Звонок в дверь, долгий пронзительный как надоевшая муха, влетающая в мой сон, разрывая его на ошметки.
Я продираю глаза, и смотрю в потолок. Ощущение пустота, но сердце колотиться, словно у загнанного скакуна. Притираю глаза и, мотнув головой, надеваю штаны и накидываю рубашку. Обнаженным оно как то муви тон двери открывать. Один раз пошел, пришлось тратить время на поход обратно и одевание.
Отец спит, мать спит вроде.
На лестничной клетке не пойму толи серо, толи свет приглушен, у нас вечно что-то со светом.
Цепочка на двери, включаю свет, открываю дверь. Стоит маленький мужичек, наверное, ниже меня, в кепке на глаза, обычной куртке, штаны классические, коричные (притом, что кепка белая, или серая из-за цвета тусклой лампочки.)
Думаю, продает что то. Секунда, это мгновение мимолетности, превращающее время в мазут.
Хе, никогда не видел дуло пистолета близко так, так близко. Оно холодно, так же как холодна моя спина, наверное. Или как бывает, холоден сухой лед.
-Открывай! - короткое бросание и легкая ухмылка. Дверь нужно с начала призакрыть, и возникает желание дверью сломать ему руку. Но я знаю, что я не быстрее пули. И она в гавно-двери моей квартиры не застрянет.
Я начинаю мееедленно как в мазуте поднимать руки, обтираю о джинсы, потому что они стали внезапно мокрыми. Мокрым стало все, руки, ноги, спина, затылок.
Видно это настолько медленно, что мужик, подняв голову, кричит:
-Открывай эту ебанную дверь!!
Я четко слышу каждое слово, оно как наубат. Четко, раздельно - каждое слово, которая пулей застрянет у меня в голове надолго.
Три выстрела заставляют замереть словно кролику, ступив от страха на полшага назад.
Опять дуло смотрит на меня. Вы когда нибудь бывали по эту сторону? Я до этого момента был разве что по ту. В тренировочных целях.
Задней мыслью проноситься, что по идее у него еще две пули (ну три) в зависимости от модели. Что я могу ошибаться в голову мне не пришло. Мне хватит и одной. Мысли быстры, что я ел на завтрак, и что тот йогурт в шесть вечера, и картошка, которую я ненавижу больше, чем моей бабуле лет и мясо были вкуснее всего на свете. Потому что они последние. Отпечаток на сетчатки, и свет, затягивающий внеземное пространство. И четкое знание, что мне надоело. Страх исчез. Я бессмертен, я не могу умереть, как бы ни хотел. Но чувство сохранения, и, то, что время еще мое не пришло, заставляет пороть какую - то чушь. Руки и ноги конвульсивно дергаются, глаза закатываются. Я никогда не падал в обморок, наверное, это будет сейчас.
Что-то шепчу, но шепота своего не слышу.
Пистолет убирается, и я закрываю за мужичком дверь.