Арямнова Вера : другие произведения.

Заглавные вещи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    11 апреля день рождения Игоря Александровича Дедкова, мыслителя-гуманиста, числимого по ведомству литературной критики. Совпадение даты с Международным днём освобождения узников фашистских концлагерей, достаточное основание для обращения к его статье "Как это случилось". Речь в ней о заглавных вещах: на что полагаться в век могущественных средств пропаганды и неизжитых иллюзий, государственной мощи и ПРЕДУСМОТРЕННЫХ людских реакций, о коричневом зле, о преодолении человеком страха смерти, о человеке "настоящих принципов", над которым циники посмеиваются... Опубликовано в газете "Северная правда"
- читая Дедкова -
  
  
  Человек идет по улице, рядом тормозит автомобиль, выскакивают люди в штатском, деловито измеряют его рост, нос, уши и забирают с собой. Это 1942 год. Проводятся "мероприятия по обеспечению чистоты расы". Так начинается пьеса Артура Миллера "Это случилось в Виши" и дедковская статья о ней. Он придал ей расширительное толкование. "Возможно, пьеса Артура Миллера принята мною слишком близко к сердцу", - объясняется критик...
  
  Свидетель сожжения людей в Освенциме рассказывает: всё происходило так быстро, что паники не было. Люди раздевались и шли "в баню".
  - Не было случая, чтобы кто-то из обреченных бросился на охрану? - спрашивает судья.
  - Нет. Только однажды я слышал, как кто-то закричал: "Они же нас всех уничтожат!" Но тут же другой его урезонил: это, мол, невозможно, ты паникёр и трус, кто допустит, возьми себя в руки!
  
  Ситуация, схожая с миллеровской драмой, пусть это пока не предбанник крематория, а коридор полицейского участка.
  Актёр Монсо тоже не верит в реальность человеческого зверства. "Как это на нас похоже: мы находимся в свободной зоне, никто нам не сказал ещё ни слова, а мы уже едем в концлагерь!" Монсо не верит, вернее, боится поверить, что убийство для фашистов элементарный акт санитарии. Они же люди!..
  Другие арестованные - художник Лебо и коммунист Байяр. Их спор - столкновение идеологически организованной, "готовой" мысли и мысли вольной. Лебо, как и тысячи других художников, привык отстаивать свое понимание жизни в одиночку. Но разве мог он, нищий художник, встать на пути Гитлера? Сопротивление замаскированному под высшую мудрость компромиссу с фашизмом тоже вне возможностей Лебо, пишет Дедков.
  Лебо отчаивается, что не уехал в Америку: мать решила, они не могут бросить имущество. "И вот я сижу здесь из-за какой-то никелированной кровати и дерьмовых кастрюлек. И упрямой невежественной женщины".
  Объяснение событий, не освещенное теорией, не устраивает Байяра, он втолковывает, что дело не в мамаше. "Монополии захватили власть в Германии, они хотят поработить весь мир, вот почему мы здесь".
  Да, человек должен понимать, почему ему плохо, говорит Дедков. Да, фашизм породил монополии при участии их апостола и делопроизводителя Гитлера. Но не обязательно же миллионам людей выполнять их волю! Экономические факторы - это еще НЕ ВЕСЬ МЕХАНИЗМ порождения фашизма. Наш страх за свое благополучие, за свою жизнь, диктующий не видеть правды, доколе её только можно не видеть - необходимое условие.
  На это намекает Миллер, на этом настаивает Дедков. Он, настоящий критик настоящей литературы, как всегда шире распахивает открытые автором недра, договаривает за автора общественно значимое.
  "Присядем на скамью в том коридоре рядом с героями Миллера. Сейчас, вот-вот в кого-нибудь из нас ткнут пальцем: следующий, ты!.. Перед лицом смерти нам не до экономических факторов, нас мучительно волнует - правда ли, что этот человек, названный профессором антропологии, стал палачом, выбраковывающим людей? В такие мгновения в человеке за пустым столом сосредоточено для нас всё международное и региональное право, всё правосудие мира, все заповеди и кодексы, вся возможная в человеке человечность. Мы продолжаем надеяться на человеческое в человеке. На что, на кого нам ещё надеяться в том кабинете?.."
  - Надо верить в будущее, а будущее - это социализм, вот с этой верой я и пойду на допрос, говорит Байяр.
  Теоретическая основа героического поведения не годится на миг испытания. На допросе Байяр использует практическую возможность спастись.
  - Я старший электромонтёр на железной дороге. У меня броня первой категории...
  Миллер написал Байяра с уважением и симпатией, но его благорасположенность не простирается до согласия с персонажем. Миллер показывает разрыв между словами Байяра и его реальным бытием, как и бытием вообще...
  Но каков выход из тупика, преодолевающий политическую байяровскую и прочие житейские философии, испытываемые в пьесе? Не практический выход из коридора полицейского участка, (попался-пропал!), а нравственный - из столкновения фашизма и личности?
  Выхода из коридора для арестованных евреев не будет. Их реакции на происходящее ПРЕДУСМОТРЕНЫ устроителями новой жизни: человек, надеющийся миновать конфликт с официальной действительностью, будет отступать и пятиться до самого порога газовой камеры.
  Отношение к правде действительности, пишет Дедков, остается острой проблемой. Разглядев её, человек рискует своим благополучием! И потому проще знать часть правды, или всю правду, но делать вид, что ничего не знаешь. Спокойней жить в доме, выстроенном из оправданий самого себя, своего времени и государства...
  Не тешит себя иллюзиями офицер, бывший психиатр Ледюк. Он готов к действию: где достать инструмент, чтобы бежать из поезда? Он резкий и прямой, он готов защищать себя, он хочет иметь дело только с правдой, какой бы она ни была. Пытается организовать нападение на часового, вступает в яростный, опасный спор с немецким Майором. Тот принадлежит иному социальному механизму, но воспитанный когда-то на примерах гуманизма, ещё способен разглядеть в еврее, предназначенном к уничтожению, человека, и потому спорит с ним до истерики, пытаясь оправдать себя. По какому праву жить должны вы, а не я, спрашивает Ледюка Майор.
  Действительно, почему он, а не другие, должен приносить себя в жертву садистским наклонностям вождей?:)
  - Потому что я не способен делать то, что делаете Вы. Для людей будет лучше, чтобы жил я, а не Вы, - отвечает Ледюк. Как тот человек в Освенциме, он называет вещи своими именами. Но реакция прямого протеста тоже предусмотрена. Такие, как Ледюк, могут, конечно протестовать и сражаться, а конец тот же.
  Предусмотрена и реакция австрийского аристократа Берга, которого выпустят из полицейского участка, потому что он арестован вместе с евреями по ошибке. Заталкивая дрожащими руками документы в карман, он будет счастлив, что ОЧЕРЕДЬ ДО НЕГО ЕЩЁ НЕ ДОШЛА, и можно издали наблюдать ландшафты концлагерей...
  Однако Берг в пьесе ПОСТУПАЕТ НЕПРЕДУСМОТРЕНО. Он уступает свой талон на жизнь Ледюку. Тот принимает жертву, понимая, что поступок князя - вызов своре экзекуторов, разрушающий их КОНЦЕПЦИЮ ЧЕЛОВЕКА КАК ДРОЖАЩЕГО ЗА СВОЮ ШКУРУ СКОТА. Ведь, если так - всё позволено! - считал Майор. А теперь он чувствует, что есть деяния, которые НЕ ОПРАВДАТЬ. Есть идеалы сиюминутные, а есть вечные, и его безупречно пригнанная принадлежность к фашистскому государству - НИЗОСТЬ.
  Сколько продумано-страстных мыслей Дедкова посвящено поступку Берга! Невозможно, в итоге, не согласиться с Игорем Александровичем: "Единственная реальная сила в мире, по Бергу, - личность. Ей нельзя одурманить голову, она способна преодолевать иллюзии, действовать самостоятельно, ей присущ историзм мышления. Уже одним своим существованием она бросает вызов большинству, способствуя разрушению "временных укреплений" на долгом и тяжком пути к правде". Личность наперекор всему существует, хотя кажется упраздненной. Личность существует, потому что совершает непредусмотренное.
  
  Говоря о том, что Миллер сам выставил против себя и Берга сильнейший из аргументов вопросом Байяра "Неужели вы верите, что пять, десять, тысяча, десять тысяч честных и мужественных людей стоит между нами и всеобщей гибелью?" Дедков приводит слова Антона Чехова: "Я верю в отдельных людей, я вижу спасение в отдельных личностях, разбросанных по России там и сям, интеллигенты они или мужики, в них сила, хотя их и мало".
   Пьеса "Это случилось в Виши" важна тем, что это могло происходить везде, где человек отворачивался от правды. И случалось, и происходило - везде похоже. Тогда появлялись Профессора и Майоры и орали: "Следующий!"...
  Механика покорности, пишет критик, теория и практика массового производства иллюзий, предупреждающих всякую открытую человеческую реакцию на факты действительности, педагогика страха - это все разделы популярной фашистской науки. Принимать воспроизведенные Миллером картины прошлого как СУГУБО ИСТОРИЧЕСКИЕ НЕТ ОСНОВАНИЙ.
  Не имеет большого значения, что перед нами: предбанник крематория, полицейский участок или парализованное страхом собрание.
  Такая же трагедия может разыграться на любых подмостках.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"