Отец Осирис, где ты, слышал ли,
Как я шагаю с парапета?
Весь город их, туманом вышитый, 
Он мой до самого рассвета!

Я долго ждал, игрушкой каменной
И нарочито равнодушной,
Терпя позор, хулой, плевками ли,
Или разглядываньем скучным;

А время шло: часами, лицами...
И доносила мгла чужая
Деревни, города, столицы ли,
Мне гекатомбы урожаи.

Я принял всё: и трепет Каина,
И сумасшествие тирана,
И бред поэта неприкаянный,
И ночи, полные дурмана.

Мой час пришёл. Отец, простишь ли ты?
Грехом отравлен воздух этот.
Весь город их, туманом вышитый, 
Он мой до самого рассвета!