- Какая ты сегодня разговорчивая. А сколько лет ты молчала.
- Но я же умерла.
- А сегодня?
- Это не сегодня случилось, а в день рождения Балетной Девочки. Пришел Гость и снял свой галстук...
- И повесил его на твою сухую ветку! Так мало! А я, сколько я упрашивала тебя не умирать, не сохнуть, горевала по тебе, я - ревела! Ты же видела. А тут - пришел, снял галстук, повесил галстук!.. И ты заговорила.
- Не притворяйся идиоткой. Ты же знаешь, что все не так просто.
Во-первых, ты забыла, что в этот день тринадцать лет назад посадила меня. Ты сказала: "Сегодня день рождения великого поэта Пушкина, живи, девочка!" Помнишь, ты всегда звала меня девочкой.
- Ты и походила на девочку - изящней тебя не было саженца.
- Во-вторых, у твоего Гостя лицо самого доброго человека в мире. В-третьих...
- Молчи!
- В-третьих...
- Прошу тебя, молчи.
- Ладно, если тебе от этого будет легче. Давай о другом. Ты поступила со мной нехорошо.
- Какой пассаж. А может, ты умерла, потому что я посадила тебя не вовремя. Все же надо было сажать ранней весной или осенью.
- Ты посадила меня хорошо. Ничего не надо, кроме любви. Ты любила меня, любила этот Сад, ты любила мужчину, хозяина этого Сада.
- Это он позже стал Садом, сначала был просто сад, запущенный, переполнивший сам себя.
- Он стал Садом, когда ты первый раз вынесла сюда своего новорожденного сына.
- Из-за Мальчика!
- Нет, из-за тебя. Он стал Садом, когда ты прислонилась спиной ко мне, потому что ребенок сосал грудь. Ты заметила цветок пижмы у забора и содрогнулась. Я поняла тебя: когда-то ты пила настой пижмы, чтобы убить плод. И теперь ужаснулась, потому что наконец-то стала вполне Матерью.
- И мне удалось убить тот плод. Но тогда я не понимала. Думала, случайная беременность - это беда только со мной, поскольку то, что во мне, еще не человек, ничто! Да я вообще об этом "ничто" не думала!
- Случайных беременностей не бывает.
- Это вы, деревья, знаете с самого рождения, с самого семечка, а я существо низшей расы...
- Скажешь тоже...
- Да это же очевидно! Слушай: вы дарите нам плоды, тень, красоту, прохладу, ненавязчивый шелест, лекарства, наконец! Вы не отвечаете на жестокость жестокостью, вы не покидаете землю, на которой родились, какой бы она ни была, вы...
- Мы не покидаем людей, которые рядом с нами.
- Ты опять об этом. Но я не виновата, что покинула тебя!
- Ты не виновата. Ты меня покинула. Это существует без вины. Ты ушла из этого Дома и Сада, и я засохла. И Сад захламлен. И Дом не захотел быть нарядным. Ты думаешь, его не убирают? Он просто не хочет быть убранным, он не хочет быть домом, потому что он - Дом. Потому что ты обещала, что когда-то он станет самым лучшим твоим стихотворением. Ты сама вдохнула в него душу.
И ты увела от нас Мальчика.
- Я увезла его в коляске. Шла пешком и рыдала навзрыд.
- Ты плакала о нас?
- Нет, о любви, которой не стало. Ты же сама сказала: ничего не надо, кроме любви.
- Ты забыла про долг. Бог думал, кому поручить это место. Он выбрал тебя. Он простил тебя за погубленный плод и еще раз дал тебе - Мальчика, чтобы Мальчик остался здесь после тебя.
- Но теперь уже ничего нельзя вернуть - любовь нельзя вернуть, тебя нельзя вернуть, нельзя вернуть дней, когда ты цвела!
- Только не плачь. Иди к малиннику, в правый угол Сада. Ты увидишь там маленькую сливу. Это моя дочь. Я оставила ее на всякий случай, если ты вернешься.
- Я не вижу ее!!!..
- Она среди малины, смотри лучше. И не жалей малину. Беглянка, она задумала убежать за забор, пусть бежит - девочке-сливе нужно солнце.
- Слива, я с ума сойду... Она так похожа на тебя...
- И на твою Балетную Девочку, заметила?
- Слива, ты самая лучшая на свете слива.
- Скажешь тоже... Просто я не покинула тебя. Мы же не умеем покидать тех, кого любим. Это естественно для нас, совсем нетрудно.
- Слива, я запретила вырубить твой сухой ствол, и... неужели ничего нельзя вернуть, неужели ты не сможешь снова зацвести? Скажи, что нужно, чтобы ты ожила?!
- Знаешь, жизнью нельзя поделиться. Каждый умирает в одиночку.
Когда-то и ты должна умереть. В этом Саду.
- Я не могу вернуться сюда.
- Ты можешь много. Потому что можешь жить в одиночку.
- Страшноватенькое уменье: обойтись без дружбы, без любви.
Знаешь, я просыпаюсь, и ловлю себя на ощущении благодарности к...мужчине. Нежной благодарности за то, что он есть. И говорю себе: стоп. Нет, я думаю о нем и днем, но это подконтрольно. А ночью себя не контролируешь, и потому, просыпаясь...
- Просыпаясь, ты давишь свою влюбленность как... гусеницу.
- Как клопа!
- Вот именно. И испытываешь к себе жуткое отвращение, не так ли.
- Во-первых, во-вторых, в третьих...
- Это ты решай сама. А у меня есть к тебе просьба.
- Правда?!
- Когда ты перечисляла, что мы, деревья, можем, ты забыла одну вещь: мы можем подарить тепло. Зимой, в печке. Когда я сгорю, моя душа налегке вознесется из трубы.
- Не знаю, Слива, смогу ли я это.
- Ну это же просто, ты опять забыла про долг. Вы же, люди, хороните или сжигаете своих умерших близких. Это ваш долг. Я устала бездарно здесь стоять. А могу подарить Дому свое последнее тепло. В Доме будет пахнуть сливой, а тебе приснится сад тех дней, когда я цвела. Я буду счастлива, когда ты и Мальчик будете спать в моем тепле. В счастье нельзя отказывать - ни старому высохшему дереву, ни себе..