Таня умудрилась поссориться с Антоном вечером 31 декабря.
- Ну и пусть, - решительно проговорила она, чувствуя, как к горлу подкатил комок, - и одна Новый Год встречу.
Она заглушила мотор и вышла из машины.
И услышала мяуканье. Жалобное.
Дверь в подвал была открыта.
- Кис-кис! - позвала Таня, всматриваясь в тёмный проём.
Там кто-то шевельнулся.
Таня сделала шаг поближе и прислушалась. Из дальнего угла доносились слабые стоны.
Бомж. Грязный и вонючий. Похоже, ему было очень плохо.
Скорая приехала на удивление быстро.
- А можно мне с вами? - спросила Таня врача.
Бомж смотрел так жалобно...
Врач пожал плечами.
В приёмном отделении до неё никому не было дела.
- Как там тот... мой? - спросила Таня через полчаса проходящую мимо медсестру.
- Отогрелся, боль сняли. Лежит - улыбается.
- Ему легче?
- Легче. Но не жилец, вряд ли до утра дотянет. Да вы не волнуйтесь, девушка, видели бы, какое счастье на его лице написано. К утру бы и там, в подвале вашем, умер. Страдая. А тут...
Когда Таня, отпустив такси, подошла к своему подъезду, она увидела Антона, кормящего маленького котёнка.
- Он так жалобно мяукал, - сказал Антон. - Голодный. И холодно.
В квартире наверху послышался бой курантов из телевизора.
Таня и Антон стояли, целуясь возле подъезда, освещаемые разноцветными огнями.
Выбежавшие из подъездов люди один за другим запускали взрывающиеся в высоте фейерверки.