Она родилась маленькой, хрупкой и, вместе с тем, слишком взрослой. Взрослость эта жила в её, вначале серых, но, по мере взросления, всё более зелёных глазах. Было бы нелепым обманом сказать, что она не играла со сверстниками. Но, всё же, она предпочитала свой мир, который весьма рано стал для неё реальным выражением в мире кукол. Своими маленькими ручонками она становилась жизнью для таких же маленьких кукольных существ, которые, по её воле, оживали и жили своей прекрасной, романтической, но только им и ей - одним - известной жизнью. Каждому из своих кукольных персонажей она отдавала частицу себя, не ощущая при этом себя ни мальчиком, ни девочкой. Да и мысли подобные не посещали её прекрасную детскую головку. Она была счастлива в мире, в котором жила. И в котором рядом с ней, жили её друзья - умные, сильные, благородные. И она осознавала, что была до своего рождения здесь, и осталась частицей того замечательного мира, который, по-прежнему, был жив, как казалось взрослым, в её воображении.
А взрослые её не понимали. Хотели, но не умели. Ох, эти странные взрослые, жившие своей такой тяжелой, тягучей и приторно сладкой жизнью, насыщенной запахами сигарет, алкоголя и криков. И не важным было для неё, что являлось причиной этого шума - выяснение ли отношений, проявление ли бурной радости, или совсем не понятная ей третья причина. Но она страдала от осознания того, что в её волшебный мир, с которым она общалась языком чувств, из того грубого мира, в котором жило её тело, вторгалась сила, губящая его своей равнодушием и непониманием.
Очень часто она осознавала, что хочет вернуться туда, откуда пришла. И никакое проявление нежности со стороны родителей и близких родственников не могло сравниться с той степенью Любви, которая насыщала её Там...
Годам к четырём она начала осознавать себя полностью. Во всяком случае, так ей казалось, потому что до этого возраста она себя уже не вспоминала, за исключением редких эпизодов.
Чем старше она становилась, тем более ощущала несправедливость и жестокость мира, окружавшего её в реальности. Нет, её не обижали, наоборот - её любили и берегли. Но она каждой клеткой своего тела чувствовала эмоциональные взрывы, то и дело сотрясающие вокруг неё пространство, в результате чего её душа, бившаяся в строго ограниченных рамках своего тела, кричала от боли, пытаясь покинуть этот мир.
И действительно, всем своим существом в такие мгновения она оказывалась в стереометрическом мире, степень ...мерности которого затруднилась бы указать, но в нём она была подобно птице в воздухе, рыбе в воде. Но неизменно чьей-то Волей она возвращалась в своё тело, пропускаемая через постоянно наплывающие на неё объёмные геометрические фигуры, объятая ужасом перед удушьем, ощущаемом ею при этом. Как правило, подобные состояния сопровождались обильными безмолвными слезами и не менее обильными носовыми кровотечениями, факт которых мама обнаруживала практически каждое утро.
Ива (уменьшенное от Ивонна) видела тревогу и слёзы в маминых глазах, но неизменно рвалась в свой мир - единственное место, где ощущала себя защищенной и могла надышаться вдоволь. Её не радовали подарки, которые дарили ей, чтобы вызвать на её устах улыбку, а в глазах - искрящийся детский восторг. И, самым неожиданным образом, неподдельное чувство радости вызывали у неё книги, полюбившиеся из которых она могла перечитывать неоднократно, всякий раз окунаясь в сюжет по-новому. Ей было невдомёк, что подсознательно она искала в книгах ответы на, всё чаще задаваемые ею самой себе, вопросы.
Девочку почти не наказывали, мама говорила, что было не за что. Но одно наказание, которое она запомнила на всю жизнь, всё же было. Ива часто болела, и, в очередной раз (ей было 12 лет), с температурой до 40, находилась дома. Надо сказать, что заболевшая девочка никогда не лежала в больнице, потому что её родители были врачами, и лечение проводилось на дому. Книги из домашней библиотеки, практически, все были прочтены. Мама, чтобы порадовать дочь, принесла, по её просьбе, из городской библиотеки её любимые волшебные сказки. Войдя в квартиру, мама, вместо постели, обнаружила дочь, лежащей на ковре, у раскрытого настежь балкона. Так Ива и прежде неоднократно поступала, утомлённая жаром от высокой температуры. Но в этот раз она, обёрнутая простынёй, уснула на полу, не заметив маминого прихода. Девочке было очень стыдно, что она стала причиной маминых слёз, и она дала маме слово, что подобное больше не повторится. Но книги вернулись в библиотеку, не узнав прикосновения Ивонниных рук. Ива поняла мамины чувства и приняла наказание без ропота. Но сожаление о не прочтённых книгах привело её к мысли, что, знаний не бывает много, и, нашедшим её, книгам она больше не позволит уйти не прочтёнными. А уж Ива хорошо знала, что случайности в жизни далеко не случайны...