Все говорят, что я дурак и шутки у меня дурацкие. Наверное оно так и есть.
Говорят, что есть темы, на которые шутить нельзя. К таким вещам многие относят шутки о смерти. Я же отношусь к смерти, если сказать юридическим языком, как к неотъемлемой части нашей жизни. Родился, живёшь - значит помрёшь. Получается, что о жизни шутить можно, а о смерти слабо?
Вообщем не знаю, смог ли я убедить вас в том, что шутить о смерти вполне прилично, но из песни, как говорится, слово не выбросишь. А дело было так.
Тридцатого марта одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года сороковый президент США Рональд Рейган после выступления с речью перед представителями федерации профсоюзов в гостинице Хилтон в Вашингтоне, около четырнадцати часов тридцати минут, при выходе из гостиницы был ранен выстрелом из револьвера неким Джоном Хинкли. Весть о покушении на президента крупнейшего капиталистического государства облетела мир в одно мгновение и стала на несколько дней основной темой общения для любителей поболтать. Естественно, что и в СССР новость о ранении президента США обсасывалась со всех сторон. Одним было жаль жертвы террориста, другие говорили, что так ему и надо "морде буржуйской". Последних, конечно, было гораздо больше.
Несколько дней с экранов телевизоров и по радио летели скупые сообщения о состоянии здоровья Рональда Рейгана и иных неудачников, поплатившихся за честь быть его окружением. Эти новости настолько взбудоражили как сочувствующих Рейгану, так и его противников, что первые дни после покушения на президента США многие только тем и занимались, что искали самую свежую информацию о здоровье американского президента. Местные источники информации скудно информировали нас о происшедшем и мы, конечно, старались узнать о чём говорят "вражеские голоса". Я по утрам слушал "Голос Америки", выискивая его "плавающую" передачу на коротких и средних волнах радиоприёмника.
О том, что я слушаю радиопередачи зарубежных радиостанций знали многие в третьем цехе машиностроительного завода, где я работал в то время токарем, поэтому частенько приходили ко мне, чтобы узнать, что новенького в эфире.
Первое апреля, как известно, мы привыкли считать днём смеха, шуток и розыгрышей. Около восьми часов утра первого апреля одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года я приехал на работу и отправился в раздевалку, чтобы переодеться в спецодежду. В раздевалке уже находилось несколько рабочих, горячо обсуждавших новости последних дней.
- Слышал, что жизнь Рейгана вне опасности. Вчера по телевизору говорили, - рассказывал резчик металла Грузев Сергей - парень трудолюбивый, доверчивый и общительный,- там и тех, кто с ним рядом был тоже постреляли, но не насмерть.
- Да, я тоже это слышал,- натягивая старый рваный резиновый сапог на ногу, поддержал говорившего Камышин Иван, токарь из нашей бригады.
В этот миг в меня словно бес вселился. Вижу, люди президентской темой увлечены. И я не моргнув глазом и не улыбнувшись, выдал им:
- Старьё ваши новости. Сегодня утром вражеские голоса по радио сообщили, что больше нет у американцев президента. Загнулся. Вчера, вроде бы, всё было хорошо, а потом внезапно этой ночью поднялась резко температура и президенту стало плохо. Он потерял сознание и через несколько минут умер. Все врачи в шоке. Подозревают отравление. Сейчас срочно летят профессора из Оксфордского университета, чтобы при них вскрытие делали для установления причин резкого ухудшения здоровья Рейгана и его смерти.
Говорят чем глупее и невероятнее ложь, тем легче в неё верят. В мою ложь поверили сразу и безоговорочно. Не все рабочие, присутствующие в раздевалке, сразу расслышали мою рассказку и попросили повторить новость, внимательно запоминая каждое слово. Наверное у людей, услышавших новость, которая большинству окружающих ещё неизвестна, возникает чувство собственной значимости и причастности к событиям, к которым они не имели и никогда не будут иметь отношение. Рабочие, находившиеся в раздевалке, заспешили в цех, видимо желая срочно поделиться новостью о смерти Рональда Рейгана с несчастными, которые ещё не удостоились чести знать её.
Я посмеялся про себя, удивившись, что никто даже не вспомнил о том, что сегодня первое апреля. А ведь в школе, наверное все бегали и кричали: "Первый апрель - никому не верь!"
Спустившись в цех и заточив резцы я приступил к работе. Узкой змейкой стружка уходила в поддон станка, навсегда покидая тело стальной болванки, судьба которой стружке была неинтересна. Я из личного опыта знал, что до обеденного перерыва будет выточено сорок две детали. После обеденного перерыва ещё сорок две. Так и закончится ритмичный рабочий день, где чётко рассчитано, сколько деталей можно сделать за рабочую смену. А там уже можно отправляться домой, где ждёт долгожданный отдых.
Но привычный ритм работы в этот день был нарушен. Не успел я проработать и тридцати минут, как ко мне подбежал мастер цеха Иван Петрович и заговорщически подмигивая спросил:
- Вася, это правда, что Рейган умер?
-А что здесь удивительного? Утром перед работой по радио слышал,- начал я свой нехитрый рассказ, удивляясь про себя скорости, с которой новости, а правильнее сказать "сплетни" разлетаются между людьми, - американцы рассказывают, что внезапно ночью температура резко подпрыгнула у Рейгана и ему стало плохо. Он потерял сознание и капец ему! Все просто офигели от такого. Подозревают отравление. Сейчас профессора из Оксфордского университета на подходе. Собираются вскрытие делать, чтобы причину смерти Рейгана установить.
- А больше ничего не говорили?- с надеждой в голосе, что можно выудить ещё какую-нибудь ранее не рассказанную мною подробность, спросил Иван Петрович.
- Может ещё, что и говорили, да слышно то было плохо, Иван Петрович. Волна от глушилок постоянно уплывала. Вот только это я и запомнил...
- Ну и на этом, спасибо! Давай клепай детали, а я побежал,- окрылённый смертельными новостями мастер радостно рванул между станков и исчез в неизвестном мне направлении.
Но с работой снова не сложилось. Не успел я выточить и несколько деталей, как ко мне быстрой твёрдой походкой подошёл начальник цеха Пётр Алексеевич, со смешной фамилией Кручинушкин, и заискивающе улыбаясь тихонько, насколько это позволял шум работающего цеха, спросил:
- Василий, а расскажи-ка мне последние новости о смерти Рональда Рейгана. А то уже весь цех знает, а я ещё нет...
- Да что ж там рассказывать,- уже привычно начал я своё первоапрельское повествование, несколько расширяя его рамки,- я с утра встал, пошёл на балкон покурить, а заодно и радио послушать, пока жена туалет заняла. Нашёл американцев, а они рассказывают, что теперь у них скоро выборы нового президента, так как старый ночью загнулся. Температура резко подпрыгнула у Рейгана и нет президента. Потерял сознание, задёргался в агонии и через пару минут финиш! Все американцы просто ахнули от неожиданности, потому что вроде всё до этого уже было хорошо с Рейганом. Думают, что враги отравили его. Видимо на нас намекают. Сейчас из Оксфордского университета лучшие умы едут на вскрытие трупа, чтобы узнать точную причину смерти Рейгана. А больше ничего мне не известно.
- Ну, спасибо, из первых уст приятнее услышать, а то прямо испорченный телефон какой-то, - поблагодарил начальник цеха и оставил меня продолжать мою работу. Деньги-то мне платят за количество выточенных деталей, а не за первоапрельскую болтовню.
До обеденного перерыва ко мне с вопросами о Рейгане уже никто не приходил. Видимо все в цехе уже насытились моими новостями. Я чувствовал себя в центре событий и был даже немного горд, что хоть таким методом насолил "проклятым буржуинам". Но учитывая, что каждой шутке должен быть предел (ибо в ином случае она становится беспредельной), я решил, что когда пойду на обеденный перерыв, расскажу всем, кто со мной ест за одним столом, что по поводу смерти американского президента я пошутил по случаю первого апреля.
Стрелка цеховых часов намекнула, что пора обедать. Я занял своё привычное место за столом в слесарной комнатушке, где обычно поглощал свой скромный, принесённый из дома "тормозок". Рядом присели и другие мои товарищи по работе. Начался монотонный процесс пережёвывания пищи проголодавшимися людьми. Вдруг в комнатушку вихрем ворвался резчик металла Грузев Сергей. Глаза его горели ликующим огнём. Свой "тормозок", завёрнутый в газетную бумагу, он бросил на стол и сразу же, обращаясь ко мне, радостно, на повышенных тонах, заявил:
- Ну, Вася! Сегодня у меня бутылка сорвалась! Я прихожу на своё рабочее место, а мой напарник Колюня спрашивает меня: "Ты слышал, что Рейгану уже лучше после ранения?", а я ему: "Ха-Ха! Какой там лучше! Загнулся твой Рейган! Васёк сегодня утром в раздевалке говорил. Он по радио иностранному слышал об этом! Не веришь, давай на бутылку водки поспорим!" А Колюня слабаком оказался, не рискнул спорить! Вот так бутылка и сорвалась!
Тут я уже не выдержал и начал смеяться, да так, что слёзы из моих глаз покатились. Все, словно очумевши, посмотрели на меня и перестали есть, пытаясь понять причину моего неистового смеха.
- Это, Серёга твоя "бутылка сорвалась" бы, если бы ты поспорил на неё. Жив твой Рейган. Черти его не ухватят. Я ведь пошутил сегодня. Думал, что все сразу догадаются, ведь день шуток - Первое апреля! А вы все такие серьёзные сегодня...
Не успел я окончить свою пламенную первоапрельскую речь, с признаниями о живучести президента США, как Грузев Сергей вскочил со своего места, не притронувшись даже к еде, и со взглядом сумасшедшего ринулся в цех. Меня осенило - видимо Сергей всё-таки успел поспорить на бутылку водки с напарником и теперь находился в затруднительном положении...
Остальные рабочие, сидевшие за столом, быстренько доели свои "тормозки" и отправились к своим станкам, несколько обескураженные поворотом событий, виновато заявляя, что они и не думали верить в мою болтовню, что сразу догадались о моей первоапрельской шутке.
Я вернулся в цех и продолжил работу. Шути не шути, а дневную норму выработки нужно выполнять, если хочешь чтобы и зарплата была и премия.
Но не успел я проработать и тридцати минут, как ко мне с испуганным видом подбежал мастер цеха Иван Петрович и заикаясь спросил:
- Ва-вася, это прав-правда, что Рейган жив?
- Конечно правда! А что с ним будет? Его лучшие врачи лечат. Я утром просто пошутил по поводу его смерти, ведь первое апреля сегодня.
- А-а-а, ну и шут-шутки у тебя...
Минут через десять прибежал начальник цеха. Держался он молодцом, словно ничего и не произошло, но по глазам было видно, что внутри Петра Алексеевича бурлит вулкан.
Перекрикивая стук прессового оборудования начальник цеха обратился ко мне:
- Василий, а расскажи-ка мне последние новости о состоянии здоровья Рональда Рейгана. А то уже весь мир знает, а я ещё нет...
- Да что ж там рассказывать, я пошутил о смерти Рейгана, так как сегодня первое апреля. Думал, что все догадаются, - ответил я.
- Пошутил... Пошутил, - задумчиво сказал Пётр Алексеевич и уходя добавил,- А я уже директору завода эту сказку рассказал... Ну ты и заварил кашу...
Окончилась рабочая смена. Я приехал домой. Буквально через несколько минут после моего возвращения домой пришла с работы жена и с порога выпалила:
- Ты уже знаешь, что Рейган умер? Нас сегодня в обеденный перерыв собрал директор фабрики и рассказал, что ему позвонили из горкома партии и сообщили эту новость.
Я онемел. Первая моя мысль была о том, что пока я шутил, Рейган по-настоящему сыграл в ящик. Я включил телевизор и весь вечер ждал новостей о смерти главного американца. Однако так и не дождался. И лишь позже я понял, что моя чёрная шутка облетела наш стотысячный город в мгновение ока как достоверная новость. Больше я так не шутил. Вскоре этот случай, видимо, был всеми забыт. Ребята из КГБ претензий мне по этому случаю не заявляли. Им наверное шутка понравилась...