Ростки мертвого мира
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Только написав эту книгу, я понял, что поддался моде на "попаданцев". Надеюсь, все-таки получилось оригинально. Кому интересно, как я дошел до жизни такой, смотрите комментарий 1, в нем я постараюсь ответить на некоторые вопросы по тексту. 24.05.09 - исправил некоторые мелочи, принципиально текст не изменился. P.S. Под названием "Селеста" выходит в Альфа-книге, ориентировочно в ноябре.
|
Роман Артемьев
Селеста
Пролог
Самым неприятным аспектом засады справедливо считается ожидание. Если бы дело заключалось только в том, чтобы спокойно стоять на одном месте, высматривая подвыпившего клиента, то с торчанием в благоухающем дерьмом и блевотиной переулке можно было бы смириться. Увы, все не так просто. Приходилось тщательно выбирать место: не очень светлое, имеющее несколько путей отхода, во-вторых, постоянно находиться настороже, отслеживая появление местных бандитов или слишком большого числа гуляк. Идеальной добычей считался подвыпивший рыбак с заплетающимися ногами или местный пьяница, то есть люди, не способные оказать сильного сопротивления и чьи слова окружающие, скорее всего, проигнорировали бы. Я отступила в тень, когда мимо меня прошло трое поддатых мужчин, потом вернулась на свое место и принялась опять ждать.
Наконец невдалеке показалась заманчивая пошатывающаяся фигура, и я мысленно взмолилась всем силам, прося помощи и везения. Видимо, наверху кто-то молитву услышал, раз мужчина, разглядев стройную женскую фигуру, издал довольное восклицание и целеустремленно двинулся в мою сторону. Я мысленно возликовала -- он мало того что еле стоял на ногах, так еще и носил матросскую робу и не производил впечатления физически сильного человека. Слишком хороший клиент, нельзя его упускать. Я робко улыбнулась и слегка отклонилась назад -- так, чтобы ворот грязного суконного платья "случайно" отошел, показав изрядный кусок груди. Если смотреть со стороны, вся моя фигурка излучала беззащитность: он ни в коем случае не должен заподозрить угрозу.
-- Привет, красавица, что это ты скучаешь одна, темной ночью? -- издалека заорал пьянчужка. -- Может, хочешь, я тебя согрею, замерзла небось?! Га, га, га!
Холода я не ощущала, но знать ему об этом совсем не нужно. Над всеми чувствами доминировал голод, с каждым мгновением усиливавшийся. Следовало поторопиться.
-- Ах, господин, вы, верно, шутите над бедной девушкой? Чем я могла заинтересовать такого сильного мужчину?
-- Ну, есть у тебя кое-что интересное, -- с хохотом ущипнул он меня за задницу. -- Пошли, прогуляемся к тебе домой, заодно покажу кое-что, ха-ха. Сколько берешь за работу, а, красотка?
-- Как все, шесть медяков за раз, серебрушку за ночь.
-- Ну ладно, пошли, пошли. -- Видимо, не терпелось.
Мы зашли в узкий переулок, прошли пару десятков шагов, и я внезапно остановилась возле нагромождения каких-то ящиков.
-- Господин, если желаете, мы можем никуда не ходить. Я вполне могу обслужить вас прямо здесь.
Он загыгыкал, притиснул меня к стене и начал шарить между ног, когда сзади него поднялась невысокая тень и взмахнула дубинкой. Раздался глухой звук удара, матрос без сознания осел на землю. Я кивнула Медее:
-- Затащим его за ящики, там не заметят.
Медея помогла торопливо оттащить тело. Глаза ее лихорадочно блестели и не отрывались от тела добычи, клыки показались изо рта. Последний раз она питалась три ночи назад и сейчас с трудом контролировала инстинкты, заставлявшие ее впиться в подставленную шею, чтобы не отпускать до полного насыщения. Она схватила запястье мужчины и яростно зашипела, когда мне пришлось оттащить ее за волосы:
-- Потерпи еще немного, милая. Сейчас ты поешь.
Она обхватила себя руками и покачивалась, не отрывая залитого краснотой взгляда от незадачливого любителя девочек, когда я найденной щепкой распорола вену на руке и протянула ей.
-- Пей.
Медея жадно приникла к ране, высасывая кровь, пока я еще раз осмотрелась. Никого. Сосущие звуки утихли и стали дольше, спина моей подруги вздрагивала все реже, пока наконец она с удовлетворенным урчанием не откинулась. Когда Медея повернулась ко мне, безумие ушло из ее взгляда, он вновь был чист:
-- Спасибо, Селеста.
-- Не за что. Теперь ты сыта?
-- Да, наконец-то. Будешь?
Вчера мне всего-то удалось поймать пару крыс, благодаря чему безумие сегодня терзало меньше, чем подругу. Подкрепиться действительно не помешает. Я пощупала пульс рыбачка и кивнула:
-- Давай.
Кровь еще сочилась тонкой струйкой, рану расширять не пришлось. Стоило солоноватой жидкости заполнить рот -- и я невольно прикрыла глаза от наслаждения, от острого ощущения божественного вкуса мир на короткое мгновение утратил значение. Что-то внутри меня разочарованно взвыло, стоило мне оторваться от источника этой эйфории. Нет, больше нельзя.
К счастью, Медея не разодрала клыками руку человека, и рана выглядела как случайно нанесенная во время падения. Никто не свяжет ее с упырями, последствия сошлют на обычных преступников. Мы торопливо обыскали беспомощное тело, забрали деньги и нож, спрятанный под рубахой, после чего побежали в сторону причалов, пока не наступил рассвет. На всякий случай у нас оборудовано несколько хороших лежек в портовых кварталах: если потребуется, переждем один день там. Вот только гарантий, что люди не обнаружат нас, беспомощных во время дневного сна, не было никаких.
Глава 1
Три месяца назад он почти ничем не выделялся из толпы офисных служащих. Можно сказать, относился к породе типичных обывателей. Ходил на работу, выпивал с друзьями, смотрел телевизор, время от времени проводил ночь в обществе знакомых девушек. Как и у большинства людей, имелось у него небольшое хобби, служившее предметом шуток знакомых и помогавшее иногда выбираться из наезженной колеи "работа-дом". Андрей собирал разные истории, связанные с оккультными и параномальными явлениями, общался с колдунами и сатанистами, священниками и целителями, посещал шабаши, темные мессы и языческие требы. В принципе, ничего серьезного: кто-то ходит на айкидо, кто-то коллекционирует бабочек, а он вот увлекся всякой чертовщиной. Основная часть увиденного являлась либо шарлатанством чистой воды, либо служила простым поводом для общения -- народ веселился, как мог. Встречались, конечно, фанатики, всерьез надеявшиеся обратить на себя внимание Князя Тьмы, но девяносто процентов паствы составляли юнцы, пришедшие посмотреть на привязанную к алтарю обнаженную эксгибиционистку. И так во всем. Крайне редко случалось нечто, действительно не подпадавшее под определение "ловкость рук -- и никакого мошенничества".
Короче говоря, очередной визит к очередному "магистру черной и белой магии" не то что не сулил неприятностей -- он выглядел рядовым по всем параметрам. Стандартный темный офис, накрашенная тетка-секретарь со стандартно-таинственным выражением лица, вышитые на занавесках руны и отпугивающие злых духов колокольчики из китайской традиции. Андрей пришел по приглашению вместе с коллегами хозяина, так что денег с него не взяли. С других тоже не взяли, ибо происходящее являлось не платным сеансом, а, скорее, семинаром по повышению мастерства. Как ни странно, почти все присутствующие оккультизмом занимались всерьез.
Видимо, заметив скучающее выражение лица приглашенного гостя, чародейчик предложил подвергнуться сеансу гипноза. Требовался ему подопытный кролик, дабы продемонстрировать "прозрение судьбы предыдущих воплощений сущности". Как Андрей уже давно выяснил опытным путем, гипноз на него не действовал, о чем и сообщил хозяину. В ответ магистр едко высказался по поводу дилетантизма в области оккультного и выразил твердую уверенность в своих силах. С утверждением относительно дилетантизма Андрей полностью согласился, хотя бездарностями считал не только отсутствующих.
Когда уважаемый мэтр убедился, что ни маятник, ни зеркала, ни пламя свечи не способны ввести упертого гостя в транс, он рассвирепел. Внешне его гнев выглядел вполне пристойно, однако от бросаемых взглядов становилось страшновато. Тихие смешки коллег спокойствия не прибавляли. Внезапно хозяин вышел из комнаты, на прощание приказав никуда не уходить, и минут через пять вернулся с маленькой шкатулкой. Из шкатулки на свет божий появился головной убор, больше всего напоминавший обруч из серебра с крупным синим камнем в центре, каковой был торжественно водружен Андрею на голову. Колдун сделал несколько пассов и приказал посмотреть в зеркало.
Андрей пожал плечами и посмотрел...
Андрея не стало.
Темно. Страшно. Ярость. Убью! Еда, еда, еда, еда... Голод. Ищу. Вверх -- еда, еда, еда. Ударить. Сильнее! Сильнее! Ярость! Сильнее!!! Плохо. Голод. Голод. Копать. Копать. Быстрее, быстрее... Еда??? Да... Еда!!!!!
Ощущение влаги на руках. Это первое, что Андрей почувствовал, -- остальное пришло позднее. Что-то мокрое и сладко-солоноватый привкус во рту. Он с трудом поднял голову и огляделся вокруг. Больше всего местность напоминала пейзаж из фантастического фильма: пустынный город без красок, трупы в странной одежде, зарево пожара вдалеке. У ног лежало тело человека с разодранным горлом, на лице жуткой гримасой застыло выражение ужаса. До молодого человека резкой вспышкой осознания дошло, в чем причина мокрых рук и что застывало сейчас на одежде и лице, тонкой коркой покрывая тело. Он отпрыгнул назад, в голове заметалось: "Как, как..." Затем внезапно мысли сменили направление. Рядом никого, никто не видел, -- все равно надо бежать.
Он вихрем понесся прочь от места убийства, в голове крутилась одна мысль: скрыться. Не так важно, где он, не так важно, что произошло, -- сначала убежать, остальное потом. В ужасе Андрей стрелой промчался по улице, свернул, еще раз, забежал в какое-то брошенное здание и забился в дальнюю комнату. Там его слегка отпустило. Сидя в полумраке, он задумался, что, мать твою, произошло и что теперь делать.
Последнее событие, сохранившееся в памяти, -- сеанс гипноза. Скорее всего, сейчас он находится в кресле, а рядом с потерявшим управление телом стоит заклинатель, оказавшийся не таким уж бездарным. "Приду в себя -- извинюсь перед ним". Успокоившись таким образом, Андрей стал вспоминать все способы самостоятельного выхода из транса. Не вспомнил ни одного, дающего полную гарантию. Придется ждать внешнего вмешательства -- авось, не медикаментозного. Должен же колдун привести его в норму! В уголовном кодексе наверняка имеется статья за причинение ущерба подопытному. Убедив себя, что все кончится хорошо, и слегка успокоившись, мужчина с любопытством огляделся вокруг. Заодно попытался оттереть от крови руки.
К сожалению, способность ясно мыслить позволила заметить одну вещь, которой он не замечал или не позволял себе заметить раньше. А именно -- свое новое тело.
Женское!
Глупое хихиканье, если вдуматься, не самая худшая реакция на подобную новость. Впрочем, в тот момент на него впечатления не произвело бы и сошествие Иисуса Христа в сиянии славы и с сонмом ангелов за спиной. Андрей продолжал считать, что находится под гипнозом, посему изменившийся пол воспринимал как еще один выверт подсознания. Старшая сестра, дважды разведенная искательница приключений, всех мужиков считала тайными извращенцами -- насчет любимого братика она оказалась права на все сто.
По крайней мере, после короткого осмотра оставалось порадоваться, что чувство вкуса сохранилось и в бреду. Лица разглядеть не удалось, однако новое тело выглядело хорошо сложенным, с длинными ногами, тонкой талией, небольшими крепкими грудями. Кисти рук и ступни -- маленькие, изящные, на руках не виднелось мозолей. Он предположил, что выглядит как молодая девушка семнадцати-восемнадцати лет, отчего вновь нервно захихикал. "Это нечто невероятное, -- пришла в голову восхищенная мысль. -- Так меня не пробирало даже на вечеринке у поклонников Кастанеды". С этими веселыми ребятами у Андрея были связаны самые страшные в жизни воспоминания: он чуть не умер от передозировки и с тех пор от наркоты держался подальше. От кошмарных видений, навеянных чуть мутноватой жидкостью, пришлось избавляться несколько месяцев у знакомого психолога.
Небо на востоке медленно наливалось красным цветом, и внезапно он почувствовал себя усталым и разбитым. Захотелось чуда, слабой надежды, что если он сейчас заснет, то проснется уже в нормальном мире -- никак не в этом кошмаре. Повинуясь инстинкту, Андрей заполз в какой-то чулан и отрубился прямо на голых досках.
Проснулся он от режущего чувства голода. Вопреки ожиданиям, ночевка на жестком полу никак на его здоровье не отразилась, только пить и есть хотелось просто зверски. Немного поскорбев, что очнулся не дома в мягкой постельке, в крайнем случае в больнице на койке, Андрей выбрался из здания раздобыть чего-нибудь поесть. Солнце уже село, от усталости мужчина (воспринимал себя он именно мужчиной, стараясь не опускать взгляда на грудь) проспал весь день, но темнота ничуть не мешала. То ли луна светила ярко, то ли по еще какой-то причине, но идти было легко, света хватало. Игнорировать облик все-таки не удавалось. Жажда становилась с каждой секундой сильнее, и чтобы ее заглушить, Андрей задумался о вывертах подсознания. Он всегда был стопроцентным гетеросексуалом, к голубым относился терпимо, но стать таким самому желания не возникало. Совсем. Поэтому как воспринимать появившуюся нелогичность, он не знал и гадал -- не стоит ли пересмотреть сформированное о самом себе представление.
Выйдя на улицу, тщательно осмотрелся по сторонам. Ничего похожего на признаки жизни поблизости не наблюдалось, хотя издалека доносился какой-то шум, похожий на звуки человеческой деятельности. Немного поколебавшись, пошел туда. Какая, в сущности, разница?
Идти пришлось неожиданно долго. Словно воздух вдруг лучше стал проводить звук или слух сделался острее. Тем не менее, минут через пятнадцать он достиг источника шума -- трех одетых в лохмотья мужчин, с увлечением разламывавших вытащенный из дома сундук. Они так сосредоточились на своем занятии, что не заметили появления свидетеля. Не самая лучшая компания, но от голода Андрей плохо соображал.
-- Извините... -- От тихого женского голоса мародеры вздрогнули и резко обернулись, в руках у двоих появились ножи, третий цапнул с земли палку. -- Как называется это место, и где я могу достать поесть? Я потерял память и не знаю, к кому обратиться.
Оборванцы пристально рассмотрели нежданное явление, затем один из них довольно осклабился:
-- Эт ты правильно, милашка, сделала, что к нам подошла. Мы тебя много чему научим!
До Андрея вдруг дошло, какую глупость он только что совершил. Он сделал шажок назад, справедливо предположив, что оказаться изнасилованным во сне не более приятно, чем наяву. Опыта у него в данной области не было, и приобретать не хотелось.
-- Ты че? -- вмешался второй оборванец. -- Это ж упырь. Она ж мертвая.
-- А мне-то что? Такую кралю я и мертвой осчастливить могу!
Мужчина попытался схватить девушку за руку, но та успела отскочить и забежать в здание. Подельники рванули следом. Дверь валялась сорванной с петель, поэтому отсидеться в доме не удалось бы. Несмотря на три года занятий ушу, Андрей сомневался в своей способности справиться с тремя вооруженными мужчинами, тем более -- в дурацком женском теле. Посему он выпрыгнул в окно и собрался сбежать, когда из-за угла вывернул оборванец с дубинкой. Он что-то закричал, призывая своих товарищей, и попытался ударить Андрея по голове. Не слишком сильно -- видимо, боялся попортить будущую игрушку. От палки Андрей увернулся, но оборванец уцепился свободной рукой за затрещавшее платье и сильно дернул, повалив на землю. Несмотря на небольшой вес, держал он крепко и все время пытался ударить своим оружием.
Именно в тот момент землянин осознал: все происходящее -- реально! Это не сон. Волна запахов, шибанувшая в нос, жадные торопливые руки, похотливо выпученные глаза послужили неприятными и очень весомыми доказательствами. И если позднее Андрей еще пытался убедить себя в иллюзорности окружающей действительности, то как-то неловко. В глубине души он твердо верил: все равно, как он здесь оказался, что за силы привели его в этот мир, но теперь ему здесь жить. Страдать и бороться. С такими, как этот насильник, например.
Девушка легко сорвала захват, вывернув кисть, после чего резко ударила кулаком в живот мужчины. Короткого мгновения, пока тот хватал воздух ртом, ей хватило, чтобы оплести руками склонившуюся голову и резко дернуть вокруг оси. Глухой треск -- и обмякшее тело отлетает в сторону. Андрей резко вскочил на ноги, остальные два преследователя уже подбегали к нему, матерясь и размахивая ножами.
-- Сука! -- заорал первый, заметив неподвижно лежащее в стороне тело.
Пришлось опять прыгать в окно -- теперь уже обратно в дом. Шансы улучшились, но драться как-то не хотелось. Возможно, ему удалось бы убежать, если бы прилетевший в спину камень не сбил Андрея с ног. Вслед за камнем ворвался первый мужчина, второй в это время пытался вскарабкаться на окно.
От неумелого взмаха ножа девушка увернулась, отступив в строну. Пока оборванец не успел восстановить равновесия, ей удалось поймать противника за руку, продолжить движение и ткнуть зажатым в руке ножом в наконец-то перевалившегося через подоконник человека.
Резкий солоноватый запах хлынул в ноздри, сбивая с ног. Кажется, Андрей замер на месте, не обращая внимания на колотящего его по голове мужчину, просто наслаждаясь непередаваемым букетом ароматов. Желание прикоснуться к источнику блаженства, способному, он инстинктивно чувствовал это, утолить сжигающий внутренности голод, оказалось настолько велико, что он потянулся навстречу запаху всем телом. Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы сильный удар по голове не заставил отвлечься и перевести взгляд на оставшегося оборванца.
Ужас, написанный на лице мужчины, слегка прояснил разум. Самую малость. Андрей понял, что стоит ему снова увидеть льющуюся из распоротого живота кровь -- и он опять забудется. Доносящийся запах сводил с ума. Издав какой-то полукрик-полустон, он выбежал вместе с пленником из дома. Во дворе дышать стало намного легче, хотя солоноватый аромат крови по-прежнему манил к себе со страшной силой.
Андрей швырнул врага на землю, тот вскрикнул и стал отползать в угол двора. Кажется, у него раздавлена кисть: вон как он прижимает ее к телу. Мерзко запахло мочой.
-- Что это? -- Шок от произошедшего еще не иссяк, голос неестественно громкий и тонкий. -- Почему мне хочется его крови?
Мужчина не отвечал. В ярости девушка хлестнула его по лицу:
-- Отвечай!
-- Ты -- упырь! Все упыри пьют кровь!
Слово "кровь" отозвалось в ушах громким набатом, захотелось вернуться в дом. Видимо, человек заметил состояние Андрея, потому что попытался убежать. Напрасно: тонкая кисть схватила его за ногу и резко дернула. Оборванец упал на сломанную руку, жалобно вскрикнул и потерял сознание. Пришлось дать ему несколько пощечин, сдерживаясь и соизмеряя силу:
-- Что значит "упырь"? Отвечай!
Из бессвязного и многословного рассказа удалось вычленить следующее. Три года назад по этим землям прошла Чума магов -- видимо, какая-то эпидемия, -- после которой вымерло много людей. Очень много. Приблизительно через месяц некоторые недавно умершие люди начали вставать из своих могил, возвращаться к жизни. Ходить упыри, как стали называть восставших мертвецов, могли только по ночам, днем впадая в спячку, свое существование поддерживали кровью жертв. Упырей уничтожали, тела умерших сжигали, хотя это и противоречило местной религии, но благодаря голоду и разбою слишком многие умершие оставались без погребения. Таких живых мертвецов становилось все больше. Пленник был уверен, что хрупкая девушка, только что убившая двух его подельников, тоже недавно восстала из могилы.
Мужчина умолк: выдохся. Андрей тоже молчал, обдумывая новую информацию, пытаясь сформулировать свои вопросы. Шок от понимания реальности происходящего с ним навалился с новой силой. Ноги невольно подкосились от ужаса и осознания случившегося, захотелось орать, драться, выместить на ком-то свой страх.
Оборванец неудачно выбрал момент для попытки бегства. Он резко вскочил на ноги, отпрыгнул в сторону и бросился вон со двора, на улицу. Страх придал ему сил: догнать его было нелегко. Когда Андрей уже почти схватил его за плечо, мужчина резко обернулся и взмахнул перед собой здоровой рукой. Движение вышло настолько быстрым, что уклониться времени не осталось, какой-то острый предмет глубоко разрезал щеку и лоб. Хлынувшая кровь залила глаза, а затем поднявшаяся откуда-то изнутри темная волна безумия затопила разум. Что произошло дальше, Андрей не помнил.
И никогда не пытался вспомнить.
Судя по расположению звезд, прошло не так уж много времени. Очнувшись, он ощутил покрытое слегка запекшейся кровавой коркой лицо, в таком же состоянии находились одежда и руки. Труп изломанной куклой лежал у ног, с разодранной глоткой. Как ни странно, чувствовал Андрей себя неплохо, сосущее чувство голода отступило, маяча на самом краешке сознания. Понимание, чем именно он утолил дикую жажду, никаких последствий не вызвало, словно организм утверждал: все так, как и должно быть. Бурлящая энергия искала выхода, хотелось двигаться, тело стало легким, краски расцветили ночной город. Не задумываясь, девушка быстро метнулась в сторону доносившегося шума прибоя.
Бег позволял не думать, отрешиться от произошедшего, забыть, не пытаться ответить на множество вопросов, отодвинув их в дальний уголок сознания. Просто с любопытством разглядывать разрушенные дома, слушать ночные шорохи, писки крыс и редкие песни птиц, чувствовать, как ветер ласково обвевает полуобнаженное тело. Свобода, счастье! Счастливый и безумный хохот пронесся над опустевшей улицей.
Стремительный бег прервался так же внезапно, как и начался, смех сменился рыданиями. Девушка остановилась, присела на корточки в пыль, сорвала с плеч превратившееся в лохмотья платье. Ни холод, ни собственная нагота нисколько ее не смутили -- в тот момент они не имели никакого значения. Хотелось завыть. Осознание ужаса положения, в котором то ли он, то ли она... оказался, накатило внезапно и ударило наотмашь. Так плохо ему еще никогда не бывало. Даже в день смерти матери. Приди сейчас отребье наподобие тех троих, которых он убил сегодня, -- и погрузившийся в свое отчаяние Андрей не стал бы сопротивляться. Он бы просто-напросто не заметил угрозы.
В таком положении его и застал рассвет. Рассеянные солнечные лучи, предвестники наступающего дня, угрожающе покалывали обнаженную кожу. Наконец подняв голову, живая немертвая с душой мужчины из другого мира тускло огляделась, медленно поднялась и зашаркала в ближайший переулок, выискивая убежище на ночь.
Вечер принес пробуждение и боль. Крох энергии, сохранившихся со вчерашнего пиршества, организму не хватало, о чем тот и сообщал доступным ему образом. Жутко хотелось крови. Следовало бы пойти поискать живых, но мысли об убийстве вызывали отвращение. В конце концов, пока голод еще можно терпеть -- лучше узнать, что происходит в округе.
Иногда приходящие мысли о самоубийстве Андрей отгонял. Он продолжал называть себя старым именем, сознательно "забыв" о женском обличии. Надо же как-то называться! Вообще в его положении лучшим выходом было игнорировать происшедшие лично с ним изменения и заняться вопросом выживания, чтобы не свихнуться. Посему для начала он решил оглядеться, а дальше видно будет.
С некоторым трудом разыскал сброшенные вчера лохмотья, замотался в них, сколь можно. Грязные тряпки не столько прикрывали, сколько обнажали, но все-таки это лучше, чем совсем ничего. Голая девушка и девушка в лохмотьях вызывают немного разные эмоции, правда, попадаться на глаза мародерам не стоит в любом случае. Прикосновение заскорузлой ткани вызывало неприятные ощущения: кажется, чувствительность кожи повысилась. Странно, во время вчерашней драки мародер сильно оцарапал ей руки, потом -- неудачное падение на землю... По идее, в тот момент девушка должна была почувствовать болевой шок, со слишком нежной-то кожей. Ничего подобного. Андрей провел ногтем по предплечью, посмотрел на быстро зарастающую рану. Кровь не выступила, боль воспринималась как-то отстраненно -- словно у другого человека.
Человека, ха!
Торопливо прекратив экспериментировать, Андрей забрался на ближайшее здание. Полуразрушенное, как и все ближайшие строения, оно слегка возвышалось над округой и позволяло осмотреть окрестности, чтобы хоть приблизительно составить впечатление о странном городе.
Впечатление составилось нерадостное. Вымершие улицы, по которым скользят пугливые тени, кое-где крошечные пятачки костров отвоевывают у ночи немного власти. Дома по большей части приземистые, за невысокими заборами, ворота зачастую сорваны и валяются внутри дворов. Словно жители внезапно оказались вынуждены бежать от вторжения врага, не слишком заботясь о сохранности имущества, -- лишь бы ноги унести. Крыши провалились, некоторые здания пострадали от огня, на их месте грудами валялись куски глины и ракушечника. Безрадостное запустение чем-то напомнило хроники блокадного Ленинграда. На улицах полно разного мусора -- от палок до присыпанных песком человеческих костей. Правда, привычных фантиков, оберток, окурков и тому подобных мелочей не было заметно, равно как и тряпок длиннее сантиметров двадцати.
Впрочем, в той стороне, где город плавно вползал в море, огней было куда больше. Чуткий слух доносил слабые крики, значит, люди там жили или вели какую-то осмысленную деятельность. Последнее предположение подтверждалось чем-то, здорово напоминавшим корабельные мачты, подробности разглядеть мешали развалины. Пойти туда? Попросить о помощи или поохотиться... Андрей помотал головой, отгоняя дурман наваждения. Нет, еще рано. Как отнесутся и как приветят симпатичную беззащитную гостью, он уже понял, -- сначала следует узнать побольше о самом себе и о мире, в котором, кажется, предстоит жить. Говорили умные люди: "Не связывайся с чертовщиной". Не послушал -- так мало того, еще сумел найти дилетанта с серьезным артефактом. А опаснее дурака -- только дурак с пулеметом, вот и плати теперь за глупость и свою, и чужую.
Нужен источник информации, "язык". Слава богу -- богам, судьбе или творцу забросившего сюда артефакта, -- местный говор Андрей понимал, поэтому расспросить пленника он сумеет. Еще раз осмотревшись, с неприятным удивлением обнаружил закономерность в перемещениях немногих шныряющих по улицам или отдыхающих людей. Одиночки не появлялись совсем: городские оборванцы сбивались в стаи не менее чем по три человека. Связываться с группой не хотелось. Значит, придется оглушить часового или ждать, пока кто-либо отойдет в сторонку.
Возле ближайшего костра грелись четверо -- двое спали, двое коротали время за неторопливой беседой. Подобраться к ним поближе не составило труда: свет звезд легко позволял различить мусор и сучки, так что передвигаться по земле можно было бесшумно. Медленно, конечно, но Андрей не торопился: возможность подслушать чужой разговор его устраивала. Лишь бы получить информацию, а не тратить время на пустой треп. К сожалению, ничего путного он выяснить не смог. Двое мужчин обсуждали, куда направятся завтра, дружно ругали скупщиков-жмотов, вслух мечтали "найти что-нибудь стоящее". Слишком много имен, незнакомых названий, терминов, которые Андрей не понял, хотя на всякий случай постарался запомнить. Речь бродяг, обильно пересыпанная грязным матом и жаргоном, постепенно становилась невнятнее, паузы все длиннее. Наконец один улегся на кусок ветоши, второй продолжал бездумно пялиться в костер.
И что теперь делать? Попытаться подобраться поближе, оглушить клюющего носом часового и, пока не проснулись остальные, сбежать? Андрей еще вчера обратил внимание на неожиданно большую физическую силу нового тела. Да, он сможет утащить человека, особенно такого щуплого, если ему не будут мешать. Заманчивый вариант, только маловероятный. Слишком чутко люди спят -- вон постоянно вздрагивают, время от времени просыпаются, оглядываются вокруг мутным взглядом и вновь погружаются в тревожную полудрему. Стоит им не услышать: почувствовать присутствие постороннего -- мигом придут в себя.
В ту ночь на стороне землянина играла сама судьба. Видимо, решила, что ему и так досталось, надо слегка помочь неудачнику. Часовой тихонько поднялся и направился к обломку стены, за которым притаился Андрей. Послышалось журчание, довольное покряхтывание. В тот самый момент, когда мужчина принялся затягивать служившую ремнем веревку на драных штанах, к нему подскочила быстрая девичья фигурка, тонкая рука ударила по виску. Первый порыв -- впиться клыками в шею -- Андрей подавил: сейчас не время. Он торопливо закинул обмякшее тело на плечо и побежал от костра. Сзади раздавались испуганные крики, следовало торопиться. Рассвет наступит, судя по ощущениям, часа через три, до этого времени надо найти тихое место, допросить пленника, спрятаться в защищенном от солнечных лучей месте. Вообще нужно постоянное убежище.
Фиксировать пленника пришлось его же одеждой. Веревка пошла на связывание рук, спущенные и обмотанные вокруг ног штаны мешали побегу. После пары оплеух мужчина достаточно пришел в чувство, чтобы ощутить лежащие на горле ногти и услышать тихий шипящий голос:
-- Я спрашиваю -- ты отвечаешь. Будешь задавать вопросы -- убью. Станешь орать, лгать, звать на помощь -- убью. Понял?
Оборванец закивал. То есть начал усиленно моргать глазами и гримасничать, выражая согласие.
-- Как называется это место?
Пленник попытался заговорить, но из горла вырвалось хриплое сипение. Андрей слегка ослабил нажим. Вторая попытка вышла удачнее.
-- Талея, госпожа.
-- Это название города или страны?
-- Города, госпожа.
Талея располагалась в глубине большого залива и прежде служила морскими воротами целой страны, даже не одной. На востоке -- Доброе море, огромный водный массив, раньше служивший источником пропитания и дохода многочисленным купцам и рыбакам. Берега с удобными бухточками и многочисленные острова способствовали судоходству. Теперь здесь правят пираты. Хотя торговцы продолжают сновать между городами, их стало значительно меньше, чем раньше, и они вынуждены нанимать солдат для охраны своих судов. К северу и югу от города расположены бывшие владения королевства Сальватия, после эпидемии чумы рассыпавшегося на отдельные клочки земли под властью самостийных правителей. Огромная долина, составлявшая основную часть государства, превратилась в арену схваток за кусок пищи между обезумевшими людьми. Море выручало жителей побережья, в основном голод свирепствовал на западе. Там, вблизи высокого горного хребта, людей почти не осталось. Расстояния до гор выяснить не удалось: пленник не знал точного ответа. До катастрофы пересечь королевство можно было за неделю.
Оружия пока что хватало, пусть большая часть и не действовала. Чума магов, как он называл произошедшую -- по всему миру, насколько было известно -- катастрофу, что-то изменила в глобальных законах планеты. Магия исчезла, вместе с нею рухнула цивилизация. В первый год погибло три четверти населения, с тех пор людей становится все меньше и меньше. Продовольствие взять почти неоткуда, лекарств тоже нет, дикие звери и вырвавшиеся на свободу творения колдунов утратили страх перед человеком. Восставшие мертвецы особого ажиотажа на этом фоне не вызывали по сравнению с другими разгуливающими на свободе обитателями. Что упырь? Его легко убить -- достаточно пронзить сердце или снести голову. Или просто вытащить на свет.
Правил Талеей герцог Динир -- по крайней мере, титул правителя пришелец перевел так. Сначала он и его приближенные отсиделись в цитадели, переждав самое страшное время в относительной безопасности, затем восстановили контроль над городом и окрестностями. Понемногу начали засевать поля, восстанавливать хозяйство, солдаты уничтожили наиболее опасных монстров. Сейчас владения Динира простирались на три дня пути во все стороны и считались относительно безопасными, по местным меркам -- огромное достижение. Ему даже удалось потопить несколько пиратских галер.
Место, в котором оказался Андрей, последние три года называлось Гнойником. Раньше эти кварталы считались довольно престижными, если не сравнивать с Золотым, кварталом знати. Здесь селились преуспевающие торговцы, слабенькие маги, зажиточные ремесленники из числа владельцев собственных предприятий. Во время чумы они пострадали первыми. Обезумевшие от страха толпы вырезали жителей, не имеющих защиты в лице городской стражи: та удерживала стены внутреннего города. После бойни и разграбления квартал оставили, беднота перебралась ближе к морю. В припортовых районах намного проще найти кусок еды и меньше чудовищ. Правда, сохранившееся подобие примитивной экономики со временем вынудило самую нищую часть выживших людей заниматься опасным промыслом -- выискивать полезные вещицы на продажу. Во время чумы погромщики утащили многое, но многие вещи остались спрятанными, или их просто не заметили, забыли подобрать. Предметы роскоши не особо котировались -- куда больше интересовало скупщиков оружие, металлические изделия, уцелевшая ткань, ковры. Золото ценилось меньше, чем добротная куртка или каравай хлеба из грубой муки. За банку консервов убивали не задумываясь.
Книги, артефакты, носители знаний безжалостно уничтожались. Пророки расплодились, как грибы после дождя, и все они единодушно объявили магию источником всех бед. Магов вырезали вместе с семьями, тень подозрения в обладании книгой могла обречь человека на мучительную смерть. Впрочем, новоявленные мессии с неменьшим удовольствием проклинали друг друга, их приверженцы часто сходились в жестоких, кровавых и бессмысленных драках.
-- Что ты знаешь про упырей?
Пленник уже понял, как себя следует вести. Не трепыхаться, не задавать вопросов, отвечать коротко и четко. С последними двумя условиями, правда, мужчина справлялся плохо: страх перед упырицей мешал сосредоточиться. Хорошо, хоть не обделался.
-- Вы... вы оживаете на третий день после смерти, госпожа, и пьете людскую кровь. Больше ничего не знаю, клянусь!
Возможно.
-- Если упырь кусает живого человека, а тот выживает, человек становится упырем?
-- Не знаю, госпожа! -- испугался оборванец. -- Шестерыми клянусь, не знаю!
Андрей задумался. Кажется, вызнать еще что-либо полезное не удастся, источник знаний иссяк. И рассвет скоро... Немертвая задумчиво уставилась на тонкую жилку, набухшую на шее пленника, непроизвольно вдохнула пахнущий сладким солоноватым ароматом воздух. Жажда давила с каждой секундой все сильнее. А если не пить кровь? "Сойдешь с ума", -- подала голос рациональная часть разума.
Спеленатый мужчина в ужасе задергался, за что немедленно получил камнем по голове. Убивать не хотелось: остатки человечности запрещали отнимать жизнь без лишней необходимости, и это радовало. Значит, еще не все потеряно. Значит, можно жить, можно надеяться, можно планировать будущее.
Распоров маленькими клыками вену на локте пленника, Андрей сделал первый глоток.
Глава 2
Выругаться и завыть от злости он захотел еще до того, как открыл глаза: ничего не изменилось, следующее пробуждение принесло те же ощущения, что и вчера. Боль, слабость, настороженное желание найти подходящую добычу. Жажду. Андрей чертыхнулся. Теперь что, так будет всегда? Или жажда со временем изменится -- вырастет или ослабнет? Надо поскорее разобраться с этим вопросом, чтобы быть готовым ко всему.
Иными словами, требуется старший товарищ. Упырь поопытнее. Где его искать? Конечно, там, где есть люди.
Вчера Андрей заметил крадущиеся в темноте фигуры, которых его ощущения воспринимали несколько отлично от живых. Расстояние мешало рассмотреть в точности, однако инстинктивная опаска при виде некоторых человекоподобных существ не позволяла воспринимать их в качестве добычи. Подходить не решился, -- кроме того, упыри быстро исчезали и хорошо прятались. Сегодня же он чувствовал готовность пообщаться, но желательно на своих условиях.
На сей раз, всматриваясь в разрушенный город и уже понимая, на что обращать внимание, Андрей отметил интересную картину. Банды покрупнее расположились на ночлег дальше от порта, чем небольшие группы по три-четыре человека, зато последних насчитывалось намного больше. Логично: в глухих местах оборванцев поджидала куда лучшая добыча, с другой стороны, опасностям они подвергались серьезнее. Поневоле охотники за сокровищами объединялись, искали вожаков, вооружались, со временем превращаясь в организованные отряды. Не исключено, что бандиты поделили между собой квартал и тщательно охраняли территории от посягательств конкурентов.
Должно быть, забравшаяся на просевшую крышу одного из домов девушка в рваных лохмотьях выглядела более чем странно. Вот только разглядывать ее было некому: бодрствующим часовым мешала темнота. Иное дело -- сородичи. Те наверняка ее заметили, но по каким-то причинам не спешили знакомиться. На их несчастье, Андрей твердо вознамерился пообщаться сегодняшней ночью -- слишком много у него вопросов накопилось. Правда, не на все из них упыри могут ответить, даже если захотят...
Червячок сомнения время от времени поднимал голову, и тогда землянину окружающий мир вновь начинал казаться кошмарным сном, виртуальной реальностью, созданной гипнотизером. Приходилось оглядываться, щипать себя, прислушиваться к доносимым ветром крикам, вдыхать запахи пыли и гари, в очередной раз убеждаясь в необычной для кошмара четкости ощущений. Вот только любой психиатр, да и просто интересующийся медициной человек прекрасно знает, насколько сложно больному отличить выдуманный мир от действительного. Без посторонней помощи тяжелые стадии болезни неизлечимы. Вдруг колдун-самоучка случайно нанес слишком серьезный урон, и сейчас Андрей лежит в коме в палате с обитыми мягким войлоком стенами, а дружелюбные мордовороты в белых халатах колют его шприцами?
Можно остаться ночевать на открытой улице. Тогда, по утверждению вчерашнего пленника, мертвое тело сгорит, и Андрей, может быть, вернется в родное, человеческое. Или погибнет, если действительно стал упырем. Вполне вероятна смерть от болевого шока -- этого варианта тоже нельзя исключить. Умереть в сумасшедшем доме, изжарившись во сне под воображаемым солнышком... Материал не на одну диссертацию.
Нет уж, лучше не рисковать. Рано или поздно подсознание поможет, даст подсказку -- до тех пор нужно просто выживать, копить информацию и силы. Время все расставит по своим местам. Пока же надо считать реальностью разрушенный город и женское тело -- так проще выжить.
Девушка спрыгнула с импровизированной наблюдательной вышки и побежала в ту сторону, где вчера видела сородичей или кого-то на себя похожего. Впрочем, практически сразу она сообразила, какой глупостью будет с ходу влететь в засаду или просто напороться на людей, поэтому перешла на быстрый шаг. Постепенно замедляясь, все пристальнее прислушиваясь к ночной тишине, в конце концов Андрей не столько услышал, сколько ощутил присутствие впереди кого-то постороннего.
Вблизи стали видны человеческие силуэты, ноздри защекотал дымок костра. Люди: очередная банда на ночлеге. Двенадцать расположившихся возле огня бандитов и один часовой. В отличие от встреченных раньше оборванцев, эти вооружены. Любопытно. Ножи, топоры, копья с листовидным наконечником и нечто вроде грубого подобия алебарды -- это нормально, это древнейшее оружие, простое и надежное. А вот луков не было, равно как и мечей. Щитов тоже не видно, метательное оружие представлено короткими копьями. И одеты они намного лучше -- в грубо выделанную кожаную одежду, разбитые сапоги, на некоторых виднелись рубашки из ткани, пусть грязные и рваные. Впрочем, тряпья тоже хватало, не говоря уже о степени чистоты самих людей: порыв ветра донес до чутких ноздрей запах, более подходящий дикому зверю, чем человеку.
Хотя с такого расстояния подробностей не разглядеть, подбираться ближе Андрей не собирался. Сегодня голод вполне терпим, поэтому следует заняться делами поважнее, чем охота. На последних мыслях притаившаяся в глубине сознания тьма недовольно заворочалась: для нее возможность утолить жажду означала все.
Немного побродив вокруг стоянки, избегая привлекать внимание часовых, в конце концов Андрей наткнулся на первую в своей жизни нежить. Или нелюдь, или нечисть, черт их всех разберет: в тот момент ему было не до точной классификации. Средней высоты, до бедра девушки, с полной пастью клыков собака преградила путь, неподвижно замерев в темном переулке. Похоже, встреча стала неожиданностью и для нее, потому что тварь не набросилась с ходу -- наоборот, слегка попятилась и предостерегающе замычала.
Верхней части черепа у существа не было.
Мозга тоже.
Противники замерли, изучая друг друга. После растянувшегося на века периода взаимного разглядывания Андрей, стараясь не делать резких движений, начал медленно отходить назад. Собака вновь замычала. Принюхалась. Недовольно фыркнула, дернула землю лапой, оставив на камне три глубокие царапины, но преследовать не стала.
Только завернув за угол, Андрей решился развернуться спиной и побежать, опасливо прислушиваясь -- не раздается ли сзади быстрый перебор когтей, не передумало ли страшное существо отпускать неожиданного свидетеля?
Отбежав подальше, девушка замерла, осматриваясь. Андрей приходил в себя от нежданного шока. Какой-то кошмар. Будь зверюга настоящим монстром, отвратительным и не похожим ни на что встреченное прежде, -- она не испугала бы землянина так, как самая обычная собака навроде лайки, только с аккуратно срезанной черепушкой. Такого он не ожидал. Пленник говорил о бродящих чудовищах, но, во-первых, сам он прежде не встречал их в городе. Во-вторых, люди всегда склонны к преувеличениям, и Андрей от услышанного рассказа просто отмахнулся. Запомнил, но всерьез не принял.
Зря.
-- Новенькая, что ль?
Сиплый голос, раздавшийся откуда-то сбоку, заставил бы простого человека подпрыгнуть на месте. Мертвое тело, наоборот, замерло, чтобы резко отпрыгнуть в противоположную сторону. Рот сам собой злобно оскалился, из горла вырвалось глухое рычание.
-- Новенькая, стал быть, -- удовлетворенно хмыкнул скорчившийся в темном углу невысокий чело... упырь. Полуголый, с лихорадочно блестящими глазами и нервно облизывающимся языком, доверия сородич не внушал. Скорее, наоборот, что и подтвердила его дальнейшая речь. -- Быстрая, теплая. Недавно пила. Повезло, повезло. Боги темные, вершители судеб, карающие и милосердные, пошлите добычу слуге вашему, не оставьте избранника, дайте крови. Крови. Плохо мне.
Внезапно обмякнув, словно сдувшийся резиновый мячик, он с тоской повторил:
-- Плохо.
-- Ты кто? -- Андрей спросил и тут же обругал себя за глупый вопрос. Поспешил исправиться. -- Давно ты такой?
-- Давно, -- заскулил упырь. -- Второе лето.
Впрочем, временное помешательство прошло -- или, наоборот, наступило короткое просветление рассудка, кто его разберет, -- мужчина остро и заинтересованно блеснул глазами. Перед ним стояла невысокая девушка лет семнадцати на вид, с тонкими чертами лица и длинными светлыми волосами. Тонкокостная и хрупкая, с гибкой фигурой и маленькой грудью, она выглядела как идеал мужчины из числа любителей миниатюрных женщин. Точнее говоря, выглядела бы, отмой она лицо и тело от засохшей корки крови, а вместо порванной тряпки надень нечто более красивое. Или хотя бы чистое. Упырь неким чутьем ощутил свою -- молодую и неопытную.
Он уже открыл рот, чтобы отпустить сальную шутку, когда девушка слегка подшагнула вперед, при этом взглянув прямо в глаза. Необычно она себя вела, неправильно. Все новые восставшие, прежде встреченные упырем, представляли собой жалкое зрелище: трясущиеся, жалобно просящие о помощи, голодные и смутно осознающие свое состояние. Или, наоборот, дико хохочущие безумцы, в эйфории от выпитой крови нападавшие на людей. Такие долго не жили. Эта, только что встреченная, выглядела слишком спокойной, слишком уверенной. И стояла-то как-то необычно -- слегка наклонившись туловищем вперед, одна нога уперлась сзади в землю, руки вроде и расслаблены, однако прикрывают голову, корпус и -- самое важное -- горло. Смотрела настороженно, но без страха. Женщин редко учили драться, разве что в храмах или в знатных семействах.
Аристократка?
-- Давно восстали, госпожа? -- вырвалось невольно.
-- Третью ночь. А ты?
-- Второй год, -- усмехнулся мужчина. -- Меня Артаком звать.
Андрей внезапно сообразил, что представляться настоящим именем не стоит. Вообще вся его история в глазах местных будет выглядеть странновато. Лучше прикинуться потерявшей память: так безопаснее и позволит избежать лишних вопросов.
-- Я своего имени не помню, память потеряла. -- Сказал и порадовался, что в сальвском нет разделения по полам при разговоре от первого лица. Иначе могли бы возникнуть проблемы.
-- Бывает, -- понятливо согласился Артак. -- Иногда Хозяин, перед тем как обратно в мир вернуть, память забирает.
Он слегка успокоился и разозлился на себя. Что на него нашло? Обычная девка -- подумаешь, выглядит странновато. Она ж не помнит ничего. Сейчас выспрашивать начнет, что да как, просить о помощи будет.
Девушка действительно начала задавать вопросы. Только не те, к которым мужчина привык.
-- В городе есть объединения упырей?
-- Чего?
-- Охотишься один или с другими?
Артак помолчал. Чутье, выработавшееся за последние три года и не раз спасавшее ему жизнь -- и после-жизнь, как восставшие называли свое существование, -- настойчиво советовало держаться от странной незнакомки подальше.
-- Община недалеко живет, в бывшем монастыре, -- наконец указал он рукой куда-то за спину. -- Проводил бы, да только вчера без добычи остался. Если и сегодня не поем, демон наружу вырвется.
-- Помочь? Я только что видела собаку без черепа.
-- Безмозглые нас не трогают: одному Господину служим, -- отмахнулся Артак. -- Иди прямо по улице, как увидишь стену с нарисованными символами Судьи -- простой крест и глаз, -- пойдешь направо до ворот. Там кто-нибудь будет, проводит к Карлону. Главу нашего так зовут -- Карлон.
Первый встреченный упырь остался позади. Несмотря на его указания, Андрею дважды пришлось огибать расположившиеся на ночлег банды мародеров, так что к монастырю он подошел почти перед самым рассветом. Хорошо еще, поиски ворот не заняли много времени. Точнее говоря, поиски арки прохода, ибо сами ворота исчезли -- от них остались только массивные петли. Судя по всему, монастырь давно сожгли, камень невысоких стен и мощенный резными плитами дворик чернел густой сажей, деревянных деталей не осталось. Кое-где меж камней пробивалась трава, дикий плющ оплел статуи неведомых святых, полз по стенам зданий, забирался на крышу, в окна с выбитыми стеклами. Интересно, в стране остался хоть кто-нибудь, умеющий лить стекло, или людям придется заново восстанавливать утраченную технологию?
Обещанный проводник сидел во дворе. Толку с "привратника" было ноль: тот заметил появление посторонней, когда девушка находилась на расстоянии шагов пяти. Во взгляде упыря не отразилось ни удивления, ни агрессии или испуга -- абсолютно ничего. Тощий, одетый в лохмотья, со сбившимися в колтуны волосами, он равнодушно смотрел на незнакомку, скрючившись и замерев в нелепой позе на обломке колонны. Андрей поздоровался:
-- Здравствуйте.
Ответом было молчание, постепенно становившееся неприятным и вязким. Упырь, казалось, то ли заснул, то ли впал в подобный наркотическому транс. И что прикажете делать дальше? Наплевать и пройти мимо, самому поискать этого типа, Карлона? Не известно, что выкинет придурок с пустым взглядом, -- человека с таким выражением лица давно сдали бы в психушку.
-- Привет.
Единственной реакцией стало моргание. Веки медленно опустились и поднялись, один раз.
-- Артак сказал, вы здесь живете? Карлон где?
Еще немного посидев, мужчина наконец пошевелился. По-прежнему молча мотнул головой, приглашая следовать за собой. Нехотя, с трудом он опустил босые ноги на землю, и Андрей поразился длине когтей на пальцах. Сам бы он не смог ходить, имея "украшения" длиной сантиметров десять, -- упырь же как-то умудрялся передвигаться. Правда, походка получалась странная, скачущая, но довольно быстрая. Упырь шел не оглядываясь, посему новенькой ничего не оставалось, как последовать за ним. Идти пришлось недалеко -- в маленький храм, выходивший дверями сразу на двор.
Внутри, как ни странно, было относительно чисто. По местным меркам -- просто стерильно. Пол вымыт, вдоль стен горят факелы из лучины, освещая искусно нарисованные фрески. Интересная архитектура, чем-то напоминает арабо-испанскую: такая же легкая и воздушная. Только цветовая гамма подобрана тяжелая, давящая на психику, и рисунки, мягко выражаясь, не самые жизнеутверждающие. Картины загробного мира, какие-то монстры, терзающие грешников, оскаленные пасти перемежались с изображениями казней и пыток. Символом божества, судя по всему, являлся черный крест с белой точкой посредине -- именно такая скульптура стояла в конце зала. Горизонтальная перекладина на концах разделялась, получившиеся в результате отростки были украшены драгоценными камнями синего, коричневого, красного и молочно-белого цветов. Перед крестом в молитвенной позе застыл упырь.
Вот интересно: какую религию ни возьми -- все требуют от своих неофитов безоговорочного поклонения. Здоровый скепсис свойственен разве что буддизму, и то многие учителя относятся к догматам своего учения с излишней ревностью. Вера не предполагает сомнений, зато требует повиновения. Не означает ли это, что устоявшиеся каноны нужны не людям, но обществу? Дополнительная связка, объединяющая кучу личностей в единое целое? Отсюда и сходство обычаев: проповеди, требование становиться на колени перед священными символами, преклонение перед "стариной" и нужда в благословении старших на любое начинание.
Упырь при появлении посторонних отполз от креста и только тогда распрямился в полный рост. По-прежнему не поворачиваясь к символу спиной, он сделал пару шагов назад, после чего обернулся и требовательно дернул рукой, подзывая поближе. Проводник его не интересовал: все внимание мужчины обратилось на девушку. В свою очередь новенькая с интересом рассматривала его.
Внешность у предводителя упырей -- никем иным мужчина быть не мог: слишком властные манеры для простого человека -- оказалась примечательной. Среднего роста, он казался высоким из-за невероятной худобы, причем сухощавость тела подчеркивалась длинными прямыми волосами, спадающими до пояса. Длинные пальцы на руках нервно сжимались, находясь в постоянном движении. Он, по-видимому, пытался бороться с этой привычкой, сцеплял руки вместе, но спустя короткое время непослушные пальцы принимались за старое. А вот лицо, против ожидания, костистостью не отличалось и было округлым, с правильными чертами, даже красивым. Хорошее впечатление портили властные сжатые губы и ледяные глаза, в которых застыло жестокое и фанатичное выражение.
-- Как твое имя?
Голос упыря прозвучал неожиданно мягко. Андрей даже оглянулся по сторонам -- вдруг подошел кто-то третий. Никого, провожатый и тот скрылся.
-- Я не помню, -- решил он держаться выбранной линии. -- Я очнулась позавчера, и поняла, что все забыла.
-- Такое случается, -- кивнул мужчина. -- В большинстве случаев память возвращается через месяц-другой. Впрочем, не так важно. Войдя во Тьму, мы отбрасываем прошлое, подобно тому как дерево осенью сбрасывает листву. Вчерашний день посвящен Селесте, третьей из невест нашего Господина, посему отныне ты будешь именоваться в ее честь.
Андрей пожал плечами. По большому счету, ему было все равно, какое имя носить: не настоящим же называться. Так что скандалить и возражать он не стал, хотя его покоробила манера Карлона принимать решения за других, не предлагая даже видимости выбора.
-- Скоро взойдет солнце, -- продолжал предводитель. -- Пойдем, я покажу тебе место, где ты сможешь переждать день. Завтра мы поможем тебе утолить голод и ответим на неизбежные вопросы. Идем.
"Спальным местом" именовалась узкая келья с плотно заколоченными окнами, из всей мебели в комнатушке наличествовала одна лежанка -- прикрытый грубой рогожей топчан. С любопытством девушка провела пальцами по гладкой поверхности. Мебель оказалась изготовлена не из древесины, как показалось сначала, а из какого-то материала наподобие пластика, упругого и в меру мягкого. Из того же материала оказалась сделана и легкая дверь, судя по отсутствию следов огня, установленная недавно. Из коридора послышались шаги:
-- Возьми. -- Вошедший Карлон протягивал темный сверток. -- Твоя одежда изорвалась -- это взамен.
-- Спасибо.
-- Не благодари меня, -- не принял благодарности упырь: -- все мы братья и сестры, помогать друг другу -- наш долг.
Почти всю территорию монастыря занимало кладбище. Последнее пристанище толстосумов отличалось пышностью надгробий -- местные жители и после смерти продолжали меряться толщиной кошелька. Иные склепы, больше напоминавшие миниатюрные крепости, выдержали ярость безумствующей толпы и теперь щеголяли сбитой лепниной, испачканными рисунками, разбитой мозаикой и, если удавалось проникнуть внутрь, неповрежденными богатыми надгробиями. Основная же часть могил была осквернена.
Упыри расположились в двух зданиях -- в центральном храме и в чем-то вроде казармы. Остальные постройки не использовались по причине малочисленности обитателей, каковых с появлением Селесты стало семеро. Помимо Карлона, Артака и привратника, изредка откликавшегося на обращение Тик, после пробуждения новенькую познакомили с еще тремя. Сразу после того как предложили утолить голод.
Восставшие нуждались в крови не столько для поддержания своего существования, сколько для подавления внутреннего "демона". Предводитель этой маленькой колонии проклятых сумел дать ответы на все или почти все вопросы, заданные ему девушкой. Карлон создал стройную и логичную систему, объяснявшую как недавнюю катастрофу, превратившую процветающий мир в руины и полностью разрушившую старую цивилизацию, так и появление новых существ -- таких, как упыри. Сам он предпочитал название "восставшие", или "мораги" на древнесальвском. По его словам, каждый упырь есть не что иное, как вместилище и материальная оболочка для посланного богом смерти демона, призванного судить и карать смертных. Силу для пребывания в материальном мире демон черпает из людской крови -- как, собственно, ему и полагается по статусу в любой религии. Первую ночь после приема очередной "дозы" восставший соображает вполне нормально и способен на активную деятельность. На вторую ночь голод начинает донимать сильнее, однако потребность в крови не является всеподавляющей. Пробуждение третьей ночью приносит муки и боль по всему телу, упырь слабо воспринимает окружающую обстановку и активно ищет добычу. Впрочем, на заведомо сильнейшего врага не нападет -- инстинкт самосохранения не позволит.
Если упырь не находит жертвы в течение четырех ночей, то превращается в одержимого жаждой безумца.
Карлону, бывшему священнику бога смерти Морвана, придуманная концепция казалось не просто правильной -- единственно верной. Абсолютно уверовав в "кару богов" и слегка помешавшись после перенесенных испытаний, он мнил себя новым мессией, призванным очистить мир от скверны. К его чести надо сказать, что в своем безумии он был последователен и настолько милосерден к окружающим, насколько может быть милосерден фанатик. Посему первой его заботой об обретенной "сестре" стала кормежка: упырь полагал, Селеста срочно нуждается в крови. Сразу после заката солнца предводитель зашел в келью новенькой.
-- Как ты себя чувствуешь? -- На удивление, его встретила настороженная, явно голодная, но вполне вменяемая девушка. -- Не мучает ли тебя голод?
-- Я пила кровь позавчера. Вы пойдете сегодня охотиться?
-- Да, но без тебя. -- Карлон кивнул, приглашая идти за собой. -- Ты слишком мало знаешь, чтобы мы могли рисковать. Мы недавно поймали человека и не стали его убивать, поместили в камеру. Господин руководил моими помыслами, сохранив пленнику жизнь. Его милостью ты сможешь утолить жажду без опаски.
-- У вас есть своя тюрьма?
-- Бывшая камера покаяния -- прежде в ней содержались пойманные на запретном колдуны.
Бывший монах шел быстро и целеустремленно. Дважды навстречу попадались незнакомые восставшие, однако завязывать разговор не спешили -- только провожали Селесту взглядами тусклых глаз. Короткий переход закончился во дворе, возле низкого одноэтажного здания, из которого густо разило кровью. Рядом стояла и жадно принюхивалась стройная девушка, красивая, несмотря на уродливую робу и слой грязи на волосах. Услышав шаги, она развернулась и, стоило ей увидеть Карлона, испуганно попятилась назад:
-- Я просто почувствовала запах, старший брат! Господин свидетель, внутрь я не входила!
Андрей не услышал, что ответил ей монах. Все его внимание сосредоточилось на солоновато-сладком запахе, забивавшем остальные чувства, подавлявшем эмоции. Желание войти внутрь на короткое мгновение стало нестерпимым. В сознании взвыл голодный зверь, живот прорезала резкая боль, и тело само невольно сделало шаг вперед. Сразу же ее обхватили чьи-то руки, настолько сильные, что бешеная попытка освободиться не принесла успеха. Внезапно запах исчез.
Карлон поставил девушку на землю, только уйдя со двора. Выглядел он расстроенным.
-- Моя вина. Следовало связать пленника. -- Он пристально вгляделся в лицо новенькой, выискивая признаки безумия. -- Не бойся, скоро ты перестанешь тянуться к источнику жизни столь жадно. Со временем демон внутри тебя станет реже нуждаться в пище. Сестра Аларика!
-- Да, старший брат.
Красавица стояла рядом, стараясь не встречаться взглядом с предводителем.
-- Поручаю твоим заботам сестру Селесту. Я отправляюсь в город, попытаюсь захватить еще одного грешника.
-- В этом нет необходимости... -- Андрей заметил легкую гримасу недовольства, исказившую лицо предводителя, и вовремя добавил: -- ...старший брат. -- Гримаса исчезла, Карлон еле заметно удовлетворенно кивнул. -- С моей стороны будет невежливо отрывать вас от дел -- ведь я вполне способна охотиться самостоятельно. Так быстрее. Однако буду благодарна, если сестра Аларика согласиться преподать несколько уроков и расскажет об окружающем мире.
-- Ты совсем недавно восстала, и память твоя пуста, как дырявое ведро, -- возразил монах. -- Ты еще слишком слаба. К тому же ты терпишь неудобство по моей вине. Я должен искупить свою ошибку.
-- Неужели у вас нет иных дел, более важных? Уверяю, со мной ничего не случится.
Неожиданно вмешалась Аларика, до сей поры молчаливо стоявшая рядом. В коротком остром взгляде, брошенном на новенькую "сестру", промелькнул явный интерес. Женщина, впрочем, быстро потупила глаза, скрывая их выражение:
-- Брат Артак до сих пор не вернулся, старший брат. -- Голос ее звучал тихо и нерешительно. -- Обещаю, мы не станем уходить слишком далеко.
Монах заколебался, затем с видимым неудовольствием признал:
-- Да, его необходимо найти. Хорошо. Постарайтесь не отходить далеко от монастыря: его сила защитит вас. Да пребудет с вами благословение Господина.
Перекрестив обеих совершенно как христианский поп, Карлон удалился в сторону храма. Андрей покосился на "наставницу" и напоролся на встречный настороженный взгляд. Рассматривали его или, правильнее сказать, ее внимательно. Показалось, или на лице женщины промелькнули отчаяние и робкая надежда? Так смотрят не на соперницу, а на возможного союзника или врага -- с надеждой и страхом ошибиться. Наконец сестра пришла к каким-то выводам и улыбнулась:
-- Ты, кажется, голодна? Пойдем поищем кого-нибудь. Потом я расскажу тебе об этом месте, о нас самих. И -- зови меня просто Аларика.
Обе девушки направились к выходу из монастыря.
-- Тогда и ты зови меня Селестой. Правда, в действительности это имя я получила только вчера.
-- Да, все, кто приходит в общину, должны забыть свое прошлое, -- нейтральным тоном подтвердила Аларика. Она опустила голову, скрыв упавшими волосами выражение лица. -- Я слышала, ты потеряла память?
-- Да. Тебе сказал Карлон?
-- Старший брат. Лучше говори "старший брат", -- поправила старожилка. -- Нет, просто вчера я задержалась в храме и слышала ваш разговор. Не расстраивайся, память вернется через какое-то время. У ворот сейчас дежурит Ганн, он вспомнил свое прошлое только через три месяца после восстания. Сейчас я вас познакомлю.
Во дворике находились два упыря, сидевших на почтительном расстоянии друг от друга. Первый, высокий и худой, одетый в штаны до колен и уже привычную рясу монаха, в данный момент скомканную в узел на животе, что-то сосредоточенно разглядывал у себя на бедрах. При появлении девушек он поднял голову и уставился на них, не отрывая глаз. Второй упырь, тот самый Ганн, оказался мужчиной средних лет с гладко выбритой головой и огромным родимым пятном на правой щеке, -- он криво усмехнулся в качестве приветствия.
-- Что, новенькая?
-- Позволь представить тебе Ганна, Селеста, самого мрачного упыря в городе. -- В ответ Ганн неопределенно хмыкнул, беззастенчиво разглядывая новую "сестру". Та отплатила ему не менее дружелюбным взглядом. -- Дальше сидит Палтин, его келья в противоположном от нас конце коридора. Ганн, Артак не возвращался?
-- Нет. Старший взял Тика и пошел на поиски, мы сейчас тоже пойдем. -- Мужчина спрыгнул с обломка колонны, на котором сидел, и вышел за ворота, следом за ним двинулся его товарищ. -- Карлон сказал, чтобы вы шли к Южному рынку: там сегодня должна ночевать маленькая банда. Ну, и художника нашего поискали бы заодно.
Тут он споткнулся и грязно выругался. Больше не обращая внимания на остальных спутников, он не оглядываясь пошел вверх по улице. Казалось, его не интересовало даже, двигается за ним Палтин или нет. Который, кстати сказать, по-прежнему не отводил от Селесты и Аларики глаз -- шел, шею выворачивал.
-- Осторожнее с Палтином, -- предупредила Аларика, когда сородичи скрылись за углом и не могли подслушать разговора. -- Плотские удовольствия не прельщают нас с той же силой, как прежде, но иногда встречаются исключения.
-- Ганн выглядит поопаснее.
-- Ему на всех наплевать. И на себя -- тоже.
Первая совместная охота получилась неожиданно короткой и удачной, что не могло не радовать. Андрей с трудом поддерживал разговор: голод терзал его с каждой минутой сильнее и сильнее. Зачем одинокого бандита понесло в развалины, почему он отбился от своих, теперь не узнаешь -- Аларика ударила слишком сильно, и человек умер. Пришлось торопливо глотать кровь из распоротого горла до того, как она остыла. По словам старшей из девушек, демон внутри восставших питается не кровью, а жизненной силой, которая быстро исчезает после смерти жертвы. Поэтому немногие попытки запасать драгоценную жидкость в сосудах провалились -- пользы от консервов было ноль.
Времени до рассвета еще хватало, так что Андрей предложил обратно в монастырь не возвращаться, поговорить здесь же. Он уже имел представление о тонкости слуха упырей и понимал, как легко предводитель подслушает разговор, если пожелает. Нет, пусть лучше провожатая расслабится и рассказывает без оглядки -- может, что интересное сболтнет.
Аларика сразу согласилась: ей тоже хотелось пообщаться с новенькой без посторонних. И по серьезным причинам, и просто поболтать. Все-таки до вчерашней ночи она оставалась единственной женщиной в мужской общине, каковой статус имел помимо плюсов массу минусов. Хотелось бы сразу определиться с будущими отношениями -- станет Селеста ее подругой или нет? Карлон не слишком жаловал Аларику, она ему мешала, тревожила сложившийся уютный мирок. Нет, думала упырица, враги ей не нужны, и так уже трижды подвергали наказаниям за совершенные "прегрешения". Монах не одобрял ее связи с Артаком, которого, кстати сказать, женщина не собиралась отдавать возможной сопернице. Следовало сразу объяснить это Селесте, чтобы избежать возможного непонимания. Бывшего художника восставшая красавица не любила и даже не слишком уважала: он просто давал ей чувство уверенности, защищал от других упырей, в первую очередь от Палтина.
-- В монастыре есть баня?
-- Считай, что нет. Канализация и водопровод полностью разрушены, за водой приходится ходить либо к источникам, либо к реке. Дорога опасная -- можно повстречать людей или чудовищ. Некоторым все равно кого жрать, лишь бы мясом пахло. Тем более, -- Аларика осторожно покосилась на новенькую, -- старший брат ставит чистоту духовную выше телесной.
-- Я не совсем поняла, о каком Господине он говорил.
Селеста выглядела подозрительно спокойной. Невероятно: обычно восставшие в первые дни после пробуждения плачут, стараются найти родню, молят богов о смерти. Немногие благодарят за полученный шанс и пребывают в эйфории. Девушка, вчера явившаяся в храм, на фоне остальных смотрелась образцом хладнокровия.
-- Отец-Время породил множество миров...
-- Миров?! -- Селеста внезапно напряглась.
-- Да, миров. Миры Света, миры Тьмы и срединные миры, в которых правят духи стихий. Центром же, основой всего -- является наш. Существует множество богов, но главнейшими являются шестеро: Иллиар -- повелитель Света, Морван -- господин Ада, Аркота Сердце Пламени, Саллинэ Подательница Благ, изменчивая хозяйка вод Деркана и порывистая шалунья Фириза-Невесомая. От их браков между собой возникла материя и сама жизнь, каждое живое существо несет в себе частичку первосил. Наш Господин покровительствует ночным зверям, темным магам и колдунам, купцам и сапожникам, иными словами -- всем, чья деятельность связана с отрицательными энергиями.
-- Сапожники-то здесь при чем? -- удивилась новенькая.
-- Подумай, откуда кожа берется? От убитых животных. Так вот, каждая первосила проявляет себя через множество ликов, точное число которых не известно даже жрецам. Демонам, приходящим в наш мир, покровительствует Селеста Темная Мать, в чью честь старший брат тебя и назвал. Правда, имя богини пишется немного иначе, но у тебя не скоро появится возможность сравнить.
-- Почему это?
Селеста очистила от мусора кусок пола, зачерпнула горсть пыли и высыпала ее на гладкую поверхность, получив таким образом импровизированную доску для письма. Протянула Аларике маленькую палочку. Та, удивленно хмыкнув, изобразила два отличных друг от друга формой и числом ряда значков. Писать оказалось неожиданно сложно: за прошедшие три года она подзабыла привычные навыки и сейчас воскрешала их в памяти усилием воли.
-- Сверху -- имя богини, внизу -- твое.
-- Придется учиться заново, -- мрачно сделала вывод новенькая. -- Ничего не понимаю. Научишь?
-- Буду только рада.
-- Спасибо. Скажи, а словосочетание "единый бог" тебе ни о чем не говорит?
Чувствовать себя в роли учительницы оказалось непривычно, страшновато и приятно.
-- Некоторые секты утверждают, что есть только один бог, на западе тоже верят в единого создателя. Может быть, при жизни ты принадлежала к одной из таких общин? Внешность у тебя обычная, на иностранку не похожа. Жаль, что ты потеряла поминальную табличку.