Завотделением артериальной гипертонии Эльмира Раилевна - само совершенство.
Окружающие это понимают недостаточно хорошо. Ну да что за окружение? Вконец отупевшие гипертоники, старики и старухи с их бессмысленной жизнью, жалкими попытками продлить её во что бы то ни стало!..
Коллеги? А никого из старого состава не осталось, сколько-нибудь стоящие профи ушли в новые частные кардиоцентры. Оборудование и зарплата! Человек ищет, где лучше. У Эльмиры свои, личные мотивы оставаться в муниципальном учреждении, где некогда работали её родители. Здесь и стены - наследство...
Но к тем, кто её окружает, ничего не испытывает Эльмира. Ничего, кроме презрения и раздражения. Теперь в ординаторской - сплошь бестолковые девчонки со студенческой скамьи, трепещущие перед ней - и поделом! Спуску Эльмира Раилевна им не даёт. Деревенские дуры, кое-как окончившие вуз...
Когда в конце дня стройная, рыжеволосая Эльмира идёт по коридору шагом неторопливым, прямо держа спину, слегка склонив голову, всё её существо выражает полную отрешенность от мира сего, - жалкого мира болезней и убогости. Она идёт как императрица, чуточку усталая, но гордая и неприступная...
Её новенький "Фиат" ждёт во дворе, двадцать минут за рулём - и вот Эльмира уже в своей просторной квартире, где полумрак, тишина. Тишина с того времени, как один за другим ушли родители - профессора медицины, боготворившие дочь... Да и как не боготворить? Единственное чадо - умна, красива и, как говорится, пошла по их стопам...
Только с личной жизнью не заладилось со студенческой скамьи. Но всё ещё впереди!
Родители с их надеждами давно спят на Арском кладбище, а Эльмира по-прежнему одинока. Редкие романтические истории заканчиваются одним и тем же - презрением к приглянувшемуся поначалу персонажу, и уже привычным разочарованием.
Порог сорокалетия позади и, хотя нерожавшая Эльмира сохраняет девическую фигуру, всё меньше охотников пригласить её в ресторан, да хотя бы просто преподнести цветы - благодарные больные с их астрами и георгинами с собственной грядки не в счёт.
Айслу
Айслу снова идёт в восемнадцатую палату ставить капельницу больной, которая и сегодня наверняка не позволит ей сделать это. В день поступления пациентки Айслу не смогла попасть в её вену и та, демонстрируя всем синяки на сгибе локтя, требует вместо неё более опытную медсестру.
Айслу просит Любу помочь. Та соглашается, не ворчит. Всем вплоть, до завотделения Эльмиры Равилевны известно, что она профи, а Айслу только стоит рядом, тараща глаза, чтоб не разреветься.
Айслу молит Аллаха, чтобы он смягчил сердце злой тётки, которая не доверяет ей поставить капельницу, или уж чтобы забрал её к себе, а на кровати у окна появилась новая пациентка с хорошими венами и терпеливым характером...
Терпеливых больше, чаще больные понимают, что Айслу просто надо научиться попадать в вену. А как научиться, если не тренироваться каждый день?
Вчера завотделением сказала, что Айслу надо перевести в санитарки. Что скажут на это родные и знакомые в деревне?..
Она закончила медколледж в прошлом году, деревенские не знают, что с грехом пополам. Но если её переведут в санитарки - это рано или поздно станет известно.
И тогда Айслу лучше утопиться.
После смены Айслу плачет в общежитии, но слёзы горю не помогают. Медсестры посмеиваются, начальство недовольно, Айслу боится всех, и в палату идёт как на казнь. Подруг у неё нет, парня тоже - никто не смотрит на слишком круглолицую, стремительно толстеющую на городских харчах девицу.
Вчера, уходя из палаты, она слышала, как одна больная сказала: а на ферме из этой, так сказать, медсестры получилась бы отменная скотница.
Айслу не хочет в скотницы. Но и медсестры из неё не получается. И потому её глаза по утрам всегда красные. Сегодня ночью опять будет реветь в подушку и взывать к Аллаху...