Шкондини-Дуюновский Аристах Владиленович : другие произведения.

Беги, шпион, беги, Голубая смерть, Смертельный штамм

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

Агент N-3 - типичный американский герой, человек, который не боится идти навстречу опасности и способен справиться с любым противником. У Ника Картера худощавое лицо. Его волосы обычно темно-коричневого цвета, густые и блестящие с «слегка сатанинским» вдовьим пиком. У него высокий лоб без морщин над прямым носом. Его глаза широко расставлены над высокими скулами; говорят, что это «странные глаза, которые почти никогда не остаются неподвижными и меняют цвет так же часто, как море». Его рот твердый и красивой формы, обычно сдержанный, но иногда с оттенком чувственности. В соответствии с его многолетней напряженной деятельностью его тело находится на пике физической подготовки. Его плечи массивные. У него узкая и узкая талия, а его ноги описываются как «загорелые столпы гладких мышц». Его мускулы не были слишком очевидными, но, тем не менее, были похожи на стальные тросы. У неутомимого Ника Картера есть несколько интересных моментов. На самом деле так много людей, что трудно понять, какой из них следует начать. В соответствии со своей ролью суперсекретного агента американского правительственного агентства AX, Ник Картер имеет небольшую татуировку с топором на внутренней стороне правого локтя. Это один из способов остаться незамеченным. Еще один факт - оружие Ника, которое он везде берет с собой. Вот его пистолет, люгер, которого он называет Вильгельмина, в плечевой кобуре слева. Хьюго - это имя его стилета, обтянутого куском замши над его правым запястьем и подпружиненного, чтобы лететь в его захват одним касанием ... И, наконец, он несет газовую гранулу, которая носит имя Пьер, размером с мяч для гольфа, но где именно спрятана гранула, неизвестно. Прикрытием для штаб-квартиры AX в Вашингтоне является Amalgamated Press and Wire Service, расположенная на Дюпон-Серкл. Ответственный - Дэвид Хок. Он суровый человек, которого описывают как более пожилого человека, но все еще называют «худым, жилистым и жестким, как кожа». Он обожает сигары и сильно жует их, когда возникает напряжение. Хотя он, как известно, не любит покидать свой офис, ему часто приходится это делать при выполнении своей работы. Он поддерживает связь с большинством правительственных лидеров высшего уровня, но отвечает только «шефу», также известному как президент.
  
  Ник Картер
  Беги, шпион, беги
  Человек со стальной рукой
  Ник Картер откинулся на спинку переднего сиденья и позволил себе убаюкивать себя мощной пульсацией реактивных двигателей. Гигантская металлическая птица двигалась легко, как ковер-самолет. Он скрестил худые руки на животе и расслабился. Оставалось только ждать. Однако стальные серые глаза под опущенными веками оставались настороже. Рейс 16 с Ямайки в Нью-Йорк уже давно миновал свою середину, и все еще не было никаких признаков интереса к нему.
  Он снова осмотрел своих попутчиков, мысленно позиционируя тех, кого не мог видеть, не поворачивая головы. Должен был быть кто-то на борту, иначе сообщение не имело особого смысла. В любом случае, всегда было хорошей привычкой перепроверять тех, с кем путешествуешь. И от плохой привычки избавляться. Ник никогда его не нарушал, что могло быть одной из причин, по которой он пережил мировую войну, пять лет в УСС и семь лет в качестве совершенно секретного оперативника мистера Хока и Соединенных Штатов.
  Собранная компания осталась прежней. Все были на ожидаемом месте с ожидаемым выражением лица. Молодые молодожены прямо перед Ником продолжали выставлять счета и ворковать, как и ожидалось, заботясь о нуждах друг друга. Впереди два шумных руководителя - очевидно, партнеры по бизнесу на пути в домашний офис - взвешивали сравнительные достоинства Mantle, Mays и Musial. Молодая брюнетка через проход от него все еще поддерживала свой толстый учебник в бумажной обложке, название которого порадовало его, что его студенческие годы остались далеко позади: «Проблемы адаптации и культурное столкновение в развивающихся странах - социопсихологическое исследование». Только она не смотрела на книгу. Она смотрела на него оценивающими, задумчивыми глазами. Затем она поймала его взгляд и покраснела. Он весело улыбнулся ей, Барнард, подумал он, или Вассар, может быть. Хорошо, если сообщение относилось к ней. Впрочем, слишком молод для него, и гораздо лучше с одним из этих принстонских парней, находящимся в трех рядах сзади.
  Он закрыл глаза и немного задумчиво вздохнул. Хорошая часть тех дней тоже осталась далеко позади. И Ямайка тоже. Ямайка была пьянящей. На удивление трудное задание превратилось в отпуск. Две чудесные недели веселья на солнышке, вдали от мистера Хоука, который наивно полагал, что его лучший оперативник - Ник Картер - рискует своей шеей и ломает себе голову. Это был легкий ветерок и чистое наслаждение. Ветерок, который, среди прочего, принес ему целую пачку бонусных денег от дяди Сэма за оказанные услуги. А потом была восхитительная глазурь графини де Френэ, высокой своенравной распутницы, которая была не только ключом к делу, но и самым восхитительным его элементом. Записка пришла, когда он обедал с ней в зале «Монтего» отеля «Каймановы острова». Это читать:
  Ник Картер: Срочно нужна помощь. Наш общий друг. Макс Диллман из Intour, часто говорил о вас. Сказал, что думал, что вы в Кингстоне. Искал вас и видел вас в гостиной сегодня вечером, случайно услышал, как вы сказали, что собираетесь уехать через день или два. Не могу сейчас поговорить с вами, чтобы объяснить, но умоляю вас сесть на рейс 16 завтра. Иначе нет выхода из безвыходной ситуации, которая может вас заинтересовать. Пожалуйста помоги. Мы свяжемся с вами в самолете. Пожалуйста, пожалуйста, это не шутка или ловушка.
  Записка была наспех написана на канцелярских принадлежностях отеля. Она была без подписи. Официант вручил ему его. Он получил его от официанта, который получил его от носильщика, которому подарил… ну, он не мог точно сказать. Была вечеринка в баре и еще одна за столом 23, и весь вечер ходили туда-сюда всевозможные записки. Он просто не мог вспомнить, откуда это взялось.
  Графиня улыбнулась, покачала головой и подняла бокал за шампанским.
  «Поклонник, Ник. Глупая женщина с выдуманной историей. Не обращай на это внимания. Оставайся до пятницы».
  «Женщина», - подумал он теперь, открывая глаза на маленький мир самолета. Вероятно, она была права. Но не парнишка в проходе. Она застенчива, но не нервничает. У нее на уме ничего важного. Кто был в отеле накануне вечером? Невозможно сопоставить лица вчерашней ночи с кем-либо здесь.
  Это была взволнованная, переросшая блондинка в парижской одежде и маленький веснушчатый ребенок, который все бежал к кулеру с водой. Там была надзирательница в невозможной шляпе и хилый малыш, который визжал: «Моя дорогая!» каждые несколько минут и махал пальцами, когда говорил. Из толпы почти никто не выделялся. Обычный лот.
  За исключением человека со стальной рукой.
  Он заинтриговал Ника с момента отъезда с солнечной Ямайки. Ясно, что он был не из тех, кто умоляет написать: «Пожалуйста, помогите, пожалуйста!». Какого типа он был? Странная птица.
  Невысокий, приземистый, с очень широкими плечами, в дорогой, но плохо скроенной одежде. Лысый, череп Бриннера, маленькие глазки с мешочками, указывающие на плохое самочувствие или усталость - напряжение? - а не возраст. А потом эта рука ...
  
  
  
  
  
  
  Мужчина во время полета ничего делал, кроме как пить чай и выкуривать короткие тонкие сигареты. Со своего места Ник идентифицировал их как Райетт, тип, который предпочитают латиноамериканцы. И все же мужчина был гладким, светлокожим и почти американцем. А может русский. Но с британской привычкой к чаепитию. Вот она, стюардесса, разливающая чай из бездонного сервиза. Мммм. Самая привлекательная девушка. Казалось, знает этого человека. Она улыбалась и болтала, наполняя чашку в руке робота.
  Рука была очаровательной.
  Военные трагедии привели к фантастическим достижениям в области протезов. Было захватывающе наблюдать, как лысый мужчина маневрирует своим чаем и сигаретой своими блестящими нечеловеческими пальцами. Он почти не использовал свою здоровую левую руку, как будто открыто бросая вызов своей инвалидности.
  Стальная рука до сих пор была единственным нестандартным аспектом рейса 16.
  Ник беспокойно зашевелился. Девушка в проходе посмотрела на него искоса, скользнув взглядом по его красивому лицу и по худощавому, длинному телу. Он был почти слишком хорош, с этим классическим профилем и твердым ямочкой на подбородке. Эти ледяные глаза выглядели жестокими и опасными. Пока он не улыбнулся. Затем твердый, прямой рот расплылся в ухмылке, и из гораздо более теплых глаз выступили морщинки смеха. Черт! Он снова видел, как она смотрела! Она уткнулась носом в книгу.
  Он видел, как она смотрела, только потому, что смотрел на хозяйку, подходящую к проходу, и думал, что у нее прекрасные, твердые бедра, что синяя форма ей больше всего идет, и что он чувствует себя как кофе.
  «Привет», - сказал он, когда она встала между ними. «В этой очереди когда-нибудь подают кофе, или это будет не по-английски?»
  "О, конечно, мне очень жаль!" Она выглядела немного взволнованной. «Я сейчас принесу. Это был такой день для любителей чая…!»
  "Да, я заметил. Особенно твой друг, хм?" Ник посмотрел в проход на человека с искусственной рукой, затем снова на хозяйку. Она почему-то смотрела на него слишком пристально.
  "И Реми Мартин с кофе, если можно?"
  "Почему бы и нет?" - ответила она, слабо улыбаясь и отойдя.
  Ник почувствовал, как на лбу у него нахмурились.
  Экипажи самолетов - без униформы - часто приходили в зал Монтего и бар Генри Моргана на Каймановых островах для развлечения. Почему он не подумал об этом? Ну ничего не доказал. Прошлой ночью сотни людей приходили в отель и выходили из него.
  Рита Джеймсон наблюдала за ним со своей удобной позиции в нише магазина, любуясь гибким гибким телом сиденья 6Е. Может ли такой красивый человек быть действительно надежным? Она налила кофе и коньяк и быстро двинулась по проходу.
  «Интересно, не могли бы вы мне чем-нибудь помочь?» - сказал он очень тихо.
  Она подняла брови.
  "Я буду стараться."
  «Кто-то на борту этого самолета прислал мне записку и забыл ее подписать. Кто-то, похоже, попал в беду».
  В уголке ее рта дернулся мускул. Он налил коньяк себе в кофе и сделал вид, что ничего не заметил.
  «Ты хоть представляешь, как я могу узнать, кто это? Я действительно хотел бы помочь».
  «Я не знаю», - сказала она. «Я подумаю. Я посмотрю, что я могу сделать».
  Ее лицо было бесцветным и бесцветным, когда она поспешила обратно в крошечный камбуз. «Ты проклятый дурак», - яростно сказала она себе. Вы не можете принять решение?
  Ник Картер выглянул в иллюминатор. Осталось не так уж много времени, если собирались какие-то действия. Он еще не мог этого видеть, но знал, что линия горизонта Манхэттена вырисовывается так быстро, как четыре двигателя могут выдерживать баланс расстояния до Айдлуайлд. Мистер Хок будет ждать, чтобы услышать от него - Хок, голос по телефону или холодное безличное лицо за сигарой. Человек, которого он никогда не подводил, и молился, чтобы он никогда этого не сделал. Загадочная, но динамичная личность, властный палец в каждом шпионском пироге, неудобоваримом для правительства Соединенных Штатов.
  Он задумался о стюардессе.
  Рита задавалась вопросом о нем. Но Макс Диллман в Лондоне сказал, что с ним все в порядке. Она взглянула на часы и проверила окна. 10:35. Расчетное время прибытия было 10:50. Пора сказать пассажирам пристегнуть ремни безопасности, потушить дым - и все остальное. Это должно было быть ее последнее путешествие. Слезы запотели ей глаза. «Прекрати и двигайся, - сказала она себе.
  Она сделала объявление своим низким, резким голосом и начала необходимое дежурство по проходу.
  «Пристегните ремни безопасности, пожалуйста. Мы прибудем в Айдлуайлд через пятнадцать минут. Пожалуйста, потушите сигарету, сэр. Позвольте мне сделать это, мадам Монне. Все в порядке, сеньор Вальдес?»
  Стальная рука уверенно взмахнула.
  Постепенный крен 710 Jetstar был почти незаметен. Ник почувствовал это и в последний раз осмотрел своих товарищей. Все на местах и ​​аккуратно застегнуты. Ну вот и все.
  Рита подошла к нему по проходу.
  Гигантский шпиль Эмпайр-стейт-билдинг врезался в утреннее небо.
  Рита наклонилась над Ником, делая вид, что поправляет его ремень безопасности.
  «Вы обманываете, мистер Картер. У вас его не застегивали», - смеясь, сказала она.
  
  
  
  
  
  Еле шевеля губами, она добавила: «Ты мне поможешь?»
  «Я был бы рад. Как, когда, где? И, кстати, кто?»
  Он смотрел на пикантный овал ее лица и ждал.
  Она выпрямилась и сказала с притворной строгостью: «Право, мистер Картер. Вы знаете, что я не могу этого сделать. Но вам ничто не мешает перезвонить мне». Она снова понизила голос. «Постарайтесь выйдти последним из самолета. В противном случае - это Рита Джеймсон, Хэдвей-хаус. Звоните сегодня в восемь».
  Он кивнул, и она отвернулась.
  В его мозгу зазвучал барабан запоздалого предупреждения. Он был так очарован вопросом о том, кто, что он действительно не задумывался о возможности ловушки. И это была возможность, которую человек его профессии никогда не мог упустить.
  Что ж, он был рад, что наконец подумал об этом. Но почему-то он не думал, что это ловушка. Дело не только в том, что Рита была такой милой; она казалась напуганной.
  Idlewild в солнечном свете, огромная бетонная площадка с широкими полосами взлетно-посадочных полос, ожидающих встречи с огромными металлическими самонаводящимися голубями.
  Рейс 16 совершил долгое скольжение с контролируемой мощностью, колеса легко ударялись, а пневматические тормоза издавали слабые удушающие звуки. В герметичной пассажирской кабине, подумал Ник, было тихо, как на кладбище после полуночи.
  А потом началась буря пассажирских голосов и активность вылетов. Полет закончился, и все были в безопасности.
  Пассажиров быстро выбрасывали с трапа. Ник лениво потянулся. Два или три пассажира все еще боролись со своей ручной кладью, но не было смысла выделяться, ничего не делая. Он поднял свой портфель и направился к выходу.
  "Есть пальто для меня?" - спросил он Риту, стоявшую на лестнице.
  «О, да, правильно», - сказала она, ярко кивнув. "Один момент."
  Он ждал. Позади него он почувствовал присутствие человека со стальной рукой.
  «Извините, пожалуйста, сеньор. Я тороплюсь». Английский был идеальным, с едва заметным акцентом.
  Ник вышел на трап и отошел в сторону. Рита отвернулась от вешалки.
  «До свидания, сеньор Вальдес». Она вежливо улыбалась мужчине со стальной рукой. «Надеюсь, вы скоро снова окажете нам честь полетом».
  Череп Бриннера теперь был спрятан в новой Панаме. Тонкие губы слегка изогнулись, а приземистое тело наклонилось вперед в легком поклоне.
  «Спасибо. Мы еще встретимся, я уверен. Простите меня».
  Он проскользнул мимо Ника на лестнице и быстро спустился к взлетной полосе. Ник восхищался ловкостью его движений. Искалеченную руку держал нормально, и она легко поворачивалась к нему.
  Рита вернулась с пальто Ника.
  "Что ж, я еду, мисс Джеймсон". Ник нежно улыбнулся ей, как мужчина, ценивший то, что он видел. Мягкий желтый локон пытался вырваться из-под кепки, а ветер трепал верх ее блузки. "Провести меня вниз?"
  "Это немного необычно, но почему бы и нет?"
  Она шла на шаг впереди него и тихо сказала: «Не могу много говорить, но мне нужна твоя помощь в убийстве».
  "Совершение одного?" спросил Ник, слегка пораженный.
  «Нет, конечно, нет», - решительно ответила она. «Решить одну. Ужасная, чудовищная вещь».
  Они остановились у подножия трапа.
  «Я попробую», - сказал Ник. «Может быть, это не мой переулок, но, возможно, мы узнаем это за поздним ужином».
  «Возможно, мы сможем. Спасибо». Она коротко улыбнулась. "Хэдвей-хаус, помнишь?"
  Ник кивнул и помахал рукой. Она повернулась к лестнице, и он быстро двинулся вслед за потоком пассажиров, беспорядочно направлявшимся к выходным воротам. Он был готов к крепкому кофе и, возможно, к четырем или пяти яйцам. Тем не менее, его интересы разделились между Ритой и толстой спиной сеньора. Впереди в солнечном свете блестела светлая Панама.
  Что-то, какое-то шестое чувство, заставило Ника взглянуть на смотровую площадку. В этот момент раздался щелчок. Едва различимое чириканье сверчка, которое должно было быть потеряно в шумной пульсации Idlewild. Но Картер это слышал.
  Он остановился, затормозив подушечками ног, все чувства его тонко настроенного тела насторожились. У Ника раньше было это ощущение неминуемой опасности. Проходя по минному полю на юге Германии, как раз перед тем, как член его разведывательного патруля - приятель - споткнулся о ужасное устройство S-2, смертоносную прыгающую Бетти, которая снесла Майка в ничто. Тот момент времени был таким же, как и сейчас.
  Звук исходил прямо перед ним. Было только время для быстрого взгляда, который показал что-то необъяснимое и жуткое. Сеньор Вальдес сдержался, как будто тоже услышал щелчок звука. И как будто это что-то для него значило. Ибо, что еще более озадачило, он поднял стальную руку, как бы проверяя ее на предмет механических дефектов.
  А потом совсем не было времени.
  Сознание Ника поразил сильный рев. Вселенная перевернулась на спину, пролив землю и людей на ней в одно кипящее озеро беспорядка и запутанных тел.
  Ник упал, как перышко, унесенное ураганом, уткнувшись лицом в обожженный солнцем бетон поля Айдлуайлд.
  
  
  
  
  .
  Пассажиры кричали от бессмысленного ужаса. Это было так, как если бы молния прыгнула с небес, чтобы поразить беспорядочную линию пассажиров, покидающих рейс 16.
  Атмосфера накатывалась и гремела от взрыва.
  Ник приоткрыл глаза. Дождь разлетающихся осколков и бетонных крошек покрывал его скрещенные руки. Его пальто и портфель лежали в ярдах от него, оторванные от него силой взрыва.
  Сцена перед ним была кровавой. Пассажиры лежали, растянувшись в невозможных положениях, как брошенные тряпичные куклы, брошенные на огромную кучу мусора. Это был монтаж ужаса. Дымная пыль поднималась из ям, где несколько секунд назад прогуливались пара молодоженов, блондинка и ее веснушчатый ребенок, брюнетка с книгой, худощавый молодой человек с вялыми руками и ...
  Огромная дымящаяся дыра была видна там, где сеньор Вальдес стоял и смотрел на свою руку.
  Сеньора Вальдеса не было видно.
  Из здания аэропорта и со смотровой площадки доносилась волна завывания и пронзительного человеческого звука.
  Ник с трудом поднялся на ноги, ошеломленный и истекающий кровью, его уши были полны крика сирены и звериных криков людей, страдающих от страдания и страха, его чувства застыли от внезапной ужасной смерти.
  Позади него он слышал горький плач женщины, короче, неистовые вздохи ужаса.
  Это было похоже на Риту Джеймсон.
  Он быстро обернулся и увидел ее наверху трапа, вцепившуюся в слегка изогнутые перила и рыдающую. Беглый взгляд на поле убедил его, что он ничего не может сделать ни для кого. «Скорая» с криком бросилась на бетон за ямой, и ее сирена застонала. Ник подбежал к самолету и вскочил по ступенькам. Пилот и инженер прошли мимо него, задыхаясь от кошмарной сцены на поле.
  Ник взял Риту за плечи.
  «Прекрати это сейчас. Тебе больно?»
  «Нет, я в порядке, я в порядке, но, боже, как ужасно!» Она выдавила слова. «Народ. Все люди!»
  "Вы видели что-нибудь особенное до того, как это случилось?" Ник нежно потряс ее.
  Она убрала волосы с глаз и провела рукой по заплаканному лицу. Это был до странности милый, детский жест.
  «Нет, но… сеньор Вальдес. Я думал - я думал, он взорвался!» Она подняла руку в бессознательной имитации финального действия Вальдеса.
  «Я так и думал», - сказал Ник. «Слушайте, возьмите себя в руки. Нас всех допросят. Не нужно никому рассказывать, что вы говорили со мной - ни о чем. Позвоните вам сегодня вечером».
  Но фигура на смотровой площадке видела, как они разговаривают, видела жест Риты рукой, видела, как они сразу после этого смотрели на ужасную дыру, где когда-то стоял Вальдес.
  Расчетливый ум спрашивал себя: «Зачем рисковать?» и ответил на свой вопрос.
  Мистер Хоук
  Следующие два часа аэродром превратился в сумасшедший дом.
  Шквал чиновников, полиции, пожарных машин, машин скорой помощи и кричащего персонала заполнил полосу взлетно-посадочной полосы, где странный человек с еще более странной рукой исчез в клубах ужасного дыма. Ник Картер, будучи пассажиром, возвращающимся из бизнеса на Ямайке, ничего не мог сделать, кроме как выглядеть должным образом испуганным и передать свидетельство сбитого с толку очевидца. Сейчас не время быть частным сыщиком, которого он обычно называл, или даже совершенно секретным агентом AX, которым он теперь и был. На этот раз он был строго в стороне, потрясенный не меньше любого пассажира. Пока он не проконсультировался с мистером Хоуком, нельзя было делать никаких выводов.
  Но специальный агент, живший в его мозгу, был так же обеспокоен, как и этот человек Ника Картера. Убийство взрывом было одним из самых необъяснимых, а также одним из самых ужасающих вещей, с которыми он когда-либо сталкивался. Он подумал о искореженных формах, усеивающих изрезанную полоску. Какой маньяк мог спланировать эту ужасную вещь?
  Как только он смог, он тихо ускользнул от водоворота вопросов и рыданий. В просторном кафе Ник нашел незанятую телефонную будку и набрал неуказанный номер Хока. Его мысли быстро обратились к кодовому жаргону Axe.
  "Да?" Голос мистера Хоука был таким же хриплым, как всегда, опровергая его шестьдесят с лишним лет.
  «Твой голубь дома для ночлега», - сказал Картер.
  "О, хорошая поездка?"
  «До сих пор. Кто-то только что срубил вишневое дерево. Более того - фруктовый сад».
  "Что так? Топорик?"
  "Нет. Топор."
  Наступила пауза. Затем голос старика осторожно сказал: «О чем вы можете поговорить дома?»
  «Может быть, но я думаю, мне нужно сменить обстановку».
  «Понятно. Я слышал, у них есть несколько интересных экспонатов в Музее национальной истории. Мне особенно нравится Tyrannosaurus Rex. В четыре часа».
  «Я тоже», - сказал Ник и повесил трубку.
  Это была простая система кода, но она работала.
  Тираннозавр Рекс стоял, словно монстр из какого-то фильма ужасов класса B. Безглазый череп и поднятые передние лапы короля доисторических рептилий, четыре этажа в высоту, стоя прямо, заполнили поле зрения Ника Картера, когда стрелки на его наручных часах с радиевым циферблатом показывали четыре часа.
  Большая, устрашающе освещенная комната была пуста, если не считать Картера и
  
  
  
  
  высокую, худощавую фигуру, задумчиво вглядывающаяся в грудную клетку экспоната.
  Хоук всегда создавал для Ника образ человека с границы, который одевался до мелочей в темном пальто с вырезом и полосатых утренних брюках и жаждал вернуться в свою рабочую одежду. Семь долгих лет общения не омрачили сенсации. Вот он, главный секретный агент Америки, похожий на самого дядю Сэма, за исключением бороды и полос.
  Ужасный враг предателей, саботажников и шпионов со всех континентов вытянул шею вверх с поглощенным интересом, глядя на весь мир, как на веселого старожила, у которого на уме нет ничего, кроме чудес природы.
  Ник медленно обошел гигантский скелет. Он остановился, как будто случайно, рядом с Хоуком и внимательно изучил структуру кости.
  «Ха, молодой человек». Хоук указал кожистым пальцем вверх. "Что вы знаете о межреберной ключице?"
  «Боюсь, не очень много, сэр», - извинился Ник.
  «Думаю, что-то связанное с костями. Но меня больше интересуют другие виды тел. И реактивные самолеты, которые выгружают пассажиров, которые внезапно взрываются».
  «Да», - пробормотал Хоук. "Странно в этом". Он пристально посмотрел на Ника. «Ты выглядишь остроумным. К таким вещам надо привыкать. Не могу позволить себе понять. Что-то особенное в этом?»
  Ник неловко поерзал. Ему не нравилось, чтобы его выражение лица было читаемым.
  «Может быть. Очень грязно. А дети - ну, теперь с ними ничего не поделать. Но было что-то странное. Парень со стальной рукой - это тикало. Только раз».
  Глаза Хоука загорелись. Годы упали от него.
  "Давайте это".
  - сказал ему Ник, его отчет был четким и графическим. Он упомянул Риту лишь кратко, но не настолько кратко, чтобы внимательные глаза Хоука не смогли уловить упоминание.
  "Думаешь, есть связь?"
  «Кажется возможным. Я выясню».
  «Хммм. Сделай это»
  В комнату вошла женщина с подростком на буксире. Хоук что-то указал в своей программе. Ник придвинулся к нему ближе и заглянул через его плечо.
  «Любопытное совпадение», - сказал Хоук.
  "О девушке?"
  "Нет. Насчет взрыва. Кстати, как было на Ямайке?"
  «Забавно, - сказал Ник.
  "Веселье?" Хоук приподнял брови.
  «Я имею в виду успешно», - поспешно сказал Ник. «Миссия выполнена. Естественно, немного веселья на стороне».
  «Естественно», - сухо согласился Хоук.
  «Но я снова готов к работе».
  «Хорошо. Похоже, вы уже начали. Совпадение взрывов, как я уже говорил. И насчет того, что вы причастны к одному из них».
  "Один из них?" Ник лениво посмотрел на женщину и подростка. «Других подобных не было».
  «Нет, не совсем, но достаточно близко, чтобы убедить меня, что они каким-то образом связаны. Это твое новое задание, Картер. Операция« Джет ». AX сейчас оттачивается. За последние несколько месяцев взорвались три самолета. в Тихом океане, один над Атлантикой и - в прошлом месяце - один над Северной Африкой. Страховщики пытаются повесить их на сумасшедших родственников, стремящихся избавиться от родственников, чтобы нажиться на страховых полисах. И в одном случае есть подозрение на ошибку пилота. Мы согласимся со всем, кроме трех джокеров в колоде ».
  "Такие как?"
  «В каждом самолете погиб известный дипломат. ФБР подозревает саботаж. Этот человек в Белом доме попросил меня лично провести расследование».
  «Мистер Бернс из Великобритании, не так ли? Ахмед Тал Барин из Индии. La Dilda из Перу. Теперь я вспомнил».
  Хоук одобрительно кивнул. «Верно. И, судя по всему, ты только что сидел на четвертом».
  «Не совсем. Бомба упала на землю. После того, как полет был закончен».
  «Они тоже делают ошибки». Хоук выглядел мрачным. «Я не знаю ни одного дипломата со стальной рукой, но я предполагаю, что человек на рейсе 16 был кем-то. Если только…» Его глаза сузились. «Если только он не был убийцей, ходячей бомбой, которая собиралась забрать с собой самолет. Вы действительно сказали, что взрыв, похоже, исходил от него - или, в любом случае, он был ближе всего к нему?»
  Ник решительно покачал головой. «Это не подходит. Не тот тип. И действия совсем не подходят. Он был удивлен не меньше всех. И он не взорвал собой самолет».
  «Тогда велика вероятность, что он был целью. Мы узнаем больше, когда люди в аэропорту отойдут от дороги и позволят машинам ехать. Сейчас CAB в наших волосах».
  «Я зарегистрировался в Билтморе», - сказал Ник. «Комната 2010. Пока я на работе, нет смысла ехать в мой маленький серый дом на западной стороне». Он почти виновато ухмыльнулся. «И мне понадобятся деньги».
  Хоук снова проверил свою программу.
  «Тебе понадобится больше, чем деньги. Завтра утром ты получишь посылку. Полное досье, все детали и комплект документов, удостоверяющих личность. На этот раз тебе придется сменить имя. Я не хочу, чтобы Ник Картер из рейса 16 больше не вмешивался в это дело ".
  «Ха. Секретный агент X-9», - презрительно фыркнул Ник.
  "Это не намного смешнее, чем N-3. Не так ли, Картер?" - холодно спросил Хоук. «Число - это не игра. Это защита. Как и вымышленное имя. И не только для вас». Он ткнул Ника костлявым указательным пальцем. «За службу».
  "Да сэр."
  "И перестань, идиотически ухмыляться.
  
  
  
  
   В настоящее время. Возвращайся в свой номер в отеле, отдохни и смажь оружие или что-то еще, что ты с ним делаешь. С этого момента ты будешь очень занят ".
  «Вот девушка, - сказал Ник.
  «О да. Девушка». Хоук задумчиво посмотрел на него. «Всегда есть, не так ли? Ты уверен в ней? Ты уверен в своем друге Максе Диллмане?»
  «Я уверен в Максе», - сказал Ник. «И я скоро узнаю о девушке».
  "Готов поспорить, ты будешь", сказал старик.
  Ник скрыл улыбку. «Если она одна из их, кем бы« они »ни были, я могу знать это сейчас. Возможно, мне придется - мм - принять меры. Если нет, я могу кое-что узнать о Стальной руке. Я так понимаю, что девушка путешествовала с ним раньше. И мы оба были довольно близки с ним как раз перед тем, как он улетел из этого мира ".
  "Что это за женщина?"
  "Ах!" - сказал Ник. «Нокаут. Зовут Рита Джеймсон. Двадцать пять лет, пять футов семь дюймов, около ста двадцати пяти фунтов, натуральная блондинка, голубые глаза, небольшая родинка…»
  «Я имел в виду ее характер, если вы это заметили», - раздраженно сказал Хоук.
  "Я знаю, что ты это сделал". Ник рассмеялся. «Трудно сказать, пока я не узнаю, почему она хотела меня видеть. Но я бы сказал, что у нее была настоящая проблема, и она действительно была напугана».
  «И у тебя сегодня с ней свидание. Думаю, ты получишь более четкую картину до конца вечера».
  «О, я так думаю, - согласился Ник.
  Хоук внезапно взглянул на него, его острые глаза сузились.
  "Ты вооружен на данный момент?"
  «Да. Обычное оборудование плюс одно. Взрыв подсказал мне мои собственные идеи».
  «Очень хорошо. Ты выглядишь так, будто у тебя в нагрудном кармане нет ничего больше, чем авторучка».
  Ник покачал головой. «Ничего более крупного, но гораздо более смертоносного. Прямо сейчас я могу взорвать все в этой комнате, включая нас. И, конечно же, у меня есть мои старые друзья Вильгельмина, Хьюго и Пьер. Рад, что вы не можете их заметить».
  «Я тоже, мальчик, и рад, что мне не нужно». Мистер Хоук решительно завершил свою программу. «В пути. Оставайся таким же аккуратным, как ты».
  Он поднял руку на прощание и отошел.
  Картер выкурил сигарету, прежде чем расстаться с Тираннозавром Рексом. Этот день оказался непопулярным для чешуйчатого царя, терроризировавшего землю на заре времен. Его единственными посетителями были Ник, мистер Хоук и женщина с подростком. День Рекса закончился. А теперь терроризировал Человек. Ника нахмурилась. Он редко философствовал, но ненавидел жестокую бойню, которую видел сегодня.
  На солнечных ступенях музея Ник поймал такси для поездки в отель «Билтмор».
  * * *
  Вильгельмина, Хьюго и Пьер лежали рядом на большой кровати в комнате 2010 Билтмора. Ник Картер, обнаженный, перешел из облицованной плиткой ванной комнаты на толстый ворс ковра в спальне. Жгучий душ последовал за роскошным купанием, и напряжение исчезло с его тела, хотя на его лбу был скопившийся рубец, скованность в плечах и несколько небольших царапин и ссадин на запястьях и лодыжках. Но кроме этого и небольшой царапины, бегущей по его щеке до подбородка, взрыв почти не затронул его. Пятнадцать напряженных минут йоги и капля талька вылечили бы все, что его болело.
  На кровати его внимания ждали Вильгельмина, Гюго и Пьер.
  В комнате было беззвучно. Тяжелые шторы были задернуты, и даже уличный шум не проникал сквозь высокие окна. Ник бросился ничком на тяжелый ковер.
  Жалко, что сидящие на кровати были такими неблагодарными зрителями. Великолепно оформленный образец мужской архитектуры, которым был Ник Картер, заслуживал живой публики для своих ежедневных упражнений. Правда, он у него часто был. На Ямайке, например, блестящие глаза графини следили за каждым движением его гибкого тела. Независимо от того, где он был, Ник нашел время, чтобы согласовать каждый нерв и мускул в своем теле с физической наукой йоги. Пятнадцать сосредоточенных, напряженных минут полного мышечного контроля позволили мужчине чудесным образом дышать в ненормальных условиях. Его также научили искривлять живот и бедра до почти невозможной степени узости, чтобы он мог втиснуться внутрь и выйти из областей, недоступных среднему человеку. Упражнения для глаз, ушей, конечностей, сердца и диафрагмы, испытанные на протяжении многих лет, сделали Ника Картера человеком, у которого никогда не было боли в ухе, напряжения глаз или головной боли. Мышечные упражнения были полевой работой в его кампании за идеальный контроль; философия разума над материей йоги завершила подвиг. «Нет никакой боли», - повторял себе Ник снова и снова. Вскоре это стало фактом. Боли не было - даже во время одного изнурительного испытания, когда его рука была чуть не раздавлена ​​в смертельной схватке с убийцей мамонта, Тильсоном из Берлина. Тилсон умер от перелома шеи руками Ника. Хоук, который редко позволял себе впечатляться, никогда не переставал удивляться тому, как Нику удавалось совершить дело с искалеченной рукой.
  Йога также способствовала огромному мастерству Ника в более любовных упражнениях. В любви, как на войне, превосходное мужское тело действовало с грацией и силой.
  Ник резко выпрямился, его труды окончены.
  
  
  
  
  
   Тонкий блеск пота покрыл его. Он перекинул полотенце по своему телу и позволил ему упасть, когда подошел к кровати.
  Вильгельмина, Гюго и Пьер могли делать то, чего не могла делать даже йога.
  Он осмотрел свое трио спасателей. Три тонко сбалансированных инструмента, которые были великими уравнителями в войне шпиона и шпиона.
  Вильгельмина была 9мм. Люгер, трофеи Второй мировой войны. Она приехала из казарм СС в Мюнхене. Ник убил полковника Пабста, помощника Гиммлера, чтобы заполучить ее, и не только потому, что он считал Люгер лучшим из когда-либо изобретенных ручных автоматов: Вильгельмина была особенным Люгером. Полковник внес некоторые уточнения. Вильгельмина была разделена до бочонка и каркаса, что делало ее легкую как перышко и удобную для хранения за пояс брюк или заужение бедра под хвостом пальто. Она убивала за Ника - несколько раз.
  Хьюго был убийцей другого стиля, но с равным опытом.
  Гюго был итальянским стилетом, смертельным чудом, созданным в Милане поклонником Челлини. Тонкое, как бритва, лезвие для ледоруба и костяная ручка не толще тяжелого карандаша. Лезвие, спрятанное в рукояти, пока щелчок пальца по крошечному переключателю не выбил смертоносную сталь из гнезда. Гюго было даже легче спрятать, чем Вильгельмину. И тише.
  Пьер был шаром не больше яйца. Но Пьер был специалистом по смерти. Французский химик, работавший на Хока, изобрел небольшой гениальный инструмент разрушения в виде круглой гранулы, содержащей достаточно газа Х-5, чтобы убить целую комнату. Поворот двух половинок гранулы в противоположных направлениях запускал тридцать секундный таймер, что делало скорейшее событие неотваратимым. Ник очень настороженно относился к Пьеру. Его нужно было нести осторожно. Правда, его внешняя оболочка была практически неразрушимой, и две половинки реагировали только на изрядную ловкость и давление, но Пьер был слишком смертоносным джинном, чтобы рисковать.
  Ник ежедневно проверял это оружие. Как и в случае с йогой, было хорошо быть в тонусе с оборудованием, с которым вы вели войну. Шпионская война и международные шахматы держали в руках высокопоставленных сотрудников, даже если они не участвовали активно в битве или охоте.
  А теперь появилось четвертое оружие. Он лежал в кармане его брюк вместе с беспорядочной мешаниной монет и ключей.
  Ник натянул шорты и достал из портфеля фляжку. Он налил большую порцию в стакан для ванной и удобно устроился в кресле, чувствуя себя немного глупо из-за своего последнего приобретения. Ради всего святого, целый арсенал бесподобного оружия, как если бы он был бойскаутом, хвастающимся ножом с шестнадцатью лезвиями!
  Но были времена, когда нужно было бороться с огнем огнем, или с ножом ножом, или взрывать взрывом. И, может быть, это будет один из них. Еще до встречи с Хоуком он был уверен, что каким-то образом еще более увлечется странным делом взрыва. Он ненадолго остановился по пути в город из аэропорта. Фрэнки Дженнаро сейчас на пенсии, но он все еще любил возиться в своем подвале и использовать свои умелые руки. Брелок для ключей с фонариком был второстепенным шедевром. Цепь открутилась и выскочила как булавка из гранаты. Когда это произошло, гаджет превратился в открыватель дверей, слишком опасный для использования среди друзей. Инструкции Фрэнки были: «Тяни, бросай и беги».
  Ник задумчиво сглотнул.
  Рейс 16. Это было загадкой. Мужчина взрывается после выхода из авиалайнера. Ястреб и его новое задание… Да, старик, должно быть, прав. Четыре недавних взрыва, связанных с самолетами и по крайней мере три с иностранными дипломатами, были совпадением, которое говорило о «плане», а не «несчастном случае». Бомбы в самолетах - это больше, чем несчастный случай или даже убийство. Было ужасно бездушно уничтожать целый самолет людей, когда ты охотился только за одним из них. Если бы ты был. Но как насчет сегодняшнего утра? Наверное, и в этом Хоук был прав. Бомба, должно быть, сработала с опозданием. Неразбериха. Что пошло не так? Странный щелкающий звук. Стальная рука смотрит на свои искусственные пальцы до взрыва. Сюрприз. Его рука взорвала его? Разве он не знал, что у него в руке? Может, дело не в руке. Тогда что это было?
  Ник глубоко вздохнул. Достаточно времени, чтобы подумать об этом, когда задание официально началось с прибытия фактов и цифр в пакете Хока. До этого он все еще был невиновным свидетелем рейса 16, неким Николасом Картером, который завершил свой бизнес на Ямайке и спустился по трапу, чтобы оказаться на грани ада. Только Хоук и горстка проверенных полицейских знали, что Картер был N-3 в AX. Если мир думал, что Ник Картер был частным сыщиком или руководителем бизнеса, хорошо. Просто до тех пор, пока он не знал, что высокий мужчина с твердой челюстью и еще более жесткими глазами и ярлык «Картер» имеет какое-либо отношение к AX.
  Надо было подумать о Рите Джеймсон.
  Черт! Он должен был подумать об этом раньше. Ник потянулся к часам
  
  
  
  
   взглянув на время. Слишком поздно звонить в Лондон. Макса не будет в офисе и он будет в городе. Если бы он действительно говорил с Ритой о Нике, то он сказал бы ей то, что, по его мнению, знал: что Ник был частным детективом, которому нравилось трудное задание.
  Рита. Милая, обеспокоенная, нуждающаяся в помощи. Или умный контрразведчик, каким-то образом обнаруживший, что он больше публичный мститель, чем частный сыщик. Если это так, то она либо каким-то образом была причастна к взрывам, либо случайно выбрала рейс 16, чтобы заманить его в ловушку. Он покачал головой. Это было бы слишком большим совпадением.
  Комната 2010 медленно темнела, пока он сидел, погруженный в раздумье. Маленькая синяя татуировка на его правом предплечье, около внутренней стороны локтя, слабо светилась в сгущающемся мраке. Он посмотрел на нее и немного печально улыбнулся. Когда Хоук организовал AX, татуировка пришла вместе с ней. Вместе с телефонным кодом опасность и веселье. Один маленький синий топор - и человек на всю жизнь посвятил себя работе секретного агента правительства США. У тайного агентства Хока были свои собственные неортодоксальные идеи о том, чтобы «дать им топор» вражеским шпионам и саботажникам. Но вместе с топором, кодом и всем остальным пришло глубоко укоренившееся чувство осторожности, подозрительность, которая достигла каждого посыльного с широко раскрытыми глазами, каждого болтливого таксиста и каждой милой девушки. Конечно, это не раз играло адскую роль в романтике.
  Ник встал, включил свет и начал одеваться.
  Через несколько минут он был официально одет в темно-серый костюм с темно-синим галстуком и черные туфли без шнурков. Он изучил свое лицо в зеркало в ванной. Ссадины и синяки от дневного злоключения были едва заметны. Макияж, подумал он, может творить чудеса, и усмехнулся своему имиджу. Он убрал густые темные волосы со лба и сказал себе подстричь их утром, сразу после разговора с Максом.
  Вернувшись в спальню, он положил Пьера в карман и усадил Вильгельмину и Гюго на их привычные места. Затем он подошел к телефону, чтобы позвонить Хэдвей Хаус и Рите Джеймсон.
  Его рука тянулась к ней, когда что-то случилось с огнями в комнате 2010. Все они погасли с тревожной внезапностью. Тихо, быстро - тревожно.
  Кто-то крикнул в соседней комнате. Значит, это была не только его комната.
  Окно щелкнуло.
  Это была его комната.
  Ник Картер застыл в новой темноте, внезапно осознав смертельный факт: кто-то еще был в комнате с ним.
  Кто-то, кто не вошел через парадную дверь.
  Смерть в темной комнате
  Ник Картер затаил дыхание.
  Не в обычном порядке. Только не с внезапным резким звуком, который точно сказал бы неизвестному злоумышленнику, где он стоял.
  У йоги есть множество преимуществ. Одно из них - искусство управления дыханием. Ник закрыл рот и перестал дышать. В комнате царила тишина.
  Он быстро приспособил глаза к темноте и стал ждать. Но его мозг летал, расставляя все предметы мебели, все, что занимало место и сохраняло геометрический узор, который он сформировал до того, как погас свет.
  В соседней комнате упал стул. Проклятие прозучало мужским голосом.
  Мысли Ника метались в темноте.
  Он был между кроватью и бюро. Дверь была примерно в десяти футах слева от него. Стул и столик по обе стороны от двери. Ванная справа от него, еще в нескольких футах от кровати. Два окна выходят на Мэдисон-авеню. Тяжелые шторы были закрыты, пока он делал упражнения, и все еще были закрыты к тому времени, когда он закончил одеваться. Входа туда нет. Входная дверь была заперта изнутри. Ванная. Злоумышленник должен был находиться в ванной. Там было маленькое окошко. Слишком мало для обычного человека.
  Все другие возможные входы были учтены. Где еще могла быть опасность, кроме как в ванной?
  Ник не двинулся с места. При необходимости он мог задержать дыхание на четыре с половиной минуты. Но что будет делать злоумышленник? Ник насторожился, желая услышать малейший звук.
  Теперь он слышал шум Манхэттена. Гул машин поднимался с этажа двадцатью ниже. Двадцать этажей… Пожарная лестница? Не прямо за окном ванной, а достаточно близко для ловкого человека. Завизжал автомобильный гудок.
  И все же тишина в Комнате 2010 была осязаемой, живой.
  Его посетитель не мог позволить себе ждать дольше. Если бы другие огни не горели, гости устроили бы ад. Прежде чем что-нибудь случится, снова зажгутся огни. Хорошо. Это устраивало Ника.
  Легкий, кожистый звук зажег его. Это было слишком близко. Он отошел от места, где стоял, все еще затаив дыхание, и скользнул к стене у входной двери. При этом он согнул предплечье, и Хьюго тихо выскользнул из кожаной отрывной кобуры и спокойно устроился на правой ладони без единого шипения. Лезвие ледоруба встало на место. Ник протянул левую руку, чтобы нащупать стул. Это предложит некоторую защиту
  
  
  
  
  
  о том, сможет ли он поставить это между собой и скрытой угрозой. Его движение было беззвучным, но темнота выдавала его. Как будто кто-то в комнате с ним видел жест рентгеновскими глазами.
  По левой щеке Картера послышался свистящий звук и крошечный, быстрый поток воздуха. Раздался легкий щелчок касания, когда холодный кусок летающей стали нашел цель. Мгновенная реакция Ника была чистой рефлексией, вызванной чувственной памятью о тысячах сражений. Его левая рука нашла рукоять ножа, торчащую из гипсовой стены. Он толкнул правое плечо чуть ниже жесткой рукоятки, прицелился и ответил тем же.
  Хьюго выстрелил из равновесия своей бросающей ладони с легкостью и уколом пули, следуя линии, из которой пришел нож убийцы. Тело Ника напряглось, его глаза пытались разбить сплошную черноту на что-то, что можно было бы увидеть.
  Но теперь в глазах не было необходимости.
  Тишину нарушил сдавленный крик удивления. Прежде чем звук превратился в крик, он превратился в бульканье. Что-то сильно упало.
  Ник выпустил воздух из легких. Убийца заплатил цену за уверенность.
  Где-то рядом хлопнула дверь. Сердитый голос просочился в темноту холла.
  «Что, черт возьми, здесь происходит? Кто-то, должно быть, возился с блоком предохранителей или автоматическим выключателем, или как там, черт возьми, вы это называете. Они позволят нам всю ночь бродить в темноте?»
  Ник подошел к окну и задернул шторы.
  В тусклом свете ночного неба города был виден распростертый на полу мужчина, на полпути к порогу ванной, его торс растянулся до гостиной. Хьюго кровоточил в горле, мрачно подтверждая точность суждения и прицеливания Ника. Ник осторожно подошел к трупу. Этот человек был мертв, хорошо. Он перевернул тело. Невозможно было спутать твердое выражение лица.
  Ник перешагнул через тело и пошел в ванную. Краткий осмотр подтвердил его подозрения. Единое окно было открыто. Он всмотрелся. Как он помнил, внизу не было ничего, кроме зияющего пространства, но пожарные лестницы по обе стороны от кадра были в пределах легкой досягаемости. Все, что для этого требовалось, - это нервы. Он вернулся к трупу.
  Загорелся свет.
  Его глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к новой яркости. На него смотрело пустое лицо. Голос на лестничной площадке извиняющимся тоном сказал: «Может, ребенок играет. Кто-то придумал шутку. Извини, друзья. Извини за неудобства». Голос и лепет стихли.
  Неудобство было правильным. Ему придется убираться отсюда.
  Это был мужчина лет пятидесяти - не маленького роста, конечно, но худой, как пикколо, и одетый как мойщик окон. Джинсовые брюки, рубашка из парусины. Он не стал возиться с ведром. Наверное, рассчитывал просто слиться с ландшафтом и как можно быстрее входить и уходить. Это не сработало.
  Лицо было простым и простодушным даже после смерти. Никаких отличительных черт. В его карманах ничего не было. Даже спички. Никаких этикеток на выцветшей рабочей одежде. Ник проверил каблуки туфель, рот и уши на предмет скрытых аксессуаров. Ничего. Убийца пришел только с ножом.
  Нож представлял собой кинжал с рукоятью из оленьего рога, типичный для того, что можно купить в армейском и военно-морском магазине или в барах на Таймс-сквер. Там тоже ничего. И не о чем беспокоиться.
  Кто-то отправил убийцу в комнату Картера. Из-за инцидента с самолетом или из-за чего-то еще?
  Ник зажег «Плеер» и подумал: «Один убийца?
  Пикколо вошел через окно ванной, как по сигналу, сразу после того, как погас свет. Он не мог повредить ящик в холле. Следовательно, должен был быть второй мужчина. Но тот, кто выключил свет, вероятно, был уже далеко. Нет смысла его искать. И нет смысла ждать. Ник погасил сигарету.
  Жаль, что ему придется оставить труп, чтобы горничная обнаружила его. Но у спецслужб не могло быть грузовика с городской полицией.
  Он уложил владельца ножа в кровать, бесцеремонно бросив его под одеяло. Он обернул полотенце вокруг колец и вынул нож со стены. Засунув нож в складки полотенца, он сунул его в портфель.
  Труп не должен быть обнаружен до следующего дня, иначе он не будет иметь никакого смысла. Время выезда было три часа дня, и ни одна горничная не потревожила спящего гостя, как бы сильно она ни хотела закончить работу и вернуться домой. Даже гость, который не ответил на стук в дверь.
  А вот друзья ножа - совсем другое дело. Если они захотят зайти в гости, стук без ответа не остановит их.
  Ник вытер Хьюго почти с нежностью. Хьюго, как всегда, хорошо справился со своей задачей. Ник решил, что его чемодан можно оставить. В портфель попало несколько вещей: полотенце, нож, бритва, книга, которую он не дочитал в самолете, наполовину полная фляжка. О
  
  
  
  
  только другие вещи, которые он хотел, были у него. Вильгельмина, Гюго и Пьер.
  Его не волновала его подпись в регистрационной карточке отеля. Департамент потратил два месяца на то, чтобы научить его, как изменять свой почерк, чтобы он соответствовал предполагаемым именам, и создавал удивительно неразборчивые подписи, которые выглядели как настоящие, но ничего не писали и не поддались анализу. На самом деле он зарегистрировался как Уилл Гэзер, но никто никогда не узнает.
  Несколько минут он тщательно осматривал комнату 2010, затем осторожно вышел в коридор и закрыл дверь на самоблокирующуюся защелку. Ключи от комнаты он оставил на письменном столе. Затем он повесил табличку «Не беспокоить» на ручку и направился к лестнице со своим портфелем.
  Сообщник Пикколо, если бы он все еще был поблизости, вряд ли показался бы при ярком свете. Как бы то ни было, Хьюго был к нему готов. Ник поднялся на два пролета, внимательно следя за любыми признаками скрывающегося присутствия, и направился к лифту.
  При нынешнем положении дел у полиции Нью-Йорка было сложное дело. Скорее всего, неразрешимое. Здесь не было ничего, что могло бы привести к Нику Картеру. Но работодатели ножа скоро узнают, что их добыча была предупреждена достаточно, чтобы убивать и бежать. Это может привести к довольно неприятному будущему. В каком-то смысле жаль, что он убил ножа наповал.
  Тем не менее, стонать над трупами было бесполезно. Особенно те, которые не были твоими собственными.
  * * *
  Ник посмотрел через зеркальное стекло телефонной будки в вестибюле, гадая, сколько Их там и что случилось со вторым мужчиной.
  Телефон несколько раз зазвонил отдаленно.
  "Да?" Ястреб ответил с характерной резкостью.
  «Кто-то только что прислал нож с заточенным лезвием», - сказал Ник. «Я отказался от доставки».
  "О. Неправильный адрес?"
  «Нет. Думаю, адрес правильный. Неправильный пакет».
  "Что так? Что ты заказал?"
  "Топор."
  "Курьер все еще там?"
  «Да. Он будет здесь какое-то время. Может быть, он найдет компанию - кого-нибудь, чтобы проверить доставку. Но кто-то другой должен будет их впустить. Думаю, мне лучше поменять отели. Будет ли« Рузвельт »подходящим для вашего пакета? "
  «Хорошо для меня, если не для них. Не порежься».
  Голос старика был немного кислым. Ник практически мог слышать, о чем он думал. Делу было всего несколько часов, и N-3 уже предоставила труп, чтобы запутать ситуацию.
  Ник ухмыльнулся в телефонную трубку. «Еще кое-что. Когда вы отправляете кого-нибудь по поводу этой доставки, помните о входной двери, а также о служебном входе. Это может иметь большое значение».
  «Не беспокойся о моей памяти». Хоук повесил трубку.
  Ник посмотрел в вестибюль и снова набрал номер. На этот раз он позвонил в Хэдвей-хаус и спросил Риту Джеймсон.
  «Привет, мисс Джеймсон? Ник Картер. Извини, я опоздал». Рита казалась напряженной.
  «Слава богу, это ты». Он услышал вздох облегчения, и ее голос немного посветлел. «Я думал, ты передумал».
  «Ни единого шанса. Я боялся, что вы могли бы иметь после дневного волнения».
  «О, Боже. Разве это утро не было ужасным? Я не могу выбросить это из головы». Голос снова повысился. «Этот бедняк! И дети, и крики, и кровь. Я не могу этого вынести!»
  «Полегче, теперь полегче». Ник был встревожен знакомым звуком истерии, похожим на сирену. Но сказать «Я не могу этого» показалось забавным. Ну, может, и нет. Ужас этого было довольно трудно вынести. Он стал жестче в собственном голосе.
  «Ты собираешься развалиться или собираешься взять себя в руки? Потому что, если ты распадаешься, ты делаешь это в одиночку. Если есть что-то, чего я не могу вынести, так это истеричная женщина».
  Он ждал. Обычно они применяли эту строку.
  «Если есть что-то, чего я терпеть не могу, - холодно ответила Рита, - это человек, который думает, что это имеет значение, черт возьми, то, что он может вынести, и завершает это тем, что вливает мне в ухо напыщенные клише и ...»
  "Так-то лучше." Он громко рассмеялся. «Эти старые избитые фразы почти всегда помогают».
  Затем наступило короткое молчание: «Ой». И немного посмеяться.
  "Во сколько я тебя заеду?" - оживленно спросил Ник. «Давай посмотрим… сейчас восемь тридцать, и, боюсь, у меня еще есть одно или два дела. Как ты думаешь, ты сможешь продержаться примерно до девяти или девяти пятнадцати?»
  «Если вы думаете о еде, я никогда в жизни не был так голоден. Но я бы сразу же не забрал меня в этом месте». Она думала вслух. «Мы могли бы встретиться в кафе« Арнольд »или в… нет, не думаю, что я хочу ждать в ресторане».
  "Бар?"
  «Или в баре… Я знаю - давай встретимся у Фонтана Плаза в девять пятнадцать. Мне нужно немного свежего воздуха. Вы не возражаете?»
  «Нет, конечно, нет. Увидимся в девять пятнадцать».
  Он повесил трубку. Осталось сделать еще один звонок. Его палец провел знакомые числа.
  «Фрэнки? Ник».
  Если бы за ним следили из аэропорта, было бы справедливо предупредить Фрэнки, что кто-то может присмотреть за его домом. Маловероятно, но возможно. Он рассказал ему, что случилось.
  Фрэнки Дженнаро хмыкнул.
  «Не беспокойся обо мне, малыш. Если бы я был сидячей уткой из-за любого хвоста, я бы десятки раз умер.
  
  
  
  
  г Я не против небольшого действия. Есть еще какие-то гаджеты, которые нужно опробовать. Знаете, как в реальных условиях, можно сказать. Но ты, парень! Вам нужны уроки. Хорошо, что ты работаешь только на правительство. Из тебя получится плохой капюшон! "
  Он снова захихикал и повесил трубку.
  Ник выглянул в вестибюль. Мужчина средних лет с процветающим брюшком, устроившимся в кресле, усаживался. Молодой человек с короткой стрижкой ждал экспресс-лифта. Он нес сумку, которая выглядела так, как будто в ней могли быть коммерческие образцы. Ник знал, что он наполнен тонкими инструментами его специализированного дела. Агенты К-7 и А-24 работали.
  * * *
  Ник потратил то, что осталось от короткого времени до его назначения, на регистрацию в «Рузвельте». Он купил дешевый костюмчик в одном мпгазине у Лиггетта и пошел в отель, внимательно следя за тенями. Если бы они нашли его однажды, они могли бы найти его снова. Но если бы они подобрали его, когда он выходил из Билтмора, К-7 заметила бы хвост, и они образовали бы аккуратную небольшую процессию из трех человек. Однако, насколько он мог разобрать, хвоста он не нарисовал.
  В последнем выпуске New York Post был опубликован заголовок: ТАЙНА ВЗРЫВА В IDLEWILD. Ник купил газету, зарегистрировался за столом с непонятными каракулями и принялся за несколько минут читать в уединении уютной комнаты на седьмом этаже.
  Это была всего лишь общая история, вдыхающая в себя неразгаданные загадки и не предполагающая официального раскрытия странного события, но она действительно содержала один отрывок ценной информации:
  "... был идентифицирован как Пабло Вальдес, секретарь кабинета Минирио. Полет не был официальным по своему характеру, как сообщили сегодня власти. Минирио, даже в большей степени, чем его соседние латиноамериканские страны, в последние месяцы представляет собой мировую проблему из-за Попытки красных китайцев проникнуть в страну с планами сателлитов ... "
  Яблочко для мистера Хока, снова.
  Бернс из Великобритании, Ахмед Тал Барин из Индии, Ла Дильда из Перу и теперь Вальдес из Минирио. Что-то было незнакомо, когда четыре дипломата погибли одинаково. Как, черт возьми, страховые компании могли пойти на такое слабое прикрытие, как убийство, ради страховки? Или это была просто официальная ложь, чтобы обмануть врага, пока ФБР выискивает дополнительную информацию? О да. Одно исключение. Ошибка пилота. Возможно, это было настоящим исключением.
  Да ладно, получился настоящий интернациональный суп. А мистер Хок был просто поваром, который помешивал кастрюлю.
  Стальная рука Вальдеса… Возможность устройства бомбы была захватывающей и ужасной. Было бы интересно посмотреть, что CAB и все другие власти сделают из одного взрыва, которого не было в самолете. В каком-то смысле это был прорыв - он сузил поле исследования.
  Картер задавался вопросом, почему Рита решила встретиться у Фонтана. Вездесущее сомнение поднялось в глубине его разума. Это будет отличное место для всех, кто хочет его убить.
  «Не бросайся с пистолетом», - сказал он себе. Это может оказаться очень приятной ночью в городе с очень красивой девушкой, которая доверчиво обратилась к вам за помощью.
  Ага. Совпадение, совпадение, совпадение. Их было слишком много - серия взрывов, мольба красивой девушки, устраивающей встречи в самых необычных местах, неизвестный нож с неизвестным мотивом. И все, что он делал, это занимался своими делами. И поговори с Ритой.
  Он беззвучно насвистывал, поправляя содержимое карманов и поправляя Вильгельмину, Гюго и Пьера, чтобы они более плотно сидели на своих привычных местах.
  Встреча у фонтана Plaza
  Фонтан Плаза выглядел оазисом в хаотичном водовороте Пятой авеню. Серебристые брызги играли в полумраке, приятное зрелище для прохожих. Большой старый отель позади него выглядел как пережиток рококо другой эпохи. Широкий простор Центрального парка бросал взгляд на север.
  Прямо через площадь клиентов ждала очередь из экипажей. Один поворот через парк - и влюбленные могут насладиться глотком свежего воздуха и романтики даже в такой измученной космополитической вселенной, как Манхэттен.
  Глаза Ника остановились на картине, когда он пересек Пятую и увидел Риту Джеймсон. Его заинтересовала не только красивая картинка, хотя Рита выглядела даже красивее, чем его мысленный образ. Наряд хозяйки был заменен коротким синим платьем с почти рельефными обтягивающими линиями. Легкое вечернее пальто было небрежно накинуто ей на плечи, а светлые волосы свободно ниспадали на бархатный воротник. Но Картер прочел беспокойство в ее возбужденных движениях. Почему так нервничаешь? Он не опоздал. Может быть, реакция.
  Молодая пара медленно шла под тонкими деревьями и шептала друг другу. Наполовину скрытый тенью в северо-восточном углу был невысокий, приземистый мужчина в мятом костюме из хлопчатобумажной ткани и мягкой фетровой шляпе в тон. Он делал вид, что изучает часы, но его глаза были прикованы к Рите.
  Ник почувствовал холодный прилив гнева. Итак, он собирался быть мишенью
  
  
  
  
   Нет, давай! Кто бы не посмотрел на красивую девушку, расхаживающую по площади? Что ж, этот ублюдок не должен так смотреть.
  Он ускорил шаг и пошел рядом с ней, пока она шла к 59-й.
  «Привет, Рита».
  Рита повернулась, ее глаза испугались. Затем она улыбнулась.
  «Вы дали мне хорошее начало. Думаю, я нервничаю. Как вы, мистер Картер?»
  "Ник." Он взял ее за руку. Пусть следящему есть на что посмотреть. «Не волнуйся. Это старый магнетизм. Я так влияю на людей. Ужин в каком-нибудь тихом месте, где мы можем поговорить?»
  «Если ты не возражаешь, я бы не стал, пока. Может, мы могли бы немного погулять. Или… как насчет поездки в карете? Я всегда хотел попробовать».
  «Если ты этого хочешь, хорошо».
  Что может быть приятнее вечера в парке?
  Ник пронзительно присвистнул и махнул свободной рукой, пока они шли к углу. Первый экипаж с грохотом двинулся вперед.
  Ник помог Рите встать и последовал за ней. Водитель щелкнул сквозь зубы и вяло поднял поводья. Рита снова погрузилась в темноту кабины, ее бедра были тревожно близки к бедрам Ника.
  Мужчина в строгом костюме перестал смотреть на часы и встал, зевая и потягиваясь. Прохлада ума Ника превратилась в холод.
  Мужчина направился к очереди ожидающих кареты.
  Хвост. Без ошибок. Риту сопровождали - или сопровождали - до Фонтана на площади. Вопрос был - почему?
  Их карета свернула с ярко освещенной улицы в темные окрестности Центрального парка. Если что-то и должно было случиться, это могло случиться и здесь. Он был готов.
  Он повернулся к Рите.
  «Хорошо, давай сначала поговорим о бизнесе. Тогда мы сможем начать развлекаться. О чем ты хотел меня видеть?»
  Рита тяжело вздохнула. Некоторое время она молчала. Ник украдкой выглянул в маленькое заднее стекло. В кадре появился другой экипаж следящий, без сомнения.
  Рита начала медленно.
  «Это было как-то связано со взрывами. Взрывались самолеты».
  Ник удивленно взглянул на нее.
  "Все самолеты взрываются?"
  «Я не связывался с этим до сегодняшнего дня. И, возможно, это не имеет ничего общего с тем, что произошло сегодня. Но я знаю, что что-то не так с тем, как Стив пошел. Вот почему я хотел тебя видеть. Он не разбить тот самолет. Я знаю, что это не его вина. А теперь кто-то пытается меня достать ".
  "Что ты имеешь в виду," достать тебя "?" Ник нахмурился и взял ее за руку. "Послушай, дорогая, тебе лучше рассказать мне историю с самого начала"
  «Я попробую. Но дай мне сначала сигарету, пожалуйста».
  Щелкнув зажигалкой, в ее голубых глазах было видно неистовое беспокойство.
  «Он был пилотом, и мы были помолвлены. Мы собирались пожениться после этой поездки. Я имею в виду мою поездку. Мы планировали это несколько месяцев назад. Но его самолет взорвался. Было слушание, и они сказали, что это его вина, он поздно ложился, устал и беспечен, и он разбился. Но он этого не сделал. О, Боже, когда я сегодня утром увидел этот беспорядок, этот ужасный звук и всех этих невинных людей, я знаю, на что это было похоже для него, и я терпеть не могу…! "
  "Прекрати это!" Ник взял ее руку и жестоко сжал. «Вы не знаете, как это было для него. Бог знает, что я не могу понять, что произошло, из того, что вы мне рассказали, но если самолет взорвался, он ничего не почувствовал. Кто теперь пытается добраться до ты, а почему? "
  «Я не знаю, кто, я не знаю почему. Может быть, потому что я раздражал себя. Просто потому, что знал, что это не его вина».
  "Что заставляет вас думать, что кто-то пытается до вас добраться?" Голос Ника был таким же холодным и требовательным, как голос прокурора.
  «Потому что я получил фальшивое письмо и потому что сегодня днем ​​кто-то пытался проникнуть в мою комнату, вот почему!» Ее голос повысился до почти истерического тона.
  «Кто-то попал в мою», - мягко сказал Ник. «Хорошо. Мы вернемся к этому. Что насчет Вальдеса?»
  Уличные фонари с Пятой авеню исчезли, когда карета, запряженная лошадьми, с шумом зашумела дальше на запад в центр парка.
  "Что насчет него?" Глаза Риты были влажными. "При чем тут он?"
  «Думал, ты сказал, что нашел некую связь между взрывами», - осторожно сказал Ник. «Мне просто интересно, что вы знаете о нем. Вы, кажется, знаете его довольно хорошо».
  «О, да. Он часто летал с нами. Его правительство было очень занято».
  "Разве это не было грубо для одноручного человека?"
  Она приподняла подбородок. «Вы видели его. Он прекрасно держался. Он потерял руку во время революции. Вальдес рассказал мне все об этом. Он был в своем роде прекрасным человеком. Полагаю, то, что произошло сегодня, было своего рода ужасным политическим заговором».
  «Забавно, как постоянно возникает идея бомб, - размышлял Ник. В сорока ярдах позади них за маленьким окошком вырисовывался второй экипаж, похожий на катафалк. «Еще один вопрос, а затем вернемся к вашей истории. Почему вы захотели встретиться на улице и прокатиться в парке? Вместо того, чтобы позволить мне отвести вас в какой-нибудь уютный ресторан, где мы могли бы спокойно поговорить?»
  Глаза Риты встретились с его. "Потому что я не хотел попасть в угол. Я не хочу, чтобы меня окружали люди, когда я не могу доверять ни черту ни одному из них.
  
  
  
  
  
  «Я ценю твои чувства, - пробормотал Ник, - но я думаю, что ты действовал по неправильному принципу. Водитель… запусти двигатели, не так ли? Я думаю, мы могли бы пойти немного быстрее».
  Рита напряглась. "Что-то не так?"
  «Может быть, не очень. Просто держитесь подальше и будьте готовы нырнуть. У вас не было бы никакой личной заинтересованности в том, чтобы за мной следили, не так ли?»
  "За то, что вы следили! Ради бога, нет!" Голубые глаза расширились, показывая одновременно страх и удивление.
  «И кто-то пытался добраться до вас. Вы когда-нибудь замечали, что кто-нибудь проявляет интерес к Вальдесу? Или - попробуйте это так - есть ли у кого-нибудь основания думать, что вы были особенно дружны с Вальдесом?
  «Нет», - ответила она. «Нет обоим». Она внезапно вздрогнула.
  «Хорошо, вернемся к Стиву. Кто Стив?»
  «Его звали Стивен Андерсон». Ее голос был низким монотонным. «Раньше он летал на World Airways. Четыре месяца назад он разбился. По крайней мере, они так сказали. Сначала в газетах говорилось, что самолет взорвался в воздухе. Потом было слушание, и они сказали, что он разбился. Потому что он поздно ложился и пил. Ну, он не был. Я должен знать. Но они мне не поверили. А потом пару недель назад я услышал, что они нашли багажную бирку с его именем на ней, и я знал это не могло быть правдой ".
  Перед ними возникла длинная линия огней и внезапного сияния. Впереди лежала 79-я улица. Карета притормозила. Ник снова осмотрел тыл. Вагон номер два приближался. Он нахмурился. Водитель, сидящий на переднем сиденье, не был ни стар, ни характерен для своего вида. Не было ни цилиндра, ни шаркающей позы. Его охватила тревога, но он легко откинулся назад, и его правая рука нашла Вильгельмину.
  "Почему это не могло быть правдой?" он спросил. «В багажной бирке нет ничего странного».
  «На этот раз было».
  Движение сгустилось, лошадь нетерпеливо заржала. Карета позади подошла достаточно близко, чтобы коснуться.
  «Они должны быть так близко? Движение не так уж и плохо!»
  «Верно, это не так, - тихо сказал Ник. «Откиньтесь назад и опустите голову».
  "Какая?" Лошадь позади них выгнула голову и заржала. У Риты перехватило дыхание. "Вы имеете в виду, что это то, что нас преследует?" Она нервно засмеялась. «Но это же смешно! Они, конечно, ничего нам не сделают. Не здесь».
  «Лучше перестраховаться, чем сожалеть. Опусти голову!»
  Она опустилась ниже на сиденье. Ник сомкнул пальцы вокруг обнаженной задницы Вильгельмины.
  "Кто они?" прошептала она.
  "Разве вы не знаете?"
  Она покачала головой. И тут неожиданно подозрения Ника подтвердились. Весь его опыт шпионажа не подготовил его к чему-то столь немыслимо вопиющему и невероятно невероятному, как поведение людей во втором вагоне.
  Вдруг с внезапностью выстрела из пистолета треснул хлыст. Гортанный голос скомандовал «Хияр!» как кавалерист из вестерна, и экипаж, стоящий прямо за ними, отклонился от линии и рванул в сторону, когда лошадь ловко отреагировала на удар плетью. Их собственная лошадь шарахнулась. Ник бросился через тело Риты и молниеносно швырнул Вильгельмину. На секунду или две экипажи были совершенно рядом.
  Он увидел все это в уродливой вспышке. Из другого вагона на него смотрело лицо человека в строгом костюме. Его правая рука была отведена назад. Металлический предмет в форме яйца, сжимаемый в его руке для метания, был гранатой. Лицо было твердым, целеустремленным, почти лишенным эмоций. Его глаза на мгновение встретились с глазами Ника, когда рука выступила вперед.
  Ник выстрелил с ходу. Вильгельмина злобно сплюнула. Было жуткое пятно багрового цвета, и лицо исказилось до последнего выражения. Рука, держащая яйцо, казалось, зависла в воздухе. Затем карета пролетела мимо и помчалась к поворотной полосе, которая поворачивала обратно к тому пути, по которому они ехали.
  Ник обнял Риту, уткнувшись ее испуганным лицом в впадину своего плеча.
  Взрыв раздался с оглушительным ревом. По парку обрушился залп, разлетелись осколки, разлетелись части экипажа, воздух отравил едкий дым кордита. Взгляд в боковое окно рассказал всю историю. Ник вскочил со своего места, оставив Риту позади себя потрясенной и дрожащей. Их старый возница сидел, как окаменевший человек, приковав руки к поводьям.
  Вторая карета лежала на скрученном боку на холме, покрытом листвой, два колеса безумно вращались. Разбитый каркас кареты был дырявым, как швейцарский сыр. Лошадь вырвалась из расколотого языка телеги и взволнованно вздымалась к подножию высокого дрожащего вяза. Искать человека в карете было бесполезно. Граната, взорвавшаяся в этих узких пределах, могла быть довольно смертельной для любого, даже если пуля не нашла его первой. Но был еще водитель. Куда, черт побери, он ушел?
  Ник увидел его слишком поздно.
  В темноте под деревьями он поднялся на ноги и бросился к другой стороне кареты, которую оставил Ник. Рита вскрикнула один раз, высоким пронзительным крещендо ужаса, которое прекратилось с ужасающей внезапностью.
  
  
  
  
  . Приглушенный стариковский крик водителя Ника был заглушен цепочкой из четырех или пяти ужасающе быстрых автоматных выстрелов.
  Его сердце сжималось от агонии поражения, Ник рванул обратно в свою карету.
  Перед ним вырисовывалась высокая злобная фигура, фигура водителя, которого не было. Он уклонился от своей убийственной работы, ища большего. Он увидел Ника, и его пистолет поднялся. Армейский .45 - тяжелое, мощное, убийственное оружие, предназначенное для убийства.
  Парк был наполнен криками и пронзительными воплями.
  Ник выстрелил в руку, которая держала .45, а также по коленям и бедрам, которые поддерживали эту машину для убийства тела. Он продолжал стрелять, пока вещь перед ним не лежала изрешеченной и истекающей кровью. Но небольшая прохладная часть его мозга сказала ему позволить существу прожить еще немного. Выстрел, который должен был убить, остался внутри пистолета. После очередной очереди наступила тишина. Но звук начал просачиваться в его разум: испуганный плач старого кучера, слишком напуганного, чтобы бежать, сбивающий с толку ропот ближайших автомобилистов, далекий визг сирены.
  Ник бросил быстрый взгляд на темный салон кареты.
  Рита Джеймсон больше не боялась и перестала быть красивой.
  Пуля 45-го калибра перебила ей лицо и грудь. Она лежала, прижатая к обивке, больше не человек, а возмущенная масса мясистой плоти.
  Ник закрыл свой разум от ужаса и быстро отвернулся, чтобы наклониться рядом с человеком, который так почти поддался чарам Вильгельмины. Быстрый поиск - ничего. Враг массово посылал неустановленных убийц.
  В его сознание вторгся новый звук. Копыта, на дороге поблизости звучат отчетливо и настойчиво. Полиция парка.
  Картер бросился в тень и оставил все позади, стремительно пробегая сквозь деревья, прорезая ровные лужайки в сторону Западного Центрального парка. Его мир был миром уродства и смерти, столкновения с неприятностями и бегства от них. Потому что, если вы дожили до битвы в другой день, вам нужно было держаться подальше от официальных лиц. Вы должны были бежать - даже если это означало оставить позади грязные трупы. Даже трупы друзей.
  Сирена усилилась и остановилась.
  Ник замедлил шаг, поправил галстук и запустил пальцы в волосы. Впереди виднелся выход через обсаженный деревьями переулок.
  У копов будет ошеломленный старый водитель, пара неприглядных трупов, таинственно разбитая карета и умирающий. И враг снова узнает, что он сбежал.
  Но Рита этого не сделала.
  Тот, кто стоял за этим, должен был заплатить за это.
  И заплатить дорого.
  * * *
  Было десять тридцать, когда мистер Хок снял трубку своего служебного телефона. Хоук редко покидал офис до полуночи. Это был его дом.
  "Да?"
  «На этот раз я прошу отличного переднего края. Что-то, что устранит большую бюрократизм».
  Брови Хоука нахмурились. Это было не похоже на N-3 - звонить так часто за один день - что-то было не так.
  "Что у тебя на уме?"
  «Топор обоюдоострый. Самый большой. Джеймсон был изгнан из этого мира сегодня вечером, и я не думаю, что это произошло только из-за меня. Мне снова пришлось использовать Вильгельмину. Она рявкнула, но не закончила кусать. "
  "Понятно. А тот, кого укусил?"
  Ник сказал ему быстро, тщательно подбирая закодированные слова, давая как можно больше деталей, но подчеркивая необходимость срочных действий.
  «Вернитесь через два часа», - сказал Хоук и отключил соединение.
  Ник вышел из телефонной будки на 57-й улице и проехал несколько кварталов зигзагом, прежде чем поймать такси на Третьей авеню до Гранд Сентрал и бара.
  «Двойной скотч».
  Он пил и думал.
  Если у него и были какие-то давние сомнения насчет Риты и ее наполовину рассказанной истории, они были шокирующе развеяны, когда водитель разбитого автобуса сознательно первым нашел ее и накачал горячим свинцом. Значит, кто-то преследовал их обоих.
  Взрыв самолета, пилот, испуганная стюардесса, нож, смотритель у Фонтана на площади, кучер-убийца. Какой в ​​этом смысл?
  Он заказал снова.
  Больше часа на убийство.
  Он сильно напился и ушел на поиски телефонной будки. На этот раз он позвонил в Хэдвей-хаус.
  Та же самая женщина ответила устало.
  "Мисс Джеймсон, пожалуйста".
  «Мисс Джеймсон вышла и не вернулась». Голос звучал окончательно.
  Ник внезапно сообразил, что «Хэдвей-хаус» - это отель для женщин-профессионалов. Конечно, эти гарпии знали, кто приходил и уходил, с кем и когда.
  «Это лейтенант Ханрахан. Сегодня нам звонила мисс Джеймсон в связи с грабителем».
  «Не с моего коммутатора, ты этого не сделал», - подозрительно сказал ответчик.
  "Ты на весь день?"
  «Нет, но я знаю, что происходит в этом доме. Моя обязанность…»
  «Ваш долг - сотрудничать с полицией», - сказал Ник как можно холоднее. «Хотите, чтобы пара полицейских в форме допросила вас в холле?»
  Носовой голос был взволнованным.
  «О нет! Это было бы так плохо для этого места…»
  «Так же, как и бродяга. Теперь. Мисс Джеймсон очень ясно дала понять, что не хочет втягивать отель в какие-либо неприятности. Она также сказала, что позвонит в участок.
  
  
  
  
  сегодня вечером и сообщите нам, были ли предприняты дальнейшие попытки приставать к ней ".
  «О, ну, если она не позвонила, это значит, что с ней все в порядке…»
  «Не обязательно, мэм, - многозначительно сказал Картер.
  «О. О, но не было попытки приставать к ней…»
  «Тогда ты об этом знаешь», - вмешался Ник.
  «Да, но это было ничего! Бедная девочка была в истерике из-за того ужасного дела в аэропорту. Этот человек был всего лишь следователем, он хотел задать ей еще несколько вопросов…»
  «Он позвонил первым? Или по телефону со стола?»
  "Ну нет." Голос звучал озадаченно. «Он не знал, по крайней мере, не из-за стола. Я не так много знаю о входящих звонках, понимаете…»
  "Тогда откуда ты знаешь, кем он был?"
  «Ну, он так сказал, когда мы увидели, что он спускается вниз после того, как она закричала».
  «Это такая же охрана в вашем отеле?» Он был искренне зол. «Хорошо, теперь неважно. Так ты его видела. Как он выглядел?»
  «Ну, - и теперь она заняла оборонительную позицию, - вполне респектабельная, хотя и не очень опрятная. Он был вроде невысокого и толстого и - и на нем был костюм из хлопчатобумажной ткани. Довольно поздно для этого времени года, но это то, что он носил."
  "Вы предпринимали какие-либо дальнейшие попытки допросить его?"
  "Нет, конечно нет."
  «Почему, конечно, нет? Вы смотрели его полномочия?»
  «Почему, нет. Он ушел, вот и все. Он просто улыбнулся и ушел. Он, казалось, понял, что она в истерике».
  "Он вернулся?"
  "Нет, он…"
  "Вы говорили с мисс Джеймсон?"
  «Нет, она заперлась в своей комнате. Она даже не видела его, ни с кем не разговаривала».
  "Хорошо. Спасибо. Ваше имя?"
  «Джонс. Аделаида Джонс. И что ты сказал? ..»
  «Еще кое-что. Она ушла сегодня одна?»
  «Да, она сделала. Но - теперь, когда я думаю об этом - она ​​вроде как присоединилась к группе людей и вышла с ними, но на самом деле ее с ними не было».
  «Ясно. Вот и все».
  "А как ты сказал свое имя? .."
  Ник повесил трубку.
  В конце концов, когда пришло время, он позвонил Хоуку.
  "Да?"
  "Ленточный резак работал?"
  «Довольно хорошо. Прикус был плохим, но время было».
  "Видите это сами?"
  "Я сделал." Голос Хоука был уклончивым. «Консультации будут полезны. Есть предложения?»
  «Да. Но сначала одно. Есть какие-нибудь сведения об этой доставке?»
  "Пока ничего."
  «Жалко. Но у меня есть доставка». В портфеле Ника все еще был нож Пикколо. Возможно, ему следовало оставить его на месте, но не было возможности узнать, кто будет первым на сцене в комнате 2010. «Боюсь, это немного, но это лучшее, что я мог сделать, прежде чем покинуть комнату. К сожалению, ничего общего с сегодняшней ночью ".
  "Я устрою встречу. Отель, который вы упомянули?"
  «Все в порядке. Он будет на стойке с надписью« Мастерсон ». Но насчет завтрашней посылки не ходите в гостиницу.
  "Хммм." Ник почти видел, как мистер Хок дергает себя за левое ухо. - Для разнообразия можно также совместить приятное с полезным. Завтра Форд выступит на стадионе. Вам подходит секция 33?
  «Хорошо. Мы дадим ему топор».
  «Для жителя Нью-Йорка это нехорошо говорить», - сказал Хоук. "Спокойной ночи."
  «Я всегда так люблю», - сказал Ник и повесил трубку.
  Что-то гнилое на стадионе Янки
  Тони Кубек экспериментально размахивал битой в круге отбивающего, когда Ник Картер нашел мистера Хока. Хоук сгорбился над карточкой, делая записи шариковой ручкой. Его спортивная рубашка с открытым воротом и пуловерная кепка выглядели так, будто он в них жил, как будто он носил их, чтобы косить траву по воскресеньям и придумывать в своей мастерской вещи, чтобы радовать внуков. Насколько было известно Нику, он никогда не был женат. Он жил только своей опасной и тяжелой работой. Но сегодня его худощавое, кожистое лицо пограничья олицетворяло бейсбольный фэндом на всю жизнь во всей его преданности.
  Ник устроился поудобнее, скрестил колени и смотрел, как Кубек после первой подачи отправил одиночную линию в центр. Он поднес руки ко рту и проревел: «Молодец, Тони!»
  Хоук одобрительно кудахтал. «Операция сейчас большая, Ник. Нельзя терять время. Мне нужно немедленно доставить тебе пакет. И не совсем тот, который я планировал. Ты дал нам кое-что новое, над чем можно поработать».
  Ник кивнул. "Что у тебя есть?"
  «Один. Обратных звонков в Билтмор не было. А-24 вошел и обыскал вашего посетителя. Ничего. На K-7 остались отпечатки ножа. У вашего друга, мойщика окон, невысокая репутация и репутация наемного работника. убийца. Но ничего серьезного к нему никогда не приписывали. Однако у нас есть одна вещь. С ним связался в его баре-тусовке мужчина в костюме из хлопчатобумажной ткани. И мы получили описание. Оно соответствует вашему.
  «Два. A-24 провел утро в аэропорту. Человека с таким описанием видели на смотровой площадке за некоторое время до взрыва и некоторое время после него. Но раньше он наводил справки о рейсе 16. Они вспомнил его из-за этого.
  «Три. Так называемый кучер прожил достаточно долго, чтобы проклясть и тебя, и Сирсакера, и сказать, что его приказ заключался в том, чтобы забрать девушку любой ценой. Он получил эти приказы от Сирсакера, который получил его из-за границы. От какого-то чертова иностранца, - сказал он. А потом, к сожалению, он умер ».
  "Хорошо,
  
  
  
  
  
  Это было бесполезно. - Ник кисло пожал плечами.
  «Немного, но это заставило нас задуматься, как он получил свои заказы. Не так-то просто, если они прибывают из-за границы. И там у нас был небольшой перерыв».
  Трибуны ожили аплодисментами, когда Треш направил высокий мяч в левый центральный угол поля, который отскочил на трибуны для дубля по основному правилу.
  "Какой перерыв?"
  «На том, что осталось от вашего друга Сирсакера, мы нашли пачку сигарет. А внутри целлофана мы нашли телеграмму. Она была отправлена ​​из Лондона позавчера, и в ней говорилось:« Наблюдайте за завтрашним рейсом 16 с Ямайки, если необходимо, призовите комитет. это уже организовано, но лучшие намерения иногда терпят неудачу. Важно сохранить конфиденциальность миссии. Доверяйте, что вы встретитесь с ситуацией соответственно. Это было подписано «Красный» ».
  "Это что-нибудь значит для нас?"
  «Еще нет. Тебе нужно знать больше, но на данный момент я уже достаточно сказал». Он полез в карман. «Когда появится хот-дог, возьми два. Мое угощение».
  Его рука сжала долларовую купюру в ладони Ника. Ник почувствовал, как что-то твердое и металлическое сложилось в пачку. Ключ.
  «Центральный вокзал», - пробормотал Хоук. «Все, что тебе нужно на данный момент. Вы можете узнать у меня позже о любых новых событиях. Но я могу сказать вам следующее. Вы снова будете путешествовать, и скоро. Первым делом после игры с мячом постригитесь».
  Ник возмущенно посмотрел на него. "Я уже сделал."
  Хоук позволил себе осмотр. «Недостаточно. Экипаж. Вы будете молодым человеком из колледжа».
  Ник застонал. "Что дальше?"
  «Затем ты будешь говорить. Что еще у тебя есть для меня?»
  Картер рассказал ему о своем разговоре с Hadway House, пока его глаза искали хот-дог. Этим утром он был у парикмахера, а затем позвонил Максу Диллману в Лондон. Макс подтвердил все, что сказала Рита, добавив, что она чертовски хорошая девушка и что это чертовски ужасно в отношении Стива. Он познакомился с ними обоими через туристический бизнес, и она пришла к нему с разбитым сердцем после взрыва, унесшего жизнь Стива. Конечно, это был взрыв. На слушании пытались обвинить его в пьянстве, но это не помогло. Не с людьми, которые его знали. Конечно, она приставала к властям, а потом ей пришлось отложить письмо. А потом выяснилось, что письмо никто из авторитетов не прислал.
  "Что она имеет в виду по поводу багажной бирки?" Картер спросил его.
  "Разве она не сказала тебе сама?"
  «Я не хотел больше давить на нее, пока что». Почему-то он не мог заставить себя сказать Макс, что она мертва. «Подумал, если бы я сначала проверил у тебя, я мог бы просто облегчить ей задачу».
  «Вы могли быть правы. Что ж, суть в багажной бирке заключалась в том, что он никогда - и я имею в виду никогда - не носил с собой сумку. С ним было что-то вроде того, у пилотов есть эти жучки. У него была чистая рубашка в каждый порт - использовал шкафчик, и он не стал бы носить сумку. Так что это вызвало уродливую мысль. Странная сумка, странный взрыв. Это не было крушение, мальчик, не ошибка пилота. Я знаю этих детей ».
  "Ты имеешь в виду, что знал их.
  «Хорошо, Макс. Я не думаю, что письмо когда-либо было отслежено?»
  «Нет ни единого шанса. Это сделало одну хорошую вещь. Это заставило их серьезно относиться к ней. Но они все равно не поверили этой истории».
  Они поговорили еще немного по краям темы.
  «Рад тебя слышать, Ник», - закончил Макс. "Помогите ей, а?"
  «Я попробую», - деревянным тоном сказал Ник. «Спасибо, Макс».
  Продавец хот-догов бродил по подиуму, хрипло рекламируя свой товар. Ник поманил и заказал две. Хоук хмыкнул и осторожно взял откровенное слово.
  Микки Мантл подошел к тарелке с двумя вышедшими, а Треш припарковался на второй базе. Стадион разразился аплодисментами.
  «Я тоже проверил Лондон, - сказал Хоук. «Это прикрытие. Они не думают, что это была ошибка пилота».
  «Боже мой, они могли бы ей это сказать». Ник яростно закусил хот-дог.
  «Они не думали, что это разумно. Кто-то приложил столько усилий, чтобы подбросить ложные доказательства, что они подумали, что им лучше укусить».
  Ник молча допил хот-дог.
  «Получите девушку любой ценой», - пробормотал Ник. «Пара убийц для нее и пара для меня. Я так понимаю, они хотели ее, потому что она слишком любопытна по поводу взрывов. А я? Потому что они каким-то образом знали, что она пришла ко мне за помощью. ты считаешь? "
  "Я считаю." Хоук вытер пальцы горчицы.
  "Что-нибудь еще о Steel Hand?"
  "Некоторые. Досье в вашем пакете".
  Некоторое время они наблюдали. Фол мяч.
  Ник пошевелился. «Но похоже, что у нас есть Убийца № I, не так ли? Сирсакер, человек, который получил свои заказы из-за границы?»
  «Это одно маленькое лакомство, которое я сохранил для вас», - сказал Хоук. «Похоже, телеграмма адресована не ему».
  "Но ты сказал…"
  Телеграмма была отправлена ​​на адрес A. Brown на 432A East 86th. Подробнее об этом позже. Под распечатанным сообщением было написано карандашом записка. В ней говорилось: Re выше. Встретимся в 9:30 утра Idlewild Cobb's Coffee. Магазин. Оповестить всех. Уничтожить сразу. Это было подписано AB "
  Низкий ропот толпы перешел в рев. Микки Мантл качнулся
  
  
  
  
  g его бит, и мяч приземлился в четырех рядах назад в правом центре поля трибуны.
  «Боже мой, почему дурак его не уничтожил?»
  «Наверное, в спешке спрятал и забыл об этом. В конце концов, человеку свойственно ошибаться», - самодовольно сказал Хоук.
  «Да, но зачем А.Б. прислал оригинал…»
  - с нетерпением перебил Хоук.
  «A.B. действительно отправил ее, а Сирсакер оставил ее себе. Время от времени нам приходится вытаскивать выигрышную карту».
  «Второй убийца был неправ, а? Сирсакер не получал приказы напрямую из-за границы. И у нас есть еще один враг, с которым нужно бороться. Боже, они бродят настоящими стаями». Он закурил сигарету и щелкнул спичкой, инстинктивно еще раз оглянув ближайшие места и проходы. Именно в этот момент высокая молодая женщина в элегантном серо-красном хлопчатобумажном платье и черной шляпе с картинками грациозно спустилась по каменной лестнице и заняла крайнее место в ряду прямо за Хоуком и Картером.
  Женщина была так же неуместна на футбольном поле, как и Хоук.
  Ник увидел высокие скулы, тщательно покрасневший полный рот и глубокие, почти миндалевидные глаза, хладнокровно следившие за происходящим на поле. Тонкие, украшенные драгоценными камнями руки сжимали дорогой на вид черный кожаный кошелек. Кожа обнаженных рук была смуглой и чувственной; тело было податливым, движения расслаблены. Она была похожа на тигрицу на солнце.
  Высокая наклонная линия груди, аккуратная талия с поясом и слегка изогнутые бедра отличались изысканной лепкой. Она была не из тех, кого обычно можно увидеть на стадионе Янки сентябрьским днем.
  Хок сказал: «Интересно. Я вижу, ты тоже находишь ее такой. Не сломай себе шею».
  «Действительно интересно. Но, может быть, опасно».
  «Я так не думаю. Слишком явно бросается в глаза».
  «Это может быть то, что мы должны думать».
  Краем глаза Ник мог видеть, как экзотическая новенькая слегка улыбается какой-то личной мысли и небрежно открывает свою роскошную сумочку. Он ждал, сопротивляясь желанию броситься на нее и схватить ее тонкое запястье. Но появился только длинный мундштук, а затем сигарета, к которой она приложила серебряную зажигалку.
  Голубые глаза Хоука холодно блеснули. Он поднялся, чтобы уйти. «Лучше поезжай в Гранд Сентрал. Если женщина охотится за тобой, мы узнаем достаточно скоро. И не забудь о стрижке. До свидания».
  Ник понял окончательность, когда услышал это. Он встал, вежливо извиняясь.
  Его длинные ноги быстрым шагом подняли его по ступенькам. Женщина бросила на него взгляд, когда он проходил, но миндалевидные глаза не проявили интереса и мгновенно вернулись к игре с мячом. Картер почувствовал странное удовлетворение. Ее отстраненность соответствовала ее внешности. Возможно, она была тем, кем казалась, очаровательной искушенной девушкой в ​​бальном парке по собственным причинам. Возможно, ее заинтересовал один из игроков. В этом году они казались такими же популярными, как кинозвезды.
  Ник нашел такси на Джером-авеню и поспешно сел в него, рад снова оказаться в пути.
  Ключ Хоука от шкафчика 701 на Центральном вокзале прожигал дыру в его кармане. Ему уже не терпелось увидеть содержимое посылки, которая дала бы ему больше информации о странном деле сеньора Вальдеса и разбомбленных самолетов.
  Ящик 701 находился в длинном ряду сотен, точно так же, где-то на нижних этажах Центрального вокзала. Квартал имел большое значение, когда нужно было что-нибудь хранить. Для обычных людей, секретных агентов, убийц - всех, кому есть что припарковать, спрятать или доставить.
  В 701 был простой мешок из мешковины. Квадрат размером 8 1/2 на 11 дюймов, перевязанный сизалевой бечевкой. Написанный от руки адрес направлял его: Мистер Питер Кейн, отель «Элмонт», Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. Картер узнал твердую, тонкую руку Хока, похожую на бухгалтера.
  Он закрыл шкафчик и пошел в ближайшую уборную. В уединении маленькой каморки, купленной за десять центов, он открыл сверток. Он вынул стопку машинописных страниц, переплетенных на картон. Он проигнорировал это, обратив внимание на личные вещи в посылке. Был паспорт с редкими штампами; кошелек из страусиной кожи и синяя записная книжка с полированными пальцами; золотая зажигалка, довольно поцарапанная и выгравированная с инициалами P.C .; набор подходящих ручек и карандашей и пара очков в роговой оправе; четкое рекомендательное письмо куратору Британского музея от профессора Мэтью Зеддербурга из Колумбийского университета; и сильно сложенный изношенный конверт, адресованный Питеру Кейну, 412 West 110th Street, якобы от некой Майры Кенинг из Рочестера, штат Нью-Йорк. Письмо внутри гласило: «Дорогой Питер, о Питер, я не знаю, с чего начать. Возможно, с моими снами и чудесными воспоминаниями о той ночи, той невероятной ночи, когда мир перевернулся и ... "
  Ник ухмыльнулся и сложил его обратно в конверт. Доверьте Ястребу добавление романтики, чтобы завершить олицетворение! Это было письмо, которое одинокий мужчина носил с собой в течение месяца или около того, прежде чем выбросить, - убедительный способ одеваться для той роли, которую он должен был сыграть.
  Он открыл паспорт и увидел себя в короткой стрижке, очках с роговыми краями и
  
  
  
  
  выделенное выражение. Ах да - стрижка.
  Быстрый просмотр остального материала подсказал, что нет никаких немедленных действий, кроме второй поездки к парикмахеру, последнего визита к Рузвельту и пары тихих часов в Элмонте с его домашним заданием.
  Час спустя он поселился в отеле «Эльмонт», консервативном десятиэтажном здании в верхнем Вест-Сайде. Импульсивно, он использовал одну из своих неразборчивых подписей, а не ту, которую он дал ему в новом паспорте.
  Его комната оказалась скромной, чистой комнатушкой на седьмом этаже. В крошечной ванной не было окон. Ник запер дверь, повесил куртку на ручку и положил сверток на кровать. Затем он ослабил галстук и приготовился к работе. Быстрая проверка комнаты показала, что опасаться нечего. Окна выходили на Центральный парк, открывая вид, который почему-то потерял привлекательность. Лицо здания было пустым и невыразительным, за исключением окон; только муха сможет перемещаться по такому отвесному фасаду. Пожарные лестницы находились на другой стороне здания, подальше от его комнаты.
  Ник открыл свою сумку Лиггетта, в которой не было всего, кроме портфеля и его долгожданного содержимого, и вынул фляжку.
  Со стаканом в руке он устроился осматривать подарок Хоука. Вильгельмина, Гюго и Пьер заняли место на кровати.
  В бумажнике лежало несколько карточек, лицензий и меморандумов, которые нужно было запомнить. В резюме ему сообщалось, что Питер Кейн был инструктором в колледже Лиги плюща, молодой человек с очевидно большим будущим в археологии. Он подумал, что хорошо, что он участвовал в той экспедиции в Бахрейн, иначе ему пришлось бы больше учиться, чем он мог бы выдержать. Но Хоук рассчитывал, что прошлый опыт Ника поможет ему в настоящем. Остальная информация о Питере Кейне касается его происхождения, его личности и истории его семьи. Письмо девушки, намекающее на джентльменскую сдержанность и, возможно, застенчивость в его характере, прекрасно подошло.
  В бумажнике оставалось сто пятьдесят долларов наличными. В отдельном конверте были обнаружены дорожные чеки на тысячу долларов для Питера Кейна и аккуратная стопка пятерок, десятков и двадцати долларов для Ника Картера. Общий бюджет составил более пяти тысяч долларов. Ник перелистывал банкноты. Он автоматически разделил пачку и начал складывать банкноты в складки и складки, чтобы убрать часть новизны. У него не было намерения распространять их под видом Питера Кейна, низкооплачиваемого инструктора, но, если ему действительно нужно было вложить средства в резервный фонд, он определенно не собирался высыпать пачки совершенно новых денег.
  Синяя адресная книга была заполнена именами, номерами телефонов и уличными адресами людей в таких местах, как Нью-Хейвен, Принстон, Беннингтон и т. Д. Большинство из них были мужчинами и явно работали в академической сфере. Посыпка женских имен облегчила район Нью-Йорка. А в Йеллоу-Спрингс был адрес его сестры. Как очень уютно.
  Скоросшиватель из плотного картона со стопкой машинописных листов стал следующим предметом, который привлек его внимание. Он читал быстро, но осторожно:
  Лорд Эдмонд Бёрнс. Лидер лейбористов, Великобритания. Умер 1 июня 1963 г. на английском побережье Атлантического океана. Авария вскоре после взлета самолета World Airways. Семьдесят девять убиты. Взрыв неустановленного происхождения. Подозрения в ошибке пилота оказались необоснованными. Свидетельства закулисного вмешательства. Смотри ниже. Бернса заменил Джонатан Уэллс, хорошо известный своими симпатиями к красным китайцам.
  
  АХМЕД ТАЛ БАРИН. Пацифист-нейтралист, Индия. Умер 13 июля 1963 года. В Тихом океане взорвался самолет американской авиакомпании Orienta Airlines, погибли шестьдесят семь человек. Причина бездоказательна. Фракция индийских пацифистов во главе с Талем Барином теперь находится под влиянием сторонников красных китайцев.
  
  AUGUSTO LA DILDA. Председатель партии Лола, Перу. Умер 6 августа 1963 года. Северная Африка. Турбовинтовой двигатель Afro-American Airlines взорвался и разбился. Тридцать семь мертвых. Взрыв возложили на человека, отправившего бомбу на борт в отцовском чемодане для страховки. Умеренная партия Лола распущена, реформирована; теперь считается, что он симпатизирует влиянию красных китайцев в Перу.
  
  ПАБЛО ВАЛЬДЕС. Секретарь кабинета министров, Минирио. Умер 3 сентября 1963 года. Аэропорт Айдлуайлд, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. В результате взрыва на поле погибли одиннадцать человек. Причина не установлена. В последние месяцы Minirio все чаще подвергается инфильтрации коммунистов Китая. Правительство сейчас в состоянии хаоса. Преемник Вальдеса пока не назван.
  Основная часть файла содержала досье и отчеты CAB, очевидцев, иностранных властей и официальных лиц авиакомпаний; отчеты страховых компаний, связанных с обломками, с подробным описанием различных претензий родственников; и полные биографии первых трех задействованных дипломатов. В истории Вальдеса было одно или два пробела, но этого следовало ожидать в данных обстоятельствах. Несомненно, скоро будет доступна дополнительная информация.
  Один вопиющий, неизбежный факт заключался в том, что в авиакатастрофах погибли четыре человека - четыре человека, которые занимали такие влиятельные должности, которые могли бы позволить красные китайцы.
  
  
  
  
  будьте чрезвычайно счастливы, увидев освободившееся. Каждый мужчина стоял на пути своего рода захвата власти красных китайцев.
  Конечно, не совпадение, а генеральный план.
  Британские официальные лица в результате личного звонка Хоука признали, что их убежденность в ошибке пилота в случае крушения World Airways была подкреплена тем, что квартира пилота была забита бутылками, обнаруженная после анонимной наводки; что невеста пилота, мисс Рита Джеймсон, неоднократно утверждала, что пилот Андерсон придерживается умеренных привычек, провела с ней первую часть вечера и целомудренно удалилась на ночь; что они не приняли во внимание ее историю, полагая, что это естественная преданность влюбленной женщины; что мисс Джеймсон упорствовал в попытках повторно открыть расследование; что она получила вежливое официальное письмо, в котором ее просили осторожно воздержаться от дальнейшего расследования, поскольку ее действия были затруднением и препятствием для следственных органов, которые действительно не закрыли дело; и что, подождав некоторое время, чтобы ее допросили или проинформировали, мисс Джеймсон обсудила это письмо с властями, и все заинтересованные стороны тогда поняли, что сообщение было подделкой, очевидно, предназначенной для предотвращения дальнейшего вмешательства. Однако в результате продолжающегося расследования были обнаружены новые доказательства, и власти согласились, что было бы невежливо поощрять интерес мисс Джеймсон. Поскольку новые факты столь ужасны по своему значению, а фальшивость письма наводит на мысль о чем-то столь зловещем, было сочтено, что следует приложить все усилия для проведения расследования в условиях полной секретности и что мисс Джеймсон следует посоветовать оставить дело в руках экспертов. У нее также должно было сложиться впечатление, что, несмотря на письмо, у них еще не было причин приписывать аварию какой-либо причине, кроме той, которая уже была предложена.
  Другими словами, Рите дали отпор и заставили обратиться за помощью в другое место.
  Человек, обвиняемый в установке бомбы на борту самолета Afro-American Airlines через чемодан своего отца, настаивал на том, что его отец сам предлагал оформить тяжелую страховку, и что он, сын, не имел доступа к чемодану своего отца в течение за несколько дней до крушения даже не знал о расписании полетов. Подобные истории были и у всех опрошенных по поводу страховых случаев. Фактически, власти почти отказались от возможности убийства ради страховки, но позволили общественности и дальше верить в это, поскольку никакие другие официальные теории не могли быть доступны.
  В файлы AX вошли истории каждой катастрофы в том виде, в каком они произошли. Для пытливого ума Хоука они предложили образец. Консультации с другими федеральными спецслужбами определили, что AX, подразделение по устранению неисправностей сотрудничающих служб, возглавит расследование, основанное на возможности международного саботажа.
  Что касается местных событий, краткий отчет не выявил убедительной связи между взрывами и нападениями на Картера и Риту Джеймсон, но полностью поддержал собственное мнение Ника о том, что каждый инцидент является частью одной и той же картины. В телеграмме определенно была установлена ​​связь между Ритой, Ником и рейсом 16, если не окончательно, между этим рейсом и тремя предыдущими катастрофами. Что касается А. Брауна с 432А Восточная 86-я улица, то он, по-видимому, нечасто пользовался малообставленной квартиркой по этому адресу, ежедневно проверяя почту и сообщения, но редко спал там. Агенты засекли это место, но сомневались, что их добыча появится. Однако описание было получено от домовладелицы, а отпечатки пальцев были сняты с различных поверхностей в квартире 4G.
  Расследование ситуации все еще продолжается. Ожидается дальнейшая информация - Ник дочитал до конца.
  Пока что у них было четыре сомнительных авиакатастрофы и четыре погибших дипломата. Но сеньор Вальдес и его стальная рука просто не вписывались в псевдослучайный образец схем страхования и ошибок пилотов, жадных родственников, смертоносных чемоданов и необъяснимых багажных бирок. Сеньор Вальдес взорвал себя не по собственному желанию и почти наверняка своей стальной рукой. Как это было достигнуто и кем? Как такое странное обстоятельство вписалось в образец, представленный первыми тремя катастрофами?
  Теперь Ник снова просмотрел бумажник, адресную книгу и личные документы Питера Кейна. Возраст. Высота. Вес. Место рождения. Родители. Братья и сестры. Образование. Школьный рекорд. Друзья. Спортивный. Другие интересы. Странствия. Кредитные карты. Банковская пластина. ИНН. Медицинская страховка. Членство в клубах. И так далее, и так далее, снова и снова, пока информация не будет отпечатана в его мозгу.
  Из коридора раздался слабый шелест. Он резко выпрямился на стуле, все чувства были начеку. Под дверью торчал уголок чего-то белого. Картер беззвучно поднялся, протянул руку
  
  
  
  
  Эд за Вильгельмину и скользнул к стене возле дверного косяка. Когда он прижался к стене, в комнату въехала белая полоса.
  По коридору разошлись слабые шаги. Он подождал минуту или две после того, как звук стих, а затем протянул письмо к нему, не приближая его тело к двери.
  На конверте было написано его новое имя.
  В нем был авиабилет на рейс 601 из Нью-Йорка в Лондон, вылетавший из аэропорта Айдлуайлд очень рано на следующее утро. Билет был оформлен на имя Питера Кейна. Не было необходимости задумываться об отправителе конверта: a-n-e в "Cane" было написано тем, кто послал билет, так, что оно выглядело как a-x-e.
  Очевидно, Хоук был готов двинуться с места.
  Ник понюхал конверт. Его ноздри раздувались мягким, тонким ароматом редких духов, чего-то экзотического, что он не мог точно определить. Но это определенно не лосьон после бритья.
  Конверт Хока доставила женщина.
  Горящее здание
  Все было в порядке.
  Досье прочитал, информацию запомнил. Питер Кейн вылетал из Нью-Йорка рейсом 601 из Айдлуайлд утром, несомненно, получая дальнейшие инструкции о своей миссии до того, как самолет покинет поле. Ник знал Хоука и его методы.
  Но женщина! ВОЗ? Не Мег Хэтэуэй из офиса Операции. Правда, от нее всегда пахло восхитительно, но Коти был больше в ее роде.
  Ник отложил вопрос для использования в будущем. На данный момент безопасность была главным соображением. Казалось маловероятным, что какой-либо посторонний человек мог знать, где он находится, но неизвестный враг оказался находчивым.
  Дверь была заперта, а пальто Ника висело на ручке, закрывая замочную скважину для посторонних глаз. Он подвесил тяжелый стул под ту же ручку, чтобы сделать проникновение затруднительным, а проникновение украдкой - практически невозможным. Окна были такими же надежными, как высота, и Ник мог их сделать. Он окружил свою кровать газетами, не давая злоумышленнику возможности подойти к нему молча.
  Вы должны были быть в тонусе, если хотели остаться в живых, и вам приходилось спать, пока вы могли, потому что не знали, что принесет задание.
  Ник принял душ и приготовился ко сну. Он мысленно просмотрел факты в громоздком досье, завещанном ему Хоуком. Утром он уничтожит все, что не имеет прямого отношения к Питеру Кейну. Копии всех данных уже будут в файлах всех соответствующих отделов.
  Ник подался спать. Его тихое, ровное дыхание было единственным звуком в комнате.
  Коридор отеля за дверью был тихим и безлюдным.
  Но не на долго.
  Дым.
  Первым признаком этого был резкий удар Ника в ноздри. Он быстро проснулся, глаза напряглись в темноте. Прошло мгновение, пока он собрал свои пять чувств, прежде чем отдать должное призрачному шестому, который, казалось, всегда предупреждал его в случае опасности. Но ошибки не было. Его ноздри рефлекторно сжимались, отстраняясь от едкого запаха удушающего дыма. И все же в отеле было спокойно, как сон.
  Ник потянулся за автоматическим карандашом, лежащим на прикроватной тумбочке. Это также был фонарик с лучом, который пролетал целых тридцать футов на мощных батареях. Ник включил ее, нацелив на дверь.
  Луч света уловил клубящуюся змею черного дыма, тянущуюся по полу из узкого пространства под дверью. Но не было ни признаков пламени, ни бликов оранжевого света. Он продержал луч еще на секунду, прежде чем присесть. Затем он прыгнул в длину через газеты и приземлился, как кошка, на подушечки ног. Дым начал тревожно собираться в комнате.
  Ник знал эту игру. Слишком хорошо это знал, чтобы потерять. Когда не могли войти в берлогу медведя, вы пытались выкурить медведя. На этот раз фишкой игры стала имитация пожара в отеле. Разве испуганные гости, проснувшись от глубокого сна, повиновались своим первым инстинктам и не бросились к двери, распахивая ее, чтобы посмотреть, что происходит, и подышать освященным свежим воздухом?
  Так что оставалось только одно.
  Быстро одеться с подпертым карандашом фонариком, который направлял его, составлял дело нескольких секунд. Он держался спиной к клубящемуся дыму столько, сколько мог, и затаил дыхание, собирая папки и бумаги, чтобы сунуть их в свой портфель.
  Он мог бы крикнуть «Помогите! Огонь!» бросил стул в окно или позвонил вниз и попросил о помощи. Но его инстинкт подсказал ему, что его провод, вероятно, был перерезан. И у него было столько же причин хранить секретность, как и у любого, кто был в зале. До определенного момента Нику приходилось играть по-своему и выходить через дверь. Он прошел обратно в ванную и намочил носовой платок.
  С бесшумной скоростью он отодвинул стул от двери и накинул пальто. Портфель, который он поставил рядом с дверью, где он мог легко добраться до него, когда был готов вырваться. Затем он надел носовой платок на ноздри и завязал за головой. Он выпустил лат
  
  
  
  
  ch-lock с слышимым щелчком, прижал ухо к двери и ждал какого-нибудь сигнального звука.
  Он услышал скрип двери. Кожаные туфли издали тихий жалобный звук, когда кто-то двигался. Ник отступил и распахнул дверь подальше от него, прижавшись к стене.
  Свет из коридора лился внутрь, обнажая длинный резиновый шланг, вьющийся по полу холла. Больше смотреть было некогда.
  Три быстрых приглушенных звука и языки пламени выстрелили в комнату. Картер выдавил правдоподобный крик сдавленного удивления и швырнул стул назад. Услышав звук падения, в дверном проеме показались двое мужчин, темные и неотличимые, с торчащими ружьями и длинными стволами, сделанными неуклюже из соединенных приспособлений, служивших глушителями.
  Двое мужчин выстрелили снова, залп звенящих выстрелов поднял стул и швырнул его по комнате. Наступило короткое, неуверенное затишье.
  Ник оторвался от стены молниеносным движением и по дикой дуге толкнул туфлю с твердым носком вверх. Возможно, это был идеальный удар с места в футбольном матче. Как бы то ни было, смертоносное оружие, примененное с тончайшим французским акцентом Le Savate, поразило ближайшего человека точно по подбородку. Темная шляпа выплыла из макушки его черепа, когда голова отлетела назад. Ник быстро обошел его, пригнувшись. Второй мужчина удивленно каркнул и нацелил пистолет на Ника. Он опоздал. Удар каратэ, когда локоть был направлен вверх, а ладонь застыла в летящем клинке разрушения, яростно рубил и приземлялся с ударами кувалды. Мужчина закричал от боли и рухнул на порог, из его носа хлынули потоки крови.
  Время было на исходе. Отель начал просыпаться. В коридоре хлопнула дверь. Голоса поднялись в вопрошающем крике.
  Картер не собирался разговаривать с полицейскими. Он схватил свой портфель, быстро перешагнул через стонущие человеческие останки в дверном проеме и побежал по коридору к лестнице с криком: «Пожар!»
  Дым послужил полезным отвлечением. Позади него дрожащий голос гостя заглушил его крик «Огонь!»
  Еще большим отвлечением, чем клубящиеся клубы дыма, была бы открытая дверь комнаты почти напротив него с небольшим металлическим резервуаром, из которого струился черный дым через змеиный длинный резиновый шланг. Когда эти канюки очнутся, это потребует некоторых объяснений.
  Ник с удовлетворением подумал об этом, когда проверил свой спуск на втором этаже и направился к пожарной лестнице. Если кто-то ждал его снаружи, они не собирались убивать его у входной двери.
  Он достиг земли и свернул на перекресток улицы.
  Красный «Ягуар» медленно поворачивал за угол в сторону Западного Центрального парка. Ник смотрел. На водителе была черная шляпа с картинкой, которую он видел на стадионе Янки.
  Ник отступил в тень. Сверху доносились крики, но он знал по их приглушенным звукам, что они были направлены на что-то внутри.
  Минуты прошли.
  «Ягуар» плавно завернул за дальний угол и направился к нему. Он вышел из тени, его свободная рука была готова использовать Вильгельмину.
  «Этого достаточно, - сказал он и положил руку на медленно движущуюся машину. Это остановилось.
  Женщина смотрела на него спокойно, только ее приподнятые брови указывали на какое-то удивление.
  «Садись, - сказала она. "Я ждал тебя."
  «Я думал, что ты имеешь, - легко сказал Ник. «Я ждал тебя. Двигайся. Давай, двигайся. Так лучше».
  Она двигалась неохотно. Ник сел за руль.
  «Мне всегда легче, когда я за рулем», - сказал Ник, включив стоп-сигнал. «Мне гораздо приятнее общаться. Вам понравилась игра?»
  «Пять с пустяками, янки», - сухо сказала она. «Скука. А теперь скажи мне, куда ты собираешься»
  Ник повернулся на север, затем обратил внимание на нее. Его прозрачные, почти азиатские глаза и широкий красный рот были такими, какими он их помнил. Но загадочное выражение исчезло, и она посмотрела - что? - Совсем не боюсь. Обидно как-то.
  «Неважно, куда мы идем, пока мы можем поговорить. Начнем с этого: почему вы меня ждали?»
  Она бросила на него сердитый взгляд. «Потому что я видел, как вошли эти два капюшона, и подумал…»
  Его голос обрушился на нее. "Вы их видели или вы их вели?"
  "Как я мог их вести?" Чудесные глаза вспыхнули гневом. "Я был там весь вечер!"
  «О, ты был», - пробормотал он. "Почему это должно быть?"
  «Как ты думаешь, почему? Мне было приказано следить за тобой».
  Он ухнул. "Ха! И с какой целью, могу я спросить? Чтобы убедиться, что у меня проблемы по шею?"
  Зеркало заднего вида ничего не показало. На всякий случай он резко повернул налево и направился к Вест-Энд-авеню.
  "Кто отдал приказы?" - тихо спросил он, краем глаза изучая ее профиль. Стоило изучить. Ему это очень понравилось. Но шпионки для него не новость.
  «Мистер Кейн». Голос был низким и опасным. Значит, она знала его когда-то имя. "Я много знаю
  
  
  
  
  о тебе. Сегодня днем ​​вы сидели с мужчиной в секции 33. Человек, которого я очень хорошо знаю. На самом деле он не одобряет женщин-агентов, но мой послужной список слишком хорош, чтобы даже он его игнорировал. Вы следите за мной, мистер Кейн? "
  Он повернул на юг. «Не совсем, и я надеюсь, что никто другой не знает. Знаете ли вы, - добавил он в разговоре, - что никто не мог найти меня сегодня вечером, кроме как последовать за вами?»
  «Это неправда. Этого не может быть. Я знаю, как быть осторожным».
  Он посмеялся. "В красном ягуаре?" Она издала тихий приглушенный звук. «Между прочим, - сказал он, взглянув на приборную панель, - мы будем сегодня далеко ехать, и нам может понадобиться бензин. Поскольку это ваша вечеринка, у вас есть пять долларов?»
  Из сумочки она вынула пятидолларовую купюру и сунула ему. Он взял его и притормозил, когда перевернул. Освещение приборной панели показало знакомую картину Мемориала Линкольна. Затенение кустов слева от столбов означало оборванные буквы COMSEC. Комбинированная безопасность.
  Он вернул ее ей.
  "Теперь об этом человеке. Кто он был?"
  «Это тот, кого я пыталась показать тебе», - резко бросила она.
  "Как на счет меня?"
  «N-3 от AX. Сегодня вечером я принесла вам конверт. С билетом на самолет. А теперь предположим, что вы позволите мне водить машину».
  «Просто скажи мне, куда мы идем, и я поеду. Мы уже достаточно театральны, тебе не кажется?»
  Было очевидно, что она приложила усилия, чтобы сообщить ему адрес. Но она дала это.
  «Тч. Должен был сказать мне это раньше. Посмотри, сколько времени мы потратили зря».
  Он повернул на окраину города.
  Она говорила горько. Для того, кто должен быть джентльменом, ты умник, не так ли? "
  «Не всегда достаточно умен», - серьезно ответил он. «И ты тоже. Разве тебе не приходило в голову, что им просто нужен кто-то вроде тебя, чтобы привести их ко мне? И ты не думал, что они могли оставить кого-то ждать снаружи, наблюдая за тобой?»
  Она молчала.
  "Вы не сделали Ну, вы должны были".
  «Ягуар» пробрался сквозь автомобильную пробку на 79-й западной улице и легко повернул на Риверсайд-драйв. Впереди Ник мог видеть ярко освещенный контур моста Джорджа Вашингтона.
  «Ты прав», - сказала она наконец. "Может быть, я умница".
  Он улыбнулся и ненадолго положил руку ей на плечи.
  «Я и сам в последнее время не очень хорошо себя чувствую. Как я могу тебе позвонить?»
  Она поморщилась. «Допинг. Идиот. Некомпетентный…»
  «Нет, нет. Я имею в виду твое имя».
  Прекрасные губы изогнулись в улыбке. «На данный момент Джулия Барон».
  «Хорошо. Очень мило. Джули. Надеюсь, ты будешь звать меня Пит. Если, конечно, наш общий друг не так взаимен, как ты утверждаешь».
  Ник плавно остановил машину перед линией коричневого камня, лежащей на подъеме между 79-м и 80-м.
  "Остановите Иуду!"
  Ник последовал за Джулией Барон по короткой каменной лестнице в вестибюль в стиле барокко. Им было не далеко идти. Девушка тихонько поманила налево к широкой двери из красного дерева, обшитой панелями. Металлический дверной молоток, выполненный в виде головы льва, произвел три разнесенных удара, за которыми последовали два коротких, когда Джулия подала заранее подготовленный сигнал. Ник стоял позади нее, держа свой портфель. Хьюго дернулся в рукаве, когда дверь открылась. На них бросился мрак.
  Джулия Барон поспешила с Ником по пятам, а его правая рука была готова к защите.
  Мрак исчез во внезапной вспышке электрического света.
  Ник моргнул.
  Мистер Хоук отошел от выключателя с натянутой улыбкой на кожаном лице и запер за собой дверь. Он кивнул Джулии и бросил на Ника полу-извиняющийся взгляд.
  "Извините, я не могу предложить вам стулья, но это не займет много времени. Извините и за мелодраму, но тут ничего не поделаешь. За границей флот врага, и я не собираюсь привозить в штаб-квартиру в такое время. Если хочешь, можешь сесть на пол ".
  Ник не пожелал. Он нашел каминную полку и оперся на нее. Джулия изящно опустилась, скрестив ноги.
  Все трое - Ник, Хоук и девушка - неловко собрались в пустой комнате. Здесь не было мебели. Ник увидел фойе, ведущее в темноту. Спальня, кухня или ванная. Сейчас это было неважно.
  «Очень хорошее прикрытие». Хоук тяжело вздохнул, как будто ему не нравилось все это дело. «Квартира сдается, и я провожу собеседование с потенциальными арендаторами. Немного поздно вечером, конечно, но это единственное время, которое у меня было в наличии. Как видите, легко убедиться, что мы не настроены на звук. Никакой жук в этом месте, кроме тараканов. А теперь к делу. "
  "Как вы думаете, вы могли бы заставить себя предложить объяснение?" - многозначительно спросил Ник, глядя на красавицу на картинке в шляпе.
  «Позже», - оживленно сказал Хоук. С этими словами он энергично зашагал в темную комнату и снова появился с двумя серыми вещами. Он поставил их на пол, двухместные костюмы American Tourister и чемодан для ночлега, и улыбнулся Нику без особого юмора.
  "Это для вас. Постарайтесь не потерять их. Вы найдете всю одежду, которая вам понадобится, а также последний текст об израильских археологических открытиях последнего десятилетия и пару заметок.
  
  
  
  
  
  ищет ваши сокровенные научные мысли. Один из них уже наполовину заполнен, так что писать не нужно - просто читайте ".
  Ник открыл пакеты, глядя на Хоука.
  "Вы слышали об этом вечере в Эльмонте?" он спросил.
  Хоук кивнул. «Я получил отчет в полицию незадолго до вашего приезда. Надеюсь, вы осмотрели посылку перед тем, как началось шоу?» Ник кивнул, восхищаясь тщательно упакованными сумками и необычайной тщательностью, с которой всегда действовал Хоук.
  «Запомнил. Но я ушел в спешке, поэтому не стал менять содержимое». Он открыл свой портфель и вынул сверток Хока.
  «Да, сделай это сейчас», - одобрил Хоук. "И поскольку вы все это запомнили, мы сразу избавимся от досье.
  «Это самая длинная короткая стрижка, которую я когда-либо видел», - сказал он, наблюдая, как Ник забирает вещи Питера Кейна и перекладывает их в свои карманы. «Но для вас неплохо выглядеть немного заросшим. Не думаю, что нужно напоминать вам, мисс Барон, о ваших обязательствах?»
  «Я не думаю, что это так», - надменно ответила Джулия, и ей хватило благодати выглядеть немного смущенной.
  Хоук явно был не в настроении произносить слова. Он подождал, пока Ник будет готов, затем взял у него папку и положил ее в камин.
  "А что насчет мисс Барон?" - многозначительно спросил его Ник.
  «Мне очень жаль, Кейн», - сказал Хоук так, как будто это действительно так. «Мисс Барон желала нам не наша собственная ветвь. Собственно говоря, азиатская OCI». Он занялся посылкой, убедившись, что она находится точно под открытым дымоходом. «Это, конечно, немного нерегулярно. Я не знал о ее причастности до тех пор, пока не составил свои планы для вас в роли Питера Кейна. Однако. Это может оказаться к лучшему. Сейчас. Я хочу, чтобы вы оба Смотри." Он принял самое педантичное выражение лица. «Это может пригодиться вам обоим, когда дело доходит до надлежащего удаления компрометирующей информации».
  Хоук периодически читал эти небольшие лекции, обычно выбирая для них самое необычное время. Ник подозревал, что он использовал их как средство, чтобы скрыть смущение или колебания. Иногда ему приходилось спрашивать невозможное у одного из двадцати четырех избранных, составляющих ТОПОР; затем он тянул время, возился с сигарой и читал лекцию о молекулярных метаморфозах, ядовитых лишайниках или выживании в пустыне. Очевидно, этот будет коротким. Хоук не начинал с того, что прикуривал сигару.
  Почти в унисон Ник и барон подошли ближе к камину. Хоук вытащил склянку с чем-то из внутреннего кармана пальто и снял пробку.
  Он сделал паузу, посмотрел на Ника и Джулию и отступил. Рука, держащая склянку, оставалась вытянутой над свертком.
  «Кислота», - сказал он школьным голосом. «Очень летучий, с повышенной эффективностью более чем на семьсот процентов выше нормы для таких жидкостей. Chemical War прислала мне партию как раз для таких случаев, как этот. Вы будете удивлены, я могу вас заверить».
  Серебристые капли жидкости стекали из пузырька и мягко брызгали на сверток из мешковины и бумаги.
  Эффект был волшебным.
  Послышалось шипение звука, еле уловимое распространение растворения и - никакого дыма. В течение пятнадцати секунд - Ник отсчитал время по наручным часам - сверток, содержащий всю справочную информацию, сморщился и превратился в иссохшие клочки. Хоук подтолкнул кучу кончиком обуви и выглядел довольным собой. Куча превратилась в рассыпчатую золу.
  «Количество K, они это называют», - сказал Хоук. «Сейчас невозможно сделать что-либо из этих обрывков. Химические вещества превращают все печатные материалы и текстуры в бессмысленные шифры. Я бы сказал, что это улучшение. Не так ли?» Он осторожно вставил пробку и положил пузырек обратно в карман.
  «Денди», - сказал Ник. «Если у меня когда-нибудь будет доступ к количеству К, я уверен, что я его использую»
  Джулия Барон улыбнулась. Высокие скулы рельефно выделялись, подчеркнутые резким верхним светом.
  «Разве вам не лучше передать Кейну то, что он хочет знать, мистер Хоук? Атмосфера немного прохладная, и я думаю, что она исходит от этого холодного отношения».
  «Тростник - мой шафер, мисс Барон, - спокойно сказал Хоук, - потому что он даже себе не доверяет. Сейчас он задается вопросом, не удалось ли вам заткнуть мои старые глаза. Если он не уверен, что вы подлинны, вы можете просто никогда не уйти отсюда ". Он потянулся за сигарой, намекая Нику, что ему самому нужна сигарета.
  Джулия неловко поерзала. К черту этого старика! Это был тяжелый случай.
  Он подрезал, скреб спички, надул.
  «Когда ты уходил со стадиона, Кейн, мисс Барон подошла ко мне с обычным межведомственным удостоверением личности. Ей сказали, где меня найти, и она предоставила непоколебимые и неоспоримые удостоверения личности. которое, как вы помните, это Управление конфиденциальной информации. Она прилетела в Вашингтон с полезной информацией, и ее послали сюда, чтобы увидеться со мной. Известие из Вашингтона дошло до меня позже
  
  
  
  
  
   Я, конечно, слышал о ней, но мы никогда не встречались. Вашингтон настаивает на том, чтобы мы использовали ее. - Он задумчиво заткнул сигару. - Мне пришло в голову, что проникнуть в ваше прикрытие будет труднее, если вы путешествуете вместе. Таким образом, мисс Барон будет завтра с вами рейсом 601 ".
  «Почему, мистер Хок», - сказал Ник с болью. «Вы знаете, что я не замужем. А что насчет моей подруги Майры?»
  Хоук позволил себе слабую улыбку. «Майра - это воспоминание, прекрасная вещь из прошлого. Мисс Барон сбила вас с ног, и вы летите в Англию, полные решимости провести вместе несколько прекрасных дней в лондонском любовном гнездышке. Вы, конечно же, добросовестно подойдете к своим исследованиям. , но ваше свободное время принадлежит вам. Нет причин, по которым информация такого рода должна появляться в официальных записях Питера Кейна. На самом деле вы бы очень внимательно следили за тем, чтобы этого не произошло. Когда вы не погружены в свои работа вы погрузитесь в девушку. "
  Ник оценивающе посмотрел на нее. Да, возможно, так и будет. Она действительно была очень декоративной. В этих сияющих раскосых глазах был дух, а в гибком теле - сила.
  В глазах Хоука вспыхнуло веселье, когда он спросил: «Все ли пока ясно?»
  «Пока», - сказал Ник. Девушка кивнула и внимательно посмотрела на кончик зажженной сигареты.
  «Очень хорошо. Эти два чемодана принадлежат тебе, Кейн. У мисс Барон есть свое. И, как я указывал ранее, я буду ожидать, что она сделает свою внешность более скромной. Была предоставлена ​​соответствующая трезвая одежда. Несколько менее очевидная аура Иными словами, мисс Барон, - твердо закончил старик, - я хочу, чтобы вы немного меньше походили на Мату Хари.
  Джулия подняла брови и лениво потянулась.
  «Леди Дракон, меня звали в Пекин». Она засмеялась с неподдельным удовольствием и сняла шляпу. Ник заметил, что ее передние зубы были слегка кривыми. Таинственная дама превратилась в гамина. Темные волосы упали ей на лоб, высвободившись из шляпы и булавок, и она откинула их назад, взмахнув головой и стройной рукой. Серьги оторвались, обнажив маленькие ушки красивой формы. Ник смотрел с растущим одобрением. Хммм. Возможно, это все-таки было бы неплохо.
  «Так лучше», - проворчал Хоук. «Хорошо, мисс Барон, хватит».
  "Что насчет информации мисс Барон, сэр?" - подтолкнул Ник.
  Хоук медленно затянулся сигарой. "Как я уже сказал, это был мусор, а не твердый факт. Но он связан с тем, что мы начали подозревать. Мы думаем, что знаем, с кем имеем дело сейчас. Вы помните старые файлы на мистера Иуду? "
  "Иуда!" Ник был застигнут врасплох.
  «Да», - мрачно сказал Хоук и попробовал название. «Мистер Иуда. Наш старый друг европейских войн. Обязанности мисс Барон с другой стороны часто приводили ее - и я могу добавить, довольно опасно - на высокие места. В нескольких случаях она улавливала отрывки разговоров и даже действий, это привело ее к выводу, что человек по имени Иуда работал в некотором качестве на красных китайцев. Итак, я прав, мисс Барон: вы никогда раньше не слышали об Иуде? "
  «Верно», - серьезно сказала она. «Это имя ничего для меня не значило. Пока я не проверил в Вашингтоне, и они не прислали курьера с справочной информацией. Тогда я подумал, что лучше прилететь немедленно».
  «Значит, это было не просто ваше предположение, что человек, о котором они говорили, был мистером Иудой?»
  «Нет, это не так. Сначала я даже не был уверен, что правильно назвал имя».
  "Это связано, Кейн. Пока вы были в отъезде, AX и ЦРУ добавляли в свои файлы схем неисправностей. Похоже, Иуда все еще пытается натравить все страны друг на друга, по-прежнему продавая тому, кто больше заплатит. Похоже, что он нашел рынок для своих товаров у китайских красных. Так же, как он это сделал с итальянскими фашистами, нацистами и коммунистами во время войны. У этого человека есть гений для подрывной деятельности, для всего, что направлено на увековечение мировой войны. . Мы считаем, что он снова показал свою руку; на этой штуке есть его печать ".
  Ник нахмурился. «Это так. Это просто мерзкий стиль. Но я думал, что он мертв?»
  Хоук кивнул. "Мы тоже. Это последнее нападение и уход в Альпах должно было быть его знаком. Но его тело так и не было найдено среди обломков Chalet Internationale. Так что, хотя мы думали, что обнаружили его участие в этом бизнесе" в Пуэрто-Бланко и революцию в Идальго, мы не могли повесить на него это. Но в последние день или два дела кипели. Интерпол и объединенные службы безопасности наконец сумели собрать достаточно данных, чтобы убедить Вашингтон в том, что у нас есть цель. История мисс Барон сыграла решающую роль. И ваше случайное участие в последнем взрыве, Кейн, довело все до крайности. К счастью, вы были там. Конечно, мы все еще не можем быть уверены, что мы Иуда после, но все указывает на это ".
  "Красный!" - внезапно сказал Ник.
  "Какая?" Хоук уставился на него.
  "Телеграмма от" Красного ". Цвета Иуды. Предполагается, что у первого Иуды были рыжие волосы ».
  "Ты не видел его?"
  
  
  
  
  
  «Нет, я не имею ни малейшего представления, как выглядит Иуда. Может, он лысый, я не знаю. Но для кодового имени, означающего Иуда, это неплохо. Особенно для тех, кто работает на красных».
  «Возможно, это все, что это значит. Нет, я думаю, ты прав». Хоук задумчиво нахмурился. «Красный для« коммунист »- это уже слишком.« Красный »для« Иуды », хотя… Мне это нравится Да, мне это нравится. Иуда вернулся, хорошо, и мы должны его достать».
  Джулия молча потянулась за другой сигаретой.
  «Давайте подведем итоги», - продолжил Хоук. «Кто-то, почти наверняка Иуда, под прикрытием случайного происшествия совершил четыре авиационных переворота, чтобы уничтожить четырех могущественных врагов Красного Китая». Он пометил их кожистыми пальцами. "Бернс, Тал Барин, Ла Дильда и Вальдес. Четыре верных союзника США и всех миролюбивых стран, по крайней мере одна из которых сейчас находится в смятении. Но теория несчастного случая больше не работает. ЦРУ удалось с информацией, недоступной для CAB и местных властей. Эти катастрофы не были авиакатастрофами. Все четыре почти наверняка были преднамеренными взрывами. Исходя из этого, мы можем двигаться дальше. Четыре самолета каким-то образом подверглись бомбардировке, а их может быть больше ".
  «Три самолета», - напомнил Ник. «Вальдес взорвался. Не самолет».
  Глаза Хоука ожесточились. «Я к этому подходил. Кто бомбит человека, если он главная цель? Предположим, вы взяли это оттуда».
  "Что ж, если мы начнем с предположения, что все так называемые аварии были вызваны установленными взрывчатыми веществами, и что три произошли в самолетах, а одно произошло после высадки пассажира, мы могли бы предположить, что пассажиров использовали для перевозки взрывчатых веществ на борт. Вероятно, неосознанно и, конечно, неосознанно в случае с Вальдесом. Каким злом это было бы! Если твоя жертва несет с собой собственную смерть ». Некоторое время он молчал, разбирая факты. «С другой стороны, история Риты Джеймсон указывает на то, что по крайней мере в одном случае взрывчатка была отправлена ​​на борт, а не перенесена. Кто использует бомбы в самолетах? Кто-то, кому наплевать на человеческую жизнь, пока он получает его собственная жертва. Зачем делать исключение в случае Вальдеса? Это не должно было быть исключением. Он также должен был взять с собой самолет. И зачем - убить всех вместе с ним? Я так не думаю . Чтобы уничтожить самолет и, вместе с тем, доказательства того, что взрыв был направлен против какого-либо конкретного человека ».
  «Я думаю, у тебя это есть, Кейн. Разрыв с закономерностью - это как раз то, что убедило нас в том, что шаблон существует». Хоук зашагал. «Мы подозревали нечестную игру только в трех других авариях. Несвоевременная смерть Вальдеса сводит на нет аварию и вносит в нее дизайн. Факт вашего присутствия на месте происшествия тоже помог». Он покачал головой и сделал бесполезный жест. «Мне очень жаль эту девушку, правда. Хотелось бы, чтобы она знала, что она нам помогла. Потому что ее рассказ о своем друге-пилоте и необъяснимой багажной бирке помог нам извлечь из Лондона некоторую информацию, которую они не осознали было важно. Тогда мы были уверены в двух преднамеренных массовых убийствах. И нападения на вас из-за вашей связи с девушкой, возможно, из-за вашего простого присутствия на месте происшествия, оказали неоценимую помощь ".
  «Рад быть полезным», - иронично пробормотал Ник.
  Хок проигнорировал это. «Но похоже, что Вальдес - главный ключ. Он должен быть им. Если мы знаем, как эта бомба была спрятана на его лице и как это можно было сделать без его ведома, тогда мы бы много знали. Это может быть, как вы говорите, его каким-то образом обманули. Тем не менее, ваш отчет о взрыве, похоже, указывает на то, что взрыв произошел в той стальной руке ... "
  Ник медленно покачал головой.
  «Я мог ошибаться, сэр. Это произошло довольно быстро. Возможно, это было связано с его рукой. Может быть, когда он поднял ее, это движение послужило своего рода сигналом ... ну, возможно, Зирсакеру на смотровой площадке. Или, может быть, он активировал какое-то устройство дистанционного управления ».
  Хоук подумал. «Интересно, чем в то время занимался« А. Браун ». Сирсакер кажется мне убийцей с применением оружия и гранат. Нет, я не могу это купить. Это должно соответствовать бомбардировкам самолетов».
  Джулия Барон слегка кашлянула, привлекая внимание. «Разве в аэропорту не могут определить источник взрыва?»
  Старик перестал ходить и вздохнул. «Обломки самолета - это одно. Большие осколки, которые нужно перебрать, поверхности для изучения - осколки и тому подобное. Но когда человеческое тело разрывается на части концентратом нитроглицерина, что ж…» Он выразительно пожал плечами. «Боюсь, что осталось не так уж много».
  "Нитро?" - повторил Ник.
  «Да. Это единственное, в чем уверены эксперты CAB».
  Ник задумался. Нитроглицерин можно было взорвать при малейшей баночке или встряхивании. Он не мог быть готов в самолете; они несколько раз попадали в воздушные карманы и неровную погоду над океаном. Что же тогда на задворках его разума имелось в виду под словом «готово»?
  "Придумай что-нибудь, Кейн?" Глаза Хоука пронзили его.
  «Да-а. Может быть. Разве это не означало бы таймер? Потому что без него мы все были бы мертвы и ушли
  
  
  
  
  нет - даже если предположить, что он добрался до аэропорта Ямайки на одном из тех сумасшедших такси ».
  «Чего он, вероятно, не стал бы», - тихо сказал Хоук. «Да, я думаю, он у тебя есть».
  «Если бы на нем была взрывчатка».
  «Хорошо, - устало сказал Хоук. «У нас нет времени, чтобы вернуться к этому треку сегодня вечером. Мы знаем достаточно, чтобы подготовиться к следующему шагу».
  «Рейс 601», - предложил Ник.
  «Вот и все. На этом самолете летит мистер Харкорт. Лайл Харкорт, наш посол в ООН. И мы знаем, где он стоит с красными китайцами, не так ли? Ну, они тоже. обеспокоен, он слишком много говорит и имеет слишком много смысла. Если его убрать с дороги, они, по крайней мере, могут надеяться на замену, которая меньше говорит - и тогда только приятное мягкое высказывание о Красном Китае. Так что у нас не может быть Рейса 601 взрывается над Атлантикой ".
  «Будут ли они двигаться так быстро после инцидента с Вальдесом?»
  Хоук покачал головой. «Мы не можем догадаться, и мы не можем позволить себе рискнуть. Мы должны исходить из предположения, что жизнь Лайла Харкорта в опасности».
  Джулия пошевелилась. «Почему Харкорт не садится в армейский самолет и не держится подальше от толпы?»
  Хоук коротко улыбнулся. «Полет якобы является личным. Отпуск. Вы знаете, как мы, граждане, кричим о конгрессменах и прочем гражданском начальстве, которые тратят деньги на увеселительные прогулки. Таким образом, в защиту нашего образа жизни и чтобы не привлекать к себе внимание любой сменой план, мистер Харкорт стремится летать, как любой обычный гражданин ".
  «И ученый мистер Кейн и прекрасная Джулия будут разнесены на куски, держась за руки в воздухе. Америка, это замечательно».
  «Да, это так», - строго сказал Хоук. «А теперь расскажите мне свою версию того, что произошло в Эльмонте».
  Ник кратко обрисовал события вечера, не упустив ничего, кроме точных обстоятельств его встречи с Джулией и первоначальной прохлады между ними. Он остановился на ароматном конверте.
  - Без сомнения, способ мисс Барон подготовить вас к своему появлению. Это другое…
  «Да, мистер Хок», - скромно сказала Джулия. «Завтра, Лаванда Ярдли».
  "Что-нибудь новенькое о моих собеседниках?" Ник вернулся к делу, но его глаза улыбались. Джулия может помешать, но она ему понравится.
  «Сегодня вечером, конечно, ничего. Пока нет. Что касается остального, то полиция готова сотрудничать, но с сегодняшнего утра мы не продвинулись далеко вперед. Труп Билтмора не показал ничего большего, чем я сказал вам сегодня днем. просто еще один пистолет - или нож - нанятый для грязной работы. Пара каретных экипажей были капюшонами с Ист-Сайда, которые убивают всех, у кого достаточно денег, чтобы их нанять. Просто убийство ради наживы, даже в случае Сирсакера. Разница с ним в том, что он был ближе к источнику ».
  «Источником в данном случае является непостижимый А. Браун».
  «Да. У нас может быть что-то там. Еще несколько вопросов в аэропорту выявили интересный факт: кто-то, по их мнению, был тем же человеком, который задавал вопросы о рейсе 16, был замечен разговаривающим с высоким парнем, с которым они сказали:« средний и расчетливый глаз ». Это мало что говорит нам, но предполагает, что Сирсакер получил приказ в аэропорту после того, как X увидел что-то на поле. Возможно, вы и Рита Джеймсон ».
  "Ой." Ник замолчал. Теперь проклинать себя было бесполезно. Но ему в голову пришла фотография Риты. Прекрасное видение, которое мерцало, как в кошмаре, в резком изображении изувеченной, залитой кровью фигуры на сиденье кареты. Тогда к черту Иуду!
  Хоук все еще говорил. "Браун, кем бы он ни был, будет нашей заботой в этом отношении. Вы знаете врага, Кейн. Зачем тратить ценных шпионских агентов на простые казни, когда есть много местных талантов для найма? Очень запутанная и очень умная операционная техника. Слишком плохо, что мы не знаем, как его использовать ".
  Ник собрал свои блуждающие мысли воедино. «Тебе не кажется, что кто-то был немного небрежен со своими засадами и убийствами?»
  «Нет, я так не думаю, Кейн». Голос Хоука был мрачным. «Кто мог предположить, что весь AX окажется на его шее, если он убьет одну стюардессу авиакомпании и одного частного сыщика Playboy?»
  Он полез в карман и вытащил связку ключей. Вручая их Нику, он сказал: «Входная дверь. Боюсь, вам обоим придется остаться здесь сегодня вечером. Это самое безопасное место в городе для вас. В спальне есть две армейские раскладушки. Это лучшее, что мы могли сделать. . Настройте их как хотите. "
  Хоук медленно подошел к двери, затем внезапно повернулся к ним лицом.
  «О, мисс Барон. Вам придется покинуть« Ягуар ». Мы позаботимся о нем. Вы найдете термос с кофе на кухне и несколько сигарет. Вам обоим следует попытаться извлечь максимум из неприятной ситуации. . Мисс Барон, вы здесь, потому что Вашингтон хочет, чтобы вы участвовали в операции. Кейн должен определить вашу ценность и принять участие в этом. Я лично очень горжусь тем, что вы с нами - я знаю ваши заслуги перед этой страной. Так что, пожалуйста, сотрудничайте друг с другом. Держите Лайла Харкорта в целости и сохранности ». Он открыл дверь. «Мистер Иуда - не шутка. Удачи вам».
  В кратком молчании
  
  
  
  
  
   Картер и Джулия Барон посмотрели друг на друга взвешенными взглядами.
  «Сотрудничайте друг с другом! Старый канюк. Я позабочусь об этих раскладушках. У вас может быть спальня. Я буду спать здесь».
  Ник оставил Джулию стоять посреди пустой гостиной, выглядя как недавно прибывший арендатор, недоумевающий, почему движущийся фургон опоздал.
  Его исследование показало ему, что Хоук сделал все, что мог, чтобы предложить им комфорт, не разрушая иллюзию незанятой квартиры. Повсюду были опущены тяжелые шторы. Матовое окно ванной было заперто и зарешечено. Кроватки были застелены и выглядели достаточно хорошо, чтобы в них можно было спать. В термосе было комфортно тепло, а сигареты - в плеерах.
  Он отнес одну из кроваток в гостиную и поставил ее. Джулия прошла мимо него в спальню и вскрикнула, открывая чемодан. Она вышла с чем-то непонятным и бросила на него быстрый взгляд, прежде чем закрыться в ванной. Он разделся до шорт и накинул одежду поверх двойного костюма.
  Появилась Джулия, которая выглядела на добрые пять лет моложе женщины-джатале, которая так уверенно зашагала на стадион Янки и ждала его позже в лихом «Ягуаре». Темные волосы были распущены по ее плечам, а лицо было вымыто и гладко, как у ребенка. И все же ее кошачьи глаза были далеко не детскими. Ник увидел красивую молодую женщину с смуглой кожей, высокой горделивой грудью и высоким, изысканно сложенным телом, свободно обтянутым чем-то, что только женщина, да еще очень красивая женщина, сочла бы подходящим для сна.
  Она увидела высокого мужчину с суровым лицом, почти классическим профилем и великолепно мускулистым телом. Аполлон с изрезанным ножом плечом, широко расставленными стальными серыми глазами и короткой стрижкой, которая каким-то образом выглядела непослушной.
  «Джули, ты красивая. Как насчет кофе?»
  «Я бы очень этого хотел».
  «Вот, ты маневрируй этими мерзкими чашечками, пока я счищаю грязь».
  Он исчез в ванной и некоторое время бодро плескался. Когда он вышел, кофе разлили в две пластиковые чашки, а Джули сидела на кровати. Он сел рядом с ней, и они потягивали все еще обжигающий напиток.
  "Так ты в O.C.I.?" он начал формально.
  "Угу". Ее глаза скользнули по его телу, затем быстро отвернулись.
  Картер заметил этот взгляд и наслаждался им.
  «Предположим, вы рассказываете мне о вашем собственном непосредственном прошлом. Что вы видели и слышали в Пекине; такие вещи».
  Она рассказала ему быстро, в резкой, острой манере человека, привыкшего делать важные отчеты и выслушивать их. Мысли Ника вбирали в себя каждое слово, хотя его взгляд скользил от ее губ к ее губам, а затем к твердым, волнующим грудям, которые поднимались и опускались вместе с ее размеренным дыханием, как будто посылали приглашения.
  Когда она закончила свой рассказ, она спросила его: «Кто такая Рита Джеймсон? Ястреб не рассказывал мне о ней».
  Он сказал ей. Ее глаза расширились от ужаса, когда он описал сцену в Центральном парке. Она протянула руку и нежно прикоснулась к нему, когда его лоб затуманился от воспоминаний о том, что он считал своей собственной виной. У него участилось дыхание.
  "Она была очень красивой?" спросила она.
  «Она была», - серьезно ответил он. «Слишком красиво, чтобы так умереть». Он заглянул в миндалевидные бассейны ее глаз. «Но не так мило, как ты. Некоторые джентльмены предпочитают брюнеток». Ему показалось, что ее дыхание тоже участилось. Он размотал свое тело на шнуре и встал с кровати, схватив ее руки своими.
  «Возможно, нам лучше немного поспать. Мы должны встать очень рано».
  Он осторожно поднял ее на ноги.
  «Возможно, нам следует», - пробормотала она. Она освободила свои руки от его рук и очень легко обняла его шею своими удивительно смуглыми руками. "Доброй ночи." Ее губы коснулись его. Оружие осталось на месте. Его собственные руки поднялись, словно на скрытых нитях, и обняли ее, минуя вызывающую твердую мягкость ее великолепной груди.
  «Спокойной ночи», - сказал он и нежно поцеловал ее в губы и глаза. Ее руки сжались вокруг него.
  «Спокойной ночи», - прошептала она. Ее губы скользили по его лицу. Чудесные груди прижались к его груди. Она чувствовала долгожданное тепло его гибкого мужественного тела.
  «Спокойной ночи», - выдохнул он. Его руки скользнули по ее спине и обвели контуры ее бедер. Одна рука обняла ее, а другая прижалась к его губам. Их губы загорелись от их тел и слились в пламени. Некоторое время они стояли так, два совершенных человеческих тела почти слились в одно.
  Ник запрокинул голову, все еще прижимая ее к себе.
  «Пора спать, Джули», - мягко сказал он. "Вы хотите спать в одиночестве?"
  Ее руки скользили по коже его рук и туловища.
  «Питер Кейн. Кем бы ты ни был… выключи свет. Я хочу тебя».
  Юлия Барон
  Длинный, дрожащий вздох сорвался с ее приоткрытых губ. На полу валялась забытая скудная одежда. Давние воспоминания Картера о графине де Френэ улетели на крыльях новой, более глубокой страсти. Твердые бедра так близко к нему, ритмично волнообразно двигаясь, давая и поднимая
  
  
  
  
   поднимаясь и опускаясь, текущее и отступающее.
  Узкая армейская койка была оазисом удовольствия, затемненная комната - смесью неожиданных и восхитительных удовольствий. Двое, которые жили этим моментом, безо всяких ограничений и стыда занимались чудесной любовью. Ник Картер, он же Питер Кейн, чувствовал, как каждый напряженный нерв в его теле подчиняется текучей красоте Джули и бесконечному, мимолетному фрагменту времени.
  Она говорила с ним несколько раз, задыхаясь, слова были бессвязными, но полными значения, которое так красноречиво выражало ее тело. Он что-то прошептал, ничего, и поймал ее гибкую твердость под собой, его мощные мускулы сделали его тело инструментом удовольствия. Она застонала, но без боли. Она обвела его мочку уха острыми зубами и кусалами и пробормотала, задыхаясь. Тьма растворилась в крошечных отдельных столбиках тепла, столбах, которые соединились в темноте и загорелись. Их чувства закружились в единении парящего счастья. Для кратких, восторженных моментов составные части чертежа, как взорвать железнодорожный поезд или деталь из пистолета 45-го калибра, значили меньше, чем ничего. Они принадлежали к другому слою жизни, а не той жизни, которая сейчас пульсировала между ними. Мужчина и женщина слились воедино. Их умы и сердца пылали бурными эмоциями. Оба почувствовали, как одно целое, ошеломляющий прилив чудесного освобождения.
  «Питер, Питер, Питер». И вздох.
  «Джулия… моя единственная любимая шпионка».
  Они вместе рассмеялись в темноте расслабленным и счастливым смехом.
  * * *
  "Питер Кейн, как тебя зовут?"
  "Джулия Барон, что твое?"
  Она смеялась. «Хорошо, я не буду любопытствовать. Давайте закурим».
  Кофе был теплым, но желанным. Они сидели бок о бок в темноте, их сигареты были двумя точками света в комнате, которая больше не казалась пустой и серой.
  Через мгновение он сказал: «Вы хотите спать?»
  «Ни капли. Ни в коем случае».
  «Хорошо. Потому что у нас есть небольшая домашняя работа, которую я как-то забыл в прессе о более срочных делах».
  Джулия лениво взглянула на него. "Такие как?"
  «Бомбы. Их причина и следствие. Возможно, не самое подходящее время для разговора о них, но у нас может не быть другого шанса. Вы много знаете о сносах домов?»
  Самое темное пятно тьмы двигалось, когда ее темная голова тряслась. Она скорее почувствовала, чем увидела, компактную фигуру на шнуре, так близко к ней. «Три недели, несколько лет назад в Форт-Райли. Короткий интенсивный курс, которым я никогда не пользовался. И, полагаю, с тех пор в него были внесены изменения».
  Кончик сигареты дрогнул.
  «В основном вариации на старые темы. На рейсе 601 вам нужно знать, что нужно искать. Не забудьте стальные руки и сумки, которые трясутся в ночи».
  «Или день», - напомнила она. «Все они произошли днем. А завтра другой».
  «Не в последний раз, если мы будем осторожны. Во время Второй мировой войны УСС разработало целую тележку устройств для сноса домов. Они по-прежнему чертовски эффективны, созданы специально для шпионажа и его детства, саботажа. Слышали когда-нибудь о уловках вроде тети Джемаймы , Стингер, Кейси Джонс или Хеди? "
  «Блин, коктейль, проводник, кинозвезда. Или что?»
  «Вы не слышали о них», - сказал он без всякого выражения. «Каждый из них - это отборный маленький предмет в разносторонней книге тактик шпиона. Вы, конечно, разносторонне развиты, но…»
  Ник описал макиавеллистские устройства, с которыми он столкнулся за свою напряженную жизнь:
  Тетя Джемайма, невинно выглядящая дьяволица с разрушительной силой тротила, представляла собой обычную муку, которую можно было замешивать, поднять и фактически испечь в хлеб. Даже если увлажнить, он все равно был эффективен. «Стингер» представлял собой карманный пистолет с трубкой три на полдюйма; короткий автоматический карандаш на вид. В трубке находился патрон калибра 22 калибра, приводимый в действие крошечным рычагом сбоку. Одно нажатие на рычаг ногтем - и можно убить человека. Кейси Джонс представлял собой магнит, прикрепленный к коробочному устройству, содержащему фотоэлемент. Все, что потребовалось, чтобы спровоцировать взрыв коварного Кейси, - это быстрое отключение света, такое как затемнение, возникающее, когда поезд входит в туннель. Электрический глаз отреагирует на внезапную темноту и отключит взрывчатку. Хеди была приманкой, а не оружием, устройством типа визжащей петарды, которое издавало достаточно привлекательного шума, чтобы позволить агенту создать отвлекающий маневр в любом месте, где он выберет, в то время как реальная сцена разыгрывается в другом месте.
  В каталоге OSS было множество других тонкостей. Ник внимательно их подробно описал, и Джулия слушала. Становилось все более очевидным, что рейс 601 потребует тщательного наблюдения.
  «Вот и все, - закончил Ник. «Могут быть уточнения, но это основные элементы. Хотите обналичить свой билет?»
  «Я бы не стала, если бы могла», - тихо сказала она. «Я видел Харкорта в ООН. Я бы не хотел, чтобы мы его потеряли».
  «Вот почему нам придется каждую минуту быть в напряжении», - сказал Ник. - Кстати, у вас есть какое-нибудь оружие?
  «Спорим, да. Но после всего этого я чувствую себя младенцем в лесу… У меня есть небольшая граната с дорожными часами, которую можно использовать для прикроватных кроватей в незнакомых местах. Маленький калибр 25 калибра, похожий на зажженную сигарету. И гвоздь.
  
  
  
  
  напильник, сделанный из стали Толедо, режет как бритва. Я использовал его только один раз - пока ".
  Ник чувствовал ее дрожь в темноте. Потом она сказала: "А ты что?"
  Он посмеялся. «Вильгельмина, Гюго и Пьер. И небольшая граната, которую я еще не назвал и, вероятно, никогда не буду. Если я не воспользуюсь им, он не заслуживает крещения. А если я это сделаю - что ж, тогда он мертв . "
  "Вильгельмина кто?"
  «Люгер. Мы ходячий арсенал, да».
  Она вздохнула и легла на койку. Ее глаза искали его в темноте, которая больше не была абсолютной.
  "У вас есть L-таблетки?" - тихо спросила она.
  Он был удивлен. "Нет. А ты?"
  «Да. Я видел, что случилось с некоторыми из нас. Я не хочу так кончить. Если они когда-нибудь поймают меня, я хочу умереть по-своему. Я не буду промывать мозги и не буду говорить . Но я не хочу закончить бессмысленным лепетом ... ".
  Ник помолчал какое-то время. Затем он сказал: «Я бы хотел сказать:« Держись меня, малыш, и все будет хорошо ». Но я не могу гарантировать ничего, кроме неприятностей ».
  «Я знаю это», - она ​​взяла его за руку. «Я знаю, что делаю, хотя иногда я это ненавижу».
  Сигареты погасли, кофе закончился.
  Ник погладил ее пальцы, словно считал их.
  «Уже поздно. Нам лучше немного поспать. Сейчас. Утром ты уйдешь сначала, я помогу тебе поймать такси на Бродвее, а потом я выйду отсюда минут через десять. Я встречусь. Вы у стойки взвешивания в авиакомпании, выглядите как голодный любовник. Что, я могу добавить, не составит труда. Вы выглядите запыхавшимися и выжидающими, как будто с нетерпением ждете нашего назначения, но задаетесь вопросом, что бы подумала мать, если бы она могла только знаю ". Она тихо засмеялась. «А потом, ради бога, когда мы сядем в самолет, ты расскажешь мне, как мы должны встретиться! Какое у тебя прикрытие?»
  «Я учитель рисования в Слокомб-колледже, штат Пенсильвания, - мечтательно сказала она. «Судьба - и твой лучший друг - свела нас вместе. Это было как молния в летнем небе… Ну что ж. Завтра настраивайся на следующую захватывающую часть. Кстати, я неплохо рисую».
  Ник улыбнулся и поцеловал ее, легонько положив руки на ее шелковистые плечи.
  «Тогда спокойной ночи. Ты можешь остаться здесь - я буду в спальне».
  Он молча поднялся.
  «Питер», - мягко позвала она.
  "Да?"
  «Я все еще не хочу спать одна».
  «Я тоже», - хрипло сказал он.
  Они этого не сделали.
  * * *
  Рассвет затягивал небо лестницей из ворсистых облаков над бескрайним пространством Айдлвайлда, когда такси Ника Картера остановилось перед зданием «Эйр Америка».
  Джули Барон поспешно закусила его губы на прощание и сунула свои длинные ноги в заднюю часть своего такси, направляющегося в аэропорт. Ник проинструктировал водителя и наблюдал, как «Желтое такси» взлетело. Он вернулся в квартиру и проверил каждый ее дюйм, прежде чем запереться. Небольшая кучка золы в камине превратилась в легкий порошок, бесформенный, как пыль. Ник осторожно собирал окурки и пепел в пустую пачку игроков. Привычка была настолько сильной, что его осмотр был таким же естественным, как дыхание.
  Багаж American Tourister был аккуратно упакован с гардеробом и туалетными принадлежностями, которые понадобились ему в полете. На этот раз ему придется оставить портфель. Блокноты Питера Кейна и его любимые материалы для чтения были в сумке для ночевки, которую он будет носить с собой в самолете. Банкноты в четыре тысячи долларов были на поясе для денег двойного назначения, привязанном к его талии; его карманы были заполнены предметами, на которых было написано, что он Питер Кейн.
  Ник надел черный роговой ободок на прямой нос и оглядел себя в выцветшее зеркало в ванной. Эффект ему скорее понравился. Нам, профессорам, некогда возиться с внешним видом. Удовлетворенный, он ушел, бросив выброшенную пачку сигарет и ключи от квартиры в ближайший удобный мусорный бак. Он заметил, что «ягуара» уже не было.
  Он поймал такси, и прошлое осталось позади. Осталось только долгое счастье ночи с Джули, а также чувство удовлетворения и расслабления.
  След за ним был пуст. Рано утром не было последователей, которые вносили бы разлад в гармонию приятной поездки на аэродром.
  Вильгельмина, Гюго и Пьер терпеливо ждали в своих кроватях, смазанные маслом и готовые приложить максимум усилий. Безымянный фонарик на цепочке для ключей просто ждал.
  Мистер Иуда. Ник мягко выругался про себя. Самое громкое имя в международном шпионаже. Никто не знал, как он выглядел и сколько ему лет. Или его национальность. Просто имя. Кодовое имя, данное ему много лет назад, потому что его призрачное присутствие так часто проявлялось в предательской деятельности. Интерпол в течение пятнадцати лет тратил свои ресурсы в безнадежной погоне. Спецотдел Англии передал все свои данные о нем Службе безопасности, когда волна национальной преступности приняла размеры политического скандала. Безрезультатно. Аргентина обнаружила его нечестивую печать в чудовищном заговоре с шантажом и убийством. Но химера дрогнула и исчезла. Он был мертв; он не был мертв. Его видели; он никогда не был одинаков.
  
  
  
  
   Он был высоким, невысоким, отвратительным, красивым, жарил в аду, нежился в Каннах. Он был везде, нигде, ничего и все, и все, что было известно, было имя Иуды. Сообщения, просачивающиеся через воронку лет, показали, что ему нравилось имя «Иуда» и он носил его с гордостью.
  Теперь он вернулся. Безликий гений саботажа.
  Ник жаждал встретиться с ним, самому увидеть, как волшебник выглядит и звучит. Иуда должен был быть волшебником. Как можно было быть настолько известным и в то же время таким неясным?
  Бегство из Айдлуайлд
  "Дорогой!"
  "Дорогой!"
  "Милая!"
  "Ребенок!"
  Джули ждала его, ее багаж уже был на весах. Они немного неуклюже поцеловались и покраснели друг на друга, что было воплощением любви до свадьбы.
  «Я думала, у тебя не получится», - нервно сказала она.
  «Ерунда», - сказал он легко. "Вы знали, что я буду здесь. Вы взвесили?"
  «Да, вот оно».
  Она выглядела скромно и порядочно, как девушка из Слокомба, штат Пенсильвания. Нику показалось, что он обнаружил каплю Шанель; это было нормально, для особого случая.
  Их сумки ускользнули на багажной ленте. Паспорта проверяли, билеты проверяли. Сотрудник авиакомпании за стойкой взглянул на Ника.
  «О, мистер Кейн. Сообщение для вас. Мне кажется, от вашего отца. Он не мог дождаться».
  "О," с тревогой сказал Ник. "Ты видел папу?" - спросил он Джулию.
  «О нет, он пришел очень рано», - перебил чиновник. «Только что зашел, - сказал он, с прощальной запиской. Хотел пожелать вам удачи в работе». Он многозначительно посмотрел на Джулию.
  Ей удалось еще раз покраснеть.
  "Вот вы, сэр, мадам. Наслаждайтесь полетом"
  Они отошли, и Ник открыл конверт. В нем была копия списка пассажиров рейса 601 и краткое примечание:
  "Дорогой Пит,
  Просто желаю вам удачи и напоминаю, что нужно проверять всю почту в Консульстве. Используйте их оборудование, если хотите подключить кабель. Я буду в Вашингтоне в течение следующих нескольких дней, снова на старом стенде.
  Кстати, похоже, ваша латинская подруга попала в больницу после несчастного случая всего год назад, а не несколько лет назад, как, казалось, думала дама. Похоже, она ошибалась. Неудивительно, что он не совсем поправился.
  Удачной поездки, будьте внимательны и расскажите нам, как идут дела. Мы будем держать вас в курсе, если будут новости из дома.
  Ник нахмурился. Почему история Риты должна противоречить записям о Вальдесе?
  На северной взлетно-посадочной полосе парил сверкающий 710 Jetstar. Ник смотрел, как трап ставят на место. Он посмотрел на часы. Осталось двадцать минут. На мгновение он подумал о Вальдесе и Рите Джеймсон - о них двоих как о человеческих существах. Вчера они были живы. Один явно находчивый и энергичный. Другой красивый, очень красивый, теперь очень-очень некрасивый.
  Он отогнал мысли прочь. Такое мышление было бесполезным. Он вытащил свой авиабилет и поднял сумку.
  «Давай, Джули. Вот, я возьму это».
  Они подошли к решетчатым воротам, обрамляющим взлетно-посадочную полосу, она высокая, изящная, с кошачьими глазами и нахальной праздничной шляпой; он, высокий, серьезный, молодой, по-товарищески нес ее простое осеннее пальто на руке. Очередь пассажиров уже начала выстраиваться, желая продолжить полет.
  Где-то справа прогремел реактивный двигатель. Военнослужащие в форме неспешными шагами начали подниматься по трапу. Ник подтолкнул перемычку в роговой оправе выше на нос - характерный жест для человека в очках.
  За воротами раздались голоса. Ник и Джулия выстроились в очередь за женщиной в голубом платье и куртке, несущей клатч, и высоким пожилым джентльменом с песочно-коричневыми усами и проницательным голосом Среднего Запада. Двое мужчин в темных костюмах быстро направились к трапу. Младший из двоих передал другому мужчине чемодан, отдал что-то вроде приветствия и ушел. Пожилой мужчина поднялся по лестнице. Это был бы Харкорт.
  Юля двинулась вперед. Вспышка ее стройных ног пробудила воспоминания. Ник потянулся за карточкой места.
  На борту его приветствовала дерзкая стюардесса, почти такая же красивая, как Рита Джеймсон. Позади него пухлый руководитель старался не ругаться, пока рылся в поисках посадочного билета.
  Восточное побережье исчезло за горизонтом, и рейс 601 направился в море, носом в сторону Лондона. Небо было ясным, встречного ветра не было. Джулия соблазнительно зевнула и позволила своей прекрасной головке, теперь без шляпы, упасть на плексигласовый иллюминатор. Книга Питера Кейна об израильских открытиях лежала в нераспечатанном виде на тонких коленях Ника Картера. Его рука легко держала Джули. Время от времени они улыбались и нежно шептались друг с другом. Фактически, Джулия рассказывала ему о своем прикрытии и так называемых обстоятельствах их первой встречи. Некоторые детали и диалоги они прорабатывали вместе, тихо смеясь над своим совместным воображением и воспоминаниями, которые у них должны были быть.
  Лайл Харкорт сидел на миде у прохода. Место у окна рядом с ним было пустым, если не считать его чемодана и документов. В данный момент он просматривал утреннюю газету
  
  
  
  
   Ник сидел по диагонали от его изысканной головы и плеч.
  Харкорт был представительным мужчиной средних лет, очень высоким и румяным. Ник увидел сквозь взлохмаченные брови проницательные голубые глаза. Он вспомнил, что Харкорт несколько десятилетий назад был всем американцем, а затем отказался от прибыльной юридической практики, чтобы поступить на службу в свою страну. Его восхождение от фермерского мальчика до губернатора штата и до одного из самых влиятельных и любимых государственных деятелей страны было одной из легендарных историй американской политики. Было бы катастрофой, если бы с этим человеком что-нибудь случилось.
  Рассматривать остальных пассажиров было слишком рано. Ник насчитал около семидесяти голов разного возраста, размеров и форм. Те, кто находился поблизости от Харкорта, в данный момент беспокоили его больше всего.
  Он нежно сжал руку Джулии. Ее глаза открылись.
  "У меня есть склонность к воздушной болезни, вы знали об этом?"
  "О нет!" - сказала она встревоженно. "Тебе плохо?"
  Ник усмехнулся. «Нет. Но у мистера Кейна забавный животик, и ему, возможно, придется бегать взад и вперед по проходу к одной из тех дверей наверху».
  "Ой." Она сказала с облегчением. «Ну, бумажный пакет перед тобой, если ты не справишься. Но, пожалуйста, попробуй. Иногда мне самому не очень хорошо».
  «Нажми на кнопку, ладно? Посмотрим, стюардессу зовут Джанет Рид…»
  Джулия подозрительно взглянула на него и нажала кнопку.
  "Как ты это узнал?"
  "Она сказала нам, разве вы не заметили?"
  «Нет, я этого не делал».
  "Ну, я сделал. Она скорее милая, не так ли?"
  "Два таймера!"
  Одно или два крохотных облака собирались в утреннем небе. Он надеялся, что они или неопытность послужат достаточным оправданием для его жалобы.
  "Да, мистер Кейн?"
  «О… э… мисс. Урн, Джанет. Боюсь, мне немного не по себе. То есть, тошнотворно. Не могли бы вы… предложить что-нибудь?»
  Он неловко сглотнул.
  «О да, мистер Кейн! Я принесу вам таблетку. Они очень хороши. И немного чая. Обычно это помогает».
  Ник вздрогнул. Он чувствовал себя кофе и рюмкой бренди.
  «Спасибо, все будет хорошо. Вы очень любезны."
  Джанет ушла, привлекательно покачивая бедрами.
  «Мой герой», - ласково сказала Джули, подарив ему хорошо притворенный озабоченный взгляд. «Финк на глиняных ногах».
  «Желудок из глины. Давай, суетись надо мной. Но не слишком сильно, это может расстроить меня еще больше».
  «Вот, любовник, позволь мне ослабить твой галстук».
  "Это свободно".
  «Так оно и есть. Тогда суетись над собой, черт тебя побери».
  Джанет вернулась с чаем, сочувствием и таблеткой.
  «Теперь выпейте это, мистер Кейн, и я уверен, что вам станет намного лучше».
  «Моя бедная малышка», - проворковала Джулия.
  Питер Кейн сумел смело улыбнуться. «Спасибо, Джанет. Со мной все будет хорошо».
  Нику удалось подавить чай. "Кстати, тебе что-то нужно?"
  «Большое вам спасибо за то, что вы думаете обо мне в своем деликатном состоянии, но ответ отрицательный. По крайней мере, не перед всеми этими людьми».
  Их глаза встретились в тайном понимающем взгляде.
  В проходе Лайл Харкорт отложил газеты и теперь погрузился в стопку документов, сложенных на чемодане атташе у него на коленях. Он редко поднимал глаза и ни с кем не разговаривал. Полет был таким же безмятежным, как и тихая погода над океаном. Крошечные облака сгущались, но большой самолет с легкостью прорезал их тонкие пальцы. Ни шишки, ни дрожи. «Ну, не могу дождаться, - подумал Ник. Одна сигарета, и я сделаю ход.
  Он зажег по одной для каждого из них и задумался.
  Единственным действием были неизбежные короткие поездки в оба конца прохода. Пассажиры расселись быстро и сонно. Он, конечно, не мог рассказать о личном составе рейса 601. Джанет Рид была единственной, кто пока что показывал себя. Остальным не было нужды появляться.
  Было сложно сидеть и ждать. Пружинные мышцы Ника болели от какой-то активности.
  Сам самолет представлял проблему. Бомбу можно было спрятать где угодно. Там было сто одно убежище для маленьких смертоносных устройств.
  «Я думаю, что меня тошнит», - неуклюже сказал он и погасил сигарету.
  «Поздравляю. Но не делай этого здесь».
  Он резко поднялся, высвободив свои длинные ноги из-под сиденья впереди.
  «Держи глаза открытыми, пока меня нет», - пробормотал он, схватившись за живот. Джули кивнула.
  Ник шел по проходу, его глаза скользили по верхним стойкам, когда он проходил. Никаких забавно выглядящих связок. Но тогда он вряд ли мог ожидать найти что-нибудь с надписью BOMB.
  Он круто вошел в уборную.
  Его выход через несколько минут был более достойным, но его продвижение по гладкому ковровому проходу было неустойчивым. Он был в двух шагах от места у прохода Лайла Харкорта, когда он споткнулся, словно зацепившись ногой за какой-то невидимый комок на ковровом покрытии. Он вскрикнул от смущенного удивления, когда ухватился за подлокотник кресла Харкорта и другой рукой ухватился за опору багажной полки наверху.
  «Очень жаль! Пожалуйста, извините!» - выдохнул он Харкорту на ухо, неловко улыбаясь. "Чертовски неуклюжий с моей стороны ..."
  Румяное лицо Лайла Харкорта было терпимым. «Все в порядке. Не думай об этом».
  Ник выпрямился, все еще улыбаясь.
  "Почему, йоу
  
  
  
  
  Вы Лайл Харкорт. Я знаю тебя где угодно. Неловкий способ познакомиться с вами, мистер Харкорт, но привилегия, сэр. Меня зовут Тростник ".
  Харкорт вежливо кивнул, переводя взгляд на свои бумаги. Но Ник продолжал говорить отрывистыми, восхищенными фразами, его глаза за доли секунды делали картинки, которые в его голове разовьются позже.
  «… В каком-то смысле, сэр, изучаю ваши методы. Конечно, моя сфера деятельности не политология, но как частный гражданин я, ну, естественно, глубоко озабочен нашей внешней политикой…»
  Харкорт покорно поднял глаза и посмотрел на него.
  «… Я был с вами до конца в нашей программе контроля над бомбежкой…»
  Взгляд посла стал немного настороженным.
  «… И большинство американцев, я бы сказал, тоже. О, я знаю, есть люди, которые настаивают на том, что коммунистам нельзя доверять, но я говорю, что мы должны где-то начать…»
  Его голос затих. Харкорт терпеливо улыбался, но его острые глаза смотрели на Ника в тишину.
  «Мистер Кейн, - вежливо сказал посол, - хотя я ценю ваш интерес и поддержку, такие обсуждения обычно проходят на этажах или площадках актовых залов. Пожалуйста, простите меня, но я действительно должен обратить пристальное внимание на некоторые вопросы, прежде чем мы приземляемся ... "
  «Конечно, сэр. Мне очень жаль вторгаться».
  Он нервно кивнул и попятился.
  Несколько человек небрежно взглянули на неуклюжего молодого человека в очках в роговой оправе, возвышающегося над выдающимся пожилым человеком, но, насколько он заметил, никто не проявил излишнего интереса.
  Джулия сочувственно посмотрела на него, когда он откинулся на спинку сиденья.
  «Тебе лучше, дорогая? Не думаю, что тебе стоит бродить и разговаривать с людьми, если тебе весело».
  "Любые наблюдатели?"
  «Только я и несколько случайных взглядов, которые, казалось, ничего не значили. Как прошла ваша разведывательная экспедиция?»
  Ник резко упал на свое место.
  «Полка над его головой - пуста. Там даже спичечный коробок не спрятать. Его сиденье такое же, как у нас. Кофр чистый. Никаких пряжек, только молния. Документы - просто бумаги. Люди, сидящие рядом с ним, все проверяют. вне. Домохозяйка и ребенок из Милуоки. Страховой агент из Иллинойса. Два римско-католических священника, слишком набожные, чтобы делать что-либо, кроме как сидеть и молиться. Ни стальных рук, ни костылей, ни зловещих тикающих пакетов. Один бухгалтер из General Foods. Одна пара средних лет из Вестчестер ... "
  Джулия ахнула. "Вы не видели всего этого за те несколько секунд!"
  Он сел. «Нет. Я проверил пассажирскую декларацию перед отъездом. Но я хотел бы проверить карманы Харкорта. Даже если у него есть перьевая ручка или зажигалка, это может быть опасно. Кто-то мог дать ему это как…» Он замолчал. внезапно выглядел пораженным. Джулия уловила его выражение, и ее глаза метнулись, проследив за его взглядом. Ник сидел прямо, напрягая челюсти.
  "Что это такое?" - прошептала Джулия. "Тот человек?"
  Ник кивнул.
  Пассажир поднялся на ноги, свернул в проход и направился к двери туалета. Джулия увидела невысокого квадратного мужчину в темном костюме; бритый; довольно красивая голова с зачесанными назад жесткими волосами. Ничего особенного в нем нет. За исключением того, что его правый рукав был пуст, а правая рука была жестко связана белой гипсовой повязкой, доходившей до локтя.
  Травма, должно быть, была недавней - белизна гипса и повязки сияла безупречно чисто.
  Ник начал беззвучно напевать.
  "Что насчет него?" Джулия с любопытством смотрела на него. "Вы имеете в виду актерский состав?"
  «Ммм. Думаю, да. Я не заметил этого, когда шел вперед раньше; я думаю, его пальто прикрывало это».
  Мужчина вошел в туалет напротив того, в котором Ник пользовался раньше.
  «Подожди здесь и… нет, подожди».
  Из другой двери вышла женщина со клатчем.
  "Смотреть." Он говорил быстрым тоном. «Теперь твоя очередь. Иди припудри себе нос. Не торопись. Я пойду за ним через некоторое время. Но послушай, как открывается его дверь. Он может пройти, прежде чем я доберусь».
  Она кивнула, внимательно прислушиваясь.
  "Когда вы услышите, как открывается его дверь, сразу же откройте свою и внимательно посмотрите на него. Изучите этот состав и дайте мне знать, что вы видите. Я хочу войти сразу после него, даже если мне придется подождать; это означает, что другой один должен быть занят. Так что подожди, пока не услышишь эту дверь. Затем убирайся оттуда как можно быстрее и наблюдай за ним ».
  Джули уже пробиралась мимо него.
  «Что, если я что-то занимаюсь, когда слышу, как открывается его дверь?» - выдохнула она с озорной ухмылкой.
  «Только не начинай ничего, что не можешь закончить», - ответил Ник.
  Она пошла в пустой туалет.
  Рейс 601 начал постепенный набор высоты, чтобы избежать стены грозовых облаков, которая начала строиться на востоке.
  Тетя Джемайма
  Мужчина со сломанной рукой провел в туалете десять минут. Ник рассчитал его. Он беспокойно ждал за дверью, демонстрируя все нетерпение неудобного пассажира, срочно нуждающегося в уединении. Самолет попал в небольшую воздушную яму, и он убедительно покачнулся и застонал. Джанет Рид бросила на него тревожный взгляд.
  «Мистер Кейн, - сказала она тихо, - не думаете ли вы, что вам лучше вернуться на свое место и подождать? Вы совсем не выглядите хорошо.
  
  
  
  
  подумайте о другой таблетке? "
  «Нет , большое спасибо», - простонал он. «Теперь, когда я здесь, я просто останусь на месте. Не волнуйся».
  «Хорошо», - с сомнением ответила она.
  "Ооооо!" Приглушенного звука и его мучительного взгляда было достаточно.
  «Ну, пожалуйста, позвони мне, если я могу помочь».
  Дверь туалета открылась, и мужчина вышел. Позади него, когда Ник стоял наготове, он услышал щелчок другой двери. Человек в гипсе тупо посмотрел на Ника, сказал: «Извините», и шагнул боком в проход. Джули быстро опередила его и на короткое время преградила ему путь. Ник разобрал лицо и тело во время молниеносной съемки. Блестящие черты лица, небольшой шрам на левой стороне рта, густая борода, начинающая проступать под слоем пудры, создавая иллюзию чистого бритья, глаза, в которых было все выражение лица мертвой рыбы. Он двигался скованно, поддерживая перевязанную руку здоровой рукой. Ник подумал, почему он не использовал перевязь, потом с благодарностью споткнулся в уборную и закрыл дверь на автоматический замок.
  Кабинка представляла собой не более чем удобную кабинку с раковиной, комодом, стулом с ремнем и полками для полотенец. В настенном светильнике была розетка для электробритвы. Из небольшого иллюминатора открывался вид на голубое небо над облаками. Ник быстро осмотрелся. Ничего лишнего на полках, стене, полу, сантехнике. Он налил воду из обоих кранов в сияющую раковину. Поднялся пар, но больше ничего. В дупле лежал чистый кусок мыла.
  Ник обернул пальцы бумажной салфеткой и нащупал унитаз. Ничего. Свежий рулон ткани удобно висел под рукой. Он снял его со стержня, заменил, когда увидел, что в трубке ничего нет. Он вымыл руки.
  Когда он вернулся на свое место, Джули пробормотала: «Ты действительно начинаешь выглядеть больным. Найти что-нибудь?»
  Он покачал головой. «Я умираю от голода. Может, мы закажем для тебя бутерброды, и я соберу крошки. Давайте назовем лодку мечты».
  «Я позвоню лодке мечты», - сказала она и сделала это.
  Они молчали, пока Джанет не пришла и не ушла с их заказом, а затем с бутербродами. Ник взял одну из рук Джулии.
  «Кресс-салат! Какая диета для растущего мальчика».
  «Хорошо для животика», - спокойно сказала Джулия. «Кстати, меня поразило то, что гипсовая повязка нашего друга была немного расшатана, чтобы быть эффективной».
  "Ой." Ник приподнял бровь. «Что-то меня тоже поразило. Но ничего убедительного. Не думаю, что он использовал ванную комнату. Во всяком случае, не по ее основному назначению. Конечно, все утро люди ходили туда-сюда, и я видела, как Джанет уходила. пару раз, чтобы все было в порядке, поэтому я не могу быть уверенным. Чаша была влажной, но не мокрой. Мыло было сухим. Ткань на рулоне цела ".
  "Вы имеете в виду, что он просто вошел осмотреться?"
  «Это или, что более вероятно, он хотел побыть одному и посмотреть на то, что принес с собой. Нет, он ничего не оставил», - поймал он ее взгляд, - «Я уверен в этом».
  «Потом он что-то сделал с актерами».
  «Я бы сказал« да ». Но у нас недостаточно, чтобы продолжать. Если бы я был в чем-то уверен, я мог бы заручиться поддержкой капитана. Но на данный момент мы в тупике».
  Реактивные двигатели плавно пульсировали. Иногда кто-нибудь вставал, чтобы размять ноги. Люди говорили и дремали.
  Ник откинулся назад и смотрел. Двумя его основными целями были сиденье Лайла Харкорта и общая площадь, занятая человеком со сломанной рукой. Последняя находилась слишком далеко вперед, чтобы Ник мог ее увидеть; Ник мог видеть его, только когда встал.
  Рейс 601 был в двух часах езды от Лондона, когда перевязанный мужчина снова встал. Ник потряс Джули. Ее голова покоилась на его плече, и он вдохнул аромат ее волос и кожи.
  «Джули, милая».
  Она мгновенно проснулась. "Это оно?"
  "Я думаю так." Чем ближе они подходили к Лондону, тем скорее кто-то должен был сделать свой ход.
  Мужчина с перевязанной рукой вошел в уборную. Джули застыла.
  Дверь напротив открыла женщина с плачущим младенцем и вошла. На обоих знаках написано «Оккупировано».
  "Что ты хочешь чтобы я сделал?"
  "Практически то же самое, что и раньше, но на этот раз я пойду первым. Если повезет, малыш какое-то время займется этим. Но следуйте за мной по проходу через минуту и ​​займите переднее сиденье - его, может быть - и будьте готовы избить меня до удара, если женщина выйдет первой. Я должен посмотреть, что там происходит. Хорошо? "
  Она кивнула.
  Он слегка поцеловал ее в щеку и покинул свое место. Несколько пассажиров смотрели на него, когда он проходил. Его челюсть работала, а лицо было бледным. Бледность вызвала йога, а не воздушная болезнь, но они не должны были этого знать.
  Он снова задел Джанет Рид в проходе, повернувшись боком и избегая ее взгляда.
  - Мистер Кейн, - озабоченно начала она.
  Он тупо покачал головой и пошел своей дорогой. Когда он добрался до пары занятых кабинок, выражение его лица было таким, как будто он молится, чтобы смерть спасла его. Он вздохнул, прислонился к внешней стене той стены, которую занимал человек в гипсе, и напряг свои уши, пытаясь услышать хоть что-нибудь. Краем глаза он увидел приближающуюся к нему Джулию
  
  
  
  
  , ее сумочка открыта и гребень в руке. Она добралась до освободившегося переднего сиденья и остановилась, глядя на него милыми, сочувствующими кошачьими глазами.
  «О, дорогая, - прошептала она, - ты не можешь войти?»
  Он покачал отчаянной головой и отвернулся.
  Его уши были настроены на малейший звук.
  Ребенок все еще плакал. Вода плескалась в раковину.
  Прошло три минуты, и единственными звуками были кашель, тихие разговоры и пульсация реактивных двигателей.
  Потом он услышал кое-что еще.
  Слабые, хлопающие, скользящие звуки. Мягкие тканевые звуки, когда кто-то одевается или раздевается.
  Картер напрягся. Все еще недостаточно для продолжения. Если бы он ошибся и ворвался внутрь как дурак, он потерял бы всякую надежду остановить то, что должно было случиться. Если что-нибудь случится.
  Затем он услышал звук, развеявший все сомнения.
  Это был грубый, рвущий, трескающий звук. Учитывая его воспоминания о туалете, каким он видел его в последний раз, и его подозрения по поводу только что вошедшего человека, можно было сделать только один вывод.
  Ник слишком много раз слышал это знакомое сочетание звуков на перевязочных станциях на полях сражений в Европе. Рвущиеся, рвущиеся звуки снятия бинтов и разрыва парижских гипсовых слепков.
  Зачем снимать новую повязку?
  Ребенок забулькал и перестал плакать.
  Правильно это или нет, он должен действовать - сейчас.
  Ремень на его талии быстро соскользнул в его руки. Он быстро отрегулировал ее и зажал металлическую пряжку на дверной ручке, надев ее на механизм замка, как тиски.
  Картер поправил язычок пряжки и отступил в сторону. Джули вынула из сумки зажигалку 22-го калибра и пристально наблюдала за ней.
  Потребовалось всего две секунды, чтобы силовой агрегат из гремучей ртути - как и у гранаты американского ВВ - зажечь и зарядить четверть унции нитрокрахмала.
  Замок взорвался, и дверь аккуратно, почти бесшумно вошла внутрь. Но не полностью. Ник отшвырнул потрепанный барьер в сторону и бросился мимо него в крошечную комнату. Позади него ожил реактивный лайнер. Кто-то закричал. Только не Джули. Он слышал, как она говорила спокойным ободряющим голосом.
  На полу валялись выброшенные белые бинты и гипс. Широкоплечий мужчина развернулся к нему лицом, его правая рука была освобождена от повязки и поднесена ко рту, как будто в жесте шока. Жесткий край ладони Ника рассек толстую шею, а две жилистые руки повернули квадратное тело и обвились вокруг спины мужчины. Задушенная иностранная ругань расколола воздух. Внезапно спина мужчины сильно заколебалась, и Ник поймал себя на том, что отбрасывает его назад, пока его жестоко не остановила стена.
  Лицо мужчины приблизилось к нему. Оно было испещрено яростью и удивлением. Нож, направленный вверх, прыгнул в его кулак и злобно ударил вперед. Ник быстро перекатился, и лезвие лязгнула о стену. Мужчина потерял равновесие и пошатнулся, схватившись за металлический поручень полки, оставшись широко открытым.
  Ник резко поднял правое колено, задел нижние жизненно важные органы. Раздался пронзительный стон агонии, и мужчина согнулся пополам, схватившись за свое тело и горько хрипя. Ник последовал рубящим ударом руки в основание черепа мужчины.
  Мужчина лежал неподвижно, свернувшись в полусидячее положение на сиденье. Основная работа еще предстояло сделать.
  Не обращая внимания на шум у двери и настойчивый мужской голос, требующий знать, что, черт возьми, происходит, Ник присел под раковиной и нашел то, что искал.
  Человек с фальшивой сломанной рукой выстилал дно раковины парижской штукатуркой, перевязавшей ему руку. Он влажно цеплялся за кривизну, сбрасывая на пол небольшие фрагменты. Невозможно было спутать медный капсюль-детонатор и подключенный к нему часовой таймер, зловеще выступавший из тестообразной массы штукатурки.
  Ник быстро снял крышку и таймер.
  Джулия стояла в дверном проеме, сдерживая руку на руке разгневанного пилота. Контролируемым авторитетным голосом она говорила что-то о безопасности, правительственных агентах и ​​вражеских диверсантах.
  Ник наполнил раковину водой и заглушил детонирующий механизм. Затем он соскоблил остатки штукатурки из-под раковины. Обернув твердеющий беспорядок повязкой, он поместил безобидный узелок в контейнер для отходов.
  «Капитан, - сказал он, не останавливаясь на работе, - есть ли способ выбросить это за борт? Сейчас он не работает, но я не хочу рисковать».
  Пилот отталкивал Джулию в сторону. Это был жилистый загорелый молодой человек с усами и проницательными умными глазами.
  «Когда ты все это объяснил. И тебе лучше сделать это сейчас».
  «Через минуту», - резко ответил он. Ник склонился над своей жертвой. Он пошарил по карманам. Бумажник, паспорт и водительские права опознали некоего Пола Вертмана, мюнхенского бизнесмена. Это все. Не было никакого другого оружия, кроме ножа, которым не удалось его убить.
  Ник поднялся. Куча
  
  
  
  
  людей собрались в переднем проходе. Красивое лицо Джанет Рид побелело от страха и непонимания.
  «Пожалуйста, попросите всех вернуться на свои места. Увидимся в вашем купе - это не для пассажиров».
  «Ты скажешь мне сейчас - при всех. И выходи оттуда».
  Ник вздохнул и шагнул в дверной проем.
  «Хорошо, тогда говори вот что. Была предпринята попытка убить одного из нас на борту. Взорвать самолет и всех с ним, только для того, чтобы убить одного человека. Этого сейчас не произойдет. А теперь попросите пассажиров вернись на свои места ".
  Капитан рявкнул приказ. Джанет взяла себя в руки и стала уводить пассажиров обратно на свои места.
  "Теперь что это, и кто ты?" Загорелое лицо ощетинилось перед ним.
  «Я покажу вам удостоверение личности в вашей каюте, если вы не возражаете. Тем временем, если у вас есть наручники или веревка, мы свяжем этого парня для доставки в Лондон».
  "Хендерсон!" Капитан постучал, не поворачиваясь. "Наручники!"
  "Правильно!" голос вернулся.
  Лайл Харкорт твердо пошел к ним по проходу.
  "Простите меня, мадам". Он осторожно обошел Джулию.
  «Капитан, я думаю, это как-то связано со мной. Что случилось, Кейн?»
  Поведение молодого капитана изменилось. "Вы, сэр?" - сказал он изумленно, но уважительно.
  Харкорт кивнул. Ник быстро объяснил.
  «У человека на полу было то, что мы называем тетей Джемаймой, замешанной в его фальшивом гипсе. Достаточно, чтобы взорвать этот самолет, и все мы придем в королевство. Само по себе безвредно, но когда сработает капсюль - ну, теперь все кончено. Но я хотел бы поговорить с вами более конфиденциально, сэр ».
  "Во всех смыслах." Харкорт выглядел ошеломленным, но полностью контролировал ситуацию.
  "Питер! Питер!" Это был крик Джули. "Смотреть!" Она указывала на фигуру на полу.
  Ник обернулся, положив руку на Вильгельмину.
  Мужчина слегка покатился в сжатом положении. Лицо, которое он повернул к потолку, представляло собой жуткую смесь черных и пурпурных пятен. Сдавленный вздох вырвался из сжатого горла. Ник выругался и склонился над ним. Было слишком поздно.
  Харкорт и капитан заговорили сразу.
  "Господи, что с ним происходит?"
  "Что теперь, для luvva God?"
  Ник встал, поражение горько сияло в его глазах. Он посмотрел мимо них на Джулию. Ее глаза были опущены, лицо было бледным.
  «L-таблетка. Он не будет говорить. Избегайте наручников».
  «Я думала, он без сознания», - беспомощно сказала Джули. "Как он это сделал?"
  «Крышка рта», - сказал Ник. «Закреплен слоем желатина. Тепло тела растворяет желатин… и все».
  Харкорт нахмурился. «Я не понимаю. Почему, это займет всего несколько минут, и мужчина не должен быть без сознания…»
  «Так они играют», - ответил Ник. «Он, возможно, не принял бы это, если бы я не заставил его руку. Возможно, он бы дождался, чтобы убедиться, что его бомба сработает, и взлетел бы вместе с нами в пламени патриотической славы. Но я скорее думаю, что он намеревался Остальные из нас. Обман до конца, - с горечью закончил он.
  «Настоящий фанатик». Лайл Харкорт покачал головой. «Капитан, мистер Кейн… давайте закроем эту дверь и поговорим где-нибудь еще».
  «Хорошо. Хендерсон, закрой дверь и подожди прямо здесь. Не подпускай никого к себе».
  Молодой человек в форме кивнул и вышел вперед.
  «А теперь давайте пойдем дальше и разберемся со всем этим. Потому что пока я этого не понимаю».
  «Это то, чем я хотел заниматься в первую очередь», - сухо сказал Ник. Он жестом пригласил посла Харкорта идти впереди него и сомкнул ладони на пальцах Джулии.
  Это было проклятие шпионажа, которое люди очень редко «понимали».
  Лондонская идиллия
  Питер Кейн и Джулия Барон, недавно прибывшие из Нью-Йорка и с огромным сердцем на плечах, зарегистрировались в небольшом, но очаровательном отеле Rand в самом сердце Пикадилли. Для «любовного гнезда» это было идеально. Ковры были мягкие, менеджмент сдержанный, декор тихо роскошный, пульс города был легко доступен, комнаты очаровательно интимны. Они сняли смежные апартаменты со смежной дверью.
  Джулия нежилась под теплым душем, оправляясь от напряжения поездки и последовавшего периода вопросов. Отряд официальных лиц и обеспокоенный консул США встретили самолет в лондонском аэропорту. Ник, Джули и Харкорт отвечали на вопросы более часа. Служба безопасности была впечатлена полномочиями Ника, поздравила его и Джули и выразила свое полное содействие в отслеживании движущих сил, стоящих за покушением на убийство. Консул Генри Джадсон выразил глубокую озабоченность по поводу безопасности Харкорта и умолял его остаться в консульстве, но Харкорт вежливо сослался на свой обычный тихий отель и ушел в компании с представителем ООН, который приехал его встретить.
  "Я голоден!" Голос Ника раздался из соединительной двери.
  "Какая?" Джули высунула голову между занавесками для душа. Ник влажно прошел по толстому ковру ее комнаты и заглянул в ванную.
  "Я голоден. Поэтому я позвонил за шампанским и икрой. Все, что у Fve сегодня, -
  
  
  
  
  бутерброд с кресс-салатом ".
  «И чай, и таблетку». Она засмеялась и нырнула обратно под душ. «Но шампанское и икра! Как вы думаете, это заполнит места?»
  «Так будет до обеда. Кроме того, это романтично. Помни, зачем мы здесь. О, вот и дверь. Они ведь не заставляют любовников ждать?» Ник завернулся в огромное банное полотенце и вернулся в свою комнату.
  Джули помнила, почему они были там. Ее лоб слегка нахмурился.
  Она вышла из душа. Сладострастно закутавшись в огромное мягкое, как перышко, полотенце, она вошла в спальню. Холодное шампанское и серебряный поднос ждали на низком столике перед диваном.
  Ник стоял на голове.
  "Что, черт возьми, ты делаешь?"
  Он аккуратно опустился и сел, скрестив ноги под себя.
  «Упражнения йоги. Ни снег, ни дождь, ни жара, ни мрак ночи, ни прекрасная дама, ни ожидающая бутылка шампанского не могут помешать мне быстро завершить назначенные мне туры. И теперь я их завершил».
  Он улыбнулся и встал, его мускулы плавно дрожали от легкого загара, который никогда не покидал его.
  «И очень быстро, - одобрительно сказала она. «Что это за шрам у тебя на правом бедре? И тот, что на плече?»
  Она слегка коснулась его плеча.
  «Нож там, шрапнель внизу. Он поцеловал кончик ее вздернутого носа и обернул свое гигантское полотенце вокруг талии.« Готовы к шампанскому? »
  "Умирать за это". Кошачьи глаза весело сверкнули. «Вы похожи на одного из новых глав делегации в Организации Объединенных Наций. Вниз по Первой авеню вы можете выйти, и ни одна голова не повернет. Поправка. Все девушки посмотрят».
  «Я должен попробовать это когда-нибудь».
  Лопнула пробка.
  Они опустились на мягкий уютный диван и поджаривали друг друга.
  «Что теперь, Питер? Что нам делать дальше?»
  "Хммм?" Он томно посмотрел на нее.
  «Я имею в виду работу».
  Улыбка исчезла с его глаз. Он составил кодовое сообщение для Хоука, и Джадсон взял на себя обязательство проследить, чтобы оно немедленно отправилось. Ответ не заставит себя ждать. «Хоук свяжется с вами, и Консул получит какое-то кодовое сообщение, которое он передаст нам. Не беспокойтесь об этом сейчас. Достаточно времени, когда придут официальные приказы».
  «Как мы найдем Иуду? Боже, он, должно быть, чудовище. И этот… тот фанатик в самолете, с Бетти Крокер».
  «Тетя Джемайма».
  «Питер, почему он снял гипс? Он знал, что не сможет уйти, если взорвется взрывчатка. Разве он не мог просто - сидеть здесь - и…»
  Ник взял ее за руку. «Кто-то мог его увидеть. И тогда, я полагаю, даже самому стойкому фанатику, должно быть, трудно спокойно сидеть и ждать, чтобы взорваться. L-таблетка легче. Не думай об этом. Есть время для беспокойства. и время шпионить, и время быть почти самими собой ".
  Полотенце мягко соскользнуло с ее бледно-медных плеч. Она откинулась назад и притянула его к себе. Он чувствовал, как колотится ее сердце, когда его голова опускалась на две подушки ее груди. Холодные пальцы проверили шрам на его плече. Он повернул голову. Чудесные груди откликнулись на его прикосновения. Он накрыл ее рот своим, а ее тело своим телом.
  По полу тянулись тени. Биг Бен заурчал металлически. Джули потянулась, как кошка.
  "Разве йога не прекрасна?" Ее глаза наполнились глубоким удовлетворением.
  Ник погладил ее по волосам и поднялся плавно, как пантера.
  «Нет более чудесного, чем ты. Пожалуйста, оставайся там - я хочу на тебя смотреть».
  Он знал много женщин в своей жизни, но очень немногие были настолько красивыми; и никого раньше с захватывающим тигриным качеством управляемой и извилистой силы Джули, никого, кто не мог бы таять так медленно и мягко, а затем вспыхнуть живым, пылающим пламенем страсти, которое возбуждало, возбуждало, жадно облизывало, висело на долгие мгновения на высоте пропасть желания, а затем разразилась ослепляющим огненным дождем исполнения.
  Она тоже могла смеяться. Они любили, смеялись и приносили друг другу душевное удовлетворение и высвобождение тела от идеального сексуального союза. Она была почти опасно желанной. С ней было легко полюбить и забыть смертоносную руку человека, который протянул руку по всему миру, чтобы взрывать самолеты, уносить жизни и разрушать хрупкие звенья национальной политики. Красная тень на заднем плане делала занятия любовью еще более неотложными и неотразимыми.
  Он начал одеваться, уделяя особое внимание ремням безопасности и кобурам, в которых находились его смертоносные друзья.
  «Я думаю, он уже бы позвонил».
  «Джадсон? Возможно, мы не слышали телефон». Она приподнялась на локте и смотрела, как он одевается.
  «О, мы бы все хорошо слышали. Но уже поздно. У Хоука было достаточно времени, чтобы ответить».
  «Возможно, Консул отключит инструменты в пять. Может, он не позвонит до завтра. В конце концов, он довольно большой штурвал».
  «Не такой большой, чтобы ему не приходилось поворачиваться, когда Хоук толкает. Он такой же наемный работник, как и мы, когда дело касается безопасности. И Хоук не будет терять время зря, услышав о Вертманне и его бомбе-камикадзе. Мы заблокировали Иуду, и он тоже это узнает ".
  "Думаешь, он узнает, как его заблокировали
  
  
  
  
  Эд? "
  «Он узнает. Слухи об этом разойдутся. Как только он соберет факты воедино, он поймет, что кто-то уловил его распорядок с бомбами. Это означает, что ему придется либо изменить свою технику, либо дать Он может попытаться устранить непосредственную угрозу своей операции ».
  "Имея в виду нас?" Это было больше утверждение, чем вопрос.
  «Имея в виду нас».
  Ее глаза встретились с его и увидели, что они обеспокоены. «Я не буду мешать. Не волнуйся, Питер».
  "Что меня беспокоит?" У него получилось завидно точное выражение улыбающегося идиотизма. «А теперь тебе лучше одеться, иначе я никогда не буду думать о работе».
  «Я думаю, что это уже есть». Она встала и медленно подошла к нему. "Я серьезно. Я занимаюсь этим бизнесом долгое время. Я не попаду под ноги, и я не собираюсь пострадать. Я такой же агент, здесь, чтобы помочь. Это все, что я тебе."
  "Это?" Он взял ее за подбородок. «Хорошо, агент Барон. Наденьте свои жокейские шорты и смокинг. Мы собираемся шпионить за едой».
  Она смеялась. "Ты всегда голоден?" Она отпрянула и направилась к смежной двери.
  «Конечно, нет. Я тоже пью». Он надел простой смокинг, который «Хок» дал Питеру Кейну со средним доходом. Он удивительно хорошо сидел на мускулистых плечах.
  Телефон зазвонил.
  Ник подобрал его.
  "Да?"
  «Трость. Это Генри Джадсон».
  «Рад вас слышать, сэр. У вас есть новости?»
  В голосе Джадсона было сожаление. «Боюсь, что пока нет. Но мы ожидаем известий в ближайшее время. Ваш отчет был изучен - по обе стороны океана, я полагаю, - и это займет некоторое время».
  «Они чертовски смотрят дольше обычного, - подумал Ник.
  Мягкий голос продолжился. «Мы связались с Мюнхеном, чтобы проверить историю Пауля Вертмана, если она записана, и мы можем просто найти там что-нибудь. Предположительно Вашингтон делает то же самое. Так что в данный момент я жду с таким же беспокойством, как и я. уверен, что да ".
  «Что ж, если еще нет ничего нового, мы с мисс Барон пойдем поужинать и проверим вас в течение вечера».
  Была небольшая пауза. "На самом деле, мы можем получить заказы в любую минуту, и я хотел бы иметь возможность связаться с вами сразу. На самом деле, я взял на себя смелость устроить для вас небольшой ужин сегодня вечером в консульстве. Мы Я постараюсь помочь вам почувствовать себя как дома и, возможно, немного избавить вас от скуки. Надеюсь, вы не против ».
  Ник улыбнулся. Он был совершенно уверен, что вечер в Лондоне с Джули и без Джадсона будет далеко не скучным, но не мог так сказать.
  «Это очень любезно с вашей стороны, мистер Джадсон. Будет приятно. В какое время?»
  «Я пришлю консульскую машину к твоему отелю в… о, восьмичасовом. Все в порядке?»
  «Время хорошее, но ты уверен, что мы должны кататься на служебной машине?»
  «В безопасности, как дома, Кейн. Лучше, чем в неизвестном такси».
  «Как вы говорите, сэр. Мы будем ждать».
  «Великолепно. Увидимся позже, Кейн. Между прочим, мои самые теплые приветствия мисс Барон».
  Нику показалось, что он уловил нотку зависти в английском голосе.
  «Я передам их, сэр. Я знаю, что она оценит ваше приглашение. До свидания».
  Джули вошла, полуодетая, и наморщила нос. Ник задумчиво смотрел на трубку, словно ожидал, что она принесет какое-то откровение.
  "Что-то не так?"
  «Нас приглашают на обед в консульство».
  "Ну, ты голоден, не так ли?"
  «Естественно. Но я не уверен, что мне это нравится. Консульская машина и все такое. Королевский ковер для пары шпионов».
  Джули села на подлокотник стула, качая головой.
  «Для пары опрятных молодых американских граждан, которым удалось сорвать подлый заговор. Было бы странно, если бы мы не получили хоть какую-то благодарность. Это был Джадсон, не так ли?»
  "О да." Ник кивнул. «Я бы нигде узнал этот фруктовый полуанглийский голос. Но он говорит, что еще не слышал от Хока, и это странно».
  «Может быть, это так. Но, возможно, Хоука не удалось найти сразу, или, возможно, он не готов к следующему ходу».
  Он покачал головой. «Он будет готов и будет ждать. Но с тех пор, как мы отправили сообщение, прошло больше двух часов, а ответ TELEX не займет так много времени».
  Она подошла к нему, положив свои прохладные руки на его челюсти.
  «Джадсон здесь консул, верно? Не самозванец?»
  «Конечно, нет. Он был здесь много лет. Британская служба безопасности знает его, с ним были три или четыре его сотрудника, даже Гарри Бирнс, которого я знал в УСС во время войны. Конечно, он Джадсон. Но я все еще думаю, что это забавно. что он не слышал от Хоука. Хорошо. Припудрите нос и пойдем выпьем, пока ждем ".
  Через несколько минут они сидели в тихом, освещенном свечами лаунж-баре в антресоли, оставив на стойке известие, что ждут лимузин.
  Об этом задании было невозможно не говорить. Они пригубили пару очень сухих мартини и задушевно перешептывались друг с другом.
  "Джули. Ты знаешь, что наше прикрытие уже почти взорвано. Никто, кто не хочет останавливаться и думать об этом, не купится на историю о паре невинных прохожих, вмешивающихся в дело о бомбе.
  
  
  
  . О, я знаю, что людям говорили не говорить об этом, но слухи обязательно разойдутся. Что нас в некотором роде устраивает ".
  «Говори за себя, друг. Я так же скоро останусь анонимным».
  «Нет, послушайте. В мире нет никого более скользкого, чем Иуда. Как мы можем найти его, если практически все разведывательные службы на земле пытались и терпели неудачи более двадцати лет? Только один путь. Мы продолжим мы мисс Барон и мистер Кейн, но мы пропустим обычные тщательно продуманные меры предосторожности. Никакого Британского музея для меня и никакой галереи Тейт для вас. Мы будем шпионить как сумасшедшие и сообщим им об этом ".
  "Как мы это делаем?"
  «Я еще не знаю. Нам просто придется играть по мере возможности. Но мы наемные работники, понимаете? Мы никогда не слышали о AX или OCI. Мы ничего и никого не знаем, кроме нашего непосредственного начальника в … Ну, давай посмотрим… в армейской разведке, и наша работа заключалась в том, чтобы летать с Харкорт. Мы это сделали, и теперь мы напряженно расследуем возможную бомбардировку. Хорошо? "
  "Хорошо."
  Они поговорили еще немного, беспокоясь о несоответствии между рассказом Риты об искусственной руке Вальдеса и официально зафиксированными фактами, личностью А. Брауна и фанатизмом тех, кто готов разнести себя на куски ради какого-либо дела.
  Они заказали еще раз, ждали и говорили о том, когда в последний раз видели Лондон.
  * * *
  Ровно в восемь часов винтажный «роллс» плавно остановился у отеля «Рэнд». Шофер в форме выскочил из колеса, вошел в отель с аккуратной точностью бывшего военного и сообщил стойке регистрации, что прибыл транспорт мистера Кейна.
  Несколько мгновений спустя мистер Питер Кейн, красивый и выдающийся в своем темном смокинге и черных очках в роговой оправе, появился в вестибюле с захватывающим дух видением на правой руке. В видении можно было узнать мисс Джулию Барон, ослепительно красивую в простом черном вечернем платье. Ее пышные темные волосы выглядывали из-за вздернутого мехового воротника накидки. Персонал отеля «Рэнд» с благодарностью посмотрел на нее.
  Шофер был не менее благодарен и гораздо внимательнее. Он посадил ее на заднее сиденье и резко закрыл дверь за ней и Ником.
  Вечерний воздух был свежим и прохладным. Уличные фонари нечетко расплывались в темноте.
  Из просторной задней части лимузина Ник не отрывал глаз от головы и рук шофера. Предварительный осмотр автомобиля убедил его в том, что это был либо служебный автомобиль, либо его очень хорошая имитация - вполне подходящего вида, номера консульства США и водитель, несомненно, американского происхождения. Голос не мог быть подделан ни одним актером - конечно, недостаточно хорошо, чтобы обмануть кого-то, кто так хорошо разбирается в акцентах и ​​интонациях, как Картер.
  «Ты прекрасно выглядишь, Джули. Я тебе говорила? Как принцесса».
  «Мне тоже нравится, как ты выглядишь, Питер».
  Они сцепили пальцы и замолчали, глядя через окна, как проходит Лондон. Джули казалась спокойной и счастливой. Возможно, она не была ни тем, ни другим. Нику было не по себе.
  Высокая каменная тень американского консульства вырисовывалась сквозь лобовое стекло, «роллс» выскользнул из проезжей части и остановился. Ник немного расслабился. По крайней мере, их не взяли в легендарную «поездку».
  Джули усмехнулась и пожал его руку.
  "Как ты думаешь, в супе будет яд?"
  Враг внутри
  Суп был превосходным.
  Как и нежный паштет, хрустящие хлебные пальчики, прекрасное филе и сочный зеленый салат. Как и разноцветные вина, которые сопровождали каждое блюдо.
  Генри Джадсон сам по себе был сердечностью. Жены не было видно, и он ее не упомянул. Несмотря на заимствованные им англицизмы, приобретенные в течение многих лет, проведенных в Лондоне, он был искренним американцем, решительным и очаровательно внимательным. Он был чувствителен к политическим веяниям и нюансам; говорил он со знанием дела но. не снисходительно о многих вещах. Ник ответил тем же, с помощью очень хорошо информированной Джулии. Джадсон продолжал говорить о жизни в Лондоне и о мировых делах со всей впечатляющей осведомленностью настоящего дипломата. Ник почувствовал, что ему нравится говорить, что ему нравятся их готовые ответы. Он начал чувствовать себя глупым и мелодраматичным.
  Послание Хоука пришло вместе с юбилеем вишни и ароматным хересом. Вошел помощник и коротко прошептал. Джадсон кивнул, отпустил его, и они закончили обед без спешки.
  «Если бы обстоятельства сложились иначе, - сказал Консул, ставя свой бокал с хересом, - я бы хотел устроить более изысканный обед. Но пока с этим не покончено, мы не можем позволить себе привлекать к вам внимание. . Надеюсь, у нас будет повод для празднования позже. Кофе? "
  Впервые с тех пор, как он поприветствовал их, он упомянул причину их присутствия в туманном городе.
  Они пили кофе в комнате с высокими потолками, обшитой панелями, где-то за пределами официальной столовой. Там был ревущий камин, окруженный американскими и английскими флагами. Джулия опустилась в мягкий стул, чтобы послушать, пока Ник и Джадсон изучают закодированное сообщение Хоука. Он был отпечатан на ленте телетайпа.
  
  
  
  
  
   и непонятен никому, кроме стороны, для которой он был предназначен:
  БРАУН ПОДТВЕРЖДАЕТ, ЧТО БИБЛИЯ ПРАВА ИСКАРИОТ, ПРИНИМАЮЩИЙ СЕРЕБРО В СТАЛЬНОЙ РУКЕ ЖЕ 707 ПРЕДНАЗНАЧЕННАЯ ЛИНИЯ УСТРАНЕНИЯ В МЕСТОПОЛОЖЕНИИ RED PROCEED UNIVERSITY БИЗНЕС ЖДУТ ДРУЗЕЙ СМОТРЕТЬ БОЛЬШОЙ БЕН СРЕДА GERONIMO.
  Генри Джадсон печально улыбнулся.
  «Я получаю их много. Должен признаться, я так и не научился разбирать большинство из них. У нас, конечно, есть расшифровщики, и они переводят для меня. Но я полагаю, что для вас это базовый английский , Трость ".
  Ник задумчиво кивнул. «Довольно простой. Иногда, конечно, возможны противоречивые интерпретации». Он передал ленту Джули. Она быстро прочитала его и вернула Нику. Он перечитал ее, подошел к металлической пепельнице и вынул зажигалку. «Жаль, - подумал он, - что у него нет ни одной из« Количества К »Ястреба, с которой можно было бы играть. Он поднес пламя к ленте и наблюдал, как грубая бумага сморщилась.
  Джадсон глубоко затянулся сигаретой.
  "Я тоже угроза безопасности?"
  «Нет, конечно, нет. Но у человека появляется привычка не оставлять такие вещи без дела». Ник взболтал раскаленный пепел. «В любом случае, за исключением отправки и получения сообщений, я думаю, было бы лучше не вмешиваться в это консульство, насколько это возможно».
  "О, конечно," сказал Джадсон, кивая в знак согласия. "Я не мог бы с вами больше согласиться. Но нам нужно будет работать вместе до определенной степени, и меня всегда беспокоит эта мелодраматика плаща и кинжала. Я не могу быть полезен, если мне придется полностью работать темнота ".
  Ник нахмурился. «Я понимаю вашу точку зрения. Естественно, вы имеете право знать, что происходит». Он знал, как и все остальные, что представителем американского правительства в любой стране, как и посланником президента, было американское правительство на территории этой страны. Он полез в карман за пачкой игроков и протянул одну Джули. Она взяла одну и с благодарностью вдохнула. Когда он закурил свою, Джули повернулась к Джадсону и потянулась за своей чашкой с кофе.
  «Это должно быть американский кофе, мистер Джадсон. Интересно, могу ли я побеспокоить вас еще?»
  «Конечно, моя дорогая. О! Как забыл обо мне. Я хотел предложить тебе Драмбуи или Куантро. Есть желающие?»
  Они согласились приготовить это «Драмбуи», и Джадсон отнес чашку кофе Джули в бар. Он занялся подносом с кофе и крошечными стаканами.
  Ник уставился на Джули. Ее правый глаз странно подергивался. Веки дернулись с пугающей скоростью. Один короткий, два длинных, один ...
  Он сам моргнул. За всю свою жизнь он никогда раньше не получал сообщения азбуки Морзе через глаза.
  Само сообщение поднимало настроение.
  Он фальшивый! Смотреть на него!
  Ник Картер с трудом сдерживал себя, когда Джадсон вернулся с подносом. Что, черт возьми, она увидела, чего не заметил он?
  Он был очень осторожен со своим напитком. Джадсон пил то же самое, а бутылка стояла на подносе.
  От него хорошо пахло и было хорошо на вкус.
  «Итак, мистер Кейн, вы собирались сказать мне? ..»
  «О да. Сообщение». В его голове промелькнуло: БРАУН ПОДТВЕРЖДАЕТ БИБЛИЮ ПРАВИЛЬНО. Это означало, что они нашли Брауна и извлекли из него информацию о том, что в операции действительно участвовал Иуда, о чем так сильно подозревал Хоук. ISCARIOT ПРИНИМАЕТ СЕРЕБРО В СТАЛЬНЫЕ РУКИ. Иуда продавал свои услуги иностранному покупателю. СТАЛЬНАЯ РУКА немного озадачила… СТАЛЬНАЯ РУКА ЖЕ 707 ПРЕДНАЗНАЧЕНА УСТРАНЕНИЕ. Хм. Вальдес был Стальной рукой и выбыл из этого рейса на Боинге 707. «ЖЕ» могло означать только то, что у мистера Иуды тоже была стальная рука. КРАСНАЯ ЛИНИЯ НА МЕСТОПОЛОЖЕНИИ означала, что Хоук знал, где находится Иуда. ПРОДОЛЖАЙТЕ УНИВЕРСИТЕТСКИЙ БИЗНЕС ЖДУТ ДРУЗЕЙ. Продолжайте расследование, но ожидайте дальнейших, более подробных заказов. СМОТРЕТЬ БОЛЬШОЙ БЕН СРЕДА ЖЕРОНИМО. Оставайтесь в Лондоне до среды, когда они получат табличку «Иди, иди».
  Джадсон смотрел на него с вежливо скрываемым нетерпением.
  Ник виновато улыбнулся. "Как я уже сказал, иногда эти сообщения подлежат интерпретации. Поскольку это словесный код, а не буквенная замена или цифровой код, есть предел тому, что можно сказать в них, и при этом иметь смысл. Грубо говоря, это означает следующее: мы среди нас есть подозреваемый предатель, который отбирает деньги у врага… »Было ли это его воображением, или его худощавое лицо напряглось? «Инцидент на сегодняшнем рейсе должен был иметь ту же цель, что и инцидент на 707-м - уничтожение общественного деятеля. Свидетельства указывают на план саботажа красных. Наши инструкции - держаться от него подальше, потому что друзья будут прибыл в среду, чтобы взять на себя операцию. Если только я не неправильно понял эту последнюю строчку, - добавил он, разыгрывая обман до нитки. «Возможно, это означает, что в среду будет еще один важный рейс и, следовательно, еще одна попытка. Мне просто нужно дождаться дальнейших инструкций по этому поводу».
  «Гениально», - пробормотал Джадсон, его глаза восхищались. «Предатель, а? Кому, интересно. Для всего западного мира?» Он вздохнул и покачал головой. "Я должен сказать (хотя, вы, люди, работаете, это потрясающе. Говорите на своем языке, создавайте свои собственные системы. Здесь
  
  
  
  
  
  в консульстве, боюсь, мы тупее холодного кофе. О, нам нравится думать о себе как о важных и вполне способных решать проблемы мира ... но я очень боюсь, что все это сведется к рутине, бюрократии и лицемерию ».
  Юля мелодично засмеялась.
  «А теперь, мистер Джадсон. Консульская работа очень важна».
  «Вы добры, моя дорогая, и льстите. Но моя задача усугубляется по сравнению с вашей и мистером Кейном. Позвольте мне выпить за вас обоих и за ваш постоянный успех в срыве заговоров нечестивых!»
  Они подняли свои почти пустые рюмки из-под ликера. Глаза Ника быстро измеряли дверные проемы и расстояния. Если Джули права - а его инстинкт подсказывал ему, что она права - им лучше двигаться дальше.
  Он поставил пустой стакан. «Надеюсь, вы простите нас, сэр, если мы поедим и побежим. Это был долгий, утомительный день. Думаю, нам лучше идти».
  Джули уловила его реплику и подавила женский зевок.
  «Это было чудесно, но я немного устал».
  «Конечно», - с сожалением сказал Джадсон. «Я позвоню в машину».
  Он нажал кнопку звонка и заговорил в микрофон.
  «Харпер. Приготовь машину. Мои гости уходят».
  Джадсон снова повернулся к ним. «Мне жаль, что ты так скоро уйдешь».
  «Спасибо, сэр, за гостеприимство».
  «Восхитительно. Очень добрая», - сонно пробормотала Джули.
  Джадсон легко проводил их до большой парадной двери из дуба и железа.
  Ник был слегка удивлен, что их не задержали.
  Высокая круглая мраморная лестница возвышалась, как изысканный памятник. Консульство пылало светом. В большом фойе под печатью Соединенных Штатов висел портрет президента Джонсона с трезвым лицом. В высоком зале не было ни малейшего намека на что-нибудь зловещее.
  Джадсон открыл дверь.
  «Спасибо вам обоим, что пришли».
  «С удовольствием, сэр. Если вы еще что-нибудь услышите, вы можете связаться с нами в Ранд».
  «Я буду поддерживать связь. Всегда приятно общаться с другими американцами».
  Машина ждала. Джадсон проводил их до огромных каменных ступеней, пожал Нику руку и поклонился Джули. Шофер ждал, положив руку на открытую заднюю дверь лимузина, касаясь своей фуражки.
  "Откуда ты знаешь?" сказал Ник нежно и очень, очень тихо. Он поправил ее накидку на плечах.
  «ТЕЛЕКС», - прошептала она, приглаживая волосы. «Линия дат, Вашингтон, 13:45 часов назад. Какая чудесная ночь!»
  Ник мягко выругался. «Хотя немного круто. Давай, дорогая, давай не заставим водителя ждать».
  Они спустились под руку по высоким каменным ступеням. Ник вежливо кивнул шоферу и посадил Джули в машину. Соединительное окно было закрыто. Через открытые задние окна дул прохладный ветерок. Они откинулись на подушки, и лимузин с грохотом проехал через высокие железные ворота большого городского дома.
  Ник притянул к себе Джули. "Что-нибудь еще вас поразило?"
  «Посмотри в зеркало», - пробормотала она, кладя голову ему на плечо. «Я думаю, этот ублюдок читает по губам».
  Невыразительные глаза водителя, казалось, смотрели ему в глаза. Тонкие губы приобретали форму, как будто он разговаривал сам с собой или примерял слова для размера. Ник подавил желание дотянуться до Вильгельмины.
  Ник прижал Джули к себе и крепко поцеловал. Затем он прижался губами к ее уху. «Возможно, ты прав, дорогая. Насчет этого ТЕЛЕКСа - ты уверена? А как насчет разницы во времени?»
  Она тихонько хихикнула и соблазнительно погладила его. «Даже с учетом разницы во времени, он получил это сообщение как минимум за два часа до того, как мы прибыли туда сегодня вечером».
  «И потратил время, пытаясь понять это, я полагаю. А что еще, интересно?»
  «Возможно, с кем-нибудь свяжемся».
  «Возможно». Небольшая тень сомнения превратилась в черное облако почти уверенности. «Интересно, почему Харкорта не было здесь сегодня вечером? И почему мы были, когда он знал, что мы совершенно секретны? Боже мой, любой хоть сколько-нибудь разумный шпион наблюдал бы за этим Консульством, чтобы узнать, кто приходит и уходит. И он был очень заинтересован в этом сообщении, не так ли? "
  «Слишком интересно, любовник. И почему у него есть шофер, читающий по губам?»
  Они выпрямились, развалившись на части, как это сделают двое влюбленных, когда на них вспыхнет яркий свет и пристальные глаза. Они входили в центр города, и толпы людей заполнили тротуары и улицы.
  Он выглянул в окно. «Мы должны быть почти там». Он снова потянулся к ней и положил ее голову себе на плечо. «Скорее всего, Джадсон не знает, что мы его преследуем. Так что давайте будем небрежными и очаровательными с хорошим человеком, когда выйдем из его машины, или он может рассказывать сказки».
  Она отстранилась и занялась новой помадой.
  Лимузин резко рванулся вперед и устремился вниз по переулку. Ник инстинктивно потянулся к дверной ручке. Не дойдя до места, он услышал два резких щелчка. Дверь была заперта. Два задних стекла с удивительной неожиданностью закатились и захлопнулись. Джули ахнула. Ник выдернул Вильгельмину из кобуры. «Роллс» резко свернул налево и свернул на другую второстепенную улицу. Джули села прямо
  
  
  
  
  
  она широко раскрыла глаза от тревоги.
  «Питер. Мы должны что-то сделать».
  "Легко, теперь". Он обнял ее за плечи и опустил голову, как бы успокаивая ее. «Мы на крючке. Но мы хотели быть, помнишь? Похоже, пора сидеть уток».
  "Разве ты не можешь выстрелить в окно?" - настойчиво прошептала она.
  «Я, наверное, смогу. Но Джули - мы должны ехать вместе с этим. Это немного раньше, чем я ожидал, но он может везти нас туда, куда мы хотим».
  "Ой." Некоторое время она молчала. Затем: «Это было неплохо для последней трапезы, не так ли?»
  «Угу. Посмотрим, откроется ли это окно подключения. Возможно, водитель хочет поболтать».
  Очевидно, он этого не сделал. Окно было заперто, а стекло было очень тяжелым, плотно входящим в прорезь из войлока и резины в раме.
  Огромная крепкая машина неумолимо катилась прочь от яркого центра Лондона в туманную тусклую тьму, которая вздымалась туманными угловатыми формами неосвещенных зданий.
  «Судя по тому, что я помню о« Веселой старой Англии », - с отвращением сказала Джулия, - мы, кажется, направляемся в район набережной».
  «Да. Пахнет Лаймхаусом. А теперь посмотри. Я не знаю, во что мы ввязываемся, но мы должны быть готовы ко всему. У тебя есть эта пилка для ногтей?»
  Джули кивнула.
  "Хорошо. В твоей сумке?"
  Она снова кивнула.
  «Вытащи его. Сделай вид, что поправляешь взмах, и воткни его в волосы».
  Она достала гребень и что-то сделала со своими волосами, быстро поправляя твердые невидимые шпильки. Ник наклонился над ней, прикрывая ее от глаз. Но каменные глаза в зеркало заднего вида на мгновение отвлеклись. Рука водителя оказалась в бардачке.
  "Что он делает?" Джули положила гребень обратно в сумку.
  «Не знаю».
  Рука вышла пустая.
  Никто из них не видел и не слышал бесцветный газ без запаха, который просачивался через крошечные вентиляционные отверстия в окружающей их обивке. Быстро и непреодолимо менялся воздух в задней части лимузина.
  «Ужасно сонная», - зевнула Джули, беспомощно теребя окно.
  У Ника слегка ощущалось чувство оцепенения, приятное ощущение сонливого расслабления.
  "Привет!" Он сел, внезапно покачал головой. «Джули! Твой ботинок против окна!»
  Он отчаянно искал источник газа, перебив дыхание, хотя знал, что для этого было слишком поздно. Джули слабо замахнулась туфлей на стекло. Он отскочил и упал, бесполезно. Она упала на колени Нику, красные губы приоткрылись, тонкие пальцы вцепились в дорогую обивку.
  Ник почувствовал, как решимость ускользает от него, как разматывающаяся простыня. Он взял Вильгельмину за ствол и ударил прикладом по оконному стеклу. Стекло закристаллизовалось и оплеталось паутиной, но не разбилось. Он попытался снова, сила ускользнула из его руки и рассудка из его разума. Задница Вильгельмины снова была в его руке. Он поднял ее и нажал на курок. Один, два раза, у окна рядом с ним. Однажды у стеклянной перегородки. Грохот грохотал, разносился залпами по машине с оглушительным эхом. Жгучий запах кордита витал в воздухе, наполняя ноздри, ослепляя, удушая, хрипя, убаюкивая, обезболивая ...
  Ник откинулся назад, присоединившись к бессознательной Джули, Вильгельмина свисала с его указательного пальца.
  И только тогда водитель развернулся и позволил уголкам рта скривиться в ледяной улыбке. Внутренний слой небьющегося стекла перегородки содержал крошечный прокол и миниатюрную сеть паутинных линий. Стекло непосредственно за его головой осталось нетронутым. Одно заднее стекло было в таком же состоянии.
  Шофер был доволен. Нет ничего лучше, чем специально разработанный Rolls для хорошей, аккуратной работы. Довольный увиденным, он полез в бардачок и повернул выключатель. Затем он занялся вождением.
  Вильгельмина выскользнула из обессиленных пальцев Ника.
  Мистер Кейн и мисс Барон были готовы к доставке.
  Иуда: миф и человек
  «Нетоксичен, мистер Кейн. Эффективно вызывает сон, но не навсегда». Это был самый необычный голос, который Ник когда-либо слышал, как высокий металлический вой дешевого транзисторного радиоприемника. Это было далеко, но близко; в ухе, но в другом плане. «Откройте глаза. Еще две минуты, и я буду знать, что вы притворяетесь».
  Ник внезапно открыл глаза, как будто он автоматически откликнулся на командный характер странного голоса. За одну секунду он выскочил из черного колодца бессознательного в реальность, в которой его плечи и лодыжки ужасно горели.
  Нет боли. «Нет боли», - сказал он себе.
  Но на мгновение возникла боль, и его колени попытались прогнуться.
  Это было странное ощущение.
  Еще более странным была картина перед ним.
  Похоже, он был в каком-то смысле в подвале. Свет одной болтающейся лампочки отбрасывал световой круг на гниющие стены, каменный пол и заплесневелые бочки. Единственной мебелью был шаткий стол и два неустойчивых стула. Никто ими не пользовался. Запах этого места был влажным и близким, почти невыносимым.
  В комнате было четыре человека.
  Джулия была в нескольких футах от него. Увидев ее состояние, он понял, что
  
  
  
  
  
  Джули была голой.
  Ее высокое гибкое тело было привязано к одной из балок, поддерживающих верхний потолок. Жесткий шнур жестоко привязал ее к грубому деревянному столбу. Ее руки были прижаты к перекладине, которую он не мог слишком хорошо видеть, но, похоже, это был какой-то металлический стержень, прикрепленный к балке. Фактически она висела на стержне, ее плечи были неудобно приподняты, а свисающие запястья были привязаны к столбу. Ее ступни едва касались пола; ее лодыжки были обвязаны тем же абразивным шнуром. Она тоже проснулась и изо всех сил пыталась освободиться. Он мог видеть свирепые красные рубцы там, где она прижимала свою мягкую медно-цветную плоть к обжигающим оковам, и почувствовал почти ослепляющую волну гнева. Ради бога, надо было с нее сорвать одежду? Он прекрасно понимал, как она себя чувствует.
  Рифленый голос заговорил снова. «Дама - тигрица, мистер Кейн. Если вы захотите подражать тигру - перефразируя Шекспира, - это ни к чему не приведет. Ваши узы, во всяком случае, даже более надежны, чем ее».
  Он чувствовал правду об этом. Ощущение холода и сырости грубой древесины позади него, тугая подвеска его рук и ног и острый укус шнура были всем доказательством, в котором он нуждался.
  Он моргнул в ослепительном свете неэкранированной лампочки. В фокусе поплыли две темные, темные фигуры, окаймленные светом, безликие.
  Он проглотил неприятный привкус и желание заболеть.
  «Полагаю, Иуда».
  В пустом подвале глухо раздался высокий, лишенный чувства юмора смех. Одна из неясных фигур вышла вперед и остановилась под лампой. Его полное сияние залило его голову.
  «Да. Я Иуда. Внимательно посмотрите, мистер Кейн. Вы и прекрасная леди. Выпейте до полусмерти мое лицо. Это последний раз, когда вы увидите это. Любой, кто когда-либо смотрел на меня, давно мертв . За исключением, конечно, моего верного шрифта Брайля, который всегда со мной. Брайль слеп. Надеюсь, вы оцените шутку ».
  Брайль представлял собой расплывчатый силуэт за пределами периметра лампочки.
  Иуда, легенда, темный, предстал в суровом свете.
  В легендарном Иуде не было ничего обычного. Если за все годы у Ника и сформировалось какое-либо впечатление о нем, которое перекликалось с его печально известным именем, оно исчезло сразу же под воздействием самого человека.
  Иуда был симметричным человеком. Короткие, стройные, компактные; тело столь же воинственное и неотличимое, как у прусского юнкера. В действии это был бы летающий клин силы и железного контроля. Лицо и странная правая рука привлекали внимание.
  Лицо Иуды представляло собой сияющий шар безволосых, бескровных черт, одноцветной, точной маски с одной поверхностью, которая могла быть отлита из штампа сборочного конвейера. Глаза представляли собой щелочки, которые представляли собой не более чем узкие, непостижимые лужи жидкого огня. Нос был маленький на шаровидном лице, едва возвышался над плоскими скулами, тонко очерченный, прямой, как линейка. Огромный, постоянно улыбающийся рот под ним выглядел бы более подходящим на черепе; часть лица Иуды потерялась в результате давней аварии и так и не была полностью заменена. Не считая отвратительной усмешки, на лице не было никакого выражения, кроме неподвижного наблюдения, ожидания, готовности нанести удар. Голова, брови и веки были полностью лысыми. Этим видом нельзя было любоваться с близкого расстояния.
  Джули издала сдавленный горловой звук. Он эхом разнесся по сырому погребу и вернулся, как стон. Фигура по имени Брайль повернулась к ней с поднятой рукой, но Иуда сдержал жест сверкающим устройством, которым была его правая рука.
  «Подожди, шрифт Брайля».
  Лампочка посылала танцующие серебряные стрелы от пяти металлических жестких пальцев, имитирующих человеческую руку во всем, кроме цвета и текстуры. Пальцы изогнулись, как будто мышцы были настоящими, а рука опустилась.
  «Дама права, - сказал Иуда. "Я не красив."
  «Ясно, - согласился Ник. "Что вы хотите от нас, кроме обсуждения вашей внешности?"
  Глазные щели сузились. "Хороший вопрос. Ответ в ваших руках. И мне нужно больше, чем имена, звания и серийные номера. Я знаю, что вы американские агенты, которые успешно противодействовали операциям с моими самолетами, заставляя меня искать другой путь. Но пока что я собираюсь получить от вас все, что могу. Все, что в вас есть ». Нечеловеческие глаза многозначительно скользнули по телу Ника. «Я уже знаю достаточно, чтобы заверить вас, что увиливанием ничего не добьетесь».
  - Джадсон, - с горечью сказал Ник.
  «Джадсон», - спокойно согласился Иуда.
  «Джадсон - дурак, - сказал Ник. «И мы разыграли его дураком. В нашей работе нет никакого секрета. Нам сказали лететь определенным рейсом. Мы сделали это. Все кончено. Если и есть какая-то дурацкая мелодрама с агентами, званиями и серийными номерами, то это от него. "
  «Джадсон действительно дурак», - согласился Иуда. «Мне всегда посчастливилось находить на высоких постах дураков, которые ставят деньги выше патриотизма. А теперь служба Джадсона подошли к концу. Ваше правительство задается вопросом, почему
  
  
  
  
  
  двое из их сотрудников исчезли после того, как связались с ним. Я не могу - я уверен, вы понимаете - позволить себе расследования. Но я могу позволить себе провести с тобой немного времени ".
  «Я уже сказал тебе, - отрезал Ник, - что нам нечего сказать. Джадсон был идиотом со шпионскими историями в голове, множеством разговоров и очень немногим другим». Он проверил свои узы, произнося нетерпеливые слова. Кто бы ни связал их, был экспертом.
  «И я уже сказал вам, мистер Кейн - я уверен, что это не ваше имя, но на данный момент подойдет - эта ложь ни к чему не приведет». Странный механический голос стал громче. «Возможно, я не все знаю о вас, но я знаю, что вы работаете на ЦРУ и что вас послали искать меня».
  Ник Картер быстро почувствовал облегчение. Почти наверняка он не слышал об AX или Operation Jet. Ник на мгновение задумался, что Джадсон знает. Немного, если судить по их вечеру с ним; не много, если судить по Иуде.
  «Нас послали предотвратить убийство и выяснить, кто отдал приказы. Теперь мы знаем. Конечно, именно Джадсон первым назвал ваше имя».
  «Довольно, мистер Кейн! Это не первый раз, когда один из моих планов был сорван. У меня есть люди, работающие в Америке, которые ... но вы должны говорить». Иуда с шипением сдержал дыхание. «Вы расскажете мне все, что слышали или догадывались о моих операциях по взрыве бомбы - имена и планы вашего начальства. Вы скажете мне, есть ли здесь в Лондоне другие агенты, выполняющие то же задание. А если вы этого не сделаете. скажите мне, я уверен, что мисс Барон будет. "
  Он развернулся на каблуках и посмотрел на нее, разинув рот.
  «О, конечно», - сказала Джули и засмеялась. «Вытащите свой стенографический блок, и мы просто снимем их».
  «Полегче, Джули», - предостерегающе сказал Ник. Он услышал в ее голосе нотку истерии. «Не позволяй ему достать тебя с этим его мусором».
  «Нет, позволь ей говорить», - глухо сказал Иуда. «Ее нервы начинают эрозировать. Это всегда хороший знак. Очень красивая женщина. Она могла бы быть очень полезной, если бы у нас возникла небольшая проблема. Брайль не имел - скажем так - удовлетворяющей женщины с тех пор, как мы бизнес в Аргентине. Брайль великолепен, мистер Кейн ". Он повернулся к Нику. «Невероятно мужественный и самый интересный в своих методах. Ни одна из тактик твоего нежного любовника по отношению к нему. Он любит жестоко обращаться со своими женщинами. Раздирать их на части, понимаешь, рвать их. Это доставляет ему огромное удовольствие. Ему тоже нравится кричать. , он сложен совсем как бык, и нет ни одной живой женщины, которая могла бы ... э-э ... принять его без некоторого количества совершенно невыносимого ... "
  «Ты грязь, Иуда. Ничего, кроме грязи». Ник контролировал свой голос. Глаза Джули были больными, а кожа на подбородке натянута. «Это так, как ты потерял руку на такие непристойные ругательства?»
  Разрезанный рот почти улыбнулся. Иуда сделал несколько скользких шагов к Нику. Свет лампочки упал за ним.
  «Я рад, что вы спросили меня об этом, мистер Кейн. Это сделала бомба. Неосторожное обращение, к сожалению. Я сам виноват. Год назад. Вторая была намного лучше; предполагаемая группа погибла. Трагедия действительно есть. его компенсации. Брайль, например, слеп, но в темноте он безошибочен. Конечно, для него всегда темно. Я считаю его гораздо более эффективным во многих отношениях, чем высококвалифицированный нормальный человек. Что касается этой руки - пожалуйста, посмотрите . "
  Пять фальшивых пальцев натянулись на Ника. Внезапно они остановились в дюймах от его груди. Раздался щелчок, и произошло маленькое неприятное чудо. Указательный палец вырос. Покровное серебро отступило, и нож из блестящей стали остановился на волосок от горла Ника.
  «Это только одно из пяти моих оружий», - сказал Иуда. «Другой - это тонкая небольшая выемка. Для глаз, знаете ли, и тому подобное. Третье - устройство, которому позавидовал бы Борджиа. Ах, но я отнимаю у вас слишком много времени. Я хотел бы показать вам больше , но мы должны заняться. Сейчас ".
  Оружие. Мысли Ника метались. Но Иуда заметил блеск его глаз.
  "Да, мистер Кейн. Мы избавили вас от выбранной вами коллекции. Мы с Брайлем очень тщательно обыскали вашу одежду и людей. В частности, Брайль очень хорошо нащупывает свой путь в ... ах ... местах, которые я, возможно, пропустил Да, мы нашли умный Люгер, интересный итальянский нож и этот необычный круглый шар. Не говоря уже об одном, а двух маленьких фонариках. Вы боитесь темноты, мистер Кейн? "
  Ник взглянул на Джули. Нож для пилки! Ее напряженное выражение лица немного расслабилось, она слегка кивнула и почти весело подмигнула. Ха! Так много о Брайле и его чувствах. Иуда говорил: «Должен признаться, мяч сопротивлялся всем нашим усилиям. Что это?»
  «Сувенир», - сказал Ник. "Удачи".
  "Итак? Что за, могу я спросить?"
  «Это новый состав. Изготовлен в наших лабораториях. Вы можете сбросить на него десять тонн, и он не сломается. Просто на память». Его разум зашевелился от идеи.
  «Ты лжешь», - легко предположил Иуда.
  «Ну, Лысый, - сказала Джули Хел.
  
  
  
  
  
  жалобно, "почему бы тебе не позволить Питеру отлететь от твоей головы и посмотреть, какой из них фальшивый?"
  Иуда повернулся к ней. Его сужающееся тело с шаровидной головой и смертоносной стальной рукой выглядело слишком уродливо, чтобы быть настоящим.
  «Я вижу, что у вас есть огонь, моя дорогая. Брайлю это понравится».
  «Расскажи мне о Вальдесе», - вмешался Ник. «У покойного сеньора тоже была стальная рука. Совпадение?»
  Пристальный взгляд Иуды был тихо опасным.
  "Откуда вы знаете о Вальдесе?"
  Я сделал ошибку? - быстро подумал Ник. «Да, конечно, меня проинформировали. Мне сказали, что недавний взрыв был вызван человеком со стальной рукой, и что я должен поискать что-нибудь в этом роде в нашем полете. Именно так я заметил того парня с сломанная рука, - легко сказал он, пытаясь выглядеть немного самодовольным.
  Иуда уставился на него.
  Сырой погреб становился все более грязным. Расположение тюрьмы на берегу было безошибочно. Казалось, что это что-то вроде кладовой в подвале, давно не использовавшейся. Шофер Джадсона выгрузил их где-то среди лондонских доков, на заднем дворе заброшенных сараев и устаревших складов. Ник боролся с нарастающей беспомощностью. Ник еще раз искоса взглянул на Джули. Неопрятный локон длинных темных волос свисал с плеча. Более короткие, рыхлые завитки свисали у нее на лбу и на затылке.
  Иуда решил ответить. «Вальдес, - сказал он без воодушевления, - был человеком, который предал не только собственное правительство, но и людей, которые хорошо заплатили ему за то, чтобы предать его. Другими словами, я сам. Он не был анти-красным китайским героем, каким казался. Он боролся с ними словами в общественных местах, но помогал их делу делами. К сожалению, он совершил ошибку, подумав, что может заменить меня. Заменить Иуду! Высокомерие этого человека. Поэтому мы устроили ему гениальный конец. К несчастью, бомба сработала на земле, а не в воздухе, как планировалось. Я сожалею о подобном происшествии, но, тем не менее, все получилось неплохо. Я надеялся одним выстрелом поймать двух зайцев - вмешивалась девушка, которая неприятность самой себе - но у меня есть все основания полагать, что о ней позаботились ".
  Что это означало - что он слышал от «Брауна» или нет?
  «Несомненно, ты тоже знаешь об этом», - закончил Иуда с легкой интонацией вопрошания.
  Ник проигнорировал это. «Так ты каким-то образом убедил его взорвать себя. Как тебе это удалось?»
  «На самом деле все просто. Добрый сеньор Вальдес думал, что он привезет в вашу страну умную бомбу, которая будет использована позже и в соответствующей компании. Это, конечно же, было устройство, спрятанное в его протезе. просто уберите руку под прикрытием, скажем, банкетной скатерти, и тихонько извинитесь за несколько минут раньше времени. Но мы его обманули ». Шаровидная голова опустилась, как будто от стыда. Или злорадное удовольствие. «Мы сказали ему все, кроме времени взрыва. Он не знал, что несет активированную взрывчатку».
  «И вы сами ошиблись относительно времени взрыва. Значит, вы тоже не рассчитали время».
  Иуда безрадостно усмехнулся. «Не мое время, мистер Кейн. Мои наемники». Даже самые тщательно продуманные планы открыты для человеческой ошибки. Наш эксперт в ... э-э ... переносном отделе сноса был переведен на менее ответственную должность. Он пренебрегал разницей во времени. Как я понимаю, это связано с твоим идиотским переходом на летнее время. "
  Что ж, это, безусловно, многое объяснило. Но совпадение все еще оставалось без ответа.
  «А как же эти искусственные руки - их еще нет? Что это, своего рода торговая марка?»
  Иуда снова засмеялся. «Вы действительно задаете очень много вопросов, мистер Кейн. Я не знаю, какую возможную пользу, по вашему мнению, это принесет вам. Но это действительно восхитительная концепция: Лига Серебряных Палачей… К сожалению, мы только Нам с Вальдесом пришлось винить военное счастье в нашем общем недуге.Мы встретились год назад в швейцарском госпитале, куда мы оба отправились для проведения наших очень сложных и специализированных операций - он попал в какую-то ужасную маленькую аварию. Именно там я привлек его к себе на работу. Но в конце концов у него возникли большие идеи, как и у всех действительно маленьких людей. Я даже использовал его руку для него! Теперь, мистер Кейн, я ответил вам. Теперь ваша очередь говорить. Скажи мне: Что для тебя «Браун»? "
  "А?" Ник напряг мышцы ног. Были ли облигации немного слабее? С его руками было очень трудно что-либо сделать; стержень под его плечами делал практически невозможным любое полезное движение. «Довольно тусклый цвет. Почему?»
  Стальная рука вспыхнула и ударила Ника в лицо.
  «Человек по имени Браун. Что он для тебя?»
  Ник покачал головой, словно пытаясь прояснить это. «Какой Браун? Это общее имя».
  «Коричневый цвет сообщения, мистер Кейн. Помните Джадсона?»
  «О да. Он бы передал это простое сообщение, не так ли?»
  «Он сделал.« Простое послание »началось. Мистер Кейн, вот так: БРАУН ПОДТВЕРЖДАЕТ БИБЛИЮ ПРАВИЛЬНО. ИСКАРИОТ ВЗЫВАЕТ СЕРЕБРО В СТАЛЬНОЙ РУКЕ.
  
  
  
  
  для нашего глупого мистера Джадсона ".
  "В этом нет ничего", - сказал Ник. «Браун - оперативник из Нью-Йорка, частный сыщик. Сообщение достаточно ясное». Он нахмурился и выглядел задумчивым. «Если подумать, возможно, Джадсон не понимал, что он был подозреваемым предателем».
  «Почему вы могли подумать, что Джадсон держал серебро в своей стальной руке, мистер Кейн? Вы знаете, что у Джадсона его нет».
  Ник слишком долго колебался. «Это было сделано как предупреждение для нас, что он убьет, если поймет, что мы его подозреваем.« Сталь »означает нож или…»
  «Подойдет. Тростник. Вы достаточно долго зашли в тупик. Вы начнете говорить мне сейчас то, что я хочу знать, или шрифт Брайля начнется всерьез. Вы можете не найти меня красивым, но я могу заверить вас, что шрифт Брайля - нет. или открытку с картинкой. Дама, должно быть, очень хочет его осмотреть ».
  «Нечего тебе сказать, - сказал Ник. «Вы все это знаете».
  "Кто ваши коллеги?"
  «У нас их нет. Мы сдаем наши услуги в аренду, вот и все - как и вы».
  Что-то похожее на хихиканье вырвалось из неожиданного рта.
  «Самонадеянное сравнение. Я уверен, что история этой дамы будет гораздо более разумной».
  «История этой дамы, - твердо сказал Ник, - будет точно такой же, как моя».
  Иуда повернулся к Юлии, красивой, жалкой в ​​своей наготе. «Вы будете говорить за себя, правда, моя дорогая? В конце концов, это ваше тело, которое ваш доблестный коллега так легко игнорирует из-за своего благородного дела. Так почему бы не рассказать мне правду, мисс Барон? Может быть, тогда шрифт Брайля не повредит так сильно ".
  «Ты можешь отправиться в ад», - сказала Джули. «Я бы не стал давать тебе ворсинок из моего пупка. Никакой истории. Просто твоя болезненная озабоченность шрифтом Брайля».
  У Ника перехватило дыхание. Она сказала слишком много.
  Иуда холодно посмотрел на нее. "Какая чрезвычайно грубая". Он перевел взгляд с нее на Ника, а потом снова обратно. Внезапно он отступил из-за света и его отрывистым эхом произнес: «Брайль!»
  Что-то шаталось в тени.
  Ник напрягся. Шнур врезался в его голое тело. Он был не прав; это было бесполезно; ничего не давало. Джули взяла себя в руки. Ее твердое, гладкое тело выпрямилось в оковах, ее подбородок демонстративно выступил вперед.
  В поле зрения появился Брайль.
  Даже Ник с трудом мог подавить видимую дрожь отвращения.
  Джули издала сдавленный крик, который она быстро замолчала.
  Брайль был пародией на человека, кощунственным искажением природы.
  Вильгельмина, Гюго, Пьер и друг
  Талантливый лейтенант г-на Иуды был невероятно отвратительным человеком. Брайль был издевкой над человечеством.
  Он был очень высоким и очень широким. Его плечи согнуты вперед, толстые колени согнуты немного больше, чем необходимо, при ходьбе. Длинные руки заканчивались большими связанными узлами. Его лицо было покрыто ужасными ямками и шрамами. Гнилостные комки выступили у него на лбу и шее. Болезненный вид плоти придавал его невероятному лицу ползучий омерзительный вид. Неудивительно, что Джулия вскрикнула.
  Брайль остановился на звуке. Мистер Иуда усмехнулся.
  «Видишь, Брайль? Дама уже очарована тобой».
  Брайль вопросительно посмотрел на Иуду.
  «Да, ты можешь получить ее».
  Существо неуклюже двинулось вперед, протянув руки. Джули сжалась. Руки переместились по ней. Затем один из них скрылся в коричневых складках своего обычного костюма и вышел с длинным лезвием с зазубренным лезвием. Ник наблюдал, как слепой великан быстро и аккуратно перерезал веревки, державшие руки Джули. Она была почти парализована страхом и держала лицо, избегая ужаса, который еще не наступил.
  Ник открыл рот и быстро закрыл его. Джули подняла руки с болезненной перекладины, похожей на распятие, и стояла почти свободно. Брайль согнул свое огромное тело и перерезал веревки, связывающие ее ступни. Связанные узлами руки сжали ее тело.
  Ник знал о пристальном внимании Иуды. Когда Брайль коснулся Джули, Ник вздрогнул и взорвался:
  «Прекрати! Скажи ему, чтобы он прекратил это!»
  Иуда мягко кудахтал. "Почему я должен, мистер Кейн?"
  «Ты победил, черт тебя побери! Пусть это животное оставит ее в покое».
  Иуда одобрительно кивнул. "Брайль!" Высокий голос прошептал по комнате. «На этом пока все». Великан уронил ее и пополз обратно в тени, из которых он появился. Из пальца Иуды выстрелил рубильник.
  «Никаких уловок, мистер Кейн, я предупреждаю вас. Я легко могу ножом женщину - или повернуть ее спиной к голодному Брайлю». Джули рухнула на столб, ее глаза были ошеломлены, а тело сотрясалось от толчков.
  «Скажи мне, что ты хочешь сказать. И будь уверен, что я верю этому», - усмехнулся Иуда.
  "Как я могу быть в этом уверен?" - сказал Ник сквозь зубы. «И какая разница? Что бы я ни сказал, тебе придется убить нас. Но, может быть, ты пойдешь с нами!»
  "Что ты имеешь в виду, Кейн?" Глаза метели холодный огонь.
  «Я торгуюсь, Иуда, о быстрой смерти. Ради меня и девушки. Без боли и без шрифта Брайля. Ты обещаешь мне это, и ты заставляешь меня поверить в это, и я скажу тебе то, что ты хочешь знать».
  "Итак. Возможно, я неправильно оценил вас, мистер Кейн. Хорошо, мы торгуемся. Я получаю верную информацию, вы и леди получаете L-pi! Ls. Я даже оставлю вас в покое, пока вы
  
  
  
  
  
  переваривать их. Но не думай выбраться из этого подвала. Выход только один, и мы его заблокируем ».
  Ник улыбнулся.
  Глаза Иуды заблестели. «Вы будете говорить сейчас. И вы начнете с объяснения того, что вы имели в виду, взяв нас с собой».
  Джули пошевелилась и убрала волосы со лба. За ярким светом Брайль ждал. Ник измерил Иуду через зловонную комнату.
  "Вы знаете покер, мистер Иуда?"
  "Что насчет этого?" - отрезал Иуда.
  Ник позволил своей улыбке расшириться. «Этот маленький круглый шар. Это тебя заинтересовало, не так ли? Он увидел вспышку чего-то вроде понимания в глазах Иуды.» Я собираюсь тебе кое-что сказать, Иуда. Вы должны принять решение. Либо я затягиваюсь, либо у меня действительно что-то в рукаве. И ты должен решить, хочешь ли ты рискнуть и умереть. Он ждал. Иуда смотрел ему в глаза. Джули слегка выпрямилась.
  «Продолжайте, мистер Кейн».
  «Я сделаю это. Но сначала скажите мне - насколько тщательно вы исследовали мяч и другие предметы?»
  "Почему я должен тебе это сказать?"
  «Потому что, если ты мне не скажешь, и если ты не развяжешь мне руки и не принесешь мне эти предметы немедленно, мы с дамой перестанем нуждаться в L-таблетках. И тебе, и милому милому Брайлю тоже не понадобятся. должен сказать, что вам очень повезло, когда вы раздели меня, потому что вещи с таймером иногда срабатывают неожиданно, не так ли, мистер Иуда? Особенно, если с ними обращаются с недостаточной осторожностью ». Его разум метался. Пьер? Пьер был не той взрывчаткой, в которой он нуждался, а смертельным газом, позволяющим ускользнуть всего тридцать секунд.
  Джули смотрела на него. Так был Иуда.
  "Что, мистер Кейн?"
  «Я думаю, ты кое-что упустил».
  «Тьфу! Не обращали внимания, Кейн? Как только они были удалены от тебя, какое они имели значение? Я сказал тебе, что мяч сопротивлялся нам. Конечно, я не разбирал все на части. У меня раньше были вещи, которые взрывались у меня в руке. "
  Хорошо. Возможно, тогда он этого не сделал. «Один из этих маленьких предметов - бомба», - почти мечтательно сказал Ник. "Работал с комбинацией, на поиск которой у вас уйдут месяцы. Я устанавливаю ее каждое утро, когда просыпаюсь, а затем снова в полдень. Но мне приходится отключать ее каждые восемь часов. Теперь я потерял счет времени, но если я не перезапущу крошечный механизм ... Ник красноречиво пожал плечами.
  Мистер Иуда издал пронзительный смех.
  «Крошечный! Должно быть. Ты серьезно думаешь, что я поверю этой выдумке?»
  «Я же сказал тебе», - мягко сказал Ник. «Это покер. Что вы можете проиграть, сделав чек? Пять минут?» Он усмехнулся.
  "И ты один можешь работать с этим предметом?" Иуда грозно посмотрел на него. «Я думаю, тебе лучше сказать мне, что это за комбинация».
  «Ты же знаешь, Иуда, я не буду этого делать. И к тому времени, когда ты попытаешься меня убедить, будет уже слишком поздно».
  Раздался ужасный смех.
  «Неплохой покер. Итак. Наш невиновный мистер Кейн - не просто агент с пустяковой миссией. Он - ходячий арсенал научно-фантастического аппарата. В самом деле, мистер Кейн…»
  «У меня есть все время на свете», - спокойно сказал Ник.
  Иуда задумался.
  Среди людей, ведущих опасный образ жизни, стоит перепроверить самый дикий блеф. Но это был Иуда, не новичок в шпионаже с высокими ставками. Сердце Ника бешено колотилось, несмотря на его железный контроль.
  «Брайль. Возьми вещи мистера Кейна и принеси их сюда».
  Великан заворчал и зашаркал дальше в темноту. Ник слышал движение на заднем плане. Через несколько секунд Брайль вернулся с жестяной коробкой без крышки. Он передал его прямо Иуде, как будто мог его видеть. Мистер Иуда что-то пробормотал, и Брайль тихонько удалился.
  Иуда маячил перед Ником, протянув стальную руку. Щелчок прозвучал снова.
  Указательный палец переключателя провел узором по грубой веревке, связывающей руки Ника. Он почувствовал, как узы отпадают. Затем он медленно поднял руки с перекладины и позволил им упасть по бокам. Проклятый поток его крови начал медленно течь обратно в его тело.
  «Вы можете растянуться», - сказал Иуда. "Вот и все."
  Ник отвел верхнюю часть тела от влажной деревянной балки.
  «Достаточно. Одно неверное движение, и я выпотрошу тебя. А потом мы с Брайлем вместе сразимся с дамой». Он дьявольски ухмыльнулся. «Помни это, моя дорогая, на случай, если тебе захочется переехать. Твой любовник все еще ждет. Так что, пожалуйста, никаких героев».
  Джулия послышалась хныканья. Она сжалась от опорной балки.
  «Мы заключили сделку, Иуда, - холодно сказал Ник. «Еще одна угроза, и ты можешь забыть о том, что в коробке. Быстрая смерть для двоих или всех нас. Это все, что у тебя есть».
  Иуда задумчиво заглянул в ложу. Ник тайком согнул руки. Теперь, если бы только его ноги были свободны… Он взглянул на Джули. Казалось, что-то в ней умерло.
  Стальная рука Иуды полезла в жестяную коробку, подняла Вильгельмину за спусковую скобу и уронила ее на пол. Она стучала по влажным камням вне досягаемости Ника. Следующим пришел Хьюго, которого отпустили как пустяк. Иуда кудахтанул и взял сразу оба крошечных фонарика - карандаш и брелок.
  "Осторожный!" Ник постучал. "Больше ничего не бросай.
  
  
  
  
  "
  Рука остановилась. Впервые Иуда выглядел удивленным. «Я не выбрасываю мяч, мистер Кейн». Он заменил фонарики, затем перешел из рук в руки, чтобы поднять скользкого Пьера. Он оценивающе поднес ее к свету. Не говоря ни слова, он протянул его Нику.
  Ник легко взял Пьера в правую руку и сыграл с ним в мяч. «На память, как я уже сказал, Иуда», - сказал он легко.
  «Не играй со мной в игры, Кейн». Голос Иуды был тонким ледяным. "Это бомба или нет?"
  - К сожалению, нет, - сказал Ник, задумчиво теребя Пьера. «Вот, возьми Пьера». Он небрежно уронил его в заколотую руку. Иуда отшвырнул ее, как гремучую змею. Он ударился о стену, подпрыгнул, покатился и замер. Ник поднял брови, горячо молясь, чтобы удар не заставил Пьера действовать.
  «Зачем ты это сделал? Я сказал тебе, что это был всего лишь подарок на память. Правда, неприятный маленький подарок на память, и чем больше он будет соприкасаться с этим влажным полом, тем противнее будет. А теперь дай мне фонарик».
  "Что в этом мяче, Кейн?" - закричал высокий голос.
  "Неважно, что сейчас!" - крикнул Ник в ответ. «Я не об этом говорил. А теперь дай мне фонарик!»
  «Брайль! Найди эту штуку и избавься от нее».
  На заднем плане перетасовывается Брайль. Краем глаза Ник увидел, что Джули ожила и взялась за ее спутанные волосы. Ее рука вытянула серебряный блеск и быстро опустилась на бок. Брайль ощупал свою вечную тьму.
  «Сейчас. Трость». Иуда повернулся к нему и нежно погладил Ника по груди злым клинком. Осталась узкая белая полоса, которая быстро переливалась красным. Иуда смотрел на это с удовольствием.
  «У тебя в руках тикающая бомба замедленного действия», - выплюнул Ник сквозь зубы. «Умри, если хочешь. Со мной все в порядке».
  Не сводя глаз с Ника, Иуда полез в консервную банку.
  «Не тот - брелок».
  Иуда достал брелок. Затем он поставил коробку на пол и дал Нику крошечный фонарик.
  «С меня достаточно твоих уловок, Кейн», - прошипел он. «А теперь, если это твой смертоносный гаджет, сбрось его».
  Брайль неуклюже прошел в конец комнаты с чем-то маленьким.
  «Дверь, - подумал Ник. Хотя бы окно.
  «Совсем не моя уловка», - сказал Ник, поднося к уху маленький гаджет. "Ваша ошибка."
  «Продолжай. Дай мне посмотреть, как ты закончишь свой блеф». Иуда пытался контролировать свой голос. «Было бы интересно узнать, может ли что-то настолько маленькое может содержать достаточно взрывчатки, чтобы убить, не говоря уже о временном устройстве. Если вы лжете, никаких L-таблеток ни для кого из вас. Брайль будет делать с дамой все, что он хочет, а вы скажет мне то, что я хочу знать ".
  Что-то грохнуло в конце комнаты. Прощай, Пьер. Привет, младший.
  Цепь удерживала винтовая резьба. Ник очень-очень медленно крутил цепь.
  «Продолжайте, мистер Кейн, или я укажу пальцем на правую грудь дамы в качестве побуждения. Она истечет кровью у вас на глазах».
  Ник повернул винт. Медленно, очень медленно.
  «Предупреждаю. Будьте осторожны, но не торопитесь!» Стальной палец висел перед шелковистой грудью Джули.
  Ник нащупал винт от резьбы. Было время.
  «А теперь, - сказал Иуда, - или мой палец целует ее».
  Ник посмотрел на него. «Сейчас нет», - печально сказал он. «Нет ни таймера, ни бомбы». Иуда убрал руку от Джули и посмотрел Нику в лицо. Ник вытащил булавку. «В конце концов, это всего лишь фонарик». Он швырнул его Иуде в лицо и бросился назад, крича: «За столп, Джули!»
  Иуда вскинул руку робота и с нечеловеческим криком отступил. Раздался оглушительный звук, а затем - никакой руки. Иуда пал. Брайль кряхтел из тени. Ник сел, проклиная стринги, которыми он держал ноги. Джули вылетела из-за балки с серебряным ножом в руке. Брайль гремел ей вслед. Ее тонкий нож хлестал веревки, и Ник был свободен.
  "Беги! Просто беги!" Он толкнул ее. Она обогнула луч и пронзительно вскрикнула. Брайль пошел за ней.
  Кровь текла по лицу Иуды. Ник упал на одно колено, поднял Вильгельмину и Гюго и направился к Иуде. Невероятно, но мужчина поднимался на ноги. Его здоровая рука хлопнула Ника. Шаровидная голова наклонилась, как поражающая змея, и ударила его. Ник сильно пнул. Иуда снова упал с криком «Брайль!» как он упал.
  Погоня в тени прекратилась. Брайль ворвался в освещенный круг с гориллоподобным ревом, смешанным с жаждой крови и жестоким гневом. Иуда снова встал. Зубы Ника сомкнулись на Хьюго, а его палец на спусковом крючке сжался. Брайль кричал от боли, но продолжал кончать. Иуда потянулся к пустой жестяной коробке и хлопнул ею в воздухе. Раздался громкий хлопок и всплеск электричества, когда лампочка разбилась.
  Подвал превратился в джунгли.
  Безумная боль, произнесенная Брайлем, разразилась в новой темноте. Еще одна пуля Вильгельмины попала в цель. Но импульс его передовой атаки пронес его, как сбежавший ствол, в тело Ника. Ник упал, в стиле кегли, с Брайлем
  
  
  
  
  неровные пальцы вцепились ему в горло. Большой погибнет.
  Его разум наполовину уловил шорохи в дальнем конце комнаты. Раздался глухой удар, пронзительное рычание, стук падающего тела и женский визг. Что-то лязгало и хлопало. Джули ...? .. Иуда ...? .. В подвале было странно тихо. Но считать носы было некогда. Мощные пальцы Брайля обжигали Нику горло.
  Ник бросил Вильгельмину на пол и взял в одну руку Хьюго, а другой схватился за толстое горло Брайля. Ник сжал и толкнул вверх. Хьюго вонзился в живот Брайля. Горилла лаяла. Ник вместе со смертоносным Хьюго сделал резкое движение через выпуклость над ним. Он просел.
  Последовал пузырь звука, хриплый предсмертный хрип, затем волна горячего зловонного дыхания.
  Большие руки расслабились. Ник повернул голову, чтобы вдохнуть, затем вылез из-под мертвой туши Брайля. В подвале царила тишина.
  Он увидел голову Джули, обрамленную светом его зажигалки.
  «Он ушел», - прошептала она. «Пыталась остановить его. Он выбежал отсюда в чертовой поспешности. Может, нам тоже лучше».
  Ник потянулся к ней и прикоснулся к ее щеке. «Джули, Джули, Джули… С тобой все в порядке?»
  Она кивнула и внезапно схватила его за руки. Ее охватила дрожь. Затем она сказала: «Никогда в жизни не чувствовала себя лучше. Теперь мы можем выбраться отсюда?»
  Мерцающий свет показал кровавый след, ведущий к уличному люку.
  Ник внезапно остановился. «Боже мой! Куда этот ублюдок положил нашу одежду?»
  Два за одним
  На следующее утро Лайл Харкорт проснулся поздно в своем дорогом трехкомнатном номере в эксклюзивном отеле Royal Crown. Накануне вечером он отверг все предложения компании или защиты и ушел на пенсию, оставив строгие инструкции о том, что все звонящие должны быть идентифицированы и объявлены, прежде чем беспокоить его.
  Он сел в постели, решив прочитать лондонскую «Таймс» от первой до последней страницы, прежде чем даже подумать о заказе завтрака.
  Ему нравилось читать утреннюю газету. Одним из преимуществ видного государственного служащего было количество времени и внимания, которое можно было уделить текущим событиям. Это было частью работы, и очень приятной.
  Он даже близко не подошел к последней странице.
  Харкорт совершенно забыл о завтраке, когда увидел утренние заголовки. Эта новость вернула все ужасающие подробности его собственного странного опыта на борту лайнера из Нью-Йорка в Лондон.
  ТРАГИЧЕСКАЯ АВАРИЯ С КОНСУЛОМ США
  ДЖУДСОН УТОЧНЯЕТСЯ В ВАННОЙ
  Харкорт выскочил из постели и позвонил в консульство. Ответил скованный голос, назвав себя собственностью инспектора Скотланд-Ярда.
  Посол Харкорт объявил о себе. «Но почему именно Скотланд-Ярд? Разве это не случайность?»
  Голос слегка разогнулся. Харкорт был кем-то. Как и Джадсон, и поэтому они были там. Ни один камень не останется незамеченным, не останется сомнений. Голос каменно передал скудную информацию о смерти Джадсона. Лайл Харкорт был раздражен. Почему ему не сообщили? Инспектору было жаль. Харкорт понял. Он будет в Королевской короне, если кто-нибудь захочет с ним связаться. Он повесил трубку. Через некоторое время зазвонил телефон, и вице-консул извиняющимся тоном рассказал ему то немногое, что знал. Странно только то, что Джадсон обычно принимал ванну по утрам. Оказалось, что он утонул за несколько часов до начала дня. На самом деле, вчера очень поздно вечером.
  Следующий час Харкорт провёл, звоня в штаб-квартиру ООН в Лондоне, пытаясь связаться с Штатами, чтобы позвонить либо в Представительство США в Нью-Йорке, либо в домашний офис в Вашингтоне. В конце концов он отменил звонки и набрал пару кабелей.
  Питер Кейн, тот сотрудник службы безопасности в самолете, определенно знал, о чем говорит. Фактически, сотрудник Секретной службы, который проводил Харкорта в Айдлуайлд, убеждал его быть начеку, чтобы не допустить любых явных действий в самолете или вне его. Он даже опасался Кейна.
  Между звонками Харкорт принял душ и оделся.
  Питер Кейн. Посмотрим… Он и девушка остановились в «Ранд».
  Он поднял трубку. Ни из комнаты Кейна, ни из комнаты мисс Барон ответа не последовало.
  Он позвонил в службу обслуживания номеров, чтобы позавтракать.
  Позже позвонили в приемную, чтобы объявить посетителей. Харкорт был удивлен, обнаружив, что у него учащается пульс и бешено колотится сердце. Его пальцы слегка дрожали, когда он говорил в мундштук.
  "Это кто?"
  «Меня зовут Кейн, мистер Харкорт», - объявил стол Короны. «Питер Кейн. И юная леди. Мисс Барон».
  "Ах." Харкорт почувствовал облегчение. «Дай мне поговорить с Кейном». «Вот как это сделать, - заверил он себя. Никогда не принимайте ничего на веру.
  На трубке послышался живой, культурный американский голос.
  "Это Кейн. Можем мы вас увидеть, сэр?"
  «А, Кейн. Я пытался связаться с тобой. Да, пожалуйста, подойди. О, позволь мне сказать бюро. Привет? Прием? Пошлите их прямо сейчас. Спасибо».
  Через несколько минут его дверной молоток решительно щелкнул. Он услышал женский смех и низкий мужской голос. Заправляя белый носовой платок в нагрудный карман своего
  
  
  
  
   синего костюма Харкорт прошел через гостиную к двери. Перспектива увидеть двух правительственных агентов была большим облегчением. Харкорт был умным и смелым человеком, но у него не было таланта к шпионажу. Ему было вполне достаточно собственной чрезвычайно сложной работы. Он верил в экспертов, как верил в себя.
  У него была всего секунда, после того как он открыл дверь и потянул ее назад, чтобы узнать своих собеседников. Всего лишь секунда, чтобы увидеть высокого красивого мужчину и привлекательную женщину. Это не были Питер Кейн и Джулия Барон.
  Он не мог даже протестовать, не говоря уже о том, чтобы позвать на помощь. Дверь закрылась, и рука зажала ему рот. Харкорт внезапно понял, что понятия не имеет, как звучал Питер Кейн по телефону.
  Посол без единого звука упал, когда высокий мужчина быстро ударил его тяжелым черным инструментом.
  После этого Харкорт ничего не почувствовал.
  * * *
  «Нет ответа», - сказала Джули. Ее лицо было озадаченным, когда она положила трубку. «Линия была занята всего несколько минут назад - она ​​была занята все утро».
  "Черт!" - сказал Ник. «Он ушел, и мы скучали по нему. Обратитесь в офис ООН».
  Он ходил по комнате. После почти смертельной вечеринки мистера Иуды на набережной они зарегистрировались в развалившейся старой гостинице в районе Стрэнд, зарегистрированной как мистер и миссис Хью Слокомб из Филадельфии. Нежелание помощника управляющего принять двух растрепанных людей без багажа рассеялось при виде бумажника, набитого американскими долларами.
  Деньги Питера Кейна были изъяты - без сомнения, Брайлем. Денежный пояс был подделан, но не опустошен. Несомненно, Брайль и Иуда рассчитывали сбежать с ним в целости и сохранности. Пьер и Джуниор были потеряны навсегда, но Гюго и Вильгельмина с комфортом вернулись на свои привычные места. Рваная одежда Джули все еще пригодна для носки. Подвал склада не выдал ни одного из своих секретов быстрому поиску.
  "Ну? Что они говорят?" он потребовал. Джули прервала связь.
  «Он позвонил им сегодня утром, но они его не видели. Они предложили его отель».
  «Попробуйте еще раз его комнату, а затем позвоните в консульство. Возможно, он решил пойти туда после того, как поговорил с ними».
  Ник ранее сам звонил в консульство. Он не удивился, узнав от Гарри Бирнса, что Джадсон был найден утонувшим в ванной после «обморока и удара головой». Шофер? Что ж, в данный момент это не имело значения. Для Ника было короткое сообщение от Хоука. Там было сказано: ПОЛУЧИТЕ ПАКЕТ НА СКЛАДЕ JOHNSON & CO. 283 DOCK ROAD. Сожалею, что сообщаю вам о СМЕРТЕЛЬНОЙ ЗАБОЛЕВАНИИ ВАШЕГО ДРУГА БРАУН. ОТЧЕТАТЬ СКОРЕЕ. ПТИЦА.
  Он уже знал о заброшенном складе - слишком хорошо. Маловероятно, что Иуда снова воспользуется им, даже если бы он выжил. Итак, «Браун» был мертв. Очень плохо.
  Ник посмотрел на Джули. Она выполняла еще один звонок.
  Получив сообщение Хоука, Ник отправился искать ближайшее почтовое отделение и филиал компании Cable and Wireless. Возможно, теперь, когда Джадсон ушел, провода консульства были в безопасности. Ник не собирался рисковать. В тщательно сформулированной телеграмме в ACTION, ВАШИНГТОН, он дал полный отчет Хоуку, спрашивая, что он должен делать с WATCH BIG BEN, WEDNESDAY GERONIMO.
  Джули пыталась связаться с Харкорт, но наткнулась на шквал сигналов «занято».
  Ник завершил свое сообщение просьбой направлять все будущие телеграммы в филиал Кабельной компании. Он подписал это «Макс П. Кейн». «Макс» предназначался для Хоука, а «Трость» - для кабельной компании на случай, если они потребуют идентификации.
  "Что они сказали в консульстве?" Джули покачивала телефонный крючок.
  «Они его не видели. Я подумал, что позвоню в« Королевскую корону »и узнаю, были ли ему звонки».
  «Да, это хорошая идея», - задумчиво сказал Ник и нахмурился. «Лучше звучит официально - скажем, вы звоните из консульства, чтобы узнать, приехал ли его посланник или что-то в этом роде. Иначе они ничего не выдадут».
  Ник попытался придумать следующий возможный ход. Иуда сильно пострадал. Маленькая граната Фрэнки Дженнаро оказалась не такой мощной, как он надеялся. С другой стороны, если бы он был более могущественным, это могло бы стать концом для него и Джули. Он оторвал эту серебряную руку и вонзил глубокие раны в лицо и руку Иуды. Он, должно быть, потерял опасное количество крови.
  «Понятно», - говорила Джули. "Два звонка?"
  Ник остановился и прислушался.
  «Не могли бы вы назвать мне их имена? Он договорился о встрече через нас немного раньше, понимаете, и я просто подумал, а… О, да, это будут люди. Большое вам спасибо».
  Она повесила трубку и повернулась к нему лицом.
  «У него было только двое посетителей. Нас».
  "Какая!"
  «Минут десять или пятнадцать назад мисс Барон и мистер Кейн поднялись в его комнату. Они не спустились, как и Харкорт».
  «Боже! Дай мне этот телефон!»
  Он связался с одним из офицеров службы безопасности, с которым разговаривал в аэропорту, и быстро изложил свои подозрения. Они сказали, что им придется работать через полицию, но они справятся с этим правильно.
  
  
  
  
   Звонок детективу и несколько запросов ... Где они могли связаться с мистером Кейном, если бы он им понадобился?
  «Отель« Эмерсон »- спросите Слокомба. Но я здесь ненадолго. Уточню у вас позже».
  Он повесил трубку и начал ругаться. «Ради Бога, мог быть мертв в своей комнате. Я должен был пойти туда сегодня утром первым делом. Я пойду туда. Оставайся здесь».
  "Питер." Голос Джули был опасно тихим. «Вы позволяете своей горячей голове убегать вместе с вашими мозгами. Полиция будет там. Как вы собираетесь объясниться? О, вы говорите, что я Кейн из AX. Или армейская разведка. да? - вежливо говорят они. Ну, пойдем с нами. Но вы можете проверить меня в службе безопасности, вы говорите… »
  «Хорошо, я понимаю. Я не намеревался быть столь очевидным». Он внезапно усмехнулся. «Но по крайней мере я могу узнать, еще ли он там».
  «Мы узнаем, подождав здесь. Почему вы вообще позвонили в службу безопасности? Потому что вы чертовски хорошо знали, что ничего не добьетесь, если попытаетесь шпионить и допросить людей».
  «Хорошо. Вы выиграли. Давайте поедим. Я голоден».
  Через час зазвонил телефон.
  Обрезанный голос британской службы безопасности сообщил ему, что ни Харкорта, ни высокой молодой пары нет. Связанная фигура оператора грузового лифта с кляпом во рту была найдена в кладовой на первом этаже. Дежурный в подвальном гараже рассказал, как двое молодых людей и мужчина в форме шофера вышли из грузового лифта, поддерживая мужчину средних лет. Они объяснили, что он очень болен и его нужно срочно доставить в больницу. Машина была Роллс. Дежурный не мог вспомнить номер лицензии. Группа уехала минут за двадцать до прибытия полиции. Это все. Кейну не нужно было вмешиваться в расследование, но если он что-то натолкнется, оборванный голос дал ему номер. Были приложены все усилия, чтобы найти Харкорта.
  "Похищен из номера в отеле среди бела дня!" Ник снова начал ходить. Затем он остановился. «Погодите. Почему они не убили его тут же?»
  Он бросился к телефону и позвонил в бюро. Мистер и миссис Слокомб выписывались. Не могли бы быть готовы их счет?
  "Питер, что ты делаешь?"
  Улыбаясь, он поднял ее на ноги. «Давай, поехали отсюда. Мы возвращаемся в Ранд».
  Кошачьи глаза расширились. "Почему Рэнд?"
  «Потому что Иуда все еще занят. Я недостаточно причинил ему боль. Верно?»
  Она озадаченно кивнула.
  «И почему Харкорта похитили, а не сразу убили?»
  «Потому что… ну, потому что, возможно, они думали, что его обнаружат слишком рано. Он, вероятно, сейчас лежит мертвый где-то в месте».
  «Угу. Он не такой. Они больше рисковали вытащить его, чем оставить его там. Нет, Иуда мог убить его прямо здесь. Он жив, и для этого есть только одна причина. Мы. Чтобы вытащить нас из укрытия. Помните. вчера вечером?"
  Она вздрогнула. "Как я мог забыть?"
  «Иуда сказал, что мы были единственными живыми людьми, которые знали, как он выглядел. Это означает, что даже его наемные работники не могли никому его описать. Уж точно не шрифтом Брайля. Может, Иуда общается с шофером через почтовый ящик - я не знаю». не знаю. Но я знаю одно: он показал нам свое лицо только потому, что был готов убить нас. Теперь он должен. Но сначала он должен вывести нас. Конечно, он хочет Харкорта. Но он тоже хочет нас . Мы знаем его лицо. Он должен нас достать ».
  «Я полагаю, он должен», - сказала Джули задумчиво. «Но Харкорт все еще может быть мертв. Если вы думаете, что Иуда собирается попытаться устроить какой-то обмен заложниками, не думайте, что мы собираемся заключить сделку».
  «Если я сам не поговорю с Харкорт, мы не кусаемся. Тебя это устраивает?»
  «Думаю, да», - неохотно сказала она. «Но ты не думаешь, что он подумает, что мы покинули Ранд?»
  «Очень вероятно. Но все же он попробует нас там. Так что мы снова будем играть в сидячих уток».
  * * *
  Несколько часов спустя, за много миль отсюда, мистер Хоук сидел в известном здании в Вашингтоне и через стол смотрел на человека, которым он научился восхищаться, человека ума и смелости. Между ними на полированной поверхности лежала стопка депеш, телеграмм и телетайпов. Среди них лежали три сообщения от Картера: ТЕЛЕКС из консульства, рассказывающий о рейсе 601; телеграфное сообщение с подробным описанием истории Джадсона и Иуды; более короткая телеграмма с описанием физических характеристик человека по имени Иуда.
  «Хорошо, Ястреб, - сказал мужчина, - я изменю время полета в среду. Я не позволю известить - при одном условии, - что Харкорт был найден до этого времени. В противном случае я буду лететь по плану и посмотреть случается. "
  Хоук ощетинился. «Сэр, для человека в вашем положении это было бы не чем иным, как преступной бравадой». Он был одним из немногих в стране, кто мог так обращаться к своему начальнику. Маккракен из ЦРУ выскочил из своего угла и сказал: «Боже мой, сэр, вы не можете!» но глаза человека оставались на Хоуке. Он улыбнулся.
  «Что может случиться? Я воспользуюсь частным самолетом. Ты же знаешь, меня будут окружать сотрудники службы безопасности».
  Хоук покачал головой. "Нет, сэр, я не могу позволить вам
  
  
  
  
   делать это. Ресурсы этого человека безграничны. Измените свои планы. Или вы будете играть прямо на руку этому маньяку ".
  «Руки, Ястреб? Я понимаю, что этот человек инвалид. Я не могу просто не быть там. По умолчанию весь план разоружения провалится. Найдите Харкорта и найдите Иуду. Я не люблю выдвигать ультиматумы, но у вас есть время до завтра. днем. Надеюсь, твой мужчина справится со своей работой ".
  «Если кто-то может, он может. Он необычный агент».
  «Я знаю это. Надеюсь, наш мистер Иуда тоже узнает. Дай мне знать завтра, Хоук».
  Его уволили.
  В лучшем случае - двадцать четыре часа.
  Хоук вернулся в Джорджтаун из коричневого камня, который служил его штаб-квартирой в Вашингтоне, и составил телеграмму Максу П. Кейну. Все, что он сказал, было: ПИЛАТ ХОЧЕТ, ХАРКОРТ ОБНАРУЖИЛ ИДУДА, 2400 ОТКАЗОВ ЗНАЧИТ, ПИЛАТ РАСПЯТИЕТСЯ САМОСТОЯТЕЛЬНО ДЕЙСТВУЕТ В СРЕДУ НЕМЕДЛЕННО.
  Харкорт Иуда и Трость
  Был беспокойный вторник. Ближе к вечеру Ник забрал телеграмму от Хока в филиале Стрэнда. Осталось двадцать четыре часа. К настоящему времени меньше. ПИЛАТ РАСПЯТИЕТСЯ САМОЙ! Немыслимо!
  Он и Джулия ждали в своих комнатах в «Ранд». И ничего не слышал.
  Ник позвонил в консульство, чтобы напомнить им, где он находится и что он ждет сообщения из Штатов. Извините, сообщений нет. Конечно, не будет.
  Звонок прозвучал после того, как солнце село и улицы осветили огни.
  «Мы не будем спарринговаться, мистер Кейн, - сказал металлический голос. Это звучало еще тоньше, менее реально, чем раньше. «Это Дж. У меня есть Х. Если вы хотите увидеть его живым, вы внимательно слушаете».
  «J. для Иуды, это C. для Cane. Итак, у вас H. для Харкорта». Ник с почти детским удовольствием повторял имена. Он помахал Джули, и она сняла трубку. «Давай, Иуда».
  Голос казался болезненным. «Нет необходимости транслировать все эти имена. Если кто-то слушает…»
  Ник оборвал его. «Я слушаю. Что ты хочешь сказать?»
  "Вы знаете Пикадилли?"
  "Да."
  «Хорошо. В девять вечера вы с дамой будете стоять на северо-восточном углу площади. Моя машина заедет за вами».
  «На самом деле не будет», - сказал Ник. «Больше никаких поездок на бензине, спасибо».
  Иуда невесело усмехнулся. «На этот раз открытый туристический автомобиль, Кейн. Никаких уловок».
  «Просто дайте мне адрес. Мы доберемся туда сами».
  - Значит, ты не хочешь увидеть Харкорта? Голос был почти свистком.
  «О, я был бы не против увидеть Харкорта, - сказал Ник, - но, естественно, я хотел бы сначала послушать его».
  «Ты не можешь», - категорично сказал голос.
  - Жаль, - сказал Ник и положил трубку.
  Он снова зазвонил.
  «Мистер Кейн».
  "Да?"
  «Если вы услышите голос Лайла Харкорта, придете ли вы сегодня на собрание?»
  «Возможно».
  «Думаю, вам лучше, мистер Кейн. У меня есть для вас очень необычное предложение. Одно, которое принесет пользу всем. Я уверен, что вам будет интересно. Предположим, я пришлю машину…»
  «Предположим, вы позволите мне поговорить с Харкорт. И не говорите мне, что я не могу. Ни разговоров, ни встреч. Понятно?»
  Линия снова оборвалась.
  На этот раз телефон снова зазвонил не сразу.
  Когда это произошло, качество голоса Иуды изменилось, как если бы он говорил из другой комнаты.
  "Трость?"
  "Да."
  «Мистер Харкорт хочет поговорить с вами».
  Второй голос был мучительным. Это звучало издалека. Это был «Харкорт», и в нем говорилось: «Не слушай его, Кейн. Что бы он ни хотел от тебя, не слушай его».
  Раздался скрипучий смешок, и Иуда вернулся.
  «Понимаешь, Кейн? Мистер Харкорт не только жив, но и полон духа. А теперь давайте прекратим это ограждение. Вы доберетесь сюда, как я говорю, или нет. Девять часов, северо-восточный угол, Пикадилли. У водителя есть инструкции чтобы спасти вас целым и невредимым. Я гарантирую это. На этот раз меня устраивает быть уверенным, что вы живы. Понятно? "
  "Проверьте."
  «Еще одна вещь. Одна фальшивая записка, одна уловка с вашей стороны, даже один телефонный звонок - и Харкорт умирает еще до того, как вы сядете в машину. А если этот звонок прослушивается или отслеживается, вы серьезно рискуете все испортить. меня предупредили ". Телефон отключился.
  Глаза Джули возбужденно заблестели. "Мы его зацепили!"
  «Или он нас зацепил. Я рад, что решил не прослушивать телефонную трубку. Мы бы никогда не прошли мимо Пикадилли. Что вы думаете о голосе Харкорта - это был он?» Его собственное выражение лица было уклончивым.
  Она решительно кивнула. «Это был Харкорт, хорошо. Я в этом уверен. А ты?»
  «Да, согласен. Я просто хотел вынести ваш беспристрастный вердикт ... Давай, садись. Не думаю, что я бы взорвал бомбу, если бы позвонил в службу обслуживания номеров, а ты?»
  Вскоре появились лед, скотч и миксер.
  «Ты не выглядишь очень довольным», - заметила Джули.
  «Я не очень доволен. Как вы сами сказали ранее, мы вряд ли сможем заключить сделку. Иуда ничем не рискует. Он знает, что мы сделаем все, чтобы спасти Харкорта, даже войдем в его смертельную ловушку без прикрытия. . "
  «Я уверена, что должен быть способ передать сообщение в полицию или службу безопасности», - сказала Джули, - «кроме использования телефона. Официант, лифтер, кто-то в этом роде. Разумеется, сотрудники службы безопасности могут следовать за нами без очевидно ... "
  Ник твердо покачал головой. "Слишком рискованно.
  
  
  
  
  
  поверьте ему - один промах и Харкорт мертв. Мы играем в одиночку ».
  Джули молчала, но слабо кивнула.
  Ник взглянул на нее и сделал долгий, медленный глоток.
  «Джули, нам вчера повезло. Но сегодня вечером, возможно, ради денег».
  "Я знаю это."
  «Мы против монстра. Бог знает, что он приготовил для нас. Кипящее масло, бензопилы или бомбы - что бы это ни было, это будет грубо».
  «Ну, я не могу оставаться дома», - легко сказала она. «Подумай, как он будет скучать по мне. По крайней мере, Брайля не будет рядом, чтобы скрываться в тени ». Он улыбнулся ей.« Вы прекрасно справились вчера вечером. Я горжусь тобой. Ник нежно сжал красивое колено. «Почему ты вообще выбрал этот бизнес?»
  «Почему кто-то? Мне не нравятся шпионы, поэтому я стал одним из них. Разве это не смешно? Я потерял свою семью давным-давно, потому что какой-то маньяк хотел сменить правительство с помощью бомб. Не спрашивайте меня о подробностях - Я даже больше не забочусь о них. Мораль, конечно, - легкомысленно продолжила она, - не подвергайте своих детей бомбежкам в раннем возрасте, если вы хотите, чтобы они сделали достойную карьеру.
  «Это очень забавная мораль», - сказал Ник. «Я думаю, тебе нужно еще выпить».
  Они говорили о таких несущественных вещах, как осенняя погода и цвета Вермонта и Мэна, о китайских джонках в сияющем море и парусных лодках у Бермудских островов, о горнолыжных склонах в Швейцарии и пляжах Таити.
  Наконец она поставила стакан и вздохнула. "Сколько времени у нас осталось?"
  «Хватит», - сказал он. Он поднялся на ноги и притянул ее к себе, заключив в объятия. Она уступила его поцелую.
  Не замечая движения, они оказались на его кровати, соприкасаясь обнаженными гибкими телами.
  На этот раз их занятия любовью были такими же долгими и нежными, как прощальный поцелуй.
  * * *
  Площадь Пикадилли в девять часов представляла собой Таймс-сквер, наполненную яркими огнями и суетой: те же потоки автомобилей, испускающие раздраженные гудки, те же яркие неоновые брызги и та же журчащая волна голосов, свистков, колес и приглушенной музыки.
  Они ждали на северо-восточном углу симпатичная американская пара, которая осматривала достопримечательности. Проходивший мимо дружелюбный Бобби коснулся его шлема в теплом приветствии. Ник кивнул, и Джули опустошительно улыбнулась. Ник крепче сжал ее руку. «Не так уж чертовски дружелюбен. Он упадет к твоим ногам, и тогда это у нас есть».
  Джули выключила его.
  Пикадилли дрожал от шума и движения.
  Ник был первым, кто увидел машину, длинную, чужую, для него в новинку. Шофером был тот же человек, который возил их в консульство и обратно.
  Машина с урчанием остановилась. Мужчина тихо ждал, глядя прямо перед собой. Ник подошел и похлопал его по плечу.
  «Мы не хотим пропустить достопримечательности сегодня вечером, Мак. Так что веди себя хорошо, ладно? Мы сделаем это, если ты сделаешь это».
  Мужчина кивнул.
  Ник передал Джули и закрыл дверь.
  Машина рванулась вперед, проскользнула через Пикадилли и резко свернула на проспект. Джули откинулась назад и внимательно посмотрела на голову и руки шофера. Правая рука Ника нашла дружелюбную задницу Вильгельмины и осталась с ней.
  Поездка прошла без происшествий, череда ярких улиц и темных, затем снова мощеные булыжники Лаймхауса. Над фонарями висел легкий легкий туман.
  Автомобиль замедлил ход, и Ник напрягся. Они нашли тихий квартал, окруженный невысокими домами с живой изгородью и белыми частоколами. Было странно найти в таком районе, как Лаймхаус, почти пригородный оттенок.
  Мотор остановился. Водитель повернулся и кивнул в сторону одного из домов. Он лежал в стороне от тротуара, отделенный от него примерно двадцатью футами вымощенной галькой дорожки, ведущей к двери, обрамленной вьющимся плющом. Воздух пахло влажными цветами и травой.
  «Вот ты где. Номер тридцать три».
  Они вышли. Ник посмотрел в лицо шофера, зудя схватить тощую шею руками и сжать. Лучше оставь его в покое. «Одна фальшивая записка, одна уловка - и Харкорт умрет», - сказал странный голос в его голове.
  «Не пытайся меня забрать, друг», - проворчал шофер. «Ты провалишься, если сделаешь. И не беспокойся о номерных знаках. Мы только что одолжили эту кучу. И ты больше не увидишь меня после сегодняшнего вечера».
  Он шумно переключил передачу.
  "Тч", сказал Ник. «И как раз тогда, когда мы научились любить тебя».
  Машина отскочила от обочины и с ревом помчалась вниз по кварталу.
  На улице повисла тишина. В большинстве домов был хотя бы проблеск света. Но только не номер тридцать три.
  Ник провел Джули через ворота, которые нужно было смазать. Они свернули дорогу. Из затененного дома не доносилось ни звука, ни признаков жизни.
  Он нашел звонок, нажал на него и стал ждать. Ничего. Джули внезапно вздрогнула. Ник попытался открыть дверь. Он открывался внутрь. Он отвел Джули в сторону и толкнул ее.
  Мрак интерьера был окутан пеленой.
  Они вошли осторожно, быстро удаляясь от прямой линии двери. И ждал.
  Тонкая вертикальная полоска света прорезала тьму в конце коридора. Карандашный фонарик Ника осветил широкий, устланный ковром проход. Он выключил луч
  
  
  
  
  Я заменил фонарик карандаш на Вильгельмину. Они медленно двинулись к приоткрытой двери.
  Не было ни внезапных очередей, ни отбрасывающихся теней, ни хрюканья животных от скрывающихся фигур. Все было так мирно, как и обещал господин Иуда.
  Они остановились у двери и посмотрели друг на друга в полумраке. Ник сжал руку Джули с большей уверенностью, чем он чувствовал. Тиканье его часов внезапно стало очень громким.
  Дверь со скрипом открылась внутрь. Вспыхнул свет.
  Иуда стоял на пороге. Комната позади него, как ни странно, представляла собой кухню с закрытыми полками и висящими кастрюлями и сковородками.
  Мистер Иуда наклонил свою уродливую забинтованную голову и сделал гримасу, на которую рассчитывал улыбнуться. Его правая рука оказалась в кармане. Левый держал в руках курносый пистолет злобного вида.
  «Заходите, заходите, друзья мои. Не нужно преследовать. Мы совсем одни - за исключением, конечно, бедного, больного Харкорта. Вы знаете мою страсть к уединению. Заходите, пожалуйста».
  Он отступил. Они вошли.
  Иуда закрыл дверь быстрым движением локтя и последовал за ними.
  «Я вижу, что вы пришли вооруженным, мистер Кейн, как обычно. Я тоже. Уверяю вас, я могу стрелять так же быстро, как любой живой человек. И от звука выстрелов Лайл Харкорт умрет внизу в подвале. "
  «Я думал, ты сказал, что мы одни, - твердо сказал Ник.
  «Мы. Но у меня много ресурсов. Сядьте, пожалуйста, и позвольте нам обсудить международную политику. Мне есть что сказать вам обоим».
  Кухня была достаточно веселым местом. Это выглядело и пахло жилым; кулинарные ароматы и запахи моющих средств витали в воздухе. На столе в центре комнаты стояли четыре стула, покрытые тканью в клетку.
  Мистер Иуда бодро сел в кресло напротив двери. Ник быстро огляделся. Окна были закрыты опущенными шторами. Дверь вела направо, около печи. В этом месте не было ничего более зловещего, чем тяжелая скалка, невинно лежащая на толстой деревянной поверхности возле раковины.
  «Мистер Кейн, справа от меня. Мисс Барон, напротив меня, если хотите».
  Они сели.
  Мистера Иуду, удобно устроившегося в уютной рабочей кухне, было даже труднее принять, чем в более подходящей обстановке вонючего подвала. Если посмотреть на него крупным планом, то его лицо походило на какую-то замечательную резиновую маску, туго натянутую на шаровидный череп, который удерживал ее на месте. Но сильно забинтованная левая сторона лица вокруг белого пятна казалась красной.
  Глаза Джули бегали по комнате.
  "Довольно удобно для нашей беседы, вам не кажется, мисс Барон?" - запел Иуда. «Принадлежит моим друзьям. Позвольте мне время от времени использовать его». Он вынул руку из кармана и помахал ею по комнате. «Я чувствую, что действительно довольно удобно».
  Серебряная лапа описала жест в воздухе и остановилась на поверхности стола.
  Джули ахнула и уставилась. Ник просто смотрел.
  Иуда фыркнул. «Видите ли, мисс Барон, в отличие от человеческих рук, мои сменные». Затем отвратительное лицо обратило на Ника Картера выражение чистейшей ненависти. «Вы хорошо поработали, мистер Кейн. Вы бы заплатили за это, войдя в этот дом, если бы я не собирался использовать вас».
  Между рукавом и пятипалым серебряным предметом была полоса перевязки. Серебро не блестело.
  «Перчатка», - легко сказал Ник. «Очень умно поставлено для шокового эффекта. Зачем ты беспокоился? Это не замена, Иуда. Я хорошо справился с этим. Но не совсем. Может быть, на этот раз у меня получится лучше. Где Лайл Харкорт?»
  «Разве ты не слушаешь, Кейн? Внизу, в подвале этого места. Он просто спит из-за воздействия лекарства, введенного для поддержания бессознательного состояния. И, конечно же, небольшая шишка на голове. Мы можем обсудить его позже. на мою замену - она ​​у меня скоро, не бойся. "
  «Мне все равно, - сказал Картер. «Нам не о чем говорить, кроме Харкорта. Я хочу его видеть, и я хочу, чтобы он благополучно ушел отсюда».
  Иуда засмеялся. "Может быть, вы хотите остаться здесь, на его месте?"
  «Я хотел бы видеть тебя мертвым, Иуда. Отпусти Харкорта, или мы с тобой никогда не покинем это место».
  "А леди?" Иуда приподнял лысую бровь.
  Джули ответила за себя. «Дама идет туда, куда он идет». Ее лицо и голос были ледяно спокойными. «Но Харкорт уходит отсюда первым».
  «Какая трогательная преданность! Но нам незачем убивать друг друга, если мы сможем прийти к соглашению. Видите ли, есть заминка в вашем решении. Что-то произошло. Что-то столь важное для людей, которые мне платят - и платите мне щедро, могу я добавить, что я откажусь от своих предыдущих планов в отношении вас и этой леди, если вы подчинитесь. Речь идет о огромной сумме денег, больше, чем вы могли бы заработать за несколько жизней. Вам интересно? "
  «Разговоры достаточно дешевы, Иуда. Продолжать."
  Г-н Иуда почесал нос дулом пистолета.
  «Мистер Кейн, до меня дошло, что вы считаете себя агентом номер один в очень секретном подразделении разведывательных служб вашего правительства. Я не так хорошо знаком с деталями, как хотелось бы. Однако обо всем по порядку. . Мы оба титаны в нашем поле фантастике.
  
  
  
  
  , я нахожу. У меня был доступ к отчетам, которые делают вас легендой - фантастически находчивой, пользующейся большим доверием ... "
  "Какие отчеты?" Ник постучал.
  Иуда улыбнулся своей устрашающей улыбкой. «К сожалению, не из вашего собственного агентства, если это то, что вы хотите знать. Нет, болезненные документы от тех, кто связался с человеком, который всегда носит с собой « Люгер », стилет и маленький круглый мяч. На удачу. Но позвольте мне высказать свою точку зрения. Я хочу купить ваши годы бесценного обучения, ваш опыт, ваши знания и, скажем так, вашу добрую волю. Мне нужен человек, которому доверяют на высоких постах. Ваша первая работа, в одиночку, будет принесет вам очень значительную награду ".
  "И что это повлечет за собой?" Голос Ника был мягко опасным.
  "Полет на самолете, вылетает через три часа. Отчет вашему начальнику - над которым мы будем работать вместе - и еще один очень особенный рейс обратно сюда. Ваши специальные знания об опасностях полета должны сделать вас простым делом. тот рейс ".
  "Какой рейс?"
  В глазах Иуды блеснули кусочки холодной решимости.
  «Вылет из Вашингтона завтра днем. Мои люди уполномочили меня совершить мой самый крупный переворот. С вашим сотрудничеством он увенчается успехом. Вы, конечно, сами рискуете, но для вас это не новость. Ваш вход в высшие эшелоны правительства сделают вашу связь со мной бесценной. Бесценной ". Он задержался на слове.
  «Ближе к делу, Иуда. Что, черт возьми, ты предлагаешь - что это за так называемый переворот?»
  «Убийство, - прошипел мистер Иуда, - президента Соединенных Штатов».
  Красная тень над Белым домом
  "Вы безумец!" Джули перегнулась через стол и выплюнула ему слова. "Вы безумец!" А потом засмеялась. Иссушающее презрение к ее смеху наполнило комнату.
  «Ваш ответ, мистер Кейн». Глаза Иуды впились в Ника.
  «Первый вопрос, Иуда, - спокойно сказал Ник. "Почему?"
  Настала очередь Иуды казаться удивленным. Его безволосый череп покачивался от беззвучного смеха.
  «Почему? Неужели на этот вопрос действительно нужен ответ? Вы знаете или нет, что я вложил свои ресурсы вместе с красными китайцами? И разве мы не обсуждаем официального врага коммунизма номер один? Человека, который возглавляет большинство Можно сказать, что это всего лишь символ. Его место могут занять другие мужчины. Но мои наниматели очень заинтересованы в смерти этого символа. С другим человеком вполне может быть легче иметь дело, и даже если он не является Смерть президента ошеломит западный мир. Думаю, для вас это будет очевидно. Теперь ваш ответ, пожалуйста ».
  Ник расчетливо посмотрел на Иуду.
  «И если я скажу« да », я возьму ваши деньги и уйду, почему вы думаете, что я сделаю эту работу?»
  «Две веские причины. Первая: я знаю, что у каждого человека есть своя цена и он хочет, чтобы она была заплачена. Вы получите первоначальный взнос перед отъездом. Основная часть платежа поступает только тогда, когда работа будет успешно завершена. Вторая: мисс Барон останется со мной, пока ты не доложишь. "
  «Я откажусь идти без нее и Харкорта».
  «Нет, ты не будешь. Харкорт больше не важен для меня или, возможно, для тебя. Но оба останутся со мной».
  «Возможно, я готов пожертвовать ими ради своей страны», - тихо сказал Ник. "Вы думали об этом?"
  «Я все продумала. Нетрудно найти такого человека, как Брайль. Представьте себе восхитительные сцены, которые будут происходить, даже когда медаль будет приколота к вашей груди! Восхитительная мисс Барон будет умирать каждый день понемногу, для многих, много дней. Мне не нужно подробно описывать, что может с ней случиться. Думайте сами. Позвольте своему разуму задерживаться на картинке, смакуйте ее, наслаждайтесь… "
  «Позволь своему разуму делать то, что ему заблагорассудится, Питер», - прервала Джулия, ее лицо было жестким и бледным.
  «Совершенно верно, дорогая леди. Выбор за ним, а не за вами».
  Взгляд Ника пронзил прорези под опущенными веками.
  "А если ответ отрицательный?"
  «Тогда ответ - смерть. Для тебя, леди и Лайла Харкорта. И мне придется найти другого мужчину, который займет твое место в моих новых планах. В конце концов, я найду. Тем временем завтрашнее действие будет продолжаться без твоей помощи. . Если не удастся, я попробую другие средства ».
  Ник молчал. Медленно он отвел взгляд от Иуды. Его лицо и тело отчаянно опустились.
  Джули бросила на него изумленный взгляд отвращения.
  В комнате сгущалась тишина.
  Иуда ждал.
  Ник ослабил хватку Вильгельмины. Наконец он отдернул руку и оставил «Люгер» без присмотра на столе рядом с его правой рукой. Затем он свободно положил обе руки на край стола в знак покорности. Наконец он поднял глаза и посмотрел на Иуду.
  «Ты не оставил мне выбора, Иуда, - тяжело сказал он.
  «Вряд ли выбор», - согласился Иуда. Его напряженная концентрация почти незаметно ослабла. «Мисс Барон, я думаю, что Люгеру будет лучше с…»
  Стол с грохотом перевернулся. Джули вскрикнула от удивления, и Ник был на Иуде, его жилистые руки сжали запястье пистолета, прежде чем стол перевернулся на пол. Иуда был на полпути к стулу, его правая рука с серебряной перчаткой пилила
  
  
  
  
   в воздухе.
  Ник повернулся.
  Этот человек был тяжело ранен накануне вечером, но он был силен, как бык, и боролся с дикой, сильной яростью раненого животного.
  "Джули! Люгер!"
  Иуда яростно пнул Ника и корчился вместе с ним, как толстый змей. Ник держался, а затем внезапно пригнулся и стянул тяжелое тело себе на плечи. Потом он снова встал. Смутно он увидел пот на шаровидном лице. Массивные мышцы рук напряглись от напряжения. Ник все вертелся и вертелся ... Наконец толстые пальцы выпрямились, и курносый пистолет упал на пол. Ник поднял ее и отпрыгнул, указывая на Иуду.
  "Не стреляйте!" Иуда закричал на него. «Не стреляйте! Я говорю вам, что вы умрете, а Харкорт умрет!» Он вскочил на ноги и протянул руку.
  Ник холодно выстрелил в нее.
  Иуда хмыкнул, попытался схватить его за руку, но ему нечем было ее схватить. Кровь текла по бесформенной массе, торчащей из его левого рукава.
  Джули сидела с противоположной стороны перевернутого стола с «Люгером» в руке. Выражение отвращения было стерто изумлением, а затем и надеждой.
  Иуда все еще отчаянно пытался что-то сделать рукой, но маска боли превратилась в маску ненависти.
  Сквозь оскаленные зубы он сказал: «За это, Кейн, ты умрешь».
  «Ты такой же мертвый, как и мы, Иуда. Мертвый. А теперь нам действительно нужно поговорить. Садись. Садись».
  Иуда сел, не сводя мучительных глаз с лица Картера.
  «Да, мы поговорим, Кейн». Его тонкий голос раздался издалека. "Возможно, я так же мертв, как и ты.
  Но помните, что вы сказали вчера вечером? Я возьму тебя с собой ».
  "Это дверь в подвал?" Ник показал пистолетом.
  «Забудьте о двери подвала. Я менее лукав, чем вы оказались. Обращайте пристальное внимание на то, что я говорю. Этот дом и все, что в нем находится, готовы к мгновенному разрушению». Он остановился и болезненно сглотнул.
  «Смотри на обе двери, Джули, - вмешался Ник. - Возможно, нас ждет компания».
  «Никакой компании, Кейн. Просто смерть. Даже сейчас, когда мы сидим здесь и разговариваем, по всей конструкции стратегически установлены магнето-заряды. О, не надо насмехаться. Я эксперт по сносу. В любом случае, большие. " Раскаленная добела ненависть все еще вспыхивала в его глазах. «Эти заряды, в свою очередь, вызовут полную загрузку TNT. Полезной нагрузки, достаточной, чтобы разрушить весь этот квартал домов». Он говорил очень медленно и неторопливо. «Он рассчитан с точностью до минуты. Для этого не будет ошибки. Я установил его сам. Мы назначили встречу на девять. Я дал вам двадцать минут, чтобы прибыть, и выделил полчаса для нашей транзакции. У вас есть время, мистер Кейн? Оно должно быть почти истекло ".
  "Джули?" Ник не спускал глаз с Иуды.
  «Без десяти… девяти минут десять», - сообщила она.
  «И десять минут на прощание. Похоже, я спланировал это довольно точно».
  "Только что ты хочешь торговаться, Иуда?"
  «Моя жизнь, Кейн. Мы все можем уйти отсюда живыми. Или никому из нас вообще не нужно уходить. Даже если ты убьешь меня сейчас, ты никогда не сможешь найти устройство вовремя - и я уверен, что ты не оставишь Харкорта в подвале, чтобы нежная милость TNT. Нет, мистер Кейн. Вы должны позволить мне обезвредить устройство - или умереть. "
  Джули усмехнулась. «Фу Маньчжу снова скачет и падает лицом вниз. Он блефует, Питер. Хуже, чем ты».
  Забинтованная голова Иуды сердито кинулась в ее сторону.
  «Я, дорогая леди? Очень хорошо. Но не забывайте, что гамбит Кейна не был блефом; это была очень коварная ловушка. Подождите еще восемь минут, и мы все сами увидим, правда ли то, что я говорю».
  Мысли Ника метались.
  «Ты тоже не хочешь умирать, Иуда. Почему мы должны верить, что ты устроил такую ​​схему?»
  "Ты можешь в это поверить, Кейн, потому что ты видишь, что со мной никого из моих коллег нет. Они не хотят умирать. Что касается меня, я фаталист. Я был физической трагедией при рождении, а позже - ты видишь мою руку. Мои руки, возможно, мне следовало бы сказать. Помимо этого… - Его странные глаза сияли. «Я всегда надеялся умереть в результате сноса. Не только для того, чтобы быть искалеченным, но и грандиозно умереть в результате огромного взрыва, созданного мной. Истекать, как пылающая римская свеча, поражает меня как великолепный финал блестящей карьеры. ты говоришь?"
  «Я бы сказала, что он либо сумасшедший, либо тянет время», - резко сказала Джули. «Заставь его показать тебе таймер, Питер. Мы должны вывести отсюда Харкорта».
  Ник покачал головой. «Пока у нас нет доказательств того, что Харкорт действительно здесь. Я спросил тебя, Иуда - где он?»
  Иуда вздохнул. «В подвале, мой дорогой каним. Я уже говорил тебе об этом. Да, это дверь в подвал. Но поторопись, если хочешь посмотреть. Времени становится мало. У нас меньше семи минут».
  «Джули. Иди и посмотри. Держи этот« Люгер »на взводе. Быстрее».
  Она бросилась к двери и распахнула ее. Ее высокие каблуки стучали по лестнице.
  Из правого кармана Иуды текла кровь.
  Через несколько секунд Джулия вернулась, быстро дыша.
  «Он там, все в порядке. Привязан к столу и вытаскивается наружу, как свет. Но дышит. Могу ли я освободить его?»
  "Да. Нужен нож?"
  "Нет, я ..."
  "Мистер Кейн!" высота
  
  
  
  
  
  - прозвучал голос. «Кажется, вы не понимаете. Через шесть минут - шесть минут - этот дом взорвется к черту. Мисс Барон, возвращайтесь в эту комнату».
  Джули медленно вернулась на кухню.
  «Оставайся на месте, Джули», - резко раздался голос Ника. «Менее чем через пять минут мы сможем уйти отсюда с Харкорт. Почему мы должны ждать его взрыва?»
  «Боже мой, ты прав, зачем нам? Стрелять в него, Питер…»
  «Минуточку! Вы касаетесь Харкорта без моей помощи, и все готово! Не думаете ли вы, что я знал достаточно, чтобы связать его с ним? Один неосторожный контакт - и все кончено».
  «Я думал, вы сказали, что это таймер, - сказал Ник, - а не мина».
  "Это и то, и другое, дурак, и то и другое!" Голос достиг невероятной высоты.
  «Я не видела проводов, Питер, - тихо сказала Джули. «Просто шнуры».
  «Конечно, ты их не увидишь. Ты думаешь, я любитель? Пять минут, Кейн. Вот и все». - голос Иуды затих. Рука болела.
  «Стреляй в него, Питер. Я думаю, он лжет». Лицо Джули было жесткой, целеустремленной маской. «Давай попробуем увести отсюда Харкорта. Если мы ошибаемся, по крайней мере, мы погибнем, пытаясь».
  Ник мог поцеловать ее на месте. «Держись с Вильгельминой, милая». Даже если бы они ошибались, это почти того стоило. Счет: один заклятый враг мира, один прекрасный дипломат и два опытных агента. Так. Вы не можете приготовить омлет, не разбив яйца.
  «До свидания, мистер Иуда, - сказал Ник. Он поднял руку.
  Иуда уставился в темноту ствола своего собственного ружья.
  "Ты серьезно, не так ли?"
  "Очень серьезен."
  Иуда сделал странную вещь. Его гротескность делала это одновременно ужасным и до странности жалким.
  Он медленно поднял руки, ту, по которой текла кровь, и ту, которая была не чем иным, как пустой перчаткой.
  Это на секунду отбросило Ника.
  Несколько вещей произошло в быстрой последовательности. Их порядок был размытым. Свет на кухне погас. Оранжевый язык выскочил из руки Ника через тьму. - рявкнула Вильгельмина. Стул заскрипел и упал. Какое-то движение пронеслось по комнате. Джули издала кряхтение, не похожее на леди. Что-то стукнуло и загремело одновременно. Ник собрал мускулы и метнулся через комнату, наткнулся на перевернутый стол и взмахнул одолженным пистолетом. Он попал только в воздух. Обернувшись, он посмотрел в сторону двери. Там тоже не было движения. Выругавшись, Ник потянулся к выключателю. Не нашел. Дотянулся до фонарика-карандаша, метал его по комнате. Упавшее тело. Выключатель света на стене. Он щелкнул по ней.
  Сцена на кухне значительно изменилась. Это было похоже на фантастически умный акт исчезновения. Иуда ушел.
  Джули лежала на полу, задыхаясь. Кровавый след вел - в никуда. К глухой стене. Ник пробежался по нему пальцами, безуспешно ковырял. Боже, как долго? Три минуты? Четыре? Он наклонился над Джули. Извини, Джули, нет времени на первую помощь. Под ней лежал «люгер». По крайней мере, у Иуды этого не было.
  Хьюго скользнул в его руку.
  Ник не помнил, как спрыгнул с деревянных ступеней и нашел Лайла Харкорта. Он знал только о трех минутах времени, в котором ему нужно жить. Может быть, совсем некогда, раз он переехал Харкорта. И некогда удивляться блефу Иуды.
  Лайл Харкорт лежал, полностью одетый, на грубом деревянном столе. Грубые веревки связывали его лодыжки и плечи. Ник зажал фонарик в зубах, делая быстрые, ловкие движения с Хьюго и пытаясь обнаружить все, что могло быть связано с зарядом взрывчатки. Тогда Харкорт был свободен. Никакого взрыва.
  Ник повесил здоровяка через плечо в пожарной сумке и поднялся по лестнице. Харкорт был тяжелым. Ступеньки были крутыми, дорога узкой и темной.
  Джули лежала на полу, стонала и пыталась подняться.
  "Ооооо ... Питер!"
  "Вы можете сделать это? Вставай!"
  «Питер, он ушел. Что…»
  «Все в порядке, у меня есть Харкорт. Вот, дай мне Вильгельмину. Давай, пошли». Он сунул Вильгельмину в карман. "Вставай, Джули, вставай!" Он взял ее за руку и потянул. "Вот и все. Ты можешь бежать?"
  «Надо бежать».
  Она пошла за ним по коридору, увлекая его за руку. Он чуть не упал в темноте. Харкорт, казалось, становился тяжелее с каждой секундой. Их тела на полном ходу прижались к двери, захлопнув ее. Ник отпустил руку Джули и распахнул ее. Он ударился о стену. Дом наполнился звуком. Впереди лежала улица, прохладная, темная и спокойная.
  "Да ладно." Он снова схватил ее за руку. Они пошатнулись по мощеной дорожке, недоумевая, почему, похоже, никто не слышал шума.
  Они достигли тротуара, задыхаясь. Джули запнулась.
  "Не могу оставаться здесь. Двигайтесь!" Ник рявкнул на нее, резко хлопнув ее по лицу. "Надо продолжать".
  Она пошла, бежала и споткнулась.
  «Спасибо… очень… много…» - выдохнула она. «Так хорошо для тебя ... тебя ... когда ты ... запыхался».
  «Заткнись и беги».
  Они были на полпути, когда где-то раздался звонок. Возможно, это говорил Биг Бен в легком тумане. Как бы то ни было, он пробил десять часов.
  Дом у них был
  
  
  
  
  
  бежал остался там, где был.
  Спокойный, безмятежный, темный и ...
  Целый.
  * * *
  У него оставалось около тридцати секунд. Механизм часов был достаточно прост, но было нелегко удержать их в своей разбитой, скользкой руке и вытащить зубами хронометр. Если бы не ножные кнопки, он бы никогда этого не сделал.
  Иуда стоял в кладовке в подвале, которая была отделена от кухни каменными ступенями и раздвижной панелью, и позволил своему телу вздрогнуть. Его снова ударили в стремительном рывке к панели. Он не знал, его собственный пистолет или «Люгер». Все произошло так быстро. Он сильно истекал кровью. Придется вернуться наверх за полотенцами. Кто бы мог подумать, что Кейн будет так стрелять? Мистер Иуда устало покачал лысой головой. Он неверно оценил этих американских шпионов. Жалко, что Кейн был таким преданным оперативником на службе у врага. Он мог бы использовать этого человека. Девушка тоже.
  Он почувствовал незнакомое ощущение слабости. Наверху сейчас полотенца. Снаружи и вдали. Или Кейн вернется со своими проклятыми бомбами. Он поднялся по ступенькам. Откуда-то снаружи он услышал звук выстрела машины. Харпер возвращается за ним. Эти иномарки производили адский шум. Ему лучше поторопиться.
  Он снова встретится с Кейном.
  Или как его на самом деле звали.
  Через десять минут он вышел из дома. Грубая повязка скрывала жгучую боль в ребрах и изуродованной левой руке. Отсутствующая правая рука болела от сочувствия, а рука над ней была пылающей агонией. Но его твердый шаг и военная поза не отражали его боли. Пальто защищало его от прохладного тумана, а мягкая шляпа с напуском скрывала куполообразную голову. Ворота, к счастью, были открыты. Это могло доставить ему небольшие неприятности.
  Где была машина и этот угрюмый Харпер?
  Машины нигде не было видно.
  Иуда медленно прошел по тротуару до угла.
  Темная изгородь вздымалась более темной тенью. Раскидистая неуклюжая тень.
  Харпер был мертв.
  На улице было тихо. Кто-то, должно быть, что-то слышал. Выстрелы, бег и отъезжающая машина. Но в домах было тихо. Ни души не было за границей.
  Что ж, это вам Лондон. Так же, как и.
  Он повернул за угол и пошел дальше, чувствуя себя слабым и больным. Но его шаг был твердым, плечи прямые, а разум функционировал нормально. Было время работать и время уходить в укрытие. Лучше было на время скрыться из виду.
  Мистер Иуда исчез в лондонском тумане.
  ДЕЙСТВИЕ ВАШИНГТОН ВНИМАНИЮ BIRD HARCOURT SAFE HOTEL RAND CARE OF CANE AND BARON…
  Кабель был длинным и конкретным, и на него требовалось время. Предстояло уточнить некоторые детали, но об этом позаботится ранний утренний звонок из офиса Харкорта.
  «Невероятно, Кейн! Я все еще не могу поверить в то, что видел собственными глазами». Харкорт осушил свой стакан. «Я, как правило, не пьяница, но… Спасибо, да, я рад, что вы спросили».
  Ник ухмыльнулся и смешал ему еще бодрящий виски с содовой. Они были вместе, втроем, в номере Ника в отеле «Рэнд».
  «Трость, мисс Барон, я не знаю, как вас благодарить. И я даже не собираюсь пытаться - или я использую все клише, которые мне понадобятся для завтрашней речи. Но ... Господи, что опыт. Люди дома никогда не поверят в это ".
  «Они поверят в это, сэр. И это пойдет им на пользу. Джули! Следите за своими манерами, когда у нас будет компания».
  Она подавила потрясающий зевок и превратила его в улыбку. Из-за улыбки даже уродливый синяк на ее лбу казался чем-то привлекательным, как если бы она была маленькой девочкой, которая упала, играя с мальчиками в какую-то грубую игру. Милая маленькая девочка с кошачьими глазами ...
  «Мне очень жаль. Мне действительно очень жаль. Но у нас было две довольно поздних ночи…»
  Все засмеялись.
  «Я должен признать, что я тоже устал, - сказал Харкорт, - и завтра будет полно отчетов, слов и множества вопросов. Но они будут держать вас. Такие вещи ... ну, я просто не могу ...» Он сдался, качая патрицианской головой, мирный человек, постепенно пробуждающийся от кошмара насилия.
  В ту ночь он останавливался в номере Ника. Джули и Ник разделили ее. В конце концов, это были две комнаты и ванна ...
  "Питер."
  Он проснулся мгновенно. Она лежала на сгибе его руки, теплая и мягкая, как кошка. Где-то часы пробили четыре.
  "Да?"
  "Я проснулся."
  "И я тоже."
  «Возможно, нам следует что-то с этим сделать».
  «Возможно, мы должны». И они сделали это с беззаботной страстью, уверенные в том, что, по крайней мере, на этот раз, есть будущее, на которое можно рассчитывать
  
  
  
   =========================== =========================== ===========================
  
  
  
  
  Аннотация
   В романе Н. Картера «Голубая смерть» агент ФБР расследует зловещие опыты тайной нацистской организации, связанные с разработкой химического оружия.
  Агент N-3 - типичный американский герой, человек, который не боится идти навстречу опасности и способен справиться с любым противником. У Ника Картера худощавое лицо. Его волосы обычно темно-коричневого цвета, густые и блестящие с «слегка сатанинским» вдовьим пиком. У него высокий лоб без морщин над прямым носом. Его глаза широко расставлены над высокими скулами; говорят, что это «странные глаза, которые почти никогда не остаются неподвижными и меняют цвет так же часто, как море». Его рот твердый и красивой формы, обычно сдержанный, но иногда с оттенком чувственности. В соответствии с его многолетней напряженной деятельностью его тело находится на пике физической подготовки. Его плечи массивные. У него узкая и узкая талия, а его ноги описываются как «загорелые столпы гладких мышц». Его мускулы не были слишком очевидными, но, тем не менее, были похожи на стальные тросы. У неутомимого Ника Картера есть несколько интересных моментов. На самом деле так много людей, что трудно понять, какой из них следует начать. В соответствии со своей ролью суперсекретного агента американского правительственного агентства AX, Ник Картер имеет небольшую татуировку с топором на внутренней стороне правого локтя. Это один из способов остаться незамеченным. Еще один факт - оружие Ника, которое он везде берет с собой. Вот его пистолет, люгер, которого он называет Вильгельмина, в плечевой кобуре слева. Хьюго - это имя его стилета, обтянутого куском замши над его правым запястьем и подпружиненного, чтобы лететь в его захват одним касанием ... И, наконец, он несет газовую гранулу, которая носит имя Пьер, размером с мяч для гольфа, но где именно спрятана гранула, неизвестно. Прикрытием для штаб-квартиры AX в Вашингтоне является Amalgamated Press and Wire Service, расположенная на Дюпон-Серкл. Ответственный - Дэвид Хок. Он суровый человек, которого описывают как более пожилого человека, но все еще называют «худым, жилистым и жестким, как кожа». Он обожает сигары и сильно жует их, когда возникает напряжение. Хотя он, как известно, не любит покидать свой офис, ему часто приходится это делать при выполнении своей работы. Он поддерживает связь с большинством правительственных лидеров высшего уровня, но отвечает только «шефу», также известному как президент.
   1
  
  Глава первая
   Распарывая в зловещей тишине мрак ночи, ослепительные всполохи озаряли на севере мглистое небо, предвещая шторм чудовищной силы. Казалось, что на этой глухой уголок вселенной вот-вот обрушится буря, пришедшая из космоса. Неземные вспышки неонового света будили в подсознании людей на баркасе воспоминания о давно минувшей эре, вселяя в смутную тревогу: таких причуд северного сияния в это время года никому из них наблюдать еще не доводилось.
   Стоявший на носу старого шлюпа американец плотного телосложения с яростью глядел на разбушевавшееся море. Еще двадцать минут тому назад туман над ним был настолько густ, что можно было резать его ножом и подавать на десерт вместо пудинга. Синоптики обещали в эту ночь густой туман над Северной Европой и Южной Скандинавией. Вот уже вторые сутки баркас шел к месту своего назначения, оставаясь незамеченным береговой охраной, вдоль небольших островов в проливе небосвода засверкали звезды, а на северной — эти предательские всполохи, ввергающие человека в атавистический ужас. Вдали черной полосой обозначился берег Муско, вид которого окончательно утвердил американца во мнении, что синоптикам верить нельзя, несмотря на всю их дорогостоящую техническую оснащенность.
   Вцепившись одной рукой в штаг, хмурый здоровяк скрипел зубами и морщил от досады лоб, лихорадочно прикидывая возможные нежелательные последствия этого сюрприза природы. Наконец он решил, что следует продолжать миссию, несмотря на скверные шутки погоды. Именно в этот момент и раздался, перекрывая вой ветра и скрип мачты, хриплый голос шведа, стоящего у штурвала:
   — Сдается мне, что мы у цели, мистер! — крикнул он, коверкая английские слова на скандинавский лад.
   — Еще пять милей, Ларс! — покачал головой американец. — Как и договаривались. Иначе нам не добраться до берега.
   — Туман рассеялся, ближе я подойти не смогу, — сердито проговорил старик. — В запретной зоне сперва стреляют, а уже потом разговаривают, если еще есть с кем…
   Морщинистое обветренное лицо моряка, свидетельствующее о многих испытаниях, выпавших на его долю, выражало непоколебимое упрямство человека, уверенного в своей правоте.
   — Хорошо, будь по-твоему, старина, — махнул рукой пассажир. — Постарайся только держаться прежнего курса еще хотя бы несколько минут: нам нужно проверить снаряжение.
   С этими словами американец кивнул своему напарнику, и они спустились по трапу в трюм, чтобы подготовиться к завершающему, подводному, этапу своего опасного путешествия. Все их снаряжение, конечно же, было в полном порядке, но руководитель группы, умудренный богатым опытом погружения в непредсказуемую водную стихию, счел необходимым еще раз убедиться в этом, словно куплено оно было по случаю в порту у сомнительного торговца.
   Даже при тусклом свете единственной лампочки в каюте, одного взгляда на лицо этого человека было достаточно, чтобы понять, что принадлежит оно решительному, смелому и умному мужчине, не лишенному, однако, судя по лукавым искоркам в его глазах, лукавства и чувства юмора. Не случайно в секретной службе США его считали одним из выдающихся рыцарей плаща и кинжала.
   — Но как мы преодолеем защитную сеть, — озабоченно спросил его напарник, видя, что шеф доволен результатами осмотра.
   — Просто-напросто поднырнем под нее, Чет, — снисходительно улыбнулся Ник. — Ведь тебе приходилось опускаться и на большую глубину, не так ли? К тому же, у нас просто нет выбора, старина Ларс, кажется, изрядно струхнул. Но я не осуждаю его за это, без тумана судно становится отличной мишенью. Ну, нам пора.
   Надев гидрокостюмы и баллоны с воздухом, они поднялись на палубу, мокрую от соленых брызг.
   — Желаю удачи! — помахал им рукой старый шкипер.
   — И тебе тоже, дружище! — крикнул ему Ник, с тревогой поглядывая на пенистые волны. — Мой тебе совет: вернешься благополучно в порт, не напивайся на радостях до чертиков и постарайся не ухлопать все доллары на одну красотку.
   — Я слишком стар для этого, — ухмыльнулся моряк.
   — Глядя на тебя, этого не скажешь, — окинув взглядом крепкую фигуру морского волка, заметил с улыбкой Ник. — Да, и вот еще что: если не хочешь закончить жизнь за решеткой, воздержись пока от продажи противорадарного устройства.
   — Мне доводилось бывать в тюрьме, — отозвался швед. — Но я предпочел бы вновь очутиться там, нежели нырять с вами в этом дьявольском заливе в ледяную воду. А если вас поймают, то посадят на атомную бомбу и забросят на луну. Ха-ха-ха!
   Довольный своей шуткой, шкипер продолжал еще долго хохотать, даже когда его пассажиры исчезли под водой. Порывистый ветер наполнил парус шлюпа и стремительно увлек его прочь во мрак ночи.
   Головы бесстрашных пловцов однако вскоре вновь показались между гребней волн: им нужно еще было пристегнуться к мощным электрическим скутерам. Молодой напарник Ника взглянул на небо и упавшим голосом заметил:
   — Что-то не нравится мне это чертово северное сияние сегодня! Недоброе знамение… Да и задание у нас не простое.
   Ник ничего не ответил ему: жутковатые всполохи действительно не сулили ничего хорошего, но сейчас лучше было не обращать на них внимания. Он подал напарнику знак погружаться и молча ушел в глубину моря, чтобы завершить это затянувшееся путешествие к запретному острову.
   Скалистый островок Муско, на который им нужно было пробраться, на первый взгляд ничем не выделялся среди других островов, полуостровов и рифов у южного побережья Швеции. Мало кто пока знал, что здесь за короткий срок был построен целый город — с гостиницами, театрами, фабриками, офисами, гаражами и даже с военными базами. Замечательной особенность этого города было то, что воздвигнут он был под землей, а следовательно, надежно защищен толщей гранита от ракет и бомб.
   В то время, как другие страны вкладывали миллионы долларов и рублей в разработку атомного и ядерного оружия, Швеция начала создавать на побережье подземные убежища, где население смогло бы укрыться от ужасов будущей войны. Первый городок построенный при соблюдении строжайшей секретности, стал своеобразной опытной лабораторией, в которой решались как психологические, так и чисто технические проблемы, связанные с выживанием в грядущей атомной битве супердержав за мировое господство.
   Однако коварное предательство полковника Веннерстрома, высокопоставленного шведского офицера, переметнувшегося к русским, спутало шведам все их планы. Изменник выдал Москве секретнейшие сведения об оборонных сооружениях Муско, и шведам пришлось перестраивать всю систему защиты острова. В ходе этих колоссальных работ ученые и военные впервые осознали, что их подземное убежище имеет ахиллесову пяту.
   Для предотвращения внезапного вторжения противника на остров на подземной авиабазе в постоянной боевой готовности находились реактивные истребители-перехватчики. Самые совершенные радары круглосуточно прощупывали окружающее воздушное и водное пространство. Поросшие соснами склоны скалистого берега в любой момент могли разомкнуться и выпустить из доков сторожевые катера и эскадренные миноносцы, способные надежно преградить путь любому судну, дерзнувшему попытаться проникнуть в запретную зону.
   Ник Картер, бесшумно приближавшийся в толще черных вод к острову, прекрасно понимал, что пробраться на него незамеченным практически невозможно, участь безумцев, решившихся на это, была предрешена. Но тем не менее он согласился участвовать в этот опасном эксперименте — ради безопасности целой нации и, возможно, всего человечества. Лишь несколько человек знало об этом его задании, для выполнения которого суперагенту предоставили все необходимое снаряжение и право самому выбрать себе помощника.
   Обсуждая предстоящую миссию со своим шефом — жилистым немолодым человеком по фамилии Хоук, уже многие годы возглавляющим одно из подразделений секретной службы США, Ник Картер заметил, что люди пока еще не создавали такого сооружения, в которое не смог бы при желании проникнуть посторонний человек.
   — Я в этом убедился на собственном опыте, — добавил при этом он.
   Хоук окинул его задумчивым взглядом, пожевал губами и, затушив в пепельнице сигару, невозмутимым тоном произнес:
   — Неплохо было бы еще и выбраться оттуда живым наружу. Если у шведов возникли какие-то сложности с их безопасность, то пусть они сами и решают свои проблемы. А я не хочу из-за них терять своего лучшего агента.
   — А как насчет безопасности центра управления ПВО США? — столь же спокойно поинтересовался Ник Картер.
   — Что ж, вопрос интересный, — раскуривая новую сигарету, сказал Хоук. — Над этим действительно стоит подумать.
   Им обоим было прекрасно известно, что центр управления ПВО США размещается в горном массиве в штате Колорадо, сильно напоминающем скалистый островок Муско, и если окажется, что злоумышленники могут проникнуть в бастион шведов, то нет гарантий, что они не применят свой опыт для проникновения на аналогичный объект в США.
   Видимо, эта мысль заставила Хоука изменить свою точку зрения, потому что он в конце концов санкционировал операцию.
   В напарники Ник выбрал Чета — опытного агента с дипломом инженера и обширными познаниями в спелеологии и подводной навигации. В процессе подготовки к секретной миссии им вскоре стало ясно, что военный атташе Швеции, предложивший Вашингтону осуществить ее, руководствовался не только чисто гипотетическими опасениями. Появились серьезные основания полагать, что одна из азиатских держав, граничащих с Россией, проявляет повышенный интерес к научным исследованиям, ведущимся в секретной лаборатории на острове Муско. Некоторые факты даже указывали на то, что в защитной системе шведов уже имеется брешь…
   Вот почему двое секретных агентов специальной службы безопасности США разными маршрутами добрались до небольшого рыбацкого поселка в Швеции, сговорились с проверенным шкипером о том, что под покровом тумана он ночью доставит их на своем баркасе в запретную зону, и теперь приближались под водой к противолодочной сети. Рискуя быть замеченным патрульным самолетом или катером, Ник время от времени включал мощный электрический фонарь. Наконец его луч выхватил из темноты нити, напоминающие путину невиданного морского паука.
   Конечно, можно было просто перерезать сеть, что упростило бы задачу, но тогда на пульте дежурного в подземном бункере тотчас замигала бы сигнальная лампа, а на карте обозначилось бы их местонахождение. То же самое произошло бы, попытайся они перебраться через верхнюю кромку сети. Зная это, Ник заранее изучил все аналогичные охранные системы и нашел-таки способ проникнуть в подземный город, оставаясь при этом незамеченным. Теперь настало время поделиться этим открытием с напарником, и он подавал ему условный знак подниматься на поверхность.
   — Ну, как самочувствие, Чет? — спросил Ник.
   — Не Багамы, конечно, но все же легче, чем на тренировках в школе выживания, — ответил тот. Все специальные агенты время от времени проходили там обязательный подготовительный курс перед очередным заданием, чтобы быть в форме.
   — О'кей, — сказал Картер, — нырять нам придется на большую глубину, и сделать это будет нелегко, но ведь бывали ситуации и посложнее, как ты сам заметил. — Он взглянул на светящийся циферблат своих часов. — Торопиться не следует, но и терять попусту время тоже не годится. Действуй осмотрительно и спокойно, и спустя двадцать минут мы с тобой постучимся в дверь к шведам с черного хода.
   Они вновь начали погружаться на глубину в полнейшей темноте, время от времени сверяясь с приборами, и с каждым атомом вода становилась все холоднее и холоднее. Нижний край сети тянулся на глубине двухсот футов…
   Но что это? Золотой стилет? Рука, Ника потянулась к изящной рукоятке, выполненной древним умельцем словно бы специально для него, храбрейшего из храбрейших. Только откуда вдруг взялись знакомые лица на такой глубине? Как очутились здесь все эти короли, полководцы и кардиналы со страниц исторических романов? Уж не хотят ли они овладеть стилетом, предназначенным исключительно Нику Картеру? Ник схватил свою находку и стал с восхищением рассматривать ее, чувствуя необыкновенное возбуждение и восторг. Яркая вспышка внезапно ослепила его, он зажмурился на мгновение, а когда вновь открыл глаза, то увидел, что его окружают женщины неописуемой красоты. Они делали ему призывные знаки, выражая радость от встречи с ним и желание немедленно одарить его своими ласками. Их гибкие тела, источающие негу и страсть, манили к себе, красавицы что-то шептали, навевая воспоминания о душных карибских ночах и веселье в европейских столицах с соблазнительными феями всех цветов и оттенков кожи. Ник ощущал необыкновенное блаженство. Его неудержимо, влекло на поверхность, где волшебный стилет непременно тотчас же проявит всю свою таинственную силу…
   Ник услышал чей-то язвительный смех, и внутренний голос явственно сказал ему, что быстрее всплытие повлечет за собой неминуемую гибель. Ник сообразил, что еще не полностью утратил способность трезво оценивать происходящее, подсознание подсказывало ему, что у него проявляются симптомы азотного наркоза: подобное случалось с ним и раньше во время погружения на значительную глубину. Изменения в составе крови оказывали воздействие на мозг, вызывая галлюцинации. Ник тревожно оглянулся на своего напарника и невольно вздрогнул от того, что увидел: ему предстало смертельно бледное лицо безумца, на котором уже лежала печать смерти.
   Чет находился в глубочайшем трансе, вызванном азотным наркозом. Он сорвал с лица маску, и изо рта у него всплывали пузырьки воздуха. Его скутер выделывал замысловатые фигуры в темноте, то поднимаясь, то вновь опускаясь, вокруг Картера. Но стоило лишь Нику протянуть руку с фонарем и осветить лицо Чета, как глаза его вдруг обрели озорной блеск, рот искривился в насмешливой ухмылке, и не успел Ник поднести к нему загубник акваланга, как парень ловко увернулся и на большой скорости умчался прочь во мглу. Нику ничего не оставалось, как проводить его прощальным печальным взглядом.
   По спине оставшегося в живых американца пробежал нервный холодок. С его молодым напарником случилось то, что часто случается с малоопытными ныряльщиками на большой глубине: он не устоял перед желанием сорвать с себя маску. Возможно, с хмурой ухмылкой отметил Ник, он предчувствовал свою смерть перед погружением…
   Картер встряхнул головой, прогоняя ненужные сейчас догадки. Агентов секретной службы учат оставлять погибших товарищей там, где их застигла смерть, и продолжать свою миссию. Ник взглянул на часы: во второй раз за эту ночь ему нужно было решать, следовать ли намеченному плану или вернуться назад. И времени на раздумья у него не было. Через несколько минут в заливе даже чертям стало бы жарко: специальный агент заранее позаботился об этом.
  Глава вторая
   Затаившись в пещере у подножья скалы, Ник терпеливо ждал нужного момента, стараясь не думать о том, что воздух в баллоне на исходе. В темноте тысячи невидимых глаз следили, чтобы никакой посторонний объект не вторгся в запретную зону. Но вот на черное дно холодного Балтийского моря упал луч света. Ник улыбнулся: его расчет оказался верным, настала пора действовать. Он выбрался из укрытия и поплыл на свет.
   Вода вокруг него бешено забурлила: это промчался прямо у него над головой сторожевой эсминец. Так и должно было случиться, по плану: оставленное Ником специальное электронное устройство начало посылать отвлекающие сигналы.
   Едва Ник проскользнул в открывшийся в подводном ограждении проход, как гидравлический механизм вновь натянул гигантскую сеть. Встревоженные появившимся на экране радара странным изображением, шведы не теряли времени даром. Ник улыбнулся, вспомнив о Ларсе: опытный шкипер наверняка уже далеко от опасного района, где в поисках нарушителя бороздит сейчас свинцовые волны залива сторожевой корабль. Электронное устройство не даст покоя его командиру еще несколько часов, вынуждая его метаться вдоль острова в погоне за призраком. Ник всплыл на поверхность и огляделся.
   На первый взгляд подземная бухта ничем не отличалась от порта обычной военно-морской базы. У причалов стояло несколько патрульных катеров, над стапелями возвышались погрузочные краны, от ангаров уходили в темноту рельсы подъездных путей, куда-то спешили матросы в голубых флотских костюмах, вспыхивали огоньки сигарет. И лишь арочные железобетонные конструкции свода огромной пещеры свидетельствовали об уникальности этого сооружения в чреве каменистого острова, наводя изумленного созерцателя на мысль, что он очутился в двадцать первом веке.
   Ник встряхнул головой. Это задание совершенно не походило ни на одно из всех, которые ему доводилось выполнять за многие годы службы в разведке, и он был рад, что близок к завершению этой необычной миссии. По мосткам над его головой прогрохотали тяжелые шаги, и сердитый грубый голос произнес по-шведски:
   — Мне наплевать на тревогу, — выговаривал матросу мичман. — Пусть даже это будет конец света, но я не допущу, чтобы у шведского военного корабля концы болтались в воде! За такие дела в старые времена спускали три шкуры! Немедленно поднимите линь!
   О смысле соленых словечек, которыми унтер-офицер сопровождал гневную тираду, Нику оставалось лишь догадываться: в программу ускоренного курса шведского языка, который он штудировал в джорджтаунском университете, они не входили. Что ж, подумал Картер, человечество может добраться до звезд и зарыться глубоко под землю в случае необходимости, но мичманы останутся мичманами, а сержанты — сержантами.
   Удостоверившись, что причал над ним пуст, он вскарабкался на одну из опорных балок и стянул с себя резиновый гидрокостюм, после чего обвязал им снаряжение и утопил его. Потом он переоделся в форму шведского матроса, проверил еще раз водонепроницаемую сумку на ремне под курткой с хитроумными специальными приспособлениями, свое оружие — пистолет «люггер» калибра 7 мм, стилет и баллон с нервно-паралитическим газом, и выбрался из-под мостков.
   Оказавшись на причале, он первым делом огляделся по сторонам, надеясь найти забытую кем-нибудь швабру. Со времен Цезаря никто не обращает внимания на солдата со шваброй в руках. Однако в данный момент фортуна отвернулась от Картера: швабры поблизости не оказалось, зато неизвестно откуда появившийся вдруг офицер окликнул этим жаргонным словечком самого Ника:
   — Эй, швабра! Я к тебе обращаюсь, матрос! Оправить блузу и прекратить слоняться без дела!
   Ник с ухмылкой отдал честь и, одернув предательски задравшуюся сзади блузу, быстрой походкой удалился в направлении огромной гранитной стены дока. Никто не обращал на него внимания. Младший офицер в дежурке пакгауза невозмутимо попивал кофе, перелистывая страницы иллюстрированного журнала. Перейдя через подъездные пути, Ник уверенно подошел к металлической лестнице, поднялся по ней и по мосткам для ремонта электропроводки прошел до другой лестницы, укрепленной прямо на стене пещеры. Взобравшись по ней на небольшую площадку, предназначенную для установки и ремонта осветительных приборов под сводом пещеры, он взглянул вниз: гидравлические створки ворот дока в этот момент плавно разошлись, пропуская возвращающийся эсминец. С высоты корабль походил на игрушечную пластмассовую модель, а матросы — на крошечных гномиков.
   Над головой Ника заработал огромный кондиционер — часть общей вентиляционной системы, соединенной трубопроводом, обеспечивающей очистку воздуха в гигантском подземном городе с его доками, депо и множеством боевой и вспомогательной техники. За исключением несчастного случая возле заградительной подводной сети, в результате некоторого Ник лишился помощника, пока все складывалось удачно. Но теперь, задрав голову, супершпион увидел, что главная трудность у него еще впереди.
   Она заключалась в том, что вентиляционное отверстие располагалось немного высоковато. Вдвоем с напарником они без особых усилий решили бы эту проблему. Теперь же ухватиться за край или скобу кондиционера он мог, лишь встав на перила мостков и прыгнув с них над гаванью. Ник посмотрел вниз: удар о воду при падении с такой высоты означал верную смерть. Его труп вряд ли бы смогли после этого опознать, даже если бы и удалось собрать его из мелких кусочков, пока их не сожрали рыбы.
   Ник прикрепил к кистям рук миниатюрные электромагниты, — с их помощью он мог передвигаться по стальному трубопроводу, как муха по потолку. Нужно было лишь не сбиться с ритма и не оторвать обе руки от металлической поверхности одновременно.
   Стараясь не смотреть вниз, туда, где суетились крохотные матросики, Ник залез, опираясь кончиками пальцев о стену, на перила и перевел дух. Перед прыжком следовало сохранять абсолютное хладнокровие. Малейшая оплошность — и он сорвется с высоты двухсот футов на бетон или воду. Стой он прочно обеими ногами на полу, а не на скользкой трубе, он без труда допрыгнул бы до вентиляционного отверстия. Внутренний голос убеждал его: «Брось эту дурацкую затею, Картер! Ведь ясно же, что в одиночку тебе с этим делом не справиться!» Ладони его вспотели, а сердце учащенно забилось, когда он, глубоко вздохнув, еще раз взглянул на отверстие трубопровода: оно не стало ближе ни на дюйм.
   — Нет! — сказал он своему внутреннему голосу и прыгнул.
   На мгновение все его сильное тело пронизал смертельный ужас. Но магниты уже намертво прилипли к трубопроводу, он подтянулся на руках и забрался внутрь. Теперь можно было отключить магниты и выкурить сигарету. Впереди у него был нелегкий марш-бросок по вентиляционному лабиринту через весь подземный город. Чет — специалист по узким темным пещерам — ему сейчас очень бы пригодился.
  
   Ужин закончился, и гости разошлись. Все — кроме одного. Сидя на веранде своего дома на побережье Муско, Астрид Лундгрен нервно вертела пальцами серебряный бокал, явно не испытывая восторга от того, что гость задерживается. Однако молодой человек, удобно устроившийся напротив нее в шезлонге, с невозмутимым видом любовался северным сиянием, словно бы наблюдал его впервые.
   — О чем ты думаешь, Астрид? — наконец нарушил тягостное молчание он. — Снова о работе? Ты не женщина, а машина. Знаешь, как тебя прозвали коллеги? Они прозвали тебя…
   — Меня это совершенно не интересует, — перебила его хозяйка дома, окинув гостя скучающим взглядом. Да, он высок ростом, этот блондин, и красив, как Адонис, не говоря уже о том, что когда-то входил в команду лыжников, представлявшую Швецию на Олимпийских играх, что в значительной мере способствовало его успешной карьере в шведской службе безопасности, шеф которой, вице-адмирал Ларсон, почему-то благоволили к нему. Если бы не друзья, настаивающие на том, чтобы Астрид уделяла больше времени отдыху и общению с людьми, она не дала бы этому молодому атлету повода думать, что интересуется им.
   — Так вот, тебя прозвали Шведским Айсбергом, — все-таки закончил фразу упрямый красавец. Астрид слышала от мужчин и не такое, но не могла позволить себе беспокоиться по этому поводу: как руководителю отдела технического обеспечения всего подземного комплекса, ей хватало и других проблем. Мужчин же очень раздражало, что столь привлекательная женщина, как Астрид, предпочитает работу супружеской жизни, и Кнут не был в этом исключением. Особенно же бесило его то, что Астрид весьма преуспела на научном поприще.
   Никак не отреагировав на очередную колкость Кнута, она лишь пожала плечами и вытянула стройные ноги, откинув голову и скривив в саркастической усмешке полные губки. Нежная молочно-белая кожа ее лица с высокими скулами эффектно контрастировала с зелеными глазами.
   Кнут подошел к ней и, плюхнувшись в стоящий рядом шезлонг, провел рукой по ее щекам и шее, косясь на вырез ее платья.
   — Ты ледяная богиня, — низким голосом проговорил он, — ты сводишь меня с ума. Я потерял сон!
   Астрид оставалась холодной, словно айсберг.
   — Ты подобна звезде — прекрасной и недоступной в своем сиянии…
   «Неужели он настолько глуп, что полагает, что я растаю от его слов?» — с раздражением подумала она.
   — Но ты не обычная звезда, тебя совершенно не волнуют мужчины. Видимо, тебе больше по душе ласки женщин…
   — Если ты думаешь, что я пересплю с тобой, чтобы доказать, что я не лесбиянка, то ты заблуждаешься, — спокойно заметила Астрид.
   — И тем не менее, ты сделаешь это, — хрипло сказал он. Астрид пожалела, что во-время не убрала со столика виски.
   — Я разожгу в твоем сердце огонь! — пророкотал он, целуя ее шею и обнимая одной рукой ее плечи, а другой — бедра. Астрид попыталась освободиться из его объятий, но Кнут был слишком силен.
   Она уже почти решила отдаться ему, подумав, что сама распалила его, но потом ей в голову пришла мысль, что раз уступив его домогательствам, она уже никогда от него не отделается. Астрид резко оттолкнула Кнута и вскочила с шезлонга, оставив в его руках верхнюю часть своего вечернего наряда.
   — Мне срочно нужно ехать в лабораторию, — выдохнула она.
   — Только не сегодня, моя милая, — прорычал он, не отрывая налившихся кровью глаз от ее обнаженного бюста.
   Астрид метнулась к двери, но он догнал ее и, сорвав с нее юбку, навалился на нее всей своей тушей. Однако ей снова удалось вырваться. Она выскочила из дома и с истерическим смехом побежала к деревьям позади него.
   За спиной раздавался топот его ботинок. Он схватил ее за руку, Астрид обернулась и, босой ногой ударив его по голени, свободной рукой нанесла сильнейший удар по подбородку. Белокурый великан пошатнулся, она схватила его за запястье и ловким приемом швырнула через бедро на землю. Он тяжело шмякнулся ничком, уткнувшись лицом в сосновые иголки. Астрид заломила ему назад руки и ногой придавила его еще сильнее к земле.
   — Веди себя прилично! — наставительно сказала она.
   — Сучка! — прохрипел он.
   — Ты обещаешь, что будешь хорошим мальчиком, если я отпущу тебя? — спросила она.
   — Я тебя прикончу! — пообещал он ей.
   — Послушай, Кнут, — решила изменить тактику она, — ты превосходный мужчина, красивый и сильный. Но сейчас наша страна на грани катастрофы, тебе ведь это известно. И если нашим физикам не удастся найти способ, как предотвратить ее, китайцы с помощью своего мощного лазерного оружия проникнут сквозь гранит Муско, разрезав его лучом, словно ножом масло. Вот почему меня пока волнует только проблема нашей защиты. Потерпи, пока минует кризис.
   Пыл Кнута слегка остыл: сосновые иглы пришлись ему не по вкусу. Она позволила ему наконец подняться с земли, и он поспешно удалился, пробормотав нечто невразумительное на прощание, что Астрид восприняла как извинения.
   Вернувшись в спальню, она переоделась и, вновь выйдя из дома, села в свою маленькую английскую спортивную машину. Мощный мотор сердито взревел, нарушив тишину темного леса, и автомобиль помчался в направлении лаборатории. До прихода коллег оставалось еще много времени, и Астрид надеялась плодотворно поработать в одиночестве. Китайский лазер не давал ей покоя, ученые этой великой азиатской страны были близки к завершению работ над его созданием. И наверняка китайские агенты пытались проникнуть в секретную шведскую лабораторию. Если бы не вице-адмирал Ларсон и его ребята, им это давно бы уже удалось. Но благодаря бдительной службе безопасности, в святая святых острова не могла проскользнуть незамеченной ни макрель, ни морская чайка.
   — Привет, красотка! — улыбнулся ей знакомый охранник у входа в здание лаборатории. — Где наш пропуск?
   Предъявив пропуск, Астрид спустилась на лифте в лабораторию. Шагая по длинному коридору она уже думала только о работе. Астрид почти нащупала способ нейтрализации нового китайского оружия, проведя ряд удачных опытов на основе теоретических исследований в области силового поля. Беда заключалась в том, что люди, занимающиеся вместе с ней этой проблемой, внезапно умирали.
   Возникло подозрение, что их убивали какие-то неизвестные лучи, возникающие в ходе научных экспериментов. Уже раздавались настоятельные требования прекратить опасные исследования до тех пор, пока не будет найдена надежная защита ученых от смертельного обучения. А времени оставалось все меньше и меньше…
   В этот ранний час в лаборатории дежурил ее заместитель. Налив из термоса в чашки кофе, Астрид направилась с ними к его комнате. Но в дверях она уронила чашки, ошпарив себе колени, и зажала ладонями рот, чтобы не закричать: Кнудсон лежал на полу, не подавая признаков жизни. Кожа его обрела ярко-голубой, как у китайского фарфора, оттенок, особенно отчетливый на лысеющей голове на фоне его редких седых волос. Неуместный смех так и рвался наружу. Прислонившись спиной к двери, Астрид глубоко вздохнула: еще один смертельный удар загадочных лучей!
   Но не опасно ли прикасаться к покойнику? А вдруг эти лучи поразят и ее? Взглянув на часы, она все же решила действовать: вскоре должны были появиться первые сотрудники, работающие в первую смену. Смерть еще одного коллеги вызвала бы настоящую панику, а допустить этого было нельзя.
   Окинув комнату оценивающим взглядом, Астрид надела защитный костюм на свинцовой подкладке, специальный шлем и приблизилась к мертвецу. Не без труда ей наконец удалось поставить его на ноги и, обняв, словно партнера в танце, оттащить в свой кабинет и затолкать там в стенной шкаф.
   Спустя несколько минут, переодевшись, она уже любезно приветствовала первого лаборанта и отдавала ему спокойным деловым тоном необходимые распоряжения.
   Разработка защиты от китайского лазерного оружия продолжалась.
  Глава третья
   Ник вот уже второй час пробирался по трубопроводу, надев специальные очки и включив инфракрасный фонарь. Однако ничего интересного на его пути не встречалось, нужно было лишь следить за тем, чтобы случайно не угодить в отверстие вентилятора или в воздухоочистительную ванну с химическим раствором.
   Ник намеревался дойти до ядерного реактора, обеспечивающего электроэнергией почти весь остров, сделать несколько снимков и явиться с ними к руководителю службы безопасности подземного города, доказав тем самым возможность проникновения на секретный объект. На этом его миссия заканчивалась. Правда, Хоук говорил еще что-то о каких-то загадочных синих мертвецах, но Ник посчитал это шуткой.
   Иногда он останавливался, чтобы свериться с компасом и сделать запись об изменении курса. Во время одной из таких остановок он и наткнулся на упаковку от фотопленки. Подобрав коробочку, он внимательно изучил ее в инфракрасном свете и обнаружил, что такая пленка используется исключительно профессиональными фотографами в лабораториях. Но кому из обслуживающих вентиляционную систему работников придет в голову захватить с собой в трубопровод фотоаппарат?
   Напрашивался вывод: Ник Картер — не единственный незванный гость в подземном городе, кто-то еще путешествовал по его вентиляционным трубам. Это вынуждало Ника пересмотреть свой план. Намечалась новая игра, по другим правилам. В течение следующих сорока пяти минут он тщательно изучал весь прилегающий к месту находки район.
   Мысленно-представив себе всю разветвленную вентиляционную систему, он сообразил, что находится в безлюдной части комплекса Муско. Когда-то здесь хотели пробурить шахты для подъемников истребителей-перехватчиков. Но после утечки секретных сведений к русским, от этой затеи отказались, а самолеты стали базироваться в другом месте. Ник сделал вывод, что шпиону здесь делать нечего.
   Неожиданно он шестым чувством ощутил рядом постороннее присутствие. Ник замер и услышал звук шагов. Рабочий? Вряд ли. В руке Ника, словно по волшебству, появился стилет.
   Неизвестный был уже совсем рядом, за поворотом, и Картер на цыпочках начал подкрадываться к нему навстречу, уверенный, что столкнется с китайцем. Ник сильнее сжал рукоятку стилета: нет, убивать его он сразу не станет, сперва задаст несколько вопросов.
   Шаги и тяжелое дыхание слышались все отчетливее. Ник бесшумно обогнул угол и включил инфракрасный фонарь. Трубопровод был пуст. Человек исчез, его поглотил трубопровод.
   — Что за чертовщина? — пробормотал Картер. Уж не почудилось ли все это ему? В следующую секунду он заметил дверь, а двери, как известно, предназначаются для того, чтобы их открывали. Он тихонько толкнул ее и посветил себе инфракрасным фонарем.
   Перед ним предстал выложенный в граните тоннель, ведущий во мрак острова. Ник догадался, что это был отброшенный проход на площадку для самолетов. По нему-то и ушел от него неизвестный. Ник последовал за ним.
   Но едва он сделал первые шаги, как понял, что допустил непростительный промах, понадеявшись, что если у его неизвестного противника и есть напарник, то и он выдаст себя неосторожным поведением. Ник настолько увлекся охотой за невидимкой, что перестал оглядываться назад, и эта оплошность едва не стоила ему жизни.
   Слепящий луч фонарика и удивленный возглас второго незнакомца, внезапно появившийся из-за угла, заставили Картера врасплох. Впрочем, уставившийся на него в изумлении мужчина тоже не ожидал подобной встречи в подземном лабиринте. Стрелять Ник не мог: на звук выстрела прибежали бы дружки этого субъекта, наверняка знающие все ходы и выходы подземелья, как свои пять пальцев.
   Сжав в руке стилет, Ник прыгнул прямо на свет. Противники сцепились и покатились по тоннелю. Левое плечо Картера пронзила острая боль: незнакомец ударил его ножом. Разъяренный, Картер сломал ему руку и вонзил в него свой стилет.
   — Гросс Готт… — по-немецки прохрипел незнакомец и испустил дух. Супершпион тяжело поднялся на ноги и осмотрел в инфракрасных лучах труп. Не обнаружив ничего, что могло бы пролить свет на эту неожиданную встречу, Ник решил оставить немца там, где тот лежал, и продолжить исследование тоннеля.
   Недостроенный тоннель, проложенный в каменной породе, не имел вентиляционных штолен. Стены покрылись грязной слизью, а воздух был тяжелым и сырым. Пройдя несколько сотен ярдов, Ник очутился на краю тоннеля, выходившего на другую, перпендикулярную ему, шахту.
   Внизу, на расстоянии ста футов от Ника, по освещенной факелами площадке деловито сновали какие-то люди. Вдоль стен штольни было расставлено снаряжение и техническое оборудование, кто-то спал, подложив под голову рюкзак и забравшись в спальный мешок, кто-то работал за чертежной доской. Обитатели подземного лагеря явно не опасались, что их здесь обнаружат. Что ж, подумал Картер, он доложит об этих подозрительный спелеологах вице-адмиралу Ларсону, и пусть тот сам разбирается с немцами. А ему самое время уносить отсюда ноги, пока кто-то из пещерных жителей не наткнулся на труп товарища в начале тоннеля, решил Ник.
   И как ни трудно было ему подавить профессиональное желание остаться и еще понаблюдать за этими странными немцами, без ведома шведов устроившими у них под носом свой лагерь, супершпион № 3 отправился в обратный путь Но было слишком поздно, его худшие опасения оправдались: в лицо ему вдруг ударил сноп света. Спрятаться в тоннеле было некуда, и Ник упал на его гранитный пол. Просвистев у него над головой, пуля ударилась в стену и с визгом отскочила от нее. Ник побежал назад, к выходу из тоннеля к перпендикулярной шахте. Опыт смертельных схваток, обретенный им в темных переулках многих городов мира, от Аргентины до Замбези, подсказывал ему, что оставаться в тоннеле нельзя. За спиной у себя он слышал тяжелое дыхание и топот ног.
   Обернувшись, Ник выстрелил в фонарь в руках преследователя из своего «люггера», и свет погас. Со дна шахты донеслись резкие гортанные команды по-немецки. Его преследователь дважды выстрелил наугад в Ника, и он ничком упал возле самого края тоннеля.
   Всполошившиеся обитатели загадочного табора забегали по площадке, вспыхнули фонари и прожектора, ослепляя Ника и мешая ему вести прицельный огонь. Их лучи метались по стенам пещеры, словно псы, почуявшие горного льва. Со всех сторон загремели выстрелы, и над головой Картера засвистели пули. Решив, что здесь становится жарковато, Ник метнулся к металлической, лестнице, ведущей на дно шахты. Подставляя им во время спуска по ней спину, он подвергал себя смертельному риску, но иного выхода у него не было. Патроны у него вскоре должны были кончиться, а надеяться на то, что стрельба в этом глухом подземелье привлечет внимание службы безопасности городка, не приходилось. Оставалось рассчитывать на удачу и собственные силы.
   Рискуя сорваться со скользкой лестницы и сломать себе шею, под градом пуль, Ник стремительно спускался вниз, надеясь коснуться ногами твердой поверхности до того, как подоспеют немцы. На высоте примерно пятнадцати футов от гранитного пола он разжал руки и полетел вниз. От сильного удара при приземлении он на мгновение потерял сознание, но быстро пришел в себя и покатился по дну пещеры, стреляя по приближающимся фигурам. Осознав, что имеют дело с матерым волком, который может вырваться из западни, немцы запаниковали. Воспользовавшись неразберихой в их рядах, Ник прицельным выстрелами уложил двоих неосторожных стрелков и, укрывшись за большим камнем, хрипло закричал по-немецки:
   — Ахтунг! Сдавайтесь, или я перестреляю вас всех! Бросайте оружие, шнель!
   Оружие никто не бросил, но в пещере воцарилась тишина.
   Ник еще раз повторил свой призыв противнику сдаться. Никто не выстрелили ему в ответ, однако и не вышел из укрытия с белым платком в руке. Ник слегка растерялся: может быть, у немцев кончились патроны или они ждут подкрепления? А что, если они готовят ему ловушку? Затянувшаяся тишина в пещере начинала действовать супершпиону на нервы.
   — Что за чертовщина! — негромко произнес себе под нос он и решительно вышел из-за камня. Ни выстрелов, ни криков. Ничего! Казалось, что пещера опустела. Оглядевшись по сторонам, Ник увидел неподалеку чье-то неподвижное тело. Подойдя к нему, он застыл от изумления: человек с маузером в вытянутой руке был мертв! Ник перевернул труп и взглянул на бледное лицо: слегка вытаращенные открытые глаза смотрели на него застывшим взором, мышцы шеи свело предсмертной судорогой. Рядом, в нескольких шагах, лежало еще одно бездыханное тело. Ник заметался по площадке, обнаруживая все новые и новые трупы. Все немцы были мертвы! Супершпион почувствовал себя обманутым.
   Итак, он остался в пещере один в компании мертвых немецких шпионов, которые предпочли допросам смерть! Вся эта жутковатая сцена смахивала на заключительный акт греческой трагедии. Казалось, что остекленелые взоры самоубийц с укором говорили ему: «Вот видишь, как все просто! И никаких допросов, никакого суда. Прощай, дружище, желаем тебе удачи!»
   — Проклятье! — выругался Картер, но в следующий миг рядом кто-то слабо застонал, как раненный котенок. Метнувшись на звук, Ник обнаружил лежащего в углу пещеры белокурого юношу в мундире вермахта времен Второй мировой войны, но без знаков отличия.
   Его длинные ресницы дрогнули, и он снова издал тихий стон. Похоже, парень сильно ушибся, сорвавшись с крепежной балки во время перестрелки и ударившись головой, после чего потерял сознание и не успел проглотить пилюлю с ядом. Он был, к тому же, ранен в грудь, из уголка его рта по подбородку струилась кровь. Бедняка был обречен. Расстегнув воротник его кителя, Ник похлопал его по щекам. Немец застонал громче и открыл глаза. С ужасом посмотрев на американца, юноша неожиданно встал на четвереньки и проворно пополз прочь. Ник схватил его за ногу и резким болевым приемом перевернул на спину.
   Немец широко раскрыл рот и быстрым движением руки что-то сунул в него. В его голубых глазах промелькнули самодовольные искорки. Кулак американца поразил его в солнечное сплетение с силой удара копыта мула. Самоубийца согнулся пополам, и бесцветная ампула вылетела у него изо рта. Ник раздавил ее каблуком.
   — Яволь! — удовлетворенно воскликнул он и поднес к лицу немца стилет. — Итак, теперь решать, когда тебе умереть, буду я!
   — Найн! — выдохнул юноша. — Я все равно ничего не скажу!
   Ник не был садистом, но он умел развязывать упрямцам языки, если обстоятельства того требовали. Спустя двадцать минут немца уже невозможно было заставить замолчать. Он говорил и говорил обо всем, быстро и порой бессвязно: о своей семье, об учебе, о друзьях и знакомых. Но Ника интересовало другое.
   — Что это за форма надета на тебе? — спросил он.
   — Мир принадлежит лишь немногим избранным… Тем, кто способен им править… — тяжело дыша, ответил юношу. — Геринг, Гитлер и все их последыши — жалкие недоумки, граф фон Штади — вот настоящий фюрер! — он умолк, и Ник решил, что это последние слова фанатика. Но вдруг тот открыл глаза и, кривя пухлые губы в жутковатой усмешке, прошептал: — Тевтонские Рыцари совсем из другого теста… Китайские коммунисты, наши союзники по борьбе, помогут нам поставить Америку на колени…
   — Но что ты делал здесь, в Швеции? — спросил Ник.
   — Разумеется, деньги, глупый янки, — ухмыльнулся юноша. — Ведь я специалист по спектроскопии. Неплохая шутка, не правда ли?
   С этими словами немец испустил дух, и Ник подумал, что теперь можно спокойно выбираться из штольни. Тот чудак, который помешал ему раньше выбраться из тоннеля, должно быть уже покупает билет в стокгольмском аэропорту на рейс до Берлина.
   Нику стало немного жаль этого беднягу, ввязавшегося в чужие игры и поплатившегося за это жизнью. Вряд ли стоило принимать его предсмертные слова всерьез, скорее, это был бред: что делать в заброшенной штольне лабораторному ученому? И все же, внутренний голос подсказывал Нику, что за сегодняшним происшествием кроется страшная тайна, ключ к разгадке которой — у графа фон Штади. Пора было поближе познакомиться с ним.
  Глава четвертая
   Гулкое эхо зловеще вторило шагам Ника, направляющегося в мертвецкую в сопровождении лысого лупоглазого субъекта по мрачному холодному коридору.
   Морг выглядел именно так, как ему и положено выглядеть: порывшись в памяти, Ник так и не нашел, с чем сравнить это своеобразное учреждение. Пожалуй, сам он предпочел бы пропасть без вести при выполнении боевого задания или погибнуть в катастрофе и сгореть, чем лежать с биркой на ноге в камере холодильника.
   — Так вы хотите взглянуть на пятьсот третий номер из секции «Б», мистер? — уточнил морговский служащий, вертя в руках пропуск Картера.
   — Именно так, — угрюмо подтвердил Ник. — У меня разрешение от вице-адмирала Ларсона.
   — А мне наплевать, кто вам дал разрешение, — болезненно поморщился человек. — Хоть сам Святой Петр или царица Савская! Все равно я не намерен приближаться к этому голубому покойнику, мне не так уж и много платят, мистер, чтобы я рисковал жизнью.
   — Сам я вряд ли смогу отыскать этого беднягу в вашем хозяйстве, — раздраженно пробурчал Ник. — Мне нужен некто по фамилии Кнудсон, его доставили сегодня утром!
   — Да знаю я, знаю! — усмехнулся неприятный субъект в белом халате. — Его притащили ребята из службы охраны. Этот ваш Нудсон вел рискованные исследования, и вот чем это кончилось…
   — Ладно, скажите прямо: пятидесяти крон за риск вам хватит? — спросил Ник.
   — Нет, мистер, и не пытайтесь даже уговорить меня! — замахал руками упрямый санитар. — Либо отправляйтесь гуда без меня, либо закончим этот разговор. Решайте!
   — Хорошо, — согласился Ник. — Где эта секция «Б»?
   — Прямо по коридору до конца, там поверните налево п войдете в третью дверь слева. Желаю приятной встречи!
   — Весьма признателен, — кивнул Ник и пошел по узкому проходу, что-то мурлыкая себе под нос.
   — И не вздумайте приближаться ко мне, мистер, когда вернетесь оттуда, — крикнул ему вдогонку смотритель. — Если сами останетесь живы…
   Перепутать мертвого Кнудсона с другим трупом было невозможно: взглянув на голубое тело, Ник поежился и простил трусливого работника морга. «Причина смерти не установлена», — гласило заключение патологоанатома, только Ник сильно сомневался, что тот притрагивался к телу, ведь ему было известно, что ученый погиб от загадочного излучения. В физике Ник разбирался слабо, но был докой по части других способов отправить человека на тот свет.
   Перевернув труп, он нащупал на затылке уплотнение и удовлетворенно присвистнул: покойничка, возможно, и облучили потом какими-то лучами, но сперва его хорошенько треснули дубинкой по голове. Поэтому-то и крови было мало, подумал Ник. Вот вам и вся физика, ухмыльнулся он.
   Очень довольный тем, что внес свой вклад в раскрытие мистического преступления, Ник закурил сигарету и попытался восстановить в памяти телефонный разговор со своим шефом Хоуком, состоявшийся незадолго перед этой командировкой.
   Звучал он приблизительно следующим образом:
   Хоук (бархатным голосом): — Уж не решил ли ты, что тебе предстоит легкая прогулка на водных лыжах, Ник?
   Картер (невозмутимо): — Признаться, такая мысль приходила мне в голову, сэр. Ведь как вы сами сказали, заботиться об охране своего секретного объекта — дело самих шведов. Моя задача — проникнуть на него, не так ли?
   Хоук (после томительной паузы): — Я хочу знать, Что задумали китайцы. Как по-твоему, они могут интересоваться шведским оборонным объектом?
   Картер (хладнокровно): — По-твоему, от коммунистов всего можно ожидать, сэр. Тем более — от китайских.
   Хоук (наставительно): — Отнесись к этой миссии со всей серьезностью, Ник! Китайцев интересует не то, что творится в шведском подземном городе, а наши аналогичные сооружения. Шведы вот-вот разработают защиту от китайского лазера, и я хочу, чтобы им никто не мешал. Ты меня понял?
   Картер (четко): — Так точно, сэр! Задание понятно, сэр!
   Хоук (с усмешкой в голосе): — И чтобы никаких блондинок и выпивок, Ник! Действуй! Буду ждать от тебя сообщений.
   Ник встряхнул головой и отвернулся от голубоватого трупа: созерцание необычного покойника не способствовало поднятию настроения и выработке плана дальнейших действий.
   Но едва он шагнул к двери, как свет погас и комната погрузилась в темноту. Нащупав ручку тяжелой двери, Ник толкнул ее, но она не поддавалась. Ник навалился плечом — безрезультатно. Кто-то запер дверь снаружи на ключ, и теперь открыть ее можно было разве что выстрелом из противотанкового ружья.
   Ник отошел в угол и присел на корточки, ожидая внезапного нападения с любой стороны. Время шло, но никто на него не набрасывался, и оттого тишина как бы сгущалась, становясь все тяжелее. Мозг Ника напряженно сопоставлял факты. Кто еще знал, что он придет в мертвецкую? Пожалуй, что половина персонала их службы охраны, включая машинисток, если допустить, что шведы мало чем отличаются от американцев по части сплетен. В тусклом свете, пробивающемся сквозь отверстие для кабеля холодильного шкафа, Ник увидел на столе голого человека, — он переворачивался на бок.
   Сжав в руке стилет, Ник в три бесшумных прыжка добрался до него и схватил за горло, приставив к нему острие кинжала. Человек, однако даже не пошевелился: он был мертв. Слегка успокоившись, Ник сообразил, что мышца трупа могла сократиться под воздействием каких-то внутренних процессов или же из-за изменения температуры воздуха в помещении. Нервно дернув головой, Картер взглянул на светящиеся часы: рабочий день закончился, так что до утра в морг уже никто не придет. А дышать с каждой минутой становилось все труднее. Он лег на прохладный пол, но от этого стало не на много легче. Вскоре глаза его стали сами закрываться, цементный пол казался мягким, как подушка, но Ник не мог позволить себе уснуть, потому что знал, что в такой духоте он может и не проснуться, не говоря уже о том, что кто-то хочет этому посодействовать. Сдаваться без боя Картер не привык. Собрав остатки сил, он вскочил на ноги и огляделся по сторонам. Взгляд его упал на отверстие в стене, почти под самым потолком. А почему бы и не воспользоваться им, подумал Ник, все-таки, через него поступает воздух. Спихнув со стола мертвеца, доставившего ему несколько неприятных мгновений, он пробормотал извинения за столь неучтивое с ним обращение и подтянул стол к стене. Затем он поставил его на ребро и вскарабкался, опираясь ладонями о стену, на верхний край: теперь стало можно дышать, вытянувшись в полный рост и припав ртом к отверстию в стене.
   Свежий воздух взбодрил Ника, и он закричал страшным голосом:
   — Эй, вы, шведские тупицы! Выпустите меня отсюда немедленно, скоты!
   Но на его отчаянный вопль откликнулось лишь насмешливое эхо.
   Напрасно он вопил и ругался, никто не спешил ему на помощь. Прошло несколько часов, он уже едва стоял на ногах, почти не чувствуя их, когда внезапно дверь скрипнула и стала открываться. Ник вздрогнул, потерял равновесие и имеете со столом грохнулся на пол.
   — Кто здесь? — услышал он испуганный визгливый возглас и, устремившись на него на ватных ногах, схватил кого-то за горло.
   — Нет! Не надо! Умоляю, только не это! — сдавленно хрипел незнакомец, но Ник продолжал душить его, извергая потоки проклятий в адрес нерадивых служащих морга, оставляющих покойницкие без должного присмотра.
   — Отпустите меня, сэр! — стонал человек, едва живой от страха и нехватки кислорода. — Я не виноват… Я только что заступил на дежурство… Я не знаю, кто вас здесь запер! Мне сказали, что мой коллега вчера приболел и ушел пораньше… Вы можете сами это проверить.
   Ник отпустил его и отступил на шаг назад: круглое лицо нового дежурного по моргу не было похоже на худую физиономию того типа, который вечером впустил Ника в покойницкую и запер там.
   Несчастный санитар отчаянно моргал покрасневшими глазками, все еще не избавившись от ощущения, что на него напал оживший мертвец:
   Ник взял его за локоть и усадил на стул.
   — Значит, это не твоих рук дело? — грозно спросил он.
   — Нет, сэр! — заверил его работник морга. — Клянусь вам, я не мог этого сделать! Я обожаю американцев и сам неплохо говорю по-английски! Послушайте, сэр, вам нужно успокоиться. Пойдемте со мной, я вам дам лекарство.
   — Вы сами успокойтесь, — пробурчал Ник. — Со мной все в порядке. Но не смейте отсюда отлучаться ни на минуту, будьте у телефона. Мне, возможно, придется задать вам несколько вопросов. Но сперва я встречусь с начальником службы охраны. Проводите меня к аппарату, мне срочно нужно позвонить.
   — Если желаете, я могу дать вам номер своего домашнего телефона, — вздохнув наконец с облегчением, предложил услужливый санитар. — Я живу на Васегатен в доме номер тридцать семь, это совсем рядом, мы с женой…
   — Хорошо, хорошо, если потребуется, я вас разыщу, — заверил его Ник. — А сейчас не будем терять время, мне нужно поскорее связаться с вице-адмиралом Ларсоном…
   Позвонив по внутреннему телефону начальнику службы безопасности Муско, Картер сообщил ему, что его сотрудники, к сожалению, не слишком ревностно выполняют свои служебные обязанности. Вице-адмирал Ларсон пригласил Картера в свой кабинет для беседы.
   Седоволосый пожилой швед с усами и бакенбардами смерил гостя холодным взглядом проницательных голубых глаз, пожевал сигару и указал ему на низкое кожаное кресло напротив себя.
   — Мне доложили, мистер Картер, что этой ночью в морге вообще никто не дежурил, — выслушав Ника, сказал он и добавил в свой бокал с виски кубики льда.
   — В таком случае, — протягивая руку к бутылке, сказал Картер, — нам придется разыскивать двух ваших сотрудников, того, который меня запер, и того, который выпустил меня из мертвецкой.
   — Боюсь, что это будет нелегко сделать, — поморщился Ларсон. — Час назад служащего морга со множественными ушибами и ранами доставили в госпиталь, и бедняга скончался, не приходя в сознание… Между прочим, я разговаривал по телефону с вашим боссом, мистером Хоуком, — добавил он, сделав хороший глоток. — И он высказал пожелание, чтобы вы продолжили свою секретную миссию у нас. Вам будет предоставлена полная свобода действий, но предварительно мы в общих чертах составим план. Надеюсь, что вы понимаете, что меня беспокоят не только эти загадочные убийства, которые были совершены на острове за последнее время. Похоже, что тех, кто методично устраняет наших лучших ученых, не устраивают наши успехи в разработке новой системы защиты от лазера. Как считает ваш шеф, у противника имеются намерения нейтрализовать также центр управления противовоздушной обороной всей Северной Америки в Колорадо. Что вы об этом думаете!
   — Я не исключаю такую возможность, — согласился с ним Картер.
   — Мы тоже так считаем и будем приветствовать сотрудничество с нашими уважаемыми американскими коллегами, — сказал Ларсон, кладя ноги на полированный стол.
   Носком ботинка он пододвинул бутылку с виски поближе к американскому коллеге.
   — Наполните свой бокал, мой друг, и я поведаю вам, что нам известно о так называемых «тевтонских рыцарях». Мы без труда нашли этого графа фон Штади, он сейчас в Копенгагене. Живет в роскоши, которой позавидовал бы любой магараджа… Вот что я предлагаю: вы будете работать имеете с одной дамой, весьма привлекательной и неординарной шведкой. К тому же, она ученая…
   В течение последующих нескольких часов Ларсон и Ник обсуждали план дальнейших совместных действий. Говорил больше вице-адмирал, американец же внимательно слушал его и лишь изредка задавал вопросы. Идея шведа пришлась ему по вкусу.
  
   Ник вылез из новенького «мерседеса» с откидным верхом, на котором подкатил к симпатичному домику на холме, и не спеша направился по дорожке к его крыльцу. Сейчас он был уже не суперагентом специальной службы, подчиняющимся только самому Хоуку, а Николасом фон Рунштадтом, бывшим военным летчиком, а ныне — «солдатом удачи», питающим слабость к дамам и выпивке. Облик его совершенно изменился: его прическа, осанка, манеры и одежда, приведенные в соответствие с его новой ролью, делали его неузнаваемым. Пожалуй, и сам Хоук вряд ли бы сразу узнал своего лучшего сотрудника.
   Поднявшись по ступенькам крыльца, он нажал на кнопку дверного звонка и услышал, как по дому раздались мелодичные трели. Он подождал немного и позвонил еще раз, поскольку дверь ему никто не открывал. Ник нажал на кнопку в третий раз, потом — в четвертый, но безрезультатно. Американец забеспокоился.
   Насколько ему было известно, хозяйка дома — Астрид Лундгрен — являлась опасным препятствием для всех, заинтересованных в уничтожении шведских подземных оборонных сооружений. А неонацисты, именующие себя «тевтонскими рыцарями», имели хорошо отлаженную и мобильную организацию. Подергав за ручку дверь, Ник решил не тратить время на взлом замка, а просто обошел дом и, обнаружив раскрытое окно, проворно проник через него в комнату.
   В доме царила тревожная тишина. Ник быстро осмотрел все помещения первого этажа, поднялся на второй, но никого не нашел. Спустившись вниз, он заметил, что дверь черного хода приоткрыта. Толкнув ее, Ник вышел на открытую террасу.
   Высокая блондинка с фигурой кинозвезды, стоя к нему спиной, обтиралась полотенцем, видимо, только что выйдя из сауны, куда вела другая дверь с террасы. Ник невольно замер, любуясь ее длинными стройными ногами и струящимися по плечам белокурыми волосами. Ник кашлянул, но женщина, словно бы не замечая его, спокойно протянула руку к туалетной полочке и лишь потом, продолжая обтираться полотенцем, обернулась.
   Раздалось два револьверных выстрела, и пули впились в деревянную обшивку у Ника над головой.
   — Это чтобы вы знали, что я умею обращаться с оружием, — невозмутимо произнесла женщина, обматываясь полотенцем, но продолжая держать незваного гостя на мушке.
   — Я ищу доктора Лундгрен, милашка, — сказал Ник, по достоинству оценив ее фигуру в новом ракурсе. — Может быть ты скажешь мне, где ее можно найти!
   — Доктор Лундгрен — это я, — ответила женщина. — Могу я узнать, с кем имею честь разговаривать? — с подозрением глядя на него изумрудными глазами, спросила она.
   Ник растерянно заморгал: как-то не верилось, что эта женщина не только прочла все научные книги, которые он видел в ее библиотеке, но и написала несколько книг сама.
   — Николас фон Рунштадт, — изящно поклонился он.
   — Вы, насколько я понимаю, американец? — усмехнулась Астрид. — И прислал вас наш общий знакомый Ларсон?
   — Вы угадали.
   — Что ж, хочу вас сразу же предупредить: не питайте никаких иллюзий на мой счет, коллега. О нас, шведках, болтают разное, но ко мне это не относится. Так что между нами возможны лишь чисто деловые отношения.
   — В таком случае, — сказал Ник, — и я сразу же перейду к делу. Наш самолет вылетает из Стокгольма через два часа.
   — Как? — искренне изумилась Астрид. — Разве мы вылетаем не завтра? С этими опытами я совершенно утратила чувство времени. Какой сегодня день?
   С этими словами рассеянная шведская ученая дама отправилась наверх одеваться и укладывать чемодан, а Ник уселся в кресло в ее домашней библиотеке, уныло обводя взглядом стоящие на полках тома трудов Эйнштейна, Ферми и Оппенгеймера.
  Глава пятая
   Реактивный самолет, взлетающий с частного аэродрома в Баварии, быстро набрал нужную высоту и взял курс на север, на Копенгаген.
   Спустя двадцать минут после взлета, Большой Человек решил лично сесть за его штурвал. Пилот Ганс молчал, пытаясь угадать настроение босса, прежде чем рискнуть начать разговор. В конце концов он пришел к заключению, что для человека, потерявшего за один только вечер пять миллионов долларов, граф фон Штади пребывал в довольно сносном расположении духа.
   В прошлом — пилот германского военно-воздушного флота, грубоватый здоровяк и большой любитель пива, Ганс пользовался у фон Штади некоторыми привилегиями не столько как его личный пилот, сколько как своего рода придворный шут, что давало ему возможность быть с боссом весьма откровенным.
   — Полагаю, что через два часа мы будем в Дании, — заметил с довольной ухмылкой фон Штади. — Так что к ужину я буду в отеле.
   — Осмелюсь заметить, шеф, — поправил его осторожно Ганс, — что следует сделать поправку на сильный встречный ветер. Так что нам потребуется несколько больше времени.
   — Да, конечно, — каменея лицом, кивнул граф. — Я ошибся, это очень глупо с моей стороны — забыть о лобовом ветре с севера.
   Ганс прикусил язык: босс терпеть не мог, когда ему указывали на его промахи. На худом утомленном лице графа обозначились глубокие складки, он даже скрипнул зубами, как показалось Гансу. Да, блестящий ум, но ни к черту не годные нервы, подумал пилот. Этот гениальный человек в ближайшие пять лет либо будет править миром, либо умрет от перенапряжения. Недаром ведь его портрет трижды красовался на обложке журнала «Дер Шпигель»! Он мог несколько раз пересечь по воздуху Германию, чтобы встретиться в один и тот же день с различными финансовыми и промышленными магнатами, выступить с речью и подписать соглашение. Принадлежащие ему фармацевтические фабрики, стоящие многие миллионы долларов, сыграли не последнюю роль в расцвете экономики Германии, — об этом говорил сам бывший канцлер Эрхардт. Фон Штади был на короткой ноге со всеми крупнейшими рурскими промышленниками, входил в состав правления пяти главных банков, но при этом продолжал заниматься и хирургической практикой. Об этой стороне его многогранной деятельности Ганс был осведомлен лучше, чем того хотелось бы графу. К счастью, он об этом не догадывался, как, впрочем, и о многом другом.
   Тишину кабины нарушило потрескивание радиоприемника.
   — Сообщение из нашей службы наблюдения, шеф, — сказал Ганс.
   — Очень хорошо, — кивнул босс. — Давайте послушаем.
   Копенгаген докладывал, что фон Рунштадт и Лундгрен взяты под постоянное наблюдение. Они благополучно добрались до столицы Дании, где за ними увязались, как и предполагалось, агенты шведской службы безопасности. Однако во второй половине для фон Рундштадту удалось перехитрить их и уйти от «хвоста», что дает основание предположить, что сегодня вечером он, как и было условлено, доставит графу интересующую его женщину.
   — Что ж, я доволен, — сказал фон Штади.
   — Блестящая идея, шеф, пообещать награду за эту даму, — угодливым тоном заметил Ганс. — А я уже было решил, что мы зря ухлопали пять миллионов, когда поступило известие о провале тайной операции в Швеции.
   — Вы никогда не задавались вопросом, Ганс, — вкрадчиво произнес фон Штади, — отчего это вы так и остались пилотом самолета после тридцати лет службы? Нет? Позвольте в таком случае мне высказать свои соображения по этому поводу. Во-первых, хочу отметить, что эти мелкие уголовники, от которых недалеко ушел и этот фон Рунштадт, несмотря на все его блестящее военное прошлое, ввязались в глупую и опасную затею. Нельзя было так рисковать. Во-вторых, должен вам сказать, что наши союзники, которыми в настоящее время являются китайцы, предпочли бы получить от нас интересующие их сведения о Муско без лишней шумихи, чтобы иметь возможность преподнести Соединенным Штатам сюрприз. И наконец, будь вы повнимательнее, вы бы знали, что еще три дня назад я отдал приказ отменить эту операцию в Швеции, но эти дураки по собственной глупости засиделись в пещере. Впрочем, я лично бы перестрелял их, даже если бы они и уцелели. А теперь сделайте милость — возьмите управление самолетом на себя. Мне нужно кое-что обсудить с нашим другом Линь Тяо. И вот еще что, Ганс: зарубите у себя на носу, что господство над Северной Америкой стоит гораздо дороже, чем какие-то жалкие пять миллионов долларов. Вам все ясно?
   — Так точно, шеф, — нервно жуя огрызок сигары, прохрипел пилот. — Мне следовало и самому догадаться. Но ведь вы всегда все просчитываете на много ходов вперед. Разве могу я за вами угнаться?
   Едва граф покинул кабину самолета, как в маленьких глазках Ганса появилось совершенно новое выражение: напряженной работы мысли и душевной боли. Он знал, что граф солгал, утверждая, что распорядился свернуть шведскую операцию. Его просто-напросто застали врасплох со спущенными штанами, и он пытался вывернуться. Раньше он никогда не лгал Гансу, и несвойственное ему бахвальство лишь подтверждало худшие опасения опытного летчика: шеф явно утрачивает над собой контроль. Ганс отлично знал, что за этим последует срыв, так что предстоит выдержать небольшой Армагеддон[1]. Глаза Ганса лукаво блеснули: он знал, как извлечь для себя пользу из ошибок потерявшего самообладание шефа.
   Под крылом самолета возникли знакомые очертания Ютландского полуострова. Слегка подправив курс, Ганс стал снижаться над Копенгагеном.
  
   Прошло не менее получаса с начала спектакля в Датском королевском театре, когда в полутемную ложу, где в одиночестве наслаждался великолепным зрелищем Ник, пошел наконец граф фон Штади со своей свитой. Как и полагается истинному аристократу, фон Рунштадт даже не обернулся в его сторону, сохраняя невозмутимое спокойствие. И лишь когда в антракте вспыхнул свет, Ник соблаговолил взглянуть на своих запоздавших соседей по ноже.
   Он без особого труда определил, кто из них и есть фон Штади. Его спутники выглядели именно так, как и должны им глядеть все прилипалы и прихлебатели, увивающиеся за влиятельным человеком: их угодливые физиономии выражали разную степень напыщенной значимости и плохо скрываемого плутовства. Признаться, фон Штади поразил Ника, он ожидал увидеть типичного закоренелого нациста, с непременной круглой головой на бычьей шее, этакого чванливого толстого пруссака.
   Вместо этого он видел элегантного мужчину в строгом вечернем костюме, похожего одновременно и на командира подразделения морских пехотинцев, и на святого с одной из картин Эль Греко. Ник понял, что несмотря на свою худобу, граф обладает недюжинной физической силой, о чем свидетельствовал здоровый цвет кожи его лица и блеск живых, слегка запалых глаз.
   Граф закончил обмен любезностями с сидящей рядом с ним дамой и обернулся к Нику.
   — Добрый вечер, господин фон Рунштадт! — сказал он. — Я чрезвычайно рад, что вы смогли воспользоваться моим предложением. Но я послал вам два билета, а вы здесь один!
   В его хорошо поставленном голосе Ник уловил насмешливые нотки.
   — Я оставил свою даму дома, — сухо ответил Ник. — Мне подумалось, что ей лучше не слышать, как мы будем торговаться из-за нее.
   — Я никогда не торгуюсь, мой друг, — усмехнулся граф. — Вас проинформировали уже о сумме вознаграждения, так что либо соглашайтесь, либо прекратим этот разговор. Тем не менее жаль, что доктора Лундгрен нет здесь сегодня с нами, потому что я не люблю покупать кота в мешке, если так можно выразиться.
   — Кота в мешке? — хмыкнул Ник. — Я знаю, как для вас важно заполучить ее! Так что не скупитесь!
   — В самом деле? Весьма любопытно! — вскинул брови граф.
   — Да, — с важным видом продолжал Ник. — Мне прекрасно известно, что она стоит гораздо больше, чем какие-то пятьсот тысяч западногерманских марок, которые вы предлагаете за нее.
   — И сколько же, по-вашему, я готов вам за нее дать? — вкрадчиво спросил фон Штади, но Ник был не настолько глуп, чтобы не уловить в его голосе угрозы.
   — Я не жадный человек, граф! — с чрезмерной искренностью во взгляде, воскликнул Ник. — Деньги меня не интересуют. Когда шведы обнаружат, что она исчезла, они спустят на меня всех своих гончих псов. Полагаю, что к охоте на меня присоединятся и спецслужбы других стран-членов НАТО, включая и Западную Германию. Я буду человеком без будущего, граф. Истинному немецкому патриоту и без того сейчас нелегко…
   — Вы правы, — вздохнул фон Штади, всем своим видом приглашая собеседника развивать свою интересную мысль.
   — Я хочу получить работу в вашей организации, — выдохнул Ник, решив брать быка за рога. — Такой человек, как я, вам нужен, фон Штади. У меня большой боевой опыт.
   — Но ведь я же говорил вам, что защита вам будет обеспечена, — затряс головой граф. — Мои люди устроят все так, будто бы ее у вас похитили. А вскоре после этого ее найдут мертвой. Но вам уже не смогут поставить это в вину.
   — И все же я хочу получить работу, — упрямо стоял на своем Ник. — Не будет работы, не будет и шведки.
   Граф задумчиво опустил глаза, погрузившись в размышления. Тем временем Ник с любопытством разглядывал
   Сидящую рядом с ним женщину. Она была слишком молода, чтобы быть любовницей графа: ему уже давно перевалило за сорок, а ей вряд ли еще исполнилось и двадцать лет. У нее было порочное лицо, нежная белая кожа и темные полосы, как у ирландок, которых знавал Ник. Ник подмигнул ей и широко улыбнулся, получив многообещающую улыбку в ответ. Решив незамедлительно развивать успех, Ник извлек из кармана пиджака серебряную флягу и галантно предложил даме сделать первый глоток. Оторопев от столь стремительного напора, та растерянно заморгала своими темно-синими глазами.
   — Благодарю вас, — наконец сказала она. — То есть, данке шен.
   Будь я проклят, подумал Ник, если она не американка!
   Фон Штади осуждающе посмотрел на девушку, когда та вернула флягу Нику, и едва ли не с негодованием отверг его предложение тоже слегка взбодриться. Ник пожал плечами и с удовольствием сделал изрядный глоток.
   — Очень помогает преодолевать превратности судьбы, — заметил он, пряча флягу в карман.
   — Я обдумал ваше предложение и принял решение, — с важным видом промолвил граф, пропустив шутку мимо ушей. — Человека с вашим опытом, безусловно, можно будет использовать в нашей организации. Но даже я не могу нарушить порядок приема в нее. Я представлю вашу кандидатуру совету, но вам все равно предстоит пройти тщательную проверку, как и при приеме на службу в любую военную организацию. Хочу сразу же предупредить вас: некоторые испытания могут показаться вам не совсем обычными.
   — Понимаю, — кивнул Картер, отлично осознавая, что нельзя верить ни одному слову опасного противника.
   Фон Штади тем временем достал из кармана конверт и вручил его Нику.
   — Инструкции по проведению нашей операции написаны быстро исчезающими с листа бумаги чернилами, — сказал он. — Так что прочтите их сейчас же, и если возникнут вопросы, то задайте их. Никаких ошибок завтра вечером было не должно!
   Трижды пробежав текст, Ник вернул листок графу со словами:
   — Вопросов нет.
   Удовлетворенно кивнув, фон Штади передал ему еще один конверт. Ник пересчитал причитающиеся ему иудины деньги и тоже кивнул головой.
   — И вот еще что, — сказал фон Штади. — Мне думается, нам не следует немедленно исчезать из города, чтобы не возбудить подозрение у власти. Ведь никаких улик против нас у полиции все равно не будет.
   Ник согласился с этим доводом. Дождавшись, когда свита графа покинула ложу, он вышел из театра через служебный выход, дабы не вызвать у следивших за ним людей фон Штади сомнений в том, что он соблюдает конспирацию. Шагая по булыжной мостовой мимо кирпичных домиков Копенгагена, Ник с тревогой думал, что допусти он завтра ошибку, этот злодей с горячим взором и мокрыми чувственными губами заставит Астрид заговорить. Озабоченный этими мрачными мыслями, он добрался наконец до гостиницы, где застал богиню мирно спящей. Верный их договору, ее защитник разделся и с тяжелым вздохом улегся на другую кровать.
  
   В опустевшем приморском парке оркестр играл на берегу медленный вальс.
   — Подходите ближе, дамы и господа! — зазывал публику карлик. — Полюбуйтесь на звезды! Редчайшее зрелище — Фрэнк Синатра, Ив Монтан, Луис Армстронг! Все они готовы выступить перед вами за чисто символическую плату!
   Звезды, разумеется, были не настоящими: карлик приглашал зрителей на представление своего кукольного театра. Но шел мелкий дождь, и желающих мокнуть под ним в этот поздний час не наблюдалось, быть может, еще и потому, что балаган располагался в довольно глухом углу. Только одна парочка — высокий мужчина и женщина в плаще — издали наблюдала за происходящим, прячась от карлика между деревьев, с листьев которых капали им на головы тяжелые капли.
   Ник посмотрел на часы: было ровно восемь, так что все могло случиться в любую минуту. Он встал поближе к Астрид, что было не только гораздо романтичнее, но и надежнее: люди фон Штади вряд ли рискнули бы теперь . Стрелять по нему. В этот вечер перед Ником стояла одна задача: выжить.
   Капля дождя упала Астрид на кончик носа, и Ник поцеловал его, незаметно для наблюдающих за ними коснувшись ее тела и проверив миниатюрный высокочастотный радиопередатчик, которым на всякий случай снабдила Астрид шведская служба безопасности.
   — Как настроение? — спросил он. — Бодрое?
   — Прекрасное! — улыбнулась она. — Мне совершенно не страшно.
   — Естественно, — в тон ей произнес Ник. — Ведь ты же знаешь, что люди вице-адмирала готовы в любой момент прийти тебе на помощь.
   — Откровенно говоря, я рассчитываю больше на твою защиту, — низким голосом сказала Астрид, прижимаясь плотнее к Картеру.
   —Подходите же поближе, не стесняйтесь, — продолжал и зазывать публику карлик. — И вы увидите целое созвездие блистательных,талантов и мировых знаменитостей… — его голос напоминал хриплый собачий лай.
   — Я вижу подлинного ценителя истинных дарований! — заметив влюбленную парочку, обрадованно закричал карлик. — Идите же скорее сюда! Вы получите настоящее наслаждение!
   Карлик направил луч прожектора прямо на Ника, ослепив его. Астрид вся окаменела от испуга. Окутанный туманом парк вдруг расхохотался, словно безумец. Ник подумал, что хотя шведские агенты и оцепили парк, лучше нее же попытаться унести ноги.
   Грохнул выстрел, и карлик стал хохотать еще громче. Обняв Астрид за плечи, Ник вместе с ней упал ничком на землю и наугад огрызнулся из своего «люггера». Кто-то застонал, однако кольцо вокруг них быстро сужалось.
   — Нужно быстренько сматываться отсюда, — сказал Ник Астрид.
   — А разве я против? — прошептала она, не поднимая головы, ему прямо в ухо.
   Одной рукой увлекая девушку за собой, а в другой сжимая пистолет, Ник, отстреливаясь, устремился к деревьям. На скользкой дорожке аллеи появился человек с винтовкой в руках, но Ник успел сразить его метким выстрелом, едва лишь тот прицелился. Астрид вскрикнула.
   — Таковы суровые правила игры, — пробормотал Ник. — Либо мы его, либо он нас. Постарайся впредь не кричать, чтобы не облегчать задачу врагу.
   — Мне эта игра совершенно не по вкусу, — сказала Астрид.
   — Как сказал один шутник, — усмехнулся Ник, — других развлечений, к сожалению, в нашем городе нет.
   На их удачу, лодочная станция на маленьком озере в этот ненастный вечер оказалась пуста. Скользя по мокрому причалу, Ник и Астрид добежали до ближайшей лодки и забрались в нее, подгоняемые криками погони. Изо всех сил работая веслами, Ник погнал лодку подальше от берега, надеясь скрыться от преследователей в тумане.
  Глава шестая
   Наконец они очутились под непроницаемой завесой дождя и тумана. Темнота сгущалась, огоньки парка совсем потускнели. Ник и Астрид сидели молча, напряженно вслушиваясь в гнетущую тишину озера, нарушаемую лишь плеском волн о борта их лодки. Похоже было, что их преследователи смирились со своей неудачей.
   Внезапно послышался скрип уключин другой лодки, приближающейся к середине озера.
   — Что бы ни случилось, сохраняй спокойствие, — прошептал Ник, пожимая локоть Астрид.
   — Хорошо, — убирая прядь волос с его лба, сказала она. — Мне не нужно повторять дважды. Они ищут нас?
   — Да, — сказал Ник. — Они вон там, слева. Ложись на дно.
   Девушка послушно последовала его совету, а Ник, вытащив из уключины одно весло, начал тихо грести, направляя лодку на более темное место, туда, где над водой нависли деревья. Скрип уключин приближающейся лодки становился все громче. Ник быстро стянул с себя одежду.
   — Это немцы? — прошептала Астрид.
   — Думаю, это они, — сказал Ник. — А может быть, что и полицейские: ведь я уложил кого-то на аллее. Сейчас все выясню.
   С этими словами он соскользнул в воду и нырнул. Вынырнув у борта приближающейся лодки, он услышал, как один из немцев говорит другому:
   — Ахтунг! Вон там, Вальтер, впереди! Только не попади и женщину, она очень ценный товар!
   Стоящий на носу человек с карабином опустился на колено, прицеливаясь, и пробормотал:
   — Проклятый туман! Я ничего не вижу!
   Ник ухватился за борт лодки и качнул ее.
   — Не раскачивай лодку, приятель! — злобно прошипел стрелок. — Сиди спокойно и не ерзай, чурбан силезский!
   Изловчившись, Ник дернул карабин за ствол, и немец полетел в воду, не успев даже вскрикнуть. Его приятель оказался проворнее, он успел ударить Ника веслом по плечу, содрав на голове кожу возле уха. Ник ушел под воду, едва не захлебнувшись, однако вцепился-таки в весло и начал подтягиваться, перебирая руками. Упрямый немец не желая выпускать его, тем самым помогал Нику забраться в лодку.
   Наконец он сообразил, что допустил промах, но было поздно: Ник сдавил ему руками горло и потащил за собой. Они оба погрузились в воду, немец отчаянно сопротивлялся, но Ник все сильнее сжимал пальцы. Второй немец пришел и себя и поспешил ему на помощь. Ник на мгновение отпустил горло силезца и ребром ладони ударил стрелка по переносице. Не издав ни звука, тот камнем пошел ко дну.
   Так и не сумев вынырнуть на поверхность и вдохнуть воздуха, его силезский дружок перестал сопротивляться. Ник подержал его еще немного под водой и разжал руки. Второй солдат армии фон Штади последовал на дно озера следом за первым.
   Неплохое начало, подумал Ник, но ведь этим дело не кончится, остальные поджидают нас на берегу. Он подплыл к своей лодке и, подтянувшись, перевалился через борт.
   — Я слышала выстрел, — сдавленно прошептала Астрид, — и подумала, что…
   — Меньше думай, голова не будет болеть, — тихо рассмеялся Ник, налегая на весла. Казалось, за каждым кустом прячется агент графа с ружьем. Ник первым выскочил на берег, протянул руку девушке, и они побежали по скользкой тропинке к парку.
   Где-то за густыми кустами и деревьями послышался злобный хохот карлика. Ник подумал, что ему почудилось: так глубоко засел у него в голове этот отвратительный зловещий смех. Может быть, коварный маленький убийца умышленно заливался диким хохотом, парализуя волю своей жертвы.
   Астрид судорожно раскрыла от испуга рот, но тотчас же зажала его ладонью, вспомнив наставление Ника. В ее вытаращенных глазах сквозил животный страх, а рука, которую она протянула Нику, была холодной, как у мертвеца.
   Рискуя нарваться на пулю скрючившегося в засаде уродца, беглецы вскарабкались по склону и застыли на месте, напряженно всматриваясь и вслушиваясь в темноту. Выстрела не последовало, но отвратительный смех, словно леший, звучал то позади них, то впереди.
   Внезапно наступила гробовая тишина.
   Ник замер, ожидая подвоха, и его чуткий слух уловил лязг металла за секунду до нового взрыва бешеного хохота, следом за которым из клочьев тумана загрохотал, выплевывая свинец и пламя, ручной пулемет. Ник повалил Астрид в грязь, прикрыв ее своим телом, и очередь прошла у них над головами. Стрельба прекратилась, и по кустам запрыгал узкий луч света. Ник выстрелил по фонарику из «люггера», луч исчез, но воздух снова потряс отвратительный хохот. Карлик был где-то совсем близко.
   Астрид затряслась, словно в приступе лихорадки.
   — Больше не могу слышать этот смех! — прошептала она, тяжело дыша. — Он пугает меня сильнее, чем пулемет. Сделай же что-нибудь!
   — Оставайся здесь, — сказал Ник, — а я проведу разведку. Может быть, мне удастся отбить у этого шутника охоту смеяться.
   Низко пригибаясь, он пересек аллею и, спрятавшись за деревом, наугад выстрелил по кустам. Карлик огрызнулся очередью из пулемета, грозя красным языком пламени из ствола, словно мурена, защищающая свою нору. Сверху на голову Ника посыпались мокрые ветки, листья и кусочки коры. Он перебежал к другому дереву, сменил обойму и снова открыл огонь. Карлик был, возможно, безумен, однако не лишен смекалки, он понимал, что на пересеченной местности ему не победить в смертельной дуэли с опасным противником. Звук коротких очередей его пулемета начал отдаляться: маленький хитрец быстро отступал, выманивая Ника из зарослей на открытое пространство.
   Разгадав его замысел, Ник решил, что на некоторое время мерзкий лилипут угомонился, и вернулся к Астрид.
   — Кажется, ты им и в самом деле очень нужна, — задыхаясь от бега, воскликнул он. — Фон Штади повезло с погодой: если бы не туман, ты давно бы уже была дома в Швеции, а люди вице-адмирала пришли бы к нам на помощь. Но не волнуйся, мы и сами выберемся из этой западни, устроенной нам графом.
   — Похоже, он готов дорого заплатить, чтобы меня убрали у него с пути, — усмехнулась Астрид. — Для свободного мира моя гибель обернулась бы настоящей катастрофой.
   Ник спрятал пистолет в карман пиджака, и они направились к аттракционам, рассчитывая выбраться оттуда на улицу, где их должны были встретить агенты шведской службы безопасности. Но пока еще вся ответственность за жизнь Астрид лежала на Нике, и он понимал это: крупных побед без риска не одерживают, а рисковать он привык.
   Дождь распугал публику в этот вечер, и одинокий мужчина плотного телосложения, сидящий за столиком летнего кафе, не мог не привлечь их внимания. Заметив Ника и Астрид, он что-то сказал в портативную рацию и встал из-за стола. По его недоброму лицу и черному кожаному плащу не трудно было догадаться, что это один из Тевтонских Рыцарей.
   Беглецы ускорили шаг, но неожиданно впереди появилась целая группа коротко подстриженных мужчин в одинаковых плащах. До выхода на улицу оставалось еще несколько сотен шагов. Ник с тревогой подумал, что им могут и не дать сделать их: фон Штади вполне мог снабдить своих сподручных пистолетами с глушителем.
   Оборачиваясь на бегу на своих преследователей, Ник и Астрид побежали назад, но им наперерез бросилось еще трое молодцов из команды графа. Но тут Ник увидел, что из калитки ограды аттракциона под названием «Воздушный полет» выходят люди. Долго не раздумывая, он потащил девушку за собой к билетеру, нащупывая другой рукой в кармане датские деньги.
   На их беду, старичок, продающий билеты, оказался словоохотливым:
   — Сиденья в самолете влажные, господа! — счел необходимым предупредить их он. — Может быть, вам лучше прийти к нам со своей очаровательной дамой в другой раз, сэр? Мы скоро закрываемся…
   — Моя невеста давно мечтала о таком полете! — перебил его Ник. — Дайте нам сразу же несколько билетов, чтобы она осталась довольна. — И он сунул старичку пачку смятых банкнот, даже не сосчитав их.
   Зажав билетную ленту в руке, Ник отчаянно замахал ей контролеру, уже закрывающему калитку. Тот пропустил их на посадочную платформу, и они плюхнулись на свободные места между подростками и подвыпившими норвежскими моряками. Зазвучала веселенькая мелодия, и гондола на длинной металлической стреле взмыла в ночное небо над Копенгагеном. Взглянув вниз, Ник удовлетворенно хмыкнул: потерявшие их типы в черных плащах сбились в одну кучку посередине центральной аллеи, вертя головами.
   Однако когда самолетик опустился вниз, на платформе уже стояло двое громил.
   — Гутен таг, герр фон Рунштадт, — пробасил один из них. — Немного полетаем вместе, яволь? А потом я угощу вас шнапсом! Не возражаете? Ха-ха-ха!
   Ник любезно улыбнулся, скользнув взглядом по его оттопыренному карману, и привстал, словно бы намереваясь пропустить немцев мимо себя. Громила сделал шаг, и Ник ударил его кулаком в нос. Кровь брызнула из него, словно из перезрелого помидора, и потекла по подбородку. Верзила покачнулся, самолетик тронулся с места, однако второй немец успел втолкнуть своего приятеля в последнюю кабинку и в последний момент прыгнуть в нее сам. Скрипучий механизм снова поднял гондолу над верхушками деревьев, и Ник услышал, как разъяренный толстяк вопит:
   — Я пристрелю эту свинью немедленно!
   — Не пори чушь, Карл! — увещевал его благоразумный напарник. — Граф не простит нам этого! Не хватало еще угодить в датскую полицию и упустить девчонку. У тебя еще будет возможность свести с ним счеты. Пошевели наконец своими мозгами. Или твоя тупая баварская башка пригодна лишь в качестве боксерской груши?
   — Нет! Я сейчас же прикончу его, а заодно и тебя, если станешь мне мешать! — рычал баварец. — Это вопрос чести!
   — Мы опускаемся, — сдерживал его приятель. — Им от нас не уйти!
   И действительно, на платформе стояло еще трое суровых мужчин в черных кожаных плащах. За своей спиной Ник услышал какую-то возню и обернулся: немцы в последней кабинке боролись, рискуя свалиться с высоты вниз. Ник вскочил и ударил кулаком баварца по затылку. Тот пошатнулся, выронив пистолет, и вывалился из гондолы на платформу. Толпа охнула и закричала.
   — Это не слишком разумно с вашей стороны, герр фон Рунштадт, — сказал второй немец. — Попытаетесь бежать — я пристрелю вас. Так что спокойно выходите из кабины и медленно идите к выходу.
   — Непременно так и сделаю, — сказал Ник и спрыгнул на платформу. Падая, он больно ушибся, но это не помешало ему вскочить на ноги и выстрелить из «люггера» по черным плащам. Двое верзил упало замертво, третий спрятался за будку механика. Публика с воплями стала разбегаться во все стороны, механик выключил мотор, как только требовала инструкция, и гондола зависла в воздухе в нескольких футах от платформы.
   — Прыгай, Астрид! — крикнул Ник девушке, заметив, что рука немца тянется к ее плащу. Астрид прыгнула прямо в объятия Ника, и они вместе упали на настил. Ник выстрелил в заднюю стенку кабины немца, помог девушке подняться, и они побежали к выходу.
   Издалека доносились звуки полицейской сирены. Выбравшись через служебный вход с площадки аттракциона, они по узким дорожкам добрались до летнего театра варьете и, миновав пустые ряды откидных кресел, очутились на дощатой сцене за кулисами.
   Внезапно вспыхнул один из прожекторов. Ник выстрелил в него, и вокруг вновь воцарилась темнота. Жуткий хохот карлика прозвучал в ней особенно омерзительно, и Астрид застонала, вцепившись в руку Ника и падая на помост. Ник тихо выругался и, присев возле потерявшей сознание девушки на корточки, стал хлопать ее по щекам, приводя в чувства.
   Наконец она очнулась и села, откинув с лица волосы.
   — Прости, но я сама этого не ожидала, — сказала она.
   — Тихо! — прижал он ей палец к губам. — Жди меня здесь.
   Поднявшись по лестнице к мосткам осветительной системы, Ник стал осторожно пробираться мимо свисающих с потолка тросов и канатов. Но не прошел он и десяти шагов, как послышался сдавленный вздох и сцена залилась ярким светом, словно бы из-за кулис должна была выпорхнуть вся труппа кордебалета. Ник застыл на месте, ожидая пулю, но смех карлика привел его в чувства за миг до того, как в воздухе мелькнул нож. Упав на мостки, Ник сумел метнуть в коварного уродца свой стилет.
   Тонкое лезвие пронзило плечо карлика под ключицей, и он полетел вниз. Однако глухого стука падающего тела не последовало: с ловкостью обезьяны карлик ухватился за канат и стал подниматься по нему к пожарной лестнице, ведущей на крышу. Ник метнулся следом за ним, но опытный акробат уже растворился в темноте. Вскоре его смех затих во мраке ночи где-то на крыше. Ник решил не дожидаться, пока яркое освещение привлечет внимание полиции, и быстро спустился на сцену. Сейчас нужно было спасать девушку, а не мстить дерзкому карлику, он еще получит сполна за все свое коварство, но позже, подумал Ник.
   Выйдя через служебный вход из летнего театра, они вскоре очутились в узком переулке, который вывел их на оживленную улицу Вестерборгаде. По мокрому асфальту шелестели автомобильные шины и тихонько цокали лошадиные подковы, вторя мерному поскрипыванию рессор экипажей. Астрид послала радиосигнал агентам шведской секретной службы, и Ник на всякий случай огляделся по сторонам. К счастью, черных плащей поблизости не оказалось.
   Наконец к ним подкатила крытая брезентом повозка, запряженная ломовой лошадью, и из-под навеса появились знакомые седые усы вице-адмирала Ларсона.
   — Вы заставили меня поволноваться, мистер Картер, — с упреком сказал он. — Как чувствует себя наша госпожа Кюри?
   — Мы с ней немного покатались на лодке по озеру, — туманно пояснил Ник, — и теперь ей стало значительно лучше. Так что распишитесь, как говорится, в получении, сэр!
   Ларсон уступил место девушке, и повозка вновь тронулась с места. Возница флегматично попыхивал трубкой, словно вез партию ящиков с пивом, а не важную ученую из секретной лаборатории, которую уже ожидал специальный самолет шведских ВВС на военном аэродроме.
   Не обращая внимания на мелкий дождь, Ник достал пачку сигарет и впервые за несколько минувших часов с наслаждением закурил. Вице-адмирал угрюмо наблюдал за ним, засунув руки в карманы пальто.
   — Здесь в любую минуту могут объявится костоломы фон Штади, — спохватился наконец Ник. — Надо уходить отсюда. Но где мы могли бы спокойно поговорить? Я плохо знаю город. У графа наверняка повсюду своя агентура, не хотелось бы, чтобы нас заметили или же подслушали наш разговор.
   — Я знаю одно надежное местечко, — сказал Ларсон и повел Ника переулками к каналу.
   В подвалах и полуподвалах домов, глядевших окнами на набережную, обосновались многочисленные джаз-клубы и бары с музыкальными автоматами. В этот ненастный вечер они были переполнены посетителями, в основном — молодыми людьми, готовыми танцевать и веселиться до рассвета.
   Сделав пару глотков своего любимого пива «Карлсберг», Ник глубокомысленно изрек:
   — Что же, можно сказать, что все вышло весьма удачно. Мы с графом слегка прощупали друг друга. И хорошо, что ваши люди не ввязались в эту игру: фон Штади теперь уверен, что я вольный стрелок, работающий в одиночку или, на худой конец, с несколькими помощниками.
   — Но у меня прибавилось седых волос, когда я увидел машины датской полиции возле парка, — сказал Ларсон.
   — Седина вам к лицу, адмирал, — ухмыльнулся Ник. — Завтра я хочу нанести графу визит вежливости. Но мне потребуется ваша поддержка. Граф сильный противник, и пока еще я не изучил все его связи и возможности в этой стране.
   Примерно с полчаса они обсуждали план дальнейших совместных действий, после чего покинули бар и разошлись в разные стороны. Подняв воротник пиджака, Ник медленно побрел по безлюдной набережной канала в свою гостиницу, скользя рассеянным взглядом по свинцовой поверхности воды и размышляя о том, что допусти он завтра малейшую ошибку, и его труп окажется на илистом дне этого грязного водоема. И даже мысль о светлых идеях и безопасности Америки, ради которых он погибнет в расцвете сил, мало утешала его в этот поздний час.
  Глава седьмая
   Серая лента шоссе пролегла между голыми полями и невысокими лесистыми холмами. Плотные низкие тучи, зависшие над соломенными крышами крестьянских домов, и хмурое небо лишь подчеркивали убогость этого унылого пейзажа, навевающего тоску.
   Но сидящий в стареньком «ягуаре» напротив придорожной таверны человек не впадал в уныние, а терпеливо ждал. Наконец на шоссе появилось темное пятнышко. Оно быстро росло, приближаясь, и обрело очертания мотоцикла. Одетый в черный кожаный костюм мотоциклиста, припавший, словно жокей, к рулю «БМВ», выжимая из мощного мотора все возможное.
   — Опаздываешь, Бутс! — усмехнувшись, пробормотал человек, сидящий в «ягуаре», и натянул на голову вязаную шапочку с прорезью для глаз, став похожим на жреца древних ацтеков в маске. Затем он вырулил на дорогу и погнался за лихим мотоциклистом.
   Ровный участок шоссе заканчивался, а стрелка на спидометре мотоцикла дрожала на отметке 120 миль в час. Мотоциклист, пока еще и не подозревающий, что его кто-то преследует, неохотно сбросил скорость и выпрямился в седле, понимая, что даже куча навоза на его пути таит сейчас для него смертельную опасность, не говоря уже о повозке с сеном. Обветренные губы мотоциклиста искривились в усмешке: с божьей помощью Рикки скоро закончит в этой стране масла, сыра и яиц свои дела, и можно будет проститься с ней навсегда.
   Когда-то она, Бутс Делани, гоняла на мотоцикле с лихими парнями в кожаных куртках по городкам Южной Калифорнии и Невады, ввергая в ужас местное население и вынуждая дрожащих от страха обывателей вызывать наряды полиции и территориальной армии, чтобы утихомирить их банду. А сейчас она нервничала из-за кучки коровьего дерьма на дороге. И все это благодаря Рикки!
   Вспомнив о своем любовнике, Бутс даже вздрогнула от сладострастной дрожи, пробежавшей по ее телу. Ей доводилось иметь дело со многими парнями, далеко не безупречного поведения, но из всех ее знакомых преступных типов Рикки, или граф Ульрих фон Штади, был самым крутым и удачливым. Избегая конфликтов с законом и властями, он умудрялся проворачивать крупные аферы, имея в своем распоряжении послушную ему армию головорезов, готовых на все ради денег.
   Рев и дождь мощного мотоцикла обостряли нахлынувшие на девицу приятные воспоминания о ее любовнике и его мускулистом теле. Занятая этими острыми ощущениями, она не придала значения спортивному автомобилю, уже довольно долго следовавшему за ней на большой скорости: гораздо больше сейчас ее волновала предстоящая встреча с Рикки в особой комнате его замка. Граф фон Штади постоянно тренировался, укрепляя тело и дух, и потому был могуч и крепок, как утес. Прикасаясь к его железным мускулам, Бутс всегда млела от удовольствия, предчувствуя упоительные насаждения в его крепких объятиях. Она даже не обращала внимания на других мужчин, но вот в последнее время граф перестал баловать ее плотскими забавами, объясняя это тем, что они ослабляют мужскую волю. Рикки боготворил дисциплину и аскетизм и стремился выковать из себя подлинного лидера. Неутоленной же телесной страсти своей подружки граф нашел довольно своеобразное применение: заставлял ее стегать его хлыстом и прижигать ему тело раскаленным железом. Стены их спальни теперь украшали орудия пыток. Столь странная склонность Рикки пугала Бутс, но она старалась не показывать вида, что предпочла бы ограничиться старыми добрыми шлепками и щипками.
   Эти специфические ночные тренировки доставляли графу большое удовольствие, из чего напрашивался логический вывод о том, что Бутс обретала над своим любовником определенную власть. И все же ее жизненный опыт подсказывал ей, что все эти странные забавы в один прекрасный момент могут обернуться для нее серьезными неприятностями…
   «Ягуар» наконец догнал Бутс и начал прижимать ее мотоцикл к обочине. Водитель, похожий в своей дурацкой маске на инопланетянина, подавал ей знаки остановиться.
   — Черта с два, приятель! — крикнула ему Бутс и, сделав выразительный знак рукой, до отказа крутанула ручку газа. Мотоцикл рванулся вперед, словно норовистый конь, и стрелка спидометра быстро поползла по шкале. Домишки фермеров вскоре слились с деревьями и полями в одно расплывчатое пятно. Содрогнувшись в три погибели над рулем, Бутс лихорадочно прикидывала, что все это могло бы означать.
   Рикки основательно завяз в опасных делах, и как и у любого крупного дельца, у него имелось множество завистников и соперников. Все знали, что Бутс его любовница, так что через нее враги графа вполне могли попытаться оказать на него нажим. Бутс знала, что фон Штади не любит допускать ошибки, и прекрасно понимала, что во всех неприятностях он обвинит ее самое.
   Она взглянула в зеркало заднего вида: спортивный автомобиль не отставал, видимо, за рулем сидел опытный водитель. Бутс частенько каталась по этому шоссе и неплохо изучила окружающую местность. Впереди на холме справа от дороги показались крыши домов, в десятке метров от которых пролегала через лес проселочная дорога к пруду, по которой крестьяне гоняли на водопой скотину. Бутс решила использовать старый трюк мотоциклистов и резко свернула с асфальта на разбитый проселок, надеясь, что «ягуар» проскочит мимо. Однако уже в следующую секунду она поняла, что совершила серьезный просчет: колеса ее «БМВ» забуксовали в морской глине.
   Обернувшись назад, она к своему ужасу увидела, что ей не удалось обмануть человека в маске: с легкостью свернув следом за ней, он быстро догонял ее. Бутс посмотрел вперед и обмерла: поперек дороги лежали здоровенные сосновые бревна. Путь к бегству на мотоцикле был отрезан. Бутс просила его и попыталась скрыться в лесу.
   Мотор «ягуара» смолк, хлопнула дверца, и мужчина в маске устремился за ней в погоню бегом. Тяжелые ботинки Бутс увязали в грязи, она впервые в жизни с тоской подумала, что с радостью сейчас позвала бы на помощь полицейских. Вот только есть ли они вообще в этой проклятой стране?
   Спустившись по склону холма на вспаханное поле, она побежала к стогам сена, окруженным сонными коровами. Тяжелые шаги ее преследователя слышались все ближе и ближе. Притворившись, что она споткнулась, Бутс нагнулась и выхватила из-за левого голенища длинный нож.
   — Ну, подходи поближе и попробуй получить, что тебе причитается! — обернувшись, закричала она, размахивая ножом на уровне его живота. — Не бойся, жеребец, что сумеешь взять — все твое!
   С быстротой гремучей змеи незнакомец поднырнул под ее руку и, схватив за запястье, сильно надавил на болевую точку. Нож выпал из ее руки, и в следующий момент человек в маске ловко прижал к лицу Бутс тряпку, пропитанную хлороформом. Все поплыло у нее перед глазами, и она погрузилась в черноту.
   …Очнулась Бутс на широкой кровати в незнакомой комнате. Окна были затянуты плотными шторами, возле огромного, в половину стены, камина сидел спиной к ней, помешивая кочергой угли, широкоплечий мужчина. По его спортивной фигуре и кошачьим движениям Бутс догадалась, что это и есть ее похититель. Недолго думая, она вскочила и метнулась к двери. Та оказалась запертой. Обернувшись, дрожащая от ярости Бутс увидела, что ненавистный ей мужчина насмешливо улыбается. С диким воплем она накинулась на него, готовая разорвать обидчика на кусочки своими зубками и ноготками, помня о том, что ее любовник не простит ей, что она позволила взять себя в заложницы, и скорее бросит ее на произвол судьбы, чем поспешит ей на выручку или заплатит за нее выкуп. Бутс бывала в разных переделках и умела постоять за себя. Но на этот раз ей явно не везло, противник оказался не из робких.
   Без видимых усилий незнакомец поднял ее в воздух и отшвырнул на кровать, спружинившую под ней, словно батуд под акробатом.
   Подождав, пока у нее иссякнет поток ругательств и проклятий в его адрес, сероглазый здоровяк с иронической улыбкой сообщил Бутс, что вскоре должен объявиться и сам граф.
   — Твой любовник сколотил неплохую банду, — добавил он с легким британским акцентом, свойственным образованным немцам, учившим английский до 1939 года. — Мне пришлось изрядно побегать от его парней, пока я окольными путями вез тебя сюда. Зато теперь мы наконец можем спокойно насладиться уютным теплом этого очага.
   — Я тебя знаю, — сказала Бутс. — Ты тот самый немецкий солдат удачи, с которым Рикки разговаривал в театре. Фон Рунштадт, если мне не изменяет память.
   Мужчина кивнул и вновь принялся шевелить кочергой угли в камине. Бутс поудобнее устроилась на кровати.
   — Рикки убьет тебя, малыш, — наконец изрекла она бесстрастным тоном.
   Ник Картер рассмеялся.
   — Он уже пытался это сделать. Но еще хуже, что он хотел обмануть меня. Теперь я кое-что похитил у него, так что мы с ним квиты.
   — Не забывай, малыш, что фон Штади не любит, когда у него что-то крадут, а тем более — его любимую кошечку. Ты просто не представляешь, какие у него возможности, — фыркнула Бутс, одновременно и задетая, и заинтригованная той легкостью, с которой этот нахал развенчал ее кумира.
   — Любопытно, — покачал головой Ник. — Я и не предполагал, что кошечки занимают в жизни графа столь на ясное место. По-моему, у него хватает и других забот, поважнее.
   Легкий румянец, выступивший на щечках девицы, подтвердил справедливость его слов. Бутс сердито насупилась и с вызовом спросила:
   — Ты что-нибудь слышал о Тевтонских Рыцарях?
   — Открою тебе свои карты, крошка, — ухмыльнулся еще шире Ник. — Я не случайно взял тебя в заложницы. Дело в том, что граф лишил меня верного куша, так что теперь я вынужден поставить его перед выбором: либо он платит за тебя выкуп, либо никогда тебя больше не увидит. Ответ он даст утром, а пока мы могли бы немного с тобой развлечься.
   — Завтра утром ты будешь мертвецом, — уверенно предрекла она.
   — Все мы когда-нибудь умрем, милашка, — заметил философски Ник. — Но пока этого еще не случилось, не стоит терять времени даром. Сними-ка свои кожаные доспехи, малышка, я хочу убедиться, что ты не припрятала еще один ножичек.
   — Советую не шутить так со мной, мистер! — дрожащим от злости голосом прохрипел Бутс. — Когда Рикки доберется до тебя, от моего слова многое будет зависеть, имей это в и иду.
   — Не заставляй меня повторять дважды, Бутс, — закуривая сигарету, сказал Ник. — Раздевайся!
   — Попробуй сам раздеть меня, если сможешь, — уставившись в потолок, заявила нахальная девица, вытянувшись на кровати. — Только помни, что Рикки может отправить тебя в свою больницу, где он проводит очень забавные эксперименты на таких, как ты здоровенных жеребцах.
   Ник неохотно встал и приблизился к ней. Неожиданно девица извернулась на кровати, словно дикая кошка, и резко вскочила. В ее судорожно сжатом кулачке блеснуло лезвие ножа. Ребром ладони Ник ударил ей по запястью, и нож упал на пол. Рука Бутс плетью повисла вдоль туловища, но она уже лезла левой рукой в один из своих бесчисленных карманов на молнии. Ник схватил ее за отвороты кожаной куртки и, приподняв на полом, начал трясти до тех пор, пока у нее не пропало желание извлекать из карманов опасные предметы. После этого он бросил ее на кровать и, зажав одной рукой ей нос и рот, чтобы не брыкалась, стащил с нее другой рукой куртку и ботинки. Оставив девицу в трусиках и лифчике на кровати, Ник пересел на кушетку и принялся осматривать ее одежду. Бутс с ненавистью наблюдала за ним.
   Во внутреннем кармане он обнаружил кастет, а в потайном карманчике ботинок была спрятана опасная бритва.
   — Где-то здесь должна быть спрятана ручная граната, — глубокомысленно заметил Ник, ощупывая куртку. — Но поскольку я ее не обнаружил, остается лишь предположить, что ты спрятала ее в более надежное место. Что ж, можешь оставить ее при себе.
   Ник бросил ей рубашку.
   — Я не стану надевать твою рубашку, — фыркнула Бутс.
   — Ладно, тогда надевай свою любимую куртку, — сжалился над ней он.
   Надев куртку, Бутс уселась на кровати, прислонившись к спинке, и закурила сигарету. Ник сходил на кухню и принес бутерброды, фрукты и пиво. Немного поломавшись для приличия, девица с жадностью набросилась на еду, запивая ее холодным датским пивом. Ник тоже не отставал от нее, поглощая бутерброды с аппетитом человека, честно заработавшего свой хлеб.
   — А что ты намерен сделать со мной, если граф не согласится удовлетворить твои требования? — поинтересовалась Бутс.
   — Я отправлю тебя на стажировку в какую-нибудь частную школу для девочек в Штатах, — сердито огрызнулся Ник.
   Ник взглянул на часы: его начинали раздражать эти бесконечные угрозы и восхваления несравненного графа фон Штади. Нужно было подумать об отдыхе: ему предстоял тяжелый день. Постелив себе на кушетке, он потушил свет.
   — Герр фон Рунштадт, — услышал он голос Бутс, звучащий необычно тихо и нежно. — Возможно, я немного погорячилась. Простите меня… — Она спрыгнула с кровати и босиком подошла к его кушетке. В отблеске пламени камина она казалась маленькой и хрупкой. Волосы рассыпались по ее плечам. Ник заметил, что она успела снять трусики и лифчик, и теперь ее юное тело прикрывала лишь кожаная куртка. Ника обдало жаром, по телу пробежала дрожь.
   — Почему мы непременно должны оставаться врагами, — протягивая к нему руку, с улыбкой сказала она.
   Ник вскинул брови, не зная, что ответить на этот вопрос. И в этот момент девица метнулась к камину и с победным криком схватила кочергу. Ник мысленно чертыхнулся, проклиная себя за обидную оплошность, и едва успел вскочить на ноги и увернуться от нацеленного ему в пах раскаленного железа.
   — Не нравится, мистер? — ухмыльнулась девица, блеснув острыми зубками. — Посмотрим, на что ты способен, когда у меня в руках эта штука. Можешь взять нож, если хочешь, чтобы мы были на равных.
   — Очень любезно с твоей стороны, крошка, — пробормотал Ник, забегая за стол.
   — Еще не вспотел? — поинтересовалась Бутс, орудуя кочергой, словно шпагой.
   — Не рассчитывай на это, милашка, — уклоняясь от кочерги, отозвался Ник. — Не обижайся, если я не буду столь же любезен, как ты, но не пройдет и минуты, как я отберу у тебя твою игрушку. Советую тебе самой положить ее на место.
   — Если через пять минут я не выйду отсюда, я засуну ее тебе сам знаешь куда, — парировала девица.
   Ник вышел из-за стола, двухсотфунтовый атлет, гибкий и ловкий, как пантера, и встал перед ней, слегка покачиваясь из стороны в сторону на пружинистых ногах. Девица слегка растерялась при виде этой горы мускулов.
   — Отдай мне кочергу, — вкрадчивым голосом поправил ее Ник. — Я не шучу, крошка. Отдай по-хорошему.
   Глаза Бутс как-то странно заблестели, и она вдруг захихикала, медленно отступая назад. Ник почувствовал азарт охотника, загнавшего зверя в угол. Бутс явно нервничал, зная по опыту, как стремительно атакует Ник, и пятилась за кушетку. Кочерга описывала в воздухе огненные круги. Внезапно Ник понял, что это своеобразный барьер, который ему нужно преодолеть, чтобы окончательно сломить сопротивление готовой сдаться девице. Если он обезоружит ее, она забудет о своем прежнем кумире и отдастся победителю. Но если ей удастся ранить его или разбить ему голову, граф фон Штади сохранит свою власть над ней.
   Ник ухмыльнулся. К его удивлению, она тоже улыбнулась ему в ответ своей широкой ирландской улыбкой.
   — Ну, смелее! — грудным голосом произнесла она, и Ник уловил в его тоне не только приглашение женщины, но и вызов самки. Легким движением руки она распахнула куртку, обнажив живот и грудь. Ее нежное, словно свежие сливки, тело манило его, но и раскаленная кочерга в ее руке вынуждала с собой считаться.
   Внезапно Ник метнулся, низко пригнувшись, под занесенную над его головой кочергу и, ловко увернувшись от нее, выбил это опасное орудие из руки Бутс. Она попыталась освободиться и поднять его с пола, однако Ник словно припечатал ее к кровати. Бутс еще мгновение отчаянно сопротивлялась, потом вдруг стала смеяться густым грудным смехом и вцепилась ногтями в его спину, прижимая к себе.
   Руки Ника обхватили ее обнаженное юное тело, с дикой страстью извивающееся под ним, скользнули вдоль бедер и по упругой маленькой груди. Ноги Бутс раздвинулись, уступая напору его стальной мужской плоти, и она издала долгий сладострастный стон, ощутив ее.
   Она отдавалась ему необузданно и яростно, поражая своей выносливостью и ненасытностью, безустанно предлагая ему себя в разных позициях, умоляя его продолжать эту гонку еще и еще, пока их обоих не обжог наконец последний шквал этой безумной бури и они, содрогнувшись в конвульсии упоения моментом, не разжали объятия.
   Потом они молча лежали рядом в темноте, поглаживая друг друга и чувствуя, как желание вновь наполняет их.
   И не в силах противиться природному зову, они снова отдались наслаждению свободного полета, но на этот раз уже изящнее и изощреннее выполняя его головокружительные кульбиты. Затяжное падение в пучину страсти настолько расслабило Бутс, что она разразилась потоком воспоминаний — о своей сумасшедшей юности на задворках Калифорнии, где она связалась с бандой оголтелых выродков, о бешеных гонках на мотоциклах, о том, как она познакомилась с графом и как у них завязался роман. Ник слушал ее бессвязную болтовню не перебивая, ишь иногда вставляя невинный вопрос или шутливое замечание.
   И только уже засыпая, она вдруг произнесла сонным голосом:
   — А все-таки я расквитаюсь с тобой за то, что ты выставил меня дурочкой. Бутс Делани привыкла возвращать долги. Хотя, может быть, я не стану с этим торопиться…
   Ник только рассмеялся в темноте ей в ответ.
  Глава восьмая
   Яркие факелы отбрасывали мерцающие отблески на массивные стены старинного замка. Толпа молодых людей с мужественными лицами, заполнившая вымощенную булыжником площадь, ревела тысячью глоток, горланящих песни и выкрикивающих непристойности. Подставив мокрое от соленого пота лицо прохладному ветру с канала, Ник усмехнулся: Бутс заблуждалась, пророчествуя ему мучительную смерть от рук фон Штади. Граф поступил иначе — он согласился на требования похитителя своей любовницы и дал ему работу, вернее сказать, возможность получить ее. И хотя Ник сам настоял на этом, сейчас он уже сомневался, что поступил правильно: у Тевтонских Рыцарей была весьма своеобразная традиция боевого крещения новичков.
   Восторженный рев публики нарушил ход его мыслей. На ринг вышел его соперник, прославленный мастер кулачного боя по имени Генрих. Секунданты Ника, двое улыбчивых немецких атлетов, принялись массировать ему плечи.
   — Смелее, герр фон Рунштадт, — говорил ему один из них, — вам нужно продержаться только один раунд.
   Ник посмотрел на соперника: это был человек-гора, бывший чемпион Европы среди профессиональных борцов, лишенный своего титула после того, как он убил одного соперника и покалечил несколько других. Великан с угольными глазами и черными пышными усами прыгал по рингу, обмениваясь шутками с восторженными зрителями, не сомневавшимися в исходе предстоящего поединка.
   — Разрешите мне поздравить вас с замечательными результатами во всех состязаниях, — раздался за спиной у Ника голос графа фон Штади. В присутствии своих офицеров и Бутс, державшейся надменно и неприступно в своем свободном платье, граф старался казаться образцом галантности. — Может быть, подобные соревнования в ловкости и силе и покажутся вам детским чудачеством, но разве не прав был герцог Уэллингтон, утверждавший, что сражение при Ватерлоо было выиграно на спортивных площадках Итона? Вы продемонстрировали великолепный пример нашей славной молодежи. Впрочем, от боевого офицера я иного, признаться, и не ожидал.
   — Данке, — сдержанно поблагодарил его за комплимент Ник. Его не тянуло обмениваться любезностями после изнурительных состязаний, в которых он участвовал с раннего утра. Он бегал, прыгал, стрелял и выполнял множество других заданий, подтверждая свою готовность стать офицером элитного подразделения ордена. Теперь ему предстояло последнее испытание — схватка с чемпионом по единоборству, после которого он превратится в Тевтонского Рыцаря.
   — Мой вам совет, — потрепал его по плечу граф. — Не оказывайте нашему Генриху слишком упорного сопротивления, он может прийти в ярость. Его последний соперник продержался целых шесть раундов, но к сожалению, бедняга не смог потом быть полезным нашему движению: Генрих сломал ему хребет. Поэтому рекомендую сдаться во втором раунде. Лично я выдержал три, но как мне сейчас кажется, это было не очень-то разумно с моей стороны.
   Окружающие графа офицеры подобострастно рассмеялись, и Ник догадался, что это была шутка. Но в ней содержался и прозрачный намек: фон Штади не хотел, чтобы Ник побил его личный рекорд на глазах у его последователей. Прозвучал гонг, и секунданты вытолкнули Ника на середину ринга. Судьи не было, по той простой причине, что не было и никаких правил.
   Ощущая свинцовую тяжесть в усталых ногах, Ник начал медленно кружить вокруг ухмыляющегося великана. Тот наступал на него, согнувшись и низко опустив руки. Ник ударил гиганта в массивный подбородок, но он лишь поморщился и, обхватив соперника за талию, двинул ему коленам в пах. Публика недовольно зароптала, требуя достаточно продолжительного зрелища. Увернувшись от смертельного удара, Ник с размаху расплющил кулаком изуродованный шрамами нос Генриха. Гигант недовольно хрюкнул, широко раскрыв рот, и тотчас же получил удар ребром ладони по горлу. Другой бы после этого упал, однако Генрих лишь раздраженно прочистил глотку и сплюнул кровь.
   Ник отскочил от неуязвимого борца и провел серию ударов ногами. Однако Генрих продолжал тянуться своими ручищами к нахальному противнику, и пока Ник прикидывал, какой ему лучше применить прием к этой груде мяса, немец ловко схватил его своими щупальцами и выбросил через канат прямо на раздувшиеся от пива животы зрителей.
   Кто-то плеснул Нику в лицо из пивной кружки, сильные руки подхватили его и вновь вытолкали на ринг.
   — Смотрите-ка, наш вундеркинд вернулся! — прорычал Генрих. — Он желает продолжать бой!
   — Именно так, жирная свинья! — подтвердил Ник, облизывая кровь с верхней губы. — Я уложу тебя, как кабана, и попрошу кадетов сбрить твои усы: они мне совершенно не нравятся.
   Грязно выругавшись, Генрих выбросил в лицо Ника свой громадный кулак. Ник подставил плечо, но не устоял на ногах и упал. Немец подпрыгнул и всей массой обрушился ему на спину, едва не сломав позвоночник: видимо, это был его коронный завершающий прием. Очнулся Ник оттого что великан принялся остервенело колотить его головой о помост. Секунданты кричали ему из угла, что осталось продержаться одну минуту, но Нику не верилось, что этот кошмар длится всего только две минуты. В помрачившемся сознании мелькнула мысль, что если он умрет во время схватки, все усилия, затраченные ради проникновения в организацию неонацистов, окажутся напрасными. Собрав всю волю в кулак, он глубоко вздохнул и с чудовищной силой ударил Генриха коленом в лицо. Не давая ему опомниться, он вскочил и прямым ударом превратил в кровавое месиво многострадальный нос великана. Хватая ртом воздух, тот рухнул навзничь, стукнувшись о помост затылком. Ник схватил его за уши и двинул коленом по подбородку. Захлебываясь кровью, Генрих замотал головой и с нечеловеческим ревом пошел в решающую атаку. Публика замерла: такого стремительного поворота схватки она не ожидала. Силы Ника иссякли, он понимал, что сейчас наступит развязка. Резко ударив Генриха ногой по голени, так, что тот присел от боли, он зажал его голову рукой и с разбегу приложил лбом об угловую штангу. Потрясенный гигант потерял сознание и растянулся на ринге, раскинув руки и ноги.
   Зрители повскакивали со своих мест и ринулись поздравлять победителя. Довольные исходом поединка секунданты заботливо обтирали его полотенцем, весело похлопывая по взмыленной спине. Кто-то протягивал чемпиону кружку пива, крича, что его непременно следует выдвинуть на выборах кандидатом на пост канцлера Германии. Сам же герой, вцепившись трясущимися от перенапряжения руками в канат, высматривал в толпе свиту графа. Вот он заметил Бутс, позабыв о правилах приличия, она кричала и прыгала от восторга вместе со всеми. Но хмурое лицо самого графа не предвещало Нику ничего хорошего, а глаза, полные злобной зависти, готовы были испепелить его, как заклятого врага.
   Вдруг фон Штади сорвался с места и, выбежав на середину помоста, громко потребовал тишины, размахивая руками. Заметив, что несколько молодых кадетов окружили поверженного гиганта и пытаются сбрить ему усы, граф пинками разогнал их и, перекрывая голосом рев толпы, яростно завопил:
   — Молчать, ничтожные скоты! Тихо, свинское отродье! Вы уподобились страду баранов, блеющих при виде пастуха с кнутом! Чему вы радуетесь, ослы? Что вас так развеселило! Нужно уважать заслуженных бойцов, а не потешаться над ними! Вы не цвет германской молодежи, а глупые щенки! Да разве способны вы расквитаться с нашими врагами за все унижения нации?
   Толпа притихла, пристыженная своим фюрером, рокочущий голос которого гремел по всему старинному студенческому городку. Повиснув на канатах, Ник молча наблюдал, как врачи выносят на носилках с помоста их бывшего кумира. Фон Штади продолжал бесноваться, обещая ужесточить режим и ежедневную муштру своим рыцарям. Наконец он утомился, покинул ринг и сел в свой «мерседес», который помчал его домой.
   С отъездом графа ликование толпы вспыхнуло с удвоенной силой. Победителя турнира на руках понесли к главным воротам, триумфальное факельное шествие выплеснулось на набережную. Кованные сапоги загрохотали по брусчатке мостовой, отблески факелов заплясали по темной поверхности воды, и Нику почудилось, что он перенесся в Германию 1937 года. Горланя песни, поклонники донесли его до таверны «Дойчланд убер аллес» и устроили там в его честь настоящий пир. Раскрасневшиеся и потные, они подходили к нему и называли его «товарищем», обнимая своими волосатыми ручищами. Ник терпеливо сносил весь этот глупый балаган и старался не напиваться, сосредоточившись на пышногрудых официантках в крестьянских блузках с глубоким вырезом. Неожиданно в толпе мелькнула знакомая физиономия. Да, сомнений быть не могло, это был тот самый лупоглазый человечек с короткой стрижкой, который запер его в Швеции в морге, вынудив провести ночь в компании голубого трупа ученого из секретной лаборатории. Только теперь этот тип разносил пиво для юнцов, пирующих за длинными столами. Ник живо вскочил на ноги.
   — Прошу извинить меня, товарищи! — проревел он, изображая пьяного. — Но мне срочно нужно вернуть часть доброго баварского пива доброй баварской земле, чтобы освободить место для новой порции! — Высвободившись из объятий захмелевших немцев, он направился к маленькому официанту. Увидев его, тот испуганно заморгал глазками и от волнения уронил поднос с кружками на колени громадному кадету. Ник прибавил шагу, и пучеглазый бросился к выходу. Догнать его Нику удалось лишь возле горбатого каменного моста. Схватив беглеца за шиворот, он треснул его о парапет.
   — Нет! Нет! — залепетал тот. — Это недоразумение!
   — Несомненно, — кивнул Ник. — Сейчас ты мне все и объяснишь.
   — Это произошло совершенно случайно, клянусь вам!
   — Совершенно случайно я остался жив, хочешь ты наверное сказать, — поправил его Ник, пытливо вглядываясь в полные ужаса глаза плюгавого субъекта. Если он сообщил графу, что Ник вращался в высоких правительственных кругах Швеции, тогда нужно поставить крест на всей операции по внедрению в Тевтонские Рыцари. Последняя возможность выяснить, кто пытается нарушить деятельность шведского подземного городка и взломать американскую систему ПВО будет потеряна. В руке Ника появился стилет.
   — Я не запирал дверь! — На высокой ноте заверещал официант. — Я тогда перепугался не меньше, чем сейчас, когда вдруг столкнулся с вами в темноте.
   Ник приставил острие стилета к горлу дрожащего от страха человечка.
   — А кто же прикончил настоящего работника морга?
   — Этого я не знаю!
   — Неправильный ответ, — вздохнул Ник. — Он может стоить тебе жизни. — Он зажал рукой официанту рот. Печальные застывшие глаза его расширились и часто заморгали, и человечек вцепился Нику в рукав. Ник убрал на секунду свою лапу у него со рта.
   — Готов поспорить, что ты что-то вспомнил, — прорычал он.
   — Хорошо, я скажу, я все скажу, — тоскливым голосков произнес тщедушный мужчина. — Его убил один из сподручников фон Штади, лейтенант Мюллер.
   — Зачем? — спросил Ник.
   — Можете меня зарезать, но я не знаю, — пожал плечами маленький человек, распрямляя плечи.
   — А какого черта ты сам там очутился? — схватил его за порот Ник. — Может, хотел застраховать жизнь несчастного санитара, прежде чем твои дружки пришьют его?
   — Послушайте, меня зовут Густав Ланг, — тяжело вздохнув, сказал вдруг совершенно спокойным тоном официант. — Я репортер журнала «Дер Шпигель», у меня специальное редакционное задание. Мне поручено сделать серию репортажей о неонацистах в современной Германии, вот почему я уже несколько месяцев наблюдаю за графом фон Штади. Если у вас есть соответствующие связи, можете это проверить в редакции. Но учтите: просто так там вам ничего не скажут.
   Ник понимающе кивнул: проверить слова журналиста для него не представляло особого труда.
   — Так что же все-таки случилось с работником морга? — повторил он свой вопрос.
   — Узнав о том, что фон Штади что-то затевает в Швеции, я решил тоже отправиться туда, — сказал репортер. — Проследив за Мюллером и его людьми и поговорив кое с кем из своих шведских коллег, я выяснил, что в этой истории фигурируют какие-то таинственные лучи, мешающие успешной разработке системы защиты от лазерного оружия. А когда мне стало известно, что при загадочных обстоятельствах погиб один из ведущих ученых, работающих в этой области, я сообразил, что мне пора самому побывать в этой лаборатории. Когда я проник в морг, тот работник был уже мертв. Я переоделся в его одежду, чтобы получше осмотреться. Вам мой поступок может показаться циничным и жестоким, но я слишком хорошо изучил повадки фон Штади. Знаете, у него очень длинные руки, он имеет своих людей повсюду. И вот я неожиданно наталкиваюсь там на вас… Мне ничего не оставалось, как унести оттуда ноги.
   Ник задумался. Тишину нарушал лишь мерный плеск волн в канале. Наконец он закурил сигарету и предложил закурить репортеру.
   — Нам нужно будет встретиться в ближайшие дни и потолковать поподробнее, — сказал он. — Но сейчас у меня нет времени. Мне нужно вернуться в пивную. Однако ответьте мне на один лишь вопрос, Густав. Почему фон Штади проявляет такой интерес к оборонным объектам в Швеции? Ведь эта страна во время войны была нейтральной.
   — Я кое-что слышал в таверне, так что позволю себе сделать кое-какие предположения, — ответил репортер. — Дело, по-моему, заключается в следующем. Как только фон Штади придет к власти, НАТО тотчас же вывезет из Германии все свое ядерное оружие. В случае же, если графу удастся помешать шведам создать защиту от китайского лазерного оружия, китайцы в награду предоставят ему небольшое количество атомных бомбочек и боеголовок и примитивные средства доставки. Но ему будет этого вполне достаточно, чтобы властвовать над всей Европой. А судя по тому, как один за другим голубеют и погибают ведущие шведские исследователи, он доберется и до Америки. Вы любите шницель по-венски?
   — Нет, — сказал Ник. — И как скоро это может произойти?
   — Как только у него будет повод, — пожал плечами репортер. — Например, если правительство в очередной раз столкнется со значительными трудностями. Благодаря своему отцу, граф имеет обширные связи в промышленных и военных кругах. Они верят ему, но сомневаюсь, чтобы ему поверили Штаты и Франция. Без китайской атомной бомбы ему ничего не удастся добиться.
   — Мне кажется, что подобный материал представляет интерес не только для журнала, — заметил Ник. — Даже такого солидного, как «Дер Шпигель».
   — Хорошо, если мне удастся опубликовать хотя бы одну десятую того, что я узнал, тихо произнес журналист. — А пока Европа может оказаться в руках безумца, а США — в руках китайцев. А мой главный редактор — на скамье подсудимых.
   Ник усмехнулся, подумав о том, что нет никакой надобности сообщать обо всем услышанном в Вашингтон. Все равно Хоук послал бы выяснить обстановку на месте именно его, Ника Картера. А он уже здесь. Но, к сожалению, без единой идеи, с чего лучше начать.
  Глава девятая
   Укрывшись по грудь одеялом, Ник курил, задумчиво глядя в окно. Днем из него открывался довольно приятный вид на газоны и клумбы во дворе замка, но сейчас оно освещалось лишь тусклым светом луны, холодной и враждебной. Если дела обернутся не так, как рассчитывал Ник, ему не удастся убежать отсюда. Замок графа охраняли злобные псы-убийцы, а до ближайшего шоссе было не менее двух часов, если идти пешком. За это время его поймают те же самые веселые ребята, с которыми он пировал всего несколько часов назад. К тому же, окружающий замок лес напичкан ловушками, стреляющими ампулами со смертельным ядом, и угодить в одну из них ночью можно было, не сделав и двух шагов.
   Однако поразмыслив, Ник решил все же попытаться проинформировать Вашингтон о намерении графа фон Штади совершить государственный переворот, а в качестве курьера привлечь того же репортера, ведь он волен путешествовать по своему усмотрению, а лишние деньги ему наверняка не помешают.
   Из-под двери потянуло гнилостным сырым воздухом, и Ник натянул на голую грудь одеяло. Кто мог разгуливать по замку в такой час? Уж не призрак ли самого Германа Геринга пожаловал в гости к графу?
   Ник нащупал рукоятку стилета и спустил ноги с постели на холодный каменный пол. Шаги приближались по коридору к его комнате. Здесь можно было ожидать любого сюрприза — от гранаты под дверь и автоматной очереди до струи ядовитого газа в замочную скважину. Обитая железом дверь заскрипела, потянуло сквозняком, и на дорожке лунного света возникла чья-то фигура. Подкравшись сзади к незваному ночному гостю, Ник сдавил ему рукой горло и приставил к сонной артерии под ухом стилет.
   — Боже мой, Никки! — сдавленно вскрикнула Бутс, пытаясь высвободиться из тисков его сильных рук. — Ты вообще когда-нибудь спишь?
   — В зависимости от обстоятельств, — уклонился от прямого ответа Ник, отпуская девицу. — Какого дьявола тебе здесь нужно?
   — Я пришла поздравить победителя! — воскликнула она. — По-моему, ты заслужил особую награду.
   Ник почесал стилетом затылок, недоверчиво поглядывая на улыбающуюся блудницу.
   — А если граф проснется и обнаружит, что тебя нет рядом с ним в постели? — спросил он. — А может, он сам и подослал тебя потихоньку придушить меня спящим? Ведь он не может смириться с тем, что я побил его рекорд.
   — Ах, замолчи сейчас же! — воскликнула Бутс. — Ты ведь знаешь, зачем я пришла.
   Она расстегнула молнию на спине, и шелковое платье упало на пол к ее ногам. Быстрым движением Бутс расстегнула лифчик и сняла трусики. В жутковатом свете луны ее бледное лицо и большие глаза походили на маску ведьмы. Обнаженная, она сделала шаг вперед и прижалась к нему. Ее стройные руки сомкнулись на его спине, а горячие влажные губы примкнули к его губам. Ник поднял ее на руки и понес было к кровати, но она вывернулась и потянула его за собой на твердые холодные плиты.
   — Здесь, на камнях, я буду острее чувствовать тебя, — прошептала она, с безжалостной яростью содрогаясь всем хрупким телом между его горячей мужской плотью и старым каменным полом. Когда же она наконец вытянулась в полном изнеможении, жадно хватая сырой воздух широко открытым ртом, Ник поднял ее и, положив на кровать, лег рядом. Он слышит, как она тихо всхлипывает и стонет.
   — Я боготворю его, — глухо пробормотала она, — он такой красивый и мужественный. Но он презирает меня! За что? Скажи мне, за что? — повернулась она к нему заплаканным лицом. — А сегодня ночью он превзошел сам себя: заставил меня прижигать его горячим утюгом, а сам уставился в стену и улыбался своей жуткой улыбкой. Боже, ну почему я такая несчастная?
   Ник молча предложил ей сигарету.
   — Он говорит, что теперь непременно должен вновь пройти все испытания для вступающих в его организацию, якобы подтвердить свое право быть ее лидером. Но кто же еще им может стать? Ведь ты же не поведешь Тевтонских Рыцарей с факелами по улицам в пивную? Я, признаться, такого себе просто не могу представить.
   — Я тоже, — усмехнулся Ник. — Я не гожусь на роль пастуха для стада свиней, признающих лишь силу и кнут. Одно я знаю наверняка: будь я фюрером Тевтонских Рыцарей, я придумал бы кое-что поумнее, чем убийство и похищение каких-то шведских ученых.
   — Ты шутишь? — рассмеялась Бутс. — Да эта шведская организация не стоит и выеденного яйца по сравнению со всем грандиозным замыслом Рикки! Если он осуществится, граф станет властелином не только Европы, но и Америки. Вот что я тебе скажу, парень: не забывай, что Рикки врач, и один из лучших специалистов в своей области. Он большой ученый. Это он сам придумал эту голубую смерть, о которой теперь пишут все шведские газеты.
   Ник замер, пораженный услышанным, словно молнией.
   — Может, твой милый Рикки и семи пядей во лбу, — усмехнулся он. — Но как ему удается заставить вдруг посинеть и отдать Богу душу ребят, которые находятся от него на расстоянии нескольких тысяч милей? Не болтай ерунду, лучше выпьем коньяку, у меня припрятана одна фляга в моем чемодане.
   После доброго глотка старого коньяка язык девицы окончательно развязался, и Нику оставалось только слушать и пополнять ее бокал.
   — Знаешь, мой здоровячок, все эти шведские ученые крысы голубеют вовсе не от космических лучей, — с трудом выговаривая слова, говорила Бутс, похотливо поглядывая на Ника. — Все это Рикки сделал в своей лаборатории. А теперь он так усовершенствовал штамм, что ни один эксперт не догадается о том, что это какой-то неизвестный вирус или нечто в этом роде…
   — Я немного разбираюсь в вирусах, — отбирая у нес бокал, сказал Ник. — Если он придумал действительно что-то оригинальное, мы могли бы неплохо на этом заработать. У меня есть знакомые, которые могли бы предложить Рикки за его открытие кучу денег.
   Бутс схватила его за руку и потянула на себя, странновато хихикая при этом.
   — Дорогой мой, у Рикки достаточно своих денег. И хватит болтать об этих противных бактериях, займемся лучше любовью. Когда я выпью, меня всегда охватывает жуткая страсть… Крошечный вирус у меня внутри, — гнусаво запела она, и тотчас же тишину коридора разорвал другой, хорошо знакомый Нику жуткий смех. Он вскочил с кровати, зажав стилет в руке, и бросился к двери. Но хохот карлика уже доносился с дальнего конца темного коридора.
   — Это Локи, карлик, — идиотским смехом расхохоталась Бутс. — Не пытайся его догнать, он знает замок, как свои пять пальцев. Иди же ко мне, мой гигант, и помоги мне скоротать эту ночь.
   Ник обернулся: Бутс лежала, призывно раскинув ноги, и что-то напевая бессвязно под нос.
   — Локи ловок и умен, но Бутси не поможет он, Бутси нужен чемпион… — пробормотала она и тотчас же уснула.
   На рассвете Ник разбудил ее и отправил, сонную и недовольную, досыпать в ее комнату.
   Закрыв за ней дверь, он подошел к окну и стал любоваться восходом солнца. До Вашингтона отсюда было далеко, и следовало признать, что существует вероятность, что ему уже не выбраться из замка. Даже при самом удачном стечение обстоятельств, проведать Густава в таверне удастся только поздно вечером. Хоук обязательно должен быть проинформирован о том, что происходит в старинном замке в горах Баварии, чтобы во всеоружии противостоять фон Штади и обеспечить безопасность штаба противовоздушной обороны США перед лицом новой китайской угрозы.
   И словно подтверждая серьезность ситуации, с первыми же лучами солнца тишину сонных горных вершин нарушил резкий звук горна: это выступал на учения отряд отлично вооруженных солдат армии фон Штади, регулярно проводившей маневры в лесистой долине. Это лишний раз говорило о нешуточной угрозе, нависшей над нынешнем правительством Западной Германии.
   Но мог ли фон Штади свергнуть его в одиночку? Безусловно, ему не обойтись без помощи влиятельных кругов, однако и собственных сил у него вполне достаточно. Смогли же резко изменить ход истории такие гиганты мысли, как Лютер, Гитлер, Кастро, Маркс, Мохаммед…
   Что ж, Нику оставалось лишь уповать на то, что маленький официант с армейской стрижкой по имени Густав работает сегодня вечером в таверне «Дойчланд убер аллес».
  
   Едва первые лучи солнца коснулись стен студенческого городка, как из дверей домов начали появляться заспанные горожане. Протирая глаза и позевывая, они садились на свои велосипеды, чтобы отправиться по кривым улочкам на работу. И вряд ли кому-то из этих работяг было дело до одинокой молчаливой фигуры, неприметно застывшей возле и двери маленького кафе.
   Наконец дверь распахнулась, и на улицу вышел официант Ланг. Он наклонился, чтобы снять замок со своего велосипеда, пока еще не замечая наблюдающего за ним незнакомца.
   Звериные глаза, следившие за ним, были холодны, как арктические моря, и бесстрастны, как у голодного волка. Странное диковатое существо в обличии человека вдруг сорвалось с места и в несколько прыжков одолело разделявшее его и жертву расстояние. Официант поднял голову, увидел жуткое создание, нависшее над ним, и с истошным воплем бросился прочь. Он бежал очертя голову, словно перепуганная до смерти мышь, по пустынной улочке, слыша за спиной тяжелый топот ног и жуткий смех, больше похожий на голодное рычание. Бедняга издал последний крик о помощи, и в следующую секунду огромная ручища схватила его за плечо, а другая вцепилась мертвой хваткой ему в голову.
   К счастью, никому из спешивших в этот ранний час рабочих не довелось быть свидетелем того, как громадный сутулый человек догнал другого, маленького, человечка, убегавшего от него, спасая свою жизнь, одним ударом сломал ему хребет и затем одним движением могучей ручищи, похожей на звериную лапу, оторвал бедняге голову.
   Голова Густава Ланга откатилась в чей-то аккуратный цветник, а великан-убийца взвалил обезглавленное тело на плечо и направился с ним назад к крыльцу дома, возле которого стоял велосипед официанта. Войдя в дверь, он бросил труп на пол прихожей и не спеша пошел вниз по улице, даже не потрудившись вытереть кровь со своего лица и рук.
  
   Руки Ника держал, выкрутив их за спину, великан, обладавший нечеловеческой силой. По сравнению с ним Генрих был просто малышом.
   Граф фон Штади встретил Ника едва заметной улыбкой.
   — Оказывается, вы не такой уж и непобедимый, герр фон Рунштадт, — не без злорадства произнес он. — Отпусти его, Эйнар!
   Эйнар разжал свои стальные лапы и пихнул Ника в спину с такой силой, что он растянулся на полу перед графом.
   — Хотелось бы узнать, что вы делали возле моей лаборатории, герр фон Рунштадт, — спросил его тот.
   — Я просто заблудился, — ответил Ник, вставая на ноги. — А ваша обезьяна вдруг набросилась на меня.
   — Эйнар вовсе не обезьяна, — рассмеялся граф. — Он настоящий викинг, и ему приблизительно тысяча лет.
   Ник обернулся и изумленно уставился на только что державшего его человека. Громадного роста суровый мужчина молча взирал на него своими звериными глазами. Он был действительно не молод, но обладал завидным здоровьем пожилого рыбака лет примерно пятидесяти шести, не более. Ник недоверчиво посмотрел на графа.
   — Я вижу, герр фон Рунштадт, вы мне не верите, — ухмыльнулся тот. — Так вот, перед вами самый настоящий викинг. Его обнаружила замерзшим во льду Арктики незадолго до войны германская полярная экспедиция. Когда и 1943 году отец отослал меня в Аргентину, мне удалось захватить с собой и замороженного Эйнара. В своей лаборатории я оживил его, применив собственную технологию. Взгляните на него! Разве это не живое свидетельство того, что я сравнялся с самим Богом? Однако я хотел поговорить с вами совсем о другом, так что оставим пока антропологию. По ряду причин я не могу сказать вам, почему мне так нужна та шведская ученая дама, но она действительно крайне нужна мне. И при всем моем уважении к вашим достоинствам, я должен признаться, что намерен использовать вас исключительно для того, чтобы получить Астрид Лундгрен. Что вы на это скажете?
   — Что ж, ничего не имею против, — улыбнулся Ник. — Я готов сейчас же отправиться за ней в Стокгольм. Правда, за небольшую дополнительную плату.
   — Вы не так меня поняли, герр фон Рунштадт, — усмехнулся граф. — Вам не нужно будет никуда уезжать, вы останетесь здесь, в замке. Вы, помнится, говорили мне, что Астрид влюблена в вас и полностью вам доверяет. Если это действительно так, тогда достаточно будет послать ей письмо. Ведь она знает ваш почерк, не правда ли?
   Ник кивнул, стараясь не выказывать своего разочарования.
   — Но согласитесь, граф, довольно наивно полагать, что нам удастся заставить Астрид раскрыть вам секреты своих научных исследований. Она может лишь слегка изменить формулу, и вы не сможете уличить ее в обмане даже за год. Поймите, ее уравнения — высочайшее достижение математической науки, и разобраться в них не так-то просто, — заметил он.
   — А знаете что, герр фон Рунштадт, — смерив его задумчивым взглядом, сказал фон Штади, — чтобы не терять зря время, я вам сейчас кое-что покажу.
   Он нажал кнопку на пульте, и одна из частей обшивки стены отошла в сторону, обнаруживая ряд телевизоров. Засветились экраны, и взору Ника предстали жуткие сцены, напоминающие какой-то сумасшедший дом семнадцатого века, возможно, сам Бедлам. Какие-то убогие существа неподвижно сидели в немыслимых позах на полу в совершенно пустой комнате, не произнося ни слова.
   — Вы думаете, что это больные, страдающие кататонической шизофренией, герр фон Рунштадт? — спросил граф. — Вовсе нет. И вы сейчас в этом убедитесь.
   Он отдал какие-то распоряжения по телефону, и на экране появились вошедшие в палату с больными санитары в белых халатах. Они прикрепили к голове одного из пациентов электроды.
   И тотчас же все остальные застывшие без движения существа пришли в смятение, в их пустых темных глазах вспыхнул безумный огонь. Кто-то принялся ползать у ног санитаров на коленях, умоляюще протягивая к ним руки, женщины стали принимать вульгарные позы, пытаясь, видимо, соблазнить мужчин в больничных халатах. Один из них что-то резко сказал больным, и они в страхе отшатнулись от него и сбились в угол. Некоторые даже начали делать отчаянные попытки вскарабкаться по голой стене.
   — Вы сейчас наблюдали только внешние проявления реакции моих подопытных морских свинок на угрозу применения к ним электрических импульсов. Возможно, вам известно, герр фон Рунштадт, что определенные участки головного мозга человека как бы контролируют в его организме боль и удовольствие. Стимулируя их электричеством, можно доставить ему. как невыносимое страдание, так и необыкновенную радость, — прокомментировал эту сцену граф.
   — К сожалению, подобное неземное блаженство имеет для человека, испытавшего его, и весьма печальные последствия. Три секунды такого удовольствия — и человек превращается в растение. Этот метод я применяю и к моему Эйнару, чередуя удовольствие с болью. Но поскольку он дорог мне, я ограничиваюсь процедурой продолжительностью в одну секунду, не более.
   — Кто эти люди? — спросил Ник.
   Граф улыбнулся:
   — Это провинившиеся члены нашего сообщества: некоторые из них пытались предать нас, другие допустили ошибку и нанесли тем самым ордену вред. Теперь они несут наказание.
   — И таким способом вы надеетесь заполучить от доктора Лундгрен формулу защиты от лазерного оружия?
   — Вы угадали.
   — А если после вашего воздействия на ее мозг она и вообще утратит память и способность мыслить?
   — Вас это не должно волновать, — рассмеялся граф. — Во всяком случае, пока вы будете соблюдать правила игры, вам ничего опасаться. Но для вашего сведения скажу, что потеря памяти не возможна. После моего воздействия она будет лишь рада вспомнить все, в мельчайших подробностях, смею вас заверить.
   Граф взглянул на свои часы.
   — Прошу меня извинить, — сказал он, — но меня ждут срочные дела. Потрудитесь чиркнуть несколько строк дорогой мисс Лундгрен и принести мне записку. Я вынужден отправиться в город для встречи с властями: утром был убит некий Густав Ланг, официант кафе, и я должен заверить полицию, что наша организация не имеет к этому никакого отношения.
   Граф фон Штади встал.
   — До свидания, герр фон Рунштадт, — сказал по-немецки он. — Желаю вам приятно провести время.
  Глава десятая
   Выйдя из кабинета графа, Ник направился к конюшне. Итак, Густав Ланг был мертв. С его гибелью исчезла единственная возможность передать в центр важную информацию. Более того, не пройдет и двух суток, как легенда, по которой он работает будет раскрыта, если она уже не раскрыта этим вездесущим карликом Локи, следующим за ним по пятам. Что же случится, когда Астрид получит от него письмо? Ларсон, конечно же, не разрешит ей отправиться в Германию, фон Штади придет в бешенство, сообразив, что ему пытались всучить кота в мешке, и Ника Картера убьют без лишних разговоров, как несчастного репортера.
   В конюшне терпко пахло сеном, лошадиной мочой и навозом.
   — Вы новенький? — поинтересовался конюх.
   — Да, — коротко ответил Ник.
   — Не советую сворачивать с дорожек в лес: угодите в ловушку и загубите дорогую лошадь
   — Когда мне понадобится совет конюха, я сам попрошу его, — садясь на лошадь, совсем как пруссак ответил Ник.
   Кобыла попалась резвая и норовила рвануть с места в галоп, но Ник сдерживал ее, пока не достиг леса.
   Всему в этом бренном мире наступает свой черед. Сейчас для Ника Картера настало время бежать из замка. Ник обладал способностью быстро принимать важные решения. Он не пошел в свою комнату за вещами, решив использовать фактор неожиданности. Эта счастливая мысль пришла ему в голову еще в кабинете фон Штади. Либо он доберется до Швеции, либо угодит в лапы убийц, служащих графу.
   Оказавшись наконец в лесу, кобыла слегка занервничала: непривычные звуки пугали ее.
   — Успокойся, малышка, — погладил ее по холке Ник. — Неприятностей тебе все равно не избежать, но зачем же волноваться раньше времени. Так что будь умницей и слушайся меня.
   Мимо промчался кролик, и кобыла, споткнувшись с перепугу, едва не сбросила его. Ник расхохотался:
   — Боже, да ведь ты не понимаешь по-английски! Что ж, поговорим на понятном для тебя языке! — Он перешел на немецкий, продолжая уговаривать кобылу не нервничать, пока они еще не сошли с тропинки, лихорадочно обдумывая план дальнейших действий. На вершине холма он остановил лошадь и оглянулся на замок, мысленно подводя итоги проделанной работе. Он не зря побывал в лаборатории и успел кое-что прихватить оттуда, прежде чем Эйнар схватил его. Сам Ник Картер ровным счетом ничего не смыслил в вирусах и бактериях, но надеялся, что пробирка с жидкостью голубого цвета, которую он сунул в карман, поможет ученым разобраться, что за новое смертоносное оружие готовит миру граф фон Штади. Во всяком случае, миф о неизвестных науке голубых лучах будет развеян, и Астрид сможет спокойно продолжать работу над защитой от лазера.
   Ник слегка натянул правый повод, направляя лошадь к кромке леса, за которой пролегало шоссе. Не подозревавшая о ловушках со смертельными ампулами кобыла резво понесла его через заросли, радуясь возможности поскакать вволю. Вскоре Ник увидел впереди металлическую сетку ограды. Предупредительные надписи на щитах, установленных вдоль нее через каждые двадцать пять футов, гласили: «Внимание! Частные владения! Нарушитель будет застрелен без предупреждения!» Оставалось преодолеть каких-то пятьдесят ярдов. Неожиданно прямо из-под копыт кобылы выскочил заяц. Лошадь встала на дыбы, испуганно заржав, и понесла. Ник уже не мог удержать ее, вытаращив глаза и прижав уши, она мчалась прямо на металлическую сетку. Тридцать ярдов до изгороди, двадцать ярдов, и он услышал хлопок сработавшей ловушки.
   Кобыла заржала от боли и понеслась вперед еще быстрее. Ник предусмотрительно высвободил ноги из стремян и плотнее прижался к ее спине, сделав еще несколько скачков, лошадь повалилась на бок, но Ник успел спрыгнуть с нее и увернуться от ударов ее копыт. Вскоре несчастное животное затихло: цианистый калий сделал свое дело.
   Добежав до ограды, Ник перелез через нее, накинув на колючую проволоку, протянутую по верхней кромке, пиджак, и спрятался за кустом, решив дождаться попутного грузовика. До университетского городка было шестьдесят километров, а в бумажнике у Ника осталось только тридцать немецких марок.
   Но ему повезло: половину пути он проделал на мусоровозе, а потом его подобрали два подвыпивших фермера, ехавшие в город на стареньком грузовичке. Всю дорогу они по очереди прикладывались к бутылке с коньяком и ругали правительство. Спустя час впереди показались огни городка, но тут фермеры в один голос заявили, что намерены остановиться и перекусить.
   — Пошли с нами. А потом мы тебя довезем до Франкфурта, — уговаривали они понравившегося им веселого пассажира.
   Ник отчаянно затряс головой: появляться в таверне «Дойчланд убер аллес» ему почему-то не хотелось.
   — У меня от расстройства желудка помогает только шнапс! — похлопывая его по плечу, чуть ли не вытаскивали его из кабины крестьяне. — Пошли выпьем и хорошенько закусим!
   Но Ник проявил упрямство, и фермеры оставили его в покое. Проводив из взглядом, Ник забился в темный угол и нащупал в кармане пистолет. Он прождал своих новых приятелей не менее часа, и за это время мимо грузовика несколько раз пробегали взволнованные молодые парни с раскрасневшимися лицами.
   — Останавливайте всех незнакомцев! — кричали они друг другу. — Допрашивайте всех подозрительных!
   Ник догадался, что «рыцари» устроили настоящую облаву в связи с убийством официанта из кафе. Наблюдая за ними из кабины, он курил одну сигарету за другой. Особую тревогу у него вызвали не ошалевшие от игры в погоню юнцы, а суровые офицеры из охраны замка графа фон Штади с револьверами в кобурах на поясе. Наконец показались знакомые фигуры фермеров: судя по их походке, они изрядно накачались пивом.
   Увидев, что Ник все еще дожидается их, один из фермеров воскликнул:
   — Послушай, Герман, что нам делать с этим парнем? Отвезем его во Франкфурт?
   — Я думаю, что ты прав, Карл! — согласился с ним другой.
   Не без труда забравшись в кабину, они принялись перемывать косточки фон Штади, ругая его за то, что тот бросил своих людей на розыски убийцы, вместо того чтобы искать изменников, продавших честных немцев русским и американцам.
   — Ну ничего, Герман, — изрек глубокомысленно сидевший за рулем Карл. — Граф еще доберется и до них. Он знает, как проучить этих проклятых янки!
   Впереди на шоссе кто-то размахивал руками, приказывая водителю остановиться. Карл выругался, резко затормозив, и высунулся из окна. К нему подошел высокий блондин и военном мундире и строго сказал:
   — У нас приказ проверять все грузовики, направляющиеся в сторону Франкфурта.
   — Интересно, где ты был, сосунок, когда мы проверяли русские танки на пути к Сталинграду? — дыхнул перегаром ему в лицо краснорожий водитель.
   — Я капитан армии Тевтонских Рыцарей! — вспыхнул оскорбленный юноша. — И я не позволю…
   — А ну, покажем этому молокососу и всем его дружкам, на что еще способна старая добрая гвардия! — нетрезвым голосом предложил Ник. — Пусть знают, как мы дрались под Сталинградом!
   — Отличная мысль! — подхватил Герман. — Пусть знают, как останавливать честных налогоплательщиков! Один за всех и все за одного! Вперед!
   Капитан спрыгнул с подножки и крикнул своим приятелям:
   — Здесь только трое пьяных фермеров! Пропустите их, пусть катятся своей дорогой.
   — Победа! — радостно воскликнул Герман.
   — Без единого выстрела! — подхватил Карл.
   — По этому случаю нужно сделать еще по глотку коньяка! — заметил Ник.
   — Пей сперва ты, — сказал великодушно Карл. — Когда мы пьем, то пьем все вместе.
   Грузовичок взревел и тронулся мимо поджавших хвост «рыцарей» дальше по шоссе, унося Ника, сидящего между двумя подгулявшими крестьянами, прочь от опасного места. Ник ликовал, предвкушая благополучное завершение путешествия на поезде «Франкфурт — Копенгаген».
   До вокзала оставалось всего несколько километров, когда фермеры вновь решили сделать остановку и подкрепиться и небольшом придорожном ресторанчике. Как ни сопротивлялся Ник, на этот раз они затащили его в зал с собой, даже пообещав заплатить за такого славного парня.
   Все шло хорошо, пока Ник не оторвался от тарелки с сосисками и капустой и не взглянул случайно на человека за соседним столиком, уткнувшегося в газету. Половину первой страницы занимало лицо Ника, а другую половину — фотография обезглавленного трупа Густава Ланга. Нику не требовалось ознакомиться с содержанием статьи, чтобы догадаться, что фон Штади обвинил в убийстве его.
   — Как мне добраться до гостиницы «Империал»? — спросил он у Карла, заметив, что тот оглядывается вокруг, видимо, надеясь найти забытую кем-то на столике газету. — У меня во Франкфурте живет друг, но я не бывал здесь еще с войны.
   Герман задумчиво поднял глаза от кофе, но Карл уже заметил фотографию.
   — Взгляни-ка туда, Герман! — завопил он. — Наш попутчик, оказывается, и есть тот самый убийца, которого разыскивали ребята фон Штади! Ловко же он одурачил нас!
   — Извините, ребята, но мне пора! — пробормотал Ник, вскакивая из-за столика.
   — Этот монстр оторвал голову несчастному официанту! — закричал на весь зал Карл и бросился на Ника. Правый кулак опытного разведчика угодил ему точно в ямку на подбородке, и фермер рухнул всей своей тушей на пол. Герман в этот момент повис на спине Ника и стал звать на помощь хозяина ресторанчика и полицию. Волоча на себе тяжелого немца, Ник устремился к выходу.
   — Не давайте уйти этому зверю! — вопил Герман. — Помогите же ради Бога!
   — Осторожно! — крикнул кто-то из посетителей. — Он вооружен и крайне опасен!
   На пути Ника выросла фигура шеф-повара: он держал в руке огромный разделочный нож. Схватив стул, Ник бросился прямо на него, выставив ножки стула вперед. Повар не выдержал удара и выронил нож, упав навзничь. Перепрыгнув через него, Ник проскочил в дверной проем и выбежал наружу, уже без Германа на спине: стукнувшись головой о притолоку, тот рухнул рядом с шеф-поваром.
   Ник огляделся по сторонам: позади ресторана начиналось вспаханное поле, за которым чернел лес. Не раздумывая ни секунды, Ник побежал к нему, щурясь от бьющего ему в глаза западно-германского солнца.
  Глава одиннадцатая
   Вертолеты стрекотали у него над головой целый день, едва не задевая верхушки деревьев. Со стороны поля доносился лай собак. Граф фон Штади не жалел средств, чтобы убийца Густава Ланга был пойман. Ник едва держался на ногах от усталости, глаза его слипались, но он упрямо продолжал брести на север. Выйдя к железной дороге, он проехал несколько километров в товарном вагоне. Потом часа три отлеживался в каком-то болоте, потом прятался в угольном бункере. Он уже знал, сколько осталось у него за спиной километров, когда учуял внизу, у подножья холма, большую воду. Спустившись вниз по склону, Ник увидел реку с медленно скользящими по ее глянцевой поверхности баржами, доки и грузовые причалы, вдоль которых тянулись пакгаузы.
   Возле портовых товарных складов всегда крутится множество бродяг и разных темных личностей, среди которых легко было затеряться. Здесь Ник Картер мог спокойно выспаться в каком-нибудь закоулке, не опасаясь, что его сон кто-то нарушит среди ночи.
   Но пока супершпион отдыхал, восстанавливая силы после трудного дня, его преследователь — граф фон Штади укреплял тело и дух несколько иным способом. Обнаженный до пояса, он стоял посередине комнаты с белыми стенами на гранитном полу, шумно дыша и вздрагивая при каждом новом ударе, который наносила по его окровавленной спине плеткой Бутс. Грудь его блестела от пота.
   Наконец девушка выронила плетку, и граф с торжествующим видом обернулся к ней.
   — Я вновь победил! — воскликнул он. — Все мои ошибки смыты кровью. Теперь я вновь могу повелевать своими людьми! Самоусовершенствование — прекрасная штука! — Он снисходительно потрепал Бутс по щеке. — Я знал, что ты не выдержишь и сдашься первой, малышка. Отныне я всегда буду твоим господином!
   — Рикки, мне кажется, что ты не совсем понимаешь… — попыталась было возразить ему Бутс, но граф не дал ей договорить. Он молча поднял с пола плетку и протянул ей:
   — Бей!
   Девушка уныло опустила глаза.
   — Тогда молчи и повинуйся! — сказал фон Штади и, заглянув в листок с перечнем неотложных дел, стал диктовать во встроенный в стену микрофон:
   — Все внимание по прежнему уделять поискам фон Рунштадта, — властным голосом говорил он. — Оповестить всех Тевтонских Рыцарей, всех сотрудником моих предприятий, включая фармацевтические фабрики, о необходимости приложить все силы для поимки этого убийцы, представляющего для нашей организации чрезвычайную опасность. Привлечь к розыску полицию и армию, используя для этого наших людей в высших политических кругах. За голову беглеца я заплачу пятьсот тысяч немецких марок. Его тело меня не интересует. Что же касается прочих дел, то сообщите следующим компаниям мой ответ: промышленной группе «Крупп» — да, «Фолсваген» — нет, и «Люфтганза» — может быть. Все остальное пока подождет.
   Он отключил микрофон и начал застегивать пуговицы на сорочке и завязывать галстук, наблюдая в зеркало за Бутс.
   — Кстати, крошка, — сказал он, — я забыл сказать тебе одну вещь. Тебе придется вылететь в Травенмунде: мне думается, что наш хитроумный друг попытается пересечь границу именно там. Ты слышишь меня?
   Бутс тупо смотрела на кровавые пятна, выступающие на шелке рубашки.
   — Я не могу, — наконец тихо сказала она.
   — У меня нет времени повторять дважды, — взглянув на часы, сказал граф. — Ты выдала мой секрет этому мерзавцу, ты и доставишь мне его голову. Готовься вылететь через сорок пять минут. Все необходимое тебе будет предоставлено. Можешь действовать по собственному усмотрению, но не забывай о главном: ты должна вернуться сюда с его головой. Успеха тебе, моя крошка!
   С этими словами граф надел пиджак и вышел из комнаты, насвистывая фугу Баха.
   Товарный поезд был набит углем. Нику почему-то везло на вагоны с углем в последнее время. Сперва он добрался до устья реки на груженой углем барже, а теперь трясся в направлении датской границы на набитом углем поезде.
   Лязг колес и крики стрелочников, отдающих распоряжения, подсказывали Нику, что состав перемещается на паром. Затем все надолго затихло, и Ник ощутил, как огромное морское судно качается на волнах. Он осторожно выглянул из-под брезента, прикидывая свои шансы. Сколько дней он уже в бегах? Два? Три? Прекратилась ли за ним охота? Наконец он решил не ломать себе голову, а подняться в ресторан и поесть. Выбравшись из вагона, он стал пробираться к лестнице.
   В этот послеполуденный час будничного дня большой зал был почти пуст. Пройдя к угловому столику, Ник демонстративно положил на скатерть деньги и выразительно посмотрел на официанта. Тот с невозмутимым видом налил ему в фужер холодной воды и, предложив изучить меню, важно удалился. Ник жадно осушил бокал и сразу же почувствовал себя значительно лучше. Затем он пробежал меню, остановил свой выбор на бифштексе и, сделав официанту знак подойти, продиктовал ему заказ. Пока кельнер выполнял его, Ник обдумал ситуацию и принял решение: плотно пообедав, вернуться в товарный вагон и проспать там до Копенгагена. В Дании его не разыскивает полиция, поэтому нужно лишь будет постараться избежать встречи с агентами фон Штади, что не составит особого труда. Затем — короткий перелет в Стокгольм, и снова за дела.
   Из задумчивости Ника вывело необычное оживление в зале. Он поднял голову и увидел, что взволнованные пассажиры что-то оживленно обсуждают, повскакав с мест и столпившись возле окон. Кое-кто делал снимки. Ник взглянул на свинцовую поверхность воды, подернутую туманом, недоуменно пожал плечами и принялся за бифштекс. Однако тревожный рев сирены не дал ему закончить обед.
   Дверь в ресторан распахнулась, и в зал ворвалось несколько членов экипажа. Ник снова посмотрел в окно и на этот раз понял, чем вызвано всеобщее смятение.
   На высоте двадцати футов над палубой завис дирижабль, с которого по канатам спускались вооруженные люди. Командовала ими, как с первого же взгляда догадался по ее стройной фигуре в кожаном костюме, Бутс Делани: с маской на лице и с автоматом в руках, она резким голосом отдавала приказы.
   Несколько человек в масках вбежало в ресторан. Ник опустил голову и принялся резать недоеденный кусок мяса. Люди в масках промчались по залу и выбежали в другую дверь. Едва она закрылась за ними, как Ник раскашлялся и поспешно направился к туалету. Замысле его был прост: выиграть время.
   Внезапно стекло в двери салона разлетелось на тысячи осколков и воздух над головой Ника прошила автоматная очередь.
   — Замри на месте и не двигайся, мой дорогой! — услышал он голос Бутс. — И положи ручки на затылок, живо!
   Ник обернулся и с улыбкой воскликнул:
   — Ты просто неотразима, Бутс, когда сердишься!
   — Давай двигай, шнель! — даже не улыбнувшись, приказала она. — У нас мало времени.
   Ник не стал препираться и послушно вышел на палубу. Под дулами автоматов его подняли в кабину дирижабля, где затолкали в другой угол и отобрали пистолет и кинжал. Спустя тридцать секунд дирижабль начал набирать высоту. Взглянув в иллюминатор, Ник заметил патрульный катер, на большой скорости приближающийся к парому со стороны датского берега. К сожалению, он опоздал ровно на пять минут.
   Бутс сняла с лица маску и закурила сигарету.
   — Что случилось, малышка? — подмигнув ей, поинтересовался Ник. — Чем я обязан тебе за эту неожиданную встречу? Ты соскучилась по мне?
   — Не пытайся заморочить мне голову, — ухмыльнулась Бутс. — С тобой жаждет побеседовать Рикки. К тому же, тебя разыскивает за убийство полиция.
   — Ты знаешь, что настоящий убийца — Эйнар, — заметил Ник.
   — Заткнись! — огрызнулась Бутс. — Нам всем, кажется, сейчас будет не до шуток.
   Ник взглянул в иллюминатор и увидел приближающиеся к дирижаблю реактивные военные самолеты. Четыре перехватчика прошли настолько близко, что он сумел разглядеть опознавательные знаки НАТО на крыльях. Звено взмыло верх и удалилось, превратившись в четыре точки. Затем одна из машин отделилась от остальных и стала стремительно пикировать на аэростат. Бутс с досадой швырнула Нику парашют.
   — Иногда мне кажется, что ты заколдован, — воскликнула она.
   — Мы над Восточной Германией! — радостно закричал пилот. — Здесь они не отважатся сбить нас! Глядите, они уходят!
   — Благодарю за заботу, малышка, — сказал Ник, решив, что пока у него не отняли парашют, самое время пустить в ход припрятанную газовую бомбочку. Ее смертоносный газ действовал почти моментально, но Ник мог задержать дыхание на четыре минуты, благодаря специальной тренировке, а дольше оставаться в кабине он и не собирался. Сделав глубокий вдох, он открыл клапан бомбы и бросил ее под ноги немцу, все еще державшему на коленях его стилет и «люггер». Тот судорожно схватился за горло, не понимая, что происходит, Ник оттолкнул в угол Бутс, забрал свое оружие и, быстро надев парашют, выпрыгнул из люка.
   Холодный ветер свистел у него в ушах, земля стремительно приближалась, однако он не спешил дергать за кольцо вытяжного троса: умело управляя своим телом в свободном полете, Ник старался как можно дольше оставаться в воздушном потоке, уносящем его к границе. Опускаться в Восточной Германии ему почему-то не хотелось. Но вот наконец внизу показалась полоса вспаханной земли и ряды колючей проволоки со сторожевыми вышками, раздались сухие выстрелы. Ник дернул за кольцо и ощутил рывок, парашют раскрылся и плавно пронес его над границей. Приземлившись в кустарнике, Ник скинул стропы и побежал к лесочку. Там он перевел дух и взглянул назад: на восточную сторону границы медленно опускался нейлоновый купол. Это наверняка была Бутс. А дирижабль тем временем поднимался все выше и выше в голубое небо, унося в последний полет команду мертвецов. Что ж, подумал Ник, каждому свое.
  Глава двенадцатая
   Добравшись до Стокгольма — чистого и спокойного города на островах, где принимают карточки «Американ экспресс» и «Дайнерс клаб» и можно зарегистрироваться в отеле под собственным именем, Ник принял в номере гостиницы «Бернадотта» душ и позвонив шефу службы безопасности Муско, условился с ним о встрече.
   Спустя час он уже въезжал на взятом напрокат автомобиле в тоннель, ведущий на остров, ощущая атавистический страх перед враждебным подземельем. Утешала его лишь мысль, что для панической боязни закрытых помещений он староват, а точно таких же тоннелей, подземных парковочных площадок, лифтов, офисов с зашторенными окнами и полутемными коридорами в Муско не больше, чем в Нью-Йорке.
   Дежурный офицер сказал, что его ожидают, и проводил к специальному лифту, который поднял посетителя прямо в приемную вице-адмирала Ларсона. Задача перед Ником стояла не из легких: ему предстояло убедить его отправить Астрид Лундгрен в логово фон Штади, чтобы она получила доказательства того, что никаких голубых лучей не существует.
   Ник прошел по ковровой дорожке мимо секретарши, толкнул дверь в кабинет ее босса и тотчас же в ужасе отступил назад. На ковре лежал с открытыми застывшими глазами мертвый начальник службы безопасности, с ярко-голубым лицом.
   — Эй, мисс! — позвал Картер секретаршу. — Срочно вызовите сюда врача и полицию! — Выхватив «люггер», он бросился по коридору, заглядывая в каждый кабинет.
   Между тем к приемной шефа сбегались его сотрудники. Не обнаружив никого постороннего, Ник вернулся к столу секретарши вице-адмирала. Та тихо плакала, обхватив голову ладонями.
   — Срочно вызовите сюда доктора Астрид Лундгрен, — прошипел Ник, тряся ее за плечи. — Дорога каждая минута.
   Продолжая плакать, секретарша молча кивнула ему головой и подняла трубку телефона. Ник закурил сигарету и попытался оценить ситуацию. У него не было сомнений, что тщательная судебно-медицинская экспертиза покажет, что вице-адмирала отправили или задушили, прежде чем он стал ярко-голубым, как и убитые ученые, работавшие над защитой от лазера. Однако доказать это Ник в данный момент не мог, никто не поверил бы ему, кроме, возможно, Астрид Лундгрен.
   — В лаборатории ее нет, — сказала секретарша.
   — Позвоните домой, — подсказал раздраженно Ник.
   — Домашний телефон занят, — спустя несколько секунд сообщила секретарша. — Будете ждать?
   — Нет, — сказал Картер, — я сам поеду к ней. Если вам удастся все-таки до нее дозвониться, предупредите ее, что к ней выехал Ник Картер. Пусть до моего прихода никому не открывает дверь.
   Охваченный тревожным предчувствием, он спустился на лифте в гараж, продолжая анализировать случившееся. Противник нарушил одно из важнейших неписанных правил шпионажа: не трогать шефа противной стороны. Следовательно, фон Штади утратил самообладание и был на грани срыва. Как бы ни были популярны Тевтонские Рыцари в Германии, подобного неуважения к общепринятым нормам другие державы не потерпят и добьются роспуска этой организации, и если потребуется — то даже силой. Но что, если фон Штади готов был бросить вызов НАТО и русским? Если китайские ракеты с ядерными боеголовками уже доставлены для него в Албанию? Тогда не избежать серьезного осложнения международной обстановки, чреватой кризисом… Мрачные картины грядущего апокалипсиса, возникающие в голове Ника, заставили его надавить на педаль акселератора. Отчаянно взвизгнув покрышками на вираже, автомобиль вылетел с асфальта на булыжник подъездной дорожки, и вскоре на вершине холма возник дом Астрид Лундгрен. При взгляде на него у Ника перехватило дух: половина коттеджа представляла собой груду дымящих руин. Выхватив пистолет, Картер устремился ко входной двери.
   Хозяйка дома вышла из кухни с бокалом в руках, бледная как смерть.
   — Ник? — изумленно воскликнула она. — Как ты здесь очутился?
   — Убит вице-адмирал Ларсон, — беря ее под локоть, выдохнул Ник. — Я нашел его мертвым и синим в его служебном кабинете.
   Бокал выпал из руки девушки, она в страхе отпрянула от гостя, принесшего страшное известие.
   — Кнут! — крикнула она. — Ларсона убили!
   — Кнут? — встревоженно переспросил Ник. — Разве он здесь?
   — Я к вашим услугам, сэр! — услышал он голос Кнута и тотчас же упал на ковер, на долю секунды опередив выстрел. Перекатываясь по полу, он укрылся за диваном, мысленно проклиная современную шведскую мебель, совершенно непригодную для защиты от пуль.
   — Кнут! Ник! Что происходит? — закричала Астрид. — Я совершенно уже ничего не понимаю! Прекратите пальбу в моем доме. Он уже и так почти сгорел.
   В гостиной прогремело еще два выстрела, Ник выстрелил в ответ, и Кнут скрылся в соседней комнате, откуда выскочил вон из полуразрушенного дома.
   — Ты заблуждаешься, Ник! — воскликнула Астрид. — Все это дело рук того ужасного карлика, смех которого мы слышали в Копенгагене. Незадолго до взрывая снова слышала его, а уже потом сюда примчался Кнут. Он хотел помочь мне. По-моему, он слишком глуп, чтобы стать предателем.
   — Он слишком глуп, чтобы смекнуть, что его могут подставить, — возразил ей Ник. — Но у него хватило ума, чтобы убить Ларсона и попытаться похитить тебя.
   — Это какой-то бесконечный кошмар! Все вокруг превращаются в монстров. Слава богу, что он убрался отсюда восвояси.
   — Нет, он где-то поблизости. Он не может оставить нас в живых. Здесь есть черный ход?
   — Нет, но он мог вскарабкаться по дереву с другой стороны дома и влезть в окно спальни, — с тревогой в голосе сказала Астрид.
   Ник ни слова не говоря сорвался вдруг с места, пересек в несколько шагов комнату, подпрыгнул и, ухватившись руками за край балкона второго этажа, подтянулся и перемахнул через балюстраду. Едва он прижался спиной к стене, как дверь спальни распахнулась и на балкон вышел Кнут.
   — Вот и настал твой конец, специальный агент Картер! — с победной улыбкой на загорелом лице воскликнул он, высматривая Ника в гостиной.
   Улыбка так и не успела погаснуть, когда Ник всадил пулю в затылок блондина и малиновое месиво его мозгов разлетелось по стене. Перевалившись через перила, Кнут мешком рухнул на пол гостиной.
   — Ты уверен, что он изменник? — воскликнула Астрид, в ужасе пятясь от распростертого на ковре тела. — Я не могу в это поверить…
   — А кто же еще запер меня в морге? — спросил Ник. — Кроме вице-адмирала Ларсона и тебя, только он знал, что я пойду туда.
   — Что же нам теперь делать? — спросила Астрид.
   — Прежде всего, нам следует побыстрее убраться отсюда, — ответил Ник. — Соседи уже наверняка вызвали полицию. В любом случае, нам пока лучше скрыться. Помимо всего прочего, мне необходимо срочно связаться с Вашингтоном: в Европе пахнет войной.
  Глава тринадцатая
   Монотонный гул двигателей старенького военного самолета, дрожавшего всем корпусом, и пламя, вырывавшееся из сопла во мрак ночи, навевали на уставившегося в иллюминатор Ника Картера сон. Сидевшая рядом с ним в кресле Астрид дремала или притворялась спящей, скорее всего проклиная тот день, когда она согласилась сотрудничать с американской специальной службой. Ее пышные формы сейчас плотно облегал резиновый костюм, типа того, в котором ныряют в холодную воду водолазы. Такой же костюм был и на Картере.
   Когда Ник сообщил Астрид, что ей предстоит совершить ночной прыжок с парашютом во владения человека, намеренного убить ее, она лишь сильно побледнела, но не сказала ни слова. Поэтому он не мог сейчас упрекнуть ее в неразговорчивости.
   Для него самого ночной прыжок с самолета был делом привычным. Как говорят по схожему случаю французы, чем больше пытаешься внести в него разнообразие, тем сильнее разочарование банальным финалом. Напряженное ожидание, томление предчувствием того, что случится потом, на земле, зависть к пилоту самолета, возвращающемуся на базу — все это уже не раз испытывал в своей жизни бывалый агент, еще в молодости в составе разведывательной группы выполнявшей ответственные задания в различных городах Германии.
   Нику вспомнился его разговор перед вылетом с Хоуком, щуплым пожилым человеком, являющимся глазами и ушами Америки, а порой, когда возникает крайняя необходимость, и ее карающей рукой, сжимающей кинжал.
   — Поймите меня правильно, шеф, — приводил ему свои доводы Ник, — но мне не хотелось бы снова прихватить с собой из его лаборатории пузырек с чернилами вместо пробирки с вирусом. Я не разбираюсь в бактериях, но уверен, что так называемая голубая смерть — детище графа, и я должен это доказать. Вот почему мне необходима Астрид.
   Хоук ответил не сразу: слишком велик был риск задуманного Ником.
   — А вы уверены, что фон Штади может прийти к власти в Германии? — наконец спросил он. — По данным ЦРУ, его армия не так уж и велика.
   — У него обширные связи среди военных, — ответил Ник. — И если он умело воспользуется ими, то не встретит серьезного сопротивления, смею вас заверить. И первое, что он сделает, став во главе нового правительства, это заключит военный договор с китайцами.
   — И как же, по-вашему, он намерен осуществить этот переворот?
   — Мне представляется, что сперва он создаст какие-то искусственные помехи нормальному функционированию правительства в Бонне, потом поднимет мятеж в Западном Берлине, где недовольное население поддержит его. Мы будем вынуждены вывезти свое атомное оружие, и тогда новоявленный фюрер обратиться за помощью к Китаю, выставив в качестве козыря свои успехи в области подрыва научно-исследовательских работ шведов по нейтрализации китайского лазера. Может быть, он даже предъявит в подтверждение своих слов мертвую блондинку.
   — По-моему, у вас слишком богатое воображение, Картер, — усмехнулся Хоук. — Но крупица здравого смысла в ваших рассуждениях есть, так что продолжайте развивать их, мне хотелось бы услышать ваш вывод.
   — Хорошо, — вздохнул Ник. — Так вот, мне кажется, что даже если китайцы и не поверят ему, они все равно дадут ему эти ракеты, поскольку заинтересованы в союзнике, который будет держать Европу в страхе. И когда столь одиозный милитарист, как фон Штади, заполучит в добавок к власти ядерное оружие, другие европейские страны вряд ли станут ждать, пока он нажмет на пусковую кнопку. Можете себе легко представить, какая начнется славная заварушка.
   — Мне думается, мы могли бы послать в Западный Берлин пару дивизий, — задумчиво сказал Хоук. — Впрочем, наши «друзья» в восточном секторе тоже не будут сидеть сложа руки. Нет, это не годится. Вот что, Картер: продолжайте действовать и добудьте доказательства участия фон Штади в убийствах граждан других европейских государств. Это позволит западногерманскому правительству арестовать графа, пока он еще не пришел к власти. Между прочим, фотоснимки, сделанные с разведывательного самолета, говорят о том, что китайцы уже разместили в Албании мощные ракеты. Теперь мне ясно, что предназначаются они вероятнее всего для фон Штади. Имей в виду, сынок, если этот сукин сын доберется до тебя, он сможет использовать это как доказательство американского вмешательства в дела Германий.
   — Я ловок и увертлив, как хитрый лис, шеф, — с ухмылкой успокоил его Ник. — Меня не так-то легко удержать.
   — Все это юношеская самонадеянность, — вздохнул Хоук. — Хорошо, я благословляю тебя на эту операцию. Но помни: эта девушка — залог нашего успеха в области противовоздушной обороны. Без нее китайцы могут обойти нас. Так что лучше не начинай ничего такого, что не сможет потом закончить правительство США.
   Голос пилота вернул Ника к действительности.
   — Мы приближаемся к району высадки, — объявил по селектору он. — В вашем распоряжении еще пять минут.
   Ник встал и еще раз проверил снаряжение и рации. Самолет стремительно снижался над сосновыми лесами Баварии. Через несколько минут Ник уже опускался на парашюте во владения самого опасного преступника в Европе со времен Гитлера. На некотором отдалении от него равнодушные звезды высвечивали еще один купол.
  
   К полудню следующего дня Ник и Астрид достигли окрестностей замка. Удобно устроившись в укромном уголке под сенью баварских сосен, Ник с помощью специального портативного оборудования прослушивал разговоры в цитадели графа фон Штади, где он предусмотрительно оставил радиозакладки.
   Попыхивая сигаретой, Ник наслаждался уютным покоем теплого весеннего дня и чистым воздухом, насыщенным ароматом хвойных деревьев, борясь с желанием снять наушники и присоединиться к Астрид, купающейся в небольшом омуте у водопада. Однако приближалось время выхода радиста графа в эфир, и чувство долга взяло верх над соблазном. В наушниках наконец послышался торопливый голос немецкого радиста, и Ник стал сосредоточенно слушать его обращение ко всем участникам заговора в Германии. Спустя полчаса он снял наушники и отложил их в сторону: теперь он знал все, что ему было нужно, окончание сообщения будет записано на пленку магнитофона и среди прочих доказательств предъявлено суду. Главное же, что уяснил для себя Ник, сводилось к тому, что в секретную лабораторию графа необходимо было проникнуть уже этой ночью. Следовательно, на подготовку к операции времени оставалось в обрез, а риск угодить в одну из ловушек возрастал.
   В самый кульминационный момент напряженной работы его мысли со стороны водопада появилась Астрид, — ее пышущее здоровьем тело было обернуто длинным махровым полотенцем, но от этого оно не стало менее соблазнительным.
   — Мисс Лундгрен, — с улыбкой заметил Ник, когда Астрид подошла к нему. — Вам известно, что без очков вы неотразимы?
   — Я рада, что вы так считаете, мистер Картер, — рассыпчато рассмеялась она. — Угостите меня сигаретой.
   Закуривая, девушка слегка наклонилась, и полотенце соскользнуло с ее пышной упругой груди, обнажив нежно-розовые соски. Ник поймал себя на мысли, что самое время обежать пару раз вокруг замка или окунуться в холодном омуте.
   — Фон Штади готов действовать, — потерев лоб, озабоченно сказал он. — Так что мы должны провести нашу операцию уже этой ночью. Они намерены устроить какую-то провокацию против правительства США и через три дня устранить канцлера. Одновременно будут распущены слухи о восстании в армии и военно-воздушных силах, и под шумок фон Штади захватит власть, чтобы навести в стране порядок. Поэтому мы должны немедленно получить доказательства его участия в убийстве людей. Надеюсь, задача ясна?
   — Для этого-то мы и здесь, — усмехнулась Астрид. — Я знала, что отправляюсь не на прогулку по Альпам за счет шведского правительства. — Какой чудный выдался денек, — оглядываясь на пронизанные солнечным светом сосны, заметила она. — Приятно умереть в такой день!
   Полотенце упало еще ниже, обнажив ее гладкий упругий живот. Ее зеленые глаза смотрели на Ника с открытым вызовом:
   — Не будь ты такой славной девочкой, — глубокомысленно произнес он, — я решил бы, что ты пытаешься соблазнить меня.
   Она улыбнулась и, наклонившись, поцеловала его в губы.
   — Вам не откажешь в наблюдательности, агент Картер, — воскликнула она, окончательно сбрасывая с себя полотенце. При виде ее великолепного белого тела, с впечатляющими формами, но без единой унции лишнего жира, у Ника перехватило дух. Она откинулась на спину, согнув одно колено, готовая отдаться ему.
   — Должна признаться, что сперва я приняла тебя за одного из этих безмозглых самоуверенных нахалов, относящих себя к золотой молодежи, — рассмеялась она. — К сожалению, я обнаружила, что заблуждалась лишь сегодня, когда мне, возможно, предстоит умереть.
   — Но ты не умрешь, — сказал Ник. — Я это тебе обещаю.
   Он обнял ее, и она прошептала, расстегивая на нем рубашку:
   — Докажи мне это! Пока не наступила ночь, я хочу, чтобы мы наверстали упущенное, чтобы мне было что вспомнить в последние мгновения перед смертью.
   — Не говори так, — стягивая с себя одежду, успокаивал ее Ник, — у нас все получится наилучшим образом. — И хотя голос его и звучал уверенно, мысль о возможном неблагоприятном исходе задуманного не оставляла его ни на минуту. И это двойственное ощущение радости и трагического одновременно угасающего весеннего дня, подарившего им обоим эти минуты блаженства, придавало особую остроту происходящего, побуждая их ласкать друг друга с необыкновенной нежностью и предупредительностью. Когда она негромко вскрикнула и тихонько застонала, сладострастно зажмурившись и закинув голову, сосредоточенное лицо Ника смягчилось улыбкой, и он глубоко вздохнул, подумав о том, что если бы всем солдатам предоставляли возможность вот так же насладиться любовью в теплый чудесный день перед боем, то войны никогда бы не прекращались. Ибо ничто так не опьяняет, как упоение сексом, и не заставляет забыть об опасности.
   — Еще, Ник, еще, — стонала сквозь стиснутые зубы Астрид, — умоляю тебя, не останавливайся! Я все так остро чувствую… Пожалуйста, Ник…
   И снова два великолепных тела слились под горными соснами в экстазе последнего путешествия в ревностно охраняемую богами страну умопомрачительного удовольствия, даруемого смертным наравне с муками родов и пронзительным ужасом смерти. Они перенеслись в иной, загадочный мир, доступный лишь им двоим в эти мгновения любви, но никогда не раскрывающий все свои тайны.
   Наконец Ник откинулся на спину, и оба они долго молча созерцали чистую красоту этого горного края под ясным небом, давая улечься страсти. Слова им сейчас были не нужны, они и без них прекрасно понимали друг друга. Постепенно тени становились все длиннее, а воздух холоднее, но им было тепло под старым армейским одеялом и совершенно не хотелось вылезать из-под него, снова и снова они изливали свои чувства на языке движения их тел, потому что нужно было еще о многом успеть сказать до наступления темноты.
   Но вот ночь наконец наступила, и над верхушками сосен появился серп луны. Они молча оделись и проверили свое снаряжение и оружие.
   — Ты не носишь ампулу с ядом на всякий случай? — тихо спросила она.
   — Нет, — усмехнулся он. — Я не думаю, что самоубийство — лучший выход. А ты?
   — Я тоже, дорогой, — рассмеялась она.
   Ник поцеловал Астрид, и они стали спускаться в сумрачную долину.
  Глава четырнадцатая
   Стрелки на светящемся циферблате часов Ника показывали десять минут первого ночи, когда в тусклом лунном свете перед ними возникли очертания замка, словно сошедшего с картины Дали. Проникнув по разработанному заранее маршруту в его внутренние пределы, лазутчики разделились: Астрид отправилась в одиночку в лабораторию, а Ник остался ждать ее снаружи, напряженно всматриваясь и вслушиваясь в предательскую темноту. Время тянулось мучительно медленно, Ник с трудом боролся с желанием пойти и проверить, все ли с Астрид в порядке, но твердо усвоенные им законы разведки удерживали его от этого опрометчивого поступка.
   Наконец острый слух Ника уловил звук осторожных шагов по траве. Посмотрев в прибор ночного видения, он улыбнулся: крадущейся поступью опытного вора-домушника, к нему приближалась Астрид. Спустя минуту она уже стояла рядом с ним за приземистым зданием электростанции.
   — Все в порядке? — спросил Ник.
   Она кивнула, расплывшись в радостной улыбке, словно ей только что вручили государственную премию.
   — Я почти уверена, что именно это голубое вещество использовалось при убийстве наших ученых, — прошептала она, показывая ему две пробирки с образцами. — К тому же мне удалось взглянуть на копии документов, касающихся китайских планов применения лазерного оружия. Они продвинулись вовсе не так далеко, как я предполагала, в своих исследованиях. А через два месяца я закончу работу над противолазерной защитой.
   — Чудесно, — воскликнул по-немецки от избытка радости Ник. — А теперь давай уносить отсюда ноги: не дай бог, патруль обнаружит уснувших собак.
   На всякий случай забрав у Астрид одну из пробирок, Ник взял ее за руку и увлек за собой прочь от лаборатории, на ходу размышляя о том, что из них вышла бы замечательная парочка преступников, выбери они другую дорогу в жизни. Пока все шло четко по его тщательно выверенному плану.
   Астрид тихонько похлопала его по спине, и он застыл на месте, вглядываясь в темноту. На дорожке показалась спина одного из громадных сторожевых псов графа. Палец Ника лег на спусковой крючок пистолета, стреляющего усыпляющим пульками: убивать животных было нельзя, чтобы не оставить следов своего визита. К счастью, собака не почуяла их и пробежала мимо. Переведя дух, Ник и Астрид проложили свое осторожное отступление с вражеской территории. На этот раз им предстояло оседлать на его завершающем этапе не лошадей, а два легких мотоцикла, спрятанных в надежном месте в лесу.
   Внезапно Астрид дважды похлопала его по спине. Ник замер: этот условный сигнал означал, что где-то рядом затаился человек. Он включил прибор ночного видения и припал к окулярам. В нескольких шагах от них застыл Эйнар — викинг, оживленный графом фон Штади спустя тысячу лет после того, как он оказался заживо замурован в глыбе льда. Звериное лицо Эйнара не оставляло сомнений в том, что он учуял их своим острым, как у собаки, чутьем, и готовится к схватке. Викинг медленно шагнул им навстречу. Стрелять по нему было нельзя, на звук выстрела сбежался бы весь замок.
   — Он нас заметил, прошептал Ник. — Нет смысла обоим попадаться им в лапы. Я задержу его, а ты беги. Маршрут тебе известен.
   — Нет, Ник, — решительно сказала Астрид, побелев как мел. — Я не допущу, чтобы тебя схватили.
   — Мы здесь не в крокет играем, милая леди, — прорычал Ник. — Немедленно уноси отсюда ноги и не останавливайся, пока не окажешься за границей! Это приказ. До встречи в Стокгольме, дорогая, — добавил он со своей обычной улыбкой.
   Ник выбежал из темноты на залитый лунным светом газон и негромко окликнул гиганта:
   — Эй, старина! Я здесь!
   Описывая вокруг Эйнара круги, он постепенно увел его подальше от Астрид. Викинг сорвался с места и бросился за ним в погоню. Оба они побежали по газону, но вскоре Эйнар стал отставать. Рука его скользнула к ремню, и с жутким боевым воплем он размахнулся и метнул в Ника короткий боевой топор. Дикое эхо разнесло этот устрашающий рык древнего скандинава по всему замку. Ник едва успел увернуться от широкого блестящего лезвия и метнуться в тень, как стали зажигаться огни и надрывно залаяли собаки. Ник решил пока не выдавать себя стрельбой из автомата, а затаиться в кустарнике и переждать, пока не уляжется всеобщее волнение.
   Тон собачьего лая резко изменился, свора взяла след и устремилась в погоню, но только не за ним, а за Астрид. Послышались хриплые гортанные голоса, отдающие команды. Нику оставалось лишь молить бога, чтобы она не сбилась с пути и не угодила в одну из смертельных ловушек. Он не предполагал, что самого его в эту ночь ожидает худшая участь.
   Луч мощного прожектора, установленного на подкатившем джипе, выхватил из темноты удручающую картину: два здоровенный пса кидались на присевшую от страха Астрид, а двое мужчин в сапогах отгоняли их прикладами винтовки.
   Ник тихо выругался. Задача его теперь была абсолютна ясна. Им удалось схватить Астрид, но пока еще им не известно, что где-то рядом он. Его видел только Эйнар, но он не мог говорить. В такой ситуации профессиональный шпион с его опытом имел неплохие шансы оторваться от преследователей и уйти за границу. К этому же обязывали его и служебные инструкции.
   Ник снова выругался: плевать на инструкции, все жизненные ситуации им все равно не предусмотреть. До того, как Астрид побывала в лаборатории, она еще являлась обычным агентом, обладающим определенной технической квалификацией. Но теперь, после того, как она собственными глазами видела секретные документы, касающиеся намерений китайцев разрушить систему ПВО Швеции и США, Астрид стала слишком важной персоной, чтобы пожертвовать ей.
   В бессильном отчаянии Ник смотрел, как патруль возвращается в замок вместе с девушкой. Он мог бы внезапно напасть на ее конвой и уничтожить его, но случайно убить при этом и самое пленницу. Значит, этот вариант ее освобождения отпадал.
   Бесшумно, как ночной хищник, Ник прокрался мимо охраны поближе к замку. Действовать нужно было стремительно, пока еще обитатели замка не остыли после стихийной погони. На руку Нику было и то, что большинство офицеров фон Штади отправилось подготавливать задуманный им правительственный переворот.
   Однако сам граф все еще находился в своей цитадели, и вряд ли стоило уповать на то, что увидев Астрид, он не догадается, что Ник где-то поблизости.
   Спустя четверть часа Картер достиг главных ворот.
   За мостом через ров возле сторожевых будок стояли двое часовых с автоматами. Чуть поодаль находился джип со спаренным крупнокалиберным пулеметом и стрелками. Внутренний голос говорил Нику, что здесь прорываться бессмысленно. Но Ник в очередной раз поступил иначе.
   Выскочив из своего укрытия, он рванулся по мосту прямо на часовых. При виде бегущего к ним безумца те сперва остолбенели, но потом все же взяли автоматы на изготовку. Но и секундного их замешательства Нику хватило, чтобы двумя выстрелами с бедра уложить обоих на брусчатку.
   Встревоженный выстрелами, один из солдат в джипе бросился к пулемету и выпустил длинную очередь. Ник упал Ничком на булыжники моста, и трассирующие пули просвистели у него над головой, высекая снопы искр из парапета. Ник бросил гранату. Описав в воздухе дугу, она взорвалась точно в джипе, разнеся всех сидящих в нем на кусочки по мостовой.
   После этого наступила полная тишина. Стряхнув мгновенное оцепенение и отбросив сомнения, Ник вскочил на ноги и побежал к двери, ведущей в главную башню: именно там он рассчитывал застать фон Штади и Астрид.
  
   Огромный баронский зал, где обычно пировали офицеры ордена Тевтонских рыцарей, сейчас был пуст. Вернее сказать, почти пуст: за длинным столом развалился, положив на него ноги, граф фон Штади. Напротив, на другом конце стола, примостился карлик Локи.
   Посередине стола лежала без сознания обнаженная до пояса Астрид, закрепленные у нее на голове и груди провода были подсоединены к пульту управления, стоящему на столе перед графом.
   Заслышав приближающиеся шаги Ника, фон Штади повел головой, но не сдвинулся с места. Ник прислонился спиной к стене и навел на него автомат.
   Карлик гнусно рассмеялся.
   — Опусти автомат, суперагент Картер, — с ухмылкой произнес граф. — Ты проиграл.
   — Черта с два, — прорычал в ответ Ник.
   Граф налил в бокал шампанского и сделал глоток.
   — Выиграл я, герр Картер, — повторил граф. — В любую секунду я могу воздействовать на центры удовольствия и боли в мозгу мисс Лундгрен. Что бы вам больше хотелось лицезреть — ее необыкновенную радость или невыносимую муку?
   Лишь теперь Ник заметил, что он был совершенно пьян.
   — А я в любую секунду могу воздействовать очередью из своего автомата на ваши мозги, граф фон Штади, — с улыбкой заметил Ник, чувствуя, как по спине у него пробежал холодок.
   — Да полно вам, герр Картер, — криво усмехнулся граф. — Мы ведь оба понимаем, что США боятся китайской атомной угрозы гораздо больше, чем возрождения милитаризма в Германии. Так что пока мисс Лундгрен жива, вы никого не убьете.
   Граф что-то громко крикнул на староскандинавском наречии, и словно из-под земли перед Ником выросла громадная фигура Эйнара. Он с такой силой вырвал у него из рук автомат, что едва не сломал их, и по срывал у него с пояса гранаты, словно яблоки.
   Карлик захлопал в ладоши и расхохотался.
   — Ты одобряешь поступок Эйнара, Локи, — удовлетворенно отметил граф. — И ты аплодируешь моему триумфу.
   Карлик спрыгнул с кресла и колесом прошелся по залу, стремясь еще более угодить графу. Тот наблюдал за его акробатическими трюками рассеянным взором и с вялой улыбкой на лице. Но улыбка погасла, едва карлик, утомившись от акробатики, вдруг запрыгнул на стол рядом с Астрид и, наклонившись над ней, принялся бесстыдно гладить ее соблазнительное тело обеими руками.
   Ник рванулся было вперед, но граф предостерегающе погрозил ему пальцем, многозначительно кивая на пульт.
   — Спокойствие, герр Картер! — с тонкой улыбкой произнес он. — Ваши рыцарские чувства достойны всяческой похвалы. Признаться, мне жаль, что вы не член нашего ордена. И все это из-за ваших декадентских взглядов!
   Карлик снова припал к обнаженному бюсту Астрид, и Ник, не сдержавшись, схватил его за шиворот и отшвырнул в дальний угол зала. Карлик заверещал пронзительным женским голосом, и граф фон Штади расхохотался.
   — Довольно, герр Картер! — успокоившись, сказал он. — Еще один ваш шаг, и я разрушу этот великолепный мозг. За три секунды эта красавица превратится в безмозглую дурочку, готовую удовлетворить любую мою прихоть по первому же знаку и трепещущую от страха, едва лишь я нахмурю брови.
   Граф опустил ноги со стола на пол и встал, пошатываясь.
   — Впрочем, уже поздно, — сказал он. — Долг зовет. Я решу, как мне поступить с вами обоими, когда вернусь. А пока за вами присмотрит Эйнар. До свидания, герр Картер. Пошли, Локи!
   Ник сделал вид, что поверил этой уловке. Подойдя к двери в конце зала, граф обернулся и добавил, держа палец на кнопке в стене:
   — Возможно, вас несколько удивляет, отчего я праздную свой триумф в одиночестве. Так вот, через три дня я стану хозяином всей Германии, а очень скоро — и всей Европы. И кто знает, может статься, что в один прекрасный день я приберу к рукам и Америку… Один же я сегодня потому, что вы совратили мисс Делани. Так что я у вас как бы в долгу, и не пройдет и десяти минут, как мы с вами будем квиты, герр Картер. Замок влетит на воздух, а общественность будет оповещена, что взрыв в штаб-квартире нашей патриотической организации — дело рук американских диверсантов. Будьте уверены: я приду к власти на гребне самой большой волны антиамериканских настроений со времени последней мировой войны. И не пытайтесь убежать, герр Картер, ухмыльнулся он, уже открывая дверь. — Эйнар не допустит этого. Так что счастливо оставаться. Ауф видерзейн!
   Внезапно в зале погас свет, и Ник услышал лязг замка тяжелой железной двери. Не раздумывая ни секунды, он первым делом подбежал к столу и сорвал с Астрид электроды.
   Итак, в их распоряжении оставалось менее десяти минут. Дверь можно было попытаться взорвать гранатами. Ник встал на четвереньки и принялся шарить руками по полу, пытаясь нащупать их. Внезапно он услышал рядом с собой чье-то тяжелое дыхание, и в следующий момент огромная лапа сжала его запястье. Викинг, должно быть, видел в темноте, как кошка.
   Свободной рукой Ник ударил ребром ладони по его физиономии с такой силой, что голова обычного человека наверняка раскололась бы надвое, словно сухое полено от удара топора. Но викинг лишь по-звериному зарычал, и Ник поспешил выхватить свой кинжал.
   Снаружи донесся приглушенный рокот мотора и характерный звук ротора геликоптера, взлетающего над замком. Значит, взрыв может произойти в любую минуту, подумал Ник, достаточно графу послать радиосигнал, и все оставшиеся в здании будут заживо похоронены под его развалинами.
   Он изо всех сил двинул коленом викингу в пах. Тот дико вскрикнул и железными ручищами схватил Ника за горло. Красная пелена заволокла ему глаза, и уже почти теряя сознание, Ник из последних сил воткнул стилет великану в горло. Эйнар захрипел, отшатнувшись, но все же успел ударить кулаком Ника по голове. Оба одновременно рухнули на каменный пол…
   Очнувшись, Ник обнаружил, что лежит в луже крови. Рядом, раскинув руки, лежал бездыханный викинг, его безобразное лицо было искажено странной ухмылкой, а из головы торчал его боевой топорик. Видимо, впервые столкнувшись с человеком, способным дать ему отпор, Эйнар инстинктивно предпочел покончить с собой и сохранить свою честь, чем быть побежденным простым смертным или же продолжать влачить рабское существование. Фон Штади так и не удалось окончательно разрушить его мозг и подчинить его своей воле. В критическую секунду древний воин моментально сделал свой выбор…
   Одной гранаты оказалось достаточно, чтобы подорвать дверь. Взвалив Астрид на плечо, Ник выбежал по тоннелю во двор. На его удачу, двигатель джипа удалось завести с первой же попытки.
   Беглецы были уже в десяти милях от замка, когда жителей долины разбудил грохот такой необычайной силы, что они наверняка спросонок решили, что над Баварией разразилась еще не виданная в этих местах весенняя гроза.
  Глава пятнадцатая
   Ночь была не по-весеннему холодной: пятнадцать градусов ниже нуля при северо-восточном порывистом ветре в двадцать узлов. В кабине мощного вездехода, медленно, словно наощупь, пробиравшегося сквозь непроглядный мрак ночи, сидело двое мужчин. Один из них, в расстегнутой парке, давно нестриженый и небритый, сосредоточенно следил за компасом: под скользкой ледяной коркой снега, хрустящей под четырьмя парами колес вездехода, могли таиться глубокие расселины, падение в которые означало неизбежную мучительную смерть.
   Где-то к востоку от них затаился в своем последнем бастионе граф фон Штади, отгороженный от всего мира холодным Гренландским морем. Летом туда ходили корабли и можно было завести продукты и оборудование, что позволяло движению Тевтонских Рыцарей поддерживать свое существование, пусть и жалкое, как у старого викинга Эйнара, но все же не утратившее пока признаков жизни, чтобы подобно смертоносной бактерии, вновь обрести былую активность при более благоприятных условиях.
   — Послушай, Ник, — толкнул сурового водителя локтем в бок сидевший с ним рядом круглолицый и высокоскулый эскимос по имени Джо Шу. — Нам важно будет до последнего момента держать пулеметы в кабине. С восходом солнца температура воздуха повысится, но не очень, если застудим пулеметы, придется действовать охотничьими ножами. Ты меня понял? — И откинувшись на сидение, он облокотился на коробку с пластиковой взрывчаткой и спокойно отправил в рот ложкой очередную порцию консервированной тушенки из банки.
   Ник Картер кивнул: он знал, что Джо Шу не станет зря болтать языком, к его советам стоило прислушаться. Здесь, во льдах Гренландии, совершенно незнакомых ему, его жизнь целиком зависела от мудрости сидящего с ним в кабине человека. На подготовку и тренировку перед операцией в непривычных условиях времени у Ника не было, о гренландской берлоге ему стало известно всего лишь три дня назад из перехваченной радиограммы одного из радистов графа.
   — Мне кажется, мы приближаемся к морю, — заметил Ник. — По моим расчетам, во всяком случае, должна быть так.
   — Очень может быть, — пожал плечами Джо Шу. — Мне доводилось бывать в этих краях всего лишь дважды, да и то в молодости. Скоро увидим, не так ли, Ник? — Он улыбнулся, и его черные глаза заблестели: — Завтра утром будет густой туман, запомни мои слова!
   Ник взглянул сквозь подернутое морозным узором окно на безоблачное небо и покачал головой:
   — Я в этом не уверен, хотя тебе, конечно, виднее.
   — Нет, точно будет туман, — уверенно повторил эскимос. — Хорошо, что мы подойдем к лагерю с подветренной стороны.
   Ник почувствовал, как заколотилось его сердце: опытный воин, он отлично понимал, насколько это важно — подобраться на рассвете к лагерю немцев незамеченными, это решило бы добрую половину их проблем.
   Мощный вездеход неуклонно преодолевал бескрайнее темное пространство, приближая охотников все ближе к затаившемуся в логове зверю.
   Туман бесшумно окутал землю, как и предсказывал эскимос, незадолго до рассвета, так что им удалось укрыться за мореной, прикрывающей лагерь графа у подножья огромного глетчера Рейнхарта на Мысе Отчаяния. Сквозь клочья тумана, постепенно рассеивающегося под лучами солнца, видны были вырубленные во льду и укрепленные деревянными конструкциями помещения штаб-квартиры графа фон Штади, на некотором отдалении от которых располагались казармы, различные службы, будки генераторов и взлетно-посадочная полоса на стальной основе. Все это Ник намеревался взорвать.
   — Послушай, Ник, — кутаясь в теплую куртку и затягиваясь сигаретой, сказал Джо Шу. — Лед — коварная штука, непредсказуемая. Еще неизвестно, как поведет себя ледник, когда здесь все начнет взлетать на воздух. Таких больших взрывов мне устраивать еще не приходилось.
   Ник рассеянно кивнул, не вдумываясь в смысл его слов. Его мало волновало, что произойдет после того, как они начнут бой и выведут радиоаппаратуру фон Штади из строя, лишив его возможности связаться с участниками заговора в Германии.
   — Пора начинать, Ник? — спросил Джо Шу. — Нельзя допустить, чтобы эти птички упорхнули.
   — Что это с тобой, старина? — с любопытством взглянул на эскимоса Картер. — Я думал, что для тебя это дельце — не более, чем оригинальный способ скоротать время до начала сезона охоты на тюленей.
   — К дьяволу этих тюленей! — хмыкнул Джо Шу. — Я датчанин и хорошо помню войну. Немцы убили моего отца. Так что я готов отомстить им за это.
   Ник кивнул и посмотрел на часы.
   — Подождем еще немного, Джо, — сказал он.
   Стоявший на взлетной полосе двухместный самолет внезапно ожил: летчик начал прогревать двигатели. Группа людей в парках вышла из дверей центрального строения и направилась к самолету. Ник поднес к глазам бинокль, рассматривая странную делегацию. Джо Шу приготовил свой автомат к бою.
   — Пора, Ник? — нетерпеливо спросил он.
   — Подождем, пока уберутся эти эскимосы, — сказал Ник. — Не станем же мы убивать граждан Дании, даже если они и ведут какие-то дела с этой гнидой.
   — Но это не эскимосы, дружище, — ухмыльнулся Джо Шу.
   Значит, это китайцы, догадался наконец Ник. О чем бы ни сговаривался фон Штади в день переворота, это не сулило ничего хорошего Америке и странам, входящим в НАТО.
   — Целься хорошенько, Джозеф, — сказал Ник. — И стреляй наверняка.
   В следующее мгновение тишину арктического утра разорвал грохот автоматов. Китайцы в растерянности заметались по взлетной полосе, некоторые попадали на снег, другие бросались назад к офису штаб-квартиры фон Штади, вырубленной в толще ледника.
   — Разделаемся с гостями и возьмемся за хозяев, — поливая бегущую к самолету группу свинцом, комментировал эскимос. — Я не потерплю в своей родной Гренландии никаких китайских коммунистов. И кочаноголовых немцев тоже. Получите, вшивые моржи, вот вам всем!
   Автомат в его руках злобно подрагивал, сплевывая шипящие латунные гильзы в снег. Ник с тревогой смотрел в сторону баранов. Что случилось с этими проклятыми взрывателями? Неужели от мороза не сработали часовые устройства? Несколько человек уже выскочило из казармы, но Джо уложил их на снег, едва они успели сделать пару шагов. Внезапно строения содрогнулись и тотчас же взорвались на тысячу обломков.
   — С подкреплением покончено, — удовлетворенно отметил Ник. — Вперед!
   Эскимос уже взваливал на плечи огнемет.
   — За что я люблю американцев, — с улыбкой произнес он, — так это за их хорошую оснащенность.
   Они побежали ко входу в ледовый дворец фон Штади, невольно вздрагивая и приседая при очередном взрыве, сотрясающем землю у них под ногами. У дверей их встретил спорадический ружейный огонь. Дважды выстрелив в ответ из гранатомета, Ник и Джо вломились в вестибюль и, перешагнув через трупы, осторожно двинулись по длинному коридору вглубь глетчера.
   Откуда-то издалека донесся знакомый хохот карлика Локи.
   — Вперед, Джо, — яростно скомандовал Ник. — Держи огнемет наготове.
   Внезапно раздался громкий грохот, не похожий на взрыв, и Джо Шу озабоченно обернулся на Ника:
   — Это лед, старина! Кажется, скоро весь этот ледник рухнет в море. Нам лучше поторопиться.
   — Возвращайся к вездеходу, Джо, — сказал Ник. — Я и один разберусь с графом.
   — Нет, так не пойдет! — хитро прищурился круглолицый эскимос. — Я останусь с тобой до конца, иначе не видать мне благодарности от американского правительства.
   — Хорошо, — согласился Ник. — Тогда за дело!
   Он вновь почувствовал себя так, словно бы очутился в мир научной фантастики. Казалось, лабиринту тоннелей не будет конца. Насмешливый хохот проклятого карлика уводил их все дальше и дальше в толщу сине-зеленого льда, и за каждым углом их поджидала смерть. И всякий раз, когда лед начинал ходить у них под ногами, у них начинало сосать под ложечкой. Охранники графа отступали, огрызаясь время от времени огнем из карабинов и пистолетов, но пламя огнемета тотчас же отбивало у них охоту долго сопротивляться. Один за другим «тевтонские рыцари» падали на тающий лед и превращались в ледышки.
   Графа они обнаружили за ящиками с мороженой рыбой. Когда двое его телохранителей превратились в живые факелы, он выбрался из укрытия с поднятыми руками и промычал:
   — Пощадите! Я сдаюсь!
   — Не двигайся с места, пока я не обыщу тебя! — приказал ему Ник.
   Сейчас граф совершенно не был похож на властелина мира. Щетина на его щеках и подбородке подернулась инеем, а в глазах затаились страх и отчаяние побежденного.
   Внезапно где-то над их головами вновь раздался смех карлика.
   — Картер! — взмолился граф. — Умоляю, дайте мне еще хотя бы-полсуток, и я озолочу вас! Прошу вас, ради Бога, пожалуйста! Мы же ведь оба солдаты…
   Он едва не разжалобил Ника, но в этот момент карлик вновь расхохотался. Ник обернулся и увидел, что Локи скрючился на горизонтальной балке под потолком на высоте двадцати футов. Карлик хихикал и бросил внизу ручную гранату. Та подскочила и откатилась в угол комнаты, Картер упал лицом вниз на ледяной пол, прикрыв голову руками, и в следующий миг вопль карлика слился с грохотом взорвавшейся гранаты.
   Граф первым опомнился после взрыва и с яростью безумца вцепился двумя руками Нику в глотку. Ник резко ударил его лбом в переносицу и почувствовал, что по его собственному лицу хлынула кровь.
   — Ну что же вы, граф! — поддразнивал оглушенного фон Штади Ник. — Покажите мне, что вы способны драться, как волк! Сражайтесь за свою жизнь!
   Граф выбросил кулак вперед, Ник поднырнул под удар, схватил руку графа и через голову швырнул его в угол комнаты. Тяжело шмякнувшись об лед, тот потряс головой и уставился на Ника потухшим взглядом.
   — Вот дорога на Берлин, — указывая на тоннель, произнес со зловещей усмешкой Ник. — Что же вы расселись здесь, граф фон Штади? Самое время поторопиться.
   Граф вытащил из-под парки длинный нож и медленно поднялся на ноги.
   В руке Ника блеснуло голубоватое лезвие стилета. Граф побледнел, глаза его налились кровью, и он набросился на Ника. Противники сцепились, словно две кошки, и граф с перерезанным горлом рухнул на пол. Ник тщательно обтер о мех его куртки стилет и брезгливо отпихнул ногой в угол.
   — Неплохая работа, — услышал он голос Джо Шу.
   Ник даже вздрогнул от неожиданности: он совершенно забыл и об эскимосе и о карлике. Но он вздохнул еще раз, когда, обернувшись, увидел у ног улыбающегося Джо обезглавленное тело отвратительного уродца. Голова же Локи лежала на полу в нескольких шагах от его тельца, уставившись маленькими глазками в ледяной потолок.
   — Не подумай, что эскимосы кровожадные дикари, — пожал плечами Джо. — Он падал прямо на меня, и я пустил в ход свой охотничий нож. Американский огнемет — штука полезная, но нож надежней, когда дело принимает серьезный оборот.
   — Проклятье! — воскликнул в сердцах Ник. — Ты лишил меня удовольствия!
   Он молча уставился на бездыханные тела карлика и супермена, по странному стечению обстоятельств закончивших жизнь одинаковым образом. Ник не пожелал бы себе такой смерти.
   — Не расстраивайся, Ник! — потянул его за рукав эскимос. — Они получили то, что заслужили.
   — Я думаю не об этом, — сказал Картер. — Я жалею, что не допросил графа и не заставил его назвать имена его сообщников: этим я мог бы спасти многие жизни и предотвратить беду в Берлине сегодня ночью. Сам граф ничем не рисковал, в случае провала путча он просто засел бы надолго в этой своей ледяной норе.
   — Не сказал бы, что у тебя был выбор, — заметил Джо, вскидывая брови. — Все это конечно очень интересно, Ник, но сдается мне, что нам пора сматываться отсюда, пока не поздно.
   Ник не стал спорить: ледяной пол пещеры уже ходил под ногами ходуном, словно днище утлого суденышка на огромных волнах разгневанного океана. Бросив последний взгляд на примерзшие к полу тела, он побежал следом за эскимосом к выходу из пещеры.
  Глава шестнадцатая
   В баре гостиницы «Бернадотта» Ника поймал за пуговицу пиджака старый американский репортер.
   — Мы не встречались раньше, приятель? — пытливо всматриваясь в его лицо, поинтересовался он.
   — Нет, вы меня с кем-то должно быть спутали, — вежливо ответил Ник, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. На его беду, у журналиста оказалась хорошая память.
   — Ну конечно, конечно же, — пробормотал он. — Ваша фамилия Картер, и вы, настолько я помню, из ЦРУ или чего-то в этом роде.
   Ник молча насупил брови, решив не обсуждать этот вопрос: в конце концов, пусть думает что ему угодно.
   — Вы ведь работаете у Хоука, не так ли? — не унимался репортер. — Я много о вас слышал.
   — Я всего лишь технический эксперт, — с невинной улыбкой солгал Картер. — Выполняю кое-какую незначительную работу.
   — Да будет вам, — хлопнул его по плечу журналист. — Шила в мешке не утаить! В американских войсках в Германии отменены все отпуска. Две эскадрильи бомбардировщиков «Б-52» переброшены в Исландию, а в Англию из Калифорнии прилетел целый авиаполк. Трое высокопоставленных немецких офицеров отстранены от своих обязанностей в одну ночь, на автострадах повсюду военный патруль, а контрольный пограничный пункт «Чарли» закрыт на неопределенное время…
   — Мне кажется, что вам следовало быть в Берлине, а не здесь, — заметил Ник.
   — Однако бывалые люди почему-то полагают, что ответы на эти загадочные события следует искать не в Германии, а в Швеции, — возразил репортер. — Но лично у меня такое ощущение, что в последний момент кто-то сыграл в этой игре отбой. Хотели устроить второй Пирл-Харбор, но потом отозвали пикирующие бомбардировщики. — Он вопросительно взглянул на собеседника.
   — Почему мне знать? — пожал плечами Ник. — Я сам только что вернулся из Гренландии.
   — Ах, вот оно что, — протянул журналист, теряя к нему интерес.
   Ник извинился и поднялся в свой номер. Там его ждал установленный шведскими специалистами видеотелефон. В точно назначенное время экран вспыхнул и перед Ником возникло хорошо знакомое худое лицо Хоука.
   — Вы прочли мой доклад? — спросил Ник.
   — Читал всю ночь и не мог оторваться. Впору снимать по нему фильм. Кое-что мне хотелось бы уточнить, — сказал Хоук.
   — Слушаю вас, шеф.
   — Было ведь довольно рискованно отпускать фон Штади в Гренландию и потом в одиночку охотиться там за ним, не так ли? Ведь в случае твоей неудачи, он мог бы руководить путчем и оттуда, а когда его люди взяли бы Берлин, прилететь самолетом. И в результате мы имели бы снова Великую Германию, но уже с китайскими ракетами, нацеленными на Париж и Лондон. Ты вел опасную игру, Никки!
   — Безусловно, можно было бы послать на Мыс Отчаяния наши бомбардировщики, — задумчиво ответил Ник. — Но только к тому времени путч в Берлине мог бы уже начаться.
   Хоук неопределенно хмыкнул в ответ, помолчал и спросил:
   — Помнишь тех парней, на которых ты случайно наткнулся в заброшенной шахте в Муско? Так вот, ФБР арестовало группу китайских специалистов, собиравших образцы горных пород в том самом горном массиве в Колорадо, где находится центр управления ПВО. Похоже, что узкоглазые коммунисты добились значительных успехов в разработке своего лазера, но мне думается, что скоро они оставят эту затею, потому что у нас почти готова защита.
   Они обсудили еще кое-какие профессиональные вопросы, после чего Хоук выразил Нику благодарность, в своей обычной скупой манере, и исчез с экрана.
   Ник опустился в кресло и задумался. Перед его мысленным взором вновь возникли здоровые молодые лица немецких парней, горланящих песни на улочках старинного университетского городка, опьяненных ласкающими слух небылицами фон Штади о славе и долге, которые гораздо приятнее и легче для понимания, чем требующие умственного напряжения хитросплетения реальной жизни. В конце концов Ник пришел к выводу, что ему очень повезло. Ведь редко удается точно определить источник зла и уничтожить его. Чаще зло порождает новое зло, и так продолжается до бесконечности. Погруженный в эти размышления, он даже забыл, о стоящем перед ним на столике бокале с шотландским виски.
   Внезапно раздался стук в дверь. Ник отпер ее, держа пистолет наготове, но стоявшая в коридоре личность незапоминающейся наружности оказалась обыкновенным посыльным.
   — Вам посылка, мистер Картер, — сообщил он.
   Окинув его пытливым взглядом. Ник взял у него небольшую коробку, завернутую в плотную коричневую бумагу и весьма небрежно обвязанную веревкой. Осторожно ступая, он внес посылку в комнату, поставил ее на диван, зашел в ванную комнату и включил воду. После этого он вернулся в комнату и изучил посылку более тщательно. Его имя и адрес были написаны абсолютно правильно размашистым женским почерком. В левом верхнем углу имелась пометка: «От секретной службы США. Срочно. Открыть немедленно по получении и дать ответ».
   Ник улыбнулся, прочитав это, и вышел в ванную, чтобы посмеяться уже от души, а заодно и аккуратно опустить посылку в воду. После этого он вернулся в комнату, поднял свой бокал и торжественно произнес:
   — Благодарю тебя, Бутс, где бы ты сейчас не была. Так я не смеялся уже целый месяц. Да поможет тебе Бог!
   Он осушил бокал и вызвал по телефону минеров. Но едва он положил трубку, как раздался звонок.
   Низкий женский голос серьезным тоном поинтересовался, закончил ли он все свои бесконечные встречи и доклады.
   — Вот уже двадцать минут, как я нахожусь в отпуске, — ответил Ник.
   — И я тоже, — сказала Астрид. — То есть, у меня тоже отпуск. Мне дали целых три недели, ты можешь себе такое представить? У меня уже давно не было столько свободного времени в моем распоряжении, милый, и я совершенно не представляю, чем заняться. Мне так одиноко! Даже рабочие меня покинули. Знаешь, сегодня утром они закончили ремонт в моей спальне.
   — Никуда не уходи, — рассмеялся Ник. — Я скоро приеду. — Я так и думала, что ты скажешь именно это, — радостно хихикнула Астрид. — Поэтому-то я и велела им сперва отремонтировать мою спальню, а через три недели вернуться и закончить ремонт остальной части дома.
  
  
  
   ========================== ========================== ==========================
  
  
  
   Агент N-3 - типичный американский герой, человек, который не боится идти навстречу опасности и способен справиться с любым противником. У Ника Картера худощавое лицо. Его волосы обычно темно-коричневого цвета, густые и блестящие с «слегка сатанинским» вдовьим пиком. У него высокий лоб без морщин над прямым носом. Его глаза широко расставлены над высокими скулами; говорят, что это «странные глаза, которые почти никогда не остаются неподвижными и меняют цвет так же часто, как море». Его рот твердый и красивой формы, обычно сдержанный, но иногда с оттенком чувственности. В соответствии с его многолетней напряженной деятельностью его тело находится на пике физической подготовки. Его плечи массивные. У него узкая и узкая талия, а его ноги описываются как «загорелые столпы гладких мышц». Его мускулы не были слишком очевидными, но, тем не менее, были похожи на стальные тросы. У неутомимого Ника Картера есть несколько интересных моментов. На самом деле так много людей, что трудно понять, какой из них следует начать. В соответствии со своей ролью суперсекретного агента американского правительственного агентства AX, Ник Картер имеет небольшую татуировку с топором на внутренней стороне правого локтя. Это один из способов остаться незамеченным. Еще один факт - оружие Ника, которое он везде берет с собой. Вот его пистолет, люгер, которого он называет Вильгельмина, в плечевой кобуре слева. Хьюго - это имя его стилета, обтянутого куском замши над его правым запястьем и подпружиненного, чтобы лететь в его захват одним касанием ... И, наконец, он несет газовую гранулу, которая носит имя Пьер, размером с мяч для гольфа, но где именно спрятана гранула, неизвестно. Прикрытием для штаб-квартиры AX в Вашингтоне является Amalgamated Press and Wire Service, расположенная на Дюпон-Серкл. Ответственный - Дэвид Хок. Он суровый человек, которого описывают как более пожилого человека, но все еще называют «худым, жилистым и жестким, как кожа». Он обожает сигары и сильно жует их, когда возникает напряжение. Хотя он, как известно, не любит покидать свой офис, ему часто приходится это делать при выполнении своей работы. Он поддерживает связь с большинством правительственных лидеров высшего уровня, но отвечает только «шефу», также известному как президент.
  
  Ник Картер
  Смертельный штамм
  Посвящается людям секретных служб Соединенных Штатов Америки
  я
  Головоломка смерти началась в тихое и спокойное воскресенье в горах Камберленд, где Кентукки и Вирджиния соседствуют. В тот день полковник Томас Макгоуэн подошел к двум солдатам, стоявшим перед дверью серого двухэтажного здания с плоской крышей.
  «Красный» МакГоуэн для своих одноклассников в «Пойнте», но определенно полковник для всех остальных, уже миновал внешний контрольно-пропускной пункт и главную станцию ​​ворот. Когда он подошел к двери, двое рядовых обратили внимание. Он отвечал на их приветствия с живостью. Воскресенье всегда было тихим днем, на самом деле скучным днем ​​для дежурства, но он был в вращающемся бассейне, и это было воскресенье, которое он рисовал. Он нес утреннюю газету под мышкой, набитую обычными объемными воскресными разделами.
  По своему обыкновению полковник Томас Макгоуэн остановился у двери и огляделся на тишину комплекса. Ему следовало быть расслабленным, как и положено мужчине в скучной служебной командировке. Но по какой-то причине он был на грани, почти нервничал. Милдред даже не прокомментировала это во время завтрака, но он списал это на плохой сон. Полковник был традиционным военным и не питал мыслей о экстрасенсорных предчувствиях.
  За плоским серым непривлекательным главным зданием, но в пределах огороженной территории комплекса, находились небольшие коттеджи научных сотрудников. В эти выходные почти все уехали на большой семинар в Вашингтоне. Главное здание и дома позади него внезапно появились в крепости Камберлендских гор через месяц, как будто они были поставлены там какой-то гигантской рукой.
  Он сомневался, что кто-либо из жителей пятидесятимильной зоны хотя бы подозревал о назначении здания. О, речь шла о секретной правительственной работе, и долгими зимними ночами это давало пищу для слухов. Но общение между учеными комплекса и жителями было сведено к минимуму.
  Полковник вошел внутрь здания, в чистый, антисептически белый интерьер с различными коридорами, отходящими от главного фойе, и лабораториями, выходящими из каждого коридора. Прежде чем подняться в свой офис на втором этаже, он остановился у стальной двери с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ОГРАНИЧЕННЫХ-РАЗРЕШЕННЫХ ПЕРСОНАЛОВ». Он выглянул в маленькое стеклянное окошко. Внутри стояли двое солдат с винтовками в руках. За ними стояла закрытая другая стальная дверь, на этот раз без окон и с прорезью. Дежурили сержант Хэнфорд и капрал Хейнс. Они ответили на его взгляд каменными лицами, и он знал, что воскресные детали им нравятся не больше, чем ему.
  Он повернулся, поднялся по короткой лестнице и вошел в свой кабинет. Генерал О'Рэдфорд командовал соединением, но генерал находился в Вашингтоне, а командовал полковник Томас Макгоуэн. «Возможно, это только усиливает его острое чувство», - сказал он себе.
  Красный Макгоуэн расстелил газету на столе и начал читать. Подпись к заголовку колонки сразу бросилась в глаза.
  МЕЖДУНАРОДНЫЕ БАКТЕРИОЛОГИ ВСТРЕЧАЮТ ВИРУС, ЗАКЛЮЧАЯ ВОЗМОЖНЫЙ ПРОБЛЕМ
  Улыбка полковника была немного мрачной, когда он читал статью.
  "Международный симпозиум бактериологов, собравшийся в столице страны, был посвящен растущему созданию и сохранению смертоносных вирусов бактериальной войны, от которых у человека нет известной защиты. Ведущий правительственный бактериолог доктор Джозеф Карлсбад назвал такие вирусы приглашением к катастрофе. Он призвал прекратить дальнейшее накопление запасов. Правительственные чиновники заявили, что причин для беспокойства нет и что такие защитные меры должны быть продолжены ».
  Улыбка Рыжего МакГоуэна стала шире при слове об отсутствии повода для беспокойства. Они были правы. Несанкционированная блоха не смогла проникнуть в главное здание, не говоря уже о прилегающей территории. Он обратился к спортивным страницам.
  Этажом ниже сержант Хэнфорд и капрал Хейнс смотрели через маленькое окошко на высокого седого худощавого мужчину по ту сторону двери. Они оба знали его в лицо, и ему пришлось пройти три проверки безопасности, чтобы добраться до этой двери, но они заставили его показать свое удостоверение личности.
  Позади человека с аскетическим лицом стояла гора, которая ходила как мужчина, весила около 325 фунтов плоти, предположил сержант Хэнфорд, японец, возможно, когда-то бывший борцом сумо. По бокам его стояли два невысоких, худощавых, жилистых японца. Сержант открыл дверь доктору Джозефу Карлсбаду, и ученый вошел в небольшую прихожую. «Спасибо, сержант», - сказал ученый. «Мы хотим пройти в Хранилище. Не могли бы вы сказать внутренней охране, чтобы они впустили нас?»
  "Эти люди ограничили допуск, сэр?" - спросил сержант. Капрал Хейнс отступил с винтовкой в ​​руке.
  «У них есть пропуски посетителей и общий допуск безопасности». Ученый улыбнулся. По жесту трое мужчин показали свои пассы. Сержант Хэнфорд снял трубку. Он сразу зазвонил в
  
  
  
  
   кабинет, где полковник Макгоуэн только что закончил читать спортивный раздел.
  «Доктор Карлсбад здесь, сэр», - сказал сержант. «Он хочет пройти в хранилище, и с ним трое посетителей». Он остановился на мгновение, а затем продолжил. «Нет, сэр, у них есть доступ только для обычных посетителей», - сказал он.
  «Могу я поговорить с полковником», - сказал доктор Карлсбад. Сержант передал ему телефон.
  «Полковник Макгоуэн, - сказал доктор Карлсбад, - со мной трое приезжих бактериологов из Японии. Они посещают симпозиум в Вашингтоне. Но вы, конечно, об этом знаете. но я ручаюсь за них. В конце концов, я же должен был подписать их общее разрешение, не так ли? " Он засмеялся тихим, товарищеским смехом. «Я возьму на себя всю ответственность, полковник. Я просто не подумал попросить генерала О'Рэдфорда об ограниченных допусках, когда увидел его в Вашингтоне. Я был бы ужасно смущен, если бы мои коллеги прошли такое расстояние зря».
  «Естественно, доктор Карлсбад, - ответил полковник. Черт, сказал он себе, Карлсбад был научным директором этого места. Он, если кто-нибудь, должен знать, что делает. Кроме того, на территории находились еще двое вооруженных охранников.
  «Дайте мне сержанта, пожалуйста», - сказал он. Когда сержант положил трубку, он повернулся и позвонил через щель в стальной двери. Через мгновение ее открыл солдат с оружием. Доктор Карлсбад и другие мужчины вошли в Хранилище, и дверь сразу за ними закрылась.
  Оказалось, что в одном полковник был прав. Хороший доктор очень хорошо знал, что делал. Он небрежно провел других мужчин по коридору, выстроенному рядами маленьких стальных коробок, каждый размером с коробку для сигар, но плотно закрытых и сделанных из толстой стали. Рядом с каждой коробкой была диаграмма, в которой перечислялось содержимое коробки и его научное использование.
  «Никто не может покинуть базу с одним из этих ящиков, - объяснил он огромному японцу, - без приказов, подписанных трижды командиром, главой десятого отделения бактериальной войны и одним из Объединенного комитета начальников штабов».
  Доктор Карлсбад вытащил один из стальных ящиков из гнезда и краем глаза увидел, что двое солдат, по одному на каждом конце коридора, тянулись к своим ружьям. Он улыбнулся и снова вставил коробку в гнездо. Огромный японец небрежно прошел в дальний конец коридора и приятно улыбнулся солдату, в то время как доктор Карлсбад и двое других мужчин двинулись в противоположный конец комнаты. Все еще улыбаясь, крупный мужчина хлестнул одной рукой и схватил солдата за горло рукой, полностью сомкнувшись на нем. Сжимая нужные места, японцы убили солдата менее чем за пять секунд.
  Тем временем в противоположном конце комнаты двое мужчин небрежно подошли к охраннику и, действуя как один, воткнули в него два кинжала. Это тоже заняло считанные секунды. Доктор Карлсбад выдернул конкретную коробку из гнезда; он знал, что флакон внутри металлической коробки был надежно заперт на месте и защищен от поломки и случайного смещения.
  «Окно позади нас, на правой стене», - сказал он напряженно. Позже сержант Хэнфорд доложил, что обычно яркие глаза доктора Карлсбада казались чрезвычайно яркими и горящими, глазами человека, выполняющего священную миссию.
  Оконное стекло было обнаружено позже, оно было вырезано бесшумно резаком для стекла с пластиковой ручкой и алмазным наконечником, который незамеченным прошел через электронный глазок у главных ворот. Он остался с запиской. В последний раз четверо мужчин были замечены небрежно идущими по территории к задней части комплекса, где стояли коттеджи. Рядовой Венделл Холкомб, дежуривший у бокового забора, увидел квартет. У него не было причин допрашивать их внутри комплекса, зная, что они должны были пройти все предыдущие контрольно-пропускные пункты системы безопасности. Кроме того, он сразу узнал доктора Карлсбада.
  В своем офисе без окон Красный Макгоуэн чувствовал себя более беспокойным. На самом деле он не беспокоился о докторе Карлсбаде, но он позволил ему принять трех человек, не допущенных к запретной зоне. За двадцать лет Рыжий МакГоуэн ни разу не нарушил правила, и его гадило то, что он сделал это в данном случае. Он взял синий телефон и позвонил сержанту Хэнфорду вниз. Когда сержант сказал полковнику МакГоуэну, что доктор еще не вышел, МакГоуэн бросил трубку и сделал короткий пролет по три ступеньки за раз.
  У Хэнфорда и Хейнса по-прежнему были невыразительные каменные лица, но в их глазах было беспокойство. Она выросла, когда полковник не получил ответа, когда позвонил через щель в двери хранилища. Внезапно ему стало очень холодно, МакГоуэн достал связку ключей и открыл дверь с прорезями. Тело ближайшего внутреннего охранника наполовину заблокировало дверь, когда она распахнулась. Полковнику больше не нужно было видеть.
  "Красная тревога!" он крикнул. "Нажми на эту кнопку, черт возьми!" Через три секунды он услышал прерывистый сигнал тревоги, когда он
  
  
  
  
  эхом отдавалось от одного конца комплекса к другому. Полковник и двое солдат вошли в хранилище. Когда они увидели пустую щель, их глаза встретились, выражая смущенное удивление, гнев - и более чем простой повседневный страх.
  Так это началось, начало картины ужаса, который должен был угрожать самому миру.
  * * *
  Ровно через час Дэвид Хок, директор и начальник оперативного отдела AX Специального агентства разведки США, услышал телефонный звонок в своей гостиной. Он только что закончил обрезку решетчатых роз вокруг небольшой беседки у дверей своего скромного каркасного дома за пределами столицы. Это был его воскресный дневной труд любви. Цветы успокаивали его. Немного солнца и воды, и они выросли. Несложный и такой непохожий на весь остальной его мир. Он снял толстые садовые перчатки и снял трубку. Это был президент США.
  * * *
  События того тихого воскресного дня коснулись и меня, только тогда я этого не знал. Я был занят своими достижениями. Я только что допила третий очень холодный сухой мартини в конце ленивого воскресенья в элегантном таунхаусе в очаровательном пригороде Вашингтона Джорджтауне. Напротив меня, тоже очень любезная и элегантная, стояла Шерри Нестор, дочь миллиардера, владельца судоходного комбината, Гарри Нестора. Шерри, очень высокая, очень пышная и очень страстная, откинулась на диване в ледяном голубом платье хозяйки, скроенном чрезвычайно низко. Ее груди, округлые и мягко изогнутые, выглядывали из-за краев платья с глубоким V-образным вырезом. Я познакомился с Шерри, когда работал в AX с участием множества «папиных лодок» - сказал, что лодки были флотом из примерно пятидесяти нефтяных танкеров. Я полюбил Шерри, чего я никогда не разочаровывала. Это было счастливым совпадением, что на выходных Хоук приказал мне посетить сухой симпозиум по бактериологической войне, весь городской дом принадлежал Шерри, за исключением, конечно, слуг.
  Теперь Шерри допила мартини и посмотрела на меня из-под полуприкрытых век. Она говорила медленно. Шерри делала все медленно, пока не легла в постель. Мне все еще было интересно, как такая расслабленная, медлительная, почти застенчивая девушка могла генерировать столько энергии, когда дело касалось секса. Может, это просто была копейка. Как бы то ни было, Шерри проткнула меня своими серо-зелеными глазами и поджала губы, приподнявшись надутыми.
  «Ужин будет только в восемь, и придут Пол и Синтия Форд», - сказала она. «Они полуночники, и я не жду так долго. Я голоден!»
  Я знал, что она имела в виду. Мы были в ее комнатах на верхнем этаже, и когда я встала, Шерри сняла флажок с крошечной защелки, удерживающей верх платья вместе. Она распахнулась, и ее округлые груди выступили, как два бутона с розовыми кончиками, распустившиеся на утреннем солнце. У некоторых девушек грудь выпячивается, у некоторых пикантно вверх. Грудь Шерри была мягкой округлой, и я нашла ее своими губами, лаская их, наслаждаясь их мягкостью.
  «Как прошлой ночью, Ник», - выдохнула она. «Как прошлой ночью» Для нас с Шерри это был первый раз, и я обещал ей больше и лучше. «О, Боже, этого не может быть», - сказала она мне на ухо. Я собирался ей показать. Я поднял ее и положил на кровать, и ее ноги, двигаясь вверх и вниз, сбросили платье и стали искать мое тело. Я провел губами по ее телу, между ее грудями, по ее животу, по изогнутой линии живота.
  Я был рад, что двери старого дома из толстого дуба. Шерри кричала в экстазе, ее крики становились все громче, когда я занимался с ней любовью. С каждым новым ощущением она издыхала долгими, протяжными криками, иногда заканчивающимися смехом чистого удовольствия.
  «О, Боже, Боже», - воскликнула она, и ее длинные ноги обвились вокруг моей талии, когда она подтянулась ко мне. Ритм шел все быстрее и быстрее, и внезапно она уткнулась головой в мою грудь и вскрикнула в вечном восторженном крике удовлетворения. Ее тело задрожало в течение долгого времени, прежде чем она упала, и ее ноги безвольно развалились. Я остался с ней, и она стонала тихими звуками удовольствия. Я подошел к ней. Она долгое время ничего не говорила, и мы лежали, соприкасаясь телами, когда я любовался красотой ее фигуры. Наконец она повернула ко мне голову и открыла глаза.
  "Разве ты не хочешь заняться судоходством, Ник?"
  Я усмехнулся ей. "Я могу когда-нибудь. Могу я подумать об этом?"
  «Пожалуйста, сделай это», - пробормотала она. «Я собираюсь вздремнуть до обеда. Я хочу восстановить свою энергию… на потом».
  Я прижал ее к себе, и мы оба заснули.
  * * *
  Мы были в середине ужина, когда дворецкий объявил, что мне звонят. Я взял его в кабинет, чертовски хорошо зная, кто это будет. Хоук был единственным, кто знал, где я. Сообщать о своем местонахождении было строгим правилом для всех агентов AX. Напряженный, напряженный и ровный голос Хоука сказал мне, что возникла проблема, прежде чем он сказал полдюжины слов.
  "Кто там, кроме девушки Нестора?" он спросил. Я рассказал ему о Поле и Синтии Форд и о том, что мы были в середине обеда. Обычно Хоуку было безразлично, через что я прошел. На этот раз я услышал его паузу.
  
  
  
  
  «Хорошо, доедай, - сказал он. «Я не хочу, чтобы ты выбежал оттуда, потому что я звонил. После ужина будьте непринужденны и скажите, что я хочу поговорить с вами немного, и что вы вернетесь. Скажите им, что в этом нет ничего важного. Затем извинитесь. и сразу же иди сюда ".
  "К тебе?" Я спросил.
  «Нет, офис. Я сейчас там».
  Он повесил трубку, и я вернулся, чтобы поесть, как и сказал мужчина. Но в течение оставшейся части ужина мой разум метался, охваченный любопытством. Настаивание Хоука на моей неспешной небрежности было подсказкой. Это означало, что что бы ни происходило, это было совсем не случайно. Я сохранил хладнокровие за чашкой кофе в старинной золотой гостиной Несторов, а затем за небольшим разговором. Наконец, взглянув на часы, я извинился на час или около того. Шерри пошла со мной к двери, ее проницательные серо-зеленые глаза изучали меня.
  "Ты действительно вернешься?" спросила она. «Или это одна из твоих маленьких уловок. Я знаю тебя, мальчик Ники».
  Я ухмыльнулся ей и погладил ее грудь, очерченную через платье хозяйки. Она вздрогнула.
  «Черт тебя побери. Тебе лучше вернуться сейчас», - сказала она.
  «Если я смогу вернуться, я приду», - сказал я. "И ты это знаешь." Мимолетная улыбка в ее глазах сказала мне, что да.
  * * *
  Огни офисов AX на DuPont Circle в центре Вашингтона были желтыми глазами, наблюдая за мной, когда я приближался. Длинный черный линкольн отъехал от обочины, когда я подошел к входной двери и увидел на ней маленькую печать Государственного департамента. Я отметил, что была включена полная охрана, когда показывала учетные данные три раза, вплоть до симпатичной мелочи в офисе.
  Двое мужчин сидели с портфелями рядом с каждым из них, глядя на весь мир, как на продавцов. Их быстрые, пытливые глаза, которые следили за каждым моим движением, выдавали их. Я приятно улыбнулся им и мысленно ухмыльнулся тому усилию, которое им потребовалось, чтобы кивнуть в ответ.
  Девушка пропустила мою карточку в свой маленький компьютер, и на крошечном экране возле стола была моя фотография. В нем также говорилось, что я - AX Agent N3, с рейтингом Killmaster, могу пилотировать самолет, водить гоночные машины Формулы 1, прекрасно говорю на трех языках и еще на четырех сносно. Он также сказал ей, что я холост, и когда она вернула мне мою визитку, ее глаза были полны интереса. Я сделал мысленную заметку, чтобы узнать ее имя. Шеф, при всем своем консерватизме Новой Англии, знал, как скрасить внешний офис.
  Он сидел в своем кожаном кресле, худощавое, худощавое лицо, как обычно, сдержанное, глаза цвета стали насторожены. Только то, как он переставлял незажженную сигару из стороны в сторону, говорило мне, что он необычайно взволнован. Он всегда жевал сигары, а не курил. Это была скорость, с которой он их жевал, и была подсказкой.
  «Большие посетители в это время ночи», - прокомментировал я, садясь в кресло. Он сразу понял, что я имел в виду лимузин Госдепартамента.
  «Большая проблема», - сказал он. «Вот почему я не хотел, чтобы это распространялось, что ты выскочил из дома Несторов. У нас уже достаточно газетных ястребов, обнюхивающих все вокруг».
  Он вздохнул, откинулся назад и пристально посмотрел на меня.
  «Я отправил вас на этот бактериологический симпозиум только потому, что хотел, чтобы вы были в курсе последних событий», - размышлял он вслух. «Но иногда я думаю, что я ясновидящий».
  Я не стал обсуждать этот вопрос. Я видел множество доказательств этого.
  «Вы, конечно, знаете об исследовательской операции Камберленд», - сказал он.
  «Только знаю об этом», - ответил я. «Наша вирусная фабрика. То, на что в последнее время так много внимания обращают внимание очень много людей».
  Хоук кивнул. «В операции в Камберленде насчитывается шестьдесят штаммов бактерий, против которых у человека нет известного противоядия. Выпустив их, они могут стереть с лица земли целые области и, возможно, даже больше, чем просто области. Из всех них самым смертоносным штаммом является тот, который называется X – V77, X– Вирус семь-семь. Где-то между четырьмя десятью и четырьмя двадцать этим днем ​​X – V77 был удален из Камберлендского репозитория ».
  Я издал низкий свист. «Это было, - продолжил Хоук, - удалено директором Камберленда доктором Джозефом Карлсбадом и тремя другими неизвестными нам людьми. Два охранника были убиты».
  «Карловы Вары - тот парень, который в последнее время шумит», - вспоминал я. "Он какой-то чудак?"
  «Это было бы слишком просто», - сказал Хоук. «Он блестящий бактериолог, который, если мы сложим все вместе, работал вместе с нами, чтобы иметь возможность влиять на мышление правительства. Когда он обнаружил, что на самом деле не может этого сделать, он начал планировать брать вещи в свои Руки."
  «Вы говорите« планирование ». Это означает, что вы чувствуете, что это не было внезапным, импульсивным действием».
  «Черт, нет, - сказал Хоук. «Этот шаг потребовал тщательного планирования. Это было оставлено на месте».
  Он протянул мне записку, и я быстро прочитал ее вслух. «Я перестал говорить», - сказал он. «Это мой ультиматум. Если все запасы бактериологического оружия не будут уничтожены, Я уничтожу тех, кто хочет уничтожить человечество. Науку нельзя использовать в политических целях. Я буду в дальнейшем контакте. Если то, что я скажу, не будет сделано, я нанесу удар всем людям повсюду ».
   Хоук встал, прошелся по комнате и дал мне полную картину того, как она была реконструирована. Когда он закончил, морщины на его лице стали еще глубже
  
  
  
  
  
  «Это должно произойти в преддверии Всемирной конференции лидеров, запланированной на следующую неделю», - пробормотал Хоук. Я знал о конференции, которую провозгласили первым настоящим собранием мировых лидеров, чтобы попытаться решить проблемы этой старой планеты, я не знал, что AX был замешан в ней, и Хоук скривился от моего вопроса.
  «Вовлечены все», - сказал он. «У них есть ФБР по внутренней безопасности, Государство по операциям, ЦРУ по наблюдению за известными проблемными зонами. Вот, только посмотрите на этот список важных дел, которые должны пройти в здании Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций в день открытия Конференции».
  Я бегло просмотрел список и увидел около ста тридцати имен. Мои глаза выделяли глав государств всех крупных держав: России, Франции, Японии, Италии. Я видел, что в списке значится королева Англии. Так был и председатель Китайской Народной Республики Мао, его первая поездка в ООН. Глава Международного совета церквей был в списке, как и Папа, все они жили в прошлом президентами Соединенных Штатов, премьер-министрами, президентами и королями всех стран мира. Это должно было быть первым в своем роде, хорошо, важным шагом на пути к объединению мировых лидеров в одном месте, чтобы они действовали, пусть даже внешне, как единое целое. Я вернул список Хоуку.
  «Есть какие-нибудь зацепки по Карловым Варам, какой конкретный человек ему нужен?» Я спросил.
  «Мы сообщили все, что знаем об этом человеке, главному психиатру Пентагона доктору Тарлману», - ответил Хоук. «Его вывод состоит в том, что настоящее желание Карловых Вар - нанести ущерб Соединенным Штатам, вероятно, заразив одного из мировых лидеров. Родители и сестра Карловых Вар были убиты в Хиросиме, где, как методистские миссионеры, они были интернированы во время Второй мировой войны. Доктор Тарлбут говорит. Принципы Карловых Вар могут быть искренними, но им способствует его подавленная ненависть к тем, кто убил его родителей и сестру ».
  «Интересно», - прокомментировал я. «В любом случае, все это означает, что доктор может сделать что угодно со своим смертоносным штаммом бактерий. И если мы начнем предупреждать каждого выдающегося человека в мире, кот выйдет из мешка».
  «Совершенно верно», - согласился Хоук. «Так что, по крайней мере, на данный момент это все еще сверхсекретная охрана. Наша единственная главная героиня - племянница Карловых Вар, Рита Кенмор. Она жила с ним, и мы знаем, что он очень привязан к девушке. Она все еще в его доме. Я». У меня есть мужчины, которые смотрят это круглосуточно. Завтра я хочу, чтобы вы пошли к ней и посмотрели, что вы можете узнать. У меня такое чувство, что Карлсбад попытается связаться с ней ».
  "Мне вернуться к Шерри Нестор сегодня вечером?"
  «Совершенно верно», - отрезал Хоук, и я знала, что ему больно доставить мне еще одну ночь удовольствия. Обычно он садил меня на какой-нибудь самолет в течение часа. «Я не хочу, чтобы к слухам, которые уже начали распространяться, ничего не добавлялось. Боксли из Post-Times уже кое-что слышал, и, черт возьми, его команда разносит кусты во всех направлениях. Утром вместо того, чтобы идти на симпозиум, вы» Я пойду в дом Карловых Вар здесь, в Вашингтоне. Но сначала посоветуйтесь со мной. "
  Хоук повернулся и посмотрел в окно, и я знал, что он прошел.
  Я ушел, охваченный ознобом, чувством, что элементы вне человеческого контроля ждут, чтобы спуститься. Симпатичная вещица в офисе улыбнулась мне. Было сложно улыбнуться в ответ, и я забыл узнать ее имя. Это больше не казалось важным. Я медленно шел через ночь, думая о том, что мне только что сказали, и складывая воедино то немногое, что мы знали. Карлсбад был не одинок. У него была какая-то организация. Гигантского японца должно быть достаточно легко обнаружить.
  Тогда я понятия не имел, какую страну организовали Карловы Вары. Однако мне предстояло выяснить, что это была элита проклятых.
  * * *
  Когда я вернулся к Шерри, Пол и Синтия все еще были там, и я сохранял небрежный вид, пока они не ушли. Именно Шерри с присущей ей проницательностью разглядела мой фасад.
  «Я знаю, что лучше не спрашивать, но что-то пошло не так», - сказала она. Я усмехнулся ей.
  «Не здесь», - сказал я. «Давай заблудимся». Она кивнула, и через несколько мгновений она оказалась обнаженной в моих объятиях, и мы заблудились на всю проклятую ночь, потерявшись в удовольствиях ощущать, а не думать, тела превыше разума, настоящего вместо будущего. Это был хороший способ и хорошее место, где можно было заблудиться, и Шерри была готова, как и я.
  II
  Я оставил Шерри полусонной в постели, бормоча, чтобы я осталась. «Не могу, дорогая, - сказал я ей на ухо. Ее мягкие груди были за пределами простыни, и я накрыл ее. Она снова стянула простыню, не открывая глаз. Я проверил Вильгельмину, 9-мм Люгер в наплечной кобуре под курткой, и пристегнул Хьюго, тонкий, как карандаш, стилет, в кожаных ножнах на моем предплечье. в нужном месте, и лезвие из закаленной стали упало мне в ладонь, бесшумно, смертельно.
  Я остановился в кабинете внизу и позвонил Хоуку. Он все еще был измучен, человек жонглировал больше, чем мог безопасно выдержать.
  
  
  
  
   Он сказал мне, что они конфисковали единственный экземпляр речи, которую Карловы Вары послали председателю симпозиума, чтобы он зачитал его.
  «Это была бессвязная информация, неопределенная угроза», - сказал Шеф. «Доктор Кук, председатель, был полностью сбит с толку, и он был счастлив видеть, как мы снимаем это с его рук».
  «Я еду к племяннице, - сказал я.
  «Она сама занимается научными исследованиями, Ник, - сказал мне Хоук. «Двое мужчин, наблюдающих за передней и задней частью дома, - это сотрудники ФБР, я поддерживаю с ними связь по рации. Я скажу им, что вы едете».
  Я собирался повесить трубку, когда он снова заговорил. «И Ник, давай. Времени мало».
  Я вышла на улицу к маленькой синей кугуар, припаркованной возле дома Несторов. Я подъехал к окраине Вашингтона и нашел карловарский дом в захудалом районе, последний дом на длинной улице. Ярдах в двадцати позади дома была толстая стена леса, а напротив дома на пустыре росли густые кусты. Сам дом был ветхий и ветхий. Я был откровенно удивлен. В конце концов, Карловы Вары не потянули копейки на своем посту директора Камберлендской операции. Конечно, он мог позволить себе что-нибудь получше.
  Я припарковался, подошел к обветренной, треснувшей двери и позвонил в звонок. Следующим моим сюрпризом стала девушка, открывшая дверь. Я увидел голубые, как фарфор, глаза, большие и круглые, под копной коротких каштановых волос и круглое дерзкое лицо с дерзким носом и пухлыми губами. Синяя блузка из джерси, почти цвета ее глаз, облегала полную, вздернутую, выпирающую грудь, а темно-синяя мини-юбка открывала молодые, гладко твердые ноги. Рита Кенмор была, мягко говоря, просто занудой.
  «Доктор Карлсбад, пожалуйста», - сказал я. Китайско-голубые глаза остались прежними, но в этом деле ты учишься ловить мелочи, и я увидел, как тонкая линия напряжения напряглась в ее красивой подбородке. Я также заметил, что ее кулак был белым вокруг дверной ручки.
  «Его здесь нет», - решительно сказала она. Я приятно улыбнулся и одним быстрым шагом вошел в дом. Я показал удостоверение личности, которое она едва успела прочитать. «Тогда я подожду», - сказал я. «Картер, Ник Картер».
  «Доктор Карлсбад не вернется», - нервно сказала она.
  "Откуда вы знаете?" - быстро спросил я. "Вы что-нибудь слышали от него?"
  «Нет, нет», - сказала она слишком быстро. «Я не думаю, что он вернется, вот и все».
  Маленькая мисс Голубоглазая лгала. Либо так, либо она чертовски хорошо знала, что произошло, и ожидала услышать из Карловых Вар, и не хотела, чтобы я был рядом, когда она это сделала. Мои глаза осмотрели комнату и ее изношенную мебель. Я подошел к двери и заглянул в соседнюю комнату, спальню. На кровати была открыта женская дорожная сумка.
  "Собираетесь куда-нибудь, мисс Кенмор?" Я спросил. Я видел, как ее голубые глаза вспыхнули и стали меньше, когда она предприняла возмущенный поступок.
  «Убирайтесь из этого дома, кого бы вы ни представляли», - кричала она. «У тебя нет права приходить сюда и допросить меня. Я позвоню в полицию».
  «Давай, - сказал я ей, решив плыть с ним. «У вашего дяди нет права красть жизненно важные правительственные материалы».
  Я увидел, как бахвальство исчезло с ее глаз, и она отошла. Сбоку ее грудь резко вздымалась пикантной линией. «Я не знаю, о чем ты говоришь», - отрезала она, не глядя на меня. Я должен был признать, что в ее голосе была абсолютная убежденность. Но тогда, возможно, она была просто хорошей актрисой с природным женским талантом. Она повернулась ко мне, и в ее круглых голубо-голубых глазах была смесь защитной праведности и беспокойства.
  «Он не сделал ничего плохого», - сказала она. «Мой дядя - искренний, преданный делу человек. Все, что он делает, делается только для того, чтобы заставить мир слушать. Кто-то должен заставить его слушать».
  "И доктор Карлсбад один, а?" Я предлагал. Она глубоко вздохнула, явно пытаясь успокоиться. Возможно, это помогло ей собраться, но то, как она выпирала ее грудь против синей блузки, не помогло моему самообладанию. Чертовски трудно представить ее в какой-нибудь душной лаборатории.
  Она посмотрела на меня. «Я же говорила, что ничего не знаю», - сказала она. Когда она снова посмотрела на меня, ее глаза были туманными. «Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что случилось», - сказала она.
  Внезапно у меня возникло отчетливое ощущение, что она говорит мне по крайней мере полуправду, что Карловы Вары на самом деле не доверяли ей. Но она ждала кого-то или что-то и собиралась куда-нибудь. Я решил не просветлять ее. Таким образом, ее тревога останется высокой. Это может сбить ее с толку, чтобы она что-то раскрыла. Я просто улыбнулся ей, а она отвернулась и стала расхаживать по комнате. Я небрежно сложился в мягком кресле и притворился, что не ловлю ее украдкой взгляды в окно. Хорошо. Она ожидала людей, а не телефонных звонков. Может быть, даже сам Карловы Вары. «Было бы неплохо закончить это так быстро, - подумал я.
  "Вы тоже бактериолог?" - небрежно спросил я. «Или ты не можешь перестать ходить достаточно долго, чтобы ответить».
  Она посмотрела на меня и заставила себя сесть на диван напротив меня.
  
  
  
  
  «Я занимаюсь сексуальными исследованиями», - сказала она сдержанно. Мои брови взлетели вверх. Я чувствовал, как они уходят, и улыбнулся ей.
  «Теперь это звучит как забавная тема».
  Ее глаза были такими же ледяными, как и ее голос. «Я работал над влиянием стресса, напряжения и беспокойства на сексуальную реакцию человека».
  Я мысленно перевернул это и улыбнулся ей. Это была тема, о которой я мог ей кое-что рассказать.
  "Все интервью?" Я спросил.
  «Интервью, подробные отчеты от выбранных субъектов и наблюдения, а также отобранных субъектов». Она пыталась казаться ужасно отстраненной и научной.
  "Ой?" Моя улыбка стала шире. «Это довольно большая область - и интересная».
  Ее глаза вспыхнули, и она начала отвечать, но передумала. Но гордый вздернутый подбородок, когда она отвернулась, сказал все: она была ученым с идеалами и высокими целями, а я был правительственным агентом с грязным умом.
  Я сомневался в научной отстраненности кого-либо, независимо от того, насколько он идеалистичен, кто стоял и делал заметки и «наблюдал», пока люди занимались любовью, но я не собирался спорить с тем, что Она была слишком хороша, чтобы с ней спорить. Кроме того, я начинал думать, что мое присутствие удерживает ее от каких-либо действий. Может быть, если я уйду, она попытается присоединиться к Карловым Варам, и в этом случае я пойду за ней.
  Я повернулся и направился к двери. Сделав паузу, я вынул из кармана листок бумаги и написал на нем, прежде чем протянуть ей. Я хотел, чтобы это выглядело хорошо.
  «Не покидайте город, и если вы увидите или услышите от доктора Карлсбада, позвоните по этому номеру», - сказал я. Она взяла листок, не глядя на него.
  «Я вернусь», - усмехнулся я ей, задерживая взгляд на кончиках ее груди. «По той или иной причине».
  Ее фарфорово-голубые глаза ничего не заметили, но я заметил, что ее губы слегка сжались, и я знал, что она наблюдает за мной через маленькое окно холла, когда я шел к машине, сел в нее и уехал. Я оглянулся на дом, когда повернул за угол, и снова подумал, какого черта Карловы Вары хотят жить в таком ветхом старинном старинном здании.
  Я объехал квартал и остановился. Двигаясь быстро и бесшумно, я подошел к опушке леса за домом, где, по словам Хока, один из сотрудников ФБР наблюдал за этим местом. Он сказал, что поддерживает с ними постоянную связь через рацию; Связь с ними будет для меня самым быстрым способом связаться с ним.
  Оказавшись на опушке леса, я медленно двинулся. Я не хотел пули в животе. Скорее всего, ребята из ФБР проявят осторожность перед выстрелом, но вы не могли быть уверены. Я прополз на четвереньках через подлесок и бросил взгляд на дом. Я был прямо за этим сейчас.
  «N3… AX», - сказал я хриплым шепотом, делая паузу, чтобы ждать. Ответа не было. Я двинулся вперед и крикнул снова полушепотом. Я увидел, как из-за куста куста поднялась рука. Рука поманила меня. Я подошел к нему, и в поле зрения появился мужчина, молодой, с ровным лицом и пристально глядя на меня. В одной руке он держал положение 38. Я засунул Вильгельмину в кобуру.
  «Ник Картер, AX», - сказал я. Я дал ему идентификационный код и упомянул Хоука. Он расслабился, и я остановился рядом с ним. Он кивнул мимо меня, и я повернулся и увидел, что другой агент с карабином в руках движется к нам из-за дерева. Он меня тоже прикрыл.
  "Есть еще что-нибудь?" Я усмехнулся своему мужчине.
  «Только мы двое», - улыбнулся он. "Достаточно." В большинстве случаев он был бы прав. Как я узнал, в этом ничего не было достаточно. «Мне нужно связаться с Хоуком по вашему электронному дымовому сигналу», - сказал я. Он протянул мне. Они оба держались на низком уровне, и я последовал их примеру. С рацией в руке я резко повернулся и опустился на правый локоть.
  Мне повезло. Первый выстрел попал в рацию в том месте, где только что была моя голова, и она взорвалась. Я повернулся, отвернувшись, но не раньше, чем я поймал немного металла и почувствовал, как маленькие ручейки крови хлынули мне на лицо. Казалось, что вся эта проклятая лесистая местность взорвалась градом выстрелов из автоматического оружия в сочетании с ружейным огнем.
  Агент с карабином вскочил, вздрогнул и упал замертво. Я приземлился за кустами и увидел фигуры - две, четыре, шесть - идущие к нам сквозь деревья, все с оружием. Я выругался. Черт побери, они думали, что за домом будут наблюдать, а лес за ним был наиболее вероятным местом. Поэтому они наблюдали за наблюдателями, удивляя сюрпризов.
  Ближайший ко мне агент стрелял, и фигуры вылетели из-за деревьев, раскинувшись веером. Если он стрелял в одного или двух, остальные выходили, чтобы полить свинцом в его направлении, и ему приходилось продолжать стрелять и катиться, стрелять и катиться. Это была смертоносная техника, и пули из автоматического оружия разрывали землю у его головы. Я лежал молча с Вильгельминой в руке. Я видел, как агент ФБР приближался к чистой земле на краю лесистой местности, и понял, что он собирался сделать.
  «У тебя нет шансов на это», - хрипло прошептал я.
  
  
  
  
  
   Но он был вне пределов слышимости. Он избежал еще двух очередей из автоматического оружия, достиг чистой земли и вскочил на ноги, чтобы бежать. Он сделал шагов пять, прежде чем град пуль настиг его, и он упал.
  Я лежал неподвижно и глянул в сторону дома. У обочины перед домом стоял черный седан Chevy. Он остановился, когда убивали сотрудников ФБР. Мужчины входили в дом, чтобы забрать девушку, в то время как полевые мужчины занимались делами вдали. Я мельком увидела голубую блузку Риты Кенмор через заднее окно дома.
  Оглядываясь назад в лес, я увидел линию убийц, не более чем темные силуэты, рассредоточенные веером и осторожно, медленно двигающиеся в поисках меня. Они видели меня, когда открыли огонь, и знали, что там было трое мужчин. Пока их насчитывалось только двое. Я должен был быть где-то там, и они двинулись по широким переулкам, чтобы поймать меня. Независимо от того, как быстро я стрелял, я не мог получить больше половины из них, прежде чем остальные нацелятся на меня. И побег за него принесет только та же участь, что поймали агента ФБР.
  Прикинул расстояние до дома. Один шаг на поляну, и я стал идеальной целью. Но до задних окон расстояние было не таким уж большим. На это хватит сорока пяти секунд при максимальной скорости. Пришло время вызвать спецэффекты, и я сунул руку в карман куртки.
  Я всегда имел при себе что-то от Стюарта. Никогда не знаешь, когда пригодятся продукты его замечательной лаборатории передового оружия. Филиал AX Special Effects был пионером в области эзотерического оружия, его устройства всегда специализированы, всегда эффективны и часто спасают жизнь. То есть для тех, кто их использовал. Другие восприняли это иначе. Стюарт, который руководил этим заведением, проявлял доброжелательное отношение врача к агентам AX, которым он служил, рассматривая его продукты как холодные таблетки или теплые перчатки, которые приятно иметь при себе. «Мне всегда хотелось, чтобы мальчики держали при себе что-нибудь мое, на всякий случай», - любил повторять он. Я обычно носил его вещи только тогда, когда намеревался использовать их для определенных целей в миссии. Но он настоял однажды не так давно, и теперь я благодарил его за это.
  Линия убийц с автоматами приближалась. Я открыл маленькую и очень обыкновенную коробочку с аспирином, четко обозначенную на металлической крышке. Я достал два «аспирина» и не смог удержаться от улыбки. Он сказал мне, что если мне придется принимать их от головной боли, они принесут какой-то эффект и не причинят вреда. Но теперь я собирался использовать их от головной боли в другой стране.
  Я сильно сжимал ногтями центр каждой таблетки, удерживая давление в течение тридцати секунд. Я чувствовал, как мягкие центры сдаются под давлением. Внутри безобидных маленьких таблеток под действием давления сработал спусковой механизм, и в действие вступил химический процесс. Я подождал еще пятнадцать секунд, а затем подбросил две таблетки в воздух, одну вправо и одну влево, когда убийцы подошли ближе.
  Прижавшись к земле, я ждал, отсчитывая секунды в уме. Ровно через десять секунд пилюли взорвались двойным каскадом густой, давящей, сине-черной дымоподобной субстанции. Облако удушающей дымной материи вздыбилось вверх и вниз, но не выпало, образуя своего рода занавес.
  Я вскочил на ноги и помчался через открытое пространство к дому, надежно скрытый от глаз толстой занавеской. Этот материал задыхался и задерживал, но не смертельно, дымовую завесу в виде толстой завесы из тяжелого химического вещества. Как только они пройдут через это, они будут в порядке, за исключением некоторых слезящихся глаз, так что я не замедлял их. Впереди маячило заднее стекло. Закрыв лицо руками, я кинулся к нему, разбив стекло сокрушительным ударом, приземлился на пол и тут же кувыркался.
  Я поднялся на ноги с Вильгельминой в руке, но невысокий мужчина держал перед собой Риту Кенмор, и я снял палец со спускового крючка за долю секунды, прежде чем было бы слишком поздно. Он пятился к двери в гостиную, и я увидел, что попал в спальню на первом этаже. Я двинулся к нему, пригнувшись, ища шанс для точного выстрела. Он хорошо держал девушку перед собой. Я смотрел, как он подошел с пистолетом и начал стрелять из-за ее спины, но он обеими руками держал ее за плечи.
  У Риты были широко раскрытые глаза, но она была скорее напугана, чем напугана, и пошла вместе с ним обратно без всякой борьбы. Было ясно, что она его не боится, и я выругался себе под нос. Вероятно, она ожидала компании. Ей помогали исчезнуть. Больше помощи, чем я думал. Я двинулся за ними, войдя в гостиную, и удары обрушились на меня с двух сторон, когда я проходил мимо двери.
   Я почуствовал легкое движение справа и повернулся, но парень слева ударил прикладом. Он задел мой висок, и на мгновение я увидел пурпурные вертушки. Когда я соскользнул на пол, я дернул его за ноги, и он перевернулся. Другой набросился на меня, и я перебросил его через голову. Мне удалось удержать Вильгельмину, и я выстрелил один раз в упор.
  
  
  
  . Первый мужчина судорожно подпрыгнул и упал. Второй попытался отползти и достать свой пистолет. Мой выстрел попал ему в грудь, и большая 9-миллиметровая пуля ударила его о стену.
  Я начал поворачиваться, когда пришел удар. Я мельком увидел приближающуюся ко мне огромную ногу и полуобернулся, но удар попал мне в затылок. Если бы я не стоял на коленях, это разорвало бы мне мышцы шеи. Я пролетел через комнату и приземлился на мертвеца у стены. Вильгельмина выскользнула из моей руки под стол, и сквозь остекленевшие глаза я увидел огромную фигуру, гору человека, гигантского борца сумо, фигурировавшего в краже из Камберленда. Он двигался ко мне, дом с ногами, и мои собственные ноги были определенно неустойчивыми.
  Я напряг мышцы, чувствуя, как они вяло реагируют, когда моя голова звенела, как гонг, а шея пылала болью. Я подошел к нему с пола, развернувшись влево, но я не успел вовремя, потому что я все еще кружился. Удар пришелся ему по скуле, и он отмахнулся от нее, как будто это был укус комара. Огромные руки схватили меня, и я потянулась, чтобы найти его лицо, но почувствовала, как меня поднимают и швыряют в стену. Я ударил так сильно, что штукатурка треснула. Я упал на пол, качая головой, отчаянно цепляясь за сознание и ожидая еще одного удара, который оторвет мне голову. Смутно я услышал зов девушки.
  «Готово», - услышал я ее голос и ответное ворчание борца. Его шаги затихли, и я оттолкнулся от стены, перекатился на бок и уставился волнообразно через пол. Я заметил Вильгельмину под столом, протянул руку и схватил «люгер». Споткнувшись всего один раз, в голове все еще звенел, а в шее свирепо болела, я рванулась к входной двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рита Кенмор исчезает на заднем сиденье «Шевроле».
  Сумо Сэм, сидевший с другой стороны машины, увидел, как я, спотыкаясь, вылетел из дома и выстрелил в него. Он пригнулся, когда пуля разорвала веревку на крыше машины, над которой он возвышался. Мой выстрел ответил, и я ударился о землю, перевернулся и, подойдя, увидел, как черный «Шевроле» с ревом удаляется от обочины. Я сделал еще один выстрел, но попал только в ствол.
  Ругаясь, я вскочил на ноги и побежал к синей Кугуар, которую припарковал вокруг квартала. Добравшись до конца дома, я вспомнил убийц в лесу и нырнул на землю. Вглядываясь назад в лес, я увидел столб дыма, который все еще держался на самом краю. Трое убийц прошли через это, но они собирались вернуться в лес. Они видели, как взлетел черный Chevy, и их работа была закончена. У меня не было времени преследовать их. Черный Chevy вмещал все важные детали.
  Я нырнул в «Пуму», и она с ревом замкнула круг. Я мельком увидел заднюю часть Chevy, когда они завернули за угол, и поставил педаль газа на пол. Дойдя до поворота, я сел на два колеса, прислушиваясь к визгу. Я увидел, как их хвост повернул за другой угол, и пошел за ними. Теперь я мог видеть их впереди; они свернули на асфальтированную служебную дорогу, которая проходила параллельно более многолюдной скоростной автомагистрали. Управляя одной рукой, я включил рацию и услышал, как раздался потрескивающий голос Хока.
  «Это я, Ник, - сказал я. «Нет времени объяснять. Вызовите сигнал тревоги, чтобы остановить черный седан Chevy, направляющийся на север по служебной дороге вдоль скоростной автомагистрали». Я нажал кнопку «выкл».
  "Понятно", сказал Хоук. Я снова включился. «Шевроле» проехал по крутому повороту.
  «Подожди», - сказал я, роняя инструмент на сиденье рядом со мной, чтобы схватиться за руль обеими руками, пока я вылетал из машины за угол. Задняя часть автомобиля расширилась, но мне удалось не заметить уличный фонарь.
  «Норберт-роуд», - крикнул я в рацию. «Запад на Норберт-роуд. Будьте наготове. Снова и снова».
  Я нажал ногой на педаль газа и почувствовал, как машина прыгнула вперед. Черный «шевроле» ехал на отметке девяноста, и Норберт-роуд представляла собой череду поворотов. Половину времени я терял их и знал, что они там, только по крику их шин, когда они выходили на поворот. Затем я на мгновение их видел, до следующего поворота.
  В «шеви» был гигантский японец, старый сумо Сэм, а также двое мужчин поменьше и Рита Кенмор - более семисот фунтов веса, чтобы удержать его против моих девяноста. Из-за этого они немного выиграли на каждом повороте. Я взревел вокруг резкого поворота и чуть не попал в штопор, колесо яростно боролось со мной. Когда я вытащил из него и сразу пошел, их не было видно, и я нахмурился. Но был еще один поворот, легкий, прямо впереди, и я красиво прорезал его, проехав по прямой, не сбавляя скорости. Черного «шеви» по-прежнему не было видно. Я проехал еще несколько сотен ярдов и нажал на педаль тормоза, и я резко остановился. Двигаясь задним ходом, я быстро повернул и направился обратно той же дорогой, проклиная ветер.
  
  
  
  
  
  Проем был справа от меня, небольшой вход в длинном деревянном заборе, который я раньше даже не видел. Это было единственное возможное место. Они, должно быть, вошли туда. Я свернул в подъезд и обнаружил, что спускаюсь по крутому грунтовому склону. Машина ударилась о дно, подпрыгивая, как детская коляска, и я вылетел из двери с рацией в руке. Я находился внутри огромной строительной площадки с большими штабелями водопропускных труб и стальных балок, огромными генераторами, все еще стоящими на своих деревянных салазках, стальным каркасом полдюжины строений, грунтовыми дорогами и тропинками во всех направлениях. Но не было черного «шеви». У них было много мест, где можно спрятаться.
  Я поднял рацию, чтобы говорить с контролем, когда выстрелы раздались с трех разных сторон. Я чувствовал, как ветер слизней рвался в воздух и врезался в металл «Пумы». Я наполовину поскользнулся, наполовину нырнул к земле, когда одна пуля попала в рацию в моей руке. Инструмент разбил инструмент, я закрыл глаза и отвернулся, когда маленькие кусочки металла упали мне в лицо.
  Я чувствовал, как крошечные струйки крови текут по моей правой щеке, но это не было ничем. Это была моя рука, онемела и покалывала, как будто я спал на ней несколько часов. Рация выскользнула из моих онемевших пальцев, когда вторая группа выстрелов эхом отозвалась в углублении. Я подкатился под машину и почувствовал, как пуля сморщила мою ногу. Я хотел вытащить Вильгельмину и открыть ответный огонь, но моя рука и рука все еще онемели. Я не мог держать водяной пистолет. Из-под машины я услышал топот ног, бегущих по земле, а потом увидел, как они идут к машине с обеих сторон.
  Я перекатился на спину и, вывернув руку, левой рукой дернул «Люгер». Я только что освободил его и услышал, как рев двигателя ожил. Бросив «Люгер», я перевернулся на живот, когда машина двинулась назад, трансмиссия задела мне висок. Водитель повернул колесо, и я увидел, как рама переместилась вправо, а задние колеса врезались в землю и мчались на меня.
  Я бросился влево, и правое заднее колесо царапнуло мне плечо, когда оно пролетело мимо, и затем машина больше не была на мне, но я услышал скрип тормозов и стук передач, когда водитель включил задний ход. . Я приподнялся с земли, когда Пума стреляла в меня. Я снова нырнул, расплющившись, вжимаясь в землю, и закричал от боли, когда трансмиссионный вал задел мои лопатки. Водитель остановился прежде, чем полностью обогнал меня, снова включил передачу и рванул вперед. Я остался расплющенным, и машина снова вылетела надо мной. На этот раз я собрался и нырнул вперед, перекатившись в сальто. Я как раз подошел к концу, когда почувствовал, как огромные руки схватили меня за плечи и подняли меня.
  Мне удалось поставить одну ногу достаточно твердо, и я полуобернулся, чтобы увидеть гигантского японца и за ним, мою Кугуара с человеком, выходящим из него. Я попытался нанести ответный удар здоровяку, но он швырнул меня вниз, как мешок с картошкой, и я приземлился наполовину над деревянным ящиком. При всех своих размерах японец был быстр, как кошка, и он был на мне, когда я ударился о ящик. Я замахнулся, но он отразил удар дубовой рукой, и его контрудар отправил меня в полет.
  Я приземлился сзади на шею, сделал переворот и увидел красивые розовые, желтые и красные огоньки. Я покачал головой и выпрямился и обнаружил, что в рефлекторном действии Хьюго был у меня в руке, и я бился короткими порочными дугами. Но я разрезал только воздух, и я услышал звук заводного двигателя автомобиля, знакомый звук.
  Покачав головой, чтобы прояснить ситуацию, я увидел, как мой синий Cougar взлетел по грунтовой рампе. Я оббежал край ящика и упал на землю, где лежала Вильгельмина. Я выстрелил в них, больше разочаровавшись, чем что-либо еще, когда они исчезли за рампой выхода. Я услышал звук удаляющейся машины и положил «Люгер» обратно в кобуру.
  Они были в бегах, и Хоук приказал полицейским искать черный «шевроле». Решил поступить так же и нашел свою машину за длинным генератором. В нем оставили ключи. Я пригнал его со строительной площадки по Норберт-роуд. Над головой появился полицейский вертолет, и я помахал ему. Через несколько минут меня окружили мигающие желто-красные огни и кордон полицейских крейсеров. Я вылез из машины, быстро поговорил, и они разрешили мне связаться с Хоуком по рации. Я исправил ситуацию и дал им новое описание синей кугуара.
  «Черт возьми, друг», - скривился один полицейский. «К настоящему времени они могли улететь в любом чертовом направлении».
  «Ищите и найдете», - сказал я. Он посмотрел на меня с отвращением, закрывая дверь своей патрульной машины. Я вернулся в черный «шевроле» и направился к дому в Карловых Варах. Я просматривал каждый чертов дюйм и смотрел, дает ли это что-нибудь. До сих пор идеалистичный, искренний и преданный дядя Риты Кенмор, стремящийся заставить мир слушать, был ответственен за четыре смерти
  
  
  
  
   - двух охранников при операции в Камберленде, а теперь и двух агентов ФБР. Но это тоже фигурировало. Я давно узнал, что нет ничего более грубого, чем идеалист, который думает, что он положил руку на свет истинны. Ничего не имеет значения, кроме его поисков.
  * * *
  Я думал о девушке, подходя к дому в Карловых Варах, совершенно уверенный, что она не знала, как глубоко ее дядя закопался. Может быть, она не узнает, пока не станет слишком поздно. Или, может быть, она узнает и посмотрит в другую сторону.
  Я подъехал к дому и медленно вышел. Мое тело протестующе закричало, каждый мускул. Это заставило меня вспомнить, что мне нужно не только найти смертельный вирус, но и свести счеты. Входная дверь была открыта, и я начал со спальни девушки, где я увидел открытую дорожную сумку на кровати. Очевидно, она просто бросила туда несколько вещей, потому что большая часть ее одежды все еще лежала в шкафу, а некоторые вещи лежали на полу. Я собирался выйти из комнаты, когда мой взгляд заметил блеск серебра, и я потянулся, чтобы взять небольшой предмет, похожий на медальон или брелок. Несколько звеньев свободно свисали с круглого серебряного предмета. В металл был вставлен кусок чего-то вроде слоновой кости или кости. Кто-то вырвал его и бросил в спешке, чтобы собрать вещи Риты Кенмор. Я положил его в карман и начал осматривать остальную часть дома.
  Это не показало абсолютно ничего, пока я не добрался до маленькой комнаты, не более чем закуток, с крошечным письменным столом и несколькими полками. На полках лежали большие, скрепленные связки корешков в клетку; в ящике стола я нашел чековую книжку с тремя отверстиями. Когда я внимательно изучал корешки чеков, внезапно стало ясно, почему Карловы Вары жили в этом ветхом старом доме.
  Его ежемесячная зарплата тщательно вводилась каждый раз, и после ввода случайного набора чеков разной суммы выписывались на счет в банке на Хоккайдо, Япония. На некоторых корешках были загадочные примечания: оплата; легковые автомобили; еда. Большинство из них не получило никаких объяснений. Но когда я провел быстрый подсчет, я увидел, что за последние несколько лет на это было потрачено огромное количество денег. Сказать, что он просто засолил его, было слишком простым объяснением. Все пахло подготовкой, деньгами, отправленными кому-то или куда-то для использования на определенное событие или время.
  Я просто собрал все окурки под мышкой, чтобы взять их и бросить Хоуку на колени, когда это случилось. Подо мной взорвался весь проклятый дом. Забавно, когда такие вещи случаются, то, что вы вспоминаете и замечаете первым, я слышал рев взрыва, как извержение вулкана, и я слышал, как я ругаюсь, когда меня катапультировали вверх и вылетали из маленькой комнаты.
  "Ублюдки!" Я крикнул, ударившись о дверной косяк, и поплыл по коридору. «Они оставили бомбу замедленного действия». Я был достаточно сознателен, чтобы распознать эту вещь на короткое мигающее мгновение, а затем лестница поднялась, чтобы встретить меня, когда я приземлился на них. Когда топка взорвалась, раздался второй взрыв. Я почувствовал, как мои легкие сжимаются, когда меня ударил поток турбулентного отравленного воздуха. Я почти припоминаю, как на меня падали большие куски штукатурки и дерева и пытались прикрыть мою голову руками, а затем тьма охватила меня, когда резкая боль пронзила мою голову.
  Я очнулся, вероятно, не более чем через несколько минут, и мои затуманенные глаза, наконец, сосредоточились на сцене с обломками и обломками. Но хуже того, когда я лежал там, мой разум медленно ориентировался в том, кто я такой и почему я лежал среди всех этих обломков, я почувствовал горячий воздух и увидел оранжевое пламя пламени. Было очень жарко, ужасно жарко, и, когда я поднялся на четвереньки, я увидел, что это место было пламенем. Я упала на первый этаж, когда обрушился второй этаж, что спасло мне жизнь. Теперь крыша превратилась в второй этаж с языками огня, вылизывающими из отверстий в обломках. Меня окружало возвышающееся пламя, которое продвигалось к середине обломков и ко мне.
  Я завязал платок вокруг лица, когда начал кашлять. Это был небольшой, почти бесполезный жест, но секунды становятся ужасно драгоценными, когда кажется, что жизнь ускользает. Ветер откуда-то, вероятно созданный вакуумом самого огня, выпустил длинный язык пламени через щебень прямо в меня. Я отпрянул и почувствовал, как пробиваюсь сквозь разбитые половицы. Я схватился за них, на мгновение зацепился за один осколок, а потом он тоже уступил. Но он продержался достаточно долго, чтобы остановить мое падение, и я невредимой приземлился на пол подвала.
  Место задыхалось от дыма и пыли от взорвавшейся печи, но мне удалось разглядеть свет в дальнем углу. Я перелез через скрученные трубы и бетонные блоки к нему и почувствовал движение в воздухе. Это было похоже на вид воды для иссохшего человека, и я надавил, разрывая
  
  
  
  
  ногу на куске зазубренного металла. Внезапно передо мной появился солнечный свет и воздух, все еще наполненный удушающей пылью, но, тем не менее, воздух из заднего входа в подвал, и я выскочил на открытое место, все еще чувствуя тепло пламени позади себя. Я упал на траву и лежал там, хватая ртом воздух, когда я услышал приближающиеся сирены пожарной машины. Я поднимался на ноги с носовым платком, который все еще свисал с моего лица, когда они откатились к передней части дома, теперь представлявшего собой лишь ревущую башню пламени.
  «Внутри никого нет», - сказал я мужчинам, стирая страх в их глазах. Когда они начали поливать ад водой из шланга, я забрался в «Шевроле», разорванный, болящий, истекающий кровью из-за десятков порезов и синяков, и безумный как черт.
  Я остановился, чтобы позвонить Хоку из придорожной телефонной будки. Он сказал мне пойти ко мне, накормить, а затем прийти в офис.
  «Я буду здесь», - сказал он. «Мне принесли детскую кроватку, и я останусь здесь, пока все не закончится, с этой Всемирной конференцией по лидерству, а теперь с этим проклятым делом».
  Я повесил трубку и медленно поехал к себе в квартиру. Долгая горячая ванна, за которой следовали долгий холодный мартини, творили чудеса для тела и души. Сразу после обеда я добрался до офиса Хока в штаб-квартире AX. Он стоял у эркера, глядя на кружащиеся внизу транспортные потоки, и жестом указал на меня, когда я вошел. Я подошел к нему, чтобы встать рядом, глядя на глубокие усталые морщинки на его лице.
  «Мы похожи на этот поток, Ник, - сказал он. «Хождение по кругу, без конца, только все больше и больше кругов». Он повернулся и сел. Я сел на стул напротив него. «Вы не поверите, что мы затеяли с участием Всемирной конференции лидеров. Мы раскрыли заговоры против шести разных президентов и мировых деятелей с целью воспрепятствовать их участию в Конференции. Конференция подтолкнула к действию все психи и профессиональные группы. А теперь этот Карлсбад и его проклятый смертоносный штамм. Это лучший из них, Ник, потому что он затрагивает весь мир, и это был наш вирус, из наших запасов "
  "Кто-нибудь раскопал что-нибудь в информации о контрольной корешке, которую я дал вам по телефону?" Я спросил.
  «Наши люди в Токио зацепились за это», - сказал он. «Счет был закрыт три дня назад. Им пользовался господин Кийиши, которого описывали как крупного человека».
  «Это цифры», - пробормотал я.
  «Поскольку Карловы Вары планировали это с международными контактами и, возможно, планировали нанести удар по кому угодно где угодно, президент приказал мне установить определенные контакты. Я установил их, но могу только скрестить пальцы».
  «Вы потеряли меня, шеф, - признал я.
  «Мы открыли это для руководителей каждой крупной разведывательной службы на основе международного сотрудничества и просвещенных личных интересов», - сказал Хоук. «Я хочу, чтобы вы присутствовали на встрече, запланированной на восемь часов утра в Белом доме завтра утром. Прибывает Ардсли из британской разведки. Там будет Нуташи из Японии. Клод Майнон из Французской службы разведки, Манучи из итальянской контрразведки, Адамс из Канадская служба безопасности и русские посылают Остров советской специальной разведки ".
  «Довольно внушительный массив», - прокомментировал я. «Я сохранил лучшее из всех», - сказал Хоук. «Китайские красные посылают Чжун Ли».
  Я присвистнул сквозь зубы. "Как, черт возьми, ты это сделал?"
  «Поскольку председатель Мао присутствует на Всемирной конференции в Организации Объединенных Наций, они не могут позволить себе, чтобы что-то пошло не так», - сказал Хоук. «Они не знают, и мы тоже, что Карловы Вары, возможно, не попытаются проиграть X – V77 китайскому руководству. Если его план состоит в том, чтобы поставить Америку в затруднительное положение, это наверняка будет способ сделать это».
  «И такой хитрый старый мистер Биг из китайских красных выходит из своей норы на дневной свет», - размышлял я вслух. «Это должно быть какое-то первое». Я встречал и побеждал многих специалистов Чун Ли, но великий мастер красной китайской разведки всегда был призрачной фигурой на заднем плане, недосягаемой, почти невидимой.
  "Как вы думаете, это сработает?" - спросил я Хоука. «Как вы думаете, мы все можем сотрудничать, когда все будут подозревать и насторожиться, чтобы не допустить утечки своих секретных материалов?»
  «Я думаю, что да», - сказал Хоук. «Чун Ли уже предпринял шаги, чтобы защитить себя. Мы узнали, что наш консул в Гонконге был взят под охрану в какое-то тайное поместье. Конечно, они ничего нам не сказали, но они знают, что мы получили сообщение. "
  Я полез в карман и вытащил маленький предмет, который я нашел в Карловарском доме до взрыва. Я бросил его Хоуку.
  «Посмотрим, сможет ли кто-нибудь из них помочь нам с этим», - сказал я.
  Хоук осмотрел его. «Мне кажется, это фрагмент кости», - сказал он о материале, заключенном в серебряный круг. «Что ж, посмотрим, смогут ли они рассказать нам об этом завтра».
  Я встал. «Восемь утра, Белый дом», - сказал я, и старый лис кивнул, его глаза устали.
  "И никаких следов Карлсбада и других?" - спросил я, направляясь к двери. "Они только что встали и исчезли в воздухе ".
  
  
  
  
  
  «Ей-богу, кажется, это так», - сказал Хоук резко и сердито. «Мы наблюдаем за каждой крупной магистралью, за каждым железнодорожным и автобусным вокзалом, в каждом крупном аэропорту. Может, они где-то отсиживаются. Если нет, то они проскочили. В любом случае, это грозит неприятностями».
  III
  Всю ночь и до рассвета они летели к берегам континентальной части Соединенных Штатов. За каждым из них постоянно наблюдали с помощью радиолокационного контакта, и на заранее подготовленных контрольно-пропускных пунктах давали разрешение. Каждого из них встретил американский самолет-фантом и сопроводил на Эндрюс-Филд за пределами Вашингтона.
  Первым прибыл Ардсли из Британии на Lightning F.MK-3, который двигался низко и быстро, но наши мальчики подобрали его примерно в четырехстах милях к востоку от Новой Шотландии. Француз Майнон прибыл на «Дассо Мистер-4А» и был встречен примерно в трехстах милях над Атлантическим океаном. Японец прибыл на Гавайи на Fuji Jet Trainer T1F2 и был переведен на большой самолет Boeing Jet до конца поездки.
  Русский Остров совершил серию коротких прыжков на МИГ-19, специально построенном для него и пилота, и большую часть пути его сопровождали российские истребители-дальнобойщики. Мы подобрали его после того, как он получил разрешение на посадку в Гуз-Бэй, Ньюфаундленд. Китайский красный, Chung Li, был допущен к посадке в Фэрбенксе, Аляска, в большом российском транспорте Ильюшина. Оттуда мы сопроводили его большой самолет в Эндрюс.
  Я взял такси и застрял в пробке на Пенсильвания-авеню. Когда я приехал, они все были там, и климат был чем-то особенным, вроде вежливого отвращения. Остров, которого я видела раньше, дородный, с толстой шеей и твердыми голубыми кварцевыми глазами. Он был известен как крутой человек во всех отношениях и выглядел соответствующим образом. Мой взгляд скользнул по остальным: Ардсли расслабился, непринужденный, каким может быть только британец, но все же казался четким; Клод Майнон, француз, хитрый, с быстрым взглядом; наши двое из армейской разведки. Я сосредоточился на Чанг Ли.
  Красный китаец, казалось, ждал, чтобы встретить мой взгляд, и кивнул мне. У него было круглое мягкое лицо, почти пухлое, очень похожее на лицо его босса Мао Цзэ-дуна. Он не выглядел на хитрого и умного шпионского шефа, но тогда, как я подумал,так тоже не выглядел Хоук, стоявший в вде баптистского священника Новой Англии. Когда я вошел в комнату, Хоук представил меня, но заговорил только Чунг Ли.
  «Я действительно рад, Картер», - сказал он мягким голосом, почти с шипением. «Я часто задавался вопросом, как ты выглядишь. Кто-то задается вопросом о человеке, который доставил ему столько хлопот».
  Он улыбнулся улыбкой Будды, очаровательной, но смертоносной.
  «Надеюсь, ты не разочарован», - сказал я, возвращая его очарование. «Ни в малейшей степени», - ответил Чанг Ли, и я увидел, как его маленькие темные глаза вглядывались в каждую грань моего лица. Когда он посмотрел на меня, у меня появилось ощущение, что меня визуально компьютеризируют и каталогизируют. Я знал, что мягкая округлость его лица была естественной маской для скрытой за ним жестокой жесткости.
  «Джентльмены, - сказал Хоук, - я буду краток. Нет смысла притворяться, что мы все встречаемся здесь как друзья. Мы здесь только потому, что в данном случае наши интересы совпадают».
  «Мы здесь из-за опасности, которую ваши явно очень плохие меры безопасности подвергли миру», - прорычал Остров. Хоук и глазом не моргнул.
  «Я уверен, что вам часто хотелось, чтобы они были беднее, чем они есть», - мягко сказал он. Голубые кварцевые глаза Острова стали еще холоднее.
  «Флакон из нашего запаса Bacteriological Warfare, известный как X – V77, - продолжил Хоук, - представляет собой смертельный штамм, полученный из серии ботулизмов. Он заражается воздухом и растет в любых климатических условиях, требуя только организма-хозяина. поэтому просто превентивных мер в отношении руководителей вашей страны будет недостаточно.
  «Агент N3 здесь получил задание найти доктора Карлсбада и вирус. Думаю, вы все согласитесь, что в мире нет лучшего полевого агента. Но время очень важно. Любая помощь, которую вы можете оказать, будет Помогите всем нам. Пока X – V77 не будет возвращен нам в целости и сохранности, мы все вместе. Здесь никто не ожидает, что кто-то еще раскроет секреты, но в рамках этих рамок мы должны сотрудничать. Я расскажу вам все, что мы знаем к данному моменту."
  Когда Хок информировал комнату, я подумал про себя, какая концентрация мощной шпионской информации была собрана здесь, в этой комнате в Белом доме. Когда Хоук закончил, он взял лист бумаги.
  «Об этом сегодня утром принял президент Соединенных Штатов», - сказал он. Он взглянул на меня на мгновение. «Это был почтовый штемпель небольшого городка в Айове». Я кивнул, и он вернулся к письму.
  «Мистер президент, - прочитал он, - к настоящему времени я надеюсь, что вы связались с лидерами всех крупных держав и сказали им, что вместе вы должны уничтожить все запасы бактериологической войны. Если вы этого не сделали, у вас будет лишь короткое время. прежде чем я продемонстрирую весь эффект ужаса, который вы навлечете на мир. Я буду ожидать действий, Я буду ожидать действий, и я выслушаю системы общественной связи и прессу, чтобы получить ваш ответ. Джозеф Карлсбад ».
  
  
  
  
  
  Хоук передал письмо, передав его первым Манучи, итальянцу, стоявшему ближе всех к нему.
  «Возможно, нам следует устроить публичное шоу того, что он говорит», - вызвался Ардсли из британской разведки. «Все наши правительства объявляют, что мы уничтожаем наши ветви и материалы для бактериологической войны».
  «Он не дурак, этот Карловы Вары», - сказал Остров. «Ему нужно больше, чем слова».
  «Боюсь, я согласен с генералом Островом в этом, - сказал Хоук. «Он, очевидно, тщательно спланирован и с помощью. Он, вероятно, может остаться, где бы он ни скрывался, и ждать, пока мы предоставим доказательства».
  - А вы, джентльмены, не могли бы показать ему доказательства, а? - сказал Клод Майнон с хитрой улыбкой на лице. «Это означало бы фактически уничтожить ваше оружие бактериологической войны».
  Никто ничего не сказал, ни Ястреб, ни Остров. Я не мог не улыбнуться про себя. Француз задел одно из нежных мест.
  «А пока давайте сконцентрируемся на восстановлении X – V77», - наконец сказал Хоук. Он бросил маленький круглый серебряный предмет с вставленной в него слоновой костью или костью на стол.
  «Это единственное существенное зацепление, которое нашел агент N3», - сказал он. "Может ли кто-нибудь из вас помочь нам с этим?"
  Я наблюдал, как мужчины подошли ближе к столу и посмотрели на фигуру. Ардсли, Майнон, итальянец и Остров покачали головами. Японец Нуташи подобрал его и внимательно изучил. Я видел, как Чун Ли наблюдает за ним сквозь щелочки глаз с терпеливым, почти забавным выражением лица.
  «Это опознавательный знак», - сказал Нуташи. «Мы понимаем, что используется небольшим тайным обществом, полурелигиозным, практикующим человеческие жертвоприношения. Материал в центре - человеческая кость от жертвы бомбардировки Хиросимы, несомненно, все еще слегка радиоактивная. Религиозные аспекты общества сосредоточены вокруг катастрофы в Хиросиме . "
  «Конечно, земля группы Карловы Вары могла получить материальную помощь», - сказал я. «Например, место, чтобы спрятаться».
  Нуташи положил серебряную монету обратно на стол, и Чунг Ли протянул руку и поднял ее, болтая за несколько оставшихся звеньев, прикрепленных к ней. «Майор Нуташи в целом прав насчет этой группы», - сказал он своим мягким шипящим голосом. «Мы однажды связались с ними, чтобы оценить их возможное использование в наших целях».
  Я видел, как напряглись челюсти Нуташи, но он сохранял внешнее спокойствие. Чун Ли продолжил, его мягкие, нежные тона были отчетливо видны в тишине комнаты. «Однако мы обнаружили, что их слишком мало и они сильно дезорганизованы. Но в течение прошлого года мы слышали, что их число увеличилось и что они, кажется, приобрели новую силу. Как ни странно, это привело к их углублению в подполье. "
  Я мысленно видел все эти корешки чеков Карловых Вар. Если эта группа приобрела новую силу, то хотя бы часть этого была за счет средств Карловых Вар.
  "Вы говорите, что они ушли глубже под землю?" Я спросил. "Вы имеете в виду, что вы больше не знаете, где они?"
  «Только то, что они где-то на Курильских островах», - ответил Чун Ли. «В каком-то древнем буддийском храме»
  «Тогда это наш следующий шаг», - сказал Хоук. «Картер поедет туда и попытается найти их. Все указывает на то, что работает с этой группой. В любом случае, это все, что у нас есть, и мы так хорошо с этим справляемся».
  «Мы сделаем вас одним из японских рыбаков, которые каждый день ловят рыбу у Курильских островов», - предложил Нуташи. «Это гарантирует, что вы войдете без подозрений».
  «А если я получу Карловы Вары и мне понадобится резервная сила?» Я спросил.
  Остров откашлялся, и я увидел, что ему потребовалось некоторое усилие, чтобы сказать свое слово. «У нас есть… э-э… количество подводных судов в этом районе», - признал он. «Мы могли бы заставить их действовать по твоему указанию».
  Ястреб действительно сиял. «Звучит очень хорошо, господа». Он улыбнулся. «Конечно, мы согласны с тем, что всем будет немедленно сообщаться обо всех событиях. Мы разработаем процедурные операции. Тем временем, Ник, тебе лучше перейти к спецэффектам. Стюарт ждет тебя».
  Я принял их всех, кивнув, и на мгновение остановился, чтобы встретиться глазами с Чон Ли. Возможно, он думал о том, сколько раз я разрушал его планы и уничтожал его лучших людей. Возможно, он думал о том, как он хотел бы избавиться от меня прямо сейчас. В любом случае, его маленькие темные глаза отражали смертоносное веселье, и я знал, что для Чон Ли это сотрудничество было не более чем мгновением. Его глаза, казалось, говорили, что он с нетерпением ждет скорейшего возобновления нашей битвы. В любое время, когда ты будешь готов, я позволил собственным глазам ответить и развернулся.
  Я оглянулся на величественные черты Белого дома, когда вышел на улицу. С 1800 года в этом почтенном здании было много исторических встреч, но ни одна из них не была более важной и необычной, чем та, которую я только что покинул. В офисах AX Стюарт встретил меня в дверях огромных лабораторий спецэффектов. «На этот раз для тебя нет ничего необычного, Ник, - сказал он своим обычным профессорским монотонным тоном, - Шеф сказал, что проблема будет со связью».
  "Одна из проблем,
  
  
  
  
  "Я поправил его." Есть что-нибудь в линейке репеллентов от микробов? "
  Стюарт проигнорировал меня, что он обычно и делал. Он всегда был похож на наседку, которая заботилась о своих продуктах узкоспециализированного разрушения, и я знала, что он считал меня непочтительным, на самом деле я не осуждала его фантастически умные смеси. Черт, они не раз спасали мне жизнь. Я просто подумал, что ему следует меньше относиться к ним свято, тем более, что они были чертовски нечестивыми.
  Стюарт остановился у одного из столиков с белым верхом, где пояс и пара носков были аккуратно поставлены рядом.
  "Что-то новенькое в мужской одежде?" - спросил я, и он позволил себе мимолетную улыбку. «Я бы хотел увидеть куртку с тремя пуговицами в тихой клетке», - пошутил я.
  «Надень этот пояс», - сказал Стюарт. «Сначала нажмите на центр пряжки сзади». Пряжка была толстой серебряной с узором в виде завитка спереди. Когда я нажал на заднюю часть, задняя часть скользнула в сторону, и я обнаружил, что держу квадратную панель с крошечной решеткой в ​​центре.
  «Микроэлектроника», - сказал Стюарт. «Это крошечный набор для отправки. Никакого приема. Только передача. Шеф сказал, чтобы он поместил его во что-то, что они не захотели бы у вас отнять».
  Когда я посмотрел на маленькое устройство, он поднял небольшую пачку размером с пачку сигарет королевского размера. «Это идет с поясом», - пояснил он. «В передающем блоке недостаточно мощности, чтобы нести какое-либо значительное расстояние. Но в этом маленьком рюкзаке много. Положите его где-нибудь в пределах мили от того места, куда вы собираетесь, переверните переключатель сбоку, и блок получать ваши сигналы от передатчика ремня. Затем он будет передавать их на расстояние до двухсот миль. Он также водонепроницаем ".
  Я поменял ремни после того, как задвинул заднюю панель пряжки на место, когда он протянул мне носки. «Нет необходимости надевать это сейчас», - сказал он. «Внутри декоративных ребер по бокам они содержат взрывную проволоку. Просто приложите спичку ко всему носку, и вы получите достаточно для одного хорошего взрыва из каждого».
  Я сунул носки в карман. «Пришлите мне дюжину в коричневом и дюжину в синем. Надеюсь, никто не дразнит меня, пока я ношу их». Суровое лицо Стюарта оставалось невыразительным, и я решил, что у него никогда не разовьется чувство юмора. Я ушел и поднялся наверх в офис Хока. Мне было приказано подождать и подождать. У симпатичной вещички в приемной были имя, телефон и адрес, по которому она жила одна. Я получил все три до того, как вернулся Хоук. Я последовал за ним во внутренний кабинет.
  «Вы присоединитесь к майору Нуташи на Эндрюс Филд через два часа, - сказал Хоук резким тоном. «Вас обоих доставят на Хоккайдо. Там его люди подготовят вас к разведке Курильских островов. Флот из четырех русских преследователей подводных лодок класса SOI будет стоять у Курил. Мы решили не использовать подводные лодки из-за их Отсутствие палубных орудий, которые могут вам понадобиться. Кроме того, эти подводные охотники могут перемещаться, пристегнувшись. Остров сказал, что при необходимости под поверхностью будут стоять три патрульные подводные лодки класса W. Чунг Ли дал нам специальную частоту, на которой можно связаться с ним напрямую Он согласился, чтобы все прибрежные силы Китая были предупреждены о любых необычных действиях, таких как попытки Карловых Вар добраться до материковой части Китая на лодке. В радиосвязи с кем угодно используйте кодовое название Operation DS ».
  Хоук замолчал, и его губы сжались. «Остальное зависит от тебя, Ник», - сказал он. «Все это фоновое сотрудничество не будет стоить ни черта, если вы не доберетесь до Карловых Вар. Все согласились оставаться в тени и ждать от вас вестей. его быстро, не беспокоясь о том, что его остановят. Просто проясните свои действия в Операции DS ".
  «Достаточно хорошо», - сказал я. «Все это при условии, что Карловы Вары не отсиживаются прямо здесь».
  «О, я забыл упомянуть, - сказал Хоук. «Мы почти уверены, что он уехал из страны. У нас есть отчет о серии из шести частных самолетов, оставленных заброшенными отсюда в Портленд. Каждый самолет был зарезервирован у разных чартерных рейсов более месяца назад, и все они были зарезервированы мистером Кийиши ". Я поморщился. Снова это имя. Они организовали серию коротких прыжков и прыжков по стране, каждый раз меняя самолеты, просто чтобы перестраховаться. Пришлось признать, аккуратно.
  «Мы думаем, что они проскользнули мимо наших людей в Портленде и улетели за границу на коммерческом авиалайнере», - заключил Хоук. Он встал и пошел со мной к двери.
  «Дело не только в том, чтобы заполучить Карловы Вары», - сказал он. «Если X – V77 будет выпущен на свободу в процессе, мы потеряем все».
  «Вы говорите, что я должен двигаться быстро и сильно, медленно и осторожно», - усмехнулся я. «Скажи мне, как я это делаю, о Мудрый».
  Я должен знать, что нельзя недооценивать старую лису. «Представьте, что вам нужна одна из самых тяжелых блондинок», - сказал он. "Это вернется к вам".
  IV
  Курильские острова были переданы России по Ялтинскому соглашению и до сих пор являются больным местом для японцев. Японцы до сих пор ловят рыбу в своих богатых водах, несмотря на контроль русских, а маленькие и выносливые жители
  
  
  
  
  независимые рыбаки - постоянная проблема для Советов. Протянувшись от самого конца Японии до длинного Срединного пальца, направленного вниз из России, острова уносятся холодными течениями Берингова моря и проводят много дней в леденящем кровь тумане.
  В одном небольшом однопарусном рыболовном дори трое японских рыбаков вытащили полные сети и поставили новые, переместив свое маленькое судно близко к берегам острова. Один из них был сутулым, но все еще сильным и способным стариком, другой - его сыном, молодым и опорой лодки. Третий человек был большим для японца. На самом деле он даже не был японцем - это был я, Ник Картер.
  Я оставался сгорбленным, как и другие, в той же рабочей одежде из клееной кожи, под которой я носил длинную японскую рубашку с короткими брюками до колен. Мои глаза имели восточную складку, моя кожа имела слабый янтарный оттенок, и я знал, что с легкостью сойду за очередного рыбака для любого, кто смотрит с берега. Майор Нуташи объяснил двум рыбакам, что они должны выполнять свою работу как обычно, но делать то, что я им приказываю, как бы странно это ни звучало.
  В первый день мы ловили рыбу в утренние часы, покрытые туманом, а затем вяло плыли вокруг, пока прогорало солнце. Когда это происходило, они чинили сети, а я копался на дне дори и обследовал острова, пока мы двигались внутри и вокруг них. Я поблагодарил Бога, что по большинству из них не так уж много можно было исследовать, иначе мы все равно будем исследовать, когда истечет время.
  Был конец второго дня, и солнечные лучи низко двигались по воде, когда мы проезжали мимо небольшого острова с пеленой деревьев, возвышающихся в ста ярдах от берега. Я поймал внезапную вспышку солнца, отражающуюся в бинокле.
  «Просто продолжай плыть мимо», - тихо сказал я со дна лодки. Старик кивнул, когда мы двинулись дальше, а затем медленно кружил, как будто возвращаясь. Когда мы снова проезжали остров, я сидел, закидывая одну из сетей на носу дори. Еще раз я уловил краткий отблеск солнечного света на очках. Мы шли, пока не наступила ночь, а затем я приказал маленькой дори вернуться и вернуться. Два рыбака не задавали вопросов. Когда мы снова покинули маленький остров, было темно как смоль. Луна еще не взошла достаточно высоко, и я не стал ее ждать.
  «А теперь возвращайтесь в свои дома», - сказал я старику и его сыну, когда я спрыгивал через край дори, оставив с ними клеенки.
  Они серьезно кивнули, и я услышал слабый звук воды, ударившей по бокам дори, когда она повернулась. Я поплыл к темному холму, который был островом, мои туфли были привязаны к поясу, а мои модные носки были засунуты в карман. Приближался прилив и помог мне. Вскоре я почувствовал галечное дно под ногами и выполз на каменный пляж. Я подождал немного, отошел от пляжа и вытер ноги насухо о траву, которая росла на краю деревьев. Потом надел носки и туфли. Звонить босиком - не лучший вариант. Я осторожно двигался между деревьями. Я отошел на сотню ярдов вглубь суши, когда увидел вспышку света.
  Я прокрался вперед, пригнувшись, приближаясь к тому, что оказалось обрушившейся скальной массой, которая когда-то была своего рода храмом. Но разрушение было остановлено новыми каменными блоками, размещенными на стратегических позициях, и деревянными досками, заполняющими дыры. Остатки храма тянулись обратно на расчищенную территорию, и я увидел, что крыша была хорошо отремонтирована, с желобами и водостоками по краям. Из узкого арочного прохода без дверей появилась фигура - искалеченный и деформированный старик. Он зажег факел, воткнутый в настенный держатель, а затем прошел вдоль стены храма, чтобы исчезнуть за спиной. Он был японец или, по крайней мере, восток. Я подождал и увидел, как двое мужчин в монашеских одеждах вышли, собрали дров и вернулись внутрь.
  Сквозь трещины в камнях и досках и в отраженном свете открытого квадрата, бывшего когда-то окном, я видел мерцание факелов изнутри и слышал звуки пения. Если бы Карлсбад был здесь, я должен был признать, что он выбрал адское место, чтобы спрятаться. Если бы его друзья не потеряли этот медальон, мы могли бы потратить десять лет на поиски этого места. Если он здесь, он должен чувствовать себя в безопасности. За исключением наблюдения за рыбацкой лодкой в ​​очках, у них нигде не было охраны.
  Я пересек небольшое пространство к стене храма, когда пение прекратилось. Прижавшись спиной к стене, я проскользнул в темноту арочного дверного проема, а затем вошел внутрь, в область глубоких теней. Пол у входа был грязным, но каменный пол начинался прямо внутри арки. Прежде чем двинуться дальше внутрь храма, я поместил маленький релейный блок питания в глубокую тень дверного проема и щелкнул выключателем. Я слышал голоса внутри, женские голоса, и я мог слышать движение людей.
  Моя рука инстинктивно прижалась к Вильгельмине,
  
  
  
  
  
  в ее кобуре, твердое уплощение Хьюго на моем правом предплечье. Глубоко вздохнув, я двинулся вперед. У меня все было хорошо, пока я не ступил на первый камень за арочным проемом; это был широкий плоский камень, и я узнал, почему не выставили охрану. Эта проклятая штука была на какой-то вертлюжной земле - она ​​перевернулась, и я почувствовал, что меня посылают полутолкнувшись вперед, чтобы сделать грандиозный выход.
  Вильгельмина была у меня в руке, когда мое колено ударилось об пол, и я упал в большую центральную комнату, где фигуры приближались ко мне со всех сторон. Я заметил одну огромную фигуру, обнаженную до пояса, сбоку, но у меня не было времени провести инвентаризацию. Проклиная проклятый камень, я выпустил очередь выстрелов, разбросав их, и я услышал крики боли и тревоги, когда увидел, что три падающих фигуры. Комната была освещена мерцающим светом настенных факелов и заполнена движущимися тенями и почти темными участками. Пока остальные разбежались, я развернулся к дверному проему, на этот раз перешагнув через камень. Когда я вышел на улицу, то увидел, что люди выпивают ром из разных боковых выходов и бросаются на меня. Я выстрелил еще раз и увидел, что еще двое упали. В камне в дюйме от моей головы прозвучал выстрел, я вылил воду из Вильгельмины и побежал обратно в храм, снова перепрыгнув через подвижный камень.
  Мужчины приближались ко мне внутри, в то время как я слышал, как остальные врываются через дверной проем. Я решил не использовать Хьюго. Был хороший шанс, что, как это часто случалось, он останется незамеченным и пригодится позже. Прямо сейчас он просто удалил несколько, а остальные могли достать меня. Их люди, казалось, не боялись быть убитыми - они подходили со всех сторон.
  Я устремился к дальней стене, когда прозвучали два выстрела, просвистевшие мимо моего уха и прозвучавшие, как пушки, в пещеристой внутренней части храма. Я нырнул, упал на пол и снова прибежал. Трое мужчин вошли, чтобы отрезать меня, и я врезался в них, чувствуя, как мои удары бьют по плоти и костям. Двое из них упали. Третий обнял мою левую ногу, и я сильно ударил правой ногой. Я почувствовал, как моя нога ударилась ему в лицо, и руки отпустили. Я изменил курс и попытался добраться до другой стороны большой комнаты.
  Раздался еще один выстрел. Этот выстрел сморщил мой лоб, и я почувствовал острую боль от него, когда он опалил кожу чуть ниже линии роста волос. Я пригнулся, споткнулся и упал, когда меня пронзил еще один выстрел. Я перевернулся, чтобы избежать третьего выстрела, за которым я был уверен. Это произошло, как и огромный японец. Я видел, как его тело заполнило пространство надо мной. У сукиного сына был положительный талант помогать мне, когда я был с ног.
  Я перевернулся, чтобы уйти от него, но он опустил обе руки, сцепив руки вместе, как кувалду. Удар с огромной силой попал мне между лопаток, и я растянулся на полу. Его нога последовала за мной, схватив меня у виска, и я почувствовал, как я прыгаю на два фута в сторону. Еще больше рук подняли на меня дождь. Резкий удар чего-то металлического, вероятно, ствола пистолета, попал мне по макушке. Я увидел пурпурные вспышки, а затем тьма исчезла.
  Это могло быть вечность или всего пять минут, но я начал медленно вырываться из темноты. Когда я начал приходить в себя, я почувствовал мягкое прикосновение мокрой тряпки к моему лицу, прикосновение к глазам, прикосновение ко лбу, затем к щекам. «Это чертовски мило с их стороны», - туманно подумал я. Когда я открыл глаза, я увидел, что они не были нежными, а просто стирали с меня макияж. Старая однорукая женщина натирала мокрой тряпкой.
  Я почувствовал, как мои руки связаны за спиной на запястьях. Мои лодыжки тоже были связаны, и меня прислонили к стене. Позади старухи я увидел лица и формы, когда я начал сосредотачиваться. Глаз в первую очередь выделяет самые важные вещи; в данном случае - огромная форма карловарского японца, его плоть в складках на огромной груди и животе, поистине настоящая гора человека. Рядом с ним, выглядевший тоньше, чем был на самом деле, стоял седой мужчина с ярко-голубыми глазами, а рядом с ним Рита Кенмор, теперь в черных брюках и желтой майке. Я посмотрел на Карловы Вары. По крайней мере, я знал, что он действительно здесь.
  Один из мужчин, стоявших за Ритой, держал Вильгельмину в руке. Я чувствовал, что Хьюго все еще надежно привязан к моему предплечью. Остальные люди в храме собрались полукругом и уставились на меня. Большинство из них были восточными, но не все, и во всех них было что-то странное. В основном мужчины, в группе было несколько женщин, и у большинства были старые морщинистые лица, хотя было немного более молодых, хорошо сложенных мужчин. Но у всех у них было тревожное выражение глаз, выражение внутренней боли. Некоторые из них были искалечены и деформированы. Старуха закончила смахивать мой макияж и встала, чтобы отступить.
  За зеваками я увидел коридоры, ведущие от основной части храма. У дальней стены ряды свечей горели у своеобразного алтаря - длинной плоской каменной плиты, за которой висела своеобразная скульптура - скульптура из
  
  
  
  
  
   почерневшго металла и куски кости. Голос Карловых Вар снова привлек к нему мое внимание.
  «Это тот человек, который почти не позволил тебе сбежать с Ритой?» он говорил большому японцу. Борец кивнул.
  «Я впечатлен вашим открытием нашего маленького гнезда», - сказал мне Карловы Вары. "Как вам это удалось?"
  «Чистая жизнь», - сказал я, и японец начал протягивать ко мне огромную руку.
  Карловы Вары остановили его. «Нет, оставьте его в покое. Он не может причинить нам вреда. Фактически, мы можем держать его здесь. В конце концов, он может оказаться полезным».
  Гигантский японец выпрямился, но его глаза, маленькие в складках огромной головы, заблестели. Он ничего не сказал, и я подумал, был ли он настолько подчиненным, как казалось Карловым Варам.
  "Где X – V77?" Я спросил Карлсбада.
  «Здесь и в полной безопасности, - ответил бактериолог. Я взглянул на Риту и попытался понять, что скрывается за этими голубыми глазами. Я подумал, что вижу неуверенность, и вернулся в Карловы Вары.
  «Вы уже убили четырех человек из-за этого», - сказал я и увидел, что Рита быстро взглянула на него. Теперь я знал, что видел в ее глазах. Сюрприз, шок. Карловы Вары обратились ко мне, но он ответил на ее вопросительный взгляд.
  «Маленькая цена, которую нужно заплатить за то, что должно быть достигнуто».
  "И что это?" - спросил я.
  «Чтобы заставить мировых лидеров прекратить злоупотреблять наукой», - сказал Карлсбад.
  Он указал на стоящих рядом. «Каждый здесь является жертвой безнравственности современной науки и политики. Каждый человек здесь является жертвой того или иного научного прогресса, который своим использованием действительно наносит вред человечеству».
  "Например?" Я спросил. «Этот большой болван выглядит здоровым».
  «Г-н Кийиси, как и многие другие, был ребенком в Хиросиме во время бомбардировки», - пояснил Карлсбад. «Он бесплоден и не может иметь ребенка. Некоторые из моих людей здесь - рабочие, получившие внешнее или внутреннее увечье из-за постоянного воздействия радиоактивности на предприятиях, на которых они работали. Некоторые из них были солдатами, навсегда выведенными из строя из-за воздействия нервно-паралитических газов. Другие были инвалидами. рыбаки, чьи желудки в основном исчезли из-за употребления в пищу рыбы, зараженной инсектицидами.
  «Здесь пятнадцать семей, пятнадцать из двухсот погибших в горах Кавказа, когда российский самолет случайно сбросил контейнер с бактериологическими вирусами. Об инциденте ничего не говорится. В Америке тысячи овец погибли в подобной аварии. , овцы, которые легко могли быть людьми ".
  Слушая его, я с ужасом осознал, что Карловы Вары вышли далеко за рамки роли протестующего человека науки. Он создавал своего рода элиту проклятых, что звучало как политический и моральный подтекст.
  «Я думаю, мы должны убить его немедленно», - сказал большой японец, показывая на меня маленькими глазками, твердыми, как камни.
  «Нет», - резко сказал Карлсбад. «Он, очевидно, лучший агент. Он может помочь нам вовремя, по желанию или по неволе».
  Рита все еще была там, но ее глаза были устремлены в пол. Я знал, что если бы у меня был шанс выбраться отсюда, это зависело бы от одной стройной девушки и одного стройного туфля на шпильке. Карлсбад повернулся к племяннице и положил ей руку на плечо.
  «Мы идем сейчас», - сказал он. «Вы будете в безопасности здесь, пока мы не вернемся. Ваш номер не в« Гранд-отеле », но этого будет достаточно. Прошло время, а американское правительство или кто-либо другой не предпринял никаких действий. Мы начинаем наиболее критическую фазу наша миссия сейчас, моя дорогая. Но однажды она того стоит ».
  Он нежно поцеловал девушку в щеку и повернулся к гиганту рядом с ним. На бесстрастном лице огромного человека ничего не было видно, но у меня было отчетливое ощущение, что он стоит в стороне и принимает собственные решения. Возможно, это было то, как его маленькие глазки все воспринимали, сверкающие и злобные.
  "Кого вы оставляете ответственным?" - спросил Карлсбад, и горный человек указал на фигуру в мантии, которая выступила вперед.
  «Тумо», - сказал великан, и Тумо почтительно поклонился Карловым Варам, а затем быстро перевел взгляд на огромного человека. Что-то произошло между двумя мужчинами, невысказанное, мимолетное, но, тем не менее, было. Тумо было под тридцать, он был хорошо сложен, с жесткой линией рта и глазами, которые почти не уступали Карловым Варам по своей темноте. На груди, обнаженной свободным платьем, он носил серебряный медальон с человеческой костью в центре. Все они носили эти украшения, одни в виде браслетов на щиколотках, другие висели на запястьях.
  «Тумо и я тщательно обсудили, что именно он должен делать, - сказал Сумо Сэм. «Если с нами что-нибудь случится, он продолжит».
  «С нами ничего не случится». Карлсбад улыбнулся. «Пока у меня есть напряжение, они должны проявлять крайнюю осторожность в своих движениях. Пойдем, пойдем».
  Карлсбад снова поцеловал девушку, на этот раз в лоб, и направился к двери. Великан и двое других японцев, которые были с ним, последовали за ним. Я должен был дать ему последнюю попытку.
  «Весь мир насторожен, Карлсбад», - крикнул я ему вслед. «Вы не можете победить. Прекратите».
  Он остановился в тени под аркой.
  
  
  
  
   улыбнулся мне в ответ. «Вы ошибаетесь, - сказал он. «Я не могу проиграть».
  Я выругался про себя, зная правду того, что он ответил. В ту минуту, когда он освободился от этого напряжения, он понял свою точку зрения. Но он больше не был доволен тем, что просто подчеркивал свою точку зрения. Он собирался использовать X – V77, чтобы разрушить мир вокруг себя. Я взглянул вверх и увидел мужчину Тумо, наблюдающего за мной. Он резко повернулся и поспешил прочь. Остальные начали отдаляться и исчезать в многочисленных коридорах, ведущих из центральной части разрушенного старого храма.
  Рита Кенмор все еще стояла там. Она собиралась что-то сказать, когда от звука двигателя стены храма загудели. Это был вертолет. Я знал этот характерный звук, и я слушал, как вертолет взлетел и, наконец, исчез. Только девочка осталась смотреть на меня.
  «Мне очень жаль, - сказала она. "Я действительно."
  «Вытащи меня отсюда», - тихо сказал я ей. «Сейчас, пока никого нет. Быстро!»
  Китайские голубые глаза стали еще круглее, отражая ее шок от того, что я даже подумал о таком. Она не двинулась с места, но я почувствовал, как она отступила.
  «Я не могу», - сказала она тихим голосом. «Мне очень жаль, но я просто не могу».
  «Послушайте, а что если бы я сказал, что думаю, что ваш дядя прав, но я знаю, что он не может победить», - предложил я. «Выпусти меня отсюда, и я помогу ему».
  «Я бы не поверила тебе», - сказала она серьезно. «Вы не думаете ничего подобного. Но он прав, знаете ли. И то, что он пытается сделать, правильно».
  Я стиснул зубы. У меня не было времени на философские абстракции, но я должен был до нее добраться.
  "Хорошо, я признаю, что не знаю, прав он или нет. Но я знаю это. Вы не можете поступать правильно, неправильно. Когда вы делаете это, вы разрушаете всю легкость, которая есть, и это то, что делает ваш дядя. К сожалению, он не только разрушает концепции, он собирается уничтожить людей, людей из плоти и крови ».
  Она смотрела на меня, закусывая нижнюю губу зубами, и я не сводил с нее глаз. Я знал, что наконец добираюсь до нее. Вдруг снова появился Тумо и первым подошел к ней. С ним было двое мужчин и две женщины.
  «Возьми ее», - тихо сказал он, и я застонал. Рита подняла глаза, когда мужчины быстро подошли к ней, схватив ее за руки. Она нахмурилась, не совсем понимая. Но я чертовски хорошо знал, что происходит. В идеалистическом движении Карловых Вар было несколько перекрестных течений.
  "Что делаешь?" Рита ахнула, когда они закрутили ей руки за спину. "Отпусти меня немедленно!"
  Ответом Тумо была громкая пощечина по ее лицу, от которой ее хорошенькая голова повернулась. Я видел, как у нее на глазах выступили слезы. «Я… я не понимаю», - задыхалась она.
  «Я объясню быстро, - ответил я. «Тумо, вот и человек вашего большого восточного друга, у него свои собственные представления о том, как управлять делами, когда ваш дядя закончит делать свое дело».
  Тумо улыбнулся смертельной злой улыбкой и ударил меня ногой в грудь. Когда я увидел приближающуюся его ногу, а он был в одних сандалиях, это было просто адски больно. Он повернулся к Рите и провел руками по ее груди. Она попыталась увернуться, но двое других мужчин держали ее неподвижно. Женщина стояла и смотрела.
  «Ваш дядя заинтересован только в том, чтобы мир понял», - сказал Тумо. "Мы, пострадавшие и жертвы неправомерного использования науки в мире, заинтересованы в том, чтобы она приносила прибыль.
  Он повернулся к женщинам. «Подготовьте сначала жертвенник, а затем ее», - сказал он. Мужчины уже закончили связывать руки Риты за спиной и ее лодыжки вместе, как и я была связана. Они бросили ее рядом со мной, и я услышал, как она вскрикнула от боли, когда она ударилась о стену. Когда она наконец посмотрела на меня, Тумо и остальные молча удалились, и ее лицо было залито слезами.
  "Что они собираются с нами делать?" - спросила она со страхом в голосе.
  «Убейте нас», - категорично сказал я. Я ничего не сказал о том, чтобы делать это жестким путем. Она узнает достаточно скоро. Фактически, она узнала раньше, чем я предполагал, когда две женщины вернулись. Один подошел к алтарю и стал переставлять свечи, приближая их к каменной плите и ставя за ней полукругом. Другая женщина подошла к Рите с маленьким перочинным ножом и начала срезать одежду девушки, пока она не обнажилась. Ее глаза встретились с моими, в них разделились мучительное смущение и страх. Женщина подошла к алтарю.
  Смущение сменилось вздохом ужаса, когда две женщины вернулись, подняли ее на ноги и потащили к каменной плите алтаря. Внезапно меня охватил ужас, и я увидел то, что было сооружено над алтарной плитой. Красивое молодое тело Риты было привязано к алтарю, ее лодыжки развязаны, ее ноги раздвинуты, а затем закреплены ремнями на щиколотках. Ее руки были связаны по бокам. На каменной плите свечи были расположены так, что горячий воск стекал на длинные металлические полоски, подвешенные на сбалансированных проводах. Обе женщины видели, как я бродил по аранжировке, когда они закончили с Ритой.
  «Верно», - сказал один, повернувшись ко мне. "Свечи сделаны из особого воска, который долго-долго остается горячим. Поскольку воск заполняет металлические полосы
  
  
  
  
  
  они наклонятся и обрушатся на нее. К утру она будет покрыта воском с головы до ног ".
  Я знал, что она говорила правду. Сеть металлических воронок и лент над каменной плитой напоминала дьявольский агрегат.
  «Мало-помалу она умрет, - сказала женщина. «Она будет нашей жертвой духу боли. Другие могут молиться символам любви, мира и добра, но мы, получившие неизлечимые травмы, молимся нашему руководящему духу боли. Это боль, которая направляла нашу жизнь , физическая боль, эмоциональная боль ".
  Другая женщина была занята зажиганием тщательно расставленных свечей, которые были частью безумной затеи. Я видел, как Тумо вошел во главе процессии, медленно шел, бормоча песнопения. Две женщины присоединились к группе, когда все они преклонили колени перед каменной плитой. Пока женщины продолжали петь, мужчины во главе с Тумо встали по обе стороны камня и потерли руками обнаженное тело девушки. Рита вскрикнула от страха, а не от боли. Боль скоро начнется. В конце концов они отошли от девушки и присоединились к женщинам в следующих песнопениях. Свечи продолжали гореть ровно, и я мог видеть, как металлические полосы начинают наполняться горячим жидким воском.
  Я давно проверил веревки на запястье и обнаружил, что они слишком прочны, чтобы порвать. Хьюго все еще был привязан к моему предплечью, но на данный момент от него не было никакой помощи. Если я не найду способ освободиться, Рита Кенмор умрет, и я буду следующей. Мало-помалу воск брызгал на нее с жгучей, обжигающей болью, в конце концов покрывал прекрасные губы и лицо, пока удушье не закончилось.
  Неожиданно пение прекратилось, вся труппа поднялась и молча вышла из главного зала. Глаза Риты наполнились слезами, когда она повернула голову и посмотрела на меня.
  Я был занят поиском способа выбраться оттуда. Мой взгляд скользнул по обнаженной фигуре девушки, не обращая внимания на ее крайнюю прелесть. Я смотрел на ее руки. Они могли свободно открываться и закрываться, хотя ее запястья были привязаны к камню. Она могла что-то удерживать в них, как Хьюго! Я не знала, как долго мы будем одни, так что сейчас или никогда.
  Я начал продвигаться по полу, как червь, со связанными вместе лодыжками. Я был только на полпути, когда понял, что моя одежда промокла от пота, но я продолжал двигаться, иногда поворачиваясь на спину и подталкиваясь вперед, а затем ускользая на бок.
  Когда я достиг края каменной плиты, мне пришлось на мгновение остановиться, чтобы отдышаться. Моя грудь вздымалась, во рту было сухо, мышцы напрягались и требовали расслабления. Присев как можно прямо, я прислонился лбом к краю каменной плиты и балансировал, когда мне удалось подняться. Это было очень ненадежно, лодыжки были тесно связаны. Но, в конце концов, я встал, все еще крепко сковывая руки за спиной, наполовину опираясь на обнаженное тело Риты, чтобы удерживать равновесие, чтобы оставаться в вертикальном положении. Моя голова упала на ее правую грудь. В любых других обстоятельствах я бы безмерно наслаждался этим.
  Мои губы потерлись о маленький розовый кончик.
  Потянувшись вдоль края плиты, я остановился там, где ее рука лежала на камне. Все еще наклонившись вперед, моя голова теперь покоилась на ее бедрах, я взглянул на выступающий живот и темный холмик прямо перед моими глазами.
  «Слушай меня внимательно, - сказал я. «Я собираюсь развернуться, и у меня в руке будет стилет. Я вложу его в твою руку. Держи его крепко, укажи вверх, и я разорву эти веревки на запястье. ? "
  «Да», - услышал я ее голос напряженным, хриплым. Я осторожно повернулся, стараясь оставаться в вертикальном положении и удерживать равновесие. Прижав предплечье к краю плиты, я отпустил Хьюго и почувствовал, как стилет выпал из ножен в мою руку. Осторожно маневрируя, я почувствовал открытую руку Риты и вложил в нее стилет. Я держался, пока не почувствовал, как ее рука сомкнулась на рукоятке лезвия.
  «Хорошая девочка», - сказал я. «Теперь держи это крепче». Медленно, стараясь не вырвать Хьюго из ее хватки, я прижимал веревки на запястьях к лезвию, перемещая их вверх и вниз по нему, иногда опуская их на острие. Я только начал, когда это случилось, сразу. Я скорее знал, чем видел, что произошло. Первым делом Рита вскрикнула от чистой боли. Ее рука непроизвольно разжалась, и я почувствовал, как с нее упал стилет, и услышал, как он упал на пол.
  Я потерял равновесие и упал вперед, изогнувшись, чтобы избежать разбитого лица. При этом я увидел, что первая воронка расплавленного горячего воска отпустила, и вещество лежало на животе девушки, все еще выделяя маленькие струйки пара.
  Крик боли Риты теперь превратился в удушающие рыдания. Когда я лежал на полу рядом с каменной плитой и смотрел вверх, я увидел, как второй короткий кусок металла достиг своего предела, наклонился и послал еще одну струю жидкого воска на девушку. Этот приземлился рядом с первым, немного выше, на краю ее ребер, и она снова закричала.
  
  
  
  
  .
  Я подумал о том, чтобы поднять Хьюго зубами, когда стилет лежал в пределах досягаемости, подтянуться и снова вложить его в ее руки. Но я знал, что это бесполезно. Я буду мучительно медленным, и вскоре ее крики заставят остальных насладиться ее страданиями на ринге. А потом, даже если я снова возьму лезвие в ее руку, еще один поток воска принесет те же результаты. У меня не хватало времени, и это привело меня в гневное отчаяние.
  На этот раз я прокатился по длине каменной плиты до того места, где горела толстая свеча в высоком держателе в дальнем конце алтаря. Поднявшись на колени, я бросился вперед, сильно ударившись о высокий кованый держатель. Он упал, свеча все еще была на месте, и лежала на каменном полу. Не обращая внимания на ушибленную боль в коленях и ноющие мышцы, я медленно двинулся к свече на полу. Стиснув зубы от жгучей боли, я сунул запястья в огонь, удерживая их так долго, как мог выдерживать боль, а затем отстранился. Но только на мгновение. Сделав еще один глубокий вдох, я снова погрузил веревки в пламя свечи. Кожа на моих запястьях покрылась кожными покровами и покрылась волдырями, а в животе тошнило от боли. Потом я почувствовал, что веревки достаточно прожигают. Я откатился и потянул, и мои руки освободились. Я дал себе десять секунд, чтобы полежать, а затем сел, потянулся к Хьюго и перерезал веревки, связывающие мои лодыжки.
  Я встал, начал вытаскивать панель пряжки ремня, когда увидел, что другая металлическая воронка начала опрокидываться. Я перерезал лодыжку и наручные ремни Риты и оторвал девушку от каменной плиты как раз в тот момент, когда на нее пролился еще один поток горячего воска. Она была в моих руках, прижималась ко мне, дрожала, ее тело было мокрым от пота. Я оттолкнул ее и вытащил небольшой передающий блок на задней части пряжки ремня.
  «Операция DS», - крикнул я. «Операция DS». Я дал позывные еще трижды, а затем попросил пристрелить. Я дал им описание и положение острова и сказал им разрушить храм на нем. Остров сказал, что четверо из S.O.I. Охотники за классами будут готовы. Каждая из них несла по четыре 50-мм пушки в сдвоенных установках и четыре пятиствольных гранатомета. Все вместе они могли дать более чем достаточно огневой мощи. Если бы силовой агрегат сделал свое дело, они бы услышали мой зов.
  Я как раз закончила, когда появился Тумо с тремя другими мужчинами. Увидев рядом обнаженную фигуру Риты, он сразу понял, что что-то пошло не так. Он залез в халат и вытащил пистолет. Звук выстрела сказал мне, что это Вильгельмина. Я оттолкнул Риту в сторону и ударился об пол, когда Тумо сделал еще один выстрел. Он бежал ко мне, и я откатился за каменную плиту алтаря, когда в храме раздался грохот древнего гонга.
  Тумо, к которому присоединился еще один мужчина, приближался к каменной плите. Присев с другой стороны, я услышал их осторожные шаги. Свеча, которую я использовал для сжигания веревок на запястье, все еще горела в своем высоком держателе всего в нескольких дюймах от меня. Я протянул руку и медленно, без шума, потянул ее к себе. Я слышал, как другие бегут. Как я и ожидал, Тумо ждал, свешиваясь на одной стороне каменной плиты, в то время как другие люди двигались вокруг конца.
  Удерживая нижнюю часть высокого держателя, я сунул горящую свечу в глаза одному из нападавших, когда он огибал конец алтарного камня. Он закричал и упал на спину. Тумо теперь карабкался по камню алтаря, чтобы четко выстрелить в меня. Я поднял длинный железный держатель и швырнул его в аккуратно уравновешенные свечи и воронки над камнем. Я откатился в сторону, когда услышал крик Тумо. Горячий воск пролился на него с полдюжины металлических полос. Он был на алтаре, схватившись от боли в затылке, когда я позволил Хьюго взлететь. Он вошел в его правый висок, прямо над глазом, с полной силой, проникая до самого рукоятки. Я видел, как человек вздрогнул и упал вперед, обмякнув на алтарном камне, нечувствительный к горячему воску, который все еще брызгал на него.
  Я пересекла несколько ступенек одним быстрым прыжком, вытащила Хьюго, вытерла лезвие о рубашку Тумо и подняла Вильгельмину. Услышав крик Риты, я развернулся и произвел два выстрела. Двое мужчин, державших ее, были отброшены назад мощными 9-миллиметровыми пулями с близкого расстояния. Рита подбежала ко мне, и я встретил ее на полпути, стреляя по остальным, когда они ворвались в область из окружающих коридоров.
  Я стрелял во все, что попадалось мне в поле зрения, и стрелял короткими очередями, разбрасывая их, как листья на ветру. Я двигался назад, таща за собой Риту, когда раздался первый выстрел из патрульных катеров и древний храм задрожал. Быстро последовали новые выстрелы, некоторые упали в деревья, другие попали прямо. Я знал, что русские артиллеристы нацеливаются на свою цель. Некоторые мужчины и женщины пытались
  
  
  
  
  
   бежать, другие собирались вместе, чтобы сбиться в кучу, ожидая смерти. Произошла полная очередь выстрелов, и стены старого храма словно рухнули, как детский картонный домик.
  Я перелезла через обломки и направилась к дневному свету, таща за собой Риту, останавливаясь только для того, чтобы снять мантию с неподвижной формы и передать ей.
  Она обернула его вокруг себя. Мы упали на землю, перевалившись через кучу обломков, и над нашими головами просвистели два снаряда. Таща ее за собой, я встал и побежал к деревьям, снова упав, когда еще одна пара снарядов, просвистев, приземлилась среди остатков храма. Теперь они действительно заметили свою цель, и почти каждый снаряд попал в цель. Мы с Ритой споткнулись с тонкой полосы деревьев на пляж, а я лежал там, вытаскивая комплект для посылки из пряжки ремня.
  «Операция DS», - позвал я, надеясь, что выстрелы не убили маленький блок питания. «Операция DS. Не стреляйте. Заберите меня на пляже. Повторите. Заберите меня на пляже. Обязательно».
  Мы распластались на пляже, когда над нашими головами кружили три снаряда. Маленький островок трясся от ярости заграждения, которое закладывали четыре патрульных крейсера, и я знал, что они тоже использовали свои ракетные установки. Затем стрельба внезапно прекратилась, и я вздохнул с облегчением. Блок питания все еще работал. Я поднял голову и увидел над водой белую вспышку брызг с носа быстро движущегося судна, идущего прямо к нам. Затем показались низкие строения патрульных кораблей, приближавшихся настолько близко, насколько она осмеливалась.
  «Пойдем, - сказал я, таща за собой Риту в прибой, - нам нужно успеть на автобус».
  Патрульный катер замедлил ход, повернул и заглушил двигатели не более чем в нескольких сотнях ярдов от берега. Мы с Ритой уже плыли, Рита переживала тяжелые времена в своей объемной мантии, которая впитывала воду и лежала на ней мертвым грузом. Я помогал ей, пока сильные руки не потащили нас на патрульный крейсер. Мой разум уже забыл о том, что произошло, и продолжал думать о Карловых Варах.
  «Уведи девушку под палубу, пожалуйста», - сказал я капитану крейсера, высокому квадратному русскому с короткими светлыми волосами. «Горячий чай тоже поможет».
  «Да», - кивнул он.
  «И отведи меня к своему радио», - сказал я. Он еще раз кивнул, и я последовал за ним под палубу. Пока у них была пара комбинезона и старая рубашка для Риты, я был по радио, установив релейный контакт сначала с большой русской подводной лодкой класса W, а затем со специальной частотой, установленной для этой операции. Я сообщил плохую новость о том, что Карлсбад улетел из курятника и продвигает свои планы в другом месте.
  Я услышал голос Острова, после чего радиосвязь временно прервалась. Когда он вернулся, комендант советской разведки давал мне инструкции, которые были быстро прояснены и согласованы им самим, Ястребом, Чунг Ли и полковником Нуташи. Нас собирались подобрать на большом советском самолете и доставить к одному из американских авианосцев у берегов Японии. Тем временем я должен был подготовить полный отчет, который должен был быть передан через мощный передатчик. Грубое рычание Острова было более явным, чем обычно, а его последнее напутствие вызвало у меня беспокойство.
  «Я ожидал чего-то лучшего, Картер. Этот человек был в твоих руках».
  "Хотите поменяться местами?" - спросил я, и он отключился. Я отвернулся от передатчика и подошел к Рите, одетой в свободную серую матросскую рубашку и комбинезон. Ее руки нашли мои, когда я сел рядом с ней, в тесноте внутри патрульного крейсера.
  «Я никогда не смогу тебя отблагодарить», - тихо сказала она.
  «Я позволю тебе попробовать», - сказал я. «На самом деле, вы можете начать прямо сейчас. Подумайте. Постарайтесь вспомнить все, что вы, возможно, слышали, что ваш дядя или его большой японский приятель говорили о том, куда они собирались. Они уехали на вертолете, а это значит, что где бы он ни был, это не было не слишком далеко ".
  Пока она думала, я наблюдал, как на ее гладком лбу образовалась небольшая борозда. «Дядя пришел в храм только для того, чтобы привести меня туда», - сказала она. «Штамма вируса никогда не было. Он сказал, что если что-то выйдет из-под контроля, храм станет самым безопасным местом, изолированным от воды и с контролируемым населением».
  «Значит, они спрятали штамм в другом месте», - сказал я. «Подумай, дай мне все, что ты вспомнишь».
  «В основном они говорили так тихо, что я их не слышала, пока мы летели на Курилы», - ответила Рита. «Но я слышал достаточно, чтобы понять, что заключительная фаза плана будет включать в себя пилота реактивного самолета, который должен был встретить их, человека, жена которого погибла в результате радиоактивного взрыва».
  Я мысленно перебрал ее слова. Я знал, что они значили бы намного больше, если бы мы могли уместить их только с недостающими частями. Пилот реактивного самолета мог означать, что им нужен высокоскоростной самолет с большой дальностью полета. И это даже немного сузило круг вопросов. Пилот реактивного самолета с женой погибли в результате радиоактивного взрыва. Мне уже не терпелось добраться сюда летающая лодка. Я должен был попасть на радио с Хоуком. Слова Риты вернули меня.
  "И было
  
  
  
  
  что-то еще, - сказала она. - Я слышала, как Кийиши использовал фразу «кончик трех». Он сказал, что пилот знал, что встретит их на острие тройки ".
  Рита откинулась назад и беспомощно пошевелила руками. «Это все, что я помню, Ник. Больше ничего не было».
  Наконечник из трех. Я позволил этой фразе крутиться в моей голове, но она ни черта не сработала, а затем я услышал звук приближающихся тяжелых двигателей летающей лодки.
  «Пойдем наверх», - сказал я. «Каждая секунда на счету». «Неделя», - сказал Хоук. Осталось всего несколько дней. Я смотрел, как большой самолет-такси остановился, а патрульный катер подошел к открытому дверному проему. Мы пересели на гигантский самолет и через несколько часов оказались на борту авианосца Соединенных Штатов в туманных прибрежных водах северной Японии. Корабельные медсестры взяли Риту за руки, и ей отвели одну из кают, отведенную для высокопоставленных гостей. Я попал на радио с Хоуком, и, как всегда, он послушал первым. Он ничего не сказал, пока я не завершил полный отчет, а затем он вмешался его усталым голосом.
  «Это иронично, Карловы Вары, называя нас марионетками. Он даже не является хозяином своего собственного плана. Может, мы все злимся, Ник, каждый из нас».
  Он записал несколько вещей, о которых мне сообщила Рита. Я слышал, как он придал своему голосу резкость, но это потребовало усилий. «Я заставлю всех сразу заняться этим. Тебе придется просто стоять в стороне. Это может занять время, часы, если мы вообще что-нибудь придумаем. Где сейчас девушка?»
  «Отдыхаю в каюте», - ответил я.
  «Пусть кто-нибудь будет с ней постоянно», - сказал он. «Может, она разговаривает во сне. Может, в ее подсознании есть что-то, что выйдет наружу, когда она спит».
  «Роджер», - сказал я, и Хоук отключился. Я обнаружил, что улыбаюсь. В конце концов, доверять это было нечего. Я подошел к капитану и сказал ему, что нас с Ритой Кенмор следует беспокоить, только если Хок по рации. - У нас есть жизненно важные планы поехать, - сказал я. Думаю, капитан мне даже поверил. Мальчики в каюте экипажа этого не сделали, что свидетельствует о недостатках слишком большого образования.
  Я поспешил в каюту, постучал, и Рита открыла дверь. Ее улыбка, первая настоящая, которую я когда-либо видел от нее, осветила комнату.
  «О, Ник, пожалуйста, войди», - сказала она. На ней был темно-красный свитер и кремовая юбка. Она увидела, как мой взгляд скользнул по мягкой округлости ее груди. «Спасибо медперсоналу на борту», ​​- сказала она, показывая на свою одежду.
  "Вы говорите во сне?" Я усмехнулся ей. «Потому что я должен это выяснить».
  «Я не знаю, я знаю, что у тебя мало шансов узнать это. Я устал, но слишком взволнован, чтобы спать».
  «Может быть, я смогу расслабить тебя», - сказал я. Ее глаза были темными и серьезными.
  Я подошел к ней, мои губы прижались к ее губам, открыв ее рот, и я нашел ее язык своим. Она дрожала и цеплялась за меня, приветствуя меня с нетерпением, пронизывающим каждое движение ее тела. Я просунула руку под свитер и обнаружила, что медсестры не дали ей бюстгальтера. Моя рука сжалась вокруг мягкой твердости, и она ахнула. Я схватил свитер и натянул ей на голову. Она мгновенно прижалась ко мне, цепляясь, и я прижал ее спиной к кровати. Ее груди указывали на меня, и я поцеловал их, сначала нежно, а затем нежно покусывая каждый выступающий кончик. Ее голова откинулась назад, и она снова и снова задыхалась, хватаясь руками за мою спину. Постепенно соски начали подниматься и затвердевать. Я нежно потянул их губами, и Рита чуть не закричала. Я был благодарен за звуконепроницаемые стены кораблей флота.
  "О-о-ооо!" она вскрикнула и выгнула спину, засунув свою грудь мне в рот глубже. Когда я отпустил их, она упала на кровать. Мои губы скользили по ее телу, и она страстно стонала, когда я приближался ко всем местам.
  Ее прекрасные ноги призывно раздвигались. Я погрузился в нее, в ее влажность, чувствуя долгожданное тепло, которое она сжимает вокруг меня, и теперь ее тело двигалось с собственной волей, не считая стонущих протестов ее губ. Я знал, что она протестует только против экстаза, который в данный момент был ей недоступен. Но она пыталась добиться этого каждым толчком мускула, теплой влажностью, исходящей от нее, желанием, сотрясавшим ее великолепное тело.
  А затем, когда она достигла вершины страсти, она вытянула ноги прямо, а голова поднялась и запрокинулась. Ее руки были на моей груди, отталкивая меня от себя, в то время как ее ноги крепче сжимались вокруг меня, а затем она цеплялась за меня, двигаясь судорожно, создание чистой страсти. Наконец она упала, лишившись всего, кроме поверхностного резкого дыхания. Я лежал рядом с ней, моя голова прижалась к ее груди, губы касались ее сосков.
  Через некоторое время я почувствовал, как ее руки гладили меня по голове. Она прижалась ко мне, ее мягкие груди сладкими подушками прижались к моей груди. «Знаешь, я сама удивляюсь», - сказала она. «Я никогда бы не подумал, что смогу, ну, действовать в той напряженной атмосфере, в которой мы находимся. Думаю, это должен быть ты».
  Она встала на
  
  
  
  
  локоть и начертила воображаемые маленькие линии на моей груди. "Вы сексуально стимулируетесь стрессом?" спросила она.
  "Исследование или личное любопытство?" Я усмехнулся ей.
  Она тихонько усмехнулась. - Думаю, и того и другого понемногу.
  «Честно говоря, это не имеет никакого значения», - честно сказал я ей. «Стресс, никакого стресса, я поддерживаю огонь».
  Через несколько минут она крепко спала у меня на груди, ее дыхание было мягким и ровным.
  Я запрокинул голову и задремал. Я вошел чуть больше полутора часов, когда услышал вежливый, но твердый стук в дверь. Выйдя из-под Риты, которая только пробормотала сонный протест, я оделась и открыла дверь.
  «Штаб AX вызывает вас, сэр», - сказал матрос, отдавая честь. Я тихонько закрыл за собой дверь и последовал за ним в радиорубку. Голос Хоука раздался на меня, когда я надевал наушники.
  "Девушка что-нибудь сказала?" он спросил.
  «Ничего, что вас интересует, сэр», - ответил я.
  «Это цифры», - ответила старая лиса. «Но мы собрали для вас несколько вещей, которые могут помочь. Чунг Ли считает, что пилот реактивного самолета может быть одним из их людей. Ему пришлось сделать несколько признаний, которые, должно быть, причиняли боль, но они подтвердили прошлые отчеты из наших собственных Источники. Во-первых, у китайцев произошел сильный взрыв во время испытаний их боеголовок. Была убита женщина. Ее муж был пилотом реактивного самолета по имени Чан Хва. Чанг Ли также пришлось признать, что одна из их особенных длинных частей реактивные самолеты дальнего действия отсутствовали в течение недели вместе с пилотом Чан Хва ".
  «Хорошо, китайский пилот с украденным самолетом и собственными недовольствами поможет Карловым Варам осуществить его план», - сказал я. «Это не говорит нам, где его искать».
  «Я тоже могу это получить», - сказал Хоук. «Это утверждение о« подсказке из трех », Ник, я дал нашим криптоаналитикам. Это не код и не настоящая криптография, но у них так много специализированного обучения разгадыванию загадок, что я решил, что они будут лучшими и самыми быстрыми. Они придумали возможный ответ: недалеко от Курил есть место, где встречаются Советская Россия, Китай и Корея. До него можно добраться на вертолете. Все три страны соприкасаются только на самой оконечности района в Чанкуфэн. "
  «Я сразу доберусь туда», - сказал я. «Если мы еще не опоздали».
  «Делай все возможное, Ник, - сказал Хоук. «Чон Ли едет с двумя специально подобранными людьми. И Остров. Чун Ли очень обеспокоен. Я думаю, именно поэтому он так старался сотрудничать. Он боится, что Карлсбад собирается натравить X – V77 на председателя Мао и Верховного. Совет. Он хочет, чтобы Мао уехал на Всемирную конференцию лидеров Организации Объединенных Наций раньше намеченного срока. Честно говоря, я боюсь, что это тоже может быть план Карловых Вар, и вы знаете, к чему это приведет ».
  «Я могу получить здесь Vigilante A-5A», - сказал я. «Это будет для меня самый быстрый способ сделать это».
  «Я удостоверяю вам допуск», - сказал Хоук. «Возьми девушку. Может быть, черт возьми, послушай ее, если ты доберешься до него».
  "Подойдет", - сказал я. "Конец связи."
  Командир авианосца вступил во владение, когда я помчался обратно в каюту. Я разбудил Риту, и ее руки обвились вокруг моей шеи. Ее полуоткрытые глаза говорили только одно.
  «Не сейчас, дорогая, - сказал я. «Слишком много дел».
  Она села, простыня упала с ее груди. Она мгновенно окунулась в свою одежду. «Лучше молись вовремя, - сказал я. «Это может быть наш последний шанс».
  V
  Мы с Ритой втиснулись в одно из двух кресел «Виджиланте», наш пилот - на другое. Они придумали пару джинсов и куртку на молнии, которые подошли бы Рите. Это было бы уютно, если бы большая часть наших пакетов с парашютом не доставляла неудобств. Два турбореактивных двигателя J79 разогнали самолет до скорости около 1400 миль в час не более чем за долгую минуту. Примерно через час мы летели над Сосурой на корейском побережье, а затем, на краю суши, где сошлись три страны, мы увидели деревню Чанкуфэн на границе с Маньчжурией. Сразу за ней проходила граница с Россией и деревня Подгорная. Мы облетели Чанкуфэн, а затем пролетели над фермерскими домами с соломенными крышами и глиняными домами и холмистой местностью, усеянной кустарником и низкорослыми деревьями. Я не видел никаких признаков поля, достаточно большого, чтобы посадить реактивный самолет.
  Пока мы летели по узкому заостренному пальцу суши, где три страны соприкасались на кончике, двигаясь на территорию Маньчжурии, пилот низко нырял над полями и домами. Я увидел его руку, направленную вниз, и он сделал крен. Внизу, у дома с глиняными стенами, махнула фигура, и я узнал полную фигуру Чун Ли. Красный китайский шпионский шеф держал в руке винтовку и махал ею. Он пришел сюда первым, как и подозревал Хоук. Когда пилот поднял Vigilante A5-A на крутой подъем, я задумался, что нашел Чунг Ли.
  Когда мы набрали достаточную высоту, пилот нажал кнопку катапультирования, и я почувствовал, как меня отбрасывает и взлетает вверх, мчась по небу и внезапно останавливаясь, когда парашют вздрогнул. Я мельком увидел желоб Риты, круглая форма на фоне неба, поднимавшаяся за мной как гриб, а затем я сполз вниз,
  
  
  
  
   я потянул за стропы желоба. Я ударился о землю в нескольких сотнях ярдов от фермы, отцепил свой парашют и побежал туда, где была Рита . Я как раз отцепил ее парашют, когда услышал рев приближающихся МИГ-19, трех из них, с севера. Они развернулись, кренились и взлетели, набирая высоту. Это будет Остров, приезжающий из Якутска.
  С Ритой рядом со мной я направился к дому. Чун Ли вернулся внутрь, и когда я вошел, мои глаза обвели комнату взглядом, прошел мимо двух китайцев в униформе на полу к узкой кровати, где лежал Карлсбад с глубокой, залитой красными пятнами дырой на его виске. Я услышал, как ахнула Рита рядом со мной, она протиснулась мимо и побежала к кровати. Сама комната, простые глиняные стены с деревянной крышей, ответвлялась на две другие комнаты, которые я мог только мельком увидеть. Я кивнул в сторону Карловых Вар.
  "Он умер?" Я спросил.
  Чунг Ли медленно покачал головой. «Во всяком случае, пока нет. Но пуля прошла через его висок. Он в коме. Как видите, произошла битва. Мы нашли дом и подверглись нападению».
  Он указал на двух мертвых солдат на полу, один с полевым передатчиком рядом с ним. «Двое моих мужчин были убиты», - сказал он. «Я сопротивлялся из соседней комнаты. Когда пуля попала в Карлсбад, остальные убежали».
  «Остальные? Вы имеете в виду огромного японца и пилота реактивного самолета?» - спросил я.
  Чунг Ли кивнул. «И еще двое мужчин», - сказал он. «На лендровере. Самолет, должно быть, был спрятан в нескольких милях от берега на одном из больших лугов. Но наши непосредственные проблемы по крайней мере решены».
  Я увидел что-то в глазах Чон Ли, чего не мог прочитать. Но в этом был триумф, ощущение Чеширского кота. Мне это не понравилось, но я выразил удовлетворение тем, что первым оказался в Карловых Варах.
  "Как ты хочешь сказать, наши непосредственные проблемы закончились?" - медленно спросил я. Глава китайской разведки указал на инертную форму бактериолога. «Он закончил», - сказал он. «Я видел, как люди с такой раной жили месяцами, парализованными и находящимися в коме, как он сейчас. Каким бы ни был его план, он закончился. Все, что нам нужно сейчас, - это заставить взвод проделать дюйм за дюймом поиск область для восстановления X – V77 ».
  Я наблюдал, как Чун Ли прислонился спиной к грубой глиняной стене, очень непринужденно, с мягким удовлетворением на лице. Я чувствовал себя не так, и я повернулся, когда Остров и трое мужчин ворвались в открытую дверь. Взгляд российского вождя с первого взгляда оценил ситуацию и сосредоточил свою ледяную твердость на Чун Ли. Китаец снова рассказал ему о случившемся, и когда он закончил, я увидел, что напряженное лицо Острова немного потеряло мрачность.
  «Я согласен с генералом», - сказал он. «Люди Карлсбада могут бежать, но они будут найдены. Между тем величайшая опасность миновала. Карлсбад не в состоянии выполнить то, что он запланировал, или даже направить других в его исполнение».
  «Я не могу назвать это, пока X – V77 не будет найден и не окажется у нас в руках», - сказал я. «Что, если этот большой японец знает, где он, и попытается за ним вернуться?»
  «Без их мозгов, без своего лидера они ничего не сделают. Разве что прячутся в ужасе». Чунг Ли улыбнулся мне.
  «Я снова согласен», - хрипло сказал Остров. «Шакалы бегут. Так всегда бывает». Я не ответил, но я думал о тех людях в старом храме на Курилах. Все они были по-своему преданными фанатиками, и пропавшие карловарские помощники были частью этого. Чунг Ли снова улыбнулся мне снисходительной, снисходительной улыбкой.
  «Ваше беспокойство понятно, поскольку вся проблема возникла из-за накопления вашим правительством бесчеловечных методов ведения войны», - сказал он. «Но тщательный осмотр местности обязательно обнаружит вирус».
  Я почувствовал, как Рита переместился на мою сторону, и перевел взгляд с китайского шпионского шефа на русского и обратно. Позиция Чун Ли была достаточно логичной. Когда Карловы Вары были в плену, почти мертвыми, а остальные бежали, казалось, что основная опасность миновала. Карловы Вары были явно не в состоянии проводить что-либо дальше. Так почему я был так чертовски обеспокоен? Грубый, недружелюбный голос Острова дал слова кое-чему еще на задворках всех наших умов.
  «Мне больше не нужно оставаться», - сказал он. «Мы с моими людьми перейдем границу в Краскино. Можно с уверенностью сказать, что этот период сотрудничества подошел к концу. Мы больше не встретимся при таких обстоятельствах, господа».
  Я знал, что он чертовски прав в этом, но все еще думал о пропавшем штамме бактерий. Я никогда не любил незавершенное. Свободные концы вызвали проблемы.
  «Я хочу доставить доктора Карлсбада в Америку, чтобы наши врачи работали над ним», - сказал я. «Он все еще жив. Может быть, его удастся привести достаточно, чтобы рассказать нам, где спрятан X – V77».
  «Это бессмысленно», - сказал Чанг Ли сквозь маску своей мягкой улыбки. «Мои люди найдут его, если у вас будет время для тщательного поиска, уверяю вас».
  Я смотрел на Остров и ждал, что он предложит помочь мне перебросить Карловы Вары на небольшое расстояние до Краскино через границу. Он просто пожал плечами, энергично отсалютовал и повернулся на каблуках. «Все кончено», - бросил он. "У меня есть важные дела.
  
  
  
  
  
   "Он вышел со своими тремя помощниками. Я проследил за его широкой спиной глазами, но он продолжал идти, пока не скрылся из виду. Сотрудничество разрушалось так быстро, что я мог слышать, как падают куски.
  Я повернулся к Чун Ли, чьи маленькие глазки пристально смотрели на меня. Показав на радиопередатчик рядом с одним из его убитых солдат, я сказал: «Я хотел бы связаться со своим народом». Чун Ли ненадолго колебался, а затем снова улыбнулся.
  «Конечно. Я сам хочу поговорить с твоим Ястребом». Он расстегнул ремни передатчика с плеч мертвеца и передал мне набор. Я позвонил перевозчику, используя согласованное кодовое имя. Когда я услышал их ответ, я попросил подключить ретранслятор к Хоуку в Вашингтоне и рассказал моему боссу, что произошло. Когда Чун Ли сделал жест, я передал ему телевизор. Он убедительно изложил свои мысли, и это почти убедило меня, когда я его слушал. Почти. Но внутри меня все еще грызло. Чунг Ли вернул мне набор, и я услышал слабый голос Хоука.
  «Я поделюсь этим с другими, кто был на собрании», - сказал он. «Но я боюсь, что они тоже поймут это так, как это делает Чун Ли. И, честно говоря, Ник, я не вижу, где его анализ ошибочен. Без мозгов, без Карлсбада, другие просто продолжат бежать».
  Я не мог сказать, о чем думал, когда вождь красных китайцев стоял на расстоянии вытянутой руки от меня, но, как я давно узнал, даже молчание говорило с Хоуком.
  «Я знаю, что тебя беспокоит», - услышал я его голос. «Вы не доверяете сукиному сыну, выражаясь в вашей неподражаемой манере».
  «Думаю, это все», - признал я.
  «Я доверяю ему не больше, чем ты», - сказал Хоук. «Но посмотри на это с другой стороны. Если, как ты думаешь, друзья Карлсбада уехали с X – V77, Чунг Ли будет чертовски беспокоиться о том, чтобы вернуть его. Это означало бы такой же большой проблемы для него, как это первоначально означало. Единственная причина, по которой он вообще сотрудничал, заключалась в том, что он боялся, что Карловы Вары могут ударить его босса. Я не вижу, чтобы Чунг Ли был небрежно относился к этому, если он не был уверен, что опасность миновала ».
  «Я все еще хочу вернуть Карлсбада», - сказал я. «Я бы почувствовал себя намного лучше, если бы его можно было заставить говорить».
  «Во что бы то ни стало, верните его», - согласился Хоук. «Давай позволим медикам надавить на него».
  Я посмотрел на Чон Ли, когда откладывал набор. «Я должен взять с собой доктора Карлсбада». Его неподвижная улыбка осталась на месте. Только блеск его глаз прояснился. "Могу я предположить ваше участие в этом?" Я спросил. Я знал, что при любых других обстоятельствах он сказал бы мне пойти к черту. Или, что более вероятно, он убил бы меня. Но конференция мирового лидерства все еще ждала своего часа с его боссом. В это время он не хотел рисковать, сделав неверный шаг.
  "Конечно." Он улыбнулся, взяв передатчик. «Ближайший аэропорт, способный принять большой самолет, - это Йенки. Я позабочусь о том, чтобы там вас ждал самолет, который доставит вас в Японию. Я согласоваю договоренности с майором Нуташи».
  Он резко и резко заговорил в аппарат, и маска на несколько секунд спала. Я заметил сурового, энергичного человека, который, как я знал, был скрыт под мягкой внешностью. Наконец он повернулся ко мне.
  «За мной едет машина», - сказал он, снова застывшая улыбка. «Медицинский грузовик также приедет за вами и Карлсбадом. Все, что вам нужно сделать, это подождать здесь. Конечно, я считаю все это совершенно ненужным. Этот человек никогда не выздоровеет, и его планы разрушены. К чему все это чрезмерное беспокойство за его жизнь? Это глупо ".
  «Чрезмерная забота о человеческой жизни - отличительная черта нашей культуры, какой бы упадочной она ни была», - сказал я. Улыбка Чон Ли осталась, но потребовалось больше усилий. Рита нашла стул и подтащила его к койке. Чун Ли не сделал попытки помочь мне, когда я вытащил двух мертвых китайских солдат из дома. Вскоре по дороге проехал китайский штабной автомобиль. Четыре регулярных китайских солдата с винтовками вышли, и Чун Ли пошел им навстречу.
  «Ваш самолет будет ждать в аэропорту Енки, Картер», - сказал он. «Этот период сотрудничества между нашими силами был очень приятным. Более того, чем я ожидал ».
  Что, черт возьми, это значило, спросил я себя, когда Чун Ли начал садиться в машину. Он звучал так, словно одержал какую-то победу, и это меня беспокоило. Может, он подумал, что победа над Карловыми Варами была своего рода призом. Или, может быть, он чувствовал себя хорошо от того, что разрушил планы ученого, какими бы они ни были. Все мои логические объяснения ни черта не повлияли на мои чувства. Он закрыл дверцу машины, и они уехали. Он никогда не оглядывался.
  Рита вышла на улицу, а мы сели на обвалившуюся стену и стали ждать.
  "Как вы думаете, он будет жить?" она спросила меня. «Или тебе все равно, кроме ответов на вопросы?»
  «Я не буду вам лгать, - сказал я. «Меня это особо не волнует. Я просто хочу, чтобы врачи привели его достаточно, чтобы поговорить».
  * * *
  Прошел час, другой, и я начал нервничать. Я ходил взад и вперед, не отрывая взгляда от извилистой дороги, которая тянулась от заброшенного фермерского дома. Рита
  
  
  
  
  
   подошла ко мне и притянула меня к себе на траву, позволив своему теплу, мягким подушкам ее груди, попытаться расслабить меня. Ей было совсем не плохо, когда я услышал звук двигателя и увидел надвигающееся по дороге облако пыли. Мы встали и увидели, как грузовик с брезентовым верхом подошел и остановился перед домом. Вышли китайский унтер-офицер и солдат. Унтер-офицер заговорил по-английски и извлек из фургона носилки.
  Я вошел с ними внутрь, когда они перенесли коматозного Карлова Вара с койки на носилки и отнесли его к кровати, прикрученной к полу грузовика. Я заметил в передней части грузовика небольшой шкафчик с бинтами и бутылками - очевидно, он использовался в качестве какой-то полевой машины скорой помощи. Солдат занял позицию на скамейке напротив кровати, привязав Карловы Вары. Рита стояла в задней части грузовика и смотрела с тревогой в глазах.
  «Ты едешь впереди», - сказал я ей. «Я останусь здесь с ним».
  «Ты не думаешь, что они…» - начала она, но я оборвал ее.
  «Я ни о чем не думаю. Я не рискую, мне тоже не нужно».
  Когда мы двинулись в путь, начало падать тьма. Дорога была извилистой, изрезанной и грязной. Я понял, почему солдат привязал Карловых Вар к кровати. Мы продолжали подталкивать небольшую реку, которая шла параллельно нам, исчезая на несколько мгновений, чтобы вернуться снова. Я высунул голову из задней части машины и увидел, что ночь освещает полная луна. Река представляла собой спокойную темную ленту, блестящую в лунном свете, а по другую сторону дороги росли деревья и холмы.
  Я время от времени проверял Карлсбада. Его дыхание было ровным, а сердцебиение - стабильным. Я мрачно смотрел на его неизменное лицо и думал о военнослужащих, которых я видел с аналогичными повреждениями мозга. Они существовали месяцами, живыми, но мертвыми. Я откинулся назад и закрыл глаза, когда грузовик подпрыгнул. Мы прошли около пятидесяти миль, может быть, шестьдесят, когда наступила ночь, озарившись розовым светом, когда вспышка вспыхнула прямо над головой. Грузовик затормозил и резко остановился, когда за вспышкой осветительной ракеты последовал шквал ружейного огня. Я взглянул на солдата. Его тревога была искренней, когда он схватил винтовку и выпрыгнул из кузова грузовика.
  Я видел, как он ударился о землю, начал поворачиваться, а затем повернулся в гротескной арабеске, когда в него попали три выстрела. Я схватился за борт и резко опустился, оставаясь рядом с грузовиком, проваливаясь под задний свес. Винтовка мертвого солдата была достаточно близко, чтобы дотянуться, и я притянул ее к себе. Я посмотрел через землю под шасси грузовика и увидел Риту с китайским унтер-офицером рядом с ней.
  «Горные бандиты», - сказал он, и я посмотрел на холмистую местность и увидел темные фигуры, которые короткими очередями перемещались от куста к кусту. Унтер-офицер обошел грузовик, дважды выстрелил в движущихся к нам фигур и попытался бежать к большому кусту. Он не выжил.
  Из-за куста слева поднялась сигнальная ракета. У нас не было бы шанса, пока они могли держать сцену ярко освещенной. Я насчитал восемь, может быть, десять фигур, двигаясь вперед.
  «Оставайся под грузовиком», - сказал я Рите, ползая назад и вокруг грузовика, оставаясь на животе. Кисть была всего в нескольких ярдах от меня, и я залез в нее. Оказавшись внутри, я пригнувшись, двинулся вверх. Я сделал паузу, чтобы увидеть, как три фигуры отделяются и направляются за мной. Я изменил направление и промолчал, пока они двинулись в кусты, направляясь к реке, полагая, что я сбежал туда. Но я продолжал ползти вверх к ублюдку за кустом с ракетницей. Подойдя достаточно близко, я увидел его, ждущего, наблюдающего, начинающего заряжать еще одну ракету в свое ружье. Хьюго упал мне в ладонь. Я прицелился, метнул и увидел, как закаленная сталь стилета прошла сквозь его ребра до самого рукоятки. Он упал вперед, и я бросился к кусту, вытащил Хьюго и воткнул сигнальный пистолет за пояс.
  У меня была винтовка, Вильгельмина и сигнальный пистолет. Это было самое подходящее место для внезапной фланговой атаки, насколько я мог надеяться найти. Я начал с винтовки, выстрелил первым и застал их врасплох, когда они двинулись к грузовику. Я вырубил четыре, пять, шесть из них. Остальные укрылись и направили на меня огонь. Выстрелы пронеслись по кустам, один разрезал складку на моем плече. Трое, вылетевшие к реке, вернулись после первого выстрела. Они бежали снизу и справа от меня, собираясь получить перекрестный огонь, идущий со мной посередине.
  Я перевернулся на спину, лежа на земле, направил винтовку влево и выстрелил левой рукой, не пытаясь прицелиться, просто держа немного свинца в воздухе. Когда трое других подошли ко мне и подняли винтовки, я выстрелил в Вильгельмину из положения лежа. Большой Люгер трижды гавкнул, и все трое упали.
  Розовое сияние от осветительных ракет полностью исчезло, и только лунный свет играл на темных тенях холмов. Мне пришлось
  
  
  
  
  
  узнать сколько. Я взял ракетницу и снова зажег ночь розовым, нереальным светом. Я увидел две фигуры на полпути к холму, а затем заметил третьего человека, который сидел на поляне у склона холма и быстро разговаривал в полевое радио.
  Я нахмурился. Горные бандиты с полевым радио? Бандитизм в китайской глубинке, очевидно, стал очень современным. Я тщательно прицелился, и тело мужчины, казалось, подпрыгнуло в воздухе, когда он наполовину повернулся и упал обратно на землю. Я повернул Вильгельмину влево и пролил серию выстрелов в куст. Фигура поднялась и наклонилась, чтобы перебраться через небольшой куст. Еще две фигуры вырвались из укрытия и направились обратно в холмы. Для одного из них это было ошибкой. Другой сделал это, когда вспышка погасла.
  Я лежал спокойно и ждал. Сейчас не время для глупых ходов. Чтобы перестраховаться, я вернулся туда, где лежал лицом вниз один из бандитов. Подставив его перед собой, я встала и вышла из кустов. Выстрелов не было, я держал китайца перед собой еще несколько футов, а затем уронил безжизненное тело. Я окликнул Риту и увидел ее в лунном свете, когда она выходила из-под грузовика.
  "Что вы ищете?" - спросила она, когда увидела, что я перебираю одежду мертвого китайца.
  «Не знаю», - сказал я. «Бандитов с ракетницами, я могу понять. Ракетницу достать достаточно легко. Полевое радио - это нечто другое».
  Внутри одежды мужчины я обнаружил небольшой бумажник, а внутри - удостоверение личности.
  «Майор Су Хан Ков из китайской армии», - прочел я Рите вслух. «Держу пари, что остальные тоже китайская армия, обманутая, чтобы выглядеть как бандиты».
  "Но почему?" - спросила Рита. "Зачем атаковать грузовик?"
  «Не знаю почему», - ответил я. «Но я знаю, что он звал кого-то по рации на помощь, и нам лучше убираться отсюда к черту».
  «Разве Чунг Ли не гарантировал Йенки нашу безопасность?» - спросила Рита. «Может, они действительно бандиты. Может, они напали на небольшую группу или штабную машину и украли это удостоверение личности и полевое радио».
  «Может быть», - пришлось признать. Но бандиты обычно не атакуют воинские части. Большинство из них даже не умеют работать на полевом радио. У меня снова не было ответов, только подозрения. Мы доехали до грузовика, и я порылся в приборной панели. Я нашел то, на что надеялся, - карту местности. Маленькая речка, с которой мы играли в тэг, вилась прямо в Енки.
  «Это все, - сказал я. «Мы выходим из грузовика и идем по реке». Карловарские носилки, построенные из тяжелого холста с деревянным каркасом, превратились в компактный маленький плот, и мы с Ритой несли его в воду. Река была теплой и не очень глубокой у берега. Ведя носилки с Карловыми Варами, мы стояли у берега, большую часть времени гуляли, немного плавали. Когда река приближалась к дороге почти на милю, мы поплыли к середине реки, держась за носилки с каждой стороны и ведя пациента по водной тропе.
  Я видел, как по дороге двигались армейские грузовики и мотоциклисты. А потом я увидел группу людей, одетых примерно как горные бандиты. Но они двигались, как солдаты, быстро и точно. Я был рад, что мы не пытались ехать дальше в грузовике.
  Мы снова поплыли к берегу, когда река отошла от дороги, и мы немного отдохнули. Затем мы пошли дальше, пока небо не начало светлеть. Я нашел большую группу деревьев, нависающих над рекой и заслоненных от дороги. Мы притащили Карловы Вары и носилки к одному из низко висящих деревьев. Он дышал ровно, но в остальном не изменился. Когда взошло солнце, мы с Ритой легли на мягкую болотную траву под толстыми листьями дерева.
  «Мы останемся здесь до темноты, а затем двинемся дальше», - сказал я. «Я думаю, что хорошо сделать Йенки до утра».
  «Я собираюсь дать моей одежде высохнуть, даже если она снова намокнет», - сказала Рита, и я наблюдал, как она раздевается и кладет свои вещи на траву. Ее тело было пышногрудым, с длинными изящными ногами и мягко округленными бедрами. Она откинулась на зеленой траве, и, когда она посмотрела на меня, ее голубые глаза потемнели.
  «Иди сюда, рядом со мной», - сказала она. Я положил одежду на траву рядом с ней и лег с ней. Она обняла меня, прижимаясь своим телом к ​​моему. Так она заснула почти мгновенно. Я лежал без сна еще некоторое время и пытался восстановить то, что произошло.
  Нападение на грузовик было преднамеренным и спланированным. Я должен был признать, что объяснение Риты было возможным. Это могли быть бандиты с украденными удостоверениями личности и украденным оборудованием. Но они также могли быть замаскированным подразделением разведки китайской армии. Я где-то почувствовал в нем тонкую восточную руку Чон Ли. Я посмотрел на прелестную девушку в моих руках, мягко дышавшую мне в грудь, и закрыл глаза. Солнце просачивалось сквозь толстые листья, и жар превратился в убаюкивающее одеяло. Я заснул, думая, что это за чертовски странный мир - быть обнаженным с великолепной девушкой на руках, под деревом в Маньчжурии, и кто-то собирается тебя убить.
  
  
  
  
  Я проснулся только тогда, когда почувствовал, как Рита пошевелилась и отошла от меня. Я поднял глаза и увидел ее на берегу реки, умывающуюся в чистой теплой воде, похожую на что-то с картины семнадцатого века. Был конец дня, и я услышал звуки сверчков. Мы могли бы валяться на деревенской реке в Огайо. Я приподнялся на локте, и Рита повернулась на звук. Она встала и подошла ко мне, и, когда я наблюдал за ее приближением, я почувствовал, как нарастает желание. Ее глаза смотрели на меня, двигаясь вверх и вниз по моему телу, задерживаясь, и внезапно она упала на колени. Ее руки прижались к моей плоти, и она уткнулась лицом мне в живот.
  Она посмотрела на меня на мгновение, затем снова опустила голову. Ее губы прикусили мое тело, воспламеняясь, возбуждая, и она, казалось, тронула внутреннее стремление. Она играла и ласкала меня, и по мере того как она это делала, ее собственное возбуждение росло, пока она не задрожала, а ее прекрасное тело было влажным и желанным. Я грубо приподнял ее, но она отбивалась от меня, чтобы продолжить то, что доставляло ей столько удовольствия. Внезапно она бросилась на меня, ее бедра вздымались и толкались, и я перевернулся вместе с ней, когда она уткнулась головой мне в плечо, подавляя доносившиеся из нее крики.
  Я двигался в ней медленно, затем быстрее, чувствуя приливы ее дикого экстаза, которые приносило каждое мое движение. Потом она встала и ее зубы впились в мою плоть, когда она вскрикнула от азарта. Я держал ее там, плоть в плоть. Физический символ бытия, воплощенный в моменты страсти. Наконец она упала на траву, и ее глаза нашли мои.
  Мы долго лежали вместе, наблюдая, как тьма надвигается на землю, как медленно опускающийся занавес. Затем мы скатали нашу одежду в плотный пакет и положили ее поверх Карловых Вар на носилках. Глаза Риты наполнялись печалью каждый раз, когда она смотрела на него. Ей было тяжелее, чем мне. Все, что у нее было, это боль и печаль по нему. Моя гневная решимость утешила меня.
  Когда наконец наступила ночь, мы снова проскользнули в реку и двинулись вперед. Поездка прошла без проблем, пока мы не доехали до Енки. Я увидел огни взлетно-посадочной полосы аэродрома за деревней. Река граничила с одной стороной поля, и теперь до рассвета оставалось меньше часа. Я видел, как само поле не охранялось, когда мы вытаскивали носилки на берег и облачались в одежду.
  "Как вы думаете, самолет все еще здесь?" - спросила Рита. «Если мы не прибыли вчера, она могла уйти».
  Я усмехнулся ей. «Может, его здесь вообще не было. В любом случае, я не рискую еще раз« авария ». Останься здесь. Я найду нам самолет».
  Ангары были прямо передо мной, выстроившись в линию вдоль задней части поля. Я побежал, пригнувшись, бросил взгляд на первые полосы серого в небе, до ближайшего из ангаров. Боковая дверь была открыта, и я проскользнул внутрь. Там было три маленьких самолета. Они были бы бесполезны для нас; Зашел во второй ангар. Это была ремонтная мастерская, где разбросаны детали и куски самолетов.
  Третий ангар оказался более урожайным. В нем находился старый российский легкий бомбардировщик Ту-2 с поршневым двигателем, старинный самолет. Но он был достаточно большим и имел необходимую дальность полета, чтобы добраться до Японии, поэтому я залез в кабину, чтобы быстро осмотреться. Казалось, все в порядке, но я не мог быть уверен, пока не включил ее, и не мог сделать это до последнего момента.
  Я вернулся за Ритой и Карлсбадом, осмотрел края ангаров, прижался к стене, когда мимо проехал небольшой бензовоз с двумя китайцами в комбинезонах цвета хаки. После того, как он прошел, я продолжил обнимать глубокие тени у стен ангаров. Определенно становилось светло и быстро. Я пробежал небольшое расстояние до края поля, и Рита встала мне навстречу. Когда я остановил ее, она начала поднимать носилки.
  «Оставь это», - сказал я. «Это слишком сильно нас замедлит». Я поднял безвольное тело Карловых Вар и перекинул его через плечо. Это не совсем назначенное лечение для пациентов с черепно-мозговой травмой и в коме, но это было лучшее, что я мог сделать. С Ритой рядом со мной, с Вильгельминой в одной руке и с Карлсбадом, я направился обратно к ангару, снова огибая задние края больших стен.
  Дошли до третьего ангара и до старого Ту-2, хорошо. Я просто отнес Карловых Вар в урезанную каюту и положил его на пол, когда услышал, как открылась дверь ангара. Рита все еще была снаружи, у подножия подвижных ступенек, которые я поставил рядом с самолетом. В носовое окно я увидел трех китайских механиков в белых комбинезонах, когда открылась главная дверь гаража. Они одновременно увидели Риту и пошли за ней. Она попыталась развернуться и бежать, поскользнулась на масляном пятне и поскользнулась на бетонном полу. Трое китайцев сразу схватили ее и подняли на ноги. Я все равно не хотел шума. Я увидел на полу кабины пилота тяжелый гаечный ключ, схватил его и прыгнул.
  Я приземлился на одного из китайцев, и он упал.
  
  
  
  
  
  , я повернул ключ по короткой дуге чувствуя, как удар сильно врезался в его череп. Он упал на месте. Я был на полу, на первом, который все еще был немного ошеломлен, когда третий прыгнул на меня. Я встал на колени и помог упасть ему через голову. Он приземлился на спину, начал перевернуться и прошел только половину пути, когда Хьюго мелькнул в моей ладони и глубоко ударил его в грудь.
  Но последний, тот, на который я приземлился, обошел по крайней мере достаточно, чтобы бежать за ним, я увидел, как Рита высунула ногу, и он полетел. «Отлично», - сказал я, сильно и быстро бросив Хьюго. Лезвие пронзило его шею сзади, Рита скривилась и отвернулась. Я извлекал стилет, когда из-за угла ангара вышли еще двое мужчин, на секунду остановились, а затем развернулись и побежали. Они проносились по аэродрому, кричали, и я выругался себе под нос.
  «Садись в самолет», - крикнул я девушке, и она вскочила. В дальнем конце ангара, в углу, я увидел, наверное, десять бочек с горючим. Я нарисовал Вильгельмину. Мне нужно было отвлечься, все, что могло бы вызвать возбуждение и замешательство, чтобы все их внимание не было сосредоточено на нас. Мы были достаточно далеко от барабанов, чтобы не подняться с ними, по крайней мере, не сразу.
  Я забрался в самолет, на секунду высунул дверь и вылил Вильгельмину в бочки с горючим. Я захлопнул дверь, когда они взлетели с ревом пламени, и старый самолет задрожал. Когда я сел за руль и включил двигатели, у меня возникла пугающая мысль, что, если самолет будет в ремонте двигателей, игра будет окончена. Стало еще страшнее, когда я снова нажал выключатель стартера, и ничего не произошло.
  Я нажал в третий раз, и она поймала ее, оба двигателя закашлялись в жужжащий рев. Не было времени ждать, пока они согреются. Я отправил Ту-2 выехать из ангара, когда жар от пламени начал отслаивать краску. Прямо передо мной маячила взлетно-посадочная полоса, и я пошел на нее. Я видел мужчин, выбегающих из главного здания. Некоторые из бегущих к ангару думали, что я просто перевожу самолет в безопасное место, и направили свою энергию на огонь. Затем я увидел, как другие на максимальной скорости движутся от главного здания с винтовками. Я выстрелил в старый самолет, почувствовал, как он скрипит и откликается, колеса набирают скорость по бетону. Охранники упали на колени и стреляли. Я слышал, как две пули пробили кабину и пронеслись сквозь нее.
  «Оставайся на низком уровне», - крикнул я Рите. Я держал старый Ту-2 устойчиво и поднимал вместе с ней, когда она отрывалась от земли. Я не решился сделать быстрый поворот с еще не прогретыми двигателями. Я услышал еще полдюжины выстрелов в днище самолета, а затем попытался сделать медленный крен. Внизу я видел, как охранники мчались обратно в главное здание поля, и знал, что через несколько секунд они будут на радио. Я сразу же направился в море, и в кабине пилота появилась Рита.
  "Как твой дядя?" Я спросил.
  «Без изменений», - сказала она. «Но мы сделали это».
  «Не считайте цыплят, - хрипло сказал я. "Еще нет." Я включил радио и позвонил оператору связи.
  «Операция DS вызывает Carrier Yorkville», - сказал я в микрофон. «Приезжайте в Йорквилл. Это номер 3. Приезжайте в Йорквилл. Приезжайте».
  Слава их флотским сердцам, они сразу подобрали меня, и я услышал голос с акцентом Дикси.
  «Мы слышим вас, N3», - сказал он. "Что ты хочешь?"
  «Я лечу на Ту-2 с опознавательными знаками китайских ВВС, направляюсь на юг и юго-восток над Японским морем. У меня может быть нежеланная компания. Немедленно нужно эскортное прикрытие. Повторите, немедленно. Вы меня читаете?
  «Мы читаем тебя», - ответил голос. «Одна эскадрилья« Фантом II »взлетает. Держитесь своего курса. Мы вас заберем. Снова и снова».
  «Роджер», - сказал я и щелкнул передатчиком. Утреннее солнце окрашивало небо красными пятнами, и я разогнал старый Ту-2 до максимальной скорости триста сорок пять. Она стонала и тряслась, и я немного подвел ее.
  «Продолжай смотреть в окна», - сказал я Рите. «Кричи, если увидишь другие самолеты».
  «Вы думаете, они пошлют за нами самолеты?» - спросила Рита. «Ты все еще думаешь, что Чанг Ли стоит за тем, что произошло?»
  «Я не могу избавиться от своих чувств», - ответил я. «Я уверен, что наш захват этой старой птицы еще не дошел до Чон Ли. Сейчас это всего лишь кража самолета».
  Если у Риты был другой вопрос, он был отключен правым двигателем, так как он один раз закашлялся, затем два раза и умер. Я отчаянно нажал на кнопку воздушной заслонки и затаил дыхание, когда двигатель ожил, заревел и снова заглох. Мои пальцы были жесткими и судорожными, и я потянул их. Вдруг я услышал рев двигателей, и Рита указала в небо. Я смотрел в левое окно и видел, как они вышли из-под солнца, Phantom II, и они кружились и кружились над головой восьмерками. Они были обнадеживающим и успокаивающим зрелищем.
  "Почему акробатика?" - спросила Рита, и я криво улыбнулся.
  «Мы идем, может быть, три сотни с половиной в час», - сказал я. "Они делают более полутора тысяч. Они делают
  
  
  
  
  
  восьмерки, чтобы они могли остаться с нами ".
  Так и было, пока мы не заметили авианосец. Если китайские красные послали за нами самолеты, они подошли достаточно близко, чтобы взглянуть и исчезнуть. Я положил старый Ту-2 на несущую палубу максимально плавно, что было совсем не гладко.
  VI
  Белые коридоры больницы Уолтера Рида были практически безличными, как и коридоры всех других больниц, со своей успокаивающей уверенностью. Самолет ВМС доставил нас к побережью, где мы пересели на другой самолет, который доставил нас в Вашингтон. Хоук подготовил их всех к нашему прибытию, и команда врачей ждала, чтобы перенести Карловы Вары на просторы больницы. Доктор Хобсон дал мне инструкции.
  «У нас будет для вас предварительное мнение через несколько часов», - сказал он. «Позвони мне, если к десяти не услышишь от нас».
  Я взял Риту и вывел ее наружу. Ночь только что опустилась на Вашингтон. Я пошел к такси у тротуара.
  «Ты останешься у меня», - сказал я. Она прищурила меня.
  «Тебе больше негде остановиться», - напомнил я ей. «Дом твоего дяди был взорван, помнишь? Я почти пошел с этим».
  Она ничего не сказала - и что она могла сказать сейчас? У себя я нашла ей пижамный топ, чтобы надеть ее после душа. Оно было старым, появилось еще в то время, когда я еще давным-давно носила пижаму, и его было почти достаточно, чтобы быть платьем. Но когда Рита свернулась калачиком на диване, вытянув свои длинные прекрасные ноги, она была одновременно соблазнительной и чувственной. Обычно мой разум был бы настроен на ту же волну, что и ее, но я все еще был задумчив и обеспокоен. Я приготовил нам старомодный бурбон, и, потягивая свой, она посмотрела на меня через край бокала.
  "Это вас беспокоит, не так ли?" - прокомментировала она.
  "Что значит?" Я спросил.
  «Не имея ответов на все».
  Я посмотрел на ее прекрасные ноги, наполовину скрытые под ней, белую гладкую кожу, доходящую до начальной округлости ее ягодиц, я встал и двинулся к ней. Я сделал три шага, когда зазвонил телефон: тот, который я храню в ящике стола, тот, чей звонок является командой. Я повернулся и достал его из ящика. Голос Хоука был усталым и напряженным, почти измученным.
  «Иди сюда, в офис», - сказал он. «Звонок от Чон Ли через пятнадцать минут. Я хочу, чтобы ты был здесь».
  "Пятнадцать минут?" - воскликнул я. «Я не знаю, смогу ли я это сделать».
  Старый мальчик мог быть усталым, но он никогда не был слишком уставшим, чтобы быть резким. «Вы можете это сделать», - сказал он. «Это дает вам четыре, чтобы одеться, один, чтобы поцеловать ее на прощание и сказать, что вы вернетесь, и десять, чтобы добраться сюда».
  Телефон отключился, и я выполнил приказ. У Риты не было возможности возразить или задать вопросы. Пробки были тем, что задерживало меня больше всего, и я опоздал на несколько минут, но мне повезло. Звонок также был отложен. Когда я вошел, Хоук яростно жевал сигару. Он сунул мне напечатанное сообщение. «Это пришло, закодировано. Наши мальчики расшифровали его и передали мне».
  Я прочитал это быстро. «Будет радиосвязь в 10:15 по вашему времени», - говорилось в нем. «Обсудите несчастный случай со своим агентом N3. Генералом Чун Ли, Китайская Народная Республика».
  Я только что сунул его обратно Хоуку, когда зазвонил телефон с рядом маленьких красных кнопок. Хоук вынул сигару изо рта и бросил ее в корзину для мусора; его жест отвращения был не только для сигары. Его голос, когда он заговорил, был напряженным, ровным, замаскированным; он кивнул мне.
  «Да, генерал, Картер благополучно прибыл к доктору Карлсбаду. Вы испытываете облегчение… Да… спасибо. Фактически, он стоит здесь со мной. Возможно, вы захотите поговорить с ним напрямую. … Мы очень признательны ».
  Он протянул мне телефон бесстрастными голубыми глазами. Я слышал тихий, сдержанный тон Чон Ли и почти видел его мягкое круглое лицо перед собой, пока слушал.
  «Спешу выразить свое сожаление по поводу нападения бандитов на наш грузовик», - сказал он. «Когда позже той ночью ваша группа не прибыла в Енки, мы послали отряд выяснить, что произошло. Когда они наткнулись на грузовик с двумя убитыми нашими людьми и останками бандитов, они доложили мне в один раз. Естественно, мы сначала предположили, что вас взяли в плен. Только на следующий день, после того, как я узнал о краже одного из наших самолетов в Енки, я понял, что должно было случиться. Могу я спросить, почему вы это сделали не пойти в аэропорт и попросить там связаться со мной? "
  «Я не думал, что они поверят моей истории», - соврал я.
  «Это было бы намного проще», - сказал он. Готов поспорить, было бы, молча согласился я. Он продолжил, и в его спокойном голосе снова прозвучала слабая тень осуждения. «Неважно, с доктором Карлсбадом вы благополучно достигли своих берегов. Это было моей главной заботой. И снова приношу свои извинения за то, что не рассмотрел возможность нападения. У меня есть большие силы, которые тщательно обыскивают местность. проинформируйте своих людей, как только они выздоровеют ».
  «Пожалуйста, сделай это», - сказал я. «И спасибо за вашу заботу». Я мог отбросить его так же хорошо, как он мог раздать.
  
  
  
  
  телефон отключился, и я повесил трубку. Я поднял глаза и увидел, что Хоук осторожно кладет трубку на телефон. Его глаза встретились с моими.
  «До Мировой конференции лидеров осталось всего два дня», - сказал он. «Ты мне нужен. Мне нужен каждый мужчина, который у меня есть. Я дам тебе еще один день в Карловых Варах. Если ты придумаешь какие-нибудь новые вещи или теории, которые имеют смысл, я выслушаю. Достаточно справедливо?»
  Я поморщился, но кивнул. Это было достаточно справедливо, особенно в то время. Но я знал, что он дал мне чертовски мало времени, чтобы придумать что-нибудь новое.
  «Звонил доктор Хобсон», - добавил Хоук. «Есть мало надежды на то, что Карловы Вары удастся восстановить. Серьезное повреждение мозга. Но Хобсон также сказал, что они никогда не знают, когда один из этих случаев на мгновение станет нормальным. Очень часто они случаются, а затем снова исчезают. Продолжайте надеяться и продолжайте проверять, были ли они его напутственные слова ". Я кивнул и ушел, бросив последний взгляд на Хоука. Не думаю, что когда-либо видел его лицо таким усталым.
  * * *
  Когда я вернулся на свое место, Рита спала, но простыня над ней была скорее стертой, чем застегнутой. Я довольствовался тем, что смотрел на красоту ее спящего тела. Она лежала наполовину на животе, подняв одну ногу, ее левая грудь напоминала приглашение с мягким розовым наконечником. Я накинул на нее простыню и пошел в гостиную, где налил рюмку бурбона. Я отпила его, позволяя теплу медленно стекать вниз. Я снова попытался сложить кусочки так, чтобы заглушить мою чертову тревогу, но я не мог успокоить свои подозрения. Я был уверен в некоторых вещах. Одним из них было нападение на грузовик - я был уверен, что его спроектировал Чун Ли. Его телефонный звонок сегодня вечером только усилил это подозрение. Коварный ублюдок должен был выяснить, действительно ли мы вернулись.
  "Черт возьми!" - сказал я сквозь стиснутые зубы. Почему я так подозрительно относился к Чун Ли только потому, что в прошлом мы были на противоположных сторонах? У меня не было доказательств того, что он действовал недобросовестно - никаких доказательств. Я заставил себя перестать бороться с этим и разделся. Когда я забрался в кровать рядом с теплым мягким телом Риты, она положила руку мне на грудь и прижалась ко мне. Я лежал так, пока наконец не заснул, все еще недовольный своими аргументированными объяснениями, все еще на грани, все еще странно напуганный.
  Когда я проснулся, было не лучше. Но была Рита, и она заставила меня забыть обо всем на некоторое время, пока я проснулся от ее губ, ее рот двигался по моему телу. Я чувствовал, что шевелюсь, когда голодное рвение ее желаний сообщалось друг другу. Ее губы, двигаясь вниз по моему телу, останавливаясь, чтобы жадно пожирать, были одновременно прохладными и горячими, и казалось, будто она пыталась стереть тревожное напряжение, которое, как она знала, было во мне. Пока это длилось, она проделала чертовски хорошую работу, и внезапно я обнаружил, что толкаю, метаю и забываю обо всем, кроме безумно страстного создания, занимающегося любовью со мной.
  Я поднял ее и уткнулся лицом в ее грудь, и она сразу же повернулась, чтобы принять меня, ее ноги были теплыми объятиями. Я вошел в нее быстро, почти свирепо, но она взывала все больше и больше, а потом еще больше. Наконец раздался этот жгучий, хриплый крик, а затем она лежала рядом со мной измученная, но это было сладкое изнеможение, усталость, которая каким-то образом также вернулась. Мы лежали вместе, соприкасаясь телами, ее рука скрестила меня в удовлетворенном удовлетворении. Потом зазвонил телефон - снова тот особенный телефон.
  «Чанг Ли отправил телеграмму, я думаю, тебя заинтересует, Ник». Голос Хоука раздался по проводам. «Я прочитаю это». Я рада продолжить сотрудничество накануне Всемирной конференции лидеров. Сообщите агенту N3, что нам сказали, что люди Карлсбада находятся в Нью-Йорке. Женщина по имени Линь Ван на 777 Дойер-стрит видела здоровяка. . "
  Хоук замолчал. «Я проверил адрес в полиции Нью-Йорка», - сказал он. «Это бордель, тихий, ухоженный, обслуживающий в основном китайскую общину и тех, кто любит китайскую кухню, можно сказать».
  «Эта Линь Ван, должно быть, одна из девушек», - сказал я. «Как вы думаете, она работает на Чон Ли?»
  "Я сомневаюсь, что иначе он не назвал бы нам ее имя", - ответил Хоук. «Она, вероятно, рассказала кому-то, кто рассказал кому-то другому, кто рассказал об этом одному из своих людей. Честно говоря, Ник, я удивлен всем этим. Я действительно не ожидал дальнейшего сотрудничества от Чон Ли».
  «Я тоже удивлен», - ответил я. «И я собираюсь выполнить это немедленно».
  «Еще кое-что, - сказал Хоук. «Я проверил доктора Хобсона. - У Карлсбада ослабевает пульс. И он все еще в коме».
  «Спасибо», - мрачно сказал я и положил трубку. Если у Чун Ли и были какие-то опасения по поводу разговоров о Карлсбаде, они казались необоснованными. Я повернулась к Рите, которая надела бюстгальтер и трусики и выглядела слишком восхитительно, чтобы уходить. Но я уезжал.
  «Мне нужно в Нью-Йорк», - сказал я. «Там большой японский друг твоего дяди».
  "Он в Нью-Йорке?" - сказала она с недоверием в голосе.
  «Неплохое место, чтобы спрятаться», - прокомментировал я.
  «Будь осторожен, Ник».
  Я снова поцеловал ее и обнял ее грудь ладонью. «Поторопись назад», - выдохнула она. Я переоделся и уехал вовремя, чтобы успеть на почасовой рейс шаттла из округа Колумбия в
  
  
  
  
  
  Нью-Йорк. Менее чем через два часа я пробирался по узким, многолюдным улочкам китайского квартала Нью-Йорка. Люди и старые здания теснились друг с другом, и была серая тусклость, которую не могли скрыть яркие огни ресторанов и магазинов.
  Номер 777 по Дойер-стрит представлял собой высокое старое здание с сувенирным магазином на первом этаже. Остальные подарки, которые нужно было купить, были наверху. Я поднялся на один пролет и позвонил в дверь. Дверь была открыта, и густой приторный запах ладана был настолько сильным, что казался почти физическим ударом. Женщина, стоявшая передо мной, была евразийской, немного взъерошенной, слишком обильно накрашенной, губы были слишком красными, а черные волосы слишком покрыты лаком, поднимаясь вверх. На ней было черное платье хозяйки, вышитое красным драконом. Мой взгляд прошел мимо нее на двух мужчин в коридоре, ни один из которых не был китайцем, развалившихся у стены в рубашках с рукавами. Их суженные, подвижные глаза обозначали то, чем они были - «защиту».
  Ее глаза задавали мне невысказанный вопрос, оценивая меня с многолетним опытом. Я сутулился и ответил ей резким взглядом.
  «Мой друг сказал мне остановиться здесь», - сказал я. «Он сказал спросить Линь Ванга».
  Ее глаза переместились совсем немного. «Линь Ван», - повторила она. «В данный момент она не занята. Тебе повезло».
  Я пожал плечами. «Думаю, да», - сказал я. Она закрыла за мной дверь и поманила меня. Я последовал за ней по коридору в большую приемную. Девочки, в основном китайцы, но некоторые белые и одна черная, развалились на мягких стульях. На них были либо бюстгальтеры и трусики бикини, либо прозрачные платья. Их глаза следили за мной, пока я шел за их мадам. Женщина провела меня в другой коридор к черной лестнице.
  «Следующий этаж, первая дверь справа», - сказала она. Я поднялся по лестнице, и она на мгновение наблюдала, а затем ушла на тихих скользких ногах. Проклятые благовония были повсюду, тяжелые, как дым у костра. Я миновал дверь слева и услышал резкий, вынужденный смех девушек. Я увидел еще три закрытые двери в коридоре, когда остановился перед первой справа. Я постучал и повернул дверную ручку. Я действительно не хотел быть клиентом. Дешевые шлюхи никогда не были моим блюдом. Но действовать пришлось осторожно. Мне нужна была информация от этой девушки, и я бы не получил ее, отпугнув ее. Шлюхи всегда боялись вмешательств, которые могли помешать бизнесу. Дверь открыла маленькая черноволосая девочка.
  Меня поразила ее прелесть, маленький нос и плоские скулы, глубокие миндалевидные глаза. На ней было только легкое кимоно, и ее грудь гордо выступала высоко. Вдруг я почувствовал запах крысы. Какой бы Линь Ван ни была, а это могло быть множество вещей, она не была обычной, повседневной, заурядной проституткой, которую можно найти в таком доме. Для этого у нее было тело, но не глаза. Они были глубокими, с темной проницательной яркостью. У них не было измученного, жесткого, циничного, неизлечимо раненого вида шлюхи.
  «Войдите», - сказала она, широко улыбаясь. "Ты здесь новенький, не так ли?"
  Ее голос удивил меня. Это было гнусаво, как будто она простудилась. Но я должен признать, что это была хорошая вступительная фраза, которую могла бы сказать обычная хозяйка дома.
  «Да, я здесь новенький», - сказал я. «И чертовски озабочен, дорогая». Я медленно ей улыбнулся. Я все еще собирался двигаться осторожно, но по другим причинам. Я больше не боялся пугать шлюху, но если это будет конкурс актерского мастерства, я смогу удержаться. На самом деле, когда мои глаза блуждали по дерзкой маленькой фигуре Линь Вана, я подумал, что это может быть приятное соревнование. Я повернулся к комоду и положил на него две десятки и пятерку. Затем я начала раздеваться, сняв сначала галстук.
  Я снял пиджак с Вильгельминой одним движением и сложил «Люгер» в пиджак, положив его на стул. За Линь Ван стояла большая двуспальная кровать, и мне было интересно, как далеко она зайдет со своей ролью. Я получил свой ответ, когда она подняла руки и стянула кимоно. Она стояла передо мной обнаженная, с круглой и высокой грудью с маленькими сосками, вызывая пикантное возбуждение. Она повернулась, взяла с крайнего стола пачку спичек и зажгла две урны с благовониями, по одной с каждой стороны кровати. Затем она легла на кровать, подняла ноги и двинулась наружу. Я подумал, не ошиблась ли моя оценка. Может, она все-таки была еще одной маленькой шлюхой.
  «Я думала, ты беспокоишься, большой парень», - сказала она, и меня снова поразил гнусавый тон ее голоса. Я решил, что она была намного привлекательнее, когда не разговаривала. Я опустился на нее и почувствовал, как ее ноги поднимаются и опускаются, трогая мои бедра. Я попытался поцеловать ее, но ее губы были плотной, закрытой линией, и она прижала мою голову к своей груди, выгнув спину и подняв соски ко мне во рту. Я вдохнул запах проклятого ладана, когда я коснулся губами ее груди, болезненно-сладкий запах, без которого я могла бы обойтись.
  Я глубоко потянул ее за грудь, и внезапно у нее появилось три, четыре, пять грудей, и на моих глазах появилась пленка. Я покачал головой
  
  
  
  
  и приподнялся на локтях, но фильм никуда не делся. Моя грудь была напряженной, сдавленной, и я пытался дышать носом, но это только ухудшало положение. Еще один глоток благовоний попал мне в ноздри, и мне показалось, что я кувыркаюсь в пространстве.
  Я протянул руку и почувствовал, как соскальзываю с кровати, и схватился за простыни, когда упал на пол. Смутно я увидел, как передо мной движется нечеткая обнаженная фигура, и все, что я теперь мог сделать, это попытаться вдохнуть и почувствовать запах проклятого ладана, и внезапно я осознал это и снова и снова сильно покачал головой. На мгновение оно прояснилось, и я увидел Линь Ван поблизости, наблюдающую за мной, ее обнаженное тело было ясно видно.
  Это был ладан, проклятый ладан. В нем что-то было, и я попытался нырнуть через край кровати, чтобы повалить его на пол. Мне удалось схватить его, и он рухнул, но другой на противоположной стороне кровати продолжал извергать дым. Я едва мог дышать и кашлял, опираясь на локоть, зная, что с каждым вдохом втягиваю все больше паров, но не в силах сдержаться. Я перекатился на пол и ударился головой о дерево изо всех сил. Он снова прояснился, я увидел девушку поблизости и потянулся к ней, но она просто отошла.
  Почему проклятые благовония не подействовали на нее? А потом из смутных уголков своего разума я вспомнил сильную гнусность ее голоса и получил ответ. Носовые пробки с фильтрами. Маленькие, но эффективные пробки для носа, пропускающие только воздух в ее легкие и недостаточное количество благовоний для воздействия.
  Я перевернулся снова, и тогда мне показалось, что я плыву, растворяюсь в воздухе, и ужасное вращение в моей голове увеличивалось и усиливалось, пока я не потерял сознание.
  * * *
  Я отключился в темноте и проснулся в темноте. Сколько времени прошло, я не знал. Но в этой темноте не было ничего из того вращающегося, мягкого, удушающего качества, как у другой. Моя грудь болела, мои легкие были воспалены, и я был скручен и связан, как свинья. Я был внутри чего-то теснен и связан, и когда я начал сосредотачиваться и ориентироваться, я понял, что мои ноги были подняты за мной и связаны в лодыжках. Мои руки были связаны за спиной, почти касаясь лодыжек. Я чувствовал шероховатость тяжелого брезентового мешка на своей коже и знал, что нахожусь в машине, когда мы, покачиваясь, поворачивали за угол.
  Моя куртка и брюки были засунуты в мешок вместе со мной, я понял, когда почувствовал их на голой коже моих ног. В доме на Дойер-стрит они не оставили никаких улик. Хьюго все еще был привязан ножнами к моему предплечью. Я почувствовал, как машина остановилась, и услышал шум, а затем меня подняли и бросили на землю. Было чертовски больно, и было трудно не шуметь. Меня трясло и подпрыгивало, когда мешок волочили по тому, что, должно быть, было булыжником.
  Я почувствовал, как меня подбрасывает в воздух. Когда я услышал всплеск и почувствовал потрясение, когда он ударился о воду, я понял, что произошло. Мешок бросили в реку. Но тяжелый мешок был плотно завязан, а плотная парусина была водонепроницаемой. У меня было несколько драгоценных секунд, но только несколько. Когда сумка опускалась, давление воды заставляло открывать верхнюю часть и хлестало меня. Несколько капель уже пробивались сквозь него.
  Я уронил Хьюго на ладонь, ухватившись за рукоять пальцами. Мне приходилось работать задом наперед, но я легко мог дотянуться до веревок, связывающих мои лодыжки. Это был обычный шпагат, и я глубоко вонзился в него, отчаянно рубя и надревая стилетом, чувствуя, как он быстро рвется. Но я тонул еще быстрее, и давление воды начало открывать верх. Внезапно шнурки наверху не выдержали, и вода хлынула в мешок. Я глубоко вздохнул, ударил еще раз и почувствовал, как щиколотки мои. Это все, на что у меня было время. Я с Хьюго разорвал мешок по бокам, изо всех сил ударил ногой и оказался на свободе.
  Руки, все еще связанные позади меня, все еще сжимая Хьюго, я вылетел на поверхность на оставшемся дыхании. Я вылетел на поверхность как раз в тот момент, когда мои легкие вот-вот поддались. Сверкающие огни горизонта Нью-Йорка сверкали на мне в глубокой темноте ночи и реки. Я снова пнул ногой, перевернулся на спину и поплыл, пока я крутил Хьюго руками и разрезал веревки, все еще связывающие мое запястье. Это было медленно и сложно с такого неудобного угла, и мне пришлось вылететь и повернуться, чтобы остаться на плаву. Течение уносило меня, и я увидел, что они сбросили меня в реку примерно в квартале от залива. Если я не сниму эти проклятые веревки с запястий, паром выполнит свою работу.
  Я видел огни большого, движущегося в мою сторону, когда я снова и снова наносил удары по скользким, мокрым веревкам. Наконец они уступили дорогу. Я обнял, ухватился за Хьюго и поплыл к тому месту, откуда поднялся. Поверхность воды была маслянистой и грязной, и я плавал под ней. Однажды я поднялся на воздух, а потом
  
  
  
  
  снова нырнул. Внизу было темно как смоль, но мне повезло. Из-за задержанного воздуха холщовый мешок всплыл на поверхность воды, и я заметил его в десятке ярдов от меня. Я вытащил его, схватил и обнаружил, что моя куртка и брюки все еще были внутри. Что еще важнее, Вильгельмина была в кармане моей куртки.
  Я взял все в одну руку и поплыл к берегу, наконец зацепившись за сваи прогнившего пирса. Измученный, я цеплялся за сильное течение реки.
  После паузы я взобрался на деревянный пол. Надев мокрую, мокрую одежду, я осторожно прошел по изрытому гнилому пирсу. Я соединю части позже. Прямо сейчас я хотел вернуться к Линь Вану.
  Но мне не повезло. Или у них все шло хорошо. Я только что сошла с прогнившего старого пирса на вымощенную булыжником набережную, когда увидела троих мужчин, стоящих у машины в нескольких футах от кромки воды. Они видели меня точно так же, как я их, и с тем дополнительным чутьем, которое приходит откуда-то откуда-то, я знал, что именно они бросили меня в реку Гудзон. Я знал это еще до того, как услышал этот вздох, увидел, как его глаза расширились от недоверия, а тело напряглось. Они поднялись по улице в ночную кофейню и только что вернулись к машине, один из которых все еще держал кусок сухаря, который жевал.
  «Иисус Христос! Я не верю!» - воскликнул один хриплым голосом. Два других закружились. Все трое какое-то время стояли ошеломленные, а затем двинулись за меня. Я увидел, что это не мальчики Сумо Сэма. Их наняли головорезов, им платили за грязную работу и отсутствие вопросов. Я знал этот типаж, и он отличался от них всех. Я сунул руку в пиджак и накинул его на Вильгельмину. Пистолет был насквозь мокрым от реки. Я не мог рисковать, пытаясь его использовать. Лучше что-нибудь другое, чем осечка в решающий момент. Что-то еще было бежать, и я побежал, как кролик, мокрый кролик.
  Их шаги грохотали за моей спиной, пока я мчался по набережной. Впереди маячил большой темный закрытый грузовой пирс, и я направился к нему. Большая главная дверь была закрыта, тяжелая стальная дверь над головой. Но маленькая дверь сбоку была заперта неплотно. Я резко дернул за нее, она распахнулась, и я бросился в глубокую тьму огромного пирса. Ящики, бочки и ящики были громоздко сложены с обеих сторон. Я побежал глубже, а затем повернулся, давая глазам привыкнуть к почти черноте этого места. Я видел, как вошли трое головорезов.
  «Оставайся здесь», - услышал я один приказ. «У двери. Если он попытается выбраться, ты прибьешь его».
  Я исчез между высокими кипами мешковины. Я кое-что увидел - предмет с длинной ручкой, прислоненный к тюкам. Я поднял его и улыбнулся. Это был крюк для тюков ужасного вида. Двое других начали тщательный поиск среди ящиков и ящиков. Я потянулся и нащупал края тюков из мешковины. Каждую обматывали прочными полосками оцинкованной жести, по две в тюк. Я засунул пальцы внутрь первой полосы и подтянулся вдоль тюков. Зацепившись за тюк, я переместил хватку на следующий тюк и подтянулся вверх. Когда я был примерно в семи футах от земли, я повис, цепляясь за край тюка, обтянутого мешковиной, одной рукой ухватившись за жестяные полоски, а другой придерживая прессовальный крюк, вставленный в тюк. Содержимое представляло собой какую-то плотно упакованную мягкую продукцию.
  Я слышал, как внизу мужчины пробираются к тому ряду, за который я цеплялась. Один из них осторожно обогнул угол тюков с пистолетом в руке, вглядываясь в узкий коридор между ящиками и тюками. Я видел, как другой делает то же самое на другой стороне пирса. Тот, кто был на моей стороне, шагнул на несколько футов дальше в проход, в пределах досягаемости. Я вынул из тюка прессовальный крюк и быстро и аккуратно развернул его вниз. Жестокий крюк попал ему прямо под подбородок. Я услышал звук рвущихся костей и хрящей, и из его головы хлынул красный гейзер. На мгновение у него вырвался гортанный звук, а затем он безвольно повис, как кусок говядины со шкурой на мясном крючке. Пистолет выпал из его руки и с резким стуком упал на пол. Я отпустил тюковый крюк и упал на пол. Другой бежал с дальней стороны.
  Подняв пистолет, я встал на колени и дважды выстрелил. Оба выстрела поразили его, когда он вбежал в коридор. Он растянулся на полу передо мной, и я перешагнул через него и вышел на основную часть пирса. Двигаясь спиной к Ящикам, я двинулся к двери. Третьего я не увидел в глубокой темноте. Он двинулся к стальной двери, и это обеспечило ему отличную защиту. Конечно, он слышал выстрелы и, не слыша ни звука от друзей, знал, что что-то пошло не так. Но у него была лучшая позиция. Если бы я хотел выбраться отсюда, мне нужно было добраться до этой маленькой двери, и он увидел бы меня, как я пытался это сделать.
  
  
  
  
  
  Стояли деревянные ящики. Рядом с ними стоял автопогрузчик, и внезапно я выбрался наружу.
  Упав на четвереньки, я подполз к автопогрузчику, залез внутрь и включил его. Я нажал на педаль газа, дернул руль, и оно взлетело, выкатившись под углом. Это сработало отлично. Он подумал, что я в нем, и начал полыхать, когда он катился по пирсу. Когда он стрелял, было просто провести линию на сине-серебряной вспышке его пистолета. Я поместил три выстрела в короткую линию, примерно в полутора дюймах друг от друга. Он вскрикнул и упал на землю. Я слышал этот звук раньше и знал, что он никуда не денется. Я отбросил пистолет. В любом случае в нем оставался только один выстрел. Выскользнув за маленькую дверь, я продолжил с того места, на котором остановился, направляясь к дому Линь Вана.
  Я поймал такси, и водитель, как хороший нью-йоркский таксист, заметил мою промокшую одежду, но ничего не сказал. Он высадил меня в квартале от Дойер-стрит, 777, согласно моим инструкциям. Я остался рядом с линией зданий и подошел к внешней двери. Я бросился вверх по лестнице и попытался открыть дверь. Он был заперт. Я позвонил в звонок, и снова дверь открыла пышная евразийская женщина. Я врезался в нее, сбив с пути, и мчался по коридору, через девушек в приемной и вверх по черной лестнице. Я слышал, как она кричала из-за своих двух головорезов, но я уже был на следующем этаже. Я ударил первую дверь справа, наполовину сбив ее с петель. Блондинка с большой грудью и маленький лысый мужчина поднял глаза с кровати, мужчина с испугом в глазах, блондинка с гневом.
  "Что за чертовщина?" - сказала блондинка.
  Я выбежал из комнаты.
  "Это рейд?" Я слышал, как мужчина сказал, а блондинка пробормотала что-то, чего я не уловил. Я попал в следующую дверь. На кровати с двумя китайскими девушками лежал здоровенный голый мужчина. Девочки упали с него, когда он резко выпрямился.
  «Извини», - пробормотала я, выбегая. Я увидел, как двое головорезов мадам поднимаются по лестнице, когда я врезался в третью комнату напротив. Там была китаянка со старым бородатым китайцем. Они оба что-то кричали. Я этого не понимал, но и не должен был. Смысл явился. Я повернулся и увидел двух головорезов. Я уклонился от удара одного и попал ему прямо в живот. Он согнулся пополам, и я резко ударил его об стену левой и вырвал его из кадра, ударив по шее сбоку. Он соскользнул на пол.
  Другой прыгнул мне на спину, его рука сжала мое горло. Я упал на колени и перевернул его через спину. Он с трудом поднимался на ноги, когда я подрезал его справа. Он попал ему в челюсть. Он отплыл назад, на шесть дюймов от пола, и врезался в следующую дверь. Она распахнулась, когда он упал в комнату.
  Весь шум взял свое. Китаец внутри уже был в штанах и хватал его за рубашку. Девушка все еще была в постели с широко открытыми глазами, испуганная. Я сбежал по лестнице и на полпути встретил мадам. Я схватил ее за лакированные взлохмаченные волосы, потащил на следующую площадку и прижал к стене. Она закричала от боли. Все было полно криков, криков и бега ног.
  "Где она, черт возьми?" Я крикнул.
  «Сумасшедший сукин сын!» - кричала она мне. "Я не понимаю, о чем вы говорите!"
  Я сильно ударил ее, и ее голова отскочила от стены.
  «Линь Ван», - сказал я. «Скажи мне, или я оторву твою гнилую голову». Я снова пристегнул ее, и она знала, что я имел в виду дело. Она была здесь слишком долго, чтобы не знать признаков.
  «На самом деле я ничего не знаю», - выдохнула она. Я держал ее за волосы и ударил ее головой о стену, чтобы развязать ей язык. «Они пришли сюда и заплатили мне много денег, чтобы она позволила ей пользоваться этой комнатой. Они сказали, что все, что мне нужно было сделать, это послать туда того, кто ее попросит. Это были хорошие деньги».
  «Любые деньги - хорошие деньги для тебя, сестра. Где она сейчас? Куда она ушла?»
  «Я не знаю. Она только что ушла. Пришли мужчины, и она ушла с ними».
  "Большой человек, огромный человек?" - спросил я.
  «Нет, двое мужчин обычного роста. Один китаец, другой белый», - ответила она. «Те же, что пришли и сняли у меня комнату».
  "Что-то еще?" - потребовал я. "Скажи мне, знаешь ли ты что-нибудь еще?"
  «Больше ничего нет», - сказала она, и я услышал, как в ее голосе быстро вернулась резкость. Я должен был помешать ей преодолеть свой страх. Я рванул ее вперед и бросил в комнату рядом с площадкой второго этажа. Я схватил ее и швырнул к стене. Она отскочила от него, и страх вернулся в ее глаза. «Я тебе все рассказала, - закричала она.
  «Я не верю тебе», - сказал я. «Я собираюсь превзойти тебя, просто чтобы помочь твоей памяти». Я схватил ее, и она тяжело сглотнула.
  «Подожди», - сказала она. «Они дали мне номер телефона. Они сказали, что я должен позвонить туда, если у мисс Ван когда-нибудь будут проблемы у меня дома». Она полезла в карман и вытащила скомканный листок бумаги. Я взял его и сильно толкнул ее в стену. Она
  
  
  
  
  говорила правду, я знал. Больше не было. Операция была такой, что больше ей ничего не сказали бы. Я вышел за дверь и сделал три больших прыжка по ступенькам. Достигнув первого этажа, я услышал, как она кричала мне вслед.
  «А что насчет всех неприятностей, которые ты здесь причинил, большой ублюдок?» - крикнула она. "Вы должны заплатить за это!"
  «Жалуйтесь в Better Business Bureau». Я усмехнулся ей.
  VII
  Мне нужно было преобразовать номер телефона в адрес. Я позвонил в полицейское управление Нью-Йорка и, перебрав бесчисленное количество сообщений, подошел к комиссару. Я дал ему свой идентификационный номер.
  «Вы можете проверить меня в штаб-квартире AX в Вашингтоне», - сказал я. «Но мне нужен адрес, который совпадает с номером телефона, который я тебе дал, и быстро».
  «Мы вас проверим, хорошо», - сказал комиссар. Он дал мне специальный номер прямой линии. «Позвони мне через пятнадцать минут». Я повесил трубку и стал ждать в тени дверных проемов, моя одежда все еще была мокрой и потрепанной. Это были адски долгие пятнадцать минут, но когда я снова позвонил, в его голосе пропала настороженность. Он явно проверил с Хоуком.
  «Этот телефон находится в квартире 6-B на Девятой авеню, 159. Вам нужна помощь?» он спросил.
  Я подумал об этом на секунду. Обычно я бы сказал «да», но это была умная операция. Я не хотел никого пугать. «Я пойду один. Это мой лучший шанс».
  «Удачи», - сказал он решительно. Я повесил трубку, поймал такси и дал таксисту адрес.
  ; Когда мы приблизились к нему, я сказал ему притормозить и просто проехать мимо. Это был темный полуразрушенный многоквартирный дом, зажатый между двумя чердаками. На крыльце развалилась фигура в рубашке с рукавами.
  «Поверните за угол, и я пойду туда», - сказал я. Когда такси остановилось, я быстро обогнул чердак слева от многоквартирного дома. Я нашел переулок с ржавым железным забором. Перебравшись через забор, я нырнул в темноту узкого переулка и послал двух котов в бегство. Я переехал в заднюю часть многоквартирного дома. С спины свисали облезшие, заржавевшие пожарные лестницы. Я прыгнул, ухватился за нижнюю ступеньку нижней лестницы и подтянулся вверх. Поднимаясь, как кот-грабитель, я пошел на второй этаж. Я остановился у окна и услышал, как лает собака. Чувствуя себя вором, я поспешил на третий этаж. Окно там было приоткрыто, и, ухватившись обеими руками за расколотый деревянный подоконник, я осторожно и медленно поднялся. Я слышал дыхание изнутри и вошел в темную спальню.
  В постели у стены спал старик. Я тихонько прошел через комнату, открыл дверь в следующую комнату и вышел в коридор. Квартира 6Б находилась этажом ниже. Я заглянул через узкую деревянную лестницу и посмотрел вниз. В коридоре никого не было. Я спустился по лестнице и увидел свет из-под двери квартиры, которую хотел; он находился в начале площадки второго этажа.
  Холодная сталь Вильгельмины в моей ладони, я слушал и слышал шепот голосов внутри комнаты. Я как раз решал, повернуть ли ручку тихо или врезаться в дверь, когда раздался выстрел, один выстрел, небольшой, отчетливый взрыв. Это было похоже на револьвер 22 калибра, но я быстро принял решение.
  Я изо всех сил ударил дверь, и она распахнулась. Я стоял на коленях, согнувшись на полу, и увидел, как две фигуры исчезают в соседней комнате, направляясь к пожарной лестнице. Линь Ван была неподвижной фигурой в синем халате, лежащей на полу, с маленькой аккуратной дырочкой в ​​центре ее лба. Когда я ворвался, двое мужчин оглянулись и увидели, что один китаец, а другой белый. Белый человек остановился, попытался вытащить пистолет, а затем прыгнул в воздух назад, когда в него врезались тяжелые 9-мм пули Вильгельмины.
  Я бросился в соседнюю комнату, перепрыгивая через его искривленное тело. Китаец поставил одну ногу на подоконник, и я увидел блеск пистолета в его руке.
  «Держи, или я убью тебя», - сказал я, хотя это было последнее, что я хотел сделать. Пистолет в его руке был наполовину поднят, и он застыл на месте, одна нога вылетела из окна, одна нога внутри. «Не двигайся», - сказал я. «Просто брось пистолет».
  Он долго смотрел на меня, а затем, внезапно взмахнув запястьем, повернул пистолет и оторвал себе голову, по крайней мере, большую ее часть. Он держал в руках полицейский револьвер 38-го калибра. Пуля врезалась ему в лицо почти в упор, его голова взорвалась красным потоком, когда он упал обратно в комнату.
  "Сукин сын!" Я выругался, запихивая Вильгельмину обратно в карман куртки. Я вышел в гостиную, где лежала Линь Ван с мирным видом. Рядом с ее рукой лежало полдюжины пятидесятидолларовых купюр. У меня было три трупа и никаких ответов, но даже после смерти двое мужчин сказали одно. Это были профессионалы, целеустремленные, обученные профессионалы с суицидальной реакцией, которая приходит только с Востока. Китайцы не рисковали, что его могут заставить что-либо разгласить. И он одержал над мной своего рода победу.
  
  
  
  
  
  
  Кошелек Ванга стоял на маленьком столике рядом с лампой. Я перевернул его, и из него выпала обычная смесь шпилек, губной помады, мелочи и носовых платков - вместе с двумя маленькими компактными пробками для носа. Я покрутил их в руке на мгновение, а затем бросил обратно на стол. Здесь нечего было искать. Я вышел и спустился по лестнице. Я шел по улице, когда услышал вой сирен полицейской машины, приближающийся к многоквартирному дому позади меня. Я заметил, что шезлонг с рубашечными рукавами взлетел. Увидев небольшой треугольный парк, длиной не более квартала, я сел на одну из безлюдных скамеек. У меня все еще не было ответов, которые я хотел, и ужасное беспокойство все еще бушевало во мне. Но некоторые вещи теперь не вызывали сомнений, и я начал складывать части вместе, сидя там один. Я бы позвонил Хоуку, но я хотел собрать как можно больше, прежде чем это сделаю.
  Все это было подстроено, чтобы втянуть меня в это и убить. Первоначальный звонок поступил от нашего друга-сотрудника Чан Ли. Я хмыкнул. Кооператив, задница моя!
  Я провел около получаса, размышляя, а затем позвонил Хоуку. Он все еще был в офисе. Когда я вкратце рассказал ему о случившемся, он должен был согласиться с тем, что китайская разведка отметила меня за убийство.
  «Но будь я проклят, если узнаю почему, Ник, - сказал он мне. «За исключением того, что они уверены, что это странная компания. Вы знаете, что они только что сделали? Они отказались от участия в Мировой конференции лидеров! Они не собираются участвовать в ней».
  "Они ушли?" - воскликнул я. «Конференция должна открыться завтра утром? Это странное замечание, хорошо».
  «Они внезапно заявляют, что у Мао и его сотрудников не было времени подготовиться к надлежащему участию», - сказал Хоук. «Теперь это чистая чушь и самая проклятая причина вытащить шляпу в последнюю минуту».
  Хоук на мгновение остановился. «Все это не имеет особого смысла. Послушайте, я буду в Нью-Йорке через пару часов. Мы используем этот старый коричневый камень на восточной сорок пятой улице в качестве полевой базы во время конференции. Чарли Вилкерсон сейчас там. Продолжайте. кончил, отдохни, скоро увидимся ".
  Это была долгожданная идея, и когда я направился к адресу, который он упомянул, я подумал, нет ли какой-то реальной связи между уходом красных китайцев с конференции и попыткой Чун Ли убить меня. Когда они ушли, в сотрудничестве не было необходимости, но у него все еще была прекрасная возможность. Он мотал наживку, на которую он знал, что я пойду и отомщу. Это могло все объяснить.
  Я ускорил шаг, поймал такси и направился к каменному зданию на краю Первой авеню, откуда открывался вид на огни Ист-Ривер. Вилкерсон отправил меня в комнату, чтобы я немного поспал, и отдал мою одежду портному на всю ночь для глажки. Я проснулся через несколько часов, когда прибыл Хоук. Он все еще выглядел усталым и измученным, и я надела свежевыглаженную одежду, чтобы присоединиться к нему за кофе в прихожей на первом этаже.
  «У них должна быть причина внезапно вести себя так, как будто конференция была…» Я позволил фразе повиснуть на этом незаконченном и увидел, как глаза Хоука потемнели, когда они встретились с моими.
  «Ты собирался сказать« заражен », - сказал он очень медленно. "Нет." Он безуспешно пытался убедить свои слова. «Нет, этого не может быть».
  «Это не только могло быть, но и есть», - сказал я, вставая со стула, меня охватило холодное возбуждение. Все недостающие кусочки внезапно встали на свои места.
  «Вы думаете, что вирус предназначен для использования против Всемирной конференции лидеров», - категорично заявил Хоук.
  «Это должно быть так», - сказал я. «Это объясняет все - попытку Чон Ли помешать мне вернуться к Карлсбаду. Не то чтобы он боялся, что Карловы Вары могут раскрыть, где он спрятал X – V77. Он боялся, что Карлсбад расскажет, в чем состоял план».
  «Вы думаете, что китайские красные работают с японцами Карлсбада?» - спросил Хоук.
  «Нет, я так не думаю», - ответил я. «Но они увидели, что перед ними открылась прекрасная возможность, и решили воспользоваться ею. Каким-то образом, перед битвой на ферме, они узнали о плане Карлсбада. Может быть, они слышали, как он и другие обсуждали это, когда они подкрались к ним Затем в драке Карлсбад был убит выстрелом в голову, и остальные сбежали. Чун Ли знал, что они продолжат выполнять план. Когда я прибыл, у него была готовая история для меня. Остров проглотил ее, не мигая. глаз ".
  «Я тоже», - тихо сказал Хоук.
  «Это было разумно», - ответил я.
  «Они убивают всех важных людей, занимающих руководящие должности в мире», - сказал Хоук. «Одним точным ударом, ведь они все вместе на конференции».
  «За исключением красных китайцев», - напомнил я ему. «Их там не будет. Их люди будут живы и здоровы. Когда X – V77, наконец, убьет всех остальных лидеров, во всем мире возникнет вакуум гигантских размеров, вакуум, в котором они смогут двигаться как угодно. они хотели ".
  «Вы должны отменить конференцию, прежде чем она откроется завтра утром», - сказал я.
  Хоук посмотрел на меня, как будто я потерял рассудок
  
  
  
  
  
  с. "Невозможно!" - отрезал он. "Его нельзя отменить сейчас. Конечно, не потому, что у нас есть теория, какой бы хорошей она ни была. Вы видите, как мы убеждаем всех этих людей в этой фантастической штуке? И вы видите, к чему это приведет на голову Америке? Кроме того, из-за чистой механики отменить это невозможно. Все зашло слишком далеко, чтобы останавливаться ».
  Он был, конечно, прав, и меня внезапно озноб. Слушая плоский монотонный голос Хоука, я задавался вопросом, действительно ли он верит в то, что говорит. Он пытался успокоить меня или себя?
  «Знаете, они не могут этого сделать, даже если они придут, чтобы попытаться», - сказал он. «На территории Организации Объединенных Наций и прилегающих районах будет самая большая концентрация сил безопасности, когда-либо собранных в одном месте»
  Он открыл портфель своего атташе и нарисовал карту территории Организации Объединенных Наций. << ЦРУ занимается проверкой допуска всех и всех изнутри. Им помогает сотрудники службы внутренней безопасности Организации Объединенных Наций. Их дополняют тщательно проверенные частные полицейские агентства. Агенты ФБР и Казначейства обеспечивают безопасность внутри Скупщины Сам зал. У семи входов в Зал собраний мы разместим наших людей, которые будут сканировать каждого, кто входит, высматривая всех, кто может попытаться проникнуть внутрь с поддельным разрешением. Конечно, они заметят кого-нибудь размером с карловарского японца. Я бы тоже получил двух его приятелей нормального роста. Ник, ты же знаешь, какие у нас зоркие глаза ".
  Я кивнул. Это было достаточно правдой, но беспокойное, острое чувство, которое я испытывала в себе последние несколько дней, снова вернулось. Хоук нарисовал карандашом все восемнадцать акров территории ООН.
  «Снаружи полиция Нью-Йорка заполнила весь район», - сказал он. «Они вытащили лишних мужчин из каждого района. Все выезды отменены. Первая авеню, Сорок Вторая улица и Сорок восьмая улица кишат полицейскими в униформе и штатском. Вдоль Ист-Ривер будут патрулировать полицейские катера и им будут помогать два патрульных катера береговой охраны. Он плотно, Ник, прикрыт во всех возможных местах. Они не смогли бы подойти достаточно близко, чтобы открыть флакон в Зале собраний, если бы они выстрелили в него из ракеты.
  "Тебе это все еще не нравится, а, Ник?" - прокомментировал Хоук. «Честно говоря, я не думаю, что они покажутся, и если они это сделают, они увидят, что им не пройти».
  «Они покажут», - пробормотал я. «Они должны это сделать, даже если это только неудача. Это их шанс, их единственный шанс»,
  «Хорошо, - мрачно сказал Хоук. Это все еще твой ребенок. Я никуда тебя не назначу. Вы играете как хотите. Вот ваши документы о допуске к внутренней безопасности. Они позволят вам отправиться в любую точку территории Организации Объединенных Наций ".
  "Есть ли шанс, что Карлсбад может заговорить?" - спросил я, взяв маленькую карточку и значок.
  Хоук покачал головой. «Он тонет. Пульс слабее, сердцебиение замедлилось».
  «Черт! Во сколько завтра конференция начнется?»
  «Ровно в десять утра Папа откроет конференцию короткой молитвой», - сказал он. «Президент Соединенных Штатов будет следовать, приветствуя гостей».
  Хоук ушел. Я заметил телефон в одной из комнат и позвонил мне домой. Он прозвенел только один раз, и голос Риты ответил взволнованно.
  "Где ты?" - сразу сказала она. "В аэропорту?"
  «Я все еще в Нью-Йорке», - сказал я. Даже по телефонному проводу я чувствовал, как она замерзает.
  «Я не знала, что ведение дел занимает так много времени», - сказала она.
  Я усмехнулся. «Это не всегда, но на этот раз у меня было много дел. Я вернусь завтра».
  «Я подожду», - сказала она внезапно мягким голосом. «Намного дольше, если придется. Будь осторожен, Ник».
  Я повесил трубку и понял, что звонил не только для того, чтобы сказать ей это. Мне нужно было поговорить с ней, странная, внезапная потребность, почти предчувствие, что, возможно, у меня никогда не будет другого шанса. Я вернулся в маленькую комнату и лег на узкую кровать, чуть больше раскладушки. Время для размышлений, для размышлений, для беспокойства прошло. Время действовать было близко.
  Я заставил себя закрыть глаза и заставил себя заснуть, отбросив все мысли, кроме потребности в отдыхе. Я изучил эту технику много лет назад. Это проработало несколько часов.
  * * *
  Я проснулся, когда настал рассвет, и быстро оделся. Город был спящим гигантом, все еще покрытым серым грязным одеялом. Я медленно прошел через Первую авеню к зданиям Организации Объединенных Наций.
  Я не сделал ни одного шага по проспекту, когда на меня сошлись шестеро лучших Нью-Йорка. Мне пришлось показать пропуск еще пять раз, прежде чем я наконец попал в главное здание. Я должен был признать, что это была хорошая охрана, и, возможно, Хоук был прав. Но я все время вспоминал, как тщательно охраняется завод в Камберленде, где все началось.
  Я взглянул на часы. Шесть часов. Через четыре часа мир сделает первый шаг на пути к настоящему международному сотрудничеству - или враг, против которого нет защиты, сокрушит его лидеров. Я начал неспешную прогулку по всей территории Организации Объединенных Наций, начиная
  
  
  
  
  
  внутри его стен и переходя с этажа на этаж.
  Я все еще искал, все еще проверял, все еще пытался найти какую-нибудь дыру, поскольку здание оживало все больше и больше людей - обычных делегатов ООН, специальных делегатов, важных специальных гостей, орды и толпы газетчиков и телевизионщиков, все с зазоры, все тщательно проверено. У семи входов в Зал собраний я видел, как наши люди смешались с полицией и охранниками ООН, их глаза метались с лица на лицо, проникая в каждого, кто подходил к ним. С одной стороны я увидел Хоука, стоящего рядом с капитаном полиции, и подошел к нему.
  «У кого есть разрешение сюда сегодня утром?» Я спросил. Капитан полиции посмотрел на длинный список в руке.
  "Помимо журналистов, гостей и делегатов, только тщательно отобранные и проверенные сотрудники банкетного оборудования, которое снабжает ООН скатертями, салфетками и оборудованием для этих огромных обедов. Один грузовик с людьми в нем привезет необходимое припасы для дела ".
  «И мужчины были очищены и проверены, вы говорите, - повторил я.
  «Тщательно», - сказал капитан. «На их пропусках тоже есть их фотографии».
  «На всех проходах в Камберленде тоже есть фотография», - пробормотал я.
  Кануны Хоука замерцали. «И ни один посторонний не взломал Камберленд, Ник, - тихо сказал он. «Это был Карловы Вары, помните, надежный внутренний человек».
  Я кивнул и поплелся прочь. Надежный внутренний человек. Может ли Карловы Вары иметь здесь, внутри, работать с ним? Могло ли напряжение быть передано этому человеку? Тогда безопасность мира не будет иметь значения. Это была возможность, но я должен был отказаться от нее. Принять это означало пойти домой и забыть обо всем. Невозможно было проверить всех, кого уже допустили.
  Я взглянул на часы. Девять часов. Я увидел пустую телефонную будку и проскользнул внутрь. Я позвонил в больницу Уолтера Рида и спросил о Карловых Варах. Он все еще был в коме, и его сердцебиение продолжало слабеть. Я положил трубку и спустился по лестнице, подальше от возбужденного гудящего шума толпы. Я должен был успокоиться. Я ничего не придумал. Безопасность была потрясающей.
  Я остановился на первом этаже и наблюдал, как прибыл президент Соединенных Штатов в окружении сотрудников секретных служб, полиции Нью-Йорка и охранников ООН. Я взглянул через главный вход и увидел больше униформы, чем что-либо еще. Одни мужчины стояли на постах, другие передвигались взад и вперед, циркулируя в толпе. Ее Величество королева Англии вошла в здание милой, уравновешенной фигурой. Следующими были русские, невозмутимые, с неподвижными улыбками. Я снова увидел с ними огромное количество полицейских и охранников.
  Может быть, Хоук все-таки был прав. Что он сказал, спросил я себя. Они не смогли бы подойти достаточно близко, чтобы открыть флакон в Зале собраний, если бы они выпустили его из ракеты. Замечание застряло в моей голове, ожидая, что я снова его рассмотрю. А потом внезапно застыла на месте, волосы на затылке встали дыбом. Может, им и не нужно было ни в сам зал, ни в ракете. Все, что им было нужно, - это что-то столь же эффективное. Я подумал о том, что мне сказали о свойствах X – V77. В отличие от некоторых штаммов, требующих личного контакта, он был на сто процентов эффективен в воздухе. Все, что нужно было сделать людям Карловых Вар, - это освободить его в Зале собраний.
  Мои часы показывали девять тридцать пять. Я повернулся и побежал вниз по лестнице, мимо первого подвала с рядами папок и кабинетов, мимо второго и вниз в третий, где длинные ряды труб тянулись вдоль узких коридоров. Я посмотрел в самый длинный коридор и увидел в дальнем конце ремонтника. Я позвал его и побежал. Он ждал, наблюдая, как я мчусь к нему.
  VIII
  Я, конечно, тогда этого не знал, но в этот момент на углу Третьей авеню и Пятьдесят первой улицы загорелся красный свет. Фургон с закрытыми панелями Superior Banquet Supply Company остановился. Двое мужчин в такси наблюдали за парадом мини-юбок, пересекающим перекресток. Когда двери их грузовика были распахнуты, у них не было времени сделать больше, чем открыть рты, прежде чем они были убиты.
  По одной пуле было выпущено из ружей с глушителями. Двое мужчин, оба с Востока, прыгнули в грузовик, оттолкнули тела и двинулись в путь, когда загорелся зеленый свет. Они быстро свернули на Третью авеню, а затем на следующем углу и остановились перед заколоченным зданием, которое планировалось снести. Огромный мужчина, движущийся на удивление быстро для своего роста, открыл заднюю часть грузовика и втиснулся внутрь.
  Тем временем двое других открыли дверь между водительским отсеком и задней частью автомобиля. Они затолкали двух мертвецов и забрали у них удостоверения личности. Вытащив фотографии из пластиковой крышки, они заменили их фотографиями самих себя. Все это заняло шесть минут, включая ожидание у светофора.
  
  
  
  
  
  Грузовик et Supply Company снова двинулся в путь в ООН.
  Их остановили у первой очереди полиции, показали удостоверения и пропустили. Их останавливали еще дважды, и каждый раз полиция сравнивала фотографии с пассажирами грузовика и передавала их дальше.
  Они медленно подъехали к боковому служебному входу в здание Ассамблеи и вышли. В задней части грузовика опустили небольшую металлическую рампу, и по ней катили огромный закрытый ящик. В ящике лежал полный запас свежего постельного белья, скатертей, кухонных полотенец и других банкетных принадлежностей. И еще одно. Они вышли из грузовика и вкатили огромный ящик в ООН, спустившись по пандусу в подвал.
  Незадолго до того, как все это произошло, я связался с обслуживающим персоналом и потребовал показать его пропуск. Он показал мне это, и все было в порядке.
  «Где система вентиляции, ведущая в Актовый зал?» Я спросил его. «Это должно быть где-то здесь».
  «В конце коридора поверните направо», - сказал он. «Вы увидите воздуховоды. Они экранированы, четыре из них, два сверху и два снизу. Почему там что-то не так?»
  «Еще нет», - сказал я, мчась по коридору. "Еще нет." Я заняла угол и помчалась по следующему коридору. Воздуховоды были на месте, экраны на месте, и я посмотрел на небольшую металлическую табличку под ними.
  «Вентиляционная система в актовом зале», - гласило сообщение. «Управление вентилятором в котельной №3».
  Я приложил ухо к экранам и услышал звук поднимающегося вверх воздуха. Два воздуховода направляли свежий воздух вверх, а два - обратно вниз. Это было идеальное место. Все, что им нужно было сделать, - это открыть пузырек в канал, и через несколько секунд смертоносное химическое вещество попадет в Зал собраний.
  Я прошел до конца коридора. Там был небольшой коридор, который вел к пожарному выходу. Я пробовал. Дверь была заперта снаружи, но открыта из коридора. Я вернулся, миновав ряды труб на уровне головы, и повернул за угол, ведущий в главный коридор. Я вернулся туда, где встретил обслуживающего персонала. Не было ни дверных проемов, ни других коридоров. Любой, кто достигнет каналов, должен будет пройти этим путем. Сопровождающий ушел, а я занял позицию на углу.
  Я взглянул на часы. Девять пятьдесят пять. В зеленом, золотом и синем Зале Ассамблеи вот-вот должна была начаться Мировая конференция лидеров. «Может, все пройдет без проблем», - пробормотал я про себя.
  Я услышал звук примерно тогда же. Я поднял глаза и увидел двух мужчин, толкающих на колесах большой закрытый деревянный ящик. Они двинулись ко мне по коридору, и я прочитал буквы на боку на колесном ящике: «Принадлежности для первоклассных банкетов».
  «Подожди», - сказал я, когда они подошли ко мне. «Давайте посмотрим на ваши карты допуска». Двое мужчин вручили мне свои карты. Фотографии соответствовали им. Я вспомнил, что сказал капитан полиции о снаряжении, которое принесет банкетные принадлежности.
  «Давай, - сказал я. Они кивнули и продолжили толкать свой огромный ящик на колесиках по коридору. Я отвернулся, чтобы не сводить глаз с другого конца коридора, как вдруг кое-что понял. Не было никакой чертовой причины для того, чтобы здесь были припасы для банкета. В этом районе не было даже прачечной.
  Я развернулся в тот момент, когда один из мужчин выстрелил, и я услышал глухой приглушенный звук глушителя. Я был бы мертв, выстрелил бы в спину, если бы я не повернулся. Как бы то ни было, выстрел попал в Вильгельмину, которая лежала в кобуре под моей курткой. Его сила отбросила меня назад и ужасно больно, когда тяжелый Люгер попал мне в ребра. Он выстрелил еще раз, когда я падала, выстрел попал мне в висок, и я почувствовал острую, жгучую боль. Я лежал там, чувствуя, как волны тьмы пытаются приблизиться ко мне, и теплая струйка крови течет по моему виску. Они решили, что сделали это, и продолжили.
  Я лежал, зажмурив глаза, стиснув зубы, снова борясь с темнотой. Это был выстрел, который сморщил мой висок и нанес ущерб. Я приподнялся на локте, увидел, как крутится серо-белый коридор, и покачал головой. Он перестал вращаться, и я поднялся на ноги. Я убил Вильгельмину. Пуля ударила по спусковому крючку и защелке, выкрутилась и зажала оба. Вильгельмина пока не станет стрелять.
  Я быстро двинулся вперед на подушечках ног. В этих бесплодных коридорах будет чертовски мало места, чтобы спрятаться, а они уже завернули за угол. У меня все еще были в кармане те модные носки, которые подарил мне Стюарт. Но если я зажгу их и взорву троих, X – V77 пойдет вместе с ними, взорвавшись взрывом прямо в вентиляционную систему. Итак, у меня было красивое оружие, которое я не мог использовать, и пистолет, который я не мог стрелять. И время вышло.
  Меня охватила сильная ярость. Они бы не вылили этот проклятый пузырек в канал. Ни сейчас, ни после всего этого. Чун Ли не хотел сидеть сложа руки и наслаждаться торжеством своего хитрого ума. Я включил скорость, и когда я врезался в угол и облетел его,
  
  
  
  
  
   Огромный приятель Карлсбада -японец выходил из большого деревянного ящика с пузырьком в руках; третий мужчина помогал ему.
  В одной руке у меня была Вильгельмина, а в другой - Хьюго. Когда я врезался в стену, я швырнул стилет в того, у кого в руках был экран. Лезвие вошло в его висок. Он напрягся, а затем смялся, и экран упал на него. Вильгельмина пролетела в воздухе и поймала второго ублюдка прямо ему в лоб. Он упал на спину, когда кровь хлестала из сильной раны. Гигантский японец на мгновение застыл, все еще стоя одной ногой в деревянном ящике. Я отправился за него, и он пришел мне навстречу. Когда я бросился, он швырнул пузырек в открытый вентиляционный канал. Вспоминая свои футбольные дни в колледже, я крутился, переворачивался и прыгал вверх и назад одновременно.
  Я почувствовал, как мои пальцы сомкнулись вокруг пузырька, когда он летел по воздуху, и, когда я упал, я схватился за него, удерживая его от себя. Моя голова ударилась о бетонный пол, и на мгновение я увидел звезды. Японец ударил меня ботинком в грудь. Я почувствовал, как у меня перехватило дыхание от боли, но я откатился, все еще сжимая пузырек над головой. Я не мог позволить ему заполучить это в свои огромные руки. Он был на мне сверху, весь его триста двадцать пять фунтов, тянулся за пузырем. Моя рука все еще была над моей головой. Я открыл его, позволил флакону скатиться по полу и своими пальцами отправил его по коридору.
  Японец выругался, и я почувствовал, как его вес снизился, когда он начал нырять за пузырем. Обернул обеими руками дубовую ножку и скрутил. Он тяжело упал на одно колено, когда от него вырвался хрип от боли. Я ударил его плечом, и он упал в сторону. Он откатился и потянулся за пузырьком, лежащим в пределах досягаемости у другой стены.
  Моя нога попала туда первой, изо всех сил упав на его пальцы. Он закричал от боли и автоматически отдернул руку. Я уперся пальцем в пузырек и отправил его дальше по коридору, надеясь, черт возьми, он не сломается. Великан был на ногах и бросился на меня. Я знал, что лучше не пытаться встретить этот человеческий локомотив лицом к лицу. Я повернулся и получил только часть его стремления. Этого было достаточно, чтобы ударить меня об стену с такой силой, что я почувствовал, как дрожат мои кости. У него была доля секунды, чтобы решить, идти ли за мной или за флаконом. Верный своей миссии, он пошел за флаконом. Когда он промчался мимо меня, я выставила ногу, и он упал на пол, и здание затряслось. Я ударил его еще одной ногой в челюсть, он перевернулся и моргнул. Он видел, что ему придется забрать меня, прежде чем он получит пузырек. Я позволил ему встать на одно колено и замахнулся, ударив его идеальным ударом по кончику челюсти. Его глаза пересеклись, и он упал навзничь, но только на мгновение. Одних людей это могло бы убить, а большинства других. Но этот парень снова вставал на ноги.
  Но часть крахмала из него вынули. Я снова замахнулся и резким, рубящим ударом открыл двухдюймовую рану над его правым глазом. Я последовал за ним направо, и он вовремя повернул голову, чтобы не попасть в челюсть. Он задел его широкую плоскую скулу, и я почувствовал, как она сломалась. Он опустил голову и прыгнул вперед. Я пытался увернуться, но не смог. Его огромные руки обвились вокруг моего тела, и я сразу почувствовал силу этого человека как медведя гризли. Опустив голову, он прижался к моей груди, потянув вперед за талию. Я почувствовал, что мои ребра вот-вот сломаются. Мои руки были прижаты к бокам, и я не мог разорвать его хватку.
  Я резко и быстро поднял колено, ударив его в пах. Я почувствовал, как он задохнулся от боли, и меня швырнуло через коридор в стену. Я отскочил от него и упал на пол. Боль взяла свое, но она также привела его в дикую ярость. Он нырнул и налетел на меня. Падение здания на меня не могло быть хуже. Мое дыхание прервало меня в одном сильном порыве, и боль пронзила все части моего тела. Он встал, но я смотрела сквозь завесу серости, пытаясь отдышаться. Я почувствовал, как его огромные руки схватили меня за шею, и меня подняли, как ребенка, и снова ударили о стену. На этот раз серость стала черной, и я едва осознал, как упал на пол.
  Я покачал головой, действуя исходя из автоматических рефлексов и переживаний, исходящих из прошлого. Я глубоко вздохнул и снова покачал головой. Занавес поднялся. Это была всего лишь секунда или две. Но здоровяк повернулся к пузырьку. Сосредоточившись, я увидел, как он поднял его и побежал с ним к открытому вентиляционному отверстию, направляясь ко мне. Я был на расстоянии вытянутой руки от мертвеца, Хьюго торчал из виска. Я протянул руку, схватил стилет, вытащил его и швырнул из положения лежа, поскольку гигантский ориентал был менее чем в шаге от воздуховода.
  Он ударил его в левую сторону, и я увидел, как он глубоко вошел в огромное пространство плоти. Он ахнул, остановился и пошатнулся. Его лицо исказилось от боли, он протянул левую руку и вытащил стилет. Это заняло всего секунду, но секунда
  
  
  
  
  
  все, что мне было нужно. Я был на ногах и нырнул за ним. Когда он выдернул лезвие из своего тела, я попал в правую. Он отшатнулся, и я выхватил пузырек у него из рук. Я пригнул его руку, когда она повернулась, чтобы схватить меня, и нанес резкий апперкот. И снова он попятился.
  Я наклонился и поднял Хьюго. Он вышел вперед, и я присел, держа пузырек в одной руке, а Хьюго - в другой. Он нырнул за флаконом. Я поднял стилет короткой дугой и разрезал его горло. Вспыхнула красная линия. Он поднял одну руку к горлу, полуобернулся ко мне, потянулся ко мне и упал на одно колено. Он начал вставать, затем упал на бок, и я споткнулся о стену.
  Все мое тело тряслось и пульсировало, и я тяжело дышал. Я посмотрел на тонкий флакон в руке, крепче сжал его пальцами и надолго прислонился к стене. Затем, по-прежнему опираясь на стену, я медленно двинулся обратно по коридору. Я осторожно поднялся по лестнице.
  Я остановился, когда добрался до основного этажа, и вышел в вестибюль, окровавленный, в синяках, избитый. Копы набросились на меня, но я поднял пузырек.
  «Легче, ребята», - сказал я. Я посмотрел на большие часы у противоположной стены. Было четыре минуты одиннадцатого. Только что закончилась вступительная молитва Папы. А Карлсбад только что умер в больнице Уолтера Рида. Вот только тогда я не знал о Карловых Варах.
  «Доставьте мне Хоука, AX, за пределы Актового зала», - сказал я с усилием, прислонившись спиной к стене и внезапно почувствовав себя очень усталым. Когда Хоук спустился, он взглянул на пузырек в моей руке, и его губы сжались. Я передал ему.
  «Они чуть не попали в воздуховоды кондиционирования. Скажите им в Камберленде, чтобы они не потеряли его снова», - сказал я.
  «Я сделаю это», - тихо сказал он. "Вы хотите заполнить меня сейчас?"
  «Завтра», - сказал я. «Я собираюсь сесть на самолет и вернуться в Вашингтон».
  «Сначала умойся», - сказал он. «Аккуратность - часть того, чтобы быть агентом AX». Я посмотрел на него и увидел слабое огонек в его глазах. «Я рад, что вы не верите мне на слово», - добавил он. Я хмыкнул. Это был его способ сделать комплимент.
  Я вышел из здания и снова посмотрел на символ мирового сотрудничества. Я был лишен всех эмоций, как человек, перебравшийся через край ада. Только два человека знали, насколько тесным было мировое сотрудничество к мировой катастрофе. Но теперь я позволил сиять победе в моих глазах. В Пекине Чун Ли скоро узнает, что каким-то образом где-то его сообразительность потерпела неудачу, и, не будучи на самом деле уверенным, он узнает, что я сыграл свою роль в этой неудаче. Мы встретимся снова, он и я, так или иначе.
  Я вымылся в коричневом камне, который мы использовали во время конференции, а затем сел на шаттл до Вашингтона.
  Риты не было дома, когда я пришел к себе домой, и я приготовил для нас бурбон, когда она вернулась с продуктами. Она уронила сумки и полетела ко мне на руки. Ее губы были сладкими и теплыми и напоминали обо всех хороших вещах. Я рассказал ей, что случилось, и она рассказала мне о смерти своего дяди. Когда мы начали вторую порцию напитков, она бросила на меня глубокий задумчивый взгляд.
  "А что теперь происходит с X – V77?" спросила она.
  «Это восходит к Камберленду».
  "А что происходит с вопросами моего дяди?" она сказала. «Они все еще правы, вы знаете. На них все еще нет ответа. Продолжаем ли мы создавать и накапливать бактерии, от которых у нас нет защиты? Продолжаем ли мы рисковать убить миллионы людей?»
  «Я не отвечаю на вопросы», - сказал я. «Я только что тушил пожары. Я не могу ответить, стоит ли нам делать спички, которые зажигают огонь».
  "Это должно быть так?" спросила она.
  «Да», - сказал я ей. «Это подходит для меня. Те ответы, которые вы хотите, не мне давать».
  "Думаю, что нет", - сказала она. Она наклонилась вперед, и ее губы нашли разум. Мой большой палец ласкал маленькие мягкие кончики ее груди. Это был тот пожар, который я хотел потушить.
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"