Тема моего выступления , была заявлена как "Межкорейский диалог и современное профсоюзное движение Южной Кореи", однако я бы хотел несколько расширить ее рамки, рассказав о том, какого подхода придерживаются те политические силы, которые я назвал бы "принципиальной южнокорейской оппозицией". Принципиальной я назвал бы ее потому, что, в отличие от оппозиционных политических партий, представляющих собой просто властные группировки, выдвигающие определенные лозунги в зависимости от требований момента, принципиальная оппозиция объединяет людей, действительно недовольных нынешним положением дел. Партийного представительства она как правило не имеет.
Ранее к таковой относились радикальные студенты. Но сейчас студенческое движение отошло на второй план, и основным массовым оппозиционным движением, собирающим многочисленные демонстрации и не сходящим с газетных полос, является профсоюзное, о котором в основном речь в данном выступлении и пойдет. Число студентов-радикалов составляет от 0,2% до 0, 5% от общего числа студентов и потому сейчас, говоря о лице оппозиции , мы имеем в виду именно профсоюзного активиста.
Отношение профсоюзов к межкорейскому диалогу является как бы следствием большого комплекса внутренних проблем, без понимания которых сложно разобраться в отношении профсоюзных лидеров к диалогу Север-Юг. Они как бы заняты совсем иным, и потому, говоря о рабочем движении, мне придется сперва более подробно рассказать об основных проблемах корейского рабочего класса и том, что представляют собой нынешние профсоюзы и как они борются за права трудящихся. И лишь потом коснуться собственно того, как они принимают участие в межкорейском диалоге и насколько поддерживают или критикуют политику своего правительства.
Общая характеристика положения корейских трудящихся и профсоюзного движения. Основные цели борьбы и место профсоюзов в социальной системе страны.
Не секрет, что нынешнее экономическое положение Республики Корея продолжает оставаться относительно зыбким. Хотя, по мнению экспертов, страна оправилась от последствий кризиса 1997 года, она разделилась на 20 % богачей и 80 % бедняков, что вызвало к жизни новый блок социальных проблем. Укрепление в широких массах демократических воззрений и идей о приоритете блага личности над благом государства вошло в противоречие с нынешним правительственным курсом на реструктуризацию всей экономической системы и вывод страны из последствий кризиса. При ограниченном количестве ресурсов нельзя вытащить страну из ямы, не поражая в какой-то мере прав ее рядовых граждан.
Вначале составим себе представление о том, как в принципе живется корейскому рабочему. В 2000 г. РК занимала 13-ое место в мире по ВНП и 37-ое по числу доходов на душу населения, но по продолжительности рабочей недели она стоит на седьмом месте в мире. Средняя продолжительность рабочей недели работников производственной сферы - 50 часов, то есть более 8.3 часа в день. Даже в Японии, по аналогичным официальным данным, число рабочих часов в год составляет 2200, то есть на 412 часов меньше, чем в РК.
Это объясняется как официальной 44-часовой шестидневной рабочей неделей (суббота - короткий день), так и практически обязательными сверхурочными. Считается, что кореец имеет 40 свободных дней в году (без учета воскресений), фактически - 25, то есть 7 дней оплаченного отпуска (составляющего 10 календарных дней, включая выходные) и 18 дополнительных нерабочих дней за счет праздников. Отпуск короткий, но большинство рабочих не могут использовать и его из-за требований начальства.
Заработная плата на этом фоне не так уж и велика. В 1997г. минимальная заработная плата в Корее равнялась 335610 вон ($ 302), составляя только 30 % от средней заработной платы по стране. Для сравнения - минимальные уровни заработной платы в других государствах - членах Организации Экономического Сотрудничества и Развития составляют более 40 % средней заработной платы. Почасовая минимальная заработная плата в РК - вообще около $ 1.05, что ниже всякой критики.
Особенно тяжелое положение у "нерегулярных" работников, то есть у тех, кто работает не в штате компании, а нанят по контракту на относительно короткий срок. По корейским законам, частично занятым является человек, чья рабочая неделя составляет менее 36 часов. После кризиса 1997 г. число контрактников значительно выросло, и в июне 1999 г. из 13.3 миллионов работающих 53 % составили нерегулярные. По данным на февраль 2000 г., число частично занятого населения и рабочих - контрактников составляло 52.3 % от общего числа занятых (12.8 миллионов). Помимо более низкой оплаты, они страдают от зыбкости своего положения, так как по истечении срока контракта (а он может длиться как год, так и меньше), они могут быть уволены. Это, не говоря о том, что в условиях не разрушенной пока системы пожизненного найма контрактники не имеют всех тех льгот, которые с ростом срока службы обретают постоянные сотрудники.
Еще хуже условия у иностранных чернорабочих рабочих - в основном, выходцев из Юго-Восточной Азии, условия труда которых значительно хуже еще и потому, что большинство из них является нелегальными эмигрантами. Их права часто игнорируются, их вынуждают работать много дольше обычного за меньшую плату. Часто это сочетается с мерами внеэкономического принуждения вроде конфискаций удостоверений личности, а иногда - и с физическим насилием. Учитывая, что таких нелегалов только по официальным данным насчитывается более 170 тысяч, это стало серьезной проблемой.
Уровень безработицы устойчиво повышался, начиная с декабря 1997 г. В первом квартале 2000 г. он был назван самым высоким в истории страны и составил в январе 8.5 % (по данным Национального Статистического Управления - НСУ). По прогнозу на весенний пик безработицы 2001 г. этот показатель может превысить 7 %, составив 1,7 миллиона человек. По данным Министерства Финансов и Экономики, основной причиной такого рывка стали массовые увольнения в Daewoo Motor Co.
Структура движения достаточно аморфна. Существуют как отраслевые профсоюзы, так и профсоюзы, объединяющие работников одной конкретной компании - представителей различных профессий. Такая профсоюзная организация представляет собой просто объединение работников компании для защиты собственных прав, а число ее членов может колебаться от нескольких сотен до нескольких десятков тысяч.
Многочисленные и разномастные профсоюзы объединены в две основные организации - Корейскую Конфедерацию Профсоюзов (KCTU) и Федерацию Корейских Профсоюзов (FKTU). Обе организации являются как бы "надпрофсоюзами", и в англоязычной прессе для их обозначения часто применяется термин "umbrella labor group".
KCTU - более молодое и более левое образование, которое было официально признано властями только в конце 1999 г., причем с пятой попытки. KCTU чаще хватается за "горячие поводы", тяготеет к проведению больших массовых митингов и шествий, которые в большинстве случаев кончаются драками между ОМОНом и членами профсоюза или носят несанкционированный характер.
FKTU, как это видно по ее названию, претендует на основное представительство, и ее позиция отличается меньшей воинственностью, более взвешенным подходом и большей нацеленностью на диалог с властями. Некоторые средства массовой информации даже называют ее консервативной, а в советской прессе ее именовали "желтой".
Министерство труда и сами профсоюзы приводят несколько отличающиеся друг от друга данные относительно их численности. Так, FKTU утверждает, что имеет в своих рядах 1.03 миллиона членов, в то время как, по сведениям Министерства труда, - 890 тысяч. Точно так же с KCTU. По ее данным, общее число ее членов составляет примерно 600 тысяч, а по правительственным данным - 582 тысячи
Принципиального отличия в требованиях двух федераций нет - сокращение продолжительности рабочей недели до 40 или хотя бы до 42 часов, выплаты предпринимателями жалованья освобожденным профсоюзным руководителям, остановка реструктурирования экономики, преобразование налоговой системы и увеличение государственных инвестиций в социальный сектор. Критике подвергается и новый порект трудового законодательства.
Решение пока не найдено. Трехсторонняя Комиссия только отложила введение в действие этого закона на 5 лет. Газеты достаточно высоко оценили соглашение от 9 февраля 2000 г., назвав его значительным шагом вперед в урегулировании трудовых конфликтов, продемонстрировавшим эффективность деятельности трехсторонней комиссии. По их мнению, два главных результата соглашения заключаются в следующем. Хотя начало действия нового Закона о труде, который собирались ввести с 1.01.2002 г., отсрочено на 5 лет, этот закон фактически уже был принят. Кроме того, в ходе работы комиссии профсоюзы и предприниматели сумели пойти на уступки друг другу. Так, например, была достигнута предварительная договоренность об оплате компаниями жалования освобожденным профсоюзным работникам.
Получается, что мораторий выгоден всем. Каждая сторона надеется, что за эти годы она сумеет повернуть ситуацию в свою пользу. Правительство получит необходимую ему мирную передышку для того, чтобы провести реструктуризацию экономики, а профсоюзы и предприниматели рассчитывают укрепить за это время свои позиции.
Конечно, итоги соглашения многими оцениваются скептически. Не очень понятно, как будет развиваться ситуация в 2007 г., но то, что нынешняя администрация, отодвинув решение этой проблемы на столь долгий срок, фактически умыла руки, совершенно ясно. Вероятность того, что партия Ким Дэ Чжуна останется у власти на второй срок, невелика, а этот шаг позволил ей, с одной стороны, поднять свой сегодняшний рейтинг за счет того, что, вот, она эту наболевшую проблему все-таки решила, а с другой - подложить мину замедленного действия под своих гипотетических преемников у кормила власти, фактически переложив на их плечи ответственность за решение этой проблемы по окончании моратория.
Но можно отметить один интересный момент. Создается впечатление, что корейские профсоюзы не столько пытаются самостоятельно урегулировать проблемы, имеющиеся между коллективами компаний и их руководством, сколько пытаются своими "шумными" действиями (массовые митинги, забастовки, судебные иски) привлечь внимание государства, дабы оно вмешалось в конфликт и разобралось, с кем надо. Можно сказать, что "надпрофсоюзы" занимаются в основном выработкой соглашений между руководством компаний, их профсоюзными организациями и правительством. Важную роль в этом играет практика трехсторонних консультаций, введенная нынешней администрацией. Теоретически эти консультации проходят между представителями правительственных структур, профсоюзными группами и предпринимателями, которые тоже объединены в несколько организаций лоббистского типа
Деятельность профсоюзов воспринимается мною двояко. С одной стороны, на фоне необходимости выхода страны из кризиса и неизбежности жертвенных мер профсоюзное движение часто оказывается палкой в колесе развития страны - многие либеральные специалисты (тот же Ли Джэ Ён) считают, что объективно сопротивление профсоюзов замедляет реформу. С другой, условия жизни корейского рабочего не могут не вызывать желание их улучшить. Поэтому сейчас профсоюзы являются как бы смазкой или противовесом, который позволяет сделать процесс реструктуризации менее болезненным для трудовых масс. Безусловно, текущее рабочее движение достаточно сильно отличается от рабочего движения до кризиса. Как говорит Кан У Ран, главный исследователь в Экономическом Научно-исследовательском институте "Samsung", "если трудовые споры до кризиса 1997 г. могли бы быть характеризованы как борьба за заработную плату, текущие суть борьба за выживание". Именно развитие отношений между правительством, капиталом и рабочим классом в лице профсоюзов определит национальное благосостояние в ближайшем будущем.
Профсоюзы и КНДР. Точка зрения профсоюзов и принципиальной оппозиции в целом на межкорейский диалог.
Здесь стоит сделать некоторое отступление от темы и рассказать как сейчас выглядит в массовом сознании КНДР. Конечно, образ северного врага не потерял актуальности, но произошли интересные подвижки.
Северная Корея стала как бы более открытой для южан. Практически каждая телевизионная программа хотя бы раз в неделю рассказывает о положении дел на Севере, цитируя программы новостей КНДР и минимально их комментируя. Агрессивный тон в отношении КНДР практически исчез из средств массовой информации, и, более того, стал считаться моветоном. Когда несколько чиновников подвергли критике политику Севера и его медлительность в отношении осуществления совместных программ, одному из них даже было предложено сменить работу, а Korea Times опубликовала осторожную статью, лейтмотивом которой было "Может быть, не стоит уж совсем закрывать глаза на то, что там творится?".
Происходит и отход от образа врага. В сентябре 2000 г. было предложено провести ревизию школьных учебников, а боевик "Свири" (в российском прокате шел под названием "Шири") по сей день является одним из самых популярных фильмов в РК. В определенном смысле его можно сравнить с нашими "Семнадцатью мгновениями весны" - фильмом, где представители врага были не картонными образами ужасных монстров, а были живыми человеческими образами, наделенными пусть отрицательным, но обаянием, и умом.
Это с одной стороны породило определенную открытость Севера для понимания его реалий Югом и подрубило его притягательный образ коммунистической утопии. Даже в глазах левой оппозиции он воспринимается не как пример для подражания а как бедный младший брат, нуждающийся в поддержке.
Потому там, где профсоюзы выдвигают политические требования, можно обратить внимание на то, что в вопросах, касающихся Севера, они достаточно осторожны. Даже их борьба за отмену Закона о национальной безопасности связана не столько с тем, что закон является препятствием на пути межкорейского диалога, сколько с тем, что он мешает профсоюзному движению. Внутренние проблемы Республики Корея имеют для профсоюзного движения большее значение, чем межкорейский диалог.
Реакция профсоюзов на таковой, по сути, двояка. С одной стороны, выражать желание объединения и потворствовать диалогу Севера и Юга есть непременная черта любой левой оппозиции. Тема объединения безусловно, является "священной коровой", ибо любой шаг навстречу друг другу вызывает бурю положительных эмоций. Народ РК действительно с большим интересом следил за встречами членов разделенных семей, и соответствующая ремарка В. В. Путина на эту тему, кстати, очень украсила его имидж во время его визита в РК. Поэтому профсоюзы достаточно часто проводят мероприятия, направленные на его поддержку, или сбор средств в помощь Северу, или на закупку для него гуманитарной помощи. Как правило, это сводится к тому, что членов профсоюза обязуют пожертвовать незначительную сумму (500 или 1000 вон), из которых и составляются подобные средства.
Кроме этого, Федерация собиралась поставить на Север 2000 тонн удобрений в качестве безвозмездной помощи. Она также имела намерение создать "Фонд Объединения", средства которого должны направляться на проведение мероприятий, работающих на объединение, а ее руководитель Ли Нам Сун получил разрешение посетить Пхеньян в составе группы, сопровождающей этот "гуманитарный" груз. Представители Конфедерации, в свою очередь, выдвинули идею создания собственного фонда аналогичного характера, а также предложили провести встречу представителей профсоюзных организаций двух корейских государств.
В рамках этого же направления деятельности устанавливаются демонстративные контакты. Так, два представителя KCTU посетили в апреле 1999 г. Северную Корею, чтобы обсудить проведение состязания (футбольного матча) между рабочими двух государств, и получили "восторженный" прием. Министерство Объединения Южной Кореи одобрило их посещение Пхеньяна. Информация об этом была даже передана в сообщении ЦТАК, хотя акцент был сделан на словах, которые сказал по прибытии вице-председатель KCTU Ли Кю Джа: "Я прибыл сюда с ощущением миссии, что я представляю 70 миллионов корейцев, добивающихся национального согласования и единства".
Это далеко не все. Так, например (судя по стенгазетам), осенью 2000 г. группа студентов Университета Ханъян совершила пятидневную ознакомительную поездку в Университет имени Ким Ир Сена, где представители студенческого движения общались со своими сверстниками, анализировали состояние науки и осматривали достопримечательности Пхеньяна. Обошлось без громких заявлений, но факт имел место, и я не уверен, что он был единственным.
С другой стороны, такая в общем мизерная сумма - это максимум того, чем, по мнению руководства профсоюзов, должны заплатить за поддержание межкорейского диалога южнокорейские трудящиеся. Иными словами, профсоюзы не могут не поддерживать этот диалог, но проблемы южнокорейских тружеников, достаточно серьезные сами по себе, стоят у них на первом месте, и они не намерены допускать, чтобы государство решало внешнеполитические проблемы за их счет.
В наборе дежурных лозунгов обеих федераций КНДР особенно не фигурирует. Скорее всего, это делается сознательно, так как следует учитывать определенную "аллергию на красное", которую и без того испытывает средний житель РК, видя алые головные повязки или алые знамена бастующих членов профсоюзов. Красный цвет, массовые демонстрации и скандирование ритмичных лозунгов с выбрасыванием вперед сжатого кулака уже вызывают некую ассоциацию с тоталитарной системой КНДР, что не прибавляет профсоюзным лидерам очков. Тем более, что почти любая активность левого толка ранее воспринималась как просеверокорейская. Следует отметить и то, что обвинение кого бы то ни было в связях с Севером или в работе на него и сегодня считается достаточно серьезным, и поэтому руководство профсоюзного движения старается не давать властям поводы для подобных обвинений.
Обе федерации стремятся разграничивать внешние и внутренние проблемы страны. Например, во время истории с "Lotte" KCTU планировала собрания в период проведения межкорейских министерских переговоров, игнорируя просьбы правительства "не портить праздник". Чиновники умоляли лидеров KCTU отказаться от плана, но напрасно, и дело кончилось только парой лишних стычек.Нечто подобное было и тогда, когда FKTU планировала забастовку, несмотря на инцидент с обменом орудийным огнем между северными и южнокорейскими патрульными судами: "Ситуация в Западном Море не должна затронуть рабочее движение". Правда, ситуация все-таки оказала свое влияние, и вместо 40 тысяч человек в забастовке приняли участие только 24.4 (КН, 1999.06.17).
KCTU часто обвиняет правительство в эксплуатации напряженных отношений с Севером для переключения на них общественного внимания. А радикально настроенные студенты устраивали в 2000-2001 гг. серию демонстраций под общим лозунгом "Протестуем против объединения Кореи, выгодного только прогнившей клике Ким Дэ Чжуна". Что имелось ввиду? Известно, что Президента достаточно активно критикуют за то, что он, будто бы придя к власти на северокорейские деньги, сейчас проводит политику подачек Северу, не желая в действительности смены коммунистического правительства в КНДР. Принципиальная оппозиция формулирует это обвинение несколько по-иному: "Ким Дэ Чжун проводит политику, работающую не столько на патриотические интересы своей страны, сколько на "мировую глобализацию". При этом он разыгрывает северокорейскую карту исключительно для того, чтобы повысить свой личный рейтинг ("обеспечить себе неприкасаемость Нобелевской премией") и отвлечь внимание страны от целого ряда серьезных проблем, с которыми его администрация так и не справилась. И Ким Дэ Чжун, и авторитарный режим Ким Чен Ира как бы "играют в диалог", преследуя каждый свои эгоистические цели. А против такого "диалога" следует протестовать".
Выводы
Подведем итоги. Поддерживая саму идею диалога, принципиальная оппозиция на деле выступает против нее - точнее против его ускоренного воплощения. Руководствуется она при этом отчасти объективными требованиями времени, связанными с большим блоком внутренних проблем РК, решение которых куда более важно, отчасти субъективными критериями логики политической борьбы, требующими критиковать курс правительства вне зависимости от его целесообразности.
Особенности "экологической ниши" принципиальной оппозиции не позволяют ей оказывать влияние на выработку политических решений, но поднимаемый ею уровень шума по тому или иному поводу вынуждает власти считаться с их мнением и корректировать свои решения в соответствии с ним.