 1941 года, работал с настоящим М и сформировал надежное звено между Секретной службой М с ее командой ‘Джеймсов Бондов" и Адмиралтейством. Адмиралтейство полностью контролировало все морские операции, и по мере разработки планов операции "Почтмейстер" роль Флеминга должна была стать жизненно важной.
ГЛАВА 5
Становление секретными агентами
Яв январе 1941 года, услышав об их деятельности с No. 7 Коммандос, М решили, что и Марч-Филлипс, и Эпплярд хорошо подходят для вербовки в SOE. Он постоянно искал хороших людей, чтобы присоединиться к его растущей группе секретных агентов. На этом этапе М имел в виду роль тренера для Марч-Филлипс. Первым шагом было получение разрешения от MI5 (внутренней секретной службы Великобритании) на прошлое Марч-Филлипс. Это была проверка, проведенная в отношении всех потенциальных новобранцев SOE. Получив 23 января удовлетворительный ответ от MI5, М. пригласил Марча-Филлипса на Бейкер-стрит, 64 для интервью. Потенциальные рекруты никогда не были заранее проинформированы о реальной природе SOE. Их пригласили на собеседование в то, что они считали Межведомственным исследовательским бюро (ISRB), и большинству из них просто сказали, что работа включает исследования и другие виды деятельности, представляющие интерес для трех вооруженных сил. Они узнают больше только после того, как им предложат место, примут и приведут к присяге. Предположительно, это относилось к Марчу-Филлипсу, хотя с его сетью контактов он, возможно, уже знал больше. Неудивительно, что собеседование прошло хорошо, и 27 января 1941 года M официально уведомил SOE, что он нанял Марча-Филлипса в качестве инструктора для войск союзников. К 5 марта Марч-Филлипс официально числился в штате штаб-квартиры SOE. Он больше не служил в британской армии (хотя и сохранил свое армейское звание), он был секретным агентом. В конечном итоге он стал известен как агент W.01.
Джеффри Эпплярд прошел ту же процедуру найма и также хорошо показал себя на собеседовании. В дневнике М. записано, что 25 января 1941 года Эпплярд явился на службу, а на следующий день подписал Закон о государственной тайне. Вскоре после этого он был направлен на секретную миссию во Францию.
Здесь нет необходимости излагать полную историю SOE, но краткое изложение уместно, чтобы объяснить предысторию деятельности Отряда горничной Чести и значение изменения статуса Марч-Филлипс и Эпплярд из коммандос в секретные агенты. SOE не была связана армейскими правилами и бюрократической волокитой, это была тайная организация нерегулярных войск, поддерживаемая отделом сложных гаджетов и ‘грязных трюков’. Официально SOE не существовало, и оно действовало по строгому принципу ‘необходимо знать’, как в своих отношениях с тремя вооруженными силами, так и в своих собственных рядах.
1 июля 1940 года, после Дюнкерка, в Министерстве иностранных дел состоялась секретная встреча на высоком уровне, результатом которой стало создание SOE. Доктор Хью Далтон, министр экономической войны, описал ее цель в письме лорду Галифаксу:
Мы должны организовать движения на оккупированной врагом территории, сравнимые с движением Шинн Фейн в Ирландии, китайскими партизанами, действующими сейчас против Японии, испанскими нерегулярными войсками, сыгравшими заметную роль в кампании Веллингтона, или – и это вполне можно признать – с организациями, которые сами нацисты так замечательно развили почти в каждой стране мира. Этот "демократический интернационал" должен использовать множество различных методов, включая промышленный и военный саботаж, агитацию рабочих и забастовки, непрерывную пропаганду, террористические акты против предателей и немецких лидеров, бойкоты и беспорядки.
Для меня совершенно ясно, что организация такого масштаба и такого характера - это не то, с чем может справиться обычный ведомственный механизм британской гражданской службы или британская военная машина. Что необходимо, так это новая организация для координации, вдохновения, контроля и оказания помощи гражданам угнетенных стран, которые сами должны быть непосредственными участниками. Нам нужна абсолютная секретность, определенный фанатичный энтузиазм, готовность работать с людьми разных национальностей, полная политическая надежность. Некоторые из этих качеств, несомненно, присущи некоторым военным офицерам, и, если такие люди доступны, их, несомненно, следует использовать. Но организация должна, на мой взгляд, быть полностью независимой от аппарата Военного министерства.
16 июля Черчилль послал за Далтоном, который был левым лейбористом из старого Итона, и предложил ему взять на себя министерское руководство новой организацией, которая должна была развивать предложенную подрывную войну и контролировать ее. Далтон согласился. Черчиллю Далтон не нравился, но он чувствовал, что тот хорошо подходит для этой работы. Далтон назначил сэра Фрэнка Нельсона, промышленника, первым главой нового департамента. Нельсон был назначен первоначально в звании командира крыла, а вскоре после этого - командиром авиации. Колин Габбинс был принят на работу в качестве первого ‘М’ – директора по операциям и обучению.
SOE была по-настоящему секретной службой, само существование которой держалось в секрете, и деятельность которой всегда можно было отрицать. Обычные правила никогда не предназначались для применения к SOE. Их секретная деятельность неизбежно включала бы обычно неэтичные и незаконные методы. Как агенты на местах, они должны были бы лгать, обманывать, давать взятки, шантажировать и, там, где это способствовало их цели, убивать. Совесть агента SOE, при необходимости, должна быть подчинена его или ее чувству долга. Кроме того, агент должен был знать, что его (или ее) деятельность никогда не может быть публично признана правительством, и что, если бы его разоблачили, от него отреклись бы и, вероятно, подвергли пыткам и расстрелу. Каждый агент, отправленный на место, получал перед началом миссии то, что было названо ‘причастием’. Это была таблетка для самоубийства, которую агент мог принять, если он или она боялись, что они сломаются под пытками. Позже Флеминг снабдил Джеймса Бонда похожей таблеткой, которую Бонд имел привычку выбрасывать.
Роль SOE в засылке агентов в тыл в оккупированных врагом странах теперь хорошо известна, но истинный круг их деятельности был гораздо шире. SOE установила присутствие практически в каждой нейтральной стране и провела огромное количество кампаний против вражеских интересов. Они нанимали всех, кто мог проявить себя полезным, и их рекруты были из самых разных слоев общества. Эван Батлер, эксперт по немецкому языку в SOE, перечислил профессии некоторых из тех, кого он знал лично: выдающийся молодой актер, профессиональный взломщик, человек, торговавший резиновыми изделиями в Бухаресте, два пэра королевства, несколько баронетов, сутенер, две или три проститутки, жокей, эксперт по искусству, издатель и несколько журналистов. Многие женщины присоединились к SOE и оказались чрезвычайно успешными агентами на местах. Весь набор осуществлялся при личном контакте и по рекомендации (как позже сказал один бывший агент, вряд ли можно было рекламировать сотрудников для секретной службы, которой не суждено было существовать).
Сама природа службы, к которой теперь присоединился Марч-Филлипс, должна была заставить вздыбиться шерсть военных офицеров ‘старой школы’. Другой сотрудник SOE, профессор Г. Х. Н. Сетон-Уотсон, эксперт по Балканам, описал SOE как ‘организацию-выскочку, к которой неизбежно относятся с подозрением и завистью все существующие департаменты... первые новобранцы представляли собой смесь самых разных типов людей из разных мест: банкиров, бизнесменов, горных инженеров и журналистов... Почти всем ранее завербованным не хватало привычки к подчинению регулярной иерархии, они не были дисциплинированы по мандаринскому принципу и были нетерпеливы или даже презирали бюрократические условности дипломатической службы и ее вспомогательных подразделений’. Марч-Филлипс и Эпплярд, безусловно, приветствовали такой подход, а также мужчин, которых они в конечном итоге привлекли в Maid Honor Force.
По мере того, как война прогрессировала, SOE увеличивалась в численности и разнообразии. Они использовали множество методов обмана и изобрели целый ряд скрытых устройств и приспособлений, которые привели бы в восторг "Q" из книг о Джеймсе Бонде. Некоторые из разработанных ими схем были амбициозными и почти грандиозными (как сама операция "Почтмейстер"), другие отличались простотой школьных шалостей. Однако все это было разработано для того, чтобы сорвать активность противника и подорвать его моральный дух. В оккупированных странах у них также была цель поднять моральный дух угнетенного местного населения.
Эван Батлер приводит примеры небольших операций, проведенных в то время, когда он был главой миссии в нейтральной Швеции. Соседняя Норвегия находилась в руках врага. В холодную североевропейскую зиму шинели были необходимы для комфорта немецких офицеров и солдат. Батлер снабжал своих агентов среди местного населения в Норвегии капсулами с чрезвычайно дурно пахнущей жидкостью, эквивалентной вонючей бомбе школьника. Затем агент проскальзывал в гардероб ресторана или бара, посещаемого немцами, и с помощью двух или трех капсул мог пропитывать каждый плащ в комнате. Запах был настолько ужасным, что впоследствии ни один немец не мог носить пальто, пока оно не было тщательно вычищено, что заняло бы несколько недель. В результате возник дефицит пригодных для носки пальто, и в разгар зимы это, очевидно, вызвало у немцев ощутимый дискомфорт. Дополнительным преимуществом было то, что для агентов, перевозивших капсулы, риски были относительно низкими. Другой такой трюк заключался в использовании катапульт для разбивания окон в зданиях, занятых или используемых немецкими войсками. В Норвегии была нехватка стекла для ремонта окон, и в суровую погоду это также причиняло значительный дискомфорт противнику. SOE также тайно отправила из Швеции большое количество фиктивных пакетов с немецкими продуктами питания на немецкие базы в Дании и Норвегии. На самом деле в них была не еда, а подробные инструкции для обычных, недовольных немецких солдат о том, как ‘вытащить больного’ и доставить себя в комфорт военного госпиталя. Инструкции прилагались к маленьким пузырькам с химикатами, которые при правильном использовании могли вызывать ложные симптомы при различных медицинских жалобах, варьирующихся от распухшего колена до желтухи или туберкулеза.
В начале 1941 года, когда к работе присоединились Марч-Филлипс и Эпплярд, SOE все еще находилась в зачаточном состоянии, и ей еще предстояло создать широкую сеть агентов. Поскольку многие в регулярных вооруженных силах относились к ней с большим подозрением, она нуждалась в успехах, чтобы доказать свою ценность. Март - Филлипс и Эпплярд намеревались добиться для SOE именно такого успеха.