Аннотация: Как легко иногда понять, что скрывает человек за стеной отчуждения. Как легко иногда увидеть слезы за маской равнодушия. Но как тяжело тому, кто носил эту маску и возводил стену.
Последняя лекция подходила к концу. Я сидела за четвертой партой, которая располагалась у окна и любовалась открывшейся картиной. Октябрь! Я не знаю месяца прекрасней. В октябре осень достигает своей середины, окрашивая все вокруг себя в огненные цвета. Перед глазами предстают красные и желтые листья, смешанные между собой, и не спеша парящие в воздухе. Танец огней...В такт им небеса заволакиваются серыми тучами, медленно льет дождь...В такие дни я обычно блуждаю по парку, собирая букеты из кленовых листьев. Затем захожу в небольшое уютное кафе и наблюдаю за танцем дождя, наслаждаясь кружечкой лимонного чая. Осень прекрасна!
Лекция по литературе была настолько скучной, что под конец я не удержалась и, открыв блокнот, принялась рисовать образы, то и дело всплывавшие в моей голове. Замысловатые линии, небольшие волны и даже простые штрихи вскоре превратились в букет самых разных осенних листьев. Сейчас я уже дорисовывала одиннадцатый лист, обводя некоторые штрихи огненно-оранжевой ручкой.
Профессор так не разу и не сделал мне замечания, а как только прозвенел звонок, означающий окончание учебного дня, он и вовсе поспешно вышел из кабинета. Я лишь провела его безразличным взглядом, усмехнувшись "профессионализму" здешних преподавателей.
-Как же красиво! - пролепетал надо мной знакомый мужской голос. Я удивленно приподняла бровь, дивясь неожиданному появлению Стаилса у моей парты, и, сохраняя молчание, обернулась к однокурснику. Стаилс улыбался во все 32, разглядывая мой "шедевр". -Сама нарисовала?
-Нет, -язвительно подметила я, -у Да Винчи украла.
Стаилс перевел веселый взгляд с рисунка на меня. Он внимательно изучал мое лицо, словно запоминая каждую клеточку и от этого его улыбка становилась все более озаренной блеском глаз.
-Ты всегда так груба с людьми? -спросил он. Я задумалась над его вопросом. Люди бездушны. То, что они ошибочно называют душой и чему приписывают все эти бестолковые чувства не больше чем лицемерие. Они не знают, что такое бескорыстность, не знают, что такое понимание, зато прекрасно знакомы с терминами "выгода" и "польза". Меня всегда удивляли те, кто верил, что помощь должна быть бескорыстной. Они искренне верили в то, что им помогают без собственной выгоды, а из простого доброго побуждения. Таких людей не бывает. Каждый в первую очередь заботится о себе и о своем благополучии. Каждый всегда будет оправдывать свои ошибки, умудряясь при этом чернить совесть других. Я не исключаю себя из этого списка, напротив, я никогда никому не стану помогать без собственной пользы, ведь я не наивная. Люди слишком быстро забывают добро, но с такой же скоростью привязываются к тем, кто это добро им оказал. Я научилась ожидать и принимать удары судьбы, а также те, что исходят непосредственно от людей. Но я не враг себе и знаю, что намного легче смириться с подлостью того, кто чужд тебе, чем того, кто когда-то был тебе дорог. То, что я вижу в людях их истинную сущность играет мне на руку - я не позволяю себе им доверять. Мы люди - нам свойственно выживать за счет других. Поэтому Стаилс в какой-то степени прав, но не совсем.
-Я не груба. - спокойно возразила я после минутного раздумья. -Но и не наивна.
Его взгляд стал задумчивым и казалось прожигает меня на сквозь. Он изучает меня. Конечно! Тяжело сталкиваться с человеком, который открыто смотрит на мир, а не прячется за розовой вуалью. С таким человеком тяжело ужиться, ведь он лишен доверчивости и понимания. Но он не жесток, он просто осторожен.
-Распутался клубочек змей
И каждая ужалить хочет.
Вот так у нас среди людей,
От яда злость и зоб клокочет.
Мы обозлённы "до нельзя"
И где искать причину?
Нам серость будней бытия,
В дугу согнула спины.
Урвать, добыть, опередить,
другого быть успешней.
Претит нам ближнего любить
сподручнее быть грешней... - я удивленно застыла, в то время, как Стаилс читал стихотворение, пристально глядя мне прямо в глаза. Его слова...Он словно читал по моей душе. Он видит меня, как открытую книгу, он знает меня. Это меня и пугает в нем. Но я холодно обвела его взглядом и криво усмехнулась.
-Красивое стихотворение. - заметила я. -Но не к месту.
-Напротив. -Стаилс грустно усмехнулся и потрепал меня по макушке. -Ты ведь не любишь змей?
-Что? - я опешила от его вопроса. Да что он такое говорит? Неожиданно появляться, читать стихи и добивать глупыми вопросами - это его тактика удивлять девушек? Если да, то он профессионал. Я действительно удивленна. Не люблю ли я змей? Внезапно осознание его слов нахлынуло на меня. Я негодующе взглянула на юношу, а он лишь улыбнулся и направился к двери. В последний момент, уже открыв дверь, он остановился и обернулся ко мне.
-Ты не наивна, кошечка. - согласился он, кивнув. -Ты просто была кем-то напугана.
Я с ненавистью испепеляла его взглядом, а он просто вышел из класса, весело напевая "Кто же, кто же та змея?".
Как легко иногда понять, что скрывает человек за стеной отчуждения. Как легко иногда увидеть слезы за маской равнодушия. Но как тяжело тому, кто носил эту маску и возводил стену. Я не с проста нашу эту маску, ведь мои слезы, моя боль и моя слабость - это то, что не должны видеть другие. Иногда пределом человеческого понимания становятся чьи-то грустные взгляды, простые слова и даже молчание. Что если я откроюсь кому-то о своей боли, а этот кто-то не поймет? Зачем позволять кому-то вынимать кинжал из своей груди, если он воткнет тебе его в спину, как только ты доверишься ему? Это и есть самоуничтожение! Как же наивно полагаться на человеческое понимание, ведь никто не поймет то, что творится с тобой. Даже вы, читая эту историю, не понимаете мои чувства, вы максимум видите себя на моем месте, думаете, что именно вы проходите через это, но никто из вас не думает обо мне. Я вас понимаю, вы люди. Как же я могла так оплошать? Что выдало меня и позволило Стаилсу уловить мои мысли? Он ведет себя как несносный ребенок, но размышляет как опытные психолог. Почему он так легко понял меня? Неужели он из тез людей, которые вынимают кинжал из груди и втыкают его в спину? Конечно, ведь я не поверю, что он сделал это просто так. Люди не способны на добрые дела...
-Скучаешь, милая? - как он это делает? Стоит мне о нем подумать и вот он тут, Стаилс собственной персоны. То же мне ялвение Христа народу! Я постаралась взять себя в руки и взглянула на однокурсника, который каким-то странным образом успел подсесть за мой столик.
-Пока ты не появился, я не скучал. -спокойно заметила я. Стаилс усмехнулся. К нему тут же подошел официант.
-Чего желаете? - поинтересовался парнишка. Стаилс ответил машинально, не глядя на него.
-Крепкий кофе.
Официант удалился, оставив нас со Стаилсом наедине. Я решила не игнорировать юношу, а расставить все точки над "i".
-Что тебе от меня нужно, Стаилс? -холодно спросила я. Стаилс прищурив глаза, вновь стал меня изучать. Под его пристальным взглядом я едва сдержалась от того, чтобы передернуться.
-Гарри, -задумчиво ответил он, -меня зовут Гарри.
-Мне все равно. - безразлично ответила я. -К чему этот обмен любезностями?
-Понимаешь, когда два человека знакомятся, они прежде всего представляются друг другу. -поучительно объяснил Стаилс. Уголки его губ подрагивала так, словно он пытался сдержать улыбку. Он что издевается надо мной?
-Но я не намерена с тобой знакомиться. -ответила я. -Так что можешь не утруждать себя.
-Спасибо. -коротко бросил Гарри официанту, когда тот принес кофе. Гарри улыбаясь сделал пару глотков, не отрывая от меня своего пронзительного взгляда. -Я был прав?
-Что? - растерялась я. Как у него получается постоянно сбивать меня с толку своими вопросами?
-Скажи, кто та змея. - Гарри наклонил голову и задумчиво улыбнулся. -Ты не с кем не разговариваешь или же грубо прерываешь разговор. Значит, я прав. Ты вышла с лучезарной улыбкой из кабинета директора. Значит змеей была женщина. Ты до сих пор холодна с людьми. Значит женщина была тебе дорога. Кто же это, милая? Сестра или мать?
Я плотно поджала губы, чувствуя что вот-вот накинусь на него с кулаками. Да кто он такой, чтобы говорить мне об этом? Моя жизнь принадлежит мне и он не имеет права лезть в нее. Я вскочила со стула и с ненавистью взглянула на Стаилса.
-Думаю ты лезешь не в свое дело! - заявила я, тяжело дыша. Обида и злость не давали мне дышать, плотно сжимая сердце. Все воспоминания разом нахлынули на меня, медленно приводя меня в истерику. Я ненавижу его!
-Может быть. - согласился он. -Но своей яростью ты лишь доказываешь мое предположение.
-Да как ты смеешь! - воскликнула я. -Кто ты такой, что бы лезть в мою жизнь?
-Пошел ты к черту, наблюдатель! - прошептала я, прищурив глаза. Мне было тяжело принимать его слова и еще сложнее осознавать, что он прав. Я ненавижу его за эту проницательность! Ненавижу! Я схватила сумку, и небрежно закинув ее на плечо, помчалась к выходу. Я не позволю ему изучать меня.
Оказавшись на улице, я прикрыла глаза, борясь с нахлынувшими глазами и, подставив лицо под струи дождя, вдохнула полной грудью. Воздух с бешеной скоростью ворвался в легкие, сдавив их тисками. Боль уничтожала меня, заставляя учащенно дышать.
-Постой! - услышала я голос Стаилса за спиной и вопреки его слову рванулась вперед. Слезы застилали глаза, размазывая путь перед глазами, но я все равно быстро шагала вперед, мечтая оказаться от Гарри подальше. Это не правильно! Он не может так хорошо знать меня! -Да постой же ты!
Гарри схватил меня за плечи и развернул к себе. В злости я рванулась, но он крепко держал меня, не позволяя уйти. Я еще несколько раз попыталась вырваться, но все тщетно. В конце концов, устав от неравной битвы, я зло уставилась на юношу. Он выглядел озадаченным и...
-Только не жалость...-прошептала я, глядя не него. -Только не жалость в твоих глазах. Я так от нее устала.
-Я знаю, кошечка. - понимающе сказал он, притягивая меня к себе. -Знаю, что ты устала. Но я не позволю тебе больше страдать.
-Почему ты? -спросила я, опустив голову на его грудь. Мне просто нужна была чья-то поддержка. -Почему ты волнуешься за меня?
-Разве для этого нужны причины, милая? - грустно усмехнулся Гарри.
-Да. -ответила я. Внезапно до меня дошло осознание того, что все это не правильно. Эта моя истерика, слезы, все это действие нового препарата, которого купил отец. Я должна сейчас же взять себя в руки! Я из всех сил рванулись и наконец высвободилась из цепких рук Гарри. Юноша удивленно глянул на меня, но я ничего не стала объяснять.
-Никогда. -прошептала я, пятясь назад. -Никогда больше не разговаривай со мной.
Сказав это, я обернулась и зашагала прочь...