Асеева Елена Александровна : другие произведения.

Путь Святозара

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга "Путь Святозара" относится к жанру славянское фэнтези. С одной стороны, ее составляющее - это предания, мифы, легенды, верования и традиции древних славян. С другой - обычные фэнтезийные каноны: дружба, приключения, любовь, странствия. Она насыщенна необычными выдумками и очарованием, в ней живет увлекательность и теплота, присущая лишь русским народным сказкам. В волшебной стране Восурия, где легко встретить древних духов, волшебных животных, дивных существ и даже Богов живет юноша Керк (в дальнейшем нареченный Святозар), обладающий магическими способностями. Керк - Святозар пройдет трудный и опасный путь познания собственных душевных и физических сил и овладеет таящимися внутри него знаниями, и все это ради того, чтобы победить подлого колдуна и вурколака, каковой желает уничтожить и самого юношу, и его семью, и народ, и страну.
  
  
  " Мы стояли на месте своем
  И с врагами бились сурово,
  И когда мы пали со славою,
  То пошли сюда..."
   " Велесова книга"
  
  
   Предисловие.
  Высоко в небесной голубой дали летала маленькая, невзрачная, серая птичка - жаворонок и пела чудесную песню, возвещающую приход весны, тепла и мира! А под ее пение по широкой восурской земле шли, любуясь ее красотами, вольным и трудолюбивым народом, Боги Восурии супруги ДажьБог и Жива. Они осыпали свой народ благословлением, а их поля - зеленью наливающихся злаков, их луга - волшебной пестротой цветов, их леса - крепкими стволами и густой листвой. Они шли, смеясь и наслаждаясь любовью и теплом, ярким весенним солнцем, чистым голубым небом и хрустальными водами: ключами, родниками, ручьями, реками и озерами. ДажьБог, отец и прародитель восурского люда, держал под руку молодую, красивую супругу Богиню весны и возрождения всего сущего Живу.
  И страна, что лежала перед ними, была также величественна и прекрасна. На севере Восурия омывалась Северным морем и Белым океаном и граничила с кочевым народом лонгилов. Восточная часть страны оканчивалась Арапайскими горами и Восточным морем. На юге страны жили извечные враги Восурии, когда-то могущественный, а ныне вымирающий народ неллов и кочевые племена нагаков, земли которых делило Южное море да Ултакские горы. Западная часть страны соседничала с единоверным и дружественным народом игников. Восуры были славным, могучим и вольным народом, каковым издревле управляли мудрые правители и такие же мудрые и великие Боги: Сварог, Семаргл, Перун, Велес, Хорс, ДажьБог, Коляда, Лада, Макошь, Среча, Дива- Додола, Жива.
  В этот год страной управлял правитель Ярил прозванный народом Щедрый, сын Лучезара по реклу Благородный, потомок великого ведуна Богомудра. Ярил, как и его отец, и дед, был доблестен и великодушен. Восуры, прозвали его Щедрым, еще наверно и, потому что во время праздников в честь славных Богов Восурии Ярил никогда не скупился, угощая свой народ. У Ярила рос сын Эрих, которому скоро должно было исполниться пятнадцать лет, сын Тур, которому едва минуло девять лет, и пятилетняя дочь Малуша. Все, что нужно для счастья человеку и правителю: любящая жена - Дола, дети, прекрасная, богатая страна и довольный своей судьбой народ. Но печаль не сходила с лица Ярила. Вот уже много лет, как он безуспешно пытался разыскать еще одного своего сына. Тогда, пятнадцать лет назад, судьба послала Ярилу по реклу Щедрый, радостное событие - на свет появилось два сына: Керк и Эрих.
  Но лишь только минуло Керку девять дней, как он был похищен неизвестными людьми. Все те, кто приглядывал за Эрихом и Керком, были опрошены, но мальчика и след простыл. Боясь за судьбу Эриха, Ярил отослал всех, кто непосредственно общался с его сыновьями. Он предпринял все возможные поиски, чтобы отыскать Керка, но пока результатов не было. Время шло и казалось- мальчик потерян навсегда. Но Ярил знал и верил, сын непременно найдется, ведь у него, как и у всех первенцев правителей Восурии была отличительная черта - на левой ручке, около указательного пальчика малышу, будущему правителю, ставилась печать. Она была большой, в виде восьмиугольного золотого поля. Печать обладала необычной, волшебной силой, о которой знали только приближенные к правителю люди.
  
  Глава первая.
  Солнце уже взошло. Оно выкатилось на весеннее небо и своим теплом озарило прекрасную землю, засеянные поля, долгие и чистые реки, уютные и теплые деревни. Люди деревень, как всегда, поднялись рано, управились по хозяйству, выгнали скотину пастись. Мужчины и женщины принялись за свои повседневные, хлопотные дела.
  А дворец правителя все еще находился в дреме. По коридорам плавно скользили слуги, на кухне уже начали готовить завтрак. Но в опочивальнях правителей и детей, царила тишина и покой, там все еще спали. И это потому, что правитель Ярил, по реклу Щедрый, уже десятый день как отсутствовал во дворце, а его семья позволяла себе нарушить строгие традиции.
  Но сон, столь мирный и затяжной, был внезапно прерван. Правитель Ярил, оставив своих дружинников за дверьми дворца, ворвался в общую залу, где издавна проводились пиры и громко закричал так, что голос его наполнил каждый угол этого великолепного жилища:
  - Дола, Эрих, дети! Где вы? У меня прекрасные вести! Вы слышите? Дола, Эрих!
  Правитель Ярил был всегда спокойным и сдержанным человеком, но в этот раз неудержимая радость и счастье выплескивались из него. Его супруга - Дола под стать правителю настоящая владычица, высокая, с белокурыми волосами, прекрасными небесно-голубыми глазами женщина уже входила в общий зал:
  - Ярил, что случилось? Какая-то беда, ты напугаешь детей.
  Старый слуга Сенич, принявший от правителя хлыст, низко поклонился правительнице и двинулся из зала.
  - Сенич, пошли слуг к Малуше и Туру . И позови Эриха, - прокричал вслед Ярил, затем он приблизился к супруге, приобнял ее и любовно подхватив на руки, закружил по залу.
  - Ярил, Ярил, что случилось? - смеясь, спросила Дола, и улыбка озарила ее нежное лицо.
  - Ого! Что с тобой отец? - удивленно хмыкнув поинтересовался Эрих только, что вошедший в зал сквозь дверной проем, створки коего были широко распахнуты. Юноша удивленно оглядел сияющих родителей и словно недовольный струящейся от них радостью, презрительно скривил свои тонкие, бледно-красноватые губы.
  - Эрих, у меня прекрасная новость! - немного смущаясь и опуская на пол жену, ответил отец. - Да, да сынок прекрасная новость, но где же Тур и Малуша? - нетерпеливо выкликнул он, точно желая докричаться до детей, и взволнованно повел плечами.
  Однако правитель зря тревожился, потому как мгновение спустя в залу уже вбегали младшие его дети: сын и дочь. И крепыш Тур увидев отца, на ходу восторженно заговорил:
  - Здравствуй, отец! Что случилось, меня разбудили, не дав даже досмотреть прекрасный сон, а в этом сне ...
  - Подожди, подожди Тур.... о своем сне ты расскажешь нам после, - перебил его отец. - Сейчас моя новость, - сказал торжественно Ярил, и оглядел притихших и замерших на месте детей и жену. - Наконец - то после стольких лет поисков, я нашел вашего брата и нашего сына!
  - Что? - покачнувшись, спросила правительница, и ее лицо побледнело. - Что ты сказал?
  Ярил бережно поддержал под руку любимую жену, заглянул ей в лицо и повторил, но уже обращаясь лишь к ней:
  - Я нашел нашего сына - Керка.
  В зале наступила тишина. Только слышно было, что где-то по коридору неспешно прошел слуга. Первыми на эту новость откликнулись младшие дети - Тур и Малуша. Они обрадовано заголосили: 'Брат, брат, нашелся братик!'. А маленькая Малуша даже подпрыгнула от радости.
  Но Эриха и мать эта весть словно не обрадовала. Эрих стоял, насупив брови и нервно покусывал губы. Вообще этот молодой юноша, так мало похожий на своих высоких, крепких и прекрасных ликом предков, был слишком худ, не высок ростом, с тонкими чертами лица. Его белокурые волосы, беспорядочно лежали на голове, голубые, с какими-то черными брызгами внутри очи, про кои восуры говорили- худой, недобрый газ, внушали неприязнь. Можно было бы назвать его похожим на мать, но в его лице не хватало ее миловидности и красоты, и поэтому оно выглядело не привлекательно и даже отталкивающе.
  Однако больше всего была испуганна, да именно испуганна, правительница Дола, она вдруг нервно прикрикнула на радостно расшалившихся младших детей, чего никогда раньше не делала. Тур и Малуша сразу примолкли и удивленно уставились на мать.
  - Что с тобой, Дола? - коротко спросил правитель, исподволь наблюдя за всем, что происходит в семье. - Ты что не рада моим словам, или ты не рада, что мы нашли Керка?
  - О нет, Ярил... Просто...просто я очень взволнована. Как ты его нашел? И ты уверен, уверен, что это наш сын?- дрожащим голосом сказала правительница.
  - Ну, насчет того, что это наш сын можешь не сомневаться. Ты же знаешь, у него есть заметное отличие от всех мальчиков его возраста, такое же, как и у Эриха. Ну, а как я его нашел, это очень долгий сказ, и думается мне, расскажу я его тебе потом, позже...,- протянув последнее слово произнес правитель.
  - Ярил, и еще один вопрос, - повелительница на миг замолчала, и справившись со своим волнением, чуть тише добавила, - а ты нашел тех, кто стоит за похищение Керка?
  Правитель внимательно посмотрел на жену, его лицо встрепенулось, каждая жилочка, мышца обидчиво затрепетали на нем и он нехотя ответил:
  - Пока мы знаем только тех людей, у которых он все это время жил, но кто его украл и зачем неизвестно. Однако я уверен, я найду этих людей и во всем разберусь, - последние слова он изрек весьма резко отчего правительница не сводящая с него глаз тяжело покачнулась, а бледность вновь густым полотном окутало ее щеки. Правитель немного помолчал, и не менее резким, раздраженным голосом, договорил, - странно, что тебя волнует именно этот вопрос, а не сам сын, Дола. Интересно, почему ты не спросишь как он, что с ним, где все это время жил. Странно?! Ты меня удивляешь, Дола. Что с тобой?
  Но повелительница молчала, верно не зная как и, что ответить, она лишь лихорадочно покусывала свои ярко-алые губы, однако в разговор правителей внезапно вмешался Эрих и злобно выкрикнул:
  - Забыть? Да разве можно забыть любимого, дорогого сыночка Керка! Ведь его имя не сходит с уст твоих, отец.
  И снова в зале или, как еще величали это помещение, гриднице на некоторое время наступила тишина, а младшие дети от удивления раскрыли рты, услышав словесный выпад Эриха.
  - Эрих, что я слышу! - отец перевел взгляд с лица жены на старшего сына, и спокойным, ровным голосом вопросил, - может, ты завидуешь судьбе своего брата или хотел бы с ним поменяться местом?
  - Я не о том, отец...,- раздраженно откликнулся Эрих, и судорожно передернул худощавыми руками, оные от того движения закачались взад-вперед, будто плети.
  - Ну, раз не о том, тогда думай, что говоришь. Плох тот восур, который сначала говорит, а потом думает. Помни это, - строго заметил Ярил.
  Эрих умолк, снедаемый страхом, злобой и возмущением. Он вдруг гулко и яростно топнул ногой по полу, да минуя стоящих посредине гридницы родителей, побежал сквозь зал к двери, что вела в Славный коридор. Эрих быстро преодолел путь до нее и схватившись за ручку порывисто рванул дверь на себя, а выскочив из гридницы, не менее громко захлопнул ее за собой. Правитель хотел было что-то крикнуть вслед удаляющемуся сыну, но махнул рукой и повернувшись к жене, сказал:
  - Дола, через несколько дней Керк приедет домой. Прошу тебя, проследи, чтобы ему подготовили комнату рядом с комнатой Эриха, - правительница пыталась было, что-то вставить, но Ярил остановил ее жестом. - Я надеюсь, ты помнишь, что наследник престола еще не выбран. И кто им станет решать мне, а до тех пор и Эрих, и Керк будут иметь равные возможности... Тем более Керк все это время жил вне семьи... бедный мой мальчик...,- он устало повел плечами и добавил,- а теперь я пойду отдохнуть. Увидимся за обедом.
  Правитель медленной походкой направился через зал к распахнутой двери, что уводила его в коридор, к опочивальням, на ходу нежно потрепав по голове притихшего младшего сына и улыбнувшись Малуше. После ухода из гридницы мужа, Дола нервически выдохнула и оглянулась на дверь за которой скрылся старший сын. Она какое-то время стояла на месте, точно справлялась со своими растрепанными чувствами, а после неторопливо подошла к маленькой дочери и взяв ее за руку, направилась следом за правителем.
  Теперь в зале остался один Тур. Мальчик, на глазах какового только, что развернулась непонятная для него ссора обдумывал, что же ему предпринять: то ли бежать за отцом и все... все у него узнать о брате Керке, то ли последовать за рассерженной матерью и Малушей. Наконец, он принял решение и вышел в ту дверь, в которую до этого выскочил Эрих.
  Дверь вела в длинный коридор, называемый Славным, по одной стороне коего висели в полный рост живописные изображения его дедов и прадедов - великих правителей Восурии. А другая сторона стены имела большие окна, и через них прекрасно просматривалась 'чистая' роща с дорожками для гуляния. Тур пошел по коридору, всматриваясь в образы правителей. Он, как и его отец, был очень похож на них обликом, характером и рос крепким, сильным мальчиком. Темноволосый и зеленоглазый, как его отец, как все из его рода. Тур смотрел на своих предков и думал о своем найденном брате Керке. Какой он, на кого похож: на мать или отца?
  Неожиданно до его слуха долетал шум, доносившийся со стороны рощи, остановившись, мальчик поспешно развернулся и уставился в окно. Сквозь прочное стекло, Тур увидел своего старшего брата Эриха, который что-то ожесточенно топтал в цветнике. Малец подошел ближе к окну, прижался лбом к еще прохладному, гладкому стеклу и стал смотреть на брата. Эрих явно был не в себе. Он махал руками, неразборчиво кричал и яростно вытаптывал цветы, которые незадолго до этого посадил их садовник Орех. Однако Тура не удивило поведение брата, он знал, Эриху многое прощается и разрешается, и это не потому что отец мягок, а потому что мать всегда его защищает. Вот и сейчас по дорожке к брату бежал его слуга Нук. Он подскочил вплотную к Эриху, схватил того за шиворот и хорошенько тряханул, да неразборчиво прикрикнул. И брат немедленно присмирел, да было видно, как сказал что-то в ответ, но толстые стекла не дали Туру возможность разобрать их разговор. Нук же тем временем, резко развернулся и махнув рукой, пошел в сторону сада, а присмиревший, будто придавленный чем-то тяжелым Эрих, понуро опустив голову, побрел следом.
  'Наверное, на Ратный двор,' - предположил Тур, и постояв маленько, обдумывая свой дальнейший путь, двинулся по коридору в сторону выхода. Он был только девятилетним мальчиком и потому быстро забыл о том, что давеча видел, представив себя сильнейшим воином- ратником из великой дружины отца, да выхватив прямо из воздуха мгновенно начертавшийся там воображаемый меч и, каждый миг убивая и будучи убитым, отправился к двери, ведущей в 'чистую' рощу.
  
  Глава вторая.
  Керк ехал в рыдване - повозке с крытым верхом. Путь был дальним. Вот уже десятые сутки он находился в дороге, редкие остановки, чтобы поесть и пройтись, и опять в путь. Воины, которые сопровождали его, хотя и были предупредительны, глядели на него ласково и радостно, но все время поторапливали и он, с детства привыкший слушать старших, подчинялся.
  Шел пятнадцатый день, как его жизнь резко изменилась. До этого он жил спокойно и благополучно. Керк был сыном рыбака, во всяком случае, считал себя сыном рыбака. Честно трудился, вставая рано утром, выходя вместе с дядей в море. После смерти родителей он жил с дядей Веселином и тетей Жданой на берегу Северного моря. У дяди и тети было еще трое ребятишек - два брата: Сем и Лель и сестра Желя. Братья были ровесники. Сему пятнадцать, Лелю четырнадцать, а сестре едва пошел третий год. Керк с самого детства был очень близок с братьями, и проводил все свое время с ними. Выход в море, игры, драки - всего было поровну, всем одинаково доставалось от дяди и тети, которые надо отдать им должное, любили и наказывали, ни кого не выделяя.
  А пятнадцать дней назад к ним в деревню явились воины правителя, вызвали всех ребят от четырнадцати до семнадцати лет и стали проверять руки. У Керка на левой руке, подле указательного пальца, находилась небольшая печать в виде восьмиугольного знака. Как только воины правителя увидели эту печать на руке юноши, то сразу приклонили головы, а лица их радостно засияли улыбками. Керка в тот же день забрали из дома и увезли в небольшой дворец воеводы, что приказывал в городе Святограде, где он и прожил пять дней. Первый раз в жизни он так много ел и так много спал, и хотя учтивость к нему чувствовалось во всем, но объяснений никаких не следовало. Устав от однообразной и тоскливой жизни, юноша решился бежать домой. Для этого он поднялся на утренней зорьке, и, открыв окно, уже было хотел спрыгнуть вниз, благо до земли не далеко, когда в дверь его комнаты внезапно постучали. И вошедшие воины правителя, которые увозили его из дома, предложили ему ехать с ними.
  Керк хотел возмутиться и потребовать, чтобы его вернули домой, но удержался... что-то подсказывало ему, надо обязательно поехать с этими людьми. И так как юноша привык доверять своим ощущениям, которые ни разу еще в жизни его не подводили, он подчинился воинам правителя.
  И вот теперь трясся в рыдване, правда надо отдать должное, в нем было очень тепло, мягко и уютно. Но Керк, привыкший жить вольной жизнью, когда не всегда ему удавалось дойти до дома, и уставший от дневных трудов, он засыпал на берегу моря около рыбацких лодок, не очень дорожил, выпавшим на него, благополучием.
  Всю дорогу он терялся в догадках: куда и зачем его везут, почему эти люди так почтительны с ним. А на все его вопросы отвечают очень уклончиво, вроде того, что скоро он все поймет сам. Ко всему прочему ему еще доставляло неудобство одежда, в оную его нарядили. Дома он ходил в легких длинных штанах, подпоясанных на талии, в рубахе, да иногда одевал чекмень - бурый, широкий и короткополый кафтан с перехватом. Сейчас же его так вырядили: в долгополый с запахом синий кафтан, в шелковую, белую рубаху, штаны и подпоясали кожаным поясом, который все время давил на живот. На ноги ему надели черные кожаные сапоги (дома обуваемые лишь в случае необходимости), посему теперь эти сапоги с высоким голенищем, плотно удерживающие щиколотку, доставляли ему страшное неудобство. Первое время он стоически переносил свои страдания, но потом начал снимать их в пути и одевал, только когда надо было выходить на двор. Еще ему очень хотелось снять такой тугой кафтан и шелковую рубаху, которая столь неприятно струилась по телу, но глядя на воинов, сопровождающих его, Керк пересиливал это желание.
  Наконец, вдалеке, он увидел прекрасный город. В месте, где сливаются реки Бурная и Спокойная, на возвышении величественно красовался большой престольный город Славград, окруженный крепостными стенами с круглыми башнями. Ниже по склону в долине, называемой Речной ветер, расположились три деревни. Дорога пролегала как раз через одну из них. Процессия, сопровождающая его, выглядела довольно внушительно. Впереди ехали воины на лошадях, они же следовали подле рыдвана по бокам и сзади него. Уютные, деревянные дома напомнили юноше о родных. Керк в окно рыдвана видел, как со дворов выходили люди: женщины и мужчины. Многие кланялись проезжающим или радостно махали руками. Процессия въехала на возвышение, и тогда он смог лучше рассмотреть крепостные стены, окружающие город. Крепость выглядела укрепленной твердыней, об этом говорили не только гигантские башни, но и крепкие ворота из твердого дерева, обитые железом, и охраняемые воинами правителя. Рыдван беспрепятственно въехал в город, так как ворота были открыты, а воины приветственно склонили свои головы.
  Проехав по одной из извилистых улочек, где по правую и левую стороны размещались вельможные дома, избы и разные лавки, рыдван остановился на небольшой солнечной площади. Подбежавший слуга открыл дверцу, и Керк, наконец-то, оказался на свободе. Он выскочил из рыдвана и первое, что увидел - огромный дворец, чем-то напоминающий древнего витязя.
  Дворец представлял собой прямоугольное здание, столь внушительного вида, что сердце юноши застучало от восторга. Около дверей, распахнутых настежь, выстроились слуги, при виде Керка, они приклонили головы, то же самое сделали воины, сопровождавшие его в пути. И тогда он увидел высокого, статного мужчину, торопливо выходящего из дверей дворца. Мужчина был очень красив, темные, словно каштан, волнистые волосы, прямой нос, большой высокий лоб и тонко очерченные алые губы. Керк посмотрел ему в лицо и поразился, как сильно он похож на этого человека. К лицу прихлынула кровь, и одна за другой побежали мысли. А мужчина тем временем подошел ближе, раскрыл свои объятия и, ухватив юношу за плечи, крепко накрепко прижал к себе.
  - Сын мой, Керк! - только и смог произнести он. - Наконец - то ты дома, - он отодвинул юношу от себя, посмотрел ему в лицо, улыбнулся. - И, конечно же, как все первенцы похож на своего отца.
  Керк был потрясен словами мужчины. Он вгляделся в его лицо и понял, что этот человек - правитель Восурии. И еще ему показалось, что он его отец.
  - Ваша светлость, - только и смог пролепетать юноша, пытаясь, высвободиться из объятий.
  - Нет, нет, мой мальчик, мой сын, мой наследник. Я тебе не светлость, я твой отец,- все еще крепко держа его за плечи, сказал правитель.
  - Но, как это может быть, ведь я простой рыбак, мой отец умер...,- взволновано начал Керк.
  - Тебя обманули, ты не рыбак, а наследник престола страны Восуров,- гневно заметил правитель и нахмурил свой большой лоб.- Я объясню тебе все позже. А сейчас давай пойдем в наш дворец, я познакомлю тебя с матерью, братьями и сестрой....- И выпустив его плечи из крепкой хватки, ласково протянул,- сын мой, мой мальчик.
  Ошарашенный происходящим Керк медленно двинулся вслед за правителем, думая, что все это ему лишь сниться, и пытаясь пробудиться, порывисто встряхнув головой, сомкнул очи, да пребольно ущипнул себя за руку. Отец, задорно засмеялся и потрепав сына по мягким каштановым волосам, спросил:
  - Ты, по-видимому, думаешь, что спишь?
  - Если честно, да. Я думаю, что все еще сплю,- поспешно ответил Керк, и открыв глаза воззрился на правителя. Да немного погодя взволнованным голосом поинтересовался,- скажите, ваша светлость, с чего вы решили, что я ваш сын?
  Правитель остановил свою поступь недалече от парадных дверей дворца, и, раскрыв левую руку, показал ладонь замершему рядом Керку. И юноша узрел на ее покрытой тонкими нитями и складочками поверхности печать, точно такую же, как и у него, в виде восьмиугольного знака.
  - Мальчик мой, ты видишь эту печать? У тебя такая же,- принялся пояснять Ярил.- Эту печать я поставил на девятый день твоего рождения, - он взял сжатую в кулак руку сына и выпрямив все пальцы на ней, нежно погладил печать на его ладони. - Теперь ты видишь, мы с тобой из одного рода, из одной семьи, из правителей славной Восурии. На этом свете такая печать стоит только у трех людей: у меня, тебя и твоего брата Эриха, - отец смолк и муторно вздохнув, посмотрел на Керка, да ласково похлопав его по спине. - Ну, а теперь пока отложим этот разговор и пойдем. Ведь тебя ждут родные.
  Правитель приобнял сына за плечи и повлек за собой. Они вошли через проем распахнутых настежь двухстворчатых дверей в громадный коридор и, пройдя немного, повернув налево, вступили в гридницу. Когда Керк вошел в зал, его поразило это впечатляющее помещение, стены которого были украшены искусной мозаикой, из мелких цветных камней и стекол. В правую стену были встроены два огромных камина, с выкованными резными дверцами. С левой стороны зала в ряд стояли широкие прямоугольные столы и лавки, а на стене разместились пять квадратных окон с овальным полукругом наверху. В первый момент, пораженный красотой этого зала, юноша даже не обратил внимания на людей, находящихся в нем. Но отец не давал времени очнуться, и, подведя его к высокой, красивой, белокурой женщине, сказал:
  - Это твоя мать - Дола, сын мой, - да несильно подтолкнул его в объятия правительницы.
  Но если отец обнимал Керка с нежностью и любовью, то объятья матери были, лишь сухой вежливостью, юноша это сразу понял... понял и почувствовал, какую-то непонятную тревогу, исходившую от ее вздрогнувшего тела. Он был почти одного роста с ней, и когда мать перестав его прижимать к себе, выпустила из объятий, да с любопытством заглянула ему в лицо, он увидел ее яркие голубые глаза, такие же как и у него.
  - Надо же, Ярил! - сказала через мгновение она. - У него мои глаза.
  - Да, я это заметил, Дола, но похож он на меня, - и правитель довольно засмеялся.
  Мать же отстранив от себя Керка, раздосадованным голосом, как ему показалось, молвила:
  - Познакомься со своими братьями, это Эрих, младший - Тур. А это Малуша - твоя сестра.
  Керк оглянулся и только теперь смог разглядеть всех членов своей семьи. Тур и Малуша при том движении уже кинулись обниматься. И юноша заметил, что Тур - очень похож на отца - правителя, а Малуша - на мать. Когда объятия с младшими закончились, Керк повернул голову к Эриху. И точно так же как от матери, почувствовал от брата исходящую, словно парящую в воздухе неприязнь. Эта неприязнь была во всем: во взгляде, в движениях и, особенно, в объятиях. И если мать, хотя бы себя сдерживала себя и выглядела, как бы любящей и внимательной, то Эрих напротив, слишком сухо обнял Керка, и очень болезненно огрел его ладонью по спине. С самого малолетства привыкший ощущать отношение к себе людей, их любовь и неприязнь, Керк был потрясен таким холодным, чуждым, равнодушным поведением к нему матери и брата... особенно матери. Он внимательно всмотрелся в лицо Эриха и увидел в нем черты матери, но если мать была красавицей, то брат напротив, казался каким-то неказистым, вызывающим гнетущее чувство от собственной неприглядности.
  Керк перевел взгляд на отца и узрел, как тот пристально наблюдает за поведением брата. И этот взгляд, и поведение матери и брата - все вдруг смутило его. Юноша опустил голову, и ему вдруг так захотелось вернуться домой... домой... туда на берег моря, к родным, к братьям, которые по-настоящему могут любить.
  - Ну, что, сын мой? - очнулся, от затянувшихся приветствий, отец. - Я думаю, ты устал с дороги, тебе надо потрапезничать, помыться и отдохнуть.
  Керк хотел было отнекаться, но Ярил знаком руки остановил его:
  - Сынок, у нас с тобой много времени, ты вернулся домой, поэтому мы обо всем успеем поговорить. А теперь ты отдохнешь. - Он подошел к сыну и еще раз крепко обнял его. - Сенич, - обратился он к слуге, который все то время спокойно стоял около дверей. - Будь добр, проводи моего сына к нему в опочивальню, он должен отдохнуть.
  При первых же словах Сенич, не высокого роста, плотный старец, с седыми волосами, и такими же седыми бородой и усами, да добрым лицом, на котором светились светло-карие глаза, подошел к юноше, ласково улыбнулся и показал рукой направление, куда надо идти. Уже выходя из зала, Керк обернулся. Он увидел, как отец взял на руки Малушу и закружил ее по залу. А мать подошла к Эриху и крепко обняла того. Но больше всего Керка потряс взгляд Эриха, лишь на мгновение он посмотрел прямо в глаза брату и прочитал в них нестерпимую, жгучую ненависть.
  
  Глава третья.
  На следующий день Керк проснулся поздно. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, вспоминая все пережитое за вчерашний день. Мысль о том, что он возможно будущий правитель не очень его радовала, потому как еще вчера пришло понимание того, сколько сразу ответственности свалилось на него. Ведь он рос в море, учился ставить сети и рыбачить, солить рыбу, это он перенимал от дяди Веселина все пятнадцать лет и это он умел делать. Но нынче, когда жизнь так резко изменилась, он был потрясен тем, что на него навалилось и слегка напуган. Неизвестно сколько бы времени продолжались его думы, если бы они вдруг не были прерваны тихим покашливанием и кряхтением.
  От неожиданности Керк подскочил на ложе и открыл глаза. Прямо перед ним поместился маленький старичок, словно поленце, весь покрытый седенькой шерстью, с длинной бородой и усами, чертами лица весьма напоминающий отца правителя. Только и то самое лицо, и махонькие ладошки были у него волосатые. Обряженный в красную рубаху и красные штаны, подпоясанный на талии цветастым плетеным пояском, да с красными сапожками на ногах, старичок, сжимая в руках высокую лохматую шапку, смотрелся весьма живописным. Лишь только Керк открыв глаза, сел на своем ложе, старичок тихонько сказал, точно пропыхтел:
  - Кхе, кхе... здравствуй, хозяин! Гляжу я, ты меня увидел.
  - Да, - немного помедлив, ответил юноша. - Конечно, я тебя вижу, почтенный доброжил, - и низко поклонился старичку.
  - О, будущий правитель, не стоит тебе опускать так низко голову. Тебе это не пристало делать, - прокряхтел старичок - доброжил и показал довольную улыбку. - Но все-таки приятно, что ты так почтителен со мной.
  - Конечно, доброжил, ведь ты - хранитель домашнего очага, незримый помощник хозяев, как же можно быть непочтительным к тебе. Но ты пришел ко мне не просто так, тебе что-то надо, скажи, и если будет возможным, я выполню твою просьбу, - поспешил молвить Керк.
  - Да, ты настоящий правитель, вернее будущий правитель. А просьбы у меня никакой нет. Я просто пришел познакомиться с тобой и посмотреть, видишь ли ты меня,- погладив свою длинную в завитках бороду, пояснил старичок.
  - Конечно, вижу,- заметил Керк, и, широко улыбнулся. - И только не обижайся, но ты не первый доброжил, которого я вижу. Я и сам всегда удивлялся, почему я вижу духов, а другие нет. Но с вашим воинством я уже давно знаком.
  - И это понятно почему. Разве ты не знаешь, почему нас видишь? - спросил доброжил, у изумленного юноши. - Кхе, кхе, конечно не знаешь. Ты думаешь, мне стоит тебе об этом рассказать, - и старичок еще пристальней посмотрел на него.
  Керка распирало от любопытства, но, с детства воспитанный в уважении к духам, охраняющим дома, постройки, дворы, реки, моря, леса и поля, он взял себя в руки и с должным почтение, растягивая слова, произнес:
  - Дедушка домовой - доброжил, открой мне свою тайну, поведай все, что ведаешь, - и вновь склонил перед духом голову.
  Старичок был потрясен, проявленным к нему вниманием, и негромко кашлянув, начал свой сказ:
  - Давным-давнешенько жил один ведун, звали его Богомудр. Владел он великими знаниями. Умел говорить с самим ДажьБогом Перуновичем и Духами, с живыми и мертвыми, с птицами и животными. Много добрых дел совершил он для людей, потому-то всесильный ДажьБог дюже любил его. Когда же пришло время Богомудру отправится в Ирий- сад, то порешил он выпросить у ДажьБога великой милости, а именно оставить потомкам в наследство знания, каковые накопил за свою долгую жизнь. Однако Небесный Владыка Божьего Царства Сварог, отец Громовержца Перуна и дед ДажьБога побоялся, что дети Богомудра не станут подобными своему отцу и посему разрешил оставить им лишь кроху его знаний, да, и, то, только первенцу. С тех пор первый ребенок мужского пола, наследует крупинки знаний ведуна Богомудра, - закончил доброжил, и помолчав, потер волосатой ладошкой свой маленький нос, да пристально возрился на Керка.
  - Так, что я и есть потомок Богомудра? - вопросил юноша.
  - Кхе, кхе... Смышлен, ничего не скажешь. Ты и есть потомок Богомудра. От этого и печать на руке у тебя стоит. Хотя твоя мать и пыталась отнять у тебя первородство, - пояснил домовой, а Керк услышав такое, вытаращил глаза и легошенько подался вперед, приблизив свое лицо к доброжилу. - А..., - продолжил, как ни в чем не бывало старичок. - Ты не знаешь и про то... тебе наверно еще не рассказали, а может и совсем, не расскажут.... Не расскажут, что когда ты родился, мать твоя решила передать первородство твоему брату. И еще до того, как вас увидел отец, переложила Эриха, второго сына, в твою люльку, сделав его первым. Все первенцы, которые рождались в вашем роду на протяжении веков, были похожи на Богомудра и прадед, и дед, и отец твой. Когда Ярил узрел брата твоего, выданного за первенца, не поверил тому, что Эрих родился первым, но мать твоя настаивала, и бабки-повитухи тоже кивали головой. А на девятый день, как положено по обычаю, правитель наложил печать Эриху на указательный палец, в этот момент на него должен был сойти столп света, но сияние не сошло. Отец твой был так ошарашен, точно испуган... Он, было, подумал, что сын его лишился дара Богомудра. Но после наложил печать на твою руку, и немедля на тебя сошел столп света... Сошел, указав на тебя, как на первенца и наследника. Ярил весьма рассердился на Долу, и стал ее упрекать в подмене, однако мать твоя твердила, что не виновна в том... и верно то бабки-повитухи напутали... кхе...кхе...,- ворчливо закряхтел доброжил и сердито качнул головой.- Но что толку, ведь у твоего отца теперь стало вроде как два наследника. Эхе, хе.
  - И что теперь? Разве это так важно, что у престола два наследника? - осведомился Керк, и пожал плечами.
  - Что, ты! Конечно, это важно, ведь очень плохо, что вас двое,- недовольно поморщив свое волосатое личико, откликнулся старичок.- Теперь вы как бы оба имеете право на престол, имея знак первенца на руке. Но у Эриха нет магических способностей, а у тебя есть.
  - Но если Эрих более достоин сидеть на престоле, так тому и быть, - спокойно отметил Керк и гордо тряхнул головой, отчего заколыхались, пошли малыми волнами его вьющиеся волосы. - Тем более я столько времени отсутствовал и вряд ли смогу быть правителем - подобным отцу.
  - Смотрю я на тебя, - молвил доброжил и тягостно вздохнул так, будто тащил на себе мешок камней. - И понимаю, какое зло совершила твоя мать, переменив вас.
  - Погоди, ты же сказал, что виноваты бабки-повитухи, а мать не причем,- переспросил Керк.
  - В том-то и дело, что причем. Она свалила вину на повитух, а виновата была сама. Отец твой очень любит ее, вот ей и верил всегда... Всегда... Но, я, то знаю, кто виноват. Когда все это произошло, я видел, как она заплатила повитухам золотом за обман. И отцу твоему я об этом сказывал...сказывал... А он, ослепленный любовью, ничего не слышал и обидел меня. С тех пор я к нему не прихожу, за домом слежу плохо и матери твоей волосы ночами путаю.... Однако на тебя я захотел посмотреть... брат твой Эрих - плохой, злой и думает только о власти. А ты, я гляжу, уважительный, - доброжил смолк, а маленько погодя добавил, - да ты настоящий потомок Богомудра. Ага,- снова наморщив личико так, что оно покрылось тонкими бороздочками и складочками , да склонивши на бок голову, точно прислушиваясь, произнес дух,- слышу я, к тебе кто-то идет... А, да то слуга твой - Борщ, кстати замечу, хороший он паренек... Ну, ладно, я ухожу, до скорого, - живо закончил свою реченьку дух и в мгновенье ока исчез с ложа.
  - Спасибо, - только и успел проронить Керк, не сводя взора с того места где дотоль находился доброжил.
  Юноша неспешно прилег на ложе и попытался обдумать все, что услышал от духа. Однако в это время в дверь неожиданно гулко постучали. Решив притвориться почивающим, Керк закрыл глаза и затаился. Впрочем после непродолжительного стука, дверь открылась, и слуга Борщ без приглашения вошел в опочивальню. Он некоторое время топтался у двери, переступая там с ноги на ногу и чуть слышно пыхтя, словно никак не мог отдышаться от скорого подъема по ступеням лестницы, а немного погодя подал голос, принявшись неуверенно будить сына правителя:
  - Ваша милость, проснитесь. Ваш отец хочет с вами поговорить.
  Керк глубоко вздохнул, и, открыв глаза, сделал вид, что только миг назад пробудился. Он раскинул в разные стороны руки, и лениво потянувшись, все поколь сонным голосом вопросил:
  -Ты что-то сказал?
  Слуга дюже обрадовался столь быстрому подъёму да тотчас торопливо затараторил:
  - Ах, ваша милость, как хорошо, что вы проснулись, а то ваш отец, любимый наш правитель, уже раз пять о вас спрашивали: ' Ну что же, Борщ, поднялся сын мой или нет,' - переходя с высокого голоса на более низкий, судя по всему, подражая Ярилу, стрекотал слуга. - 'Почивает, ваша светлость. - отвечаю я. - Ну пусть, пусть отдохнет, но как только проснется, приведи его ко мне'. Уж вы простите, ваша милость, но его светлость очень хочет вас видеть. Потому только я и посмел вас разбудить, а так, конечно, спите, отдыхайте... мне не жалко.
  Керк слушая болтовню Борща между тем уже поднялся с ложа и теперь умывался в тазу. Слуга услужливо поливал на голову и шею из ковша и, не переставая, пояснял:
  - Его светлость с утра на ногах, он всегда рано встает и рано поднимает ваших братьев - его милость Эриха и Тура.... Вас же уже познакомили с ними. Его милость Тур очень смелый и храбрый мальчик, такой уважительный, никогда от него грубого слова не услышишь, ни то, что его милость Эрих, - сказал Борщ, поперхнулся и примолк.
  Керк отнял от лица полотенце, взглянул в испуганное лицо слуги, и немедля вспомнил слова доброжила: 'Хороший он паренек'. Борщ, откровенно говоря, имел доброе и честное лицо. Чуть пониже, чем Керк, ростом, но такого, же крепкого телосложения, со светлыми, как ковыль волосами и серыми глазами. Лишь взглянув в лицо слуги, в его чистые серые глаза Керк сразу понял, что Борщ всегда озвучивает вслух все свои мысли и за эти тары-бары также часто получает. Вот и теперь чувствуя, что сболтнул лишнее и, не ведая, как поведет себя сын правителя, он даже слегка приклонил голову. Да тока Керк, выросший среди простых людей, а потому умеющий ценить честность и прямоту, обращаясь к слуге, осведомился:
  - Значит, мой брат Эрих груб и неуважителен?
  - Ну, не то, чтобы груб... - промямлил слуга, и отвел глаза в сторону.
  - Да ладно, Борщ. Я такой же, как ты, простой юноша и вырос на берегу моря. А о людях сужу по их человеческим качествам,- без ложной скромности заметил Керк.
  - Зачем вы так о себе говорите, ваша милость! Какой же вы простой человек?- Борщ посмотрел с восхищением на Керка и подал ему голубую рубаху.- Я думаю, что вы наш будущий правитель. И хотя вы выросли на берегу моря, все равно по крови и достоинству, в вас сразу виден ваш отец - наш правитель.
  Керк надел рубаху, а когда Борщ подал ему голубой терлик, длиннополый кафтан, с перехватом и короткими рукавами, недовольно оглядел поданную одежу, подумав о том, что может не стоит в него, и вовсе облачаться. Однако бросив взгляд на восхищенное лицо слуги, решил смириться со своей участью и натянул терлик на себя. Борщ торопливо протянул руку пытаясь застегнуть застежки на кафтане. Да только Керк покачав головой и остранив от себя слугу, изрек:
  -Не переживай, Борщ, я сам привык одеваться.
  -Да, я это вижу, - ответил слуга, да поспешил вон из опочивальни.
  Керк было собрался идти следом, однако также стремительно вернувшийся в помещение Борщ принес поднос еды и поставив его на стол, пригласил сына правителя трапезничать. И хотя Керку не терпелось поговорить с отцом, он все же задержался (ощущая внутри живота тянущее состояние и бурчливое брюзжание) да уложил допрежь того покушать. Еда была легкая и вкусная: вареные яйца, белый хлеб, который он ел дома только по праздникам, масло, сыр из творога со сметаной и, конечно, кувшин молока. Налив в чашу молока, Керк взял кусок хлеба с сыром и по-быстрому запихал все это в рот.
  А Борщ, в то время застилающий ложе, поглядывая на сына правителя, с удовольствием дожевывающего еду, едва слышно засмеялся. Порывисто оглянувшись Керк увидел еле сдерживающегося, чтоб не брызнуть сильнее, задорно зыркающего на него слугу, каковой глубоко вздохнув и тем самым подавив смех, пояснил:
  - Ах, ваша милость, ну и едите же вы, куда же вы так торопитесь? Нешто еду у вас отберут.
  - Я всегда быстро ем, - озадаченно откликнулся Керк, и на миг перестал жевать, от смущения покрывшись пунцовыми пятнами. - А что, тут так не принято есть?
  - Не-а, так не принято,- глубокомысленно заявил Борщ, все еще посмеиваясь, и упер руки в бока.- Правители едят медлительно... потихоньку и помаленьку.
  - Эх, беда с этими правителями, - сам переходя на смех, сказал Керк. - Придется всему по-новому учиться. Но я уже позавтракал и готов идти.
  И без задержу Керк направился к двери, а открыв ее, вышел в коридор и остановился, поджидая Борща. Слуга немедля выскочил следом за сыном правителя, на ходу просяще обронив:
  - Ваша милость, двери то должен я открывать.
  - А это зачем? У меня, что рук нет?- раздосадованным голосом вопросил Керк.
  - Ну, как зачем? Так положено.... Ваша милость, прошу вас, а то мне сызнова влетит от Сенича, что я лодырничаю и страдаю от безделья,- дюже страдательно вздыхая да подкатывая кверху глаза молвил слуга.
  -Ну, ладно... остальные двери открывай сам. Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности,- тоже вздыхая, согласился Керк, и спрятал руки за спину, чтобы они не выполняли не положенных им нынче дел.- А теперь веди меня к отцу,- изрек он.
  И Борщ, довольно улыбнувшись, повел сына правителя по коридору, который был узким и завершался лестницей, уводящей на первый этаж. В этом коридоре было несколько дверей, около одной из них слуга задержался и, кивая на нее, прошептал:
  - Это опочивальня вашего брата Эриха.
  Керк и Борщ спустились по лестнице вниз и оказались в прямоугольном, просторном, полутемном коридоре, по правую руку от них располагалась дверь, оная вела в комнату. Дальше просматривался узкий предбанник, отделяющий одно помещение от другого, и Борщ указывая на дверь принялся пояснять:
  - Это, ваша милость, светлая комната, в ней занимаются магией, туда можно заходить только правителю,- и, направил вытянутую руку на предбанник.- Этот коридор ведет в тронный зал, там находится, так называемая потайная дверь.
  Борщ пошел вперед, и, открыв находящуюся напротив лестницы дверь, вывел Керка в огромный коридор, с двумя разветвлениями: прямо и направо. В том помещении стены были украшены набором мелких цветных камней, которые переливались и поблескивали от света факелов вставленных в укрепления на стене. Слуга остановился, и, продолжил толкования сопровождавшиеся взмахами руки:
  - Налево тронный зал, в него ведут эти прекрасные украшенные резьбой двери, прямо лестница на второй этаж, где находятся опочивальни ваших младших брата и сестры. По левую сторону от лестницы белая столовая, там обедают и ужинают правители. А по правую сторону лежат опочивальни правителя и правительницы.
  Борщ повернул направо, и, пройдя еще немного, снова встал, он показал на широкие двухстворчатые двери впереди, и чуть слышно добавил:
  - Парадные двери ведут из дворца на площадь, а мы сейчас с вами повернем и войдем в эти двери, - и он направил руку на двери, находящиеся справа от него.- Это общий зал, его еще называют гридницей. Здесь собирается дружина правителя на пиры и советы. В гриднице два входа, один- тот через который мы войдем,- и слуга, открыв дверь, впустил сына правителя в зал.- А тот, что, напротив, приведет нас в Славный коридор.
  Керк вступил в зал и, неторопливо оглядевшись, заметил:
  - Я вчера в этом зале был.
  - Точно, ваша милость, были,- согласно кивнув головой, откликнулся весьма говорливый слуга.- Ниже под первым этажом находится подземный этаж, там разместились кухня, топка с печами, кладовые разные и комнаты слуг. Правда, во дворце не все слуги живут. У многих в городе избы, да дома и они приходят во дворец лишь утром.
  - А, ты?- спросил Керк, все поколь созерцая чудно полыхающие светом мозаичные стены гридницы.
  - А, я, сирота, ваша милость. Мои родители умерли, потому правитель взял меня во дворец. И я живу здесь постоянно,- сокрушённо сказал Борщ, и вскинув на Керка глаза, по-доброму ему улыбнулся.
  Пройдя гридницу насквозь, ребята вышли в Славный коридор, по одной стороне которого на стене висели в полный рост живописные изображения людей. А другая часть коридора имела большие окна и обозревала 'чистую' рощу. Керк взглянул на первое изображение и нашел много общего между высоким темноволосым мужчиной и собой, тут же догадавшись, что перед ним его предки.
  - Это правители Восурии, - огласил Борщ и, показывал на первое живописное изображение. - Это правитель Ярил, по реклу Разумный.
  Керк было хотел задержаться в этом коридоре и осмотреть все изображения, но слуга сказал:
  - Ваша милость, правитель ждет вас, поторопимся, - и показал на окно, через каковое было видно правителя.
  Ярил сидел на скамье, возле прекрасно украшенных цветников, чудных форм, в ожидании сына.
  
  Глава четвертая.
  Когда Керк вышел в 'чистую' рощу, он узрел, поднявшегося правителя торопливо направившего к нему свою поступь. Как и при первой встрече, отец раскрыл объятия и заключил в них сына. Керк был ниже чем отец по росту и посему заглянув в его лицо, хорошо рассмотрел все его черты. И вновь поразился тому, как сильно он был похож на Ярила: тот же высокий лоб, черные густые брови, прямой нос и тонко очерченные алые губы. Только в отличие от Керка у отца были зеленые глаза.
  - Здравствуй, сын мой! Очень рад тебя видеть. Как ты отдыхал?- участливым голосом, спросил правитель.
  - Все хорошо, ваша светлость, - ответил Керк, и слегка смутился проявленной заботе.
  - Нет, нет, мальчик мой. Прошу тебя, называй меня отцом.... Я, конечно, понимаю, что ты меня не знаешь, но я очень хочу познакомиться с тобой, хочу быть близким тебе, хочу стать тебе отцом, которого ты был лишен, - сказал правитель и ласково улыбнулся сыну.
  - Я постараюсь звать вас отцом,- согласно кивнув головой, произнес Керк.- Но мне нужно время, чтобы привыкнуть к новой жизни... к жизни... и к вам.
  - Конечно, тебе нужно время. Но у нас с тобой времени достаточно, - заметил правитель и, надрывно вздохнул, по-видимому, снова переживая все эти долгие годы разлуки с сыном.
  Ярил поклал на плечо сына свою широкую ладонь и несильно его сжал выражая тем самым всю радость от встречи с ним. Во время беседы они неспешно шли по дорожке, и Керк, слушая отца, поглядывал по сторонам, любуясь цветами, небольшими прудиками и зеленью.
  - Здесь очень красиво, - изрек он.
  - Что ты сказал? - на мгновение отвлекшись на свои мысли и затихнув, поспешил вопросить отец.
  - Я сказал, что здесь очень красиво, - повторил Керк и подняв руку, обвел вытянутыми пальцами по кругу, указуя на цветники.
  - Да, ты прав, здесь очень красиво, это все создал и посадил наш садовник Орех со своими детьми - Первушей и Ершом, - пояснил правитель. А маленько погодя задумчиво протянул,- но мне, если честно, больше по душе вольная красота нашей Восурии с ее зелеными дубравами, колосящимися полями и цветущими лугами.... Ну, а мы с тобой сейчас пройдем по этой дорожке и попадем в сад, да сможем там спокойно поболтать, ведь разговор наш будет долгим.
  Некоторое время они шли, молча, и миновав небольшую 'чистую' рощу, где почитай не росли деревья, лишь по рубежу коей просматривались низенькие кустарниковые поросли терновника, вошли в сень сада. Здесь, в саду, в основном произрастали фруктовые деревья, весьма много было тут раскидистой высокой вишни. И так как весна была в полном разгаре (шел второй ее месяц - цветень) вишня распустила цветочную почку, и распространяла вкруг себя сладковатый аромат меда. Пройдя еще чуть-чуть, Ярил и Керк остановились подле небольшой скамейки.
  - Присядем, - предложил правитель. - Знаешь, я тут часто бываю, тут как-то дышится легче. Люблю посидеть и подумать. Мне кажется, сынок, что у тебя накопилось много вопросов ко мне, и я попробую тебе сейчас все объяснить.
  Отец и сын неторопливо опустились на гладко обтесанную, деревянную скамью, и Ярил чуть-чуть помолчав, вроде как собираясь с духом, стал сказывать о том, как Керк родился, как его случайно подменили, а потом украли, несколько раз при этом добавив, что именно поэтому у правителя Восурии пока нет наследника. Однако Керк слышавший изложение случившегося от доброжила, рассказом отца уже не так заинтересовался. Он также заметил, будучи внимательным с малолетства, что во всем что случилось, отец не винил Долу. И понял, а быть может даже почувствовал, что правитель очень любит мать. Потом Ярил поведал о том, как искал все эти долгие пятнадцать лет сына и наконец- то нашел, а теперь он, его первенец, вернулся домой, и правитель этому весьма рад. Отец неожиданно смолк, словно недоговорив чего-то и вновь задумался так, что на его лице напряглись желваки, а меж густых бровей пролегла тонкая ниточка-морщинка.
  -Отец, - окликнул его Керк. - А кто меня украл и зачем?
  - Кто организовал это похищение, я пока не выяснил.- немедля отозвался Ярил.- Из разговора с твоими, так называемыми, дядей и тетей, я понял, что пятнадцать лет назад им привезли тебя какие-то люди. Они сказали, что ты находишься в беде и нуждаешься в укрытии, да приказали растить, как собственного племянника... в противном случае обещали их покарать. Вот они и растили тебя, молча. Хотя видели на твоей руке печать и верно могли догадаться, что она неспроста там поставлена, - очень гневно закончил свою речь правитель.
  - Они хорошие люди, мои дядя и тетя, никогда меня не обижали. Я был у них счастлив, - поспешил молвить Керк, узрев как побурело от негодования лицо правителя. - Что ты с ними сделаешь?
  - Ничего, ведь они воспитали тебя,- ответил Ярил и успокоительно похлопал сына по плечу.- И ты сам говоришь, были хорошими людьми. Мне нужно узнать про тех, других - похитителей, кто за этим стоял.
  - Неужели это так важно,- потерев пальцем бровь, поинтересовался Керк, и глубоко вдохнул насыщенный цветочной пыльцой воздух, осевший сластью на его языке и нёбе.- Ведь теперь я вернулся, и уже взрослый. Меня больше никто не украдет.
  - Да, теперь ты дома, ты взрослый,- согласился отец, не сводя взора с сына и верно любуясь его ладностью.- Однако пока ты в большой опасности, ведь ты еще не наследник престола.
  - Скажите правитель... Ох! вернее отец, а кто должен стать наследником престола - Эрих или я? - вопросил Керк таким тоном, точно то его не больно тревожило.
  - Это очень сложный вопрос, и пока я не могу на него ответить. Через год, когда вам исполнится по шестнадцать лет, я должен буду принять решение и назначить наследника. И я надеюсь, им окажешься ты, - сказал Ярил, и широко улыбнулся сыну. - Ты очень похож на меня,- дополнил он слегка понизив голос.
  - Но, по - моему, правителем должен стать не тот, кто похож на вас.. тебя... а тот, кто сможет разумно и правильно управлять нашей любимой Родиной и славным народом. И я, конечно, не знаю хорошо Эриха, но думаю, что все эти пятнадцать лет он учился быть истинным правителем. А я учился быть...,- Керк замолчал, обдумывая слова, а затем негромко, чтобы не обидеть правителя добавил,- быть хорошим рыбаком. Так что выбор твой... ваша светлость... извини отец, очевиден.
  Керк молвил эти слова с таким достоинством, что сомнений не могло возникнуть, они сказаны от светлого и чистого сердца. Правитель вонзился взором в своего сына, он оглядел его с ног до головы, задержавшись на красивом лице юноши, да верно оставшись довольным ответом Керка, меж тем тягостно покачав головой, произнес :
  - Да, Эрих учился многому, но Эрих не умеет и не владеет главным - магическими способностями, которые сходят каждому первенцу из рода Богомудра. А...! Да, ты, наверно не понимаешь о чем я.
  Однако Керк не дав правителю объяснить, поспешил ответить:
  - Нет, отец, я знаю, о чем ты.
  - В смысле, ты знаешь, о чем я? - удивился Ярил, и убрал со своей ресницы слетевший с дерева лепесток вишневого соцветия.
  Лицо Керка взволнованно дрогнуло, он уже пожалел о выскочивших словах, но будучи по природе честным и открытым юношей попытался растолковать правителю:
  - Ну, я сегодня утром видел доброжила, и он мне кое-что рассказал. Я имею в виду Богомудра и его дар.
  - А... ты видел доброжила! - ещё более удивляясь, повторил Ярил, и почему-то усмехнулся. - И это был твой первый дух, которого ты встречал в жизни?
  Керк немного помялся, но приободренный взглядом отца, объяснил:
  - Да нет, не первый. В доме у нас тоже жил доброжил. Правда, он сапоги не носил, босой был. Ну, еще я видел баенника, дворового, винного жихаря. А раз видел, как винный жихарь с баенником дрался - вот потеха была... В море встречал русалок, знаешь, они очень красивы: белолицые, полногрудые девы, с распущенными светлыми волосами и зелеными глазами. Начинаешь на них смотреть, как они плещутся на волнах, играют и песни поют, да и забудешь о времени. Мой дядя и братья их не видят, а песни слышат.... а я и видел.... Дядя говорил, что у меня дар, и я никому не должен об этом говорить, и я молчал.... Тебе первому об этом рассказал.
  - Да,- сказал правитель и теперь в его дотоль вроде суровом взгляде заполыхала обнадеживающая радость. - Это дар, дар, который ты, как первенец, получил от Богомудра. Но это еще не всё, только первый сын получает этот дар и печать с перстня, - отец снял с указательного пальца левой руки перстень, и Керк увидел, что на перстне изображена такая, же печать, как и у него на ладони.
  Он взял в руки протянутый отцом перстень и принялся разглядывать его. Перстень был из чистого золота, очень тяжелый и массивный, в голове его зрилось восьмиугольное поле, на каковом изображен старец в длинных одеждах с огромным посохом в руке, во все стороны от коего расходились лучи, а по краю поля легко прочитывались слова: 'Род Богомудра храни верность Богу Сварогу'.
  - Это Бог Сварог? - понизив голос, спросил у правителя Керк, возвращая перстень.
  - Да, это Сварог. По преданию этот перстень был подарен Лучезару, по реклу Сильнейший, его отцом Богомудром, - ответил Ярил, надевая перстень на палец.
  - Я никогда не мог прочитать эту надпись на руке, она у меня плохо читается - заметил Керк, и, открыв ладонь, показал печать отцу.
  - Знаешь, у меня она тоже плохо прочитывается, но каждый наследник Богомудра держит эти слова в своем сердце,- выдохнул правитель, и провел пальцем по восьмиугольному полю перстня.
  - Мой дядя всегда говорил мне, чтобы я никому не показывал этот знак, говорил, что у меня будут неприятности. А в детстве тряпицей перевязывал мне руку, чтобы другие не увидели. И мне всегда казалось, что эта печать несет в себе, что-то темное... Но когда я стал старше и научился читать, я прочел имя Бога Сварога и понял, что это необычный знак. - Керк примолк, как бы собираясь с силами, потер правую бровь пальцем, а после досказал, - говорят, что ведуны отмечают своих учеников, ставя им знак на руке. И я думал, что стану когда-нибудь ведуном. А оказалось...
  - Оказалось, что ты не ведун... а будущий правитель, - закончил за сына отец, и, посмотрел внимательно в его голубые глаза. - Но также как и ведун, ты тоже обладаешь магическими способностями, а со временем научишься использовать заговоры, обереги и присухи.
  - Ты, будешь учить меня магии? - с горячностью в голосе переспросил Керк и словно подался вперед, приблизив лицо и выплескивающие восхищение очи к отцу.
  - Да, я буду учить тебя магии, потому что престол Восурии может наследовать только человек, обладающий магическими способностями,- сказал Ярил и радостно просиял так, будто его озарило лучистым солнечным светом.
  - А этих способностей нет у моего брата Эриха, я правильно понимаю?- Керк задал этот вопрос дюже тихо, вроде как пугаясь ответа правителя.
  - Правильно,- коротко изрек Ярил, он перевел взгляд с лица сына, и, устремив его в глубины сада, все тем же ровным голосом, добавил,- у Эриха этих способностей нет. Нет! потому что они могут передаваться лишь двумя способами. Первый - это на девятый день первенцу от самого Бога Сварога, а второй - это когда перед кончиной правитель по доброй воле передаст их наследнику, - отец сузил очи и пристально вгляделся в сад, верно, пытаясь там, что-то распознать.
  - Значит Эрих, может получить эти способности от тебя? - поинтересовался Керк, и глянул туда, куда посмотрел отец, и где среди стволов деревьев мелькнул силуэт собаки.
  - Или от тебя..., - заметил отец, и, встав со скамьи, осмотрелся.
  - Там была собака,- пояснил юноша, увидев, что именно ее движение привлекло правителя.
  - Да,- изумленно зыркнув на сына и присаживаясь на скамейку, молвил Ярил.- Ишь, ты, глазастый какой...- это он высказал довольным тоном.- Но, знаешь именно этого я боюсь, чтобы каким-либо обманным образом у тебя не забрали эти способности.... Я вижу ты очень достойный юноша, не властолюбивый, умный и добрый, а Эрих...
  - Может ты, отец, не прав, может Эрих не таков каким хочет казаться? Может он хороший сын,- сам не зная почему, вступился за брата Керк.
  - Сын, может, он и хороший, но он, я думаю, не очень хороший брат....,- задумчиво отметил правитель.- Скажи мне честно, что ты вчера почувствовал, когда его обнимал?
  Керк не торопился отвечать, будто припоминая то, что вчера пережил и стараясь подобрать правильные слова. Отец также молчал, давая сыну возможность подумать, и все еще продолжая всматриваться в глубину сада, где давеча проскользила слегка зримой тенью высокая черная собака.
  - Мне кажется, что я ему не понравился, - немного погодя произнес юноша.
  - Не понравился... наверно ты почувствовал неприязнь или что-то более? - уточнил расстроенным голосом отец.
  - Ну, что-то вроде неприязни,- согласился Керк и кивнул.
  - Я так и думал... Знай, что твое восприятие человеческого отношения к тебе - это тоже дар. Эрих и к Туру, и к Малуше так же относится - неприязненно. Это меня очень пугает.- Ярил поднял руку и легохонько смахнул с волос сына, нападавшие с дерева, лепестки цветов, да мягко добавил, - ты будь осторожен в общении с ним. Хорошо?
  - Хорошо, - пообещал Керк и толи от обещания, толи от тех неприятных мыслей порывчато дрогнул всем телом.
  - Ну, а теперь пойдем, уже право пора обедать, - сказал правитель, поднимаясь со скамейки и распрямляя покатые плечи.
  - Отец, и последний вопрос,- торопливо выдохнул Керк и вскочив на ноги, придержал поднявшегося правителя за руку.- А почему ты меня назвал Керком? Или это не ты мне дал имя?
  - Нет, это имя я дал тебе,- ответил Ярил, и малеша повернувшись вправо отвернул от сына лицо, словно совестился говаривать о том.- Так звали моего названного брата. Его страну, что граничит с Восурией, захватили враги, и он вместе со своей матерью попросил у нас защиты. Мой отец, Лучезар, по реклу Благородный, предоставил ему убежище и воспитал его, так как мать у него вскоре умерла, а когда Керку исполнилось семнадцать лет, помог ему вернуть трон. А Эриха я назвал в честь отца твоей матери. Именно твой дед Эрих и захватил трон принца Керка. Когда я поставил печать на руку Эриха, и магического обряда не свершилось, я не смог дать ему наше имя, поэтому дал временное, как и тебе. Когда вам исполнится по шестнадцать лет, я смогу выбрать для вас и дать вам подлинные восурские имена. Все понятно? - поинтересовался отец и очень тяжело задышав, неторопливо направился к тропинке, тем самым как бы прекращая разговор вошедший в столь неприятное для него русло.
  - Да, все понятно. Я, конечно, привык к этому имени.- Керк без сомнения приметил не понятное для него недовольство отца, и догоняя его, совсем тихо произнес,- но мне все же нравятся наши имена... восурские.
  Правитель медленно повернул в сторону юноши голову, по-доброму ему улыбнулся и в знак согласия кивнул, да, продолжая разговор, отец и сын неспешно пошли в обратный путь ко дворцу.
  
  Глава пятая.
  Теперь жизнь Керка потекла по другому руслу, все было в ней ново и необычно. Он начал учиться стрелять из лука, ездить на лошадях, биться на мечах, а отец принялся обучать его магии. Будучи очень послушным и трудолюбивым юношей, он прилагал усилия ко всем своим новым занятиям, а потому наставники хвалили его. Вместе с Керком уроки получал также младший брат Тур. По первому Тур во всем превосходил Керка, но он был добрым мальчиком, и посему сообща со старшим братом печалился его неудачам и радовался, когда у него что-то получалось. Вскоре между Керком и Туром возникли прекрасные отношения, наверное еще и потому, что первый сильно скучал за своими названными 'братьями' - Семом и Лелем, и всю свою любовь теперь стал отдавать Туру. Вечерами когда, устав от дневных трудов, Керк возвращался к себе в опочивальню, раздавался стук в дверь, и на пороге появлялся Тур. Сначала он лишь робко стоял в дверях, не решаясь войти, но старший всегда так радостно встречал младшего, что со временем Тур и вовсе перестал стучаться в дверь. Керк, поведавший и познавший народную жизнь изнутри, мог подолгу рассказывать мальчику о Духах и героях, о великанах и волшебных существах, а тот зачарованно, широко раскрыв рот и выпучив свои зеленые глазенки слушал старшего брата.
  Иногда при их разговорах присутствовал старичок-доброжил, он нежданно возникал на краю ложа, где лежали братья, легонько им кланялся, и, посмеиваясь в бороду, усаживался на укрывала да с не меньшим любопытством вслушивался в эти сказы.
  Керк всякий раз почтительно приветствовал доброжила, чем вызывал еще большее уважение у младшего брата. Когда это случилось впервые, Тур поинтересовался, кому поклонился Керк, а услышав ответ, весь загорелся от желания видеть старичка. Но, увы, способностей старшего брата у него не было и ему только, и оставалось, что восхищаться Керком. Иногда, доброжил не приходил в опочивальню, и тогда, чтобы поддержать брата Керк, говорил Туру, что и ему, когда-нибудь, может показаться старичок-доброжил, надо быть только почтительным с ним. И младший брат, тут же, прямо на ложе старшего, клятвенно обещал, что всегда будет уважителен ко всем Духам.
  У Тура до сих пор никогда не было такого друга и брата, каким нынче стал для него Керк, и он искренне полюбил того. Вообще у Керка складывались хорошие отношения и с Малушей, и с отцом. Слуги также полюбили скромного, простого юношу. И жизнь бы его протекала спокойно, если бы ни мать и Эрих. Мать старалась не замечать старшего сына, вначале она, при отце, еще как-то осведомлялась его успехами, но постепенно наблюдая какие показывает он способности в магии, совершенно перестала говорить о нем. Вечерами когда они собирались на ужин все вместе, в белой столовой. И отец начинал горделиво хвалить старшего сына, она все время старалась перевести разговор на другую тему. Это подмечал, не только Керк, теперь сидевший по правую руку от правителя, но и сам отец. Довольно часто, он стал перебивать супругу или просто запрещал ей говорить. Керк не получал от матери ни любви, ни ласки, ни доброго слова. Однако мать так относилась не только к нему, она также была безразлична к Туру и даже к Малуше. Мать любила и выделяла одного Эриха который, как правильно подметил доброжил, вырос властолюбивым и злобным. Его злость особенно была сильна тогда, когда рядом находился Керк.
  Поначалу, Керк стараясь наладить отношения с Эрихом, пытался заговорить с ним, но в ответ получал лишь полные ненависти взгляды, в лучшем случае, а в худшем оскорбления. Тогда Керк решил просто не связываться с братом и перестал его затрагивать.
  Но чем лучше у него, что-то получалось, чем больше его хвалили наставники, тем более не сдержанным становился Эрих. Особенно злили его, даваемые отцом магические уроки Керку, ведь не обладающий способностями Эрих, никогда не имел возможности чему- то научиться у правителя.
  Впрочем Эриху, грех было жаловаться, всему другому его учили очень хорошо. Обучающейся ратному мастерству с шести лет, он превратился в хорошего воина. Мастерски владел мечом, прекрасно метал копье, хорошо стрелял из лука и был отличным наездником.
  В отличие от Эриха, Керку тяжело давалось овладение мечом. Однако копье и лук он освоил быстро, обладая не малой силой, закаленный морем, Керк легко научился стрелять из лука, к тому же у него оказался, как говорят, 'меткий глаз' и вскоре он уже мастерски поражал мишени. Так же легко и быстро он научился метать копье, попадая точно в цель.
  На заднем дворе дворца, за 'чистой' рощей и садами, было устроено место для занятий, так называемый Ратный двор. Там упражнялись на мечах, стрельбе из лука и метании копья. На лошадях ежедневно совершали двух-трех часовые поездки из крепости. И этому мастерству, Керка и Тура, учил дружинник Дубыня. Это был богатырского сложения мужчина, высокого роста, дородный и статный. С необычайно светлым и добрым лицом, с белокурыми волосами и небольшой бородой. Каждое утро, они втроем, оседлав лошадей, выезжали в поле, прихватив с собой луки, а иногда и копья, изредка к ним присоединялся Храбр и отец - правитель.
  Проехав мимо деревни, они пускали лошадей в галоп и останавливались где-то в выкосах. Там в широких восурских лугах, поросших травами и полевыми цветами, они отпускали лошадей пастись, а сами метали копья и стреляли из луков. Керк в такие моменты ощущал себя вольным и счастливым. Иногда они задерживались надолго и возвращались только к вечеру усталые и голодные. Храбр встречал их у дверей дворца и бурчал на них, потому как они опять пропустили занятия, при этом особенно доставалось Дубыне. Но тот лишь беззлобно посмеивался, над словами друга, брал лошадей у братьев и уводил в конюшню.
  Керк особенно полюбил Дубыню, так как за все время обучения ни разу ни слышал от него грубого слова. Дубыня был могучим богатырем, умелым воином, и на ратном поле враги бежали не раз от него, боясь погибнуть. А теперь он стал спокойным и щедрым на похвалу наставником, и даже когда у братьев что-то не выходило, он всегда их подбадривал, считая, что только в похвале лежит ключ к умелому обучению.
  Другой учитель Керка - Храбр был полной противоположностью Дубыни, резкий и грубый, скупой на похвалу. Однако не менее, чем Дубыня дородный и высокий, с темными едва тронутыми сединой волосами и бородой, с серыми глазами, обучая Керка владеть мечом, он показывал чудеса мастерства и чаще всего на уроках ругал своего ученика, но один на один с отцом-правителем хвалил его, говоря, что из него выйдет толк. Оттого эта похвала была еще дороже Керку.
  А вечером с ним занимался отец. Правитель не просто рассказывал ему о всех его предках, но и учил магическим заговорам. В магии Керк особенно преуспевал - сказывались полученные магические способности. На занятиях с отцом он легко и быстро научился останавливать кровь, лечить раны, заговаривать стрелы и копья. Керк понимал, каким даром, а теперь и знаниями обладает он. Иногда отец на таких занятиях просто подолгу разговаривал с сыном или отвечал на его вопросы:
  - Помни, сын, что слова обладают могучей силой, иногда даже опасной. Но чем глубже ты постигаешь магию, чем сильнее и могущественнее становишься, тем становись более осторожным. Будь мудрецом, помни, что заговоры, присухи и обереги, которые ты постиг, попав в недостойные руки, могут стать опасными для людей.
  Керк слушал и понимал, о чем говорит отец. Очень часто в такие моменты он почему-то вспоминал об Эрихе.
  Однажды, после очередного занятия с правителем, Керк вышел из светлой комнаты, и, направляясь к себе в опочивальню, внезапно увидел, что впереди него кто-то метнулся от двери по коридору, он прибавил шагу и на лестнице догнал Эриха.
  - Ты что тут делаешь? - не удержался от вопроса Керк.
  Эрих с ненавистью посмотрел на брата, подобно дикому зверю желающему напасть на свою жертву, а посему готовящийся к прыжку, он замер на месте, его тело судорожно вздрогнуло, в глазах блеснули ярые черные блики. На тонких губах вроде набрякших алым светом шевельнулись, точно ползущие в разные стороны кровавые змейки, и гневливо он прорычал в ответ:
  - Что надо, то и делаю. Я может тоже уроки беру..., - затем он мгновение медлил и вовсе со жгучей яростью добавил, - мерзкий рыбак! Нашто ты сюда приехал, от тебя воняет тухлой рыбой, если не хочешь получить кинжалом в спину, убирайся из моего дворца! И поживей! - Эрих стремительно повернулся и побежал вверх по лестнице к себе в опочивальню.
  Керк был потрясен. Не ожидал он услышать такие страшные слова и мысли брата. Его всколыхнул сам помысел того, что брат может столь спокойно говорить о такой подлости, как удар ножом в спину.
  Некоторое время он стоял на лестнице, а потом, неторопливо поднявшись по ней, вошел в коридоре. Было уже поздно, и Борщ его не провожал. Мрачный темный коридор после слов Эриха внушил Керку страх. Но юноша знал, что страх легко прогнать, он глубоко вздохнул и тронулся к своей двери. Проходя мимо комнаты брата, он неожиданно почувствовал, будто то узрел, что Эрих приник и, тяжело дыша, уткнулся лбом в дверь. И Керку почему-то стало жалко брата, он остановился около двери и шепотом стал говорить оберег на усыпление врага - этому заговору отец недавно обучил его: 'Вылетал ворон из-за Смородины реки, Смородины реки, огненной реки, разбросал по крутым берегам злобу да злость. И вышла грозная туча, громовая стрела от огненного лука Бога Перуна. И пролился дождь, и покорилась им злоба и злость. И как дождь воды пролил, так ты меня сына Ярила, внука Богомудра, Керка не тронул. И как от воды камни отпрядывают, и пузыри отскакивают, так и ты, глаза закрыв, в сон впади. И слово мое крепко!' - сказал те слова заветные Керк и прислушался. А за дверью дыхание Эриха выровнялось, и ощутил юноша, каждой крупиночкой своей кожи, что и глаза брат сомкнул. Вспомнил Керк слова отца, что действие заговора зависит от способности сделать живой саму мысль, и сызнова повторил оберег, а когда закончил его сказывать, услышал, как отяжелевшее тело Эриха опустилось на пол.
  - Спи спокойно, брат, - сказал довольный собой Керк и направился к себе в опочивальню.
  Ранехонько поутру, когда солнце слегка позолотило край небосвода и его теплые лучи, просквозили, словно продырявив, через дерева и травы, легли широкими полосами на колыхающиеся воды, Керка разбудил доброжил. Юноша открыл глаза и удивился, оно как на ложе нынче сидел не только старичок - доброжил, а еще и его собратья: дворовой и винный жихарь. Дворовой обликом походил на старичка - доброжила, такие же черты лица и также весь покрыт седенькой шерсткой. Вот только красных сапожек у духа не было, да и вообще у дворового стопы заменяли маленькие серые, с лощеными боками копытца, один-в-один как у лошади. Ведь живущий во дворе, дворовой, значился хозяином всех домашних животных, а во дворце правителя осуществлял уход за лошадьми. Жихарь хоть и был такого же роста, что и доброжил с дворовым, но в отличие от них не имел копытец, ни волосатых ладошек, черты его лица были схожи с бараньими. И вместо седенького цвета волосы, бородушка и вьющиеся усы имели белоснежность, подобно выпавшему давеча снегу, потому как сберегающий хлеб от всякой напасти и беды, дух зачастую показывался людям в образе белого барана.
  И с дворовым, и с винным жихарем Керк уже давно познакомился. С одним - во дворе, а с другим - в овине, куда ходил с Дубыней, впрочем в гости к нему они еще никогда не приходили. День тока- тока зачинался и в парящем полумраке юноша все же отчетливо разглядел своих гостей. Он низко склонил голову в знак приветствия и в ответ получил поклоны, а потом спросил, снедаемый любопытством:
  - Добрые мои духи, берегущие дом, скот и хлеб, что так рано привело вас ко мне, иль беда, иль радость?
  - Здравствуй, хозяин, - с некоторых пор доброжил стал так называть Керка. - Прости, что потревожили твой сон, но мы не могли не прийти к тебе в такой день.
  - В такой день, а что сегодня за день? - удивленно переспросил Керк и поднявшись с ложа, уселся на нем.
  - Ну, как же, ведь вчера ты впервые воспользовался присухой. И победил своего злобного брата, - с нескрываемым восторгом сказал доброжил, а дворовой и жихарь в согласии закивали головками так, что их длинные, патлатые волосенки замотылялись из стороны в сторону.
  - Как вы об этом узнали?- очень тихо поинтересовался юноша и взволнованно оглядел нежданных гостей.
  - Очень просто, - пояснил доброжил, и провел коротким волосатым пальчиком у себя под носом, по-видимому, утираючи там какую-то склизкость. - Ведь я бываю везде во дворце...везде.. Вчера я видел, как Эрих сызнова, заметь... сызнова толкался около двери в светлую комнату. И так как мне не по душе не порядок, я задержался поглядеть, что же будет. Вскоре из комнаты вышел ты, а этот злыдень припустился бежать по коридору. Я видел, как на лестнице вы встретились, и поспешил к тебе... И слышал я ваш разговор, злобные слова Эриха брошенные в тебя... Все, все слышал! И был дюже сам сердит... Однако весьма остался доволен тем, как ты его усыпил. Ха...ха...ха... свалилась...
  валилась эта скверна на пол и всю ночь там проспала. Вот же Дола расстроится тому событию... ха..ха..ха.
  - Ах, ты, а я и не подумал, что он всю ночь будет спать на полу, - искренне огорчившись, изрек Керк.
  - Ага! - вмешался в разговор дворовой, верно также как и его собрат испытывающий довольство от поступка сына правителя. - И еще весь день до ночи спать будет!
  - Еще весь день до ночи, как же я об этом не подумал. Отец огорчится, что я использовал свой дар в ущерб Эриху,- удрученно закачав головой, заметил юноша и губы его чуть дрогнули.
  - Не-а, не огорчится, - молвил доброжил, и широко просиял улыбкой.
  - Не огорчится? Почему, почтенный доброжил?- вопросил Керк, оправляя правой ладонью книзу растрепанные после сна волосы.
  - Не огорчится, потому что он уже обо всем знает,- радостным голоском произнес старичок и резво поднявшись на свои маленькие ножки, неспешно прошелся по краю ложа.
  -Откуда? - тревожно спросил Керк и поглядел сначала на прохаживающегося доброжила, а затем перевел взгляд на дворового.
  Доброжил какой-то миг медлил с ответом, все еще медленно прогуливаясь по ложу, затем он остановился и вперившись в лицо юноши очами, с удовольствие потер меж собой ладошки, да пояснил:
  - От меня. От меня, он узнал... Ибо я молчать не стал... я все.. все ему поведал.
  - Ты, ты ему рассказал? Когда? Зачем? - расстроено заметил сын правителя и на миг словно увидел недовольное лицо отца.
  - Как зачем? Ведь этот предатель замышляет тебя убить,- повышая голос, возмущенно ответил доброжил и закашлял, дух даже подался вперед головушкой, будто захлебываясь тем кряхтением али негодованием.
  - Да нет, я уверен, это он просто так сказал по глупости,- махнув рукой в сторону двери, объяснил Керк.
  - Нет... не по глупости...,- пробухтел доброжил и вновь испрямив спину, продолжил свою неспешную ходьбу по укрывалу, каковое небольшими бугорками и выемками, покоилось на ложе. Ступая потому укрывалу, старичок будучи духом не оставлял после себя каких бы то ни было следов, однако при том, всяк раз спускался в углубления да взбирался на выпуклости.- Я уже не раз замечал, какие он метает в тебя ненавистные взгляды. И все время носит кинжал за поясом, а раньше не носил. А еще все время шепчется с матерью и со своим слугой... скверный такой... скверный этот слуга... не люблю я его... Однажды я подслушал их разговор. Он все говорил, что ненавидит тебя, что ты недостоин престола... что ты никто... и оскорблял, оскорблял тебя, а тот слуга сидел молчал, да лишь желчно кривился.... А мать твоя тоже хороша. Успокаивает его, говорит ему, чтобы он не злился, чтобы не волновался. Нет, они точно что-то задумали против тебя,- сокрушенно закончил доброжил, и утер свои глазки, а дворовой и жихарь одновременно тяжело вздохнули.
  - Задумали?- переспросил Керк и ошарашено посмотрел на духов.
  - Да, задумали, я так твоему отцу об этом и сказал, - добавил доброжил, и порывисто закивал головешкой так, что казалось еще морг и она у него отвалится, да бухнется прямо в ту самую выемку созданную укрывалом, подле оной дух недвижно застыл.
  - Сказал, а он что? - заинтересовался сын правителя, и почувствовал, как встрепенулась каждая жилочка в его теле, и туго застенала внутри душа.
  - Он молчал, молчал, но слушал. Сказал, что Эрих глупый мальчишка и ему полезно поспать, - раздраженно покрутив головой, заметил старичок, да вновь продолжил свой неспешный ход.
  - А про мать, что он сказал, про мать?- взволновано вопросил Керк, когда доброжил повернувшись медленно двинулся по направлению к юноше.
  - А про мать, он ничего не сказал, но видно было, что думы тяжкие на него налегли, - певуче закончил доброжил и почесал затылок.
  Керк примолк, обдумывая сказанное старичком, замолчал и дух, а вместе с ним и дворовой с жихарем. А немного погодя сын правителя малеша скосил глаза и воззрившись на доброжила, каковой подошвой правого сапога старался выпрямить вздутие на укрывале, молвил:
  - Погоди доброжил, но ты ведь не разговариваешь с отцом- правителем, ты же обижен.
  - Конечно, обижен и никогда бы не заговорил,- откликнулся старичок, и, оставив попытки разровнять укрывало, спешно подступил вплотную к сыну правителя. Он протянул вперед ручку и погладил кончиками своих волосатых пальчиков того по лицу.- Но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я ведь, хозяин, долго живу на свете, видел всех твоих предков: и твоего прадеда, и твоего деда, и отца. Зрю я каков ты и каков твой брат. Я не хочу, чтобы такой бесчестный, властолюбивый и злобный мальчишка правил этой страной. Нет, только ты достоин, занять престол Восуров, ты - первенец Богомудра... В этом нет никаких сомнений.
  - Спасибо, доброжил, за добрые слова,- благодарно ответил Керк и также ласково погладил по голове старичка.- Но может, не стоило говорить отцу о том, что случилось вчера между мной и братом. Я не хочу, чтобы Эрих думал, что я не сумею постоять за себя.
  - Тут дело не в том, что будет думать Эрих, важно чтобы ты был жив, - заметил низким, сиплым голоском, до этого молчавший, овинный жихарь и словно баран потряс головой.- После беседы с доброжилом правитель будет знать всю правду, а в ином случае лишь то, что скажет ему правительница. А она скажет, что ты свой дар используешь во вред брату.
  - Да, я теперь понимаю, не нужно мне было так поступать, стоило просто пройти мимо, - сказал Керк, и сжал плотно губы, отчего чуть слышно заскрипели промеж себя сведеные зубы.
  - Нет, ты поступил правильно, - теперь в разговор вмешался и дворовой, который до этого внимательно слушал разговор, и при этом также внимательно осматривал свое правое копытце. - Ты ведь видел, о чем думал Эрих, что у него было в голове.
  - Думал..., - протянул Керк и припомнил свои ощущения. - Он думал о чем-то нехорошем.
  - Тогда ты поступил правильно, - сообща изрекли доброжил и дворовой и было хотели еще, что-то добавить, да в дверь внезапно постучали.
  То пришел Борщ, поднимать Керка. Доброжил, дворовой и жихарь низко поклонились юноше и враз да единожды исчезли, оставив после себя лишь несколько мелких крапинок света опавших на ложе, напоминающих затухающие искорки.
  
  Глава шестая.
  Керку, несмотря на все доводы Духов, было боязно и стыдно смотреть на правителя. И когда к ним, выезжающим со двора на лошадях, присоединился отец и Храбр, он совсем пал духом. Всю дорогу от дворца юноша трусил с опущенной головой, позади всех, постоянно отставая. Миновав деревню, Дубыня, Тур и Храбр пустили коней галопом, правитель же, до этого ехавший впереди, придержал коня и, дождавшись сына, поравнялся с ним. У Керка было препротивно на душе, но, ехавший рядом молчащий, отец, был еще большим укором для его совести, и тогда он решился:
  - Отец, - робко начал он.
  - Что, Керк? - как ни в чем не бывало, спросил правитель.
  - Отец, прости меня, я знаю про твой разговор с доброжилом. И думаю... да нет, я уверен... ты мною недоволен... Может я смогу объяснить тебе свой поступок... и ты тогда поймешь меня,- частенько прерываясь на полуслове протянул Керк.
  Отец молчал, а после глянул в лицо сына и по-доброму улыбнулся. И приободренный той щедрой улыбкой, Керк рассказал о вчерашнем происшествии, ничего не утаивая и не скрывая, и о грубых словах Эриха, и о собственном страхе, и даже о, возникшей в душе, жалости. Когда он закончил, то почувствовал, точно здоровущий камень дотоль давивший на него свалился с его плеч, и разом стало легче дышать. Он теперь смог смело посмотреть в глаза отцу.
  - Что же, Керк, скажем так, ты поступил правильно, ну может ты выбрал не тот оберег, который следовало в данном случае использовать. Но я рад, что в твоем сердце не возникло ответной злобы на грубые слова Эриха, - правитель чуток помолчал, словно подбирая слова. - И особенно я рад, что ты смог правильно сказать оберег, и он сработал. На тебя я, сын, не сержусь, и ты зря думал, что я буду тобой недоволен. Ты, как будущий правитель, просто обязан умело себя защищать и не только мечом, но и оберегом. В данном случае меня больше тревожит злоба твоего брата - Эриха. Именно она расстраивает, именно его поступок меня пугает.
  - Значит, ты на меня не сердишься, - обрадовался Керк и глубоко втянул в себя бодрящий дух утра.
  - Нисколечко, сын, - ответил правитель. Он повернул голову и упершись взором в просторы лежащей пред ними земли, добавил, - а теперь, думается мне раз мы с тобой разобрались в этом вопросе, пустим лошадей галопом и нагоним наших. Давай кто быстрее, - и, хлопнув лошадь по крупу, правитель понудил своего жеребца, и тот стремительно перейдя с шага на скороходь, помчался вперед.
  Керк понудил своего коня, и тот не менее резво двинулся следом за жеребцом правителя. Впрочем отец был достаточно хорошим наездником, в отличие от сына, и намного обогнал его, а когда Керк, наконец-то, сравнялся с ним, правитель уже спешился. Спрыгнув с лошади, юноша бросил поводья и убежав от ездовой полосы вступил в густые зеленые луговины, порывчато упал на пахучую траву, уставший, но успокоенный собственной совестью.
  Шел первый месяц лета, прозванный в народе - червень. Травы поднялись высоко и налились зеленью и злаком. Поднявшись на локтях, Керк увидел, бегущего к нему, Тура. Добежав до старшего брата, Тур также повалился на траву и засмеялся.
  - Как хорошо, Керк. Знаешь, я обогнал и Дубыню, и Храбра. Я буду самым лучшим наездником, правда? - ожидая поддержки, спросил он.
  - Без сомнения, Тур, ты будешь лучшим наездником и лучшим воином, - приобняв брата за плечи, поддержал его Керк.
  - Да, я буду лучшим воином, и когда ты займешь престол, стану возглавлять дружину. Ты же назначишь меня воеводой?- вопросил он и заглянул в лицо старшего брата.
  Керк засмеялся, ласково взъерошил на голове брата волосы :
  - Знаешь, если я буду правителем, то ты обязательно станешь воеводой, обещаю. Но понимаешь, в народе говорят: 'Не дели шкуру, не убитого медведя', а это значит, что пока отец не выбрал престолонаследника, все мои и твои слова пусты.
  - Не выбрал, ты, что думаешь, отец сделает наследником Эриха? - возмущенно молвил Тур и прыснул смехом, при том прикрыв ладошкой себе рот.
  -Я об этом не думаю, знаешь, и тебе не советую,- откликнулся Керк и недовольно покачал головой, по-видимому, не очень-то желая примерить на себя роль наследника.
  Тур тут же убрал руку от рта и широко его раззявил, словно желая, что-то возразить, да только в болтовню братьев вклинился Храбр громко пробасив им:
  - Керк, Тур идите сюда, пора заниматься, - подзывая к себе.
  Братья мгновенно вскочили с луговых трав и наперегонки побежали к Храбру, который стоя недалече поджидал их с луками.
  Оказалось, что незадавшийся с утра, день стал весьма даже хорошим. Керка особенно сильно хвалили и Дубыня, и Тур, и отец, и даже, скупой на похвалы, Храбр. А когда ему удалось сбить все мишени и ни разу не промахнуться, он понял, что сегодня был прямо-таки удачный день.
  Но Керк не знал главного, что сегодня произойдет. Вечером, за ужином в столовой, где появился, наконец-то, выспавшийся Эрих, отец был как никогда молчалив, и поэтому все ели в тишине. Белая столовая была небольшой комнатой, по середине ее стоял широкий прямоугольный стол. Стены помещения затейливо украшала, как и в гриднице, искусная мозаика, на каковой были начертаны святые деревья Восурии: дуб, береза, ель, вяз и вишня. Напротив двери поместилось широкое окно через оное вливался в комнату дневной свет, лучисто освещающий каждый уголок в ней. Однако ныне схоронившееся за кучными тучами солнце не озаряло столовую, посему в канделябрах уже зажгли свечи и теперь они откидывали во всех направлениях от себя пляшущие то махонистые, то наоборот крохотные тени. Ужин уже подходил к концу, когда отец, будто очнулся от своих мыслей, он неспешно обвел всех своих домочадцев изучающим взглядом, да призвав ко вниманию, торжественно изрек:
  - Я хочу вам всем кое-что сообщить. Вы знаете, что следующей весной Керку и Эриху исполнится по шестнадцать лет, а, значит, в третий весенний месяц - травень, я смогу назначить наследника престола. По закону, оставленному Богомудром, наследником престола должен стать первенец, обладающий магическими способностями и душевной чистотой. Все это время, как к нам вернулся Керк, я очень внимательно наблюдал за его обучением и сам, как обладающий магическими способностями, учил его. И, - правитель немного помолчал, словно нагоняя напряжения, а после добавил,- теперь у меня нет никаких сомнений, что Керк - первенец! Первенец обладающий и магическими способностями, и душевной чистотой. Поэтому я выбираю его в наследники престола Восурского. В третий весенний месяц - травень будет совершен обряд на Синь - камне, и Керк станет наследником престола. Но так как лишь мужчина или младенец может стать престолонаследником, то Керку придется пройти посвящение и добыть себе в Сумрачном лесу древко для лука...- Ярил вновь прервался, и глянул в побелевшее лицо Эриха.- Теперь по поводу тебя- Эрих. Так как наследник престола выбран, ты, сын переселишься из своей опочивальни на этаж к Туру. И я думаю, что ты тоже готов стать мужчиной, посему во втором осеннем месяце - листопаде ты так же, как и твой старший брат Керк, отправишься в Сумрачный лес за древком. И если у тебя, Эрих, все получится, я назначу тебя воеводой в город Вегры, который находится на западе нашей страны, тамошний воевода Доброгнев уже давно просится оставить службу.
  Закончив свою речь, отец поднялся, внимательно осмотрел каждого из членов своей семьи и вышел из-за стола. Он подошел к Эриху, каковой низко склонил свою голову, лишь правитель заговорил о нем, так, чтобы не было видно его лица, потрепал среднего сына по волосам и пошел из столовой, кинув на ходу старшему:
  - Керк, поторопись, я жду тебя в светлой комнате.
  Услышав зов отца Керк, до сих пор не пришедший в себя от случившегося, торопливо поднялся из-за стола и двинулся, было следом, однако в то же мгновение Эрих поднял голову. Его лицо мокрое от слез с каким-то диким выражением злобы, ненависти и обиды, полыхнуло черными огнями в сторону Керка. И юноше тотчас стало не по себе от этого лица, от взгляда, а затем нежданно нахлынула такая жалость к брату, что стало трудно дышать. Медленно проходя мимо брата, Керк узрел, как Эрих надломлено уронил голову на стол и громко зарыдал. Теперь это было не просто видно, но и слышно. Ошарашенный Керк остановился, ему показалось, что во всем... во все, что сейчас происходит с братом, виноват только он... Он- простой рыбак, внезапно ворвавшийся в эту семью, чуждый и их мыслям, и их желаниям. И ему немедля захотелось подойти к Эриху, обнять его по-братски и успокоить, утешить, а после попросить отца изменить свое решение. Он уже было дернулся к брату, как внезапно был остановлен поступком матери.
  - Эрих, сынок, любимый мой, не плачь, - Дола спешила к младшему сыну, при этом довольно грубо оттолкнув в сторону Керка. - Не плачь, мальчик мой. Твоя мать рядом с тобой, - правительница обняла Эриха за плечи и стала целовать в волосы.
  Малуша и Тур, покуда находившиеся в столовой, начали потихонько подниматься со своих мест. Тур, сухо глянув на мать и Эриха, двинулся к выходу, а Малуша подбежала к матери и обняла ее сзади, но в той, же грубой форме Дола оттолкнула и маленькую дочь. Когда мать толкнула Керка, то он даже не покачнулся, и словно не обратил на то внимание, но Малуша от толчка упала на пол, и по ее бледному прелестному личику потекли крупные слезы. Юноша проворно кинулся к сестре, поднял на руки и прижал к груди вздрагивающее от обиды маленькое создание, и не выдержав резкого поступка, с горячностью в голосе обратился к матери:
  - Как вы так можете, правительница? Вы же ее мать. Нельзя любить одного ребенка и ненавидеть других.
  - Ах, ты, мальчишка, - прошептала в ответ Дола, и на миг оглянувшись обдала старшего сына гневливым взглядом своих голубых очей . - Ты еще смеешь меня поучать. Да если бы не я... Ты бы давно уже... тебя бы уже давно не было в живых.
  Кровь прилила к лицу Керка от тех слов, и не просто не любовь, а какая-то угроза прозвучала в них.
  - Мать ли Вы мне?! - кинул ей Керк, унося на руках Малушу, и выходя из столовой. Следом за ним выскочил Тур.
  Малуша прижалась к Керку, обхватив его шею руками, она еще тихонько всхлипывала и что-то говорила на своем детском непонятном языке. В коридоре Керк передал Малушу няне Бажене, старой, полноватой женщине, с волнистыми седыми волосами и добрыми зелено-серыми глазами, та, ласково поглаживая, понесла девочку в ее комнаты вверх по лестнице. И вдруг остановилась, торопливо поворотилась так, чтобы Малуше было видно братьев, а сестричка смахнув ладошкой с щечки крохотную слезинку, прокричала Керку:
  - Блатик, ты самый лучший. Покойной ночи тебе.
  - И тебе, малышка, спокойной ночи. Пусть тебе приснится сегодня сказка. Пока,- поспешно откликнулся Керк, и помахал на прощание сестренке рукой.
  Братья молча пошли вслед за удаляющейся няней и сестрой к лестнице, и Тур все дотоль глубоко вздыхающий, прижался к старшему брату, и обидчиво протянул:
  - Как подумаю, что этот прескверный Эрих будет спать теперь со мной в одном коридоре, идти теперь туда не хочется...
  Да только Керк не дал договорить Туру и перебив его на полуслове, сурово произнес :
  - Не говори так, Тур, Эрих - он несчастный.
  - Ха... ха... - засмеялся Тур и порывисто вздрогнул всем телом. - Чем же он несчастен. Ты видел, как мать его любит. То же, мне, нашел несчастного.
  - Конечно, он несчастный. А знаешь, чем он несчастен? Тем, что он любить не умеет, он любит только себя, не замечая кругом никого: ни отца, ни брата, ни сестру, ни даже мать. А когда человек не умеет любить, он злится и все воспринимает в дурном свете. Все видит черным, ни за кого не может порадоваться, никому не может прийти на помощь. Ты на него не злись, ладно, - миролюбиво молвил Керк, и крепко-накрепко обнял младшего брата, вкладывая в тот жест все тепло своей широкой и чистой души.
  - Да, я не злюсь на него, - ответил Тур. Он, судя по всему, почувствовал проявленную к нему любовь и, заглянув в голубые глаза старшего брата, пояснил, - просто мне тоже хочется... Хочется, чтобы мать меня также сильно любила. - Мальчик стих, маленечко помолчал и тяжело вздохнув, добавил, - я только не пойму, за что матушка тебя не любит. Ты такой хороший... самый лучший и ты тоже ее сын, - Тур гневно сдвинул брови и стал еще сильнее похож на отца-правителя.
  - Наверно она тоже не умеет любить, я так думаю... Ну, да, ладно, мне пора, отец ждет, - заторопился Керк и выпустив из объятий брата поспешил по коридору в светлую комнату.
  - Брат, братик, - окликнул его Тур, юноша остановился подле двери уводящей в иной коридор и оглянулся. - Знаешь, а я очень рад, что ты будешь наследником, правда, я никогда не сомневался в этом.
  - Спасибо, Тур, - откликнулся Керк, и, открыв дверь, вошел в коридор, да направился к светлой комнате.
  Светлой - эта комната называлась, потому что на протяжении всех поколений юные правители получали в ней свои магические знания. Посередине комнаты стоял большой прямоугольный стол так, что за него с разных сторон садились учитель и ученик, на столе лежала большая, обернутая бурой, потертой от времени кожей, книга. Сама комната была и вовсе маленькой, напротив двери располагалось четырехугольное окно, а по четырем углам помещения поставлены канделябры с восковыми свечами, которые зажигал отец, когда вечерело.
  Правитель сидел за столом и что-то читал в книге. Первое, чему научил отец Керка, это читать книгу. В ней, в той сокровенной книге, находились не только заветы Богомудра, но и обереги, заговоры, присухи. Простой человек не мог ни открыть, ни прочесть эту книгу. Для того, чтобы ее открыть, надо знать заветные слова, и только тогда книга отворялась, но чтобы прочитать ее нужно иметь магический знак первенца на руке. Вся книга исперещена непонятными знаками, а в левом углу на каждой странице находится печать, такая же, как и у всех первенцев на руке. Приложишь печать к книге, и ярким светом заполыхает и сама рука и книга, а как спадет сияние, все знаки превратятся в читаемые слова. Читать Керк умел, этому его учил с девяти лет дядя Веселин, который сам знал грамоту и даже говорил на чуждых языках. Веселин полагал, что грамота когда- нибудь пригодится и мальчику. Вот потому, благодаря навыкам переданным ему дядей, Керк быстро овладевал знаниями, заключенными в книге. На первом листе книги был изображен Бог Сварог в полном своем великолепии. Высокий старец с белой длинной бородой, в роскошных одеяниях и с нимбом на голове, от которого во все стороны расходились лучи сияния. Старец держал в руках длинный посох. А вокруг старца золотым светом горели слова: 'Род Богомудра, храни верность Богу Сварогу'.
  Когда Керк зашел в комнату, отец оторвался от книги, закрыв ее, и приветливо глянув на сына, сказал:
  - Мальчик мой, твой путь был очень долгим.
  - Да, отец, прости, я заговорился с Туром,- ответил Керк и неторопливо тронул свою поступь к столу.
  - Я гляжу, у тебя очень хорошие отношения с братом. Ты быстро с ним сошелся,- довольно улыбаясь, молвил правитель.
  - Тур хороший мальчуган, и он стал за эти месяцы мне близок...,- негромко пояснил Керк, и голос его слегка затрепетал.
  - Это хорошо. Хорошо, что у тебя здесь появился верный друг и брат,- отметил правитель, словно не услышав легкой ряби в словах сына.
  - Да, брат..., - протянул Керк, и сердце его больно сжалось, вспомнив своих братьев, Сема и Леля, с оными вырос и за оными все это время так сильно тосковал.
  - О чем ты думаешь, мальчик мой? - спросил отец, увидев, как теперь дрогнуло и лицо сына.
  Керк, уже подошедший к столу и неторопливо опустившийся на сиденье, глубоко вздохнул, до малеша трясущимся голосом ответил:
  - Я подумал о своих названных братьях - о Семе и Леле. Мы с детства были очень близки, никогда не разлучались. И мне не хватает их.
  Правитель недовольно качнул голову, и, нахмурив лоб, отчего не тока меж бровей, но и на самой ровной его поверхности залегли нитевидные морщинки, глухо сказал:
  - Да, я и не подумал, что ты за ними скучаешь. Прости, сын, что был к тебе так не внимателен,- расстроено добавил отец.- А почему ты сказал мне об этом только сейчас?
  - Думал, что ты будешь не рад о них услышать,- пожав плечами, объяснил Керк.- Ведь они, по сути, мне не родные.
  - Ну, может они тебе и не родные, но ты сам только, что сказал, что они твои названные братья,- правитель, посмотрел с нежностью на сына, а немного погодя предложил,- знаешь, что... А давай я отправлю их учиться ратному делу в город Святоград к воеводе Горазду. И тогда на твоем наречении в наследники, они смогут присоединиться к тебе, как дружинники. Что ты думаешь об этом?
  - Да, это было бы хорошо, - процедил, сквозь зубы, Керк, думая сейчас о чем-то другом, и уставившись взглядом в бурую кожу книги.
  - Ты, что чем-то недоволен или чему - то не рад. Что с тобой, мальчик?- удивился отец, не увидев радости в ответе сына, и провел кончиками пальцев по ребристому полотну книги, слегка отодвинув ее от себя.
  - Правитель..., отец, - поправился Керк, и на на одном дыхании, будто страшась, что еще остановят, сказал, - может ты поторопился в своем выборе. Может, не стоило выбирать меня в наследники... Может быть Эрих достоин престола больше меня. Знаешь, когда ты ушел, он плакал. И я подумал, что если бы ты с ним позанимался, как со мной, гляди, и он научился магии, - юноша стих и на мгновение застыл, не сводя взора с лица отца, а затем неожиданно порывисто выдохнул.
  - Ты подумал обо мне не очень хорошо, сын, - проронил, весь, точно вспыхнувший, Ярил, чем привел в трепет Керка.
  - Я... я... не хотел ничего такого, - залепетал юноша, и лицо его начало покрываться мелкими багряными пятнами. - Я просто... я думаю... я рыбак... никто... Приехал сюда... и вот... вот...,- тягостно всяк раз прерываясь, произнес Керк, да чуть бодрее добавил,- я видел, как бьется на мечах Эрих, как ездит на лошадях, он так благороден, а я...
  - А ты, ты - мой первый сын... Ты первенец и наследник Богомудра. И у тебя есть магические способности, которых нет у твоего брата. Когда Эрих подрос, и ему исполнилось шесть лет, я пытался научить его магии, но, несмотря на то, что у него стоит печать на руке, книга ему не открылась. Я пробовал много раз, но ничего, никакого толку....,- запальчиво и громко молвил правитель так, вроде обижаясь на речь сына.- А насчет его благородства... У правителя должна быть душевная чистота, любовь к своей Родине и своему народу и справедливость, но ни в коем случае ни злоба и ненависть. Нет, ты можешь не сомневаться в моем выборе... А биться на мечах, - и отец молвил после некоторой паузы, - ты со временем научишься лучше, чем Эрих. Вон как ты стреляешь из лука и метаешь копье, даже Храбр поражается твоему умению, - и правитель замолчал.
  - Отец, я не сомневаюсь в твоей справедливости. Просто, мне тяжело на него смотреть, он так несчастен,- опустив голову, пояснил тихим голосом Керк, и уперся взглядом в край деревянного, гладкого стола.
  - Смири в своем сердце жалость, сын мой. На престоле должен сидеть лучший, иначе наш вольный и славный народ будет жить плохо. Знаешь, есть такая мудрость: 'Каждый народ достоин того правителя, который им правит'. Разве ты хочешь, чтобы твоим народом правил не разумный правитель?- спросил отец и внимательно посмотрел на сына. Он утер рукой глаза, словно снимая с них пелену, иль прогоняя тем взмахом боль души, да уже более миролюбиво сказал,- вообще - то... Я думал, мальчик мой, что ты спросишь меня об испытании, которое тебе предстоит выполнить.
  - Об испытании? - переспросил Керк и вспомнил слова правителя о Сумрачном лесе.
  Когда отец сказал за столом об испытании, юноше захотелось как можно скорее все узнать, но пережитое в столовой заслонило собой стремление услышать подробности.
  - Конечно, об испытании. Ведь я уверен, что ты слышишь о нем впервые, - заметил правитель.
  -Да, это так, - откликнулся Керк и суматошно передернул плечами. - Ах, отец, прости меня за лишние слова, и прошу тебя, расскажи об испытании.
  Правитель какой-то миг медлил с ответом, созерцая своего старшего сына, а посем подался вперед, положил вытянутые ладони на стол и медленно стал сказывать:
  - Как уже я сказал раньше, в середине второго осеннего месяца листопада ты и твой брат отправитесь в Сумрачный лес, чтобы стать мужчинами. Ты должен сделать лук. Главное в луке - это прочное древко. Древко ты обязан вырубить с ветвей дерева Старого Дуба, которое много столетий растет в том лесу и охраняется Духами. Только смелому и сильному человеку Духи разрешат приблизится к дереву и только чистому сердцем можно будет срубить будущее древко. Однако лишь храбрый сможет добраться до Старого Дуба и вынести древко из леса. На пути тебя встретят лесные и водные божества. А в руках будет только меч. Поэтому я хочу, чтобы ты как можно усерднее учился магии и владению мечом. И так как ты показываешь чудеса в освоении магией, именно она поможет тебе выполнить задание... Да, я уверен, именно магия защитит тебя от всех опасностей в лесу. А по поводу Эриха ты можешь не волноваться, когда ты пойдешь в лес, я дам тебе оберег, и он будет охранять тебя от брата.
  - Скажи, отец, а сколько дней мне будет дано на испытание? - спросил Керк, стараясь больше не говорить и не думать об Эрихе.
  - Семь дней, сын,- коротко ответил отец и провел ладонями по полотну стола.
  - Значит, кроме меча я с собой ничего не могу взять,- задумчиво переспросил Керк, он уткнул правый локоть в стол и уперся расставленными пальцами в лоб, стараясь поддержать будто отяжелевшую голову.
  - Меч и кинжал. И больше ничего, ни лука, ни копья, ни пращи,- покачал головой Ярил, не сводя взволнованного взора с сына.
  - Жалко. Потому что с лука у меня хорошо получается стрелять. И из пращи тоже,- задумчиво произнес сын правителя.
  - Из пращи? Ты умеешь пользоваться пращей?- изумленно поинтересовался Ярил.
  - Да, отец, умею, меня научил дядя Веселин. Он очень хорошо ею владел и научил меня, Сема и Леля. Мы на берегу моря занимались с пращей, покрутишь ее несколько раз и выпустишь из руки гладкий конец, а камень-пуля далеко летит в море. Наберем мы таких камней и запускаем кто дальше. Я, если честно, всегда победителем выходил, даже дальше дяди метал. Дядя Веселин говорил, что это самое простое и дешевое оружие. А по силе не хуже лука и копья, тоже убить может,- ответил Керк и усмехнулся, а на лице его от светлых воспоминаний заиграла улыбка.
  - Молодец Веселин, правильно он говорил. Но так как ты наследник престола Богомудра, тебе надо хорошо владеть мечом и луком,- заметив, как расцвел сын, молвил правитель и сам засветился улыбкой.
  - А почему мы должны добыть себе этот лук,- не унимался с расспросами юноша, поводя пальцами по густой брови, дугой нависающей над глазом.
  - О, об этом я и хотел тебе рассказать сегодня, - и отец еще ближе придвинул к сыну книгу.
  Керк понял отца без слов и убрав руки со стола, развернул к себе книгу и немедля зашептал над ней заветные слова : 'Полети птица Гамаюн, светлый посланник Сварога, во славные Рипейские горы, поклонись Богу Сварогу, что пирует со Небесными Богами, трижды поклонись, трижды попроси, чтоб раскрыл он великую книгу заключающую в себе знания Мира. И как отверну лицо от Кривды, противницы Правды. Так и мысли мои чисты будут. Да достанутся знания только достойному Бога. И слово мое крепко. И слово мое светло'.
  И как только произнес слова заветные Керк, книга раскрылась. Отец аккуратно стал перелистывать листы, наконец, он остановился на одном из них, испещренным неизвестными знаками, и сказал сыну:
  - Прочти это.
  Керк глубоко вздохнул, так как всегда вначале занятий волновался, страшась, что заговор не получится, а затем, чтобы хоть немного успокоиться, изрек вполголоса:
  - Во славу Сварога, - и приложил левую руку с печатью на лист.
  И в тот же миг рука заполыхала ярким огнем, а после с нее стали сбегать и падать на лист огненные капли да растекаться, словно жидкость. И вот уже и сам лист горит ослепительным светом, еще мгновение и свет иссяк. Он точно впитался в поверхность листа, и неведомые знаки тотчас превратились в читаемые слова.
  - Ну же... - поторопил отец сына.
  А Керк поднял голову, посмотрел на правителя и принялся неспешно и громко читать:
  - Каждый сын рода Богомудра должен пройти испытание, прежде чем называться мужчиной. Сие испытание положено самим Богомудром, когда тому было пятнадцать годков. Чтобы спасти людей из дальнего города Светославль от разорений горного великана Горыни, отправился в Сумрачный лес и срубил там с Дуба Старого, Дуба Сильного, Дуба Смелого, Дуба Чистого древко на лук свой. Усмирил он в Сумрачном лесу всех Духов и существ. Из древка того сделал лук себе, прозванный Всеметким, и победил великана Горыню да согнал его в подземный мир, где и ныне стоит тот, охраняя вход в Пекло.
  - Хватит, - мягко сказал отец. - Теперь ты все понял? Ты идешь в тот лес потому, что туда ходил сам Богомудр.
  - Значит, и ты там бывал, отец?- спросил Керк и сызнова потер правую бровь.
  - Конечно, бывал,- ответил правитель.- Когда я родился, и на девятый день был отмечен знаком и выбран наследником. И еще в младенчестве был отвезен на Синь-камень - 'всем камням - камень' и назначен престолонаследником. Но в пятнадцать лет, как и положено, в роду Богомудра, я пошел в Сумрачный лес и добыл себе древко для лука.
  Керк посмотрел на отца с восхищением, потому как из рассказов много слышал о Сумрачном лесе и существах, населяющих его.
  - Древко для лука должен добыть каждый мужчина из рода Богомудра, не только наследник. Ты, Эрих и Тур, - продолжил отец.
  -Но Эрих и Тур не обладают магическими способностями и им, наверно, будет сложно выполнить задание, - заметил Керк и на лице его живописалось недовольство.
  Ярил углядев то недовольство, чуть слышно хмыкнув, добавил:
  - У них будет смелость и храбрость, сын, желание стать мужчиной, ну, и, конечно же, меч.
  - Ну, как-то это не очень справедливо, отец... Ты не находишь?- и вовсе возмущенно протянул юноша.- У наследника и меч, и магические способности, а у его брата лишь один меч.
  - Ты забыл еще про храбрость, - улыбнувшись, пояснил правитель. - А потом, я хочу заметить, что наследнику будет намного сложнее, ведь он видит Духов, а простому человеку они не всегда показываются. Поэтому, честно сказать - это еще неизвестно кому легче.
  - Легче тому, кто видит лицо опасности, - разумно изрек Керк, рисуя в своем воображение непроходимые чащобы леса, вспыхивающие зелеными да красными глазами духов и бродящего в них Эриха с одним с мечом в руках.
  -О, мальчик мой, не кидайся так словами, может, ты сильно в том ошибаешься, - вздохнув, вымолвил отец, и, смолк, поколь испытывающе всматриваясь в сына и словно читая, на лице того, мысли. - Ну, а теперь,- продолжил Ярил,- на время оставим этот разговор и займемся учебой. Сегодня я хотел...
  Впрочем Керк, отвлекаясь от своих ведений, которые вызвали в нем легкую дрожь тела внезапно перебив правителя, чего не позволял себе никогда, тихо спросил:
  - Отец, прошу тебя, ответь еще мне на один вопрос.
  - Вопрос... ну хорошо, сын, последний вопрос и заниматься, - согласился Ярил, кивая головой.
  - Мой вопрос непосредственно касается наших занятий, - Керк верно собираясь с мыслями и подбирая слова, мгновение молчал, а после заговорил, - просто, чем дольше мы занимаемся... Чем больше я узнаю заговоров, присух и оберегов, тем больше я не понимаю, почему ты, обладая такими знаниями и такой книгой, не смог меня найти раньше. Почему ты не воспользовался заговором 'О похищенном человеке' или 'О потерянном младенце', ведь эти несложные заговоры могли бы вернуть меня еще тогда, пятнадцать лет назад, когда я был очень сильно связан с тобой и ..., - юноша осекся, и затрепетавшим голосом досказал, - матерью. Объясни мне, пожалуйста.
  - Керк, мальчик мой,- очень мягко начал правитель.- С самого первого дня, как мы стали заниматься с тобой магией, я ждал, что ты задашь мне этот вопрос. Но на этот вопрос, я не могу дать тебе точного ответа. Это только мои догадки. Ты же знаешь, что на свете существует не только белая - светлая магия, это та, которой учу тебя я, но существует и черная магия, магия зла. Много раз и я, и ведуны с Синь-камня пытались тебя разыскать, применяя то один, то другой заговоры, но все было безуспешно. Наверно, те которые тебя похитили, наложили очень мощный заговор, такой который мы не смогли разрушить и через который не смогли пробиться. Наша магия оказалась бессильна, - отец глубоко и тяжело вздохнул, по-видимому, снова переживая те тягостные годы в поисках сына. - Поэтому после всех безуспешных магических поисков я отправил своих воинов на твои поиски. Я подумал, что скрыть знак первенца на руке будет невозможно и оказался прав. И если тебя устраивает мой ответ, то начнем тогда занятия.
  Керк хотел было еще что-то спросить, он даже открыл для того рот, но отец прервал его знаком:
  - Сынок, похитителей твоих я не нашел, кто и зачем это сделал - неизвестно. Но я думаю, эти люди еще проявят себя. И когда они себя проявят, я хочу, чтобы ты знал и умел, как можно больше. Не будем терять времени, до месяца листопада осталось не так много дней, а тебе надо узнать еще весьма много.
  Керк посмотрел на правителя и увидел в его глазах такую заботу и тревогу, что согласно закрыл рот.
  - Тогда начнем, - добавил Ярил.
  
  Глава седьмая.
  Незаметно для юноши месяц червень сменился грозником, а за ним наступил третий летний месяц - серпень. Керк все больше и больше постигал науку магии, все крепче в руках держал меч и отражал атаки Храбра. За учебой и битвами неприметно накатил первый осенний месяц - вересень, совсем немного оставалось до испытания в Сумрачном лесу. И чем ближе был этот день, тем больше старался и трудился Керк, тем сильнее росло в сердце чувство, что он может провалить испытание. Раз он спросил у правителя на одном из уроков:
  - Отец, а, что если я не смогу добыть древко. Что если я провалю испытание.
  Ярил посмотрел на Керка внимательно и твердым голосом ответил:
  - Нет, сын, ты не провалишь испытание. Ты обязательно его пройдешь, ты должен его пройти.
  - Мне кажется, я плохо владею мечом, мало знаю магию. Отец, я боюсь,- прошептал Керк и опустил голову, чтобы правитель не видел его тревоги.
  - Не страшись, мальчик мой, ты знаешь достаточно, чтобы выполнить испытание. У тебя есть дар в постижении магии. И я верю, что ты исполнишь предначертанное тебе,- заметил правитель и похлопал сына по лежащей на столе руке.
  - А что, разве нельзя отложить испытание на год. За год я смогу научиться многому, и тогда...,-взволнованно вопросил он.
  Но отец не дал договорить Керку:
  - Нет. Не будем откладывать испытание. Я хочу, чтобы ты стал мужчиной в этом году, тогда в месяце травень на Синь-камне ты будешь назначен наследником. Я хочу защитить тебя, и поэтому испытание надо обязательно пройти. Тебе надо просто верить в себя, быть смелым и храбрым, и главное, ничего не бояться.
  После этого вечера Керк больше не заводил с отцом разговоров об испытании. Он не изменил своего отношения к испытанию и считал, что его надо отложить, но не хотел расстраивать правителя и с ним спорить. За все то время, что Керк находился дома, он очень близко сошелся с отцом. И тот стал дорогим и необходимым ему человеком, правитель был очень умным и мудрым, и охотно делился своими знаниями с сыном, чем вызывал в нем уважение. Единственного чего не мог понять Керк - это каким образом назначение наследником может защитить его. Но вскоре ему представился случай раскрыть и эту тайну.
  Это произошло в середине месяца вересень, отец за ужином объявил всем, что на десять дней покинет дворец, а за старшего оставит Керка. Данную новость мать и Эрих выслушали, молча, только средний брат еще сильнее насупил свои тонкие брови. Тур и Малуша радостно захлопали в ладоши, радуясь очередной победе старшего брата.
  Назавтра отец уехал. А Керк, Тур и Дубыня выехали на лошадях в луг. Как всегда они пустили коней галопом, а потом долго упражнялись. Тур с луком, а Керк с Дубыней на мечах. Чуть позже, обессиленные и мокрые от пота, братья упали на стог сена, который хлеборобы еще не вывезли с луга. Дубыня расположился рядом, чистя меч о землю и вытирая его сухой травой. Некоторое время все хранили молчание, но самый говорливый Тур, передохнув малеша, завел разговор с наставником:
  - А это правда, Дубыня, что наш дед Лучезар назначил тебя дружинником к отцу перед его походом в Сумрачный лес?
  - Нет, - сказал, скупой на рассказы, Дубыня, чуть помедлив. - Я вошел в его дружину уже после того, как он прошел испытание в лесу и стал мужчиной. А что?
  - Просто я слышал, извини, конечно, твой разговор с Храбром. Вы рассказывали о трудностях испытания в Сумрачном лесу, и я подумал, что вы там тоже бывали, - объяснил Тур, взял длинную соломинку в руки и стал ее разламывать на мелкие кусочки.
  - Нет, не бывали. Мы знаем об этом из рассказов правителя - вашего отца,- молвил наставник, продолжая чистить мечи.
  - А - а, - разочарованно протянул Тур. - А, скажи, Дубыня,- немного погодя продолжил Тур,- А в походе на страну Игников ты участвовал.
  - Конечно, участвовал. Ведь тогда вашему отцу было годков девятнадцать, двадцать. Дед ваш - правитель Лучезар прозванный народом Благородным, действительно был достойный и славный человек и правитель. Он мало того, что приютил принца, кстати твоего тезку, Керк, - отметил Дубыня и оторвав взгляд от сжатой в руке охапки сена зыркнул на старшего сына правителя. - Так воспитал его, как своего, и решил вернуть ему его законный трон. Керку исполнилось тогда семнадцать лет, он снарядил дружину и направился в страну Игников в главный их город Эмен. Дружина была большая, делилась, как и сегодня, на старшую и младшую. Старшей командовал Лучезар, и она состояла из лучших и опытных воинов, а младшую возглавлял ваш отец Ярил, она состояла в основном из дружинников победивших на состязаниях и обученной молодежи, многие из них были сыновьями старших дружинников.
  - А ты? - перебил его торопыжка Тур, да поднявшись с копны села, подался вперед телом, да так и замер, стараясь ни пропустить ни единого словечка .
  - А я и Храбр, и многие другие были просто сильными воинами, которые как и положено победили на состязаниях в честь Бога Коляды, и вашим отцом были отобраны в дружину. В стране Игников правил тогда захватчик Эрих, отец вашей матери - правительницы Долы, - как бы смущаясь, сообщил Дубыня. - Ну, я думаю, вы об этом и сами знаете.
  И он замолчал, обдумывая дальнейший сказ. Керк, до этого слышавший от отца только часть истории, дюже заинтересовался повествованием Дубыни и весь обратился в слух. А наставник меж тем продолжил:
  - Я помню, это было летом, по-моему, шел третий летний месяц серпень. Лето тогда выдалось сухое и жаркое. Мы подошли почти вплотную к городу Эмен, но ваш дед Эрих вывел свои войска навстречу. Понимал, хитрец, что осаду город не выдержит и сдастся.
  Лучезар вызвал Эриха на поединок, чтобы выяснить, кто сильнейший и за кем Правда и Боги, чтобы, как сказал наш правитель, не лить кровь простых воинов. Но Эрих отказался,- Дубыня вздохнул и сказал, как отрезал. - Трус верно был, вот и прятался за спинами других . И когда сражение началось он отправил своих воинов на битву с дружиной Лучезара, а сам ждал в шатре исхода боя, полагая , что его конница сильнее. Но мы прямо-таки смяли их и обратили в бегство... Да, что ж и немудрено... ведь наших ратников вел ваш дед, ваш отец, да и сам принц Керк не отставал. Но Эриху не удалось уйти от наказания. Когда войска Эриха стали покидать поле боя, тот выскочил из шатра. Помню, стоял он на поле брани и держал меч, поняв, что в западне. Ваш дед Лучезар спрыгнул с коня..., - наставник помедлил, переводя дух, и словно сызнова переживая прошедшее время и жаркую сечу. - И начался поединок. Эрих прекрасно владел мечом, но Лучезар был сильнее. Вскоре Эрих пал от меча Лучезара... пал... Но подлый слуга Эриха пустил стрелу и попал в сердце Лучезара. Правитель наш даже не успел опустить меч, глубоко вздохнул и повалился замертво. Правда и трус, который пустил эту стрелу, тоже упал замертво, но что толку то...,- протяжно выдохнув, закончил Дубыня.
  - А этого подлеца, который убил деда, кто убил, что-то я не понял? - воспросил Керк, покуда удобно возлежащий на копне сена.
  - Да никто его не убил, магия его убила, - с сокрушенным сердцем ответил наставник, и откинул в сторону клок сухой травы, зажатый в руке.
  - То есть как магия?- переспросил Керк и недоуменно посмотрел на Дубыню, да и сам как младший брат, спешно привстал с копны и подался телом вперед.
  - Ну как... ты, что не знаешь, что тот, кто убьет правителя или наследника, сам умрет в тот же миг,- пояснил наставник и вложил меч в лежащие рядом, на сухостое травы, ножны.
  - Умрет в тот же миг? - повторил Керк, до конца не понимая смысл сказанного.
  Дубыня изумленно созерцал юношу, а потом сказал, слегка понизив голос:
  - Тебе что отец не говорил?
  - Не говорил, - не понимая о чем идет речь, ответил Керк.
  - Когда на Синь-камне будет сын правителя наречен наследником, на него спуститься оберег с небес, и он будет защищен магией от внезапной смерти. Всякий, кто, убьет престолонаследника или правителя, в тот же миг и сам умрет. Это же дар Богов. Я думал, ты знал,- произнес наставник и пожал своими мощными плечьми, вроде и сам поражаясь такой неосведомленности будущего наследника .
  - Нет, не знал, - протянул Керк, теперь наконец-то понявший, почему отец торопит его с прохождением испытания.
  Тогда, если он станет мужчиной, и в травень месяц на Синь-камне его нарекут наследником, то жизнь его будет защищена магией. Вот, оказывается, о чем беспокоится правитель. И такое чувство тепла накатило на Керка, такое чувство благодарности к отцу.
  Но отвлекшийся на собственные мысли, он был возвращен к действительности дальнейшим сказом Дубыни:
  - Отец ваш вместе с названным братом вошел в Эмен, народ-то радовался возвращению законного принца Керка и приветствовал их. А у Эриха была одна дочь, ваша мать Дола, ей тогда пятнадцатый год пошел, она то и сейчас прекрасна, а тогда, как бутон розы цвела, красивая была. Правитель Ярил, как увидел ее, так сразу же и влюбился. Увез ее к себе во дворец, а когда ей исполнилось семнадцать лет, женился на ней. О... хо...хо... любовь...
  После этих слов наставник еще муторнее вздохнул и замолчал, обдумывая что-то, но через некоторое время продолжил:
  - Когда правитель увозил вашу мать, то с его разрешения она взяла с собой няню Селесу и верного слугу Нука. Тот оказалось, был когда - то воином, потом он обучал воинскому искусству Эриха. Отец ваш, когда об этом узнал, рассердился на жену и на слугу, после право молвить, отошел, но занятия Эриха и Нука прекратил. А я все же думаю, Нук занимается с Эрихом, потому что брат ваш знает такое, чему его ни Храбр, ни я не учили.
  - А няня? - спросил Тур, зачорованно глазеющий на наставника. - Няня матери, где она? Что-то я о ней не слышал.
  - Няня... Так няня умерла. Когда Керка украли, так ее утром мертвой и нашли. Говорили, что ее похитители напугали до смерти. Но я думаю по-другому, - и Дубыня замолчал.
  Керк внимательно посмотрел на наставника и еще более заинтригованный его словами, спросил:
  - Ты думаешь по-другому почему?
  - А, да это не важно, - отмахнулся наставник, и отвел в сторону глаза, обозревая просторную луговину, со скошенными на ней травами, а посему кажущуюся какой-то обездоленной.
  -Дубыня, скажи, почему ты так думаешь? Мне важно знать твое мнение,- молвил Керк.
  Юноша протянул руку вперед, трепетно пальцами обхватил плечо наставника и несильно его сжал. Дубыня тотчас повертал голову и воззрившись на руку Керка, также медленно перевел взгляд и уткнулся в его голубые, словно раскинувшееся над ними небо, очи, да негромким голосом пояснил:
  - Ну! Просто есть такое поверье, когда что-то темное творится, правитель пекельного мира Чернобог требует себе жертву. Вот и получается, что Керка украли, а в жертву принесли няню Селес.
  - Принесли в жертву, ее что убили? - подскочив на месте, спросил ошарашенный Тур.
  - Ну, не обязательно проливать кровь, если ты об этом, Тур. Убить можно магическим заговором,- и вовсе еле слышно произнес наставник.
  - А разве бывают заговоры на смерть? - изумился Керк, впервые услышав такое, и почувствовал, как по его спине пробежал холодный озноб.
  - Да, Керк, и не только на смерть. Я в свое время видел деревню, где люди из одного рода умирали от заговора черного ведуна. Страшно было на них смотреть. Сначала они худели до такой степени, что были видны кости, после кожа начинала темнеть, а потом начинали отпадать части тела - волосы, пальцы рук, ног. Страх, да и только!- горестно выдохнул наставник.
  - И что, что дальше? - торопил Тур, требуя дальнейшего сказа, да чуть зримо вздрогнул.
  - Дальше светлый ведун Велей с Синь-камня обрызгал их водой из молочной реки, прочитал заговор, и все прекратилось, - ответил ровным голосом Дубыня, и огладил свою белокурую бороду.
  - Погоди, Дубыня, - теперь наставника перебил Керк, и недоверчиво покачал головой. - Откуда ведун взял воду из молочной реки. Ведь молочная река течет по волшебной стране Беловодья, считается, что из самого вымени небесной коровы Земун вытекает.
  - Ага, - откликнулся Дубыня. - Вытекает. Так ту воду я и Храбр добыли, чтоб людей из беды выручить.
  Керк, порывисто вскочил на ноги, глаза его округлились, а рот широко открылся, он уставился на наставника, и срывающимся от волнения голосом, переспросил:
  - Погоди, погоди, Дубыня, но ведь добраться до страны Беловодья невозможно...
  - Да нет, возможно, - тихо вздохнув и бросив взгляд на старшего сына правителя, да ухмыльнувшись, добавил Дубыня. - Только храбрый и смелый найдет туда дорогу, пройдет через все трудности, и если помыслы его будут чисты, то откроется ему вход в волшебную страну Беловодье.
  - Вот это да! - воскликнул пораженный Керк, теперь он прямо-таки подскочил впритык к Дубыне, чтобы как можно лучше рассмотреть человека, который проявил чудеса доблести. Юноша был так взволнован, что несколько раз повторял одно и то же речение - 'Вот это да!' так, что в конце концов вызвал улыбку у Дубыни и смех у Тура. Младший брат упал на спину и звонко засмеявшись, схватился за живот да покатился по земле. Глядя на хохочущего Тура, засмеялся и Дубыня, а затем и Керк.
  - Ох...брат... ох... брат, - переведя дыхание, почти выкрикнул Тур. - Ну, видел бы ты себя со стороны. Ха...ха...ха...
  - Ладно, заканчивай, Тур, - ничуть не обидевшись, заметил Керк. - Ты просто не представляешь, о чем рассказал нам наставник. Ведь в страну Беловодье не так-то легко попасть. Надо проплыть великую Ра-реку, Восточное холодное море, добраться до легендарного острова Буян и найти на этом острове страну Беловодья. Ого, да это ведь легенда!
  - Нет, Керк, не легенда, - сказал, довольный восхищением своего ученика, Дубыня. - Мы там с Храбром были. Но путь туда правда опасен и труден.
  После этих слов Тур немного присмирел, да наскоро поднявшись на ноги торжественно и гулко изрек :
  - Знаешь, Дубыня, а я и не знал, что ты такой Великий Воин, это честь для меня, что я могу называть тебя своим учителем.
  И Керк, согласно кивнув головой, добавил:
  - Большая честь для нас обоих!
  И оба брата - Тур, и Керк низко склонили свои головы перед бессмертным подвигом простого восурского воина.
  Весь обратный путь домой братья лишь редко перебрасывались словами, каждый обдумывая рассказ Дубыни. Тур думал о том, что когда - нибудь он станет таким же славным воином, как наставник, отправится на остров Буян и привезет воды из молочной реки, чтобы освободить несчастных от темных заклятий. А Керк думал о словах Дубыни про няню Селес, про ее смерть и его похищение. И понимал, что наставник прав. Магия потому и не разрушилась от отцовских заговоров, оно как, по-видимому, была замешана на смерти няни .
  Весь оставшийся день у братьев не было и минуты отдыха. Вернувшись с Дубыней с выкоса, они по - быстрому перекусили на Ратном дворе, куда Борщ принес им еду, и принялись упражняться на мечах. Теперь оба они по-другому смотрели на наставника Храбра, открывшиеся подробности его героического прошлого внушали не только уважение, но и трепет.
  Вечер в отличие от удачного дня сразу не заладился. За ужином не оказалось Малуши, и когда Керк обратился к старшему слуге Сеничу с вопросом, где сестра, услышал, что девочка приболела и к ужину ее не будет. Мать и Эрих сидели на своих местах с такими лицами, словно собирались сделать, что-то ужасное. Над столом витала какая-то тревога. Керк хотел было совсем уйти из столовой, но глянув на поникшего Тура, пересилил себя и остался. На ужин он попробовал лишь запеченного зайца и выпил немного горячего сбитня с расстегаями. Вечерняя трапеза, не в меру тихая, уже было подходил к концу, когда мать - правительница жестом приказала слуге выйти из столовой, а потом обратилась к старшему сыну:
  - Керк, я хочу тебе кое-что предложить, - голос ее, как певучая песнь, пролетел по столовой.
  Юноша поднял голову и взглянул матери в лицо, высказывая внимание и почтение, а та между тем продолжила:
  - Я, как твоя мать, хочу, чтобы ты уступил свое первородство Эриху. Твой брат все эти пятнадцать лет воспитывался как престолонаследник. Я всегда считала, что только он может быть правителем после смерти отца. Ты же вырос в рыбацкой семье, и как бы ты не старался, не сможешь стать достойным правителем. Ты простой рыбак... ты не наследник... Я хочу, чтобы ты, пока отсутствует правитель... уехал. Я дам тебе золото... столько сколько захочешь...
  Керк слушал мать, смотрел ей в лицо, и ему казалось, что говорит она эти слова лениво и, вроде бы даже как-то с неохотой, но когда она сказала о золоте, внутри него, что-то перевернулось, и он почувствовал боль и обиду. Стремительно поднявшись со стула, он резким взмахом руки прервал ее речь, и взволнованным голосом, ответил:
  - Не продолжайте! Вы достаточно сказали, чтобы я мог понять, чего вы хотите. Я отвечу вам коротко.- Керк замолчал, чтобы подавить и унять, рвущуюся наружу, обиду и более спокойным, но твердым голосом, сказал, - нет, нет, и еще раз нет! Я никогда не уступлю первородство Эриху, и совсем не потому что ненавижу его, а потому как понимаю, за всеми этими кознями стоите вы. Как только я появился во дворце, я сразу почувствовал от вас не просто нелюбовь, я почувствовал от вас зло. Как может женщина ненавидеть собственное дитя?... Я долго мучился от этого вопроса, а потом пришел к простому ответу. Вы не умеете любить... вы не любите никого, даже Эриха. Что вы хотите? Погубить меня, отца, брата или вообще весь наш род... И это вы женщина, которая подарила нам жизнь. Вы вкладываете в душу моему брату зло, уча его ненависти и нетерпимости. И поэтому я, никогда не передам ему наш престол! Не хочу и не могу я отдать свою горячо любимую Родину в руки брата, за которым стоит недостойный наставник.
  Керк говорил свою речь на одном дыхании, смело смотрел в лицо матери и видел, как та внезапно побледнела, какая-то не живая, будто мертвецкая белизна покрыло все ее прекрасное лицо. Дола приоткрыла было рот, чтобы возразить, но в разговор внезапно вмешался Эрих, он тоже соскочил со стула, сжал руки в кулаки и, размахивая ими, яростно и зычно закричал, временами переходя на вопли:
  - Ты, змей, как ты смеешь? Как? Как, погань... поганый рыбак?! - и затрясся в беззвучной злобе, потом рука его рванулась к поясу, на котором в ножнах находился кинжал.
  Однако Керк опередил брата, он порывисто выкинул вперед руку, направил ее на Эриха и прошептал, вкладывая в каждое слово заговора, всю мощь своей души:
  - Остынь и осядь! И водой плакучей умойся! Да будет слово мое крепко!
  И, чудо, Эрих упал на стул, да морг спустя весьма гулко зарыдал, уткнувшись в ладони. Керк посмотрел на плачущего брата и тяжело дыша добавил:
  - Брат, Эрих! Ведь мы с тобой одного рода, рода Богомудра. Зачем ты слушаешь неразумную молвь этой женщины, что пламенит в твоем сердце злобу и ненависть? - он поднял глаза на правительницу и сказал ей то, в чем сейчас был уверен. - Я знаю, кто стоит за моим похищением, за ним стоите вы. Я думаю, и отец об этом догадывается, но он слишком сильно любит вас. Я же свободен от любви к вам и вижу ваши помыслы насквозь.
  Керк повысил голос и позвал слугу, а когда Сенич вошел в столовую громко так, чтобы слышал рыдающий Эрих, изрек:
  - Сенич, до приезда правителя я более не буду ужинать в белой столовой. Приноси мне ужин на Ратный двор, мне надо как можно больше упражняться, - затем он вышел из-за стола, обогнул его и пошел мимо рыдающего Эриха.
  И в это момент Керк взглянул на Тура, который во время разговора, сидел по правую руку от матери. Младший брат весь, точно сжался в комочек, он склонил голову, выгнул дугой спину, превратившись в жалкого, обиженного старичка. Керк посмотрел в расстроенное лицо брата и добавил:
  - Да, и Туру будете приносить ужин на Ратный двор. Ему тоже надо больше упражняться.
  Услышав старшего брата, уже было совсем поникший, Тур радостно вскочил со своего места и кинулся вслед за Керком, выходящим из столовой. Как только за сыновьями правителя слуга закрыл двери, Тур нагнал старшего брата и обнял его сзади. Керк почувствовал как тягостно вздрагивает младший брат, он торопливо развернулся к нему, присел на одно колено и заглянув в его лицо участливо спросил:
  - Ну, ты как?
  - Я испугался, что Эрих убьет тебя сейчас, - ответил Тур и заплакал.
  Керк крепко обнял брата, ласково погладил по спине и очень мягко молвил:
  - Ты знаешь, я этого тоже испугался, но потом я вспомнил присуху, которую вчера выучил. И все так легко вышло. Ну, да ладно, все уже кончилось. Не плачь, Тур, не хорошо мужчине плакать.
  - А я не мужчина, я пока еще мальчик, - всхлипывая, заметил Тур, и громко шмыгнул носом.
  - Нет, ты мужчина, ты будущий воевода, а, значит, плакать не должен, - поправил брата Керк, и ладонью смахнул капли слез с щек мальчика. - Тур, я прошу тебя,- миг спустя, произнес он.- Только об одном,- младший брат пронзительно глянул на старшего.- Не говори, о том, что случилось сегодня в столовой, отцу, когда он приедет, хорошо?
  -Почему? - успокаиваясь и прекращая плакать, да шмыгать носом вопросил Тур.
  - Не надо расстраивать отца...,- негромко пояснил Керк и погладил брата по каштановым, непослушным волосам.- У него и так много неприятностей. Пусть это останется между нами. Это будет нашей тайной. Ладно?
  - Ладно, - не очень понимая просьбу старшего брата, согласился Тур. - Хорошо, что ты меня не оставил ужинать с ними. А ты теперь куда? В светлую комнату... пойдешь, учиться?
  - Нет, учиться я пойду позже. А сейчас я пойду, проведаю Малушу, ведь ты слышал, что отец оставил меня за старшего, а это значит- я за всем должен следить и знать обо всем, что происходит в семье. Ты со мной? - предложил он брату.
  - Нет, - отрицательно качну головой тот. - Я очень устал, пойду отдыхать.
  - Ну, хорошо. Тогда я тебя провожу,- сказал Керк, поднявшись с колена.
  Братья направились вверх по лестнице на второй этаж. Где в длинном и узком коридоре по левую стороны от лестницы находились опочивальни Тура и Эриха, а с правой Малуши. Тур повернул в полутемный коридор и направился в свои покои, пожелав на прощание брату, доброй ночи. А Керк двинулся в опочивальню сестренки.
  Подходя к покоям Малуши, он увидел выходящую из дверей, няню Бажену и окликнул ее:
  - Бажена...
  - Ах, ваша милость, вы пришли? А я иду к правительнице. Малуша-то наша приболела и хочет видеть матушку,- медовым голосом протянула старушка.
  - Ну, что ж, сходи, Бажена... сходи. А я пока побуду у Малуши, она там с кем?- спросил юноша да услышав о матери нахмурился, легкой волной пробежало обидчивое трепетание по его губам.
  - Она с няней Радой, - ответила Бажена, и, поклонившись, проследовала мимо него по коридору к лестнице.
  Керк открыл дверь и зашел в покои сестры. В опочивальне девочки правил полумрак, в середине покоев стояло маленькое ложе Малуши, на котором, раскинув ручки, лежала сестра. Навстречу Керку, поднялась со скамейки женщина пожилая, с добрыми чертами лица, она улыбнулась сыну правителя и тихонько обращаясь к девочке, сказала:
  - Свет наш, Малушенька, посмотрите, брат старший к вам пришел, проведать вас.
  Керк неторопливо подошел к ложу и увидел, что сестренка не спит, а задорно улыбается ему:
  - Здравствуй, Малуша, как ты?
  Девочка захлопала длинными ресницами и, вздохнув, сказала:
  - Да вот, ножки вчела пломочила и тепель болею. Голова болит, ножки.... ножки тоже болят.
  Керк протянул руку, потрогал лоб сестры, каковой был слегка горячеватым, и, наклонившись, нежно поцеловал девочку в пухлую щеку, да присев на ложе, чуть зримо покачивая головой, поинтересовался:
  - Это плохо, что ножки с головкой болят. А где же ты вчера ножки промочила?
  - Да, я в плудик залезла, - лукаво глянув на няню Раду, откликнулась сестра и звонко засмеялась.
  - Ах, ваша милость, - запричитала Рада, всплеснув руками. - Такая она баловница - наша Малуша. Залезла вчера в прудик и ножки промочила, а ведь на улице уже не лето, а осень.
  - Ну, ничего. Ничего, - оправдал юноша сестру, оправляя на ее головке длинные белокурые локоны. - Малуша больше не будет, правда?
  Девочка кивнула головой и по-озорному зыркнула на старшего брата так, что тот сразу понял, Малуша обязательно, стоит ей выздороветь, еще раз залезет в тот прудик.
  - Не будешь? - переспросил Керк и ласково поцеловал ее горячеватую ладошку.
  - Не буду, - улыбаясь проявленной нежности, ответила Малуша, да широко, устало зевнула.
  Керк поднялся с ложа, стараясь избежать встречи с правительницей в опочивальне сестры, и уже было направился к выходу.
  - Ты уходишь? - останавливая его протянуло опечаленно девочка, и заплюхала вверх... вниз ресничками.
  - Да, я ухожу. Мне надо учиться, но завтра я приду, чтобы проверить, как ты себя чувствуешь, - сдерживая свою поступь, откликнулся Керк и наклонившись снова поцеловал сестру, а Малуша обхватила своими маленькими ручонками шею брата и крепко - накрепко чмокнула его в губы.
  - Выздоравливай!- нежно сказал ей Керк.
  - А ты завтла точно плидешь?- спросила девочка, выпуская из объятий шею брата.
  - Обещаю, - молвил Керк, и, развернувшись, неспешной пошел к дверям.
  Но около двери юноша снова остановился, и, качнул головой, подзывая тем самым няню к себе. Рада шаркая ногами медленно приблизилась к сыну правителя, и, уставившись в его лицо замерла, вслушиваясь в распоряжения.
  - Если Малуше ночью будет хуже,- негромко произнес Керк, поколь не сводя взору с сестренки, вскидывающей вверх ручонки и ударяющей кулачками по ложу.- Придите ко мне,- и улыбнулся непоседливости девочки.
  - Слушаюсь, ваша милость, - кивнула головой няня и улыбнулась в ответ.
  Весь оставшийся вечер Керк посвятил магии. Отец уезжая, дал ему задание - выучить некоторые обереги и присухи. И он, четко повинуясь указаниям отца, учил обереги. Но в этот вечер обереги давались тяжело. Керк все время мысленно возвращался к происшедшему в столовой и не мог сосредоточиться на учебе. Единственное, что он хорошо уяснил в этот вечер... это то, что мать, не хочет видеть его наследником престола. Керку хотелось рассказать отцу обо всем, что случилось сегодня, да только не желалось ему тревожить и расстраивать правителя. И потом было тяжело признать, что их мать... мать, которая дала жизнь и ему, и Эриху, и Туру, и Малуше, способна на такие слова и действия. Одно дело думать и подозревать, а другое дело сказать об этом отцу вслух. И Керк опять пришел к выводу, что лучше об этом совсем не вспоминать, забыть и ничего не говорить правителю.
  Когда, наконец - то, обереги были выучены и даже испробованы, юноша закрыл книгу и вышел из комнаты. Да первое, что увидел в коридоре, это, прилегшего на скамейке и уже дремавшего, слугу.
  - Борщ, ты, что тут делаешь? - возбужденно изрек Керк, и, протянув руку потрепал слугу за плечо.
  Борщ открыл глаза, и поднял голову, оторвав ее от скамьи, а увидев сына правителя стремительно вскочив на ноги, ответил, при этом широко зеваючи:
  - Ваша милость, как, что я тут делаю? Жду вас. Ваш отец, правитель, Ярил перед отъездом вызвал меня к себе и приказал, чтобы я каждый вечер зажигал факел и провожал вас до дверей ваших покоев, - слуга суматошливо снял из укрепления на стене факел и освещая путь повел сына правителя по коридорам.
  Керк шел по коридору к своей опочивальне и благодарно думал об отце, который все предусмотрел, уезжая. Приказав слуге провожать сына до покоев и наложив заговор на опочивальню, так чтобы туда никто кроме Керка, отца, Тура и слуги не мог войти. Борщ проводил юношу до покоев, открыл дверь, зажег свечи в канделябрах, и, вставив потушенный факел в укрепление в стене, поклонился и вышел, напоследок пожелав доброй ночи. Керк медленно разделся и устало лег на ложе, не потушив свечи, думая и переваривая происшедшее за день. Он лежал и рассматривал свои покои, где кроме ложа стояли два небольших стола. Один из них поместился подле самого ложа, на нем Борщ оставлял, блюдо с едой по утрам, а другой, стоял напротив, на нем ставился таз для умывания. В покоях также находились два сидения со спинками устланные небольшими коврами. Скромный и простой быт точно такой, же какой царил и во всем дворце. Незаметно, за разглядыванием быта и тяжелыми думами, сами собой сомкнулись усталые очи Керка, и навалился сон.
  Густой, плотный, словно стена, туман поплыл пред глазами юноши, на тело навалилась такая слабость и его вроде как качнуло взад- вперед. А потом нежданно кто-то сильно потряс Керка за плечо, дунул в лицо и туго надавил на грудь. Послышались тихие причитания :
  - Хозяин, хозяин проснись, проснись, пробудись...
  Керк резво открыл глаза, и увидел перед собой доброжила. Дух стоял на груди юноши, лихорадочно мотылял руками и словно утаптывал место под собой.
  - Пробудись, пробудись хозяин, - шептал старичок, а юноша меж там сызнова сомкнул отяжелевшие веки.
  Преодолевая сон Керк, живо сел, и также стремительно открыл глаза, доброжил тотчас кубарем скатился с его груди на колени.
  - О, прости, доброжил, - заспанным голосом молвил сын правителя и перекошенно зевнул. - Я не хотел тебя обидеть. Просто не могу глаза разлепить.
  Кряхтя, старичок поднялся на ноги, и его маленькое волосатое лицо оказалось как раз напротив лица Керка. Юноша заглянув в черные глаза духа, и увидел там беду.
  - Что, что случилось, добрый хозяин дома, доброжил?- испуганно воскликнул он.
  - Беда, беда, хозяин, - спрыгивая с колен, запричитал домовой. - Одевайся скорей и беги...беги к сестре Малуше, ей очень плохо.
  Керк, услышав ту страшную весть, немедля соскочил с кровати, и порывисто принявшись одеваться, дрогнувшим голосом вопросил:
  - Как же плохо?... Почему же няньки не пришли?... Ведь я их предупредил...
  - А что няньки? - шептал старичок, да развел махонисто свои короткие ручки. - Они, что... Им правительница запретила к тебе ходить.
  Керк подбежал к стене, снял оттуда факел и, от еще недогоревшей свечи, попытался зажечь его. Но свеча, лишь до нее дотронулся черное навершие факела, потухла. В темноте юноша усиленно пытался вспомнить присуху, которую говорил отец, разжигая свечи в светлой комнате. Но на помощь ему пришел домовой, он вдруг раскрыл свою ладошку, и на ее волосатой поверхности заплясали языки пламени, опочивальня ярко осветилась. Юноша спешно подскочил к ложу и пронзительно глянул на доброжила, испрашивая разрешения, и домовой, улыбнувшись, в знак согласия кивнул головой. Факел мгновенно вспыхнул, а Керк выскочив из покоев, что есть мочи побежал по коридорам и лестницам к опочивальне Малуши.
  Дверь в покои сестры была открыта, и в коридоре, и в самой опочивальне горели свечи. Не добежав немножко до комнаты, сын правителя перешел на шаг, и надрывно несколько раз выдохнул, стараясь отдышаться. А когда оказался в дверях в опочивальню девочки, уже сладил с беспокойным дыханием.
  У ложа Малуши суетились Бажена и Рада, они вскрикнули при виде Керка и, радостно всплеснув руками, кинулись к нему. Но он, не говоря не слова, указал им на дверь, няни также молча, вышли, из покоев сестры, притворив створку за собой. Керк подошел к ложу девочки и посмотрел на нее, та лежала с раскинутыми в разные стороны волосиками, ручками да ножками и тяжело дышала. Юноша протянул дрожащую от беспокойства руку и притронулся к Малуше, та была горяча... да не просто горяча, а будто объята нестерпимым жаром. Девочка тихонько постанывала во сне, ее тонкие веки слегка трепетали, ручки и ножки судорожно вздрагивали. Затушив и вставив факел в укрепление в стене, Керк медленно опустился на край ложа. Убрал волосики с лица девочки, и, взяв ее ручки в свои, весь ушел в себя. Такой заговор он проводил впервые, и надо было успокоить дыхание, собраться с мыслями и вложить в них живое слово, чтобы помочь Малуше.
  Через некоторое время Керк зашептал: 'Как от бел-горюч камня, из - под камня камней Алатырь-камня, да по всей Мать - Сыра - Земле побегут воды светлые, воды чистые, воды живительные. Подымусь поутру, по утренней Заре, когда выкатит Хорс - красно солнышко из-под синего неба. Поклонюсь я в пояс Богу Солнца, поклонюсь я в пояс Мать - Сыра - Земле, поклонюсь я в пояс Алатырь - камню. Дай ты мне, отец всех камней Алатырь - камень, живой воды. Дай ты мне, Мать - Сыра - Земля, да сырой земли. Дай ты мне, Хорс - красно солнышко, да света светлого да лика ясного. Да умою теми водами я младенца Малушу. Да утру сырой землей я младенца Малушу. До окачу светом светлым, да ликом ясным я младенца Малушу. И спадет тотчас и боль, и невзгода, и жар, и ломота. И спадет и пройдет. Заговариваю я, Керк, сим твердым моим заговором младенца Малушу, дочь Ярила и Долы. И мой заговор крепок, как сам камень - Алатырь. И слово мое верно!'
  Когда Керк произнес последнее слово, дыхание Малуши немного выровнялось, пот проступил на лобике. Взяв с маленького столика, притулившегося к ложу, полотенце, юноша бережно утер сестренку, да вновь потрогал ее лобик. Тот был еще горяч, а, значит, заговор не сработал в полной мере. Керк понимал, что в этом виноват он, ведь он так сильно волновался, у него так дрожал голос, и не мудрено, что заговор не подействовал.
  Поднявшись с ложа, сын правителя прошелся по опочивальне взад-вперед, понимая главное, что только человеку с сильной волей удастся использовать заговор по назначению. И опять вспомнил слова отца: 'Сила заговора в том, чтобы сделать живой эту мысль'. Керк приблизился к ложу Малуши и сызнова присел подле сестренки. Он ласково посмотрел ей в лицо и почувствовал такую нежность и умиление, что слова заговора сами вырвались из уст: 'Как от бел-горюч камня.... И слово мое верно!' - закончил он. И в тот же миг, как сказал он последние слова, жар спал, дыхание выровнялось, сестренка открыла глазки и, приветливо глянув на брата, сказала:
  - Блатик, ты пришел... а-а, - зевнула Малуша, повернулась на бочок и добавила. - Спой мне песенку.
  Керк широко улыбнулся да обрадовался, и тому, что жар спал, и тому, что непосредственное дитя просит его спеть песенку, он поморщил лоб, вспоминая колыбельные песенки, какие пела тетя Ждана, а после затянул вполголоса:
  - А баиньки - баиньки,
  В огороде заиньки,
  Зайки травушку едят,
  Малуше спаточки велят.
  Керк припомнил еще парочку таких же песенок, а когда допел последнюю, сестренка спала крепким, здоровым сном. Он поднялся с ложа, стараясь не шуметь подошел к стене, и, взяв из укрепления факел, наконец-то, вспомнил присуху для разжигания огня, да тут же ее опробовал: 'А возьму я искру да золотую от Семаргла - Бога Огня, а взмахну я ей, да покатятся из нее искры падучие, да как по взгляду Бога Огня разгорается огонь, так падут искры на этот факел, и вспыхнет он ярким светлым светом. Да так и будет'. Да так и стало, запылал факел светом, а Керк обрадовано засмеялся и пошел из Малушиной опочивальни.
  За дверями его ждали няни: Рада и Бажена, они с надеждой глянули на довольно улыбающегося сына правителя и кинулись к ложу Малуши. Керк остановил рукой Раду, глянул в ее доброе, заботливое лицо и спросил в полголоса:
  - Почему за мной не послали?
  На глаза Рады накатились слезы, она всхлипнула и опустила голову, да тихо добавила:
  - Правительница не велела.
  - А если бы Малуша..., - Керк осекся и, не договорив, грозно посмотрел на Раду.
  Та, поняв не договоренное, в страхе замотала головой, и чуть слышно туго дохнула, принявшись утирать выступившие на глаза слезы.
  - Правитель Ярил оставил меня за старшего именно потому, что я владею магией, - пояснил Керк. - И жизнь Малуши дороже страха. Если правительница узнает, что я был здесь ночью, скажешь ей, что меня предупредил доброжил, - он немного подумал, и, вздохнув, заметил, - Не делайте больше так, Рада, - и пошел по коридору к себе в опочивальню.
  Этой ночью Керку так и не удалось хорошо поспать, потому что, придя в свои покои, он застал там доброжила. Тот сидел на его ложе и ласково поглаживал свою лохматую шапку, которую пристроил на колени. Войдя в опочивальню, сын правителя, неспешно прикрыл за собой дверь, и в знак приветствия низко поклонился доброжилу.
  - Добрый дедушка домовой, хозяин, доброжил, незримый хранитель домашнего очага и помощник хозяев,- с должным почтением молвил юноша. - Благодарю тебя за твою бескорыстную помощь, за спасение жизни сестры моей Малуши.
  Доброжил поднялся на ножки, поклонился в ответ сыну правителя и не менее почтительно сказал:
  - О, добрый хозяин, не я, а ты спас сестру свою Малушу.
  Керк устало приблизился к ложу и не сводя взору с добродушного лица домового, произнес:
  - Ах, доброжил, чтобы стоил мой заговор, если бы ты вовремя не пришел и не разбудил меня. Ведь няньки бы так и не пришли. Они бояться повелительницы, - он немного помолчал, провел ладонью по лицу, точно стараясь смахнуть оттуда одолевающий его сон и досказал, - не понимаю, чего она добивается.
  - Кхе..., - закряхтел домовой. - Не понимаешь? Да она хочет тебе навредить. Ведь правитель в отъезде, ты старший, а сестре не помог, так бы получилось.
  - Но разве можно так поступать и подвергать опасности жизнь Малуши. Неужели я прав в своих подозрениях?- усталым голосом протянул Керк.
  - Это ты о то, что она собирается весь род Богомудра извести? - переспросил дедушка доброжил.
  - Ну, да, об этом, - надсадно вздохнув, ответил Керк, и сев на ложе начал снимать с себя сапоги.
  - Так я уверен, что она этим и занимается. Вон и Эрих, ведь брат твой единокровный, а как тебя ненавидит. А, что она тебе предложила сегодня..., - и возмущенный старичок закряхтел, да опустился на ложе подле юноши.
  Керк пристраивая сапоги на полу, испрямил спину и наполненным печалью голосом, заметил:
  - Знаешь, дедушка доброжил, я когда на нее смотрю, не вижу матери, вроде, кажется мне, и доброго то ничего в ней нет.
  - Что есть, Керк, в ней, то ты и видишь. Эхе...хе.... Жалко так мне тебя. Не такой ты матери заслужил. Вот бабка твоя - жена Лучезара Радмила была заботливая и милая, и сыновей своих любила и приемыша Керка. А как Долу отец твой привез из похода, как глянул я на нее, так и увидел на ней печать смерти. Уж и мать Радмила, и я, Ярилу говорили, что бы одумался, другую взял из вашего рода племени, а он нет... люблю и все, - домовой не менее чем юноша горестно вздохнул и тряхнул своей мохнатой шапкой, укладывая ее ровненько на вытянутые ноги. - А знаешь, она хоть и маленькая была, а уже тогда все козни строила. Над матерью Ярила смеялась... почтения не высказывала... уважения не проявляла. Плохая, плохая она! Она, кроме отца своего, - и старичок при этих словах почему-то перешел на шепот, словно их могли услышать. - Никого не любила, скажу я тебе, - да маленькими умными глазками посмотрел на сына правителя.
  - Ну, хоть отца своего любила, и то хорошо, а что ты думаешь, она из-за отца своего к нам так относится?... - недоговаривая своих мыслей, и точно пугаясь их, вопросил Керк.
  -Она не просто плохая...она еще дюже умная, и хитрая. А в женщине ум и хитрость, да приправленная красотой - это страшная сила,- не слыша вопроса Керка, сказал домовой вроде, как разговаривая сам с собой, и чуть громче, уже обращаясь к сыну правителя, заметил. - Да тока уже слишком поздно хозяин, а у тебя завтра длинный, и трудный день. Поэтому спи... спи, хозяин,- и старичок легонько подул в лицо юноши.
  И стоило тому легкому ветерку коснуться усталых глаз Керка, как они суматошливо сомкнулись, юноша тяжело покачнулся, да стремительно повалившись на ложе, тотчас крепко-накрепко заснул.
  -Спи... спи, хозяин,- горестно выронил доброжил.- Я когда увидел тебя впервые, сразу узрел на тебе печать страданий. Но пока до них далеко, пусть сон твой будет спокойным.
  
  Глава восьмая.
  Как и обещал правитель, он возвратился во дворец через десять дней. И потекла жизнь по-прежнему руслу: утром конный выезд с Дубыней и Туром, днем упражнения с Храбром, вечером ужин в столовой, а после уроки по магии с отцом.
  В-первое же занятие правитель похвалил Керка за излечение Малуши и, смеясь, поведал, как дочь ему об том рассказала:
  - Тятя, а блатик тоже шептал, шептал надо мной, ну плямо как ты, потом замолчал, походил, походил, сел и опять зашептал. Я лежала смилно, как ты меня учил. А потом мне так холошо - холошо стало. И не стало жалко, и головка, и ножки не болят... Он еще песенку спел, и я уснула... а ты не поешь песенки. Почему? А песенки холошие были. Даже Бажена и Лада такие холошие песенки не поют. Ты ему скажи, чтобы он плиходил и пел песенки. Ладно?
  И Керк тоже рассмеялся непосредственности сестренки. Видно было, что отец не только доволен поступком сына, он прямо-таки горд им, и правитель не преминул об этом сказать:
  - Знаешь, мальчик мой, я не просто благодарен тебе за то, что ты вылечил Малушу, я тобой восхищен. Ты занимаешься магией несколько месяцев, а показываешь небывалые успехи. И если кому-то нужны годы, то ты запоминаешь и можешь использовать обереги и заговоры в их полной силе уже сейчас. Я сразу заметил, что у тебя невероятные способности, но теперь, если честно... я потрясен.
  - Отец, может ты, просто преувеличиваешь мои дарования. Ведь сестренке я смог помочь только со второго раза,- негромко вымолвил Керк и смущенно потупил взор.
  - Так вот и я про это же.... Первый раз я смог попробовать этот заговор, когда мне было восемнадцать лет, а моя учеба, не в пример твоей, шла с шести лет, и мне он не удался ни в первый, ни во второй, ни в пятый раз... Ведь это очень тяжелый заговор. И не всякому он поддается и на десятый раз. Ты уж мне поверь.- Отец замолчал, что-то обдумывая, внимательно посмотрел на сына, и добавил, - у тебя поразительный дар... нет, никаких сомнений... дар... Но до испытания осталось лишь четырнадцать дней, и я хочу дать тебе как можно больше.
  Правитель достал из ножен и положил на стол кинжал. Это был небольшой, с крепким отливающим зеленым светом клинка, кинжал, рукоятка его была выточена из моржового клыка и украшена затейливым рисунком да некрупным изумрудом и россыпью янтаря.
  - Это твой кинжал, сын. На испытание ты можешь взять кинжал и меч. Меч ты выберешь по жребию, а кинжал возьмешь свой.... И этот кинжал отныне принадлежит тебе. Когда-то его, перед испытанием в Сумрачном лесу, мне вручил мой отец Лучезар. Есть поверье, что давным-давно он принадлежал самому Богомудру, и тот с ним ходил в Сумрачный лес. Поэтому я отдаю его тебе сейчас, чтобы в дальнейшем, когда придет время, твоему первенцу идти на испытание, ты передал его ему.- Ярил на миг прервался, и, придвинув кинжал к рукам сына, продолжил,- этот кинжал не простой, в нем заключена магическая сила. Куда бы ты ни попал, как бы ты не заплутал, воткни его в тропинку, прямо за своими ногами, произнеси заговор, и тропа приведет тебя туда, куда надо. Тебе нужно только выучить заговор.
  Последние дни перед испытанием отец уделял повышенное внимание магическим занятиям с Керком. Иногда даже занимался с ним утром и днем, освобождая его от конных поездок и ратных упражнений. Правитель чувствовал и видел успехи сына в магии и пытался научить его большему.
  Меж тем день испытания приближался...
  Этим утром Керк проснулся необычайно рано. Бог Солнца Хорс еще не начал свой дневной путь по небу, он еще даже не пробудился. Сын правителя лежал с открытыми глазами и, уставившись в темноту, думал о надвигающемся дне. Сегодня они приступали с Эрихом к испытанию. Чтобы добраться до Сумрачного леса нужно потратить пять дней на дорогу. И на нынешнее утро был назначен отъезд. Разные чувства посещали Керка теперь, и страх провалить испытание, и сомнения в собственных магических и физических способностях, и вообще.... Он знал, что в Сумрачном лесу встретит иных духов...
  Духов леса, болот, озер...
  И это не домашние духи, такие как доброжил, баенник, амбарник, дворовой, овинник - духи, которые хоть и могут наказать нерадивого хозяина или хозяйку, все же живут и зависят от них.
  Духи лесов, болот, рек, озер в основном были суровыми, сердитыми, и нетерпимыми. Вот, к примеру, боровой, хоть и живет в светлом бору, а похож на страшного, лохматого медведя, и коль попадешь к нему в лапы, задерет и человека, и зверя. А чего стоит пущевик, каковой, властвует в непроходимой чащобе. Сверкающие очи, косматые зеленые волосы, и прикидывается он, то кустом колючим, то корягой, а руки у него, как сучья, так и норовят глаза выколоть. А уж про лешака и подумать страшно. Он хозяин леса и зверей, только злобный хозяин. Пугает людей, сбивает их с пути. Попади к нему в сети и погибнешь. Есть, правда, и добрые духи. Например, дед Лесовик, он со своими помощниками - колток, деревяник, стебловик, ягодник, грибник - за лесом ухаживает, порядок наводит.... Да... много... много всяких духов лесных, озерных, болотных живет по вольным землям Восурии! С кем предстоит встретиться ему - кто знает!
  Вдруг Керк ощутил, что на ложе кто-то появился, и хотя в опочивальне было темно, но он уже догадавшись кто это, тихонько спросил:
  - Доброжил, здравствуй, ты пришел?
  - Нет, хозяин, это не доброжил, это я дворовой. Зажги, пожалуйста, свечи, мне надо с тобой поговорить,- негромко пропыхтел в ответ хозяин двора.
  - Да, сейчас, - торопливо отозвался на просьбу Керк.
  Юноша протянул руку в ту сторону, где должен был находиться канделябр со свечами, и произнес присуху. И в тот же миг свечи ярко вспыхнув, загорелись. Керк захлопал глазами и увидел, что на краю ложа и впрямь восседает дворовой.
  - Здорово у тебя- это получается, - довольно кивнул в сторону канделябра, молвил дворовой.
  - Здравствуй, хозяин двора и всех домашних животных. С чем ты пожаловал ко мне?- склонив голову в поклоне, вопросил сын правителя.
  - Здравствуй, добрый хозяин. Я кое-что тебе принес,- поспешно ответил дворовой.
  Дух суетно засунул руку к себе запазуху и достал оттуда лоскуток льняной ткани. Хозяин двора уважительно положил ее на ложе и, нежно расправив, что-то пробормотал. Лоскуток вдруг на глазах дрогнул, точно живой шевельнулся, его углы встрепенулись, и раскрывшись, он превратился в чудо-скатерть.
  - Догадываешься что это? - спросил дворовой.
  От изумления и неожиданности у Керка увеличились глаза, и он, задыхаясь от восторга переполнившим легкие воздухом, изрек:
  - Да не, уж- то скатерть-самобранка?
  - Она... она самая... самобранка,- довольно поглаживая скатерть по тканевому белому полотну, на коем были вышиты яркие голубые, полевые цветы, заметил хозяин двора.- Она у меня очень долго хранится, много-много времени. Еще с тех пор как я в другом доме дворовым служил. Ее какой-то подгулявший воин обронил, я уж и не помню, кто это был... Время все стирает, особенно имена.... Мне, то она без надобности, я ее так... как магическую вещь, хранил, так уж у нас заведено. Но я решил, что тебе, она в походе нужнее будет, ведь ты у нас рыбу ловил, а вот на зверя не охотился. Тебе, там, на испытании тяжело будет.
  - Да, нет, отец мне обучил присухам , чтоб дичь подманить. - Проговорил, восхищенно обозревая скатерть, Керк и поспешно, чтобы не обидеть дворового, добавил. - но я буду очень, очень рад, если ты мне дашь на время скатерть.
  - Нет, хозяин. Ты меня не понял, я тебе не дам скатерть, я тебе ее подарю навсегда. Ты ко мне только поближе наклонись, и я тебе слова заветные скажу, - и когда сын правителя, наклонившись, приблизил свою голову к голове дворового, тот тихонько зашептал ему на ухо.- Ах, ты, скатерть-самобранка, развернись, распрямись, да меня, доброго молодца, накорми, напои, подчинись именем могучего скотьего бога Велеса.- закончил дух, и на чуток стих, давай возможность юноше запомнить слова.- А когда потрапезничаешь,- дополнил он немного погодя,- прикажи ей просто: 'Свернись'. Запомнил? - спросил дворовой.
  - Запомнил, добрый дворовой, - ответил Керк.
  - И помни, хозяин, слова надо говорить все, нельзя выбрасывать не одного слова, а так же нельзя прибавлять слова по своему усмотрению, - и дворовой пронзительного глянул на сына правителя, своими маленькими черными крупинками глаз.
  Керк еще раз повторил про заветное и, кивнув головой, молвил:
  - Все понял и все запомнил.
  - И еще, - добавил дворовой. - Никогда и никому не показывай скатерть, не раскрывай ее при посторонних глазах, иначе она потеряет свои магические силы.
  Сын правителя сызнова кивнул головой, и голосом наполненным благодарности, сказал:
  - Как мне, добрый дворовой, отблагодарить тебя за твой дар?
  Дворовой ласково посмотрел на Керка, склонил голову на бок и сказал:
  - Пройди обязательно, пройди испытание. Это и будет твоя благодарность. Счастливо тебе!
  И в тот же миг исчез с ложа, словно растворился в воздухе, оставив после себя лишь пару, вспыхнувших белым светом, искорок. После того как дворовой, оставив свой дар, покинул опочивальню сына правителя, Керк аккуратно сложил скатерть, и она вновь превратилась в льняную тряпицу. Он, было, хотел прямо сейчас ее опробовать, но удержался, чувствуя, что подарки еще не окончились. И точно, на смену дворовому прибыл винный жихарь. Дух появился на том самом месте, где только что находился его собрат, и негромко чихнул, затем поднял свою голову, и добродушно посмотрев на Керка, молвил:
  - Здравствуй, хозяин.
  - Доброго здоровья тебе, винный жихарь, - ответил сын правителя, всматриваясь в лицо овинника, чертами который напоминал барашка. - Хранитель хлеба от бед и напастей, с чем ты пожаловал ко мне?
  - Я принес тебе дар -лутовку, - сказал жихарь и раскрыв ладошку переложил с нее на ложе, очищенный от коры, кусочек липового дерева в виде восьмиугольника.
  Лутовка была закреплена на тонкой свитой пеньке.
  - Знаешь, что это? - спросил винный батюшка, не сводя своих глазиков с лутовки и вроде как любуясь ей.
  Керк отрицательно замотал головой.
  - Это старинный оберег, называется лутовка,- принялся пояснять жихарь.- Одень его на шею, когда пойдешь в Сумрачный лес. А если поймешь, что леший тебя сбивает с пути, или увидишь его, покажи ему лутовку, и он сразу оставит тебя в покое.
  - Овинушко, добрый мой Дух,- восторженно сказал сын правителя, и нежно посмотрел в баранье личико жихаря.- Чем я заслужил от тебя этот дар и как могу тебя отблагодарить?
  - Благодарить меня не надо. Я принес тебе этот оберег, потому что вижу чистое и доброе сердце. И только такой человек может получить лутовку от винного жихаря. А тебе я желаю пройти испытание и вернуться с древком. Счастливого пути! - и дух исчез с ложа так же стремительно, как и появился.
  Керк протянул руку, осторожно взял лутовку, и нежно погладил ее по деревянному, гладко выструганному полю, да одев на шею пеньку, спрятал под ночную рубаху тот дар. А когда поднял глаза, увидел домового. Доброжил сидел на ложе и посмеивался, глядя на довольного сына правителя.
  - Кхе-кхе. Гляжу я, тебе понравились дары дворового и винного жихаря,- отметил, покашливая он.
  - Еще бы! - восхищенно и одновременно благодарно ответил Керк. - А ты откуда ведаешь про их дары?- не преминул поинтересоваться он.
  - А то, как же, они мне сегодня все рассказали. Сначала дворовой мне, как старшему брату, прошептал, а потом и овинник про лутовку рассказал. А ты знаешь, хозяин... что каждый овинник долгие годы делает вот такую лутовку и после хранит ее, вкладывая в нее сильнейшую магию Бога Велеса. Бога, от которого мы - Духи и переняли свою силу. А потом он дарит лутовку лучшему из людей, тому, которого выберет. У того, у кого чистое и доброе сердце, кто скромен и справедлив. Так-то!.. - Доброжил заерзал на месте, покачивая плечами и головой из стороны в сторону и, кряхтя, добавил, - он дюже долго хранил эту лутовку... Дюже...Много лет... десятилетий и надо же выбрал тебя. - Старичок посмотрел своими маленькими умными глазками в лицо юноши, улыбнулся и договорил. - значит это действительно ты!...
  - Что я? - не поняв утверждения домового, переспросил Керк.
  - Ты величайший ведун будешь.... Потому что овинники дают лутовки только великим ведунам. Они, овинные жихари, будущее видят. Понимаешь?- не менее торжественно заявил доброжил.
  - Если честно, с трудом... тебя понимаю,- пожимая плечами, откликнулся Керк, и погладил пальцем тающуюся под рубахой лутовку.- С трудом...
  - Овинник...,- принялся пояснять домовой.- Увидел твое будущее, и в нем ты станешь великим ведуном... великим ведуном... и необычайным человеком... Только поэтому он и подарил тебе лутовку. Ведь, если ты заметил, то лутовка имеет форму восьмиугольную, как и перстень Богомудра.- добавил доброжил и радостно потер ладошки меж собой.
  Керк торопливо отодвинул материю рубахи в сторону и воззрившись на свою грудь углядел восьмиугольное поле лутовки, юноша согласно кивнул головой и ответил духу:
  - Это-то я заметил, что она той же формы, что и перстень Богомудра. Но, батюшка, овинник ничего мне не рассказал о будущем и о вложенном в нее времени и труде.
  - Ага, - сказал старичок. - Он такой.... Ничего из него не выудишь... ничего... хоть и брат мой младший. Да, и знаешь, тебе ведь не нужно знать своего будущего, надо жить только настоящим. Но я ведь пришел к тебе тоже не с пустыми руками. Я принес тебе заветный мешочек. - Домовой достал из-за пазухи малюсенький холщевый мешочек с человеческий ноготок, крепко перетянутый бечевкой, и передал его сыну правителя, со словами, - привяжи это мешочек на руку повыше кисти. И когда какой - нибудь нечистый дух, такой как езерица или болотная купалка, захочет забрать тебя с собой на дно, скажи мешочку: 'Откройся именем Бога Велеса', и мешочек раскроется, зачерпни пригоршню сухой полынь травы да брось им в лицо. И они отпустят тебя... оставят живым и здоровым.
  - О... - протянул Керк, принимая мешочек, и не менее восторженно обозревая новый дар. - Добрый доможил, нет слов, чтобы выразить мою благодарность и тебе, и дворовому, и овиннику. Чем мне вознаградить тебя за этот дар?
  - Кхе-кхе, - закряхтел довольный доброжил, и вновь закачал плечами и единожды головой, только в этот раз взад-вперед. - Ты меня уже вознаградил, никогда еще я не видел такого уважения ко мне, какое проявляешь ты. И главное, что это у тебя не напускное, а идет из души твоей светлой, этим то еще приятней. Я желаю тебе добыть древко и скорей вернуться домой. Да, и самое главное, помни, что среди лесных духов главенствует лесное божество Свято - Бор. Именно он и охраняет Старый Дуб. Будь очень почтителен, открой ему свое сердце и помыслы. И у тебя все получится. Удачи тебе! - и старичок так же, как и дворовой, и винный жихарь, до этого, мгновенно исчез с ложа, оставив после своего ухода лишь три голубоватые искорки, которые упав на теплое укрывало, мигом в нем схоронились.
  Керк глянул в окно и увидел, что Бог Солнца Хорс уже выехал на белых конях в небо и начал свой дневной путь.
  Дорога была дальняя. В поход отец взял, кроме наставников Храбра и Дубыни, еще троих воинов из дружины - Беляна, Богдана и Ратибора. А с Эрихом ехал его слуга Нук - пожилой мужчина со смуглой кожей, резкими чертами лица и черными глазами, с длинными до плеч седыми волосами и такими же длинными седыми усами. Керк видел слугу брата впервые и был потрясен его злобным внешним обликом. Тур показал в сторону Нука и сказал:
  - Это и есть Нук, помнишь, про него Дубыня рассказывал.
  Керк кивнул в знак согласия головой, а сам подумал: ' И не мудрено, что Эрих вырос таким неприветливым. Если все время видеть перед собой столь злобное лицо слуги, то поневоле сделаешься жестоким. И как только отец разрешил Нуку быть слугой брата?'
  Керк в поход не взял с собой своего Борща. Вместо него ехал Тур, он целых три дня уговаривал отца взять его вместо Борща, клятвенно обещая во всем быть верным старшему брату, но когда об этом отца попросил сам Керк, то правитель уступил просьбам сыновей. И теперь Тур красовался рядом со старшим братом на своем гнедом жеребце, такой гордый, выпавшей на его долю удачей. Весь путь с редкими ночными остановками, чтобы могли передохнуть и подкрепиться кони и люди, братья разговаривали. Керк так волновался и, чтобы хоть как-то снять напряжение, рассказывал Туру о преданиях про Богов, которые слышал с детства.
  - Бог Сварог- владыка земли и правитель Небесного царства Богов Сварги. Он творец Неба, Земли и Подземного мира. Это неутомимый Бог Сварог напоил Землю водой, наполнил все океаны, моря, реки, родники. Он заселил Землю людьми, дал им первые законы. Бог Сварог полюбил прекрасную Богиню Любовь Ладу - матерь богов и защитницу верующих - и взял ее себе в супруги.
  Любимый сын Сварога - Бог битв и войны Перун Громовержец, именно он дает победу в кровавых сечах и следит за порядком на земле. Когда Перун рождался, земля разрывалась и шаталась, разрушая горы, а на небосводе гремели громы и сверкали в тучах молнии. В руках у Бога небесная радуга - лук, а колчан набит стрелами. Метнет Бог Перун в гневе стрелы огненные, и видим мы во время грозы, молнии в землю ударяют. Значит, Бог Перун на кого-то сердится и кем-то недоволен. Надо ублажить рассерженного Бога принести в дар ему масло и мед. Тогда смирит Перун свой гнев и в знойную пору прольет на землю живительную воду. Супруга Бога Перуна - Богиня лета, молодости и плодородия Земли - Дива-Додола-Перунница. Дочь Бога ночного неба Дыя и богини луны Ливии. У Додолы в засушливое лето люди просят дождя, водят хороводы, поют песни, приносят в дар мед и масло.
  Живет в Небесной Сварге и Бог Огня Светозарый Семаргл. Когда Семаргл родился явившись в огненном вихре, то словно Солнце, озарил нашу землю. Вначале веков вместе с отцом своим Сварогом и братом Перуном победил он злобного Чернобога и разделил Землю на царство Яви, где правит Сварог и Семаргл, да царство Нави, где правит Чернобог.
  Могучая Богиня Мать Сыра Земля лежит под нашими ногами и дает жизнь всему, что на ней растет и живет: деревьям и травам, птицам и зверям и, конечно же людям. Восуры всегда любили, уважали и берегли свою землю, называя ее не только Богиней, но и матушкой кормилицей, потому что без нее не будет ничего сущего, не будет и самой земли.
  - А скажи, - перебивал неугомонный Тур Керка. - А почему говорят, что духи имеют силу от Бога Велеса?
  - Слышал я от своего дяди Веселина,- продолжал прерванный сказ Керк, и улыбался своему младшему брату, колыхающимся травам и деревам стоящим повдоль дороги, мохнатым облакам плывущим по голубому небосводу и яркому солнечному светилу.- Что действительно духи, но только домашние, то есть те, которые живут вблизи с нами, переняли свою силу от могучего Бога Велеса. Бог Велес научил людей пахать и сеять, научил звездной мудрости и грамоте, и он так же является Богом богатства и скота, сторожит людское счастье. Сила у Бога Велеса великая, сам он похож на могучего медведя, и голова у него медвежья. Когда-то он стал соперником Бога Перуна на свадебном пире и его низвергли на Землю с Небесного свода. Упал Велес на Землю, и на мгновение выскочила из него вся его сила, а духи домашние эту силу поймали и к нему принесли, вот он с ними и поделился ею немного в благодарность.
  И много еще чего поведал Керк Туру. И про страну Беловодье, которая раскинулась на Буян острове, омываемом Восточным холодным морем, в котором живут царь морской Черномор и светловолосые русалки. И про Небесную Сваргу, где пируют Великие и Славные Боги во главе со Сварогом. И про Богиню Макошь, что следит за соблюдением обычаев и обрядов и высоко в Небесном чертоге прядет нити людских судеб. И про Алатырь - камень - священную скалу в Рипейских горах, из-под которого текут воды живые и мертвые, каковые дают силу могучую.
  - Ну, что такое Алатырь - камень я знаю, - перебил Тур брата. - А ты мне лучше расскажи, что такое Синь - камень.
  - Синь - камень - это младший брат Алатырь - камня, - рассказывал Керк. - По преданию, младший брат Алатырь-камня - Синь-камень упал с неба, а на нем были написаны все законы Сварога и все заговоры от болезней и бед людских. Поэтому ведуны его и охраняют, чтобы не попали в злые руки обереги, присухи и заговоры...
  Так неприметно за беседами, сказами и пролетела дорога...
  Процессия съехала с небольшого пригорка, и все увидели легенду легенд - Сумрачный лес.
  Дорога, по которой ехали правитель, его сыновья и дружинники, уходила вправо, огибая Сумрачный лес, а они напрямки через, раскинувшийся выгоревший под жарким летним солнцем, луг поехали к лесу, который со стороны казался самым обычным. Стан обустроили на лугу, потому как около леса было опасно останавливаться. Путники спешились, развели костер и устроили привал. Было решено переночевать всем здесь, а утром Керк и Эрих отправятся в лес, остальные же будут ждать их возвращения к седьмому дню.
  В этот вечер Керку долго не удавалось уснуть, Тур было попытался его разговорить, но, увидев волнение на лице брата, оставил свои попытки и, пожелав доброй ночи, пошел спать. Керк лежал на спине возле костра и смотрел, как искорки от него улетают высоко в небо, как переменчиво мигают небесные светила, и думал о своих братьях Семе и Леле, о дяде Веселине и тете Ждане, о маленькой сестренке Желе. И так тоскливо было у него на душе, так хотелось увидеть их, обнять и уйти с братьями на лодке в море, чтобы крепкая волна ударяла в корму лодки, чтобы руки болели от сетей, чтобы под ногами билась живая рыба. От воспоминаний на глаза юноши навернулись слезы, и потому как его никто не видел, он разрешил им стекать по лицу. Слезы сняли напряжение, оное все это время владело им, и немного успокоили его, Керк повернулся на бок и сладко уснул так, как спится только в юности.
  
  Глава девятая.
  Утром Керк проснулся одним из первых, оно как маленько озяб, он быстро поднялся на ноги и потянулся, стряхивая с себя дремоту. Все еще спали, воин Ратибор, дежуривший всю ночь у костра, поднял голову и, улыбаясь, кивнул юноше.
  А Керк меж тем принялся собирать заплечный мешок, аккуратно сложил плащ и положил его на дно, сверху пристроил запасную рубаху, а поверх нее скатерть-самобранку - подарок дворового. Отец разрешил взять кремень для разжигания огня, но так как Керк знал присуху, то решил его не брать. На левую руку, как и учил доброжил, он крепко привязал волшебный мешочек, на груди проверил лутовку, переоделся в чистую шелковую рубаху. Подпоясался широким, кожанным поясом, на который повесил ножны с кинжалом и ножны для меча, поверх рубахи натянул короткий, но теплый, темно-зеленый кафтан, потому что уже было прохладно. Отряхнул штаны и надел сапоги, до колен с высокими железными подборами с множеством серебряных гвоздей по всей подошве.
  А когда наконец-то закончил сборы, то заметил, что и другие стали пробуждаться. Первым поднялся отец, за ним Дубыня, Храбр и остальные воины. Затем слуга Нук разбудил Эриха. Последним проснулся Тур и первым делом глянул на готового к походу старшего брата. Подошел Дубыня и осмотрел, переминавшегося с ноги на ногу, Керка, потянул его за пояс и остался довольным проделанной работой. Правитель посмотрел на старшего сына и, засмеясь, подзывая его к себе:
  - Керк, ты, я гляжу, уже готов. Но погоди... погоди сын... Еще надобно перекусить.... Прежде чем в путь отправляться... Поди ко мне.
  Керк, все больше и больше волнуясь, суматошно подошел к отцу и сказал:
  - Не-а, я есть, не буду, в рот ничего не полезет. Может, мы уже приступим.
  - Все в свое время, сын. А поесть надо, ведь неизвестно, когда тебе удастся нормально потрапезничать,- заметил отец, все еще пряча в устах усмешку.
  Керк, помнящий наказ дворового, никому не говорить о скатерти-самобранке, в знак согласия кивнул головой, и молвил:
  - Как скажешь, отец.
  Воины стали готовить еду, но старший сын правителя, несмотря на приготовленное так и не и не прикоснулся к еде. Эрих же в отличие от брата ел все с удовольствием и жадностью отчего глазеющему на него, Керку даже стало неудобно за свою тайну и за то, что его так одарили духи.
  После завтрака отец отозвал старшего сына в сторону и показал ему небольшой осколок темно-синего камня, он повесил его на шею юноше со словами:
  - Это оберег. Я нарочно ездил на Синь - камень, чтобы его тебе привезти. Ведун Велей заговорил его, чтобы тебя не коснулись черные помыслы твоего брата. А я наложил на него сильнейший родительский заговор от черных поступков твоего брата. Десять дней этот оберег будет защищать тебя от Эриха. На одиннадцатый день он потеряет силу, - правитель замолчал и протяжно выдохнув. - Помни, ты должен вернуться на седьмой день, иначе ты провалишь испытание. Я надеюсь, у тебя все получится, - и он крепко обнял сына.
  Выпустив Керка из объятий, отец пошел к Храбру и Дубыни и что-то сказал им. И тогда же Храбр обращаясь к братьям, крикнул своим низким, бархатистым голосом:
  - Керк, Эрих, подойдите сюда!- Братья услышав наставника, поспешно приблизились, а он меж тем продолжал,- ваш отец дает вам право воспользоваться жребием и выбрать мечи. - Храбр присел на корточки перед, завернутыми в ткань, мечами, покоящимися на земле, уважительно и аккуратно раскрыл их и торжественно сказал, - Керк и Эрих, это два знаменитых меча. Один из них, что лежит справа, принадлежал вашему деду Лучезару, по реклу Благородный, а другой, что лежит слева, когда-то принадлежал великому ДажьБогу - прародителю восурского народа, сыну Бога Перуна, повелителю Белого Света. Долгие века этот меч хранил в себе сам Синь - камень, но недавно, когда ваш отец был там, он выпал к его ногам, верно для того, чтобы один из вас воспользовался им во время испытания в Сумрачном лесу. У меня в руке две тростинки - одна короткая, другая длинная, - наставник раскрыл ладонь и показал две тонкие, выструганные деревянные палочки.- Длинная - меч ДажьБога, короткая - меч Лучезара, выбирать будет Керк...
  Однако, Эрих торопливо перебил Храбра и сказал, нагло да злобно глядя в лицо старшего брата:
  - Почему это должен выбирать Керк?
  - Потому, что он старший, - разумно заметил отец и лицо его слегка подернулось, словно на него набежала тень.
  - Это не справедливо... не справедливо! - все, более раздражаясь и злясь так, что от обиды судорожно затряслись его руки, выкрикнул Эрих.
  Керк посмотрел в лицо брата, покрывшееся красными пятнами и ставшее совсем безобразным, и, помня о Дарах, которые ему достались, миролюбиво сказал:
  - Пусть выберет Эрих, я не против.
  Храбр глянул на отца - правителя, а тот, нахмурив лоб, согласно кивнул головой.
  Тогда наставник завел руку назад и через секунду вновь показал ее, в ней торчали две тростинки. Эрих мгновение молчал, взирая на тростинки, а после протянул руку и вытащил... короткую. Храбр открыл руку и показал длинную тростинку. Теперь Эрих побледнел, как полотно, наклонился и поднял, лежащий справа, меч правителя Лучезара, и, что-то шепча про себя, отошел к своему слуге. Лишь только недовольный брат ушел, Керк опустился на одно колено, взял за рукоять меч и поцеловав его в клинок. Юноша медленно поднялся на ноги, при этом ласково поглаживая меч, и разглядывая его небывалую красоту . Рукоять меча была сотворена из 'красна золота' и украшена драгоценными камнями: изумрудами и сапфирами. А сам клинок был обоюдоострым, заточенным с двух сторон и светился необычным желтоватым светом. На самом клинке посередине его большими буквами было начертано имя ДажьБога. Керк поднял глаза на отца и наставников и, увидев их одобрительные взгляды, вложил меч в ножны.
  - Керк и Эрих!- слово взял отец, и громко сказал.- Теперь вы можете отправляться в Сумрачный лес. Тропа, что ведет отсюда в лес, в скором времени разобьется на две, выберете каждый свою и следуйте своей судьбе. Помните, что вы должны вернуться к концу седьмого дня с древком для лука. И помните... вы должны быть храбрыми и смелыми. Да, прибудет с вами наш великий ДажьБог, сыны мои! Идите! - и он властно махнул рукой в сторону Сумрачного леса.
  Первым в путь двинулся Эрих, потому как Тур в самый последний миг прибежал обнять старшего сына правителя и шепнул ему на ухо:
  - Керк, счастливо тебе! И знай, у твоего меча есть имя - это знаменитый Меч Кладенец. Я подслушал разговор отца с Храбром. Это великий меч, и я очень рад, что он достался тебе! Я жду тебя! - Тур еще крепче прижался к старшему брату и поцеловал его в щеку.
  - Я скоро вернусь, Тур! - ответил Керк, выпустив брата из объятий.
  На прощание он посмотрел на отца, наставников Храбра и Дубыню и других воинов, наклонил голову в знак уважения, и, развернувшись, пошел следом за Эрихом, а вслед услышал напутственные слова наставников:
  - Будь смелым и сильным, Керк! Удачи тебе!
  Юноша оглянулся уже почти около самого леса, глянул на отца и Тура да приветливо помахал им рукой.
  Впереди него петляла едва заметная тропка, это даже была не тропка, а какая-то узкая полосочка, по ней шел Эрих. Керк видел его спину перед собой и думал, что брат наверно расстроен, ведь такой прекрасный меч... меч самого прародителя восурского народа ДажьБога ему не достался, и почему-то ему стало и самому обидно за Эриха, так обидно, что он даже горестно вздохнул. Пройдя совсем немного, Керк увидел, как брат резко взял влево. Подойдя поближе сын правителя заметил, что в этом месте тропа делилась на две: на правую и левую. И так как Эрих выбрал левую, Керк тронулся вправо, но, в последний раз взглянув на удаляющегося брата, он вдруг окликнул его:
  - Эрих! Брат! - тот не остановился, лишь мотнул плечом, вроде отгоняя назойливую муху, а Керк прокричал вслед ему. - Брат! Счастливого пути! Желаю тебе добыть древко!
  Но, так и не дождавшись ответа от брата, пошел своим путем.
  В начале пути лес казался самым обыкновенным. Здесь росло много различных деревьев: дуб, ясень, бук, липа, клен. С деревьев уже большей частью опали листья, а где не опали, держались желто-зеленые, желто-красные и багряные. Под ногами шуршала листва, еле слышно трещали опавшие веточки. Керк шел и думал о Туре и его последних словах про меч. И если младший брат прав, то в руках у него не просто Божественный меч, а меч - загадка и легенда. Люди говорят, что это меч сам выбирает хозяина и долгие годы, верно, служит ему, а когда хозяин умирает, то меч исчезает и невозможно, понять, куда он пропал и где находится. Поэтому и имя у него такое - Кладенец. И очень странно, что при приезде отца меч выпал из Синь-камня, вот значит где он хоронился долгие века... и интересно почему выпал, неужели, потому что выбрал для себя нового хозяина, его- Керка.
  Тропка, по которой юноша шел, все время петляла, она то резко поворачивала вправо, то также стремительно изгибалась влево. И тогда сын правителя решил воспользоваться кинжалом, он достал его из ножен и, как учил отец, воткнув позади сапог, в покрытую листвой тропку, произнес заговор: 'О, ты, великий кинжал ведуна Богомудра, отрежь все непрямые пути, все долгие пути, направь тропу именем Богини Мать Сыра Земля вглубь леса, внутрь леса, к самому почетному Старому Дубу. И слово мое крепко! И слово мое сильно!'. И нежданно тропа вздрогнула, будто извивающаяся змейка, да резво взяла вправо и стала вроде как виднее, Керку даже показалось, что кто-то подмел ее, смахнув с земли нападавшую и побуревшую листву, значит, заговор уже действовал. Оглянувшись, он вырвал из тропы кинжал и поразился... прямо за его сапогами лежала еле заметная, вся в опавшей листве, тропинка. Да, несомненно, заговор получился, и обрадованный юноша прибавил шагу. Он шел быстро и легко так, как ходится только в отрочестве, не обремененной житейскими невзгодами и трудами.
  Солнце уже высоко поднялось, когда сын правителя понял одну неприятную вещь. Тропинка после заговора совершенно 'не выбирала' дороги, и хотя видно ее было хорошо, но она шла напрямки, и не огибала лужицы и родники, бьющие из-под земли, овраги и валежники, буреломы и болота.
  Постепенно лес менялся, стали чаще появляться хвойные деревья, а также береза, ольха, осина и рябина. Кое-где встречались непроходимые буреломы, но попадались и чистые ельники. Керк большей частью шел по светлому бору, он знал, что эта часть леса находится под началом страшилы борового, оный весьма не любит не прошеных гостей и может задрать и зверя, и человека.
  Вдруг позади себя он услышал страшный шум, и тотчас сердце прыгнуло в груди. Но Керк немедля взял себя в руки и порывисто повернулся. Не зря говорят: 'Помяни нечистого, и он тут как тут'. Позади сына правителя высилось гигантское чудовище, чем- то смахивающее на медведя. Это и был боровой. Мощная лохматая медвежья голова и такое же громадное тело, однако, вместо шерсти по телу духа росли хвойные иголки, вместо когтей - сучья деревьев, черные здоровущие глаза, перекошенный черный рот, показал два ряда острых звериных зубов. Керк на мгновение остолбенел, а потом резко повернулся и кинулся бежать, не разбирая дороги, вслед за ним двинулся и страшила боровой. И если сын правителя бежал легко и быстро, на ходу ломая лишь тонкие ветви, то боровой двигался с таким шумом и грохотом, что казалось, крушил, валил и опрокидывал по пути тонкие деревья и толстые ветки. Вскоре юноша увидел впереди небольшой овраг и решил его перепрыгнуть. Он не снижая быстроты бега приблизился к его краю и оттолкнувшись полетел вперед. Однако уже миновав широкую впадину Керк нежданно подскользнулся на другом, покатом его конце и кубарем слетел на дно оврага. Не долго думая, он вскочил на ноги и, вытащив меч из ножен, развернулся к боровому. Дух стоял на краю оврага и, посмеиваясь, смотрел на сына правителя, он внезапно широко раскрыл свою пасть и громко зарычал, огласив тем трубным звуком кажется весь лес, а Керк увидев столь злобное выражение морды, благоразумно отступил назад. Боровой шибутно спрыгнул в овраг, и, продолжая рычать, спросил:
  - Ты кто таков? Зачем пришел в мой лес?
  - Я пришел к Старому Дубу, к лесному Богу Свято- Бору, просить себе древко для лука,- дрогнувшим голосом ответил Керк.
  - Ы... ы...ы, - зарычал боровой. - Опять рубить дерево.
  - Зачем дерево? - не согласился Керк, и отрицательно качнул головой. - Только одну ветвь.
  - Ветвь.... А...а...а... ишь ты какой умный,- сердито выдохнул дух леса и сделал пару шагов навстречу к юноше.- А если я тебе сейчас руку оторву, тебе понравится?
  - Нет, руку оторвать не понравится..., - не зная, что сказать на прозвучащее предложение, молвил сын правителя.
  - А как же ты тогда ветвь у дерева хочешь отрубить.... Ее... ветвь значит не жалко, а свою руку жалко.... Ишь ты какой умный, - ни на миг, ни прекращая рычать, отметил боровой.- Вот я тебе сейчас устрою.... устрою...
  Но Керк не стал дожидаться, когда боровой ему устроит, он вдруг резко взмахнул мечом и срубил голову духу леса. Голова, слетев с мощных, округлых плеч, покатилась по оврагу, подпрыгивая на кочках, а тело духа в тот же миг осыпалось вниз на землю, словно опавшая хвоя. Юноша глянул на лежащую голову и увидел, что та широко улыбнулась, высунула и показала розоватый, лоптастый язык. Впрочем через мгновение голова стала приподниматься над землей так, словно из почвы принялось расти тело, потому прежде всего появились плечи, затем руки. И вот боровой торчит из-под земли по пояс, а мгновение спустя опять стоит во весь рост. Подскочив к духу, Керк взмахнулся мечом и снова срубил голову, и та запрыгала по кочкам, а тело опять осыпалось на землю. Но через миг все сызнова повторилось - улыбающаяся голова, вылезающие из земли плечи, руки, ноги. Сын правителя подбежал к духу и в третий раз взмахнул мечом... а потом еще... еще раз, но все повторилось в точной последовательности: прыгающая голова, высунутый язык и вылезающий из земли боровой. Некоторое время спустя, юноша сообразив, что мечом не сможет одолеть духа и устав, глубоко дыша, опустил его вниз, уткнув острие в почву. Боровой очередной раз вылез из-под земли, весело глянул на сына правителя и громко захохотал. Так, что последняя листва осыпалась с ближайших деревьев. И в тот же миг Керк, протянув руку в сторону духа, зашептал заговор: 'О, ты, Бог Перун! Всем грозам хозяин! Всем дождям владыка! Всем водам повелитель! Пролей потоки бурливые, реки быстрые, ключи струящиеся на Духа светлого бора - борового. Смой его ноги, смой его руки, смой его тело! Да потечет он по земле, да воткнется каждой иголочкой в землю, да увязнет он в земле надолго - долго! Да будет слово мое крепко, как сила твоя, славный Перун!'. И как только сказал эти слова Керк, немедля над боровым громыхнул гром, закружилась, завертелась темная, словно бочка, пузатая туча. В туче-бочке засверкали яркие молнии. И тогда оттуда прыснув, полилась, на духа вода вначале по одной капельке... а затем все больше... больше и в конце так будто бочку перевернули и разом на него вылили. Все иголочки с головы и тела борового осыпались и сообща с водой заструились вниз по оврагу. А Керк прокричал вслед утекающему духу леса:
  - Дух боровой, я буду почтителен к деревьям. Обещаю.
  Сын правителя выбрался из оврага и принялся озираться, теперь он оказался в какой-то глухой чащобе. Убегая от борового, юноша сбился с пути и потерял тропинку, а без тропинки нельзя было найти Старый Дуб. Керк прошел было назад, стараясь разыскать ее, но безуспешно. Он знал, что достаточно найти хоть какую - нибудь тропку, и тогда можно будет направить ее в нужном направлении и поэтому, безнадежно поплутав, решил все же идти вперед.
  В этой части леса встречался валежник, находилось много отмерших деревьев и сломанных ветвей, множество кустарников, а потому пробираться через них было дюже сложно. Пройдя совсем немного, Керк вдруг заметил какое - то, едва заметное, движение впереди, в опавшей листве. Он внимательно пригляделся. И вдруг стремительно прыгнул вправо, да что-то резво схватил с земли. Когда сын правителя поднялся на ноги, то в руках у него оказался крохотный старичок - боровичок, который служил посыльным у страшилы борового, но отличие от своего хозяина был очень миролюбивым и дружелюбным. Сам старичок был размером с небольшой пенечек, плотное, словно ножка гриба тело, короткие едва видимые ручки, вместо ножек толстые грибные корешки, а на едва округлой голове с маленькими бурыми глазками и ротиком-щелочкой красовалась бурая шляпка, и если хорошенько присмотреться, весьма она походила на шляпку огромного белого гриба. Керк поклонился старичку - боровичку и сказал, все еще продолжая крепко держать его в руках:
  - Здравствуй, добрый старичок - боровичок. Прошу тебя, окажи мне услугу, выведи на тропинку.
  - Ты сначала меня на землю поставь, - пропищал недовольным голоском старичок - боровичок.
  Юноша утвердительно кивнул головой и опустил старичка на землю. Тот медленно поднял вверх коротюсенькую ручку и малеша поправил свою шляпку, слезшую с головы, да взглянул на сына правителя, блеснув лучистостью бурых глазков, дух ласково улыбнувшись щелочкой-ртом, поманил за собой Керка. Долгое время они шли, молча, старичок - боровичок впереди, шурша и колыхая опавшей листвой, а вслед за ним, преодолевая буреломы и опавшие деревья, юноша. Первым заговорил старичок, он суетливо повел головой вправо-влево, да после молвил:
  - Ишь ты, куда мы забрели с тобой. Смотри, лес все мрачнее и мрачнее становится, здесь уже мой владыка боровой не управляет, - боровичок остановился и вовсе беспокойно принялся оглядываться по сторонам. - Это непроходимая чащоба, а командует здесь пущевик. Он враг моего хозяина и если поймает, мне не сдобровать.
  Керк опустился на присядки перед маленьким лесным духом и чуть слышно прошептал:
  - Милый старичок - боровичок, не покидай меня, укажи мне тропу, а я тебя от пущевика - владыки непроходимой чащобы сберегу.
  Старичок посмотрел на сына правителя и отрицательно качнул головой, так, что шляпка его заколыхалась из туды-сюды, и он очень тихо ( впрямь пугайся пущевика) протянул:
  - Нет, мне здесь нельзя, но я тебе все же помогу, милый отрок.
  Он засунул в щелочку- рот два толстых, овальных пальца, чем-то напоминающих сосновые шишки, и негромко свистнул. По лесу прокатилась мелодичная трель, как-будто ранней весной запел жаворонок в небесной выси.
  Внезапно около старичка - боровичка зашуршала листва, она мгновенно разошлась в стороны и из-под нее вынырнули два маленьких сереньких ежика. Однако когда ежики поднялись на ножки, оказалось, что это вовсе и не ежи, а лесавки. Лесавки - дед и бабка лешего, но в отличие от своего злобного внука, эти духи добрые. С конца лета и всю осень лесавки бодрствуют: весело водят хороводы, копошатся в опавшей листве, шелестят и шебуршат ею. А как последний лист упадет с дерева, лесавки засыпают и спят до следующего лета. Эти маленькие лохматые духи при близком рассмотрении оказывались очень милыми и симпатичными. Личики их напоминали мордочки ежей, маленькие светящиеся глазки, черный носик и махонький тонкий ротик. Ручки похожие на толстые веточки деревьев, ножки, словно лапки ежа, а на месте колючек серые хвоинки.
  Старичок - боровичок поклонился лесавкам и сказал:
  - Братья лесавки, проводите этого славного юношу до тропы и сберегите от злобного пущевика, - произнес и в тот же миг упал в опавшую листву, только грибную шапку и видно, а еще через морг и шапка, совсем пропала, обратившись в бурый опавший лист.
  Керк поклонился деду и бабке лесавкам, их то отличить друг от друга легко было, так как на бабке был одет сарафан подстать телу, серый да зелеными каменьями, украшенный и пояснил:
  - Добрые, дед и бабка лесавки, я в лесу заплутал, сбился с тропы. Прошу вас, проводите меня до ближайшей тропинки. А я вас отблагодарю, чем попросите.
  Дед лесавик важно глянул на сына правителя и ответил:
  - Ну, что ж пойдем, мы тебя до тропы проводим, - да побежал вперед, бабка в знак согласия кивнула головой и тронулась следом за мужем.
  Керк не отставал. И снова началась трудная дорога так, что приходилось перелазить через сломанные ветви, кое-где обходить поваленные стволы, неглубокие овраги, да низенькие бугорки. И все время казалось сыну правителя, что кто-то со стороны наблюдает за его движением, следит зорким и злобным взглядом. Чувства Керка стали мешаться, все чаще появлялся непреодолимый страх и ужас, который туманил разум. Неожиданно глаза покрылись пеленой и, почудилось ему, что вместо кустов стоят безобразные чудища, поблескивают горящими глазами, шевелят уродливыми, покрытыми мхом, руками да щелкают зубами, а по зубам тем сочится и капает на землю алая кровь. Отер глаза рукой сын правителя, потряс головой, и уже ничего нет. А мгновение спустя вновь пелена перед глазами плывет, и слышится Керку то удаляющийся, то приближающийся вой волчьей стаи, душераздирающие человеческие и звериные вопли да стоны. И видится ему, что высится впереди него исполинского роста мужчина. Волосы у него длинные, словно женские, а на концах змеиные головы шипят. Темное лицо, покрытое морщинами, со страшной гримасой, а в руках он держит черепа человеческие с пустыми глазницами. И вдруг из земли, разрывая ее на части, стали вылезать безголовые, бледные, невнятно бормочущие существа, которые постоянно ощупывали свои шеи, руками верно ища там головы. Керк вновь отер глаза рукой, потряс головой и видение пропало. Теперь он понимал, владыка пущевик где - то рядом... это он нагоняет ужас на него, пытается напугать, впрочем нельзя поддаваться гнету духа, иначе затуманит он твой разум окончательно, и не выйдешь ты из чащобы никогда. Керк пытался вспомнить охранный оберег, чтобы защитить свой разум, но в голове было пусто, как-будто все знания оттуда высосали.
  - Врешь, - вдруг остановившись, закричал сын правителя, оглядываясь. - Не боюсь я тебя, слышишь, не боюсь!
  Остановились и лесавки. Дед лесавик посмотрел на Керка и тихонько сказал:
  - Отрок, освободи сердце от страха, а разум - от ужаса.
  Услышав слова деда, юноша закрыл глаза, глубоко вздохнул и вдруг почувствовал запах моря, ощутил брызги соленые на лице, услышал голоса братьев своих Сема и Леля, и напутственные слова Тура - 'Я жду тебя!' - да так стало легко и свободно ему. Он неспешно отворил очи и в тотчас увидел перед собой злобного старика пущевика. Тот стоял совсем близко от Керка и был с ним почти одного роста. Сверкающие черные глаза, косматые зеленые волосы и борода, длинный крючковатый нос, как сучья, руки и ноги и такое же корявое голое тело, обмотанное какой-то рваной тряпкой, а на голове белая баранья шапка. Сын правителя посмотрел в глаза пущевику и ровным, спокойным голосом молвил:
  - Дух пущевик, владыка непроходимой чащобы, защитник леса от пожара, пропусти меня. Я пришел в лес не рубить и жечь деревья, а к Старому Дубу, к лесному Богу Свято - Бору. Помыслы мои светлы, руки мои чисты, разум мой свободен.
  Пущевик стоял молча, и верно что-то обдумывал, а потом он прохрипел своим жутким дребезжащим голосом:
  - Что ж, раз смог избавиться от моего гнета, так можешь идти дальше, - сказал и обернулся кустом колючим, будто и не было его вовсе.
  Керк посмотрел сначала на куст, после на топтавшихся у ног его лесавков и прошептал им:
  - Спасибо тебе, дедушка, - да поклонился... низко до самой земли матушки. - И тебе, бабушка.
  - Ну, что ж пойдем скорее, - поторопили его довольные и заулыбавшиеся лесавки.
  Через некоторое время они вывели юношу на еле заметную тропку, извилисто петляющую промеж поросших густой стеной деревов и молвили:
  - Вот и тропа, отрок. Иди теперь по ней, и пусть тебе помогает удача.
  - Как мне отблагодарить вас? - спросил Керк, оглядывая лес и тропку.
  - Благодарностью станут добрые слова, - заметила бабка лесавка.
  - Что ж, тогда большое вам спасибо, добрые дед и бабка лесавки. И желаю вам доброго пути,- сказал Керк и поклонился.
  Дед и бабка заулыбались, их личики засветились от удовольствия, они также низко склонились перед сыном правителя и, обернувшись в маленьких сереньких ежей, уползли по своим делам. А юноша воткнул кинжал в тропу, позадь себя, прочитал заговор и пошел в указанном тропинкой направлении.
  Осенью дни становятся короче, и Керк заметил, что Хорс Бог Солнца уже двинулся на покой. Переживший за сегодня столько событий, он решил, что и ему пора найти место для ночлега. Однако страшась снова потерять тропу, он решил устроить ночлег не далеко от нее. Тропинка увела Керка от непроходимой чащобы, и впереди он увидел чистый ельник - настоящий подарок для него. Юноша сошел с тропы, огляделся и стал собирать ветки для костра, при помощи присухи развел огонь и, встав спиной к костру, а лицом к лесу, провел рукой невидимый круг, шепча про себя: 'Силой Бога Сварога, силой Бога Перуна, силой Богини Мать Сыра Земля отгоняю от себя всех нечистых духов, всех зверей и птиц, кои могут доставить злобу и боль. Окружаю себя светом огненных стрел Сына Бога Перуна и земным светом любви Богини Мать Сыра Земля. Да будет крепок мой заговор, как сам камень Алатырь!' И тогда из земли вытянулись и устремились вверх едва видимые тонко-прозрачные паутинки, а затем они еле слышно зазвенели и начали переплетаться между собой, образовав над сыном правителя сквозистый, кружевной шатер. После этого Керк, успокоенный созданным и защищающим его щитом, достал из заплечного мешка скатерть - самобранку и плащ. Плащ отложил в сторону, а над самобранкой прочитал заветные слова. И в тоже мгновение скатерть развернулась, а на ней появились разные блюда: тут тебе и свиной печеный окорок, и буженина в сенной требухе, и стерляжья уха с печенками налима, и блины тебе красные, молочные, гречневые, и пироги с вишнями, творогом, грибами, и, конечно, горячий сбитень. Керк, целый день, будучи голодным, съел так много, что сам поразился. Наевшись, он поблагодарил скатерть и, сказав ей заветное слово 'Свернись', убрал в мешок, а сам добрым словом помянул дворового. Юноша расстелил плащ на земле, лег на одну его часть, положив под голову мешок, вытащил из ножен меч и пристроив подле руки, укрылся другой частью плаща да крепко заснул.
  
  
  Глава десятая.
  Всю ночь Керк почивал спокойно, а лишь взошло солнце, проснулся оттого, что продрог, потому как осенняя пора давала о себе знать утренней прохладой да и разведенный вчера костер уже прогорел. Решив не разводить с утра огня, юноша присыпал оставшееся пепелище землей. Раскрыл скатерть и наскоро позавтракав, да прихватив оттуда немного хлеба и сыра, чтобы днем во время пути было, что пожевать, сложил еду в мешок. Керк оправил свою одежу, вложил меч в ножны, встал на то место, где прежде был костер, и очерчивая правой рукой круг, зашептал: 'Огненные стрелы Бога Перуна отскочите, земная любовь Богини Мать Сыра Земля отпряди. Я, создавший сей невидимый щит, его разрушаю, его разламываю. И слово мое твердо, и слово мое крепко!' И только после того, как полупрозрачная защита зарябив дрогнула, а миг спустя опала вниз малыми крохами голубоватого света, смог беспрепятственно выйти из своего ночного убежища и направится к тропинке. За ночь тропа потеряла свои магические способности, да словно затерялась в опавшей листве и хвои, потому Керку снова пришлось повторить заговор, и когда торенка сызнова живописалась, смахнув с себя сушняк, тронулся по ней в путь.
  Теперь он шел по хвойному лесу. В основном здесь росли с кривоватыми стволами сосны, с поникшими пушистыми ветвями ели и раскидистыми кронами пихты. Земля под деревами была устлана хвоей, не плотными рядами лежал сухолом промеж какового то там, то здесь мостились грибы: грузди, маслята, мухоморы. В лесу было необычайно тихо, лишь изредка пролетит синичка или другая птичка и нарушит тишину своей трелью. Утро выдалось пасмурным и прохладным, а немного погодя еще заморосил дождь. Это был мелкий такой при ненастье дождь, в народе прозванный бусенец. Керк остановившись, торопливо развязал мешок и достав оттуда плащ, надел его, а после вновь продолжил свой путь. Чем дальше продвигался он вглубь леса, тем мрачнее и тише становилось кругом. И если в начале своего пути еще изредка он встречал птиц, зайцев или, пробегающего через тропинку, ежа, то теперь лес казался совсем безжизненным. Дождь то прекращался, то опять начинал моросить, несмотря на плащ, сын правителя промок и озяб, но, зная как долог его путь, не прекращал ходьбы. Еще поразило юношу то, что до этого, столь полноводный ключами, ручейками, хвойный бор был совсем сухим, получалось, что в этой его части не просто никто не жил, но и не было даже капли воды. Сын правителя шел и думал о воде, во рту и горле совсем пересохло и дюже хотелось сделать хотя бы глоточек... хотя бы маленький глоточек прохладной, сладковатой и пахнущей хвойной смолой водицы. Можно было, конечно, остановиться, раскрыть скатерть и напиться, но Керк решил этого не делать, так как чувствовал, что расслабляться в таком месте опасно, тем более вершить привал.
  Утро сменилось днем, а пейзаж был прежним, все также хвойный, безжизненный, безводный лес. Юноша уже не мог не о чем ином думать, кроме как о воде, сжигаемый жаждой, он решил пренебречь своими опасениями, и все-таки сделать привал, но для этого надо было сойти с тропы. Выглядывая место, он поворачивал голову то в одну сторону, то в другую и не заметил, как на тропу из-за деревьев вышел какой-то зверь. Животное по форме тела напоминало оленя, и было покрыто белоснежной шерстью, под которой переливались мускулы. В центре лба животного, как раз между ушей, поместились два рога, один был длиной в аршин, а другой вдвое короче. Рога были белые, витые, спиралеобразные и сияли, как жемчуг. Сын правителя краем глаза узрел движение на тропе, стремительно повернул голову и немедля застыл в изумлении. Прямо перед ним находился Инорок - царь живущих на земле животных, отец всех зверей. Инорок стоял, гордо подняв свою голову, и темно-синими глазами, глубокими и чистыми, точно гладь моря, смотрел на юношу. Керк слышал об этом животном много легенд и знал, что Инорок олицетворят чистоту, бесстрашие, гордость и излучает свет. Смертным, отец всех зверей, являлся довольно редко и то лишь как вестник перемен. А еще Инорок был владыкой ручьев, родников, ключей в лесах и следил за чистотой воды. Сын правителя встал на одно колено и низко склонил голову перед царем всех зверей. Инорок в ответ тоже поклонился Керку и, о чудо! заговорил с ним человеческим языком:
  - Приветствую тебя, внук великого Богомудра, в своих владениях.
  - Здравствуй, отец и царь всех живущих на земле зверей, и я приветствую тебя, - гордо ответил Керк и поднялся с колена.
  - Что привело тебя в мой лес, внук Богомудра? - спросил Инорок и слегка потряс головой, отчего позадь него заколыхалась его долгая белая грива, а в ней засверкали полу-прозрачные росинки света.
  - Меня зовут Керк. Я иду к Старому Дубу за древком для лука. А как ты догадался, что я внук Богомудра?- поинтересовался сын правителя, любуясь теми изумительными брызгами света в гриве животного.
  - В этот лес никто никогда не приходит из смертных, только наследники Богомудра,- объяснил Инорок, и, сделав несколько шагов вперед, подошел ближе.- Значит, ты идешь за древком, как твой отец, твой дед и сам Богомудр? Похвально.
  - Скажи, Инорок, что здесь происходит?- вопросил Керк и обвел пустой и тихий лес рукой.- Почему эта часть леса такая безжизненная?
  - О Керк, внук Богомудра, в этой части леса вот уже много лет как поселилось страшное чудище, его зовут Клыкастый Кабадос. Он съел всех зверей и птиц, высосал все родники и ручьи, посему здесь нет живых существ, и не звенит вода. А так как он создан нечистым духом, то мне не подчиняется и творит злодейства,- вздохнув, ответил Инорок и внимательно посмотрел на сына правителя своими прекрасными и умными глазами.
  - Чем я могу помочь вам Инорок?- смело глянув в темно-синие глаза отца всех зверей, спросил юноша.- Что могу сделать, чтобы спасти лес и живых существ?
  - Если ты встретишь его на своем пути, а ты обязательно его повстречаешь, потому как он никого не выпускает живым из леса, убей его, - ответил Инорок, и по его белоснежной шерсти пробежала малая рябь.
  Керк, узрев ту рябь, верно вызванную напряжением, коим было объято тело Инорока, не колеблясь ни мгновения, звонко молвил:
  - Хорошо, царь зверей, да будет так, как ты сказал. Если я встречу Кабадоса, я его убью, но как мне понять, что это Кабадос?
  - О, Керк, внук Богомудра, верь мне, ты узнаешь Кабадоса, потому как лишь один он бродит в этом лесу и так страшен, что нельзя сказать на кого из живых существ, похож. Если ты выполнишь мою просьбу, я буду благодарен тебе вечно.... вечно,- добавил отец всех зверей и снова тряхнул своей головой так, что на этот раз не только заколыхалась его грива, но и на рогах лучисто блеснули белые жемчужинки-крапинки.
  - Инорок, сама встреча с тобой - удача. И если мне удастся выполнить твою просьбу, то я буду этим очень горд. Однако, я слышал от людей, что ты, Инорок, являешься владыкой лесных ручьев, ключей и родников, так ли это?- все еще сжигаемый жаждой, поинтересовался Керк.
  - Да, это так. Я берегу лесную воду и делаю ее чистой, - разъяснил царь зверей и птиц.
  - О, гордый Инорок, прошу тебя тогда, напои меня, если это возможно, так как меня сильно мучает жажда,- едва склонив голову, попросил сын правителя.
  - Хорошо, Керк, внук Богомудра. Да будет тебе вода, - в то же мгновение Инорок переступил с ноги на ногу, под его белой шкурой заиграли мускулы, встрепенулась там точно каждая жилка. Затем он стукнул своим лошадиным копытом по тропинке бойко и гулко, и та тотчас разломилась надвое, а из образовавшейся расщелины вверх выбилась прозрачная струя воды. Струя подлетела ввысь на малеша и также стремительно впала на тропу да побежала жарко перебирая хрустально-голубоватыми каплями водицы. - Пей скорее, Керк,- дополнил свою речь Инорок,- оно как стоит только услышать Кабадосу, напевы прекрасной и чистой воды, в тот же миг он явится сюда, чтобы уничтожить ее.
  Впрочем сына правителя не пришлось просить дважды. Сжигаемый жаждой он присел на корточки подле ключа и жадно стал пить воду, набирая ее в ладони. Вдоволь напившись, юноша испрямился, чтобы поблагодарить Инорока, но того как оказалось уже и след простыл, будто и вовсе не было. Керк еще раз огляделся, обозревая вновь замерший, притихший бор и медленно переступив через журчащий родничок, пошел по торенке дальше, с удвоенным вниманием прислушиваясь к звукам леса.
  Как и предупреждал отец всех зверей, Кабадос не замедлил появиться. Из ближайших деревьев, ломая ветки, страшно рыча и пуская пар из ноздрей, на тропу вышло чудище. Оно было гигантом, в холке достигая сажени в высоту, кабанообразное, безволосое, покрытое панцирем, который надежно защищал голову и тело. Ко всему прочему Кабадос был вооружен, направленными вперед, клыками, на вытянутой морде находились крошечные уши и глаза с мутным взглядом. Чудище остановилось на тропе и стало рыть землю лосиными копытами. Керк немедля понял, что сейчас произойдет нападение, потому торопливо скинул с себя плащ и заплечный мешок, вытащил меч и, сняв ножны, откинул их в сторону. Магический меч ДажьБога в бою был почти невесом, когда юноша взял его в руку, то ощутил, что он будто врос в нее. Кабадос еще морг медлил, пуская дым из ноздрей да откидывая копытом в сторону пласты земли, а затем приклонив вниз голову неожиданно бросился на Керка стараясь подцепить его на свои клыки. Сын правителя ожидающий того движения, проворно увернувшись, взмахнул мечом и ударил чудище вертикально по голове. Меч взвизгнул и отскочил от головы зверя, как от камня, панцирь крепко защищал своего хозяина. Кабадос наскоком развернулся, вздел голову вверх и вновь повторил нападение, а Керк отскочив вправо нанес очередной мощный удар, тока уже по телу чудовища. Да только клинок, также как и раньше, отскочил от тела зверя, словно от камня, потому что и там он был защищен крепким панцирем.
  Юноша растерялся лишь на мгновение, и того оказалось достаточным, чтобы ринувшийся на него Кабадос прошелся своим клыком по его левому плечу. В самый последний момент Керк слегка отклонился вправо, упав на землю, но тут же резко вскочил, ощутив при том острую боль в руке. Керк глянул на плечо и увидел разорванный кафтан и струящуюся кровь. А чудовище уже сызнова повернулось, и, остановившись, тяжело задышав, выпустило густовато-серые клубы пара из ноздрей, да порывчато и мощно несколько раз вдарило копытом в землю, подзадоривая себя тем. Еще миг Кабадос не двигался, а потом лихорадочно прыгнул вперед начав новую атаку да снова опустив голову к земле. Керк, превозмогая боль, схватил обеими руками меч и, не отрывая ступни ног от земли, чтобы не потерять равновесие, нанес страшной силы колющий удар в глаз приблизившемуся вплотную к нему чудовищу. Меч вонзился в глаз, и глубоко ушел внутрь черепа, поражая мозг чудища. Кабадос истошно взвыл, его передние ноги подогнулись в коленях, задняя часть на чуток подлетела вверх, оторвавшись от поверхности землицы. Зверь тягостно вздрогнул и точно въехав клыками в тропу, повалился на правый бок. Керк же отскочил в сторону, наблюдая предсмертную агонию чудовища, а когда трепыхания тела Кабадоса прекратилось, подступил к чудищу вплотную и упершись подошвой сапога в его покатую голову, зараз вырвал из нутрей вытекшего глаза свой меч. Юноша обтер меч о землю, подобрал ножны, заплечный мешок, накинул на плечи плащ, и, постояв немного около мертвого Кабадоса, окончательно убедившись, что тот не встанет, двинулся вперед.
  И стоило Керку отойти от туши зверя, как, дотоль вроде притихший, сызнова заморосил дождь. Плечо кажется заболело еще сильнее и постепенно острая боль в нем сменилась на нылую, сын правителя торопливо засунул руку под плащ и лоскутами порванного кафтана зажал рану. Идя по тропе, и оглядывая лес, он искал траву - покрыш. Эта трава использовалась в магических целях, и обладала могущественными свойствами - останавливать кровотечения. Такая трава в основном росла в хвойных местах, тонкими стебельками стлалась она по земле, чуть зримыми паутинками хватаясь за веточки, хвоинки аль стволы поваленных деревьев. Но сейчас, как назло, ее нигде не было видно. Кровь текла сильно, и уже вся рубаха и кафтан пропитались ею. Керк терял силы и чувствовал слабость, но не останавливал ход, в надежде все, же разыскать траву.
  Вдруг над головой сына правителя пролетела сорока, едва не задев крылом волосы и обдав их порывистым дуновением. Птица свершила малый круг, точно привлекая к себе внимание, а после уселась на ветку ближайшего дерева. Юноша немедля остановился и вызарился на птицу, каковая что-то держала в клюве. Спешно приблизившись к дереву Керк протянул к сороке руку и из ее резко раскрывшегося клюва прямо на ладонь выпала трава - покрыш. 'Это Инорок послал сороку с магической травой', - догадался Керк.
  - Спасибо, - поблагодарил он сороку и ее владыку Инорока, а птица, глянув на юношу черными бусинками глаз, крутанула хвостом, застрекотала и улетела прочь.
  Керк сей миг положил траву в рот и стал ее пережевывать, творя из нее и своей слюны нечто жидкого студня. Сладковатая на вкус трава между тем была весьма крепкая, словно стебель ее был древовидным. Пройдя еще немного в поисках привала, юноша придержал свою поступь подле поваленного дерева, что одним своим краем опирался на тропу и усевшись на него, наскоро снял с себя плащ, кафтан, рубаху. Пристроив снятую одежу сверху на ствол, внимательно оглядел плечо. Оказывается, Кабадос вскользь задел руку, не только сняв верхний слой кожи, но и слегка задев таившуюся под ней плоть, потому- то кровь текла сильно, а рана смотрелась весьма глубокой. Сын правителя сплюнул пережеванную траву в ладонь, приложил к ране, закрыл глаза и зашептал заговор: 'Как от бел-горюч камня из под камня камней Алатырь-камня, да по всей Мать Сыра Земле побегут воды светлые, воды чистые, воды живительные. Подымусь поутру, по утренней Заре, когда выкатит Хорс - красно солнышко из-под синего неба. Поклонюсь я в пояс Богу Солнца, поклонюсь я в пояс Мать Сыра Земле, поклонюсь я Алатырь - камню. Дай ты мне, отец всех камней Алатырь - камень, живой воды. Дай ты мне, Мать - Сыра - Земля, да сырой земли. Дай ты мне, Хорс - красно солнышко, да света светлого да лика ясного. Да умою теми водами рану свою. Да утру сырой землей раны свои. Да окачу светом светлым да ликом ясным раны свои. И спадет тотчас и боль, и невзгода, и жар, и ломота. И кровь остановится, и рана затянется. Заговариваю я сим твердым моим заговором раны свои. И мой заговор крепок, как сам камень - Алатырь. И слово мое верно!' Произнес Керк последнее слово и почувствовал, как кровь перестала сочиться через пальцы, а на месте раны образовался большой рубец. Однако боль из плеча до конца не ушла может, потому что сын правителя ослабел от потери крови, оттого и заговор удался не в полную силу. Поменяв порванную рубаху на чистую, Керк протянул руку и растопырив широко пальцы над поверхностью кафтана принялся говорить присуху: 'О, всесильный Бог Семаргл - бог огня, посредник между людьми и богами. Сотки огнем своим светлым сей кафтан, соедини разрывы и дыры. И пусть вспыхнет огонь и, погаснув, возвратит этой вещи былой ее вид. Именем Сварога повелевай!' В тоже мгновение из ладони на кафтан упала махунечкая такая рыжая искра. Она притулилась на разрыв ткани и внезапно вспыхнула ярким лепестком пламени, принявшись выбрасывать вверх и в стороны крошечные брызги света, которые попадая на кафтан шипели, словно охлажденные водой да резво гасли. И на том месте, где они потухали, стала показываться ткань кафтана целая и чистая от крови. Еще мгновение и поник сам лепесток пламени, показав исправленную и словно заштопанную вещь. Довольный проделанной работой Керк, оделся да двинулся дальше.
  Вскоре хвойный лес начал редеть. Сын правителя миновал последние ряды невысоких сосенок и увидел перед собой широкую низину, покрытую сплошным ковром мхов, да с раскиданными меж тех зелено-бурых кочкарников окошками воды. Среди мха порой зрились кустарники: багульники, подбел - и травы, в основном росянки. Кое-где торчали одинокие сосны: низкие, тонкие, искривленные. Керк остановился, посмотрел на непривлекательный видопись и глубоко вздохнул. Он думал, что на сегодня приключений было достаточно, но тропа уводила его в болота, а, значит, придется пройти сквозь них, обогнуть трясину не удастся. Юноша постоял немного, будто чтой-то обдумывая, да прошептав 'Во славу великого ДажьБога!' подошел к дереву, вырубил длинную, толстую палку - посох, и уже после этого направился по извилистой торенке вглубь болот.
  Теперь он шел, не торопясь, постоянно ощупывая посохом дорогу и ступая осторожно, чтобы не уйти под воду. Тропа большей частью не выбирала пути, и каждый шаг нужно было делать обдуманно. Кое-где Керк перепрыгивал с кочки на кочку, но большей частью шел по колено в воде. Сапоги полные воды стали тяжелы и идти в них было неудобно. Частенько ему приходилось садиться на ближайшую кочку, выливать воду из сапогов, обуваться и сызнова продолжать свой путь. Верно он прошел уже достаточно много, потому как солнце приблизилось к вечеру, да тока конца трясины покуда не зрилось. Очередной раз перепрыгивая с кочкары на кочкару Керк поскользнулся и съехав по мху вниз, тяжело покачнулся да плюхнувшись спиной на воду, ушел в окошко с головой. Однако стоило лишь воде сомкнуться над ним, как он торопливо вынырнув, поплыл к небольшому островку. Взобравшись на него, юноша почувствовал себя совершенно мокрым. Вода текла с волос, с одежи, он струилась из мешка. Слегка отдышавшись сын правителя принялся разуваться, а снявши сапоги, вылил из них воду. И в этот момент он услышал дивный женский голос.
  Голос запел восхитительную песню. Божественная мелодия летела сквозь неприглядные болотные просторы, как птица, неся на себе тепло и свет. Услышав песню, Керк сразу почувствовал легкость и радость, забыв о своих невзгодах. Обернувшись в поисках певуна, он увидел не далеко на кочке красивую, стройную, молодую девушку. Девушка была голая, полногрудая, с кожей тела отливающей болотным цветом, с длинными, распущенными, зелеными волосами и большими зелеными глазами. Вместо ног у девушки был рыбий хвост. 'Купалка!' - догадался сын правителя, и поспешно натянув сапоги, поднялся, чтобы шагать дальше. Юноша знал, что песни купалок обладают магической силой и могут свести с ума смертного. Керк слышал, что купалки - это жены болотника, встреча с которым могла быть последней в его жизни. Торопливо он подступил к краю островка и прощупал дно посохом. Сызнова надо было идти по воде, оно как посох значительно ушел вглубь трясины. Да только не успел Керк сделать и шага, как из воды вынырнула купалка и, пристально глядя ему в лицо своими глубокими, словно речное дно глазами, обхватила его ноги руками и резко дернула в окошко. Юноша порывчато покачнулся, но смог устоять, успев воткнуть посох в кочкару, а высвободившись из объятий купалки, отскочил назад. Купалка исчезла в воде, но в тот, же миг сын правителя услышал всплеск воды сзади. Он обернулся и узрел, а затем почувствовал, как купалка обхватила его левую ногу обеими руками и весело смеясь, дернула на себя. Через мгновение из воды подле нее показалась другая купалка, такая же полногрудая, с распущенными зелеными волосами, она вцепилась в его правую ногу и так же яростно рванула на себя. Керк взмахнул, словно птица руками, да не устояв на ногах, плашмя упал в болото, гулко ударившись спиной о поверхность воды. Купалки немедля выпустили его ноги и, громко хохоча, вцепились в плечи. Сын правителя застонал от боли, когда длинные острые когти купалок разорвав ткань кафтана и рубахи, впились в него, и болотные русалки, увлекая за собой, потянули его на дно.
  Изо всех сил пытаясь вырваться от духов, Керк отчаянно мотылял руками и ногами под водой. Лишь на морг его голова показалась над окошком. Юноша суматошно дохнул воздуха, и сразу же снова ушел под воду, так как сильные руки русалок рывком потянули его вниз. В самое последнее мгновение, находясь уже под водой, он вспомнил о подарке доброжила - заветном мешочке. И напрягая все оставшиеся силы, нанова рванулся из цепких рук купалок, выскочив на поверхность, да зычно крикнул мешочку 'Откройся именем Бога Велеса'. А когда увеличившийся в десять раз мешочек раскрылся, Керк зачерпнул из него пригоршню сухой полынь - травы и бросил через левое плечо прямо в лицо купалки. Потом также спешно зачерпнул еще и швырнул через правое плечо в лицо другой купалки. Духи в испуге пронзительно взвизгнули и без задержу отпустили юношу, а сами стремительно нырнули под воду. Выбравшись на островок, тяжело дыша и утирая текущую с лица воду, сын правителя стал озираться по сторонам, прижимая к груди заветный мешочек. Впрочем купалок более не зрилось, зато на том месте, где только, что он боролся с ними, появились махонистые круги расходящиеся в разные стороны .
  Внезапно вода и вовсе забурлила, и прямо на огромной сучковатой, кривой коряге, поросшей черным мхом, из-под воды выехал болотник - владыка и правитель топких болот. Он был просто безобразен. Голый, обросший зеленой тиной и водорослями, с распухшим от воды животом и носом, с небольшими мутно-зелеными глазами да рыбьим хвостом. На голове у болотника сидела высокая бобровая, увитая переплетенными между собой корневищами трав, шапка. Лицо болотника выражало крайнюю степень сердитости. Он, молча, посмотрел на Керка и поправил свою слегка съехавшую на бок шапку. Сын правителя тревожно воззрившись на болотника попытался вспомнить хоть какой-нибудь оберег, но на ум вдруг пришел рассказ дяди Веселина о том, что водяные духи дюже любят белый хлеб, и если им его поднести, сразу становятся дружелюбными. Керк скинул свой заплечный мешок и заглянул в него в поисках хлеба. Оттого, что хлеб находился в воде, он немного размок, аккуратно собрав его остатки, юноша вынул руки из мешка, да встав на одно колено, протянул ладони к водяному Духу со словами:
  - Великий правитель всех болот, прошу тебя, прими от меня в дар этот белый хлеб. Я принес его нарочно для тебя, но он упал в воду и чуток намок.
  Увидев вожделенный хлеб в руках Керка, болотник задрожал всем телом и затряс своим распухшим зеленым носом от желания съесть его поскорей, да подплыв на своей коряге к островку, протянул грязно-зеленые вспухшие руки. Сын правителя неторопливо переложил хлеб из своих рук в ладони болотника, стараясь не обронить ни кусочка, и стал наблюдать, как дух жадно принялся поедать, уткнув свое лицо вглубь того месива, при этом чавкая и давясь. Съев предложенный дар, болотник наклонился к воде, и, зачерпнув ее правой ладонью, также жадно напился, и уже более миролюбиво глянув на Керка, сказал:
  - Это хорошо, что ты мне хлеба принес. Потому что если бы ты мне его не принес, пришлось бы мне тебя хорошенько наказать за то, что ты моих жен - купалок обидел. Это ж надо полынь-травой их засыпать!- и засмеявшись, молвил.- Они теперь до весны от нее не отмоются.
  -Да, я не желал им ничего плохого, - ровным голосом откликнулся Керк и утер рукой лицо, смахивая с него струи воды.- Просто хотел спасти свою жизнь, поэтому воспользовался травой. Прости меня, что принес тебе и твоим женам неприятности.
  - А, да ничего, - посмеиваясь и довольно потирая распухший живот, добавил болотник. - Отмоются, им ведь не к спеху быть красивыми. Ха...ха...ха! - совсем развеселившись, произнес дух. - А скажи мне, отрок, зачем ты пришел в мои владения. Разве ты не знаешь, что сюда смертным ходу нет?
  - Великий владыка болотник, я Керк - внук Богомудра пришел в Сумрачный лес к Старому Дубу, чтобы добыть себе древко, а на болото меня привела тропа. Видишь, вон она поблескивает и убегает вдаль?- откликнулся юноша и указал рукой на бледновато-переливающееся полотно тропки.
  - А, так ты внук Богомудра?! Эхе...хе...хе! Значит, я вижу наследника страны Восуров! Ну что ж, Керк, наследник престола восурского, приветствую тебя в моих болотах! - и сказав это, болотник низко склонил голову, отчего закачался вправо-влево сучковатая коряга, на оной он восседал. - Дорога по моим болотам трудна и опасна. Близится ночь, а ты прошел только половину пути. За твой дар, что ты мне принес, я дам тебе совет - пройди по тропе до вон того дерева, - болотник направил вспухший, зеленоватый палец на виднеющееся вдали искалеченное деревцо. - И остановись на том островке на ночь, а утром продолжишь свой путь. Дальше дорога топкая и тяжелая, остановиться негде и такого уютного островка тебе не найти. Да, и можешь идти спокойно, мои купалки тебя не тронут больше. Счастливого пути, Керк - внук Богомудра! - и, раскланявшись, дух нежданно нырнул с коряги прямо вниз головой в воду. По поверхности окошка пошли широкие круги, а коряга слегка притонув, также резво выскочила на гладь воды и осталась плавать на ней.
  - Благодарю тебя, владыка болот, за помощь,- выкрикнул Керк и поклонился тому месту, где теперь сиротливо плавала коряга.
  Сын правителя сделал так, как посоветовал болотник. Он направился прямиком к искалеченной сосне, росшей на островке, который и впрямь был хорош для ночлега, потому что небольшим холмик возвышался над поверхностью трясины. Пометив сучковатой ветвью то место, где пролегала торенка, чтобы утром можно было без труда ее найти, юноша окружил островок на всякий случай невидимым щитом, и, сняв всю одежду, просушил ее заговором: 'О Бог Солнца Хорс, лучиясный, светлоокий, Бог тепла и света. Пролей силу солнечного твоего луча на эти вещи. Как у солнышка лучи ясные, так и вещи эти да станут сухими! Светло солнце наше. Светел день наш. Как бежит от лика солнечного вся тьма и мрак, так бежит от моих слов вся вода и грязь из этих вещей. Да будет слово мое верно и крепко!' и тотчас вещи засветились нежным желтоватым светом, а мгновение спустя уже и просохли. Раскрыв скатерть - самобранку, Керк быстро поел и сложил в заплечный мешок еду на завтра, решив с утра отправиться в путь пораньше, да уставший и обессиленный лег на сухой плащ, укрылся им и крепко уснул.
  
  Глава одиннадцатая.
  Едва с утра забрежил свет, Керк поднялся и отправился в путь. Шел третий день испытаний, и сын правителя понимал, что надо торопиться, оно как неизвестно сколь долог путь до Старого Дуба. Отдохнувший за ночь, полный сил и энергии, он быстро миновал оставшуюся часть болота, не встретив больше никаких неприятностей. Выйдя из трясины, юноша вновь вошел в лиственный лес, где вперемешку росли березы, дубы и липы, иногда встречались осины и рябины, обсыпанные ярко-красными ягодами, горящими на деревьях, словно драгоценные камни.
  Сегодня день выдался теплым и ясным, ни одной тучи на небе, ласковое осеннее солнышко полюбовно согревало продрогшую от вчерашнего бусенца-дождя землю. Керк остановился на покатой небольшой поляне, окруженной со всех сторон лиственным лесом, просушил сапоги, перекусил, достав из мешка еду. Голубое, глубокое небо раскинулось над сыном правителя, по воздуху на своих длинных паутинках летали белые крошечные паучки, хрустела под ногами опавшая высохшая листва, упавшая в сухостои трав. Очарованный лесной красотой, юноша сидел и наслаждался покоем, выпавшим на его долю, и так не хотелось ему больше никуда идти.
  'Век бы вот так сидел и смотрел на эти березки и осинки, - думал Керк. - Ах, береза, береза, краса нашей земли. Дядя Веселин рассказывал, что когда - то береза была молодой, красивой белолицей девой. Посватался к ней старый воевода. Отец девы боялся воеводу, и не смог отказать в его просьбе - согласился на брак. Дева долго просила отца не выдавать ее за нелюбимого, но отец был не приклонен. Тогда девица убежала в лес и, горько рыдая, упала в траву. Услышала рыдания девицы Мать Сыра Земля и, пожалев, обратила ее в белоствольную березу, а светлые волосы в зеленые гибкие веточки. С тех пор стоит береза и покачивает своими веточками, шелестит листочками, как будто оплакивает свою судьбу горькую. Наверно, поэтому береза - символ женщины, ее чистоты и красоты. Почитают ее девы, водят вокруг нее хороводы, поют песенки и просят себе в мужья молодых да ладных парней:
  Ах, ты береза, береза!
  Зелены твои косы.
  Дай мне парня молодого,
  Сильного, крепкого, удалого'.
  Пропел Керк песню и засмеялся: 'Надо же, сколько может хранить в себе память человеческая'. Ведь этот рассказ и эту песню он слышал от дядьки давно, и все ж запомнил. А вчера во время встречи с болотником как его выручило поверье о хлебе. Если бы не вспомнил вовремя он о том, что водяного духа можно ублажить белым хлебом, может и не пришлось ему сейчас сидеть на этой полянке и наслаждаться видом берез, может был бы он сейчас на болотном дне, утопил бы его злой болотник. Подумал сейчас Керк и о брате своем Эрихе: 'Как он, что с ним? Смог ли справиться с боровым и преодолеть пущевика? А что если на его пути будет лежать это болото, сможет ли он противостоять купалкам и болотнику?' Подумал и мысленно пожелал ему удачи.
  Однако, как говорится хорошенького понемножку, хватит рассиживаться, надобно уже подниматься и идти. Сын правителя собрал заплечный мешок, вскинул его на правое плечо, потому как левое после вчерашней битвы с Кабадосом продолжало болеть, несмотря на то, что с утра над ним еще раз прошептали заговор. По-видимому, клыки чудовища обладали какой-то магической силой, поэтому заговор не до конца излечил руку.
  Керк вышел на тропу и, отодвинув рукой ветви березы, нависающие над дорогой, направился вперед. Идти было легко, торенка шла какое-то время прямо, а вскоре резко принялась изгибаться вправо. В лесу то здесь, то там раздавался резкий стук - это дятел долбил дерево в поисках еды. Сын правителя на малеша остановился и всмотрелся. Вот он красавец, черный как ворон, с красной 'шапочкой' и крепким клювом на мгновение прекращает стук и извлекает насекомое из дерева. То там, то тут порхали маленькие синички и свиристели, не по-осеннему звонко перекликаясь меж собой. А вот на тропинку выскочил крупный заяц, уши у него длинные, мех серый с белыми пятнами, видно еще до конца не полинял. Не далеко от тропки на прогалинке паслись олени около пяти голов в основном самки с молодняком. Когда Керк проходил мимо, они подняли голову, с интересом оглядели его и принялись дальше кормиться. Сразу ясно, охотников в лесу не бывает, и потому звери совершенно не боятся человека.
  Юноше, бойко ступающему по торенке, внезапно показалось, что она слишком круто взяла вправо. Создавалось ощущение, что Керк движется по кругу, оно как и солнце тоже перемещалось вместе с ним. Вначале солнце находилось справа, но постепенно смещаясь, оказалось слева. Пройдя еще немного вперед, тропа опять сделала поворот, повернуло и солнце. Теперь юноша шел в правильном направлении. Но что это? Вроде знакомая березка, нависающая над тропой, а дальше дятел с красной шапкой долбит дерево, а вот и знакомое стадо оленей снова подняло головы посмотреть, кто идет и опять крутой поворот вправо. А когда сын правителя в очередной раз отодвинул ветви березы с дороги, он уже не сомневался, что это злобный лешак - хозяин леса и зверей сбивает тропинку с пути и водит его по кругу.
  Керк остановился и огляделся, но лешака нигде не было видно. По поверьям, лешак может менять свой рост, то сделаться вровень с деревьями, а то прикинется малой травинкой, попробуй, разгляди его тогда. Если бы он только показался, юноша смог бы его прогнать при помощи оберега винного жихаря, а так что делать? Сын правителя достал из ножен кинжал и, воткнув позади сапог, стал читать заговор, пытаясь разрушить чары лешака. Дочитав присуху, он увидел, как тропинка стремительно дернулась, выпрямилась да побежала вдаль. Керк было двинулся по ней, но приметил, что она сызнова затрепетала, вроде живого существа, подпрыгнула и провернула вправо.
  Лешак главенствовал в этих мест, и его магия без сомнения была сильней. Керк стоял и обдумывал свои действия, перебивая в памяти все заговоры, которые выучил за последнее время. Надо непременно увидеть лешака, а, значит, необходимо, чтобы он принял свой истинный вид. Для этого была какая-то присуха, она даже крутилась на языке, но вспомнить ее никак не удавалось. 'А что если самому придумать присуху, ведь все заговоры созданы человеком. Важно правильно подобрать слова, вложить в них свою живую мысль, и тогда все получится',- так молвил сам себе Керк и задумался, закрыл глаза, глубоко ушел в себя, вспоминая все народные поверья и заговоры, пройденные с отцом.
  Неожиданно он улыбнулся, и волной прокатились по нему знания. Понял он, что одолел и, кажется, познал смысл заговоров да, не открывая глаз, чтобы не вспугнуть это ощущение, зашептал: 'Сварог - Дед Богов, так тебя мы восхваляли и воспевали. Ты бьющий родник, чистоты, света и любви! Ты мой Бог, Бог рода моего, Бог отца моего. Услышь слова мои и силой своей могучей оживи их. В чистом лесу сяду я на зелену траву - мураву, а в той траве течет сила великая, сила невидимая для ока человека, видимая для ока ведуна. Поклонюсь я каждому деревцу, каждой травинке, каждой былинке, и отроется мне все схороненное, все укрытое. И око мое будет видеть, как око орла, а слух мой будет подобен слуху волка. Да будет слово мое крепче камня, тверже булата. Как слову моему конец, так и делу венец!' Сказал Керк присуху, и наполнилось тело его легким лесным ветерком. Втянул он воздух носом и почувствовал тысячи запахов, услышал ухом своим сотни тончайших звуков. Вот где-то шуршит опавшая листва, в ней ползет еж, а вот легкой рысцой бежит лиса, остановилась, наклонила низко к земле морду и пошла по следу зайца. Да не догнать ей быстроногого зайца, он давно уже запутал следы свои, запетлял, сбивая с толку преследователя. Вот стая волков, во главе которой сильный вожак, вышла на охоту. Юноша открыл глаза и увидел весь мир по-новому. Предметы вдруг разом стали яснее и четче, а глянув вдаль, он узрел лису, бегущую по следу зайца. Повернул голову и за версту увидел стаю волков, а затем перевел взор себе под ноги и каждую травинку, пробивающуюся из-под тропы, заметил, каждый листок разглядел. Понял Керк, что сотворил он сильнейший заговор и стал обладать зрением орла, а слухом волка, а, значит, может узреть и, спрятавшегося где-то, лешака. Сын правителя обозрел близлежащие деревья - ничего, посмотрел на травы, растущие под ними, и увидел корявый кустик невдалеке от тропы. Моргнул кустик двумя черными глазами, и постиг Керк, что это никакой не кустик, а сам хозяин леса и зверей - лешак. Постепенно начало к юноше возвращаться его обычное состояние, сначала ухудшился слух, миг спустя пропало и орлиное зрение. Но главное было сделано - лешак был найден. Сын правителя прошел по тропе чуток вперед и остановился напротив кустика, вглядываясь в него, если бы не заговор, ни за что не отличишь этот кустик от других. Керк присел на корточки и, зыркнув в то место, где до этого видел моргающие глаза, сердито сказал:
  - Ну, здравствуй, здравствуй, хозяин леса и зверей - лешак. Интересно, как долго ты собираешься прикидываться тут кустом и водить меня по кругу. Приказываю тебе, дед лешак, явись, покажись и истинный образ свой прими.
  И в тот же миг на глазах у юноши кустик стал расти и превращаться в старого, худого, изможденного старика. Кожа на лице у лешака обвисла, вместо волос и бороды длинные кустистые лишайники зелено-бурого цвета, на голове высятся лосиные рога, тонкие, сухие, обтянутые бурой кожей, руки да ноги, а ступни заменяют оленьи копыта. Одет был лешак в старый длиннополый кафтан, запахнутый на правую сторону да перетянутый красным кушаком. Лешак недовольно крякнул, моргнул своими землистыми, словно яблоки, навыкате глазами, хлюпнул сучковатым носом, и, растянув едва обведенную черной линией лисью пасть, добавил, недобро глядя на Керка:
  - Чего пришел в мой лес? Кто тебя звал? Да еще без спроса мне обычный мой вид вернул. Вот я тебе ужо.... Напущу на тебя моих подчиненных ауку да манилу с водилой, вот они тебе зададут!
  - Нет, дед лешак, никто мне ничего не задаст, - сказал Керк, поднимаясь с присядок, и полез под рубаху достать лутовку винного жихаря.
  А когда лутовка оказалась у него на груди, то вдруг запылала она неземным, золотисто-лазурным светом, и в миг то сияние разошлось кругом, накрыв и Керка, и лешака, и ближайшие деревья, кусты, травы. Прошло малеша времечка и опустился свет ниже густоватым туманом да иссяк, вроде как вобравшись в землю - матушку. Ошарашенный, увиденным, юноша застыл на месте, а когда перевел взгляд на лешака, еще больше поразился. У деда лешака теперь не просто обвисла кожа, а стала кусками отрываться и падать на землю, еще морг на землю посыпались рога его лосиные, борода да волосы, кушак, кафтан, руки, ноги. Распался лешак на части, и превратился в мокрую лужицу, впиталась та водица в землю, вроде как и не было здесь духа. Керк стоял стоймя и смотрел на то место, где только, что был дух, так и не поняв, то ли лутовка так действует, то ли лешак опять что-то магическое придумал. Выяснить это можно было только одним способом - пройти по тропинке... что, немедля, он и сделал. Торенка меж тем теперь шла прямо, не сворачивая вправо иль влево, а значит, это лутовка подействовала.
  Керк прибавил шагу, зная, что потерял много времени в борьбе с духом и вспоминая последние угрозы деда. Манила и водила, так называемые подчиненные лешака, были маленькими злобными духами. Говорят, что похожи они на обычных белок, прыгают с ветки на ветку, пушистыми хвостами помахивают, бусинками глазками поглядывают да заводят людей вглубь владений лешака, заставляя подолгу плутать. А молодых девушек, заблудившихся в лесу, превращают в ведьм, живут те в глубине таких лесов и творят злое. Брат же их аука - маханький, щекастый, похожий на крошечную полевую мышку, так злобен, что сводит потерявшихся людей с ума, отзываясь эхом сразу со всех сторон, звоном отдаваясь в ушах.
  Но пока в лесу было все спокойно, тропа шла вперед, а Керк, оглядываясь по сторонам, не примечал ничего подозрительного.
  
  Глава двенадцатая.
  День уже близился к концу, когда юноша вышел к поляне, на которой стояла странная одинокая изба. Вроде как все избы, из деревянных бревен собрана, крыша тесом крыта, только стоит она не на земле, а на двух курьих лапках да повернута к лесу передом, к нему задом. Догадался сын правителя, что вышел он к избе Бабы Яги, это ту, которую, по поверьям, манила с водилой в ведьму превратили.
  Постоял Керк, посмотрел на странную избу, а после сказал ей: 'Изба, избушка! Стань по-старому, как мать поставила ко мне передом, а к лесу задом'. Избушка послушалась его и тихонько заскрипев, да плавно покачивая стенами из стороны в сторону принялась переступать по земле лапами и поворачиваться к юноше передом. Когда изба выставила на обозрение ему низкую, деревянную дверь и ведущую к ней неширокую лесенку, сын правителя на миг замер на месте. Лишь миг он колебался, а потом порывчато дохнув, вроде набираясь смелости, шагнул ближе. Юноша медленно поднялся по ступенькам, и отворив дверь, ступив в избу, огляделся в ней.
  По правую от него сторону стоял простой деревянный стол, накрытый чистой скатертью, а слева высилась большая печь, занимавшая половину избы. Около печи на лавке перед прялкой сидела старуха и пряла шерсть. Подняла она голову и по-доброму возрилась на Керка своими небесно-голубыми глазами. У старухи была белая кожа, длинные, аккуратно убранные, седые волосы и приветливое, покрытое морщинками лицо. Одета она была в белую рубаху с длинными рукавами, украшенными по краю вышивкой, и белый сарафан. Посмотрел сын правителя на старуху и понял, что в молодости та была необычайно красивой женщиной и свое былое благолепие, несмотря на возраст, все еще сохраняла. Керк поклонился старухе, чувствуя, исходящую от нее теплоту, и сказал:
  - Добрая бабушка Яга, прими путника гостем в свой дом. Напои, накорми и обогрей, как положено по обычаю нашему.
  Старуха ласково улыбнулась, да молвила в ответ:
  - Здравствуй, юный отрок. Что ж, заходи, коли пришел. И будь гостем в моем доме. Раздевайся да садись на лавку подле стола.
  Керк послушал старушку, да так и сделал. Подошел к деревянной лавке, и, сняв с себя мешок заплечный, меч с ножнами, кинжал да кафтан положил все- это сверху на лавку, а после и сам устало опустился на нее. Старуха молча наблюдала, как он раздевается, а маленько опосля пояснила:
  - Я бы, отрок, и накормила, и напоила тебя да в бане искупала. Да вот беда - дрова закончились, надо бы их порубить, - указывая на топор, стоящий в углу, заметила она. - Будь добр, отрок, возьми топор да сходи, наруби их мне.
  - Хорошо, бабушка, - ответил Керк, поднимаясь.
  Он взял топор и вышел во двор. Там где раньше была лишь пустая поляна, местами поросшая кустами малины, теперь высилась огромная гора дров. 'Ее то и за десять дней не перерубишь', - подумал сын правителя, смекнув, что Баба Яга его испытывает, проверяет. И хотя плечо очень сильно болело, он взялся рубить дрова. Молодой и сильный Керк рубил легко и быстро, разрубленные части дерева разлетались в разные стороны. Изредка он останавливался и давал отдохнуть раненой руке. Внезапно дверь избы открылась, и на порог вышла старушка. Она немного постояла, посмотрела на, проделанную ее гостем, работу, и, спустившись по ступеням, подошла ближе да завела с ним разговор:
  - Ты, значит, Богомудров будешь?
  Керк вскинул голову, посмотрел в добрые старушечьи глаза и сказал:
  - Да, я Керк, а мой предок Богомудр. А как вы догадались?
  - А ты очень на него похож, душой своей чистой. Вот пришел без всякой чопорности, вежливо поклонился, поздоровался. Да без препираний за работу принялся. Мог дрова нарубить при помощи заговора... Ан нет, послушно взял топор, на который я указала, и хоть рука болит, а пошел им трудиться. - Она вновь смолкла и чуть зримо качнула головой, верно так выражая одобрение, а после добавила, - истинный Богомудр. Помню я его, он такой же славный отрок был, как и ты.
  - Бабушка, что вы такое говорите? Как это вы его помните? Вы что его видели? - изумленно переспросил Керк, и недоверчиво поглядел в голубые глаза Бабы Яги.
  - А то как же, конечно видела. И видела, и говорила, и уму разуму учила. Я ведь, отрок, много-много уже живу на земле. Да разве ты про меня поверья не слышал?- усмехнувшись, поинтересовалась старуха.
  - Слышать-то, слышал. Да они, - и Керк суматошливо замялся, обдумывая свою речь. - Вас злой рисуют. Вроде как вы когда-то девой младой в лесу заплутали, а водила с манилой вас в ведьму превратили, да детей вы малых похищаете и в печи жарите, за счет этого так долго живете.
  Старушка, услышав такое, весело засмеялась, по-молодому глянула на сына правителя и спросила:
  - А ты, небось, и верил в эти сказки?
  - Верил, - ничуть не лукавя, ответил Керк.
  - Почему ж тогда ко мне в избу зашел? Не побоялся?- молвила старуха, не сводя глаз с него.
  - Нет... почему-то не побоялся... Глянул я на вашу, бабушка, избу и показалось мне, что здесь никогда ничего злого не творилось, вот и вошел поэтому,- произнес Керк и устало повел раненным плечом.
  - Так... так... значит, почувствовал... это хорошо. Это значит способный ты отрок. Ну что ж, раз ты такой, я тебя научу уму разуму. А пока сходи, милый, в баньке искупайся, а я тут сама управлюсь,- ласково закончила она, и бросила встревоженный взгляд на раненное плечо юноши.
  Сказала старушка да рукой легонько взмахнула, дрова все порубленные в тот же миг в ряд сложились. Топор из рук Керка выскочил и давай все оставшиеся чурбаны рубить. Сын правителя огляделся и увидел, что недалеко от избы стоит теперь маленькая деревянная банька, из трубы уже дым вовсю валит.
  - Иди, иди, отрок. Баня тебя уже заждалась, - поторопила старушка.
  Керк кивнул бабушке в ответ и направился в баню. Войдя в предбанник, юноша живо разделся и заскочил в жарко натопленную парилку, не забыв при этом сказать: 'Дух бани - баенник поди с полка, а я на полок'. И торопливо забрался на самую верхнюю полку, лег на ней, удовлетворенно и заслуженно расслабившись. Да тотчас на него навалилось такая слабость, что не осталось сил даже смахнуть стекающий пот с лица. Через некоторое время Керк услышал какое-то шебуршание и движение под полком, и хотя ему совершенно не хотелось двигаться, но все, же любопытство победило усталость.
  Юноша свесил голову с полка и увидел под ней, прямо на деревянной поверхности пола бани крошечного старика с длинными черными, раскосмаченными волосами и, покрытой плесенью, бородой, его голое тело было все облеплено грязью да листьями от веников. 'Это баенник - хозяин бани', - догадался Керк. Баенник был под полком не один. Он схватил, своего сынка, за черные лохматые волосенки и жестоко турзучил его о пол. Маленький баенник выглядел так же непривлекательно, как и его отец. Он был голым, с ежиными ногами и, покрытыми шерстью, длинными руками. Малыш ловко отбивался от отца, крепко колотя того по голове кулаками. Ошарашенный тем зрелищем, сын правителя какое-то время, молча, наблюдал за духами, да малеша погодя очень уважительно обратился к баеннику - отцу:
  - Любезный хозяин бани- баенник, что же вы так мотаете свое дитя, не мудрено ему так и головенку оторвать.
  Баенник на мгновение поднял голову, взглянул на Керка и ослабил хватку, а его сынок только того и ждал. Он ловко качнул своей головенкой, оставил в руке отца клок черных волос и бросился под каменку. Баенник уставился на подаренные жидкие волосенки, которые вдруг противно стали стекать и капать на пол черной вязкостью, злобно сплюнул и выкинул их прочь, да не менее сердито глянув на юношу, молвил:
  - Чего лезешь не в свое дело. Вишь, сынка воспитываю, уж больно расшалился. - Но позже более миролюбиво, добавил, - может, двинешься да пригласишь меня на полок. Потолкуем о том, о сем? - и вопросительно зыркнул на сына правителя.
  - Конечно, конечно, - охотно уступая место баеннику, позвал его Керк. - Иди сюда на полок, любезный хозяин бани.
  Дух только и ждал того приглашения, моментально взобрался на полок, цепляясь своими не менее длинными чем волосы руками и ногами за деревянные стены бани, усевшись рядом с вытянутыми ногами юноши.
  - Тебе удобно? - участливо спросил сын правителя. - А то я могу сесть, - и уже было собрался это сделать.
  Как услышал в ответ, довольный голос хозяина бани:
  - Нет, нет, лежи, мне и так хорошо... А как тебя звать, и что ты делаешь в гостях у моей хозяйки Бабы Яги?
  - Меня зовут Керк, я из рода Богомудра, пришел в Сумрачный лес к Старому Дубу, чтобы добыть себе древко для лука,- принялся пояснять сын правителя и смахнул с лица капли пота.
  -Ах, ну, да, я-то это знаю. Помню, как твой предок Богомудр сюда приходил за древком для лука. Сколько ж годков прошло с того времени... - И баенник грязным пальцем стал чесать свои растрепанные волосы, да посмотрев на Керка, заметил, - я уж и не упомню.... Ну да это и неважно. Так ты тоже за древком пришел? А на что оно тебе надобно?
  - Ну, - немного поразмыслив, объяснил Керк. - После того как Богомудр добыл древко, установилась в нашем роду такая традиция - каждый юноша должен добыть свое древко, чтобы стать мужчиной. Понимаешь? А ты, что кроме Богомудра, тут никогда никого больше не видел?
  - Нет, никогда... никого... сюда-то к избушке Бабы Яги не всякая тропа может привести, а только та, которой старуха разрешение даст. Значит, - с интересом оглядывая сына правителя, добавил баенник, - ты ее чем-то заинтересовал. Она-то у нас не простая ведьма. Она, знаешь ли ты, дочь самой Богини Бури Яги Усоньши Виевны. А Буря Яга Усоньша Виевна супруга самого Бога Велеса, что командует нашими духами и силу от которого мы имеем. Буря Яга Усоньша Виевна живет на границе двух миров - мира живых и мира мертвых. Она проводница душ умерших из мира Яви в Ирий-сад и Пекло.... То наверно ты и так ведаешь?- вопросил хозяин бани и увидев как гость утвердительно кивнул головой в ответ, продолжил,- но раз полюбила Буря Яга смертного юношу и родила от него дочь. Да та дочь и есть моя хозяйка Баба Яга. Хозяйка моя когда-то жила с людьми и помогала им, лечила их, учила их уму разуму, защищала от злых колдунов. Но люди неблагодарные, боялись ее, говорили, что общается она с нечистыми духами, и стали гнать ее отовсюду. Обиделась тогда дочь Бури Яги и ушла в лес. Прошло много лет, и люди забыли ее истинное имя, а стали называть ее просто Бабой Ягой да плести про нее всякие небылицы, про то, что она де страшная, да костяная нога у нее, да длинные груди и нос - тьфу ты... Она то, иногда из леса еще выходит, людям помогает, лечит их неразумных, дарит им благополучие, да от дурного глаза защищает.
  Хозяин бани замолчал, он беспокойно замотал головой так, что с его черных волос в разные стороны разлетелась вода, и, спрыгнув с полка, исчез под каменкой, и услышал юноша оттуда всхлипывания - видно баенник заплакал. Керк был потрясен не только тем, что неблагодарные люди возвели столько навета на Бабу Ягу, но и тем, что баенник, который, по поверьям, жестокий, злой и может запарить человека до смерти, оказывается, умеет любить свою хозяйку и даже плакать.
  Керк не стал больше окликать баенника, тихонько вымылся, вышел в предбанник, оделся во все чистое (Баба Яга и об этом позаботилась) и уже на выходе поклонился на четыре стороны да сказал: 'Хозяин с хозяюшкой, с малыми детушками, благодарю вас за добрую баню, за теплую воду, за горячий пар', - и вышел вон из бани.
  На улице уже совсем было темно, в избушке ярко горело окошко, и сын правителя глубоко вздохнув, втянул в себя ночной воздух леса, наслаждаясь его прохладой и чистотой, да неспешно двинулся к дому. Он поднялся по ступенькам, открыл дверь, и, войдя вовнутрь увидел дивно накрытый стол, полный явств. С лавки поднялась Баба Яга и приветливо сказала:
  - Что, отрок, помылся, а теперь садись и покушай, небось, за день-то проголодался.
  - Ага, - согласно кивнул головой Керк, сел за стол и принялся за еду.
  Баба Яга постаралась на славу. На большом блюде посреди стола высился жареный поросенок, фаршированный печенкой. Кругом были расставлены блюда из рыбы: тут тебе и линь варенный, и белуга жаренная, и крупные ерши, жаренные в кляре, и караси, жаренные со сметаной. В глиняных горшочках, закрытых сверху лепешкой, томилась говядина с грибами. Рядом красовалась телячья нога, поджаренная и обложенная яблоками. А уж расстегаям да блинам пересчету не было: расстегаи с грибами да с рыбой, блины ржаные, пшеничные, гречневые с яйцами, яблочные, кисло-сладкие да с припеком. Из соленья на столе было много грибов: рыжики, боровики, грузди, волнушки. А закончил свою трапезу Керк киселем из клюквы. Юноша наевшись и напившись, утер уста ручником и поднявшись из-за стола низко до земли поклонился Бабе Яге, которая сидела на лавочке, возле печки, молвив:
  - Благодарствую, добрая бабушка, за такое вкусное угощение.
  Баба Яга, молча, наблюдала за тем, как сын правителя насыщается едой, а когда он ее поблагодарил и низко поклонился, то ласково улыбнулась ему в ответ. Черты ее лица разгладились и засияли, и на миг Керку показалось, что видит он не старую женщину, а молодую прекрасную деву, восхитительной красоты и словно близкой, дорогой ему по духу, так, что в груди вроде как протяжно воскликнула, встрепенулась его душа... Однако мгновение прошло, и перед ним опять сидела бабушка с добрым и приветливым лицом.
  - Что ж, отрок, пожалуйста, тебе. Наелся, гляжу, напился, теперь можно и спать ложиться. Ведь завтра у тебя тяжелый день будет. Ты уже почти дошел до Старого Дуба, а, значит, увидишь лесного бога Свято-Бора и сможешь попросить у него древко. Но прежде чем ляжешь, я хочу осмотреть твою рану, сними рубаху.
  Юноша подошел к старушке, придвинул к ней табурет и, сняв рубаху, сел так, чтобы она могла осмотреть больную руку. Баба Яга провела своими белыми старческими пальцами по большому рубцу, и Керк увидел, как на ее руке засветилась каждая жилочка, каждая веночка. Тепло из пальцев старухи передалось на руку, и боль вроде стала меньше. Баба Яга шептала заговор, сын правителя это не увидел, он это ощутил и почувствовал.
  - Охо...хо, - через некоторое время проговорила старуха, покачивая головой. - Нехорошую рану ты получил, отрок. У Кабадоса в клыках была сила злобная, сила магическая. Долга твоя рука заживать будет. Ты еще молодец, что траву-покрыш использовал да заговор вовремя прочитал. Зло осталось в рубце, и нужно время, чтобы оно оттуда ушло. Ты, отрок, каждый вечер над рубцом читай заговор, и дней через десять рука окончательно пройдет.
  - Бабушка, спасибо большое, - произнес благодарный Керк. - Меня Керком зовут.
  - Да, я знаю, как тебя зовут, отрок, ты уже говорил. Но только имя это не наше, не восурское, оттого я тебя отроком и кличу. Надевай рубаху, да укладывайся спать, - сказала Баба Яга, а сама взмахнула рукой в сторону стола, все еще уставленного едой, и в тот же миг еда с него исчезла да появилась там беленькая чистая скатерть. - Полезай на печь, на лежанку. Я печь немного протопила, чтобы ты согрелся и быстро уснул.
  - А вы, бабушка, где ляжете? - спросил Керк, надевая рубаху и убирая табурет на прежнее место под стол.
  - Да, ты обо мне не тревожься. Я человек старый, покуда за прялкой посижу,- молвила старушка.
  - Так вы, что из-за меня и спать не ляжете?- возмущенным голосом вопросил сын правителя.
  - Не волнуйся, отрок, у меня жизнь длинная была, я много видела, познала так, что у меня есть о чем подумать. А ты, молодо-зелено, ложись, тебе отдохнуть надо, сил набраться,- дополнила она, не сводя глаз с его лица.
  Керк стоял, переминаясь с ноги на ногу, явно озабоченный тем, что занял место хозяина и лишил его ночлега.
  - Ну, что ты? - улыбнувшись, спросила Баба Яга. - Да, полезай ты, полезай. Я же сказала, спать не буду, у прялки посижу.
  - Может, я на лавку лягу? - не соглашался Керк, поколь не решаясь лезть на печь. - Как же так, вы из-за меня и не поспите!
  - Ах, ты мой милый отрок, - посмеиваясь, проговорила старуха, и черты ее лица опять расправились, показывая прежнюю неземную красоту. - Не беспокойся за меня, я ночами не сплю, все о людях, да о жизни думаю. Ложись, беспокойный ты мой, ложись.
  Керк еще немного постоял, а потом все же снял сапоги и полез на печку. Удобно улегся на бок, подложил кулак под щеку и стал наблюдать за Бабой Ягой, которая, как и обещала, села за прялку. Печка была теплая, и благодать исходящая от нее разлилась по телу юноши, глаза резко сомкнулись. Да только сын правителя пересилил дремоту, открыл очи и заговорил с работающей старушкой:
  - Бабушка, а это правда, что вы дочь Бури Яги Усоньши Виевны?
  Баба Яга чуток помолчала, да как показалось Керку неохотно, ответила:
  - Правда, отрок. Мать моя - сама Богиня смерти. Она переводит людей из мира живых в мир мертвых. Я родилась на заре человечества, когда люди были еще малочисленны и разбросаны по земле. Мой отец был первым восурским человеком, прародителем которого был сам великий ДажьБог и вождем нашего племени. Как-то повстречал он в Сумрачном лесу мою мать и полюбил ее. Мать моя была так прекрасна, что не только смертные, но и Боги добивались ее любви, одним из них был Бог Велес. Узнал он о любви моей матери к моему отцу и похитил ее, а затем сделал своей супругой. Когда родилась я, Велес отнес меня к моему отцу и отдал на воспитание, а в дар оставил мне способность повелевать ветрами и подчинять силы природы. Отец назвал меня Дарена... что значит подаренная... Я очень рано стала показывать свои необычайные способности, чем сильно удивляла людей из своего племени, ведь отец скрывал от всех кто моя мать. И поэтому для них было необъяснимо то, что я понимаю язык птиц и зверей, останавливаю буйные ветры, вызываю дожди или развожу тучи руками. Пока был жив отец, соплеменники мирились с таким странным и невероятным соседством, но когда отца не стало, и он ушел в Ирий-сад, я поняла, что мне нет места среди них... нет места... Я поселилась в лесу и стала жить одна. Однако всегда приходила на помощь к людям, когда было нужно: посылала им дожди в засушливые годы, отводила тучи во время покоса, смиряла ветры, уничтожала болезни.... Шло время... все те люди, которые меня знали и видели, ушли в мир иной... А я продолжала быть молодой, так как благодаря бессмертию матери могла жить намного дольше, чем простые смертные... но все, же и я смертна... Со временем я превратилась во взрослую женщину, потом в старуху, и люди, которые окончательно обо мне забыли или не помнили мое добро стали говорить обо мне не Бог весть что. Они даже поменяли мне имя и стали называть меня Бабой Ягой... Я конечно не обижаюсь, ведь я верно уже старая и мне положено быть бабкой...
  Баба Яга замолчала и, прекратив работу, опустила свои старческие руки на колени, расправляя складки на сарафане. Керк не видел лица бабушки, оно как она сидела в пол оборота, но он вдруг почувствовал такую горечь в ее словах, что сердце его защемило жалостью и нежностью к этой старушке. Так захотелось спрыгнуть с печки и прижать ее милое и доброе лицо, утереть слезы и крепко-накрепко обнять! Баба Яга неожиданно подняла свое просветленное лицо, посмотрела на сына правителя чистыми голубыми глазами и добавила, как будто услышала его мысли:
  - Спасибо, миленький. Доброе у тебя сердце, светлый и чистый ты отрок.
  И увидел Керк, что глаза бабушки наполнились слезами. Он приподнялся на руке и сказал срывающимся голосом:
  - Бабушка, добрая, не плачьте, не стоят они, люди эти не благодарные, ваших слез.
  А по лицу Бабы Яги уже текли старческие, скупые слезы.
  - Что ты, отрок, люди ни в чем не виноваты. Они просто всегда страшатся того, что не могут объяснить или понять.... Я на людей не сержусь, что же на них неразумных обижаться.... А плачу я совсем по другому поводу.
  - Бабушка, - вдруг догадливо сказал Керк. - Вы, может, плачете, потому что боитесь смерти?
  - Нет, отрок, я смерти не боюсь, но знаю я, что последние дни проживаю на земле-матушке. Скоро отправлюсь я в Ирий к своему отцу в гости. Знаешь, есть такая древняя книга имя ей Вед, а в ней есть такие слова: ' ...Сварог небесный промолвит:
  'Ты ступай-ка, сын мой, до красы той вечной!
  Там увидишь ты деда и бабу.
  О, как будет им радостно, весело вдруг увидеть тебя!
  До сего дня лили слезы они, а теперь они могут возрадоваться
  о твоей вечной жизни до конца веков!'*** - сказала Баба Яга, те слова, точно пропела их, утерла ладонью глаза. - Как только ты вошел в Сумрачный лес, я сразу стала наблюдать за тобой, следить за тем, как ты проходишь испытание, как преодолеваешь встречи с духами: боровым, пущевиком, болотником. Видела я твою встречу с царем всех зверей Инороком, победу твою над Кабадосом, но сегодня когда ты сотворил собственный заговор и победил лешака.... Поняла я... что ты не просто обладаешь магическими способностями учить и применять заговоры да обереги, а ты настоящий ведун. Ведь только истинный ведун может созидать заговоры и употреблять их. Я, знаешь ли, давно тут живу и всех твоих предков: и отца, и деда, и прадедов - видела, наблюдала за ними со стороны, когда они в лес приходили. Но никто, кроме Богомудра и тебя, не обладал талантом ведуна, поэтому я и познакомилась с тобой поближе, приказав тропинке пройти около моей избы.... Так-то, отрок.
  - Бабушка, а скажи мне, я, если честно, не понял, почему лутовка засияла таким неземным светом, и почему лешак не ушел, а на части развалился? - негромко спросил Керк.
  - Лешак, - ответила Баба Яга. - Нечистый, злобный дух леса, и если человек попадется у него на пути, водит его по кругу до смерти. А лутовка, что у тебя была, верно, прогнать его должна была. Но после того как ты сам создал заговор да еще и воплотил его к жизни, ты сам стал обладать силой удивительной и вместе с лутовкой просто разрушил и чары, и самого лешака.
  - Я, что ж, убил его? - испуганно воскликнул сын правителя, и на лбу его от той жуткой вести выступили бусенки пота.
  - Нет, отрок, не убил, он же бессмертный.... Ты его разрушил, теперь ему нужно время, чтобы собрать свою силу, да свои части тела, - пояснила Баба Яга, она повернула к сыну правителя лицо и ласково заулыбалась, так что морщинки все разгладились. - Ничего, ничего, отрок, пускай потрудится теперь, а то он такой злой стал последнее время, что зверей и тех по кругу водит. Мне уж они давно жалуются на него....,- сказала и негромко так засмеялась.
  А миг спустя в избе наступила тишина. Баба Яга опять принялась за работу, а Керк положил голову на подушку и задумался о словах старухи, да тока через некоторое время он сызнова спросил, окликнув ее:
  - Бабушка, а теперь что ж будет?
  - Это ты о чем, отрок? - не поняла вопроса старуха.
  - Ну, ты сказала, что я обладаю талантом ведуна, и что ж теперь я должен делать?- переспросил он.
  - Да, что ж, отрок, ты жить должен. Только теперь ты свой дар - созидать и оживлять заговоры - можешь использовать. Тебе теперь нет нужды учить их и запоминать. Достаточно вернуть ощущение знаний, то ощущение, которое ты на тропе осмыслил, а твой разум сам слова подскажет, и слова те будут крепче Алатырь - камня. Ну, а теперь спи, а то уж поздно совсем,- понизив голос, добавила бабушка, словно в избе уже и впрямь кто-то спал.
  Керк повернулся на бок, и было, уже задремал, когда внезапно стремительно поднял голову с подушки и с волнением в голосе молвил Бабе Яге:
  - Бабушка, а вы можете мне еще на один вопрос ответить?
  - Что ж, говори свой вопрос,- таким же негромким голосом ответила старушка.
  - Бабушка добрая, скажите мне, пожалуйста, а где сейчас мой брат Эрих? С ним все в порядке, он дойдет до Старого Дуба?- произнес Керк и напряженно затих, ожидая ответа.
  В комнате вновь наступила тишь, старуха прекратила работу, тяжело вздохнула и принялась неторопливо пояснять:
  - Ах, отрок, отрок! Брат твой Эрих очень плохой. Злой он, а таким дорога в Сумрачный лес к Старому Дубу заказана. Нет ему пути. Он как с тобой на тропе расстался, не пожелав в ответ пути доброго, так сразу тропу потерял, проплутал целый день и попал в непроходимую чащобу, где правит пущевик, а тот уж душу на нем отвел - который день туманит его разум. Нет, не избавится твой брат от гнета пущевика, не дойдет он до Старого Дуба, не добудет древко.
  - Бабушка, а разве вы не можете ему помочь? - сказал Керк с дрожью в голосе.
  Баба Яга вновь повернула к нему свое лицо, посмотрела словно стараясь заглянуть в саму суть его души, да совсем тихо протянула:
  - Нет, я ему помогать не стану. Поверь мне, отрок, лучше, если он сгинет в Сумрачном лесу и не вернется.
  Услышав эти слова, юноша тягостно вздрогнул всем телом, подскочил на печке, яростно замотал головой из стороны в сторону и, чуть ли не крича, выпалил:
  - Что вы такое говорите, бабушка! Да разве можно, чтобы он сгинул... он же брат мой... сын моего отца. Нет, я сейчас же отправлюсь к нему на выручку.
  - А как же древко и испытание? - лукаво переспросила Баба Яга.
  - Да, ну, его, это испытание, надо спасти Эриха, - добавил взволнованный Керк и принялся слазить с печи.
  - Эх ты, молодо-зелено! - улыбаясь, молвила Баба Яга. - Куда слезаешь, ложись да спи. Брат твой сейчас тоже спит, забрался в огромный дуб в расщелину и спит. Ах, ты добрая душа! Так и быть, помогу я ему, выведу от пущевика, но и только. Лес он все равно не пройдет, он не достоин, иметь древко со Старого Дуба.
  - Просто сразу было все не честно, - заметил Керк, успокоенный старухой. - У меня меч и магические способности, а у Эриха только меч, как же он сможет пройти духов.
  - Но ведь младший брат твоего отца Велислав прошел испытание, когда пришел срок, а он тоже не обладал магическими способностями. Но он был смелым и храбрым, внимательно слушал наставления отца и старшего брата, старался и познавал, поэтому и получил древко. Лесной бог Свято - Бор все видит, за всем следит, и если видит в человеке доброе семя, обязательно поможет, но твой брат таким никогда не был. Он заносчив, дерзок, зол, таких Свято-Бор не допустит в лес, - Баба Яга немного помолчала, да поправив рукой волосы, договорила. - Я напущу на него сон, а когда ты вернешься с древком, разбужу его. Тогда ты создай заговор и выведи своего брата из леса. Согласен?
  - А я никак не могу помочь ему добыть древко?- поинтересовался поглощенный заботой о брате Керк, и поправил слезшую с печи подушку, одним своим краем нависшую над головой Бабы Яги.
  - Нет, отрок, никак ты ему не поможешь. Но ты не ответил мне,- заметила старуха.
  - Что ж, - вздохнув, изрек сын правителя. - Согласен. - А морг спустя молвил, - а если у меня заговор не получится?
  - Получится, отрок, обязательно получится, ведь ты теперь ведун. И спи уж, в конце концов, ночь на дворе, а я поработаю. Доброго сна тебе,- досказала старушка и придвинула к себе таз с шерстью.
  - И вам тоже, бабушка, доброй ночи, - ответил Керк, повернулся на правый бок, закрыл глаза и, утомленный тяжелым днем да полученными знаниями, быстро заснул.
  Утром он проснулся рано, в избе все еще витал полумрак. Свесив с печи голову, сын правителя увидел, что в избе кроме него никого нет. И тогда он потянулся, размял застоявшуюся кровь, потер болевшее плечо да слез с печи. Быстро натянул сапоги, чистый кафтан и вышел из избы.
  В лесу стоял густой туман, он плыл не только подле земли, но кажись загородил и сереющее небо. Однако прямо перед собой Керк увидел, опускающуюся медленно вращающуюся по кругу, огромную ступу. Из нее по-молодецки выскочила Баба Яга, что-то прошептала, и ступа подгоняемая пестом, растаяла в тумане. Старушка проследила взглядом за исчезнувшим летательным предметом, повернулась и неторопливо подошла к юноше.
  - Что, отрок, уже проснулся? - спросила она сына правителя.
  - Ага, - сказал изумленный Керк, не сводя взор с того места, где только, что исчезла поглощенная туманом ступа. - Значит, это правда, что вы в ступе летаете, пестом погоняете, - и, махнув в сторону метлы, которая была в руках старухи, добавил. - Помелом след заметаете.
  Баба Яга засмеялась, и, помахав из стороны в сторону метлой, точно и впрямь запорошив за собой следы, ответила:
  - Видишь, отрок, это единственная, правда, обо мне, которую люди знают. Но пойдем в избу, я тебя накормлю, а то тебе уже и в путь пора отправляться.
  - Мне бы умыться, - попросил Керк старуху.
  - Ну, что ж, вон там, - и она указала в том направлении, где вчера высилась гора дров, а сегодня сызнова высились кусты малины. - Находится чистый лесной источник, сходи, обмойся, а я пока стол накрою, - и пошла в избу.
  Керк отправился туда, куда указала Баба Яга. И действительно, пройдя несколько шагов, он увидел небольшой ключ, подле вставшей стеной малины, бьющий из-под земли. Хорошенько умывшись холодноватой водой, сын правителя потряс намоченными кудрями волос и теперь только заметил, что туман весь рассеялся, а на небе показалось солнце. 'Нужно торопиться', - сам себе сказал он и направился к избе. Баба Яга накрыла богато стол, но Керк с утра не был голоден и лишь немного перекусил. Поднявшись из-за стола, он, как и в прошлый раз, низко поклонился и поблагодарил старуху. А затем принялся готовиться к дороге.
  Когда Керк и старуха вышли из избы, солнце уже поднялось. Баба Яга посмотрела ласково на сына правителя и сказала, открывая ладонь:
  - Вот тебе маленький аука, - на ладони сидела крохотная щекастая полевая мышка, чем-то напоминающая лешака. - Как выйдешь на тропу, пусти его вперед, он доведет тебя до деда Лесовика, а тот уже проводит к Старому дубу. Аука, - строгим голосом обратилась она к духу, - смотри мне, не шали, я все вижу. - Она постояла, помолчала, а немного погодя, добавила, - брат твой спит, как я и обещала. Проспит до того времени, как ты вернешься с леса.
  - Вы для этого на ступе летали, - догадливо произнес Керк, поправляя на плече ремень от заплечного мешка.
  - Да, отрок, для этого. И еще, что я хотела тебе сказать, имя у тебя нехорошее, не наше оно, не восурское. Когда лесной Бог Свято-Бор тебя примет и спросит имя, ты должен сказать ему наше имя, иначе он может отказать тебе в древке. Тебе об этом отец говорил?- спросила старуха и оглядела заботливым взглядом отрока.
  Сын правителя озадаченно замотал головой:
  - Отец сказал, что выберет мне имя в шестнадцатилетие.
  - Охо..хо...хо!- недовольно молвила Баба Яга.- Что ж... все со временем забывается, но ты, отрок, знай - имя надо выбрать сейчас, до того как его спросит Свято-Бор. У тебя есть время, выбери себе сам... А теперь иди...
  Керк низко поклонился Бабе Яге, поблагодарил за хлеб, соль, да науку и пошел, однако неожиданно он остановился и торопливо вернулся к старухе.
  - Бабушка, - немного волнуясь, сказал Керк. - А как звали вашего отца?
  - Моего отца? - изумилась Баба Яга, и лицо ее просветлело, она ласково улыбнулась да затрепетавшим голосом ответила, - его звали Святозар, что значит озаряющий светом.
  - Святозар, - повторил имя Керк. - Как красиво. Да, я буду Святозаром, бабушка, - и маленько погодя, добавил, - бабушка Дарена. - А после суматошно шагнул к ней ближе и крепко-накрепко обняв, поцеловав в старческие щеки. - Прощайте, бабушка Дарена, я вас никогда не забуду, - да тотчас развернувшись, отправился к еле заметной тропе.
  - Святозар, - услышал позади себя Керк новое свое имя и оглянулся. В свете падающих солнечных лучей, стояла бабушка Дарена, и ласково смотрела ему вслед. - Святозар, - повторила она. - До скорой встречи, милый мой!
  Керк хотел было что-то ответить, но к горлу подступил ком, а Баба Яга и сама изба, и поляна вдруг накрылись плотной, серой пеленой, а когда та завеса спала, на прежнем месте уже росли высоченные дубы. Юноша сглотнул ком и, встав на тропу, пустил маленького ауку вперед, а сам в последний раз зыркнув на колыхающие листвой дубы поклонился им да двинулся вслед за убегающим духом.
  
  Глава тринадцатая.
  Керк шел и думал о бабушке Дарене, о ее горькой судьбе, об одиночестве, которое, без сомнения, тяжелой ношей лежало на ее плечах. Он думал о своем предке Богомудре: 'Интересно, какой он видел бабушку? Наверно, она тогда была еще молода, а может он видел ее взрослой женщиной, и если она красива и теперь, то какой же она была пригожей раньше'. А затем юноша вспомнил их прощание. Припомнил, что бабушка в отличие от положенного 'Прощайте', каковое говорят, расставаясь навсегда, сказала ему 'До скорой встречи'. Значит, он еще увидит Бабу Ягу, и, значит, встреча будет скорой. Но почему, же тогда у Керка так щемило сердце, почему у бабушки текли слезы? Верно, знает она то, чего не надо знать пока ему. Может, она видела его будущее, ведь, скорее всего она умеет в него наперед заглядывать.
  Сын правителя шел, снедаемый такими мыслями, и в то же время зорко поглядывая за аукой. Первое время дух, как ему и было приказано старушкой, мирно бежал по тропе, указывая путь. Но чем дальше уходили они от избы Бабы Яги, тем все более и более шалил аука. Вначале он стал прикидываться опавшим листком: бежит, бежит по тропе и уже его нет, а на том месте, где он пропал, лежит крохотный бурый листочек да глазками бусинками шевелит. Подойдет Керк к листочку, наклонится, ткнет пальцем, а листочек опять обернется мышкой и вдаль убегает. Вскоре ауке этого показалось мало, и он стал оборачиваться зверем или птицей: то ежом из-под листка выскочит, то сорокой обернется, а то и зайцем быстроногим вперед ускачет - беги, догоняй его! И все время шумит: то стрекочет, как сорока, а то эхом отзывается с разных сторон. Совсем замучил Керка, и когда он в очередной раз принял свой истинный вид, юноша изловчился и поймал его. Зажал в ладони, да головенку между пальцев выпустил. Аука верещит, глаза увеличил, язычок розовый показывает - вот-вот помрет!... Керк, молча, наблюдал за выкрутасами духа, а затем, когда тот попритих, сказал ему очень строго:
  - Аука, если ты не прекратишь шалить, я на тебя такой заговор нашлю, что ты так же, как твой владыка лешак, будешь себя по частям до весны собирать.
  Аука совсем притих, глянул на Керка озадаченно и закивал головенкой, вроде: 'Понимаю, шалить прекращаю'.
  - Смотри мне, - пригрозил сын правителя, сам чуть не лопаясь от смеха, глядя на присмиревшего духа. - Ну, теперь я тебя пущу, а ты беги рядом и ни в кого больше не превращайся. Договорились?
  Аука сызнова закивал головой. А когда Керк его пустил на тропу, неторопливо побежал впереди, постоянно оглядываясь, чтобы юноша не отстал. Некоторое время Керк шел и строго следил за исправившимся аукой, а погодя опять отвлекся на свои мысли.
  Святозар - это было его новое имя. Наверно, отец расстроится, что Керк сам выбрал его себе. Но как, же отец мог забыть, что к Богу Свято-Бору надо идти с восурским именем, или может он этого совсем и не знал, ведь того, что случилось в их семье никогда еще не было. Никто из матерей не подменял первенцев, и все его предки давали сыновья сразу имена восурские. Да, скорее всего, отец этого и не знал. А, что было бы, если б Керк не встретил Бабу Ягу, что было бы если она не поведала ему об имени. Он столько преодолел: и борового, и пущевика, и болотника, и лешака - бился с Кабадосом, а из-за имени мог не получить древко.
  Он назвал себя Святозаром!
  Такое красивое имя...
  Бабушка сказала, что оно значит озаряющий светом. Это, наверно, доброе имя. Ведь имя очень важно для человека, оно творит его судьбу. Выберешь ты к примеру имя Злоба и будешь всегда злым и жестоким, а вот имя наставника - Храбр само за себя говорит - человек, который его носит, будет храбрым, а у Дубыни имя означает подобный дубу, несокрушимый, тоже очень доброе имя. Интересно, какое хотел выбрать ему имя отец? А каким бы именем назвал его, если бы мать не поменяла их с Эрихом местами.
  Сын правителя вспомнил о брате и глубоко вздохнул. Бедный Эрих спит теперь в глубоком дупле дуба, жалко, что он не добудет древко. Бабушка сказала, что ему дорога в Сумрачный лес к Старому Дубу заказана, то есть закрыта. Что же теперь будет, когда брат придет к отцу без древка?..
  Керк знал, что брат будет очень зол и на него, и на отца... очень... и опять перекосится лицо Эриха... покроется багряными пятнами и станет отталкивающим.
  'Но ведь не все потеряно, - подумал юноша. - Я приду к Старому Дубу и попрошу Свято-Бора за Эриха, и, может, он ему поможет', - не очень веря в собственные надежды, сказал сам себе Керк.
  Солнце уже перевалило за полдень, когда вдруг аука, до того спокойно бежавший впереди, остановился, порывчато оглянулся на Керка, и не мешкая обратившись в громадную черную ворону, свершил махонистый кругу над его головой, яростно каркнул прямо в ухо да улетел в ту сторону, откуда только что они пришли. Сын правителя, не успевший опомниться от выходки ауки, повернулся следом за улетающей вороной и, открыв рот, что-то невнятно промычал. Но духа уже и след простыл. Керк растерялся и взволнованно пожав плечьми, принялся обозревать лес, когда невдалеке приметил фигуру деда Лесовика.
  Дед Лесовик был самым старшим духом леса, второй по главенству, после Бога Свято-Бора. Он вместе со своими помощниками: кустином, деревянником, листичем, травником, корневиком, стебловиком - ухаживал за лесом, наводил порядок и не давал озорничать да буйствовать лешему. Дед Лесовик стоял около высокого дуба. Сам он был ростом в шесть аршин, руки, ноги и тело покрыты дубовой корой, по щекам зеленый мох растет, заместо волос и бороды - длинные кустистые лишайники, только в отличие от лешака, ярко-зеленого цвета, а на голове у духа птичье гнездо, как венец правителя, высился. Подошел к нему Керк и низко до земли поклонился, при том зычно сказав:
  - Здравствуй, дед Лесовик, помощник лесного Бога Свято-Бора. Я Керк..., - осекся на полуслове, и поправившись, продолжил, - Святозар, сын Ярила и потомок Богомудра пришел в Сумрачный лес к Старому Дубу, чтобы просить у Бога Свято-Бора себе древко для лука. Прошу тебя, проводи меня к нему, - и еще раз низко поклонился.
  Дед Лесовик внимательно оглядел Керка, кивнул головой в знак приветствия и проскрипел в ответ трескучим голосом, словно кто ветви ломает:
  - Доброго дня тебе, Святозар, сын Ярила, внук Богомудра. Что ж, проводить тебя до Бога Свято-Бора я могу, но только помни, Святозар, что древко для лука, за которым ты пришел, может получить сильный, храбрый и чистый сердцем. Помни, что испытание твое еще не закончено. Как подойдешь к старому Дубу, обратись к нему со всем уважением, по нашему древнему обычаю и стой, жди, когда Свято-Бор решит с тобой заговорить. - Дед Лесовик смолк еще раз обозрел юношу с ног до головы и добавил, - ждать, может, будешь долго, хватит ли у тебя терпения?
  А Керк не мешкая ответил:
  - Я думаю, хватит, дед Лесовик.
  - Ну, что ж, тогда идем, - проскрипел дух, повернулся и зашагал по лесу впереди сына правителя, указывая ему дорогу.
  Они шли по тенистым широколиственным лесам, где в основном росли дубы и буки. Деревья были высокими, могучими красавцами. Керк посмотрел на этих дородных силачей и вспомнил, что дуб издавна почитается у восуров. Он является символом мужества и силы, любимым деревом Бога Перуна, в сени которого он любит отдыхать. Дед Лесовик вел его, молча, забавно размахивая своими длинными руками и делая громадные шаги так, что Керку приходилось очень быстро идти, иногда даже переходить на бег. Постепенно дубы, кора на стволе которых была серо-бурой, покрытой трещинами с рыжеватым отливом, совсем вытеснили буки. В этой части леса дубы были более молодыми, и вкруг них росли, точно защищая их кустарники. Ровные стволы дубов смотрелись весьма нежными, еще не набравшими, положенных их коре, выемок и расщелин. Но вот, более молодые дубы сменились едва заметной порослью. Сын правителя, оглядывая изменяющуюся местность, не сразу заметил, как поросль пропала, и они подошли к небольшому пригорку, поросшему едва зримой растительностью. На вершине пригорка рос громадный дуб. В высоту он достигал не меньше двадцати саженей, могучий толстый ствол, узловатые сучья и темная листва. Больше всего поразило Керка то, что до этого он видел деревья с уже почти облетевшей листвой, но этот Дуб стоял, весь укрытый зеленой листвой, как будто на дворе была не осень, а жаркое лето.
  Дед Лесовик остановился, и, понизив голос до трескучего шепота, сказал:
  - Иди, Святозар, это и есть Старый Дуб.
  Сердце Керка тревожно прыгнуло в груди. Он посмотрел на деда Лесовика и увидел, что тот одобряюще кивает ему и тогда юноша глубоко вздохнув, поклонился духу и молвил:
  - Благодарствую, дед Лесовик, - да направил свою поступь к дереву.
  Керк поднимался по пригорку к Старому Дубу и с каждым шагом ощущал необыкновенную благодать и чистоту этого места. Листва дерева чуть колыхалась на ветру, и казалось, что она нежно перешептывается меж собой. Войдя под тенистую крону, где воздух был свеж и ароматен, сын правителя остановился и, встав на одно колено, громко и торжественно изрек:
  - Лесной Бог Свято-Бор, я Святозар, сын Ярила, потомок Богомудра, пришел в Сумрачный Лес к Старому Дубу, чтобы просить у тебя древко для лука, как это делали все мои предки, начиная с самого Богомудра! Прошу тебя, лесной Бог Свято-Бор, услышь мои слова!
  Керк замолчал. Он сказал все, что было положено по обычаю, все чему обучил его отец, и теперь, как предупредил дед Лесовик, надо ждать. Стало вечереть, подул прохладный ветерок, а Свято-Бор еще не показывался. Юноша не подымался с колена, стоял, стойко перенося неудобства. Вначале у него заболела нога, на которую Керк опирался. Казалось, что он поставил колено на камень, и тот не просто давит, а свербит ногу. Потом стало затекать другая нога, спина, а в конце разболелось раненное плечо. 'Если все время думать о боли,- размышлял он.- То однозначно я не выдержу и поднимусь'. Но отец на уроках магии учил его, что по обычаю надо непременно встретить Бога на одном колене, а, значит, нужно терпеть. Тогда юноша решил отвлечь себя мыслями... И подумал о бабушке Дарене. Она ведь сказала ему, что теперь он ведун и может теперь созидать сам заговоры. И еще он подумал о том заговоре, оный надобно будет создать, чтобы помочь Эриху выйти из леса.
  Уже совсем стемнело, уставший Керк, простоявший на колене весьма долго, все еще размышлял. А, что если можно было бы создать заговор и вызвать Бога Свято-Бора. И только подумал об этом он, как почувствовал под рубахой тепло. По первому тепло было слабым, но постепенно его сила стала нарастать, и вот уже горит не только грудь, но и все тело Керка, как будто кипятком обварили. Внезапно сквозь вещи и вовсе начал вырваться свет... вначале лишь слабое сияние, но мало-помалу яркость его стала увеличиваться и вот уже юноша, словно облако горит золотисто-лазурным светом. Облако стало подниматься над сыном правителя, все больше увеличиваясь в размерах, разрастаясь... еще миг и Керк, и Старый Дуб, и весь пригорок в этом чудном тумане. Внезапно облако лопнуло, как водяной пузырь, образующийся на водной глади, лишь поднеси к нему палец, и рассыпалось на тысячи мелких частиц размером не более ноготка. Еще мгновение, и часть крупинок, что упала на Старый Дуб, вдруг озарила каждый листочек золотистой лазурью, а после побежало по веточкам, по сучьям к самому стволу, подобно крови, бегущей по венам. И видит Керк, что уже все листочки, все веточки и сам ствол горят золотисто-лазурным светом. Какой-то морг этого сияния и нежданно все потухло, как будто и не было ничего...
  А сын правителя сразу догадался, что это он... он вызвал, своей магией, такое прекрасное зрелище. И ошарашенный тем, что он умудрился сотворить, Керк не сразу увидел, как Дуб вновь озарился. Только свет этот пришел откуда-то сверху и был голубовато-прозрачным. Свет стал нарастать и малеша погодя весь Дуб уже плыл в прозрачной голубизне. Ослепленный его яркостью юноша на чуть-чуть прикрыл глаза, а когда вновь отворил их, увидел, возвышающегося над кроной Дуба, голубовато-прозрачного старца, с длинными волнистыми волосами и бородой заплетенной в толстую косу, да перекинутую через правое плечо, с большими, словно зеркальная гладь озера голубыми глазами, да в длинных прозрачных одеяниях и с венцом на голове. Все это великолепное сияние исходило от старца, окружало его и накрывало Дуб. Керк приклонил голову перед лесным Богом Свято-Бором.
  - Кто ты, юноша? И зачем пришел в мой лес? - прозвучал мощный голос и наполнил до краев весь лес.
  Сын правителя поднял голову, посмотрел на Бога Свято-Бора и услышал, как громко бьется его сердце в груди, пытаясь оттуда выпрыгнуть. Юноша глубоко вздохнул, так как всегда делал при волнении, и приказал сердцу биться ровней, да с почтением молвил:
  - Я Святозар, сын Ярила, потомок Богомудра пришел в Сумрачный Лес к Старому Дубу, чтобы просить у тебя древко для лука. Как это делали все мои предки, начиная с Богомудра.
  - Святозар, сын Ярила, внук Богомудра, а прошел ли ты все испытания, которые были тебе положены в лесу?- все также мощно и громко спросил Бог.
  Керк притих, обдумывая свой ответ, но вдруг по лесу прокатилась невидимая волна. Она вышла из Дуба и, легонько вдарив юношу в грудь, качнув взад- вперед, полетела вдаль леса. Удивленный испытанной рябью сын правителя оглянулся и увидел, как под этой волной заколыхались травы, поросль, молодые и старые дубы. И чем дальше убегала волна, тем светлее становился лес, точно солнце опять взошло на небосвод, но только свет тот был не солнечным, а бледно-голубоватым и как бы идущим от самой земли. А когда волна достигла конца леса, из дальней дали вдруг послышалось рычание борового: 'Прошел испытание', - и легкая обратная волна, пролетев мимо, едва коснулась волос Керка. Потом послышался жуткий дребезжащий голос пущевика: 'Прошел испытание', - и, сызнова вернувшаяся, мало ощутимая рябь задела его. Следующим прозвучал голос отца всех зверей Инорока: 'Прошел испытание', из жутких болот прилетел булькающий голос болотника со словами: 'Прошел испытание', а вот и голос лешака откуда-то крякнул: 'Прошел испытание'. И каждый раз волны пробегали по волосам сына правителя и как бы разрушали свет созданный позади и озаряющий лес, и когда ответ пришел в последний раз трескучим голосом деда Лесовика: 'Прошел испытание', - то лес уже был снова погруженным во тьму, только пригорок и Дуб все еще пылали голубизной, исходящей от Свято-Бора.
  - Что ж, Святозар, все Духи леса подтвердили, что ты прошел их испытания. А теперь ты должен принести мне в жертву три капли крови. Лесовик! - властно позвал Бог Свято-Бор.
  И Керк услышал, как сзади к нему кто-то подошел. Он оглянулся и увидел деда Лесовика, который что-то держал в руках. Сын правителя поднялся на ноги и приблизился к духу, а тот протянул к нему длинную правую руку, в которой верещал и извивался, подвешенный за уши, маленький, белый зайчонок. Приняв в руки зайчонка юноша ощутил порывистое дрожание малыша, ретивое биение маленького сердечко передавалось даже через его густую шерсть. Недолго думая, Керк раскрыл руки, а зайчонок спрыгнул и быстро ускакал с пригорка в темноту. Тогда Лесовик протянул ему левую руку, в ней был зажат белый голубь. Сын правителя аккуратно принял голубя и заглянул в его испуганные, не мигающие глаза. Так же как и у зайчонка, сердце голубя бешено стучало в груди, и Керк ощутил этот страх, и немедля, раскрыл ладони, позволив птице улететь. Затем сын правителя медленно развернулся и подошел к Дубу, Бог Свято-Бор протянул к нему свою прозрачно-голубоватую ладонь. Керк вынул из ножен кинжал и, раскрыв левую ладонь, разрезал ее посередине, кровь тонкой струйкой полилась из раны. А юноша слегка наклонив руку уронил капли крови на ладонь Бога. И как только третья капля коснулась руки Свято-Бора, в то же мгновение рана на руке у Керка исчезла, а боль прошла.
  Свято-Бор поднял высоко свою ладонь, на оной все еще светились три кровавые капли, да торжественно и громко сказал:
  - Святозар прошел испытание, - и тотчас весь лес зашумел позади юноши, наполнился голосами живых существ и духов, стрекотом насекомых и песнями птиц, и также внезапно, точно по мановению руки, стих, а Свято-Бор, опустив руку, уже обращался к Керку. - Святозар, ты прошел все испытание и показал себя сильным, храбрым. Сердце твое доброе и чистое. Ты достоин получить древко для лука. Возьми меч свой и сруби со Старого Дуба ветвь могучую и крепкую.
  Керк вложил кинжал в ножны и достал меч, оглядываясь в поисках доброй ветви, и тогда он увидел, как одна из них шелохнулась, приглашая его. Он подошел ближе, оглядел ветвь и, оставшись довольным, одним махом срубил ее. Тут же с ветви попадали на землю все листочки и мелкие веточки, а она сама окрасилась в красный цвет.
  - Святозар! - вновь обратился к нему Свято-Бор. - Теперь ты можешь идти, но прежде чем ты покинешь лес, в котором из мальчика превратился в мужчину, ты должен дать мне клятву, что никогда не будешь использовать лук, который изготовишь из этого древка, во зло восурским людям.
  Керк встал на одно колено, держа в левой руке древко, а в правой - меч ДажьБога, и громко сказал:
  -Клянусь своей честью, честью добытого мною древка и честью полученного в дар меча, что я, Святозар, никогда не буду использовать свой меч, кинжал и лук во зло моему любимому народу, восурам. Клянусь в этом перед тобой, лесной бог Свято-Бор! Клянусь в этом перед тобой Старый Дуб! Клянусь в этом перед тобой, Сумрачный Лес! Да будет слово мое крепко!
  И немедля из тела Керка прямо из-под рубахи, штанов и сапог сызнова вырвалось золотисто-лазурное сияние, да отделившись от него собралось в небольшое облако, кое мгновенно накрыло сверху древко. Облако распалось на крохотные искорки, и упало на деревянную поверхность древка. Теперь и само древко засветилось, запылало золотистой лазурью. Во все стороны от сияющего древка разошелся свет, который слепил глаза так, что Керку пришлось поднять его на вытянутой руке вверх. Вскоре сияние стало уменьшаться, как бы всасываясь в само древко, а немного погодя оно совсем впиталось. Сын правителя опустил руку и увидел, что древко поменяло свой цвет и, в отличие от положенного красного, сияло теперь, нежно-лазурным светом. Тогда по губам Бога Свято-Бора пробежала легкой волной улыбка, и он чуть тише и более мягко, вымолвил:
  - А теперь иди, Святозар, и помни о клятве, которую дал!
  Керк поднялся с колена и уже было хотел повернуться, чтобы уходить, но вдруг обратился к Свято-Бору со словами:
  - Лесной Бог Свято-Бор, в этот лес пришел мой брат, чтобы добыть себе древко, но..., - однако Керку так и не удалось договорить.
  Свято-Бор остановил его движением руки, покачал головой, и тихим, наполненным грустью голосом, ответил:
  - Нет, Святозар, не проси за своего брата, потому что он не достоин древка. В его сердце нет чистоты и добра. Душа его обращена во зло, она жестока и нечестива. Такой человек не может владеть луком от Старого Дуба! Прощай! - добавил Бог и стал быстро подниматься в ночное небо, а сияние, что озаряло раньше пригорок, Старый Дуб, сына правителя стало блекнуть.
  Керк смотрел на поднимающегося ввысь, Свято-Бора, и видел, как тот становится все меньше и меньше. Вот он уже лишь как пылающее облако, даже невозможно различить очертания, а вот уже, как мерцающая звезда... маленький огонек еще раз мигнул и потух окончательно. Все кругом погрузилось во тьму, и только в руках у сына правителя пылало древко. Юноша повернулся и направился вниз с пригорка, древком, как факелом, освещая себе путь. Уже спустившись с возвышения, Керк невдалеке узрел знакомую фигуру деда Лесовика, и торопливо подошел к духу.
  - Дед Лесовик, ты все еще тут? - удивленно вопросил Керк.
  - Да, Святозар, - ответил Дух своим трескучим голосом. - Теперь, когда ты получил древко и прошел испытание, я могу проводить тебя до тропы, которая выведет тебя из леса. Но это будет утром, а сейчас глубокая ночь, тебе надо расположиться на ночлег и отдохнуть. Давай пройдем немного вперед и остановимся под моим любимым дубом, - и дух, развернувшись, зашагал вперед, указуя направления движения.
  Ночь выдалась такая темная, что если бы не сияние древка, ничего невозможно было разглядеть. Однако шагающий впереди, дед Лесовик как будто видел в темноте, а когда Керк предложил ему освещать путь древком, то только улыбнулся, покачал головой и отказался. Они прошли еще маленько, и вышли на поляну, поросшую громадными деревьями. Под одним из дубов был разведен костер, а подле него сидели какие-то существа. Дед Лесовик двинулся прямо к костру. Подходя ближе, сын правителя увидел, что вокруг костра сидят лесные духи - помощники деда Лесовика. Дед мотнул им головой в знак приветствия и предложил Керку располагаться около костра. И юноша сейчас же опустился на предложенное ему место снял с себя заплечный мешок, ножны с мечом и положил рядом с древком, а затем огляделся внимательно рассматривая духов. Дед Лесовик сидел по правую сторону от Керка, а по левую от него поместился тоненький, сучковатый старичок, внешне похожий на куст барбариса. Вместо тела у него был сероватый ствол, а вместо рук и ног тонкие ветви, и весь он усыпан длинными острыми колючками, собранными в пучки по три штуки, да ярко-красными продолговатыми плодами. Лицо у духа находилось на стволе, маленькие черные глазки, сучковатый нос, да простая изгибина-щель заменяющая рот - это был кустин. Рядом с ним примостился дух листич. Он был похож на плоский, громадного размера, лист дуба, взамест ножек и ручек у него длинные тонкие черешки, лицо как будто нарисовано угольком в середине листка. Дальше находился тонкий травник, и тело, и руки, и ноги которого напоминали стебель высокого цветка, а голова точно большая корзинка соцветия, на оной зараз и глаза, и рот, и нос. Корневик занимал слишком много места, так как от главного корня, на каковом имелось лицо и тело, в разные стороны отходили руки и ноги, а также боковые корни, и очень сложно было понять, где у него рука, а где лишь корень. Корневик, в отличие от других помощников, был измазан грязью, которая подсыхая подле костра, отвалилась от него, оголяя буро-серое тело. Около корневика восседал стебловик - тонкий ребристый, похожий на стебель пшеницы, руками и ногами коему служили земляничные усы, еле видимые глаза - крапинки да тонкий рот. А дальше расположились: похожий на кедровую шишку темно-бурого цвета, шишковик; орешнич, напоминающий округлый лесной орех, и, обернутый зелеными листочками; ягодник, у которого тело, как спелая земляника, а голова в виде рябиновой ягоды.
  Один из духов поднялся и приблизился к сыну правителя. Травник нес большое блюдо, полное еды и, подав его, сказал:
  - Прими, Святозар, угощение от лесных духов в знак уважения и восхищения.
  Керк, смущаясь, принял блюдо и, пристроив его на коленях, поблагодарил духов. На блюде лежали запеченные рыжики и яблоки, соленые грузди и волнушки, квашенная капуста и свекла, моченная клюква и брусника. Юноша хотел было приняться за еду, но дед остановил его, что-то прошептал, сидящему рядом, ягоднику, тот едва кивнул своей круглой рябиновой головой и, подняв с земли сверток, передал Лесовику. Дед развернул сверток, в котором оказался большой ломоть хлеба, и отдал его сыну правителя, сказав, своим трескучим голосом:
  - Святозар, думаю, что так будет вкуснее. Теперь ешь.
  - Спасибо, дед Лесовик, - благодарственно молвил Керк и принялся поглощать еду, так как с утра ничего не ел и дюже проголодался.
  Внезапно из кустов прямо под ноги сыну правителя выскочил маленький белый зайчонок и, сев рядом, уставился в его глаза.
  - Здравствуй, малыш! - отвлекаясь от еды, произнес Керк и погладил зайчонка по голове да одновременно ушам. Малыш от удовольствия закатил глаза и прижался к ногам юноши.
  - Это тот заяц, которого ты сегодня выпустил, - отметил дед Лесавик.
  - Да, - прожевывая пищу и согласно кивая головой, согласился сын правителя. - Я узнал его. Значит, я правильно поступил, не пролив его крови?
  - Конечно, правильно, - утвердительно сказал дед, поправляя с головы, съехавшее в сторону, гнездо. - Это было испытанием Бога Свято-Бора, ты должен был отказаться от пролития чужой крови, должен был пожертвовать свою, пожалев зверя и птицу. А ты как догадался, что именно так надо поступить?
  Керк задумался, пожал плечами, да взяв с блюда запеченное яблоко, повертев его в пальцах, ответил:
  - Я просто не смог бы нанести боль такому малышу. Я подумал и решил, что три капли могу дать сам, зачем губить жизни зверей и птиц.
  - Молодец ты, Святозар, такое решение может принять только человек с чистым сердцем, - и дед Лесовик замолчал.
  Некоторое время все сидели тихо и глядели на костер, слышно было, как трещат сучья и ветви, пожираемые огнем, да изредка от корневика отваливалась подсыхающая земля.
  - Скоро придет зима, - вдруг не с того не сего прошелестел листич.
  Керк посмотрел в его, будто нарисованные, глазки и спросил:
  - Вы все уйдете на покой? Говорят, зимой вы спите.
  За всех ответил дед Лесовик:
  - Да, мои помощники уйдут на покой, а я буду бродить по замерзшему, занесенному снегом лесу и охранять Старый Дуб, - и, вздохнув, затих.
  - Наверно, это грустно, быть тут одному? - с жалостью в голосе поинтересовался Керк, и засунул в рот соленый груздь.
  - Нет, Святозар, совершенно не грустно. Это моя жизнь, - трескучим голосом откликнулся Лесовик и было не понятно радуется, он или грустит приходу зимы.
  - А Свято-Бор ушел высоко в небо, он разве не живет в лесу? - не унимался с расспросами Керк.
  - Лесной Бог Свято-Бор как и все Боги живет в Небесной Сварге. Но в тоже время он всегда и везде. Он и на небе, и в лесу. То свысока следит за каждым духом, за каждым живым существом, за каждым деревом и растением, а то вдруг объявится в цветке каком-то или стебельке и творит порядок. У него свое Божье дело до всего. И так было, есть и будет, пока жив Сумрачный лес! - сказал, как выдохнул, дед Лесовик.
  - Когда-то в этот лес приходил мой отец, дед и Богомудр, ты, дед Лесовик, видел их?- вопросил сын правителя, и, откусив огромный кусок хлеба, принялся его пережевывать.
  - Конечно, видел, Святозар. Как вижу сейчас тебя. Ведь и отец, и дед, и прадед твой приходили сюда, чтобы добыть себе древко, преодолеть все трудности и стать мужчинами. Лишь один Богомудр пришел сюда совсем по другой причине - ему нужно было древко для того, чтобы победить великана Горыню, который разрушал город Светославль. Богомудр был великим ведуном, никто после него не был подобен ему... - Лесовик неожиданно замолчал, зыркнул на Керка каким-то чудным, мгновенно вспыхнувшим и тут же погасшим, взглядом, и добавил, - никто, кроме тебя.
  - Меня? - удивленно переспросил сын правителя.
  - Тебя, тебя, Святозар. Ты думаешь, почему я позвал тебя к своему костру, показал тебе своих помощников, которых, кроме Богомудра, никто никогда не видел. Это все потому, что ты, как и Богомудр, великий ведун. Бог Свято-Бор явился к Старому Дубу совсем не потому, что ты позвал его, а потому что он увидел совершенное тобой чудо, которое покрыло Дуб золотисто-лазурным сиянием. Так когда-то Богомудр вызвал Свято-Бора,- пояснил Лесовик.
  - А мой отец, дед и все другие - они, что не взывали к Богу Свято-Бору?- взволнованно поинтересовался сын правителя и на миг даже перестал жевать.
  - Они обращались к нему и ждали, когда он явится. Твой отец весь день и полночи прождал. Дед и того больше. А вызвать Бога они не могли, потому что не обладали той силой, какой владел Богомудр, и владеешь ты, - дед отчего-то тягостно вздохнул, словно нес на плечах весьма многовесную ношу. - Я думаю, Святозар, твоя судьба будет так же необычна, как и судьба Богомудра.
  Лесовик смолк. Молчал и Керк, обдумывая его слова и понимая, что дед прав. Он уже давно почувствовал, что его жизнь, так круто изменившаяся за последний год, принесет ему много неожиданностей. Прошло еще немного времени, и Лесовик снова заговорил своим трескучим голосом:
  - У твоего отца, и деда, и прадеда - у всех, кроме Богомудра, было красное древко лука, а у тебя, - и он указал корявым, сучковатым пальцем на лежащее около сына правителя древко. - Оно сияет лазурным светом, у Богомудра сияние было золотое.
  Прижавшийся к Керку зайчонок уже давно уснул, уткнувшись мордочкой в ногу, лишь изредка подрагивая длинными ушками, и наконец-то наевшийся сын правителя, передал наполовину опустошенное блюдо травнику. Керк отряхнул кафтан от крошек хлеба, и, посмотрев на зайчонка, подумал, обо всем услышанном за последние дни от Бабы Яги и деда. Но молчание в очередной раз прервал Лесовик, он обратился к своим помощникам:
  - Ну, что ж, други мои, пора и вам отправиться на покой. Сегодня был последний день ваших трудов в этом году. Можете расходиться и укладываться спать до тех пор, пока не проснется от зимней стужи Мать Сыра Земля. Идите, время пришло!
  И каждый из помощников деда, низко кланяясь ему и Керку, стал уходить вглубь леса. Последним попрощался корявый корневик и, смешно передвигаясь на своих корнях, пропал в темноте и тогда Лесовик обратился к Керку:
  - И ты, Святозар, ложись, отдыхай до утра. Завтра я доведу тебя до тропы и попрощаюсь с тобой. Спокойного сна, - да неспешно поднявшись на ноги, тоже исчез в темном лесу.
  Сын правителя улегся на заплечный мешок, прижал к себе маленького зайчонка и, обдумывая все пережитое за день, погрузился в сон.
  
  Глава четырнадцатая.
  Рано утром Керк проснулся оттого, что почувствовал, кто-то пристально смотрит на него. Он открыл глаза и увидел прислонившегося к дубу стоящего и внимательно его разглядывающего деда Лесовика. Сын правителя сел и увидел, что на том месте, где вчера уснул, прижавшись к нему, маленький зайчонок, нынче лежал громадный, уже почти полностью облинявший, белый заяц. 'Вот это да!' - подумал Керк и, потревожил сон зайца. Тот проснулся, как в ни в чем не бывало, пошевелил ушами, уселся на задние лапы и посмотрел на юношу.
  - Доброе утро, дед Лесовик, - молвил Керк и, обращаясь к зайцу, добавил, - и тебе здравствуй, зайчишка, если можно так сказать.
  - Доброе утро, Святозар, - приближаясь ко все еще горящему костру, около которого сидел Керк и заяц, ответил Лесовик. - Что, удивлен, такому быстрому росту зайца,- и зычно засмеялся, как и голос, смех у деда был таким же трескучим, тока в этот раз ломали не ветки, а прямо-таки стволы деревов.
  - Да, есть, немного значит, заяц был околдован и превращен в маленького,- догадался Керк.
  - Ага, Святозар, именно так и было. С утра вся магия иссякла, и он опять приобрел свой истинный вид. Однако, если ты Святозар готов, то можно отправляться в путь, я, как и обещал, укажу тебе тропу, которая через два дня выведет тебя из леса,- молвил Лесовик.
  Сын правителя согласно кивнул, порывисто поднялся, оправился и через мгновение уже был готов идти. Дед Лесовик дунул на костер, и сей же миг пламя взметнулось вверх, а опускаясь, стало превращаться в опадающие красные, желтые, бурые листья и когда все они опали, на том месте, где только, что горел огонь, поедая сухие ветви, лежала побуревшая листва. Пока дед тушил костер, Керк оглядел лес, невдалеке он заметил пригорок и сияющий зеленой листвой Старый Дуб, но кругом лес за ночь сильно преобразился. Еще вчера висевшая на ветках желтая, красная листва теперь вся опала. Солнце, скрываемое тучами, не грело уже землю, прохладный легкий ветерок обдувал со всех сторон лес и, приподнимая листву, ворошил ее и перемешивал. И тогда сын правителя понял, что сегодняшняя ночь, была последней, теплой ночью, в этом году. Все помощники деда заснули, а значит скоро, пойдет снег и ударят холода.
  Лесовик, молча, повернулся и пошел вперед, и Керк двинулся за ним, немного пройдя, он увидел хорошо натоптанную тропинку.
  - Это тропа доведет тебя до края леса. Теперь ты будешь идти спокойно. Ни один зверь, ни один дух не будет тебе вредить. Ведь ты прошел испытание, и у тебя в руках древко. Прощай, Святозар!- сказал дед.
  - Лесовик,- обратился к нему Керк.- Скоро в этот лес придет мой младший брат Тур. Прошу тебя, будь к нему добр и благосклонен, чтобы он смог добыть свое древко. Ему будет очень тяжело, ведь он не обладает магическими способностями. Пожалуйста, помоги ему пройти испытание.
  Дед внимательно посмотрел на сына правителя, и широко улыбнулся так, что улыбка его расползлась на покрытые мхом щеки:
  - Молодец, Святозар! Попросил за брата, а значит, если его сердце чистое и доброе, а он смелый и храбрый, я смогу встретить его подле владений пущевика, в виде старика и проводить до Старого Дуба. Каждый из твоих предков просил за младшего, поэтому не обладающие магическими способностями братья проходили Сумрачный лес и добывали свое древко.
  - Значит, за Эриха не кому было попросить?- спросил Керк и тяжело вздохнул.
  - Нет, за Эриха никто не просил, но если бы у него было в сердце добро, а не зло.... я бы пришел к нему на выручку. Тогда, когда ты пожелал ему счастливого пути, а он в ответ мысленно проклял тебя, то сразу был обречен на неудачу.- Лесовик сердито качнул головой, точно осуждая поступок Эриха.- А теперь иди, твою просьбу я выполню. Тебе же надо торопиться, так как скоро пойдет снег, а твой брат хоть и надежно укрыт в расщелине дуба от хищников и духов, все же первый снег не сможет пережить. Я смогу сдерживать холодные ветры лишь четыре дня, после же выпадет снег и ударит мороз. Иди, Святозар, доброго тебе пути!
  - Прощай, дед Лесовик,- ответил Керк и низко до земли поклонился духу.
  -Светлый ты, юноша, - вдруг проскрипел Лесовик, протянул свою корявую с сучковатыми пальцами руку и нежно погладил сына правителя по голове.
  В ответ юноша прижал руку деда к своей щеке, выражая тем самым благодарность, а отпустив ее, спешно развернулся и отправился в путь, изредка оглядываясь да махая на прощание Лесовику. Впереди по тропинке какое-то время прыгал заяц, как бы указывая дорогу Керку, но вскоре он спрыгнул с тропы в кусты и тоже пропал.
  Как и сказал дед Лесовик, в лесу наступала зима. Она шла следом за сыном правителя, все время, подгоняя его. И если впереди ветви деревьев еще зрились покрытые листвой, то оглядываясь назад, юноша видел, лишь голые дерева, стволы, ветви, с каковых вся листва была ободрана. Там позади него уже дул холодный ветер он переворачивал и ломал побуревшие листья, перемалывал тонкие ветоньки и хвоинки, а кое-где даже покрывал все это перекореженное белой поземкой. Керк, шел по тропе, подгоняемый напутственными словами деда Лесовика, и тревогой за жизнь Эриха, останавливаясь лишь на ночлег. Два дня и две ночи потратил он на обратную дорогу.
  Этим утром юноша поднялся, лишь едва забрезжил рассвет, шел седьмой день, как он покинул отца и брата. И чувствовал Керк, что его путь подходит к концу, да вот-вот предстоит ему увидеть родных. Возбужденный ожиданием встречи, он даже не стал есть. Затушил разведенный вчера вечером костер и двинулся по тропе. Вскоре сын правителя увидел, что лес стал редеть, а впереди стала проглядывать буро-рыжая полоса земли, там лежали не паханые луга, где станом расположились ожидающие Керка. Наконец и последние деревья закончились. Теперь он стоял на краю леса, в последний раз оглянувшись, посмотрел на лежащую позади тропу, которая привела его из самого сердца леса, и пошел к своим.
  Керк всматривался вдаль, пытаясь разглядеть отца и брата, но видел лишь едва очерченные силуэты людей сидящих у костра. Недалече от них паслись лошади, пощипываю пожухлую траву. Сын правителя и теперь уже будущий наследник престола шел быстро, еле сдерживая себя, чтобы не побежать, теперь он был мужчиной и не мог себе позволить ребячество. Внезапно, сидевшие возле костра, заметили идущего Керка. Один из них поднялся, всматриваясь в него. 'Дубыня',- догадался наследник, узнав наставника по очертаниям его мощного стана. Но вот поднялись и другие, теперь уже Керк смог различить среди вставших отца замершего в напряженной позе, видно было, что тот очень взволнован, Храбра и наконец, Тура. Брат неожиданно сорвался с места и кинулся бежать к нему, но также внезапно встал и оглянулся, по-видимому, его остановили старшие. Все были в ожидании, удалось ли ему- Керку пройти испытание. И тогда, чтобы успокоить всех, он- Керк- Святозар и наследник престола поднял вверх руку с древком и победно им потряс. В тот же момент он узрел, как в ответ ему воины подняли мечи, приветствуя его, а Тур более не сдерживаемый старшими кинулся бежать навстречу брату. Керк прибавил шагу и вскоре уже одной рукой крепко прижимал к себе Тура. Когда первые минуты встречи были пережиты, младший брат указательным пальцем погладил древко и восхищенно сказал:
  - Смотри, какое оно у тебя, лазурное и все сияет! Красиво-то как!- и глядя наследнику в глаза, добавил, - я верил... знал... ты принесешь древко. Я вчера долго не ложился, все ждал, надеялся, что ты выйдешь из леса. И сам не заметил, как уснул. Я так рад, что ты вернулся.
  Керк нежно потрепал брата по волосам, ласково молвив ему:
  - Давай, пойдем, отец наверно очень волнуется.
  - Ага! - трещал, не умолкая, Тур.- Он все время волновался, я сегодня ночью проснулся, гляжу, а он не спит в лес смотрит. Смотрит, смотрит, я уже засыпаю, а он все продолжает смотреть.
  Наконец младший брат замолк, оно как они уже вплотную подошли к стану и увидели, что навстречу к сынам устремился отец. Правитель подошел ближе, внимательно осмотрел наследника и только тогда обнял его со словами:
  - Сын мой, как я рад, что ты вернулся. Как я горд, что ты прошел испытание и добыл древко,- и протянул руку к древку.
  Керк передал его отцу. Правитель взял в руки лазурно-сияющее древко и с интересом стал разглядывать его, при этом ничего не говоря. Наследник некоторое время молчал, а затем не выдержал и негромко произнес:
  - Оно другого цвета, отец. Не такое как у тебя, не такое как у деда, и прадеда.
  Правитель поднял глаза от древка, удивленно посмотрел на сына и заметил:
  - Да, но оно и не такое как у Богомудра.
  - Знаю. У Богомудра оно было золотое, а у меня лазурное,- изрек Керк и в голосе его волной прокатилась легкая рябь.
  - Ты знаешь, почему это так? - взволнованно спросил правитель.
  - Вначале оно было красное,- немного смущаясь, начал пояснять наследник.- Но потом изменило свой цвет.- Керк вновь стих, пытаясь подобрать верные слова, и чуть тише добавил, - дед Лесовик, сказал, что у меня будет необычная судьба, подобная Богомудру.
  Правитель ничего не сказал сыну, он еще какое-то время подержал в руках древко, и, улыбнувшись, вернул его сыну, да отошел в сторону. И тогда к Керку подошел Дубыня, заключив в такие крепкие объятья, что наследник побоялся за свои кости. Храбр и другие воины, также радостно приветствовали его, и не скупились на похвалу.
  После недолгих приветствий Керк наконец-то смог направиться к костру, разоружиться и сняв с себя заплечный мешок и сапоги лечь на разостланный плащ, да расслабиться. Но не успел он еще толком-то выпрямиться, как к нему подбежал Тур, и слегка спихнув старшего брата с плаща, лег рядом, да шепотом сообщил, что Эрих еще не пришел, и коли он не придет к концу дня, то, как сказал отец, провалит испытание. Услышав слова брата, Керк тяжело вздохнул, потому как знал, что Эрих испытание уже провалил, но говорить об этом Туру и отцу он не решился. Наследник хотел подняться ночью и помочь брату выйти из леса. А сейчас он думал только о сытной еде и отдыхе.
  Дубыня в глубокой мисе принес ему кусок жареного оленя. Керк торопливо сел и взяв мису принялся есть. Тур тут же оповестил старшего брата, что этого оленя убил Храбр, когда тот вышел из леса, а до этого в основном ели зайцев, которых тут 'пруд пруди'. Да помолчав какой-то морг, добавил, что он- Тур уже, если честно, и смотреть не может на этих зайцев, неважно живые, они или жареные. Уставший и голодный наследник ел с удовольствием, посмеиваясь над без остановки щебечущем Туром и поглядывая на отца, который вместе с Храбром стоял невдалеке, и пристально вглядывался в лес в ожидании Эриха. Чуток погодя правитель развернулся, при этом сказав, что-то Храбру, а сам подошел к сыновьям.
  Керк уже заканчивал доедать, когда отец сел рядом и обратился к младшему сыну:
  - Туруш, пора бы тебе упражняться на мечах. Посмотри, Храбр уже заждался тебя!- и показал рукой в сторону наставника, каковой, взяв мечи, направился в сторону леса.
  Тур глубоко вздохнул, с тоской взглянул на Керка, в надежде, что брат за него заступится, но, так и не дождавшись поддержки, поднялся и пошел к Храбру. Затем также молча, поднялся Дубыня, понимая, что правителю нужно переговорить с сыном и отошел к воинам, которые сидели, за ближайшим костром, тихонько переговариваясь.
  Керк вытер губы утиральником, поднял голову, посмотрев на правителя, и только сейчас заметил, что у отца между бровями залегла тонкая морщинка, которой до этого там не было.
  - Сын, - обратился к нему правитель.- Я хочу тебя спросить, разговаривая с дедом Лесовиком, ты попросил его, оказать помощь Туру, когда тот будет проходить испытание в Сумрачном лесу?
  - Да, отец, не беспокойся дед Лесовик, поможет Туру, он обещал,- поспешно ответил наследник.
  - Это хорошо,- негромко заметил правитель и весьма муторно вздохнул.
  - Скажи, отец,- обратился к нему Керк, услышав то тягостное стенание. - Я могу тебе рассказать об испытании.
  Правитель посмотрел на сына и убрал со лба упавшую на него прядь волос, и, взяв в руки сухую ветку начал ее ломать, и подкидывать сломанные части в костер. Затянувшееся молчание, через некоторое время прервал Керк, подумав, что отец, верно, не правильно его понял и повторил свой вопрос:
  - Отец, я могу поговорить с тобой об испытании? Я не буду рассказывать тебе о трудностях, которые преодолел, но мне нужно рассказать тебе об одной встрече.
  Он замолчал и пристально взглянул на правителя.
  - Вообще-то об испытании не принято рассказывать,- несколько недовольным голосом ответил отец.- Однако если тебя, что-то тревожит... Тогда, я выслушаю тебя.
  - Нет, это совсем не то, что ты думаешь, отец,- молвил Керк и на миг затих, подбирая слова.- Просто во время моего испытания в лесу, я встретил Бабу Ягу.
  - Бабу Ягу!?- переспросил правитель, и бросив удивленный взгляд на сына поинтересовался,- разве- это не поверье?
  - Нет, отец, это не поверье. Она на самом деле живой человек. Вот уже много лет она живет в Сумрачном лесу. Моя тропа привела к ее избе. Ты знаешь отец, она совсем не такая, как ее описывают. Это очень добрый и светлый человек. И она такая красивая, даже сейчас в старости. Когда я уходил от нее, она помогла мне. Если бы не ее помощь, я бы провалил испытание,- наследник стих и своим молчанием точно призвал Ярила ко вниманию.- Скажи, отец, ты знал, что испытание может пройти юноша только с восурским именем?
  Керк увидел, как побледнело лицо правителя, капельки пота выступили на лбу, он второпях смахнул их рукой, и добавил срывающимся голосом:
  - С восурским именем!? Нет, сын, я этого не знал.
  - Я так и думал,- продолжил наследник.- Баба Яга посоветовала мне выбрать имя, и только благодаря этому я пришел с древком.
  Керк видел, как опечалился правитель, он опустил голову на грудь и наверно в этот момент подумал об Эрихе, которому не повезет, так как старшему сыну. Ушедший в свои мысли Ярил молчал, а после вдруг спохватился, и подняв голову посмотрел на наследника и спросил :
  - Значит, ты, выбрал себе имя сам?
  - Да, отец, мне пришлось,- пояснил Керк и его алые губы чуть зримо затрепетали.- Но прежде, чем я его назову, мне хотелось бы узнать... какое имя ты бы выбрал для меня?
  Лицо правителя посветлело, морщинка между бровей разгладилась и он, улыбнувшись, ответил:
  - В нашем роду принято давать первенцам имена Лучезар и Ярил, но я хотел выбрать тебе имя Горислав, что значит горящий во славе.
  - Хорошее имя - Горислав, красивое и сильное, - довольно отметил наследник, не сводя взора с зеленых отцовских глаз.- Однако я отец выбрал другое имя. Теперь мое имя Святозар, что значит...
  Но правитель договорил за наследника:
  - Озаряющий светом.... Это имя еще лучше того, что я выбрал для тебя, сын. А ты знаешь, что имя Святозар, это имя далекого предка Богомудра, а значит и нашего предка. Святозар по преданию был первым правителем восурского народа. Ты выбрал себе доброе имя Керк, вернее Святозар,- поправился отец и протянув руку потрепал сына по волосам.
  Наследник был потрясен услышанным и какое-то время хранил молчание, обдумывая сказанное отцом. Значит вот почему, он почувствовал такую теплоту и нежность к бабушке Дарене, все потому что они были из одного рода и имели общего предка - Святозара.
  - Ну, что ж, Святозар, теперь только так я буду звать тебя... я очень рад за тебя.- И дюже по-доброму похлопав сына по спине, продолжил,- но теперь ты должен отдохнуть, ведь у тебя был очень долгий и тяжелый путь.- Правитель поднялся на ноги, собираясь уходить, да чуть тише добавил,- ложись, мальчик мой и поспи.
  - Хорошо, отец,- ответил наследник вслед отходящему отцу, и, поправив плащ на котором сидел, положил под голову заплечный мешок, да лег отдыхать, ведь впереди, знал он, будет еще тяжелая ночь.
  Керк проснулся ближе к вечеру, потянулся и сел, оглядевшись. Около костра сидел Дубыня, он зыркнул, на пробудившегося наследника и спросил:
  - Ну, что хорошо отдохнул, Керк?- и по-доброму добавил,- или тебя Святозаром кличить.?
  - А, как хочешь, так и зови Дубыня, я, если честно сказать, к новому имени еще не привык,- ответил Керк и широко зевнув, расставил в стороны руки да размашисто потянулся.
  Дубыня довольно вздохнул и молвил:
  - Мне больше Святозар нравится, это наше восурское имя, оно такое светлое и чистое, его даже произносить приятно. А, Керк, ну, что такое Керк, сразу и не поймешь каков человек, который носит это имя. Нет,- подумав, протянул наставник.- Буду звать тебя Святозаром.- Дубыня затих, и, кивнув в сторону леса, сказал,- правитель с Храбром возвращаются. Правитель уже не верит, что Эрих вернется с древком.- Наставник и вовсе понизив голос, вопросил,- а, ты, Эриха там не видел?
  Керк обернулся в ту сторону, которую указал Дубыня, и увидел, что отец и наставник действительно идут со стороны леса. Так и не ответив на вопрос наставника, наследник лишь отрицательно покачал головой, и также тихо поинтересовался :
  - Они, что по краю леса прошли?
  - Да, вроде того,- нехотя ответил Дубыня.- Наверно звали его, может он на зов откликнется, правитель тревожится за Эриха, он должен был уже выйти. Охо...хо. Ну, а ты, что есть будешь?
  Керк согласно кивнул, и принялся за поданную Дубыней еду. Теперь он ел не торопясь, глядя на возвращающихся правителя и Храбра, мысленно успокаивая отца. С конной поездки вернулись дружинники и брат. Тур бросил поводья, спрыгнул с коня, и, подбежав к наследнику, сел подле него.
  - Керк,- обратился к нему Тур.- А, отец, рассказал нам, что ты выбрал себе имя, наше восурское - Святозар. Так, что я тебя теперь буду звать Святозар, - и полез в мису брата, за большим куском мяса.
  - Хорошо, Тур, зови меня Святозаром,- улыбнулся брату Керк, придвигая к его рукам мису.
  Дубыня заметив, как Тур забрал мясо у брата, передал ему другую мису, и добавил:
  - Ты к брату, то в мису не лезь. Ешь вон, со своей, да ложись отдыхать, солнце уже низко.
  Когда братья поели, подошли отец с наставником. Наследник посмотрел в лицо отца и увидел там тревогу и печаль, однако взглянув на сыновей, правитель ласково им улыбнулся и пошел к соседнему костру, сел около него и уставился на лес.
  День близился к концу, а солнце, как и люди, готовилось на ночной покой, но прежде чем уснуть оно окрасило напоследок небо в красно-багряный цвет.
  - Похоже, завтра будет ветер и похолодает,- глубокомысленно сообщил Дубыня.
  Наследник посмотрел на кровавый закат и заметил:
  - Нет, завтра будет еще тепло. А вот послезавтра и верно придет зима,- а когда увидел удивленный взгляд наставника, пояснил,- так дед Лесовик сказал.
  - Что ж,- вздохнув и понижая голос, молвил Дубыня,- значит, у вашего брата еще теплый денек будет для возвращения.- И, обращаясь к Туру, дополнил,- а, ты, сынок давай укладывайся. Спать тебе пора.
  Тур послушался наставника и лег подле старшего брата, притулившись своей головой к его, вскоре устроился на покой и Дубыня. Вкруг соседнего костра улеглись отец, Храбр и дружинники, один из них, по имени Белян остался дозорным. Невдалеке горел третий костер, возле которого одиноко сидел слуга Эриха Нук.
  Тур еще малеша говорил, рассказывая о прошедших днях, и нежданно резко прервался, да замолчал, засопев во сне, все еще продолжая что-то изредка выкрикивать. Уснул и Дубыня, его спокойное, монотонное дыхание слышалось издалека. Керк лежал с открытыми глазами на боку, подложив руку под щеку, и смотрел на огонь. Прошло еще какое-то время, и наследник, приподнявшись на руке, принялся оглядывать стан. Подле второго костра не спал только дозорный Белян, да отец лежал, опершись головой на руку, и глядел в лес. Керк посмотрел в сторону отца и зашептал заговор, тот самый которым когда-то усыпил Эриха. Видно было, что отец сначала крепился, пытаясь отогнать сон, но к концу заговора, прилег на плащ и уснул. Тот же заговор наследник прочитал над каждым из стана, мысленно представляя себе их и разворачивая лицо в сторону, где они лежали, а в последнюю очередь над дозорным Беляном. Тот так же, как раньше и отец, по первому крепился, но потом повалился на спину и крепко заснул. Тогда Керк поднялся, посмотрел на мерцающий невдалеке третий костер, где сидел слуга Эриха, и вздрогнул, потому что увидел над костром два горящих немигающих глаза, которые в упор смотрели на него. Лучистое пламя осветило силуэт и наследнику показалось, что около костра сидит не человек, а волк. Керк поднял руку, и отер глаза ладонью, а когда вновь посмотрел в сторону Нука увидел лишь силуэт человека. ' Померещилось',- подумал он и зашептал заговор для Нука, а через некоторое время увидел как и слуга Эриха повалился на землю. Керк прошел и подкинул в костры сухих веток, чтобы те не прогорели, оглядел каждого спящего и удостоверился, что заговор действует и все спят. К последнему из спящих Нуку, наследник приблизился очень тихо, наклонился и присев, осмотрел его. Тот лежал, раскинув руки в сторону и тяжело дышал, словно зверь рычал, Керк потрогал его за плечо и тут же отдернул руку, потому как ему почудилось, что дотронулся он не до живого тела, а до холодного, безжизненного камня.
  Надрывно вздрогнув телом юноша торопливо поднялся, и немного отойдя от стана, встал к нему лицом, да, очерчивая рукой, невидимый круг вокруг него стал читать заговор: ' Силой Бога Сварога, силой Бога Перуна, силой Богини Мать Сыра Земля отгоняю от всех находящихся в этом стане, всех нечистых духов, всех зверей и птиц кои могут доставить злобу и боль. Окружаю этот стан светом огненных стрел Сына Бога Перуна и земным светом любви Богини Мать Сыра Земля. Да, будет крепок мой заговор, как сам камень- Алатырь!' Лишь закончил читать заговор наследник, то увидел как из земли стали вылезать, словно ранней весной пробивающиеся травы. Только то были не травы, а еле видимые тонко-прозрачные, светящиеся паутинки, поднявшись над станом они зазвенели и начали переплетаться между собой образовав сквозистый, кружевной шатер который едва, едва засветился в ночи. Керк резво наклонился к земле и начал рыскать по ней рукой стараясь найти там камень или кусок земли, и вскоре нащупав, что-то твердое, поднял да осмотрел предмет. В руке он сжимал небольшой камень. Немедля наследник размашисто размахнулся и кинул камень в созданный им щит. Тот быстро миновав короткий промежуток, ударился об шатер да отскочил в сторону, упав на землицу, а сам щит вдруг пошел едва видимыми волнами, заколыхался весь, и зазвенел, точно битая посуда. Теперь Керк был спокоен, окруженные таким мощным щитом отец, брат и воины проспят до следующего вечера и никто их не потревожит.
  Наследник еще раз посмотрел на ярко-пылающие костры, и, развернувшись, двинул свою поступь к лесу. Он шел по направлению к высоким деревьям, каждую минуту спотыкаясь о ямы и водомоины. Приходилось идти не спеша, так как в темноте дорогу не было видно, очередной раз нога попала в яму, вытаскивая ее из нее Керк, оперся рукой о землю, и нащупала на ней ветку. Юноша поднял ее с земли, осмотрел, да несильно дунул на ветку, и, представив ее факелом, зашептал заговор. Лишь сказал последнее слово заговора Керк, ветка стала покрываться маленькими лазурными капельками, каковые, будто выбегали прямо из его ладони. Еще мгновение и уже вся ветка была покрыта этими капельками, устремившимися вверх к верхушке ветки, а когда они все достигли макушки, то враз сложились в единое целое, словно светящийся вытянутый овал и мигнули раз, другой, вспыхнули, но уже не лазурным светом, а, как и положено ярко-красным. Теперь в руках у наследника был факел, и сразу стало легче идти. Освещая им дорогу, он даже прибавил шагу, и пошел быстрее, все время, думая об Эрихе.
  Всю обратную дорогу, от Старого Дуба, до стана Керк обдумывал заговор, который сможет вывести брата из леса, вот только он не знал, сможет ли он создать и воплотить то, что задумал. Немного погодя наследник приблизился почти вплотную к лесу, и узрел впереди очертания деревьев. Затушив факел, юноша воткнул ветку в землю, и, оглянувшись на далекий стан, где как маленькие светлячки поблескивали костры, еще раз обвел его внимательным взором, проверяя все ли там мирно.
  Керк закрыл глаза, глубоко вздохнул, вспомнил свежий лесной ветерок обдувающий теплом лицо, запах опавшей листвы и стал прислушиваться к себе. Вот четко и монотонно стучит сердце, бежит по венам красная кровь, которая как полноводная река омывает все его цельное существо. Наследник чувствует свои ноги, руки, голову, глубоко вдыхая, ощущает свои легкие, каждая частичка тела проснулась в нем, напряглась и в этом напряжении застыла, ожидая чего-то. Теперь Керк заглянул в свое бессмертное духовное существо, в свою душу. Она находилась в груди, вблизи сердца чистым лазурным светом светилась та внутри него. Душа посмотрела на наследника и встрепенулась, словно птица, пойманная в силки. А Керк прошептал ей, успокаивая : ' Мы с тобой едины, ты и я, созданы, чтобы жить вместе, созданы, чтобы творить вместе'. И как только душа легко в знак согласия качнула головой, наследник зашептал заговор: ' На высокой Рипейской горе Березань, стоит и растет береза Солнечный свет. Та береза коренья тянет вверх, а ветвями за землю держится. О, великий ДажьБог, внук Бога Сварога, сын Бога Перуна, прародитель восурского племени. Из тебя я вышел, в тебя я войду. Вынь душу мою из моего тела, и по стволу березы направь душу мою на поиски брата Эриха, который есть единокровный мой брат, который есть мои ветви, который есть моя крона. Да, найду его, да, выведу его из Сумрачного леса, да вернусь обратно в тело свое. Слово мое крепко, крепче силы и сна богатырского'.
  Керк замолчал, пытаясь понять, подействовал ли заговор, и заметил, что смотрит он в лес и как бы покачивается на ветру. Наследник поднял руку и увидел очертания ее в легкой, прозрачной лазури, он посмотрел на вторую руку и сызнова узрел лишь ее очертания в прозрачной лазури, такими же еле очерченными и лазурно прозрачными были ноги и тело юноши. А затем рассмотрел наследник, что он вовсе и не стоит на земле, а парит в воздухе, обернувшись, он и вовсе увидел себя со стороны. Тот другой Керк стоял на земле с закрытыми глазами и тяжело дышал, из груди того юноши выходила тонкая лазурная нить, вроде толстой паутины и крепилась к душе, прочно связывая их между собой. И тогда наследник понял, что заговор действует, что душа его покинула тело, и теперь может отправляться на поиски брата. И тотчас душа Керка развернулась к лесу да стремительно полетела вперед.
  Наследник летел не высоко, но очень быстро, едва касаясь верхушек деревьев, не причиняя, ни себе, ни им никакого вреда. Он внимательно разглядывал все деревья, мимо которых пролетал, иногда опускаясь вниз и заглядывая в расщелины дубов, старясь не пропустить ничего значимого. Керк пролетел уже довольно много, когда внезапно заметил впереди над одним из деревьев еле видимый легкий туман, он догадался, что эту дымку оставила Баба Яга, чтобы помочь ему. Стремительно приблизившись к колыхающемуся туману наследник осмотрел само дерево. То был большой дуб с расщелиной в середине. Опустившись к расщелине юноша заглянул вовнутрь. Дупло было дюже глубокое и темное. И тогда легонько приоткрыв рот Керк, выпустил из себя пузырь прозрачного, светящегося света. Пузырь стал опускаться на дно расщелины неторопливо переворачиваясь в полете, кружась точно снежинки зимой, а когда достиг дна, упал на Эриха да рассыпался на сотни маленьких огоньков, и в тот же миг в дупле стало светло. Наследник посмотрел на спящего брата, и улыбнулся... тот лежал на дне, свернувшись калачиком, и спал. Его кафтан был изорван, кожа лица местами окорябана и измазана в грязи. Порой Эрих порывчато вздрагивал всем телом и тихонько стонал, и тогда на лице его попеременно отражалась то обида, то боль, то страдания. Брат внезапно выпячивал губы, вперед, превращаясь в маленького расстроенного мальчика, а то вдруг кривился, подергивался, и тогда казалось, что он вот-вот заплачет. Керк еще миг разглядывал брата, а после принялся будить:
  - Эрих, Эрих, проснись, пробудись!- позвал он его.
  Брат проснулся не сразу, а когда наконец-то открыл глаза и увидел Керка, то громко закричал, да вновь сомкнул очи, замахал руками, пытаясь отогнать страшный кошмар.
  ' Неужели он меня узнал',- встревожился наследник, но через мгновение догадался, что Эриха просто напугал вид прозрачного лазурного человека. Керк понизил голос и стал уговаривать брата.
  Видно, Эрих, натерпевшийся за последние дни, впервые услышал добрые слова и стал успокаиваться. Вначале он перестал кричать и прекратил махать руками, а немного погодя открыл глаза и спросил дрожащим голосом:
  - Ты, кто?
  - Я, твой друг,- ответил Керк.- Вылезай из этого дуба, возьми меня за руку и я выведу тебя из леса.
  - Тебя Нук, прислал,- не сразу соглашаясь с предложением брата, поинтересовался Эрих.
  - Почему, Нук?- удивился наследник и зачем-то вспомнил силуэт волка над костром.- Нет, меня прислал не Нук,- и видя, что брат не торопиться вылезать из дуба добавил,- Поторопись Эрих, я не могу долго тут быть, я скоро уйду, и ты тогда останешься здесь один навсегда, - и вытащив голову из дупла, отлетел от дуба.
  В тот же миг Эрих, что-то крикнул и бросился вылезать из расщелины следом за Керком:
  - Погоди, погоди, я уже выхожу,- вымолвил он и спрыгнул вниз, а очутившись на земле, опасливо оглянулся по сторонам, но не приметив ничего страшного, обратился к наследнику.- Ты пришел мне помочь, это хорошо. Ты доведешь меня до Старого Дуба?
  Керк покачал головой и не в силах сдержать горечи произнес:
  - Нет, Эрих, до дуба я не могу тебя довести. Я только могу вывести тебя из Сумрачного леса.
  Эрих посмотрел на наследника, тяжело вздохнул и согласно кивнул, при этом на лице его внезапно отразился весь страх и ужас, каковой он пережил за это время в лесу. Керк протянул свою еле уловимую руку, и когда брат схватился за нее, к своему изумлению почувствовал и это пожатие, и едва различимое подергивание пальцев Эриха от волнения.
  Наследник развернулся и полетел вперед, ведомый лазурной нитью. По первому братья шли молча, Керк одной рукой держался за нить и как бы втягивал ее в себя, а другой крепко сжимал ладонь Эриха. Брат постоянно оступался, ветви карябали его лицо и рвали кафтан, несколько раз он срывался в овраги, но наследник всякий раз поддерживал его и помогал ему встать и идти дальше, словно Эриха вела не душа Керка, а он сам. Однако надо отдать должное Эриху, как не тяжел был их путь, брат стоически переносил все невзгоды, выпадавшие на его долю, и терпеливо шел следом. Через некоторое время Эрих заговорил, спросив:
  - Так значит ты, дух?
  Подумав немного и в очередной раз, придерживая брата за руку, когда тот чуть было, не упал с поваленного дерева, через которое перелазил, наследник ответил:
  - Да, скорее всего, дух.
  - А почему ты пришел мне помочь, кто тебя послал?- допытывался Эрих.
  - Я сам пришел. Меня никто не посылал,- ответил Керк.
  - Так не может быть. Не может быть, чтобы ты пришел сам, помочь мне,- не унимался Эрих и почему-то весьма горько застонал.
  - Почему же не может быть? Разве нет тех людей, которые любят тебя и захотят тебе помочь?- поинтересовался Керк и беспокойно обернулся, тревожась за брата .
  - А, так значит, тебя все-таки кто-то прислал. Я так и думал. И кто это? Кто?- но Эрих не успел получить ответа, так как внезапно его рука резко вырвалась из ладони Керка, и он кубарем полетел в овраг.
  Наследник ринулся следом, а когда опустился на дно, стал торопливо осматривать брата, который при падении, сильно стукнулся головой о камень, оный черной громадиной лежал на самом дне оврага. Эрих сел и принялся потирать место удара.
  - Больно? - участливо спросил Керк.
  - Ничего, - ответил Эрих. - Крови нет, просто будет шишка,- и тихо добавил,- так ты мне не ответил, кто тебя прислал.
  Наследник посмотрел на Эриха и свет, который исходил из него, вдруг озарил, лицо брата, и он увидел, что у него голубые глаза, с едва заметными черными брызгами. Керк оторвался от земли и завис в воздухе, протянул Эриху руку и молвил:
  - Пойдем, нам надо торопиться. Я тебе уже сказал, что пришел сам, по своей воле и меня никто не посылал.
  - Знаешь,- протяжно заговорил Эрих.- Ты мне кого-то напоминаешь...- Он пристально вгляделся в лицо Керка, и договорил,- точно. На кого-то ты похож. Вот только не могу понять на кого.
  - Эрих, это не важно, на кого я похож и кто я, потому что скоро взойдет солнце и мне придется тебя покинуть, а до этого времени я хочу как можно ближе подвести тебя к краю леса,- негромко произнес Керк, все же страшась, что брат его узнает.
  - А, имя, ты мое, откуда знаешь?- поднимаясь, и подавая руку наследнику, спросил Эрих.
  - Ну, ты даешь, Эрих, ведь я же дух, я все знаю. Но оставим с тобой разговоры и продолжим наш путь,- ответил Керк, увлекая брата за собой.
  Оставшуюся часть пути оба молчали, дорога теперь стала ровней, меньше было отмерших деревьев и сломанных ветвей, владения пущевика братья покинули. Вскоре слабый ветерок подул из глубин леса, возвещая новый день, темнота сменилась полумраком. И Керку внезапно показалось, знакомой местность, он оглянулся и вспомнил, что именно здесь был последний его привал. Наследник внимательно присмотрелся и увидел едва различимое место костра, а невдалеке заметил и тропку, что вывела его из леса в стан. Керк подлетел к тропе и повел по ней Эриха, а затем остановил свой полет, и, указывая рукой на нее, обратился к брату:
  - Эрих, видишь тропу?
  Брат посмотрел туда, куда указывал наследник, и радостно закивав головой, ответил:
  - Ага, вижу дух. Вижу тропу.
  - Это хорошо,- протянул Керк.- Слушай меня внимательно,- и пристально посмотрел на брата.- Ты дождешься, когда взойдет солнце, и тропу будет видно хорошо, и тогда пойдешь по ней прямо, не сходя с нее и никуда не сворачивая.
  Эрих беспокойно зыркнул голубоватыми очами на наследника и тревожно спросил:
  - А, ты, меня, что дальше не проводишь?
  - Нет, дальше ты пойдешь один. А мне надо возвращаться. Ты понял все, что я сказал.- Переспросил Керк, а когда брат утвердительно качнул головой, добавил,- Эрих единственное, что я хочу попросить за свою помощь, это то, чтобы ты смерил злобу в своем сердце и перестал ненавидеть, да враждовать со своими близкими: отцом и братьями. И тогда у тебя может быть будет еще возможность вернуться в Сумрачный лес и пройти испытание.
  Пока Керк говорил, Эрих стоял молча, опустив голову, и смотрел себе под ноги, но как только наследник закончил, он вздел голову, взглянул глазами полными слез, и еле сдерживая рыдания, понизив голос, почти до шепота, ответил:
  - О, добрый дух, ты который пришел ко мне в тяжелый час, не проси меня о том, что я никогда не смогу выполнить, даже если бы я захотел. Есть вещи, которые я не могу изменить. Увы, и мой отец, и мои братья ничего от меня кроме нелюбви не могут получить. А теперь прощай. Лети свободный дух и помни мое сердце, никогда не забудет то, что сделал ты для меня.
  Эрих выпустил руку Керка, и, развернувшись к нему спиной, горько заплакал. Наследник еще некоторое время оставался на месте потрясенный увиденным, еще какое-то время он был рядом с братом, ощущая, его искренние слезы, и едва уловимой рукой погладил Эриха по волосам, дунул ему: ' Прощай'. И схватившись за паутину, двумя руками полетел к собственному телу. Теперь Керк мог позволить себе лететь быстро, не выбирая дороги. И вскоре он очутился у края леса да тотчас замедлил свой полет. Миновав последние деревья, на самом краю луга он увидел себя, тело стояло на месте, немного покачиваясь и, что-то шептало. Наследник подлетел ближе и посмотрел самому себе в лицо. Тот Керк был очень бледен, в лазурном свете, душа разглядела синие, с черными прожилками губы, впавшие щеки, и закрытые, едва подергивающие глаза да мышцы лица. Керк обратил внимание, что губы монотонно, что-то шептали, он прислушался и разобрал повторяющиеся, отрывистые слова: ' ДажьБог- спаси брата, ДажьБог- верни душу'. Верно, тело наследника все еще продолжало шептать заговор. И тогда душа Керка просунула голову сквозь кафтан и грудь, и, втянув тело, оказалось на прежнем месте. Теперь слева от него едва колыхалось сердце, но, как только душа заняло свое положенное место, оно вдруг на мгновение остановилось, а после застучало, как бешенное так, что казалось, еще миг и разорвется на части. Душа легонько дунула на него и выпустила изо рта пузырь прозрачного, светящегося света, а когда пузырь коснулся трепещущегося сердца, то тут же лопнул, рассыпавшись на сотни маленьких огоньков, которые окутали все сердце, и оно стало биться ровнее и тише.
  
  Глава пятнадцатая.
  Когда Керк очнулся, то обнаружил себя лежащим на земле. Солнце озарив алым отливом бледную голубизну неба уже выкатилось почти до середины на него, а это значит, что наследник лежал в таком состоянии уже долго. Керк попытался было сесть, но руки, ноги и тело плохо слушались его, точно он еще не до конца обрел себя. Тогда юноша глубоко и протяжно задышал, стараясь впустить в себя как можно больше воздуха и тем самым ощутить каждую частичку тела, а также всю плоть в целом. И через некоторое время к нему вернулось ощущение жизни, ощущение цельного, нераздельного, телесного существа. И как только это ощущение вернулось, наследник почувствовал страшную слабость и боль. Болело не просто раненое плечо, надрывно ныло все тело и руки, и ноги, и голова, при этом оказалось, что Керк очень замерз, и его лихорадило, будто он тяжело занедужил. Не было сил не то, чтобы идти, не было сил даже подняться. Однако наследник сделал над собой усилие, и подгоняемый мыслью, что из леса скоро выйдет брат, поднялся на ноги.
  У Керка закружилась голова, перед глазами поплыл густой серый туман, тяжело ступая и покачиваясь, он двинулся к стану. Идти приходилось не спеша, часто останавливаясь и стараясь отдышаться, оттого дорога до стана казалась какой-то бесконечной. Наконец юноша достиг едва видимого, прозрачного шатра, который защищал стан, встал и собравшись с мыслями, начал читать заговор, чтобы разрушить щит: ' Огненные стрелы Бога Перуна отскачите, земная любовь богини Мать Сыра Земля отпряди. Я создавший сей невидимый щит, его разрушаю, его разламываю. И слово мое твердо, и слово мое крепко!'- закончил наследник и муторно задышал, словно старик утомленный прожитыми годами и долгой дорогой. А перед глазами сызнова поднялась плотной стеной дымка, малеша помедлив Керк слегка потряс головой изгоняя туманость с очей да пригляделся, стараясь разобрать, разрушился ли охранный щит. Да миг спустя вытянул руку вперед и неспешно двинулся к стану, но пройдя лишь пару шагов, внезапно наткнулся на еле видимую преграду и легонько вдавил ее вглубь. И тут, же уловил едва слышимый, словно кто-то в колокольчик звенит, звук. Рука Керка ощутила неясную рябь, каковая пробежала сквозь ладонь и прямо по щиту. Шатер нежданно и вовсе вздрогнул под рукой, натянулся, будто тугая тетива лука и оттолкнул наследника назад, да с такой силой, что тот не удержался, и упал плашмя на спину.
  Оказавшись на земле, Керк немного отлежался, всматриваясь в наполняющееся голубизной небо, ощущая потребность уснуть, однако пересилив себя порывисто сел, понимая, что от испытываемой слабости ему не удалось разрушить щит. Посидев на земле совсем чуть-чуть, собираясь с силами, юноша сызнова поднялся, и пошатываясь из стороны в сторону подошел почти вплотную к сквозному шатру, вновь шепча заговор. И тогда заметил, как внезапно стали отрываться от земли, едва слышно дзинькая, тонкие полупрозрачные, слегка зримые паутины и испаряться в вышине, и когда последнее слово было сказано, паутинка-тетива напряглась, вздрогнула, отскочила от почвы, и, звеня, исчезла. Теперь щит был разрушен, наследник вошел в стан, и, остановившись, над почти уже потухшими кострами, прошептал присуху, чтобы разрушить над спящими людьми царящий магический сон: ' Как вылетал ворон из-за Смородины реки, огненной реки. Как пролился дождь, и упала огненная молния Бога Перуна. И как Вы от слова моего закрыли глаза и впали в сон. Так лишь я преклоню голову свою к Мать Сыра Земле, и вы пробудитесь и проснитесь. И слово мое крепко!'
  Дошептал Керк заговор, и, спотыкаясь, побрел к своему костру, у него не было сил даже подбросить сучья в затухающий огонь. Подойдя к своему плащу, он, точно подрубленное дерево, повалился на него, и лишь коснулся головой земли да сомкнул глаза, в тот же миг услышал, как мерное дыхание Дубыни прервалось, наставник крякнул, и сев потянулся за ветвями стараясь поддержать потухший костер. Тогда наследник болезненно содрогнулся, и расслабившись, позволил себе уснуть.
  Керк спал совсем немного, да и сном это состояние назвать было нельзя, скорей всего забытье какое-то. Когда он открыл глаза, солнце показывало полдень. Чувствуя ломоту и сильный жар, страшную боль в руке, продрогший наследник сел, и огляделся. Около ярко-полыхающего костра, где он сидел, никого не было. Юноша посмотрел на светозарное пламя, и ему вдруг так захотелось лечь на него сверху всей грудью, и тотчас согреться от того жгучего, пылкого и верно живого создания, но не успел наследник подавить в себе желание, как к нему подошел правитель и остановился подле. Керку следовало поднять голову и приветствовать отца. Раньше бы он так и сделал, но сейчас навалившаяся на него слабость, не позволила проявить положенное уважение к отцу, правителю и старшему. Наследнику казалось, что на него наступила сверху лошадь, да верно не один раз, потому он не поднял лица, продолжая неотступно следить за горячими искорками, которые отрываясь от сучьев, стремительно подхватывались порывами ветра и улетали в небо. Наконец отец опустился возле сына, и, протянув руку, ощупал его лоб.
  - Святозар, что с тобой? Ты, болен?- вопросил Ярил.
  Керк с трудом поднял голову, посмотрел на правителя и срывающимся голосом, будто и тот подвергся недугу, ответил:
  - Наверно, отец, я захворал.
  Правитель понизил голос и заговорил так, чтобы дружинники за соседним костром ничего не услышали:
  - Святозар, вчера ты лег совершенно здоровым, а проснулся больным. С чего бы это?
  - Во время испытания отец, я был ранен чудовищем. Баба Яга сказала, что в рубце осталось зло и рану надо заговаривать каждый вечер, а я вчера так устал, что забыл его прочитать, верно, посему и захворал, - молвил Керк, и протянул озябшие руки к костру.
  Правитель какое-то время молчал, а затем обращаясь к сыну по старому имени сказал:
  - Ты вроде, Керк, всегда мне казался честным юношей, и никогда не врал. Так почему же нынче не поднимаешь глаз и не говоришь правды?
  И тогда наследник вздел голову, пронзительно глянул в расстроенное лицо Ярила, на оном от ожидания сыновей пролегла между бровями глубокая морщинка и произнес:
  - Отец, я не лгу, тебе.- А когда после тех слов едва дрогнули мышцы на лице правителя, добавил,- я просто не рассказал тебе всего.
  - Почему, сын? Почему ты мне не говоришь всего?- повышая голос, спросил правитель.
  - Я пожалел тебя, отец,- еле слышно прошептал Керк и опустил голову.
  - Святозар,- чуть тише начал правитель.- Ты ходил в лес, ты вывел из леса Эриха?- догадливо спросил отец и наследник чуть зримо кивнул головой.- Как ты смог это сделать? И откуда узнал, что брату нужна помощь? Эрих сказал, что его вывел не человек, а дух. Я никогда не учил тебя ничему подобному, и я жду ответа, Святозар.
   Керк малость погодил с ответом, обдумывая свои пояснения, да тягостно вздрогнув от холода окутывающего его тело не только снаружи, но и изнутри, проговорил:
  - Отец, я расскажу тебе все. Но я хочу попросить тебя об одном, - он сызнова поднял голову, и зыркнул своими голубыми очами на правителя.- Ты не расскажешь об этом никому, тем более Эриху,- и, уловив в той зелени глаз согласие отца продолжил,- когда в лесу я понял, что лешак водит меня по кругу... И не вспомнив ни одного заговора, каковые мы учили, я решил придумать свой, и то мне удалось. Я разрушил его чары и смог пойти дальше. Позже я встретил Бабу Ягу, которая объяснила мне, что я как и Богомудр- ведун. Баба Яга сказала мне также, что Эрих испытание провалил.- Наследник муторно вздохнул, и уже не глядя на отца, дополнил,- она сказала, что пущевик затуманил его разум и из леса он не выйдет. Но она ему поможет. Она усыпит его. А когда я вернусь с древком, смогу создать заговор и выведу его к нам. Вчера вечером, когда вы все легли спать, я так и сделал,отец... Я создал заговор, и помог Эриху дойти до нас.- Керк замолчал, тяжело переведя дух и поеживаясь от холода.- Отец, поверь мне, я просил за Эриха... Я просил самого Бога Свято-Бора, но тот...- наследник запнулся, вспоминая слова, которые услышал от Бога.- Сказал следующее: ' Нет, Святозар, не проси за своего брата, потому что он недостоин древка. В его сердце нет чистоты и добра. Душа его обращена во зло, она жестока и нечестива. Такой человек не может владеть луком от Старого Дуба!' Поверь, отец, я сделал все, что мог.- Керк снова стих, вспоминая свое расставание с Эрихом и закончил, -да тока, я думаю, что Бог Свято-Бор ошибается, сегодня утром я видел светлого и чистого Эриха.- И наследник улыбнулся своим ощущениям.
  Керк посмотрел на отца и увидел, что черты его лица судорожно дернулись, точно тысячи чувств пробежали враз по ним. Правитель нежданно встал и отошел от костра, за которым они расположились, по направлению к лесу, недвижно постоял там, повернувшись спиной к наследнику и низко склонив голову на грудь, и также внезапно вернулся обратно да сев достаточно близко к сыну, взволнованно спросил:
  - И какой ты создал заговор, чтобы вывести Эриха?
  Керк вновь вздохнул и монотонно продолжил:
  - Ты, когда-то сказал отец, что в лес из рода Богомудра может войти только мальчик, и знаю я, что не один смертный не заходит в Сумрачный лес. А значит, была только одна возможность спасти брата, это разрешить моей душе покинуть тело и направить ее на поиски Эриха. Именно это я и сделал.
  Наследник затих. Молчал и отец, он сидел совсем рядом, опустив вниз голову так, что лицо его не зрилось, а потому было не понятно, сердится он или радуется, находчивости сына. Наступившую тишину вскоре прервал правитель:
  - Знаешь, Святозар, если бы, хоть, что-то пошло не так, сегодня я потерял бы двоих сыновей.
  - Отец, я был уверен в успехе,- оправдывался Керк.
  - Сын, я не могу, хвалить тебя за то, что ты сделал. Потому как, то, что ты сотворил, было крайне опасно. Лишь великие кудесники могут покидать свое тело, и отправлять в путь свою душу. Лишь немногие могут правильно и главное во время вернуться в свое тело, до того как жизнь окончательно его покинет и оно остынет. Это было очень опасно. И я просто уверен, посоветуйся ты со мной, мы бы смогли, при твоих способностях, найти более разумный способ, чтобы помочь твоему брату,- взволнованно вымолвил правитель и тяжело вздохнул.
  - Может быть ты и прав, отец,- негромко ответил Керк.- Но знаешь, мне кажется, что это было последнее испытание,- наследник уставился взором на малую красноватую искорку, которая оторвалась от дров и упав подле подошвы правого сапога пронзительно зашипела.- Испытание, которое было послано Бабой Ягой.
  - И все же ты, Святозар, был в большой опасности,- заметил недовольным голосом Ярил.- Я уже не говорю про душу, но ты оставил свое тело на краю леса, совершенно не защищенное, любой зверь мог навредить тебе. Это было не разумно.
  - Может быть, отец, но в свое оправдание я могу сказать одно, Эрих жив, а это главное,- устало вымолвил Керк.
  - Да, Святозар, Эрих жив, однако потерять тебя сызнова...- и правитель не договорив, отрывисто смолк.
  - Скажи, отец, - поинтересовался утомленный Керк.- А как, ты, догадался, что это я помог Эриху.
  И тотчас до того смурное лицо Ярила озарилось улыбкой, и даже морщинка меж бровей расправилась, и он торопливо пояснил :
  - Ты, сотворил факел из ветки, и на том месте, где стоял, воткнул его в землю. Когда Эрих рассказал мне, что его вывел лазурно-прозрачный дух, я прошелся к лесу и нашел факел и место где, ты стоял. В том месте земля была почти на четверть аршина вдавлена, я понял, что тут совершался какой-то необычный заговор, но кроме меня и тебя здесь никто на это не способен.- Отец похлопал сына по спине и вопросил,- больше тебе нечего мне сказать?
  - Дед Лесовик,- добавил Керк, и поежился, будто желая втянуть плечи в себя, да тягостно содрогнулся.- Сказал, что лишь четыре дня сможет сдерживать зиму, а это значит, завтра пойдет снег. И раз Эрих вернулся, теперь можно отправляться в обратный путь.
  - Что ж, сын, мы так и сделаем. Сегодня я напою тебя снадобьями и прочитаю положенные заговоры, а к утру, когда тебе станет легче, мы отправимся домой,- погладив сына по волосам закончил правитель.
  Но отец, оказался не прав, к утру Керку легче не стало. Несмотря на это в обратный путь отправились рано утром, когда на землю стал падать снег. Как и обещал правитель он ничего ни кому не рассказал о поступке сына, объяснив его состояние полученной раной от чудовища. Дорогу домой наследник почти не запомнил, так как весь обратный путь плохо себя чувствовал. Сидя в седле и поддерживаемый отцом, он был очень ослаблен и все его мысли были лишь о том, чтобы скорее лечь у костра и закрыть глаза. Из-за болезни Керка правитель делал частые привалы и давал сыну отдых. Поэтому домой добрались только на восьмой день.
  Вымотанный наследник уже плохо соображал, и даже не помнил, как сошел с лошади и оказался в своем ложе. Но попав домой, хорошо отдохнув, выспавшись, и попарившись в бане, Керк почувствовал себя намного лучше и понял, что болезнь стала отступать, и вскоре молодость и сила взяли свое, а спустя пять дней он смог вернуться к былой жизни.
  Хотя теперь кое-что в ней изменилось, во- первых отец разрешил ему заниматься магией самостоятельно, а во-вторых как будущего наследника стал привлекать к управлению страной. Теперь каждое утро в тронном зале, Керк стоял позади трона отца, на котором восседал правитель Восурии, и вместе с ним выслушивал донесения от вельмож и воевод. По началу, наследнику, все эти вещи казались непонятными и скучными, но он внушал себе, что необходимо вдумчиво разбираться во всех тонкостях управления страны, чтобы со временем быть подобным отцу-правителю.
  Древко, добытое наследником, Ярил отдал лучшему мастеру Умельцу, который обещал к концу второго зимнего месяца просимец изготовить из него прекрасный лук.
  
  Глава шестнадцатая.
  Последний осенний месяц грудень подходил к концу. Керк знал, что водворяющийся следом за ним студень был важным и любимым месяцем в жизни восурского народа, так как с шестого дня начинался праздник посвященный Богу Велесу. А завершался студень не менее важным праздником рождением Светлого Бога Коляды.
  Праздник, посвященный Богу Велесу, был особенно любим молодежью, именно она резвилась и гуляла, веселилась и гадала, а под самый праздник Коляды начинала еще ходить по дворам и колядовать. До своего возвращения в семью, Керк очень любил этот светлый и радостный праздник, потому что именно в этот период времени можно отдохнуть и вдоволь повеселиться. Но теперь жизнь изменилась, и наследник не знал, сможет ли он получить былое удовольствие от надвигающихся праздников.
  За несколько дней до начала гуляний, с позволения отца Керк, Дубыня и Тур выехали на конную прогулку, а возвращаясь, заехали в одну из деревень, что лежала в непосредственной близи от крепости. Подъехав к большому, деревянному дому, остановились. Наставник спешился, и, велев братьям обождать его, поднялся по высокому крыльцу да вошел в дом.
  - Святозар,- обратился к брату Тур.- Ты наверно не знаешь, но это дом Дубыни.
  Керк осмотрел, огороженный низкой изгородью из плоских струганных планок, двор с невысокими хозяйственными постройками поместившимися слева от большого в два этажа дома наставника. Богато украшенного резьбой, с двумя прямоугольными окнами на первом этаже и четырьмя на втором, навесными ставни да широкой дверью. Когда дверь порывисто открылась, и из дома вышел наставник, а следом за ним, как сразу догадался наследник, его сыновья. Это были под стать отцу, трое рослых, дородных юношей, похожих внешне на Дубыню. У всех троих парней были такие же как, и у наставника добрые, простые лица, белокурые, прямые волосы и светлые глаза, лишь у старшего из них высокий чуб едва ложился волнами, да в отличие от Дубыни, у ребят зрились редкие бороденки. Сразу было видно, что они сыновья унаследовали от отца его необычайную силу и мощь. Спустившись с крыльца, они разом, как по команде вытянулись перед Керком, и, поклонившись, замерли на месте.
   - Это мои сыновья, Святозар. Старший Стоян, ему восемнадцать лет, средний Искрен, ему семнадцать лет, а третий Молчун ему шестнадцать лет. Правитель Ярил, хотел, чтобы я познакомил тебя с ними. Скоро будут гулянья в честь Бога Велеса, и чтобы тебе удалось хорошо повеселиться и отдохнуть ты должен быть знаком с нашей молодежью. А мои сыновья в этом тебе помогут, - сказал наставник и подтолкнул Стояна в спину.
  Тот, смущаясь, ступил к жеребцу Керка ближе. Наследник торопливо спешился с коня, да удерживая поводья в левой, протянул Стояну в знак приветствия и доброй воли правую руку. Старший сын наставника широко улыбнулся, став еще больше похожим на отца, и крепко ее пожал, следом руку пожали Искрен и Молчун. Братья толпились подле Керка, молчали да бросали на него неуверенные взгляды. Дубыня не выдержал нерешительности сыновей и начал их понукать:
  - Ну, чего вы. Чего я вам говорил вчера? Стоян, ты же старший, ну чего молчишь,- но братья, разом зыркнув на отца, опустили глаза вниз.- Ну, и храбрецы же вы,- уже совсем недовольно проворчал наставник.
  Керк решив прервать, затянувшееся молчание, негромко спросил:
  - А, вы что ж гулять-то будете?
  Стоян и Искрен как будто ждали этих слов, стремительно подняли головы, и, заулыбавшись, поспешно молвили:
  - Ага, ваша милость... Будем, будем гулять-то...
  - Святозар,- поправил братьев наследник.- Уж если вы меня возьмете на гулянье, то зовите просто Святозар.
  - Хорошо,- пробасил старший Стоян, и искоса поглядел на отца, точно ожидая одобрения.- Мы, право дело, пока еще избу для гуляний не выбрали, но завтра Искрен с ребятами пойдет к бабке Умиле, она нам каждый год свой дом выделяет для посиделок. Так, что дня через два все будет точно известно. А я, тебе.- Стоян запнулся, беспокойно глянул на Дубыню, который возился около лошади Тура, и, крякнув, продолжил,- приеду к тебе, Святозар, во дворец и все расскажу.
  - Ну, что ж, Стоян, тогда я буду ждать тебя,- согласно кивнув в ответ, довольным голосом откликнулся наследник.
  Керк забрался на коня, а братья вновь вытянулись, как по команде в струнку, и выехал со двора следом за Дубыней и Туром, на прощание помахав ребятам рукой.
  Возвращаясь обратно во дворец, наследник благодарно думал об отце, который позаботился о другах для него. Ехавший подле него Дубыня, спустя какое-то время, покачал головой, и пронзительно глянув на Керка, спросил:
  - Святозар, ну как тебе мои сыновья?
  Наследник улыбнулся, ответил не менее щедрым взглядом наставнику и по-доброму молвил:
  - Дюже они на тебя похожи, словно одно лицо. Видно сразу, что подобно отцу будут доблестными ратниками.
  Дубыня польщенный говорком юноши довольно хмыкнул себе в усы.
  - А, я и не знал, наставник, что у тебя семья есть и такие славные сыновья,- добавил немного погодя Керк.
  - А, то, как же, Святозар, конечно есть семья. И супруга и дети. Это ведь мои старшие Стоян, Искрен, Молчун. А у меня еще и помельче имеются, как раз для дружины Тура,- и наставник бросил нежайший взгляд на младшего брата Керка.- Остромиру двенадцать лет, Путиславу одиннадцать, Разумнику девять. И еще у меня Святозар дочура есть, Радушка. Ей всего лишь третий год пошел.- Дубыня на миг прервался широко, жезнерадостно улыбнулся.- Вот как Святозар, шестеро сыновей и дочь.
  - Значит ты, счастлив, Дубыня?- радуясь за наставника, осведомился наследник.
  - Счастлив... Наверное, Святозар, счастлив. А, что ж. Я в свое время хорошо и славно бился, защищая мою любимую Родину, много видел чудес, а теперь вот сыновья мои жить будут, род мой продолжать. Я ж вроде как дерево, рос, цвел и наконец, завязался плодами. Да человеку так и положено жить. А без плодов, что ж человек... не человек он, так сухая ветвь,- заявил наставник.
  Керк был еще слишком молод, чтобы понять всю мудрость слов Дубыни, но почувствовал глубокий смысл речи наставника, и потому согласно кивнул ему.
  Вечером в светлой комнате наследник раскрыв книгу, изучал очередной заговор, когда в помещение внезапно вошел отец. Керк привыкший к тому, что теперь самостоятелен в занятиях по магии, поднял голову и вопросительно посмотрел на Ярила, все еще обдумывая слова заговора, и лишь морг опосля, резко вскочил на ноги проявляя уважение, да почтение к правителю.
  - Отец, прости, что сразу тебя не приветствовал,- суматошно добавил он.
  - Что?- улыбнувшись, спросил правитель.- Интересный заговор нашел?- и когда наследник утвердительно кивнул головой, махнул рукой, разрешая сыну сесть, а сам устраиваясь напротив, пояснил,- но я пришел поговорить с тобой вовсе не о магии, в которой я как посмотрю, ты и так преуспеваешь. - Ярил с нежностью оглядел сына и поклал руки на стол.- Ну, что, Святозар, ты сегодня познакомился с сыновьями Дубыни.
  -Да,- коротко ответил наследник и закрыл книгу, словно отвлекающую его от разговора с правителем .
  - Ну, и как они тебе. Что ты о них думаешь?- поинтересовался правитель, и погладил пальцами обветшалые края книги.
  - С виду они, отец, славные ребята. Ну, а судить о них пока рано,- пожимая плечами, проронил Керк.
  - Что ж разумно, ты говоришь, Святозар,- согласившись, сказал правитель.- Но я не просто так тебя с ними познакомил. Знаешь, в народе говорят: ' Каков отец, таков и сын'. Дубыня - это самый славный воин в моей дружине, один из ближайших моих другов, поэтому я выбрал его в наставники своим сыновьям: тебе, Эриху и Туру. Но скоро ты станешь наследником престола, а значит, сможешь набрать свою дружину, ближайших людей, на которых сможешь всегда опереться. Вот я и подумал, про сыновей Дубыни, я уверен, что это будут смелые и преданные други. Конечно выбор за тобой. После праздника в честь Бога Коляды молодые люди, смелые и храбрые, будут устраивать состязания на Ратном дворе. Самые лучшие, победители, могут быть приняты в твою дружину. Но ты сам будешь ее набирать. Подбирая тех или иных по своему усмотрению. Однако я повторюсь, присмотрись к сыновьям Дубыни.
  - Хорошо, отец,- кивнув головой, ответил Керк. Да немного подумав, молвил- отец, а сколько людей я могу набрать в свою дружину?
  - Ну, пока, немного лишь человек двенадцать. А, что?- удивился вопросу сына правитель.
  - Это хорошо, что двенадцать. Потому что я хочу оставить там место для своих братьев: Сема и Леля. Ведь насколько я знаю, ты их уже отправил в город Святоград, к воеводе Горазду?- спросил наследник правителя и глянул прямо в его крупные, зеленые глаза.
  - Что ж Святозар, я выполнил, что обещал и отправил Сема и Леля на обучение. Но если Сем еще, и может стать неплохим воином, со временем...повторюсь со временем, то Лель...,- и отец не договорив, многозначительно посмотрел на сына.
  - Отец, ты же сам сказал, что в дружине должны быть смелые и преданные. А, я знаю, что Сем и Лель меня очень любят, и мне очень преданы, и может быть иногда это значит даже больше, чем сила. Хотя силы в Семе не меньше, чем в Стояне, старшем сыне Дубыни. А, Лель...- Керк замолчал, обдумывая, как объяснить отцу, в чем сила брата.- Он знаешь, как прекрасно играет на гуслях, какие песни и сказания знает, заслушаться можно.
  - Гуслями бой не выиграть,- покачивая головой так, что заколыхались на ней вправо-влево каштановые кудри, заметил правитель.
  - Это еще неизвестно, чем бой выиграть можно. Иногда и гусли помочь могут. Вот ты отец знаешь, как Богомудр бой с нагаками выиграл, а?- И так как отец не отвечал, наследник договорил,- ни одной капли крови не пролил. Он гусли заговорил и в стан к нагакам подбросил. Солнце взошло и нагаки стали плясать, солнце ушло на покой, и нагаки без сил упали и уснули. А на утро все повторилось, днем они плясали, ночью обессиленные спали, и так много дней подряд. Пока не послали к Богомудру посланников и те не выпросили мира. Вот как!
  Отец звонко засмеялся, и от той задорности на глаза его накатили крупные капли слез, каковые он торопливо утер тыльной стороной ладони.
  - Мальчик мой, ну как можно верить в такое, это ведь сказанье, - молвил мягко Ярил, стараясь не задеть тем смехом сына.
  - Нет, отец, это не сказанье, это я в книги прочитал,- поспешно откликнулся Керк и кивнул в сторону раскрытой книги.
  - Ну, Святозар, значит это поверье, однако я никогда не поверю, что так можно победить врага,- все еще продолжая улыбаться, изрек правитель.
  - Почему ты так думаешь, отец,- не унимался наследник и судорожно потер меж собой ладони рук, точно мерз.- Знаешь, я теперь после испытания, пройденного в Сумрачном лесу, на поверья по-другому стал смотреть. Так, что кто его знает, может на самом деле, все так и было. Просто Богомудр не только был великим ведуном, но и хорошо играл на гуслях.
  - Ну, что ж, хорошо.... убедил, ты меня, сын... убедил, мальчик мой,- согласился правитель.- Верно, твоему сердцу, виднее кого себе в други выбирать. И еще, сын, я хотел, чтобы ты смог хорошо отдохнуть на празднике в честь Бога Велеса развеяться и погулять, тем более, что пройдя испытание, ты просто это заслужил, посему.- Ярил достал из кармана небольшой мешочек набитый монетами и положил его на стол.- Это тебе на гулянье. Но помни, что ты будущий правитель. Гулять гуляй, но голову не теряй. Чтобы не мог после люд восурский сказать, что наследник неразумен, и потерял свое достоинство.
  Керк слушал правителя внимательно, а когда тот закончил, с не меньшим достоинством в голосе произнес:
  - Отец, я всегда участвовал в гуляньях, но никогда не позволял себе ничего негожее. Будь спокоен за меня,- и, подумав, добавил,- отец, а можно Эриха позвать на гулянье.
   Улыбка с лица правителя тут же сошла, он сдвинул купно брови, вздохнул и сказал:
  - Эрих, никогда не участвует в этих гуляньях. Хотя и я, и мой отец всегда веселились на праздниках. Но верно Эрих считает ниже своего достоинства бывать на них. Поэтому не стоит звать его с собой. Если Святозар твое отношение и изменилось к нему, после того, что ты для него сделал. То напомню тебе, Эрих не знает, кому обязан жизнью, а значит, его отношение к тебе не изменилось.
  Отец замолчал, поднялся из-за стола, и, напомнив Святозару, чтобы тот долго не засиживался, оно как завтра с утра он ждет его в тронном зале, попрощался и вышел.
  Керк сидел и обдумывал разговор с отцом. Да, наследник изменил свое отношение к брату, видя в лесу искренние слезы и слова его. Керк почувствовал, что внутри Эриха живет добрый и чистый юноша, который по какой-то причине не может показать это ни отцу, ни ему. И казалось, наследнику, что на Эриха, словно кто-то очень сильно давит, и почему-то казалось, что этот кто-то слуга Нук. После возвращения во дворец Керк практически не видел брата, хотя знал от вездесущего Тура, что отец очень сердит на него за то, что тот не прошел испытание, да еще и ко всему прочему потерял в лесу меч деда Лучезара. Когда Тур рассказал об этом наследнику, того пробил холодный пот, и стало плохо от мысли, что выводя брата он не заметил отсутствия меча. Мысль, что может быть он повинен еще и в этой неудаче Эриха, долгое время не давало покоя Керку. А когда он попытался поговорить об этом с правителем, пытаясь объяснить, что в потере меча виноват не Эрих. То был весьма грубо прерван отцом, оный молвил, что Святозар сделал, для брата и, так много, и оправдания Эриху он искать не хочет, а говорить с сыном об этом более не желает. И сейчас разговаривая с отцом о брате, Керк видел обиду правителя на Эриха. Наследник знал, что отец лишил права Эриха обедать и ужинать в белой столовой со всеми вместе. И все это, словно тяжелый камень взваленный ему на плечи, давило на юношу.
  ' Все-таки,- подумав, заключил для себя Керк. - Встречу Эриха и приглашу его на гулянье'. Успокоив себя принятым решением, наследник открыл мешочек, который оставил ему правитель, и пересчитал деньги, отец был очень щедр. В мешочке лежало десять серебряных монет, целое богатство, для непривыкшего к такой роскоши Керка.
  Когда он жил с тетей и дядей в рыбацкой деревне, там тоже устраивались молодежные посиделки в честь Бога Велеса. Чаще всего избу, которую называли жировой, для таких посиделок за небольшую плату выкупали у одинокой старухи. Юноши выносили оттуда всю домашнюю утварь, оставляя лишь скамьи и табуреты. Плату за избу вносили все, не только юноши, но и девы. Иногда, когда дядя и тетя, по какой-то причине, не давали им необходимые деньги, то Сем и Керк отрабатывали ее у старухи: рубили дрова, ухаживали и убирали за скотиной, вообще делали все, что потребует хозяйка. Наследник с детства наблюдал за такими посиделками, пока не повзрослев, сам смог в них влиться. На посиделках всегда присутствовали младшие ребятишки: братья, сестры, а то и во все соседские дети, которым свезло попасть на веселье старших. Ребятня, пристроившись в основном на печи, с интересом следила за тем, как играют, поют и пляшут старшие, учась у них обычаям своего народа.
  Теперь же у наследника были деньги, чтобы заплатить за себя, были деньги, чтобы купить гостинцев для дев и ребятишек. Впрочем Керк чувствовал себя не уверенно, не зная как должен себя вести наследник, и во, что он должен обряжаться.
  Стоян, как и обещал, приехал на второй день, после встречи. Он пришел на Ратный двор, где наследник и Храбр, упражнялись на мечах. После встречи с Карбадосом Керк крепко держал меч в руках, и легко отражал выпады наставника, но до совершенства ему было еще ой! как далеко. Стоян подошел к скамейке, на которой лежал обессиленный Тур, что-то рисующий палкой на снегу, и, поклонившись на его приветствие, остановился, застыв и ожидая разрешения подойти к Керку. Увидев прибывшего Стояна наследник на миг отвлекся, и, получив крепкий удар по левому боку полетел в грязь, каковую они с наставникам замесили под ногами. Трепыхаясь, словно рыба выкинутая на берег, Керк пытался подняться, когда к нему подбежал Стоян, и, подав руку, помог встать, а затем с почтением поклонился ему и Храбру.
  Наставник недовольно глянув на испачканного наследника, и ничуть не стесняясь Стояна, забурчал, подобно старому деду:
  - Вот и немудрено, что рану в лесу получил. Все головой, как сорока, вертишь...вертишь.. Никак сегодня собраться не можешь.- А после, перевел взгляд на Стояна, и таким же раздраженным голосом, спросил,- а ты чего явился, кто звал?
  Стоян от вопроса Храбра, неожиданно начал покрываться красными пятнами и невнятно забормотал:
  - Я... да, я...я...
  - Он ко мне, Храбр, приехал,- придя на выручку Стояну, ответил Керк и вытер грязные руки о штанину.- Нам надо об одном деле переговорить. Можно,- со всем почтением в голосе произнес наследник.
  Храбр оглядел вымазанного в грязи Керка, махнул рукой и все также ворчливо ответил:
  - А, что ж теперь... каков ты теперь воин. Вон весь в грязи, да мокрый. Поди, приведи себя в порядок, не хватало еще сызнова тебе заболеть.- И смирив недовольство в голосе, добавил,- ах, вы молодежь только о гулянье и думаете. Ну, иди, иди Святозар. Да переоденься.
  Керк со Стояном только и ждали разрешения, тут же развернулись, прихватив со скамьи шапку и овчинник- короткополый тулуп, овчиной вовнутрь, да разговаривая меж собой, поспешили вон с Ратного двора. Тур решивший бежать за ними следом, резво спрыгнул со скамейки, однако также живо был остановлен наставником:
  - А, Тур, я гляжу, ты уже отдохнул,- сказал Храбр.- Тогда прошу тебя ко мне.
  Керк повернул голову и глянул на брата, лицо последнего недовольно перекосилось, и он, что-то невнятно бубня себе под нос, двинулся к наставнику.
  - Святозар,- рассказывал Стоян. Они покинули Ратный двор и шли теперь по заснеженному саду.- Ну, жировую избу мы выкупили, как я и говорил, с бабкой Умилой сговорились, мы последние три года у нее гуляем. Завтра Искрен, Молчун, да другие ребята с утра сходят всю утварь вынесут, все для посиделок приготовят. Так, что мы как свечереет, собираемся. А я за тобой приеду, ты будь готов. Хорошо.
  - Хорошо, Стоян, я только спросить хотел, у нас положено за жировую избу плату вносить. Сколько я должен?- поинтересовался Керк, застегивая на себе овчинник.
  Лицо Стояна зарделось, он снял шапку, оправил свои волосы, и тихо добавил:
  -Ну, я думаю, что с тебя, как с правителя мы брать не будем.
  -Э, погоди, Стоян, во-первых, правитель не я, а мой отец. Во-вторых, кто не заплатит за жировую будет лишен достатка и здоровья,- заметил Керк. - Ну, а я болеть не хочу, так что какова плата?
  Ребята миновав сад и рядье хозяйственных построек вышли на площадь расположенную перед дворцом и остановились недалече от парадных дверей.
  - Ну, тогда,- одевая шапку, но все еще неуверенно, ответил Стоян.- Мы собираем по серебряному.
  - Вот - это, ладно,- радостно сказал наследник, и, достав из кармана грязных штанов мешочек, вынул серебряный и передал его Стояну.
  Сын наставника принял серебряный с почтением, зажал в руке и досказал:
  - Да, и еще ты, Святозар, обрядись как-нибудь. Хорошо бы в медведя. Мой отец, говаривал, что правители так всегда обряжались.
  - В медведя,- задумчиво протянул наследник, оглядывая гнедого жеребца Стояна, беспокойно бьющего копытом в каменное полотно площади.
  -Ну, да,- добавил сын наставника, и кивнул головой.- Изображая Бога Велеса.
  - Хорошо, Стоян, я что-нибудь придумаю,- согласился Керк, и протянул на прощание парню руку.
  Тот с достоинством пожал протянутую руку, подошел к своему гнедому, дотоль удерживаемого за поводья слугой, сел на него, и, развернув да понукая поехал вон с дворцовой площади. Керк стоял и смотрел вслед удаляющемуся Стояну, да думал о том, где же ему раздобыть шкуру медведя. Наконец он решил спросить об этом своего слугу Борща, и отправился к себе в покои.
  Борщ пообещал наследнику разыскать медвежью шкуру среди старых вещей, что хранятся в кладовых. А к вечеру, когда Керк вернулся из светлой комнаты, слуга принес ему старую облезлую шкуру медведя, увенчанную не менее плешивой головой.
  Когда Борщ положил шкуру на пол в опочивальне, то по покоям разошелся горьковатый запах полыни, которой та была обложена. Наследник сел на ложе и уставился на шкуру, обдумывая какой же заговор применить, чтобы придать этой рухляди постольку-поскольку приличный вид. Внезапно на ложе Керка возник добрый старичок доброжил. Он церемонно поклонился наследнику, и, получив в знак приветствия кивок от него, уселся подле и принялся разглядывать шкуру.
  Некоторое время спустя доброжил потер нос, волосатой ладошкой, верно пытаясь отогнать застоявшейся запах полыни и сказал:
  - Что, хозяин, жуткий вид у нее?
  - Угу, доброжил, согласен. Ужасно жуткий,- улыбнувшись старичку, откликнулся Керк.
  - А, что, если ее поправить немного заговором?- спросил старичок.
  - Да, я о том, же и думаю. Вот только не знаю, какой заговор выбрать,- почесав пальцем бровь, ответил наследник.
  - Ну, а если,- доброжил чихнул, утер нос, и договорил,- я попробую поправить. У меня на примете есть один заговор.
  Керк утвердительно кивнул в ответ и очень мягко молвил:
  - О, добрый, доброжил, поправь, если тебе нетрудно.
  Домовой торопливо поднялся на свои маленькие ножки, по-видимому, только и ожидаючи той просьбы. Также суматошно потер ладошки, словно разогревая их, и, выпучив вперед прикрытые бородой едва заметные губки, что есть мочи, дунул на медвежью шкуру. И оттого стремительного дуновения заколыхалась, поколь сохранившаяся на шкуре шерсть, а доброжил меж тем неслышно зашептал заговор. И немедля прямо на глазах в местах, где раньше были плешни, стала подыматься бурый, медвежий волос. Доброжил дошептал заговор и еще раз дунул, теперь уже вся шерсть и сохранившаяся и только, что вылезшая на шкуре заколыхалась, словно выравниваясь, а потом замерла.
  - Красота!- очарованный, свершившимся чудом, вымолвил Керк.- Спасибо, добрый, доброжил.
  - А, ничего,- довольный собой, как бы нехотя ответил старичок.- Я думаю, ты бы и сам справился. Но помочь тебе, мне всегда приятно. Так ты, значит, собираешься на гулянье?
  -Угу... доброжил, собираюсь. Ведь завтра уже шестой студень, а значит, начнутся молодежные гулянья. За мной приедет сын Дубыни- Стоян. И мы поедим на посиделки,- объяснил Керк и в преддверии радостных событий широко улыбнулся.
  - Ну, что ж, ты заслужил отдыха. А в шкуру, верно, обрядишься, чтобы Бога Велеса изображать?- спросил старичок и глянув на наследника, увидел утвердительный кивок.- Это дело хорошее. Ведь правители всегда изображали Бога Велеса, так уж положено,- сказал старичок, и наконец-то опустился на ложе, присев подле Керка.
  - А, что, доброжил, все хочу тебя спросить. Ты, Богомудра видел ли?- поинтересовался наследник, продолжая любоваться шкурой.
  -Нет, хозяин, твоего предка Богомудра я не видел. Ведь этот дворец построил его правнук Ярил, по реклу Разумный, и когда дворец построили в него явились хозяйничать я со своими братьями,- пояснил домовой.
  И старичок вздев вверх правую ручку, звонко щелкнул пальцами, да тотчас у него на коленях появилась долгая, остроконечная шапка, будто пошитая из отрезов разноцветной ткани, Керк изумленно возрился на ту обнову, да пораженный изъяснениями духа, вопросил:
  - Значит, до этого ты жил в другом месте? А, где?
  - До этого,- молвил старичок и расправил свою шапку на вытянутых ровненько на ложе ногах.- Я жил в другом месте и у меня был другой хозяин. Но мой дом разрушили, хозяина убили, а маленькая дочь хозяина собрала золу и угольки из сломанной печи, и сохранила в них нас. А когда она выросла и вышла замуж за Ярила, по реклу Разумный, и тот построил для своей семьи этот дворец, принесла в него нас. С тех пор мы тут хозяйничаем.
  - Значит, ты пришел в нашу семью, через мою прабабку,- догадливо изрек наследник, не столько спрашивая, сколько утверждая.
  - Ага, через твою пра-пра-прабабку,- добавил старичок, и переключив внимание с шапки на длинную бородушку, принялся ее легохонько поглаживать.- Хорошая она девочка была, потом славная девушка, достойная женщина и мать. Восьмерым сыновьям жизнь подарила, да сыновья все были под стать матери и отцу, красивые, да удалые воины,- закончил старичок, замолчал и тихонько хлюпнул носом.
  Тишину некоторое время никто не нарушал, а малеша погодя домовой сказал, обращаясь к Керку по новому имени:
  - Я, что пришел тебе поведать, Святозар. Твой брат Эрих, что-то худое против тебя замышляет. Я недавно был у него в опочивальне, и видел, как он бегал по покоям из угла в угол, рвал на себе волосы, плакал и причитал. ' Не могу, не могу, не хочу, не хочу слушать'. Не знаю, кого он там слушать не хочет, но чувствую я, что-то тут нечисто. Знаю я, ты хотел его на гулянье позвать. Так вот ты его на гулянье не зови. Помни, что до дня рождения Бога Коляды на землю выползает всякая нечисть, они есть верные дружинники самого Бога Велеса и веселятся, празднуют в честь него. Будь очень осторожен и один никуда не ходи. Понял?- встревожено зыркнув на Керка, спросил старичок.
  Наследник посмотрел в черные угольки глаз доброжила, и, уловив в них смятение, ответил:
  - Знаешь, добрый хозяин, я это никому не говорил, но тебе скажу. Раньше мне казалось, что это мать Эриха натравливает на меня, но теперь...- он немного потянул.- Когда я был на испытании в лесу то взглянул ночью на костер, за которым сидел слуга, Эриха, Нук, и заметил два горящих глаза, да силуэт волка. Я отер глаза, и, сызнова посмотрел, но ничего не увидел. Однако чуть позже я дотронулся до спящего Нука и почувствовал словно не живое тело, а холодный безжизненный камень. И знаешь, доброжил, я просто уверен, что Нук не тот за которого себя выдает.
  - Ты, думаешь, он вурколак человек-волк,- поинтересовался старичок и беспокойно заерзал на месте.
  - И не только это. Мне кажется он злой ведун,- понижая голос, заметил Керк и сам содрогнулся от тех страшных подозрений.
  - Что ж, хозяин, может ты и прав. Я за ним понаблюдаю. А ты об этом правителю говорил?- тревожным голоском вопросил домовой и тихонько закряхтев поднялся на ножки да оперся рукой о плечо юноши.
  - Нет, доброжил, ведь это только мои ощущения и точно я не уверен. Посему не хочу наводить напраслину на Нука,- пояснил наследник и покачал отрицательно головой.
  -Тогда, хозяин, будь вдвойне внимательней и осторожней. Прощай, я буду за тобой приглядывать,- негромко сказал доброжил и несильно похлопал юношу по плечу волосатой ладошкой.
  Да в тоже мгновение исчез с ложа, столь внезапно, что Керк слегка отпрянув в сторону, спешно протянул руку и провел по тому месту где только, что сидел старичок. Впрочем ничего там не нащупав в очередной раз подивился великой магии Духов, и пошел укладываться почивать.
  Глава семнадцатая.
  Весь следующий день Керк с волнением ждал приезда Стояна. Он знал, что Стоян приедет к вечеру, но уже с утра стал думать о гуляньях. Ему очень хотелось побыть среди молодых поговорить, посмеяться, увидеть юные лица и свет, исходящий от них, не омраченный пережитыми бедами и невзгодами. Наследник ощущал, как сильно за это время он соскучился за простым общением со сверстниками и всей душой стремился скорее попасть на посиделки. Потому-то весь долгий день поглядывал на солнце, поторапливая его ход. Сегодня на удивленье, для месяца студень, выдался весьма теплый и солнечный день. Выпавший недавно снег подтаял, образовав повсюду слякоть, но к вечеру похолодало, подул порывистый, северный ветер и все лужи превратились в прозрачно-стеклянные озера. И когда, наконец- то, Стоян приехал за Керком, то тот вышел обряженный в медвежью шкуру и с мешком гостинцев для ребятни и дев, да сев на коня двинулся из города. Парни ехали неспешно, изредка перебрасываясь словами, так как оба были напряжены и взволнованы. Наследник перед выездом, оглядел Стояна который, вырядился столь нелепо, что сразу невозможно было понять, кого он изображает. Да только выехав за крепостные ворота, старший сын Дубыни водрузил на голову накладную рожу с громадным клювом и Керк догадался, что тот изображает петуха. На дороге, что вела из города, прямо около распахнутых створок ворот крепости их поджидала ватага парней тоже на лошадях, одетых кто во, что горазд. Тут тебе были и птицы, и звери, и духи, и существа: волки, лисы, орлы, лешие, вурколаки, страшилы и старики.
  Как только Керк и Стоян подъехали к ребятам, те до этого громко гоготавшие в миг присмирели и низко поклонились наследнику. Керк кивнул головой им в ответ в знак приветствия. И, объединившись в одну дружную гурьбу, парни пустили лошадей галопом да поскакали на посиделки. Жировая изба находилась в той же деревне, где и дом Дубыни, поэтому дорога не заняла много времени.
  Парни въехали на простой двор, ярко освещаемый факелами, поспрыгивали с лошадей и тут же к ним подбежали ребятишки, ожидая гостинцев. Стоян придержал коня Керка за уздечку, а Искрен, который был одет в седовласого старика, помог снять мешок, и раскрыл его. И тогда наследник изображая Велеса, даровавшего людям грамоту и законы, полез в мешок и стал доставать оттуда сладости: леденцы, да пряники, да, подражая Богу принялся раздавать в подставляемые ребятней ладони. Детвора, получив сладости, кланялась, не столько Керку, сколько самому Богу Велесу, и, славя его светлое имя, расходились. Когда ребятишки, получив дары, разбежались, Искрен взвалил изрядно полегчавший мешок на плечо, и, указывая рукой дорогу наследнику, пригласил его пройти в избу. Стоян же увел коней в конюшню. Керк легохонько волнуясь, двинулся следом за Искреном, и, поднявшись по высокому крыльцу, вошел в жарко натопленную избу. Следом за ними ввалились и другие парни, хохоча да подталкивая друг друга в спины.
  Изба была весьма просторной, высокой пузатой печкой, на которой почти, что друг на дружке лежали ребятишки, наблюдавшие за гуляньем старших, как бы делилась на две комнаты. Одна из комнат была небольшой, а другая широкая и светлая вдоль ее трех стен, были расставлены скамейки укрытые коврами, для дев, и табуреты для парней. Девы подобно парням обряженные в разных зверей, птиц и духов, но только в женских обличиях : кикиморы, русалки, старушки, лисички и зайчихи.
  Как только наследник появился на пороге, девушки поднялись и поклонились ему. А Искрен поставил на середину избы мешок с гостинцами и сказал:
  - Великий Бог Велес послал вам гостинцы, красны девицы, угощайтесь!- и не успел еще даже отойти, как девушки кинулись к мешку за дарами.
  У восуров считалось, что полученные таким образом дары будут защищать каждую деву от недоброго взгляда, и потому все непременно стремились хоть, что-то ухватить из мешка.
  - Смотри, Искрен,- усмехнувшись, молвил Керк зазевавшемуся возле мешка другу.- Не хватит на всех дев гостинцев и они тебя на кусочки разорвут, чтобы уберечь себя от недоброго взгляда.
  Парни, топтавшиеся сзади, громко засмеялись, а Искрен схватил наследника за руку, да увлекая за собой на положенное ему место, тихо добавил:
  - Эх, Святозар, да я, то и не против, только какая ж дева теперь на меня глянет коли подле меня ты сидеть будешь. Ты кто, сам Бог Велес, а я кто старый немощный старик, уже во мне и жизни то нет, и дыхание слышишь, какое тяжкое.
  В избу вошел Стоян, сел рядом с Керком по правую от него рук. Да приподняв рожу так посмотрел на седовласого Искрена, который сидел слева от наследника, что тот сразу же и затих, верно, не решаясь говорить дальше. Возле Искрена опустился Молчун, который был выряжен в волка, и замер. Когда мешок окончательно опустел, а девы и парни расселись по своим местам, на середину избы вышел юноша выряженный быком. В руках он держал, прямо перед собой укрытый бурой шкурой большой глиняный горшок с приделанными к нему настоящими рогами быка и громко мыча, точно разъяренный зверь, принялся нападать по первому на дев и ребятишек на печке, а затем и на парней, стараясь последних поддеть посильней. В избе поднялся гвалт, визг и крики. Девицы смеясь, вскакивали со своих мест и убегали от быка. Ребятишки визжали, будто резанные, когда парень наскоками пытался согнать их с печки. Только один из мальчуганов крепкий словно бочонок, с темными волосами вдруг сжал кулак и попытался нанести удар прямо по макушке атакующему. Бык вовремя увидел летящий в его направлении кулак и отскочил назад. И тогда он развернулся, да принялся нападать на парней, однако юноши всяк раз резво уклонялись от рогов быка и весело хохотали. По-видимому, не получив должной радости от тех наскоков на парней бык сызнова кинулся на девчат. А девы нежданно громко воззвали к Богу Велесу с просьбой покарать злобное чудище и спасти их. Услышав просьбы девчат, на ноги поднялся Керк, изображая Бога Велеса, и приказал своему воинству покарать обезумевшего быка, да прекратить вопли и стенания восуров.
  Все игры, в которые, играла молодежь, несли в себе единственную цель показать величие и славу Бога Велеса дарующего и защищающего восурский люд. Посему стоило наследнику властно махнуть рукой, как не мешкая Искрен схватил лежащее около печи полено и хватанул буйного быка по горшку-рогам, да так, что шкура развернулась и во все стороны по избе разлетелись осколки. Бык дико взревел и повалился на пол, при этом, как и положено, дернув всеми частями тела, да умер. Молчун тут же поднялся, взвалил убитого быка на спину, и, потрясая полученным от Искрена поленом, выскочил из дома. В избе на миг наступила тишина, а когда с улицы раздались вопли брошенного в снег быка, все победно загалдели и закричали. Молчун вернулся в избу, сбивая снег со штанин. А следом отряхиваясь от набившегося повсюду снега, заскочил парень, изображавший быка, каждое мгновение отплевываясь и подпрыгивая от холода, он кинулся к печи, и, распихивая малышню, полез греться, чем вызвал веселый смех дев и парней.
  Один из ребят взял в руки гусли, и, перебирая струны, позвал дев: ' О, девы восурские придите, спойте, похвалитесь, своей чистотой и красотой'.
  Пять девушек, вышло на середину избы. И выстроившись в ряд, запели песню, о великих Богах, прекрасной, любимой восурской Родине, о славных и сильных витязях, что защищают и берегут свою землю, своих матерей, жен, детей. Керк сидел и слушал переливчатые, девичьи голоса и наслаждался теплом и светом, исходящим от них. Нежданно девы резко прервали песню, смолкли и затопали ножками, приглашая парней продолжить ее. Поднялись пятеро ребят, среди которых был Стоян, и, встав напротив девиц, поклонились и продолжили песню, теперь уже восхваляя доброту и заботу своих матерей, чистоту и красоту восурских дев, а потом ребята подхватили девушек за талию и закружили в вихре бойкого пляса.
  Искрен приблизил к Керку свое лицо и шепнул ему на ухо:
  - Видишь, Святозар, деву, с которой пляшет Стоян. Это старшая дочь Храбра, прекрасная Белослава. Наш Стоян души в ней не чает, - Искрен звонко, беззлобно засмеялся.- И если брат когда- нибудь осмелеет перед отцом и Храбром может ему удастся стать ее супругом.
  Керк тоже засмеялся, вдруг вспомнив, как при встрече Храбра и Стояна, тот невнятно, что-то лепетал, теперь становилась понятной его робость при виде отца возлюбленной. Однако на Стояна и Белославу, ряженную в русалку, было любо дорого поглазеть. Так они были молоды и красивы, с неподдельной теплотой глядели друг на друга, лишь изредка одаривая неприметным пожатием. Белослава была высокой, худенькой девой с длинными светлыми, цветом пшеничного колоса, волосами, заплетенными в нетугую косу. С серыми, как у отца глазами, высокими черными, словно нарисованными бровями.
  - А, что,- поинтересовался наследник.- У Храбра большая семья?
  - Да, нет, не очень,- пожимая плечами, ответил Искрен.- У Храбра супруга умерла, родив ему сына, которому девять лет, и он больше не женился. У него правда, кроме Белославы, еще две дочери есть, но они сюда еще не приходят, маленькие. Одной дочери двенадцать лет ее Верой зовут, другой около одиннадцати ее Голубой величают. Я гляжу, их и среди ребятишек нет, он Храбр такой строгий, верно не пустил. А сын у него Ратиша, да вон он на печке видишь темненький такой, крепкий, словно бочонок лежит, подле моих младших братьев Остромира и Путислава.
  Керк взглянул на печку, и сразу приметил младших братьев Искрена, таких, же сбитых, крепких и сильных. А рядом примостившегося Ратишу, чем-то схожего с Храбром, наследник немедля узнал в нем того мальчонку который норовил садануть переодетого быком парня по макушке. Эта троица занимала, скорей всего отвоевав, большую часть печи так, что остальные ребятишки теснились на меньшей ее половине.
  - Он, знаешь, этот Ратиша еще тот шалопай. Если где драка в деревне, то там точно зачинщиком Ратиша был. И ты знаешь, сам- то маленький еще, а не боится и со старшими биться. Ох, верно, ему от отца крепко достается. Ведь, вот поверь, Святозар дня не пройдет, чтобы он с кем не подрался, а следом за ним и мои братья озорничают.- Искрен перевел взгляд с лица наследника и с восхищением зыркнул на шалопая Ратишу, каковой уже схватив какого- то мальца за шиворот пытался сбросить его с печки.- А, тебе брат твой,- добавил он,- Тур ничего о нем не рассказывал, ведь они все верные друзья. Как какие гулянья, они всегда вчетвером.
  - Нет, мне Тур о друзьях своих ничего не рассказывал, наверно, подходящего случая не было. Я, что ж, совсем недавно домой вернулся,- негромко заметил Керк.- А, у вас вроде еще брат есть?- малеша опосля вопросил он.
  - Ага, точно, есть младший самый Разумник. Ну, тот не в нас пошел, он в мать, больно разумный у нас на гуслях играет, песни поет, не до битв ему, ни до боя,- пояснил Искрен, и смолк, так как музыка прервалась.
  Запыхавшиеся девы и парни расселись по своим местам. И тогда юноша, по имени Боян, оный играл на гуслях, запел старинное сказанье. В этом сказанье он пел про Светлого Бога Велеса '... который взял плуг скованный самим Небесным Богом Сварогом, и коня железного. И пошел в поля восурские, чтоб учить людей пахать землю, сеять и жать. Учил он восуров звездной мудрости, грамоте, дал им первые законы, и, создав, подарил календарь, по которому и доныне живет славный народ. Любил Бог Велес людей труда, да терпеть не мог лодырей и лентяев. А если кто его не слушал, ни трудился, да ни учился такого Бог Велес наказывал. Неблагодарные люди стали роптать и жаловаться Сварогу на Бога Велеса. И тогда собрал Велес славную дружину из леших, боровых, водяных и прочей нечести и пошел состязаться силой с восурским народом. Вырвал Велес столетний вяз с корнями и давай им покачивать, ветвями да стволом помахивать, а люди испугались силы такой и покорились Богу да принесли золото, серебро и другие дары. Но не взял великий, светлый Бог Велес золото и серебро, отказался от других даров, повелев людям восурским приносить ему лишь дары бескровные и только от труда своего, да выпил с ними чашу мировую'. Боян закончил петь, а слова песни все еще звучали в избе, да неслись, точно ретивые кони по всей восурской земле.
  Глубоко за полночь молодежь стала расходиться. Керка до самых дверей дворца сопровождали Стоян с братьями, они весело переговаривались и посмеивались всю дорогу. Наследник договорился с братьями, что о том пойдет он или нет, на очередное ночное гулянье, Стоян будет узнавать от своего отца наставника Дубыни. И по- свойски попрощавшись с парнями, расстался. Керк оставил коня поджидавшему его у дверей слуге, а сам быстро взбежав к себе в опочивальню, упал на ложе и мгновенно уснул.
  Наследнику не удавалось побывать на всех посиделках, так как отец хоть и разрешил Керку гулять, все же требовал от него присутствия в тронном зале каждое утро. Потому наследник бывал на посиделках лишь раз в три дня.
  На посиделках не только играли, пели и плясали, но и много гадали. Иногда девы гадали сами, не беря парней на такие чисто женские посиделки. Но чаще гаданья устраивали все вместе. Керк не участвовал в таких гаданьях, оно как считал, что этот год у него и так весьма был насыщенным неожиданностями, а узнать, что впереди его ждет еще какая-нибудь нечаянность и вовсе не желалось. Одно из самых любимых гаданий проводилось на улице, на перекрестке дорог, куда молодежь приходила с песнями и смехом. При этом гадании парни и девушки садились в круг, а чертила, чаще всего им был, Керк укрывал их белой скатертью и обводил круг, шепча заветные слова. Сидевшая в кругу молодежь вслушивалась в ночную тишину стараясь разгадать, что принесет им будущее. После чертила, опять обводил кругом, гадающих, чтобы все услышанное в ночи обязательно сбылось.
  А ближе к празднику в честь рождения Бога Коляды все вместе начинали ходить по дворам петь колядки, благословляя людей на долгую и счастливую жизнь. Считалось, что колядовщики будто посланцы Коляды приносят людям добро и поэтому в ответ люди угощали их дарами от своих трудов.
  
  Глава восемнадцатая.
  Чем ближе было до дня Коляды, тем больше злых духов и всякой нечести появлялось в Яви. Один раз Керк, Стоян, Искрен и Молчун отстали от ватаги ребят, задержавшись подле одного из домов, и внезапно услышали какой-то треск. Наследник повернул голову в сторону шума, и увидел, как из ближайшей избы прямо из трубы стали вылетать искры. Сначала искры были маленькие, как и положено, но миг погодя они стали увеличиваться в размерах, точно пухнуть и вот уже из трубы вылетают огненные брызги с кулак. Искры упали на снег, зашипели и тотчас превращаться в маленьких злобных шуликунов- духов связанных с водой и огнем. Шуликуны появлялись в основном в середине месяца студень тогда, когда проходил праздник посвященный Велесу, ведь эти духи были верными другами Бога во время его долгого странствия давным-давно по Яви.
  Шуликуны были ростом с кулак, имели худющие, кривоватенькие ноги, завершающиеся лошадиными копытами, тонкие, длинные плети-хвосты, и заостренные, измазанные копотью безволосые головы, с большущими кроваво-красными глазами и такими же здоровущими ртами, из которых они выдыхали огонь. Одеты они были в короткие, серые али синие кафтаны, измазанные сажей и печной копотью.
  Шуликуны окружили Керка и братьев, у каждого из них в руках находились длинные каленые крюки, каковыми они, гулко хохоча, стали тыкать ребят в ноги. Наследник посмотрел на братьев, изумленно оглядывающихся, охающих и подпрыгивающих на месте, однако не могших узреть нападавших. Ведь в отличие от Керка, самих шуликунов братья не видели. Внезапно несколько духов подскочили к Молчуну, схватили, его за штанины и сильно дернув, повалили на снег, да суматошливо поволокли в сторону реки. Стоян и Искрен сразу не сообразив, что произошло, стояли с разинутыми ртами и смотрели, как их брат исчезает в темноте. Керк сорвался с места, подскочил к забору, и, вырвав из него кол, кинулся вслед за Молчуном. Он шустро догнал волочимого по снегу шуликунами парня, подскочил к одному из духов и сильно ударил того колом. Шуликун отлетел от Молчуна, да высоко подсигнув, развернулся в воздухе, и, рыча, выбросив вперед изо рта небольшой столп пламени, кинулся на наследника.
  Керк ударил по второму, третьему, четвертому духу и тогда остальные отпустили Молчуна и ринулись на наследника, визжа, изрыгая огонь и бросая в него горячие угли. Керк замер и зашептал заговор: ' О, Бог Велес, Бог мудрости, Бог богатства твоя сила...', но договорить ему не удалось, потому как подбежавшие вплотную к нему шуликуны так дохнули огнем, что у юноши вспыхнули штаны. Бросив на снег кол, Керк руками принялся тушить объятые пламенем штаны. Тут же два духа подхватили брошенный кол, подпрыгнули и с такой мощью огрели, его по спине, что наследник зычно вскрикнул и упал лицом в снег.
  Шуликуны весело завизжали и еще раз стукнули колом наследника по спине. Хорошо, что на выручку пришли Стоян с братьями. Стоян, узрев как коло одним своим концом бахает по спине лежащего Керка, торопливо схватился за его навершие. И, ощутив на нем тяжесть, порывчато потряс кол, отчего шуликуны разлетелись в разные стороны, словно опавшие яблоки. Искрен и Молчун в это время тушили горящие штаны Керка, забрасывая огонь снегом, а потом помогли ему подняться.
  - Что, что - это?- все еще не видя врага спросили братья.
  - Шуликуны, - ответил Керк.
  И вытянув руку вверх, устремил взор в небо, закричал: ' О, великий Бог Велес, озари руку мою светом твоей мудрости и силы! Чтобы мог я тем светом, окропить всех нечистых духов, и проявить их истинный вид в Яви'. И тут же пальцы наследника запылали золотисто-лазурным светом, и из них словно как из паука стали вылетать тонкие лазурные паутинки и падать на шуликунов, а когда такая тонешенькая ниточка опускалась на духа, то тот вдруг вспыхивал ярким лазурным светом и становился видимым для Стояна, Искрена и Молчуна.
  Вскоре шуликуны уже все проявились и стали видимы простым смертным. Они яростно подпрыгивали на месте, злобно разевали свои рты, и выпучивали здоровущие глазищи, потирая тонкие ручки о кафтан, стараясь вернуть себе невидимость. Керк недолго думая, выхватил у оторопевшего, и молча взирающего на духов Стояна, кол направил на него все еще светящуюся руку, да прошептал: ' Именем Всесильного ДажьБога, ты кол раздвоись, разтроись, учетверись', и провел по нему рукой. В без задержу кол стал толстеть, пухнуть, прямо на глазах, неожиданно он треснул посередке, и из него на снег выпал второй кол. Керк снова провел рукой по колу и из него на землю выскочил такой же третий, а мигом позже и четвертый кол.
  Стоян с братьями с лихорадочной поспешностью наклонились, схватили упавшие колы и принялись лупасить ими шуликунов. Духи же выкинули вперед свои маленькие ручки с калеными крюками и ринулись в бой. И закипело сражение, в котором, однако крепко доставалось и парням, и шуликунам. Стоян и братья так мощно размахивали кольями, что духи разлетались в разные стороны, но так как удары не приносили им никаких увечий, то падая на снег, они тут, же вскакивали, возвращались и с удвоенной силой жалили ребят крюками и забрасывали горящими углями. Первым не выдержал Керк. Он, все еще продолжая отбиваться от шуликунов, зашептал заговор, который прежде не успел договорить. ' О, Бог Велес, Бог мудрости, Бог богатства, твоя сила подобна Рипейским горам, твоя мощь подобна Восточному морю, твоя мудрость как центр мира - Алатырь- камень. Смири своих, другов, нечистых духов-шуликунов, которым мы зла не желаем, которых мы победить не сможем. Пролей свою благодать на нас и заставь их вернуться туда, откуда они вырвались. Да, будет слово мое крепко, как сам камень Алатырь!' Прошептал заговор наследник и увидел, как шуликуны под ударами кольев стали лопаться и разлетаться на тысячи горящих угольков и искорок, а падая на снег, громко шипеть и тухнуть. Вот и последний дух.... Искрен мощно ударил по нему колом, тот подлетел к небу, все еще яростно махая каленым крюком, лопнул, и, упав ярко-горящей искоркой в снег, потух.
  - Ого,- только и вымолвил Стоян, тяжело дыша, да опустил кол.
  -Славный был бой, и ловко мы с ними расправились,- добавил Искрен, да бросил пронзительный взгляд на Керка.
  - Но, если бы не ты, Святозар...- и за него договорил Молчун.- Все бы сейчас в проруби купались.
  Наследник посмотрел на братьев и крепко обнял каждого в знак дружбы.
  После побоища, обожженные и оборванные парни, решили отправиться по домам, прежде проводив наследника до дверей дворца. Керк только зайдя к себе в опочивальню смог понять, как он пострадал. Руки, ноги были обожжены, штанины превратились в ошметки. Наследник снял штаны и бросил их в угол, да зашептал заговоры над ожогами. Пришлось повозиться с ними так, что спать он улегся лишь под утро и конечно проспал. Утром Керка разбудил Борщ, он не просто уговаривал того подняться, но, видя, что его слова не слышат, принялся толкать и теребить наследника. Наконец юноша отворил очи и сонно, недовольно, что-то буркнул слуге.
  - Ваша милость, да проснитесь же, наконец. Ваш отец, правитель Ярил уже давно в тронном зале. Ох, и влетит же вам,- молвил взволнованно слуга и сызнова толкнул наследника в плечо.
  Керк с трудом разлепил, все еще смыкающиеся, глаза, и услышав слова Борща, тотчас соскочил с ложа. Он спешно оделся, отер лицо влажным утиральником, да торопливо побежал в тронный зал.
  Тронный зал был одним из самых больших помещений во дворце. Стены его были богато украшены стеклянной мозаикой, с затейливыми рисунками природы, зверей, да птиц, также как и в гриднице, в зале было два входа. Через один, потайной, который поместился по правую сторону от трона, заходили приближенные и наследник, второй, парадный, через него в зал вступал правитель и вызываемые вельможи, воеводы, посланники других народов. Парадный вход охранялся двумя воинами из дружины, но только во время приема в тронном зале. Почти посередине залы, на возвышении, стоял золотой трон богато украшенный дорогими каменьями, на котором в долгополом, парчовом ферязе с венцом правителя, восседал Ярил, по реклу Щедрый. Позади трона высились огромные в две сажени окна, украшенные разноцветными стеклами, а с двух сторон зала были расставлены широкие укрытые легкими коврами скамьи, на оных сидели вельможи и воеводы. Рядом с троном на низеньком табурете мостился писака, который записывал за правителем распоряжения в берестяную грамоту.
  Керк бесшумно открыл дверь, и также тихо приблизившись к трону отца, встал позади. Правитель повернул голову, укоризненно глянул на сына, и продолжил слушать воеводу, каковой докладывал отцу об участившихся на юге набегах нагаков. Когда воевода закончил, отец помолчал, да указав воеводе на скамью, сказал:
  - Что, ж, Жировит, я думаю, что после празднования светлого праздника в честь рождения Бога Коляды, придется отправить, как ты и советуешь, посланников к нагакам, чтобы обуздать их попытки вредить Восурии, ну, а пока вы там будьте начеку.
  Воевода Жировит низко поклонился правителю, и, отойдя к скамье сел. Отец повернул голову к Керку и строго спросил:
  - Святозар, ты почему так поздно пришел? И, что у тебя с лицом?
  Наследник поспешно поднял руку и ощупал свое лицо, да нашел на щеке незалеченный ожог, оставшийся от вчерашнего боя, он приблизил к отцу голову, и негромко ответил так, чтобы услышал лишь один правитель:
  - Отец, прости, я проспал. А с лицом ничего страшного, это просто ожог.
  - Ожог,- изумленно повторил отец.- И где же ты его успел получить.
  - Да... вчера, на гуляньях я с сыновьями Дубыни столкнулся с нечистыми духами - шуликунами. Ну, и у нас завязался бой,- пояснил наследник и слегка поморщившись, убрал от обожженной щеки пальцы.
  Лицо правителя посветлело, он по-доброму улыбнулся и поинтересовался:
  - И, кто же вышел победителем?
  - Да, вроде никто, отец,- пожимая плечами, молвил Керк.
  - Как так, никто? В побоище всегда бывает победивший и проигравший,- недоверчиво заметил правитель и внимательным оглядел наследника.
   Керк потер висок кончиками пальцев, задумался, и также негромко добавил:
  - Я просто применил заговор, так как видел, что этот бой ни к чему не приведет, ведь духов силой не победить.
  - А... разумно, ты поступил Святозар,- все больше улыбаясь, сказал правитель.- Значит, поле битвы осталось за вами.
  - Ну, - согласился наследник.- Поле битвы, так и есть осталось за нами, но надо отдать должное шуликунам, нам тоже крепко досталось.
  - Тебе, а сыновьям Дубыни?- тихо засмеявшись, вопросил правитель.
  - И мне, и я думаю сыновьям Дубыни тоже,- вспоминая свои обгоревшие штаны, ответил Керк.
  - Ты, все же ожог на лице заговори, Святозар,- сказал отец, а когда Керк кивнул в знак согласия головой, обратился к писаке, который во время разговора, правителя с наследником, вытягивал шею и напрягал слух, чтобы хоть, что-то услышать.- Ну, что, Милонег, на сегодня у нас все?
  Милонег принял исходное положение, приклонил голову и чуть слышно пролепетал:
  - Да, правитель, на сегодня у нас все.
  И тогда правитель великой Восурии Ярил, по реклу Щедрый, поднялся и торжественно вышел из тронного зала, сопровождаемый наследником, через парадный вход.
  Оставшиеся дни до праздника в честь Бога Коляды, Керк провел на гуляньях. Отец освободил его от посещения тронного зала по утрам, сославшись на то, что в следующий раз наследник явиться на прием без руки или ноги, и своим видом до смерти перепугает вельмож, воевод и посланников. Обрадованный Керк теперь смог отдохнуть на славу, возвращаясь во дворец лишь глубокой ночью, да хорошо высыпаясь после того.
  
  Глава девятнадцатая.
  В ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое студня праздновали рождение светлого Бога Коляды. С самого утра беспокойные слуги носились по коридорам, готовясь к ночному пиру, который устраивал правитель для своей семьи, дружины и близких вельмож. В общей зале - гриднице были поставлены столы, которые образовывали неполный квадрат. Столы накрыли белой скатертью. Пол в гриднице устлали соломой, а по углам расставили небольшие необмолотые снопы ржи, рядом на небольших табуретах поставили мисы с кутьей - круто сваренной кашей из ячменной и пшеничной крупы, разбавленной медом. По поверьям в эту ночь, открывался проход между миром живых и миром мертвых, и умершие предки могли прилетать в Явь, чтобы благословить своих потомков. Именно потому на столах обязательно было много поминальной пищи - хлеб, кутья, блины и овсяной кисель. А вокруг дворца готовились громадные костры, которые с заходом солнца разжигались, чтобы усопшие прилетая, могли обогреться подле них.
  Как только зашло солнце, Керк одетый в голубой ферязь - мужское долгополое платье с длинными рукавами и без воротника, вошел в гридницу, там уже собрались дружинники отца вместе с супругами. Наследник низко кланяясь знакомым, и малознакомым другам правителя прошел на свое место, оное находилось за центральным столом по правую руку от отца и сел. Следом в зал ворвался Тур, и ловко лавируя между дружинниками и их супругами, доскакал до своего места и опустился рядом с братом, суетливо потер руки о свой белый ферязь явно согревая их, и тихо сказал:
  - Ну, и жарища, опять они перетопили, а на улице красота, снега столько навалило, мы с мальчишками весь день с горок в деревне катались, так не хотелось уходить, а Храбр приехал за Ратишей и давай его домой гнать, да и меня заметил... фу....- выдохнул Тур и расстегнул ферязь.- Да, как закричит... а ты чего тут делаешь, дома отец тебя обыскался. Ну, я трухнул и дал деру домой, а верно Ратише достанется, потому как он за меня заступаться стал и говорить Храбру, что мне надо тоже повеселиться и поиграть, не век же мечом махать.
  - Значит, ты с сыном Храбра, очень дружен?- заинтересованно спросил Керк, вспомнив свой недавний разговор с Искреном.
  - Ага, с ним и с сыновьями Дубыни Остромиром и Путиславом, они знаешь какие боевые ребята. Ух...,- довольно глянув на старшего брата, заметил Тур.- Мы, если на горке все вместе катаемся, к нам никто не подойдет, потому что хоть Ратиша и самый младший, но как надает, мало не покажется, и знаешь...
  Но наследник так и не узнал, что хотел сказать ему брат так, как в гридницу уже входил правитель с правительницей и не только Керк, но и все кто был в зале, поднялись, приветствовать их. Отец, как и Тур в белом ферязи, широко улыбаясь, шел сквозь строй поднявшихся, изредка останавливаясь и по- свойски обнимая другов, да похлопывая их по спине. А следом за ним шла, словно плыла мать, молча и почти не улыбаясь, высоко она несла свою прекрасную голову, с туго плетеной косой, в длинном, без рукавов ярко-голубом сарафане, в который были вшиты тонкие нежно-зеленые рубашечные рукава и опоясанная золотым, с каменьями, пояском.
  Проходя мимо сыновей, отец задержался возле Тура, шепнул ему, что-то на ухо и Керк увидел, как брат покрылся пунцовыми пятнами. Затем правитель подошел к наследнику, и, улыбнувшись, ласково потрепал старшего сына по волосам. Мать прошествовала мимо сыновей также молча, лишь кинула на Керка, как ему показалось какой-то тревожный взгляд и села по левую руку от правителя. И как только правители опустились, люди в зале пришли в движение, и, громыхая табуретами, да сиденьями со спинками расселись по своим местам.
  Правитель великой Восурии Ярил, по реклу Щедрый, поднял чашу полную сверкающей медовухи, а когда в гриднице наступила тишина, громко возгласил: ' За нашего светлого и чистого Бога Коляду, который принес нам нашу веру, и за достойных наших предков поднимем други чашу прекрасной медовухи и выпьем ее до дна!', в тот же миг все други повторили брошенный отцом клич и пригубили свои чаши. Керк глотнул немного медовухи. Крепкий, ядреный напиток ударил в голову, и та слегка закружилась. Наследник протянул руку, положил себе в чашу запеченного зайца и принялся есть. Стол сегодня просто ломился от явств, дюже много было блюд из мяса и рыбы. На середине стола высились жареные глухари, жареные молочные поросята, обложенные запеченными яблоками, жареные гуси, разнообразные студни и заливные из дичи и рыбы, громадное количество блинов, пирогов, расстегаев. Как всегда быстро поев, Керк начал оглядывать присутствующих на пиру, останавливая взор на знакомых ему дружинниках и созерцать их жен.
  Спустя какое-то время на середину зала вышел старец с длинной, седой бородой, в белых одеяниях и с гуслями в руках. Он медленно опустился на поставленное для него сиденье устланное легким ковром и запел сказанье, славя рождение Бога Коляды '.... Великий ДажьБог прародитель восурского народа и прекрасная Майя Златогорка родили Бога Коляду, каковой сошел с небосвода, держа в руках книгу Вед, чтобы даровать людям веру и ведические знания. И приветствовали его рождение все небесные Боги, и сам Бог Сварог, и приветствовали Коляду все люди и народы. И пришел, посланный Богом Сварогом, сам Огнебог Семаргл, чтобы поклониться прекрасному младенцу. И увидел Семаргл в пещере Майю Златогорку с младенцом Колядой, который, держал в руках великую книгу Вед. И ударил Семаргл по горе золотым бичом, и разломился камень надвое, и потекла из того рассечения вода. И пили ту воду Златогорка, и Коляда, и сама книга Вед, и пили ту воду люди. И славили Коляду, потому что он принес в Белый Свет Ведические знания, и он карал и изгонял демонов и всю нечесть и все зло!'
  Лишь допел последние слова старец, как Керку приблизился Борщ, и, смущаясь возложенным на него поручением, заговорил шепотом:
  - Ваша милость, там сын Дубыни, Молчун прибыл и просится вас увидеть. Верно, они собрались нечесть из города, да деревень выгонять.
  Наследник кивнул головой, и немного робея, обратился к правителю, повысив голос, потому как гридница была наполнена звуками, смехом и звяканьем посуды:
  - Отец, я могу покинуть пир.
  - А, что так, Святозар,- переспросил, удивленно глянув на сына, правитель.
  Керк посмотрел прямо в зеленые искрящиеся счастьем глаза отца и ответил:
  - Просто меня, дружина моя заждалась.
  Правитель громко засмеялся, и легонько стукнув наследника по спине, добавил:
  - Ну, что ж, сын, тогда иди, не хорошо когда други тебя на морозе ждут.
  Керк благодарно зыркнул на отца, радостно в ответ улыбнулся и поспешил из гридницы. В коридоре Борщ подал наследнику короткополый кафтан и теплую одежу: кунтыш на меху, со шнурами и откидными рукавами да соболью шапку. Наспех переодевшись, наследник выскочил из дворца, и увидел Молчуна, который держал под уздцу двух лошадей, он приветливо помахал рукой Керку.
  - О, да, ты уже взял мне лошадь,- засияв улыбкой, заговорил наследник.
  - Ага, это твой слуга привел. Расторопный такой. Ну, что мы едим?- радостно приветствуя Керка, спросил Молчун.
  - А, то, как же, вперед, - и наследник принимая поводья быстро вскочил в седло.
  Около дверей дворца ярко полыхали костры, и было видно словно днем. Молчун и Керк понудили лошадей и направили их к крепостным воротам. Выехав за пределы города парни подъехали к поджидавшей их ватаге ребят. Стоило им поравняться с ребятами, как Стоян протянул наследнику длинную метлу со словами:
  - А, теперь пора всю нечесть выгнать с улиц города и деревень. И начнем мы с нашей деревни,- да поскакал вперед, улюлюкая и махая точно такой же длинной метлой.
  Всю ночь ватага парней носилась по деревням, и улицам города, стуча палками по воротам и дверям домов и изб. Они били метлами и кнутами, по углам и заборам выгоняя всю нечесть затаившуюся там от Велесовых праздников. И попеременно возвещали громкими голосами, что настал праздник Бога Коляды, а значит, всем нечистым духам положено отправляться по своим щелям, деревьям, рекам, болотам.... вон... вон из людских поселений!
  Керк прибыл домой уже под утро, он так устал от ночной поездки, что еле слез с коня. Расстегнув кунтыш и передав коня Борщу, наследник узнал от него, что пир еще не окончен, и коли его милость хочет... Однако Керк отрицательно покачал головой, взял у слуги факел и направился к своим покоям, пройдя мимо все еще пирующей гридницы. Керк уже подошел к лестнице, на второй этаж, уже сделал первый шаг на ступеньку, когда вдруг почувствовал движение сзади. Он живо обернулся и в свете горящего факела увидел Эриха, тот стоял совсем близко и смотрел на него невидящим, туманным взглядом. Наследник захотел окликнуть брата, и уже было открыл рот, но не успел. Он только вдруг заметил, как правая рука Эриха дернулась вперед и в ней, что-то лучисто блеснуло. Еще морг и Керк ощутил, как в грудь воткнулось лезвие кинжала, сильная боль сдавила сердце и оно два раза стукнув, остановилось. Наследник порывчато покачнулся, потерял равновесие и выронив из руки факел, медленно опустился на лестницу. Уже плохо видя, он кинул последний, угасающий взгляд в прояснившиеся глаза Эриха и еле слышно прошептал:
  - О, брат, что ты натворил,- а после уронил голову на ступеньку, закрыл глаза и умер...
  
  Глава двадцатая.
  Когда Керк открыл глаза, он увидел над собой высокое золотое небо с белыми пушистыми облаками, плывущими по нему. Юноша лежал на спине в высокой зелени травы, вдыхая аромат цветов и не чувствуя боли. По первому наследник удивился, не понимая, где он находится, но когда он поднял руку и разглядел на ее месте лишь легкое очертание в прозрачной лазури, догадался, что он умер. И так стало вдруг ему грустно и обидно, и если бы могла душа его заплакать, потекли бы по лицу Керка горючие слезы.
  Наследник посмотрел на небо и подивился его чудности, ведь в отличие от Яви, на небесном своде не зрилось солнца. Да и сам небосвод был не голубым, а каким-то желто-оранжевым, наверно потому кругом было так светло и тепло. Высокие травы, в которых юноша лежал едва колыхались, теплый ветерок доносил до него нежнейшие запахи цветов и тончайший аромат земли. Керк приподнялся на локтях, и усевшись, уставился взором вперед, туда, где за зелеными лугами, да высокими лесами, в какой-то едва обозримой далекой дали лежали скошенные пшеничные поля, со стогами сена на них. Видел наследник на тех дальних полях работающих людей, и долетела вдруг до него песня, которую они запели:
  ' Вы же все не такие...вы имели славу иную,
  И дошли до нашего Ирия, здесь цветы увидели чудные,
  И деревья, а также луга.
  Вы должны тут свивать снопы, на полях сих трудиться в жатву,
  И ячмень полоть, и пшено собирать в закрома Сварога небесного.
  Ибо то богатство иное!
  На земле вы были во прахе и в болезнях все, и в страданиях,
  Ныне ж будут мирные дни'***
  Сначала песню было еле слышно, но постепенно слова стали яснее и громче, торжественная музыка уже наполнила весь небесный свод. И слушая ее, Керк понимал, что эта песня звучит для него, что этой песней предки встречают и зовут его к себе. И сразу вся грусть, и обида пропала, душа наполнилась радостью и благодатью, и засветилась золотисто-лазурным светом. Наследник поднялся на ноги, собираясь идти к людям, зовущим его, но внезапно ощутил сзади чье-то присутствие и оглянулся. Позади него стояла высокая, неземной красоты женщина и нежно, с любовью глядела на него. Женщина была белолица, с небесно-голубыми глазами, длинными до земли светлыми волосами, красиво заплетенными в не тугую косу, и в бело-золотом одеянии. Керку показалось знакомым и лицо женщины, и ее красота, а мгновение спустя пришло понимание, что пред ним сама Богиня Буря Яга Усоньша Виевна проводник усопших душ и мать Бабы Яги.
  Керк низко до земли поклонился Богине, а та засветилась еще ярче и сказала:
  - Здравствуй, милый, Святозар. Вот ты и прибыл на границу двух миров.
  - Разве - это не загробный мир, в народе прозванный Ирий-сад?- переспросил Керк.
  - Он, он, Святозарушка. Только он дальше, там вот где начинаются поля. А здесь, где ты сейчас стоишь, проходит граница между Явью, в котором живут люди и Ирий-садом, где живут души мертвых,- пояснила Богиня.
  - Значит - это граница,- протянул Керк.- И мне надо туда,- и он махнул в сторону полей, откуда все еще звучала призывная песня.
  - Все, кто приходит сюда,- продолжала Буря Яга, не сводя сияющего взора с лица Керка.- Идут туда, вперед, там ждут их предки. Отцы, матери, деды и бабки. Они встречают своих потомков этой песнью, лобызают и обнимают их. Но ты...- Богиня стихла, не договорив, и, с такой нежностью посмотрела на Керка, что душа его нежданно затрепетала и по ней точно пробежали мурашки.- Ты, можешь выбрать, куда тебе идти. Туда вперед к своим предкам, или назад.
  И она повернулась да показала наследнику то, что находилось позади нее. Вначале Керк увидел лишь темно-черную стену, по оной торопко побежали небольшие волны. Стена пришла в движение, покрылась рябью и показала ему Явь: темную заснеженную землю, огромный утопающий в огнях дворец, гридницу наполненную теплом, смехом и весельем, в которой все еще пировал отец со своей верной дружиной.
  Наследник перевел взгляд на Бурю Ягу и спросил:
  - Значит выбор за мной?
  - Да, Святозарушка, выбор за тобой,- не громко ответила Богиня и бросила на него пронзительный взгляд, своих небесно-голубых глаз.
  - Но, почему, ты даешь мне право сделать выбор?- удивленно поинтересовался Керк.
  - Почему, даю тебе право выбора? Что, ж - очень тихо произнесла Буря Яга и посмотрела на него с какой-то нежностью и даже любовью, словно пытаясь передать ему с помощью того взора, что-то дюже важное. - На, это есть несколько причин. Во-первых, потому что за тебя попросила, моя дочь Дарена, а она никогда ничего не просила у меня и я не могу отказать ей в ее просьбе. Во-вторых. - И Богиня на миг прервалась, она повернула голову к далеким и скошенным полям и уже более громко добавила,- потому как совсем недавно на испытании ты подвергал опасности свою жизнь, чтобы вывести брата. И, увидев то, ДажьБог просил меня за тебя. И, в- третьих.- И тогда Буря Яга полыхнула лучистостью взгляда в Керка, будто пронзая им его душу насквозь и прошептала,- а, в-третьих, ты и сам скоро во всем разберешься.
  Богиня закончив говорить, отвела глаза в сторону от Керка, устремив его на золотой небосвод, красота ее точно озаряемая изнутри вдруг заполыхала золотистой лазурью. А наследник посмотрел на ее прекрасные волосы, чистое белое лицо с нежно очерченными алыми губами и снова затрепетал весь, словно видел, что-то давно забытое, но единожды дорогое. Малеша погодя он вперился взором в неблизкие, великолепные поля, откуда все еще вытекала, точно долгая река, музыка и ответил:
  - Я хочу вернуться обратно, в Явь.
  - Что ж, - встрепенулась от долгого затишья Буря Яга.- Твой выбор, но я должна прежде тебя предупредить. Так как на кинжал твоего брата был наложен черный заговор, то зло до конца не сможет выйти из твоего раненого сердца.
  - И, что...- дрожащим от волнения голосом спросил Керк.
  - А, то, что ты не выздоровеешь до конца,- грустным голосом молвила она.
  - Я, что буду больным? И нет никакой надежды на выздоровление?- взволнованно вопросил наследник.
  - Надежда всегда есть. Но, чтобы ты выздоровел, тебе придется применить все свои знания и силы, чтобы найти лекарство,- очень мягко произнесла Буря Яга.
  - А, до тех пор...- понизив голос, почти прошептал Керк.
  - До тех пор, ты будешь слаб и болен. Ни отец, ни другие ведуны не смогут тебе помочь. Ты должен сам себя вылечить, такова воля Богов,- пояснила Богиня и только теперь повернула лицо к юноше.
  Наследник тяжело вздохнул, и вдруг вспомнил зеленые искрящиеся счастьем глаза отца, и уже более громче сказал:
  - Хорошо.
  - Да, и главное...,- Буря Яга как-то по озорному глянула на Керка, и нанова озарилась золотисто-лазурным сиянием.
  Она протянула ему навстречу свою тонкую с длинными пальцами руку, и когда юноша вложил свою ладонь в ее, ощутив необычайное тепло исходящее от Богини та добавила:
  - Помни, Керк - сегодня умер, а к жизни я возвращаю тебя, Святозар,- и повела его к черной стене.
  Они подошли вплотную к стене и остановились, наследник в последний раз обернулся, точно бросив прощальный взгляд тем кто его ожидал в Сварожьих лугах и приметив, что музыка уже стихла, спросил Бурю Ягу Усоньшу Виевну:
  - Скажи, Богиня, почему в народе говорят, что ты приходишь в образе страшной, черной старухи с косой в руке, а я тебя вижу красивой, молодой женщиной.
  Буря Яга усмехнулась, и, качнув своей божественной головой, нежным голоском, наполненным разом трепетом звонкой капели и пением птиц, сказала:
  - Ты видишь меня красавицей, потому что у тебя доброе и чистое сердце, потому что в Яви ты не кому не делал зла. Если бы твое сердце было полно зла, порочности и нечистот ты бы меня увидел уродливой старухой в черном длинном плаще с косой в руках, которой я бы гнала тебя прямо в само Пекло. Ну, а теперь, если ты готов?- добавила Богиня и бросила на юношу пронзительный взгляд.
  А когда Керк утвердительно кивнул головой, выпустил ее руку, да сделал робкий шаг в тьму... Буря Яга легохонько подтолкнула его в спину, и он стремительно понесся вниз в черную пропасть. Наследник летел, как ему показалось, очень долго, не чувствуя своего тела, но ощущая ускоряющуюся быстроту движения, а когда вдруг приземлился, то почувствовал сильный удар, будто он плашмя всем телом упал на что-то твердое, и, испытав страшную боль в груди, глубоко вздохнул, да потерял сознание.
  
  Глава двадцать первая.
  Святозар очнулся от глубокого обморока и почувствовал острую боль в сердце, он с трудом открыл глаза и первое, что увидел - это потемневшее от страданий и горя лицо отца. Наследник лежал на своем ложе, а рядом сидел правитель и держал его за руку.
  - Отец,- еле слышно прошептал Святозар.
  - Молчи, молчи, сын, тебе нельзя говорить,- с тревогой в голосе сказал правитель, и поправил холодную тряпицу, которая лежала на лбу сына.
   Наследник посмотрел на отца и вдруг заметил, что виски его темных волос побелели, ему так захотелось поддержать его, рассказать ему о встрече с Богиней Смерти, и, конечно же, успокоить. Святозар было, опять попробовал, что-то сказать, но лишь невнятно простонал. Правитель приложил свои пальцы к губам сына, и, замотав головой, добавил:
  - Мальчик мой, не говори ничего, тебе нельзя. Ты лучше поспи, поспи сынок,- и тогда Святозар вытянул губы, поцеловал пальцы отца, и, закрыв глаза, забылся гнетущим сном.
  Каждое последующее пробуждение наследника было весьма тяжелым и болезненным. Вся грудь и левая рука не просто болели, они пылали, словно Святозар очень сильно обжог их, но только боль была не снаружи, а шла изнутри. Впрочем горела не только рука и грудь, жар не спадал со всего тела, временами наследника лихорадило, а впадая в забытье, он бредил. Сколько это, длилось времени, Святозар не мог, понять, изредка приходя в себя, он зрел лишь встревоженное лицо отца, да слышал жалостливое всхлипывание доброжила.
  Наконец ему стало легче, это случилось ранним утром. Как и прежде Святозар открыл глаза и заметил, что солнечный свет заливает его опочивальню, грудь и рука все еще болели, но жар уже пошел на убыль. Наследник осмотрелся и узрел подле себя отца, тот сидел на сиденье, положив голову на ложе сына. Правитель, видимо утомленный бессонной ночью, крепко спал. Святозар аккуратно так, чтобы не потревожить отца, приподнялся на правой руке, и, опершись на подушку, оглядел опочивальню. В покоях еще находилась няня Бажена, которая сидела в уголке, и что-то перебирала в руках. Как только наследник зашевелился, она подскочила со своего места и бросилась к нему:
  - Что, ты, Святозарушка, что?- и легонько погладила правителя по волосам, отец резко поднял голову и испуганно посмотрел на сына, а увидев, что тот жив, туго вздохнул, протянул руку и потрогал ему лоб.
  - Прости, отец, я не хотел разбудить тебя,- больным голосом проговорил наследник и с укоризной зыркнул на няню Бажену.
  - Зачем ты поднялся, мальчик мой. Сейчас же ляжь, - беспокойно сказал отец и помог сыну лечь, поправив под ним подушку.- Не подымайся, пока. Тебе нужен покой.
  - Отец, мне кажется, что тебе надо отдохнуть. Ты плохо выглядишь, очень уставшим. А, за меня не тревожься, со мной все будет в порядке,- негромко произнес Святозар.
  - О, сын, пусть твои слова исполняться. Но сейчас для меня важно одно, чтобы ты поправился,- добавил правитель и вновь ощупал лоб сыну.
  - Отец,- продолжил наследник.- Я хочу с тобой поговорить.
  - Нет, нет, сын, оставим все разговоры на потом. Тебе нельзя волноваться. Ты должен отдыхать,- поспешил ответить правитель, и отрицательно качнул головой.
  - Я, чувствую себя намного лучше, отец. А мой разговор не может ждать,- все еще слабым голосом протянул Святозар.
  Правитель вгляделся в лицо сына и явно терзаемый сомнениями, по поводу его состояния, сказал:
  - И с этим разговором мы не можем повременить?
  - Нет, отец, не можем,- очень твердо вымолвил Святозар, не сводя с него упрямого взора.
  - Что ж, хорошо. Бажена.- Ярил повернул голову в сторону няни.- Будь добра, сходи и принеси для наследника теплого молока, нам надо побеседовать.
  Бажена кивнула головой и неторопливой, старушечьей походкой вышла из покоев, тихонько прикрыв за собой дверь.
  - Отец, скажи мне, что с Эрихом?- спросил Святозар.
  Лицо правителя враз потемнело, уголки рта дрогнули, он тяжело вздохнул, и смахнув со лба сына каштановые локоны, негромко ответил:
  - Он в темнице.
  - Отец,- сказал, наследник и губы его слегка затрепетали.- В том, что случилось, виноват я.- И когда отец недоуменно посмотрел на сына, продолжил,- да, виноват, я. Если бы я рассказал тебе то, что знал. Может быть, я сейчас не лежал на этом ложе. Тогда в лесу после испытания, когда я отправился на выручку к брату, я видел около костра, за которым сидел слуга Эриха - Нук. Видел очертания и глаза волка, а позже когда я дотронулся до него, спящего, я почувствовал словно не живую плоть, а каменное, бездыханное тело. Отец я уверен, что Нук не просто вурколак, человек - волк, он злой ведун. Именно он натравил Эриха на меня, именно он заговорил кинжал, именно его злобный взгляд и дух я видел в глазах брата перед нападением. Ты должен отправить его в темницу, это все он, поверь, я знаю.- Святозар замолчал и от долгой речи тяжело задышал.
  Отец, услышав прерывистое дыхание сына, беспокойно осмотрел его, и тихо пояснил:
  - Я не могу взять Нука. После нападения на тебя он исчез из дворца. Но я пошлю своих людей на его поиски и сообщу во все города о нем как о тате!
  - Нет, отец, он не тать, он ведун, злой ведун,- повторил наследник.
   - Хорошо, мальчик мой, я сообщу людям кто таков Нук,- отец смолк. А мгновение погодя дрогнувшим голосом добавил, - я думал, что потерял тебя, навсегда.
  Святозар протянул руку и погладил правителя по лежащей на ложе руке:
  - Ты, думал, что я умер?- и когда отец утвердительно качнул головой, досказал,- я, думаю, что теперь должен быть до конца честен с тобой, отец. И я, верно, умер. Но Богиня Буря Яга Усоньша Виевна - разрешила мне вернуться.
  - Почему?- изумленно спросил правитель, и крепко сжал руку сына, передавая тем пожатием всю свою заботу и тревогу за его судьбу.
  - Потому что за меня попросила Баба Яга, и, потому что за меня попросил ДажьБог, который видел, как я спас Эриха,- закончил Святозар.
  Наступило молчание, которое в этот раз прервал отец:
  - Слава великому ДажьБогу, что он просил за тебя, видя твой светлый поступок! Спасибо светлой ведунье Бабе Яге, что она попросила за тебя Богиню! И спасибо Буре Яге Усоньше Виевне, что она вознаградила тебя жизнью, мальчик мой. А, теперь, Святозар, если у тебя все... То я посоветую тебе отдохнуть, так как жар, хоть и спал, но рана твоя еще не зарубцевалась, и это меня очень беспокоит.
  - Отец, рана моя не зарубцуется,- еле слышно проронил наследник.- Ни ты, ни какой другой ведун не сможет вылечить мою рану. Это одно из условий, с которым я вернулся в Явь.
  - И боль не пройдет,- тревожно спросил правитель.
  - Нет, отец, боль не пройдет. Но есть надежда, отец, Буря Яга сказала мне, что я смогу выздороветь, если применю все свои знания и силы и найду лекарство, такова воля Богов,- дрогнувшим голосом молвил Святозар.
   - Что ж, сын, хорошо, что есть надежда,- муторно вздыхая произнес Ярил.
  - Отец, прошу тебя, выпусти из темницы Эриха, он ни в чем не виноват,- начал было наследник.
  Но правитель вдруг грубо перебил сына, и, повысив голос, сказал:
  - Нет, Святозар, не проси за Эриха. Он будет сидеть в темнице. Так будет мне спокойней. И это будет до тех пор, пока я не решу, как с ним поступить.
  В опочивальню тихо постучали, открылась дверь и вошла няня Бажена, неся в руках кувшин с молоком. Она поставила кувшин на стол возле ложа Святозара и налила в чашу молока. От молока вверх повалил густой пар. Правитель взял чашу и поднес к губам сына, а другой рукой приподнял его голову, чтобы было удобно пить.
  - Отец, я сам смогу пить, дай мне чашу. Что ж ты со мной словно с маленьким,- возмутился наследник и резко протянул правую руку, чтобы забрать у правителя чашу, но тут, же ее уронил и застонал, почувствовав острую боль в груди.
  - Тише,- негромко и очень мягко сказал отец.- Нетрепыхайся, а то сызнова кровь пойдет, лежи пока смирно и позволь мне самому напоить тебя молоком.
  Святозар посмотрел в лицо отца, на складку, что залегла между бровями, на поседевшие виски и молча, принялся пить молоко. По телу стала разливаться живительная влага, которая словно источник живой воды предала ему сил. Допив чашу почти до конца, наследник оторвался от нее и промолвил:
  - Спасибо, отец, я больше не хочу.
  Правитель бережно опустил голову сына на подушку, передал чашу Бажене, да осторожно раскрыв рубаху, снял с раны кровавую тряпицу. Няня спешно подала чистую, и прежде чем положить ее на рану, отец зашептал заговор, и в том месте, где он водил рукой почувствовал Святозар едва легкое покалывающее тепло. Он закрыл глаза, и утомленный долгим разговором и теплым питьем, уснул.
  А когда наследник пробудился, то в комнате уже горели свечи, скорее всего был поздний вечер, на том месте, где с утра сидела Бажена, теперь поместился Борщ, и, опершись головой о стену, да приоткрыв рот, громко похрапывая, спал. Отца в опочивальне не было, но зато на краю ложа сидел доброжил и своей маленькой ладошкой утирал глаза.
  Святозар ласково улыбнулся старичку, и, позвав его к себе, сказал:
  - Добрый доброжил, да не расстраивайся ты так, ведь я жив,- и протянул ему правую руку.
  Старичок тут же поднялся, подошел к руке наследника и приник к ней мокрой бородой.
  - Жив, я, жив, доброжил,- негромко повторил юноша.
  - О, хозяин, если бы я не загулял в общем зале во время праздника, если бы не пил медовухи и не ел кутьи, ты бы мой милый, Святозар не лежал бы сейчас тут,- закончил старичок, громко всхлипнул и уткнулся в ладонь наследника.
  - В этом нет твоей вины, доброжил. В том, что случилось, повинен только Нук. Это он одурманил ум Эриха и заставил взять в руки заговоренный кинжал. Послушай вот, что доброжил, когда я летел с Ирий-сада в Явь, я вдруг увидел, как Нук отдает Эриху заговоренный кинжал и приказывает брату убить меня до восхода солнца...До восхода оно как восходящие лучи изничтожат всю нечесть и сила кинжала иссякнет... И еще я видел как плакал брат, как он мучился и не хотел слушать Нука,- торопливо поведал наследник.
  Святозар вздохнул и опустил на ложе мокрую от слез доброжила руку. Старичок приблизился к наследнику достал из кармашка крохотную глиняную кубышку, откупорил ее и поднес к его губам, со словами:
  - Выпей хозяин - это предаст тебе силы.
  Святозар не торопясь выпил предложенное снадобье, которого на удивление оказалось, дюже много, в такой крохотной кубышке, и вскрикнул. Потому что в тот же момент и рот, и все внутренности нежданно обдало ледяным огнем, но огонь тот пылал лишь мгновение, а после и верно появились силы и боль вроде как притупилась. Наследник так громко вскрикнул, что чуть было, не разбудил Борща, тот даже приподнял голову, пытаясь разлепить скованные сном глаза. Однако доброжил живо дунул в его сторону, и слуга вновь уронил голову, всхрапнул, да уснул еще крепче.
  - Это старинное снадобье, которое давно, меня научила готовить моя мать. Я каждый вечер его приношу, отец твой, видя, что заговоры не затягивают рану, разрешил меня давать его тебе. И хотя я слышал твой разговор с правителем о том, что только ты сам сможешь себя вылечить, все же я думаю, оно придаст тебе силы,- молвил старичок.
  - Знаешь, доброжил, может я неправильно сделал, что выбрал Явь,- глянув в черные бусинки глаз домового, спросил Святозар.- Может мне не стоило возвращаться. Ведь, что я теперь - больной какой-то, совсем отца уже измучил. И сколько пройдет времени, прежде чем я смогу найти лекарство.
  Доброжил отрицательно покачал головой, еще раз бедственно всхлипнул да ответил:
  - Что ты такое говоришь, хозяин. Если бы ты видел горе твоего отца, ту боль которую он пережил, чуть не потеряв тебя...,- старичок вдруг хлюпнул носом и досказал.- Разве ты не заметил, как побелели его виски.
  Святозар пристыженный доброжилом немного помолчал, а потом спросил старичка:
  - А, как, отец, узнал, что со мной случилось?
  - Это я ему сказал. Ведь я, как и другие мои братья, тоже празднуем рождение Бога Коляды. Мы всю ночь пируем в гриднице, примостившись, на снопах ржи, пьем медовуху и едим кутью. Я видел, как ты уехал с сыновьями Дубыни, знал, что Эрих наказанный сидит в своей опочивальне и позволил себе повеселиться. Внезапно я услышал стон и твои слова хозяин : ' О, брат, что ты натворил', я почувствовал, что случилась беда. И ринулся к тебе на выручку, но ты лежал на полу с кинжалом в груди и уже не дышал, рядом с тобой на полу сидел Эрих, и громко рыдал. Я вернулся в общий зал и закричал твоему отцу, который как раз поднимал чашу с медовухой : ' Торопись Ярил, твой сын, убил твоего сына',- доброжил утер концом бороды струящиеся по лицу слезы.- Правитель вскочил с места выронив чашу из рук и побежал вслед за мной. Он бежал так скоро, что почти нагонял меня, но в отличие от меня он в темноте не видел и тогда я прочитал заговор, факел, лежащий подле тебя, вспыхнул. При свете факела правитель увидел тебя, на полу, всего в крови. Эрих лежал рядом и словно маленький кутек лишь изредка всхлипывал и стонал. Прибежавшие следом за правителем дружинники принесли факелы и увели Эриха. Отец встал на колени и принялся осматривать тебя, но ты, верно, был уже мертв. Он вынул из тебя кинжал, положил подле и зажал рану на груди руками. О, если бы ты видел его в этот момент. Я сказал, ему не молчи, говори заговор. Но он только мотал головой и твердил : ' Убил, убил, моего сына, моего мальчика'. Я так разозлился, мне казалось, что он теряет последнюю возможность вернуть тебя к жизни. И я опять закричал: ' Да, не молчи же ты хозяин, не молчи'. И прибольно ударил его по макушке,- старичок замолчал, сжав кулачок, и показывая как он, стукнул правителя по голове.- И тогда он вроде как бы очнулся и зашептал заговор. Но ничего, ты был недвижим, он зашептал вновь и вновь и сызнова ничего. Все дружинники обступили правителя и многие из них, я это видел, утирали глаза. ' Шепчи, шепчи...'- говорил я ему и он шептал. А после ты вдруг весь дернулся и тихонько вздохнул. Правитель прошептал еще заговор, а когда приклонил голову к твоему рту, прислушался, то радостно сообщил всем : ' Дышит, дышит, мальчик мой '. Храбр и Дубыня подняли тебя на руки и осторожно отнесли в опочивальню. Отец сам раздел тебя, непрерывно продолжая шептать заговор над тобой, сам отер всю кровь с тебя и десять дней не отходил от твоего ложа. А, ты.. ты говоришь, что сделал неправильный выбор. Глупый ты еще... глупый мальчишка,- проронил горькие слова доброжил и нанова залился слезами.
  - Прости, прости доброжил, это я сказал не подумав,- проговорил расстроенный Святозар и почувствовал, как по его лицу заструились слезы.- Я, правда, еще мальчишка.
  Старичок увидев слезы на щеках наследника суматошно подошел к нему и осторожно утер их своей бородой.
  - Ну, ничего, не расстраивайся,- добавил он ласковым голоском.- Тебе нельзя волноваться, а то опять кровь из раны пойдет,- дух внезапно затих, вслушиваясь в тишину, и показав пальцами на губы, как бы призывая к молчанию, пропал.
   Доброжил появился, через некоторое время, также внезапно, как и исчез, приблизился к Святозару и шепотом сообщил:
  - Я у правительницы был, плачет она,- замолчал, поглядел на наследника, и дополнил- который день плачет, да причитает. И все по тебе.
  - По мне?- удивленно переспросил Святозар.
  - Вот, вот, по тебе. Плачет...плачет, ходит по своей опочивальне, да причитает : ' Сын, мой, сын, Святозарушка, как же я могла это натворить. Прости меня, кровинушка, прости'. Она знаешь даже приходила к тебе, у дверей стояла, хотела увидеть, но правитель не позволил.- Доброжил смолк и еще тише молвил,- прогнал он ее. Сказав ей, что это все она намудрила. Своим бабским умом, жизни сыновей перекроила, переломала.
  - А, мать, что?- с жалостью в сердце спросил Святозар, чувствуя как оно застонало внутри.
  - Она молчала, только головой мотала из стороны в сторону. А затем ответила правителю, что он ничего не поймет. Да вряд ли она все сможет объяснить и ушла. А он как разгневался... покраснел весь... Как в стену кулаком бахнет и вслед ей сердито закричал, чтобы она никогда...никогда не приближалась к тебе, а если она вдруг его ослушается, то он ее отправит прямо к Эриху в темницу,- и старичок надрывно задышал, по-видимому, сызнова переживая виденную им страшную ссору.
  Молчал и наследник, обдумывая рассказ доброжила, и чувствуя одновременно жалость к отцу и матери.
  - Доброжил, а ты отцу о Нуке говорил?- прервав наступившую тишину, нарушаемую лишь храпом Борща и стоном духа, спросил Святозар.
  - Охо...хо! Хозяин! Сказать то я сказал, да видно поздно,- откликнулся, прекращая стенать домовой.- Когда отец уложил тебя в ложе, отер от крови, так я ему наш разговор весь и передал. Он молча выслушал меня, да тотчас вышел в коридор и приказал Дубыни и Храбру разыскать Нука да привести к нему. Вернулся к тебе, а мне с укоризной молвил : ' Эх, ты, хозяин дома, почему же ко мне не пришел и все не рассказал раньше. Ну, ладно, он, Святозар, дитя еще, но ты то...'. Смолк и принялся заговор над тобой шептать. А мне то так стыдно стало, хотел было уйти, но пересилил стыд, сел на краешек твоего ложа и ждал. Вскоре явился Храбр и сказал, что они с Дубыней весь дворец обыскали, а Нука не нашли, из конюшни пропала лошадь Эриха, и потому они думают, что он сбежал. Дубыня с двумя дружинниками сели на лошадей и отправились на его поиски. Вот как все было, хозяин,- старичок тягостно закряхтел.- Но, уже поздно, и ты, верно, утомился, от разговоров. Так, что поспи, и пусть твой сон будет спокойным,- и, сказав то, дух порывисто дунул в лицо, Святозара. Веки юноши дрогнули, глаза закрылись, да как и пожелал старичок наследник уснул спокойным, крепким сном.
  
  Глава двадцать вторая.
  Последующие дни хоть и не принесли полного выздоровления, но добавили сил. Святозар по первому еще давал отцу заговаривать рану, но видя, что улучшений нет, отказался от его помощи и начал читать заговоры сам. Это доставило юноше небольшое облегчение, и хотя рана не рубцевалась, но все, же покрылась тонкой, почти прозрачной кожей. Однако та кожа была так тонка, что любое резкое движение приводило к ее разрыву. Поэтому наследнику приходилось почти не двигать левой рукой. Приносимое ежевечернее снадобье доброжила бодрило кровь и вызывало прилив сил, и вскоре, пока еще втайне от отца, Святозар позволил себе подниматься с ложа и ходить по опочивальне. Левую руку он сначала прижимал к груди, а потом повесил на длинный лоскут ткани, который перекинул через шею. Слегка придерживая левую руку правой так, чтобы она была бездвижной, становилось возможным спокойно прогуливаться по покоям. Конечно, при том наследник все время чувствовал острую боль в сердце, большую слабость и быстро уставал. Но все же, даже находясь в таком состоянии, шел на поправку, превозмогая боль и заставляя себя привыкнуть к ней, чувствуя, что только притерпевшись к ране он сможет приступить к поиску лекарства.
  Со дня нападения прошло почти тридцать дней, когда Святозар, с позволения правителя и в сопровождение Борща, наконец-то смог выйти из опочивальни на двор. Яркое солнце освещало усыпанную белым снегом землю. Деревья, кусты были нарядно обряжены в великолепные одеяния, которые под солнечными лучами искрились и сверкали, словно усыпанные алмазами и жемчугами. Было немного морозно, поскрипывающий снег под подошвами сапог придавал шедшему на Ратный двор наследнику ощущение жизни. Душа его наполнилась радостью при виде красот снежной зимы. Святозар широко шагал в надежде встретить на Ратном дворе брата и Храбра, а сзади суетливо причитая и беспокоясь за наследника, плелся Борщ, пытаясь то поддержать его под руку, а то и вовсе уговаривая вернуться в покои. Наконец Святозар не выдержал бесконечных вскриков и оханья слуги да придержав свою поступь, сказал:
  - Послушай, Борщ, а ну- ка, сбегай, ко мне в покои и принеси оттуда чашу со снадобьем, а то я забыл выпить.
  Слуга остановился следом, выпучил глаза, и, замотав головой, ответил:
  - Да, вы, что ваша милость, его светлость правитель, ваш отец, приказал вас ни на миг ни оставлять одного. А вдруг вы поскользнетесь и упадете... и что тогда... кто поможет встать, коли меня не будет рядом. И как я после посмотрю в лицо его светлости, что ему скажу.... Ведь все знают, чего пережил наш дорогой правитель, и какую боль ноне переживаете вы. Нет я не уйду, давайте вернемся... на дворе больно морозно. Ну, вышли, подышали воздухом и будет с вас, стоит ли на Ратный двор ходить, в такую- то даль...
  - Ты, за меня Борщ не беспокойся, мы уже к Ратному двору подошли так, что если мне станет не хорошо, то Храбр и Тур, которые там упражняются, мне помогут, а ты вот лучше...- и Святозар вздохнул, придав себе страдальческий вид.- Лучше не спорь, а сбегай принеси снадобье, ведь ты не хочешь, чтобы мне плохо стало. Тогда тебе точно от правителя влетит, он скажет: ' Как же так Борщ... ты не сбегал, не принес моему сыну снадобье, и он вновь захворал'.
  Глаза слуги еще больше увеличились, он замотал отрицательно головой, верно представляя себе несчастное лицо правителя и умирающего от не принесенного снадобья наследника, да стремительно развернувшись, побежал обратно во дворец. Как только Борщ покинул наследника, Святозар глубоко втянул в себя чистый воздух сада, сквозь каковой шел, и насладился не только стылой его свежестью , но главное наступившей тишиной. Миновав заснеженный сад, он вышел к Ратному двору. И увидел Храбра да Тура, которые, упражнялись на мечах, а невдалеке сидящего на скамье Дубыню.
  Во время болезни Святозар не видел не только наставников, но даже и брата. Отец, тревожась за жизнь сына, никого к нему не допускал. Потому узрев дорогих его сердцу людей наследник, прибавил шагу. Первым его заметил Храбр, он остановил бой, и, показав на идущего Святозара, приветствовал его мечом. Дубыня оглянулся, довольно улыбнувшись, и замахал рукой. А Тур прямо запрыгал от радости на месте, бросил меч на снег и, что есть мочи, побежал к брату.
  - Тур!- встревожено закричал Храбр ему вслед.- Тур, осторожно, Святозар еще слаб.
  Но Тура не надо было предупреждать, несмотря на свой юный возраст мальчик, понимал, какой опасности подвергся брат, и, подбежав достаточно близко, остановился, посмотрел в глаза наследника и дрожащим голосом сказал:
  - Ах, Святозар, как я рад, что ты выздоровел,- и в тех простых словах смог передать весь страх от пережитой трагедии.
  Наследник подошел к младшему брату, снял с него шапку, наклонился и поцеловал его в пахнущие медом волосы. Тур поднял глаза и с нежность посмотрел на старшего брата.
  - Святозар,- сказал Дубыня, когда тот приблизился к наставнику.- Если бы ты знал, как мне хочется обнять тебя, как светло стало в моей душе при виде тебя, мальчик мой.
  - Дубыня, Храбр, я так вас рад видеть,- негромко откликнулся наследник и широко улыбнулся в ответ.
  Скупой на слова Храбр подступил к Святозару и добродушно по-отцовски погладил его по правой руке.
  - Святозар,- сказал он, и мышцы заиграли на его мужественном лице.- Наш правитель рассказал нам, о той доблести каковую проявил ты, вызволяя своего брата из Сумрачного леса. И я горжусь, мальчик мой тем, что ты мой ученик. И я горжусь тем, что буду служить такому достойному и благородному наследнику.
  И Храбр опустился на одно колено, склонив перед Святозаром голову, следом на колено опустились Дубыня и Тур.
  Наследник зарделся, и срывающимся голосом произнес:
  - Храбр, Дубыня, Тур поднимитесь! Поднимитесь!- да добавил ту речь уже обращая к наставникам.- Не вы, а я должен стоять перед вами на колене, потому что это вы и отец учили меня благородству.
  - Нет,- замотал головой Храбр, неспешно испрямляясь и бросая пронзительный взгляд на юношу.- Этому мы тебя не учили, это в тебе, в твоей душе чистой и светлой. Это ты сам по себе таков.
  Святозар еще больше смущаясь, посмотрел на поднявшихся наставников и брата, и чтобы перевести разговор спросил:
  - Значит, вы с Туром упражняетесь,- да получив положительный кивок от Храбра, заметил,- ну, вы тогда продолжайте. А я сяду на скамью, да погляжу,- и немедля направившись к скамейке медленно опустился на нее.
  Храбр и Тур взяли мечи и продолжили занятия, а Дубыня подошел к скамье да сел подле наследника. Немного погодя, когда бойко начали позвякивать клинки мечей, словно переговариваясь промеж себя, наставник обозрев беспокойным взором своих серых глаз юношу, вопросил:
  - Ну, ты, как? Как себя чувствуешь? Правитель сказал, что рана так твоя и не зажила, болит верно?
  - Да, Дубыня, болит,- ответил Святозар и уперся взглядом в лицо наставника, стараясь распознать, что из пережитого им, известно Дубыни.
  Но тот вдруг, вроде почувствовав немой вопрос наследника, пояснил сам:
  - В тот день, когда, ты пришел в себя, и правитель сказал, что опасность миновала, и ты поправишься.... поздно вечером он вызвал нас всех, тех, кто присутствовал во время испытания в Сумрачном лесу: меня, Храбра, Тура, Беляна, Ратибора и Богдана в тронный зал. Туда же вошла твоя мать, и привели из темницы Эриха. И тогда правитель рассказал всем, что произошло в Сумрачном лесу. Он сказал, что Эрих провалил испытание... что ты, узнав об этом от ведуньи Бабы Яги, просил за него у самого Бога Свято-Бора... Но так как сердце Эриха полно зла, то Свято-Бор отказал ему в древке. Он рассказал, как ты, подвергая свою жизнь опасности, создал заговор, отделил душу от своего тела и направил ее на поиски брата. Правитель объяснил, что это очень опасно, что на такие заговоры и поступки способны только великие люди, потому-то тебе удалось найти Эриха и вывести его из леса.- Дубыня немного помолчал, будто переводя дух.- А там правитель, добавил, что ты просил его не рассказывать никому о том, что совершил и Эриху тоже. Ты всегда был добрым братом и всегда просил за Эриха, всегда заступался за него. Правитель смолк и глядя в лицо сына молвил: ' И вот как хорошо ты, Эрих, отблагодарил своего спасителя. Кинжалом в сердце'. Кинжал, продолжил говорить правитель, когда увидел как тягостно содрогнулся Эрих, который воткнулся, в твое сердце был заговоренным, злобой и тьмой, посему ты не скоро сможешь выздороветь. На этом свете, также дополнил, правитель нет людей, оные сумеют тебе помочь. И Боги, вернувшие тебя к жизни, потребовали найти лекарство самому, но, сколько понадобится на то время, и как долго ты будешь болен неизвестно.
  Дубыня затих и муторно завздыхав, точно сызнова переживая услышанное от правителя, оправил книзу свою небольшую белокурую бороду, малеша опосля продолжив:
  - Я видел, Святозар, как плакала твоя мать, а Эрих вдруг поднял, дотоль опущенную голову и заговорил : ' Отец, я не прошу пощады,- сказал он.- Мне нет ни пощады, ни прощения, ведь тогда в лесу, всеми покинутый и напуганный, я умирал от страха и жути, которые жили не только в моей душе, но и пробрались в мое тело, в мое сердце. Мучимый кошмарами и гонимый духами, я потерял меч... Я потерял, что-то внутри себя, то, что верно придавало мне силы жить. Я забрался в дупло дерева, и, понимая, что мне нет пути из леса, смирился со своей судьбой и заснул. Добрый и светлый дух разбудил меня, он успокоил меня, он позволил мне почувствовать внутри себя тепло и он помог мне выйти из леса. Еще тогда в лесу, когда он проявлял заботу и любовь, мне на миг показалось, что я его знаю... что я его где-то видел, но я не смог вспомнить кто он. Я никогда не забуду его добрые, напутственные слова. Никогда не забуду своих слов сказанных ему в ответ : ' А, теперь прощай. Лети свободный дух и помни мое сердце никогда не забудит то, что ты сделал для меня '... Если бы только я знал, что это мой брат, если бы этого от меня не скрыл ты, отец. Я бы никогда его не послушал...- и Эрих замолчал, закрыл себе рот рукой, а после резко стукнул кулаком себя по груди.- Клянусь, я бы направил этот кинжал против себя,- молвил он чуть погодя.- Против себя, но только не против светлого духа. Я бы смог, смог, смог.... Противостоять...'. И Эрих замотал, замотал головой, и снова...снова огрел себя по груди кулаком, будто стараясь пробиться к своему сердцу: ' Когда я убил брата, и грудь его раскрылась, а из нее выплыл лазурно-прозрачный дух... Дух, который вывел меня из леса. То я весь содрогнулся и словно внутри меня, что-то заныло, закричало. Я подбежал к брату, наклонился и узнал его.. узнал... Я упал рядом с братом и зарыдал... Но я не прошу, отец пощады... не прошу прощения. Та боль, что сжигает меня изнутри, слишком сильна и ей нет успокоения. Все это время, что я сидел в темнице я мечтал только об одном, лишь об одном я просил Богов, которые никогда меня не слышат, чтобы они вернули моему брату жизнь, дали ему возможность жить дальше... Каждый день я выглядывал в окошко темницы в надежде хоть, что-то узнать о брате, хоть что-то услышать о нем. Но слышал лишь дурные вести... Слышал, что он слаб, что его лихорадит, что он бредит и верно не выживет, так говорили дружинники, оные, стерегли меня, так говорили люди проходящие мимо моего оконца. И тогда я падал на пол темницы и вновь молился Богам, которые могли помочь моему брату... А сегодня утром к моему оконцу прибежал Тур, он заглянул ко мне и сказал, что Святозар очнулся, и, что ты отец передал всем- он будет жить. Брат протянул мне через решетку руку, а я целовал его пальцы в знак благодарности'... Эрих закончил говорить опустил голову и горько заплакал. Правитель молчал какое-то время, по-видимому, что-то тягостно обдумывая, но вслед за тем молвил: ' Эрих твой брат простил и просил за тебя. И так как я не хочу его расстраивать и не хочу, чтобы его раненное сердце тревожилось за тебя... То... я решил отправить тебя из престольного града в город Вегры туда, куда я хотел назначить тебя воеводой, если бы ты прошел испытание. Но нынче ты поедешь туда как простой воин и будешь там служить в дружине под началом старого воеводы Доброгнева. И я надеюсь, что тяжелая воинская служба укрепит тебя и сделает наконец-то мужчиной'. Правитель встал и молча, указал Эриху на дверь. 'Белян, Богдан,- обратился он к дружинникам,- Сопроводите моего сына в город Вегры и сдайте в руки Доброгневу.'- Дубыня замолчал и вновь перевел дух.
  - Это Нук, направил руку Эриха против меня, - тихо заметил Святозар и почувствовал внутри себя обиду и горечь за обманутого брата.
  - Мы так и подумали с Храбром, когда в ночь нападения правитель отправил нас на розыски Нука. Во дворце его не было. А я взял Беляна и Богдана, и мы поскакали на его поиски. Мы скакали все утро и весь день, заезжали в деревни, которые стояли у дороги, но нигде его не видели. Мне даже показалось, что Нук выехал за пределы престольного города и пропал, словно испарился, а лошадь Эриха, через день вернулась одна. Странно...,- протянув, произнес наставник и покачал головой так, что накренилась на бок его высокая меховая шапка.
  - Ничего странного Дубыня,- проронил наследник и горечь за брата кажется обожгла его сердце, отчего оно нежданно чуть ощутимо заныло.- Просто Нук вурколак.
  - Вурколак,- изумленно переспросил наставник и порывчато повернув голову в сторону наследника пристально вгляделся в него.- Ну, тогда, ясно почему, его след потерялся. Тогда, все понятно. Доскакал он до ближайшего леса, отпустил коня, а сам кувыркнулся через пень, превратился в волка и пропал. Попробуй, отыщи его теперь.
  - Верно, отыскать мы его и не сможем. Но, я думаю, он еще объявится, ведь не зря он все это затеял, не зря натравил Эриха на меня, ведь это ему зачем-то надо было. А, скажи, Дубыня, Эрих не говорил, зачем его Нук подговаривал на меня напасть, - негромко спросил Святозар, и поправив висящую на лоскуте ткани левую руку, почувствовал резкую боль теперь не просто в сердце, а во всей груди да поморщился.
  Дубыня встревожено осмотрел наследника узрев, как судорожно шевельнулись губы юноши и ответил:
  - Это было на третий день после нападения на тебя, правитель пришел в гридницу, куда вызвали нас и привели Эриха. И спросил его, почему он напал на тебя, и может его руку направил Нук, но Эрих ничего не ответил, низко склонил голову и заплакал. Правитель хотел было, что-то сказать, но прибежал Борщ, и закричал с порога, что тебе плохо и ты его зовешь... Отец твой так побледнел, что мы даже испугались за него, он поднялся, и, велев нам отвести Эриха в темницу, поспешил к тебе. Я, было, хотел, сам спросить Эриха, но он так рыдал, так бил себя по груди кулаками, что я решил, смолчать и больше его не о чем не спрашивать. Правитель еще несколько раз пытался с ним поговорить, но каждый раз все повторялось, он только рыдал и колотил себя кулаком по груди... далась, же ему - эта грудь, словно другого места нет на теле.
  - Дубыня, а вот ты мне ответь на такой вопрос...,- начал было Святозар, но внезапно услышал позади себя тяжелое, прерывистое дыхание и обернулся.
  Прямо за спиной Святозара и Дубыни стоял Борщ, с разинутым ртом, глазами полными слез, и, махонисто разведя руки в сторону да указуя на них наследнику, сбивчиво заговорил:
  - Ваша милость, нет в чаше то никакого снадобья! Нет, ваша милость, чаша та пуста!
  Святозару тотчас стало так стыдно, что даже лицо его покрылось красными пятнами, потому что никакого снадобья в чаше то и не было, просто ему хотелось отделаться от назойливой заботы слуги.
  - Ну,- протянул наследник и повел здоровым плечом.- Я просто хотел отослать тебя, и поговорить с наставником. Посему ты пойди, пойди, да займись чем-нибудь.
  - А, как же, наказ правителя? Он мне строго настрого велел вас одного не оставлять. Как же я правителя ослушаюсь?- с тревогой в голосе вопросил Борщ, и несогласно замотал головой.
  Впрочем на выручку раскрасневшемуся Святозару пришел Дубыня:
  - Ты, пойди, пойди, Борщ, тебе наследник говорит, займись чем-нибудь, а я Святозара сам провожу куда надо.
  - Правда, и не на миг не оставите его одного, потому что тогда правитель будет очень сердится... очень...Ежели его милость останется без присмотра,- строго добавил слуга и осуждающего воззрился на наставника.
  - Да, ты, что Борщ, очумел, что ли? Я же тебе говорю, сам его, приведу, нешто я не понимаю... Нешто не понимаю, как за него тревожиться правитель,- повышая голос, гневно сказал Дубыня, и несильно хлопнул ладонью по деревянному полотну скамьи.
  Услышав в ответе наставника гневные нотки, Борщ сразу присмирел, поклонился, и, бросив на наследника заботливый взгляд, повернулся и неспешно побрел во дворец.
  - Словно с маленьким, - с обидой в голосе заметил наследник, уставившись вслед слуге.
  - Эх, Святозар, ты уж потерпи, столько- то отец твой пережил, дай время ему и его беспокойство уляжется, пройдет,- негромко молвил наставник, и наконец-то поправил еще сильнее скособочившуюся на бок шапку на своей голове.
  - Да, я Дубыня, отца понимаю, но вот ты скажи, коли я вернулся и такое пережил, значит, Боги так хотят... А значит, нечего по пустякам тревожиться.... Ведь я отца уже пять дней уговариваю на двор меня отпустить, а он словно не слышит моих уговоров... 'Нет,- говорит.- Ты еще слаб, ты еще не оправился'... А я может Дубыня, небо хочу увидеть, воздух морозный хочу вдохнуть, это же тоже надо понимать... И вот взял этого Борща приставил ко мне, он мне уже и так за эти дни надоел, все время трещит без остановки, и не встать, ни сесть нельзя. Ух, тяжко- то, как болеть,- выдохнув, дополнил Святозар.
  - Так, что ты хотел у меня спросить, Святозар, перед тем как наш разговор прервал Борщ,- усмехнувшись словам наследника, спросил наставник.
  - Спросить..., - протянул Святозар, вспоминая, что хотел поспрашать у наставника, и свел вместе свои темные брови. А после порывчато кивнув, судя по всему припомнив, произнес,- скажи, Дубыня, а как вы с Храбром добрались до страны Беловодья?
   Наставник надрывно вздохнул, и как-то скованно поежившись всем телом, ответил:
  - Так и думал, что ты меня о ней спросишь.- Дубыня стих и, проведя рукой по лицу и бороде, верно смахивая оттуда махунечкие капельки притулившихся туда снежинок, слетевших с голубого небосвода, едва прикрытого полосами белых долгих облаков, пояснил,- когда твой отец сказал, что на этом свете нет людей, которые смогут тебя вылечить. Мы с Храбром предложили, так как мы уже там бывали, отправиться в страну Беловодья и добыть там для тебя воды из молочной реки. Но правитель только покачал головой, он сказал, что ты ведун, а значит, сможешь излечиться водой из молочной реки, только если сам в ней искупаешься. Это он в книги прочитал.
  Святозар посмотрел в светло- серые глаза наставника и тихо заметил:
  - Но, я Дубыня, спросил тебя об этой стране совсем не потому, что хотел кого-то отправить за водой. Я спросил тебя, потому что хотел знать как туда, добраться и смогу ли я это сделать. Когда я лежал в бреду, мне все время виделась какая-то прекрасная страна. Виделась мне белая корова со светлым пятнышком во лбу, она смотрела на меня добрыми, небесно-голубыми глазами и говорила мне: ' Святозар, найди меня... Святозар, приди ко мне... окунись в воды мои, сын мой, и я мать твоя сниму все боли и невзгоды, и я позволю познать тебе свою душу'. И когда я окончательно очнулся, я подумал, что верно видел страну Беловодья, а та корова это небесная корова Земун, прародительница восурского народа. Поэтому она называла меня сыном, а себя моей матерью.
  - Что ж, Святозар,- горестно молвил Дубыня и по-доброму ему улыбнулся.- Может оно и так, но поверь мне, тебе туда такому больному не добраться. Может позже, туда дальше, когда тебе станет легче...
  Но наследник нежданно чуть слышно всхлипнул, словно сдерживая рвущиеся слезы, и дрожащим голосом сказал:
  - Дубыня, ты, что не понял, мне не станет легче, не станет. Рана, наставник не рубцуется, что мы только с отцом не перепробовали, ничего, никакого рубца, лишь только тонкая прозрачная кожа, - Святозар визгливо скрипнул зубами. - Если я не найду лекарство, а лекарство оно там в стране Беловодья, там где наша мать живет, то навсегда останусь так - получеловеком.
  - Эх, ты,- проронил наставник и ласково воззрился на наследника.- Молодо-зелено... да какой же ты получеловек, ведь ты человечище, у тебя сила, какая, храбрость какая. Ведь твой дух тебя с ложа поднял, на ноги поставил. Ах, ты дитя неразумное, не понимаешь ты, какой мощью обладаешь. Ведь перед ней ничто не устоит, никакая болезнь с ней не справится. Погляди на меня Святозар, - и когда наследник вновь зыркнул прямо в серые глаза Дубыни, добавил,- для тебя сейчас главное время. Время, оно тебя лечить будет, оно поднимать станет. Ты не торопись, обожди... Чтобы дойти до Беловодья нужно тебе набраться сил, нужно, чтобы тебя окружали и поддерживали верные други, а для того, мальчик мой, надобно время. А ты пока в книге своей почитай, да в душе своей поищи, гляди, что и найдешь. А как окрепнешь, да решишь, что тебе пора в путь, в Беловодье, так я тебе про тот путь все и расскажу. Обещаю,- и по-доброму погладил Святозара по спине.- Обещаю, наследник.
  Святозар согласно кивнул головой, и, обдумывая мудрые слова наставника, принялся смотреть на все еще упражняющихся Храбра и Тура.
  
  Глава двадцать третья.
  Как и советовал Дубыня, Святозар все свое свободное время, а это практически целый день, стал проводить в светлой комнате, читая книгу в поисках заговора, каковой мог помочь ему в излечении. Однако покуда поиски были тщетны. Все те заговоры, которые он находил и прочитывал, над раной может, и приносили временное улучшение, но разрыв не рубцевали. Над ним все также располагалась тонкая прозрачная кожа, и если приглядеться видно было кроваво-красное тяжело бьющееся сердце. Временами казалось, что надежды нет, и тогда грусть и печаль охватывали все существо Святозара. И когда он с такой поникшей головой приходил в белую столовую трапезничать, то отец, видя его состояние, здорово тревожился, беспокойно выспрашивая у сына, что так его могло расстроить. И все это, словно громадный камень давило на наследника... наваливалось на него и беспокойство отца, и бесплодные поиски заговора. Почасту возвращаясь после трапезы в светлую комнату, юноша позволял себе тихо плакать над раскрытой книгой. Слезы падали на магические листы и тихо шипя, испарялись.
  В один из таких вечеров Святозар вернулся с ужина, раскрыл книгу и принялся вновь искать заговор. Но он был так расстроен, и наверно слишком устал от бесплодных поисков, что приклонив голову на раскрытую книгу, закрыл глаза, да уснул. И почувствовал нежданно, как под лежащим на книге лицом заполыхал, засветился лист, вроде книга приветствовала кого-то. А миг погодя через сомкнутые веки узрел Святозар, что засветилась, заполыхала и сама комната, словно наполненная солнечным светом, теплом и любовью, и вскоре он услышал светлую прекрасную музыку да какой-то близкий, родной человек тихо шепнул ему на ухо: ' Ты же, мальчик мой - ведун, ищи, ищи, заговор в своей душе. А как найдешь, ступай к матери корове Земун, лишь она тебя излечит, и позволит познать свою душу!' Стоило наследнику услышать те слова, как враз спало сияние в комнате, и поплыл черный туман перед очами.
  Святозар открыл глаза и увидел, что щекой он покоится на раскрытой книге а пред очами его пляшут чудно наклоненные слова. Неторопливо юноша вздел голову, посмотрел на старинные, сероватые листы и закрыл книгу. Наследник прислушался к себе, было ли виденное им сном или же кто-то и впрямь приходил, чтобы помочь ему. И когда он ощутил внутри себя радостную, светящуюся счастьем душу, то осознал, что то явился Бог, чтобы помочь и поддержать его, и еще почему-то показалось Святозару, что то верно был не кто иной, как сам ДажьБог, оный уже просил за него Бурю Ягу Усоньшу Виевну.
  Тогда наследник встал, медлительно прошелся взад-вперед по комнате, остановившись подле канделябра, оный представлял из себя круглую серебряную подставку с исходящим из него высоким стержнем завершающийся четырьмя серебряными подсвечниками и снял с его резного полотна свечной нагар, да скатав восковой круглешок, принялся перекатывать тот по ладони. ' Ты же, мальчик мой - ведун, ищи, ищи, заговор в своей душе',- вспомнил он слова Бога. И, бросив скатанный круглешок на пол, развернулся, и снова подступил к столу, сел на сиденье со спинкой, которое нарочно распорядился принести сюда отец для сына. Неспешно юноша расстегнул кафтан и рубаху, коснулся раны, и, почувствовав под пальцами бьющееся, больное сердце, закрыл глаза. Святозар глубоко вздохнул, успокоил дыханием свою душу, которая затрепетала, заволновалась внутри, и тотчас представил себе свое сердце. Вот оно слева от его души, большое красно-кровавое, с резаной дырой посередине, колыхается внутри тела, тяжко бьется и при каждом ударе выплескивается из него ярко-алая кровь и падает куда-то вниз, вовнутрь бездонной пропасти - тела. Наследник приблизил подушечки пальцев вплотную к сердцу, и ощутил, как тонкая кожа под ними порвалась и по телу, по перстам заструилась кровь. И тогда он напряг все свои чувства, все фибры его существа, будто враз дрогнув, окаменели, и Святозар зашептал заговор: ' Как на Восточном буйном море, на острове на Буяне, лежит волшебная страна Беловодье. Та страна да подобна великому Ирий-саду, и есть его отражение на Белом Свете. А в той стране Беловодье живет прародительница восурского народа корова Земун. Породил наш отец ДажьБог из ее вымени всех восуров. И вскормила мать корова Земун детей своих молоком из вымени. И кровь моя подобна крови ее, и плоть моя, подобна плоти ее. О, мать моя корова Земун! О, отец мой ДажьБог излей милость на рану мою и придай мне сил, чтоб те силы дали мне радость видеть мать мою Земун и пить молоко из ее вымени. И как скажу это слово, так то и исполнится, а слово то будет крепче Рипейских гор, тверже Алатырь - камня'. Лишь дочитал заговор Святозар, как под пальцами его на сердце начал образовываться рубец. Спешно вынул юноша пальцы из раны и немедля на месте разрыва, на теле, также появился багряный твердый рубец. Наследник, радостно вскрикнул, и зажал правой рукой рот, боясь вспугнуть полученное творенье, но мгновение спустя оторвал руку от губ и сызнова потрогал рубец. Да, вот он... на месте... выпирает вперед своим корявым боком. Святозар снял левую руку с лоскута ткани и тихонько пошевелил плечом, затем слегка приподнял руку вверх , и хотя почувствовал боль в сердце, но потрогав рубец, нашел, что его в целости и сохранности. Сняв лоскут ткани с шеи, наследник отер им кровь с груди и пальцев.
   И тогда поднялся да прошелся по комнате. Теперь уже более свободно пошевелил левой рукой. Конечно, стрелять из лука не получится, нельзя будет биться на мечах, но можно спокойно ходить, и даже свершать скорые шаги. Можно наклоняться вперед и назад, поворачивать корпус влево и вправо. И хотя боль еще не прошла и отдавалась острым уколом в плечо, но все, же впервые за столько дней Святозар ощутил себя почти здоровым человеком. Он хотел было сейчас побежать к отцу и рассказать о своей удаче, но вспомнил слова Бога, что лишь Земун излечит его и решил погодить с радостной вестью, да понаблюдать за шрамом.
  В таком приподнятом настроении наследник вышел из светлой комнаты и в сопровождении, верного своего слуги Борща, направился к себе в покои. Зайдя в опочивальню, Святозар первым делом подошел к тазу, что стоял на столе и был полон воды, и отмыл руки от крови. Скинул кафтан, а когда слуга поспешил ему помогать, медленно отстранил его рукой от себя, и, сняв следом за кафтаном кровавую рубаху, намочил ее в тазу да отер с груди кровь. Борщ, молча, подал чистую, и горестно отметил:
  - Ваша милость у вас нанова кровь шла, может правителя позвать?
  Святозар надел рубаху, опустился на ложе и обращаясь к слуге, сказал:
  - Борщ, помоги мне пожалуйста сапоги снять,- слуга медлительно так, чтобы не потревожить болью наследника, принялся его разувать. Едва поморщив лицо от резкой боли в плече и опершись правой рукой о плечо слуги, Святозар негромко молвил,- слушай, Борщ!- тот торопливо зыркнул на наследника.- Не говори правителю, что у меня кровь сегодня шла.
  - Не могу, ваша светлость, я же к нему каждый вечер прихожу в гридницу и рассказываю, как вы себя чувствовали, шла ли кровь и чем вы были расстроены. Вы же ему ничего не говорите, когда расстроены чем-то, а он беспокоится, вот у меня и спрашивает... Как же я ему не скажу, когда у вас за столько дней первый раз кровь пошла... Нет!...не могу я соврать... не умею,- без остановки протрещал слуга.
  - Да, погоди ты, Борщ, затарахтел... голова, даже, разболелась,- скривив уста, и, потерев висок, заметил Святозар. - Я же не предлагаю тебе врать.... Нет, я и сам противник всякой лжи. Ты просто к правителю сегодня не ходи в гридницу. А сразу иди к себе в опочивальню и ложись спать,- и наследник глянул на вытянувшееся лицо слуги, изобразившее огорчение.- Да, послушай, я верно сегодня заговор нашел, вот кровь и текла. И коли назавтра утром все будет благополучно, так я правителя порадую, что излечился. И он не грустить, а радоваться будет... Ну, а если заговор не удался, тогда я сам все расскажу.
  Борщ поднялся с корточек, выпрямился и свесив вниз свои крепкие руки, в каких удерживал снятые сапоги, молча, отрицательно покачал головой, не соглашаясь с наследником.
  - Вот, ты, упрямый, Борщ... ну прости, словно баран. Ну, столько правитель за это время пережил, и тебе верно не жалко его.... Ну, какая тебе разница, сегодня ты ему расскажешь или завтра, а для правителя ведь все по-другому. Нет, не любишь ты моего отца... не жалеешь его...,- добавил Святозар и опустив голову, исподлобья взглянул за изменяющееся лицо слуги.
  - Эх, зачем вы так ваша милость, зачем. Уж я очень люблю нашего правителя, и мне его очень жалко. Сколько лет живу во дворце, никогда от него грубого слова не слышал, никогда он на меня не крикнул. Что ж...,- и Борщ тяжело вздохнул.- Ежели вы, верно, говорите, что можете его завтра порадовать, то я конечно, как вы и просите, не пойду к нему в гридницу. Пойду тогда пройдусь, что ли... а то он Сенича пошлет ко мне в опочивальню, чтобы я к нему явился,- сказал слуга и пристроил сапоги наследника около ложа. Миг погодя вопросив,- а вам больше ничего не надобно, ваша милость?
  - Ну, ты только чистый кафтан принеси и чистую рубаху, - торопливо откликнулся Святозар и довольно заулыбавшись, прилег на ложе, подоткнув под голову подушку.- И знаешь, что ... я думаю, завтра правителя обязательно порадую, и печаль с его лица сойдет, вот поверь мне. А теперь иди, я очень устал и хочу спать... И спасибо тебе Борщ, хороший ты парень.
  Слуга, затушив в канделябрах свечи, покинул опочивальню, прикрыв за собой дверь, и тогда Святозар сызнова, чрез тонкое полотно материи, ощупал рубец на груди да ублаготворено повернулся на правый бок, закрыл глаза, и уснул.
  Но сон юноши был весьма беспокойным, всю ночь он, то и дело тревожно просыпался да ощупывал рубец, а отыскав его на месте, радостно улыбался и, вновь, засыпал. А под утро он вдруг почувствовал резкую боль, которая обожгла рану. Наследник открыл глаза, солнце едва-едва заливало комнату, своими теплыми лучами. Он лежал на боку, а рубаха на груди была вся в крови, порывисто поднявшись, и, ощутив тяжелое биение сердца внутри, Святозар пощупал рану, на том месте, где прежде был рубец, сейчас опять зияла резаная дыра, из которой струилась кровь.
  Взяв тряпицу и отерев кровь, наследник лег на спину, и, прижимая пальцами материю к ране, стал читать заговор, который вчера создал. Дошептав заговор до конца, он ощутил, что под тряпицей приподнялась кожа, и образовался рубец. Святозар попытался снять тряпицу, да только она кончиком своим вросла в рубец, и ноне крепко держалась за него. Сжав зубы, юноша резко рванул материю из рубца. Шрам еле слышно скрипнул, будто порвалась ткань, и немедля отдал тряпицу. Снова заструилась кровь, но только совсем малеша, наследник провел подушечками пальцев по рубцу, и тот сызнова сомкнулся.
  Поднявшись с ложа, поспешно сняв с себя кровавую рубаху и отерев ею грудь, Святозар задумался: ' Значит, заговор действует только временно, ровно ночь и скорее всего, ровно день'. Он посмотрел на восходящее солнце и понял, что разрыв рубца происходит со сменой дня и ночи, с восходом и заходом солнца. ' Ну, что ж,- подумал наследник.- Это все - таки, что-то. Два раза в день мне надо будет заговаривать рану, а все оставшееся время я буду почти здоров. Надо сейчас же обрадовать отца'.
  И Святозар даже знал, как это сделает. Все время болезни, из-за слабости и быстрого утомления, он не мог, находится, как и положено наследнику, в тронном зале. Но сейчас Святозар чувствовал себя таким бодрым и радостным, лишь небольшая боль, в сердце к которой, он вскоре привыкнет. Наследник живо надел чистую рубаху, лазурный кафтан и штаны, подпоясался поясом, и немного повозившись все-таки, натянул сапоги да вышел в коридор, решив сделать отцу подарок, встретить его в тронном зале. Святозар неторопливо прошел по коридору, спустился по лестнице, и, подойдя к тронному залу, бесшумно открыл дверь. В зале уже сидели веломожи и какие-то незнакомые ему воеводы и тихо беседовали между собой. Как только в зал вошел наследник, они оторвались от своих разговоров и удивленно уставились на него. Святозар вначале оторопел от тех взглядов, но затем, едва махнув вельможам да воеводам головой в знак приветствия, подошел и встал за троном отца, да как нельзя во время. Потому что миг спустя открылись двери и в тронный зал вошел правитель Ярил, по реклу Щедрый. Отец ступал очень быстро, почти не обращая внимания на низко склонившихся вельмож и воевод, будучи явно чем-то озадаченным. Лишь подойдя почти вплотную к трону и поднявшись на возвышение, он увидел наследника. Сначала по его лицу пробежало изумление, а позже такое беспокойство, что сердце Святозара заныло в груди, и нежданно резко дрогнуло. Наследник торопливо протянул правую руку, нащупал под кафтаном рубец и успокоено вздохнув, улыбнулся отцу. Правитель вместо того, чтобы сесть на трон подступил к наследнику и с тревогой в голосе спросил:
  - Сын, ты, что тут делаешь? Что-то случилось?
  - Отец,- ровным голосом ответил Святозар.- Ты только не тревожься.... Но, верно, кое-что случилось, однако хорошее, не плохое... Впрочем я расскажу тебе об этом попозжа, а сейчас давай выслушаем людей.
  - Но ты,- не соглашался правитель, и на лбу его проступила россыпь капели.- Ты очень слаб, и не сможешь выстоять.... Погоди, я прикажу, слугам принести тебе сиденье.
  - Не стоит, отец,- поторопился удержать правителя от распоряжения Святозар.- Поверь, мне, я выстою. А позже все тебе расскажу.
  Ярил, молча, смотрел на сына, и, по лицу его было видно, как в нем боролся правитель с отцом. Святозар почувствовал, что отцовские чувства сейчас победят, и чтобы этого не допустить добавил:
  - Отец, погляди, тебя ждут люди, прошу тебя.
  Тогда правитель небрежно вскинул руку, утер заструившийся по лбу пот и развернувшись, суматошно опустились на трон.
   И как только Ярил сел на трон, один из вельмож поднялся и подошел к возвышению. Он остановился в нескольких шагах от него, напротив трона, и с достоинством поклонившись правителю, принялся докладывать о строительстве городов на юге страны. Он говорил, что по рекам Лятка, большая Яза, Волха уже построены города и переселено туда народонаселение с востока. Но в новом году нужно заложить еще два города по рекам Белая и Волха, для того, чтобы защитить наши южные границы, и, хорошо бы правителю до праздника масляницы назначить в будущие города воевод и направить туда дружины. Святозар обратил внимание, что отец слушает вельможу не внимательно, часто оборачивается и тревожно смотрит на сына, а ведь раньше такого правитель себе не позволял. Немного погодя отец и вовсе остановил рукой вельможу и подозвал к себе Милонега, тот торопливо приблизился к правителю, низко склонив голову, а отец что-то шепнул ему. Милонег согласно мотнул головой и торопливо вышел из тронного зала, через потайной вход, а некоторое время спустя слуги принесли сиденье со спинкой, устланное тонким ковром и поставили подле трона правителя. Отец повернул голову к Святозару и тихо сказал:
  - Сядь,- а увидев, что сын, молча, подчинился и опустился на сидение, махнул рукой вельможе, позволяя тому продолжать.
   До этого момента наследник слушал вельможу с интересом, но как только сел на сиденье, склонил голову и отвлекся от доклада. Только теперь Святозар понял почему, отец так часто оборачивался и беспокойно смотрел на него, ведь правитель не знает, что он зарубцевал рану. И наверно все это время думал лишь об одном: о боли и страдании сына, боялся, что тот, ослабев, может упасть в обморок, или может раскрыться рана и окрасить лазурный кафтан кровью. Как же можно было так не разумно поступить, подумав, что узрев наследника около трона правитель обрадуется. Юноша поднял голову, посмотрел на отца и еще сильней стал себя корить: ' Ах, глупый, глупый, ты Святозар. Надо было пойти с утра к отцу, показать рубец, обрадовать. А не приператься в тронный зал, и стоять тут с умным видом. Верно, Дубыня говорит молодо-зелено. Все мне кажется, что я такой мудрый, столько знаю, столько пережил, а поступить правильно не умею, вон опять переполошил отца'. Наследник вновь, поднял голову, зыркнул на седые виски отца и от обиды за него, прикусил губу. ' Ну, же, дурень, дурень я. Вон погляди, Святозар как беспокойно на тебя поглядывает отец, все время оборачивается. Он наверно из речей вельмож то и понять ничего не смог, ничего внятного сказать в ответ не может'.
  Обвиняя себя в неразумности наследник, так увлекся, что прослушал невнимательно, и другие доклады, которые делали воеводы и вельможи из разных частей великой Восурии. А когда сызнова поднял голову, то увидел, как в тронный зал вошли посланники нагаков, принеся правителю восуров роскошные дары: хрустальные кубки, обложенные золотом, сапфирами и жемчугами; чаши серебряные обложенные изумрудами; какие-то тонкие высокие, словно стеклянные кувшины, затейливо украшенные драгоценными каменьями; разные материи - шелковые, бархатные и атласные; да два больших наподобие восурских сидения со спинкой, обитые синим бархатом и обшитые золотыми и серебряными нитями.
  Посланники нагаков, их было трое, люди небольшого роста, смуглые, черноволосые с большими, точно растекшимися носами, узкими глазами и широкими выдающимися вперед скулами, были одеты в какие-то цветастые, длинные наподобие восурских сарафанов одежы. Они так низко склонились, что Святозару показалось еще чуть-чуть, и упадут на колени. А затем один из них на чистом восурском языке заговорил, клятвенно убеждая правителя, что нагакский бек Турус против добрых соседей великой Восурии ничего подлого не замышляет, а в подтверждении своих слов шлет ему дары и передает на словах, что дружба их вечна и разрыву не подлежит.
  Святозар смотрел прямо в черные, маленькие, бегающие глаза посланника и видел, что шельмец врет. Бек его боится восурского народа и правителя, боится и ненавидит, и дружба та вся лишь на страхе только и держится. Чуть ослабей Восурия и бек нагаков как стервятник кинется разрывать ее на части.
  Когда нагакские посланники покинули тронный зал, отец снова подозвал Милонега, и что-то сказал тому. Ярил медленно поднялся с трона, следом встал Святозар и люди в зале, да обернувшись к сыну, тихонечко вопросил:
  - Ну, ты как, мальчик мой? Как себя чувствуешь? Не ослаб, пока?
  Наследник посмотрел в зеленые глаза правителя, наполненные беспокойством за сына, и также тихо ответил:
  - Все хорошо, отец. Я не ослаб.
  Правитель удовлетворенно качнул головой и направился вон из тронного зала в сопровождении наследника, уже на самом выходе, он вновь повернул голову в сторону сына и негромко молвил:
  - Нам, верно, мальчик надобно поговорить, я погодя приду к тебе в светлую комнату. А пока, ты, свободен.
  Святозар поклонился правителю да как тот и велел, пошел по коридору в светлую комнату. Не успел он войти в комнату, как в дверь постучали, и с позволения наследника, в помещение вступили слуги, которые внесли туда одно из нагакских сидений, что бек прислал в дар правителю Восурии. Слуги установили сиденье подле стола и поклонившись юноше, вышли из комнаты. Святозар обозрев сиденье, неспешно к нему приблизился и встав рядышком, провел ладонью по полотну лоснящегося бархата, подушечкой указательного перста огладил рисунок обшитый золотыми нитями рукой, догадавшись, что отец прислал сиденье нарочно для него, чтобы ему было удобно заниматься. Внезапно дверь резко открылась, и в помещение вошел правитель, он посмотрел на стоящего возле сиденья сына, улыбнулся и молвил:
  - Я приказал принести - это сиденье в светлую комнату, чтобы тебе, сынок, было удобно сидеть, когда ты занимаешься.
  - Спасибо, отец,- тихо ответил Святозар.- Ты очень добр ко мне, хотя я этого не заслуживаю,- добавил он и тяжело вздохнул, вспомнив свои, переживания в тронном зале.
   Правитель, заметив расстроенное лицо сына, и сам мигом осунулся да с тревогой в голосе спросил:
  - Мальчик мой, что с тобой? Что случилось? Может ты, наконец, мне все объяснишь?
  - Да, отец, конечно, я все объясню,- слегка волнуясь, сказал Святозар.
  Он подошел почти вплотную к правителю, расстегнул кафтан и рубаху взял руку отца и провел его пальцами по рубцу. Когда пальцы Ярила коснулись рубца, тот порывчато вздрогнул всем телом, и еле слышно прошептал:
  - Неужели, Святозар, тебе удалось излечиться?
  Наследник вздохнул, посмотрел в глаза отца, в которых где-то глубоко вдруг заискрилась, засветилась надежда, улыбнулся и пояснил:
  - Скажем, так отец.... Я нашел заговор, который рубцует рану на время.
  - На сколько? - поспешно спросил отец.
  - До захода солнца здесь будет рубец, затем он раскроется,- ответил наследник.
  - А, боль, сынок?- протяжно выдохнув, вопросил Ярил и сызнова провел пальцами по словно вспучившемуся шраму.
  - Боль терпима, отец,- откликнулся Святозар и голос его прозвучал бодро. - Я конечно пока не могу рубиться на мечах и стрелять из лука, но на лошади спокойно могу ездить.
  - Слава нашим великим восурским Бога, хотя бы пока так,- улыбаясь и потрепав сына по волосам, заметил отец.- Но когда ты создал заговор?
  - Вчера вечером отец, когда я вернулся из белой столовой, я так был расстроен бесплодными поисками, что верно обессиленный уснул прямо на книге...,- начал свой сказ Святозар.- И наверно мне приснился сон, а может.... Да, нет, я просто уверен то... был не сон. Вдруг заполыхала вся комната каким-то небесным светом, зазвучала музыка, и я услышал голос, который сказал мне, чтобы я искал заговор в своей душе. Верно отец - это приходил сам Бог.- Наследник воззрился в удивленные глаза правителя, и, понизив голос, продолжил,- и я просто уверен... Уверен, сам не знаю почему, что это был ДажьБог. Это он явился, чтобы поддержать и помочь мне. Он сказал мне, чтобы я найдя заговор, ступал к корове Земун, которая меня излечит и даст возможность познать душу. Позже я очнулся, собрался с мыслями и создал заговор. Я хотел было, сразу побежать к тебе, но решил дождаться утра и когда утром рубец раскрылся, то понял, что действие заговора связано с восходом и заходом солнца. Ведь вчера я создал его именно тогда, когда Ясноокий Бог Солнца Хорс завернул за край небосвода. Я так захотел тебе порадовать, отец... Так хотел, что явился в тронный зал утром, думая, ты меня увидишь и обрадуешься. Но потом я понял, видя твое встревоженное лицо, что поступил скверно и по-видимому переполошил твою душу. Прости меня отец, за это.
  - Ах, сын, ты меня сейчас так порадовал... что я даже не могу сердиться на тебя. Впервые с того дня, как ты после ранения очнулся, я так счастлив,- произнес правитель и голос его дрогнул, затрепетали на лице тонкие жилки и мышцы.- Наконец-то я смогу спокойно вздохнуть, зная, что мой сын здоров и может теперь вернуться к прежней жизни. Слава великому ДажьБогу, что он явился к тебе и придал тебе силы и вселил в нас надежду. Теперь я просто уверен, раз ты нашел такой заговор, ты сможешь создать новый и полностью излечиться!- восторженно закончил Ярил.
  Святозар услышав правителя, отрицательно покачав головой, пояснил:
  - Отец, разве ты не слышал, что я сказал.... ДажьБог велел мне отправляться в страну Беловодье, лишь там я полностью излечусь.
  Но Ярил внезапно, посадил сына на рядом стоящий табурет, привлек к себе и, крепко прижав его голову к груди, молвил:
  - Нет, нет, сын, не говори так, не расстраивай меня.... Я верю, что лекарство твое здесь, в твоей светлой голове, тебе только надо постараться.
  Святозар поднял глаза, уставился яркими голубыми глазами на правителя, и почувствовал всю тяжесть, боль и страдание, испытываемые отцом так, что на миг захотелось ему согласно кивнуть головой... но только на миг... Однако он пересилил то желание и растягивая слова, ответил:
  - Отец, нет здесь никакого лекарства, ни в книге, ни в моей голове. Лекарство от такого зла, которое было заложено в кинжале, есть только у нашей матери коровы Земун, и мне надо отправляться туда. Все дело в том, чтобы ты с этим смирился и разрешил мне ехать... излечиться и исполнить волю Богов.
  - Нет, Святозар, я никогда... никогда не позволю тебе покинуть дворец и уехать в страну Беловодье,- с замиранием сердца откликнулся Ярил.- Путь туда очень опасен. Многие храбрецы пытались добраться до Беловодья, но не вернулись. Я уже два раза тебя терял так, что теперь ни за что на свете не захочу подвергнуть твою жизнь опасности.
  - Отец, но ведь Дубыня и Храбр, были там и вернулись живыми и здоровыми...,- начал было Святозар.
   Но правитель неожиданно глянул на него сверху вниз, каким-то недовольным взглядом и сказал:
  - Откуда тебе известно, что Дубыня и Храбр были в Беловодье?
  - Мне об этом, еще до испытания в Сумрачном лесу, рассказал Дубыня,- пояснил наследник.
  Правитель сдвинул брови, и между ними залегли две глубокие морщинки и весьма строго заметил:
  - Да, ты прав, Дубыня и Храбр там были и вернулись живыми, а вот остальные восемь дружинников остались там навсегда. И это были все взрослые люди, опытные и славные ратники. А ты всего лишь дитя, отрок... и то, что ты прошел испытание не значит, что ты стал мужчиной.... Нет, Святозар,- повышая голос, изрек правитель, и, приподняв голову сына за подбородок, уставился на него. - Ты, еще слишком юн и не сможешь преодолеть такой трудный путь.
  Наследник понял, что этот разговор пока не приведет ни к чему, оно как отец слишком напуган недавними событиями и, чтобы больше не тревожить правителя, добавил:
  - Отец, я сказал тебе, что знаю, сказал, где мое выздоровление и какова воля ДажьБога. Может быть, ты позже поймешь, что это единственная возможность, каковой ты не должен меня лишать. Ну, а пока я подчинюсь твоей воле, отец.
  - Да, сын, так и сделай, подчинись моей воле....,- уже более мягко протянул Ярил.- Я хочу, в месяце травень отвезти тебя на Синь-камень и наречь наследником престола Восурии. И до тех пор прошу тебя не заводить со мной разговоры о Беловодье.
  - Хорошо, отец, обещаю тебе - это. Ну, а потом, после возвращения с Синь-камня, мы вернемся к этому разговору, да, отец?- вопросил просяще Святозар.
  Правитель помолчал немного, и, проведя рукой по лицу, словно отирая глаза, ответил:
  - Да, после, мы может, вернемся к нему.... Позже мы посмотрим, как нам быть, сын.
  И когда наследник улыбнулся отцу, в знак согласия, Ярил сызнова прижал его голову к себе и ласково выровнял ладонью каштановые, лежащие волнами кудри Святозара.
  
  Глава двадцать четвертая.
   После разговора с отцом в белой комнате Святозар, как и обещал, больше не говорил с ним о стране Беловодье, но это не значит, что он о ней не думал. Ярил после того, как сын нашел заговор, стал чаще улыбаться и даже как-то посветлел весь, верно наполнившись изнутри счастьем. И сам дворец и все слуги точно летний, солнечный день засияли светом и ходили веселые да радостные, как и их правитель. Наследник по утрам приходил в тронный зал и вместе с довольным правителем выслушивал доклады вельмож и воевод. А днем он отправлялся на Ратный двор и упражнялся. Вначале он просто держал в правой руке меч, потом немного занимался... совсем чуть-чуть, отражая лишь слабые выпады Храбра. Очень часто от резких движений сердце внутри гулко охало и начинало так стучать, что Святозар останавливался, глубоко дышал, пытаясь успокоить его биение. Храбр затихал подле и тревожно смотрел на наследника, предлагая закончить занятия.
  - Ничего, наставник, ничего. Сейчас все пройдет, и мы продолжим... мне надо просто привыкнуть,- а когда сердце успокаивала свое биение, вновь приступал к занятиям.
   С каждым днем наследник становился сильнее и крепче и вскоре уже смог взять в руки до этого не доступный ему лук, чтобы пустить стрелу, нужно было приложить, большое усилие. Однако по первому Святозару не удавалось, не просто выпустить стрелу, но даже натянуть тетиву. Впрочем и в этом случае, он преодолевая боль, убеждал себя, что у него все получится лишь тогда, когда он привыкнет к ней. Наследник прикусывая губу, настойчиво брал лук в левую руку, а правой оттягивал тетиву, и малеша погодя стрела уже стала вылетать из него, и хотя ее движения были поначалу незначительны, но и сам Святозар, и присутствовавшие при этом Храбр, Дубыня, Тур ликовали.
  Сечень, третий зимний месяц, закончился, уступив свое место первому весеннему месяцу березозолу, когда наконец-то Святозару удалось пустить стрелу, и та почти долетела до мишени. Довольный собой наследник опустился на скамью, когда к нему подошел Дубыня, сел рядом и благодушно посмотрев, сказал:
  - Видишь, какой ты Святозар, молодец, еще чуток и в мишень попадешь.
  Наследник потер грудь, которая все еще горела от натуги, набросил на спину кунтыш, и, поправив шапку, ответил:
  - Точно, Дубыня, еще немного постараться и поупражняться и я сызнова метким стрелком стану.- Малость помолчав Святозар повернулся к Дубыне и тихо так, чтобы не слышал Тур молвил,- наставник, помнишь... Ты мне говорил как-то, что если мне станет легче, то ты расскажешь, как вы с Храбром дошли до страны Беловодье.
  Дубыня до того радостно взиравший на наследника сразу сменил выражение лица, сурово свел густые темные брови и немедля откликнулся:
  - Святозар, правитель мне строго настрого запретил говорить с тобой об этом.
  Обескураженный таким ответом наследник опустил голову и туго задышав, заметил:
  - Ты, же мне обещал, Дубыня. Отец ничего не узнает. Я все равно без его согласия не поеду. Но я бы хотел знать о Беловодье побольше.
   - Нет,- замотал головой наставник.- И не проси. Правитель сказал, что это я своими рассказами настроил тебя на ту мысль. Он, сказал, что ни за, что не отпустит тебя. И что если кто будет тебе еще об этом говорить и поддерживать в тебе то мечтание, он того из дружины...- Наставник прервался на полуслове, и будто сглотнув ком подступивший к горлу, добавил,- ну, он того из дружины погонит. И пояснил, лично для меня : ' Дубыня, ты мне как брат, но пойми меня как отца'. И я знаешь Святозар, я его понимаю, у меня хоть и шестеро сыновей, а они словно пальцы на руках, любой потерять жалко. Так, что ты пока потерпи, пока так как-нибудь...,- и, повесив удрученно голову, стих.
  - Я, Дубыня, на тебя не обижаюсь... и отца я понимаю, но я же, наставник.... Разве я чего-то худого хочу,- обидчивым тоном изрек Святозар.- Я просто хочу излечиться, стать вновь здоровым, как прежде.... Хочу, как и другие парни на гулянье ходить, жить и любить. А, что отец, словно я птица какая-то диковинная закрыл меня во дворце и каждый мой шаг под его бдительным оком, то Борща, то Храбра, то тебя в охрану мне приставит. В город один не ходи, к твоим сыновьям не ходи, и все тревожиться вроде я дитя неразумное, вроде я не понимаю, что мне можно, что нельзя.... Мне все равно придется идти в Беловодье, понимаешь наставник... все равно придется, такова воля ДажьБога, и не сможет отец, ничего с этим поделать. Я, конечно, не ослушаюсь его, не поеду туда без позволения, но то что мой путь через эту волшебную страну пролегает, это я еще тогда понял... когда ты нам с Туром о ней в-первый раз рассказал,- закончил свою речь Святозар и потянулся, чтобы поправить спавший с левого плеча кунтыш.
  Наставник торопливо протянул руку, накинул кунтыш наследнику на плечо да туго вздохнув, молвил:
  - Просто человек- это такое существо, которое всем недовольно. Еще совсем недавно, ты говорил мне, про себя, что ты получеловек, не прошло и месяца уже держишь меч, натягиваешь тетиву лука, и нанова недоволен. Эх, ты, горе луковое... ты ж погоди... ты ж отца пойми, ведь в ту ночь он не только тебя чуть не потерял, он же Эриха потерял. Отправить своего сына, мальчишку совсем, в чужой город, простым ратником... У тебя ж Святозар, вроде сердце доброе, душа светлая и чистая, а простых вещей понять не можешь.... Не можешь понять, что отец боится потерять тебя, любит он тебя, дорог ты ему больше всех иных детей.... Столько лет искал, столько сил потратил, ни дня спокойно не жил, и вот вроде ты вернулся такой славный, светлый отрок... И, что ж... что ж опять беда... да какая беда... Брат на брата напал, убить тебя желал... Подлый Нук так и не найден. Неужели не понятно.... Тяжело тебе, видите ли, во дворце сидеть одному... так ты скажи мне... и я сыновей своих пришлю, они с радостью к тебе приедут. Да посидят с тобой, погутарят, и правителю спокойно и тебе хорошо. Ишь, ты, недоволен он отцом....,- дополнил гневливо наставник, и, замолчал, затем глянул с такой обидой на наследника, что у того внутри сердце сызнова подпрыгнуло в груди.- И вообще, хоть это и не по-мужски обратно обещание забирать.... Ну, так вот ты слушай, я свое обещание забираю, и пока правитель не разрешит, не слово тебе о Беловодье не скажу...- вымолвил эти слова наставник, поднялся и отошел к Туру, который покуда лук натягивал, да стрелу пускал.
  А Святозару так стало стыдно, щеки его запылали, и душа внутри будто заныла, обливаясь горячими слезами. 'Да, что ж это, верно наставник, говорит, только о себе и думаю. Отца тревожу, вон Дубыню расстроил, чего со мной такое творится?'- раздосадовано подумал он. И тотчас наследник резво поднялся со скамьи, подошел к наставнику, и подняв вверх правую руку положил ладонь ему на плечо, да крепко сжал его, а когда Дубыня обернулся прерывающимся голосом сказал:
  - Я, Дубыня, отцу обещал не разговаривать с ним о Беловодье до возвращения с Синь-камня, и слово свое сдержу. И тебе я тоже слово дам, покуда, отец не позволит, и с тобой об этом говорить не буду. И прости, ты меня глупого мальчишку, коли я тебя, чем обидел,- молвил и низко наставнику поклонился.
  Дубыня добродушно глянул на наследника и расчувствовался совсем, махнул на юношу рукой и отвернулся, смахивая скупую слезу, сбегающую с глаза.
  Какое-то время Святозар стоял рядом с Туром и смотрел, как брат стреляет из лука, Дубыня подсказывал тому и поправлял его руку. Внезапно позади себя юноша услышал тихий говор, оглянулся и увидел, что к Ратному двору приближаются правитель и Храбр. Наставник что-то нес в руках завернутое в ткань.
  Святозар проворно повертавшись, поспешил навстречу отцу и тревожно вопросил:
  - Отец, что-то, случилось?
  - Нет, мальчик мой,- успокоил правитель сына и щедро ему улыбнулся.- Все хорошо, не тревожься. Просто я кое-что принес тебе.- И, повернув голову к наставнику, шагающему рядом, добавил,- пойдем Храбр к скамье.
  Наставник подошел к скамье, положил на него большущий сверток и принялся осторожно его разворачивать. И как только он открыл укрытое, Святозар увидел прекрасный лук, сделанный из добытого лазурного древка. Луч солнца пробежал по древку, рогам твореным из золота, и по тетиве, и лук вдруг вспыхнул, засиял весь лазурным светом, да не только древко, но и рога и тетива.
  - Ох!- только и смог выдохнуть наследник. Он торопливо взял лук в руки, огладил пальцами его пылающее древко да воззрившись восхищенным взглядом на правителя, произнес,- отец, как он прекрасен.
  Довольный Ярил широко улыбнулся сыну, его зеленые глаза полыхнули лучистостью света и он сказал:
  - Я рад, что он тебе понравился. Умелец сделал его, как и обещал в конце месяца просимецъ. Но я не показывал его, боясь, что ты расстроишься. Однако теперь, ты чувствуешь себя намного лучше, и я решил, что тебе пора отдать добытое тобой. Пойди, сын, попробуй из него пустить стрелу.
  Святозар посмотрел на правителя, и немедля с его лица сбежала улыбка, черты лица судорожно дрогнули, он отрицательно покачал головой и чуть слышно ответил:
  - Отец, лук безупречен, но я не могу пустить стрелу из детского лука Тура. А с этого, вряд ли, что у меня получиться. Глянь-ка, какой он мощный, какая тугая тетива, прости, но у меня не хватит сил.
  - Сын, поверь мне, у тебя все получится. Поди, Святозар, попробуй... возьми стрелу, натяни тетиву,- бодрым голосом молвил правитель.
  Святозар еще мгновение колебался, но глянув в уверенное лицо отца, снял с головы шапку, скинул с плеч кунтыш, и, передав их Храбру, пошел к Туру, который все еще упражнялся с луком.
  - Ух, ты, красотища!- восхищенно проронил Тур и подал брату стрелу.
   Святозар взял древко в левую руку, приложил к нему стрелу, и, подняв лук, оттянул тетиву к правому уху, и о! чудо! не почувствовал боли, казалось или силы вернулись к нему, или лук был так легок и послушен. Но когда пущенная стрела полетела, лук весь заскрипел и завыл, такой он был тугой. Стрела стремительно миновав промежуток, впилась острым наконечником в самый центр деревянного круга- мишени. Все кто находился рядом : отец, Храбр, Дубыня и Тур, радостно вскрикнули. Святозар с лихорадочной поспешностью выхватил из стоявшего на земле колчана вторую стрелу и вставив ее в лук, пустил. И эта стрела пронзительно завизжав воткнулась в мишень, чуть левее первой. А когда и четвертая стрела, почти коснувшись первой, попала в центр мишени. Наследник оглянулся, радостно глянул на отца, и в порыве восторга, подскочил к тому и крепко обнял. Правитель ответил не менее крепким пожатием, а когда Святозар немного смущаясь, отошел от него, взволнованно спросил:
  - Как же так отец, почему у меня получилось. Ведь совсем недавно, я пускал стрелу из лука Тура, и она не долетела до мишени, упала в пяти шагах.
  - Сынок, ты забыл, что это магическое древко, а значит магический лук, и все волшебство Сумрачного леса в нем. С этого лука ты всегда сможешь пустить стрелу, даже если будешь болен и ранен. Но никто другой не сможет натянуть тетиву на нем и выпустить стрелу, - пояснил Ярил.
  - Спасибо, отец,- произнес Святозар, и сызнова провел ладонью по сияющему древку лука.
  - Мальчик мой, я, что тебе хотел рассказать, - обратился к сыну правитель, и, взяв у Храбра кунтыш, накинул его наследнику на плечи.- Скоро мы будем праздновать масляницу, провожая зиму и встречая весну. В эти дни я хочу устроить состязания на Ратном дворе, чтобы набрать тебе дружину, ведь нам не удалось провести состязания на празднике в честь Бога Коляды. Посему я дал указание воеводам, чтобы во всех городах, объявили, что наследник набирает себе близких другов и молодые люди, которые хотят такими называться прибудут к двадцать второму березозолу. А, ты, мой сын, уже сам сможешь, отобрать себе сильнейших и достойнейших. Хорошо?
  Святозар одел на голову, поданную Храбром шапку, прижал к груди свой чудесный лук и сам, вместо ответа, спросил:
  - Отец, а мои братья Сем и Лель приедут на эти состязания?
  - Я гляжу,- недовольно поморщив лоб, заметил правитель.- Ты, поколь думаешь о том, чтобы своих названных братьев все же взять в дружину. Но ты должен понять, мальчик, что нельзя набирать в дружину лишь, потому что ты к ним привязан. Други - это твоя опора, сила и мощь.
  - И это отец, как ты и сам раньше говорил, это преданность,- откликнулся Святозар.
  - Ну, хорошо, хорошо, не будем спорить. Я не хочу тебя расстраивать, коли ты так хочешь, то я дам распоряжение, чтобы они приехали. Но только, я одного не пойму, в каких состязаниях они будут участвовать?- с неподдельным интересом вопросил правитель и ухмыльнулся.
  - Отец,- слегка волнуясь, ответил Святозар.- Когда ты увидишь Сема, ты сам поймешь в каких.
  - Ну, а, Лель?- продолжил поспрашания Ярил.- Ты же сам говорил, что он только на гуслях и умеет играть.
  Святозар посмотрел на правителя и твердым голосом сказал:
  - Знаешь, отец, дружину буду я набирать. И первый мой дружинник набран - это Лель. А остальные покажут себя на состязаниях.
   Храбр присутствующий при разговоре правителя с сыном насыщенно хмыкнул в усы, и несильно похлопав наследника по спине, отметил, обращаясь к Ярилу:
  - Вот так, правитель. Сразу видно, чей он сын,- и благодушно уставился на Святозара своими серыми очами.
  Ярил улыбнулся, обозрел не менее добродушно сына и радостно молвил:
  - Ну, раз, сразу видно, что он мой сын, Храбр. Тогда, мальчик мой, я попрошу Дубыню, чтобы он их принял в своем доме.
  - Отец и еще,- волнуясь и теребя тетиву лука, протянул Святозар и голос его слегка затрепетал.- Пожалуйста, привези сюда дядю Веселина с семьей. Я столько лет с ними прожил и за это время истосковался по ним.- Правителю явно не понравилась просьба сына, потому что он тотчас перестал улыбаться, нахмурил лоб и сдвинул брови, бросив какой-то обиженный взгляд на него. Однако тот взгляд не смутил юношу, потому он продолжил,- отец, пойми. Все эти пятнадцать лет я жил с ними, я считал их родными людьми, я не могу и не хочу их забывать. И, прости если тебе это неприятно. Но ради меня, сделай, то о чем я прошу.
  Правитель помолчал еще немного, и поборов в себе желание отказать в просьбе наследнику, сухо ответил:
  - Сын, я так долго искал тебя, перебывал во многих городах и деревнях нашей славной Родины. Вся моя дружина, вся Восурия искала тебя, а они догадывались, кто ты и не давали мне о тебе знать. Я не могу их простить.
  - Но, отец,- не унимался Святозар.- Посмотри на это с другой стороны. Быть может и хорошо, что они не давали знать тебе обо мне.- И когда после тех слов Ярил яростно и отрицательно закачал головой, наследник положил ему руку на плечо и, пояснил,- что было бы, если б я ребенком вернулся сюда? Ты думаешь Нук, оставил бы меня живым?
   Наверное, Святозар нашел нужные слова, оно как правитель провел по лежащей на его плече руке сына, и произнес уже более миролюбиво:
   - Может ты и прав, мальчик мой. Я, подумаю, о твоей просьбе.
  А наследник обрадованный, как он уже чувствовал, согласием отца, крепко стукнул Храбра по плечу, и позвал его стрелять из лука.
  
  Глава двадцать пятая.
   Так как ни с отцом, ни с Дубыней Святозар не мог теперь поговорить о Беловодье, то слышавший об этой стране лишь из поверий и преданий, наследник решил поискать знания о ней в книге. Чем и занимался, по вечерам в светлой комнате.
  Однажды Святозар перелистывая книгу, наткнулся на сказанье о Богомудре и его походе в страну Беловодье, сказ начинался так: ' Да было тогда Богомудру двадцать пять годков. Да занедюжила его любимая супруга. Да много дней подряд не могла подняться с ложа. Да тогда, сказал ДажьБог Богомудру, а ступай-ка, ты, сын мой любезный во далекую то страну Беловодья. Да принеси своей супруге, воды из молочной реки, что течет прямо из вымени твоей матери, небесной коровы Земун. Да еще познай ты там Богомудр душу свою. Да послушал, Богомудр, ДажьБога. Он собрал свою дружину, другов славных и ратных. Да поплыл со дружинушкой на ладье по реке Бурная, ко великой Ра-реке. А по Ра-реке до ейного устья, чтоб войти во Восточное море. Да направил Богомудр ладью свою прямо к острову Буяну. Но дорожку ту охраняли великаны горные, стали те великаны бросать камни с гор, да топить ладью, но Богомудр произнес заговор, усмирил их. Да поплыла ладья далее, но тут вышел из моря сам поддонный царь Черномор, возжелал он потягаться силой с Богомудром. Да пришел Богомудру на помощь ДажьБог, метнул в Черномора молнии горящие прямо от лука самого Бога Перуна, склонил голову поддонный царь, опустившись на дно морское. Да поплыла ладья далее, да пристала к дивному Буян острову. Да пошли по берегу к стране Беловодья Богомудр и други верные, да через горы Сарачинские. Да увидели ворота в ту страну волшебную, охраняли ворота те василиск и грифон. Долго-коротко ли бились с ними дружинники, да одолели тех в конце концов, и тогда открылись великие ворота. Да пошли они по стране Беловодья да видели деревья различные, да цветы, да плоды разные. На деревьях сидели птицы в опереньях золотых, да багряных, синих, да зеленых, красных, да белых. Да пели те птицы разные песни, а непохожими голосами, а где тихо, а где громко, а то звонко, а то нежно. Да звери диковинные бродили по той стране. Да встретил в той стране Богомудр мать свою небесную корову Земун. Да познал он душу свою, набрав воды из молочной реки. Да вернулся обратно, излечив дражайшую супругу свою. Да дорога та была долгая, да три месяца длилась она'.
  - Вот, значит, как,- сам себе вслух сказал Святозар.- Значит, Богомудр, был в той стране, добыл воду и вернувшись, излечил супругу.
   Однако из всего повествования наследника больше всего заинтересовал не сам путь, который подробно там не был описан, а те преграды, которые смог преодолеть Богомудр: великаны, василиск и грифон. ' А с Черномором ему помог справиться ДажьБог ',- подумал Святозар.
  И теперь перелистывая книгу он, не только искал путь в страну Беловодья, но постигал мудрость всех заговоров и оберегов, кои могут помочь ему победить врагов во много раз превышающего его силой и мощью, так как чувствовал и знал юноша, что, как и в случае с Богомудром волю ДажьБога выполнить необходимо.
  Как- то читая книгу, Святозар нашел заговор, который обращал ведуна в зверя или птицу. Заговор был короткий, лишь две- три строчки, но, что интересно название зверя и птицы было не написано. Наследник уставился в книгу, многократно перечитывая заговор и думая, почему же он не окончен, а попозжа догадался. Ведун должен, понять какой зверь и какая птица есть отражение его души, и только тогда он сможет обернуться в нее. Святозар решил тут же его испробовать заговор.
  Он суматошно вышел из-за стола, расчистил для обряда место, отодвинув в сторону сиденья и табуреты, да замерши недвижно, принялся шептать заговор, выбрав зверем-волка... Однако никакого превращения не произошло, он все также оставался человеком. Немного подумал и выбрав теперь быка, сызнова прочитал заговор, да вновь ничего не случилось. Наследник стал перебирать в памяти всех зверей, которых когда-либо видел, и о которых слышал. Он читал заговор, называл имя зверя и прислушивался к себе, к своей душе, но заговор всякий раз не действовал. Уже был назван медведь, кабан, росомаха, бобер, лось, олень, лиса. Святозар терялся в догадках, ну, не заяц, же, в конце концов.
  ' Фу, не заяц...'....
  Оставался последний зверь, он конечно не дикий и верно не последний, но почему-то, стоило только вспомнить о нем Святозару в душе вроде, что-то восторженно крякнуло. Наследник вздохнул и зашептал заговор: ' На море, на окияне, на острове, на Буяне, светит месяц на волшебный пень, а тот пень не простой. Коли я его рукой трону, коли я его мыслью задену, да через него перекувыркнусь, то силой, которую мне Боги даровали, превращусь в коня'. И только вымолвил наследник имя зверя, как сейчас же перекувыркнулся он через голову и обратился в белого, как снег коня. Топнул конь - Святозар копытом, огрел себя по спине хвостом, и, довольно оглядев себя, прочитал обратный заговор. ' О, ты, пень Буянский, пень Волшебный, скинь образ зверя с меня, и отдай мне мой истинный, образ - Святозара ', - и топнул копытом напоследок, да нанова перекувыркнувшись, упал на пол, в своем истинном образе.
  -Ого,- обрадовано вскрикнул наследник, поднимаясь с пола и отряхивая одежу.- Значит, я могу конем оборачиваться.
  Так же долго выбирал Святозар и образ птицы, в которую может превращаться. Наконец заговор вновь подействовал, и, перекувыркнувшись через голову наследник, превратился в орла. Святозар- орел сидел на полу и раскрыв громадные крылья оглядывал их, затем он стремительно подпрыгнул, взметнул ими и оказался на столе. Оперенные когтистые пальцы ног крепко впились в поверхность стола. Орел снова взмахнул крыльями и на малость оторвался от стола, но тут, же ощутив страшную боль в левом крыле, упал обратно. Наследник оглядел грудь и увидел, как на перьях выступила алая кровь, и чтобы не потерять силы, открыл клюв и зашептал обратный заговор.
   Когда Святозар поднимался с пола на каковой свалился со стола, то увидел как рубаха обильно напиталась кровью. Занятый найденными заговорами- оборотами, он не приметил, что зашло солнце, и рубец пропал, а из образовавшейся раны потекла кровь. Наследник поспешил сесть на нагакское сиденье и прочитал заговор, через мгновение на месте раны вновь красовался рубец. Святозар поднялся и только теперь заметил на столе, куда приземлился орел, глубокие дыры, оставленные его мощными когтями. ' Завтра исправлю',- подумал он, чувствуя легкую слабость, и направился к себе в опочивальню, желая поскорей переодеть кровавую рубашку.
   ' Странное сочетание,- думал Святозар.- Лошадь и орел. Лошадь - это друг воина, опора его и поддержка. А орел - это по преданию птица Бога Перуна, именно в эту птицу превращается Перун, вылетая в Явь'.
  Близился праздник масляницы, и за два дня до его начало братья Святозара Сем и Лель приехали во дворец.
  Наследник ожидающий их приезда с утра, даже не пошел в тронный зал. А когда братья сопровождаемые дружинником отца Богданом подъехали на лошадях, Святозар выскочил на площадь и крепко обнял сначала Леля, а потом Сема. Лель был невысоким, худоватым юношей с волосами, цветом налитой в поле пшеницы, нешироким лицом на котором красовались два больших серых глаза, с высокими тонкими, светлыми бровями и ресницами, небольшим носом и ртом. За спиной у него на ремне висели гусли, с которыми тот никогда не расставался. Сем в отличие от брата был высоким, дородным, крепким, юношей с большими широкими руками, и сразу виделась в нем необычайная сила, да удаль. У Сема, так же как и у Леля были пшеничные волосы, светлые брови и ресницы, небольшой рот и нос да темно-серые глаза.
  - Керк! Мы так долго не виделись. Мы так рады опять обнять тебя брат,- сказал за себя и за Леля Сем и крепко по-старинки стукнул кулаком Святозара в грудь.
  От удара наследник покачнулся, сердце так кольнуло, что на мгновение перед глазами поплыл белый, густой туман. Он глубоко вздохнул и тихонько промолвил брату:
  - Святозар, Сем. Я теперь Святозар.- И когда оба брата тревожно глянули на побелевшего наследника, тот оперся на плечо Сема и добавил,- не бей больше в грудь брат, я ранен. Я все вам расскажу, только немного погодя.
  На пороге дворца внезапно появился правитель, он оглядел дородную фигуру Сема, утвердительно хмыкнул и сказал:
  - Ого, Святозар, так Сем истинный богатырь.- Братья низко склонились перед правителем, а тот перевел взгляд на наследника и уже с тревогой в голосе, спросил,- что с тобой, сын? Ты так бледен, тебе нехорошо?
   Святозар замотал головой, потихоньку приходя в себя, но все еще держась за плечо брата, и медленно растягивая слова, ответил:
  - Нет, отец, не беспокойся, со мной все хорошо.
  - Все хорошо?- недоверчиво осматривая сына, переспросил Ярил.
  - Да, отец, все хорошо,- уже более бодро молвил наследник и, чтобы окончательно успокоить правителя, кивнул ему.
  - И все же ты зайди во дворец, ты слишком бледен. Да, проводи братьев в гридницу, я распоряжусь, чтобы их накормили... да, верно, вам есть, что обсудить. А позже Дубыня отвезет их к себе,- велел Ярил.
  И правитель, еще раз бросив беспокойный взор на сына, подозвал к себе Богдана и пошел с ним обратно во дворец.
  
  Глава двадцать шестая.
  Сытная, разгульная масляница уже въезжала во дворы Восурии. Наверно этот праздник был особенно любим всем народом. Ведь еще бы, восуры провожали холодную, злую зиму, а встречали добрую, веселую весну. Празднования масляницы начиналось двадцать второго березозола и длилось семь дней.
  В первый день масляницу радостно встречали, накрывая столы и начиная печь блины, вспоминая своих предков.
  Во второй и третий день молодежь, детвора, да и кто постарше ходили кататься с ледяных горок, устраивали катание на лошадях, на санях и качелях которые для этого праздника были построены на площади престольного града, и, конечно же, ходили в гости и на пиры.
  В четвертый, пятый, шестой дни, когда праздник уже был в полном разгаре молодежь, устраивала ратные состязания и кулачные бои, показывая свою силу и удаль.
  А седьмой день заканчивал празднования масляницы, в городах и деревнях делали чучело, обряжали его в злобную старуху зиму, да принародно сжигали, символизируя уход холодного времени года, при этом бросая в огонь поминальную пищу.
  Правитель великой Восурии на масляницу устраивал пиры не только в общей зале гридницы для ближайщих другов и вельмож, он также выставлял столы возле дворца на площади и выкатывал бочки с медовухой, чтобы побаловать и повеселить свой любимый народ.
  Святозар обрадованный приездом братьев и наступившим праздником, думал было погулять со всей молодежью. Но правитель рано утром вызвал его в светлую комнату, и сказал сыну, что во время праздника ему придется быть рядом с отцом, и на гулянья он его не пустит.
  Наследник повесил голову, и тяжело вздохнув, спросил:
  - Но, отец, почему я не могу повеселиться, я, же чувствую себя хорошо, рана моя не болит, почему я должен провести все праздники подле тебя?
  - Святозар,- ответил правитель, положив руку сыну на плечо.- Нук еще не объявился и не найден. И я не хочу, чтобы масляница была испорчена, очередным нападением на тебя.
  Затем Ярил показал рукой на дыры на столе оставленные когтями орла, которые наследник занятый приездом братьев, забыл убрать и спросил его:
  - Что - это, сын?
  Святозар глянул на дыры, и, покрывшись холодным потОм, еще ниже опустил голову, не отвечая отцу. Правитель повысил голос и переспросил:
  - Сын, ты слышишь меня? Я спросил, что - это? Сейчас же подними голову, посмотри на меня и ответь.
  Наследник поднял зардевшееся лицо, зыркнул в строгие глаза отца, наполненные беспокойством, и, ругая себя за свою оплошность, рассказал правителю о заговоре-обороте.
  - Я забыл поправить стол, отец. Просто из головы вылетело,- закончил он.
   Правитель некоторое время хранил молчание, и, разглядывал сына так, точно зрел его впервые, а позже более мягко заметил:
  - Святозар, знаешь такие превращения, очень опасны. Когда ты их совершаешь, будь предельно собран. Иначе ты можешь не вернуть себе истинный образ. Я бы конечно мог бы пожурить тебя за использование такой сильной магии, но не буду. Так как понимаю, что может быть тебе когда-нибудь это пригодится. Только прошу тебя быть осторожным,- и на малеша смолкнув, опосля вопросил,- и в кого же ты обращаешься?
  - В коня и орла,- звонко проронил Святозар, чувствуя, что буря миновала.- А ты, отец, в кого?
  - О, нет, сынок. Я ни в кого, ни я, ни мой отец, ни мой дед. Нет, мы не можем обращаться. Ведь на это способны лишь великие кудесники. Такие, как Богомудр, и такие как ты.- Правитель с нежностью погладил перстами дыры на столе и добавил,- орел- птица Бога Перуна, в нее мог обращаться Богомудр, ты знал?- И когда Святозар отрицательно покачал головой, правитель пояснил,- что ж, почитай об этом. И вообще, сын, я как погляжу, ты очень мало посвящаешь времени изучению жизни нашего рода и своих предков. Однако помни! Не быть тебе достойным человеком, если ты не будешь знать летопись своего рода - племени. Так как без истоков своих, человек подобен луже, взойдет солнце, и она испарится. Таким же человеку быть недолжно, всякий человек, словно величавая река, что выплеснулась и потекла по матушке земле, и помнит, хранит в своем сердце, откуда взяла исток и где ее устье. - Ярил замолчал, вновь бросил строгий взгляд на сына, досказав,- а теперь поправь стол и пойдем в гридницу, дружина нас заждалась.
  Святозар провел рукой по столу и зашептал заговор. И в местах дыр вдруг стали расти небольшие деревянные пузыри, они закрыли впадины, еще немного приподнялись, да резво лопнув, растеклись по поверхности стола. А когда наследник дочитал заговор, все лишнее дерево, будто вода впиталось в стол.
  - Замечательно!- проведя по столу рукой, молвил правитель, и, развернувшись, направился из комнаты.
   Святозар же тронулся вслед за отцом. Они прошли по коридору, и, повернув направо, подошли к общему залу. Слуга шибутно открыл двери перед правителем и тот в сопровождении наследника величаво вошел в гридницу. Святозар увидел празднично уставленные едой столы, дружинников и вельмож с супругами, которые поднялись и поклонились своему правителю и наследнику.
  Святозар шел за отцом, то кланяясь, то благодушно улыбаясь дружинникам и вельможам, а когда сел, как и положено, по правую руку от отца, то заметил, что в гриднице нет Тура и матери. Правитель поднял чашу с медовухой и громко на весь зал крикнул: ' Выпьем же други за приход светлой красавицы весны, Богини Живы, за тепло и плодородие, которое она дарит нам восурам!' И тогда в гриднице раздались крики славящие Богиню жизни и весны Живу. Чаши поднялись вверх и опустели. Святозар выпил, почти половину чаши, и не успел поставить ее на стол, как к нему наклонился отец и негромко сказал:
  - Сын, ты, не очень-то на медовуху, налегай, а то ты молод и быстро захмелеешь. И придется тогда мне тебя под белы рученьки выводить из гридницы.
  Наследник посмотрел на отца, широко улыбнулся и согласно кивнул головой.
   Стол как всегда ломился от явств, но теперь в отличие от праздника в честь Бога Коляды, на столе было не много мясных и рыбных блюд, а в основном разнообразные каши; пироги; расстегаи; пирожки; крашенные в луковой шелухе бурые яйца, как символ Золотого Яйца, что в начале времен явил Всевышний и в котором был заключен сам Род - Родитель всего сущего; а также всевозможные блины, которые воспринимались восурами источником новой жизни, съедая блин восуры верили, что они съедают подаренное Богиней Живой тепло и могущество самого солнца.
  Святозар слегка подкрепившись, принялся оглядывать гридницу и людей собравшихся в них. Ему было очень скучно сидеть в кругу другов отца, которые веселились, пили медовуху, ели и вели разговоры. Он тяжело вздохнул и подумал о своих братьях и сыновьях Дубыни, которые наверно сейчас веселятся где-то. Подумал о младшем брате Туре, оный, скорее всего вместе с мальчишками катается на санях с ледяных горок. И сызнова муторно вздохнул.
  - Что ты, сын, так тяжко вздыхаешь? Словно тебе тут воздуха не хватает,- негромко спросил правитель.
  Святозар повернул в сторону Ярила голову и воззрившись на него, также негромко ответил:
  - Отец, да, что ж ты хочешь. Ведь здесь лишь твои други, мне даже и поговорить не с кем.
  - Что ж, мальчик мой, со мной поговори,- молвил улыбаясь Ярил.- А хочешь вон гусляра послушай. Знаешь Соловей, так его зовут, пел еще твоему деду и прадеду. И когда я его слушаю, то словно нанова вижу своего отца и деда. Вспоминаю гридницу, наполненную их другами, которых уже нет на свете и слышу далекие и родные голоса. Вот и ты послушай его и наполнишься своими предками, дедами и прадедами.
  Правитель резко смолк и устремил свой взор на гусляра, верно, наполнившись воспоминаниями. А Соловей нежно, точно оглаживая волосы любимого дитяти, провел пальцами по струнам гуслей и запел сказанье: ' В начале времен, колесницей Солнца правил Бог Ра. Тысячи лет правил он колесницей, вывозя на небесный купол Солнечное светило. Но пришло время и состарился великий Бог, устал он от трудов своих праведных, да обратился в Ра - реку, что течет по небу и отделяет Явь от небесного царства, да течет по Восурской земле и впадает в Восточное море. И тогда сын его светлый Бог Хорс взял колесницу отца своего и стал ею править:
  Иди, Солнце, в свои синие луга,
  Ты должно подняться в колесницу свою
  И взойти с Зарей на Востоке.'***
   Дослушал Святозар сказанье до конца, и впрямь засветился внутри каким-то светом, какой-то теплотой к своим предкам, прадедам и дедам, которые из самих веков заглянули через те слова в душу своего потомка.
  Наследник улыбнулся, посмотрев на отца, разговаривавшего с Храбром, что сидел от правителя по левую руку. И вдруг, не с того не с сего, вспомнил про мать свою, каковой нынче не было на пиру. Печаль легла на чело юноши, и припомнил он как на празднике в честь Бога Коляды, входила она следом за отцом в гридницу такая красивая, с высоко поднятой головой и туго заплетенной косой, в длинном ярко-голубом сарафане. Вспомнились ему и слова доброжила, что мать плачет и причитает по нему, что отец запретил ей приближаться к сыну. Что с праздника в честь Бога Коляды Святозар еще ни разу ее не видел, так как они не трапезничает более в белой столовой, верно именно из-за него нет и сейчас ее на пиру в гриднице. И так нежданно стало ему обидно за мать, что лицо его все зарделось и начало покрываться красными пятнами. Наследник взял чашу отхлебнул пару глотков оранжево-желтой, сладкой медовухи, немедля ударившей в голову, и придавшей ему смелости, и позвал правителя:
  - Отец, отец...
  Но Ярил не слышал наследника продолжая беседовать о чем-то своем с Храбром. Святозар протянул руку и похлопал правителя по руке, и когда тот остановил жестом наставника и развернул свое улыбающееся и довольное лицо к сыну, спросил его:
  - Отец, скажи мне, а почему нет на празднике матери?
  Правитель сразу перестал улыбаться, и, нахмурив лоб, весьма тихо ответил сыну:
  - У нее нет желания быть на празднике,- да тотчас отвернул лицо от наследника к Храбру и вновь продолжил с ним прерванный разговор.
  - Я знаю, это все из-за меня. Это из-за меня ты не пустил ее на праздник. Но ведь, отец, она, ни в чем, ни виновата,- чуть громче так, чтобы правитель обязательно услышал, молвил Святозар, и посмотрел в затылок правителю.
  Тот точно не слыша сына, беседовал с наставником, но, по-видимому, слова Святозара все, же долетели до слуха правителя и он изменился в лице. Потому что наследник увидел, как внезапно беспокойно вытянулось лицо Храбра и тот кинул недовольный взгляд на него.
  Святозар взял чашу и допил из нее медовуху, а когда почувствовал, как у него закружилась голова, сказал правителю:
  - Да, отец, она ни в чем не виновата. Уж если кого и наказывать то только меня. Потому что это я все скрыл от тебя про Нука. И это я не заслужил прощения. Однако, погляди, я сижу здесь, вместе с тобой по правую от тебя руку, пью медовуху и ем, а мать сидит одна в своих покоях и плачет... Плачет... причитает...- Святозар повторил то несколько раз, и лицо его обидчиво исказилось, уж так ему было жаль мать.- Я ведь все.. все знаю, отец. Знаю, что ты запретил матери ко мне приближаться, пригрозив ей, что ежели она тебя ослушается, то будет отправлена в темницу...- стоило наследнику проронить сердито те слова, как он суматошно прикрыл рот рукой, побледнел и уставился на правителя.
  Отец услышал обидчивую речь сына и неторопливо развернул голову да так глянул на него, что наследнику захотелось провалится сквозь пол, и оказаться прямо в комнатах слуг.
  - Будем считать...,- зыркнул на пустую чашу Святозара, молвил правитель.- Будем считать, сын, что это просто хмель ударил тебе в голову. Но я все, же тебя спрошу, откуда ты знаешь, что я запретил матери видится с тобой и пригрозил ей темницей?
  Наследник опустил голову, и все еще прикрывая рот рукой, замотал головой.
  - Ну, так, что ж, сын, коли ты сам начал этот разговор, так давай продолжим его,- ровным голосом заметил Ярил.- И откуда ты знаешь, что я запретил ей видится с тобой?
  Святозар отнял руку ото рта, и дотоль не подымая головы, прошептал:
  - Прости, отец, прости, меня. Я, верно, такой неблагодарный, верно совсем тебя измучил.... Иногда мне кажется, что правильно Боги меня такого неблагодарного забрали от тебя. Ты не заслужил такого непутевого сына, который вечно.. вечно ведет себя ни так как положено наследнику, и постоянно приносит одни неприятности и боли.
  - Ну,- глубокомысленно протянул правитель и усмехнулся.- Верно, не без этого. Но все, же я очень рад, что у меня такой живой и славный сын. Однако я не хочу, чтобы ты уходил от ответа, на мой вопрос.
  Наследник робко поднял глаза и когда увидел, что правитель улыбается, ответил:
  - Мне доброжил рассказал. В тот первый вечер, когда я пришел в себя.... Рассказал мне, что мать приходила и хотела меня видеть, а ты отец, запретил ей приближаться ко мне, в противном случае обещав посадить ее в темницу.
  - Ах, этот доброжил! Ведь я запретил ему, что либо тебе рассказывать, и как- либо волновать тебя...- Ярил приподнялся на своем сиденье и стал оглядывать зал, в надежде, наверно, заметить доброжила, но, так и не увидев его в гриднице, добавил,- ну, ничего я с ним вечером поговорю.
  - Отец, отец, доброжил ни в чем не виноват не надо его ругать,- просящее зашептал Святозар.
  - Это, что ж, сын у тебя все время никто не виноват. И верно опять... и в этот раз виноватым станешь ты?- вопросил правитель, и не сводя пристального взгляда с наследника, покачал осуждающе головой.
  - Что ты хочешь этим сказать, отец, я тебя не понимаю,- пожимая плечами, поинтересовался Святозар.
  - А, что ж, тут не понимать. Эрих на тебя напал он не виноват. Мать сюда этого подлого Нука привезла опять не виновата. Доброжилу я, хозяин дворца, велел молчать не тревожить больное сердце моего мальчика и нанова он не виноват. И положа руку на сердце, я думаю, во всех этих бедах ты снова обвинишь себя, да скажешь мне, что виновен лишь ты,- сказал правитель и усмехнулся.
  Святозар смотрел в усмехающееся лицо Ярила и молчал, уже ругая себя за то, что вообще начал этот разговор и задел отца обидными словами.
  - Ну, чего примолк,- продолжил правитель.- Ты же вроде хотел поговорить, ну вот давай с тобой и обговорим все. Да выясним, почему я так оберегаю тебя... Почему тревожусь за тебя и словно, как это ты сказал... А! словно диковинную птицу во дворце держу. Давай я тебе объясню, почему охрану к тебе приставил в виде Борща, Дубыни и Храбра, почему каждый шаг твой под моим бдительным оком,- дрогнувшим голосом добавил Ярил.
  Святозар услышал некогда говоренное наставнику, тотчас побледнел, казалось кровь отхлынув от лица вдарила своей массивностью не только в больное сердце, но и в голову, отчего тягостно стало дышать, и юноша торопливо нащупав верхнюю застежку на лазурном кафтане расстегнул ее.
  - Я то, отец, Дубыни говорил, не думая, что он тебе передаст...- проронил Святозар трепещущим гласом.- Тот разговор был лишь между нами, зачем он рассказал тебе, зачем,- и отер ладонью выступивший пот на лбу.
  Правитель глянул на побледневшего сына и сам уже пожалел, что молвил ему это. Он поспешно поднял стоящий рядом с блюдом высокий, хрустальный сосуд и налив Святозару в чашу воды, обеспокоенно произнес:
  - Выпей, мальчик мой, тебе наверно не хорошо.- А когда увидел, что наследник взял чашу и отпил из нее, пояснил,- это случайно у Дубыни вышло. Он не хотел говорить, просто беспокоясь за тебя, начал обвинять меня в моей не обдуманной заботе.... И слово за словом передал всю твою обиду на меня.
  - Отец, ты меня не верно, понял, как я могу обижаться на тебя, как могу обижаться на твою заботу, нет, это не обида, это просто... Просто я к вольной жизни привык, а как сюда попал, так ее и потерял. А после болезни и вовсе, вовсе, вроде как я ...- наследник замолчал, не зная как объяснить.
  А Ярил меж тем протянул руку, потрепал сына по каштановым волосам и мягко заметил :
  - Погоди совсем чуть-чуть, как только мы съездим на Синь-камень и я нареку тебя наследником, то сразу успокоюсь...Я успокоюсь, оно как ты тогда будешь защищен магией, и никто не захочет тебе навредить... Никто не захочет до тебя дотронуться... даже Нук. А по поводу матери...
  - Мне ее просто жалко,- еле слышно дохнул Святозар.
  - Я, тебя, сын, понимаю...понимаю...- и то правитель молвил и вовсе ласково, верно страшась недопонимания сына, а посему всеми силами стараясь обратить его на свою сторону.- Душа у тебя такая добрая и светлая, понятно, почему тебе ее жалко. Но я тебе вот, что скажу. Когда доброжил сказал мне, что ты подозревал в Нуке злого ведуна. Я сразу все понял. Понял, я, мальчик мой, что именно мать повинна во всех наших бедах. Именно она поменяла тебя и Эриха местами, именно она повинна, что тебе украли и возможно именно она повинна, что Эрих напал на тебя.... Потому, как только, ты первый раз пришел в себя, и у меня появилась хоть какая-то надежда, что ты будешь жить. Я пришел к ней и потребовал объяснений. Но она молчала, мотала головой и просила меня оставить ее в покое.... Я, так и сделал, сын ... Я оставил ее в покое.... Но запретил ей подходить к моим сыновьям, до тех пор, пока она мне все не объяснит. Ведь, в конце концов, это по ее настойчивой просьбе я разрешил приехать с нами из страны Игников Нуку. По ее настойчивой просьбе дал своему сыну имя ее отца. По ее настойчивой просьбе разрешил Нуку быть слугой своего сына. Я был слишком добр к ней, слишком снисходителен и во, что это вылилось.... Тебя у меня отняли на долгие годы. А тебя, моего мальчика, моего сына и первенца лишили отца, братьев, сестры... лишили тебя семьи... А когда я наконец-то тебя разыскал... Когда я, наконец- то убедился, и за столько лет впервые обрадовался... что род Богомудра, его магия жива и будет жить в тебе. На тебя нападают, тебя убивают, и кто?.. Кто?.. Мой второй сын, сын который мне не менее дорог, которого я все эти годы растил, и сам не понимаю, где его не досмотрел.... А, что если бы Святозар, за тебя не заступились ведунья Баба Яга, да сам ДажьБог. Я ведь видел... видел,- и каждая жилка на лице правителя напряглась.- Видел...стоя около тебя на коленях видел... что ты умер... и шептал я заговор так, от собственного бессилия, что- либо поправить. А, Дола молчит... молчит... не хочет говорить, и что мне остается думать, а вот, что.... Наверно, жена моя захотела извести мой род и каким-то странным ужасным образом...ужасным...- Ярил замолчал, тяжело переведя дух, и взяв чашу полную медовухи, залпом ее выпил.
   - Отец, - вступил в разговор Святозар.- Послушай, меня. Я думаю, ты не прав.... Не прав, что обвиняешь мать, будто она повинна во всех наших бедах. Разве она владеет магическими знаниями, разве знает заговоры и присухи. Ну, сам посуди, если она собралась извести наш род, какая ей разница, я буду обладать магическими способностями или Эрих. Она ведь наша мать, что я, что Эрих, выросшие с ней, мы бы были ей послушны и любили ее. Не проще ли ей было оставить меня во дворце и растить меня в ненависти к тебе. Однако нет... меня кто обладает магией, украли, а оставили Эриха, который, что может тебе противопоставить.... И потом, если бы мать хотела извести наш род вряд ли бы она родила тебе Тура и Малушу. Нет, отец, ты не прав.... Я вначале точно также как ты думал, но после... после, отец, когда я увидел, как Нук травит на меня Эриха, понял, не мать мне враг, а он - Нук... И мне кажется, отец, что и мать и Эрих они жертвы.... и верно жертвы этого самого подлого Нука.
   - Тогда, почему, она ничего не объяснит мне,- вдруг и вовсе выкрикнул правитель, да пронзительно блеснул зелеными очами так, словно Святозар был повинен в молчании матери.
  - Вот - это то и странно, отец, почему она тебе не объяснит, но может...,- и наследник посмотрел в расстроенное и встревоженное лицо правителя.- Может она не смеет рассказать тебе. Но возможно... скажет мне. Если бы, отец, ты позволил, нам увидится, поговорить.
  -Нет, до поездки на Синь-камень не позволю. Я за тебя боюсь, пойми это наконец-то мальчик мой!- горестно выдохнул из себя правитель.
  И Святозар почувствовал такую боль в тех словах, что не выдержав, протянул руку да ласково похлопал Ярила по плечу.
  - Отец, я ведь ведун, ну, что она мне сделает. Нука здесь нет, а значит, опасности тоже нет. Ты, позволь ей отец прийти на пир. Она сядет по левую руку от тебя.- Святозар увидел, как торопливо правитель закачал головой, и более настойчиво дополнил,- ну, право молвить, отец... Что ты... ты же будешь рядом со мной, да и что она, хрупкая женщина, может сделать мне мужчине... Ну ты, сам подумай.... А мы с тобой, отец, посмотрим, понаблюдаем за ней. Гляди может она мне и довериться.
  - Я подумаю, над твоими словами, мальчик мой... подумаю,- немного погодя вымолвил Ярил и тяжело вздохнул.
   - Слушай, наследник,- внезапно обратился к нему, подошедший сзади Храбр и положил на его плечи свои тяжелые руки, слегка придавав к сиденью.- Может тебе хватит правителю праздники портить. Ты погляди на него, погляди, он ведь весь осунулся, почернел весь, как только ты свой разговор завел. Будет тебе его тревожить, коли не можешь чего доброго сказать, так сиди и молчи, да вон гусляра Соловья слушай.
  Святозар от неожиданности открыл рот, а отец, услышав речь друга, улыбнулся и ответил:
  - Храбр, да не тревожься, мы с наследником хорошо поговорили и он меня не обижал. Однако ты прав, нынче праздник и стоит тяжелые разговоры оставить на потом, стоит выпить медовухи нам с тобой, мой друг, и побеседовать о чем-то более приятном.
  - Вот то-то же!- изрек довольный собой наставник, грозно глянул на Святозара, и, сняв руки с его плеч, направился к своему месту.
  - Эх!- наконец-то смог выдохнуть из себя наследник, развернул голову и уставился голубыми очами на наставника.- Да, я что ж, я тоже с отцом поговорить, хочу. Не век же тебе Храбр с ним балякать, да медовуху пить.
  Храбр так и не дойдя до своего места, вдруг развернулся и сердито проронил:
  - Я, тебе наследник предлагаю послушать лучше гусляра, и чтобы мой правитель не грустил разговоры с ним поведу я. А коли ты не будешь слушать старших, то я как твой наставник, пошлю тебя опочивальню, запру дверь и будешь ты сидеть там один до завтра.
  - Знаешь, Храбр,- вдруг усмехнулся Святозар и расправив спину, пошевелил плечами, да медленно застегнул застежку на кафтане.- Я бы может тебя и испугался, но вот видишь, между мной и тобой сидит, мой отец, а он никогда не допустит, чтобы ты запер меня на целые сутки одного в моей опочивальне. Оно как только за тобой закроется дверь, я открою окно, создам заговор и когда от моего окна прямо во двор, ляжет прекрасная резная лестница, я выскочу на нее и убегу к сыновьям Дубыни на гулянье. Ведь я точно знаю, где они сейчас гуляют.
  Наставник уже севший на свое сиденье подозрительно посмотрел на наследника, и как-то не очень уверенно, молвил:
  - И ты, думаешь, тебе удастся, создать лестницу?
  - А, вот давай попробуем,- улыбаясь, предложил наследник и порывисто кивнул.
  - Нет!- весьма громко сказал отец.- Пробовать ты, Святозар не будешь, вот лучше выпей медовухи и послушай Соловья, так мне будет спокойней.
  
  Глава двадцать седьмая.
  Во второй день масляницы Святозар в сопровождении Борща вошел в гридницу. С самого утра наследник чувствовал, какую- то непонятную слабость так, что по первому даже не хотел идти на пир. Однако подумав, что этим он расстроит отца, пересилил себя. ' Верно- это от хмеля',- сам себе сказал Святозар, но затем понял, что медовуха тут не причем, потому что голова не болела, а как-то странно давила грудь и стонало внутри сердце, словно испытывая какое-то волнение. Опустившись на свое место, наследник заговорил с дружинником Ратибором, что сидел во время пира на месте Тура, правителя же пока в зале не было. Через некоторое время двери открылись, и, в гридницу вошел отец, Святозар поднялся и приметил, что следом за ним идет мать. Наследник прямо-таки весь засиял да тока внезапно перед глазами его поплыл едва уловимый легкий дым и на месте матери он вдруг увидел желтоватую сгорбленную старуху с длинными седыми волосами. Святозар покачнулся и оперся правой рукой о стол, он тяжело потряс головой, прогоняя видение, и отер левой рукой глаза. А когда убрал руку, то на месте старухи сызнова узрел красавицу мать. Вот она идет, будто плывет, в нарядном бело-золотом сарафане высоко держит свою прекрасную голову. Правитель поравнялся с наследником и едва повел в его сторону глазами, да прошел к своему месту. Следом за отцом подошла мать нерешительно остановилась, робко подняла свои голубые глаза и посмотрела на сына. Святозар шагнул навстречу матери, и та нежно обняла его. И тогда почувствовал наследник, как быстрее забилось сердце матери, как тяжело она вздохнула, словно всхлипнув, как затрепыхалась душа ее в любовном порыве. Святозар отошел от матери первый, посмотрел ей в лицо и увидел, как из глаз ее потекли слезы.
  - Не плачь, матушка, ведь нынче праздник, - сказал он ей.
  Отец уже садился за стол, и мать увидев это поспешила к своему сиденью. Лишь она отошла от наследника, как он вновь почувствовал слабость и, чтобы не упасть поспешил сесть.
  ' Что - это со мной, сегодня?'- испугано подумал Святозар, а подняв, как и все чашу медовухи лишь едва ее пригубил. И когда ядристая медовуха разлилась по телу слабость вроде отступила. Наследник взглянул на правителя, но тот был так сердит, близко сдвинутые брови говорили о его недовольстве, и Святозару показалось, что отец недоволен именно порывом сына.
  Наследник попытался заговорить с правителем, но тот, по-видимому, не желая его слышать, остановил речь сына взмахом руки и устремил взгляд на гусляра. А после и вовсе подозвал Храбра, да посадил его между собой и Святозаром, показав всеми своим видом, что обижен и не желает с ним говорить. Святозар еще малеша смотрел на отца, и пожав недовольно плечами, взял чашу да отхлебнул еще немного медовухи, а когда наставник прямо-таки вырвал ее из рук наследника и вовсе повесил голову, не очень понимая, что в его поступке могло так задеть правителя. И чтобы хоть как-то развеять неприятное ощущение принялся слушать сказанье гусляра Соловья: ' ДажьБог прародитель восурского народа и Жива Богиня весны возродили землю после Великого Потопа. И сошли воды с Мать Сыра Земли и потекли они в реки и окияны, и впитались они в Мать Сыру Землю, а там где не впитались, потекли и родники, и ключи, и ручьи, образовались озера и болотца. Выглянуло солнце, и ожила, зацвела, заблагоухала Мать Сыра Земля. А Богиня Жива шла по ней и разбрасывала цветы по пригоркам. Останавливалась подле деревьев, и, расставив широко руки, над ними, вытрясала из своих ладоней белые, желтые, розовые цветы. И такая Жива была молодая, такая пригожая, что полюбилась она ДажьБогу и соединила их Любовь - Лада-матушка в браке. И славили и радовались восуры обручению Живы и ДажьБога, ибо пришла на землю весна и тепло. Да пели, да величали восуры имена светлых своих Богов из века в век!'
   Святозар слушал гусляра, наслаждался его голосом переливчатым и даже не заметил, как задремал. Перед глазами его поплыл густой и плотный туман, и ощутил он, что идет сквозь него, раздвигая его руками, ни впереди, ни позади ничего не видно, лишь чувствует наследник чье-то злобное, тяжелое дыхание, да липкие испарения, проникающие вглубь тела. Осторожно ступает по земле Святозар пробиваясь вперед. И наконец, видит, что туман вроде как становится не плотным, редким, и вскоре совсем, слабее, пропадает. Святозар вышел в поле, покрытое густой, зеленой травой, а потому полю гуляет девочка-отрок, лет одиннадцать- двенадцать. У девочки светлые волосы, сплетенные в две длинные косички и венок из полевых цветов на голове. Девочка та и не далеко, и не близко, вроде бы хорошо ее видно, да лица не разглядеть. Девочка собирает цветы и плетет еще один венок, и хотя не слышно, но чувствует Святозар, что она поет, чистая и светлая та песня, такая, же как ее душа. А позади девочки лесок. Вдруг из него выскочил громадный волк, остановился, взглянул на нее и начал тихо подкрадываться. Да, нет то не волк, то вурколак, видно как у него задние ноги в коленях сгибаются вперед, словно человек шагает. Вурколак перекувыркнулся через пень, что стоял невдалеке, и вот уже идет сам человек, тихо ступает по земле, смотрит наследник в лицо вурколака и узнает его: темная кожа, длинные до плеч седые волосы и такие же седые усы, да злобное выражение лица. Обернулся Нук, взглянул на Святозара своими черными, волчьими глазами и подло ухмыльнулся, а потом, подошел к девочке. Хочет наследник к девочке броситься бежать, да не может, хочет ей крикнуть, да изо рта лишь стоны вырываются. Видит Святозар как подошел Нук к девочке, как всполошилась дитя, венок из рук выпустила, головку руками прикрыла, да ротик открыла, кричит верно. Нанова было дернулся наследник помочь, спасти дитя, и вновь ничего у него не выходит, словно ноги у него к земле приросли. А Нук вдруг упал в траву да обратился в змею, да та змея большая, черная. Стала змея приподниматься, как бы вставать на хвосте, а на спине у нее расправился капюшон, и увидел Святозар, что с капюшона не него не мигая смотрят глаза Нука. Змея стала жалить девочку в ноги, в длинное цветастое платье. Дернулся наследник, и почувствовал как резко обо, что-то ударился, словно упал.
  Святозар открыл глаза, он сидел за столом, опершись о локоть, и положив голову на ладонь, да весь дрожал. Сердце гулко стучало в груди, кружилась голова, и ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Наследник помотал головой и привалился спиной к спинке сиденья, тяжело вздохнул. И вдруг резкая боль пронзила грудь и сердце, пот выступил на лбу, руки и ноги ослабли, и Святозар услышал, как рвется в груди сердце на месте пореза, услышал, как рвется рубец на груди и почувствовал, побежала кровь из раны. Он на мгновение закрыл глаза, и испуганно подумал: ' Надо набраться сил и выйти из зала, чтобы не испортить праздник'. Наследник посидел еще немного, но чувствуя, что скоро кровь окрасит белый кафтан в алый цвет, наклонился к Ратибору и сказал:
  - Ратибор, помоги мне выйти из гридницы.- А когда дружинник изумленно взглянул на Святозара, добавил,- мне, что-то не хорошо, надо воздухом свежим подышать.
  Ратибор утвердительно кивнул головой и поднялся, следом встал наследник и едва покачнувшись, двинулся за дружинником.
  - Святозар, ты куда?- строго спросил правитель.
  Наследник ухватился рукой за высокую спинку сиденья, чтобы не упасть, и, обернувшись, чуть слышно молвил:
  - Отец, я выйду во двор на немного, подышу свежим воздухом. Тут очень жарко. И не тревожься, Ратибор меня проводит.
  - Ратибор, - громко обратился к другу правитель.- Вернись на место, а наследника проводит Храбр.
  Святозар видел, как недоуменно глянул на правителя Ратибор и вернулся к своему месту, а сам не стал спорить с отцом, так как чувствовал, что еще чуть-чуть и другам правителя придется уносить его из гридницы на руках да медленно пошел из зала. Наследник шел не спеша, придерживаясь за спинки сидений, ощущая, как подгибаются колени, и трясутся ноги, временами легкая дымка покрывала глаза. Наконец-то конец зала. Слуга открыл дверь, а Святозар выйдя из гридницы, остановился и закачался туда-сюда.
  - Ну, так, что пойдем, выйдем на площадь... чё ли,- сказал вышедший следом Храбр.
  Наследник едва развернулся к наставнику и упал тому на плечо, да заплетающимся языком протянул:
  - Храбр, скорей веди меня в светлую комнату, а иначе я упаду в обморок.
  Наставник подхватил Святозара, как то испуганно дохнул, и тихо спросил:
  -Что, что с тобой Святозар, мальчик мой? - И приобняв наследника за стан повел к светлой комнате, а немного погодя добавил, все с нарастающим беспокойством в голосе,- может тебя Святозар отвести в опочивальню... Погляди, мальчик да ты весь в крови.... У тебя верно рана открылась. Давай я позову, кого из слуг и мы отнесем тебя в твои покои.
  - Не надо, я сейчас войду в комнату, и заговорю, и мне сразу... сразу станет легче,- протяжно растягивая слова ответил наследник, когда они подошли к светлой комнате.
  Святозар протянул руку, открыл дверь и наставник почти внес его туда, осторожно усадив на нагакское сиденье.
  - Храбр, ты выйди, подожди меня в коридоре, мне скоро станет лучше, и я вернусь на пир. Ничего не говори отцу, не расстраивай его,- побелевшими губами попросил наследник.
  Наставник как- то странно глянул на Святозара и добавив:
  - Я побуду в коридоре,- вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь.
  Как только Храбр покинул комнату, наследник дрожащими руками расстегнул кафтан и рубаху, да положив пальцы на рану, стал читать заговор. Вскоре рана стянулась рубцом, однако лучше себя чувствовать юноша не стал. Все также кружилась голова, дрожало тело. Святозар собрался с силами и прочитал заговор на выздоровление. Вроде бы немного спала дрожь, и почти прошло головокружение, осталась лишь слабость, да сердце внутри тела еще гулко ухало. Наследник снова прочитал заговор, но слабость не прошла, лишь сердце застучало ровнее и тише.
   Внезапно дверь комнаты открылась, и на пороге появился правитель. Он стремительным движением руки прикрыл за собой дверь, и приблизившись к Святозару, взял табурет, сел напротив, да тревожно оглядев наследника с ног до головы, вопросил:
  - Что, случилось с тобой сын? У тебя, что раскрылась рана?
  - Отец, зачем ты пришел? Оставил гостей, мать. Что они подумают?- прошептал наследник, закрыл глаза и вздрогнул всем телом.
  - Что с тобой, Святозар? Да, в конце концов, объясни мне.... Пришел Храбр и сказал мне, что у тебя, наверно, открылась рана и ты весь в крови,- весьма строгим голосом повторил свой спрос правитель.
  - Отец, мне очень плохо...Очень.. и у меня нет сил тебе, что-либо рассказать. Позволь мне передохнуть, а позже я все поведаю,- слабым голосом вымолвил наследник.
  Святозар устало открыл глаза и посмотрел на встревоженное лицо правителя, да вымучено улыбнувшись, пояснил:
  - Поверь мне, отец, я не совершил ничего дурного. Но если ты не хочешь, чтобы мне стало, хуже позволь, отдохнуть.
  - Хорошо... хорошо...- торопливо произнес правитель и потрогал голову сына.- Я попрошу Храбра, чтобы он тебя проводил, а попозжа подойду к тебе.
  - Да, отец,- согласно кивнул головой Святозар, и поднялся, все еще надрывно покачиваясь. Правитель придержал сына за руку, да помог ему выйти из комнаты. В коридоре прохаживаясь из стороны в сторону их поджидал Храбр, он беспокойно осмотрел сначала правителя, перевел взгляд на наследника и вздохнул.
  - Храбр, друг мой, прошу тебя, проводи Святозара до его опочивальни, и побудь с ним пока не придет Борщ, а затем возвращайся в гридницу. Да, и прежде зайди ко мне в опочивальню и переодень кафтан, твой как я погляжу весь в крови моего сына,- проронил Ярил.
  Наставник без слов подошел к наследнику, приобнял его за стан, и, качнув головой, словно выражая тем движением недовольство, повел Святозара в его опочивальню. Лишь только наследник и Храбр переступили порог опочивальни, юноша высвободился из сильных рук последнего, подошел к своему ложу и повалился на него не раздеваясь и даже не разуваясь, да тяжело задышав, содрогнулся всем телом и сомкнул очи.
  - Святозар, да ты, что обутый, да в ложе, погоди, я помогу тебе разуться,- вымолвил Храбр и принялся снимать, сапоги с наследника, а после расстегнул кафтан да рубаху и осторожно снял их придерживая всяк миг тому голову.
  Наследник лежал с закрытыми глазами на спине, совсем обессиленный и только почувствовав, как наставник отирает ему кровь влажной тряпицей, тягостно протянул:
  - Брось Храбр, не трогай меня, у меня все внутри болит, словно палками били. Мне надо отдохнуть и тогда мне станет лучше,- да немедля погрузился в сон.
  Его разбудил правитель, он бесшумно вошел в опочивальню сына, и, подойдя к нему, пощупал голову. От неожиданности Святозар подскочил на месте и сел, сонно посмотрев на отца.
  - Как ты?- встревоженным голосом, спросил правитель.
  - Теперь все хорошо, отец,- поспешно ответил наследник.
  - У тебя вся грудь в крови,- заметил правитель и показал на запекшуюся кровь на теле сына.
  Святозар поглядел на грудь и проведя по кровавому следу пальцем, молвил:
  - Да, Храбр, пытался оттереть, но мне было так плохо, что я попросил его оставить меня в покое.
  - Может баню натопить, чтобы ты помылся?- заботливо поинтересовался правитель.
  - Да, наверно, отец, хорошо бы баню натопить... я буду тебе благодарен,- согласно откликнулся Святозар, все поколь слабым голосом.
  Правитель тотчас развернулся и, подойдя к двери, открыл ее, он выглянул в коридор и сказал, обращаясь к слуге:
  - Борщ, будь добр, мальчик мой, сходи, натопи баню, для сына моего, ему хочется обмыться,- и неторопливо, закрыв дверь, вернулся. Ярил взял с сиденья чистую рубаху, подал Святозару, и добавил,- одень, сынок, а то мне смотреть больно.
   Пока наследник натягивал рубаху, и оправлял ее, правитель, медленно опустился на его ложе и спросил:
  - Теперь ты, можешь объяснить мне, что с тобой произошло?
  Святозар муторно вздохнул, и, припоминая утрешнее, коротко передал отцу о видении. Ярил какое-то время молчал, и, огладив волосы на голове, поинтересовался:
  - И, ты думаешь, что это было?
  - Я, думаю, отец по какой-то причине моя душа покинула тело, и что-то видела. И это, что-то связано со мной и с Нуком. Ощущение были такие же, как тогда, когда я выпускал душу на поиски Эриха, но только сейчас я быстрее оправился,- заметил наследник.
  - Может ты, читал заговор какой-нибудь, на пиру?- вопросил правитель и в упор поглядел на наследника.
  - Нет, отец, зачем мне этого надо было. Но ты знаешь, я сегодня с утра себя плохо чувствовал, у меня кружилась голова и вроде даже видения были,- ответил Святозар, и, оперев подушку на спинку ложа, прилег на нее.
  - Почему ты мне не сказал об этом?- недовольно молвил Ярил и поморщился.
  - Я пытался отец, заговорить с тобой, но ты не захотел меня слушать, вроде обидевшись на меня, а я так честно и не понял, что я сделал не так,- негромко произнес Святозар и посмотрел на залегшие меж бровей правителя морщинки.
  Ярил слегка скривил губы да продолжив опрос сына, так и не ответил на его замечание:
  - Может ты, много выпил медовухи?
  - Да, где ж там много... Храбр, у меня тут же чашу и отнял, не успел я ее пригубить,- откликнулся наследник, и пожал плечьми.- А что ты думаешь, это может быть связано с хмелем?
   - Твоя душа Святозар необычна, и раз ты ведун, то возможно она может выходить из тебя, чтобы показать или объяснить тебе, что- то. А хмель делает этот выход возможным. Поэтому ты больше не пей хмельного. Пока ты болен и окончательно не излечился, это может прескверно окончится,- добавил Ярил.
  - А, что ты думаешь о моем виденье, отец,- поинтересовался наследник, не сводя глаз с лица правителя.
  - Честно сказать, мальчик мой, я даже не знаю, что тебе ответить. Но раз Нук обернулся змеей и жалил ту девочку, то...- Ярил помолчал верно, не зная, стоит ли то говорить сыну, а затем все, же досказал,- это может значить лишь одно. Он забрал в полон душу той девочки, и так как он хозяин ее души, то может мучить ее и жалить.
   - Забрал душу?- ошарашено переспросил Святозар, и побледнев, прямо-таки отшатнулся назад, вдавив подушку в спинку ложа.- Да разве это, возможно, забрать душу, да еще и мучить ее.
  - Черные ведуны умеют такое творить. Они находят людей и сбивают их с истинного пути, вовлекают в дурное и склоняют ко злу. После создают сговор, и люди те отдают им во владение свою душу,- тяжело завздыхав, пояснил правитель.
  - Ужас,- прошептал наследник, и отер лоб ладонью, потому как на нем выступили капельки пота.- Чем же можно завлечь человека, чтобы он на такое согласился, отец. Значит та девочка, уже отдала ему душу. И я не мог ей помочь, не мог ее спасти.
  - Наверно ты ей уже не мог помочь. Ведь ты сказал, что было тепло, трава высокая, значит скорей всего это уже случилось,- раздумчиво проронил Ярил .- Ну, да ладно, хватит об этом... Как Борщ баню натопит, сходи обмойся, да ложись отдыхать. А завтра знаешь на пир не ходи, побудь в ложе, отдохни и наберись сил.
  - Отец,- разочарованно протянул Святозар и суетливо дернулся на ложе.- Пожалуйста, только не запирай меня в опочивальне, лучше я с тобой на пиру побуду.
  - Нет, ты еще болен, поэтому будешь слушать меня.... Завтра отлежишься, так как на послезавтра назначены состязания, и мне хочется, чтобы ты был здоров, да я их больше не откладывал.... И, еще, Святозар... никаких лестниц, никаких орлов. Я буду приходить и проверять тебя, и право дело не обижайся на меня, если ты меня ослушаешься,- строго сказал правитель и медленно поднявшись, одернул книзу свой голубой ферязь.
  - Отец, что же я буду делать здесь целый день?- с обидой в голосе спросил наследник.
  - Ну,- улыбнувшись, добавил Ярил.- Наверно разговаривать с Борщем.
   Правитель направился к двери, открыл ее, и вышел, но мгновение спустя вновь вернулся в опочивальню, посмотрел на удрученное лицо Святозара и сказал:
  - Мне было неприятно, сегодня сын, увидеть, как ты обнимаешь Долу...Потому как все то, что перенес я, и до сих пор переносишь ты... Все...все это произошло по ее вине, я это чувствую. И посему не стоило при всех показывать, что она заслуживает прощения.
  - Отец, погоди... погоди... я совсем не хотел тебя обидеть и мой порыв...,- однако правитель не стал слушать сына, он закрыл дверь и ушел.
   Весь следующий день Святозар, как и приказал отец провел в ложе. Проснувшись, рано утром он терялся, в догадках, что же ему здоровому человеку делать в ложе, когда вдруг в дверь постучали и с разрешения наследника, в покои вошел Стоян. Святозар так обрадовался другу, подскочил на месте и даже кинулся его обнимать.
  - А ты, чего тут?- удивленно спросил он у Стояна.
  Тот немного смутился, вопросу Святозара, но все же честно ответил:
  -Ну, мой отец, вчера вечером вернулся с пира и попросил меня, от имени правителя, приехать и погутарить с тобой. Ну, а так как мне, если честно, всегда приятно с тобой поговорить, я с радостью и согласился. Но, ты только ложись, потому что мы все так готовились к состязаниям, и не хотим, чтобы их откладывали вновь.
  Наследник посмотрел на Стояна, лег на ложе и вдруг захохотал.
  - Ты, чего, Святозар? Чего?- удивленно поинтересовался Стоян, и пригладил рукой свой высокий чуб.
  - Слушай, Стоян, вот ведь ловко придумал отец, прислав тебя сюда. Теперь он верно спокоен, назначив мне такую мощную охрану. Теперь верно, куда я денусь, в какое окно выпрыгну или улечу, ты ж меня мгновенно скрутишь,- все еще смеясь, пояснил наследник.
  - Чего- то я тебя не понимаю, Святозар, о чем это ты?- пожимая плечами, молвил Стоян.
  - Ты же Стоян я так думаю, хочешь погулять, ну чего ты со мной здесь скучать будешь, иди, дева тебя, верно, какая-то ждет,- прекращая смеяться, откликнулся Святозар.
  - Да, нет, наследник, дева моя приболела, на гулянье нынче не пойдет, и я, поэтому очень обрадовался, что побуду с тобой, - ответил Стоян и весьма бедственно вздохнул.
  - Ну, раз мне так повезло, что, прости, друг мой, дева твоя заболела, и я могу с тобой погутарить...То я этому непременно порадуюсь... право дело, это даже лучше, чем сидеть в гриднице и слушать разговоры дружинников правителя,- широко улыбаясь, отметил Святозар, а в душе поблагодарил чудесного своего отца.
  Благодаря Стояну день незаметно пролетел за разговорами, и как показалось наследнику, это был за последнее время, самый замечательный день.
  
  
  Глава двадцать восьмая.
  На четвертый день масляницы Святозар вместе с отцом присутствовал на состязаниях молодых людей, каковые желали вступить в его дружину. На Ратном дворе, за эти дни собрали небольшое возвышение, на котором установили трон для правителя и высокое сиденье для наследника. Ярил опустился на трон, и указал Святозару на сиденье, дружинники же правителя расположились подле да позади них.
  И тогда правитель великой Восурии Ярил, по реклу Щедрый, объявил начало состязаний. Правитель был в очень приподнятом настроении и с нескрываемым восхищением смотрел на собственного сына и юношей прибывших показать свою удаль. На Ратном дворе собрались только желающие назваться близкими другами наследника, всего их было около ста ребят, а отбор, знали все, будет, очень жестким. Лишь десять человек первоначально будут отобраны и войдут в дружину Святозара.
  По традиции юноша избирал одно состязание, в котором показывал свое умение. Первым состязанием была стрельба из лука. Состязание заключалось в том, чтобы наездник, сидя на лошади, без седла, на полном ее скаку выпустил стрелу, оная миновав должное количество колец, поразила мишень. В этом соперничестве участвовал Молчун. Конечно, Святозар всей душой болел за своего друга, желая ему победы, и не ошибся. Из двадцати юношей вышедших на состязания Молчун был одним из лучших. Он, легко придерживая коня ногами, проскакал на полном скаку и поразил все мишени. Остальные четыре противника Молчуна не были так удачливы. В следующей пятерке все мишени поразил юноша, с темными волосами, высокий и худоватый. Правитель обратил внимание сына, на него сказав:
   - Видишь этого юношу мальчик мой, это старший сын Умельца, того мастера, что сделал тебе лук.- И благодушно улыбаясь, добавил,- если ты его выберешь себе в дружину, мы лишимся прекрасного мастера лучника.
  - А, что, отец,- переспросил наследник, глядя, как метко поразил юноша все мишени.- У Умельца он единственный сын?
   Стоявший сзади Храбр вмешался в разговор:
  - Нет, Святозар, не один, у него еще три сына есть.
  - А...а...- обрадовано протянул Святозар.- Тогда я обязательно возьму его в свою дружину, посмотри, отец, он стреляет так же метко, как и Молчун.
  - Точно,- согласился правитель. И приветливо оглядев своего сына, молвил,- также хорошо, как и ты.
  Оставшиеся ребята, были не менее метки, но все, же не так как Молчун и Горазд, сын Умельца. И когда во втором туре Молчун и Горазд опять победили, Святозар обратился к правителю:
  - Отец, не стоит продолжать состязания и выяснять кто лучше. Оба они достойны, войти в мою дружину.
  Правитель посмотрел на сына и поднял руку, призывая к себе Молчуна и Горазда, ребята торопливо спешились с лошадей, подошли к правителю. Отец наклонился к сыну и чуть слышно произнес:
  - Объявляй, свою волю наследник.
  Святозар поднялся, и волнуясь самую малость, громко объявил:
   -Оба вы, Молчун и Горазд, прекрасные воины. Оба достойны, назваться моими близкими другами. Ныне вас так и называю да беру в свою дружину,- юноши опустились на одно колено, склонив перед наследником головы.- Помните, что вас я избрал не только как сильных, смелых и храбрых, но и как преданных воинов. Поднимитесь, и встаньте позади меня.
  Молчун и Горазд неспешно поднялись и приблизились к возвышению, и тогда Святозар, нарушая установленные традиции, каждого крепко обнял, а когда вновь опустился на свое место услышал негодующее ворчание Храбра:
  -Вечно ты наследник, что-то новое выкинешь, разве правитель тебе велел такое делать?
  Святозар повернул голову, воззрился на недовольное лицо наставника, и, широко улыбнувшись, молвил:
  - Жалко Храбр, что твой сынок, еще мал, и не может войти в мою дружину, потому как правильно сказал правитель: ' Каков отец, таков и сын'. Я бы назначил твоего сына старшим, и он так же ревностно охранял меня и оберегал наши традиции. И знаешь, добрый мой наставник, все время также бурчал, как ты и вечно был мною недоволен.
  - Ишь ты, какой разумный.- Более благодушно засмеялся Храбр, да изрек,- уж поверь мне, сынок мой бурчать на тебя не стал, он бы еще, что похлещи выкинул.
  - Храбр,- негромко, заметил Ярил, и несогласно покачал головой. - Не наговаривай на Ратишу чего лишнего, он славный у тебя мальчуган. И я понимаю, порыв своего сына, мне тоже все время хотелось, что- либо такое сделать, но под строгим взглядом своего отца я всегда становился смирным. Но я, наверно, не могу быть таким строгим отцом со Святозаром, потому как он мне слишком дорого достался.
  - Отец...- с замиранием сердца, откликнулся наследник и улыбка сбежала с его губ.- Я право не хотел тебя расстроить своим поступком.
  - Нет, мальчик мой, ты меня не расстроил,- глянув прямо в голубые глаза Святозара, спокойно ответил правитель.- Но все, же я согласен с наставником, мы должны соблюдать свои традиции и следовать им, потому что наши традиции это оплот и опора нашей светлой Восурии.
  Святозар выслушав правителя даже как- то поник, чувствуя, что вновь поступил не верно, и расстроил отца, да раздосадовано сжав уста, едва слышно скрипнул зубами.
  - Наследник, - совсем тихо добавил Храбр.- Коли ты не хочешь, чтобы я вновь бурчать стал, подыми свою голову, придай своему лицу радостное выражение и продолжи выбирать свою дружину.
  И тогда Святозар поднял голову, и, не желая больше огорчать отца, улыбнулся да принялся смотреть второе состязание.
  Вторым и последним на сегодняшний день было состязание по метанию копья. Сыновья Дубыни в этом состязании не участвовали, поэтому Святозар смотрел на метавших копье юношей спокойно, получая удовольствие от их силы и умения. Парни брали копья длиной в два аршина и метали их. Лучшие броски, попадающие в мишень, одобрительно приветствовались старшими дружинниками. Из двадцати ребят вскоре осталось пять лучших.
  Правитель сказал наследнику:
  - Святозар, отбери из них, трех дружинников.
  Но это оказалось весьма сложно, так как пятеро юношей были одинаково успешны и сильны. Храбр наклонился к Святозару и так, чтобы было слышно и правителю, предложил:
  - Наследник, вели им отойти от мишеней подальше, и посмотри, кто из них справится с заданием.
  Святозар повернул голову, благодарно кивнул головой наставнику, да подозвав к себе ребят, молвил:
  - Все вы одинаково метки и сильны. Отойдите от шеста на пять шагов дальше. И начните метать копья. Только троих из вас я возьму в свою дружину.
  Самый высокий из парней под стать Молчуну, поклонился наследнику, вырвал из земли шест от коего и производили метание копья, и, сделав пять огромных шагов вогнал его острие подле подошвы своего сапога. Парень взял в правую руку копье, немного отошел от шеста вспять да свершив пару быстрых шагов, слегка переходя на бег, стремительно выкинув руку вперед, метнул копье, да так, что оно, засвистев в воздухе с огромной быстротой, преодолев промежуток, воткнулось в щит, попав в самую середину мишени. Святозар, оглядел парня, белокурый с короткой реденькой бородкой и не менее редкими усами, с крупными зелеными, он был весьма крепким и красивым юношей. Подозвав к себе, наследник спросил его имя. Парень, зарделся и смущенно назвал себя Любимом. А Святозар припомнил, что видел его на гуляньях на празднике в честь Бога Велеса. Двое других дружинников определились следом, именно они попали точно в мишень. Они подошли к наследнику и назвали свои имена: одного из них коренастого, беловолосого звали Годлав, а другого с пшеничными волосами и зелено-серыми глазами- Вторак. Святозар каждого из них назвал по имени, и, призвав к преданности, принял в дружину, но в этот раз, глянув на отца, не стал обнимать, более не собираясь нарушать традиции. И Любим, и Годлав, и Вторак оказались, как позже узнал Святозар, сыновьями дружинников, только Любим и Годлав были сынами воинов из другов отца, а Вторак приехал из города Орла, что на реке большая Яза.
  На сегодня состязания были окончены. И наследник сопровождаемый своими дружинниками, вместе с правителем и его другами направился в гридницу, где теперь по правую от него руку сидели: Лель, Молчун, Горазд, Любим, Годлав, Вторак.
  Правитель поднял чашу медовухи во славу: ' Богини весны Живы, ее супруга, прародителя восуров ДажьБога, и Светлоясного Солнечного Бога Хорса!'. Все выпили и принялись за еду. Святозар, однако, помня наказ отца, оставил чашу не тронутой.
  Празднования затянулись до поздней ночи. Наконец-то наследник видел довольного отца, а когда тот разговаривал с ним, замечал в его зеленых глазах искорки счастья. Мать сидела по левую руку от отца, и изредка смотрела в его сторону. И каждый раз, когда Святозар встречал ее взгляд, то внутри его, словно что-то гулко ухало. Потому что в этом взгляде видел он не только раскаянье, но и еще какую-то холодную тоску, которая будто иссушила ее душу. Отец с матерью не разговаривал и даже не смотрел в ее сторону и тогда наследник понял, что правитель разрешил ей присутствовать в гриднице лишь, потому как об этом его попросил сын.
  
   Глава двадцать девятая.
  Утром следующего дня начались состязания на мечах и кулачные бои.
  В первом состязании принимал участие Искрен. И, конечно же, Святозар всей душой переживал за сына Дубыни. Юноши выходили на бой в легкой кольчуге и шлеме, с щитом и учебным затупленным мечом. Главным правилом такого боя, было победить противника, не нанеся ему увечий. Разрешалось бить мечом по корпусу, и голове. Бой шел до первой крови, или до падения противника. Юношей вызвавшихся участвовать в этих состязаниях разбили на пары, каждый победивший после небольшой передышки бился с другим победителем. На поле сразу выходило несколько пар бойцов. Наследник был так встревожен, так внимательно следил за Искреном, что даже малость привстал с сиденья. Тяжелая рука наставника Храбра легла ему на плечо и придавила к сиденью. Святозар повернул лицо и беспокойно посмотрел на наставника:
  - Уймись, наследник, чего так тревожишься за Искрена, я его сам учил меч в руках держать. Не боись и так видно, что он тут самый лучший.
  - Ну, не скажи Храбр,- покачав головой, тихо заметил правитель.- Вон посмотри, как юноша хорошо бьется с сыном Богдана, я уже давно за ним наблюдаю, и сразу видно, что он тут самый лучший.
  - Это тот, что худ и белолиц, будто девица,- не лестно отзываясь о парне, произнес Храбр.- Этого юношу, я правитель никогда не видел, он верно не местный, но бьется он, право молвить, превосходно.
  Святозар перевел взгляд, с только, что победившего Искрена, и увидел, как правильно заметил Храбр, не высокого, худоватого и белолицого парня, который так ловко орудовал мечом, что сын дружинника Богдана, более высокий и в два раза мощнее его просто не поспевал за ним. Парень внезапно изловчился и ударил сына Богдана плашмя мечом по шлему. Удар был такой мощный, что сын дружинника покачнулся и тяжело опустился на одно колено. Парень поднял меч и отошел от своего противника, а затем стремительно повернулся к Искрену.
  Наследник почему-то испугался за Искрена, и хотел было прекратить бой, так как из этого состязания набирал троих, но отец, словно не слыша его, сказал:
  - Погоди, погоди, сын, давай увидим их бой.
  Святозар недовольно зыркнул на правителя и перевел взор на поединщиков. И бой тут же начался. Искрен зрился более крупным и высоким, но его противник был так ловок и быстр, так великолепно держал меч, что со стороны казалось, это не меч, а продолжение его руки. И движением того меча он просто изматывал своего соперника, нападая на него, то спереди, то вдруг сбоку. Искрен крутился на месте, отражая выпады и подставляя под тяжелые удары щит, а со стороны был похож на медведя, которого с разных сторон атакует и пытается разорвать на части стая голодных волков. Без сомнения бой выиграл бы парень и скорее всего Искрену б хорошо досталось. Но наследник не желая, чтоб пострадал друг, суматошно повернул голову, и, обращаясь к правителю, сказал:
  - Отец, отец...,- однако тот, точно не слышал встревоженного голоса сына.
  Святозар протянул руку и несильно похлопал правителя по тыльной стороне ладони, покоящейся на широкой ручке трона. Ярил с трудом отвел глаза от бьющихся ребят, посмотрел по первому на руку сына, после перевел взор на его лицо и разочарованно вопросил:
  - Что, случилось, мальчик мой?
  - Отец, отец, останови бой. И так ясно кто его выиграет, не хочу, чтоб у моих другов были какие-то обиды. Останови, прошу тебя,- и выпрашивающе воззрился на правителя.
  Ярил самую малость изменился в лице, какой-то морг борясь с собой, однако все же внял просьбе сына, и так как бойцы не могли увидеть взмаха его руки, громко крикнул:
  - Остановите бой!
  Было видно, как обрадовался этому возгласу Искрен, он отступил назад от парня, опустил меч и благодарно посмотрел на наследника. Парень же лишь мгновение спустя понял, что бой окончен и недовольно зыркнул сначала на противника, а проследив за его взглядом, на Святозара, да отступив назад, тоже опустил меч.
  - Подойди и назови себя,- обратился к парню правитель, обозревая его хоть и худоватую, но дюже ладную фигуру .
  Юноша торопливо шагнул вперед, снял с головы шлем и когда оттуда выпали такие же белые, как и лицо парня, кудреватые волосы низко поклонился и с достоинством ответил:
  - Меня зовут Звенислав, я сын кузнеца Сбыслава, я из города Новыград, что стоит на великой Ра-реке, в оном распоряжается славный воевода Велислав.
  - Хороший ты воин Звенислав,- отметил правитель и благодушно заулыбался.- А скажи мне Звенислав, так ли ты хорошо стреляешь из лука, так ли хорошо управляешь лошадью, как бьешься на мечах.
  - Не буду похваляться, правитель, но стреляю из лука, метаю копье и езжу на лошади я не хуже чем бьюсь на мечах,- звонким голосом ответил парень и мотнул головой, отчего его редкие кудри заколыхались.
  - Покажи,- не унимался правитель, и даже подался вперед, словно желая разглядеть парня ближе.
  Звенислав взял поданный Ратибором лук, и даже не отходя от возвышения, натянул тетиву и пустил стрелу. Стрела зазвенела, рассекая воздух, и воткнулась в центр мишени.
   - Да,- восхищенно сказал правитель, и качнул головой.- Молодец.
  А Звенислав заулыбался и стал похож, как верно заметил Храбр, на девицу. Святозар поднялся, и, назвав Искрена и Звенислава другами, позвал в свою дружину. Оставалось выбрать еще одного дружинника. Через некоторое время к другам наследника присоединился рыжеволосый, крепыш Часлав, сын Богдана, который без труда смог победить юношу, с каковым бился до этого Искрен.
  Последним, но не менее интересным, состязанием был кулачный бой. Как и в первом случае, соперники разделились на пары и принялись биться. Все парни, которые пришли состязаться, были, как на подбор рослыми и крепкими. В этом соперничестве, оказавшимся самым тяжелым для души Святозара, бились Стоян, сын Дубыни и названный его брат Сем. И почему-то оглядев собравшихся ребят наследника сразу понял, что именно они сойдутся в решающем поединке.
   Бойцы вставали друг, против друга обмотав руки тряпицами, сжимали их в кулаки и начинали биться. Наносить удары можно было в любую часть тела выше пояса, даже в голову, в грудь, под ребра. Однако запрещалось бить в лицо, бить лежачего. Бой шел до первого кровотечения, или падения бойца. Что Сем, что Стоян оба бились превосходно. От рубящего удара кулаком, со стороны мизинца в ухо, который использовал Стоян, не один боец не устоял на ногах. Сем же бил в основном, своим любимым ударом в грудь, после чего противник падал, и некоторое время даже не мог подняться. Святозар видел, как побеждали своих поединщиков Сем и Стоян, и знал, скоро они сойдутся в бою между собой, а посмотрев на удовлетворенное и радостное лицо правителя, понимал, что этот поединок тот явно не остановит. Вскоре на поле остались лишь Сем и Стоян. Оба молодые, сильные и разгоряченные одержанными победами, они встали друг против друга, сжали кулаки. Первым ударил Сем, прямой удар в грудь, но Стоян лишь покачнулся. И ответил своим мощным ударом по голове, приклонил голову Сем, потом поднял, потряс ею. И ударил Стояна, теперь уже под ребра. Видел Святозар, как передернулось лицо друга от боли, но тот сейчас, же развернулся и, что есть мочи ударил Сема опять по голове. Удар был таким мощным, что наследник вскрикнул, чем снова вызвал недовольство Храбра. Сема же закачало так, что он словно мельница взмахнул руками, но устоял, однако в месте удара появилось рассечение, и из уха побежала кровь. Стоян увидев у противника кровь, отступил назад, прекращая бой. Сем зажал рану рукой, и, бросил негодующий взгляд на Святозара, как будто тот был виноват в его проигрыше.
  - Стоян, Сем,- подозвал их правитель.- Эх, славно вы бились, любо-дорого было на вас смотреть.
  А наследник вздохнул, радуясь, что други не покалечили друг друга, поднялся и сказал:
  - Оба вы, Стоян и Сем, прекрасные воины. Оба достойны, назваться моими близкими другами. Ныне вас так и называю да беру в свою дружину.- А когда други встали на одно колено, добавил,- помните, что вас я избрал не только как сильных, смелых и храбрых, но и как преданных воинов. Поднимитесь, и встаньте позади меня.
  К вечеру в гридницу вошла уже вся дружина Святозара: Стоян, Лель, Молчун, Горазд, Любим, Годлав, Вторак, Звенислав, Искрен, Часлав и Сем.
   Когда все расселись по своим местам, правитель произнес тост и взметнувшиеся чаши были опустошены, а отец вновь радостно засиял, Святозар окликнул его:
  - Отец, ну, а теперь, когда я набрал дружину себе, я могу под ее бдительной охраной пойти на гулянье?
  Правитель, будто не слыша сына, перевел взор на гусляра и принялся слушать сказанье Соловья.
  - Ну, ведь право, отец,- продолжил Святозар,- Ты погляди каких я себе другов набрал, самые сильные в Восурии. Да с их силой, да моей магией, нам поверь не кто не страшен. И потом отец, даже если со мной, что случится, дружина моя уже набрана, праздники закончились и я, верно, тебе уже не смогу их испортить.
   Отец усмехнулся, покачал недовольно головой, но все же ответил:
  - Ну, только в сопровождении дружины.
  Наследник так обрадовался и ажно подпрыгнул на месте, точно прямо сейчас намеревался убежать на гулянья, что встревоженный правитель торопливо добавил:
  -Но лишь начнет вечереть, чтобы сразу во дворец.
  
  Глава тридцатая.
  Наутро, Святозар в сопровождении другов, оным правитель дал указания беречь наследника словно 'зеницу ока', укатил на санях в деревню на ледяные горки. И веселился во всю, катаясь на санках с этих самых горок, а когда к середине дня народ стал устраивать знаменитые кулачные бои ' стенка на стенку', решил присоединиться к веселью и влез в одну из них, которую возглавлял Стоян. Как только Стоян увидел наследника среди своих бойцов, так в тот же миг выпроводил его оттуда, громко сказав, что уж кому - кому, а ему точно не стоит биться. Святозар было хотел возмутиться, как и положено наследнику, но Искрен вступаясь за брата, добавил:
  - Знаешь Святозар, если ты не хочешь, так мы тоже биться не будем, но тебя до боя мы однозначно не допустим. Не хватало,- чуть тише заметил Искрен,- чтобы впервый же день, как ты с нами вышел на двор, ты пострадал...И тогда точно правитель тебя больше никогда и никуда не пустит.
  - Эх,- тяжело вздохнул Святозар, но в душе согласился со Стояном и Искреном, и, отойдя вместе с Молчуном, которого оставили беречь наследника, к зрителям принялся наблюдать, как бьются люди восурские.
  Друг против друга выстроились две стенки, и начали бой, пытаясь обратить своего противника в бегство. Возглавляющие стенки старшие, определяли действие, подбадривали другов, и первые вступали в сражение. Не успел начаться бой, как Молчун сказал:
  - Погляди правитель с дружиной приехал.
  Наследник увидев отца, так расстроился, что Молчун оглядев его беспокойно спросил:
  - Ты, чего, Святозар, будто не рад его видеть. А, ты, верно, думаешь, он тут из-за тебя?
  Святозар бросил недовольный взгляд на друга и мотнул головой.
  -Кх, нет Святозар,- поспешил пояснить Молчун и потряс наследника за плечо.- Правитель тут не из-за тебя. Он приехал со своей дружиной биться против пеших воинов кузнеца Братиши. Они знаешь каждый год силой меряются, красивое зрелище. Эй, ты куда,- разочарованно глядя вслед уходящему наследнику кинул Молчун.
  - Слушай, друг мой, дорогой, я очень люблю своего отца, и поверь мне с радостью, посмотрел бы на его бой... Но я знаешь ли боюсь, что как только он меня увидит, то сразу решит, что меня надо вернуть во дворец. Посему хочешь, оставайся, а я пойду на ледяные горки. Вон я там вижу Тур с мальчишками, катается,- ответил Святозар и поспешил вон из толпы зрителей.
  А правитель меж тем уже спешился и в сопровождении Храбра и Дубыни да ближайших другов пошел к месту проведения кулачного боя, где все еще продолжали биться други Святозара во главе со Стояном.
  Как только правитель подошел к зрителям, люди, увидев его, низко поклонились. Наследник тоже приклонил голову в надежде, что отец его не заметит, да суетливо пробившись через толпу, побежал в сторону горок. Отбежав подальше, Святозар остановился, и, взявшись за грудь, так как сердце тревожно заухало, отдышался, и, развернувшись, посмотрел туда, откуда явился. Да увидел, как из толпы зрителей выскочил Молчун и стал тревожно оглядываться в поисках наследника . Святозар засунул два пальца в рот и громко свистнул другу. Тот, услышав свист, зыркнул в сторону наследника и суматошно направился к нему, а добежав раздраженно сказал:
  - Ты, куда, убежал Святозар. Ты чего не слышал, как тебя правитель звал. Что он теперь подумает?
  - Он, подумает, - опершись на плечо Молчуна, проронил Святозар.- Что наследнику надоели бои, и ему очень захотелось покататься на санках с ледяных горок. Ведь, в конце концов, он меня отпустил на гулянье. И пойми, ты, Молчун я хочу погулять, вольным воздухом вздохнуть, за столько- то дней. Ну, ты идешь со мной или пойдешь глядеть кулачный бой.
   Молчун с 'кислым видом' уставился на наследника, и, вздохнув, ответил:
  -Как будто у меня есть выбор. Ты, вот видел, как вчера Стоян Сему ухо разбил, вот стоит мне его ослушаться у меня тоже так будет.
  - Ну, что ж, Молчун, оно как ты с разбитым ухом, я так понимаю, ходить не хочешь, придется тебе идти со мной,- ублаготворенным голосом молвил Святозар и теперь уже более медлительно пошел к горке, на каковой недавно видел радостно мелькающее лицо Тура.
  Подойдя к высокой ледяной горке наследник увидели Тур, Ратишу и младших братьев Молчуна, которые все вчетвером взгромоздились на деревянные санки и громко хохоча понеслись вниз, при этом по дороге раскачав их так, что не успев доехать до низу повывалились с них, и до ног Святозара и Молчуна долетели на животах и спинах. Наследник подбежал к Туру подал ему руку и резво поднял, поставив брата на ноги.
  - Святозар, - радостно крикнул младший брат.- Ты пришел покататься, поехали со мной. Идем на гору.
  Тур развернулся и направился вверх на ледяную горку, даже не взглянув, ни едет ли кто сверху. Святозар точно почувствовал опасность, вздел голову и похолодел от ужаса, потому как прямо на брата неслись санки полные ребятни. Ни мгновения не мешкая юноша кинулся к брату, а подскочив к нему вплотную, что есть мочи толкнул руками в спину. А морг спустя ощутил, как со всей мощи в него врезались санки, ноги его подогнулись, с головы слетела шапка, а выпавшая от удара с саней ребятня, дала возможность упасть Святозару на деревянные санки плашмя грудью и проехать еще какое-то время. Когда санки наконец-то остановились, наследник перевернулся, упал на снег и тревожно ощупал грудь, боясь, что от такого удара, мог разойтись рубец. Но нет рубец, был на месте. Успокоено выдохнув, Святозар поднялся, и повернулся, увидев как позади него, закипел не шуточный бой. Ратиша, Тур, Остромир и Путислав нещадно колотили детишек, которые наехали на наследника. Молчун подскочив к Святозару, упал пред ним на колени и испуганно крикнул:
  - Ты, как?- а увидев, что тот, улыбнувшись, кивнул головой, поднялся на ноги да кинулся разнимать детей.
   Молчун сначала шумнул на них, но видя, что в пылу битвы они его не слышат, стал раздавать такие подзатыльники, как своим так и чужим детям, что наследник встревожился за голову своего брата, и, схватившись за грудь, коя пронзительно заухала, побежал спасать Тура от громадных рук друга. Младший брат тем временем не на шутку задрался с мальчишкой явно на несколько лет старшего его. А тот, схватив Тура за грудь, принялся мотать его из стороны в сторону пытаясь свободной рукой стукнуть брата в лицо. Но внезапно мотающегося из стороны в сторону Тура узрел Ратиша, и бросив своего обессиленного противника на снег, бросился на выручку к другу, да так вдарил мальчишку, в нос, что у того немедля хлынула оттуда кровь.
  - Что это тут происходит,- внезапно услышал Святозар голос наставника позади себя и вздрогнул.- А, я гляжу, ты наследник все же решил взять себе в дружину моего сына. Ну, ну, молодец.
  - Да, нет,- попытался объясниться с Храбром наследник, и развернулся навстречу наставнику.- Просто ребята задрались.
   - Что у тебя с лицом, Святозар? Ну, право дело на миг тебя одного не оставишь,- раздраженно протянул наставник, и подойдя ближе, беспокойно с головы до ног осмотрел наследника.
  Святозар пощупал лицо, и, отняв от нее руку, увидел, что на ней кровь, верно вытекающая из носа.
  - Отец, отец,- вдруг запальчиво закричал Ратиша и спешно принялся отряхивать покрытые снегом штаны.- Они хотели сбить Тура, а наследник кинулся, и оттолкнул Тура, а они, они... Подлые такие сами с санок попадали, а те санки прямо в наследника... а он как бабахнится.... Они, отец, это сделали назло мне, ведь я говорил им, чтобы они не приходили сюда, это наша горка.... А наследник бабах прямо на грудь, да верно нос об санки и разбил.
  - Ратиша!- и вовсе сердито дохнул из себя Храбр и Святозар тотчас пожалел, что мальчишка решил за него заступиться,- а ты, что тут делаешь? По-моему ты наказан. Сейчас же ступай домой, шалопай такой, сызнова бабушку и сестер не слушаешься... Ну, погоди... погоди, сорванец, я домой приеду вечером, устрою тебе... Марш домой. Ишь, ты ихняя это горка...,- усмехнувшись, добавил он, узрев как недовольный и присмиревший сын, оглядываясь, поспешил домой.
  Святозар взял рассыпчатый снег и приложил его к носу. Тур бесшумно подошел к наследнику и крепко обнял его. Молчун, что-то негромко забурчал повесившим голову братьям. А мальчишки, которые бились с Туром и Ратишей, увидев дружинника правителя, благоразумно разбежались.
  - Тур,- негромко сказал Святозар.- Ты, когда на горку поднимаешься, все-таки смотри, кто оттуда съезжает. Хорошо, что я увидел, и сбили меня, а не тебя. Потому что поверь, ты бы разбитым носом не отделался.
  Храбр протянул руку и пощупал нос наследника, да покачав головой, заметил:
  - Вроде цел.- Наставник подозвал к себе Молчуна и когда тот приблизился гневливо спросил,- тебя вроде Стоян назначил беречь наследника, а ты, что ж глазами блямкаешь? Не видишь, что по твоему недосмотру его чуть не покалечили,- и кивком повелел парню принести слетевшую с головы наследника шапку, сиротливо лежащую на снегу.
  - Да, ничего, Храбр, я не пострадал. Кровь уже прошла,- успокоил наставника Святозар, заступаясь за друга и утер рукавом кунтыша нос, слегка поморщившись от нылой боли в нем.- Все так быстро произошло, Молчун даже не успел сообразить. А, ты чего пришел-то Храбр? Ты же вроде с отцом приехал биться?
  - Да,- добавил наставник, видя, как наследник откинул, кровавый снег в сторону и приложил к носу небольшой снежок поданный ему Туром. Храбр вырвал из рук Молчуна шапку и водрузив ее на голову Святозара, пояснил,- мы приехали биться. И правитель хочет, чтобы ты посмотрел. Ты, что не слышал, как он тебя звал, что ли.
  -Храбр, я не пойду, отец отпустил меня погулять, и...- начал было Святозар, но не успел закончить.
  Оно как нежданно наставник схватил его за шиворот, и небрежно встряхнув таким образом, что снежок выпал из рук Святозара, сердитым голосом заметил:
  - Не пойдет он!.. Да куда ты денешься! Правитель хочет, чтобы ты сын его, наследник посмотрел. Да, я тебя сейчас вот так за шиворот и оттащу к нему... И куда ты денешься... Будешь ты мне еще тут настроение портить, моему дорогому другу. Уж больно с этой болезнью, я как погляжу, правитель тебя распустил, совсем старших перестал слушать,- уже и вовсе сварливо добурчал Храбр, и отпустив вздернувшийся кверху кунтыш, одернул его книзу.
   - Да, Храбр, погоди, ты посмотри, у меня весь кунтыш кровью забрызган, ты представляешь меня, отец, таким увидит. Вот радость то ему будит....,- оправдывался Святозар и снова приложил к носу поданный Туром снежок.- Ну, право дело, Храбр, скажи, что я не хочу, а я поеду во дворец, да переоденусь.
  Наставник оглядел наследника тяжелым взглядом и проронил:
  - Ты, ему это сам скажешь. Да, и я думаю, прихватим с собой Тура, чтобы он смог объяснить своему отцу, как он так катается на горке, что если бы не старший брат, сам бы весь кровью обливался.
  Наставник взял под руку Святозара, и строго глянув на Тура, приказав идти следом, повлек наследника за собой. Святозар выбросил кровавый снежок, наклонился и суматошливо отер нос, да руки о снег и попытался смахнуть со светлого кунтуша кровь, воззвав к наставнику:
  - Храбр, ну дай мне хотеть заговор прочитать, кунтыш от крови очистить. Ну, чего тебе так нравиться расстраивать отца, ведь ты слышал, я не виноват.
  Храбр, ничего не ответил, и, подтолкнув Тура вперед, пошел через толпу зрителей к правителю, все, также крепко держа наследника за руку, словно боясь, что тот убежит от него.
  - Вот,- негромко сказал наставник, когда они подошли к Ярилу и толпившимся подле того дружинникам.- Привел я твоих сыновей, правитель.
  Ярил глянул на старшего сына, остановившись взглядом на забрызганном кровью кунтыше, и лицо его дрогнуло, губы обидчиво изогнулись, и он дюже строгим голосом молвил:
  - Стой, Святозар, тут и никуда не ходи, сейчас пройдет бой и ты поедешь во дворец. И, даю слово, больше до поездки на Синь- камень за двери дворца не выйдешь.
  - Отец!- звонко крикнул подбежавший к нему Тур, и обнял его.- Не наказывай Святозара, он ничего плохого не натворил, он меня спас. Я пошел на горку и не глянул, что на меня летят санки, а он подбежал и оттолкнул меня, в самый последний момент, если бы ты слышал отец, как сильно он ударился об санки грудью и разбил себе нос. Он не виноват, прости его...,- и, уткнувшись головой в правителя, замолчал.
  Правитель снял шапку с младшего сына, и погладил его по голове, да более миролюбиво обратился к наследнику:
  - Что ж, сын, коли так, то я верно не должен тебя наказывать. Однако после боя оба поедите домой, и наверно теперь мне придется наказать тебя Тур.
  - Знаешь, правитель, по- моему, не стоит никого наказывать,- улыбнувшись. И похлопав Святозара по плечу заметил, рядом стоящий, Дубыня.- У тебя такие славные сыновья.
  - Славные, славные,- добавил Храбр.- Но наказать все- таки надо, и это конечно не Святозара, который проявил храбрость в данном случае и спас брата. А наказать надо вот его...,- и наставник указал пальцем на все еще прижимающегося к правителю Тура.- Ведь он уже не первый раз так по горкам ходит. Я же тебе правитель рассказывал, как я его перед праздником в честь Бога Коляды, в самый последний миг, выхватил из- под летящих на него санок. И раз он не понимает, то его верно надо наказать... а то в следующий раз, мой дорогой наследник, таким как сказал Ратиша бабах... просто не отделается. И ему вообще... слышишь Тур... вообще бабах не надо делать... потому как он этот самый - бабах, может плохо для него закончится.
  Святозар стоял подле отца и молчал, ему хотелось заступиться за брата, но он подумал, что если откроет рот то нанова вызовет неудовольствие правителя и наставников.
  -Что ж, стой тут рядом с братом Тур, и смотри на своего отца,- обратился к младшему сыну правитель, и огладив его темные волосы, одел на голову шапку. Затем Ярил взглянул на Святозара и с тревогой в голосе спросил,- я не поинтересовался, мальчик мой, как ты себя чувствуешь, и может тебе лучше поехать во дворец.
  - Отец, не беспокойся, со мной, все в порядке. Грудь у меня не болит. Только немного нос, похоже, я его все же свернул,- ответил Святозар и провел пальцами по опухшему носу.
  Правитель протянул руку, ощупал нос сыну, и внезапно резко надавил на него. Нос захрустел малость и встал на место, и опять из него потекла кровь, но совсем чуть-чуть, а Святозар увидел как тихо... тихо зашептал правитель заговор.
  - Ну, вот,- молвил он.- Теперь верно ничего не болит.
  - Спасибо, отец, - потирая нос, откликнулся наследник, и отер рукой кровь с лица.
  - Стоян, Сем, подите сюда!- Подозвал другов сына правитель, и когда те подошли строгим взором охватил их крепкие фигуры и недовольно сказал,- я же попросил вас, беречь моего сына. Стоян под твою ответственность отдал, а что же я вижу? Не успел я приехать, у моего сына уже выбит нос. Так ребятки дело не пойдет... не пойдет... Стойте тут и не отходите от него, пока я буду биться.
  И развернувшись, в сопровождении Храбра, Дубыни и своей дружины пошел к месту боя. Пока ставились стенки, друг против друга и определялись действия боя, Святозар осмотрел противников отца и их старшего. То был высокий, дородный мужчина с темными волосами и темной густой бородой. Сразу была видна в нем недюжая сила и какая-то легкость, у наследника на сердце стало так беспокойно за отца, что он обратился к стоящему рядом Стояну:
  - А вообще, кто в таком бою, раньше побеждал дружина правителя или воины Братиши.
  - Да, знаешь, Святозар, когда как. В том году победили воины Братиши они взяли вполон правителя, отца и Храбра, и как дружина не пыталась отбить их, ничего не получилось,- пояснил Стоян. А немного погодя добавил,- но сейчас я думаю победит дружина правителя. Потому что твой брат Эрих никогда не приходил сюда наблюдать эти бои, а сегодня здесь стоишь ты сын и наследник нашего правителя и я просто уверен...Уверен, твой отец захочет победы.
  Стоян оказался прав, толи потому как дружинники выбрали правильные действия, толи потому как желали порадовать правителя. И какое-то время спустя, до этого почти плечо в плечо стоявшие други отца и отбивающиеся от нападавших, вдруг расступились, и, вырвав значительную часть противников, сызнова сомкнули свои ряды, будто взяв вполон Братишу и его самых сильных воинов, а позади стенки правителя их уже ждали мастера кулачного боя. Как только вывели из боя Братишу и его ближайших другов, сейчас же дружина отца перешла в наступление, и заставила стенку противника отступить, освобождая место битвы. Лишь первые воины перешли линию отделяющую поле боя, как кругом радостно закричали люди, признавая победу дружины правителя.
  Стоян, как и другие, громко зашумел, приветствуя победителей, и порывчато повернув голову и глянув на наследника, молвил:
  - Ну, чего я говорил, наши победили.
  Когда и последних воинов вытолкнули и выбили с поля боя. Правитель, прижимающий руку к правому боку, и Братиша, потирающий грудь, пожали друг другу руки и под восторженные крики людей обнялись.
  Подошедший чуть позже отец, все еще державшийся за правый бок рукой, посмотрел на своих сыновей, и радостно им улыбнулся. Следом, за ним пришел Храбр у него был оторван рукав кафтана, а из разбитого уха обильно текла кровь. Заботливым взглядом наставник оглядел правителя и расстроено спросил:
  - Ну, чего у тебя с ребрами? Говорил же, не лезь нарожон... не лезь... Так нет же, ты никогда не послушаешь...- А после развернулся, показал оторванный ему рукав кафтана, и уже более довольно добавил,- нет, ну, ты глянь правитель, опять Воило мне кафтан порвал.
  - Это у вас уже традицией становится..,- отметил подошедший Дубыня, у которого кафтан был не лучше.- Он, Воило то, никак забыть не может, как ты ему в детстве нос разбил, да еще и при наследнике Яриле, вот и рвет тебе кафтан ежегодно...,- и засмеялся, подав Храбру снежок обернутый в тряпицу.- К уху приложили, а то пока правитель тебя излечит, весь кровью истечешь.
  - Вот точно - это ты подметил Дубыня, никак мне Воило, нос свой не простит, - засмеялся в ответ Храбр, и приложил к уху тряпицу со снегом.
  - Что ж, сынки,- приобняв левой рукой Тура сказал правитель, прекращая смеяться.- Поедемте во дворец, да отпразднуем победу, которую я, Святозар, посвящаю тебе - моему, дорогому, наследнику!
  А в седьмой день, в последний, праздничный день масляницы, на площади сожгли роскошно одетое чучело зимы. Правитель всегда сам поджигающий костер в этот раз подошел к Святозару и передавая ему факел, изрек:
  - Сын мой, наследник престола восурского, сожги чучело масляницы и изгони зиму и старый год из наших городов и деревень!
  Святозар взял факел и поджег костер, и сгорело чучело масляницы...
   И ушла зима, растаял снег, потекли ручьи, на реках пошел ледоход. Кругом зазеленели поля, зацвели цветы, распустились на деревьях почки. Птицы вернулись в родные края, чтобы вить гнезда и выводить потомство. Проснулись от долгой спячки насекомые: жуки, стрекозы, шмели, и бабочки. И тогда пролилась по лугам и полям восурским песня простого народа славящего теплую, живительную весну Живу!
  
  
  Глава тридцать первая.
  Наверно только теперь Святозар ощутил себя счастливым. Утром он приходил в тронный зал, выслушивал доклады вельмож и воевод. А позже, вместе со своей верной дружиной, выезжал в луга. Правитель, слегка ослабив свою чрезмерную заботу над наследником, разрешил ему конные прогулки под охраной его другов, однако всякий раз провожая дружину, напутствовал Стояна, чтобы тот берег его сына. Молодежь спокойно и благочинно покидала дворцовую площадь, сам город и деревни, а лишь выехав за жилые пределы, давала волю своим лошадям, и, пуская коней в галоп, улюлюкая и крича, неслась наперегонки по дороге. Впереди всех скакал Святозар, с приходом весны, совсем забывший о своей болезни. Где-нибудь в лугах наследник останавливал свою шумную ватагу и спешивался. Други спрыгивая с коней, и, довольные предоставленной свободой и юностью, упражнялись и состязались. И в такие моменты, глядя в высокое, голубое небо хотелось Святозару обернуться орлом и попробовать свои крылья.
  Однажды, приехав на луг поутру, наследник призвал свою дружину к вниманию, объяснив, что хочет им кое-что поведать. Закрыл глаза и принялся читать заговор. И как только с его уст слетело магическое слово орел, он перекувыркнулся через голову и превратился в птицу. Орел- Святозар сидел на земле, расправив крылья и легохонько ими пошевелил. По первому он сделав два, три шага, как бы беря разбег, да стремительно взметнув ими и взлетел. Сначала орел поднялся не высоко, сделал круг над своей дружиной, коя широко открыв рты, следила за полетом наследника, да опосля того взмахнув крыльями мощней, воспорил выше и полетел над лугом и дорогой, по которой только, что они приехали. Лететь было легко и свободно. Святозару даже показалось, что летать он научился раньше, чем ходить. Высоко в небо поднялся орел и глянул на далекую, дорогую сердцу землю. На еле видимые полоски полей и лугов, на темнеющие невдалеке покрытые густой листвой леса, на престольный град, что как древний витязь раскинулся на возвышении. На хрустальные, наполненные чистотой реки, что величаво несли вдаль свои воды. Орел взмахнул крыльями еще раз и опустился ниже, теперь он парил над дворцом. Очи Святозара разглядели чистую рощу, сад и даже Ратный двор, на каковом Храбр обучал Тура. Орел еще снизился, и, свершив махонистый круг, пролетел, почти коснувшись головы брата. Тур испугался, резко нагнулся, а морг погодя и вовсе присел. А Святозар уже вновь поднялся высоко и направился в луга к своим другам. Подлетев к выкосу, поросшему густоватой травой, ближе, и, увидев свою дружину впереди, наследник принялся опускаться на землю, читая заговор. И как только ноги наследника коснулись трав, он перекувыркнулся, и, упав на грудь, обрел свой истинный образ. Тяжело переводя дух, Святозар приподнялся на руках и узрел подбегающую к нему встревоженную дружина. Стоян бежал первым, он упал на одно колено перед наследником, верно решив, что тому плохо, но когда увидел, как тот радостно улыбается, поднялся, и, вздохнув, сказал:
  - Ох, Святозар, мы испугались, что тебе нехорошо.
  Подскочившие дружинники окружили наследника, и Звенислав, как-то непонятно хмыкнув, заметил:
  - Ты, Святозар, великий кудесник. Только кудесники могут оборачиваться птицей или зверем. Но стоит ли улетать так высоко от своих другов. Случись, что с тобой, и мы не сможем прийти тебе на помощь. Так, что ты так далече больше не улетай. Не пугай нас.
  Святозар, довольный собой сел на землю, оглядел ребят и запыхавшимся голосом ответил:
   - Я други вас напугать, не хотел. Просто давно мне желалось испытать полет и свои крылья.
  А Стоян, вдруг бросил сердитый на него взгляд и молвил:
  - Может, тебе, наследник и желалось крылья свои попробовать, я конечно не знаю. Но если бы, что с тобой случилось в полете или ты бы не смог вернуться. Как бы я, да и все други... как бы мы взглянули в лицо нашего правителя, который нам тебя доверил. Эх, ты... - закончил Стоян и отошел от Святозара.
  - Ну,- разочарованный тем, что други на него серчают, огрызнулся наследник.- Ты, ровно дед старый Стоян, забурчал, заворчал...ровно Храбр ты.
  Стоян стремительно обернулся, услышав слова наследника, его лицо лихорадочно дрогнуло, а руки сжались в мощные кулаки и он совсем тихо произнес:
  - А тебе верно, только с Храбром, где и бывать, ты его одного то и боишься.
  Святозар хотел было, в ответ, что-то обидное сказать, но не стал, улегся спиной в траву и закрыл глаза. Парни еще какое-то время постояли рядом с наследником, да после начали расходиться. И вскоре услышал Святозар как загремели мечи и заскрипели натягиваемые ими тугие луки.
  К наследнику подошел Лель, присел подле и, перебирая струны на гуслях, воззрился пронзительным взглядом своих серых глаз на брата. А Святозар даже через сомкнутые веки почувствовал тот пристальный взор и открыл очи.
  - Что и ты будешь меня ругать?- усмехнувшись, вопросил наследник, и поднявшись с земли, подпер голову ладонью, упершись в нее локтем.
  - Странный ты какой-то брат, стал,- усмехаясь заметил Лель, и положил ладонь сверху на струны, отчего гусли резво смолкли.
  - Чем же я странный?- не понимая брата, переспросил его Святозар.
  - Как чем странный? Ты считаешь - это не странно, сказать глядите, обернуться орлом и в небо улететь. Да, улетел в такую высь, что мы тебя из виду потеряли. Други перепугались, хотели было за тобой броситься, Стоян уже побежал к коню, а я ему кричу: ' Погоди, погоди, он вернется, ведь не понятно куда улетел'. Други все глаза проглядели, а Стоян как схватился за уздечку, так и стоял, вцепившись в нее, точно она одна и знала, где ты есть. Хорошо тебя Горазд еле заметной точкой в небе увидел, а то бы верно Стоян куда-нибудь поскакал. Во-первых,- немного помолчав, пояснил Лель.- Ты должен был нам сказать, что обернешься птицей. Во-вторых, мы ведь все знаем, что ты еще недавно на смертном одре находился. Смерти в глаза глядел. Знаем, что рана твоя не излечилась, и что ты каждое утро, и каждый вечер ее заговариваешь. А любое твое движение сказывается болью в сердце. И после этого, такое вытворять.
  Святозар покраснел пристыженный братом, да тихо спросил:
  - Я ведь вам не говорил про рану и боль, откуда ты про это ведаешь?
  Лель вздохнул, опять провел по струнам гуслей пальцами и ответил:
  - Правитель, отец твой, рассказал. В тот же вечер как ты набрал нас в дружину и ушел к себе в покои. Правитель собрал нас в гриднице и все рассказал, и велел нам беречь тебя. А, ты так не разумно поступаешь, нас всех под удар подставляешь, об отце своем совсем не думаешь, словно не юноша ты, а маленький мальчишка, к жизни своей столь легкомысленно относишься.
  Святозар отвел глаза от миловидного лица брата, и покрылся теперь уже буро-красными пятнами, да, нежданно остро почувствовав всю неразумность своего поступка, еще тише добавил, пытаясь оправдаться:
  - Мне ведь тоже надо упражняться.
  - Да, ты упражняйся кто ж против. Да только рядом, возле нас летай, чтобы мы тебя видели,- пожимая плечами, молвил Лель.
  - Хорошо,- согласно кивнув, сказал Святозар, и, закрыв глаза, лег на спину не в силах больше смотреть в честные и мудрые глаза брата.
  ' Верно,- подумал наследник.- До чего же я легкомыслен. Разве можно быть таким не осторожным. Ставить под удар другов и спокойствие отца... отца который мною так дорожит, который за меня так тревожиться'.
  Настроение у Святозара сразу ухудшилось, да верно от тяжелого полета заболела левая рука, и застонало сердце, наследник пощупал рубец, и, ощутив его на прежнем месте, все же благоразумно решил вернуться во дворец. Поднявшись, он позвал дружину домой, молча сел на коня и с опущенной головой поехал обратно, всю дорогу ему было стыдно за свое поведение и хотелось, сказать другам и особенно Стояну, что-то доброе, но муторно вздохнув, наследник промолчал.
  Не успели Святозар с дружинной подъехать ко дворцу и спешиться, как к нему подбежал Борщ. Слуга торопливо принял поводья у наследника и сказал, что в гриднице его ожидает правитель, дошептав:
  - Хмурый, такой, сердитый.
   Наследник отпустил свою дружину и направился в гридницу. Открыв дверь, он вошел вовнутрь зала и увидел, что за одним из широких столов, кои поместились вдоль стен, сидели отец, Храбр и Дубыня и что-то обсуждали. Святозар подошел ближе, а отец поднял голову, устремил, как правильно выразился Борщ хмурый взгляд на него, да указав на место рядом, велел сесть. Наследник послушно опустился и, почувствовал как внутри, скорее забилось сердце, вроде пытаясь через кафтан выскочить. Святозар, поднял руку, положил ее на грудь, и тяжело выдохнул.
  Правитель взволнованно зыркнул на сына, но ничего не сказав, продолжил прерванный разговор:
  - Ну, что, ж Храбр. Так и порешим, старшим оставим Ратибора, а вы с Дубыней подготовьтесь. Богдана, Беляна и Градислава я уже предупредил их сыновья в дружине Святозара... Ну, а теперь ступайте, мне надо с сыном поговорить.
  Наставники неспешно поднялись, при том Храбр бросил такой недовольный взгляд на наследника, что Святозар уже было опустивший руку вниз, вновь ее, поднял, и приложил к груди, чтобы успокоить расшалившееся сердце, да не говоря ни слова также медлительно развернулись, и вышли из гридницы. И стоило лишь створкам дверей сомкнуться, как правитель повернулся и так посмотрел на Святозара, что тот решил и вообще не убирать руку от груди. Он суматошно втянул голову в плечи, понимая, что отец сейчас скажет уж, что-то весьма не приятное.
  -Святозар, я тебе, если, четно сказать удивляюсь. И знаешь почему?- строгим голосом вопросил правитель.- Юноша замотал головой.- А, мне казалось, ты сразу поймешь,- правитель помолчал немного.- Если ты подумал, что это будет смешно, то я тебя расстрою, это не смешно. Это еще раз убеждает меня в мысли, что ты не разумен и юн совсем. И я правильно делаю, что лишний раз не выпускаю тебя из дворца.
  - Отец, я не понимаю, о чем ты...- тихо протянул наследник.
  - Так, прямо-таки, и не понимаешь... Ну, что ж, мне не тяжело, я объясню. Недавно ко мне прибежал Тур и сказал, что когда он вместе с Храбром занимался на Ратном дворе, над ним пролетел орел, да так низко, что чуть не задел его крылом. Он очень напугался. Еще больше был встревожен, Храбр, он пришел следом, предположив, что может быть, это злой колдун Нук творит худое, и пытается навредить Туру. Храбр уже взял лук, и хотел было убить птицу, но не успел натянуть тетиву, как та высоко взлетела,- правитель на миг прервался, узрев как еще ниже пригнул голову наследник. - Я разрешил тебе изучать заговоры-обороты, чтобы ты мог большему научиться. Но я никогда не думал, что ты обратишь эти великие знания в злую шутку.
  Наследник молчал, так как чувствовал, что внутри просто разрывается душа и сердце, от собственной глупости, и, чтобы хоть как-то оправдаться, сказал:
  - Я хотел попробовать крылья и полет.
  - Прекрасное оправдание, Святозар. Но я хочу тебе сказать, что этот полет мог оказаться последним в твоей жизни, лишь пусти стрелу Храбр,- дрогнувшим голосом молвил Ярил.
  Наследник тягостно содрогнулся всем телом, представив себе, как пущенная стрела наставника попадает ему в сердце, и еще плотнее прижал руку к нему, будто пытаясь закрыть его от острого наконечника. Правитель, увидев, как сильно вдавливает сын руку в грудь, встревожено спросил:
  - Тебе, что плохо, сердце болит?
  Святозар замотал головой, и, опустив руку вниз, чтобы не волновать правителя, пояснил:
  -Нет, отец не сердце, душа.
   - Что ж, это очень хорошо... Хорошо, мальчик мой, что болит душа, а не сердце. Значит, ты понимаешь, какой скверный поступок совершил,- правитель положил руки на стол и огладил пальцем восьмиугольное поле своего мощного перстня.- Вроде взрослый ты уже, вроде с виду мужчина, разумные вещи говоришь, мудро рассуждаешь, но иногда, выкинешь такое, что я, верно, гляжу на тебя и вижу в тебе дите еще глупое. Правильно говорит Храбр, я слишком тебя разбаловал, из-за твоей болезни... вот ты меру и потерял... не понимаешь как себя надо вести и, что можно делать.
  Ярил поднялся с лавки и прошелся по гриднице, он медленно вернулся к столу и встав подле него, спросил:
  - Ты, ничего не хочешь мне сказать, Святозар?
  Наследник поставил локти на стол, спрятал в них лицо, сгорая от стыда, и чуть слышно ответил:
  - Что ж, я отец, могу тебе сказать... Оправдываться я не хочу, потому что понимаю, как не разумно поступил. Дружина на меня тоже сердилась, за мой поступок. И я теперь сам вижу, что это было мальчишество. И наверно прав ты, отец, называя меня дитем, и наверно прав Храбр, говоря, что твоя забота разбаловала меня.
  Правитель, снова присел рядом, помолчал немного, и уже более ровным, спокойным голосом, произнес:
  - Чтобы ты, сын, смог до конца осмыслить свое безрассудное поведение, я более не позволяю тебе, до поездки на Синь-камень, совершать конные прогулки со своими другами. А после возвращения с Синь-камня в луга будете выезжать под присмотром старших моих дружинников. И я думаю тогда, при моих другах, ты как это и подобает наследнику, будешь вести себя более сдержанно и достойно.... А теперь главное, через три дня закончится второй весенний месяц цветень, и начнется месяц травень. На одиннадцатый день травня тебе исполнится шестнадцать лет, поэтому я решил выехать через шесть дней из дворца и отправиться к Синь-камню, чтобы как раз поспеть к тому дню, когда ты появился на Свет Белый. Я хочу, именно одиннадцатого травня, провести церемонию на Синь-камне, и наречь тебя наследником престола.
  Святозар убрал от лица ладони и согласно кивнул в ответ правителю.
  - Да, и еще,- продолжил отец и положил руку на плечо сыну.- Ты отпустил уже свою дружину?
  - Да, отец, отпустил,- поспешно откликнулся наследник.
  - Жаль, а то я хотел объявить им о нашем походе. Ну, что ж, завтра, они, верно, приедут, надеясь, что вы поедите в луга, и я им все расскажу,- правитель снял руку с плеча сына и положив на стол, о чем - то задумался. Затем он посмотрел на Святозара, и, очень мягко спросил,- мальчик мой, я хочу знать? Сможешь ли ты проехать пять дней на лошади, или взять с собой в дорогу рыдван.
  Наследник немедля замотал отрицательно головой, вздрогнул всем телом, с ужасом представляя себя в рыдване, окруженном щеголяющими вокруг другами, верхом на красавцах конях и суетливо молвил:
  - О, нет отец, прошу тебя не надо брать рыдван,- и протяжно выдохнул.- Только не рыдван, как я буду в нем выглядеть, кошмар... что скажут люди. Нет, нет, отец... я чувствую себя очень хорошо, и прекрасно сижу в седле.
  - Дорога дальняя, сын, и знаешь, не стоит стыдиться людей.... То, что ты преодолеваешь каждый день боль и рану, не сделает тебя слабее. Я думаю, рыдван все же стоит взять,- проронил правитель, и взволнованно застучал пальцами по поверхности стола.- Да... думаю стоит его взять. Поедешь верхом, но если станет не хорошо, сможешь всегда перейти в рыдван отдохнуть, и продолжить путь.
  - Нет, нет, нет, отец, я тебя очень прошу, не бери рыдван. Вот послушай, что я скажу. Когда мы едим в луга с другами, я пускаю коня галопом. И поверь не чувствую боли, я уже свыкся с ней,- почти зашептал Святозар, и тревожно посмотрел прямо в глаза отцу.
  - Нельзя, сын, окончательно привыкнуть к боли, она все равно дает о себе знать. Вот даже сейчас ты сидишь и постоянно потираешь грудь, и я думаю, что верно сердце твое болит. А в дороге ты можешь устать и обессиленный не сможешь продолжить путь, а я обязательно хочу провести церемонию именно одиннадцатого травня. Да, и вообще ты такой, что если тебе даже и станет плохо, то я это скорей увижу, потому как ты упадешь с коня, чем услышу из твоих уст,- заметил правитель и свел вместе брови.
  - Отец, даю тебе слово, если мне станет не хорошо, я тебе сразу об этом скажу, только не бери рыдван,- твердым голосом изрек Святозар.
   Правитель некоторое время наблюдал за сыном, и, перестав стучать пальцами по столу, подняв руку, смахнул со лба упавшие на него волоски, добавив:
  - Ну, ладно, время еще есть, и я подумаю, как будет лучше, погляжу, как ты себя будешь чувствовать. А теперь можешь идти и запомни, никаких превращений, никаких поездок из дворца, и если ты меня ослушаешься, то я, как и советует Храбр, запру тебя в твоей опочивальне, без права выхода даже на трапезу в белую столовую. Иди, сын.
  Святозар поднялся, поклонился отцу, и пошел думая и содрогаясь от мысли, что отец все же может заставить его ехать в рыдване. И посему решил все эти шесть дней быть 'тише воды и ниже травы'. А когда, уже достиг двери, остановился, улыбнулся сам себе, и, повернув голову в сторону все еще сидящего за столом в глубокой задумчивости правителя, звонко молвил:
  - Отец, прости меня за утреннее, я даю тебе слово, это никогда больше не повторится. И знаешь, еще, что отец... Знаешь, как прекрасна, наша земля с высоты птичьего полета, наполненная такой чистотой, таким светом, буйными реками и зелеными полями, бескрайними красавцами лесами и нежно колыхающимся ветром, запахом далеких трав и цветов. Никогда, отец, никому я не дам в обиду мою дорогую Восурию!.. Никогда и никому, клянусь тебе в этом!
  Правитель посмотрел на сына, улыбнулся его словам.
  -Правильно, сын, ты сказал,- откликнулся он.- Так и живи, как своей душой чувствуешь. Как жили до тебя твои деды и прадеды, твои предки от начало времен.
  
  Глава тридцать вторая.
  Рано утром четвертого травня вся дружина Святозара уже собралась на дворцовой площади. Ратибор оставленный в престольном граде за старшего, провожал собравшихся в поход. Как и решил, отец, помимо дружины сына он взял в поход Храбра, Дубыню, Богдана, Беляна и Градислава. На площади также теснились груженые едой и скрабом несколько повозок, на одной из них везли походный шатер. И наследник недовольно оглядев его, догадался, что этот шатер везут именно из-за него, ведь правитель всегда в такие походы отправлялся налегке.
  - Отец,- обратился к правителю Святозар.- Ты взял в дорогу столько повозок, зачем?
  Ярил оглянувшись на обоз, ответил:
  - Нам надо поторапливаться, поэтому я решил взять в дорогу все необходимое, чтобы в походе не думать о хлебе насущном.- Он повернулся к Ратибору.- Друг мой, Ратибор,- молвил правитель,- оставляю тебя в престольном граде за старшего.- А позже подошел к заплаканному Туру, которого с собой не брали, и, потрепав его по волосам сказал,- а, ты Тур остаешься, за старшего в семье, береги мать и сестру.
  Следом к Туру подступил Святозар, он, как и брат был опечален тем, что отец не разрешил ехать тому на Синь-камень, и, обняв его, прошептал:
  - Брат, поверь мне, я тоже очень расстроен, что ты не едешь. Но прошу тебя, не плачь, будь мужчиной и как сказал, отец, старшим в семье,- и, поцеловав его в пахучие медом волосы, пошел к своему коню.
  Лишь Святозар сел на коня, правитель поднял руку и на площади все затихли.
  - В добрый путь, други,- сказал отец и тронул поводья.
  - Святозар,- услышал позади себя голос матери наследник и оглянулся.
  На пороге дворца стояла мать и держала за руку Малушу.
  - Счастливого тебе пути, сын,- сказала она и помахала рукой.
  Наследник помахал ей в ответ и почувствовал, как гулко ухнуло сердце у него внутри груди, да, тронув поводья, поехал следом за отцом.
  Ездовая полоса, по которой следовали к Синь-камню, лежала через поля, деревни и города, по ней катило много груженных повозок, всадников, а иногда и рыдванов. Колонна правителя не въезжала в города и деревни, а объезжал их по окружным дорогам. Видно было сразу, что правитель очень торопится к Синь-камню и хочет прибыть к положенному сроку, посему остановки делали лишь на ночлег, а с утра уже нанова отправлялись в путь. Первые два дня Святозар даже и не заметил, всю дорогу он весело смеялся, переговариваясь с другами. Но на третий день, сначала, совсем немного, а туда дальше все сильней и сильней стала болеть грудь. Наследник по первому крепился, и чтобы не было зримо, закрывал глаза и шептал заговор, боль проходила, но немного погодя вновь возвращалась. Вымученный таким состоянием, юноша к концу дня так устал, что первым уснул у костра.
  Наутро боль не только не прошла, но стала усиливаться, ко всему прочему кружилась голова, и появилась такая слабость, что даже не хотелось отправляться в путь. Прочитав заговоры, Святозар вроде бы почувствовал себя получше, сел на коня и даже с удовольствием принялся балякать со Стояном и Искреном которые ехали рядом. Но когда солнце по-весеннему высоко поднялось в небо и нагрело своим теплом землю, стал ощущать нестерпимое жжение в груди и невыносимую слабость, а порой перед глазами плыла легкая дымка. Наследник только сейчас, чувствуя себя так плохо, понял, как прав был отец, предлагая взять в поход рыдван. Ехать дальше не было сил, и, вспомнив об обещании, которое он дал отцу, Святозар повернул голову к Искрену, и тяжело ворочая языком, молвил:
  - Искрен, догони правителя и попроси его придержать коня, мне нужно ему кое-что сказать.
  Искрен перебитый Святозаром на середине слова недовольно посмотрел на друга. Но увидев его побледневшее лицо, понудил лошадь и поскакал к правителю, вместе с Храбром и Дубыней, ехавшим в голове колонны.
  Наследник видел, как Искрен, доскакал до правителя, и, поравнявшись с ним, что-то ему сказал. Отец тут же придержал лошадь, поворотил ее, и сквозь расступающихся перед ним другов и дружинников сына, поехал навстречу Святозару.
  - Что, сын?- обратился к нему правитель, подъехав, и бросил тревожный взгляд.
  - Отец, ты можешь сделать привал.- Наследник, слегка понизил голос, и, стыдясь своей слабости, протянул, - мне, что-то, нехорошо.
  Правитель подъехал почти вплотную к сыну, остановил своего коня и обеспокоенно произнес:
  - Здесь кругом поля, и нам негде остановиться на привал, ты можешь потерпеть. Там впереди на реке Спокойная стоит Велесград, мы можем заехать туда к воеводе Доброжиру, и ты сможешь отдохнуть в его доме.
  Святозар покачал головой, и, посмотрев в заботливое лицо правителю, отер мокрый от пота лоб, ответив:
  - Нет, отец, я не смогу доехать до дома воеводы, мне как можно скорей нужно спешиться.- Да надрывно вздрогнув всем телом, добавил,- заговор не помогает, мне нужно полежать, а иначе, я чувствую, что упаду с лошади. Прости меня, отец.
  - Хорошо, тогда, давай поедим вперед. Если, что я тебя придержу. Проедим поля и найдем где- нибудь привал,- согласился правитель, и, взяв под уздцы лошадь сына, понудил ее ехать вслед за собой.
  Выехав в голову колонны, правитель поравнялся с сыном, приблизившись почти вплотную к его коню.
  - Храбр, - обратился правитель к другу.- Поезжай слева от моего сына, да посматривай на него, ему плохо.
  Через некоторое время поля закончились, дорога разделялась надвое, одна поворачивала вверх на пригорок, где вдалеке маячила деревня и был виден большой раскинувшийся город, а другая резко брала вправо. Проехав самую малость, отец повернул коня на пригожий лужок, поросший не высокой травой и объявил привал. Не успел правитель еще и договорить, как Святозар спрыгнул с коня и заплетающимися ногами пошел по лугу, тяжело дыша и стараясь все же взять себя в руки. Наследник чувствовал, что боль в груди чуток утихла, однако еще сильнее навалилась слабость, усилилось головокружение, а ноги и вовсе стали точно обмякшими. Опустившись на траву, он немного посидел, все еще стараясь прийти в себя, чуть попозжа лег на землю и уставился в далекое, голубое небо.
  Полежав так малеша Святозар поклал руку на грудь и зашептал заговор, сначала один, затем другой, но почему-то заговоры не помогали, и ему совсем не становилось лучше, а наоборот еще сильней стала кружиться голова.
  Вскоре к Святозару подошел правитель, он опустился на присядки около него и весьма тихо спросил:
  - Ну, ты как? Тебе легче?
  - Не знаю, право, что со мной отец... Мне так плохо.... Я уже и неупомню, когда со мной, что-то подобное случалось. Вот также плохо мне было на маслянице... просто нет никаких сил. Впрочем я сейчас чуток отлежусь, и отправимся в путь, отец,- тяжело ворочая языком ответил Святозар.
  - Нет, сын,- все также негромко, но дюже настойчиво молвил правитель.- Ты слишком бледен и не стоит продолжать путь. Тебе надо отдохнуть, я дал распоряжение поставить для тебя шатер.
  - Не надо, отец,- еле слышно откликнулся наследник.
  - Я уже, сын, послушал тебя и не взял рыдван, где бы ты сейчас мог спокойно продолжить путь. Так, что теперь слушать не буду. Когда шатер разобьют, перейди в него и отдохни, а завтра с утра отправимся дальше.- Правитель поднялся, с жалостью оглядел сына, и муторно вздохнув спросил,- тебе не нужна моя помощь?- а когда Святозар отрицательно мотнул головой, развернулся и ушел.
  Наследник не стал спорить с отцом, чувствуя, что тот прав и ему просто необходимо отдохнуть. Потому, когда походный шатер собрали, и Стоян подойдя, позвал его туда, он тяжело поднялся, и, опираясь на плечо друга, вошел вовнутрь. Святозар лег на невысокое ложе, нарочно установленное для него, подоткнул руку под голову и закрыл глаза. И такая во всем теле ощущалась слабость, такое головокружение, что юноше показалось, что душа его сейчас выйдет из тела.
  Перед глазами поплыл густой туман... и наследник ощутил, что идет он сквозь этот туман.. Да, нет, не идет он... а летит через этот туман Святозар-орел, крыльями тяжело взмахивает, пробиваясь, через липкие, холодные испарения. Святозар видит, что впереди туман становится менее плотным, редким и вот совсем слабея, пропадает. Наконец-то орел вырвался на простор небесный и полетел вперед. Опустил очи орлиные наследник и разглядел землю, над которой парил. Да, та, земля, чужая, не восурская. Святозар взмахнул еще раз крыльями и стал снижаться, чтобы лучше разглядеть эту землю. Перед взором орла открылись бескрайние степи, поросшие дикими, зелеными травами, прямо на них наследник заметил огромное стадо коров, табуны лошадей и отары овец, которые пасли черноволосые, смуглокожие люди. Невдалеке раскинулись полукруглые шатры, и точно такие же черноволосые и смуглокожие люди ходили повдоль тех шатров, готовили еду на огне в каких-то высоких котлах и о чем- то переговаривались. Святозар опустился на самый большой шатер, сложил крылья, и огляделся, а миг спустя соскользнул вовнутрь намета, через темную плотную ткань. И вот уже он внутри шатра, и уже не орел, а едва заметная дымка. Посмотрел наследник вкруг себя и увидел богатые, цветастые ковры, да разбросанные кругом толстые, пузатые подушки. Посреди шатра сидит человек видно, что этот человек знатен, так как сидит на возвышение, одет он в парчовое, длинное, наподобие сарафана, одеяние. Человек тот, также как и виденные раньше Святозаром люди, смуглый, черноволосый, у него круглое, плоское, точно блин лицо, узкие глаза, широкий нос и толстые, выпуклые губы, а на подбородке длинная жидкая бороденка. А чуток пониже его, на небольшой подушке сидит другой человек, пригляделся Святозар и узнал в нем Нука. Еле слышно разговаривает с ним знатный человек, а Нук ему низко кланяется, да шепчет что-то в ответ.
  Наследник захотел услышать, о чем они говорят и едва- едва потянувшись дымкой- телом, приблизился.
  - О, многоуважаемый, достопочтенный, всесильный и всебогатый бек Турус,- говорил Нук беку.- Твое войско крепко и сильно, не беспокойся, не устоит перед ним жидкая восурская дружина. Вся сила то в самом правителе Яриле и держится. Сын его, наследник болен и слаб, меч в руках не удержит, тетиву рукой не натянет. Да, знаю, я точно, знаю, не жилец он в Яви...не жилец... уж ты мне поверь. А второго сына тебе бояться не зачем, так как он весь до последней капли крови в моих руках. Слушай меня, бек Турус, собирай свое войско, да иди на Восурию, а я тебе своим колдовством помогу. И не справиться... ни за что не с моим колдовством магия Ярила.
  - Ах, сладки твои речи, всевельможный Нук, да меня не обманешь,- потирая щеки жирными пальцами, ответил бек.- Дружина у Ярила сильная, сам он молод и крепок. Да, всем, известно какой магией его жизнь защищена. Нет, торопиться я не буду, у меня на плечах мудрая голова, не зря народ мой считает меня богом. Я погляжу, посмотрю на Восурию, а затем решу нападать на нее или нет. А тем временем буду войско набирать, много нас нагаков по степи разбросано. Лишь к следующей весне, все подвластные моей воли воины смогут прибыть ко мне.
   И слышит Святозар, что начал Нук бека уговаривать, но Турус лишь головой покачивает, не соглашается, поход на Восурию на следующую весну откладывает. Видел наследник, как недовольный беком Нук покинул намет, все также низко кланяясь до самой земли. Святозар хотел было двинутся за Нуком, но внезапно заметил, как сызнова орлом над степью полетел. Летит и тяжело крыльями взмахивает, а кругом по бескрайней степи, то там, то тут, разбросаны нагакские шатры, да стада животных. И тут нежданно наследника дернули да словно потянули назад, и почувствовал Святозар, как резко обо что-то ударился он, вроде упал.
  Через мгновение юноша открыл глаза и увидел, что находится в шатре. Сердце тяжело стучало в груди, ноги и руки дрожали, голова кружилась. Вдруг резкая боль пронзила сердце, грудь и левую руку, и почувствовал Святозар как на месте пореза расходится рубец. Дрожащей рукой наследник расстегнул рубаху и дотронулся до раны, оттуда сочилась кровь. Все еще чувствуя сильную боль, и слабость он положил ладонь на нее и зашептал заговор. Лишь дочитал заговор Святозар, как под пальцами образовался рубец, однако слабость не ушла, сердце все также давило и тяжело билось внутри, а читать новый заговор уже не было сил. Наследник лежал очень тихо, сотрясаемый дрожью и не в силах себе помочь, да мечтая лишь об одном, чтобы в шатер пришел отец.
  Некоторое время спустя в шатер кто-то вошел, Святозар открыл глаза, и, увидев Храбра, обрадовался его приходу как никогда. Наставник медленной поступью приблизился к наследнику, наклонившись, потрогал его лоб и заботливо спросил:
  - Ну, ты как, Святозар?
  - Храбр, хорошо, что ты пришел. Будь добр, позови отца, мне нужна его помощь,- чуть слышно прошептал наследник, и, утомленный закрыл глаза.
  Храбр немедля развернулся и поспешил из шатра, а мгновение спустя туда уже входил правитель. Он подошел к ложу сына, сел рядом и дрогнувшим голосом вопросил:
  - Мальчик мой, ты звал меня?
  - Отец,- открыв глаза, протянул Святозар.- Прочитай заговор,- а когда увидел, как лицо Ярила исказилось от боли, словно то ему было дурно, а не его сыну, договорил,- у меня нет сил...
  Правитель поспешно взял вздрагивающие руки сына в свои ладони и зашептал заговор. Святозар закрыл глаза и ощутил, как вскоре выровнялось его дыхание, сердце стало биться ровней, дрожь ушла, голова перестала кружиться и даже отступила слабость. Когда Ярил закончил шептать, наследник открыл очи, посмотрел в обеспокоенное лицо правителя, и, улыбнувшись, заметил:
  - Вот так отец, с каждым разом, я все быстрее и быстрее поправляюсь.
  - Я не понимаю тебя сын, о чем ты,- взволнованным голосом молвил правитель, и выпустил его руки из своих.
  Святозар утер ладонью выступивший после заговора пот на лбу и весьма подробно поведал отцу, как только, что его душа покидала тело и верно потому, дотоль, ему было так дурно. Рассказал как летел он словно орел по небу, и как в степях нагакских видел Нука. Стоило тока Святозару произнести имя Нука, как правитель вздрогнул всем телом и перебив сына на полуслове, вопросил:
  - И, что Нук делал у нагакского бека?
  - Подговаривал того идти войной на Восурии. Говорил, что у нас жидкая дружина, что сила ее лишь в тебе и держится. Сказал, что наследник твой болен и слаб, и вообще он точно знает, что я в Яви не жилец. И еще он сказал.- Святозар замолчал, поглядел в такие родные глаза отца, и почему то очень тихо добавил,- сказал, отец, что второго твоего сына беку боятся не зачем, так как он весь до последней капли крови в его руках. Как ты, думаешь о чем - это он?
  Правитель ничего не ответил наследнику, лишь отрицательно закачал головой.
  А Святозар меж тем продолжил:
  - Но бек Турус войной не хочет пока идти, потому что боится тебя и, знает какой ты, защищен магией. Он сказал, что будет наблюдать за Восурией, а пока станет собирать нагаков, и выступить сможет лишь следующей весной. А потом Нук недовольный вышел из шатра, а я, было, хотел тронуться следом, но вдруг вновь очутился в небе и полетел над степью, и, правда, отец, видел много нагаков, да большие стада животных.
  Святозар смолк, чувствуя себя слегка утомленным, и сызнова утер лоб.
  - Отец, я видел все так ясно, мне казалось протяни руку, и я смогу дотронуться до этого подлого Нука. И знаешь отец, это все же с хмелем не связано. Тогда почему это происходит. С самого утра, я чувствовал слабость, я даже хотел попросить тебя не отправляться сегодня в путь, но прочитал заговор, и мне вроде стало полегче, но только на время. Будто душа моя хотела, требовала, чтобы я лег и закрыл глаза. И как только я это сделал, то она сразу вышла из тела. Отец, ты можешь мне объяснить, что со мной происходит?- беспокойно поинтересовался наследник.
  - Не знаю, мальчик мой, не знаю, почему это с тобой происходит. Может ведун Велей с Синь-камня нам, с тобой что-то объяснит. Я не могу дать тебе ответа,- произнес правитель и нежно принялся гладить сына по волосам.
  - Знаешь, отец, теперь я просто уверен. Что когда я видел ту девочку, то видел прошлое. А сегодня, я видел настоящее. И верно поэтому так рвалась из меня душа, чтобы я ни в коем случае не пропустил встречу Нука и бека. Чтобы я знал об их грязных намерениях напасть на нашу Родину.- Святозар стих, и, глядя в лицо правитель, вроде требуя похвалы, добавил,- отец, хорошо все-таки, что я смог это увидеть, правда?
  - Да, сынок, это очень хорошо, что ты увидел их разговор, и мы теперь сможем подготовиться к нападению,- молвил Ярил и улыбнулся.- А теперь, я думаю, тебе надо отдохнуть, и может еще прочитать заговор?
  - Нет, отец, не надо... мне, правда намного лучше... И ты прав, мне необходимо отдохнуть и если можно попить... Чего-нибудь горячего, и хорошо бы сбитня, отец,- устало попросил наследник.
  - Конечно, мальчик мой, я попрошу, и Дубыня тебе его принесет,- правитель поднялся, и напоследок вновь потрогав лоб сыну, да прикрыв его сверху тонким укрывалом, вышел из шатра.
  Святозар глянул вслед отцу, и сам того не ожидая, незаметно для себя сомкнул очи и крепко уснул.
  Проснулся наследник уже вечером, потянулся и первым делом подумал о еде, ведь с самого утра у него во рту не было маковой росинки. Поднявшись с ложа, и сызнова ощутив себя совершенно здоровым, Святозар вышел из шатра. Солнце еще не ушло на покой, но уже двинулось к краю небосвода. Наследник оглянулся, кругом были разведены костры, и сидели дружинники, мирно о чем-то беседуя, невдалеке стояли обозы. Прямо около шатра горел костер, за которым разместились Храбр и Дубыня, а подле него подложив под голову плащ, дремал отец.
  - Гляди, - негромко сказал Дубыня, сидевший к шатру лицом, и улыбнулся.- Святозар проснулся, ну ты как сынок?
  - Теперь хорошо,- ответил наследник, и, подойдя ближе к костру, остановился.
  - А я принес тебе сбитня, гляжу, ты уже спишь... ну и не стал будить. Думаю, верно, притомился, надо отдохнуть,- пояснил наставник.
  - Святозар, ты чего поднялся?- совсем тихо так, чтобы не разбудить правителя, вмешался в разговор Храбр, расположившийся возле почивающего Ярила.- Иди, полежи.... Тебе надо отлежаться.... Ты я видел днем, совсем плохой был, я за тебя дюже испугался.
  - Испугался, испугался,- прервал его Дубыня, и подкинул в костер пару сухих веток. - Да принялся ругать правителя, что тот опять тебя послушал и не взял рыдван. Да, так бухтел, что вовсе сморил правителя и тот уснул.
  - Я пойду, искупаюсь,- проронил Святозар и резво повертавшись, направился к реке, протекающей невдалеке.
  - Какой, такой, искупаюсь,- послышался сзади недовольный голос наставника.
   Святозар прибавил шага и вскоре оказался на покатом бережке, словно для красоты присыпанным сверху желтоватым песочком. Подойдя к речке, юноша мгновенно сбросил с себя рубаху, сапоги и штаны. Да малеша отойдя от берега, быстро побежал к воде, а заскочив в нее чуть выше колена, нырнул, и поплыл.
  Вода была по-весеннему холодна, но ее чистота и прозрачность будто вернули наследнику силы и крепость. Он вынырнул из воды на середине реки и тут же услышал ворчливый голос Храбра:
  - Святозар возвращайся, не хватало, чтобы ты там тонуть начал и мне пришлось в такую холоднючую воду лезть.
  Наследник развернулся и вновь нырнув, подплыл к самому берегу, встал на ноги и принялся отмывать грудь от запекшейся крови.
  - Вылазь Святозар, ты чего одурел, днем умирал, а теперь залез в воду, да еще и ныряешь... Совсем с тобой никакого сладу нет, совсем отца не жалеешь.
  - Храбр, да ты погляди у меня вся грудь в крови, мне же отмыться надо,- оправдываясь, заметил Святозар, и, выйдя из реки, отерся рубахой да принялся одеваться.
  - На вот, надень,- снимая с себя кафтан, сказал Храбр и накинул его на плечи наследнику.- Да застегни его.
  Святозар не стал спорить и надев на себя кафтан наставника, явно ему большеватый, пошел следом за Храбром к костру.
  - Ты есть то будешь,- спросил у него Дубыня, как только они подошли к костру.- А то весь день голодный откуда силы то возьмутся.
   А Святозар упал в траву недалече от костра, втянул в себя аромат горящих сучьев, дух родимой земли и вдруг ощутил себя таким мощным, таким молодым, таким сильным. Вспомнил слова Нука: ' Сын его, наследник болен и слаб, меч в руках не удержит, тетиву рукой не натянет'. И засмеялся звонко да весело, а сам подумал и сказал вслух: ' Это мы еще посмотрим, кто слаб, и кто тетиву не натянет'.
  - Чего ты молвил,- беспокойно вмешался в его мысли Дубыня.
  - Я сказал наставник, что мы еще посмотрим, кто тетиву не натянет,- поспешно откликнулся наследник.- Ты, погляди Дубыня до чего мать моя, земля восурская прекрасна, самая она пригожая, самая красивая, самая дорогая моему сердцу. Да, я за нее ничего не пожалею, никому ее в обиду не дам, никому ее копытами черными не позволю топтать,- проронил и затих тотчас, вроде боясь спугнуть это громадное чувство уверенности в собственных силах.
  Святозар лежал и смотрел в высокое небо, в котором уже стали появляться далекие, неведомые звезды, а когда увидел, как край солнца стал сливаться с окоемом земли, поднявшись, снял с себя кафтан да передав его Храбру, поспешил к шатру, чтобы заговорить свою рану.
  Прочитав заговор над разрывом, и надев чистую рубаху, да терлик с короткими рукавами, Святозар пришел к выводу, что все же стоит послушать Дубыню и поужинать, а, то и, верно, откуда силам взяться да вышел из шатра. Солнце уже скрылось за небосводом, а на черном небе появился большой серповидный месяц, да кругом замерцали, засверкали маленькие небесные тела. Наследник залюбовался царящей околот тишиной и чистотой да уставился в звездное небо, думая о подлом Нуке и не менее подлых нагаках. Помыслил Святозар о войне и содрогнулась его душа, так как жестокие и беспощадные нагаки нападая на Восурию никогда никого не жалели убивая стариков, детей, женщин, уводя прекрасных восурских дев вполон, сжигая деревни и разоряя города. Вот уже долгие, долгие годы, не смеют они приближаться к Восурии, боясь ее славного правителя и сильной дружины. А теперь этот мерзостный Нук подговаривает бека на войну, да еще обещает колдовством помочь. И наверно Нук очень сильный колдун, черный, как и его душа и такой же он, судя по всему, безжалостный как нагаки. Вспомнить только, как он ту девочку мучил. Но только Нук не знает, какой силой обладает наследник, не знает он, что Святозар ведун, что может он покидать свое тело, может оборачиваться птицей и зверем. И, наверное, лучше, пусть он продолжает думать, что наследник в Яви не жилец. Сейчас для него главное излечиться, а для этого надо отправиться в страну Беловодье, и когда Святозар победит хворь свою, то тогда ничего не будет страшно его любимой земле, потому что славная восурская дружина победит нагакское войско, а с Нуком... с Нуком и с его колдовством обязательно справится он.
  - Сынок, Святозар, поди сюда,- окликнул его из темноты отец.- Что ты там стоишь один, мальчик мой.
  Наследник подошел к костру и опустился рядом с отцом, который уже проснулся и сидел, держа ветку в руке да шевеля ею угли в костре.
  - Ты, сегодня, ничего не ел, поешь, сын,- обеспокоенно сказал отец.
  - Да, мы уже ему предлагали,- откликнулся Дубыня.- А он все верно с кем- то воевал так, что мы с Храбром и не поняли, хочет он или не хочет есть.
  - Очень, очень я есть хочу, прямо умираю с голода,- торопливо молвил Святозар.
  Дубыня, сидящий напротив правителя и наследника, торопливо нагнулся и поднял с земли завернутую в утиральник громадную мису. Убрав утирало наставник подал мису Святозару, затем протянул большой кусок хлеба, ложку да добавил:
  - Поешь, поешь, мальчик. Это Стоян и Сем рыбы наловили, да для тебя ухи сварили, чтобы ты как поднялся жиденьким потрапезничал. Но она верно уже и остыла, как я ее тут не укрывал.
  - Спасибо,- благодарно выдохнул Святозар и принялся есть все еще теплую уху.
  Стоило наследник начать хлебать уху, как по телу враз разлилась такая благодать, такое тепло, что он ощутил себя не только радостным, но будто обладающим какой-то, недоступной даже его пониманию, мощью. Доев все до конца, юноша вернул Дубыни мису и ложку и утерся поданным утиральником.
  -Сын,- чуть слышно обратился к нему правитель, узрев в вспыхивающий лоскутках пламени довольное лицо сына.- Я хочу, чтобы ты рассказал Дубыни и Храбру о том, что пережил сегодня.
  - Обо всем, отец?- изумленно переспросил Святозар.
  - Да, с самого начала, мальчик мой, с того места как тебе стало утром плохо. Я хочу, чтобы мои други знали все,- пояснил отец, и, кинув палку в костер, похлопал сына по спине.
  Святозар глянул на поблескивающие в пламени костра удивленные лица наставников, и, смущаясь поведал им все, что допрежь того рассказал отцу.
  - Значит,- миролюбиво заметил Храбр, когда наследник затих.- Святозар посему и захворал, оно как душа его стремилась показать ему Нука и Туруса.
  - Верно,- ответил правитель.
  - Выходит, я зря на тебя шумел Ярил, что ты не взял для сына рыдван, ему бы все равно было бы плохо,- сказал, вроде оправдываясь Храбр, а Святозар заметил, что один на один наставник называет правителя по имени.
  - Да, Храбр, ему бы все равно было плохо,- молвил правитель немного погодя.- Ну, а, что вы думаете о Нуке и Турусе?
  - Что ж, Ярил,- начал сызнова Храбр и теперь голос его звучал строже, как-будто он говорил не с правителем, а с младшим, непослушным братом.- Я тебе уже давно говорил гони ты этого Нука, поганый он человек, мерзостный, да ты разве слушаешь меня. Все тебе жалко слуг своих, все ты вступаешься за них...
  - Храбр,- внезапно вмешался в беседу Святозар и потянувшись положил руку наставнику на плечо, тем движением останавливая его.- Ну, хватит на отца бурчать, ну чего ты право.
  Наставник по-доброму глянул на наследника через вспыхивающие столпы огня, улыбнулся и пожав его руку, досказал:
  - А теперь, что ж, теперь коли у тебя такой Ярил заступник, с которым побоишься связываться. Думаю я, нужно первым делом предупредить Жировита так как его город ближе всего к границе с нагаками, после оповестить всех других воевод, чьи города также близко к границе. Да, верно, придется этим летом провести набор воев, чтобы людей заранее подготовить к войне.
  - Храбр, а кто такие вои,- услышав незнакомое слово, поинтересовался наследник, и убрав руку с плеча наставника увидел, как у того округлились глаза.
  - Ну, ты Святозар даешь, не знать кто такие вои.- Да миг спустя недовольно объяснил,- вои это пешая часть войска, набранная из землепашцев, кузнецов, ремесленников. У нас в Славграде ее возглавляет кузнец Братиша, с которым мы бились на маслянице. И вообще, Ярил,- переключился Храбр на правителя.- Он кроме заговоров и оберегов у тебя что-нибудь изучает?
  Правитель приветливо посмотрел на сына и радостно улыбнувшись, перевел взгляд на наставника да тихо вымолвил:
  - Наверно, кроме магии его ничего больше не интересует.
  - Ох, уж ладно, налетели на мальчонку,- вклинился в разговор другов Дубыня.- Да, давай его поучать. А все ты Храбр недоволен. Да, что ваши знания значат, коли он бы сегодня вам такие вести не принес. Такой опасности жизнь свою подвергал.
  - Да это я вроде как не по своей воле делал,- смущаясь, пояснил Святозар и уставился на вылетевшую из костра мохноногую искорку, притулившуюся к подошве его сапога.
  - Эх, мальчик мой, да разве важно по своей воле или не по своей. Коли такие новости смог добыть, значит по своей.... Это ведь душа у тебя такая, чует она беду, которая Родине нашей грозит и рвется, чтобы ей помочь и защитить. Как это ты сказал про землю нашу.- Дубыня замолчал, потер лоб, припоминая слова наследника, и торжественным голосом добавил,- самая она пригожая, самая красивая, самая дорогая моему сердцу. Да, я за нее ничего не пожалею, никому ее в обиду не дам, никому ее копытами черными не позволю топтать.... Во как сказано, Храбр. Ты верно, друг мой дорогой, так никогда и не произнесешь, как наследник сказал. Сразу чувствуется в нем, что он со временем будет славным правителем и великим человеком, как его отец, дед, прадед и все его светлые предки.
  - Да, я, что по-другому думаю, что ли. Я что ж не вижу, каков он, какая у него душа,- стал оправдываться Храбр.- Но ему как будущему правителю стыдно не знать, кто такие вои.
  - От... опять ты, за свое, Храбр... Да ему нашему Святозару, пока ничего не может быть стыдно. Он же еще мальчонка совсем,- вновь заступился за наследника Дубыня и покачал головой так, что закачались на ней его белокурые кудри.
  Теперь в беседу вступил правитель и будто не слыша перебранку своих другов, изрек:
  - Я с тобой, Храбр, согласен мы так и поступим. Отправим вести Жировиту, Бажену, Ярополку, Миролюбу о намерениях нагаков. Да, наберем и проверим боеспособность воев.
  И до поздней ночи отец со своими близкими другами и Святозаром обсуждали, что нужно еще предпринять, чтобы защитить восурский народ и родимую землю от злобных нагаков.
  
  Глава тридцать третья.
  Утром Святозар поднялся одним из первых, вышел из шатра, потянулся и огляделся. Солнце едва поднялось на небосвод, позолотив не только небо, но и лежащую под ним землю. Легкий ветерок слегка трепал кудри наследника, покачивал ветви деревов, колыхал струящейся зеленоватой водицей в речке. Большая часть другов и дружинники отца еще спали, только Дубыня поднял голову с плаща, и широко улыбнулся наследнику. Внезапно Святозар услышал позади себя шелест крыльев и оглянулся, на его шатер, прямо на округлую макушку, опустился громадный черный ворон и уставился на него. Наследник присмотрелся и тотчас содрогнулся, почувствовав, как внутри тела встрепенулась его душа, и громко, что-то закричала. Ведь у черного ворона от клюва с двух сторон вниз спадали длинные, седые волосы. ' Нук',- догадался Святозар. А ворон, точно почуяв опасность, взмахнул крыльями и полетел. Наследник закрутил головой в поисках лука, да не найдя его, побежал следом за вороном, читая оборотный заговор. Перекувыркнувшись через голову, юноша обернулся орлом и взмыл в небо, следом за вороном.
  Орел Святозар летел легко, и быстро приближался к черному ворону. Тот оглянулся, словно почуяв, что его догоняют и шибутнее замахал крыльями, но разве можно улететь от орла. Нагнал его в небе наследник, приблизился сверху и крепко стукнул в голову клювом. Ворон громко каркнул, и на миг, потеряв равновесие, чуток снизился. Орел вновь подлетел ближе, да растопырив когти, схватил ворона за крыло и, что есть мочи мотанул в воздухе так, что послышался хрустят ломаемых под когтями костей в крыле Нука. Ворон порывчато дернулся, а орел на мгновение ослабил хватку и выпустил его крыло. Нук тягостно махая одним крылом и свесив другое, направился вниз к земле. Святозар сделал небольшой круг и двинулся за ним следом. Еще немного и ворон будет нанова в орлиных когтях. Но Нук вдруг упал на землю плашмя, и, распустив крылья, побежал, смешно ковыляя, к пню, что торчал из земли невдалеке. Он приблизился к пню, подсигнув вверх, перекувыркнулся через него да обратившись в вурколака, суматошно схватив зубами воткнутый в пень кинжал и припадая на правую лапу, ринулся в близлежащий лесок. Святозар сильнее взмахнул крыльями стараясь непременно догнать вурколака, но не успел, и подлетев почти вплотную к деревьям резко взял вверх, да воспорил в небо закружив над лесом, стараясь хотя бы разглядеть Нука. Однако в этом месте деревья росли так плотно, что увидеть сквозь них было почти невозможно, свершив еще пару кругов, наследник развернулся и направился обратно.
  Подлетев к стану Святозар увидел другов, отца и дружинников правителя и стал снижаться, читая заговор, и как только его нога коснулась травы, он перекувыркнулся, и, упав грудью на траву, тяжело задышал. Не успел наследник подняться, как услышал, что к нему кто-то подбегает. Неожиданно чьи- то сильные руки схватили юношу за плечи и стремительно поставили на ноги.
  - Отец,- лишь слетело с уст Святозара.
  Правитель, был явно не в себе, с перекошенным от гнева лицом, он с такой силой тряханул сына, что Святозар почувствовал, как порвалась рубаха, и тяжело заходило из стороны в сторону внутри тела сердце.
  - Как ты смел?- почти выкрикнул Ярил и поднял руку, чтобы ударить наследника по лицу.
  Святозар резко дернулся от занесенной над ним руки правителя и закричал:
  - Отец, отец, погоди. Погоди, я все объясню. Тот ворон, за которым я погнался, тот ворон, это был Нук, я узнал его.
  Правитель остановил движение руки, но не опустил ее, и все еще крепко держа сына другой, на мгновение замер. А Святозар поспешил все объяснить:
  - Он прилетел подслушивать и верно не впервый раз. Я оглянулся, и внутри меня закричала душа, и я его узнал. Я хотел взять лук, но не нашел его и тогда я обернулся орлом и полетел за ним следом. Я нагнал его высоко в небе и стал его трепать. Я чувствовал отец, как трещат его кости в моих когтях. Но этот подлец вывернулся, и, упав на землю, обернулся вурколаком да убежал в лес,- наследник прервался, надрывно перевел дух, задыхаясь от усталости и обиды.- Но лес был такой плотный,- продолжил он погодя.- И я не смог его разглядеть там, и, думая, что ты будешь тревожиться, поспешил вернуться,- Святозар вновь смолк, отер струящийся пот со лба. И совсем тихо сказал,- я не хотел, чтобы он ведал, что я умею оборачиваться, но теперь я думаю... Он зная какой я владею магией, быть может не станет больше подговаривать бека идти войной на Восурию.
  Ярил опустил сначала занесенную руку, а позже и разорванную рубаху сына, одернув ее на нем.
  - А, ты, отец... ты подумал, что я не хозяин своему слову,- с обидой в голосе сказал Святозар.- Что я могу тебя ослушаться и вновь начать дурить?- и посмотрел прямо в глаза правителю, да так и не дождавшись ответа и не оглядываясь по сторонам, пошел к реке.
  Святозара сотрясала дрожь от встречи с Нуком, и неприятного разговора с отцом и почему то очень захотелось сызнова нырнуть в воду. Подойдя к берегу, наследник торопливо снял с себя сапоги, и в штанах да в рубахе нырнул в воду и поплыл. Он плавал долго стараясь успокоиться, а когда дрожь и тревога улеглись смытые чистой, холодной речной водой Святозар вышел на берег и лег на речной песок, все еще обдумывая свою встречу с Нуком и в душе радуясь тому, что смог так хорошо его потрепать.
  - Святозар,- сказал подошедший Дубыня и протянул ему сухую рубаху и штаны.- Отец велит тебе переодеться.- Наследник поднялся с песка и не глядя на наставника, молча принял вещи, а Дубыня с жалостью в голосе добавил,- и ведь верно, прав Храбр... Вода еще холодная, а ты в мокрой одеже да на земле, не ровен час захвораешь... Одевайся, и пойдем мы уже выступаем.
  Только теперь Святозар бросил на наставника пронзительный взгляд, и ему стало вновь так обидно за себя, что он ничего не ответил Дубыни. И наскоро переодевшись, поспешил к поджидающим его другам. Взяв поводья у Молчуна наследник сел верхом на коня и двинулся следом, за молча отъезжающим отцом и его дружиной.
  Святозар в сопровождении Стояна и Молчуна ехал позади колонны и смотрел в мелькающие перед ним спины другов и дружинников отца, а сам думал обо всем, что пришлось пережить за эти два дня.
  - Святозар,- прервав его раздумья, сказал подъехавший Звенислав.- Этот ворон Нук, это и есть тот колдун, от которого ты рану получил.
  - Да,- кивнув головой, ответил наследник.- Это он и есть.
  - Просто, знаешь, я подумал, может мы с другами, будем убивать всех воронов пролетающих над тобой,- предложил весьма серьезно Звенислав.
  Наследник глянул на Звенислава и внезапно засмеялся, да так громко, что ехавшие впереди понурые други оглянулись и удивленно посмотрели на него.
  - Ну, ты и придумал Звенислав, ну и учудил, всех ворон убивать,- откликнулся он и на душе у него стало малеша полегче.- Ага, верно, так и сделайте. А затем возьмите мечи, да ступайте в лес и всех волков тоже убейте, потому что этот подлец еще и в волка умеет оборачиваться.- Святозар увидел, как вспыльчиво дернулось лицо у друга, и, прекратив смеяться, пояснил,- да, разве вороны виноваты... Виноваты, что в них черные колдуны могут оборачиваться, разве можно из-за одного мерзавца, всех под один гребешок ставить. Нет, друг мой дорогой, никого убивать не надо, только один Нук и заслуживает смерти, только он и должен за свои злодеяния отвечать.
  - Ну, тогда,- не унимался Звенислав уже сменив запальчивость лица на благодушие.- В следующий раз я поскачу следом за тобой, и сам перерублю этого подлеца на две части, чтобы он более не смел, чего дурного против тебя замышлять.
  - Знаешь, Звенислав,- заметил, ехавший рядом, Стоян, и встревожено глянул на наследника, тягостно вздохнувшего. - Наверно такого сильного колдуна, каковым является этот Нук, кроме Святозара никто пополам разрубить то и не сможет. Ведь, я думаю, раз он может оборачиваться, по-видимому, его магия, хоть и черная, но все, же очень сильная,- Стоян замолчал. Он засунул руку к себе запазуху и достал оттуда ломоть белого хлеба укрытого в утиральнике, и, протянув наследнику, сказал,- поешь, Святозар, а, то правитель так осерчал, что не дал тебе позавтракать.... А ты еще видно дюже слаб и силы тебе верно нужны так, что поешь.
  Святозар взял протянутый Стояном хлеб, благодарно улыбнулся другу и принялся есть.
  Лишь только наследник поел, как сразу ощутил, что обида на отца куда-то испарилась. Святозар иногда привставал на стременах стараясь увидеть правителя. Но тот ехал впереди с Храбром и Дубыней и даже не оборачивался на сына, словно того и совсем не было рядом. Святозару очень хотелось подъехать к отцу и поговорить, рассказать обо всем, что он чувствует и думает. Но непонятно почему было боязно это сделать, а что если отец все же на него серчает и не захочет слушать сына. Так до полудня мучимый желанием приблизиться к отцу и страхом быть вновь, им не понятым, Святозар опустил голову, и, уставившись в гриву коня, затих. Вскоре к нему подъехал Лель и завел разговор, поведав ему, как рано утром его разбудил вопль Дубыни. И он открыв глаза, увидел, не на шутку перепуганного наставника, который вскочил с места, при этом опрокинув большую мису в костер, да кинулся в след орлу, что-то громко крича. Тут же поднялся правитель и дружинники. Лель помолчал, а немного погодя продолжил:
  - Он весь побледнел, когда услышал объяснения Дубыни, лицо его так передернулось гневом, что мы все те, которые уже поднялись, обратно сели на свои места. Правитель стоял на месте и смотрел туда, куда ты улетел. И было видно, как гнев на его лице сменяется тревогой. Прошло так много времени.... А после Горазд, указал в небо, на еле заметную точку, и тихо сказал, что это ты возвращаешься.... Потому и немудрено, Святозар, что он тебя так встретил.
  Услышав рассказ брата наследник решил, что возможно отец, все же переживает, за свой гневный выпад и скорей всего захочет его выслушать, и, посему понудив лошадь, направился к правителю, через расступающихся другов. Приблизившись к отцу, Святозар уставился ему в спину, набираясь храбрости и думая, какие надо сказать слова, однако правитель, точно почуяв на спине чей-то пристальный взгляд, обернулся, а увидев сына, засиял, засветился весь.
  - Отец, отец, прости меня, но я право ни виноват ни в чем. Мне надо с тобой поговорить, надо рассказать. Ты будешь меня слушать,- сказал дрожащим голосом Святозар.
  - Конечно, сын. Конечно, я тебя с радостью выслушаю... подъезжай ко мне,- обрадовано ответил правитель, и повернул коня правее, чтобы сын мог с ним поравняться.
  - Знаешь, отец,- начал уже более спокойным голосом наследник, поравнявшись с правителем с одного боку и Храбром с иного.- Я думаю, что Нук он не человек.
  Правитель не сводя сияющего взора с лица Святозара, поспешно спросил:
  - Почему ты так думаешь, мальчик мой?
  - Я, отец, видел, как он оборачивается,- принялся пояснять наследник и провел ладонью по раскосмаченной гриве своего коня.- Если бы он был человек, ведун то смог бы прочитав заговор, как я тут же обернуться. Если бы он был вурколаком, то для него достаточно было найти любой пенек, и, прочитав заговор обернуться. Однако, Нук летел к тому пню в который был воткнут кинжал, лишь там он смог обернуться, и схватив кинжал зубами убежать в лес. И я, отец, вспомнил, как недавно прочитал в книге, что есть такие существа, которые обитают в пекельном мире. Они чтобы обернуться человеком, зверем или птицей, создают при помощи кинжала пень, и только тогда могут оборачиваться... Они как бы привязаны к тому пню, лишь около него могут принимать разные образы.
  - Я, тоже читал об этом, сын, и скорее всего ты прав, называя Нука существом,- заметил отец, немного погодив с ответом, а губы его взволнованно затрепетали.- Страшно даже подумать, какой ты опасности подвергал сегодня свою жизнь.
  - Нет, отец, не тревожься. Я сегодня совсем не подвергался опасности, потому как та светлая магия, что заключена во мне, много сильнее злобы Нука. И сегодня, когда я его трепал в небе. Я думаю, он понял, что я не так слаб, как ему это представлялось... И я думаю, он понял, что ему не удастся так легко причинить боль моей любимой Восурии!- гордо заявил наследник и качнул головой.
  - Хорошие слова, Святозар,- вмешался в разговор Храбр.- На таких как ты, мой мальчик, на людях, которые, не задумываясь, могут жертвовать собой ради своего народа всегда держалась, и будет держаться наша Восурия!
  - Знаешь, сынок, я очень горд, что у меня такой смелый, храбрый сын. И это верно я плохой отец, что могу не доверять и сомневаться в тебе,- с сожалением в голосе молвил правитель да при том чуть придержал своего вечного поспешающего вперед жеребца.
  - Я, отец... ты, будто, забыл... я твоей крови и твоей плоти. Потому, каков ты по духу, таков и я,- ответил Святозар, улыбаясь правителю и стараясь увести разговор из столь неприятного для него русла .
  А ехавший подле Дубыня нежданно громко усмехнулся и добавил:
  - Уж, это точно, ты сказал Святозар, что каков правитель, таков и ты, его сын. Иногда, когда ты Ярил шумишь на Святозара, я вспоминаю, каким ты был в его годы.
  - Ох,- недовольно проворчал Храбр и скривил свои тонкие, алые уста.- Ну, чего ты при Святозаре говоришь, Дубыня.
  - А, ты меня не перебивай, Храбр, я же помню каким и ты был в возрасте Святозара,- и, засмеявшись, так посмотрел на друга, что лицо Храбра принялось покрываться красными пятнами.
  Святозар глянул на Храбра, и, увидев его испуганное и покрытое пятнами лицо, вслед за Дубыней звонко рассмеялся.
  - Ну,- глубокомысленно произнес правитель и оглядел усмехающихся Дубыню и Святозара.- Не будем вспоминать былое.
  - А, я, бы очень хотел, чтобы ты Дубыня рассказал мне каким был Храбр в моем возрасте... Вот интересно было бы послушать, да верно, посмотреть на него,- все еще продолжая смеяться, откликнулся Святозар.
  - Да, что ж, ты на его Ратишу посмотри, ведь один в один...- начал было Дубыня, но резко был перебит Храбром.
  - Знаешь, Дубыня, ты все-таки думай, что при Святозаре говоришь. А то он наслушается твоих рассказов... ему в голову юность ударит, обернется он орлом, в небо улетит... И тогда верно не только правитель, но и ты пожалеешь, что разбаловали мальчонку... Растревожили глупыми россказнями,- многозначительно посмотрев на друга, заметил Храбр и рукой отер лоб.
  Дубыня сразу посерьезнел и перестал улыбаться, наверно, припомнив утрешнее.
  А наследник повернул голову к правителю, и тоже вернув себе серьезность, сказал:
  - Отец, меня только одно страшит из всего того, что я пережил вчера и сегодня. Это слова Нука про Эриха, что он весь до последней капли в его руках. И верно, отец, мы толком то и не знаем, ничего про брата. Не знаем, почему он так послушен Нуку, что смог исполнить его злую волю.
  - Дело в том,- разумно проронил Храбр.- Что человек не может быть послушен воле другого.... Лишь в единственном случае, человек, подчиняется беспрекословно, тогда...
  - Тогда,- договорил за него правитель, и голос его содрогнулся.- Когда душа его принадлежит другому.
  Глава тридцать четвертая.
  К полудню следующего дня процессия выехала на небольшой пригорок поросший леском, и впереди Святозар увидел прекрасную долину с пристроившейся на ней деревенькой. Избы раскинулись по правую сторону от тихой, не быстрой речушки, другой берег каковой порос лесами, тянувшимися вдаль, точно сливаясь с линией окоема. Деревенька была небольшой, всего лишь десяток изб, да поля зеленеющей ржи, овса и ячменя. Ездовая полоса пролегала сквозь деревню и уводила дальше, а прямо за деревней виднелось громадное озеро с хрустальной водой, поросшее камышом. Наследник залюбовавшийся чудесным видом, тронул коня и догнал отца. Дружина спустилась с пригорка и остановилась около маленькой избы в два узких окна, напомнившей Святозару дом Бабы Яги, да тока без курьих ножек. Открылась дверь, и оттуда выскочили два отрока лет двенадцати, а следом вышел старец. Это был высокого роста старец весьма худой с длинными седыми, почти белыми волосами, перетянутыми на лбу тонкой бечевкой, с длинной седой бородой и усами. Он подошел к правителю и когда тот спешился, крепко обнял его со словами:
  - Вот наконец-то Ярил и наступил этот день когда ты сможешь наречь наследником своего сына.- Он погладил своей старческой, морщинистой рукой правителя по лицу и волосам и добавил,- мальчик мой, Ярил, что тебе пришлось пережить за это время, твои виски поседели.
  - Да, Велей, поседели, но об этом позже,- спокойно заметил правитель, а Святозару сразу стало тяжело на душе от мысли, что в седине отца повинен он.
  - Покажи мне своего сына,- тихим голосом попросил Велей.
  Правитель развернулся, и, глянув на наследника, стоящего в нескольких шагах от отца, молвил:
  -Святозар, подойди и познакомься, с великим ведуном Велеем, который оберегает Синь-камень.
  Наследник приблизился к старцу и низко поклонился тому, а Велей взял его за плечи, привлек к себе и заглянул ему в лицо. Нежно-голубые, ясные очи старца посмотрели Святозару в глаза, и увидел юноша в них нескончаемую мудрость народа, ощутил он теплоту и свет, исходящий из самого старца и беспредельную его доброту.
  - Ах, ты, свет мой, Ярилушка,- и ведун перевел взгляд на правителя.- Как же сын твой похож на тебя, будто сызнова я тебя отроком увидел.
  Святозар стоял рядом и молчал, не зная, что ответь и как себя повести.
  - А пошто ж, Ярилушка,- начал старец, выпустив Святозара из цепких не по-старчески сильных рук.- Пошто ты его кличешь Святозаром?
  - Позже, позже старче, все объясню. Разговор у нас долгий будет, и посему не к чему нам торопиться,- улыбаясь откликнулся правитель.
  - Ну, что ж, Ярил будь по-твоему,- согласился старец. Он обозрел прибывших с правителем дружинников и глубоким голосом, добавил,- изба, ты знаешь, Ярил у меня не большая так, что ты как и встарь прикажи дружине своей во дворе у меня стан ставить.- Развел махонисто руки, да дополнил,- а двор то у меня, широкий, словно вся наша земля матушка восурская.
  Святозар услышав слова старца, да увидев распахнутые его объятья, оглянулся и только теперь понял, о чем говорит ведун. Избы, разбросанные по деревне, не были огорожены заборами и частоколами и словно редкие цветы на лесной опушке мелькали то там, то здесь.
  Правитель повернулся к дружине и скомандовал спешиваться да обустраивать стан по правую от избы сторону. А сам, взяв осторожно, как большую драгоценность, старца под руку пошел с ним к раскидистому дубу, что рос невдалеке от избы Велея. Дуб был высокий и крепкий силач и стоял он стоймя, размашисто раскинув свои ветви, словно пытаясь обхватить все кругом своей мощью да красотой.
  Наследник воззрился вслед правителю и старцу. И видел как почтителен Ярил по отношению к Велею и как добр старец по отношению к правителю, а со стороны казалось, что это точно отец и сын давно не видевшиеся, давно не говорившие спешат уединиться, чтобы поведать друг другу о пережитом за время долгой разлуки.
  Святозар еще какое-то время глазел вслед отцу и старцу, а после развернувшись, пошел к Стояну, уже давно спешившемуся и принявшемуся готовить костер да становище. Подойдя ближе к другу, оный суетился около разгорающегося костра, наследник остановился, совсем малеша помолчал и зыркнув на пламя пожирающее ветви, спросил:
  - А, что, друг мой, может сходить нам искупаться? Ты, как?
  Стоян сидевший на корточках возле костра поднял голову и недовольно буркнул:
  - Да, я, как... а я никак. Вишь стан готовлю, костер развел. Поди лучше,- и он оглянулся да заметив Любима медленно зачесывающего ладонью назад белокурые волосы, добавил,- вон, Любима, позови. Он вечно от работы отлынивает, - и сызнова опустил голову, да принялся раздувать с одного бока затухающий костер.
  Святозар постоял еще чуток подле друга, и чуть слышно хмыкнув, смущенно произнес:
  - Может, я помогу. А то я вроде тоже все время от работы отлыниваю.
  - Тебе,- подняв раскрасневшееся от жаркого огня лицо, ответил Стоян.- Тебе положено, так как ты наследник, да еще и слаб опосля болезни. А вот ему не положено,- и он гневливо ткнул пальцем в стоящего невдалеке и не подозревающего, что разговор идет о нем, Любима.- Ох, ну, верно не зря, его так мать с отцом назвали. Он ведь у них один сын, да еще семь дочерей. И видно как они его разбаловали, ну прямо совсем парня испортили, никакого от него толку нет, ничего его не допросишься. Беда с ним, да и только.
  - А, он знаешь, Стоян, славный воин,- попытался заступиться за друга наследник и улыбнулся.
  - Ага,- усмехаясь в свои редкие белесые усы, откликнулся Стоян.- Славный, славный... так вот поди и искупайся с ним. Тебе как наследнику положено, а ему как белоручке разрешено.
  Стоян молвил последние слова с таким недовольством, и, даже с каким-то раздражением, что Святозар не выдержал, и тихо засмеявшись, сказал:
  - Стоян.
  - Ну, чего еще, Святозар,- сердито дохнул друг.
  - А, знаешь, что Стоян, - и раскатисто прыснул смехом.- Ты, знаешь, Стоян, очень по нраву будешь как зять Храбру. Он даже разрешит тебе с ним в доме жить.
  У Стояна внезапно перекосилось лицо, по первому оно вытянулось, миг погодя же на нем напряглась каждая жилочка, парень торопливо поднялся с присядок, испрямил стан и кажется еще больше покраснел.
  - Да, точно, я тебе говорю. Ты ему люб будешь. Ну, ты представь, соберетесь вы вечером дома и как начнете в два голоса недовольно бурчать сначало на Белославу, затем на Ратишу, бурчать, да поучать. Не жизнь, а красота, да и только настанет! Вот точно!
  Со всех сторон громко грянул смех. Други и дружинники отца смеялись, утирая глаза, а Часлав аж присел, глядя, как наливается кровью лицо Стояна.
  Наследник узрев лицо друга, прытко развернулся и побежал к реке, так как сорвавшийся за ним следом Стоян верно хотел сказать или сделать Святозару уж, что-то весьма неприятное. Наследник почувствовав, что Стоян его вот - вот нагонит, на бегу позвал Любима и прибавил ходу, а достигнув реки, лишь наскоро сбросил сапоги, и, заскочив в воду, нырнул с головой да поплыл. Когда он выскочил из реки на обратном берегу, то увидел, как на противоположный из воды выбрел покачиваясь Стоян.
  - Ты, что, Стоян. Говорил, купаться не хочешь, а сам гляди, уже весь вымок,- не прекращая хохотать выкрикнул Святозар.
  Стоян повертался, широко улыбнулся другу, и сев на берег принялся выливать воду из сапог. К наследнику подплыл Любим, и, вылез из реки да уселся рядом, громко посмеиваясь.
  - Ну, что Любим,- обратился к нему Святозар, некоторое время спустя, и повел озябшими плечами.- Глянь, опасность миновала, Стоян ушел, верно, сушиться у костра, и мы с тобой тоже можем возвращаться в стан. Так что давай наперегонки.
  - Нет,- ответил Любим и зачесал мокрые волосы назад.- У тебя рана, так не честно, и потом я не хочу, чтобы тебе стало плохо.
  - Рана не болит,- сказал наследник, и, поднявшись на ноги, отжал мокрые штанины, прилипшие к ногам. - Ты просто боишься, что я тебя обгоню, я ведь всегда лучше всех плавал.
  - Че эт, я тебя боюсь. А вот давай, кто первый,- соскочил с песка Любим и пошел к воде.
  Ребята зашли в речку по колено, и Святозар скомандовав : ' Раз, два, три', нырнул и поплыл. А так как выросший на берегу моря наследник и впрямь плавал лучше иных, то первым прибыл к берегу.
  - Ого!- тяжело дыша и переводя дух, заметил, отставший от наследника Любим.- Тебя и верно не догнать.
  Наследник вышел из воды, помотал порывисто головой, сгоняя таким образом с волос воду, взял свои сапоги и направился к костру. Стоян уже поменял штаны и рубаху, и теперь сушил около костра сапоги, а узрев наследника, улыбнулся, судя по всему, сменив гнев на милость. Святозар бросил сапоги на землю и лег подле костра, так и не сняв с себя мокрую одежу.
  - Святозар, не лето еще, чего улегся в сырых вещах, сейчас же переоденься,- беспокойно сказал Стоян.
  - А, ты, вроде Стоян,- как, не слыша слов друга, добавил Святозар.- Ты, вроде никогда раньше не бухтел. А теперь как не погляжу, все время бурчишь, и всеми недоволен,- и глубоко вздохнув полной грудью, наслаждаясь пригожим весенним деньком, закрыл глаза.- Как же я тебя Стоян, в Беловодье с собой возьму. Ты же скрипеть там как начнешь, так вся дружина и разбежится, меня покинет,- и сызнова засмеялся.
  - Это, кто же тут, в Беловодье собрался,- услышал над собой ворчливый голос Храбра, Святозар, и, открыв глаза, увидел как наставник уперев руки в бока навис над ним.
  - Да, это я так,- пролепетал наследник и согнав с лица улыбку, поднявшись, сел, уставившись на недовольное лицо наставника.
  - Так... что-то ты, Святозар, как я погляжу... часто вот так говоришь, не думая...,- но Храбр не успел досказать, потому что со всех сторон по первому не громкий, а чуток погодя все более нарастающий и раскатистый покатился смех.
  Больше всего, прямо-таки гоготали, старшие дружинники отца: Дубыня, Богдан, Белян и Градислав. Дубыня на мгновение затих, окликнул друга и заметил:
  - А, что, Храбр, я как погляжу - то, Святозар выходит и прав. Хорошая вы пара со Стояном,- и еще сильней громыхнул своим низким гулким смехом.
  Теперь покраснел не только Стоян, но и Храбр. Он повернулся в сторону Дубыни, и, уже было открыл рот, что бы сказать что-то, но тут увидел как к стану подбежал отрок, что жил с Велеем, и поспешно сомкнул уста. Отрок остановился посередине стана и стал оглядывать молодых дружинников, явно разыскивая кого-то. Дружина перестала смеяться и присмирела, а отрок остановил свой взгляд на Святозаре, и, приблизившись к нему, поклонился, да тихо произнес:
  - Наследник, вас правитель к себе просит,- молвил и будто весенний, легкий ветерок развернулся и убежал.
  Святозар не мешкая вскочил на ноги и уже было хотел направиться к дубу, да только Храбр схватил его за руку и с беспокойством в голосе сказал:
  - Святозар, погоди... Погоди... совсем, что ли очумел... Ты глянь мокрый весь, переоденься прежде.- И поколь удерживая наследника за руку, развернулся и зычно крикнул одному из слуг правителя,- Вячко, принеси сухое наследнику.
  Вячко, молодой, крепкий, как и все восуры, парень принес смену белья Святозару. И наследник спешно переодевшись, натянул на ноги сухие сапоги да скорым шагом направился к дубу.
  Когда Святозар приблизился к тому могутному с раскидистой кроной дубу, то узрел подле его махонистого в обхвате ствола узкую скамью со спинкой и большой широкий стол. Отец сидел на скамье возле Велея, положив руки на стол и, что-то рассказывал старцу, а тот ласково на него поглядывал и поглаживал свою длинную бороду.
  Наследник подошел бесшумно к беседующим и остановился. Отец заметив приблизившегося сына, повернул голову, улыбнулся и позвал к себе. А Велей поднялся и предложил Святозару сесть на скамью между ними.
  Когда наследник занял указанное место, то, также как и отец, положил руки на стол и стал смотреть на свои пальцы.
  - Сын, мы, хотели тебя спросить, вот о чем,- начал правитель, и поклал свою ладонь на плечо сына.- Завтра одиннадцатого травня, как и положено, по обычаю, пройдет церемония, и я объявлю тебя своим наследником. Но церемония должна пройти на закате солнца. И нас волнует следующее... Когда начнется обряд, а заговор спадет и на груди обнажится рана, хватит ли сил у тебя, мальчик мой, достоять церемонию до конца.
  Святозар поднял голову, зыркнул в зеленые глаза отца наполненные тревогой и ровным голосом ответил:
  - Да, отец, я думаю, мне хватит сил достоять церемонию до конца.
  - Просто,- негромко произнес правитель.- Позавчера, ты был так слаб, и я, и Велей, мы не уверены в твоих силах.
  - Это было позавчера. А вчера и сегодня, я чувствую себя совершенно здоровым. И я же, отец, говорил тебе, что моя хворь была связана с выходом моей души из тела,- пояснил наследник.
  В разговор вмешался старец:
  - Ярилушка, я думаю, что твой сын прав. И если он уверен в своих силах, то тебе не стоит более беспокоиться. Ведь не забывай, мы будем вместе с тобой подле него и всегда сможем прийти к нему на помощь.
  - Что ж, - поднимаясь со скамьи, и убирая руку с плеча сына, сказал правитель.- Тогда я пойду, а ты, мальчик мой, поговори здесь с Велеем. Расскажи ему все, что тревожит твою душу... Что ты, сын мой, пережил за это время, расскажи так... словно ты со мной говоришь,- и, кивнув головой Велею и наследнику, двинулся в стан к дружине.
  Святозар сидел и смотрел вслед широко шагающему правителю, затем он медленно перевел взгляд на Велея, посмотрел в его нежно-голубые, наполненные мудростью очи и как сказал отец, поведал обо всем, что тревожило и беспокоило его душу.
  И долго они сидели, под сенью дуба, негромко беседуя. Велей был не просто великим ведуном, но был еще и очень умным, знающим человеком, который вызывал в слушающем его не только уважение, а даже какой-то тревожный трепет. В конце разговора Велей положил свою руку на голову наследника, и, словно успокаивая его, погладил нежно по волосам, так как никто никогда еще не гладил Святозара. И юноша как будто наполнился изнутри светом и теплом исходящим от старца. А когда Святозар успокоился, Велей рассказал ему, как наследник должен себя вести на Синь-камне и, что должен говорить. И проведя старческой рукой, по лицу Святозара, отпустил с миром.
  Наследник поднялся со скамьи, поклонился старцу и пошел в стан. Дойдя до костра, где расположились мирно беседовавшие Стоян, Лель и Искрен, бесшумно лег на землю и закрыл глаза. Стоян наклонился над другом, осторожно приподнял голову и положил под нее свернутый плащ, а когда потревоженный Святозар открыл глаза, Искрен спросил:
  - Ты, может, поешь?
  - Нет,- чуть слышно ответил наследник.- Мне надо подумать, не беспокойте меня.
  - Хорошо,- молвил за всех Стоян, сел рядом с головой наследника, точно оберегая его покой, а Искрен понизил голос до шепота и продолжил прерванный разговор с Лелем.
  Святозар сызнова сомкнул глаза, и, прислушиваясь к себе, вспомнил разговор с Велеем. Старец, так же как и наследник был уверен, что раз велят Боги и указывают путь излечения, то ему надо отправляться в страну Беловодья. Велей добавил, что хотя путь туда труден и опасен, но Святозар обладая таким великим даром, обязательно его пройдет. Старец также сказал, что хотя правитель и не желает, пока слышать об Беловодье, но все, же спустя какое-то время поймет, что это необходимо его сыну, и не будет противиться воли Богов, а до этого времени Святозару нужно набраться терпения, и, пожалев отца, покуда не тревожить его. Велей также объяснил наследнику, что его способность выпускать в странствию душу, необыкновенна, это дар которым отмечаются лишь великие ведуны или любимцы Богов. И пронзительно глянув на юношу дополнил: ' А зная, что ты вернулся с Ирий-сада, можно говорить именно о том, что обладая даром ведуна, ты еще есть и любимец Богов'. Велей вновь замолчал, а немного погодя продолжил: ' Помни главное Святозарушка, тебе нужно научиться слушать свою душу, понимать ее и главное верить ей. Потому что душа наша мудра, она живет на свете не первую жизнь и не последнюю. Она уже жила здесь, живет сейчас в этом теле и будет жить потом уже в другом зримом образе. Точно также как наш Бог Велес, живет не первую жизнь. Он подобно человеку терял свое тело, а после нанова возрождаясь, жил в новом образе. Только потому что он Бог душе его не было подвластно забвение, и каждый раз возрождаясь вновь, он помнил, кем был прежде. Но людям не дано помнить прошлые свои жизни, оно как обремененные прожитыми болями и горем, они не смогут жить и радоваться, любить и плодить детей. И все время, оборачиваясь назад, не смогут двигаться вперед'.
  
  Глава тридцать пятая.
  Весь следующий день Святозар, был сам не свой, он очень волновался, точно также, как и перед испытание в Сумрачном лесу, да, нет!.. еще сильней. Тогда на испытание он шел совершенно здоровым, а нынче был болен. Он сказал отцу, что выдержит церемонию, однако сможет ли выполнить обещанное. Ведь только наследник знал, какую он испытывает боль, каждый раз, когда открывается рана, словно опять в сердце втыкается острый клинок кинжала. Но теперь он будет стоять там, на Синь-камне, он не сможет обессиленный болью даже присесть. А что если и вовсе упадет в обморок, подведет отца, который столько сделал чтобы сюда его привести.
   Все эти мысли не давали юноше покоя, и он встревоженный ими, то тихо лежал около костра, то вставал и направлялся к реке, но, так и не дойдя до нее, возвращался обратно и сызнова укладывался подле костра да затихал. Други видя его беспокойство, все время пытались отвлечь его, наперебой предлагая искупаться или покушать. Стоян послал Искрена и Сема наловить рыбу, а затем, сварив из нее уху принялся уговаривать наследника ее поесть. Святозар, молча поднялся, посмотрел каким-то отрешенным взглядом на друга и тяжело вздохнув, пошел к дубу, под которым вчера разговаривал с Велеем. Зайдя под сень дуба, наследник остановился, оглядел пустую скамейку и стол. Неспешно приблизился к дереву, положил на него правую ладонь, и провел по его слоистой коре, да медлительно обошел его по кругу, все еще не отрывая руки от ствола. Невдолге свершив махонистый круг, юноша подошел вплотную к древу, и размашисто раскинув в разные стороны руки, обнял его, словно близкого, родного человека, прижавшись к его ребристому стволу, а когда почувствовал, восторженную радость души внутри тела, тихо прошептал: ' Мы с тобой одно целое, ты и я, ты дерево жизни, а я твой росток - человечек'. И точно обессиленый опустился рядом, сел, прижавшись к дубу спиной, да уткнулся взглядом вдаль, туда где колыхались поля ржи.
   И наполненный чистотой природы, ее светом и красотой вспомнил сказанье, которое когда-то слышал, будучи ребенком. ' В начале времен, когда по бескрайним полям мира струилась тьма. Всевышний явил миру Золотое Яйцо. И в том Яйце был заключен сам прародитель всего сущего, отец всех Богов, источник великого начала Род. Бог поднялся на ноги в своем склепе, и, расправив могучие руки, разбил Золотое Яйцо и вышел в мир. Род сотворил все небесные тела, которые восуры, зовут звездами. Он создал земной мир на каковом мы живем. Дал начало жизни всему тому, что мы зовем природой. Род породил Богов : Сварога, Любовь-Ладу-матушку, Бога Солнца Ра, вышедшего из его лица и поплывшего в золотой лодочке, а также Месяца, что плавает в серебряной лодочке. Род родил Корову Земун и Козу Седунь, а из их молока сотворил Млечный Путь. Взяв в руки Алатырь-камень Род стал сбивать молоко и из полученного жирного, теплого масла создал Богиню Мать Сыра Земля'.
  Прошло какое-то время, а Святозар наполненный воспоминаниями и своими мыслями продолжал сидеть и смотреть вдаль, когда к дубу подошел правитель и опершись плечом о ствол посмотрел на сына сверху вниз, негромко произнес:
  - Мальчик мой, не волнуйся, ты так... ведь как правильно сказал Велей, ты будешь там не один. Я всегда поддержу тебя, если увижу, что тебе стало нехорошо и ты ослаб. Я верю, сынок, раз мы прошли с тобой такой трудный путь вместе, то выдержим и последнее испытание.
  Святозар поднял голову, поглядел на правителя, и внезапно его яркие голубые глаза наполнились слезами, и он очень тихо откликнулся:
  - Эх, отец, чувствую я, что это не последнее испытание в нашей с тобой жизни... Чую я, что скоро придется познать нам такое, что перевернет всю нашу с тобой жизнь.
   - Что ты хочешь этим сказать сынок?- беспокойно спросил правитель.
  Наследник опустил голову, зыркнул на кланяющиеся от легкого ветерка колоски ржи, и, горестным голосом пояснил:
  - Не знаю отец, но пока я сидел тут, вдруг накатила на меня такая тревога, словно кто-то мне сказал, оттуда с вышины. Наслаждайся Святозар, наслаждайся пока, есть миг, этой тишиной, этим спокойствием, потому что время уже на исходе.
  Правитель тяжело вздохнул, протянул руку и очень нежно погладил дорогого сердцу сына по волосам.
  - Тогда мальчик мой,- ответил не менее печально Ярил.- Сделаем, так как советуют Боги, и будем наслаждаться с тобой этим спокойствием и тишиной, которые нам пока предоставлены... А теперь поднимайся, сын,- и то правитель молвил более бодро,- и пойдем. Я видел, как ты весь день беспокойно метался и даже не поел....Нам уже скоро идти, потому тебе надо поужинать и одеться. Пойдем, сынок.
  Когда Бог Солнца Хорс двинул свою колесницу к небесной черте отделяющей день от ночи, Святозар одетый в белую рубаху, белые штаны и подпоясанный ремнем обшитым золотыми нитями, с кинжалом и мечом ДажьБога, в сопровождении отца, другов и дружинников правителя миновав по дороге деревню, вышел к берегу озера. Водная гладь озера была словно стеклянная, не всплывет рыбка, не пробежит по ней на своих тонких ножках водяной паучок, не сядет на ее поверхность стрекозка. С трех сторон озеро поросло камышом, а с той стороны откуда пришли Святозар с отцом и дружинной, в нескольких шагах от берега, лежал громадный иссиня-черный камень. Когда наследник приблизился к камню, то почувствовал, как от него во все стороны побежала невидимая рябь. Святозар остановился, как и учил Велей, слева от валуна, не дойдя до него с десяток шагов. Дружина, встала значительно дальше. Чуть поодаль, но уже ближе к Синь-камню поместился отец тоже в белой рубахе, в белых штанах и с венцом правителя на голове, а рядом с ним расположился Велей. Старец обряженный в какие-то длинные, белые одеяния, с хрустальным, сверкающим посохом в руках, был похож на Бога явившегося с неба. Когда солнце коснулось края небосвода, Велей выкинул левую руку вверх, а дружина в тот же миг опустилась на одно колено и склонила головы, и громко не по-стариковски прокричал: ' О, великий Бог Сварог, дед Богов, что ждет нас в Ирий-саду! О, Бог Перун, Громовержец, Бог битв и войны, что ведет нас стезею правды, к великой тризне! О, ДажьБог, что рожден от стрелы Перуна и обтесан небесным кузнецом Сварогом, о, ты который породил восурский народ! Услышьте, нас! '- и поднял вверх свой посох, длинным заостренным концом устремив его в небесную высь. И как только он вскинул посох, в небе до того безоблачном, где-то в высокой дали громыхнули и заискрились молнии.
  И тогда вперед вышел отец и сказал наследнику, глядя прямо в его лицо:
  - Святозар, сын мой, достойный юноша, с добрым и чистым сердцем, с храброй и смелой душой. Поклянись Богам, что будешь любить и почитать свою землю восурскую, уважать и защищать свой народ!
  Святозар извлек из ножен меч ДажьБога, и, пройдя мимо отца и Велея, подошел к Синь-камню, опустился на одно колено, и, приставив к нему меч острием, очень громко сказал:
  - Клянусь, мечом, который даровал мне, мой прародитель ДажьБог, что я буду преданным сыном и верным защитником моей матери Восурии и моего народа! Да, никогда, меч мой не будет направлен ко злу, да будет служить он, как и раньше служил, лишь добру!
  И все еще продолжая стоять на колене, юноша почувствовал, как сзади подступил отец и положил ему на голову тонкий, золотой обруч, промолвив: ' О, славный ДажьБог, прародитель восурского народа, это сын мой единокровный, ныне нарекаю его наследником восурского престола'. В тот же миг солнце зашло за окраину земной поверхности и на мгновение, в котором Святозар услышал, как рвется внутри рубец и начинает течь кровь, наступила темнота. От резкой боли в груди наследник покачнулся и ощутил, как сзади его поддержали за плечи руки отца, будто передавая ему свои силы. А морг погодя нежданно лучисто запылал камень, да так, что кругом стало светло точно днем. Меч Святозара стремительно подскочил ввысь и нанова притулился к каменной поверхности валуна. Правитель немедля убрал руки с плеч сына, и тогда показалось наследнику, что меч словно ожил, напряг свои силы, чтобы теснее прижаться к Синь-камню. И тогда откуда-то сверху, от великих и славных восурских Богов упал на Святозара золотисто-лазурный столп света, и услышал он далекое пение откуда-то из- под самых небес: ' Песни поем мы Ему, Бог Сварог- это Свет.
   Видели мы через Него Белый Свет. Вы посмотрите- Явь существует!
   Нас он от Нави уберегает - Мы восхваляем Его..!
   Ибо тот Бог - Землю нашу носил,
   Звезды держал, Свет укреплял! '***
  Как только допели небеса песню, золотисто-лазурный свет померк. Но камень все также ярко горел. Святозар поднялся с колена и почувствовал, как нестерпимо жжет, горит все тело, будто пылает оно в огне, но еще более невыносимо пламенеет раненное, обливающееся кровью сердце, вроде кто-то схватил его изнутри полыхающей рукой и пытался сжать. Юноша порывисто повернулся, глянул на стоящих невдалеке отца и Велея. И вдруг услышал сзади чуть слышный, словно, тихая птичья трель голос: ' Иди, иди, мальчик мой к воде, она снимет твою боль, и уменьшит твою рану '. Наследник повертался, устремив взор на хрустальную гладь, манящую его своей холодной, прозрачностью вод, и больше не в силах терпеть боль в груди и нестерпимый жар в теле, побежал к озеру. Подойдя к рубежу воды и песка, Святозар на миг остановился, однако вновь услышав тихие подбадривающие слова, шагнул в озеро и торопливо направился вглубь его. Вода была такой студеной, что ее холод ощущался даже через сапоги. Впрочем наследник, объятый нестерпимым жаром шагал не останавливаясь, все дальше и дальше, погружаясь в водицу. И вскоре она уже доставала ему до груди, мгновение спустя коснулась свой стылостью подбородка. Наследник поднял вверх руку с мечом, набрал воздуха и глубоко нырнул. А когда вновь вынырнул, почувствовал, что жжение прошло, огонь сжигающий Святозара спал, и даже боль в груди уменьшилась вдвое.
  Наследник развернулся и двинулся из озера, и с каждым шагом, который вел его из воды, испытывал он, как сначала лишь волосы... затем плечи, руки, тело становятся сухими, словно и не нырял он в воду. Еще шаг и он уже сух по пояс... по колено, а дальше вода ушла из сапог, как будто они были дырявыми в подошве. Святозар ступил на берег одной ногой, потом другой и ощупал себя левой рукой, точно до конца не осознавая, что он совершенно сух. Наследник опустил меч и поспешил к отцу, каковой стоял недалче придерживаемый за руку Велеем.
  Подойдя к правителю Святозар, посмотрел на его встревоженное лицо и улыбнулся, а правитель распахнул махонисто объятия, и, шагнув к сыну, принял его в них. Следом подошел Велей и когда правитель отпустил сына, то старец низко ему поклонился и сказал:
  - Святозар, любимец Богов, наследник восурского престола сегодня на тебя снизошла великая благодать. Боги нарекли тебя наследником, и Боги нарекли тебя ведуном, любимцем Богов.- А когда юноша изумленно воззрился на Велея, добавил,-по преданию, оставленному самим Богомудром, лишь великий ведун, и любимец Богов может войти в это озеро и выйти из него сухим. Много, много лет назад в него вошел Богомудр, чтобы по воле Богов вынуть из его глубин меч ДажьБога, который обронил туда прародитель восуров в битве с Кащеем-Чернобогом. А теперь иди тебя ждет твоя дружина!
  Святозар послушно кивнул и тотчас направился к своей дружине, которая находилась на прежнем месте и стоя на одном колене ждала прихода своего наследника. Приблизившись к своим другам и другам правителя наследник встал напротив Стояна, и, положив меч ДажьБога ему на плечо гулко молвил:
  - Именем прародителя нашего ДажьБога, клянись на этом мече в вечной преданности нашей Родине Восурии!
  Стоян посмотрел прямо в глаза наследника, громко сказал: ' Клянусь!', развернул голову и прижался к холодному клинку ДажьБога губами. Святозар обошел каждого из своих другов и у каждого потребовал клятвы, а после подступил к дружинникам отца и обратился к ним: ' Вы верные други отца моего, правителя Восурии Ярила, по реклу Щедрый, восстаньте с колен и приветствуйте наследника престола Святозара!' И каждый из другов отца поднимался с колена подходил к Святозару и крепко того обняв говорил ему: ' Как верен я, любимой моей Родине Восурии, как верен я светлому моему восурскому народу и его правителю Ярилу, по реклу Щедрый, так буду верен и тебе наследник Святозар!' Последним к Святозару подошел Дубыня, крепко обнял и сказал, что положено, да чуть тише добавил: ' Бледен, как ты Святозар, да рубаха вся в крови'. Наследник глянул на грудь и увидел, как верно заметил наставник, что рубаха его вся в крови. Однако, показалось юноше, вроде боль в сердце ныне не была такой сильной как раньше. Наследник повернул голову к своим другам, оные после принесенной клятвы оставались на колене ожидая когда встанет, поприветствовав Святозара, старшая дружина, и повелел им:
  - Поднимитесь с колена мои верные други.
   А когда молодая дружина поднялась с колена, к Святозару приблизился правитель с двумя горящими факелами в руках, встревожено осмотрел сына, остановившись взглядом на груди, залитой кровью и передав Храбру один из факелов, молвил тому:
  - Храбр - старший среди другов моих, отведи дружину за свет Синь-камня и обожди меня.
  Храбр принял протянутый факел, поклонился, и, махнув другам отца, пошел вперед, по направлению к деревне.
  - Наследник,- обратился к сыну отец и передал ему второй факел.- Теперь ты, выбери в своей дружине старшего.
  Святозар оглядел своих другов, которые стояли на месте ожидая приказа наследника, и не морга не колеблясь, протянул факел в направлении одного из них, сказав:
  - Стоян - старший среди другов моих, отведи дружину за свет Синь-камня и обожди меня.
  И увидел, как широкая улыбка озарила лицо Стояна. Сын Дубыни суматошно подступил к наследнику, принял от него факел, и как до этого Храбр, махнул рукой другам да увел их за свет Синь-камня.
  Как только Стоян увел дружину, Святозар покачнулся, Ярил подхватив его, приобнял за плечи, и тихо, с тревогой в голосе, произнес:
  - Все закончилось...закончилось мальчик мой. Теперь ты сможешь заговорить свою рану и отдохнуть.
  Правитель помог наследнику дойти до Синь-камня, каковой поколь ярко пылал светом, и уложил около него на землю да, чтобы не мешать сыну, отошел к стоявшему невдалеке Велею. Святозар расстегнул рубаху, дотронулся до раны, из которой сочилась кровь, подушечками пальцев и в тот же миг подскочил на месте, сел, и встревожено да одновременно радостно закричал:
  - Отец, отец, поди скорей сюда.
  Правитель до того мирно беседовавший со старцом беспокойно глянул на сына, и, поспешив к нему, опустился подле на присядки. Ничего не объясняя, Святозар схватил руку правителя, и засунул себе под рубаху, пытаясь его пальцами нащупать рану, а сам зашептал:
  - Чувствуешь, отец, чувствуешь,- Ярил недоуменно зыркнул на наследника и покачал головой. Святозар отпустил руку правителя и сам потрогал рану, да широко улыбнулся, взволнованно пояснив,- да, как же... Как же ты не чувствуешь, отец, рана то стала меньше... почти вдвое.
  Правитель вновь засунул руку под рубаху, провел по ране и весь засиял, заулыбался, немедля откликаясь на радость сына:
  - Да, мальчик мой, верно ты говоришь, меньше стала, и точно вдвое.
  - Дайте мне посмотреть,- чуть слышно протянул Велей и присел рядом с юношей.- Сними рубаху Святозар.
  Наследник слегка поморщившись порывчато скинул с себя рубаху и отер ею место ранения, а увидев вдвое уменьшившуюся дыру в груди, и сам засиял как отец.
  Велей провел своими старческими, вздрагивающими пальцами по ране и как-то грустно проронил:
  - Это все неспроста.
  - Точно,- ответил довольный отец.- Наверно, когда Святозар зашел в озеро, и мы видели, тот свет, что исходил от него, тогда она и уменьшилась.
  - Из меня исходил свет?- удивленно переспросил Святозар.
  - Да,- добавил отец и потрепал его по волосам.- Ты прямо-таки весь горел лазурным светом. Когда столп света упавший на тебя из небес ушел, ты стал лазурным, а после принялся, словно разгораться изнутри и все сильней, сильней. Малеша погодя ты прямо полыхал весь.
  - Нет, Ярил, дело здесь не в свете. Свет, который исходил от Святозара, указывал на его дар ведуна. Таким светом внутри груди, горит его душа,- заметил Велей, медленно покачивая головой, колыхая своими долгими волосами, в свете камня кажущимися золотыми.
  - Да, отец, моя душа горит лазурным светом,- согласился Святозар, и немного помолчал, по-видимому, задумавшись.- Я пошел в озеро не просто так, отец. Когда в небесах затихла песня, тело мое стало гореть, подобно обжигающему огню, а в груди заболело сердце, вроде его сжали пылающей рукой. Мне стало так плохо, и я даже испугался, что мне не удастся закончить церемонию. Но тогда, когда мне показалось, что я теряю силы... я услышал позади себя тихий, какой-то родной голос он сказал мне: ' Иди, иди, мальчик мой к воде, она снимет твою боль, и уменьшит твою рану', и я поспешил к воде, а этот голос он вел меня. И когда я на миг заколебался у кромки воды, он сызнова меня подтолкнул к озеру. Я знаю этот голос отец, он уже приходил ко мне на помощь, это он подсказал мне, что заговор надо искать в моей душе. И я теперь уверен, отец, что этот голос принадлежит ему, нашему прародителю великому ДажьБогу.
  - Что ж, Святозар, без сомнения ты прав, раз так чувствует твоя душа,- молвил Велей.
  - Почему же - этот голос не пришел к тебе на помощь, тогда... в ту ночь, когда Эрих напал на тебя?- содрогаясь всем телом, вопросил отец.
  - Наверно, потому как это должно было случиться... Потому как это путь Святозара,- неспешно роняя слова пояснил Велей, и вновь провел пальцами по ране.- Это, все неспроста, и верно, что-то не очень хорошее.
  - Велей, что ты такое говоришь!- весьма гневно выдохнул правитель, и вдавил сжатые в кулаками руки глубоко в песок.- Ты же слышал моего мальчика, это ДажьБог одарил его излечением, он скоро поправится, и ему не придется ехать в страну Беловодья. А ты, говоришь, что это не хорошо. Я всегда верил, что его выздоровление находится здесь. Слава нашему великому ДажьБогу!- добавил отец и посмотрел в темное набитое звездами ночное небо.
  Велей лишь отрицательно закачал головой, встал, и, обращаясь к Святозару, сказал:
  - Заговори рану, а ты Ярил... отойдем с тобой,- и взяв все еще радостно взирающего на небо правителя за плечо, потянув на себя, поднял да отошел с ним от камня.
  Святозар сызнова ощупал рану и ощутил под ней гулко стучащее сердце, будто утомленное от пролитой крови. Юноша торопливо прилег на землю и зашептал заговор, а дочитав его до конца, почувствовал под пальцами небольшой рубец. Свет, исходящий от Синь-камня, стал меркнуть и, чтобы не потерять в темноте отца и Велея, наследник поднялся, снова отер кровавой рубахой грудь да поспешил к стоящим. Подойдя ближе к неясно очерченным в темноте правителю и старцу Святозар услышал слова последнего:
  - Ты, должен понять, Ярил, что сын твой не излечиться пока не побывает в стране Беловодья. ДажьБог, Святозар мне сам говорил, указал ему его путь, и противиться этому ты не можешь, ты должен быть мудрым.
  - А, что же произошло сегодня, разве это не излечение?- не соглашаясь со словами старца, спросил отец.
  - Это не излечение, так Ярилушка не излечиваются, нельзя избавиться от раны лишь на половину, если бы ДажьБог хотел излечить Святозара, то сегодня бы пропала вся рана. Ан, нет, рана пропала лишь наполовину, потому что Святозар обязательно должен пойти по предначертанному пути, должен пойти в Беловодье, излечиться, и познать свою душу.- Старец замолчал, и глубокомысленно добавил,- может именно для того, чтобы познать свою душу, ДажьБог и отправляет его туда, пойми это Ярилушка.
  - Не хочу этого слышать,- негромко, но дюже надрывно молвил правитель.- Слышишь Велей, я столько лет его искал, я чуть не потерял его зимой... Я столько пережил, пока он болел... Нет! отправить его такого юного на верную смерть, я не смогу никогда.
  - Ах, Ярилушка, ты словно вынуждаешь Богов,- тихим, наполненным грустью голосом сказал Велей.- На тебя как-то повлиять, как-нибудь заставить изменить свое решение. Не стоит делать этого, поверь мне. У каждого свой путь. И каждый должен по нему идти сам. И не сможешь ты, уберечь своего наследника от жизненных бед и тяжестей, не сможешь укрыть его своими руками, своей любовью. Он уже достаточно взрослый, он прошел испытания в Сумрачном лесу, вернулся с Ирий-сада, хотя мог там остаться. Он создал заговор и смог победить свою боль. Нет, такие люди никогда не сдаются, не падают духом, они живут, двигаются вперед и ведут за собой народы. Таких сильных и смелых людей и любят Боги. Им нашим Богам не по нраву слабые, малосильные и вечно просящие... Нет! от таких Боги отворачивают свои лики и совсем забывают о них.
  - Я подумаю о твоих словах Велей, и приму решение,- чуть слышно ответил отец.
  - Да, Ярилушка, подумай, и обязательно прими разумное решение, не противься воле Богов,- заметил Велей. И верно разглядел притихшего в темноте Святозара, позвав его, досказал,- ах, вот и наш наследник дорогой пришел. Ну, как заговорил рану?- Приблизившийся Святозар утвердительно кивнул головой, и тогда старец обрадовано закончил,- Ну, что ж, мальчики мои, теперь пойдем-те праздновать. Потому что человек обязательно должен радоваться и веселиться, иначе душа его погрязнет в печали, страданиях и жизненных невзгодах, и словно почернеет вся, наполнится тьмой и злом, да вмале погибнет, сойдя в Пекло. Лишь радость и счастье, веселье и смех наполняет душу светом и добром, и тогда видя кругом необыкновенную, созданную Богами земную красоту человек становится лучше и чище, а наполненный до краев этим светом и сам дарит и раскидывает его вкруг себя.
  - Да, старец, пойдем- те праздновать, потому что эту ночь я ждал долгие шестнадцать лет, и не хочу портить свою радость. Сын мой, возьми и надень на себя рубаху, чтобы все видели какой ты славный и чистый наследник,- и отец протянул сыну шелковую, белую рубаху.
   Святозар принял рубаху, поблагодарил отца, а надев ее, вместе с ним и Велеем поспешил к дружине.
  Всю ночь правитель с дружиной праздновал наречение Святозара наследником. Слуги и люди из деревни принесли столы и накрыли их, простой деревенской пищей. Вокруг столов укрепили шесты с горящими факелами, и весенняя ночь не мешала людям пить и есть, да славить наследника! Отец посадил Святозара по правую руку, и, подняв чашу в честь своего наследника, выпил крепкой медовухи, а потом поставил пустую чашу на стол, вздохнул и посмотрел на своего сына. И Святозар увидел, как в его зеленых глазах заплясали искорки счастья.
   - Скажи, отец,- спросил спустя какое-то время Святозар у правителя.- А как нарекают младенца наследником, он же не может приносить клятву?
  - Когда мой отец принес меня младенцом на Синь-камень, то клятву дал за меня. Поклявшись Богам, что вырастит меня достойным юношей, смелым правителем, каковой будет любить и уважать свою Родину и народ,- пояснил Ярил, широко улыбаясь и с нежностью обозревая наследника.
  -Значит, мне придется приносить клятву два раза,- сказал Святозар. А когда отец кинул недоуменный взор на сына, объяснил,- сегодня я принес ее за себя, но когда-нибудь произнесу за моего сына.
  Кажется Ярил и вовсе весь засветился чарующим золотым светом или то просто откидывало сияние рыжее пламя факелов осеняющих столы, а наследник уже вновь интересовался волнующими его вопросами:
  - Отец,- спросил он чуток попозжа,- а как тебе приносила клятву, твоя дружина.
  - Моя дружина,- откликнулся правитель и теперь оглядел своих другов восседающих за столами.- Приносила мне клятву во дворце, в тронном зале. Точно также как теперь, все твои последующие дружинники будут приносить клятву тебе.
  Святозар утомленный волнением, потерей крови и выпитой медовухой, вскоре положил голову на стол и крепко заснул.
  
  Глава тридцать шестая.
   Когда Святозар проснулся, было раннее утро, солнце едва, едва позолотило небо. Он лежал у костра, так и не поняв, как тут оказался и ожидал разрыва рубца, неотрывно следя за подымающимся солнцем. Но вот Бог Хорс начав свое медлительное движение на солнечной колеснице, направил ее и своих золотых коней ввысь небес. Святозар зрил, как солнце, озаряет и согревает землю, слышал как проснувшиеся птицы запели на разные лады славя весну Живу, Бога Хорса и любимую восурскую землю!
  Солнце уже поднялось высоко, а рубец все еще не разорвался. Наследник несколько раз ощупывал его, не понимая, почему же он не расходится, а потом догадался, что утреннего разрыва более не будет. Видно с той половиной, которая пропала нонешней ночью, ушел и утренний разрыв. Святозар сел и огляделся кругом, люди в стане все крепко спали, кони привязанные к деревам или пасущиеся недалече на лугу чуть слышно ржали, будто беседуя между собой. Бесшумно так, чтобы не разбудить почивающих подле костра другов, наследник поднялся и направился повдоль еще не убранных столов, по дороге мимо изб, жильцы которых уже пробудились и отправлялись на работу в поле. Наследник шел, обозревая деревню и ее жителей, и поражался тому, что в этом поселении не было видно ни одной женщины, девицы и девочки, в ней жили лишь пожилые мужчины, да мальчики-отроки. Идя по дороге, он примечал останавливающихся мужчин и мальчиков деревни, улыбающихся и кланяющихся ему, ведь обруч наследника, по просьбе отца он так и не снял с головы, и отвечал не менее горячим приветствием им. Святозар решив сызнова увидеть Синь-камень, теперь направлялся к нему.
   Подойдя к великому камню почти вплотную, юноша остановился, и, залюбовался его переливающимся в лучах восходящего солнца иссиня-черным цветом. Вспомнив, что этот камень в народе зовут еще и малым студеным камнем, заключающим и сосредотачивающим в себе все знания мира, камнем который является посредником между человеком и Богами. Святозар постоял чуток около Синь-камня, неспешно обошел его по кругу, разглядывая необыкновенно гладкие, точно, обтесанные бока. И протянув руку, дотронулся до его поверхности, а когда словно также как и вчера ощутил пробежавшую невидимую рябь, тихим голосом вопросил: ' О, великий Синь-камень, младший брат Алатырь-камня, покажи мне врага моей Родины '. И вгляделся в иссиня-черный Синь-камень, мгновение спустя по поверхности камня побежала рябь и в разные стороны начали расходится круги, вроде как от брошенного в воду булыжника. Поверхность камня внезапно стала светлеть, и когда последний круг разошелся, наследник увидел, громадного как гора великана. Тот был не только высок и силен, но и страшен. Его черные волосы спутанными клоками спадали вниз с головы. Набедренная повязка едва прикрывала бедра и ноги до колен. Все тело, руки и ноги обильно поросли черной шерстью. А лицо искажала дикая злоба и ярость такая, что казалось, глаза его вспыхивают красно-черным огнем. Видел Святозар, как хватал великан людей и рвал их тела на части, как разрушал, одним движением ноги избы. И везде, где он прошел, курились от пожаров деревни и города. Видел наследник, как неожиданно перед великаном появился юноша на белом коне. Святозар не видел лица юноши, но почувствовал к нему такое тепло, словно то был кто-то близкий и родной ему. Юноша спешился с коня, взял в руки лук, пылающий золотым светом и начал пускать стрелы, одну за другой, в великана. Однако стрелы не долетали до великана, а останавливались в некотором отдалении, повисая в воздухе, и вскоре они образовали большущее облако. Юноша перекинул лук через плечо, и что-то громко крикнув, направил стрелы на великана. И тотчас облако, ринулось на великана, а острые наконечники стрел стали жалить его, подобно разъяренным пчелам. Юноша стал водить рукой, вроде описывая ею круг, и тогда из высокой небесной дали опустился золотистый луч на землю, и, перед этим сияющим столпом расступалась земля, и образовывалась громадная пропасть. Стрелы продолжающие жалить великана, принялись гнать его к пропасти. И вот уже великан на краю пропасти стоит, покачивается, а стрелы жалят, и толкают его туда вниз. Взмахнул руками великан, пытаясь отогнать стрелы, да не удержался и упал в пропасть. Слышно было, как при падении он ударился о дно пропасти, и сотряслась земля матушка, как закачались деревья, да заходили ходуном горы. А юноша вновь провел рукой в месте разрыва, и, сомкнулась земля, золотой луч поднялся ввысь и пропал в небесной голубизне. Юноша зычно крикнул и на том месте, где был разлом, появились наваленные со всех сторон камни, а когда он взмахнул руками, валуны обратились в высоченную гору.
   По поверхности Синь-камня сызнова прокатилась легкая рябь. И увидел Святозар высокие горы, а из- под камней выбегающий еле видимый ручеек. А вот эти же горы, но только бежит здесь не слабый ручеек, а горная, бурливая река, и вытекает она из глубокой, большой пещеры. Наследник заглянул в пещеру и в глубине ее, подле текущей горной реки узрел лежащего волка. Зверь был весьма худым и изможденным, с перебитой, искореженной правой лапой, и тяжело дыша, зализывал почти красным языком свою рану. Поднял голову волк и узнал в нем Святозар Нука, по спадающим с обеих сторон морды длинным седым усам.
  А мгновение спустя по камню пошла иная, будто обратная рябь, вроде втягивающая в себя доселе показанные видения, и зачарованный Синь-камень вновь он окрасился в иссиня-черный цвет.
  Наследник постоял еще немного на месте, думая, что может Синь-камень еще чего покажет, но так ничего и не дождавшись убрал руку от его поверхности. Он медленно опустился около камня, прислонился спиной к нему и стал обдумывать увиденное: 'Тот юноша, что победил великана- это Богомудр, не зря так встрепенулась моя душа, которая наверно почувствовала своего предка. А, тот волк, что зализывает раны в пещере, есть Нук. Но странно то, что Нук находится в горах, в которых разбойничал Горыня. Что бы это могло значить? Ведь из поверий известно, что Горыня побежденный Богомудром, теперь живет и охраняет Пекло'.
   Святозар закрыл глаза, ощущая легкую рябь, позади себя, и услышал нежный звук, исходящий из Синь-камня, будто кто-то перебирал мелодичные струны гуслей, да замер наслаждаясь тем необычным состоянием. А когда вновь открыл глаза, то увидел, что к нему подходит Велей, старец придержал свою поступь в двух шагах от наследника, внимательно посмотрел на него и негромко сказал:
  - Я знал, Святозарушка, что найду тебя здесь.
  - Доброе утро, Велей,- также негромко ответил Святозар, боясь спугнуть музыку вытекающую из Синь-камня.
  - Ты, пришел сюда, чтобы задать Синь-камню вопрос?- спросил старец, не сводя пронзительного взгляда своих небесных очей с наследника.
  - Да, Велей, я пришел сюда и попросил Синь-камень, чтобы он показал мне врага моей Родины,- молвил Святозар.
  Велей услышав слова наследника, улыбнулся, и, кивнув головой, медленно приблизился да опустился рядом, также как и юноша прислонившись спиной к поверхности камня, а немного погодя вопросил:
  - И, что же ты увидел?
  Святозар повернул голову к старцу, поглядел в его светлое, мудрое лицо да произнес :
  - Он показал мне Нука.
   - Нук - это тот колдун, что вложил кинжал в руку твоего брата, и тот который теперь подговаривает нагакского бека идти войной на Восурию?- поинтересовался старец.
  - Да - это он, его зовут Нук, - все еще продолжая смотреть в очи Велея, ответил наследник.
  - Молодец, Святозар, истинный ты наследник великой Восурии, продолжатель своего славного рода,- очень торжественно изрек старец.- Ведь когда мы с тобой беседовали под сенью дуба, я тебе сказал, что ведун может задать Синь-камню один вопрос, на который обязательно получит ответ.... Посему я знал, что ты, сегодня с утра придешь к Синь-камню и обязательно спросишь его. Вот только о чем? О своем выздоровлении, о своем недруге или же о враге своей Родины Восурии. И ты поступил верно, как истинный наследник, как будущий правитель, пренебрег собой во имя своей Родины. Сейчас ты показал, что благополучие земли восурской и его народа для тебя важнее, и выше собственных бед и страданий. Молодец... молодец, Святозарушка!.. Значит, камень показал, что враг нашей Родины - Нук?! Теперь понятно, почему он хотел убить тебя рукой твоего брата. И, где же ты его видел?
  - Я видел,- вспоминая свое видение рассказывал наследник.- Видел Нука в глубокой пещере, все еще в образе волка, он лежал возле горной речки и зализывал рану. И видно было, что он не скоро оправится и продолжит вредить нашей любимой земле.
  Святозар смолк... молчал и старец, а после не менее торжественно сказал:
  - Все потомки Богомудра были славными правителями, такими же, как и сам Богомудр, и все это потому, что больше жизни они любили свою землю и свой народ. Всегда хотели, чтобы народ восурский жил свободно и привольно. Не погрязали они в золоте и богатстве, пьянстве и лени. Потому Боги и сохранили род Богомудра, потому каждому отцу даровали сына. И ты, Святозар, так же как и твой отец, как и твой дед, будешь славным правителем. И теперь, когда придет время, и я отправлюсь к Сварожьим лугам, я буду спокоен за мою любимую землю!
  Святозар слушал Велея и улыбался старцу, а оглядев раскинувшуюся впереди родную землю, вспомнил Ирий-сад с его золотым небосводом, чистыми, налитыми колосьями полями, и подумал, что все-таки как хорошо, что он жив... Как прекрасно глубоко вздохнуть и почувствовать запах родимой земли. Видеть это далекое голубое небо и огромное жаркое солнце. Слушать, как поет где-то в вышине жаворонок, а в лесу великий певец соловей, подхватывает его песню и выводит свои трели. Внимать стрекот кузнечика днем, а ночью стрекот его дружка сверчка. ' Как, прекрасна жизнь', - думал наследник и от умиления закрыл глаза. И нанова ощутил сзади вроде плывущую музыку от камня.
  - Велей,- обратился к нему Святозар.- Ты, слышишь, музыка идет от камня.
  - Слышу, Святозар, это камень тебе песню поет, славит нового ведуна и наследника,- очень ласково пояснил старец и погладил рукой свою длинную бороду.
  - А, скажи, Велей, почему в деревне, в которой ты живешь. Нет женщин, ни старых, ни молодых, живут тут лишь мужчины и отроки?- спросил наследник.
  - Это оттого Святозар, - молвил старец, своим мягким, наполненным теплом голосом.- Что в деревне живут ратники. Воины, которые охраняют Синь-камень от злых колдунов и людей. А в воинстве том, две дружины, одна старшая, а другая младшая. Старшие дружинники учат молодых не только магии, но и воинскому искусству. Потому что каждый ведун с Синь-камня, должен уметь защитить наш великий камень и магией, и оружием. Всегда найдется тот, кто захочет похитить святыню земли восурской Синь- камень, кто захочет его уничтожить. А без великого Синь-камня, без его силы и законов, которые в него вложены мы уже не будем больше славными и вольными восурами. Придут тогда сюда иные Боги, те Боги, что правят в других народах и похоронят наши святые традиции.
  Велей смолк. А Святозар обдумывал услышанное, и понимал насколько мудры и верны слова старца. Через некоторое время Велей неторопливо поднялся, и, позвав за собой наследника, двинулся в деревню. Святозар еще немного посидел, наслаждаясь и ощущая позади себя прекрасную музыку, вытекающую из камня, да вмале и сам встал, прижался к камню грудью, и, сказав ему, словно близкому человеку, с которым прощаешься лишь на время: ' До свидания', побежал вслед за старцем.
  Подходя к избе Велея, наследник увидел идущего к ним навстречу отца, и, помахал ему в знак приветствия рукой.
  - Что, Велей,- спросил подошедший правитель.- Учишь моего сына уму - разуму?
  Старец улыбнулся как-то по светлому, посмотрел на Ярила, да погодя перевел взгляд на Святозара и благодушно молвил:
  - Нет, Ярилушка, твоего сына не надо учить уму-разуму. Он очень мудрый юноша. Такой же мудрый, как и его отец,- и развернувшись, направился к себе в избу.
  - Сын,- обратился к наследнику правитель, когда дверь избы закрылась за старцем.- Сегодня мы еще задержимся в деревне. А, завтра, с утра отправимся в обратный путь.
  - Да, будет так, как ты сказал, отец,- согласно кивнув в ответ, откликнулся Святозар.
  
   Глава тридцать седьмая.
   Наутро окончательно убедившись, что рубец с утра не разрывается, Святозар рассказал об этом отцу. Правитель очень обрадовался этому известию, и, обняв сына, добавил, что теперь верно тому нет нужды ехать в Беловодье. Наследник вспомнил случайно услышанные ночью слова Велея о том, что правитель словно вынуждает Богов на него как-то повлиять, как-нибудь заставить изменить его решение, и, понимая, что рана не могла пропасть бесследно, поднял глаза, посмотрел на отца, и, тяжело вздохнул, но все же не стал с ним спорить. Потом, Святозар поведал правителю о виденном на Синь-камне, и о раненном Нуке, в довершении дополнив, что тот верно не скоро выздоровеет. И тогда правитель сызнова засиял, засветился весь изнутри, и радостным, бодрым голосом, в котором вроде горела надежда, объявил дружине в путь. А когда дружина села на коней и попрощавшись с Велеем, выехала за пределы деревни, отец подозвал к себе Святозара. И сказал так, чтобы хорошо было слышно другам:
  - Сын ты теперь, всегда, должен ехать со мной по правую сторону. Чтобы восуры видели тебя и знали. Не прервался род Богомудра, и вот едет правитель со своим наследником.
  Обратно домой, добрались к вечеру пятого дня. Всю дорогу Святозар, чувствовал себя так хорошо, точно и не было у него никакой раны. Правитель, видя как весел и бодр сын, делал привал лишь на ночь. Когда процессия подъехала к жилым пределам, Ярил водрузил на голову венец правителя и приказал тоже, самое, сделать Святозару. Затем вперед выехали Храбр и Стоян, и, трубя в рога зычными голосами объявили:
  - О, славный восурский люд, приветствуй и славь своего правителя Ярила, по реклу Щедрый, и его сына наследника престола Святозара!
  И двинулись по широкой улочке сквозь деревню, когда же из домов и изб стал высыпать народ, отец тронул поводья и поехал следом.
  Только сейчас оценил Святозар, как любят своего правителя, его отца люди восурские. Все кто был в первой деревне, лежащей возле дороги, вышли и встали повдоль нее, они счастливо улыбались и бросали под копыта коней правителя и наследника цветы, и радостно приветствуя их, кланялись. Люди выстроились по дороге вплоть до города, а в городе вплоть до дворцовой площади. Святозар ехал по правую руку от отца и зрел, как впереди дочь Храбра, Белослава, тонкая словно березка, со светло-пшеничными волосами дева, вырвала цветок из своего снопика, и кинула в руки Стояну. Тот ловко подхватил подарок любимой, нежно посмотрел на нее и прикоснулся к цветку губами. На душе у наследника, от увиденного, стала так тепло, точно этот цветок подарили ему и проезжая мимо Белославы, он нежным взором оглядел любимую своего друга.
  На пороге дворца выстроились слуги и дружина правителя, впереди всех стоял Ратибор. Как только отец и Святозар спешились, дружина во главе с Ратибором встала на одно колено и громко сказала: ' Приветствуем тебя Святозар, наследник престола восурского. Клянемся, как когда-то клялись твоему отцу, что будем верны нашему восурскому народу, правителю Ярилу, по реклу Щедрый, и тебе наследник Святозар'.
  - Поднимитесь, други отца моего, правителя Ярила, по реклу Щедрый, и не забывайте своей клятвы,- сказал Святозар и подойдя к Ратибору крепко его обнял.
  - Здравствуй, Ратибор. Здравствуйте, други,- приветствовал дружину отец.
  - Правитель,- понизив голос, молвил Ратибор и тревожно обернулся, точно мучаясь тем, что является вестником какой-то горести.- В гриднице тебя ждет дружинник из города Вегры, он привез дурные вести от воеводы Доброгнева.
  Услышав слова Ратибора, отец махнул рукой другам, отпуская их с площади, а сам поспешил в гридницу. Святозар стоял и смотрел вслед правителю, не зная, что предпринять, может пойти следом, потому что от услышанного вдруг внутри беспокойно застонала душа, словно предчувствуя беду. Но после раздумав, повернулся к своей дружине, и звонко кликнул: ' Други мои, жду вас здесь через два дня утром. А теперь поезжайте по домам и отдохните!' И когда дружина обрадовано приветствуя речь Святозара принялась разъезжаться, направил неспешную поступь ко дворцу, где пристроились улыбающиеся слуги вышедшие также поприветствовать наследника и правителя. Святозар подошел к Борщу, а тот довольно оглядев наследника, бросил горделивый взгляд на расходящихся слуг и с достоинством ему поклонился.
  - А, что, Борщ,- обратился к слуге Святозар.- Может, ты, натопишь для уставшего наследника баньку?
  - Ах, ваша милость, так баня готова уже давно. Я, то ее решил натопить, прям душой почуял, что вы сегодня вернетесь. А уж зная, как вы любите попариться, сказал сам себе, иди Борщ, топи для нашего славного наследника баньку. Взял Первушу, да Ерша, нарубили мы дров, натаскали воды, и давай ее красавицу топить. А Сенич, как узнал, что мы баню затопили, прибежал, руками машет, кричит на нас: ' Ах, вы, олухи такие, чего баню топите, дрова переводите, а коли правитель с наследником не вернутся, вот же я вам тогда уши то ваши и поотрываю'. А, я, что... я ему отвечаю, спокойно так, без крика: ' Ты, Сенич не кричи, ты мне не указ теперь. Мне его милость наследник престола, приказал баню к его приезду натопить, вот я его приказ и исполняю. А коли, что тебе не по нраву, так он приедет, ты ему это и скажи, расстрой его больное сердце, пусть он волноваться начнет и тогда наверно правитель поблагодарит тебя, что ты его дорогому сыну дров на баню пожалел'. Ну, Сенич, как услышал, эти слова запыхтел, запыхтел, да все же ушел.
  -Ну, ты даешь, Борщ. Что-то я не упомню, чтобы я тебе такие приказы давал,- заметил Святозар и строго зыркнул на слугу. А когда увидел как у того беспокойно дернулось лицо, добавил,- но все-таки, я тебе благодарен, что ты натопил баню. Так, что, как верно сказал Сенич, пойдем мыться, чтобы попусту не переводить дрова,- и, повернувшись направо, через конюшни пошел к жарко натопленной бане.
  Как всегда и положено, наутро, наследник направился в тронный зал, но открыв двери, и войдя вовнутрь никого, там не обнаружил, чему весьма удивился. Пройдя сквозь зал, Святозар вышел через парадные двери, остановился, и, огляделся, по коридору навстречу ему шел Сенич.
  - Сенич,- окликнул наследник слугу.- А почему тронный зал пуст?
  - Ах, ваша милость, я же Борщу вчера говорил, что приема в тронном зале нонче не будет,- взволнованно молвил старый слуга.- А он лодырь такой, забыл вам об этом сказать. Ну, я ему задам...
  - Ладно, ладно, не стоит Сенич, не кому задавать,- миролюбиво протянул Святозар.- А правитель то где?
  - Он то?- беспокойно озираясь, ответил слуга.- Да, он то...он занят, ваша милость, и просил его не беспокоить. А вы, наследник наш дорогой, сходили бы в сад погуляли, воздухом свежим подышали, оно вам полезно- то будет, ведь вы же гляньте, ваша милость... какой пригожий нонче день, солнышко так тепло пригревает нашу землю,- и, поклонившись, заспешил по своим делам.
  Святозар посмотрел вслед удаляющемуся слуге и почувствовал, как беспокойно, зашептала, что-то душа. ' Странно, почему отец, после стольких дней отсутствия в престольном граде, отменил прием в тронном зале. Ох, чую, я беда какая-то случилась',- подумал про себя наследник. И, постояв малеша в коридоре, повернулся и пошел к себе в опочивальню, чтобы снять обруч, да посем сходить и навестить Тура, мать и Малушу, которых вчера не видел.
   Святозар миновал коридор, поднялся по лестнице и вошел к себе в опочивальню. Сняв обруч, он хотел было положить его на стол, но услышал, как в дверь кто-то робко постучал. Все еще продолжая держать обруч в руках, наследник подступил к двери и распахнув створку увидел в коридоре мать. Она стояла прямо за дверью, и когда на нее упал солнечный свет, наполняющий покои, то Святозар вздрогнул всем телом.... потому что лицо матери за эти дни приобрело какой-то нездоровый, землисто-серый цвет, а глаза были и вовсе, точно обрамленные сине-красными кругами .
  - Матушка,- встревожено прошептал наследник.- Что с тобой, ты вся заплаканная, тебя кто-то обидел?
  - Здравствуй, Святозар, - также чуть слышно ответила мать.- Ты разрешишь мне войти и поговорить с тобой.
  -Конечно, матушка. Входи,- ответил Святозар, рукой приглашая мать войти в покои.
  - Отец, запретил мне приходить к тебе, и сказал, что наложил заговор на твои покои, чтобы я не смогла навредить тебе,- не много робея, добавила правительница.
  - Да, матушка, я знаю. Но я сам могу впустить сюда любого, стоит мне проявить свою добрую волю. Потому входи, не бойся,- разъяснил наследник и приветственно махнул рукой.
  Мать еще мгновение колебалась, затем сделала неуверенный шаг, переступила порог покоев и вошла в опочивальню сына.
  
   Глава тридцать восьмая .
  - Святозар, у нас будет с тобой долгий разговор,- молвила мать, когда сын закрыл за ней дверь.
  - Что ж, матушка, тогда нам стоит присесть,- заметил наследник и проводил ее до своего ложа, а сам, положив обруч на стол, взял сиденье и сел напротив правительницы.
  Дола посмотрела на своего сына, и неожиданно протянула руку, погладила его по каштановым кудрям волос, да наполненным грустью голосом, сказала:
  - Как ты похож на Ярила, одно лицо. Он такой же красивый, видный юноша был,- и стремительно опустив руки на сарафан мать надрывно вздохнула.- Сын, прошу тебя только не перебивать меня. Я так долго готовилась к этому разговору, и чтобы меня не покинуло мужество, прошу тебя не останавливать мой сказ. Потому как то, что я тебе сейчас расскажу, изменит не только твою жизнь, но и жизнь всей нашей семьи,- мать замолчала, как будто набираясь сил, а малеша погода сызнова принялась говорить,- позавчера вечером прискакал дружинник воеводы Доброгнева из города Вегры, где сейчас живет Эрих, он приехал с дурными вестями.- Дола смолкла, и из глаз ее потекли слезы, она утерла их краем платка, что лежал на ее плечах и продолжила,- он сказал, что одиннадцатого травня, ночью Эрих вместе с другими двумя воинами из дружины стоял на карауле возле крепостных ворот. Внезапно он схватился за сердце, громко вскрикнул и упал бездыханный. Воины подбежали к нему и увидели, что грудь у него заливает кровь. Они перенесли его в караульню, сообщили воеводе. Призвав лучшего знахаря города Доброгнев отправился к Эриху, однако сколько знахарь не бился над ним, пытаясь прекратить течение крови, та не останавливалась. Тогда Доброгнев отправил воинов к ведуну, что живет в Вышнем лесу недалече и оберегает священное в тех краях вишневое дерево. Когда приехавший ведун осмотрел Эриха и прочитал над ними заговоры, кровь прекратила течь из раны. И ведун поведал Доброгневу, что рана у Эриха от кинжала, и рана старая, и верно это какое-то колдовство,- мать стихла тяжело переводя дух.
  А Святозар обхватил голову руками, муторно застонал и чуть слышно прошептал:
  - Эрих, Эрих, брат мой, вот куда подевалась моя рана.
  Наследник сидел так какое-то время, а после опустил руки вниз, и посмотрел на мать, та же поймав его взгляд, молвила:
  - Как только я узнала, что произошло с Эрихом, то сразу догадалась... Я догадалась, что когда на тебя на Синь-камне сошла магия, которая будет теперь оберегать твою жизнь от внезапной смерти... то рана... рана твоя перешла к Эриху.
  - Нет, матушка,- пояснил наследник и голос его затрепетал.- Не вся рана, а лишь половина ее ушла к брату.
  -Да, я знаю, отец, вчера вечером мне все объяснил. И потому... да сын, потому я пришла к тебе сегодня, чтобы открыться и все рассказать. Я думаю, что достаточно таилась, достаточно натворила дел, и вот она пришла расплата.... Это Боги покарали меня, за все... за все, что я совершила,- правительница замерла на полуслове, и точно осоловелыми, помутневшими очами воззрилась на наследника и поправила спадающий с плеч платок, по-видимому, понимая, что пути назад нет, и все же старашась избранного направления.- Много лет назад,- начала сказывать она,- я родилась и выросла в далекой стране Игников, в оной правил мой отец Эрих. Я всегда знала, что отец не имел право быть в этой стране правителем и захватил трон незаконно, но мой отец был добрым и хорошим в отношении меня человеком, и так как я рано осталась без матери, всегда баловал меня и нежно любил. И поверь мне, Святозар, у меня никогда никого не было ближе и дороже отца. Никогда... Знаешь, сын,- и Дола вдруг улыбнулась, черты ее лица разгладились вернув ей ее красоту.- Я очень любила в отрочестве убежать в луг, что раскинулся неподалеку от дворца, одна и бродить там свободной и гордой собирая цветы и сплетая из них долгие венки.. любила петь протяжные песни. Однажды когда мне было двенадцать лет, я, как и прежде убежала от нянюшек и слуг на луг, гуляла по нему, собирая цветы, и, внезапно на меня набросилась громадная, черная змея с капюшоном, здесь в Восурии такие не водятся, а у нас в стране Игников живут. Она стала нападать на меня пытаясь ужалить, я онемела то ужаса, да громко закричала, бросила венок, и, закрыв лицо и голову руками, застыла на месте. И тогда появился он,- лицо матери, перекосилось от страха, она замолчала, приоткрыла рот, словно ей не хватало воздуха, и мгновение спустя понизив голос, добавила,- Нук... Это был Нук... Я не видела, как он отогнал змею, но когда я убрала руки от лица, то узрела его. Он стоял рядом и улыбался мне, подавая венок. Он был очень добр, хотя внешне и неприятен. Но мой отец учил меня, не суди о человеке по наружности, она обманчива... О, мой дорогой отец, как ты был не прав. Нук ласково начал говорить со мной, объясняя, что нельзя такой маленькой девочке ходить одной на луг, что ее могут обидеть, вот как сейчас, не подбеги он вовремя и не прогони змею, та бы обязательно ужалила. Я стояла, смотрела на него, слушала и кивала ему головой. Он показался мне таким хорошим... добрым вроде со мной говорил отец. И так я познакомилась с ним... А Нук узнав, что я почасту бываю на лугу и сам стал приходить туда, всяк раз принося мне гостинцы: то корзинку с земляникой, то с малиной, а то и вовсе какие-нибудь необыкновенные сласти, которые я никогда не видела и не ела. И мне все больше и больше начинал он нравится. Я всегда с нетерпением ждала встречи с ним. Никому, даже дорогому моему сердцу отцу, даже своей няне Селес, оная заменила мне мать, я не рассказывала об этом человеке. Я очень дорожила его дружбой и боялась, что если кто-то о нем узнает и донесет правителю, то отец запретит мне видеться с Нуком, а его посадит в темницу. Наша дружба длилось долгое время, а когда мне исполнилось пятнадцать лет, я выскочила с пира, который мой отец устроил в честь меня, и побежала в луга... Нук уже ждал меня там, он подошел ко мне и вдруг заплакал. Мне стало, его очень жаль, и я кинулась успокаивать его и выспрашивать о том, что его так расстроило. Тогда он мне сказал, что скоро сюда явится войско нашего врага восурского правителя Лучезара, по реклу Справедливый, который убьет моего отца и вернет трон его законному наследнику Керку. Нук сказал мне, что я все же могу спасти своего отца, для этого я должна довериться ему и отдать ему во владение свою душу... Когда я услышала эти слова, сын, то так испугалась, что кинулась бежать во дворец. И больше уже не ходила на луг. Но через некоторое время войска Лучезара подошли к нашему городу, и отец выступил им навстречу. Тогда я последний раз видела своего отца.- Правительница смолкла, утерла краешком платка сухие глаза и молвила,- последний раз обняла его и поцеловала. Чуть позже, не знаю как ему это удалось, ко мне в опочивальню вошел Нук, я вскрикнула при виде его. А он приложил палец к губам, и, призывая к тишине, сказал, что если я сейчас же не отдам свою душу, то Лучезар убьет моего отца. Он говорил мне: ' Дола, Дола, что такое душа и что такое жизнь твоего отца. Так - то ты любишь человека, который никогда, ничего для тебя не жалел. Сейчас на поле битвы его пронзят мечом, а ты медлишь, боишься за себя. Такой ли дочери заслуживает твой отец'. Я колебалась, а он тогда горестно вздохнул, развернулся и пошел к дверям. Я посмотрела ему вслед и тихо сказала: ' Да'. Он тут же вернулся, схватил мои руки в свои, и, глянув мне в глаза, своими черными очами зашептал заговор, а в конце, когда я вновь еле слышно сказала: ' Да', радостно улыбнулся. В тот же миг в опочивальню ворвалась няня Селес, она кинулась ко мне, чтобы закрыть собой от Нука и крикнула, ему, что она все видела и сейчас же кликнет слуг, которым все расскажет и его немедля казнят. Но он вдруг громко рассмеялся, да так,- и мать утерла пот, сбегающий со лба платком.- Да, так, что стены заходили ходуном и сказал, что и я, и Селес теперь навсегда во власти его. Так как одна по- доброй воле отдала душу, а другая, как видевшая сговор и не разрушавшая его. И если мы кому-то, что-то расскажем, то тут же и будем им наказаны. А чтобы показать нам кто теперь над нами хозяин он неожиданно оттолкнул от меня Селес, подошел ко мне вплотную и что-то зашептав, провел у меня по груди, в тот же миг из груди вышло желтоватое облако - душа. Он схватил руками мою душу за горло и стал бить ее по лицу... О, сын мой, я никогда до того момента не испытывала такой боли, правильно говорит народ: ' Нет, ничего страшнее душевных страданий'. Нук хлестал меня так, что я закричала, и стала просить его о пощаде, тогда он швырнул в меня душу, а я покачнулась, и, потеряв сознание, упала.
  Некоторое время мать молчала, как бы собираясь с силами, а Святозар опустил голову, и от собственного бессилия сжал кулаки.
  - Когда я пришла в себя, он уже ушел,- продолжила правительница свой сказ.- Он обманул меня, потому что мой отец погиб. И я оказалась совсем одна, без какой-либо защиты. Лишь робкая няня Селес, вот и все, что осталось у меня. Но твой отец, достойный и добрый юноша, меня пожалел, и полюбил, и, чтобы спасти от гнева народа Игников, который жаждал избавиться от правления моего отца, решил увезти меня к себе в Восурию. Мы, уже готовы были отправляться, как явился Нук, и сказал мне, что поедет со мной как мой слуга, а я, боясь его, не отказала ему. Как только Ярил, увидел Нука, то верно сразу почувствовал от него зло и не захотел его брать с собой, но я подстегиваемая страхом упросила его. Когда мы приехали в Восурию, меня встретила мать Ярила - Радмила, не зря ее имя значит заботливая и милая, она именно такой и была, любила меня также как своих сыновей и дочерей... И мне... мне так хотелось ответить ей той же теплотой и заботой, ведь по- сути я никогда не была злой и дерзкой, но я не могла. Я видела, что Нук хочет, чтобы я стала супругой Ярила, а я полюбив этого славного юношу боялась испортить ему жизнь. Потому вела себя в отношении к слугам и матери Ярила не почтительно и скверно, а ночами... ночами, сынок, я тихо плакала в подушку. Но Ярил слишком сильно любил меня и пренебрег советом своей матери и взял меня в жены. И в тот день, когда у реки Бурная мы пустили общий венок нашей любви, и люди нарекли нас мужем и женой, я была счастлива и несчастна одновременно... А вскоре я почувствовала, что у меня будет дитя, бабки повитухи сказали мне, что деток будет двое. И тогда вновь поздно вечером, ко мне пришел Нук, он сказал мне, чтобы я отдала ему душу своего сына... того сына, которому первому на ладонь Ярил поставит печать. Когда он мне это молвил, ужас охватил меня. Ведь я поняла, чего он добивается. К чему шел все эти долгие годы. Он хочет взять душу первенца Ярила, душу на которую спустятся магические способности. И этот малыш, ребенок обладающий таким даром, будет принадлежать этому чудовищу.
  - Почему, почему, ты не рассказала все отцу?- надрывно дыша, и взявшись за грудь, так как там застонало сердце, спросил Святозар, не сводя тягостно взора своих глаз с лица Долы.
  Правительница увидела движение руки сына, и, протянув свою руку, погладила его по голове и лицу, словно, от этого ему стало бы легче, да тихо ответила:
  - Погоди, сын, я же просила не перебивать меня. Позволь мне закончить. Да, верно, тогда я так и решила сделать, и хотя страх сжигал мою душу изнутри... Я решила... решила, что как только подарю вам жизнь, то сразу все расскажу Ярилу. Но пришла Селес, и, видя, мое состояние, стала меня выспрашивать. А так как она была повязана со мной и была тем единственным человеком в Яви каковому я могла довериться никак при этом не пострадав... Посему я и поведала Селес о требовании Нука. Она долго молчала, да погодя сказала: ' Нельзя, чтобы ты рассказала все Ярилу, нельзя, чтобы дети росли без матери. Вспомни, как тебе, не доставало материнского тепла и любви. Послушай меня, Долушка, давай сделаем с тобой так'. И она предложила, чтобы мы поменяли детей, как только они родятся. Первенца объявим вторым, а второго назовем первым. Тогда когда Ярил поставит второму ребенку печать, и мы отдадим Нуку его душу, то он получит малыша который не будет обладать магическими способностями. А истинный первенец, на коего сойдет дар, Нуку не достанется. Я долго с ней не соглашалась, говорила, нет, нет, но, в конце - концов, она меня уговорила. Она верила, что нам удастся обмануть Нука и расстроить все его намерения. А потом я спросила Селес: ' А, что если вторым родится не сын, а дочь?' Но няня посмотрела на меня, и, успокаивая, ответила: ' Нет, по всем приметам, ты мальчонками ходишь'. Так мы и порешили. И когда Нук явился, за моим ответом, я сказала: ' Да, я отдам тебе сына, которому Ярил первому на ладонь поставит печать. Но когда я отдам тебе душу этого ребенка, ты поклянешься мне, что не потребуешь душу другого сын, а если не исполнишь клятвы, то моя душа и душа моего сына будут свободны'. Когда вы родились, мы с Селес поменяли вас местами. Ярил поставил печать сначала Эриху,а когда увидел, что на него не сходит магия, побледнел, подскочил к тебе , поднял тебя на руку всмотрелся в тебя. Он вновь положил тебя в колыбельку и поставил печать на твою ручку... И в тот же миг... в тот же на тебя сошел столп света. Ярил был так сердит и в таком гневе ушел от меня, что я очень пожалела, что пошла на этот обман. Следом явился Нук, он спросил меня, какому ребенку первому поставили печать, и я отдала ему Эриха. И тогда я поняла, Нук думает, что печать должны были поставить обоим мальчикам, а тому сыну, которому поставят первому печать и достанется магический дар. Он не знал, что дело не в печати, а в первородстве. Когда он уходил, мне стало так хорошо, наконец-то мне удалось его обмануть. Он явился много позже и принес Эриха, отдал мне его, а я прижала моего сына к груди и почувствовала, как он дрожит. Нук, посмотрел на меня и злобно прорычал, что я его обманула и ему нужен другой сын, не этот. Но я раскрыла ладошку Эриха и ответила, что этот сын получил первый печать, и его душа принадлежит ему. А душу того, другого он не может потребовать, потому как он - Нук поклялся именем подземного воеводы Вия,- Дола сызнова стихла и тяжело переводя дух, закрыла ладонями лицо.
  Святозар резко поднялся с сиденья, и, прошелся по опочивальне, не в силах более слушать, этот страшный сказ. Он остановился напротив двери, туго дыша и потер кулаком пылающую от боли грудь, а засим вернувшись к матери, сел на прежнее место. Правительница убрала руки от лица, посмотрела на сына и продолжила:
  - Нук стоял и долго глядел на меня, и, усмехнувшись, сказал: ' Что ж, не думай, однако, что ты спасешь, своего первенца. А ты,- и он глянул на Селес.- Горько заплатишь за то, что подучила ее'. После он повернулся ко мне и добавил: ' Я вернул тебе твоего сына, но его душа теперь в моей власти. Сегодня ночью, я пришлю человека, и ты отдашь ему первенца'. ' Нет,- крикнула я ему.- Ты взял одного, не тронь другого'. А он, словно не слыша меня, проронил: ' Я не смогу забрать душу первенца, потому что она защищена теперь моей клятвой, но ты передашь его тому человеку, которого я укажу, он увезет его и отдаст на воспитание другим людям, так я покараю тебя за ослушание'. Я положила Эриха в колыбельку, подошла к Нуку и молвила, что не отдам тебя, тогда он зашептал заговор, провел рукой у меня по груди, и тотчас душа вышла из меня, он схватил ее за горло и стал хлестать рукой по лицу, приговаривая: 'Покорись, покорись'.... И я покорилась, а когда он швырнул мне душу обратно, я попросила его об одном, сохранить тебе твое имя... Имя которое дал тебе твой отец, перед тем как в гневе ушел от меня. Он засмеялся и ответил, что наложит заговор, и Ярил не сможет найти сына так, что имя... хорошо имя он тебе сохранит. Глубокой ночью он явился в сопровождении человека. ' Селес,- сказал он.- Возьми младенца'. Няня повиновалась, и, подняв тебя на руки, подошла к нему. Нук опять, что-то зашептал и водил возле тебя рукой, но, не дотрагиваясь, а потом приказал няне отдать тебя тому человеку, оного привел с собой. И как только она отдала тебя, Нук прошептал: ' Младенца, зовут Керк.- Да устремив взгляд в пол, воскликнул,- именем правителя пекельного мира Чернобога, под пристальным оком воеводы Вия, и с желания великана Горыни сговор свершись'. И немедля Селес упала на пол замертво.
  - Значит,- не дожидаясь конца сказа, спросил Святозар и вздрогнул всем телом.- Ты пожертвовала душой Эриха, чтобы спасти мою душу?
  - Да, я надеялась, - откликнулась прерывистым голосом Дола.- Надеялась, что обладая магическими способностями, даже вдалеке от нас ты вырастишь и сможешь ему помочь. Однако я не закончила. Душа Эриха была в руках Нука, и он несмотря на старания Ярила, рос злобным и жестоким, и даже моя материнская любовь не могла смирить это зло. Нук торжествовал видя, наши мучения с Эрихом, и бесплодные поиски тебя. Но отцу повезло и после стольких лет, он наконец-то нашел тебя и вернул во дворец. А Нук увидев тебя, словно озверел, начал меня мучить, заставляя сделать все, чтобы удалить тебя из дворца, и прости, я не могла ему противостоять и исполняла все, что он требовал. А когда ты прошел испытания в Сумрачном лесу, он стал приходить, и каждый вечер изводить мою душу, и тогда я поняла... Я поняла он боится, до смерти боится тебя. Я не знала, что он заставляет Эриха убить тебя, а если бы знала, клянусь! клянусь все бы, рассказала Ярилу, лишь бы остановить руку Эриха. Прости, прости меня, если можешь,- правительница прервала свою речь и горько заплакала.
  Святозар глянул на плачущую мать, сызнова потер грудь, потому что от услышанного стенала не только его лазурная душа, но заболело сердце так, точно в него воткнули кинжал. Наследник суматошно сглотнув подступивший к горлу ком, молвил:
  - Не у меня, у Эриха, тебе матушка стоит попросить прощения. Для меня ты сделала все, что смогла. Но почему, совершив такое... такое... Почему ты матушка, почему не рассказала все отцу?
  - У нас был сговор с Нуком, Святозар,- муторно вздохнув и утирая, все еще текущие из глаз слезы, объяснила Дола.- Поэтому сговору, если я кому-то, что-то расскажу, я очень быстро состарюсь и умру. Каждый прожитый мною день будет равен одному году.
  Наследник закрыл рот рукой, потому как из груди его рвался крик ужаса, однако вмале преодолев себя, вопросил:
  - Значит положенные десять лет....
  - Я проживу за десять дней,- досказала мать.
  - Но, ты, ты мне все рассказала, а это значит...,- прошептал Святозар и закачался из стороны в сторону, точно подрубленное дерево.
  - Это значит, сыночек, что время пошло... Сговор, который убьет меня начал действовать,- чуть слышно добавила правительница.
  Святозар вскочил с сиденья, и, добежав до двери, прислонился к ней головой, просто жаждая... мечтая выскочить из этой давящей опочивальни и убежать отсюда как можно дальше, и не в силах... не в силах справиться с подступившими рыданиями. Он постоял так малеша судорожно вздрагивая всем телом и порывчато оторвав голову от деревянного полотна двери, повернул лицо к матери и почти прокричал:
  - Но, тогда... тогда... зачем... зачем, ты мне все это рассказала!
   - Святозар, сыночек мой дорогой... Мне уже не спастись. Но я прошу тебя, помоги своему брату, спаси его жизнь и его душу,- очень тихо молвила Дола, вкладывая в каждое пророненное ей слово всю свою нерастраченную или только затаившуюся любовь.
  - Но, что, что, я могу сделать...?- очень громко вопросил наследник.
  -Во-первых сын успокойся, подойди сюда, и сядь пожалуйста,- сказала правительница и протянула к нему руки.
  Святозар подбежал к матери, упал в ее объятья, и на мгновенье застыл в них. Дола прижала к себе сына, поцеловала его нежно в волосы и начала гладить их, а когда наследник успокоился, продолжила:
  - Я недавно узнала, что если убить Нука, то сговор созданный между мной и Нуком разрушится, и душа Эриха будет свободна. Но это можно сделать позже, а сейчас надо спасти жизнь Эриху, потому как если он умрет не освобожденный от власти Нука, то отправится сразу в Пекло. Я знаю, что выздоровление твое находится в Беловодье, значит и Эриха можно спасти водой из молочной реки, что протекает по волшебной стране. Если ты отправишься туда и привезешь воду, вы оба поправитесь, и тогда ты сможешь разыскать Нука и спасти душу Эриха.
  - Да, матушка, ты права. Но путь в Беловодье дальний, и даже если Эрих выдержит это время, то ты матушка... ты... я не успею тебе помочь...,- прошептал, все еще не поднимая головы с груди матери, наследник.
  - Нет, сыночек,- прошептала дрожащим голосом правительница.- Мне ты уже не сможешь помочь. Ведь я отдала свою душу по собственной воле, и мое место после смерти известно - это Пекло. Но душа Эриха, отдана насильно и у него есть возможность спастись. И, сыночек, мой дорогой, умоляю тебя, помоги своему брату, ведь лишь благодаря ему, ты мой мальчик, вырос человеком.
  
   Глава тридцать девятая.
  Когда мать покинула опочивальню Святозара, тот потрясенный услышанным и сотрясаемый дрожью, лег на свое ложе, и замер. Невыносимо болело не только раненое сердце, не только горько плачущая внутри душа, но и все его тело. Особенно была нестерпима мысль, что еще совсем недавно жизнь Нука, было в его руках, и знай он об этом раньше, уж не выпустил бы его тогда Святозар из своих мощных когтей.
  Мать перед уходом, попросила наследника, рассказать обо всем отцу, возлагая эту тяжкую ношу на него, на своего первенца. И сейчас подумав о том, как он сможет все это передать ему... отцу... столь дорогому его сердцу, Святозар горько заплакал. Слезы медленно стекали по его щекам, наполняя своей сыростью подушку, будто помогая наследнику осознать, что лишь поведав отцу всю правду, можно будет уменьшить ту ношу, которая так тяжело пригнула ноне его к ложу.
  Наследник знал, что надо встать, надо идти, надо спасти брата, которому он обязан чистой, вольной душой. Он чувствовал, что сможет пройти весь трудный путь до Беловодья и излечить себя, и Эриха, а позже сможет найти Нука и вытрясти из его подлого тела черную, гнилую душонку.
  И потому он поднялся с ложа, подошел к столу, на котором стоял таз и умылся. Святозар утерся утиральником, и все еще, немного покачиваясь, и придерживая гулко стонущее сердце в груди, двинулся из опочивальни. Спустившись по лестнице в коридор, наследник увидел поспешающего куда-то Сенича, и подозвал его к себе. Тот приблизился к Святозару, по-стариковски всплеснул руками и встревожено вопросил:
  - Ах, ваша милость, что с вами? Вы, так бледны, вам верно опять не хорошо, вы верно опять захворали?
  - Нет, Сенич, я здоров. Но скажи мне, не знаешь ли ты, где правитель, мне нужно с ним поговорить,- откликнулся Святозар.
  Сенич оглядел наследника, и, решив, что с ним приключилась беда, негромко ответил:
  - Правитель, просил его не беспокоить. Но верно у вас какая-то беда, раз вы так бледны и еле держитесь на ногах.
  Святозар посмотрел в доброе, старческое лицо Сенича, и, подавив в себе рыдания, дрогнувшим голосом, произнес:
  - Да, Сенич, у меня беда, страшная беда. И посему мне обязательно надо поговорить с отцом.
  - Он, в гриднице, с дружинниками беседует,- добавил слуга и ласково погладил наследника по плечу.
  Святозар кивнул головой Сеничу и пошел в общий зал. Подойдя к гриднице, он ухватился за резную, большую ручку, словно повисая на ней всем своим лихорадочно трепещущим телом, и, прижавшись головой к двери, остановился... Застыл, подавляя в себе рвущиеся слезы, крики и стенания души, да гулко стучащее внутри сердце, а миг спустя надрывно дохнув стремительно дернул створку на себя и вошел вовнутрь залы. В гриднице помимо отца находились Храбр и Дубыня. Как только наследник открыл дверь и вошел в зал, отец, сидевший за столом, поднял голову, посмотрел на сына, и чуть зримо искривился, указуя всем своим видом, что не рад ему. Храбр и Дубыня сидевшие напротив правителя, повернули головы, и тоже недовольно уставились на Святозара.
  - Отец,- весьма тихо начал наследник, пытаясь подавить в себе дрожь.- Мне надо с тобой поговорить.
  - Сын,- очень спокойно ответил правитель.- Я сейчас занят, перенесем наш разговор на потом.
   - Нет, отец,- повышая голос, сказал Святозар и сделал непродолжительный шаг вперед.- Мы не можем перенести этот разговор,- он перевел взгляд на другов правителя и добавил,- Храбр, Дубыня прошу вас, оставьте меня наедине с отцом.
  Дружинники тревожно глянули на правителя и тут же поднялись. Когда они поравнялись со Святозаром, тот торопливо положил руку на плечо Храбра, на немного останавливая его поступь да молвил:
  - Вы только никуда не уходите, потому что мне с вами тоже надо будет поговорить.
  - Хорошо, Святозар,- ответил за обоих Храбр.- Мы побудем во дворце, - и, выйдя из гридницы, закрыл за собой и Дубыней дверь.
  Как только за другами правителя закрылась дверь, Святозар направился к отцу и сел напротив него, на то место, где до этого сидели други. Опустился на лавку и замолчал не в силах посмотреть отцу в глаза и не в силах что-либо произнести.
  - Сын,- тревожным голосом поспрашал правитель.- Ты, что плакал? С тобой, что-то случилось?
  Святозар замотал головой, и с трудом пересиливая себя, поднял лицо, посмотрел на правителя, и негромко проронил:
   - Отец, прежде, чем я поведаю тебе то, что вызвало у меня слезы, прошу тебя призови к себе все свое мужество... все...все свое мужество... Потому как то, что я расскажу тяжкой ношей ляжет на твои плечи, дорогой мой отец.
  Наследник на миг смолк, перевел дух и тогда поведал правителю все услышанное от матери. Святозар видел, как по мере сказа бледнело лицо отца. А когда он сказал, что сговор вступил в силу и мать скоро состарится, правитель, поставив локти на стол, уткнулся лицом в ладони, и его также, как допрежь сына стала сотрясать дрожь. Отец закачался из стороны в сторону, и, застонав, прокричал:
  - О, Боги, Боги, как же так! Этот подлый человек жил в моем доме, ел мою пищу и каждый день мучил моего сына и жену, а я слепец этого не видел. О, горе, горе мне! В любой момент, я мог прекратить это, скажи мне обо всем этом Дола. Я бы вытащил меч и отрубил бы этому низкому человеку голову. И все бы прекратилось!
  - Нет, отец,- порывчато вступил в разговор наследник.- Ничего бы не прекратилось. Знаешь Нук, очень умный, он все это время мучил мать, зная наверняка, что она не посмеет ничего сказать. Да, и поведала она наверно, потому что Эриху грозит смерть, а его душе уход в Пекло. Да, еще и верно, потому что Нук далеко сейчас и не имеет пока над ней власти. И знаешь отец, я думаю, что твой меч не справился бы с ним. Теперь я просто уверен, он не человек, он какое-то существо из пекельного царства и как-то связан с Чернобогом, воеводой Вием и великаном Горыней, которого победил Богомудр, так что твой меч тут бессилен. Если его и можно победить, то только мечом ДажьБога, или луком, добытым в Сумрачном лесу, и скорее всего только мой лук на это способен.
   - Богиня Макошь - Небесная Мать, высоко в небесном царстве Богов Сварге, прядет нити судеб и верно уже давно сплела нить твоей судьбы Святозар,- открывая лицо и с нескрываемой болью, воззрившись на сына, изрек правитель.
  - Да, отец. И я думаю, что мне следует идти по предначертанному пути и следует подчиниться воли Богов,- тихо добавил Святозар.- И так как Богиня Макошь любит и балует только сильных духом людей, оные не отчаиваются и борются за свою мечту. Мне надо отправиться в Беловодье, чтобы спасти брата, излечиться самому и познать свою душу. И здесь для меня важно, чтобы ты отец дал мне на то разрешение. Ибо без твоего согласия мне не будет сопутствовать удача.
  Правитель молчал верно совсем немного, а после досказал:
  - Богиня Макошь всегда дает человеку свободу выбора между добром и злом. И если человек выбирает добро и идет, как бы ни было тяжело по пути Прави, то Макошь посылает ему в помощь Богину Сречу, Богиню счастья и удачи. А я сын, хочу для тебя лишь одного, хочу, чтобы Богиня Среча всегда помогала и поддерживала тебя в твоем жизненном пути. И теперь, понимая, что лишь мое упрямство, привело к болезни Эриха, я не стану более противиться воли ДажьБога, и...- Отец взглянул прямо в голубые глаза Святозара, протянул руку и положил ее на покоящуюся на столе тыльную сторону ладони сына да крепко сжав ее, закончил,- я разрешаю тебе ехать в страну Беловодья.
  В гриднице наступила тишина, словно отец и сын приняв тяжелое решение, давали друг друга время на раздумья. Тишину первым прервал наследник:
  - Отец, можешь, не тревожиться, я знаю, коли это воля Богов, то они обязательно мне помогут пройти этот путь. Ты знал, что Богомудр тоже по воле ДажьБога ходил в Беловодье, чтобы излечить свою жену и познать свою душу. И ДажьБог помог ему победить царя Черномора. Я читал об этом в книге, и там было сказано еще, что свой путь Богомудр начал с реки Бурной, по ней доплыл до Ра-реки, а затем вошел в Восточное море.
  - Да, я тоже читал об этом в книге,- молвил Ярил и нанова некрепко сжал руку дорогого своего наследника.- Но это было давно, и тогда река Бурная была полноводней. Сейчас же мы сделаем с тобой так, пошлем в Новыград гонца, как ты знаешь там воеводит мой младший брат Велислав, и я попрошу его снарядить ладью. Так как все военные ладьи находятся в Новыграде, на полноводной Ра-реке. А ты с дружиной через три дня отправишься следом на лошадях, и когда прибудешь в Новыград, ладья уже будет вас ждать.
  - Согласен, отец, так и порешим. А теперь отец, прошу тебя разрешить мне позвать Храбра и Дубыню, чтобы они могли поведать мне о Беловодье,- попросил наследник.
  - Хорошо, мальчик мой, позови моих другов,- немедля ответил правитель и спешно кивнул головой.
   Святозар поднявшись с лавки тягуче, нога за ногу, направился к двери, а открыв створку и выйдя в коридор, увидел, стоящего недалече и оживленно о чем-то беседующего Борща и Первушу.
  - Борщ, поди сюда,- позвал его Святозар. Когда же слуга мигом сорвавшийся с места приблизился, повелел ему,- найди дружинников правителя Храбра и Дубыню и скажи им, чтобы они шли в гридницу. После возьми коня, скачи в город и деревни к моим другам и передай им, что я велю им тотчас же ехать во дворец, у меня к ним разговор.
  Борщ низко поклонился и побежал исполнять порученья наследника, а Святозар вернулся в гридницу и сел на прежнее место. Вскоре двери открылись, и в зал вошли встревоженные Храбр и Дубыня. Они спешно подошли к столу за каковым сидели правитель и наследник и внимательно оглядели их. Храбр не мешкая опустился на лавку возле отца, а Дубыня подле Святозара.
  - Ярил, друг мой,- обратился к нему Храбр, и он словно посерел от тревоги.- На тебе лица нет, что сказал тебе твой сын, какая беда у вас случилась?
  - Да, Храбр, у нас со Святозаром беда,- тихо произнес правитель и не в силах больше говорить замотал головой.
  - Это связано, с Эрихом,- также тихо спросил Дубыня.
  - Храбр, Дубыня,- молвил Святозар, понимая, что именно ему надобно начать этот разговор.- Я вам отвечу, за моего отца,- и голос его дрогнул.- В нашей семье случилась беда, и да это связано с Эрихом. И чтобы его спасти от смерти, мы с отцом решили, что мне надо ехать в Беловодье.
  - Как же так?- переспросил Дубыня и отшатнулся назад.- Ты же, Ярил, сказал, что даже если Эриху станет хуже, ты не пустишь Святозара в Беловодье, не станешь подвергать опасности жизнь наследника. Ты же сказал...
  Но Святозар перебил его, обхватив пальцами край стола, вроде боясь не удержаться на лавке и упасть:
  - Дубыня, поверь мне, я сейчас не в силах рассказать все то, что знаю, об этом вам со временем поведает отец. Но скажу коротко, лишь следующее. Помните, когда мы ехали на Синь- камень, то разговаривали о моем брате и предположили, что возможно душа Эриха не свободна. Сегодня я узнал,- и наследник надрывно задышал, нервозная дрожь, подобно ряби, пробежала по его телу.- Узнал, что Нук владеет душой моего брата, и мучает его уже долгие годы. И еще я узнал, что могу ему помочь, освободить его от этой неволи. Потому мы с отцом решили, что я отправлюсь в Беловодье, излечусь сам и привезу воды для моего брата, а затем, когда его жизни ничего не будет угрожать, смогу спасти его душу из полона.- Святозар прервался и глянул на наставников, а когда увидел, что Храбр пытается что-то возразить добавил,- прошу вас... Прошу, не будем говорить о постороннем, о том, что ноне не имеет значение. Сейчас важно одно как мне добраться со своей дружиной до Беловодья и какие преграды будут на этом пути.
  - Да, что ж,- ответил Дубыня, разворачивая свой мощный стан в направлении наследника.- Что рассказывать, да и зачем. Я, Святозар уже там бывал, и вновь с тобой туда пойду.
  - Нет, Дубыня, ты туда не пойдешь. Это наставник мой путь. Это было предначертано мне еще тогда, когда я вернулся с Ирий-сада. И теперь в Беловодье я отправлюсь со своей дружиной.- Он посмотрел на Дубыню, и, положив ему руку на плечо, пояснил,- со мной пойдет лишь тот, из моей дружины, кто сам это решит, никого неволить не буду.
  -Други мои,- наконец заговорил правитель, все еще не подымая головы и не глядя в лицо сына, судя по всему не в силах. - Как бы мне не было тяжело это говорить. Но сын мой прав. Это путь Святозара, и ему надо по нему идти. Поэтому, прошу вас, поведайте моему мальчику, все, что знаете, все, что пережили... все...все, что может защитить его в той дальней и опасной дороге.
   Разговор с наставниками был очень долгим, а когда он закончился, отец в сопровождении своих другов пошел отправлять гонца в Новыград. Святозар же оставшийся один в гриднице, опустил голову, и, уставился на стол, обдумывая все услышанное и сызнова переживая случившееся... Внезапно сзади него послышалось робкое покашливанье, от той неожиданности наследник подскочил на месте и резко повертался.
  - Фу... Борщ, ты чего тут?- спросил, выдохнув Святозар, увидев переминающегося с ноги на ногу слугу поместившегося почти у самых дверей залы.
  - Так как, чего... ваша милость, вы же приказали другов собрать ваших,- ответил Борщ и второпях пожал плечами.
  - Ну, и ...,- поинтересовался наследник и мотнул головой.
  - Ну.. что и... ждут они вас на дворцовой площади,- пояснил Борщ и широко улыбнувшись, снова переступил с ноги на ногу.
  - Всех собрал?- вопросил Святозар.
  - А, то как же, ваша милость, конечно, всех,- добавил, довольный собой, слуга.
  - Тогда, зови их в гридницу Борщ,- поспешно повелел наследник.
  Борщ вышел из зала, а через некоторое время в гридницу вошли други Святозара: Стоян, Лель, Искрен, Звенислав, Сем, Молчун, Часлав, Любим, Годлав, Вторак и Горазд. Наследник повернулся лицом к дружине, оглядел каждого из них, и позвал к себе, приказав всем сесть вокруг стола. Когда други расселись, Святозар обратившись к ним, все поколь порой трепещущим от волнения голосом, сказал:
  - Други мои, то, что я вам расскажу пусть останется между нами. Вы все знаете, что зимой на празднике в честь Бога Коляды я был ранен. Злой колдун Нук, одурманил ум моего младшего брата Эриха, вложил заговоренный кинжал в руку и направил на меня. Тогда, други мои, когда в мое сердце воткнулся кинжал, я умер. Богиня Смерти Буря Яга Усоньша Виевна позволила вернуться, передав мне волю Богов. Заговор, который я создал, вернувшись в Явь, рубцевал мою рану только на время, а ДажьБог велел отправляться в Беловодье, ибо только там я смог бы излечиться полностью. Когда на Синь- камне меня нарекли наследником, и я вошел в озеро, то в тот же миг часть раны у меня пропала. Мы было, с правителем обрадовались, но старец Велей сказал, что это не излечение. И позже я тоже пришел к такому мнению, потому что я обязан исполнить волю Богов и пойти в Беловодье. А сегодня... сегодня, я узнал, что та часть раны перешла к моему брату Эриху.- Святозар на миг прервался, оно как голос его судорожно дернулся, да только он одолевая то волнение, дополнил- верно, это случилось потому, что ДажьБог велит мне не противиться его воли. А следовать... следовать по предначертанному мне пути, и верно еще то, что он хочет облегчить мою боль и страдание, чтобы я все же смог дойти до Беловодья. Однако для моей души было бы лучше, если б рана осталась у меня и не мучила моего несчастного брата, потому как я узнал также, что не только смерть грозит Эриху, но и вечное Пекло. Нук- это злое существо, скорее всего даже не человек, похитил душу моего брата и держит ее в неволи. Посему, чтобы выполнить волю Богов, и спасти моего брата, я отправляюсь в страну Беловодье, что лежит на острове Буяне, в Восточном море. И зову вас с собой, но так как путь туда труден и опасен, зову с собой только тех, кто на это решится по собственной воле. Потому что около одиннадцати лет назад дружинники правителя уже туда ходили и из десяти другов вернулись лишь двое: Храбр и Дубыня.
  - С ними не было такого ведуна, как ты Святозар,- сказал до того молчавший Годлав.
  - Нет, с ними тоже был ведун, но он погиб,- тихо заметил Стоян. И воззрившись на Святозара своими чистыми, серыми очами ответил,- наследник престола восурского на Синь-камне я принес тебе клятву и не нарушу ее. Я отвечу лишь за себя, раз ты так требуешь. Святозар, друг мой, я пойду с тобой и в Беловодье, и если понадобится в Пекло, всюду, куда бы ты, не позвал.
   - А, скажи Святозар,- вдруг спросил Лель.- А, нельзя, этого Нука изловить и предать смерти?
  - Да, брат, именно это с ним и нужно сделать, нужно его предать смерти. Но сейчас - это сделать невозможно, на Синь-камне я видел видение. Нук прячется где-то в глубоких пещерах, далеко в горах. Да и самое главное нынче спасти жизнь Эриху, а за его душу я еще побьюсь с Нуком,- пояснил наследник и протяжно выдохнул.
  - Святозар, но когда мы придем в Беловодье, ты тоже излечишься, я правильно понимаю,- переспросил Звенислав.
  - Да, Звенислав, ты правильно понял, я тоже излечусь,- молвил наследник и в подтверждении слов кивнул, отчего заколыхались его густые каштановые кудри.
  - Что ж, тогда, наследник престола восурского Святозар, я скажу также как старший нашей дружины Стоян,- торжественно откликнулся Звенислав и поднявшись с лавки прижал сомкнутый правый кулак к груди, к тому самому месту где билось его горячее и смелое сердце.- Я, друг мой, принес тебе клятву и не нарушу ее. Я отправляюсь с тобой в Беловодье.
  Святозар выбрал славную дружину, потому что следом за Стояном и Звениславом, каждый из другов изъявил желание идти с наследником в страну Беловодье.
  - Тогда, если вы все идете со мной,- сказал, улыбаясь Святозар.- Ступайте по домам и собирайтесь в путь. Через три дня мы выступаем в Новыград, откуда ты родом Звенислав, тамошний воевода мой дядя Велислав. Он снарядит нам ладью, и мы отправимся по Ра-реке великой, к Восточному морю.
  
   Глава сороковая.
  Ровно через три дня, как и было, намечено, Святозар вместе с дружиной, отправлялся в поход в страну Беловодье. Наследника и его другов, с дворцовой площади, пришли провожать не только правитель с правительницей, не только дружина отца, но и вся многочисленная родня другов. Потому площадь наполнилась разговорами, вздохами, стонами, а кое-где и плачем маленьких детей, оных также принесли на проводы. Святозар вышел из гридницы со своими другами, где по древнему обычаю, они ' присели на дорожку'. Отец и мать подошли к сыну. Правитель первым его обнял, негромким, взволнованным голосом, сказав:
  - Сын, прошу тебя, сбереги себя и другов своих. Велей сказал мне, что ты очень мудр. Посему пусть ваш путь озаряет свет и истина, что правит в твоей душе.
  Потом к Святозару приблизилась мать, и тотчас сердце юноши болезненно сжалось в груди, стоило лишь ему узреть на ее лице появившиеся две тонкие морщинки около глаз.
  - Сынок,- сказала правительница, каким-то гулким, натужным голосом.- Я думаю, мы видимся с тобой в последний раз. Чувствую я, что не дождусь тебя из Беловодья. Поэтому я прошу тебя лишь об одном, помоги своему брату и сбереги род Богомудра,- и, заплакав, она обняла наследника, а затем обхватила ладонями его щеки и крепко, крепко поцеловала его в очи.
  - Не плачь, не плачь, Дола,- тихо вымолвил правитель.- Нельзя отправлять сына в дальнюю дорогу слезами.
  - Я так мало была с тобой, сыночек мой,- добавила мать, утирая глаза.- Так мало целовала тебя и прижимала к своей груди. И теперь, теперь мой сыночек мы расстаемся навсегда. Прости, прости меня за все, прости мой, сыночек, мой первенец.
  Святозар посмотрел на мать, и, подавив дрожь в своем голосе, сказал:
  - Матушка, я даю тебе слово, что сделаю все... все, что в моих силах, чтобы спасти брата,- и, взяв руки правительницы в свои, поднес к губам, и не менее нежно поцеловал тончайшую кожу на тыльной стороне ладони.
  Святозар порывисто опустил руки Долы и стремительно развернувшись, направился к коню, однако не успел он сделать и пару шагов как к нему подбежали Тур и Малуша. Наследник поднял сестру на руки, прижал к себе, поцеловал ее в мягкие прекрасные щечки.
  - Братик,- чуть отстранившись от Святозара, заметила Малуша.- Ты слышишь, я р-р-р-р, научилась говорить.
  - Да, сестренка, я слышу, ты у нас умница,- похвалил Малушу наследник и опустил ее на землю.
  А после обняв Тура, и поцеловав его в волосы, сказал:
  -Тур, я уезжаю далеко и надолго. Помни брат, что после отца, ты теперь у нас в семье старший, береги сестру, мать и отца.- И муторно вздохнув, добавил,- особенно матушку.
  Тур кивнул утвердительно Святозару, и когда тот выпустил его из объятий пошел вместе с ним к его коню.
  - Брат, ты ведь вернешься?- негромко спросил Тур и голос мальчика колыхнулся от волнения.
  Наследник сел на коня и наклонившись к брату, потрепал того по волосам.
  - Обещаю, Тур, обещаю, что вернусь.
  К Святозару подошел отец и встал рядом с Туром, посмотрел на наследника снизу вверх и молвил :
  - Сын, я хотел сделать тебе подарок и привезти сюда родителей Сема и Леля, но не успел. Когда ты вернешься, мальчик мой,- и голос отца дрогнул.- Они смогут тебя встретить.
  К наследнику подъехал попрощавшийся с отцом и матерью Стоян. И тогда правитель перевел на него взгляд и тихо так, чтобы слышал лишь Стоян, произнес:
  - Стоян, дорогой мой мальчик, прошу тебя, сохрани моего сына в дальнем пути. И верни его живым обратно.
  Старший дружины наследника придержал коня, который уже просился в путь и взволнованно ответил:
   - О, мой правитель, клянусь вам той кровью, что течет в моих жилах, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы мой друг, ваш сын и наследник великой Восурии вернулся домой живым и здоровым!
  Святозар больше не в силах выносить расставания, тронул коня и громко крикнул: ' Други мои, пора в путь!' И в тот же миг люди на площади выкрикнули все вместе хором: ' Доброго вам пути, дети восурские, и пусть в дороге вам помогает наш прародитель великий и славный ДажьБог !'
  Наследник и дружина выехали за город и деревни, да пустили лошадей галопом. Святозар очень торопился, хотел скорее прибыть в Новыград, а после поплыть на ладье по Ра-реке. Всю дорогу он, погоняя коня, вспоминал, как отец, успокаивая, говорил ему, что ведун, который лечит Эриха, очень сильный, и он поможет ему продержаться до возвращения Святозара из Беловодья. Но наследник, зная по себе, как изматывает боль и рана, боялся за жизнь брата, а еще сильнее боялся за его душу.
  Ездовая полоса до Новыграда была весьма оживленной, всюду раскинулись большие деревни, в которых по распоряжению правителя, старший деревни - большак, принимал в своем доме, кормил и менял лошадей наследнику и его другам. Не много передохнув, снова отправлялись в дорогу. К концу четвертых суток, когда измотанная и почти не спавшая дружина, уже валилась с коней, Звенислав придержал своего жеребца и указуя на небольшое взгорье, пояснил:
  -Други мои, за этим холмом на великой Ра-реке стоит светлый Новыград,- и тронул поводья.
  Заехав следом за Звениславом на пригорок, Святозар сдержав скорую поступь своего жеребца, замер на его макушке и увидел, в заходящем солнце, прямо перед собой большущую, широкую и полноводную реку, да врастающий одним боком в нее раскинувшийся крупный город, обнесенный мощной крепостной стеной. Дружина въехала в город и ведомая Звениславом направилась по одной из улиц, мимо изб, домов и лавок ко дворцу воеводы. Так же как и дворец отца, жилище Велислава было не большим, имело круглую форму и скорее всего там, как и во дворце правителя, находилось малое количество комнат, лишь необходимое для жизни семьи воеводы.
  Святозар спешившись на прямоугольной, узкой площади, объявил подбежавшему слуге, что прибыл наследник Восурии. Не успел слуга скрыться в дверях дворца, как оттуда появился воевода высокий, рослый, молодой мужчина со светлыми, словно пшеница, волосами и такого же цвета густой бородой и усами. Велислав лишь на мгновение остановился и оглядел дружину, да безошибочно шагнув к наследнику, раскрыл объятья и крепко того обнял со словами:
  - Святозар, братанок, как я рад тебя видеть.- Он отодвинул юношу от себя, и, заглянув в лицо, улыбнулся, добавив,- ну, одно лицо с моим дорогим братом.- И сызнова прижал его к себе.- Однако, я ждал вас лишь к завтрему.
  - Мы торопились,- ответил наследник, смущаясь пристально глядящих на него зеленых глаз, так напомнивших ему очи отца.- Дядюх, мы все очень устали и голодны...
  - Конечно, конечно...- Не дав договорить Святозару, Велислав обернулся к слугам и зычно крикнул,- эй, робята примите у дружинников коней и отведите добрых молодцов в гридницу! Да хорошенько накормите!- И уже обращаясь к племяннику, молвил,- братанок, правитель приказал мне подготовить к твоему приезду ладью, на которой ты отправишься в страну Беловодья. Но даже если твоя дружина встанет на веслы, тебе все равно понадобятся еще опытные ладейники, потому помимо вас в плаванье отправятся еще двадцать пять воинов во главе со старшим Путятой. И это Святозар, самый опытный воин- ладейник, он сам вызвался пойти в плаванье. Но так как мы ждали вас лишь назавтра, то в путь отправитесь послезавтра утром, лишь тогда все будет готово к плаванью. А теперь,- и Велислав беспокойно оглядел племянника.- Брат мой велел мне позаботиться о тебе так, как ты болен.
  Святозар устало зыркнув на дядю, ответил:
  - Я, дядюх, себя чувствую хорошо. Но весьма устал, посему буду благодарен тебе, если ты меня проводишь к моим другам в гридницу и накормишь. Да погодя, дядюх... погодя хорошо бы в баньке попариться и отдохнуть.
  Наутро Святозар проснулся отдохнувший и полный сил, он в сопровождении слуги, которого приставил к нему дядя, спустился в гридницу. Во дворце стояла тишина, не было слышно даже детского смеха и голосов многочисленного семейства дяди оно, как боясь потревожить племянника тот, верно, отправил свою ребятню на двор, а другов наследника разместил на эти дни в домах своих дружинников. Поэтому когда Святозар вошел в гридницу то узрел там лишь дядю да двух воинов. Велислав сидел за столом и беседовал с ними. Один из воинов, что поместился рядом с дядей, был под стать ему дородный, крепкий, пожилой мужчина с густой, темно-рыжей бородой и волосами цвета налитой пшеницы, с зелеными и какими-то колючими очами. Как только в дверях появился Святозар, он поднял голову, посмотрел на наследника, да так, словно оценивал его, как человека, как ведуна. Другой воин, что сидел к Святозару спиной, и каковой, чтобы узреть наследника повернулся, был очень молод, темноволос с приветливым и светлым лицом, на котором словно горела широкая, чистая улыбка.
  - О, братанок, поднялся. Как отдохнул?- спросил Велислав, и махнул рукой, подзывая к себе наследника.
  - Все хорошо, дядюх. Спасибо,- ответил Святозар, и приблизился к сидящим.
  - Знакомься, братанок, это,- и он показал на воина, что сидел рядом и разглядывал наследника своими зелеными глазами.- Путят- старший из воинов-ладейников, что поведет твою ладью.
  Путят поднялся, а когда Святозар протянул ему руку, пожал ее, так мощно, что наследник враз ощутил в ней накопленную за долгие годы силу реки и моря.
  - А это,- и поднялся молодой воин.- Это мой старший дружинник Бажай, - и, тот также как и Путят пожал протянутую Святозаром руку.
  - Ты, верно голоден? - поспрашал участливым голосом дядя.
  - Есть немного,- откликнулся не мешкая наследник, усаживаясь за стол около Бажая.
  - Благ,- громко крикнул Велислав, и в гридницу вошел слуга.- Принеси наследнику потрапезничить.- Воевода перевел взор отцовских глаз на Святозара, улыбнулся, и добавил,- у нас тут все по-простому.
  - Это хорошо, что по-простому,- проронил наследник и улыбнулся в ответ.
  Слуга Благ принес Святозару на большом блюде запеченного осетра затейливо украшенного солеными овощами, хлеб, кувшин молока и чашу.
  - Покушай, братанок, покушай. А мы пока поговорим,- сказал дядя, и когда увидел, что племянник принялся за еду, продолжил прерванный разговор.- Значит Путят, ты говоришь, что ладья готова и воины тоже, и как мы намечали завтра с утра можно отправляться в путь.
  - Да, воевода, все верно, в путь можно отправляться завтра,- ответил, низким голосом Путят, он перевел взгляд с Велислава, и уставился на наследника, да так, что Святозар на миг перестал жевать.- Если наследник с дружиной готовы, то можно выходить завтра, а если нет...
  Святозар сглотнул, было, застрявший кусок еды во рту, и торопливо молвил:
  - Мы готовы, нам надо торопиться.
  - Эх,- недовольно заметил Путят и лицо его слегка перекосилось на сторону.- Знаешь наследник, когда нужна спешка-то...,- и глянул многозначительно на Святозара.- А в походе, чтоб ты знал, спешка не к чему. Так то оно? А, ты то сам наследник по реке когда-нибудь ходил?
  - Нет,- ответил Святозар.- По реке не ходил. А в море бывал, не скрою.
  - И в каком же море ты бывал, в Восточном или Южном?- усмехнулся Путят, и недоверчиво качнул головой.
  - Я, Путят, вырос на берегу Северного моря,- пояснил Святозар, и сызнова принялся за прерванную трапезу.
  Старший воинов-ладейников оглядел наследника как-то дюже недоверчиво, перевел тот же самый взгляд на воеводу и точно замер, напряженно выспрашивая воеводу.
  - Уж, больно, ты, не знаешь, Путят,- с укором зыркнув на него сказал Велислав.- Что Святозара шестнадцать лет назад похитили. И он вырос вдали от своих отца и матери, вдали от своей семьи, в семье рыбаков на берегу Северного моря.
  Смущенный гневливым сиянием глаз воеводы Путят примолк, и дал наследнику спокойно доесть до конца и выпить полную чашу молока, а когда Святозар утерся утиральником, уже более миролюбиво произнес:
  - Путь на Буян остров труден и опасен. Одиннадцать лет назад мой старший брат уже ходил туда с дружинниками правителя, и потерял почти всех своих людей. Вернулось с Беловодья лишь два дружинника, на ладье они отправились в обратный путь, но, уже подходя к устью Ра-реки, попали в шторм. Ладья затонула, погибла и большая часть воинов - ладейников, а те, кто остался жив, смогли доплыть до берега. Мой брат, который уже умер, много рассказывал мне об этом плавании, поэтому то я и вызвался идти с тобой наследник.
  -Спасибо, Путят, тебе за твою смелость и помощь. И это очень хорошо, что именно ты пойдешь со мной в плаванье, потому что теперь нас двое тех, кто знает куда идти. Ты знаешь путь до Буян острова, а я до страны Беловодья,- сказал Святозар и благодарно посмотрел на старшего воинов - ладейников.
  Путята тоже воззрился на наследника, и Святозар увидел, как в его глазах заходили, заиграли какие- то тревожные огоньки, словно он хочет о чем - то спросить, но не ведает, какие слова надо сказать, чтобы не обидеть его.
  - Путят, тебя, что-то тревожит, ты что-то хочешь у меня спросить?- поинтересовался Святозар, понимая, что перед дальней и тяжелой дорогой, необходимо все выяснить, чтобы всякие недопонимания остались на берегу и не мешали в пути.
  - Тревожит...- Вновь усмехнулся старший воинов-ладейников и покачал головой из стороны в сторону, а засим порывчато сжал лежащие на столе руки в кулаки, добавив,- да, наследник, тревожит. Знаешь в то плаванье с дружиной ходил ведун, он, правда, из страны Беловодья не вернулся. Но его помощь в походе была огромна. Я знаю, что ты как наследник Восурии тоже обладаешь магическими способностями, но ты так юн... И, прости, наследник, но хватит ли у тебя сил и знаний преодолеть все преграды которые станут на нашем пути. И потом...- Путят осекся на полуслове, а приободренный взглядом Святозара продолжил,- воевода сказал, ты болен. Сможешь ли ты выдержать тот дальний путь. Ведь в пути нужен ведун, который сможет излечивать раны, болезни людей, а ты...
  - Я, Путята,- перебил его наследник.- Достаточно силен, чтобы помочь преодолеть все трудности в походе и если нужно вылечить людей. А по поводу моей раны.- Святозар умолк на мгновение, и чуть слышно дохнув, проронил,- кроме меня она никому не доставляет никакого беспокойства.
  - Что ж,- в первый раз, за это время, наконец-то улыбнувшись, сказал Путят.- Тогда наследник отправимся завтра утром в путь. И пусть нас ведут наши славные Боги.
  - Братанок,- обратился к Святозару дядя, когда увидел, что Путят и наследник пришли к согласию.- Путята зовет тебя осмотреть ладью, ты как?
  - Я с радостью,- ответил Святозар и поднялся.
  - Бажай, друг мой,- обратился к своему старшему Велислав.- А ты поезжай к дружинникам и предупреди их, чтобы завтра с утра они проводили другов наследника к пристани.
  На площади, куда вышли Святозар, Велислав и Путят, их ждали слуги с лошадьми. Сев на коней по одной из извилистых улочек, где по правую и левую сторону лепились низкие избы, или широкие, высокие дома, а также различные лавки торговцев и ремесленников выехали к большой пристани, на каковой словно огромные великаны в ряд стояли разные ладьи: военные, торговые, промысловые. По пристани суетливо бегали люди, а подле одной военной ладьи люди просто- таки теснились, наполняя не только саму ладью, но и пристань возле нее. Подъехав к этой ладье спешились, а люди, окружавшие ее, расступились, и поклонились воеводе, да Путяте, с интересом вылупились на Святозара, и вдруг, вроде по команде, все вместе, разом, заулыбались и также низко приклонили головы, верно, признав в нем наследника престола восурского.
  Святозар еще никогда в жизни не видел такую большую и красивую ладью. Обшивка ладьи была дубовая, с плоским днищем и вертикальными бортами корпуса. В каждом борту насчитывалось по восемь отверстий для весел, снаружи защищенных боевыми, каплевидными, богато украшенными щитами. Слегка заостренный нос венчала искусно вырезанная и украшенная голова медведя с двумя глазами и оскалившимися зубами. Медведь, как символ Бога Велеса, первого мореплавателя, был защитником и помощником воинов - ладейников. В середине ладьи был установлен украшенный золотой тесьмой и затейливым рисунком большой прямоугольный парус, а справа и слева от него располагались лавки для гребцов и оборудован навес, который укрывал их от солнца и дождя. Рулевое весло крепилось в кормовой части справа, там же находилась квадратная надстройка с крышей, коя вела внутрь ладьи, где располагались помещения называемые омшаник, для наследника, воинов и провизии.
   Святозар вместе с Путятом и Велиславом оглядел, словно добротный хозяин всю ладью, вошел в омшаник и осмотрел количество провизии, да оставшись довольным проделанной работой, похвалил Путята. Чем вызвал у того вторую улыбку за день, оному, по-видимому, приглянулось, что хотя наследник и юн, но все же очень разумен и рассудителен.
  - Что ж, провизии нам, верно, хватит на какое-то время, а если, что зайдем в прибрежный город и попросим пополнить запасы,- заметил Святозар.
  - Да, братанок,- немедля откликнулся Велислав.- Я уже дал указания, как и велел правитель, чтобы вам оказывали всевозможную помощь в городах, что лежат по течению Ра-реки. Но зная наших людей можно и не сомневаться в их гостеприимстве. А когда вы подойдете к устью Ра-реки, то пополните запасы воды и провизии в городе Приславле, у воеводы Всеволода.
  - Уж Всеволод, будет точно гостеприимен, не сомневайся наследник, потому что он мой хороший друг, и моя средняя дочь замужем за его старшим сыном,- добавил Путят, и почему то горделиво посмотрел на Святозара.
  - Ишь, ты,- удивился дядя и хлопнул Путята по спине.- Куды ж ты ее загнал, в такую -то даль.
  - Эх,- пояснил Путят и вздохнул весьма муторно.- Да нешто против их любви пойдешь. Сказала люб он ей, а я противиться и не посмел. Знаешь же Велислав у нас в этом деле главное воля ребенка, а не отца- матери. Да, я если честно и рад, они любят друг друга, деток у них уже двое, пусть живут и радуются жизни.
  - Ну, раз любят, то и верно хорошо,- глубокомысленно протянул дядя. Да медленно развернувшись к Святозару, все поколь созерцающему ладью, вопросил,- что, братанок, всем доволен?
  - Дядюх, а скажи мне, воины- ладейники, которые с нами пойдут, они знают куда мы отправляемся и какие нам грозят опасности?- ответил спросом на вопрос Святозар.
  - Да, наследник,- молвил за воеводу Путят и погладил свою темно-рыжую красавицу бороду.- Все воины сами также как и я вызвались отправиться с тобой и твоей дружиной в путь.
  - Ну, тогда я спокоен,- вздохнув, изрек Святозар, словно снял с души камень.- Тогда, дядюх, можно со спокойной совестью завтра с утра отправляться в волшебную страну Беловодье.
   Наутро Святозар в сопровождении дяди прибыл на ладью, здесь его уже ждали други, Путят и воины - ладейники. Весь причал был забит людьми, все хотели посмотреть на наследника и проводить его в далекий и опасный путь. Велислав спешился с коня и обнял Святозара стоящего подле да с каким-то сердитым укором молвил старшему воинов-ладейников:
  - Путят, я знаю, ты добрый воин, но прошу тебя, доверяй Святозару, потому что братанок очень разумный и мудрый юноша, он обладает великими магическими способностями, и я верю, что не раз выручит вас из беды.
  - Да-к, я что ж...,- недовольно буркнул Путят.
  - А ты, Путят, все время думаешь, что юности, не присуща мудрость,- тихо добавил Велислав, и положив на плечо того руку крепко его сжал.
  Старший воинов-ладейников посмотрел на воеводу, и хотел было, что-то сказать, но верно не решился, а когда дядя убрал руку, поклонился ему и пошел на ладью.
  - Братанок,- проронил напоследок Велислав.- Я знаю, с каким тяжелым сердцем отпускал тебя в дальний путь твой отец, поэтому ради моего брата, сбереги себя.
  Святозар глянул на дядю, который совсем не был похож внешне на своего старшего брата, но своей заботой и добротой напоминал наследнику горячо любимого отца и ответил:
  - Верьте, чтобы не случилось, и сколько бы, не прошло времени, верьте, что мы обязательно вернемся,- он порывисто обнял дядю и пошел на ладью.
  Святозар встал у борта так, чтобы можно было видеть людей запрудивших пристань и дядю, поднял руку, и когда народ стих, громко им крикнул:
  - Люди восурские, уходим мы в далекое и трудное плаванье, но отправляясь туда, берем свою смелость и храбрость, идем по пути Прави, и, да сопутствует нам в этом пути наш Бог Велес и Богиня Удачи Среча!
  А когда люди в ответ громыхнули: ' Да будет так!', воины убрали настил. Святозар махнув на прощание дяде рукой, пошел к носу ладьи, и, встав рядом с Путятом, зыркнув на него лучистостью голубых очей, объявил: ' В путь!', и немедля гребцы ударили веслами по воде и ладья тронулась в путь, вниз по течению Ра-реки великой. А Святозар поднял глаза в голубое, бездонное небо и тихо шепнул тому далекому, близкому голосу: ' Да, исполнится твоя воля великий ДажьБог!'
  По Ра-реке великой плыли спокойно без всяких неприятностей, берега реки были усыпаны деревнями и большими городами, в которых жил славный и гостеприимный народ восурский. Так как наследник все время поторапливал Путята, то остановки делали лишь, чтобы пополнить провизию, и сызнова отправлялись в путь. На восьмые сутки ладья прибыла в славный город Приславль, что находился в устье Ра-реки и был главным оплотом и пограничным городом Восурии на берегах Восточного моря, в чьих водах лежал волшебный остров Буян. Снабженные провизией, малеша передохнувшие воины и дружинники к четвертому дню первого летнего месяца червень на своей ладье вышли из города Приславль и направились в просторы Восточного моря, чьими водами повелевал поддонный царь Черномор.
  
  Глава сорок первая.
  В первые дни, плаванье по Восточному море проходило спокойно, Путят был опытным ладейником и вел свою ладью по направлению к острову Буяну так, как ему когда-то поведал старший брат. К вечеру третьего дня небо нежданно заволокли тучи, подул сильный ветер. Путят приказал опустить парус, но гребцы пока оставались на веслах. Ветер стал крепчать, поднялись здоровущие волны, и принялись кидать ладью из стороны в сторону. Высокий вал перекатываясь через ладью, пытался смыть находящихся на палубе людей в море. Весла пришлось убрать в ладью, и надеяться лишь на волю волн и Богов. Путят сам встал за руль, вместе с рулевым стараясь выровнять ладью и приказав дружине и воинам уйти в омшаник. Святозар вышел из помещения, и, придерживаясь рукой за надстройку, огляделся, обдумывая заговор, который смог бы смирить такие огромные волны.
  - Иди, иди, вовнутрь, наследник, иначе тебя смоет волна,- прокричал ему Путят.
  Святозар отрешенно посмотрел на старшего ладейника, словно, и, не слыша его вовсе, да приклонив голову, двинулся к носу ладьи.
  - Наследник, наследник, сейчас же вернись,- услышал он позади вопль Путята.- Тебя смоет, волна... волна справа.
  Святозар повернул голову направо и увидел мощный вал, одного мгновения понадобилось ему, чтобы понять, ладья не выдержит удара такой громадины и потонет. И тотчас, лишь стоило осознать надвигающуюся страшную беду, наследник поднял руки, направив их на приближающуюся волну, и громко закричал: ' О, Великий Бог Громовержец Перун, Бог битв и войны! Как когда-то ты победил Черномора, царя подводного мира и твоего соперника в битве за прекрасную Диву- Додолу! Так нынче даруй мне силы и мощь увидеть и преодолеть все преграды, созидаемые на моем пути, твоим соперником поддонным царем Черномором! Да, будет мое слово, крепко как твои небесные молнии!'
  В тот же морг луч лазурного света вылетел из поднятых рук Святозара и высокой лазурной стеной стал между волной и ладьей, еще миг и вал налетел на ту преграду, ударилась об нее. И наследник увидел, как лазурная стена чуть зримо задрожала от того мощного толчка, закачалась, зарябила своей гладкой, светящейся поверхностью, однако выстояла и отбросила волну вспять. Волна откатила назад на малеша, застыла, словно набираясь сил, собралась в вышине над морской поверхностью в плотный ком воды, напоминающий здоровущий кулак, и сызнова наскочила на стену своей пенящейся чуть загнутой гривой. Закачалась, затряслась и даже будто зазвенела стена, но и в этот раз не поддалась, стремительно оттолкнув от себя воду, не допуская ее до таящейся за ней ладьей. И когда волне опять не удалось пробиться через стену, она упала вниз, смешалась с бурлящими водами и пропала.
  И тогда вдруг почернела морская вода, волнение на ней враз прекратилось, замер ветер, дотоль клокочущий в поднебесье, и наступила тишина. Еще мгновение того напряженного безмолвия и разрывая водную гладь надвое из моря, на золотой колеснице запряженной восьмью черными конями, выехал сам поддонный царь Черномор. Он остановил свою колесницу прямо на морской глади воды, и, направив на стену лазури громадный черный батог увитый водорослями, что-то громко закричал. Стена лазури заколыхалась, задрожала, и, рассыпавшись на сотни крошечных крупинок, упала в море. Черномор неспешно вылез из своей колесницы и приблизился к ладье, ступая по воде как по земле, а море внезапно и вовсе стало точно стеклянным. Черномор был высокий, почти втрое выше любого человека, мужчина с руками и ногами, с зеленоватой кожей, обряженный в легкое, прозрачное, голубоватое одеянье, с зелеными длинными волосами, и такой же бородой и усами. Стоило ему подойти к ладье, как немедля из воды стали появляться разные морские жители. Зрились там фараонки, полурыбы - полулюди, голые с рыбьими хвостами с темными, почти черными лицами и светлыми, чуть голубоватыми волосами, с зелеными усами и бородой обмотанными водорослями и утыканными мелкими ракушками. Фараонки, морща свои и так не дюже лицеприятные лика, восседали на конях- полурыбах, темно-синего цвета у которых заднюю часть тела заменял рыбий хвост. Морские русалки, белолицые красавицы со светлыми распущенными волосами и зелеными глазами, с высокой, полной грудью, оные всплыли подле колесницы, и, придерживая буйных коней своего повелителя, безмолвно застыли. Появились на морской поверхности: огромный сом с большим усом; налим - толстогуб; щука зубастая, каковая оскалила громадный ряд зубов и громко ими щелкнула. Все рыбы были просто таки огромного размера и, также как и русалки, окружили колесницу уткнувшись своими прозрачными, рыбьими глазами в незваных гостей.
  Черномор осмотрел ладью, вперился в Святозара взглядом, и даже как-то поморщил свой высокий зеленый лоб, затем медленно встряхнул головой, по-видимому, прогоняя наваждение и наклонившись, легонько дунул на ладью, да так, что суденышко закачалось вправо-влево, будто его вновь подтолкнули волны. Черномор меж тем поднял голову вверх, и, устремив взор в небо, громко засмеялся, отчего внутри у него вроде как забулькало что-то.
   - Ишь, ты каков, стену воздвиг,- прекращая смеяться, обратился к Святозару Черномор.- Чтоб, значит, волны мои ладью задеть не могли. Верно хороший ты ведун, да в себе слишком уверен, что вызвал меня самого Бога и царя подводного мира на бой.
  Святозар услыхав речь Черномора, весь побелел, а тело его тотчас покрылось холодным потОм. Юноша порывчато вздел руку, утер враз взмокший лоб ладонью и громко прокричал в ответ:
  - Великий Бог Черномор, приветствую тебя в твоих владениях в Восточном море...
  -Вот то тоже в моих владениях,- перебил наследника морской царь и свел вместе свои зеленые мохнатые и шевелящиеся брови.- В моих владениях... слышишь в моих. А ты кто таков будешь, что пришел сюды, магией своей волны мои останавливаешь, да не принес как положено в жертву, человека.
  - Я, царь поддонный, Святозар, наследник престола славной Восурии, сын Ярила, по реклу Щедрый, потомок великого ведуна Богомудра,- все тем же зычным голосом, пояснил наследник.
  - Богомудра, Богомудра...,- озадаченно произнес Черномор, словно пытаясь, что-то вспомнить, да еще пристальней вгляделся в Святозара, и опять встряхнул головой.- Не знаю, никакого, Богомудра,- добавил он миг спустя.- Хочу жертвы, где жертва, принеси мне в дар человека, а иначе не пущу дальше.
  Святозар увидел краем глаза, как на палубу стали выходить дружинники и воины, и точно цепенеть около кормы.
  - Вот,- указав пальцем на Сема, крикнул морской царь.- Его хочу! Его... Добрый молодец! обращу его в своих слуг фараонок, мне надобно войско свое пополнять.
  Святозар обернулся и глянув на побледневшего брата, гневливо молвил:
  - Мы, царь морской, великий восурский народ! Мы всегда имели истинную и чистую веру, которая не требует человеческих жертв! Богам своим мы приносим жертвы, но только жертвы от трудов своих!
  - Ишь, ты, великий народ, который не приносит кровавые жертвы своим Богам,- сказал Черномор и засмеялся,- ха, ха, ха...- Да повысив голос так, что море заходило ходуном, зычно протрубил,- а я хочу человека! Слышишь, ты, восур, человека.
   Святозар повернул голову к другам и воинам да слегка качнув ею, негромко проронил : ' Уходите, уходите в омшаник', а когда узрел, как они суматошливо тронулись в помещения, звонко гикнул, обращаясь к Богу:
  - О, царь морской Черномор, не бывать такому никогда. Восуры не принесут тебе в жертву человека.
  - Может, ты, мальчишка, со мной силой потягаться хочешь?- негодующе спросил Святозара морской царь да кажется и сам весь потемнел, в тон морской воды.
  - Я, Черномор, человек, а ты Бог, и не может моя сила равняться твоей,- разумно заметил наследник не отводя своих голубых глаз от темно-болотного лица повелителя моря.
  - Ха... так чего же ты хочешь тады?- удивленно качнув головой, вопросил Черномор.
  - Вызови любого из своих слуг, и мы померяемся с ним силой,- поспешно ответил Святозар.- И коли победа будет за мной, ты отпустишь нас с миром.
  - А коли победа будет за моим воином?- заинтересованно поспрашал морской царь и кожа его сызнова приобрела положенный ей от рождения зеленоватый цвет.
  - Тогда возьмешь жертвой меня,- немного помолчав, и обозрев пугающее своей безобразностью воинство морского царя, молвил наследник.
  Черномор посмотрел на Святозара, нагнул голову и приблизил к нему свое лицо, да, верно, задумался, словно лицо наследника ему показалось знакомым, но судя по всему так и не припомнив, где же он его видел, выпрямился и сказал:
  - Что ж, согласен, коли выиграешь бой, Святозар не трону твою ладью, отпущу с миром, а коли проиграешь, заберу к себе.. И оно как ты больно разумен, сделаю тебя своим головным подручником.- Бог присел на корточки, тронул морскую гладь, и, когда она закрутилась, завертелась по кругу под его рукой и образовала неширокую уходящую вглубь дыру, громко в нее крикнул,- Ракушечка, поди, поди сюды...
  Мгновение спустя позади Черномора пошли по морю огромные круги и захлюпали, полопались здоровущие пузыри, морской царь встал и обернулся, наблюдая за движением воды. А морг погодя на поверхность моря вынырнуло чудище, около двух саженей в длину. Тело чудовища было как у краба овальной формы покрытое жестким панцирем, и с восьмью крепкими ногами, две из которых венчались мощными клешнями. Сзади как у рака у Ракушечки находился длинный толстый хвост зелено-бурого цвета, по обеим сторонам морды красовались долгие усы, будто змеи сами по себе шевелящиеся. Ракушечка выплыл на поверхность и стукнул по воде хвостом таким образом, что вызвал волну, да привстав на хвосте, защелкал своими клешнями, как будто говорил, обращаясь к наследнику: ' Вот, вот, полюбуйся, как я тебя сейчас перекушу-то'.
  - Черномор,- не сводя глаз с щелкающих клешней чудища, молвил Святозар.- Дай только слово, что пока я буду биться с твоим воином, ты не тронешь моих ратников и ладью.
  - Обещание...ха..ха..ха.. Хорошо, даю тебе обещание, Святозар,- очень торжественно прогремел морской царь, да пошел к своей колеснице, по пути погладив своего Ракушечку, по громадной клешне. А когда взобрался в колесницу, развалился в ней, решив верно получить от победы своего воина истинное наслаждение.
  - Стоян,- оглянулся Святозар и позвал друга, который так и не ушел в омшаник.- Подойди,- и когда тот приблизился тихо, сказал,- Стоян вынеси мой меч и положи его на эту крайнюю лавку. И если я погибну, поворачивайте ладью и плывите обратно домой, потому что без меня вы до Беловодья все равно не доберетесь.
  - Святозар,- еле выдавил из себя, бледный Стоян.
  - Ты, был всегда добрым другом, Стоян. Но я, может быть, не смогу устоять перед желанием стать у самого морского царя и Бога Черномора головным подручником, и сойду к нему на дно. Кто знает?- и, улыбнувшись, зыркнул смеющимися глазами на друга, да только сын Дубыни услыхав то побледнел еще сильней.- Что ж, Стоян верно ты не оценил мою шутку. Так что ступай и выполни тогда мое поручение,- добавил Святозар. А сам сняв с себя кафтан, и, положив его на скамью, слегка повел покатыми плечьми и молвил, обращаясь к Черномору,- царь поддонный объявляй поединок!
  И лишь только Черномор махнул рукой, как Святозар обернулся орлом и взлетел в небо. Он свершил махонистый круг в поднебесье пролетев над ладьей, колесницей Бога и его воинством, да стремительно снизившись приблизился к чудищу и начал кружить над ним. Ракушечка приподнялся на хвосте из воды и громко щелкая клешнями старался ухватить птицу. Наследник пролетая над ним, резко снизился да клюнул рака в голову подле глаза, но панцирь там оказался таким плотным, что клюв орла не оставил на нем даже царапины. Святозар попытался тогда клюнуть Ракушечку в глаз, но стоило ему приблизить к нему свой загнутый клюв, как тотчас око закрылось плотным, таким же, как и панцирь веком, а клюв орла только проскользнул по нему. Наследник порывисто взмыл вверх, а мгновение спустя вновь снизился и вцепился клювом в длинный ус, пытаясь его оторвать. Но не тут- то было, потому что рак вдруг резко мотнул из стороны в сторону усом, и Святозар закружился, завертелся, как 'волчок' и немедля отпустил его. Да все так же крутясь, словно попал в водоворот, полетел прямо к поверхности моря. В последний миг перед падением на воду наследник тяжело взмахнул крылами, и почти коснувшись лапами воды, взлетел вверх, а сзади услышал страшный щелчок... это Ракушечка всплыл на том месте, где только, что чуть не упал в море орел.
  Святозар развернулся и полетел на ладью. Обернувшись собой, он звонко плюхнулся на ее дно, но тут же вскочил и туго задышав, подбежал и схватил лежащий на лавке великий меч ДажьБога, а затем поспешил к борту ладьи. Когда наследник вскочил на борт ладьи, к ней подплыл щелкающий клешнями рак, и направил прямо на грудь наследника свою ужасную клешню. Святозар резво присел и услышал, как над головой вновь щелкнуло. Рак, на мгновение, опешив, попятился назад, чтобы разглядеть, куда же подевался его поединщик. А наследник также стремительно вскочил, взмахнул волшебным мечом и отрубил раку сначала одну клешню, а когда рак от неожиданности покачнулся на хвосте, и другую клешню. Из образовавшихся ран на ладью и в воду потекла вязкая, зеленая жидкость. Чудище взревело, а Черномор обидчиво вскрикнул. Святозар немедля спрыгнул с борта, положил меч на лавку и стал читать заговор, а пару мгновений спустя обернувшись орлом, сызнова взмыл ввысь, закружив в вечереющем небе. Внезапно наследник почувствовал резкую боль в груди, перед очами на малеша появился густоватый, белый дым, и его едва закачало. Орел потряс головой, и взглянул на грудь, по перьям малой струйкой потекла кровь. Святозар кинул взгляд на небосвод, за которым только, что скрылось солнце, и, опустив голову, увидел, как Черномор, ударил своим батогом по водной глади, и она вдруг засветилась изнутри ярко- зеленым светом, давая возможность продолжить бой при свете морского дна. И тогда Святозар преодолевая острую боль в груди, подлетел и закружил над раком, а чудище начало привставать на хвосте, пытаясь култышками ног смахнуть птицу в воду.
  Наследник выставил вперед лапы увенчанные когтями и зашептал заговор: ' О, Велес, Бог Богов, которому вечно поклонялись мореплаватели! Услышь меня и вложи мне в когти сети рыбацкие, да такие мощные, чтобы не смог их враг мой, чудище морское разорвать, да такие крепкие, чтобы тянули они его к морскому дну, и чтобы выплыть, он не смел. Да, будет крепко слово мое, как камень Алатырь, всем камням - камень, всем отцам отец!' И как только дочитал заговор Святозар, из мощных орлиных когтей выпали переливающиеся лазурью тонкие сети и полетели вниз, но по мере приближения к подпрыгивающему на воде раку, ажурные нити на них стали набухать и увеличиваться в ширшине и крепости. А когда наконец-то достигли, на чуток вжавшегося в морскую гладь телом, чудища упав на него сверху превратились в толстущие, громадные и крепкие сети. Рак, на малость замерший под ними, нежданно торопливо нырнул под воду, но те словно прилипнув к его тело, направились следом. Выплыв на поверхность воды Ракушечка суетливо крутанулся, верно пытаясь таким образом освободиться, однако сети, вроде живых, еще сильнее набухли и оплели, опутали его всего своими толстыми, кручеными веревками, обратив в здоровущую кутанку. Святозар опустился ниже, зависнув над спеленованным раком да принялся толкать лапами его под воду, все время шепча: ' На дно, на дно, тяните моего врага сети рыбацкие. Именем светлого мореплавателя Бога Велеса!'И тогда вода забурлила, по ней пошли круги, да громадные лопающиеся пузыри, а мгновение спустя она расступилась и поглотила воина морского царя.
  Святозар прерывисто дышал, возвращаясь на ладью, а подлетев к ней, тягостно опустился на палубу, и, перекувыркнувшись через голову, обрел свой истинный образ. Наследник с трудом поднялся на подкашивающееся ноги, подошел к борту и громко крикнул Черномору, недовольно взирающему на него со своей колесницы:
  - Я победил твоего поединщика, морской царь. Теперь ты исполни свою часть уговора и пропусти нас!
  - Я слово свое держу,- загромыхал Черномор.- Но мой поединщик тебя задел, гляди ты весь в крови.
  Святозар воззрился на грудь, рубаха и верно была вся в крови, да не мешкая пояснил:
  - Нет, твой поединщик меня не задел. Это рана оставлена злобным колдуном из-за нее я приплыл сюда, в поисках острова Буяна, чтобы в волшебной стране Беловодья излечиться.
  - Ладно, Святозар, наследник Восурии, я люблю смелых и храбрых воинов... Посему исполняя свою часть уговора и пропускаю вас. Плыви спокойно по моим водам! Прощай!- сказал Черномор, а сам тронул свою колесницу.
  Кони заржали, да так громогласно, что Святозар закрыл уши руками, пугаясь за свой слух, они яростно затопали ногами по морской глади, и тогда под их копытами вода пришла в движение и, расступилась, образовав под собой огромную круто уходящую вниз расщелину. А кони как -то странно подпрыгнули и махом нырнув в ту расщелину, утащили за собой колесницу с Черномором, который на прощание помахал Святозару батогом. Как только в расщелине исчез морской царь, за ним следом двинулись воины фараонки, погоняя своих полуконей - полурыб, морские русалки и морские рыбы. Сомкнувшаяся вода разошлась кругами и вызвала небольшие волны, оные докатились до ладьи и легохонько ударились о ее борт.
  И как только на море установилась тишина, наследник обернулся к другам и воинам, спешащим к нему, и слабо улыбнулся.
  - Святозар,- приблизился к нему Стоян и крепко обнял.- Слава Богам ты жив и победил это чудище!
  - Да, друг мой, я все же решил остаться наследником Восурии и не спускаться к Черномору на дно морское, да становиться у него самим головным подручником,- ответил Святозар и едва слышно засмеялся.
  - Эх,- заметил Стоян.- Все ты шутишь, даже в такие мгновения.
  - Да, что ж Стоян не пошутить, ведь поединок выигран. Путят,- обратился к старшему ладейнику, замершему невдалеке, наследник.- Принесите в дар Черномору, как и положено у нас восуров, просо и жир. И отправляйся в путь, а то мы и так много времени потеряли, пока я тут свои крылья пробовал.
  Путят подошел к Святозару и крепко по-отцовски обнял того, с трепетом в голосе сказав:
  - Ах, наследник, я был к тебе несправедлив, полагая, что ты слишком юн. Но сегодня, увидев твою магию и храбрость, я благодарю Богов, что именно ты как ведун отправился с нами. Шторм, который погубил ладью моего брата на обратном пути из Беловодья, был вызван Черномором, требовавшим человеческой жертвы, но так как восуры отказались ее принести, а ведуна уже среди них не было, то морской царь, вызвал волну и потопил ладью.
  - Спасибо, Путят за добрые слова. Но если я еще немного задержусь тут,- откликнулся Святозар и прижал ладонь к кровоточащей груди.- То поверь мне, вам придется уже уносить меня в омшаник. И чтобы этого не случилось я пойду, а ты Путят выполни то, что я попросил.
  Наследник опираясь на плечо Стояна, двинулся к корме судна, среди расступающихся другов и воинов, а те радостно его провожая, похлопывали по правому плечу и спине, выражая тем самым благодарность, за спасение их жизней. Наследник на миг задержался возле Сема, и, положив правую руку брату на плечо произнес:
  - Что Сем тебе верно как и мне не хотелось идти в услужение к Черномору?
   Сем усмехнулся, резко покачал головой и густым голосом ответил:
  - Да, уж верно брат не хотелось мне с таким черным, словно немытым лицом ходить, да на полуконях скакать.
  -И скажи ж, Сем сразу углядел тебя морской царь среди всех моих дружинников. Но, я брат, знаешь, тоже не глуп, и своими другами витязями не раскидываюсь,- молвил Святозар, и крепко сжал плечо брата, да в сопровождении Стояна пошел к себе в омшаник.
  
  Глава сорок вторая.
  Утром, следующего дня, отдохнувший наследник, вышел из омшаника, и, оглядевшись по сторонам, пошел сквозь ряды гребцов на нос ладьи, где находился Путят, тот заметив и широко улыбнувшись, приветствовал Святозара:
  - Здравствуй, наследник, ну как ты отдохнул, как твоя рана?
  - Со мной все хорошо,- ответил Святозар, и, махнул рукой вдаль, указывая на море.- Что Путят далеко ли мы прошли?
  - Трудно сказать наследник. Но мне кажется, что треть пути пройдено. После того, как мы вчера принесли дары Черномору, подул ветер и мы за ночь прошли много, а с утра гребцы сели за весла так, что...- И старший воинов-ладейников смолк пронзительно зыркнул на Святозара да чуть тише добавил,- так, что впереди верно ждут нас великанские острова.
  - Что ты про них Путят слышал от брата?- спросил заинтересованно Святозар.
  - Брат мой рассказывал мне, что они подошли очень близко к ним, а воин, заметив на берегу, движение их во время предупредил. Тогда ведун прочитал заговор, и великан заснул, - пояснил Путят, нежно поглаживая свою бороду.
  - Да, я тоже - это слышал от Дубыни и Храбра. Вот только одно меня тревожит, как мы сможем распознать великанский это остров или нет,- молвил Святозар и снял с себя кафтан, так как поднявшееся ввысь летнее жаркое солнце, нагрело не только воду, не только ладью, но и людей находящихся на ней.
  - Будем наследник, надеяться на глаза наших воинов,- начал Путят, и воззрившись с нескрываемым почтением на Святозара, дополнил,- и на твою магию.
  - Хорошо, Путят,- согласно кивнув головой, откликнулся Святозар и улыбнулся, в душе радуясь, что обрел уважение такого человека как Путят.- Тогда знаешь, что... я сейчас позову моего дружинника Горазда, он у меня лучший лучник, и мы поставим его на нос ладьи, да пусть он за морем и наблюдает.
  - Вот и славно, наследник,- заулыбался Путят Святозару.- А я позову моего воина Волка. Он у меня тоже прекрасный лучник, и пускай они сообща за морем то и приглядывают.
  Так Святозар да Путят и поступили. Они подозвали Горазда и Волка, поставили их в нос ладьи, чтобы они, как выразился старший воинов-ладейников, приглядывали за морем.
  Впрочем море на удивленье было спокойным, и насколько хватало глаз мирным. К середине дня на до этого почти безжизненной водной глади вдруг появились какие-то большие рыбы с гладкой, бело-розоватой кожей с высокими плавниками и с длинными, узкими словно птичьи клювы мордами. Рыбы подплыли так близко, что их стало возможным хорошо разглядеть, и принялись высоко выпрыгивать из воды, будто стараясь обозреть плывущих на ладье. Гребцы завороженные доселе никогда не видимыми рыбами даже перестали грести, и преклонившись через борт наблюдали за ними. Но Путят заметив замедлившийся ход ладьи, развернулся и прикрикнул на гребцов, те снова взялись за весла и налегли на них. Рыбы еще некоторое время плыли рядом с ладьей, а после, точно прощаясь, выпрыгнули высоко, перекувыркнулись, и нырнув под воду, пропали:
  - Может - это слуги Черномора?- спросил Путят Святозара, так словно тот, победив поединщика морского царя, мог теперь спокойно угадывать в любом морском существе слугу Черномора.
  - Да, нет, не похоже...- задумчиво протянул Святозар, зачесывая назад упавшие на лоб кудри волос.- Ты ведь видел вчера, каковы слуги у морского Бога, все как на подбор чудища и страшилища. А эти рыбы, были явно мирными.
  - Я слышал, наследник, что помимо царства Черномора есть в море и еще одно. Когда-то давным давно солнечный бог Ра обратился в Ра-реку великую, а его супруга Владычица моря Волыня правившая в большом царстве на суше, где жили люди и Боги, последовала за ним и опустилась вместе с островом на морское дно. Может - это и есть слуги Владычицы Волыни,- молвил старший воинов-ладейников.
  - Что ж, Путят, тогда нам, верно, их опасаться не стоит. Потому что Владычица моря Волыня, на сколько я слышал, справедлива и добра,- отметил Святозар, промеж того рассматривая голубую даль моря, будто сливающуюся с небом по поверхности коего ползли маленькие лохматые белые облака, напоминающие пасущихся овец.
  - Твоими устами да мед пить, наследник,- мудро изрек Путят.
  - Земля, земля! - внезапно указуя в бездонное море, закричал Горазд.
  Путят и Святозар торопливо подошли к Горазду и принялись всматриваться в ту сторону, куда указывал дружинник. Лишь немного погодя, воин Путята Волк тоже сказал: ' Вижу, вижу, остров это'.
  - Ну, и глазастый же ты,- одобрительно глянув на Горазда, заметил Путят.
  Прошло еще какое-то время и сначала Святозар, а вскоре и сам Путят увидели еле видимую точку- остров.
  - Что, ты видишь Горазд?- спросил наследник.
  Горазд обхватив рукой нос ладьи и почти прижавшись к голове медведя, застыл, вглядываясь вдаль, а потом, уступив место Волку, подошел к Святозару и Путяту да пояснил:
  - Впереди большой остров, на острове возвышаются горы, а берег весь каменистый, ни одного деревца.
  Наследник переглянулся с Путятом, и вновь вопросил Горазда:
  - А более ничего не видно, - да слегка понизив голос, добавил,- ну, каких-нибудь существ?
  - Нет, Святозар, лишь камни,- помотав отрицательно головой, откликнулся Горазд.
  - Что наследник, будем делать, подойдем к острову или нет? - весьма встревоженным голосом поинтересовался Путят.
  - Да, я и не знаю право дело,- раздумывая и почесав пальцем бровь, заметил Святозар.- Наставники ничего не говорили о том, что на великанских островах есть горы. А вот на острове Буяне возвышается Сарачинская гора.
  - Послушай, наследник,- предложил старший воинов-ладейников, и нанова погладил свою бороду, придавая ее волоскам ровности.- Давай сделаем так, подойдем поближе к острову и осмотремся. Может это и не великанские острова, мало ли в Восточном море островов. И коли не великанские, так пристанем к берегу и пополним запасы пресной воды. Ну, а если великанские, так ты наследник будь настороже.
  - Ладно, Путят, так и поступим,- согласился Святозар.- Предупредим людей и на всякий случай приготовимся к бою,- досказал наследник, и, оставил Горазда и Волка наблюдать за движением на острове.
  Сам же развернувшись, и, призвав воинов - ладейников и свою дружину, оные услышав о появлении земли, высыпали из омшаников и толпились подле бортов ладьи, всматриваясь вдаль, к вниманию громко молвил: ' Воины и вы други мои! Впереди вы видите остров, мы не знаем остров ли это Буян, или какой другой, но мы должны быть готовы к бою... Оно как может быть это так прозванные великанские острова, на котором живет злобный великан. Он забрасывает проходящие мимо острова ладьи камнями. Мы решили с Путятом подойти ближе к острову и оглядеть его. Если - это не великанский остров пристанем и пополним запасы пресной воды. Ну, а если великанский, то тогда, как можно скорее уплывем... А пока будьте наготове и вооружитесь'. Святозар закончил и воззрившись на старшего своей дружины, попросил:
  -Стоян, друг мой, принеси мне будь добр мой лук и колчан со стрелами.
  Стоян без задержу развернулся и пошел выполнять поручение наследника и тогда все поколь стоявшие на месте воины и дружинники также засуетились и двинулись вооружаться.
  Стоян вышел вмале из омшаника и принес наследнику лук и стрелы. Святозар приняв полный колчан стрел, повесил его на спину, а лук закинул на левое плечо и обеспокоенно уставился взором на медленно проступающий ребристым ваянием на глади воды остров.
  Ладья быстро приближалась к острову, и вскоре он был виден уже весь. Высокие каменистые горы упираются в небесную высь, такой же каменистый берег, усыпанный громадными валунами, ни одного деревца, ни кустика, ни травинки. Остров явно был безжизненным. Ладья, рассекая морскую гладь, словно подлетала к берегу, а наследник успокоенный тем, что это не великанские острова отвлекся на разговор со Стояном, стоящим рядышком, как вдруг услышал истошный крик Молчуна:
  - Святозар, смотри, смотри!- друг указывал рукой на берег.
  Наследник посмотрел по направлению руки Молчуна и увидел, как там где только, что лежали бездыханные, огромные валуны, нежданно зашевелился камень. Лишь миг спустя он понял, что на самом деле то не валуны, а голова, тело, ноги и руки великана, который заметив подходящую ладью, принялся подниматься с берега. Великан по первому тягостно поднял голову, взмахнул руками, морг погодя порывчато сел. Он неспешно повернул голову в сторону моря, вонзился взором в ладью, и тотчас резво вскочил на ноги, да выпрямившись, встал в полный рост. Сажени три в высоту, с громадными руками и ногами, местами покрытой густой шерстью в тон камню, великан был гол и страшен. Там где на теле у него не росла шерсть зрилась смуглая, почти черная кожа. У великана было весьма крупное лицо и большой выдающийся вперед лоб, который нависал над глазами и делал его обладателя не только страшным, но еще и уродливым. Громадные на пол лица, будто блюда, глаза, широченный нос и какой - то безгубый рот, да черные, спадающие до плеч патлатые волосы.
  Святозар подбежал к борту ладьи, и, направив руку на великана, торопливо зашептал заговор, однако внезапно услышал крик Горазда: ' Великан, смотрите, второй великан!' Наследник стремительно повернул голову, и увидел, как от горы отделился еще один великан. Он был также страшен, как и первый, с таким же цветом кожи и волос, выдающимся вперед лбом, огромными глазами и безгубым ртом, но в отличие от первого смотрелся менее рослым.
  В тот же морг первый великан схватил здоровущий валун и швырнул его в ладью. Святозар услышал, как Путят крикнул рулевому поворачивать, и сам кинулся к нему на помощь. Наследник следил за полетом громадного валуна, а когда тот стал приближаться, поднял руку и зашептал: ' Высоко в небесном чертоге сидит сам Бог Перун, Бог грозы и войны! Повелевает Перун водой и молнией, расправляет серебряные усы и трясет серебряными кудрями! Как когда-то победил ты Скипер-зверя, как когда-то разломал леса в щепки, развел руками быстрые реки, и, наехав на высокие горы, подчинил себе толкучие горные твердыни! Так ныне дай мне мощь побороть горные камни и смирить их силы! И твоим именем да будет так!' Последние слова Святозар уже громко гикнул и немедля полет камня прекратился, он, словно завис в воздухе, все еще продолжая вертеться. Наследник поднял вторую руку, и почувствовал, как напряглись не только руки и ноги, но и все его тело, желая удержать камень в воздухе. Еще чуть-чуть и Святозар, точно сам обладал великой силой, подтолкнул камень и тот, продолжая вертеться, направился обратно к великану, однако не долетев, упал в пяти шагах от берега в воду. Наследник видел, как выпучив глаза, великан зычно загудел и кинулся к скале, вырывать камень побольше. И тогда Святозар снял висевший на плече лук и оглянулся на другого великана, также кидающего камни в ладью. Но этот, второй, великан был явно слабее первого, потому бросал лишь небольшие камни, которые не долетали до ладьи, а вызывали лишь малые волны.
  Наследник не мешкая натянул тетиву, пустил стрелу и начал читать заговор, его стрела подлетела к маленькому великану и остановилась в некотором удалении. Великан заметил жужжащую стрелу, бросил на берег, уже поднятый камень и застыв на месте, протянул в направлении ее руку пытаясь прогнать или сбить полет. Да тока стрела проворно взяла чуть правее так, чтобы великан не смог до нее дотянуться. А Святозар тем временем пускал одну стрелу, за другой, и вот уже около великана образовался целый рой из них. Други пытались также стрелять в великана, но их стрелы не повисали в воздухе, а лишь едва задевали толстую его кожу, не причиняя ему особого вреда. А когда наследник пустил последнюю стрелу и она, так же как и ее сестры, повисла в воздухе, образовав плотное облако, Святозар перекинул лук через плечо, направил обе руки на движущуюся жужжащую массу и громко крикнул: ' О, стрелы каленые, пущенные из лука, сделанного из древка, добытого в Сумрачном лесу, от Старого Дуба, который стерегут духи леса и сам Бог Свято-Бор, гоните великана, жальте его как осы, и до тех пор, пока моя ладья, ладья ведуна Святозара, не покинет пределы острова!' И как бы подтолкнул руками облако к великану. Стрелы, будто только и ждали того, торопливо ринулись на великана и стали его жалить, но теперь, в отличие от стрел дружинников, они верно, как осы доставляли ему боль. Потому что стоило только одной стреле воткнуться в кожу великана, а морг погодя выскочить из тела и выровняться в строю облака, великан громогласно взвыл и стал потирать уколотое место, где враз образовался громадная черная шишка. Следом другая стрела, вонзилась в плечо великана, и тоже выскочила, и снова на месте укола появилась здоровущая шишка. Не успел великан потереть плечо, как стрелы-осы уже начали жалить его без разбору в голову, щеки, руки, грудь. И каждый раз стрелы, подобно живым возвращались в строй, а на месте укола вскакивала черная шишка. Великан еще раз громко вскрикнул и кинулся бежать от жалящих его стрел.
  Стоило лишь второму, маленькому великану покинуть, отбиваясь от стрел, берег, убежав повдоль рубежа воды и суши, как Святозар тут же перевел взгляд на первого, каковой, несмотря на то, что в него летели стрелы другов, уже оторвал большущий кусок скалы. Великан торопливо развернувшись сначала тревожно зыркнул на орущего и убегающего маленького великана, да как- то по злому заревев, поднял камень над головой. Наследник глянул на камень и понял одно, что такой он точно не сможет удержать своей магией, и, направив на великана руку, как можно звонче гикнул: ' Остынь, осядь! И водой плакучей умойся! Да, будет слово мое крепко!' И в то же мгновение из глаз великана потекли слезы. Да так обильно, что не ожидавший того великан опустил руки с поднятым вверх куском скалы вниз, и, уронив камень на берег принялся утирать глаза. И как только он провел тыльной стороной ладони по очам, слезы побежали еще обильнее и его прямо-таки стали сотрясать рыдания. Он вдруг страшно застонал, закачался вправо-влево да опустился на берег, продолжая утирать слезы и гулко хлюпать носом. Руки и ноги у него тряслись, голова подпрыгивала, и со стороны казалось, что у великана страшная беда, которая может быть смыта лишь такими потоками слез. Утирая глаза, великан поднял руку вверх, и, покачиваясь, сжал кулак, а после нанова затрясся не в силах подавить рвущиеся из него рыдания.
  Святозар оглянулся на Путята, оный как только наследник стал читать заговоры, прекратил движение ладьи и спешно сказал:
  - Путят, поворачивай ладью, пока они оба так сильно заняты.- Наследник снова повертался к великану и зычно прокричал,- эй, великанша, дочь Анта Велесича и Прии Богумировны! Мы не хотели ничего худого тебе и твоему сыну. Как только ладья отойдет от острова, магия иссякнет! Живи с миром!
  Ладья уже уплывала от острова, когда Путят подошел к Святозару и криво усмехнувшись, спросил:
  - Интересно мне узнать, с чего это ты наследник решил, что она великанша, а он ее сын.
  Святозар повернул голову к старшему воинов-ладейников и пожав плечами да широко улыбнувшись, пояснил:
  - Ты вроде пожилой уже Путят, странно, а грудь то у нее и не приметил. А он точно ее сын. Первое уж очень на нее похож, и молод. Второе, одиннадцать лет назад дружинники отца видели здесь лишь одного великана, значит, второй появился здесь недавно. Вот и не мудрено понять, что она мать, а он ее сын.
  - Ишь, ты...- Удовлетворенно воззрившись на Святозара, и стукнув его ладонью по спине, добавил Путят,- ну, и мудр же ты, наследник.
  Спустя какое-то время остров скрылся из виду, и оказалось, что все же один из камней брошенных маленьким великаном достиг цели и повредил обшивку ладьи так, что в судно стала набираться вода. Путят вместе со своими воинами кинулся заделывать пробоину в обшивке. А когда весь мокрый и усталый вылез из омшаника, где хранили провизию и глянул на обеспокоенного Святозара, молвил:
  - Дыра небольшая, мы ее конечно залатали, но хорошо бы к берегу пристать.
  - Может я, что смогу сделать? - спросил наследник, и потер меж собой ладони, будто прямо-таки сейчас намеревался закрыть пробоину.
  - А ты такое когда-нибудь делал?- очень серьезно переспросил Путят, и, сняв мокрую рубаху, принялся вытирать утиральником голову и лицо.
  - Да, нет вроде... Но я, если честно, до этого момента и великанов тоже не побеждал,- пояснил Святозар и глянул на оторвавшегося от утиральника старшего воинов-ладейников.
  - Ну, тогда...,- однако Путяту так и не удалось договорить, потому что Горазд и Искрен указуя в воду рукой, позвали наследника.
  Святозар подступил к другам, и оперившись руками об борт ладьи, преклонившись через него, увидел в море тех же больших рыб с бело-розовой гладкой кожей. Рыбы высоко выпрыгивали из воды, приближаясь к ладье, а поравнявшись с ней, всплыли на поверхность. И одна из них поглядела на наследника чистыми голубыми глазами открыла свою узкую, точно птичий клюв, морду и заговорила на человеческом языке: ' О, великий ведун, называющий себя Святозар, наш владыка великий царь Альм, зовет тебя посетить блаженную лебединую страну альвинов Эвлисию, что покоится ныне на волшебном острове в Восточном море!- И когда, потрясенный Святозар, молча кивнул головой, добавила,- тогда следуйте за нами',- и вместе с другими рыбами обогнала ладью да поплыла впереди нее. Наследник повернулся и повелев рулевому следовать за рыбами, сам застыл, словно окаменев, на месте.
  
  Глава сорок третья.
  Ладья, ведомая рыбой, бесшумно скользила по водной глади, когда внезапно прямо перед ней выросла, поднявшаяся из-под воды еле заметная туманная дымка. Как только суденышко вошло в покрытый курящимися испарениями завес, подул едва заметный ветерок и дым стал пропадать, а перед Святозаром и его людьми открылся удивительный остров. На сколько, хватало глаз, зрил наследник прекрасные хрустальные дворцы с многочисленными башнями, раскиданными среди цветущих садов и лугов. Издалека долетала чудесная музыка и высокий, тонкий голос выводил слова песни. Ладья приблизилась к причалу, который был сотворен из прекрасного белого камня, весьма гладко обтесанного, отчего падающие на него лучи солнца отражались нежным голубоватым сиянием. Святозар видел, как рыбы, что вели ладью, подплыли к причалу, они высоко выпрыгнули из воды, немедля обернулись в воздухе, и, приняв человеческий образ, опустились на него сверху. И только после того неспешно повернулись к уже причалившей ладье. На борт ладьи легли хрустальные сходни, и Святозар обратился к Путяту:
  - Я пойду со своей дружиной во дворец. У царя Альма, я попрошу провизии и пресной воды, а ты Путят вместе с воинами заделайте дыру в обшивке.- Наследник смолк, точно чего-то обдумывая, а посем молвил стоящему рядом Лелю,- брат возьми с собой гусли.
  А когда Лель вернулся из омшаника с перекинутыми через спину гуслями, Святозар оглядел своих другов, будто, оценивая их, и оставшись довольным их бравым видом, двинулся по хрустальным сходням вниз на причал. Альвины, что вели ладью и теперь встречали наследника, были очень высоки, почти на поларшина выше, самого высокого дружинника Любима, с белой, прозрачной кожей и такого же цвета длинными, волнистыми волосами. Их лица были не просто красивы, они были безупречны. Высокий лоб, небольшой с едва заметной горбинкой нос, алые, тонко очерченные губы и крупные, глубокие небесно-голубые глаза. Одеты они были в прекрасные бело-розовые одеянья похожие на тонкие, струящиеся будто вода рубахи, длина которых достигала колена и перетянуты широкими золотыми поясами украшенными дорогими каменьями. Ноги их были обуты в легкие прозрачно-розовые сандалии. Святозар знал, что это древняя обувь, каковую иногда еще носили другие народы, такие как неллы, жившие на южной границе с Восурией и ведущие с ней торговлю. Альвины подошли ближе, и наследник заметил, что вокруг незнакомцев курился слабый золотистый свет. Один из них низко поклонился Святозару и высоким, громким голосом сказал:
  -Приветствуем тебя, великий ведун, называющий себя, Святозаром, в стране альвинов Эвлисии, и просим тебя и твоих могучих ратников посетить дворец нашего царя Альма!
  И сызнова поклонившись, да указуя рукой направление повел их сквозь хрустальный город, к высокому дворцу с затейливыми резными башенками, каковой стоял на небольшом возвышении в середине острова.
  В городе утопающем в садах и 'чистых' рощах повсюду высились прекрасные дворцы разной формы, то круглые, то квадратные, то даже овальные со множеством разных башенок и окошек и все они нежно светились и переливались всякими цветами: и голубым, и белым, и желтым, и розовым. Дорога, по которой вел Святозара с дружиной альвин, была подстать дворцам тоже хрустальная, и так прозрачна, что можно было разглядеть сквозь нее землю и даже двигающихся под ней существ. В многочисленных садах ветви деревьев были увешаны крупными плодами. Наследник увидел вишню, яблоню, орешник, но многие деревья зрел впервые. Одно из таких деревьев особенно поразило его, высокий с бурой корой ствол венчала густая крона с овальными, крупными листами, и небольшими приятно пахнущими белыми цветами, оные распускались прямо на коре ствола, а подле на толстых ветвях, уже громоздились удлиненные ягоды красного цвета. Дальше росли еще более причудливые деревья с ярко-зеленой листвой, среди которой- то там, то тут мелькали бледно- розовые или белые цветы и ярко-оранжевые плоды. И плоды- то сами были разного вида, на одном дереве сплюснутые, небольшие, на другом уже более крупные и круглые, а на третьем уже прямо огромные. Но особенно поразили Святозара высокие травы, на стволах которых словно паруса развевались здоровущие листья и висели крупные желтые, похожие на пальцы ягоды. Всюду в садах летали, щебетали и сидели на ветках деревьев разные птицы в необыкновенных ярких опереньях. Ведомый сквозь волшебный город наследник видел не только высокие дворцы, и диковинные деревья, чудесных птиц, но и необыкновенные цветы. Некие цветы, разбросанные вдоль прекрасно ограненных хрустальных дорожек напоминали насекомых, птиц и даже зверей, утопающих в зелени листов. Продвигаясь дальше по городу, Святозар поражался замысловатости 'чистых' рощ, где повсюду были разбросаны махунечкие пруды, из которых вверх били низкие струи воды. Берега прудов были украшены золотистой, розово-пурпурной, голубой и белой лилией, синими, лазуревыми, белыми васильками и ромашками, а также широколиственными, раскидистыми голубыми и розовыми колокольчиками, и еще какими-то нежно-желтыми цветами, которых доселе Святозар никогда не видывал. Не широкая дорожка привела к большой дворцовой площади, и, глянув на дворец весь горящий в солнечных лучах, наследник ахнул.
  Сама дворцовая площадь, так же как и причал, была сложена из белого гладко обтесанного камня, который переливался на солнце голубоватым светом. Но более всего поразился Святозар самому дворцу, тот имел восьмиугольную форму и был очень высок. Венчался он центральной башней из хрусталя голубоватого цвета с вырезанными на ней овальными окошками, чуть ниже центральную башню окружали еще пять башен, но уже из хрусталя зеленоватого цвета, а затем затейливо изгибающиеся стены розоватого цвета с резными и богато украшенными драгоценными каменьями круглыми, квадратными окошками опускались к земле. На миг Святозару даже показалось, что дворец словно парит в воздухе. Во дворец вели высоченные бело-золотые ступени и перила, усеянные сверху крупным жемчугом белого и розового цвета. Поднявшись по ним, наследник с дружиной оказался возле распахнутых, прозрачных дверей.
  Подведя к распахнутым дверям гостей, альвин остановился и указуя рукой вперед, низко поклонился, предложив следовать дальше самим. Святозар с дружиной двинулся по длинному, широкому, иссиня-белому коридору к большущим, трепещущим, словно живые, распахнутым дверям, и, пройдя мимо них, очутился в огромном тронном зале полном альвинов. Прямо перед собой наследник увидел на возвышении, к каковому вели три широкие ступени мощный с округлой спинкой золотой трон, от которого во все стороны расходился золотистый свет. На том величественном троне восседал сам царь Альм. То был еще молодой, красивый альвин, с белыми, долгими волосами и прозрачной тонкой кожей, с крупными нежно-голубыми глазами, и ярко-алыми губами. Он был очень похож на тех альвинов оные провожали Святозара, и на тех оные находились в зале. Только вот одеяние у него было не бело-розовое, а под стать трону золотое и украшенное белым переливающимся жемчугом, да на голове высился золотой венец, сведенный дугами на темени и усыпанный изумрудами, алмазами и сапфирами.
  Как только Святозар вошел в зал, на лице царя Альма засияла широкая улыбка, придавшая его прекрасному лицу какую-то неземную одухотворенность. Наследник приблизился к трону и низко поклонившись, торжественно молвил:
  -Здравствуй, во веки веков, великий царь мудрецов и волшебников, Альм! Я, наследник престола великой Восурии, Святозар, сын Ярила, по реклу Щедрый, и потомок ведуна Богомудра плыву вместе с моими другами на остров Буян в страну Беловодья, за водой, что течет из вымени нашей прародительницы коровы Земун! И прошу тебя оказать мне гостеприимство, снабдив провизией и питьевой водой, как это и положено по обычаям оставленными Богами.
  Не успел Святозар договорить свою речь, как лицо царя внезапно удивленно заколыхав, напряглось. Он медлительно поднялся с трона, и, спустившись со ступеней, подошел к наследнику, внимательно всматриваясь в его лицо, да чуть слышно спросил:
  - Ты, сказал, тебя звать Святозар?
  - Да, царь Альм, меня зовут Святозар,- ровным голосом ответил наследник.
  - Странно,- тихо заметил Альм, он опустил голову и задумался. Малеша погодя он вновь оглядел Святозара, и трепещущим голосом мягким и протяжным переспросил,- и ты, сказал, что ты потомок Богомудра?
  - Верно, я именно - это и сказал. Я, далекий потомок Богомудра,- немного не понимая вопросов Альма, пояснил Святозар.
  - Нет, этого не может быть.... Ты, верно, ошибаешься...,- молвил надрывно Альм, а миг спустя нежданно добродушно заулыбался.- А да, ты, верно, шутишь, мальчик мой... Я ведь знаю, как ты любишь пошутить.... Но меня не проведешь, мальчик. Нет, я тебя узнал, Богомудр,- и едва слышно засмеялся словно, понял, что над ним хотели подшутить.
  Теперь был удивлен и слегка ошарашен Святозар, он порывчато закачал головой, вроде приходя в себя и пояснил:
  - Нет, царь Альм, я не ошибаюсь, и уж конечно не собираюсь над тобой шутить. Мой далекий предок Богомудр уже давно умер и ушел в Сварожьи луга к своим праотцам. А я его потомок наследник престола восурского Святозар.
  - Как же это может быть,- обходя по кругу наследника и оглядывая его, точно не веря услышанному, не унимался с расспросами Альм.- Ты... ты, так похож на него, словно одно лицо. Одно лицо... глаза, губы, нос... Те же каштановые кудри, тот же рост... И магия... та магия, которую я видел сегодня днем, ее нельзя спутать. Потому как это моя магия... та магия каковую я вложил в душу Богомудра.
  - Что ж, ту магию, которую ты видел, я как первый сын в роду Богомудра получил после рождения. Но ты, царь Альм, - и Святозар посмотрел в глаза Альма, приподняв голову, так как царь был намного выше наследника.- Ты, удивил меня не меньше, сказав, что знал и учил магии Богомудра.
  Царь Альм озадаченно провел пальцами левой руки по лбу, едва задев темные, дугообразные брови и ничего не ответив наследнику, развернулся и направился к своему трону. Все еще задумчивый и даже какой-то расстроенный он опустился на трон, и принялся смотреть на пол, который в тронном зале был украшен необыкновенными живописными изображениями диковинных птиц и зверей. Царь Альм молчал какое-то время, а Святозар меж тем вздел голову и обозрел тронный зал. Белые стены также как и пол были расписаны чудесными рисунками, на которых мелькали цветы, птицы и звери, а высокий хрустальный потолок сиял золотисто-голубоватым светом. Наконец Альм поднял голову и ласково улыбнулся наследнику, резво вскинул руки вверх, и громко хлопнул в ладоши. И тут же около него появилось золотое сидение, на подобие его трона, только, чуток пониже, он указал на него Святозару и пригласил сесть. А когда наследник сел на предложенное сиденье, Альм посмотрел на него так нежно, словно, перед ним сидел его любимый сын, и вновь вздев руки, громко хлопнул в ладоши и, что-то крикнул на певучем, похожем на соловьиную трель языке. И тогда в зале, как будто из воздуха, появились столы, уставленные явствами и альвины низко поклонившись другам наследника, повели их к ним потчивать. Точно такой же уставленный явствами стол появился перед царем Альмом и Святозаром, и тот, указывая на кушанья, сказал:
  - Угощайся, наследник Святозар, потомок Богомудра, а я тебе пока поведаю обо всем.
  Альм протянул свои длинные, тонкие, прозрачные пальцы и взял высокий золотой кубок, а потом поднял его в честь наследника Святозара и его другов и едва пригубив поставил. Наследник вслед за Альмом взял в руку изящный золотой кубок и отпил из него. Жидкость, которую он отхлебнул, была багряного цвета и терпко-сладкая на вкус. Легкий хмель ударил в голову. Святозар поставил кубок на стол, и, положив себе на блюдо, кусок белого мяса, принялся есть.
  - Альвины, никогда не едят мяса, мы вкушаем лишь фрукты. Но, я знал, что мои гости любят мясные блюда, и приказал своим слугам их приготовить,- заметил царь и сызнова отпил из кубка.
  Святозар оторвался от еды, зыркнул в прекрасные глаза царя Альма и сказал:
  - Благодарю тебя, владыка альвинов, от своего имени и имени моих другов, за богато накрытый стол!
  Альм довольно улыбнулся, и кожа его чуть засветилась голубоватым сиянием изнутри, он поставил кубок на стол, и, повернув голову к наследнику, молвил:
  - Не стоит благодарить меня Святозар, так как то, что я сделал, исполнено по обычаям, оставленным нам Богами и моими родителями.- Святозар удивленно вскинул брови, а царь альвинов, будто не замечая того движения продолжил,- когда-то на земле рядом с людьми жили иные народы, которые были детьми и внуками Богов. Я сам родился так давно, что уже даже не помню, сколько мне лет. Моими родителями были Алина Святогоровна и Ильм Сварожич. Вы восуры зовете моего отца Богом грозы и войны Перуном, а мать моя была рождена великой царицей страны Алтынтов - Пленкой и Святогором сыном самого Рода, который охраняет и поддерживает небесный свод. Это было за долго до того, как Ильм повстречал Диву- Додолу и женился на ней, а быть может моя мать Алина Святогоровна, также как и другие Боги рождалась много раз и имела множество ипостасей, и в разные времена являлась и рождалась от разных родителей, и быть может она и стала посем Дивой-Додолой, кто знает? Давно это было и во времени потеряно, да забыто,- протянул Альм и на мгновение задумался, проведя своими длинными прозрачными пальцами, по краю блюда.- Однако я и мой старший брат Гмур родились, когда люди были малочисленны и слабы. Мой брат Гмур стал прекрасным мастером - кузнецом, он научился добывать руду и плавить металлы. Он основал величественные города, и породил великий народ гмуров, которых вы восуры называете гомозулями. Гмуры были очень добрым и трудолюбивым народом, когда-то они, помогая людям выжить, обучили их кузнечному и ювелирному мастерству. Научили делать железные косы и плуги, серпы и наконечники стрел. Именно гомозули научили людей находить и обрабатывать золото, серебро и драгоценные камни. Но люди ответили гмурам неблагодарностью. Они научились ковать мечи, а наконечники стрел обратили против своих учителей, да тока гомозули, по своей сути, добрые и светлые существа не смогли сопротивляться злу людей. И так как мой брат Гмур, был небольшого роста, и такого же роста были и все гомозули, то он увел своих людей глубоко в горные пещеры.... Там он построил новые города и там он, верно, живет и теперь...- Альм нанова прервался, и, взяв кубок, отпил из него терпко- сладкую жидкость, в этот раз лишь пригубив ее.- Знаешь, Святозар, он звал меня к себе, говорил, что от злых и неблагодарных людей стоит укрыться в горах, но я не послушал старшего брата. Наверно, потому как очень любил людское племя и надеялся, что свет в их душах все же победит зло. Да и не мог я жить в глубоких подземельях, в горных пещерах, я просто не выносил царящий там вечный полумрак, холод и сырость. Нет, я всегда любил тепло, солнечный свет, зеленую траву и голубое небо. Я в отличие от Гмура, был очень похож на нашу мать - Алину Святогоровну, и от нее унаследовал дар волшебника. Годы... лишь жалкие их крохи, после того как укрылся в горах Гмур, я вместе со своим народом альвинами прожил рядом с людьми. И даже тогда, когда их души поросли мхом жестокости и очерствели, наполнившись гневом... И даже тогда, когда властители служащие силам тьмы начали вытеснять нас с наших земель, а мы не могли им сопротивляться, так как наша магия служит лишь добру, а воины среди нас никогда не рождались... Даже тогда я продолжал верить в людей...верить и любить их... Впрочем настал такой миг, когда я понял, что пришло время покинуть наши земли и уйти... уйти в поисках иного мира, так как в нашем добром волшебстве уже больше никто не нуждался. Я вместе со своими ближайшими альвинами отправился искать моему народу приют, но в дороге на нас напала подорожная вольница, они, несмотря на мои уговоры, убили моих альвинов, среди которых был мой старший любимый сын... Затем они накинули на меня веревки и крепко связали. Один из концов веревки они прикрепили к коню и погоняя лошадь, громко хохоча, пустили ее галопом. Увидев смерть сына, и жестокость этих разбойников, я словно потерял свои силы, и растерялся так, что даже не смог защитить себя оберегом. Лошадь погоняемая подорожниками, скакала вперед волоча меня, обессиленного по земле, и тогда я увидел как наперерез моей лошади и подорожной вольнице, что скакала рядом, несутся десяток крепких воинов во главе с юным красивым отроком. Юноша остановил лошадь, и пока его воины бились с разбойниками, спрыгнул, развязал меня и помог подняться. Вот тогда, Святозар, я впервые увидел твоего предка Богомудра. Он был очень юн, всего лишь четырнадцать лет, но в его душе уже тогда царил свет, чистота и добро. Богомудр, как узнал я позже, был правителем небольшого, но набирающего силу, чистого народа восуров. Он рано остался без родителей и воспитывался своим наставником. Богомудр привез меня к себе в дом, и предложил быть там гостем. И знаешь, Святозар, мне так понравился этот простой, спокойный, вольный народ, который жил без всякой роскоши, без всякого чванства и лицемерия, что я решил передать Богомудру все свои знания, научить его владеть магией, при помощи которой он всегда бы смог уберечь свой народ. Богомудр, на редкость оказался одаренным учеником и уже через год смог сам создавать заговоры. А засим я покинул Богомудра и вернулся к своему народу, правда мы виделись еще несколько раз, до того как я навеки покинул те края.
  Царь Альм прервал свой сказ и смолк, а Святозар все то время молча внимающий царю и смотревший на него, внезапно уловил, что по дворцу разливается чудная музыка, он повернул голову и увидел ее источник. В середине зала на невысоком, точно круглая лавка сиденье, поместился альвин и играл на белых высоких вроде поставленных на бок гуслях с длинными, тонкими, светящимися струнами. Святозар поборол в себе желание слушать дивную музыку и повернул голову к царю, а тот верно только этого и ждал, воззрился на наследника, улыбнулся и продолжил:
  - Ведомые своей судьбой мы уплыли из мира людей на этот остров в Восточном море и основали здесь блаженную лебединую страну Эвлисию. Мы закрыли этот остров магией, чтобы не один смертный не смог сюда проникнуть. Однако вчера вечером ко мне прибыли мои люди и рассказали о твоей битве с воином царя Черномора, о тех чудесах, что ты проявил. Я заинтересовался тем, что мне поведали, а когда сегодня днем твоя ладья подошла к острову великанов, я решил сам увидеть тебя и твою магию. Я обратился облаком и полетел к острову и видел, как ты победил великанов. Я узнал твое лицо и узнал свою магию, которую когда- то вложил в своего любимого ученика. И я подумал... подумал то явился Богомудр. Ведь я совсем не веду счет времени, я также как и мой народ бессмертен, и никогда не состарюсь.- Царь Альм замолчал, он протянул свои длинные, тонкие, прозрачные пальцы, и, взяв Святозара за подбородок, заглянул ему в глаза,- да, и немудрено, что я спутал... Спутал... такое же красивое лицо, темные каштановые волосы и голубые глаза. Точно, на меня посмотрел Богомудр. А знаешь ли ты, Святозар, что великая, светлая, добрая магия подчиняется лишь человеку с голубыми глазами. Такими как у Богомудра, такими как у тебя,- и отпустив подбородок наследника, провел пальцами по его глазам и щеке.
  - Я думал,- откликнулся Святозар и улыбнулся.- Что у Богомудра были зеленые глаза, как у моего отца и деда.
  - Нет,- покачал головой Альм и долгие его волосы заколыхались малыми волнами.- У него были голубые глаза. Знак великих свершений, великих магических способностей.
  Наследник посмотрел в небесно- голубые глаза царя, вспомнил, что и у всех других альвинов глаза были такого же цвета, а после припомнил, глаза бабы Дарены, и старца Велея, и согласился с Альмом.
  - Красиво поет мой альвин, правда?- немного погодя весьма мягко вопросил царь.
  - Не просто красиво... И песня, и музыка, и голос твоего альвина восхитительны,- согласился наследник.
  - Но, ты Святозар, будто знал, что я попрошу, привел своего песенника. Давно я не слышал гордых и вольных восурских песен. Попроси своего ратника спеть для меня,- добавил Альм и широко улыбнулся.
  Святозар окликнул Леля и попросил его от имени царя альвинов спеть для него восурскую песню. Лель слегка смущаясь зыркнул на Альма, и, кивнув головой, вышел в середину залы. Он опустился на лавку рядом с альвином играющим на высоких перевернутых гуслях, который увидев нового песенника, остановил пальцами струны и затих. А Лель поставил гусли на колени ребром, слегка наклонив к себе, погладил их переливающуюся поверхность, да легохонько тронув струны пальцами заиграл. И когда вольная, резвая, словно табун буйных коней музыка наполнила дворец царя, запел своим мелодичным, нежным голосом о красоте восурской земли. Святозар слушал брата, и вспоминал свою землю, отца, мать, Тура, Малушу, он подумал об Эрихе, который сейчас где-то в далеких Веграх мучается от боли и кровоточащей раны, вспомнил берег Северного моря и своих дядю и тетю, и почувствовал внутри какую-то тоску и горечь. И чтобы поглотить эти чувства взял кубок и сделал большой глоток напитка. Не успел он толком то сглотнуть терпкую жидкость, как ощутил резкую боль в груди и словно услышал расходящийся надвое рубец, а миг опосля того по коже заструилась кровь. На мгновение у Святозара закружилась голова, он поставил кубок на стол и опершись рукой о край его, вздел голову всматриваясь в высокий потолок, откуда все еще испускалось золотисто- голубое сияние.
  - О, великий царь альвинов,- обратился к нему наследник.- Почему у тебя во дворце пылает солнечный свет, когда солнце уже коснулось края небосвода.
  - Что ж,- не отрывая взгляда от играющего и поющего Леля, ответил Альм.- Всегда приятно продлить день, когда в гостях добрые люди.
  У Святозара от боли поплыл еле видимый туман перед глазами, он встряхнул головой, и чтобы не испортить пир, сказал Альму:
  - Гостеприимный хозяин, царь Альм, прошу тебя, позволить мне покинуть пир.- И немного помолчав, добавил тише,- мне надо заговорить рану.
  Услыхав Святозара Альм все еще улыбаясь, повернул голову и посмотрел на наследника. И в тот же миг улыбка сбежала с его лица, он бросил взгляд своих голубых глаз на грудь Святозара и вздрогнул всем телом, точно мог видеть сквозь плотную ткань рубахи. Затем он вскинул вверх руку и провел ею справа налево, и словно перед столом задвинул завесу в виде легкого серебристого дыма, да неспешно поднявшись с трона, подавая руку наследнику, взволнованно молвил:
  - О, мой светлый мальчик, Святозар. Обопрись на мою руку и проследуй со мной на балконы, где ты сможешь заговорить свою ужасную рану, и погасить боль.
  Наследник чувствуя головокружение и слабость в ногах, поднялся и благоразумно оперся на руку царя да влекомый им вглубь зала направился к виднеющейся в стене хрустальной, резной двери. Когда Альм и Святозар приблизились к двери, то царь взмахнул свободной рукой, и, что-то певуче напел. И тотчас дверь отворилась, пропуская их на так называемый балкон, оный широкой, округлой площадкой выступал над дворцом огражденный по краю золотыми и серебряными изваяниями по пояс наследнику. Выступ находился вне дворца, он словно крепился той площадкой к его стенам и потому Святозар увидел, что в Яви уже наступила ночь. Небо было черное и поблескивало далеким сиянием звезд, но кругом дворца, да и вообще всего острова полыхал лучистый свет, словно днем. Этот яркий свет исходил не только от ограждений, но и от внешних стен дворца, от венчающей его башни и окошек. Рядом также светозарно сияли и другие дворцы, переливаясь и поблескивая всевозможными огнями. На выступе, куда вышли Альм и Святозар, располагалось широкое деревянное ложе, устланное каким-то блестящим укрывалом, с высокой резной спинкой украшенной жемчугами. Царь подвел Святозара к ложу и предложил лечь, он провел рукой по воздуху и под ним, вновь оказался его золотой трон.
  - Святозар,- спросил царь альвинов.- Что у тебя за рана и как ты ее получил?
  Наследник положил голову на чуть приподнятое под ней ложе и негромко рассказал о ране.
  - Мальчик мой, сними рубаху, и я осмотрю ее?- добавил Альм.
  А когда Святозар приподнявшись, снял рубаху, и, отерев рану, положил ее рядом, да сызнова прилег на ложе, царь протянул свои длинные пальцы, дотронулся до раны и гулко стучащего и обливающегося кровью сердца, и, посмотрев на наследника, тихо запел прекрасную песню. И показалось Святозару, что то не песня, а лишь чудесная, наполненная до краев волшебная музыка. И чтобы вдоволь насладится этой неземной музыкой, наследник закрыл глаза, и забылся сном.
  Когда Святозар открыл очи, то увидел, что на груди у него образовался рубец, а царь Альм стоит возле ограждения к нему спиной и смотрит вдаль. Наследник поднялся, взял лежащую на ложе чистую и аккуратно свернутую рубаху, и, одев ее, приблизился к царю, вставши рядом. Альм повернул голову и улыбнулся.
  - Тебе удалось зарубцевать рану?- тихо вопросил Святозар.
  Альм грустно покачал головой и ответил:
  - Зарубцевать лишь на время, до следующего захода солнца, но не излечить мальчик.
  - Мое излечение находится в стране Беловодья, там где течет молочная река, и живет наша прародительница корова Земун. Так мне об этом поведали Боги,- объяснил наследник.
  - Очень странная рана, я еще никогда такой не видел. А уж ты мне поверь, в свое время я поведал много ран, и много их излечил у людей. Это же рана, будто, не желает рубцеваться. Странная, странная рана,- тихо заметил Альм. Помолчал, все еще не сводя взора с лица наследника, а после воззрившись в густое черное небо, добавил,- ты очень сильный человек и такой же сильный ведун Святозар. Раз смог не только создать столь мощный заговор, но и преодолевая боль жить и биться с врагами. Да, сразу видится в тебе крепость твоего духа переданного тебе Богомудром,- царь оперся руками о головы изваяний.
  Святозар стоял и слушал царя, а когда тот затих погруженный в свои думы, разглядел изваяния, что ограждали выступ. Это были похожие на альвинов, только в уменьшенном виде, ваяния. Маленькие альвины едва доходившие до пояса наследнику стояли на краю выступа, образуя полукруг, и нежно горели золотым, солнечным и серебристым, лунным светом, да, широко раскрыв ручки, крепко удерживали друг друга за пальчики. Их прелестные головки смотрели вдаль на город и сады, а когда Святозар немного наклонился и заглянул им в лица, то увидел вместо очей голубоватые испускающие свет камни.
  - Святозар, поведай мне, как живет вольный восурский народ, с кем соседствует и каковы эти люди, что населяют ныне нашу землю, - обратился Альм к наследнику, все еще продолжая смотреть вдаль, точно пытаясь через море, узреть горячо любимую землю, на которой прежде был счастлив.
  Святозар вздохнул, вспомнив зеленые, лесные дубравы, высокие, налитые силой злаки, дурманящие своим запахом луга и бурные, полноводные реки, и сказал:
  - Восурский народ живет на большой, широкой земле, где хрустальные реки, словно вены по телу напитали Мать Сыру Землю водами и чистотой. Богатые дичью и птицей наши леса, в которых словно древние великаны устремляют ввысь свои кроны крепыши дубы и буки, тонкоствольные березы и осины. Наши поля даруют нам богатые урожаи ржи и пшеницы, овса и ячменя. А широчущие луга снабжают скот травой и сеном. Наш народ живет вольно, избирая себе в деревнях старших- большаков, а в городах выбирая из лучших людей вельмож. Воеводы, следящие за порядком в городах, и охраняющие их назначаются правителем, но утверждаются на общем совете всеми жителями города. Да, восуры живут вольно, верят в своих светлых Богов и сохраняют свои традиции!- Святозар на мгновение притих, и благостно улыбнулся.- На севере наши земли омывает Северное море и Белый океан, на востоке Восточное море, а между ними живут лонгилы, это дикие кочевые племена, которые не строят городов и деревень, а кочуют со своими стадами по огромным землям. Эти племена поклоняются Богам, вырезая их из камня и дерева. Они отрицают бытие Всевышнего, а потому восуры зовут их язычниками, но этот народ никогда не вел войн с Восурией и посему мы, уважая их обычаи и традиции, не навязываем свои. На юге наши земли граничат, с землями неллов, они еще живут по правому берегу Восточного моря и по левому берегу Южного моря. Когда- то неллы были великим народом, но их вера пуста и жестока, именно они приносят в жертвы своим Богам, имена которых и произнести трудно, людей. Они давно погрязли в лени и распутстве, богатстве и золоте, а потому стали уменьшаться числом и вымирать. Из-за чего их соседи на юге, кочевые племена нагаков, желают покорить неллов.. и уже не раз... не раз приходили они на их земли с войной. Нагаки, хотя, как и лонгилы кочевники, но они более сплоченные, и хотя они тоже не имеют городов и деревень, но сами прекрасные воины и наездники и постоянно воюют с неллами и игниками, а иногда и с нами восурами. Нагаки злы и жестокосердны, когда то они также как и восуры поклонялись нашим Богам. Но затем, изменили веру, извратили, и подстроили ее под свою знать, чтобы легче было управлять собственным народом. И теперь подобно неллам приносят им кровавые жертвы, только не людьми, а домашним скотом. Их знать имеет много жен, а своего правителя они почитают как бога и считают, что он послан на землю, дабы править, казнить и миловать. А на западе Восурии живет славный народ игников, которые верят в наших Богов и живут с нами в мире.
  Святозар закончил свой сказ и поднял голову, устремив свой взгляд на небо, где в незримой Небесной Сварге жили и правили священные Боги Восурии, каковые были чистыми и светлыми, и всегда учили восуров идти по пути Правды.
  - Я знал когда-то народ неллов,- задумчиво произнес Альм и тягостно вздохнул. - И даже учил их правителей своей магии. Это было задолго до встречи с Богомудром. Тогда они верили, так же как и восуры в Сварога, Перуна и Семаргла. Но позже, один из их правителей решил изменить веру и принять другую. Это был уже пожилой правитель, у которого имелось много сыновей и дочерей. И он очень боялся, что его дети не смогут поделить трон после его смерти, и убьют друг друга, верно уже задолго до этого в его душу вселилось зло. Он предал Сварога, и, построив в своем городе огромный дворец, назвал его жрище, и повелел приносить кровавые жертвы людьми. Я знаю Боги хотели помочь народу в борьбе с этим безумным правителем, но те кто был знатным принял новую веру с радостью, а кто был простым, побоялся и не стал бороться за своих Богов, приняв нового. И тогда Перун, Семаргл и Сварог отвернули от них свои лики и забыли про этих нечестивцев.
  - Я, впервые слышу этот сказ, - содрогнувшись всем телом от предательства целого народа, проронил Святозар.- И не понимаю, как же можно придать Богов, и не выступить на защиту своей веры.
  - Можно, можно, мальчик. Ведь не у всех в венах течет кровь великого и сильного витязя ДажьБога,- с такой болью вымолвил эти слова Альм, что наследник почему-то нанова содрогнулся.
  - Поведай мне Святозар еще вот о чем,- немного погодя протянул Альм и провел пальцами левой руки по лбу, едва коснувшись своей темной, дугообразной брови.- Когда-то перед отъездом в страну Эвлисию, я подарил Богомудру перстень, который мой брат Гмур изготовил по моей просьбе...,- Альм смолк и пронзительно глянул на наследника.
  - Этот перстень, носит мой отец, правитель Восурии, как знак правителя и ведуна, - ответил на немой вопрос Святозар и увидел как широко и радостно улыбнулся Альм.
  - Тогда, мальчик мой, я тоже хочу отметить тебя как великого ведуна и наследника,- начал Альм, и, сняв с пальца мощный перстень с большим алмазом, показал его Святозару.- Возьми этот перстень, и, одев на средний перст правой руки, никогда не снимай его. Это самый большой алмаз, найденный когда-то моим братом и ограненный им. В этот камень я вложил магию. И теперь если к тебе приблизится человек или существо испытывающее злобу, то камень засияет кроваво-красным светом, а если человек или существо испытывающее любовь, то камень будет излучать белый свет, вот как сейчас. И позволь мне самому одеть его и тогда никто никогда не посмеет его у тебя украсть.
  Святозар благодарно посмотрел на Альма и протянул ему правую руку, а тот весьма медленно принялся надевать перстень на средний палец юноши и, что-то тихо певуче шептать. А когда царь полностью насадил свой дар на перст то и сам перстень, и палец Святозара, и даже пальцы Альма неожиданно ярко вспыхнули лазурным светом. Царь поднял глаза и изумленно воззрился на Святозара, да с таким интересом, что наследник не выдержал того взора и спросил:
  - Что-то не так?
  - Да, нет, мальчик, все так. Просто сегодня у меня такой необычный день, необычный вечер и такая же необычная ночь. - Альм снова поглядел на Святозара и лишь сильнее расплывшись улыбкой добавил, словно обращаясь к самому себе,- столько странностей, даже самому интересно....
  - Моя душа, горит лазурным светом,- сам не зная, почему сказал наследник.
  - Это я увидел, и это-то и странно...- очень тихо протянул Альм и перевел взгляд со Святозара на перстень.
  Наследник тоже опустил глаза и обозрел перстень. Тот был золотой, очень тяжелый и массивный, в голове оного мерцал увитый серебряными лепестками громадный, восьмиугольный алмаз.
  - Восьмиугольник,- еле слышно добавил Альм увидев, как внимательно разглядывает перстень Святозар.- Знак волшебства и магии.
  - Он прекрасен, так же как и все, что я видел здесь, и дворцы, и сады, и 'чистые' рощи, и конечно великий народ альвинов,- ответил Святозар и низко поклонился царю.
  - Однако, мальчик мой, время уже позднее и тебе нужно отдохнуть. Ратники твои уже давно спят. Ладью твою починили, а омшаник наполнили провизией и пресной водой, утомленные ладейники, успокоенные легким покачиванием судна, светом, исходящим от дворцов, и теплом нашего острова тоже улеглись на покой. Так, что и ты приляжь на ложе, сомкни очи и поспи,- очень мягко молвил царь.
  - А ты царь Альм, ты тоже пойдешь отдыхать?- вопросил Святозар, покуда не двигающийся с места.
  - О, нет, мой милый мальчик, я так долго живу, так много видел и знаю, что уже редко сплю. Я подолгу стою ночами на этом балконе и смотрю ввысь небесную и думаю о той судьбе, которую сплела для меня и продолжает плести Богиня Макошь,- произнес Альм и устремил взор в небесную черноту, где изредка поблескивали звезды.- А ты,- дополнил он, понизив голос,- укладывайся на покой Святозар.
  Наследник согласно кивнул Альму и пошел к ложу, а когда, сняв сапоги, улегся, то увидел как на него удивленно и одновременно обрадовано посмотрел царь и нежно, вроде как разгадал какую-то тайну, улыбнулся. Святозар утомленный тяжелым днем закрыл глаза и услышав, как поплыла, будто густой туман чистая и прекрасная музыка, немедля заснул.
  Наутро царь Альм, в сопровождении альвинов проводил наследника до причала, обозрел ладью снаружи, а посем, поднявшись на нее, оглядел изнутри.
  - Прекрасная ладья,- добавил Альм и подошел к голове медведя, что венчала заостренный нос.
  Царь протянул правую руку и провел ладонью по голове медведя, и внезапно разом сжал кулак, поднес его к губам и, что-то шепнул. И сейчас же из зажатых в кулак пальцев, начал пробиваться яркий свет. Альм раскрыл руку и на ней оказался небольшой круглый предмет пылающий золотым светом с маленьким пупырышком на вершине. Пупырышек слегка вздрогнув, порывисто лопнул и оттуда появился тонкий золотой росток, который стал увеличиваться в длину и утолщаться в ширину. Мгновение спустя, прямо на глазах у изумленного Святозара, росток превратился в тонкую длинную, почти с локоть, прямую палицу с заостренным, будто наконечник стрелы, концом каковой малость покачивался из стороны в сторону. Альм положил предмет на голову медведя, а палица покачнувшись, повернулась вправо.
  - Святозар,- обратился царь Альм.- Видишь этот волшебный предмет, он называется водырь, что значит проводник. Если назвать водырю место, в которое надо попасть, то он повернет стрелку и покажет нужную сторону и тебе надо будет, лишь держаться этого направления. Я попросил водырь, чтобы он указал страну Беловодья, и он видишь, развернулся вправо, указывая, где она находится.
  - О, царь Альм, твоя помощь просто неоценима. Как я могу отблагодарить тебя за твое гостеприимство?- восторженно глядя на водырь, молвил наследник.
  Кожа Альма чуть зрима закурилась голубовато-золотой дымкой и он дюже мягко произнес:
  - Какие могут быть благодарности, мальчик мой, между людьми с чистыми сердцами. Плыви, Святозар в чудесную страну Беловодья, излечи там свою рану.- Альм на миг прервался посмотрел на наследника, протянул свои длинные, словно переливающиеся в солнечных лучах, пальцы и провел ими нежно по глазам Святозара, да улыбнулся так, точно ведал о нем такое, что не доступно было другим, да тихо добавил,- и познай там свою душу. Ведь верно именно за этим тебя послали туда Боги.
  Наследник не сводя благодарного взора с лица царя, едва кивнул ему в ответ головой и спросил:
  - Ты так говоришь о стране Беловодья, будто сам там бывал не раз, царь Альм.
  - О, нет, мальчик мой, я никогда там не бывал. Мне не дано пройти такой трудный путь, но зато мне дано знать тайну появления на земле этой волшебной страны. И я хочу тебе передать этот сказ,- Альм прервался на морг и устремил взгляд на далекое безоблачное небо, да почему-то надрывно вздохнул.- Когда-то, в начале времен, когда хозяин земного Мира и владыка Божьего царства Сварог победил Чернобога, и на месте битвы повелел вырасти Рипейским горам, где он создал небесное царство Богов- Сваргу и Ирий-сад. То перед входом в Ирий-сад он воздвиг прекрасные, мощные ворота и поставил их охранять грифонов, василисков и горных великанов. А в радость об этом великом устроении был назначен пир. На пир были приглашены все Боги и Богини. Много столетий длился этот великий праздник, а в это время Чернобог обозленный тем, что его не позвали на пир, обратился в Черного Змея и стал грызть Рипейские горы. Он вгрызался в великие твердыни, и, вырывав огромные камни отбрасывал их, а в Сварге и Ирий-саде громко звучащая музыка заглушала шум, который он создавал. Но вот, наконец, он полностью прогрыз одну из гор, и закачалась Сварга, разломилась надвое. И одна из частей, вместе с прекрасными воротами Ирий-сада упала в Восточное море, прямо на остров Буян. Многим жителям Ирий-сада не удалось спастись, к примеру, горные великаны попадали в море и утонули, а те которые все же не утопли, выбрались на великанские острова. Однако другие жители Ирий-сада благополучно переправились с неба на землю. Сварог подошел к краю оставшейся Сварги и посмотрел вниз...туда, где в белой дымке облаков клубился далекий остров, на котором теперь покоились остатки Ирий-сада, и повелел называть ту страну Беловодьем.
  - А, что, случилось с Чернобогом, после падения Ирий-сада на землю,- вопросил Святозар, стоило лишь смолкнуть Альму, впервые слушая этот сказ.
  - А, Черный змей, случайно защемил свой длинный язык среди камней и упал вместе со своим воинством, которое помогало подгрызать Рипейские горы, вниз, в свое царство Пекло,- пояснил царь.
  Святозар зыркнул недоверчиво на Альма, а тот все еще продолжающий смотреть в бездонное голубое небо, точно почувствовав на себе этот взгляд, улыбнулся и добавил:
  - Да, да, мальчик мой, все именно так и было. Я тогда был уже царем великого народа альвинов, и сам наблюдал падение Ирий-сада в Восточное море и падение Чернобога в Пекло. И навсегда - это запомнил. Грохот был такой, что земля вся закачалась, когда Ирий-сад отломился, а после я узрел падение громадного куска земли, а под ним мелькающие и разлетающиеся в разные стороны молнии. Когда же Ирий-сад упал на остров Буян, в Восточном море поднялась страшная волна, которая потопила многие народы жившие на его берегу.
  - Теперь понятно почему, когда я умер... я не увидел ворота. Потому что эти ворота находятся в стране Беловодья. А в поверьях нашего народа, все еще рассказывается о воротах в Ирий-сад,- раздумчиво протянул Святозар и подняв руку, потер грудь, как раз в том место где под рубахой хоронилась рана, оная и привела некогда своего обладателя в загадочный Ирий-сад .
  - Да, мальчик мой. Поверья сохраняют сказ о воротах, потому что таких как ты, которые возвращаются из мира мертвых - нет. В начале веков, людям еще это удавалось, обмануть Богиню Бурю-Ягу-Усоньшу-Виевну, но позже нет. Помню, был какой-то юноша, из какого-то малочисленного, но светлого племени, враги убили его совсем юным, а он все же смог вернуться и спасти своих людей от гибели, но я уже и не помню как его звали,- Альм замолчал, провел своими длинными пальцами по темной брове, да порывчато замотал головой.- Нет, даже не помню из какого племени. Помню, что за него просили Боги, а Богиня Буря-Яга узрев его полюбила, и разрешила ему вернуться. Ну, а теперь,- царь нанова воззрился на Святозара, и, положив ему руку на плечо, нежно его сдавил.- Отправляйся в путь и доброй тебе дороги, Святозар... И помни.. помни мальчик мой, что мое сердце всегда будет любить доброго и светлого юношу, который спас меня от подорожной вольницы.
  Святозар недоуменно посмотрел на Альма, а тот уже снял руку с плеча, и, повернувшись, направился к хрустальным сходням, да, неспешно спустившись по ним на причал, остановился и помахал на прощание рукой наследнику, будто прося его поскорей закончить это невыносимое для его нежного и доброго сердца расставание. Святозар зычно скомандовал: ' В путь!', и гребцы немедля налегли на весла, вывели и развернув ладью, направили ее движение туда, куда указывал водырь. Наследник подошел к корме, низко поклонился Альму и его народу который наводнил причал провожая отплывающих. И долго смотрел за исчезающим царем Альмом, причалом и прекрасной страной Эвлисией. А когда покрытая дымкой Эвлисия окончательно пропала из глаз, муторно вздохнув, опустил голову на грудь и задумался.
  - Прощай,- вдруг услышал позади себя Святозар, голос Леля и оглянулся.- Прощай блаженная, лебединая страна Эвлисия! Добрый и чудесный народ альвинов! Если Боги, даруют мне возвращение домой, в мою дорогую Восурию, я создам сказ и поведаю людям о гостеприимности этих людей, о той чистоте и о том свете, который они излучают.
  - Да, брат, ты прав,- молвил Святозар и порывистый ветер дунув ему в лицо встрепал его каштановые волосы.- Сказ необходимо создать. Чтобы люди знали всю правду о великих наших учителях гмурах и альвинах, а не рассказывали всякие небылицы своим детям. Но ты также должен сказать и другое,- и наследник внимательно посмотрел в серые глаза брата.- Ты, должен сказать, что добро обязательно должно быть с кулаками. Оно должно уметь за себя постоять и уметь бороться со злом. И я очень рад, что хотя я и знаю добрую и светлую магию альвинов, но все, же умею держать меч и лук в руках. И два дня назад, когда я боролся с воином Черномора, я мысленно благодарил моего наставника Храбра, за то, что он научил меня биться на мечах. А альвины и гмуры - эти великие и светлые народы, не смогли защитить себя, от врагов и бежали, покинув свои земли, и спрятавшись в глубоких горных пещерах и на далеких островах, и со временем почти исчезли из памяти людской. Благодарение нашим Богам, что мы восуры, умеем за себя постоять!
  
  Глава сорок четвертая.
  К концу третьих суток, как Святозар с воинами покинули блаженную страну Эвлисию, ладья пристала к берегу острова Буян. Берег был песчаным, а отмель неглубокой, поэтому ладья прямо-таки въехала на сушу своим носом. Наследник со Стояном спрыгнули с судна и отправились осмотреться. Впереди перед ними расстилались буйные леса, уходящие к подножиям высоких Сарачинских гор. Святозар подошел к краю леса и заметил, что деревья в этом лесу были низкорослые и не превышали двух саженей в вышину, а кроны не густые, посему огромное количество кустарников и трав переплетались, образовывая сплошную, непроходимую стену. Самым интересным было то, что многие деревья такие как дуб и вяз выглядели здесь низкими кустарниками. Зато выделялись высотой и мощью деревья, которые Святозар никогда не видел. Так одно из них самое высокое, росло на границе с песчаным берегом и имело искривленный и сильно утолщенный в нижней части ствол, кожистые и удлиненные сверху зеленые, а снизу серебристо- серые листья и мелкие приятно пахнувшие белые и зеленоватые цветы. Стоян сорвал один листок и провел по серебристо-серой поверхности пальцами и в тот же миг вскрикнул, бросил лист и начал дуть на пальцы. Святозар подошел к другу и оглядел руку, на том месте, где поверхность листа коснулась кожи, зиял огромный красный ожог. Наследник зашептал заговор и провел пальцами по ожогу, в то же мгновение как он произнес последние слова, волдыри появившиеся на коже полопались, и, зашипев, впитались в руку, а кожа приобрела свой обычный, нормальный вид.
  - Ничего себе листочек,- оторопев и зыркнув на лист лежащий на песке, сказал Стоян, да благоразумно отошел от дерева подальше.
  - Да,- глубокомысленно протянул Святозар.- Надо быть осторожней. Ты приметил, какая непроходимая стена из кустарников и трав преграждает нам путь к Сарачинским горам, и еще неизвестно сможем ли мы сквозь нее пробиться. И скорее всего здесь придется применить магию. А, теперь друг мой дорогой, раз ты больше не горишь желанием прижечь себе еще и правые пальцы, пойдем к ладье. Путят вместе с воинами уже готовит стан, мы потрапезничаем и ляжем отдыхать, а с утра отправимся в страну Беловодья.
  Рано утром Святозар со своими другами уже готовился к дальней дороге, и перед самым уходом он обратился к старшему воинов-ладейников:
  - Путят, ты остаешься здесь за старшего. Если мы не вернемся через два месяца, уплывайте. Потому что провизии у вас мало и едва- едва хватит на дорогу обратно.
  - Ах, наследник, что ты такое говоришь. Ведь мы все воины и рыбаки. Да, неужели имея луки и сети, мы останемся голодными. Мы будем ждать вашего возвращения,- ответил Путят и недовольно покачал головой.
  - Но, может так случиться, что нас постигнет неудача, и мы не вернемся, тогда...,- начал было Святозар.
  Однако Путят перебил его, и, положив руку на плечо, крепко сжал, сказав:
  - Когда мы только выходили из Новыграда, я еще мог поверить, что нас может постигнуть неудача, так как ты слишком юн. Но теперь увидев твою необыкновенную магию, силу и отвагу, я, мой дорогой наследник престола великой Восурии Святозар, уверен в успехе. Посему мы будем ждать вас столько, сколько надо.
  - Хорошо, Путят, тогда, как только мы выйдем из Беловодья, я пришлю вам весточку о нас.- Святозар воззрился на небо где в небесной вышине звонко пела какую-то песню малая птаха, улыбнулся, и добавил,- весточку я пришлю с птицей, она принесет тебе веточку и песню от меня.
  - Да, наследник,- очень мягко молвил старший воинов-ладейников.- Я буду ждать от тебя весть. И помни, я никогда не уплыву отсюда без тебя, а поэтому спокойно отправляйся в путь.
  Святозар и Путят обнялись. И, похлопав старшего-ладейника по спине наследник поспешил к своим другам, кои уже ждали его подле кромки леса.
  Святозар подошел к дружине, остановился, и, повернувшись лицом к лесу, закрыл глаза, глубоко вздохнул и зашептал заговор: ' О, громовержец, Бог Перун, Бог битв и войны! Бог в чьем войске, мы вечно живем. Призываю тебя! Как когда-то ты Перун в битве со Скипер- зверем , победил дремучие, непролазные леса, где коренья с кореньями сплетались и колючкой с колючкой свивались, так и сейчас даруй мне силы, чтобы я смог повелевать лесом и его подручными: деревьями, кустами и травами!' Наследник открыл глаза поднял правую руку вверх и когда пальцы его засветились лазурным светом направил ее на лес и громко закричал : ' Вы, непролазные леса расступитесь, вы непроходимые чащобы разбежитесь, именем Бога Перуна, я, ведун Святозар вам приказываю!' И в тот же миг из пальцев наследника вырвался луч света и полетел вперед, и тогда заколыхались, пришли в движение деревья и отступили назад, а кусты и травы, будто ожили, и, распутывая узлы, расползлись. Луч света упал на землю, туда, откуда ушли деревья, кусты и травы, а на том месте появилась тропа, которая нежно замерцала лазурным светом.
  Святозар оглянулся на Путята и воинов-ладейников и махнул им на прощание рукой, да взяв у Стояна лук перекинул его через плечо и пошел вперед, а следом за ним двинулась его дружина.
  - Да,- сказал идущий позади Святозара Искрен.- Так идти намного лучше. Мой отец рассказывал мне, чтобы пройти эти чащобы, они четверо суток бились с кустами и травами, вырубая их. Потому что ведун не смог победить их заговором. А, мы я думаю, дойдем до Сарачинских гор часа за три.
  Наследник оглянулся на рассуждающего вслух друга, и, усмехнувшись, отметил:
  - Точно часа за три дойдем если только, не встретим другие опасности на пути. Лес то видишь какой необычный переплетенные стволы, длинные вроде веревки травы, листья которые сжигают кожу и кто его знают, может шмели плюющиеся жалами.
  У Искрена немедля подернулось лицо, и он порывисто обернулся, словно ожидая нападения из кустов громадного шмеля али его острого жала, а узрев смеющегося наследника, осуждающе покачал головой и добавил:
  - От... ты, Святозар даешь, нешто ты серьезным не можешь быть. Вон давай шагай лучше, да вперед смотри, а то точно на какого-нибудь жука или червя наступишь.
  Но тревога Искрена оказалась напрасной, потому что никакого шмеля плюющегося жалами из кустов не вылетело, да и отступившие травы и кусты не подбирались к мерцающей лазурным светом тропе, и как правильно он предположил через три часа путники подошли к подножию Сарачинских гор. И увидели невдалеке остатки некогда возвышающегося, а ныне разрушенного дворца. Святозар и други приблизились к руинам дворца и обозрели его. Наверно когда-то это было прекрасное жилище, в котором жили великие люди, а может и сами Боги. Дворец был построен из голубого и темно-синего камня, высокие стены еще где-то тянулись вверх и ярко переливались в солнечных лучах. В некоторых местах на стенах сохранились не застекленные окна, а белые, крученые колонны, точно наполовину срубленные, потому ноне глазеющие в небеса сколотыми макушками, верно, когда-то поддерживали крышу дворца.
  В нескольких шагах от развалин дворца росли величественные деревья: дуб и ель, точно возлюбленные нежно касаясь друг друга своими ветвями. На дубе, охватывая его мощный ствол по кругу, висела широкая золотая цепь. Святозар подошел к дереву и узрел, что по цепи важно ступает огромный черный кот, с белой грудкой, что-то нежно мурлыча на своем кошачьем языке.
  Наследник пораженный необычным зрелищем, молча наблюдал, как кот сначала неторопливо шел направо, потом также не спеша развернулся, и двинулся налево, будто не видя подошедшего к нему Святозара. Наконец первым не выдержал наследник, он сделал шаг вперед и низко поклонился коту до земли. Кот, словно ожидая того, остановился, посмотрел на Святозара вроде только, что его заметив, и промурлыкал:
  - Мур, мур, здравствуй смелый воин, что явился сюда на остров Буян вместе со своей дружиной. Что ты ищешь здесь?
  - О, прекрасное создание имени, которого я не ведаю, я, Святозар, прибыл на остров Буян в поисках страны Беловодья,- сказал наследник пораженный красотой переливающейся шерсти кота, да и его способностью так легко говорить на человеческом языке.
  - Что ж, мур,- кот уселся на цепи, точно она висела не в воздухе, а лежала на земле и уставившись своими круглыми, желтыми глазищами на Святозара, поднял правую лапку и махнул в сторону вершины горы.- Тогда тебе туда, наверх, мур.
  - Могу ли я задать тебе вопрос, прекрасное создание,- спросил Святозар. А когда увидел, как кот в знак согласия кивнул головой, продолжил,- кто ты, что здесь делаешь, и что это за дворец, руины которого здесь лежат?
  Кот внимательно вызарился на Святозара, медлительно провел лапкой по мордочке, будто смахивая пыль с долгих, белых своих усов и ответил:
  - Зовут меня кот Баюн, я приставлен здесь охранять и беречь священные деревья дуб и ель, символ любви Велеса и Азовушки. В стародавние времена Бог Велес спас царевну Лебедь- Азовушку, от страшных когтей коршуна, которым обернулся злобный Чернобог. Велес и Азовушка полюбили друг друга, сыграли свадьбу, да стали жить вместе. Тогда Велес достал со дна морского голубой и темно- синий песок и бросил его на остров Буян, повелев превратиться ему в прекрасный дворец. Он посадил подле дворца дуб- символ мужа, и ель- символ жены, а позже повесил на величественное древо золотую цепь и позвал меня служить здесь. Прошло много столетий и когда часть Рипейской горы подгрызаная Черным змеем упала с неба на остров Буян и разрушила великолепный дворец, а Велес будучи обманутым погиб от чары с отравой предложенной на пиру, никто не пришел сюда, чтобы восстановить чудесное, божье творение. И я остался здесь один, я хожу по цепи направо - и пою песенку, иду налево - сказываю сказку! И берегу эти великие деревья!
  - Брат,- услышал позади себя Святозар, голос подошедшего Сема.- Ты чего тут стоишь и с кем беседуешь?
  Наследник обернулся, недовольно уставился на брата, который положил руку ему на плечо, и закрутил головой, будто не видя перед собой сидящего на цепи кота.
  - Ты, что не видишь я с Баюном разговариваю,- ответил Святозар.
  Сем сызнова повертел головой, а после недоуменно спросил:
  - Это ты кота так, что ли назвал?
  - Ну, да, а ты, что не слышал, что Баюн рассказывал?- вопросил Святозар и кивнул в сторону кота головой.
  У Сема вдруг перекосилось лицо, как будто наследник чем-то его сильно обидел, он хмыкнул и сердито добавил:
  - Ну, право Святозар это совсем не смешно. Слышишь не смешно. Придумать то такое, что кот и говорит,- он вновь хмыкнул, покачал головой, и, сняв руку с плеча, повернулся и пошел к другам, которые бродили около руин дворца.
  Наследник некоторое время наблюдал за удаляющимся братом, затем потряс головой, точно пытаясь сбросить с себя наваждение и повернув голову, взглянул на кота. Тот все еще сидел на цепи, и даже как показалось Святозару приоткрыв пасть, тихо смеялся.
  - Что?- как то неуверенно поспрашал Баюна Святозар.
  Кот мгновенно перестал смеяться и удовлетворенно замяукав, сказал:
  - Что? Верно ты со стороны то смешно выглядишь. Стоишь тут возле дуба и говоришь сам с собой.
  - Как же сам с собой, ты же со мной говоришь? - недоуменно спросил наследник и озабоченно потер бровь.
  - Так кроме тебя меня никто не слышит, потому что меня может услышать только тот, с кем я пожелаю вести беседы, да кто мне понравится. Вот ты, мне понравился и я тебе открылся, посему мы и можем вести с тобой умные беседы. А вот он, - и кот махнул хвостом в сторону Сема, оный остановившись подле Стояна, и недовольно зыркая на Святозара, что-то ему рассказывал.- Он мне не понравился. Нет, не понравился. Он меня не приветствовал, не проявил уважение и не поклонился, вот теперь пусть мучается, что не услышит моих великих сказов.
  Наследник заулыбался, подумав, что Сем, по-видимому, совсем не будет мучиться оттого, что не услышит сказов Баюна, да только вслух того не молвил, а наоборот весьма почтительно произнес:
  - Что ж, прекрасный сказитель кот Баюн, благодарю тебя за твой сказ. И скажи мне, а нет ли у тебя какой ко мне просьбы, которую я в благодарность мог для тебя исполнить?
  Услышав речь Святозара, кот вдруг беспокойно поднялся на лапы, его черная шерсть резво пошла малой рябью, будто тот весьма взволновался, да каким-то прерывающимся мурлыканьем Баюн ответил:
  - Есть... есть у меня к тебе просьба, милый отрок. Прошу тебя исполни ее.- Кот едва пошевелил длинными белыми усами и уже, более спокойно молвил,- я вижу с тобой пришел песенник. Как вернешься на свою землю, прикажи ему написать обо мне сказ.
  - Сказ,- удивленно приподняв брови, повторил Святозар.
  - Да, сказ,- кивнув головой, пояснил Баюн.- Понимаешь тут скучно, люди очень редко посещают этот остров, но даже тогда когда посещают не приходят ко мне. Ведь они не ведают, что я здесь живу. А когда твой песенник напишет сказ и он полетит по земле, люди узнают обо мне, и, приплывая на остров, будут искать со мной встречи. А я буду петь для них, и сказывать им легенды далекой земли.
  - Хорошо, Баюн, я обещаю тебе, что когда вернусь домой, попрошу своего песенника написать про тебя сказ, ведь песенник мой брат и не откажет моей просьбе,- улыбаясь, пообещал наследник.
  - Это, хорошо, хорошо, что ты такой славный отрок, поэтому то, я тебе и помогу. Ты, Святозар идешь в страну Беловодья. Но, чтобы ты смог туда войти должны отвориться ворота. Знай, левую створку ворот охраняет василиск, чтобы она открылась ты должен убить василиска. А чтобы открылась правая, ты должен победить грифона. Грифон это дюже мудрое животное, оно не будет биться с тобой мечом или луком, оно будет биться с тобой умом. Когда грифон задаст тебе вопрос, ты должен очень хорошо подумать, закрыть глаза и услышать свою душу. Только душа... твоя душа сможет найти ответ на вопрос грифона. - Кот замолчал, вновь как-то мягко и красиво замурлыкав, верно запев песню, а после, добавил,- когда-то... Весьма...весьма давно страна Беловодья была чудесным Ирием-садом, однако упав на остров Буян растеряла в воздухе большую часть своей охраны, горных великанов и еще трех или четырех василисков, они все потонули в Восточном море.
  - Нет,- откликнулся Святозар, обдумывая рассказ Баюна.- Один великан выбрался и теперь живет на великанских островах.
  - Да, ты, что?- удивился кот Баюн и потер лапкой свою мордочку.- Ах, какое упущенье, а я ведь это и не знал. Ах... ах... ах... придется теперь пару сказок то переписать, а то ведь верно, Святозар, не хорошо когда в сказаньях неправда поется.- Кот нанова смолк, и взволнованным мурлыканьем, спросил, - а, ты не знаешь, как того великана, что живет на этом острове зовут?
  - Нет,- покачал головой Святозар, и увидел, как беспокойно задвигались у кота усы.- Она знаешь, мне не назвалась... уж больно она была недовольна моим появлением там.
  - А так то великанша была?- переспросил кот и уставился желтющими глазами на наследника.
  - Точно, Баюн, великанша, а с ней еще маленький великанчик,- добавил Святозар.
  Кот малеша помолчал, и удовлетворенно мурлыкнув, молвил:
  - Мур, мур, интересные вести, интересные.- И уже более благодарно дополнил,- спасибо, однако, и тебе Святозар за твой сказ.
  - Что ж, Баюн, мне все же пора,- молвил наследник и повернув голову назад, посмотрел на другов, которые стояли невдалеке, и беспокойно его оглядывали.- Дорога у меня и моей дружины дальняя, так, что не обессудь, прощай. А просьбу я твою, как и обещал, исполню и спасибо тебе за помощь,- Святозар вновь низко поклонился, а кот как-то грустно замурлыкал, и, опустив голову в знак поклона до цепи, тронулся по ней, мягко ступая, и, что-то напевая себе под нос.
  - Святозар,- взволнованно вопросил друга Стоян, когда они начали восхождение на Сарачинскую гору.- Тот кот с которым... Ну, с которым..
  - С которым, я беседовал, друг мой, - помог закончить наследник.
  - Вот, вот, беседовал. Он, что, правда, с тобой говорил? А то Сем пришел и сказал, мне, что или ты опять шутишь, или тебе нехорошо,- беспокойным голосом поинтересовался Стоян.
  - Ну, Стоян, шутить я, правда, люблю,- кивнув головой, молвил Святозар.- Но в этот раз я не шутил... и плохо мне не было.. Этот кот Баюн, живет здесь века и охраняет великие деревья дуб и ель. А дворец, чьи руины вы видели, принадлежал когда-то Велесу и Азовушки.
  - А, что ж,- услышал позади себя наследник, обиженный голос Сема.- Что ж я тогда его не слышал.
  - Да, ты, брат, извини, конечно,- засмеялся Святозар. - Уж больно ты не почтителен был к коту, не поклонился ты ему, вот он тебе и не открылся, и сказ ты его не услышал, и будешь теперь, верно, до самой смерти мучиться.
  - От... еще чего не хватало, мучиться из-за сказа,- усмехнувшись, откликнулся уже более бодрым голосом Сем.- Да-к, меня этими сказами Лель так изнурил, что еще один, да от кота уж я бы точно не выдержал.
  - Ишь, ты, скажи- ка, изнурил я его своими сказами,- возмутился Лель, шедший впереди, и остановившись гневно зыркнул на брата.- Слово то какое нашел...Эх! Изнурил... Я, что тебя в сани вместо коня впрягал, да погонял...
  - Лель,- обратился к нему наследник. - Кот Баюн попросил тебя, чтобы ты про него сказ создал. И когда мы вернемся в Восурию, спел его, чтобы люди знали про него.
  - Хорошо, брат,- вдруг по-озорному, глянув на Святозара, ответил Лель.- Я сказ напишу про кота, обязательно. А еще напишу... слышишь Сем... напишу, как ты оболтус невоспитанный не приветствовал, как то положено у нас восуров, прекрасное создание и был лишен возможности слушать его чудесный сказ.
  - Ох, Лель,- негромко протянул Сем и резво сжал руки в кулаки.- Ох , уж я тебе надаю тогда, как услышу такой сказ.
  - Так ты же их наслышался, вроде, - молвил наследник и громко прыснул смехом.- Ты ж, вроде, точно конь был ими изнурен, сам только что говорил. Так что можешь Лель спокойно творить свой сказ, и про кота и про оболтуса нашего брата, он все равно такой изнуренный слушать их не станет.
  - Радуйся, Святозар,- пробурчал в ответ Сем.- Радуйся, что идешь ты рядом со Стояном, а то бы я тебе, показал кто здесь старший брат.
  - Слышишь, Стоян,- громко смеясь, добавил Святозар, и, прибавив шаг, двинулся нагонять хохочущего Леля.- Ты его пока придержи там, чтобы мы с Лелем успели убежать от него вперед и как младшие братья не получили.
  Поднимаясь на Сарачинскую гору, Святозар наблюдал, как меняется кругом местность. Вначале пути горы поросли буйными лесами, сплошь из широколиственных деревьев: дуба, ясеня, бука, липы, клена. Все эти деревья были высокими и могучими красавцами. Своими громадными кронами они задерживали свет и тепло, под ними росли лишь низкие травы, да кое-где такие же низенькие кустарники. Идти по такому лесу, было приятно и легко. Летнее солнце стояло очень высоко и жарко нагревало землю. Поэтому тень от крон деревьев спасала другов и наследника от духоты. Постепенно широколиственные деревья сменились на хвойные в основном ели, сосны, пихты. Эти деревья были такие же рослые и махонистые в обхвате, но в отличие от широколиственных деревьев, под пологом хвойных деревьев росло множество трав, кустарников, мхов и лишайников. Множество птиц, зверей, насекомых обитало в этом лесу. Встречались не только знакомые птицы и звери, но те которых доселе и не видывали. Особенно поражали Святозара и дружину птицы. Белые, розовые или зеленые, ростом примерно с ворону, с большим хохолком на голове, и загнутым, словно, у хищной птицы клювом они летали по лесу и, что-то громко выкрикивали, и крик их был похож то на кваканье лягушек, то на собачий лай. Незаметно, для наследника прошел день. Солнце, обогнув с востока на запад Сарачинские горы, двинулось к краю небосвода на покой, и тогда Святозар объявил привал на ночь. Други принялись разводить костры и готовить пищу, захваченную с собой и добытую по пути. Наследник сел около костра, который они разожгли со Стояном и задумался, когда внезапно Часлав, уже прилегший подле огня и задремавший, гулко вскрикнул, подскочил на месте и начал сдирать с себя рубаху и колотить по телу ладонями. Святозар тоже вскочил на ноги и побежал к другу на выручку, а когда подскочил и глянул на то, что вызвало такой пляс у Часлава, застыл на месте и засмеялся.
  По телу Часлава ползали маленькие красные, похожие на муравьев насекомые с большими головами и мощными челюстями, их было так много, что все тело друга прямо- таки кишило ими.
  - Не смешно, не смешно Святозар,- простонал сердито Часлав и стал гулко хлопать себя ладонью по спине.
  -Да, ты остановись на миг, и я прочитаю заговор,- молвил наследник.
   Часлав немедля замер на месте с перекошенным от боли лицом, и Святозар шагнув ближе, вытянул вперед руки, да прошептав заговор, провел ладонями по спине и груди друга. В тот же морг насекомые, словно град с неба, посыпались вниз на землю. И лишь только они опали с друга, тот тут же подпрыгнул, как будто стряхивая оставшиеся, и принялся их яростно топтать на земле.
  - Погоди, погоди, Часлав,- остановил друга наследник и схватил за руку.- Не надо их топтать сейчас, когда они уснули. Ты немного пережди, они проснуться и тогда ты сможешь потягаться с ними силой,- пристыженный Часлав остановился, перестав топотить, будто разъяренный бык по земле и, начал потирать ужаленные места.
  Святозар осмотрел друга, у которого по груди и спине пошли громадные бурые пятна и зашептал над ним заговор, а когда пятна поблекли, а мгновение спустя и вовсе пропали, добавил:
  - Друг мой дорогой, ты хоть смотри, куда ложишься. Это же тебе не Восурия, тут нужно быть осторожней,- и развернувшись, направился к своему костру, за которым Стоян уже приготовил что-то съестное.
  Наследник, как всегда быстро поел, улегся около костра, и уставился в небо, ожидая разрыва рубца. Тяжелые мысли вдруг накатили на него как морские волны, почему-то подумалось об отце, который там судя по всему не находит себе место переживая за своего дорогого сына и переживая за не менее дорогого Эриха. Подумалось еще и о матери, с которой так толком и не удалось ему Святозару побыть, поговорить. Как же она там? Уезжая наследник, заметил морщинки, появившиеся на лице матери. Ведь страшный сговор уже начал свое разрушение и скоро убьет ее, и что страшнее всего, у матери даже нет никакой надежды.... Потому как всякий кто отдает свою душу в пользование другому уходит в Пекло. Как страшно за мать и страшнее всего, что он Святозар ничего с этим поделать не может, ничего не может исправить. Пекло- Пекельное царство, тьма, Навь. Там правит Чернобог, еще его зовут Кащеем, Черным Змеем. Это извечный враг светлых восурских Богов Сварога, Семаргла, Перуна, ДажьБога. Чернобог -Бог холода, смерти и тьмы. Он разрушает веру, уничтожает книги. Он учит людей как нужно извратить ведическую веру, создает новые верования, в которых отрицает существования Всевышнего. Ему служат черные колдуны, дасуни, демоны, демоницы и всякая подлая нечесть. А воеводой у него состоит сам Вий, говорят что Вий брат Дыя- Бога ночного неба. Он следит за порядком в Пекле, следит за исполнением сговоров, а также наказывает души сошедшие в Пекло. Сказывают, что у него в руках огненный хлыст, и он им учит души грешников. У Вия тяжелые веки, которые ему вилами держат его слуги, а если человек вдруг взглянет в те очи, то немедля умрет. Святозар подумал о тьме и холоде, оное царит в Нави вечно и тяжело застонал.
  - Ты, чего, Святозар,- испуганно спросил сидевший рядом с наследником Стояном.- Тебе, что плохо?
  - Да, друг мой, мне очень, очень плохо. И это не боль в груди с которой я могу справляться. Это другая душевная боль, которую любому человеку тяжело пережить,- тихо ответил наследник.
  -Знаешь, Святозар ты лучше закрой глаза и поспи. Сегодня у тебя был трудный подъем, а завтра подъем будет еще тяжелее. И не надо, чтобы вымотанный душевной скорбью, ты не смог сделать, то зачем сюда явился,- добавил он и посмотрел так на наследника, что Святозар внезапно осознал...
  Осознал... Что Стоян для него, словно Храбр для отца... Человек, которому можно доверить все, и который никогда никому ничего из доверенного не передаст. И когда наследник это понял и увидел это в серых глазах друга, он приподнялся на локте, подпер рукой голову и рассказал Стояну все, что его так страшно сжигало болью изнутри.
  С утра восхождение продолжилось, по мере того, как хвойные леса исчезали, горы становились круче, к середине дня деревья окончательно уступили место лугам, покрытым буйной зеленой травой, а местами от цветения трав полыхали фиолетовые, сине-голубые и желтые ковры. Солнце поднялось высоко и жарко пригревало дружину. Святозар и многие из другов поснимали рубахи, и, обливаясь потОм, направились к вершине. Здоровущие ярко окрашенные бабочки взлетали, потревоженные путниками, то там... то здесь. Завороженные дружинники и наследник наблюдали за их полетом. Одни из них, бабочки ярко-голубого цвета с удивительными рисунками тяжело, поднимались с цветов, и сковано взмахивая крыльями, улетали вдаль. Другие бабочки имели еще более затейливые цвета, начиная от белого, желтого, розового и, заканчивая, черным и синим, и такие же необыкновенные цветовые узоры на крыльях.
  Одна из них огненно-красного цвета пролетала над Годлавом, и тот смахнул ее рубахой в траву, а затем поднял и показал другам. Это была крупная бабочка, ее крылья, превышали размер ладони Годлава, сама она была красная, а на крыльях удивительный рисунок ярко- синего цвета. Бабочка сидела на ладони и шевелила усиками и большими глазами, которые занимали значительную часть ее головы. Бабочка взметнула порывисто своими крыльями, поднялась в небо и полетела.
  - Какая красота!- восхищенно следя за ее полетом, добавил Годлав.
  - Эй, Годлав,- крикнул ушедший вперед Искрен.- Смотри сам не улети в небо, следом за ней, а то уж больно у тебя восторженное лицо, так гляди позади крылья то и вырастут, взмахнешь ты ими и в небесную даль отправишься. А у нашего наследника, знаешь ли ты, каждый воин на счету.
  Годлав околдованный полетом бабочки, опустил голову, и, засмеявшись, молвил:
  - Да, уж, ты не беспокойся Искрен, крылья у меня не вырастут, я же все- таки не Святозар, котов не слышу, крылья не отращиваю.
  - Вот,- простонал идущий рядом с Годлавом Сем.- Дался вам этот кот, прямо хоть, и, правда, обижайся.
  - Э... нет, Сем,- крикнул ему Искрен.- Ты погоди, время обижаться тебе на кота, еще не пришло.
  Сем кисло посмотрел вслед Искрену и шагающему по правую руку от него Лелю, поморщился, но благоразумно решил не отвечать и не гневить брата, который и впрямь может создать сказ и показать его в нем невоспитанным юношей.
  К концу дня зеленые луговые травы сменились на шелковые нити ковыля. Дующий ветерок теребил ковыль, и казалось, что это легкие морские волны пробегают по нему. Святозар видел, что солнце движется к закату, и необходимо было делать привал на ночь, но закончившиеся луга ковыля перешли в каменистую местность со скудной растительностью. Здесь в основном росли маленькие кустарнички, листики которого были окрашены в пурпурные и багряные цвета, а в трещинах и низинах встречались лишайники, красавцы маки на тонких, качающихся стебельках, да мхи.
  Подъем вверх очень утомил наследника, он остановился около одного из больших валунов и прислонился к нему головой, надрывно переводя дух. Сзади подошел Стоян.
  - Что, Святозар, ты верно утомился? Как твоя рана?- тревожным взглядом оглядев наследника, спросил он.
  -Надо Стоян, сделать привал. Скоро зайдет солнце и рана раскроется,- ответил Святозар, оторвав голову от камня, и потер ладонью грудь.- И я, верно, очень устал, да сердце стало болеть.
  Подошедший Любим и Звенислав услышали слова наследника, и крикнули шедшим впереди другам:
  - Эй, робята, ищите ночлег, Святозар устал.
  Годлав, Часлав и Вторак развернулись, и согласно кивнув головой, ускорили шаг, двинувшись наверх.
  - Святозар,- предложил Звенислав.- Может тебя понести.
  Наследник хмыкнул себе в нос, и, покачав головой, произнес:
  - Ну, вот право дело, Звенислав. Ты уж вечно такое скажешь, что хоть стой, хоть падай. Ты, вообще себе как представляешь меня понести? На спину, верно, посадишь, а я возьму да перевешу, ну и мы тогда с тобой с этой кручи то вниз как покатимся, да не заметят наши други, окажемся на берегу Восточного моря... Здравствуй, Путят, а мы вернулись.
  - Ладно,- добавил заулыбавшийся Стоян, представивший лицо Путята, когда тот увидит прикатившегося наследника.- Сейчас не до шуток,- и предал своему лицу серьезность.- Солнце скоро зайдет, и любому со стороны сразу видно, как ты устал и как тебе тяжело идти, друг мой. Поэтому я укреплю себе на ремень веревку, а другой конец привяжу за твой ремень, ты будешь держаться рукой за нее и пойдем. Так тебе намного будет легче идти. А мою суму,- и Стоян снял суму с плеча и стал доставать веревку.- Понесет Звенислав, она его не перевесит, и он точно с кручи вниз не улетит.
  - Нет, Стоян, не надо, Я отдохнул и могу сам, без помощи продолжить путь, - заметил Святозар и поморщился от резкой боли в груди, единожды надавившей на сердце и легкие.
  - Что, ты верно как дитя,- сказал поравнявшийся с ними Молчун и грозно свел свои густые светлые брови.- Ты точно, хочешь тут обессилить, и, обливаясь кровью упасть, и тогда как правильно сказал Звенислав, нам придется тебя нести. Но не на спине, а уж извини меня, словно полено, за верхнюю часть тела, да за нижнюю. - И обращаясь к Стояну, добавил,- я брат пойду за наследником следом, и коли, что поддержу его, а ты как устанешь, скажешь, и мы поменяемся с тобой местами.
  Стоян уже укрепивший у себя на ремне веревку, подошел к Святозару снял с него ножны с мечом, кинжал и передал их Любиму. Посем он крепко привязал другой конец веревки к его ремню, и, намотав тряпицу ему на правую руку, вложил туда веревку.
  - Ну, что Святозар, ты готов? - спросил Стоян, и когда наследник мотнул головой, двинулся вверх на гору.
  Теперь Святозару и верно было легче идти, почти не прилагая сил, и лишь переставляя набрякшие от тяжести ноги. Немного погодя откуда-то сверху долетел окрик Вторака:
  - Стоян, веди наследника сюда, мы нашли пещеру.
  Когда Святозар ведомый Стояном приблизился к пещере, то други разводившие костры внутри нее, помогли ему зайти и отвязали веревку от ремня, потому что вся рубаха наследника на груди уже была кроваво-алая. Святозар слегка покачиваясь, пошел к костру и лег возле него, да закрыв глаза, торопливо прочитал заговор. Некоторое время спустя к нему подошел Искрен и укрыл его плащом, а когда наследник открыл очи и посмотрел на друга, тот тихо пояснил:
  - Холодает... чувствуешь? Ты, отдыхай, а мы приготовим поесть и принесем тебе.
  Святозар благодарно улыбнулся и нанова сомкнул очи.
  
  Глава сорок пятая.
  Наутро наследник проснулся раньше всех, вышел из пещеры, где мирно дремали други и огляделся. Вершина Сарачинской горы устремлялась ввысь, но одно было ясно сегодня они обязательно подойдут к воротам в страну Беловодья, а значит, ему Святозару необходимо создать заговор, который сможет защитить другов от василиска, когда они будут биться с ним. Потому что василиска, который выглядел, как громадная змея с ярко расцвеченной петушиной головой, можно было победить только мечом. Однако свершить это было крайне сложно, оно как смотреть на василиска нельзя, всякий кто случайно поймает взгляд его огромных глаз мгновенно обращается в камень. Наследник ведал, что именно так и погибли други Храбра и Дубыни, да и сам ведун. Наставники рассказывали, что ведун создал облако, которое закрывало людей, но стоило выйти из этого укрытия как сразу воин попадал под взгляд или клюв василиска. Спрятавшиеся за облаком дружинники, пытаясь поразить василиска, выскакивали из- под его защиты и гибли, лишь Храбру удалось добраться до головы василиска и отрубить ее. Впрочем тогда, когда Храбру посчастливилось одолеть василиска в живых кроме него да раненного Дубыни никого не осталось.
  Святозар стоял и смотрел в небесную высь, до которой казалось, можно было дотянуться рукой и обдумывал заговор. Кудлатые облака не просто укрывали голубой свод своей массивностью, они точно струились по самой скалистой поверхности горы, порой цепляясь за ее выступы своими мохнатыми хвостами, жаркое летнее светило медленно озаряло Явь. Немного погодя из пещеры вышел Стоян, тревожно огляделся в поисках наследника, а приметив того, окликнул, зазывая трапезничать. Святозар постоял еще какое-то время, да по-видимому, приняв решение и улыбнувшись самому себе, направился к другам, которые уже занялись приготовлением съестного, отчего выплывающий из пещеры текучий, будто река, дым стал разносить по поверхности горы приятно-манящие запахи.
  Когда дружина поела, а костры были затушены, наследник призвал своих другов к вниманию и сказал:
  - Други мои, сегодня, я уверен, мы подойдем к воротам в страну Беловодья. Эти ворота охраняет страшное чудовище василиск, какового мы должны убить, отрубив ему голову. Чтобы избежать смерти, я хочу создать перед очами каждого из вас небольшое облако, вернее, дымку. Я вложу в эту дымку все свои знания, и всю свою душу, но, что получится точно не смогу сказать.- Юноша чуток помолчал, обдумывая слова заговора, и вздохнув добавил,- Сем подойди сюда. Встань, напротив меня и закрой глаза, а вы други отойдите подальше и тихо стойте, не отвлекайте меня.
  И когда Сем выполнил все, что велел наследник, и, встав напротив брата, затих, Святозар закрыл глаза и принялся шептать: ' О, огнекудрый, Бог огня Семаргл! Ты, словно ясное солнце, согреваешь землю! Ты, который не даешь черной мгле накрыть нас! Повелевай моей рукой и создай перед глазами друга моего Сема зерцало - будто воинский доспех. Через которое он будет видеть все, но которое не позволит злобному взгляду василиска другу моему Сему навредить. Да, будет, так как я сказал, ибо слово мое крепче Рипейской горы, на которой покоится сама Небесная Сварга!'- дошептал заговор наследник, открыл глаза и увидел, как по пальцам правой его руки побежали маленькие искорки, точно огонь занимается.
  Святозар поднял руку, провел перстами подле глаз Сема, однако не касаясь их, и на том месте тотчас образовалось желтоватое, еле видимое, облако.
  - Сем,- позвал брата Святозар.- Открой глаза,- Сем немедля отворил очи.- Меня видишь?- поинтересовался наследник.
  - Да, Святозар, вижу, только не очень четко,- ответил Сем, торопливо смыкая и размыкая веки.
  - Ну, да это не беда,- добавил, довольный своим творением, Святозар.- А теперь Сем подвигайся, наклонись, повернись, походи.
  Сем резко присел, и облако, лишь единого мига не поспевая, опустилось к его глазам. После он также стремительно выпрямился, и вновь дымка едва замешкав, мгновение спустя поднялась к глазам Сема. Наследнику дюже не понравилось, что облако не двигается вместе с глазами и запаздывает в движении. Он приказал Сему снова закрыть глаза и создал новый заговор, впрочем также как и впервом случае облако при резких движениях слегка запаздывало.
  - Святозар,- обратился к нему Стоян, когда недовольный собой наследник, создал уже и третий заговор, а дымка все также продолжала замешкиваться.- Погляди, солнце уже поднялось, нам надо торопиться. Твой заговор и так прекрасен. Лишь на мгновение запаздывает облако, каждый из нас будет это помнить во время битвы.
  - Эта задержка может стоить вам жизни,- сердито заметил Святозар, и потер задумчиво правым пальцем бровь.
  -Но, мы, друг мой, не можем ждать дольше. Если мы не поспешим, то битва с василиском может застать нас вечером. Тогда ты будешь очень утомлен и ослаблен раной, и от нас тогда точно отвернется удача,- разумно сказал Стоян и похлопал друга по плечу.- Создавай эту дымку у каждого из нас и отправляемся в путь.
  Святозар был весьма раздосадован, но понимая, что Стоян прав, с тяжелым сердцем приступил к созданию такой дымки перед очами остальных другов, а последнему сотворил защиту себе.
  Выйдя из пещеры, дружина двинулась вверх. Подъем был крутым и дюже тяжелым. Мелкий камень, превращенный почти в песок, скользил под ногами, большие булыжники, на которые иногда опирались руками или ногами други, срывались и скатывались вниз. Кое-где приходилось прямо-таки ползти на четвереньках, цепляясь за маленькие кустарники, оные единственные кто рос на этих кручах. Отдыхая, наследник садился и смотрел, сквозь желтоватую дымку вниз, и видел там сплошное зеленое месиво леса и голубое бескрайнее море. К середине дня гора постепенно стала снижать свою крутизну, а вскоре и вовсе обратилась в пологую. Святозар чувствуя конец восхождения, остановил другов возле огромного валуна и заставил всех передохнуть. И когда отдышавшиеся, перекусившие и попившие воды други, были готовы продолжить путь, наследник сказал им:
  - Я, думаю, что мы уже в конце пути. Будьте все осторожны и следуйте за мной,- и пошел вперед, обогнав Вторака и Годлава.
  Святозар оказался прав, потому что пологий каменистый склон вывел их на чуток покатую горную вершину, на которой стояли упирающиеся в небо высокие, деревянные ворота, с двумя створками, укрепленные на двух громадных столпах. Деревянные ворота были просты, лишь кое-где украшены причудливой резьбой, но зато они зрились весьма крепкими и массивными, видно было сразу, что когда их создавал Бог Сварог, он не столько думал о красоте, сколько о прочности.
  Когда наследник и дружина подошли ближе, то увидели громадного василиска, лежащего недалече от ворот. Василиск порывчато вздел голову и двинулся к ним навстречу, передвигаясь на кольцах собственного тела. Длинное черное змеиное тело венчала громадная петушиная голова, с высоким гребнем и долгими сережками, свисающими по обеим сторонам головы. Большущие, оранжевые глаза и здоровущий клюв, оный широко раскрывшись показал раздвоенный язык, все знаменовало о сказочности и силе того существа.
  Святозар скомандовал дружине приготовиться к битве и сам достал меч, а ножны, сняв с пояса, откинул в сторону. Наследник видел, как Горазд и Молчун натянули луки и пустили стрелы, одна из коих была перехвачена языком василиска в воздухе, другая же попала в его тело. И сей же миг из раны потекла тонкая струйка крови на землю, которая не успев коснуться поверхности горы немедля обернулась змеей. Эта была небольшая, лишь в сажень длиной змея, черного с просинью цвета, она кинулась на Искрена, а тот резво взмахнул мечом и перерубил ее надвое.
  Увидев это Святозар оглянулся назад, чтобы прекратить стрельбу из лука, но заметил лишь, как в воздух нанова взвились стрелы, и вмале воткнулись в тело василиска. А когда из ран потекла густая кровь и впала на землю, то, как и в-первый раз, она тотчас превратилась в змей.
  - Молчун, Горазд, не стреляйте,- зычно крикнул наследник Святозар.- Ему надо отрубить голову.
  И малеша погодя следом за Звениславом и Искреном кинулся к василиску. А волшебное существо меж тем обливаясь кровью порождало из ран все больше и больше саженных змей. И вскоре тех было уже десятка два. Други суматошно выставили вперед мечи, и, образовав стену, принялись разрубать саженных змей, да отмахиваться от василиска, который, несмотря на текущую с него кровь смело нападал на дружину.
  - Голову, голову надо срубить,- кликнул Стоян, а после еще зычнее, обращаясь к наследнику, до кричал,- берегись Святозар!.. Сзади!
  Услышав окрик Стояна, наследник оглянулся и увидел, что две змеи заходили на другов сзади. Не мешкая он кинулся на змей, рассекая их черные тела на части, и внезапно услышал позади себя клацканье клюва, то василиск, прорвав стену из другов, напал на него со спины. Резко присев наследник на мгновение потерял облако из виду, а сзади прямо над головой послышался пронзительный клекот. Святозар поднялся, отпрыгнул в сторону и повернулся, дымка так и не поспевающая за ним, задержалась где-то позади головы. А развернувшийся наследник успел сомкнуть глаза, оно как к нему уже приближалась голова василиска. Лишь мгновение спустя Святозар ощутил крепкий толчок в правое плечо и скрежетание клюва по груди, да повалился на землю. Когда наследник открыл глаза, то первое, что увидел перед собой огромный белый валун. Немедля послышался громкий вопль Часлава, бежавшего наперерез камню и Святозару да разрубающего по дороге саженных змей. Стремительно вскочив на ноги и ощутив острую боль в груди наследник узрел над валуном появившуюся громадная голову василиска, цепляющуюся своими ярко-красными сережками за каменную его поверхность.
  - Святозар,- крикнул Сем, и, подбежав к брату, рассек позади него змею.
  А громадная голова уже нависала над наследником и Семом. Часлав подбежал к василиску и рубанул его прямо по гребню, кровь хлынувшая во все стороны стала превращаться в змей, которые жутко шипя, поползли на Сема и Святозара. Василиск повернул свою голову с надвое разрубленным кровавым гребешком и кинулся на Часлава.
  Святозар не видел дальнейшего боя Часлава и василиска, так как глаза его стала застилать дымка, и это была не та дымка, которую он создал. Наследник остановился на мгновение и посмотрел на грудь, рубаха была разорвана и щедро залита кровью, это, по-видимому, василиск так-таки зацепил его клювом. Немного покачиваясь, Святозар, продолжал отбиваться от наползающих на него с разных сторон змей, когда на выручку ему прибежали Вторак и Любим. И тогда наследник повернул голову и увидел, как Искрен и Звенислав напали на василиска, они ни на миг, ни прекращая разить его и змей, гнали волшебное существо к громадным валунам, стоявшим подле самых ворот в Беловодье. Василиск отступал, пятясь на своих кольцах назад, и лишь Звенислав приблизился к одному из валунов, как Искрен рубанул василиска по правой сережке. Василиск чуть зримо вздрогнул и спешно повертал голову направо, намереваясь напасть на Искрена, Звенислав же тем временем залез на округлый валун, поднял меч и что есть мочи рубанул им василиска по тому месту, где у него срасталась голова и тело. Голова высоко подпрыгнула вверх, свершила там мудреный переворот, да опосля того полетела вниз на землю, а из тела прямо на Искрена брызнул целый поток красно-бурой крови. Тело василиска, лишившись головы, на мгновение замерло, судорожно задрожало и спустя морг стало разворачиваться, сотрясаясь и качаясь из стороны в сторону, еще миг и оно повалилось на землю. А все змеи наполнившие вершину горы тут же попадали, и, превратившись в бурую кровь, впитались в землю.
  Святозар увидев, как голова василиска отлетела, и тут же сам покачнулся и выронил меч, Вторак и Любим бережно его подхватили и уложили на землю. Наследник провел пальцами по ране и почувствовал под ними громадную рану и поломанные кости. Глубоко вздохнув и понимая, что он сейчас не имеет право потерять сознание, Святозар заплетающимся языком начал читать заговор. Но обессиленный и потерявший много крови наследник лишь со второго раз смог полностью себя излечить, зарубцевать рану и поставить кости на место. Все еще чувствуя большую слабость и боль в груди Святозар поддерживаемый Втораком сел и осмотрел своих другов. Горазд, Лель, Сем и Годлав были также ранены, но не так тяжело как Святозар, поэтому прочитав над ними заговоры наследник излечил их раны и починил им кости. А немного отдышавшись, взмахнул рукой и громко крикнул дымке: ' Именем, Семаргла спади!', и в тот же миг дымка находящаяся перед очами Святозара и другов исчезла.
  - Вторак, - добавил Святозар.- Помоги мне лечь и позови Стояна.
  Вторак осторожно подложил под голову наследника заплечный мешок, сам суетливо отвернул лицо от него и порывисто качнул головой. И тотчас внутри Святозара нежданно заплакала, застонала душа, будто пытаясь ему, что-то сказать, наследник вздрогнул всем телом, а потом звонко закричал:
  - Стоян, старший из моих другов!- да тока Стоян ему не ответил.
  Святозар приподнялся на руке и сызнова обозрел другов, замерших вкруг него да опустивших низко головы, словно не смея взглянуть на него. Среди дружинников однако не было Стояна и Часлава.
  - Нет, нет,- замотав головой, прошептал наследник.- Этого не может быть...
  - Святозар,- также тихо откликнулся Искрен, и, вздев голову, утер глаза тыльной стороной ладони.- Нет больше Стояна и Часлава. Василиск обратил их в камни.
  Наследник услышав те страшные слова, тяжело поднялся с земли на ноги и лицезрел место битвы. И когда его взор остановился на большом белом валуне, который внезапно появился между ним и василиском он все понял... понял, что этот валун и есть его дорогой друг. Стоян исполняя клятву данную правителю, пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти Святозара. Покачиваясь, и едва передвигая ноги, наследник двинулся к камню, а подойдя к нему вплотную, уткнулся в его чуть теплую гладкую поверхность лбом, обнял и горько заплакал.
  - Прости, прости меня Стоян. Если бы не я, ты мой дорогой друг был бы сейчас жив. Как я смогу посмотреть в глаза твоему отцу? Как я смогу посмотреть в глаза Белославы? - чуть слышно прошептал Святозар и вновь приник к глади камня щекой, словно пытаясь своим дыханием вернуть к жизни друга.
  По лицу наследника все еще продолжали течь слезы, когда вдруг левая створка ворот пришла в движение, покачнулась, и туго скрипя громадными петлями начала отворяться. При первом скрипе ворот Святозар оторвал голову от валуна, и, взглянув на открывающуюся створку, поспешил к появляющемуся проходу. Прямо перед собой он увидел чудесную зеленую долину, испещренную реками. Наследник протянул руку вперед и на границе вершины и волшебной страны Беловодья ощутил плотную, невидимую преграду, которая не давала путникам войти вовнутрь. ' Надо ждать грифона', - догадался он, и тогда ж позади себя услышал окрик Звенислава:
  - Святозар, поди скорей сюда.
  Наследник оглянулся и увидел, что Звенислав и Искрен стоят возле головы василиска. Слегка покачиваясь, и все еще ощущая боль в груди, да слабость Святозар приблизился к другам и оперся рукой о плечо Искрена. Звенислав протянул меч и показал его острием на клюв василиска. По первому наследник ничего не понял, но вмале узрел как клюв василиска принялся, совсем полегонечку, приотворяться, точно кто-то изнутри пытался его распахнуть. Святозар, наблюдая за головой василиска, видел, что глаза на ней были плотно прикрыты, почти красными веками сверху усыпанными мельчайшим перьевым пушком. Однако клюв все больше расширялся, внезапно голова яростно подпрыгнула на месте, и, из широко раздавшегося клюва на землю выкатилось огромное яйцо сизого цвета. Оно завертелось на месте как заведенный волчок, сызнова подскочило ввысь и стремительно покатилось вниз к расщелине. Звенислав от неожиданности подпрыгнул на месте и отпрянул в сторону, а мгновение спустя побежал следом за яйцом, при том пытаясь на ходу ударить по нему мечом.
  - Не тронь, не тронь его, Звенислав,- сам не ожидая от себя таких слов, закричал вслед другу Святозар, и, опираясь на плечо Искрена, поспешил к Звениславу, который, так и не разбив яйца, замер подле края расщелины, куда до того оно успело шмыгнуть.
  Наследник приблизился к расщелине и заглянул в нее, та была небольшой, всего лишь аршин в глубину, а дне его, будто нарочно устланном мхом, лежало сизое яйцо.
  - Почему ты сказал, чтобы я его не трогал? Он убил наших другов,- раздраженно спросил Звенислав.
  Святозар покачал головой, и с дрожью в голосе, ответил:
  - Нет, это сделал не он, а его отец.
  - Какая разница он, не он. Вот я его сейчас разобью, и больше никто никогда никого не превратит в камень,- сердито дохнул Звенислав и просунул меч в расщелину.
  Яйцо словно чувствуя, что ему грозит смерть, опять беспокойно завертелось на дне.
  - Не смей, Звенислав,- почти крикнул на друга Святозар.- Слышишь, не смей! Никогда восуры не бились со слабыми и малыми.- Наследник, взялся рукой за грудь, тяжело задышал и уже чуть тише добавил,- его убивать нельзя. Потому что так положено самим Богом Сварогом, чтобы вечно василиски охраняли Беловодье, и чтобы род их никогда не перевелся.
  Звенислав поднял голову, воззрился на наследника, и без задержу, судя по всему, признавая верность его речи, вытащил меч из расщелины. И как только он это сделал, яйцо перестав вертеться, затихло на месте. И стоило яйцу успокоиться, как над головой Святозара и другов послышался шум от взмахов крыльев. Наследник поднял голову и увидел опускающегося к правой створки ворот грифона.
  Существо коснулось земли, сложило крылья, и зыркнуло на дружину, точно стараясь разглядеть каждого, а после остановило свой взор на Святозаре и внимательно, с каким-то интересом принялось его рассматривать. Наследник тоже оглядел грифона, ведь на самом деле, это прекрасное существо было необычайно красиво. На громадном теле кошки, покрытом желтоватой шерстью, находилась большая орлиная голова с желтым, ярко горящим клювом и крупными темно-карими пронзительными глазами. Два огромных в тон голове белоснежных крыла, покоились на теле. Четыре мощные лапы поддерживали тело, а на концах пальцы венчались крупными, острыми, серебристыми когтями, сзади изящно изгибался длинный змеиный хвост с острым, серебряным когтем на конце. Грифон по поверьям восуров был одновременно символом воздуха и земли, олицетворяя собой силу, бдительность и мудрость. Во всех восурских сказаниях он был стражем тайных знаний.
  Дружина разбросанная по вершине в миг схватила мечи, и, выставив их вперед кинулась на грифона.
  - Остановитесь!- повелительно сказал наследник, и, отпустив плечо Искрена, за которое все еще продолжался держаться, пошел к грифону.
  Святозар приблизился к грифону, остановился в нескольких шагах от него и узрев в его темно-карих глазах вспыхивающие огоньки света, низко поклонился.
  Грифон поклонился в ответ, а когда позади наследника други вложили мечи в ножны, с едва различимым птичьим клекотом обратился к юноше:
  - Кто ты, юный отрок? Назовись, и сообщи причину, по каковой ты явился к воротам страны Беловодья.
  - Я, мудрая птица,- начал свой ответ Святозар.- Наследник восурского престола Святозар, сын правителя Ярила, по реклу Щедрый, потомок великого ведуна Богомудра. Я прибыл в страну Беловодья, чтобы добыть воду из молочной реки, и излечить свою рану, и рану моего младшего брата.
  Грифон выслушал Святозара, и присев на задние лапы, поджав под себя змеевидный хвост, сказал:
  - О, Святозар, наследник восурского престола вижу я, твоя цель прихода в Беловодье благородна. Вижу также, что ты и твои други проявили храбрость, победив василиска и мудрость, не убив его потомка. А потому и отворилась створка, а потому и явился я. Однако чтоб ты смог войти в волшебную страну Беловодья, нужно отворить и вторую створку, правую. А та, вторая створка, открывается лишь умным и великим людям.
  Людям, кои смогут ответить на мой вопрос. Ты, Святозар, готов его услышать и готов ли ты на него ответить?
  Наследник надрывно задышал, чувствуя, как на самом деле он обессилен сегодняшним боем и раной, как душевно ослабел от потери другов. И кажется нет возможности и нет желания отвечать на вопрос грифона, да только внезапно в голове Святозара пронеслись стремительной волной слова Стояна, которые недавно на привале тот ему говаривал: '...И не надо, чтобы вымотанный душевной скорбью, ты не смог сделать, то зачем сюда явился!' Вспомнил Святозар и своего брата Эриха, который где-то умирает, от тяжелой раны. Вспомнил тот трудный путь, который он прошел, чтобы достигнуть страны Беловодья. Вспомнил и мысленно поблагодарил своего друга, каковой даже сейчас, после смерти, помогает ему своим советом и поддержкой. И тогда понял наследник главное, что не может он сейчас падать духом, хотя бы ради Стояна и Часлава, оные пожертвовали своими жизнями ради него. И посему успокоенный и благодарный своим другам, Святозар поднял глаза, посмотрел прямо в очи мудрой птице и молвил:
  - Да, мудрая птица, я готов выслушать твой вопрос.
  Грифон некоторое время молчал, пронзительным взглядом созерцая наследника, а погодя произнес:
  - Расскажи мне, Святозар, что такое человеческая жизнь, и какова ее цель? Да, ответь мне так, чтобы твой сказ, словно песня пролетела над вершиной Сарачинской горы.
  Наследник услышав вопрос, первым делом подумал о том совете, который дал ему на прощание кот Баюн. И теперь только понял, что имел в виду кот, говоря о том, что нужно доверить этот ответ своей душе, которая живет уже не одну жизнь, и на самом деле очень мудра. А потому Святозар закрыл глаза и вздохнул, он мысленно представил себе свою душу, которая находится в груди, вблизи сердца и горит лазурным светом: ' Слышишь,- тихо прошептал душе Святозар. - Слышишь его вопрос. Ответь, ведь ты знаешь, что надо сказать?' А когда душа согласно кивнула, юноша открыл глаза и начал свой сказ:
  - Ранним утром я вышел на зеленый луг, где в высоких травах прятались капельки прохладной, чистой росы. Прямо позади меня из глубины тверди показалось солнце. Я помню, что мне было совсем мало лет, не больше двух. Я поднял свою голову, посмотрел на все еще темное небо, посмотрел на расстилающееся зеленое поле трав и цветов, которые были так высоки, что доходили мне до груди... И вступил в этот мир.... Вначале пути идти было весьма тяжело, высокие злаки, преграждающие путь, мне приходилось раздвигать руками, а нежные мои стопы натыкались на острые выходящие из земли отростки, али маханькие вздыбленные кочки. Серебристые капли росы стекая по полотну моей рубахи, делали ее сырой и холодной. Но по мере того как я шел вперед солнце позади меня начало подниматься, а вместе с его подъемом по первому обсохли травы, а следом и моя рубаха. Теперь не испытывая холода я шагал бодрее, и видел, как травы округ меня стали, вроде уменьшаться или то я начал расти. Каждый шаг делал меня уверенней и сильней, а подошвы мои более не ощущали колкости земли... Наконец, я вырос настолько, что мог себе позволить побежать. Сначала лишь несколько быстрых шагов, а посем все быстрей...быстрей. О какое- это было прекрасное чувство, я ускорял свой бег и моя молодая, чистая душа и тело словно наполнялись светом взошедшего позади меня солнечного светила. Временами мне казалось еще мгновение, и я полечу... Я был счастлив... Я кричал от восторга. А когда я повернул голову, то увидел, что солнечное светило поднялось на треть небосвода, и оно было таким теплым и ласковым, точно руки заботливого отца. Местность, по каковой я продолжал свой бег, стала меняться, по первому, совсем чуть-чуть... самую малость, но яркие, пылающие ковры цветов, сменились на зеленые, однако не менее, прекрасные травы. Земля была чудесна. И тогда я начал взрослеть. Я видел, как поднимающееся к середине небосвода солнце принялось нагревать землю, а вместе с этим допрежь того зеленые травы стали желтеть и выгорать. А я меж тем продолжал свой бег. Когда солнце показало середину небосвода, я начал обливаться потОм, и ощутил, как оно, подобно немилосердному сопернику, желало обжечь мои плечи и опалить волосы на моей голове... Впрочем я был еще полон сил... Я был еще молод, и, не снижая быстроты своего бега, продолжал путь. Внезапно впереди себя я увидел небольшую расщелину. Я подбежал к ее краю и легко перепрыгнув ту щель, двинулся дальше. Теперь впереди меня лежала иная земля, трава более не устилала ее, а вся ее поверхность была сплошь покрыта безжизненным песком с разбросанными то там, то сям мощными булыжниками и широкими трещинами. Бежать с каждым вздохом становилось трудней, то ли потому что мои ноги увязали в песке... То ли потому что все время приходилось обегать камни и перепрыгивать глубокие расщелины... То ли потому что опускающееся солнце стало светить мне в глаза... А может быть потому что я стал стареть. Уже не было той прыти преодоления преград, все чаще и чаще казалось, что просторы земли лишь высасывают жизненные силы. Временами я с бега переходил на ходьбу, и муторно дыша, грустно смотрел на заходящее солнце или оглядывался назад, туда, где был молод и так счастлив. А после вновь продолжал свой бег... Но то уже был и не бег-то совсем, а так лишь жалкое его подобие. Наконец солнце закатилось за небесный свод, но оставило на поверхности земли тонкую полоску белого света... И тогда я понял, что все это время бежал именно к этой полоске света. Теперь я знал, где закончится мой путь, и, выбиваясь из сил, побежал быстрей. Но, что - это?.. Передо мной расстилалась громадная бездна, я чувствовал, что это последняя преграда на моем пути и если я приложу силы и перепрыгну ее, то тогда попаду туда на полоску белого света. Впрочем край бездны был так далек, а я так стар и слаб. И все же я крикнул себе громко, по-стариковски: ' Беги, беги, что есть силы!' И прилагая все, что осталось в моем дряхлом теле, подбежал к краю бездны, оттолкнулся и полетел вперед'.
  Святозар замолчал, тяжело переводя дух, будто это он только, что совершил тот страшный полет над бездной, и посмотрел на грифона. И тогда ж услышал, что с небес к вершине Сарачинской горы льется тихая и нежная музыка, словно кто-то там, в далекой небесной выси, заиграл на гуслях, чтобы лучше звучал сказ наследника. Мгновение спустя музыка затихла, а грифон встал на свои лапы и низко до земли поклонился Святозару. Волшебное создание неторопливо расправило крылья, и, сделав пару быстрых шагов, взметнув ими подалось в высокое, голубое небо. Грифон свершил махонистый круг над вершиной, да морг погодя скрылся из глаз. И тотчас правая створка ворот пришла в движение, покачнулась и, также как до этого левая, туго скрипя, принялась отворяться.
  
  
  Глава сорок шестая.
  Святозар направился к распахнутым воротам, и, подойдя к полосе разделяющей вершину, где землю устилали лишь камни, ступил в страну Беловодья. И тут же услышал множество прекрасных звуков: продолжительные птичьи трели, окрики зверей, шевеление ветерка и звон текущей где-то невдалеке реки. Наследник оглянулся на дружину и позвал их к себе, напоследок кинув печальный взгляд на валуны, в которые превратились Стоян и Часлав, да надрывно вздохнул. Святозар продолжал смотреть на валуны, когда к нему подошли Искрен и Звенислав.
  - Искрен,- обратился он к другу.- Тебе не кажется странным, что все валуны, которые находятся на вершине, а их будет несколько десятков, черные, а те...,- и голос Святозара дрогнул,- те, в которые превратились... други светлые.
  Искрен обернулся, посмотрел на валун, в оный превратился его брат, и, смахнув с лица набежавшую слезу, ничего не ответил, только печально покачал головой.
  Когда все други уже вступили в Беловодье, наследник укрепив на ремне ножны с мечом поданные Лелем, и перекинув лук через плечо, двинулся вперед. У Святозара все еще болела грудь, и кружилась голова, но цель его пути была так близка, что он решил терпеть и идти пока ступается.
  Расстилавшаяся перед дружиной долина сверкала, точно драгоценный камень изумруд, травами. Святозар и дружина спустились с небольшого возвышения, на котором находились ворота, вниз в долину, поросшую низкими травами, да чудесными полевыми цветами: ярко-желтыми лютиками, нежно-голубыми колокольчиками, синими васильками, да белыми с желтой корзиночкой ромашками. Белые, желтые и едва голубоватые бабочки летали с цветка на цветок. В воздухе суетились стрекозы, пчелы и шмели. Дышалось так легко и свободно. У наследника даже прошло головокружение, и ушла слабость.
  - Словно, домой в Восурию попали,- внезапно нарушив молчание идущих, сказал Годлав.- А пахнет жарким летним днем. Тогда когда выйдешь в луга, упадешь в траву, и надышаться этой дивной чистотой не можешь.
  Святозар улыбнулся словам друга, и добавил:
  - Это когда то был Ирий-сад, и сюда приходили души умерших восуров, потому и немудрено, что их встречала родимая земля.
  Сопровождаемый дружиной наследник шел вперед. Пройдя через долину, они очутились в небольшом березовом лесу, где, словно посаженные в ряд росли низкие белоствольные березы, с тонкими плакучими ветвями, а кое-где и ольха, покрытая гладкой серой корой, да малорослые кустарники лещины с овальными опущенными листами, усыпанные орехам. В лесу, наполненном травами и бьющими отовсюду родниками, не умолкала трель соловья и дрозда. Два великих певца Восурии сидели невысоко на ветвях берез и старались друг друга перепеть. Лес также наполняли звери, да звери которые обитали в Восурии: длинноухие зайцы, небольшие стада пятнистых оленей и кабанов, серые и бурые белки. Звери, не видевшие человека, совершенно не страшились Святозара и его дружины, и, поглядывая на людей, останавливались и на малость застывали на месте, а немного спустя продолжали свой путь. В лесу наследник наконец-то разглядел еле видимую звериную тропу. Он достал из ножен кинжал, воткнул позади сапогов и прочитал заговор, которому когда-то научил его отец: ' О, ты, великий кинжал ведуна Богомудра, отрежь все непрямые пути, все долгие пути, направь тропу именем Богини Мать Сыра Земля, прямо к моей прародительнице корове Земун. Да, веди меня дорогой чистой и легкой! И слово мое крепко! И слово мое сильно!' Святозар закончил читать заговор, слегка изменив его конец, чтобы не лезть через овраги и не прыгать через буераки, как это было в Сумрачном лесу. И увидел, что тропа не мешкая резко изогнулась вправо и стала более зримой. Наследник вытащил кинжал из земли, обтер его о штанину и вставив в ножны, вместе с дружиной двинулся по тропе.
  - Святозар,- обратился к нему Лель, шедший следом.- А я и не знал, что ты так сказывать можешь.
  - Это брат не я, а моя душа сказывала,- тихо ответил наследник.
  - Значит, брат, у тебя и правда, великая душа, раз она так красиво может петь,- по-доброму молвил Лель, и чуток помолчав, добавил,- как только ты запел, с небес на вершину Сарачинской горы потекла дивная музыка. Я поднял голову и посмотрел туда ввысь, и мне показалось... Знаешь, брат, мне показалось, что там в лучах летнего солнца переливаясь словно радуга стоял Бог, и играл на гуслях.
  Наследник оглянулся на брата, улыбнулся, и почему-то больше не ощущая внутри себя боль, заметил:
  - Наверно, так и было...
  - Да, ты так думаешь? Ты думаешь, я увидел Бога? - взволнованно спросил Лель.
  - Может брат, ты и увидел Бога. Но одно точно, музыка и правда текла с небес,- откликнулся Святозар.
  - Это был ДажьБог,- после непродолжительной передышки произнес Лель.- Именно ДажьБог, по поверьям восуров, играет на гуслях и творит божественные сказания. Посему и мы, восуры, так любим сказанья и музыку, оно как наш прародитель ДажьБог, создавая нас, вложил в наши души эту любовь.
  Наследнику ничего не ответил брату, а сам подумал, что как когда-то ДажьБог явился к плывущему в Беловодье Богомудру на помощь и победил Черномора, так и ныне он пришел, чтобы помочь ему Святозару, ответить на вопрос грифона и наполнить его сказ еще и чистой, светлой музыкой. А это значит, что ДажьБог следит за ним и видит как преодолевает он все трудности на своем нелегком жизненном пути. И в тот же миг, как юноша это осознал, наполнилась душа его такой благодарностью и теплом, что ушла из нее всякая боль, хворь и страдание.
  Тропа изгибаясь будто живая, повернула налево и вывела дружину из березового леса. Святозар и други поднялись на покатую возвышенность, по правой стороне которой росли высокие восурские дубы, буки и вязы, и, остановившись на ее вершине, глянули вниз. Там впереди стояли высоченные деревья, раза в два превышавшие высоту дубов и вязов, они были просто великанами в мире растений. Спустившись вниз со склона, наследник смог рассмотреть их широкие бледно-бурые стволы, густые кроны, ветви каковых поросли большими плоскими темно-зелеными листьями. Сами ветви переплетались длинными наподобие веревки бурыми лишайниками, скрученными между собой. Прямо на стволах и огромных ветках росли цветы и необычные желтые и бурые крупные ягоды. Где-то высоко в кроне деревьев раздавались крики зверей и птиц. По стволам бегали большие ярко-зеленые ящерицы, желтые змеи, и крупные пурпурные жуки. Земля ярко-красного цвета была устлана ковром из опавшей листвы, да кое-где на ней росли не высокие с широкими листьями кустарники и травы.
  Святозар остановился и посмотрел, наверх, пытаясь разглядеть жителей этого чудесного места. Там где-то далеко в густо переплетенной кроне слышалась мелодичная песня - рев, с резкими отрывистыми выкриками. Одно из существ внезапно спрыгнуло с ветки и повисло на крепком, буром лишайнике осматривая путников, то был рыжий зверь, который висел, раскачиваясь на длинных передних похожих на человеческие руки, лапах. У существа была весьма потешная мордочка, отдаленно напоминающая человечье лицо.
  - Это обезьяна,- объяснил Звенислав и встав подле наследника, задрал голову.- Я такую видел на базаре, куда ее привезли неллы, надеясь продать. Обезьяна сидела в деревянной клетке, ела фрукты и скалила на всех зубы. Но никто из восуров ее не покупал, а когда похолодало она подохла, жаль ее было. Они неллы держат их у себя в жилищах, вроде как лошади и собаки. А я, все время, приходя с мальчишками на базар, смотрел на нее и думал, ну, какой прок от такого зверя в доме. Она то и умела всего, что скалить зубы.
  - Знаешь,- заметил Святозар не сводя взора с раскачивающийся туды-сюды в кронах деревов обезьяны.- Бог наш Сварог очень мудрый, поэтому он, и, разделил зверей на домашних, которые живут с нами и помогают нам, и диких, которые должны жить на воле, и украшать наши поля, луга и леса. И, верно такой зверь должен жить в этом великолепном и мощном лесу, и быть вольным.
  - Это ты Святозар верно сказал,- согласился с наследником Звенислав.
  А обезьяна тем временем, закачалась на руках, и, схватившись за другой лишайник, пролетела на нем по воздуху, взобралась на ветку и исчезла в кроне. Наследник еще какое-то время смотрел вверх, а потом тронулся дальше. Но пройдя совсем немного, дружина увидела прямо на тропе еще одно существо. Это был небольшой зверь похожий на кабана. Только в отличие от кабана, зверь был черным и на спине укрытый белым чепраком. Морда его была длинной, словно толстое рыльце. Зверь обернулся, посмотрел на людей, втянул в себя воздух рыльцем, да пошевелив небольшими треугольными ушами враз скрылся за ближайшим деревом.
  Постепенно деревья стали уменьшаться и в высоте, и в ширине, а под ними теперь росли высокие травы, да густые кустарники, на ветвях которых сидели диковинные птицы. Невиданные оперенья и роскошные цвета, украшали их. Наследник и други снова остановились очарованные красотой одной из птиц, что сидела на ветке низкого деревца.
  Птица по размеру не превышала сойку. Бархатные перья на голове, шеи и груди отливали золотисто-зеленым цветом. На задней части головы высился красный хохолок с золотистыми кончиками. Длинные крылья и хвост от нежно- желтого до ярко-оранжевого сверкали и переливались. Крупные ноги и согнутый клюв серо-голубого цвета, и черные, точно две бусинки, глаза. Птица испускала мощные и пронзительные трели необыкновенно нежные, радостные и отрывистые. Святозар протянул руку и дотронулся до чудесной птицы, та ничуть не испугавшись, лишь на мгновение затихла, посмотрела на наследника, и, приподняв головку, продолжила прерванную песню.
  Другие птицы, перелетающие с дерева на дерево, были также чудесны. Их цвета отливали темно-зеленым, фиолетовым, золотисто-желтым, багряно-красным цветами, с необыкновенно длинными перьями крыльев и хвостов изгибающимися, ступенчатыми, да имеющие различные завитки и вихоры.
  Как только наследник дотронулся до дивной птицы, так сразу почувствовал внутри себя необыкновенную легкость. Он оглянулся и увидел лица своих другов, кои осветились улыбками благодушия и счастья. Задорный смех стал раздаваться все чаще и чаще. Ребята шли по тропе, совершенно позабыв печаль и боль, радостно приветствуя каждую новую птицу или зверя. Временами Святозар еще вспоминал, зачем он сюда прибыл, вспоминал цель своего пути, и погибших другов. Но чем дальше они продвигались вглубь страны Беловодья, тем меньше оставалось скорби в сердце. И какое-то время спустя, наполненный изнутри отрадностью и ликованием, наследник совершенно забыл о том, зачем сюда явился.
  Тропа привела их к неширокой бело-голубой речушке, на ее берегу росли приземистые кустарники с зеленой листвой и с ярко-красными, круглыми плодами. Вторак подошел к кусту, сорвал один из плодов, и разломил его напополам. Внутри плода оказались маленькие с ноготок алые ягоды. Парень взял одну ягоду засунул себе в рот, да после протянул плод наследнику. Святозар попробовал чудную ягоду, которая на вкус оказалась кисло-сладкой, и устремил взгляд на речушку, миг погодя спешно направившись к воде. Резво скинув с себя сапоги, одежу наследник вошел в реку, и, нырнув в будто хрустальные воды, поплыл. Вода оказалась очень теплой, и, плавая в ней Святозар, ощущал необыкновенную легкость, чистоту и всепоглощающую радость. Казалось, что боли, страдания и зла вообще никогда не существовало.
  Когда наследник накупавшись, вышел из речушки и лег на мелкий песок, покрывающий ее берега, дружина последовала его примеру и отправилась купаться в небесно- хрустальной воде. Закрыв глаза, Святозар почувствовал не жаркие лучи солнца, свежий обдувающий лицо ветерок, и необыкновенные медовые ароматы в воздухе. Все мысли покинули его голову, и только наслаждение и благодать царили в теле и душе.
  Подошедший к нему Вторак, окликнул его и показал ему круглый большой плод бледно-желтого цвета. Он сел рядом, кинжалом разрезал плод на четыре части. Внутри плода оказалась бледно-желтая мякоть, усыпанная белыми семенами. Вторак очистил мякоть от семена и подал Святозару четвертинку, сказав:
  -Ешь, это вкусно.- А когда увидел, что наследник, поднявшись с песка, сел и приняв плод начал есть сладкую мякоть, добавил,- не помню только, как он называется.- Острием кинжала Вторак почесал бровь, верно пытаясь вспомнить название плода, но так и не упомнив, махнул рукой и, принялся есть его сам.
  - Как хорошо и легко на душе,- громко крикнул вышедший из воды Искрен и опустился на песок подле Святозара.- Что это вы едите? - спросил он обращаясь к другам и Вторак немедля протянул ему одну из частей плода.
  Наследник посмотрел на улыбающегося Искрена, увидел, как тот принялся с удовольствием поедать плод и внезапно услышал внутри себе какой-то тихий возглас... Возглас аль стон, словно душа Святозара хотела ему, что-то сказать и это, что-то было очень важным. Наследник на миг закрыл глаза и прислушался к себе. И тогда увидел он, сквозь легкую дымку, вроде с высоты птичьего полета, поля и луга, с подымающимися на них травами; леса, что темнели покрытые густой листвой; большой город, подобно древнему витязю раскинувшемуся на возвышении; хрустальные, наполненные чистотой реки, величаво несущие вдаль свои воды. И услышал нежданно Святозар далекую восурскую песню славящую красоту родной земли и славный, гордый народ. А еще услышал он, как громко и четко внутри тела ему сказала его душа: ' Очнись, нам надо с тобой очнуться'.
  Наследник открыл глаза, помотал головой и ощутил внутри себя горечь от потери Стояна и Часлава. Он поднялся на ноги, огляделся по сторонам и догадался, что волшебная страна поглотила боль и горе его, дала успокоение и душевное равновесие. Но Святозар явился сюда совсем не за этим, он пришел в страну Беловодья, чтобы не забыться в тишине и радости, а найти корову Земун и излечить себя и брата. Он вспомнил, что жив и на земле у него много не исполненных дел, и жизненный путь его пролегает там, в полях и лугах славной Восурии!
  - Други, други мои! - окликнул наследник дружину, те лениво повернули головы к Святозару и посмотрели на него.- Братья мои, вспомните, зачем мы сюда пришли. Вспомните, про погибших наших другов,- но дружина, точно не слыша его, отвернула от него головы, и принялись, одни бултыхаться в воде, а другие греться на солнце.
  Искрен и Вторак продолжали, есть плоды, будто и совсем не слыша слов наследника. Святозар присел на корточки возле Искрена и выбив из рук его плод, схватил за плечи да порывчато потряс, желая пробудить душу друга.
  - Искрен, Искрен, ты слышишь меня? Ты помнишь, зачем мы сюда пришли? - взволнованно выкликнул он.
  Искрен широко улыбнулся, положил наследнику руку на плечо и ответил:
  - Мы пришли сюда, чтобы достигнуть душевного спокойствия, и отдаться в руки счастью. Я ощущаю, как радость заливает мою душу.
  - Нет, нет,- почти панически закричал Святозар.- Мы пришли сюда к нашей прародительнице корове Земун. Ты помнишь, своего погибшего брата, Стояна? Ты помнишь, как зовут меня? Ты помнишь, как зовут тебя?
  Искрен вдруг радостно замотал головой и засмеялся.
  - Посмотри, как здесь прекрасно, наслаждайся этой чистотой,- восторженно произнес Вторак, все еще держащий в руках плод.
  - Брось, брось его,- приказал Святозар и выхватив из рук друга плод, откинула его в сторону.
  Вторак поднял голову и благодушно улыбнувшись, воззрился на наследника своими насыщенными зелено-серыми глазами.
  Наследник вновь поднялся на ноги, и принялся бегать от друга к другу, пытаясь пробудить их к жизни, но они лишь лучезарно улыбались ему в ответ, не понимая его тревоги и совсем забыв не только цель своего пути, но даже и собственные имена. Святозар пробовал читать заговоры над притихшими под теплым солнцем Годлавом и Гораздом, но в этой волшебной стране на их души, оные забыли себя, заговор уже не действовал.
  Внезапно взгляд наследника упал на гусли и лежащего рядом с ними Леля. Святозар подбежал к Лелю и стал теребить, пытаясь уговорами вернуть его к жизни, но тот лишь улыбался, да хохотал над словами брата. Тогда Святозар схватил Леля за плечи и посадил, а после, наотмашь ударил его по лицу. Брат на миг закрыл глаза, улыбка с его лица сползла, но стоило ему вновь открыть свои очи, то он сызнова заулыбался и засмеялся. Наследник сжал кулак и прибольно ударил Леля в нос. И когда у того из ноздрей потекла кровь, брат резко вырвался из удерживающих его рук, и утирая нос тыльной стороной ладони гневно дохнул:
  - Ты, что одурел совсем? Чего меня бьешь?
  - Брат, Лель, ты меня слышишь?- дрожащим голосом вопросил Святозар.
  - Еще бы тебя не слышать, разбил мне нос, а теперь спрашивает,- возмущенным голосом ответил Лель.
   - Брат, ты помнишь, зачем мы сюда пришли?- беспокойно переспросил наследник, дотоль не снимая с левого плеча брата руку.
  Лель сдвинул брови, удивленно посмотрел на Святозара и сказал:
  - Мы пришли сюда, чтобы ты излечил свою рану, и добыл для своего брата воды из молочной реки.
  - Хорошо, хорошо, что ты это вспомнил,- обрадовано молвил наследник, помогая вытирать нос брату от текущей из него крови, но так и не решаясь её заговорить.- Обернись, Лель, погляди, что с нашими другами. Они забыли, зачем сюда пришли, они забыли кто они. Пусть у тебя пока течет кровь, пусть брат. Страдание и боль вернули твою память.
  Лель оглянулся по сторонам, и, увидев ничего не помнящих другов, беспокойно спросил у Святозара:
  - И, что же мы будем делать? Будем всем носы разбивать?
  - Нет,- усмехнулся наследник, и выпустив плечо брата, положил на его вытянутые ноги гусли.- Носы мы больше бить не будем, а сделаем вот, что... Возьми Лель гусли и начни петь песни про Восурию, и я думаю они вернут наших другов к жизни.
  Лель утер рукавом рубахи струящуюся из носа кровь, и поставив гусли ребром, слегка наклонил их к себе да легохонько тронув струны пальцами заиграл... запел своим мелодичным, нежным голосом песню прославляющую родную Восурию. Песня по первому звучала не громко, но постепенно набирала силу и какое-то время спустя уже летела по всей стране Беловодья, заглушая трели птиц, крики зверей и шум бегущей воды. А еще немного погодя други стали пробуждаться, будто после долгой спячки. Первым очнулся Искрен, он тяжело потряс головой, посмотрел на Святозара и спросил:
  - Что- это было?
  - Продолжай играть и петь,- кинул на ходу Лелю Святозар, и, подойдя к Искрену, сказал,- ты помнишь, как тебя зовут и зачем ты пришел сюда?
  - Конечно, помню. Меня зовут Искрен, а пришли мы сюда к корове Земун, чтобы ты смог излечиться,- кивая головой ответил Искрен.
  - Вот и славно, что ты это вспомнил. А теперь вставай и одевайся,- добавил Святозар и оглянулся, обозревая других другов.
  Дружина под звуки родной песни пришла в себя и обеспокоенно озираясь, собралась около наследника.
  - Святозар,- тихо спросил Молчун.- Что с нами произошло?
  - Я уже говорил вам, что это когда-то был Ирий-сад, и верно в нем сохранилось волшебство, которое помогает забыть прошлую жизнь, страдание, беды и горе, даруя вечное счастье и благодать,- ответил наследник Молчуну, и дополнил обращаясь к дружине,- други давайте одеваться и в путь.
  - Святозар,- сызнова наполненным грустью и тревогой голосом проронил Молчун.- Я вспомнил, как отец мне говорил, чтобы мы не слушали здесь песни птиц, не прикасались к плодам и не любовались природой. А я... а я.... Я так был потрясен гибелью Стояна, что совсем об этом позабыл.
  - Да, друг мой,- подойдя к Молчуну, и крепко сжав его мощное плечо, молвил наследник.- Не ты один это забыл. - И, повернув голову к Лелю, который не смолкая ни на миг продолжал петь и играть, спросил,- брат, ты сможешь играть и петь на гуслях в дороге?
  Лель торопливо кивнул и начал подниматься, а Святозар пошел одеваться, и подбирать разбросанные по земле меч, лук и колчан со стрелами.
  Выйдя на все еще мерцающую тропу, наследник с дружиной направился вперед, теперь уже не любуясь красотами земли, а внимательно слушая голос Леля.
  Постепенно кустарники и деревья стали редеть, а зайдя на небольшой пригорок, дружина увидела перед собой зеленые и желтые поля злаков, да белоснежную гору впереди, из каковой вытекала широкая река. Тропа спускаясь с пригорка, пролегала сквозь поля злаков. Травы здесь были необычайно высоки и скрывали дружину с головой. Святозар шел поперед всех, и зрел, как внезапно на тропу из злаковой поросли вышел гигантский зверь, раза в два тяжелее восурского быка и такой же, как бык высокий. Серо-коричневый цвет кожи, громадная голова, на которой прямо между глаз на лбу росли два крепких рога. Массивные большие ноги и тяжелая поступь. Зверь выйдя из трав, потоптался на месте и верно, заинтересовавшись идущими людьми, резко повернувшись, направился к ним навстречу. Впервый момент наследник даже растерялся увидев, как это громадина движется прямо на него, но посем громко закричал и захлопал в ладоши, други шедшие позади вторили ему криками и свистом. Зверь, услышав такой шум, вздрогнул всем телом, и, развернувшись, убежал в травы.
  Растения, сквозь которые шла дружина, чем- то напоминали растущие в Восурии рожь и пшеницу, но в отличие от восурских трав были весьма рослыми и имели толстые стебли, венчающиеся на концах громадным колосом. По мере продвижения среди злаков появлялись и иные растения, с такими же высокими побегами, покрытые крупными широкими листьями, где между побегом и листом хоронились овально-вытянутые нежно-зеленые плоды. Святозар на мгновение засмотрелся на диковинное растение, а когда встряхнул головой, прогоняя очарование, услышал, как позади, стихли гусли. Он торопливо оглянулся и увидел, что остановившиеся невдалеке от него други столпились возле Вторака, сорвавшего плод с диковинного растения, и уже начавшего, словно со спеленованного ребенка, снимать с того долгие листья.
  - Лель!- крикнул Святозар, и, подбежав, выбил плод из рук Вторака.- Да, что же вы, в самом деле,- он зыркнул так на другов, что те все разом вздрогнули.- Слушайте, Леля, и смотрите себе под ноги на тропу, коли не можете с собой справляться. А, ты Вторак,- наследник грозно свел брови и вроде обжег друга своим взором.- Словно голодный ты, словно наесться не можешь... Сорви мне хоть еще один плод, и я даю слово, как Лелю нос тебе разобью, чтобы ты более о еде-то и не думал.
  Други увидев рассерженного наследника не мешкая опустили головы, а Лель потер нос, и, тронув струны, нанова запел и заиграл. Святозар еще раз оглядел другов и пошел по тропе дальше.
  Постепенно травы стали редеть, а впереди наследник услышал звонкую, переливчатую трель воды. Вскоре перед дружиной появился берег реки местами поросший камышом и рогозой. Тропа приблизилась почти вплотную к берегу, и Святозар заметил, как белы воды в той реке, точно то была не вода, а молоко. Наследник поворотил налево, туда, куда брела тропа, и пошел между раздвинувшимися рядами рогозы и камыша. Теперь тропа вела наверх, на небольшую возвышенность. Поднявшись на нее, наследник увидел резко оборвавшуюся зелень камыша, и широкую поросшую мелкой шелковистой травой поляну.
  Прямо посередине поляны, будто невысокий холм поместилась огромная корова. Она лежала на правом боку, подогнув под себя передние ноги, и вытянув задние, из большого нежно-розового вымени струились четыре ручейка и соединялись в нешироком озере, а уже оттуда вытекала молочная река. Корова была белоснежной, и со стороны казалось, будто покрытая белыми пушистыми облаками. Как только на поляну вышли люди, она подняла свою большую голову увенчанную золотыми, кручеными рогами, и с маленьким молочной белизны и огнисто-радужным отливом камнем между рогов да глянула на дружину своими зелено-карими очами, а миг спустя заговорила, обращаясь к наследнику:
  - Здравствуй, сын мой, Святозар, как труден и долог был твой путь.
  Наследник опустился на одно колено, поклонился корове и сказал:
  - Приветствую тебя, прародительница восурского народа, великая корова Земун.
  - Подымись, сын мой..., и вы верные его други, с колен,- молвила Земун. А когда Святозар встал, добавила гулким и единожды мягким голосом,- подойди ко мне ближе, дитятко, и я посмотрю на тебя.
  Наследник неторопливо ступая по мягкой траве, приблизился к корове, остановившись в шаге от ее морды. А корова потянулась к Святозару подставляя под его руку большой, влажный, розовый нос, давая ему возможность погладить и верно так здоровкаясь с ним.
  - Ты, пришел сюда, дитятко, чтобы излечить свою рану и спасти своего брата от смерти,- продолжила говорить Земун.- Почему твой путь по стране Беловодья был так долог? Я видела, как открылись ворота и ты вошел, но ты шел так долго, что случилось с тобой в пути?
  - В пути, корова Земун, мы предались радости и счастью, царящему в этой волшебной стране, и совсем позабыли, кто мы и зачем сюда пришли,- грустно вздохнув, ответил Святозар и провел перстами пальцев по розоватой глади носа.
  - Но, ты смог преодолеть благодать в своей душе, и побороть наслаждение?- вопросила корова.
  - Да, корова Земун, я вспомнил свою прекрасную землю, мой народ и тот путь, которым я иду,- пояснил Святозар и в подтверждении слов кивнул.
  - Ты, молодец, дитятко, молодец. И теперь ты достоин, излечить себя и своего брата. Но прежде, чем это случится, ты должен, по велению ДажьБога, познать свою душу. Ты должен узнать, кто ты есть на самом деле, - сказала Земун и с такой нежностью посмотрела на наследника, что на миг ему показалось, то смотрит на него его отец.
  - Как же мне это сделать?- спросил Святозар.
  - Ступи ко мне еще ближе, закрой глаза и прикоснись к камню, что сияет в моем лбу. Этот камень называется ' Око мира'. Он показывает все, что было на земле вчера, позавчера, десять, сто, тысячу лет назад,- очень нежно произнесла Земун.
  Наследник сделал шаг вперед, как и велела корова, и вздев вверх руку дотронулся до камня, что сиял в ее лбу. А молочной белизны камень с огнисто-радужным отливом по грани нежданно ярко вспыхнул всеми цветами радуги и по его поверхности заплясали ярые круги света. Святозар сомкнул очи, и тогда увидел себя со стороны, будто на самого себя он ноне смотрел чьими-то глазами.
  Теперь перед ним стоял высокий, рослый юноша с темными, каштановыми, волнистыми волосами, у него высокий лоб, прямой нос и крупные голубые глаза. И жизнь этого Святозара полетела в обратном направлении, точно начала раскручиваться вспять. И вот он видит, как Святозар идет по Беловодью, а вот приникнув головой к валуну, горько плачет о потере друга. Огромный восьмиугольный дворец, с широким балконом огражденным золотыми и серебряными изваяниями, а на балконе мирно беседующие Святозар и царь Альм. Мгновение спустя Святозар отплывает на ладье от Новыграда, а вот выходит из озера на Синь-камне. Еще несколько ярких картин, и вот темная ночь высокий дремучий лес, а в нем лазурное сияние души Святозара, которая держит за руку вздрагивающего Эриха. Изображение вновь сменяется, а на нем Святозару лет восемь, он на берегу Северного моря... жаркий летний день, и он плывет в воде, обгоняя Сема. А вот Святозар младенец, он завернут в толстый плащ, и лежит на коленях у человека который едет в рыдване. Младенец громко плачет, он голоден и ему холодно, а человек этот страшен, и от него исходит зло, которое ощущается даже во времени.
  Но изображение сызнова меняется, и теперь Святозар старец с длинной седой бородой, он стоит на Синь-камне, и, подняв руки вверх, что-то шепчет. Внезапно в камне появляется узкая, словно щель дыра, старец вставляет в щель меч ДажьБога, и, взмахнув руками, смыкает камень. Но вот Святозар... Да, нет, то не Святозар, то уже Богомудр... Ведь и Богомудр, и Святозар - это одно единое, неразделимое целое, потому что душа Святозара прежде жила в теле Богомудра. И вот Богомудр зрелый мужчина, он со своей крепкой дружиной стоит в покрытых ковылем лугах и смотрит на находящееся перед ним большое войско врага. Теперь Богомудр молод ему около двадцати пяти лет, он стоит около границы Беловодья на вершине Сарачинской горы и из кожаной кубышки, поливает светлые валуны водой из молочной реки и читает заговор. А вот Богомудр еще моложе, одной рукой он обнимает молодую, белолицую, с длинными темно-рыжими до пояса волосами, с нежными алыми губами и ярко-зелеными глазами, деву. На другой же руке он держит маленького мальчонку, у которого каштановые волосы отца, да зеленые глаза матери. Затем изображение меняется и видит он Богомудра в Сумрачном лесу около Старого дуба, а высоко в поднебесье поднимается Бог Свято-Бор. А вот юный Богомудр скачет на коне, и, спрыгивая, спешит на помощь к попавшему в беду красивому, беловолосому, высокому человеку. Теперь Богомудр очень мал, совсем дитя, его держит на руках нежная, молодая женщина с длинными белокурыми волосами и голубыми глазами, она крепко прижимает его к груди и, что-то ласково напевает.
  Но проходит и эта картина и по полю скачет всадник. Он останавливает коня, поворачивает голову, и сразу видно, что этот человек, снова Святозар и Богомудр, только живший еще раньше. У воина темные, каштановые волосы, высокий лоб, прямой нос и большие голубые глаза. Мгновение спустя, возле большой избы стоит молодая красивая девушка, ее белая кожа, да длинные, белокурые волосы аккуратно заплетены в широкую косу. Дева спешит к всаднику, обнимает его и тихо шепчет: ' Отец, отец'. А морг погодя оборачивается и сызнова ясно понимается, что это очень юная дева, есть ведунья Дарена, Баба Яга. Но вот тот воин значительно помолодевший, нет, он совсем юный. Юноша протягивает руки, а Бог Велес в ярком сиянии лучей передает ему маленькое словно светящееся дитя. Картина нанова меняет изображение и тот же юноша идет по лугу да держит за руку женщину высокую, белолицую с неземной красотой, с длинными до земли светлыми волосами и небесно-голубыми глазами. Юноша поет для нее прекрасную, любовную песню, а она нежно ему улыбается. Мгновение... и вместо юноши маленький мальчик лет семи, он стоит подле дородного мужчины и смотрит, как тот низко опускается перед ним на колени. Мальчик поднимает глаза на небо и в вспышках молний видит дорогое и близкое, точно в небесной голубой дымке лицо своего отца ДажьБога. Бог спускается на белом пенном облаке и подает мальчику меч. Теперь мальчик еще совсем дитя, он лежит на зеленой, мягкой траве, а подле корова Земун и великий ДажьБог, который бережно берет дитя на руки и летит высоко по небу.
  И последнее, что увидел наследник это тихий, темный полумрак, наполненный теплой водой, и гулко бухающее рядом сердце матери.
  Святозар открыл глаза и убрал руку от камня, и его гладкая поверхность вмале перестав излучать свет снова приобрела свое мягкое свечение. Наследник некоторое время стоял и обдумывал виденное только что, вскоре он поднял голову и спросил корову Земун:
  - Мать моя, это в твоем чреве, я был только что?
  - Да, сын мой, в моем. Ты первый восурский ребенок, которого я породила. Твой прародитель ДажьБог дал тебе первое восурское имя Святозар и вел тебя по пути жизни, всегда помогая и поддерживая,- ответила корова Земун и кажется засветилась сама и шерсть ее, и морда, и ноги, и вымя тем самым огнисто-радужным отливом .
  - Значит, при первом своем рождении я был Святозаром вождем восурского племени. Это я полюбил Бурю Ягу Усоньшу Виевну, которая родила мне дочь Дарену. А когда я возродился на земле во второй раз, я был ведуном Богомудром, это я победил великана Горыню, первый приходил в страну Беловодья за водой, и оставил своим детям заветы и магию. Я вспомнил, как когда я был Святозаром, то отец мой ДажьБог подарил мне меч Кладенец, а я перед смертью бросил его в воды холодного озера позади Синь-камня, чтобы вернуться за ним, когда буду жить вновь. А когда я, будучи Богомудром познал свою душу в Беловодье, то пришел к Синь-камню и достал меч из озера. И это именно я вложил перед своей смертью меч ДажьБога в Синь-камень, чтобы, когда я возродился и пошел, как положено наследнику престола в Сумрачный лес он смог вернуться на службу ко мне. Теперь мне все стало ясно. Понятно, почему я испытывал такое тепло к Дарене, ведь она моя дочь. Понятно, почему меня вернула к жизни Буря Яга, потому что мы когда-то любили друг друга. И понятно, почему не заживала у меня рана, потому что мой отец ДажьБог хотел... хотел, чтобы я пришел сюда к тебе и познал свою душу и вспомнил, что я должен исправить в этой жизни. И теперь ясно почему, ты корова Земун, называешь меня сыном. Потому что ты впервые породила меня, дав мне не только бренное тело, но и бессмертную душу,- точно на одном дыхании сказал эту речь наследник, и, смолкнув, посмотрел в очи корове.
  - Да, дитятко мое. Да, мой ненаглядный первенец, ты все правильно понял. А теперь войди в молочное озеро и окунись в него с головой и тогда ты избавишься от своей раны, а твой брат избавиться от своей. Иди, дитятко, иди,- сказала весьма мягко корова Земун.
  Святозар неспешно направился к озеру, и, раздевшись на его берегу, также неторопливо, словно обдумывая, что-то весьма тягостное для его души, вошел в священную молочную воду, каковая была густого белого цвета и теплая, точь-в-точь, как парное молоко. Зайдя почти на середину озера, где вода доходила наследнику до груди, он остановился, набрал воздуха и нырнул. И в тот же миг сквозь белесый туман воды открытыми очами увидел, что рубец на груди ярко засветилась, запылал, вмале по нему побежали тонкие, будто хвойные иголочки нити. Они легли вертикально, и втянулись в кожу, теперь пылал уже не рубец, а сама кожа, которая появилась на его месте. Некоторое время кожа светилась, засим брызнула во все стороны лучистым светом и разлетелась по воде. Святозар вынырнул, и двинув свою поступь к берегу, осмотрел грудь, лишь легкая белая полоска напоминала о былой ране.
  Выйдя из воды, наследник приблизился к Земун, а та несильно дунула на грудь и пропала даже эта легкая белая полоска.
  - Так лучше, мое дитятко,- сказала она ласково.
  - Спасибо,- поблагодарил ее Святозар.- Скажи мне, мать моя,- спросил он корову мигом позже,- а что с моим братом?
  - Твой брат, мой первенец, излечился в тот же морг, что и ты. Ведь по сути та рана, которую он носил, была твоей,- пояснила корова и малеша повела головой в бок так, что луч солнца упав на ее золотые, крученые рога пробежался красными искорками по их полотну.
  - Светлая, моя матушка,- прерывающимся голосом начал наследник.- Когда я был Богомудром и приплывал в Беловодье, то в бою с василиском потерял пятерых своих другов, но я смог их спасти. Я взял воду из молочной реки, и, обрызгав их ею, прочитал заговор и мои други вернулись к жизни. Разреши мне матушка поступить и сейчас также, и помочь моим, горячо любимым другам, вернуться к жизни.
  - Ах, дитятко ты мое ненаглядное, конечно ты можешь взять воду, но когда ты подойдешь к воротам из Беловодья, твои други окончательно превратятся в камень, а души их уйдут в Ирий-сад,- грустно покачивая своей большой головой, откликнулась Земун.
  - Почему, матушка?- вопросил наследник, и отер с лица капли воды, стекающие с волос.
  -Потому, что прошло уже много времени... Много дитятко... Лишь три месяца души людские еще находятся в валуне, а после уходят. А ты, дитятко, так долго шел по Беловодью, что, скорее всего не успеешь помочь своим другам,- пояснила корова и наполненным грустью взором посмотрела прямо в голубые глаза Святозара.
  -Матушка, я не понимаю тебя,- лихорадочно сотрясаясь всем телом, словно заболевая, проронил наследник.- Какие три месяца?- он поднял голову наверх, воззрился на высокий небосвод где сияло круглое, ядреное солнце.- Мы то шли меньше трех часов. Посмотри, солнце едва сдвинулось,- дополнил свою речь Святозар.
  - Здесь, мое дитятко, в стране Беловодья время идет по-другому. И если тут прошел лишь час, то там за воротами Беловодья, на вершине Сарачинской горы, пробежал почти месяц. И ты, прав, говоря, что вы шли меньше трех часов, но это здесь, а там за воротами, день и ночь уже много раз сменяли друг друга,- тихо ответила корова Земун.
  - И, что же делать?- спросил Святозар и из глаз его потекли слезы.
  Корова посмотрела на наследника своими зелено-карими очами и молвила:
  -Не плачь, дитятко мое родное. Ну, же не плачь, утри свои глаза и подумай, как ты можешь помочь своим другам, ведь ответ находиться в тебе.
  Святозар отер глаза рукой и задумался над словами матери, да внезапно широко улыбнувшись, сказал:
  - Я знаю, что можно сделать. Но тогда мне придется покинуть дружину. А я боюсь, что они не смогут совладать с собой и останутся тут навсегда.
  - Возьми дитятко воды из молочной реки обрызгай ею каждого своего дружинника и прочитай над ними заговор, который скрепит их связь с матерью землей восурской, и тогда можешь быть спокоен. Они не услышат песен волшебных птиц и не увидят красоты этой страны, потому что их будет звать Восурия,- произнесла Земун.
  Наследник радостно встряхнул головой и побежал одеваться. Далее он взял у Звенислава пустую кожаную кубышку набрал в нее воду из молочного озера. Поставив своих другов в ряд, он обрызгал каждого водой да прочитал заговор: ' О, великая Богиня Мать Сыра Земля, ты, что полна пшеницей и рожью ядреной, лесами высокими и могучими, ягодами спелыми и пахучими, птицами и зверями, да реками полноводными! Укрепи неразрывную связь между собой и своими детьми! Защити их в пути по волшебной стране Беловодья! И не на миг не прекращай звать их, будто мать, к себе! Да, укрепит мое слово, слово Святозара, сам великий ДажьБог!'
  Наследник вновь наполнил кубышку, и плотно ее, закрыв, обратился к другам, со словами:
  - Слушайте меня внимательно, други. Мать наша, корова Земун, рассказала мне, что мы пробыли в стране Беловодья не больше трех часов, но там, на вершине Сарачинской горы уже прошло почти три месяца. Сейчас я обращусь в коня, посажу на спину Молчуна и поскачу к воротам, потому что наши други еще живы и если я обрызгаю их водой и прочитаю заговор то смогу снять с них каменные оковы. Но мне надо торопиться... торопиться, потому что время их пребывания в камне на исходе. Вас я обрызгал водой и укрепил заговором вашу связь с нашей родной землей. Но покидая вас, я буду очень тревожиться... буду тревожиться за вас... Посему прошу, следите, друг за другом, а ты Лель, - и Святозар глянув на брата передал в том взгляде ему переполняющий его душу страх за другов.- Пой и играй на гуслях, чтобы мысли ваши были далеко от этих красот. Искрен,- окликнул он друга,- тебя оставляю за старшего. Иди впереди и все время помни, кто ты и куда идешь. А теперь, Молчун одень на себя мой меч и лук, да возьми кубышку, а я попрощаюсь с матерью.
  Наследник сызнова подошел к Земун, приник головой к ее большой морде, и нежно поцеловал в очи.
  - Прощай, мать моя!- молвил он ей и голос его дрогнул.
  - Нет, дитятко мое светлое, лишь до свидание. Ты еще не раз придешь ко мне, когда сызнова возродишься на земле. А теперь ступай, береги те знания, которые тебе открылись тут, и да поможет тебе твой отец великий ДажьБог,- откликнулась корова и снова засветилась чудным огнисто-радужным светом.
  Святозар провел напоследок по гладкому, влажному носу, Земун а после развернулся, и, глянув на Молчуна, который был уже готов к дороге, отошел от коровы. Да не мешкая зашептал заговор. ' На море, на окияне, на острове, на Буяне, светит месяц на волшебный пень, а тот пень не простой. Коли я его рукой трону, коли я его мыслью задену, да через него перекувыркнусь, то силой, которую мне Боги даровали, превращусь в коня ',- лишь произнес Святозар последнее слово, как немедля перекувыркнулся через голову и обратился в белого, как снег коня. Громко заржал конь и забил копытом по земле. Молчун подскочил ближе к коню и запрыгнул на него сверху, а Искрен меж тем подал брату кубышку с водой. Молчун обнял коня за шею, как огромную драгоценность прижал к своей груди кубышку. Святозар - конь обернулся, кинул последний взгляд на Земун, а та нежно как мать посмотрела на него и тихо добавила: ' В добрый путь, милое мое дитятко!' Конь оглядел другов, громко заржал, словно пытаясь им сказать, чтобы не задерживались, да шли следом, и поскакал по тропе.
  Глава сорок седьмая.
  Святозар очень торопился, еще никогда в жизни он так не спешил. Мысль, что он может не успеть спасти другов подгоняла его, сильные молодые ноги ни на миг, ни останавливались. Конь скакал и скакал вперед, лишь убыстряя свой бег, и дорога, которая казалось только, что началась, внезапно также быстро и закончилась. Наследник увидел на возвышении стоящие и все еще открытые ворота, да вывез Молчуна прямо на вершину Сарачинской горы. Не успел Молчун толком то и спешится, как Святозар стал читать заговор, да перекувыркнувшись через голову, обернулся собой и упал на грудь. Однако он тут же вскочил, и, выхватив кубышку у друга побежал ко все еще светлому валуну, в который был обращен Стоян. Наследник торопливо начал обрызгивать его водой и шептать заговор, который когда-то шептал над другами Богомудра. ' О, небесный отец и кузнец, великий Бог Сварог! Ты когда-то обтесал камень, в который попала молния Бога Перуна! Ты когда-то стал бить по камню молотом и тот лопнул и вышел из него сам ДажьБог, мой отец и прародитель восурского народа! Так и ныне ударь по камню молотом и разрушь его, да выйдет из него живой и невредимый, брат и друг мой, Стоян! И слово мое крепко, как нерушимая во веки Великая Сварга!', как только прочитал заговор Святозар, тут же протянул руку к валуну и почувствовал, что по камню вроде пошла волна. Он весь задрожал, напрягся и начал трескаться, будто переспевший плод. Вначале совсем небольшие трещины побежали от его верхушки к основанию, но после разломы увеличились, камень весь покачнулся, зычно хрустнул, и мгновенно лопнул... да так, что в разные стороны полетели его осколки. При первой же трещине показавшейся на камне, Святозар отступил подальше, а когда в разные стороны полетели его осколки, то Молчун и наследник накрыли головы руками и пригнулись к земле. Не успел камнепад, еще закончится, как други поспешно выпрямились, и увидели фигуру Стояна, покрытого толстым слоем светлого песка. Морг спустя песок стал осыпаться с фигуры друга по первому лишь по одной крупинке, совсем чуть-чуть, а посем все больше и быстрей. И видно было, как вначале волосы, затем лицо, голова, грудь, тело и ноги освободились от него. Стоян покачнулся раз... другой и внезапно плашмя рухнул спиной на землю. Святозар подбежал к другу, упал на колени и приложил ухо к его груди да услышал тяжелое дыхание и надрывно-стучащее внутри сердце.
  - Жив,- радостно сообщил он Молчуну.- Ты побудь с ним, а я освобожу Часлава.
  Наследник вскочил с коленей и побежал к валуну Часлава, но приблизившись, взволнованно вскрикнул, так как самое основание камня стало медленно покрываться черным цветом. Святозар принялся обрызгивать валун водой и особенно его основание да шептать заговор, и как допрежь со Стояном все повторилось, валун потрескавшись, задрожал да лопнул, с Часлава осыпались плотные крупинки песка. Освобожденный от каменных оков юноша тягостно покачнулся взад-вперед и точно подкошенный повалился на землю, и без задержу к нему подскочил наследник, он присел перед другом на корточки, склонился над ним, стараясь уловить в нем жизнь. Однако Часлав уже не дышал, и сердце его не билось. Святозар положил руки ему на грудь, устремил взгляд в небо и громко крикнул: ' О, отец мой, ДажьБог, молю тебя помоги!', и, закрыв глаза, зашептал заговор, один, другой. И вдруг почувствовал, как под руками вздрогнуло тело друга, он приоткрыл рот и вздохнул. Святозар открыл глаза, вновь склонился над другом и услышал его тяжелое дыхание и биение сердца внутри.
  Обрадованный возвращением к жизни Часлава, наследник вернулся к Стояну и Молчуну, оный сидел около брата и беспокойно отирал его лицо ладонью. Святозар сызнова опустился над Стояном и осмотрел его, тот был дюже бледен, и так сбивчиво дышал, словно захлебывался воздухом.
  - Иди, Молчун, разведи костер,- обратился наследник к другу, но Молчун, вроде как не слышал Святозара, лишь тревожно смахивал оставшийся песок с волос Стояна.- Ты, слышишь меня, Молчун?- спросил его наследник, и похлопал по плечу.
  Друг поднял голову, взглянул на Святозара и надрывным голосом молвил:
  - Погляди, погляди, как он тяжело дышит.
  - Молчун, друг мой, я помогу ему, не переживай. А ты пойди, пока разведи костер, их надо будет согреть и напоить чем-нибудь теплым,- очень мягко сказал наследник.
  Молчун кивнул и тут же вскочив на ноги, побежал вниз по склону срубать мелкие ветви кустарника и собирать мох. А Святозар тем временем положил руки Стояну на грудь и зашептал заговор, а когда он произнес последнее слово, дыхание друга выровнилось, и сердце внутри застучало тише, спокойнее. Мгновение спустя веки Стояна дрогнули, он тяжело открыл глаза, зыркнул на наследника, слегка осоловевшими очами и отворив рот, даже попытался, что-то сказать.
  - Нет, нет, друг мой дорогой, ничего не говори. Молчи, прошу тебя,- обрадовано проронил Святозар, и закрыл другу рот ладонью.
  Когда Молчун развел костер, они вместе перенесли к нему Часлава, а потом и Стояна. Муторно дыша обливающийся потОм Святозар утер лицо, и, мутными от натуги глазами глянув на Молчуна, молвил:
  - Ну, и тяжелые же вы Дубыничи. Что Стоян, что ты, Молчун. Вот поверь мне друг мой, всю ты мне спину в пути отбил. Я даже думал, не довезу тебя, так она у меня и разломится надвое под твоим богатырским весом. До сих пор гудит и ломит, прямо хоть иди и опять ныряй в молочное озеро.
  Молчун услыхав наследника, впервый раз за последнее время улыбнулся. А Святозар обрызгал оставшейся водой из кубышки Стояна и Часлава и нанова прошептал над ними заговор.
  - Посмотри, Святозар,- подозвал его Молчун и указал на ноги Часлава.
  Наследник приблизился и увидел, что подошвы сапог Часлава оторваны, и торчат оттуда лишь голые ступни друга потертые о камень и кровоточащие.
  - Я прочитаю заговор, а ты сними сапоги, и я их позже исправлю. Знаешь Молчун, это верно подошвы его сапог уже окаменели, я видел, что основание валуна почернело. Ох! Друг мой, еще бы немного и мы не успели бы его с тобой спасти,- дрогнувшим голосом пояснил Святозар.
  Немного погодя Стоян, а позже и Часлав пришли в себя, открыли глаза. Стоян приподнял голову и заплетающимся языком пролепетал:
  -Святозар, ты жив, я так испугался за тебя... Мы победили василиска?..- и уронил голову.
  Наследник присел рядом со Стояном, оправил волосы на голове друга, и тихо сказал ему:
  - Дорогой мой друг, беспокойная твоя душа. Лежи спокойно и не тревожься. Тебе надо сохранять силы и отдыхать. Пройдет еще какое-то время прежде, чем ты поправишься.. и, да... мы василиска победили, и цели своей достигли.
  - Святозар,- обратился к другу Молчун, отозвав его в сторону. - Что мы будем делать?
  - Как, что Молчун? Будем ждать возвращения другов из Беловодья и выздоровления Стояна и Часлава,- ответил наследник да порывчато пожал плечьми.
  - Но, как долго это будет? Ты, сказал, что время там и тут идет по-разному. И даже если они будут идти быстро, даже если будут бежать, не более получаса, то у нас...- Молчун не договорил и смолк, уставившись на наследника.
  - У нас пройдет дней пятнадцать,- досказал за друга Святозар.
  - Может нам лучше вернуться в Беловодье и на границе, в долине, что лежит перед воротами дождаться их?- вопросил он.
  - Нет, Молчун, мы не можем больше войти в Беловодье,- заметил Святозар и отрицательно качнул головой.
  - Почему?- не унимался Молчун.
  И так как Святозар не отвечал, тот торопливо направился к воротам. Но приблизившись к границе, Беловодья и Сарачинской горы неожиданно наткнулся на невидимое препятствие, да, стремительно повертавшись к наследнику, недоуменно воззрился на него.
  - Потому что Молчун в Беловодье можно попасть, только если ты пройдешь все испытания. Победишь василиска, ответишь на вопрос грифона. Лишь тогда открываются ворота, и убирается невидимое препятствие. Ты же уже переступил черту, отделяющую волшебную страну от нашего мира, и если захочешь вернуться в Беловодье, должен будешь пройти этот путь сызнова,- объяснил Святозар, да махнул рукой, позвав за собой Молчуна. Когда же ребята подошли к расщелине в оной укрывалось яйцо василиска, наследник добавил, - однако это случится не скоро. Прежде должны закрыться ворота, и появится на свет василиск. А это произойдет тогда, когда наши други покинут Беловодье.
  - А, если бы мы не вернулись,- тревожно спросил Молчун и потер рукой свой большой, белый лоб.
  -Если бы мы не вернулись, и, окончательно забыли свой путь и себя, то ворота бы закрылись. Не знаю, обратил ли ты внимание,- и наследник указал рукой на ворота.- Что правая створка ворот, распахнута не так как левая. Наверно, когда мы забыли себя, она стала закрываться, а когда мы вернули себе свою цель, остановилась,- отметил Святозар и сам бедственно вздохнул.
  - Значит, если наши други, потеряют себя и забудут свой путь, мы это увидим?- слегка вздрогнув телом, поинтересовался Молчун.
  - Да по закрывающимся воротам, мы это непременно увидим. Но я знаю точно, что этого не случится, и они вернуться из страны Беловодья,- спокойным, ровным голосом молвил наследник и легкая рябь, будто тень прокатилась по его лицу.
  - Знаешь,- немного погодя продолжил Молчун.- Я только переживаю, как мы сможем здесь выжить. На этой продуваемой со всех сторон вершине, без еды и воды?
  - Не тревожься Молчун. За последнее время, мои знания так пополнились, что я смогу нам в этом помочь,- дюже тихо добавил Святозар и вонзился взором в расстилающуюся, за воротами Беловодья, чудную долину сверкающую зеленью травы, точно стараясь углядеть сквозь ту неблизкость своих другов.
  Молчун малеша помолчал, а после поднял голову, посмотрел на наследника, и также тихо, с оттенком беспокойства, проговорил:
  - Ты какой-то стал другой Святозар. У тебя даже пропал блеск в глазах, словно ты узнал, что-то такое... Что -то такое, что вроде как придавило тебя к земле.
  Святозар надрывно вздохнул, губы его судорожно дрогнули, и кажется он и сам весь содрогнулся, тягостно покачнулся из стороны в сторону.
  - Ты, прав, Молчун,- ответил он.- Я узнал такое... Такое, что любого может придавить к земле. Но я, друг мой, не могу позволить жалеть себя, потому как то, что теперь гнет меня так к земле, нужно обязательно исправить... А теперь, более не будем с тобой об этом говорить, да пойдем заниматься делом.
  Наследник выбрав более пологое место на вершине, невдалеке от ворот, создал шатер, наподобие того в котором жил во время похода к Синь-камню, потом наполнил водой одну из расщелин, вызвав при помощи заговора тучу с дождем. А после Молчун и Святозар перенесли в шатер другов, при этом Стоян так возмущался, пытаясь подняться, что даже потерял сознание от слабости. Когда наследник прочитал над ним заговор и он очнувшись, открыл глаза, то Святозар ему очень строго сказал:
  - Вот, что Стоян. Покуда я тебя лечу, ты должен меня слушаться. Иначе мне придется воспользоваться своим правом наследника и я буду уже тогда не уговаривать, а приказывать тебе.
  Стоян взглянул на Святозара и еле слышно прошептал:
   - Ты ведь ранен, а где все други, где Искрен?
  - Послушай меня, Стоян, сейчас ты закроешь глаза и уснешь. И запомни, на этой вершине сейчас болен лишь ты и Часлав. Когда тебе станет легче, мы все вам с Молчуном расскажем. А теперь, спи,- повелел наследник и вышел из шатра.
  - Вот, что Молчун,- молвил Святозар, когда подошел к другу, который разжигал костер недалече от шатра.- Пусть Стоян и Часлав отдыхают. Ты нагрей воды в той чаше, что я создал и напои их, а я полечу вниз в долину, поохочусь. И знаешь, все же поглядывай за воротами и василиском. Я вернусь скоро,- а увидев встревоженный взгляд Молчуна, добавил,- не беспокойся, все будет хорошо, я это знаю точно.
  Святозар отошел от шатра подальше, прочитал заговор, обернулся орлом, и, взмахнув своими огромными крыльями, полетел вниз. Беспокоясь за другов, которых оставил на вершине, наследник весьма торопился, и потому его полет был стремительным. Приближаясь к пологой долине поросшей травами, Святозар узрел весьма изменившуюся за прошедшие месяцы местность. Вначале их подъема, эта долина была покрыта зелеными травами, да цветами, теперь же травы пожелтели, пожухли, лишь кое-где сохранялась еще зелень. Летая высоко над поляной, наследник высматривал какую-либо дичь, внезапно его зоркие глаза увидели небольшого серого зайца, затихшего под кустом. Святозар наполовину сложил крылья, вытянул далеко вперед лапы и полетел к зайцу. Но тот верно давно приметил орла и как только увидел, что птица к нему подлетает, выскочил из-под кустов и кинулся бежать. Наследник приближался очень быстро, еще немного и он схватит зайца, но тот мгновенно прыгнул влево, после вправо, а засим и вовсе свершив огромный прыжок, пропал в лесочке, что раскинулся впереди. Орел, потерпев неудачу, поднялся выше и принялся кружить над поляной, однако дичи больше не было видно, верно его охоту видел не только удирающий заяц. Тогда Святозар поднялся еще выше в само поднебесье, и почти не махая крыльями, стал парить высоко в небе, надеясь, что звери, увидев, как орел улетел, выйдут на поляну. Немного погодя, наследник снизился и закружил над поляной и тогда заметил, что на нее вышло небольшое стадо оленей. Это были самки с еще не взрослым потомством. Святозар внимательно осмотрел стадо и приметил среди него одного олененка, который слегка прихрамывал на правую переднюю ногу. Решив изменить сам способ нападения орел, будто камень упал на этого олененка да лишь перед самой землей вытянул лапы, и, растопырив когти, схватил его за шкуру. Еще мгновение и орел оторвал олененка от земли, взмыл с ним в небо, а испуганное стадо побежало в лес.
  Теперь лететь было тяжело, потому что олененок яростно брыкался, мотался из стороны в сторону, и все время норовил ударить своей головой по лапам орла. Порывчато взмахивая крыльями, Святозар приблизился к вершине Сарачинской горы и увидел Молчуна, который спешил к нему навстречу. Молчун обхватил крепко олененка руками и тогда наследник выпустил его из своих когтей, да лишь затем приземлившись, обернулся собой. Святозар улегся на землю, чтобы передохнуть и отдышаться, раскинул в разные стороны руки и уставился на столь близкий голубой купол неба, замерев так на немного.
  Когда же он наконец-то поднялся, то Молчун разделывав олененка принялся его готовить. Наследник малость покачиваясь от натуги подступил к другу, и глядя как тот пристраивает куски мяса в чугунок, намереваясь варить похлебку, сказал:
  - Ну, вот, а ты тревожился, попусту. Теперь, когда я понял, как надо охотиться, я буду вылетать в долину и добывать дичь, лишь она закончится. А ноне, я сызнова обернусь орлом и улечу, но ненадолго, ты, же Молчун готовь оленя.
  Святозар, как и молвил, немедля обернулся птицей и направил свой полет вниз в долину, но теперь орел не искал дичь, он летал высоко в небе, то снижаясь над поляной, то кружась над лесом. И наконец, увидел то, зачем сюда прилетел. Невдалеке от него скользила маленькая птичка, орел помчался за ней, а догнав, аккуратно схватил когтями, стараясь не навредить ей. И после того поспешил к лесу. Опустившись на дерево, Святозар оглядел птицу, это была маленькая серенькая птичка с блестящими, черными глазками, великий певец Восурии - соловей. Птичка была так напугана, что вздрагивала всем телом и суматошно дышала. Орел открыл клюв и тихо шепнул ей: ' Не бойся, я тебя не трону!', а соловей, как будто поняв его, стал спокойней и задышал ровней. Святозар оглянулся, сорвал с дерева тонкую зеленую веточку и протянул соловью, а когда птица приняла веточку в свой клюв, вновь шепнул ему: ' О, брат мой, соловей, лети быстро. Быстрее, чем ветер лесной, к берегу Восточного моря, прямо к ладье. Отнеси весть обо мне моему другу Путяту. Скажи ему, что мы живы и здоровы. Скажи ему, чтобы не уплывал, а ждал нашего возвращения! Исполни повеленье мое, так как орел есть птица великого Бога Перуна, и ей подчиняются все птицы и выполняют его поручения. Именем Бога Перуна- лети!' и тут же разжав когти, положил птицу на ветку. Соловей подпрыгнул на ветке, сел, наклонил голову, словно поклонился, и, вспорхнув вверх, полетел по направлению к берегу Восточного моря. Святозар некоторое время наблюдал за полетом соловья, а вмале и сам взметнул крыльями, да полетел на вершину Сарачинской горы.
  - Где, ты был?- спросил его Молчун, когда он, обернувшись собой, подошел к костру.
  - Я, отправлял послание Путяту, чтобы он знал, что мы живы и скоро вернемся,- ответил наследник.
  Через два дня совсем оправившиеся от окаменения Стоян и Часлав, стали подыматься, и ходить, потихоньку набираясь сил, всякий раз как над ними прочитывал заговоры Святозар. Молчун, в отсутствие наследника, когда тот летал на поляну за дичью, рассказал брату и другу, обо всем, что за это время случилось, и где находятся други.
  Когда уставший от охоты, Святозар вернулся, принеся в когтях добытого серого зайца, к нему подошел Стоян и сказал:
  - Друг мой, я обязан тебе жизнью.
  - Нет, Стоян,- покачал головой наследник, усаживаясь подле жаркого костра.- Это я тебе обязан жизнью. Ведь ты спас меня от василиска, закрыв собой от его взгляда и клюва. А ты, что совсем ничего не помнишь? Не помнишь, что с тобой произошло?
  Стоян совсем чуток всматривался в наследника, точно припоминая прошедшее, да пожав плечьми, наполненным поколь слабостью голосом, ответил:
  - Я помню только, что отбиваясь от змей, оглянулся и увидел, что на тебя напал василиск. Я кинулся к тебе на выручку, а после только большие оранжевые глаза и все.
  - А, я,- добавил рядом сидящий Часлав.- Помню не только эти глаза, но и высокое золотое небо с белыми пушистыми облаками, плывущими по нему, а потом я летел в глубокую черную пропасть.
  Святозар глянул на Часлава, вздохнул и не решился сказать другу, что он видел Ирий-сад.
  
  
  Глава сорок восьмая.
  Через двенадцать дней ранним утром Святозар услышал далекую прекрасную песню, которая летела со стороны Беловодья. Он как раз сидел вместе с Молчуном около костра и подкладывал туда поломанные ветви кустарника и мох, которые они собрали, спускаясь вниз по склону.
  Наследник и Молчун вскочили и побежали к воротам, следом подошли Стоян и Часлав. А из ворот уже выходили други. Сначала показался Искрен, за ним Вторак и Горазд, Любим, Звенислав, Годлав, Лель играющий на гуслях, а позади всех Сем.
  Искрен переступил через границу Беловодья и Сарачинской вершины, на морг остановился, бросил лучистый взгляд на Стояна, да вздрогнув всем телом, кинулся к нему и крепко его обняв, с трепетом в голосе сказал:
  - Добрый мой брат, Стоян, благодарение Богам ты жив!- Искрен отпрянул от Стояна, выскользнув из его объятий и благодарно воззрившись на Святозара, добавил,- наследник и великий ведун спасибо тебе за спасение жизни моего брата!
  - Не надо, Искрен,- очень тихо протянул Святозар и муторно задышав, отвернулся от Искрена.
  Когда первые радостные мгновения от встречи утихли, и дружина расположилась у костра, перекусывая добытыми вчера Святозаром зайцами, внезапно заскрипели позади них ворота. По первому они лишь покачнулись, заколебались туды-сюды их мощные створки, а миг погодя точно с трудом иль быть может даже с какой-то натугой принялись смыкаться. Святозар посмотрел на ворота, кинулся к расщелине, в которой лежало яйцо василиска, а заглянув вовнутрь, увидел, как прямо на глазах оно стало увеличиваться в размерах.
  - Тушите костер и уходим! Скорей! Скорей други!- закричал наследник и сам кинулся к шатру.
  Святозар достал из шатра меч и лук, а выйдя наружу, зашептал заговор и когда шатер исчез, поспешил вслед за спускающейся вниз дружиной. В последний раз, оглянувшись, наследник узрел, как на вершине Сарачинской горы тяжело захлопнулись ворота и громко, что-то заскрипело внутри них, словно закрылся тугой замок. И в тот же миг из расщелины показался небольшой, красный петушиный гребень. Святозар не стал долее задерживаться, так как понял, время пребывания на вершине Сарачинской горы для него закончилось, и, подгоняя другов, да изредка оглядываясь назад, двинулся к берегу Восточного моря.
  Спуск с горы был не легче чем подъем, однако теперь среди них не было больных. Все други, включая и наследника, были молоды, здоровы и сильны. Потому к вечеру следующего дня дружина спустилась с Сарачинской горы, но верно во время спуска она взяла, много левее и не увидела перед собой развалин дворца. Подойдя вплотную к лесу Святозар, как и в прошлый раз прочитал заговор, а пожелтевшие и побуревшие дерева расступившись, позволили другам выйти по тропе к берегу Восточного моря. Остановившись на берегу, дружинники огляделись, и, решив повернуть налево, пошли вдоль кромки моря. Некоторое время спустя Горазд и Молчун, шедшие впереди, указали рукой вдаль, и сказали, что там виднеется ладья. И вскоре вся дружина смогла разглядеть покачивающуюся на волнах ладью, а погодя и воинов-ладейников расположившихся станом на берегу, оные заметив наследника и его другов, поднялись и приветственно замахали им руками. Навстречу же дружинникам торопливо направился Путят. Святозар и Путят сблизились и старший из ладейников крепко по- отцовски обнял наследника, внимательно осмотрел его и благодушно молвил:
  - Ах, наследник, как долог был ваш путь. Вы отсутствовали три с половиной месяца, но мы верили, что вы живы и вернетесь. А пятнадцать дней назад на борт ладьи приземлился соловей, он выронил из клюва веточку, и запел прекрасную песню, и мне показалось, что это ты, наследник, тихо сквозь песню шепчешь: ' Мы живы и здоровы, ждите нас!'
  - Знаешь, Путят, я так рад тебя видеть. И спасибо тебе, мой верный друг, что ты дождался меня,- довольно улыбнувшись, произнес Святозар и похлопал Путята по спине.
  - Как же, наследник, не дождаться, ведь я ни минутой не сомневался в тебе,- откликнулся старший ладейников.- Однако, раз вы возвернулись, теперь можно отправляться в обратный путь. Да, нам надо поторапливаться, уже заканчивается первый осенний месяц вересень, а до заморозков необходимо добраться до Новыграда. Сегодня мы наполним пресной водой бочки, а завтра с утра выведем ладью в море. Мои воины наловчились ловить рыбу, которая в море просто огромна, и мы не пропадем, а дней через десять, даст Бог, пристанем к Приславлю, а уж там нас провизией снабдят.
  - Да, Путят, завтра с утра давай отправляться домой. Потому что моя душа изболелась по моим близким и дорогой моему сердцу земле,- согласно кивнув, ответил Святозар.
  Благодаря водырю, подаренному царем альвинов Альмом, к утру восьмого дня ладья прибыла к устью Ра-реки и встала на причал в городе Приславле. Воевода Всеволод приехал на ладью, чтобы приветствовать наследника и своего друга Путята, приказав пополнить провизией и водой омшаник ладьи, а после позвал их к себе в гости. Но Святозар, извинившись, вежливо отказался:
  -Спасибо, Всеволод, за приглашение, но мы не задержимся в Приславля, а как только пополнят запасы, сразу отправимся в Новыград. Мы так долго отсутствовали дома, что все уже давно истосковались, и я, и дружина, и воины Путята.
  - Эх, наследник,- заметил Всеволод невысокий коренастый мужчина с седыми волосами и такой же седой, густой бородой.- Да, нешто, я вас не понимаю. Но вы, же верно в походе так намучились, хорошо бы в баньке попариться, да поспать на чистой постельке.
  - А, еще, хорошо бы,- ответил Путят за Святозара и погладил свою и вовсе прибавившую в длине темно-рыжую бороду.- Хорошо бы поесть нашего родного хлебца ржаного, али белого, все едино. Разломить этот кусок, да побольше, надвое и поднести его к носу, да насладиться запахом родной земли, скошенных трав. Ох, красота, да и только... Ты, Всеволод вот, что. Ты не мучай наследника, он весь и так извелся по дому, как только вернулся с Беловодья, точно его там подменили, ходит с опущенной головой, не улыбнется. Верно, душа у него болит, так я говорю наследник?
  Святозар насупил брови, замотал головой, не желая отвечать на вопрос Путята, и, чтобы перевести разговор, спросил у Всеволода:
  - Скажи, лучше Всеволод, какие новости в Восурии?
  - Да, пока наследник все тихо,- начал сказывать воевода.- Слышно только, что нагаки собираются войной, да заверяют нас, что на неллов. Однако правитель,- и при этом слове сердце Святозара радостно забилось.- Повелел собрать воев по югу и провести ученья. А нам приказал глаз не спускать с неллов, и привести в порядок все военные ладьи. Да, мне это и не нужно, так как у нас в Приславле всегда ладьи в прекрасном состоянии, потому что...- И Всеволод приладил на голову седые кудри волос, легохоньким осенним дуновением ветра скинутые ему на лицо.- Потому что от этих неллов и не знашь, что ждать.
  - Это ты о чем, Всеволод? Что-то случилось?- встревожено вопросил Святозар.
  - Нет... не тревожься, наследник, просто я об этом так в целом сказал. Неллы они такие подлые, чуть, что не так и они тут как тут. Да все норовят кусок, какой пожирней вырвать и утащить к себе в нору,- заметил Всеволод и лицо его мужественно-красивое слегка перекосилось.- Будто и не люди они, а какие-то дикие звери.
  - Чему же удивляться, Всеволод,- негромко откликнулся Святозар.- Какая вера, такой и народ,- молвил наследник, припоминая рассказ царя Альма, про их измену вере, и вновь, как и тогда, когда был на балконе и слушал этот жуткий сказ, содрогнулся всем телом.
  - Ты, чего, наследник,- удивленно глянув на Святозара, спросил Путят.- Верно перемерз, вон вздрагиваешь всем телом. Говорил я тебе утром, кафтан надень, а ты жарко, жарко, вот теперь верно и заболеешь.
  - Да, нет Путят, мне не холодно,- благодарно улыбнувшись проявленной заботе, произнес Святозар, да потер пальцем густую бровь.- Вот, что Всеволод, вы здесь будьте начеку. Потому что нагаки, если и придут войной, то не к неллам, а к нам... к восурам...
  - Почему ты так думаешь, наследник? - теперь удивился Всеволод.
  Но за Святозара ответил Путят:
  - Всеволод, сказал тебе наследник, что на нас нагаки придут, верно, так и будет. Если бы, ты знал, друг мой, какой наш наследник, великий ведун. Если бы ты видел его магию, его бой с воином самого царя Черномора...
  - Не надо, не надо так говорить, Путят. Никакой я не великий,- проронил Святозар, и лицо его дрогнуло, перекосилось как допрежь того лицо воеводы.- Нечего меня нахваливать, я этого не заслуживаю...
  - Да, разве я нахваливаю, наследник,- оправдывался Путят.- Чего видел, то и говорю. А видел я великую магию, да доблесть и храбрость в тебе.
  - Да, Путят,- и Святозар, как то странно глянул на старшину ладейников, кособоко усмехнулся.- Великая магия... согласен с тобой...- Он вдруг пронзительно скрипнул зубами, а малость погодя, проронил обращаясь к воеводе,- все же вы знайте, что нагаки придут на нас, а значит опасайтесь и неллов.
  - Хорошо, наследник, мы как ты и велел, будем начеку,- согласно кивнул головой Всеволод.
  - Ну, тогда будь здрав воевода, береги тут мою дочь и внуков, а по весне увидимся,- довольным голосом молвил Путят и напоследок обнял друга.
  Когда Всеволод покинул ладью, гребцы налегли на весла, вывели суденышко на середину Ра-реки и поплыли вверх по течению.
  Святозар чувствовал, что с каждым днем приближается к дому, и все время торопил Путята да как верно тот заметил, ходил по ладье беспокойный, с опущенной головой, и не то, чтобы смеялся, но даже и не улыбался. Путят думая, что наследник дюже истосковался по дому, поторапливал гребцов. А природа, ощущая какую-то затаенную боль в душе Святозара, помогала ладье быстрей плыть, крепко надувая ее паруса, и посему на десятые сутки наконец-то доплыли до Новыграда.
  Не успела ладья пристать к причалу, как наследник и дружина выскочили на берег, и остановились, ожидая Путята, который раздавал последние указания своим воинам. Звенислав подошел к Святозару и посмотрел на него, словно выпрашивая, что-то.
  - Звенислав, друг мой, победитель василиска, иди домой, к матери и отцу. Отдохни и наберись сил, а потом возвращайся в Славград. Даю месяц тебе отдыха. А мы сегодня же отправимся в путь,- кивнув головой, повелел наследник.
  - Спасибо Святозар,- почти выкрикнул Звенислав, да обнявшись с Искреном, повертавшись спиной к другам, побежал к родительскому дому.
  - Счастливец,- вздыхая сказал Любим, неотрывно следя за удаляющейся и теряющейся средь людей фигурой друга.- А нам еще дня четыре на лошадях трястись.
  Путят спустился с ладьи, все еще продолжая говорить, что-то двум воинам каковые встретили ладью на причале, и пожав им руки, повел Святозара с другами ко дворцу дяди. Народ Новыграда, узнавший о благополучном возвращении наследника и его воинов, стал стекаться на причал, да так, что идти с каждым шагом становилось все труднее и труднее, приходилось прямо-таки проталкиваться. Путят не выдержавший этой толкотни, прикрикнул на людей:
  - Да, что же вы здесь столпились, словно овцы в стойле. Не видите, что ли наследник устал в дороге, домой торопится. А ну, дорогу уступите.
  И люди тут же раздвинулись, образовав длинный коридор по которому и направились Путят, наследник да други. Почти на выходе с причала, Путят резко остановился, развернулся к стоящим людям, приблизился к юной девушке и открыл объятья. Дева порывисто кинулась к старшему ладейников, крепко прижалась и чуть слышно дохнула :
  - Тятюшка, родименький, вернулся. Живой и здоровый. Как же я рада, тятюшка.
  Путят поцеловал деву в волосы, огладил длинную ее косу да выпустил из объятий. Дева глянула на наследника и поклонилась ему. А у Святозара внутри закачалось вверх-вниз сердце, да радостно и даже как-то любовно вскрикнула душа так, что на миг он покачнулся. Дева была чудесна высокая, стройная, белолицая с высоким лбом, с длинными темно-рыжими до пояса волосами, туго заплетенными в косу, с нежными алыми губами и ярко-зелеными глазами. Наследник посмотрел в эти глаза и покрылся испариной. Путят повернулся, зыркнул на застывшего на месте Святозара и усмехнулся, да с нескрываемой гордостью молвил:
  - Это, наследник, дочь моя младшая и самая любимая,- он перевел взгляд на деву, и нежно добавил,- Любавушка.
  Святозар какое-то время молчал, а посем и сам тихо протянул:
  - Любавушка, и, правда, любавая какая.
  Дева зарделась вся, бросила на Святозара такой взгляд, что его опять закачало, и, отпустив руки отца, скрылась в толпе. Наследник воззрился вслед Любаве, и только через морг сорвался с места и прибавив шагу, догнал, идущего впереди старшего ладейников, негромко окликнув его:
  - Ох, Путят, до чего же у тебя красивая дочь? Чего же ты мне о ней не рассказывал?
  Старший воинов-ладейников оглянулся, увидел, улыбающегося впервые за столько дней, Святозара и ответил:
  - Да, что ж мне о ней говорить, она еще молода.
  - А я, что,- поспешил радостно заметить Святозар.- Я тоже вроде молод...
  - Вот и то тоже,- буркнул уже более ворчливо Путят.
  Наследник посмотрел в спину другу, засветился весь изнутри и все тем же задорным голосом проронил:
  - Нет, Путят. Не упрячешь ты от меня такой красоты. Приеду я за Любавой, да увезу к себе в Славград.
  - Это мы еще поглядим. Приедешь ли ты, да понравишься ли моей Любаве,- усмехнувшись, молвил Путят и словно осуждающе покачал головой.
  Наследник вспомнил зардевшееся лицо девы, ее красноречивый взгляд, ее зеленые глаза, да длинные темно-рыжие волосы и вспомнил супругу Богомудра, да подумал, что Богиня Макошь спряла уже не только нить его судьбы, но и нить судьбы Любавы.
  Теперь Путят вел Святозара и его другов по улицам города, которые были также полны народа. Люди ликующе приветствовали и Путята, и наследника, и дружину, улыбаясь, пожимая руки и говоря добрые слова. Впереди нежданно появился всадник, и Святозар узнал в нем дядю Велислава, слышно было, что он что-то крикнул людям, а те расступившись, пропустили его. Велислав подъехал ближе, спешился, и, передав поводья Путяту, подошел к наследнику.
  - Братанок, дорогой, жив и здоров. Наконец, наконец-то ты вернулся,- он бросил взгляд на дружину, наверно пересчитывая их, и снова посмотрел на Святозара.
  - Все, все дядюх живы. Никто не погиб, просто я Звенислава отпустил домой,- поспешно пояснил наследник, чтобы успокоить дядю.
  И тогда Велислав обрадовано выдохнул и крепко обнял Святозара.
  - Дядюх, как отец, мать, брат,- все еще находясь в объятиях дяди, взволновано спросил Святозар.
  Велислав отстранил племянника, улыбнулся и ответил:
  - С отцом все в порядке, он ждет твоего возвращения. Ярил писал, что брат твой Эрих излечился больше месяца назад, боялись, что он не выдержит так, как за последнее время сильно ослабел. Но когда месяц назад, рана у него внезапно исчезла, отец твой написал мне, чтобы я ждал твоего возвращения, и как только ты вернулся, сразу прислал гонца.
  Святозар тяжело перевел дух, его губы едва зримо затрепетали, и также заколыхался голос, негромко поспрашая:
  - Ты, дядюх, не сказал мне про мать.
  Велислав сразу весь сник, какое-то время медлил с ответом, да погодя тихо так, чтобы слышал лишь один наследник, молвил:
  - Святозар, мать твоя умерла. Ровно через месяц, как ты уплыл из Новыграда. Не хотелось мне встречать тебя такой вестью, но лучше, если это тебе скажу я.... Что ж,- добавил он повременив и увидев, как передернулся всем телом племянник, да судорожно задрожали его губы.- Но слава ДажьБогу, ты жив, пойдем, я отведу тебя во дворец, накормлю, напою...
  - Нет... нет дядюх,- закачал головой наследник, стараясь справиться со своими чувствами.- Мы у тебя не задержимся. Возьмем коней и поскачим. Я хочу увидеть отца и хочу порадовать его своим возвращением.
  -Братанок, давай я пошлю гонца, а ты отдохнешь, отоспишься, погляди, ты с лица весь спал, смурной какой-то, точно не излечился совсем,- тревожно добавил дядя.
  - Нет, дядюх, я излечился, это я просто...,- начал было Святозар и тотчас смолк, тяжело качнув головой.
  -Просто,- заступился за наследника Путят.- Просто он по дому истосковался весь... Который день беспокойно бьется, желая видеть отца и братьев. Ты, его воевода не тревожь, дозволь ехать, пусть он поскорей домой вернется, гляди душа его и успокоится,- он обнял Святозара на прощание и сказал лишь одному ему.- Ты же наследник, зря на себя не наговаривай, ты сразу видно великим человеком станешь, оттого в тебе такая доблесть, сила и магия. Оттого тебя сам царь альвинов в гости пригласил. И ты, верно, заслуживаешь, чтобы о тебе лишь хорошее говорили. А теперь, прощай!
  Путят выпустил наследника из объятий, и, раздвигая толпу людей, по одной из улочек направился к своему дому. Святозар посмотрел ему вслед, улыбнулся и крикнул:
  - Путят, ты зачем со мной попрощался, я что-то не понял? Ты же слышал мои слова, я приеду за Любавой. Так, что береги ее и не обижай. А пока, друг мой, до скорой встречи.
  Старший воинов-ладейников услышав речь Святозара, повернулся, и, махнув в ответ рукой, громко сказал:
  - Ну, что ж, будь по твоему наследник, до скорой встречи,- да не мешкая двинулся дальше.
  - Дядюх, когда будут готовы кони,- спросил Святозар лишь только они вошли на дворцовую площадь.
  - Ты, даже не поешь?- поинтересовался Велислав, а когда увидел, как наследник замотал головой, пошел распоряжаться насчет коней для дружины.
  Как только Святозар сел на коня и выехал за жилые пределы, то пустил его галопом, он так торопился, так хотел скорей попасть домой, и если бы не други, обернулся орлом и полетел. Дружина, чувствуя его тревогу, скакала, молча следом. Погоняя коней, Святозар останавливался в пути лишь для того, чтобы сменить лошадей и перекусить. Восуры, встречающие другов были добры и благодушны, и весьма довольны, что живой наследник вернулся из волшебной страны Беловодья. На четвертые сутки по полудню, наконец-то въехав на склон, увидели, впереди, долину, называемую Речной ветер и разбросанные по ней деревни, да на возвышении престольный Славград. Кругом все было такое мирное, такое родное и дорогое, что душа Святозара возрадовалась так, как уже давно не радовалась. Наследник хотел было пустить галопом лошадь, но его остановил Стоян:
  - Погоди, Святозар, пусть люди видят, что вернулся их наследник с победой, пусть радуются вместе с твоим отцом.
  - Нет, Стоян, не надо,- сказал Святозар, и уже тронул поводья.
  Стоян сызнова придержал коня наследника и добавил:
  - Святозар, пойми это надо ни тебе, это надо людям. Им нужно знать, что род Богомудра славный и сильный и все также живет в нем магия, живет и помогает восурскому народу.
  Наследник опустил голову, вонзился взглядом в гриву коня, и отрицательно замотал головой.
  - Друг мой, ради твоего отца, нашего правителя, ради нашего народа,- уговаривал наследника Стоян, но тот лишь качал головой, не соглашаясь.- Я право не узнаю тебя Святозар. Да, почему же, ты не хочешь порадовать своего отца, войдя в город как победитель.
  - Потому что Стоян я не победитель,- негромко ответил Святозар и голос его и вовсе порывисто сорвался. Он на малеша затих, да точно пересиливая себя молвил,- но ради отца...
  И тогда Стоян немедля развернулся, подозвал Сема, да, сняв с плеча два рога, передал один из них другу. Спешно направив коней вниз со склона, ребята съехали с возвышения, поравнялись с первым домом деревни да начали трубить в рога и громким голосом объявлять:
  -О, славный восурский люд, приветствуй наследника престола Святозара, который вернулся из волшебной страны Беловодья и славь его за доблесть, храбрость и великую магию!
  Наследник посмотрел вслед другам, грустно улыбнулся, и, обернувшись к Искрену, находящемуся позади, спросил:
  - И, где же он, интересно рога раздобыл?
  - А он их у твоего дяди в Новыграде взял, видишь какой предусмотрительный,- пояснил Искрен и лучезарно улыбнулся в ответ.
  Святозар придержал коня, а когда увидел, что из домов и изб стал высыпать народ, тронул поводья и поехал за Стояном и Семом. Люди встречали наследника, очень радушно, кидали его коню под ноги пшено- символ удачи и зерно- символ богатства, да улыбались. Святозар вспомнил, как вот точно также он совсем недавно возвращался с Синь-камня вместе с отцом, как люди радовались их приезду, и как светло и хорошо было тогда на душе у него. А сейчас уже почти возле дома, уже с излеченной раной наследник ощущал внутри себя такую боль и пустоту, будто из него вырвали его лазурную душу, и нынче в груди зияла лишь бездонная черная пропасть. Люди, как и в прошлый раз, выстроились по дороге вплоть до дворцовой площади. Святозар все время сдерживающий своего коня, наконец-то миновал все улицы, и, въехав на площадь, остановил его. А увидев стоящих прямо перед распахнутыми дверьми дворца Ярила, Тура, Храбра и Дубыню, спрыгнул с коня, и, подбежав к правителю дохнул:
  - Отец, я вернулся.
  Все мышцы, на лице отца разом дрогнули, он схватил Святозара за плечи и прямо-таки толкнул его в свои объятья.
  - Мальчик мой,- еле слышно прошептал правитель.- Жив, жив, здоров и невредим.
  Наследник почувствовал, как быстро забилось сердце отца, и ощутил внутри себя, покинувшую его черную пропасть на смену каковой явилась солнечная, заполнившая грудь до краев, любовь.
  - Конечно, отец, как ты мог сомневаться в моем возвращении. Помнишь, что сказал Велей про меня, что я любимец Богов, и они, конечно, не допустят моей гибели,- улыбаясь, пояснил Святозар.
  - Шутишь, опять, ты мой мальчик, шутишь,- добавил правитель, и, отстранив сына от себя, хорошенько его оглядел, огладил ладонью его волнистые кудри.
  А наследник воззрившись на правителя увидел, что седина, которая прежде была лишь на висках, уже стала перебираться и на темные, каштановые волосы правителя.
  - Бедный ты мой отец,- сказал Святозар и затрепыхался его голос. Он протянул руку и пальцами провел по вискам Ярила.- Как ты весь измучился. Но теперь я вернулся, теперь я узнал великую тайну своей души. Теперь я не покину тебя и буду всегда с тобой рядом. Как это и положено по нашим восурским традициям, как отец и сын, как правитель и наследник.
  - Святозар, Святозар,- так и не дождавшись окончания приветствий, подбежал Тур.- Брат мой, ты приехал, как и обещал.
  Наследник подхватил брата на руки, крепко обнял, уткнувшись в его пахнущие медом волосы, и закружил. А Тур радостно захохотал и закричал:
  - Славно- то, как славно!
  Святозар опустил брата на землю и все еще прижимая одной рукой к себе подошел и обнял Дубыню, а затем Храбра. Неожиданно на площади, что была переполнена набежавшим народом, встречающим наследника и дружину, появилась Белослава, и, подойдя к Храбру, остановилась возле него, Святозар оглянулся, посмотрел на стоящего позади себя бледного Стояна, и обратился к правителю:
  - Отец, прошу тебя выполнить мою просьбу.
  - Все, что пожелаешь, сын мой,- не задумываясь, откликнулся правитель.
  - Я хочу, кое-что, поведать тебе, про своего старшего дружинника Стояна,- начал пояснять наследник.- Когда на вершине Сарачинской горы, мы бились с василиском, Стоян спас мне жизнь. И так как он выполнил клятву, которую дал тебе, я прошу у тебя для него награды!
  - Сын, за твою бесценную для меня жизнь, как по- твоему я могу его наградить?- спросил правитель и было слышно, как теперь затрепетал его голос.
  - Отец, попроси у своего друга Храбра, руки его дочери Белославы для Стояна, - ответил Святозар, смолк и глянул на правителя.
  Ярил немедля развернувшись подошел к Храбру и громко так, чтобы слышно было всем, молвил:
  - Храбр, друг мой, ты слышал просьбу моего сына и наследника. Позволь спасителю моего сына, светлому и храброму юноше Стояну, сыну друга нашего Дубыни, взять в жены твою дочь Белославу.
  Храбр густо покраснев, да повременив саму малость, широко улыбнувшись, ответил:
  - Я то правитель не против. Но, что скажет, дочь моя. Последнее слово за ней.
  Белослава взглянула на отца своего, после перевела взор на Стояна и чуть слышно прошептала:
  - Да.
  И в тот же миг Стоян сорвался с места, кинулся к Белославе, да упав на одно колено перед ней, едва коснулся ее опущенной руки губами, очень нежно поцеловав.
  - Тогда,- вдруг пробасил Дубыня и засветился довольством.- В середине последнего осеннего месяца грудня сыграем свадьбу и наречем их мужем и женой. Вот и славно!
  - А теперь, отец,- молвил удовлетворенный Святозар, увидев как засиявший и поднявшийся с колена Стоян, что-то тихо заговорил Белославе, а та в ответ, будто распустившийся цветок, ласково ему улыбнулась.- Прикажи натопить баню, и прошу тебя, накорми меня. Мы четыре дня скакали без сна и отдыха и я уже право не помню когда последний раз и ел то,- правитель кивнул головой, тут же развернулся и спешно направился во дворец, по пути раздавая указания. А наследник обращаясь к дружине зычно крикнул,- други мои, отправляйтесь по домам, да насладитесь едой и отдыхом, потому что вы это заслужили.
  - Святозар,- обратился к нему подошедший Лель.- Поди сюда.
  Наследник направился следом за Лелем и увидел невдалеке от конюшен Сема, а рядом знакомые фигуры дяди Веселина и тети Жданы.
  - Родные мои,- только и смог прошептать Святозар и крепко обнял дядю, а потом тетю.- Как вы?- спросил наследник, все еще крепко прижимая тетю, а та нежно голубила его волосы, да утирала текущие из глаз слезы.
  - Все хорошо сынок, мы приехали сюда в начале месяца червень. Правитель построил для нас дом, и мы уже обжились тут. Ждали только вашего возвращения,- ответил дядя Веселин, мужчина плотного телосложения, невысокого роста, с белокурыми волосами, да большими серыми глазами.
  Тетя Ждана была одного роста со своим мужем и такая же крупная дородная женщина, волосы у нее были, как и у сыновей, пшеничного цвета, с очень добрым и светлым лицом на котором горели темно- серые глаза.
  Сзади к Святозару подбежал Тур, обнял его, а затем по-свойски поздоровался с тетей Жданой, которая отпустив из объятий наследника, ласково погладила мальчика по волосам, и добавил:
  - Пойдем Святозар, отец тебя звал. Стол уже накрыли в белой столовой.
  - Да, - откликнулся наследник и пошевелил устало плечами.- Пойдем, Тур. Я очень устал, и хочу есть. Дядюх, я к вам приеду, как только передохну,- произнес Святозар, а тетя вновь крепко его обняла и поцеловала в щеку, так как делала раньше.
  Наследник приобнял Тура за плечи и направился во дворец, но зайдя вовнутрь, остановился и огляделся. И вспомнил, как чуть больше года назад впервые приехал сюда. И какое все здесь кругом было чужое, а теперь... теперь эти стены, эта дверь в гридницу, и сама гридница и белая столовая, и тронный зал, и светлая комната и конечно его опочивальня, все... все- это теперь стало таким родным и близким, словно он всегда жил в этом прекрасном и дорогом его сердцу доме.
  Святозар вместе с Туром вошел в белую столовую. Отец, увидев сыновей, усадил наследника на его прежнее место и опустившись подле принялся наблюдать, как тот ест. А Святозар как будто и верно последний раз ел лишь на ладье принялся уплетать приготовленное. Тур уселся напротив старшего брата, туда, где когда-то сидел Эрих, поставив на стол локти и уперев в ладони подбородок, стал так же, как и отец смотреть на наследника.
  Святозар под такими пристальными взглядами отца и брата поперхнулся, а после, выпив с чаши воды, пояснил:
  - Просто последний раз я ел вчера утром, мы поменяли лошадей, взяли по ломтю хлеба и в дорогу, я не хотел задерживаться, как меня не уговаривал большак.
  - Ешь, ешь, сынок, что ты? Я понимаю, как ты торопился, исхудал вон весь, даже осунулся как- то, - тихонько протянул правитель.
  - Просто, устал отец,- молвил Святозар и положил на блюдо огромный кусок пирога с грибами и мясом.- Отец, а вы с Туром, что не обедаете?- спросил он правителя.
  Но за правителя ответил Тур, он оторвал свой подбородок от ладоней, положил руки на стол, и, улыбнувшись, сказал:
  - Да, мы брат с отцом уже потрапезничали, мы же не знали, что ты вернешься сегодня, а то бы верно дождались тебя. Да, отец?
  Правитель перевел взор со старшего сына, на младшего и произнес:
  - Верно, Тур, мы бы его обязательно дождались.
  В столовую вошел Сенич, Святозар поднял голову, воззрился на старого слугу, и, кивнув ему головой, поздоровался:
  - Здравствуй, Сенич.
  - Доброго здоровьеца, светлый вы наш наследник. Уж, как мы все рады, что вы вернулись, уж так вы порадовали отца своего, нашего доброго правителя...,- проронил старый слуга, и, всхлипнув, утер глаза.
  - Ну, ты, что Сенич,- перебил расчувствовавшегося слугу правитель.- Да, разве можно плакать. Погляди, мой дорогой сын вернулся, живой и здоровый. Ты, лучше скажи мне, что там с баней. Мальчик наш очень устал, обмыться хочет, да отдохнуть.
  - Да, уж скоро натопиться. Как мы только услышали, что наследник, приехал, я тут же Ерша и Первушу послал ее топить,- пояснил Сенич.- Да, я, что зашел... Узнать, может, что еще нужно?
  - Сенич,- попросил его Святозар, на морг переставая жевать.- Ты мне, сбитня принеси с листьями малины. Помнишь, ты мне его подавал, когда я болел... Он такой горячий был и бодрил так хорошо, а то я боюсь бани и не дождусь уроню голову, да засну.
  - Хорошо, наследник, наш дорогой. Сейчас принесу,- заулыбавшись, ответил Сенич и торопливо поспешил вон из столовой.
  Не успел слуга выйти из столовой, как в нее вошел Храбр и неуверенно потоптался у дверей, точно не решаясь ступать дальше, правитель увидел друга и благодушно махнув рукой, позвал его:
  - Храбр, чего там стоишь? Иди к нам за стол,- наставник медленно приблизился к столу опустился на сидение рядом с Туром и принялся смотреть на Святозара.- Есть - то будешь?- спросил друга правитель, но тот лишь отрицательно покачал головой.
  Наследник поглядел на Храбра, увидел его широкую и довольную улыбку и заметил:
  - Что, Храбр, небось доволен, что дочь твоя за такого славного воина и человека замуж выходит.
  Наставник засмеялся, утер глаза рукой и по-доброму откликнулся:
  - Да, мне то, что. Мне с ним век свой не жить. Я то на нее поглядел, какая она с площади дворцовой ушла, счастливая такая, веселая. Верно, очень рада, ну и мне тоже хорошо на душе стало, светло.- Наставник на миг прервался, убрал с лица улыбку и уже более серьезным тоном спросил наследника,- Святозар, ты, сказал, что в бою с василиском Стоян тебе жизнь спас, как дело было?
  Наследник муторно вздохнул, вспомнив пережитое, положил недоеденный кусок пирога на блюдо, неторопливо перевел взгляд с Храбра на отца, и когда увидел, что тот утвердительно кивнул головой, стал сказывать:
  - Когда на вершине Сарачинской горы, между нами и василиском разгорелся бой, и с его ран полезли на нас змеи. Василиск напал на меня, а Стоян в самый последний миг успел оттолкнуть меня и загородил собой. Благодаря его жертве я хоть и был ранен, все же остался жив.- Святозар затих, и чуть тише добавил,- его василиск в камень превратил.
  - Ужас,- пролепетал Тур, и, вытаращив глазенки, закрыл рот ладошкой, будто пытаясь удержать рвущийся оттуда крик.
  - А, как же ты ему жизнь вернул? - почти шепотом, точно кто-то их может подслушать, вопросил, побледневший, Храбр.
  Святозар глянул на отца, который, так же как и наставник побледнел, и пояснил:
  - Во время боя в камень обратился не только Стоян, но и Часлав. Я смог их спасти, обрызгав водой из молочной реки и прочитав заговор.
  Храбр, отер вспотевший лоб и тяжело вздохнув, заметил:
  - А мы не смогли помочь своим другам, ведь ведун наш погиб.
   - Три месяца души людей обращенные в камень не покидают его, а лишь по прошествии этого времени уходят в Ирий-сад. Мы успели как нельзя вовремя, потому что основание камня в который был обращен Часлав начало чернеть. Когда он освободился от оков, я увидел, что он не дышит, и, сердце его не бьется, но благодарение ДажьБогу, мне удалось вернуть его к жизни,- дрогнувшим голосом дополнил Святозар. И смолк, положил пирог в рот, медленно его пережевал, а посем добавил,- но ваш ведун, Храбр, не смог бы помочь вашим другам, даже если бы... Даже если бы остался жив. Потому что тот заговор, который я прочитал над камнями, тот заговор... никто кроме меня не знает...
  - Почему ты так думаешь, сынок, что этот заговор никто кроме тебя не знает? - поспрашал наследника удивленный правитель.
  - Я не думаю, я знаю отец... Ты просто не видел сколько там валунов... Да, и этот заговор, создал не я, а мне его подарили...,- задумчиво потерев бровь ответил Святозар.
  - Подарили? - еще больше изумился правитель, не сводя зеленых глаз с и впрямь осунувшегося лица сына.
  - Что бы было с Белославой,- внезапно горестно выдохнул Храб.- Если бы тебе не удалось спасти Стояна, Святозар. Даже страшно подумать. Теперь понятно, почему она так хворала. В середине месяца червень занедюжила, слегла, прямо вся ослабела. Вроде как с нее все силы высосали. Я уж и знахарку позвал, лечить ее. А знахарка говорит: ' Это ее сердечная рана гложет, и снадобья тут не помогут'. А перед тем, как гонец от воеводы Доброгнева прибыл с радостной вестью о выздоровлении Эриха, поправилась, с ложа поднялась, песни петь стала, улыбаться.
  - А почему ты мне о болезни дочери не говорил?- поинтересовался правитель, и, нахмурил брови, строго зыркнув на Храбра.
  - Не до того тебе было, Ярил,- очень мягко сказал наставник, и взяв чашу стоящую около Тура налил из глиняного кувшина воды, да залпом выпил.
  - Ты, должен был мне рассказать,- заметил правитель. И недовольно качнув головой, взволнованно молвил,- наверно Белослава почувствовала, что со Стояном случилось. Заболела, когда он в камень обратился, а поправилась, когда его Святозар от оков каменных избавил.
  - Ах, наследник, век я тебе теперь обязанный буду,- поставив чашу на стол, откликнулся Храбр, утирая проступивший на лбу пот.- Ты, не только жизнь, Стояну, сыну Дубыни спас, но и жизнь моей дочери Белославы. Спасибо, тебе, славный мой мальчик за это, спасибо.
  Святозар отодвинул от себя блюдо, взял утиральник, суетливо утер руки и губы, да негромко ответил и голос при том едва дрогнул:
  - Никакой я не славный, никакой... Эх, знал бы ты...,- и тяжело вздохнув наследник поднялся с сиденья да отошел к окну, принявшись суматошно расстегивать застежки на кафтане так, словно ему не хватало воздуха в столовой.
  Правитель и Храбр удивленно переглянулись, а немного погодя Святозар вернулся к столу и опустившись на прежнее место, и вовсе чуть слышно добавил:
  - Прости меня, отец. Просто я устал в дороге.
  - Конечно мальчик мой, я понимаю,- поддержал сына правитель, и, оглядев его понурое, подернутое печалью лицо беспокойно спросил,- с тобой, что-то случилось в дороге? Ты, словно сам не свой? На себя не похож.
  - Нет, отец... Это я... Я потом... потом с тобой поговорю, потом... И о смерти матери... И о себе... позже... не сейчас. Погоди, дай мне с силами собраться...,- наследник говорил все правителю с таким трепетание в голосе, точно сдерживал в себе рыдания, а посем и вовсе склонил голову так, чтобы сидящие за столом не могли узреть его лицо.- Ты, отец лучше расскажи мне об Эрихе,- добавил он повременив малеша.
   - Об Эрихе, да что ж мальчик мой рассказать,- поспешно произнес правитель, стараясь развеять какое-то тягостное состояние, нависшее над столом.- Брат твой поправился. Он был очень болен. Доброгнев писал мне, что ведуну удалось покрыть рану тонким слоем кожи, но Эрих был очень слаб, даже не поднимался. А месяц назад прискакал гонец и сказал, что ночью рана с груди Эриха исчезла, а на утро тот был совершенно здоров.
  - И твой отец,- усмехнувшись, закончил за правителя Храбр и многозначительно посмотрел на него.- Тогда воспрял духом, он понял, что ты добрался до страны Беловодья и искупался в молочной реке.
  - Да, сын мой, и тогда, как правильно заметил Храбр, я воспрял духом и стал ждать твоего возвращения,- бросив раздосадованный взгляд на друга, сказал правитель.
  В столовую вошел Сенич, принеся наследнику, глиняный кувшин с горячим сбитнем, и поставив его на стол подле Святозара, обратился к правителю:
  - Ваша светлость, баня готова.
  - Спасибо Сенич,- ответил правитель.
  Святозар налил себе сбитня в чашу и стал торопливо пить, часточко дуя на него и даже обжигая потрескавшиеся от дальней дороги и ядреного ветра губы.
  - Да, не торопись, сынок. Баня не куда от тебя не убежит,- усмехнувшись, отметил правитель.
  - Это верно, отец, но когда ты четыре месяца толком не мылся и не парился, чувствуешь себя так, будто по тебе войско какого-то грязного неприятеля идет...И кажется, что если ты погодишь еще немного, точно от этого захватчика не отмоешься,- пояснил наследник, и, сделав огромный глоток сбитня, поставил пустую чашу на стол.
  Отец и Храбр довольно засмеялись, а Святозар поднялся, посмотрел на светящееся, улыбающееся лицо брата и обращаясь к нему сказал:
  - Ну, я пошел отмываться от неприятеля, а ты брат не хочешь ли мне помочь в этом святом деле?
  Услышав приглашение Святозара, Тур вскочил со своего сиденья, и глянул на отца, выспрашивая разрешения, а когда правитель кивнул в знак согласия побежал вслед, за выходившим из столовой старшим братом.
  
  Глава сорок девятая.
  Когда братья зашли в жарко натопленную баню, и расположились на полке, то Тур улегшись подле Святозара на спину, на чуток затихнув внезапно негодующе произнес:
  - Не люблю, я этого Храбра.
  - Это почему же,- заинтересованно спросил наследник, и, повернувшись на левый бок, поставил руку на локоть да подперев ладонью щеку, воззрился на брата.- Раньше, ты вроде в нем души не чаял.
  - Это было раньше, а теперь все... все по-другому,- ответил Тур, утерев лицо от проступившей на нем моросейки пота.- Ты, что не видел, как он отца обидел?
  - Обидел?!- изумленно протянул Святозар.
  А Тур пропыхтел низким голосом, пытаясь подрожать Храбру:
  - И твой отец, тогда воспрял духом...,- да возвращая себе свой голос, добавил,- вот ведь противный какой... Противный и все пытается отца обидеть, словно он ему, что-то плохое сделал. Нет, я понял... понял, не люблю я, Храбра... не люблю.
  - Тур, я тебя, не пойму, может ты мне объяснишь с чего ты решил, что Храбр пытается обидеть отца,- погладив брата по мокрым волосам молвил Святозар.
  Тур, видно давно таивший в себе пережитое, порывисто сел на полку, посмотрел прямо в глаза брату и стал сказывать:
  - Ты, когда уехал. Мать наша, вроде как... вроде как заболела. Сначала я даже ничего не замечал, но позже вдруг увидел, что волосы ее покрыла седина, на лице появились морщины, а после...,- и голос мальчика надрывисто дрогнул.- Она стала как старуха, знаешь, прямо за месяц превратилась в старуху. Мать перестала выходить из опочивальни и даже не виделась со мной и Малушей. А однажды ночью ко мне в покои пришел Храбр, ничего не сказал, только взял меня за руку и повел вниз к матери. Знаешь, братик, я так испугался... Около дверей опочивальни матери меня ждал отец, он был какой-то не такой... не такой... Он обнял меня и прошептал, что мать умирает... умирает и зовет меня попрощаться.
   Тур смолк, и в наступившей тишине Святозар услышал, как тяжело задышал брат, сдерживая слезы и рыдания. Наследник сел на полку и притянув к себе мальчика, крепко обнял, а тот положил голову на грудь старшему брату и миг спустя продолжил:
  - Я зашел к матери, подошел к ее ложу и увидел там....- Тур встрепыхнулся всем телом, и натужно выдохнул, точно набираясь сил пред тем, что желал рассказать.- Я увидел там мать... Совсем, совсем старую... Худую, худую старуху, с морщинистым лицом и руками. Только глаза ее были все также как и раньше голубыми, как у тебя, братик. Она протянула ко мне руку и обняла меня, прижав к себе, и сказала мне, что умирает... Что она была...,- и Тур всхлипнув, заплакал.- Что она была плохой для меня матерью, и что... что ты когда вернешься из Беловодья, все мне объяснишь, все расскажешь. А сейчас, она сказала... а сейчас уже нет времени и сил у нее... Она попросила у меня прощения и плакала, плакала, а я братик плакал вместе с ней, потому как понимал, что это какое-то страшное колдовство убивает ее.
   Тур замолчал, лишь судорожно сотрясалось все его тело, нанова переживая смерть матери, а Святозар протянул руку, набрал из ведра в ковш прохладной воды и облил сверху брата. Малец протяжно всхлипнул, да тихим голосом, поспрашал:
  - Ты уехал в Беловодье, чтобы спасти себя и Эриха, а разве ты не мог помочь матери? Отец говорил мне, на Синь-камне старец Велей поведал ему, что Боги нарекли тебя ведуном. А раз ты ведун, твоя магия должна быть очень сильной, почему же ты не спас мать?
  - Это, было не в моих силах. И я никак ей не мог помочь, поверь мне брат,- ответил наследник и сильнее прижал к себе Тура.- Если бы Боги дали мне возможность... хоть какую-нибудь... хоть самую маленькую... хоть крупиночку.... Я бы приложил все свои силы, всю свою магию, только бы ей помочь, только бы сохранить ее жизнь и избавить ее душу.... Избавить ее душу от мучений,- муторно переводя дух молвил Святозар.
  Тур хлюпнул носом и принялся сказывать дальше:
  - Когда мать умерла, и мы, как и положено сожгли ее тело, а прах захоронили. Отец совсем поник, перестал чем-либо интересоваться, не ходил в тронный зал на прием, не приходил ни к Малуше, ни ко мне, он даже не приходил трапезничить в белую столовую. Он сидел в гриднице, положив голову на стол, и даже не ел, даже ни с кем не разговаривал. Однажды я подошел к гриднице и услышал разговор отца с Храбром. Наставник ругал его... Знаешь, брат я никогда не слышал, чтобы кто-то так ругал правителя. Храбр говорил, что отец, точно дева предался печали, что стыдно правителю так себя вести, говорил ему: ' Что подумает о тебе люд восурский? Скажут, слабый и немощный у нас правитель, не справился с потерей жены, сам потерял свою волю и силу.
  Я, тоже потерял жену, и любил ее не меньше, но у меня остались дети, и я знал, что я им нужен. А у тебя Ярил на плечах не только дети, у тебя на плечах вся Восурия. Ты нужен своей стране, нужен Туру. Даже если Эрих умрет, даже если Святозар, не вернется, хотя я ни на миг не сомневаюсь в его успехе, у тебя остается еще один сын- Тур. Ты, думаешь, мальчонке легко. Сначала мать умерла, а теперь ты словно плаксивая дева, весь развалился, распался. Вроде даже не муж передо мной, а так и не знаешь как назвать... Возьми себя в руки Ярил, а не то я пойду, ты меня знаешь, пойду и заберу Тура и уведу его к себе домой... Раз тебе сын не нужен, пусть живет у меня, покуда его старший брат с Беловодья не вернется. А ты, потом Ярил, сам будешь перед старшим сыном объяснятся, куда его брат подевался'.
  Тур рассказывал все на одном дыхании, вроде страшась прерваться и не справиться с нахлынувшими на него чувствами, нежданно он стих, тяжело задышал так ,будто задыхался, а погодя продолжил:
  - Ох, Святозар, я так испугался, что Храбр заберет меня у отца... так испугался... И как только услышал, что он подходит к двери тут же убежал. Я не знал где спрятаться и побежал в баню. Зашел вовнутрь, лег на полку и заплакал. Я не хотел покидать отца, нет!... не хотел!.. ведь я так его люблю... а после я верно уснул. Я проснулся оттого, что отец поднял меня на руки и понес, приговаривая: ' Как же ты мой родненький сыночек, меня напугал. Мы с ног сбились, разыскивая тебя. Хорошо, что Сенич догадался в баню заглянуть', а я обнял отца за шею крепко- крепко и заплакал... А на утро, когда я пошел завтракать в столовую, то увидел там отца, он был добр и лицо его посветлело. И он сызнова стал прежним. А Храбр тем же утром на Ратном дворе начал меня стыдить, что как я так мог скверно поступить и спрятаться. И всех я переполошил, и отец так тревожился, и что они весь дворец обегали, и весь сад обегали. И добавил, что я совсем отца не жалею. А я знаешь не выдержал, братик, и сказал ему, что это он не жалеет правителя, и что я никогда не покину моего дорогого и любимого отца, и не уйду к нему жить. Он тогда замолчал, посмотрел на меня и сказал: ' Не хорошо Тур подслушивать'. А я так рассердился и ответил: ' Не хорошо своего правителя мальчонкой обзывать'. Он, знаешь брат, совсем смутился и заметил, что я еще мал и ничего не понимаю. Я конечно не стал ему ничего отвечать, потому что хотя и мал, но понимаю достаточно... И теперь я с ним не разговариваю, он все время норовит меня по голове погладить, да больше не ругается и не бурчит. Но я так обижен за отца... я никогда ему не прощу его слов, пусть не подлизывается... А потом прошло много дней, и мы с отцом как-то сидели вечером в гриднице и разговаривали, когда Сенич ввел гонца воеводы Доброгнева. Я видел, как побледнел отец, но когда он услышал, что Эрих исцелился, подбежал к гонцу и крепко того обнял. Затем отец подхватил меня на руки, и крикнул Сеничу, чтобы позвали Дубыню и Храбра, а мне сказал: ' Ты, слышал Тур, Эрих излечился, а это значит, твой брат Святозар жив и добрался до страны Беловодья'. Когда явились наставники, то Дубыня радовался вместе с отцом, а Храбр вновь был недоволен, и говорил, что он никогда и не сомневался в том, что наследнику удастся дойти до Беловодья... Да и вообще рано еще радоваться, так как путь пройден лишь наполовину. Тогда не выдержал Дубыня и сердито молвил ему: ' Ну, что же ты такой упертый Храбр. Не видишь, что ли как Ярил рад, ты бы уж ради него, хоть помолчал, если ничего доброго вымолвить не можешь'. Но отец почему - то подошел и обнял Храбра, да сказал ему спасибо. А я, брат, обнял Дубыню, оно был согласен с ним. Он ведь и верно, этот Храбр ничего доброго вымолвить не может.
   Святозар погладил брата по волосам, и, заступаясь за наставника, произнес:
  - Нет, Тур, ты не прав. Храбр наш очень хороший и светлый человек, он очень мудрый. Наставник видел, как отец тяжело переживает смерть жены, болезнь Эриха и мое отсутствие. Видел как он пал духом, и нашел те слова, которыми сумел встряхнуть его и которые предали отцу силы жить и бороться дальше. А ведь ты слышал, как Храбр рассказывал, что в это время его дочь Белослава болела... Он же не покидал нашего отца не в горе, не в радости... Ты еще очень юн и не понимаешь, каков он и что значит для нашего отца. И знаешь, брат, это только благодаря Храбру мне удалось победить воина поддонного царя Черномора и беспрепятственно доплыть до Буян острова и вернуться обратно. Нет, ты не должен на него сердиться и обижаться, ты должен за его преданность к нашему отцу и любовь к нам ко всем, ты должен уважать его и ценить.
  - Святозар,- чуток опосля спросил Тур, верно обдумав слова старшего брата и вздев голову зыркнул зелеными очами на него. - А, что случилось с матерью? И почему она сказала, что когда ты вернешься из страны Беловодья, то сможешь мне все объяснить.
  - Нет, брат, я пока не смогу тебе все объяснить, что случилось с нашей матерью, дождемся, когда ты станешь постарше. А пока я скажу так, мать нашу заколдовал подлый колдун Нук, он все эти годы мучил ее, а теперь продолжает мучить нашего брата Эриха. И так как у меня не было возможности хоть как то помочь матери, я Тур хочу лишь одного. Спасти нашего брата Эриха, а для этого я должен найти Нука и предать его смерти,- ответил наследник и теперь сам надсадно дохнул, то ли от жара, что властвовал в парной, то ли от тягостных дум.
  Внезапно в парилке резко отворилась дверь и вошел отец, он благодушно глянул на обнявшихся сыновей и бодрым голосом изрек:
  - Что, сынки, а пустите ли отца погреться с вами?- братья немедля раздвинулись и правитель сел на полку между ними.
  - Душно, чего-то...- заметил Тур, утираясь от текущих по его лицу единожды перемешавшихся слез, пота и воды да медленно полез вниз. - Выйду я, в предбанник, да кваску холодного попью.
  Когда Тур слезши с полка, неспешно вышел из парилки, и прикрыл за собой деревянную, низкую дверь правитель перевел встревоженный взгляд на Святозара и спросил:
  - Он, что плакал?
  - Да, отец, он рассказал мне о смерти матери, и...,- проронил наследник, на малость замирая от теплоты густого пара, облизнувшего кожу на спине.- И о том, как ее смерть пережил ты.
  Ярил набрал ковш воды из ведра, стоящего на нижнем полке, и окатив ею сына, участливо произнес:
  - Может ты тоже выйдешь, а то гляди с тебя сейчас пар, словно с каменки во все стороны повалит.- А когда наследник отрицательно замотал головой, пояснил,- я очень любил Долу и ее смерть для меня была тяжела. А мысль, что она промучилась все эти годы по вине этого Нука, просто невыносима. Но у меня верные и хорошие други, и они помогли мне пережить потерю жены, и переступить через эти мысли.
  - Отец,- неуверенно начал Святозар.- Мне надо с тобой поговорить... И это будет очень тяжелый разговор. Я так долго к нему готовился, подбирал слова, все время думал как и что я должен тебе сказать... И должен ли вообще, что-то говорить...
   - Что ж, сынок,- очень мягко молвил правитель, и посмотрел с тревогой в лицо сына.- Я выслушаю тебя, но может, если ты не готов к этому разговору мы перенесем его, чтобы ты отдохнул и тогда...
  - Нет, нет, отец, не надо переносить разговор... Надо сказать тебе все сейчас, тогда мне станет легче. Тогда я так не буду полыхать изнутри..,- порывисто откликнулся Святозар и резко смолк.
  - Уж, я сын, не знаю как изнутри... но снаружи ты сейчас точно заполыхаешь,- довольным голосом заметил правитель, а после вдруг стал серьезным, ласково погладил наследника по мокрым волосам.- Что с тобой сынок?- спросил он уже явно полошась за Святозара.- Рану ты вроде излечил, я поглядел, даже шрама не осталось. Но я сразу увидел, как только ты вернулся, будто, тебя, что-то тревожит, беспокоит и это совсем не связано с Эрихом, я прав?
  - И да, и нет отец,- ответил наследник, и стих, принявшись беспокойно крутить на пальце перстень.
  - Откуда это у тебя?- поинтересовался правитель, решив прервать томительное молчание, и, указав на перстень на пальце сына.
  Святозар сжал руку в кулак, посмотрел на ярко пылающий белым светом камень на перстне и пояснил:
  - Мне подарил его великий царь альвинов Альм, чтобы отметить меня, как наследника и ведуна.- А после сам спросил правителя,- отец, а ты знал, что магии Богомудра научил царь альвинов, много веков назад?
  -Да, Святозар, мне об этом говорил мой отец и дед, - торопливо молвил правитель и кивнул головой.
  - А почему ты мне не рассказал об этом?- совсем тихо вопросил Святозар и отвел взор от лица правителя, уставившись на деревянную поверхность стены по которой неспешно ползли вниз крупные капли воды оседающего пара.
  -Потому как просто не успел. Сначала я торопился подготовить тебя к испытанию в Сумрачном лесу, а позже, ты так тяжело болел... Да, я наверно очень много пропустил в твоем обучении. Однако я как погляжу, ты сам наверстываешь упущенное,- расстроено отметил правитель, и голос его прозвучал виновато.
  Святозар услыхав тот провинившийся тембр порывчато повернул голову к Ярилу и суматошно мотнул ею, словно не в силах ощущать раскаяние в словах правителя, и тотчас затрепетавшим голосом принялся пояснять:
  - Царь альвинов Альм пригласил меня в гости на остров, что сокрытый от всех лежит в водах Восточного моря. На этом острове они основали блаженную лебединую страну Эвлисию. Знаешь, отец, какой это прекрасный и добрый народ, как они гостеприимны, а какая чудесная у них страна, великолепные дворцы, диковинные сады и чистые рощи, дивные пруды и цветы. Когда-то этот народ жил недалеко от наших земель, но засим покинул их, так как люди были жестоки, злы и не справедливы.
  - Ну, сын мой, ты не совсем прав. Может люди и не справедливы, и жестоки, но ты для того и человек, чтобы сам выбирать свой путь, следовать путем Правды и помогать другим. Ты должен не бояться трудностей и все время идти вперед, лишь тогда ты добьешься чего-то сам и сможешь помочь другим,- сказал отец, и пошевелил плечами так, что с них вниз по коже тела устремились потоки воды.
  -Не у всех в венах течет кровь великого и сильного витязя ДажьБога,- негромко откликнулся наследник и натужно вздохнул.
  - Что ты сказал, повтори?- заинтересовался словами сына правитель.
  - Это не я сказал, это сказал царь альвинов Альм. Но, как бы, ни были эти слова красивы, все, же я согласен с тобой отец. - Святозар на мгновения смолк, словно набираясь сил, а после обратился к правителю с вопросом,- скажи отец, а ты знаешь, почему все магические способности в нашем роду сходят лишь на первенца?
  - Ну...- удивленно протянул Ярил и бросил недовольный взгляд на наследника.- Уж это ты должен знать, это я тебе точно говорил, потому как так повелел Бог Сварог.
   - Нет, отец, ничего такого Сварог не велел...- Наследник протяжно скрипнул зубами так, что в парилке, где напряженную тишину, нарушали лишь зычно плюхающиеся на каменку капли воды, наполнил звук будто враз гулко хрустнувших ветвей ломаемого дерева.- Богомудр, сам так поступил, сам так повелел,- весьма гневливо произнес Святозар.- Он создал заговор и повелел магии сходить лишь на первого сына в роду. У Богомудра было два сына: старший Лучезар и младший Красимир, и их обоих он учил магии. Но Красимир подался черным мыслям и захотел у брата своего старшего забрать право на престол.- Святозар прервался, вспоминая прожитую жизнь Богомудра, отер лицо от пота, и продолжил,- Красимир хорошо владел магией, но не так как Лучезар и Богомудр. Когда он задумал убить брата, то не мог воспользоваться магией, потому что наше волшебство не может творить зло. Посему он пошел к злому колдуну, взял у него отравленное зелье, и подлил в питье Лучезара. Именно после этого страшного случая Лучезар и получил рекло Сильнейший. Он почувствовал яд и выплюнул питье, однако то, что попало в рот, стало его медленно убивать. Богомудр спас Лучезара, а младшего Красимира в наказание лишил магической силы,- наследник замолчал и лег на полок, а внутри него болезненно застенала душа, сызнова переживая боль от страшного поступка младшего сына.
  - Мальчик мой, с чего ты решил, что это так было? Тебе царь Альм рассказал об этом?- пораженный рассказом сына спросил Ярил.
  Святозар посмотрел на правителя, черты его лица судорожно дрогнули и он отрицательно качнув головой, молвил:
  - Я не могу ответить тебе на этот вопрос, отец, но этот сказ мне поведал не царь Альм, а тот, кто его пережил.
  - Я тебя не пойму, мальчик мой. Как это тот, кто его пережил, что ты хочешь этим сказать, объясни,- переспросил правитель и похлопал по руке затихшего на полке сына.
  - Прости, отец, но более я тебе ничего не смогу сказать, да это и неважно, кто мне поведал этот сказ. Важно другое... важно то, чтобы ты понял магии можно научиться, - делая большие передышки меж слов, произнес Святозар.
  - Конечно,- согласно кивнув, отметил правитель.- Магии можно научить первенца, на которого она сходит.
  - В том-то и дело,- взволнованно откликнулся наследник, и стремительно сел.- Что не только первенца... А любого из нашего рода, любого можно научить магии... Меня, Эриха, Тура. И я хочу отец, чтобы ты разрешил мне обучать магии Тура.
  - Зачем?- недоуменно посмотрел правитель на сына и покачал головой.- Так не положено предками.
  - Да, нет, отец, ни предками, ни Богами. Это Богомудр все придумал, из-за одного непутевого сына, лишил всех своих потомков магических сил. И я уверен, пришло время исправить эту ошибку и обучать магии не только первенца, но и всех... всех сыновей, которые этого будут достойны, те оные имеют чистую душу и светлую голову,- взволнованно и дюже громко изрек наследник, не сводя глаз с лица правителя.
   Ярил внезапно спустился с полка на пол, встал в полный рост, и разочарованно воззрившись на сына, гневливо сказал:
  - Я не понимаю тебя, Святозар. Как ты можешь так об этом спокойно говорить... Ты уверен, что пора разрушить наши традиции, ты уверен, что наши обычаи ошибка. Разве я тебе это говорил, когда учил магии? Разве я учил тебя разрушать, а не воздвигать? Ты меня разочаровал сын, да нет это даже не разочаровал, а страшно расстроил...
  - Погоди, погоди отец,- выкрикнул Святозар, когда увидел, что правитель хочет выйти из парной. Он проворно спрыгнул с полки, и встал спиной к двери, не выпуская Ярила из парилки, по-видимому, опасаясь недопонимания,- послушай меня, послушай. Не сердись только. Ты только подумай, какую страшную ошибку... нет - это не то... какой страшный заговор создал Богомудр. А что если матери не удалось бы обмануть Нука, и он взял вполон мою душу и стал ею управлять, и сделал меня чудовищем. Ты только подумай, что было бы тогда с тобой, с братьями и сестрой, с восурским народом, с нашей землей. Когда я себе это представляю, то содрогаюсь. Ведь его магия очень сильная и темная, а вместе с моей светлой, объединившись, мы были бы подобны Богу. Вот я и подумал... нет решил...- Наследник тяжело вздохнул, не зная как выразить то, что у него на душе, и, набрав в ковш холодной воды, облил себя, и только потом, дополнил,- не заговор и не первородство должны выбирать ученика, а отец... Отец должен решать, учить сына магии или нет.
  - Тогда, зачем учить Тура магии, я не пойму?- не соглашаясь с доводами сына, вопросил правитель и сел на нижнюю полку.
  - Тура я обучу, потому что он достоин, знать магию,- чуть слышно проговорил наследник и опустился на полок подле правителя.- В нем сразу видна чистая душа и светлая голова. И даже если когда-то со мной что-то случится, он сможет передать эти знания своим детям.
  - Тур и так получит эти способности, потому что если с тобой что-то случится, то я перед смертью передам ему свою магию,- задумчиво молвил правитель.
  Святозар лихорадочно вскочил с полки, схватил почти полное деревянное ведро за уши и вылил на себя, да повысив голос, почти до крика, проронил:
  - Это просто прекрасно, просто прекрасно!.. И, что, мне хочется узнать, ты ему передашь? Что? Способность видеть духов, ну и на, что она ему? Ну, я видел пятнадцать лет духов, и мне это пригодилось? Нет!.. нет!.. не пригодилось, слышишь отец, не пригодилось. Знания вот, что важно. А знания хранятся в твоей и моей голове, да в книге, которую Тур не сможет открыть. А значит, не сможет познать заговоры, обереги и присухи.
  - Ну, чего ты раскричался,- усаживая взволнованного сына возле себя, добавил правитель.- Вижу я, разумные ты слова говоришь, но я не могу, ни тебе, ни себе, ни кому бы то ни было позволить разрушить наши традиции.
   Наследник надрывисто застонал, закрыл лицо ладонями и закачался из стороны в сторону, точно теряя физические силы али преодолевая страшную душевную боль, но вмале убрав руки от лика, пронзительно зыркнул на отца и тихо спросил:
  - И ты не изменишь своего решения?
  - Нет, сын, не изменю,- негромко, но очень четко изрек правитель.
  - Тогда у меня не остается, больше иного выбора... И, зная каков ты, когда не хочешь уступать, я расскажу тебе вот, что. Знаешь, почему моя рана не заживала? Потому как ДажьБог хотел, чтобы я отправился в страну Беловодья, где живет наша мать корова Земун, и, дотронувшись до камня 'Око мира', что горит в ее лбу, смог бы познать свою душу.- Святозар лишь миг помедлил, да дрогнувшим голосом досказал,- видят Боги, я не хотел тебе это говорить. Но я имею право менять эту традицию, оно как ее создал я сам, когда возрождался на земле. Потому что я и есть Богомудр.
  Каждая черточка на лице правителя враз встрепыхнулась, губы взволнованно изогнулись и он тягостно отшатнувшись от сына, едва слышно протянул:
  - Ты, Богомудр? Нет, этого не может быть...
  - Ты, же знаешь, отец,- принялся суетливо сказывать Святозар, и схватил правителя за руку, точно боялся, что тот может убежать от него.- Знаешь, что наши души живут на земле много раз, после смерти вновь возрождаясь. Только в отличие от Богов, наши души не помнят прошлых жизней. Но со мной... со мной все по-другому... И мне, дано право знать кем я был в прошлых своих жизнях. И еще, будучи Богомудром я знал, кем был в первой своей жизни.
  - Это великая тайна... почему Боги открыли ее тебе?- поспрашал с замиранием сердца правитель.
  В парной сызнова воцарилась тишина, кажется застыли и капли воды, усыпающие деревянный потолок парилки, затаенно вслушиваясь в разговор правителя и наследника, лишь за дверью, что-то тихонечко напевал себе под нос успокоенный старшим братом Тур.
  - Я возродился на земле вновь, не просто так, а для того, чтобы исправить ошибку... Страшную ошибку которую когда-то допустил,- молвил Святозар, и выпустил, дотоль сжимаемую, руку правителя.- Я обязан разрушить заговор, каковой создал на первенца и обязан победить Нука, взявшего вполон душу моего брата.
  Правитель сидел, молча, ничего не говоря, а затем неожиданно поднялся, посмотрел как-то испуганно на наследника, и вышел из парной. Святозар увидев, как за отцом закрылась дверь, нервозно содрогнулся всем телом и утер побежавшие по щекам слезы.
  -Ты чего тут отцу сказал?- тревожно вопросил Тур, зашедший в парную, и протянул наследнику чашу с холодным квасом.
  - Да, так брат, это мы о своем,- немедля ответил Святозар, и, отказавшись от кваса, поднялся на верхнюю полку, лег на нее спиной так, чтобы Тур не мог увидеть его слез.
  Тур тут же двинувшийся следом за братом, внезапно был остановлен окриком правителя, долетевшим из-за закрытой двери:
  - Туруша, сынок, обмойся и выходи, мне надо со Святозаром поговорить.
  - Совсем выходить отец? - приоткрыв дверь, разочарованно спросил мальчик.
  - Совсем, Туруша, совсем,- повторил правитель.- Обмойся и выходи. Да, на дворе не бегай, иди сразу во дворец. Я со Святозаром поговорю и приду, да мы с тобой поужинаем вместе...
  Тур закрыл дверь, обидчиво глянул на старшего брата, да как велел отец начал обмываться. Он налил в широкий полукруглый таз воды, и принялся медленно тереть себя мочалой, но когда понял, что Святозар за него не заступиться, облился водой и вышел из парной. Наследник лежал дюже тихо на полке и вытирал рукой сбегающий соленый пот с лица, перемешанный с не менее солеными слезами, и думал о том, что это именно по его вине... именно из-за его необдуманного заговора мучается сейчас Эрих и горит в холодном пламене Пекла душа его матери.
  Когда недовольный Тур покинул предбанник в парную вошел правитель, поднялся на полок, заглянул в лицо Святозара и очень мягко сказал:
  - Может ты выйдешь в предбанник, а то ты такой красный... Гляди еще сердце не выдержит, такой жары то...
  - Эх... отец, сердце выдержит и не это... А вот душа то моя... душа то точно не выдержит...- ответил наследник, и шибутно втянул в себя густой пар, стараясь скрыть следы от слез. Кучные испарения мигом осели на кожу лица и тут же беспорядочно перепутали соленый пот, слезы и прозрачные капли воды.- Я, если хочешь,- добавил он,- сойду на нижний полок, выходить не буду.
  - Ну, хоть так, сойди сынок, на нижний полок,- согласно кивнул головой правитель.
  Святозар спустился вниз, а когда рядом с ним сел правитель, молвил, наполненным горечью голосом:
  - Знаешь, отец, как болит моя душа... Как только вспомнил я кем был в прошлой жизни и какую совершил ошибку, в тот же миг душа моя стала будто гореть в огне. Этот ужасный заговор, который разрушил жизнь моей матери, моего отца и моего брата. Я обязан, слышишь, отец обязан исправить эту ошибку, разрушить заговор, который я наложил на перстень и на книгу... Обязан обучить Тура и спасти душу моего брата Эриха...
   - Я думаю, ты не должен так себя терзать, мальчик мой,- негромко произнес отец, и сдавил с волос сына потоки воды, слегка их осушая.- Потому что Богомудр ошибся, а людям... людям свойственно ошибаться. Он хотел защитить своих детей, потому и повелел сходить дару лишь на первенца. Когда тебя украли, я ведь тоже пытался обучить Эриха магии, а ведь, чтобы было, если бы мне это удалось.... Так что видишь, это даже и хорошо... что был такой заговор, и мои попытки были безуспешны.
  - Нет, отец, ты не прав... То что я совершил не просто ошибка... Это... это я даже не могу подобрать слово.... это ужасный, ужасный поступок, которому нет оправдания. Ведь когда царь Альм обучил меня своей магии, он дал мне возможность не только учить своих детей волшебству, но и если они не достойны этих знаний, лишать их всех магических сил.- Святозар погладил пальцем камень на перстне.- Когда Красимир совершил, то страшное злодеяние... я так и поступил. Я наложил на него присуху и отнял у него знания, которых он был не достоин. И вместо того, чтобы научить Лучезара этой присухи, я создал заговор на первенца... Я так любил своего младшего сына Красимира... так любил... У меня было семеро детей: старший сын Лучезар, затем пять дочерей, а последним родился Красимир. Он был очень похож на мою жену, женщину, которая так много мне дала, которая была моей верной частичкой на протяжении этой жизни... и не только этой. И когда Красимир подался злу, когда отравил своего брата, я был так потрясен... Я был словно разрушен изнутри....- Наследник порывисто дернулся всем телом и внезапно горестно заплакал.- Поэтому я и создал такой заговор... Кого...кого им я хотел наказать неизвестно: Красимира или детей Лучезара, своих внуков и правнуков, тебя, мать, Эриха... Ведь Красимир не имел детей.... а умер вскоре после того злодеяния.
  Правитель привлек сына к себе, обнял его и начал гладить рукой по волосам, да ласковым заботливым голосом сказал:
  - Я тебя понимаю, сынок... понимаю. Я сам такое пережил.
   - Конечно, отец, ты такое пережил. Но все это... Все, что случилось плохого в твоей жизни, случилось по вине твоего горячо любимого сына, твоего Святозара. И посему я прошу тебя отец,- наследник отодвинулся от Ярила и воззрился прямо в его зеленые глаза.- Я тебя очень прошу, позволь мне исправить мою ошибку и разрушить этот заговор. Прошу тебя, позволь мне обучить магии Тура.
  - Сначала, я хочу, чтобы ты успокоился, мальчик мой, и перестал плакать,- молвил правитель, и вновь притянув к себе сына, крепко прижал к себе. - А теперь ответь мне на такой вопрос, почему ДажьБог разрешил познать тебе свою душу, не только в этой жизни, но и в жизни Богомудра?- Святозар перестал плакать, и, затихнув на груди отца, молчал, обдумывая его вопрос.- Сынок, ты не можешь мне ответить?- переспросил правитель.
  - Я думаю, что могу, отец,- откликнулся наследник, немного погодя.- Наверно, чтобы исправить то, что я натворил... я должен быть перед тобой честен до конца. В первой своей жизни, отец, я был первым восурским ребенком, который родился от коровы Земун. На тех землях, на которых ныне живем мы, жил малочисленный народ, он верил в наших Богов, но у них не было сыновей, лишь дочери. И тогда они начали молить ДажьБога, чтобы он послал им отроков. Мой отец ДажьБог, как только я родился, отнес меня к моим названным родителям - божатым Богумиру и Славуне, и отдал им меня как измоленное.
  - Значит ты, - и отец на мгновение затаил дыхание, а засим протяжно дохнул.- Ты первый правитель Восурии Святозар?
  - Да, отец, в первой своей жизни, я был первым восурским ребенком, и первым правителем нашего народа Святозаром. Понимаешь теперь, почему ко мне так благосклонен ДажьБог, почему мне подсказывает и помогает... Потому как он мой отец, он создал меня первого своего сына, по своему образу и вложил в мои вены свою кровь. И посему позволяет мне познать свою душу, оно как знает, у меня хватит сил пронести эту ношу по моему жизненному пути.- Наследник на морг прервался, и чуть тише добавил,- помнишь сегодня. Когда мы сидели в белой столовой и ты спросил, кто подарил тебе заговор, спасший Стояна и Часлава, а я ничего не ответил... Я потому ничего не сказал тебе, оно как этот заговор мне подарил ДажьБог, когда я впервые посетил страну Беловодья будучи Богомудром и познал свою душу. Я был первым человеком, который туда смог дойти, до меня на это никто не решался. А когда я дотронулся до ' Око мира', явился ДажьБог и преподнес мне в дар этот заговор, который он сам создал... Очень давно и вот как это было... - Святозар теснее прижался головой к груди отца и широко улыбнувшись, принялся сказывать,- однажды Перун проезжал по берегу реки, и услышал прекрасный голос девы- русалки по имени Рось, которая увидев Бога, спрятавшись за мощным валуном, пела песни. Перун пустил через реку молнию, а та ударила в камень, и в тот же миг в валуне появился огненный образ. Рось прокричала Богу Сварогу, чтобы тот пришел и помог родиться ее сыну. Под яркими вспышками молний с неба сошел сам хозяин земного Мира Сварог. Он обтесал камень и стал бить по нему молотом, да шептать слова, и тогда из камня родился Тарх ДажьБог. Находясь там, в валуне ДажьБог слышал, и видел, что творил его дед Сварог, а посем воплотил это в заговор, каковой позже и подарил мне.
  
  Глава пятидесятая.
   После тяжелого разговора с отцом и бессонной дороги, Святозар сутки отсыпался в опочивальне. Лишь к вечеру следующего дня, выспавшись и набравшись сил, он пробудился, оделся и спустился по лестнице в коридор. Заглянув в тронный зал, в белую столовую и никого там не встретив, наследник весьма удивился, царившей кругом тишине такой, словно дворец опустел. В коридорах дворца не зрилось даже слуг. Постояв немного у дверей столовой, Святозар решил сходить в гридницу и посмотреть там. Он подошел к двери в общий зал, и, открыв ее, наконец-то обрадовано улыбнулся. Потому что в гриднице сидели и негромко беседовали отец, Дубыня и Храбр. Наследник спросил позволения войти, а когда просиявший правитель радостно кивнул, неспешно вошел вовнутрь и направился к столу, за которым те сидели, что-то обсуждая. Навстречу поднялся улыбающийся Дубыня и обнял Святозара да так, что у юноши закряхтели кости, на что Ярил испуганно вскликнул:
  - Да, ты что Дубыня, мальчика моего сломаешь.
  Наставник тотчас отпустил наследника, который принялся потирать затрещавшие ребра рукой, и, утерев глаза, молвил:
  - Как же мне, родный ты мой, Святозарушка, как же мне тебя отблагодарить, за то, что ты спас моему Стоянушке жизнь. Эх..хе..хе. Мне Молчун вчера все рассказал, как ты конем обернулся, его на спину посадил и поскакал Стояна и Часлава из беды выручать. Да, как потом оковы каменные разрушил, как лечил их, да как кормил и поил, пока други из Беловодья не вернулись. Славный у тебя Ярил сын, такой уж славный!
  - Что ты говоришь такое Дубыня, какая же может быть благодарность. Я ведь другов из беды выручал. Да, и вообще,- отворачивая лицо от наставника, добавил Святозар.- Я бы умер от стыда, если бы их не привез домой живых и здоровых. Как бы я тебе Дубыня в глаза посмотрел тогда.
  - Что ж,- разумно заметил Храбр и сдвинул темные свои брови, слегка тронутые, словно белой изморозью.- Так часто бывает в походе, что приходится другов терять. И никто в этом не виноват. Мы вот тоже с Дубыней вернулись из Беловодья с тяжелыми сердцами, но нам никто ничего не сказал, потому что все понимали, мы воины. А по воинам и плакать нечего.
  Дубыня перевел взгляд со Святозара на Храбра и недовольно сказал:
  - Храбр, я вот гляжу на тебя, ты чего-то последнее время больно много рассуждать стал, сразу видно не к добру то.
  - А, ты мне еще сделай замечание, сделай,- обидчиво выкрикнул, рассердившийся не на шутку Храбр, и надавил руками на стол вроде собираясь встать и уйти, но после верно передумав лишь сжал их в кулаки.
  - Други, други, ну вы что право, я вас последнее время не узнаю,- миролюбиво произнес правитель и пригласил Святозара сесть рядом, да просветленно обозрев сына, заулыбался.
  Наследник сел подле отца на лавку, положил руки на стол и посмотрел на присмиревшего Дубыню и недовольного Храбра и чтобы снять неловкость, наступившую в гриднице сказал им:
   - Наставники, я хотел вас поблагодарить за то, что вы поддержали моего отца в трудный час. Спасибо вам большое, и не ссорьтесь больше, вы же скоро родней станете.
  - Да, кто наследник ссориться,- все еще негодующе буркнул Храбр. Да малеша погодя бросил на Дубыню, сидевшего возле него, уже более миролюбивый взгляд, и, сменив гнев на милость, пояснил,- да, мы вот тут сидели и разговаривали о донесениях с юга. Воевода Жировит из города Лебедянь прислал гонца с вестью, что нагаки набирают войско и собираются походом. Жировит послал, как мы и велели посланников к беку Турусу, который клятвенно заверял, что войну готовит на неллов, но посланникам показалось, что он лжет.
  - Отец, а о Нуке, что-либо слышно?- спросил Святозар и взволнованно глянул в его зеленые глаза.
  - Нет, сын,- отрицательно мотнув головой, откликнулся правитель.- Никаких вестей, и посланники, предупрежденные о нем, не видели его среди нагаков.
  - Это плохо... плохо, отец. Чувствую я это подлое существо, что-то готовит,- молвил наследник и озадаченно потер пальцем левую бровь.
  - Ну, я думаю, что ты тревожишься напрасно,- заговорил Дубыня.- Скоро зима, а значит, до весны ничего не случится. Нагаки на нас не нападут зимой, потому что они больно наших морозов бояться, а к весне, я предлагаю правителю выдвинуться с дружиной и воями к границе. Прихватим с собой дружину Велислава, по дороге к нам присоединятся дружины с городов Дубна, Орел и Лебедянь. И я думаю, нагаки увидев нашу силу, не посмеют ступить на нашу землю.
  - Если с ними будет Нук, посмеют,- заметил Святозар и на лицо его набежала понурая тень.- Нук уверен в своем черном колдовстве и ничего не побоится.
  - Может тогда нас побояться нагаки? - вопросил Храбр.
  - Я, думаю, что бек Турус уже ослеплен жаждой наживы, и тоже нас не побоится,- пояснил наследник, и, пристроив руки на стол, посмотрел на полыхающий белым светом камень на перстне.- А значит, нам не избежать войны. Так, что я согласен с Дубыней к маслянице необходимо подвести дружины к границе, оно как на юге теплеет быстрее, чем у нас.
  Правитель муторно вздохнул, и, хлопнув ладонью сына по спине, сказал:
  - Тогда, так и поступим, пошлем гонцов в города Орел, Дубна и Лебедянь, и велим им выдвигаться к границе, до масляницы. Да я думаю, что надо предупредить дружину Миролюба из города Прилятка, а когда к нам подойдет Велислав со своими другами, мы отправимся в поход.
  - Нет, отец, не бери Велислава,- произнес Святозар и насупился, словно обдумывая, что-то весьма тягостное для его души.- Мало ли, что с нами случится на войне, он тогда останется старшим. Будет Туру за место тебя и меня.
  Отец неспешно повернул голову, каким-то придирчивым взором оглядел сына, и, покачав головой, молвил:
  - Ты, Святозар на войну не пойдешь, я так решил... Хватит тебе по походам хаживать. Война не для молодых. Ты, мальчик мой, останешься в престольном граде и заменишь меня, в случае чего...
  - Нет, отец,- не дав правителю договорить, перебил его наследник и еле слышно вздохнул.- Не удастся мне в престольном граде отсидеться, не сможешь ты меня уберечь. Там среди нагаков будет Нук, а вам его без моей магии не победить.
  - Уж, как-нибудь,- поддержал правителя Храбр.
  - Нет, Храбр... никак.... Никак вы без меня не справитесь. И придется вам взять меня с моей дружиной в поход. А Велислава оставить тут старшим.- Святозар положил руку на плечо отца и негромко добавил,- отец, ты помнишь, что я вчера тебе сказал? Я обязан предать смерти Нука, обязан освободить душу брата из полона, а иначе мне не будет успокоения. Клянусь тебе отец, если бы там не было Нука, я бы тебе подчинился. Но и я, и ты... мы оба знаем, что он там будет, и я прошу тебя взять меня в поход.
  Правитель молчал, точно взвешивал все 'за' и 'против', да лишь тихо постукивал костяшками сомкнутых пальцев правой руки по столу. Наследник видел, как тяжело дается принятие правильного решения отцу и потому опустил глаза, да уткнулся взглядом в ярко полыхающий белым светом перстень.
  - Ох,- наконец-то вымолвил правитель. - Как мне не хочется это говорить, сын, знал бы ты. Но я вижу, что ты прав. И поверь мне, с тяжелым сердцем соглашаюсь с тобой. Пусть будет, так как ты решил, тебе, наверное, виднее... Оставим Велислава старшим в Славграде, а ты с дружиной пойдешь в поход.
  Через некоторое время други покинули гридницу, а отец и Святозар отправились ужинать в белую столовую. Когда правитель и наследник вошли в столовую, то слуги уже накрыли стол. Святозар оглянулся в поисках Тура, и обеспокоенно спросил:
  -А, где, Тур отец?
  - Садись,- повелел правитель. А когда сын послушно опустился на свое место, ответил,- Тур приболел. Такой он у нас неслух, беда просто. Ведь я ему сказал вчера, иди во дворец, не бегай по двору, заболеешь, а он думаешь, послушал? Нет, конечно. Убежал в сад, да бегал там, покуда его Вячко не разыскал и не привел в столовую трапезничить. А сегодня на утро захворал. Да ты не тревожься, мальчик мой, я уже заговор прочитал над ним и ему легче. Но я все же решил, что ему надобно полежать, чтобы больше не было желания после бани раздетым бегать. А мы с тобой давай поедим, и если ты захочешь, то позже к нему сходишь.
  - Хорошо отец, я так и сделаю, схожу к нему после ужина. А теперь и верно пора поесть, потому что я такой голодный,- молвил Святозар и обвел взглядом стол полный всяких явств.
  - Еще бы, мальчик мой, цельные сутки не ел. Да, и вообще сразу видно, как ты за время похода похудел. Даже Храбр это приметил, и сегодня меня все выспрашивал, что с тобой случилось,- добавил правитель и положил себе на тарелку часть тушеного зайца, да предложил другой кусок, что пожирней сыну.
  Святозар увидел зайца и весь передернулся, а лицо его и вовсе искривилось, точно правитель предложил ему не мясо, а слизняка:
  - Нет, нет, отец, только не зайца.
  - Это почему же сынок, ты вроде любил зайчатинку,- глянув на перекошенного сына, усмехнулся правитель.
  - Да, отец, ты прав когда-то любил,- пояснил наследник и отвел взгляд от блюда с жаренными кусками зайчатинки.- Но после того как мы двенадцать дней жили на вершине Сарачинской горы ожидая возвращения дружины из Беловодья, и я каждый день кормил Молчуна, Стояна и Часлава добытыми зайцами, меня при виде уже не разделанного зайца передергивает, а при виде жаренного и тем более. Так, что нет!... зайца я не буду.
  - Ну, а, как насчет жареной рыбки или ушицы, - благодушно улыбаясь, спросил правитель.
  - Нет, отец, и ухой я тоже пока сыт,- мотнув недовольно головой, откликнулся Святозар.- Ведь до Приславля мы только рыбой и питались. Хлеб закончился, а что за еда для восура без хлеба, то не еда, а так никакого вкуса и аппетита. Хлебаешь эту уху, ешь рыбу, уж я не буду вспоминать зайца, и не ощущаешь ничего внутри, никакого насыщения вроде поел, а все же голодный остался. Когда в Приславле воевода Всеволод пополнил наши запасы и привез хлеба, так, не успев даже отплыть от причала, мы сразу кинулись к нему. Путят, я, други, воины, все хлеб похватали, да давай его родимый прежде нюхать, да после есть. Знаешь отец на нашем восурском столе главное блюдо хлеб. Нет ничего важнее его. Ведь на хлебе... на нашем славном и чистом хлебе держится не только землепашец, не только рыбак, не только воин, но и правитель. Так, что отец, коли тебе кажется, что я дюже исхудал, ты мне покуда не предлагай мясо и рыбу, а лучше придвинь вон, те расстегаи, что поставили прямо подле твоей левой руки, которые ты, по-видимому, любишь, а теперь, верно, буду любить и я.
  - Конечно, сынок, конечно,- поспешил ответить правитель, и подал сыну блюдо полное расстегаев, румяных таких больших пирожков со словно расстегнутой серединой, показывающей свою восхитительную, сочную начинку.- Только уж извини, мальчик мой, но эти расстегаи с печенью налима.
  - Ну, что ж, отец придется смириться и есть такие прекрасные расстегаи с печенью налима,- грустным голосом протянул Святозар и положил себе на блюдо сразу пять штук.
  - А ты, сынок,- отметил правитель, и указал рукой на стол.- Посмотри кругом, погляди, как для тебя слуги постарались, сколько приготовили. Вот тебе пироги с грибами, с капустой, с кашей и яйцами, с творогом, а вот и сладкие с земляникой и малиной, с яблоками и вишней. Кушай, сынок, кушай, все, что пожелаешь, отъедайся...
   -Отец,- спустя время, окликнул правителя Святозар, на малеша отвлекаясь от своих расстегаев.- Вчера в бане, ты так и не сказал, разрешаешь ли ты мне разрушить заговор и начать учить Тура.
  Правитель воззрился на наследника, и сразу было видно как в нем борется любовь к сыну и неприятие изменения традиций, однако немного помедлив, он ответил:
  - Я весь день думал, о том, сынок, что ты мне поведал. И конечно я во всем с тобой согласен, и особенно в том, что это неверная традиция, привела к такой трагедии в нашей семье. Но я думаю, что надо пока погодить с разрушением заговора, чтобы я свыкся с этой мыслью.
  - Отец,- тихо сказал Святозар, утер губы утиральником и положил его на прежнее место на стол.- Весной мы пойдем на войну с нагаками, и кто знает...- Наследник чуть слышно вздохнул и кажется затрепетали не только его губы, но и руки замершие подле груди.- Смогу ли я одолеть Нука и остаться живым. Поэтому до того времени я хочу быть уверен, что хотя бы наполовину исправил то, что когда-то необдуманно совершил. А чтобы убедить тебя в своей правоте... Я расскажу тебе вот, что. Когда я был Богомудром и умер, то пришел в Ирий-сад, там меня встречала Богиня Буря- Яга- Усоньша- Виевна. Она взяла меня за руку и довела до полей, что расстилались впереди и колосились ядреной пшеницей. Навстречу мне вышел ДажьБог, он подошел и обнял меня, приветствуя как своего сына, а после сказал мне: ' Здравствуй, дорогой мой мальчик. Ах, что же ты натворил, что натворил. Как ты мог создать этот заговор и подвергнуть души своих потомков такой опасности. Как ты был неблагоразумен, из-за одного сына поставил под угрозу весь свой род, весь восурский люд. Но придет время, сын, и я дам тебе возможность исправить то, что ты натворил. А до тех пор буду сохранять, и оберегать твоих потомков, моих внуков'. Это последнее, что я помню из жизни Богомудра. И теперь, отец, я прошу у тебя, разрешения выполнить повеление ДажьБога и вернуть все на круги своя, тогда я буду спокоен. Я разрушу заговор, обучу Тура магии, и даже если в бою с Нуком Боги даруют мне смерть, смогу обрести покой.
  Правитель внимал речи наследника очень внимательно, а услышав последние слова сына, недовольно повел плечами и вопросил:
  - И как ты разрушишь заговор?
  Святозар во время рассказа беспокойно водивший по краю блюда пальцем, поднял голову, и, глянув на Ярила, пояснил:
  - Для этого мне нужен твой перстень и книга. Заговор я знаю, ведь я сам его создал, а разрушить смогу без труда. И тогда зная заветные слова, можно будет спокойно открыть книгу и прочитать скрываемое в ней. Печать, что находится на моей и твоей руке не понадобится.
  - Хорошо, сын. Выполни повеление ДажьБога, и может быть ты тогда, и впрямь успокоишься, и ко мне вернется мой беззаботный шутник сын,- сказал отец, снял перстень с пальца и протянул его наследнику.
  Святозар с почтением принял перстень протянутый правителем, и, улыбнувшись, молвил:
  - Этот перстень, Богомудру подарил Альм перед самым его отъездом в страну Эвлисию. По просьбе царя Альма, его старший брат Гмур, который был прародителем великого народа гомозулей, изготовил этот перстень. Альм поведал мне, что я могу вложить в перстень магию, которая не иссякнет по происшествию многих веков, а я видишь отец, как неразумно воспользовался этим даром.
  - Мальчик мой,- после недолгого молчания произнес правитель, пристраивая ложку подле своего блюда.- Я говорил тебе это вчера, скажу и сегодня. Мы ведь люди и нам свойственно ошибаться. И мне, и Богомудру, и тебе... Сейчас пришло твое время исправить эту ошибку, и наверно тебе не стоит так себя мучить, тем, что когда-то ты необдуманно совершил.
  - Знаешь, отец,- будто не слыша слов правителя, сказал погруженный в свои мысли Святозар и потер пальцем бровь.- А ведь царь Альм когда я у него был узнал меня... Да... до меня только, что это дошло. Перед самым отплытием из страны Эвлисии, он сказал мне: '....Помни, мое сердце всегда будет любить доброго и светлого юношу, который спас меня от подорожной вольницы '. Он узнал меня, когда одевал мне на палец подаренный перстень... и мой палец и перстень засияли лазурным светом так, как горит моя душа. Он знал, что я познаю душу в Беловодье и вспомню его и оставил мне послание. Великий мой учитель, какой же я был у тебя скверный ученик...
  - Святозар,- нежданно весьма гневно прервал его отец, и стукнул ладонью по поверхности стола, отчего пустые блюда, чаши и хрустальный сосуд подпрыгнули вверх и вроде как застонали.- Прекрати так говорить. Мне неприятно слышать, что ты постоянно стараешься себя обидеть. Я не знаю, может, ты получаешь от этого удовольствие, но мне это больно слышать. Я не считаю тебя скверным сыном, человеком или учеником. Ведь ты сам только, что сказал, что Альм назвал тебя добрым и светлым юношей. А значит прекрати себя терзать и мучить, исправь то, что натворил, и больше не оглядываясь назад, иди вперед, мальчик мой.
  - Да, отец, ты прав...,- согласился Святозар, и, надев перстень отца на левый указательный палец, взглянул на правителя.- Я должен исправить свою ошибку и идти вперед, потому что путь мой только начался.
  - Вот то тоже,- уже более мягко добавил правитель. И чтобы перевести думы сына в более светлое русло поинтересовался,- а скажи мне, мальчик мой, если ты разрушишь заговор, то мы с тобой потеряем защиту от внезапной смерти, которая нас бережет.
  - Это долгий сказ, отец, готов ли ты его выслушать,- улыбнувшись, и налив себе в чашу клюквенного напитка поспрашал наследник.
  - Что ж, если ты мне тоже нальешь клюквенного напитка, я с удовольствием послушаю его, мальчик мой,- заметил правитель и придвинул свою чашу к сыну.
  Святозар налил полную чашу напитка правителю, и, поставив высокий хрустальный сосуд на стол, начал свой сказ:
  - Когда я родился впервые на земле, и не только телесно, но и духовно. То мой отец ДажьБог хоть и принес меня на воспитание моим названным родителям божатым, но никогда меня не покидал, он вел меня по моему жизненному пути и всегда поддерживал, как теперь ты, отец. Когда мне было семь лет, он принес мне в дар свой меч - Кладенец. Люди видевшие, как дорог я самому Богу, любили меня и признавали старшим. А когда мне исполнилось тринадцать лет, они нарекли меня вождем племени. Рядом с нашим племенем проживал народ. Этого народа уже много веков как нет на земле, но тогда, когда ДажьБог приносил отроков, из которых позже появилось сильное и могучее племя восуров, они еще жили и были очень сильны. Этот народ мы называли фантурами, мой отец ДажьБог говорил мне, что это был один из первых народов на земле, который породил Сварог. Долгое время они верили в Сварога, почитали Семаргла и Перуна, но затем, как это часто бывает среди людей, изменили своей вере, забыв истинных Богов и создав себе новых кумиров. Я был еще юн, но помню их прекрасные каменные города, с высокими треугольными постройками, где они хоронили своих кесарей. Мой народ набирал силу, нам помогали Боги, и, видя это фантуры стали нас бояться. А когда они прознали про то, что я сын ДажьБога, решили меня убить да посем напасть на мой народ и уничтожить его, пока он молод еще. Они прислали ко мне посланников, для переговоров, но вместо разговоров на меня напали и убили, тогда мне было пятнадцать лет. Душа моя покинула тело и отправилась в Ирий-сад, я помню, что там еще стояли деревянные ворота, которые нужно было открыть, победив великанов и василисков, да ответив на вопрос грифона. Но я был слишком юн, чтобы пройти все эти испытания и попасть в Ирий-сад, тогда ко мне прилетел ДажьБог. Он встал рядом, закрыв меня руками от разъяренных великанов которые кидали в меня камни и позвал Бурю-Ягу- Усоньшу- Виевну, а когда та появилась, потребовал от нее, чтобы она меня отпустила, потому как я его сын, и слишком молод, чтобы умирать. Буря долго стояла обдумывая слова отца, а потом... потом посмотрела на меня, улыбнулась и разрешила вернуться. ДажьБог взял меня за правую руку и взлетел, но тут мы услышали голос Сварога, который не позволял мне возвратиться в мир. Отец сызнова вернул меня на вершину и сказал мне, чтобы я не бился с василисками и великанами, и не слушал вопросов грифона, иначе ему не удастся мне помочь, а сам улетел. Я стоял на самом краю вершины и смотрел на злобных великанов, каковые как только увидели, что ДажьБог покинул меня, начали звать меня на бой, а когда я не принял их вызов, снова принялись кидать камни, пытаясь сбить меня с горной кручи. Подле их ног ползало пять здоровых василисков и своими огромными оранжевыми глазами поглядывали на меня, но я был уже мертв, и не боялся их взглядов. А где-то высоко в небесной дали я видел летающего грифона. Некоторое время спустя вернулся отец, он сказал, что Сварог разрешил мне вернуться. И тогда ДажьБог вновь подхватил меня и понес, держа за правую руку. Я видел, как он приблизился к земле, к моему дому, к моему телу, да будто зависнув над ним, резко отпустил меня. Я стремительно ударился об собственное тело и впорхнул в него, глубоко вздохнул, и поднялся, а рана, от которой я умер, исчезла. И как только я поднялся... я позвал своих людей и последовал на бой. Но боя между нами и фантурами не было, потому что рядом со мной ехал на своем прекрасном белом коне мой отец ДажьБог. Фантуры увидев моего отца, повернули лошадей и в страхе поскакали с места боя, тогда же во вспышках молний появился сам Бог Перун и принялся забрасывать их бегущие войска молниями. ДажьБог последовал к своему отцу на помощь и затем они вместе погнали фантуров до их городов и построек, оные сожгли, оставив там лишь пепелище. После победы над фантурами, ДажьБог привел меня к Синь-камню и нарек там меня правителем Восурии, да защитил волшебством. Объяснив всем людям, что покрыл меня, своего сына, и весь мой род, оберегом, и если меня коснется чей-то меч или стрела и я умру, то мой убийца умрет вместе со мной. Посему, отец, ты не беспокойся, как когда-то на меня первого правителя Восурии сошел этот оберег, так и до конца времен он не потеряет своей силы, ведь это дар ДажьБога. И только в единственном случае, мы потеряем это волшебство тогда, когда изменим своим Богам и своей вере.
  - Да, сынок,- молвил довольно сияющий правитель.- Из всего, что ты мне рассказал за эти два дня, меня порадовало одно...
  - Что, отец?- удивленно приподняв брови, спросил Святозар.
  - Теперь мне не придется тебя ругать, что ты не интересуешься жизнью своего рода,- окинув заботливым взглядом наследника, ответил правитель.
   - Уж это точно, отец. Теперь поневоле будешь знать большую часть своего рода, потому что являешься сам его участником,- согласился наследник и засмеялся.
  - Ну, а теперь, мальчик мой, когда ты засмеялся, и у меня на душе от звука твоего смеха стало светло и тепло, я бы хотел спросить у тебя вот, что...- благодушно улыбаясь, произнес Ярил.- Когда же ты решил провести заговор и где?
  - Я, отец,- прекращая смеяться, и сразу сделавшись серьезным, откликнулся наследник.- Хочу провести заговор завтра. Для этого мне нужен солнечный день. Ровно по полудню, я возьму перстень и книгу. Ну, а где? Подойдет светлая комната. Да, я только хотел, что сказать, отец... Когда заговор подействует, у меня и у тебя на левой руке пропадет печать, весьма необычно... Поэтому когда я пойду в светлую комнату, ты тоже должен остаться один, чтобы никто не видел, что с тобой произойдет.- Святозар смолк и прерывисто вздохнув, добавил,- одно меня тревожит, отец, это Эрих. Ведь у него тоже пропадет печать, и что он мой несчастный брат подумает...
  Правитель протянул руку, погладил сына по каштановым кудрям волосьев и мягко заметил:
  - Что ж, мальчик мой, наверно подумает, что это Боги лишили его печати.
  - Бедный... бедный мой брат, весь он искалеченный и вот опять...,- дрогнувшим голосом молвил наследник.- Но если мне удастся победить Нука и освободить Эриха, может жизнь его наладится. И тогда давай отец вернем его домой, пусть живет среди нас и отогревается душой.
  - Верно, мальчик мой, мы так и сделаем, - поспешно проронил правитель, желая непременно поддержать своего сызнова загрустившего наследника.- Победим с тобой нагаков, предадим смерти этого низкого Нука и вернем нашего дорогого Эриха домой, и будем жить в мире!
  Глава пятьдесят первая.
  Сами Боги желали, чтобы Святозар исправил страшную ошибку, которую когда-то допустил и потому на следующий день на небе, до того пасмурном и покрытом тучами, с утра светило солнце, да такое лучистое, словно на дворе была не осень, а жаркое лето.
  По полудню наследник вошел в светлую комнату, подошел к окну. Яркие лучи солнца пробивались через стекло и заполняли комнату светом, но Святозару было мало этого сияния. Посему он встал напротив окна, протянул вперед руки и начал шептать заговор. В тот же момент стекло чуть зримо задрожало, посем по нему пробежала легкая рябь и оно принялось как бы испаряться, точно вода под теплыми лучами солнца. Вмале стекло исчезло, и тотчас сам проем окна стал увеличиваться в размерах, наполняя комнату потоками света так, что в помещении не осталось ни одного темного уголочка.
  Отойдя от окна, наследник приблизился к столу, встав так, чтобы солнечный свет падал и освещал столешницу и лежащую на ней книгу. Прочитав заветные слова над книгой, и открыв ее, юноша увидел на первом листе изображение Бога Сварога, старца с белыми длинными волосами и бородой, в долгих одеяниях, с огромным посохом в руках, и с нимбом на голове, от оного во все стороны расходилось сияние. А вокруг старца золотым светом горели непонятные знаки, которые как знал Святозар, складывались в надпись: ' Род Богомудра, храни верность Богу Сварогу '. Как только подумал наследник про эту надпись, как только посмотрел на печать, что находилась в левом углу листа, так сразу же надрывно вздохнул, и качнул головой, будто удивляясь собственной глупости. Святозар снял с левого указательного пальца перстень правителя и положил его на лист прямо под ноги Богу Сварогу. Когда солнце подошло к отметке полдень, наследник протянул руки вперед и описал возле книги круг, при этом, не прикасаясь к ней. В тот же миг как круг замкнулся, прямо из поверхности стола также по коло стала подниматься тонкая, колеблющаяся, прозрачная стена, каковая постепенно сужаясь, сомкнулась над книгой и перстнем, образовав перевернутую вверх дном чашу. Прозрачная стена слегка вздрагивала и пускала по своей глади малые волны, а со стороны казалось живой.
  Святозар едва оперся, сначала правой, а после левой рукой о перевернутую прозрачную чашу и зашептал: ' Род мой, род Святозара, первого человека Восурии, род Богомудра, положившего заветы сынам своим и народу восурскому, храни верность Богу Сварогу!' Наследник закрыл глаза и уже, более громко произнес: 'О, ты Сварог - старший из рода Богов, услышь меня Святозара - старшего из рода восуров. Как когда-то сам Род сотворил Бога Барму, который принялся бормотать молитвы, прославление, заговоры, обряды, так и ныне я сотворю молитву обращенную заговором, и заговор обращенный молитвой, который изгладит и уничтожит всю Кривду, что создал я много веков назад. Идет по небу Бог Солнца Хорс, да несет одежды свои, а следом идет отец мой великий ДажьБог. Сотрясает, отец мой, с одежд Бога Хорса искры, да разлетаются искры по земле восурской, да летят они через широкое окно, прямо в комнату, да насыплются те искры на чашу, что я создал подле магических книги и перстня'. Святозар открыл глаза и увидел, что прямо из окна на перевернутую прозрачную чашу по широкому солнечному лучу полетели, кружась ярко-пурпурные, пылающие искры и стали опадать на нее. А когда последняя искра сошла по лучу и приземлилась на чашу, то вся ее поверхность нежданно сочно запылала пурпурным светом.
   Тогда наследник, уже больше не закрывая глаз, продолжил: " Как когда-то я умывался, омывался и мольбой творил чистоту своей души так, как повелел сам Сварог, так и ныне я умываюсь,- и, оторвав от чаши руки, которые светились лазурным светом, отер лицо. - Омываюсь,- и провел руками по телу. - Да, молюсь!" - и преклонил голову, коснувшись прозрачной чаши лбом. И тотчас часть искр побежала по лбу, прямо на волосы Святозара, да стремительно, словно скатившиеся крупные капли воды, покрыло и все его тело. Теперь горела не только чаша, но и сам наследник ярко-пурпурным светом, лишь руки его поколь светились лазурью.
  ' Услышь Бог Сварог, услышь ДажьБог и разрушь тот заговор, который создал ведун Богомудр - силами небес!'- молвил Святозар и соединил кисти рук вместе так, что образовался единый кулак. Наследник вскинул вверх руки и резко, что есть мочи, ударил кулаком по пылающей чаше. Но кажущаяся со стороны хрупкая и нежная чаша, на самом деле была так крепка, что кулак наследника отскочил от нее, не причинив ей вреда. Наследник сызнова поднял руки над головой и чуть громче сказал: ' Услышь Бог Сварог, услышь ДажьБог и разрушь заговор, который создал ведун Богомудр - силами небес!', и вновь ударил сомкнутыми руками по чаше, но чаша лишь закачалась вправо-влево, задрожала ее пурпурная поверхность, однако не разрушилась.
  Святозар видел, что у него не получается разрушить чашу и тогда еще выше поднял сомкнутый кулак и прокричав слова, всей мощью своего тела нанес удар по чаше. В тот же миг когда руки коснулись глади чашу, та вдруг лопнула и на ее поверхности появилась одна здоровущая трещина, будто разделившая ее напополам. Морг погодя от той большой трещины в разные стороны побежали более мелкие разрывы, оные стали разламывать чашу на куски. И чем больше становилось тех трещин, тем мельче были куски чаши, каковые вмале полностью испещрили ее поверхность да едва зримо вздрогнув осыпались на стол мельчайшим крошевом. Впрочем не успели те крошки осыпаться на стол, как нежданно они поднялись вверх и образовали над книгой и перстнем небольшое облако. Из одного конца облака вылезло, удлиняясь наподобие змеи, тело, увенчанное тонким жалом на конце и пылающее ярко-пурпурным светом. Тело оторвавшись от облака, замерло неподвижно в воздухе, а погодя не торопливо повернуло тонкое жало в сторону Святозара. И вдруг стремительно ринувшись к опущенной его руке, болезненно ужалило в то место, где у юноши была печать. Наследник от острой боли в руке пронзительно вскрикнул, а тело немедля лопнуло и разлетелось по комнате махунечкими блестящими снежинками. Оставшееся облако разделилось на два шара, которые так же вскоре превратились в два длинных тонких тела с жалом на конце. Какое-то мгновение они бездвижно висели в воздухе, лишь медленно поворачивая в сторону окна свои жала, а после ретиво понеслись прямо к оконному проему и проскользив сквозь него, вскоре скрылись во дворе.
  Святозар надсадно вздохнул, представив себе тот ужас, какой испытает Эрих, когда к нему подлетит ярко-пурпурное тело с жалом на конце и ужалит его в руку. Да вмале отвлекся от своих невеселых мыслей, так как почувствовал, что с него стали осыпаться ярко-пурпурные искры, и, падая на пол шипя, вроде гаснущего костерка, тухнуть. Когда и последняя искра упала и потухла, наследник посмотрел на книгу и увидел, что ранее не прочитываемые знаки на первом листе, теперь легко читались и гласили: ' Род Святозара, первого восурского человека, храни верность Богу Сварогу! Храни и передавай из века в век книгу Бога Коляды - Вед!' Наследник протянул пальцы и дотронулся до надписи и очень тихо сказал книге: ' Прости меня - Вед...', а книга в ответ, внезапно точно живая, зашелестела листами.
  Наследник взял перстень, с большим уважением закрыл книгу, и только теперь посмотрел на левую руку, туда где раньше была печать первенца. На том месте теперь зиял выпуклый, слегка удлиненный красный шрам все еще немного побаливающий. Потерев саднящее место, Святозар подошел к оконному проему, и, встав напротив, стал читать заговор. Мгновение спустя проем принялся уменьшаться в размере, а когда вернул себе былой вид, наследник провел по нему рукой, и немедля в окне появилось стекло.
  Теперь, когда Святозар разрушил заговор, и хотя бы на малую толику успокоил беспокойство своей души, он вышел из светлой комнаты и торопливой поступью направился в гридницу, где его возвращения ожидал отец. Подойдя к дверям залы и открыв их, он увидел правителя, сидевшего за своим любимым столом посередине гридницы, и озадаченно потирающего левую руку, судя по всему, разглядывая шрам.
  Ярил поднял глаза, лишь открылась дверь, и, посмотрев на наследника, вопросил, будто все еще не до конца осмысливая происходящее:
  - Ну, что сын, тебе удалось разрушить заговор?
  - Да, удалось,- ответил, заулыбавшись Святозар.- А, что разве тебя не посещало приятное на вид, ярко-пурпурное пылающее тело с жалом на конце.
  Отец усмехнулся, и, кивнув головой на место подле себя, призывая сына садиться, сказал:
  - Я даже струхнул немного, когда прямо сквозь стекло оно просочилось и ринулось ко мне, ужалив в руку, а потом лопнуло на мелкие крапинки и разлетелось по комнате. Ты, хотя бы предупредил, как это будет.
  - Я, отец,- присаживаясь на указанное правителем место, и подавая ему его перстень, молвил Святозар.- Точно не знал, как это будет. И не знал, что такое чудище будет жалить нас в руку.- Да вздохнув, тихо добавил,- надеюсь, наш бедный Эрих, не очень испугается, когда к нему такое прилетит.- Правитель одел на указательный палец левой руки перстень, и осмотрел руку.- Что ж, отец,- заметил Святозар, видя как внимательно, рассматривает шрам правитель.- Все-таки мы с тобой останемся отмеченными. Ну, и если не печатью, то хотя бы шрамом.
  - Ах, мальчик мой, как я рад слышать, что ты опять начал шутить,- благодушно улыбнувшись, откликнулся правитель.
  - Да, отец, теперь мне на душе стало легче. А когда я спасу Эриха, может быть, и совсем оправлюсь... Отец, и раз теперь я разрушил заговор, мы можем позвать Тура и сказать ему, что я начну его обучать магии,- предложил наследник и оробевши воззрился на правителя, будто страшась, что тот может передумать.
  - Хорошо, сын, так и поступим. Скоро он вернется с конной прогулки, и ты ему сам об этом скажешь. Ведь я вижу, как ты хочешь его порадовать,- подбадривающе кивнул правитель и ободрительно похлопал наследника по спине.
   - Отец,- прервав томительное ожидание брата, обратился к правителю наследник, немного погодя.- Мне кажется нашим другам не стоит знать, что мы изменили традиции.
  - Как же, мальчик мой, я скрою шрам? Нет, мне это не удастся,- задумчиво проронил правитель, и сызнова раскрыв ладонь, зыркнул на все поколь пылающий рубец на коже.
  - Но, что ты им скажешь? - с тревогой в голосе спросил Святозар и беспокойно повертел на своем пальце перстень.
   - Скажу, сын, что так тебе повелел ДажьБог, когда ты побывал в Беловодье. Что он решил уничтожить различия между сыновьями моими, снял печать и позволил учить Тура,- молвил правитель и теперь сам нервозно застучал костяшками пальцев по столу.
  - Я помню, как ты, отец, воспринял мои слова. И если бы я не рассказал тебе всей правды, то ты мне никогда бы не разрешил исполнить положенное, -совсем тихо заметил Святозар и глянув на встревоженное лицо правителя, где на высоком лбу залегли прерывистые морщины и сам весь, словно похмурел.- Знаешь отец, ДажьБог так ко мне добр, чтобы меня не сжигал стыд за неправильный поступок, он дал мне познать свою душу тогда, когда я вырос и овладел магией. А мне кажется, что я недостоин ни его, ни твоей любви. И меня так страшит, что скажут твои други, узнав об изменении традиций. Ведь эти изменения принес я.
  - В Восурии не принято менять традиции это верно,- произнес ровным голосом правитель и положил наследнику руку на плечо, вроде даря тем самым ему свою защиту. - Именно наши обычаи, наша вера, поддерживает наш народ и землю. Но, чтобы ты не говорил о себе, сынок, как бы не думал, люди вокруг тебя уже создали мнение, создали сказ... И в этом сказе ты, мальчик мой, светлый и добрый юноша, который может жертвовать собой ради близких, а значит, не стоит тебе бояться моих другов... Не стоит, ведь они ведают о тебе достаточно, чтобы видеть твою смелость и мудрость, и я уверен они нас поймут. И потом, не забывай, это я позволил изменить традицию, ведь я правитель, а не ты, сынок.
  - Хорошо, отец, что ты рядом со мной,- надрывисто задышав, добавил Святозар не сводя смятенного взора с Ярила.- Ты самый лучший отец на свете. Иногда, я удивляюсь, как все эти пятнадцать лет я мог жить без тебя, без твоих мудрых слов, без твоей поддержки...
  Правитель приобнял наследника за плечи и привлек к себе, да едва ощутимо коснувшись губами его густых, вьющихся волос ласково сказал:
  - И я, сын мой, тоже не представляю, как мог жить так долго без такого чудесного и доброго мальчика...моего дорогого мальчика.
   Через некоторое время в гридницу постучали, а посем вошли Храбр и Дубыня, сопровождавшие младшего сына правителя на конной прогулке.
  - А, где Тур? - спросил Ярил, выпуская Святозара из объятий.
  Дубыня широко улыбнулся, лицезрев наследника и правителя, да гулко молвил:
  - Да, где? Не успел спрыгнуть с коня, как куда-то на двух своих ножках ускакал.
   - Дубыня, прошу тебя, найди этого скакунчика и позови в гридницу. Ему наследник, кое-что сказать хочет,- попросил Ярил. А когда Дубыня согласно кивнув головой вышел из зала, обратился к Храбру,- ну, а ты чего Храбр там встал, иди к нам присядь.
   Наставник неспешно приблизился к столу и опустившись на лавку напротив правителя и наследника, с любопытством обозрел Ярила, а погодя и Святозара да участливым тоном поинтересовался:
  -И скажи мне Ярил, что ты такой довольный? Улыбаешься так широко, да светишься изнутри, словно что-то случилось хорошее. Давно я тебя таким не видел.
  - Сейчас, друг мой, Дубыня и Тур придут и я все расскажу,- ответил Ярил и как правильно заметил Храбр широко заулыбался и даже засветился изнутри.
   Не успел правитель произнести последнее слово, как в гридницу вошли Дубыня и Тур. Младший сын правителя еще даже не успел раздеться, и был обряжен в забрызганный грязью куртик, короткополую с рукавами теплую одежу, наподобие кафтана.
  - Туруш, сними куртик и иди за стол,- окликнул сына Ярил.- И ты Дубыня тоже садись. Мы с наследником должны вам что-то рассказать,- добавил он. А когда Дубыня и снявший куртик Тур сели около Храбра, миг помедлив начал говорить,- вы знаете други мои, и ты Тур, что наш наследник, мой сын Святозар, не простой человек... Он не просто обладает великой магией, которая не доступна мне, да и другим ведунам, но он еще и любимец Богов. Когда Святозар вернулся из Беловодья он рассказал мне, что по велению ДажьБога и с разрешения нашей прародительницы коровы Земун он дотронулся до ' Око мира' и познал свою душу, и прошлые жизни...
  - Отец,- беспокойно проронил наследник, испугавшись, что правитель раскроет тайну.
  - Не тревожься, Святозар, я не скажу ничего такого, что может раскрыть доверенное тобой мне,- отец положил руку на плечо сына и успокоительно похлопал по нему.- Путь моего сына это не только победа над Нуком, но и изменение традиций, которые оставил нам Богомудр. Так повелел Дажьбог моему сыну!
  - Что ты имеешь в виду Ярил, говоря об изменении традиций,- негромко спросил Храбр и нахмурил брови, да кинул такой взгляд на Святозара, что тот затрепетал всем телом.
  Правитель сжал крепко плечо сына, точно успокаивая его, и протянув левую руку, раскрыл ладонь. Други глянули на шрам, и, подняв встревоженные лица, смурно воззрились на наследника.
  - Это не значит, что мы лишились магии,- прерывающимся голосом поспешил успокоить другов отца Святозар.- Мы из рода Богомудра, как обладали магией, так и будем обладать. Только теперь не перстень и первородство будет выбирать того, кто будет обучаться магии, а отец сам может выбирать себе ученика. И если у отца все сыновья достойны, получить магические знания, значит, все их получат,- выдохнув, закончил наследник.
  - А у тебя Святозар тоже пропала печать?- спросил Дубыня и взволнованно огладил свою белокурую бороду.
  - Да, Дубыня,- наследник открыл ладонь и показал свой шрам.- Просто вы, верно, знаете в какой беде, оказался мой брат Эрих. Знаете, что его душу взял в полон Нук, а все потому...- Святозар на морг прервался, потому как внутри груди застенала от боли его душа.- Все потому что Нук хотел взять душу первенца,- продолжил он, с трудом справляясь с трепыханием в голосе.- Первенца, каковой обладает магическими
  способностями. Но матери моей удалось меня спасти, взамен Эриха...,- наследник сызнова смолк, губы его лихорадочно дернулись, и он порывисто опустил голову, стараясь скрыть от взглядов наставников и брата своего побледневшее лицо.
  - И все это потому,- пришел на выручку правитель, подбадривающе погладив сына по спине. - Потому что магия сходит на первенца. ДажьБог повелел Святозару разрушить заговор, который когда-то создал Богомудр, и уничтожить различия между сыновьями, разрешив всем отрокам из нашего рода познавать магию, если конечно они достойны этих знаний. И посему, Святозар теперь сможет обучить магии Тура, и даже если со мной или с наследником, что-то случится, останется Туруша, который будет знать магию и всегда сможет прийти на помощь нашему народу.
  - Что ж,- сказал Храбр, и протянув руку, похлопал по руке наследника.- Я думаю ДажьБог правильно сделал, что повелел Святозару разрушить эту традицию. Потому как я всегда считал ее не верной. Когда, тебя наследник украли, твой отец, пытался учить магии и Эриха, и даже Тура, но у него ничего не выходило. И значит, если бы ему не удалось тебя разыскать, все знания были бы утеряны.
   - Да, я с тобой согласен Храбр,- поддержал друга Дубыня, и кивнул головой.- Что это не правильная традиция. Только одно меня тревожит, ты же Ярил, Эриха пытался научить магии, а что если бы у тебя получилось?
  - Я, пытался учить Эриха, потому что у него стояла печать... Но если бы у меня было право выбора, я бы не стал его никогда учить магии. Я бы стал учить Тура, ну и конечно Святозара, оно как только эти мои сыновья имеют чистые и светлые души,- взглянув на Дубыню, ответил Ярил.
  - И потом ... потом у учителя,- начал Святозар воспрянувший от речи Храбра и уже смелее обозревающий сидящих напротив него.- Всегда есть право лишить ученика всех тех знаний, которые он, как учитель, в него вложил.- Наследник перевел взор на брата и добавил,- слышишь Тур, слышишь, что я сказал?
  Тур поместившийся на лавке между Храбром и Дубыней и во время всего разговора беспокойно глазеющий то на брата, то на отца, и верно совсем запутанный, отрицательно замотал головой.
  - Завтра вечером,- пояснил Святозар.- Мы начнем заниматься с тобой магией. Но даю тебе слово брат мой, если ты окажешься недостоин этих знаний, я не задумываясь лишу их тебя.
  Тур широко раскрыв глазенки уставился на Святозара, он чуть зримо качнул головой так, что пошли рябью его слегка взмокшие каштановые волосики, да дрогнувшим голосом вопросил:
  - Ты будешь учить меня магии?
  - Да,- немедля подтвердил свои слова наследник.
  - Неужели я такой счастливчик и мне так повезло...,- внезапно повысив голос, почти прокричал Тур.- Мой брат, который победил страшного воина царя Черномора, и двух громадных, как гора великанов... Который был приглашен в чудесную страну Эвлисию и сидел на золотом троне рядом с самим царем великого и древнего народа альвинов Альмом. Мой брат, который победил со своими другами василиска, и который ответил на вопрос грифона мудрым сказом, да таким, что явился сам ДажьБог и заиграл на гуслях. Мой брат, который искупался в молочном озере и целовал очи корове Земун прародительнице нашего народа. Мой брат, будет учить меня... меня магии!
  Когда Тур закончил, восторженно выкликнув последние слова, да гулко ударил ладошками по деревянной столешнице, в гриднице наступила тишина, которую кашлянув, вмале прервал Храбр:
  - А, мне кажется, Святозар, что Тура не стоит учить магии, потому что у него есть дурная привычка подслушивать под дверями.
  - Нет!- возмущенно молвил Тур и подскочил на месте.- Я не подслушивал...,- и тотчас смолк, склонив голову и сокрыв лицо опавшими вниз волосьями .
  - Он не мог этого нигде подслушать,- заступился за брата наследник и принялся расстегивать верхнюю застежку на кафтане.- Я никому этого не рассказывал.
  - Верно,- согласился со старшим сыном правитель.- Большую часть рассказа Тура, я слышу впервые. Туруш,- мягко обратился к младшему сыну правитель.- Ну- ка поведай мне где же ты это слышал, я тоже схожу послушаю, а то Святозар не хочет хвалиться как он сказ пел, а ДажьБог ему на гуслях играл... Туруш, ну ты чего примолк?
  - Лель такой сказ создал и спел мне его,- пробурчал Тур, все еще не поднимая головы.
  - А, где ты Леля видел?- спросил правитель и изумленно пожал плечами.
  Тур поднял голову, зыркнул на отца и старшего брата, да взволнованно и часточко прерываясь принялся объяснять:
  - Ты, вчера, когда прочитал заговор, отец... и приказал мне лежать в постели, то я нарушил твою волю... И побежал в гости к тете и дяде Святозара.- Тур на мгновение остановился, и точно собираясь нырнуть под воду, глубоко вздохнул.- Я у них часто бываю в гостях... Тетя Ждана такая добрая, все время меня зовет к себе... А когда я прихожу, что-нибудь вкусное приготовит... да такое, что я люблю... И она всегда прижмет меня и поцелует... и мне там так хорошо, так легко становится...
  - Они же далеко от нас живут. Как же ты туда добираешься?- с грустью в голосе поспрашал правитель.
  - Да, я коня на конюшне беру и еду,- тихо дополнил Тур.
  - Это очень плохо,- начал было Дубыня.- Что ты Тур волю отца нарушаешь, да без спроса едешь. И я согласен с Храбром, что Святозару стоит подумать, нужен ли ему такой ученик.
  - Нужен,- негромко, но очень твердо сказал наследник.- Такой ученик, как Тур мне нужен. Но я хочу брат, чтобы ты дал мне слово. Вот сейчас... здесь... в присутствии наших наставников, благодаря которым, я смог победить воина царя Черномора и сохранить жизнь не только себе, но и всем кто был со мной на ладье. Я хочу, чтобы ты мне дал слово, что будешь слушаться отца, и исполнять его волю и не станешь больше его расстраивать.
  - Брат, Святозар, я даю тебе слово, что никогда больше не нарушу волю своего отца и буду послушен его слово,- очень торжественно молвил Тур и глазами полными слез воззрился на наследника.
  - Туруша,- заметил правитель.- Тебе, если хочется бывать у тети Жданы, так ты не таись, я тебе позволяю туда ездить, всегда, когда захочешь. Только бери кого из слуг, чтобы я за тебя не тревожился.
  - Спасибо, отец,- просияв весь, выдохнул Тур. А засим обнял Храбра, и, уткнувшись в него головой добавил,- до чего же сегодня, наставник, славный день!
  
  Глава пятьдесят вторая.
  Утром следующего дня Святозар поднялся рано, умылся, оделся и поспешил в тронный зал, где, как и всегда отец принимал вельмож и воевод, решая насущные дела страны. Наследник войдя через потайную дверь, встал позади трона отца, а когда правитель вошел в зал, вместе со всеми приветствовал его.
  - Что Святозар,- подойдя к трону, спросил отец.- Ты уже как я погляжу, отдохнул и решил приступить к своим обязанностям наследника престола?
  - Верно, отец, именно это я и должен делать,- ответил Святозар.
  Сегодня в тронный зал на прием прибыли воевода и вельможа с города Кальковск, что стоит на Ра-реке. И поведали правителю и наследнику о том, что неллы стали заходить на своих судах в устье Ра-реки и грабить торговые ладьи восуров, которые отплывают с товаром в города Тангортам и Дирчим, что лежат у подножия Арапайских гор. Ладьи же, каковые плывут с товаром на базары неллов в города Сарбия и Кантитавия они не трогают, и что хорошо бы правителю приструнить неллов и остановить их бесчинства, оно как посадские люди бояться вести свои торговые ладьи в Тангортам и Дирчим.
  - Будто вороны послетались,- не выдержал Святозар, и сердито качнул головой.
  - Так всегда, сын, как только кто-то с одного бока начинает землю нашу кусать, то обязательно найдется и другой, который начнет ее кусать и с другого бока. И, что, Тишило,- обратился правитель к вельможе, который управлял торговыми делами в Кальковске.- Много торговых ладей пострадало?
  - Да, что правитель,- ответил невысокий, плотный мужчина с седыми волосами и густой, седоватой бородой.- Они эти неллы, словно тати какие, налетят на ладью, да добро соберут, людей покалечат, а недавно уж совсем очумели... Напали на ладью, да людей в полон увели. Так ужо, вместе с этой ладьей, будет четвертая.
  - А, что Гостомысл, людей отбить не удалось? - тревожно спросил Ярил.
  - Да, нет правитель, не тревожься, воевода Всеволод выслал своих воинов-ладейников на двух ладьях и они сумели нагнать суда неллов и спасти людей. Правда, неллы, успели принести в жертву одного из восуров,- торопливо откликнулся воевода.
  - Ужас,- выдохнул из себя Святозар, и душа его взволновалась внутри груди так, будто в жертву принесли кого из знамых наследником.
  - А когда Гостомысл произошло первое нападение?- поинтересовался Ярил.
  -Первое нападение было месяц назад...- начал, было, воевода.
  Однако наследник, перебив его на полуслове, негодующе изрек:
  - Как же так... Месяц назад... Я был совсем недавно в Приславле, а воевода Всеволод мне ничего не сказал, почему?
  - Когда было первое нападение, мы все и Всеволод тоже, подумали, что это тати, вот поэтому он тебе наследник и не рассказал. Не хотел, попусту тревожить,- заступаясь за воеводу, заметил Гостомысел, молодой мужчина, высокий и крепкий с белокурыми волосами и весьма пригожим лицом.
  - Ничего себе попусту тревожить...,- возмущенно сказал Святозар и раздосадовано зыркнул на Гостомысла, отчего воевода враз зарделся.- На ладью нападают, а он не хочет меня тревожить, что я дева красная, что тревожиться буду.... Правитель, пока лед на Ра-реке не стал, следует послать с десяток ладей из Новыграда в Приславль, я видел все равно стоят там на причале без толку. А к царю неллов надо отправить посланников, да не таится... А так ему прямо и сказать, что коли не прекратит нападения на наши торговые ладьи, то мы выдвинем свою дружину и покажем им кто на самом деле сильней...,- наследник молвил всю речь на одном дыхании, а после глянул на выпучивших глаза вельможу и воеводу и осекся на полуслове. Перевел взор на правителя, и, увидев, как тот улыбается, и вовсе смутился да чуть слышно добавил,- прости, отец, что даю советы, не спросив позволенья.
  - Что ж, наследник, ничего. Совет, однако, ты дельный дал. Я думаю, так и надо поступить, сразу видно, что в твоих словах много мудрости,- ответил правитель. И воззрившись на воеводу, произнес,- Гостомысел передай Всеволоду, что я на него гневался, потому как он должен был наследнику про нападения все рассказать.
  Святозар дюже расстроился, оттого, что показал себя перед Гостомыслом и Тишилой неуважительным к отцу и правителю. И тотчас поникнув головой, уже и не слышал остальной части разговора, да докладов других воевод, и вельмож, точно чувствуя, примерил он на свои плечи чужую ношу. А когда прием закончился, и правитель с наследником покинули тронный зал, попытался поскорее исчезнуть с глаз отца. И потому, лишь миновали они парадные двери, как Святозар развернулся и двинулся по коридору в сторону опочивальни. Впрочем не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал позади себя голос правителя:
  - Святозар, ты куда? Я вроде тебя еще не отпускал.
  Наследник спешно вернулся к отцу и еще ниже опустил голову.
  - Пойдем, сын,- как ни в чем не бывало, молвил правитель.- В столовую, да потрапезничаем. Я с утра маковой росинки во рту не держал, да и ты верно тоже.
  Святозар все также, не поднимая головы, пошел следом за правителем в столовую, а когда сел на свое место, уткнулся взглядом в чистое блюдо и принялся по его расписному краю водить пальцем.
  - Мальчик мой, ты чего словно в рот воды набрал. Сидишь, молчишь, не ешь. Ты думаешь, я тебя ругать буду? Думаешь, для этого звал? - негромко поспрашал правитель.
  - Не должно наследнику, да еще при людях, говорить поперед правителя. Не дело это когда сын показывает себя умней отца,- очень тихо заметил Святозар.
  - Ну, вот видишь, какой ты у меня разумный, даже не придется тебя поправлять, сам все понимаешь,- усмехнувшись, сказал правитель. А после, положив наследнику на блюдо ячневой каши со сметаной, добавил,- давай, сын, принимайся за еду.
  Святозар взял ложку, вздохнул и принялся есть.
  - Скажи, мальчик, чем дальше будешь заниматься,- спросил правитель, чтобы хоть как-то развеять своего, за последнее время дюже часто бывающего насупившимся, наследника.
  - Да, что отец, пойду на Ратный двор упражняться на мечах с Храбром. Я когда с василиском бился на Сарачинской горе, понял главное... Плохо я отец, владею мечом, и мне надо этот промах обязательно исправить, потому что если я буду биться с Нуком, не удастся Стояну меня опять загородить.- Святозар какое-то время молча поедал кашу, да погодя добавил,- а вечером, начну учить магии Тура.
  - Знаешь, а я даже и рад,- сказал правитель, на малеша отвлекаясь от снеди.- Что Тура будешь учить магии ты, оно как я и не знаю с чего начинать. Ведь он не то, что мы с тобой, он даже духов не видит. И как это в нем открыть?
  -Это, отец, открывается с помощью заговора,- пояснил наследник и положил ложку на пустое блюдо.- Я знаю, как это сделать, ведь меня учил сам царь Альм, и мне не составит труда открыть магические способности в Туре. Так, что завтра он также как и мы с тобой будет видеть духов.
  Закончив трапезу, Святозар попрощался с отцом, поймал в коридоре своего слугу Борща, который с серьезным видом куда-то спешил и сказал ему:
  - Борщ, отнеси мой венец ко мне в опочивальню. И знаешь, хотя бы иногда появляйся перед моими очами, а то я как приехал, так толком и ни разу тебя и не видел. Я, конечно, понимаю,- дополнил наследник, подавая слуге свой венец. - Что у тебя много поручений от Сенича, но хорошо бы исполнять и мои. Да, и еще Борщ, забери мои грязные вещи из опочивальни, они уже там третий день лежат.
  Борщ выпучил глаза, раскрыл махонисто рот и зашевелил губами, будто пытаясь, что-то сказать, а со стороны стал похож на рыбу, каковую внезапно выкинуло на берег моря. Святозар глянул на застывшего слугу, враз посветлел лицом, засмеялся да направился к гриднице, чтобы через нее выйти в чистую рощу. На ходу он порывисто обернулся. Слуга стоял на прежнем месте и был каким-то несчастным, будто наследник попросил его исполнить не выполнимое.
  - Ну же, Борщ, поспеши, отнеси венец, возьми вещи и беги по своим делам,- зычно крикнул ему Святозар.
  На дворе сегодня светило яркое, теплое солнце, в воздухе носились тонкие, серебряные паутинки, и не верилось, что уже наступил третий осенний месяц грудень. Святозар подошел к Ратному двору и пожалел, что не надел, как советовал отец, куртик, потому как в кафтане было уже прохладно. Вроде бы и легкий, однако весьма свежий ветер, точно обнимал наследника со всех сторон, нырял под плотную материю кафтана, колыхал его волосы. Однако увидев Храбра и Тура Святозар совсем забыл о том, что недавно замерзал. Стоило наследнику подойти ближе, как Тур, что-то звонко кликнул Храбру, махнул рукой и побежал навстречу к брату.
  - Ты, за мной, Святозар? Мы идем заниматься магией?- спросил подскочивший Тур.
  - Я же вчера сказал тебе, что заниматься будем вечерами,- ответил Святозар, и, пожав плечами, приподнял их высоко вверх.
  - А...а...а...,- разочарованно протянул Тур и повернувшись поплелся следом за наследником, который уже подходил к Храбру.
  - Святозар, ты вроде уроки магии на вечер намечал,- недовольно протянул Храбр.
  - Ну, да на вечер,- согласно кивнув, откликнулся наследник.
  - А, чего ты тогда убежал Тур. Ну, ты даешь... Нет, ты представляешь Святозар, крикнул мне, что ты за ним пришел и побежал. Я ему говорю, вернись, а он как не слышит. Ну, и проказник же ты Тур. Бери давай меч и продолжим...- Выдохнул Храбр, да не сводя очей с затихшего в нескольких шагах от него мальца, будто внушая ему, что-то мысленно повременив обратился к Святозару,- а, ты чего наследник тогда пришел?
  - Я пришел к тебе Храбр, чтобы ты со мной позанимался,- пояснил Святозар.
  - Ты пришел заниматься?- удивленно переспросил Храбр. И довольно заулыбавшись, отметил,- да, ты вроде и так хорошо меч в руках держишь.
  - Да, Храбр, меч я в руках держу не плохо, а должен держать еще лучше. Дубыня рассказывал, что Нук в тайне учил Эриха биться на мечах. Да я и сам видел как владеет Эрих мечом, сразу видно, что этому его учил не только ты, но и Нук,- сказал Святозар и потер озябшие ладони друг о друга.
  - Эриха, ты точно подметил, наследник, учил не только я, а и Нук тоже. Не понятно только зачем он это делал... Но мне казалось, что твоя сила не в мече, а в магии,- задумчиво произнес наставник и беспокойно оглядел Святозара.
  - Ты прав, Храбр, моя сила в магии, но если я хочу предать смерти Нука, а лишь только так я смогу освободить душу брата из полона, мне нужно владеть мечом лучше чем он. Оно как убить его при помощи магии у меня не получится. Моя магия добрая, она может лечить, защищать, оберегать, но... убивать она не может. И посему я хочу, чтобы ты наставник до весны помог мне, как можно лучше овладеть мечом, а иначе я могу погибнуть,- торопливо молвил Святозар и от стылого воздуха пробравшегося под кафтан тяжело вздрогнул всем телом.
  Наставник увидел, как тягостно содрогнулся наследник, и недовольно наморщив лоб, строго произнес:
  - Вот наследник, я тебе прямо последнее время удивляюсь, все ты смурной ходишь, вздрагиваешь постоянно, теперь давай о смерти начни думать. Ты ж вроде с Беловодья вернулся, излечился только, что... Ты вот эти мысли, эту вот грусть и печаль из души и с лица своего сгони. Лучше лишний раз улыбнись, да посмейся, а то я уже и забыл, как ты смеешься. А обучать, я тебя Святозар с радостью буду,- дополнил Храбр. Немного помолчал, и уже бодрее спросил,- так когда ж мы начнем?
  - Если ты не против, прямо сейчас,- ответил Святозар, чувствуя, что еще чуть-чуть и совсем околеет.
  Храбр довольно кивнул головой, да обращаясь к Туру, который в это время нападал с мечом на безоружную скамейку, сказал:
  - Вот, Тур, учись у старшего брата. Гляди, какой молодец, сам пришел, потому что понимает, всякий мужчина просто обязан, хорошо владеть мечом.
  Тур оставил бесплодные попытки убить своего деревянного врага- скамейку, и, бросив невеселый взгляд на Святозара, откликнулся:
  - Да, я, что... Я тоже понимаю. Просто мне очень хочется магии научиться. Я даже ночью не спал, все мне казалось, что вот дуну сейчас и появится доброжил.
  Святозар и Храбр засмеялись, и наследник очень мягко проронил:
  - Магия, Тур, это тоже учеба. Придется читать, запоминать и стараться, а дуть, брат мой дорогой, дуть ты будешь не скоро.
  - Ах, да, Святозар, пока вспомнил,- обратился к нему Храбр и похлопал благодушно его по плечу.- Хотел я тебе, что сказать, прежде чем мы приступим к занятиям. Ты бы это со слугой со своим построже, что ли, а то он обалдуй такой совсем обленился. Мне на него который день Сенич жалуется, говорит, что целыми днями он баклушу бьет, да по городу слоняется, ничего его не заставишь сделать. Ты уж его приструни, а то он Сеничу отвечает, что он де ему не указ, и слушать он будет лишь волю наследника.
  - Вот же оболтус,- недовольно заметил Святозар, и глаза его от наглости слуги увеличились.- А мне говорит, что его Сенич послал выполнять распоряжения отца.. Ну, уж я ему...,- наследник затих пораженный поступком Борща и снова потер ладони пытаясь их согреть, да протянул,- уж я ему..
  - А, ты ему брат, по шее надавай,- торопливо вклинился в разговор Тур и громко засмеялся.- Он ведь знаешь, почему по городу шляется? Он там в деву лавочника влюбился и ходит все возле ее дома, а она...,- и Тур прыснул смехом.- А она ему говорит, что он ей не люб...Так, что брат,- и мальчик схватившись за живот присел.- От такой любви которой он к ней воспылал, словами не излечишь, а нужно, брат по шее надавать.
  Храбр и Святозар посмотрели на хохотавшего Тура и также засмеялись.
  - Что ж, видно, Тур придется воспользоваться мне твоим советом, если сегодня он опять мои грязные вещи не унесет,- согласился наследник, слегка похлопывая себя по плечам и чувствуя, что он окончательно взмерз.
  - Ну, будет с тебя Тур смеяться,- все еще улыбаясь, добавил Храбр.- Бери меч Святозар, и начнем тогда.
  
  Глава пятьдесят третья.
  Вечером Святозар и Тур, поужинав, направились в светлую комнату. Войдя в нее, наследник разжег свечи, и, поставив табурет свой напротив сидящего Тура, опустился на него. Брат смотрел на Святозара во все глаза, и было сразу видно, что он дюже волнуется так, что едва зримо дрожат лежащие на коленях руки и трепыхаются его тонкие слегка обветренные губы.
  Наследник протянул руку, положил на плечо младшего брата ладонь, и слегка сжав его, негромко сказал:
  - Тур, да не волнуйся ты так. Все у нас с тобой получится. Сегодня я научу тебя видеть духов. Но прежде, чем мы начнем.. Я хочу, рассказать тебе вот, что. Все наши знания, которыми владел Богомудр, твои прадеды и деды, которыми будешь владеть ты, подарены нам великим народом альвинов, что сегодня живут в прекрасной лебединой стране Эвлисии. Когда-то сам царь Альм обучил магии Богомудра и оставил эти знания в дар его детям. И помни, эта магия светлая, чистая и добрая. Ты никогда не сможешь этой магией убивать, разрушать и совершать зло, потому что ее путь... путь Правды. Но для того, чтобы магия жила, ты должен уметь ее защищать, поэтому меч и лук в твоих руках, должны быть также сильны.
  Святозар погладил по волосам брата, как бы успокаивая его, и поднялся:
  - А теперь, брат встань, и слушай меня внимательно, впитывай своей душой каждое мое слово, каждый звук исходящей от меня... Ты, готов,- поднявшийся Тур встал напротив наследника и согласно кивнул головой. Святозар положил теперь обе руки на плечи брата и продолжил,- хорошо. Тогда закрой глаза и прислушайся к себе. Слышишь как бьется твое сердце, как бежит по твоим венам кровь, словно живительная влага, которая омывает все твое тело... Теперь когда ты почувствовал себя, свое тело, услышал свое сердце, начинай повторять за мной слова первого твоего заговора: ' По земле идет, словно плывет, да легко ступает пахарь и воин Бог Ярило. Внук Солнца, он как солнечный Бог. Сын Велеса, он как лунный Бог. Идет Ярило по земле и дарит ее полям плодородие, здоровье семьям и домашнему скоту. А позади него идет его дружина: духи домашние, духи лесные, духи водные, духи полевые. И как раньше служили духи Богу Велесу, так и ныне служат они его сыну Богу Яриле. О, ты, Бог Ярило, чьим именем и чьей силой издавна творили добро альвины, услышь меня ведуна Святозара, первого из первых людей, и окропи своим светом познания мира волшебных вещей и волшебных духов, сего юного отрока по имени Тур, чтобы мог он познать духов из твоей дружины и владея магией альвинов мог творить добро!'
  Святозар прочитал заговор, оторвал руки от плеч брата и поднял их над его головой. И немедля руки его запылали золотисто-лазурным светом, сияние малыми искорками пробежало от кончиков пальцев до локтей, а морг погодя вспять, и когда вновь коснулось подушечек перстов наследника, враз потухло. Лишь на правом указательном пальце еще горел ноготь. Внезапно ноготь стал увеличиваться в размерах, превращаясь в большую золотисто-лазуревую каплю, которая саму малость покачнувшись, сорвалась и упала на голову Тура, да пропала в его густых каштановых волосах, следом за первой каплей упала вторая, а за ней и третья. Но как только третья капля коснулась головы Тура, из- под волос брата по коже побежали маленькие голубые нити. Они окутали все тело, и даже волосы, и даже смеженные веки и ресницы, и даже сомкнутые губы, а мгновение спустя впитались в кожу Тура, и тогда мальчик засветился весь голубым сиянием, но уже как бы изнутри, постепенно свечение стало меркнуть, по первому неспешно, так совсем по чуть-чуть, но вмале совсем иссякло.
  - Тур,- тихо позвал брата Святозар, и опустил дотоль поднятые руки вниз.- Открой глаза, посмотри на меня,- а когда мальчик отворивши очи уставился на наследника, спросил его,- ты запомнил те слова, что мы сейчас произносили вместе?
  -Да, брат,- негромким голосом откликнулся Тур.
  - Хорошо, и вот твое первое магическое задание, ты должен выучить эти слова так, чтобы я глубокой ночью разбудил тебя, а ты мне их смог сказать. А теперь, брат, я тебя порадую.
  Святозар перевел взгляд с лица мальчика в правый угол комнаты и тихо шепнул: ' Доброжил объявись ', и сейчас же в красном углу помещения появился маленький старичок, весь покрытый седенькой шерстью, чертами лица напоминающий правителя в красной рубахе, штанах и сапожках. Старичок ласково заулыбался наследнику.
  - Тур,- сказал Святозар, медленно качнув головой в сторону домового.- Обернись и поприветствуй доброжила- хранителя домашнего очага.
   Тур повернул голову, благостно воззрился на доброжила, и низко поклонился до пола, почти коснувшись деревянного настила резво свесившимися к долу волосами, звонко молвив:
  - Здравствуй во веки веков доброжил- хранитель домашнего очага, незримый помощник хозяев. Ах, знал бы ты, как я счастлив... как рад видеть тебя и говорить с тобой.
  - Здравствуй, здравствуй, маленький сын моего хозяина, светлый отрок, кхе, кхе,- прокряхтел старичок, и утер бородой глазки, на которых точно выступили слезинки, лучисто блеснувшие в свете сияния свечей. - Видишь, как славно- то сделал хозяин брат твой старший, что помог тебе увидеть меня. Теперь я смогу приходить к тебе, как прихожу к нему и беседовать почасту.
  - Спасибо, доброжил, за то, что ты пришел по моему зову,- мягко произнес Святозар и приклонил перед старичком голову, доброжил также в ответ поклонился и нежданно пропал, выпустив вверх сноп голубоватых искр.
  -Ой,- испуганно вскрикнул Тур и беспомощным взором уткнулся в старшего брата.- Я его не вижу.
  - Он ушел, Тур. Я его попросил сегодня утром, чтобы он по моему зову объявился в светлой комнате. Оно коли удастся заговор, чтобы ты смог его узреть,- ответил Святозар и заулыбался, увидев волнение мальчика.
  - Так значит, я теперь его смогу все время видеть?- кивнув, и не сводя глаз с лица старшего брата, спросил Тур.
  - Да, если он пожелает тебе показаться. Лесных и водных духов, мы можем заставить объявиться, прочитав заговор. Но с домашними духами так поступать нельзя. Они словно наша родня, достойны уважения, и посему ты должен проявлять к ним почтение. И тогда они будут приходить к тебе по первому твоему зову. Я попросил доброжила и он приведет к тебе своих младших братьев дворового и винного жихаря, чтобы вы познакомились. Ну, а с баенником нашим я познакомлю тебя сам,- пояснил Святозар, и предложил Туру сесть за стол. Когда братья расположились за столом опустившись на табуреты друг напротив друга, наследник указав на книгу, сказал,- а теперь я хочу показать тебе книгу Вед, которую сам Бог Коляда принес в наш мир и подарил первому правителю Восурии. В этой книги хранятся знания о нашей вере и о наших Богах записанные туда Колядой. Много позже в эту книгу Богомудр вложил обереги, присухи и заговоры которым обучил его царь Альм. Я хочу, чтобы ты понял Тур, эта книга живая, потому как содержит живую веру и вбирает в себя жизнь нашего народа. Общаясь с этой книгой, ты должен проявлять уважение и почтение, открывая ее, держи в своем сердце гордость и силу. Ибо эта книга любит вольный, отважный и смелый народ восуров, и никогда не откроет свои тайны смиренному и слабому. И еще запомни, никогда не твори над этой никакого заговора... никогда, потому что тогда книга замолчит и не станет помогать и учить тебя.
  Тур внимательно слушал брата, впитывая каждое сказанное им слово, понимая, что те мудрые слова, которые исходят из уст Святозара накоплены веками уважения к Богам и вере. И чувствуя, что та тревога и беспокойство, оные поселились в душе старшего брата, связанны с тем, что прикоснувшись к 'Око мира' он смог узнать такое, чего не дано познать простому человеку.
   - На сегодня мы с тобой закончим,- молвил, поднимаясь из-за стола Святозар.- Но завтра я спрошу у тебя заговор, который ты должен выучить. И если ты мне расскажешь его без запинки, то я обучу тебя присухе, весьма... весьма важной. Тот заговор, который я прочитал сегодня, и присуху, каковой обучу завтра, тебе необходимо очень хорошо знать... очень хорошо. Потому что брат мой, при помощи заговора ты сможешь открыть в своих детях магические способности, а при помощи присухи сможешь недостойного магических знаний ученика всегда их лишить. Я хочу брат, чтобы ты постарался, изучая их, так как кроме меня, а теперь и тебя мой ученик, их никто больше не знает.
  - Не беспокойся брат, я обязательно тебе расскажу этот заговор, потому что я не только понял, но и увидел, как он важен,- с серьезным видом заметил Тур, также как и наследник, вставший из-за стола.
  - Хорошо, тогда иди отдыхать, а я затушу свечи и пойду к себе. Да, кстати Тур в коридоре темно, возьми факел, что воткнут в укрепление на стене,- тревожась за младшего брата, повелел наследник.
  -Нет, Святозар, он мне не нужен,- крикнул открывающий дверь Тур.- До завтра,- и, выскочив в коридор, проворно исчез в витающем там сумраке.
  Святозар затушил свечи, вышел из комнаты и оно как коридор едва освещался факелом, укрепленным в стене, и впереди был мрачен, решил, осветить свой путь таким образом, как делал прежде, когда был Богомудром. Для этого он поднял руку вверх, прошептал заговор, проведя правыми пальцами по левой руке сверху вниз. И когда левая рука от кончиков перстов до локтя вначале покрылась лазурными искорками, а засим, ярко вспыхнув, засияла не обжигающим, лазурным светом пошел вперед, освещая ею себе дорогу. На ходу Святозар вспомнил сегодняшнее занятие с Туром и довольно заулыбался. Ведь сияющее голубым светом тело брата говорило о том, что душа Тура горит так же как и душа его сына Лучезара Сильнейшего.
   Наследник вошел в опочивальню дунул на руку, шепнув: ' Потухни', разжег свечи и оглянулся, на табурете подле стола с тазом полным воды от утреннего умывания, все еще продолжали лежать грязные вещи. Святозар, точно почувствовав, подбежал к ложу, возле коего стоял небольшой, круглый, деревянный с изогнутыми ножками столик, хранящий на себе все ценности юноши: укрытые в утиральник скатерть- самобранку, лутовку и мешочек доброжила, и где всегда возлежал обруч- венец. Но сейчас на столике лежал лишь утиральник с дарами духов, а венца не было. Наследник беспокойно обежал и оглядел покои, заглянув даже под ложе, но, не обнаружив венца, заскрипел зубами. Судя по не убранному ложу и полному грязной воды тазу, Борщ и вообще не был в опочивальне. Впервые Святозар рассердился на Борща, потому что знал как дорог его отцу венец-обруч, который на протяжении веков носили все наследники из рода Богомудра. По преданию правнук Богомудра Ярил, по реклу Разумный, заказал его у прекрасного мастера для своего сына и наследника Радимира. Святозар стоял около ложа и беспомощно оглядывался думая, что же предпринять, потом он закрыл глаза и чуть слышно произнес: ' Доброжил- незримый помощник во дворце моего отца, приди ко мне, мне нужна твоя помощь'. Наследник открыл глаза надеясь увидеть на ложе старичка, но ложе было пусто.
   - Ах, да что же в самом деле,- расстроено воскликнул наследник.- Когда ты нужен, тебя во век не дозовешься.
  Святозар постоял еще какое-то мгновение, беспокойно созерцая опочивальню, да погодя развернулся и побежал вон из нее, тихо шепча самому себе: ' Ох, Борщ, ну только попадись ты мне '. Спустившись по темной лестнице и идя по коридору, наследник вытащил из укрепления в стене горящий факел да поспешил к тронному залу. Открыв дверь, он на морг заглянул вовнутрь помещения, однако в тронном зале царила тишина и темнота. Святозар хлопнув дверью, побежал по пустому, точно безжизненному, полутемному коридору, в котором лишь местами в стенах горели факелы. Приблизившись к белой столовой наследник порывисто дернул дверь и заглянул в комнату, надеясь, что Борщ помогает убирать со стола. Да тока и в столовой тоже царила темнота и тишина, а стол был давно уже прибран. Святозар остановился подле лестницы на второй этаж, оная вела в опочивальни Тура и Малуши, лицезрея полутемные коридоры и лестницу, да не зная, что предпринять. Он вновь сомкнул очи да более требовательно позвал доброжила, но когда и на этот зов старичок не откликнулся, расстроено топнул ногой и побежал в гридницу. Навстречу ему тихой, шаркающей походкой шел Сенич.
  - Сенич, Сенич!- закричал Святозар, подбежав к слуге.- Ты не видел Борща?
  Слуга от столь внезапной встречи с наследником и его крика вздрогнул, выронил на пол блюдо с чашей. Суетливо наклонившись Святозар подобрал посуду и, подавая слуге, опять закричал:
  - Сенич, Борща... Борща, ты не видел?
  - Да, как же, ваша милость,- испугано ответил Сенич и захлопал глазами.- Вы же его в город послали, какое-то поручение выполнять, он еще утром ушел, сказал, что вернется лишь завтра.
  - Ах, ты! - не в силах себя сдерживать и все больше расстраиваясь, сызнова прокричал Святозар.- Да, какое, какое поручение...,- и визгливо заскрежетал зубами.
  - Что случилось?- спросил вышедший из гридницы правитель, верно шедший на покой.
  Отец подошел ближе, осветил лицо наследника факелом, да тревожно переспросил:
  - Что случилось, Святозар, на тебе лица нет? Что-то с Туром?
  - С Туром?- не понимая вопроса отца, почти гикнул наследник. Но увидев, как передернулось лицо правителя, единожды взял себя в руки, да срывающимся голосом, принялся пояснять,- нет, нет, отец, с Туром все хорошо. Он ушел отдыхать. Однако...,- и голос Святозара дрогнул.- Сегодня утром, я так торопился на Ратный двор, что отдал Борщу свой венец наследника и приказал отнести ко мне в покои. А когда сейчас вернулся из светлой комнаты, то венца там не обнаружил. А, Сенич... Сенич говорит, что Борщ уехал куда-то в город и его не будет до утра... А куда... куда, отец, он тогда дел венец... ах! я глупец... Зачем ему доверил такую вещь... зачем?- и Святозар сердито потряс факелом.
  - Сынок, сынок, да ты, что право дело... Стоит разве так убиваться. Пойдем, пойдем в гридницу. Сенич, душа-человек, позови Вячко, будь добр. И принеси наследнику сбитня горячего того, что ты мне приносишь,- ласковым голосом заметил правитель, и, взяв сына за плечо, повлек за собой в гридницу.
  - Ах, отец, этот сорванец, куда он подевал венец... А я тоже хорош, нашел, что ему доверить,- говорил Святозар насильно усаженный правителем за стол.
  - Ну, да ничего, сын. Объявится твой Борщ, куда он денется. Мы сейчас Вячко дождемся, он сходит его комнату осмотрит, - успокаивал правитель наследника, пристраивая в укреплениях стен гридницы факелы.
  - А, если там нет, отец, если он его с собой унес, да вдруг потерял, балбес такой... Даже страшно представить,- с дрожью в голосе протянул Святозар не сводя взора с Ярила.
  -Ну, тогда пошлем Вячко в город,- прогуливаясь мимо стола, за которым сидел наследник, негромко произнес правитель.- Он- то Борщ ясно, где сейчас. Он в дочку лавочника влюбился и к ней теперь ходит, порог оббивает, жениться хочет. Я его уже ругал, да его видно сам Бог Кама стрелой в сердце поразил, и оно воспылало любовной страстью,- закончил правитель, и, остановившись подле сына, широко ему улыбнулся.
  - Отец, как ты можешь шутить, когда я так расстроен,- обидчиво проронил Святозар и сжал пальцами край стола, да так, что кожа на них изменила цвет.
  В гридницу вошел Вячко, потирая заспанные глаза, и подавляя зевок, спросил:
  - Ваша светлость, вы меня звали? Что случилось?
  - Вячко, ты Борща, давно видел?- продолжая стоять около сына, спросил правитель.
   - Да- к, ваша светлость,- принялся отвечать Вячко и оправил густые волосья смятые на затылке.- Утром я его еще видел, он в колидоре с выпученными глазами стоял, затем развернулся и побег вон из дворца. Но после... после ни днем, ни вечером я его не видал. Да, он наверно в город к деве то своей и побег, уж больно у него вид был переполошенный.
  - Прибью,- прошептал, чуть не плача Святозар и нанова заскрипел зубами, чувствуя, как объята гневом его душа и малую толику вздрагивают пристроенные на столешнице руки.
  Правитель глянул на сына, и, положив ему на плечо руку, крепко его сжал, да обращаясь к слуге, повелел:
  - Поди, Вячко, к Борщу в опочивальню и посмотри там венец наследника. Он утром взял венец, чтобы отнести в покои к моему сыну, и верно забыл его положить. Так что огляди его комнату, может он там оставил.
  - Хорошо, ваша светлость, я мигом,- откликнулся Вячко, и, не мешкая выскочил из гридницы.
   Как только Вячко вышел из гридницы, Ярил опустился на лавку рядом с наследником и все еще не снимая руки с его плеча, очень мягко молвил:
  - Сын, ты себя слышишь? Что ты такое говоришь? Это же всего лишь вещь.- Правитель посмотрел на Святозара, и, увидев, как глаза последнего наполняются слезами, тихо добавил,- разве может этот кусок золота, быть выше человеческой жизни, жизни Борща. Что ты, мальчик мой, успокойся, найдем мы твой венец. Я Борща знаю с детства, он хороший юноша.
  - Ты, что ж отец, думаешь мне жалко золото... Нет! Никогда!- прерывисто дохнул Святозар и голос его зазвенел, словно туго натянутая на гуслях струна. Он тягостно передернул плечами и дополнил,- мне жалко этот венец, как символ, наших предков. Его носили все наследники до меня, берегли и уважали, возлагая после на головы своих сыновей. А, я... а, я...- сердито на самого себя докричал Святозар.- Я, что выходит потерял... Да, что же я за человек такой, что за наследник... Не путевый, не путевый какой-то....одни невзгоды...неприятности от меня...
  - Самый лучший ты человек, наследник и сын,- погладив Святозара по волосам, ласково заметил правитель.- И не расстраивайся ты так, не стоит, мальчик мой.
  В гридницу вновь вошел Вячко, и жалостливо глянув на расстроенного Святозара, сказал:
  - Нет, ваша светлость, венца наследника в комнате, я все осмотрел, он верно дурень такой, его с собой прихватил. Я сейчас на коня сяду и поеду его найду. Найду, я его ваша милость наследник, да не расстраивайтесь вы так. Найду и привезу, и уши все по дороге по отрываю,- и, поклонившись, торопливо вышел из гридницы.
  Святозар закрыл лицо ладонями, и, опершись локтями об стол, неподвижно застыл. Ярил еще раз нежно провел дланью по волосам сына, да усмехнувшись, добавил:
  - Ну, Вячко ему теперь точно уши оторвет, уж ты мне поверь. А, если хочешь сынок, возьми себе другого слугу, вот, к примеру, Вячко, он очень славный парень, внук Сенича.
   Наследник ничего не ответил правителю, потому как ему было одновременно стыдно, что он потерял венец и так грубо вел себя ноне.
  - Ах, ваша милость, Святозарушка, вот попейте, я вам сбитня принес горячего мятного да с ромашечкой. Попейте свет вы наш, да успокойтесь. Найдет Вячко этого повесу, найдет да привезет,- участливо запричитал вошедший в гридницу Сенич и поставил на стол чашу горячего сбитня.- Да, все это вы, ваша светлость, Ярилушко,- продолжил осуждающим тоном слуга, - ему этому шаромыжке, все позволяете, да жалеете его, а он этого не заслуживает никак. Вон поглядите, как он вашего сыночка расстроил.
  - Ладно, Сенич, не надо. Сам же видишь, как наследник опечален, не будем его еще больше тревожить,- молвил правитель. А засим обращаясь к Святозару, досказал,- попей сынок сбитня... попей.
  Святозар все еще не отрывая от лица ладоней, отрицательно покачал головой, но отец вроде того, и, не видя, придвинул чашу к рукам сына, да, отпуская Сенича отдыхать, увещая произнес:
  - Выпей мальчик мой сбитня, он тебя успокоит, а то погляди, ты всем телом вздрагиваешь, так взволновался.
  Святозар открыл лицо и все еще сжигаемый стыдом за свое поведение, взял чашу и начал пить. Сбитень, и, правда был дюже вкусным и быстро успокоил его, а отец, чтобы отвлечь сына попросил рассказать о первом магическом занятии с Туром.
  Некоторое время спустя дверь в гридницу распахнулась, и туда прямо-таки влетел Борщ. Следом вошел Вячко, он бесцеремонно толкнул притихшего Борща, прижимающего правой рукой ухо, в бок и, подойдя к столу, расстегнул куртик, бережно достал из запазухи венец наследника и положив его на стол, ублаготворено улыбаясь изрек:
  - Вот! Нашел у него, он около дома той девы крутился, а венец за куртик засунул.
  Святозар протянул руку, схватил обруч, и благодарно зыркнув на слугу, молвил:
  - Спасибо тебе большое, Вячко.
  Слуга низко поклонился и направился из гридницы вон при том, так пихнув Борща в грудь, что тот чуть было не упал на пол, тягостно покачнулся, однако все же устоял.
  - Что ж, это ты Борщ наделал,- негромко, но очень строго начал говорить правитель.- Тебе наследник с утра, что сказал? Куда ты должен был отнести венец? И почему ты опять к той деве в город ходил. Тебе же сказали, что ты ей не люб, что замуж за тебя не пойдет. Ну, чего ты право дело, я тебе, ведь говорил, не ходи, не клони своей головы, не стоит она тебя... Совсем я тебя не узнаю, вроде тебя подменили. Все обязанности забыл, Сенич на тебя жалуется, сына моего так расстроил сегодня, погляди на него, на нем лица нет. Разве так можно, Борщ?- Слуга стоял, молча, понурив голову и потирая красные уши, видно Вячко в пути все же пытался их оторвать, но они не поддались.- Ну, Святозар, теперь слово за тобой,- закончил отец.
  Наследник слушал правителя, а сам в это время водил указательным пальцем по обручу. Венец наследника был золотым, в палец шириной, со слегка загнутыми краями. Посередине обруча проходила тонкая белая нить, не серебряная, а из какого-то другого драгоценного материала. По поверхности этой нити на одинаковом друг от друга удалении сияли небольшие восьмиугольные изумруды. Святозар поднял глаза от обруча и воззрился на Борща тот, как верно заметил отец, был поражен в самое сердце стрелой Бога Камы, стоял похудевший и осунувшийся.
  - Борщ,- обратился к нему Святозар.- Знаешь, что я тебе хочу сказать. Бог наш Велес очень не любит лентяев, да бездельников, таких в которого превратился ты. Ходит Бог Велес по земле и если где повстречает такого, то хватает его за руку и хорошенько раскрутив, швыряет на землюшку и это самое лучшее у него наказание. Вот, чтобы Борщ я так не поступил, не взял тебя за руку, да раскрутив, не швырнул, ты более так никогда не делай. Любить, люби, коли душа желает, но, что положено тебе, то исполняй.
  Слуга поднял глаза на Святозара, вздрогнул всем телом и вдруг горько заплакал, да утирая глаза рукой, пролепетал:
  - Да, что ж я... я...да... я ж... что ж. Да, я больше никогда,- наконец-то вымолвил Борщ.- Никогда туда не пойду, слово даю. А тока не надо меня швырять своей магией.
  - Я тебя Борщ и без всякой магии швырну, поверь мне,- сердито дополнил Святозар и покачал головой так, что кажется гневливо засияли его голубые очи.- А теперь иди, и сейчас же поменяй воду в тазу да забери грязное белье.
  Слуга поклонился, и испугано поглядывая на наследника, утирая все еще мокрые очи, поспешил из гридницы.
  - Думаю, что ты Борща отрезвил, и он больше так не поступит,- заговорил правитель, лишь за слугой закрылась дверь.- Ты так сказал это, сынок, что и меня напугал, не захотелось бы мне с твоей магией потягаться. Но если ты передумаешь насчет Борща, возьми моего слугу Вячко, он очень исполнительный юноша, и уж точно венец твой не утащит к деве.
  - Спасибо отец,- ответил Святозар.- Не надо Вячко, оставь его у себя. Я к Борщу привык, да и не забыть мне как он за мной ухаживал, когда я болел, каждую мою прихоть выполнял, как волновался и тревожился за каждый мой стон и шаг. Нет, ни на кого Борща не поменяю.
  - Это хорошо мальчик мой, что ты такой благодарный,- удовлетворенно проронил правитель и ласково похлопал сына по спине.- Да, сын,- миг погодя, едва слышно вздохнув отметил Ярил,- вот она любовь, что с людьми делает.
  - И все же у тебя должна быть голова на плечах,- отметил Святозар и медленно возложил на свою голову венец, зная, что там он будет в сохранности.
  Правитель чуть отодвинулся от сына, обозрел его благодушным взглядом, и, усмехнувшись, молвил:
  - Ну, мы посмотрим на тебя, когда ты полюбишь.
  - Да, что ж, вроде она у меня на плечах, никуда не свалилась,- стремительно покрутив головой, произнес наследник.
  У отца удивленно вытянулось лицо, он заглянул прямо в голубые глаза Святозара, и, малеша растягивая слова, заинтересованно вопросил:
  -Ты хочешь сказать, тебя стрела Бога Камы уже задела?
  Наследник помялся, да как-то неуверенно, понизив голос до шепота, пояснил:
  - Ну, да... вроде того.
  - И кто же она, и главное когда ты успел?- усмехаясь, поспрашал правитель и не сильно хлопнул ладонями по столешнице, отчего стоящая на ней чаша протяжно застонав закачалась туды-сюды.
  - Она, дочь Путята, старшего воина-ладейника с которым мы вместе в Беловодье ходили. Ее Любавой зовут, и мне, отец, хватило всего лишь одного взгляда, чтобы понять, что она...- Святозар на морг прервался, вспоминая глаза Любавы, а потом, закончил,- чтобы узнать ее и понять, она моя вторая частичка на этой земле.
  Правитель некоторое время хранил молчание, поглаживая дланью деревянную поверхность стола, словно жалеючи допрежь того удара, да погодя задумчиво изрек:
  - Ты еще очень молод Святозар. Спустя годы мы с тобой об этом поговорим. И ежели ты прав и она твоя вторая частичка на земле, то я выбору твоему противиться не буду, тем более ее отец такой славный воин.
  Святозар посмотрел на отца, улыбнулся и добавил:
  - Я отец уверен, что это она, моя Любава.- Наследник смолк, покрутил перстень царя Альма на пальце, а засим резко повернувшись к правителю спросил,- отец, я могу тебе кое-что, рассказать?.. Но я право не знаю, как ты к этому отнесешься, не хотелось бы тебя тревожить, или обидеть.
  - Что, мальчик мой, ты хотел бы мне рассказать? Говори, не хочу, чтобы тревожился ты,- подбадривающе молвил правитель, и в очах его мелькнуло беспокойство.
  - Да, нет, я то тревожиться не буду,- заметил Святозар и еще шире улыбнулся.- Просто не знаю, стоит ли тебе это рассказывать, но так хочется отец.
  - Ну, раз тебе хочется, лучше расскажи, сними груз со своей души,- очень мягко протянул Ярил сызнова пристраивая руку на плечо сына и тем самым движением поощеряя его не таиться пред ним.
  - Ладно,- решился Святозар, и кивнул головой.- Все равно не смогу этого скрывать от тебя. Сегодня во время заговора над Туром, я видел отец, как сияла его душа. И я отец, думаю... Нет, я просто уверен... Что в Туре живет душа Лучезара Сильнейшего, сына Богомудра.
  - Может, ты ошибаешься? - медлительно проронил правитель и сам, словно засветился.
  - Нет, отец, я не могу ошибаться. Ведь когда Лучезар был маленький, я проводил над ним этот самый заговор, и я знаю, как его душа сияла. И потом отец, знал бы ты,- и Святозар громко, беззаботно засмеялся.- Какой он был неслух. Ах, отец, мне так тебя жалко, поверь мне, ты еще с ним намучаешься.
  
  Глава пятьдесят четвертая.
  В середине месяца грудень сыграли свадьбу Стоян и Белослава.
   Лишь солнечные лучи осветили землю, Стоян и Белослава в сопровождении родителей, близких и родственников пришли на берег реки Бурная, что еще не покрылась льдом и тянула свои быстрые, синие воды вниз прямо к Ра-реке великой. На берегу уже собрался люд восурский, чтобы наречь и объявить Стояна и Белославу одним единым целым - мужем и женой.
  По обычаям восуров мать жениха должна была нарядить будущую свою дочь, невесту сына. Считалось, чем красивее и лучше будет убрана невеста, тем дольше и счастливее будет жизнь молодых. Мать Стояна - Всемила, белокурая, полная женщина, с широким, добрым лицом, на котором светились зелено-серые глаза, обрядила Белославу во все белое. На длинный, белый распашной сарафан был надет шугай - короткополый женский куртик с рукавами, с отложным круглым воротником и с застежками, да с золотистой ленточной оторочкой кругом. Сверху голову и часть стана покрывала фата - два нарезных широких золотоцветных платка, укрепленных на тонком обруче, увитом золотистыми переплетениями, а на ноги были обуты коты - женские круглые башмаки, будто с отрезными голенищами, с золотистой суконной оторочкой. Стоян держащий Белославу за руку был одет в утепленный белый ферязь - долгополое мужское платье, наподобие кафтана, с длинными рукавами, без воротника, да белые штаны и сапоги.
  Стоян и Белослава подошли к берегу реки и повернулись лицом к людям. Храбр и Дубыня приблизились к своим детям, и, остановившись напротив них, громко вопросили так, чтобы слышали люди. По первому поспрашал Дубыня:
  - Сын мой! Хочешь ли ты взять эту деву, по имени Белослава, в жены. И быть ей верным и любящим мужем, быть с ней одним единым целым, как велят нам наши Боги.
  - Да, отец,- слегка волнуясь, зычно ответил Стоян.- Я люблю эту деву, по имени Белослава, как свою вторую частичку, и хочу быть ее мужем.
  Тогда к Белославе обратился Храбр:
  -Дочь моя,- спросил он.- Хочешь ли ты взять этого юношу, по имени Стоян, в мужья. И быть ему верной и любящей женой, быть с ним одним единым целым, как велят нам наши Боги.
  - Да, отец,- срывающимся голосом молвила Белослава.- Я люблю этого юношу, по имени Стоян, как свою вторую частичку, и хочу быть его женой.
  - Да, будет так, как вы решили,- разом сказали Храбр и Дубыня.
  И тогда к жениху и невесте вышла Всемила и подала им большой плетеный венок из сухих злаков, да ярко-алых роз. Стоян и Белослава приняли венок в руки, а люд восурский запел им песню сказанье: ' А идет по небесному своду Бог любви Кама, да поглядывает он на люд восурский, да натягивает лук тугой и пускает стрелы. А стрела летит, да попадает в сердце и в тот же миг вспыхивает сердце любовной страстью. А лишь наденет Кама кольцо на палец любавых, да сыграют они свадьбу, нарекая друг друга мужем и женой, и дарит им Бог алую розу - и тогда вечно цветет и благоухает их любовь'.
  Как только закончили петь люди, Стоян и Белослава развернулись, подошли к берегу реки, и, наклонившись, пустили венок их любви в воду. Река подхватила венок, закрутила в бурном водовороте воды и понесла вдаль. И как только венок скрылся из глаз, Стоян повернулся к Белославе, глянул на нее с такой нежностью и любовью да протянул ей вторую руку. Белослава же немедля вложила в его раскрытую ладонь свою, символизируя сочетание своей и его жизни в одно единое целое. И уже не выпуская сомкнутых рук молодые вновь повернулись к людям и в тот же миг люди, родители, родня громко сказали: ' Нарекаем вас Стоян и Белослава мужем и женой, супругом и супругой, и пусть по жизни вас ведут алые розы Бога Камы, розы вечной любви!' Стоян приблизил голову к голове Белославы и нежно поцеловал ее в сомкнутые губы. И как только поцелуй любви окончил обряд наречения, вперед вышел Святозар. Он взмахнул рукой и что-то шепнул, и сейчас же над головами возлюбленных нежданно появились два еле видимых прозрачно- белых голубка, которые взмахивая крыльями, принялись парить над Стояном и Белославой, едва касаясь друг друга крыльями, клювами и грудью. И когда они соприкасались телами на голову друга и его невесты опускались алые лепестки роз.
  Народ, увидев чудо созданное наследником, восхищенно заохал и заахал. Стоян и Белослава подняли головы, посмотрели на голубков осыпающих их лепестками, перевели восторженные взгляды на Святозара и поклонились ему. Да медленно, все поколь крепко держа друг друга за руки, направились к небольшой, легкой коляске, наподобие рыдвана, но с открытым верхом, чтобы ехать к дому Дубыни, где были накрыты праздничные столы. А люд меж тем стал осыпать идущих молодых пшеницей, рожью и пшеном, дарами от трудов своих.
  Когда Стоян и Белослава сели в коляску, то родня, други, правитель и Святозар верхом на лошадях поехали следом за открытым рыдваном. Отец повернул голову к сыну, радостно его обозрел, и, улыбаясь, спросил:
  - Сын, какое же прекрасное чудо ты создал, кто научил тебя этому?..- да внезапно осекся на полуслове.
  Святозар усмехнулся, и, расстегнув застежку на куртике, ответил:
  -Это чудо придумал царь Альм, когда Богомудр женился... Затем Богомудр также украсил свадьбу младшего сына Красимира.- Наследник замолчал, губы его дрогнули и вздохнув он продолжил,- но после того, что Красимир натворил, Лучезар, хотя и знал этот заговор, никогда его не использовал. А мне, отец, так захотелось порадовать моего доброго друга, и, потому я сотворил этот заговор. Однако я вложил в него кое-что еще, и это уже я придумал сам,- заулыбавшись, добавил Святозар.
  - Что?- заинтересованно вопросил правитель, заметив, как посветлело лицо сына.
  - Увидишь отец,- молвил наследник, не желая раскрывать тайны.
  День свадьбы Стояна и Белославы на редкость был теплым, казалось осень, на сутки, уступила свои права лету, посему столы накрыли на дворе. Как и во дворце правителя, столы образовывали не полный квадрат, находясь на небольшом удалении друг от друга. Центральную сторону квадрата занимал стол, за которым сидел Стоян и Белослава, за соседним столом возле Белославы поместились Дубыня и Всемила, а со стороны Стояна Храбр и его мать, пожилая женщина с седыми волосами и с необыкновенно добрым и светлым лицом. По левую руку от молодых, за широким, длинным столом усадили правителя и его дружину, а по правую руку от молодых поместилась ее многочисленная родня. Для люда восурского были поставлены вдоль дороги накрытые столы и приготовлены две большие бочки медовухи, за этими столами распоряжались слуги правителя во главе с Вячко. Молодая дружина и Святозар за столами не сидела, так как другом выпала почетная обязанность следить за порядком, и во время выводить подвыпивших родственников, разводить и разнимать ссорившихся. Восуры считали, что как пройдет свадьба, такова будет и жизнь молодых, посему всех зачинщиков драк и хмельных, други тихо уводили со свадебного пира.
  Первым молодых поздравил, как старший всей Восурии, правитель, пожелав им крепкой и доброй семьи, да побольше детей ратников, и преподнес от себя и своего сына наследника престола, богатые дары: ткани, хрустальную и серебряную домашнюю утварь - для Белославы, и гнедого жеребца- для Стояна. Затем Стояна и Белославу поздравили родители, родня и дружинники правителя, тоже одаривая их.
   Други Стояна разделились по трое и поделили между собой столы, за порядком, на которых должны были следить. Святозару, Искрену и Молчуну достались столы, за оными восседала родня Стояна и Белославы. Вначале пира други дюже разволновались, особенно наследник и, чтобы снять тревогу Искрен принес каждому из них по чаше медовухи, каковые они выпили незаметно от взрослых. Медовуха сняла беспокойство, придав другам уверенности в том, что их почетные обязанности будут исполнены ими как нельзя лучше.
   Когда солнце, уже миновало середину дня, и на свадьбе заиграли гусли Леля, да Бояна, и то один, то другой своим молодыми, полными сил и красоты голосами стали славить восурского Бога любви Каму, и просить у него радостной и счастливой жизни для Стояна и Белославы, к Святозару подошел Искрен и сызнова предложил чашу с медовухой. Наследник посмотрел сначала на чашу, спустя миг перевел взгляд на друга и молвил:
  - Знаешь Искрен, если мы сейчас выпьем с тобой эту чашу, то нашим другам придется выдворять нас со свадьбы. А я еще не сделал подарок своему другу и его молодой жене. Так, что ты мне не приноси больше медовухи, да и сам не пей, гляди, тебя уже покачивает.
  Искрен потряс головой и протяжно заметил:
  - И то верно, Святозар, хватит к медовухе прикладываться, а то мы с тобой, словно Молчун, отправимся спать так, и не проводив молодых со свадебного пира,- он подошел к столу и незаметно для старших поставил на него полные чаши.- А, что ты им приготовил?- спросил он, возвращаясь к другу.
   - Погоди, скоро увидишь,- улыбнувшись, ответил Святозар.
   Когда солнце опустилось еще ниже, уже собираясь отправляться на покой, Стоян и Белослава поднялись, чтобы идти к себе в покои, которые временно были созданы для них, в доме Дубыни, пока молодые не обзаведутся собственным домом.
  И тогда наследник обогнул стол, за коим сидела родня молодых и подойдя к столу, за которым замерли вставшие Стоян и Белослава, обратился к ним так, что зараз стих всякий шум наполняющий двор Дубыни, и взоры всех присутствующих устремились на Святозара:
  - Добрый мой друг Стоян, человек который закрыл меня собой, пожертвовав своей жизнью ради моей, и ты верная возлюбленная моего друга Белослава. Я хочу тоже сказать вам добрые слова, пожелав долгой и счастливой жизни, и как сейчас сияют ваши лица, так пусть всегда этот свет озаряет ваш жизненный путь. А теперь,- и Святозар вздел руку, направив ее на все еще парящих над молодыми прозрачно-белых голубков, и что-то шепнул.
  Стоян и Белослава подняли головы и в тот же миг голубки рассыпались на множество алых лепестков розы, которые упали на молодых. Лишь два из оставшихся лепестков вдруг ярко вспыхнули и запылали, да начали, медленно вращаясь, опускаться к рукам Стояна и Белославы. Молодые протянули руки, раскрыли ладони и пылающие лепестки легли на них, да трепетно вздрогнув, развернулись, показав сокрытые в них золотые кольца, обвитые по коло серебряными завитками.
  - Когда-то,- начал пояснять Святозар.- Бог любви Кама встретил прекрасную Богиню Оку, и полюбил ее... Он преподнес ей в дар золотое кольцо, обвитое серебряными ветвями... как символ их вечной любви. И когда Кама и Ока умерли и обратились в реки... то смогли отыскать друг друга в бескрайних землях, благодаря этому кольцу,- наследник говорил ту речь прерывисто и надрывно вздыхая, вроде не мог справиться с волнением, на малеша он и вовсе смолк, по лицу его пробежала темная полоса, точно упавшей откуда-то сверху тени. Однако он глубоко вздохнул и мгновение спустя досказал,- наденьте эти кольца на правый мизинец, ибо мизинец, это палец возлюбленных... И носите их не снимая. Я вложил в кольца магию, и их свет и чистота будут беречь, охранять вашу любовь и счастье.
   Стоян стоял, держа на вытянутой ладони лепесток с кольцом, а когда Святозар закончил говорить, посмотрел благодарно на него. Он с невыразимой робостью взял свое кольцо и надел на правый мизинец Белославе, тихо шепнув ей: ' Люблю, тебя!'. Белослава вся зарделась, взяла свое кольцо, и, надев на палец Стояна, также тихо ответила: ' Во век буду верна лишь тебе одному!' Молодые отвели влюбленные взгляды друг от друга, воззрились на наследника и низко ему поклонились. А когда Святозар поклонился в ответ, Стоян подхватил на руки любимую, и, обогнув стол, понес ее к дому, да стремительно зайдя на крыльцо, скрылся с Белославой за распахнутыми дверьми.
  Наследник стоял все еще на прежнем месте, низко опустив голову, и муторно дышал, словно пред тем преодолел значительное расстояние, когда к нему подошел отец и приобняв за плечи заглянул в лицо.
  - Ты, чего сын, такой смурной?- спросил правитель и улыбнулся.- Какой прекрасный дар сотворил для своего друга и будто сам не рад.
  - Да, нет, отец,- еле слышно ответил Святозар и поднял голову.- Это совсем по- другому, совсем о другом я вспомнил.
  - О чем,- усмехнувшись, поспрашал правитель и встрепал кудри наследника.- А, Любавушке?
  - Нет, отец, ни о Любавушке,- улыбаясь правителю и качая головой, молвил Святозар.- Ее красу мою милую, не надо будет к себе никак привязывать.
  - Да, ты, я гляжу хмельной уже вовсю, и когда же ты успел, вам же не положено... Ну, тогда давай домой отправляться. Ты свой долг перед другом выполнил, пора и честь в гостях знать. Поехали,- добавил отец, и, ухватив сына за плечо, повел за собой.
  - Правитель,- подведя к Ярилу и Святозару лошадей, обратился Дубыня.- Вот кони ваши. Ах, Святозар, какой же ты молодец, такое чудо создал. Жена моя расплакалась, глядя на ту красоту,- сказал наставник, придерживая коня наследника и помогая ему на него взобраться.
  - Спасибо Дубыня,- поблагодарил наставника Святозар, и взгромоздившись на коня, медленно развернул его. Он долгим взором оглядел своих другов, которые все еще продолжали нести свой долг, провожая покидающих свадьбу да зычно им прокричал,- други мои! Жду вас завтра поутру во дворце, мне надо с вами погутарить,- да тронув коня поспешил нагнать правителя.
  Святозар поравнялся с отцом и поехал с ним рядом, опустив голову и уставившись в гриву коня. Правитель зыркнув на сына, чуть зримо перекосил лицо и негромко ему молвил:
  - Мальчик мой, ты, должен научиться жить не оглядываясь назад, а иначе... Иначе, сын, ты не только потеряешь смысл жизни, но и свою бесценную душу. Смотрю я на тебя, и кровью обливается моя душа, наблюдая, как сжигаешь ты себя изнутри. Не надо все время думать о прошлом, не надо сын. Надо жить настоящим, сегодняшним днем, завтрашним. ДажьБог дал возможность познать тебе свою душу, совсем не затем, чтобы ты ее испепелял теперь.. Нет! не за этим! Он хотел, чтобы ты исправил ошибку, а исправив жил дальше, не обжигая себя стыдом и страданиями. Посмотри на себя со стороны, ты на себя не похож. У меня все други спрашивают, что с тобой случилось, что произошло... голова опущенная, все время ходишь печальный, слезы на глазах постоянно блестят, и ведь это видят не только други, но и слуги и люди кругом. Так нельзя, мальчик мой, нельзя... Ну, что-то тревожит приди, расскажи мне, я помогу тебе, подскажу, поддержу, а так как ты себя мучаешь, так нельзя. И я думаю, что не только мне это не нравится, но и ДажьБогу тоже. Ему тоже больно видеть, что ты с собой делаешь. Прошу тебя, успокойся, что смог ты уже исправил, а дальше.. Ну, дальше как получится мальчик мой.
  -Да, отец, ты во всем прав,- вздев голову и посмотрев на правителя, заметил Святозар.- Просто иногда так бывает тяжело... Внезапно наполнит тебя какая-то горечь. Вот как сейчас... Вспомнил я, что до супруги моей, еще впервой своей жизни, любил я... Любил я... женщину. Я был тогда очень молод. И я любил ее, так как не любил никогда больше. Она ждала от меня дитя, и я предложил ей стать моей женой, но она поставила условие, чтобы я привез ей кольцо Бога Камы. Я собрался в путь. Помню, пришел тогда ДажьБог и стал меня отговаривать, говоря: ' Не верь ей, сын, не верь. Она изменчива и не постоянна, как ее душа. Она не дождется тебя. А путь, который ты выбрал очень трудный и тяжелый, ты молод, тебе его не пройти, я не пущу тебя...'. Но я не послушал ДажьБога, моя душа горела в любовном порыве, и мне казалось, что я могу сделать для нее все. Мне так хотелось, чтобы она была рядом, что я готов был ослушаться отца, подвергнуть свою жизнь любой опасности. ДажьБог долго меня уговаривал, но видя, что я его не послушаюсь, отправился вместе со мной в путь. В те времена, людское племя было не так многочисленно как сейчас. На земле жили разные народы: альвины, гомозули, великаны, лесные друды, волотоманы, псиголовцы, одноглазые орики, чудь белоглазая, ягыни и другие. И на каждой из дорожных развилок высились подобно Сумрачному лесу, высокие и дикие чащи, полные лесных и водных духов. Однажды мы проходили с ДажьБогом мимо одного селения и на нас напали одноглазые орики, этот народ был похож на великанов. Высокие, сильные с белой кожей, долгими белыми волосами да в середине лба у них горел один темно-карий глаз. Они потребовали от нас платы, за проход через их земли, а так как нам нечем было заплатить, схватили ДажьБога за руки желая оставить его у себя в работниках вместо платы. Однако не знали они, что схватили самого Бога,- Святозар прервался, широко улыбнулся припоминая былое.- ДажьБог обернулся неожиданно золотым, пылающим шаром, да принялся их обжигать, орики стали перекидывать его друг другу, а он, словно отскакивая от них, палил их тела до волдырей. Орики поняли, что перед ними Бог и опустились на колени. ДажьБог упал на землю обернулся собой, и приказал им - более никогда так не поступать к путникам, а проявлять уважение и гостеприимство. Помню, когда мы возвращались обратно с отцом, орики стоявшие на дороге и все еще покрытые волдырями, увидели его и поспешили скрыться в своих огромных каменных постройках, а ДажьБог глянул им вслед и сказал: ' Хорошо бы их излечить, а то они не белые, а какие-то красные, но я боюсь, что как только им полегчает, они вновь принятся бесчинствовать на дорогах.'- Наследник тихо засмеялся и даже глаза его на миг блеснули небесной голубизной. - Когда мы пришли с отцом к реке, в которую был обращен Бог Кама, то ДажьБог попросил его от своего имени подарить его сыну кольцо любви. Бог Кама поднялся из воды, он был едва мерцающим полупрозрачным духом и молвил, что подарит мне кольцо взамен рыбе-золотое перо, оная живет недалече от Южного моря в Ильмень-озере. Пришлось нам отправиться к Ильмень-озеру, по дороге на нас с отцом напали племя псиголовцев, полулюди- полусобаки, с головами псов. Это племя было очень злобное и воинственное, среди них рождались прекрасные лучники и копейщики. Мы не успели с отцом и опомниться, как в нас полетели стрелы и копья, но ДажьБог укрыл нас щитом, а увидев, что я ранен в левый бок, так рассердился, взял свой горящий лук и молнии-стрелы Бога Перуна, и начал жечь поселение и самих псиголовцев. Когда же те в страхе бежали, вытащил стрелу и излечил меня. Добравшись до Ильмень-озера, мы позвали Ильм Озерного и попросили у него рыбу-золотое перо. Но Ильм, водный старец с батогом увитым водорослями, не захотел дать нам рыбу-золотое перо. Тогда ДажьБог взял свои золотые гусли и заиграл на них, а Ильм Озерный пустился в пляс, да такой, что волны, да ветры расходились, рыба из озера стала на берег выскакивать. Да выпрыгнула и сама рыба-золотое перо, небольшая с ладонь рыбка, а вместо хвоста у нее длинное, золотое перо. Да, такая она была юркая и быстрая, лишь в последний миг, перед самой поверхностью воды удалось мне ее схватить. ДажьБог как увидел, что рыба у меня в руках, прекратил играть, дунул на рыбку, и она оказалась в прозрачном шаре, наполненном водой. Поклонился я Ильму Озерному, который стоял посередине озера тяжело дышал и нам с отцом батогом грозил, и пошли мы с ДажьБогом в обратный путь. Отдали рыбу-золотое перо Богу Каме, а тот подарил мне волшебное кольцо.- Святозар замолчал, расстегнул на куртике все застежки, расстегнул застежки на кафтане, вроде, ему не хватало воздуха и тяжело вздохнув, добавил,- да, только ДажьБог оказался прав, любимая моя меня не дождалась, и колечко мне не пригодилось...
   - Значит, сын, не стоила она тебя,- чуть слышно молвил правитель.
  - Нет, отец, это я был недостоин ее... Потому что она была Богиня, а я простой смертный человек,- покачав головой пояснил Святозар.
  - Что ж, мальчик мой,- сказал правитель, когда сын и отец доехали до дворца, спешились с коней и передали поводья слуге.- Пойдем тогда в столовую и выпьем чашу медовухи за прекрасных восурских дев, которые любят нас такими, какие мы есть... простыми, смертными людьми.
  
  Глава пятьдесят пятая.
  Наутро у Святозара весьма болела голова, видно вчера вечером с отцом они выпили не просто по одной чаше медовухи. Наследника разбудил Борщ, принеся воды в тазу. После случая с обручом, он совсем изменился, и стал прежним, работящим и славным юношей, только иногда бедственно вздыхал. Святозар поднялся с ложа, и даже не одевая онучей и сапог, подошел к тазу и опустил в него голову.
  - Ах, ваша милость, видно у вас голова болит?- беспокойно спросил слуга.
  - Болит Борщ, очень болит, наверно, я вчера с отцом лишнюю чашу пригубил,- ответил наследник и сызнова нырнул в таз головой.
  - А, что если, ваша милость, я вам отвара принесу. Сенич, уже его сварил, да правителю нашему отнес, я видел,- предложил слуга.
  - И, ты, думаешь, Борщ, что отвар поможет?- морщась от боли, и пытаясь вспомнить какой-либо заговор от головной боли, протянул поспрашая Святозар.
  - Да-к, конечно поможет, ведь не зря Сенич его для нашего правителя, вашего отца готовит, когда тот после пира хандрит,- беззлобно усмехаясь, молвил слуга и вопрошающе посмотрел на наследника.
  - Ну, ты тогда принеси и я тоже выпью. А то голова так болит, что я ни одного заговора не вспомню никак,- попросил Святозар, и вновь нырнул головой в таз.
  Борщ тут же вышел из опочивальни, даже не закрыв двери, а мгновение спустя вернулся, неся большую чашу, укутанную в утиральник.
  - Борщ, да, ты уже здесь?!- вынув голову из таза, радостно произнес наследник.
  Слуга развернул чашу, и, подавая Святозару, важно проронил:
  -Да, я же, сегодня пришел на кухню, ваша милость. Гляжу, Сенич правителю отвар готовит, а я сразу о вас и подумал. Наверно, думаю, и вам надо прихватить. Я же видел, что вы вчера допоздна с правителем в столовой сидели.
  Святозар взял чашу, сел на ложе и принялся не торопясь пить отвар, потому что тот был дюже горячий, почасточку дуя на его бурую трепещущую гладь. А когда наследник его допил, то вмале почувствовал, как по телу разлилась живительная влага, которая выгнала боль из головы и по-видимому из всего тела.
  - Вот же Борщ, посмотри какой ты добрый, да хороший юноша, светлый мой помощник,- сказал Святозар, отдавая чашу слуге и вытирая голову поданным утиральником.
  - Да, ваша милость, это все она скверная эта любовь, совсем меня измучила. Вот если бы вы, ваша милость, были бы так добры и дали мне какое-нибудь снадобье, чтобы я свою Злату тем снадобьем напоил, да она меня полюбила,- тяжело вздохнув, добавил Борщ и подал наследнику рубаху и онучи.
  - Ну, ты даешь, Борщ,- оборачивая ногу онучами и натягивая сапоги, заметил Святозар.- Я тебе знахарь, что ли, чтобы снадобья готовить. Нет, моя магия другая, она не может принуждать любить кого-либо. Да, и знаешь ты ее хоть снадобьем напои, хоть дарами осыпь, но коли ты ей не мил, ничего не поможет.
  Наследник поднялся с ложа надел рубаху да поданный ему синий, долгополый с косым воротом кафтан, и покуда медлительно застегивал на нем застежки, Борщ надсадным голосом изрек:
  - Вчера вы для друга, я видел, такое чудо прекрасное создали, неужели мне никак не можете помочь.
  - Послушай, Борщ,- начал наследник и положил слуге руку на плечо.- Нельзя принудить любить, нельзя насильно стать кому бы то ни было дорогим человеком, поверь мне. Придет время и тебя Борщ полюбит дева, и ты поймешь тогда, что только с ней ты и будешь счастлив.
  - Охо...хо,- натужно застонал Борщ, и, отер рукавом заструившиеся по щекам слезы.- А, покуда, что так вот и мучится.
  -Ну, а покуда,- сказал Святозар.- Покуда, прикуси нижнюю губу и терпи. Она, мой отец правильно сказал, она тебя не стоит.
  - Это все, потому что я сирота, безродный,- обидчиво выпучив губы заметил Борщ.- Нет у меня матери, отца, божатых, родни... Один я на белом свете. Мои же родители не здешние, приехали откуда-то, да в дороге наверно позаболели, а доехав до Славграда и поумирали. Утром нашу повозку деревенские нашли... Родители мертвые, а я еле дышу, мне годика три - четыре было. Они меня взяли, принесли к знахарке, что в деревне жила раньше, а та говорит, нет, не выживет мальчонка, помрет, надо к правителю нести. Ну, и понесли к правителю... Его светлость вылечил меня и оставил во дворце, и всегда он был ко мне добр, всегда заступался, жалел и как своих детей лечил... Наверно, думал он, что может кто-то и вас вот также любит, да заступается.- Борщ смолк и едва слышно хлюпнул носом, да погодя добавил,- а, Злата говорит мне, что я так голь перекатная, а она дочь самого лавочника.
   Святозар сжал крепко рукой плечо слуги, его губы гневливо изогнулись и с каким-то растрепанным чувством в голосе он проронил:
  - Знаешь, я тебя понимаю... Как бы меня не любили тетя и дядя, а мне всегда так хотелось иметь отца и мать... И я очень рад, что мне в жизни так свезло... И у меня оказался такой чудесный и добрый отец... Отец, который меня так любит, который тревожится и помогает мне... Знал бы ты Борщ, как у меня сейчас плохо на душе, а отец, отец... Уж я бы и не знаю, как бы без него был бы сейчас. И мне очень жаль, что тебе не дано такого испытать, но ты все, же не должен падать духом, ни в коем случае. Если твоя Злата так про тебя говорит, то явно не любит тебя... Ну, а раз не любит, ты с ней счастлив не будешь никогда. Так, что прекращай о ней думать и начинай ждать ту, единственную свою частичку, с которой сможешь прожить всю жизнь. Да оглянись, может она уже где-то рядом ходит,- дополнил наследник и обнадеживающе заулыбался отчего враз посветлело его прекрасное лицо.
   Борщ тоже заулыбался, а когда Святозар снял руку с плеча, спросил:
  - Вы, ваша милость, трапезничать пойдете в столовую или вам принести сюда?
  - Нет,- ответил наследник, качнув головой и тотчас огладил растрепавшиеся на ней волосы.- Я пока есть не хочу. Я пойду в гридницу, а ты, сделай вот, что Борщ. Сбегай на дворцовую площадь, там должны были мои други приехать, и проводи их в гридницу ко мне.
  Святозар вместе с Борщем вышел из покоев, спустился по лестнице, и, пройдя по коридорам, вошел в гридницу, слуга же направился звать другов. Войдя в гридницу, наследник огляделся, не торопливо приблизился к здоровущему камину, в каковом уже начал затухать огонь. Неспешно юноша наклонился поднял с пола пару поленьев, аккуратно сложенных подле стены в стопочку да подкинув их в камин, кочергой пошурудил красно-черные угли. И когда животворные языки пламени стали лизать дрова услышал, как позади открылась дверь и в зал вошли негромко переговаривающиеся други. Святозар выпрямился и порывисто повернул голову в направлении дверей, да тотчас недвижно застыл на месте, оно как впереди всех другов увидал стоящего и широко улыбающегося Стояна. От неожиданности наследник выронил кочергу, и прерывающимся голосом спросил:
  - Стоян? А ты чего тут делаешь?
  - Как чего? Ты же сказал, чтобы мы пришли сегодня,- ответил Стоян, и пошел навстречу к Святозару.
  - Да, тебя это не касалось... Я тебя не звал... У тебя же это... медовые дни. Ты, какого шута явился, молодую жену бросил. Да и вообще, кто тебе сказал, что я тебя звал, какой дурень?- повысив голос поспрашал Святозар и гневно оглядел другов, двинувшихся за Стояном, оные однако узрев возмущенно-покрасневшее лицо наследника, единожды остановились.
  - Отец, мой сказал,- поведал подошедший вплотную Стоян, и, подняв кочергу с пола, подал Святозару.- Он пришел с утра и сказал, что ты всех другов собираешь. Ну, а я как ты помнишь старший из них, потому и явился.
  Наследник услышал пояснения друга и вовсе густо заалел, и ажно покрылся бусенцом пота, так как оказывается, дурнем назвал Дубыню, да, вертя в руках кочергу, озадаченно молвил:
  - Да, кто ж его просил тебе говорить. И что ж теперь обо мне жена твоя Белослава подумает... Скажет совсем наследник одурел, впервый же день оторвал... Ах, как скверно вышло... как скверно.- Святозар наклонился положил кочергу подле камина и прикрыв ажурные дверцы на нем, добавил,- иди, Стоян, иди домой, я тебя не звал... Не хочу, чтобы обо мне Белослава плохо думала.
  - Знаешь, Святозар,- откликнулся Стоян и не сильно стукнул наследника по плечу.- Раз уж я пришел, то уходить не буду. Ты мне и другам все поведай, зачем звал, а я потом и уйду к своей жене, у нас с ней жизнь впереди долгая, времени набыться вместе хватит. И жена моя о тебе, друг мой, никогда плохо думать не станет... не такой она человек, чтобы плохо думать о тебе, который мне жизнь спас.
   - Так ты не уйдешь?- не унимался наследник и расстроено зыркнул на Стояна.
  - Нет,- улыбнувшись, ответил тот.
  - Ну, хорошо, тогда, садитесь други за стол, потому что разговор у нас с вами будет долгий,- протянул Святозар и сам направился к столу.
  Когда други сели кругом стола на лавки, наследник каждого из них осмотрел, подолгу останавливая взор своих голубых очей на их лицах и вмале надсадно вздохнув, так как теперь весьма часто дышал, начал говорить:
   - Я позвал вас други, чтобы рассказать вам следующее. Наверно вы уже наслышаны, что весной дружина правителя и пешие вои, пойдут к нашей границе, чтобы упредить нападение на Восурию нагаков. Во главе нагакского войска стоит бек Турус и мой враг колдун Нук. Вы знаете, что чаще всего на такие войны молодую дружину, такую как нашу не берут. Но в этот раз мы пойдем вместе с дружиной правителя. Потому что никто кроме меня не сможет победить Нука. Ну, а так, как мне надо быть на войне и вам придется идти со мной. Когда мы шли в Беловодье, я предложил вам всем право выбора ступать со мной или остаться дома, никого не неволил. Теперь же все по- другому, сами знаете, идет наследник на войну, и дружина его тоже обязана ступать с ним.- Святозар замолчал, и, покрутил на пальце ярко полыхающий белым светом перстень.- Однако, так как неведомо удастся ли мне выжить после поединка с Нуком али нет!.. я хочу быть спокоен за то, что вы будете подготовлены к ратной битве, и сможете...Сможете после моей смерти продолжить бой со старшими дружинниками, одолеете нагаков и останетесь живы. Мне невыносимо думать, что по моей вине...- Наследник смолк, опустил голову и встрепыхнулся всем телом.- Невыносимо думать, что вы или кто-то из восуров может погибнуть, погибнуть... из-за злобы и жестокости этого подлого Нука, который травит на Восурию нагакского бека.
  - Ты, Святозар,- сказал, повышая голос Стоян.- Должен понять, что мы все и я, и ты, и каждый восур идем защищать свою землю. Мы все мужчины, все впервую очередь воины и ратники, и мы обязаны сберечь наших матерей, жен и сестер. И даже если кто-то погибнет, ни твоей, ни чьей вины в этом нет, потому что ратник погиб за самое дорогое и светлое - за наш род, за наших детей. А ты, Святозар смелый и отважный юноша, друг наш, должен верить, что ты победишь Нука, останешься жить и спасешь душу своего брата. Мы же будем рядом с тобой до конца. И как тогда, когда все мы вместе бились с василиском, и текла наша алая кровь, перемешивая нас словно братьев, так и там с Нуком или с нагаками мы не покинем тебя до последнего нашего вздоха.
  - Спасибо, Стоян,- тихо молвил Святозар, и суетливо отер лицо, точно смахивая оттуда десятки враз проскочивших противоречивых чувств.- А теперь я хочу вас попросить, чтобы вы все это время, как можно больше тренировались, обучая и помогая друг другу в ратном деле. В каждой деревне есть Ратный двор, ходите туда каждый день и занимайтесь. Да, а вас Звенислав, Искрен и Часлав, я прошу приходить утром во дворец на Ратный двор. Храбр продолжил занятия со мной, и я хочу, чтобы вы тоже позанимались со мной и помогли мне лучше освоить меч. Я знаю, что Нук прекрасно владеет мечом, а его магия явно не слабее моей, и посему моя надежда, это волшебный меч ДажьБога. И чем лучше вы меня обучите, тем больше у меня будет возможности одолеть Нука и остаться самому в живых.
  - Хорошо, Святозар,- ответил за всех сидящий напротив него Звенислав.- Мы будем приходить каждый день и заниматься с тобой. Но я думаю, что ты к себе несправедлив. Я видел, как ты победил воина Черномора, и ты явно принижаешь свои способности.
  - Нет, - покачал головой Святозар и потер указательным пальцем бровь.- Мне помогла магия в этом бою, я всего лишь два раза взмахнул мечом.
  - Да,- вступил в разговор Искрен.- Но зато, какие это были взмахи. Бах и клешни нет.
  - Так с Нуком не получится, он ведь не краб,- поддержал наследника Вторак.
  - Да, Вторак, ты прав Нук, хотя и служит злу, однако он сильный воин и такой же сильный колдун,- согласно кивнул головой Святозар.- И поэтому, чтобы я победил его и смог помочь нашему войско в битве с нагаками я должен превосходить его во всем.
  Когда други покинули гридницу, Святозар, точно застыл на лавке, свесив голову, сложив руки на столешнице да задумавшись о том, что ждет его в будущем и есть ли оно у него вообще.
  Не слышно в гридницу вошел Ярил. И только когда сел подле и окликнул сына, Святозар ушедший в свои тяжкие думы очнулся, повернул голову, и, улыбнувшись, посмотрел на правителя.
  - Ты, их, зачем собирал, мальчик?- спросил правитель.
  - Сказать, чтобы готовились к весеннему походу и сейчас как можно больше уделяли времени подготовке к ратному бою. И еще попросил Звенислава, Искрена и Часлава приходить на Ратный двор, чтобы заниматься со мной... А, то, отец, знаешь Храбр, славный наставник, но быстро устает,- ответил Святозар.
  Правитель громко засмеялся, да схватив сына за волосы, легонько потрепав его, изрек:
  - Ну, насмешил ты меня, сын.... Храбр и устает, ну же и выдумал... Это просто ты такой ненасытный, все тебе мало. Храбр говорил мне, дня два назад, что у тебя все прекрасно получается, и ты не хуже Искрена и Часлава бьешься.
  - Нет, отец,- заметил Святозар, и недовольно покачал головой.- Храбр последнее время слишком много меня хвалит, но я, же вижу, что у меня не все получается. И вообще отец я всегда был плохим воином. В первой моей жизни, мне помогал ДажьБог, да и я лучше владел луком, а не мечом. Во второй моя магия выручала меня. А теперь у меня так мало времени... Ведь, чтобы хорошо владеть мечом нужны годы...годы тренировок, а я всегда...все свои жизни учился лишь поверхностно.
  - Ну, у тебя еще много времени,- успокоительно произнес правитель.- А так как ты очень трудолюбивый и упорный, как говорит Храбр, мы с ним оба думаем, у тебя хватит время наверстать упущенное. Тем более теперь у тебя будет не один наставник, а целых четыре,- улыбнувшись, дополнил Ярил и сам прервался, словно задумался и оттого свел к переносице густые свои брови.- Ты, чем сейчас займешься?- поспрашал он погодя.
  - Так как Храбр сегодня не придет и заниматься со мной не будет, то я сейчас пойду к Малуше, чтобы починить ей деревянного кукленка, которому кое-кто отбил ухо,- молвил Святозар, и многозначительно зыркнув на отца, улыбнулся.
  - Отбил ухо, и кто же отбил ухо кукленку, и почему мне об этом не рассказали? - спросил правитель, и теперь удивленно воззрившись на наследника слегка развернулся к нему.
  - А потому отец, что тот кто отбил это ухо, дюже меня просил тебе об том не говорить, а самому починить кукленка,- и Святозар громко засмеялся.- Если бы ты видел, отец, что он сделал с этим ухом... если бы видел... У Малуши так увеличились глаза, когда он своей неумелой магией приладил отбитое ухо к вытянутому носу кукленка.
  Правитель посмотрел на хохочущего сына и также засмеялся.
  - Малуша как увидела,- продолжая хохотать, рассказывал Святозар, и утер тыльной стороной ладони, навернувшиеся на глаза слезы.- Что у ее кукленка теперь не только вытянутый нос, но и еще прилепленное к нему ухо, и заплакала. А Тур схватил кукленка и давай ухо отрывать, хорошо, что я вовремя подбежал. А то Малуша начала уже Тура кулачками бить по спине, боясь, что еще немного и от несчастного кукленка уже не носа, не уха не останется.
  Святозар схватился за живот руками, не в силах подавить смех, и глубоко вздохнув, досказал:
  - Я еле- еле успокоил Малушу, пообещав обязательно исправить творение нашего неудачного мастера так, что мне надо выполнить данное слово сестре. Ведь вчера мне не удалось к ней попасть. Когда мы с тобой вышли из столовой, было уже поздно.
  - Удивительно, я ведь видел сегодня с утра Малушу, а она мне не рассказала. Это на нее не похоже,- на миг переставая смеяться, заметил правитель.
  - Просто, отец, Тур так заплакал, когда меня увидел.... Испугался наверно, что я его, тут же... не отходя от покалеченного кукленка лишу магических способностей, что я даже не стал его ругать, сказал ему : "после поговорим". А Малушу я попросил ничего пока тебе не рассказывать, чтобы ты не тревожился, ведь я представляю, как бы она тебе это описала, да в каких словах. Тур поздно ночью пришел к моим покоям, встал около двери, не в силах постучать и заплакал. Я вначале не понял, что случилось, кто рыдает в коридоре, соскочил с ложа, выбежал из покоев, а он стоит плачет... Чего его ругать, все сам понял.- Наследник замолчал, провел рукой по взлохмаченным волосам приглаживая их на голове, а затем спросил,- а ты, чего отец, собираешься делать?
  - Да, пока ничего, не собираюсь,- пожав плечами, откликнулся сияющий радостью правитель, и поглядел на дорогого его сердцу сына.
  -Ну, тогда, отец,- сызнова засмеявшись, проронил Святозар.- Я предлагаю тебе сходить вместе со мной в покои Малуши и посмотреть на пока еще не исправленного кукленка, честно сказать, на такое стоит глянуть.
  
  Глава пятьдесят шестая.
   Весь оставшийся, последний месяц осени, грудень и наступивший, первый зимний месяц, студень Святозар подолгу занимался и упражнялся с мечом под чутким взглядом другов и наставника. Други звали его на молодежные посиделки, которые начались шестого студня, в честь Бога Велеса, но Святозар опасавшийся, что весной может погибнуть от руки Нука не посещал таковые. Он все свободное время настойчиво обучал младшего брата магии, страшась, что открывшиеся, благодаря корове Земун, знания могут нанова уйти вместе с ним. А когда утомленный Тур уходил к себе в опочивальню, подолгу сидел над книгой Вед, дара Бога Коляды, и вносил туда при помощи магии заговоры, обереги и присухи, которые будучи Богомудром не пожелал вписывать.
  Святозар занимаясь с Туром каждый вечер, учил брата по новому, не так как учил его отец, не так как когда-то учил отца дед, а так как учил когда-то Богомудр Лучезара. И отец, и дед, и прадед, уже давно утеряли само название книги, и говорили о ней лишь как о книге. Когда Святозар впервые при отце назвал ее книгой Вед, то правитель вначале даже не понял о чем идет речь.
  - Я говорю, о книге, по которой ты учил меня магии, наверно ты не знаешь, отец, что у нее есть имя Вед,- пояснил Святозар, когда они всей семьей, вчетвером ужинали в столовой.
  - Нет, сын, я этого не знал,- изумленно отметил отец, прекращая есть.- Мой отец тоже этого не знал.
  Святозар некоторое время молчал, да погодя печальным голосом добавил:
  - А Богомудр говорил это своим сыновьям, учил их уважать ее, ведь она живая. А посем когда он наложил на нее заговор, книга замолчала, и потомки его, забыли чему он их учил.- Наследник вяло поковырял в блюде, на котором лежало жаркое из свинины, и, положив ложку на стол, досказал,- я смотрел отец книгу. После смерти Богомудра туда было внесено совсем немного знаний. По-видимому это сделал сын его и внук, а позже только сухая летопись нашего рода. Правнуков уже не учили, как надо вносить в нее знания.
  Но теперь, когда Святозар по ночам стал общаться с книгой, та словно простив его за заговор, каковой он на нее дотоль наложил, ожила. И во время чтения, часто тяжело вздыхала, или как будто охала, ахала и ухала, смотря по тому, что хотела выразить читающему. Когда книгу читал Тур, она именно ухала и ахала, а когда Святозар охала, да туго вздыхая, переворачивала листья, не давая ему дочитать прежний. Весьма книга не любила преувеличения, которые в ней хранились, внесенные какой-то неопытной рукой потомка Богомудра, и тогда Вед настойчиво показывала этот сказ и не просто вздыхала, а еще и надрывисто стонала. Однажды на одном из занятий, книга, не давая Туру читать ее, то и дело переворачивала листы и останавливалась на одном сказании, всякий раз тяжело, да протяжно стонала. Святозар развернул к себе книгу и прочитал сказанье, оно было о том, как когда-то Богомудр победил нагаков с помощью волшебных гуслей. Наследник улыбнулся прочитанному, вспомнив, как рассказывал его отцу, доказывая как важны гусли. На самом деле оказался прав отец предположив, что это только поверье.
  Это именно и было поверье при этом сильно измененное. Потому что Богомудр вообще никогда не бился с нагаками, во время его жизни, этот народ и не жил рядом с восурами. А воевал Богомудр с неллами. Богомудр был зрелым мужчиной, по возрасту как правитель Ярил, он вывел свои войска против неллов, оные тогда были сильнейшими воинами и порабощали соседние племена. Когда начался бой, Богомудр приказал всем своим воинам одновременно выстрелить из лука, а сам создал заговор и остановил в воздухе полет стрел. Потом к первому строю стрел присоединился второй, а затем и третий ряд, и когда стрелы превратились в огромную тучу, Богомудр махнул рукой, и они упали на неллов. Не только первые, но и последние ряды воинов неллов дрогнули, часть из них бросилась бежать. Тогда Богомудр поднял вверх свой волшебный меч и попросил помощи у ДажьБога. А когда меч блеснул золотым сиянием от упавшего с неба луча, Богомудр и его войско напали на неллов, смяли и растоптали прежде непоколебимых воинов. В той битве погибло много восуров, но еще больше неллов. Тела павших восуров сожгли, а прах захоронили в общей могиле, над которой раненный в том сражении в правую ногу Богомудр насыпал высокий земляной курган. И каким образом туда приписались гусли Святозар так и не понял.
  - Кто же это, все так переврал?- озадаченно почесывая бровь, поинтересовался наследник.
  -Это ты у меня спрашиваешь?- спросил Тур, и, поставив локти на стол опер подбородок на ладони.
  - Нет, брат, ни у тебя, у книги,- пояснил наследник.- Видишь, она не дает тебе читать, возвращает нас к этому сказанью, потому что здесь с первого до последнего слова не правда. Это же надо такое выдумать, да еще внести в книгу. Погоди, я сейчас поправлю, и мы продолжим занятия.
  Святозар не только не таил от Тура тот заговор, при помощи которого вносил исправления, но настойчиво ему его показывал, чтобы брат обязательно его запомнил... Запомнил и всегда мог внести в книгу знания или исправить неверно описанное в ней. Наследник положил руку на лист, где написано было сказанье, да тихо зашептал: ' О, святая книга Вед, что заключает в себе великие ведические знания, слышу я твои стенания, и именем Бога Коляды даровавшего нам тебя, вершу исправления в этом сказании'. И как только произнес Святозар последнее слово, засияли его руки золотисто-лазурным светом, а под ними засуетились, забегали, словно муравьи, на муравьиной куче знаки, вмале полыхание спало и наследник смог прочитать исправленное сказанье. Книга по первому зашелестела листами, а после как-то странно заскрипела.
  - Это она, довольная, брат, и смеется,- догадался Тур и улыбнулся.
   За день до празднования рождения Бога Коляды Святозар как всегда, после приема в тронном зале, отправился на Ратный двор. Он шел такой уставший, еле переставляя ноги и все, потому что за последние дней пять совсем не спал, почти до утра засиживаясь над книгой Вед, а сегодня, как ему показалось, и вовсе сомкнул очи лишь на мгновение. 'Сейчас немного позанимаюсь, самую малость и тут же пойду спать, Туру тоже дам отдохнуть, а то я не только себя измучил, но и его',- рассуждал на ходу наследник, подходя к Ратному двору, где его ожидали Звенислав, Искрен и Часлав.
  - А, где Храбр?- спросил Святозар, подойдя к скамейке, на которой сидели, зевающие во весь рот други.
  - Его еще не было,- ответил Искрен и прикрыл ладонью кособоко разошедшиеся уста.- Святозар может мы сегодня не долго, а то вчера так загулялись и легли только под утро.
  - Хорошо,- сказал наследник, снимая с себя шапку и кунтыш.- Дождемся Храбра, и идите. Ну, а пока его нет, давай Звенислав приступим к учебе и раз наставник не видит щиты брать не будем,- предложил он, положил вещи на скамью и взял поданный Чаславом тренировочный меч.
  Звенислав широко зевнул, сбросил накинутый на плечи легкий куртик и поднялся, также взяв у Часлава меч. Не успели други начать занятия, как Святозар стал теснить друга, похоже было, что тот совсем не расположен был сегодня упражняться, действовал как-то сонно и неуверенно.
  - Ты, чего Звенислав, проснись...- прикрикнул на него наследник.
  Звенислав на миг остановился, встряхнул головой, прогоняя сон, и бросился на Святозара, делая обманные движения, а сам при этом уклоняясь от меча наследника. Святозар пару раз достиг цели и даже ударил Звенислава не сильно по плечу, а тот вдруг не на шутку разгорячился и начал наносить удар за ударом. Наследник благополучно отражал их, пока внезапно правой ногой не оступился, и, покачнувшись, не открылся под удар. Звенислав же сам того не ожидая, рубанул его плашмя мечом по левому боку. Святозар вскрикнул, отскочил назад, и, схватившись рукой за бок, застонал.
  - Звенислав,- закричал на друга Искрен и подбежал к наследнику.- Ты, чего так бьешь? Видишь же, он оступился, одурел совсем, что ли?
  Святозар прижал руку плотнее к кафтану и почувствовал резкую боль внутри и хруст.
  - Что?- беспокойно вопросил Искрен и подбежавший Часлав.
  - Похоже, ребро сломал,- ответил Святозар, оторвал руку от кафтана и увидел, что она в крови.
  - Ну, ты даешь Звенислав,- заметил Часлав, и, узрев на руке наследника кровь, порывисто повертал голову, свел свои чуть рыжеватые брови и так посмотрел на друга, что тот лихорадочно вздрогнул, словно враз занедужил.
  - Да, я не хотел, не хотел я...,- принялся оправдываться Звенислав, и, опустив меч, подошел и тревожно оглядел наследника.- Со мной такое бывает, разгорячусь, и...
  - И не соображаешь совсем... ты же его учить пришел,- все больше хмуря брови, проговорил Часлав и суматошно сжал свои мощные кулаки.- Ох, дать бы тебе Звенислав, прямо в нос...
  - Да, чего ты, я хотел, что ли ему больно сделать,- и вовсе расстроенным голосом произнес Звенислав.
  - Други не ссорьтесь. Ничего страшного,- протянул Святозар, вытер руку о штанину и отдал меч Искрену.- Сейчас дойду до опочивальни и заговорю.
  Наследник развернулся, чтобы идти во дворец, и увидел, приближающегося к ним размашистой походкой Храбра и Тура. Наставник подошел ближе, обозрел растерянных Звенислава и Искрена, сжимающего кулаки Часлава и полусогнутого Святозара, который немедля выпрямился, убрав руку от раны, в надежде, что Храбр ничего не заметит, и очень строго спросил:
  - Что случилось?
  - Ничего наставник,- ответил Святозар и шагнул в направлении дорожки ведущей во дворец.
  - Как ничего, я, что не вижу, у вас у всех лица, точно вы, что-то скверное натворили,- добавил Храбр, и сызнова беспокойно оглядел наследника. Да, судя по всему приметив на кафтане порез, направил в его сторону меч и вопросил,- а это, что?
  - Да, так ерунда,- негромко отнекался наследник.
  - Ерунда?- Храбр приблизил меч вплотную к кафтану и очень осторожно надавил острием на прореху в нем.
  - А...а..!- вскрикнул Святозар и от резкой боли в боку покачнулся.
  Искрен подскочил к другу, и, поддержав его, возмущенным тоном дохнул :
  - Что ж не видно, что ли рана у него там, чего туда острие пихать.. Ему же больно.
  - Ах, больно ему? И кто же ему это больно сделал?- рассвирепев, пропыхтел Храбр, и почему-то уставился на Звенислава.- Я вот не сомневаюсь, что это больно ему ты, Звенислав, сделал. Ты, чего сюда пришел? Учить или калечить, а?
  - Вот и я тоже ему это сказал,- вступил в разговор Часлав желающий поддержать наставника, но Храбр так на него зыркнул, что он благоразумно замолчал.
  - Да, я... да, я..,- оправдывался Звенислав, утирая шапкой заструившийся от нервозности со лба пот.- Случайно я, случайно.
  - Я тебе сейчас уши надеру, и это будет не случайно...- дюже гневно сказал Храбр и полыхнул в сторону Звенислава очами.
  - Храбр, да прекрати,- преодолевая боль, заступился Святозар за друга и опять согнулся, прижав кафтан к кровоточащей ране. - Звенислав не виноват, это я оступился, да бок и подставил.
  - Бок ты подставил,- переключился со Звенислава на Святозара наставник и сердито потряс мечом.- А почему ты без щита бился? С этим олухом Звениславом без щита нельзя, я тебе сколько раз говорил, ты чего запомнить не можешь? А ну быстро во дворец лечиться. Погоди Святозар, приедет правитель я ему все расскажу, как ты меня слушаешься... Быстро я велел во дворец. Искрен проводи наследника, да надень на него шапку и кунтыш, а то он мало побитый, еще и хворый станет,- сердито проронил Храбр. А когда Искрен приобняв наследика, подхватив его вещи, направился с ним во дворец наставник докричал им вслед,- и, чтобы без меня не смели больше начинать, олухи вы такие!- А миг погодя, словно и вовсе свирепея обратился к Звениславу и Чаславу,- а вы, оба, ушли сглаз моих долой, а то я вам сейчас покажу, как наследника калечить.
  Святозар и Искрен поспешили с Ратного двора, оно как слышали, что разбушевавшийся Храбр переключился теперь на убежавшего к мишеням Тура.
  - Пройдем через гридницу, доведешь меня до опочивальни и поезжай домой,- говорил Святозар Искрену, когда они шли по занесенному снегом саду.
  - Болит?- обеспокоенно вопросил Искрен, придерживая наследника за руку.
  - Болит, похоже ребра мне сломал, ну да ничего, я вылечу. Плохо только, что Храбр знает, теперь точно правителю все расскажет, а мне так не хочется, чтобы отец расстраивался перед праздниками, знал бы ты,- заметил Святозар подойдя к двери, ведущей в Славный коридор.- Хорошо, еще, что правитель уехал с твоим отцом в город, оно как хоть он и узнает, что я был ранен, но уже тогда, когда я все вылечу.
  Искрен открыл дверь в Славный коридор и пропустил вперед Святозара, продолжающего прижимать левой рукой кафтан к кровоточащему боку. Миновав коридор, наследник распахнул дверь в гридницу, вошел вовнутрь помещения, и тотчас замер на месте, так как в зале за столом сидели, мирно беседуя, отец, Дубыня и Ратибор. Святозар снял шапку с головы и убрал руку от кафтана, слегка запахнув его кунтышом, так чтобы не было видно разреза и крови, и пошел, вперед надеясь, что занятый разговором отец не будет его останавливать. Однако правитель сидевший спиной к приближающемуся Святозару, обернулся, а увидев сына, радостно заулыбался и сказал:
  - Сын, ты я гляжу, уже закончил, хорошо, а то я послал за тобой Вячко. Присядь, да послушай, что Ратибор рассказывает. Он только, что от царя неллов прибыл.
  Наследник остановился, не дойдя до правителя несколько шагов, и малеша покачнулся, чувствуя, что просьбу отца никак нельзя выполнить, и не зная как же вежливо отказаться.
  - Ваша светлость..,- начал было, шедший позади наследника Искрен, но Святозар оглянулся и так на него глянул, что он тут, же и закончил.
  - Отец, я сейчас не могу,- чуть слышно молвил Святозар.- Я подойду попозже.
  Правитель недоуменно посмотрел на сына и нахмурился, да строго заметил:
  - Ратибор, сын, не может ждать, он провел в дороге много дней, и очень устал. Неужели, твои дела не могут подождать?
   Позади Святозара хлопнула дверь и в гридницу вошел Храбр, да недовольным голосом заявил:
  - Нет, правитель, дела наследника подождать не могут. Ты же верно не хочешь, чтобы он потерял сознание и упал тут прямо перед тобой на пол.
  - Чего это я...,- хотел было возмутиться Святозар, но почувствовал резкую боль в боку, и понял, что наставник прав.
  - Что ты хочешь сказать, друг мой?- беспокойно оглядев сына, спросил Храбра правитель.
  - А, эти повесы,- принялся сказывать Храбр, и грубо оттолкнув Искрена в сторону, подошел к столу.- Не дождались меня, стали биться на мечах, да не взяли щиты как я всегда велю.- Храбр перевел взгляд на наследника,- и похоже Звенислав сломал твоему сыну, правитель, ребро.
  Святозар воззрился в серые глаза наставника, поражаясь, как тот острием меча смог ощутить, что у него сломано ребро.
  - Отец,- стараясь успокоить правителя произнес наследник.- Там ничего страшного, просто царапина, я сейчас все быстро вылечу. И Звенислав не виноват, я сам...
  - Ага, не виноват,- перебил наследника Храбр и сел на лавку подле Дубыни и Ратибора, напротив правителя.- Ты, думаешь, я почему тебе велю брать щит, да, потому что вижу, взял Звенислав меч в руки и все забыл... Где он, с кем он бьется, и вообще зачем бьется... Правитель, отпусти наследника, погляди какой он бледный, наверно весь кафтан уже в крови.
  - Подойди, сюда, Святозар,- мягко проронил отец и две глубокие морщины рассекли его лоб, отчего у наследника немедля застенала в груди душа.
  Наследник подошел к правителю ближе, а тот развернулся к сыну, распахнул кунтыш, и, расстегнув кафтан, принялся через разрыв на рубахе прощупывать рану.
  -Верно, Храбр, ребро сломал, да, похоже, не одно,- удрученно протянул Ярил.
  Святозар резко отпрянул от правителя, и, схватившись рукой за бок, громко застонал, ощущая как от прощупывания отца и вовсе там чего-то заскворчало. Искрен торопливо ступил к другу, и, поддержав его за плечи, возмущенно молвил:
  - Больно же ему, чего не видно, что ли. Один меч сует, другой руку...,- да так и не досказав осекся на полуслове, затих, испуганно глянув вначале на отца своего, а после на правителя.
  - Искрен,- начал опрос правитель и строгим взором уставился на друга Святозара.- Как же так случилось, что ты позволил наследнику начать занятия без Храбра, да зная каков Звенислав, не на стоял, чтобы он взял щит. Объясни мне, пожалуйста.
  -Отец,- попытался заступиться за друга Святозар и чуть зримо искривил губы.- Искрен не причем, да и Звенислав тоже, я сам виноват, сам предложил...
  Впрочем правитель не дал договорить сыну, он резко взмахнул рукой, повелевая тем жестом замолчать наследнику и весьма негодующе молвил:
  - Замолчи, Святозар, у тебя всегда никто не виноват, лишь ты один, я уже не могу это слушать.- Он перевел взгляд на Дубыню и обращаясь к нему добавил,- друг мой, прошу тебя, проводи моего сына до опочивальни, чтобы я был спокоен, а я пока поговорю с Искреном.
  Наследник обернулся, с болью посмотрел на покрасневшего Искрена и пошел вон из гридницы в сопровождении наставника.
  - Дубыня,- попытался оправдать другов в глазах наставника Святозар, лишь они вышли за двери гридницы.- Я, понимаешь, сам предложил без щита, да оступился, так как устал очень, потому что который день не сплю, занимаюсь ночами магией. Пожалуйста заступись за Искрена и Звенислава, ну право они не виноваты.
  - Ах, Святозар, ты будто не помнишь, что год назад было. Нельзя же быть таким безрассудным, видишь устал, не ходи на занятия, отдохни, кто тебя, в спину, что ли гонит,- тяжело вздохнув и придерживая за руку наследника откликнулся Дубыня и в голосе его слышалось одновременно осуждение и участие.- Совсем тебе отца не жалко... На тебя же со стороны смотреть больно. Исхудал весь, словно тебя не кормят, черные круги под глазами от недосыпа, дерганный какой-то... Я на тебя смотрю и душа моя слезами обливается, а отцу то как. У него какой этот год тяжелый : жену похоронил, сын средний чуть не умер, ты в Беловодье уехал, мы уж и не знали с Храбром как его поддержать, что сказать. Одна у нас надежа была, что ты вернешься, и хоть что-то у него в жизни наладится, а чего ж сызнова. Он уж из-за тебя весь душой изболелся. Говорит, что на тебе тяжкая ноша лежит и сил у тебя, верно, не хватает ее нести, а как помочь он и не знает. Что у тебя за ноша, а Святозар? Может Стояну расскажешь, он, чем поможет?
  - Нет,- останавливаясь около дверей опочивальни, тихо ответил наследник и свесил вниз голову так, что съехала на бок восседающая на ней шапка.- Никто мне Дубыня не поможет. Ни отец, ни Стоян, ни даже Боги, и знаешь видно нет никакой у меня надежды эту ношу с плечей моих снять, потому как я во всем виноват... я и более никто.
  - Ну, вот опять... ты виноват и все. Согласен я с Ярилом, что ты всю вину на себя берешь, во всем себя обвиняешь, разве это дело? А насчет Искрена и Звенислава, даже и не подумаю за них заступаться, потому как слышал я, что им троим перед началом занятий Стоян говорил. А говорил он им, чтобы были осторожны, без Храбра не занимались с тобой, так как ты к себе не справедлив, и жалеть себя не станешь, а значит пожалеть тебя надо им твоим другам. Так что не знаю, что Искрену скажет правитель, но догадываюсь, что ему скажет Стоян. А теперь иди... а, то, и, правда сознание потеряешь, вон какой бледный,- добавил Дубыня, и подтолкнул Святозара к дверям.
  Наследник не стал спорить с наставником, так как чувствовал, что кровь не только окрасила рубаху и кафтан, но уже и обильно залила штаны. Войдя в покои Святозар бросил шапку и кунтыш на табурет, прикусив губу снял кафтан и рубаху и кинул их в угол, потом взял утиральник намочил его в тазу с водой и отер им рану. Да, Звенислав постарался на славу, разрыв был широкий, и как верно приметил отец, были сломаны два ребра. Святозар направился к ложу и улегшись на него, приложил пальцы к ране да зашептал заговор. Кости внутри тела хрустнули и встали на место, а мгновение спустя на месте раны образовался небольшой рубец. Все еще держась за бок, так как он продолжал болеть, наследник поднялся с ложа и отер кровь с тела утиральником, переоделся в чистые штаны, подпоясал их кожаным поясом, надел голубую рубаху и синий опашень, долгополый кафтан с короткими рукавами, который в основном носил весной. И как только привел себя в порядок, вышел из опочивальни, да придерживаясь за бок, поспешил в гридницу на выручку Искрену. Однако не успел он подойти к двери, как та распахнулась, и из гридницы выскочил красный, будто вареный рак, Искрен:
  - Что?- едва слышно спросил друга, Святозар.
  - Ты, как?- переспросил Искрен.
  - Да, со мной все хорошо. Поболит еще денек и пройдет. Тебя, что ругали?- больше беспокоясь за друга поспрашал наследник.
  - Ругали, ругали,- долетел из гридницы зычный голос правителя.- А ну-ка заступник покажись.
  Святозар обошел Искрена, напоследок похлопав его рукой по плечу и войдя в гридницу, порывисто закрыл дверь да направился к столу за оным сидели правитель и его други.
  - Ты, что пришел, Искрена выручать?- спросил правитель и ухмыльнулся.
  - Ну, да,- останавливаясь возле отца, ответил Святозар.
  - А, вот не повезло тебе, не успел выручить друга своего. Уж мы с Храбром его хорошенько поругали,- заметил правитель, и, улыбнувшись, окинул беспокойным взглядом сына, на миг остановившись на прижатой к раненному боку руке.
  - Можно я сяду с тобой, отец, я хочу послушать Ратибора,- поинтересовался наследник.
  - Я думаю, что ты вообще зря пришел, после раны надо отдохнуть и полежать, а не бегать. Потому иди к себе в покои и отдыхай,- строго сказал правитель, и улыбка покинула его лицо.
  - Ярил, пусть Святозар останется,- заступился за него Дубыня.- Это же его тоже касается. Сам говорил, что это он тебе посоветовал посланников послать к неллам, а значит, он заслужил первый услышать сказ Ратибора.
  - Тебе, Дубыня, лишь бы тока заступаться, а он не заслуживает, чтобы ты его защищал,- вступил в разговор Храбр и легохонько пихнул его локтем в бок.- И я согласен с Ярилом пусть идет отдыхать. Потому как на него последнее время страшно смотреть... Мало того худой стал, с черными кругами под глазами, так который день замечаю, слышишь Ярил, я тебе уже этого говорил, качает твоего сына из стороны в сторону. Ты вообще проверял... нет ли... он у тебя спит?
  - Слышал Святозар, что я и Храбр тебе велели, раз ты не спишь по ночам, иди и сейчас же ложись отдыхать, а я прикажу, Борщ тебе поесть, принесет в опочивальню,- негромко, но очень сурово произнес правитель.
  - Отец, прошу тебя, разреши мне остаться... Прости меня пожалуйста за сегодняшнее, но я очень хочу послушать Ратибора. И потом, помнишь, что я сказал тебе, когда мы вышли из тронного зала? Мне надо с тобой поговорить, и поверь, сон мой подождет, а этот разговор нет,- молвил наследник и так взглянул на отца, что тот сразу двинулся, уступая ему место рядом с собой на лавке.
  - Вот, ты его разбаловал Ярил,- бросив несогласный взор на правителя, добавил Храбр.- И немудрено, что он меня не слышит, после.
  - Храбр,- обидчиво откликнулся Святозар, усаживаясь на лавку возле отца.- Ну, чего я тебя не слушаю, ну скажи мне? Ну, раз не взял щит, и всего-то, а так я все выполняю, как ты велишь. Это я просто устал, и прав Дубыня, сегодня и вообще не надо было ходить на Ратный двор. Надо было после приема в тронном зале идти спать, потому как... потому как... ладно, пусть сначала Ратибор расскажет, а позже я. И может ты на меня Храбр гневаться то, и перестанешь тогда.
  - Даже и не подумаю, перестать на тебя гневаться,- буркнул в ответ Храбр, перевел взгляд с лица наследника и уткнулся им куда-то вдаль, точно обдумывая, что-то.
   - Ратибор, друг мой, ну теперь, когда мы все выяснили с наследником, прошу тебя, начни свой сказ с начала, чтобы мой сын все услышал,- обратился к другу правитель.
  - Так вот правитель,- по-видимому уже не в-первый раз принялся сказывать Ратибор, высокий мужчина, крепкого телосложения, с волнистыми волосами пшеничного цвета, едва подернувшиеся сединой, с густой длинной бородой и карими глазами.- Приехали мы в престольный их град Асандрию. Эх, правитель, как же люди могут так скверно жить, будто не люди они, а свиньи. Города у них большие, дома друг на дружке стоят, улицы грязные вроде никогда их не убирают, остатки пищи на дорогу выливают и выбрасывают прямо под ноги идущим, а в этих остатках ковыряются больные, калеченые, дети и старики. Зато дворец правителя полыхает золотом, да серебром, лестницы, стены, полы мраморные, красными коврами устланы, а двери усыпаны драгоценными камнями. Царь их Манялай - Палумит - Хресид - Килхус и еще как то там, я уже и не запомнил. Сам он маленький, тостый, вроде не человек передо мной, а шар с ногами, да руками и малюсенькой головой, глаза такие же малюсенькие и навыкате. Сидит он на широченном, да высоченном золотом троне кругом усыпанном каменьями, сам тоже в золотых, парчовых одежах, на голове венец высокий того гляди с головы и свалится, да пальцы все в золотых перстнях так, что и гнутся не могут. Я как ты и велел, правитель, голову перед ним не клонил, сказал ему, чтобы он приструнил своих воинов, и запретил им нападать на наши торговые ладьи, а иначе мы выдвинем свои дружины и научим неллов уважать нашу силу. Видел, бы ты Ярил, как он затрясся от страха, да как начал лебезить, тьфу ты, да и только. А засим заговорил, словно запел, что он де с великой Восурией не желает никак ссориться, что людей своих которые на наши ладьи нападали покарает, да смерти предаст, что правителя нашего уважает, да наслышан о чудесном его наследнике, который побывал в волшебной стране Раявке, это верно он Беловодье имеет в виду. Да знает, он как наследник наш победил самого Черномора, который от них от неллов все время требует человеческих жертв. И в конце своей длинной речи сказал, что против Восурии ничего не замышляет, правителя уважает за силу, а его великого ведуна наследника за магию.
  - Ишь ты,- заметил довольный Дубыня и погладил бороду.- Уже и о походе наследника все прознали.
  -Да,- продолжил Ратибор и порывисто кивнул.- И хотел он меня перстнями со своих пальцев одарить, да я сказал, что они мне не надобны, а если мне, что понадобится, то я знаю, кто меня может одарить. Царь видно еще больше испугался моих слов и просил меня задержаться, чтобы я сам увидел, как он покарает тех кто напал на наши ладьи, но я ответил, что тороплюсь обратно в Восурию оно как там меня с вестями ждет правитель и его наследник. Царь как услыхал про наследника, сказал мне, что хочет подарить ему, как великому победителю Черномора меч, щит, шлем и кольчугу, я было попытался отказаться, но Манялай- Палумит... добавил, что это дар не для меня, а для великого ведуна, и я отказываться не могу. Так, что я привез тебе Святозар дар от царя неллов, но правду сказать и меч, и щит, и шлем, и кольчуга великолепны, прекрасные все, же у них мастера.
  - Еще бы, - негромко откликнулся Святозар поглаживая перстом перстень царя Альма.- Ведь их кузнечному мастерству сами гомозули учили, правда, это было очень, очень давно.
  - И все - то ты знаешь, Святозар, откуда?- поинтересовался Дубыня, с теплотой поглядывая на наследника.
  Святозар отвел взгляд от лица наставника, и, воззрившись на пыхающий белым светом перстень, ничего на тот спрос не ответил.
  -Наверно, ему это царь Альм рассказал,- заметил Храбр и по-доброму усмехнулся.- Слышал же сказ Леля, как он около царя альвинов на золотом троне сидел.
   Наследник стремительно вздел голову, зыркнул голубыми очами на Храбра, и, покрывшись пунцовыми пятнами, ворчливым тоном произнес:
  -Ну, дался же вам этот трон... Не трон то был, а сиденье, и то мне не царь Альм поведал, а совсем другой человек...
  - Ратибор продолжай,- властно сказал правитель и бросил негодующий взгляд на Храбра, слегка покачав головой.
  - Что ж продолжать, правитель,- дополнил Ратибор и оправил книзу свои долгие пшеничные усы.- Я поспешил оттуда, потому как дольше там находиться не мог. Вроде там меня душила эта дурная, затхлая страна, где приносили людей в жертву в их верховных домах, которые они зовут жрище, да казнили прямо на площадях. И только когда пересекли мы с другами границу смог я свободно вздохнуть нашим чистым и славным воздухом вольной Восурии.
  - Хорошо, Ратибор, спасибо тебе за сказ и за твои труды. Надеюсь, что его воины больше нетронут наши торговые ладьи,- заметил раздумчиво Ярил.
  - Не тревожься, правитель, больше они нападать не будут. Видел бы ты как он боится твоего сына, словно наследник не Черномора победил, а его царя Манялай- Палумита ... тьфу ты не выговоришь, его имя чудное,- молвил Ратибор, и пошевелил усталыми плечами.
  Святозар облокотился руками о стол, да, поглядев на Ратибора, раздосадовано пояснил и губы его при том обидчиво изогнулись:
  - Я не побеждал царя Черномора, кто вот интересно это плетет все время? Я с поединщиком его бился.
  - Ну, ему наверно, пока этот сказ перевели, да объяснили..- Ратибор задорно засмеялся, и потер рукой лоб.- Глаза та у него наверно от страха и выкатились...
  Правитель и други не менее громко поддержали смехом Ратибора, а Святозар оглядел всех уязвленным взором и добавил:
  - Ну, и чего тут смешного, не пойму... Про меня, отец, такое плетут, а ты смеешься. Я вот уже не первый раз слышу, как люди говорят, что я Черномора победил, мне прямо неприятно такие наветы слышать. Ох, бы найти этого плетуна... найти бы...
  - И что бы ты сделал занятно с этим плетуном?- заинтересованно вопросил Дубыня и утер глаза, на которых, от смеха выступили слезы.
  - Да, что... чтобы сделал? Уж я и не знаю, чтобы сделал,- беспокойно досказал Святозар, и криво поморщившись, потер ладонью больной бок.
  - Знаешь, Святозар, не успел ты до Новыграда доплыть, как народ понес сказ о тебе. И это очень хорошо, что царь неллов, слушал его именно такой, в котором ты победил Черномора. Пусть, трусливая его душонка, пусть теперь боится тебя,- прекращая смеяться, уже более серьезным тоном молвил Дубыня.
  - Верно, Дубыня ты сказал, пусть боится моего сына,- согласно кивнув, и довольно поглядывая на Святозара, сказал правитель.- Пусть думает, что наследник победил Черномора, и от этого еще сильней трясется. И когда он будет бояться и трястись, то не позволит своим людям напасть на нас тогда, когда мы будем биться с нагаками.
  - Да, что ты правитель, кому там нападать. У них то воины... не воины то, а так ходячие бродилы, они уже и забыли, как меч в руках держать надо. Я видел, как они выходили из лавок, пьяные и грязные, опираясь на мечи как на палку, смотреть противно,- негодующе пояснил Ратибор и скривил лицо так, будто только сейчас лицезрел тех ходячих бродил- неллов.
  - Надо же,- точно самому себе тихо проронил Святозар, разглядывая свои пальцы.- А когда-то они были не только великими кузнецами, но и сильнейшими воинами, которые лучше всех владели мечом, и не было им равных на поле боя... А как они ценили и уважали свой меч...
  - Святозар,- негромко изрек отец, и чтобы прекратить воспоминания сына, не сильно пихнул его локтем в правый бок.
  - А...а...а...,- воскликнув, застонал наследник и схватился за раненный левый бок в каковом тот крепкий толчок немедля отозвался острой болью.- Ты чего отец?
  -Прости, мальчик мой, я забыл,- расстроено глядя, на потирающего больной бок сына, молвил правитель. Святозар вымучено улыбнулся отцу, и тогда Ярил обращаясь к Ратибору произнес, - ну, что, друг мой, поезжай домой да отдохни хорошенько, а то я вижу как ты устал. И жду тебя завтра с женой на пире. Ступай, ступай друг мой.
  Ратибор поднялся, пошевелил устало и весьма вяло плечами, точно на них был сверху пристроен мешок с камнями, пожал протянутые руки Храбра и Дубыни, и, кивнув головой правителю и наследнику пошел из гридницы.
  - Сынок, ты тоже иди отдыхать, а то ты плохо выглядишь,- обратился к наследнику правитель.
  - Хорошо, отец, я так и сделаю, как ты велишь, и даю слово, до следующего вечера не поднимусь с ложа, чтобы черные круги под моими глазами не портили пир и настроение моих наставников,- улыбаясь и жизнерадостно поглядывая на Храбра и Дубыню откликнулся Святозар.- Ну, а сейчас мне хочется вам кое-что рассказать и спросить.... Вначале отец, спросить... Скажи, а не могут нагаки объединиться с игниками против нас.
  -Никогда сын,- не задумываясь, ответил правитель, и резво покачал головой отчего заколыхались его тронутые сединой каштановые кудри.- Ведь в стране Игников правит мой названный брат, Керк, а он благороден и честен. Он никогда не пойдет против Восурии, которая его вскормила и воспитала, я в нем уверен. А почему ты спросил?
  - Ты, только, не волнуйся, хорошо отец,- сам весьма взволнованно сказал Святозар и забарабанил по столу пальцами.- Сегодня ночью, моя душа вновь покинула мое тело. И я был в шатре бека Туруса, и видел там здорового Нука. Он говорил, чтобы бек к весне подходил с войсками к границе Восурии и нападал на город Лебедянь...- Наследник прервался на мгновение, его лицо передернулось, плотная серая пелена казалось посеребрила светлую кожу на нем, губы малеша трепыхнулись и он нанова потер свой больной бок.- Турус его спросил, что будет все это время делать Нук... а тот ответил, что ему надо побывать в стране Игников, оно как ему там надо выполнить важное поручение... Потом Нук затих и принялся вертеть головой, и вдруг соскочил с места, замахал руками, и закричал, что их подслушивают....Ну, а меня будто кто-то схватил и прямо выдернул оттуда.
  - А как ты себя чувствовал, и почему не пришел и сразу мне все не рассказал?- тревожно вопросил правитель, и в очах его промелькнуло опасение за здоровье наследника.
  - Не беспокойся отец, чувствовал я себя хорошо. Лишь небольшая слабость, но она наверно была вызвана тем, что я почти не спал последние дни,- объяснил ровным голосом Святозар, успокаивая правителя лучистостью своих голубых глаз.- А раньше, теперь я понял, мне было плохо, потому как меня изматывала рана. Ну, а не пришел я, так как было ранее утро, солнце едва-едва взошло, я не хотел тебя будить.
  - Больше не делай так никогда,- строго отметил правитель, и теперь сам застучал костяшками пальцев по столешнице.- Сразу приходи ко мне и все рассказывай.
  - Понятно почему, его сегодня ранили,- вмешался в беседу Храбр, не менее сердитым голосом.- Я как вспомню, каков ты был после того вылета из тела. Тебе обязательно надо было отдохнуть, а не бегать на Ратный двор не искать неприятностей.
  - Я думал, ты перестанешь, гневаться на меня Храбр, а ты опять за свое.- Святозар помолчал немного, не сводя взгляда с удрученного лица наставника, да погодя добавил,- теперь я отец знаю, почему это происходит с моей душой. Без моего ведома душа может покидать тело только по воле Бога. И сегодня когда я был в шатре Туруса, я должен был услышать, что-то важное, но я так не предусмотрительно низко опустился, что Нук меня почувствовал... И то важное для чего посылал меня туда ДажьБог я не узнал.- Наследник надрывисто вздохнул, словно тем вздохом осуждая себя, и спросил правителя,- отец, зачем, же Нук поедит в страну Игников, как ты думаешь?
   - Не знаю сын, но если ты хочешь, я тотчас отправлю дружинника к моему брату Керку, и напрямую спрошу у него про Нука,- откликнулся правитель и беспокойно сжал свои руки в кулаки, а по лицу его пробежала порывчатая дрожь, точно враз встрепыхнулись мышцы и жилки на нем.
  - Ты же сказал, что ты в нем уверен. И я думал все утро, потому как не мог уснуть, по-видимому, это связано не с твоим братом, а с моим... Я уверен, что он отправится к Эриху. Отец, ведь брат нашей с тобой крови и Нук его так просто не выпустит из своих когтей,- чуть слышно молвил наследник, и прижав к больному боку руку, потер его.- Отец, может стоит вернуть Эриха домой, чтобы уберечь от Нука, и чтобы я мог защитить его.
  - Ни в коем случае,- повышая голос, отрывисто откликнулся правитель.- Ты слышишь, что ты предлагаешь Святозар...- Он вдруг повернулся на лавке раздраженно глянул на сына и совсем гневно выкрикнул,- нет! Пока мы не покончим с Нуком, Эриха я не верну во дворец. Не хватало, еще, чтобы когда мы с тобой ушли на войну, Эрих, ведомый черной рукой Нука, напал и убил моего Тура. Нет! такому никогда не бывать. Я уже свыкся с мыслью, что потерял Эриха, как сына, свыкся с мыслью, что веду тебя, моего любимого сына, моего наследника на бой с этими нагаками и Нуком. Но подставить под угрозу жизнь Туруши, никогда, слышишь... никогда такому не бывать!.. И как ты посмел, мне такое вообще предложить, как?!
  Правитель говорил свою речь дюже хлестко, все более и более повышая тембр, и с таким неприятием смотрел на Святозара, что наследник содрогнулся под его взглядом, и чтобы хоть как-то оправдаться срывающимся голосом произнес:
  - Отец, да ты, что разве я могу поставить под угрозу жизнь Тура...
  - Замолчи!- вдруг зычно изрек правитель и мощно вдарил кулаками по столешнице.- Не смей мне такое предлагать, мальчишка!..
  Святозар стремительно вскочил с лавки, развернулся и побежал вон из гридницы. Однако добежав до двери, что вела в Славный коридор, остановился, схватился за больной бок, и, уткнувшись головой в деревянное полотно створки замер, его сотрясала дрожь, жалость и любовь к отцу, и ненависть к самому себе. Ему так хотелось распахнуть собственную грудь схватить свою душу за горло, и как когда-то Нук бил душу матери, вот точно также бить... бить ее за все, что она натворила.
  - Ярил,- очень гневно и громко сказал Храбр.- Ты вообще слышишь себя, ты чего кричишь на Святозара, словно ополоумел. Он чего тебе предложил убить твоего Турушу, что ли? Он для себя старается, для себя, что ли... Ты, меня удивляешь, твой старший сын такой славный юноша. В шестнадцать лет дошел до Беловодья, излечил твоего Эриха, спас жизни своим другам, учит твоего Турушу, собирается ради нас всех идти на войну, и это в шестнадцать лет, а ты чего на него говоришь? Какой он мальчишка? Ты чего его оскорбляешь перед нами, думаешь, я молчать буду?
  - Нет, нет!- закричал Святозар, не в силах слышать про себя что-либо хорошее.- Прав, прав отец, как я смел, как смел... Но я никогда Турушу, никогда, слышишь, отец...,- наследник смолк, потому как чувствовал по лицу текут слезы, он схватился за ручку двери, резко дернул ее на себя, и тяжело застонав от боли, присел.
   Слышно было, как торопливо поднялся из-за стола Храбр, и, подойдя к Святозару приобнял за плечи, помогая подняться:
  - Пойдем мальчик мой, я доведу тебя до опочивальни,- поддерживая наследника, добавил наставник, и повлек его за собой.- Ты такой бледный и тебя всего трясет... Совсем, совсем я тебя Ярил не узнаю.
  - Подожди, Храбр,- смятенно молвил правитель, хватая друга за руку, стоило тому поравняться с ним. - Да, подожди, ты, в самом деле, не уводи Святозара, я с ним поговорю.
  Храбр остановился, но не потому что захотел выполнить просьбу правителя, а потому что остановился Святозар, который уже утер глаза, и, сдерживая дрожь, воззрился на отца.
  -Прости, меня сын, за резкие слова.. прости... Сядь подле и давай мы спокойно все обсудим,- весьма мягко проронил правитель и показал на лавку рядом с собой.
  - Знаешь, что Храбр, отпусти ты Святозара, чего впился ему в плечи. Да, пойдем с тобой, пусть отец и сын поговорят,- обращаясь к другу произнес Дубыня. Он неспешно поднялся с лавки, раздосадовано зыркнул на правителя и негодующе произнес,- ты только Ярил и правда думай, что говоришь. У него, ты думаешь, у Святозара души, что ли нет, ты погляди на него, как только твой язык повернулся так его обидеть.
  
  Глава пятьдесят седьмая.
  Когда наставники, недовольные Ярилом покинули гридницу, Святозар, все еще стоящий невдалеке от правителя, колебался не зная как поступить... то ли остаться и поговорить с отцом, и тогда точно избавиться от этой всепоглощающей, душевной боли, то ли убежать, чтобы в тишине опочивальни продолжить ненавидеть себя.
  -Сын, я же попросил тебя, сядь подле. Мальчик мой, ты слышишь меня?- чуть слышно вопросил правитель.
  Однако, узрев, что наследник не откликается, Ярил поднялся и подступив к сыну крепко обхватил его за плечи, насильно повел и усадил за стол. Да посем опустился на лавку подле. Святозар, стоило лишь ему присесть, сызнова ощутил тянущую боль в боку, дрожь, надсадно, сотрясающую тело, и душевную муку и не выдержав такой тяжести, уткнулся лбом в стол и заплакал. Ярил торопливо привлек к себе сына, и принялся, успокаивающе поглаживать его по волосам.
  - Отец,- сквозь слезы прошептал Святозар.- Отец, что я наделал, что натворил... Эрих же из-за меня мучается, из-за меня его бедную душу терзает этот низкий Нук. Только поэтому... только поэтому я тебе такое предложил, я не подумал, не подумал про Турушу, отец. Но я бы никогда не позволил себе или кому бы то ни было обидеть моего брата, что ты отец. Когда я думаю, что совершив одну ошибку, я разрушил жизнь матери, Эриха и твою... Когда я об этом думаю, я ненавижу себя... ненавижу... Если бы я только знал заговор... я бы разорвал себе грудь и сам бы избил свою душу... Отец, отец, я задыхаюсь, о Боги нет мне прощения. Как я вообще могу ступать по этой земле, как не испепелит меня гнев Перуна и ДажьБога... Я же не говорил, не говорил тебе, что душа матери, свершившая сговор с силами зла, после смерти ушла в Пекло. Слышишь отец, в Пекло... И если я еще могу помочь Эриху, то матери... матери никак..
  Святозар замолчал, уткнувшись отцу в грудь головой и сотрясаемый рыданиями и дрожью, а отец нежно гладя его по волосам, негромко ответил:
  - Я знаю куда ушла душа Долы... тот кто создает сговор с Пеклом, не достоин Ирий-сада... Но это не значит, что ты теперь так должен мучить себя. Давай с тобой сделаем так... сейчас ты успокоишься. Я схожу, принесу тебе горячего сбитня, потому что сразу видно тебе, мальчик мой, очень плохо. Мы поставим с тобой два сиденья поближе к камину, чтобы ты согрелся и поговорим... И может быть я смогу потушить тот огонь, что сжигает тебя изнутри, сынок. Хорошо?
  Наследник согласно кивнул головой и тогда отец выпустил его из объятий, поднялся и направился вон из гридницы, а Святозар положил голову на стол, да, сомкнув очи, застыл. Ярил вернулся быстро, и, придвинув два сиденья к камину так, чтобы можно было согреться, да подкинув дрова в огонь, позвал сына. Святозар тяжело встал, его сильно качнуло из стороны в сторону, точно он плохо владел ногами, правитель спешно подступил к сыну и поддержав его помог дойти и сесть на сиденье. Вмале в гридницу постучали, отец сам открыл дверь, и, взяв кувшин и чашу у слуги, тихо сказал:
  - Вячко пусть нас никто не тревожит, мне надо поговорить с наследником,- а когда слуга понятливо кивнул и прикрыл дверь, поспешил к сыну. Правитель протянул чашу полную горячего сбитня наследнику да весьма виновато молвил,- мальчик мой, возьми чашу и попей, тебе надо успокоиться... И прошу тебя, прости меня за грубые слова, я меньше всего хотел тебя обидеть.
  - Отец,- с трепыханием в голосе отозвался Святозар, принимая из рук правителя чашу.- Какое прощение можешь ты просить у меня... Ты который столько для меня делает, так любит...
  -Ну, ну, мы же договорились, ты успокоишься и поговорим, поэтому выпей сбитень,- добавил отец.
  И покуда наследник медленно пил горячий сбитень не сводя очей с камина в каковом задорно приплясывал на поленьях рыжий огонь, правитель пристроил кувшин на стол да принялся прохаживаться повдоль них. Святозар все еще ощущая внутри тягучую боль души допил сбитень и бессильно опустил чашу на ноги, будто с тем глотком и вовсе растерял остатки своих сил. Ярил немедля забрал чашу у сына, и, поставив ее на стол, вернулся к камину. Он опустился на свое сиденье, внимательно посмотрел на сына и на лбу его вновь живописались две глубокие морщины.
  - Послушай, мальчик мой,- молвил он погодя,- расскажи мне, почему ты, будучи Богомудром создал такой заговор, какие мысли тебя направляли?
  - Мысли...- словно не понимая правителя, протянул наследник.
  - Ну, да мысли... Ведь не зря же ты запретил обучать других своих потомков, оставив магию лишь первенцу,- пояснил Ярил, не сводя пристального взгляда с удрученного лица сына.
  - Это очень долгий и тяжелый сказ, мне не хватит сил поведать его тебе, отец,- ответил наследник, и, подняв руку вытер пот обильно покрывший лоб.
  - Мальчик мой, чтобы я смог тебе помочь, ты должен набраться сил и рассказать мне все. Лишь зная все о жизни Богомудра, я найду те слова, которыми успокою твою измученную душу,- тихо добавил правитель.
  Святозар какое-то время молчал, дотоль уткнувшись взором на огонь в камине, теперь не просто пляшущего, а начавшего поедать дерево, и судорожно выдохнув так, что сотряслось все его тело, молвил:
  - Наверно, ты прав, отец, мне надо было давно тебе все рассказать... Поведать тебе, что меня подтолкнуло к созданию этого заговора, ведь это не только страшный поступок Красимира, нет!... Это еще все те события в моей жизни, участником которых я был.... Но я начну по-порядку... Ты, же знаешь, отец, что на земле когда-то жили не только люди, но и другие народы. Некоторые народы были злыми, воинственными, а другие наоборот добрыми, чистыми, не умеющими проливать кровь, такими как гомозули, альвины, чудь белоглазая. Но на земле всегда билось добро со злом, и тогда когда я был Святозаром, и особенно тогда, когда я был Богомудром. В те времена, когда теснимые черными колдунами и жестокими людьми наш мир покинули гмуры и альвины, а чудь белоглазая была уничтожена, я возродился Богомудром, потому как был необходим нашему народу. Черные колдуны научились творить страшное, они создавали сговор с белыми чародеями, и, объединив свою черную магию с белой становились подобны Богам. Моя победа над Горыней, была лишь крошкой тех знаний и силы, оными при слиянии стали обладать такие чарколы, так стали звать их люди. Они не только сливались духовно, но и физически, превращая свои человеческие тела в уродливые подобия Богов. Поверь мне, отец, это было страшное время. Такие чарколы вели войны между собой, чтобы захватить власть над миром и править им, но пока они бились между собой, наши Боги их не трогали. Но пришло время и среди них остался лишь один чаркол, его звали Сатэга, он был очень страшен и силен, его магия не уступала магии Чернобога. Когда он одержал вверх над другими чарколами, то первым делом решил уничтожить восуров, так как тогда на земле, наш молодой и сильный народ почитал и любил Сварога и его сыновей. Сатэга пришел войной на Восурию, и я выступил со своим войском ему навстречу. Он стоял, в широком поле, впереди своих воинов покоренных народов, которых он обратил в чудовищ. Сатэга был очень высокий и плотный чаркол с белой покрытой зеленой плесенью кожей, с такими же белыми с плесенью волосами, стянутыми на голове в хвост, как у лошади. Его лицо одновременно было ужасным и красивым, точно он нес в себе кошмар зла, и свет добра... Очи черные, как сама ночь, а зрачки наоборот белые, небольшой с легкой горбинкой нос, как у альвинов, тонкий с зелеными губами рот из которого по бокам вылизали устремленные вверх два огромных белых зуба. Он был одет в черное одеяние до земли, и подпоясан на талии белым поясом. Меня поразило в его внешности одно, длинные тонкие белые, белые пальцы, с кровавыми, словно живыми ногтями. Его воинство было не менее ужасным, сразу позади него стояли пешие воины высокие, худые, длиннорукие существа, которые держали в руках огромные в рост человека палицы -дубины с окованными набалдашниками на концах, головы их вращались по кругу, на месте глаз пустые глазницы, вместо рта и носа тонкие щели. Сразу за пешими воинами стояли всадники. Справа от Сатэга верхом на черных с развивающимися гривами лошадях сидели, похожие на мертвецов худые, худые воины с тонкой серой кожей, такой прозрачной, что было видно кости под ней, да с кроваво-красными полыхающими глазами, в руках они держали длинные, увитые колючками, да шипами хлысты. Рядом с их лошадьми переменяясь с ноги на ногу поместились, громко рыча, громадные псы с человеческими лицами, и разевая пасть, показывали белые здоровущие зубы, с коих на землю стекала кровавая слюна. Слева от Сатэга расположились воины на колесницах - это повозки древних, сейчас таких нет, они небольшие, открытые в них стояли, и помещалось там не больше двух воинов, один правил колесницей, а другой держал в руках длинное копье, которым бился. Но в отличие от обычных колесниц, в которые запрягали коней, в эти были запряжены здоровые рыжие похожие на волков звери с огромной головой покрытой густой шерстью. Сами воины были низкорослые, с черной кожей, с вытянутыми лицами, с большими красными глазами, широким приплюснутым носом, большим несмыкающимся ртом, да кривыми острыми наподобие кинжала зубами, и торчащими во все стороны черными волосами.- Святозар на мгновение замолчал, он провел пальцами по глазам, точно смахивая с них пелену и более твердым голосом продолжил,- это было страшно... Я вообще-то не из пугливых, но когда я увидел это войско, ужас проник в мою душу. Сатэга вызвал меня на поединок, как ведуна и как правителя, я знал, что ДажьБог придет на помощь, если, что пойдет не так. Но он всегда считал, что я должен попытаться победить сам, преодолеть все препятствие без его помощи. Лишь только начался наш поединок, как я понял, что Сатэга мне никогда не одолеть, мой меч ДажьБога не мог мне помочь, потому как Сатэга бился только при помощи магии. Он посылал в меня потоки огня, которые сжигали и ледяные потоки воды, которые обращали все в лед, а я, укрывшись под созданным мною щитом, ели сдерживал их натиск. Затем он создал громадного зеленого змея с тремя головами, с большими крыльями, четырьмя лапами, да длинными когтями, который извергал пламя. Змей взлетел высоко в небо, я же схватил меч в надежде его убить. Но он нежданно стремительно упал на меня выпустив огромный столб огня, я же сызнова закрылся щитом, а посем бросился на него... Однако бой наш был недолгим, мне удалось срубить лишь одну голову, да разрубить напополам его правое крыло, он же не просто жег меня пламенем, а еще и бил лапами да когтями, и крыльями на концах, оных также располагались когти. Обливаясь кровью, я упал и потерял сознание, а когда очнулся, увидел около себя ДажьБога, который светом исходящих из своих рук лечил мои ожоги и плакал. ' Отец,- спросил я его.- Почему ты плачешь?' ДажьБог посмотрел на меня и ответил: ' Мальчик мой, лишь мои слезы могут излечить тебя'. Я поднял голову и оглядел поле боя, на выручку мне пришел не только отец, но и Бог Перун, и Бог Семаргл. Они уже изничтожили змея и теперь бились с войском Сатэга. Перун натягивал лук и пускал золотые молнии, а Семаргл хлестал их плетью полыхающей огнем. Когда войско разбили, Семаргл и Перун начали битву с Сатэгой, но тот создал над собой огромную прозрачную не пробиваемую чашу и как Боги не старались, они не могли ее разбить. Тогда Перун крикнул ДажьБогу: ' Сын лети в небесную Сваргу и зови на помощь Бога Сварога, лишь он нам поможет,- он воззрился на меня, и уже тише добавил,- без отца моего, мы не сможем победить Сатэга и спасти твоего сына'. ДажьБог положил мою голову, которую придерживал рукой на землю и полетел в небо. А я чувствовал, что умираю. Прошло немного времени, и, разрывая небесную синеву, с неба явился сам Бог Сварог, высокий старец с белыми длинными волосами и бородой, в роскошных белых одеяниях и с нимбом на голове, да огромным железным молотом в руках. Как только он спустился с неба и встал на землю, к нему приблизились его сыновья, и ДажьБог летящий следом, и низко поклонились... Сварог осмотрел землю, покрытую телами павших воинов Сатэга, потом мое войско, которое при виде Богов опустилось на колено, самого Сатэга, прятавшегося в чаше, да перевел взгляд на меня. Он малеша смотрел мне в глаза своими синими... синими, будто морская вода очами, и, улыбнувшись, вырвал из бороды длинный, белый волосок, да подойдя ко мне, положил его на меня. И как только этот волосок впитался в мое тело, я сразу почувствовал, как ко мне вернулись силы. Сварог меж тем подошел к чаше, за которой скрывался Сатэга, поднял высоко волшебный молот и стукнул им по ее прозрачной поверхности, и та тотчас разломилась надвое. Семаргл взмахнул плетью, и она обвилась вокруг правой руки Сатэга, а Перун выпустил молнию, и та воткнулась в левую руку Сатэга. Бог Перун схватился за свободный конец молнии, и одновременно сыны Сварога дернули на себя Сатэга, разрывая его напополам, и в тоже мгновение чаркол разломился надвое, на добро и зло, на колдуна и чародея. А Сварог поднял молот и ударил сначала по колдуну, а после по чародею.- Наследник смолк и внезапно широко улыбнувшись, молвил,- и долго засим ДажьБог и Перун проливали над моими ранами слезы, стараясь их излечить. Помню, Перун ругал ДажьБога, говоря ему: ' Как мог ты позволить ему, простому человеку биться с этим злом... Как мог ты поставить под угрозу все то, что мы с тобой долгое время создавали, защищали и любили'.
   Святозар опять прервался, и, поднявшись, подошел к камину, взял полено да подбросив его в огонь, раздумчиво добавил:
  - Боги излечили мои раны, но шрамы по всему телу остались, и не только по телу... Красимир всегда был хорошим и милым мальчиком, моим любимцем. Он также, как его брат прошел испытание в Сумрачном лесу и получил красное древко. Он был всегда послушен и как мне, казалось, светел... Он рано женился и очень... очень сильно любил свою жену, а когда при родах она и ребенок умерли... Красимир вроде как потерял себя, в его сердце возникла обида на Богов и Лучезара, у которго уже был сын и три дочери. И тогда он решил отравить брата, а после убить его детей. Он приехал к нему в дом и привез отравленную медовуху, не знаю о чем он думал, ведь если бы Лучезар и его сын Ярил умерли, он бы умер следом, так как они были защищены даром ДажьБога. Он говорил мне позже, что хотел сам править Восурией и ненавидел удачливого Лучезара... А мне, отец, показалось... показалось, что он перешел на сторону зла... И тогда я лишил его дара, а немного погодя он убежал из темницы, где я его держал и утонул в Ра-реке, пытаясь ее переплыть.- Наследник не торопливо поднял приткнутую к стене кочергу и потревожил ею угли, потому как подкинутое полено не хотело разгораться, словно огонь вслушиваясь в столь древний сказ осело и прижалось к черно-красным древесным углям,- я долго думал, как мне поступить... А потом решил, нельзя позволить этой чистой магии, оную даровал мне мой учитель Альм, превратиться в Сатэга... Я решил, пусть лучше эти знания исчезнут, чем какой-нибудь недостойный мои правнук превратит их в зло. Я попросил Лучезара не обучать магии его младших сыновей, сказав, что создам заговор и оставлю знания лишь старшему в нашем роду- первенцу, и он со мной согласился. Я создал заговор не задолго до своей смерти, все время колебался... наверно чувствовал, что он может принести беды моим потомкам.
  - Сын, вернись на сиденье,- сказал отец, узрев, как Святозар вновь покачнулся. Когда же наследник исполнил веленное Ярилом и сел на прежнее место, спросил его,- а почему, эти события не описаны в книге Вед? Я впервые слышу о них...
  - Я не стал их вносить в книгу,- объяснил наследник и порывисто вздохнув, потер раненный бок.- Потому что мне было тяжело их вспоминать, а люди, видевшие все... Видевшие мои шрамы писали сказанья, не упоминая моего имени, чтобы не тревожить мои раны. И ты много раз отец слышал это сказанье, но просто ты не знал, что оно о Богомудре, оно как там мне поменяли имя, назвав меня...
  - Кудесником Ставром Великим,- досказал за сына правитель и взволнованно уставился взглядом в лицо наследника.- Но в том сказании не говорится, что тебя лечили Боги.
  - Да, отец, об этом там не сказано, и не сказано как они проливали слезы, потому как это видел лишь я..., - медленно проронил наследник, чуть зримо кивнув.- Мои воины не смели подойти, покуда Боги не ушли. А когда ДажьБог и Перун излечили меня и покинули, я встал живой и почти невредимый точно, как в сказе.
  - Удивительно, я даже никогда не думал, что это было на самом деле. Мне казалось, что это лишь поверье...,- заметил отец, он поднялся, подошел к столу и налил себе и сыну в чаши из кувшина сбитня.- Возьми, сынок,- подал он принесенную чашу Святозару,- сбитень, правда остыл, но он и холодным вкусен. Знаешь, мальчик мой, я думаю, ты обязательно должен внести эти события в книгу и описать их именно, так как они и были. А теперь, когда я знаю, обо всем, что с тобой произошло, я хочу тебе сказать вот, что... Без сомнения ты был не прав создавая такой заговор, но брать на себя вину и осуждать себя во всем, что случилось, ты не имеешь право... Ты, жертвовал во время того боя своей жизнью, ради нашей земли и народа, и у тебя великая душа, которую не то, что бить... нельзя даже обижать. Во всем, что с нами произошло виноваты двое- это Нук, и как бы мне не было больно говорить Дола... Ну, Нук понятно это зло, пришедшее из Пекла или созданное им. Но Дола виновата не меньше, она мне говорила перед смертью, что не должна была верить Нуку, тем более, когда он попросил у нее душу. Она ведь поняла тогда, что он оттуда... из тьмы, а значит верить ему нельзя, от него надо бежать как можно скорей... Она же поступила по другому, отдав ему свою душу... Но, что она сделала с Эрихом, этого нельзя простить... Ты, сам выбираешь свой путь, но ты не можешь жертвовать ради себя жизнью другого... Я понимаю почему это случилось с Долой, а например не с моей матушкой или бабушкой, потому как ни моя бабка, ни мать никогда бы не пожертвовали душами своих детей, чтобы продлить свою жизнь на земле. Ответь мне Святозар, ради собственной жизни смог бы ты пожертвовать моей душой?
  - Что ты, отец, никогда, никогда...,- воскликнул наследник и так резко подскочил на сиденье, что больной бок снова дал о себе знать острой болью, Святозар муторно застонал и поспешно схватился за него рукой.
  - Ну, чего ты,- расстроено сказал отец, и, протянув руку забрал у сына пустую чашу, да поставив ее около своего сиденья.- Я спросил тебя, потому что я сам никогда бы не пожертвовал душой своего сына ради себя. Нет... силы зла, знали лучше Долу чем я...
  - Отец, мать ошиблась,- прислоняясь к спинке сиденья спиной и продолжая тереть бок, заметил наследник.
  - Ошибся ты,- добавил Ярил и взволнованно провел пальцами по деревянной поверхности ручки сиденья.- Она же поступила первый раз необдуманно и непростительно, второй раз пожертвовала Эрихом, а затем еще и отдала тебя.... Тебя, беззащитного младенца, Нуку и разрешила увезти... А если бы слуги Нука убили тебя, ведь ты тогда не был защищен магией ДажьБога...
   - Я тоже об этом думаю, отец, почему Нук и его люди не убили меня... ,- задумчиво произнес наследник, и пристальнее вгляделся в подпрыгивающее на поленьях пламя огня, может стараясь в нем, в этом желтом, теплом источнике жизни, найти разгадку мучающих его вопросов.- Наверно они думали, что я уже защищен... та печать, что была у меня на руке, без сомнения спасла мне жизнь...
  - Значит, Богомудр все же где-то поступил, верно.... И благодаря этой печати, сохранил себе жизнь,- молвил правитель и улыбнулся отчего враз разгладились морщины на его лбу.- Так что сын, как видишь если кто и виноват в трагедии нашей семьи, и в том, что душа нашего Эриха в полоне, то это явно не Богомудр. Это не ты мальчик мой дорогой, а это подлый Нук и.... и моя любимая жена Дола. Надеюсь, ты это теперь осмыслишь, и перестанешь себя изводить, потому как я хочу, видеть тебя прежним веселым и довольным мальчиком. Я понимаю, что груз прожитых жизней лежит на тебе, но заговор ты уничтожил, книгу Вед пробудил, ученика себе нашел и я думаю, единственное, что ты должен еще сделать это помочь своему брату Эриху. Матери же ты ничем не обязан, сначала она позволила оторвать тебя от семьи, позже когда ты вернулся, ни разу ни захотела прижать тебя к своей груди, а когда на тебя напал Эрих и убил, не смогла найти в себе силы, все это прекратить. А ведь она видела как плохо тебе, мне и Эриху и все же ради себя, продолжала молчать...
  Правитель прекратил говорить, и, откинувшись на спинку сиденья, замер, а в гриднице наступила тишина, прерываемая лишь приятным для слуха потрескиванием горящих дров.
  - Отец,- спросил его Святозар, спустя какое-то время.- Так как же нам пока поступить с Эрихом, как нам его защитить от Нука?
  -Что ж, сынок,- откликнулся правитель.- Сегодня же я пошлю гонца в город Вегры к Доброгневу и прикажу ему не спускать глаз с Эриха. И я думаю, пока это все, что мы с тобой можем для него сделать,- отец перевел взгляд с полыхающего в камине полена на сына, и, весьма мягко добавил,- Ратибор привез тебе дар от царя неллов. Я приказал пока положить его в своих покоях, пойдем, ты посмотришь, а после Вячко и Борщ перенесут их в твою опочивальню.
  - Нет, отец, я не возьму себе этот подарок, он мне не нужен. У меня есть меч ДажьБога, кольчуга, шлем и щит, которые ты мне подарил,- пояснил Святозар и принялся вертеть перстень на пальце.- Я думаю, что оставим дар царя неллов для Тура. Когда он пойдет на испытание в Сумрачный лес, мы его с тобой ему и отдадим. И если я погибну весной...
  - Не говори такого при мне, сын... После того, что я узнал про тебя, моя душа успокоилась, теперь я уверен ДажьБог не позволит погибнуть своему и моему мальчику,- молвил Ярил, он прервался на миг, и в согласие кивнул головой.- Но если ты хочешь эти дары передать Туру, то пусть будет по-твоему, только уж сам ему и преподнесешь, тогда.
  -Хорошо, отец, я сам и преподнесу их Туру, когда он вырастет. А теперь, отец, я пойду отдыхать, у меня так разболелся бок, что нет сил, сидеть,- заметил Святозар, и мышцы на его лице судорожно дернулись.
  Наследник неспешно поднялся с сиденья да тяжело покачнулся. Правитель протянул руку и придержал наследника, да тотчас и сам поднялся, он недовольно качнул головой и вспыльчиво отметил:
  - Ах, этот шалопай, Звенислав, он решил вновь мне испортить праздник в честь Бога Коляды. Подожди, мальчик мой, я доведу тебя до твоих покоев.
  - Да, нет отец, он не виноват, я сам предложил биться без щита,- заступился за друга Святозар, опираясь на руку правителя.
  - Я же вроде тебя просил, не брать всю вину на себя,- уже более сдержанным тоном произнес правитель, когда они вместе с наследником подошли к дверям из гридницы.- Потому что мне Искрен все рассказал, и как ты оступился, и как твой друг рубанул тебя по боку. Ну, и устрою я же этому Звениславу завтра, как только увижу.
  - Нет, отец, не надо устраивать Звениславу, знал бы ты какой он великий воин. Ведь он одним махом срубил голову василиску. Он лучше всех владеет мечом в моей дружине, и если у меня когда-нибудь родится сын, то я Звенислава возьму ему в наставники,- торопливо отозвался Святозар, и, протянув руку незамедлительно отворил дверь.
  Правитель, придерживающий наследника, внезапно остановился, посмотрел изумленно на наследника и задористо засмеявшись, возразил:
  - Ну, ты даешь, сынок, хорошо же ты придумал. Взять ребенку в наставники человека, который не может сдерживать себя, не может собою руководить. Да он же дитя в первом учебном бою покалечит так, что не твоя, не чья другая магия ему уже не помогут. Может он воин и хороший, я не спорю, но судя по тому, как ты загибаешься учитель никудышный. И если я доживу до своего внука, то поверь мне, ни позволю тебе взять в наставники для него Звенислава, никогда.
  Когда правитель и наследник вышли из гридницы в коридор, то увидели там прогуливающегося взад-вперед Вячко, по-видимому, охраняющего двери гридницы от незваных посетителей.
  - Вячко, пожалуйста, проводи наследника до его покоев,- обратился к слуге правитель.- А после найди Борща и скажи ему, чтобы он принес моему сыну поесть в опочивальню. Наследник у нас приболел, ему надо хорошо потрапезничать и отдохнуть. Да, и скажешь ему, чтобы потом явился ко мне, у меня для вас обоих есть задание. А, кстати, ты не видел Храбра?
  - Он, ваша светлость,- суматошно шагнув навстречу к наследнику ответил Вячко.- Видел я, уехал. Такой сердитый был, мене даже страшно стало. Я ему коня привел, а он уздечку вырвал из рук, сел и ускакал. А наставник Дубыня ему, что-то вслед крикнул, да он и не слышал... Наставник Дубыня постоял немного, а погодя и сам уехал.
  - Ну...,- проронил правитель и усмехнулся.- Теперь Храбр, за тебя сынок, будет на меня дня два дуться. Золотой он у меня все же друг.
  - Точно, отец,- согласился Святозар и широко улыбнулся.- Золотой он человек, такой же, как и мой Стоян.
  - Да, мальчик мой, Стоян мне тоже сразу понравился, когда я его впервые увидел... Он всегда был славным, послушным и светлым мальчиком, особенно тогда, когда лежал в люльке.- Правитель просиял сыну в ответ, и, отпустив его руку, дополнил,- я прошу тебя сынок, пойти поспать и отдохнуть, да до пира не подниматься с ложа, потому как ты... правы наставники, очень плохо выглядишь. А я Туру скажу, что занятий не будет. И надеюсь я, что с сегодняшнего дня твоей душе хотя бы на немного будет спокойней.
  
  
  Глава пятьдесят восьмая.
  Святозар проспал не только всю ночь, но и весь следующий день, лишь пробуждаясь для того, чтобы поесть снедь принесенную Борщом. Как только солнце двинулось к закату, слуга принес наследнику праздничную одежу: белую рубаху, штаны, да золотистый кафтан. Святозар оделся, возложил на голову обруч-венец, как велел отец, и, выйдя из опочивальни, спустился вниз по лестнице, но прежде чем идти в гридницу, зашел в светлую комнату. Сегодня был не только день рождения Бога Коляды, который когда-то принес восурам ведические знания, но и день рождения самой книги Вед, и потому наследник хотел поблагодарить ее за приход в Явь, поклониться ей до земли так, как когда-то делал, будучи Богомудром.
  Святозар вошел в комнату, разжег свечи, оно как в помещении было довольно таки темно, и, подойдя к столу, на котором лежала обернутая бурой, потертой от времени кожей книга, остановился. Наследник ласково погладил книгу по бурой волохе да поклонившись до земли, сказал:
  - Достославная книга Вед благодарю тебя, что ты пришла к нам в мир, вместе с моим братом Богом Колядой и принесла нам великие ведические знания!- Святозар малеша помолчал, и погодя добавил,- надо тебе кожу поменять, погляди, какая землистая волоха стала, я отца попрошу, он закажет тебе обновку, а я ее и надену.
   Наследник опять протянул руку, чтобы ее погладить, но книга внезапно подпрыгнула на месте, и из нее вырвался огромный, золотистый столп света, который ударил в потолок комнаты, и, рассыпавшись на маханькие искорки, осветил каждый уголок в ней. Книга же снова подскочила и без всяких заветных слов раскрылась. Нежданно один из листков книги приподнялся, точно хотел перевернуться, но так и замер отвесно ей, миг опосля он задрожал и начал пухнуть на глазах. Еще мгновение и он порывчато сотрясся и распался на два листа. Святозар наклонился над раскрытыми листьями и посмотрел на то, что ему показала книга.
   Когда наследник подходил к гриднице, то у распахнутых дверей увидел входящего в зал правителя и Тура. Ярил приметив приближающегося Святозара, помедлил, желая дождаться наследника да негромко молвил:
  - Почему ты задержался, сын? Я уже послал за тобой Вячко.
  - Прости, отец...,- возбужденно ответил Святозар и придержал правителя за руку.- Отец, мы можем задержаться, мне надо тебе кое-что показать.
  - Мальчик мой, други уже поднялись приветствовать нас, это не может подождать? Это связано с твоим здоровьем?- взволнованно спросил отец и беспокойным взглядом осмотрел сына.
  - Нет, отец, не с моим здоровьем. И не тревожься, это хорошее, не плохое... И верно, дружина уже поднялась,- заглядывая в гридницу протянул Святозар.- Пойдем, тогда, отец, а как сядем я все расскажу.
   Правитель вместе с сыновьями вступил в гридницу и как всегда сел за центральный стол, усадив Святозара по правую руку, а Тура по левую. Теперь на пиру присутствовала не только дружина отца с супругами, но и дружина Святозара. Справа от наследника расположился Стоян и Белослава, следом Искрен, Сем, Горазд, Молчун, Вторак, Часлав, Любим, Годлав, Звенислав и Лель. Когда правитель поднял чашу, и объявил тост за Бога Коляду, началось празднование. Святозар протянул руку и подергал отца за золотистую ткань кафтана, призывая тем самым обратить на него внимание. Правитель поспешно повернул голову и заботливым тоном поспрашал:
  - Что, мальчик мой беспокойный, с тобой успело случиться, ведь насколько я знаю, ты только, что поднялся с ложа.
  - Ах, отец, видел бы ты, что со мной случилось,- начал торопливо говорить Святозар, и лицо его засияло радостью. - Перед тем как прийти в гридницу, я зашел в светлую комнату, чтобы поблагодарить книгу Вед, которая к нам спустилась вместе с Богом Колядой. Но внезапно из книги вырвался столп света, она раскрылась, и показала мне лист, который распался надвое, а на этом листе, отец, изображен щит.
  -Щит?- удивленно переспросил правитель.
  - Щит... щит, отец!.. Да, какой щит!.. Это щит волшебный, а там под ним заговор, каковой надо на него наложить. Отец, отец, закажи мне такой щит, точно... точно такой щит... Я знаю чей это щит... Ах! отец,- восторженно молвил наследник, и довольно покачал из стороны в сторону головой.- Знал бы ты чей это щит, и кто мне его дарит...
  - Ты, мне расскажешь, кто?- улыбаясь, спросил Ярил, не сводя счастливого взгляда с радостного сияющего сына.
  - Да, я тебе расскажу попозже, и, только если ты выполнишь две мои просьбы,- прерывисто вздохнул наследник и посмотрел прямо в зеленые глаза отца.
  - И какие же это просьбы, мальчик мой?- откликнулся правитель и было сразу видно, что он исполнит любые просьбы своего дорогого старшего сына, лишь бы тот продолжал так яро лучиться радостью и светом.
  - Первая, после пира, ты пойдешь и посмотришь этот щит и закажешь точную его копию, а вторая мне нужна выделанная кожа, хорошо бы белая... Оно как Вед я пообещал надеть новую волоху, -добавил наследник и беспокойно расстегнул застежки на кафтане.
  - Застегнись,- чуть слышно заметил правитель, кивнув на расстегнутый кафтан сына. И когда наследник суетливо застегнул застежки на одеже, вопросил,- а кто поменяет волоху на книге?
  - Я, отец, я... Я уже менял...- Святозар засмеялся и благодушно потерев меж собой длани рук пояснил,- Вед очень любит новые наряды, поверь мне...
  - Хорошо, сынок, я закажу новую кожу для Вед, раз ты уверен, что она будет довольна,- сказал правитель.- Ну, а щит, надо будет посмотреть вместе с Храбром, ему можно?
  - Конечно, отец, можно,- выдохнул наследник, словно не в силах справиться с накатившими на него чувствами.- Конечно можно.
  - Тогда сделаем это завтра, потому как пир будет длиться до утра, а после надо будет поспать и не столько мне, сколько тебе... Хорошо, теперь будет возможность, Храбра задобрить,- молвил правитель и теперь засмеялся сам.- А то он знаешь, сын, даже сегодня не приезжал во дворец. Я послал за ним Вячко, сказав, чтобы он явился ко мне, а он ответил, что болен. Представляешь, сын, Храбр и болен...,- правитель перестал смеяться, посмотрел на сына, и, лицо его дернулось, будто по нему враз пробежало волнение.- Не простительные вчера я на тебя сказал слова, мальчик мой, это даже наставники поняли, а ведь они не знают всего того, что знаю я. Иногда мы гневаемся, говорим грубые слова, а потом переживаем... Что ж верно народ сказывает: ' Слово не стрела, а пуще стрелы разит'.
  - Не тревожься, отец, я ведь понимаю, почему ты так сказал. Давай не будем это вспоминать... Мне знаешь, после вчерашнего разговора с тобой стало.. стало как-то легше, вроде, как с меня часть этой ноши сняли. Наверно поэтому книга и показала сегодня этот щит, я смог успокоиться и ДажьБогу это понравилось. Знаешь, отец ДажьБог не любит когда придаются унынию, он очень любит улыбаться, смеяться и шутить...,- все еще улыбаясь, пояснил наследник, и, положив руки на стол, слегка отодвинул от себя поколь пустое блюдо.
  - Как ты мой мальчик, ты ведь тоже любишь шутить,- заметил правитель и потрепал сыновьи волосы.- Ну, тогда мы так с тобой и порешим, перед уходом с пира я позову Храбра, а ты предложи ему посмотреть щит, он теперь к тебе благоволит. Ну, а после праздников мы съездим с ним к кузницу Братише и закажем его для тебя, хорошо?- Святозар радостно кивнул отцу в ответ.- А теперь оставим разговоры и продолжим пир, потому как ты не только не пил, но и не ел,- и правитель повел взглядом на отодвинутое от наследника блюдо.- Так, что пока не поешь и не выпьешь чашу медовухи, не отвлекай меня на разговоры,- молвил отец и отвернулся от Святозара, так как слева его настойчиво дергал за рукав Тур, явно, что-то выпрашивая.
  Наследник оглядел стол, и, вернув блюдо на исходное место положил туда жаркое из тетерева да взяв ломоть хлеба, принялся есть, так как обрадованный увиденным щитом, и успокоенный мудрыми словами отца почувствовал себя дюже голодным. Быстро насытившись, Святозар огляделся. Сидевший около него Стоян был таким довольным и счастливым, ухаживая за своей женой, он нежно ей улыбался и что-то шептал на ухо, а Белослава лишь стыдливо морщила свой носик, и мотала головой. Наследник перевел взор с ублаготворенной парочки влюбленных, и глянул на другов, которые, так же как и Стоян радостно разговаривали ели и пили, лишь один Звенислав сидел с понурой головой и лениво ковырял ложкой в блюде. Святозар зыркнул на друга, и ему немедля стало так его жаль, что он решил поддержать Звенислава, и обернулся на отца. Однако правитель был занят разговором с Храбром, которого наконец-то дозвался, посадил между собой и Туром и теперь услужливо поил медовухой. Правда надо отдать должное наставнику, тот сидел дюже хмурый, и недовольно отвечал на вопросы правителя о своем здоровье.
  - Звенислав,- негромко окликнул Святозар друга.
   Но в гриднице было так шумно, от звяканья посуды и разговоров, что Звенислав его не услышал.
  - Стоян,- толкнул наследник друга в плечо.
  Стоян торопливо повернул голову и с беспокойством в голосе вопросил:
  - Что-то случилось, Святозар?
  - Позови Звенислава, а то он меня не слышит,- попросил Святозар и кивнул головой в направлении друга.
  Стоян повертал голову и так зычно крикнул, что Белослава прикрыла ладонями уши:
  - Звенислав, глухой ты что ли, не слышишь, тебя наследник зовет.
  - Ты, чего так орешь?- недовольно протянул Святозар, и порывчато обернулся на отца, страшась, что тот услышав имя друга тотчас вспомнит о своем обещание ему чего-то устроить, впрочем правитель все еще продолжал разговаривать с Храбром, у оного на лице уже проступило подобие улыбки.
  Звенислав приблизился и встал между Святозаром и Стояном, положив правую руку на спинку сидения наследника, кинул беспокойный взгляд на правителя и тихо молвил:
  - Святозар, ты меня звал?
  - Друг мой, Звенислав, ты чего такой недовольный? Ты этого из-за вчерашнего, что ли?- спросил наследник и развернувшись к другу удрученно воззрился на него.
  - Да, что ж мне быть веселым, Святозар. Я как вчера вернулся домой, да как други прознали, что я тебя ранил, так и закончилась моя спокойная жизнь... Не только один Часлав мне хотел разбить нос, но предлагали его мне поправить и Горазд, и Вторак, и Молчун. Особлива его хотел поправить Стоян.- Звенислав замолчал, бросил испуганный взор на старшего из дружины наследника, и, наклонившись ближе к Святозару, еще тише продолжил,- пришел и говорит, что я, верно, совсем одурел, учудив такое? И когда... прямо под праздник Бога Коляды... Говорит, что в том году Эрих напал на тебя именно на этот праздник, и что я ничуть не лучше этого Нука поступил. Говорил, что если не могу сдерживать свою силу, чтобы не подходил к тебе... и что если еще раз такое натворю, он меня возьмет и напополам сломает.
  - Да, да,- вмешался в разговор до этого мирно беседующий с Белославой Стоян и стремительно повернувшись к другам, кажется испепелил своим взглядом Звенислава отчего тот еще ниже наклонился к Святозару.- Я именно так и сделаю. Я с тобой Звенислав и без меча справлюсь. Ишь, ты пришел тут жалуется наследнику, мало, что ли ты ему боли доставил.
  - Стоян,- негромко так, чтобы не услышал отец, произнес Святозар.- Понимаешь он нечаянно, и нечего вам по таким пустякам меж собой ссориться.
  - Ничего себе пустяк... Он твой друг, твой дружинник, тебе мечом по груди и это, по-твоему, пустяк? А, по-моему, это не пустяк. Не можешь ты Звенислав наследника учить, иди вон с василисками бейся,- гневно заметил Стоян и также резко отвернулся к Белославе.
  - Во видел Святозар, и вчера точно также говорил. Да, я что нарочно, что ли... И с василиском я бился, себя тоже не жалеючи, потому что видел как Святозар кровью обливается. А вчера это случайность была. Слышишь, Стоян,- и Звенислав потряс друга за плечо.
  Но Стоян ничего не ответил, а лишь сбросил со своего плеча руку Звенислава, явно показывая, что он на него дюже рассержен.
  - Ну, что ж, Звенислав, не обращай внимания,- молвил наследник, желая поддержать опустившего голову друга.- Я на тебя не сержусь так, как сам виноват, нечего было предлагать биться без щитов. И у меня уже ничего, не болит, зажило все вчера.
  - Да, уж, успокаивай его, успокаивай,- опять вмешался в разговор Стоян и повернул голову к наследнику.- А ты лучше ему расскажи как ты вчера, загибаясь, прибежал выручать Искрена, такого же оболтуса, как и этот. Мне вчера отец, все рассказал...
  -Стоян,- уговаривал его Святозар.- Поверь друг мой, Звенислав не виноват.
  Но Стоян перебил наследника, усмехнулся и суматошно помотал головой так, что пошел малыми волнами высокий чуб на его лбу и все тем же сердитым тоном сказал:
  - Ты, еще добавь свое любимое, что виноват ты. Наверно ты ему бок подставил, да попросил рубануть посильней, да так, чтобы два ребра сломал. Мне все Искрен и Часлав рассказали, и им обоим от меня тоже досталось. Так как я их предупреждал, чтобы слушали Храбра и без щита не позволяли тебе биться со Звениславом, оно как он даже на тренировочных боях все норовит, кому из другов кости поломать.
  - Ты, смотри,- благодарно улыбнулся наследник проявленной другом заботе.- Стоян, ты как мой отец, всех опросил, виновных нашел и наказал. Ты пойми, я предложил без щитов, неужели бы ты меня ослушался.
  - Если бы я видел, что тебе грозит опасность, без сомнения ослушался. Твоя жизнь для меня бесценна, также как и для твоего отца, нашего правителя. А он олух такой, Звенислав, поставил под угрозу твою жизнь и спокойствие правителя,- громко закончил Стоян.
  - Стоян, чего кричишь то?- спросил Святозар, и похлопал друга по плечу.- Такой ты верный друг Стоян... Но у тебя есть недостаток любишь ты по возмущаться на пустом месте.- Стоян фыркнул в нос и снова развернулся к Белославе, а наследник добавил,- друг мой, Звенислав, прошу тебя не кручинься, это последний большой праздник, перед нашим походом, не порть мне настроение.
  - Святозар,- проронил Звенислав, видно решивший рассказать наследнику о все своих вчерашних страданиях.- Стоян сказал еще, что в следующий раз он разговоры вести не будет, а привяжет меня к коню и отправит в Новыград.
  - Ага,- усмехнувшись и нанова вмешиваясь в разговор, молвил Стоян.- Вот это надо было сделать вчера, судя по тому, как ты сейчас себя ведешь...
  Святозар открыл, было, рот, чтобы вновь заступиться за Звенислава, но судя по всему последние слова Стояна, услышал таки отец, так как внезапно сзади раздался громкий голос правителя:
  -Гляди, Храбр, а вот и Звенислав, которого я весь день сегодня так желал увидеть. Как говорится: ' На ловца и зверь бежит'. А ну- ка воин, ступай сюда, хочу с тобой поговорить.
  Наследник глянул на друга, у которого перекосившееся лицо теперь стало покрываться пунцовыми пятнами, и, торопливо повертавшись к правителю, зашептал:
  - Отец, отец, не ругай Звенислава, его и так други обижали.
  Правитель протянул руку, легохонько провел по волосам Святозара, и очень мягко произнес:
  - Ты мне так дорог, сын мой... Но прошу тебя, помолчи немного, я сам разберусь.
  Святозар смутился и замолчал, а Звенислав подошел к правителю и встал между ним и Храбром, опустил голову и замер. Храбр как только увидел подле себя Звенислава, недовольно посмотрел на него и отвернулся к Туру. Наследник не слышал, что говорил отец другу, но зато видел как голова того медленно, но верно клонилась все ниже и ниже. Наконец правитель похлопал его по руке, что-то добавил и отпустил. Пунцово-красный Звенислав прошел мимо Святозара, ничего ему не сказав и подойдя к своему месту, сел, засим поднял чашу медовухи, направил ее в сторону правителя, резким движением опрокинул в рот, и благодушно улыбнулся.
  - И чего ты за него заступаешься Святозар?- раздраженно буркнул Стоян.- Он этого никак не заслуживает.
  Наследник перевел взор со Звенислава на Стояна, качнул головой и по-доброму ответил:
  - Эх, Стоян, вот же не повезло другам иметь такого старшего над собой. Коли бы я так тобой не дорожил, то никогда бы, не снял с тебя каменные оковы. Ты понимаешь, друг мой дорогой, я так хотел сердце твое раздобрить, так старался... Полкубышки воды из молочного озера на тебя вылил, и гляжу никакого толку... Нет! никакого... Как бурчал ты, так и бурчишь, вот только вроде Белославу не трогаешь пока. И все время на другов бу...бу...бу бу...бу...бу, они уже мне не первый раз жалуются на тебя, как ты их этим бу-бу-бу замучил. Нет, надо срочно Белославе сына тебе родить, будешь ты к нему по ночам вставать, да своим бу...бу...бу укачивать, и тогда сразу всем легче станет.
  Не успел Святозар закончить, как увидел, что вначале засмеялся Искрен, схватившись руками за живот, за ним Белослава, Стоян, и внезапно сзади брызнул смехом правитель. Наследник повернулся, посмотрел на довольного отца и почувствовал, как внутри душа его, словно запела, что-то доброе и хорошее.
  - Ох, мальчик мой,- выдохнул правитель, на мгновение, прекратив смеяться.- Хорошо же ты сказал, я себе это даже представил, как Стоян будет бу...бу свое сыну исполнять каждую ночь...Люблю я сынок, когда ты шутишь и улыбаешься, у меня сразу от этого на душе светло становится.
  Как и в прошлом году на празднике в честь Бога Коляды, на середину залы вышел старец Соловей, с гуслями в руках, сел на поставленное для него сиденье и запел сказание славя рождение Бога Коляды: ' Когда родился на земле великий учитель Бог Коляда, то мать его Майя Златогорка, положила младенца Коляду в корзину и пустила по водам огненной реки, что текла ко Небесной Сварге. А сама вернулась в царство мертвых, ибо жизнь Майе была возвращена Богами только на время, пока она не родит Коляду. Младенец Коляда лежал в корзиночке, а воды огненной реки несли его ко Небесной Сварге. Рано утром Бог Хорс подошел к реке, чтобы обмыться чистой водой и увидел там корзину, а в корзиночке то чудесное дитятко, что сияет, словно солнышко красное! И возликовала Земля, и возликовало Небо, и славили младенца Коляду Боги и люди! И пришли к воротам, ведомые путеводной Звездой ведуны, и открылись те простые ворота, и увидели ведуны младенца Коляду на руках самой Зари-Зареницы и стали славить младенца Коляду! О, великий Бог Коляда- сын Вышня- ДажьБога! Говорит Коляда: ' Свети солнце!' - и оно светит! Говорит Коляда: ' Сияй месяц!' - и он сияет! Говорит Коляда: ' Дождь, смочи Землю-Мать!' - и идет с небес благодатный дождь! И будь славен и благ учитель наш Коляда от века до века!'
  Не успел Соловей допеть сказанье про Бога Коляду, как на середину зала вышел Лель и немного волнуясь призвал всех к вниманию, а когда в гриднице наступила тишина прерывистым голосом сказал : ' Сейчас я спою вам новое сказанье. Этот сказ я создал совсем недавно. В походе, котором я участвовал, я видел много чудес, видел, как наш наследник победил воина царя Черномора, усмирил великанов, побывал в гостях у царя альвинов Альма, разговаривал с волшебным котом Баюном, вместе с другами убил василиска, пропел великий сказ грифону, да так, что сам ДажьБог играл ему на гуслях, а затем искупался в молочном озере и целовал очи корове Земун! Многие из вас уже слышали этот сказ, но тот, который я пропою сегодня не слышал никто, и я уверен никто никогда бы не узнал, о том, что сделал для нас всех наследник Святозар... Никто бы не вернулся из нас, никто бы не сидел здесь за этим прекрасным столом, если бы не великая душа Святозара! Наследник, я написал этот сказ для тебя и пусть люди знают какой ты чистый и светлый человек!'
  Лель сел на сиденье тронул пальцами гусли и нежным, мелодичным голосом запел сказ о том, как попавшие в Беловодье други прельщенные его красотами, волшебными песнями, чудесными плодами и диковинными птицами и зверями, забыли зачем пришли в волшебную страну, забыли все боли и радости, забыли свою Родину, своих близких и свои имена. И лишь благодаря чистой и великой душе Святозара, который смог преодолеть волшебную силу Беловодья и пробудился, други вспомнили кто они, вспомнили зачем пришли сюда и очнулись. ' Возьми гусли Лель!- сказал Святозар.- И пой, пой о нашей родной земле, о нашем любимом народе...', и тогда полетела песня по стране Беловодья и заглушила пенье птиц, говор листьев, дуновение ветерка...
  Лель закончил сказанье, все еще продолжая перебирать пальцами струны, а в зале царила такая тишина, точно людей в гриднице и вообще не было. Святозар сидел, опустив голову почти уткнув подбородок в грудь и беспокойно вертел на пальце перстень, считая, что он... он столько натворивший просто не имеет право быть названным в сказанье великим, чистым и светлым. Отец словно почувствовал переживания сына и положил ему на плечо руку, но наследник был не в силах даже поднять голову и, что-либо сказать, пытаясь, справится со словами, которые так и рвались наружу, которые хотели прокричать всем, как он виноват перед своей семьей и своей землей. Однако неожиданно поднялся Храбр, он негромко кашлянул, будто призывал наследника поднять голову и посмотреть на него, а после, так и не дождавшись этого, произнес:
  - Что ж, други, наверно никого и не удивило то, что в очередной раз наш наследник оказался достойным юношей. Когда я впервые его увидел, я сразу понял, что передо мной стоит человек с великой душой, такой человек как Богомудр, такой как первый наш вождь Святозар! И вот, что я вам сейчас скажу, когда мы с моим другом Дубыней ходили в Беловодье, путь наш был очень труден. На вершине Сарачинской горы погибли все наши други, а Дубыня был тяжело ранен, но преодолевая боль, он поднялся, чтобы продолжить наш путь. И когда прилетел грифон да увидел, какие мы понесли потери, то в своем благородстве он нас пожалел, и, открыв ворота, сказал нам, чтобы мы шли и ни слушали музыку, ни пили воду, ни ели фрукты и ни смотрели на красоты волшебной страны. Тогда мы с Дубыней заткнули уши, закрыли глаза и попеременно вели друг друга, боясь забыть свой путь и свои имена. А когда ты наследник, слышишь Святозар... подыми голову... посмотри на меня... - призывно молвил наставник и Святозар преодолевая себя вздел голову да воззрился на Храбра.- Когда ты пошел со своей молодой дружиной в Беловодье именно этого волшебства я боялся больше всего. Боялся я, что вы не сможете преодолеть царящую там магию и забудете себя. Но теперь когда я вижу твое лицо и лица твоих друзей, которым ты спас жизни, я понимаю, что не имел права сомневаться в тебе... Потому что такие люди как ты рождаются на земле не случайно. Таких людей, с такими сильными и светлыми душами наши Боги посылают нам в тяжелые для нашей земли испытания... И так как нам всем скоро предстоит идти на войну с нагаками я очень рад, что ты мой дорогой ученик, будешь там рядом с нами, потому как посмотрев на тебя, любому ратнику захочется победить подлых нагаков! Посему, хотя я и не могу объявлять тост, это как говорится право правителя, но думаю, он меня простит... Я хочу, поднять чашу за тебя Святозар выпить ее до дна и пожелать тебе мой ученик удачи!
  Храбр закончил говорить высоко поднял чашу и выпил ее до дна и все други отца, все жены другов, и вся дружина наследника подняла разом чаши и выпила медовуху. Лишь один Святозар так и не притронулся к чаше. Он недвижно замер, не сводя с наставника глаз, потрясенный тем, что Храбр каким-то образом безошибочно догадался и назвал имена людей, оными наследник был в прошлой жизни, ни мгновение ни сомневаясь, что его отец ни открывал никому из доверенного им.
  - Мальчик мой,- едва слышно протянул правитель, когда гридница наполнилась звуками, говором и смехом.- Ты, что сынок? Ты расстроился, из-за сказа? Да, сынок?
  - Отец, откуда Храбр знает, что я Богомудр и первый Святозар?- с дрожью в голосе спросил наследник и наконец-то перевел взор на правителя.
  - Ты, что, думаешь, я мог ему рассказать то, что доверил мне мой сын? Нет, мальчик мой, никогда...,- удрученно добавил правитель и отрицательно качнул головой.
  - Что ты отец, я в тебе не сомневаюсь,- расстроенным тоном поспешил ответить наследник, испугавшийся, что мог обидеть своим подозрением правителя.
  - Я думаю, сынок, Храбр просто привел имена этих людей, так как они у всех на устах... А может он увидел в тебе то, что очень схоже с ними... Сила, храбрость, смелость и отвага. Способность ради других жертвовать собой....- объяснил правитель, и подлил Святозару в чашу из глиняного кувшина медовухи.- Так ты не будешь пить за свою удачу, сынок?- наследник помотал головой.- Ну, тогда ты может, выпьешь за удачу нашего войска?
  Лицо Святозара вдруг прояснилось, он улыбнулся, взял чашу, поднял ее, и, направив в сторону наставника, громко сказал:
  - Храбр!- а когда тот перевел взгляд с блюда, с какового брал кулебяку- длинный пирог с кашей, на Святозара и улыбнулся, добавил,- золотой ты человек, Храбр, самый лучший на свете! Я пью не за свою удачу... я пью за то, чтобы ДажьБог даровал мне возможность защитить мой народ и уберечь каждого из вас от смерти!
  Пир закончился почти под утро, уснувшего Тура уже давно унес на руках в опочивальню Дубыня, а дружина, вконец охмелевшая, стала потихоньку расходиться. Наконец поднялся и правитель:
  - Что ж, мальчик мой, пойдем и мы с тобой отдыхать.- И обратился к другам,- ну, что дружина моя славная, мы с наследником уходим спать, и желаем вам того же.
  - Отец,- придерживая правителя за руку, поторопился молвить, поднявшийся Святозар.- А как же насчет щита?
  Правитель посмотрел непонимающе на сына, и только миг погодя припомнив давешний разговор, повернув голову в сторону Храбра да, что-то ему сказал. Наставник кивнул в ответ, и, спешно приблизившись к наследнику, остановился подле него да участливо спросил:
  -Святозар, зачем ты меня хотел видеть?
  - Храбр, - начал наследник.- Мне надо тебе показать... показать..
  - Ему надо показать тебе изображение щита,- пришел на выручку сыну правитель.- Который мы с тобой должны запомнить, чтобы потом в точности передать его Братише, когда я у него закажу такой щит для Святозара.
  Храбр недовольно зыркнул на Ярила, перевел взгляд на Святозара и улыбнувшись ему поинтересовался:
  - Когда ты нам его покажешь? Сейчас?
  - Нет, Храбр, сейчас Святозар пойдет спать,- сызнова вмешался в беседу Ярил.- А то у него опять бессонная ночь получилась. Ну, а ты к вечеру подъезжай, да мы сходим втроем посмотрим, хорошо? А завтра, с утра поедим к Братише, чтобы он успел до похода его изготовить.
   Храбр покачал головой и протяжно фыркнул. Он явно желая отказать правителю в его просьбе, но так как помощь нужна была Святозару, пересилил себя и уже качнув головой утвердительно с беспокойством в голосе поспрашал:
  - Ты Святозар себя то, как чувствуешь? Ты вроде получше выглядишь, а все же сразу видно не оправился от вчерашнего...
  - Да, нет, Храбр, я здоров,- ответил наследник. Он бросил взор на стоявшего позади наставника правителя, который по-видимому все еще был не прощен, и сам сотворив беспокойство на лице, вопросил,- а ты, как Храбр, себя чувствуешь? Отец сказал ты сегодня не приезжал во дворец, потому как заболел. Может, я, чем помогу... может заговор надо прочитать, ты скажи.
  Храбр обернулся, кинул прямо-таки убийственный взгляд на правителя, и, усмехнувшись, добавил:
  - Надо же, как вы похожи друг на друга. Ярил весь пир предлагал излечить меня заговором, теперь ты наследник... Да, здоров я... здоров... и не болел я совсем.
  - Ну, Храбр, это же хорошо, что ты не болел,- молвил Святозар, и задорно засмеялся.- А то мы с отцом то и не знали, какой же надо заговор создать, чтобы излечить твою необъяснимую болезнь.
  - Эт, наследник, мог бы я тебе чё и грубое сказать,- начал Храбр и лицо его дотоль хмурое посветлело, наполнилось благодушием.- Да уж, ты последнее время так мало смеешься, что коли хочешь над моей необъяснимой болезнью посмеяться так я и не против. Посмейся, мальчик, посмейся, гляди душа то твоя болеть более, и не будет.- Негромко и очень мягко дополнил Храбр, протянул руку и нежно погладил Святозара по щеке, а затем обращаясь к правителю досказал,- знаешь Ярил веди своего сына в его покои, потому что ему надо ложиться отдыхать.
  Правитель положил руку на плечо друга, в благодарность крепко его сжал, и, велев наследнику идти за ним, направился к выходу из гридницы. Когда отец и сын покинули общий зал, и, выйдя из него, остановились недалеко от опочивальни правителя, то Ярил малеша поразмыслив, произнес:
  - Знаешь, что, сынок, пойдем- ка я провожу тебя до твоих покоев.
  - Зачем, отец? Я не хмельной сам дойду,- откликнулся Святозар и порывисто пожал плечами.
  - Нет, сын, я все же провожу тебя, так мне будет спокойней,- сказал правитель и беспокойно потер лоб.
  Наследник посмотрел на отца, на гридницу из распахнутых дверей, которой выходили други и негромко спросил:
  -Отец, ты боишься за мою жизнь? Но ведь во дворце нет Эриха, нет Нука... да и свою жизнь я теперь так легко не уступлю.
  - Как мне приятно слышать от тебя такие слова сын,- ласково молвил правитель и обозрел своего наследника с ног до головы, остановив взгляд своих искристых зеленых очей на его лице.- Но все, же я усну быстрее, когда увижу, как закроется за тобой дверь опочивальни.
  - Хорошо, отец, как пожелаешь,- согласился Святозар и повернулся к двери, что вела в коридор к лестнице на второй этаж. - Хотя, конечно, отец, не обижайся,- усмехнувшись, заметил он, открывая дверь и пропуская правителя вперед,- но я просто уверен, что уснешь ты очень быстро.
  - Это ты о хмеле,- обижено вопросил правитель, остановившись около полутемной лестницы.- Нет же, сынок, я не хмельной. Просто я как вспомню прошлый праздник... вспомню, как увидел тебя мой милый мальчик в свете вспыхнущего факела лежащего на этой лестнице всего в крови... До сих пор, мне тяжело подходить к этому месту, особенно ночью и когда здесь вот так темно..
  - Добрый мой отец, посмотри, я здесь рядом с тобой, я жив и здоров, и даю тебе слово приложу все мои силы, чтобы ты больше никогда такого кошмара не переживал,- с дрожью в голосе произнес Святозар и крепко обнял отца.- А, чтобы тебя не пугал этот темный коридор, и ты всегда мог осветить свой путь, я тебе сейчас кое-что покажу.
  Наследник поднял вверх левую руку, прошептал заговор, проведя правыми пальцами по золотистому рукаву кафтана сверху вниз и когда ткань от локтя и кожа от запястья до кончиков пальцев по первому покрылась искорками лазури, а засим, вспыхнув, засияла лазурным светом, добавил:
  - Погляди отец, какая красота и совсем не нужен факел, только надо быть очень осторожным с такой рукой...- Святозар посмотрел на восторженно- удивленное лицо правителя, и, засмеявшись, пояснил,- этот заговор придумал, я, будучи Богомудром, когда был очень молодым. И однажды вот так с горящей рукой вошел в покои своей жены, знаешь отец, она так закричала...,- наследник на мгновение затих, сдерживая рвущийся из себя смех.- Не хорошо конечно смеяться, но в тот миг, я так и не понял, кто больше испугался она узрев своего мужа с горящей рукой, или я услыша ее душераздирающие вопли. И ведь отец, я так напугался, что какое-то время так и стоял, держа руку впереди и не зная, куда ее спрятать. Правда любимая пришла мне на выручку схватила, укрывало, подбежала и принялась ее тушить.- Святозар смолк, посмотрел как от его сказа беззаботно засмеялся правитель, и досказал,- ага, отец, тебе смешно, а мне то было тогда не смешно... Потому как в тот же миг как моя жена укрыла мне руку, в надежде потушить ее... в тот же миг лазурным светом вспыхнуло и укрывало, и моя жена.
  - И, что же было дальше?- продолжая смеяться, спросил отец.
  - Да, ничего хорошего... Руку и жену я потушил, а укрывало...- Святозар оперся о плечо правителя, и громко хохоча, закончил,- а укрывало почему-то не тухло... Знаешь так и светилось несколько дней подряд пугая в темноте мою жену и маленького Лучезара.
  - А почему укрывало не потухло?- поинтересовался правитель, когда оба они успокоились и принялись подниматься по лестнице на второй этаж.
   Святозар остановился, повернулся к правителю, широко улыбнулся, и недоуменно пожав плечами, сказал:
  - А, кто ж его знает, отец, почему оно не тухло. Поверь мне, чего я только не перепробовал, а оно продолжало сиять. Тогда жена сказала мне, чтобы я его, раз не могу исправить, и вообще убрал из покоев. Так как маленький Лучезар, просыпаясь по ночам, пристально на него смотрел, а после начинал так плакать, что жена подолгу не могла его успокоить... И чего его пугало в этом укрывале не понятно... Такое красивое, нежной лазурью горит... Я им, потом покрыл свое сиденье в тронном зале и приезжающие ко мне посланники от других народов поражались его красоте и сиянии.
  - А затем, что с ним случилось?- подтолкнув сына вперед, чтобы он продолжал прерванный путь, и, следуя за ним, поспрашал правитель.
  - Со временем отец сияние стало спадать... и немного погодя пропало,- ответил Святозар. Он подошел к своей двери в опочивальню, толкнул ее, и когда она стремительно отворилась, произнес,- ну вот отец погляди, в моих покоях тихо и спокойно. И я могу благополучно укладываться спать. А теперь дотронься до моей руки,- правитель едва коснулся полыхающей руки сына и тотчас по его руке побежали искорки лазурного света. Миг спустя они ярко вспыхнули и на самую малость окрасились в золотистый свет, еще морг и они вновь лазурные, теперь и у Ярила рука сияла лазурным светом.- Отец, как захочешь потушить дунь на нее и скажи потухни,- пояснил Святозар. Он смолк с любопытством обозрел правителя разглядывающего сияющую руку, и задумчиво протянул,- знаешь отец, а твоя душа горит золотистым светом, интересно то как... Несмотря на то, что моя душа лазурная, в магии мне доступны два цвета лазуревый и золотистый, потому древко Богомудра было золотым, а мое лазурным.
  Правитель оторвал взор от светящейся руки, посмотрел с теплотой на своего старшего сына и весьма нежно изрек:
  -Иди, мальчик мой дорогой, отдыхать и доброго тебе сна!
  
  Глава пятьдесят девятая.
  Закончившийся месяц студень сменил второй месяц просимец, Святозар был так все время занят с Храбром занимаясь с ним на мечах, и с Туром которого обучал магии, что и не заметил, как начался последний зимний месяц сечень. Именно на середину этого месяца намечался поход к южным границам Восурии.
  Наследник выехал вместе с правителем на лошадях, из престольного града в деревню, так как оттуда сегодня уходила пешая часть воев с обозом во главе со старшим кузнецом Братишой. Людей собралось много, они пришли провожать ратников на войну, понимая, что многие могут не вернуться. Святозар оглядел собравшихся людей, груженные повозки и тяжело вздохнув спешился, да вместе с отцом подошел к Братише, оный узрев правителя обнял напоследок жену и поспешил навстречу прибывшим. Святозар видел Братишу не в-первый раз, но только сейчас смог хорошо разглядеть его. Это был высокий, крепкий, дородный мужчина с темными, каштановыми волосами и такой же темной, густой бородой, с большими ясными, серыми глазами.
  - Здравствуй Братиша!- приветствовал кузнеца правитель и крепко обнял.
  - Здрав и ты будь, правитель!- ответил кузнец, и, высвободившись из объятий правителя, слегка приклонил голову, в знак уважения.
  - Ты же не знаком с моим сыном, наследником Святозаром?- спросил правитель.
  - Нет, правитель не знаком, но наслышан,- благодушно улыбнувшись, ответил Братиша.
  Святозар протянул правую руку кузнецу, а тот взял ее да резко сжал так, что кости внутри затрещали, затем он и вовсе притянул наследника к себе и так же, как перед этим правителя, крепко обнял.
  - Сразу правитель видится в твоем сыне, твоя сила и мощь,- выпуская из объятий Святозара, по- теплому заметил кузнец.
  - А то как же, Братиша, мой сын, моя и мощь...,- довольным голосом молвил отец, и окинул радостным взором своего красавца сына.- Мы Братиша приехали с наследником вас проводить, да пожелать доброго пути. Ты в дорогу отправляешься на десять дней раньше нас так, что воинов не гони... Я же тебя знаю, Братиша, ты людей не больно- то пожалеешь. А мне нужно, чтобы ратники были живы, здоровы и готовы к битве.
  - Так, все и будет, правитель, не тревожься, всех живых приведу,- усмехнувшись в бороду, откликнулся Братиша.
  - Не только живых, но и здоровых,- повторил Ярил и качнул обеспокоенно головой. А малость погодив добавил,- мы отправимся следом, через десять дней и догоним вас в пути.
  - Добре, правитель,- сказал Братиша и оглядел кругом стоящих людей, и вдруг словно вспомнив, кивнул головой в сторону Святозара. - Да, правитель, я сегодня со своим младшим сыном прислал щит, который ты заказал,- он перевел взгляд с правителя на наследника.- Надеюсь, наследник Святозар он тебе поможет и защитит, потому что я еще никогда ничего не создавал с такой любовью и желанием. Иногда мне даже казалось, что это вроде не я, а сам Светозарый ОгнеБог Семаргл раздувает мне огонь.
  - Спасибо, Братиша. Я тоже надеюсь, что мне этот щит поможет,- ответил Святозар и в благодарность поклонился кузницу.
  - Ну, правитель, долгие проводы, долгие слезы, пора нам,- заметил Братиша, и, обозрев кругом, крикнул своим воинам.- Так, робяты, хватит слезы девам утирать, пора нам мужам в поход отправляться.
  Воины услышав призыв старшего, стали торопливо отрывать от себя плачущих жен и матерей, и становится на дороге в строй. Но плач и стенания не прекращались, и даже после того как на них прикрикнул Братиша. Казалось женщины услышав призыв и окрик кузнеца еще больше расстроились и запричитали опасаясь и тревожась за судьбы близких им людей. Братиша развернулся к Ярилу и тихо попросил:
  - Правитель дозволь наследнику людей успокоить. Народ наслышан, как он победил Черномора, а зная, что он пойдет вместе с нами на войну и вовсе успокоится.- Когда же правитель утвердительно кивнул головой, молвил Святозару,- наследник скажи людям, что ты пойдешь с дружиной отца.
  Святозар состроил недовольное лицо, лишь услышал опять, про победу над Черномором, но после шагнул вперед и звонко крикнул людям, в основном обращаясь к тем, кто остается:
  - Люд восурский, прекращай плакать, потому как плакать надо над павшими. А я вижу перед собой живых, здоровых витязей, ваших сыновей и мужей. Сегодня они уходят на войну, а через десять дней наш правитель и я последуем за ними! И я верю, что моя магия и наши великие Боги обязательно защитят ваших близких, и даруют нам победу!
  Лишь только Святозар стал говорить, люди до этого голосившие и рыдавшие затихли в надежде, что наследник сможет их успокоить, а когда они услышали, что он идет на войну, и будет оберегать их близких своей магией, немедля утерли глаза и даже если где-то еще слышался всхлип, то успокоившиеся уже недовольно буркали и цыкали на такого.
  - Вот другое дело,- добавил, довольный, Братиша.- Да еще бы и про Черномора сказал.
  - Нет, нет,- раздраженно ответил Святозар.- Только не про Черномора.
  Кузнец муторно вздохнул явно, не довольный, тем, что Святозар не сказал про Черномора, и напоследок пожав руку правителю и наследнику, поспешил вперед колонны. Как только Братиша занял положенное ему как старшему воину место, ратники подравнялись и устремили свои взгляды на правителя. Пешие вои были многочисленны и поделены на три части, каждая из которой была вооружена одинаково. Основное оружие в каждой части было свое, следом за Братишей стояли воины дюжие и крепкие под стать своему старшему вооруженные мечами. Сразу за ними выстроились воины вооруженные булавами, длинной чуть меньше аршина, которые представляли собой укрепленные на деревянной ручке, обернутой медным листом, кубические железные или бронзовые шишки с тремя-шестью шипами, заполненными внутри свинцом. Третья часть войска, была вооружена боевыми топорами - деревянное топорище аршином в длину, с укрепленным к нему мысиками, изогнутым к низу, не длинным лезвием, который дырочкой в лезвии пристегивался к кожаному чехлу на поясе. Эта часть воинов была также вооружена пиками - в сажень длинной, с мечевидными наконечниками на концах. Помимо этого у всех воев за плечами висел лук и колчан стрел, потому как все они были не только землепашцы, но и охотники. Воины, уходившие в поход, были жителями деревень престольного града, а также деревень, что лежали возле городов Новыград, Велесград, Кулебяки и Ковыль. Пешая часть воев выстроилась по дороге, правитель с наследником прошли вдоль строя, оглядев воинов, и остановившись посередке, на миг будто замерли, а потом правитель громко крикнул:
  - Ратники! Сегодня выходите вы в поход. Помните, что вы идете защищать нашу горячо любимую землю, и наш славный и гордый народ! Будьте достойны своих предков! В добрый путь!
  Правитель махнул рукой, а Братиша громко скомандовал: ' Вертайсь!', и как только воины повернулись, старший шагнул вперед и повел за собой своих людей, сначала не быстро, но погодя все более и более ускоряя шаг, и постепенно перейдя на легкий бег, следом за воинами двинулись груженные провизией, щитами и разным скарбом сани и повозки.
  - Эх, Братиша...,- недовольно протянул правитель вслед убегающему войску.- Ведь просил же, времени много идите спокойно... Ну, ты погляди сын, он сызнова их бежать заставил. И ведь так бежать и будут до самого Лебедяня.
  Святозар посмотрел на отца, усмехнулся и чуть слышно произнес:
  - Ну, ничего отец, уж как- нибудь добегут, а мы с тобой, когда их догоним, излечим всех.
  Правитель и наследник сели на лошадей, которых все это время придерживал за поводья Вячко прибывший вместе с ними, и поехали в Славград.
  - Завтра или послезавтра должен приехать Велислав со своей дружиной,- заметил правитель, когда они вместе с наследником и следующим позади них верхом на лошади Вячко заехали в город.- Он не знает, что в поход не идет, я ему не писал об этом. Представляю себе, как он расстроится.
  - Отец, а что ты будешь делать с его дружиной?- спросил Святозар.
  - Как чего? Возьму с собой, ты ее и поведешь..,- объяснил правитель, по-доброму улыбаясь и поглядывая на едущего подле сына.
  -Как же я ее поведу, у меня старший Стоян, а у дружины дядюхи старший Бажай. Кому же они подчиняться будут, я своего Стояна ни на кого не поменяю,- тревожно произнес Святозар. И резко придержал своего коня, так как проезжая по одной из извилистых улочек города увидел внезапно выскочившего на дорогу малыша,- ох! да куда ж ты выскочил,- гулко прикрикнул он на мальца.- Видишь же, всадники едут.
  Следом за малышом из распахнутых настежь ворот дома выбежала молодая дева. Она остановилась около дитя, глянула на Святозара, зарделась вся, и, подхватив мальчонку на руки, все также торопливо поспешила вспять к воротам. Однако прямо подле них сызнова остановилась, обернулась и посмотрела долгим взглядом на наследника.
  - Ишь, ты,- удовлетворенно заметил отец.- Видал, каким она тебя взглядом одарила, наверно ты ей по сердцу пришелся.
  - Чего?- будто не слыша правителя, и все еще находясь в своих переживаниях, поспрашал Святозар.
  - Чего, чего, деве понравился ты,- усмехнувшись, ответил отец.- Что ты все время себя изводишь мыслями сынок. Ты бы хоть оглянулся кругом, девы молодые смотрят на тебя, глаз не отведут, такой ты статный, да пригожий юноша.
  - Отец, ну право ты даешь..,- недовольно протянул Святозар и распахнул кунтыш.- Я тебе о войне, да дружине, а ты мне о девах... Вот нужны они мне, скажи... Нужны сейчас, когда я не знаю, что с Бажаем делать.
  Правитель громко засмеялся, и жизнерадостно зыркнув на наследника, молвил:
  - Ну, ты сын и даешь... Тебе, что Бажай дороже девы пригожей...
  - Отец, ну, что ты в самом деле...- все больше горячась проронил Святозар и возбужденно покачал головой.- Не до дев мне сейчас, и потом ты же знаешь, на какую бы деву я сейчас посмотрел... На Любаву, а она больно далеко, так, что и не стоит на других глазеть.
  - Ну, это ты зря..,- все еще улыбаясь, сказал отец, когда они въехали на дворцовую площадь.- На дев, чего бы и не посмотреть, коли они так красотой и пышут. Ну, а насчет Бажай, порешим так... Раз он старший Велислава, так значит останется в Славграде вместе с ним, все равно часть дружины брата придется оставить в престольном граде, мало ли, что может случится.
  Когда правитель и наследник спешились и передали коней Вячко, да на чуток застыли подле парадных дверей во дворец, отец спросил:
  -Ты, сынок, сейчас на Ратный двор к Храбру пойдешь?
  - Нет, отец, я займусь сейчас щитом,- ответил Святозар, снял с себя шапку и принялся ласково поглаживать густой мех на ней.- Ты слышал, что Братиша сказал, насчет того кто ему огонь раздувал.
  - Это ты насчет Бога Семаргла?- переспросил правитель и протянув руку оправил на голове наследника взлохмаченные дуновением ветра волосы.
  - Помнишь, на празднике, я тебе сказал, что знаю, чей это щит, и кто мне его дарит,- поднимая глаза на правителя, произнес Святозар.
  - Ты хочешь сказать...,- начал, было, отец, но замолчал.
  - Да, я хочу сказать, что этот щит я видел у Бога Семаргла, когда он бился с войском Сатэги... А до этого я видел его еще раньше... раньше в другой битве... ну, да сейчас не о том...- Святозар покачал головой и беспокойно отер лицо,- Семаргл дарит мне этот щит... Эх, отец, разве я заслуживаю такой любви от Богов...
  - Богам, сынок, виднее,- негромко заметил правитель.- Люди все ошибаются, они не Боги... Но раз сам Семаргл пришел раздувать огонь в кузницу Братиши. Если он подарил тебе этот щит и заговор, значит Бог, верит, что его дар защитит и поможет тебе. И наверняка, он считает тебя достойным этого дара, иначе бы он тебе его не принес.
  Наследник надсадно вздохнул и пошел следом за отцом во дворец. Зайдя вовнутрь, они увидели спешащего к ним навстречу Сенича. Правитель снял шапку и кунтыш, отдал слуге, а тот с невыразимой мягкостью в голосе, словно говорил с возлюбленными своими детьми, сказал:
  - Ваша светлость, сын кузнеца Братиши, Годиша, привез щит для наследника, я велел его пока отнести в гридницу. Да, и еще прибыл гонец от воеводы Доброгнева,- и Сенич развернулся и показал вглубь дворца, где около тронного зала прогуливался воин.- Куды его отвести?
  - Сынок,- обратился к Святозару отец.- Забери щит из гридницы. Я пойду, переоденусь, а то весь вымок пока доехал, а ты Сенич проводи гонца в общий зал, пусть там меня обождет,- правитель закончил говорить и направил торопливую поступь к себе в покои.
  Святозар посмотрел вслед отцу, а после также как и Сенич принялся исполнять повеления правителя, да, открыв двери, вошел в гридницу. На столе посередине общего зала лежал завернутый в ткань щит. ' Разверну в светлой комнате',- волнуясь, сам себе сказал наследник, и, взяв щит, поспешил к выходу. Открыв дверь, он нос в нос столкнулся с гонцом Доброгнева, невысоким, худым юношей с пшеничными волосами и карими глазами. Гонец, увидев наследника, низко поклонился, пропуская его, а Святозар на миг замешкался, решая, может все же остаться и узнать вести от Доброгнева, но посем передумал и отправился в светлую комнату, так как его распирало от желания, поскорее узреть щит и наложить на него заговор.
  Подходя к светлой комнате, он увидел Борща, спускающегося с лестницы, и окликнул его:
  - Борщ, возьми теплую одежу,- слуга по первому зову подскочил к наследнику, придержал щит. А Святозар меж тем снял кунтыш и шапку, и, отдав слуге, молвил,- отнеси в покои, и ты пока свободен.
  Борщ поклонился и вновь побежал вверх по лестнице в опочивальню наследника. А Святозар направился к светлой комнате, открыл дверь в нее и вошел вовнутрь. Прямо посередине комнаты стоял большой прямоугольный стол, на котором лежала Вед, но теперь книга была обернута не в бурую, потертую от времени кожу, а сияла белизной новой волохи. Наследник бережно отодвинул книгу на край, и, развернув ткань, положил рядом с Вед щит. И восторженно выдохнул, обращаясь к книге: ' Ах, ты! Вед погляди, какая красота!' Щит был и вправду искусно выполнен, он был небольшим, круглым и выпуклой формы, да выкован из бронзового листа. С обратной стороны щита находились две кожаные петли в середине и ременная петля позволяющая носить его на спине. Наследник положил щит так, чтобы он был обращен к нему внешней выпуклой стороной, и залюбовался им. В Восурии в основном изготавливали длинные каплевидные и прямоугольные щиты, а круглыми никто, никогда, не пользовался. Святозар стоял, молча, осматривая щит, когда внезапно прямо на столе появился доброжил. Погруженный в свои мысли, и не ожидающий прихода старичка наследник испуганно вскрикнул, и натужно вздохнув, сказал:
  - Ох, доброжил, ну и напугал ты меня, еще бы мгновение и сердце остановилось.
  - Кхе... кхе... кхе,- засмеялся довольный собой старичок и погладил свою длинную бороду.- Здравствуй хозяин, гляжу не рад ты меня видеть?
  - Да ты, что, доброжил,- успокаиваясь и поклонившись старичку, добавил Святозар.- Как я могу быть не рад твоему приходу. Я просто испугался, видишь, мне щит изготовили, и привезли. Ну, я стоял, задумавшись, и любовался им.
  - Странный какой-то щит,- заметил доброжил, и, поднявшись на ножки, обошел его по кругу.- Я еще такой никогда не видел. У восуров, таких нет, он какой-то круглый и маленький, странный, странный щит.
  - Это доброжил, дар..,- объяснил Святозар и провел пальцами по словно лощенной поверхности щита.- Дар Бога Семаргла, я наложу на него заговор и ты увидишь каким он станет великолепным. А ты чего пришел, доброжил, что-то случилось?
  - Ага,- проронил старичок, и, наклонившись, также легохонько погладил щит, своей волосатой ладошкой. Морг спустя он испрямился и гневливо изрек,- да, что ж пришел пожаловаться на твоего ученика...
  - На моего ученика...- Вначале не поняв о ком идет речь повторил Святозар, а погодя догадавшись, поинтересовался,- это ты о Туре? И что же он опять учудил?
  - А, я молчать не буду... кхе... кхе,- отозвался старичок и остановившись напротив наследника вонзился в него взглядом.- Все расскажу, так ему и передашь, когда ругать будешь.- Старичок замолчал, уткнул кулачки в бока и пояснил,- вчера вечером этот сорванец пришел в покои Малуши, пожелать ей доброго сна. И говорит няне Бажене: ' Няня вы сегодня жаловались Сеничу, что который день не можете выспаться, так как сон к вам нейдет, и просили у него снадобья какого. Так вот, чтобы вы не пили никакого снадобья, я вам могу помочь и подарить крепкий сон'. А она ему заулыбалась и говорит : ' Ах, что же вы светик наш Турушечка, коли можете подарить мне сон, так уж подарите, а то я ночами - то плохо спать стала...' Ну, Тур ей велел сесть на ложе, которое там установлено для нянь, и давай над ней шептать... а Бажена только он дочитал заговор уронила голову на подушку, да и захрапела...Захрапела! да слышал бы ты хозяин как громко. Малуша закрыла уши ладошками и закричала Туру: ' Разбуди, разбуди ее, как я при таком шуме спать буду'. А разбудить то он еще и не умеет,- закончил старичок и осуждающе посмотрел на Святозара, потому как тот прямо упал на сиденье, громко хохоча.- И чего ты хозяин смеешься, не пойму. Разбудить то они ее вдвоем не смогли... как ни бились над ней, и пришлось Малуше идти в покои Тура ночевать, оно как няня и вправду так храпела... Что даже я убежал к своему брату винному жихарю, так как мне показалось, ее храп наполнил каждый уголок дворца.
  - А почему... почему,- на миг, прекращая смеяться, поспрашал Святозар.- Ты, доброжил, ко мне не пришел?
  - Да, потому не пришел, что ты уже спал, чего же я тебя будить буду,- ответил домовой и ласково воззрился на наследника.
  - Она, еще спит?- прижимая руки к животу и подавляя смех, вопросил юноша.
  - Спит, спит...,- недовольно молвил старичок, и кивнув головой, перекосил свое маленькое личико.- Спит и храпит... Рада с утра пыталась ее разбудить, но никак... А Тур и Малуша слезно умоляли Раду ничего не говорить правителю и тебе, пообещав, что к вечеру окончательно выспавшаяся Бажена проснется.
  - Доброжил,- нежданно резко переставая смеяться, и став серьезным произнес Святозар.- А почему, ты не запретил Туру читать этот заговор? И откуда все так подробно знаешь, будто сам там присутствовал и наблюдал, как твой баловень Туруша, такое с няней творит?
  Выражение лица старичка мгновенно изменилось с недовольного на испуганное, его маленькие, черные глазки беспокойно забегали туды-сюды, он сызнова наклонился к щиту, погладил его поверхность и оробело протянул:
   - Нет, все же красивый у тебя щит, мне понравился... Ну, я тогда пойду, пора мне...
  - Нет... нет... нет, погоди теперь... Пойдет он... Ты мне чего не отвечаешь на вопрос?...- молвил наследник, и поднявшись, оперся на стол, да приблизил почти вплотную свое лицо к лицу старичка.- Это же ты Туру посоветовал испробовать магию на няне Бажене, правда? Так чего жаловаться пришел, тогда?
  - Чего жаловаться пришел... чего...,- расстроено пояснил доброжил.- Да, потому как во дворце находится невозможно, кто же знал, что она так громко храпеть будет...,- добавил старичок, и, взмахнув рукой, в мгновенье ока исчез со стола.
  Доброжил так резко ушел, что у Святозара зарябило в глазах, и заплясали едва видимые серебристые искорки, все еще улыбаясь, он убрал руки со стола, и, испрямив стан, негромко досказал вслед старичку:
  - Вот и пусть поспит Бажена, отдохнет немного, а ты доброжил, в следующий раз не будешь подбивать Тура на такие вещи. А я ему сорванцу вечером устрою, за то, что он магию использует не по делу...- И вновь засмеявшись, заметил,- хотя это как сказать, вроде бы и по делу.
  Наследник вмале перестал смеяться, расстегнул и снял с себя кафтан, да положив его на подлокотник сиденья, подошел вплотную к столу. Он малеша медлил, разглядывая волоху Вед, а после принялся читать над ней заветные слова. Лишь только он открыл книгу, та, точно понимая, что от нее надо Святозару зашуршала листьями, сама переворачивая их, пока не остановилась на нужном, том самом, где был изображен щит и заговор.
  Наследник посмотрел на слова заговора, положил левую руку в центр щита и тихо зашептал: ' О, великий Бог огня Семаргл, ты очищающий от скверны, освещающий нашу землю, словно Солнце, услышь меня. Как когда-то ты вступил в бой с черным Змеем и победил его, так и ныне я ведун- Святозар, идущий на бой с черным Нуком, вершу то, что ты мне повелеваешь! Призываю тебя Семаргл Святозарый Огнебог, поезжай на своем златогривом коне с серебряной гривой, да на мой щит, и придай ему несокрушимую силу твоего щита, щита Бога Огня! Да, сойдет дар твой, на меня и защитит меня в бою! Именем твоим Семаргл, силой твоей Семаргл, да будет так!' Еще даже не дошептав слова заговора до конца, увидел Святозар, как рука его засветилась багряно-красным светом, и заметалась, точно ему не принадлежала, по щиту вправо-влево, вверх-вниз раскидывая цвет по его поверхности, а окрасив щит в темно-багряный цвет, потухла. Но мгновение спустя засветилась нанова, уже огненно-желтым светом и снова заметалась по щиту, теперь раскидывая огненно-желтый цвет. И как только было сказано наследником последнее слово заговора, щит подпрыгнул на столе, а опустившись на него, выкинул вверх яркий столб огня, да обжег этим пламенем руку Святозара. Наследник отдернул руку, и посмотрел на ладонь, та покраснела, будто поврежденная огнем и дюже сильно заболела. Святозар еще не успел взглянуть на щит, как книга громко хлопнув, закрылась, выпустив и из себя оранжево-красные снежинки, которые упали на поверхность белой волохи, и, впитавшись в нее, окрасили ее в ярко-желтый цвет. Стремительно подув на руку, жгуче полыхающую, наследник перевел взгляд на новый желтоватый наряд книги, а позже уставился на щит. Теперь щит был окрашен в красный цвет, лишь край его был золотым, да в середине вырисовывался пригожий юноша на золотом коне, с серебряной гривой. Юноша восседал верхом на коне, одной рукой держась за его гриву, а в другой сжимал длинный золотой бич.
  - Красота! - довольным голосом произнес наследник и снова подул на ладонь, а погодя приблизил к ней пальцы правой руки, и, водя по кругу, тихо зашептал заговор.
  Но когда Святозар закончил шептать, ожог с руки не сошел, а ладонь и пальцы все также полыхали и болели. Наследник прошептал еще один заговор, засим другой, и вновь тот который шептал первым. Да тока ожог не сходил, и боль не унималась, и вскоре на коже уже вспучились кровавые громадные волдыри. Понимая, что заговор тут не поможет, Святозар схватил с сиденья кафтана и выскочив из комнаты, все еще продолжая дуть на больную руку и легонько встряхивая ее на ходу, направился в гридницу.
  
  Глава шестидесятая.
  Святозар открыл двери и вошел в зал. За центральным столом гридницы сидел с угрюмым лицом правитель, тревожно потирая меж собой ладони, и о чем-то мучительно думал, однако узрев наследника, немедля встрепенувшись, просиял, и бодрым голосом поспрашал:
  - Ну, что сын, заговор удался? Как твой щит?
  Святозар подошел к столу, бросил кафтан на лавку, сел напротив Ярила, и, морщась от боли проронил:
  -Знаешь, отец, мой щит выглядит намного лучше, чем я,- и медленно протянул руку навстречу правителю.
  - Ох,- выдохнул правитель, и сотрясся всем телом.- Это, что ожог?
  - Да, отец, и жутко, жутко болит,- добавил наследник, скривив губы.
  - Так, что же ты мучаешься,- сказал правитель, сердито зыркая на наследника.- Гляди у тебя уже волдыри пошли. Сейчас же заговори.
  - Попробуй,- пристраивая тыльной стороной ладони на столешнице руку, предложил Святозар.
  Правитель осторожно взял руку сына в свою, и, водя правыми пальцами по кругу зашептал заговор, по первому один, погодя другой.
  - Отец,- не выдержав бесплодных попыток правителя вылечить руку, откликнулся Святозар.- Ведь есть же какие-то снадобья. Ну, ты видишь, наша магия здесь бессильна,- и, уткнувшись лбом в стол, застонал, ощущая надрывистую дрожь в руке.
  - Почему, почему наша магия бессильна?- удивленно спросил правитель и выпустил руку сына.
  Святозар неспешно пристроил больную руку на стол и сквозь зубы процедил:
  - Отец, мне так больно, избавь меня от мучений сначала, а потом и выспрашивай.
  Ярил поспешно поднялся и быстрым шагом вышел из гридницы, даже не закрыв за собой дверь. Но некоторое время спустя вернулся, подошел к сыну сзади, и, взяв кафтан с лавки, расстегнув на нем застежки до конца, накинул его наследнику на плечи, и вновь вернувшись на прежнее место, сел, горестно молвив:
  - Сейчас Сенич принесет снадобье, потерпи. Ты зачем кафтан снял? На дворе не лето, зима, а во дворце прохладно.
  - Просто я отец, когда был в светлой комнате, снял его, потому как он меня сковывал. А надеть уже не смог, не до этого было, рука так горела, что я поспешил к тебе, зная, ты мне обязательно поможешь,- очень тихо ответил Святозар.
  Слышно было, как муторно вздохнул правитель, наследник поднял голову, улыбнулся отцу и, чтобы поддержать его, пояснил:
  - Я уже договорил заговор, а из щита вырвался столп огня и обжег мне руку. Ну, отец, скажи, не мог, что ли Семаргл дописать ниже предупреждение: ' Прочитай Святозар заговор и убери руку, а то я ее тебе подпалю'.
  Ярил недовольно покачал головой и с такой жалостью посмотрел на сына, что Святозар и пожалел о своей шутке. В гридницу открылась дверь, и вошел Сенич, неся в руках небольшую мису, как большую важность прижимая ее к груди. Слуга медлительно приблизился к столу, опустил чашу на столешницу, с осторожностью взял руку наследника, и, участливым взором осмотрев ее, вопросил:
  - А, что ваша светлость, заговорить не получается?
  - Нет, Сенич, эта магия не наша, и излечить нам ее с наследником не удастся,- молвил правитель и лоб его исказили глубокие морщины.
  - Что ж, тогда положите руку, ваша милость, в мису и потерпите... Потому что будет дюже больно... А я, сейчас принесу мазь,- произнес Сенич и отпустив руку наследника пошел вон из гридницы.
  Святозар придвинул мису, в оной покачивалась вправо-влево какая-то вязкая, маслянистая, бурая жидкость и опустил больную руку в нее.
  -Эм...эм...,- застонал наследник, и лицо его тягостно передернулось.- Как же больно...
  - Потерпи мальчик мой, потерпи,- ласково сказал правитель, и, приподнявшись с лавки, протянул через стол руку и поправил спавший с плеча сына кафтан.
  - Это отец, магия Богов, она не доступна простому смертному,- негромко протянул Святозар, стараясь справиться с исказившимися чертами лица и возвращая себе прежнюю красоту.- Дар Семаргла, его огонь, наверно это необходимо, нужно зачем-то... Но знаешь так больно, что второй раз и не захочется получить такой щит
  В гридницу сызнова вошел Сенич и принес чистые тряпицы да пузыристую склянку с какой-то неприятно пахнущей желтоватой мазью, дух от которой мгновенно заполонил все помещение.
  - Ваша милость, вытаскивайте руку из мисы,- указал Сенич, остановившись подле наследника. Святозар неторопко вынул руку из мисы, слуга же бережно взял ее за запястье и вновь осмотрев, порывисто покачал головой,- охо...хо...!- добавил он погодя.- Поглядите, ваша светлость, правитель, до самого мяса ожог, плохо... это очень плохо... Надо знахаря позвать, ваша светлость, весьма дурной ожог. Уж такие шрамы останутся, такие... если и вообще заживет.
  - Не надо Сенич никакого знахаря, помажь вон мазями и в тряпицу заверни, заживет,- морщась от боли, молвил Святозар.
  Сенич бережно держал руку наследника и ждал повеления правителя, но так как Ярил колебался, заметил:
  - Наследник, ваша светлость и руки может лишиться, поглядите сами,- и приблизил кровавое месиво к правителю.
  - Не тревожь отца, Сенич, ничего я ни лишусь. Этот ожог послан самим Богом Семарглом, неужели ты думаешь, он может лишить меня руки? - спросил Святозар и чуть зримо дернул рукой.
  Сенич испуганно воззрился на наследника, и тотчас заботливым движением положил его руку на столешницу. И более не ожидая повелений правителя, резво открыл пузыристую склянку, вытащив из ее изогнутого горлышка деревянную втулку. Расстелив тряпицу на столе, слуга выгреб из склянки мазь, да размазал ее по поверхности ткани, а после бережно возложил тряпицу с мазью на руку Святозара. Наследник опять едва слышно застонал, покривил губы, а Сенич перевязал руку так, чтобы тряпица с мазью не слезла, и, легонько погладив Святозара по волосам, поинтересовался:
  - Может, ваша милость, вам сбитня принести, чтобы вы попили, и успокоилась ваша боль.
  - Нет, Сенич не надо... Спасибо за все,- ответил Святозар и отрицательно мотнул головой.
  Когда слуга, тяжело вздыхая и чего-то невнятное бурча себе под нос, покинул гридницу, наследник прижал больную руку к груди, и преодолевая боль, негромко сказал:
  - Хорошо отец, что это левая рука, а не правая... Страшно даже подумать, что было бы с даром царя Альма, если бы перстень был надет на левую руку... Не было бы перстня, оно как золото расплавилось, а волшебный алмаз так и остался навеки сиять в моем пальце. И не смог бы я тогда никак передать его своим детям. Но зато, отец, как бы пугались моего пальца наши враги. Представляешь, у наследника престола в пальце сияет камень-алмаз.
  - Ох, сынок, это злая шутка. Мне не смешно...,- печально отметил правитель и жалостливо посмотрел на прижатую к груди руку Святозара.- Давай лучше я помогу надеть тебе кафтан, не хочу, чтобы ты еще и захворал.
  Правитель поднялся, и, подойдя к сыну, каковой без задержу также встал, помог надеть ему кафтан, да застегнул на нем все застежки. Он трепетно оправил на наследнике одежу, и придерживая его за здоровую руку, вроде страшась выпустить, вопросил:
  - Может и вообще не стоило читать этот заговор?
  - Как же, отец, не стоило, пойдем, я тебе покажу, какую мне красоту даровал Семаргл. Теперь у меня волшебный меч ДажьБога и волшебный щит Семаргла, трепещи подлый Нук,- весьма жизнерадостно выкрикнул Святозар. Он лишь мгновение медлил, да пристроив правую руку на плечо отца, взволнованным голосом вопросил,- а чего гонец от Доброгнева приезжал?
  - Мальчик мой,- будто не слыша вопроса наследника, проронил правитель и отвел взор от лица сына, зыркнув на дверь, ведущую из гридницы.- Я только переживаю, как бы этот заговор с щитом не попал в какие-нибудь не умелые руки.
  - Ты, отец, подумал о Туре?- переспросил Святозар и усмехнулся, вспомнив о спящей няне Бажене.
  - Ну, и не только о Туре, я вообще,- теперь правитель зыркнул прямо в голубые глаза наследника.
  - Тревожиться не стоит, отец. Так как этот заговор Семаргл открыл лишь для меня. После того, как я его исполнил книга закрылась, выпустив из себя оранжево-красные похожие на снег крупинки, которые упали на волоху и окрасили ее в ярко-желтый цвет,- молвил наследник, и задорно засмеялся.- Вот же любит Вед менять наряды, теперь еще не раз изменит цвет волохи, пока не станет какой-нибудь землистой.
  Правитель успокоившись пояснениям наследника, улыбнулся ему, а погодя черты лица его нежданно судорожно шевельнулись и по ним, кажется, прокатилось надрывистое трепыхание да таким же содрогнувшимся голосом он сказал:
  - Доброгнев прислал гонца с плохими вестями, сынок. Ты правильно меня тогда предупреждал насчет Эриха... В середине месяца просимецъ, Эрих пропал из города. Доброгнев обыскал весь город и ближайшие деревни и узнал, что Эриха видели с человеком похожим на Нука, и кто-то даже видел как темной ночью они уезжали из города на лошадях.
  Святозар державший отца за плечо при первых же его словах так крепко в него вцепился, точно пытаясь удержаться и не упасть, да побледнев как полотно, тихо произнес:
  - Как же так, отец, ты же велел Доброгневу не спускать глаз с брата, почему он тебя ослушался, почему?
  - Нет, сынок, он не ослушался... Как я и велел, он не спускал с него глаз, поселил его в своем доме... Но Эрих перед побегом был сам не свой, много плакал, сидел в своих покоях не выходя, и ничего не ел. Доброгнев подумал, что он заболел, вызывал к нему знахаря... А посем поздно ночью он убежал, через окно. Доброгнев когда вошел к нему в покои был потрясен...- Теперь голос правителя и вовсе лихорадочно дернулся, но он справился с собой и более спокойно продолжил,- все перевернуто вверх дном, укрывало, подушки, простыни разорваны на части, у столов и сидений сломаны ножки, и стекло в окне выбито, словно Эрих выпрыгнул, в него, не открывая.
  Святозар тягостно покачнулся из стороны в сторону на лицо его набежала тень так, что кажется не только нахмурилось оно, но и будто все потемнело и, чтобы хоть как-то совладать с волнением, юноша глубоко задышал.
  - Ничего, сынок, ничего...,- протянул правитель, не ведая как поддержать сына, да стремительно привлек его к себе, и, обняв, начал гладить по голове.
  - Надо, сказать, другам,- сглотнув огромный ком воздуха, оный вроде застрял во рту, заметил наследник.- Они должны знать, что Эрих может объявиться на стороне нагаков.
  - Эх, сынок, други нас с тобой поймут,- тихо выдохнул правитель.- А что про меня люди скажут... Скажут, что вырастил я предателя.... который против земли своей, против народа пошел.
  - Отец,- отстраняясь от него, бедственным тоном проронил Святозар и в очах его блеснули слезы.- Но я то, я то буду с тобой... И я ни кому не позволю, так на тебя говорить, мой дорогой отец.
  - Конечно мальчик мой, ты будешь рядом, и это уменьшит... намного уменьшит боль в моей душе,- молвил Ярил и лучисто улыбнулся сыну.- А теперь пойдем, посмотрим твой щит и пора уже обедать.
  После того, как Святозар показал отцу свой щит и новую волоху Вед, правитель покинул светлую комнату, сказав сыну, что ждет его в белой столовой на трапезу. Наследник взял щит и унес его в свою опочивальню, где положил сверху на большой темный с крышкой сундук, в коем уже находились завернутые в ткань кольчуга, шлем, лук и меч ДажьБога. Святозар не стал убирать щит в сундук, оставив выполнение этой почетной обязанности Борщу, а сам меж тем торопливо сняв с сиденья аккуратно повешенный кунтыш и соболью шапку, с трудом натянув первое поспешил на Ратный двор к Храбру.
  Святозар вышел из дворца в 'чистую' рощу и побежал, оно как весьма желал поскорее увидеть наставника, чтобы рассказать ему об Эрихе и переживаниях отца да спросить совета. Сегодня на дворе было холодно, снег выпавший два дня назад укрывал землю ровным, белым ковром. Деревья и кусты обряженные в роскошные стеклянные одеяния поблескивая, переливались в солнечных лучах дивными, мозаичными красками. Далекая голубизна неба казалось отражалась от тех чистых как слеза убранств. Наследник бежал, прижимая больную руку к груди по широкой очищенной дорожке, под ногами поскрипывал снег, и дышалось так легко морозным воздухом, что если бы не эта тяжесть на душе, тревога за Эриха, и отца и не заживаемая боль по матери, то можно было бы даже улыбнуться красоте сегодняшнего дня.
  Подбежав к Ратному двору, Святозар перешел на шаг, чтобы выровнять дыхание и своим видом не напугать наставника. Наследник увидел Храбра и Тура, которые вместо занятий стояли и о чем-то оживленно беседовали.
  - Храбр,- окликнул Святозар наставника, и, подойдя ближе, снял шапку, да утер мокрый лоб.- Здравствуй, а чего вы не занимаетесь?
  - Да, вот, наследник, ждем тебя,- недовольно буркнул Храбр и осуждающе посмотрел на Святозара.
  - Храбр, а зачем вы меня ждете? Я же вчера сказал,- возвращая шапку на голову и удивленно пожимая плечами, ответил Святозар.- Что сегодня поеду провожать воев и не приду.
  - Это ты кому сказал,- гневаясь и хмуря брови, спросил Храбр.- Мне?
  - Тебе, когда, уходил с занятий... А после еще, когда ты вечером в гриднице с отцом сидел, тоже говорил. Ты чего забыл?- поинтересовался Святозар и расстегнул кунтыш, чуя, что еще морг и с него во все стороны пойдет пар, точно от каменки.
  - Забыл он, забыл Святозар... Я ему говорю, что ты ему говорил, а он мне в ответ, что ничего такого не слышал. И поэтому мы тут стоим и ждем тебя,- заметил Тур, и, закрыв рот ладошкой, чтобы не было слышно, как он смеется, глянул на брата.
  Храбр подозрительно посмотрел на Тура, с которого так и прыскал смех, перевел уже более миролюбивый взгляд на Святозара, и, улыбнувшись, молвил:
  - Верно, я забыл.
  И тогда Тур оторвал ладошку от губ и громко захохотал.
  - Тур, прекрати,- строго произнес наследник, и осуждающе глянул на младшего брата.- Просто иногда у взрослых столько дел, что они могут и забыть что-либо. И знаешь, что гоготун сбегай-ка пока в сад, мне надо поговорить с Храбром,- но Тур, точно не слыша Святозара не прекращал смеяться, и, схватившись за живот уже присел на корточки.- Слышь меня гоготун, а то я сейчас пойду няню Бажену разбужу, и может она мне поведает, что-то не приятное для тебя.
  Только Тур услышал про няню Бажену, как тут же перестал смеяться, отпустил живот, поднялся с присядок, и беспокойно воззрившись на Святозара, спросил:
  - Куда брат, сбегать ты сказал?
  -Вот то тоже, в сад брат сбегай, в сад,- все также сурово добавил Святозар.
  Тур немедля утвердительно кивнул головой и побежал, как и велел наследник в сад, изредка оглядываясь, будто боясь, что старший брат его догонит и все- все выпытает про мирно спящую няню Бажену.
  - Тур, ты, только в снег не лезь, а то весь намокнешь,- крикнул ему вдогонку Храбр. А засим уставившись на наследника, поспрашал,- что-то случилось Святозар? Ты какой-то взлохмаченный.
  - Храбр, у нас нанова беда,- чуть слышно откликнулся наследник. Он суетливо снял с головы шапку, сызнова утер густым мехом лицо и водрузив ее на прежнее место, пояснил,- приехал гонец от Доброгнева и сказал, что в середине просимца Эрих вместе с Нуком покинули Вегры... Эх! Храбр, я чувствовал, что это случится... чувствовал, но когда мне об этом сказал отец... Этот Нук он нарочно Эриха увез, наверно хочет, чтобы тот вроде как предателя был.- Наследник прервался с невыразимой болью посмотрел на наставника и продолжил,- отцу так тяжело, что другам сказать, что людям сказать... Храбр, ну чего ты молчишь, скажи мне, как я могу помочь отцу... Ох! как ему бедному тяжело.
  Храбр стоял, понурив голову, и молчал отчего Святозар взволнованно взмахнул перевязанной рукой и ступил к нему ближе. Наставник немедля проследил за движением руки наследника и кивнув на нее, довольно ворчливо вопросил:
  - А с рукой у тебя, что?
  Святозар вздел вверх руку завернутую тряпицей, бросил на нее гневливый взор, словно во всех бедах их семьи была виновна лишь она, поморщился и торопливо ответил:
  - Эх, Храбр не до руки сейчас. Как отцу помочь?
  - Я тебя спрашиваю, что с рукой, потому как Святозар, если ты хочешь помочь отцу своему, перестань сначала калечить себя. То сердце под кинжал подставил, то левый бок под меч, теперь руку куда - то засунул,- сердито начал наставник и точно запыхтел.- И все время все треволнения к твоему отцу от тебя то и приходят. Чего с рукой твоей спросил я?
  Святозар так обиделся на Храбра, что полыхнул в его сторону негодующим взглядом, сорвал с головы шапку, топнул ногой, резко повернулся и пошел с Ратного двора. Впрочем отойдя недалече, остановился, вновь топнул ногой, и, развернувшись, возвернулся к наставнику, да срывающимся голосом изрек:
  - Я прямо получаю удовольствие... прямо получаю удовольствие, когда мне в сердце кидают кинжал, когда рубят мечом по боку, но особенно я получил удовольствие сегодня, когда заговаривал щит и из него вырвался огонь Семаргла и сжег ладонь и пальцы до мяса. Ты знаешь Храбр мне так хорошо, так приятно испытывать это жжение и эту боль...,- добавил наследник и надсадно задышал.
  - Сынок, прости,- поспешно молвил Храбр и расстроено уставился на наследника.- Прости погорячился я... А, что заговорить не удается?
  - Нет,- тяжело вздохнув ответил Святозар, покачивая головой.- Наверно это так надо... Ведь это магия Богов, я же тебе говорил. Но знаешь Храбр, теперь у меня две волшебные вещи меч ДажьБога и щит Бога Семаргла. Это Семаргл подарил мне этот щит, я наложил на него заговор и покажу тебе, видел бы ты как он прекрасен... как прекрасен.
  - Что ж, Святозар, ты на меня не серчай. И ты, и Ярил, вы для меня оба дороги, и я за вас тревожусь..,- проронил Храбр и в голосе его зазвучало участие.- Ну, а насчет другов не беспокойся, я их соберу и сам все объясню. А по поводу людей скажу так, что ж поживем... увидим, как нам быть... Ты пока об этом не думай, а то ты и так слишком много тревожишься. Не стоит тебе это в голову брать, на это я есть, Дубыня, Ратибор, Богдан, и другие уж мы как-нибудь справимся. А ты не беспокой свою душу этими мыслями, потому что только ты начинаешь переживать - это у тебя сразу на лице и нарисуется, а отцу твоему и так тяжело, а видеть как ты страдаешь и того хуже... Так, что мальчик, не думай об этом пока... не думай. И давай пойдем во дворец, я поговорю с Ярилом.- Наставник приблизился и похлопал Святозара по правому плечу,- заниматься пока не будем, чтобы рука зажила. А отец знахаря позвал, руку ему показали, а то знаешь с ожогами шутить нельзя.
  - Да, какой знахарь, Храбр... Ну, чего ты говоришь...,- произнес Святозар, и, надев шапку на голову, застегнул кунтыш, да взял в здоровую руку тренировочный меч, чтобы помочь Храбру донести его до дворца.- Это же огонь Семаргла, неужели ты думаешь он подарил мне щит, а взамен сжег руку, как же я тогда держать его буду... Ну не в зубах же. Представляешь, выйду на бой, левой руки нет, в правой руке меч ДажьБога, а в зубах щит Бога Семаргла, клянусь все нагаки от смеха по умирают.
  - Не знаю как нагаки, а восуры такой жути точно не смогут пережить,- добавил Храбр и засмеялся.- Чтобы их наследник, да с боевым щитом в зубах.
  Наставник повесил на спину два учебных щита, взял в руки тренировочные мечи и пошел следом за Святозаром. Не успели они выйти с Ратного двора, как увидели бегущего им навстречу Борща. Слуга, не добежав до наследника и Храбра пару шагов, резво остановился, вытаращил глаза, да переведя дух, закричал так, словно во дворце зачался пожар:
  - Ваша милость, ваша милость. Скорее, скорее вас правитель ищет.
  У Святозара в груди екнуло сердце, лицо побледнело, он выронил тренировочный меч и не в силах ничего спросить, махонисто открыл рот.
  - Что случилось?- тревожно выкликнул за наследника Храбр.
  - Так... как, что... приехал брат правителя с дружиной. И его светлость вас ищет,- ответил почему-то дюже довольный собой слуга и улыбнулся.
  -Ты,- очень грубо проронил Храбр, и гневливо потряс тренировочным мечом.- Ты чего так орал, ты погляди, наследник подумал, что-то с отцом его случилось, погляди какой белый стал... Ох! ну и глупый же ты, Борщ, можно разве так пугать.
  - Так это,- испугано досказал Борщ, переминаясь с ноги на ногу и сгоняя с лица довольную улыбку.- Правитель обыскался наследника. Тот должен был прийти в столовую, и не пришел. А тут приехал брат правителя, мы все туда... сюда, нет нигде наследника. Я в покои заскочил, гляжу, нет кунтыша и шапки, да догадался, что он на дворе Ратном. Вот и прибежал...,- оправдывался Борщ, едва слышно хлюпая носом, будто собираясь разреветься.
  - Ишь, ты догадался..,- усмехаясь, заметил Храбр.- Еще так за ори мне, хоть раз, я тебе язык то твой подправлю, раз наследник не умеет. Напугай мне еще хоть раз Святозара, он и так все время тревожиться, да ты еще тут орешь. На вот бери,- молвил Храбр, уже более мягко и подал снятые с плеча щиты и меч Борщу.- Отнеси куды положено, да тот который наследник уронил, тоже подбери. А как отнесешь, сбегай в сад и найди там Тура, да скажи ему, чтобы возвращался во дворец, занятия я отменил.
  Пройдя через сад и 'чистую' рощу, наставник и Святозар вошли в Славный коридор, да открыв двери, попали в гридницу. В зале сидели, беседуя, правитель, Велислав и, старший дружины дяди, Бажай. Как только за Храбром и Святозаром хлопнули двери, сидящие повернули головы в сторону вошедших. Наследник снял шапку, и, не доходя до дяди, бросил ее на соседний стол. Велислав поднялся, подступил к племяннику, и, обняв его, сказал:
  - Ты, что брат не кормишь братанка моего, погляди, какой он у тебя худой стал, да бледный... Ты чего болеешь, что ли Святозар?
  - Нет дядюх, все в порядке,- успокоительно заметил Святозар, после того как дядя выпустил его из своих объятий, и поздоровался с Бажаем, оный также приветственно поднялся.
  Святозар подошел к столу, и, расстегнув застежки, принялся снимать кунтыш.
  - Погоди,- молвил отец и спешно встал.- Я помогу тебе,- да придерживая сзади одежу, помог благополучно вытащить больную руку из рукава, затем кинув кунтыш к шапке.- Ну ты как сынок, как рука, болит,- беспокойно спросил правитель, сел и предложил, другим последовать его примеру.
  - Болит, отец,- очень тихо ответил Святозар, опустившись подле отца и устремив взгляд на сидевших напротив Велислава, Бажая и Храбра.
  - Что у тебя с рукой братанок?- поинтересовался Велислав.
  - Да, так, дядюх, положил туда, куда наверно не следовало,- улыбаясь, молвил наследник и пристроил ноющую и подергивающуюся руку на стол.
  - Ярил, чего у твоего сына с рукой,- перевел взор с наследника на правителя Велислав.
  - Ожог, брат,- ответил правитель, легохонько вздохнув.
  - Ожог... и это на левой-то руке... И как он, будет щит во время боя держать...,- раздраженно начал Велислав, но Святозар и Храбр громко засмеялись, дядя прервался и недоуменно посмотрел на них.
  - Мы с Храбром,- пояснил Святозар, прекращая смеяться.- Уже обсуждали это, и решили, если рука не выздоровеет до боя, придется мне волшебный щит дар Бога Семаргла, держать в зубах.
  - Вот же ты выглядеть со стороны будешь..,- громко засмеявшись шутке наследника, откликнулся Бажай и блеснул своей широкой, чистой улыбкой.- Вот бы на это посмотреть.
  - А тебе, Бажай, на это посмотреть не удастся,- произнес Святозар не сводя лучистых очей с приветливого лица дружинника.- Так как ты с дядюхой останешься в Славграде с частью дружины, потому что я, моего спасителя и друга, Стояна ни на кого ни поменяю.
  У Бажая сразу изменилось лицо, черты его малу толику трепыхнулись, он перестал смеяться, перевел взгляд с наследника на правителя, а погодя развернулся, удивленно уставился на Велислава и разочарованно поспрашал:
  - Не... ну, понятно Велислав старшим останется в Славграде заместо правителя, а я...
  - А ты,- вмешался в разговор, широко улыбающийся Храбр.- Останешься вместо меня, будешь старшим дружины и наставником Тура.
  - Ага,- поддержал Святозар Храбра еще задорнее засмеявшись.- Будешь бегать за Туром, по всему городу и деревне отбивая моего брата от его закадычных друзей, во главе которых стоит сам сын наставника Ратиша. А ты дядюх...,- наследник обратился к дяде, который сидел, с нахмуренными бровями не понимая, чему так радуются Святозар и Храбр.- Знаешь... мне тебя больше всех жалко... представляю, что здесь будет творить Тур своей магией. Отец, наверно ни у одного кукленка нос вытянется, а ухо поменяет свое место обитания.
  - Вот че, вы гогочете?- не выдержал Велислав, когда увидел, что и правитель стал громко смеяться шутке Святозара.- Брат, я тебе прямо поражаюсь. Сын то твой, еще мальчонка, а ты его ведешь на войну ни жалко, что ли.
  За столом сразу наступила тишина, у правителя дрогнуло лицо, а возмущенный Храбр повысив голос, весьма грубо проронил:
  -Велислав, ты чего такое говоришь? Да, правитель разве может жертвовать своим сыном? Да, он Святозара, больше жизни любит... Но деваться нам некуда. На стороне нагаков Нук, а он злой колдун и никто его кроме Святозара не может победить, пойми... Ни я, ни ты, ни Ярил...Ты чего хочешь, чтобы погибла наша Родина, погиб наш народ, чтобы эти нагаки топтали нашу землю, убивали детей, дев и стариков? - Храбр на миг прервался, тяжело задышал, а после дополнил,- не было бы Нука Ярил никогда бы Святозара не взял на войну. Я это знаю, слышишь Велислав... знаю... что для него дети значат, для друга моего... так, что думай чего говоришь.
  Велислав выслушав Храбра и сам, как допрежь того Ярил, потемнел ликом, его густые пшеничные брови кажется и вовсе сошлись вместе, образовав единую полосу, он суматошно протянул руку и похлопав правителя по тыльной стороне ладони, верно извиняясь отметил:
  - Я не хотел обидеть тебя брат, прости. Страшно только за Святозара. Такой он молодой, столько пережил...
  Наследник беспокойно дернул больной рукой и застонал, сидящие за столом немедля воззрились на него, а он, улыбнувшись, бодро молвил:
  -Да, что ж, я свою жизнь так легко не уступлю, пусть Нук и не надеется... Меня в Новыграде Любава ждет, я ведь Путяту обещал за ней приехать, так слово свое обязательно сдержу. Правильно отец, ни кому не уступим мою, Любаву.
  - Точно сынок,- ответил правитель и потрепал его по волосам.
  - А, то, ты словно Велислав не слышал,- начал Бажай, пытаясь перевести разговор в более мирное русло.- Какой народ поет сказ о победе наследника над Черномором.
  - Ой, нет... нет... нет,- замотав головой, поспешил вставить Святозар.- Только не про это...
  - Да, как же, у нас его каждый мальчонка знает,- Бажай вроде, как не слыша просьбы Святозара, поморщил лоб, наверно пытаясь вспомнить слова сказа, и махнув рукой продолжил.- Не помню уж как точно там звучит... Но... и взял великий ведун Святозар царя Черномора за его длинную зеленую бороду, притянул к себе и его шевелящиеся усы. Да намотал на руку, да поднял он силой своей волшебной Черномора над собой. Да закружил, а после бросил он царя прямо в его многочисленное войско.
  Святозар выпучил глаза, густо покраснел как маков цвет, и, развернувшись к отцу, срывающимся голосом проронил:
  - Отец, какой ужас... кто же отец, такое сказывает? Такую ложь... такую ложь.- А затем повертавшись к Бажаю, и, обращаясь уже лишь к нему, добавил,- я, конечно, слышал, что про меня сказывают, что я победил Черномора, но такое... такое... Он же Бог, а я человек... Да, я вообще с ним не бился, я бился с его поединщиком..,- повышая голос, закончил наследник.
  Наконец-то заулыбался Велислав, и, довольно поглядывая на племянника, произнес:
  - Братанок, да не расстраивайся, это же люди сказывают, а мы то всю правду знаем. Мне сам Путят рассказывал о том, как ты вызвался биться с поединщиком, чтобы он не забрал в жертву Сема. И договорился с ним, что коли ты проиграешь, так вместо другов на дно пойдешь.
  - Не надо, дядюх, об этом говорить, отца тревожить,- с волнением в голосе попросил Святозар.
  - Нет, почему расскажи Велислав,- покачивая головой, откликнулся молчавший до того правитель.- Потому как Леля сказ я не слышал, а други сына моего ничего не рассказывают. Интересно будет послушать, как это было со слов многоопытного и славного воина.
  - И то правда, от другов Святозара ничего не услышишь,- согласно поддакнул Храбр.- А я сказ Леля слышал, но в нем Ярил не рассказан сам бой, только упоминание о том, что наследник бился с поединщиком.
  - Да, потому как Лель не видел боя, их всех Святозар согнал в омшаник, во внутренние помещения ладьи,- пояснил Велислав и довольный тем, что Ярил на него не сердится, огладил пальцами рук гладь столешницы.- На борту ладьи остался лишь Путят, который как он мне сам говорил, точно прирос к рулю, рулевой и Стоян. И они- то втроем весь бой и видели. Так, что если и хотите узнать, как все было выспрашивайте Стояна, или слушайте меня.
  - Тебя, тебя,- разом ответили Храбр и Ярил.
  - Значит,- начал свой сказ Велислав и словно припоминая давненько позабытое, оправил книзу свои светло-пшеничные усы.- Приказал наследник вынести Стояну свой меч и положить на лавку гребцов, а сам обернулся орлом и взлетел в небо, да давай в вышине над этим рако-крабом, кружить. А он этот рак громадный около четырех саженей в длину...
  - Да, нет,- перебил дядю Святозар.- Небольше двух саженей он был, тело как у краба, да длинный толстый хвост, и две клешни.
  - Вот, вот,- теперь перебил племянника Велислав.- Ты погоди, теперь братанок, не хотел брату моему рассказывать, как все было, теперь сиди и молчи. Я буду сказывать, так как мне Путят поведал. Ну, Путят говорил огромный был тот рако-краб, две громадные клешни и множество усов, каковые на морде его крепились и будто живые шевелились.
  - Два уса,- вновь перебил дядю наследник.
  - Помолчи, сын,- недовольно произнес правитель и положил ему руку на плечо.- Не перебивай старших.
  - Да, так вот,- расправляя свои широкие плечи, продолжил Велислав.- Значит, взлетел братанок орлом в небо, давай кружить над крабом, погодя подлетел ближе к нему, да клюнул его в глаз. В один... в другой, и пробил их и вытекли глаза у чудища.
  - Чего...,- встрял было Святозар, но отец дюже крепко сжал его плечо, повелевая тем движением молчать и наследник смолк, решив дождаться конца сказа.
  - Да,- не обращая внимания на гневный выпад племянника, говорил Велислав.- Глаза у чудища вытекли, а братанок схватил его за ус и оторвал, один ус оторвал, посем другой, третий, так все и повыдергал.
  - Нет, отец, ты как хочешь, а я молчать не стану,- повышая голос, изрек Святозар.- Какие глаза, какие усы... Глаза у него плотным, как панцирь веком закрываются там не пробьешься, а ус и вообще выдернуть невозможно. Он этим усом меня так мотонул, что я чуть в воду не упал, перед самой поверхностью смог выровнять полет и взлететь.
  - Не знаю, братанок, что слышал то и говорю,- как ни в чем не бывало, ответил Велислав и посмотрел своими зелеными как и у правителя глазами на племянника.- А засим он камнем упал на ладью, обернулся собой, схватил меч и, как только чудище подплыло к ладье, срубил ему клешни, рак взвыл от боли. Братанок сей же миг обернулся орлом и взлетел в небо, а тут как на беду закатилось солнце, но Черномор, сидевший в колеснице стукнул батогом по воде и она засветилась, да так, что стало ясно словно днем... Путят глянул на братанка, а у того рана уже и открылась, да все перья орлиные в крови... Но братанок, превозмогая боль, подлетел к умирающему чудищу и давай его лапами в воду толкать и топить, вода разошлась и поглотила чудовище.
  - Ужас,- возмущенно сказал Святозар и прижал к груди больную руку.- Какими лапами, какими лапами... Да, он громадина, а я птица- орел, да где мне его утопить. Я на него сеть сбросил, он в ней запутался, а я прочитал заговор, да едва его и подтолкнул на дно лапами.... Ужас! И это рассказал Путят, который к рулю прирос и весь бой видел. Не мудрено теперь, что про меня такое народ плетет... Лучше дядюх, да и ты отец, сказ Леля слушайте, он хоть там меня и хвалит дюже сильно, но зато ничего не выдумывает, как было, все так и передает. А этот сказ, что Путят поведал, не на много лучше того, где я Черномора за бороду раскручиваю...,- сердито закончил наследник.
  В гриднице громко засмеялись, а Святозар обозрел сидящих за столом смурным взглядом и еще гуще заалел.
  - Интересно, Ярил, какой же сказ слышал царь неллов?- громко смеясь и утирая от смеха глаза, обратился к правителю Храбр.- Думаю, что явно не Путята. Теперь понятно, почему он так дрожал перед Ратибором... Еще бы самого Черномора наш наследник на руку бородой накрутил.
  - Храбр, ну чего ты так радуешься, - расстроено молвил Святозар, и посмотрел на наставника, а после повернулся к правителю, который сняв руку с плеча сына, так же как и Храбр смеясь, утирал глаза.- Отец, но ведь это неправда, разве можно так про меня плести.
  - А, брат... я тебе сейчас про великанов еще расскажу,- произнес хохотавший Велислав, поджав рукой свой живот, точно пужаясь, что тот от смеха может лопнуть.
  - Нет,- громко выкрикнул Святозар и стремительно поднялся с лавки.- Если это дядюх, также как и про Черномора, то я умру от стыда.
  Правитель спешно схватил сына за руку и потянул его вниз, да продолжая улыбаться, миролюбиво отметил:
  - Ну, чего ты, мальчик мой, не хочешь, Велислав не будет рассказывать, садись... А в следующий раз сам лучше расскажи, как все было.
  - Так кто же, отец, такое сказывает,- малеша успокоившись, вздыхаючи, выдавил из себя Святозар и положил больную руку на стол.
  - Так ты мне, да наставникам расскажи, а более никому и не надо. Тогда бы мы Велислава слушать то и не стали,- добавил правитель, радужным взором оглядывая своего сына.- Пусть бы он слушал своего Путята, который к рулю прирос и сам не ведает, что видел.
  - Ярил,- возмущенно откликнулся Велислав, мгновенно перестав смеяться.- От сделай доброе дело расскажи, так ты всегда вместо благодарности еще и посмеешься. Вот с детства ты такой... Ужо вроде и седина на голове, а каким был таким и остался, эт наверно неизменно в тебе... Во,- и Велислав указал пальцем на Святозара.- И этот такой же, как ты... Больше ничего тебе не расскажу, страдай теперь от неизвестности.
  - Я, отцу, расскажу, если он захочет,- едва слышно протянул наследник.- И тебе Храбр расскажу, только уж без всякой крови и геройства.
  - Наследник,- вмешался в разговор Бажай, и взъерошил на своей голове темные волосья.- А когда ты сказывать будешь, я тоже хочу прийти послушать?
  - Ну,- пояснил правитель на правах старшего.- Сейчас мы пойдем все вместе в столовую и потрапезничаем, так как все голодны. Затем помоемся в бане, и тогда верно Святозар все и расскажет, потому что он Бажай, как и ты, подолгу может в бане на верхнем полку лежать и гутарить.
  
  Глава шестьдесят первая.
  Дорога до города Лебедянь была не близкая, потому двенадцатого дня последнего зимнего месяца сечень дружина правителя, вместе с молодой дружиной Святозара и частью дружины Велислава покинула престольный град, и выехала к южным границам нагоняя пешую часть войска воев, которую вел кузнец Братиша. Покинув жилые пределы Славграда, поехали неспешно, чтобы не измучить лошадей, впрочем делая привалы лишь на ночь.
  Святозар, как и положено наследнику, теперь ехал впереди колонны по правую руку от правителя. Лук он перекинул через плечо, в ножнах лежал волшебный меч ДажьБога, а к седлу был прикреплен пылающий под солнечными лучами щит Семаргла. Наследник, также как и отец, кольчугу и шлем укрыл тканью и уложил в повозку, которой управлял Вячко, взятый правителем с собой в поход, а сам ехал налегке в походном овчиннике, короткополом тулупе овчиной вовнутрь, и высокой собольей шапке.
  Перед самым походом отец подарил Святозару чудесного белого жеребца, которого дня за два до того, по просьбе правителя, старший конюший Невзор пригнал из города Колежань, что находится на границе с кочевым народом лонгилов, кои выращивают и привозят на базары восуров коней и иной домашний скот. Дареного коня звали Снежин, и он полностью подходил под свое имя - белый, ни одного темного пятнышко на теле, такие же белые, длинные хвост и грива. Снежин был молодым, сильным и своенравным конем, поэтому подчинялся Святозару не охотно, все время, стараясь взять над хозяином вверх.
  Рука Святозара еще до конца не излечилась, и продолжала болеть, хотя пальцы и местами ладонь уже покрылись ранами, а мизинец почти зарубцевался. Сенич все это время пытался, как мог, излечить наследника, прикладывая то одни, то другие дурно пахнущие мази. Однако заживление шло дюже медленно, потому перед отъездом Сенич дал правителю несколько склянок с разными мазями, наказав мазать руку наследнику каждый день. Из-за больной руки Святозар держал поводья лишь в правой. А Снежин, словно чувствуя это, всю дорогу вертел головой, пытаясь вырвать поводья из здоровой руки, да иногда норовил, подымаясь на задние ноги, и совсем скинуть наследника с себя.
  - Ну, и коня ты наследнику подарил, Ярил,- возмущался Храбр, в очередной раз, помогая Святозару справиться со своенравным Снежином.
  - Да, я и сам, расстроен Храбр, который день едим, а он будто бешенный какой, все норовит Святозара сбросить с себя. Я уже предлагал сыну поменяться лошадьми, уж я б его не пожалел,- гневно оглядывая Снежина, сказал правитель.
  - Нет, отец, я тебе его не отдам... потому как он мне по нраву. Такой же гордец, как и восуры. Да, все пытается меня за голову куснуть. Хорошо, что ты заставил меня отец, шапку надеть нынче, а то бы я точно без волос остался... а так лишь шапка пострадала,- молвил Святозар, и наклонил голову так, чтобы правитель мог полюбоваться на испорченный Снежином мех на шапке.- Он ведь, чувствует, что я одной рукой правлю, во вторую руку взять поводья не могу вот и балует. Но ничего, скоро рука заживет, и ты почувствуешь Снежин, как крепко я могу держать поводья.... Слышишь меня Снежин?- обратился к коню наследник, а тот вроде понимая, что речь идет о нем, что-то недовольно заржал и замотал головой.
  - А, как Ярил рука у Святозара,- поинтересовался Дубыня ехавший по левую сторону от правителя.
  - Ты думаешь, он показывает?- ответил правитель, и придержал коня, так как его рыже - чалый жеребец, все время пытался перейти на трусцу.- В первый же вечер прислал ко мне твоего Стояна, чтобы он забрал склянки с мазями, и теперь там сам над ними ворожеет. Ты, Дубыня, возьми вот и спроси у своего сына, как там рука у моего мальчика.
  - Э... э... э... да разве Стоян расскажет,- протяжно пояснил Дубыня.- Никогда. Если бы это был Искрен или Молчун, еще можно было бы, что выспросить, а Стоян никогда ничего про Святозара не скажет.
  -Отец, рука скоро заживет, не тревожься...,- успокоительно произнес Святозар.
  Да, немедля потянул на себя поводья, так как Снежину совсем не понравилось, что конь правителя попытался перейти на трусцу и его обогнать, и чтобы проучить такого наглеца, он решил куснуть и жеребца Ярила тоже.
  - Гляди,- засмеялся правитель.- Твой Снежин кусает не только твою шапку, но и моего Удальца... Ну, приедем с похода, я уж Невзору то спасибо и скажу, нашел мне тоже кого для наследника покупать.- Отец повернул голову, по-любовно оглядел сына и участливым тоном спросил,- скоро, это по-твоему как?
  - Ну, отец, дней через десять, щит я уже буду в руку брать, точно,- ответил наследник. Да погодя обратился к наставнику, ехавшему справа от него,- Храбр, придержи Снежина, я овчинник расстегну, а то такая жара дышать нечем.
  Храбр подъехал ближе к Снежину и взял его под уздцы, что совершенно не понравилось коню, и он, было, попытался возмущенно замотать головой, но потом почему- то передумал и замер.
  - Отец,- наконец-то справившись с застежками на овчиннике, и распахнув его, да взяв в руку поводья, вопросил Святозар.- Как ты думаешь, скоро мы Братишу догоним?
  - Что, ты все время распахиваешься?- недовольно, вопросом на вопрос, откликнулся правитель.
  - Да, что ж, отец, на дворе так тепло, будто весна пришла. Говорил я, давай куртик надену на что мне этот овчинник, я в нем угорю,- молвил Святозар, и, улыбнулся заботливому тону Ярила.- И так как я выполнил твое повеление, то теперь позволю себе распахнуться.
  - Это, точно, на дворе весной пахнет, сразу видно к южным границам приближаемся,- согласился Храбр и, чтобы поддержать наследника распахнул свой овчинник.
  Правитель глянул на друга, усмехнулся, и, покачав головой, сказал:
  - Гляжу я последнее время, Храбр, ты все время Святозара поддерживаешь и защищаешь... С чего бы это?
  - Это просто мы, с Храбром одинаково думаем,- заступился за наставника Святозар.- Ну, так, что насчет Братиши, ты словно, отец не слышал моего вопроса.
  - Да, Братиша, думаю я, уже далеко убежал и не скоро мы его догоним, поверь мне сынок...,- начал было правитель.
  Однако Святозар внезапно перебил его, и, указав больной рукой вперед по направлению ездовой полосы, молвил:
  - Смотри, отец, точно кто-то скачет нам навстречу, да быстро скачет, торопится.
  Впереди насколько хватало глаз расстилалась дорога. По краям дороги лежали поля и луга укрытые снегами, да красовались могучие леса, верхушки деревьев которых были усыпаны таким густым снегом, что со стороны казалось, на их тонкие стволы одели широкие, белые шапки-ушанки.
  - Где?- переспросили Храбр и Дубыня, и, вглядываясь вдаль привстали на стременах.
  - Да, вон же, впереди, не видите, что ли?- произнес Святозар и еще сильнее вытянул руку вперед, будто этим мог помочь увидеть всадника.
  Некоторое время спустя правитель так же, как и други беспокойно всматривающийся в ездовую полосу, перевел взгляд на наследника, и, улыбнувшись, заметил:
  - Ну, и глазастый же ты, сын.
  А немного погодя всадник приблизился настолько, что его сначала узрели Храбр и Дубыня, затем правитель, разглядев его, признал в нем гонца воеводы Жировита. Подъехав ближе гонец остановил коня, снял с головы шапку отер струящийся из- под нее пот и поклонился правителю, да наследнику.
  Правитель поворотил коня, и съехал с дороги, чтобы не задерживать ехавшие позади дружины, и, махнув гонцу, подозвал его к себе. Святозар обернулся и увидел, как гонец подъехал как можно ближе к отцу и оживленно размахивая рукой, в оной дотоль сжимал шапку, начал, что-то говорить ему. Но Снежин в этот миг решил, что пора сбросить с себя надоевшего ему всадника и резко поднялся на задние ноги. Наследник не ожидающий, что Снежин встанет на дыбы, чтобы не свалиться, вцепился в поводья не только правой, но и обожженной левой рукой, да немедля от боли, пронзительно вскрикнув, тяжело покачнулся, чуть было не слетел с коня. Дубыня и Храбр тотчас поспешили на помощь и осадили Снежина, ухватив его с двух сторон за узду.
  - Тпру... тпру..,- закричал на него Храбр, увидев как побледнел от боли Святозар.- Что за бестолковый конь.
  - Уж это точно,- возмущенно согласился Дубыня. Да воззрившись на наследника, сердито сказал,- ты чего рукой больной хватаешь?
  - Забыл,- прикусив губу, и прижав руку к груди, ответил Святозар, чувствуя, как лоб обильно покрылся россыпью пота.
  - Ярил, едет,- негромко проронил Храбр. Он порывисто обернулся, верно разглядывая правителя, да встревожено добавил,- что-то случилось?
  Правитель нагнал сына да другов, и, заняв свое место рядом с наследником, осмотрел его, и как-то протяжно выдохнув, поведал:
  - Гонец Жировита приезжал, и рассказал, что к границе стали подходить войска нагаков. Их еще совсем мало, но наверно скоро подтянутся и другие. Но самое, скверное... это то, что лазутчик Жировита, который ходил к стану нагакскому гутарил.- Правитель на малеша замолчал, устремил взгляд на дорогу, и надсадно продолжил,- гутарил ему, что видел человека по описанию похожего на Нука и юношу с ним. И этот лазутчик, часто бывавший у меня во дворце, признал в том юноше Эриха.
  - Может он ошибся... этот лазутчик,- успокоительно и понизив голос заметил Дубыня.
  - Нет, Дубыня,- молвил правитель, замотал головой, и, расстегнул застежки на овчинники.- Я Жировиту ничего не писал об Эрихе, как вы и советовали, и он не знает, что тот покинул Вегры...Жировит не поверил услышанному, но лазутчик у него проверенный человек, много раз видел Эриха и говорит, не мог он ошибиться.
  - Ну, не кручинься пока Ярил, скоро подойдем к границе и все точно узнаем,- сказал Храбр.- Слушай, а может пока там мало нагаков, отправим к Жировиту гонца, чтобы он послал людей, да отбил Эриха.
  - Нет, нет,- испугано закричал Святозар, и взволнованно замотал головой.- Нет, отец, ни в коем случае... Нельзя посылать людей, не делай этого. Нельзя, чтобы Нук людей наших поубивал, или еще, что... Нет с его магией они не справятся, они воины, не ведуны. Не делай этого отец...Скоро, мы приедем и я сам постараюсь помочь Эриху,- уже более спокойней добавил наследник.
  Правитель повернулся, и с тревогой обозрев сына, на миг остановившись взором на прижатой к груди руке, поспрашал:
  - Ты, чего такой бледный?
  - Это его опять Снежин пытался сбросить, а Святозар забылся да рукой больной за поводья и схватился,- объяснил Храбр.
  Отец услышал объяснения Храбра поморщился, точно это он, а не его сын схватился больной рукой за поводья, и неспешно растягивая слова, поинтересовался:
  - Что, ты, мальчик мой, вновь придумал?
  - Я поведаю тебе об этом позже, отец, когда мы приедем в Лебедянь, а сейчас не зачем тебя попусту беспокоить, тебе и так треволнений хватает,- ответил правителю Святозар.
  Каждый день приближал дружину, правителя и наследника к южной границе, и с каждым днем отец становился все мрачнее и мрачнее, а душа Святозара болела все сильнее и сильнее. Пешую часть воев во главе с Братишой догнали в городе Прилятка. Люди Братиши отдыхали там дожидаясь дружину правителя. Объединившись с дружиной воеводы Миролюба, из города Прилятки, двинулись дальше, и, перейдя вброд вскрывшуюся ото льда реку Большую Язу, наконец-то подошли к реке Волха. По пути следования войска к дружине правителя и Миролюба присоединилась дружина и вои воеводы Ярополка из города Орла.
  К двадцать второму березозолу войска во главе с правителем и наследником подошли к городу Лебедянь. Воины перебравшись через реку Волху да пройдя сквозь город стали станом недалеко от самого Лебедяня, где их уже дожидалась дружина и вои воеводы Бажена из Дубны. Правитель и наследник вместе с Храбром, Дубыней, Стояном, воеводами Миролюбом, Ярополком и Баженом поехали в дом к воеводе Жировиту. Святозару очень понравился Лебедянь, почти везде в городе на широких дворах, окруженных низкими заборами стояли большие деревянные дома, твореные из обработанных, рубленных бревен. окна которых были украшены затейливо вырезанными ставеньками. Витиеватая резьба украшала не только ставни, но и сами дома, заборы, калитки и ворота. Почитай все дома в городе были покрашены в разные цвета, в основном желтый, голубой и зеленый, на севере дома не красили, а здесь на юге при солнечных весенних лучах разноцветные постройки смотрелось весьма красочно и живописно. Жировит жил очень скромно, его большой дом даже не был выкрашен, и стоял такой широкий и вроде, как вросший в землю, наверно будучи построенным дюже давно. Спешившись на дворе, правитель в сопровождении наследника, другов и воевод вошли в дом. Жировит провел гостей в гридницу, которая была похожа на столовую во дворце правителя. Посередине гридницы поместился здоровущий прямоугольный стол, уставленный всякими явствами, особенно много было еды из рыбы: уха из налима, из осетрины и судака, стерляжья с печенками налима; тушеная щука; жареная щука; осетрина запеченная с сыром; осетрина печеная и жареная, а также разнообразные пироги, расстегаи и кулебяки. Жировит усадил правителя и наследника во главе стола, а сам сел по левую руку от Ярила.
  - Эх, правитель,- какое-то время спустя негромко молвил Жировит пожилой мужчина, крепкий, как и все восуры, с рыжими тронутыми сединой волосами и бородой и серо-зелеными глазами.- Хоть и начался великий праздник масляница, а в народе гуляний нет, сам небось заметил проезжая по городу.- Жировит помолчал, муторно вздохнул, и сердобольно глянув на Святозара продолжил,- хорошо, что вы с наследником прибыли, люди сегодня вас как увидели, сразу повеселели.
  - Что ж, Жировит, сейчас война на носу, не до веселья. Вот победим нагаков, тогда и погуляем, отметим нашу победу и встретим Богиню Живу,- ответил правитель и потер пальцами висок, как раз в том месте где седые, короткие волосы прикрывали кожу.
  - Охо..хо,- сызнова начал Жировит, когда увидел, что Ярил положил ложку, а наследник, недвижно сидевший около пустого блюда, так ни к чему и не притронулся.- Надо тебе правитель наверно доложить обо всем, что я знаю... Ходили мои лазутчики вновь к нагакскому стану, говорят, что воины прибывают все время и их там уже дюже много, но бека Туруса пока нет. Приказывает там всем человек похожий на того колдуна, о котором ты писал мне... как же его зовут,- задумавшись протянул Жировит.- Ах, да Нук, имя то не наше не восурское. Да, приказывает там этот Нук, да ходит с ним юноша,- воевода скрипнул зубами, самую малость помедлил.- И говорит Нук, что этот юноша твой сын Эрих, который перешел на сторону нагаков и ненавидит Восурию и желает победы беку Турусу. И этот юноша будто твой сын Эрих... Потому как мой лазутчик Истом, да ты его знаешь, правитель, он приезжал не раз к тебе во дворец... Так вот Истом узнал Эриха, это точно он.- Жировит смолк, а погодя совсем тихо добавил,- я то может и пойму правитель, а, что народ скажет...
  - Жировит,- внезапно встрял в разговор Святозар и впился пальцами обеих рук в край стола, вроде как под ним ходуном заходило сиденье.- Надо будет, я народу все объясню.
  - Что же ты пояснишь наследник,- поинтересовался воевода и пристально посмотрел на Святозара.- Людям то тяжело понять, как может сын правителя воспитанный им стать подлым предателем... Ведь всем известно, что Эрих рос с отцом своим, в отличие от тебя. Что ж, люди думают так- каков правитель, таков его сын.
  - Это ты так думаешь Жировит или люди,- вдруг резко выкрикнул Святозар, и вскочил со своего сиденья. В тот же миг в гриднице воцарилась тишина, все уставились на наследника, но он будто не видя этого, еще громче закричал,- слышишь, не смей так говорить про моего отца! Ты ничего не знаешь и судить не можешь. Да, и еще... еще, это ты правильно заметил каков отец, таков и сын... Погляди на меня Жировит, это я наследник престола, я... а не Эрих! Я сын Ярила и потомок Богомудра, и ни кому ни позволю оскорблять моего отца.
  Святозар развернулся, и толкнул сиденье так, что он, загромыхав, отлетел в сторону, а засим тяжело ступая, вышел вон из гридницы да с такой силой, стукнул дверью, что старый дом Жировита закачался из стороны в сторону, словно жаждал развалиться. Лицо Святозара горело от гнева, его била мелкая дрожь, а обидные слова жгли душу, он почти выскочил на двор, и, позвав слугу, потребовал своего коня. Не успел он сесть на коня, как из дома выбежал Стоян, он подскочил к наследнику и схватил его за руку и поводья, возбужденно заговорил:
  - Святозар, погоди, погоди... Ну, чего ты, чего.. Что Жировит сказал, как тебя обидел... Ну, остынь же, остынь. Правитель расстроен твоим поведением, зовет тебя.... Ну, не уезжай, ради отца пересиль себя. Я тебя понимаю, понимаю, друг... Но ты отца своего пожалей, останься...
  - Нет, Стоян, не останусь... Еще мгновение и я бы разорвал этого Жировита за моего отца... разорвал,- судорожно дыша и захлебываясь душевной болью откликнулся Святозар, и, высвободив руку забрался на Снежина.
  - Позволь я тогда с тобой поеду, Святозар?- придерживая Снежина за узду, спросил Стоян.
  - Хочешь поезжай, но только ничего не говори, молчи... Мне надо подумать,- ответил наследник и тронул коня.
  Он выехал со двора на улицу, и остановился, ожидая друга, некоторое время спустя подъехал Стоян и подал ему куртик, потому как разгневанный Святозар не взял верхнюю одежду. Наследник одел куртик, впрочем так и не застегнув, тряхнул поводьями да в сопровождении Стояна, молча, поехал через город к стану. В Лебедяне уже наступила весна, и на дворе было довольно тепло, сразу чувствовалось, что это южный город. Солнце светило повесеннему нежно согревая землю, снег уже растаял, и только кое-где еще лежали небольшие бурые кучи. В городе, как правильно заметил Жировит, не ощущалось праздника. Люди коли и встречались то в основном со встревоженными лицами, не слышалось песен, музыки или смеха, словом ощущалась напряженность во всем. Святозар дюже расстроенный грубостью, что позволил себе в отношении к старшему, стараясь себя отвлечь от неприятного, начал настойчиво думать о том, как бы вырвать Эриха из рук Нука.
  Солнце клонилось к закату, когда они подъехали к стану и спешились. Для правителя и наследника был разбит большой шатер, расположенный в середине стана, но Святозар туда не пошел. Он отдал Снежина поджидающему возвращения правителя и наследника Вячко, а сам направился к костру, что разбили други около своего походного шатра, и возле какового тяперича сидели. Святозар опустился подле Искрена, поставил локти на колени, упер подбородок в ладони да замер, не сводя глаз с поедающего поленья желто-красного пламени, немного погодя, он, обращаясь к старшему своей дружины, тихо сказал:
  - Стоян, мне нужна твоя помощь.
  - Конечно,- не мешкая откликнулся друг, как и пообещавший не проронивший за дорогу ни слова.- Говори, что нужно.
  - Сегодня в ночь, правитель пошлет лазутчиков в стан к нагакам, нужно, чтобы кто-нибудь из вас други вызвался туда идти. И выполнил мое поручение,- принялся пояснять Святозар, все еще не отрывая взгляда от пляшущего огня.
  - Что ты задумал? - беспокойно спросил сидящий рядом Искрен.
  - Никаких вопросов ко мне, никаких...,- раздраженно ответил Святозар, и оторвал подбородок от ладоней, да сердито оглядел притихших другов.- Я вас, что часто о чем-то прошу, приказываю все время... Мне нужна ваша помощь... помощь. Мне нужно, чтобы человек, который пойдет, разглядел в какой шатер заходит мой брат, разглядел как он выглядит и где находится, и главное можно ли оттуда вывести моего брата.
  - Ты, что,- вновь перебил наследника Искрен.- Туда собираешься идти, хочешь вывести брата?
  - Искрен, ты вообще, слышал наследника..? Он ведь просил не задавать вопросы,- заметил негодующим тоном Горазд и кинул пронзительный взор на друга.- Я пойду, Святозар, я самый глазастый, все увижу, все запомню,- добавил он, направляя свою речь к наследнику.- Только не знаю, разрешит ли мне правитель идти.
  - Разрешит,- вступил в разговор Стоян и кивнул головой.- Лазутчиков будет отправлять Храбр, а значит, я смогу его уговорить, чтобы они взяли тебя. Я скажу, что это надо для наследника, и Храбр не откажется выполнить просьбу Святозара.
  - И еще,- досказал Святозар и свел вместе свои густые темные брови, принявшись их боевито растирать подушечками пальцев.- Вы ходили к границе стана оглядывали степь, там что впереди, можно будет где-нибудь укрыться?
  - Мы уже там сегодня были,- молвил Искрен и голос его слегка трепыхнулся.- Там негде укрыться, лесов нет, деревья если и встречаются, то низкие и чахлые. И насколько хватает глаз степь, и где-то очень далеко видны вспыхивающие костры нагаков.
  - Искрен,- уже более спокойно поспрашал у него Святозар.- А далеко ли до нагаков, сколько человеку идти?
  - Да наверно день или ночь идти, не меньше,- увереннее произнес Искрен, увидав, что наследник перестал на него сердиться.
  - Далеко, далеко,- протянул Святозар, и вновь вонзился взглядом в костер.- Что же делать...
  - Может ты, все же объяснишь?- вопросил сидящий напротив наследника Молчун.
  - Объясню, когда придет время, но не сейчас,- сказал наследник и тяжело вздохнув, забрал у Искрена ветку, которой тот ворошил угли в костре, да разломив ее надвое, бросил в огонь.
  Когда солнце закатилось за край небосвода, и на Явь опустилась густая ночь, схоронившая все краски и кажется звуки, други попрощавшись со Святозаром ушли отдыхать в шатер, а Горазд отправился готовиться к вылазке. У лучисто пылающего светом и жаром костра остались лишь наследник и Стоян.
  - Святозар,- обратился к нему Стоян и вспыхивающие лепестки огнисто-радужного пламени озарили его лицо.- Что случилось у Жировита?
  - Жировит,- дрогнувшим голосом пояснил наследник.- Сказал про отца, что люди думают, каков Эрих таков и правитель.
  - Ну, наверно, Жировит не подумав, ляпнул так,- незамедлительно откликнулся Стоян и успокоительно похлопал друга по плечу.- Ты, не серчай конечно, но ты был очень груб. Все же он настолько старше тебя, так не годится.
  - Я знаю, знаю, Стоян... Но если бы ты видел как тяжело от этой мысли отцу... И если бы ты знал, друг мой, кто во всем этом повинен... Эх... эх... не говори со мной об этом... я не могу..,- почти прошептал последние слова Святозар, и, сжав руку в кулак приткнул ее к устам, будто жаждая той животворной преградой погасить рвущиеся из него признания
  - А, что ты с Эрихом, придумал?- спросил Стоян и посмотрел на наследника так, что даже в бликах костра Святозар увидел во взгляде друга беспокойство.
  - Стоян, пусть Горазд сходит, и я тогда все тебе расскажу, так как мне будет нужна твоя помощь,- ответил Святозар.
  Внезапно из наступившей темноты осеняемой светом далеких звезд и искорками костров выступил Дубыня, он едва слышно хмыкнул и сел рядом с наследником, да искоса на него глянул.
  - Отец,- обратился к нему резво встрепенувшийся Стоян.- Вы уже вернулись? А где Храбр?
  - Храбр и правитель в шатре, а я увидел, что там наследника нет, пошел его поискать,- ответил Дубыня, посматривая то на Святозара, то на поигрывающий светом костер.
  Стоян тотчас поднялся на ноги и оглаживая книзу штаны да куртик, молвил:
  - Святозар, пойдем я тебя провожу, да переговорю с Храбром.
  -Нет, иди один, я пока здесь посижу, за костром погляжу, пока ты не вернешься,- отнекался Святозар.
  Он протянул руку и взяв несколько поленьев, лежащих справа от него медлительно поклал их сверху на прогорающие угли. Сочное пламя немедля перекинулось на новую свою жертву, долгим рыжим языком облизав деревянную его поверхность.
  - Хорошо, тогда я схожу, а погодя сменю тебя около костра,- согласился Стоян, и, по-доброму похлопав Святозара по спине, бесшумно пропал в темноте, направившись в сторону шатра правителя.
  - Это..,- начал Дубыня, лишь только в темноте пропал его сын.- Я, что тебе хотел сказать...
  - Дубыня, не надо... не надо ничего говорить,- тяжело дыша, прошептал наследник.- Все и так у меня в душе разрывается. Знал бы ты как, знал бы...как мне плохо...
  - Да, нет, сынок, я не о том,- очень мягко заметил Дубыня.- Отец тебя твой искал, больно он расстроен и беспокоиться за тебя. Поди в шатер, а я дождусь Стояна... Поди, мальчик, не тревожь отца.
  Святозар поднял руку, потер пальцем бровь, но не встал. Он продолжал сидеть, обдумывая то, что хотел предпринять, чтобы вернуть спокойствие отцу, и снять со своей души хотя бы этот камень. Потом он повернул голову, зыркнул на наставника, который вдруг улыбнулся ему, и, протянув руку, ласково погладил его по волосам, да благодушно произнес:
  - Эх, ты, молодо-зелено.
  А Святозар и сам нежданно улыбнулся и почему-то вспомнил Бабу Ягу... Встречу с ней, когда-то... во время испытания в Сумрачном лесу... И ее обращение к нему вот такое же... молодо-зелено. А засим по-теплому усмехнулся, подумав, что это еще и неизвестно, кто был молодо-зелено, она- Баба Яга, или он- отец молодой, красивой девы Дарены. И тогда, приняв окончательное решение, поднялся на ноги и испрямившись, да расправив плечи, пошел к шатру.
  В намете, предназначенном для правителя и наследника, стояли два небольших деревянных ложа, по правую и левую сторону, посередине находился квадратный стол, да несколько табуретов, как всегда все по- походному просто. Около шатра горел большой костер, и сидели два ратника, один из дружины, а другой из воев, охранявшие шатер. Когда Святозар подошел к шатру, ратники воззрились на идущего, а признав наследника, кивнули ему головой.
  Святозар вошел вовнутрь намета и увидев отца да Храбра, сидящих за столом и разговаривающих, порывчато опустив голову, направился к своему ложу. Однако стоило ему поравняться со столом, как правитель торопливо схватил его за руку и тем самым удерживая подле себя, встревожено вопросил :
  - Сын, тебя хоть други накормили? Ты же ничего не ел с утра?
  - Я не голоден,- ответил Святозар, все еще не поднимая глаз.
  - Ну, тогда, сядь с нами, поговорим. Обсудим наши военные действия, тебе чего не интересно?- спросил миролюбиво Ярил.
  Святозар поднял глаза, посмотрел в столь дорогое ему лицо правителя и натужно дернувшимся голосом молвил:
  - Я, отец, приложу все свои силы, чтобы не было никаких действий, и чтобы ни одна капля крови восурской не капнула.
  - Ну, это ты, Святозар не прав. Одно дело победить Нука, а другое нагаков,- отметил раздумчиво Храбр. И погодя придвинув табурет, уже более строго добавил,- да, сядь ты наконец, отец тебя просит.
  Наследник без задержу опустился на табурет, сев как раз напротив Храбра. Он положил руки на стол и стал, молча, их разглядывать. Левая ладонь уже зажила и теперь была покрыта уродливо- выпуклыми, красными шрамами, казалось то корни деревьев впились в длань и пальцы, перемешавшись там с кожей.
  - Ужас,- вдруг сказал Храбр, Святозар поднял глаза и посмотрел на наставника.- Погляди какие шрамы у него Ярил, смотреть страшно. Я в жизни многое видел, но такого никогда.
  Святозар улыбнулся, и, встав, отодвинул табурет, да пошел к своему ложу, за спинкой которого лежал обернутый в ткань щит. Наследник бережно развернул щит и взял его правой рукой, а вернувшись к столу, повернул внутренней стороной так, чтобы было видно отцу и Храбру. И тогда протянул в направлении него левую руку. И как только левая ладонь коснулась двух кожаных ремней, окрасившихся после заговора в красный цвет, не мешкая из шрамов, словно живые корни деревьев вытянулись тугие, шевелящиеся отростки. Они крепко оплели ремни, создав с ладонью и кожаными лямками одно единое целое.
  -О, Боги!- прошептал правитель.- Что это?
  - Это, отец,- широко улыбаясь, и перемещая щит из стороны в сторону, точно любуясь им, ответил Святозар.- Дар Семаргла. Я же говорил в щит вложена магия Богов... Эх, отец видел бы ты этот щит в руках самого Семаргла. И я думаю, что удивлю вас не меньше, когда буду биться с Нуком.
  - Хм!- хмыкнул Храбр, восхищенно обозревая наследника.- А, что если Нук не пожелает с тобой биться. Я бы вот, увидя это, не пожелал.
  -Да, куда же ему Храбр деваться,-, сказал наследник, и, положив щит на стол, убрал руку, при этом отростки-шрамы распутались, и, выскользнув из ремней, вновь втянулись в ладонь. - Он же беку Турусу обещал помочь колдовством. И так всегда было раньше положено, прежде бились ведуны...
  -Нет, Святозар,- перебил его наставник, и покачал головой. - Вначале бьется сильнейшие воины.
  - Уж, ты мне поверь,- усмехнулся наследник, и, оперся руками о стол.- Когда земля была наша молода, когда бился на ней ДажьБог с Кащеем-Чернобогом... И во время битвы прародитель наш был сначала сброшен в Пекло, посем, обращен в камень, а позже распят на Алатырской горе, то землю нашу заметала пурга, и погребали лютые морозы. И пришли на помощь ДажьБогу отец его Бог Перун и Богиня весны Жива. А когда ДажьБог все же одолел Кащея, добыл золотое Яйцо, в котором была заключена смерть Кащея, и кое явилось при сотворении Мира, да расколол его, тотчас нарушилась целостность Яви. Умер Кащей, погибло зло, тьма, смерть... Однако без зла нет добра, без смерти нет жизни, без тьмы нет света. И чтобы вернуть Миру смерть и зло Род наслал на Землю огонь, да воды. Когда же сошли с земли воды великого потопа, то на земле сызнова возродилась жизнь, а великий наш Коляда принес ведические знания и книгу ' Вед'. В те далекие времена Боги не просто помогали людям в жизни и борьбе, они бились вместе с ними на ратном поле. Первый восурский правитель победил народ фантуров при помощи Богов, а после ДажьБог даровал народу ведунов, окропив лучших людей медовой, солнечной Сурьей, которую варил Бог Квасура, во Небесной Сварге. И так появились на земле восурской ведуны, знахари и кудесники. И именно после этого ведуны уже наравне с ратниками стали участвовать в войнах. Потому - то за восурскими людьми и была сила, ведь им помогали их великие Боги, истинно сущие и живые, а не пустые изваянные образы, да старые, покрытые плесенью кости. Ведуны первые вызывали на бой ведунов враждебной стороны и бились с ними до победы, мечом и магией.
  - И откуда, ты только все это знаешь?- удивленно спросил Храбр, не сводя серых лучистых очей с лица наследника.- Наверно, сам был в прошлой жизни таким ведуном.
  Святозар тревожно глянул на Храбра, словно пробудившись от собственного сказа, тут же перевел взор на отца и наморщил лоб, явно выражая недовольство собой, да спешно взяв щит правой рукой, понес его к своему ложу, чтобы укрыть в ткань и убрать на прежнее место.
  - Чего замолчал, Святозар,- обратился к нему Храбр, и, развернувшись на табурете посмотрел ему в след.- Знаешь, одно в тебе мне стало нравиться после возвращения из Беловодья, уж такие ты вещи стал рассказывать, которые я нигде никогда, и не слышал...- Наставник широко заулыбался,- может, еще чего интересного поведаешь? Мне любопытно послушать, а Святозар?
  Наследник уже убравший на место щит, опустившись на ложе, сел и отрицательно покачав головой, ответил:
  - Нет, сказывать больше не буду, буду спать.
  -Ну, ладно, раз спать, так спать. Раз уж ты не голоден, как я понял, так хоть поспи,- благодушно заметил Храбр. Он отодвинул табурет, поднялся из-за стола и обращаясь к правителю сказал,- и правда Ярил ложитесь. У тебя сегодня тяжелый день был, а я, как мы и решили пошлю лазутчиков в стан к нагакам.
  Наставник повернулся, чтобы уходить, но на мгновение задержался, обернулся и посмотрел на наследника долгим взглядом, будто желая, что-то спросить, но верно передумав, махнул рукой, и, спешно вышел из шатра.
  Святозар снял куртик, положил его на рядом стоящий табурет, и принялся снимать сапоги.
  - Сын,- поспрашал его правитель все еще продолжающий сидеть возле стола.- Скажи, ты зачем Горазда отправил с лазутчиками? И почему меня не попросил, думаешь, я бы отказал твоей просьбе?
  - Нет, отец, я знал, что ты не откажешь... но просто... Просто я так грубо вел себя с Жировитом... Я, думаю, ты на меня гневаешься, и потому мне было бы тяжело тебя о чем-либо попросить,- вздохнув, пояснил Святозар, пристраивая сапоги подле ложа.
  - Нет, сынок, я на тебя не гневаюсь....,- произнес правитель, и, поднявшись, подошел к ложу сына да сел рядом с ним.- Я тебя понимаю, как никто другой. Но все же не стоило так бить дверью и уезжать, ты же наследник престола, должен уметь сдерживать свой гнев...Мне то известно, что твориться в твоей душе, я ведаю как тебе, мой мальчик, тяжело, но другие это не знают. И не надо, не надо, мальчик, чтобы они это знали или видели, и ты уж пожалуйста, мой дорогой, постарайся держать себя в руках... Не стоило так кричать сынок, я бы и сам Жировиту ответил.
  - Ах, отец, чтобы ты ответил, что?- раздраженно спросил Святозар, и с болью в очах зыркнул на правителя.- Что? Что... что твой ненаглядный наследник, которого так любит народ и про которого сказывает сказы, что это он повинен во всех твоих бедах и в бедах народа?.. Или может быть ты скажешь, что Эрих ни причем, потому как его душа в полоне у злобного Нука и это опять же по вине дорогого наследника?... Или может быть стоило рассказать, что я, подлое такое существо, совершил с твоей женой...- Святозар не в силах больше говорить, упал на ложе и уткнулся в подушку сжигаемый стыдом и ненавистью к себе, да схватив ее руками, зашептал,- нет!.. Нет отец!.. Нет в тебе тех слов, что могут потушить жар в моей груди, нет!.. И у меня нет к себе оправдания, чтобы ты не говорил и, как бы меня не успокаивал.
  - Не говори так сынок...,- сказал правитель и принялся гладить наследника по волосам.- Мне казалось, что мы выяснили с тобой этот вопрос, и ты успокоился. Мне казалось, что ты перестал себя мучить этими мыслями и даже как-то повеселел, а ты сызнова запрежнее.
  - Ах, отец, разве можно такое забыть,- шептал в ответ Святозар, все крепче и крепче сжимая руками подушку.- Разве я не вижу, как ты страдаешь из-за Эриха, я смотреть в твои глаза не могу.
  Правитель обхватил наследника за плечи, поднял, и, повернул к себе, он взял его лицо в ладони, и, поглядев прямо в небесно- голубые глаза сына, молвил:
  - Что, ты собрался сделать, скажи? Я потерплю, Эрих тоже... Ты, не должен подвергать свою жизнь опасности, потому как мне не победить Нука, ты нужен своему народу, своей земле... Оставь пока все мысли о страданиях своей семьи, думай только о своем народе... Слышишь, меня, мальчик мой?
  - Отец, я никогда не сделаю ничего такого, что может поставить под угрозу жизнь моего народа,- ответил Святозар.- Я знаю, как я нужен своей земле, именно для этого я и вернулся. Но, я, правда... хочу помочь Эриху, и тебе... Хочу хоть на немного уменьшить ту ношу, которую возложил на ваши плечи.
  - Тогда расскажи мне,- попросил отец и в глазах его промелькнул неподдельный страх за жизнь сына.
  Святозар покачал головой, а когда правитель отпустил лицо сына, медленно проронил:
  - Пока я не могу ничего сказать, но придет время, и я все тебе поведаю. Может, быть, мне понадобится твоя помощь.
  - Ну, что ж сын, хорошо... Пусть будет как ты решил..,- заметил правитель и поднявшись с ложа сына, направился к своему.- Давай тогда укладываться на покой. И еще сынок... Жировит был очень расстроен, что тебя обидел. Он когда узнал от слуги, что ты уехал, хотел поехать за тобой следом... Миролюб и Храбр убедили его, чтобы он дал тебе время остыть и не тревожил покуда... Поэтому, я тебя прошу, если он к тебе подойдет не гневись больше на него... Ты наследник, но он пожилой человек и заслуживает уважение не меньше, чем ты.
  - Конечно, отец,- положив голову на подушку, откликнулся Святозар.- Неужели ты думаешь, я доволен своим поступком.
  - Послушай, мальчик мой, твой поступок, поступок любящего сына, все воеводы так и решили,- пояснил отец сняв с себя верхнюю одежу и сапоги. И вмале, уже затушив свечи, очень тихо и благодарно молвил,- спасибо тебе сынок, за твои добрые чувства ко мне.
  
  Глава шестьдесят вторая.
  Утром Святозар проснулся раньше правителя, поднялся с ложа, натянул на себя сапоги, одел куртик, и, оправив ложе, бесшумно так, чтобы не разбудить отца вышел из шатра. Воины, охранявшие шатер приветственно поздоровались с наследником, а тот кивнул им в ответ. Святозар поднялся пораньше, так как хотел осмотреть место, где войско правителя стало станом. И посему решил, пока отец спит, пройтись и оглядеться. Святозар шел по стану, где возле невысоких походных шатров, в которых спали воины, горели костры и сидели ратники. Подойдя к самому краю стана, он остановился. Прямо за спиной наследника на севере около реки лежал город Лебедянь, со своими широкими, чистыми улицами, деревянными, крашеными домами, лавками, да крупнейшими на юге базарами. А впереди, насколько хватало глаз, простиралась бескрайняя степь, снег уже сошел с земли, и та теперь стала покрываться зелеными травами. Наследник стоял и смотрел вперед, точно ощущая, что там где-то совсем близко находится его брат Эрих, с измученной и забитой душой, подвластной злобному Нуку. Солнце уже поднялось высоко, а Святозар продолжал смотреть вдаль, вроде взглядом своим хотел послать брату послание: ' Жди, жди меня, я приду за тобой'. Внезапно сзади себя он услышал чей-то раздраженный возглас и оглянулся. Навстречу ему бежал Искрен с недовольным лицом, и, не добежав до него пару шагов, порывисто остановился, и сердито крикнул:
  - Святозар! Вот ты где? Стоишь тут, смотришь... тебя там обыскались все.... Правитель проснулся, а тебя нет, послал к нам, у нас тоже нет.... Ну, ты даешь, хоть бы кого предупредил, что ли... Пойдем, заждались тебя.
  -Да, куда же я денусь Искрен,- откликнулся Святозар. Да стремительно сорвавшись с места подойдя к другу, спросил,- Стоян отправил Горазда с лазутчиками?
  - Отправил, отправил... не беспокойся, я сам ночью видел, как он ушел,- ответил запыхавшийся Искрен, когда они быстрым шагом шли по стану.
  Не успел наследник в сопровождении Искрена подойти к шатру правителя, как из него вышел сначала отец, погодя Храбр и Дубыня. Правитель увидел идущих, сына и Искрена, и, улыбнувшись, по-доброму сказал:
  - Вот молодец, Искрен, нашел нашу потерю... И где же ты был Святозар? Мы тут все избегались, так искали тебя.
  - Отец,- подходя ближе, молвил наследник, чуя раздражение за собственные поступки.- Да, что со мной случится, я ходил стан оглядывал.
  - От... молодец,- заметил недовольным голосом Храбр.- Стан он оглядывал, а предупредить, чё никого ни мог... взять кого с собой... Ну, ты Святозар, даешь, ты же на войне все же, можно разве быть таким легкомысленным.
  - Ох..! Отец, прости не подумал я,- расстроено молвил Святозар и тягостно искривил губы.
  - Ну, да ничего,- заступился правитель за сына и торопливо протянув руку ободряюще похлопал его по плечу.- Поди, мальчик мой, покушай. Вячко в шатре все приготовил, а после пойдем вместе с воеводами осмотрим наше становище. Скоро приедет Жировит, он нам покажет, где лучше встать войску,- пояснил отец, однако узрев, что сын не торопится исполнить его повеление, погруженный в свои мысли, потянул его за плечо и насильно втолкнул в шатер.
  Правитель, наследник, воеводы и други отца обошли весь стан, и, пройдя по степи далеко вперед, осмотрели ее, выбирая место, где надо будет расположить войско, да потом направились к шатру правителя. Жировит все время беспокойно поглядывавший на наследника, лишь они вошли в стан, подошел к нему, и, придержав за руку, сказал:
  - Наследник, дозволь с тобой словом обмолвиться.
  Святозар остановился и негромко заметил Стояну, который также встал рядом с ним, видно собираясь не оставлять его один на один с воеводой:
  - Стоян, иди, я поговорю с Жировитом и догоню тебя.
  Старший дружины наследника, продолжал стоять и смурно зыркать на лицо Жировита, он еще немного погодил, точно раздумывая, стоит ли покидать друга, но засим протяжно выдохнул и неспешно пошел вслед за воеводами, при том изредка оглядываясь на Святозара.
  - Наследник,- начал Жировит, так и не успев отпустить руку Святозара.- Ты, уж на меня не серчай. Да, разве я думал, что мои слова так тебя обидят... Уж если бы знал, то никогда бы и не сказал. Ты, уж мне поверь, наследник я нашего правителя очень уважаю. Но народ у меня спрашивает, как же так воевода сын правителя и на стороне врага... Никогда, никогда у восуров такого не было.
  - Эх, Жировит,- перебил воеводу Святозар.- Да, откуда ты знаешь, как было, откуда? Что же ты думаешь, никогда в Восурии не было предателей, татей и изменников? Что ты будто дитя, а не седой муж... такое говоришь. Да, на земле всегда билось добро и зло... всегда, вечно. И была победа то на стороне добра, а то на стороне зла. Однажды Чернобог захватил всю Землю, и сковали ее великие Льды, и переполнилась Земля злом. Но Всевышний снизошел на нее, отделил зло от добра и выделил наш мир среди иных, неведомых нам миров. Но Всевышний не уничтожил Чернобога, хотя мог, потому как Кащей вечно сражающийся со Сварогом и его воинством, является важнейшей силой нашей Яви, силой уничтожения и силой поддержания равновесия в нем. Поэтому и восуры, и любой другой народ всегда защищал то, что ему дорого. Нам восурам дорога наша вера, наши Боги, народ и земля. И хотя и рождались среди нас изменники и тати, но мы умели с ними бороться и защищать то, что нами любимо. Вот и сейчас и я, и мой отец пришли сюда проливать свою кровь за то, что ценим больше жизни, и ты Жировит не имел права называть моего отца, своего правителя ... предателем.
  - Да, я же...,- попытался оправдаться Жировит, не сводя расстроенного взгляда с наследника.
  - Погоди, не перебивай меня,- волнуясь, и крутя на пальце пылающий белым светом перстень, сказал Святозар.- Да, не имел право, особенно говорить это при мне, потому как только я знаю, что подтолкнуло Эриха перейти на сторону нагаков. Но, я надеюсь, что скоро брат изменится и вернется к нам... потому что... просто я в это верю. И тебе Жировит советую то же самое, верить, что мой брат никогда не станет предателем.
  - Да, что ж наследник, раз ты советуешь, я тоже тогда буду верить,- согласно кивнул головой воевода, и отпустил руку Святозара, да помолчал малеша.- Такой ты молодой наследник, а столько в твоих словах мудрости, словно не шестнадцатилетний юноша со мной говорит, а седой взрослый муж, даже удивительно....Так ты на меня серчать не будешь?
  - Нет, конечно, Жировит,- более спокойно молвил Святозар.- И ты меня тоже прости, за мой гнев, не следовало мне так себя вести.
  - Уж, это точно,- улыбаясь, протянул воевода, и по -доброму посмотрел на Святозара.- Дом то у меня наследник старый ужо, ты так еще раз дверью стукнешь, да-к он то и развалится.
  - Ну, что ж,- улыбнувшись в ответ, спокойно-беззаботным голосом проронил Святозар.- Сам развалю, сам и починю, ты же знаешь я ведун так, что не составит труда.
  Жировит громко засмеялся шутке наследника, и вместе с ним пошел догонять правителя и воевод.
  Весь день Святозар был сам не свой, очень тревожась за Горазда, и обдумывая свои действия, которые помогут спасти Эриха. Поэтому, как только воеводы ушли из шатра, после обсуждения военного расположения войска и его действий, Святозар сославшись на то, что плохо спал ночью, лег на ложе и заснул. Проснувшись глубокой ночью и почувствовав как нетерпение и тревога, все сильнее и сильнее охватывают его душу, он приподнялся на ложе, а увидев, что отец спит, оделся, вышел из намета и огляделся. На высоком ночном небе, усыпанном звездами, сиял серповидный серебряный месяц, по-видимому, только... только нынче народившийся. Прохладный, весенний ветерок скользил где-то недалече, касаясь не только кожи лица, но и приподнимая кудри каштановых волос, наследник посмотрел на одиноко сидевшего возле костра дружинника, который при виде Святозара поднял голову и поприветствовал его, и сказал обращаясь к нему:
  - Я, пойду, пройдусь.
  - Так, ночь уже... Куда же ты, наследник, на ночь глядя, пойдешь? Не спится? Садись рядом к костру, поговорим,- беспокойным голосом молвил дружинник и указал рукой на место подле себя.
  - А, ты, что Ярмир, один сегодня? А где из воев человек?- поинтересовался Святозар и сел рядом.
  - Да, он пошел по нужде, скоро вернется.- Ярмир наклонился, и налил из большого глиняного кувшина с крышкой укутанного в утирало напитка в чашу, и подал Святозару.- На наследник попей сбитня, он, правда поостыл немного, но он и теплым вкусен.- А когда Святозар взял чашу и принялся пить спросил,- а ты, чего наследник такой смурной, невеселый ходишь, ты не болен часом?
  Святозар посмотрел на Ярмира, это был уже пожилой воин, очень красивый, статный и крепкий мужчина с темно-пшеничными волосами и бородой. Когда-то Ярмир был воином в дружине деда Лучезара, но после смерти вошел в дружину отца, и, несмотря на свой возраст, сохранил былую силу и мощь и был опытным ратником и мудрым человеком. Наследник знал Ярмира не очень хорошо, встречая его на пирах, да на совете правителя, но всегда чувствовал к нему какое-то тепло и уважение, словно тот был ему очень близким другом.
  - А, что Ярмир,- не отвечая на вопрос дружинника, вопросил Святозар.- А у деда моего ты долго служил?
  - Да, нет, не долго, наследник,- ответил Ярмир и огладил свою густую, почти до груди, длинную бороду.- Не успел я к нему в дружину вступить, заменив павшего в бою друга, как мы ушли на войну с игниками, да его там и потеряли. Я то сам не из Славграда, я из Лучедара, что на границе с неллами стоит на реке Суря. Оттуда меня твой дед и привез, потому как я по молодости славно меч в руках держал, как Храбр. Да беда только со мной была, начну коли с кем биться так никого кругом и не вижу, многим я дружинникам кости поломал....- Задорно засмеявшись, и поглядывая на наследника, добавил Ярмир,- не одному тока Храбру досталось... Но посем повзрослел ума-разума набрался, остепенился...
  Святозар засмеялся следом, представляя себе Храбра с поломанными костями от меча Ярмира, и незлобливо сказал:
  - У меня тоже такой дружинник есть, его Звенислав зовут...
  - Это, который василиску голову отрубил?- спросил Ярмир.
  - Он самый, Звенислав,- гордясь своим другом, произнес Святозар, и в подтверждение своих слов кивнул головой. Наследник сделал пару больших глотков сбитня, да после поинтересовался,- а, что до войны с игниками, дед с кем-то воевал?
  - Да, то и боем то назвать нельзя, так стычка с неллами. Все они подлые норовят на тихую кусок от нашей земли оторвать, все время надо их в страхе держать. Я по молодости бывал в их престольном граде, мой отец старшим дружины воеводы был, ну и ездил туда повеления воеводы исполнять, да меня с собой брал. Видел я как они живут, нелюди одно слово, ну про их царей я и не говорю, но народ- то чего терпит не понятно... Ведь он - этот народ больше всего и страдает от них, в жертву приносят только простой народ, все ими выращенное воины ихние забирают до последнего кусочка, так что им и есть ничего не остается, а все же терпят, молчат... У них же вера такая, терпи значит царя, поклоняйся ему, восхваляй его и ни в коем случае не прекословь, будто они ни люди и думать не умеют, не умеют видеть, во что их жизнь превратилась... Эх...!- презрительно молвил Ярмир, и протянув руку взял небольшое поленце да аккуратно подложил его в костер. - Как так можно жить, не понимаю.... Твой дед вывел дружину на границу с неллами, а ихний царь подвел свое войско, но отказался биться когда его Лучезар на бой вызвал. Тогда наша дружина двинулась на неллов... да они такие воины, были, что их не просто смяли, а будто растоптали всех. Царь же их бросил войско, меч и утёк с поля боя. Да, только ему не удалось убежать далеко, так как его же свои люди и убили, то ли племянник, то ли брат... Не помню, уже кто это сделал, но он погодя сам царем стал и приезжал к правителю Лучезару мира просил.
  - Он и сейчас правит неллами?- заслушившась занимательным рассказом да не выпуская из объятий пустую чашу, поспрашал Святозар.
  - Нет, это не тот, его посем тоже убили...,- сказал Ярмир и протянул руку за чашей.- Отец нынешнего царя и убил.
  - А, все потому,- не выдержал Святозар, и загреб слетевшие на лоб волосы наверх. - Потому как они вере своей изменили и Сварога предали.
  - С чего, ты наследник, решил, что они в Сварога верили?- удивленно поинтересовался Ярмир и глянул на него, так, что при всплеске пламени Святозар увидел неподдельное любопытство в глазах и лице дружинника.
  Но внезапно из темноты прямо к костру выступил Храбр, негромко кашлянул, а приметив наследника с тревогой в голосе спросил:
  - Святозар, ты чего- то я смотрю, ночь и день перепутал...День весь проспал, а ночью тут разговоры с Ярмиром ведешь.
  Святозар вскочил с места, так как узрел позади Храбра трех воинов, одним из каковых был Горазд, он спешно кинулся к другу обнял его, да насмешливо проронил наставнику:
  - Да мне тут Ярмир рассказывал, как он у тебя Храбр ребра считал, разве я мог пропустить такой интересный сказ,- и схватив Горазда за руку, быстро повлек за собой к шатру другов.
  - Эй, наследник, ты, куда повел Горазда,- услышал из темноты Святозар, довольный голос Храбра.- Вернитесь оба, прежде пусть он правителю доложит.
  - Приведу, приведу, его позже,- откликнулся в ответ Святозар, ни на миг, ни замедлив свою поступь.- Прежде он мне доложит.
  Когда наследник и Горазд подошли к шатру дружины, то увидели на дозоре, около небрежно тлеющего костра, Молчуна, незамедлительно обрадовавшегося и суетливо уступающего прибывшем место.
  - Пить, пить хочу,- чуть слышно протянул Горазд, и, не приседая, схватил протянутую Молчуном кубышку с водой, да припав к ней, стал жадно пить воду.
  - Скорей, скорей,- беспокойно поторопил его наследник и взволнованно потер ладони меж собой.
  Напившись Горазд сел рядом со Святозаром и отдав кубышку Молчуну, заговорил:
  - Стан у них громадный, брат твой все время будто привязанный ходит за Нуком, но живут они в разных шатрах. Твой брат живет в маленьком шатре почти на границе их стана, недалече от Нуковского. Вот я сейчас нарисую, Молчун посвети,- Горазд подался вперед, наклонившись над землей, и, расправив поверхность почвы руками стал изображать виденное, а Молчун поджег факел и поднес ближе к рисунку.- Он пятый с правого края, видишь тут еще вот такой покатый намет возле. Но пройти туда тяжело, там, около входа в шатер костер горит и нагаки сидят, его охраняют.
  - А, Нука, где намет?- спросил Святозар, очень внимательно разглядывая рисунок друга.
  - Немного прямее вглубь стана, третий от шатра Эриха. Он у него самый большой там и бело-желтый какой-то,- пояснил Горазд, тыкнув пальцем в углубление земли.
  - Спасибо, тебе Горазд, спасибо,- потирая пальцем бровь, задумчиво молвил наследник.- Молчун убери факел. А ты, Горазд, иди в шатер к правителю, а про то, о чем мне говорил отцу не докладывай.
  - А коли правитель спросит, что говорить?- поднимаясь со своего места, поинтересовался Горазд.
  - Скажешь, что наследник приказал молчать. А ты мой приказ нарушить не можешь. Иди, друг, иди,- произнес Святозар. Горазд порывчато кивнул и развернувшись, направился в сторону шатра правителя, наследник меж тем воззрился на Молчуна, поколь стоявшего подле и крепко сжимающего в руках факел, и добавил,- а, ты, Молчун... Ты сходи, да разбуди Стояна, Искрена и Звенислава, да скажи им, что я их жду. Сам же ложись спать, тебя это не касается.
  Молчун недовольно глянул на наследника, но спорить не стал, затушил факел, и, положив его недалече от сложенных стопкой поленьев, пошел в шатер, поднимать другов. Не успел он зайти в шатер, как оттуда вмале выскочил Стоян на ходу запихивая руки в куртик, а следом за ним Искрен и Звенислав. Други подошли к костру оглядели тревожным взглядом Святозара, который вцепился пальцами в свои волоса, словно пытаясь их оторвать, и пристроившись рядышком, сели.
  - Святозар,- обратился к другу Стоян и легонько похлопал его по спине.- Ты звал нас?
  - Да, други, мне нужна ваша помощь. Вот, что ... Сегодня с утра,- начал Святозар и отпустил свои взлохмаченные волосы.- Вы пойдете в степь, как можно ближе к нагакам и осмотритесь там. Найдите место, где вы втроем сможете укрыться на ночь. Затем вы позовете меня и покажете мне направление, в котором мне нужно будет идти от нагаков, чтобы выйти к вам.
  - Ты, что, Святозар? Ты собрался в стан нагаков?- беспокойно поспрашал Стоян и положил другу руку на плечо.
  - Нет, это не то, что ты думаешь,- ответил наследник и качнул из стороны в сторону головой.- Завтра ночью, я создам заговор и пошлю свою душу на выручку Эриху. Я знаю, что мне удастся вывести из стана нагаков брата. Я поведу его по степи, а вы встретите и приведете к отцу.
  - А, ты?- поинтересовался Искрен и тягостно вздрогнул, то ли от страха за друга, то ли от пронзительного дуновения ветра, враз встрепавшего волосы другов.
  - А, я, вернусь в тело, как только, вы его возьмете под свою защиту. Вы должны будете надеть кольчуги, взять луки, стрелы и мечи, чтобы если вдруг, что-то пошло не так смогли отбиться от нагаков. Но, я буду рядом, я смогу в случае опасности быстро вернуться в тело и помочь вам, выслав подмогу,- надсадно вздохнув, сказал Святозар. Он неспешно поднял руку, похлопал по тыльной стороне ладони Стояна, лежащей на его плече, и едва слышно добавил,- но вы можете отказаться идти, потому как это опасно...
  - Нет,- единожды ответили други.
  - Может взять коней,- предложил Звенислав.
  - Я тоже об этом думал, но после пришел к выводу, что в этой голой степи, едва прикрытой травами, кони привлекут внимание, посему придется идти.- Святозар оглядел своих другов, на пару мгновений, остановив взгляд на лице каждого, и молвил,- вы же выйдите, как только стемнеет, быстрым шагом, или бегом отправитесь к месту встречи, и будете ждать Эриха. Когда он придет, спешно отправитесь обратно, а я вернусь в свое тело и приведу вам на выручку другов.
  - И ты, думаешь, у тебя получится вывести Эриха, и это... покинуть тело? - встревожено вопросил Искрен.
  - Я просто уверен, друг, в успехе,- ровным голосом ответил наследник и поднялся. Когда же други встали следом, обступив его со всех сторон, Святозар уставившись взором на далекий блекло-серебристый серп месяца пояснил,- потому что магия это то чем я владею в совершенстве, и потому как я уже такое делал не раз.
  - Что ж, Святозар,- сказал Стоян и посмотрел в уже светлеющее небо.- Мы, поступим, так как ты решил. И да, поможет нам ДажьБог!
  Расставшись с другами наследник пошел в шатер, успокоенный благополучным возвращением Горазда и принятым решением. Святозар решил, что теперь то можно и поспать, перед трудной ночью и набраться сил. В шатре помимо отца и Храбра, сидел еще Дубыня, они верно уже выслушали донесения и о чем-то жарко спорили.
  Святозар войдя в шатер, обвел всех внимательным взглядом, да неторопливой поступью направился к своему ложу. Подойдя к нему, он первым делом снял куртик, кафтан и пояс положил одежу на стоящий подле табурет, и, опустившись, сел на ложе, чтобы снять сапоги.
  - Ты, скажи, Святозар,- очень громко, обратился к нему Храбр.- Что ты там задумал? Мы Горазда спрашивали, а он головой мотает, говорит ты ему приказал молчать. Вроде мы его с правителем отправляли, а он нам теперь говорить ничего не желает.
  Святозар наконец-то справился с сапогами и онучами, усмехнулся, лег на ложе, подтолкнув под голову подушку, и сказал:
  - Ты же знаешь, Храбр, что это я отправлял Горазда. Поэтому он пришел и все, что меня интересовало, мне доложил. Хороший он все же лазутчик, замечательный... А теперь я, Храбр, буду спать. Теперь я все знаю, и мне надо отдохнуть, чтобы у меня были силы выполнить задуманное. Так, что вы там втроем потише говорите, чтобы мне не мешали спать.
  - Нет, ты, слышал, Ярил, что он нам гутарит,- понизив голос, молвил Храбр.
  - Сын, что ты задумал, скажи нам. Мы тебе поможем,- попросил правитель.
  - Нет, отец, ты мне помочь не можешь,- еле слышно ответил Святозар, и, развернувшись на бок к стенке шатра, закрыл глаза.- Скоро, скоро ты все узнаешь, не тревожься. А сейчас мне надо поспать и набраться сил, они мне необходимы... И прошу тебя, отец, не буди меня, я должен выспаться.
  
  Глава шестьдесят третья.
  Наследника разбудил Стоян. Он тряс его за плечо, пытаясь пробудить, и громко повторял:
  - Святозар, да открой же ты глаза, проснись, наконец.
  Открыв глаза и резко сев, наследник встревожено посмотрел на друга и сонным голосом, широко позевывая, протянул:
  - Что... что случилось?
  - Да, ничего не случилось,- ответил Стоян, все еще не выпуская плечо наследника.- Но я сначала не мог сюда попасть, так как правитель запретил кого-либо пускать в шатер, и сам уехал в Лебедянь. А когда все- таки мне удалось войти, то никак не получалось тебя разбудить. Ну, ты проснулся?- поинтересовался Стоян, и, увидел, как наследник утвердительно кивнул.- Мы уже с Искреном выполнили твой наказ и нашли в степи небольшой овражек...- принялся пояснять он.- Совсем небольшой, но мы там втроем спокойно сможем укрыться на ночь, ожидая Эриха. Вставай, одевайся, солнце уже низко, я тебе покажу направление.
  Святозар поднялся с ложа и быстро оделся, да вместе со Стояном вышел из шатра. Охраняющие шатер воины, расположившиеся возле костра, поспешно вскочили на ноги и приклонили головы перед наследником да кинули сердитый взгляд на Стояна.
  - Видал как, глянули, потому что еле-еле через них к тебе пробился, не пускали, - жаловался Стоян Святозару, когда они шли к краю стана, чтобы увидеть направление, в котором лежит овражек.- Я им говорю, мне наследник велел его разбудить и доложить, а они мне: ' А нам правитель велел никого не пускать и не будить наследника'. Так и стояли, спорили, пока я прямо не ворвался в шатер и того воя не толконул.
  Стоян привел Святозара к границе степи, и, пройдя немного вперед по ней начал показывать и объяснять, где находится овражек.
  -Ну, вроде разобрался,- сказал наследник, вглядываясь в степь, покрытую поднимающимися зелеными ростками трав. Он немного помолчал, точно обдумывая что-то и погодя обратился к другу,- послушай теперь меня, внимательно Стоян... Я создам заговор на брата, и лишь он сможет увидеть мою душу. Но, ты, мой самый близкий друг, которому я обязан жизнью, можешь всегда слышать зов моей души. И если мне не удастся вывести Эриха, я приду к тебе и шепну: ' Уходи!', и тогда ты бери Искрена и Звенислава и возвращайся в стан.
  - Скажи, Святозар, ведь ты и сам мог бы довести Эриха до стана, но не делаешь этого, почему, я не пойму?- спросил Стоян, когда други развернувшись, не торопливо пошли обратно к стану.
  - Я боюсь не успеть, и если поднимется солнце, а Эрих будет еще в пути, нагаки могут его вернуть. Да, и наши люди, не зная его, могут подумать, что это лазутчик и убьют его. Тебя же Стоян они знают, потому как ты старший дружины наследника, и когда мой брат будет под твоей защитой его не тронут наши ратники, а под защитой Искрена и Звенислава я верю, ему удастся дойти до нашего стана. А там, друг мой,- Святозар остановился на самом краю стана, обернулся и посмотрел на далекие мерцающие огоньки костров нагаков.- Там я окружу его такой защитой, ни один Нук сквозь нее не пробьется.... ни один... Ну, пойдем, как начнет темнеть, я вас провожу и осмотрюсь в темноте, чтобы я смог запомнить расположение звезд и движение месяца.
  Ночью Святозар проводив другов, наконец-то вернулся в шатер, где его ждал отец, сидя на ложе.
  - Ты, где был, Святозар?- поспрашал взволнованно Ярил сына, лишь только тот зашел в шатер.
  - Давай отец, ложится... я был у другов,- ответил наследник и принялся раздеваться.
  - Вся моя душа изболелась за тебя, что ты там придумал опять, мальчик мой?- вновь спросил правитель и наследник услыхал, как муторно задышал он.
  Святозар на миг прекратил раздеваться, замер на месте со снятым в руках кафтаном, да и сам тягостно дыхнув и ничего не ответив, положил одежу на табурет и сел на ложе.
  - Ну, чего ты молчишь? Ты же сказал, что расскажешь, может моя помощь понадобится...,- уговаривал правитель наследника, и даже подался вперед, вонзившись взглядом в лицо сына.- Почему же ты так упрям, в кого?
  - Что ж, отец, упрям то я знаю в кого,- наследник снял сапоги, поднял голову и посмотрел прямо в отцовские, зеленые глаза.- Спи, отец, даю слово, завтра тебе все расскажу. Доброй ночи, - и лег на ложе, укрывшись укрывалом.
  - Точно расскажешь?- недоверчиво спросил отец.
  - Точно, отец, обещаю,- молвил Святозар, и подложил под подушку руку.
  Правитель встал, затушил свечи, неторопливо разделся, и, улегшись на ложе, едва слышно поинтересовался:
  - Это насчет упрямства... я не понял на кого ты показал... на меня, что ли.
  - Ага, отец, на тебя,- улыбаясь в темноте, пояснил наследник.
  Правитель удовлетворенно хмыкнул, повернулся на бок, а через некоторое время Святозар услышал его мерное, спокойное дыхание. Он полежал еще какое-то время, вглядываясь в темноту, напряженно прислушиваясь к звукам извне, и уловив своим ухом лишь тихое ржание коней да окрик какой-то далекой птицы, осознал, что стан восурский погрузился в сон, принялся действовать.
  Наследник поднялся, свернул аккуратно укрывало, и положил его на край ложа, чтобы оно не мешало ему. Засим он лег на спину, вытянул повдоль тела руки, испрямил ноги и глубоко вздохнул пару раз, успокаивая тем самым дыхание и когда ощутил тишину собственного тела, закрыл глаза да медленно шевеля губами, зашептал: ' На высокой Рипейской горе Березань, стоит и растет береза Солнечный свет. Та береза коренья тянет вверх, а ветвями за землю держится. О, великий ДажьБог, внук Бога Сварога, сын Бога Перуна, отец мой и отец моего народа..Из тебя я вышел, в тебя войду. Вынь душу мою из моего тела и по стволу березы направь душу мою на поиски и изволенье из полона брата Эриха, который есть единокровный мой брат, который есть мои ветви, который есть моя крона. Да, найду его в нагакском стане, да выведу его из полона, да вернусь обратно в тело свое. И слово мое крепко, крепче силы и сна богатырского'. Святозар дошептал последнее слово и почувствовал, что душа его вышла из тела, и теперь едва-едва покачивалась над ложем, еле видимыми, прозрачно- лазурными очертаниями рук, ног и тела. Душа развернулась и посмотрела на свое тело, лежащее на ложе, губы коего чуть слышно поколь продолжали шептать, тонкая лазурная нить, вроде паутины связывала их вместе, нерушимой силой. Святозар поднялся ввысь прямо сквозь ткань намета и полетел очень быстро к краю стана. Долетев до того места, где недавно он расстался с другами, наследник еще раз огляделся и лишь потом направился в степь.
  Святозар летел весьма живо, однако успел приметить, бесшумно бегущих в ночи другов, а после и овражек, в котором они будут ждать Эриха. Немного погодя душа наследника увидела яркие огни костров и стан нагаков. Он подлетел к стану, и, поднявшись немного повыше обозрел его. Было дюже плохо видно, потому как серповидный месяц весьма тускло осенял темный нагакский стан. Однако и при таком свете Святозар разглядел, а может почувствовал шатер в котором был брат, и стремительно опустившись к нему, кажется своим прозрачным телом задел плотную ткань его крыши. Прямо перед входом в шатер горел костер, подле оного сидели четыре нагака, да что-то ели руками из громадного котла, и возбужденно разговаривали:
  - Зачем, Жархат, ты берешь куски побольше, ешь как все...- говорил один нагак и бил другого по руке.
  - Э...э... Аскан, ты чего по руке бьешь, сам куски побольше выбираешь, да пожирнее..,- возмущался иной.
  Святозар не стал слушать дальнейшего разговора голодных нагаков, а облетев шатер по кругу, проник сквозь него вовнутрь. Горазд оказался прав, шатер был не просто небольшим, он был маленьким, внутри устлан одним цветастым ковром, сверху на котором лежало множество маленьких подушек. И прямо на одной из этих подушек сидел Эрих, брат низко склонил голову, выгнул дугой спину, и, вздрагивая телом, горько плакал. В шатре было темно, и разглядеть брата Святозар смог лишь приблизившись к нему вплотную, но так как тот головы не поднимал, наследник тихо окликнул его: ' Эрих!'. Брат резко вздел голову, посмотрел на Святозара, и видно не поверив своим глазам, вдруг закрыл их и стал тереть пальцами да мотать головой.
  - Брат, брат, тебе это не кажется! Я здесь слышишь, я пришел за тобой! Пришел, чтобы увести тебя отсюда,- взволнованно зашептал Святозар.
  Эрих оторвал руки от глаз, открыл их и дрожащим голосом спросил:
  -Ты... ты дух... ты, брат, пришел за мной?
  - Да, да, Эрих, поднимайся... бери меч и разрежь шатер позади себя. Пойдем, я выведу тебя из нагакского стана, там в степи тебя ждут мои други. Они помогут дойти тебе до отца,- уговаривал брата наследник.
  - Брат... брат... но я боюсь... боюсь Нука,- проронил Эрих и голос его судорожно дернулся. Он вдруг затих, надрывисто задышал, округлил глаза, да погодя еле слышно прошептал,- но он сейчас спит... спит... Ты, думаешь, я могу идти, думаешь, отец меня примет, простит..?
  - Не трать время, брат, идти далеко. Давай поторопимся, пока все спят,- молвил Святозар и кивнул своей прозрачной головой.
  -Я боюсь, боюсь Нука, если он проснется, я не смогу с собой справиться,- испуганно сказал Эрих и порывисто вскочил на ноги, застыв в напряженной позе.
  - Эрих, я буду рядом, не покину тебя. Идем,- громко, словно повелевая, произнес Святозар.
  И тогда Эрих суматошно вытащил меч из ножен, что лежали рядом с подушкой, и, подойдя к стене шатра, воткнул клинок в плотную ткань да очень тихо принялся вспарывать ее.
  - Я огляжусь вокруг, а ты разрежь шатер и выходи,- добавил наследник.
  - Не покидай меня, брат,- лихорадочно сотрясаясь всем телом и тотчас прекращая распарывать шатер, откликнулся Эрих.
  - Не бойся, я буду ждать тебя снаружи, - ответил Святозар, а когда брат кивнул в ответ, развернулся и подлетел к выходу, да сызнова просочился сквозь плотные ткани шатра.
  Нагаки сидевшие у костра продолжали есть, и ругаться.
  - Э... э... опять ты Жархат куски пожирней берешь...- возмущался один.
  - Да, что ты, видит Господин и Бог мой Васаоф, я самые маленькие куски беру, ты зря меня обижаешь Аскан,- отвечал ропщущим тоном иной.
  Святозар усмехнулся жадности этого Аскана, который все время следил за рукой несчастного Жархата, и, облетев шатер по кругу, приблизился к дыре, через которую уже вылезал Эрих.
  - Брат,- сказал Святозар и подлетел к нему.- Бери мою руку, и пойдем.
  - Нет,- прошептал Эрих и тревожно обернулся.- Я пойду сам, так будет легче, а ты гляди кругом, чтобы нас не увидели. Брат, ты, так ярко горишь, я боюсь, не заметят ли тебя,- нанова надсадно содрогнувшись, вопросил Эрих и испуганно принялся озираться.
  - Не беспокойся, брат, кроме тебя меня никто не видит. Пошли,- успокоил Эриха Святозар.
  Наследник взялся рукой, за тонкую лазурную нить выходящую из груди, и братья поспешили вон из нагакского стана. Эрих низко наклонял свой стан, бесшумно перебегая от одного шатра к другому, а Святозар осматривал путь, но нагаки уже спали, а те которые не спали, ели также как и Жархат с Асканом из котла и почему-то переругивались меж собой, одни так почти не слышно, а иные более возбужденно. Наконец-то братья обогнули последний нагакский шатер и вышли в степь. Эрих все еще таился, боясь, что его могут увидеть, наследник же летел впереди, указывая брату дорогу. Но отойдя подальше от стана нагаков, Эрих выпрямился, испуганно оглянулся назад и побежал за Святозаром. Говорить было некогда, так как Эрих подгоняемый страхом бежал дюже проворно, а когда он изредка останавливался, чтобы отдышаться, Святозар оборачивался и беспокойно шептал брату:
  - Скорей, скорей, Эрих, не останавливайся. Время на исходе, нам надо торопиться и обязательно дойти до другов.
  Тогда брат сызнова пугливо озирался и снова начинал бежать. Меч он держал крепко в левой руке, так как ножны забыл взять, а возвратиться за ними не решился... и теперь бежал, размахивая им взад-вперед. Порой он прерывисто выдыхал, переходя на шаг, но спустя миг сызнова убыстрял свою поступь и погодя вновь начинал бежать.
  Наконец, впереди, замаячил знакомый овражек, подлетая к нему, Святозар остановил Эриха, и сказал ему:
  - Брат, перейди на шаг, там впереди в овраге, мои други, окликни их, чтобы они знали, что это ты.
  Эрих остановился, тяжело перевел дух, посмотрел на Святозара и срывающимся от бега голосом спросил:
  - Как мне их позвать?
  - Скажи... ,- не мешкая ответил Святозар.-Стоян старший из дружины моего брата, это я Эрих.
  Эрих кивнул головой, и, подбежав почти вплотную к оврагу, каковой пологим выступом вырисовывался впереди, негромко крикнул:
  - Стоян, старший из дружины моего брата, это я Эрих.
  В тот же миг из оврага выскочил Стоян он подбежал к Эриху, и, приклонив голову и стан его как можно ближе к земле, потянул за собой в ложбинку. Святозар последовал за ними и на дне неширокого углубления узрел сидевших в боевой готовности Искрена и Звенислава.
  - Ты, как?- вопросил у Эриха Стоян, выпуская его из своих мощных рук.
  - Я, устал, но страх, что подгоняет меня сильнее моей усталости. Ты, наверно, Стоян?- поинтересовался Эрих и утер струящийся пот со лба.
  - Да, я, Стоян,- поспешно откликнулся друг наследника.
  - Тогда возьми мой меч, Стоян, чтобы я не смог обратить его против вас и запомни...,- проронил Эрих и в голосе объятом трепетом чувствовался неподдельный страх. Он торопливо протянул Стояну свой меч, и досказал,- Если я вдруг поверну обратно и побегу. Схвати меня, свяжи, стукни так, чтобы я потерял сознание, но не отпускай. Хорошо?
  - Хорошо, Эрих,- принимая меч у брата наследника, молвил Стоян. - Не беспокойся, я буду подле, и не позволю тебе повернуть обратно. Скажи, Эрих, Святозар еще тут?
  - Да, Стоян, брат тут,- развернувшись к душе наследника, ответил Эрих.- Но он нас торопит... он говорит ночь на исходе... говорит, чтобы мы шли.
  - Тогда поднимаемся и пойдем,- сказал Стоян и протянул меч Эриха своему брату.- Искрен возьми меч. Звенислав прикрывай нас, а ты Святозар,- и Стоян глянул в темноту туда, куда продолжал не отводя взора глядеть Эрих.- Лети к своему телу и веди на подмогу другов. Мы придем лишь к утру.
  Святозар подлетел к поднявшемуся Стояну и шепнул ему на ухо: ' Сбереги, брата', а затем добавил, обратившись к Эриху: ' Я буду ждать тебя у границы стана. Торопитесь, не просто идите, а бегите'. Наследник взлетел выше и сызнова беспокойно обозрел степь, но в ней царила пустота и тишина. Он видел, как брат и други вылезли из оврага и побежали вперед, первым бежал Искрен, за ним следом Эрих, Стоян, а последним Звенислав. Святозар следил за другами и братом пока они не пропали в темноте, и тогда развернувшись опять направился к вражескому стану, не очень живо в полете осматривая степь. Достигнув стана наследник сдержал быстроту полета и проскользил своей прозрачной душой по его границе. Впрочем у нагаков было тихо, побег Эриха не был обнаружен, и тогда успокоенный наследник поспешил вслед другам и брату. Вмале он смог догнать их, и, спустившись к бегущему Стояну шепнул: ' Все хорошо, погони нет'. Эрих, увидев сияние души брата обернулся, и слегка замедлил бег.
  - Беги, беги!- прикрикнул на него Стоян и подтолкнул его в спину.- Святозар сказал погони нет, но это не значит, что ее не будет.
  - Я жду тебя, Эрих,- молвил напоследок Святозар, помахал своей лазурно-прозрачной рукой и направился к своему телу.
  Теперь он смог лететь стремительнее, так быстро, словно молниеносно, что кажется через морг узрел огни восурского стана и шатер правителя. Малеша замедля полет, наследник приблизился к намету и проскользнув сквозь его плотную ткань, очутился внутри. В шатре парила густая темнота, однако наследник рассмотрел мирно спавшего на спине отца и свое едва-едва подергивающееся тело, с восковой бледностью лица, да, что-то монотонно шепчущими губами. Зная, что медлить нельзя наследник просунул голову через грудь, и, втянув тело, оказался на прежнем месте.
  В тот же самый миг, как душа Святозара заняла положенное ей место, тело его лихорадочно дрогнуло, он натужно вздохнул и открыл глаза. Его еще немного подергивало, когда он спешно сел на ложе, и, покачиваясь из стороны в сторону, начал натягивать сапоги, потом поднялся, с трудом подпоясал штаны, и, взяв с табурета куртик, направился к выходу из шатра.
  На дворе еще была ночь, дружинник и вой охраняющие шатер правителя и сидевшие около горящего костра враз подняли головы и обеспокоенно воззрились на Святозара, который с усилием запихивал руки в куртик.
  - Я по нужде,- тихо сказал Святозар, и, пошатываясь, пошел к шатру другов.
  Подойдя к намету другов, наследник еще издали приметил за костром недвижно замершую фигуру Вторака и немедля окликнул его:
  -Вторак, скорей подымай другов, мне нужна помощь.
  Парень тотчас вскочив с места, словно тока, что пробудился, взволнованно обернулся, а углядев подходящего, покачивающегося, Святозара резво побежал внутрь шатра. По-видимому, прошло лишь мгновение, когда под ворчливое бухтение Вторака из намета, отодвигая полог в сторону, высыпали заспанные дружинники и окружили Святозара.
  - Молчун,- молвил наследник слегка трепыхающимся от усталости голосом.- Подойди я обопрусь о тебя, мои ноги подгибаются,- друг тут же поспешил к Святозару, а тот не просто оперся об его могутное плечо, а точно повис на нем.- Други берите мечи и луки со стрелами и идите за мной,- едва слышно добавил он.- А ты Лель оставайся здесь, гляди за костром, и если, что... скажешь, что я пришел спать к вам в шатер. Сем возьми меч и лук Молчуна, он поможет мне дойти, оно как у меня пока мало сил.
  Други кивнули в ответ и быстрым шагом ушли в шатер, однако вмале вооружившись, также скоро вышли. Святозар поддерживаемый Молчуном вел другов к границе стана мимо шатров и костров. Воины, дозорившие в стане завидев идущих не мешкая поднимались, но распознав наследника, кланялись и возвращались на прежнее место. Подойдя к краю стана, Святозар указал рукой направление, откуда должны были явиться други и Эрих и спросил:
  - Горазд, смотри туда, оттуда должны прийти Стоян и други.. Видно, что?
  -Да, ты, что Святозар, темень такая,- ответил Горазд и пожал плечами.
  - Други, идите туда, куда я указал, - вздохнув и утерев струящийся пот со лба проронил Святозар.- Навстречу Стояну, Искрену и Звениславу, они ведут моего брата Эриха, вырванного из нагакского плена... Может им нужна помощь... У меня пока нет сил, я сяду здесь и отдохну, а как только мне полегчает, обернусь орлом и прилечу к вам.
  - Наследник,- обратился к нему басисто Часлав.- Смотри тебя так качает, садись здесь и жди нас... Мы же пойдем на выручку к другам, и не беспокойся, приведем твоего брата. Сем, Любим, возьмите около крайнего шатра бревно, и принесите сюда, мы усадим на него Святозара и пойдем.
  Сем и Любим повернулись и побежали к шатру, возле которого Часлав видел небольшое бревно, они вмиг доставили его к другам, опустив на землю, а посем Молчун бережно усадил на него наследника.
  - Пошли,- скомандовал Часлав и махнул другам рукой, и те без задержу углубились в раскинувшуюся впереди степь.
  Святозар сидел на бревне, изредка вздрагивая всем телом, и смотрел, как в темноте исчезают его други. Наверно время остановило свой бег, потому как до этого живо летящая ночь ноне потекла слишком медленно. Святозар неотступно смотрел в тихую, бескрайнюю степь, погодя переводил взгляд на восток и смотрел на выкатывающееся из- под земли солнце, такое большое... большое с почти алой окоемкой по краю и сызнова возвращал свой взгляд в простирающуюся степь покрытую зеленоватой порослью трав. Душа, уставшая во время полета, даже не тревожилась внутри, она будто застыла и затихла, не смея поверить, что побег Эриха удался. Когда же небо озарилось бледной голубизной и широкие лучи солнца прорезали степь, наследник не в силах более сидеть, поднялся и увидел далеко впереди приближающихся другов. И тогда все еще пошатываясь сначала пошел, а после побежал навстречу брату.
  Они неспешно сближались и каждый шаг уменьшал промежуток меж ними.
  Малеша спустя Святозар смог разглядеть Искрена и Часлава, а позади них, прикрытого с двух сторон Стояном и Любимом, бежавшего Эриха. Наследник остановился, и будто захлебываясь шатким дыханием, схватился за грудь, а Эрих, увидев брата, обогнал Искрена и Часлава и побежал ему навстречу. Впрочем не добежав шагов пять, он внезапно резко встал и робко воззрился на Святозара. И тогда наследник размашисто раскрыл объятья, и Эрих прямо-таки нырнул туда.
  - Брат мой, Эрих. Слава ДажьБогу теперь ты под моей защитой,- тихо проронил Святозар, все еще прижимая к себе брата и чувствуя трепет его тела. Они дождались другов, и наследник, оглядев их всех, словно пересчитав, выпустил брата из объятий, и, протянув руку оперся о плечо подошедшего к нему Стояна, добавив,- пойдем, Эрих, я покажу тебя отцу.
  - Брат, брат,- тревожно зашептал Эрих, окруженный со всех сторон другами Святозара.- Как только Нук проснется, потребует меня к себе. А затем, затем, брат... он будет мучить мою душу, призывая меня. Он это делал все время пока я был в Веграх, но я брат терпел и не откликался на его зов, потому что он был далеко... Но сейчас он близко, я не смогу себя побороть...
  - Не бойся, не бойся,- приобняв другой рукой брата и точно защищая, успокаивал его Святозар.- Я смогу закрыть тебя от него, смогу... Вот только дойдем до нашего шатра.
  Когда Святозар поддерживаемый Стояном, Эрих и други вошли в стан, солнце уже полностью выкатилось на небосвод и пробудившиеся воины стали выходить из шатров, да замирать на месте увидев идущих мимо них сыновей правителя. Подойдя к собственному шатру, Святозар остановился, он снял руку с плеча Стояна, и благодарно оглядев своих дружинников, молвил:
  -Спасибо вам други... Идите теперь отдыхать, и оставьте мне место, потому как я приду скоро к вам спать.
  За дружинников торопливо кивнул Стоян и тогда Святозар отодвинул полог намета и ввел вовнутрь него Эриха. Предрассветный сумрак парил в шатре, он окрасил стены, немудреную обстановку и самого крепко почивающего правителя в серый цвет. Ярил покоился на ложе на левом боку, глаза и уста его были плотно сомкнуты. Наследник приобняв брата за плечи подвел Эриха к самому ложу, и, встав в двух шагах от него, негромко сказал:
  - Отец, проснись... Посмотри кто к нам пришел.
  Правитель немедля открыл глаза, резко сел, недоуменно посмотрел сначала на наследника, засим перевел взгляд на Эриха, и тотчас стремительно вскочил, да кинувшись к среднему сыну, крепко его обнял. Святозар оставив брата и отца наедине, вышел из шатра. Он попросил воинов, сидевших подле костра отойти подальше, а сам, запахнув полог, встал напротив намета. Его все еще покачивало и начинала надсадно болеть голова, но он приказал себе успокоиться так как теперь необходимо было укрыть брата от Нука. А для этого нужны были силы и вся мощь его души.
  ' Ну, же,- грубо обратился он к себе.- Что ты растекся весь, словно дева, ты еще не закончил... Возьми себя в руки'. Святозар глубоко вздохнул, вытянул руки вперед и начал читать заговор, обходя шатер по кругу: ' Свет исходящий от Бога Хорса, огонь исходящий от Бога Семаргла, сила исходящая от ДажьБога, соединись в одно единое целое, и создай непробиваемый щит, который оградит душу и тело моего брата Эриха от злого колдуна Нука. О, Бог Хорс, вложи в этот щит яркий свет великого Солнца, уничтожающий всю тьму! О, Бог Семаргл, вложи в этот щит огненный вихрь, пожирающий всякую скверну! О, ДажьБог, вложи в этот щит свою мощь и силу, защищающую моего брата Эриха! И, как когда-то воздвиг Сваргу, великий Небесный Отец- Бог Сварог, так и ныне создаю я, ведун, Святозар- этот щит!' Как только начал шептать наследник заговор, солнце, поднявшееся на небосвод, выбросило яркий луч света, упавший прямо на макушку шатра. Мгновение спустя луч, точно туман, окутал весь намет, и по этой дымке замелькали, забегали вспыхивающие ярым светом, похожие на искры, огненные капли. Погодя капли вздрогнули и мигнули все вместе... разом, а дымка и искры впитались в саму ткань шатра, и теперь уже замелькали, забегали по ткани, все также ярко вспыхивая. А когда Святозар сказал последнее слово заговора и опустил руки, то огненные капли в тот же миг остановились и замерли. Теперь со стороны казалось, что шатер был вроде как усыпан крошечными крупинками дорогого камня, которые переливались и поблескивали в солнечных лучах. Наследник осмотрел шатер, вновь обойдя его по кругу, и оставшись довольным созданным заговором, отодвинул полог и вошел вовнутрь. Эрих нынче сидел на ложе правителя, и что-то торопливо рассказывал отцу, разместившемуся, напротив него, на табурете.
  - Святозар!- повернув голову навстречу брату, радостно вскрикнул Эрих.- Ты пришел?
  - Да, Эрих, я и не уходил,- ответил Святозар, и, приблизившись, устало опустился на ложе подле брата, да оперся спиной на стенку шатра.- Я создал щит, который будет охранять тебя в этом шатре.
  - Мне так много вам с отцом надо рассказать,- прерывисто зашептал Эрих, и тревожно огляделся по сторонам, будто боялся, что его могут подслушать.- Так много... так много.... Но я боюсь... боюсь Нука.... Когда он проснется и узнает, что меня нет... он начнет меня звать... звать... И я не смогу... не смогу с собой справиться.
  - Эрих, не тревожься,- ровным голосом молвил Святозар и успокаивающе похлопал брата по лежащей на ложе и чуть вздрагивающей руке.- Нук никогда не пробьется через эти стены, никогда.
  - Но это не значит брат, что я буду защищен. Потому что... потому что моя душа принадлежит Нуку,- пролепетал Эрих, лицо его побледнело, и он в страхе, стал вновь озираться.- Отец, он зовет меня все время, и я его слышу, и не могу ему противостоять.... Когда я жил в Веграх то каждый миг слышал его... но он был далеко и я сопротивлялся, и боролся с собой. Но теперь он так близко... так близко...
  - Не волнуйся, сынок,- сказал правитель, и жалостливым взглядом посмотрел на Эриха.- Твой брат Святозар, великий ведун, и справится с черной магией Нука.
  Наследник глянул на встревоженное лицо брата беспокойно озирающегося, на его трясущиеся руки, которые он не знал, куда надо положить и его душа внезапно заплакала, заголосила, да так, что сызнова надсадно заболела голова, и Святозар почувствовал, как он устал, как ослаб за ночь... и сами по себе тягостно сомкнулись его очи.
  - Тебе надо поспать Эрих, и мне тоже, я очень устал,- проронил наследник и поднялся, покачнувшись, отец торопливо протянул руку и поддержал сына за локоть.
  -Нет... нет... брат не уходи,- взволнованно закричал Эрих и беспомощно вздел к нему руки.- Останься, я боюсь.
  - Эрих, Эрих, ну ты, что,- весьма строго сказал правитель и тоже поднялся.- Я побуду с тобой, а Святозару обязательно надо отдохнуть. Погляди, сынок, его качает, ему нужен покой. А мы с тобой поговорим, и может быть под защитой щита, который создал твой брат, ты расскажешь мне все... Все, что есть у тебя на душе,- закончил Ярил и с нескрываемой теплотой воззрился на Эриха.
  - Хорошо, отец,- беспокойно подскочив на ложе, суетливо ответил Эрих.- Но если со мной, что-то случится, или ты почувствуешь, что я сам не свой позови брата, ладно?
  - Ладно, сынок... ладно... Я только провожу Святозара до выхода и спрошу у него кое-что, а ты посиди здесь,- добавил правитель и пошел следом за наследником.
  Выйдя из шатра на свежий воздух, Святозар почувствовал себя немного бодрее, посмотрел на яркое, теплое солнце заливающее стан и глубоко вздохнул.
  - Сын, как ты себя чувствуешь?- тревожно оглядев Святозара, вопросил отец.- Ты, так бледен...
  - Я устал отец, и мне надо выспаться,- пояснил наследник. Он оперся рукой о плечо правителя и спросил сам,- где же мы разместим Эриха, отец?
  -Поставим для него шатер. Я распоряжусь... здесь кстати,- и отец указал на пустое место рядом с шатром правителя.- Как раз он станет, сейчас, пошлю к Жировиту, Вячко, чтобы он привез небольшой шатер. Ты, сможешь дойти до другов, может, кого попросить, чтобы тебя проводили?
  - Нет, отец, никого просить не надо, я дойду.- Святозар снял руку с плеча правителя, и, сосредоточенно глянув прямо в его очи, добавил,- запомни, отец, пока я не подымусь и не поговорю с братом... До тех самых пор пусть он остается в нашем шатре, на него наложена мощная защита, Нук сквозь нее не пробьется.
  - Я вижу,- оглядывая поблескивающий шатер, молвил правитель и кивнул.- Не беспокойся мальчик мой дорогой, я все исполню, как ты велишь... И спасибо тебе за Эриха.
  Святозар устало улыбнулся отцу, и, пошатываясь, направился к шатру другов, думая лишь об одном как бы ему дойти, а не свалиться по дороге и не заснуть прямо на земле. Однако нежданно из-за соседнего намета вывернули идущие, торопливой походкой, Храбр и Дубыня. Увидев наставников, наследник весь просиял, и, суматошно окликнул их:
  - Храбр!- Наставник подошел ближе к Святозару, и тот проворно ухватился рукой за подставленное мощное плечо Храбра, навалившись всем своим покачивающимся телом на него. - Сами Боги тебя послали, чтобы я позорно не свалился на землю. Будь добр, доведи меня до шатра другов, а то мои коленки трясутся от усталости. Дубыня, а ты, выстави около шатра правителя дополнительно людей. И пока вы оба не ходите туда.
  - Святозар,- спросил Храбр, и бережно поддерживая наследника, повел к другам.- Это правда, что ты привел Эриха?
  - Правда, Храбр. Только привел его не я, а Стоян, Искрен и Звенислав,- пояснил Святозар и небрежно мотнул головой.- А, я, в это время, добрый мой наставник, лежал на ложе, да подергивался.
  - От шутишь, ты все,- буркнул в ответ наставник и смахнул с лица наследника прилетевший туда завиток каштановых волос.
  - Что ж, Храбр, теперь Эрих среди нас... Народ это увидит, и не станет больше говорить, что мой дорогой отец, воспитал предателя. И наверно, за это я заслужил пошутить,- произнес утомленным тоном Святозар и довольным взором посмотрел на наставника.
  Храбр довел наследника до костра другов, вокруг которого они поколь восседая, разговаривали. Стоян, стоило ему приметить Святозара, немедля вскочил на ноги и поспешил навстречу предоставляя в его пользование собственное плечо.
  - А, вы чего не ложитесь? Меня ждете?- перехватываясь, вопросил Святозар друга.
  -Тебя ждем,- негромко откликнулся Стоян придерживая за стан мотыляющегося взад-вперед наследника.- Как там Эрих?- поинтересовался он чуток погодя.
  - С ним все в порядке... Пошлите други отдыхать, так как у меня уже нет сил бороться с желанием поспать,- молвил Святозар, обращаясь к тотчас поднявшимся другам и в сопровождении Стояна направился укладываться на покой.
  
  Глава шестьдесят четвертая.
  Святозар проснулся весьма поздно, свет почти не проникал в шатер, потому как полог был опущен и по-видимому уже вечерело. Накрытый сверху плащом Стояна он лежал на спине, заботливые други подложи ему под голову мягкое укрывало. Наследник скинул с себя плащ, размашисто потянулся и порывисто сел, в шатре как оказалось никого не было. Натянув сапоги и взяв куртик, Святозар медленно вышел из шатра на свет божий, испрямился, пошевелил точно натруженными плечами и огляделся. Как он и предположил, солнце уже клонилось к закату, оно почти касалось одним своим боком края небес, раскидывая по степи все еще теплые и живительные ярко-желтые лучи. Подле костра, что поблескивал огненным пламенем поедающим дрова, сидели лишь Искрен и Молчун.
  - А, где все?- удивленно спросил Святозар, обратившись к другам.
  Те повернули навстречу ему головы и зараз широко улыбнулись.
  - Ну, ты как себя чувствуешь, оклемался уже,- беспокойно поинтересовался Искрен, а улыбнувшийся в ответ наследник утвердительно ему кивнул.- Други пошли за съестным,- принялся пояснять Искрен.- Стояна же позвал Храбр и увел к правителю, так и не дав ему выспаться. А ты, есть то будешь, мы тебе оставили?
  -Да, не мешало бы,- чувствуя нестерпимый голод, словно поедающий его изнутри, молвил Святозар.- А, что у вас есть?
  - Вот, Горазд, днем принес зайца, и мы его зажарили,- открывая чашу, накрытую утиральником, сказал Искрен.
  - Ох... нет!- стремительно отпрянув от чаши и сморщив лицо так, что борозды покрыли не только лоб, но кажется и щеки, откликнулся Святозар.- Нет, нет... только не зайца.
  Молчун зыркнул на перекошенное лицо наследника, каковому, будто предложили кушать не жареного зайца, а живого червяка да усмехаясь, сказал:
  - Так, кто же виноват, Святозар, что ты сидючи на вершине Сарачинской горы никого кроме зайца не на учился добывать...Вот кормил бы нас кабанчиками, да оленятами, так теперь бы так тебя не передергивало от вида зайца.
  - Хорошо, друг мой, в следующий раз,- немедля отозвался Святозар.- Я предоставлю право добывать кабанчиков и оленят тебе. А пока пойду к отцу, он обязательно накормит своего дорогого сына, чем-нибудь вкусным,- добавил наследник и задорно засмеявшись направил свою поступь к шатру правителя.
  Дойдя до намета дотоль блистающего в лучах заходящего солнца, Святозар увидел невдалеке от него низкий шатер, верно разбитый для Эриха. Около шатра правителя, возле костра сидел Богдан и два дружинника, один из другов отца, а другой из другов Велислава и еще один из воев. Богдан узрев подходящего Святозара, махнул ему в сторону нового шатра, указывая, где находится правитель.
  Но покуда не зашло солнце, наследник решил укрыть заговором и вновь поставленный шатер. Потому он неспешно приблизившись к его входу, опустил полог, и, читая заговор, прошел по кругу да создал щит такой же, как и над шатром правителя. И когда последний, солнечный луч упал на намет, да впитавшись, превратился в огненные капли, которые в свою очередь, остановившись, замерли да принялись лучисто поблескивать, словно дорогие каменья, Святозар откинул полог и вошел вовнутрь. Шатер, который предназначался для Эриха, был небольшим, там стояло лишь одно ложе, на оном сейчас сидел отец, маленький стол и табуреты, на которых разместились Храбр, Дубыня и Стоян.
  -Вы, чего тут, Стояна выспрашиваете?- спросил Святозар и обозрел сидящих.
  Он медленно взял в руки табурет, стоявший в углу и подставив его к столу, опустился на него, при том расстегнув, снял с себя куртик да кинул его на сиденье стоящее рядом.
  Правитель, благодушно заулыбался, увидев сына, да довольным голосом, ответил:
  - А, то... он, что разве расскажет. Из него ничего не вытянешь.
  - Отец, Эрих как? - поинтересовался Святозар, пристраивая руки на стол.
  Лицо правителя тотчас суетливо дрогнуло, улыбка покинула его губы, он слегка нахмурил лоб, и протяжно выдохнув, молвил:
  - Он выговорился, сынок, и уснул, совсем недавно.
  - Это хорошо, что он уснул, ему надо отдохнуть,- задумчиво произнес наследник. Он легохонько погладил, подушечками пальцев, гладь столешница, а погодя уже более бодрым голосом, добавил,- а мне, отец, надо поесть. Ты меня случайно не накормишь, потому как я бы сейчас и быка съел, так голоден.
  - А, что,- раздраженно вклинился в беседу Стоян и суматошно всплеснул руками.- Други тебя не накормили, я же велел им оставить для тебя.
  Святозар развернулся к Стояну, сидящему подле самого выхода и сызнова исказив черты своего красивого лица, поспрашал:
  - Вот скажи мне Стоян, неужели во время пребывания на вершине Сарачинской горы тебе не надоела эта зайчатина?
  -Ну,- не понимая вопроса друга, откликнулся Стоян.- Немного приелась, верно не без того.
  - И это всего лишь...приелась...?- передернув плечами, удивился наследник.- А, я, так на нее и смотреть не могу, ни в каком виде... Ни в живом, ни в жареном... А все потому, наверное, что я ее не только ел, но и лапами своими хватал.- В шатре звонко засмеялись, а Святозар устремил взгляд на улыбающегося правителя и вопросил,- так, что отец, ты меня может чем вкусным накормишь, или все же мне придется возвращаться к другам и давиться той постылой зайчатиной.
  - Нет, нет, сынок,- поспешно сказал правитель и отрицательно качнул головой.- Не стоит тебе так мучиться, мальчик мой, не стоит давиться опостылой зайчатиной... Уж я тебя накормлю, как ты и просишь, чем-нибудь повкусней. Стоян, сходи, будь добр, к Вячко и скажи ему, чтобы он принес потрапезничать наследнику.
  Стоян кивнул головой и поднявшись с табурета, спешно вышел из шатра, а через некоторое время вернулся с глиняным кувшином, полным молока, и чашей. Он поставил посуду на стол и опустился на прежнее место, а следом в шатер вошел Вячко и принес блюдо полное кулебяк и расстегаев.
  - Ого, отец,- восхищенно оглядывая блюдо, спросил Святозар.- А откуда расстегаи и кулебяки?
  - А это тебе Жировит, вместе с Вячко прислал, когда тот ездил в Лебедянь за шатром,- ответил правитель и сызнова добродушно улыбнулся.
  - И откуда, это интересно,- наливая себя в чашу молока, переспросил наследник, и зыркнул на правителя.- Жировит знает, что я люблю расстегаи.- Святозар взял пирог надкусил его, и, прожевав, добавил,- э... э... да еще и с печенью налима, мои любимые.
  - Да, откуда, Жировит знает... Я ему и сказал, да попросил приготовить, вчера, когда к нему заезжал,- пояснил, по-видимому, довольный тем, что угодил сыну правитель.
  - Вот же, отец,- прекращая на миг жевать, и надсадно вздохнув, молвил Святозар.- Уж и правда, ты самый лучший отец.
  - Да, ешь, ешь ты,- откликнулся правитель, и усмехнулся.
  - Смотри, Святозар,- немного погодя, когда наследник принялся за очередной четвертый расстегай, произнес Храбр, по -доброму наблюдая за ним.- Смотри вместе с пальцами расстегай не съешь.
  Святозар оторвался от еды, глянул на сидящего напротив него, подле самого стола Храбра и беззаботно ответил:
  - Что ж, Храбр, коли откушу, так сам же себе их и прилеплю обратно. А вот тебе я шутить не советую, потому что коли пальцы откусишь ты, то тебе уже их никто не прилепит обратно. Отец то мой, заговор этот не знает. Так то...
  Дубыня и Стоян громко засмеялись над Храбром, у оного от тех слов разом вытянулось лицо, а лоб точно надвое разрубили две горизонтальные морщины.
  - Ну, и хороший же ты, ученик, благодарный такой, ничего не скажешь. Когда надо значит, я тебя учил, помогал, перед правителем заступался... А как пальцы отгрызу, ты значит в кусты. Ты значит, на место лепить их не будешь?- улыбаясь, спросил Храбр.
  - Нет, Храбр, не буду. Да и вообще, на что тебе такая куча пальцев, ну вот скажи... И потом, одним больше, одним меньше... меч ты и так удержишь. А моему отцу, только это и надо, чтобы ты меч в бою мог удержать,- пояснил Святозар, и накрыл оставшееся на блюде утиральником, да вытер руки о другой. А когда вмале веселый смех в шатре утих, уже более серьезным тоном обратился к правителю,- отец, что тебе рассказал Эрих?
  - Ну, что, мы Ярил тогда пойдем, а вы поговорите,- немедля молвил Дубыня, подымаясь с табурета стоящего рядом с ложем.
  - Нет, Дубыня,- останавливая друга движением руки, сказал правитель.- Останьтесь, вы и так все уже знаете. Эрих рассказал мне Святозар, что его душа в полоне у Нука, что он не может противостоять его приказам, но иногда он все же пытается бороться с ним, однако это не всегда удается. Если честно, он говорил, все это так, что я его не очень понял....- Ярил помолчал удивленно пожал плечами и продолжил,- не понял, что он имеет ввиду, и как Нук его заставляет. Я спросил его, почему он мне не рассказывал об этом раньше, а он посмотрел на меня, будто не понял моего вопроса. А посем, сказал, что пока он не побывал в Сумрачном лесу и не увидел того духа... ну, то есть тебя, то ничего внутри не чувствовал. Когда же он кинул в тебя кинжал, и узрел выходящую из тебя душу и узнал ее, то внутри у него, что-то всколыхнулось и он смог какое-то время бороться с Нуком..- Правитель нанова смолк, тяжело вздохнул, и заметил,- я его, мальчик мой, не смог успокоить, да и, правду гутарить, не смог понять... Может это удастся тебе, когда он проснется.
  Святозар слушал отца молча, уткнувшись взором в цветастый утиральник, прикрывающий сверху оставшуюся еду и беспокойно теребил на руке перстень царя Альма, его лицо по мере сказа Ярила то бледнело, то наоборот краснело. Когда же правитель закончил, наследник порывчато поставил на стол локти и уткнул снова побелевшее лицо в ладони, пытаясь подавить рвущийся из него вопль ужаса, да лишь едва слышно простонал.
  - Святозар,- тревожно спросил Храбр.- Что с тобой?
  Наследник не в силах отвечать, лишь нервно замотал головой. Правитель взволнованно вскочил с места, подошел к сыну, и, убрав ладони от лица, заглянул ему в глаза и очень тихо прошептал:
  - Ты, что-то знаешь, сынок, скажи?
  Святозар опять замотал головой, а засим стремительно поднялся с табурета, оперся руками о стол, точно страшась упасть и срывающимся голосом, ответил:
  - Будем, будем... отец, надеяться, что я ошибаюсь... Потому как если я не ошибаюсь...- Наследник не в силах договорить, замолчал, посмотрел в беспокойно дрогнувшее лицо правителя, выдавил из себя подобие улыбки и добавил,- я пойду к Эриху, и проверю... одну догадку...
  Святозар резко развернулся и почти, что выбежал из шатра, да поспешил к брату. Он бегом преодолел путь меж шатром Эриха и правителя, и, отодвинув полог, вошел вовнутрь него, да теперь уже более размеренным шагом подступил к ложу. Эрих лежал на ложе отца, свернувшись калачиком, и крепко спал. Наследник разжег свечи поместившиеся в невысоком подсвечнике на столе, взял табурет и поставив его подле ложа, сел на него, да тревожно воззрился на спящего брата, на малеша недвижно застыв, никак не решаясь сделать то зачем пришел. Однако по прошествии малого времени он глубоко вздохнул, успокаивая свою стонущую душу, протянул правую руку и положил ее на спину брата, закрыл глаза да зашептал заговор: ' О, великий мой отец, ДажьБог, услышь меня и даруй мне силы, и даруй мне зрение увидеть прошлое души моего брата, даруй мне мощь увидеть и саму его душу. Твоим именем отец мой, ДажьБог, повелеваю!' Мгновение спустя Святозар оказался в тумане, он оцепенело стоял, прислушиваясь к тому, что происходит кругом. И внезапно услышал впереди слабый писк, туман медленно стал рассеиваться и тогда наследник разглядел раскинувшийся околот него лес. Маленькая округлая прогалинка поросшая низкой травой по коло была окружена высокорослыми деревами.
  Густая плотная тьма, словно кружила повсюду, а на черном, ночном небе не зрилось звезд и месяца. Впереди же на невысоком пне, что торчал в серединке той полянки лежал на развернутых пеленках младенец, а вокруг пня были установлены факелы, образующие треугольник. Дитя громко заплакало, и тотчас к нему подошел странный, страшный человек. Святозар знает, кто этот человек - это Нук. Тот наклоняется над ребенком, шепчет над ним что-то, проводит у дитя по груди. И видит наследник, как из груди ребенка вылетает еле видимое желтоватое облако-душа, и замирает над ним. Нук скидывает с себя рубаху, шепчет слова, и проводит пальцами по своей груди, а когда та раскрывается, то он левой рукой вытаскивает оттуда, точно из глубокой пропасти, черно-серое месиво- нечто. У этого нечто ноги, руки и голова. Но не только цвет, но и само положение частей этого месива пугает Святозара. Там где у чистой души находится голова, у нечто колышется толстая, сучковатая рука, а на месте руки овальная вытянутая, будто яйцо, голова, другая такая же сучковатая, толстая рука, завернувшись, упирается в голову, создавая вроде кольца. Ноги раскинуты по другой стороне тела и выглядят, точно колья облитые жиром, да и ног то у него не две, а три... ах, нет третья не нога... то хвост с тупым наконечником. С ног капает жир, который, не долетая до земли, превращается в небольших, черных слизней. Теперь Нук берет в правую руку кинжал и отрезает небольшой кусочек от своей души- нечто и продолжает шептать. Кусок падает на землю и превращается в маленького, черного паука, тот разворачивает свои тонкие ножки, встает на них и немного покачивается. Нук наклоняет голову и смотрит на паука, после ложет рядом с ним на землю кинжал, а паук, перебирая ножками, взбирается на его острие и застывает на нем. Тогда же Нук запихивает вовнутрь распахнутой груди сопротивляющуюся душу, и будто сдвигая руками, смыкает кости, плоть и кожу. Теперь он берет кинжал правой рукой и подходит к маленькому желтому облачку душе, грубо хватает его другой. Святозар видит, как внезапно вздрагивает тело младенца, и он громко всхлипывает. Нук опять шепчет и приближает острие кинжала прямо к душе дитя. И как только острие кинжала коснулось души, паук шевельнул тонкими ножками, поднялся на них и перелез на желтоватое облачко. Да крепко обхватив ее кусочек ножками, вроде как обняв, словно окаменел на ней. А Нук вложил душу с сидящим на ней пауком обратно в грудь младенца, и, проведя пальцами, сомкнул ее.
  И сызнова перед глазами наследника поплыл плотный туман.
  Святозар открыл глаза и узрел прямо перед собой на спине Эриха светящуюся золотой лазурью руку. Золотая лазурь медленно стала сочиться, точно вода, с руки наследника и растекаться по спине брата, и Святозар стал смотреть как бы сквозь нее и увидел душу Эриха. Там внутри брата, жило страшное чудовище, которое пожирало еле видимое желтое облако. Душа Эриха наполовину была желтоватой и чистой. Другая же ее часть была черно-серой, с громадной овальной головой на месте руки и с одной толстой сучковатой рукой и тонким длинным хвостом. На лице той черноты имелось два огромных выпученных глаза, которые испуганно вылупились на Святозара, да широкий, будто щель безгубый рот, ни носа, ни ушей. Рот пытался, что-то сказать, и широко раззевался, кривился и перекашивался. И тогда Святозар, более не мешкая положил на правую руку левую и зашептал заговор: ' О, Бог Семаргл, ты, Светоозаряемый Бог огня, даровавший мне великое чудо твой волшебный щит и волшебные корни левой ладони. Твоими корнями и твоей силой заплетаю я уста страшного чудища внутри тела моего брата. Пусть никогда они не раскрываются, никогда не шепчут, никогда не приказывают душе моего брата! О, Семаргл, дым- твое знамя, огонь - твой конь, пламя- твоя сила и мощь! Повелевай даром своим Бог, и лишь мгновением Семаргл дай им мне владеть!' В тот же миг из левой ладони Святозара вытянулся тонкий горящий корешок света и двинулся сквозь правую руку, едва ее опалив, через спину брата ко рту чудовища. Глаза чудища углядев тот корешок беспокойно заметались, рука и хвост попытались схватить его, но Святозар подул на них, а они замахали, словно им было тягостно переносить чистое дыхание светлой души. Рот попытался раскрыться, засим он перекосился, распахнулся еще шире, и вдруг сомкнулся и тут же горящий корешок прыгнул и схватился за сомкнутый уста и стал точно иголках их зашивать меж собой. Корешок немного подтянулся, еще крепче сомкнув рот, и завязал громадный узел. Рука и хвост попробовали дотронуться до горящего узелка, но сразу же и отскочили, вроде, как обожженные.
  Святозар убрал с тела брата сначала левую, а после правую руку и сияние со спины Эриха и рук без задержу спало. Наследник сидел, опустив руки на колени, не сводя взора с брата и видел, как он нежданно распрямился на ложе, лег на спину, вытянув руки и ноги, черты его некрасивого лица разгладились и посветлели, и в них стала проглядывать былая красота матери.
  Святозар тяжело поднялся на ноги, затушил свечи и вышел из шатра. Немного отойдя вдаль от намета, он остановился так, чтобы его не было видно дружинникам, сидевшим около костра, и затих. Случилось то, чего он так страшился и, что его так напугало в рассказе отца, теперь это была не просто догадка, теперь это была уверенность. Душа брата не была в полоне, нет!.. Ошибалась мать, ошибался Святозар. Внутри Эриха жил сам Нук пожирая светлую часть его души уже долгие годы. Потому он и подчинялся так легко Нуку, потому направил кинжал на Святозара, потому ничего не рассказывал отцу. Ведь он был одним единым с ним целым Эрих-Нук. И только после убийства, когда Эрих увидел душу, которая его спасла, в нем всколыхнулась та светлая, пожираемая часть и начала борьбу с захватчиком. Святозару стало невыносимо больно, захотелось закричать громко...громко, так, чтобы услышал отец его ДажьБог и схватил молнию, и кинул в него, и закончил эти мученья. Потому как нет!.. нет!.. возможности помочь Эриху... Потому как нет!.. заговора который может убить Нука внутри Эриха... Убить!.. и если вообще убить Нука, сейчас то и Эрих не будет жить... Святозар застонал, схватил себя за волосы и так их дернул, точно пытаясь вырвать изнутри душу, что даже вскрикнул. И тогда только ощутил боль в правой и левой руке, отпустил волосы и попытался рассмотреть ладони, но уже так стемнело, что просто невозможно было, что-либо узреть.
  Наследник стоял и утирал бегущие по лицу слезы, а в высоком ночном небе мерцали далекие звезды, и горел серповидный месяц. Святозар задрал голову и вонзился взглядом в небо, словно прося у него помощи и внезапно откуда-то из вышины почудилось легкое дуновение ветерка, прилетевшая следом прозрачная дымка окутала лицо и нежно шепнула: ' Прекрати, прекрати...' И как то сразу нашлись силы, и захотелось жить и бороться дальше, а мгновение спустя наследник опустил голову и почувствовал, как он сильно продрог, ведь убежав к Эриху, он даже не надел куртик, а находясь в расстроенных чувствах и не заметил, что стоит в одной рубахе. Но идти в шатер он не хотел, ждал, когда отец останется там один, немного погодя други правителя и Стоян вышли из шатра, и, опустив полог, ушли, и тогда вконец замерзший наследник пошел к отцу.
  - Святозар, ты вернулся? Ты что-то долго... други тебя не дождались,- сказал правитель, когда увидел вошедшего в шатер сына.- Как там Эрих, спит?
  - Да, отец, спит,- ответил Святозар, он сел за стол, и, придвинув стоящую на нем свечу ближе стал разглядывать руки.
  На левой руке на том месте, откуда вылез тоненький корешок, прямо около мизинца, теперь зияло небольшое, красное углубление. А на правой руке, в том месте, через каковое корешок просочился, находилась сквозная, кровавая дырка.
  Правитель встал с ложа, подошел к наследнику и глянул на его руки.
  - Что это, сын.- Он взял и осмотрел сначала левую руку, а посем правую, и, не опуская последней, добавил,- сын, это дыра... Боги мои, что ты творишь с собой.
  Святозар натужно вздохнул, и, положив руки на стол, предложил отцу сесть, и не глядя ему в лицо, с дрожью в голосе и часто прерываясь, поведал о том, что сейчас видел. Рассказ наследника правитель выслушал, молча, только постукивал костяшками пальцев по столу, а когда сын закончил, отец встал, оправил на его голове волосы и сказал:
  - Надо, принести мазь и помазать тебе руки. Наверно заговор опять не подействует, я схожу, а ты пока заговори раны на руках.
  Когда отец вышел, Святозар положил подбородок на стол и стал глядеть, как стекает воск со свечи и медлительно струясь по витиеватому стержню подсвечника застывает на его ножке напоминающей звериную лапу. Правитель вернулся весьма скоро, но он принес не только склянку с остатками мази, да тряпицы, но и большую чашу от которой шел густой пар. Он поставил чашу на стол, и, взяв правую руку сына, стал читать заговор, однако тот, как и предполагал правитель, не помог, тогда отец помазал рану мазью и перевязал ее, засим проделал тоже с левой ладонью.
  -Ты, что, стоял на дворе? Не хотел заходить в шатер?- спросил правитель и вновь оправил волосы на голове Святозара.- Ты весь холодный, как лед. Я принес тебя горячего сбитня, попей, согреешься,- добавил отец и придвинул чашу к сыну.
  Наследник оторвал подбородок от стола, выпрямился, и, протянув перевязанные руки, взял чашу да принялся медленно, делая малые глотки, пить горячий сбитень.
  - И, что теперь, Святозар?- вопросил правитель и сел напротив сына.- Что мы будем делать с Эрихом?
  - Отец, сейчас он спит, чудовище будет молчать,- Святозар поставил чашу на стол и подняв руки показал их отцу.- Семаргл помог мне и зашил ему рот... И это все, что я могу сделать для Эриха, все...
  - Ты, убежал, отсюда так поспешно,- тяжело вздохнув и опять застучав костяшками пальцев по столу, молвил правитель.- Ты сказал, что у тебя есть догадка, и догадка подтвердилась. Ты видел такое раньше?
  - Ах, отец, что я только не видел,- насмешливо откликнулся Святозар, и устало уронив руки на стол, суматошно искривил свои алые уста.- Ну, не смешно ли отец... Я, такой глупец создал заговор на первенца, чтобы мои дети никогда не стали похожими на Сатэга, а что же я получил...Что?! Мой безвинный потомок, не обладающий никакими магическими способностями и есть Сатэга, только он не колдун и не чародей... но он также двояк духовно, как, и, то зло, с которым я когда-то бился.
  - Но, ты говорил, сынок,- надрывно произнес отец, и голос его дернулся, а миг спустя сотряслось все его тело, руки и даже голова. - Что Сатэга это не только духовное, но и телесное единение, наш же Эрих...
  - Да, с Эрихом немного по-другому, отец, но понимание происходящего с ним одно.- Наследник, замолчал подбирая слова, а затем пояснил,- кусок злобной души Нука пожирал моего брата все эти годы и съел его наполовину, точно такие же души были у чарколов, у Сатэга... Когда Перун и Семаргл разорвали его, он распался не только телесно, но и духовно, я это видел... И эти обе части уничтожил Сварог. Ах, отец, отец, я... я бессилен помочь брату...,- Святозар поставил локти на стол уткнул в ладони обернутые тряпицей лицо и бездвижно замер.
  - Сын, скажи мне последнее,- ровным голосом протянул правитель и дотронулся вздрагивающими пальцами до головы наследника.- Что будет с Эрихом, если ты убьешь Нука? Я должен знать всю правду, до конца.
  Святозар оторвал руки от лица, с невыразимой болью уставился на правителя, поднялся и опершись на стол, почти прокричал ему:
  - Отец, отец, за что, ты меня мучаешь... за что? Неужели не жалко... Правду, какую ты хочешь еще знать правду...Вот эту страшную правду ты хотел узнать, эту ужасную новость, эту жуть!- Наследник снова сел, словно упав на табурет и содрогнувшись всем телом, уже чуть тише, но все также раздраженно молвил,- что я натворил, отец... Что я натворил, я сейчас умру от этой боли...
  Правитель тут же поднялся, подошел к сыну, и, обняв его, начал гладить по волосам, да дюже тихо и мягко добавил:
  - Ты, слишком много на себя берешь, ты не можешь обвинять себя во всех бедах. Ты забываешь главное, не ты творил черную магию, не ты взял в полон душу матери, не ты вселил чудовище в душу брата. Тебе надо отдохнуть, у тебя была тяжелая ночь и тяжелый вечер. Ложись здесь, а я пойду к Эриху. Завтра мы переведем его сюда, а ты вернешься на свое ложе. Спи, спокойно мальчик мой.
  Святозар послушался правителя, и когда тот выпустил его из объятий, встал и направился к ложу. Он живо разулся и опустившись на ложе, притулил голову на подушку, Ярил подошел и укрыв сына укрывалом, погодя затушил свечи.
  - Отец,- негромко обратился к правителю Святозар и обремененный случившимся обессилено сомкнул очи.- Возьми склянку с мазью, у Эриха наверно тоже дыра в спине ее прожег корешок, когда проникал вовнутрь, помажь и брата.
  - Спи, мальчик мой,- чуть слышно ответил отец, и, забрав склянку со стола, вышел из шатра.
  
  Глава шестьдесят пятая.
  Проснувшись на следующий день около полудня, Святозар не спешил подниматься с ложа, от тяжелых дум и долгого сна болела голова. Но головную боль заглушала страшная душевная тоска, и даже те слова, которые, конечно же послал ДажьБог сейчас не помогали. Наследник лежал с открытыми глазами и смотрел на стол, что находился прямо перед ним, на его красивые, резные ножки, на гладко выструганную, темно-бурую поверхность, и думал об Эрихе, к которому совсем не хотелось идти.... Совсем не было сил смотреть на него, успокаивать его, потому как сама мысль, что в несчастьях и бедах брата виноват он, когда-то необдуманно создавший заговор на первенца была невыносима, а чувствовать рядом с собой каждый миг страдание Эриха казалось и вообще не возможным.
  Вскоре отодвигая полог, прикрывающий вход в шатер, вовнутрь вошел Храбр. Он негромко кашлянул, думая, что наследник спит, но увидев, что тот лежит с открытыми глазами, подошел ближе, и, отодвинув ноги Святозара сел на ложе.
  - Ты, как, я погляжу, уже проснулся,- сказал наставник и похлопал его по ноге.- А чего не поднимаешься, лежишь тут один. Эрих уже изождался тебя, звал, а я ему говорю, что ты устал вчера и все еще отдыхаешь.
  - А, отец, где?- вялым голосом поинтересовался Святозар.
  - Уехал с Дубыней, да воеводами Ярополком и Баженом в Лебедянь,- ответил наставник и внимательно посмотрел на наследника.
  - Храбр, а ты чего не поехал, почему остался? На тебя это не похоже?- натужно дыша, спросил Святозар.
  - Да- к, потому что Ярил попросил меня остаться и приглядеть за Эрихом... и за тобой,- молвил наставник, и вновь похлопав наследника по ноге.- Ты, вчера вечером довольный был, шутил, а проснулся смурной какой-то, руки опять перевязаны... Ты часом не заболел?
  - Храбр, я же уверен, уж кому, кому, а тебе отец, все про Эриха рассказал... Чего же ты меня выспрашиваешь, сам ведь знаешь, что с моим братом..,- с дрожью в голосе откликнулся Святозар и отер рукой глаза, будто смахивая с них слезы.
  - Да, ты прав, Ярил мне и Дубыни все рассказал... Пришел под утро к нам в шатер и рассказал...,- пояснил наставник и порывчато кивнул.- И мы оба были потрясены тем, что узнали... Значит, Эриху ты не сможешь помочь и освободить его душу?- Поспрашал Храбр и посмотрел на наследника, а когда тот отрицательно замотал головой, вздохнул.- Знаешь меня пугает, лишь одно Святозар,- расстроенным тоном досказал он.
  - Что, Храбр?- чуть слышно вопросил наследник.
  - Да, то, что наверно погибнет моя любимая Восурия...,- очень зычно молвил наставник и рьяно стукнул наследника по ноге.
  - О, чем, ты... я тебя не понимаю?- поморщившись от полученного удара, переспросил Святозар.
  - Да, как о чем... о том самом...,- начал Храбр, и вонзился пристальным взглядом в голубые очи наследника. - Есть такое сказанье, про кудесника Ставра Великого, ты наверно его слышал. Когда- то на земле творили злое черные колдуны и хотели они уничтожить нашу Родину и наш народ, но кудесник Ставр вызвал их предводителя на бой и победил это зло.
  - Не он победил, а Боги...- и вовсе прошептал наследник.
  - Точно подмечено Боги,- согласился Храбр и в очах его кажется заблистали лучистые долгие молнии, так он был разгневан.- Да, только Боги бы не пришли на выручку Ставру, если бы он не был сильным и храбрым. Если бы не ставил выше своей жизни свою веру, народ и землю. Нет к слабым и немощным Боги никогда не придут на помощь... Никогда! Слышишь, ты меня Святозар? Неужели обладая такими способностями, ты, Святозар, подашься слабости и забудешь, зачем ты сюда пришел? Ведь ты пришел не спасать Эриха, ты пришел, спасти нашу землю!.. Конечно с таким колдуном как Нук не справится твой отец, не справится Велей, а Ставр?!... Что скажет Ставр, а Святозар? Ведь ты и есть Ставр... Я это давно понял, я ведь учу тебя, разговариваю с тобой и вижу, какой ты... Боги послали тебя, чтобы ты спас нашу землю, наш народ, а ты... Наверно ты забыл, зачем возродился вновь? Погряз в собственных страданиях и бедах, которые обрушились на твою семью.... Но я хочу тебе сказать душевные муки, которыми ты себя изводишь, самые страшные и тяжелые. Они подтачивают твою душу, душу кудесника Ставра... А ослабевший и обессиленный душевной борьбой, ты не сможешь спасти нас всех, не сможешь нас защитить. Чернобог не только разрушает веру, сжигает книги истины, а вместо них пишет другие, кои извращают и уничтожает ведическую веру, но он также леденит души людей, заставляет их мучатся от допущенных ими когда-то ошибок, и все, потому что измученные такой борьбой, они легче подчиняются и перестают сопротивляться злу. Обессиленные и потухшие от бесконечного раскаянья, от бесконечной тревоги они саморазрушаются и еще при жизни начинают принадлежать Чернобогу...- Храбр замолчал, затем взял Святозара за плечи, посадил на ложе и не сводя глаз с лица наследника дюже громогласно произнес,- Ставр очнись! Это Чернобог разрушает твою душу, что ты делаешь с собой, прости сам себя... прости! А иначе Святозару не победить Нука, слышишь Ставр... никогда этот мальчик не победит то черное чудовище Пекельного царства.- Наставник притянул к себе наследника, крепко обнял, и с волнением в голосе спросил,- Святозар, светлый мой ученик, ты готов идти дальше? Готов бороться и больше не оглядываться назад? Готов простить себя во имя жизни твоего народа?
  - Да, мой учитель, я готов себя простить, готов прекратить мучить себя и истязать....,- твердым голосом незамедлительно отозвался Святозар.- Потому как не о себе я должен думать, не о брате и своей семье, а я должен думать о моей Родине, точно как думал Ставр тогда, когда шел на бой с Сатэгой.
  - Вот и славно, что ты это понимаешь, мальчик мой,- мягко заметил, наставник и провел рукой по щеке отстранившегося от него наследника.- А теперь давай вставай... Переоденься, поешь и я перевяжу тебе руки, как велел мне Ярил. И пойдем к Эриху, а то он бедный мечется там, словно в клетке. Ему, что совсем на свет божий нельзя, он должен все время в шатре сидеть. Я так и не понял, что твой отец про твои раны объяснял и про Эриха. Он был так взволнован и я не стал его переспрашивать.
  - Эриху, можно выходить на свет божий, наставник,- пояснил Святозар, поднимаясь с ложа и начиная переодеваться.- Я зашил при помощи корешка Семаргла рот чудовищу, что живет внутри него, и теперь Нук не сможет ему приказывать и им управлять. От этого и дыры в моих руках.
  - Ах, ты, страдалец наш,- очень тихо сказал Храбр и принялся перевязывать и мазать раны на руках Святозара.
  - Удивительный ты, человек, Храбр... такой мудрый, так можешь говорить... отцу повезло, что с ним рядом такой верный и умный человек,- молвил Святозар и внимательно вгляделся в лицо наставника. А спустя морг широко улыбнувшись, досказал,- и мне тоже повезло... тоже...
  - Да-к, я же Святозар наверно тоже не первую жизнь живу, только в отличие от тебя Боги не дали мне права узнать, кем я был в прошлой жизни...,- ответил Храбр, застегивая на кафтане наследника все застежки.- Да и это хорошо, потому как у меня вряд ли бы хватило сил, нести эти знания и ведать теми вещами, что доступны тебе. И как бы ты не думал о себе, знай, мальчик мой, что не только Боги, но и люди видят в тебе достойного и светлого человека. А теперь садись и потрапезничай так, как я твоему отцу обещал не только поговорить с тобой, не только перевязать раны твои, но и обязательно накормить.
  Святозар усмехнулся заботе отца и наставника и сел за стол, а Храбр вышел из шатра и позвал Вячко оный вмале принес наследнику на блюде изжаренных цыплят фаршированных салом, хлеб, горячий взвар из сухофруктов и блины с припеком.
  - Ого,- изумленно проронил Святозар, обозревая стол, и перевел взгляд на сидящего напротив улыбающегося Храбра.- И откуда же такие разносолы? Вроде меня раньше скромнее кормили...
  - Это Жировит с утра прислал,- пояснил наставник и беззлобно засмеялся.- Он наверно как и все решил, что тебе такому худющему и изголодавшемуся Нука не победить.
  - Вот же спасибо ему,- благодарно заметил наследник и покачал головой.- Однако мне Храбр, это и за три раза не съесть, может, ты поможешь? Ты, ведь тоже на скромной, походной еде находишься?
  - Нет, спасибочки, конечно, но я сыт,- откликнулся наставник и положил на блюдо Святозару самого жирного цыпленка.- А ты давай ешь, а то, и, правда меч в руках не удержишь, так изголодавшийся на этих зайцах, и свалишься. - Храбр смолк, увидев, что наследник принялся кушать, а некоторое время погодя спросил,- Святозар, Сатэга, это тот колдун с которым бился Ставр?
  - Да, наставник, его звали Сатэга, и он был не колдуном, а чарколом, слияние света и тьмы, добра и зла, белого чародея и черного колдуна,- прекращая есть, произнес Святозар.
  - А в сказаньях его имя не упоминается...,- протяжно молвил Храбр и смолк. Однако узрев, что наследник перестал есть и заводил ложкой по блюду, спешно добавил,- ну, ты, чего опять затих, ешь давай, а то все остынет.
  Когда Святозар под пристальным взглядом наставника сытно поел, то сразу направился в шатер правителя, где его ждал Эрих. Брат сидел на ложе, и улыбался, а напротив него на табурете разместился Стоян и рассказывал ему о походе в Беловодье. Лишь только Святозар вошел в шатер, как Эрих, не мешкая вскочил на ноги, и, бросившись навстречу, порывисто сказал:
  -Ну, наконец-то ты пришел, брат. Я так ждал тебя, звал, а Храбр говорит, он спит, подымать не буду, ему надо отдохнуть, потому что у него впереди тяжелый бой с Нуком и нагаками, потерпи Эрих. А потом пришел Стоян и стал рассказывать, как ты победил воина Черномора и великанов, когда ходил в Беловодье.- Эрих на миг прервался, взял Святозара за руку и повел к ложу отца, а когда они опустились на него продолжил,- какой же ты все-таки молодец, брат... А знаешь, я хотел тебе, что сказать. Вчера когда ты ушел оставив меня с отцом, я слышал зов Нука, но он был слабым, и я ему мог противостоять. Я разговаривал с отцом, и заглушал его внутри себя. Но сегодня, когда я проснулся, то его не услышал, он молчит, ничего не шепчет и мне не надо с ним бороться... Это такое прекрасное чувство, мне впервые за это время так легко дышать, говорить и даже хочется смеяться.
  Эрих замолчал, посмотрел на Святозара, и наследник увидел, какой на самом деле его брат красивый юноша, так похожий на мать. Замолчавший Нук пожирающий его изнутри оцепенев, освободил не только чистую душу брата, но и его тело от своего злобного влияния.
  - Теперь так Эрих будет всегда,- негромко ответил Святозар и положил руку ему на плечо.
  - Я знаю. Отец, сегодня перевязывал мне рану на спине и рассказал, что ты меня защитил от магии Нука, сказал, что Бог Семаргл помог мне,- добавил Эрих и откинул свои белокурые волосы со лба.- Но Боги не должны мне помогать так как я никогда в них не верил... Отец меня учил почитать и уважать Сварога, ДажьБога, Семаргла, а я молчал, и не говорил ему, что Нук учит верить меня лишь в Чернобога. Он говорил, что Чернобог истинный Бог, что он вечный, неизменный, всемогущий, вездесущий. Что это Чернобог сотворил весь мир, содержит его в своей силе и власти, господствует, царствует и всем управляет.- Эрих прервался, задумался, а после, точно припоминая слова Нука, добавил,- Нук учил меня нерушимым наставлениям - законам, которые создал Чернобог, научил приносить кровавую жертву домашним скотом, чтобы очиститься от греха, если я нарушу эти законы.
  Святозар убрал руку с плеча брата и муторно вздохнул, почувствовав, как внутри сызнова застенала душа, но он тотчас подавил в себе те вздохи, и неспешно роняя слова молвил:
  - Знаешь Эрих, я думаю, что ты и сам понимаешь, Нук это зло... слуга Чернобога, враг наших светлых Богов, а значит враг мой и твой. Все эти годы он мучил твою душу, вселяя в тебя зло и ненависть, но ему не удалось разрушить в тебе то чистое, что вселили в тебя наши Боги. Именно поэтому Бог Семаргл вчера помог тебе.... А теперь давай с тобой выйдем из шатра, и покажем нашим воинам, что мы с тобой братья и сыновья правителя Восурии вместе на стороне Правды, нашей веры и Родины!
  Эрих вышел на свет божий в сопровождении Святозара и Стояна и тревожно оглянулся, засим тяжело задышал, схватился за руку брата.
  - Ты чего?- встревожено спросил Святозар.
  - Нет, нет, все хорошо. Мне просто страшно,- побелевшими губами шепнул Эрих.
  - Он не шепчет?- поинтересовался Святозар, приобняв брата за плечи.
  Эрих на мгновение закрыв глаза недвижно застыл на месте, а погодя открыв их, облегченно вздохнув, ответил:
  - Молчит, брат, молчит.- И широко улыбнувшись, указав рукой на свой шатер, который, как и намет правителя переливался на солнце, спросил,- это ты его создал?
  - Это щит, который впитался в ткань шатра, и сквозь, который Нук не проникнет вовнутрь,- пояснил наследник, воззрившись на радужно-огнистые переливы шатра.- Ну, что брат, давай с тобой сходим к намету моих другов и я познакомлю тебя с ними. И хотя ты их всех видел, когда они пришли к тебе на выручку, но вряд ли мог поговорить с ними и узнать их имена,- предложил Святозар, а когда Эрих утвердительно кивнул головой повел его к шатру другов.
  Почти весь оставшийся день Святозар провел с братом. Познакомив Эриха с другами, он отвел его обратно к нему в шатер, так как брат чувствовал себя спокойно лишь в нем, и оставался с ним, беседуя да успокаивая его больную душу.
  Правитель вернулся в стан лишь к вечеру, и, зайдя к Эриху в шатер, переговорил с сыном и увел с собой наследника. Перед уходом из шатра Святозар видел, как повеселевший брат лег на свое ложе, сомкнул глаза и заснул.
  - Зачем, ты меня звал, отец?- заходя в шатер правителя, спросил Святозар.
  - Садись, сын, поговорим,- ответил Ярил, и, сняв с себя верхнюю одежу, опустился на табурет, подсев к столу, за оным уже расположился наследник.- Как твои раны, мальчик мой?
  - Еще немного болят,- молвил Святозар и снял тряпицы с обеих рук, показав почти затянувшуюся дыру на левой ладони.
  - Жировит дал мне мазь весьма хорошую, как он сказал, и я привез ее тебе. Давай я помажу руки, чтобы они успели зажить,- правитель показал на маленькую глиняную чашу, наполненную густой, темно-желтого цвета мазью, что стояла на столе. И узрев положительный кивок наследника, принялся мазать его раны, да перевязывать их чистыми тряпицами.- А теперь главное,- дополнил он,- я разговаривал с Жировитом и он согласился, чтобы Эрих пожил у него все то время, что будут длиться военные действия.
  - Нет, что ты отец,- возмущенно сказал Святозар.- Эриху надо остаться тут. Никто кроме нас не знает всю правду о его душе, и только мы можем его поддержать и успокоить. А у Жировита, кто его будет слушать? Да и явись туда Нук, может пострадать не только Эрих, но и Жировит и его семья. Вспомни, что рассказывал Доброгнев, про покои брата перед его побегом из Вегров. Нет, отец, я настаиваю, Эрих должен остаться здесь, лишь под моей защитой он будет не тронут Нуком, и не пострадает никто из людей. А когда мы отправимся на бой с нагаками, оставим его под защитой моих другов.
  - Ну, раз ты настаиваешь, сынок, то я соглашусь с тобой,- задумчиво произнес правитель, пристраивая руки наследника на столе.- Только я уверен, что никто из твоих другов не захочет покинуть тебя во время боя... так, что придется мне воспользоваться властью правителя и выбрать людей из дружин Ярополка и Бажена.... Теперь же давай с тобой отдыхать, потому что я провел бессонную ночь, думая о тебе и Эрихе, а за день очень устал.
  - Отец, ты ложись,- откликнулся наследник, увидев, что правитель поднялся и пошел к своему ложу укладываться отдыхать.- А, я, пойду, пройдусь немного, потому что в отличие от тебя, я ночью спал крепко.
  Святозар встал с табурета, неспешно снял с себя кафтана и также медленно надев куртик, словно раздумывая на малеша замер подле стола, а после обращаясь к правителю, каковой уже лег на ложе и устало закрыл глаза, молвил:
  - Отец, знаешь, а Храбр догадался, что я и Ставр одно и тоже лицо.
  Правитель немедля открыл глаза, улыбнулся наследнику и устало протянул:
  - Да, сынок, я это знаю, он давно догадался, еще тогда, когда мы были в Славграде, и сказал мне об этом. Ведь этот сказ про Ставра Великого у него был самым любимым с детства. Он всегда восхищался этим человеком его силой и храбростью, его жертвенностью во имя народа и Родины.
  - В той жизни,- негромко сказал Святозар и притушил пальцами пламя свечей, отчего шатер тотчас окутала тьма.- Храбр был очень близким человеком Ставру... потому как с первого дня нашего знакомства я чувствовал к нему такое тепло, будто он был всегда дорогим для меня человеком... Человеком...- Задумчиво повторил наследник, и, улыбнувшись, досказал,- и я даже не сомневаюсь, что он был близким мне человеком не только в жизни Ставра.
  Святозар все также задумчиво застегнул застежки на куртике и не торопливо пошел к выходу из шатра, когда правитель, окликнув его, заинтересованно спросил:
  - А, что, ты почувствовал ко мне?
  - То же, что я чувствую к своему отцу ДажьБогу,- ответил, не задумываясь, наследник, вздохнул, вышел из шатра и опустил за собой полог.
  
  Глава шестьдесят шестая.
  Святозар вернулся в шатер, когда стемнело, просидев все это время у костра другов. И так как отец уже крепко спал, наследник быстро разделся, лег на ложе, и лишь его голова коснулась подушки, как в тот же миг глаза порывисто сомкнулись, и перед ними поплыл густой туман. Наследник ощутил быстрый полет орла сквозь этот туман. Тяжело взмахивает он большими крыльями, пробиваясь через липкие, холодные испарения. Впрочем впереди, видит Святозар, туман становится менее плотным, а постепенно редея, и вовсе рассеивается. И перед очами орла расстилается темное, ночное небо, Святозар опускает голову и зрит под собой огромную, бескрайнюю степь, да военный нагакский стан. Орел начинает опускаться к этому стану, все ниже и ниже...
  И вот перед взором орлиным появляется большой, высокий похожий на перевернутую чашу шатер. Святозар медленно подлетает к этому шатру и опускается на него, да сложив крылья, оборачивается еле видимым облаком. Слышит облако, как ему тихо кто-то шепчет: ' Осторожней, будь осторожней, ты должен обязательно все узнать...' Облако-душа облетает шатер по кругу и замечает в его крыше здоровущую зияющую дыру, через которую выходит из намета дым от костра, горящего внутри. Святозар подлетает к этой дыре и осторожно, как и шептал чудный голос, заглядывает вовнутрь, словно сливаясь с тем густым дымным испарением, вроде как расстворясь в нем и неспешно опускаясь вниз, вглубь шатра. Как и в прошлые разы, душа- облако Святозар увидел внутри шатра богатые, цветастые ковры и раскиданные по ним большие красные подушки. Посреди этих подушек на возвышении сидел бек Турус, а перед ним на коротконогом столике поместилось громадное блюдо с вареным мясом. Бек брал мясо руками, и, макая его в маханькую, круглую чашу с серой жидкостью подносил ко рту и жадно съедал. С правой стороны от Туруса сидел смуглый, с длинными до плеч седыми волосами и такими же длинными седыми усами человек, в котором сразу Святозар узнал Нука. Бек засунул кусок мяса в рот, а по руке и одежде его, по губам побежала неприятная на вид серая, густая жидкость. Турус лениво вытер руку, да и сами губы о край длинной, цветастой, будто бархат одежды. Его круглое, плоское, вроде блина, лицо лоснится от жира, черные спутанные волосы поблескивают в неярких бликах от света установленных кругом факелов, он громко икнул и недовольно зыркнув своими узкими глазами на Нука, молвил:
  - Как же так, колдун, Нук... Говорил ты мне, обещал, что как я приду сюда со своим войском, то сразу же увижу здесь сына восурского правителя. Будет он, этот его сын, мне целовать ноги,- и бек выдвинул из- под одежи свои ноги, на коих красовались такие же бархатные словно обрезанные восурские коты.- Целовать ноги и кланяться и стоять на коленях... А что я вижу? Я приезжаю сегодня, привожу своих людей, а этого самого сына- то правителя и нет.
  - О, многоуважаемый, бек Турус, достопочтенный, всесильный и всебогатый мальчишка, был здесь, и ждал вас, как я и обещал, чтобы целовать ваши ноги и показать нагакам, что он на вашей стороне,- зашептал Нук, и Святозару почудилось, точно зашипела в ответ беку змея.- Но, этот подлый змееныш, убежал вчера утром в стан отца, но ничего... ничего всевеликий бек, я найду и верну его сюда... Он скоро вернется, поверьте мне.
  - Экх... экх...экх... поверить тебе,- и Турус с пренебрежением оглядел Нука.- Как же мне тебе поверить, если, все твои слова не сбываются. Год назад ты мне говорил, что средний сын правителя в твоих руках, а он убежал... Ты говорил, что наследник престола болен и нежилец.... А мне мои люди докладывали, что наследник великий колдун, да посильнее тебя. Говорили, что он ходил с дружиной в волшебную страну, что лежит в Восточном море и победил там самого Бога Черномора, который правит в морском царстве. Слышал я также, что он проявил храбрость и показал великое волшебство, победив великанов и добыв волшебной воды, и это- то в шестнадцать лет.- Бек прервался, поморщил свое лицо, утер струящийся со лба пот ладонью и продолжил,- и люди мои сказали, что это наследник вывел брата своего. И это он наслал на весь стан сон, да такой, что воины мои только-то и пробудились. И еще они сказали мне, что теперь сияют в стане восурском два шатра усыпанные драгоценными камнями, и подойти к ним никто не смеет, так как немедля на месте и умирает, обращаясь в камень. И воины мои, те которые пошли в их стан, не вернулись, так как обернулись в камни, лишь одному и удалось добежать до своих и все это поведать. И ты, думаешь, колдун Нук, что после всего того, что я узнал... я пойду войной на Восурию? Экх... экх... экх. Не такой я глупый... Одно дело дружина правителя, а другое дело его сын колдун, который всех усыпляет и в камень обращает, оный самого Черномора за бороду раскручивал и в море глубокое кидал,- закончил Турус и погладил свою жидкую длинную бороденку.
  - Да, это все выдумка,- опять зашептал Нук и его черные глаза беспокойно забегали.- Выдумка то Турус, ну как мальчишка может победить морского Бога? И люди твои тебе лгут, не усыплял он твой стан. Они сами проспали и не слышали, как убежал средний сын, и в стан восурский никто не ходил... все они тебе лгут. Придумали от страха...
  - Мои люди лгать мне не будут... потому как они знают, что я бог, и могу их тут же осудить на смерть,- заметил Турус и громко икнул, да так, что изо рта у него вылетили, и разлетелись в разные стороны слюни.- Завтра с утра я пошлю к правителю Восурии и его сыну посланников и попрошу мира, а наследнику пошлю в дар трех своих гнедых жеребцов.- Бек замолчал, задумчиво почесал голову, и добавил,- нет, трех мало, надо пятерых... Да, трех гнедых и двух вороных... надеюсь он будет доволен... Нет, с народом во главе которого стоит такой сильный колдун я воевать не буду, так и знай Нук.
  Нук утер, свое перекошенное от злобы лицо, на каковое попали слюни бека и громко сказал:
  - Мальчишка никакой ни колдун, он чародей.
  - Колдун, чародей никакой для меня разницы нет, важно, что он владеет великой магией,- вновь икнув проронил Турус.- И наверно пять коней ему будет мало... пошлю еще двух чалых... Да, семь коней - это хороший дар,- бек посмотрел пренебрежительно на Нука и сказал,- у наследника великая магия в руках, а ты Нук ничего не можешь и не умеешь.
  - Не бросайся такими словами бек, не бросайся,- гневно закричал Нук и с такой ненавистью и злобой глянул на Туруса, что Святозар содрогнулся, и незамедлительно заколебался подымающийся из костра дым, в коем он хоронился.- Ты, не знаешь какая во мне сила, и чем я владею, а мальчишкина магия ничто в сравнении с моей.
  -Ты, тут не кричи и не говори со мной так,- повелительно изрек Турус.- Кто я ... я бек самого нагакского народа, а кто ты, собака бесхвостая...
  Но беку не удалось договорить, потому как Нук внезапно вскочил на ноги, опрокинув стол, и лежащее на нем блюдо с мясом и прохрипел:
  - Собака бесхвостая...? Гляди бек, я покажу кто здесь бог, а кто собака...
  Нук вышел на середину шатра, достал из-за пояса кинжал и присев на корточки, воткнув его прямо в ковер, вырезал в нем треугольник. Да принялся шептать и водить кинжалом снизу вверх, слева направо и по мере того как рука его двигалась живее, а шепот становился громче из ковра стал вылезать круглый, наподобие пня бугорок. Как только бугорок поднялся на столько, что стал доставать до согнутых коленей, Нук затих. Он поднялся в полный рост, поклонился пню, и громко крикнул: ' Именем Чернобога- повелителем Тьмы и Нави, господином Пекельного царства! Отец мой Горыня- появись!' и в тот же миг из пня стал расти громадный указательный палец, он вытянулся из пня почти на аршин, замер, а миг спустя чуть-чуть пошевелился и согнулся, будто приветствуя Нука. И злобный колдун также поклонился в ответ, да взяв кинжал, воткнул его в верхушку пальца. И когда из- под кинжала потекла тонкая струйка черно-серой жидкости, Нук припал к ней и принялся торопливо ее лакать, боясь потерять хоть одну каплю ценного для него питья. Вмале напившись той крови, он порывисто вырвал из верхушки пальца кинжал, и, сызнова поклонившись, сказал: ' Отец мой, Горыня, я сыт, поди прочь в Пекло'. Палец вновь согнулся и медленно пополз обратно в пень, а Святозар услышал тихий шепот позади себя: ' Иди, иди, мальчик, за ним' И тотчас исполнив веленное, наследник дернув дымным своим телом, полетел вслед за пальцем. Стараясь не коснуться его вершины, Святозар проскользнул в дыру, которая на миг осталось после здоровущего пальца, и оказался в каменно-земляном коридоре черном и громадном.
  Коридор был очень длинным и широким, и один его конец уходил куда-то вдаль, теряясь в извилистых своротах, другой же завершался огромными пузатыми, черными, каменными воротами, укрепленными на высоких каменных столбах, упирающихся в потолок коридора. С буро-земляных стен коридора свисали длинные корни деревьев, на которых крепились, будто живые, черные, черно-бурые, да бурые чудища. Святозар огляделся и около каменных ворот увидел великана, лишь взглянув на него, наследник сразу узнал в нем Горыню, оного когда-то победил и сбросил в Пекло. Горыня был высок, хотя теперь от долгого пребывания в коридоре у него на спине вырос горб, пригнувший его к полу, и очень страшен, с черными волосами, которые спадали клоками вниз с головы. Грязная набедренная повязка прикрывала бедра, но за время пребывания Горыни в пекельном царстве, она сильно укоротилась и теперь смотрелась дюже дырявой. Тело великана, его руки и ноги были покрыты черной шерстью, местами свалявшейся, а кое-где и совсем поредевшей так, что оголялась его невзрачная на вид зелено-черная кожа. Лицо Горыни было тоже зелено-черное и не поросшее шерстью, однако от постоянной злобы оно превратилось в звериную морду с здоровущим разинутым ртом, из какового текли густые слюни, да торчали черно-зеленые длинные зубы. Выпуклый лоб нависал над глазами, а очи его были похожи на круглые, холодные, черные камни с мерцающим красноватым пламенем внутри. Широкий овальный нос, вскинутый кверху с двумя большими ноздрями, а по бокам головы толстые вытянувшиеся уши с острыми когтями на концах. Горыня все время двигал носом, словно принюхиваясь, перемещал из стороны в сторону глаза и шевелил ртом, вроде как постоянно злился и кричал.
  Внезапно он повернул свою двигающуюся морду и воззрился на душу наследника. Святозар вздрогнул от вылупившихся на него черно-красных глаз, в которых замелькали, точно живописные изображения картинок былого...
  Вот по земле идет, тяжело ступает молодой, белокожий великан Горыня, у него красивое лицо с высоким лбом и широким носом, большие темно-серые глаза и алые губы, его темные каштановые волосы прямы и послушно лежат на голове. Рядом с Горыней его лучшие друзья великаны Дубыня и Усыня, да сам Бог Велес, в дружине которого они состоят, и нет сильней тех четырех витязей, и нет крепче той дружбы.
  Но изображение меняется и видит Святозар полыхающие огненные вихри на небосводе, да такие же огненные вихри, вздымающие и испепеляющие деревья, камни и воды на земле. И в этом вихре небесном бьются не на жизнь, на смерть Боги сыновья Сварожичи Семаргл и Перун, да и сам Сварог рядом с ними. У Перуна в руках золотые стрелы молнии, а на спине висит небесная радуга-лук, у Семаргла плеть полыхающая огнем, а у Сварога раскаленный молот. И видно, как Сварог с сыновьями борится с подлым черным Змеем, которым обернулся Чернобог, а на спине Змея сидит сам Горыня, предавший своих другов и добро, и перешедший на службу к тьме. Подлетел к небесному своду черный Змей, вцепился языком в него, а Горыня давай кулаками в свод стучать, пытаясь его расколоть, и падают искры от кулаков на белую его кожу, и темнеет она от этих брызг, словно оплывает под ними. Да, тут Перун схватил лук и выпустил стрелу молнию в Горыню, а Семаргл хлестнул великана плетью. Покачнулся от тех мощных ударов Горыня, не удержался на Змее, да полетел вниз на землю.
  Мелькает вновь изображение и видит Святозар новую картинку. Позабытый на долгие века обросший черной шерсть, с позеленевшим лицом, и с черными глазами живет Горыня в высоких горах и творит зло, кидает камни в море, топит ладьи плывущие мимо. Но погрязшему во зле великану мало этого и он идет в горные города и деревни и разрушает дома, разрывает людей на части и теперь уже в его глазах горит, полыхает красное пламя. Плачут, вопиют люди, и ДажьБог посылает Богомудра за волшебным древком в Сумрачный лес, а после на новой картинке красивый и светлый юноша гонит своими стрелами обезумевшего от злобы Горыню к краю пропасти и тот со страшным грохотом падает на дно и оказывается в самом Пекле.
  И ходит... ходит Горыня по длинному коридору и носит... носит в себе злобу на род Богомудра.
  А кругом него свисают долгие корни деревьев, на коих висят точно переспелые плоды черно-серые, да бурые чудища с большими овальными головами, да длинными, тонкими подобно плетям двумя руками. Нет у чудовищ ни лиц, ни ног, ни волос. И те чудовища были когда-то свергнуты в Пекло самим Сварогом за то, что творили на земле черное колдовство. Горыня долго стоит возле такого чудища, которое шевелит своими долгими руками-плетьми, посем отрывает его от корня и глотает.
  Вновь меняется изображение и видит Святозар, как пополневший великан разрывает себе живот и вытаскивает оттуда черно-серого ребенка. У того дитя две ноги, две руки, длинный хвост и вытянутая, как яйцо, овальная голова, на которой безобразно-большой в половину лица плоский нос, а по обоим от него сторонам выпуклые черные, как у Горыни глаза, да тонкий, похожий на щель безгубый рот. Горыня садится на пол, ложит дитя на ноги, а сам вырывает из стены корень и стряхивает с него, словно плод, чудище прямо на землю. Свалившееся на пол чудище, миг погодя беспомощно подползло к стене на своих тонких руках, да ухватившись за пустой корень длинным хвостом, вскарабкалось повыше и повисло на нем. Великан меж тем засовывает вырванный корень себе в живот на место раны обкладывает его землей с пола, и тогда черно-серая жидкость вытекающая из разрыва прекращает сочиться. Горыня берет дитя, который широко разевает свой рот, в левую руку, а сам надкусывает указательный правый палец и засовывает его в рот младенца. И долгие, долгие годы, сменяющиеся картинки показывают сосущего кровь из пальца ребенка, который постепенно превращается во взрослого, подстать Горыни великана.
  И последнее, что увидел Святозар, это уже взрослого сына Горыни шагающего по коридору, прямо к воротам. Подошел черно-серый с овальной головой и длинным хвостом сын великана и воткнул кинжал, который держал в руках в середину пузатых, черных, каменных ворот, оглянулся, посмотрел на горбатого Горыню, и когда ворота покачнулись и пришли в движение, да тяжело раскрылись, шагнул туда вперед... наверх.... в Явь.
  Лишь мгновение спустя, как закрылась дверь за чудищем, Святозар встряхнул головой, высвобождаясь от виденного, и пристального взгляда Горыни. Великан вдруг задвигал своим носом, втянул воздух и громко закричал: ' Чую, чую, светлой, чистой душой воняет!' Корни, на которых крепились чудища пришли в движение, а безлицые головы завертелись на своих обрубленных телах, руки вытянулись вперед стараясь схватить невидимую для них светлую, чистую душу. Ужас сковал Святозара, когда в него чуть не вцепилась длинная четырехпалая рука. Но также внезапно откуда-то сверху прямо на душу наследника упал золотой луч света и родной голос беспокойно шепнул: ' Торопись, мальчик!.. И помни, я рядом!..' Святозар тут же устремился вверх по тому лучу, а выскользнув из пекельного мира, вмале очутившись где-то в небесной ночной дали, и словно ведомый светом, как можно живее полетел по проложенной им полосе к своему стану. Он был так напуган и так торопился, что чуть было не пролетел шатер правителя, да не снижая быстроты полета, впорхнул в собственное тело.
  Святозар так мощно стукнулся душой о тело, что ощутил страшную боль в каждой его частичке и наверно громко закричал. Потому как когда он открыл глаза, увидел стоящего над собой отца, тот что-то явно говорил сыну, но наследник его не слышал. Лишь спустя какой-то морг он ощутил резкий скрипящий звук в ушах, словно кто-то зычно в них заорал, а засим острую боль в голове и наконец-то услышал правителя:
  - Сынок, мальчик мой, что с тобой?.. Что?.. Очнись, сын, ты меня слышишь?- негромко, но дюже взволнованно говорил правитель.
  Святозар почувствовал страшный озноб в теле и головокружение, да дрожащим голосом с трудом проронил:
  -Отец, все хорошо...Хорошо, не беспокойся.
  Наследник ощутил, как холод покрывший все тело вышел изнутри, будто душа Святозара объятая смертельным ужасом Пекла коснувшись живой плоти, выпустила этот кошмар из себя. Наследник покрылся мельчайшими капельками холодного пота, и его стало трясти, словно он только, что вышел из зимней проруби на мороз.
  - Мальчик мой, да, что же с тобой случилось.... Подожди, я прочитаю заговор,- тревожно прошептал отец, ощупывая голову и тело сына.
  - Нет, отец, заговор не поможет,- подергиваясь и муторно дыша, пояснил Святозар.- Я не болен... это другое.... другое... Мне нужно тепло, тепло отец. Укрой меня и принеси мне горячего... Да, по скорее, отец, я не могу согреться.
  Правитель укрыл сына его укрывалом, лежащим в ногах, после принес свое, и тогда уже поспешил из шатра, но мгновение спустя, которое трясущемуся от холоду Святозару показалось вечностью, принес чашу, от оной шел густой пар. Святозар попытался сесть на ложе, но его так трясло, что он повалился обратно, а руки, каковые он протянул к чаше и вообще не слушались его. Отец опустился к нему на ложе, и, усадив сына, да поддерживая, принялся поить его горячим сбитнем. Когда животворная жидкость растеклась по венам и согрела кровь, душу и сердце, Святозар почувствовал себя лучше, его еще сотрясала дрожь, но в тело пришла сила. Наследник лег на ложе и закрыл глаза, изредка вздрагивая всем телом.
  - Мальчик мой, еще принести сбитня?- тихо спросил отец, и вытер утиральником проступивший на лбу сына пот.
  - Не знаю, отец, не знаю,- не открывая глаза ответил Святозар.
  - Я послал дружинника к Вячке, он принесет тебе горячего молока,- молвил правитель и плотнее укрыл сына укрывалом.
  - Да, наверно горячее молоко меня окончательно согреет и прогонит из моего тела.- Святозар на малеша прервался, открыл глаза и посмотрев в беспокойные очи отца, добавил,- пекельный холод... Ах, отец, знал бы ты где я побывал... Сейчас я согреюсь, наберусь сил и все тебе поведаю.- Наследник вновь смолк, тяжело выдохнул, точно собирался читать заговор, и посем начал рассказывать отцу про бека Туруса и Нука, про палец Горыни и полет в Пекло и про виденное там в пекельном царстве, и заканчивая свой сказ пояснил,- они там отец, уже давно плетут подлые замыслы против Восурии... Потому как наша светлая Родина, почти не поставляет души в Пекло. А когда Горыня вырастил своего сына, они все обрадовались. Чернобог приказал воеводе Вию дать волшебный кинжал Нуку, при помощи которого тот выйдет из Пекла, да сможет обретать разные тела. А сын воеводы козлоногий Пан разузнал все про магический дар, что сходит на правителей Восурии, когда младенцу ставится печать. А когда ты родился, и Богиня Макошь стала прясть нить твоей судьбы, то Пан послал черного аиста Баку в Сваргу, чтобы тот подглядел твое волоконце и узнал, кто станет твоей женой.- Святозар замолчал, и судорожно дернулся вздрогнул всем телом.- Прости, отец, что я так встревожил тебя... Я не хотел... Я так испугался, когда меня чуть было не схватила рука того колдуна, и поспешив вылететь по лучу просто не согрелся душой в дороге... И наверно очень резко вернулся в свое тело.
  - Я услышал, как ты кричишь, сын,- сказал правитель, когда наследник закончил говорить.- Подскочил к тебе, а ты лежал, тяжело дышал и подпрыгивал всем телом на ложе.- Отец нанова утер Святозару пот на лбу, и добавил,- что ж, теперь мы с тобой, мальчик мой, знаем, кто такой Нук и, что он хочет от нас и от нашей земли.
  - Да, отец, это все ДажьБог, это он даровал нам возможность узнать кто наш враг, и какой он обладает силой,- заметил наследник.
  В шатер вошел Вячко и поставил на стол кувшин молока да две чаши, а погодя принес еще небольшую мису укрытую утиральником и бесшумно покинул намет.
  - Я сейчас налью тебе молока и принесу,- поднимаясь, молвил правитель.
  - Нет, отец, не неси, проводи меня до стола мне уже легче,- ответил Святозар, и, скинув с себя укрывала, поднялся с ложа.
  Правитель наклонился и помог сыну надеть сапоги, довел его до стола, да усадив, укрыл своим укрывалом. Ярил поместился за столом напротив сына, и налил ему молока в чашу, убрал с мисы утиральник, высвобождая румяные бока еще теплых расстегаев. Святозар взял чашу в руки, и, делая большие глотки начал пить горячее, обжигающее молоко. И как только белое коровье молоко растеклось по всему его телу, так тотчас оно выгнало из него и из души наследника весь ужас да холод Пекла. Святозар же перестал вздрагивать, и, почувствовав страшный голод, взял расстегай, а правитель меж тем подлил сыну в чашу еще молока.
  - Спасибо, все-таки Жировиту,- добавил Святозар, переставая жевать.- Что он такая добрая душа, кормит меня такими вкуснастями, а то бы на этой походной пищи, Храбр прав, я бы не смог удержать мой меч ДажьБога и мой щит Семаргла. Теперь, отец, я уверен в себе и знаю, что победа будет на мой стороне.
  - Но магия Нука сильна в ней сила Пекла, тьмы, Нави,- со смятением в голосе сказал правитель и налил молока и себе в чашу.
  - Нет, отец, его магия это тот колдун, что висел на дереве и которого сглотнул Горыня,- пояснил Святозар, и, окончательно согревшись, снял с себя укрывало правителя, да бросил его на ложе.- Она конечно сильная, но это не магия чарколов или магия Богов, перед которой я бессилен. И знаешь, я уверен, что ДажьБог не покинет меня, потому как перед самым моим улетом из Пекла он шепнул мне : ' И помни, я рядом...!'
  - Мальчик мой так, ты думаешь, бек пойдет на нас войной?- взяв чашу с молоком в руки и замерев на миг поинтересовался правитель.
  - Не сомневаюсь, отец, после того, что ему показал Нук, он не будет колебаться. Так, что отец не повезет мне обзавестись тремя гнедыми, двумя вороными и двумя чалыми лошадьми,- улыбнувшись молвил Святозар, да допив из чаши молока, вытер губы и руки утиральником. А после устремив сосредоточенный взгляд на отца, досказал,- отец, я прошу тебя лишь об одном... Я вызову Нука на поединок, а ты не будешь меня останавливать.
  - А, если он не пойдет?- и вовсе нервно оглядев наследника, поспрашал правитель.
  - Я, думаю, пойдет.... Он считает себя сильней меня и это обязательно надо показать беку,- принялся говорить Святозар и провел пальцем по сияющему белым светом камню на перстне.- Но даже если он по- боиться, то я скажу ему, что я Богомудр... Я видел в какой ненависти к Богомудру его растил Горыня. Именно из-за Богомудра, он его и сглотнул... так, что я уверен узнав, кто я на самом деле он не станет колебаться.
  Правитель сидел, молча, и крутил на столе пустую чашу, а отставив ее в сторону, сказал:
  - Хорошо, мальчик мой, я даю тебе слово, что не стану противиться твоей воле, и позволяю тебе, вызвать Нука на поединок. Но...,- отец прервался, и лицо его болезненно дрогнуло.- Но тогда, я хочу, чтобы ты ответил мне, что будет с Эрихом, когда ты убьешь Нука.
  Святозар опустил голову, не в силах поведать правителю всей правды, но потом вспомнил слова Храбра, про душевные муки, которые саморазрушают его душу, и, вздев очи посмотрел прямо в зеленые глаза Ярила да чуть слышно произнес:
  - Отец, ты понимаешь, что я должен убить Нука, должен согнать это чудовище туда, откуда оно вышло, чтобы оно никогда больше не мучало души людей, не творило зло и не вело на войну народы. Но как только я убью Нука, Эрих сразу умрет, потому что его душа наполовину Нук, а душа не может быть полумертвой. Прости, меня отец, за это... Но выбирая между братом и своим народом, я не могу сделать иного выбора!
  Наследник встал из-за стола, едва покачиваясь от пережитого, и направился к своему ложу. Он медленно снял с ног сапоги и улегшись на ложе, муторно вздохнул, правитель подошел к сыну, укрыл его сверху укрывалом и больным голосом проронил:
  - Да, мальчик мой, я знаю, что у тебя нет иного выбора.... И знаю я также, что если бы ты мог помочь своему брату, то сделал бы все возможное и приложил все свои силы. Но я так много переживший за последнее время, должен подготовить себя к смерти своего сына.- Отец наклонился, поцеловал Святозара в волосы и тихо добавил,- ты пахнешь как Тур, спи, мальчик мой, твоя светлая, но измученная душа заслужила отдыха.
  
  Глава шестьдесят седьмая.
  В полдень следующего дня, когда Святозар, беседуя, сидел в шатре вместе с Эрихом и Стояном, вовнутрь вошел взволнованный Дубыня и позвал наследника к выходу.
  - Побудь с братом, Стоян,- молвил Святозар, и встревоженный вышел в след за наставником.- Дубыня, что случилось?- спросил наследник, лишь за ним запахнулся полог намета.
  -Идем в шатер правителя, к нам приехали посланники бека Туруса, и отец зовет тебя,- ответил наставник.
  Святозар поспешил к шатру, а зайдя в него, увидел, что ложа оттуда уже вынесены, и, посередине намета стоит небольшой позолоченный трон правителя, не тот который был во дворце, а более простой, так называемый походный. Отец стоял рядом с троном одетый в белый ферязь, долгополое платье с длинными рукавами, без воротника, и перехваченный золотым поясом, на котором в ножнах висел меч, да надевал подаваемый Вячко венец правителя. Он торопливо оглянулся на вошедшего Святозара и с волнением в голосе сказал:
  - Сын, надень белый ферязь, что принес Вячко, ножны с мечом и обруч наследника, к нам идут посланцы бека. С Эрихом кто-то есть?
  -Да, отец, Стоян... а двое дружинников, я видел, по приказу Дубыни, встали около полога охранять его шатер,- ответил Святозар.
  И немедля принялся, как и велел Ярил, переодеваться. Он снял с себя синий кафтан, также спешно надел белый ферязь поданный слугой, да стянул свой стан золотым поясом. Наследник с большим почтением повесил ножны с мечом ДажьБога на пояс, пристраивая их на правый бок с затаенной тревогой, верно, чтоб скрыть ее, проворно оправил вьющиеся каштановые волосы и водрузил на голову обруч. Святозар кажется лишь миг раздумывал, а после снял тряпицу обвязывающую правую руку и отдал ее да вещи Вячко, который тотчас поклонившись поспешил вон из шатра.
  - Ты зря снял тряпицу с руки,- недовольно глянув на еще не затянувшуюся дыру в правой руке, заметил правитель, и опустился на трон.-
  посланцы видят, что я здоров, отец,- успокаивающе проронил Святозар, и подойдя к трону правителя встал с правой стороны.- А как они уйдут, я снова ее намажу, необходимо, чтобы она также, как и левая зажила до боя с Нуком.
   В шатер в парадных голубых кафтанах, вошли Храбр, Дубыня, воеводы Жировит, Бажен, Ярополк и Миролюб и встали позади трона правителя. Жировит поместился прямо за Святозаром. И наследник, обернувшись к воеводе, широко улыбнувшись, весьма мягко сказал:
  - Жировит, спасибо тебе, за то, что все эти дни снабжаешь меня едой.
  - Да, что ж, наследник, мне приятно сделать тебе, что-то полезное, тем более.- Жировит замолчал, муторно вздохнул и чуть тише добавил,- тем более, что ты вернул своего брата, под сень его семьи и народа.
  - Тише, прекратите говорить,- строгим голосом молвил Храбр, оно как в шатер уже входили четыре нагакских посланника.
  Святозар повернул голову и принялся рассматривать посланников. Нагаки были невысокого роста, черноволосые, со смуглой кожей, с узкими глазами, большими носами и широкими выдающимися вперед скулами. Они были одеты в длинные, зеленовато-желтые одеяния, наподобие женских восурских сарафанов. Войдя в шатер нагаки оглядели его скромную обстановку и поморщили свои лица, да шагнув ближе, едва приклонили головы. Однако стоило лишь им шагнуть ближе, как на правой руке наследника ярко вспыхнул кроваво-красным светом перстень, дар царя Альма, и заполыхал, да так ядренисто, что не только нагаки, но и правитель, и наставники, и воеводы повертали в сторону того сияния свои головы. Святозар и сам не ожидающий такого полыхания камня, беспомощно зыркнул на перстень, затем перевел взгляд на правителя, и, растеряно улыбнувшись отцу, еле слышно шепнул:
  - Ненавидят они нас...,- да кивнул на нагаков, отец по-теплому улыбнулся в ответ, и повернул голову в сторону посланников.
  Святозар тоже воззрился на нагаков и увидел, как теперь низко... низко склонились перед правителем и наследником Восурии четыре нагака, а тот, который стоял немного в стороне и вообще коснулся руками пола изогнувшись так, что показалось еще маленько и он вообще переломится напополам. Наконец посланники выпрямились, испуганно посмотрели на Святозара, перевели взоры на его перстень, который продолжал полыхать красным светом, и замерли, не в силах ничего сказать. Наследник убрал руку с перстнем за спину, и прикоснулся камнем к кафтану стоящего позади него Жировита, и морг спустя кроваво-красное сияние спало, вмале и вовсе сменившись на белое. Святозар благоразумно решил пока не выставлять перстень, а подержать его около воеводы, который судя по сиянию камня, испытывал к нему добро и любовь.
  Нагаки какое-то время молчали, но погодя один из них заговорил на непонятном языке, а тот каковой стоял немного в стороне, и, кланяясь, чуть не сломался, дрожащим голосом стал переводить на восурский язык речь посланца. ' Интересно..,- подумал Святозар.- Как же я все это время их понимал и бека и нагаков..? Значит точно говорят, что душа наша многоязычна и понимает не только языки разных народов, но и язык Богов'.
  А дрожащий переводчик, уже гутарил:
  - Великий и всеславный бек наш Турус, который господствует и управляет народом нагаков, что века живут и правят в Кочевой Южной Степи, требует от тебя правитель Восурии склонить свою голову и подчиниться беку, признав его богом на земле, который может казнить и миловать кого угодно. А если ты правитель Восурии не подчинишься и не придешь на поклон, то завтра утром бек выведет свои войска на границу и даст тебе бой. И знай, правитель Восурии за нами идет очень сильный колдун Нук, он испепелит твоих воинов и поглотит твои города.
  Правитель выслушал нагака, ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одно чувство не отразилось на нем, однако стоило тока переводчику смолкнуть, как он усмехнулся и зычным, наполненным мощью и гордостью голосом, ответил:
  - Передай беку, посланник, следующее. Никогда восурский правитель и восурский народ не предаст своих великих Богов! Никогда не признает простого смертного бека своим богом и господином! Никогда я правитель вольной Восурии не пойду на поклон к Кочевой Южной Степи! А если твой бек хочет войны, так тому и быть! Да, и передай еще своему беку, что восуры били, бьют и будут всегда бить подлый и жестокий нагакский народ!
  Видно было, как переводивший речь правителя нагак покрылся от страха зелеными пятнами, когда передал старшему его слова. Святозар тронул отца за руку, что лежала на широкой ручке трона, и спросил: ' Правитель, я могу добавить?'. Ярил утвердительно кивнул головой, и тогда наследник повернул голову к покрытому зелеными пятнами нагаку, выставил вперед правую руку, на пальце которого сызнова полыхнул кроваво-красным светом перстень, и звонко произнес:
  - И еще передай, посланник, своему беку, от чародея, наследника престола славной Восурии, следующее... Я вашего колдуна Нука знаю и не боюсь. Сам я обладаю великой магией, и не позволю испепелить воинов моего отца и поглотить города моей Родины! А если, твой бек, не понял, что моя магия намного сильнее магии колдуна Нука, то пусть послушает сказы про мою победу над царем Черномором и великанами! А если он опять не поймет, то пусть запомнит, как только я убью подлого колдуна Нука, схвачу вашего бека за его жиденькую бороденку намотаю на руку,- и Святозар протянул правую руку с полыхающим перстнем вперед и порывчато сжал ее в кулак, направляя слепящий кровавый свет на лица посланников.- И кину вашего бога-бека в великую Кочевую Южную Степь, как когда-то кинул в Восточном море самого Черномора. А вас всех кочевых нагаков в тот же миг обращу в камни.- Наследник замолчал, посмотрел на переводившего его слова нагака, оный внезапно затих, боясь перевести услышанное и глянув прямо в его узкие, будто щели глаза, добавил,- а, ты нагак, вот как я сказал, так и переводи... А то дуну на тебя и ты онемеешь,- и Святозар опустил вниз дотоль выставленную вперед руку.
  Как только вымолвил эти слова наследник, нагак испуганно подпрыгнул на месте, затрясся всем телом и торопливо стал переводить сказанное наследником. Лица нагаков тут же тревожно вздрогнули, они перевели свои взгляды с полыхающего перстня наследника на его меч, потом посмотрели ему в глаза и приклонили головы, не в силах передать то, что наверно велел им бек, впрочем немного погодя надрывисто вздохнув, изрекли:
  - Тогда, завтра будет бой,- и опять до самого пола поклонились правителю и наследнику, да все еще не поднимая головы, направились к выходу, а тот нагак, что переводил, испуганно оглянулся и прикрыл рукой рот.
  - Это тебе не поможет,- негромко проронил ему вслед Святозар и увидел, как нагак вновь подпрыгнул на месте и закрыл рот другой рукой.
  - Ну, ты и сказанул, наследник,- усмехнувшись, молвил Ярополк, когда нагаки покинули шатер.
  - Ты, же вроде, недоволен был, этим сказом про Черномора,- улыбаясь, заметил Храбр.
  - Точно, Храбр, там один сплошной вымысел,- согласился Святозар.- Но раз его слушают, то пусть бек потрясется, представляя себе, как я сначала накручивал на ладонь густую бороду Черномора, а теперь буду накручивать на нее жидкую бороденку, его... бека Туруса.
  В шатре все громко засмеялись и даже отец. Правитель меж тем неторопливо поднялся с трона, положил руку на плечо своего сына и произнес:
  - Хорошо, други смеяться, да полно. Берите свои дружины и начинайте выдвигаться, как мы с вами и решили. Бажен, Ярополк вы людей отобрали, чтобы охранять моего сына Эриха?
  - Да,- незамедлительно ответили воеводы.
  - Ну, тогда начнем,- закончил правитель.
  И в то же самое время стан пришел в движение. Дружинники правителя и воевод, пешие части воев выдвинулись в степь, ближе к нагакскому стану, чтобы занять более выгодное расположение, взяв с собой только необходимое на ночь, ибо поутру, как все знали, начнется сражение. Подойдя к месту, выбранному заранее, правителем и воеводами, войска остановились и разожгли костры, чтобы ночью обогреться и поесть перед боем. Воеводы выставили дозорных по краям войска, кои должны были следить за степью и движением нагаков.
  Воины восурские сидели у костров и беседовали, а правитель, Святозар, оставив за старшего воеводу Жировита и Ярополка, в сопровождении Храбра, Дубыни и Стояна вернулись в опустевший стан, чтобы попрощаться с Эрихом. Отец предупредил своих другов, что Эрих умрет, лишь только Святозар убьет Нука. Храбр и Дубыня надсадно вздохнули, и попросились ехать вместе с правителем, чтобы напоследок обнять своего ученика. Когда правитель и наследник подъехали к шатру Эриха, уже вечерело. Около намета за костром сидело шесть дружинников воевод Бажена и Ярополка, они поднялись и поприветствовали прибывших, а из шатра увидев Святозара, вышел Эрих, и, подбежав к спешившемуся брату, обнял его.
  - Знаешь, брат,- сказал Эрих.- Я так рад, что перед боем вы приехали ко мне. Я бы тоже хотел быть с вами там в первом ряду и защищать землю моих предков... Но я боюсь Нука, и вряд ли смогу быть хорошим ратником.
  - Ты, Эрих, был всегда славным ратником,- ответил Святозар, когда они все вошли в шатер брата и расселись там.- Всегда прекрасно держал меч.
  - Да, брат, это верно,- заулыбавшись согласился Эрих.- Если, Святозар, тебе завтра удастся победить Нука, может моя душа будет свободна, и я перестану его бояться. И наконец-то я буду счастлив рядом с вами: тобой, отцом и Туром.
  Святозар сидящий подле Эриха на ложе, зыркнул на отца, расположившегося напротив сыновей на табурете, и увидел, как дрогнуло его лицо, а сам надрывно задышав, тем прерывчатым дыханием, поборол набежавшую на него слабость, до боли сжавшую душу, и чуть слышно откликнулся:
  - Я тоже надеюсь победить Нука, брат...
  - Помнишь, Святозар,- вновь начал, сияющий Эрих.- Когда ты пришел мне на выручку в Сумрачном лесу, где покинутый всеми, и даже шепотом Нука, я чуть не погиб... Ты просил меня смирить злобу в моей душе, а я ответил, что ничего к вам кроме нелюбви не могу чувствовать... Но, знаешь, брат, я ошибался... И не знал я тогда, как оказывается могу любить, не знал как станешь ты мне дорог, станешь таким близким братом и другом.- Эрих замолчал и крепко обняв Святозара, срывающимся голосом добавил,- прошу тебя, брат, сбереги себя в бою, на дай Нуку убить тебя... Потому как тот шепот, что ты усмирил в моей душе, больше не будет мешать мне быть самим собой, не будет заставлять ненавидеть моих близких и мою землю. И я благословляю Бога Семаргла, что он помог мне... мне, который никогда в него не верил, никогда его не знал. Но я, брат, успею все наверстать, ведь, как только Нук умрет, и я от него освобожусь, тотчас передо мной откроется долгая жизнь с дорогими мне людьми.
  Наследник чувствовал, прижимая Эриха к себе, что еще миг, и он закричит от боли, но внезапно в их разговор вмешался поднявшийся с табурета Храбр:
  - Ну, я думаю, Святозару, пора идти.- Эрих отпрянул от брата и удивленно посмотрел на подошедшего наставника, который насильно взял наследника за плечо и поднял.- Да, Эрих, ему надо идти. Оно как ему надобно отдохнуть... отдохнуть перед боем, чтобы завтра он смог остаться живым. Стоян,- обратился он к сыну Дубыни.- Проводи Святозара до войска.
  Эрих торопливо встал, и, обняв брата, которого все еще крепко держал за плечо Храбр, сказал:
  - Желаю тебе, чтобы Богиня Среча, завтра не покидала тебя ни на миг, брат мой!
  Святозар вышел из шатра, и увидел, что на землю уже опустилась густая, плотная ночь, она словно укутала своей темнотой все вкруг себя, лишь ярко переливались в том мраке два шатра, вроде усыпанные сверху горящими искорками. Наследник спешно отошел подальше от полыхающего в ночи шатра брата и остановился так, чтобы никто не видел его слез. Сзади приблизился Стоян, нежно погладил его по волосам, так как это делал отец, и тихо молвил:
  -Поплачь, поплачь, друг мой дорогой, тебе станет легче. А я постою тут рядом с тобой и послежу, чтобы никто ни видел твоих слез.
  Выплакавшись вволю, Святозар и Стоян не дожидаясь, правителя с наставниками уехали к войскам. Некоторое время спустя вернулся отец, он спешился и отдал коня Храбру, а сам сел рядом со Святозаром около костра. Ночь была тихая и теплая, с мерцающим звездным небом и поблескивающей кострами землей.
  - Ты, сынок, давай укладывайся спать, у тебя завтра трудный день и тяжелый бой,- молвил правитель.
  - Знаешь, отец,- ответил Святозар, неотступно смотря на оплывающие под огнем поленья.- Я тебе хотел, что сказать, перед тем как выполню твою волю и пойду отдыхать. Я очень рад, что ты такой светлый, добрый и чистый человек - мой отец. Когда я жил свои прошлые жизни, то у меня никогда не было земного отца. Первый Святозар жил с божатыми- названными родителями. Богомудр рано остался сиротой и его воспитывал наставник... А теперь, хоть я и не вырос с тобой, но я очень рад, что последние годы прожил подле тебя... Я счастлив, что могу назвать такого заботливого и чуткого человека своим отцом. Когда я буду биться с Нуком, я буду думать о твоем благородстве, отец, и буду подобен тебе... Я, прошу тебя, отец, если вдруг я завтра погибну... Ты не должен падать духом, ты должен иметь силы довести бой с нагаками до конца и победить их, засим вернуться домой к нашим Туруше и Малуше, и вырастить их. Я так мало дал знаний Туру, но научил его главному, уважать и понимать книгу Вед. И если он продолжит обучение под твоим присмотром и с помощью Вед, то станет очень сильным магом, потому как знания в книге неисчерпаемы, просто надо хотеть и желать учиться.
  - Ты, словно со мной прощаешься,- дрогнувшим голосом произнес правитель.
  - Нет, отец, я с тобой не прощаюсь... но я хочу, чтобы мы оба были готовы к любому исходу поединка,- заметил Святозар. Он положил руку на плечо отца, несильно его сжал и добавил,- Потому что даже если я погибну, душа моя никогда не умрет, и лишь на время затаится в Ирий-саду, а погодя нанова вернется, чтобы жить на земле. И тогда я хочу одного... хочу, чтобы только ты... ты был моим земным отцом.
  
  
  Глава шестьдесят восьмая.
  Рано утром, когда Бог Солнца Хорс только выводил своих солнечных коней на небесный свод, войска восуров и нагаков пришли в движение и выстроились друг напротив друга. Впереди восурской рати стояла сильная конница из дружинников, а позади всадников пешая часть воев, которая должна вступить в бой, уже после атаки дружины на конников нагакского войска. В первых рядах дружины под треугольным ярко-лазурным стягом с золотыми краями стояли правитель и наследник. Слева от Ярила поместились воеводы Жировит, Бажен, Ярополк и Миролюб, а справа от Святозара други Храбр, Стоян, Дубыня и Искрен.
  Святозар видел, как расступились первые нагакские ряды, пропуская вперед бека Туруса на гнедом жеребце. И как только бек занял свое место рядом с черным квадратным стягом, на каковом пылал серебряный конь, наследник тронул руку правителя, посмотрел на него и когда отец утвердительно кивнул, понудил Снежина и поехал к Турусу. Следом за Святозаром последовали Храбр, Стоян и Дубыня.
  Подъехав почти вплотную к беку так, чтобы можно было разглядеть его плоское точно блин лицо, Святозар придержал коня, а Снежин, словно чувствуя тревогу хозяина, был послушен и спокоен как никогда и сразу остановился. Легкий ветерок развевал его чудесную, длинную, белую гриву, а сидевший на нем сверху в голубом кафтане, поверх которого была надета короткая кольчуга, с укрепленными на поясе ножнами и вставленными в них мечом, Святозар был необычайно красив. Наследник оглядел нагакское войско, кое едва склонило перед ним головы, затем, воззрился прямо в узкие глаза Туруса, и громко сказал:
  - Бек Турус, я наследник престола великой и славной Восурии, ведун Святозар вызываю на поединок твоего подлого прихлебателя колдуна Нука, с которым хочу потягаться силой и показать на чьей стороне Боги и Правда!
  Святозар видел, как раздвинулось войско, пропуская вперед вчерашнего все еще покрытого зелеными пятнами нагака, переводившего слова правителя и наследника. И видел наследник, как тот нагак спешился со своего чубарого жеребца, испуганно зыркнул на Святозара, подбежал к беку, и, поцеловав его короткую, пыльную обувь, посем суетливо вздел голову и зашептал. Лицо Туруса дрогнуло, он обернулся и крикнул на своем каком-то каркающем языке, что-то воинам, и тогда их ряды вновь раздвинулись, и к беку подъехал на вороном жеребце Нук. И как только Нук поравнявшись с беком, остановился от него по левую руку, на правом пальце наследника засиял кроваво-красным светом перстень, Нук посмотрел на полыхающий палец Святозара и ответил:
  - Биться я с тобой не буду, мне не надо никому доказывать, как сильна моя магия, как велик Бог, что идет за мной! Как только нагаки сметут войско восурское, я войду в ваши города, обращу восуров в покорных, безответных, безропотных своих служителей и заставлю верить в своего Бога.
  - Это ты имеешь виду Чернобога, называя его своим Богом... Бога зла, смерти и лжи?..- спросил Святозар и увидел как затрепетали губы Нука.- Ты зря думаешь, что мой народ предаст свою веру и своих Богов, и склонится перед твоим Чернобогом. Ты наверно сильно уверен в своей магии и в этих подлых бесхвостых собаках, оные величают себя нагаками.
  -Я не сомневаюсь,- усмехнувшись, откликнулся Нук.- В силе Чернобога, моей магии, и как ты правильно заметил, в силе этих бесхвостых собак.
  - Ах... ну раз ты не сомневаешься в себе и своем Боге, то давай с тобой и потягаемся силой, или прав я и ты меня боишься... Точно также, как боится меня Турус, зная, что как только я тебя убью, то в тот же миг намотаю его жидкую бороденку,- и Святозар вытянул вперед, полыхающую красным светом со сквозной дыркой возле перстня, правую руку и, покрутил ее.- Намотаю его бороденку на вот эту руку, и запущу его в великую и бескрайнюю степь.
  Наследник посмотрел на бека и узрел, как от его речи тот покрылся зелеными пятнами, да повернув голову, закричал на Нука так громко, что в разные стороны из его рта полетели слюни, упавшие не только на вороного жеребца сына Горыни, но и на его неприглядное лицо. Нук спокойно утер оплеванное лицо и так глянул на бека, что тот сразу перестал кричать и затих. И тогда наследнику стало ясно, что после увиденного вчера беком в шатре, Нук взял вверх над Турусом и больше его не опасался.
  - Поединка не будет,- ровным голосом сказал Нук и тронул коня, чтобы вернуться на прежнее место.
  - И даже тогда Нук,- крикнул ему вдогонку Святозар.- И даже тогда, когда я тебе скажу, что я есть Богомудр! Богомудр который когда-то победил твоего злобного отца Горыню и согнал его в Пекло, где он и будет находиться до скончания веков.
  Нук стремительным движением руки остановил коня, развернул его и подъехал к Святозару так близко, что наследник смог и вовсе ладно разглядеть своего врага. И его темную кожу, немного отливающую зеленцой, резкие черты лица, большой плоский нос, искривленные тонкие губы, черные глаза, седые долгие до плеч волосы и не менее длинные, точно волчье, седые усы.
  - Что ты сказал, повтори?- вопросил Нук, и будто зашипела змея, тяжело задышал.
  - Я, сказал,- зычно молвил Святозар.- Что в прошлой жизни я был Богомудром и своими волшебными стрелами и луком, с помощью славного ДажьБога победил твоего отца великана Горыню. Я согнал его в Пекло, где он теперь ходит по длинному коридору... взад- вперед... взад-вперед и будет вечно охранять ворота пекельного царства.... А теперь, теперь, ты будешь со мной биться? Мстить за своего обезумевшего от злобы и жестокости отца Горыню? Или же ты отклонишь вызов, на бой, сославшись на то, что твоя магия и твой Бог сильней... А попросту говоря, потому что боишься меня, как когда-то боялся меня твой отец Горыня.
  - Ах... ты,- захлебнулся в безумной ярости Нук, и лицо его исказила злобная гримаса.- Ты... ты... мерзкий сопляк, червяк, мальчишка, возомнивший себя великим чародеем, да я раздавлю тебя, будто слизняка, и не останется от тебя и даже полыхающего перстня.
  - Ну, это мы еще посмотрим, что от меня останется и с кого слизняки- то эти самые и посыплются,- засмеявшись, откликнулся наследник. Однако миг спустя сделавшись вновь серьезным, поспрашал ,- но ты мне не ответил, принимаешь ли ты мой вызов?
  - Да, да, принимаю, я твой вызов,- зашипел в ответ Нук.- И будем биться с тобой на мечах, без коней, без кольчуг. Поезжай в середину поля, а я спешусь и приду следом.
  Святозар не мешкая поворотил Снежина и доехал до середины поля, он неторопливо спешился, отдал поводья Храбру, снял с себя шлем и кольчугу и передал их Дубыни.
  - Святозар,- проронил дернувшимся голосом наставник.- Он сказал без кольчуги, оставь, мальчик мой, шлем, он защитит твою голову.
  - Нет, наставник, шлем будет мне мешать,- молвил наследник, покачав головой. Святозар приблизил правую руку к губам, чуть слышно прошептал заговор над пылающим белым светом перстнем, и, сняв его с пальца, протянул Стояну,- друг мой, если я погибну, отдай этот перстень моему брату Туру. Потому как этот перстень, дар царя Альма, который ноне должен будет носить каждый наследник в моем роду... в роду Богомудра.
  Стоян уже давно спешившийся поспешно принял в ладонь перстень наследника, и малеша помедлив, ответил:
  - Ты сам его передашь своему сыну, когда тот родится. Но чтобы он не мешал тебе во время боя пусть пока, побудет у меня,- и крепко обнял Святозара.
  Наследник лишь морг прижимал к себе своего друга, а после вырвавшись из объятий, снял с себя пояс и отдав его Стояну, вытащил из ножен меч ДажьБога. Он медленно подступил к Снежину погладил его по белой, словно снег, морде, прощаясь со своенравным и гордым конем да снял с седла укрепленный на нем щит. И токмо Святозар взял щит в левую руку, как в тоже мгновение, из ладони вытянулись корявые корешки, и, оплетя ремни, создали с ними одно единое целое. Наследник по-доброму воззрился на наставников и друга и чуть слышно вздохнув, сказал:
  - Храбр, Дубыня, Стоян может видимся с вами в последний раз... Как бы не прошел поединок, останьтесь до конца верны своему правителю и нашей земле! И тогда, да поможет вам, мой отец, прародитель восурского племени ДажьБог! - и более немедля развернувшись, пошел навстречу к сыну Горыни.
  Нук уже стоял, невдалеке, ожидая, когда воины восурские уедут, и узрев подходящего к нему наследника, злобно зашипел:
  - Сегодня я наконец-то выполню свое обещание, которое когда-то дал отцу, убью тебя Богомудр, а нагаки увидев твою смерть, уничтожат твоих потомков и твою землю.
  - Нет, Нук, ничего у тебя не выйдет, не выполнишь ты обещания данного Горыни,- улыбаясь, заметил Святозар.- Надо было тебе убить меня тогда, младенцем... потому как тогда моя жизнь не была защищена магией. Знаешь если, ты, что-то хочешь выяснить, не доверяй это никому, а старайся сам все разузнать. Ты, же глупец, понадеялся на козлоногого Пана, который не сказал тебе главного... Главного, Нук... оно как не печать оберегает жизнь младенца престола Восурии, а дар, который сходит на него на Синь-камне. Ты бы мог убить меня... меня- Богомудра, еще тогда, когда похитил и увез от моих родителей... Ну, а теперь, каков бы ни был исход боя, ты гнусное зло, все равно погибнешь, и для меня не важно, я убью тебя или, мой отец, ДажьБог. А дружина моего отца правителя Восурии, поверь мне Нук, сможет защитить свою землю и не дать на поругание свою веру, потому что мы всегда были преданы нашим великим, истинным Богам, каковые породили нас восуров для жизни, любви и добра. И наши Боги всегда приходили к нам на помощь, и если надо придут и сейчас... И придет не только мой отец ДажьБог, но и Бог громовержец Перун, а если понадобится и сам Светозарый ОгнеБог Семаргл. И как вечно они били и побеждали, твоего дурно-пахнущего кровавыми жертвами, ЧерноБога, так и ныне будете вы все побеждены!
  Святозар увидел, как ненавистно полыхнули в его сторону очи Нука и он резким голосом, вроде то теперь каркал ворон, проронил:
  - Ну, хотя бы, я утащу тебя вместе с собой в Пекло...
  - Ха...ха...ха...!- звонко засмеялся Святозар.- В Ирий-сад, к своему отцу, я уйду, а не в Пекло... Ну, а тебе так не повезет, потому что разрубив тебя,- и наследник поднял меч ДажьБога и потряс им.- Разрубив тебя мечом моего отца я уничтожу не только твое тело, но и твою уродливую душу. Я проделывал такое в прошлых жизнях уже не раз, так что начинай дрожать Нук... И не стоит более томиться бездельем, потому как мой меч горит в моей руке желай уничтожить тебя, подлое существо.
  Святозар тотчас шагнул вперед навстречу Нуку, и когда они сблизились то принялись кружить друг около друга не решаясь напасть. Вмале наследник первым поднял высоко свой меч, и обрушил его на выставленный вперед щит Нука. Волшебный клинок стремительно вдарил по щиту и разломил его на две части. Нук отбросил на землю теперь уже бесполезный, поломанный щит, а сам поднял меч, сверкнувший в воздухе огнем, и ударил им по щиту наследника, но клинок лишь скользнул по волшебному щиту, ни причинив ему никакого вреда.
  - Мы не на равных с тобой Богомудр,- крикнул Нук, теснимый Святозаром.- Брось свой щит, будь благороден.
  Наследник молча наступал на Нука, прикрываясь щитом Семаргла, промеж того гулко, негодующе ответив:
  - А, каком, ты, просишь меня благородстве... Ты, который долгие годы терзал и мучил душу моей матери и душу моего брата!
  Сверкнувший в лучах солнца меч Святозара опустился на правое плечо Нука и глубоко вонзился в плоть так, что послышался пронзительный хруст ломаемой под ним кости. Наследник порывисто выдернул меч из плеча врага, и из раны тут же потекла серо-красная, густая кровь. Нук громко вскрикнул и перекинул меч в левую руку, и тогда наследник, движимый чистотой своей души, отступил назад, развернулся, и откинул вдаль свой щит. И тотчас ощутил страшный удар в левый бок, чуть-чуть ниже сердца. У Святозара поплыл густой туман перед глазами, он покачнулся, встряхнул головой, резко повертался к напавшему сзади подлому Нуку, нанеся ему ответный удар, стукнув его клинком по голове, словно дубиной. От удара Нук отлетел в сторону и упал, а на месте его правого уха, по коему скользнул меч, проступило красно-серое месиво. Нук тяжело поднялся на ноги и также тягостно, точно зверь, потряс головой, да преодолевая боль, сызнова кинулся на наследника.
  Несмотря, на полученные раны, Нук дюже яростно нападал на Святозара и наносил удары один за другим, натиск был таким сильным, а выпады так стремительны, что к нему было тяжело подступиться. Наследник чувствуя, как из раненного бока течет кровь, а сломанные ребра скрипят и хрустят внутри тела, вел оборону, все время отражая удары. Внезапно Нук оступился правой ногой, и едва пошатнулся, лишь на мгновение дрогнул, и в тот же миг Святозар перешел в наступление. Он взмахнул мечом один раз, другой, посем ударил им Нука в правый бок. Клинок вошел вглубь тела, разрезая плоть и ломая кости, а Нук покачнувшись, сначала зычно вскрикнул, а после завалился на левый бок и затих. Святозар опустил голову и натужно дыша, оперся на свой меч, уперев его острию в землю. И тогда Нук перевернулся на живот и будто змей пополз к своему поломанному щиту, достал из ремня одной половины укрытый там кинжал, начертил круг и зашептал. Наследник поднял голову и увидев, творимое колдовство, прижал левую руку к кровавому боку и подняв меч ринулся на Нука. Но тот вдруг воткнул, в морг выросший из земли пень, кинжал, перекувыркнулся через него, и, упав на землю, прямо на глазах у Святозара вырос и обратился в громадного чудища- великана. С черно- серой, гладкой, склизкой кожей; с двумя ногами и двумя руками, похожими больше на бесформенные столбы, на которые будто были намотаны выпукло-вогнутые корни деревьев; с длинным, тонким хвостом, венчающимся круглым набалдашником на конце; с овальной, вытянутой, яйцевидной головой, на коей поместился: громадный наполовину лица приплюснутый нос, по одну и другую от него стороны маленькие, еле видимые, не превышающие человеческие, черные глаза, да тонкий, как щель безгубый рот. Из ран, полученных в бою Нуком, теперь струилась черно-серая жидкость, и, капая на землю, обращалась в слизней. Святозар с поднятым мечом подбежал к еще не поднявшемуся Нуку, и хотел было отрубить ему голову, но в тот же миг, когда он остановился и занес над ней меч, хвост великана покачнулся, и, стремительно вскинувшись в воздух со страшной силой, стукнул наследника в грудь круглым набалдашником. Удар был таков, что Святозара откинуло от Нука на несколько саженей. Упав на землю плашмя, наследник ударился всем телом, и кажется, замедлил свое движение плечами и головой. Он громко закашлял, и торопливо приподнявшись, опершись на локоть выплюнул на землю кровь, да узрел уже вскочившего на ноги Нука.
  Святозар оглянулся в поисках щита. В трех аршинах от него лежал спасительный щит Семаргла. Наследник немедля поднялся с землицы, и точно не ощущая боли и скрипа в теле, побежал к щиту, даже не наклоняясь, он схватил его левой рукой. Корни ладони без задержу намертво впились в ремни, и тотчас развернувшись к Нуку, Святозар выставив навстречу подходящему и тягостно покачивающемуся туды-сюды Нуку щит, зашептал: ' О, волшебный щит, Бога огня Семаргла, укрой меня собой от злобного колдуна Нука! Именем и силой, дарованной мне тобою Светозарый Семаргл- повеливаю! Дым- мое знамя, огонь- мой конь, проезжаю я на этом коне и оставляю выжженный след! Сила твоя, да будет в нем Семаргл!' И в то же мгновение щит дрогнул и начал, набухая, увеличиваться в размерах, вскоре став не менее трех саженей в длину и ширину. Погодя он и вовсе оторвался от руки Святозара, при этом из его ладони вытянулись тонкие, красные отростки, и полетел навстречу Нуку. Сын Горыни выставил вперед голову и со всей силы ударился о щит, каковой лишь едва покачнулся, а Святозар почувствовал, словно кто-то его толкнул в левое плечо. Нук же отскочил от щита и схватился за голову, потому что в том месте где его голова коснулась щита вспыхнул яркий огонь, принявшийся пожирать безволосое тело.
  Затушив пылающую голову, великан вновь подскочил к щиту и начал стучать по нему кулаками. Святозар ощущал все новые и новые толчки в левом плече, но напрягая силы, старался удержать щит длинными, тонкими корешками, что вылезли из его ладони. Нук маленько погодя сызнова отступил так, как теперь вспламенилась кожа на его кулаках. Он суетливо наклонился, воткнул в землю свои мощные кулаки и тем самым погасил на них пламя, а затем попытался напасть на наследника слева. Однако Святозар слегка развернул щит и тот плотной непробиваемой стеной укрыл его слева. Великан дико взревел, уже не смея подойти к щиту, и снова побежал к пню, а перекувыркнувшись через него, взлетел в небо черным вороном. И тогда понял наследник, что бой выигран, и Нук решил больше его не продолжать. Святозар резко дернул щит корешками обратно к ладони, а когда тот уменьшился и прилип к руке, воткнул меч в землю. Он быстрым движением руки пристроил щит подле меча, да спешно скинул через голову кафтан. Оказавшись в одной рубахе, наследник не сводя взволнованного взора с улетающего ворона, зашептал заговор, да враз обернувшись орлом, взметнув крылом направился следом за Нуком.
  Ворон летел очень быстро, но тяжело, посему Святозару не составило труда нагнать его в небе. В испуге оглянувшись, верно почуяв приближение врага, Нук пронзительно гаркнул, а орел незамедлительно растопырив когти обхватил лапами одно и второе воронье крыло, да принялся усиленно клевать его голову. Чуток погодя из головы потекла серо-красная кровь, а ворон порывчато затрепыхался, точно желая вырваться. Наконец, ему удалось выдернуть левое крыло из лапы орла, однако наследник лишь крепче впился когтями в правое. Ворон медленно взмахнул освобожденным крылом, засим изогнул шею и принялся, что есть мочи бить клювом в правую лапу Святозара, а когда из нее потекла кровь, плюнул в рану серо-красной слюной. От неожиданной жгучей боли, когти орла разжались и выпустили врага, а тот, верно того и добиваясь, на миг завис в воздухе, судорожно дернул крылами и полетел из последних своих сил. Но улететь далеко ему не удалось, оно как вмале Святозар нагнал врага и в этот раз схватил лапой за голову да так, что один из острых когтей попал Нуку прямо в глаз, и проткнул его студенистый зрачок. Из разорванного глаза тотчас на перья ворона заструилась серо-красная кровь. Нук попытался было взмахнуть левым крылом, но по-видимому окончательно ослабев суматошливо уронил его вниз и беспомощно повис в лапе орла. А наследник не мешкая развернулся и понес мотыляющееся тело ворона к месту поединка, туда, где был воткнут меч ДажьБога.
  - Богомудр, Богомудр, отпусти меня...,- тихо прокаркал ворон.
  - Я, Святозар, и я не отпущу тебя, мерзостное ты существо,- ответил наследник, и раскрывши широко свой загнутый, острый клюв тягостно задышал.
  - Если ты меня убьешь, то убьешь и своего брата, а душа его, сожратая моей душой, уйдет в Пекло, прямо в услужение Чернобогу,- уже ни как птица, а словно змей дошипел Нук.
  -Врешь, врешь ты все...,- пронзительно крикнул Святозар, да приблизившись к месту поединка, выпустил голову ворона.
  И Нук торопливо крутнувшись понесся резко вниз, падая к земле, да тока Святозар настигнув ворона, и как допрежь того схватив за крылья, сжал с такой силой, что услышал, как трещат ломаемые кости под мощными когтями и мучительно больно стонет его расклеванная нога. Ворон уже не сопротивлялся, его голова медленно покачивалась из стороны в сторону, а клюв продолжал едва слышно шептать: ' В Пекло, в Пекло уйдет твой брат, пощади меня Святозар... ради брата пощади'. Орел клюнул Нука в голову, а когда тот затих, стал спускаться с тяжелой ношей вниз. Не долетев до земли совсем немного, он выпустил крылья ворона, а сам устремился к земле, и, приземлившись, торопливо обернулся собой. Вскочив на ноги наследник, мучительно прихрамывая, подбежал к мечу и враз выдернул его из земли. Подняв голову вверх, он проследил за падением ворона и когда тот шибанувшись об землю грудью, тягостно поднялся на лапы и распластав крылья поковылял к пню, немедля подскочил к нему и разрубил истекающего кровью врага напополам.
  Как только ворон распался на две части, так в тот же морг обернулась сначала одна его половина, а после и другая в черно-серое тело великана. С одной стороны от Святозара лежал кусок тела с двумя ногами, хвостом, да рукой и еле-еле подергивался, а с другой покоился кусок тела с рукой и головой. Один глаз на лице какового вытек, а второй вылупился на наследника, рот расширился и зашептал. Тогда же правая рука, что была вместе с головой, протянулась к Святозару, пытаясь схватить его пальцами. Но наследник взмахнул мечом и отрубил ужасную черно-серую кисть с текучей кожей, да припадая на правую ногу, подбежал к голове, высоко поднял меч и громко закричал: ' Отец мой, ДажьБог, даруй мне силы!' И когда на меч упал с неба солнечный луч и он вспыхнув засиял почти золотым светом, Святозар опустил его на короткую, толстую шею Нука и отрубил ему голову.
  Наследник отошел от тела великана, вздел великий меч вверх, и потряс им, и тогда услышал позади себя радостное, разливающееся по степи восурское: ' Ра...! Ра...! Ра...!', славящее солнечный свет, победу добра над злом, и сияние вечного Бога Солнца Ра.
  Святозар опустил меч, уткнув его острие в землю, и пройдя сквозь разрубленные части тела, мучительно хромая на правую ногу, провел им длинную линию. Когда же меж погибших кусков Нука пролегла тонкая нить, будто прорезанная по землице, отошел от нее и тела подальше, да тихо зашептал заговор: ' О, Бог Перун, Бог воинов, что дает нам победу в сражениях! Ты, повелевающий громом и молнией! Ты, рожденный от Небесного Отца Бога Сварога! Ты, при чьем рождении разрывалась земля, и рушились горы! Даруй мне силы разорвать землю и согнать в само Пекло части подлого колдуна Нука, сына великана Горыни, служителя Чернобога! И слово мое крепко, как основа основ Рипейская гора, как Алатырь- камень, как Небесная Сварга!' И не мешкая под ногами Святозара пришла в движение земля, да принялась надрывно сотрясаться, а на месте линии появилась тонкая трещина. Земля все сильнее и сильнее вздрагивала, и наследник раскачивался вместе с ней, пытаясь не упасть, раненный левый бок болел, но еще сильней болела правая нога, на которую не было сил даже опираться. Тонкая трещина постепенно стала увеличиваться и углубляться, и погодя то уже зрилась не трещина, а широкий разрыв. И вот уже подпрыгнув и покатившись к краю, полетела туда.... вниз, отрубленная голова Нука, а разрыв все растет да увеличивается... превращаясь в пропасть... И падает в нее по первому одна часть тела, засим другая подлого врага и единожды сына Горыни. Пропасть подходит своим краем к самим ногам Святозара, останавливается, показывает ему свою бездонную, черную внутренность, и, не прекращая сотрясать землю, постепенно начинает откатывать от наследника, и уменьшаться. И вскоре уже грани земли приблизились и соприкоснулись меж собой, последний раз содрогнулась земля, и на месте трещины образовалась тонкая линия проведенная мечом ДажьБога.
  Святозар направил меч на Туруса, чувствуя, что сейчас от боли в ноге, боку и груди, да потери крови потеряет сознание и из последних сил громко крикнул беку:
  - Эй, бек Турус, а теперь, как и обещал, я схвачу тебя за бороденку!
  Но язык Святозара дюже плохо его слушался, густой туман нежданно поплыл перед глазами, правая, расклеванная нога подгибалась в коленке, и нет уже сил не то, что биться, но даже стоять. И внезапно откуда-то из небесной, голубой синевы прямо на наследника опустился солнечный столп света и почувствовал Святозар, как кто-то сзади, дорогой и близкий ему, подставил свое плечо, на оное он смог опереться спиной. И увидел Святозар, как в небе до этого ясном и безоблачном, словно по мановению руки, собралась темная, грозовая туча огромная в размахе и мелькают, яро блещут внутри нее вспышки молний. Мгновение и от этой громадины отрывается небольшая бурая туча и быстро приближается к земле. А на той туче стоит сам сын Сварога Бог Перун громовержец, Бог битв и войны. Перун горит голубовато-прозрачным сиянием. Он в длинных одеяниях, высокий, красивый, молодой Бог с серебряными до плеч кудрями и такими же серебряными усами и бородой, а над головой его горит золотой нимб, рассыпающий в разные стороны солнечные лучи, озаряющие не только лицо, одежу Перуна, но кажется и саму тучу. В руках Бог держит небесную радугу-лук переливающуюся желтым, зеленым, красным, синим, голубым цветами, за плечами у него висит ярко полыхающий золотой колчан, полный огненных стрел- молний. Перун приблизился к земле, посмотрел на того, кто придерживал сзади Святозара, посем вынул огненную стрелу из колчана, натянул тетиву своего лука и пустил ее прямо в войско нагаков. Наследник увидел, как стрела единым махом преодолев промежуток, упала где-то в середине неприятельского войска, и услышал страшные вопли и крики ужаса, а Перун уже сызнова и сызнова натягивал тетиву и пускал стрелу за стрелой. Одна из стрел упала около копыт гнедого жеребца Туруса. Конь в испуге подпрыгнул и приметил Святозар на смерть перепуганное лицо бека, выпученные глаза и открывшийся в немом крике рот. Турус бросил поводья, обхватил коня за шею и сильно дернул того. Жеребец шарахнулся вправо, влево, потом развернулся и поскакал туда в свою Кочевую Южную Степь. А Бог Перун глянул на Святозара своими небесно-синими глазами, улыбнулся ему, и послал напоследок в бека, свою огненную стрелу, которая скользнула по одежде Туруса, и та ярко вспыхнув, загорелась, но напуганный бек даже того не заметил. Как только Турус развернул своего коня, то нагаки уже более не сдерживаемые его гневом и подгоняемые стрелами Перуна, поскакали в свои степи, топча по дороге раненных, ослабевших и убитых нагаков. Наследник видел, как нагаки спустя какое-то время скрылись в степи преследуемые Перуном и лишь в голубых небесах еще зрились полыхающие да точно бьющие отвесно вниз в землю, его волшебные молнии.
  А когда на небе испарились, разлетелись грозовые тучи, наследник престола великой Восурии, Святозар опустил свой меч и почувствовал, как сзади пропала опора, столп света поднялся ввысь и исчез. И тогда Святозар покачнулся, упал на землю и потерял сознание.
  
  Глава шестьдесят девятая.
  Святозар открыл глаза, он лежал в шатре правителя на своем ложе. Очень сильно болел левый бок и грудь, было трудно дышать, но еще сильнее болела правая нога. Наследник огляделся, в шатре никого не было, лишь неяркий свет проникал через приподнятый полог. Святозар ощупал себя, в левом боку находился широкий рубец, заговоренная рана отцом, а грудь болела от удара набалдашником Нука. Наследник положил правую руку себе на грудь и прочитал заговор, да тотчас почувствовал, что боль в груди намного уменьшилась, и стало легче дышать. Святозар застонав, сел, приподнял штанину, и, сняв тряпицу, осмотрел рану на ноге. Чуть ниже колена зияла здоровущая, кровавая дыра, точно из ноги вырвали кости и кусок плоти, наверно отцу не удалось заговорить рану, и она все еще кровоточила. Святозар морщась от боли, стал водить правой рукой по разрыву и шептать заговор, по первому один, погодя другой, третий и увидел, как из раны перестала течь кровь, а края ее вроде обуглились. Наследник еще какое-то время смотрел на рану, но тревожимый мыслью об Эрихе, оправил штанину да спустил ноги с ложа. Он одел сначала на левую ногу сапог, а после, прикусив губу, натянул сапог на правую и громко застонав, утер со лба проступившие капельки пота. Святозар с трудом поднялся, испрямил стан, опираясь лишь на левую ногу, и осторожно поставил правую, пытаясь на нее встать, но она немедля, дернувшись, подогнулась в колене. Не устояв, наследник, тяжело взмахнул руками, точно птица, да повалившись на ложе, прерывисто задышал. Он вновь утер пот со лба и заметил, что с левой ладони кроваво- выпуклые шрамы пропали, и остались на ней, лишь едва заметные, тонкие красные прожилки. Наследник снова поднялся, и, поставив правую ногу на пол шатра, шагнул. В-первый момент нога совсем не хотела ступать, но после поняла, что деваться ей некуда и разрешила на себя опираться. Каждый шаг был дюже муторным, придерживаясь за стенки шатра, наследник кое-как доковылял до выхода.
  Когда Святозар вышел на свет божий, то увидел, что солнце уже село, и лишь едва освещало землю теплым, блекнущим прямо на глазах светом. Наследник осмотрелся, и увидел около большого костра, прямо перед шатром Эриха, сидящих отца, Храбра, Дубыню, Стояна, воевод Жировита, Бажена, Ярополка и Миролюба, которые негромко о чем-то беседовали. Не успел Святозар выйти, как воины и дружинники, находившиеся невдалеке от шатра правителя, стремительно вскочили на ноги и громко крикнули: ' Слава светлому наследнику Святозару!' Отец повернул голову, устремил взгляд на сына и улыбнулся, и сам тот же миг поднялся, а следом встали други и воеводы, и зычно крикнули: ' Слава светлому наследнику Святозару!'
  Наследник покачнулся, пытаясь удержаться за полог шатра, да не упасть, и к нему тут же подбежал Стоян, крепко обнял его и сказал:
  - Я знал, что ты победишь,- он раскрыл ладонь, и, показал лежащий на нем перстень царя Альма.- Надень и больше никогда не снимай, покуда не решишь передать его своему сыну.
  Святозар взял перстень с ладони друга, и, шепча заговор, надел его на правый указательный палец, а после оперся на плечо Стояна, схватившись за него обеими руками. А тот бережно поддерживая наследника, повел его к правителю. Ярил уже направившийся к сыну, вмале перехватил его у Стояна, нежно обнял, прижав как можно плотнее к себе, и трепещущим от волнения голосом молвил:
  - Мальчик мой, Святозар! Сегодня ты показал себя не только славным ведуном и воином, но и великим человеком, к которому сами Боги явились на выручку!
  Наследник ничего не ответил, а когда отец и Стоян помогли ему сесть, возле костра на принесенный нарочно для него табурет, спросил:
  - Отец, а Эрих?
  Правитель тяжело вздохнул, лицо его лихорадочно дрогнуло, исказившись не выразимой болью, и он весьма тихо ответил:
  - Эриха больше нет с нами. В этом стане, сынок, только у нас с тобой потеря.
  - Отец, проводи меня к брату,- попросил Святозар, и, опираясь на Стояна, поднялся, да надрывно застонал, ощутив острую боль не только в ноге, но и во всем теле сразу.
  - Мальчик мой,- сказал Ярил, и протянув руки, также как и Стоян поддержал сына.- Ты столько потерял крови, у тебя был такой тяжелый бой, а рану на ноге я так и не смог заговорить... Мне кажется, тебе лучше сейчас отдохнуть, набраться сил, а завтра я отведу тебя к брату.
  - Сейчас мне необходимо увидеть брата, отец, поверь мне... иначе моей душе не будет покоя,- положив руку на плечо правителя, пояснил Святозар.- А рана на ноге затянется не скоро, потому как подлый Нук плюнул туда своей слюной и кровью. Прошу тебя, отец, проводи меня к брату, так как я сам дойти до его шатра не смогу.
  Ярил кивнул головой и заботливо приобняв сына за стан неспешно повел его в шатер Эриха. Воины же, которые все еще продолжали славить Святозара, в тот же миг затихли, понимая, что у правителя и наследника горе, чувствуя их страдания и боль. Потому что каждый восур был истинным человеком, а это значит, мог сопереживать и сострадать боли не только близкого и родного, но даже незнакомого и неведомого ему человека.
  Святозар поддерживаемый отцом, вошел в шатер брата, и увидел его покоившегося на ложе. Эрих был одет в белые одежды, а на груди его лежали скрещенные руки, оные держали покоившийся на ногах меч. Глаза брата были закрыты, волосы аккуратно убраны назад, черты разгладившегося и посветлевшего лица сияли красотой матери. Отец поставил табурет рядом с ложем Эриха, усадил на него Святозара, после снял с себя кафтан, накинул его на плечи сына и тихо сказал:
  - Я побуду снаружи, позовешь меня, - да бесшумно вышел из шатра.
  Наследник сидел некоторое время недвижно и смотрел на брата, потом он протянул руку, дотронулся до его холодного лба и убрал волосок, упавший туда. Святозар надрывисто вздохнул и, будто вновь услышал шептание Нука и его последние слова: ' В Пекло, в Пекло уйдет твой брат...', и решившись все выяснить до конца, положил руку на грудь Эриха, закрыл глаза и зашептал заговор: ' Силой, дарованной мне, отцом моим ДажьБогом, магией, подаренной мне, царем альвинов Альмом, соизволяю тебе душа моя, душа первого восурского человека Святозара, по реклу Достойный Бога!.. душа ведуна Богомудра, по реклу Великий!.. душа наследника Святозара, выйти из тела и отправиться в прошлое. Чтобы видеть последний миг жизни души на земле, моего потомка и брата Эриха. О, ты, великое дерево береза, что растет на высокой Рипейской горе Березань, по имени Солнечный свет, по твоему стволу я ходил не раз, и позволь мне вновь следовать по нему, вверх и вниз, ибо потомок и брат мой, Эрих, был моими ветвями и кроной. Твоим именем ДажьБог повелеваю!' И в тоже мгновение перед глазами наследника поплыл густой туман. Святозар двинулся сквозь ту серую хмарь, раздвигая ее руками, да ощутил, как липкие испарения окутали со всех сторон его тело и порывисто проникли вовнутрь души. И нежданно душа наследника еле слышно вскликнула и тотчас туман рассеялся. Святозар стоял в шатре брата и видел, как Эрих развернулся, посмотрел на него, и, схватившись рукой за грудь, упал плашмя, больно ударившись головой и спиной о ложе, вздрогнул всем телом и медленно сполз на пол. Теперь он лежал на полу и подергивался всеми частями тела, словно его, что-то разрывало изнутри, а после, тяжело вздохнув, закрыл глаза и умер. В то же мгновение грудь брата разломилась надвое и выпустила оттуда душу-чудовище Эриха-Нука.
  Левая часть души брата была чистым, желтовато-прозрачным облаком с одной рукой, ногой и лицом на оном едва зримо просматривался один глаз, и, кажется кусочек слегка выступающего носа. Правая же была черно-серым чудовищем с овальной головой, двумя огромными глазами, да ртом, зашитым огненным корешком Бога Семаргла, с толстой сучковатой рукой и тонким длинным хвостом. Душа-чудовище взлетела над телом брата и чуток перекосилась, так как черный его кусок тянул светлую часть брата вниз. Внезапно шатер наполнился бело-черным светом, и рядом с Эрихом-Нуком появилась женщина, она была тоже какая-то половинчатая. Левая сторона ее тела сияла светом и неземной красотой, с белым цветом лица, небесно-голубым глазом, и со спадающими с головы светлыми до земли длинными волосами. Другая же часть ее тела была ужасна и напоминала старуху, лицо каковой испещренное глубокими морщинами с землисто-серой обильно усеянной черными пятнами кожей, спутанными волосами черными как сажа и прикрытыми сверху таким же мрачным капюшоном. Женщина была очень высокой, и ее левая часть была одета в бело-золотое одеяние, а правая в черный длинный и пахнущий гнилью плащ. В правой руке она держала кривую косу, с которой, что-то капало на пол. А когда Святозар опустил глаза вслед за упавшей каплей, то увидел по правую сторону от ног женщины громадную расщелину, из которой шел густой пар, и слышались душераздирающие вопли и удары хлыста. Но нежданно по другую сторону от женщины из далекой вышины небосвода упал золотисто-прозрачный столп света, и послышалась песня:
  ' Вы же все не такие...,
  Вы имели славу иную, и дошли до нашего Ирия...' ***
  И видит Святозар, как по столпу спускается, словно летит Бог. Он очень молод и красив, у него высокий лоб, прямой нос и большие голубые глаза, волнистые серебряные до плеч волосы. Наследник посмотрел в лицо Бога, узрел в нем черты своего лица и вспомнил, что это и есть, его отец великий ДажьБог.
  Бог подлетел к затихшей колеблющей душе брата, поднял длинную тонкую, наподобие стрелы серебристо-золотую молнию и разрубил напополам душу-чудовище Эриха-Нука. И в тот же миг чудовище взмахнуло рукой и хвостом пытаясь схватиться за отделившуюся от него душу Эриха. Но часть черной Богини, проводницы усопших душ, Бури-Яги, отделилась от Бури- Яги красавицы, и, подталкивая чудище косой, погнала его в расщелину прямо в само Пекло. Другая часть души брата, светло-желтая, словно половинка яблока, с одной рукой и ногой и частичкой головы едва покачивалась рядом, и тогда обращенная в красавицу Бура-Яга- Усоньша- Виевна взяла его за руку, и повлекла за собой в небесную высь по золотисто-прозрачному столпу света. ДажьБог взглянул на Святозара, улыбнулся и тихо, что-то шепнул, и в тот же морг наследник вернулся в свое тело.
  Святозар огляделся кругом, и, увидев, что как и прежде он находится в шатре брата, убрал с его груди все еще нежно светящуюся золотистой лазурью руку, да громким голосом позвал правителя.
  - Отец, проводи меня до моего ложа,- сказал наследник, когда на пороге шатра появился правитель.- Я очень устал и хочу отдохнуть. Теперь моя душа спокойна, я узнал все, что хотел.
  
  Глава семидесятая.
  Правитель разул сына, уложил его на ложе, и уже было направился к выходу, когда его остановил наследник.
  - Отец, погоди, не уходи,- медленно произнося слова и морщась от потревоженной раны на ноге, сказал Святозар.- Мне надо кое-что тебе рассказать.
  - Мальчик мой, теперь когда ты победил Нука, а Боги избавили нашу землю от жестоких нагаков,- подходя к наследнику произнес правитель.- Я, думаю, что у нас с тобой начнется спокойная жизнь, и будет много времени для разговоров... А, сейчас, я вижу, ты, так утомлен и обессилен, что тебе лучше поспать. Иначе завтра у тебя не будет сил, и ты не сможешь присутствовать на погребении брата.
  - Отец, сядь,- настойчиво молвил наследник.- Ведь именно о брате, я хотел с тобой поговорить... о брате, и о матери.
  Святозар, увидел, как болезненно затрепетало лицо отца, и между бровями на лбу залегли глубокие морщинки, еще малеша он колебался... сесть или уйти, а когда наследник отодвинул ногу, и, застонав освободил подле себя место на ложе, опустившись, сел рядом.
  - Отец, когда, во время боя Нук обернулся вороном и улетел в небо. Я понял, что он не хочет биться, так как боится меня и моей магии, но я знал, что должен довести начатое дело до конца. Я обернулся орлом, и, нагнав его в небе, схватил его своими когтями, а он...- Святозар вздохнул, точно вновь переживая бой.- Он сказал мне, что если я убью его, то душа Эриха уйдет в Пекло...,- наследник заметил, как тяжело задышал отец и склонил низко голову.- Но, я, отец не поверил ему... Этот подлец обманул меня во время боя, и я откинул щит Семаргла, и чуть не поплатился жизнью. Посему, как только я очнулся, попросил тебя отвести меня к брату... чтобы я мог выяснить всю правду. Я направил свою душу в прошлое и видел... видел.- Святозар замолчал, закрыл на миг глаза, будто обессиленный, а открыв их, понизив голос, продолжил,- я видел, как умер брат. Видел как душа брата покинула тело, а явившийся ДажьБог освободил ее от чудовища, что все эти годы пожирал его... И Эрих... наш Эрих улетел в Ирий-сад, к своим предкам, дедам и бабкам. А ДажьБог посмотрел на меня и сказал: ' Теперь Святозар слушай и знай! Вот точно также, как сейчас я освободил душу твоего брата, и ты можешь спасти душу своей матери, и, сойдя в Пекло, вывести ее оттуда. Но прежде... прежде, чем ты пойдешь по пути, что начертан перед тобой, должен ты подарить своему отцу надежду!'
  Правитель, молча, выслушал наследника, осторожно оправил штанину на его больной ноге, а затем молвил:
  - Теперь и моя душа обретет покой зная, что безвинный мой сын ушел в Ирий- сад, туда где ждет его моя мать и мой отец, и где они излечат его своей любовью и теплом.
  - Отец,- спросил Святозар и тронул его за руку.- Ты, слышал, что я сказал про мать, ДажьБог указал мне, как я могу ее спасти, мне...
  Но правитель перебил сына, сжал крепко его руку и ответил:
  - Я слышал, что сказал тебе ДажьБог... Я очень сильно люблю Долу, и даже время не может потушить во мне эти чувства. Но сегодня, когда, ты, мой сын... моя плоть и кровь, бился за Родину с этим подлым Нуком, и обливался кровью, а я не мог тебе ничем помочь... То чувствовал я, что внутри меня обливалась кровью и тяжело вскрикивала, стонала моя душа. И если ДажьБогу тебя не жалко, то мне наоборот очень жалко... И хотя, я знаю, человек должен исполнять повеленья Богов, но я тебя мой дорогой сын... мой наследник и продолжение моего рода больше никуда не отпущу. Тем более в Пекло, откуда нет выхода....Потому я не желаю больше об этом говорить, и не желаю это слышать.... Ты, так юн, так, красив, у тебя впереди вся жизнь... Там в Новыграде тебя ждет твоя Любава, у тебя будут дети, твои сыновья и дочери, и я знаю, что Дола хотела бы видеть тебя живым, счастливым и здоровым.
  -Отец, но моя душа, не узнает покоя, пока не освободит мать,- пояснил Святозар и взволнованно приподнял голову с подушки.
  - В пекельном царстве правит Чернобог, его сила могущественна и сильна,- сказал правитель и так, как Святозар хотел было, что-то возразить, закрыл ему рот рукой.- Смертному никогда не одолеть Бога, никогда... А я не хочу потерять тебя и иметь какую-то надежду. Я хочу видеть своих детей и знать, что после моей смерти они продолжат на земле наш славный род!
  Святозар посмотрел на отца, вспомнил, как вот точно также, еще совсем недавно, отец говорил про поход в страну Беловодья, и порывчато кивнул, чтобы более не тревожить душу правителя. Посем он устало опустил голову на подушку, а когда Ярил убрал руку от его губ и нежно погладил сына по волосам, добавил:
  - Хорошо, отец, пока я не буду говорить с тобой об этом... Отец, и последнее... я хочу, чтобы Эриха погребли на том месте, где я бился и победил Нука. Я насыплю там высокий курган над его прахом и наложу на него заговор. И тогда все страдания, которые пережил мой брат по вине Нука сольются в одно единое целое с заговором и создадут щит, который никогда не позволит выйти наружу тому куску души, что отвалился от Эриха и ушел в Пекло. Выйти наружу и как-либо навредить нашему роду.
  - Хорошо, мальчик мой, так мы и сделаем...,- согласно кивнул в ответ правитель.- И завтра до полудня, как и положено по обычаю восуров, сожжем тело нашего Эриха.
  На следующий день, на месте поединка Святозара и Нука, сложили огромный костер из бревен, и возложили наверх него ложе с телом Эриха, который все также крепко сжимал в руках меч. Бревна обложили сухой соломой, чтобы те быстрее разгорелись. Правитель, наследник, наставники, воеводы и дружина собрались возле церемониального костра и опустив головы, замерли, ожидая, когда их правитель Ярил, по реклу Щедрый, даст приказ, чтобы воины подожгли костер с телом сына. Святозар поддерживаемый Стояном стоял подле отца и видел, как беспокойно покусывал тот губы, верно, не в силах отдать такой приказ. И тогда наследник положил ему руку на плечо, повернулся к дружинникам, что держали факелы и кивнул. Воины подступили к костру, низко поклонились телу Эриха и подожгли пучки соломы по всему кругу костра. Солома ярко вспыхнула и загорелась, а через некоторое время, уже запылали и сами бревна. Языки огня подобрались к телу Эриха и стали его лизать. Святозар тяжело вздохнул и звонко сказал:
  ' То не кто иной- то... воин,... он светлого, славного рода, он пришел сюда,
  Воспевая Матерь вашу, Сва Матерь нашу,- на твои луга о великий Сварог!
  ...Вы должны тут свивать снопы, на полях сих трудиться в жатву,
  И ячмень полоть, и пшено собирать в закрома Сварога небесного.
  Ибо то богатство иное!
  На земле вы были во прахе и в болезнях все, и в страданиях,
  Ныне ж будут мирные дни!' ***
  Когда костер уже потух, пожрав тело брата, Святозар, опираясь на плечо Стояна, подошел чуть ближе к пепелищу, и, отпустив друга, который немного отступил назад, взмахнул сначала правой, а после левой рукой и зашептал заговор: ' О, великий, Бог Сварог, которому из века в век хранит верность род первого восурского человека, Святозара! О, великий Бог Перун, которому из века в век приносят дары от трудов своих потомки из рода первого восурского человека, Святозара! О, великий ДажьБог, которого из века в век почитают отцом потомки из рода первого человека, Святозара! Услышьте меня!!! Пусть Богиня Мать Сыра Земля, созданная из молока коровы Земун и козы Седун, дарует мне земли, дарует мне пески, дарует мне камни. При помощи этих даров я ведун Святозар, сын своего отца ДажьБога, создам высокий курган над телом моего потомка Эриха, чью душу, вы излечив забрали в Ирий-сад! Прах тела брата моего, сила Богов моих и магия царя Альма, да хранит вечно от злобных поступков пекельного царства род первого человека Святозара!' и в тот же миг из далекой степи, что раскинулась впереди, пошли волны земли. По первому волны были маленькими и несли, перекидывая друг на друга, камни. И булыжники те падали, возле затухающего костра образуя круг и ложились друг на друга, словно растущие вверх стены. Засим пришли волны побольше, они обсыпали каменные стены тонким слоем песка и погребли под собой костер. А последним прибыл и вовсе здоровущий вал земли, он точно в море нахлынул на сложенные, и, усыпанные песком, стены, да так и замер на них, образовав высокий и широкий курган.
  Святозар ступил назад, больная нога его дрогнула и подвернулась, он пошатнулся и едва не упал, но сразу с нескольких сторон его подхватили руки другов, наставников и воевод и поддержали. Наследник обернулся, посмотрел в чистые и светлые лица восурских воинов и благодарно им улыбнулся.
  
  Эпилог.
  После похорон Эриха и поминок по нему, правитель распустил войска, и стан покинули дружины воеводы Жировита из города Лебедянь, воеводы Бажена из города Дубна, воеводы Ярополка из города Орел. На месте оставалась лишь дружина воеводы Миролюба из города Прилятки, и дружина правителя, который не мог двинуться, так как нога наследника никак ни хотела заживать, несмотря на то, что они вместе заговаривали ее и прикладывали мази и снадобья. Наконец первым не выдержал Святозар и сказал отцу, что, наверно, рана затянется не скоро и надо отправляться домой, где есть ведическая книга Вед, книга его брата Бога Коляды, каковая сможет помочь ему и покажет заговор.
  Рано утром следующего дня, разобрав шатры, затушив костры дружины правителя и Миролюба, сопровождаемые пешей частью воев попрощавшись с воеводой Жировитом, и прекрасным городом Лебедянь двинулась в обратный путь. Святозар ехал с отцом по правую от него руку, свесив больную ногу повдоль стремени, а Снежин точно понимая, какую везет ценность шел неторопливо и степенно, показывая всему восурскому люду своего храброго, чистого и светлого хозяина.
  А впереди правителя вольной Восурии Ярила, по реклу Щедрый, и его сына наследника престола Святозара, по земле шел, легко ступая сам ДажьБог, отец и прародитель всего восурского люда. Он держал под руку молодую, красивую супругу Богиню весны и возрождения всего сущего Живу. Они шли, смеясь и наслаждаясь любовью и теплом, ярким весенним солнцем, чистым голубым небом и хрустальными водами: ключами, родниками, ручьями, реками и озерами. Они любовались красотой этой земли, ее вольным и трудолюбивым народом, каковой осыпали своим благословлением, а их поля- зеленью наливающихся злаков, их луга- волшебной пестротой цветов, их леса- крепкими стволами и густой листвой. А в вышине небесной летала и пела для них маленькая, невзрачная, серая птичка- жаворонок, возвещающая приход весны, тепла и мира!
  
  КОНЕЦ.
   г. Краснодар, ноябрь 2010 - февраль 2011г.г.
  
  
  
  Примечание автора: *** - В книге использованы тексты 'Лесной С. Велесова книга': Донское слово; Ростов на Дону; 1995
   ссылка http://bookz.ru/authors/s-lesnoi/velesova_027.html
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"