Ильман Юсупов. Ильман Юсупов. Избранные стихотворения. Часть1

Ильман Юсупов - известный чеченский поэт. Окончил среднюю школу в Чечне и исторический факультет Ленинградского (Санкт-Петербургского) государственного университета. Работал преподавателем истории и обществоведения, а также заместителем директора школы в Чечне. Был первым заместителем министра образования и науки ЧРИ. Работал в качестве заместителя редактора газеты 'Маршонан аз' ('Голос свободы') и занимал должность главного редактора литературно-художественного журнала 'Орга' ('Аргун') Союза писателей Чечни. Писать стихи начал с 13 лет. Его произведения на чеченском языке публиковались в районных и республиканских газетах и журналах, а также в коллективных сборниках 'Даймехкан мукъамаш' ('Напевы Родины'), 'Шерийн гунан когашкара' ('У подножья лет'), 'Нана-Нохчийчоь' ('Мать-Чечня') и 'Деган орца' ('Тревога сердца'). Произведения Ильмана Юсупова переводились на русский, шведский, английский, испанский и болгарский языки. Член Союза писателей ЧРИ. Национальный мастер спорта по шахматам. Кавалер ордена 'Къоман Яхь' ('Достоинство Нации'). С 2001 года - в эмиграции. В настоящее время живёт в Швеции. Книги стихотворений, изданные на чеченском языке. 'Заманан мазлагIа' ('Пасека времени') Грозный, 1991 г. 'Доьналлин маьждиг' ('Мечеть стойкости') Грозный, 1997 г. 'Иэсан гIу' ('Колодец памяти'), Грозный, 1999 г. Книга стихотворений, изданная на шведском языке: 'Den tjetjenska herden' ('Чеченский очаг'), Бурос, 2011 Данные избранные произведения в двух частях являются частью книги на английском языке, которая готовится к изданию. Тексты на русском языке являются подстрочниками с чеченского языка.

ИЛЬМАН ЮСУПОВ

Избранные стихотворения

На русском и английском языках

Перевод Алика Вагапова. 22 июня - 25 июля 2011 года

-- Три чувства

-- Песня моя, день ото дня...

-- Осенний дождь

-- Матери

-- В какой же форме я буду толковать...

-- К жизни

-- К борьбе

-- Родине

-- Шелкопряд

-- Вожаку птичьей стаи

-- Грустные мысли

-- Ночные птицы

-- Мне выпал жребий...

-- На заре поднявшись с постели моей матери...

-- Война своим дыханием...

-- Одинокий вечер, старая мать...

-- Я живу, враждуя со своими годами...

-- Осень обесцветила грацию природы...

-- К Нохчийчё

-- Мурды Земли

Ильман Юсупов

Три чувства

Ilman Yusupov

Three Feelings

(Translated into English by Alec Vagapov)

Я в квартире своих мыслей, разостлав постель,

Убаюкиваю на ночь три заветных чувства.

Свежий воздух к ним пускает, сердца форточку открыв,

Самое воспитанное из моих желаний.

Чувство первое уснуло и глаза любимой

В сны его уносят быстро, издали блеснув.

Чтоб они его сводили к роднику свиданий

Беспрерывно просит чувство у любимых глаз...

А второе моё чувство, прежде чем вздремнуть,

Сердце матери обнимет и к себе прижмёт.

Сон его всегда бывает очень беспокойным:

Сотни раз оно в минуту глаза открывает....

Третье чувство, перекрыв дорогу моим бедам,

Устраняет все зигзаги из моей судьбы.

Опоясанное бденьем, не смыкая глаз,

Об Отчизне напряжённо думает оно.

Гордо светится раздумий шелковое ложе!

Я сижу один, лаская три великих чувства.

Первых двух бесценный сон я сторожу бессменно,

Ну а третье моё чувство - вечный часовой...

I have made a bed in my thoughts within,

And I'm lulling three feelings into a drowse.

The air has opened its heart letting in

The most well-mannered of my desires.

My very first feeling has now dropped off,

And my darling's eyes is taking it out

To dreams, then on to the spring of love

Asking for feeling day in day out.

The second feeling, before dozing off,

Will cling to its mother hugging her cordially.

Its sleep is uneasy and restless enough,

Blinking hundreds of times per minute, normally.

My third good feeling, blocking the way

To troubles, removes the zigzags of destiny.

Girded with vigil, all night awake,

It thinks about its Motherland tensely.

The bed of my thoughts is shining with pride!

I sit caressing my three grand feelings.

The dreams of two of them I guard and guide.

The third one is my guardian genius...

Ильман Юсупов

* * *

Ilman Yusupov

***

(Translated into English by Alec Vagapov)

Песня моя, день ото дня ты тревожишь меня.

Ты пытаешь мою судьбу, лишив меня покоя.

Ты не думай, что моё сердце - это какая-то дверь,

Которая открывается и закрывается при смене чувств...

Ведь мои вены и артерии - не стальная проволока,

А ты вешаешь на них, как бельё, страдания и утраты.

Ты пропускаешь через мою душу кровавые времена,

И сыплешь пепел тоски на огонь в моём сердце.

Как плугом, я вспахиваю буквами белую бумагу,

Считая ворохи твоих слов золотыми пластами.

Я не клянусь, что смогу тебя полностью допеть,

Боясь не успеть сочинить твой последний куплет.

Если, как скакуна, ты пускаешь вскачь моё сердце,

Я прошу, чтобы ты не скакала на нём без седла.

До рожденья своего я взял тебя в долг у вечности.

Только как же тебя я отдам, если завтра умру?

Oh my song, you disturb and alarm me each day ever more.

You give me no rest tormenting my fate and my living.

You shouldn't believe that my heart is a sort of a door

That easily opens and shuts with the change of my feeling...

My veins and my arteries aren't wires of steel, after all,

And you hang on them torments and losses, like linen,

You put bloody desperate times through my heart and my soul

And scatter the ashes of pain on the fire in my heart, like a demon.

With letters, I'm tilling the paper, as if with a plough.

The heaps of your words, I believe, are just gold-bearing strata

I cannot sing you, my sweet song, to the end anyhow.

I haven't got time to compose your last stanza, making it better.

If you gallop my heart like one gallops a sumptuous horse

I should ask you, my dear, - don't ride it without a saddle.

I borrowed you from the eternity; and before I was born it was,

But how can I give you back if tomorrow I'll die in a battle?

Ильман Юсупов

Осенний дождь

Ilman Yusupov

The Autumn Rain

(Translated into English by Alec Vagapov)

Ночь напролёт рыдал осенний дождь холодный.

Он и сейчас идёт, хоть полдень на дворе.

И капель дождевых мелодия простая

Ведёт меня в страну необъяснимых грёз.

А ветер стаю туч куда-то вдаль уносит,

Наперекор земле, влюблённой в этот дождь.

А клёны вдоль дорог хранят в горстях зелёных

Серебряные звёзды святых небесных слёз...

И зёрнышки дождя скопились в листьях клёнов.

И здесь они нашли последний свой приют.

Но жизнь теперь у них зависит вся от ветра:

Ведь он отправит их на землю умереть...

The chilly rain has been sobbing the whole night through

And it is raining still though it's noon outside

The tune of the rain drops is leading me to

The land of unclear daydreaming sight

The wind is taking the clouds to places unseen

Defying the ground which is in love with this rain

The maples along the road keep in the palms of green

The silver stars of the heavenly tears of pain.

The grains of the rain are now in the maples' leaves

Finding their final shelter there in the trees

But their life now wholly depends on the breeze

Which will send them to the ground to rest in peace...

Ильман Юсупов Матери	Ilman Yusupov To Mother *(Translated into English by* *Alec Vagapov*)
Нана, я истолковал горькие письмена твоих морщин. Я их перевёл на язык своего сердца уже давно. Морщина поперёк твоего лба есть опасный путь, пройденный мной. Соседняя морщина есть моя провинность, которую ты мне давно простила. Морщина на твоей щеке студит душу стылым смыслом: Болезнь приковала меня надолго когда-то к постели. Все следы из моей жизни скопились вокруг твоих глаз. Моя песня тоже видит их теперь в образе морщин. И бессонная тень чурта, который сторожит могилу сына, Падает постоянно на твоё лицо и становится глубокой морщиной. И это время, которое ты переживаешь после гибели родного сына, Взрывает морщинами уголки губ и безжалостно вонзается в твой мозг. Нана - мать по-чеченски **Чурт - надмогильный камень	I have read the bitter scripts of your wrinkles, nana, and found out. I translated them into the tongue of my heart long ago The wrinkle you have on your brow is the road I have covered. The one next to it is my guilt which you pardoned, I know. The one on your cheek is freezing my soul with its hidden idea: Some time ago, I happened to lay up with illness I was. All the traces I left in my life are around your eyes, my dear. And the song that I sing also sees them as wrinkles of yours. And the sleepless shadow safeguarding the grave of your sonny Falls constantly down on your face and turns into a wrinkle again. And the time you've been living after his death, nana, honey, Bursts your lips causing wrinkles, ruthlessly piercing your brain.
Ильман Юсупов *******	Ilman Yusupov ***** (translated into English by Alec Vagapov**)
В какой же форме я буду толковать предчувствия, Если надежда начнёт качаться в колыбели сомненья, Если полёт бабочки покажется стихийным бедствием, Если ветер представится восстанием в огромной стране? Пусть, когда Родина ранит палец, боль стреляет в душу. Пусть, когда падает тело, дух воюет против гнёта врага. Даже робкий писк мыши, оказавшейся в плену капкана, Для непокорного народа будет символом тяги к свободе.	How, in what form, shall I interpret my premonition of vanity, If my hope starts wavering in the cradle of doubt, and If the flight of a butterfly seems to be a calamity, If the wind appears to be a rebellion In a tremendous land? Should Motherland gets her finger wounded, Let the pain shoot at my soul. And should the body happen to fall, Let the spirit, like a fearless hawk, Struggle against the enemy's yoke. For even the humble squeak of an ensnared mouse Will be the symbol of thirst for freedom for the defiant folk.

Ильман Юсупов

К жизни

Ilman Yusupov

To Life

(Translated into English by Alec Vagapov)

Сонливость - болячка времени, перекатывая яйца глаз,
Заставляет меня задуматься, жизнь, о смерти и о тебе.

Желая подешевле купить мою бесценную зрелость,

Годы становятся в очередь в лавке моей судьбы...

Хоть близко от моего лица летает паутина морщин,

И листья моей души влюблены в увядший листопад,

Жизнь, ты не смогла ослабить, разморив моё тело,

Бурлящий в озере моего сердца водоворот страстей...

Зная, что безгрешно я добываю свой хлеб насущный,

Ты не прочь быть свидетелем чистоты моих помыслов.

Ось телеги моей судьбы ты смазала маслом терпенья,

И теперь она никому не мешает скрипом своих колёс.

Когда Зло жаждет превратить добрые дела в рабов,

Стремясь, чтоб иссяк родник твоей справедливости,

Ты назвала своим собственным именем "Жизнь"

Эти дни, несмотря на то, что они умирают, уходя...

Отпиливая пилою души лишние отростки строк,

Опилками слов ты забиваешь рот моего раздумья.
Хоть и исподтишка, ты всё же суёшь мне радость,

Окаймлённую со всех сторон штрихами счастья.

Ты знаешь, что не простишь себе, если я душой обеднею.

Ведь, поэтому я получил от тебя два желанных подарка:

Размышлять - постоянно наносить сердцу почётные раны.

Слагать стихи - выжимать кровь из незаживающей раны...

Browse is the sore of the time, rolling over the eggs of my eyes,

Making me think about heaven and you, my inscrutable life.

Wishing to buy my invaluable ripeness at a lower price

The years stand in line in the shop of my fate, while I am alive ...

Though the web of the wrinkles is flying close to my face

And the leaves of my soul are in love with the faded fall.

You've been unable to wither my body and weaken with grace

the violent vortex of passions in the lake of my soul.

You don't care if you witness the purity of my good intentions

Knowing that I earn my daily bread, like an honest man.

You have coated the cart of my fate with the oil of patience,

So the creak of its wheels now doesn't disturb anyone.

When the Evil desires to turn the good deeds into slaves,

Aiming at draining the spring of your justice and truth

You named the days after "life", that is you, though these days

Will infallibly die as they finally leave this world of ruth.

Sawing off extra sprouts of lines in my soul, as I see,

You stop up my mouth of thought with the sawdust of words

Though you do it on stealth, yet you palm off good spirits on me

Hemmed with strokes of delight on all sides, as rewards.

You know, you won't pardon yourself if my soul grows meagre and dim.

That is why I received two desirous presents from you:

Meditating that is inflicting the heart with wounds of esteem.

Writing poems which means squeezing blood from a wound, as I do...

Ильман Юсупов

К борьбе

Ilman Yusupov

To Struggle

(Translated into English by Alec Vagapov)

Борьба, моя песня потеряет острые слова-зубы,

Если не прикажешь мне грызть ими орехи отваги.

Ты всегда считала меня своим верным мюридом.
Когда же ты дашь мне точить твои стальные когти?

Хижина успокоения, как скорлупа яйца, тесная,
Кормит мои устремления желтком удовольствия.

Разрушив иллюзию - столицу моей заветной мечты -

Магнит комфорта притягивает моё сердце к себе.

Стало одиноким, как первая смерть на Земле,
Моё неистовство на острие меча собственной песни.

Сначала я стряхнул с души пыл воинственности,

А потом начал нежиться в объятиях сытой лени.

Борьба! Откармливая свой покой, я убил надежду -

Я - кусок её плоти, застрявший в зубах одиночества.

Я набил оскомину памяти, окислив свои раздумья.

Извивается рядом со мной пестрая змея равнодушия.

Желая отравить раздвоенным языком святые слёзы,

Которые льются сострадательно из недр моего голоса,

Скапливая лютую ненависть в кольцах своего тела,

Она стремится свистом оскорбить песни в честь тебя.

Войску моих исканий необходимо твоё верное знамя -
Стоящие на страже справедливости оголённые мечи!

Дай мне иногда возможность точить их на оселке лет,

Чтоб я имел право аплодировать на празднике победы...

Отдай боль моей песни - барабан, крутящий страсть,

Солнцем своего мужества освети минареты души.

Посмотри в рот моей песни: разве похожи на протезы

Острые клыки слов, рвавшие на куски тело зла?

Oh struggle, my song will forfeit its acute teeth of words

Unless, by your order, I'll crack nuts of courage and will.

You have always believed I'm your loyal murid on your roads;

So when will you tell me to whet your acute claws of steel?

Crammed like an egg shell, the cabin of quiet, it seems,

Feeds my ambition and rush with the yoke of delight,

Having crushed my illusion, - the core of my lasting sweet dreams,

The magnet of comfort allures my heart to its side.

Like the first death on earth, all alone, my fury got on

The sharp cutting edge of the sword of a song of my own.

I had freed my soul from the heat of belligerence and then

I started enjoying the hug of a lazy repose once again.

Oh struggle! Feeding my quiet I murdered my hope on the spot

I am part of its flesh stuck in the teeth of a desolate light

I've got a dry mouth oxidizing my mind and my thought.

I see motley snake of indifference coil by my side

Wishing to poison devotional tears with a bisected tongue

Which fall with compassion from the depth of my voice through and through,

Saving hatred in rings of its body and singing a song,

It tries to insult with a whistle the songs dedicated to you.

The troop of my quest needs a loyal and faithful banner of yours, -

The drawn out swords standing guard over justice and leading the way!

Give me a chance to sharpen them all on the whetstone of years,

So that I might have the right to applaud on Victory Day.

Give me the pain of my song , that is drum turning lust,

Lighten the mosque of the soul with the sun of your courage and strength.

Look into the mouth of my song, - Do the fangs of the words that I cast,

Turning the flesh of the evil to bits, look like crutches at length?

Ильман Юсупов *** * ***	Ilman Yusupov * (Translated into English by Alec Vagapov**)
На заре поднявшись с постели моей матери, Мои ноги обнимает дорога, что я должен пройти за день. Когда я просыпаюсь, она, поздоровавшись со мной, Зовёт меня на прогулки, родство своё предлагая. А ночью, когда мои ноющие пятки ласкает глубокий сон, Несмотря на усталость, своевременно не отходит ко сну. Она доверчиво вплетается в поредевшую косу моей матери, И долго слушает её молитвы, молящие о моей безопасности...	At dawn as I get up from my mother's bed, The road that I am to cover embraces my feet, at sunrise. As I wake up it greets me telling to go ahead, Calls me for walks and offers me kindred ties. At night when a sound sleep is fondling my aching heels, dull and flat Despite being tired, it won't go duly to bed, on any account. It trustingly weaves itself into my mother's thinning plait, And listens to her prayers for me to be safe and sound.....
Ильман Юсупов *** * ***	Ilman Yusupov ***** (Translated into English by Alec Vagapov**)
Мне выпал жребий ещё одну осень встретить. Я брожу по лесу, ступая по пёстрому ковру. Летят перелётные птицы, и кажется мне, Что в поднебесье среди них летят мои годы. Когда рыдающие голоса стихают за горами, В моём сердце неожиданно рождается огорчение: Перелётные птицы весною вернутся обратно, Но мои годы с ними уже не вернутся назад. Наверное, так и пролетит вся моя жизнь, И ни один мой год не встретит новую весну. Подтверждают это - небо, которое сереет печально, И угрюмые облака, захватившие в плен солнце.	It fell to my lot to see autumn in once again. I walk about the wood, stepping on tapestry ground. I see migrant birds flying by, and it flashed in my brain That my years fly along with those birds in the cloud. When the sobbing voices die down beyond the hill All of a sudden, affliction is born in my soul: Migrant birds will return in spring, as they will My years, however, will never come back at all. Maybe, my life will fly away in a similar way, And none of my years will ever see spring again. It is confirmed by the sky, sadly growing grey, And the clouds taking captive the sun, bringing rain.

Ильман Юсупов

* * *

Ilman Yusupov

***

(Translated into English by Alec Vagapov)

Война своим дыханием трогает дымящийся горизонт,

Над горящими лесами идут кровавые дожди.

Лютый враг превращает жилища в пепелища,

Горем сгорбленные матери ткут саваны для сыновей.

Жажду камней военных дорог утоляет память родников,

Которые раздают травам милостыню брызг в честь свободы.

Закалённую нить борьбы за свободу связывая воедино,

Cтолетия мечом газавата* гневно грозят захватчикам.

Горы кличут друг друга долго, что даже эхо охрипло,

Вражьи полчища топчут священную землю отцов.

Башни предков называют эту территорию Чечнёй

И глазами бойниц яростно читают письмена мужества.

The breath of the war is touching the smoking skyline,

Bloody rain is falling on the burning forest expanse.

Mortal foes turn to ashes the homes of the country of mine,

Mothers, hunched up with grief, weave shrouds for their sons.

The memory springs slake the thirst of the stone roads of war,

And in honour of freedom, give out the herbs alms of spray,

Straining the tempered thread of the fight ever more

The centuries threaten the foes with the sword of gazavat , to-day.

The mountains call one another, so the echo is hoarse

Hordes of enemies trample the sacred land of fathers of ours

The towers of ancestors call this place Nokhchicho, as a matter of course,

Reading the letters of courage with the eyes of loopholes in the towers.

Ильман Юсупов

* * *

Ilman Yusupov

***

(Translated into English by Alec Vagapov)

Одинокий вечер, старая мать, плачущие глаза, могилы -

Вот они - самые угрюмые слова чеченского языка.

Приходит сумеречная тьма и тащит за собой тоску,

Из которой для кого-то выползет одинокий вечер...

Наполняя мгновеньями памяти молитвенную горсть,

Где-то платит непосильную дань времени старая мать.

Знаками письменности, которой овладели рыдания,

Кажется, если задуматься, горько плачущие глаза.

С копьями чуртов* наперевес на краю села стоят могилы,

Сжимая в своих чревах людей, ходивших по солнечной земле.

Каждый одинокий вечер на кладбище плачет старая мать,

И по горбатой спине одной могилы растекаются её глаза...

* Чурт - надгробный камень

(рифмы смежные)

Lonely night, aged mom, tearful eyes, graveyard, tombstone -

There they are, the glomiest words of Chechen mother tongue.

Twilight darkness falls dragging worry and anguish along

From which lonely night will creep out for someone alone.

Filling with memory moments the handful of prayer

The old mother pays overtax to the time somewhere there.

The tearful eyes are, if you do some hard thinking,

Writing characters gripped by sobbing and

weeping.

There are village graves with lances of churts in hand

That gripe in their bellies those who have trodden the sunny land.

Every lonely night an old mother's crying in cemetery, and

Her tears spill over on the back of a grave, hunched and bent

Ильман Юсупов

* * *

Ilman Yusupov

***

(Translated into English by Alec Vagapov)

Я живу, враждуя со своими годами,

Ведь, они не уважают моё бренное тело.

Трудно изучать арифметику жизни,

Считая горькие морщины на своём лице.

Оказывается, юность была шутливым словом,

Сказанным сердцу жизнью в миг кокетства.

Поэтому с ненасытностью ласкает дни и ночи

Моя душа, ступившая в пору возмужалости.

Жизнь - это игра в жмурки со временем,

Где последний взгляд превратится в смерть

Но пока продолжается свадьба моей судьбы,

Я там, как тамада, выпиваю кубок моих нужд.

Хотя и отощал календарь моей любви,

Роняя свои листки - мгновения любви,

Я иду, держа за руки напевы своего народа,

Не теряя веры в запасы своей души.

Мне кажется, что моё сердце - это поле боя,

Где сражаются противоречивые страсти.

В моём мозгу крутится ось вечной борьбы,

Наматывая на себя раскаты победы.

Чтобы приучить ноги к последним шагам на земле,

Когда моя быстрая походка смертельно заболеет,

Я пью пот со лба доблести моих предков,

Оттаивая за пазухой лёд своих поражений.

Однажды, выполняя волю последнего часа,

Я уйду, чтобы раствориться в океане вечности.

Но в холодной могиле мне станет немного теплее,

Если память людей сделает мой чурт* своим посохом.

I live in hostility with my years, and I strive

`cause they do not respect my mortal body at all.

It is hard to learn the arithmetic of life,

The bitter wrinkles, it's hard to count them all.

My youth, it appears, was a jocular word indeed

The word which my life told my heart at the moment of coquetry.

Therefore my soul fondles the days and the nights with greed

On entering the period of manhood and puberty.

Life is a game of blind man's buff with the time,

Where the final look will turn into passing away,

As the wedding party of my fate continues, I'm

The party tamda, and I drink the cup of my needs, so to say.

And though the calendar of my love has grown scant

Dropping its leaves, the instants of love, I stroll

Holding the tunes of my folk by the hand

And putting my trust in the stock of my heart and soul.

My heart appears to be a battlefield of a kind

Where contradictory passions fight playing it safe

The axis of permanent struggle turns in my mind

Winding the roars of victory round its own self.

To train my feet to the last steps on the soil of my country

When my trot falls incurably and hopelessly ill

I drink the sweat of valor of my distant ancestry,

Thawing the ice of defeats in my bosom by feel

Some time, fulfilling the will of the last day,

I will leave to dissolve in the ocean of eternal world.

But I will be warm in my chilly grave anyway

If people's memory makes a staff of my churt

Ильман Юсупов

* * *

Ilman Yusupov

***

(Translated into English by Alec Vagapov)

Осень обесцветила грацию природы,

В шорохах пожухлой травы копошится ёж.

Посеревшее небо красиво до боли в сердце,

Но многим оно покажется невзрачным.

Падают листья, и роща становится просторней.

Плакучая ива молится, свесившись к роднику.

Красиво читается золотая сказка осени,

Но не все поймут её истинный смысл.

Вся жизнь - лишь одна горсть страстей,

Как выпьем её, то уйдём в небытие...

Вселенная завтра будет намного краше,

Но сегодня многие её видят в последний раз...

The fall has discoloured the grace of the landscape view,

A hedgehog. swarms in the rustle of withered grass.

The sky is grey and exceedingly beautiful, too.

To many, however, it seems very homely, alas.

The leaves are falling, and the grove is becoming sparse.

The willow prays hanging down over the spring.

The golden tale of autumn reads well in the mass,

However, not all will conceive the real thing.

Life is only a handful of passions and lure

As we drink it, we'll be to nonbeing on the way.

Tomorrow the world will be nicer, for sure,

But a lot of us see it for the very last time today...

К Нохчийчё

To Nokhchichyo

Чечня! Ты услышишь мой шёпот,

Когда я задохнусь на последнем рубеже.

И я уйду, слившись с паром тишины,

Который поднимется с крестьянской пашни.

Когда меня предадут земле, твоё синее небо

Нависнет над кладбищем с мокрыми глазами.

И заплачут мои недопетые песни о тебе,

Когда я последний раз вдохну твой запах.

Я тихо и беззвучно попрощаюсь с тобой

В последней агонии поднявшейся грудью.

Моим чуртом** в твоём небе станет луна,

А на земле - суровый горный камень.

Но куда же мне деть знамя твоей тишины:

Повесить на тучи или взять с собой в могилу?

Помни, что я его носил на руках, как ребёнка,

И ласкал его самыми горячими раздумьями...

** Чурт - надгробный камень

Nokhchicho!You will hear my whisper, I know,

When I breathe my last on the front line, and

Murging with the steam of silence, I'll go

Rising over the peasant's arable land.

When they lay me to rest, your azure blue sky

Will hang over graveyard with its eyes, all wet.

My unfinished songs about you will cry

When, for the very last time, I breathe in your scent.

I softly and silently say my goodbye

Raising my breast in the last throe and moan.

My churt will be the shining moon in your sky

And that on the earth will be a mountain stone.

But where shall I put the banner of your calm:

Hang it on clouds, or take it along to the burial spot?

Remember, I carried it, like a child in my arms,

Carressing and fondling it with most ardent thought...

Мурды Земли

К тёплым краям устремив крылатые мысли,

В осенних тучах стонут стаи журавлей.

Мы знаем, что не все они вернутся обратно,

Но нам лень искренне с ними попрощаться.

Наоборот, мы очень быстро о них забываем,

Как только белый иней посеребрит жёлтые травы.

Мы даже не удивляемся, когда часть из них возвращается:

Мечты о небесных далях состарились в наших сердцах.

Мы потеряли былую похожесть на свободных журавлей.

Своеобразно Всевышний соткал полотна наших судеб.

Мы - мурды* Земли, но не хотим признаваться себе в этом,

И только в своих снах мы летаем по небу, как журавли.

*Мурд (мн. мурды) - мюрид, ярый приверженец чего-либо

Turning their wings of thoughts to the lands, oh so warm,

Flocks of cranes groan and moan in the autumn skies.

We know that not all of them will ever come

home,

But we are lazy to say our sincere goodbyes.

Instead, we forget them as soon as hoar-frost

Covers with silver the green fields of grass.

We are not surprised when they don't get lost:

Our dreams of sky lands have grown aged, alas.

We've lost the resemblance to freedom-loving cranes.

God made the fabric of our lives in a peculiar way.

We are murds of the Earth, but we don't admit it in our brains,

And only in dreams we fly through the sky, like cranes, all the way.

nana - the Chechen word for mother

churt - gravestone

Murid - Chechen pronounciation - [mu:rd] - staunch supporter and defender

Ильман Юсупов

Родине

Ilman Yusupov

To Motherland

(Translated into English by Alec Vagapov)

Чечня,

каждый след, который я оставляю на твоей земле,

Я хочу превратить в пропитание для твоих дорог.

Моё тело с каждым годом стремится стать более лёгким,

Чтобы не причинить тебе невольную боль своей тяжестью

Кто сумел совершить омовение водой твоего водопада,

Даже будучи глухим, сможет услышать голос твоей тишины.

Мне нужен твой ветер, чтобы взять его на руки, как котёнка.

Мне нужен твой град, чтоб смолоть его на мельнице сердца.

Я хочу весной

бросить в топку своей груди полено твоего солнца,

А летом - пусть твой врач-дождь делает мне уколы в голову.

А осенью

я хочу нанизать бусы души на журавлиную нитку,

А зимой хочу из седой пряжи твоих туч сделать кружева для песен.

Ты всегда делишься со мной своим безгрешным имуществом,

Зная, что я не разбрасываюсь зря твоими дорогими подарками.

Я возвожу стены счастья из белого мрамора твоей луны,

Гравием твоих звёзд мощу я дорогу, ведущую к моей любимой.

Когда смерть подкрадётся, словно волк, и погасит мой мозг,

Знай, что я тоже буду из тех, кто захочет иметь для себя:

Бечёвки твоей травы, чтобы завязать ими горлышко могилы,

Белые руки твоего тумана, чтобы омыть надпись на чурте*.

* чурт - надгробный камень

Oh, Chechen land,

every trace that I leave on your soil, oh so fair,

I should like to turn into food to feed all your roads;

Year in and year out, my body is striving to be light as air,

So it might not, willy-nilly, cause pain with its loads.

He who's performed the ablution with water from your waterfall

Can hear, the voice of your calm though my ears are shut.

I will take your wind in my arms, like a cat rolled up in a ball,

And I need your hailstorm to grind it in the mill of your heart.

In spring

I will throw the log of your sun

into the stove of my breast,

And in summer, let your doctor, the rain,

make an injection into my brain

In fall,

on a thread of cranes, full of grace,

I will string the beads of soul in my chest

In winter I`ll make a song lace

from the grey-haired yarn of your haze.

You have always shared your sinless assets with me, and hence

You know I don't squander the gifts you send from above,

With the marble of your crescent I am building a blest happy fence,

And with gravel and grit of your stars

I am paving the road to my love

When, death, like a wolf, creeps up to me, and puts out my brain

Remember, I, too, will want to have this for my own:

The rope of your grass to bind the neck of the grave,

The hands of your fog to wash the plate on the churt, the tombstone.

Ильман Юсупов Шелкопряд	Ilman Yusupov The Silkworm *(Translated into English by* *Alec Vagapov*)
Я не могу назвать тебя просто червем, милый шелкопряд, Я же знаю, какие прекрасные мысли живут в твоей голове. Листья шелковицы являются твоим зелёным хлебом. Человек обязан чтить благородный смысл твоей жизни. Конечно, трудно дать достойную оценку любой работе, Если в самом конце её маячит вопрос жизни и смерти. Ты знаешь, что я буду оплакивать твою бескорыстную душу, Поэтому ты без сомнений притягиваешь к себе медленную смерть. Ты наматываешь на себя без устали тонкую седую нить, И в конце концов, ты от удушья умираешь в её глубине. Твоей светлой могилой становится твой нежный кокон - Твоя высокая цель, продиктованная тебе вечностью. Мне кажется, что вот-вот зазвучит твой звонкий шёлк - Последняя книга твоей судьбы, тобой не прочитанная. Никогда не пропадёт даром твой жертвенный труд - Его с благодарностью примут потребности человека. Когда шелкопряд сердца наматывает на себя нити строк, Я чувствую, как растёт мелодичный кокон моих песен. В силу уменьшающихся мгновений поверить мне не дают Волосы, выпадающие с головы, как листья шелковицы. Я знаю, что в коконе могилы мне придётся лежать вечно, Поэтому я тружусь круглосуточно, не прося ни славы, ни пользы. Может быть, шёлк, который люди получат из моих песен, Хватит, чтобы сшить одежду хотя бы для памяти обо мне?	I will not call you a worm but spinner of silk instead, For I know what wonderful thoughts dwell in your head, alive. The leaves of mulberry trees are your daily green bread. We humans should honour the noble sense of your life. Of course, it is hard to duly assess any work at all If the question if life and death appear in the end You know that I will deplore your unselfish soul That's why you are drawing the gradual death upon you, my friend. You tirelessly spin a gray-haired thread around your space, And breathe your last suffocating in its depth in the end. Your tender cocoon becomes your light colour burial place - That is your lofty ambition , dictated to you by eternal extent I think I'm about to hear the resonant silk of your song, That is the book of your life, the last one, you haven't yet read Your self-sacrificing work won't be lost, for it cannot be wrong, It will meet the demands of the human beings instead. When the silkworm of heart spins upon it the fibre of rhymes I can feel how it grows, the tuneful cocoon of my songs, that is. I cannot believe in the strength of diminishing times Because of my hair falling out like leaves of mulberry trees I know that in the cocoon of my grave I'll be lying for ever, I'm working around the clock, not asking for glory, or gain, as you see. And, maybe, the silk that people get out of my songs and endeavour, Will at least be enough for the clothes sewn in honour of me.
Ильман Юсупов Вожаку птичьей стаи	Ilman Yusupov To the Flock Leader *(Translated into English by* *Alec Vagapov*)
До того, как стужа покроет льдом око озера, Ты должен поднять стаю и повести её за собой. Ты должен найти для неё тёплую страну, Охраняя молодняк, забывая о своей болезни. Гнёзда больше не могут защитить вас от ветров, На пашнях, покрытых снегом, не найти пропитания. Не лежит на траве больше светлый поднос рос, И звонкие песни ваши похоронены в листопаде. Скажи, как ты дашь наставленья родной стае О южных направленьях, когда тебя не будет с нею, Если солнце не встанет днём, и луна исчезнет ночью, А птицы твои заблудятся на просторах вечного неба? Ты с трудом взлетишь, мучительно дашь низкий круг, Прощально взмахнёшь окоченевшими крыльями. В плотных тучах сорвётся твоё хриплое дыхание, И боль под левым крылом взорвёт твоё сердце. Ты мысленно чуть-чуть ещё пролетишь во главе стаи, Но судьба не оставит тебе больше места в вышине... Связь с небом прервётся, и ты камнем полетишь к земле, Пусть твой крик не услышат те, кто потерял свои семьи...	Before the eye of the lake is covered with ice You should raise up the pack and lead it ahead, And find them somewhere a land, warm and nice, Guarding the youngsters, in spite of your illness in bed. Your nests cannot protect you from winds any longer, alas; There's no food any more on the fields all covered with snow, Nor a bright platter that lies with of dew on the grass. And your resonant songs are buried in leaves that fell long ago. Tell me, what will you say to your flock in flight About the southern roads when you are apart as they fly, If the sun doesn't' rise and the moon disappears at night, And your birds get lost in the vast and eternal sky? You will find it hard to fly up, making a circle low, Flapping your wings stiff from cold as your part, Up in the clouds you'll strain your breath , horse and slow, And the pain you feel under wing will blow up your heart. You will fly a little at the head of the flock in thought, But the fate will leave you no room high up in the sky ... The tie with the sky will break up, and, you'll fall like a stone; May those who have lost their kin not hear you cry...

Ильман Юсупов

Грустные мысли

Ilman Yusupov

Sad Thoughts

(Translated into English by Alec Vagapov)

С каждым днём всё больше разрастается площадь кладбища,

К одной старой могиле добавляется десять новых могил.

Мотыга смерти неустанно делает прополку среди людских тел:

Она всегда держит под наблюдением пашню жизни.

Когда-нибудь разобьётся кувшин моей судьбы,

Оборвав неожиданно прекрасный сон моей жизни.

Изучая азбуку смерти по надписям на могильных плитах,

Я должен буду готовиться делать последнее завещание.

Я часто прихожу на кладбище и застываю в раздумьях:

Ведь здесь оборвётся последний след моей жизни.

Моё тело станет безвкусной пищей для этой земли,

Но моя душа превратится в изысканную еду для неба...

The graveyard expands more and more each and every day

A dozen of graves are added to an old tombstone.

The mattock of death daily weeds amid those lying in clay

Always keeping an eye on the tillage of life, on its own

The jar of my fate will break in flinders some day

Breaking suddenly off the wonderful dream of my life.

Learning the death ABC from inscriptions on tombstone plates, so to say.

I shall have to make up my last will while I am alive.

I often come to the graveyard and stop deep in thought:

The last trace of my life will break on this spot.

My flesh will become tasteless food for this land, and I,

Along with my soul, will become a delicious meal for the sky ...

Ильман Юсупов

Ночные птицы

Ilman Yusupov

The Night Birds

(Translated into English by Alec Vagapov)

По одной взлетели вы, боясь собраться в большую стаю.

Лишь ночь даёт вам возможность безопасно нырять в воздухе.

Внизу сидят охотники с целью убить вас выстрелами,

Они затаились в засаде, зарядив свои чёрные сердца.

Но вы продолжаете путь, крыльями расталкивая тучи,

Вытянув свои нежные шеи по направленью к югу.

Вам пришлось поменять страну, бросая обжитые гнёзда,

Боль о них, став крылатой, тоже летит вместе с вами.

На просторах неба судьба расчертила ваши дороги,

Зёрна звёзд стали теперь сверкающей пищей вашей.

Как бы охотники не стремились подстрелить вас с земли,

Я надеюсь, что у вас хватит сил долететь до своего счастья.

Туман захватывает дыхание, холодным паром обдавая крылья,

Утомлённым телам не даёт облегчения влажное ложе облаков.

Вы летите во тьме, монотонно взмахивая обессиленными крыльями,

Не зная, кто предсмертно вскрикнет из вас, свинцом пронзённый...

Not daring to flock all together, you flushed one by one.

Only night will allow you to dive securely up in the air.

The hunters sit on the ground aiming at shooting you down,

They hide in the ambush, having loaded black hearts down there.

Pushing the clouds aside with your wings, you fly on

Stretching out your delicate necks to the south.

You have changed your homeland leaving the nests of your own,

The pain that you feel for them, winged, is flying with you in the clouds

Your fate has drawn your roads in the vast of the sky

The grains of the stars have become your glittering provender, and

The hunters can't hit you no matter how hard they try,

I hope you will have enough strength to fly to your happy end.

The breathtaking fog scalds your wings in the chilly steam streams

Your worn out bodies do not feel relief in the bed of the clouds, all wet.

You fly in the dark flapping inertly your rickety wings

Not knowing which one of you will cry out, pierced with lead...

Gazavat - holy struggle for freedom

Churt - tombstone

Churt - tombstone

Nokhchicho - the Chechen name of Chechen Republic

Churt - gravestone.

Murd - murid, an ardent supporter; an adherent and follower

Оставить комментарий © Copyright Ильман Юсупов (alik-vagapov@rambler.ru) Размещен: 20/12/2011, изменен: 15/10/2012. 78k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия		Ваша оценка:
Аннотация: ИЛЬМАН ЮСУПОВ Избранные стихотворения На русском и английском языках Перевод Алика Вагапова 22 июня -25 июля 2011 года

Ильман Юсупов : другие произведения.

Ильман Юсупов. Избранные стихотворения. Часть1