Коридоры, комнаты, чем-то напоминающие школьные аудитории. Здесь учатся школьники? Нет, не похоже. Словно один большой актовый зал, к которому примыкает всё пространство внутри этого здания. Даже вестибюль, и, что-то... вроде столовая то была?
Пробегаю мимо всего этого, единного актового зала. А все эти помещения... не знаю что они напоминают, но точно не школу, не учебное заведение. Несмотря на то, что ещё остались растянуты под потолком такие ленточки с праздничными флажками, но для чего? Как украшение оставшиеся с прошедшего праздника? Но праздник закончился!
И вот, даже отголосков праздника что-то не чувствуется. Ни в воздухе, где этаж как один сплошной балкон, окоймляющий актовый зал по периметру. Ни в атмосфере комнат примыкающих к балкону, ни в пространстве коридоров бегущих по балкону к лестницам. И всё это здание крутится, закручивается вокруг одного большоого, огромного актового зала.
Ощущается... ощущается такой, лёгкий, лёгонький хоррорчик. Это то, чем пронизано пространство внутри этой "школы". Слишком тихо, слишком тревожно, ага. Я знаю...
Я знаю, что тревожно, поэтому я наслаждаюсь, как ребёнок, как школьник, ожиданием... нслаждаюсь атмосферностью чего-то грядущего, царящего внутри этого здания и вдыхаю для остроты ощущений это ожидание полной грудью. Прогуливаюсь этажами я не рассматриваю детально окружающий меня мир, который есть - мебель, наполняющая огромный актовый зал, комнат и коридоров...
Мне это не нужно. Моё внимание заостряется только тогда, когда мне это надо, и настолько, насколько мне это надо, и где мне надо.
А "школа" эта словно готовится ко сну. Уже спит. И перемещаясь коридорами которой, буквально телепортируясь, я чуточку сомневаюсь что попал в учебное заведение. Настолько чуточку, что где-то так в полной мере. Может это такой дворец культуры, в котором один большой актовый зал? Нет? Вот находясь внутри складывается именно такое впечатление, что это не просто не учебное заведение.
Ладно, уже не важно. Празднику приходит конец! Хоррорчик наполняет пустоты внутри этого здания и окутывает дорогую мебель эхом тихого ужаса. Ужаса, который я вполне ощущаю, и вдыхая его полной грудью, наслаждаюсь знакомыми ощущениями. Наслаждаюсь я атмосферностью! Наслаждаюсь!
О_о, а ведь мне нравится погулять, да разгуляться в этом здании. Я для этого туда и переместился. Только для того, чтобы погулять по этажам.
Сквозит над ковровым покрытием темнота, она уже тут повсюду, в комнатах, в коридорах, на этажах, в актовом зале... даже дежурного света нету. Прекрасно! Всё что необходимо я увижу.
Я гуляю этажами! Пришёл я сюда, в это здание, чтобы погулять здесь и развеять лёгкое опьянение, такое, совсем лёгенькое... такое опьянение, которое переполняет всю мою душу, все мои мысли, всё моё существо - ХОРРОРОМ! Я НАСЛАЖДАЮСЬ этим гулянием! Да!
Есть здесь кто живой, кто-нибудь остался? Наверное есть, где-то в достаточном отдалении от этого огромного актового зала. Но я никого не замечаю, потому что гуляю только ради гуляния. Сразу как-то опустело здание во время моего такого гуляния. Куда все подевались? В достаточнои отдалении от актового зала, конечно, какая-нибудь живая душа и осталась. Кто-то там действительно есть.
Мимо них я гуляю.
Вижу её. Замечаю, как в полумраке спальни она, эта учительница укладывает спать школьников, желает им спокойной ночи. Палата как палата, школ ники слушают сказочку на ночь, на сон грядущий. Но её миловидное лицо обращено в мою сторону. Я её хорошо вижу в полумраке спальни. По моему она красива, нет? Она останавливает свой взгляд на мне, а я смотрю на неё не долго. Бегу дальше, по ступенькам вверх, гуляю на этажах! Но для верности возвращаюсь, сделав круг, и открываю дверь снова. И снова я на ступеньках. Чтобы красоваться перед ней, ага... ну, блин, нет конечно...
Нет. Но чтобы показать ей - я здесь! Я некуда не делся, посмотри, вот я гуляю!
Я беру её за руку... впрочем, может быть она сама вложила свою ладошку в мою ладонь. Так или иначе, чувствую её руку в своей руке и поэтому веду её, увлекаю за собой. Хочу ей кое-что показать.
Она хотела бы взглянуть на мёртвое тело Ленина? Нет проблем, я веду её в сторону той дороги, к тому самому месту. Где мавзолей Ленина... ага. Да нет же...
Нет там никакого мавзолея.
Ой! А что это такое? Это не мавзолей, а что тогда? Место больше напоминает кладбище. Ага. Мы переходим дорогу, мимо иномарок и дорогих машин, которых тут несколько скопилось и выстроилось вряд вдоль дороги. Погода не совсем пасмурная, но главное чтобы ветер не в нашу сторону дул.
И что там мтоит, стеклянный саркофаг? Ага, конечно. А вот и нет... Нет. Это гроб! Такой деревянный ящичек, в котором и лежит тело того Ленина. Реально ящик, даже внутренние планки видны. И в этом ящике Ленин, на мёртвое тело которого она хотела взглянуть. Сейчас подведу её поближе и взглянет.
Вот блин, реально, не знаю, на что там смотреть? Она уверена в том, что хочет именно взглянуть на это жалкое зрелище? Здесь и людей то, желающих поглазеть на мёртвое тело Ленина, не так уж и много. Да, мёртвое... ну да, бледное... ещё и пожелтевше-посиневшее до отвратительных оттенков по не совсем понятной причине. Словно скукожившееся и уменчившиеся до миниатюрности нечеловеческого трупа. Ещё обмотанное по ногам какими-то бинтами как мумия. Жесть! Отвратительное зрелище... на что там смотреть?
Всё зрелище - ящик с трупом! Причём в этом ящике скрючившиеся труп Ленина, на который она так хотела взглянуть. И я веду её за руку, чтобы она взглянула на это. При этом стараюсь ловировать и ловить ветер так, чтобы в мою сторону не дуло от этого трупа совсем. Даже до такой степени!
Среди тех, которые хоронят Ленина, замечаю двух парней. Парни рослые, подготовленные, сложены по спортивному и одеты соответственно, не броско, серо, неприметно. На одном чёрная вязанная шапочка. Заметна особенная солдатская выправка. И они, эти два парня находятся на переднем краю того гигантского массива, который и хоронит этого Ленина. А массив в глубине перспективы достигает размеров гигантской страны и исходит сверху, закручиваясь оттуда как вихрь, как ураган, в котором и судьбы как пылинки, как частички, как ящички от меблинки, как меблинки в ящичках, подхватываемые вихрем и возносимые или уносимые, кому как видно отсюда... Это то, что хоронит Ленина, помимо собравшихся у ящика празднующих долгожданное захоронение. Прям Пасха, а не похороны...
И мало того, что труп ссохся, ещё и череп раздвоился на двое. На два полушария "головного мозга", чётко посередине. Ну, прям не труп Ленина, а тело инопланетянина какого-то. Жуть какая-то.
И вот, встаёт во весь свой рост этот Ленин. Точно праздник Пасхи! И Ленин восстал, вот так диво! Таким памятником, ага... И Ленин такой, блин, молодой, ага... памятник!
Лови момент! Потянуло хоррорчиком, да холодком обдало спину, да?
А эти, два, блин, полушария головного мозга, которые вместо черепа у Ленина, так вообще жесть какая-то. Реально хоррор. Лови момент!
Короче, запланированный монумент начат! Первым вырос памятник Ленину.Планируется также включить в скульптуру и ту дуру, которая эта, того Ленина жена. Как её?.. надежда, ага, Крупская... Нет, наша надежда слишком миниатюрная, слишком маленькая, слишком какая-то не та, не надеждная. То есть, конечно же нашего Ленина не надеждная, а не наша не надеждная.
Вот интересно, она тоже ссохлась? Итак, не важно что с ней случилось. Но второй фигурой монумента я вижу жену этого Ленина. Затем, по задумке, по очередности идёт и вся ленинская гвардия. Которая выглядит как шпана гопников. Причём двое из них уже стопроцентно включены в монумент. Ну и прочие после них. Я так понимаю что до всех очередь дойдёт. До всех! Потому что монумент этот с глубиной перспективы упирается в бескрайний простор и тем же самым вихрем уносится... Но уносит вихрь эту их стихию вниз.
И вот, уже. Уже словно мёртвый запашок пошёл, как лёгкий, лёгонький хоррорчик. И дымок расползается, окутывает, готовый к созданию монумента героев рэволюционеров, которым уготован такой вот посмертный памятник. На этом постаменте они будут достойно смотреться, выстоенные вряд, по очереди своей важности. Ленин, его благоверная ненадеждная жена, а затем и вся его гвардия!
Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь!