Ничего не знаю о поэте: ни как жил, ни почему рано ушёл из жизни. Ничего - кроме того, что он талантлив. Что талант его уже начал разворачиваться во всю свою глубину. Что представлял бы он из себя в полном расцвете, можно предположить...
Мы не останемся надолго
Всему и всем положен срок
Ни боль, ни честь, ни чувство долга
Нас не удержат. За порог
Шагнём и недоумевая
Замрём. Зачем, к чему мы здесь?
Не в пекле, не в преддверьи рая,
А в полной тьме, где только есть
Ничто. И просто от отчаяния,
Во тьме, где и пространства нет
Испуганно шепнёт сознанье
Наивное - Да будет свет!
Ясно, что это был бы мощный, действующий Источник Света.
Естественно чувство глубокого сожаления о невосполнимости в нашем мире того, что написал бы еще довольно молодой поэт... И потому рождается личностный интерес к стихотворным отблескам происходивших в этой душе гроз. Возникает желание понять, почему его земной путь оказался столь короток? Понять, не вникая в бытийную плоскость существования этого человека в мире... Многие его стихи балансируют на грани жизни и смерти. "В этом замкнутом пространстве бытия" он остро чувствовал себя на этой грани:
...Здесь в достатке и питья и хлеба,
И без дела не скучать рукам...
Только мы все чаще смотрим в небо,
Вслед летящим дальше облакам...
Или:
...Сквозь дым последней папиросы
Перед истерзанным сознаньем
Вставали только: знак вопроса,
И неизбежность расставанья...
Талантливых поэтов немало, и все они разные. Но Михаил особенный. И сам это знает: "В момент беседы легкой упоенья,/ Вдруг возникает призрак отчужденья/ И говорит: Ты не таков. Иной".
С ощущением своей избранности, инакости жить труднее, чем без оной.
"Теперь я твёрдо знал, по какому адресу мне предстоит доквакивать свою полную мнимостей жизнь. Название страны, города, улицы, номер дома и квартиры могут меняться, но самые главные параметры останутся неизменными: "Гнилая Тягомотина, Большая Задница, Мне".
Впрочем, по такому адресу доходят послания только определённого типа. Но других я тогда не ждал".
Совершенно очевидно, что такое положение не устраивало поэта, и уже определённо это подтверждает стихотворение "В аду":
В себя замкнувшись как улитка,
В огне, в чаду,
Я не страдаю от избытка
Тепла в аду.
Чем быть посредственностью серой
Средь схожих лиц,
Уж лучше там, где пахнет серой,
Но нет границ...
Замкнутость в себе, скорее всего, мало ощущаемая извне другими, им ощущалась как ад, но собственный внутренний мир устраивал его именно своей безграничностью, отсутствием "мнимостей"... А из такого положения, как известно, "во все концы дорога далека" (В.Леонович).
Страх смерти у него слит с неповторимым чувством освобождения:
...Пугающая сладостность мгновенья -
На грани бытия с небытием.
На этой грани открывается вид:
Я увижу когда-нибудь собственный дом,
В тишине, на пропитанном солнцем откосе,
Между вечных, смолой истекающих сосен,
Между жизнью и тем, что случится потом.
И намерение поэта очевидно:
Я туда приплыву в летний солнечный час.
В час, когда для меня отомкнётся "граница",
Скрип уключин окажется голосом птицы,
Прокричавшей в последний сосчитанный раз.
...Какие высокие стихи, как совершается на глазах чудо горизонтальных строк, отсылающих нас в вертикаль, соединяющую человека с его божественной сутью:
А он - познанья дух мятежный,
Не власть им дал, не счастье - нет.
Он им посмел дарить надежду
На истины манящий Свет,
На постижимость мирозданья,
В котором всяк явиться мог
Создателем, а не созданьем.
Где нет оков, где каждый - Бог.
У Михаила Ильевича есть стихи, читать вслух почти физическое удовольствие - такая волшебная аллитерирующая фонетика, такая энергия слов и смысла...
времени в обрез
трехлинейки заряжены
каплями радужного
расплавленного свинца
выплеснет мысли
молодого ражего
явно не славянского
образца лица
образ на стене
затуманен копотью
вороны кружат над
лампадной Русью
пульса слышен стук
в бешеном топоте
четверть на столе
вот надерусь я
Мою мысль иллюстрирует не только это стихотворение Михаила. Стихосложение наверняка дарило ему мгновения наивысшего счастья, доступного человеку: держишь на ладони, будто птенца, истину, и становишься ей причастным, чувствуешь себя богатым, богаче Креза...
Его гениальное "Гениа логическое", его Рождественский цикл, немногочисленные, но столь неповторимые стихи в жанре любовной лирики, "Балтийские берега" и многое другое... Какое благо, что есть стихи, которые хочется перечитывать - раз, другой, третий...
Однако поэт безапелляционно и резко предупреждает:
...И вспышкой грозовых зарниц,
Ещё не вызревшие строчки
Закончит пуля мёртвой точки
Среди пылающих страниц.
Чем утешиться?
В чудной поэме "Балтийские берега" есть строфа:
Таких, как я людей довольно много.
Мы все живём вокруг большой воды
И, вглядываясь в серые ряды
Бессчётных волн, мы видим в них дорогу.
Не думаю, что это о воде...
Одни люди умирают, другие уходят. Он ушёл. Он видел дорогу и выбрал её. Он ушел по ней. И за ним идти не страшно. Это начинаешь чувствовать, когда читаешь его стихи. Они учат не бояться "смерти". Ведь её нет, есть дорога. Спасибо, Михаил.