Во многих районах нашей Земли находятся огромные каменные изваяния. Это менгиры — отдельно стоящие камни, установленные вертикально, дольмены — сооружения из нескольких огромных камней, покрытых сверху каменной плитой, кромлехи — каменные кольца, самое знаменитое из которых Стонхендж, египетские и центральноамериканские пирамиды, терраса в Баальбеке, города и крепости, возведенные из огромных блоков в андских высокогорьях — Тиауанако, Куско, Саксауаман, Ольянтайтамбо и Мачу-Пикчу, каменные головы посреди болот в Ла-Венте и скульптуры на острове Пасхи.
Часть аллеи менгиров в Карнаке
Какие тайны скрывают эти монументы, кто и с какой целью воздвиг их? Воплотились ли в них сверхчеловеческие возможности космических пришельцев и их посредственных земных учеников или блестящие достижения людей, вооруженных высокоразвитой техникой либо «всего лишь» обычным человеческим разумом?
Давайте посетим места, где находятся эти памятники, и попытаемся в первую очередь понять, откуда взялся строительный материал, как его добывали, обтесывали, перемещали и поднимали. И лишь затем поразмышляем о том, кто, как и почему их создавал. В экскурсоводы возьмем сначала Жака Бержье, Льюиса Пауэлса, Эриха фон Дэникена и Людвика Соучека, а потом повторим ту же экскурсию с учеными, которые открыли и изучили эти памятники и, следовательно, хорошо знают их по собственному опыту.
Кто переместил камни Стонхенджа
Людвик Соучек считает труд, затраченный на сооружение некоторых доисторических и древнейших монументов, «почти невероятным». К таким монументальным сооружениям он относит шеститонные долеритовые глыбы и пятидесятитонные песчаниковые блоки кромлеха в Стонхендже, каменные блоки крепостного вала в Саксауамане, подводную «стену» у острова Андрос, массивные Ворота Солнца в Тиауанако, «обработанные каменные блоки весом примерно в десятки тысяч тонн в различных районах Анд». И приходит к следующим выводам: «Что-то здесь не сходится. Мы представляем себе, что человек первобытно-общинного родового общества, возводивший мегалитические строения, жил сравнительно небольшими группами, ограниченными возможностями пропитания, которое обеспечивалось охотой, сбором плодов и пастушеским скотоводством. Такой примитивный способ существования требовал значительной территории для каждого рода или племени. Где брались людские силы, необходимые для столь колоссальной строительной деятельности? Откуда взялись сотни сильных мужчин, способных сдвинуть камни Стонхенджа?»139
Менгир из долины Филитоза. Фигура со щитом и мечом.
Менгиры в долине Филитоза на Корсике. Вырублены из местного гранита 3500 лет назад.
Что-то здесь не сходится? В рассуждениях Соучека почти ничего не сходится с фундаментальными знаниями археологов. Люди, пробавлявшиеся охотой и сбором плодов, мегалитические сооружения возводить не могли. Их строили более поздние поколения людей, которым обработка земли предоставила достаточное количество продуктов питания и много свободного времени. Сначала, в раннем каменном веке, они отваживались лишь на сооружение простых менгиров и дольменов и только затем, в позднем каменном веке и в эпоху бронзы, когда урожаи возросли, а люди объединились в более крупные политические и территориальные образования, они смогли приступить к возведению построек типа Стонхенджа. Монументы в Тиауанако и Саксауамане создавали уже люди, жившие в государствах с централизованной властью, способной сосредоточить крупные силы и средства, необходимые для столь масштабных акций.
Доисторические люди возводили менгиры и дольмены по большей части из естественных либо слегка обработанных валунов местного происхождения. Поэтому единственной действительно трудоемкой операцией была их доставка к не очень отдаленному месту и установка либо укладка в соответствии с задуманной целью. То, что это действительно возможно, доказали во время одной из экспериментальных экспедиций ленинградские археологи. Двое мужчин при помощи двух березовых рычагов возвели дольмен — трехтонную глыбу, поднятую на четыре каменные опоры полуметровой высоты, — за 18 часов. Подобный опыт проводил и инженер Павел Павел140.
Современный эксперимент. Установка каменного валуна весом 30 т в Кадове у города Блатна.
Осенью 1983 года в Кадове у Блатна мы за несколько часов поставили поваленный тридцатитонный валун на его первоначальное место; нам пришлось поднять его примерно на полметра и передвинуть на полтора метра в сторону. В зависимости от потребности в операции принимали участие от 15 до 30 человек, мы использовали от трех до пяти рычагов. Сноровка, подсказывающая, как лучше расположить рычаг, как им манипулировать и как использовать противовес, приобреталась нами в ходе самого эксперимента. Вначале соотношение веса и числа работающих было 1:1, в конце операции — 2:1. Древние строители обладали, разумеется, большим опытом подобных работ, и эффективность этих работ была несомненно выше.
Современный эксперимент. Транспортировка огромного каменного блока с помощью деревянных катков (Лейр, Дания).
Если мы проанализируем результаты труда древних людей, скажем в Стонхендже, мы должны будем согласиться с инженером Павелом. Ведь строители Стонхенджа использовали более чем сорокатонные песчаниковые блоки из каменоломни в Мальборо-Дауне, расположенной в 32 километрах, и даже долеритовые и риолитовые глыбы, которые доставлялись с гор Пресцелли на морском побережье южного Уэльса, что составляет 290 километров по суше или 640 километров по воде. Из песчаниковых колонн, соединенных вверху каменными балками, они соорудили окружность диаметром около 300 метров. Внутри нее они сложили из глыб другие фигуры. Вопрос, с какой целью они это сделали, мы задали палеоастроному Джеральду Хокинсу141.
* На русском языке опубликована книга Дж. Хокинса и Дж. Уайта. Разгадка тайны Стонхенджа, М., 1984. — Прим. ред.
Люди во многих районах Земли организовывали свою жизнь и трудовую деятельность в соответствии с движением Солнца, Луны и звезд; с небесными телами они связывали и свои судьбы. А потому чрезвычайно интересовались ими. Стонхендж они возвели, вероятно, для наблюдения за некоторыми астрономическими явлениями, например за движением Солнца, и, видимо, для проведения связанных с ними грандиозных религиозных празднеств *.
Деталь архитрава в Стонхендже
Устройство для астрономических наблюдений в Стонхендже
В последнее время высказывалось мнение, что Стонхендж был точнейшей обсерваторией и даже неким «астрономическим вычислительным центром». Я посвятил изучению астрономического значения Стонхенджа последние 12 лет и должен отвергнуть такую точку зрения, поскольку она основана на ошибочных представлениях и на неточных измерениях. Используя пару прямых колышков в качестве измерительных вешек и простейший визир, мы можем добиться значительно большей визуальной точности, нежели с помощью каменных глыб. Не обнаружил я в Стонхендже и никаких признаков внеземной или какой-либо иной высокоразвитой цивилизации. Все это дело рук местных древних жителей, которые не только возвели Стонхендж, но и перестраивали его на протяжении нескольких столетий в 3-м тысячелетии и в самом начале 2-го тысячелетия до н. э.
В своей книге «Ступени, по которым шагает разум, исследуя космос» я рассматриваю пути и методы, с помощью которых люди постепенно определяли свое место во Вселенной142. Стонхендж был первой ступенькой в этом познании — то была эпоха мифов и легенд. Возможность существования связей с внеземными цивилизациями по моей теории означала бы пятую ступень познания, то есть эру космической связи, которая начнется в 2021 году.
Египетские пирамиды
Жак Бержье и Льюис Пауэлс143, а также Эрих фон Дэникен144 задают массу вопросов по поводу того, почему Древний Египет неожиданно оказался центром фантастической цивилизации. Какими силами и с помощью каких инструментов был выровнен скалистый грунт под пирамидами? Как и чем вырезались в каменоломнях громадные каменные блоки и обелиски? Каким образом они перемещались, поднимались и с миллиметровой точностью устанавливались? Каким способом тогдашние строители пробивали шахтные ходы? И чем освещали их? Действительно ли пирамида Хеопса хранит в своих размерах данные для вычисления расстояния между Землей и Солнцем и числа «пи» и стоит на меридиане, делящем сушу и океаны на две равные части? Быть может, мощная наука и техника Древнего Египта принесли иные решения данных проблем, нежели наши, и исчезли вместе с миром фараонов? Или здесь сказали свое веское слово «боги»-инопланетяне?
Обитатели Древнего Египта не вдруг оказались центром фантастической цивилизации, они развивали ее постепенно и самобытно. Сначала они жили в селениях, расположенных в узкой полосе вдоль Нила, к которому их привязывала ежегодно дававшая урожай нильская почва и теснившая с обеих сторон пустыня. Но через несколько столетий они объединились под властью общего правителя, на которого взирали, как на бога. Он был главным источником могущества и богатства, именно при его дворе, а не вокруг храмов, как в Месопотамии, сосредоточивались люди разных профессий, в том числе и ремесленники. Фараон контролировал всю торговлю и хозяйство страны. Высокая степень концентрации власти над источниками доходов позволяла каждому фараону возводить пирамиды и наполнять их несметными сокровищами. Египетские правители изначально были несомненно египетского происхождения, выглядели, как египтяне, одевались, как египтяне, и правили страной, в которой не было крупных городов, тогда как основу месопотамской цивилизации составляли большие города, разраставшиеся за счет пестрой смеси построек вокруг храмов.
Великая пирамида Хеопса, построенная 4500 лет назад в Гизе из блоков желтоватого известняка.
Однако в поисках ответов на вопросы, связанные с пирамидами, мы часто оказываемся в непростой ситуации, поскольку египетские письменные источники крайне редко описывают технологию строительства пирамид, обработку блоков и иные виды подобной деятельности. К счастью, существуют другие свидетельства: полуразрушенные пирамиды, в том числе и несколько недостроенных, по которым можно судить о строительных приемах и использовавшихся инструментах, каменоломни, в которых добывался строительный материал, селения, где жили рабочие, настенная живопись и рельефы, наглядно демонстрирующие обработку, перемещение и установку каменных блоков и обелисков. Все технические приемы и методы, почерпнутые из этих источников, можно экспериментально проверить и, тем самым, убедиться в их реальной эффективности.
В итоге мы приходим к выводу, что египтяне все построили своими руками с помощью разума и довольно простых инструментов и приемов.
Начинали они с выбора строительной площадки. Все пирамиды египтяне возвели на западном берегу Нила, поближе к заходящему солнцу, выше уровня затопляемых полей, так что они были хорошо видны как самим египтянам, так и богам, включая бога Солнца. Определенную роль, вероятно, играло и удобство этого местоположения, поскольку ежегодные разливы Нила позволяли сплавлять камни в район строительства по воде.
Под строительную площадку они выбирали участок с крепким скальным грунтом и умело его выравнивали, так как тысячетонные пирамиды должны были покоиться на надежных и ровных основаниях. Выравнивать они умели с огромной точностью: основание Великой пирамиды Хеопса имеет, например, менее чем сантиметровый уклон на протяжении 230 метров, что составляет ошибку примерно в 0,004 процента. Строители, вероятно, действовали следующим образом: выбранный участок они сначала расчерчивали сетью канав, которые заполняли водой. Потом согласно понижению уровня воды скалывали камень между канавами, пока площадка не становилась достаточно ровной, чтобы можно было начинать строительство. Иногда, впрочем, основание выравнивали лишь по периметру, а посередине оставляли скалистое возвышение, что экономило труд и время строителей.
После выравнивания площадки размечали квадратное основание пирамиды так, чтобы его стороны были обращены к северу, югу, востоку и западу. Лишь у одной пирамиды строители отклонились от такой идеальной схемы и сориентировали по этим направлениям углы. Ориентировку египтяне проводили очень старательно и несмотря на то, что не знали компаса, допускали очень незначительные погрешности. Так, у пирамиды Хеопса со всех сторон ошибка составляет всего от двух до пяти с половиной угловых минут. Столь замечательной точности они достигали, по-видимому, следующим образом. Над водной канавой длиной в несколько десятков метров от одного ее конца до другого натягивали тонкую бечеву, а потом следили за ее отражением на водной поверхности, пока оно не совпадало с отражением Полярной звезды. (У восточной стороны пирамиды Хеопса были действительно обнаружены остатки канав.) Для ориентировки можно использовать и другой способ. При помощи искусственно созданного горизонта — поверхности, выровненной с помощью воды, — можно наблюдать за восходом и заходом нескольких звезд. Север при этом определяется как середина между точками, в которых звезды всходят и заходят. Определив север, можно выявить остальные три стороны света посредством прямых углов. Впрочем, о применении этого метода не сохранилось ни одного вещественного доказательства.
С той же тщательностью и точностью египтяне определяли длины сторон. У Великой пирамиды они «просчитались» всего на 18 — 23 сантиметра (это разница между самой короткой и самой длинной сторонами; таким образом, ошибка составляет меньше чем 1:1000). Это произошло, по всей вероятности, потому, что измерительная бечева из пальмового или шерстяного волокна при измерении растянулась, а возможно, и потому, что при промерах таких расстояний трудно соблюсти постоянное натяжение бечевки. Египтяне, естественно, производили измерения не в сантиметрах или метрах, а пользовались своими метрическими единицами: локтями, деленными на ладони и большие пальцы.
Далее следовало вырубание подземных помещений будущей пирамиды и сооружение гробницы. Все пирамиды возводились, как правило, из каменных блоков, доставлявшихся из ближайших каменоломен. Например, в Гизе использовался грубый известняк, добывавшийся в карьере, над которым возвышается Большой сфинкс. Завершив строительство пирамиды из грубого камня, египтяне облицовывали большинство из них тонким белым известняком, добывавшимся в карьерах в Туре, районе, не слишком удаленном от места строительства.
Каменотесы в Туре выискивали самые качественные месторождения камня, прорубая длинные штреки, потолки которых предохраняли от обвала с помощью подпорок из материнской горной породы. Блок высвобождали следующим образом: сначала в верхней части жилы во всю ее ширину пробивали нишу, в которую втискивался каменотес, долотом и молотом прорубавшийся вниз. Остальные пока обтесывали боковые стороны и частично основание блока. Наконец, блок с помощью лома поднимали на поверхность, клеймили названием своей рабочей бригады, например «Рабочая группа, Менкавре пьян» или «Рабочая группа, Хуфу возбуждает любовь», и переправляли к транспортному средству.
Но как они перемещали двух — пятитонные блоки из Туры или, что еще удивительнее, двухсоттонные блоки из близлежащих каменоломен, если в Египте не найдено ни следов, ни хотя бы изображений железных дорог и грузоподъемных устройств? Сохранились, правда, рисунки и рельефы, на которых египтяне изобразили перемещение огромных монументов при помощи одних лишь полозьев, веревок, плавательных средств и мускульной силы человека и, видимо, животных.
В гробнице сановника Джехутихотепа, который жил спустя тысячу лет после строительства Великой пирамиды Хеопса, египетские художники изобразили примерно шестидесятитонный обелиск, уложенный на полозья, который за четыре каната тянут 90 мужчин. На стене гробницы, видимо, по приказу Джехутихотепа, они написали еще, кроме прочего, следующее: «Обелиск высотой в 30 локтей из камня, добытого в Хатнубу. Путь, им проделанный, был чрезвычайно труден. Волочение большого обелиска этим путем было сверх меры трудным, поскольку земля была очень твердой и каменистой. Я, однако, позаботился о том, чтобы молодые мужчины, каменотесы и рабочие карьеров, пришли и построили для него дорогу. Узри, сколь ценен был этот обелиск в сравнении со всем прочим и как он венчает мою гробницу».
Кроме физической силы людей для перемещения каменных блоков использовали катки, упряжки животных и сплав по воде. Были найдены артефакты, свидетельствующие об этом. Так, строители пирамид в Лахуне оставили после себя толстые бревна со следами, характерными для древесины, использовавшейся при перевозках тяжелых грузов. В каменоломне в Туре они нацарапали на скале рисунок, на котором упряжка волов тянет на полозьях каменный блок. В храме царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри они запечатлели сплав двух обелисков для храма в Карнаке. Оба обелиска, каждый из них весил почти 330 тонн, были положены на плоское судно, которое тянули с помощью 27 лодок, расположенных веером по 9 друг за другом. Один из этих обелисков до сих пор стоит, другой рухнул. Данные о размерах судна не сохранились, но мы знаем, что для двух обелисков фараона Тутмоса I из XVIII династии, размеры и вес которых были меньше, соорудили судно длиной 63 метра и шириной 21 метр.
Для транспортировки камня по суше египтяне прокладывали гладкие и крепкие дороги с небольшим уклоном (их остатки и по сей день сохранились в каменоломнях в Асуане и неподалеку от некоторых пирамид). Около пирамид они переходили в платформы из щебня, глиняных кирпичей и песка. Их фрагменты тоже сохранились. Самые широкие, почти стометровые платформы сооружались у основания пирамиды, чтобы обеспечить одновременную подачу материала в нескольких направлениях. С ростом пирамиды наращивали и платформу. Для того чтобы обеспечить более или менее постоянный уклон (около 20 градусов), платформу необходимо было одновременно и удлинять и сужать (у вершины до четырех метров), так как потребность в каменных блоках по мере роста пирамиды резко уменьшалась.
«Колоссы Мемнона». Каждый из них вырублен из единого блока красноватого кварцита, твердого, но поддающегося шлифовке. Камень добыт в карьере Джебель-эль-Ахмар неподалеку от Каира 3400 лет назад. В Фивы колоссы были привезены водным путем протяженностью 680 км. Высота их 20 м, вес 720 т каждый.
При безостановочных работах для доставки материала обычно хватало одной большой платформы. Для вспомогательных работ могли сооружаться дополнительные, меньшего размера. Основная платформа обладала массой, равной примерно пятой части общей массы пирамиды. Кроме платформ, перпендикулярных стенам пирамиды, делались, вероятно, и платформы, параллельные ее боковым стенам, которые окружали пирамиду по всему периметру. Их недостатком было то, что они огибали ребра пирамиды, и это затрудняло транспортировку блоков. Наше представление о конструкции и использовании платформ основано на анализе их сохранившихся фрагментов. Но это не исключает возможности использования строителями и других способов. Например, таких, какие предлагает инженер Павел Павел145.
Строители учли недостатки классической платформы, являвшей собой нагромождение огромного количества материала, и предпочли более остроумное решение. Стену строящейся и еще необлицованной пирамиды они представили как огромную лестницу с высотой ступеней около метра и шириной около 70 сантиметров. Если возводить платформу непосредственно на пирамиде так, чтобы она проходила по стене наклонно вверх, получится трасса для доставки плит от основания к вершине. Таким образом, платформа как бы обвивает пирамиду по винтовой линии снизу доверху. Облицовку пирамиды в этом случае начинали бы сверху, и тогда платформа не мешала бы. Параллельно с облицовкой ее можно было бы разбирать, а материал отвозить на том же санном устройстве, которое спускалось за новым облицовочным материалом.
Возведение пирамиды египтяне начинали с середины основания, у более древних пирамид с укладки отдельных каменных блоков, у более поздних — с укладки целых слоев. Блоки, отшлифованные с нижней стороны, укладывали в форме квадрата, который постепенно увеличивался. Через строго определенные интервалы квадрат «доводили», добавляя слой известняковых плит из Туры. Блоки перемещали и устанавливали с помощью канатов или кольев, засовываемых под ребро или под выступы, специально оставлявшиеся на блоках для этой цели. После установки блока на нужное место их устраняли; такие выступы можно обнаружить на недостроенных пирамидах.
Блоки, предназначенные для облицовки внешних стен пирамиды, обрабатывали особенно тщательно. Для этого использовались медные пилы и долота, отвесы и линейки. Внешние блоки стыковали друг с другом и проверяли их подгонку еще до установки на пирамиде. Тем самым достигалось почти полное отсутствие зазоров.
Как только строительство завершалось, платформы и насыпи разбирались, а облицовочные известняковые блоки полировались.
Сколько людей было занято на строительстве пирамиды и как долго продолжались эти работы? Никаких точных данных по этому поводу не существует. У нас, правда, есть косвенные свидетельства путешественников, в том числе древних греков и римлян, но они появились через две и более тысячи лет после возведения пирамид, поэтому слишком уж полагаться на них нельзя. Единственное прямое свидетельство оставили сами египтяне на двух облицовочных плитах из турского известняка в пирамиде Снофру в Дашуре. Первый блок с датой 21 года правления Снофру установлен в северо-восточном углу основания, а второй с датой следующего года размещен в середине стены. Из этого можно сделать вывод, что пирамиду Снофру, объем которой составляет приблизительно три четверти объема Великой пирамиды Хеопса, строили около трех лет. Столь быстрый темп может показаться, однако, нетипичным, поскольку существует немало косвенных доказательств, свидетельствующих в пользу предположения, что фараоны посвящали строительству своих пирамид многие годы, быть может, десятилетия, а некоторые из них так и не сумели завершить всех работ.
Мы располагаем весьма скромной информацией и об организации строительных работ. Рабочих объединяли в трудовые бригады, насчитывавшие примерно по 250 человек; распоряжения передавались по цепочке, то есть способом, принятым в армии. Возможно, многие из рабочих были заняты на строительстве в течение двух-трех месяцев, когда Нил заливал их поля и вода ближе всего подступала к пирамиде, что значительно облегчало доставку строительного материала. Использование такого «принудительного» труда — почти повсеместно распространенное явление до изобретения денег. Это была древняя форма взимания дани.
Однако не исключено, что каменщики, мастера-каменотесы и другие квалифицированные работники трудились на строительстве пирамиды полный срок. Жили они в длинных домах, сложенных из грубых обломков известняка, в которых казарменным способом можно было разместить около четырех тысяч человек. Об этом свидетельствуют остатки жилых объектов, примыкающих к пирамиде Хефрена в Гизе. О повседневной жизни рабочих мы знаем немного. Вероятно, они жили так же, как и их потомки, возводившие тысячу лет спустя фантастически богатую гробницу фараона Тутанхамона. Они жили неподалеку от Долины царей в деревне с кирпичными домами, центральной площадью, на которой располагался колодец, и полицейским постом у ворот. На обломках керамики, как мы на бумаге, они фиксировали самые разные события своей жизни: получение свободного времени, чтобы отвести к ветеринару заболевшего осла или похоронить умершую тетку, продвижения по службе, заказы на новый инструмент, способы жеребьевки при получении того или иного имущества и во время выборов, жалобы на слабость и голод (не получив вовремя свою норму, они моментально объявляли забастовку), а также такие сведения, как информацию какого-то бригадира о количестве фитилей к масляным лампам, полученных его бригадой для проведения подземных работ (масляные лампы такого типа были обнаружены в свалках, оставшихся после строительства многих пирамид; если фитили были правильно подрезаны и если с ними умело обращались, они дымили не больше, чем свечи). Эти рабочие, по всей вероятности, были свободными людьми. Вряд ли так могли вести себя рабы.
Работники, занятые в течение полного срока на строительстве пирамид тысячелетием раньше, жили, вероятно, в таких же условиях, поскольку египтяне были достаточно консервативными людьми и образ их жизни не слишком-то менялся. Сезонные рабочие разбивали себе в лагере временные жилища. В отличие от мастеров рабочие группы не были специализированными. Видимо, каждая группа выламывала в карьере каменный блок, переправляла его, обрабатывала, ставила на нем свой опознавательный знак и устанавливала на определенное место. Тем самым каждый работник испытывал чувство сопричастности к завершенному сооружению и воспринимал свой личный вклад как важный для блага фараона и бога.
Египетские пирамиды были по существу гробницами, в которые египтяне помещали бренные останки своих правителей после их смерти. Согласно религии, важной частью которой было сохранение тела, египтяне относились к посмертной жизни как к продолжению земного существования, поэтому старались обеспечить умершего необходимым запасом провианта и одежды, разнообразных предметов, а также оказать ему определенные услуги и даже снабдить пищей из этого мира. И хотя в той, новой жизни умершие существовали как бесплотные души, было необходимо, чтобы у этих душ была своя основа, свои дома, а предметы обихода или по крайней мере их образы составляли бы неотъемлемую часть жизни. Такое понимание равно разделялось как правителями и сановниками, так и беднейшими жителями страны. Правители имели самые большие и самые роскошные гробницы, что было крайним выражением обычной практики древнеегипетского общества. Для жен фараонов, как правило, возводились меньшие гробницы, для придворных и сановников гробницы вытесывались в скале и сооружались небольшие храмы, часто имевшие сложные украшения и устройство, а простые смертные погребались в землю с небольшим запасом еды и одежды.
Почему египтяне возводили гробницы фараонов в виде пирамид? На этот вопрос ответить нелегко, скорее всего, существовала не одна причина. Вероятно, это был самый простой способ возвести объемное и массивное сооружение, которое сохранилось бы «навсегда» и соответствовало бы интересам фараона, желавшего и на том свете вести прежний образ жизни.
Другая возможная причина заключается в том, что одним из многообразных путей, по которым дух умершего фараона мог приблизиться к небу, является лестница. «Мы строим для правителя ступени, чтобы по ним он мог подняться на небо», — записано на одном из папирусов. Ранние, так называемые ступенчатые, пирамиды с четырьмя или шестью уступами действительно были похожи на огромную лестницу. Ступенчатую форму имело и большинство более поздних пирамид. Лишь значительно позже древние египтяне стали делать стены пирамид гладкими, что нам так хорошо знакомо. Вероятно, это должно было символизировать солнечные лучи, падающие на землю. Иногда так бывает на закате, когда солнце скрывается за облаками. При этом лучи падают на землю под одним и тем же углом (примерно 51 градус); именно такой угол и образуют с землей стены большинства пирамид. Поэтому весьма достоверным является предположение, что пирамиды задумывались как вечное изображение солнечных лучей, по которым почивший фараон вступает на трон бога Солнца. «Небо для тебя укрепило солнечные лучи, так что ты можешь вознестись на небо, как око Ра», — гласит стих под номером 523.
Первая египетская пирамида — ступенчатая пирамида фараона Джосера (III династия, 2700 — 2600 гг. до н.э.). Первоначально достигала высоты 61 м.
Великая пирамида Хеопса. Первоначальная длина каждой стороны основания пирамиды составляла 232,4 м, высота — 146,7 м. В настоящее время ее высота равна 137,3 м.
Благодаря полированной поверхности стен гробницы еще теснее стали связываться с божеством Солнца, указывая на божественность умершего фараона. То был не простой смертный, которому досталась особая привилегия обладания персональной лестницей, ведущей на небо, то был, видимо, живой спутник бога Солнца, который, кроме земных наслаждений, имел право пользоваться и некоторыми божественными преимуществами.
Многие авторы, и среди них прежде всего сторонники теории палеоконтактов, высказывали предположения, что, хотя египтяне возводили пирамиды в соответствии со своими религиозными представлениями, тем не менее Великая пирамида Хеопса «заключает» в себе множество удивительных сведений и пророчеств (число «пи», расстояние между Землей и Солнцем, данные о массе Земли и будущем ходе мировой истории и т. д.) и возведена с помощью методов и по планам, которые самим египтянам были не понятны. Проанализируем эти предположения.
В качестве доказательства того, что строители знали точное значение числа «пи», приводится следующий факт: площадь основания пирамиды Хеопса, поделенная на число «пи», равна высоте этой пирамиды, а ее высота, умноженная на величину «пи», соответствует половине периметра основания этой пирамиды.
* Древнеегипетский локоть равен приблизительно 52 см. — Прим. ред.
Сторона основания Великой пирамиды Хеопса равна 440 локтям, высота — 280 локтям*. Число «пи» составляет примерно 3,14159. Таким образом, площадь основания Великой пирамиды равна 440 х 440, то есть 193600 квадратных локтей. Если разделить эту цифру на число «пи», получаем 61 624, то есть вовсе не высоту пирамиды. Речь, видимо, идет о явной ошибке.
Если мы умножим высоту Великой пирамиды, то есть 280 локтей, на число «пи», равное 3,14159, то получим 879,645 локтя, что, будучи округленным до 880 локтей, составит удвоенную длину стороны основания пирамиды. Любопытно, что результат, еще больше приближающийся к 880 локтям, мы получим, если вместо числа «пи» будем использовать величину 22/7, то есть примерно 3,142857. Умножив высоту пирамиды Хеопса на это число, мы получим 879,99996. Соотношение 22/7 обнаруживается и у других пирамид, например у одной из трех малых пирамид, возведенных по соседству с пирамидой Хеопса, у «тупой» пирамиды Снофру, у огромных пирамид Хефрена и Микерина в Гизе.
Из приведенных примеров следует, что говорить о точном знании древними египтянами числа «пи» совершенно необоснованно. Гораздо интереснее то, почему они довольно часто «использовали» соотношение 22/7. Пока мы не знаем, идет ли речь о случайности или о чем-то более глубоком.
Далее любители мистических пророчеств приводят завораживающее открытие, будто высота Великой пирамиды, умноженная на один миллиард, равняется расстоянию между Землей и Солнцем.
Расстояние от Земли до Солнца составляет в среднем 149 600 000 километров. В течение года оно колеблется между минимальным значением 147 100 000 километров и максимальным — 152 100 000 километров, поскольку Земля вращается вокруг Солнца по эллиптической орбите, а не по окружности. Если мы умножим высоту Великой пирамиды на один миллиард, то получим приблизительно 145 600 000 километров, что меньше минимального удаления Земли от Солнца (по отношению к средней величине разница составляет более двух процентов, а это уже значительная ошибка)*. Кроме того, встает вопрос, зачем строителям пирамид понадобилось фиксировать это расстояние? Мы даже не знаем, осознавали ли египтяне вообще, что Солнце — это удаленный огненный шар. Наоборот, из многих настенных рисунков и текстов следует, что солнечное божество они представляли себе в виде бога Ра, который совершает путешествие по небу в лодке, а потому так часто неподалеку от пирамиды «погребали» либо вырезали на скалах лодку для фараона, сопровождавшего бога Ра.
* Нет никаких оснований предполагать, что жителям Древнего Египта вообще было известно расстояние от Земли до Солнца. — Прим. ред.
Сторонники палеоконтактов утверждают также, что масса Великой пирамиды составляет примерно 5 923 400 тонн и равняется массе Земли, поделенной на тысячу миллиардов.
Никто, разумеется, до сих пор не сосчитал и не измерил все камни, уложенные в пирамиду, так что определение ее массы весьма и весьма приблизительно. Ученые полагают, что постройка состоит из 2,3 — 2,6 миллиона блоков, однако точно не известно, какой объем приходится на естественное скальное ядро в основании пирамиды. Масса блока оценивается в две с половиной тонны, но некоторые блоки значительно солиднее. Кроме того, гранит, использовавшийся при сооружении погребальных камер, имеет большую удельную плотность, чем известняк. Даже если отбросить эти факторы и ориентироваться на самый приблизительный подсчет, полученная масса составит от 5,75 до 6,5 миллиона тонн. В действительности же расхождение может оказаться еще больше. Данные о массе Земли — 6000 триллионов тонн — тоже являются весьма приблизительной цифрой**. Следовательно, речь идет о сравнении сомнительных данных, что ведет к необоснованным выводам.
** Масса Земли определена с высокой степенью точности и составляет 5,976 х 1021 т. — Прим. ред.
Утверждение о том, что меридиан, проходящий через Великую пирамиду Хеопса, делит сушу и океаны на две равные части, также несостоятельно. Чтобы полушарие к востоку от Каира заключало в себе такую же площадь суши, что и полушарие к западу от Каира, потребовалось бы присоединить к нему весь Южноамериканский континент, то есть свыше 18 миллионов квадратных километров.
Манипулирование цифрами может привести ко многим фантастическим выводам. Например, высота знаменитой Эйфелевой башни в Париже, построенной в 1889 году, 29992 сантиметра, что составляет примерно одну миллионную от скорости света. В этом случае ошибка составляет каких-то 0,05 процента. Но никому и в голову не придет утверждать, что строители Эйфелевой башни якобы хотели «воплотить» в ней данные о скорости света. Впрочем, нет надобности отправляться в Париж. Наверняка никто не будет подозревать разработчиков автострады Прага — Брно в том, что они спроектировали ее таким образом, чтобы расстояние от хвоста коня, на котором восседает святой Вацлав на Вацлавской площади в Праге, до чумного столба на площади Свободы в Брно составляло ровно одну миллионную часть расстояния от Марса до Солнца.
Пирамиды сами по себе, без всяких магических предсказаний будущего и таинственных геометрических, астрономических, физических и иных взаимосвязей являются великолепными, захватывающими дух инженерными достижениями. Даже если предположить, что их строители исходили всего лишь из «простой» геометрии. Столь же поразительны многосоттонные красные гранитные обелиски, которые египтяне создавали в асуанских каменоломнях. Фараоны повелевали возводить их в честь бога Солнца Ра, а также в честь и во славу собственных персон ради увековечения своих заслуг.
Зададимся теперь вопросом, как могли быть вытесаны, перенесены и поставлены вертикально такие колоссальные обелиски и в человеческих ли это силах вообще.
Эти монументы до сих пор возвышаются в Египте и Ватикане, Париже, Лондоне, Нью-Йорке и других местах, куда они были перевезены в последующие эпохи. Они стоят там, сверкающие, гордые и загадочные, не сообщая нам своими отполированными торсами ни о своей истории, ни о своем возникновении, ни об использованных при их создании приемах и технике.
В асуанской каменоломне, к счастью, сохранился незавершенный обелиск, который каменотесы бросили несколько тысячелетий назад, поскольку в процессе работы обнаружилось, что в камне имеется трещина и что, следовательно, он не выдержит транспортировки. Правда, они попытались сохранить хотя бы часть затраченных усилий, уменьшив первоначально задуманные размеры, но обнаружились новые трещины, и это окончательно поставило крест на их намерениях. Так он и лежит там до сих пор. Его длина 41,75 метра, масса свыше 1100 тонн. Неудача, постигшая древних каменотесов, сегодня пошла нам на пользу. Их незавершенное произведение и пространство вокруг него в каменоломне могут многое рассказать о тогдашней технологии труда.
Когда древние каменотесы приступали к созданию обелиска, их первой задачей было найти достаточно большой кусок твердого камня.
Обелиск в честь фараона Тутмоса I в Карнаке (XVIII династия, 3500 лет назад).
Для этого в районе установки будущего обелиска в скалах прорубались вспомогательные шахты. Затем с поверхности устранялась сильно выветрелая горная порода. Чтобы облегчить себе работу, каменотесы раскаляли гранит с помощью огня, а потом поливали его водой, пока он не трескался. Для раскалывания камня иногда использовались деревянные клинья. Если их смочить водой, они разбухали на ярком солнце. В асуанских каменоломнях о них напоминают тысячи сохранившихся ямок. Большие монолиты каменотесы высвобождали из коренной породы, оббивая их по периметру твердыми пятикилограммовыми долеритовыми валунами, похожими на кувалды, которые употребляют дорожники для трамбовки мостовых. Обычно два человека наносили удары, а третий следил за направлением удара и удалял осколки и песок. Работа продвигалась небыстро, но эффективно. С помощью таких приемов, проверенных экспериментально, при двенадцатичасовом рабочем дне можно вытесать большой обелиск приблизительно за год. Это предположение соответствует данным, зафиксированным по приказу царицы Хатшепсут в сообщении о работе над двумя обелисками, предназначенными для храма в Карнаке.
Обелиск в честь царицы Хатшепсут в Карнаке (XVIII династия).
Но о том, какие силы и средства использовались для подъема столь огромных монолитов из каменоломни, у нас нет почти никаких сведений. Поэтому обратимся к аналогиям. Археолог и египтолог Уильям Мэтью Флиндерс Питри в одной из своих книг описывает, как два египтянина заключили договор о подъеме из глубокой ямы огромного каменного саркофага. В их распоряжении была лишь толстая палка. Один из них ходил с нею вокруг саркофага и с ее помощью подпихивал под него песок, другой ему этот песок подбрасывал. Через несколько недель они заполнили яму, и саркофаг оказался наверху. Европейские инженеры наверняка проложили бы рельсы, подогнали бы подъемный кран и при соблюдении строжайших правил безопасности вытащили саркофаг. Однако и сегодня во многих случаях можно прекрасно обойтись без современных технических средств. Вот что рассказывает о своей работе с камнем скульптор и художник из Брно Алоис Микулка146.
Я, правда, не делаю очень большие скульптуры из камня, но мой метод работы требует одиночества. При этом я должен передвигать, переворачивать и поднимать тяжелые блоки. Однако не настолько часто, чтобы мне следовало обзаводиться современной подъемной техникой. Нужда заставила меня овладеть индивидуальными приемами, которые, очевидно, довольно похожи на приемы древних каменотесов и скульпторов, а также двух вышеупомянутых египтян. Кое-что я подсмотрел и у других мастеров. Вы об этом нигде не прочтете и мало где услышите. Большинством технических приемов я овладел в процессе самой работы. Проблем почти не возникало, все проистекало логически из потребностей самого ремесла, а поэтому, естественно, и не воспринималось мной как что-то необычное. Давайте попробуем.
Монолит в каменоломне добывается старым способом — измельчением и устранением внешнего слоя, пока, наконец, он не останется соединенным с коренной породой лишь узким ребром. С этого момента начинается второй этап операции — его подъем на поверхность каменоломни. Под углы монолита подкладываются четыре столбика из отдельных плит, достаточно твердых и весящих столько, чтобы их мог перенести один человек. При подъеме продолговатого блока столбики следует располагать ближе к центру, чтобы блок не треснул. После этого перерубается ребро коренной породы.
Незаконченный гранитный обелиск в каменоломне в Асуане.
Все предыдущие и последующие операции может выполнить один либо два человека. Даже в том случае, если масса блока достигает сотен тонн, надо заставить камень «работать» на себя. Ведь когда под центр блока подведена подставка, он сам удерживает равновесие и для его фиксации в этом положении не требуется почти никаких дополнительных усилий. Подкладывая, передвигая и убирая новые подставки, мы выводим блок из состояния равновесия и легко ставим в вертикальное положение.
Описание других способов подъема, перемещения и установки каменного блока было бы слишком долгим. Но осуществляются все эти операции с помощью нескольких профессиональных приемов, выполняемых самыми простыми инструментами. Однако ни один из них не является, конечно, универсальным. При выборе того или иного приема или их комбинаций необходимо учитывать возможности имеющегося инструментария, особенности рельефа местности, число работников и т. д.
Технология добычи гранита в асуанском карьере. Ямки выдолблены древнеегипетскими мастерами.
Сейчас трудно сказать, каким или какими приемами пользовались древние египтяне. Вытесанные обелиски они водружали на платформы с полозьями и по специальной дороге, которая все еще существует в Асуане, перетаскивали на специальные суда: «Я наблюдал за установкой двух обелисков и построил я, “возвышенный”, суда длиной 120 локтей и шириной 40 локтей для их перевозки. Они приплыли без поломок, надежно и успешно, и бросили якорь в Карнаке». Такой текст распорядился вырубить около 1500 года до н. э. на стене своей гробницы Инени, главный архитектор Тутмоса I.
Обелиски, как и пирамиды, создали древние египтяне. Они оставили нам свидетельства о приемах и методах своей работы в письменных сообщениях, рельефах и рисунках, а также в завершенных и, что более наглядно, в незавершенных памятниках. Эти свидетельства повествуют о том, как люди искали и ошибались, как последовательно двигались от ранних ступенчатых пирамид с небольшими каменными блоками, которые во многом еще походили на более древние гробницы и постройки из камня и глиняных кирпичей, к огромным каменным пирамидам с гладкими стенами, которые они отважились возводить, накопив необходимый опыт и лишь по прошествии одного или двух поколений.
Какие у нас основания не верить их свидетельствам? Мы так привыкли к машинам и механизмам, что уже забыли о том, что мы способны сделать собственными руками.
«Камень беременных» в Баальбеке
Огромный монолит, именуемый в народе «камнем беременных», хоть и остался в баальбекской каменоломне, но рассматривается иногда как составная часть так называемой Баальбекской террасы, сложенной из мощных каменных блоков. Эрих фон Дэникен утверждает, будто «некоторые из них имеют длину 20 метров и весят 2000 тонн», и соглашается с Матестом Агрестом, что терраса, вероятно, является сохранившимся фрагментом посадочной площадки инопланетян147. Такое предположение Людвик Соучек считает романтическим и неправдоподобным и возражает против указываемого веса каменных блоков, включая и «камень беременных»: «...его масса составляет около 900 тонн. Для наглядности можно вообразить себе колонну пятитонных грузовиков, следующих друг за другом в интервале 50 метров и нагруженных частями “камня беременных”, которая растянулась на 90 километров. При этом головной грузовик ее был бы уже в Пльзене, а последние машины еще только покидали бы Прагу»148.
Руины храма Юпитера, возведенного в Баальбеке на мощном каменном фундаменте.
Однако оба автора, Дэникен и Соучек, солидарны в суждении, что археологи пока не в состоянии объяснить, почему, как и кем была построена Баальбекская терраса.
Баальбек — город в Ливане, который в древности прославился культом Юпитера Гелиопольского. В эллинскую эпоху эти места были заселены греками, но все тамошние знаменитые постройки относятся уже к периоду римской колонизации I — III веков н. э. Они были возведены в римских архитектурных традициях. Храмы и ансамбли таких же колоссальных размеров обнаруживаются и в других городах на территории Римской империи.
Название города — Гелиополь, или Солнечный город, — отражало отношение к богу Солнца Юпитеру и к императору. Римляне возвели здесь грандиозный храм Юпитера, который покоится на огромной террасе, сложенной из массивных каменных блоков. Три самых крупных блока размещаются в западной стене террасы и имеют длину 19,5 метра, ширину — 4,5 и толщину 3,75 метра; вес каждого из них составляет около 750 тонн. «Камень беременных» несколько меньшего размера. Он был оставлен в местной каменоломне, где заготовлялся и обрабатывался весь строительный материал. Очевидно, три громадных каменных блока были добыты в карьере первыми и использованы для фундамента, но потом, видимо, было решено, что результаты такого труда не соответствуют затраченным усилиям, поэтому при заготовке следующих блоков довольствовались блоками «лишь» двухсотпятидесятитонного веса и девятиметровой длины. Такие же блоки потом использовали и для сооружения фундаментов других храмов.
«Камень беременных» в каменоломне в Баальбеке.
«Камень беременных» в Баальбеке. На заднем плане руины храма Юпитера.
Его размеры 16 х 4 х 2 метра. Поскольку это известняк, удельная плотность которого равна 2,6, вес такого блока составляет примерно 432 тонны. Это тоже немало. Камень, однако, никогда не перемещали, он даже не отделен от известняковой породы в каменоломне, находящейся на расстоянии двух километров от Баальбекской террасы. Но даже если бы его масса была 900 тонн, для его перевозки вполне хватило бы колонны пятитонных грузовиков длиной 9, а не 90 километров.
Ольмекские статуи и американские пирамиды
«Загадочные ольмекские статуи! Огромные головы в тесно прилегающих шлемах...» Так описывает скульптурные произведения центральноамериканских индейцев Эрих фон Дэникен. И продолжает: «Мы можем любоваться ими только в тех местах, где они найдены, мы никогда не увидим их в музеях, поскольку ни один мост на Земле не выдержал бы вес этих колоссов. Мы способны перемещать при помощи современных подъемных кранов и тягачей лишь “небольшие” глыбы весом до 50 тонн. Наша техника пасует, как только речь заходит о 100 тоннах. Однако древние жители умели их передвигать и обрабатывать. Каким же образом?»150
Самым значительным из открытых учеными центров ольмекской скульптуры является Ла-Вента. Этот центр располагается на острове посреди реки Тонала, а вокруг простираются болота южной Мексики. На площади в 900 квадратных метров обнаружено много выдающихся памятников: глиняная пирамида прямоугольной формы с плоской вершиной, имеющая высоту 33 метра и стороны длиной 75 и 135 метров, гробницы и террасы, сооруженные из глины и глиняных кирпичей, каменные монументы весом около 40 тонн — алтари и стелы с рельефами, а также четыре огромных каменных головы высотой от двух до двух с половиной метров.
Несомненно, это было выдающееся место, но, к сожалению, здесь не обнаружено практически никаких артефактов, сопутствующих поселениям, по которым можно было бы надежно судить о размерах этих поселений. Вопрос, кто и когда построил Ла-Венту, мы задали археологу Роберту Хайзеру, который тщательно исследовал этот центр и его окрестности151.
Пирамида ольмеков в Ла-Венте, Мексика, построенная 2500 лет назад.
На основании радиоуглеродного анализа начало строительства Ла-Венты следует отнести примерно к 800 году до н. э. Спустя 400 лет после трех больших перестроек город опустел. Ла-Вента служила религиозным центром индейцев неизвестного племени, которых в современную эпоху стали называть ольмеками. Могли ли они собственными силами создать такие сооружения?
Если прикинуть, сколько один человек за восьмичасовой рабочий день в состоянии переместить грунта, вырубить камней и переправить их в нужное место, используя тогдашние примитивные орудия труда, если учесть, что только одна пирамида вобрала в себя 130000 кубических метров грунта, и прибавить к этому операции на других строительных объектах и работу над сооружением каменных монументов, можно предположить, что для возведения Ла-Венты потребовалось 1100 000 человеко-дней, что соответствует 2750 рабочим часам ежегодно на протяжении 400 лет.
Однако данные археологов свидетельствуют о том, что эти работы проводились не равномерно, а охватили как минимум четыре этапа. Удобным временем для строительной деятельности могла быть, скажем, ежегодная засуха, продолжавшаяся всегда около 100 дней. Нет оснований полагать, что большая пирамида возводилась именно в четыре этапа. Возможно, например, что в конце каждого пятидесятилетнего календарного цикла (обычного для центральноамериканских цивилизаций) пирамиду надстраивали, а через каждые 10 лет могильники к северу от нее переделывали.
Поэтому следует отделить строительство пирамиды от реконструкций могильных курганов и культового центра. Тогда обнаружится, что пирамиду, для сооружения которой требуется 800000 человеко-дней, могла возвести одна тысяча мужчин за восемь стодневных периодов.
Возведение и реконструкция могильников, реставрация церемониальной площади и заготовление камней для монументов требуют примерно 300 000 человеко-дней. При столетнем цикле каждый стодневный рабочий период требовал бы 75000 человеко-дней или 750 человек в течение 100 дней.
Таким образом, строительство пирамиды каждые 50 лет требовало 1000 человек, которые были бы заняты сооружением пирамиды, могильников и реставрацией площади. Если же установить период трудовой занятости не в 100 дней, а лишь в два двадцатидневных месяца, то весь комплекс мог бы быть успешно завершен двумя трудовыми коллективами, насчитывавшими каждый по 1094 человека.
Имелись ли в болотистых окрестностях Ла-Венты условия для обитания такого количества людей? К востоку от Ла-Венты действительно находятся болота, не пригодные для проживания и занятия сельским хозяйством. Но к западу от нее располагается невысокая холмистая местность, которая в то время была заселена и которая могла прокормить даже при архаичной подсечно-огневой системе земледелия не менее 18 000 человек (20 человек на один квадратный километр). Если предположить, что семьи состояли в среднем из пяти человек, то здесь проживало 3600 физически здоровых мужчин, то есть значительно больше, чем требовалось на строительстве объектов Ла-Венты.
Одна из гигантских базальтовых голов из Ла-Венты, созданная 2500 лет назад. Ее высота 2,5 м, вес около 40 т.
Пирамида в Куикуилько, Мексика (II в. до н. э.).
При оценке рабочего времени, необходимого для создания каменных монументов, возникает, однако, еще одна проблема: камень, из которого они сделаны, не местного происхождения. Следовательно, его нужно было (прилагая соответствующие усилия) откуда-то доставлять. Но откуда же? Мой друг геолог Хауэлл Уильяме обнаружил, что весь этот камень (в основном базальт) вулканического происхождения и доставлен из каменоломен юго-восточной части Тустласских гор, расположенных на побережье Мексиканского залива и удаленных от Ла-Венты примерно на 100 километров, если считать по прямой линии. Олъмеки, вероятно, использовали для транспортировки самый простой способ, который напрашивался сам собой: добытый камень они перетаскивали по суше к ближайшей реке, там грузили на плоты и вдоль побережья Мексиканского залива перегоняли до устья реки Тоналы, а затем вверх против течения поднимали до Ла-Венты.
Культовый центр майя в Ушмале, Мексика (VII — X вв.).
Кроме колоссальных базальтовых статуй и стел в Ла-Венте и других местах было обнаружено множество прекрасных произведений мелкой пластики и рельефов из жадеита. Д-р Уильяме заверил меня, что этот поделочный камень происходит не из Китая (как утверждал Эрих фон Дэникен), а из местных источников, которых достаточно много в Центральной Америке.
Ла-Вента была полуизолированным религиозным центром, похожим на многие другие в этой части света. Поблизости от нее расположены относящиеся к той же эпохе Трес-Сапотес (Три башмака) и Сан-Лоренсо (Святой Лаврентий), где также были обнаружены колоссальные каменные головы; некоторые из них теперь размещены в антропологическом музее города Мехико и в музее в Вашингтоне. Все эти центры, вероятно, построили местные жители в честь своих божеств и поддерживали для своих священнослужителей.
В Ла-Венте находится самая древняя пирамида Америки. По возрасту за ней следует многоступенчатая пирамида Куикуилько в предместье города Мехико, которую около двух тысячелетий назад погреб под покровом извергшейся лавы вулкан Шитле. Однако только майя сделали пирамиды доминантой многих своих религиозных центров.
Майяские центры были, как правило, значительно обширнее и богаче, нежели Ла-Вента, и, несомненно, поглощали огромную массу камня, грунта и человеческого труда. Поэтому и здесь возникают вопросы, можно ли было возвести и какой ценой такие монументы. Убедительно на них отвечает археолог Чарлз Эразмус152.
Долго и тщательно изучали мы с коллегами майяский культовый центр в Ушмале, который занимает площадь 1200 х 600 метров; этот центр майя строили и использовали около 250 лет. Мы выяснили, какой объем грунта и камня содержат все эти сооружения, сколько вложено в них труда каменотесов и ваятелей и каким образом необходимый материал доставлялся на строительство. Потом мы попросили местных индейцев — потомков майя сымитировать все виды работ, хотя, разумеется, и не в полном объеме. У нас было такое ощущение, словно мы оказались на древней майяской строительной площадке: в карьере звенели металлические ломы и бухали деревянные молотки в руках рабочих-каменотесов, отбивавших огромные куски скалы. Их поджидали грузчики, переносившие эти глыбы к каменщикам. Те между тем замешивали раствор. Стены росли стремительно, и вскоре на них уже могли демонстрировать свое искусство ваятели. Продолжалось это несколько дней.
Пирамида в Ушмале.
На основании этого эксперимента я пришел к выводу, что для добычи и перевозки глины и камня, для самого строительства и для украшения центра каменными скульптурами требовалось 7,5 миллиона пятичасовых человеко-дней. Есть все основания полагать, что в окрестностях Ушмаля легко могли обеспечить себе пропитание около 1200 семей, то есть приблизительно 6000 человек. Если бы каждая семья освобождала одного взрослого мужчину на 40 рабочих дней ежегодно, предполагаемые работы можно было бы выполнить примерно за 150 лет. Но уже при удвоенном числе рабочих дней на семью большую ступенчатую пирамиду в Ушмале, которая требовала около 650 000 человеко-дней, можно было бы возвести, вероятно, за семь лет.
Роберт Хайзер и Чарлз Эразмус в своих предположениях трактовали человека как абстрактную рабочую единицу, лишенную эмоций и интереса, а также понимания общих целей и чрезвычайных обстоятельств, которые, безусловно, являются факторами, способными значительно повысить производительность труда. Действовали они, конечно же, правильно, ибо речь шла об определении объема человеческого труда на основании объективных и поддающихся точному количественному выражению показателей. Ни мотивация, ни увлеченность к ним не относятся, а применительно к далекому прошлому эти понятия вообще не реконструируются. Но они, несомненно, существовали и находили свое воплощение, особенно в таких вещах, как строительство культовых центров.
Данные Хайзера и Эразмуса отражают скорее всего нижнюю границу производительности человеческого труда, а потому еще более убедительны. Справедливость подобной точки зрения подтверждает и культуролог-антрополог Йозеф Вольф153.
Книга мировых рекордов Гиннесса содержит множество данных о невероятных успехах людей, которые, как правило, были достигнуты именно тогда, когда имели под собой какую-то мотивацию. Разумеется, можно привести и другие примеры.
Во время второй мировой войны в упорном сражении за Сталинград советское артиллерийское подразделение из 12 солдат в критических условиях за одну ночь переместилось с орудиями на заданную позицию. Недавно при съемках военного фильма потребовалось это событие повторить. Не удавалось. Точно такую же пушку на точно такой же местности не могли переместить даже 24 человека. Киношникам пришлось прибегать к помощи трюка. Следовательно, коллективные усилия в чрезвычайных обстоятельствах, когда все действуют как один человек, могут дать такой результат, который многократно превышает сумму «нормальных» физических возможностей всех участников.
К таинственным мегалитическим объектам Эрих фон Дэникен относит также южноамериканские города-памятники Тиауанако (ошибочно называя его Тиахуанак), Куско, Саксауаман, Ольянтайтамбо, Мачу-Пикчу и другие. Он столкнулся там со множеством загадок, с которыми на этот раз мы познакомимся поближе, обратившись к его же словам, представляющим собой красноречивый образец неконкретного описания и объяснения фактов, что вообще присуще фон Дэникену.
«В городе Тиахуанаке тайны встречаются на каждом шагу. Он расположен на высоте 4000 метров над уровнем моря и, кроме того, на самом краю света. Есть ли у нас хоть какие-нибудь основания именно в таком месте ожидать встречи с древней, высоко развитой культурой?
Из перуанского Куско до города и его археологических объектов можно добраться, путешествуя целый день поездом или по воде. Горная равнина напоминает скорее ландшафт чужой планеты. Для тех, кто еще не акклиматизировался, любая физическая работа — страдание. Атмосферное давление здесь вполовину меньше, чем на уровне моря, и содержание кислорода в воздухе соответственно ниже. И все-таки когда-то здесь существовал большой город...
...Стотонные блоки из песчаника перекрыты шестидесятитонными массами кирпичей. Огромные каменные плиты, разделенные швами толщиной в волос, так плотно прилегают одна к другой, что поверхность кажется абсолютно гладкой. Они скреплены медными штырями, диковинка, с которой на других древних объектах мы еще нигде не встречались. Все каменотесные работы выполнены с чрезвычайной тщательностью. В десятитонных каменных блоках мы обнаруживаем отверстия глубиной два с половиной метра, значение которых до сих пор не объяснено. Не помогают решить тайны Тиахуанака и вытесанные из цельного куска камня плиты длиной пять метров. В земле находятся остатки каменных водоводов длиной два метра, высотой и шириной около полуметра, разбросанные, словно в результате какой-то катастрофы немыслимого масштаба. Все находки потрясают тщательностью ремесленной обработки. Неужели у наших предков, населявших Тиахуанак, не было ничего более важного, чем — без орудий! — в течение долгих лет обрабатывать водоводы и добиваться такой тщательности, что по сравнению с ними наши бетонные трубы кажутся халтурной несуразицей?
На одной из ныне реставрированных площадей можно увидеть целую шеренгу каменных голов, которые при более близком рассмотрении кажутся неким собранием различных рас: лица с тонкими либо, наоборот, толстыми губами, с длинными и курносыми носами, маленькими оттопыренными ушами, нежными либо грубыми чертами; на некоторых головах надеты особые шлемы. Не таят ли в себе эти странные фигуры некое послание, которое мы, связанные своими предрассудками, не понимаем или, лучше сказать, не хотим понимать?
Одним из величайших археологических чудес Южной Америки являются монолитные Ворота Солнца в Тиахуанаке — огромная скульптура, имеющая три метра в высоту и четыре метра в ширину, вытесанная из единого каменного блока. Ее вес равен примерно 10 тоннам. В три ряда высечены на ней 48 квадратных фигур вокруг существа, изображающего летящего бога...
...Какие тайны скрывают руины города? Какое послание из иных миров ожидает на боливийской горной равнине своей разгадки? У нас нет достаточно удовлетворительного объяснения ни начала, ни конца этой культуры, что, однако, не мешает некоторым самоуверенным археологам объявить о возрасте этих руин — 3000 лет — только на основании нескольких смешных керамических фигурок, которые, естественно, не имеют ничего общего с эпохой мегалитов. Уж очень просто склеить пару древних черепков, оглянуться на соседние культуры, наклеить на реставрированные находки таблички и, словно по мановению волшебной палочки, все это победоносно вставить в заранее заготовленную схему. Такой метод, разумеется, значительно проще, нежели последовательный анализ поразительной техники или рискованные предположения о древнем визите инопланетян. Ведь все это только напрасно усложнило бы ситуацию...
Монолиты в Тиауанако, Боливия. Первые постройки в Тиауанако были возведены 2500 лет назад.
...Вспомним и о Саксауамане. Речь идет не о фантастической инкской крепости, располагающейся в горах, чуть выше сегодняшнего Куско, не о монолитных стотонных каменных блоках, не о террасе длиной 500, а высотой и шириной 18 метров, на которой так охотно фотографируются туристы. Мы говорим о почти неизвестном Саксауамане, лежащем менее чем в километре от крепости инков.
Наша фантазия пасует, когда мы пытаемся представить себе, каким образом наши предки ухитрялись поднимать из карьера, перевозить на большое расстояние и обрабатывать стотонные каменные блоки. Но она впадает воистину в шоковое состояние, хотя и привычна ко всему, будучи знакома с техническими возможностями современности, когда мы стоим перед обработанным каменным монолитом весом 20000 тонн...
С таким чудовищем, мегалитом размером с четырехэтажный дом, мы встречаемся всего в нескольких сотнях метров от крепости Саксауа-ман. Он лежит на склоне какого-то кратера. С ремесленной точки зрения он прекрасно обработан, оснащен лестницей с карнизами, украшен отверстиями и спиралями. Может ли кто-нибудь сомневаться в том, что обработка такого невиданного каменного исполина была для инков не простым времяпрепровождением, а, скорее всего, служила какой-то до сих пор неведомой нам цели? А чтобы решение загадки не оказалось слишком простым, эта огромная глыба еще и стоит вверх ногами. Ступени лестницы ведут сверху вниз, отверстия, напоминающие следы от взрывов гранат, направлены в разные стороны, особые углубления, весьма похожие на кресла, обращены наружу тыльной стороной.
Кто осмелится утверждать, что это человеческие силы с помощью человеческих рук оторвали столь огромный валун от скалы, переправили сюда и обработали? Кто сумел перевернуть его вверх ногами? Какие титанические силы были приведены здесь в действие? И с какой целью?
Возьмемся ли мы, наконец, за принципиальное решение древних загадок?» — вопрошает Эрих фон Дэникен154.
Поищем решение вместе с Вацлавом Шольцем155.
Тиауанако — это огромные руины, остатки крупного центра тиауанакской культуры, относящейся к периоду между 500 годом до н. э. и примерно 1000 годом н. э.
Мне довелось в самом Тиауанако изучать его культуру и памятники вместе с выдающимися учеными и знатоками этой культуры Карлосом Понсе Санхинесом и Грегори Кордере Мирандой. Поэтому я со всей ответственностью могу сказать, что хорошо знаю территорию города и его окрестности, равно как и результаты полевых работ вплоть до 1963 года, а из специальной литературы и переписки с указанными учеными знаком и с результатами последующего изучения этого объекта, а также со всеми новыми находками практически по сегодняшний день. Любопытства ради отмечу, что пражский музей Напрстека, в котором я проработал 35 лет, хранит в своих фондах второе по величине собрание памятников этой древней индейской культуры, собрание, которое в 1912 году было привезено из Боливии чешским археологом профессором Юлиусом Нестлером.
Тиауанако расположен не «на самом краю света», он находится в 16 километрах южнее озера Титикака, неподалеку от города Гуаки, и из столицы Боливии Ла-Паса туда можно добраться на автомашине по прекрасному шоссе со всеми удобствами за полтора часа. Местность вокруг заселена, имеются несколько деревень и два небольших городка, в которых живут около 20 тысяч индейцев аймара. Они занимаются главным образом выращиванием картофеля и разведением лам. Образ их жизни, вероятно, мало отличается от того, какой вели их предки, и, следовательно, можно предположить, что даже число жителей этой долины не слишком изменилось за столь продолжительный период.
Жизнь здесь отнюдь не так тягостна и трудна, как это изображает Эрих фон Дэникен.Я дважды работал в этих краях, каждый раз по нескольку месяцев, и всегда прекрасно себя чувствовал среди аймаров.
Самые обширные руины в Тиауанако представляют собой произвольно разбросанные строения, покинутые по крайней мере уже тысячу лет назад. Поскольку из этих развалин люди не менее 500 лет брали камни, сегодня лишь с большим трудом можно определить их первоначальный вид и назначение. Представляется, что здесь на трех возвышающихся площадках, сложенных из утрамбованной глины и облицованных камнем, располагались три монументальные постройки: Акапаиа, Каласасайя и Пума-Пунку. Акапана — ступенчатая пирамида высотой 15 метров, занимает площадь свыше 200 квадратных метров. Соседняя Каласасайя, по форме напоминающая букву U, имеет в поперечнике 130 метров, Пума-Пунку (Ворота Пумы), повторяющая по форме предыдущие строения, но в несколько меньшем масштабе, лежит в километре от них.
Тиауанакские строители использовали в основном местный песчаник, андезит и базальт. Самые крупные блоки песчаника, вес которых приближался к сотне тонн, применялись в Пума-Пунку. Строительный материал доставлялся из каменоломен, расположенных на расстоянии от 5 до 20 и более километров.
Пума-Пунку и Тиауанако.
Ворота Солнца в Тиауанако (справа — деталь ворoт).
Стены возводили, устанавливая каменные блоки, словно столбы в заборе, а расстояния между ними заполняли плитами меньшего размера, укладывая их без применения раствора. В некоторых более важных стенах камни соединяли, выбивая в соседних блоках выемки в виде буквы Т, которые затем заливали расплавленной медью. В результате возникали штыри, по форме напоминающие букву Н. В Пума-Пунку каменные плиты соединены именно таким образом. Тиауанакские строители использовали различные инструменты, хранящиеся сейчас в местном музее.
Одной из выдающихся особенностей Тиауанако являются дверные обрамления, вытесанные из единого каменного блока. Самое знаменитое из них — Ворота Солнца — из андезита. Их высота три метра, ширина 3,75 метра. Эти ворота в прошлом, видимо, были разбиты, позднее восстановлены и вновь поставлены вертикально, но где они стояли первоначально, неизвестно. Над входным проемом находится рельеф, в центре которого размещается большая человеческая фигура, сжимающая в руках жезлы. Волосы фигуры и жезлы украшены головами кондора и пумы. К поясу подвешены человеческие головы, и кажется, что это существо плачет. Впечатление такое, будто по его лицу текут слезы. К центральной фигуре устремляются меньшие фигурки, в которых повторяется мотив бога в человеческом обличье, пумы и кондора. У некоторых имеются крылья. Фигуры и их исполнение похожи на прочие тиауанакские изваяния и рельефы, напоминают они и рисунки на керамике.
Воротами Солнца назвал этот монумент археолог-любитель Артур Познанский, усматривавший в рельефных изображениях свидетельство культа Солнца и некий календарь. Это название привилось, хотя в фигурах рельефа и не прослеживается никакой связи с Солнцем.
Коллекцию каменных голов можно увидеть в так называемом полуподземном храме. Длинной чредой они выступают из кладки стен, но ни на одной из них нет шлема. Все эти головы по большей части исполнены весьма примитивно и относятся к раннему периоду тиауанакской культуры. Одна из них выставлена в постоянной экспозиции музея Напрстека.
Остатки полуподземного храма в Тиауанако. Из стен выступают каменные головы.
Дата возникновения Тиауанако (460±140 год до н.э.) подтверждается данными нескольких десятков радиоуглеродных анализов, проведенных в лабораториях США, ФРГ и Японии. Более того, она доказана результатами, полученными с помощью других методов (например, обсидианового, основанного на определении гидратации обсидиановых орудий), а также типологическими анализами различных памятников материальной культуры. Поэтому предположения о более древних истоках культуры Тиауанако и связывание ее с эпосом о Гильгамеше совершенно необоснованны.
Тиауанако был выдающимся центром поразительной тиауанакской империи и ее культуры, которая развивалась на протяжении пяти веков до нашей эры и десяти веков нашей эры. Наивысшего расцвета эта культура достигала в 600 — 880 годах, когда ее символы — фигура на Воротах Солнца, головы пумы и кондора — появились на обширной территории южного Перу и северного Чили, а также на керамике и скульптурах на всей территории еще более крупной и могучей империи Уари, одноименная столица которой лежала на плоскогорье, расположенном в 800 километрах северо-западнее Тиауанако.
В эпоху своего расцвета Тиауанако был главным городом империи. Естественно, что в нем и находятся грандиозные постройки. Однако ни их размеры, ни их возраст не являются чем-то поразительным и из ряда вон выходящим. Они полностью соответствуют общей картине строительства в этом районе Анд. И, как бывает с каждым городом, здесь тоже выявляются свои особенности, как, например, монолитные ворота или медные штыри.
Таким образом, расцвет тиауанакской культуры продолжался не менее полутора тысячелетий и оказал воздействие на целый ряд более молодых индейских культур андской области. Ее наследие легло в основу культуры индейцев кечуа в современном Перу.
Когда испанские завоеватели в поисках Эльдорадо в 1532 году открыли Перу, империя инков владела лишь остатками богатств когда-то процветавшей тиауанакской культуры. Из столицы Куско инки со снисходительностью деспотов управляли шестью миллионами жителей на территории, включавшей в себя современное Перу и части Эквадора, Боливии, Чили и Аргентины. (Инки — господствующий слой среди индейцев кечуа; Инка — титул правителя, нечто вроде нашего «короля» или «императора».) Империю они разделили на несколько областей с полувоенным управлением, сумели построить обширную сеть дорог, организовать систему почт и очень мобильную армию.
Испанцы захватили эту империю, уничтожили ее правителей, разграбили богатства, а на развалинах главного дворца инков в Куско возвели костел. И все-таки от доиспанского периода сохранилось множество памятников, что дает нам сегодня возможность удивляться и восхищаться размахом, мощью и ювелирной точностью каменотесных работ в Куско, Саксауамане, Ольянтайтамбо, Мачу-Пикчу и в других городах и крепостях, возведенных зачастую на вершинах гор или на склонах труднодоступных горных хребтов. С какой целью строились эти города и крепости? Как обрабатывались и перемещались огромные каменные глыбы?
Остатки городской стены в Куско, построенной инками (Перу).
Деталь стены в Куско.
Строители Куско и близлежащей крепости Саксауаман в 90 процентах случаев использовали известняк и диоритовый порфирит. С черным андезитом, выходы которого на поверхность были удалены от крепости на 15 — 35 километров, они обращались как с ценным материалом, применяя его лишь на особо важных объектах — в Храме Солнца и во дворцах Инков.
Камень они выламывали с помощью деревянных или бронзовых ломов и каменных молотов, следы от которых еще и сегодня можно видеть на известняковых плитах. Для более тонких работ пользовались бронзовыми долотами различных типов. Камень обрабатывали как в виде прямоугольных блоков, так и придавали ему ныне знаменитую форму с многоугольной лицевой стороной.
Является ли многоугольная обработка чем-то особенно тяжелым и сложным? Мы спросили об этом скульптора Алоиса Микулку156.
Нет, это вполне обычная каменотесная техника. Она существует и у нас в Европе, причем использовалась как в прошлом, так и сейчас.
Многоугольная обработка несколько сложна для руководителя работ. Ведь ему приходится подбирать подходящие друг к другу глыбы, а главное, правильно их стыковать. Для простых же каменотесов все гораздо проще: они должны следить лишь за правильностью углов.
Прямоугольная система обработки легче для главного мастера, но более трудоемка для простых каменотесов, вынужденных отбивать массу избыточного материала. Часто бывает и так, что многие из привезенных блоков вообще нельзя пустить в дело.
Многоугольная обработка обычно является подтверждением того, что инструмент каменотесов по твердости близок самому материалу. Это значит, что работа требует большего времени и скорее точности исполнения, нежели объема удаляемого материала.
Можно ли вообще с помощью простейших инструментов достичь той точности, какую мы видим у перуанских стен? Ведь каждый камень с многоугольной лицевой стороной точно соединен в единое целое со всеми остальными камнями. Если посмотреть на фотографии, видно, что многие щели между камнями не прямые, а слегка искривленные, и их углы закруглены. Это характерно для камней, обтесанных до своей окончательной формы непосредственно на самой стене. Строители достигали этого, манипулируя новым камнем и, вероятно, подсыпая под него мелкий песок, который служил абразивом. Так в конце концов возникала слегка выпуклая форма нижнего камня и слегка вогнутая верхнего.
Саксауаман представляет собой огромную крепость на вершине холма примерно в двух километрах от Куско, где в случае опасности могло укрыться население столицы, не обнесенной оборонительными стенами. Саксауаман — это, по существу, последнее, а потому наиболее тщательно спроектированное укрепление, включавшее целый ряд крепостей в андской области; некоторые из них были построены около 1000 года до н. э.