Паркер Роберт Б : другие произведения.

Расширяющийся круговорот (Спенсер, № 10)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Расширяющийся круговорот (Спенсер, № 10)
  
  Глава 1
  
  Я держал в руках бутылку ирландского виски Murphy's, понемногу прихлебывая его прямо из горлышка и глядя из окна своего офиса на Беркли-стрит, где она пересекает Бойлстон.
  
  Было темно, и внизу было не так много движения. Через дорогу люди допоздна работали в рекламном агентстве, но в офисе, где работала брюнетка-арт-директор, было темно. Тишина в моем офисе была линейной и сокращающейся, как упражнение в художественной перспективе. Здание было практически пустым в течение ночи, и случайный далекий гул и толчки лифта только добавляли энергии тишине.
  
  Я отхлебнул немного виски.
  
  Когда вы думаете об этом, тишина редко бывает тихой. Тишина - это небольшие шумы, которые вы слышите, когда исчезают более крупные шумы.
  
  Я сделал еще один маленький глоток виски. Виски придал тишине немного заряда. Ирландский виски на самом деле отлично подходил для размышлений о таких вещах, как тишина.
  
  По Беркли-стрит медленно проехала машина и припарковалась на бордюре под окном моего офиса у знака, на котором было написано, что в ЗОНЕ ЭВАКУАЦИИ ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ. Из него вышел грузный мужчина с большим красным носом. Я знал, кто он такой.
  
  На другой стороне Бойлстон-стрит, на углу Бонвита, мужчина и женщина стояли, обнявшись, ожидая, когда сменится сигнал светофора, чтобы они могли пересечь Беркли. Она держала левую руку в его заднем кармане. Его рука лежала у нее на плечах. Это была любовь или она подняла его бумажник? Загорелся свет. Они пересекли улицу. Ее рука все еще была в его заднем кармане. Любовь.
  
  Позади меня я услышал, как открылась дверь офиса. Я отвернулся от окна и увидел грузного мужчину с красным носом.
  
  Он сказал: “Ты Спенсер?”
  
  Я сказал: “Да”.
  
  Он сказал: “Ты знаешь, кто я?”
  
  “Исправь Фаррелла”, - сказал я.
  
  “Ф.Х.”, - сказал он, - “Мне не нравится это прозвище”.
  
  Я сказал: “Хочешь глоток ирландского виски "Мерфи"?”
  
  “Конечно”.
  
  Я протянул ему бутылку. Он автоматически вытер горлышко ладонью и сделал глоток. Затем он вернул мне бутылку.
  
  “Ты пьяница?” - спросил он.
  
  “Нет”.
  
  “Я не могу вести дела без lush”.
  
  “Разве это не будет зависеть от бизнеса?” Сказал я.
  
  Фаррелл покачал головой. “Не обращай внимания на это дерьмо”, - сказал он. “Я бы услышал, если бы ты был пьяницей”.
  
  Я выпил еще немного виски и предложил ему бутылку. Он взял ее и отпил еще немного. На нем было светло-серое пальто с черными бархатными лацканами и он носил хомбург. Волосы, видневшиеся из-под шляпы, были седыми. Рубашка, видневшаяся из-за лацканов пальто, была белой, с воротничком в виде булавки и галстуком в репсовую полоску, завязанным большим виндзорским узлом.
  
  “Я проверил тебя, Спенсер. Ты не понимаешь? Я поручил своим людям изучить тебя довольно тщательно, и ты вышел чистым”.
  
  “Ура”, - сказал я.
  
  “Мы собираемся нанять вас”.
  
  Он вернул мне бутылку. Что сделало его нос красным, так это тонкая сеть лопнувших вен.
  
  “Городской совет?” Спросил я.
  
  Он нетерпеливо покачал головой. “Нет, ради бога, избирательный комитет Александера. Мы хотим, чтобы вы позаботились о нашей безопасности”.
  
  “Мид Александер? Конгрессмен?”
  
  “Да. Мне сказали, что ты умен, как кнут. Мид баллотируется в Сенат, или ты не читаешь газет?”
  
  “Только забавные вещи”, - сказал я. “Танк Макнамара и разбирательство в городском совете”.
  
  Я выпил еще немного виски.
  
  “Конечно, конечно”, - сказал Фаррелл, - “ты хочешь эту работу?”
  
  “Безопасность”, - сказал я.
  
  “Охрана. У нас было несколько угроз убийством, и они, вероятно, от какого-нибудь сумасшедшего из левого крыла, но у Брауна есть связи, так что вы должны быть внимательны ”.
  
  “Браун? Противник Александра?”
  
  “Да, Роберт Браун”.
  
  “Он связан с мафией?”
  
  “О, да, конечно”. Сказал Фаррелл. “Был в сумке годами”.
  
  “И ты думаешь, мафия пытается нанести удар по Александру?”
  
  Фаррелл покачал головой. “Нет. Но вы не можете быть уверены, и нам в любом случае нужен кто-то, кто отвечает за безопасность. В каждой кампании должна быть безопасность. Почему бы не выбрать лучшего”.
  
  “Джентльмен с высокой чувствительностью”, - сказал я.
  
  “Да, конечно. Ты хочешь эту работу?”
  
  “Кто делает это сейчас?”
  
  “Пара полицейских из Фитчбурга временно прикомандированы к штабу кампании. Они останутся, но ты будешь главным”.
  
  “Александр из Фитчбурга?”
  
  “Да”.
  
  “У какой мафии Браун в кармане?” - Спросил я.
  
  Фаррелл пожал плечами. “Кто знает?”
  
  “Если ты не знаешь, кто его купил, откуда ты знаешь, что он куплен?” - Спросил я.
  
  Фаррелл снова без спроса взял у меня бутылку и отпил. Затем он вернул ее обратно. Я отпил гораздо меньше, чем он.
  
  “Кто ты, блядь, такой, редактор The Boston Globe? Не имеет значения, что я могу доказать. Мы говорим о политике, придурок”.
  
  “Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы называть ласкательными именами, Фикс”.
  
  Фаррелл не обратил на это внимания. Он посмотрел на часы.
  
  “Что ты скажешь. Ты хочешь эту работу или нет? Деньги не проблема. Мы можем договориться о деньгах”.
  
  Я ненадолго отвернулся от Фаррелла и уставился в окно на темную улицу и затемненное окно арт-директора и прислушался к звукам своего офиса. Было ли у меня занятие получше? Я этого не сделал. Могу ли я воспользоваться деньгами? ДА. Убило бы это время для меня лучше, чем пить ирландский виски и смотреть в окно? Возможно.
  
  “У тебя есть какие-нибудь проблемы с политикой Александра?” Спросил Фаррелл у моей спины.
  
  Я повернулся. “У меня проблемы со всеми политиками”, - сказал я.
  
  “Так в чем проблема?” Спросил Фаррелл.
  
  “Нет проблем”, - сказал я. “Я согласен на эту работу”.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 2
  
  МИд и Ронни Александер держались за руки, когда я встретил их. Он был высоким, с хорошим загаром, деревенского вида. Его светло-серые волосы были зачесаны назад. На нем был темно-синий костюм-тройка из чудесного волокна, темно-бордовый галстук с крошечными фигурками и черные ботинки, застегивающиеся сбоку на молнию.
  
  Его жена была поменьше ростом, с длинными светлыми волосами, уложенными так, как раньше носила Фарра Фосетт. У нее были очень большие голубые глаза, длинные ресницы, широкий рот и маленький прямой носик. На шее у нее была черная бархатная лента с брошью-камеей спереди. Ее блузка была белой, со складками и кружевами на воротнике и манжетах. Ее юбка была черной, а туфли - на очень высоких каблуках. От нее пахло хорошими духами, и она выглядела на двадцать лет моложе своего мужа. Она им не была. Ему был пятьдесят один. Ей было сорок шесть.
  
  Мы были в их номере в отеле Sheraton-Boston вместе с Фиксом Фарреллом, двумя полицейскими из Фитчбурга и парнем по имени Абель Вестин, который был медиа-консультантом Александра. Мы все сели, кроме Ронни, которая достала кофе из тележки для обслуживания номеров и начала его разливать. Я размышлял, не расставляла ли она точки над i маленьким сердечком, когда писала свое имя. Я подумал, что это вероятно.
  
  Александр принял чашку кофе от своей жены и спросил меня: “Вы религиозный человек, мистер Спенсер?”
  
  “Нет”.
  
  “Вы были воспитаны в христианской вере?”
  
  “Мой народ - ирландцы. Я был воспитан католиком”.
  
  “Но ты больше не веришь”.
  
  “Нет”.
  
  “Ты веришь во всемогущего Бога?”
  
  “Почему, он хочет нанять меня?”
  
  Александр откинулся назад так резко, что пролил немного кофе.
  
  “Или она”, - сказал я.
  
  Ронни Александер взяла салфетку со столика для обслуживания номеров и промокнула штанину своего мужа и ковер, аккуратно подоткнув юбку под себя, когда присела на корточки. Александр похлопал ее по плечу.
  
  “Спасибо, Ронни”, - сказал он, все еще задумчиво глядя на меня. “Мистер Спенсер, какой бы стереотип о политиках у вас ни сложился, он не будет надлежащим образом характеризовать меня. Я христианин. Это самое важное во мне. Я абсолютно верю в набор очень четких императивов. В данный момент я не буду обсуждать эти императивы с вами. Но не относитесь к ним легкомысленно. Я баллотируюсь на должность во имя служения Христу, в интересах реализации этих императивов. Эта страна опустошена и нуждается в искуплении ”.
  
  Я посмотрел на Фикса Фаррелла, стоявшего у окна в шляпе. Его лицо оставалось бесстрастным. Александр продолжил.
  
  “Я не требую, чтобы ты был христианином. Но я требую, чтобы ты понимал мою веру и ее силу. Мы будем вместе часто, а иногда и постоянно в течение некоторого времени. Мы с женой настроены серьезно ”.
  
  Фаррелл сказал: “Ладно, Мид, хватит нести чушь. Мы нанимаем его не для того, чтобы он молился за тебя”.
  
  “Пожалуйста, будь осторожен со своими выражениями, Фрэнсис, в присутствии миссис Александр”.
  
  “Да, конечно”, - сказал Фаррелл. “Но Спенсер - это то, что нам нужно для этой работы. Мои люди проверили его очень тщательно. Да, он настоящая заноза в заднице; но у него есть материал. Так что давайте перейдем к делу и перестанем валять дурака ”.
  
  Александр улыбнулся и слегка покачал головой. Он мгновение смотрел на меня.
  
  “У вас есть материал, мистер Спенсер?”
  
  “Пока что”, - сказал я.
  
  Он снова улыбнулся и кивнул. Все замолчали. Вестин посмотрел на часы. Двое полицейских из Фитчбурга невозмутимо сидели в своих креслах. Не обязательно долго быть полицейским, чтобы научиться ждать.
  
  Ронни Александер спросила: “Вы женаты, мистер Спенсер?” Ее улыбка, когда она спросила меня, была очень яркой.
  
  “Нет, мэм”.
  
  “Когда-нибудь?”
  
  “Нет, мэм”.
  
  Она продолжала улыбаться и кивать, как будто подтвердила подозрение. Если бы я был женат, у меня были бы лучшие манеры.
  
  “Ты хочешь, чтобы я что-нибудь продемонстрировал?” Я сказал Александру. “Отстрелить крылья мухе? Сразиться с медведем? Я действительно очень искусен для неженатого агностика”.
  
  “Тоже чертовски забавно”, - сказал Вестин.
  
  “Это бесплатно”, - сказал я. “Дополнительная выгода, когда вы платите за мышцы”.
  
  “Что ж, ” сказал Александр, - боюсь, ты справишься. Не совсем понимаю почему, но ты довольно убедителен. Так думаешь, Ронни?”
  
  Ронни изобразила свою ослепительную улыбку. “Я думаю, внутри он действительно очень, очень мил. Я буду чувствовать себя намного лучше с ним на борту”.
  
  “Что ж, тогда, я полагаю, вы наняты”, - сказал Александр. “Эти джентльмены введут вас в курс дела. Мы с Ронни захотим отдохнуть час или около того, прежде чем снова примемся за работу”.
  
  Александр встал. Я встал. Мы пожали друг другу руки. Александр и его жена прошли через смежную дверь в свою спальню и закрыли за собой дверь.
  
  Абель Вестин сказал мне: “У тебя острый язык, парень. Ты, черт возьми, чуть не провалил работу”.
  
  “Я знаю”, - сказал я. “Мой пульс все еще учащается”.
  
  Фаррелл сказал: “Хорошо, хорошо. Мы должны быть в Лоуэлле через два часа. Вы двое поговорите со Спенсером. У нас с Эйбом есть дела”.
  
  “Я уже говорил тебе раньше, Фаррелл. Меня зовут Абель, а не Эйб”.
  
  “О, да, точно. Что ж, давайте посмотрим, как организовать пресс-конференцию”.
  
  Фаррелл пожал мне руку. “Эти парни введут тебя в курс дела. Не беспокойся о Миде. Он верит во все это дерьмо, но он стойкий парень, ты не понимаешь? Он прямо передо мной. И вам лучше поверить, что он победитель. Ф. Х. Фаррелл не садится в лодку с проигравшим. Верно?”
  
  Я кивнул, но Фаррелл не стал дожидаться, чтобы посмотреть, кивну я или нет. Он кивнул головой Вестину, и они вышли из гостиничного номера. Я повернулся к двум полицейским.
  
  Они оба были молоды. Не больше тридцати. На одном был клетчатый пиджак в клетку, на другом - серый костюм.
  
  “Ты Фрейзер”, - сказал я человеку в клетчатой куртке.
  
  “Дейл Фрейзер”, - сказал он. Он был чисто выбрит и лысел. На нем были очки в роговой оправе, и выглядел он так, словно играл в защите за небольшую баскетбольную команду колледжа.
  
  Другой полицейский сказал: “Том Кэмбелл”. Он был массивнее, с коротко подстриженными каштановыми волосами и толстой шеей. Его руки были маленькими и очень толстыми от ладони до тыльной стороны. Я пожал руки обоим.
  
  “Как ты относишься к тому, что я вхожу?” Спросил я.
  
  “Облегчение”, - сказал Фрейзер. “Это было слишком для нас двоих”.
  
  “Как ты справлялся с этим до сих пор?”
  
  “Я осуществлял большую часть координации с местными правоохранительными органами. Томми выполнял большую часть обязанностей телохранителя”.
  
  “Большую часть безопасности обеспечивают местные копы, я полагаю?”
  
  Фрейзер кивнул. “Я все предусмотрел заранее. Контроль толпы, проверка людей на приемах и все такое. Личная безопасность, вы знаете, ношение оружия и хождение рядом с мистером Александером - наша ответственность”.
  
  “Нам нужно больше людей?” Спросил я.
  
  Кэмбелл сказал: “Не совсем. Теперь, когда ты в эфире. Нам не нужно стоять у его двери или что-то в этом роде. Дейл звонит заранее, договаривается о смежных комнатах. Мы с ним спим по соседству. Я имею в виду, что еще десять парней вокруг него могли бы помочь, но он все равно не останется на таком ринге. Он пожимает руки и, — Кэмбелл пожал плечами, — он пытается быть избранным, вы знаете. Ты не сможешь сделать это, прячась ”.
  
  Я кивнул. “Хорошо, давай оставим все как есть. Дейл, ты продолжаешь координировать действия. Мы с Томом разделим защиту. Тебе что-нибудь нужно, скажи мне. У вас есть какие-либо предложения, высказывайте их. Я главный, но скромный. Нет необходимости отдавать честь, когда вы видите меня ”.
  
  Фрейзер сказал: “Не возражаешь, если мы время от времени посмеиваемся у тебя за спиной?”
  
  “Черт возьми, нет”, - сказал я. “Все остальные так делают”.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 3
  
  В аудитории Университета Лоуэлла Мид Александер объясняла, где нация уронила кувшин с патокой и почему. Зал был почти полон. Ронни сидела позади него на складном стуле на сцене, аккуратно сведя колени и лодыжки. Ее ноги твердо стоят на полу, руки в белых перчатках аккуратно сложены на коленях, глаза прикованы к мужу, ее интересы оживлены, а выражение лица одобрительное, может быть, даже обожающее.
  
  “В этой стране кризис”, - сказал Александр. “Почти половина браков в этой стране заканчиваются разводом; то, что соединил Бог, теперь любой мужчина может разорвать по своему желанию”.
  
  Я стоял, прислонившись к стене зрительного зала, рядом со сценой, у окна. Когда я выглянул в окно, я увидел, как река Мерримак преодолевает несколько порогов и низвергается водопадом, прежде чем направиться к Ньюберипорту. Я слышал, что не так давно кто-то поймал в ней лосося. Или, может быть, это была другая река, и я был настроен оптимистично. По крайней мере, она не загорелась, как река Кайахога в Кливленде.
  
  “Друзья мои, почти восемьдесят процентов продаваемых сейчас видеокассет являются порнографическими”, - сказал Александр.
  
  Какой-то парень в задней части комнаты громко сказал: “Отлично”.
  
  Том Кэмбелл был на сцене, за кулисами, а Фрейзер находился в задней части аудитории, стоя рядом с начальником службы безопасности кампуса, у которого была портативная рация.
  
  “Нагота и секс - это большой бизнес. В любом маленьком продуктовом магазине в стране будут продаваться журналы, которые двадцать лет назад отправили бы продавца в тюрьму. Телевидение продает сенсации, газетные обозреватели регулярно предполагают, что любая форма сексуального эксцесса приемлема, что аборт - это просто вопрос личных предпочтений — как будто убийство нерожденных детей было не более значительным, чем расстройство желудка ”.
  
  Аудитория состояла из студентов и преподавателей, с несколькими заинтересованными жителями Лоуэлла. За пределами аудитории были пикеты, представляющие "Освобождение геев", NOW, NAACP, Антиядерную коалицию, "Планируемое родительство" и всех остальных слева от Александра. Поскольку, насколько я мог судить, справа от Александра никого не было, это обеспечило значительную явку. Они вели себя тихо по стандартам, которым я научился в конце шестидесятых и начале семидесятых, но полиция кампуса и Лоуэлл-сити держала их на расстоянии.
  
  “Семья, ядро цивилизации, подвергается нападкам со стороны распространения феминизма, со стороны тех, кто поощряет форму восстания под лживой рубрикой ‘права детей’, со стороны наркоторговцев, которые хотят отравить нас, со стороны тех, кто призывает гомосексуалисты вступать в брак, со стороны навязчивого правительства, чьи социальные работники слишком часто нарушают священную паутину семьи своими теориями социальной инженерии”.
  
  Под моим окном, на траве, сидела молодая женщина в клетчатой юбке, прислонившись спиной к дереву. Молодой человек лежал плашмя на земле, положив голову ей на колени. Каждый читал, и пока они читали, ее левая рука рассеянно гладила его волосы.
  
  “Моя кандидатура не просто политическая. Я стремлюсь не только изменить законы, но и изменить представления нации, вдохнуть новую жизнь в чистоту и силу молодой Америки. Призвать присущую народу этой страны порядочность, объединенную под руководством Бога, укрепить решимость этой нации твердо противостоять безбожному коммунизму. Это выходит за рамки законодательства. Я призываю всех вас присоединиться ко мне в крестовом походе, чтобы помочь мне найти возрожденную Америку”.
  
  Впереди было четыре или пять репортеров, которые сопровождали кампанию Александра, услышали, как он сказал "Америка возрождается", открыли глаза, закрыли свои блокноты и встали. Они прошли половину прохода, когда раздались аплодисменты. Большая часть аудитории встала, чтобы поаплодировать, и аплодисменты казались искренними. То тут, то там профессор качал головой, но подавляющему большинству аудитории, казалось, понравилось то, что она услышала.
  
  Александр пожал руку президенту колледжа, который представил его. Долгую минуту он смотрел на аудиторию, подняв обе руки над головой, затем спустился по ступенькам сбоку сцены. Том Кэмбелл подошел к нему сзади, и я приблизился к нему, когда мы шли по проходу. Снаружи, на ступеньках, было сделано несколько снимков Александра, держащего Ронни за руку. Затем в машины и прочь из кампуса.
  
  Оглянувшись назад через заднее окно машины, я увидел молодых мужчину и женщину, которые читали на лужайке, стоя, держась за руки, и наблюдая, как мы уезжаем.
  
  Двадцать минут спустя Александра пила чай с молоком и сахаром, ела ананасовое печенье и рассказывала нескольким членам Республиканского женского клуба Хаверхилла о том, что вмешательство Налоговой службы в деятельность христианских школ было недопустимым, как и наш уход с Тайваня и потеря Панамского канала.
  
  Ронни улыбнулась, помогла разлить чай, коротко рассказала о святости брачных уз и своей убежденности в том, что ее муж - это все, что стоит между нами и приходом Антихриста.
  
  Во время этого Фрейзер ходил по кругу, поддерживая связь с местными легавыми. Мы с Кэмбеллом старались держаться примерно по обе стороны от Александра. Единственной опасностью для него, которую я мог заметить, были пирожные. Я попробовал одно, и на вкус оно было как то, что ты проглотил бы, чтобы избежать пыток.
  
  Невысокая женщина с короткими светлыми волосами спросила меня, был ли я с конгрессменом Александером. На ней был практичный серый костюм и корсаж.
  
  “Да”, - сказал я.
  
  “Что ж, ” сказала она, “ мы все здесь за него. Он первый политик в этом штате, который имеет смысл с тех пор, как я голосовала”.
  
  “Это единственный штат, который голосовал за Джорджа Макговерна в 1972 году”, - сказал я. “Вы думаете, консерватор может быть избран в Массачусетсе?”
  
  “Абсолютно. Массачусетс просто немного медленнее приходил в себя. Но пришел. Либерализм обанкротился ”.
  
  Я смотрел на ее букетик. Не так уж часто видишь букетик, особенно днем. Это была орхидея.
  
  “Разве тебе не нравится мой букетик? Дональд, мой муж, подарил его мне прошлой ночью, когда узнал, что я собираюсь встретиться с конгрессменом. Я держала его в холодильнике всю ночь ”.
  
  Я улыбнулся. “Это, безусловно, привлекательно”, - сказал я.
  
  Мы покинули Республиканский женский клуб Haverhill как раз вовремя, чтобы попасть на завод Raytheon в Андовере на пересменку. Александр стоял у ворот и пожимал столько рук, сколько мог, когда рабочие выходили, направляясь к парковке. Более половины рабочих задели Мид и Ронни и проигнорировали протянутые руки. Некоторые пожимали друг другу руки без каких-либо признаков узнавания. Большинство рабочих были мужчинами, и большинство из них, пройдя мимо Ронни, обернулись и посмотрели на нее. Бородатый рабочий в клетчатой кепке сказал: “Классная задница”.
  
  Как только четырехчасовая смена перестала любоваться задом своей жены, Александр вернулся в фургон и направился в торговый центр в Пибоди.
  
  Александр занял позицию у магазина Jordan Marsh, напротив Baskin-Robbins, и пожал еще нескольким людям руки. Фикс Фаррелл и Абель Вестин продолжали подталкивать людей к нему, и Александр пожимал руки и улыбался, а Ронни стоял рядом с ним и улыбался.
  
  Невысокая женщина с седыми волосами, туго завитыми, спросила Александра, что он планирует делать с “темными”.
  
  Александр сказал: “Прошу прощения?”
  
  Она сказала: “Тьма. Что ты собираешься с ними делать? Они проникают повсюду, и мы платим за это”.
  
  Александр сказал: “Я чувствую, что правительству нет дела до образования”.
  
  Женщина торжествующе кивнула. Молодая женщина в мокасинах выше щиколоток и очках в золотой оправе сказала: “Вы против государственного образования. Вы хотите его отменить?”
  
  Абель Вестин проскользнул между Александром и молодой женщиной. Он сказал: “Это слишком сложный вопрос для подобного форума, мэм”.
  
  “Но он сказал, что правительству нет дела до государственного образования”.
  
  Александр улыбнулся. “Мы готовим документ с изложением позиции по этому поводу, моя дорогая. Когда он появится, я думаю, вы будете удовлетворены”.
  
  “Тем не менее, хороший вопрос”, - сказал Вестин.
  
  Молодая женщина сказала: “Чушь собачья”, - и пошла в "Баскин-Роббинс" за мороженым.
  
  Из торгового центра мы отправились на прием в отель Colonial Hilton Inn в Линнфилде. Александр встретился с Коалицией христианского действия в банкетном зале, где с небольшого шведского стола вдоль одной стены подавали вино в кувшинах, сырную пасту и пшеничные лепешки.
  
  Александр отпил маленький бокал вина, откусил пшеничную лепешку и милостиво улыбнулся обожанию, которое клубилось вокруг него, как пар в бесплатной столовой. Все мужчины в комнате были в костюмах и галстуках, все женщины - в платьях и на каблуках. Женщины щедро украшали себя золотыми украшениями, а мужчины - изрядным количеством дорогих наручных часов. Когда кандидат говорил с людьми, не было никаких вопросов, только общие убеждения.
  
  “Ты знаешь, что они покупают по талонам на питание? Кексы. Я увидел женщину перед собой в Star Market ...”
  
  “Ты знаешь, что они читали на уроке английского у моего ребенка? И девочки, и мальчики? Ты когда-нибудь слышал об Элдридже Кливере?”
  
  Ронни Александер выпил бокал вина.
  
  “Пока частному сектору приходится конкурировать с правительством за деньги, процентные ставки будут оставаться на высоком уровне. Это просто спрос и предложение ...”
  
  Я заметил, что Ронни Александер допила свое вино и взяла еще.
  
  Дым в комнате сгустился. Рожденные свыше христиане, похоже, не страдали от рака легких.
  
  “... в этом году в школе даже устроили рождественское представление. Какой-то еврей пожаловался ...”
  
  Фикс Фаррелл сказал мне: “Ладно, нам пора идти. Ронни принялся за вино”.
  
  Ронни снова наполняла свой пластиковый стаканчик в буфете.
  
  Фаррелл пробормотал Вестину. “Сделай чертовски позднее объявление”.
  
  Вестин громко сказал, перекрывая шум в комнате: “Извините, извините меня, ребята”.
  
  Фаррелл подошел к Александру и что-то прошептал ему. Дейл Фрейзер вышел, чтобы пригнать машины.
  
  “Мид остался бы здесь на всю ночь, если бы мы ему позволили. Но кто-то должен быть плохим парнем. Мы должны уложить его в постель. Итак, мы благодарим вас за то, что пришли, и если вы просто подождете еще секунду, я знаю, Мид захочет попрощаться. Тогда, я надеюсь, вы, ребята, останетесь и насладитесь вином ”.
  
  Александр встал рядом с Вестином, и его улыбка освежила густой воздух.
  
  “Я благодарю вас всех за то, что пришли. Вспомните меня, когда придет время голосовать. Прислушайтесь к своей совести, и да благословит вас Бог”.
  
  Затем он взял свою жену за руку. Она ослепительно улыбнулась, и в сопровождении Фаррелла рядом с ними, а меня и Кэмбелла позади них, они направились из комнаты к ожидающим машинам. Ронни захватила с собой пластиковый стаканчик. Еще один на дорожку.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 4
  
  Back в отеле в Бостоне Фикс хотел, чтобы все ели в своих номерах, но Ронни захотел попробовать новую столовую Apley's.
  
  “Фрэнсис”, - сказала она. “Я устала сидеть взаперти в той или иной комнате. Я хочу немного элегантности”.
  
  Александр кивнул Фиксу. “Я уверен, что все будет в порядке”, - сказал он. “Мистер Спенсер может присоединиться к нам, если вы беспокоитесь о безопасности”.
  
  Фаррелл пожал плечами. “Твои похороны”, - сказал он. “Я сам не ем это французское дерьмо”.
  
  Метрдотель узнал Александра и без проблем нашел нам столик на троих. Ресторан "Апли" был зеркальным и элегантным. Женщина играла на арфе почти в центре зала. В меню была агрессивно-новая кухня.
  
  Официант принял наш заказ на напитки. Я заказал пиво. Александр заказал мартини, а Ронни - Джек Дэниелс со льдом.
  
  Ронни посмотрела на меню, а затем улыбнулась мне.
  
  “Вы не возражаете поесть здесь, мистер Спенсер?”
  
  “Нет. Мне это нравится. Я много ем французской дряни”.
  
  Официант принес напитки. Александр поднял свой мартини и улыбнулся нам.
  
  “Ваше здоровье”, - сказал он. Мы выпили. “Как вам нравится предвыборная кампания, Спенсер?”
  
  “В целом, я бы предпочел быть в Филадельфии”.
  
  “Я полагаю, это может быть утомительно. Мы с Ронни к этому привыкли. И я должен сказать, что есть подъем от ...” Он сделал руками жест, как будто собирал большой снежок. “От того, что был с людьми. От того, что действительно видел избирателей”.
  
  “Включая молодую женщину, которая спросила о вашей позиции в отношении государственного образования?”
  
  Александер улыбнулся своей великолепной улыбкой. “Политика - это компромисс, мистер Спенсер”.
  
  “Ты видел, как она была одета”, - сказала Ронни. S слегка покраснела.
  
  “Пытаться сформулировать мою позицию в то время, в том месте, было бы неразумно. Она была явно несимпатична. Там была пресса. Они бы ничего так не хотели, как описать, как я ввязался в драку в торговом центре ”.
  
  Появился официант. “Извините”, - сказал он. “Могу я рассказать вам о наших фирменных блюдах этим вечером”.
  
  Александр кивнул.
  
  “Сначала ты можешь принести мне еще один напиток”, - сказал Ронни.
  
  “Конечно, мэм”. Официант взял стакан, посмотрел на нас с Александром. Мы покачали головами. Официант удалился.
  
  “Расскажи нам немного больше о себе, Спенсер. Мы знаем только, что тебя очень рекомендовали, что ты не женат и агностик”.
  
  “Этим все сказано”, - сказал я.
  
  “Один из источников Фрэнсиса сказал, что вы, как он выразился, иронист”.
  
  “И это тоже”, - сказал я.
  
  Официант вернулся с бурбоном для Ронни. Она пила его, пока он объяснял фирменные блюда. Объяснение заняло некоторое время, и я задался вопросом, как всегда, когда люди зачитывали мне меню, что я должен был делать, пока они это делали. Просто сидеть и мудро кивать заставляло меня чувствовать себя ведущим ток-шоу. Встать и пойти в мужской туалет казалось грубым. Однажды в Чикаго я попытался делать заметки на полях меню, но они на меня разозлились.
  
  Когда официант закончил, Ронни спросил: “Эта утка вкусная?”
  
  “Да, мэм”.
  
  “Как насчет начинки с зеленым перцем горошком?”
  
  “Курица-дичь? Да, мэм, это превосходно”.
  
  “Как ты думаешь, что было бы лучше?” спросила она.
  
  “Оба превосходны, мэм”.
  
  Александр сказал: “Мне, пожалуйста, говяжью вырезку”.
  
  Официант выглядел благодарным. Он посмотрел на меня. Я заказал утку. Он неохотно перевел взгляд на Ронни. Она допила свой бурбон.
  
  “Я не знаю, что взять”, - сказала она.
  
  Официант улыбнулся.
  
  “Если ты принесешь мне еще один маленький стаканчик бурбона, тогда я приму решение”. Последнее слово прозвучало подозрительно, как дешайд.
  
  “Что-нибудь для вас, джентльмены?”
  
  Я выпил еще пива. Александр покачал головой. Официант удалился. Ронни изучал меню.
  
  “Я полагаю, вы когда-то работали в полиции, мистер Спенсер?”
  
  “Да”.
  
  “Тебе не понравилась полиция?”
  
  “И да, и нет”, - сказал я. “Как и все остальное. Работа того стоит, большая ее часть. Но” — я пожал плечами — “слишком много отчетов. Слишком много контролеров, которые никогда не работали на улице. Слишком много цинизма ”.
  
  Александр поднял брови. “Слишком много цинизма? Я бы подумал, что вы циник, мистер Спенсер”.
  
  Я пожал плечами.
  
  “Ты не такой?”
  
  “Не совсем”, - сказал я.
  
  “Во что ты веришь?”
  
  Официант вернулся с бурбоном для Ронни и моим пивом.
  
  Александр сказал Ронни: “Почему бы тебе не заказать куриную грудку с перцем горошком?”
  
  Ронни глотнул немного бурбона и кивнул.
  
  Александр сказал официанту: “Леди будет курицу из дичи с зеленым перцем горошком”.
  
  “Очень хорошо, сэр. Не могли бы вы заказать вино?”
  
  Александр сказал: “Нет, я не думаю...”
  
  Ронни сказал: “О, брось, Мид. Ужин без вина - это как поцелуй без объятий”.
  
  Александр кивнул официанту. Он достал карту вин и протянул ее Александру. Александр просмотрел ее и заказал хорошее калифорнийское Пино Нуар. Официант пошел за ним.
  
  Ронни начал напевать вместе с арфистом.
  
  Александр посмотрел на меня, допил свой мартини, отставил его и сказал: “Так в чем же ты не циничен? Во что ты веришь?”
  
  “Любовь”, - сказал я. “Я верю в любовь, Альфи”.
  
  Лицо Александра было серьезным, когда он посмотрел на меня. Напев Ронни стал немного громче. Арфист играл что-то классическое, чего я не знала. Очевидно, Ронни тоже этого не знала, но она не была обескуражена. Она слегка покачивалась в такт музыке, напевая.
  
  Александр не отрывал от меня взгляда. “Я тоже”, - сказал он.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 5
  
  Некийлександер работал на приеме за ланчем в отеле Marriott в Спрингфилде. Толпа была одета в растяжку и намазана лаком для волос, там были закуски и кассовый бар. На закуску подавались колбаса и сырные рулетики со сливками, салями и сырные кубики на палочке, куриная печень и бекон. Вы почти могли слышать, как закупориваются артерии, когда сторонники Александра поглощали их.
  
  В одном конце комнаты Мид и Ронни стояли в неофициальной очереди на прием, пожимая руки, улыбаясь, проклиная большое правительство и восхваляя Бога. Молодые мужчина и женщина, похожие на студентов колледжа, остановились, чтобы поговорить с ним. У мальчика была мышка под правым глазом. С того места, где я был, я не мог их слышать, но я увидел, как дыхание Ронни резко участилось, и я увидел, как Александр нахмурился. Он кивнул, затем поднял глаза и оглядел комнату, пока не увидел меня. Он жестом подозвал меня к себе.
  
  Когда я продвигался к нему сквозь толпу, мужчина средних лет в клетчатых брюках сказал: “Ты не можешь просто продолжать раздавать это людям, которые не хотят работать ...” Женщина с пышной прической и в очках в голубой оправе сказала: “... У дарвинизма просто нет данных, подтверждающих ...”
  
  Ронни лучезарно улыбнулся мне. Мид сказала: “Спенсер, этим двум молодым людям есть что рассказать довольно тревожную историю. Я хотел бы знать, не могли бы вы найти тихий уголок и поговорить с ними.” Он взглянул на двух детей. “Это мистер Спенсер, наш начальник службы безопасности”. Я пытался выглядеть скромно. “Это, ах...”
  
  “Джон”, - сказал мальчик. “Джон Тейлор. Это моя невеста, Мелани Уолш”.
  
  Я сказал: “Здравствуйте”, - и повел их в нечто вроде кладовой рядом с приемной, где хранились стеклянная посуда, фарфор и прочее. Я прислонился к стопке сложенных стульев, скрестил руки на груди и спросил: “В чем дело?”
  
  Дети посмотрели друг на друга, затем Джон сказал: “Мы студенты. AIC. Я младшекурсник, а Мелани второкурсница. Вчера мы раздавали литературу для мистера Александера возле Гражданского центра, когда подошли двое мужчин и сказали нам, чтобы мы проваливали ”.
  
  Я кивнул.
  
  “Я сказал, что мы не делали ничего противозаконного, и какое право они имели приказывать нам прекратить это. Они просто вроде как посмеялись, а потом один из них отбросил пачку листовок — у Мелани была куча листовок Александра, и мы раздавали их всем, понимаете?”
  
  Я кивнул.
  
  “В общем, один из них выбил листовки из рук Мелани на землю, и их разнесло ветром, а потом я что-то сказал, и другой ударил меня и сбил с ног”.
  
  “Джонни сказал им оставить меня в покое”, - сказала Мелани. “И они ударили его еще до того, как он был готов, и все его листовки разлетелись по сторонам”.
  
  “И они сказали, что если она появится там снова, они сделают намного хуже”.
  
  “Они сказали тебе, почему они это сделали?” Спросил я.
  
  “Нет”.
  
  “Ты бы узнал их снова?”
  
  “О, да. Но они сказали, что если мы расскажем полиции, они найдут нас ...”
  
  Я кивнул. “Разве они не всегда так делают”, - сказал я.
  
  Джон сказал: “Я не знаю, сэр”. За исключением мыши, он был похож на мальчика из церковного хора. Может быть, на пару лет старше Пола Джакомина.
  
  “Вы, ребята, родились свыше?”
  
  “Да, сэр. Я принял Иисуса Христа четыре года назад. И Мелани нашла его в прошлом году”.
  
  “Сколько лет было этим парням?”
  
  Джон посмотрел на Мелани. Мелани сказала: “Они были мужчинами, ты знаешь. Взрослыми. Тридцати-сорока лет от роду”.
  
  Джон сказал: “Они назвали Мелани каким-то именем”.
  
  “Разве они не всегда”, - сказал я. На самом деле Мелани была больше похожа на Долли Партон, чем на Эйми Сэмпл Макферсон, но душа носит разные облачения. “У вас есть право раздавать вещи там, внизу, без того, чтобы к вам приставали”, - сказал я. “Если ты хочешь попробовать это снова, я пойду с тобой, и если двое джентльменов появятся, я их урезоню”.
  
  “Их там двое”, - сказала Мелани.
  
  “Я знаю. Это нечестно”, - сказал я. “Но, может быть, они приведут пару друзей и сравняют счет”.
  
  Они оба выглядели озадаченными.
  
  “Послушай”, - сказал я. “Я действительно хорош в такого рода вещах. Я прекрасно с этим справлюсь. Если ты хочешь, мы сразу перейдем к этому. Если они появятся, я, несомненно, смогу убедить их в их греховности ”.
  
  “Мне не нравится, что они так говорят о Мелани”, - сказал Джон. “Но они были слишком большими для меня”.
  
  Мелани сказала: “Я пойду”.
  
  Я сказал “Хорошо” и пошел проверить с Кэмбеллом и Фрейзером. И Александром.
  
  “Я не уверен, что это подпадает под охрану, Спенсер”.
  
  “Безопасность включает в себя разведданные, мистер Александр. Я думаю, это требует изучения. Томми и Дейл займутся этим здесь. Это прямо по улице. Я вернусь через час ”.
  
  Кэмбелл направился со мной к двери. “Ты уверен, что хочешь справиться с двумя из них самостоятельно?”
  
  Я кивнул в сторону потолка. “Я нравлюсь кому-то там, наверху”, - сказал я.
  
  “Не нужно смеяться над нами, Спенсер”, - сказал Кэмбелл. “Это серьезно для нас”.
  
  “Это то, что вы с Фрейзером здесь делаете”, - сказал я.
  
  Кэмбелл кивнул. “Иисус важен в нашей жизни. Поскольку вы этого не понимаете, не нужно опускать это”.
  
  Я кивнул. “Я смеюсь над всем, Томми”, - сказал я. “Даже над самим собой. Не хотел причинить вреда”.
  
  Кэмбелл снова кивнул. “Мы могли бы оставить Дейла здесь, а я мог бы спуститься с тобой в Гражданский центр”, - сказал он. “Мне самому неприятно видеть, как парой детей толкают куда попало”.
  
  “Я тоже”, - сказал я. “В следующий раз твоя очередь”. Мы подобрали несколько папок, на обложке которых были улыбающиеся Мид и Ронни Александер. Затем мы вышли из отеля Marriott и направились вверх по Мейн-стрит.
  
  Центр Спрингфилда был на пути к возвращению из трудных времен. Отель находился в новом комплексе под названием Bay State West, который включал магазины, рестораны и пешеходные дорожки через Мейн-стрит к Steigert's и через Вернон-стрит к Forbes и Wallace. Вверх и вниз по Мейн-стрит поднимались другие здания, но следы бедности и пригородных торговых центров все еще оставляли шрамы на старых зданиях. Они стояли, многие пустые, в ожидании бала разрушителей. Судьба, для которой они были рождены.
  
  На углу Корт-стрит мы стояли спиной к муниципальному комплексу и смотрели на Гражданский центр. Казалось, что он сделан из бетонных занавесей, с квадратным видом, который был модным, когда его строили во время первого всплеска urban rescue. Он выходил фасадом на Мейн-стрит. Ист-Корт-стрит проходила вдоль него слева от нас, и несколько бетонных ступеней вели на площадку, с которой огороженный проход тянулся через Ист-Корт к третьему уровню парковочного гаража.
  
  “Мы раздавали вещи там, сбоку, возле лестницы”, - сказала Мелани.
  
  “Хорошо”, - сказал я. “Я пойду в гараж. Ты начинаешь раздавать вещи возле лестницы, и если эти парни появятся, ты начинаешь отступать вверх по лестнице и через дорогу к гаражу. Я буду в гараже. Не волнуйся. Я могу видеть тебя все время ”.
  
  Они оба кивнули. У Джона возникли небольшие проблемы с глотанием. На него оказывалось большее давление, чем на Мелани. На карту была поставлена определенная доля мужественности. Или он думал, что это так.
  
  “Не делай глупостей”, - сказал я Джону. “Я знаю, что ты злишься, и я знаю, что ты чувствуешь себя скомпрометированным из-за того, что они помыкали тобой и Мелани. Но ты не большой ребенок, а я такой ”.
  
  “Вчера их было двое, а я один”, - сказал он. “Сегодня мы квиты”.
  
  Его лицо было очень серьезным. У него была короткая стрижка с пробором слева. Он был одет в красную клетчатую рубашку с воротником на пуговицах, хлопчатобумажные брюки, кроссовки цвета ржавчины на креповой подошве и коричневую парку с подкладкой лесного цвета. Он, вероятно, весил 155 фунтов. Вероятно, он был специалистом по бухгалтерскому учету.
  
  “Да”, - сказал я. “В чем ты специализируешься?”
  
  Он выглядел удивленным. “Финансы”, - сказал он.
  
  Закрыть.
  
  На Мелани был черный джемпер в клетку и бежевый свитер, пальто из верблюжьей шерсти в полный рост и черные ботинки. Она посмотрела на Джона и сказала: “Не говори глупостей, Джонни. Я не хочу, чтобы тебе было больно ”.
  
  “Ты не можешь просто лечь и принять это”, - сказал он.
  
  “Мы не будем”, - сказал я. “Давайте приступим к этому”.
  
  Они направились к лестнице. Я направился к гаражу. Мне нужно было поторопиться, иначе Джон почистил бы свои часы, доказывая, что он мужественный. Что случилось с тем, чтобы подставить другую щеку?
  
  Вы видите один гражданский центр, вы видели их все, но погода была великолепной для ноября. Солнечно, безветренно, температура за шестьдесят — отличный день для потасовки. На мне был серый твидовый пиджак Harris, черный вязаный галстук, угольно-серые брюки и пистолет Smith & Wesson .Модель 38 Chief Special с двухдюймовым стволом и мокасины cordovan с неброскими кисточками. Я была консервативно одета, но когда вы берете куртку 48 размера, выбор ограничен. Особенно если вы настаиваете на том, чтобы ткань была животного или растительного происхождения.
  
  Потребовалось двадцать минут ожидания, прежде чем появились двое отбивающих. Я понял, кто они такие, еще до того, как увидел, как дети напряглись и посмотрели в мою сторону, а затем быстро отвернулись. Оба были полноваты, хотя ни один из них не был толстокожим, и я знал, что если бой продлится больше пяти минут, они у меня в руках. Они немного чванливо приближались к детям, чувствуя себя довольными, думая, что им будет немного весело. На одном из них была темно-синяя кепка и клетчатая фланелевая рубашка с закатанными до локтей рукавами. На каждом предплечье синими чернилами была вытатуирована обнаженная женщина.
  
  Он сказал детям: “Вы вчера ничему не научились, да?”
  
  Его партнер был немного выше и чуть менее тучен. У него были волосы до плеч, тронутые сединой.
  
  Мелани начала удаляться от них, вверх по лестнице, к проходу. Джону пришлось последовать за ней, держась между двумя отбивающими и Мелани.
  
  “Хорошая идея”, - сказал седовласый отбивающий. “Поговорим в гараже”.
  
  Дорожка была покрыта полупрозрачным пластиком янтарного цвета, и все они выглядели немного желтоватыми, когда шли по ней.
  
  Когда они пересекли его, на третьем уровне гаража не было никого, кроме меня. Уровни были помечены цветом. Мой был зеленым. Когда они вчетвером вошли в маленькую прихожую на первом этаже гаража, я стоял, прислонившись к дальней стене, рядом с лифтами, скрестив руки на груди.
  
  “Хиди-хо”, - сказал я.
  
  Тату сказал: “Кто ты, блядь, такой?”
  
  Я сказал: “Я из бюро "Чистый рот". Давайте просто зайдем за угол, и я объясню, почему ругаться невежественно”.
  
  Тату нахмурился. Он приехал сюда со Старыми седыми волосами, чтобы расшевелить пару студентов колледжа, и теперь у него было что-то, что его не устраивало. Вероятно, он давно не носил 48-й размер. Его партнер взял верх.
  
  “Ты коп?”
  
  Я кивнул головой в сторону детей, и мы направились в гараж, пока разговаривали. Двое отбивающих бессознательно остались с нами. Я не был похож на студента колледжа, но их было двое. И они должны были быть жесткими. И им было бы трудно объяснить друг другу, почему один парень их отпугнул. Поэтому они переехали к нам на парковку.
  
  “Полицейский?” Переспросил я. “Нет, нет. Вы неправильно поняли. Я из кампании Александера”.
  
  Теперь мы были полностью в гараже, между двумя рядами машин. В поле зрения никого не было.
  
  Тот, что с седыми волосами, снова заговорил. “Кампания Александра, да? Ну, ты, наверное, знаешь, что мы сказали этим двум ботаникам. То же самое касается и тебя”.
  
  “Ты тоже святой ролик?” - Спросил Тату.
  
  “Нет”, - сказал я. “Я специалист по внедрению политики”.
  
  “Что, черт возьми, это значит?” Сказал Седовласый.
  
  Я очень ободряюще улыбнулся. Я сказал: “Ну, политика кампании заключается в том, чтобы наши сотрудники кампании не подвергались преследованиям, если вы понимаете, что я имею в виду”. Я немного переступил с ноги на ногу и обрел равновесие.
  
  “О, да”. Снова татуировка. “И что ты будешь делать, если это так?”
  
  Я нанес Тату левый хук. Возможно, лучший левый хук, когда-либо проведенный в Спрингфилде. Он с грохотом отлетел к коричневому "Бьюику Электра", его колени подогнулись, и он осел, не упав.
  
  “Реализация”, - сказал я. И пнул седовласого мужчину в пах. Он согнулся пополам и упал. Глаза Тату немного прояснились, и он оттолкнулся от Электры и бросился на меня. Неумно. Он сделал выпад вправо в прямой влево и резко остановился. Я немного переместился вправо, пролетел над его левым плечом и нанес ему удар правой, который прикончил его. Тату упал на бетонный пол и остался.
  
  Джон как раз принимал боевую стойку, когда Тату опустился. Я улыбнулся ему.
  
  “Вот так”, - сказал я. “Сила сладостного разума”.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 6
  
  Alexander и я сидели одни за маленьким столиком в углу главного обеденного зала в немецком ресторане под названием "Студенческий принц и форт". Это было на Форт-стрит, что, вероятно, отчасти объясняло название. Почему у него было такое другое название, было для меня загадкой. Но еда была хорошей, и было немецкое пиво, и я неплохо проводил время.
  
  Александр заказал зауэрбратен. Я выбрала шницель по-венски. В ресторане царил великолепный беспорядок из пивных кружек и немецких экспонатов. Мы со Сьюзан ужинали там пару раз раньше, когда она приезжала в Спрингфилд по делам, а я приезжал прокатиться. Еда была вкусной.
  
  Официантка принесла нам два сорта разливного пива. Александр посмотрел на крышку своего, как будто там могло быть послание.
  
  “Ты собираешься превратить это в вино?” Спросил я.
  
  Александр улыбнулся без особого удовольствия. “Я полагаю, это была вода. Я знаю, что ты не желаешь ничего плохого, но я бы предпочел не шутить об Иисусе, если ты не возражаешь”.
  
  Нам не смешно.
  
  Я отпил немного пива. Александр вернулся к изучению своего.
  
  “Ты, наверное, удивляешься, почему я захотел поужинать с тобой наедине”, - сказал он.
  
  Я кивнул.
  
  “Ну, во-первых, что вы узнали о двух мужчинах, которые приставали к моим молодым сотрудникам избирательной кампании?”
  
  “Я узнал, что они достигли своего предела с детьми”, - сказал я. “Со мной они были выше своих сил”.
  
  “Я слышал, ты с ними подрался”.
  
  “Сражаться" - слишком сильное слово. Я тяжело дышал на них, и они упали”.
  
  “Даже так”, - сказал Александр. “Я бы предпочел другой подход”.
  
  Я пожал плечами. “Меня разозлило, что я надавал пощечин паре детей”.
  
  Александр кивнул. “Ты узнал, почему они это сделали?”
  
  “Они сказали мне, что мужчина, которого они не знали, дал им двести долларов, чтобы они приставали к детям. Сказал, что он сказал им, что может быть больше, если они покажут ему, что могут с этим справиться”.
  
  “Незнакомый мужчина только что подошел к ним на улице?”
  
  Я покачал головой. “Нет, не совсем. Я позвонил копам Спрингфилда, у этих парней скромная репутация в том, что вы могли бы назвать параюридическими кругами. Если бы вы были из Бостона, или Вустера, или Хартфорда, и хотели нанять дешевое устройство для скручивания рук, слухи привели бы вас к этим ребятам ”.
  
  “Будут ли двое молодых людей выдвигать обвинения?”
  
  “Они сказали, что будут”.
  
  “Что, если эти двое мужчин причинят им вред, будут угрожать им, чтобы заставить их снять обвинение?”
  
  “Нет”, - сказал я. “Они не будут. Я сказал им не делать этого”.
  
  Александр поднял взгляд от своего так и не откупоренного пива. Он изучал меня с минуту. “И они тебя боятся?”
  
  “Хм-хм”.
  
  “Ну, ты физически внушителен, но в тебе, должно быть, есть дикость, которая обычно не проявляется”.
  
  “Хм-хм”.
  
  Наша официантка проходила мимо, остановилась и посмотрела в мои тоскующие глаза и пустой стакан.
  
  “Не хотите ли еще пива, сэр?” - спросила она.
  
  Я кивнул, и она забрала у меня кружку и очень быстро вернула ее полной. Александр еще не притронулся к своей. Как ты можешь уважать такого человека?
  
  Александр еще немного посмотрел на меня. Вероятно, проверяя, нет ли скрытой жестокости. “И нет никакого способа отследить, кто их нанял?”
  
  “Я бы не сказал, что ни за что”. Я сделал паузу, попробовал второе пиво. Оно ни в чем не уступало первому. “Это можно было бы исследовать; на двух отбивающих можно было бы надавить более энергично. Может быть, они вспомнили бы больше. Может быть, нет”.
  
  Александр сложил руки вместе и прижался губами к костяшкам больших пальцев.
  
  “То, что я собираюсь сказать тебе, Спенсер, абсолютно конфиденциально. Это то, о чем ты вообще не должен никому рассказывать. Никому”.
  
  Я ждал.
  
  Он снова опустил взгляд на свое пиво.
  
  “Я должен кому-то довериться. Мне нужна помощь. Я должен быть в состоянии доверять тебе”.
  
  Я подождал еще немного. Он снова посмотрел на меня. Пирсинг. “Могу ли я доверять тебе?”
  
  “Конечно”, - сказал я. “Но прелюдия становится утомительной”.
  
  Он не сводил с меня своего пронзительного взгляда. Должно быть, потратил часы, чтобы сделать это правильно. Вероятно, настоящий бездельник на выступлениях по сбору средств. Затем он сжал уголки рта, расслабил их и сказал: “Да. Мне придется доверять тебе. Я должен”.
  
  Он ждал, когда меня охватит облегчение.
  
  Затем он сказал: “Меня шантажируют. Теперь вы понимаете, почему я задавался вопросом, кто послал этих головорезов. Я не знаю, кто занимается шантажом, но они хотят, чтобы я выбыл из гонки в Сенат и поддержал своего оппонента ”.
  
  “Браун”, - сказал я.
  
  “Да”.
  
  “Вы думаете, он может быть лично замешан?”
  
  “Я не знаю”, - сказал Александр. “Очевидно, что именно ему будет выгодно, если я сделаю то, о чем меня просят”.
  
  Я кивнул.
  
  “Я не знаю, что делать”, - сказал Александр.
  
  Я снова кивнул.
  
  “У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу?” Сказал Александр.
  
  “Пока нет”, - сказал я.
  
  Мы сидели и смотрели друг на друга. Наша официантка вернулась с ужином. Мы молчали, пока она ставила его перед нами, взяла мой стакан, отошла, вернула его полным и спросила, не нужно ли нам чего-нибудь еще.
  
  Александр сказал: “Нет, спасибо”, - голосом Уэстбрука ван Вурхиса. Официантка ушла. Я откусил кусочек венского шницеля. “Вкуснятина, вкуснятина”, - сказал я. Я запил это глотком пива. В корзинке были жареный картофель, яблочное пюре и черный хлеб. Я подумал о правильной последовательности их приготовления. Может быть, основа поочередно, кусочек шницеля, кусочек картофеля, вкус яблочного пюре, немного хлеба, глоток пива. Затем начните сначала. ДА. Это был наилучший подход, хотя не обязательно быть жестким. Я откусил еще кусочек венского шницеля. Выпил немного пива. Александр все еще смотрел на меня. Не пил пива, теперь он не ел сауэрбратена. Этот человек был сумасшедшим.
  
  “Мне придется рассказать тебе, не так ли?”
  
  “Если я собираюсь помочь тебе, ты, вероятно, поможешь”, - сказал я.
  
  Он посмотрел вниз, сделал глубокий вдох, закрыл рот и задержал его, а затем выпустил воздух через нос. Он положил обе руки ладонями вниз на стол и один раз постучал растопыренными пальцами по столешнице. Затем он снова посмотрел на меня.
  
  “Это миссис Александр”.
  
  Я кивнул.
  
  “Боюсь, она была нескромна”.
  
  Я кивнул еще немного.
  
  “У нее ... у них есть...” Его голос начал прерываться, и в глазах появились слезы. Он снова посмотрел вниз и несколько раз вдохнул, резко выдыхая, почти как спринтер, пытающийся вложить немного больше в свой удар. Затем он снова поднял свои влажные глаза и сказал довольно твердо: “Там есть фотографии”.
  
  “О, черт”, - сказал я. “Мне жаль”.
  
  Он начал слегка раскачиваться на своем стуле, его руки все еще лежали на крышке стола. “Видеозапись”, - сказал он. Его голос снова был сдавленным. “Цветной”. Он внезапно встал и отошел от стола в сторону мужского туалета. Я сидела и смотрела на еду. Мне тоже больше не хотелось есть.
  
  Подошла официантка и спросила: “Что-нибудь не так, сэр?”
  
  “Не с едой, - сказал я, - но мой друг болен. Я думаю, нам лучше получить чек”.
  
  “Да, сэр”, - сказала она. “Мне очень жаль”.
  
  Она быстро выписала чек. Я оплатил его. Она ушла и вернула сдачу. Я дал ей чаевые.
  
  “Спасибо, сэр”, - сказала она. “Я надеюсь, что вашему другу скоро станет лучше”.
  
  Я пожал плечами. “Пути Господни, - сказал я, - часто темны, но никогда не бывают приятными”.
  
  Она слегка нахмурилась, взяла чаевые и ушла.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 7
  
  КогдаАлександр вышел из мужского туалета, он выглядел очень бледным, но на мгновение его глаза были сухими, и он, казалось, снова взял себя в руки.
  
  Я сказал: “Давай прогуляемся”.
  
  Он кивнул. Мы пошли вверх по Форт-стрит. На улице было темно и шел дождь, но не очень холодно. На мне был мой кожаный плащ, а на Александре - поплиновый дождевик. Дождь был слабым и не надоедливым. При других обстоятельствах, на самом деле, дождь был бы хорош для прогулки. Романтика. По всей нижней части Главной улицы велись строительные работы и проекты по сносу зданий. Бесшумная строительная техника поблескивала под дождем, но людей вокруг было немного. Мы повернули по Мейн-стрит к Гражданскому центру. Александр держал руки в карманах, наклонив голову, глядя на тротуар во время ходьбы. На нем была клетчатая шляпа, как у Беара Брайанта.
  
  Я сказал: “Это ужасно. Я понимаю это. Но я не поднимал этого вопроса. Если я собираюсь помочь тебе с этим, мы должны поговорить об этом ”.
  
  Александр сказал: “Я знаю”.
  
  Мы проехали Бэй-Стейт-Уэст. В торговом центре было много людей, которые что-то покупали. Покупки для развлечения.
  
  Я сказал: “Я могу это исправить для тебя. Не все. Не то, на что это похоже, но другую часть. Я могу позаботиться о шантаже”.
  
  Александр кивнул. Мы проехали мимо магазина Джонсона, его фасад был темно-зеленым, название - золотыми буквами. Муниципальный автобус остановился, высадил несколько человек и поехал дальше в центр города.
  
  “Это было отправлено мне домой по почте”, - сказал Александр. “В Фитчбурге. Видеокассета. Формат VHS. Обратного адреса нет, бостонский почтовый штемпель.” Мы свернули на Корт-сквер, пройдя мимо комплекса ратуши с ее башней. Посреди площади был небольшой парк. Я молчала. Он начал. Я знал, что он закончит.
  
  “У меня есть магнитофон, VHS. Я включил его однажды ночью, когда Ронни отсутствовал”.
  
  Мы повернули налево в дальнем конце площади. Закрытый конец. За ним была скоростная автомагистраль. За скоростной автомагистралью - река, добавляющая свой влажный запах к дождливой ночи.
  
  “В фильме показано, как Ронни занимается сексом с молодым человеком в помещении, похожем на квартиру. Было очевидно, что она не знала о записи”.
  
  На открытом конце Корт-сквер, через Мэйн-стрит, сиял Гражданский центр. Его огни отражались от мокрых зданий. При правильном дожде все выглядит хорошо. Даже окрашенный в разные цвета гараж казался привлекательным под мягким осенним дождем.
  
  “Также было очевидно, что это был Ронни. Ошибки быть не могло. Я не узнал молодого человека”.
  
  Мы снова повернули направо, обратно на Мейн-стрит, и продолжали идти, удаляясь от отеля. На мне не было шляпы. Мои волосы были мокрыми. Отражения светофоров мерцали на мокром асфальте. “Ты обсуждал это с ней?” Спросил я.
  
  “Нет. Она не знает. Она не должна знать. Никогда. Это разбило бы ей сердце, если бы она узнала”.
  
  “Я не могу быть деликатным в этом вопросе”, - сказал я. “Все это неделикатно. От этого никуда не деться. Я должен задавать вопросы”.
  
  “Да”, - сказал он. “Продолжай”.
  
  “Вы убеждены, что это не порнофильм, то есть не то, для чего она позировала?”
  
  “Я уверен, что это не преднамеренная постановка”.
  
  “Люди не просто разгуливают с видеокамерами”, - сказал я. “Кто-то это подстроил”.
  
  Александр кивнул.
  
  “В комнате должно было быть достаточно света”, - сказал я.
  
  “В основном был дневной свет”, - сказал Александер. “Одна стена комнаты была стеклянной, и в ней был яркий дневной свет. Шторы были раздвинуты”.
  
  “У тебя … у нее ... есть ли способ сузить круг поисков?” Сказал я.
  
  Александр сказал: “Я не понимаю”.
  
  Я глубоко вздохнул. “Можем ли мы попытаться разыскать ее партнера или это может быть любой из нескольких?”
  
  Александр остановился и зажмурил глаза, а затем отвернул голову от меня и опустил вниз, почти так, как съеживается собака. Он попытался что-то сказать и не смог. Он попытался еще раз и все еще не мог. Его руки были глубоко засунуты в карманы плаща, плечи ссутулились, и он слегка покачивался, как будто его раскачивал легкий ветерок.
  
  Наконец он сказал: “Я не знаю”, - едва человеческим голосом.
  
  “Ты можешь спросить ее?” Сказал я.
  
  Он покачал головой.
  
  Ветер немного усилился, и дождь, хотя он все еще был мелким, начал немного накрапывать, когда обрушился на нас, и хлестать по нашим лицам. Я повернулся к нему спиной. Александр все еще стоял, покачиваясь, лицом вниз, ничего не подозревая.
  
  “Если бы до этого дошло, ” сказал я, “ ты бы выбыл из гонки?”
  
  Не поднимая глаз, он снова кивнул.
  
  “И никогда не скажешь ей почему?” Спросил я.
  
  Кивни.
  
  “И оказать поддержку Брауну?”
  
  Кивни.
  
  “Я слышал, что Браун связан с мафией”.
  
  Кивни.
  
  “И ты бы поддержал его?”
  
  Плечи Александра начали дрожать. Он поднял лицо. Слезы выдавились из его прищуренных глаз и потекли по лицу.
  
  “Да”, - сказал он. Его голос дрожал, но в нем была энергия, которой я никогда раньше не слышал. Он немного выпрямился и перестал раскачиваться. Дождь усилился, а ветер усилился. Дождь больше не подходил для прогулок. Даже при других обстоятельствах. Похолодало, как будто ноябрь вновь заявил о себе. Мы были одни на улице, а ветер гнал дождь перед этим.
  
  Дуй, ветер, и тресни себя по щекам!
  
  “Я бы поддержал Сатану, чтобы пощадить ее”, - сказал Александр.
  
  Я кивнул. “Я бы тоже”, - сказал я.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 8
  
  Было около полуночи, когда мы вернулись в Marriott и поднялись наверх, вода стекала с нас и образовывала маленькие лужицы на полу лифта. За дверью своего номера Александр остановился и посмотрел на меня. Его глаза были немного красными, но в остальном он взял себя в руки.
  
  “Мы вернемся в Вашингтон на праздники. Я не использую Рождество для предвыборной кампании”, - сказал Александер.
  
  Я кивнул.
  
  “Я хочу, чтобы она была свободна от этого”, - сказал он. “Помни об этом приоритете. Это единственный абсолют, который у тебя есть. Она должна быть свободна от этого”.
  
  Я кивнул.
  
  “И она не должна знать”.
  
  Я кивнул.
  
  Александр протянул руку. Я взяла ее. Мы пожали друг другу руки. Александр постоял минуту, держась за мою руку после того, как мы закончили пожимать. Он начал говорить, остановился, начал снова, а затем покачал головой и отпустил мою руку. Я кивнула.
  
  “Я должен доверять тебе”, - сказал он. “У меня нет другой надежды”.
  
  Затем он вошел в номер, а я направился к соседней комнате, которую делили Кэмбелл и Фрейзер. Я постучал в дверь. Когда Фрейзер открыл ее, я сказал: “Александр вернулся. Я иду спать ”.
  
  Фрейзер кивнул, закрыл дверь, и я пошла в свою комнату по другую сторону от комнаты Александра.
  
  Утром Александр сказал Кэмбеллу и Фрейзеру, что я выполняю для него особое задание и что отныне они несут полную ответственность за безопасность. Я взял напрокат машину и проехал девяносто миль обратно в Бостон и прямиком на бульвар Морриси. Было двадцать минут двенадцатого, когда я заехал на парковку для посетителей перед Глобусом. Было без десяти одиннадцать, когда я сидел на стуле с прямой спинкой рядом со столом Уэйна Косгроува в отделе новостей.
  
  “Это светский визит, - сказал Косгроув, - или вы работаете под прикрытием для Columbia Journalism Review?”
  
  “Нет, я пришел подать жалобу на либеральную позицию "белых воротничков" Globe, и они направили меня к вам”.
  
  Косгроув кивнул. “Да”, - сказал он. “Я рассматриваю эти жалобы”.
  
  “Ну, что ты можешь сказать?”
  
  “Пошел ты”.
  
  “Ну и дела, - сказал я, - слова, должно быть, твое дело”.
  
  Он ухмыльнулся. “Теперь, когда мы закончили играть, ты скажешь мне, чего ты хочешь?”
  
  “Я хочу все, что у вас есть на Роберта Брауна”.
  
  Косгроув был высоким и худощавым, с вьющимися волосами, в очках и со светлой бородой. На нем был костюм-тройка из темно-коричневого твида, темно-зеленая рубашка и черный вязаный галстук. Жилет был расстегнут примерно на три дюйма на талии, а зеленая рубашка свободно свисала с пряжки ремня.
  
  “Конгрессмен?”
  
  “Да”.
  
  “Почему?”
  
  “Не твое дело”.
  
  “Господи, как я могу устоять?” Сказал Косгроув. “Ты такой очаровательный, когда тебе что-то нужно”.
  
  “Ты можешь раскопать это для меня? Ты компьютеризирован. Сколько времени это может занять?”
  
  “Да, конечно, я могу рассказать вам об этом, но, учитывая мой опыт работы в новостном бизнесе, я не могу не задаться вопросом, не может ли быть чего-то, ну, знаете, новомодного, в том, что такой парень, как вы, хочет узнать все, что у нас есть о конгрессмене США”.
  
  “И кандидат в сенаторы”, - сказал я.
  
  “Кандидат в сенаторы? Иисус Христос. Хочешь работу на редакционной странице?”
  
  “Мне нужно знать о Брауне все, что я могу”, - сказал я. “Я не скажу вам почему. Вероятно, никогда не скажу вам, почему, и я бы предпочел, чтобы никто не знал, что я был заинтересован”.
  
  “Что ж, это определенно звучит как хорошая сделка для меня”, - сказал Косгроув. “Встретимся где-нибудь вечером, около половины седьмого, и я отдам тебе то, что у меня есть”.
  
  “Ритц бар”, - сказал я. “Я заплачу”.
  
  “Ты должен”, - сказал он. Зазвонил телефон, и Косгроув поднял трубку. Я встал, помахал ему на прощание и вышел.
  
  Я развернул арендованную машину и пошел пешком к своему офису. Дождь все еще лил, теперь уже не переставая, и было холодно. Приятного больше не было. В офисе было душно от пустоты, и я открыл оба окна, просматривая почту. Через дорогу находилась резиденция арт-директора, и я послал ей воздушный поцелуй из окна. Она улыбнулась и помахала рукой. Почту не стоило открывать. Я выбросил все это в корзину для мусора. Может быть, мне следует получить адрес, не внесенный в список. Что, если я сделал это, и никому не было дела? Я позвонил в службу автоответчика. Сообщений не было. Я сел на свой вращающийся стул, достал бутылку ирландского виски и сделал глоток. Холодный влажный воздух из окна позади меня подул мне на шею. Я подумал об обеде. Я посмотрел на часы. Двенадцать двадцать пять. Я еще раз приложился к бутылке. Я посмотрел на фотографию Сьюзан у себя на столе. Даже через камеру я мог чувствовать ее энергию. Где бы она ни была, все сгущалось вокруг нее. Я сделал небольшой тостующий жест бутылкой.
  
  “Как банка в Теннесси”, - сказал я вслух.
  
  Я выпил еще порцию виски и снова посмотрел на часы. Уже двенадцать тридцать. Я закрутил крышку бутылки и убрал ее. Обед.
  
  Я зашел в мексиканское заведение на Ньюбери-стрит под названием "Акапулько" и заказал тарелку энчиладас и три бутылки Carta Blanca. Затем я пошел к своей квартире на Мальборо-стрит, зашел и проветрил ее. Там было письмо от Пола Джакомина. В колледже дела шли хорошо. Он собирался провести День благодарения со мной, и он мог бы привести подругу.
  
  Виски, энчиладас и пиво не способствовали оживлению дня. В 1:15 я лег на кровать, чтобы почитать Легенды осени. Около 1:30 я на мгновение прикрыл глаза, а в 3:20 проснулся с все еще открытой книгой на груди и густым привкусом пустых калорий во рту. Я встал, принял душ, надел спортивные штаны и непромокаемую куртку и целый час бегал вдоль Чарльза, пока моя кровь снова не начала безропотно течь по венам и чувство вины за дневной сон не рассеялось. Затем я отправился в Harbor Health Club и работал над их новым Nautilus, пока не почувствовал уверенность в искуплении и пришло время встретиться с Уэйном Косгроувом.
  
  Я прибыл в бар "Ритц", только что приняв душ, побрившись и приятно измотанный, в 6:20. Я прихорашивался перед баром Ritz, который был одним из немногих мест в городе, где галстуки обязательны, а джинсы запрещены. На мне был мой новенький вельветовый пиджак с кожаными пуговицами, рубашка "таттерсолл" и темно-синий вязаный галстук, оттеняющий синий цвет "таттерсолл". Войдя в вестибюль отеля Ritz, я снял кожаное пальто и посмотрел на себя в зеркала рядом с баром. В серых брюках и мокасинах cordovan я был достоин постоянного показа. Мой пистолет был спрятан на правом бедре вне поля зрения. Я подумал о том, чтобы купить кобуру из твида, но решил, что это поставит под угрозу мой авторитет.
  
  В баре было немноголюдно, и я занял маленький столик у окна, где люди, проходящие по Арлингтон-стрит, могли заглянуть внутрь и предположить, что я заключаю важную сделку. Косгроув еще не приехал. Когда подошел официант, я попросил Rolling Rock Extra Pale в бутылке с длинным горлышком. У них ничего не было. Мне пришлось довольствоваться Budweiser. Даже бар Ritz иногда разочаровывает.
  
  Я прикончил первую миску арахиса и умудрился проглотить три "Будвайзера", когда появился Косгроув. На нем был тот же костюм, что и раньше, за исключением того, что он добавил длинный шерстяной шарф в клетку. В руках он держал большой плотный конверт из манильской бумаги.
  
  “Извините, я опоздал”, - сказал он. “Зная, что это "Ритц", я должен был сначала заехать домой и почистить зубы”.
  
  “Я не возражаю”, - сказал я. “Для меня это просто означало больше орешков”.
  
  Косгроув сел и протянул мне большой конверт. Появился официант. Косгроув сказал: “Мартини, взбитое без взбалтывания, с лимонной изюминкой”.
  
  “Оливок нет?” Спросил я.
  
  “Только гребаное чудовище добавило бы оливку в свой мартини”, - сказал Косгроув. “Оливки в рассоле портят вкус”.
  
  “Я полагал, что джин и вермут уже сделали это”.
  
  Косгроув пожал плечами. “Вкус не учитывается”, - сказал он.
  
  “Ты докажешь это”, - сказал я. “Для чего этот шарф?”
  
  “Душит грабителей”, - сказал Косгроув. “Ты все еще работаешь на Мид Александер?”
  
  “Ты был занят”, - сказал я.
  
  “Это ты?”
  
  “Да”.
  
  “Так вот почему ты хочешь Брауни?”
  
  “Без комментариев”.
  
  Официант принес напиток Косгроува и свежую миску арахиса. Он посмотрел на меня. Я покачал головой. Я был освобожден всего на полчаса.
  
  Когда официант ушел, Косгроув сделал глоток своего мартини, выглядел довольным, поставил стакан и сказал: “Без гребаных комментариев? Ты неделю работаешь на политика и разгуливаешь без всяких гребаных комментариев?”
  
  “Ты прав”, - сказал я. “Это смущает. Спроси меня еще раз”.
  
  “Ты расследуешь дело Брауна для Александра?”
  
  “Я не хочу отвечать на этот вопрос, ” сказал я, “ и если ты задашь его снова, я выбью тебе зубы”.
  
  Косгроув кивнул. “Лучше”, - сказал он. Он выпил еще немного мартини. “Как Сьюзен?” - спросил он.
  
  “Она далеко”, - сказал я.
  
  Косгроув начал говорить, посмотрел на меня, остановился, а затем сказал: “Я бы не подумал, что Мид Александер в твоем стиле”.
  
  “Я не думаю, что это так”, - сказал я.
  
  “С другой стороны, ” сказал Косгроув, “ кто в твоем вкусе, за исключением, может быть, того проклятого африканского убийцы, с которым ты околачиваешься”.
  
  “Ястреб”, - сказал я. “Я передам ему, что ты это сказал”.
  
  “Это было на глубоком заднем плане”, - сказал Косгроув. “Как получилось, что вы работаете на Мид Александер?”
  
  “Лучшее предложение, которое у меня было”.
  
  “Как поживает миссис Александр?”
  
  “Прекрасно”.
  
  “Слышал, она немного пьет”.
  
  “Разве не все мы”, - сказал я. “Знаем что-нибудь, что стоит рассказать об Александрах?”
  
  “Мы поужинаем позже?”
  
  “Конечно”.
  
  “Я подумаю над этим”, - сказал он и отхлебнул еще мартини.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 9
  
  Мыели в кафе.
  
  “Ронни Александер пьет. Мы оба это знаем”, - сказал Косгроув. “Она слишком много пьет, и когда она это делает, она становится неистовой, а иногда и злой. Когда я работал в вашингтонском бюро, это была своего рода обычная шутка ”.
  
  “Я кое-что из этого подхватил”, - сказал я. “Почему я никогда об этом не читал?”
  
  Косгроув съел немного картошки. “Мы делаем новости, а не сплетни. Или пытаемся. Тот факт, что жена конгрессмена - алкоголичка, не новость, если только это не вовлекает ее в то, что является новостью, понимаете?”
  
  “И, как я понимаю, это не так”.
  
  “Насколько я когда-либо знал, нет. Они живут в Джорджтауне. Она не проводила с ним много времени на публике. Обычно, когда она это делала, она вела себя хорошо. И персонал был очень бдителен ”.
  
  “Никакого другого скандала?”
  
  Косгроув покачал головой. “Нет”.
  
  “Что за конгрессмен такой Александер?”
  
  Косгроув отпил немного белого вина. “Катастрофа”, - сказал он. “Он действительно возрожденный христианин-фундаменталист. И это ограничивает его. Его убеждения настолько ограничивают его возможности, что он не может очень хорошо издавать законы. Он также не большой мыслитель. Он нетерпелив к сложным вопросам, потому что не понимает их. Часто он даже не знает, насколько они сложны ”.
  
  “Каковы его шансы быть избранным в Сенат?”
  
  “Возможно”.
  
  “В Массачусетсе? Я думал, это самый либеральный штат в стране”.
  
  “Национальные СМИ говорят это, потому что мы выбрали Макговерна в 72-м. Это чушь собачья. Некоторые части либеральны, некоторые консервативны. Но настроения по всему штату в эти дни, как говорят американские политологи, консервативные, основополагающие, домашние, давайте-вернемся-к-старым-истинам-и-истинам-сердца -это дерьмо. Бобби Браун традиционный либерал — социальные программы, государственные деньги, федеральные мандаты. Кейнсианская экономика. Прямой демократ Нового курса ”. Косгроув пожал плечами. “Большинство людей говорят, что это к черту. Парень, выплачивающий двадцатипроцентные проценты, хочет перемен. Браун - продолжение. Черт возьми, Эдди Мур лично выбрал его, когда он решил уйти в отставку ”.
  
  Я ела жареные морские гребешки с лимонным маслом. Я съела немного.
  
  “Так ты думаешь, у Брауна есть причины для беспокойства”.
  
  “Да”.
  
  “Кто бумажная подложка?”
  
  “Браун. Иисус Христос, Спенсер. Мид Александер когда-то хотела запретить преподавание эволюции в государственных школах”.
  
  Я кивнул.
  
  “Я имею в виду, что сенаторы США должны беспокоиться о том, как избежать ядерной войны. Александр беспокоится о туалетах для мужчин и телевизорах для взрослых”.
  
  “Он честен?” Спросил я.
  
  “Кто, Браун или Александер?”
  
  “Либо”.
  
  “Александр честен. Он настолько честен, что у тебя болят зубы. Я не знаю о Брауне. Большинство из них таковыми не являются. Честность государственного служащего переоценена ”.
  
  “Как насчет Фаррелла?”
  
  Косгроув ухмыльнулся. “Старый Фикс. Фикс думает, что он Джон Уэйн, носит гребаный пистолет, ради всего святого. Но в наши дни он горяч. Мир приближается к точке зрения Фикса. Если у Фикса она есть. Он был постоянным фашистом в городском совете в течение двадцати двух лет, и он верит в то, что нужно считать по головам, просить об одолжении и выплачивать долги. Он верит в то, что нужно сводить счеты. Он верит в выкручивание рук, застегивание пуговиц и подстрекательство толпы. Когда Александр появился в предвыборной гонке в Сенате, Фикс рано присоединился к нему. Все это благочестие придает Фиксу хороший тон, и если Александру это удастся, дела у Фикса пойдут на лад. Единственное, что я ему дам, он знает, как работает политика ”.
  
  “Он называет ваших работодателей "Бостон Глоб”".
  
  Косгроув снова ухмыльнулся. Это доставило ему удовольствие. “Да, я знаю. Ты должен любить старого Фикса. Он почти идеален”.
  
  Косгроув допил вино. Официант убрал наши тарелки, предложил десерт. Мы отказались.
  
  “Бренди”, - сказал я.
  
  “Конечно. Как насчет в баре. Так я чувствую себя высококлассным”.
  
  Я заплатил за ужин, и мы вернулись в бар. Там было больше народу, чем раньше. Столики были заняты, поэтому мы сели за стойку. Косгроув заказал Гальяно. Я пил бренди с содовой.
  
  “Хорошо в Фиксе то, что он знает, что он грубиян. Держится в стороне, когда Александр разговаривает с республиканским клубом "Дувр-Шербурн", вы знаете. Позволяет Вестину разобраться с прессой. Фикс знает, что если бы Друзья из Библиотеки Уэнхема провели с ним десять минут, они бы вызвали полицию ”.
  
  Косгроув допил свой "Гальяно", поставил стакан и посмотрел на часы.
  
  “Мне нужно бежать”, - сказал он. “Мэри возвращается домой с занятий в девять”.
  
  Я кивнул.
  
  Косгроув сказал: “Если захочешь рассказать мне что-нибудь о Брауне, или Александре, или о ком угодно, просто позвони мне, приятель. Ты знаешь, где я”.
  
  Я снова кивнул. “Я буду на связи”, - сказал я.
  
  Косгроув ушел, а я сел в баре и выпил еще бренди с содовой. Но мне никогда не нравилось сидеть одному в баре, поэтому, допив вторую, я оплатил счет и пошел домой.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 10
  
  Дождь прекратился. На улицах было сухо. Я сидел в своем офисе под лучами утреннего солнца, проникающими в окно, и просматривал клипы, ксерокопии и компьютерные распечатки, которые собрал для меня Уэйн Косгроув. В моем офисе было тихо.
  
  Я не знал, что ищу. Я надеялся, что пойму это, когда увижу. Там были интервью с Брауном, тексты выступлений, передовицы, одобряющие его, колонки, размышляющие о его будущем, колонки, оценивающие его работу, новостные сюжеты, освещающие его участие в ключевых голосованиях в палате представителей и маневрирование этажами, фотографии Брауна во время обрезки лент и посадки деревьев.
  
  Я чувствовал себя так, словно готовился к экзамену по предмету, который мне не нравился. В офисе было жарко. Я приоткрыл окно, и ноябрьский сквозняк обдал холодом мою спину. Я закрыл окно. Вот так последовательно прочитанное освещение карьеры Брауна в новостях превратилось в курс погружения в политику. По мере чтения я понял, что никто не воспринимал это всерьез, в том смысле, в каком всерьез воспринимают, скажем, любовь. Все отнеслись к этому серьезно, как относятся к бейсболу серьезно. Вопрос заключался в производительности, допущенных ошибках, забитых пробегах, победах и поражениях. Редко обсуждался вопрос существа. Был Браун хорошим или плохим? Были ли вещи, которые он делал, хорошими для людей или плохими для людей? Эти вопросы исчезли за тоном журналистской объективности. Волнение было таким: выиграет он выборы или проиграет их? Была ли его поддержка законодательства рассчитана на то, чтобы увеличить его шансы или навредить им? Было ли голосование в Конгрессе поражением для президента; было ли это победой руководства Палаты представителей? Даже редакционные статьи имели тенденцию судить о политике с точки зрения соревнования, или победы и поражения.
  
  В полдень я вышел и купил сэндвич с ростбифом с чатни на цельнозерновом хлебе и чашку черного кофе и принес это обратно в свой офис. Я ел в тишине, пил кофе и время от времени поглядывал на фотографию Сьюзен на моем столе. Давай будем верны друг другу, дорогая. Я прочитал еще несколько репортажей. Я рассматривал фотографии Брауна на крестинах кораблей и вечеринках по сбору средств. Я даже прочитал текст пары его выступлений. Кто-то, возможно, Адлай Стивенсон, сказал, что желание быть избранным дисквалифицирует вас для этой работы. Я прочитал несколько выдержек из Протокола Конгресса. Я прочитал письмо редактору, которое Браун написал в Worcester Telegram. Я посмотрел на фотографию Брауна, пожимающего руку скауту eagle. Я изучил рейтинговый список ADA, где Браун получил хорошие оценки.
  
  В 2:30 я вышел, купил еще одну чашку черного кофе и принес ее обратно в свой офис. Я еще немного почитал. Что за человек хотел быть в политике? Возможно ли было быть хорошим человеком и заниматься политикой? Может быть, нет. Я отпил немного кофе. Повернулся на стуле и уставился в окно. Возможно, было невозможно быть хорошим человеком и что-то делать. Послеполуденное солнце отражалось в окнах напротив, и я не мог заглянуть внутрь. Я не знал, был ли там сегодня арт-директор. Может быть, она могла видеть меня. Я помахал на всякий случай. Может быть, быть хорошим человеком все равно ничего не значит. Похоже, тебе это мало что дало. Ты оказался в том же месте, что и плохие люди. Иногда в гробу подешевле.
  
  Я снова посмотрел на фотографию Сьюзен. Я допил остаток кофе и выбросил пустую чашку в мусорную корзину.
  
  “Море веры на исходе, детка”, - сказал я вслух ее фотографии. Ее фотография улыбнулась своей элегантной, дьявольской улыбкой и ничего не прокомментировала.
  
  Примерно в 4: 15 я увидел это, и когда увидел, то узнал. Это была фотография Роберта Брауна среди группы мужчин и женщин. Подпись гласила, что это было после его выступления на ужине по сбору средств в Рокленде в 1978 году. Браун улыбался и пожимал руку дородному седовласому мужчине в двубортном костюме. Жена Брауна была рядом с ним, улыбаясь так же широко, как и он. На заднем плане толпились хорошо одетые мужчины и женщины, и среди них было лицо, которое я узнал. Винни Моррис.
  
  Винни Моррис работал на Джо Броза. Что делало это интересным, так это то, что Броз был единственным владельцем крупной и успешной мафии. Винни был тем, кого вы могли бы назвать исполнительным помощником.
  
  Я хотел сказать: “О, хо”. Но это прозвучало бы странно в пустом офисе. Может быть, мне следует нанять помощника, чтобы, когда я сказал: “О, хо”, кто-нибудь меня услышал. Могло бы хватить собаки. Я мог бы со знанием дела посмотреть на собаку и сказать: “Ого-го”, - и собака завиляла бы хвостом, а я дал бы ей печенье.
  
  Винни был инструментом Броза. У него не было собственной жизни. Если он был на благотворительном вечере Брауна, это было потому, что Броз послал его. Если Броз послал его, то это потому, что нужно было заняться бизнесом. Броз был бы так же заинтересован в политике, как Exxon - в нефтяных скважинах.
  
  Я написал Джо Броз на листке бумаги для заметок и прочитал еще немного. Я читал до 9:15, и больше ничего не было. Я засунул все вырезки, ксерокопии и фотографии обратно в большой конверт и положил конверт в нижний ящик моего картотечного шкафа. Затем я снова сел за свой стол и просмотрел свои записи. Джо Броз. Не так уж много заметок для двенадцатичасового исследования.
  
  Я положил записку в карман, встал и посмотрел в окно на темную улицу и пустые здания. Я был голоден. Я достал бутылку ирландского виски и сделал глоток. Я все еще был голоден. Я закрыл бутылку, убрал ее и пошел домой. Я съел стейк, бутылку красного вина и лег спать. Вино помогло мне уснуть, но не оставаться там. Я проснулся в 3:30 и лежал без сна, бессвязно думая о жизни и смерти до рассвета.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 11
  
  Тоутро было чистым, холодным и ярким. Я купил кукурузный маффин и большую порцию черного кофе в магазине Dunkin’ Donut на Бойлстон-стрит, постоял перед входом, на углу Эксетер-стрит, и позавтракал. Было рано. Люди с чисто выбритыми лицами и свежими духами проходили мимо по дороге на работу. Все они шли с торопливой целеустремленностью, как будто все опаздывали на работу. Я выбросил пустую чашку в мусорное ведро и побрел по Бойлстон. Я повернул на Беркли мимо своего офисного здания в сторону полицейского управления. Было сразу после восьми, когда я вошел в маленькую каморку Мартина Квирка рядом с комнатой отдела по расследованию убийств.
  
  Квирк выглядел так, словно просидел там несколько часов. Его рукава были закатаны, галстук ослаблен. На столе стоял полупустой контейнер с кофе. Когда я вошел, Квирк кивнул.
  
  Я сказал: “Доброе утро, Мартин”.
  
  Даже с распущенным галстуком и закатанными рукавами Квирк выглядел, как всегда, совершенно новым. Как будто он только что с монетного двора. Его жесткие черные волосы были коротко подстрижены. Его лицо было чисто выбрито. Его рубашка была ослепительно белой и хрустящей от крахмала. Его серые брюки были помяты. Синий блейзер, который висел на вешалке с крючка с обратной стороны его двери, не был помят.
  
  Он сказал: “Хочешь кофе?”
  
  Я сказал "да", и он пошел в дежурную часть и принес мне чашку и налил себе еще.
  
  “Как Сьюзан?” - спросил он, вернувшись за свой стол.
  
  “Она далеко”, - сказал я.
  
  Он кивнул.
  
  Я сказал: “Я хотел бы взглянуть на ваше разведывательное досье на Джо Броза”.
  
  “Это Отдел по борьбе с организованной преступностью”, - сказал Квирк. Он отпил еще кофе. Его руки были очень толстыми, а пальцы длинными и с тупыми концами.
  
  “Я знаю”, - сказал я. “Но у меня там нет друзей”.
  
  “И ты думаешь, что у тебя здесь есть друзья?” Сказал Квирк.
  
  “Все относительно”, - сказал я. “По крайней мере, ты знаешь, кто я”.
  
  “Упс”, - сказал Квирк. “Почему ты хочешь это увидеть?”
  
  “Я думаю, у него есть политик”.
  
  Квирк ухмыльнулся. “Все остальные так делают”, - сказал он. “Почему Джо не должен?”
  
  “Мне нужны некоторые доказательства”.
  
  “Разве не все мы. Объясни мне кое-что. Если это звучит заманчиво, я достану тебе файл, и ты сможешь сесть здесь и прочитать его ”.
  
  Я немного откинулся назад, поставил одну ногу на край стола Квирка и рассказал ему. Он слушал, не перебивая, его руки были сцеплены за головой, лицо ничего не выражало.
  
  Когда я закончил, он сказал: “Я могу узнать имена двух мертвецов, которых вы подняли в Спрингфилде”.
  
  “И?”
  
  “И?” Квирк нахмурился. “Господи, ты впадаешь в маразм? И, может быть, они тебя куда-нибудь приведут. Возможно, их послали, чтобы напомнить Александру, что тот, кто его шантажировал, был серьезен. Сообщение.”
  
  Я кивнул.
  
  “Да”, - сказал я. ”Не думай, что я шучу, посмотри, что я могу сделать, если захочу’. Сообщение такого рода”.
  
  Квирк улыбнулся. “Видишь, если ты приложишь все усилия, ты сможешь это сделать”.
  
  “Хорошо, запиши имена. Возможно, стоит поговорить с ними еще раз. Как насчет файла? Поручи мне что-нибудь сделать, пока ты разговариваешь со Спрингфилдом”.
  
  Я потратил три часа, просматривая досье, которое OCU вело на Джо Броза. Я искал пересечения между Брауном и Брозом. Я ничего не нашел. Единственное пересечение, которое я нашел, было между Александром и Брозом. Старший сын Броз учился в Джорджтаунском университете. Когда заседал Конгресс, Александр жил в Джорджтауне. Это не выглядело как подсказка.
  
  Когда я уходил, Квирк сказал: “Почему ты не сказал мне держать все это при себе?”
  
  “Я не думал, что мне это нужно”, - сказал я.
  
  Квирк протянул мне листок бумаги с написанными на нем двумя именами и адресами. “Два трупа в Спрингфилде”, - сказал он. “Я сказал спрингфилдским копам, что вы неофициально сотрудничаете со мной в расследовании”.
  
  “Ну, в некотором роде это правда”, - сказал я.
  
  “Конечно, это так”, - сказал Квирк. “Пока меня не было в офисе, ты не крал мою куртку. Если это не сотрудничество, то что тогда?”
  
  “Спасибо за использование файла”, - сказал я.
  
  “Дай мне знать, как пойдут дела”, - сказал Квирк.
  
  “Конечно”, - сказал я.
  
  Когда я вернулся на улицу, было почти время обеда. После того, как я его съем, до ужина оставалось убить всего пять или шесть часов. Неудивительно, что я не подумал о спрингфилдских трупах, так как был занят. Даже сейчас мне нужно было принять решения, прежде чем я смогу поехать в Спрингфилд. Должен ли я поесть перед отъездом? Или остановиться на ходжо на массовой щуке?
  
  Я остановился в Кембридже и купил в Elsie's грудинку, пастрами и сэндвич со швейцарским сыром в рулете, чтобы перекусить по дороге. Искусство компромисса — возможно, я все-таки был политиком.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 12
  
  Двух отбивающих из Спрингфилда звали Пэт Риччи и Сэл Пеллетье. Я решил выбрать в алфавитном порядке. Пеллетье жил в кирпичном многоквартирном доме на Самнер-авеню, недалеко от Форест-парка. Он не ответил на мой звонок, поэтому я вышла обратно, села в машину и стала размышлять, позвонить Риччи или подождать Сэла. Пока я размышлял, появился Сэл, быстро идущий по тротуару с бумажным пакетом продуктов в руках. Это у него были татуировки.
  
  Я вышел из машины и направился к нему. Он не узнал меня. Я спросил: “Помнишь меня?”
  
  Его глаза расширились. Он сказал: “Привет”.
  
  Я сказал: “Нам нужно поговорить. Не пойти ли нам к тебе домой?”
  
  “О чем ты хочешь поговорить?” Спросил Сэл. Он отодвинулся от меня, пока говорил.
  
  “Я надеялся, что ты покажешь мне свои татуировки”, - сказал я.
  
  “Прогуляйся”, - сказал Сэл. “Мне не о чем с тобой говорить”.
  
  Я мог видеть горлышко квартовой бутылки пива Miller High Life, торчащее из продуктового пакета. Я достал ее и уронил на тротуар. Она разбилась, и пиво вспенилось вокруг разбитого стекла.
  
  “Эй, какого хрена ты делаешь?” Сказал Сэл.
  
  “Это мог быть ты, а не бутылка”, - сказал я. “Я хочу поговорить”.
  
  Сэл бросил сумку, повернулся и побежал. Я трусцой побежал за ним. Он выглядел не в форме, и я подумал, что долго он не протянет. Это было не так. Он свернул в парк и в 100 ярдах от входа остановился, задыхаясь. Я подбежал и остановился рядом с ним.
  
  “Нужно постепенно переходить к бегу”, - сказал я. “Начинать все вот так опасно”.
  
  Сэл вспотел под холодным ноябрьским солнцем, и его лицо покраснело.
  
  “Почему бы тебе не оставить меня в покое”, - сказал он. “Я не причинял вреда тем детям”.
  
  “Сэл, - сказал я, - давай прекратим играть в “хватай за задницу". Я хочу кое-что узнать от тебя, и ты мне расскажешь”.
  
  Грудь Сал все еще вздымалась.
  
  “Помни, как сильно я могу ударить”, - сказал я.
  
  Сэл кивнул.
  
  “Кто нанял тебя разбудить тех двоих детей?” - Спросил я.
  
  Сэл открыл рот, закрыл его и покачал головой. Я пожал плечами и нанес Сэлу модифицированную версию левого хука, которым я бил его раньше. Это заставило его сесть.
  
  “Я могу бить тебя этим левым хуком до вечера”, - сказал я. “Кто нанял тебя будить этих детей?”
  
  Голова Сала наклонилась вперед. “Нолан”, - сказал он. “Луис Нолан”.
  
  “Кто он?”
  
  “Парень рядом”.
  
  “Он подключился?”
  
  Сэл кивнул.
  
  “С кем?”
  
  Сэл покачал головой. “Я не знаю”, - сказал он. “У него просто связи, понимаешь? Он один из тех парней, которые поддерживают связь с большими мальчиками. Ты это знаешь. Все это знают. Он просит тебя что-то сделать, ты рад это сделать. Рад оказать ему услугу, понимаешь?”
  
  “Так он сказал тебе положиться на этих детей?”
  
  “Не особенно эти дети. Просто любой человек из Александра. Не имело значения, кто. Тот, кто был под рукой”.
  
  “Зачем он хотел, чтобы это было сделано?” - Спросил я.
  
  “Сказал, что хочет отправить Александру сообщение”.
  
  “Какое сообщение?”
  
  Сэл снова покачал головой. “Он не говорит парням вроде меня ничего такого, чего не должен. Просто поставил нас к черту и сказал, чтобы мы это сделали”.
  
  “Где мне найти Луиса Нолана?”
  
  “Ты не скажешь ему, что получил это от меня?”
  
  “Ты не говоришь ему, что я иду”, - сказал я. “Я не скажу ему, что видел тебя”.
  
  “Уилер-авеню”, - сказал Сэл. “Вверх по Самнеру за X”. Он указал направление. “Я не знаю номера”.
  
  Я сказал: “Спасибо, Сэл, увидимся”.
  
  Он все еще сидел на земле, когда я свернул на Самнер-авеню к своей машине.
  
  Я поехал по Самнер-авеню. Когда я миновал Х-образный перекресток, о котором упоминал Сэл, я начал искать Уилер-авеню. Я чуть не пропустил ее. Это была не самая большая авеню. Название было изменено. Это была короткая жилая улица, которая проходила в одном квартале между Самнер-стрит и Аллен-стрит. Я проехал немного мимо него, остановился у аптеки и поискал Луиса Нолана в телефонной книге. Номер был 48. Я поехал обратно и свернул на Уилер-авеню.
  
  Сорок восьмая Уилер-авеню представляла собой скромный белый мыс с гаражом на одну машину в конце квартала на Аллен-стрит. Я припарковался на Аллен-стрит в виду дома и посмотрел на него. Ничего не произошло. Я посмотрел еще немного. Тот же результат. Никакой подсказки не появилось.
  
  Я вышел из машины, подошел к дому и позвонил в парадную дверь. Внутри я услышал шум пылесоса. Я позвонил снова. Дверь открылась, и мужчина в костюме и жилете сказал: “Да?”
  
  Его белые волосы были коротко подстрижены ежиком, а седые усы - коротко подстрижены. Он был среднего роста, голубоглазый и прямой.
  
  Я сказал: “Мистер Нолан?”
  
  Он кивнул. Его лицо было розовым и выглядело здоровым, а глаза яркими и непрозрачными, как полированный металл.
  
  “Меня прислал Винни Моррис”, - сказал я.
  
  Он снова кивнул и указал головой на дом. Я вошел. Он закрыл за мной дверь. Гостиная была слева от меня, столовая справа. Пухлая женщина примерно того же возраста, что и Нолан, пылесосила гостиную. Нолан жестом указал мне в сторону столовой.
  
  “Кухня”, - сказал он. “Хочешь кофе?”
  
  “Нет, спасибо”.
  
  Мы прошли через столовую на кухню. Дом выглядел так, словно был построен в тридцатые годы. Кухонные столешницы все еще были выложены черной резиновой плиткой. Желтая фарфоровая газовая плита была на длинных изогнутых ножках.
  
  Мы сидели за кухонным столом. В гостиной продолжал гудеть пылесос. Нолан достал из внутреннего кармана пальто черный кожаный портсигар и предложил мне сигару. Я покачала головой. Он вытащил одну и откусил кончик, выплюнув кусочек в раковину, не вставая со стула.
  
  “Фрукты или что-нибудь еще?” - спросил он.
  
  Я снова покачала головой. Все на кухне сияло, как будто было выставлено на всеобщее обозрение. Нолан прикурил свою сигару от модной зажигалки, положил зажигалку в карман жилета, выпустил немного сигарного дыма и сказал: “Хорошо”.
  
  Я сказал: “Винни немного” — я пожал плечами и помахал рукой — “из-за двух придурков, которых ты нанял, чтобы напасть на людей Александра”.
  
  “Какие два трупа?” Спросил Нолан.
  
  “Прекрати это, Луи”, - рявкнул я. “Пеллетье и Риччи. Ты думаешь, что говоришь в суде?”
  
  “Что пошло не так?”
  
  “Ну, ты знаешь, как это умно - шлепать по паре чистеньких, симпатичных ребят из колледжа, ради всего святого. Это сводит людей с ума. Это было то, чего хотел Винни?”
  
  Нолан покачал головой.
  
  “Что хотел сделать Винни?” Спросил я. “Он хочет свести людей с ума?”
  
  Нолан снова покачал головой.
  
  “Неужели он?” Спросил я.
  
  “Нет”.
  
  “Что он хотел сделать?”
  
  “Встряхни их немного”, - сказал Нолан. “Дай им понять, что мы серьезно относимся к делу”.
  
  “И что происходит?” Я с отвращением покачал головой. “Двум трупам надирают задницы. Приезжают копы. Ты должен внести за них залог. Как это заставляет нас выглядеть?”
  
  Нолан сказал: “Я не знал, что с ними будет какой-нибудь профи из Бостона”.
  
  Я немного наклонился вперед и повторил это снова. “Как это заставляет нас выглядеть?”
  
  “Плохо”, - сказал Нолан.
  
  “Тебе, черт возьми, лучше в это поверить”, - сказал я. “И это не делает Винни счастливым, и ты знаешь, кого еще это не делает счастливым?”
  
  Нолан кивнул.
  
  “Кого это не делает счастливым?” Сказал я.
  
  “Мистер Броз”.
  
  Я встал. “Имейте это в виду”, - сказал я. Затем я повернулся и вышел обратно через столовую, открыл входную дверь, подошел к своей машине и уехал.
  
  Я выяснил то, что хотел знать, и, в качестве бонуса, заставил Нолана попотеть. Спенсер, мастер обмана.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 13
  
  Когдая вернулся в свою квартиру, было без четверти восемь вечера, и Пол Джакомин был там. Он лежал на диване, читал "Нью-Йоркер" и пил из бутылки с длинным горлышком Rolling Rock Extra Pale.
  
  “Ты прав, ” сказал он, когда я вошел, “ это вещество формирует привычку”.
  
  “Лучшее в мире пиво”, - сказал я. “Как дела?”
  
  “Хорошо”, - сказал он. “Ты?”
  
  “Отлично”, - сказал я. “Ты уже поел?”
  
  “Нет”.
  
  “Я что-нибудь приготовлю”.
  
  Он вышел на кухню и сел за стойку, пока я просматривала, что было в наличии. Rolling Rock Extra Pale был доступен, и я открыла один. Пол вырос с тех пор, как я его приобрела. Он был, может быть, чуть выше меня сейчас, гибкий и сосредоточенный.
  
  “Ты выглядишь в хорошей форме”, - сказал я. “Ты усердно работаешь?”
  
  “Да. Я танцую около четырех часов в день в школе, и пару раз в неделю я езжу в Нью-Йорк и занимаюсь в тренажерном зале под названием Pilate's”.
  
  “Деньги поступают?”
  
  “Да, мой отец отправляет это каждый месяц. Только деньги, никакого письма, ничего. Просто чек, вложенный в чистый лист бумаги”.
  
  “Что-нибудь слышно от твоей матери?”
  
  Он кивнул. “Время от времени я получаю письма. Розовая почтовая бумага сообщает мне, что теперь, когда я учусь в колледже, я должен быть очень осторожен в выборе друзей. Важно, по ее словам, не попасть не в ту компанию ”.
  
  “Как насчет макарон?” Спросил я. “Здесь мало запасов”.
  
  Я поставил воду кипятиться и нарезал немного красного и зеленого перца и побольше грибов. Пол достал еще пива и открыл одно и для меня тоже.
  
  “Ты счастлив с Сарой Лоуренс?” Спросил я.
  
  “О, да. Факультет танцев очень профессиональный. В получасе езды от Нью-Йорка вы можете найти людей”.
  
  Я обжарила перец и грибы с небольшим количеством оливкового масла и щепоткой малинового уксуса, приготовила феттучини со шпинатом и добавила перец, грибы и горсть орехового фарша.
  
  Мы с Полом съели его за прилавком с тертым сыром Джек и половиной буханки цельнозернового хлеба, которая осталась в буфете.
  
  “Как насчет не той толпы”, - сказал я. “Ты связываешься с ними?”
  
  “Не слишком повезло”, - сказал Пол. “Я чертовски стараюсь, но, похоже, я не тем людям нужен”.
  
  “Не сдавайся”, - сказал я. “Ты чего-то хочешь, ты добиваешься этого. Мне было почти тридцать пять, прежде чем я смог попасть не в ту компанию”.
  
  Мы открыли еще два Rolling Rocks. Последние два.
  
  “Моя вина”, - сказал я. “Это то, что происходит, когда ты позволяешь своей работе вмешиваться. Как долго ты дома?”
  
  “После Дня благодарения”, - сказал он. “Я возвращаюсь в воскресенье”.
  
  “Завтра День благодарения”, - сказал я.
  
  “Да”.
  
  “Здесь нечего есть”.
  
  “Я заметил”, - сказал Пол. “Может быть, мы сможем спуститься к спасательной миссии”.
  
  Я допил последний Rolling Rock. В шкафчике над холодильником на всякий случай стояла бутылка ирландского виски Murphy's. Я достал ее и выпил немного со льдом. “Я рад тебя видеть”, - сказал я.
  
  “Крепкая выпивка?” Спросил Пол.
  
  Я кивнул. “Хочешь понюхать?” Я сказал.
  
  “Конечно”.
  
  Я налила ему немного, со льдом. Он отхлебнул и выглядел не совсем довольным.
  
  “Это хуже, чем ничего не пить?” Спросил я.
  
  “Нет”.
  
  Я положил посуду в посудомоечную машину и вытер столешницу. Мы пошли в гостиную с двумя стаканами, виски и небольшим количеством льда.
  
  “С каких это пор ты пьешь крепкую выпивку?” - Спросил Пол.
  
  “В последнее время это стало казаться успокаивающим”.
  
  Пол кивнул. “Один из круглосуточных круглосуточных магазинов, вероятно, будет открыт”, - сказал Пол. “Я мог бы сбегать и купить нарезанный рулет из индейки и буханку чудо-хлеба. Может быть, кварту Табака для праздничного стола”.
  
  “Мы поужинаем где-нибудь”, - сказал я. “Отели обычно открыты. Может быть, в "Ритце”." Я выпил немного виски. Когда ты потягиваешь его из горлышка бутылки, стакан со льдом кажется чем-то обычным. “Я думал, ты приведешь подругу”.
  
  “Пейдж, да. Я был. Но ее родители были не в форме, поэтому она уехала домой ”.
  
  В остывшем камине горел огонь. Это сэкономило время на случай, если я встречу кого-нибудь, кто захочет попрыгать на моих костях перед романтическим камином. Этот я приготовила в августе. Нет смысла тратить его впустую. Я встал, зажег его, снова сел и стал смотреть, как разгорается пламя. К черту романтику.
  
  Я выпил еще виски. Пол потягивал свой. Я знал, что ему это не нравится. Мой стакан был пуст. Я добавил еще виски. Кубик льда.
  
  “Сьюзен все еще в Вашингтоне?” Спросил Пол.
  
  “Да”.
  
  “Не смог вернуться на День благодарения?”
  
  “Нет”.
  
  “Я удивлен, что ты не упал”.
  
  Я кивнул.
  
  “Где это она находится?”
  
  “Национальный медицинский центр детской больницы”, - сказал я. “Мичиган-авеню, сто одиннадцать, Северо-запад, Вашингтон, округ Колумбия, 20010”.
  
  “Стажировка?”
  
  “Да. Преддокторская стажировка”. Я наклонился вперед и налил немного виски в стакан Пола. Растопка полностью разгорелась, и большие поленья твердой древесины начали гореть. Я уставился на языки пламени, мерцающие над дровами. Материя не создается и не разрушается. E = mc2.
  
  “Она перестала быть методистом?”
  
  Я кивнул. “Вообще-то взяла отпуск, но вряд ли вернется. Не с докторской степенью Гарварда по психологии”.
  
  “Ты не против?” Сказал Пол.
  
  “Она бросила руководство?”
  
  “Все это дело”, - сказал Пол. “Докторская степень, стажировка, поездка в Вашингтон, а не на День благодарения. Ты не против?”
  
  Я встал, подошел к окну и посмотрел вниз, на Мальборо-стрит. Там было абсолютно пусто. “Сьюзен делает что-то очень важное для нее”, - сказал я. “Ей нужно сделать это, стремиться, искать, а не уступать”.
  
  Праздничное запустение пустой улицы угнетало. В свете уличных фонарей было явно тихо. Через холмы и через леса мы направляемся к дому бабушки.
  
  Пол сказал: “Да, но ты не возражаешь?”
  
  Я выпил еще немного виски. “Да”, - сказал я.
  
  “Почему ты не пошел с ней на ужин в честь Дня благодарения? Ей нужно работать?”
  
  “Нет. Она проводит его в Бетесде с руководителем своей программы стажировок. Для нее это важно ”. Я продолжал смотреть в окно.
  
  “Важнее, чем быть с тобой?”
  
  “Бывают и другие времена”, - сказал я.
  
  Такси проехало по пустой улице и остановилось на другой стороне. Из машины вышла пожилая женщина в меховой шубе, держа на руках толстого белого кота. Таксист отъехал, и она поднялась по темным ступенькам к своей двери, повозилась с замком и затем вошла.
  
  “Если бы у тебя было что-то, над чем ты работал, ты бы держался подальше на День благодарения”, - сказал Пол.
  
  “Я знаю”.
  
  “Если бы у меня была возможность потанцевать, как в Линкольн-центре или что-то в этом роде, я бы пошла. Я бы сюда не пришла”.
  
  “Конечно”, - сказал я. Мой стакан был пуст. Я пошел, взял бутылку и налил еще. Я наполнил его прежде, чем вспомнил о льду. Слишком поздно. Я аккуратно отхлебнул немного. Пол наблюдал за мной. Взрослое лицо, не детское. Возможно, старше восемнадцати из-за психологического опыта, который он получил и преодолел.
  
  “Ты отправился в Европу без нее в 1976 году”.
  
  “Да”. Мой голос был хриплым. Еще виски, расслабь гортань. Хорошо, что я не использовала лед. Горло нужно было согреть.
  
  “Это убивает тебя, не так ли?”
  
  “Я хочу, чтобы она была со мной”, - сказал я, - “и более того, я хочу, чтобы она захотела быть со мной”.
  
  Пол встал, подошел, встал рядом со мной у окна и выглянул наружу. “Пусто”, - сказал он.
  
  Я кивнул.
  
  Он сказал: “Мы оба знаем, где я был, когда ты нашел меня, и мы знаем, что ты сделал. Это дает мне права, которых нет у других людей”.
  
  Я кивнул.
  
  “Я тоже собираюсь причинить тебе боль”, - сказал он. “Мы единственные, кто может, я и Сьюзен. И неизбежно я тоже это сделаю”.
  
  “Ничего не поделаешь”, - сказал я.
  
  “Нет”. сказал Пол. “Этого не может быть. С тобой случилось то, что ты оставил Сьюзен внутри и впустил меня внутрь. До нас ты был неуязвим. Ты был сострадательным, но в безопасности, ты понимаешь? Ты мог установить эти стандарты для своего собственного поведения, и если другие люди не соответствовали этим стандартам, это было их потерей, но твоя целостность была...”— он на минуту задумался, — “... нетронутой. Ты не был разочарован. Ты не ожидал многого от других людей и был доволен собственной правотой ”.
  
  Я прислонился лбом к холодному оконному стеклу. Я был пьян.
  
  “А теперь?” - Спросил я.
  
  “А теперь, ” сказал Пол, “ ты все испортил. Ты любишь Сьюзан, и ты любишь меня”.
  
  Я кивнул, все еще прижимаясь лбом к окну. “И моей правоты больше недостаточно”.
  
  “Да”, - сказал Пол. Он сделал большой глоток виски. “Ты был совершенным, а теперь нет. Это заставляет тебя сомневаться в себе. Это заставляет тебя задуматься, был ли ты когда-нибудь прав. Ты действовал, руководствуясь инстинктом и убежденностью в том, что твои инстинкты были бы правильными. Но если ты ошибался, возможно, твои инстинкты были неправильными. Тебя мучает не только отсутствие Сьюзен ”.
  
  “Маргарет, ты скорбишь, ” спросил я, “ по поводу освобождения Голден-гроув?”
  
  “Кто это?” - Спросил Пол.
  
  “Хопкинс”, - сказал я. “Джерард Мэнли Хопкинс”.
  
  “Есть кое-что получше из "Великого Гэтсби”, - сказал Пол. “Часть перед тем, как его снимут, о потере старого теплого мира ...”
  
  “Заплатил высокую цену за то, что слишком долго жил одной мечтой", ” сказал я.
  
  “Это тот самый”, - сказал Пол.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 14
  
  В понедельник после Дня благодарения Пол вернулся в Колледж Сары Лоуренс. Я вернулся в свой однокомнатный офис с видом на арт-директора на углу Беркли и Бойлстон. Было 9:15 утра. Я читал "Глоб" и пил кофе. Сегодня был день, когда я выпил бы только две чашки. Я допил первую, когда дверь моего кабинета открылась и вошел Винни Моррис. За ним вошел крупный парень с невыразительным лицом и линией волос, начинающейся чуть выше бровей.
  
  Винни был моего возраста, симпатичный парень с густыми черными усами и немного длинными волосами, подстриженными над ушами. На нем был черный костюм континентального покроя и белая рубашка с белым галстуком. Его пальто из верблюжьей шерсти было расстегнуто, а концы белого шелкового шарфа с бахромой выделялись на фоне темного костюма. На нем были черные перчатки. Крупный парень позади него был одет в клетчатое пальто и темно-синюю кепку, сдвинутую на затылок наподобие ермолки. У него был толстый нос, а вокруг глаз было много шрамов.
  
  “Винни”, - сказал я.
  
  Винни кивнул, снял перчатки, сложил их вместе и положил на крышку моего стола. Он сел в мое офисное кресло. Его крупный спутник остался у двери.
  
  “У тебя есть кофе?” - Спросил меня Винни.
  
  “Нет, только что допил чашку, которую принес с собой”.
  
  Винни кивнул. “Эд, принеси нам два кофе”, - сказал Винни. “Оба черных”.
  
  “Привет, Винни”, - сказал Эд. “Я не мальчик на побегушках”.
  
  Винни повернул голову и посмотрел на него. Носовая перегородка Эда была искривлена настолько, что ему было трудно дышать через нее. Я мог слышать слабый свист, который она издавала.
  
  “Два черных”, - сказал Эд.
  
  “Большой”, - сказал я.
  
  “Два больших”, - сказал Винни.
  
  Эд кивнул и вышел.
  
  “Скользящие удары не были его длинной мастью”, - сказал я. “Ты все еще с Брозом?”
  
  Винни кивнул.
  
  “Тебя Джо прислал?” Спросил я.
  
  Винни покачал головой.
  
  Я откинулся на спинку стула и стал ждать.
  
  “Ты был в Спрингфилде?” Спросил Винни.
  
  Я кивнул.
  
  “Ты доставлял себе неприятности в Спрингфилде?”
  
  “Это меньшее, что я могу сделать”, - сказал я. “Распространи это вокруг”.
  
  Винни терпеливо кивнул. “Не хочешь рассказать мне, что ты там делал?”
  
  “Нет”.
  
  “Это одна из причин, по которой ты мне нравишься, Спенсер. Я всегда могу рассчитывать на то, что ты будешь возбуждать. Знаешь, ты действительно последователен. Возбуждаешь каждый раз”.
  
  “Что ж, если я когда-нибудь подведу тебя, Винни, то это будет не из-за недостатка попыток”.
  
  Винни ухмыльнулся. В улыбке было не так уж много тепла, но она казалась достаточно реальной. Вероятно, она была настолько теплой, насколько Винни мог это сделать.
  
  Эд вернулся с кофе в бумажном пакете. Он купил один для себя. Я подумал, считается ли это превышением заказов. Мятежный ублюдок.
  
  “Спасибо, Эд”, - сказал я, когда он положил мой на стол. Я снял крышку и положил ее в корзину для мусора, затем протянул руку, взял крышку Винни и бросил ее в корзину для мусора. Я отпил немного. Первый глоток последней чашки за день. В последнее время от кофе я немного нервничаю. Пора сократить. Человек железной воли, без проблем. Я бы начал сокращать сегодня.
  
  Эд оторвал маленький полукруг от крышки своего кофе. Он положил вырванный кусочек обратно в пустой пакет и поставил пакет на угол моего стола. Я взял его и выбросил в мусорное ведро. Аккуратное рабочее место, упорядоченный разум. Я выпил второй глоток своей последней чашки за день. Эд отхлебнул немного кофе через дыру, которую он проделал в обложке.
  
  Винни сказал: “Ты пошел и поговорил с Луисом Ноланом. Ты сказал ему, что я послал тебя. Как так вышло?”
  
  “Я хотел посмотреть, связан ли он с тобой и Джо”.
  
  “И?”
  
  Я пожала плечами. “И он такой. Он вскочил и облизал мое лицо, когда я упомянула твое имя. Предложил мне немного фруктов ”. Я отхлебнула еще кофе и улыбнулась ему. “И вот ты здесь”.
  
  “Ты знаешь больше, чем это”, - сказал Винни. “Ты знаешь, что он заставил этих двух неудачников работать на моей работе”.
  
  “Да”, - сказал я. “Я действительно знаю это”.
  
  “Итак, что вы об этом думаете?”
  
  “Ты хотел привлечь внимание Александра”, - сказал я. “Ты хотел напомнить ему о том, с какими людьми он имел дело. Итак, вы попросили Луиса нанять пару местных бицепсов, чтобы они опирались на кого-либо вообще в кампании Александра. Пара студентов из колледжа были легкими, и двое придурков набросились на них ”.
  
  Винни смотрел на меня долгую минуту. Не отводя глаз, он сказал: “Эд, подожди в коридоре”.
  
  Эд повернулся, вышел и закрыл за собой дверь. Винни встал и подвинул свой стул так, чтобы он сидел рядом со мной.
  
  “Как ты думаешь, чего мы хотим от Александра?” сказал он. Его голос был мягким. Эд не смог бы этого услышать, если бы его ухо было прижато к двери.
  
  “Я полагаю, ты хочешь, чтобы он проиграл”.
  
  “Потому что?”
  
  “Потому что в тебе есть частичка Роберта Брауна, и вы с Джо любите только надежные вещи”.
  
  Винни задумчиво кивнул. Я выпил еще немного кофе. Двух чашек в день было достаточно.
  
  “Ты все еще хорош”, - сказал Винни. “Ты всегда был хорош, и ты ни разу не поскользнулся”.
  
  “Любезно с твоей стороны сказать, Винни”.
  
  “Как ты установил связь?”
  
  “Видел тебя на заднем плане фотографии из предвыборной кампании Брауна”.
  
  “Что заставило тебя посмотреть?” Спросил Винни.
  
  “Кто-то вмешивается в предвыборную кампанию Александра”, - сказал я. “Браун - логичный подозреваемый. Я только что начал просматривать все, что смог найти на него”.
  
  Винни выпил немного кофе. Я подумал, не нужно ли ему сократить. Он был примерно моего возраста. Выглядел здоровым, но никогда нельзя было сказать наверняка. Однажды ты просыпаешься и обнаруживаешь, что тебе нужно сократить потребление кофе. Время негодяев.
  
  Винни качал головой. “Ты бы не стал утруждать себя”, - сказал он. “Ты бы не стал приводить все это ко мне только из-за того, что меня толкнули двое парней”.
  
  Я ждал. Винни обдумывал ситуацию. Там оставалось немного кофе. Я выпил половину. Если бы я всегда пил только половину остатка, он бы никогда не закончился.
  
  “О'кей, - сказал Винни, - мы в этом замешаны. Ты знаешь, что мы в этом замешаны, и держу пари, ты знаешь, как далеко”.
  
  Я улыбнулся.
  
  “Вы знаете, у нас есть фильмы миссис Александер”.
  
  Я снова улыбнулся.
  
  “Александр рассказал тебе и втянул тебя в это. Ты вернулся из Спрингфилда и провел свое расследование, потому что решил, что с Брауном все в порядке, но не из-за небольшой потасовки, которую мы организовали. Из-за фильмов. Он показывал тебе фильмы?”
  
  Я улыбнулся.
  
  “Взгляни, если сможешь. Брод действительно нечто — у него превосходный кустарник. В любом случае, ты провел свое исследование, увидел эту фотографию, поехал в Спрингфилд и сделал то, что сделал ”.
  
  Я допил остатки кофе. Половина каждого раза была только теорией. Как дерево, беззвучно падающее в лесу.
  
  “Это была ошибка”, - сказал Винни. “Приставать к персоналу Александра было ошибкой. Но...” — он развел руками — “пролитое молоко. Можно сказать, что вопрос, который стоит перед нами, заключается в том, куда нам двигаться дальше?”
  
  “Если ты пьешь слишком много кофе, тебя это не беспокоит?” Спросил я.
  
  “Нет, пей это весь день. Ничего не помогает. Хочешь, чтобы Эд налил еще?”
  
  “Нет”.
  
  “Так куда мы направляемся, Спенсер?”
  
  “Может быть, я могу попробовать чай или что-нибудь из того, что без кофеина”.
  
  “Остановись”, - сказал Винни. “Это отстой. Кофе или ничего - вот мой выбор”.
  
  Я кивнул.
  
  Винни сказал: “Помимо твоих проблем с кофеином, у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу нашей ситуации?”
  
  “У тебя что-то есть на миссис Мы с Александром хотим этого, а ты не хочешь, чтобы это было у меня”, - сказала я.
  
  “И мы не хотим, чтобы ты пытался его заполучить”, - сказал Винни.
  
  “Но я все равно собираюсь это получить”.
  
  Винни кивнул. “Мы могли бы обнародовать фильмы, если ты станешь раздражать”.
  
  “И тогда ты ослабил свою хватку на Александре”, - сказал я. “Свобода - это просто другое слово, обозначающее, что терять больше нечего”.
  
  “Да, но его шансы на избрание ничтожны”.
  
  “Может быть, и нет”, - сказал я. “Может быть, он поднимается выше этого. Может быть, это имеет неприятные последствия, и люди подозревают Брауна во всем этом и отдают Александру голоса симпатии”.
  
  В моем офисе было тепло. Винни встал, снял пальто и аккуратно повесил его на спинку другого моего офисного стула.
  
  “И, может быть, это привлечет полицию и федералов, ” сказал я, “ и все расследуют шантаж, и они более пристально присмотрятся к Брауну, и вы потеряете своего ручного конгрессмена”.
  
  Винни поджал губы и пожал плечами.
  
  “И ты подумал обо всем этом, ” сказал я, “ иначе ты бы уже это сделал. Тебя бы здесь не было”.
  
  “И если бы Александр был готов пойти по этому пути, он бы не заставил тебя слоняться без дела, изучая это”, - сказал Винни.
  
  “Может быть”, - сказал я. “Или, может быть, он не сделает этого, если не будет вынужден. Я говорю, что у нас тупик. Ты дунешь в свисток миссис Александр, и я сообщу обо всем Роберту Брауну ”.
  
  “Конечно, мы могли бы убить тебя”, - сказал Винни.
  
  “Трудно сделать”, - сказал я.
  
  “Но не невозможно”, - сказал Винни.
  
  “Я не могу этого доказать”, - сказал я. “Но допустим, что вы это сделаете, что произойдет тогда?”
  
  “Люди смотрят на это”, - сказал Винни. Говоря это, он смотрел в окно, и между его бровями вертикально появилась маленькая морщинка, обозначающая мысль. “Я не знаю, со сколькими людьми вы говорили о связи Брауна. Зная вас, не со многими. Тем не менее, мы позвонили вам, и люди будут удивляться. Этот чертов ниггер может быть надоедливым ”.
  
  “Особенно когда я упоминаю, что ты назвал его чертовым ниггером”.
  
  Винни покачал головой и сделал легкий подталкивающий жест рукой. “Это то, как я говорю”, - сказал он. “Я знаю Хоука. Если с тобой что-нибудь случится, он будет настоящей занозой в заднице, пока не разберется с этим ”.
  
  Я ждал. Винни подумал еще немного. Затем он улыбнулся.
  
  “Итак, на данный момент, скажем, что мы вам не звоним. У нас все по-прежнему по-своему. У нас в кармане Браун, и если он проиграет, то у нас в кармане Александр, потому что у нас есть фильмы ”.
  
  “Пока что”, - сказал я.
  
  “Пока что”, - сказал Винни. “При прочих равных условиях мы бы предпочли Брауна. Он на месте, и мы его знаем, и он не такой глупый, как Александр. Но Мид подойдет в крайнем случае ”.
  
  “Он будет доволен одобрением”, - сказал я.
  
  Винни ухмыльнулся своей холодной, искренней улыбкой. “Он должен быть таким”, - сказал он.
  
  Я думал о том, что произошло после ухода Винни. Что-то не сходилось, ничего из этого.
  
  Я придумал много веских причин, почему они просто не обнародовали Ронни в "баффе", но они меня не убедили. Доводы были слишком тонкими для Джо Броза. Броз был старомоден и прямолинеен. Его представление об изяществе заключалось в том, чтобы подсоединить бомбу к вашему зажиганию. Он бы не стал возиться с этим. Он распространил бы фотографию повсюду и ожидал, что Александр спустится в трубу. И он был бы прав. Избиратели Александра не смирились бы с тем, что их герой женат на Вавилонской блуднице. И его оппоненты были бы так воодушевлены и позабавлены тем, что Александр не смог бы быть избранным в Cuckolds Unlimited. Я знал то, чего не знал Винни. Я знал, что Александр скорее полез бы за ними в бак, чем позволил бы измазать свою жену. Я посмотрел на часы: без десяти одиннадцать. Слишком рано для ирландского виски.
  
  Чем больше я думал о вещах, тем больше они не имели никакого смысла. Это был не стиль Броза. Это был даже не стиль Винни. Это был стиль Эда. Это было то, что должно было быть простым, а становилось сложным. Обычно, когда это случалось с чем-то, что я пытался выяснить, это означало, что я слишком многого не знал.
  
  Почему они просто не использовали этот фильм? К чему этот причудливый шантаж? В этом не было смысла. Не в духе Броза. В этом был дилетантский смысл. Но Броз не был дилетантом. Я снова посмотрел на часы. Одиннадцать часов. Мне нужно было посмотреть фильм. Мне не хотелось спрашивать, но пришлось. Мне больше некуда было идти. Я потратил некоторое время, убеждая себя, что мой интерес к фильму был просто профессиональным. И это было так. Полностью. Как у врача. Отстраненный. Может быть, если бы я вылетел в Вашингтон ранним рейсом, я смог бы посмотреть фильмы днем.
  
  Я позвонил в офис Александра в Вашингтоне и сказал ему, что приезжаю и зачем. Затем я достал пишущую машинку и записал то немногое, что знал о происходящем. Это заняло одну страницу с двойным интервалом. Я сложил ее, вложил в конверт, запечатал конверт и отнес в оздоровительный клуб "Харбор", чтобы уйти с Генри Чимоли.
  
  У Генри была проблема с футболками. Если они были достаточно велики для его верхней части тела, они, как правило, свисали до колен, как платье. Если бы он подобрал их нужной длины, то не смог бы просунуть руки в рукава. До сих пор он решал эту проблему, подбирая нужную длину и обрезая рукава, но по мере того, как его клуб здоровья становился все тоньше и тоньше, он начал присматриваться к индивидуальному пошиву.
  
  “Если со мной что-нибудь случится, отдай это Ястребу”, - сказал я. “В противном случае не открывай это”.
  
  “Не может быть списка людей, которым ты не нравишься”, - сказал Генри. “Конверт недостаточно толстый”.
  
  “Это моя секретная формула”, - сказал я. “Как быть выше пяти футов четырех дюймов”.
  
  “Мне пять шесть”, - сказал Генри.
  
  “Так почему же, когда ты дрался с Сэнди Сэдлером, он продолжал бить тебя по макушке?”
  
  “Я пытался забраться внутрь”, - сказал Генри.
  
  Я пошел домой собирать вещи.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 15
  
  Дом Александера в Вашингтоне представлял собой трехэтажный желтый каркасный дом на углу Тридцать первой и О-стрит в Джорджтауне. Он впустил меня.
  
  “Ронни уехал на вторую половину дня”, - сказал он. “Это в кабинете”.
  
  Он шел впереди. Дом был элегантным викторианским, абсолютно безупречным. В гостиной был камин, обшитый панелями, кожаные кресла и хоки. На стене над камином висела голова бизона.
  
  Александр сказал: “Ты знаешь, как управлять одним из них?”
  
  Я сказал, что да. Проигрыватель видеокассет находился в шкафу под телевизором. Соединительные провода проходили за шкафом.
  
  “Кассета там”, - сказал Александр. “Все включено. Просто нажмите кнопку воспроизведения”.
  
  Он протянул мне ключ. “Запри комнату, пока смотришь. Когда закончишь, оставь кассету в магнитофоне и запри дверь. У меня есть другой ключ”.
  
  Я кивнул.
  
  “Я собираюсь работать”, - сказал он.
  
  Я кивнул. Он остановился у двери в кабинет, глядя на меня. Он начал говорить и остановился. Его лицо горело.
  
  Я сказал: “Мне жаль, что я должен это сделать”.
  
  Он посмотрел на меня еще мгновение, затем вышел и закрыл за собой дверь. Я пошел, запер его и оставил ключ в замке, затем вернулся, нажал кнопку воспроизведения, сел в кожаное кресло и посмотрел на экран телевизора.
  
  Был промежуток пустого экрана, затем несколько миниатюрных точек в горошек на черном фоне, а затем средний снимок Ронни Александера в полный рост. Она исполняла что-то вроде неопытного танца, ее руки были подняты над головой, бедра покачивались. Звук прервался, не очень отчетливо, как будто микрофон был слишком далеко, но я мог слышать, что Ронни напевает во время танца, и, внимательно прислушавшись, я мог сказать, что она напевает “Night Train”. Я почувствовал зуд от смущения. Она протанцевала мимо столика и взяла бокал, из тех, в которых подают шампанское, но не должны. Она допила содержимое и швырнула стакан в стену. Продолжая танцевать, она расстегнула блузку и медленно сняла ее. Она смотрела на кого-то в комнате. Я почти ничего не мог разглядеть. Только затылок темноволосого мужчины с очень дорогой стрижкой. Ронни расстегнула юбку сбоку, сдвинула молнию вниз и на мгновение задержала ее с видом наигранного кокетства, затем позволила ей упасть. На ней не было колготок. На ней были трусы, чулки и пояс с подвязками. Пояс с подвязками. Иисус Христос. Последний пояс с подвязками, который я мог вспомнить, был в тот год, когда Микки Мэнтл выиграл Тройную корону. Она сняла лифчик. Она расстегнула подвязки и медленно сняла чулки, по одному за раз, все еще совершая псевдотанцевые движения и напевая “Ночной поезд”. Она выпила еще несколько бокалов шампанского и выбросила бокалы прочь. Бурная. Наконец она сбросила с себя последнее одеяние и оказалась обнаженной. Я подумала об Александре, наблюдающем за этим, и у меня сжалось горло.
  
  “Ты сука”, - услышала я свои слова вслух в тихой, богато украшенной комнате. Мой голос звучал скорее печально, чем сердито. Теперь ее партнер стал частью сцены, молодой человек с мягким лицом и усами, возможно, на несколько лет старше Пола Джакомина. Он растянулся на кровати и позволил ей раздеть его. Я мог слышать обрывки их диалога. То, что я мог слышать, заставило меня пожелать “Ночного поезда”. Я был рад, что микрофон был неправильно установлен.
  
  Когда они оба были обнажены, они занимались сексом. Они сделали больше, чем это. Они устроили клинику. Танец Ронни был бесхитростным, но ее секс был опытным. Она делала то, о чем я редко задумывался, хотя ничего такого, против чего я возражал, не было. И она производила много шума, когда делала это. Ее партнер явно наслаждался происходящим, но он также старался как можно чаще поворачивать ее лицо анфас к камере. На протяжении всего выступления он был в солнцезащитных очках.
  
  Когда лента закончилась, она просто закончилась, не было никакого драматического разрешения, она просто остановилась в средствах массовой информации. Я перемотал пленку и прокрутил ее снова. На этот раз я заметил, что комната была ярко освещена солнечным светом, и на одном коротком кадре увидел незанавешенную стену окна справа от камеры. Большая часть действия, казалось, происходила на двуспальной кровати с бледно-голубым стеганым одеялом. Шампанское стояло на бюро. На заднем плане на прикроватном столике стояли радиочасы с цифровым дисплеем. Время, казалось, было 2:08. Солнце светило так, словно был ранний полдень, это означало, что окна выходили на запад или юго-запад, в зависимости от времени года. По их одежде я не мог определить время года.
  
  Камера, должно быть, была спрятана за зеркалом над бюро. Оттуда она охватывала всю комнату, хотя ее фокус был сосредоточен на человеческой деятельности. На другом снимке был письменный стол, очевидно, со стороны кровати у окна. Я несколько раз прокрутил пленку взад и вперед над столом. На столе были книги, но корешки были отвернуты, и я не мог разобрать названия. В пивной кружке лежали ручки и карандаши. Там также была портативная электрическая пишущая машинка Smith-Corona. Я перемотал и прокрутил пленку еще раз. На пивной кружке была эмблема и надпись. Я не мог ее разобрать. Я нашел увеличительное стекло в ящике стола с выдвижной крышкой и снова попытался прочитать кружку, проплывающую по экрану. Но у меня не получилось. Стекло просто уменьшило изображение до составляющих его точек. Лучшее, что я смог сделать, это разглядеть, что это похоже на одну из тех кружек, которые продаются в книжных магазинах колледжей с эмблемой колледжа или братства на них.
  
  Я прокрутил запись еще три раза, но больше ничего из нее извлечь не удалось. Ронни казался пьяным. Она позировала в какой-то детской фантазии о Саломее; она была искусна во всех своих сексуальных действиях, но немного стеснялась этого, а ее спутник покровительствовал очень хорошему парикмахеру и носил солнцезащитные очки во время секса. Действие, похоже, происходило в чьей-то спальне, а не в мотеле, и спальня имела вид на запад, вероятно, не на уровне земли, иначе они не оставили бы шторы открытыми даже для освещения камеры. Если только Ронни не был еще более необычным, чем я думал.
  
  Я перемотал пленку еще раз, оставил ее в аппарате, выключил все, закрыл и запер дверь в кабинет и вышел через парадную дверь Александра.
  
  Я знала, почему он оставил меня там одну. Я была рада, что он это сделал.
  
  Моя арендованная машина была припаркована на О-стрит. Я сел в нее и проехал короткий квартал до Висконсина, повернул налево и направился в город. Я мало чему научился и поставил в неловкое положение своего клиента и себя. Я начинал привыкать к этому.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 16
  
  Я снял номер в отеле Hay Adams. Когда я был один, я был сотрудником Holiday Inn. Но я надеялся провести некоторое время со Сьюзен, пока был здесь, а Сьюзен стоила Хэя Адамса. Из моей комнаты открывался вид на парк Лафайет и за ним на Белый дом. Я повесил свою одежду и попросил обслугу принести в номер пару банок пива и "Вашингтон пост". Затем я позвонила Сьюзан в ее больницу. Пока я набирала номер, я чувствовала напряжение в животе. Конечно, она была с пациентом, и, конечно, ее нельзя было беспокоить. Я оставил сообщение, что буду в "Хей Адамс", если у мисс Сильверман найдется свободная минутка, чтобы помочь страждущим.
  
  Затем я немного постоял, попил пива и посмотрел на Белый дом. Охранник прислонился к одной из колонн на переднем крыльце. Люди с плакатами прислонили их к забору перед домом. На лужайке справа телевизионная команда снимала стендап с Белым домом на заднем плане. Президент был где-то там, и Первая леди. Она тоже была там, с Президентом. Она не была где-то далеко, учась на врача.
  
  Мне надоело смотреть на Белый дом, я сел в одно из кресел, положил ноги на двуспальную кровать и прочитал Post. К тому времени, как я закончил пост, на улице уже темнело. Я еще немного посмотрел на Белый дом. Я мог бы пойти прогуляться, но если бы я это сделал, я мог бы скучать по Сьюзен, если бы она позвонила.
  
  Я включил телевизор, посмотрел первые новости и удивился, почему люди, ведущие первые новости в каждом городе, такие слабаки. Вероятно, это указано в объявлениях о наборе персонала. Требуется специалист по ранним новостям. Должно быть, слабак. Отправляйте резюме и записи на … Я выключил телевизор и еще немного посмотрел в окно. Я мог бы заказать немного ирландского виски и напиться. Но если Сьюзан все-таки позвонит … Уже стемнело, и Белый дом мерцал в свете прожекторов. Я подумала о том, как Ронни Александер пыталась быть Ивонной Де Карло, и о выражении лица Александра, когда он оставил меня там наблюдать. Я подумала о счастливчиках, которых лечила Сьюзен. Ее безраздельное внимание в течение пятидесяти минут. Сукин сын.
  
  У них была вечеринка в Белом доме. Лимузины подъезжали к кольцевой аллее и выпускали людей. Некоторые люди приехали не на лимузинах. Они просто шли по подъездной дорожке. Может быть, они взяли такси. Мне всегда было интересно, как ты это сказал. Пенсильвания-авеню, тысяча шестьсот, мой хороший, и не жалей лошадей. Президент и Первая леди, вероятно, одевались. Или, может быть, они обнимались. Или... Кто-то постучал в дверь моей комнаты. Я подошел и открыл его, а там была Сьюзен в серебристой енотовой шубе, с бутылкой шампанского в руках и пахнущая весенним Раем.
  
  “Вы действительно сказали ‘помогать страждущим’ секретарю департамента?” - спросила она.
  
  “Да”, - сказал я. “Я думаю, она обиделась”.
  
  Я отступил в сторону, и она вошла, поставила шампанское на бюро, повернулась и улыбнулась. Я стоял и смотрел на нее. Были моменты, когда мне хотелось придушить ее. Но никогда, когда она была со мной. Ее присутствие преодолевало все.
  
  “Иисус Христос”, - сказал я.
  
  Она раскрыла руки, и я шагнул к ней и обнял ее. Она подняла лицо, и я поцеловал ее. Я чувствовал себя жидким и рассеивающимся, как будто мог раствориться в полу.
  
  Сьюзан была оживленной и жизнерадостной. “Теперь тебе нужно принять решение”, - сказала она. “Ты хочешь выпить шампанского до или после того, как набросишься на мои кости?”
  
  Это было просто.
  
  Потом мы сидели в постели и пили шампанское из бокалов для воды.
  
  “Видишь”, - сказала Сьюзен. “Я действительно помогаю страждущим”.
  
  “Да”, - сказал я. “Ты оказываешь хорошую помощь”.
  
  Сьюзан отпила немного шампанского.
  
  “Был ли Пол с вами на День благодарения?”
  
  “Да. Мы ужинали где-нибудь. Как насчет тебя?”
  
  “Супер. Нас было пятеро или шестеро участников программы, и Джон, наш руководитель, пригласил нас всех к себе домой в Бетесду. Всего там было двадцать пять человек, включая нескольких очень важных людей в профессии ”.
  
  “Да, но сколько из них могут отжаться одной рукой?”
  
  Сьюзан улыбнулась и отпила еще шампанского. “Расскажи мне о том, что ты здесь делаешь”, - попросила она.
  
  “Помимо поиска помощи?”
  
  Она кивнула.
  
  “Я работаю на конгрессмена”, - сказал я.
  
  “Ты? Это не похоже на тебя”.
  
  “Может быть, это был предлог, чтобы добраться до Вашингтона”, - сказал я.
  
  “Я бы не подумал, что тебе нужен предлог”.
  
  Я пожал плечами. “В любом случае, ” сказал я, “ я работаю на конгрессмена по имени Мид Александер”.
  
  “Мид Александер? Боже милостивый, что он о тебе думает?”
  
  Я равномерно разлила остатки шампанского по нашим бокалам. “Ему не повезло в браке”, - сказала я.
  
  Сьюзан немного откинулась на подушки, и я рассказал ей о Мид и Ронни Александер.
  
  Когда я закончил, Сьюзен сказала: “Бедная женщина”.
  
  “Я не слишком много думал об этом”, - сказал я. “Полагаю, я в некотором роде отождествлял себя с Александром”.
  
  Сьюзен кивнула. “Должно быть, она в отчаянии”.
  
  “Таково большинство людей”, - сказал я.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 17
  
  Я высадил Сьюзан в 8:15 на следующее утро перед Медицинским центром на Мичиган-авеню.
  
  “Когда ты придешь на работу в одной и той же одежде, разве люди не заподозрят тебя в том, что ты живешь вместе?” - Спросил я.
  
  “Я надеюсь на это”, - сказала Сьюзан.
  
  “Хочешь, я заеду за тобой после работы?” Сказал я.
  
  Она покачала головой. “Я не могу допоздна”, - сказала она. “У персонала вечеринка с коктейлями. Они устраивают ее каждый месяц, предполагая, что это поднимет моральный дух”.
  
  Я кивнул.
  
  “Я закажу столик на девять”, - сказал я. “Есть предложения? Это ваш город, не мой”.
  
  Она покачала головой. “Нет, я бы доверила тебе заказ столика в ресторане на Шри-Ланке”.
  
  “Каждый в чем-то хорош”, - сказал я. “Я заеду за тобой сюда”.
  
  “Да”. Она поцеловала меня на прощание осторожно, чтобы ее помада не размазалась, а затем вышла и отправилась на работу, оставив запах своих духов для придания блеска арендованной машине.
  
  Я поехал обратно в город по Норт-Кэпитол-стрит, а затем по М-стрит выехал в Джорджтаун.
  
  Джорджтаун почти великолепен. Здания элегантны, окрестности вдоль Потомака изящны. Вы можете пробежаться по буксирной дорожке вдоль старого Чесапика и канала Огайо, а также поесть, пройтись по магазинам и выпить на М-стрит и Висконсин-авеню с ободряющей уверенностью в том, что вы шикарны. Подобно Лос-Анджелесу и Нью-Йорку, рестораны и питейные заведения были украшены так, чтобы вы могли увидеть кого-нибудь известного. Даже если это был политик.
  
  Я припарковал машину на стоянке Safeway на Висконсин-авеню. Ранняя зима в Вашингтоне была около пятидесяти и приятной. Я перешел улицу и купил чашку кофе, чтобы зайти в небольшой продовольственный магазин, в витрине которого рекламировались эмпанады, но на сегодня их еще не приготовили. Я прогуливался по Висконсин-авеню и обдумывал план. Чем больше я думал об этом, тем больше у меня его не было. Я мог бы поработать над выбором ресторана на завтрашний вечер. Но это мало что дало Мид и Ронни. Возможно, для Мид и Ронни особо и не нужно было делать. Я остановился на углу Водохранилищной авеню, чтобы глотнуть кофе. Только вторая чашка за день. Затем я пошел дальше. Я не мог поговорить с Ронни. Я даже не мог допустить, что она не идеальна. Я получил от Винни все, что собирался получить, а Винни был городским глашатаем по сравнению с Джо Брозом. Последнее сообщение, которое я получил от Джо Броза, было несколько лет назад, когда он сказал мне, что собирается меня пристрелить. Не многие люди сейчас выполняют свои обещания. Я знал, что у Броза была копия видеозаписи неосторожного поступка Ронни. Я не знал, как она у него оказалась. Я допил кофе и поискал, куда бы бросить чашку. Мусорить в Джорджтауне, вероятно, было тяжким преступлением. Возможно, если бы я его реконструировал. Броз купил Роберта Брауна несколько лет назад. В этом году позиции Брауна, казалось, угрожала Мид Александер. Каким-то пока неочевидным образом у Броза оказалось несколько кассет с миссис Александер, и он отправил копию Миду и сказал ему бросить учебу. Он, вероятно, хотя и не наверняка, был ответственен за угрозы убийством, из-за которых меня наняли в первую очередь. И он был явно ответственен за двух бандитов в Спрингфилде, которые избили детей. Я мог бы присмотреться к кандидату Броза, Брауну, но даже если бы я прижал его, у Броза все равно был бы Александр, пока у него были нескромные записи. И моей задачей было спасти репутацию Ронни. Остальное было неважно. Я это понимал. Я даже согласился с этим. Я дошел до угла М-стрит и повернул направо. Если бы я вернул кассету, это мало что решило бы. Не было способа узнать, сколько копий там было, или даже сделала ли Ронни другие. Не было никакой гарантии, что она не сделает еще одну. Через М-стрит было что-то под названием Маркет. Я перешел на другую сторону и вошел. была миниатюрной версией здания Quincy Market в Бостоне, коллекции небольших продуктовых киосков, причудливо размещенных в старом кирпичном здании. Я купил кофе у молодой женщины, на которой был красный клетчатый платок вместо повязки на голове и белая футболка с надписью HOYAS поверх герба колледжа. Футболка была обтягивающей, а надпись на HOYAS был несколько искажен. Я внимательно прочитал это. Детектив учится изучать вещи. Было еще рано, и место было почти пустым. Я совершила кругосветное путешествие, разглядывая всю еду и борясь с желанием попробовать все подряд. Железный контроль снова победил, и я вышла, взяв только свой черный кофе. Еще одна чашка не повредила бы. Я мог бы зайти на обратном пути, пройдясь еще немного и обдумав план: победный ланч. Я бы съел чего-нибудь из всего и, возможно, немного поболтал с молодой женщиной и ее футболкой. ХОЙАС. Драчливый бульдог в котелке был на плоских участках ее живота и, таким образом, разгибался. Я свернул на боковую улицу и пошел к каналу. Двое бегунов легким шагом двигались по буксирной дорожке. Я уже видел герб на пивной кружке в записи Ронни Александера. Я остановился как вкопанный. Мой кофе был наполовину выпит. Я замер как вкопанный и допил его маленькими глотками. Джорджтаунский университет. Джо Броз. Ронни Александер. План?
  
  Я зашел в богато украшенный высотный торговый центр, где все было отделано мрамором и позолотой и выглядело так, словно осталось со дня рождения Калигулы. За туалетами была спрятана пара обычных телефонов, а под ними висело несколько телефонных справочников Округа Колумбия. Я заглянул под B, и там был он — Джеральд Броз с адресом в Джорджтауне. Сколько там может быть Броз? Я нашел номер студенческого деканата Джорджтаунского университета, позвонил и спросил, есть ли у них в колледже Джерри Броз. Они сказали, что есть. Я спросил, могут ли они дать мне его адрес, и они сказали, что не могут, но если я оставлю свое имя и номер телефона, они попросят мистера Броза позвонить мне. Я сказал, что не имеет значения, и повесил трубку. Мой план обретал форму. Было немного рановато возвращаться на рынок и есть все подряд, но я бы поставил перед собой цель. Человек ничем не лучше своих мечтаний.
  
  Я проверил адрес Джерри Броза в телефонной книге, затем вышел и побрел на запад по М-стрит. Дом Джерри находился на углу М и 35-й улиц, напротив Ки-Бридж. Он возвышался на три этажа на северной стороне М-стрит и смотрел на Потомак через окна в стенах на каждом уровне. Идеально подходит для видеосъемки в помещении при дневном свете. Даже первый этаж обеспечивал уединение, поскольку начинался над гаражом на три машины на уровне улицы. Я подошел и посмотрел на почтовые ящики. Там было три квартиры, по одной на этаже, и Джи Броз занимал самый верхний. Я вышел обратно и встал на углу. Округ Колумбия погода больше не радовала. Было облачно, температура упала, усилился ветер. По сравнению с Бостоном в декабре это было похоже на танцы Морриса, но для Округа Колумбия было прохладно. Я поднял воротник своего кожаного плаща. Я еще раз оглядел квартиру. Начался дождь, и при такой температуре, какая была, к нему примешивалось немного снега. Я придвинулся немного ближе к стене винного магазина на углу, где я стоял. Провел ли Бостон Блэки много времени, стоя на углу под ледяным дождем и говоря себе: "Что теперь? Он этого не сделал. Со временем я, казалось, делал этого все больше. Моей правоты больше недостаточно. Откуда восемнадцатилетнему парню это знать? Вдумчивый маленький ублюдок. Вероятно, не тратил много времени, стоя на холодных поворотах и думая, что теперь?
  
  Я мог бы ограбить квартиру, но что бы это мне дало? Я бы не узнал, пока не ограбил ее. Если бы он поймал меня, он бы знал, что я занимаюсь магнитофонным бизнесом, хотя, если он был вовлечен в это, и это было чертовски странным совпадением, если он не был, он уже знал это. Винни поговорил бы с Брозом, а Броз поговорил бы с Джерри. Я решил, что это лучше, чем то, что я делал, поэтому я перешел улицу и позвонил в дверь Джерри Броза. Никто не ответил. Я долго звонил, чтобы убедиться. Джерри, вероятно, был на занятиях. Вероятно, обсуждающий Савонаролу и итальянское Возрождение или указывающий на ошибки мальтузианской экономики.
  
  Открыть наружную дверь было несложно. Это заняло меньше минуты. Но открыть дверь в квартиру Броза было непросто. Это явно был особый замок, специально установленный, и оставаться запертым он умел лучше, чем я его вскрывать. Дверь тоже была особенной, и я знал, что не собираюсь выбивать ее ногой. Я спустился на один пролет и постучал в дверь квартиры на втором этаже. Ответа не последовало. На двери был обычный замок.
  
  Оказавшись внутри с закрытой дверью, я направился прямо к окну, открыл раздвижные двери и вышел на маленький балкон. Без каких-либо колебаний, выглядя так, как будто я должен был это делать, я снял пальто, бросил его на улицу внизу, встал на перила балкона, ухватился за нижние перила балкона Броза и подтянулся. Затем я ухватился одной рукой за верхнюю перекладину и подтянулся наверх, на его балкон. Я даже не запыхался. Великая Валленда. Я небрежно взглянул вниз, на улицу. Казалось, никто не собирался. Никто из копов не кричал, требуя остановиться, никто из обеспокоенных граждан не показывал на меня пальцем. Я встал рядом со стеклянной дверью, достал пистолет и выбил стекло вокруг дверной защелки. По-прежнему никакого шума и крика. Даже если бы он был, я подумал, что у копов в Джорджтауне были охотничьи ружья, и я был бы вне досягаемости. Я просунул руку через отверстие и отпер дверь. Затем я осторожно вытащил руку обратно. Ты никогда не режешь руку, когда входишь, всегда выходишь, потому что ты подводишь. Я открыл дверь, вошел и закрыл ее за собой.
  
  Это была та же комната. Кровать, бюро, письменный стол, пивная кружка с карандашами внутри. Слева от меня, над массивным бюро средиземноморского типа, висело очень большое зеркало в декоративной раме из красного дерева, прикрепленное к стене со всех четырех углов треугольными пластиковыми защелками. Я прошла через одну из дверей спальни в большую ванную комнату, выложенную зеленой плиткой, с раковиной из итальянского мрамора, установленной в шкафчике красного дерева. Над раковиной было еще одно большое зеркало. На противоположной стороне ванной была дверь, и когда я открыла ее, то обнаружила еще одну спальню. Я быстро осмотрела дом, чтобы убедиться, что я одна. Спальни и соединяющая их ванная располагались вдоль фасада здания; здание представляло собой большую гостиную-столовую и открытую кухню в одном конце. Окна обычного размера выходили на холм в стороне от реки в сторону Джорджтауна. Помещение было богато обставлено мебелью из красного дерева и покрыто дорогим ковровым покрытием.
  
  Я вернулся в ванную и посмотрел в зеркало над раковиной. С правой стороны он был на петлях, и я распахнул его, нырнув под него, и отодвинул в сторону, к ограждению ванны из матового стекла. То, что осталось, было, конечно, прозрачной стороной одностороннего зеркала. Через него открывался полный вид на спальню за ним, и любому, кто хотел посмотреть или сфотографировать то, что там происходило, оставалось только сделать это отсюда. Именно там Ронни Александер дебютировала (насколько я знал) на видеозаписи.
  
  Я закрыл зеркало и осмотрел остальную часть квартиры. Я был неосторожен. Разбитая стеклянная дверь на балкон наводила на мысль, что система безопасности квартиры была нарушена. У меня было две цели: посмотреть, что я смогу найти полезного, например, другие видеокассеты или фотографию Джерри Броза, а также создать впечатление, что это была случайная кража со взломом. Не было смысла заставлять Джерри быть более осторожным, чем мне было нужно.
  
  В квартире был стенной сейф. Я попробовал его. Он был заперт. Я не обратил на него второго внимания. Я знал свои ограничения.
  
  В квартире не было больше ничего, чему вы были бы удивлены, обнаружив в квартире богатого студента колледжа. Насколько я мог судить, у Джерри не было соседа по комнате. Замок, который снаружи был непробиваемым, изнутри оказался легким. Я взял около двадцати долларов, которые нашел в старом табачном хьюмидоре в виде россыпи купюр и мелочи, и что-то похожее на небольшое количество кокаина, и пару бриллиантовых запонок. Затем я ушел. Выйдя на улицу, я вышел на мост и незаметно уронил кока-колу и запонки в реку. Деньги не были компрометирующими. Я сохранил его, чтобы потратить на рынке.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 18
  
  Back на рынке я съел сэндвич с колбасой и жареным перцем на французском хлебе и выпил абсолютно последнюю чашку кофе за день. Это был мой победный обед, но я жульничал. Я знал намного больше, чем до того, как увидел пышногрудую молодую женщину в футболке HOYAS, но, насколько мог видеть, я не приблизился к решению проблемы Александра.
  
  С другой стороны, я знал, как Броз получил фотографии. Чего я не знал, так это как его сын получил фотографии. Ему, должно быть, двадцать, самое большее, двадцать один. Ронни Александер была более чем в два раза старше его. Где их пути могли пересечься? Какого черта она делала в его квартире неделикатно? Сорокашестилетняя жена конгрессмена США, забирающая детей из колледжа? Возможно. Если это правда, она выбрала хорошего парня. Поговорим об удаче.
  
  Я доел сэндвич и допил последнюю чашку кофе. Я посмотрел на часы: без двадцати один. До завтрака оставалось около восемнадцати часов. Кофе на завтрак был в порядке вещей. Я вернулся на парковку Safeway в Висконсине, взял напрокат машину и поехал обратно в Hay Adams.
  
  Из отеля я позвонил Мартину Квирку, которого не было на месте. Но Белсон был там и ответил на звонок.
  
  Я сказал: “Я в Вашингтоне, округ Колумбия, и мне нужно знать все, что у вас есть на сына Джо Броза Джеральда”.
  
  Он сказал: “Кто я, Помощь путешественникам?”
  
  Я сказал: “Если ты достанешь это для меня, когда я вернусь, я куплю тебе ящик пива Rolling Rock Extra Pale в бутылках с длинным горлышком, которые можно вернуть”.
  
  “Вы пытаетесь подкупить представителя закона?”
  
  “Да”.
  
  “Дай мне посмотреть, что у меня есть”, - сказал Белсон. “Я тебе перезвоню”.
  
  Я дал ему номер, повесил трубку, встал и посмотрел в окно на Белый дом. Внизу, между мной и Белым домом на моей стороне Пенсильвания-авеню, выгрузились три автобуса с людьми, которые демонстрировали свою поддержку чему-то в парке Лафайет. Я некоторое время наблюдал за ними, но не мог понять, что они демонстрируют, и вернулся к разглядыванию Белого дома. Смесь снега, дождя и мокрого снега все еще падала. Я достал телефонную книгу и просмотрел "Желтые страницы" в разделе "Рестораны", чтобы посмотреть, не нашел ли я что-нибудь, что освежило бы мою память. Пока я делал это, Белсон перезвонил.
  
  “Джеральд Джозеф Броз”, - сказал Белсон. “Родился 18 ноября 1962 года. Рост шесть футов, вес сто девяносто три фунта, черные волосы, карие глаза, никаких характерных шрамов или других особенностей. Записей об арестах нет. В настоящее время учится на последнем курсе Джорджтаунского университета в Вашингтоне, округ Колумбия, по специальности ”Политология"."
  
  “У тебя есть фотография?” Спросил я.
  
  “Нет”.
  
  “Он собирается заняться семейным бизнесом, когда закончит учебу?”
  
  “Никто не знает. Он старший сын, предполагают, что он узнает, но нет способа узнать. Насколько кому-либо в ОКУ известно, он чист ”.
  
  Я сказал: “Спасибо”.
  
  “Не за что. Когда я получу пиво?”
  
  “Как только я вернусь”, - сказал я. “Ты обходишься довольно дешево”.
  
  “Дешево?” Переспросил Белсон. “Ты, рыбак, мог бы купить у меня упаковку пива из шести банок”.
  
  Я повесил трубку и вернулся к спискам своих ресторанов, нашел тот, который запомнил, позвонил и сделал заказ.
  
  Затем я позвонил Уэйну Косгроуву в Boston Globe, чтобы спросить, есть ли у них фотография Джерри Броза. Его не было на месте. Я посмотрел на часы. Почти восемь часов до того, как я заберу Сьюзан. Время для видений и ревизий.
  
  В шестом параграфе руководства по липучке сказано, что если сомневаешься, следуй за кем-нибудь. В седьмом параграфе сказано, что когда у тебя есть свободное время, следуй за кем-нибудь. У меня было свободное время, и я не знал, что еще делать, поэтому я надел свой кожаный плащ и новую ковбойскую шляпу с низкой тульей, которую Сьюзен подарила мне на день рождения, и отправился обратно в Джорджтаун.
  
  Обратная дорога была тяжелее. Выпал почти дюйм снега, и Вашингтон быстро погружался в истерику. Школьные объявления не транслировались, а новости о штормах передавались по радио каждые десять минут. Мне потребовалось почти полчаса, чтобы добраться до счетчика на М-стрит, в полуквартале от квартиры Джерри Броза.
  
  На углу Тридцать пятой и М я задержался возле магазина упаковочных товаров, разглядывая свое отражение в витрине. На самом деле ковбойская шляпа, которую купила мне Сьюзен, была одной из тех десятигаллоновых штуковин с высокой тульей и большим пером на ленте, какие носит Вилли Старджелл. Когда я примерил его, я не был похож на Вилли Старджелла. Я был похож на Frito Bandito, поэтому мы забрали его обратно и купили более скромный Gunclub Stetson с неброским маленьким пером, похожим на мушку для форели, на ленте. Сьюзан добивалась, чтобы я тоже купил ковбойские сапоги, но я еще не был готов к ним. Когда я стал еще более высококлассным. Тогда я мог бы приобрести несколько и, возможно, скрещенные патронташи в том же тоне.
  
  Пока я стоял и рассматривал свое изображение, к зданию Броза подъехал фургон Ford. Сбоку на нем было написано "CANAL GLASS". Двое парней вышли из машины, сняли большой стеклянный лист с задней части и отнесли стекло в здание. Через пару минут я мог видеть, как они работают над разбитой стеклянной дверью на балкон Броза. Поблизости не было полицейских машин. Держу пари, Броз не сообщил об этом. Ребенок Джо Броза вряд ли стал бы звонить в полицию. Он либо проигнорирует это, либо передаст организации своего отца. В целом я бы предпочел, чтобы он проигнорировал это.
  
  Бригаде по ремонту стекол потребовался, возможно, час, чтобы вынуть старое стекло и вставить новое. За это время в квартире больше ничего не шевелилось. Шел снег, иногда смешанный с дождем, большая его часть таяла, немного скапливаясь. Машины, съезжающие с Ки-Бридж, издавали непрерывный высокий вой, вращая колесами. Двое рабочих спустились вниз, неся разбитую стеклянную панель, погрузили ее в кузов грузовика, забрались внутрь и укатили. Наверху, в квартире Броза, все было надежно. Пока я смотрел, в спальне зажегся свет, пробыл горящим минуты три и погас. Примерно через минуту кто-то вышел из жилого дома. Это был молодой человек с темными волосами. На вид он был около шести футов ростом и, казалось, весил не более 190 фунтов. Он также был похож на партнера-мужчину в фильме Ронни Александера "Мальчишник".
  
  Это не обязательно должен был быть Джерри Броз. Там были еще две квартиры, и, вероятно, в каждой проживало более одного человека. Это мог быть кто-то другой. Но это мог быть и он. Применялся параграф шестой. Он направился вверх по Тридцать пятой улице. Я последовал за ним.
  
  Там, где он поднимается от реки к Тридцать пятой улице, находится Сан-Францисканец на подъеме. Покрывший его слой снега и дождя ничуть не помог делу. Броз впереди и я сзади потратили много энергии, чтобы подняться туда. Мы повернули налево на проспект, прошли два квартала и увидели Джорджтаунский университет. Броз пошел прямо в библиотеку, достал из стеллажей пачку периодических изданий в переплетах и сел в читальном зале, листая их и делая заметки. Со своего места я не мог разглядеть, что это за периодические издания. Я сновал туда-сюда по читальному залу и прилегающим местам. За исключением зоны регистрации, которая выглядела как служба безопасности в аэропорту, никто не обращал на меня внимания. Многие студентки занимались своими делами, не обращая внимания на мое присутствие. Мне это не понравилось.
  
  Однако одна из них обратила внимание на мою тему. Она пришла в обтягивающих джинсах и зеленой жилетке поверх белого свитера крупной вязки. Она села напротив моего испытуемого и спросила: “Как у тебя дела в финале по политологии, Джерри?”
  
  “Думаю, я справился”, - сказал Джерри. “А как насчет тебя?”
  
  “Думаю, я знал, в чем дело, но этот ублюдок Экберг ненавидит меня”.
  
  Джерри пожал плечами. “Экки ненавидит всех, особенно девочек”.
  
  Она кивнула. Они еще немного поболтали о пустяках, а затем девушка встала и ушла. Если только судьба не посмеивалась им в рукав, то парнем был Джерри Броз. Он даже выглядел как его отец, или как его отец был. В нем была какая-то театральность. Он сидел так, как будто на него смотрели со всех сторон. Но он выглядел мягче, чем его отец, не столько полноватый, сколько низкорослый, как будто он везде ходил медленно. Он снял коричневую парку с темно-синей подкладкой, в которой ходил в библиотеку. На нем была синяя рубашка из оксфордской ткани с воротником на пуговицах и джинсовые брюки поверх ботинок Фрая. Его пояс был синим с красной полосой, проходящей через него, а волосы коротко и тщательно подстрижены. Чем больше я смотрел на него, тем больше убеждался, что это он на видеозаписи, и что это Джерри Броз.
  
  В 6:30 Джерри встал, надел парку, положил блокнот в зеленую сумку для книг и вышел из библиотеки. Он позволил им проверить сумку с книгами на выходе, и, держа меня на почтительном расстоянии, он вышел в темноту, вернулся в свою квартиру и вошел. Я оставила его там. Пришло время готовиться к встрече со Сьюзан.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 19
  
  Я был одет с иголочки: темно-синий костюм и жилет в едва заметную белую полоску, белый шелковый демонстрационный платок, темно-красный галстук в крошечные белые горошинки. Белая рубашка из тонкого сукна с воротником-стойкой и французскими манжетами. Мои мокасины из кордовской кожи были начищены до блеска, я был гладко выбрит, мои зубы сверкали. Будь погода получше, я бы надел белые фланелевые брюки и прогулялся по пляжу. Вместо этого я сел рядом со Сьюзен на банкетку в Рив Гош и заказал пиво.
  
  Сьюзан сказала официанту “Дьюар с водой”.
  
  Справа от нас была семейная группа, очевидно, мать и отец с сыном и невесткой. Старик объяснял сыну и невестке, какой он действительно большой человек мирового класса. Время от времени мать вставляла, что да, он действительно был важной шишкой. Сын и его жена слушали в мрачном молчании, невестка через все это выдавила из себя яркую улыбку. Очевидно, родители платили.
  
  В комнате было мало других людей. Воющий шторм парализовал Вашингтон, поскольку вдоль некоторых крупных артерий образовались заносы толщиной почти в полтора дюйма.
  
  Официант принес наши напитки.
  
  “Дьюара и воды”, - сказал я.
  
  “Да. На самом деле мне все равно, но все на работе говорят, что если ты не заказываешь по имени, тебе дают виски в баре”.
  
  Я выпил немного пива. Molson. В Rive Gauche тоже не было Rolling Rock Extra Pale. Самая большая шишка мира за соседним столом рассказывал своему сыну о том, каким крутым нужно быть, чтобы добиться успеха в бизнесе, и приводил ряд примеров того, каким крутым он сам недавно был.
  
  “Одиноко на вершине”, - сказал я Сьюзан.
  
  “Но не тихий”, - сказала Сьюзан.
  
  “Как насчет того, чтобы я пригрозил убить его, если он не заткнется”.
  
  “Вероятно, это сработало бы, но остаток вечера может быть немного напряженным”.
  
  “Я знаю. Мир никогда не бывает простым, не так ли?”
  
  Сьюзан пожала плечами. “Он взволнован своим успехом. Он хочет передать своему сыну кое-что из того, что он знает. Он немного выпендривается. Я не уверена, что это серьезное преступление”.
  
  “Он выпендривается перед невесткой”, - сказала я.
  
  Сьюзан снова пожала плечами и улыбнулась. “Он мужчина”.
  
  Появился официант, чтобы принять наш заказ. Я заказал голубя, фаршированного капустой. Сьюзан заказала sole Veronique. Я попросил карту вин. В "Большой сделке" были перечислены некоторые люди, которых он недавно уволил. Я изучил карту вин. Контроль. Если бы я сосредоточился на Сьюзан, ужине и вине, я мог бы не обращать внимания на парня. Это был просто вопрос контроля. Подошел винный стюард. Я заказал Гевюрцтрамминер. Он одобрительно улыбнулся, как они всегда делают, взял карту вин и удалился.
  
  Большое Дело объяснил своему сыну некоторые способы, которыми сын мог бы совершенствоваться профессионально. Я почувствовал, как мышцы немного напряглись у меня за плечами. Сьюзан заметила, как я пожал плечами, чтобы расслабить их.
  
  “Он добирается до тебя, не так ли?” - спросила она.
  
  “Серьезно относится к своей работе”, - сказал я.
  
  “А ты нет?”
  
  “Не так серьезно, как я отношусь к тебе”, - сказал я.
  
  Прибыла еда и вино. Мы молчали, пока ее подавали.
  
  Когда слуги ушли, Сьюзен спросила: “Есть ли здесь скрытая критика?”
  
  Я не ответил.
  
  “Ты думаешь, я отношусь к своей работе серьезнее, чем к тебе?”
  
  “Рискуя чрезмерно упростить, ” сказал я, “ да”.
  
  “Потому что моя работа забрала меня?”
  
  “Отчасти”.
  
  “Твоя работа увлекает тебя. Чем это отличается?”
  
  “Когда я ухожу, я ухожу, потому что должен”, - сказал я. “Ты мог бы остаться в Бостоне”. Сьюзан начала говорить. Я сделал рукой знак "стоп". “Это нечто большее. Ты пошел добровольно, ты не ...” Чем больше я говорил, тем грубее это звучало. Внутри это не было грубостью. “Ты не сожалеешь. Ты хорошо проводишь время ”.
  
  “И тебе бы больше понравилось, если бы я им не был?”
  
  Когда я был маленьким мальчиком, кто-то сказал мне, что кровь в твоих венах голубая, судя по тому, как она просвечивает сквозь кожу, и что она становится красной только тогда, когда ты подвергаешь ее воздействию воздуха. То, что я чувствовал, было одним, когда я держал его внутри. Он полностью изменил цвет, когда я его обнажил.
  
  “Мне бы больше понравилось, если бы казалось, что ты скучаешь по мне больше”.
  
  Сьюзен отпила немного вина и поставила бокал очень осторожно, как будто стол был шатким. Некоторое время она смотрела на бокал, как будто это было что-то, что она внезапно открыла. Затем она подняла глаза и посмотрела на меня.
  
  “До двадцати лет я была принцессой своего отца, его маленькой япошкой. И тогда я была женой своего мужа, украшением его карьеры, а после развода, вскоре после этого, я встретила тебя и стала твоим, — она сделала приглашающий жест рукой, — другом. Всегда меня воспринимали через тебя — ты мой отец, ты мой муж, ты мой друг”.
  
  “Кем?” Спросил я. Когда я был серьезен, мой английский был хорош.
  
  “Всеми нами. Мной и вами, всеми вами. Здесь, внизу, нет промежуточной линзы, нет тебя, через которую можно увидеть меня. Вот я такой, какой я есть, и очень многие люди очень увлечены мной из-за того, кто я есть, а они даже никогда не слышали о тебе. Да, мне это нравится. И да, я скучаю по тебе. Но скучать по тебе - это цена, которую я должен заплатить, чтобы полностью стать самим собой. По крайней мере, на некоторое время. И, черт возьми, это цена, которую я рад заплатить. Я вроде как ожидал, что ты поймешь лучше ”.
  
  “Я отчасти надеялся, что у меня тоже получится”, - сказал я. “Я делаю все, что в моих силах”.
  
  “Итак, ” сказала Сьюзен с ударением, “ я”.
  
  Я выпил немного вина. Правда продолжала превращаться в замешательство, пока я пытался ее высказать. “Я думаю, с тем, что ты говоришь, я могу справиться”, - сказал я. “Но я думаю, ты переборщил. Вы становитесь своей работой. Вы говорите по-другому. Вы используете профессиональный жаргон, вы пьете напиток профессии, вы знаете, кто такие важные люди, и становитесь рядом с ними. Ты начал верить в то, что совместные ужины повышают моральный дух. Я не уверен, насколько ты становишься самим собой”.
  
  “Я не становлюсь собой”, - сказала Сьюзан. “Я пробую себя, я работаю над собой. Это часть проблемы. У меня никогда не было центра, сердцевины, полной уверенности в себе и убежденности. Я просто уловила оттенки вас: моего отца, моего мужа, моего...” — она слегка улыбнулась — “... друга. Конечно, я становлюсь более мнительным, чем психиатры. Я как ребенок на первом курсе колледжа. И если это вам хоть немного поможет, вы могли бы думать обо мне таким образом, покидая гнездо. Даже объяснения ограничивают меня, это навязчиво, это компрометирует меня. Я хочу делать то, что я хочу делать ”.
  
  “Если только ваш начальник не скажет вам не делать этого”, - сказал я.
  
  “Это нечестно. Это не ... это даже не проницательно. Ты все еще не можешь выйти за пределы своего собственного взгляда. Ты не можешь понять кого-то без проклятого кода. Вы не понимаете, что для миллионов людей, мужчин и женщин, рабочее место - это кодекс ”.
  
  Я покачал головой. “Ты посвятил себя всему, над чем я работал всю свою жизнь, чтобы остаться свободным”.
  
  “Я знаю”, - сказала Сьюзан.
  
  “Вы одобряете образ жизни, который я нахожу не только непривлекательным, я ... я его не одобряю”.
  
  Сьюзан кивнула.
  
  “Я всегда предполагал”, - сказал я и повертел в руках свой...бокал для вина, говоря это, “Я всегда предполагал, что тот, кто нашел свою личность так, как ты находишь свою, был ...” — Я медленно крутил ножку бокала между пальцами и наблюдал, как круглое дно медленно кружится по скатерти — “мелкий”.
  
  Взгляд Сьюзан, устремленный на меня, был тверд. “Это взгляд, который ты склонен навязывать всем, кто тебе близок. Ты очень сильно во что-то веришь. Это обременяет людей”.
  
  Я кивнул. “Человеку, возможно, нужно уйти от меня”, - сказал я. “Выработать свои собственные взгляды”.
  
  Я перестал вертеть бокал, поднял его и отпил немного вина. Затем я достал бутылку вина из ведерка и налил еще немного в бокал Сьюзен и в свой.
  
  “Дело в том, что ты не поверхностный”, - сказал я. “А если бы и был, это не имело бы значения. Я бы не только последовал за тобой в ад. Я бы последовал за тобой в AT & T.”
  
  Сьюзан попробовала немного своей подошвы.
  
  “Значит, я был неправ насчет этого”, - сказал я. “Заставляет меня задуматься, в чем еще я был неправ. Заставляет меня сомневаться в себе. Подрывает мою автономию”.
  
  Я откусила кусочек своей капусты. Это было восхитительно. Я попробовала капусту; у нее был великолепный дымный вкус.
  
  “Почему я все еще голоден, когда мое сердце разрывается?” Спросил я.
  
  Сьюзан улыбнулась. “От старых привычек трудно избавиться”, - сказала она.
  
  “Другая вещь, которая меня убивает, ” сказал я, “ это, я полагаю, проблема чрезмерной озабоченности собой. Но я предложил тебе то, что всегда считал самой желанной вещью в мире. Я любил тебя абсолютно, безраздельно и безоговорочно. И продолжаю любить. Наверное, я чувствую, что ты не благодарен ”.
  
  “Святые небеса”, - сказала Сьюзан. “В конце концов, ты человек”.
  
  “Но это не твоя проблема, не так ли? Это моя”.
  
  “Да”, - сказала Сьюзен. “Тебе стоило бы подумать о том, любишь ли ты меня ради меня или ради себя”.
  
  “Я не хочу этого делать”, - сказал я.
  
  “Почему бы и нет?”
  
  “Каждому нужна одна несбыточная мечта”, - сказал я.
  
  “Любовь?”
  
  “Романтическая любовь”, - сказал я. “Я не откажусь от этого”.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 20
  
  Я следовал за Джерри Брозом повсюду на следующий день, пока Вашингтон откапывался от того, что, по их мнению, было Армагеддоном. В Бостоне мы бы сказали, что шторм миновал нас. Джерри не сделал ничего более примечательного, чем пошел на урок, затем в библиотеку, а затем вернулся в свою квартиру.
  
  Я побрел за ним и посмотрел на кампус Джорджтауна. Он был большим, простиравшимся от Джорджтаунского медицинского центра на Водохранилищной дороге до низкого утеса над рекой. Старые здания были построены в готическом стиле из полевого камня, а новые - из кирпича.
  
  Вечером Джерри поднялся в библиотеку и провел дополнительные исследования. Пока я просматривал что-то поблизости, три студентки остановились поболтать с ним. Дважды он выходил на улицу и выкуривал сигарету, а в 9.15 сложил свои записные книжки и вернулся к себе домой. Я наблюдал за светом в окне его спальни, пока он не погас в 11:30, затем я потащился обратно в Hay Adams и лег спать измученный. Иногда возбуждение архипреступника - это больше, чем может выдержать мужчина.
  
  На следующее утро я снова занялся этим, испытывая минутный трепет. На этот раз мы не пошли на занятия. Мы бодро зашагали по М-стрит к кофейне, где Джерри, сидя в кабинке, где-то полчаса, разговаривал с двумя очень молодыми девушками, в лучшем случае школьного возраста. Затем мы отправились в пешеходную экскурсию по Джорджтауну, останавливаясь по пути в пяти домах. Каждый раз я записывал адрес. Не новичок I.
  
  Броз не был ни в одном из домов больше пяти минут. Затем он быстро вернулся в свою квартиру, открыл гараж, достал красный Datsun 280-Z с Т-образной крышей и направился в центр города. Я последовал за ним на арендованной машине. Он направился прямо по Пенсильвания-авеню к Капитолию, обогнул его по одной из окружных дорог и вернулся в Пенсильванию на холме, к юго-востоку от Капитолия. Он припарковался примерно в двух кварталах отсюда, вышел и нанес еще одну серию визитов, подобных тем, что он нанес в Джорджтауне. Затем он вернулся в машину и поехал на F-стрит к востоку от Белого дома и зашел в Old Ebbitt Grill, где пообедал с тремя другими парнями своего возраста, один из которых был одет в джорджтаунскую теплую куртку.
  
  Ресторан был узким и выглядевшим под старину, поднимался на три этажа и разделялся на несколько небольших обеденных залов. Я заказал пиво и гамбургер в баре, пока Джерри и его коллеги пировали этажом выше.
  
  Когда они уехали, парень в теплой куртке сел в Z вместе с Джерри, а двое других парней последовали за ними в металлически-зеленом седане Mazda. Позади Mazda я проехал три. Вернувшись в Джорджтаун, Джерри убрал свой Z и припарковал зеленую Mazda на подъездной дорожке. Четверо мужчин вошли внутрь, а я остался снаружи.
  
  Примерно через полчаса появились две девочки-подростка, с которыми я видел Джерри за завтраком, и вошли в дом. Они казались очень оживленными, когда вошли, а когда вышли около четырех часов дня, было ясно, что они пьяны. Они хихикали, покачиваясь, проходя мимо меня по Тридцать пятой улице. Я наблюдал, как они с трудом поднимаются по склону, и оглянулся на квартиру, а затем снова на них. Они выглядели как лучшая ставка, пункт шестой. Я запрыгнул в свою машину и последовал за ними.
  
  На холме две девушки разделились. Одна из них продолжила идти, а другая повернула направо по О-стрит. Я свернул на О-стрит вслед за ней.
  
  Проехав полквартала вниз по O, она остановилась, чтобы прикурить сигарету. У нее возникли проблемы с ветром, когда я подошел к ней вплотную, остановился и вышел из машины. Она даже не заметила меня, пока я не оказался рядом с ней. Она была пьянее, чем выглядела издалека, и продолжала держать пламя зажигалки в двух дюймах справа от сигареты. Я взял у нее сигарету, вынул сигарету у нее изо рта, прикурил и вернул обе ей. Я достал бумажник из заднего кармана и, делая это, позволил ей увидеть пистолет у меня на поясе. Я открыл бумажник, протянул его к ней, затем захлопнул.
  
  “Я хотел бы поговорить с тобой”, - сказал я.
  
  Она с беспокойством покосилась на меня.
  
  “Садись в машину”, - сказал я.
  
  “Что я сделал?”
  
  “У вас есть право хранить молчание”, - сказал я. “У вас есть право на адвоката. Если вы не можете позволить себе адвоката, вам его назначат”.
  
  Я открыл дверь. И, положив руку ей на плечо, усадил ее в машину.
  
  “Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде”.
  
  Я закрыл дверь, обошел машину и сел за руль.
  
  “Что я наделала?” - повторила она. Она неловко курила сигарету, как будто у нее не было большого опыта в этом.
  
  Я включил передачу, и мы медленно покатили по О-стрит.
  
  “Я хочу задать тебе несколько вопросов”, - сказал я.
  
  “Я хочу увидеть своих родителей”, - сказала она.
  
  “Хорошо”, - сказал я. “Мы поедем к тебе домой и увидимся с ними. Я допрошу тебя в их присутствии”.
  
  “Нет”, - сказала она.
  
  “Ладно, тогда давай прекратим нести чушь. Ты пьян на публике, ты несовершеннолетний, ты был на сексуальной оргии, и у тебя большие неприятности”.
  
  Часть об оргии была данью изобретательности. Две старшеклассницы с четырьмя парнями из колледжа, напившиеся днем, сделали это правдоподобным предположением. И даже если бы это было неправдой, обвинение напугало бы ее.
  
  “У тебя нет права говорить мне это”, - сказала она. Но ее возмущение было слабым.
  
  “Как тебя зовут?” Я был очень авторитетной фигурой.
  
  “Линда”.
  
  “Что Линда?”
  
  Она покачала головой. Я протянул руку и взял ее сумочку.
  
  “Ты не можешь этого сделать”, - сказала она и стала намного оживленнее.
  
  Я проигнорировала ее. Зажав сумочку между колен, я нащупала ее одной рукой и порылась в ней, пока вела машину.
  
  В ее бумажнике я нашел удостоверение учащегося автомобильной школы округа Колумбия, в котором говорилось, что ее зовут Линда Реммерт и что ей шестнадцать с половиной. Я также нашел маленький пакетик кокаина.
  
  Я посмотрел на нее. Она съежилась в углу сиденья, выглядя далеко не на шестнадцать с половиной. По ее щекам текли слезы. У нее были коротко подстриженные черные волосы и слегка вздернутый нос. Очевидно, она начала день с макияжа, но его осталось немного. Я повернул налево на Висконсин-авеню, ничего не сказав. Я кладу кокаин и ее разрешение на обучение в карман рубашки.
  
  “Это не мое”, - сказала она.
  
  Я ничего не сказал.
  
  “Это не так”, - сказала она. Ее голос был хриплым, и слезы продолжали стекать по ее щекам.
  
  “Клянусь Богом”, - сказала она. “Я не знаю, как это туда попало”.
  
  Я продолжал ехать.
  
  “Куда мы направляемся?” спросила она.
  
  Я покачал головой. Мы проехали еще немного. Она начала тихо плакать рядом со мной. Я чувствовал себя растлителем малолетних. Иногда цель оправдывала средства, иногда нет. Мне показалось, что в последнее время у меня стало больше проблем с тем, чтобы разобраться, когда это произошло, а когда нет. На вершине холма справа был собор Вашингтона. Я притормозил перед ним и остановился.
  
  Линда смотрела на меня и пыталась не заплакать.
  
  Я повернулся боком, оперся правой рукой на спинку сиденья и сказал: “Линда, все будет хорошо”.
  
  Она непонимающе уставилась на меня.
  
  “Что ты имеешь в виду?”
  
  “Я имею в виду, что для тебя есть выход из этого”.
  
  Она уставилась на меня и ничего не сказала.
  
  “Я не хочу помещать шестнадцатилетнего парня в дом голубых огней. Меня интересуют более важные вещи. Если ты поможешь мне, я помогу тебе”.
  
  “Что ты хочешь, чтобы я сделал?”
  
  “Сначала я хочу, чтобы ты рассказал мне, где ты достал кокаин, а затем я хочу, чтобы ты рассказал мне, что ты там делал с Джерри Брозом, и тогда мы начнем с этого”.
  
  “Я не хочу, чтобы у кого-то были неприятности”, - сказала она.
  
  Я кивнул. “Меньше всего ты”, - сказал я. “Послушай, милая, я должен что-то извлечь из этого. Я не хочу, чтобы это была ты, так что дай мне кого-нибудь другого. Кто-то, кто заслуживает этого больше ”.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 21
  
  Я за двадцать минут получил все.
  
  Джерри Броз торговал кокаином. Если у вас не было денег на кокаин, он бы обменял его на секс.
  
  “Если бы он считал тебя сексуальной”, - сказала Линда с гордостью.
  
  “Для себя?”
  
  “Для себя и своих друзей”, - сказала Линда.
  
  “Если бы они думали, что ты сексуальна”.
  
  Линда кивнула. Линда сказала, что Броз также торговал многими модными вещами из Вашингтона. Она не знала, кем, но Джерри хвастался людьми, которым он продавал.
  
  “Или обменяли”, - сказал я.
  
  “Не только дети”, - сказала Линда. “Взрослые, женщины среднего возраста”.
  
  “Откуда ты знаешь?”
  
  “Они устраивают вечеринки, они называют их бабушкиными вечеринками. Джерри называет женщин постарше бабушками. Они разрешают нам приходить и смотреть”.
  
  “Смотреть?”
  
  Линда кивнула. Она подумала, что это было здорово.
  
  “У них есть способ подглядывать. В ванной есть одностороннее зеркало. Ты можешь наблюдать”.
  
  Очевидно, это было самое интересное, что делала Линда, и ей нравилось говорить об этом, когда она начинала. Как будто она забыла, почему я спрашивал. Она была взволнованной девочкой-подростком, рассказывающей о своих приключениях, за исключением того, что ее речь была невнятной, когда она говорила.
  
  “Сонофаган”, - сказал я. “Я бы хотел на это посмотреть”.
  
  Линда кивнула. “Это действительно фальшивка”, - сказала она. “Некоторые из этих женщин, действительно женщины высокого класса”. Она покачала головой от фальши всего этого.
  
  “Не могли бы вы провести меня внутрь?” Спросил я.
  
  Ее глаза расширились.
  
  “Держу пари, ты мог бы”, - сказал я. “Ты проведешь меня внутрь и будешь дома свободным. Все будет так, как будто я тебя никогда не видел. Я возвращаю тебе кокаин и ученическое разрешение, как только мы выйдем ”.
  
  Линда сказала: “Я не знаю”.
  
  Я сказал: “Держу пари, ты мог бы. Ты можешь войти прямо в парадную дверь, через гостиную и в ванную. Если все происходит в спальне, они ни за что тебя не увидят”.
  
  Линда молчала. “Да, это … Откуда ты знаешь, как выглядит это место?”
  
  “Я многого не знаю”, - сказал я. “Имейте это в виду”. Дельфийский.
  
  “Я не знаю”.
  
  “Когда следующее, э-э, представление?” Спросил я.
  
  “Завтра утром”, - сказала она. “В одиннадцать часов”.
  
  “Ранняя пташка ловит червяка”, - сказал я. “Я заеду за тобой прямо сюда без десяти одиннадцать. Мы проскользнем прямо внутрь”.
  
  “Хорошо. Я думаю. Я имею в виду, что, если я скажу ”нет"?"
  
  Я улыбнулся ей без теплоты. С каждым годом улыбаться без теплоты становилось все легче. Я начинал чувствовать себя Джимми Картером.
  
  “Ну, и как мы это сделаем?”
  
  “Ты войдешь”, - сказал я. “Затем, когда начнется действие, ты придешь и заберешь меня”.
  
  “Обычно я смотрю со своей подругой. Что, если она что-нибудь скажет?”
  
  “Скажи ей не делать этого. Скажи ей, что я твой отец и я верю в единство. Это твоя проблема”.
  
  “Ты старше моего отца”, - сказала она.
  
  “Может быть, нет, может быть, у меня просто была более тяжелая жизнь”.
  
  Она слегка хихикнула и икнула. “Нет, если только ты не был женат на моей матери”, - сказала она.
  
  Я пропустил это мимо ушей. Я не спросил, сколько лет было ее отцу. Я боялся.
  
  “С Марджи все в порядке”, - сказала Линда. “Она будет вести себя тихо”.
  
  Я достал кокаин и ее разрешение на обучение из кармана рубашки.
  
  “Помни”, - сказал я. “Я запру тебя, если захочу нажать на нее”.
  
  Она кивнула.
  
  “Не умничай, когда действие выпивки закончится”, - сказал я. “Не думай, что я слишком крутой человек, чтобы тебя подставить”.
  
  Она энергично замотала головой. Энергичнее, чем мне хотелось. Я довез ее до угла ее улицы и выпустил.
  
  “Здесь, завтра”, - сказал я. “Десять из одиннадцати”.
  
  “Да”, - сказала она, вышла и быстро пошла от меня, не оглядываясь.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 22
  
  С.усан и я выпивали на встрече выпускников на Эйч-стрит. Там было полно журналистов, и выпивка была в разгаре.
  
  “Оргия?”
  
  Я кивнул.
  
  “У тебя свидание с шестнадцатилетней девушкой, чтобы пойти посмотреть оргию?”
  
  Я снова кивнул.
  
  “И как ты узнал дату?”
  
  “Выдавая себя за офицера полиции”, - сказал я.
  
  Сьюзен кивнула. Она отпила маленький глоток напитка Дьюара с водой.
  
  “Ты планируешь участвовать?” - спросила она.
  
  “Нет, если только ты не появишься там”.
  
  Сьюзен кивнула и продолжала кивать. “В— как эта милая малышка это назвала?”
  
  “Бабушкина вечеринка”.
  
  “Да, бабушкина вечеринка”.
  
  “Ну, на самом деле они не бабушки”, - сказал я. “Дети такие маленькие, вот и все. Они просто так говорят”.
  
  Сьюзан снова кивнула. Я налил немного "Будвайзера" из бутылки.
  
  “Я не заказывал по названию”, - сказал я. “Интересно, это домашнее пиво”.
  
  Сьюзан проигнорировала меня.
  
  “Что ты ожидаешь найти?” спросила она.
  
  “Все то же самое”, - сказал я. “Я не узнаю, пока не посмотрю. Я просто продолжаю давить и смотреть. Это лучше, чем сидеть и ждать”.
  
  “Это требует довольно значительной отрицательной способности”, - сказала Сьюзан.
  
  “Многое меняется”, - сказал я.
  
  “Хочешь прогуляться?” - спросила она. “Я здесь недостаточно двигаюсь”.
  
  “Конечно”.
  
  Я заплатил за напитки, и мы ушли. Ночь была прекрасная. Температура за пятьдесят, ясно. На углу Эйч-стрит мы повернули на восток, к Белому дому на Пенсильвания-авеню.
  
  “Как вы думаете, Александр действительно скорее сошел бы с дистанции, чем подставил бы свою жену?”
  
  “Абсолютно”, - сказал я.
  
  “Было бы трудно сделать иной выбор”, - сказала Сьюзан. “Трудно избежать чувства вины”.
  
  “Да, было бы”, - сказал я. “Но я думаю, что он лучше этого. Я думаю, он не хочет, чтобы ей причинили боль”.
  
  “Если бы он бросил учебу, ” сказала Сьюзан, “ он мог бы чувствовать себя добродетельным и заставить ее чувствовать себя виноватой”.
  
  “Он говорит, что не хочет, чтобы она когда-либо узнала, что он вообще знает о фильмах”.
  
  “Это позволило бы ему почувствовать свое превосходство над ней”, - сказала Сьюзан.
  
  Мы прошли мимо огромной гранитной глыбы административного здания рядом с Белым домом, напротив Блэр-Хаус. Это было все, чем должно быть административное здание.
  
  “Вы, психиатры, такие циничные”, - сказал я. “Есть ли какое-нибудь поведение, которое не является корыстным?”
  
  Сьюзен немного помолчала, пока мы шли перед Белым домом.
  
  “Вероятно, нет”, - сказала Сьюзан.
  
  “Значит, женщина, которая умирает, пытаясь спасти своего ребенка, делает это потому, что иначе она не смогла бы жить с собой?”
  
  “Что-то в этом роде. Люди многое сделают, чтобы поддержать тот образ, который у них сложился о самих себе”.
  
  “Трудно быть романтиком, видя жизнь таким образом”, - сказал я.
  
  Сьюзан пожала плечами.
  
  “Не позволяет тебе верить в героев или злодеев, в хорошее или плохое, не так ли?” Спросил я. “Если все действия эгоистичны”.
  
  “Герои и злодеи, хорошие и плохие, неприменимы в моей работе”.
  
  “Допускаю это”, - сказал я. “Но разве они не могут быть применимы в твоей жизни? Откуда ты знаешь, как действовать?”
  
  Мы свернули вдоль восточной стороны Белого дома.
  
  “Конечно, у меня есть пережитки моего воспитания, религиозной подготовки и школьных привычек, которые мучают меня под названием "совесть". Но сознательно и рационально я стараюсь делать то, что приносит мне наибольшую пользу с наименьшими затратами для других ”.
  
  “А когда возникает конфликт?”
  
  “Я пытаюсь разрешить это”.
  
  Белый дом был ярко освещен со всех сторон за железной оградой, которая его окружала. Должно быть, там была система безопасности, но я мало что разглядел. Мы снова повернули налево, на Пенсильванию.
  
  “Ты не понимаешь, не так ли?” Сказала Сьюзан.
  
  “Мне кажется, это довольно по-гоббсовски”, - сказал я.
  
  “Несмотря на то, что у меня гораздо более формальное образование, чем у тебя, и несмотря на твой несколько физический подход к решению проблем, ты интеллектуал, а я нет. Вы размышляете над вопросами, точно такими же, как этот — как человек определяет свое поведение. Вы читаете Гоббса и Бог знает кого еще. Я даже не знаю имени Гоббса ”.
  
  “Томас”, - сказал я.
  
  “Или что он сказал, или когда. Вопросы такого рода о том, как действовать, которые вы задаете, редко возникают у меня или у людей на моей работе. Мы ориентированы на результат ”.
  
  “Они возникают довольно часто, ” сказал я, “ в моей работе”.
  
  “Конечно, они это делают. Отчасти потому, что именно вы выполняете эту работу, а отчасти потому, что вы выбрали вид работы, в котором будут возникать эти вопросы”.
  
  Величественное шествие правительственной архитектуры выросло по обе стороны от нас: Федеральное управление энергетики, здание почты, Министерство юстиции и через дорогу здание ФБР. Мое колено начало сгибаться в коленопреклонении, прежде чем я спохватился. Городской неоклассицизм архитектуры был немного глуповат, но, с другой стороны, он выглядел так, как и должен был. Что было бы менее глупо?
  
  “Можешь ли ты проанализировать наши отношения в свете прагматизма Сильвермана?” Я сказал.
  
  “Я люблю тебя, потому что нахожу притягательным быть любимым так всецело. Ты любишь меня, потому что, пока ты любишь, ты можешь верить в романтическую любовь”.
  
  Впереди, справа, была Национальная галерея с ее новым крылом. За ней на холме возвышался Капитолий.
  
  Мы повернули обратно на Пенсильвания-авеню.
  
  “Жаль, что так поздно”, - сказал я. “Если бы все еще был день, мы могли бы совершить экскурсию по ФБР, и, может быть, они показали бы мне автомат”.
  
  “Это твой заключительный комментарий?” Спросила Сьюзан.
  
  “У меня нет заключительного комментария”, - сказал я.
  
  “Что вы думаете о том, что я говорил?”
  
  “Я думаю, что это чушь собачья”, - сказал я.
  
  “Не могли бы вы поддержать эту точку зрения?”
  
  “Нет”, - сказал я.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 23
  
  Линда была там без десяти одиннадцать. Без всякой выпивки она выглядела напряженной, зажатой, испуганной, смущенной, застенчивой и беспокойной, как ива в бурю.
  
  Я улыбнулся, когда она села в машину.
  
  “Надеюсь, я нормально одета”, - сказала я. “Я никогда раньше не была на бабушкиной вечеринке”.
  
  Линда ничего не сказала. Она смотрела прямо перед собой. Отъезжая от тротуара, я сказал: “Нам нужен план”.
  
  Она кивнула.
  
  “Кто там будет?” - Спросил я.
  
  “Я и Марджи”, - сказала она. “И Джерри, и Бутч, и Клод, и Джимми, и две бабушки”.
  
  “И мой”, - сказал я.
  
  Она кивнула.
  
  “Кто будет наблюдать через одностороннее зеркало?”
  
  “Только я и Марджи”.
  
  “Хорошо”, - сказал я. “Я подожду снаружи. Вы с Марджи идите вперед и устраивайтесь поудобнее в ванной. Затем, когда четверо мужчин и две дамы дойдут до этого, вы выходите через другую спальню, обходите гостиную и открываете дверь квартиры.
  
  “Что, если они поймают меня?”
  
  “Я защищу тебя”.
  
  “Против четырех парней?”
  
  Я напряг мышцы на предплечье. “Моя сила, маленькая леди, равна силе десяти”.
  
  “И у тебя есть пистолет”, - сказала она.
  
  Я пожал плечами. “Это часть всего”, - сказал я.
  
  “Почему с тобой нет других полицейских? У тебя что, нет никакой поддержки?”
  
  Все смотрят телевизор.
  
  “Если бы у меня была поддержка, милая, я не смог бы тебя прикрыть”.
  
  Она кивнула и впервые посмотрела на меня.
  
  “Ты действительно собираешься меня отпустить, не так ли?”
  
  “Да”, - сказал я. “Так и есть”.
  
  Мы остановились на М-стрит в виду дома Джерри. Я посмотрела на окна квартиры. “Окно в ванной затемнено из-за одностороннего зеркала. Последние окна наверху, должно быть, в спальне для гостей.”
  
  Линда сказала: “Да”.
  
  “После того, как ты откроешь мне дверь, открой окно спальни. Я увижу это и поднимусь”.
  
  “Хорошо”.
  
  Мы сидели тихо. Линда была бледна. Было слышно, как она сглатывает. Две хорошо одетые женщины лет сорока с небольшим прошли мимо по М-стрит и свернули в здание. Бабушки? Через минуту Линда сказала напряженным голосом: “Вот и Марджи”.
  
  “Хорошо”, - сказал я. “Приступай к этому”.
  
  Линда выглядела осужденной, когда выходила из машины. Но она пассивно поехала. Она пристроилась рядом с Марджи, и пока они разговаривали, Марджи один раз оглянулась назад, в сторону машины, а затем кивнула, и они с Линдой вместе вошли в квартиру.
  
  В 11.15 трое парней из колледжа спустились с холма на Тридцать пятой улице и вошли в здание Джерри. Я достал фотоаппарат "Полароид" из спортивной сумки Speedo, в которой обычно носил снаряжение. Кейси, фотограф-криминалист. Был почти полдень, когда я увидел, как светится окно спальни. Я вышел из машины и перешел улицу в многоквартирный дом. У меня было не больше проблем с наружной дверью, чем в прошлый раз.
  
  На третьем этаже входная дверь в квартиру Джерри Броза была приоткрыта. Я толкнул ее. В квартире слышались слабые звуки рок-музыки. Я прошла через гостиную, мимо обеденного уголка и вошла в спальню для гостей. Дверь в ванную была закрыта. Я открыла ее. Две девушки стояли, наполовину наблюдая через одностороннее зеркало, наполовину высматривая меня. Звуки рок-музыки были немного громче, но все еще очень приглушенными. Должно быть, он сделал спальню звуконепроницаемой. У Марджи были рыжие волосы, заплетенные в длинную косу. Я вежливо улыбнулась и жестом отослала обеих девушек от окна. Они прижались к задней стене ванной, испуганные, но и взволнованные. Они смотрели на все, что я делал.
  
  Я посмотрел в зеркало. Две хорошо одетые женщины, которых я видел раньше, были там, только они больше не были хорошо одеты. Они обе были голыми. Как и четверо парней из колледжа.
  
  Женщины выглядели обнаженными так, как никогда не выглядят женщины в журналах о коже. Эти женщины были настоящими, с тонкой шероховатостью кожи здесь и там, крошечной впадинкой на груди, маленькими складками поперек живота, которые есть у настоящих женщин и мужчин. Я подумал, что это сделало их более, а не менее соблазнительными, потому что подчеркнуло их наготу и в некотором смысле их уязвимость. Это также заставило меня немного опечалиться за них. Такого рода уязвимость не должна распространяться по кругу. Это было для того, кто любил тебя и тоже был уязвим.
  
  Я начал фотографировать через зеркало, как четверо парней и две женщины довольно бурно занимались групповым сексом. Я позаботился о том, чтобы у меня был хотя бы один снимок всех участников в анфас и достаточно большой сцены, чтобы было ясно, что происходит.
  
  Это заняло у меня не более десяти минут, и когда я закончил, за зеркалом все еще происходило гораздо больше событий. У меня было то, за чем я пришел. Я улыбнулся двум девушкам, достал из кармана разрешение для учащихся и кока-колу и отдал и то, и другое Линде. Ее глаза расширились, когда она взяла их.
  
  Я тихо сказал: “Я все еще могу причинить тебе много горя, любовь моя, если ты или Марджи настучите на меня”.
  
  Они оба кивнули.
  
  “Наслаждайся”, - сказал я и вышел со своими фотографиями.
  
  В 4:12, когда две снова хорошо одетые женщины вышли из квартиры, я ждал их, а машина направлялась в том направлении, откуда они приехали, в город на М-стрит. Проехав полтора квартала, они сели в серебристо-серый универсал Subaru и поехали в сторону Висконсин-авеню. Я последовал за ними. С Линдой это сработало так хорошо, что я решил попробовать еще раз. У меня начал складываться план.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 24
  
  Tsubaru высадил пассажира на Пи-стрит и проехал еще три квартала. Наугад я решил держаться водителя. Ей было бы сложнее заявить, что ее тащили против ее воли. Она свернула на подъездную дорожку к красивому таунхаусу с кирпичным фасадом. Кирпич был выкрашен в старинный белый цвет, а справа от входа было эркерное окно с деревянной отделкой, выкрашенной в уильямсбургский синий цвет.
  
  Я притормозил у обочины, вышел и присоединился к ней у двери.
  
  “Извините меня, ” сказал я, “ но нам нужно поговорить”.
  
  Она была немного под воздействием алкоголя и выглядела испуганной, когда незнакомец обнял ее в дверях. Я протянул ей недавно сделанную фотографию и сказал: “Я не желаю тебе зла. Я просто хочу поговорить”.
  
  Она посмотрела на картинку. “Иисус Христос”, - сказала она.
  
  “Да”, - сказал я. “Я согласен”.
  
  “Где ты...?”
  
  “Нам нужно поговорить. Мы можем посидеть в моей машине, если хочешь, или прогуляться по улице, если ты будешь чувствовать себя в большей безопасности, или зайти к тебе домой”.
  
  “Чего ты хочешь?”
  
  У нее была оливковая кожа и светлые волосы. У нее были высокие скулы и темные глаза миндалевидной формы. В уголках глаз были приятные гусиные лапки.
  
  “Хочешь прогуляться?” Спросил я. Я все еще держал фотографию так, чтобы она могла ее видеть. Когда она посмотрела на нее, слабый румянец окрасил ее кожу. Смущение. Хороший знак.
  
  Она кивнула, и мы спустились по ступенькам ее дома и пошли на восток по ее улице.
  
  “Ты собираешься шантажировать меня?” - сказала она.
  
  “В некотором смысле, да”, - сказал я. “Могу я взглянуть на ваши водительские права?”
  
  “Я...”
  
  “Я просто хочу узнать твое имя. Я верну его. Если ты мне его не покажешь, все в порядке. Я все равно узнаю твое имя. Я знаю твой адрес и регистрационный номер твоей машины ”.
  
  “Тогда почему бы тебе просто не спросить, как меня зовут?”
  
  “Потому что у меня все равно не было бы способа узнать, правильно ли вы назвали мне имя, не проверив. Ваша лицензия избавит меня от этой проблемы”.
  
  “Что, если я скажу тебе идти к черту?” - спросила она.
  
  “Я обнародую фотографии”.
  
  “Мне не стыдно”, - сказала она.
  
  “Я не говорю тебе, что ты должен быть таким”, - сказал я. “Но ты хочешь, чтобы фотографии стали достоянием общественности?”
  
  Она молчала, пока мы шли. Я чувствовал, как она пытается прийти в себя. Наконец она остановилась, повернулась и посмотрела прямо на меня.
  
  “Нет”, - сказала она.
  
  “Пожалуйста, лицензию”, - сказал я.
  
  Она достала из сумочки бумажник, а из бумажника лицензию и отдала мне. Ее звали Синтия Нокс.
  
  “Спасибо тебе, Синтия. Что мне нужно, так это информация”.
  
  “Нет денег?”
  
  Я покачал головой. “Что мне нужно, так это информация о Джерри Брозе”.
  
  “Вы не полицейский?”
  
  “Нет”.
  
  Она выглядела озадаченной. “Что ты хочешь знать?”
  
  “Как ты с ним познакомился?”
  
  Она издала короткий, безрадостный смешок. “На самом деле я познакомилась с ним через своего мужа”.
  
  “Откуда ваш муж его знает”
  
  “Он... он просто знает его”.
  
  “Чем занимается ваш муж?”
  
  Она колебалась.
  
  “Я могу это выяснить”, - сказал я. “Я мог бы даже побродить вокруг твоего дома, пока он не вернется, и спросить его”.
  
  Она покачала головой. Ее темные глаза смотрели немного яснее. “Ты действительно не коп?”
  
  “Нет”.
  
  Она вздохнула. “Кокаин”, - сказала она. “Мой муж покупал у него кокаин”.
  
  “А чем занимается ваш муж?”
  
  “Он из Министерства транспорта”.
  
  “Как он познакомился с Джерри?”
  
  “Друг, который преподает в Джорджтауне”.
  
  “Что может быть более естественным?” Сказал я.
  
  “Кока-кола - это факт жизни в Вашингтоне”, - сказала она.
  
  “Как насчет женщины, которая была с тобой сегодня?”
  
  “Я не думаю, что мне следует рассказывать тебе о ком-то еще”.
  
  “Тот же старый ответ. Я могу выяснить. Я знаю, где она живет. Я знаю, как она выглядит. У меня тоже есть ее фотография ”.
  
  “Я все еще чувствую себя не в своей тарелке”.
  
  “Не называй ее по имени”, - сказал я. “Как она познакомилась с Джерри?”
  
  “Я представил ее”.
  
  “Он тоже кэндимен для ее семьи?”
  
  Синтия кивнула. “Я думаю, да”.
  
  “Ты вербуешь ее для, э-э, утренников?”
  
  Синтия сказала: “Да”, - очень тихо.
  
  “Ты знаешь, сколько других женщин так развлекаются с Джерри?”
  
  “Нет”.
  
  “Ты не знаешь, есть ли другие?”
  
  “Да. Есть. Иногда там были другие женщины. Я их не знаю”.
  
  “Всегда одни и те же молодые люди?”
  
  “Нет. Всегда Джерри, но другие меняются. Иногда Джерри даже не участвует. Как у тебя получилось это фото?”
  
  “Я стоял в ванной и снимал это через одностороннее зеркало. Это то, что делает Джерри, когда он не участвует. Только он использует видеокассету ”.
  
  Синтия остановилась как вкопанная и посмотрела на меня.
  
  Все дома на улице Синтии были кирпичными с отделкой в колониальном стиле. Очень элегантные, очень приглушенные. Смягченные заботой и очарованием и, возможно, слабым ароматом реки, которая поднималась вверх.
  
  “Видеозапись?”
  
  Я кивнул. “Да. Я представляю того, кого снимали на видео”.
  
  “Боже мой”.
  
  “Муж твоей подруги из правительства?”
  
  Она кивнула. Ее рот открылся и закрылся. Без слов. Мы повернули обратно к ее дому. Деревья вдоль улицы были старыми, в основном клены, и даже безлистные в декабре они выглядели изящно и давали убежище. Синтия посмотрела на часы.
  
  “Мой муж будет дома через полтора часа”, - сказала она.
  
  Мы прошли еще немного.
  
  “Можем мы немного посидеть в твоей машине?” - Спросила Синтия.
  
  “Конечно”.
  
  Мы молчали, пока не добрались до пункта проката и не сели.
  
  “Что ты собираешься делать?” - спросила она.
  
  “Я собираюсь попытаться вывести Джерри из бизнеса, не ставя в известность человека, которого я представляю, или кого-либо еще”.
  
  “Ты можешь это сделать?”
  
  “Может быть”.
  
  Было почти темно. Мы приближались к зимнему солнцестоянию.
  
  “Вы когда-нибудь наблюдали за тем, как жены политиков смотрят на них с обожающей улыбкой во время всех их публичных выступлений?” - Спросила Синтия.
  
  “Да”.
  
  “Я делаю это публично девятнадцать лет”, - сказала она. “А мой муж даже не политик. Он бюрократ”.
  
  Я кивнул. Я не уверен, что в темноте она могла видеть меня. Это не имело значения. Я не думал, что она действительно говорила со мной.
  
  “Девятнадцать лет, затаив дыхание от обожания. На всех вечеринках, на которые нас могли пригласить, а когда нас не приглашали, он был в мрачном отчаянии, и мне приходилось с обожанием подбадривать его. Даже когда он был на работе, мне приходилось восхищаться им издалека во время игр в бридж, обедов с женами сотрудников и благотворительных чаепитий. Идеальное дополнение к нему. Украшение его карьеры. Прекрасная жена, милые дети, уютный дом ”.
  
  “Дети все еще дома?” Спросил я.
  
  “Нет. Частная школа. Навещай их на каникулах. Прекрасная школа в Вирджинии. Один из помощников секретаря отправляет туда свою дочь”.
  
  Мимо прошли две молодые девушки в школьной форме. Они были похожи на индианок или, возможно, пакистанок. Их юбки были в одинаковую синюю клетку. На них были синие гольфы и синие блейзеры поверх белых блузок. На одном были ковбойские сапоги, на другом деревянные сабо с кожаным верхом. Разнообразие.
  
  “Некоторые женщины пьют”, - сказала она. “Я участвую в групповухах”.
  
  “С ребятами из колледжа”, - сказал я.
  
  “Мне столько же лет, сколько их матерям”.
  
  “Думаю, с ними тоже немного пошалить”.
  
  Она кивнула. Она наблюдала за двумя школьницами, пока они удалялись по сужающейся перспективе длинной жилой улицы.
  
  “У меня уже были приливы жара”, - сказала она, наблюдая за школьницами. “Представляешь? Приливы жара. Довольно скоро у меня появятся усы и горб среднего возраста. Знаешь, как нас называют дети?”
  
  “Бабушки”, - сказал я. “Этим утром вы были на бабушкиной вечеринке”.
  
  Она кивнула. Школьницы теперь были совсем маленькими на расстоянии. Она покачала головой.
  
  “Когда я была маленькой девочкой, мой отец часто пел мне песню”, - сказала она. “Одна строчка в нем была ‘Держись подальше от парней из колледжа, когда ты загуляешь / Береги себя хорошенько, ты принадлежишь мне ’. Она пропела эту строчку снова, и ее голос немного дрожал. Уличные фонари зажглись, и в свете ближайшего к нам я мог видеть блеск слез на ее лице.
  
  “Нет ничего непоправимого”, - сказал я.
  
  “Я даже не знаю, почему я это делаю”, - сказала она. “Элли тоже не знает. В этом есть некоторый трепет, но в основном это унизительно. Мальчики грубые и глупые. После этого я чувствую себя как … как нечто, что передавали по кругу ”.
  
  “В этом часть его очарования”, - сказал я.
  
  Школьницы завернули за угол, далеко вниз по улице, и исчезли. Синтия посмотрела на меня. Ее лицо было мокрым.
  
  “Очарование?”
  
  “Конечно. Ты разыгрываешь множество вещей, которые я не имею права анализировать, но ты нашел способ сделать это и встроить свое собственное наказание ”.
  
  Она долго смотрела на меня. “Ты думаешь, мне нужен психиатр?”
  
  Я пожал плечами. “То, что ты делаешь, похоже, тебе не нравится. Может быть, психиатр. Может быть, развод? Может быть, парень на стороне? Может быть, работа?”
  
  “Я думаю, что психология - это куча дерьма”, - сказала она.
  
  “Я согласен”, - сказал я. “Все, что я говорю, это то, что если ты несчастлив, есть другие решения, помимо того, чтобы трахаться с кучкой тупоголовых студентов колледжа”.
  
  Она медленно кивнула. “Мне нужно войти”, - сказала она. “Мой муж будет дома”.
  
  “Я не буду вмешивать вас в это”, - сказал я. “Я мог бы попросить вас написать изложение того, что вы мне сказали, которое я мог бы показать частному лицу. Но мне, вероятно, это не понадобится”.
  
  Я достал ее фотографию из кармана рубашки и отдал ей. “Это единственная фотография, которую я сделал, на которой видно твое лицо”, - сказал я.
  
  Она взяла его. “Ты думаешь, там есть видеозапись?”
  
  “Если есть, я позабочусь об этом”, - сказал я.
  
  “Зачем делать это для меня?”
  
  “Я делаю это для человека, которого я представляю”, - сказал я. “Мне ничего не стоит включить тебя”.
  
  “А Элли?”
  
  “Конечно”.
  
  Она вышла из машины и мгновение постояла на тротуаре. Я вылез со своей стороны, оперся предплечьями о крышу и посмотрел на нее.
  
  “Это действительно странно”, - сказала она. “Я даже не знаю твоего имени, а ты знаешь обо мне то, о чем я никогда никому не рассказывала”.
  
  “Как говорили в фильмах, я сохраню твой секрет”.
  
  Она сделала шаг к своему дому и заколебалась; она оглянулась на меня. “Все будет хорошо?”
  
  “Конечно”, - сказал я. “Но держись подальше от парней из колледжа, когда ты в загуле”.
  
  Она кивнула, сделала еще два шага и снова остановилась.
  
  “Спасибо”, - сказала она.
  
  “Не за что”.
  
  Она дошла до крыльца, повернулась у входной двери и посмотрела на меня.
  
  “Миссис Нокс”, - сказал я. “Как бы то ни было, я думаю, что вы довольно красивы”.
  
  Она на мгновение застыла у своей двери, оглядываясь на меня. Затем она открыла ее и вошла.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 25
  
  Я провел большую часть следующего дня, обзванивая людей, к которым Джерри Броз обращался после великой снежной бури. Я записал адреса и теперь отправился с визитом — Джорджтаун утром, Капитолийский холм днем. Некоторых людей не было дома, многие из тех, кто был дома, не хотели со мной разговаривать, но я добился прогресса. Достаточно.
  
  Мой подход был открытым и честным. Как и мое лицо.
  
  “Это не для протокола”, - сказал я элегантной молодой женщине в городском доме на Четвертой улице. “Я выполняю работу в правительственном учреждении. Я не буду упоминать название, но это агентство из трех букв ”.
  
  Она стояла в своей открытой двери в шелковом наряде для отдыха и кивала. Ее волосы были черными с красивой россыпью преждевременной седины.
  
  “Вам даже не нужно называть свое имя, и вы вольны отрицать все, что скажете. Я ищу только предысторию”.
  
  Она снова кивнула. Ее темные глаза были увеличены огромными очками в нефритово-зеленой оправе.
  
  “Есть молодой человек, который продает кокаин вам и многим вашим соседям, хорошим людям, не преступникам. Он тайно связан, - сказал я, - с иностранной державой, интересы которой противоположны интересам Соединенных Штатов”.
  
  “Я ничего об этом не знаю”, - сказала она.
  
  Я нетерпеливо, но дружелюбно покачал головой. “Нет, нет. Нас не волнует кокаин. Я сам понюхаю немного по выходным. У нас есть дела поважнее”.
  
  “Чего ты хочешь?” - спросила она.
  
  “Имя, которое он использует”, - сказал я. “Мы не смогли установить его псевдоним, и мы не хотим рисковать, выдавая его за наш интерес. Все, что я хочу от тебя, - это его имя ”.
  
  Она нахмурилась. Я был в своем костюме и чистой рубашке и изо всех сил пытался выглядеть как человек, который учился в Йеле и теперь работает в правительственном агентстве из трех букв. Я улыбнулся искренне, ободряюще. Вы можете доверять своему правительству.
  
  “Вам не нужно ничего признавать о каком-либо запрещенном веществе”, - сказал я. “Просто название”.
  
  “Я...” Она покачала головой.
  
  “Я думаю, все мы сейчас циничны”, - сказал я. “Я думаю, что нет смысла говорить о долге, о патриотизме. Я думаю, уже слишком поздно для подобных разговоров. Но я должен сказать, что здесь у вас есть шанс без каких-либо затрат для себя оказать услугу своей стране ”.
  
  Я посмотрел прямо на нее, стоя прямо.
  
  “Джерри Броз”, - сказала она. “Это имя, которое он использует здесь”.
  
  “Большое вам спасибо”, - сказал я. “Мы вас больше не побеспокоим. Даю вам слово”. Я протянул руку, она взяла ее. Мы пожали друг другу руки, и я пошел дальше по Четвертой улице к тому месту, где припарковал машину.
  
  Я прокрутил эту сцену, может быть, раз двадцать в тот день. В двух других случаях я услышал имя. Все остальные сказали мне, чтобы я сматывался. Что случилось с долгом, честью, страной? Но с меня было достаточно. Ничто из этого не подтвердилось бы в суде, но я не собирался в суд. Я собирал доказательства для другого форума.
  
  У шестнадцатого дома я подобрал хвост. Это не было дилетантством, но это был и не Бульдог Драммонд. Двое парней в пиджаках и галстуках за рулем темно-синего седана "Шевроле" с номерами округа. Один из них был в солнцезащитных очках. Они оставались позади меня до конца дня. Они последовали за мной обратно в "Хей Адамс". Когда я отдал свою машину швейцару, они двинулись дальше по Шестнадцатой улице, а когда полчаса спустя я вышел, приняв душ, побрившись и чертовски нарядный в своем твидовом пиджаке от Harris, их уже не было.
  
  Я предположил, что кто-то, с кем я разговаривал, позвонил Джерри Брозу, а Джерри кому-то позвонил, и они послали двух сотрудников взглянуть. Если только они не были еще более неуклюжими, чем предполагала их работа с хвостом, они смогли бы узнать мое имя, отследив номерные знаки компании по прокату автомобилей. Затем они проверили бы отель и установили, что я там останавливался.
  
  Затем они звонили и докладывали тому, кто их послал, а тот, кто их послал, вероятно, звонил Джерри, и тогда они решали, что с этим делать. Мне особо ничего не оставалось, как заниматься своими делами. По крайней мере, я вызвал некоторую активность. Я бы беспокоился об их следующем шаге, когда они его сделают. Готовность - это все.
  
  В данный момент моим делом было заехать за Сьюзан на работу и отвезти ее с Висконсин-авеню в торговый центр Mazza в Чеви-Чейз. Я заехал за ней в 5:30. Ранним вечером она стояла у входа. Глядя на нее, я задался вопросом, стало ли кому-то из ее пациентов лучше от одного взгляда.
  
  “Сделка есть сделка”, - сказал я. “Сегодня вечером мы с тобой ходим по магазинам, а в субботу ты идешь со мной в Национальную галерею”.
  
  “Да”, - сказала она, - “но никаких громких вздохов и сдавленных зевков, пока я здесь. Мне нужно полностью сосредоточиться”.
  
  “А когда все закончится, мы будем есть и пить”, - сказал я.
  
  “Шоппинг никогда не заканчивается”, - сказала Сьюзан. “Он просто приостановлен”.
  
  Торговый центр Mazza был сжат в три этажа на Родео Драйв. Архитектура напоминала Лос-Анджелес или, может быть, Даллас, роскошный, с большим филиалом Neiman-Marcus, примыкающим к одному концу здания. Сьюзан взяла курс на Neiman-Marcus и направилась прямо туда. Сказать, что Сьюзан ходила по магазинам, было все равно что сказать, что акулы едят. Это было дисциплинированное безумие. Пока она была там, я внимательно наблюдал за клиентурой, которая была многонациональной, очень стильной и почти полностью женской. По фактическим подсчетам, женщины в торговом центре Mazza с разницей в четыре к одному предпочитали брюки юбкам и почти во всех случаях предпочитали брюки, плотно облегающие зад.
  
  Торговый центр, наконец, закрылся на ночь, и мы ушли, Сьюзен все еще сияла яростной энергией охотника, я - в меньшей степени.
  
  За торговым центром, немного восточнее его и через Висконсин-авеню, был знакомый ресторан. Мое сердце подпрыгнуло.
  
  “Боже мой, Сьюз, это гамбургерный гамлет”.
  
  Сьюзан кивнула.
  
  “В Чикаго тоже есть такой”, - сказал я.
  
  “Не хотите ли зайти в этот и что-нибудь съесть? Бьюсь об заклад, я могу угадать фирменное блюдо заведения”.
  
  “Это одно из моих любимых”, - сказал я. “В Лос-Анджелесе их много, но я не знал, что они ползут на восток”.
  
  “Разве это не захватывающе?” Сказала Сьюзан.
  
  “Ах, Сьюз, ” сказал я, “ эта уставшая от мира поза плохо тебе идет. Давай, ты увидишь”.
  
  Мы зашли в "Гамбургер Гамлет" и устроились в кабинке из красной кожи (ну, может быть, из красного винила), и я заказал пиво, а Сьюзан - бокал белого вина. Пиво доставляли в огромной шхуне. Это заставило меня улыбнуться, просто чтобы посмотреть на это.
  
  “А, ” сказала Сьюзен, “ я начинаю понимать ваш энтузиазм”.
  
  Покупки Сьюзен были сложены на сиденье рядом с ней и некоторые с моей стороны. На моей памяти она редко надевала одну и ту же вещь дважды, а в доме в Смитфилде ее одежда была в каждом шкафу.
  
  “Повезло, что мы нашли этот торговый центр”, - сказал я. “Тебе, вероятно, пришлось бы идти на работу голым”.
  
  Она улыбнулась мне. “Даже я время от времени удивляюсь самой себе”, - сказала она.
  
  “Как, черт возьми, ты можешь себе это позволить?” Спросил я. “Быть стажером до получения докторской степени - это не способ быстро разбогатеть”.
  
  “Алименты”, - сказала она.
  
  “Как, черт возьми, ты можешь освободиться и принимать алименты?” Я сказал.
  
  Снова улыбка, невинная, красивая, восхитительная и сатанинская. “Эксплуатируй угнетателя”, - сказала она.
  
  Официант принес нам ужин: большой чизбургер для меня, чизбургер поменьше для Сьюзи, два салата и еще одну бутылку пива.
  
  “Как продвигается ваше дело?”
  
  “Это может сработать”, - сказал я. “Я знаю, что Джерри, сын Джо Броза, записал записи Ронни Александера. Я знаю, что он продает кокаин множеству лучших граждан округа Колумбия. У меня есть имена некоторых из них и их молчаливое признание. Я знаю, что Джерри обменивает кокаин на секс с какими-то подростками, и я знаю, что он устраивает то, что он называет бабушкиными вечеринками для своих приятелей по колледжу и избранного круга скучающих и / или невротичных домохозяек ”.
  
  “Какая тебе от всего этого польза?” Спросила Сьюзан.
  
  “Ну, я знаю, как Джо получил пленки. И я начинаю думать о том, как их вернуть. В конце концов, я могу оказать большое давление на его ребенка”.
  
  “Разве это не опасно?” Спросила Сьюзан.
  
  Я сделал большой глоток пива. “Человек, который боится умереть, боится жить”, - сказал я.
  
  “Это просто чушь собачья”, - сказала Сьюзан.
  
  “О, ты тоже это заметил, да?”
  
  “Это будет опасно, не так ли?”
  
  “Может быть”, - сказал я. “Я не знаю. Мне не совсем ясно, насколько Джо вовлечен в это. У этого просто нет его тона. Это слишком сложно. Слишком умно. Джо начал с того, что ломал людям коленные чашечки бейсбольной битой. Он никогда не был настолько изощрен, как сейчас ”.
  
  “Ну, как ты думаешь, что происходит?”
  
  “Я не знаю. Я просто знаю, что все это не в стиле Джо”.
  
  “Может быть, мальчик действует сам по себе”, - сказала Сьюзан.
  
  “За исключением того, что в этом замешана организация его отца. Винни Моррис приходил и разговаривал со мной”.
  
  “Кто он?”
  
  “Он, э-э, исполнительный офицер”.
  
  “Ага”.
  
  “А потом хулиганы из Спрингфилда и Луис Нолан”.
  
  Она кивнула. “Стали бы они что-то делать для мальчика, не вовлекая отца?”
  
  Я пожал плечами. “Возможно, в конечном счете, если бы они думали, что это от Джо ... но Винни”. Я покачал головой. “Винни знал бы, от Джо это или нет”.
  
  “Так как же ты это выяснишь?”
  
  “В конце концов, мне придется поговорить с Джо”, - сказал я. “Но не раньше субботы. Я не вернусь в Бостон, пока мы не сравняемся”.
  
  “Мой торговый центр Mazza для вашей национальной галереи”, - сказала Сьюзен. Ее лицо было таким, каким было всегда: утонченным, красивым, выразительным. За последний год каким-то образом это тоже стало слегка отдаленным, как будто она всегда слушала шепот, едва слышный, откуда-то еще: может быть, ее имя, еле слышное и приглушенное. Сьюзен, Сьюзен, Сьюзен.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 26
  
  На следующее утро, когда мы со Сьюзен выходили из отеля, за мной ехал синий "шевроле", и он все еще был позади нас, когда я высадил ее на работе. На этот раз они следовали за мной более агрессивно, как будто им было все равно, замечу я их или нет. Вероятно, это означало, что, когда у них появится шанс, они нападут на меня. Я решил дать им шанс.
  
  Я проехал по Норт-Кэпитол-стрит, обогнул Капитолий и припарковался на Мэдисон-Драйв в торговом центре рядом с новым зданием Национальной галереи. Было рано, и туристы еще не заняли все места. Позади меня, на обочине вдоль зеркального бассейна перед Капитолием, уже стояли сувенирные фургоны, в которых продавались закуски, вымпелы, пепельницы, пресс-папье, футболки, буклеты, карты, шляпы, кроссовки, открытки, брелоки и огромные шариковые ручки, и на всем, кроме, может быть, еды, было написано "Вашингтон, округ Колумбия". Ранняя пташка ловит червяка.
  
  Я вышел из машины и прислонился к капоту, в то время как хвост сам припарковался, и двое аккуратных парней в галстуках и пиджаках вышли и подошли ко мне. Они выглядели как парни, которых вы видите играющими в паре в вашем теннисном клубе. Высокие, крепкие, вкрадчивые. У одного из них были аккуратные светлые усы. Их волосы были короткими сзади и длинными по бокам, обрамляя уши. Парень без усов носил солнцезащитные очки в золотой проволочной оправе. У него было вытянутое овальное лицо, и, похоже, он порезал подбородок, когда брился этим утром. Парень с усами не выказывал никаких признаков того, что порезался. Вероятно, он был самым проворным.
  
  Я улыбнулся им, когда они подошли ко мне.
  
  Тот, что в темных очках, спросил: “Вас зовут Спенсер?”
  
  Я сказал: “Да, это так, и позволь мне сказать тебе, чертовски приятно, когда тебя узнают”.
  
  “Конгрессмен Браун хотел бы, чтобы вы заехали к нему в офис этим утром, если это удобно”.
  
  “Конгрессмен? Маленький старый я?”
  
  Парень в темных очках устало кивнул. Его приятель, хорошо скоординированный парень без зазубрин, стоял немного слева от меня, пока мы разговаривали, и сцепил руки за спиной. Он был бесстрастен.
  
  Я спросил: “Конгрессмен рано встает?”
  
  “Прошу прощения?”
  
  “Он уже будет внутри?” - Спросил я.
  
  “О. Да. Не пора ли нам отправиться прямо сейчас?”
  
  “Конечно”.
  
  “Будет проще, если ты поедешь с нами. Они не позволят тебе припарковаться на холме без наклейки”.
  
  “Хорошо. Ты можешь это исправить, если меня припишут здесь за парковку?”
  
  Бесстрастный сказал: “Не обращай внимания. Гребаное окружное правительство потеряет билет в восьми случаях из десяти”.
  
  Тихие воды полны. Я сел в машину, и мы помчались вверх по холму. Бесстрастный вел машину, и когда мы добрались до офисного здания Кэннон на Индепенденс, он остался в машине, а парень в темных очках отвел меня внутрь.
  
  Мы начали, конечно, с неизбежной ротонды. За столом сидел полицейский с пистолетом, но он не обратил на нас никакого внимания, и мы прошли мимо и дальше по коридору.
  
  Офисное здание Кэннон-Хаус было не совсем гармоничным. Холлы были довольно элегантно облицованы белым и серым мрамором. Стены были отделаны зелеными обоями для социального обеспечения. С потолка коридора свисали светильники, уродливые утилитарные лампочки, скрытые большими текстурированными шарами, которые выглядели как деформированные белые ананасы. Мой хозяин быстро шел по коридору первого этажа. У представителя Северной Каролины перед его офисом были вывешены флаги штата и американский флаг. Мы проходили мимо офиса Мид Александер, никаких флагов. Насколько патриотично это было? Коридор был полон молодых опрятно выглядящих женщин, сотрудников конгресса, суетящихся вокруг, заботящихся о нуждах нации. Бочка для свинины, которую нужно разделить, бревно, которое нужно скатать, в поисках более совершенного союза.
  
  Офис Брауна находился между Шенноном из Массачусетса и Рукемой из Нью-Джерси. Или, точнее, это было между Roukema Annex и Roukema, но я считал конгрессменов, а не офисы, и они были по обе стороны от Бобби Брауна. Снаружи было написано: ПРЕДСТАВИТЕЛЬ РОБЕРТ П. БРАУН, ШТАТ Массачусетс. На двери под его именем была государственная печать. Мы вошли.
  
  Офис представлял собой приемную и рабочую зону. В нем находились три молодые женщины. На двух были белые блузки с воротничками в стиле Питера Пэна. На другой была сшитая на заказ розовая рубашка мужского покроя с открытым воротом и воротником на пуговицах. Поверх нее на ней был зеленый свитер-кардиган, сшитый канатом. Обычно вы не видите свитера-кардиганы, кроме как на матчах по гольфу и спасательных миссиях. Возможно, они не были кардиганами, когда их носили женщины. На стенах висели фотографии Брауна и нескольких президентов.
  
  “Конгрессмен дома?” - спросил мой хозяин. Он тоже говорил оживленно.
  
  “Да, Барри. Он сказал для тебя и … Он сказал, заходи прямо”.
  
  Мы вошли во внутренний офис. И там был он. Седовласый, длиннолицый и загорелый. Он встал, когда мы вошли, и был на добрых два дюйма выше меня. По крайней мере, шесть три. Его руки были длинными и узкими, а пальцы выглядели так, как будто они хорошо выполняли сложную работу. На нем был двубортный серый фланелевый костюм, розовая рубашка, красный галстук и розовый демонстрационный носовой платок.
  
  “Доброе утро, Барри”, - сказал он. “Кажется, ты добился успеха”.
  
  Барри кивнул мне в сторону стула.
  
  “И вам доброго утра, мистер” — его взгляд скользнул вниз по его столу и снова на меня — “Спенсер. Большое вам спасибо, что пришли так быстро”.
  
  Я сел в кресло, на которое указал Барри.
  
  “Барри, - сказал Браун, - не думаю, что ты мне сейчас понадобишься. Большое спасибо. Возможно, свяжешься со мной позже”.
  
  Барри кивнул, сказал, что сделает это, и быстро вышел. Никто в Вашингтоне не крутил свои колесики. Вероятно, нужно было воспользоваться благом, и Барри не терпелось им воспользоваться.
  
  Когда он ушел и дверь за ним закрылась, Браун откинулся на спинку стула, позволил ему откинуться назад, положил ноги на стол и сцепил руки за головой.
  
  Мы некоторое время так смотрели друг на друга. Его кресло вращалось. Мое - нет. Я хотела переиграть его, но опрокидывание назад на стуле с прямой спинкой, вероятно, скорее навредило бы, чем помогло. Я села прямо, но удобно, сложила руки на коленях и победоносно улыбнулась ему. Браун слегка кивнул головой, улыбнувшись собственной легкой улыбкой.
  
  Офис был обшит панелями из красного дерева, а за столом Брауна висели американский флаг и еще один с эмблемой Содружества. Красное дерево было ненастоящим, это была фанера, рифленая и цветная. Вероятно, поэтому он хотел баллотироваться в Сенат. Сенатор, вероятно, купил настоящее красное дерево. Между флагами на стене висела фотография Франклина Рузвельта.
  
  “Я полагаю, что лучший подход к этому, мистер Спенсер, - быть откровенным. Вы ходите повсюду и задаете вопросы о молодом человеке, семья которого из моего округа. Вопросы довольно компрометирующие. Вы также выдавали себя за федерального, э-э, человека ”.
  
  Я кивнула. Моя улыбка стала более обаятельной. Я немного наклонилась вперед, чтобы более полно и открыто взглянуть в бледно-голубые глаза Брауна.
  
  “Естественно, мы проверили тебя”.
  
  “Конечно”, - сказал я.
  
  “Некоторые из моих людей в округе предоставили мне довольно полный отчет о вас, о вашей профессии, вашей репутации”, — он неопределенно махнул рукой, — “обо всем этом”.
  
  “Да”, - сказал я.
  
  Браун поджал губы и еще немного кивнул головой. Фотография Рузвельта, должно быть, была сделана до войны. У него было полное лицо и ясные глаза.
  
  Браун провел языком по верхним зубам, не открывая рта. “Ну, ” сказал он, “ я попал сюда не потому, что боялся высказаться. У вас есть доказательства, подтверждающие ваши обвинения против Джерри Броза?”
  
  “Доказательство - это то, что вы решаете в суде, конгрессмен. То, что вы имеете в виду, является доказательством”.
  
  Браун выглядел немного менее расслабленным. Но искусство возможного было его чертой. “Я остаюсь при своем мнении”, - сказал он. “У вас есть доказательства?”
  
  Я сказал: “Хм-хм”.
  
  Он снова поджал губы и провел языком за ними. “Что у тебя?” - спросил он.
  
  “Товар. Дымящийся пистолет. Выбирай сам”.
  
  “Не уклоняйся”.
  
  Я искренне улыбнулся. “Я сделаю это, если захочу”, - сказал я.
  
  Браун убрал руки с того места, где они были сцеплены за головой, и скрестил их на груди.
  
  “Хорошо”, - сказал он. “Хватит. Я конгрессмен США, и я здесь уже давно, и у меня здесь чертовски большое влияние. Вы вот-вот попадете в неприятности, которые будут глубокими, масштабными и постоянными ”.
  
  “Если бы стены были из настоящего красного дерева, ” сказал я, - я бы, наверное, прогнулся. Но...” Я развел руками.
  
  Браун начинал злиться и пытался не показывать этого, но безуспешно. “Вы, случайно, не знаете, кто отец этого молодого человека?”
  
  Я кивнул.
  
  “Тогда, возможно, у тебя есть некоторое представление о том, какое давление он может оказать, на случай, если моего окажется недостаточно”.
  
  “В этом нет необходимости, конгрессмен. Вашего недостаточно”.
  
  “Я не собираюсь с тобой спорить, Спенсер. Я хочу, чтобы ты держался подальше от Джерри Броза. Тебя предупредили. Если ты будешь упорствовать, пусть это будет на твоей совести”.
  
  “Джо знает о Джерри?” Спросил я.
  
  “Знаешь что? Откуда мне знать, что знает отец Джерри Броза? Что это за вопрос такой?”
  
  “На один, я думаю, я могу ответить”, - сказал я. “Если бы Джо знал, то Джерри пошел бы к нему, а не к вам, и появились бы какие-нибудь люди, которые могли бы нанести ущерб, а не те два продавца компьютеров, которых вы послали”.
  
  Браун решил воспрепятствовать этому. Он уставился на меня с пустым выражением лица. Вероятно, его единственный искренний взгляд.
  
  Я покачал головой. “Джо не знает”, - сказал я.
  
  Браун продолжал смотреть на меня. За пустым взглядом скрывался страх. Это было не так, как он хотел, чтобы все прошло.
  
  “Кто вообще созвал это собрание?” Спросил я.
  
  “Достаточно”, - сказал он. “Все кончено. Хорошего дня, сэр”.
  
  Я встал. “Добрый день, представитель Конгресса”, - сказал я.
  
  Он внезапно встал. “Я не чертов конгрессмен”, - сказал он. Его голос был хриплым. “Я человек из конгресса, черт возьми, человек из конгресса”.
  
  Я остановился у его двери и на полпути откинулся назад.
  
  “Мы все - Божьи личности”, - сказал я.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 27
  
  Сусаном и я провели весь субботний день в Национальной галерее. Мы посмотрели специальную выставку Родена и проехались по различным галереям, рассматривая французских импрессионистов и, ненадолго, кубистов и кем там, черт возьми, был Джексон Поллок; но больше всего времени я, как всегда, проводил среди художников из низин, таких как Рембрандт, Вермеер и Франс Хальс. Субботним вечером мы поехали в Балтимор и поели крабовых котлет в Харбор-Плейс. А в воскресенье мы в основном оставались в постели, читали газеты и проверяли обслуживание номеров.
  
  Я оставил ее на работе в понедельник утром. Она поцеловала меня на прощание, и у нас обоих, я думаю, возникло ощущение незавершенности, чего-то упущенного. Как будто мы шагали под музыку разных барабанщиков. Иисус Христос. Я сердито покачал головой, оставшись один в машине, и под свой мотив отправился в Национальный аэропорт.
  
  Я бросил арендованную машину и вылетел рейсом Eastern обратно в Бостон. Без четверти два я притормозил перед офисным зданием на Стейт-стрит. Прежде чем войти в офисное здание, я посмотрел на начало Стейт-стрит, где стоял старый Южный дом собраний из мягкого красного кирпича, на втором этаже которого были вырезаны лев и единорог, поблескивающие сусальным золотом, украшавшие здание, как это было, когда с балкона зачитывали Декларацию независимости, а перед этим - улицу, где был застрелен Криспус Аттакс. Это было немного похоже на очищение неба. Федеральное величие Вашингтона поблекло.
  
  Я поднялся на лифте на одиннадцатый этаж и прошел по отделанному мраморными панелями коридору в дальний конец, где на двери из матового стекла была надпись с позолотой CONTINENTAL CONSULTING CO., которая начала осыпаться. Я вошел. На стенах были те же гравюры Утрилло. Бойкая секретарша в клетчатой юбке и зеленом свитере улыбнулась мне и спросила: “Могу я вам помочь?”
  
  “Джо Броз, пожалуйста”.
  
  “Могу я сказать, кто звонит?”
  
  Я сказал ей. Она говорила в трубку. Затем она повернулась ко мне. Ее лицо было серьезным. Я заметил, что ее нос слегка вздернут на конце. Ее каштановые волосы были коротко подстрижены и очень аккуратно причесаны. Ее лак на ногтях был свежим и темным, почти коричневым.
  
  “Могу я спросить, по какому поводу, мистер Спенсер?”
  
  “Джерри”, - сказал я. Она передала сообщение.
  
  Дверь позади нее открылась, и в ней появился Винни Моррис. Его лицо было пустым, но он смотрел на меня очень пристально. Он дернул головой, и я вошел. Все было по-прежнему. Комната, вся в белом. Большой черный письменный стол. Широкое панорамное окно, выходящее на набережную. Темно-синий ковер. Но Броз изменился. Десять лет состарили его. Его волосы были белыми. Он казался меньше. Он все еще был чрезмерно одет и безупречен, но большая часть театральности покинула его. Казалось, что он больше не снимается на камеру.
  
  Удивительные. И здесь я был таким же молодым и энергичным, как всегда.
  
  “Какого хрена тебе надо?” Сказал Броз.
  
  “Ах, Джо”, - сказал я. “Это то, что делает тебя особенным, этот маленький всплеск настоящего класса”.
  
  “Я задал тебе вопрос”.
  
  Помимо Винни, там был Эд, прислонившийся к барной стойке с мягкой обивкой, перед ним на стойке лежала открытая копия "People". В черном кожаном кресле, положив ноги на кофейный столик, сидел еще один сотрудник фирмы. У него были довольно длинные черные волосы и бородка вандайка. На нем был розовый кашемировый свитер, который был растянут до тонкой паутинки вокруг его предплечий и талии. Толстый, но крепко набитый. Неудачный культурист.
  
  “Это семейный разговор, Джо. Ты хочешь, чтобы они были рядом?”
  
  Не сводя с меня глаз, он сказал: “Эд, вы с Роджером подождите в другом кабинете”.
  
  Они ушли сразу, без вопросов или комментариев. Когда они ушли, Винни прислонился к двери, скрестив руки на груди.
  
  Броз откинулся назад. Его лицо было загорелым и изборожденным морщинами. У него все еще был большой рот, полный белых зубов, и он все еще носил бриллиантовое кольцо на мизинце. И в его глазах не было человечности. Он кивнул головой один раз, чтобы я начал.
  
  “Я могу посадить твоего ребенка в тюрьму, Джо”.
  
  Броз не сделал ни одного движения. Это было все равно, что заглянуть глубоко в глаза черепахе.
  
  “Он продает кокаин. Он участвует в сексуальных оргиях с несовершеннолетними детьми. Он распространяет порнографические материалы. Я знаю это и могу это доказать ”.
  
  Винни неподвижно прислонился к двери. Глаза Броза были едва открыты. Ничто не двигалось.
  
  “Чего я не знаю, но могу догадаться, так это того, как много из этого выполняется в качестве вашего агента”.
  
  По-прежнему ничего не двигалось.
  
  “Я говорю, что это не так. Я говорю, что он сам по себе и пытается добиться успеха самостоятельно, чтобы произвести впечатление на старика”.
  
  Я сделал паузу. В комнате воцарилась кристальная тишина. Броз, казалось, еще глубже погрузился в свое собственное молчание.
  
  “Я говорю, что он также шантажирует Мид Александер грязными фотографиями миссис Александер”.
  
  Небо за картинным окном Броза было чистым голубым, без облаков, немного бледного зимнего солнца. Внизу и на расстоянии я мог видеть изгиб гавани и береговую линию к югу от Коламбия-Пойнт.
  
  Голос Броза, когда он наконец заговорил, казался едва связанным с ним; казалось, он доносился из чего-то глубокого и отдаленного.
  
  “Расскажи мне об этом”, - попросил он.
  
  Я рассказал ему об угрозах убийством Александру. Я рассказал ему о двух детях, которыми помыкали в Спрингфилде. Я рассказал ему о Луисе Нолане. Я рассказал ему об угрозе шантажа и о фильмах. Я сказал ему, что одним из актеров в фильме миссис Александер был Джерри. Я рассказал ему о взломе квартиры Джерри. О двух тинибопперах, и маршруте доставки кокаина, и бабушкиной вечеринке, и разговоре, который у меня был с Бобби Брауном в его кабинете с панелями из искусственного красного дерева. На протяжении всей декламации глаза Джо были едва видны сквозь опущенные щелочки век. Он мог бы быть сделан из терракоты, когда сидел загорелый, старый и безупречный, даже без признаков дыхания, волнующего его. Позади меня, у двери, Винни ничем не отличался.
  
  Затем я прошел. Взгляд Броза задержался на мне, а затем переместился и остановился на Винни. Двигались только его глаза. Загорелое, морщинистое лицо и седая голова оставались неподвижными. Руки его старика неподвижно лежали на столе перед ним. Бледное солнце, проникавшее через панорамное окно, создавало небольшой спектр на его рабочем столе, где оно просвечивало сквозь бриллиант на его пальце.
  
  Когда Броз заговорил, это был снова тот далекий, глубокий, отстраненный голос.
  
  “Винни?”
  
  “Да, Джо. Я знал об этом”.
  
  “А я этого не делал”, - сказал Броз.
  
  “Я узнал об этом после того, как парень увлекся этим, Джо. Я сделал все, что мог”.
  
  Я оглянулся на Винни. Он был таким же, как и раньше, скрестив руки на груди, прислонившись к двери. Он не обращал на меня внимания. Его глаза были прикованы к Брозу.
  
  Снова тишина. Теперь я мог слышать звук дыхания Джо, мягкого и не затрудненного.
  
  “И то, что он мне говорит, действительно так?” Сказал Броз.
  
  “Да, это так, Джо. Малыш хочет, чтобы ты его уважал. Он...” Винни пожал плечами и повернул ладони вверх.
  
  Голос Броза стал мягче. “Я люблю его”, - сказал он. “Он должен довольствоваться этим”.
  
  “Он не очень старый, Джо”, - сказал Винни.
  
  Броз медленно кивнул. Это было первое движение, которое он сделал с тех пор, как я начал говорить. “Я знаю”.
  
  Винни замолчал. Броз перевел взгляд на меня.
  
  “У тебя нет детей”, - сказал он.
  
  “Не совсем”.
  
  “Я тоже, пока не состарился. То, что сделал парень, он сделал сам. Кое-что из того, что он сделал, не в моем вкусе. Грязные фильмы и все такое. Мне это не нравится ”.
  
  “И тебе не нравится, что он рискует Брауном ради чего-то подобного”.
  
  Броз кивнул. “Я вложил в него деньги, когда он впервые вступил в должность”, - сказал Броз. “С тех пор я вкладываю деньги каждый год, инвестирую. Браун раскрыл свое прикрытие, и я потерял деньги на своих инвестициях. Ты должен был сказать мне, Винни ”.
  
  “Может быть. Но я знал, как ты к этому отнесешься, Джо. Я попытался все уладить до того, как ты узнал”.
  
  “Мой ребенок, Винни, моя проблема”.
  
  “Я бы убрал это, если бы Александр не достал его”. Винни указал на меня подбородком.
  
  Броз кивнул. “Хорошо, Винни, на твоем месте я бы сделал то же самое”. Он посмотрел на меня. “Чего ты хочешь?”
  
  “Я хочу, чтобы записи миссис Александр были уничтожены. Я хочу, чтобы их обоих оставили в покое”.
  
  “Это все?”
  
  “Да”.
  
  “А как насчет выборов?”
  
  Я ухмыльнулся. “Пусть победит сильнейший”, - сказал я.
  
  “Мы могли бы высадить вас в гавани”, - сказал Броз.
  
  Я кивнул.
  
  “Мы будем на связи”, - сказал Броз.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 28
  
  At 6:45 тем вечером я слонялся вокруг терминала шаттлов авиакомпании Eastern Airlines, ожидая, когда Пол Джакомин прибудет из Нью-Йорка на рождественские каникулы. Движение было интенсивным, и рейс задерживался.
  
  Я смотрел в окно аэропорта и думал о Джо Брозе. У него было две дороги, по которым он мог пойти. Он мог убить меня и надеяться, что я не дал показаний на его ребенка кому-либо еще. Или он мог бы согласиться, вернуть мне кассеты и довериться мне в выполнении моей части сделки. Обычно Джо убивал меня. Я надеялся, что на этот раз он выберет менее изношенный путь. И он мог. В этом замешан его ребенок. Он не знал, что я сделал с уликами, или сколько у меня было улик, или кому еще я рассказал. Возможно, он решил, что всегда может убить меня и подождать, чтобы увидеть, что произойдет. На самом деле узнать невозможно, и поскольку ты готовишься к тому, что может сделать враг, а не к тому, что он может, у меня под курткой был мой обычный .38, а запасной .25 в кобуре на лодыжке. Я также много смотрел по сторонам.
  
  В 7:20 Пол шел по коридору, неся чемодан в одной руке и танцевальную сумку на ремне через плечо. С ним пришла молодая женщина. У нее были светло-русые прямые волосы почти до талии. Пол рассказал мне о ней. Ее звали Пейдж Картрайт. У нее тоже был чемодан. Пол представил нас.
  
  Она сказала: “Мистер Спенсер. Я умирала от желания познакомиться с вами”.
  
  “Пол рассказывал тебе обо всех забавных вещах, которые я говорю и делаю”.
  
  “Он рассказал мне все о тебе”, - сказала она.
  
  Я кивнула. “Недостаточно, чтобы ты пошел к Саре Лоуренс, ” сказала я Полу, “ ты должен носить сумочку на публике”.
  
  Он поправил сумку через плечо. “Это для моей пачки”, - сказал он.
  
  У меня дома мы заказали жареную утку с фруктовой начинкой и три бутылки Пино Нуар, а в 1:15 мы с Полом сидели за кухонным столом и пили бренди с содовой. Пейдж поддалась вину и отправилась спать.
  
  “Ты был у Сьюзен?” Спросил Пол.
  
  “Да”.
  
  “Как это?”
  
  “Все в порядке”, - сказал я. “Возможно, немного не синхронизировано”.
  
  Пол кивнул. “Она приедет домой на Рождество?”
  
  “Я не знаю”, - сказал я. “Мы это не обсуждали”.
  
  “Ты мог бы спуститься туда”.
  
  “Конечно”, - сказал я.
  
  “Нам с Пейдж здесь было бы хорошо. Если ты хочешь спуститься, все в порядке”.
  
  Я кивнул.
  
  “Ты когда-нибудь думала о том, чтобы встречаться с кем-нибудь еще?” Сказал Пол.
  
  Я выпил немного бренди с содовой. “Кто-то еще?”
  
  “Конечно. Та девушка, с которой ты ходил до Сьюзан. Бренда? Ты мог бы пойти с ней на свидание”.
  
  В моем стакане было три кубика льда, а также рюмка бренди и оставшаяся содовая, за исключением того, что я выпил половину. Часть верхнего кубика льда была над поверхностью.
  
  “Нет”, - сказал я.
  
  “Почему бы и нет?”
  
  “Я люблю Сьюзен”, - сказал я. “Я хочу быть с ней. Другие люди надоедают мне”.
  
  “Никогда, никого, кроме Сьюзен? Ты никогда никого больше не встречал?”
  
  “Мне понравилась одна женщина в Лос-Анджелесе, я однажды переспал с ней”.
  
  “Почему бы тебе не навестить ее?”
  
  “Она мертва”, - сказал я.
  
  Пол на мгновение замолчал. Затем он кивнул. “Этот”, - сказал он.
  
  “Да”.
  
  Посудомоечная машина закончила свой цикл и выключилась. Тишина после этого была почти навязчивой.
  
  “Это нечто большее, Пол. Это нечто большее, чем то, что никто другой не кажется мне таким интересным”.
  
  Он кивнул. “Если бы ты могла полюбить кого-то другого, тогда что бы это сказало о той великой любви, которую ты любишь уже десять лет?”
  
  “Новая религия ставит все под сомнение”, - сказал я.
  
  “Как я уже говорил в прошлый раз, ты платишь очень высокую цену за то, что ты такой, какой ты есть”.
  
  Я кивнул.
  
  “Это делает тебя лучше других мужчин”, - сказал Пол. “Если бы ты не был тем, кто ты есть, где был бы я? Но это также заманивает тебя в ловушку. Мужественность в плену. Честь, преданность, абсолютная верность - это целый миф ”.
  
  “Любовь”, - сказал я. “Любовь там, внутри”.
  
  “Конечно, это так, и, если понадобится, любить чисто и целомудренно издалека. Но, черт возьми, я хотел бы видеть, как ты получаешь больше взамен”.
  
  “Я тоже”, - сказал я.
  
  “Я не имею в виду от Сьюзан. Я имею в виду от жизни, ради бога. Ты заслуживаешь этого. Ты заслуживаешь всего, чего хочешь. У тебя есть на это право”.
  
  Я допил остаток своего напитка и сделал еще один.
  
  “Я такой, какой я есть, малыш. Не случайно. Прилагая усилия, по кирпичику за раз. Я знал, кем я хотел быть, и я, наконец, есть. Я не вернусь назад ”.
  
  “Я знаю”, - сказал Пол. “Ты не можешь даже говорить о таких вещах, пока не выпьешь”.
  
  “Я могу”, - сказал я. “Но пока я не выпью, разговоры о подобных вещах кажутся бессмысленными. Я не могу быть тем, кто я есть, и любить Сьюзен по-другому”.
  
  “И ты не будешь кем-то другим?” - спросил он.
  
  “Я слишком усердно работал, чтобы быть таким”, - сказал я.
  
  Пол встал и налил себе еще выпить.
  
  “Возможно, вопрос в том, сможешь ли ты быть тем, кто ты есть, если жизнь Сьюзен изменится навсегда”, - сказал он.
  
  “То, что я чувствую к ней, не изменится”, - сказал я.
  
  “А как насчет того, как ты относишься к себе?”
  
  “Я работаю над этим”, - сказал я.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 29
  
  Паул спал в моей постели с Пейдж. Я устроился на диване. Утром я встал с легким похмельем и странным ощущением, что где-то прошлой ночью я свернул за угол. Я посмотрел на часы. 6:20. Несколько миль вдоль Чарльза, и, возможно, похмелье наполовину пройдет.
  
  Я тихо прошел в свою спальню, взял свои вещи для бега и вынес их в гостиную, где оделся. Бегать с пистолетом на бедре - это весело. Но бежать без него, когда Джо Броз размышлял о том, чтобы высадить вас в гавани, было недальновидно. Моим решением было взять маленький автоматический пистолет 25-го калибра, который я использовал для резервного копирования. Я закачал снаряд в патронник, а затем опустил курок обратно и понес его в руке. Он был достаточно маленьким, чтобы моя рука скрывала его, и другие бегуны вряд ли стали бы слишком остро реагировать.
  
  Погода была превосходной для Бостона в декабре. Температура была около сорока, а дорожки вдоль эспланады были чистыми и черными. Я побежал вдоль реки в западном направлении. Слева от меня задние фасады квартир на Бикон-стрит выходили окнами на реку. Множество маленьких балконов, множество больших панорамных окон на уровне земли и узкий переулок, хитро названный Бэк-стрит, с парковочными местами и редкими гаражами. В медленно разгорающемся свете между мной и Бэк-стрит Сторроу Драйв все еще было почти пусто. Через час его заполнит пригородное движение, и воздух будет насыщен углеводородами. Полицейская машина MDC медленно двигалась позади меня по дорожке. Я отступил в сторону, чтобы пропустить его, и он медленно поехал дальше и исчез, когда тропинка изогнулась вдоль реки.
  
  Пол понимал меня так, как мало кто понимал. Ему было всего восемнадцать, но ему пришлось перестраиваться с нуля, и он понял, что такое самосозидание. Однажды он объяснил мне, как танцор должен быть физически сосредоточен, чтобы правильно выступать. Он был сосредоточен не только на танцах, и я понимал, какие усилия были вложены в это. Часть усилий была моей. Но я этого не сделал. Это сделал он.
  
  Впереди меня мужчина в бежевом спортивном костюме отстегнул поводок от золотистого ретривера, и собака бросилась к берегу реки, уткнувшись носом в землю. Может быть, мне стоит завести собаку. Лучший друг человека.
  
  Я чувствовал себя довольно хорошо. Всегда было легче чувствовать себя хорошо, когда что-то, над чем я работал, заканчивалось. Было ощущение завершенности. Особенно, если завершение было упорядоченным. Солнце уже взошло, не очень высоко, но полностью над горизонтом, и я прищурился от него. Я ненавидел бег зимой. Весной ты хорошенько вспотел, и мышцы легко раскачивались в весенней жаре. Но когда я не бегал, я начинал чувствовать себя угловатым и скованным, как будто я мог издавать лязгающий звук при движении. Бегун на высоте, где ты, когда ты мне нужен?
  
  То, что я чувствовал к Сьюзен, конечно, не было проблемой Сьюзен. Я любил ее не ради нее, а ради себя. Любить ее было легко, может быть, даже непреодолимо. Это тоже было необходимо, но это была моя необходимость, а не ее. Что, черт возьми, у нее так плохо получалось? Посвящала много времени своей работе, даже была увлечена ею. Ну и что, тысячи людей глубоко заботились о своей работе и были способны любить друг друга. Независимо от того, был ли я на первом месте со Сьюзен или на втором, я мог любить ее так сильно, как хотел или в чем нуждался. Фокус был в том, чтобы сделать это с достоинством. Проезжая под мостом Масс-Авеню, я увидел припаркованный там бледно-голубой седан "Бьюик", а рядом с ним стояли Эд и его толстый друг с бородой вандайка. Эд наставил на меня пистолет. То же самое сделал Вандайк. Вытянув руки по швам, я большим пальцем перевел курок на .25.
  
  “Джо хочет, чтобы ты напился”, - сказал Эд.
  
  Я выстрелил ему в грудь из 25-го калибра, он наполовину развернулся и упал на бок. Я ударился о землю вместе с ним. Вандайк выстрелил в меня и попал в верхнюю часть левого бедра, и я сделал в него еще три выстрела. Один из них попал ему под правый глаз, и к моменту попадания он, вероятно, был мертв. Я перекатился и проверил Эда. Он тоже был мертв. Я посмотрел вниз на свою левую ногу. Темно-синие хлопковые спортивные штаны были черными от крови. Я расстегнул их и осмотрел рану. Пуля вошла с внутренней стороны моего бедра и прошла навылет. Пока не очень больно, но будет. Я положил пистолет в карман куртки, снял куртку, снял белую футболку, которую носил под ней, сложил ее в длину и обернул вокруг бедра. Я держал его там одной рукой, пока снимал ремень Эда и туго затягивал его вокруг футболки. Затем я надел куртку, подтянул спортивные штаны и попробовал встать. Я мог. Кость в моем бедре, вероятно, не была сломана. Движение на Сторроу начинало нарастать, но шансы остановить кого-нибудь были невелики. Парня с золотистым ретривером нигде не было видно. Собаки тоже не было. Не было и патрульной машины MDC, которая проехала мимо меня ранее. Никогда не бывает полицейского рядом, когда он тебе нужен.
  
  Моя нога все еще не сильно болела, но я чувствовал головокружение и тошноту. Больница общего профиля штата Массачусетс находилась примерно в миле назад. Я слегка покачнулся и посмотрел на "Бьюик". Я сделал шаг к нему и чуть не упал. Я удержался, сделал что-то вроде прыжка и ухватился руками за капот. Мотор работал. Балансируя на нем, я протиснулся мимо двух мертвецов и сел внутрь. Это был автомат. Сцепление было бы затруднительным. Я включил передачу, выключил аварийку и поехал вперед; машина налетела на что-то, что, как я знал, было Эдом. Но у меня не было много сил для маневрирования. Эду было бы все равно.
  
  Это было похоже на вождение в нетрезвом виде. Я едва мог держать глаза открытыми. Держа обе руки на руле, я изо всех сил вглядывался в изгибающуюся черную ленту дорожки. Я поехал обратно на восток. Я не осмеливался ехать быстро, опасаясь потерять контроль. Машина покачивалась, пока я вел машину. Моя голова продолжала опускаться и дергаться, когда я брал себя в руки. Пара бегунов убралась с моего пути. Они, вероятно, уставились на меня, но у меня не было сил заметить. Все, что я оставил, вылилось на асфальт передо мной. Я смутно осознал, что радио было включено, и утренний ведущий оживленно рассказывал о последней записи и представлял дорожного репортера. Избегайте эспланады; на пешеходной дорожке совершено двойное убийство и медленно движется автомобиль.
  
  Дорожка начала колебаться, а руль становился все более и более гибким. Дорожка изогнулась рядом со Сторроу Драйв, и забор из кованого железа, отделявший меня от Сторроу Драйв, внезапно вырос передо мной и врезался в машину. Удар не произвел звука, и когда я по спирали спускался в темноту, я отчетливо слышал, как все еще играет радио: “Это радио восемьдесят пять … восемьдесят пять … восемьдесят пять ...”
  
  И я проснулся от того, что Мартин Квирк склонился над краем кровати, сцепив руки и положив предплечья на изножье.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 30
  
  Qуирк сказал: “Люди из отделения неотложной помощи сказали мне, что ты не умрешь”.
  
  “Обнадеживает”, - сказал я. Мой голос казался немного нескоординированным.
  
  “Они говорят, что ты, вероятно, сможешь отправиться домой завтра”, - сказал Квирк.
  
  “Сегодня я иду домой”. Мой голос звучал лучше. Я чувствовал связь с этим.
  
  Квирк пожал плечами. Внутривенное устройство было подключено к тыльной стороне моей левой руки.
  
  “Не хочешь рассказать мне об этом?” Сказал Квирк.
  
  “Я так не думаю”, - сказал я.
  
  Вошла маленькая светловолосая медсестра с большими голубыми глазами и пощупала мой пульс.
  
  “Приятно видеть, что ты проснулся”, - сказала она.
  
  “Приятно проснуться”, - сказал я. Вежливо.
  
  Она улыбнулась и измерила мою температуру. Это был один из тех электронных термометров, подключенных к небольшому рюкзачку у нее на поясе. Вам даже не пришлось его встряхивать. Что в этом было забавного? Квирк молчала, пока снимала показания. Она отметила свои результаты на маленькой диаграмме и сказала: “Хорошо”.
  
  Когда она ушла, Квирк сказал: “Наверху, под мостом Масс-Авеню, лежат два трупа, застреленных из малокалиберного автоматического оружия; вокруг них разбросаны четыре выпущенных снаряда. В кармане вашей куртки копы MDC нашли автоматический пистолет двадцать пятого калибра с четырьмя выпущенными патронами. Один из убитых - Эдди Дибенарди. Машина, которую вы врезали в забор, зарегистрирована на него. Другого парня зовут Роджер Франкона. У него был девятимиллиметровый "Смит-и-Вессон" с отсутствующим патроном. У тебя дыра в ноге. Мне внизу сказали, что тебе повезло, кость не задета. У Эдди Дибенарди отсутствует ремень, а один, примерно нужного размера, был обернут вокруг твоей ноги, когда тебя привезли.” Квирк выпрямился, подошел к окну и смотрел наружу, засунув руки в карманы брюк. Он повернулся, чтобы посмотреть на меня.
  
  “Некоторые из нас начинают подозревать связь”, - сказал он.
  
  “Вы подозреваете меня на основании такого рода неубедительных улик?” - Спросил я.
  
  “Вроде того”.
  
  Я кивнул. “Они набросились на меня. Они не сказали почему. Я бежал трусцой, занимаясь своими делами”.
  
  “С заряженным пистолетом?” Спросил Квирк.
  
  “С заряженным пистолетом, и эти двое парней пытались застрелить меня”.
  
  “И преуспел”, - сказал Квирк.
  
  “И я открыл ответный огонь в целях самообороны”, - сказал я.
  
  “Ты знаешь кого-нибудь из них?”
  
  “Нет”.
  
  “Эдди с Джо Брозом ... Был”. - сказал Квирк. “Роджер, мы пока не знаем. Мы все еще занимаемся им”.
  
  Я кивнул.
  
  “И, маленький мир, ты совсем недавно сидел в моем офисе и читал досье OCU на Джо Броза”.
  
  Я кивнул.
  
  “Вы потрудитесь прокомментировать это?” - сказал Квирк.
  
  “Нет”, - сказал я. Моя нога была горячей и болела. Я пощупал ее правой рукой. Она была туго забинтована. Чем больше я просыпался, тем больнее становилось. Может быть, я подождал бы до завтра, чтобы пойти домой. Квирк пересек комнату и закрыл дверь.
  
  “Как получилось, что я в отдельной палате?” Спросил я.
  
  Квирк указал на свою грудь.
  
  “Я пытался дозвониться до Сьюзен”, - сказал Квирк. “Но ее нет рядом”.
  
  “Она в Вашингтоне”, - сказал я.
  
  Квирк оперся задом о подоконник, скрестил руки и посмотрел на меня.
  
  “Хорошо”, - сказал он. “Вот что я думаю. Я думаю, ты беспокоил Джо Броза, и он послал Эдди и Роджера убить тебя, а они были недостаточно быстры. Если двум парням пришлось погибнуть, они неплохой выбор. Я не знаю Роджера, но я знаю Эдди. Эдди был подонком. Я готов поспорить, что Роджер был примерно таким же. День, в который ты стреляешь в такого подонка, как Эдди Дибернарди, - это хорошо проведенный день ”.
  
  “Отличное хобби”, - сказал я.
  
  “С другой стороны, ” сказал Квирк, - я работаю в городе не для того, чтобы ходить вокруг да около и говорить “Так держать", когда кто-то взрывает пару граждан в общественном парке. Даже если граждане - отморозки ”.
  
  Я кивнул.
  
  “Вы видите мою позицию”, - сказал Квирк.
  
  Я кивнул еще немного.
  
  “Когда ты сосредоточишься на этом, ” сказал Квирк, “ ты можешь стать мировой занозой в яйцах. И ты думаешь, что ты умнее, чем есть на самом деле, и ты думаешь, что если ты хочешь что-то сделать, это должно быть правильно ”.
  
  “Я не так уверен в этом, как раньше”, - сказал я.
  
  “Я тоже”, - сказал Квирк. “Но, с другой стороны, с тех пор, как я тебя знаю, ты не слишком много сделал того, чего бы я не сделал на твоем месте”.
  
  “Может быть, мы оба ошибаемся”, - сказал я.
  
  “Возможно,” сказал Квирк, “но я не думаю, что мы что-то можем с этим поделать”. Он встал, развел руки и засунул их обратно в карманы брюк. “В любом случае. Я не вижу причин взимать с вас плату в данный момент, но мне нужна кое-какая информация. Эдди и Роджер - не последние два парня, которых Броз может нанять. Если он хочет прижать тебя к земле, он может быть настойчивым. Если он добьется успеха, я хочу иметь возможность прижать его за это ”.
  
  “Ты сентиментальный ублюдок”, - сказал я.
  
  “Не для протокола”, - сказал Квирк, - “что, черт возьми, происходит?”
  
  Я рассказал ему. Все это.
  
  Когда я закончил, Квирк сказал: “Жена этого парня того не стоит”.
  
  “Ронни Александер?” Я пожал плечами. “Для Мида она того стоит”.
  
  “Мид не тот, кому прострелили ногу”, - сказал Квирк.
  
  Я ничего не сказал.
  
  “Ты собираешься продолжать давить на Броза?” - спросил Квирк.
  
  “Я не могу придумать ничего лучше”, - сказал я.
  
  Квирк кивнул. “Хорошо. Я сделаю это”, - сказал он. “Я распространю слух, что я, э-э, слежу за твоим самочувствием в связи с этим. Это вернется к Джо. Я дам ему знать, что, если тебя убьют, я собираюсь устроить беспорядок в его жизни ”.
  
  “Это поможет”, - сказал я.
  
  “Да. Так и будет. Джо очень практичен. Но я не знаю. Это семья. Я не знаю, поможет ли это в достаточной степени ”.
  
  “Может быть, Джо заметит, что в меня нелегко попасть”, - сказал я. “На этот раз получилось не слишком хорошо”.
  
  “Так было и на этот раз”, - сказал Квирк. “Если ему придется, он пошлет Винни Морриса. Намного сложнее быть слишком быстрым для Винни”.
  
  “Верно”, - сказал я.
  
  Квирк взял свое пальто со спинки стула, где оно лежало, аккуратно сложенное. “В любом случае, это твоя проблема”, - сказал он.
  
  “Тоже верно”, - сказал я.
  
  Квирк натянул пальто. “Я позвонил твоему маленькому приятелю в оздоровительный клуб ”Харбор", - сказал Квирк. “Чимоли. Сказал ему, что кто-то пытался тебя убить. Он сказал, что пришлет кого-нибудь, чтобы утешить тебя ”.
  
  “Спасибо”, - сказал я.
  
  Квирк кивнул и открыл дверь, чтобы уйти. Когда он выходил, вошел Хоук. Они прошли мимо друг друга без выражения или комментариев.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 31
  
  Tв комнате был телефон, и я позвонила к себе домой, застала Пола и сказала ему, что меня не будет дома до завтра. Я не сказала ему почему.
  
  Он сказал, что днем они с Пейдж собираются в Куинси Маркет, а вечером они собирались посмотреть выступление танцевальной труппы, о которой я никогда не слышала. Он сказал, что у него достаточно денег, а я ответил ему, что такого понятия, как "достаточно денег", не существует, и мы повесили трубку.
  
  Хоук сидел в кресле для посетителей и читал журнал "The Ring", задрав ноги на подоконник. Он снял свою набитую пухом кожаную куртку и повесил ее на вешалку в шкафу. "Магнум" калибра 357 в наплечной кобуре висел у него под левой рукой. На нем был свитер с высоким воротом, дизайнерские джинсы и ботинки из змеиной кожи.
  
  “Чувак, ты все еще сражаешься”, - сказал Хоук. “Ты будешь богатым. Им так сильно нужна великая белая надежда, что они присвоят тебе ранг”.
  
  “Может быть, еще не слишком поздно”, - сказал я. “Учитывая то, что там происходит, возможно, мы могли бы побороться за титул”.
  
  “У тебя есть план?” Спросил Хоук.
  
  “Сражаться за титул?”
  
  “Нет, чтобы разобраться с бизнесом. Своего рода причуда, намекнувшая Генри, что люди могут продолжать пытаться застрелить тебя. У тебя есть план, как справиться с этим?”
  
  “Почему”, - сказал я. “Ты в деле?”
  
  “Не-ха”.
  
  “Как только я смогу выбраться отсюда, я хочу увидеть Джо Броза. Если мы сможем сделать так, чтобы ему было легче согласиться со мной, чем убивать меня, я думаю, мы сможем договориться”.
  
  “Какого рода сделку мы ищем?” Сказал Хоук.
  
  Я рассказал ему, как у меня был Квирк. Все это. Лицо Хоука сияло, когда я закончил.
  
  “Горячая штучка”, - сказал он. “Ты действительно пытаешься прижать Джо Броза? Черт возьми”.
  
  “Какой еще выбор?” Спросил я.
  
  “Скажите конгрессмену, чтобы он держал свою старушку дома”, - сказал Хоук. “Или вышвырните ее”.
  
  Я сказал: “Нет”.
  
  Хок ухмыльнулся.
  
  “Я так и думал”, - сказал Хоук. “Просто проверяю, все ли еще мягкая у тебя голова”.
  
  “Квирк говорит, что даст Брозу знать, что он тоже заинтересован”.
  
  “Помоги”, - сказал Хоук. “Броз не хочет, чтобы Квирк был у него на заднице”.
  
  Вошла та же самая маленькая медсестра и спросила, не голоден ли я. Я сказал "да", и она дала мне меню для заказа еды.
  
  “Я вернусь через некоторое время и заберу это”, - сказала она. Если она и заметила Хоука и его калибр 357, то не показала этого.
  
  Хоук смотрел ей вслед, поджав губы. Когда дверь за ней захлопнулась, Хоук сказал: “Броз, вероятно, тоже не хочет, чтобы мы с тобой сидели у него на заднице, если уж на то пошло”.
  
  “И я держу пари, что он не хочет, чтобы его ребенок был опозорен и, возможно, арестован”, - сказал я. “Держу пари, он согласится”.
  
  Хок пожал плечами. “Мы могли бы убедиться”, - сказал он. “Мы могли бы убить его. И его ребенка”.
  
  “Винни Морриса тоже придется убить”, - сказал я. “Винни с Джо как семья”.
  
  Хок снова пожал плечами. “Ладно. Джо, малыш и Винни”.
  
  “Фильмы все еще могут стать достоянием общественности. Я даже не знаю, где они ”.
  
  Хок ухмыльнулся. “Она хорошенькая?”
  
  “Да”.
  
  “Хотите, я просмотрю их? Проверьте техническую точность?”
  
  Медсестра вернулась и взяла мою квитанцию о заказе. Она по-прежнему не обращала внимания на Хоука. Должно быть, это тренировка. На Хоука было нелегко не обращать внимания. Даже без пистолета под мышкой. Он весил 205, был ростом шесть футов два дюйма и имел двадцатидевятидюймовую талию. Его кожа была густо черной, а бритая голова поблескивала в больничном свете. Когда она снова ушла, я сказал: “Фильм точен”.
  
  Хок пожал плечами и вернулся к своему журналу.
  
  Принесли обед, и я разделил его с Хоуком. После того, как он переварился, я встал с кровати и попробовал ходить. Я мог сделать это, прихрамывая и небольшой поддержке со стороны Хока.
  
  “Он не тяжелый”, - сказал Хоук. “Он мой брат”.
  
  “Я возьму трость”, - сказал я. “Утром я уйду отсюда”.
  
  “Хорошо”, - сказал Хоук. “Здесь ужасно скучно”.
  
  “Тебе нет необходимости оставаться”, - сказал я.
  
  “Я позволил тебе поцарапаться, пока ты лежал в постели, и Генри будет смеяться надо мной, пока я жив. Ты знаешь, какой маленький ублюдок”.
  
  Я кивнул. “Взрыватель мячей”, - сказал я.
  
  “Лучше проспать всю ночь в кресле, чем позволить маленькому ублюдку надеть на меня что-то подобное”.
  
  “Ты прав”, - сказал я. “Я об этом не подумал”.
  
  “Сьюзен тоже будет раздражена”, - сказал он.
  
  “Я надеюсь на это”, - сказал я.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 32
  
  Мывстречались с Брозом на маленьком пешеходном мостике, перекинутом через лагуну лебединых лодок в Общественном саду. Я не разговаривал с Брозом. Я разговаривал с Винни Моррисом, который разговаривал с Брозом. Когда он перезвонил, у Винни не было комментариев.
  
  “Мы будем там”, - сказал он. И повесил трубку.
  
  Хоук отвез меня туда на своем седане Jaguar с магнитофоном Джеймса Брауна, играющим достаточно громко, чтобы отвлечь меня от того, как болела моя нога. Он припарковался на Арлингтон-стрит в зоне эвакуации, и мы вышли. Было 8.15, не очень холодно, но темно. На поясе у меня висел второй пистолет, а в правом кармане брюк была горсть запасных патронов. Мое пальто было распахнуто.
  
  Хоук обошел машину, открыл багажник, достал помповое ружье "Итака" 12-го калибра и держал его дулом вниз у своей ноги. Он покачал головой, положил его обратно в багажник и достал пистолет покороче, с двойным стволом, и попробовал его на размер. Ему понравилось, он кивнул сам себе, взял горсть ракушек из коробки и положил их в карман своей кожаной куртки. Затем он разломал дробовик, достал из коробки еще два патрона, зарядил пистолет и закрыл его. Он закрыл багажник и, прижимая к правой ноге дробовик, не особенно бросающийся в глаза, обошел меня, и мы вошли в Общественный сад. Или это сделал Хоук. Я прихрамывал, опираясь на свою трость. Я обменял алюминиевый номер на трость для ходьбы из терновника, которую Сьюзен однажды подарила мне, когда подумала, что имеет смысл максимально подчеркнуть мое ирландское наследие с помощью твидовых прогулочных шляп, шарфов с узором пейсли и прочего. Однажды я примерил шляпу и выбросил ее вместе с шарфом. Но мне вроде как понравилась палка. Один из моих предков, вероятно, назвал бы ее шиллелаг.
  
  Декабрьской ночью в Общественном саду было немного людей, но некоторые проходили мимо, и по крайней мере двое с некоторым беспокойством посмотрели на дробовик Хоука. Никто не остановился. Мы добрались до моста первыми, и Броза нигде не было видно. Я прислонился к перилам посередине, а Хок тихо отошел для краткой экскурсии по окрестностям. Он вернулся через пять минут.
  
  “Никто не прячется с винтовкой”, - сказал он. “Никто под мостом”. Я кивнул. Хоук спустился к концу моста в сторону Чарльз-стрит и, повесив дробовик на бок, прислонился к небольшим столбам, которые поддерживали мост. Он остался там, неподвижный. Мы подождали, наверное, минут десять. Высокий худощавый парень в солнцезащитных очках и сером пальто с бархатным воротником шел по пешеходной дорожке от Арлингтон-стрит к мосту. Руки он держал в карманах пальто.
  
  “Ты Спенсер?” спросил он.
  
  “Да”.
  
  “Парень в конце моста, он с тобой?”
  
  “Да”.
  
  “Кто он?”
  
  “Джимини Крикет”, - сказал я. “Он околачивается поблизости, чтобы убедиться, что у меня не вырастет нос”.
  
  Худой мужчина кивнул. “Подожди здесь”, - сказал он.
  
  Он прошел по мосту мимо Хока и дальше по пешеходной дорожке, осторожно поворачивая голову, когда смотрел по сторонам. Затем он повернулся и пошел по пешеходной дорожке назад, под мост, и вернулся с другой стороны. Он снова поднялся на мост и прислонился к столбу в конце Арлингтон-стрит. Примерно через минуту появился Винни Моррис и заговорил с ним. Худощавый мужчина кивнул головой в сторону Хока на другом конце маленького моста. Винни кивнул и ушел. Прошло еще две минуты. Затем появился Винни, а рядом с ним Джо Броз. Они вышли на мост и встали рядом со мной. Броз сбоку от Хока. Винни между ним и Хоуком, передо мной.
  
  Броз спросил: “Зачем ты привел этого ниггера?”
  
  “Я уложил двух твоих людей в землю, Джо. Хоук надеется, что я сделаю это снова, чтобы он мог посмотреть”.
  
  “В следующий раз я приду”, - сказал Винни.
  
  Я покачал головой. “Нет, в следующий раз, Винни. Джо собирается сдать”.
  
  Винни начал говорить, и Броз сказал: “Винни”.
  
  Мы все притихли. Хоук неподвижно стоял на одном конце моста, худощавый парень - на другом. Я облокотился на перила. Винни выглядел немного напряженным передо мной. Броз смотрел на мое лицо, как будто пытался запомнить его.
  
  “Что изменилось?” Спросил Броз. “Почему я должен сдавать?”
  
  “Во-первых, когда ты попытался поджечь меня и промахнулся, это втянуло в это копов. Марти Квирк. Ты его знаешь?”
  
  “Я знаю Причуду”.
  
  “Я слышал, он проявляет особый интерес к этому делу”.
  
  Броз нетерпеливо покачал головой. “К черту Квирка”, - сказал он. “Что еще?”
  
  “У меня было время принять меры. Если со мной что-нибудь случится, вся история о твоем ребенке попадет в полицию и газеты. Фотографии, имена, все. И если со мной ничего не случится, я собираюсь сидеть на заднице у парня, пока не верну пленки и Александр не выйдет из-под контроля ”.
  
  “Что еще?”
  
  “Вам не нужно было пытаться отпугнуть Александра. Он не будет избран. Он посмешище. Он может быть избран в своем округе, но он не может выиграть выборы по всему штату здесь. Когда он говорит о преступности на улицах, он имеет в виду узкие брюки на женщинах ”.
  
  “Не говори мне того, что я знаю. Что у тебя есть?”
  
  “Я оставляю Брауна на месте”, - сказал я. “Он у тебя в кармане, но кто-нибудь всегда будет. Его изберут. Ты говоришь ему, что делать. Александр возвращается домой в Фитчбург и начинает изучать Библию”.
  
  “Что-нибудь еще?” Спросил Броз.
  
  “Нет”, - сказал я. “Таков комплект. В одном случае вы получаете обострение, потерю прибыли, смущение, копов в волосах. В другом случае вы ничего не теряете. Ты все равно не хочешь Александра ”.
  
  Все мы вели себя тихо. Ветра не было. Взошла луна. И звезды. Никто не переходил пешеходный мост. Случайный прохожий, который приближался к нему, сворачивал, увидев нас.
  
  “Хорошо”, - сказал Броз.
  
  Винни резко повернул голову и посмотрел на Броза. “Джо”, - сказал он.
  
  Броз покачал головой. “Нет, Винни. Я собираюсь сдать”.
  
  Винни молчал.
  
  Броз продолжал смотреть на меня. “Ты знаешь, почему я собираюсь заключить сделку?”
  
  “Моя харизма”, - сказал я.
  
  “Из-за ребенка. Я несу ответственность за ребенка. За то, как он себя ведет. Ты не понимаешь? Предполагается, что ребенок Джо Броза знает, как себя вести ”.
  
  Я был спокоен.
  
  “Он не просто какой-то гребаный студент колледжа. Он сын Джо Броза”. Броз покачал головой. “Он сделал это сам. Все это дело, торговля кокаином, видеокассеты, два придурка в Спрингфилде. Винни достал их для него. Я не виню Винни. Винни пытался прикрыть ребенка, пытался ... неважно. Я знаю, почему Винни это сделал. Но все было сделано под моим именем, и я не знал об этом. И это было глупо ”. Он снова покачал головой. И еще какое-то время пристально смотрел на меня. Больше никто ничего не сказал. “Когда ты впервые пришел и сказал мне это, я сошел с ума. Я не стал Джо Брозом, позволив такому сопляку, как ты, тискать меня. Я сказал Эду ударить тебя. Винни сказал "нет". Он сказал, что Эд недостаточно хорош, и в любом случае это была плохая идея. Но я был зол, ты не понимаешь. Ты пытался прижать Джо Броза. Ты трахался с ребенком Джо Броза ”.
  
  В тишине отчетливо слышались звуки уличного движения с Бойлстон-стрит. По дорожке, огибающей лагуну, прогуливалась пара с немецким короткошерстным пойнтером на поводке.
  
  “Хорошо. Если бы Эд сделал все правильно, возможно, это сработало бы. Но он этого не сделал. Итак, ты заключил сделку. Но не потому, что ты выжал. Ты это не понимаешь? Не потому, что ты прижал Джо Броза. Потому что ... потому что мой ребенок был неправ ”.
  
  “И теперь все поровну”, - сказал я.
  
  “Да.... Винни, иди к машине и возьми кассету”.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава 33
  
  Это был канун Рождества. Сьюзен лежала рядом со мной в своей постели в своем доме в Смитфилде. Пол был в гостиной с Пейдж и смотрел "Поющие под дождем" в фильме "Поздно поздно".
  
  “Разве мать и отец Пейдж не разозлятся, что ее не будет дома на Рождество?” Спросила Сьюзан.
  
  “Они приедут завтра на рождественский ужин”, - сказал я.
  
  “Ну и дела”, - сказала Сьюзен. “Пустое гнездо”.
  
  “Я придумаю что-нибудь, чтобы скоротать свободные часы”, - сказал я.
  
  “Понравится ли мне это?”
  
  “Экстаз”, - сказал я.
  
  “Боже, "Блумингдейл" открыт на Рождество?” Спросила Сьюзан.
  
  “Это не то, что я имел в виду”.
  
  “О”. Сьюзен читала книгу под названием "Дорога, по которой меньше ездили". Она зажала ее указательным пальцем, чтобы удержать нужное место. Я читал рецензию Арлин Кроче о танцевальной труппе Гейл Конрад в The New Yorker. Я пытался узнать о танце. Я вернулся к нему. В комнате было тихо. Я взглянул на Сьюзан. Она все еще держала книгу на коленях, откинувшись на подушку для сидения, глядя на меня.
  
  “Хорошего Рождества для Александров”, - сказала она.
  
  “Может быть”, - сказал я.
  
  “И она никогда не знала?”
  
  “Нет. Она ничего не знает о том, что знает он”.
  
  “Это безумие”, - сказала Сьюзан. “Он должен иметь с ней дело. Он не может просто продолжать ждать, когда она сделает это снова. Интересно, что она делает, когда не с ним. Это безумие; он не может этого сделать ”.
  
  “Да, он может”, - сказал я.
  
  “На всю оставшуюся жизнь?”
  
  “Пока она не сделает что-нибудь, что попадет в газеты”. Я отложил журнал и немного повернулся на бок к Сьюзен.
  
  “И что потом?” - спросила она.
  
  “Затем он выпадает из общественной жизни, если еще этого не сделал. И пытается все восстановить”.
  
  “Он не бросает ее?”
  
  Я покачал головой.
  
  “Как ты можешь быть так уверен?”
  
  “Он не будет”, - сказал я.
  
  “Он должен. Или он должен найти профессиональную помощь. Для них обоих”.
  
  Я кивнул.
  
  Мы оба замолчали, отложив нашу книгу и наш журнал.
  
  “Как ты?” Спросила Сьюзан. Я знал, что она не имела в виду мою ногу.
  
  “Со мной все в порядке”, - сказал я.
  
  “И как ты ко мне относишься?”
  
  “Довольно неплохо”, - сказал я.
  
  “Лучше, чем у тебя получилось?”
  
  “Да”.
  
  Мы снова замолчали.
  
  “Дело в том, - сказал я, - что для того, чтобы быть тем, кто я есть, мне нужно чувствовать то, что я чувствую к тебе. Неважно, что ты чувствуешь ко мне”.
  
  “Мне хорошо с тобой”, - сказала она. “Я действительно люблю тебя, ты знаешь”.
  
  “Да. Но даже если бы ты этого не сделал. То, что я чувствую к тебе, - это моя проблема, не твоя. И это абсолютно. Этим нельзя поступиться. Это могло бы существовать и без тебя ”.
  
  “Живая или мертвая”, - сказала Сьюзен. На ее лице было то самое выражение серьезного веселья, которое так часто сопровождало ее.
  
  “Возможно”, - сказал я.
  
  “Интересно, каким бы ты был взрослым”, - сказала Сьюзан.
  
  “Я постпубертатный”, - сказал я. “Я могу это доказать”.
  
  “Даже с пулевым ранением?”
  
  “Конечно”, - сказал я. “Это почти зажило”.
  
  Сьюзан загнула страницу в своей книге и положила ее на тумбочку рядом с собой.
  
  “Покажи мне”, - сказала она, придвинулась ко мне и закрыла глаза.
  
  Позже, ранним рождественским утром, я все еще не спал, а Сьюзен спала на спине, слегка приоткрыв рот. Я посмотрел на ее лицо. Ее глаза слегка двигались под веками. Я наблюдал, как она спит; наблюдал за ней, пока она грезила в каком-то отдаленном бестелесном месте вдали от меня; наблюдал за ней с растущей уверенностью, что часть ее всегда будет отдаленной, далекой от меня, непознаваемой, недостижимой, никогда не моей. Наблюдал за ней и думал об этих вещах и знал, как я не мог знать ничего другого с такой уверенностью, что это не имело значения.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"