Аспар : другие произведения.

История Шри-Ланки. Перевод книги Х.У. Кодрингтона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вся книга одним файлом. Добавлена также краткая биография Кодрингтона

   КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ШРИ-ЛАНКИ
   Х.У.Кодрингтон
  
   ОГЛАВЛЕНИЕ
  
   Глава 1. Начало и обращение в буддизм (543 - 161 до н.э.)
   Глава 2. От Дуттхагамани до Кассапы из Сигирии (161 до н.э. - 479 н.э.)
   Глава 3. Средневековое королевство до завоевания Чолами (479 - 1070)
   Глава 4. Короли Полоннарувы (1070 - 1215)
   Глава 5. Короли Дамбадении и Гамполы (1215 - 1411)
   Глава 6. Династия Котте и её португальские союзники (1412 - 1550)
   Глава 7. Королевство Ситтавака и Португалия (1550 - 1635)
   Глава 8. Упадок португальского могущества (1635 - 1656)
   Глава 9. Голландская оккупация (1656 - 1796)
   Глава 10. Переход к британской администрации (1796 - 1805)
   Глава 11. Британская администрация (1805 - 1833)
  
   Глава 1.
   НАЧАЛО И ОБРАЩЕНИЕ В БУДДИЗМ
   (543 - 161 до н.э.)
  
   Остров, который известен под именем Ланка, а для западных наций - Цейлон, как говорится, назывался во время трех предыдущих Будд настоящей эпохи Ojadipa, Varadipa, и Mandadipa, соответственно. Греки и римляне называли его Тапробана, на языке пали Тамбапанни (Tambapanni). Это, по-видимому, вначале было названием района на северо-западном побережье, и представлявшего собой в древние времена часть страны, лучше всего известную морским торговцам; как в случае Индии и Азии, название части было перенесено на весь остров целиком. В Перипле его самое древнее название звучит как Тапробана, а современное автору название - Палаисимунду (Palaisimundu). После того, как на острове поселились сингалы, оно было стилизовано на санскрите в Синхала-двипа, и в языке пали - в Сихала-дипа, название, которое с течением времени перешло в арабский язык в форме Серендиб, или же остров был известен просто как Синхала или Сихала. Это название в форме "Синхале" все еще сохранилось в обиходном употреблении для обозначения области с центром в городе Канди, которая последней утратила свою независимость, и произвело наше название "Цейлон", через посредство арабского и португальского языков; в тамильском это слово звучит как "Илам". В сингальской письменности буквы S и H часто взаимозаменяемы, и в этом древнем языке, не испытавшем влияния санскрита и тамильского, название острова звучит как Helu или Elu, - что также происходит от "Синхала".
   В средневековый период остров, подобно Галлии во времени Цезаря, "divisa est in partes tres" ("разделялся на три части"). Это были Пихити (Раджа Рата), или "Страна короля", Майя Рата или "Страна вице-короля" (Махайя, Мапа), и Рухуна. Границами Майя Рата были на севере р. Дедуру Ойя (Deduru Oya), впадавшая в море у Чилау, и на юге р.Калуганга (Kaluganga), которая отделяла ее от Рухуны. Эта последняя часть занимала весь юг и восток острова, и была отрезана от остальных частей р.Махавелиганга (Mahaweliganga), и, как мы уже видели, р.Калуганга. Но эти границы были довольно условными и подвергались различным изменениям, так что Майя Рата в четырнадцатом столетии охватывала значительную часть настоящей Ратнапуры и областей Калутара (Kalutara).
   В раннюю эпоху мы слышим только о Рухуне, которая, возможно, на самом деле простиралась до р. Калуганга или даже еще дальше на север, и о Малайе, "Стране Холмов". Позже, мы встречаемся с Северными, Южными, Восточными, и Западными Странами; они были так названы не по их положению на острове, но от их местоположения относительно столицы Анурадхапуры. "Южная Страна", которая начиналась на юге современной Северной Центральной Провинции, затем "переросла" в Майя Рату и образовала личные владения "вице-короля" или "младшего" короля; в двенадцатом столетии она охватывала западную часть Матале, всю Северо-западную провинцию, и бСльшую часть Западной провинции и Сабарагамувы. В двенадцатом столетии сама Рухуна временно подразделялась на две части, Долосдахас (Dolosdahas), охватывающий юг и юго-запад, и Атадахас (Atadahas), куда относились остальные земли. Север острова был "Страной короля", его центр размещался сначала в Анурадхапуре, а затем в Полоннаруве, и находился под непосредственным управлением самого монарха.
   Самая ранняя карта Ланки, которой мы располагаем, была составлена Птолемеем в первом столетии н.э. На ней хорошо узнаваемо восточное побережье с устьем Ганга (Mahaweliganga); но "Северный Пункт" - современный Талаиманнар (Talaimannar), вблизи от которого, - торговый город Талакори (Talakory), соответствует более поздней Махатиттхе (Mahatittha) или Мантоте. "Страна холмов" или Малайя показана под этим названием, и двумя главными городами были "Королевский Город", Anurogrammon или Анурадхапура, и "Столица" Maagrammon (санскрит, Махаграма), на р.Махавелиганге: позднее ее отождествили с Махиянганой (Mahiyangana), современной Алутнуварой (Alutnuwara), но, возможно, этот город находился ниже по течению и вблизи от Магамтота у Полоннарувы. Окончание "grammon", "село", вместо "pura", "город", представляет интерес. Накануне эпохи Птолемея предполагалось, что западное побережье Ланки простирается почти до Африки. Объяснением этому, возможно, является тот факт, что восточное побережье этого континента напротив Занзибара было известно грекам как Азания (Azania), и что на западном побережье Ланки, согласно Птолемею, была река Азанос (Azanos).
   Мегасфен, греческий посол ко двору Чандрагупты (321-297 до н.э.), знал Ланку, но неопределенно; он называет населяющих её людей "Палеогоны" (Palaeogoni). Плиний упоминает, что во время правления Клавдия (41-54), вольноотпущенник Анния Плокама (Annius Plocamus), заведовавшего собиранием податей на Красном море, во время плавания вокруг Аравии был застигнут северным ветром, который отбросил его корабль назад к побережью Кармании (совр.Мекран) и Ланке, где он сошел на землю на пятнадцатый день в порту Гиппурос (Hippuros), по-видимому, на юго-западном побережье острова. Его привели к местному "царю", который опекал его в течение шести месяцев, а затем отправил вместе с посольством в Рим. Сообщается, что порт находился на юге страны, будучи расположен недалеко от главного города Палесимунды (Palaesimundus) на реке того же имени, которая имела три устья. Эта река, также как и другая, под названием Кидара (Cydara), которая бежала на север по направлению к Индии, вытекает из обширного озера, Мегисба (Megisba), в глубине страны. Самый близкий пункт к Индии был мысом Колиак (Coliac), у Птолемея он назван Кори (Cory), или Рамесварам (Ramesvaram), до него можно добраться за четыре дня плавания. Название острова, под которым он известен в Перипле - Палесимунду - очевидно, берет начало с этого события.
   Легендарная история Ланки начинается с Рамаяны, эпической поэмы, которая рассказывает о похищении Ситы повелителем демонов Ланки, Раваной, и ее освобождении ее мужем Рамой с помощью вождя обезьян Ханумана. Но, хотя несколько названий на острове так или иначе связаны с легендой, как например Нувара Элийя (Nuwara Eliya), "поляна города (Раваны)", Сита Элийя (Sita Eliya), "поляна Ситы", и Ситавака, сама по себе эпопея, кажется, не оставила глубокого следа в фольклоре сингальцев.
   Событиями, привлекшими к себе намного больший интерес, были посещения Ланки Буддой. Из них первый был визитом в Махиянгану (Mahiyangana), когда, после изгнания якхов (Yakkhas) или обитателей страны демонов, он подарил Заману прядь своих волос, которую этот бог хранил в сапфировой шкатулке. Второй визит был нанесен в Нагадипу (Nagadipa) (полуостров Джафна), когда Будда уладил спор между принцами Нага, Маходара и Чуладара, по поводу наследования трона. Третий визит состоялся в Келанию (Kelaniya), где Будда остановился на месте построенной впоследствии дагабы: оттуда он направился к Самантакуту (Samantakuta) или Адамову Пику, на котором он оставил отпечаток своей ноги, к Дигхавапи (Dighavapi) в современной Восточной Провинции, и к Анурадхапуре, где он освятил своим присутствием различные места, в том числе то, где растет священное дерево бо и Дагабу Руванвели. Саму Анурадхапуру, согласно легенде, также освятили визиты трех предыдущих Будд настоящей эпохи, в чьи времена она называлась Абхайяпура (Abhayapura), Ваддхамана (Vaddhamana), и Висаланагара (Visalanagara). Не существует никакой исторической основы для визитов Будды Гаутамы или его трех предшественников. Легендарными обитателями страны были якхи, наги и дэвы (в других источниках - ракшасы. - Aspar), и под этими именами, возможно, скрыто некое фактическое ядро.
   Традиционно первым королем Ланки считается Виджая. Его бабушка, Суппадеви, согласно легенде, была дочерью короля Ванги (Бенгалия) и принцессы Калинги (Орисса). Она бежала из отчего дома и в стране Лала или Лада, современный Гуджарат, вступила в связь со львом (sinha); отсюда происходят имена ее детей и в конечном счете название самого народа сингалов. В возрасте 16 лет её сын Синхабху увел свою мать и сестру-близнеца в места, которые часто посещались людьми; лев, в поисках своего семейства, опустошил всю страну, и ради награды, обещанной королем Ванги, был убит своим собственным сыном. После смерти короля Ванги Синхабаху был избран его преемником, но покинул Вангу и основал город Синхапура в своей родной стране Лада. Его сын, принц Виджая, в компании своих друзей-собутыльников так часто нарушал своими выходками общественный покой в столице, то народный ропот вынудил короля изгнать их из своих владений. Они отправились в плавание, и, зайдя в Суппарапу, знаменитый порт на западном побережье Индии (совр.Сопара, к северу от Бомбея), в конечном счете прибыли в Тамбапанни. Здесь они обнаружили страну, населенную якхами, или демонами, и одна из демониц, по имени Кувени, заманила к себе спутников Виджаи, но принц заставил её отпустить их. Затем она стала любовницей Виджаи, и помогла ему истребить своих собратьев-демонов, чьи основные места поселений известны под названиями Сириваттху и Ланнапура. Они позднее были идентифицированы с холмами Логгала и Лаггала, хотя из повествования следует, что Сириваттху находился очень близко от места высадки Виджаи, т.к. он слышал шум свадебных торжеств, которыми и воспользовался для нападения на застигнутых врасплох якхов. После этого Виджая поселился в Тамбапанни, порту на южной стороне реки, возможно, Малвату Ойя, а его спутники основали ряд поселений по соседству: это были Анурадхапура на берегах Малвату Ойя; Упатисса, в 7 или 8 милях от далее к северу; Урувела, портовый город к западу от Анурадхапуры, возможно, на месте современного Мариччикатти; Уджайяни и Ваджита. Сотоварищи Виджаи желали, чтобы он возложил на себя корону и отправил посольство к королю Пандьев в Мадуре с просьбой выдать за него замуж одну из королевских дочерей. Принцесса и её свита всадились в Махатиттхе (Матота); она вышла замуж за Виджаю, а женщины из её свиты за его спутников, в то время как отвергнутая Кувени с двумя детьми, рожденными ею от Виджаи, удалилась в Ланкапуру и была там убита приведенной в ярость от её предательства собственной роднёй. Дети, однако, спаслись, и, убежав на Адамов Пик, стали предками народности пулиндов (горцы, или ведды).
   Такова общепринятая история Ланки. Но следует отметить, что в старейшей хронике "Дипавамса" нет ни единого упоминания легенды о Кувени. Другая, индийская версия колонизации Ланки, также содержит историю принцессы и льва; но вот их сын, хотя и получивший награду за убийство дикого зверя, был изгнан из страны за то, что одновременно стал и отцеубийцей, и удалился на остров Гемм (Ратнадвипа). В эту страну прибывают торговцы в поисках драгоценных камней; сын льва убивает их предводителя и удерживает в плену его семейство. Со временем его потомки стали многочисленными, выбрали короля и основали государство, получившее название Сингала по имени своего первооснователя. Третья легенда повествует о том, как женщины-демоницы жили в железном городе в Ратнадвипе, и как они очаровывали моряков на берегу. Синхала, сын короля Синхи в Индии, прибыл на остров с 500 торговцами в поисках драгоценных камней. Они женились на женщинах-демоницах. Синхала, однако, выясняет их истинную природу и с помощью летающих конских повозок увозит своих попутчиков. Женщины преследуют их и умоляют вернуться. Но Синхала остается глух к их просьбам. Его жена, королева женщин-демониц, отправляется вслед за ним в Индию и, будучи им отвергнута, была принята под покровительство отцом принца. Она призывает своих людей и убивает всех во вдовице. Синхалу избирают королем вместо его отца, он вторгается на остров Гемм, спасает своих людей и, приведя с собой колонистов, основывает королевство Синхала. На этом рассказе основана "История рождения облачной лошади" (Valahaka Jataka) - в этой легенде город демонов Сирисаваттху на Цейлоне населяют демоницы, которые ловят моряков, потерпевших крушение, и рыщут по побережью между Кальяни (Келания) и островом Нагадипа. Пятьсот торговцев терпят кораблекрушение и, оказавшись на берегу, развлекаются с демоницами. Предводитель торговцев узнаёт, что их хозяева - не люди, а демоны в человеческом обличье, и бежит с 250 из своих людей с помощью летающей лошади, которой был Будда в одном из своих предыдущих воплощений. Остальных пожирают демоны. Очевидно, что история Виджаи - комбинация различных волшебных рассказов.
   Незадолго до смерти Виджая, не имевший наследника, отправил письмо в Синхапуру, попросив прибыть на Ланку своего брата Сумитту, чтобы он наследовал ему. Сумитта, однако, был теперь королем в отцовском городе и отправил вместо себя младшего сына, Пандувасу, который своевременно прибыл на Ланку и воцарился в Виджитапуре. Об этом короле поздняя легенда говорит, как кара за лжесвидетельство Виджаи, отвергнувшего свою жену (Кувени), обрушилась на его племянника, и как бог Сакра, которому Будда вверил покровительство над Цейлоном, помог ему исцелиться. Ишвара, получив указания от Сакры, призвал демона Раху, который, превратившись в кабана, опустошил сад Мала Раджи. Последний призвал своих людей, чтобы они окружили сад и обыскали джунгли; но кабан убежал и, преследуемый Раджа Малой, бросился в море в Тутикорине и поплыл, всё ещё преследуемый, вокруг Уратоты ("Место высадки кабана", или Кайтс) на Ланку. Когда Раху завлек Раджа Малу в сердце страны, он исчез, оставив вместо себя скалу, на которую Раджа Мала остался смотреть в изумлении. Затем появился Сакра и предложил вылечить короля, что он и сделал. Пандуваса женился на дочери Сакья Панду, двоюродного брата Будды, которого сопровождали на Ланку его братья. Им приписывается основание Анурадхапуры, Урувелы, Виджитапуры, а также Дигхайу и Роханы, отождествленной впоследствии с Магамой в области Хамбантота. Пандувасе наследовал его сын Абхая, а последнему, в свою очередь, 17 лет спустя, - его племянник Пандукабахая, который сделал соей столицей Анурадхапуру. Здесь он построил водоём Абхая, теперь называемый Басаваккулам, а также возвысил двух принцев-якхов, один из которых сидел на троне раной высоты с королевским. Из этого ясно, что якхи, т.е. коренное население, не рассматривалась как завоёванная раса. Спутники Виджаи женились на женщинах из народа пандья, и кажется вероятным, что со временем их потомки вступали в смешанные браки с местными женщинами, которым они передали свой арийский язык. Дальнейшее разбавление первоначальной арийской крови, несомненно, происходило в более позднюю эпоху и привело к тому, что, хотя сингальский язык имеет северо-индийское происхождение, социальная система носит южно-индийские черты. На 12-м году своего правления Пандукабхая исправил границы сёл во всех частях Ланки. Ему наследовал его сын Мутасива.
   Очевидно, что многие из этих событий, отнесённых к правлению ранних королей, исключительно мифические. Два пункта нуждаются в комментарии. Во-первых, если в легенде о происхождении Виджаи содержится хотя бы крупица правды, трудно допустить вероятность каких-либо связей между незначительными королями Бенгалии и Гуджарата на противоположных сторонах Индийского полуострова: все легенды свидетельствуют, что Виджая прибыл с западного побережья, и кажется вероятным, что рассказ о его смешанном происхождении является отражением факта существования двух потоков миграции, - одного с западной, а другого с восточной стороны Индии. История двойного основания таких городов, как Анурадхапура, таким образом, указывает на две несовместимые традиции, и, не учитывая предложенной теории, трудно описать появление ранних поселений в Магаме и в прилегающей местности на южном и юго-восточном побережьях острова. Возможно, и даже вероятно, что сам Виджая ("Завоеватель") - символическая фигура, в чьем лице были произвольно объединены два завоевания. Во-вторых, налицо стремление объединить раннюю историю Ланки с легендами о Будде. Виджая вынужден всадиться в Тамбапанни именно в день смерти Будды. Чтобы придать этому видимость правдоподобия, правление Виджаи и четырёх его преемников растягиваются на невероятно долгий период продолжительностью 236 лет, из которых 130 лет занимает царствование Пандукабхаи и его сына Мутасивы. Преемник последнего, как мы видим, взошел на престол ок.247 г. до н.э., поэтому прибытие Виджаи следует относить к последним годам V в.до н.э.
   Хотя достоверная история начинается с царствования Деванампия Тиссы (247-207 до н.э.) и обращения Ланки в буддизм, следует учитывать, что многие события, отмеченные в хрониках, всё ещё относятся к разряду вымысла. Тисса был вторым сыном Мутасивы. В хронике "Махавамса" говорится, что в день его коронации чудесным образом появилось много удивительных сокровищ, и король решил подарить их индийскому императору Дхармашоке, с которым его соединяли узы дружбы. С этой целью в Паталипутру (Патну) было отправлено посольство. Миператор в ответ отправил послов со всем необходимым для коронации, и дал им наставления отпраздновать вступление на трон короля сингалов, которого в то же время он призывал принять буддизм. После их возвращения на Ланку Деванампия Тисса был торжественно коронован во второй раз.
   Дхармашока, или Ашока, как его обычно называют (268-231 до н.э.) был внуком Чандрагупты, основателя империи Маурья и современника Александра Великого. Раскаяние в бедствиях, причинённых им населению царства Калинга при её завоевании, побудило Ашоку стать ревностным последователем буддизма. Он был правителем большей части Индии и использовал своё могущество для распространения новой веры при помощи миссионеров, которых он направил в различные страны, даже в греческие царства Азии и Африки.
   Возможно, следует спросить, почему Деванампия Тисса стремился добиться подтверждения своей власти от Ашоки. Он, быть может, поступил таким образом из-за того, что Ашока был подлинным гегемоном Индии, хотя его власть и не распространялась на самые южные индийские царства. С другой стороны, Деванампией могли руководить семейные связи. Ашока был главой династии Маурья, а впоследствии в Ланке мы обнаруживаем династию Мория, ветвь этого царского семейства. В "Махавамсе" говорится, что Сакья Панду, тесть Пандувасы, по причине войны покинул свой дом на берегу Ганга. В боле поздних трудах содержатся утверждения, что новый, основанный им после переселения город получил название Мория, и что от его правящего семейства, Сакья, известного по всей Индии как Мория, происходил Чандрагупта; что сам Ашока был женат на принцессе из рода Сакья, и что её восемь братьев доставили на Ланку одну из священных буддийских реликвий - ствол дерева бо (под которым на Будду снизошло просветление. - Аspar). Из этих восьми братьев двое старших, Бодхигупта и Сумитта, получили титулы Лак Маха Ле ("Главный писец Ланки") и Джайя Маха Ле ("Главный писец победоносного дерева бо"), и стали родоначальниками двух ветвей королевской семьи сингалов, Махенавара и Ганавеси; ещё один брат, получивший во владение область Мория на острове, продолжил династию Сакья под новым именем Мория. Так как Пандукабхая был сыном принца Сакья, племянника жены Пандувасы, то, следовательно, Деванампия Тисса, его внук, тоже принадлежал к династии Сакья. Если в этих генеалогиях содержится какая-то доля правды, то Деванампия Тисса был в родстве с Ашокой. Идентификация зятьев Пандувасы и рода Мория с семейством Сакья, несомненно, возникла благодаря желанию объединить королевскую династию Ланки и "буддистского Константина" с родом, из которого происходил сам великий Будда.
   Как мы видели, одним из главных событий царствования Ашоки стала отправка миссионеров с целью распространения буддийской религии. Среди них был его собственный сын Махинда, который прибыл на Ланку в год второй коронации Деванампия Тиссы, и встретил короля, когда тот охотился на холме, впоследствии известном как Михинтале, в 8 милях от Анурадхапуры. Монарх, на которого уже произвело надлежащее впечатление принятие буддизма Ашокой, не замедлил обратиться в новую веру, и его примеру последовало большое количество его подданных. Какую религию он исповедовал до своего обращения в буддизм, не известно: судя по тому факту, что Пандукабхая построил храм для Нигхантхи, возможно, это был джайнизм, но сообщается также и о пребывании на Ланке индусских аскетов. Деванампия Тиса затем посвятил духовенству королевские сады для развлечений Нандака и Махамегха, расположенные к югу от города, и построил там знаменитый Маха Вихара, в течение многих столетий бывший центром ортодоксального буддистского вероучения на Ланке. Это событие имело место через 18 лет после коронации Ашоки, и через 236 лет после смерти Будды (483 до н.э.), т.е. в 247 г. до н.э. в пересчете на современное летосчисление. Следующим благочестивым поступком короля стала постройка "вихары" на холме Михинтале, где до сих пор ещё можно видеть "ложе" Махинды: после этого была возведена также "дагоба" в Тунараме, предназначенная для хранения правой ключицы Будды. Эта дагоба стала первой из сооружённых в Анурадхапуре. Еще одна реликвия, принадлежащая Будде чаша для сбора подаяния, была подарена в то же время Ашокой, и хранилась в королевском дворе.
   Желание принцессы Анулы и её служителей учредить Второй Орден, в котором состояли бы монахини, стало причиной посольства к Ашоке с просьбой отправить на остров Сангхамитту, сестру Махинды, состоявшую в этом монашеском ордене, с ветвью дерева бо, под которым Гаутама достиг просветления. Ветвь, которая чудесным образом сама собой отпала от родительского дерева, в сопровождении Сангхамитты доставили на Ланку в порт Джамбукола (Самбилтуран на полуострове Джафна), где её встретил со всеми почестями Деванампия Тисса. Привезенную в Анурадхапуру, ветвь посадили в саду Махамегха, где выросшее из неё дерево всё ещё существует, являясь старейшим деревом в мире, чей возраст документально зафиксирован.
   Другими культовыми постройками, возведёнными Деванампия Тиссой, были Махиянгала Дагоба, куда младший брат короля положил на хранение ключицу Будды, и "вехары" Исурумунгийя и Вессагири в столице. Он также построил водоём Тисавева в Анурадхапуре. Деванампия Тисса умер после 40 лет правления; Махинда пережил обращённого им в новую веру короля и умер на восьмом году правления его преемника Уттийи.
   Мы снова сталкиваемся с проблемой хронологии. Деванампия Тиссе наследовал четверо его братьев, каждому из которых хроники отводят срок правления в 10 лет, - подозрительно симметричная цифра. Царствование двух последних из них разделяет правление двух тамилов, Сены и Гуттики, первых из длинного ряда подобных самозванцев, которое продолжалось 12 или 22 года. Младшему из братьев, Аселе, наследовал тамил Элара, правивший 44 года. Отсюда получается, что правление пяти братьев и двух тамильских узурпаторов охватывает в общей сложности период в 92 или 102 года, - невозможный срок, тем более что Какаванна Тиса, современник Элары, был праправнуком Маханаги, другого брата Деванампия Тиссы.
   В этой главе мы проследили за тем, как на остров прибыли первые переселенцы с севера, как была постепенно основана сингальская монархия и, - наиболее важное событие из всех, - как произошло обращение страны в буддизм. Это вероисповедание сильно отдалило Ланку от её непосредственных соседей и оказало глубокое влияние на национальный характер. Но свою популярность в качестве центра ортодоксального вероучения и литературы на языке пали, остров приобрёл только благодаря Буддхагоше и его школе, действовавшей в 5 в.н.э.
   Так как остров Шри-Ланка постоянно поддерживал связи с материком, мирные или нет, отметим здесь ради удобства главные политические единицы Южной Индии. Основными тамилоязычными царствами были: 1) Пандья, занимавшее бСльшую часть Мадуры и области Тинневелли, со столицей вначале в Колкаи, а затем в Мадуре; 2) Чола, простиравшаяся вдоль Коромандельского побережья на север вплоть до р. Пеннер, главным городом которой в различные времена был Урайар или старый Тричинополи; 3) Чера, или Керала на юго-западном побережье, ставшая очагом развития позднейшего языка малаяли; в её состав входила 4) некогда независимая страна Конгу, занимавшая Коимбатор и часть района Салема. Царскими эмблемами были: в Пандье - пара рыб, в Чола - сидящий тигр, и в Чера - лук. У позднейших сингальских королей такой эмблемой был лев.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ I
  
   О находках, относящихся к палеолиту и неолиту, см. John Pole, Ceylon Stone Implements, Calcutta, 1913. О древних названиях Ланки, смотри Dpv. i. 73; ix. 20; xvii. 5, 6; и Mhv. xv. 59, 92, 127; Periplus, ed. W. H. Schoff 1912. Тождество "Южной Страны" обсуждается в "Примечаниях к топографии Цейлона", J.R.A.S., C.B., xxix No. 75, p. 62. О Птолемее, смотри Древнюю Индию, J. W. M'Crindle, 1885.
   Hippuros обычно идентифицируется с Kudiraimalai, "Холм Лошади", мыс к северу от Путталама. Но не показано, почему это имя следует переводить на греческий, и ветер должен был отнести суда к тем частям Ланки, которые указаны в тексте.
   Визиты четырех Будд довольно подробно описаны в Dpv. ii. 66-69; xv. 25,37, 47, 48, 54, 59; xvii. 30; и Mhv. i. 20-84. Что касается завоевания Виджаи, то точка зрения, что были два потока иммиграции, содержится в Кембриджской истории Индии, p. 606. О Тамбапанни, смотри De Q., p. 4. Мнение Паркера, что он находился на юге Ланки, основано на неправильном переводе Dpv. ix. 33, где слово "юг" указывает на реку. Но De Q. упоминает традицию, что Виджая высадился около Валаве, в дополнение к легендам, называющим еще два других места.
   Два сингальских рассказа приведены в Si-yu-ki, Hiuen Tsiang, переведено S. Beal в Буддистких писаниях Западного Мира. Sirisavatthu из джатаки назван Thinmenna в сингальской версии. Эти легенды приведены на английском языке в `Prehistoric Ceylon,' A. M. Gunasekera (Ceylon National Review, 1906, pp. 149 ff.). Sirisavatthu, возможно - Sirivatthu Mahavansa; Tammenna из сингальской версии - место, расположенное около Путталама, традиционного места высадки Виджаи. Может быть отмечено, что в санскрите "sinhala" имеет значение "барка", "барка кассии" (Cinnamomurn eassia).
   О Деванампия Тиссе, смотри Dpv., Mhv., и Puj. Гипотетическое предположение, что посольство короля к Ашоке являлось следствием родственных связей, сделано археологическим представителем, М-р A. M. Hocart; детали разрабатывались независимо. О Сакья и их тождестве с Мория, смотри Mhv. pp Tika. 119 if., и pp Saddh.. 265, 295, 296, и 325.
  
   Глава 2.
   ОТ ДУТТХАГАМАНИ ДО КАССАПЫ ИЗ СИГИРИИ
   (III в. до н.э. - VI в.н.э.)
  
   Элара, или, как его называли на сингальском языке, Элала, был тамилом из страны Чола, столицей которой в средневековье был Танджур; он вторгся на Ланку и умертвил короля Алелу. Хотя он был индусом, своим правосудием он снискал уважение сингальских подданных. По поводу этого в "Махавамсе" говорится, что король приказал у изголовья своего ложа подвесить колокол с веревкой, чтобы все люди, желающие удовлетворения своих жалоб, могли позвонить в него. Среди других примеров королевского правосудия в хронике приводится эпизод, как сын короля неумышленно задавил телёнка колесом своей колесницы, и когда после этого корова-мать позвонила в колокол, отец приказал отсечь принцу голову тем же колесом. Эта история присутствует также в тамильской литературе, где её героем был Ману, царь Чола.
   В этот период представители различных ветвей королевской семьи поселились в Келании и в Магаме, в современном районе Хамбантота. Жена Деванампия Тиссы пыталась отравить своего зятя, вице-короля Маханагу, который после этого бежал по направлению к Рухуне. По пути его жена родила сына, Тиссу, в Йатхала Вихара, откуда, вступив в Рухуну, он осел в Магаме. Место рождения Тиссы обычно отождествляется с храмом возле города Галле, но из повествования следует, что он находился не в Рухуне; возможно, это была "вихара" с тем же названием в районе Кегалла. Как рассказывается в "Пуджавалии", Тисса построил храм Келани ("Келани Дагаба"); он, его сын Готхабхая и внук Какаванна Тисса поочерёдно наследовали верховную власть в княжестве или королевстве Магама. Жена последнего правителя была дочерью Тиссы, короля Келании. Супруга этого короля Тиссы затеяла интригу с её зятем, который, будучи разоблачён, спасся бегством и переписывался с ней при помощи посланника, переодетого брамином. Этот человек примкнул к свите главного брамина, когда тот посещал дворец и, дождавшись подходящего момента, передал письмо своего господина королеве. К сожалению, написанное на листе пальмы послание произвело шум при падении; переписка была обнаружена, и охваченный яростью король казнил не только посланника, но и главного брамина, чьё соучастие он подозревал. После этого море, которое, согласно "Раджавалийе", находилось на расстоянии около 7 гаусов (примерно 15 миль) от Келании, хлынуло на сушу, затопив много городов и сёл. Чтобы умилостивить разгневанную стихию, король решил принести ей в жертву свою дочь: по его приказанию принцессу Деви посадили в золотую ладью и отправили в открытое море; её унесло на юго-восток и прибило к берегу около храма (вихары), после чего находившуюся в лодке принцессу взял в жёны Какаванна Тисса под именем Вихара Деви. Их сыновьями были Гамани Абхая, будущий герой, и Тисса.
   Гамани Абхая в молодости обнаружил признаки авантюрного характера, в частности, возмутился недостаточно большими размерами отцовского королевства, ограниченного рекой Махавелиганга, на другом берегу которой находились владения тамилов. Молодой принц окружил себя избранной группой соратников, попросил у своего отца разрешения начать войну с тамилами и, столкнувшись с решительным запретом, в гневе бежал в горы, получив вследствие этого прозвище "Дуттха" - плохой. После смерти его отца, Дуттха Гамани, как мы будем теперь его называть, наследовал королевство, хотя и не без вооруженной борьбы со своим братом, с которым он в конце концов примирился.
   Теперь у Дуттха Гамани были развязаны руки для того, чтобы начать военные действия против Элары. Во главе армии, верхом на знаменитом слоне по кличке Кандула, он пересёк холмы и начал кампанию в Махийангане, постепенно перенося военные действия в низовья реки Махавелиганга. Тамилы укрепились в Виджитапуре, осада которой заняла четыре месяца. Этот город обычно идентифицируется с местом возле Калавевы, носящим в наши дни то же название, но так как укрепившиеся в городе войска состояли из тех тамилов, которые спаслись от резни на берегах реки, представляется вероятным, что он находился по соседству от построенной позже Полоннарувы, пригород которой ещё в 12 в. был известен под названием Виджита. Это место, несомненно, лучше расположено, чем Калавева, для следующей операции, захвата Гирилака, если этот город представлял одно и то же с Гиритале. Дуттха Гамани затем продвинулся к горе Каса или Кахагала, на расстоянии 15 миль к западу от Анурадхапуры, где он укрепился в ожидании атаки войск Элары. В последовавшем сражении Элара был разбит и бежал по направлению к столице; но Дуттха Гамани его преследовал и убил в поединке у южных ворот города. Его тело было с королевскими почестями сожжено на погребальном костре, и уважение, которое он внушал победителям, было столь велико, что последующие короли Ланки, когда им случалось проходить мимо его могилы во время торжественных процессий, повелевали сопровождавшим их музыкантам не играть на своих инструментах. Так называемая "Элара Сохона" или "Могила Элары" в Анурадхапуре не отмечает место его захоронения, а является на самом деле "Южной дагабой".
   Дуттха Гамани (II-I вв.до н.э.), получив подкрепления, прибывшие из Индии под началом его племянника, был теперь единственным монархом Ланки, и устроил праздник по случаю своей коронации. На седьмой день после этого он отмечал водный праздник в Тисавева. По окончании его король обнаружил, что не в состоянии поднять с земли своё копьё, и, считая это чудом, приказал начать строительство на этом месте дагабы Мирисвети, в качестве жеста покаяния за его отказ разделить с духовенством зрелый стручок перца ("мирис"). Он также построил Медный Дворец, названный так по украшавшим его медным плитам; строительство дворца, впрочем, приписывается также Деванампия Тиссе. Главным памятником благочестия короля стало возведение большой дагабы Рувамвели, или Маха Тхупа, на том месте, где остановился Будда во время его третьего посещения Ланки. Значительная часть постройки, а также шпиль, всё ещё оставались неоконченными, когда Дуттха Гамани тяжело заболел. Его младший брат, Саддха Тисса, приказал накрыть дагабу белым полотном и увенчать бамбуковым шпилем, и последний взгляд умирающего короля, вынесенного из дворца, остановился на этом архитектурном шедевре. Дуттха Гамани правил 24 года. Для последующих поколений, слишком хорошо знакомых с дравидскими завоеваниями, он стал героической личностью сингальской истории, правителем, изгнавшим чужеземцев-тамилов и восстановившим национальную религию.
   Новый король, Саддха Тисса, восстановил уничтоженный пожаром Медный Дворец, и построил водохранилище Пади, или Падавийя, в Центральной провинции. К его правлению относится надпись над большим пещерным храмом Дамбулла, хотя традиция приписывает сооружение этого реликвария Ватта Гамани.
   После того, как трон последовательно занимали трое сыновей Саттха Тиссы, бразды правления принял в свои руки четвертый, по имени Ватта Гамани (Валагам Абха, 1-й век до н.э.), но на пятом месяце своего царствования был свергнут вторгшимися на остров тамильскими захватчиками и скрывался в горах. Пять тамилов, очевидно, происходивших из династии Пандья, в течение 14 лет владели столицей; последний из них был убит Ватта Гамани, вернувшим себе после этого власть. Насмешка встреченного им на пути в Анурадхапуру монаха-аскета, сказавшего ему: "если ты столь удачлив, построй теперь вихару", побудила короля воздвигнуть большую дагабу Абхайягири, чья постройка была завершена через 218 лет после основания Маха Вихары. Эта постройка - не та, которую обычно называют этим именем; сейчас она называется Джетаванарама. К северу от дагабы Рувамвели король построил дагабу Силассобхакандака, современную Ланкараму; а его воины - Уттийю Даккхику, или "южную" вихару, сейчас известную как "Могила Элалы".
   В его правление произошли первые разногласия среди духовенства: братство Абхаягири под именем секты Дхармарухи отпало от Маха Вихары. Утверждается, что в тот же период и по причине появления лжеучений был впервые записан буддистский священный канон (Трипитака) и комментарии к нему, до сих пор передававшиеся устно. Традиционное местоположение собора, созванного для этой цели - Алувихаре, возле Матале.
   Среди преемников Ватта Гамани появляется скандально известная королева Анула. Она вначале отравила двух мужей, затем правила с помощью четырёх любовников, поочерёдно сменявших друг друга, и от которых она избавлялась также с помощью яда, затем некоторое время царствовала сама, но была вскоре свергнута Какаванна Тиссой ( в начале н.э.). Этот король построил стену высотой в семь локтевых костей вокруг Анурадхапуры. Его внук Ананда Гамани был основателем известной Риди Вихары в районе Курунегала, храма, который получил своё название от серебра, чудесным образом обнаруженного в этом месте с целью строительства дагабы Руванвели. Ила Нага (I в.н.э.) построил большую дагабу в Тиссамахараме, известную впоследствии как Нага Маха Вихара. Васабха, его четвёртый преемник, увеличил высоту стены Какаванна Тиссы вокруг столицы; если верить позднейшей хронике, стена имела в окружности 16 гаусов, или свыше 35 миль. Васабха многое сделал для улучшения ирригации, приказав вырыть 11 водоёмов; в его правление упоминается и канал Элахера, который отводил воду из Кандулувевы.
   Монотонное чередование благочестивых поступков и убийств, совершаемых королями Ланки, прерывается при Гамани, по прозвищу Гаджа Баху, или "Слоновая рука" (II в.н.э.). Хотя в старшей хронике его личность остаётся в тени, он достиг определённой известности в народной легенде. Согласно средневековому сказанию, во время правления его отца в Кавери на Коромандельском побережье было отправлено на работы 12000 мужчин; в поздней хронике "Раджавалийя" события представлены так, будто бы они уведены в плен во врем вторжения короля Чолы. Гаджа Баху, гуляя как-то ночью по городу, услышал как рыдает вдова, оплакивая своих уведённых в плен детей. Король, понятия не имевший о том, что случилось во время его отца, собрал свою армию, но затем принял решение достичь своей цели (т.е. вернуть на родину пленников) без посторонней помощи. "Раджавалийя" утверждает, что дело было так.
   "Взяв с собой гиганта по имени Нила, он подошёл к морю и ударил по нему железным жезлом, после чего морские волны расступились, и король, спокойно пройдя по высохшему дну, прибыл в столицу Соли, где принялся устрашать короля Соли и сел на его трон, подобно королю Саку; в то же время гигант Нила схватил двух слонов в городе и убил их, ударив одного о другого.
   Министры немедленно сообщили королю Соли об опустошениях, устроенных в городе. После этого он послал спросить у Гаджабы: "Повелитель сингалов прибыл уничтожить мой город?" Гаджаба возразил: "Я прибыл без армии, в сопровождении всего лишь одного маленького мальчика", и приказал гиганту Ниле подойти и встать рядом с ним. После этого король Соли спросил: "Почему же Ваше Величество не взяли с собой армию?", на что Гаджаба ответил: "Я прибыл вернуть обратно на родину тех 12000 человек, которых король, ваш отец, привёл сюда во время правления моего отца". На это король Соли высокомерно ответил: "В прошлые времена не кто иной, как король из нашего семейства, выступил в поход на город богов и одержал победу в войне с асурами", и отказался выдать пленников. Тогда Гаджаба разгневался и сказал: "Немедленно верни мне 12000 мужчин и ещё 12000 кроме них, иначе я уничтожу этот город и превращу его в прах". Сказав это, он выжал воду, из пригоршни песка и показал её; выжал воду из железного жезла и показал её. Таким образом он устрашил короля Соли и ему немедленно выдали требуемое число пленников в сопровождении равного количества подданных Соли в качестве возмещения убытков, т.е. всего 24000 человек. Он также забрал украшенные драгоценными камнями ножные браслеты богини Паттини и божественные инсигнии в виде четырёх "девала", а также чашу для сбора подаяний, которая была увезена во времена короля Валагамбы; и, предостерегши короля Соли, чтобы он не вздумал в будущем нападать на Ланку, вернулся обратно.
   В сказании говорится далее, что эти 24000 мужчин король расселил в различных районах, в результате чего появились такие названия, как Сарасьяпаттува, "400 патту" и т.д. Подобные названия районов, однако, имею индийское происхождение. Традиция о богине Паттини, возможно, имеет некоторые фактические основания, т.к. в древней тамильской литературе Гаджа Баху из Ланки присутствует на посвящении храма Паттини в Ванджи королем Черы Сенгуттаваном. Деду этого короля по материнской линии Чоле Карикале приписывается сооружение набережных вдоль реки Кавери.
   Вохарика Тисса (3 в.н.э.), названый так за его знание закона и за то, что он запретил применять членовредительство или пытки при судебных процедурах, пресек ересь Вайтула, т.е. Махаяну, или северную ветвь буддизма, которая появилась в Абхаягири. Утверждается, что он взошел на престол через 752 года после смерти Будды.
   33 года спустя три представителя рода Ламбакарна ("имеющие уши с длинными мочками"), одной из ветвей королевского рода, тайно устроили заговор против царствующего короля Виджаи, свергли его и возвели на престол старейшего из них, Сангху Тисса. Ему наследовал второй, Сири Сангхабодхи (III или IV вв.н.э.), который в народных легендах был наделен чертами безгрешного монарха. О нем рассказывают, как однажды, во время жестокой засухи, он сел на землю перед дагабой Руванвели и дал клятву не вставать, пока не пойдет дождь такой силы, что потоки воды поднимут его над землей. Сразу же хлынул ливень, но т.к. вода не поднималась до нужного уровня и король все еще оставался сидеть, его приближенные служители перекрыли водосток и дали ему возможность выполнить клятву. В другой раз, во время эпидемии, приписываемой красноглазому демону, король заставил монстра появиться и предложил принести самого себя ему в жертву. От этого предложения вежливо отказались, и вместо этого по всей Ланке были введены подношения под названием "бали". Третий представитель рода Ламбакарна, Готхабахая (Аба Голу) восстал против короля, и Шри Синхабодхи, не желая становится причиной смерти других людей, бежал из столицы. Узурпатор назначил награду за его голову. Случилось так, что король встретил путника, который не узнал его и угостил собственной пищей и водой. Король поел, и, для того, чтобы вознаградить путника, раскрыл ему свое инкогнито и предложил взять его голову. Путник отказался, тогда Шри Синхабодхи сам отсек себе голову, которую доставили Готхабхае. Со временем, в более поздних версиях, эта легенда дополнялась новыми красочным подробностями, повествующими, как узурпатор отказался признать, что отрубленная голова действительно принадлежит его сопернику, и тогда голова по воле богов трижды подскочила, говоря: "Я - король Син Сангабо". Готхабхая приказал сжечь тело короля на погребальном костре, и над местом кремации воздвиг ступу в Аттанагале.
   На четвертом году правления Готхбахаи некоторые из монахов Абхаягири снова впали в ересь Вайтула, и в Дакунугири Вихаре произошел новый раскол, завершившийся отделением новой секты, Сагалийя. Это произошло спустя 794 года после смерти Будды. Ересь была выкорчевана королем. Его сын Джеттха Тисса отметил свое восшествие на трон и получил прозвище "Жестокий", посадив на кол вокруг погребального костра отца шестьдесят министров-изменников. Он построил 6 водоемов, также как и вихару Мульгинигала в округе Хамбантота, и восстановил вихару Мутийянгана в Бадулле, строительство которой приписывается Деванампия Тиссе. Махасена (4 в.), следующий сын Готхабхаи, преследовал Маха Вихара и благоволил братству Дхармаруги в Абхаягири. Позже он примирился с ортодоксальным братством, но нанес ему оскорбление, построив в пределах их владений Джетаванараму, сейчас т.наз. Дагобу Абхаягири, для секты Сагалийя. Он построил 17 водоемов, в т.ч. Рантису, или Кандулу-вева, и большой резервуар Миннери, к которому он проложил канал, отводящий воду из Амбанганги. Махасена оставил память о себе в стране ирригационными работами, но не был удостоен справедливой оценки от летописца, чей монастырь Маха Вихара подвергался в его правление череде гонений. С его смертью, после 27-летнего царствования, через 844 года после Нирваны, хроника Махавамса заканчивает свое повествование, возможно, из-за отсутствия материалов в монастырских архивах Маха Вихара, переживавшей тогда не лучшие времена. Окончание древней хроники - единственная причина для разделения королей на Старшую и Младшую династии. Из так называемой "Старшей династии" более трети монархов закончили свои дни насильственной смертью.
   Правление сына Махасены, Сири Мегхаванны (Кит Сири Мехаван) знаменито главным образом доставкой на Ланку знаменитой буддистской реликвии, Зуба Будды, на девятом году его царствования, когда его привезли из Калинги, чтобы предотвратить попадание в руки враждебного короля. Согласно китайским источникам, Сири Мегхаванна был современником индийского монарха Самудрагупты (ок.340 н.э.), которому он посылал дары.
   Буддхадаша (4 в.н.э.), из той же династии, построил больницы по всему королевству, и приказал, чтобы на каждый десяток сел приходился один врач, - первое упоминание этой древней профессиональной группы (гандахая), название которой все еще сохранилось в определенных районах. Король также написал на санскрите медицинский трактат "Сарартха-санграха". Его сын Упатисса построил Гонавеву.
   В правление его второго сына, Маханамы (5 в.н.э.), на Ланку прибыл знаменитый комментатор Буддхадхоша. Он переписал сингальские комментарии к священным писаниям на языке пали и создал философский труд "Висуддхимагга" (в переводе с языка пали - "Путь к чистоте". - Aspar). Влияние, которое оказали на позднейших буддистов его религиозные воззрения, было очень глубоко. В 428 г.н.э. письмо от этого короля получил китайский двор; этот синхронизм позволяет отнести его правление к более раннему периоду, чем это обычно считается.
   С Маханамой династия Ламбакарна вступает в полосу упадка. Вторжение Пандьев привело к установлению иностранного правления в Анурадхаупре, которое, как утверждается, продолжалось 27 лет, но вполне могло длиться и дольше. Вожди сингалов бежали в Рухуну; здесь они в конце концов избрали своим предводителем Дхатусену (Дасенкели, конец 5 в.н.э.), из королевской династии Мория, который изгнал тамилов и объединил Ланку под своим правлением. Важнейшим событием его царствования было сооружение большого резервуара Калавева. Его дядя, священник Маханама, был автором хроники "Махавамса". У Дхатусены было двое сыновей: Моггаллана и, от младшей жены, Кассапа. Кассапа поднял восстание и захватил отца в плен в надежде завладеть королевскими сокровищами. Не получив желаемого, он приказал живьем замуровать его и, не в силах убить своего брата Моггаллану, бежавшего в Индию, удалился на холм Сигирия. Холм Сигирия - это отвесная скала, одиноко возвышающаяся среди окружающей равнины, образуя почти неприступную крепость. Кассапа построил свой дворец на вершине, проложив дорогу, которая огибала всю скалу кругом, поднимаясь к вершине; здесь была воздвигнута статуя огромного льва, между лапами которого проходила дорога. Из этой крепости король правил в течение 18 лет, пока все же не потерпел поражение от своего брата и покончил с собой. Приблизительную дату его правления можно установить благодаря его посланию к китайскому двору, относящемуся к 527 г.н.э.
   Моггаллана правил 18 лет, ему наследовал сын Кумара Дхатусена, который, согласно местной традиции, был современником и другом Калидасы и бросился в его погребальный костер. Если этот Калидаса - одно лицо с известным индийским поэтом, такой синхронизм невозможен, т.к. Калидаса жил не позднее середины 5 в.
   В этом месте удобно дать общий обзор того, что представляла собой Ланка в первые 5 веков н.э. Многочисленные ирригационные работы сразу поражают воображение. Читатель, однако, должен остерегаться смешения новых работ с простым восстановлением старых сооружений; хроники часто не делают различия между ними. Следует также принимать во внимание, что не все эти ирригационные сооружения функционировали на протяжении всего рассматриваемого периода. Однако, те из них, которые фактически использовались в одно и то же время, также были очень многочисленны; но всё же, большинство ирригационных сооружений на самом деле были небольшими, а многие могли быть заброшенными и заменялись новыми водоёмами в других местах. Нет причин предполагать, что общая численность населения Ланки была больше, чем сейчас. Леса прорезала густая сеть дорог, а более густонаселённые центры находились на севере, юге и юго-востоке острова. В тамильской литературе упоминается экспорт риса с Ланки в ранние времена, но против этого свидетельствуют вспышки массового голода, несколько раз упоминаемого в хрониках. Городов в нашем смысле слова было немного, если не одна только Анурадхапура; столица занимала обширную площадь, но в ней было много парков, пустырей и монашеских построек. В столице был также квартал, предназначенный для проживания иностранных купцов, державших в своих руках бСльшую часть торговли. Около 500 г.н.э. мы располагаем данными о существовании персидской христианской колонии; в музее Анурадхапуры находится несторианский крест, несомненно, принадлежавший некогда кому-то из членов этого сообщества. Торговцы из Египта, подданные Римской империи, посещали страну, и маленькие латинские медные монеты 4 в.н.э. образовали значительную часть находившейся в обращении денежной массы; их находят в большом количестве не только почти в каждом маленьком порту, но и в самой Сигирии. Главный порт острова был на северо-западе, в Махатиттхе или Мантоте; около 500 г.н.э. им владел независимый князь, так же, как портом Коломбо в 14 в.
   Самый ранний алфавит представлял собой местную разновидность письма "Брахма липи", которое появляется в надписях Ашоки и происходит от семитской письменности. Самые древние надписи на Ланке были высечены над пещерами и обычно состоят из короткого посвящения монашеской общины. Некоторые из них читаются всё ещё справа налево, как в семитском письме. В течение столетий алфавит постепенно выработал устойчивые начертания букв. Но в Сигирийский период письменность становится такой выродившейся, что отдельные надписи с трудом поддаются прочтению. Тенденция по направлению к современной письменности берет свое начало в 8 или 9 веках н.э.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ II
  
   Об истории в целом, см. Dpv. и mhv.
   Элара. Об истории короля Чола Ману, смотри Hultzsch, "Вклад в сингальскую хронологию", J.R.A.S., 1913, p. 530.
   Дуттха Гамани. Теория, что Виджитапура находилась около Полоннарувы, разработана Паркером, Древний Цейлон, PP. 237, 238 cf. также C.A. x. p. 52.
   Сооружение Падавийя приписывается Саддха Тиссе в Puj. p. 680. О надписи в Дамбулле, смотри E.Z. i. Pp. 141, 142; но Puj. приписывает Дамбуллу Ватта Гамани. Тамильские захватчики предположительно происходили из династии Пандья из-за имен, заканчивающихся на -mara, обычный пандийский титул Maran. Идентификация Абхаягири с дагабой, теперь известной как Джетаванарама, был сделана М-р Nevile (Ceylon Sessional Papers, 1914, p. 486, примечание).
   Ила Нага. О надписи, идентифицирующей Большую Дагабу в Тиссамахараме, смотри A.I.C. 4 и C.A. v. 139.
   Васабха. Размер Анурадхапуры приведен в Puj. p. 682; ясно, что здесь не имеется в виду "Внутренний Город", который был совсем небольшим. Tissavaddhamanaka (Mhv. xxxv. 84; xxxvii. 48) идентифицируется в Puj. p. 683, с водоёмом Рантиса, а этот - с современным Каудулу-вева надписи Медиригирийя (ii E.Z.. No. 6); Медиригирийя находится недалеко от Каудулу-вева. Канал Элахера (Alisara, Mhv. xxxv. 84) идет через Миннери и Каудулу-вева в Канталаи. Маейтти Mhv. xliv. 90, 101, 102, и li. 131 кажется, будет идентично с Майанти, Чайанти, или Вассанти правления Вассабхи (Mhv. xxxv. 94); либо это водоём Наччадува или разрушенный резервуар Эрувева.
   Гаджа Баху. Смотри Puj. и производную от неё Raj. О связи короля с поклонением Паттини, смотри Древнюю Индию. S. Krishnaswami Aiyangar, 1911, p. 363. J.R.A.S., C.B. xiii. No. 44, p. 81, И No. 45, p. 144, если он обратился.
   Экспедиция Самудрагупты на юг происходила около 350 г. согласно Винсент Смиту; но G. Jouveau-Dubreuil, Древняя История Декана, 1920, предпочитает 340 или даже 335. О синхронизме этого короля с Сри Мегхаванной и китайских датировках для Маханамы и Кассапы смотри J.R.A.S.J O.B. xxiv. No. 68. Если датировки, относящиеся к правлению этих двух королей, правильны, то следует предположить, что период правления принцев из династии Пандья был более продолжительным. Но смотри "Дата Буддхадаши Цейлонского из китайского источника", E. R. Ayrton, J.R.A.S. 1911, p. 1142. Tопавева приписывается Упатиссе в Puj. О смерти Kалидасы смотри Имперский Географический справочник Индии, Введение, p. 333. Присутствие персидской колонии подтверждает Косьма Индикоплов, "Христианская топография", также как независимость главного порта. Об иностранном квартале в Анурадхапуре, смотри Ceylon Notes and Queries, 1913, pt. i. p. viii., и 1914, pt. iv. p. lxii.; перекрестные ссылки с текстом были обнаружены во Внутреннем Городе.
  
   Глава III
   СРЕДНЕВЕКОВОЕ КОРОЛЕВСТВО ДО ЗАВОЕВАНИЯ ЧОЛАМИ В XI В.
   (479 - 1070)
  
   История 6, 7 и 8 столетий донельзя однообразна: убийства, перевороты и гражданские войны - вот главные события этого периода. Всё же более поздняя хроника упоминает 12 поэтов, прославившихся в правление Аггабодхи I (6-7 вв.н.э.). Этот король пресёк ересь Вайтула, которая была принята снова, приблизительно за 40 лет до него, монахами Джетаваранарами, и построил Курунду-вева, возможно, возле Курунданур-малаи к северу от Падавии, а также восстановил канал Махасены, доведя его до Миннери, - этот канал, несомненно, известен теперь как канал Элахера. Его племянник, Аггабодхи II, построил 14 водохранилищ, в т.ч. Канталаи и Биритале. В его время король Калинги, спасаясь от превратностей войны, бежал на Ланку и стал монахом; по-видимому, он был изгнан из своей страны королём из династии Чалукья Пулакешином II (609 - ок.655), предположительно, около 609 г.
   Король Манавамма (2-я пол.VII в.) был знаменит благодаря своему опыту в делах правосудия, а также из-за своего происхождения из династии принца Аггабодхи и его сыновей и внуков, родоначальников 16 правителей Ланки, и отчасти благодаря своему синхронизму с историей Индии. Он был сыном Кассапы II, и после свержения его семьи Датхопатиссой I был вынужден вскоре после женитьбы бежать в Индию, где он поступил на службу к царю из династии Паллавов, Нарасимхаварману I (630 - 668), и участвовал в сражении, в котором этот монарх нанёс поражение "королю Валлабхи", т.е. Пулакешину II, упомянутому выше. Это событие имело место в 642г. После этого царь Паллавов помог Манавамме отнять королевскую власть над Ланкой у Датхупатиссы, но хотя ему и удалось захватить Анурадхапуру, он был вынужден всё же вернуться в Индию, где и оставался в продолжение трёх последующих правлений. Нарасимхаварман утверждал, что он завоевал Ланку; его дед Синавишну также уверял, что нанёс поражение среди других врагов и королю сингалов (около 575 - 600).
   Утверждается, что в 790 г., во время правления Дапулу Сена, на остров прибыло, переплыв через море к Дондре, изображение Висиму из красного сандалового дерева, которое впоследствии было увезено в Алутнувару в районе Кегалла, а ещё позднее перенесено в Маха Девалу в Канди. Согласно другой традиции, король Аггабодхи IV построил храм в Дондре (сер. VII в.) При его правлении Полоннарува впервые упоминается в качестве королевской резиденции.
   Следующий значительный правитель - Сена I, который, согласно более поздней хронике, вступил на престол в 1362 г. после Будды, или 819/20 н.э. - дата, очевидно, полученная методом обратного отсчёта от правления Паракрама Баху Великого, как показано в хронике "Пуджавалийя". Во время этого короля Пандья вновь совершили вторжение на Цейлон, жившие на острове тамилы присоединились к ним, и сама Анурадхапура была разрушена. В более поздней хронике говорится, что священные буддийские реликвии, Зуб и Чаша, были своевременно вывезены из города; но ни в одном современном источнике этому нет подтверждения. Сена вернулся в Анурадхапуру после заключения мира с Пандьями, но впоследствии оставил этот город и переселился в Полоннаруву, где и умер после двадцатилетнего правления. Начиная с этого времени Полоннарува стала столицей. Племянник последнего короля, Сена II (9 в.), наследовавший ему, совершил на 9-м году своего правления ответное вторжение в страну Пандья, взял и разрушил Мадуру и возвёл на трон претендента, тогда как тамильский монарх скончался от ран, полученных в сражении. Сена уничтожил различные еретические секты, которые появились на Ланке во время правления его предшественника, и разместил дозорные посты вдоль побережья, чтобы помешать проникновению на остров их сторонников; он умер на 35-м году царствования, оставив трон своему брату Удайя I, которому, в свою очередь, наследовал Кассапа IV.
   Кассапа V (9 - 10 вв.), рождённый дважды коронованной королевой Сангхой, был сыном Сены II, и был провозглашён королём сразу при его рождении. Он был образованным человеком и написал на сингальском языке переработку Дхаммапады, которая сохранилась до наших дней. В его царствование король Пандьев Раджасинха опрометчиво объявил войну династии Чолов и, будучи разгромлен ими, попросил помощи у Кассапы. Король сингалов в ответ на это послал армию, которая вернулась на остров, не достигнув успеха. Он умер, согласно хронике "Махавамса", на 10-м году правления. Его преемник, Даппула IV, правил в течение всего лишь нескольких месяцев, и едва на престол вступил Даппула V (нач.10 в.), как на Ланку прибыл король Пандья, спасаясь бегством от Чолов. Монарх сингалов готов был предоставить ему помощь, но среди принцев Острова разгорелась внезапная распря, и бывшему правителю Пандьев пришлось в разочаровании вернуться на Малабар, оставив, однако, свою корону и королевские одеяния королю Ланки. Между Пандьями и Чолами, по-видимому, произошла война, в конце царствования Кассапы V и в начале правления Даппулы V; вторжение Раджасинхи и короля Ланки действительно упоминается в надписи короля Чолов Парантаки I (907 - 953), датируемой 12-м годом его правления или 918/9 н.э. Мы видим здесь возвышение крупной империи Чолов, которая вначале вовлекла в орбиту своего влияния, а затем и окончательно подчинила островное королевство.
   После Удайи II и Сены III трон сингальского государства занял Удайя III, который был "пьяницей и лентяем". Парантака воспользовался этим и направил посольство за регалиями Пандьев, оставленными на Ланке во времена Даппулы V. Его требование о их выдаче было отвергнуто, что стало предлогом для вторжения армии Чолов на остров, и Удайя, захватив с собой оспаривавшиеся регалии, бежал в Рухуну. При вторжении в Рухуну армия Чолов не добилась успеха. Враг затем "вернулся в свою собственную страну, оставив остров в большом смятении", и Удайя предпринял ответные меры, опустошив "рубежи владений царства Чола". Власть Парантаки была ослаблена в результате нападения короля Раштракутов Кришны III в 942/3 н.э., и представляется вероятным, что это событие и послужило причиной отступления Чолов и вторжения сингальской армии в их континентальные владения. Удайя умер на 8-м году правления, восстановив дворец, сожжённый Чолами.
   Вторым преемником Удайи был его племянник Махинда IV (сер.10 в.). Он отказался от прежних обычаев, женившись на принцессе из правящего семейства Калинги, - рода, который в 12 в. дал династию Острову. Накануне 9-го года его правления на Ланку напал король Валлабхи, - очевидно, под этим именем имеется в виду король Чолов Парантака II, чей военачальник был убит на Ланке в 959 г. Вражеская армия высадилась в Уратоте. Её разгром на долгое время оставался последним успехом сингальского оружия, т.к. сын Махинды Сена V отдал опрометчивый приказ о казни брата своего военачальника, и взбешённые офицеры решили отомстить ему, заключив соглашение с жившими на острове тамильскими поселенцами о передаче власти над страной в их руки. Это произошло на 2-м году его правления. Тамилы так притесняли население, что Сена восстановил мир со своим военачальником и вернулся в Полоннаруву. Здесь, однако, у него развилось пристрастие к горячительным напиткам и, "уподобившись бешеному тигру", он умер, будучи ещё молодым, на 10-м году своего правления. Ему наследовал его брат, Махинда V или Удайя (10 - 11 вв.)
   Новый король вновь сделал своей резиденцией Анурадхапуру, но его стремление утвердить свою власть столкнулось с трудностями, т.к. город был полон иностранцев, приглашённых туда вышеупомянутым военачальником его брата. На 12-м году правления его казна оскудела, и король оказался не в состоянии заплатить причитающееся жалование своим малабарским наёмникам, которые подняли восстание. Вследствие этого Махинда бежал в Рухуну, оставив страну во власти малабарцев, сингалов и канаресцев. Воспользовавшись этой благоприятной для его планов смутой, великий император Чолов Раджараджа I (985 - 1012) в некоторый промежуток времени между 1001/2 и 1004/5 гг. завоевал всю страну, за исключением только самых удалённых частей, которое всё ещё удерживали сингалы. Завоевание было завершено ок.1017 г. взятием в плен самого Махинды V с его коронными драгоценностями и регалиями Пандьев, оставленными Раджасинхой. Ланка стала провинцией империи Чолов, а Полоннарува была переименована в Джанапатхапуру. В этот период в городе были возведены несколько индуистских храмов. Махинда V умер в плену в Индии.
   9 и 10 столетия примечательны значительным количеством надписей, которые в более поздней части данного периода показывают некоторую элегантность состава. В целом, однако, они предоставляют мало информации по сравнению с аналогичными надписями из Южной Индии. В тех же 9-10 вв. алфавит быстро развивался в направлении современной письменности. Пени с населения взимались в золотых слитках, как и на материке, поскольку монеты были редкостью, но этот период характеризуется и чеканкой золотых монет, впрочем, быстро выродившейся из-за ухудшения качества металла, используемого для чеканки. В сёлах существовали медицинские учреждения. В целом общее впечатление, остающееся в уме, - картина процветания, возможно, даже ещё более устойчивого, чем блестящее при первом поверхностном взгляде правление Паракрамы Баху I. Как и в Южной Индии, монархи носили альтернативно два тронных имени, а именно, Син Сангабо и Абха Саламеваи (Абхайя Силамегхаварна) - обычай, который может быть прослежен на Ланке начиная с VII в.н.э.
  
   Администрация
  
   Письменные источники, дошедшие до нас от этой эпохи, большей частью повествуют о различных вопросах, связанных с храмами, и мы мало знаем о том, как осуществлялось управление королевством. Несомненно, при монархе существовал Совет, как и в последние дни королевства Канди, но мы можем только догадываться о его функциях. Несомненно, что обычаи играли решающую роль и наследование трона, как правило, происходило не от отца к сыну, но от одного брата к другому, а затем к сыну старейшего брата и его братьям. Рядом с королём находился "вице-король" (Ювараджа, "молодой король", Мана или Махайя), который обычно получал "Южную страну" в качестве своего удела. Рухуной управлял правитель с титулом "эпа", - титул, принадлежавший ещё одному члену королевской семьи. Существовали также должности сеневирада, или главнокомандующего, также принадлежавший члену королевского семейства, и данданаяков, или генералов; в армии служили иностранные наёмники, обычно тамилы. Анурадхапурой управлял чиновник, "кувараладда". Деревенские общины, несомненно, пользовались большой независимостью, как это было в обычае в Южной Индии. Королевский контроль на местах осуществляли чиновники, которые ежегодно совершали объезд округов, отчасти наподобие английских ассиз, для отправления правосудия и сбора дани для короля, и всё это продолжалось вплоть до начала XVII в.
   Особенностью периода были большие размеры храмовых владений. Храмовой администрацией управляли священники через посредство светских должностных лиц и круга чиновников. Деревни пользовались значительным иммунитетом: ни один королевский чиновник не мог использовать принудительный труд работников, пользоваться быками или телегами, или рубить деревья, или схватить преступников, которые нашли убежище на территории деревенской общины. Относительно убийц применялись различные меры: в некоторых случаях они должны были быть изгнаны и арестованы за пределами деревенских владений, в других они должны были быть осуждены и наказаны изгнанием. В одном источнике говорится, что государственные служащие могли войти на территорию общины и потребовать их выдачи, и что по окончании каждого двухгодичного объезда земель королевские чиновники имели право требовать выдачи лиц, виновных в совершении "пяти больших преступлений", но должны были отпустить на свободу других. Преступники, совершившие менее тяжкие правонарушения, по-видимому, находили безопасное убежище в святилищах. Привилегии вышеупомянутого свойства касались также тех лиц, которые занимались уходом за фруктовыми деревьями и сбором плодов, в одном специфическом случае особо упомянуты пальмы и кокосовые орехи, что проливает свет на условия, существовавшие за пределами храмовых земель.
   С другой стороны, в храмовых сёлах существовали строгие правила для контроля над правонарушениями. Вожди и владельцы домов должны были обеспечивать безопасность. В случае совершения убийства они были обязаны провести следствие, опросить свидетелей и казнить убийц; в случае совершения кражи, они должны были вернуть похищенное имущество владельцу и повесить воров. Если преступники не были найдены, то деревня в течение 45 дней должна была выплатить штраф в размере 125 каландас золота, около 4 фунтов, что представляет крупную сумму для того времени. В случае нанесения телесных повреждений, не повлекших за собой смерть потерпевшего, штраф или "цена" жизни составлял 50 каландас, который деревне также приходилось выплачивать при отказе наказать преступника. За убийство быков полагалась смертная казнь; воров рогатого скота клеймили в подмышках. Рогатый скот мог быть приведен в селение только после его опознания и взятия под охрану, тогда как за стёршиеся отпечатки тавра (т.е. попытку присвоить себе чужой скот) виновных в этом наказывали тем, что заставляли стоять на раскалённых в огне сандалиях. Отождествление личности и безопасность также применялись в том случае, если жители селения приходили откуда-либо со стороны. В случае невозможности провести такого рода опознание в самом селении, туда прибывали королевские чиновники во время своих годовых объездов.
   Мы можем теперь рассмотреть систему земельных владений, распространённую в течение 9 и 10 вв. Технические термины надписей едва ли были бы понятны, но для аналогии можно использовать данные, относящиеся к Южной Индии, в частности, к Малабару; вся эта тема требует дальнейшего изучения. В индийской системе землевладения традиционно существовали два субъекта, и только два, принимавшиеся во внимание; этими субъектами были правитель и подданные, и если подданный занимал землю, требовалось, чтобы он платил часть урожая правителю в обмен на защиту, которую он имел право получить; кроме того, крестьяне обычно были обязаны нести бесплатные трудовые повинности в пользу короля или правителя. Далее, отдельные категории сёл или земельных участков должны были совершать многочисленные подношения в пользу храмов, благотворительных учреждений или частных лиц. Такие пожалования теоретически носили бессрочный характер, но на практике при смене правителя происходил непрерывный процесс возобновления старых пожалований и дарования новых.
   Кажется, сложившаяся к 10 в. на Ланке система земельных отношений не особенно отличалась от той, что существовала на материке. Основанная масса арендаторов в храмовых деревнях владела землей на основе заключенного с верховным собственником земли соглашения и выплачивала часть урожая землевладельцу. Эта система была аналогична "текущему утверждению счета" (патта) в Майсуре. По-видимому, "кудины" были свободными арендаторами, как и в недавнем прошлом в Индии, но надписи в Махинтале запрещают сгонять с земли земледельцев, которые были наследственными держателями своих участков. Такие наследственные держания среди арендаторов уже начали входить в практику, видимо, в результате развития политики невмешательства в наследование земельных участков потомками того крестьянина, который первым занял землю. Процесс носил постепенный характер и даже в конце голландского периода наиболее важные в хозяйственном отношении земли, находившиеся в пользовании арендаторов, всё ещё не были наследственными, тогда как земельные наделы деревенских служителей и других лиц уже стали таковыми, при условии, конечно, оказания соответствующих услуг. В 10 в. правительственные чиновники и деревенские старосты получали в кормление за свою службу особые участки земли, также как и храмовые рабы и деревенские служители. Обычное держание каменщика в такой деревне составляло 1 Ґ кирийя (6 акров) рисового чека; её окружал или внутри неё находился сад, и участок "высокой земли". "Кебели" ("куски") также часто упоминаются, очевидно, они представляли собой часть села или поместья. Создание их храмами обычно запрещалось в пожалованиях.
   Выше этих владений мы находим "патта" или "гам-патта". Деталей недостаёт, но держатели "гам-патты" надписей явно занимали превосходящую должность. По аналогии с малабарским "канна-паттам" мы можем придти к выводу, что под этим термином подразумевался земельный надел, имевший твёрдо установленную арендную плату, но зато арендатор мог свободно продлевать условия арендного договора.
   Превосходящими наделами были "памуну" ("владение") и "укас" ("залог"). "Памуну" жаловались королём, или, в его княжестве, вице-королём, с приложением печати, и включали все пожалования храмам или благотворительным учреждениям, также как и влиятельным местным вождям; в последнем случае названные лица часто, но не всегда, кроме небольшой арендной платы, должны был подносить определённое количество масла для святилища Зуба Будды или какого-либо иного храма. Держатели "памуну" обладали правом полной собственности, как его тогда понимали. Судя по индийской практике, это зависело от того, отчуждалась ли земля или наследовалась потомками первого владельца. "Укас" можно сравнить с малабарским "отти" или залоговым владением. Прямая продажа считалась позорной, поэтому передача земли новому собственнику происходила под видом внесения им определенного залога, причём прежний владелец сохранял неопределенное право возвращения земли в случае уплаты долга. За пределами храмовых владений подобная форма землевладения всё ещё сохраняется в землях Траванкора, где государство находится в положении должника по закладной. Хотя это владение сохраняется и в некоторых тамильских районах, в стране сингалов оно исчезло. Мы практически ничего не знаем о земельных владениях за пределами храмовых сёл, но почти нет сомнений, что принципиальных различиях между ними не было, и король просто занял место землевладельца из среды духовенства.
   В этом месте представляется удобным завершить наш обзор форм землевладения на Ланке. В 12 в. как "низменные", так и "высокие" земли были объектом налогообложения. Налог с рисовых полей был известен на сингальском языке как "кетват-айя", "доход с поля", или просто "айя", "доход". Ниссанка Малла пытался сократить чрезмерные аппетиты своих предшественников и установил фиксированный доход в 1 Ў амунама на каждый амунам посева, распространявшийся на самые плодородные рисовые поля; в том же размере на землю среднего качества, и в 1 1/4 для малоплодородных участков; дополнительные денежные платежи были установлены в размере шести, четырех, и трёх монет "ака" соответственно. В сборниках индусских законов считается разумным соотношение налоговых сборов в размере 1/5, налог же в размере 1/4 взимается только в чрезвычайных случаях. Принимая среднюю урожайность наиболее плодородных участков рисового поля в районах поливного земледелия как сам-пятнадцать, мы находим, что доход Ниссанки в дальнейшем равнялся 11 процентам. В то же самое время он, оказывается, отказался от налогообложения земли "чена", то есть, участков джунглей, которые периодически расчищались подсечно-огневым методом и затем обрабатывались. Конечно, его урегулирование не связывало его преемников, и мы знаем, что с земель "чена" в начале семнадцатого столетия также взимался налог.
   В источниках часто упоминается дарение храмам рабов мужского и женского пола с другим движимым имуществом. Неопубликованные документы, связанные с выделением земли Пепилляна Вихаре в пятнадцатом столетии, показывают, что эти рабы были, в основном, ремесленниками, кузнецами, гончарами, рабочими по обжигу глины, и тому подобное, и, несомненно, в десятом столетии рабы выполняли аналогичные обязанности. Арендаторы принадлежавших королю деревень в начале семнадцатого столетия определенно были рабами, и их присутствие в королевских и храмовых деревнях, хотя и было в течение долгого времени забыто, указывает на низкий социальный статус, которым обладали арендаторы в этих владениях.
   При португальской администрации земельная система сингалов видна во всех деталях. Деревня обычно состояла из земельных держаний (wedawasam, cued), которыми владели занимавшиеся земледелием вожди или старосты и деревенские служители, такие как кузнецы, гончары и тому подобное. Эти наделы были неделимыми, часто наследовались только по мужской линии, и подлежали возврату Короне или верховному владельцу при невыполнении услуги. Общинные поля был поделены среди остальной части населения, которая платила часть ("оту") урожая со своих полей, варьирующую в зависимости от местности от одного до двух амунамов ("amunams") с каждого посеянного амунама; самый лучший урожай, согласно данным португальских архивов Toмбо, составлял сам-двенадцать. Эти земли были наследственными и отчуждаемыми, и, кажется, передавались по мужской или женской линии. Кроме того, во многих деревнях были земельные владения, составлявшие личную собственность короля или верховного владельца (muttettu), и бесплатно обрабатываемые определенными арендаторами. Деревни в большинстве случаев даровались во владение отдельным лицам пожизненно или на определенный срок, в течение которого временный "помещик" получал урожай со своего "домена", имел право на услуги людей, и взыскание с них различных платежи, также как и от плательщиков "оту". Держатель деревни платил "форо" или аренду, Короне, в размере двенадцати процентов дохода. Держания, принадлежавшие как временному владельцу, так и арендаторам, кроме плательщиков "оту", были известны под португальским названием "коммедиа", или "эксплуатация". Сады в некоторых случаях облагались налогом на уровне одного серебряного "фанама" с каждых десяти кокосовых пальм, - налог, который предположительно равнялся 1/10 части урожая; можно предположить, что эти сады представляли собой часть держаний населения, платившего "оту", тогда как те, кто ничего не платил, обязаны были оказывать услуги соответствующим владельцам земли. "Чена" также платили свой налог. Как и в Индии, вся земля облагалась податями в виде поставки продуктов земледелия или оказания услуг.
   В Джафне, где сохранилась более старая система, население выплачивало владельцу земли долю урожая, выполняло трудовые повинности, и вносило подушный налог. Определенные земли король даровал в пожизненное владение, и в этих и других, в которых появлялось выморочное имущество, распространился обычай взыскания "марала" или налога на наследование, который взимался при каждом новом наследовании в качестве платы за подтверждение перехода прав на землю к новому владельцу. "Марала", составлявшая обычно 1/3 часть стоимости движимого имущества, или, при отсутствии наследников мужского пола, равнявшаяся его полной стоимости, взималась в стране сингалов со всего имущества. Этот обычай был не типичным для Ланки, и в Индии применялся со всей строгостью в отношении влиятельных людей, чье движимое имущество обычно целиком отходило к королю после их смерти. Принцип, лежащий в основе этого налога, заключался в том, что земля считалась королевской собственностью, - претензия, также имевшая место в стране тамилов и сингалов в форме требования "платы за сожжение земли" (бим палуту), которую необходимо было внести, чтобы получить разрешение на последующую кремацию трупа. По своему происхождению она, кажется, была аналогичной оплате за подтверждение прав землепользования в системе аренды "pattam" в Mалабаре. В Ланке, тем не менее, это практически стало налогом на наследство. В государстве Канди она не взималась с женщин и была упразднена приблизительно в середине восемнадцатого столетия, хотя последний король восстановил её в наиболее серьезной форме по крайней мере после смерти одного вождя.
   Двумя характерными чертами сингальской системы в том виде, в каком она сложилась к семнадцатому столетию, были, во-первых, полное поглощение земель, платящих долю урожая, системой оказания арендаторами услуг земельному собственнику, и во-вторых, постепенное преобразование подавляющего большинства держаний в наследственные (paraveni) владения, подлежавшие оказанию услуг и выплате налога на наследство и во многих случаях значительно ограниченные в отношении прав собственности. Это были плательщики "оту", не обязанные оказывать услуги, включающей технические умения, типичные для одного класса, и которые выигрывал больше всего.
   Колонизация севера и востока острова индусскими тамилами, кажется, носила характер мирного проникновения в такой же степени, как и военного. Во многих местах она оказала небольшое влияние, поскольку названия сингальских деревень сохранились в форме, которая не может быть старше средних веков. Возможно, в течение рассматриваемого периода, как в течение последующего времени, торговля находилась в их руках и в руках местных мусульман, теперь известных под португальским обозначением "мавры". О присутствии мусульман на Ланке в источниках впервые сообщается в конце седьмого столетия, и на западе острова обнаружены золотые монеты большинства династий Египта и Внутренней Азии, датируемые начиная с этого времени, но главным образом относящиеся к двенадцатому и тринадцатому векам. Именно в течение этих двух столетий мусульмане достигли пика их коммерческого процветания и политического влияния в Южной Индии. Присутствие китайских торговцев подтверждено монетами, датируемыми от десятого до тринадцатого столетия. В завершении этой главе мы можем отметить периодические рецидивы форм буддизма махаянского толка, рассадником которых была, в частности, секта Абхаягири. Возможно, именно влияние этих доктрин привело к тому, что поклонение индусским богам в народном буддизме существует вплоть до настоящего времени.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ III
  
   Об истории в целом общей истории смотри столетие и Puj.
   Аггабодхи I. Список поэтов присутствует в Puj. и производных работах. Но Kurunduvewa, вполне возможно, был Гигантским водоёмом или Akattimurippu в нижнем течении Malwatu Oya, известный как Kurundu Oya (Knox, Relation Ceylon, часть iv. chap. x.), и страна Курунду кажется, находилась рядом; смотри C.A. x. P. 94.
   Аггабодхи II. О Пулакешине II. и его отношениях с Kалингой, смотри Jouveau-Dubreuil, op. cit. p. 93, который относит завоевание к 609.
   Манавамма. О его отношениях с Нарасимхаварманом I., смотри Hultzsch, op. cit. pp. 527. Идентификация короля Паллава с Нарасимхаварманомом II. (630-668) почти несомненно ошибочна, так как это делает промежуток между Mанаваммой и Сеной I слишком коротким. О претензии Синха Вишну, смотри ii S.I.I. 356.
   Дата основания Дондры Дампулу Сеной приведена в санскритской шлоке, каких разрабатывающие правильно после очевидный emendation.
   В Анурадхапуре не было выявлено никаких определенных остатков дворца, за исключением средневековых построек, и перенос королевской резиденции в Полоннаруву мог явиться следствием подавляющего преобладания священства и последовательного стремления к свободе со стороны короля. Это предположение следует принять во внимание при описании Птолемеем Анураграммона как "королевского города" и Мааграммона как "метрополии". Название Мааграммон, конечно, соответствует современной Махануваре, "столице". Я уже высказывал предложение, что Мааграммон, возможно, находился около позднейшей Полоннарувы. Но Мааграммон и Полоннарува могут стоять в том же отношении к Анурадхапуре, как Nillambe, Hanguranketa и Kundasale к Канди.
   Дата вступления на трон Сены I дана в N.S. Для девятого года Сены II, смотри надписи в Ellevewa, A.I.C. 116; Bilibewa, ii E.Z.. No. 8; Etaviragollewa, ib. No. 9.
   Варагунаварман, сын Сри Валлабха, очевидно, король Пандья, который захватил Ланку во время правления Сены I, взошёл на трон между мартом и ноябрем 862 н.э. Это не обязательно отмечает девятый год Сены II, так как принц, посаженный на трон Мадуры его генералом, мог не быть сыном скончавшегося короля. Для родословной и упомянутой даты смотри табличку из Sinnamanur (A.R.E. 1907, para. 6 if.), дар Velvikudi (ib 1908, para. 15 if.), и Epigraphia Indica, xi. No. 24, p. 253.
   Кассапа V и Даппула V. О Раджасинхе и Парантаке смотри A.R.E. 1907, pp. 72, 73, и табличку из Udayendiram, S. 1.1. ii. 387. О Кришне III. смотри Ep. iv Ind.. No. 40, И "Критические замечания к цейлонской эпиграфике", C.A. iv. pt. i. p. 35.
   Махинда IV. Для девятого года, смотри надпись Vessagiriya, E.Z., i. No. 2. "Валлабха" была названием Чолы, и я теперь склоняюсь к идентификации, сделанной в тексте, а не к той, что отождествляла напавшего короля с Кришной III, выдвинутой в CA. iv. pt. i. p. 35. О генерале Парантаки II, смотри A.R.E 1914, p. 90.
   Сена V. Puj. датирует начало правления тамилов шестой убывающей луной Durutu второго года правления этого короля.
   Махинда V. Он может быть одним и тем же лицом с Удайей, упомянутым в liv Mhv.. 58. Надпись на колонне Сорабора-вева, теперь в Бадуллу, правления Siri Sang Bo Uda, может быть от этого периода с точки зрения эпиграфики. О завоевании Чолами, смотри S. 1.1. iii. 6 и 52 надпись двадцать седьмого года Раджараджи I - в Падавийе. О надписях Чолов на Ланке смотри AS. 1907, 1909, и о названии Полоннарувы при Чолах, ib. 1906, p. 27; 1909, p. 27.
   Порядок наследования трона взят из Mhv. "Ювараджа" обычно был, как представляется, следующим по старшинству братом царствующего короля, или, при его отсутствии, самым старшим принцем следующего поколения. О Nuwara-ladda, смотри надпись Basavakkulam девятнадцатого года Сены II, теперь в Музее Коломбо. Об ассизах и храмовых иммунитетах, E.Z. i. pp. 244-53 и passim; аналогичный иммунитет появляется в земельном пожаловании мирянину, который должен был внести арендную плату в пользу храма (ii E.Z.. No. 4). Фруктовые деревья упомянуты в надписи Kapuru Vedu Oya, опубликованы в J.R.A. .2., CS., xxvi. No. 71, pt. i. p. 53. Упадок старой деревенской общины, возможно, происходил постепенно, и индивидуалистическая тенденция возобладала благодаря перемещению населения из сухой зоны, где деревня все еще является скоплением домов, расположенных вблизи водоёма, в зону влажных низменностей, в которой каждый человек сидел "под собственным фиговым деревом". Но даже в начале девятнадцатого столетия коллективная ответственность в определенных случаях сохранялась. Так, на деревню налагался штраф, когда человек совершал самоубийство в пределах населенной области, но не когда он совершал его в джунглях.
   В отношении земельных владений, Кембриджская история Индии (p. 475) сообщает насчет Империи Маурья: "За исключением королевских областей... окончательная собственность на земле принадлежала, в конечном счете, королю, то есть, король имел право на доходы с земли в дальнейшем, и при их отсутствии мог передать земельный участок другому арендатору. Даже если происходило отчуждение или раздробление (земельного владения) захватчиком, королевский титул сохранялся несмотря на все перемены".
   Пример возобновлений субсидий на Ланке - Гилимале, которое в соответствии с посвящением Виджая Баху I было обязано снабжать пищей паломников на Адамовом Пике, и Кендангамува, подаренная Паракрама Баху VI вихаре Араманапола. Оба селения при правительстве Канди находились в королевской собственности.
   "Паттам" в языке малайяли и современном тамильском обозначает "аренду"; в более старом тамильском это - "налог на право пользования". Это точно соответствует сингальскому термину "badda", который имеет оба значения, и иллюстрирует трудность "освобождения понятия частного права от политической зависимости, которое добилось такого значительного прогресса в течение последнего столетия" (Moreland, op. cit., p. 96). О земельных наделах каменщиков, смотри E.Z. i. No. L. О субсидиях мирянам смотри ii E.Z. No. 4, и Doratiyawa tudupata (двенадцатое столетие) в J.R.A.S., C.B. xxix. No. 77. О технических терминах, смотри E.Z i. Nos. 7 и 8; и о налогообложения Ниссанка Малла, E.Z. i. No. 9. Слова utte, menda, и pesse, которые я перевел как "наилучшая", "средняя", и "бедная" земля, обнаружены в документах Пепилийана в выражениях utte taramin, medde taramin и pesse taramin; использование maddama tarama в Wellassa показывает, что мы должны понять эти слово как относящееся к средствам орошения. Освобождение Ниссанкой земель, входящих в категорию "чена", от налогообложения, не лишено трудности. Терминология, использовавшаяся в серии документов, в которых записана эта уступка, кажется, подразумевает, что она была ограничена случаями расчистки джунглей с целью превращения освободившихся участков в рисовые поля. Желательны дальнейшие исследования. О рабах в королевских деревнях, смотри петицию из Сингалы в 1636 подробно приведенную в De Q. p. 834. О "полайя", налоге с сада, смотри португальские источники. Tombo, and Valentyn, Oud en Nieww Oost Indien., v. 268. О "мараде" смотри Де Квероз. pp. 41, 42, 76, 80, 842; Documentos remettidos da Indid, ii. pp. 82, 136; Valentyn, pp. 10, 269, 270; Нокс, "Внутренние части Цейлона" pt. ii. chap. iv. v. and pt. iii., chap. vii.; о Джафне, Foral. О "коммедиях" в общих чертах смотри Де Квероз. p. 80. Португальский Tombo выделяет земельные наделы как paraveni (наследственный) но редко, хотя подавляющее большинство их в народной среде считались таковыми, судя по использованию слова у Ribeiro, Fatalidade Historica и в петиции 1636; смотри также инструкции от генерал-губернатора, Государственная Пресса, 1908, pp. 40, 61. В португальском Tombo paraveni отличались от приобретенной земли. Позднейшая система земельных владений в королевстве Канди, как она описана у D'Oyly, воспроизведена в Сообщении об Округе Кегалла, Сессионные документы, xix. 1892, 107 if.
   Об учении махаяны, смотри N.S. Также A. M. Hocart, "Храм Тупарама в Анурадхапуре", примечания и вопросы, в J.R.A.S. C.B. xxviii. No. 73, p. 57. Так называемая статуя Куштараджи в Велигаме предположительно является изображением Авалокитешвары.
  
   Глава 4.
   КОРОЛИ ПОЛОННАРУВЫ
   (1070 - 1215)
  
   Годы, следующие за пленением Махинды V, были заполнены неоднократными восстаниями сингалов, чередовавшимися с ответными репрессиями Чолов. Вначале национальное сопротивление возглавил сын короля-пленника Кассапа или Викрама Баху. После его смерти и наступившей вслед за тем анархии, сингальские авантюристы и индийские принцы, и даже некий Джагатипала из Канауджа, предъявили свои притязания на власть над различными частями остова. Наконец надежды сингалов остановились на личности молодого принца Китти, который родился около 1039 г. Когда ему исполнилось 15 лет отроду, он нанёс поражение последнему претенденту, Локишваре, и по достижении своего совершеннолетия в 16 лет принял сан вице-короля с титулом Виджая Баху. Он сосредоточил свои усилия на полном освобождении страны от захватчиков. Первая попытка захватить Полоннаруву была предпринята около 1066 г., но окончилась неудачей, и Виджая Баху был вынужден укрепиться в Ватагири (Вакирагала в районе Когалла). Поднять страну на борьбу оказалось трудной задачей для молодого принца, но наконец желанная возможность представилась благодаря гражданской войне, которая бушевала в империи Чолов и закончилась со вступлением на престол Кулоттунги Чолы I в 1069/70 г. Виджая Баху, находившийся в то время в Маханагакуле, в низовьях Валаве Ганга, направил две армии, одну по прибрежной дороге, через Восточную Провинцию, а другую к западу от горной цепи, в то время как сам он выступил на Махайангану. Полоннарува пала, и Анурадхапура была взята на 15-м году правления принца, около 1070 г. Коронацию Виджая Баху в качестве монарха Ланки пришлось отложить из-за восстания, и она состоялась на 18-м году его правления, или в 1072/73 г. После этого Полоннарува утратила данное ей Чолами название и была переименована в Виджаяраджапуру. Виджая Баху женился на Лилавати, дочери Джагатипалы из Канауджа, чья жена бежала из плена в стране Чолов, а также на Тилокасундари из царской династии Калинги, в то время как его сестра Митта вышла замуж за принца Пандьев, ставшего дедом великого Паракрама Баху. Король восстановил буддийскую религию, пригласив на остров священнослужителей из страны Раманья (Пегу), и по его повелению генерал Куварагири построил в столице храм для хранения Зуба Будды.
   Нанесение Чолами увечий послам, отправленных Виджая Баху к Викрамадитье VI, королю Западных Чалукьев, привело к объявлению войны. Приготовления к военным действиям шли полным ходом, когда в 1084/85 гг. наёмники из Велаккары, не желавшие сражаться против своих тамильских родичей, подняли восстание и сожгли королевский дворец. Король бежал в Вакиригалу, но вернулся и подавил восстание, а его главари были сожжены живьём на погребальном костре королевских военачальников, которых они убили. Отряд велаккарских наёмников получил хороший урок, и в конце правления Виджая Баху оставил прекрасную каменную надпись на тамильском языке, сохранившуюся в Полоннаруве до наших дней, в которой записано их согласие защищать храм Зуба Будды.
   Последним известным деянием Виджая Баху было сооружение мест для отдыха на дорогах, ведущих к Адамову Пику, и приказание селу Гиллимала в районе Ратгапуры снабжать продовольствием паломников. Этот благочестивый поступок зафиксирован в большой каменной надписи в Амбагамуве, поблизости от Навалапиттийи, датируемой 37-м годом от коронации Виджая Баху в качестве единственного короля. Виджая Баху правил 55 лет и умер в возрасте 72, в 1110/11 г.
   Его преемником был его брат Джайя Баху (1108-1145/46), "вице-король", который получил этот статус после смерти своего старшего брата Вира Баху, очевидно, ближе к концу царствования. Так как тамильская надпись в Полоннаруве приравнивает 38-й год правления Джайя Баху к 15-му году правления Гаджа Баху, вероятно, что этот король был сводным братом Виджаи. Коронацию Джайя Баху осуществила фракция Пандьев из королевского семейства, которая воспользовалась отсутствием Викрама Баху из фракции Калинги, бывшего губернатором Рухуны; в то же самое время титул "вице-короля" был передан Махабхаране или Вира Баху, одному из трёх сыновей принца Пандьев и сестры Виджая Баху, Митты. Этим назначением они нарушили древний обычай, согласно которому титул вице-короля должен был принадлежать брату короля или сыну последнего короля. Правление Джайя Баху, по-видимому, было всё же законным, так как Викрама Баху, хотя и лишённый власти, никогда не возлагал на себя корону, и документы датировались годами правления Джайя Баху даже в Полоннаруве. Партия Пандьев попыталась совершить нападение на Викрама Баху, но была разбита; принц выступил в поход на столицу, вынудив Джайя Баху бежать в Рухуну, где он жил в качестве номинального монарха и впоследствии умер в полной безвестности.
   В этот период страна разделилась на четыре части. "Страной короля" со столицей в Полоннаруве правил Викрама Баху (1111-1132); он отнял земельные владения, посвящённые Будде, и притеснял священников, которые поэтому укрыли Зуб и Чашу Будды в Итихуне. "Южной страной" правил Махабхарана, в то время как Рухуну поделили между собой два других брата: Сири Валлабха, владевший Долосдахас-рата, или приблизительно современной Южной Провинцией, и Кити Сиримегха, владевший Атадахас-рата, т.е. современной провинцией Ува и большей частью Восточной провинции.
   Знаменитый сын Махабхараны, Паракрама Баху, родился в Пункхагаме в "Южной стране", и после смерти отца бежал вместе с матерью в Махинагакулу во владениях своего дяди, Сири Валлабхи, правившего в то время всей Рухуной, в то время как его брат наследовал княжество покойного Махабхараны. Когда Викрама Баху умер после 20-летнего правления, и на трон взошёл его сын Гаджа Баху II (1131-1153), Сири Валлабха и Кити Сиримегха напали на "страну короля", но потерпели неудачу в этом предприятии. Тем временем Паракрама Баху, живший при дворе своего дяди, вырос и возмужал. Честолюбивая натура молодого принца восстала против перспективы правления незначительным княжеством, которая его ожидала. Соответственно, однажды ночью он оставил двор и отправился в Баталагоду, где был убит местный военачальник, и оттуда через Хинияму в Буддхагаму (Меникдена Нувара в районе Матале), где он интриговал с генералами Гаджа Баху в Калавеве. Его дядя, опасаясь осложнений с двором в Полоннаруве, послал солдат, чтобы вернуть его. Но принц окольным путём, через Богамбару и Ранамуре в области Лаггала и через Амбалу окончательно пересёк границу и прибыл в Полоннаруву: здесь он поселился при дворе Гаджа Баху, внимательно следя за положением дел в стране и интригуя с подданными своего хозяина. Впоследствии он вернулся к дяде, и наследовал ему после смерти.
   Как правящий князь, он многое сделал для улучшения своих владений путём проведения ирригационных работ, особенно на Дедуру Ойя, и организации военного и гражданского управления. Укрепив своё положение, он напал на Гаджа Баху, захватив вначале Думбару и прилегающую горную местность. В последующей кампании военные действия происходили главным образом в районе Матале. Наконец Полоннарува была взята штурмом, а сам Гаджа Баху попал в плен. Манабхарана, который наследовал своем отцу Сири Валлабха в Рухуне, немедленно прибыл на помощь законному монарху, нанёс поражение армии Паракрамы и освободил Гаджа Баху. Но "освободитель" Манабхарана оказался для короля ещё более худшим тираном, и Гаджа Баху обратился за помощью к Паракрама Баху. В результате вновь вспыхнула война, и Гаджа Баху, оказавшись на свободе, бежал, пока его офицеры сражались с его избавителем. В конечном счёте он отрёкся от власти в пользу Паракрама Баху, и умер в Канталаи после 22-летнего правления. Но в то время как Паракрама поспешил в Полоннаруву на коронацию, министры покойного монарха отправили посольство к Манабхаране с приглашением занять престол. Удача попеременно сопутствовала обоим претендентам, но закончилась поражением Манабхараны, который бежал в свои владения и умер. После этого Паракрама Баху был коронован во второй раз.
   Паракрама Баху Великий (1153-1186) стал единственным монархом Ланки, но далеко не всех устраивало его правление. На четвертом году царствования (1156/7) Сугала Деви, мать Манабхараны, подняла знамя восстания в Рухуне. Кампания против мятежников продолжалась довольно долго; ещё в самом её начале реликвии Зуба и Чаши были возвращены и отправлены в Полоннаруву. Мятежники постепенно были вытеснены к югу острова в результате наступления королевской армии на Уву, а прибытие других войск из Сабарагамувы и с западного морского побережья означало их окончательное поражение. Сама Сугала Деви была взята в плен, и восстание угасло. Рухуна на некоторое время была умиротворена, но восстала снова на 8-м году правления Паракрама Баху, или в 1160/1 г.
   На своём 12-м году правления (1164/5) Паракрама Баху объявил войну королю Раманьи (Пегу), причиной которой были споры из-за торговли слоновой костью и принудительное задержание сингальских послов; вершиной оскорбления послужил захват принцессы, плывшей на корабле из Ланки в Камбоджу. Собранный в порту Полувантота (возможно, современный Палванни, на побережье к северу от Тринкомали) флот отправился в плавание с юго-западным муссоном и штурмом с моря взял город Кусмийя (Космин на р.Пегу). Там армия находилась 4 или 5 месяцев, после чего король Раманьи был убит и восстановлен мир. Скальная надпись в Деванагале в районе Кегалла сохранила свидетельство пожалования земли генералу Китти Нуварагири.
   После этой экспедиции и перед 1167/8 гг. король Пандьев, которого теснил соперник Кулашекхара и Чолы, просил Паракрама Баху оказать ему помощь. Сингальский монарх отправил армию под командованием некоего Ланкапуры, но тем временем король Пандьев был убит, а его столица Мадура захвачена врагами. Сингальская армия, однако, высадилась на противоположном берегу и открыла военные действия против Чолов в соседней области Рамхад, где они возвели крепость под названием Паракрамапура. Результатом этой стадии кампании было поражение Кулашекхары и восстановление на троне сына короля Пандья, Вира Пандья, в его древней столице. Захваченные армией пленники были отправлены на Ланку и использовались на восстановительных работах дагабы Руванвели, разрушенной Чолами во время их владычества на острове. Сопутствовал ли сингалам такой решительный успех, как говорится в Махавамсе, - более чем сомнительно; анналы Чолов утверждают, что Ланкапуре было нанесено поражение и его голова прибита к городским воротам Мадуры вместе с головами его военачальников. Война за наследство Пандьев ещё не подошла к концу; на 13-м году правления короля Раджадхираджа II (1175/6) мы узнаём о победах сингалов, а на 4-м году правления Кулоттунги Чолы III (1181/2) Вира Пандья был изгнан, а сингальские воины сброшены в море. Однако Рамешварам ещё какое-то время продолжал оставаться владением сингалов, поскольку Ниссанка Малла именно там приказал построить храм в свою честь.
   В 1708 г. буддийской эры (1165/6) Паракрама занялся церковными делами, и после некоторых трудностей сумел примирить три секты духовенства, заодно очистив буддийскую религию от искажений; ересь Ваитула окончательно исчезла с Ланки. Не удовлетворившись этим, король построил для духовенства в Полоннаруве Джетаванараму, в т.ч. круглый храм Зуба Будды по соседству с королевским дворцом; далее к северу он построил Алахана Паривена ("Коллегия" кремации) с вихарой Ланкатилака, до недавнего времени неверно называемую "Джетаванарама", также как и Буддхасима Пасада, т.наз. "Южный монастырь". После этого вблизи от Маха Тхупы он приказал вырыть Уттарараму или "Северный монастырь". Он также восстановил святилище в Анурадхапуре.
   Кроме того, король расширил и укрепил Полоннаруву, и украсил город многоколонным дворцом и садами для народных гуляний. Он также заботился об ирригации: провел канала Акасаганга ("Небесный Ганг"), в настоящее время Ангамедилла Элла, от Амбалаганги, и построил или улучшил "Море Паракрамы", которое включало Топа-вева, также как и другие водоёмы по всей стране. В дальнейшем об ирригации мало сообщений: чужеземные вторжения и, в большей степени, эпидемии малярии привели к краху старых работ.
   Как представляется, внутренний мир в королевстве был нарушен только восстанием по соседству с Махатитхой (Мантотой) на 16-м году правления Паракрамы. Король умер после 33-летнего царствования, в 1186 г. Предполагается, что его правление знаменует собой зенит величия сингалов. Оно, несомненно, было блестящим, но постоянные войны, в частности, вмешательство в распри из-за наследования в государстве Паньдев, и многочисленные строительные работы подорвали экономику страны, которая так и не смогла оправиться. Несколько лет спустя после его смерти Ниссанка Малла попытался облегчить бремя тяжелых податей, наложенных его предшественником. Свидетельством оскудения экономики является бесследное исчезновение крупных золотых монет. Следует отметить, что Паракрама Баху использовал в своих кампаниях тамильских наёмников.
   Паракраме наследовал сын его сестры, Пандита Виджая Баху, учёный человек, который сам написал письмо на языке пали, адресованное корою Раманьи. После годичного правления он был убит вследствие интриги с дочерью пастуха неким Махиндой, которого незамедлительно лишил жизни вице-король Виджая Баху, Ниссанка Малла.
   Ниссанка Малла (1187-1196) правил в течение девяти лет. Он родился в Синхапуре в Калинге в 1157/8 гг. и был зятем или племянником Паракрама Баху I, который привёз его из родной страны на Ланку. Он стал первым монархом из династии Калинги, и в своих надписях, которые изобилуют в Полоннаруве, всячески заботился о том, чтобы обосновать право этого семейства на трон Ланки, ссылаясь на происхождение Виджаи, первого короля. Его аргументы донельзя красноречивы, и он, по-видимому, приписал себе постройку многих зданий, возведенных при Паракраме Баху. Он также пытался примирить три секты буддистского духовенства и трижды совершил вторжение в страну Пандья. Определённо можно утверждать, что он построил Рувангели Дагабу в Полоннаруве, а также новый храм Зуба Будды, сооружение которого якобы заняло всего 60 часов. Он также украсил пещерный храм Дамбуллы. Ниссанка Малле наследовал сын Вирабаху, чьё правление продолжалось всего одну ночь.
   После этого наступил период правления военных. Часто свергавшиеся марионеточные монархи происходили из династии Калинги. Правитель Годаганга, сын сестры короля Ниссанки, правил страной в течение 9 месяцев. Единственный реально значимый монарх - брат Ниссанки, Сахаса Малла, и то лишь потому, что дата его коронации, которая имела место 23 августа 1200 г. - первая твёрдо установленная дата в истории Ланки. Аниканга, отец короля-ребёнка Дхармашоки, вторгся на Ланку с армией из страны Чола, и убил своего сына и правившего Ланкой от его имени военачальника, но он сумел удержать власть лишь в течение 17 дней, после чего другой военачальник посадил на трон вдову Паракрама Баху, Лилавати. Она уже формально правила страной за некоторое время до того, а второе её царствование было прервано неким Локишварой, который вторгся в страну с навербованным им тамильским войском и на протяжении 9 месяцев удерживал власть над Полоннарувой. Королева Лилавати, теперь при поддержке другого военачальника, снова взошла на трон, но была вскоре свергнута Паракрама Пандьей, возможно, представителем ветви Пандья сингальской королевской династии, который показал себя способным правителем. Но всё же и он после трёхлетнего правления был свергнут и ослеплён в 1215 г. Магхой, потомком калингской династии, который высадился на Ланке с большой армией из керальцев или малабарцев, несомненно, претендуя на власть по линии своих прежде занимавших трон родичей. Народ, по-видимому, принял бы его как законного правителя, если бы он не был фанатичным индуистом и не преследовал буддийскую веру, разграбив храмы и раздарив земельные владения сингалов своим сторонникам. Во время предшествующей анархии Зуб и Чаша Будды были увезены и спрятаны в Коломбо, а священники рассеялись; многие из них собрались затем в стране Чола и Пандья. Магха правил 21 год (1215-1236).
  
   Администрация
  
   В правление Паракрама Баху I мы снова получаем некоторое представление об управлении страной. Будучи ещё только правителем "Южной страны", он реорганизовал административное устройство своего княжества, и вполне вероятно, что введённые им реформы он распространил впоследствии на систему управления всем Островом. Страной вице-короля до его правления управляли два министра, "адигары Ланки", которые, несомненно, как в последние дни правления королей Канди (т.е. до британской аннексии последнего из независимых сингальских владений, княжества Канди, что произошло в 1815 г. - Aspar), делили контроль за всеми владениями между собой. Паракрама, с целью увеличения доходов, отделил "всю землю большого значения", по всей вероятности, королевские сёла, которые в позднейшие времена всегда обладали самыми плодородными землями, и предал её в ведение третьего министра, чья должность, возможно, была известна в XIV в. как "адигар дворцовых дел". Мы также знаем о существовании 12 губернаторов провинций, 84 правителей более малых районов и начальников пограничных областей, которые обладали как военной, так и гражданской юрисдикцией. "Никайя Санграха" приписывает Паракраме создание или, скорее, реорганизацию целого ряда правительственных должностей, также как и различных ведомств, к которым были приписаны сёла по всему королевству. Представляется вероятным, что он отменил фактическую автономию страны "вице-короля" и Рухуны, установив вместо этого централизованную форму управления для всего Острова.
   Существовал также королевский Совет. К счастью, надписи на колоннах "Палаты Совета" Ниссанка Маллы в Полоннаруве снабжают нас определённой информацией о лицах, входящих в его состав. Это были: ювараджа, иначе известный как "мара", или вице-король; эпы, или принцы; сеневирад, или главнокомандующий, которым часто являлся член королевского семейства; "верховные вожди", или адигары, и Главный Секретарь со своими подчинёнными, которые все восседали по правую руку короля; с левой стороны размещались губернаторы провинций; вожди округов; и главные торговцы, несомненно, со своим главой - "ситуна". Однако мы пока не располагаем данными о том, какими полномочиями обладал этот правительственный орган.
   Традиционная "четырёхчастная" армия в Индии состояла из слонов, всадников, колесниц и пеших воинов. В Ланке в период до XII в. король во время сражений обычно находился на спине слона. Его королевский зонт был своего рода штандартом, центром притяжения армии, и, как в Южной Индии, падение короля со слона или его гибель влекли за собой поражение его войска; пример этому представляет судьба Кассапы, побежденного своим братом. Иногда принцы ездили верхом на лошадях, но они всегда были роскошью на юге, поскольку их завозили по высокой цене. В XII в. нет никаких указаний на существование колесниц или конницы; действительно, лесистая природа страны, в которой происходили военные действия, ставит под сомнение, могли ли они использоваться на всём протяжении острова. Стоит отметить, что в португальский период в прибрежных низменностях слоны использовались как для осады, так и в авангарде армии. В течение рассматриваемого периода войско королей Ланки состояло из пехотинцев с сопровождавшими их носильщиками; командующие передвигались в паланкинах и были заметны по поднятым над ними зонтами. БСльшая часть воинов, как и в позднейшее время, состояла из навербованных ополченцев, и была подкреплена избранными корпусами, носившими иногда поэтические названия, например, "лучники при лунном свете", привлекавшимися для участия в ночных боях, и полка булавоносцев. Это могли быть "8 полков опытных пехотинцев", которые, предположительно, были сформированы Паракрама Баху I. По мнению иностранцев, боевая выучка солдат находилась на невысоком уровне, и Марко Поло (кн.3, гл.14) утверждает, что в его время, в конце XIII в., власти использовали "сарацинов" или мусульманских наёмников. При Паракрама Баху I в хрониках Ланки упоминаются канаресцы, керала и тамилы; отряд Велаккара продолжал существовать начиная со времени Виджая Баху I. В XIII в. упоминаются также раджпуты.
   Наступательное оружие было представлено мечами, копьями, дротиками, луками и стрелами; наконечники последних иногда смазывались ядом. Для защиты воины использовали щиты. В одном месте из "Махавамсы" упоминается доспех из буйволиной шкуры; есть также упоминания о кожаных нагрудниках (кирасах). В XIV в. броня воинов Джафны была "многоцветной", возможно, каждый полк имел свой отличительный цвет.
   Временные крепости играли большую роль в гражданских войнах XII в. Такая твердыня была огорожена частоколом, который "не могли пошатнуть слоны"; окружена щитами и окопана рвом, на дне которого разбрасывались шипы; подходы через окружающий лес преграждали завалы из деревьев. В одном случае для того, чтобы проложить вход в подобного типа крепость, был направлен отряд "взломщиков", вооружённых оленьими рогами с заточенными острыми краями. В твердыне исключительной силы, описанной в "Махавамсе", центральная башня с четырёх сторон была окружена двумя концентрическими оградами из частокола, между которыми был вырыт ров шириной от 20 до 30 эубитсов, густо усыпанный шипами и колючками. Этот ров насчитывал в длину около 700 футов. После внешней ограды - частокола следовал ещё один подобный ров, а за ним - ряд шипов и образованная из переплетённых ветвей колючего кустарника ограда. Подходы защищали скрытые ямы-ловушки, находившиеся под прицелом сидящих в засаде лучников. Во время штурма этой крепости применялись катапульты, метавшие камни, зажжённый тростник и огненные стрелы.
   Постоянные укрепления находились только в городах. В Полоннаруве в XII в. и в Курунегале и Ватагири в XIII в. существовали крепостные валы, сторожевые башни, ворота и помещения для привратной стражи. В следующем столетии город Котте был окружен большим крепостным рвом и крепостными валами со сторожевыми башнями, подходы к которым преграждали вырытые в землю копья и своеобразные "ежи". Тамильские солдаты, которые подступили к стенам этой крепости, были вооружены плетёными щитами, для защиты против отравленных стрел, и большими "мантелетами" (также разновидность щита, от исп. "mantelet". - Aspar), которые применялись, очевидно, для ведения регулярной осады. Незначительные постоянные укрепления представляли собой просто сторожевые посты на главных дорогах и устраивались, очевидно, на границе округов. Они состояли просто из "ворот с шипами", подвижной створки которых была подвешена на дверной раме, устанавливались поперек дороги и иногда ещё дополнительно фланкировались стенами по обеим сторонам. Эти сторожевые посты или "заставы" ("gravet") продолжали существовать вплоть до 1815 г.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ IV.
  
   Об истории в целом, смотри Mhv. и Puj., и о междуцарствии во время оккупации Ланки Чолами, ii S. 1.1. No. 9; iii. i. Nos. 28, 29; J.R.A.S. 1913, pp. 519 if.
   Виджая Баху 1. В надписи из Амбагамувы (E..ii Z.. No. 35) говорится, что его отцом был король Абха Саламеван; вероятно, что Моггаллана был номинальным королем, так как Абха Саламеван хронологически размещён между Махиндой V (Siri Sanga Bo) и Виджая Баху (также Siri Sanga Bo), и так как Викрама Баху отрёкся от короны. Если это действительно так, то титул Виджая Баху - "ювараджа" - объясним. Моггаллана мог умереть до коронации его сына. О Маханагакуле на Валаво, смотри Milnavulu Sandesaya (J.R.A.S. 1905). О Виджаяраджапуре, смотри надпись Velakkara (A. 8., 1911-12, p. 111; J.R.A.S., C B. xxix. No. 77, p. 266), и надпись Kapurn Vedu Oya (op. cit.); первая из упомянутых надписей приводит возраст короля, первая "накшатра" ("лунная стоянка") приходится на фактический день его рождения. Постройка дома для хранения реликвии Зуба Будды в "Kandavura", то есть Полоннаруве, описана в Dalada Pujavaliya.
   О Джага Баху смотри "Dimbulagala", H. C. P. Белл, x. pt. i. pp. 10 if. О тамильских надписях его правления, смотри A.S. 1911-12, pp. 113 ff.
   Паракрама Баху I. О его кампаниях до вступления на престол смотри "Примечания к Топографии Цейлона" (op. cit.). Ирригационные сооружения, упомянутые в Mhv. lxviii. находятся в Дедуру Ойя и окрестности, а не в Сабарагамуве, как предположено Виджесинхой. О восстании Сугала Деви и возвращении Зуба Будды королём в четвёртый год правления смотри Dalada Pujavaliya и CA. ix. pt. iv. Pp. 183 if.; Зуб Будды, когда он пребывал в Рухуне, находился в Удундора Амарагири, которое, судя по сингальским стихам, было старым названием Монарагале; название Pali Uruvela Mhv. lxxiv. и lxxix. представляет в Puj. "Etumala-vewa", современную Этимоле. О Кусумийе, смотри Hobson Jobson, s.v. Cosmin; о даре победоносному генералу говорится в Сообщении об округе Кегалла, P. 75. О войне за наследование Пандья, смотри надписи Чола, A.R.E. No. 20 1899, ib. 1899-1900, para. 38, ib. 1905-6, p. 70; S. 1.1. iii. 1. Nos. 86, 87, 88; Ep. Ind. vii. p. 169; о надписи Pallavarayanpettai, рассказывающей о судьбе Ланкапуры, и датированной 8-м годом правления Раджадхираджи II (1170-1), смотри A.R.E. 1924, No. 433. Храм Ниссанкешвара упомянут в E.Z. i. No. 9; ii. No. 17. Собор в A.B. 1708 также описан в Dalada Pujdvaliya. Постройки Паракрама Баху в Полоннаруве описаны в Mhv. lxxviii. топографически простираясь от юга до севера. Аналогично логическое размещение появляется в гл. lxxix., vv. 14-60 где относится уже к стране короля, vv. 61-70, стране вице-короля, и vv. 7 1-85, и Рухуне. Я идентифицирую "Море Паракрамы" с цепью водоёмов вдоль Angamedilla Ela; там всё ещё существуют колонны на набережных, вытянувшись вдоль Padi (Padawiya), Kanadiyadora (Maha Kanadarawa) и Kale (Kalavewa), знаменитыми названиями которых король нарёк эти идущие в ряд водоёмы. Было другое "Море Паракрамы" в стране вице-короля, вырытое прежде, чем Паракрама занял трон (Mhv. lxviii.). Название не обязательно подразумевает какой-либо большой размер, хотя озеро Канди официально известно как Kiri Muhuda или "Молочное море".
   Появление малярии, возможно упомянуто в карте Plancius 1592, в которой есть следующая надпись на португальском: "Королевство Джала покинуто и обезлюдело в течение 306 лет вследствие болезней". Это "королевство" - Йала на юго-востоке Острова.
   Ниссанка Малла. Дата его рождения, A.B. 1700, приведена в надписи Galpota (1&Z. ii. No. 17). Если эта дата может быть интерпретирована, как отмечающая его прибытие на Ланку, то проблема предпринятой им попытки примирить духовенство, которая имела место в 1708, устранена. Его претензия на происхождение от Виджаи являлась следствием путаницы столицы Синхабаху с Синхапурой, в Калинге, и включения Калинги в родословную Виджаи. Сахаса Малла. О дате его вступления на трон, смотри E.Z. ii, No. 98, и Флит, "Буддхадаша", J.R.A.S. 1909, p. 323. О хронологии периода, смотри C.A. iv. pp. 33, 35, и x. p. 98, и о системе правительства Mhv. lxxix., A.S. 1900, p. 9 (A.I.C. 146), и J.R.A.S., C.B. xxix. No. 77, p. 304.
   В отношении военных дел могут быть использованы следующие ссылки на Mhv.: xxxix. 25 if.; xliv. 19; 1. 25; lxix; lxx. 82, 100, 159, 168-169; lxxii. 266 if.; lxxiv. 32, 73; lxxv. 33; lxxvi. 48. Об обученных пехотинцах, смотри N.S. p. 20, где неправильно переведено (viyat pat ata ganaya). В трех пассажах Mhv., полк описан как: sayogga-bala-vahana. Колесница - ratha. Vahana в случае богов - "машина" или скорее "верховое животное". Здесь мы можем перевести: повозки, люди, и животные, используемые для верховой езды и для перевозки грузов. "Yana" переведено Виджесинхой как "колесница", "waggon" в lxx Mhv. 85, 122, но в гл. xc. 5-8, отчетливо указано, что перевозка осуществлялись в паланкинах (andoli), по крайней мере в этом случае. В Mhv lxix., кожаный жилет называется camma-vamma (Sinh. yam) и кольчужная броня - kavaca (Sinh kavada); сингальское название кольчуги (delu, Skt. jalaka), появляется в пятнадцатом столетии в Руванвале, в которой также упоминается шлем. О доспехах, смотри N.S. p. 26.
   Большой форт описан в Mhv. lxxii. 266 если. Об укреплениях Полоннарувы, смотри lxx Mhv. 190; lxxiii. 57 if. о Kурунегале и Ватагири смотри Puj. (рукопись); о Котте, N.S. p. 25. О "воротах с шипами", смотри название Kantakadvara-vataka в Mhv. lxxiv. 85; также Knox, bk. ii. chap. vi. Слово "gravet" происходит через голландский язык из португальского "garaveto", а оно - непосредственно из сингальского "kadawata".
  
   Глава 5.
   КОРОЛИ ДАМБАДЕНИИ И ГАМПОЛЫ
   (1215 - 1411)
  
   В то время как Калинга Магха царствовал в Полоннаруве, сингальский принц Виджая Баху III (1220-1224) постепенно сосредоточил власть в своих руках, и смог успешно осуществить изгнание иностранцев из страны майя. Современные источники утверждают, что он происходил из рода Сири Санга Бо; более подробно говорится, что он был сыном Виджая Маллы, происходившего от принцев, которые родились от дерева "бо". Его сын, однако, в своей поэме "Кавсилумина" утверждает, что он является потомком Лунной династии, происходившей от царей Пандья. Поэтому Виджая Баху или сам происходил из принадлежащей к королевскому семейству ветви рода Пандья, или, что вероятнее, был женат на принцессе из этой династии. В любом случае, все короли средневекового периода титулуют себя Сири Санга Бо.
   Успешно добившись суверенитета в течение свой жизни, сингальский король сделал своей столицей город Дамбадения в округе Курунегала, и, призвав священников из Индии, перенёс священные реликвии Зуба и Чаши из их потайного укрытия в Котмале в свою резиденцию, а оттуда, в целях безопасности, - в Белигалу, в округе Когалла. Он также приказал переписать священные буддистские тексты, и, кроме того, проводил масштабное строительство в столице Виджаясундарарама, названной им так в честь собственного имени, не говоря же о восстановлении многих храмов. Около 1222 г. он созвал собор для реформы дисциплины буддистского духовенства. Виджая Баху III правил всего 4 года, и перед смертью препоручил заботам духовенства своих сыновей, Паракрама Баху и Бхуванаика Баху, которые оба были ещё детьми. Прах короля был сожжён на погребальном костре в Аттанагалле в округе Коломбо.
   Годы правления Паракрама Баху II (1234-1269), который родился в Сиривардханапуре вблизи Дамбадении, отсчитываются его современником Путтавалийей с 1234 г., т.е. спустя 10 лет после смерти его отца. Популярная легенда, которая, возможно, имеет некоторую фактическую основу, приписывает этот период узурпации принца Ваттими (Ватхими), сын короля от наложницы-мусульманки. Его правление было бесславным, и вожди, заманив его на некое высокое место в Курунегале, сброчсили его в пропасть. После этого на трон призвали истинного наследника, Паракрама Баху, находившегося в безопасному убежище и найденного, по словам легенды, при помощи королевского слона. Но Курунегала Вистарайя - хроника, основанная на неизвестных нам источниках, - упоминая наследного принца Пандиту Паракрама Баху из Дамбадении, утверждает, что его оцтом был Ванни Бхуванаика Баху.
   Коронация Паракрама Баху II состоялась в 1236г. Первое, что он сделал, заняв трон, это привёз Зуб Будды и оставил его в столице. Затем он обратил своё внимание на изгнание тамилов из Полоннарувы, и достиг этой цели к 1244г. В связи с этим упоминаются два короля, Магха и Джайя Баху, которые находились у власти 40 лет, - промежуток времени, в который были включены годы правления военных после Сахаса Маллы. Эти два короля, возможно, правили в различных частях страны, поскольку современные хроники отдельно упоминают каждого из них в связи с двумя разными военными кампаниями, предпринятыми Парпакрама Баху II - "Тамильской войной" и "Войной Малала". На 11-м году правления короля (1244/45 гг.) на Ланку вторгся Чандрабхану, яванец ("джавака") из Тамбралинги, с войском, вооружённым сарбаканами и отравленными стрелами, и хотя Паракрама Баху в тот раз успешно отразил его нашествие, позже Чандрабхану высадился на Ланке снова.
   Остальную часть правления, согласно хроникам, Паракрама Баху провёл в делах благочестия; король также созвал буддийский собор с целью преобразования духовенства, чья дисциплина была ослаблена в период тамильского завоевания. Хроника ничего не сообщает о крупном вторжении войск государства Пандья, которое, по-видимому, имело место между 1254 и 1256 гг., во время которого один из королей Ланки был убит, а другой был вынужден согласиться на уплату дани. Из этого видно, что Паракрама Баху II, в отличие от своего великого тёзки, так и не смог вернуть под свою власть северную часть острова.
   Поле 33-летнего правления Паракрама Баху отрёкся от трона в пользу своего старшего сына Босата Виджая Баху IV, около 1267/8 гг. Новый король также с усердием предавался делам благочестия, и завершил реставрацию Полоннарувы. В это время Чандрабхану снова вторгся на Ланку со смешанным войском из уроженцев стран Пандья, Чола и яванцев, захватил значительную часть севера острова и расположился лагерем перед Япаху, где ему было нанесено поражение. Названия Чавакаччери ("яванское поселение") и Чаванкоттаи ("яванский форт") в местности Наваткули на полуострове Джафна, и Джаванакотте ("яванский форт") на континенте, возможно, обязаны сои происхождением поселениям, основанным его сторонниками. Занимаясь восстановительными работами в Анурадхапуре, Виджая Баху послал за своим отцом в Полоннаруву, где он бы коронован ещё раз. Паракрама Баху привёз собой Зуб Будды, отметил девятый праздник посвящения в Дахастоте и затем вернулся в Дамбадению, где и умер на 35-м году правления, вероятно, в 1269 или начале 1270г.
   Виджая Баху теперь был единственным королём, но вскоре погиб в результате покушения, совершённого в октябре 1270 г. его военачальником, который поспешил завладеть короной. Младший брат погибшего монарха, Бхуванаика Баху, наследовал ему в изгнании; узурпатор, оказавшийся не в состоянии заручиться поддержкой наёмников-раджпутов, которых привлёк на свою сторону законный наследник, был убит, и принц короновался в начале 1271 г. В начале правления ему пришлось иметь дело с новым вторжением войск Пандья, которое он отразил; с этого времени он жил в течение нескольких лет в Дамбадении, а затем перенёс столицу в Япаху. В первые месяцы 1283 г. он отправил посольство к султану Египта с предложением союза. Так как его правление продолжалось 11 лет, то он умер, вероятно, вскоре после этого. Хамир Санк, отец "принцессы Ланки", Падмини, которая вышла замуж за регента Читора около 1275 г., возможно, был одним из раджпутских наёмников, который взял в свои руки власть на острове в этот период междуцарствия.
   По утверждению хроники "Махавамса", на Ланке вскоре после смерти Бхуванаика Баху разразился голод, и король Пандья Кулашекхара (1268-1308) воспользовавшись этим, отправил на Ланку армию, во главе которой поставил своего министра Арья Чакраварти. Министр, который упоминается в надписи Пандьев в 1305 г., успешно захватил Япаху и увёз Зуб Будды. Но "Далада Сирила", почти современный документ, относит это событие ко времени правления Бхуванаика Баху, хотя, несомненно, оно произошло в самом его конце.
   Хроника представляет дело таким образом, что Паракрама Баху III, сын Виджая Баху, немедленно наследовал ему на троне. Но тамильская поэма "Сарайоти Малаи", торжественно декламировавшаяся при дворе Виджая Баху в мае 1310 г., была создана на седьмом году после его коронации, и поэтому правление следует отсчитывать с 1302 или 1303 гг. Это предполагает наличие длительного интервала продолжительностью около 20 лет, в течение которого остров, возможно, представлял собой часть империи Пандья. Как раз в это время, между 1292 и 1294 гг., Шри-Ланку посетил Марко Поло, упоминавший её короля по имени Сендемаин, которого затруднительно отождествить с каким-либо монархом, известным по другим источникам. В 1284 г. на остров также прибыло посольство из Китая с целью добиться передачи Зуба и Чаши Будды. Паракрама Баху пришлось унизить себя личным посольством ко двору Пандья, чтобы вернуть Зуб Будды: он поместил эту драгоценную реликвию в Полоннаруве, где жил сам. Продолжительность его царствования неизвестна. Подозревая своего кузена Бхуванаика Баху, сына короля того же имени, в организации заговора с целью захвата трона, он подослал к нему собственного цирюльника, чтобы тот ослепил потенциального претендента; принц, однако, избежал опасности, нанёс поражение королю, завладел Зубом Будды и увёз его в свой собственный город Курунегала. Можно предположить, что Паракрама Баху добился выдачи Зуба ценой признания своей вассальной зависимости от двора Пандьев, и что разгром этого царства вследствие вторжения мусульман с севера в 1310 г. дал успешный повод для восстания его кузена.
   Ватхили Бхуванаика Баху II, как обычно считается, умер на втором году правления. Однако такой вывод является следствием ошибки в тексте "Махавамсы". "Далада Сирита", составленная в следующее царствование, приписывает Бхуванаика Баху участие в девяти праздниках посвящения; согласно ей, он должен править по крайней мере в течение 9 лет.
   Его сын, Паракрама Баху IV, вступил на престол в 1247 г. эры Шака, или 1325/6 н.э. Он перевёл джатаки - истории предыдущих воплощений Будды, - на сингальский язык, построил различные храмы и, в частности, Алутнувару Девалле в округе Кегалла. Продолжительность его царствования неизвестна, и хроника "Махавамса" обрывается с его смертью, будучи возобновлена только в XVIII в.
   Ему наследовали Ванни Бхуванаика Баху III и Джайя (или Виджая) Баху, о которых ничего не известно. В конце правления вышеназванного короля или в начале правления его преемника Ланку в 1344 г. посетил знаменитый путешественник Ибн Батутта, который нашёл север Острова, в том числе порт Путталам, во власти короля Джафны; монарха сингалов он называет Алконар, и утверждает, что он был ослеплён во время дворцового переворота, но всё ещё жил, пока его сын царствовал в его владениях. Коломбо был занят мусульманскими пиратами с абиссинским гарнизоном. В этом городе, впервые упомянутом в хрониках под 949 г., а затем фигурирующем в одном китайском источнике, относящемся к 1330 г., всегда находилось значительная колония иностранцев. К тому же 1344 г. относится надпись из Келании, в которой говорится, что жена министра Алагакконары помогла восстановить на этом месте Кит Сиримеван Вихару. "Алконар" Ибн Батуты - определённо то же самое имя; его родственные связи с королевским семейством в точности не выяснены, но жена Паракрама Баху II происходила из рода Гиривамса, клана, к которому принадлежал и великий Алагакконара, могущественный министр Викрама Баху III.
   При Бхуванаика Баху IV столица, возможно, из-за народных волнений, была перенесена в Гамполу. Этот монарх вступил на трон в 1344/45 гг.; та же дата отмечает начало правления Паракрама Баху V, возможно, приходившемуся ему братом. Поэтому в стране были два короля, старший и младший в одно и то же время - система соправления, позаимствованная в империи Чола, с которой мы и впоследствии встретимся на Ланке. Основными культовыми постройками, сооружёнными в правление Бхуванаика Баху, были вихары Ланкатилака и Гадаладения, недалеко от Канди. Он правил по меньшей мере до 1353/4 гг. Паракрама Баху V, как утверждается, царствовал в Гамполе, но в "Тисара Сандесайе", или "Лебединой вести", говорится, что его резиденцией была Дедигама в округе Кегалла; он, возможно, жил здесь, в то время как Бхуванаика Баху находился в Гамполе. Последний известный год правления Паракрама Баху V - 1359. Его соправителем, как минимум, временным, был Викрама Баху III (с 1357 до 1374 по меньшей мере). Именно во время его правления выдающееся положение занял великий министр Алакешвара или Алагакконара. Считая целесообразным держать на расстоянии врагов своей страны и религии, министр построил крепость под названием Новая Джайявардханапура, или Котте, вблизи от Коломбо. Арья Чакраварти, король Джафны, совершил вторжение, по морю и по суше, в земли сингальского правителя, но Алагакконара, захватив его лагерные стоянки в Коломбо, Ваттале, Негомбо и Чилау, нанёс ему поражение. Эта военная кампания едва ли может быть иной, чем та, которую очень запутанная в этот период "Раджавалийя" относит к правлению Бхуванаика Баху V. Согласно этой компилятивной хронике, война была вызвана тем, что Алагакконара приказал повесить сборщиков налогов Арья Чакраварти. Маловероятно, что это вымысел. Само положение Котте в болотистой местности возле Коломбо - доказательство того, что сингальские владения были крайне урезаны, и почти нет сомнений, что королевство Джафна в то время было гегемоном низменной части Ланки; тамильская надпись в Котагаме в округе Кегалла, однако, представляет собой почти единственный уцелевший след этих событий. Приписывание военных действий Бхуванаика Баху, возможно, появилось в хронике благодаря путанице между этой кампанией и войной Вира Баху, его соправителя. Во время правления Викрама Баху в 1369/70 гг. также имела место реформа духовенства, которая продолжалась до 15-го года следующего царствования.
   Бхуванаика Баху V (1372/3 - по меньшей мере 1406/7) правил в Гамполе, и кажется, что он был чуть более чем правителем-марионеткой. Хроника Виджаянагара 1385/6 гг. указывает, что принц Вирупакша покорил среди прочих также сингалов, и преподнёс алмазы и другие драгоценные камни своему отцу Харихаре; возможно, на самом деле здесь говорится о королевстве Джафна, которое в следующем столетии находилось в зависимости от великой империи на материке (т.е. Виджаянагара). 15-й год Бхуванаика Баху приходится на 1929 год от рождении Будды или 1386/7 н.э., а на 20-м году его правления (1391/2) на трон вступил вице-король Вира Баху, его кузен и зять. Документы, однако, показывают, что Бхуванаика Баху продолжал править, пусть даже номинально, а не фактически, ещё почти на 15 лет дольше.
   Но ещё до восшествия на трон Вира Баху королевскими полномочиями, однако, фактически завладел Кумара Алакешвара, сын великого Алагакконары, который умер после 1382/3 гг., а затем Вира Алакешвара. Против него выступил его брат Вира Баху III, который жил в Райгампуре в области Калутары, и Вира Алакешвара бежал в Индию. Вира Баху приходилось подавлять враждебные происки тамилов, мавров и др.; он был благочестив и созвал второй собор с целью реформы духовенства в 1396/7 гг. Ему наследовали два сына, чьи царствования должны были быть очень короткими, т.к. Вира Алакешвара вернулся из Индии, захватил верховную власть и правил в течение 12 лет, очевидно, под именем Виджая Баху VI. Согласно китайским источникам, он был "Соли", как и Паракрама Баху VI, что означает не "родом из Чолы", как предполагалось, но скорее всего "Савулу" или "род Сакья", ибо представители рода Алакешвары были членами королевского семейства сингалов, по линии Мехенавара с одной стороны, и Ганавеси с другой. Виджая Баху имел несчастье дурно обойтись с китайским посольством, и посол Чжэн Хэ в отместку захватил его в плен и увёз в Китай вместе с жёнами и детьми. Император Китая повелел представителям пленного семейства избрать преемника, они выбрали "эпу", который был отправлен обратно на Ланку вместе со свергнутым королём. По-видимому, избранный принц был "эпой" Паракрама Баху, преемником Виджая Баху, и внуком Сеналанкахикара Сеневирата, министра Бхуванаика Баху IV. Этому Паракраме наследовал Паракрама Баху VI. Надпись на китайском, персидском и тамильском языках, обнаруженная в Галле и датируемая 1409 г., упоминает экспедицию Чжэн Хэ.
   Правление Паракрама Баху запомнилось благодаря религиозной и культурной деятельности. Он восстановил обе старых столицы после пребывания их под властью чужеземцев, но так и не смог изгнать тамильских захватчиков с крайнего севера острова, и нам неизвестно, чтобы он когда-либо даже предпринимал такую попытку. Именно в этот период появляется упоминание о ванниярах, которым была доверена безопасность Анурадхапуры. Эти вожди в последующее время заняли пограничную зону между Джафной и сингальским королевством, и либо были подданными того или иного из этих королевств, либо наслаждались полным суверенитетом в зависимости от силы или слабости соседей. Царствование, начавшееся так благоприятно, закончилось ослаблением центральной власти, и Паракрама подал фатальный пример деления своего королевства между его сыновьями и племянником, благочестиво предписав им жить в мире друг с другом. Эта политика позже стала основной причиной появления европейских поселений на острове. Сладость правительства также обнаруживает неудача Виджая Баху IV в сборе налогов и покрытия дефицита королевского казначейства. Мятеж, стоивший ему жизни, был вызван, вероятно, его неспособностью заплатить наёмным воинам.
   Весь этот период носит печать постепенного упадка. Уже упомянутые храмы Ланкатилака и Гадаладения, - единственные достойные быть отмеченными культовые строения, - находятся в резком контрасте с Полоннарувой по отсутствию остатков архитектурных комплексов. Даже храм Зуба Будды, возведённый Паракрама Баху в ранних годах правления, пришлось в конце царствования восстанавливать. Неоспоримый признак национальной бедности - факт, заверенный современным источником, что во время Паракрама Баху медная монета стала считаться "золотой". Есть указания, что перенос столицы в Гамполу был вызван внутренними смутами - дворцовым переворотом, описанным Ибн Батуттой, и традиция приписывает отказ Паракрама Баху V от Курунегалы войне. Мы видели также растущее могущество Джафны во второй и третьей четверти XIV в. Таким образом, эпоха Паракрама Баху VI знаменует упадок сил сингальской монархии.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ V
  
   Об истории в целом, смотри Mhv. (после правления Паракрама Баху IV - незначительный источник сведений); Puj., Особенно неопубликованную более длинную версию, и Hatthavanagalla Vihara-vansa, оба современники Паракрама Баху II.; N.S., составленные в конце четырнадцатого столетия, и их производную и продолжение Saddh. О периоде Дамбадения, смотри "Замечания о династии Дамбадения", V.A. x. pt. i. pp. 37 ff. and pt. ii. pp. 88 ff.
   Паракрама Баху II. О вторжении Пандья, смотри надписи A.B.E. Nos. 421 от 1907, 356 от 1906, и также том 1912, p. 65. О Javakakotte, расположенном между Mavatupatuna (Mantota) и Kalmunai, смотри Kokila Sandesaya, v. 236.
   Бхуванаика Баху I. Вторжение Пандья, кажется, упомянуто в R.E. No. 698 от 1916. О раджпутах на Ланке, смотри Тодд, "Анналы Раджастана", i. p. 276, и V.A. x. p. 88; их вождь был назван Thakuraka, хорошо известный раджпутский титул. О посольстве в Египет, смотри J.B.A.S., C.B. xxviii. No. 72, P. 82. Надпись, упоминающая Арья Чакраварти - A.R.PJ. No. 110 от 1903.
   Паракрама Баху III. "Сарайоти Малаи" опубликована в "Kokuvil Press", Джафна, 1910 (второе издание). О заговоре Бхуванаика Баху, смотри Виджесинха Mhv. p. 316, и Упама Mhv. (Священные и исторические книги Ланки, 1833, vol. 1. p. 355). Гражданская война определенно упомянута в "Далада Сирита", написанной при Паракрама Баху IV.
   Бхуванаика Баху II. О разночтениях, смотри 02. a. pt. ii. p. 91, и Гейгера "Чулавамса", xc., 63.
   Паракрама Баху IV. Дата вступления на трон появляется в современной "Далада Сирита". О дагабе Алутунувара, смотри C.A. ib. p. 92. Традиция приписывает её основание Бхуванаика Баху. I. (Lewuke Sannasa, Сообщение об округе Кегалла, p. 47).
   Труд Ибн Батуты в части, относящейся к Ланке, переведен в J.R.A.S., C.B. 1882; об "Алконаре", смотри ib. nix. No. 75, p. 106. Мусульманский надгробный камень в Коломбо, содержащий дату - 337 г.хиджры (A.D. 949), опубликован в Сделках R.A.S. i. 545. О китайской книге Tao I Chi Lueh смотри J.R.A.S., C.B. xxviii. No. 73. О надписи Кит Сиримевана, смотри C.A. i. p. 152.; ii. pp. 149, 182. О Гиривамсе, смотри D.B. Jayatilaka's "Daily Routines of Parakrama" в Буддисте, 8 Июля 1922.
   Согласно работе Чжао Чжу-гуа на китайском языке и арабской торговле в двенадцатом и тринадцатом столетиях (F. Hirth и W. W. Rockhill, Ст. Петербург, 1912), Си-лань (Цейлон) находился под властью "Нан-пи" или Малабара и посылал ежегодную дань Сань-фо-ци (Палембанг на Суматре). Первое утверждение, возможно, имеет отношение к Магхе и его керальцам; второе может содержать указание на Тамбралингу, родину Чандрабхану; есть река Тамбиланг на восточном береге Суматры.
   О причинах, по которым была оставлена Курунегала, смотри ниже (Паракрама Баху V).
   Бхуванаика Баху IV. Дата вступления на трон приведена в Lankatilaka (J.R.A.S., C.B. x. No. 34, pp. 83 if.) и в надписи Gadaladeniya как 1266 год эры Сака. Дата A.B. 1894 = A.D 1351/2 для четвертого года его правления появляется в N.S., которая неправильна также в отношении двух других дат (C.A. ix. p. 186).
   Паракрама Баху V. О войне, которая заставила его покинуть Курунегалу, смотри Географический справочник Lawrie's, vol. ii. p. 581, и C.A. x. p. 97. Дата вступления на трон дана в надписи Hapugastenna (J.R.A.S., C.B. xxii. No. 65, p. 362).
   Викрама Баху III. О дате вступления на трон, смотри надпись Vigulawatta в "Сообщении об округе Кегалла", p. 79, и для последнего известного года запись Niyangampaya в J.R.A.S., C.B. xxii. No. 65, p. 343. В отношении войны с Джафной я следовал несколько более поздней N.S. а не более современный и путанной Raj., которая, тем не менее, содержит ценные детали. Надпись в Котагаме опубликована в "Сообщении об округе Кегалла", p. 85; но перевод должен быть скорректирован, "Setu" - девиз королей Джафны, и "Anuresar" означало "Правителя Анурая", - слово, использовавшееся в тамильском языке первоначально для обозначения Анурадхапуры, а затем для любой сингальской столицы.
   Бхуванаика Баху V. О надписи Virupaksha смотри Ep. iii Ind.. No. 32. О дате вступления на трон, смотри N.S., и о тридцать четвертом или тридцать шестом годе, J.R.A.S., C.B. xxii. No. 65, p. 366. Последнее упоминание великого Алагакконары - под 1304 годом эры Сака (1382/3) в Sinhala Attanagalu-vansa. "Прабхураджа" из "Майюра Сандесайи" - Вира Алакешвара, брат Вира Баху и свояк Бхуванаика Баху V. О преемниках Бхуванаика Баху V смотри Saddh. p. 295, почти современная работа. О Виджая Баху VI, смотри дискуссию в J.R.A.S., G.E. xxii. No. 65, pp. 316 ff. Надпись Керагалы No. 1, упоминающая Виджая Баху, в действительности - версия надписи No. 2, но М-р H. C. P. Белл утверждает, что Виджая Баху правил незадолго до Паракрама Баху VI. Из этого непонятно, как сестра Алагакконары могла быть упомянута в No. 1. О королевском происхождении последующих представителей семейства Алакешвары говорится в надписи Сагама (J.R.A .5., G.E. ib. p. 364). О китайских источниках смотри lb. xxiv. No. 68, pp. 74 if. и xxviii. No. 73, p. 32, и о трёхъязычной надписи Spolia Zeylanica, viii: pt. xxx. 1912. Доказательство, что эпа Паракрама Баху не одно и то же лицо с Паракрама Баху VI, обнаружено в нумерации королей в Saddh p. 71, где, однако, "116" "в строке 3 должно читаться" как "115" (pasalos вместо solos).
   О постройке и реконструкции храма Зуба Будды при Паракрама Баху II смотри Mhv. lxxii, 8; lxxxv. 91; и Puj. Упоминание медных монет ("masuran") - в Sinhala Ummagga Jataka; смотри версию T. B. Yatawara, Лондоном, 1898, p. 158, строка 31, где, тем не менее, "золото" должно быть "монетой".
  
   Глава 6.
   ДИНАСТИЯ КОТТЕ И ЕЁ ПОРТУГАЛЬСКИЕ СОЮЗНИКИ
   (1412-1550)
  
   Паракрама Баху VI (1412-1468), как утверждается, был сыном Виджая Баху VI и его жены Сунетра Деви из династии Калинги; его происхождение, однако, ставится под сомнение некоторыми учёными. Традиция утверждает, что его мать и её два сына бежали, когда китайцы увезли в плен короля Виджая Баху, и нашли убежище в Рукунегале в округе Кегалла из-за боязни Алакешвары, ставшего регентом, и что в конце концов старший принц убил Алакешвару и взошёл на трон. История понятна, если, что представляется возможным, эпой Паракрама Баху был Алакешвара, который захватил власть во время отсутствия Виджая Баху, но не был одним и тем же лицом с принцем, избранным в Китае; действительно, Жоао де Коуту, который имел доступ к рукописям сингальских принцев в Гоа, утверждал, что вернувшийся на Ланку король убил Алакешвару. Младший из принцев был вице-королём Майадунне Паракрама Баху.
   Дата начала правления Паракрама Баху также представляет собой предмет спора. Некоторые современные историки относят его к 1955 году буддийской эры (1412/3 н.э.); официальные документы, однако, обычно начинают отсчёт лет правления Паракрама Баху с 1958 г. буддийской эры (1415/6). Так как существует мнение, что король жил в течение трёх лет в Райигампуре и лишь затем отправился в Котте, где был коронован, то представляется вероятным, что он вступил на престол в 1412 н.э., но торжественная церемония облечения властью состоялась в 1415 г. В одной современной работе начало его правления датируется 1953 годом буддийской эры; но в другом месте - 1958 годом по тому же летосчислению; так как последний год в ней приравнивается к 1722 году от обращения Ланки в буддизм, предпочтительнее принять эту дату в качестве правильной и рассматривать 1953 год как ошибку монаха-переписчика.
   Отношения с Китаем в правление Паракрама Баху продолжались поддерживаться на официальном уровне, и в 1436, 1445 и последний раз в 1459 г. отмечена отправки дани.
   Религиозная деятельность Паракрама Баху включала постройку храмового здания для Зуба Будды в Котте, и Пенилийяну Вихара, поблизости Коломбо в честь его матери; он также восстановил Саман Девале возле Ратнапуры, основанную при Паракраме Баху I, и завершил вихару Араманапола около Пелмадуллы, архитектура которой заслуживает внимания.
   Последовательность событий во время его правления далека от ясности. Главным событием было завоевание Джафны Самупалом Кумарайей, сыном, - родным или приёмным, - Паракрама Баху. Королевство Джафна возникло как независимое государство как минимум в XIII в. Географические названия на полуострове указывают, что сингалы насеяли его с довольно давних времён, и он, конечно, был частью владений Паракрама Баху I. Монархи Джафны из рода Арья Чакраварти были смешанного происхождения и возводили свою родословную к Ганга-ванса, правящей династии Калинги, и к брахманам из Рамесварама. Наиболее вероятное решение проблемы заключается в том, что Калинга Магха или его наследники никогда не выпускали из рук своих владений на полуострове Джафна, на котором были расположены как минимум две принадлежавшие им крепости, Уратота (Кейтс) и Велигала (Валикамам, возможно, Каннесантурам), и, как утверждает Де Квероз (De Queyroz), один из представителей Арья Чакраварти, известного семейства в стране Пандья, женился на дочери короля Пандьев. В 1344 г. король Джафны владел значительной частью севера Ланки, и вторая половина XIV в. знаменовала собой зенит его власти: мы видели, что в его руках недолгое время была даже верховная власть над всем островом. В начале следующего века, если не в конце предыдущего, Джафна стала данником великой континентальной империи Виджаянагар. Нуниш утверждает это определённым образом, и один из постоянно использовавшихся императорами Виджаянагара титулов звучал как "получающий дань от Илама"; сингальские поэмы также постоянно упоминают о народе Джафны как о "канаресцах". Валентин упоминает о вторжении канаресцев, которые находились на службе у Виджаянагара, но неизвестно, было ли это случайностью или результатом завоевания Джафны. Ясно лишь то, что Самупал Кумарайя завоевал северное королевство, совершив вторжение по дороге, идущей вдоль западного побережья острова. Захват Ванни, возможно, относится как раз к этому событию. Очевидно, в тесной связи с ним находится и экспедиция к Адриампету в Южной Индии, поводом к чему, согласно Валентину, был захват ланкийских кораблей, гружёных корицей. Надпись в Тенкаси Тен, сделанная по приказу Арикесары Паракрама Пандья из Тинневелли, "который видел спины (т.е. обратил в бегство) королей Сингаи и Анураи", возможно, также подразумевает эти войны, если допустить, что под "Сингаи" имеется в виду столица Джафны, а под "Анураи" - сингалы; она датируется между 1449/50 и 1453/54 гг.
   Согласно "Раджавалийе", Паракрама Баху правил в течение 52 лет, когда произошло восстание Джотийа Ситано, правителя страны холмов. Мятеж был подавлен, и принц Гампола, происходивший из королевского семейства, утвердился в его владениях. Валентин размещает это событие между экспедицией на Адриампет и захватом Ванни, но до падения Джафны. Джотийа фигурирует в качестве свидетеля в надписи Мадавала в Думбаре, датируемой 17-м годом правления Паракрама Баху (1428/29 или 1431/32 н.э.)
   Паракрама Баху отрёкся от престола в пользу своего внука (сына дочери), Вира Паракрама Баху, и умер после 55 или 52 лет правления, в зависимости от того, с какого года отсчитывать его начало, - с 1412 или 1415. Его правление отмечено также расцветом сингальской литературы, в особенности поэзии. Король поднял нацию на высоту, недостижимую со времён Паракрама Баху II, и оставшуюся непревзойдённой в будущем.
   Вира Паракрама Баху или Джайя Баху (1468-1470), как утверждает "Раджавалийя", был убит Самупалом Кумарайей, который, услышав о его вступлении на трон, сразу поспешил из Джафны в столицу, рассчитывая завладеть престолом. Хорошо осведомлённый Де Коуту, однако, пишет, что когда этот король (Вира Баху) процарствовал полтора года, его дядя Майадунне Паракрама Баху умер и ему наследовал брат Самупал Кумарайи, обычно известный как раджа Амбулугалы, по названию его резиденции в округе Кегалла. Несколько лет спустя король умер, и его сестра возвела на трон его слабоумного сына; но, найдя себя неспособной управлять, регентша вызвала из Джафны Самупала Кумарайю.
   Этот принц взошёл на трон под именем Бхуванаика Баху VI (1472-1480) и был коронован в 2015 году буддийской эры. В 1476 г., когда на Ланку прибыло посольство из Пегу с целью получения буддийских священников, вспыхнуло восстание. В хрониках Бхуванаика Баху VI отводят семь лет правления от его коронации, но надпись в Дедигаме датируется девятым годом его правления. Ему наследовал сын, Пандита Паракрама Баху VII, который подвергся нападению своего дяди, раджи Амбулугамы, и был убит по его приказу; Коуту утверждает, что он правил не более четырёх лет.
   Раджа Амбулугалы принял имя Вира Паракрама Баху VIII. "Раджавалийя" отводит ему 20 лет правления, но с этим трудно согласиться; вероятно, он правил как единственный король приблизительно с 1484 до 1509 г. У него было несколько сыновей, и хронологию этого периода трудно восстановить в значительной степени из-за одновременного правления сразу нескольких монархов.
   15 ноября 1505 г. остров впервые посетил дон Лоуренсо Алмйеда, который установил обычный падран (каменный столб с надписью) в Коломбо; этот камень долгое время находился в помещении таможни, пока не был перенесён Гордоном Гарденсом в "Дом королевы". Португальцы произвели большое впечатление на жителей Коломбо, и, согласно "Раджавалийе", отправленное королю сообщение об их прибытии звучало следующим образом: "В нашей гавани Коломбо появились люди с белой кожей и к тому же миловидные. Они носят нагрудники из железа и железные шляпы; они ни минуты не остаются на одном месте; они странствуют туда и сюда; они едят куски камня (сухари) и пьют кровь (красное вино); они дают 2 или 3 меры золота или серебра за одну рыбу или один лимон; говорят, что их орудия гремели сильнее грома, когда они внезапно появились перед скалой Югандхара. Шары (ядра), которые выбрасывают их орудия, летят на многие гавва (мера длины) и разрушают гранитные крепости". Португальских посланников проводили к королевскому дворцу окольной дорогой, которая отняла у них 3 дня, чтобы достичь Котте, хотя этот город находится всего лишь в 6 милях от Коломбо; этот эпизод вошёл в сингальскую пословицу, хотя португальцы и не попались на уловку. Несмотря на интриги мусульман, или т.наз. "мавров", которые понесли наибольшие убытки от прибытия иностранцев, дону Лоуренсо удалось убедить короля признать покровительство Португалии, с обещанием платить дань корицей.
   Паракрама Баху постоянно враждовал со своими родственниками; гражданская война была бичом династии и в конечном счете привела к её крушению. В последние месяцы 1508 г. он был очень болен, и как Дхарма Паракрама Баху IX, так и его брат Виджая Баху VII, оба отсчитывали своё правление с 1509 г. Кажется, он сделал своих сыновей сорегентами вместе с собой в том же самом году. В 1513 г. король, как сообщают, уже был мёртв, оставив обоих сыновей в распре из-за наследования; но Квероз, напротив, утверждает, что в 1518 г. Паракрама Баху был седобородым стариком, и что Виджая Баху, обуреваемый нетерпением на то, что долгая жизнь отца мешает ему занять трон, сместил и впоследствии отравил его. Хотя Паракрама Баху умер приблизительно в 80-летнем возрасте, кажется вероятным, что его правление действительно продолжалось до 1518 г., когда Паракрама Баху IX (1509-1528) наследовал в качестве старшего короля. Этот монарх был малозначимой личностью, поскольку его имя полностью опущено в некоторых хрониках, и Виджая Баху, чей первый акт дарения, совершённый в Котте, датируется 1519/20 г, а также его преемники, очевидно, игнорировали существование номинального монарха. "Раджавалийя" отводит ему 20 или 22 года правления, причём свои последние годы Виджая Баху, возможно, провёл в Кегалле.
   В 1518 г., как мы видели, Виджая Баху VII (1509-1521) захватил власть и по подстрекательству "мавров", не теряя времени, отправил посольство к Саморину из Каликута, сюзерену Малабара, воевавшему тогда с португальцами, за помощью для нападения на португальский форт Коломбо, который был основан незадолго до того. Сингалы были разгромлены, и король, потерявший свой престиж в последующей войне, в конце концов лишился и трона и жизни. Виджая Баху был убит своими сыновьями и сыновьями брата Раджасинхи от общей жены, старший из которых стал королём Бхуванаика Баху VII (1521-1550). Согласно другим источникам, Виджая Баху погиб из-за своего намерения лишить наследства сыновей в пользу молодого принца, которого он усыновил. Форт в Коломбо был уничтожен по приказу из Португалии в 1524 г., хотя фактор (торговый представитель) всё же был оставлен, чтобы представлять португальские интересы.
   В 1521 г. страна была разделена между тремя братьями: Майядунне получил современную область Сабарагамува со столицей в Ситаваке (Ависсавелла), в то время как Райигам Бандара получил Валаллавити, Пасдун и Раийгам Коралес в районе Галле и Калутара, а морские порты удержал за собой Бхуванаика Баху. Страна холмов была в руках другого короля, который всякий раз при удобном случае добивался независимости. Майядунне стремился к трону Котте и верховной власти над островом, и после 1526 г. почти непрерывно разжигал усобицы, поддерживаемый саморином, с одной стороны, тогда как португальцы, с другой стороны, поддерживали Бхуванаика Баху. В 1539 г., однако, Майядунне был вынужден заключить мир, который продержался до 1547 г.
   Дочь Бхуванаика Баху вышла замуж за некоего Видийю Бандара, и с целью укрепления его позиций против Майядунне в 1540 г. в Лиссабон было отправлено посольство с золотой статуей их сына-младенца Дхармапалы; цель посольства заключалась в том, чтобы принц был признан королём Португалии как прямой наследник королевства Котте. Это урегулирование престолонаследия привело к враждебным действиям со стороны Майядунне, но всё же на какое-то время сын и племянник Бхуванаика Баху достигли соглашения. Король Канди, под предлогом обращения в христианство, просил у португальцев помощи против Ситаваки; в 1547 г. к нему был отправлен португальский вспомогательный отряд, но обнаружив искренность короля сомнительной, вернулся в Коломбо, и, к удивлению португальцев, был хорошо принят Майядунне. Война между этими двумя братьями вновь вспыхнула в 1548 г., причём португальцы теперь приняли сторону Майядунне.
   Эта политика продолжалась недолго. В 1550 г. войска Котте захватили Ситаваку, но напрасно, поскольку их португальские союзники совершили неудачное нападение на Канди, обернувшееся разгромом. В ноябре новый вице-король дон Альфонсо де Норонья прибыл в Коломбо, отклонившись от курса во время плавания в Гоа. Он проявил недружелюбие к Бхуванаика Баху, подозревая его в нечестных намерениях, и перед тем, как покинуть Ланку, приказал королю и его брату сохранять мир и отправлять посольства в Гоа. Но в середине 1551 г. король был убит выстрелом из мушкета, когда он выглянул из окна своего дворца в Келании. Есть веские основания подозревать, что это было совершено по подстрекательству Майядунне, хотя обычно преступление приписывается вице-королю. Смерть Бхуванаика Баху нанесла серьёзный удар по позициям португальцев, т.к. в течение нескольких лет королевство Котте было фактически сведено к одной столице с её округой, а Майядунне приобрёл реальный суверенитет.
   Таким образом, завершился первый этап проникновения португальцев на Ланку. Вначале их главной задачей было установление торговых связей, для чего ими была основана фактория, или торговое учреждение, во главе с фактором. Но междоусобные распри короля Котте и его брата привели к тому, что последний вступил в более тесный союз с Португалией, последствием чего стало частое присутствие на острове португальских военных отрядов. На втором этапе крепость Коломбо с её капитаном и гарнизоном, обеспечивавшим защиту Дхармапале, правителю Котте, стала приобретать всё более важное значение; враждебность Майядунне и его сына стал причиной того, что новый король Котте всё больше и больше нуждался в иностранной помощи. Третий и последний этап начался, когда португальцы в качестве признанных наследников верховной власти над Котте, после крушения королевства Ситавака, без затруднений аннексировали столицу и тем самым перешли к прямой территориальной экспансии. Главное действующее лицо этого периода - "Капитан-генерал завоевания".
   Запись о политическом разделе Ланки в соответствии со списком, приложенным к "дару Дхармапалы", должна относиться к периоду, намного предшествующему 1580 году - дате вступления в силу этого документа, и потому может быть рассмотрена в хронологических рамках этой главы. Государства, на сюзеренитет над которыми претендовал король Котте, были следующие: королевство Ситавака, (Семь) коралес Канди или "страна нагорья", и Джафна, а также княжество Четырёх коралес. Также имелись различные владения ваннияров, которые были обязаны платить дань королю Котте. Это были два Панама; Йала; Веллевайя Косгама; Велласса; Палугама; Баттикалоа; Коттияр; Тринкомали и Путталам. Этим последним и Йалой владели несколько ваннияров, Палугамой - двое, остальными - по одному. В самом королевстве Котте были три дисава (наместника), один - над Матарой, один над Адикарийя Денаваки с "аграми" или месторождениями драгоценных камней в Сабарагамуве. Ещё один правил в Адикарийи Нуваракалавийе, стране, образующей западную половину существующей в настоящее время Северной Центральной провинции, и протянувшейся, согласно нашему документу, от Путталама до Маннийяра. За исключением перечисленных выше областей, собственные владения Котте насчитывали 221 коралес, которые включали юго-западный угол Северо-Западной провинции, за небольшим исключением всей Восточной и Южной провинций вплоть до реки Валаве, и часть округа Ратнапура к югу от Калу-ганги с крупными поселениями Гиримале и Бамбаработува. Еще одним исключением была половина корале Кевагама, который примыкал к королевству Ситавака.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ VI
  
   Об истории в целом, смотри Raj. и её версию, сохраненную в Valentyn, Oud en Nieuw Oost Indien, v. vol.; выдержки из Do Couto и De Barros Donald Ferguson, J.R.A.S., xx C.B.. No. 60; De Queyroz, Conquista Temporal e Espiritual de Ceylao, Government Press, 1016; P. E. Pieris, Ceylon: "Португальская эпоха", Коломбо, 1913; Schurhammer и Voretzsch, Ланка, Лейпциг, 1928.
   Паракрама Баху VI. О его родителях, смотри "Виджая Баху VI", J.R.A.S., C.B. xxii. pp No. 65. 316 ff.; в Rajavansaya (Музей Коломбо МС.) Вира Баху назван Виджая Баху, и в рукописной коллекции примечаний к различным датам Вира Баху назван отцом Паракрама Баху VI, но обе работы современные. Вице-король упомянут в Paravi Sandesaya.
   Дата вступления на трон, A.B. 1953, появляется в Saddh. p. 71 и дате, A.B. 1958, на p. 295. Об отправке дани в Китай, смотри J.R.A.S., C.B. xxiv. No. 68, p. 111. Надпись Pepiliytna опубликована ib. vii. No. 25, p. 187, и множество документов, связанных с ним и включая дар Aramanapola - в рукописи (Vidyodaya, I. No. 8 ff.); согласно внутренним доказательствам, они истинные. Дар Saman Dewale опубликован в C.A. ii. p. 43.
   О сингальских географических названиях на полуострове Джафна, смотри C.A. ii. pp. 54, 167 ff. Оккупация севера Паракрамой Баху I - подтверждена неопубликованной надписью Nayinativu. О происхождении королей Джафны, смотри Rev. S. Onana Prakasar, C.A. v. pt. iv. pp. 172 if., и pp De Q.. 37, .38. Дата 1344 знаменует также посещение острова Ибн Баттутой. О сюзеренитете Виджаянагара, смотри J.R.A.S., C.B. (Примечания и Запросы), xxvi. No. 70, pt. ii. p. 101, и Нуниш в Сьюэлл, "Забытая Империя", Лондон, 1900. О надписи в Тенкаси, смотри "Археологическую серию Траванкора", vi. No. 11.
   Бхуванаика Баху VI. Дата, A.B. 2015, в Budugunalankaraya, судя по использованию в других документах, относится к вступлению короля на трон, а не к третьему году его правления. О надписи Кальяни, смотри J.R.A.S., C.B. xxiii. No. 67, pp. 231 if., и о надписи Дедигама - "Сообщение об Округе Кегалла", p. 83.
   Паракрама Баху VIII. Его болезнь в 1508 упомянута в De Barros, ii., iii. 1 (J.R.A.S., C.B., xix. No. 59, p. 366), и о его смерти сообщалось в 1513 г. в письме д'Aльбукерке королю, Alguns Documentos, p. 297. Представление его правления в тексте кажется мне, наиболее вероятным, если не было пропущено одно поколение, как возможно может быть выведено из De Q., p. 20. Валентин (p. 74), говоря о Вира Паракрама Баху, внуке Паракрама Баху VI, указывает, что раджа Амбулугалы был сыном сестры его матери. "Раджавалийя" в известной мере спутала раджу Амбулугалы с Майядунне Паракрама Баху, который владел тем же княжеством; согласно До Коуто, последний из названных принцев - это выживший Паракрама Баху VI.
   Паракрама Баху IX. О надписи Kелания, смотри C.A. i. p. 155.
   Виджая Баху VII. Его дарения: в четвёртом год правления в Дондре, в девятом году - в Удугамполе, в одиннадцатом году - в Котте. Udugampola sannasa была пожалована по случаю затмения солнца. Такие затмения в рассматриваемый период происходили в 1517 и 1518, но второе, как утверждается, не было видимым на Ланке. Вступление на трон, следовательно, произошло в 1509, и 1432 год эры Сака, к которому относится дар, сделанный в Дондре, должен быть "текущим".
   Бхуванаика Баху VII. Смотри J.R.A.S.; G.B. xxii. No. 65, pp. 267 if.; Schurhammer, cit op..
   Сведения по королям "Страны холмов", смотри в "Сообщении об округе Kегалла", pp. 80, 81, несправедливо приписываемое Викрама Баху III; другие Джайявира Паракрама Баху и Викрама Баху существует в Кадайядении, и некий Джйаявира Маха Астхана AS. 2085 (A.D. 1544) в Канди.
   "Дар Дхармапалы" с прилагаемыми документами приведен в pp De Q.. 428, 429, и в Orientalist entalist, 111. pp. 111, 131, 193. Denawaka Adikariva возможно равняется Denawaka pas rata Kadaim-pota; в списке коралес "Attalagam" едва ли может быть Atulugam, который находится рядом с Ситавакой, и должен представить "Atakalan", тогда как "Tarana" может быть "Etarawa", теперь находящейся в Уве, но тогда принадлежащей Сабарагамуве.
  
   Глава 7.
   КОРОЛЕВСТВО СИТАВАКА И ПОРТУГАЛИЯ
   (1550 - 1635)
  
   Молодой Дхармапала (1550-1597) был возведён на трон Котте с помощью его отца Видийи Бандары. Новости о смерти его деда и поражениях его подданных вскоре достигли Гоа, и вице-король поспешил в Коломбо, больше с целью вымогательства, чем оказания помощи новому королю. У неудачливого короля и его придворных были отняты все ценности, а дворец и город подвергались систематическим грабежам. Эти скандальные действия, тем более отвратительные, что жертва находилась под защитой Португалии, вызвали сильное неодобрение в метрополии; было приказано провести реституцию, но в силу проволочек значительную часть захваченного имущества так никогда и не вернули владельцам. Вице-король затем отправился вместе с Дхармапалой в Ситаваку, где по его приказу был разрушен храм Берендиковил, остатки которого всё ещё существуют, но отказался от заключения мирного соглашения с Майядунне, когда такая возможность представилась. Последующее разрушение Котте и гибель королевства во многом произошли из-за этого человека. Затем вице-король отплыл в Коломбо, оставив секретные распоряжения по похищению отца короля. Это было исполнено в 1552 г., но Видийе Бандара вскоре бежал из тюрьмы, и впредь был ожесточённым врагом португальцев. Сначала он объединился с Майядунне, чью дочь взял в жёны, но вскоре подвергся нападению в крепости Пеленда в округе Калуитаре со стороны Раджасинхи, сына Майядунне, и португальцев. По утверждению сингальской хроники, Раджасинхе в то время исполнилось только 11 лет, однако его известность как отважного воина быстро возрастала, и его имя вскоре будет наводить ужас на португальцев. Видийе Бандара, после того, как нашёл убежище в нагорье, бежал в Мундакондаполу в округе Курунегала, где он отплатил за гостеприимство тем, что лишил жизни приютившего его князя и узурпировал его власть. Изгнанный и отсюда Раджасинхой и португальцами, он бежал в Джафну, где был убит в ссоре, и его сокровища попали в руки местного правителя. Среди них, как рассказывали португальцам, находился и Зуб Будды.
   Приблизительно в 1559 г. Дхармапала принял крещение, взяв имя Жоана, так что в итоге многие его подданные отреклись от него. После осады Котте Раджасинха продолжил войну, и в 1561 г. одержал победу над португальцами в жестокой битве при Муллерияве. Коломбо и Котте подверглись осаде в 1563 г., и хотя они были освобождены, столица снова была осаждена в 1564 г. с таким упорством, что гарнизон к началу следующего года находился в отчаянном положении. Хотя осада была снова отражена, но в действительности Раджасинха получил преимущество, поскольку португальцы оставили Котте и отступили в Коломбо, взяв с собой и Дхармапалу. Военные действия продолжались, и в 1579-80 гг. Коломбо вновь в течение полутора лет находился в кольце осады. Приблизительно в 1580 г. Раджасинха переключил внимание на Канди и добился успеха в присоединении этого королевства, выслав семейство прежнего монарха. Свергнутый король бежал в Тринкомали, но вскоре после этого умер от оспы, назначив своим преемником на время несовершеннолетия дочери-младенца, донны Катарины, племянника, позднее крестившегося под именем дон Филипп. Вирасундара, отпрыск ветви королевского рода Перадеркайя, предал своего сюзерена и примкнул к Раджасинхе. Но затем он вступил в заговор против своего нового господина, который приговорил его к смерти за предательство; его сын Конаппу бежал в Коломбо. В 1581 г. Майядунне умер, предположительно отравленный своим сыном, и Раджасинха I стал верховным повелителем всей Ланки, за исключением Коломбо и севера.
   Королевство Джафна находилось в состоянии мира с португальцами до тех пор, пока на острове не начало распространяться христианство, и встревоженный этим король не приказал устроить резню христиан в Маннаре в 1544 г. Месть португальцев обрушилась на него в 1560 г., когда вице-король дон Константин Браганса вторгся на полуостров и изгнал правителя Джафны в джунгли на материке. Предложив стать вассалом португальцев, король использовал своё возвращение для того, чтобы организовать восстание, и португальцы были вынуждены удалиться. Прерванные этим инцидентом связи с Джафной не были восстановлены до 1591 г., хотя Маннар оставался в руках португальцев. Именно во время экспедиции 1560 г. португальцы завладели сокровищем Видийе Бандары - предполагаемой реликвией Зуба Будды. Король Пегу предложил выкупить Зуб за большую сумму денег, но фанатизм превысил алчность, и реликвия была сожжена вице-королём в Гоа.
   Раджасинха I (1581-1593), хотя и был доблестным воином, оставил несколько зловещую репутацию: среди португальцев из-за его постоянной враждебности, а среди буддистов - из-за того, что он отверг их веру и принял индуизм; разрушив Котте, он поставил своей целью захват Коломбо и полное изгнание португальцев с острова. Крепость Коломбо подверглась осаде с 1587 по 1588 гг., в начале которого была освобождена. В это время португальцы разорили побережье и разрушили известный вишнуитский храм в Дондре. В 1590 г. Раджасинха снова угрожал Коломбо. Сын Вирасундары, Конаппу Бандара, известны португальцам под именем дон Жуан Австрийский, отличился в последней осаде; он не испытывал тёплых чувств к Раджасинхе, который убил его отца, и теперь предложил свои услуги, чтоб поднять мятеж в королевстве Канди. Португальские власти согласились поддержать его, и Конаппу отправился туда, взяв с собой претендента на трон страны нагорья и своего сына. Сопровождал их португальский отряд. Дон Филипп был должным образом возведён на трон, и в Ганноруве построен форт для защиты от Раджасинхи. Но новый король внезапно скончался, не без подозрений в предательстве, и Конаппу, обративший оружие против португальцев в Ганноруве, победил их и объявил себя королём под именем Вимала Дхарма Сурья I (1590-1604). В 1592 г. Раджасинха напал на своего нового конкурента, но был побеждён; во время отступления он поранил себе ногу бамбуковой щепкой и умер от заражения крови в начале 1593 г. Поскольку ему было только 11 лет в 1555 г., то во время смерти - под 50, и рассказы, что он был столетним старцем - не более чем миф. Со смертью Раджасинхи его королевство рухнуло. Его любимый генерал Манампери перешёл на сторону Дхармапалы, и с его помощью португальские войска вскоре захватили земли Ситаваки и взяли в плен королевских принцев; среди них был Никапитийе Бандара, который был увезён в Португалию и умер в Коимбре в 1608 г.
   В 1591 г. король Джафны совершил неблагоразумный поступок, напав на Маннар, из-за чего впоследствии потерял и трон, и жизнь, от рук португальцев под командованием Андре Фуртадо. Его преемник, чьё спасение от смерти изображено на фреске в Сван Девале, около Ратнапуры, был ставленником Португалии, и с 1593 г. на острове было только два центра власти: государство Канди во главе с Вимала Дхарма Сурьей, и португальцы, номинально поддерживавшиеся Дхармапалу. Последний, как мы видели, возвратил себе Ситаваку и большинство старых владений Котте с такой легкостью, что в 1594 г. португальцы предложили ему завоевать королевство нагорья (т.е. государство Канди. - Aspar) и посадить на трон донну Катарину, дочь короля, изгнанного Раджасинхой. Педро Лопес де Соуза, первый "капитан-генерал завоевания", вступил в Канди и возвёл на престол принцессу. Но поскольку он окружил молодую королеву исключительно португальцами, народ стал роптать. Далее, генерал Манампери по подозрению в измене был убит, его войска вслед за этим дезертировали и экспедиция потерпела сокрушительное поражение в окрестностях Ганнорувы. Лопес де Соуза был убит, и донна Катарина попала в плен к Вимала Дхарма Сурье, который узаконил свою власть, женившись на наследнице Канди. "Отступник из Канди" обращался с пленными португальцами с большой жестокостью, искалечив 50 из них, и отправил их в Колмобо, "оставив лишь единственный глаз одному человеку из пяти".
   Португальцы стянули все силы в Коломбо, ожидая всеобщего восстания сингалов. Однако, восстала только Ситавака, и дон Иеронимо Азеведо, который был назначен капитан-генералом с требованием восстановить пошатнувшуюся репутацию португальского оружия и прибыл на остров в декабре 1594 г., не теряя времени выступил в поход вместе со слабым Дхармапалой против мятежников. Они были разгромлены, и в Мехиленадаваре, Руванвели, а также в Галле на месте позднейшей крепости были построены форты. В 1595 г., однако, сингальский подданный Дхармапалы, носивший португальское имя Домингуш Корреа, поднял восстание при поддержке Вимала Дхарма Сурьи, и старый король был вынужден покинуть Ситаваку и пробиваться обратно в Коломбо вместе с португальской амией. На какое-то время под его властью остались только Коломбо и Галле. Но с прибытием подкрепления положение дел изменилось, и Корреа был побеждён, взят в плен и казнён в середине 1596 г. Тем не менее восстание, хотя и в ослабленной форме, продолжалось под руководством Симао Корреа, т.наз. "короля Ситаваки".
   27 мая 1597 г. Дхармапала умер. Его здоровье серьёзно подорвал яд, в своё время подосланный Маяйдунне; он был бездетен, и в своём "дарении", датируемом 12 августа 1580 г., завещал все свои владения и верховную власть над Ланкой королю Португалии. В соответствии с этим Филипп II, бывший тогда монархом Португалии и Испании, был провозглашён доном Иеронимо Азеведо новым владыкой острова. Присяга на верность новому монарху была принесена в Коломбо, и после этого представители различных частей королевства были вызваны в Малваку, чтобы решить, на основе каких законов будет осуществляться управление Ланкой - португальских или местных. Приняты были последние, и капитан-генерал согласился их придерживаться, настаивая, однако, на свободном отправлении христианского культа. Иногда выдвигаемая теория, что сингалы признали власть короля Португалии при условии соблюдения их обычаев, неверна.
   К январю 1599 г. строительство укрепления Мениккадавары было завершено, и этот форт стал теперь главным военным центром португальцев и местопребыванием капитана, возглавлявшего армию. Война с Канди продолжалась с переменным успехом, трудности португальцев умножались восстаниями, разжигаемыми в различных частях страны Вимала Дхарма Сурьей. Один раз король предложил заключить мир, но португальцы, которые хорошо знали "отступника из Канди", не доверяли ему, и военные действия продолжались с обеих сторон с невероятной жестокостью. Португальцы в конечном счете достигли успеха в отвоевании низменностей. В 1602 г. король попытался привлечь на свою сторону Симао Пинхао, португальского главнокомандующего "ласкаров", или туземных воинов. По указанию Азеведо, Пинхао притворно вступил в заговор с целью сдачи королю Канди Балане, цитадели в районе Кадуганнавы, которая господствовала над старой дорогой в Канди. Но его намерения были выданы королю одним ренегатом, и хотя Балане подвергся штурму в феврале 1603 г., португальцы оказались покинутыми их вспомогательными туземными отрядами и были вынуждены отступить из крепости. "Великое отступление" проводилось генералом в полном порядке, но положение португальцев в стране, охваченной восстаниями, какое-то время оставалось очень шатким; оно немного улучшилось в связи со смертью короля в 1604 г.
   В 1602 г. голландец Йорис Шпильберген прибыл в Баттикалоа и вступил в переговоры с Вимала Дхарма Сурьей. Он был предшественником адмирала Сибальда Вирта, который позже в том же самом году также бросил якорь в том же порту и нанёс визит королю. Миссия, однако, не увенчалась успехом, т.к. Вимала Дхарма Сурья, который был вынужден подняться на борт флагманского корабля, подозрительно отнёсся к намерениям Вирта, и адмирал, будучи пьяным, оскорбил короля и был убит по его приказу, вместе с теми голландцами, которых король Канди смог захватить в плен. Это произошло в июне 1603 г. Таково было зловещее начало союза между кандийцами и голландцами.
   Вимала Дхарма Сурья демонстрировал своё рвение к буддизму, которое он снова выразил при захвате королевства Канди, построив двухэтажный храм для хранения Зуба Будды. Он объявил, что португальцы уничтожили поддельную реликвию, а настоящая, после того, как была тайно вывезена из Котте, хранилась в Делгамуве; этот вопрос нуждается в дальнейших исследованиях. Король также направил посольство в Аракан, чтобы выписать оттуда священников с целью возобновления преемственности буддийского духовенства, которая снова прервалась, и в 2146 г.буддийской эры (1603/4 н.э.) устроил большой праздник Посвящения в Готамбе около Канди.
   Вимала Дхарма Сурья умер в 1604 г., оставив трон своему кузену Сенарату (1604-1635), священнику, который сбросил монашескую тогу и женился на вдове своего предшественника, донне Катарине. Его приход к власти датируется сингальскими источниками дважды, в 1604 и 1609/10 гг., т.к. в этот период о своих притязаниях на трон заявил также Майядунне из Увы. Португальцы, естественно, воспользовались вспыхнувшей среди сингалов гражданской войной, чтобы упрочить своё положение, и в 1611 г. продвинулись к Балане и сожгли Канди. Эта кампания закончилась перемирием.
   8 марта 1612 г. в сингальскую столицу прибыл голландец Марцелл Боусхофер, и 11 мая заключил соглашение с королём, которое гарантировало Сенарату помощь нидерландской Ост-Индской Компании; пребывание голландского представителя на Ланке, однако, затянулось ещё на 3 года.
   В декабре 1612 г. вице-королем стал дон Иеронимо де Азеведо. В течение восемнадцати лет до этого он покорил все округа, расположенные ниже Балане: его наиболее знаменитым деянием было "Великое отступление". Его личность запятнана зверской жестокостью, с которой он продолжал войну с Kанди и подавил мятежи на португальской территории. Де Кверос определенно указывает, что против него не выдвигалось никаких обвинений подобного рода во время его управления в других местах, и, что он прибегнул к этим жестокостям лишь в отместку за те, что были совершены Вимала Дхарма Сурьей, изгнать которого было его мечтой. Твердые меры, несомненно, были необходимы в этом положении, но ничто не может послужить оправданием для действий Азеведо. Его методы не находили одобрения властей в Португалии, и его арест и заключение в тюрьму в Лиссабоне, хотя и по другому поводу, по мнению некоторых явился возмездием за его зверства на Ланке.
   Его преемником был дон Франциско де Менезиш. Король, считая, что после отъезда Азеведо он больше не был связан условиями перемирия, нарушил мир. Капитан-генерал ответил на это захватом принадлежавшей королевству Канди территории, но при возвращении был атакован в Балане, откуда отступил в его штаб-квартиру в Мальване. Его должность в мае 1614 г. перешла к Мануэлю Маскареньясу Омему, который прибыл с подробными инструкциями от вице-короля, содержащими меры по реформе армии и вспомогательных туземных отрядов, и прекращению насилий и грабежей со стороны как португальских солдат, так и местных жителей. Война продолжалась без всякого милосердия, все мужчины старше четырнадцати лет возраста беспощадно предавались смерти, и король был лишен доходов, поступавших от торговли в Баттикалоа, Тринкомали и Джафны, причем последнее королевство португальцы низвели до положения своего вассала. Бессилие Сенарата отчетливо продемонстрировали три экспедиции, предпринятыми капитан-генералом в 1615: в январе португальцы опустошили Гамполу, Матурату и Бадуллу, возвратившись в Maльвану через Сабарагамуву; в августе были разграблены Тумпане, Хариспатту и Матале; в конце года последовала и третья кампания. Нуно Алвариш Перейра, который стал капитан-генералом в 1616 г., продолжал ту же политику.
   Сопутствовавшая португальцам удача, тем не менее, заметно отвернулась от них в результате появления претендента, объявившего себя Никапитийе Бандара, принцем Ситаваки. Мятеж начался в Семи коралес, и с помощью из Канди скоро перерос во всеобщий. Португальцы оказались в затруднительном положении, но в 1617 г., к счастью, претендент поссорился с Сенаратом, попросив отдать ему в жёны одну из супруг последнего. Тем временем некий Баррето, сингал по происхождению, поднял восстание в Сабарагамуве, направленное как против короля, так и против португальцев, и завладел этой провинцией, равно как и Матарой, таким образом удерживая под своим контролем большую часть юго-запада Острова. Самозваный Никапитийе Бандара в конце концов всё же был разгромлен и обратился в бегство, и в июле Четыре и Семь коралес были приведены к покорности. Сенарат уже хотел просить о мире, но изгнание претендента было ему на руку, и по договору от 24 августа 1617 г., он сохранил за собой Тринкомали, Баттикалоа и Панаму, при условии поставки королю Португалии двух слонов в виде ежегодной дани. Португальцы, развязав себе руки, теперь могли повернуть оружие против Баррето. Никапитийе, однако, снова появился в Семи коралес, но скоро был обезглавлен после битвы португальским командиром. Баррето, по-видимому, был оставлен в покое, так как когда в 1618 г. капитан-генералом стал Константино де Са де Норонья, он обнаружил, что армия вследствие мира превратилась в орду мародёров и грабителей.
   Новый капитан-генерал принял меры к восстановлению дисциплины, построил форт в Сабарагамуве и положил основание крепости Санта-Крус в Галле, постройка которой была завершена в 1625. Майядунне, который бежал в Индию, теперь вернулся, и, при поддержке Баррето, открыто разорвал все отношения с Сенаратом; Де Са напал на него и сжёг его столицу Меддегаму. Всеобщее внимание теперь обратилось на Джафну. Король, усыновлённый Фуртадо, умер в 1615, и королевской властью овладел от имени его малолетнего сына некий Сангили. Отношение регента к португальцам было двусмысленным: он дал приют Никапитийе Бандара и собирался призвать к себе на помощь малабарский флот. Поэтому Де Са, несмотря на опасность раздробить свои силы, в 1619 г. направил против Джафны войско под командованием капитан-майора Фелипе де Оливейра: королевство было приведено к подчинению, местная династия свергнута, а сам Сангили взят в плен и отправлен в Гоа, где подвергся пыткам и был казнён. В течение двух последующих лет Наик (правитель) Танджура, предъявлявший притязания на сюзеренитет над Джафной, предпринимал попытки отвоевать страну у португальцев, но без успеха. В Джафне был построен форт Богородицы Чудес, и королевство оставалось португальской провинцией вплоть до его захвата голландцами в 1658 г.
   Примерно в это же время на Ланке появились представители новой европейской державы. Марцелл де Боусхофер оставил двор Канди в 1615, и после попытки заручиться поддержкой руководства голландской Ост-Индской компании в Батавии для помощи Сенарату, отплыл в Голландию. Здесь он поссорился с Компанией и в 1617 отправился в Данию. В этой стране была создана своя Ост-Индская Компания, и король Кристиан, после заключения договора с уполномоченным представителем короля Канди, снарядил эскадру под командой Ове Гиедде. Де Боусхофер скончался в пути. Прибывших на Ланку в 1620 г. датчан ожидал неприятный сюрприз: выяснилось, что документ, якобы утверждавший полномочия голландца (Боусхофера) в качестве посланника Канди, был подложным, и что Сенарат отказался подтвердить договор 1618. Несмотря на это, в Бинтенне 22 августа 1620 г. было заключено новое соглашение, по которому король уступал Дании территорию Тринкомали с разрешением построить там форт. Но строительство этого форта так и не было завершено, поскольку португальцы не замедлили изгнать непрошеных новичков. В это же время Баррето был убит, а Майядунне, который подстрекал к мятежу население Семи Koралес, снова бежал в Индию.
   В 1622 г. Де Сa на короткое время сменил на посту капитан-генерала Жорже Де Альбукерке, который построил форт в Калутаре, но в следующем году Де Са вновь вернулся к управлению страной. В течение этого периода он построил форты в Тринкомали (1624), и позже в Баттикалоа (1628), с целью установления контроля над торговыми связями королевства Канди, и улучшил укрепления в Коломбо, Галле (1625) и Мениккадаваре (1627). Он также попытался реформировать систему гражданской администрации и приостановил продажу военного снаряжения и частную торговлю с королём Канди со стороны португальских представителей. В 1626 г. по приказу короля Филиппа III из португальских владений были изгнаны мавры, старые враги португальцев; значительное количество последних король Канди расселил около Баттикалоа, где их потомки продолжают жить до сих пор.
   Де Са имел приказ хранить мир, но в то же время быть готовым к войне, ставшей неизбежной в результате разрыва отношений с Канди. Постройка цитадели в Баттикалоа в 1628 г. привела к военным действиям со стороны короля, который обнаружил себя окружённым кольцом крепостей на берегу. Он попытался изменить ситуацию, и, воодушевлённый смертью Де Оливейры, послал войска, чтобы совершить вторжение в Джафну. Но Де Са, воспользовавшись временным отсутствием крупного отряда вражеских войск, в свою очередь напал на территорию Канди. В 1629 г. капитан-генерал снова совершил вторжение и сжёг Канди; Сенарат, или, скорее, его сын Раджасинха, взял реванш, разбив португальцев при Амбатенне, но дата этого события точно не установлена. Обе стороны исчерпали свои силы, и король предложил заключить мир, при этом, согласно Де Кверозу, втайне замышляя заманить в ловушку капитан-генерала с его армией в Уве, и за его спиной захватить Коломбо, для чего он уже успел заручиться поддержкой дона Теодосио и трёх других сингальских вождей, находившихся на португальской службе. Де Са был готов согласиться, но получив от вице-короля приказ раз и навсегда подчинить Канди, был вынужден вопреки собственным здравым соображениям выполнять его инструкции. Приблизительно в это же время Раджасинха II, который в письме к голландцам от 1636 г. утверждал, что вступил на трон ещё 7 лет назад, стал соправителем своего отца. Заговор был подготовлен, и сводный брат Раджасинхи - Кумарасинха совершил два вторжения на португальскую территорию, после чего отступил в Уву. По просьбам заговорщиков Де Са решил наказать принца. Он сжёг Бадуллу, но затем португальская армия, покинутая местными отрядами, попала в ловушку и была уничтожена в сражении при Ранденивеле в Нижней Уве 24 августа 1630 года, - сражении, в котором и сам генерал расстался с жизнью. Поражение оказалось катастрофическим для португальского оружия: вся страна попала в руки короля, и сам город Коломбо впервые в течение трех месяцев оказался в плотном кольце блокады. В 1631 был раскрыт новый заговор, имевший целью убийство нового капитан-генерала, дона Фелипе Маскареньяса, и захват Коломбо. Маскареньяса сменил в октябре того же года дон Жорже де Алмейда, которое прибыл с инструкциями вступить в переговоры с королем о возврате португальских пленников. Он надеялся вернуть португальские территории не прибегая к военным действиям, ввиду известного стремления короля к миру, но потерпев неудачу в переговорах, выступил в поход в январе 1632 г. и захватил "Большое укрепление" в Гурубебиле (Ханвела), где был в числе прочих убит английский пушкарь, состоявший на службе у монарха Канди. Дон Теодосио, один из сингальских заговорщиков против Де Са, теперь поссорился с королём и заключил мир с португальцами, вслед за чем почти все его сторонники сложили оружие. Король, который больше опасался дона Теодосио, чем Алмейды, скоро запросил мира, и договор был подписан в Гоа 15 апреля 1633 г. В соответствии с его условиями были признаны права трех сыновей донны Катарины, король должен был поставлять португальцам ежегодно одного слона в виде дани, было подтверждено, что Баттикалоа является португальским владением, и возвращены пленники. Но король, после того как португальцы казнили его соперника дона Теодосио, отказался ратифицировать договор, настаивая на отмене условия вассалитета. Диого де Мелло де Кастро (1633-1635, 1636-1638), новый капитан-генерал, уже начал готовиться к войне, но в январе 1634 г., в самый последний момент, монарх Канди изменил своё решение и счёл за благо придерживаться договора, заключённого в Гоа. Пребывание де Мелло на посту капитан-генерала было прервано на короткий срок восстановлением де Алмейды (1635-1636), чьё правление было отмечено только успешным мятежом войск.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ VII
  
   Об истории в целом, смотри в примечаниях к главе VI.; также, Ribeiro, Fatalidade Historica da Ilha de Ceilao, и Joao Rodriguez do Sa e Menezes, "Восстание на Цейлоне" (J.R.A.S., xi C.B.. No. 41). О разграблении Котте и Ситаваки, смотри S. Boteiho's Thesouro do Rd de Ceildo, Lisbon, Academia Real das Sciencias, 1904. О стенных фресках Саман Девале смотри J.R.A.S., C.B; xvi. No. 50, p. 84; эпизод с принцем Джафны известен только из публикации De Q. p. 367 (Rev. S. 0. Perera, C.A. viii. pp. 1 ff.).
   О "Конвенции" в Мальване, смотри Рибейро, book i. chap. 9; лучше осведомлённый De Q. сообщает о присяге на верность и провозглашении в Коломбо, p. #30, и Конвенции и её содержании в pp. 833,834. Он также приводит текст петиции 1636, в которой упоминается "Конвенция" в p. 834. О посольстве в Aракан и восстановлении преемственности Upasampada смотри Rajavansaya (Музей Коломбо МС.). Сингальские датировки вступления на трон Сенарата появляются в Rajavansaya и Dambulla Vihara tudupata (Географический справочник Lawrie's 1. p. 126).
   О жестокости Азеведо смотри pp De Q.. 400, 401, 488. О датской экспедиции, смотри "Дневник Ове Гиедде", в "Избранных разделах датской истории, нумизматологии, экономики, и языка", Johann Heinrich Schiegel, Копенгаген, 1771. Соглашение в Амбатенне упомянуто в Parangi Hatane; Jornada do Reino de Huua говорит об этом как об успехе португальцев.
   Дата вступления на трон Раджасинхи в качестве соправителя взята из его письма к губернатору Пуликата (J.R.A.S., C.B. xviii. No. 55, p. 169).
   О последующих королях Джафны смотри Rev. S. Gnana Prakasar, Короли Джафны, Джафна, 1920.
   О катастрофической экспедиции Де Са в Уву смотри Jornada do Reino de Huua, Codice 51, iv. 32, в Bibliotheca da Ajuda, Лиссабоне; этот рассказ принадлежит свидетелю.
  
   ГЛАВА VIII
   УПАДОК ПОРТУГАЛЬСКОГО МОГУЩЕСТВА
   (1635 - 1656)
  
   Сенарат разделил королевство между своим собственным сыном Раджасинхой, которому были выделены "Пять стран в нагорье", т.е. фактически весь современный округ Канди, с титулом короля, и другими сыновьями от донны Катарины, Кумарасинхой и Виджаяпалой, которые получили соответственно Уву и Матале. Кумарасинха был отравлен Раджасинхой ещё до смерти Сенарата, которая произошла в 1635 г., и молодой принц стал единственным королём под именем Раджасинха II (1635-1687). Договор 1634 г. не соблюдался очень уж строго, и молодой монарх вскоре после вступления на престол, в 1636 г., призвал на помощь голландцев, предложив им захватить форт в Коттияре или Баттикалоа и пообещав возместить все затраты на снаряжение флота. Правление Ост-Индской Компании в Батавии, уже алчно приглядывавшееся к тому, как бы заполучить в свои руки торговлю корицей на Ланке, воспользовалось представившейся возможностью и поручило своему адмиралу, Адаму Вестервольду, который в это самое время вёл морскую блокаду Гоа, зайти на обратном пути на Ланку. Тем временем к Раджасинхе были отправлены посланники, прибывшие к его двору в 1637 г. После ряда переговоров они в сопровождении трёх сингалов отправились на встречу с Вестервольдом в Гоа, и были свидетелями состоявшегося 4 января 1638 г. сражения между голландским и португальским флотами, в котором последний потерпел поражение. Адмирал затем решил отправить небольшую эскадру под началом вице-командора Костера, которая бросила якорь в Тринкомали 3 апреля того же года.
   Тем временем капитан-генерал Диего де Мелло, возмущённый переговорами Раджаиснхи с голландцами, которые он посчитал предательством, затеял со своей стороны интригу с принцем Матале, который также был разгневан на короля из-за частной ссоры с ним, и вторгся в его владения. Канди был сожжён, но португальцы потерпели разгром, и сам генерал был убит в Ганноруве 28 марта 1638 г. Хотя вслед за этим вспыхнул обычный широко распространившийся мятеж, и король захватил всю португальскую территорию, он воздержался от нападения на крепости. В мае на Ланку прибыл в качестве нового капитан-генерала дон Антонио Маскареньяс (1638-1640), но не предпринял никаких действий вплоть до конца года, когда, получив подкрепления, приступил к отвоеванию низменностей и их возвращению под власть португальской короны, в чём он добился успеха в начале 1639 г.
   Костер проявился у Баттикалоа 8 апреля 1638 г. и начал совершать приготовления к атаке на форт. 10 мая к нему присоединился Вестервольд, и несколькими днями позже прибыл с армией Раджасинха. В своих раз за разом повторяющихся приказах, первый из которых был издан в 1617г., король Португалии настойчиво требовал укрепить крепостные сооружения в Баттикалоа и Тринкомали, но местные португальские власти оставляли их без внимания, что позволило союзникам добиться быстрой капитуляции гарнизона 18 мая. После этого Вестервольд заключил договор с королём. Он был подписан 23 мая и предусматривал фактическую монополизацию экспортной торговли голландцами в обмен на помощь, оказанную ими королю, который, кроме того, обязывался возместить им все затраты и не поддерживать никаких связей с португальцами. В соответствии с 3-м пунктом договора, который позже создал немало проблем, во все захваченные у португальцев форты должны были быть введены голландские гарнизоны, при условии, что король не потребует снести эти укрепления. Это условие содержалось в голландской копии, подписанной королём, но отсутствовало в сингальской.
   Вскоре после этого Вестервольд отплыл в Батавию, оставив в качестве своего заместителя Костера в Баттикалоа. Тринкомали капитулировал 2 мая 1639 г., и королевские войска появились под стенами города только после того, как голландцы заняли форт. Затем король захотел захватить Коломбо. Совет в Батавии, несмотря на то, что питал мало доверия к обещаниям Раджасинхи, всё же решил пойти навстречу его желаниям, но при условии заключения нового соглашения, по которому все захваченные крепости должны были перейти к голландцам. С этой целью был отправлен флот под командованием Филиппа Лукаса, с Костером в качестве вице-адмирала, прибывший в Тринкомали в декабре только для того, чтобы обнаружить, что размещённый здесь голландский гарнизон умышленно морят голодом по приказу Раджасинхи. В начале января 1640 г. флот направился в Коломбо, но, увидев, что штурм город выглядит безнадёжным делом, т.к. Раджасинха с армией не появился, высадил войска около Негомбо, где к ним позднее присоединились сингалы. Негомбо был взят 4 февраля 1640 г., и в город вошёл голландский гарнизон; Раджасинха был оскорблён этим действием и отступил. Костер, однако, всё же сумел убедить короля заключить новое соглашение; в нём говорилось, что, когда португальцы будут полностью изгнаны с Ланки, голландцы оставят за собой только один форт, но что их гарнизоны должны будут находиться в Коломбо и других крепостях до тех пор, пока Раджасинха не возместит им все военные издержки, и что Коломбо, после его захвата, должен быть разрушен, если король не решит сохранить его в качестве крепости, но в этом случае туда должен быть введён голландский гарнизон. Задолженность короля перед голландцами в этом году уже достигла суммы в 310790 гульденов.
   Флот теперь отплыл на юг, и 13 марта высаженный с кораблей голландский десант штурмовал Галле, тогда как сингалы снова прибыли слишком поздно, чтобы принять участие в битве. Король всё ещё оставался в натянутых отношениях с голландцами, и Костер вместе с ним отправился в Канди в надежде достичь такой договоренности, которая наилучшим образом устроила бы обе стороны. Переговоры зашли в тупик, и Костер, преисполненный негодования, был убит сингалами на обратном пути в Баттикалоа. Король, хотя и выразил своё сожаление по этому поводу, всё же явно предпочитал скорее наблюдать со стороны за тем, как португальцы и голландцы воюют друг против друга, чем оказывать помощь последним и обеспечить падение Коломбо, которое в таком случае было бы только вопросом времени. Положение голландцев на острове между сингалами и португальцами было незавидным.
   Капитан-генерал дон Филипп Маскареньяс (1640-1645) прибыл с подкреплениями и отбил Негомбо 9 ноября 1640 г. Португальцы, считая свою армия не достаточно сильной, чтобы осаждать Галле, расположились лагерем в его окрестностях и вскоре привели к подчинению Четыре и Семь коралес, тогда как Раджасинха удержал Сабарагамуву. Положение дел ещё более обернулось в их пользу благодаря гражданской войне, которая вспыхнула в 1641 г. на территории Канди между королём и его сводным братом Виджаяпалой. Последний, однако, всё же был вынужден спасаться бегством в Коломбо; но португальцы вместо того, чтобы оставить его там в качестве средства оказания давления на Раджасинху, отправили принца в Гоа в соответствии со старым приказом короля Португалии, гласившим, что языческих принцев не следует восстанавливать на престоле, если они не обратятся в христианство; он умер в ссылке в 1654 г. Увоз принца в Гоа мог явиться следствием его интриг с голландцами в 1643 г.
   С июня 1643 г. Галле был плотно блокирован с суши, и Раджасинха не оказывал союзникам никакой помощи до февраля 1644 г., когда Шри-Ланки достигли новости о 10-летнем мирном договоре, заключённом между голландцами и Жоаном IV, первым королём Португалии из Браганской династии, который сбросил испанское ярмо в декабре 1640 г. Но голландцы во главе с Яном Тисзоном (1640-1646) предъявили претензии на земли, окружающие Галле, как на придаток крепости, хотя и не владели ими. Этот вопрос был передан на рассмотрение вице-короля в Гоа, который отверг голландские притязания, в результате чего война продолжалась. К концу года голландцы получили подкрепление; в январе 1644 г. они отбили Негомбо и попытались захватить Коломбо, но потерпели неудачу. Позже в том же году из Португалии был получен приказ уступить голландцам все территории, прилегающие к тем фортам, которые голландцы удерживали за собой на момент оглашения данного приказа в Гоа; перемирие сроком на 4 года было подписано 10 ноября 1644 г., а соглашение, уточняющее детали, заключено в Коломбо 10 января следующего года. Португальцы, таким образом, теряли значительно больше территорий, чем оставалось у них по окончании неудачных военных действий в 1643 г., т.к. голландцы теперь получили часть Семи коралес около Негомбо, а также всю Матару Дисавани, или провинции к югу от реки Бентота. Граница между современной Западной и Южной провинциями была проведена на основе этого договора.
   Раджасинха, от которого Компания пострадала больше, чем от действительных врагов, был особенно возмущён этим разделом территорий, которые он считал своими владениями, между двумя европейскими державами, тем более что Голландия и Португалия заключили 9 марта 1645 г. договор о взаимной защите против горцев. Голландцы пытались умиротворить короля, но он потребовал, чтобы они вывели свои войска из Семи коралес в Негомбо. В мае Тисзон, доведённый до предела грабежами Раджасинхи, объявил ему войну, но не добился успеха. В Батавии его действия подверглись осуждению, и он был сменен на посту губернатора в 1646 г. Иоганном Метсёйкером (1646-1650). Ван дер Стель был отправлен в мае, чтобы отвести войска в Негомбо, но, к несчастью, вступил в конфликт с королевскими войсками, которые продвинулись на спорную территорию при попустительстве португальцев, и спровоцировал их на столкновение, в котором он и почти все его люди расстались с жизнью. Голландский гарнизон в Семи коралес сдался в плен и был уведён в Канди. Король потребовал теперь уничтожить Негомбо, вопреки договору, заключённому с Костером, и его собственному желанию, выраженному в прошлом году, чтобы город оставался под властью голландцев. Метсёйкер занял твёрдую позицию и потребовал, чтобы Раджасинха открыто объявил, чего он желает, войны или мира, причём мир будет невозможным, пока Раджасинха не вернёт свободу голландским пленникам. В 1647 г. он отправил к королевскому двору посла, но безуспешно; в то же время переговоры с Раджасинхой вели и португальцы, которые вступили с ним в союз, несмотря на угрозу Метсёйкера, что если голландцы начнут войну с португальцами, то они удержат за собой все крепости, взятые армией Генеральных Штатов, и не уступят их королю. В 1649 г., тем не мене, король, который перед этим, чтобы предотвратить сбор корицы голландцами, приказал выселить всё население из Питигаи Керале, снова совершил резкий поворот во внешней политике, отпустил на свободу посла, насильно задержанного им два года назад, и подписал новый договор, немного отличавшийся от того, что был заключён в 1638 г.; в соответствии с его положениями предусматривалось, что Компания больше не будет обладать монополией на сбор урожая корицы. Этот документ фактически повторял договор, заключённый с Вестервольдом, причём отсутствующие слова третьей статьи были надлежащим образом включены в голландский экземпляр. В 1650 г. Метсёйкера сменил Ван Киттенстейн (1650-1653). Голландцы питали мало доверия к доброй воле Раджасинхи, а притязания короля назначить дисавани, или провинциальных губернаторов, на территорию, занятую ими, еще более осложнили положение. По меньшей мере ещё в 1650 г. Раджасинха уже замыслил нарушить новый договор, и отношения между двумя союзниками продолжали оставаться напряжёнными до 1652 г., когда португальцы возобновили военные действия.
   Капитан-генерал Мануэль Маскареньяс Омем, который сменил Филиппа Маскареньяса в 1645 г., захотел сконцентрировать все силы в Коломбо и оставил Калутару, которую сразу же заняли голландцы. Солдаты, охваченные подозрением, что Омем хочет предать их голландцам, подняли восстание; затем они отступили в Коломбо под натиском сингальских войск, и во главе с Гаспаром Фигуэро свергли капитан-генерала и содержали его под стражей. Фигуэро, который сосредоточил теперь в своих руках действительную власть, атаковал голландцев в Негомбо 8 января 1653 г., разгромил их в Ангуруватоте в округе Калутара, а после этого обратился против вторгшихся в Четыре коралес войск Раджасинхи, остановив их у Арандаре. 10 мая на смену Омему прибыл Франциско де Мелло де Кастро (1653-1655); он выпустил на свободу своего предшественника и привёз прощение для бунтовщиков, которое они отказались принимать, считая, что своими действиями, напротив, сохранили португальские владения на острове. Война продолжалась, в общем с перевесом в пользу португальцев, взявших Калутару после осады, продолжавшейся с июля 1653 по март 1654 г. Но голландцы ожидали лишь подкреплений, которые в конце концов прибыли во главе с Герардом Гульфтом, главнокомандующим морских и сухопутных воск, в сентябре 1655 г. Дни португальского владычества были сочтены. 14 октября сдалась Калутара. Голландцы сразу же взяли в осаду Коломбо, и после отчаянного сопротивления, во время которого гарнизон оказался на грани голодной смерти, Антонио де Соуза Коутиньо (1655-1656) был вынужден капитулировать 12 мая 1656 г., после осады, продолжавшейся 8 месяцев и 27 дней, губернатору Ван дер Мейдену (1653-1662), т.к. Гульфт был убит раньше, 10 апреля. Раджасинха появился на театре военных действий лишь в начале 1656 г. Голландцы явно были озабочены тем, чтобы удержать непостоянного короля подальше во время осады; его присутствие с армией действительно очень мало или совсем не содействовало завершению осады. Оборона Коломбо против превосходящих сил врага была самым героическим подвигом португальцев на Ланке.
  
   Португальская администрация.
  
   Португальское правительство Ланки подчинялось вице-королю в Гоа. Находившийся во главе португальской администрации капитан-генерал с резиденцией в Мальване рассматривался местными жителями как "король Мальваны", с титулом высочества. Его помощниками были "виадор да фазенда" - чиновник, ответственный за сбор налогов, и "оидор", или судья. Город Сан-Лоренцо, или Коломбо, управлялся Палатой, или муниципальным советом.
   Стран была разделена на четыре "дисавани", или провинции; во главе каждой из них находился "дисава", т.е. губернатор, который обладал значительно большей властью, чем даже местные короли. Этими провинциями были: Матара, включавшая в свой состав всю современную Южную Провинцию и Колонна Корале, округ Калутара и Сальпити Корале; Четыре коралес, включавшие северную часть округа Кегалла с коралес Сийяне и Хапитигам; Семь коралес, или Алуткуру Корале, включавшая всю Северо-Западную провинцию, и в теории значительную часть Северной Центральной; и Сабарагамува, в состав которой входили Три коралес и Булатгама из округа Кегалла, Ховагам корале и округ Ратнапура за исключением Колонна Корале. "Дисава" (губернатор) Негомбо появляется в 1640 г. Во главе каждого корале или части дисавани находился адигар, впоследствии называемый также "видана корале" или "корала", во главе каждого патту, или более мелкой административной единицы, стоял "атукорала". На самом нижнем уровне иерархии в каждой деревне находились старосты или "карийякаранно", за которыми осуществляли надзор "видане", если эти деревни располагались на королевских землях, а они уже обеспечивали всем необходимым португальцев. Все или почти все земельные владения носили условный характер, их владельцы должны были оказывать определённые услуги, часто военного типа; поступал также небольшой доход в наличных средствах. Корона сохраняла за собой монополию на:
   - всю корицу, впервые собранную населением Балагамы при Раджасинхе I. За её сбором надзирал капитан Махабадда;
   - ареку и перец, владельцы которых обязаны были продавать их правительству по фиксированной цене;
   - добычу драгоценных камней в Сабарагамуве;
   - слонов, которых продавали в Индию;
   - и, наконец, ловлю жемчуга.
   "Дисавас" обладали гражданской, включая судебную, а также военной юрисдикцией над местным населением. Далее, в рассмотрении определённых дел трибуналу капитан-генерала ("банакас", от "баннека" или "баснайяка") помогали секретари. Каждый год страну объезжала выездная сессия суда присяжных, которую можно сравнить с английскими ассизами; основной целью был сбор "маралы", или налога на наследство, для чего в состав выездной сессии включался один "маральеро" на каждый дисавани, назначенный "бандигералой", первоначально, возможно, должностным лицом казначейства; этот маральеро посещал свою провинцию, в сопровождении двух толкователей законов, шерифа и секретаря. При местных королях, при отсутствии наследника мужского пола у владельца земельного участка, земля в качестве выморочного имущества целиком отходила короне; в противном случае она передавалась по наследству при уплате налога в размере 1/3 стоимости движимого имущества скончавшегося владельца. Аналогичный налог на наследство взимали также португальцы, хотя христиане были освобождены от этого налога. Выездная сессия суда присяжных имела дело не только с имуществом скончавшихся лиц, но также и с гражданскими и уголовными преступлениями, такими, как долг, кража и убийство. Если убийца был арестован в течение 60 дней, генерал или дисавани сразу приговаривал его к смерти, но по истечении этого срока не имели таких полномочий, и преступник мог добровольно сознаться на выездной сессии и быть отпущенным за материальное вознаграждение. Но в том случае, если убийца принадлежал к низшей касте, а убитый - к высшей, эти привилегии теряли силу. Кастовые проблемы, такие, как, например, неравные браки, также предшествовали ассизе, и применялись ордалии, заключавшиеся в испытании кипящим маслом, раскалённым железом и т.п. Храм в Галле по-прежнему пользовался правом убежища для всех преступников, кроме тех, кто обвинялся в измене, чеканке фальшивой монеты и убийстве шерифа или судьи. Систему уголовного делопроизводства следует сопоставить с той, что преобладала на острове в Х в.
   В военной сфере главным португальским офицером под началом капитан-генерала был капитан-майор; его штаб-квартира находилась в Мениккадаваре. Главным крепостями были: Коломбо, Галле и Джафна. Португальские войска состояли из "касадос", или женатых мужчин, которых призывали на службу только в критической ситуации, и из "солдадос", т.е. регулярных частей, чья дисциплина катастрофически падала в мирное время и которые по сути мало чем отличались от простых разбойников. Это не удивительно, учитывая, что служба на Ланке практически всегда была альтернативой тюремному заключению. Местные наёмники, или ласкары, находились под командованием "дисавы", и под высшим началом "викрамасинхи", "сеневирада" прежних времён. Ему единственному из подданных королей Котте, за исключением членов королевского семейства, разрешалось передвигаться в паланкине. Ласкары, единовременный срок службы которых составлял 15 дней, были вооружены саблями, луками и стрелами, копьями и мушкетами. У туземных войск была и своя артиллерия, представленная т.наз. "гингалами"; это были лёгкие переносные полевые пушки, внешне отчасти напоминавшие огромный пистолет, опиравшийся спереди на две подставки и стрелявший ядрами весом от 4 до 12 унций; артиллеристы поджигали запал в сидячем положении. Португальцы, похоже, не применяли слонов в военных действиях, хотя Раджасинха использовал этих животных при осаде Коломбо, и когда сингальская армия находилась на марше, слонов, с привязанными к бивням саблями и длинными косами, обычно ставили в авангард походного строя.
   В Джафне была отельная администрация, подчинявшаяся, правда, капитан-генералу, главными должностными лицами которой были капитан-майор королевства, фактор и овидор. Остров Маннар управлялся капитаном, который потерял бСльшую часть своих полномочий после завоевания Джафны.
   В церковном отношении Ланка входила в состав епархии Кочина, и представителем епископа на острове являлся генеральный викарий. Первыми миссионерами были францисканцы, но вскоре после 1600 г. на острове, в дополнение к белому духовенству, появились ещё иезуиты, доминиканцы и августинцы. Король Дхармапала пожаловал францисканцам в 1591 г. храмовые деревни, но затем их отняли светские власти, чьё безразличие и плохо скрытое противодействие по отношению к предприятиям духовенства стали предметом всеобщего недовольства. В трёх францисканских колледжах, основанных при монастырях, обучали основам христианской религии, хорошим манерам (viores), чтению, письму, арифметике, пению и латыни. Были также приходские школы; в Джафне их было 25 у францисканцев и 12 у иезуитов. Система высшего образования была представлена колледжами, которые последний орден основал в Джафне и Коломбо. Всё образование было бесплатным.
   Имеется так много сообщений о беззакониях португальцев, что к этому мало что можно добавить. Коррупция и растраты преобладали во всех сферах администрации. Как упоминалось выше, сингалы решили соблюдать свои собственные законы на всеобщем собрании в Мальване в 1597г. Но эти законы никогда не были кодифицированы, что открывало дорогу для произвола португальских администраторов, которые под влиянием жажды наживы довели сложившуюся систему права до своего логического завершения, не считаясь со сдерживающим влиянием местных обычаев. Отсюда проистекала немалая часть тирании и насилий, от которых страдало население. Например, насаждение арековых пальм, несомненно, было монополией последних королей Канди, но, как мы видели, в Х в. фруктовые деревья можно было сажать и в деревнях; оба этих права были упразднены новыми правителями, что привело к массовому обнищанию населения. При старом правительстве население ограждал от своеволия вождей их страх перед гневом монарха, который, если он был сильным правителем, не допускал проявления в своих владениях других тиранов, кроме себя самого; но при португальском правлении каждый владелец деревни, нет, даже каждый мелкий староста присвоил себе власть, которой не обладал раньше. Следует напомнить, что наихудшими врагами деревенских жителей часто бывали их собственные земляки и соотечественники; люди так же страдали от насилий и вымогательств "видане", как и от португальских землевладельцев, и в 1636 г. ласкары действительно взывали к португальцам вместо сингальских "мудалийяров" (командиры высшего ранга. - Aspar) и "араччисов" (командиры низшего ранга, в подчинение у которых находились отряды в 20-30 человек. - Aspar), - просьбы, до крайности напоминающие аналогичные просьбы населения Канди в 1815 г.
   В армии общий упадок дисциплины в мирное время и растраты начальством жалования своих подчинённых приводили к тому, что солдаты превращались в вооружённые шайки, занимавшиеся разбоем на больших дорогах. Постоянные войны, помимо ложившейся тяжёлым бременем на плечи населения бессрочной воинской повинности, привели к тому, что значительная часть страны обезлюдела, и в конце португальского правления дисавани Матара мог выставить только 1500 ласкаров вместо 4000 при Азеведо. Тлеющее в народной среде недовольство не могло быть ослаблено уничтожением храмов, - неблагоразумное действие при неспокойном состоянии страны, - хотя в определённых случаях следует честно признать, что храмы были разрушены в отместку за сожжение церквей.
   Но есть и другая сторона медали. Следует противопоставить деятельность де Са поступкам де Азеведо. Духовенство, хотя и проявляло рвение к службе Его Величеству, а также к служению Богу, обычно принимало сторону местного населения против их угнетателей. То, что католическая вера удержалась на почве Ланки, как и в Японии, несмотря на нехватку духовенства и гонения со стороны голландских властей, во многом свидетельствует в пользу миссионеров, и такой результат едва ли мог быть достигнут среди народа, обладавшего целиком испорченными нравами. В других отраслях португальцам принадлежит заслуга ввоза на Ланку стручкового перца, табака и различных видов заморских фруктовых деревьев. И, наконец, трудно удержаться от восхищения той смелостью и выносливостью, с которой несколько сот мужчин, ведущих постоянные войны в условиях неблагоприятного тропического климата, сумели держать в повиновении такую значительную территорию. Интересно было бы поразмышлять, какой оборот приняла бы история Ланки, если бы португальцы не прибыли в Индию. Вероятно, почти нет сомнений, что королевство Виджаянагар в таком случае пало бы раньше, чем это произошло на самом деле, и что юг Индии, а вместе с ним и Ланка, скорее всего, подпали бы под власть мусульман.
   Португальские авторы много повествуют о "вероломстве" сингальцев. Их жалобы, однако, по-видимому, берут своё начало со времён захвата португальцами района низменностей после смерти Раджасинхи I, когда жители, чьи симпатии, естественно, принадлежали местной династии, подвергались постоянным набегам со стороны Канди, если они хранили верность Португалии, и со стороны португальцев, если они были сторонниками Канди. Обвинение является значительно более истинным по отношению к правителям Канди, чьё двуличие стало общепризнанным фактом; можно даже предположить, что предательство было для них своего рода спасительным средством, к которому прибегал слабейший. Эта характеристика остаётся справедливой и во взаимоотношениях королевства Канди с голландцами, которые столь часто нарушали мирные договоры, и в наихудшей форме проявилась в резне британских войск в 1803 г.
   Согласно Де Кверозу, королевство Канди включало княжества Ува, Матале, Гампола, Баттикалоа, Панама, Коттияр и, одно время, Тринкомали, последние четыре из которых находились поду правлением ваннияров; "дисавани" Тисриспатту, Пансияпатту или Думбара, Удунувара и Ятинувара, все около столицы; и территории Бинтенна, Велласса и Матурата, управляемые "виданами".
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ VIII
  
   Об истории в целом смотри Raj., Be Q., и письма Раджасинхи, опубликованные в J.R.A.S., C.B. xviii. No. 55; также Baldaeus, Beschryvinj van het Machtige Eyland Ceylon; `Beknopte Historic' (J.R.A.S., C.B. xi. No. 38); De Opkomst van het Nederlandesh Gezag over Gelion, W. van Geer, Leiden, 1895.
   Дата смерти Сенарата варьирует в различных сингальских источниках; приводятся различные месяцы, но все сходятся на том, что она произошла в 1557 году эры Сака. Jornada do Reino de Huua указывает, что ему было к моменту смерти в 1635 году 58 лет. Согласно этой работе, Сенарат "поистине был лучшим военачальником, лучшим королём, и лучшим человеком из всех, кого знали сингалы"; он был образованным и либеральным монархом и покровителем бедных, и самым храбрым. О письме Виджаяпалы к губернатору Пуликата, полученному последним 22 января 1643 г., смотри Dag Register, 1643, 1644 (Department van Kolonien). Договор от 9 марта 1645 г. был заключён для взаимной защиты против горцев, которые совершали набеги и опустошали земли, где произрастала корица, и угоняли в плен жителей из их деревень; все сношения с королём Канди были запрещены (Opkomst).
   О городе Св.Лаврентия смотри "Дар Дхармапалы" (Orientalist, iii. p. 196). Подробности о провинциях Матара, Семь и Четыре коралес, и Сабарагамува содержатся у De Q. pp. 25-36; он также приводит много информации о королевстве Канди и различных княжествах, pp. 45-56. Дисава Негомбо упомянут De Q.. p. 705. Административная система описана у Рибейро и у De Q. book vi., также значительный свет проливает на неё петиция 1636 г. (De Q. pp. 834 if.). Кандийская монополия на ареку описана в "Корреспонденции Палаты уполномоченных" том 521, 9 июня и 24 июля 1816 г., 7 и 8 января 1821 г.; в связи с возможностью установления мусульманского господства на Ланке смотри Documentos Rernettidos, i. 57.
  
   ГЛАВА IX
   ГОЛЛАНДСКАЯ ОККУПАЦИЯ
   1656-1796
  
   Условия капитуляции Коломбо немедленно привели к разрыву между Раджасинхой и голландцами. Король утверждал, что, в соответствии с обещанием Хулфта, Коломбо должен был быть отдан ему и разрушен. Голландцы, со своей стороны, не имели намерений уступать ему обладавший столь важным значением город, тем более что Раджасинха так и не возместил им военные издержки, и предполагается, что Хулфт узнал о желании короля разрушить существующие стены и оставить укреплённой лишь меньшую часть города, что действительно и было позже сделано. Раджасинха в этот период на непродолжительное время стал подлинным повелителем всей Ланки, за исключением севера и крепостей с некоторыми деревнями на побережье, и продолжал морить голодом голландцев, разграбив равнинную часть острова и принудительно переселив оттуда население. Отношения между обеими сторонами продолжали ухудшаться, и наконец в ноябре 1656 г., голландцы, будучи уже не в состоянии терпеть дольше такое положение дел, изгнали короля из окрестностей Коломбо. Зона низменностей настолько обезлюдела, что несколько лет спустя Компания решила заселить территорию между Ханвеллой, Ангаруватотой и берегом при посредстве завезённых из Танджура рабов и граждан Коломбо, выделив им землю для обработки и ведения сельского хозяйства.
   1657 год прошёл в блокаде Гоа, и только в 1658 г. Тутикорин и Маннар попали в руки голландцев. Эти захваты увенчались сдачей Джафны 24 июня 1658 г., после трёхмесячной осады, и последующим всеобщим изгнанием с острова португальцев. Завоевание Джафны было отмечено рядом неоправданных жестокостей со стороны голландцев по отношению к их пленникам.
   Ван дер Мейдена сменил на посту губернатора Риклоф ван Гоенс Старший, который занимал эту должность за исключением кратких промежутков с 1660 по 1675. Отношения с королём Канди продолжали оставаться напряжёнными, но в 1664 г. вспыхнуло восстание против Раджасинхи, который бежал в Хангуранкету и обратился за помощью к голландцам. Их помощь вылилась в форму захвата пятнадцати округов в 1665 г., после чего граница владений Компании стала практически совпадать с прежними владениями португальцев в Четырех Коралес и Сабарагамува, хотя Семь Коралес остались за сингалами: в то же самое время также были оккупированы Тринкомали и Баттикалоа, Kальпитийя в 1667, и Koттияр в 1668. Раджасинха, однако, и в дальнейшем продолжал совершать периодические вторжения на голландскую территорию, и голландцы, не сумев добиться от короля должного удовлетворения, закрыли порты Коттияр, Баттикалоа и Кальпитийя, тем самым парализовав торговлю Канди. В 1671 г. королю снова пришлось подавлять волнения среди его собственных подданных.
   Приблизительно в это время в переговоры с Раджасинхой вступили французы и заняли Тринкомали. Они были изгнаны в 1672 г. голландцами, а их посол, который нанёс обиду королю, содержался в качестве пленника в глубине страны вплоть до его смерти. Мир соблюдался до 1675, когда произошёл общий мятеж, и в то же самое время крупные силы кандийской армии вторглись в голландские владения. В этом году губернатора сменил его сын Риклоф ван Гоенс Младший (1675-1679), и в 1677 г. власти Батавии приказали вернуть Раджасинхе округа, захваченные голландцами двенадцать лет назад. Король, однако, не прилагал никаких усилий, чтобы восстановить свою власть над этими округами, и нерегулярные военные действия продолжались до тех пор, пока губернатором не стал Ларенс Пил (1679-1692), который произвёл хорошее впечатление при дворе Канди. Но Раджасинха всё ещё гневался на голландцев из-за закрытия портов, и в 1684 г. вернул под свою власть обширные территории, а также бесценные соляные выработки в Хамбантоте, - впрочем, все эти земли входили в состав округов, которые должны были быть ему возвращены. Компания предпринимала попытки заключить постоянный мирный договор, но они оставались бесплодными, когда старый король умер 25 ноября 1687 г.
   Раджасинха хорошо нам известен благодаря его переписке с голландцами, изданной впоследствии м-ром Дональдом Фергюссоном, и по описанию королевства Канди, сделанному англичанином Робертом Ноксом, находившимся в плену у Раджасинхи вместе с его спутниками с 1659 на 1679. Он был сильным правителем и объединил свои владения, и устранил последствия катастрофического раздела, сделанного его отцом, отравив одного сводного брата и изгнав другого. Деспот и тиран, подозрительный и склонный к лицемерию, он держал своих вождей при дворе в качестве заложников, и без всякого раскаяния или сожаления разорял и опустошал земли своих подданных, когда это представлялось ему политически выгодной мерой. Он был искушён в уловках и коварстве, но встретил в лице голландцев достойных соперников по части дипломатии, которые пришли к выводу, что невозможно иначе действовать с таким изменчивым союзником. Он хорошо изучил португальцев, и вероятно, обладал более широким кругозором, чем его преемники, искренне верившие, что они были величайшими монархами на земле, а их небольшое королевство представляло собой центр мира. Раджасинха не считался с международным правом, принудительно задерживая и даже бросая в тюрьму послов, очевидно, относясь к таким попавшим в его руки неудачливым европейцам как к неким диковинкам, подобно льву и другим животным, присланным ему в подарок голландцами. В военной области он был менее сведущим, чем его тезка из Ситаваки (т.е. Раджасинха I. - Aspar), которому он хотел подражать; его войска, незаменимые в партизанской войне, плохо подходили для полевых сражений или для ведения осад, и их присутствие под стенами Коломбо скорее служило голландцам помехой, чем помощью. Сингальская пословица: "Я отдал перец и получил имбирь", аллегория неудачной сделки, с полным основанием применима к изгнанию Раджасинхой португальцев посредством голландских "союзников", и призыв на остров войск могучей колониальной державы привёл лишь к изоляции его королевства и изгнанию из его пределов всех прогрессивных внешних влияний.
   Новый король, сын Раджасинхи, Вимала Дхарма Сурья II (1687-1707), потребовал в обмен на заключение мира открыть порты для свободной торговли и уступить округа, захваченные в 1665; они действительно были оставлены в 1688, и граница владений Компании таким образом совпала с существующими внутренними границами Западной и Южной Провинций. Положение голландцев в роли защитников морского берега для короля было аномальным, и Раджасинха к 1658 зашёл настолько далеко, что отклонил их предложение заключить договор на любых условиях. Голландцы столкнулись с немалыми трудностями при управлении населением занятых ими округов; кроме того, поскольку основные плантации корицы находились на территории, принадлежавшей королю, голландцы почти всегда испытывали зависимость от доброй воли двора Канди. Почти в это же время, по-видимому, стал широко известен "Дар Дхармапалы", в связи с чем власти Компании приняли решение обосновать свои притязания на приморские провинции, в отличие от португальцев, не на договоре, а на праве завоевания, и гипотетически рассматривали их эксплуатацию как законное возмещение затрат. Голландцы дали понять двору Канди, что готовы уступить все их старые территории и порты в обмен на погашение задолженности короля перед Компанией, но их предложение было отвергнуто. Несмотря на это, отношения между двумя сторонами оставались более или менее гармоничными в течение последних лет губернаторства Пила и в правление Ван Рее (1692-1697).
   В 1701 при Геррите де Хеере (1697-1702) кандийцы закрыли границы с целью стимулирования своей торговли с Путталамом и Коттияром, единственными оставшимися у них портами. Этот шаг был таким успешным, что Путталам стал главным центром торговли плодами арековой пальмы, которая таким образом ускользнула из рук Компании, и границы были открыты вновь в 1703. Компания начала оказывать давление, чтобы вынудить короля возобновить торговлю; в 1703 г. были разосланы инструкции представителям Компании на Коромандельском побережье, в Малабаре и на побережье Мадуры, запрещавшие выпускать из портов торговые корабли, за исключением тех, которые направлялись в Коломбо, Галле и Джафну (т.е. порты, находившиеся под властью голландцев), и в ноябре 1707 г. порты были окончательно закрыты. Эта мера привела к значительному обострению отношений с двором Канди, который периодически платил голландцам той же монетой, запрещая торговлю Компании с внутренними частями острова. При губернаторе Симонсе (1702-1706) была составлена компиляция "Тесаваламаи" или обычного права Джафны.
   Тем временем в королевстве Канди буддийское духовенство призвало к неотложной реформе; храмовые земли приобрели наследственный характер, и в 2240 г. от смерти Будды (1697/8 н.э.) король отправил посольство в Аракан с целью доставить оттуда на Ланку священников. Он также построил овеянный легендами храм для хранения Зуба Будды в Канди. Смерть Вимала Дхарма Сурья наступила 4 июня 1707 г. Ему наследовал сын, Нарендра Синха (1707-1739), последний из сингальской династии. В его правлении в 1731 г. был основан Канди Маха Девале.
   Во время управления губернатора Румпфа (1716-1723) жившие на побережье мавры попытались основать свой порт к северу от Путталама, устье которого было заблокировано властями города Кальпитийя при поддержке голландцев; этот план, однако, сорвался. В 1723 г., сборщики корицы подняли массовое восстание против своих старост, но оно было подавлено, а его участники в наказание лишены многих привилегий. Губернатор Вуйст (1726-1729) прославился своим тираническим правлением. Он прибегал к пытке и к бесчеловечным наказаниям, установив режим всеобщего террора. Но когда новости об этом достигли Батавии, он был арестован, подвергнут пыткам и казнён. При Пьелате (1732-1734), который был отправлен для исследования причин недовольства населения, вновь произошло восстание, которое в правление Ван Домбурга (1734-1736) приобрело особенно массовый характер, охватив много округов; сборщики корицы также подняли открытый мятеж.
   Причин для недовольства населения было довольно много. Этому служили и штрафы, налагаемые на людей, чьи дети не посещали школу; возделывание "чена" или участков низменностей, периодически расчищаемых от джунглей и засевавшихся, было несправедливо монополизировано старостами, за исключением тех земель, что препятствовали развитию насаждений коричного дерева; доля садов, принадлежавших Компании, установленная с согласием, что плантатор мог выкупить её по текущей цене, была увеличена с 1/3 до половины; и, вдобавок ко всему, был введён "ватубадда", налог на определённые сады. Сборщики корицы жаловались на несправедливое отношение к себе со стороны своих старост и тяжёлое налоговое бремя. Отмена "ватубадды", а также дополнительных налогов со сборщиков, вместе с разрешением расчищать земли "чена" и напрямую заниматься их обработкой, слишком запоздали, и на голландской территории вспыхнуло очередное широко распространившееся восстание, чему немало способствовали власти Канди. Наконец кандийцы открыто примкнули к мятежникам, захватив корале Сийяне, Хапитигам и Алуткилру, и в 1736 г. была объявлена формальная война. В лице прибывшего на остров губернатора Ван Имхоффа (1736-1739) кандийцы обнаружили сильного противника, и страна была замирена, но спорные вопросы так и не были полностью улажены, и внутренний мир удалось восстановить только к концу 1737 г.. Новый губернатор усматривал причину разногласий в закрытии портов, имевшем место в 1707 г., и решил восстановить дружественные отношения с властями Канди.
   Король Нарендра Синха умер 13 мая 1739 г., и ему наследовал брат жены, из династии Найяккаров Мадуры, который взошёл на трон под именем Шри Виджая Раджасинха (1739-1747). Враждебность кандийцев, особенно дравидского населения, не утихала. В 1740 г., несмотря на то, что голландцы ответили согласием на просьбу короля предоставить яхту, чтобы отправить послов в Сиам, Пегу, Tенассерим и другие места с целью доставки на Ланку ортодоксальных буддийских священников, противодействие было настолько велико, что в том году голландцам не удалось отправить на родину ни одного корабля с корицей; впрочем, причиной тому могла стать и неудача посольства. В следующем году кандийцы совершили несколько вторжений на голландскую территорию, причём зашли настолько далеко, что помешали строительству церкви и школы, - первый признак антихристианских предубеждений новой династии, которые вскоре переросли в открытое преследование христиан во владениях короля Канди. Компания не поддавалась на все эти провокации, подчиняясь приказаниям властей Батавии избегать открытого разрыва отношений с двором Канди; но чем больше терпимости проявляли голландцы, тем более возрастала дерзость кандийцев. Новое посольство было отправлено в Сиам в 1741, а в 1742 король потребовал, чтобы Компания переслала его письма через своих собственных служащих в Aракан и Сиам и доставила ему ответные послания. Требование частично было удовлетворено, но в 1743 г. провокации возобновились - кандийцы аннексировали девять деревень в корале Сийяне. Протест голландцев возымел некоторое действие, пока в 1745 г. кандийцы снова не захватили голландскую территорию и не потребовали, чтобы судно Компании доставило их посольство в Пегу. Голландцы в конце концов решили оказать сопротивление и отвергли просьбу, что послужило лишь поводом к новой агрессии, - кандийский двор предъявил претензии на семь крупных деревень в корале Сийяне. Эта тактика грубого нажима оказалась безуспешной, и вымогательства прекратились. Губернатор Ван Стейн (1743-1751), построивший церковь в Вольвендаале, удовлетворил новую просьбу о предоставлении судна. Посольство оставалось в Сиаме на протяжении всего 1746 года и добилось успеха в получении священников; оно уже собиралось отплыть на Ланку, когда 11 августа 1747 г. (по новому стилю) пришли новости о смерти короля.
   Последнему королю наследовал его зять Кирти Шри (1747-1782). Он был ревностным буддистом, и в 1750 г., продолжая политику своего предшественника, отправил посольство в Сиам. Священники прибыли на Ланку в 1753 г., и восстановили преемственность духовенства, которая с тех пор уже не прерывалась; сиамская секта, основанная таким образом, завладела большей частью старых храмов и их владений. Веливита Сарананкара, который сыграл решающую роль в возрождении буддийской религии во времена Нарендра Синхи, был возведён в ранг "Сангхараджи" или главы общины-"сангхи"; он умер в 1778 г. Это возрождение сопровождалось гонениями. Католики, преследуемые голландцами, запретившими исповедание католицизма, нашли убежище в стране Канди, где сингальские короли оказывали им покровительство или, по крайней мере, терпели их присутствие, и христианство получило значительный стимул благодаря трудам достопочтенного отца Жозе Ваза, брахмана из окрестностей Гоа, который прибыл на остров в 1687 и умер в 1711. Но новый дух характеризовал королей Мадурской династии, и в 1743 Шри Виджая Раджасинха уничтожил церкви и развязал преследование, которое продолжалось в правление Кирти Шри. Оно прекратилось лишь потому, что король посчитал, что некоторые бедствия, обрушившиеся на страну, явились следствием его действий. Кирти Шри создал существующий внутренний храм Зуба Будды, и приказал продолжить хронику Махавамса со времён Паракрама Баху IV вплоть до его собственного правления.
   Кандийский двор все ещё время от времени намеренно обострял отношения, и в 1753 выдвинул притязания на участие в торговле слонами. Попытки такого рода неоднократно предпринимались и в дальнейшем, но всякий раз встречали твёрдый отказ со стороны Компании на том основании, что монопольная торговля слонами составляла одну из её старинных привилегий.
   В 1760 г. во всех принадлежавших Компании сингальских провинциях разразился крупный и ожесточённый мятеж, вызванный прежде всего аграрными вопросами и недовольством, разжигаемым правителями Канди. Население были доведено до отчаяния методами, применявшимися арендаторами при сборе правительственных налогов с рисовых полей, но главной причиной восстания была проводимая губернатором Шрейдером (1757-1762) политика отчуждения Компанией обрабатываемых земель в тех областях, где произрастала корица. В течение некоторого времени расчищенные в джунглях участки земли и плантации кокосового ореха находились в общественном пользовании, и правительство, чья монополия оказалась вследствие этого подорвана, в 1758 г. решило отнять землю у ее владельцев. В виде компенсации владельцам участков земли, в которых нуждалась Компания, выделялись земельные участки где-либо в другом месте за счёт субсидии от губернатора или того, кто приобретал этот участок, даже без согласия Компании; но лица, которые не уплатили за земли - независимо, приобретали они их с согласия или без него, - оставались ни с чем. Экспроприация не должна была производиться немедленно; старые участки земли должны были быть отобраны, а растущие на них деревья - вырублены лишь после истечения четырёхлетнего срока, за время которого, как ожидалось, плантации на вновь пожалованных землях станут плодоносить. Сборщики корицы, как обычно, воспользовались случаем, чтобы доставить проблем голландским властям. Голландцы получили краткую передышку благодаря заговору против жизни короля; заговор оказался неудачным, и в 1761 кандийцы захватили зону низменностей и почти без затруднений овладели Mатарой и фортами Ханвеллы, в то же самое время заняв все приграничные округа. Голландцы в отместку совершили вторжение на территорию Канди, но были вынуждены отступить. Понимая, что в одиночку противостоять голландцам будет нелегко, король решил заручиться поддержкой какой-либо иностранной державы, и его переговоры с английской Ост-Индской Компанией в Мадрасе привели к бесплодной миссии Пибуса в 1762. Позже в том же самом году на остров прибыл в качестве нового губернатора Ван Эск (1762-1765) и сразу вдохнул энергию в голландцев. Ему принадлежит постройка Звездного Форта в Maтаре. Чилау и Путталам были захвачены, и в 1763 вглубь страны была направлена экспедиция; она оказалась, однако, неудачной благодаря партизанской тактике кандийцев. Но в начале 1765 г. голландцы предприняли новое вторжение во владения короля Канди силами двух армий: одна из них, находившаяся под началом лично Ван Эска, двигалась из Коломбо через Семь коралес и проход Галагедара, в то время как другая шла из Путталама. 16 февраля голландцы достигли Катугастоты. Перед лицом такой угрозы король был готов пойти на значительные уступки, и предложил передать Компании Сабарагамуву, Три, Четыре и Семь коралес, а также суверенитет над всем побережьем острова. Ван Эск, тем не менее, по внушению Ван Ангелбека, впоследствии последнего голландского губернатора, потребовал, чтобы король стал вассалом Компании. Кирти Шри отверг столь дерзкое требование и покинул столицу, которую голландцы заняли 19 февраля. Бесплодные атаки на Хангуранкету и Кундасале, а также партизанская война с сингалами подорвали силы голландцев. Ван Эск оставил Канди 4 марта, и, прибыв в Коломбо шесть дней спустя, умер 1 апреля того же года. Гарнизон, оставленный в Kанди, был слабо снабжён провиантом; он пал жертвой болезней и был осаждён разъярёнными кандийцами, но всё же сумел пробиться и уйти без потерь. В августе в качестве преемника Ван Эска на остров прибыл Фальк; он сразу же вступил в переговоры с королём Канди. Кандийцы, которые из-за военных действий не смогли засеять свои поля, оказались на грани голода, и новый губернатор продолжал оказывать на них давление, разорив Три, Четыре, и Семь коралес, и направив экспедиции в Бинтенну и Матале. Небольшая дипломатия со стороны Фалька принесла успех, и 14 февраля 1766 г. наконец был подписан мирный договор, в соответствии с которым король уступал Компании не только территории, которыми она уже фактически владела, отказываясь от всяких прав на них, но и остальные округа, граничившие с побережьем. Теперь королевство Канди было полностью отрезано от внешнего мира, и король в 1772 г. начал новую серию притязаний на участие в ловле жемчуга, вслед за чем последовала в 1776 г. и другая - о возврате части побережья.
   Война между Великобританией и восставшими американскими колониями в конце концов втянула в свою орбиту Голландию, и закончилась падением Негапатама в 1781. Именно в этот период монетный двор Компании в Тутикорине был переведён в Коломбо. В начале января 1782 Тринкомали был захвачен британским адмиралом сэром Эдуардом Хьюджесом, отправившим Бойда в качестве посла в Канди. Но Кирти Шри скончался 2 января от травм, полученных за два месяца до того в результате падения с лошади, и его брат Раджадхираджасинха (1782-1798) отказался общаться с английским представителем на том основании, что у Бойда не было соответствующих полномочий от короля Георга III. Тем временем адмирал Хьюджес, который оставил гарнизон в Тринкомали, дважды вступал в морское сражение с французами под командованием адмирала Сюффрена - 17 февраля, и снова у Тринкомали 12 апреля, - но без решительного результата. Последняя битва произошла 4 июля, после чего оба флота отошли в гавани для ремонта. 25 августа Сюффрен снова появился перед Тринкомали, и после непродолжительной осады форт капитулировал, всего лишь несколько дней не дождавшись прибытия Хьюджеса. Согласно условиям Парижского мирного трактата в 1784 г. французы вернули Тринкомали голландской Компании.
   5 февраля 1785 г., Фальк умер и его сменил Ван де Граафф. Новый губернатор находился с Канди в натянутых отношениях. В 1791 г. король дал приказание своим дисавам мобилизовать местных ополченцев в приграничных округах; в ответ на это голландцы укрепили свои пограничные гарнизоны. Когда они пожелали узнать о причинах такой необычной активности, власти Канди ответили, что требуют вернуть им прибрежные земли; на это последовал отказ, и король вынужден был отвести свои войска, после чего и голландцы также эвакуировали свои гарнизоны. Вскоре после этого правительство, заранее осведомлённое адигаром Пилама Талауве, ставшим вскоре очень хорошо известным англичанам, перехватило письмо от короля к французам, в котором монарх Канди просил их о помощи против голландцев. Кандийцы также, в нарушении договора 1766 года, потребовали, чтобы власти Компании снова каждый раз обращались за особым разрешением на сбор корицы на территории Канди; и когда это требование было отвергнуто, дисавы сами себя назначили главами сборщиков. Войска Компании теперь расположились лагерем в Ситаваке. В мае губернатор лично отправился туда с целью ускорить сбор корицы. Этот шаг имел успех, и только в Сабарагамуве было признано необходимым охранять сборщиков корицы от нападения с помощью военного отряда. Утратив надежду на французскую помощь и испытывая острую нехватку соли (голландцы запретили её вывоз в Канди), король вновь открыл границу, и хотя полученные от него в 1792 г. два письма были полны угроз и пропитаны духом враждебности, мир сохранялся нерушимым вплоть до того времени, когда голландцы потеряли свои владения на Ланке.
   Компания всегда активно поддерживала развитие сельского хозяйства. В 1720 г. на острове была основана первая плантация кофе, а в 1753 - перца. Корица была дикорастущей, и голландцы во многом зависели от её поставки из владений короля Канди. До заключения договора 1766 г., чтобы получить разрешение на сбор корицы, голландцы были вынуждены каждый год направлять в Канди особое посольство, сопровождаемое унизительным церемониалом, и контакты с кандийцами приводили к постоянным проблемам со стороны сборщиков, но только в 1769 г. Фальк попытался насадить плантацию коричного дерева в Марадане. Хотя этот шаг оказался успешным, но только после 1793 г., голландцы перестали зависеть от короля в отношении поставок корицы. Развитие рисовых полей не было упущено из виду; в 1767 правительство попыталось восстановить старые поля в Мутураджавеле, лежащие к северу от Коломбо. Они были заброшены из-за затопления солёной водой, поступавшей из канала, проложенного согласно Де Кверозу между Негомбо и Котте одним из сингальских королей, очевидно, Паракрама Баху VIII; голландцы приписывали создание этого канала португальцам и утверждали, что они прорыли только небольшой отрезок канала из лагуны Негомбо. Голландцы сами следовали этому обычаю в Нидерландах, и многочисленные каналы, перерезавшие страну между Негомбо и излучиной Калутары, наряду с римско-голландским правом и строительством ряда фортов стали главным памятником их правлению на Ланке. Перепись населения, сделанная в 1789 г., показала, что на подвластных Компании территориях проживало 817,000 жителей. Процветание Компании, тем не менее, шло к упадку. Европейские войны требовали участия крупных военных контингентов, и содержание нескольких наёмных полков, таких как Вюртембергский, Люксембургский и Де Меурона, стоило значительных расходов. В то же самое время финансы Компании пришли в расстройство; долгое время на острове имела хождение только медная монета, которая при отсутствии золота и серебра стала стандартом, но вслед за американской войной последовало введение бумажных денег. И, наконец, Компания погрузилась в своего рода летаргический сон и больше не обнаруживала энергии своих предшественников в семнадцатом столетии.
   Ван де Грааффа 10 января 1794 г. сменил на посту губернатора Ван Ангелбек, и в декабре этого года французские революционеры вторглись в Нидерланды и провозгласили создание Батавской Республики. Наследственный штатгальтер бежал в Англию и нашёл убежище в Кью.
  
   ГОЛЛАНДСКАЯ КОМПАНИЯ.
  
   Объединенная Ост-Индская Компания была учреждена в 1602. Организация Компании всегда была предметом восхищением других стран, которые использовали её в качестве модели.
   Акционеры формировали Ассамблею, или Палату Амстердама, Зеландии, Делфта, Роттердама, Хоорна, и Энкхёйзена, и назначали состав "Совета Семнадцати" или директоров Компании. Они, в свою очередь, от имени Генеральных Штатов назначали генерал-губернатора и Совет Индии, и подтверждали назначения служащих Компании, временно сделанные на Востоке. С 1748 и до создания Батавской Республики Главным Директором и Генерал-губернатором Индии был штатгальтер, и пользуясь этим, председательствовал на собраниях Совета Семнадцати.
   Управление факториями Компании и её владениями на Востоке находилось в руках генерал-губернатора и его Совета. Служба подразделялась на политическую, военную и военно-морскую отрасли. Иерархия должностей на политической или, как мы бы назвали её, гражданской службе выглядела следующим образом: Opperkoopman (Старший торговец), Koopman (Торговец), Onderkoopman (Младший Торговец), Boekliouder (Бухгалтер), Assistant Boekhouder, Junior Assistant Boekhouder, и Aanquikeling или Zoldaat by de pen (Писец). Военными рангами были: майор, капитан, капитан-лейтенант, лейтенант, прапорщик, сержант, капрал и рядовой; и военно-морскими: Capitan der Zee (морской капитан), Lieutenant der Zee, и mattroos (матрос). Equipagie Meester соответствовал нашему главе интендантской службы. Было также значительное число Ambachtslieden или ремесленников. К церковными должностям относились Predikant и Krankbezoeker (посетитель больных).
   Управление Ланкой было возложено на губернатора и "директора острова", которым всегда был член Совета Индии, и на Политический Совет, состоящий из Hoofel Administrateur (контролёра доходов), дисавы Коломбо, главного военного офицера, фискала (прокурора), и пяти других лиц, глав основных отделов в штаб-квартире. Это были Секретариат во главе с Политическим Секретарем, Negotie Kantoor (Торговая палата), Zoldij Kantoor (Платёжная палата), и склады. Визитатор или глава Visitie Kantoor (Счётная палата), не входил в состав Совета.
   В административном отношении голландские территории были поделены между Коломбо, Джафной и Галле. Юрисдикция Коломбо распространялась от Kальпитийи на севере до реки Бентота на юге, и возглавлял её дисава, с Opperhoofds в Кальпитийи, Негомбо и Калутаре. Капитан "ilahabadda" или "Отдела по сбору корицы" подчинялся дисаве, который в течение последующего времени занимал эту должность наряду с собственной. Джафна и Галле, находившиеся на расстоянии от резиденции правительства, управлялись командорами, при помощи Советов. В Джафне также был свой дисава, и Opperhoofds в Маннаре, Тринкомали и Баттикалоа. В Галле дисава Матары был старшим членом местного Совета; корале Галле управлялся губернатором, который также был Капитаном Махабадды. Все эти должностные лица были голландцами.
   Голландцы сохранили старую административную систему, унаследованную от местных королей португальцами. Мудалийяр при помощи мухадхирамов и араччисов командовал ласкарами или туземным ополчением; под началом коралы находилось остальное население. Губернатор Фальк, однако, модифицировал эту структуру ввиду разногласий между двумя видами старост, объединив должности мудалийяра и коралы. БСльшая часть земель находилась во временном пользовании при условии оказания определённых услуг, и старосты получали земельные пожалования - но только на тот срок, в течение которого они занимали свою должность. Количество должностей и размеры земельных участков, выделявшихся каждому представителю местной администрации в виде оплаты за исполнение обязанностей, было урезано при Ван Голленессе. Мавры и "четти" (предполагается, что под этим термином имелись в виду проживавшие на Ланке иностранцы), подвергались "улийаме" или принудительным работам, которые, тем не менее, могли быть заменены денежной оплатой. Малайцы, завезённые голландским с островов Индонезии, были обязаны нести военную службу.
   В Коломбо главным судом был (1) Raad van Justitie, члены которого избирались Политическим Советом, и возглавляемый Hoofd Administrateur. Он обладал исключительной уголовной юрисдикцией и первоначально юрисдикцией по гражданским вопросам в отношениях между европейцами и туземцами в Коломбо: он был также судом высшей апелляции; (2) Landraad имел дело с судебными делами, касающимися земельных споров среди туземцев: он состоял из дисавы в качестве председателя, нескольких служащих компании по политической части, и местных вождей; (3) Civiel Raad или суд низшей инстанции рассматривал гражданские иски, стоимостная оценка которых не превышала 120 риксдолларов, и имел юрисдикцию над европейцами и туземцами. Аналогичный Raad van Justitie при командоре существовал в Джафне и Галле, а также Landraads, которые также были учреждены в меньших населённых пунктах. Апелляции подавались из Raad van Justitie Джафны и Галле и из всех судов низшей инстанции по гражданским и уголовным вопросам в Raad van Justitie в Коломбо, и в отдельных случаях в Raad van Justitie в Батавии.
   Вслед за гражданскими властями на Ланке появилась и Голландская Реформатская Церковь; в Коломбо, Джафне и Галле были учреждены Kerkraad или консистории. Причт состоял из европейских священников, христиан туземного происхождения или проповедников, обычно получивших образование в семинарии города Коломбо, европейских Krankbezoekers, которые посещали больницы и обучали сирот, и туземных преподавателей катехизиса и педагогов. Одной из своих главных задач служители протестантской церкви считали искоренение буддизма и "папизма". Образование почти полностью было сосредоточено в их руках. В школах в сельской местности главным образом обучали катехизису и молитвам, а также основам чтения и письма; каждая школа имела от двух до четырёх учителей, и каждая десятая - преподавателя катехизиса. Школы находились под надзором особой комиссии, которая в Коломбо состояла из дисавы, местного духовенства, и трёх или четырёх служащих Компании по политической части; всех их назначал губернатор. Аналогичные органы существовали в Джафне и Галле. Эта комиссия не только ежегодно посещала школы, но занималась также вопросами семейно-брачного положения местных жителей, выдавала разрешения на вступление в брак, экзаменовала и назначала педагогов и архивариусов. В 1788 г. между Кальпитийей и Бентотой насчитывалось 55 школ.
   Были также элементарные голландские школы для европейцев, около семнадцати в целом. Они подразделялись на сиротские, приходские и частные: те, что входили в состав первых двух категорий, содержались за счёт правительства. Среднее образование ограничивалось семинарией в Коломбо, очевидно, не полностью подчинённой школьной комиссии; о ней впервые упоминается в 1708. Курс высших дисциплин изучался на голландском. Впоследствии к программе были добавлены латинский, греческий и древнееврейский языки. Это учебное заведение предназначалось главным образом для образования духовенства, педагогов и преподавателей катехизиса. Именно в стенах этой семинарии был осуществлён перевод всего Нового Завета и большей части Старого на местный язык. В 1747 в Коломбо была основана туземная школа, получившая название Новой Семинарии, но кажется, вскоре прекратила своё существование. Семинария в Джафне, основанная в 1690, была закрыта в 1723.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ IX
  
   Об истории в целом, смотри Beknopte Historie Baldaeus, Valentyn, Oud en Nieuw Oost Indien, vol. V; "Сообщение о голландских архивах", R. G. Anthonisz, Коломбо, 1907; инструкции от генерал-губернатора и Совета Индии, 1656-1665, Sophia Pieters, Коломбо, 1908; мемуары различных голландский губернаторов и командоров, Government Press, Коломбо; P. E. Pieris, "Цейлон и голландцы", 1918, написанное с сингальской точки зрения.
   О решении заново заселить страну, смотри Инструкции, pp. 17, 18. Дата 1685 г., относящаяся к основанию приюта для прокажённых в Хендале, содержится у Ван Гира; Anthonisz приписывает завершение строительства приюта губернатору Беккеру, 1708.
   Дата основания Маха Девале содержится в сингальских стихах.
   О недовольстве населения во времена Ван Домбурга, смотри секретные депеши Ван Имхофа в Батавию, датированные 7 августа и 26 сентября, 1736 (Архивы, 49 D); о "ватубадда", также мемуары Х. Беккера, p. 25, и мемуары Ван Имхоффа, p. 46, и о вопросе земель "чена", мемуары Беккера, p. 42.
   Яхта была предоставлена в соответствии с Резолюцией Совета, 20 июня, 1740. Посольство в Dhanus, 1663 год эры Сака = ноябрь-декабрь 1741 упомянуто в книге сингальских дат. О смерти Шри Виджайя и о вступлении на трон Кирти Шри и его коронации смотри C.A. ii. p. 156. Трудно должным образом выверить источники в отношении дат различных посольств с целью получить священников; таким образом:
   Голландская Сингальская.
   Июнь 1740 - предоставление яхты.
   Ноябрь-декабрь 1741 - отплытие посольства в Сиам.
   A.B. 2288 (1745/6) - посольство.
   1745 - отказ в предоставлении судна.
   1747 - судно предоставлено.
   Смотри также "Описание посольства короля Кирти Шри в Сиам", J.R.A.S., C.B., xviii. No. 54.
   О преследовании католиков, смотри "Vida do Veneravel Padre Joseph Vaz" ("Житие достопочтенного отца Жозефа Ваза"), Лиссабон, 1747.
   О политике Шрейдера смотри Резолюции Совета от 4 августа 1758 (Архивы Коломбо, vol. D 113).
   О заговоре против жизни короля, смотри "Восстание Moladande", C.A. ii. p. 272.
   Об экспедиции Ван Эска, смотри J.R.A.S., xvi C.B.. No. 50; о договоре, ib., и "Сообщение о голландских записях", p. 133; об эвакуации гарнизона Канди, письма майоров Франкена и Дуао, полученные 10 сентября, 1765, и упомянутые в Секретной Резолюции Совета от 12 сентября (Архивы, D 248).
   Об операциях в Tринкомали в 1782, смотри "Литературный Реестр Цейлона", 1889, vol. iv. pp. 125 if. О Ван де Грааффе и дворе Канди смотри архивы Коломбо, vole. D 259 (14 Августа, 1792), и 11261 повсюду.
   О канале Паракрама Баху, смотри De Q. p. 20; о голландских описаниях - Резолюцию Совета от 3 июня 3, 1767 (1) 139
   Об устройстве компании смотри "Сообщение о голландских архивах", pp. 6 if. и 125 если. О военной организации, J.R.A.S., C.B. x. No. 37; о церкви и школах, lb. i. (2). Уроженцы островов Банда участвовали в захвате Коломбо и Маннара; яванцам выделил земли в Вольвендаале (Nossa Senhora de Guadalupe) Риклоф Ван Гоенс Старший для несения военной службы (Резолюция Совета, 8 сентября 1660). Об организации судебной системы, смотри "Notes front Cleghorn's Minute"; "Литературный реестр Цейлона", vi. 1891/2, pp. 43, 50. Евангелия были переведены на сингальский язык в 1739 и на тамильский - в 1743; Новый Завет на сингальский в 1771-1780, и на тамильский в 1759; и Пятикнижие - на последний из названных языков - в 1790.
  
   ГЛАВА X
   ПЕРЕХОД К БРИТАНСКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ
   1796-1805
  
   Нашедший убежище в Англии принц Оранский направил инструкции властям голландских колоний, в которых разрешил вход британских войск и военных кораблей на их территорию с целью предотвращения захвата колоний французскими республиканцами, и командиры британских военных частей получили приказ использовать силу, если им будут пытаться помешать оккупировать колонии. В соответствии с этим в июле 1795 г. лорд Хобарт, губернатор форта Сен-Джордж, обратился к губернатору Ван Ангелбеку с просьбой передать управляемую им колонию под власть британцев, обещая вернуть её голландцам, когда будет заключён всеобщий мир, в то же самое время угрожая применить сил в случае сопротивления. Местное голландское правительство, понимая, что изменение прежнего государственного строя Нидерландов произошло исключительно под влиянием французов, решило сохранять лояльность штатгальтеру, и самостоятельно защищать Коломбо, Галле и Тринкомали, если британцы предпримут военные действия. После получения послания от лорда Хобарта Совет признал англичан своими "тесными и близкими союзниками" и выразил готовность принять на службу 800 европейских солдат, которым, правда, он был тогда не в состоянии платить жалование, но был не готов отдать голландские владения под защиту Его Величества короля Великобритании, поскольку такой оборот событий не предусматривался в письме принца Оранжского.
   Предложения Совета были приняты лордом Хобартом, и британские войска вошли в Tринкомали. Но в отношениях с местным комендантом возникли определённые трудности, в связи с чем британские офицеры вернулись к своим инструкциям и потребовали передать форты непосредственно под их начало. Это произошло 2 августа; требование было отклонено, и англичане высадили войска, не встретив сопротивления, но больше не предприняли никаких дальнейших шагов. Тем временем голландцы в Коломбо узнали, что революция у них на родине произошла не только под французским влиянием, но и при участии большей части населения страны, и поэтому решили признать Батавскую Республику, разорвав все обязательства перед англичанами, и защищать крепость до последней возможности. Об этом решении голландские власти сообщили британскому командованию в письме, датированном 15 августа, 1795 г.; в ответ англичане перешли к решительным действиям в Tринкомали. Оборонявшие город форты сдались полковнику Стюарту после бомбардировки 28 и 31 августа, Баттикалоа пал 18 сентября, а Джафна - десятью днями позже, не оказав никакого сопротивления.
   Из Tринкомали в качестве посла в Канди был направлен Роберт Эндрюс, чиновник на службе в Мадрасском президентстве,. Он вернулся в Индию с кандийским посольством во главе с дисавой Мигастенне, и в феврале 1796 г. в Мадрасе был подписан договор, в соответствии с которым кандийский двор должен был контролировать ситуацию на берегу Ланки с единственной целью обеспечения охраны соляных разработок и рыбного промысла и, кроме того, получал право иметь десять судов, освобожденных от всех проверок и обязанностей. Эндрюс вернулся в Канди, чтобы получить подпись короля, но уступки, предоставленные двору, хотя кандийцы прежде напрасно пытались добиться их от голландцев, были отвергнуты. Единожды упущенная, эта возможность больше уже не повторилась.
   Граф де Меурон посредством временного соглашения, подписанного в Невшателе 30 марта 1795 г., устроил передачу своего личного полка, пять рот которого находились в Коломбо, на британскую службу; увольнение солдат с голландской службы действительно произошло 13 октября. Мадрасское правительство, после падения Джафны, ещё раз предложило свои первоначальные условия, но снова встретило решительный отказ голландцев, которые стянули своих солдат в Коломбо и приготовились до последнего защищать столицу. Британские войска продвинулись морем вдоль западного побережья Ланки вплоть до Негомбо, откуда они, следуя дальше посуху, достигли реки Kелани 8 и 9 феврале без какого бы то ни было сопротивления. Голландцы не предприняли ни единой попытки противостоять захватчикам между Негомбо и самой Келани, как говорится, из опасения подвергнуться с тыла атаке кандийцев; они планировали сопротивляться возле реки, но снова отступили к Большому Проходу, и британцы беспрепятственно форсировали Келани 11 февраля. На следующий день английские войска подверглись атаке французского лейтенант-полковника Раймонда, из бывшего Люксембургского полка, но заняли Петтах. Неудача голландцев остановить продвижение англичан на реке частично объясняется тем, что на море господствовал британский флот, который мог бы высадить войска у них в тылу.
   Голландское правительство, приняв в октябре решение сопротивляться до последнего, имело в своём распоряжении 1617 мужчин, из которых 845 были европейцами, а 772 - малайцами. Англичане же не только имели армию численностью в 5500 солдат, из которых 2700 были европейцами, но также господствовали на море. Голландцы ожидали помощи из Нидерландов и Батавии и прибытия французского флота, и к тому же надеялись, что султан Майсура, Типу-сахиб, предпримет какую-либо вылазку в тылу у англичан в их пользу. Уже на раннем этапе они осознали, что сопротивление было бессмысленным; все офицеры штаба, за исключением одного, и весь Совет высказались за поддержку капитуляции, по условиям которой частная собственность, а также пенсии государственным служащим должны были остаться неприкосновенными. В соответствии с этим единодушным мнением с английской стороной, требовавшей сдачи крепости, начались переговоры, и Коломбо капитулировал 15 февраля 1796 г.; условия капитуляции не налагали на английское командование никаких обязательств вернуть Шри-Ланку голландцам после наступления мира, хотя в то время предполагалось, что это будет сделано. Голландский губернатор Ван Ангелбек подозревался в измене, и отсутствие всякого сопротивления со стороны голландского гарнизона, так резко контрастировавшее - не в пользу голландцев, - с яростной обороной города португальцами против превосходящих по численности вражеских сил в 1656 г., дало повод для обвинений. Но сами документы показывают, что голландцы намеревались защищаться вплоть до того момента, когда поняли всю безнадёжность своего положения. Ходили слухи, что среди гарнизона было распространено якобинство, но не доказано, что оно стало причиной сдачи.
   Прибрежные провинции Ланки перешли теперь во владение англичан. Первым англичанином, о котором достоверно известно, что он жил на Острове, был францисканский монах Эндрю, который трудился на северной части Ланки и был убит там индусами в 1627 или 1628 гг. Другим был пушкарь на службе у короля Канди, который был убит в "Большом Укреплении" в 1632 г. У берегов Ланки ненадолго бросали якорь Ральф Фитч в начале 1589 г., и Джеймс Ланкастер в 1592. Но самым известным англичанином, несомненно, стал Роберт Нокс, который со своим отцом, капитан Энном, и его командой были захвачены в плен кандийцами в 1659, и, проведя 20 лет в неволе, бежал вместе с одним из спутником в 1679 г., оставив нам наиболее подробное и точное описание внутренних частей страны.
   В административном отношении британские поселения на Шри-Ланке были подчинены Мадрасскому Президентству и управлялись Ост-Индской Компанией посредством военных губернатором. Первым из них был полковник (позже генерал-майор) Стюарт; его преемниками были генерал-майор В. E. Дойл, который управлял в течение нескольких месяцев с 1 января 1797 г., и бригадир-генерал де Меурон. Их юрисдикция распространялась как на гражданскую, так и на военную сферы. К концу 1795 г. резидентом и суперинтендантом государственных сборов был назначен Роберт Эндрюс; ниже его по рангу были сборщики налогов (коллекторы), находившиеся в подчинении у мадрасских властей. Судебно-военные дела, затрагивающие случаи тяжких преступлений и убийств, и другие вопросы, рассматривались коллекторами. Мадрасская администрация оказалась непригодной. Главными причинами этого были (1) притеснение местного населения иностранцами из Мадраса, за которыми по пятам следовал рой тамилов в надежде получить доходные земельные участки; (2) обложение каждой кокосовой пальмы, начиная с 1 сентября 1796 г., годовым налогом в размере одного серебряного фанама, - налог, иногда превышавший стоимость урожая орехов; (3) уничтожение древней системы держания земельных наделов на условиях оказания арендаторами определённых услуг землевладельцу, которая была заменена налогом в размере 1/10 величины урожая риса; и. (4) "союз власти арендатора и магистрата". Как говорилось, "налоги можно было собирать только под угрозой применения штыка". В июне 1797 г. де Меурон назначил особый комитет, чтобы изучить эти и другие вопросы, но, прежде, чем он успел принять меры, вся страна была охвачена сильным мятежом, который удалось подавить только в начале следующего года. Комитет рекомендовал изгнать мадрасцев, уничтожить ненавистный налог, восстановить систему держания земли на условиях оказания услуг и власть местных вождей, и наконец учредить более прямое управление.
   12 октября 1798 г. администрацию британских владений на Шри-Ланке возглавил достопочт. Фредерик Норт. Он был вначале гражданским губернатором и главнокомандующим и был назначен королем, хотя административное управление продолжало оставаться в подчинении у Ост-Индской компании. Эта перемена, кажется, явилась следствием решения передать Ланку под собственную власть короны, ввиду задержки в урегулировании отношений с голландцами. Период правления Норта был отмечен рядом экспериментов. Вначале губернатору помогал Совет; он был казначеем, а также Президентом Верховного Суда уголовного судопроизводства, и Больших и Малых Апелляционных Судов по гражданским делам. В 1800 и 1801 гг. был учрежден Финансовый Суд, в котором рассматривались менее тяжкие преступления и мелкие гражданские дела. Он состоял из трех членов, тогда как для гражданских вопросов были учреждены ландраады (земельные суды) за пределами Коломбо, Галле и Джафны, - городов, в которых был основан Гражданский Суд. Хартией от 18 апреля 1801 г. Верховный Суд, чья юрисдикция вначале ограничивалась округом Коломбо, заменил прежний Верховный Суд Уголовной Юрисдикции в этом округе, и Гражданский Суд Коломбо; Высший Апелляционный Суд состоял из губернатора, главного судьи, младшего судьи, и правительственных секретарей. В том же году ландраады Галле и Джафны были упразднены в пользу Гражданских Судов, - мера, продолжением которой стало преобразование всех остальных ландраадов в 1802 г. в Гражданские Суды, а затем в Провинциальные Суды. Финансовый Суд теперь был назван Судом Мирного Правосудия, один из которого дошел до наших дней под названием Сидячего Магистрата. В 1810 юрисдикция Верховного Суда, образованного в 1801 г., была распространена на все британские поселения, и старые Верховные Суды Уголовной Юрисдикции, которые все еще функционировали за пределами округа Коломбо, исчезли.
   В структуре исполнительной власти должности коллекторов, или дисав, вначале сохранились, но около 1801 они были упразднены и взамен учреждена Палата Доходов и Торговли: на их место последовало назначение множества обладавших неопределёнными полномочиями Агентов Дохода и Торговли. По условиям Амьенского мира, Шри-Ланка была признана британским владением. 1 января 1802 г. английские поселения на острове получили статус колонии, с Советом (Совет Его Величества на Ланке состоял из генерал-прокурора, главнокомандующего и главного секретаря), и с новой гражданской администрацией, которая существует и поныне. Эта администрация старейшая из всех, что функционирует на Востоке в коронных владениях. Механизм управления оставался в значительной степени неизменным до 1833.
   Образование находилось в пренебрежении у военных губернаторов, но было возрождено Нортом, который следовал в этом отношении линии голландцев: в 1801 функционировало 170 школ. Педагоги также были нотариусами и архивариусами. Кроме того, существовала Академия в Коломбо с тремя подготовительными школами.
   Система пользования землёй на условиях оказания услуг была возвращена Нортом по рекомендации Исследовательского Комитета, но в 1800 губернатор пришел к выводу, что было бы желательным отменить эту практику ввиду злоупотребления ею со стороны старост, и по той причине, что такие земельные наделы представляли собой неравноценное вознаграждение за оказываемые услуги: в то же самое время он придерживался мнения, что её отмена должна в итоге способствовать развитию сельского хозяйства и торговли, а также увеличению доходов. Соответственно он предложил арендаторам свободный выбор одной из двух систем землепользования, полагая, что люди сами предпочтут ту, что давала наибольшие преимущества. Но это решение оказалось неудачным, и 1 мая 1802, старая система были упразднена, вместо неё был установлен налог в форме части урожая, а личная служба заменена выплатой определённого денежной ренты в пользу правительства.
   Главные источники дохода состояли из ловли жемчуга, монополии на корицу, арековую пальму, главным рынком сбыта плодов которой была Индия, налогов на ареку, соль, табак, и налога "улийям" на мавров вместо общественных работ, который был отменён Мадрасской администрацией, но восстановлен государственным секретарем в 1802. Налогом, который вызвал некоторые проблемы, частично из-за интриг кандийцев, был причудливо названный "удобством" налог на предметы роскоши, введённый в 1800.
   Обратимся теперь к внешней политике Норта, которая, впрочем, принесла ему мало чести. 26 июля 1798 г., Раджадхираджасинха умер и ему наследовал юный родственник, который взошёл на трон при деятельном участии Первого Адигара Пилама Талауве, под именем Шри Викрама Раджасинха (1798-1815). Муттусами, брат одной из вдовствующих королев, представитель соперничающей фракции, бежал на британскую территорию и получил убежище в Джафне. В феврале 1799 г. Норт встретился в Ависсавелле с Пилама Талауве, который, скрывая до поры свои намерения завладеть короной, решил предварительно прощупать почву насчёт согласия губернатора на его действия. Во время второй встречи, состоявшейся в декабре, Адигар напрямую попросил губернатора помочь ему устранить короля и взойти на трон вместо него, в обмен на что он обещал сделать англичан настоящими хозяевами страны. Интриги Адигара довольно правильно были отвергнуты, и губернатор разорвал все связи с вероломным министром короля, с которым он находился в мире. Норт, по-видимому, был введен в заблуждение в отношении того, насколько далеко простиралось влияние Пилама Талауве в глубине страны; он определённо считал Адигара настоящим владыкой, управлявшей королевством Канди через непопулярную иностранную марионетку. В январе 1800 между Бойдом, исполняющим обязанности правительственного секретаря, и Адигаром состоялась ещё одна конференция, на которой ему сообщили, что губернатор желал, чтобы он и дальше сохранял свою власть на посту министра, и соглашался поддержать его при условии, что король передаст себя и свои владения под защиту английских властей и позволит разместить в столице британский гарнизон. Обсуждались также вопрос гарантии безопасности личности короля и продолжительность его пребывания у власти, и был поднят вопрос об отправке посольства. Позже Адигар снова начал настаивать на низложении короля, на что Норт ответил отказом, заявив, что король ничем не нарушал условий мирного соглашения, и у английских властей нет причин желать его отстранения от власти. Предложение губернатора заключалось в том, что король должен явиться вместе со всем двором на британскую территорию, оставив Адигара своим наместником в Канди; что касается посольства, то губернатор был склонен отправить его лишь при условии получения согласия короля, чтобы послов сопровождал достаточно крупный военный контингент. Отправка посольства стала результатом хитроумных манипуляций Адигара, который на этот раз явно доказал своё превосходство в искусстве восточной дипломатии. В ходе беседы между Бойдом и Адигаром 1 февраля министр отрёкся от всех своих замыслов, связанных с покушением на жизнь короля. Было ясно: Адигар ожидал, что войска, сопровождающие посольство, возьмут Канди. Но к 4 марта он, по-видимому, убедился в том, что король не позволит свободно войти в столицу такому крупному военному отряду, и пришёл к выводу, что для того, чтобы вовлечь обе стороны в войну, необходим повод в виде внушительной агрессии со стороны кандийцев: он и стал подстрекателем такого враждебного действия.
   12 марта посольство во главе с генералом Макдауэллом выступило в путь, но, если его цель заключалась в захвате Канди, то оно было обречено на неудачу с самого начала, поскольку большая часть военного эскорта была остановлена в Руванвелле. Шри Викрама отказался подписывать договор, в частности из-за статей, в соответствии с которыми губернатор мог направлять войска в Канди всякий раз, когда считал это необходимым для обеспечения безопасности личности короля. Кандийский двор выдвинул встречные предложения, одно из которых заключалось в передаче Канди десяти кораблей для осуществления свободных морских перевозок, - претензия, так глупо отвергнутая в 1796. Предложение, чтобы король жил на британской территории, кажется, не прозвучало. Позже кандийцы через посредничество вождя Левуке, одного из врагов Адигара, ещё раз попытались добиться выхода к побережью, но безуспешно.
   В феврале 1802 посольство из Канди во главе со Вторым Адигаром Мигастенне прибыло в Коломбо и потребовало уступки трёх небольших островов, а также право на десять судов. Частным образом посол возобновил предложения Пилама Талауве, в которых шла речь о свержении короля, но Норт отказался его слушать. Первому Адигару также было отказано во встрече до тех пор, пока он не убедит губернатора в своей искренности. Соответственно он решил втянуть короля и англичан в военные действия. В апреле тридцать или сорок британских подданных, мавры из Путталама, были насильно задержаны, подвергались дурному обращению и были ограблены по наущению Адигара, чей агент затем продавал украденные у мавров арековые плоды. Английские власти направили кандийскому двору иск о возмещении ущерба, но кандийцы при помощи различных проволочек постоянно откладывали его рассмотрение до 1803 г., когда губернатор решил поддержать это требование силой оружия и обеспечить защиту английским подданным во избежание повторения такого рода провокаций. Короля и Aдигара поставили в известность об этом и были предложены условия мирового соглашения, но без всякого результата.
   Британские войска выступили из Коломбо 31 января 1803, под командованием генерала Макдауэлла, и из Тринкомали во главе с лейтенант-полковником Барбутом, и заняли Канди 21 февраля. Барбут узнал, что принц Муттусами, который претендовал на трон и бежал в 1798 г. на британскую территорию, встретил хороший приём на северной и восточной границах королевства. Соответственно претендент был привезён в столицу и коронован 8 марта, когда он заключил договор с губернатором. По этому соглашению Семь коралес, форты Гирихагама и Галагедара в Тумпане, на современной дороге из Курунегалы в Канди, и дорога на Тринкомали уступались английским властям; новый король мог вступать в какие-либо отношения с иностранными державами только с согласия английских властей Шри-Ланки; он должен содержать за свой счёт британские войска, если нуждался в их присутствии для своей поддержки, а также выплатить англичанам по случаю своего недавнего восшествия на трон значительную субсидию; при дворе, когда это потребуется, должен был находиться британский резидент; наконец, пограничные таможенные пошлины должны быть упразднены и между внутренней частью острова и прибрежными провинциями устанавливался режим свободной торговли. Короче говоря, договор сводил статус королевства Канди к положению английского протектората. Но Муттусами не имел сторонников в окрестностях Канди, тогда как Шри Викрама был все ещё в силе, и для его пленения была отправлена экспедиции на Хангуранкету, предпринятая по настоянию Пилама Талауве и закончившаяся безрезультатно. 28 марта между Макдауэллом, Муттусами и Вторым Адигаром состоялась конференция, на которой было достигнуто соглашение, что Шри Викрама должен быть выдан правительству, а высшей властью облекался Пилама Талауве, платящий ежегодную субсидию Mуттусами, который должен был держать свой двор в Джафне. Уступка Форт-Макдауэлла (в современном городе Матале) с прилегающим округом компенсировалась со стороны кандийцев аналогичной уступкой Гирихагамы, и договор вступал в силу с того момента, как только Шри Викрама окажется в руках англичан. Тем временем враждебные отношения должны были быть немедленно прекращены.
   1 апреля генерал Макдауэлл уехал из Канди, оставив гарнизон под началом Барбута; оставленных в столице солдат косили болезни, и их безопасность полностью зависела от соблюдения Адигаром условий договора. Его власть была не так велика, как ошибочно представлял себе Норт, и военные действия продолжали местные вожди. 5 мая Норт встретился с Пилама Талауве в Дамбадении, на территории только что уступленных англичанам Семи коралес, и подтвердил договор от 28 марта. Впоследствии обнаружилось, что Адигар планировал похитить губернатора, который смог избежать захвата в плен только благодаря своевременному появлению Барбута из Канди. Этот офицер умер 21 мая, и командование гарнизоном Канди перешло к майору Дэйви, офицеру, чьи способности и опыт далеко не соответствовали сложившемуся положению. Макдауэлл потребовал, чтобы Aдигар снова явился в Канди. Пилама Талауве прибыл в город 23 мая, но вскоре в последний раз оставил столицу, заболев лихорадкой, 11 июня. Гарнизон, предоставленный своей судьбе, был взят в кольцо плотной блокады: смертность среди европейцев достигала шести человек в день; и 450 из 700 малайцев дезертировали. 24 июня кандийцы перешли в атаку, но были отброшены. Офицеры гарнизона убедили майора Дэйви, что дальнейшее сопротивление будет невозможным, и гарнизон капитулировал при условии, что оставшиеся в строю солдаты смогут вместе с оружием беспрепятственно отступить в Тринкомали, и что Адигар возьмёт под свою защиту больных и раненых до тех пор, пока они не поправятся настолько, что смогут самостоятельно покинуть столицу. К несчастью, разлив реки Махавелиганга отрезал английскому гарнизону обратную дорогу. Король, в чьей власти оказались теперь британские войска, потребовал выдать ему принца Муттусами, который был подло оставлен и сразу же убит, и затем приказал солдатам вернуться невооруженными в Канди. Как только они сложили своё оружие, 26 июня произошла всеобщая резня у "Дерева Дэйви" на окраине города Канди. Больные и раненые уже были перебиты. Единственной достойной чертой этого грязного дела была верность присяге со стороны малайского офицера Нуруддина и его брата, которые отказались покинуть британскую службу и были за это убиты в Хангуранкете. Капитан Мэдж, командовавший гарнизоном Форт-Макдауэлла, узнав о резне, отступил в Tринкомали: пост Дамбадения успешно держался против Второго Адигара, пока не получил подкрепление из Коломбо. Плохо продуманная экспедиция, предпринятая Нортом из доверия к обещаниям Пилама Талауве, хотя губернатор и знал о его неразборчивости в средствах, таким образом закончилась полным провалом: английские войска понесли большие потери; больницы были переполнены, и значительное число солдат пало жертвой болезней, полученных в течение кампании. Король одержал победу, но резня английского гарнизона роковым образом сказалась на дальнейшем существовании королевства Канди.
   К концу июля кандийцы угрожали границам, в августе и сентябре по всем направлениям вторглись на британские территории, и торжествующее местное население во множестве присоединилось к ним. Враг продвинулся на расстояние четырнадцати или пятнадцати миль от Коломбо, и 21 августа захватил небольшой форт Ханвелла; однако вскоре после этого англичане отбили его и отбросили кандийцев к Ситаваке. Король, тем не менее, проявив столь характерное для кандийского двора незнание внешнего мира, надеялся захватить Коломбо с армией, имевшей на вооружении лишь несколько шестифутовых пушек, и снова в начале сентября атаковал форт Ханвелла, который защищали инвалиды. Но 6 сентября он потерпел сокрушительное поражение, и отступил, ни разу не останавливаясь в своем бегстве, пока не пересёк границу своих собственных владений: Левуке, который был недостаточно удачлив, чтобы догнать беглеца, заплатил за его смелость своей жизнью. В ходе этой кампании к британцам вновь перешли 150 бенгальских и мадрасских ласкаров, которые были вынуждены поступить на кандийскую службу и использовали первую представившуюся возможность для того, чтобы дезертировать. После этого военные действия ограничились вторжением на территорию короля, с инструкциями всячески опустошать её до прибытия свежих подкреплений. Генерал Вемисс появился на помощь Макдауэллу в феврале 1804, и был выработан план согласованной атаки со всех сторон, с целью нанести максимальный ущерб вражеской стране; предполагалось, что войска должны будут соединиться в Канди 28 и 29 сентября. Хотя экспедиция и не состоялась, но отменившим её приказам недоставало чёткости; это привело к тому, что капитан Джонстон, выступив из Баттикалоа, занял Канди, и, обнаружив, что остался без всякой поддержки, с боями пробился к Тринкомали во главе отряда из 82 европейцев и 202 сипаев. Из них он потерял убитыми и ранеными семьдесят одного, а из остальных многие были тяжело больны. Перманентная война продолжалась, военное положение оставалось в силе в британских владениях вплоть до февраля 1805, когда кандийцы вновь устроили массовое вторжение. Их единственным успехом, однако, стал захват небольшого пограничного форта Катувана. После этого англичане получили большое подкрепление, а король Канди слёг от черной оспы, и вследствие истощения сил кандийцев военные действия на какое-то время негласно прекратились.
   Мало что можно прибавить к характеристике бездарной и колеблющейся политики Норта, если он самом деле проводил собственную политику; факт тот, что она не увенчалась успехом. Он, несомненно, разделял идею Уэлсли о том, чтобы британское правительство стало первостепенной властью в Индии, но, по-видимому, находился в затруднении насчёт конкретных способов достижения этой цели. Он, очевидно, не располагал достоверной информацией о положении Пилама Талауве в стране Канди или власти короля, но он был хорошо осведомлен о характере Адигара; и всё же он поставил успех экспедиции 1803 в полную зависимость от верности министра данному слову. Единственной приемлемой честной политикой было бы с самого начала не позволить Адигару втянуть английские власти в свои интриги. Политика Пилама Талауве, напротив, носила последовательной характер, а именно: свергнуть иностранную династию и захватить верховную власть; но он не был достаточно могущественным, чтобы преодолеть зависть других вождей, да и король оказался более способным человеком, чем его считали. Британское правительство было для Адигара просто инструментом, который следовало отбросить после того, как он займёт трон, но он, кажется, не несёт ответственности за резню 1803, которая была делом рук самого короля.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ X
  
   Письмо принца Оранского приведено в "Сообщении о Голландских Архивах", p. 138; инструкции принца от 2 февраля, по которым военно-морским и военным командирам приказывалось "de se metre sons la protection de S.M.", не были получены на Шри-Ланке.
   Выдержки из рукописей Уэлсли опубликованы в "Литературном Реестре Цейлона", ii. pp. 124 if.; "Описание Ланки", Джеймс Кординер, 1807; "Путешествия и странствия в Индию, Ланку, и т.п.", лорд Валентиа, 1809; "Сообщение о действиях подразделений во время экспедиции в Канди..." 1804, майор Джонстон, 1810; "Обзор сельскохозяйственных, коммерческих и финансовых интересов Ланки", A. Бартолаччи, 1817; "Описание внутренней части Цейлона", Джон Дэви, 1821; "Одиннадцать лет на Цейлоне", майор Форбс, 1840; "Цейлон", H. Маршалл, 1846; "Цейлон", сэр Джеймс Эмерсон Торнмент, 1859; "Собрание документов по истории Морских Провинций Ланки", 1795-1805, Л. Дж. Б. Тёрнер, 1923; "Пилама Талауве, великий адигар: Его политические интриги", 1798-1803, Л. Дж. Б. Тёрнер, в C.A. iii. p. 219.
  
   ГЛАВА XI
   БРИТАНСКАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ,
   1805-1833
  
   19 июля 1805 г. сэр Томас Мэйтленд (1805-1812) стал преемником Норта на посту губернатора Шри-Ланки. Он не поддерживал никаких официальных отношений с двором Канди, но обе стороны воздерживались от проявления агрессии. В 1808 г. король Канди разделил на части Семь коралес, следуя проводимой им политике ограничения власти вождей, и назначил Эхелеполу и Моллигоду в качестве глав двух образованных таким образом провинций. Новая система стала причиной народного недовольства, вследствие удвоения всех видов услуг, оказываемых зависимыми арендаторами, и в конце концов оно переросло в восстание. Восстание было подавлено Пилама Талауве и его зятем Ратватте. Но успех Первого Адигара навлёк на него зависть и подозрения со стороны короля, и в конце концов он впал в немилость; затем он организовал заговор с целью убийства своего господина, но заговор был своевременно раскрыт, Пилама приговорен к смерти и обезглавлен в 1811. Эхелепола сменил Пиламу Талауве на посту Первого Адигара.
   Во внутренних делах Мэйтленд возобновил земельную политику предшественников. Оплата труда рабочих-кули, которые выращивали урожай для обеспечения продовольствием тех держателей земельных участков, которые владели ими на условиях формального выполнения определённой работы или оказания услуг, как оказалось, превышала доход, получаемый с этих земель, и правительство несло из-за этого значительные убытки. Площадь обрабатываемых земель сократилась из-за налога, сбор которого разорял население; новая свобода, предоставленная им, привела к злоупотреблениям, и, вдобавок ко всему, выросло количество преступлений; короче говоря, политика Норта оказалась преждевременной, и соответственно была восстановлена старая система. Раздача земель европейцам, сохранявшаяся в Коломбо и округе, была запрещена. В 1811 г. был принят законодательный акт, в соответствии с которым практика рассмотрения дел судом присяжных была распространена на всех британских подданных. Провинциальные суды также были упразднены и восстановлены ландраады, - мера, отменённая уже в следующем году. В 1806 г. английские власти избавили католиков от трудовых повинностей, наложенных на них голландцами, а также впервые назначили полицейских видан или старост, на которых возлагались полицейские обязанности. Бездействие Мэйтленда во время успешного спасения майора Дэйви свидетельствует не в его пользу.
   Сэр Роберт Браунинг (1812-1820) возглавил администрацию Шри-Ланки 11 марта 1812 г. За исключением создания первого Ботанического сада в том же году, на британской территории не произошло ничего достойного упоминания, и администрация Браунинга была всецело поглощена решением кандийского вопроса.
   В 1814 г. король Канди направил вождей в их округа. Среди них адигар Эхелепола отправился в Сабарагамуву, дисавой которой он являлся. К королю, уже подозрительно относившемуся к своему министру, вскоре стали стекаться жалобы на его правление; Эхелепола был отозван в Канди, но, хорошо зная характер своего господина, отказался подчиниться и поднял восстание. Моллигода, унаследовав его должности, подавил мятеж, и в мае того же года Эхелепола бежал на британскую территорию под защиту колониальных властей. Король, будучи не в состоянии покарать главного зачинщика, излил свой гнев на его близких, и казнил последнюю жену адигара, малолетних детей и других родственников, с варварством, которое потрясло даже кандийцев, привычных к таким проявлениям жестокости. Не удовлетворившись этим, король снова исследовал старое восстание 1808 г. в Семи коралес.
   Но чаша терпения теперь переполнилась. Британское правительство было в курсе непопулярности короля среди местных вождей и попыталось привлечь на свою сторону Моллигоду. В ноябре десять торговцев, британских подданных, были ограблены в Трех коралес, обвинены в шпионаже, и затем искалечены; семь умерли на месте, остальные была отправлены в Коломбо. Этот инцидент был расценен как акт агрессии и начались приготовления к войне, но экспедицию пришлось на время отложить, так как направленные для участия в ней войска из Мадраса были отозваны в Индию. Армия, тем не менее, двинулась в поход в начале 1815 г.: из крепостей Коломбо, Галле и Тринкомали выступили по две дивизии, из Баттикалоа и Негомбо - по одной. 10 января произошло первое вторжение кандийцев, воинов Эхелеполы, через реку Ситавака на британскую территорию, где они сожгли дом. В тот же день была объявлена война, основанием для неё послужило варварское насилие над десятью британскими подданными, неумолимая враждебность короля, и его нежелание заключить какое-либо соглашение с правительством, которое могло бы положить край такому неопределённому и ненадёжному состоянию дел. Целью военных действий было объявлено обеспечение постоянной безопасности британских поселений, подтверждение чести британского имени, избавление кандийцев от их угнетателей и ликвидация малабарского доминирования. Кроме того, губернатор обещал вождям Канди сохранение их полномочий. Дивизия, сопровождаемая Браунингом, двинулась через Три и Четыре коралес и встретила крайне слабое сопротивление. Моллигода всячески делал вид, что пытается организовать защиту, но скоро лично сдал губернатору свою провинцию Четыре коралес. Канди был занят 14 февраля, и сам король захвачен в плен воинами Эхелеполы четырьмя дня позже.
   Король-пленник был отправлен вначале в Коломбо, а затем в Индию, где и скончался в ссылке 30 января 1832 г., в возрасте пятидесяти двух лет. Его единственный сын умер бездетным в 1843 г. Последнего короля возвёл на трон в молодом возрасте неразборчивый в средствах Пилама Талауве, и в течение некоторого времени он на всё смотрел глазами Адигара. Он скоро обнаружил себя окружённым происками со стороны его министра, целью которых было свергнуть его, если не лишить жизни, и хотя успешно избавился от этой опасности, но в окружении вечно интригующих вождей пребывал в постоянном страхе и подозрительности и никогда не спал две ночи подряд в одной и той же комнате. Кроме того, возможно в результате его положения, он пристрастился к алкоголю, и превратился в кровожадного деспота. Его наказания выходили далеко за пределы установленных обычаем, и он даже казнил буддистских священников. Впрочем, в заслугу королю можно поставить строительство озера Канди, Восьмиугольника и других построек, совершённых после 1803. Следует также отметить, что он защищал низший и средний классы населения от вымогательств вождей, чью власть он старался ослабить. Из-за этого он навлёк на себя неудовольствие ряда могущественных семейств, и их желание избавиться от него распространилось на всю его династию, которой местные вожди были многим обязаны. Если бы не это отчуждение, экспедиция 1815 г. не имела бы столь успешный исход. В Официальной Декларации Урегулирования Кандийских Провинций это событие было подытожено в следующих кратких словах: "Призванные по просьбе вождей и с одобрения народа, войска Его Величества короля Британии вступили на территорию Канди и заняли столицу. Правитель внутренних провинций попал в их руки, и управление страной остается предоставленным на усмотрение Его Величества".
   Губернатор пошёл навстречу желаниям кандийцев, и 2 марта 1815 г. в Канди была подписана Конвенция между Его Превосходительством с одной стороны, и вождями, как представителями народа, с другой. По ней король был свергнут, его династия отстранялась от трона, вождям было гарантировано сохранение их прав и привилегий, и английские власти обязались оказывать покровительство буддийской религии. Управление Провинциями Канди было передано Совету Уполномоченных, состоящему из резидента, Джона Д'Oйли, впоследствии получившего титул баронета за его службу, уполномоченных по вопросам правосудия и налогообложения и офицера, командующего войсками. Эти лица вместе с адигарами и главными вождями составляли Большой Суд Юстиции, обжаловать решения которого мог только губернатор. Туземная система управления была сохранена, но подлежала контролю со стороны агентов правительства в Уве, Сабарагамуве и Трёх коралес. Моллигода продолжал занимать должность Первого Адигара; Эхелепола же надеялся унаследовать вакантный трон, и по этой причине отклонил предложение занять этот пост.
   Но новая администрация, в конце концов иностранная, не пользовалась популярностью. Люди в течение поколений привыкли к коррупции, и сам факт того, что закон теперь был одинаков для всех, независимо от касты и привилегий, уже казался возмутительным. В первую очередь ропот подняли вожди, в частности из-за того, что, хотя старая система формально сохранилась, на практике они были подчинены правительственным агентам и любому военному офицеру. Сами по себе англичане не вызывали неприязни, но к ним не проявляли также никакой симпатии, особенно в отношении религиозных вопросов, и среди народа преобладало желание, чтобы иностранцы, освободив их от кандийского тирана, вернулись туда, откуда они пришли. Вожди даже в 1815 не были связаны искренностью в подписании Соглашения. В частности, Эхелепола, потерпев неудачу в попытке завладеть короной, имел все основания для недовольства. Но в этом был залог безопасности для новой администрации. Вожди, по крайней мере в течение некоторого времени, предпочитали британцев Эхелеполе; они были не готовы к тому, чтобы признать королём и подчиниться одному из равных себе, и обычное чувство соперничества, преобладавшее среди них, препятствовало организации какого-либо грозного заговора с целью изгнать британцев военной силой. Когда взрыв всё же произошёл, он явился следствием случайных причин.
   Восстание вспыхнуло в Веллассе. Главой проживавших в этой местности мавров был назначен отдельный староста из их же народа, что стало причиной недовольства сингалов. В сентябре 1817 в джунглях появился странный священник, и Вильсон, помощник резидента в Бадулле, направил отряд мавров, чтобы арестовать его. В ответ было оказано сопротивление; Вильсон обнаружил страну в оппозиции в властям, священник объявил себя членом королевского семейства, и он был убит 16 сентября. Мятеж охватил Уву и Валапане, и Кеппитипола, дисава Увы, посланный, чтобы подавить волнения, сам присоединился к мятежникам. Огонь распространялся, "единство духа заняло место организованности", пока 21 февраля 1818 г. все Провинции Канди не были объявлены находящимися на военном положении. В следующем месяце единственными округами, сохранившими лояльность правительству, оставались более низкая часть округа Сабарагамувы, Три и Пять коралес, и две небольших административных единицы около Канди: все известные вожди, за исключением Моллигоды, либо приняли участие в восстании, либо находились в тюрьме, включая самого Эхелеполу, который был арестован 3 марта. Положение было настолько критическим, что предполагалось в любой момент принять меры для эвакуации английских войск из глубинных районов острова. Ситуация была спасена лояльностью Моллигоды, который охранял дорогу на Канди; он был врагом Эхелеполы и отождествлял британское правление со своей собственной безопасностью. Исход дела был всё ещё сомнительным в течение мая, июня и июля: но в течение следующих двух месяцев войска в основном были заняты преследованием беглых вождей. В конце августа Мадугалле присоединился к претенденту и стал его Вторым Адигаром, но скоро обнаружил, что он был священником-расстригой, известным под именем Вилбаве; вслед за этим он бросил мошенника в тюрьму, а заодно с ним и Кеппитиполу. Вилбаве, однако, после его разоблачения был выпущен на свободу и исчез, вплоть до 1829 г. успешно избежав захвата в плен англичанами. Люди начали понимать, что непрерывное сопротивление ничего им не приносит, кроме голода, и военные действия понемногу начали сходить на нет. 30 октября был взят в плен Кеппитипола, и 1 ноября - Мадугалле. После этого восстание было окончательно подавлено. Два зачинщика были обезглавлены 26 ноября. Эхелепола оставался в Коломбо до 1825 г., когда он был отправлен на остров Св.Маврикия; он умер там в апреле 1829, в возрасте пятидесяти шести лет.
   Подавление восстания повлекло за собой большие опустошения, особенно в Уве. Со стороны англичан военные потери, в основном из-за болезней, составляли около 25 процентов от общей численности войск. Важнейшим политическим результатом провала восстания явилась смена системы управления внутренними районами острова. Соглашение 1815 г. было умышленно нарушено кандийцами, и английские власти, обнаружив на собственном опыте все трудности функционирования древней системы, соответственно упразднили старые земельные держания, сохранив личную службу владельцев наделов только в нескольких случаях для поддержания в порядке дорог и мостов; вместо неё был введён налог, выплачиваемый в размере части урожая с рисового поля, а управление страной было передано в руки британских чиновников. Храмы оставались на старой почве, назначение главных священников и старост осталось, как и раньше, прерогативой Короны. Правительство также сохранило за собой право вводить такие дальнейшие изменения, какие могли быть сочтены необходимыми. 12 февраля 1819, военное положение в Провинциях Канди прекратило своё действие, и мир впоследствии нарушался только кратковременными вспышками волнений в 1820, 1823 и 1824 гг.
   С 1 февраля 1820 г. правительство возглавил Сэр Эдвард Бэрнес в звании лейтенант-губернатора. В следующем году была открыта дорога из Курунегалы в Канди. Генерал-лейтенант сэр Эдуард Пэджет стал губернатором 2 февраля 1822 г. В течение периода его управления старший Моллигода умер 26 октября 1823 г. 18 января следующего года сэр Эдвард Бэрнс полученных и продолжил свою политику развития путей сообщения. Существующая в настоящее время дорога из Коломбо в Канди была завершена в 1825; та, что была проложена к северу от Канди, достигла Матале в 1831, Дамбуллы в 1832 и была доведена вплоть до границы округа Тринкомали в 1833. Сэр Джон Д'Oйли, резидент, умер 25 мая 1824. Он знал сингальский язык, и настолько глубоко вникал во все вопросы, связанные с управлением покорённым королевством Канди, что ему невозможно было найти достойного преемника; поэтому вакансия оставалась свободной. Именно во время управления Бэрнса во внутренние районы были завезены первые саженцы кофейного дерева. 23 октября 1831 г. его сменил сэр Роберт В. Хортон (1831-1837). С 1829 исследовательская комиссия во главе с майором Колбруком изучала вопрос организации управления страной. Результатом её работы стал приказ короля Совету, обнародованный 28 сентября 1833 г. В соответствии с ним обязательная трудовая повинность была отменена; старый Правительственный Совет был распущен, и вместо него учреждены Исполнительные и Законодательные Советы; отдельная администрация внутренних округов упразднялась и провинция Канди объединялась со старыми британскими владениями на побережье; во главе каждой новообразованной провинции был поставлен государственный агент. Коричная монополия, которая давно уже перестала приносить прибыль вследствие конкуренции Явы и Китая, также была отменена. Законодательным Уставом от 31 августа 1833 г. был учреждён новый Верховный Суд, и вскоре после этого введены в действие Окружные Суды. Объединение Канди с прибрежными провинциями, появление меньших по размеру административных единиц во главе с ратемахатмайями вместо старых провинций во главе с дисавами, уничтожение принудительной службы и обязательного присутствия на праздниках были не приемлемы для вождей, и закончились заговором против Правительства, который возглавил младший Моллигода в 1834. Заговорщики предстали перед Верховным Судом в 1835 г., но были оправданы: Моллигода, тем не менее, был уволен и его место занял Махавалетенне, последний из старой династии адигаров.
   С окончательным исчезновением отдельной администрации в глубинных частях страны мы можем рассмотреть систему правительства Канди в том виде, в каком она существовала в 1815. Король был высшим, и его единоличная власть была ограничена только обычаем и страхом убийства. Если порядок наследования трона подвергался сомнениям, избрание нового монарха на практике осуществляли главные министры, и их выбор формально подлежал утверждению народа, но, как правило, престол переходил от отца к сыну. Главными должностными лицами государства были два адигара, первый из которых изредка титуловался в торжественных документах старым званием сеневирада или главнокомандующего: они были королевскими министрами и осуществляли общий контроль над всем королевством. Их жалование было скудным, и впоследствии они всегда получали одну или более провинций с другими должности для того, чтобы содержать себя в соответствии с их достоинством. В течение длительного периода времени в королевстве Канди был только один министр, очевидно, викрамасинха; как утверждалось, Раджасинха II добавил второго, а последний король Канди - третьего. На следующей ступени должностной иерархии находились Великие дисавы или провинциальные губернаторы Четырех и Семь коралес, Увы и Матале, и восемь меньших дисав, но их число изменялось; они обычно жили в столице, а когда отбывали в свои провинции, то были обязаны оставлять свои семейства в Канди в качестве заложников. Небольшие округа вокруг столицы управлялись ратемахатмайями, вождями, обладавшими значительно меньшими полномочиями, чем дисавы. Кроме того, существовало несколько департаментов, подчинявшихся непосредственно королю, главы которых назывались лекамы или "секретари"; бСльшая часть их первоначально имела военное происхождение, но к концу восемнадцатого столетия превратились всего лишь в отряды посыльных. Определенные люди по всей стране в соответствии с условиями, на которых они держали свои земли, были обязаны нести военную службу; они выполняли эту обязанность на срок, не превышавший пятнадцати дней подряд, являлись со своим собственным оружием, переносными щитами и пищей, и затем сменялись другими. Но ядром вооружённых сил была небольшая постоянная армии, состоящая в основном из малайцев, которые получали вместо земли установленную плату за службу. В начале девятнадцатого столетия мушкеты практически вытеснили всё другое оружие; гингалы были дополнены несколькими пушками. Обычно кандийцы применяли партизанскую тактику; они беспрепятственно позволяли врагам вторгаться в страну, но во время отступления вражеской армии тревожили её непрерывными нападениями, и, если удавалось, завлекали в западню и открывали огонь из мушкетов и гингалов из лесных зарослей, через которые проходила узкая тропа. Королевские деревни, выделенные для содержания короля и королевского семейства, находились под контролем "Gabada Nilames" или вождей Домов Изобилия. Все вожди назначались на должность только по воле короля.
   Исполнение правосудия находилось в руках вождей и старост, все они имели полномочия налагать лёгкие наказания и штрафы. Но единственным, кто имел право жизни и смерти, был король, и Великий Суд, состоящий из главных вождей, мог присуждать только к таким наказаниям, которые находились в пределах компетенции адигаров; все важные вопросы находились в ведении короля. В удалённых округах сохранились народные суды, ведущие своё происхождение, по-видимому, ещё с седой древности, и почти везде существовали деревенские советы (gam-sabe); они не имели права налагать штрафы, если староста не председательствовал на судебном заседании, и каждый присутствующий при рассмотрении дел участник получал по крайней мере небольшую часть штрафа. В судах дисав, по крайней мере, процветало взяточничество, и они никогда не выносили окончательного приговора в случае, если продолжение дела могло открыть простор для новой взятки. Последний король, как утверждается, поощрял старые народные суды как средства уменьшения власти вождей. Но эти учреждения в большинстве мест были уже вымершими или умирающими, и направленные на их возрождение меры были предприняты слишком поздно. В ходу продолжали оставаться ордалии.
   Все земли держались на условиях оказания услуг. Главным источником дохода короля были королевские деревни. Он также получал в качестве налогов рис от держателей земель, кроме тех, которые были предназначены для несения военной службы или выделялись членам особых каст, организованных для исполнения соответствующих обязанностей; сумма сборов, поступавшая таким образом в казну, едва ли могла быть значительной. "Марала" или налог на право наследования обсуждался в главе III. Другим источником дохода был "декум", или подарки от вождей при их назначении. Король получал их также по случаю Нового Года, праздника, во время которого вожди также извлекали выгоду, получая подарки от всех незначительных старост, чей срок пребывания в должности продолжался только в течение года. Эта система все еще действует в храмах Канди.
   Власть короля давала о себе знать также в делах религии. Монарх назначал главных священников и утверждал выбор кандидатов для посвящения; также он предоставлял адигарам и другим сановникам право пользоваться доходами с земель, находившихся во владении Храма Зуба Будды и главных храмов богов, в виде средства поддержания их достоинства. Но ни при каких обстоятельствах обширные храмовые владения не считались свободными от королевского контроля, и не проводилось никакого различия между администрацией владений, принадлежащих Храму Зуба и богам и другими государственными департаментами.
   Мы подошли теперь к завершению этой исторической схемы, 1833 год был выбран по той причине, что именно тогда была постепенно выработана конституция, на основе которой сложилась впоследствии существующая в наше время система правительства. Остаётся только указать причины объединения Ланки под властью Британской Короны, первого объединения острова с начала тринадцатого столетия. Обращаясь к его истокам, следует припомнить, что первопричиной стали непрекращающиеся распри королевского семейства Котте. Затем появились португальцы и, как было у них в обычае, сделали короля Koтте вассалом Португалии. Но их форт был снесён в соответствии с полученными из метрополии приказами, и только по просьбам короля они вмешались в войну против Майядунне, выступив в роли его защитников. Затем они сполна оценили открывшиеся перед ними перспективы, результатом чего стал "Дар Дхармапалы". Преподнесение короны Koтте и верховной власти над Ланкой королю Португалии привело к отступлению туземного правительства вглубь страны, и это положение не изменилось ни с прибытием голландцев по призыву Раджасинхи, ни с позднейшим завоеванием прибрежных провинций англичанами, окончательно отрезавших кандийцев от выхода к побережью. Кандийский двор никогда не соблюдал никаких взятых на себя договорных обязательств; он постоянно мог угрожать или действительно захватывать богатые области ниже гор, и был центром и источником волнений в стране, находившейся под властью голландцев либо англичан. Такое положение было недопустимым для цивилизованного правительства, и последовал естественный результат, уничтожение беспокойного и не заслуживающего доверия соседа в глубине острова. Правильные и ошибочные действия имели место с обеих сторон, но общая историческая схема выглядит так, как была только что описана.
  
   1. Легкая проблема в 1842-3 и ужасное восстание 1848 находится за пределами нашего периода.
  
   ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ГЛАВЫ XI
  
   Бертолаччи, Дэви, Форбос, Маршалл, Теннент, как в главе X, и "Дневник М-ра Джона Д'Oйли", 1810-1815, в J.R.A.S., xxv C.B.. No. 69. О конституции королевства Канди, описанной Д'Oйли, смотри "Сообщение об Округе Кегалла", p. 107. О военных делах Канди, смотри майор Джонстон, cit op.
  
  
   Памяти Х.У. Кодрингтона, ученого и историка
  
   Сесиль Джайясинхе
  
   Среди многих английских государственных служащих, которые провели лучшую часть своей жизни на Цейлоне в течение колониального периода и которые посвящали своё свободное время историческим изысканиям, Хэмфри Уильям Кодрингтон был одним из тех выдающихся ученых, которые внесли огромный вклад в объяснение истории и культуры Шри-Ланки.
   Будучи старшим сыном контр-адмирала Королевского Военно-морского флота Уильяма Кодрингтона, он получил образование в Винчестерском колледже и Оксфордском университете. После прохождения испытательного срока колониальной гражданской службы, он был направлен на Цейлон как Кадет в 1903.
   Его административные назначения во время пребывания на гражданской службе Цейлона привели его в провинциальные города, такие как, например, Калутара, Анурадхапура, Бадулла и Нувара Элийя и Канди, где он продолжительное время занимался исследованиями исторических документов. Он проявлял большой интерес к истории Цейлона, его культуре и древностям, и собрал много саннас (Sannasas), монет, предметов одежды вождей Канди, сведений о земельных держаниях и доходах, названиях деревень, и своими исследованиями разъяснил многочисленные заблуждения, относившиеся к этим темам.
   Каталог монет, опубликованный в 1914, был авторитетной работой по данному предмету. Другими его работами, пользовавшимися широкой известностью и признанием, были книги "Земельные владения и доходы", "История Цейлона" и "Примечания к топографии Цейлона". Он содействовал изучению статей "Журнала Королевского Азиатского Общества" и они стали базисом для исследователей и историков в течение последующих десятилетий.
   Кодрингтон не только овладел сингальским и тамильскими языками, но также самостоятельно изучил санскрит, пали и пракрит, которые очень пригодились ему для изучения саннас, по большей части известных от буддистских бхикшу. В тесном сотрудничестве вместе с ним по вопросам изучения языков и исследований работали Маханаяке, тхера (настоятель) Мальватте и T. B. Кеппетипола, Баснаяке Ниламе девалы (храма) Эмбекке.
   Он был правительственным агентом Сабарагамувы, провинции Ува и Центральной Провинции. Имеет смысл напомнить о случайном инциденте, произошедшем с ним во время его пребывания в официальной должности, т.к. он связан со старшим должностным лицом, которое работало под его началом. Когда Кодрингтон находился в офисе, работая над бумагами, англичанин вошел в его комнату, не постучавшись и не сняв шляпу, придвинул к себе кресло и сел рядом с его письменным столом. Кодрингтон оставался невозмутимым и тогда, когда англичанин попытался привлечь его внимание. Он взглянул на него, надел свою шляпу и снова вернулся к работе.
   Англичанин представился как управляющий земельными обходчиками. Кодрингтон возмущенно ответил на это, что недостойный английский чиновник был позором для короля Англии и правительства Цейлона, и что перед тем, как занять должность управляющего, ему следовало бы научиться хорошим манерам.
   Кодрингтон был близким коллегой Д-ра Сенерата Паранавитане, знаменитого археолога и ученого, и вдохновил последнего на его исследования по древностям и истории Цейлона. Кодрингтон ушел в отставку в 1932, оставив очень ценный вклад в изучение Цейлона и его народа, и 7 ноября 1942, будучи в Англии, скончался. Д-р H. В. Тамбия в его книге "Законы и обычаи сингалов" упоминает некоторые географические названия, обычаи, системы и описания форм держания земли как авторитетные экспозиции и это - достойная награда для Кодрингтона, выдающегося английского государственного служащего, который так много содействовал исследованию нумизматики и древностей.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"