Аннотация: Поскольку в этой главе была куча совершенно непонятно откуда появившихся ошибок (сбой? неверная загрузка? что-то еще?))) перезаливаю главу.
Глава пятая
На пятерку историю знает только Бог.
На четверку ее знал мой покойный учитель.
Сам я знаю ее на три.
Теперь скажите, господа студиозусы, на какую
оценку знаете ее вы?
(Из изречений профессора истории
Аррениуса Божемола)
Кузнец Миро не стал задавать мне вопросы, просто взял меня за руку и повел к себе в сарай. Там, под кучей древесного угля для кузнечного горна оказался лаз, в который мне было предложено залезть. Я так и сделал, и оказался в подземном укрытии, где могли бы разместиться человек пять-семь одновременно. В убежище была бочка с чистой водой, несколько ящиков - видимо, импровизированные столы и стулья, - немного еды (сушеное мясо, сухари, несколько луковиц и морковок), масляный светильник-коптилка и большая куча соломы, из которой можно было соорудить себе какую-никакую постель. В соломе я обнаружил пару грубых войлочных одеял. Похоже, я был не первым и не последним человеком, который пользовался этим схроном.
- Неплохой отельчик, - сказал я кузнецу. - Мне нравится.
Миро ничего не ответил, и на его угрюмом закопченном лице не появилось никаких эмоций. Он поставил на ящик, заменявший стол, свой фонарь, добавил к нему бутылку вина, которую извлек из-под передника и вылез вон. Я остался один. Первым делом попытался съесть кусочек мяса, но оно оказалось совершенно несоленым и твердым, как подошва. Вино, оставленное кузнецом, напоминало вкусом и запахом самый дешевый портвейн, однако немного согрело меня. Поскольку ночь выдалась бессонная, и я страшно устал и переволновался, мне хотелось только одного - отдохнуть. Оборудовав из соломы и одеял нечто вроде постели, я улегся и буквально через несколько секунд вырубился напрочь.
Сидеть в схроне пришлось довольно долго. Я спал, ел, просто лежал на охапке соломы, несколько раз менял в светильнике прогоревшие фитили. Время тянулось медленно и тоскливо. Уж не знаю, что может быть хуже сидения в земляной яме без света, солнца и ясной перспективы. Оставалось побольше спать, но спать в помещении без окон было не самым большим удовольствием - даже во сне я испытывал приступы клаустрофобии. Мне снились кошмары: меня закапывали в землю, или же мне на голову рушился потолок. Потом у меня появилась странная мысль о том, что Тимман может меня предать. Ясное дело, сидение в темном погребе начало влиять на мой рассудок. Чтобы отвлечься от своих страхов, реальных и надуманных, я пытался думать о Веронике, де Клерке, найти объяснение происходящим со мной чудесам, однако ничего путного в голову не приходило. Ясно одно - я в чужом мире, в который попал непонятным образом, я вынужден скрываться от могущественного ордена Звездоносцев, и моя судьба сейчас зависит от человека по имени Тимман. И еще, мне нужно обязательно найти Веронику. Я виноват перед ней, ведь это из-за меня она попала во всю эту кошмарную историю.
Ломая себе голову над тем, что же делать дальше, я в очередной раз уснул. Разбудили меня звуки, похожий на лай собаки, а потом я услышал, как кто-то спускается по лазу в мое убежище.
Это был Миро. Увидев его, я немного приободрился - похоже, мое сидение окончилось. Все так же молча Миро потянул меня за рукав, сделав знак следовать за ним. Такое приглашение мне не надо было повторять дважды. Выбравшись из схрона (какое это счастье - снова узреть дневной свет), я увидел Тиммана.
- Все хорошо, - сказал он мне. - Готов идти через пустоши?
- Как никогда, - ответил я.
- Пошли.
Во дворе кузницы я увидел привязанную к ограде большую мохнатую собаку: мое появление ей совсем не понравилось, однако Тимман ее быстро успокоил.
- Это Грен, - сказал он, - мой пес. Он составит нам компанию.
- Сколько времени я просидел в погребе? - спросил я.
- Почти два дня. Я не ошибся - староста вызвал в Томбурк Звездоносцев. Они поручили шерифу Ордена обыскать окрестности общины и найти твои следы. Шериф так и сделал. Собрал мужчин в Томбурке, прочесал окрестности, но ничего не обнаружил. Поэтому Звездоносцы убрались из наших мест, правда, приказали шерифу сразу схватить тебя, если ты вдруг появишься в общине.
- Откуда ты знаешь про приказ?
- Дело в том, что шериф - это я, - Тимман погладил собаку. - Так и будем стоять и точить лясы?
- Да, дела, - я с недоверием посмотрел на старика. - И с чего это вдруг ты решил мне помогать?
- По пути объясню. А сейчас пора в путь. Начинает темнеть.
Мне нечего было сказать, и я зашагал за стариком и его лохматым псом, стараясь думать о хорошем. Мы вышли из деревни и двинулись через поля к лесу, в который вошли уже после того, как наступили сумерки. Старик велел идти мне за ним след в след и ни в коем разе не сходить с тропы. Уж не знаю, сколько времени мы так шли - мне показалось, достаточно долго. Наконец, мы сделали первый привал. Костер разжигать не стали. Тимман разложил на платке ужин - копченое мясо, хлеб, сваренные вкрутую яйца, какие-то темные клубни, похожие на мелкий картофель, - разлил по чашкам мутный первач.
- Ночь проведем здесь, - сказал он. - Дальше идут болота, соваться в них ночью нельзя. А здесь нам ничто не угрожает.
- Почему ты помогаешь мне? - задал я вопрос, который давно хотел задать.
- А ты не понимаешь?
- Совершенно не понимаю.
- Смотрю я на тебя, парень, и думаю, кто ты такой, - сказал Тимман. - Сумасшедший? Вроде не похож. Ты как человек с Луны, будто не знаешь, куда попал и что тебе грозит.
- Считай, что я и есть человек с Луны. Вот и объясни мне, что за хрень у вас тут происходит.
- Может, сначала расскажешь мне, кто ты такой?
- Могу рассказать. Только ты все равно мне не поверишь.
- Когда я в первый раз увидел тебя, то подумал, что ты крейон. Беглый, с юга. Но ты не ответил на условленный пароль, и я сразу понял, что с тобой что-то не так. Я даже подумал, что ты можешь быть шпионом Ордена. Но ты сумел найти купину ши, а ни одному орденцу волшебное растение в руки не дастся. Так кто же ты такой, парень?
- Беглый крейон - что это значит?
- А то и значит. На землях Вальгарда всем крейонам предназначен один удел - быть рабами, собственностью высоких лордов из домов потомков Драганхейма. Случается, что подлые люди бегут от своих хозяев. Некоторые стремятся на юг, в земли народа дингов, но большинство все-таки бежит на север, в Саратхан или в земли, подвластные Сестрам, считая, что там они укроются от своих хозяев и от Ордена.
- Ты помогаешь беглецам?
- Я шериф Ордена, а это значит, что в мои обязанности входит поимка беглых рабов и передача их властям. - Тимман протянул кусок мяса своему псу, и Грен тут же схватил его. - Много лет я занимался этим делом, и с моей помощью судьи отправили на виселицу и под топор кучу народу. Честно говоря, меня нисколько не мучила совесть. Я чистокровный вальгардец, потомок тех, кто тысячу лет назад пришел с запада и покорил эти земли - какое мне дело до жалких крейонов? Но однажды я встретил одного парня, который был чем-то похож на тебя. Его звали де Клерк.
- Менестрель де Клерк? - Я вздрогнул. - Ты знаешь его?
- Знал. Он пришел в Томбурк неизвестно откуда, и я заинтересовался им. Подсел к нему в нашей таверне, где он коротал время за кружкой пива, и заговорил с ним.
- И что же?
- Это был удивительный разговор, парень, - Тимман протянул мне чашку с самогоном. - Давай выпьем за де Клерка, храни его Вечные!
Мы выпили. Самогон был ядреный, вонючий и сильно обжег мне горло. Тимман тут же налил себе вторую, я отказался.
- Ты говорил о де Клерке, - напомнил я.
- Я сразу понял, что он какой-то особенный. Поначалу мы болтали о разных пустяках, но потом...
- Что потом?
- Видишь ли, парень, я много лет прожил в одиночестве. Моя жена была хорошей женщиной, но она умерла двенадцать лет назад, рожая нашего третьего ребенка. Младенец пережил мать всего на два дня. Моя старшая дочь умерла от чумы в Барсавии, а мой сын, мой наследник, пошел добровольцем в армию его величества и геройски погиб во время подавления крейонского мятежа в Айладре. Это было как раз в тот год, когда я получил назначение на пост шерифа в Томбурке. Я ничего не говорил де Клерку, но он будто прочел мои мысли. Это он сказал мне о том, что я не защищаю закон и порядок в этой стране, а просто мщу крейонам за смерть сына, не понимая того, что мой мальчик сам сделал свой выбор, отправившись на войну. Он говорил простые вещи, но будто выворачивал меня наизнанку. - Тимман покачал головой. - Де Клерк говорил со мной, и каждое его слово оставалось в моем сердце. Я пришел в таверну, чтобы арестовать его и передать Ордену, а вышел из нее другим человеком. Я будто умер и возродился заново. Де Клерк был первым, кому я помог пробраться на север в обход цитаделей Ордена. Потом я начал помогать беглым крейонам. Де Клерк сказал мне о человеке по имени Рейн Бол, который возглавляет тайное общество помощи беглым рабам в Набискуме. Я встретился с Болом и предложил свои услуги. Бол поверил мне, познакомил с кузнецом Миро. Мы стали вместе помогать беглецам - Миро прятал их у себя в сарае, а я выводил из коронных земель. Вот так я предал нашего короля и получил взамен душевный покой. Много лет я, вместо того, чтобы выдавать беглецов властям, помогал им бежать.
- Выходит, этот де Клерк пророк?
- Я не знаю, кто он. Может быть, он великий маг, может, святой, а может, один из Вечных, хотя выдает он себя за простого менестреля. Но у него есть дар заставить человека почувствовать то, что чувствует он сам. Я как будто заглянул в сердце де Клерка и увидел в нем сострадание к беглым рабам, ненависть к рабству и жестокости. А мое собственное сердце было черно от ненависти и боли. Де Клерк избавил меня от этой боли, и я буду вспоминать его добрым словом до конца моих дней. Я его должник.
- Спасая меня, ты платишь свой долг?
- Я делаю то, что должен делать. Мои жена и дети ждут меня в лучшем мире, и я хочу прийти к ним очищенным от крови бедняг, которых я много лет предавал в руки палачей.
- Ты добрый человек, Тимман.
- Добрый? - Старик покачал головой. - Радуйся, что ты не повстречался мне лет эдак десять назад.
- Как же тебе удавалось все эти годы обманывать Орден?
- Благодаря ему, - старик показал на Грена, старательно грызшего
большую мозговую кость. - На Вокланских пустошах каждый день кто-то гибнет. Грен находил эти останки, и я выдавал их за тела беглых рабов. Впрочем, однажды я передал Ордену живого и здорового беглеца, о чем совсем не жалею.
- Почему?
- Это был Тиан Болран, один из вожаков мятежа в Айладре. Он был одним из тех крикунов, кто больше всех подначивал крейонов на восстание. По его приказу восставшие рабы резали в Айладре детей и женщин вальгардцев. И он же вел тайные переговоры с маршалами, осадившими город, и открыл ворота Айладра королевским войскам. Он пробирался в Саратхан и искал проводника. Помню, как он высыпал кучу золотых на стол перед моим носом. Беглый раб с мешком золота - каково? За поимку Болрана мне даже награду вручили, сто риэлей, - Тимман усмехнулся. - Де Клерк не осудил бы меня за то, что я наказал предателя.
- Тимман, я могу кое-что у тебя спросить?
- Конечно.
- Я действительно ничего не помню после того, как переболел Пурпурной чумой, - несмотря на откровения Тиммана, я все еще не доверял старику и решил придерживаться своей легенды. - Мой учитель, умирая, отправил меня из Блиболаха в Набискум, но сказал только, что теперь я должен сам строить свою жизнь. Каждый день я узнаю что-то новое о мире вокруг меня, но пока не могу разобраться, что к чему. Я как слепой щенок. Можешь мне помочь?
- Я уже помогаю тебе.
- Скажи мне, Тимман - кто такие Сестры? И почему Орден так свирепо преследует ведьм?
- О Сестрах мало что известно. Мой отец рассказывал мне о них, когда я был еще ребенком. Он говорил, что Сестры - последние великие волшебницы таинственного народа ши, некогда жившего в этих местах вместе с людьми - племенами крейонов и ротвингов. Люди поклонялись ши, считали их своими покровителями. Отец говорил, что в те далекие времена животные умели говорить, не было снежных зим, а поля давали три урожая в год. Только все это внешнее благополучие было мнимым - ши при помощи своей магии поработили людей, использовали их как своих рабов, хотя люди ни о чем не подозревали. Поскольку люди мало трудились, среди них распространилась жажда удовольствий и роскоши. Ши потакали самым темным человеческим инстинктам, поощряли вседозволенность и погоню за наслаждениями. В каждом городе от Воклана до Бероны в те времена были храмы, посвященные темным демонам, которым приносили в жертву людей. А потом пришли завоеватели с севера - суровые, одетые в шкуры белых медведей и лисиц жители холодного Драганхейма, края Снежных драконов, вооруженные длинными мечами и тяжелыми топорами. Мои предки, парень. Развращенные и изнеженные крейоны и ротвинги не смогли противостоять пришельцам и попали в рабство. Северяне создали на покоренных землях великое королевство Вальгард, подчинили себе Брутхайму, часть Лоннорна, Брегенд и Джардаллу, поголовно уничтожили всех ротвингов, поскольку те осмелились оказать им сопротивление, и ввели новую религию - культ Двенадцати Вечных, сыновей Великого Снежного дракона Айтунга. По преданию, сам великий Хлогьярд, основатель династии, поднялся тогда на гору Даннамут и произнес Символ веры: "Сердце мое холодно, как снега прародины Айтунга, душа моя чиста и девственно-белоснежна, как снега прародины Айтунга, двенадцать добродетелей живут в моей душе во имя сыновей Айтунга, ибо я праведен!" - Тимман сделал выразительную паузу. - Служители нового культа начали бороться с темными культами, установленными ши, уничтожать древние храмы, священные рощи, посвященные демонам-хранителям и обращать крейонов в новую веру. После этого, как говорят, ши навсегда покинули свои исконные земли. Считается, что они ушли на северо-запад, в Саратхан и Колдоманию, потому что там, среди дремучих лесов, могли чувствовать себя в безопасности. Короли Вальгарда много раз совершали походы в Саратхан, но ничего не добились - ши могли постоять за себя, их оружием была древняя темная магия и созданные при помощи волшебства могучие существа.
- Вроде гаттьен и вильфингов?
- Верно.
- И что дальше?
- Дальше был создан Звездный Орден, который поставил себе великую цель - раз и навсегда покончить с Сестрами и их прислужниками. Всякий житель Вальгарда, кого подозревают в использовании древней запретной магии, подлежит преследованию и просекуции. За несколько столетий Звездоносцы и охотники Ордена хорошенько вычистили наши земли от нечисти. Теперь Вальгард стал куда безопаснее.
- Но разве Орден не использует сам оборотней для борьбы с Сестрами?
- Ого, а ты много чего знаешь! - Тимман шутливо погрозил мне пальцем. - Орден старается бить наших врагов их же оружием. Только вот гаттьен маги Ордена никак не могут приручить.
- Еще бы, кто может приручить кошку! - воскликнул я. - Интересно, очень интересно. Я всего этого не знал.
- Может, знал, а потом забыл, - с иронией сказал старик. - Ладно, давай спать. На рассвете пойдем через болота. Надо набраться сил, переход будет трудным.
- А сколько нам идти до Набискума?
- Дня четыре, если ничего не случится.
- А что может случиться?
- Надо поспать, - Тимман ушел от ответа. - А вопросы будешь задавать потом. Я и так сегодня слишком многое тебе рассказал. Разоткровенничался.
********************
Несмотря на то, что Тимман был вполне со мной откровенен, я узнал не так много важных для меня вещей. Разве только то, что де Клерк обладает каким-то невероятным даром пробуждать в людях добрые чувства. То, что старый шериф рассказал о своем мире, вполне согласовывалось с уже известными фактами, а по сути ничего существенного я не узнал. Так, преданья старины глубокой. Мне стала более-менее понятна подоплека событий, которые происходили в этом мире, но о главных действующих лицах - Сестрах и Ордене, - я практически ничего не знал. Вряд ли Тимман тот человек, который сможет меня в этом смысле просветить. Я попробовал еще пару раз заговорить со стариком об Ордене и о таинственных Сестрах, но ничего нового не узнал. Мне оставалось только одно - идти на север, в Набискум, в надежде найти Веронику и встретиться с де Клерком.
Пустоши оказались унылым местом. Пустынные, болотистые, поросшие низким чахлым кустарником и жесткой побуревшей травой, они тянулись на многие километры. Изредка над этой мрачной неприветливой равниной появлялись невысокие холмы, а иногда нам встречались неизвестно кем и неизвестно когда поставленные тут мегалиты. На некоторых из них еще можно было разобрать изображения и странные знаки, видимо, какие-то письмена. Первый день прошел без всяких приключений, мы прошли, наверное, не меньше тридцати километров и заночевали в укромном лесочке, где было тихо и относительно тепло. Тимман развел костер, и я впервые за несколько дней смог поесть горячего, поэтому ночью спал без задних ног.
Утром второго дня погода испортилась, постоянно дул холодный северный ветер, все время накрапывал дождь, и меня спасал только теплый плащ из промасленной овечьей шерсти, который дал мне Тимман. Земля была влажной, идти было тяжело. Я заметил, что если в начале нашего путешествия Тимман был разговорчив, то теперь старик будто в себя ушел. Однако ходок он был отличный, и здоровьем его Бог не обидел - шел он быстро, уверенно, и я, несмотря на приличную разницу в возрасте, поспевал за ним не без усилий.
Странно, но во время перехода через пустоши, нам на глаза не попадались ни звери, ни птицы. Даже лес, в котором мы ночевали в первую ночь пути, был мертв. Над Вокланскими пустошами даже обычные в этих местах вороны не летали, и это было очень странно. К вечеру мы углубились в длинную лощину, в конце которой я увидел очень неприятную картину. Земля тут на десятки метров кругом была усеяна человеческими останками. Разложившиеся трупы, кости, черепа смердели так, что меня затошнило.
- Не перевелись еще болваны, которые пытаются сами добраться до Саратхана, - сказал Тимман, заметив, как я смотрю на останки. - А пустоши не любят самоуверенных дураков.
- Кто их убил? - спросил я.
Тимман ничего не ответил, свистом подозвал собаку, которая обнюхивала труп, и мы пошли дальше. Я обратил внимание, что старик постоянно всматривается в темное осеннее небо, будто хочет увидеть что-то в вечерних тучах. Признаться, я ощутил беспокойство. Вокланские пустоши с самого начала показались мне довольно зловещим местом, а уж после этой находки...
Еще до сумерек мы добрались до невысоких холмов, в склонах которых зияли пещеры. В одной из них мы и заночевали. Дров для костра у нас не было, так что ночью я часто просыпался от холода и к утру совсем закоченел. Тимман заявил, что лучшее средство согреться - это пара глотков его фирменного самогона и быстрая ходьба.
- Завтра утром будем на месте, - ободрил он меня. - Не бойся, большую часть пути мы уже прошли. Если не случится ничего неожиданного, уже завтра будешь в тепле и в безопасности.
- А что может случиться?
- У нас нет времени на разговоры, - Тимман опять ушел от ответа. - Идем.
Весь день мы топали на север под холодным ветром и мелким дождем, который то прекращался, то снова начинал нудеть, заставляя меня плотнее кутаться в плащ. Равнина пошла на подъем, мы вышли к меловой гряде, поросшей редким лесом, а дальше началась настоящая хвойная чаща. Тимман повел меня вдоль границы этого леса на восток. Так мы прошли еще, наверное, с десяток километров, пока не вышли в живописную долину, усеянную огромными валунами - видимо, и этот мир когда-то пережил свой ледниковый период. Здесь мы сделали короткий привал и двинули дальше, вглубь долины.
В конце концов, Тимман привел меня к очень любопытному сооружению. Это было нечто вроде уменьшенной копии знаменитого Стоунхенджа - на плоском холме были через равные промежутки расположены пирамидальные менгиры из серого камня, образующие кромлех с высоким туром из белых камней в центре. На камнях я вновь заметил узоры и изображения, очень похожие на пиктографические знаки.
- Пришли, - сказал Тимман. - Теперь мы в безопасности.
- О чем ты?
- Видишь каирн? Под ним покоится Драконий камень. Он источник силы, которая не позволит приблизиться к нам тварям с пустошей.
- Оборотням?
- Оборотни редко сюда забредают. Им тут нет поживы. А вот Дети Тумана появляются тут частенько, и если они почуют тебя, пиши пропало. Нам с тобой повезло - я очень боялся того, что туман накроет нас. Для того и Грена с собой взял.
- Причем тут Грен?
- Дети Тумана невидимы для человеческого глаза, пока не нападают. Собаки их видят. Грен хотя бы предупредил нас.
Я поежился. Озноб, пробежавший по телу, был вызван не только вечерним холодом. По лицу старика было видно, что он знает нечто такое, чего мне лучше не знать.
- Эту ночь проведем здесь, - сказал Тимман, расстилая на земле свой плащ. - Ночь будет теплой, так что не замерзнем. Если хочешь, поспи, я все равно глаз не сомкну.
- Ты сказал, что завтра я буду на месте.
- Именно так, - Тимман подал мне флягу с остатками самогона. Старик так экономил свою сивуху, что фляга еще была полна на треть. - Наша цель там, за теми холмами. Можешь забыть про Звездоносцев и про свои неприятности.
- Как же так? - Я сразу вспомнил, что рассказал мне Люстерхоф и посмотрел на старика с подозрением. - Мне говорили, что в Набискуме Орден особенно силен.
- Мы идем не в Набискум.
- Чего? А куда мы идем?
- Тебе нельзя идти в Набискум, по крайней мере, теперь, - сказал Тимман. - Там тебя немедленно схватят. Ты еретик, объявленный в розыск. Если попадешь к Звездоносцам, на своей шкуре узнаешь, что такое полная просекуция.
- Еперный театр! Куда же ты меня тащишь?
- Успокойся, и не надо хвататься за кинжал - хоть ты и моложе меня, я убью тебя, не напрягаясь. Еще раз говорю, я не враг тебе, и хочу тебе помочь. Мы сейчас на земле рода Гальдвиков. Слышал о бароне Дарио Гальдвике?
- Нет, не слышал.
- Все эти земли, - Тимман обвел рукой вокруг себя, - формально считаются ничейными, но по сути включены в Пограничную марку, главным городом которой является Набискум. Это обширный край, а у королевского наместника в Набискуме никогда не было достаточно людей под рукой для того, чтобы эти земли контролировать. Поэтому отец нынешнего короля раздал тут лены нескольким баронам, которые были младшими сыновьями в семьях и не могли претендовать на что-то большее. Выбрал самых отчаянных и беспутных, таких, которых ничто не испугает. Дарио Гальдвик один из них. Его замок находится в нескольких милях отсюда, и утром ты с ним встретишься.
- Ты, кажется, не понял - мне надо в Набискум.
- То есть, в тюрьму и на костер? - Тимман смерил меня презрительным взглядом. - Ты даже не понимаешь, мальчишка, в какие игры ты играешь. Ты беглый крейон, за тобой охотятся Звездоносцы, и тебе несдобровать, если они до тебя доберутся. Гальдвик может дать тебе убежище - при условии, конечно, что ты примешь его предложение и станешь ему служить.
- И чем же я могу ему послужить, а? - Я испытывал сильнейшее желание набить старому обманщику морду.
- Ответ в твоей сумке. Корни и кора купины ши. Прочее тебе объяснит сам барон. Если не будешь дураком, будешь жить, и жить неплохо, в тепле и сытости. Барон человек очень авторитетный, и Орден с ним считается. Его протекция избавит тебя от преследования Ордена. Станешь выделываться, пожалеешь.
- А я ведь поверил тебе, Тимман, старый ты...
- Поверь, ты меня еще благодарить будешь, - Старик зевнул, растянулся на плаще. - Впрочем, я тебя не держу. Отсюда до Набискума тридцать пять миль, если идти на северо-восток, вон туда, - Тимман показал рукой направление. - Хочешь, иди, я не стану тебе препятствовать. Если повезет, за ночь доберешься до города. Только я своими старыми костями чувствую, что ночь будет теплой и туманной. А пережить на пустошах ночь туманов не удавалось пока никому.
- Пугаешь, Тимман? - Я сжал кулаки, шагнул к старику, но тут Грен встал между нами, угрожающе заворчал, показал мне длинные желтые клыки. Это было предупреждение, и я рисковать я не стал. - Хорошо, черт с тобой. Посмотрим, кому из нас Бог поможет.
- Боги, сынок. Двенадцать Вечных. Они всегда на стороне сильных. А теперь ляг и попытайся поспать. Ночь время для сна, а не для пустых разговоров.
Он заложил руки за голову, вытянулся на плаще и закрыл глаза, а я даже представить не мог, как теперь засну. Состояние у меня было самое паршивое. Душили злость, досада и негодование, а больше всего - обида на самого себя. Я глупо и бездарно попался в ловушку, которую устроил мне старый прохиндей. Я невольно шагнул к старику, не в силах побороть нахлынувшие эмоции: мне ужасно хотелось вцепиться ему в воротник, поднять и потолковать по душам - но волкодав немедленно зарычал и показал клыки. Справиться поодиночке с псом и его хозяином я, пожалуй, смог бы, но вот обоих сразу мне не одолеть. Стервец все отлично продумал. Убежать я тоже не смогу - пес сразу возьмет мой след. Да и куда мне бежать? Я не знаю дороги. Впору пожалеть, что я не принял предложение Ромбранда Люстерхофа. Сейчас бы сидел у лорда Бриша, в безопасности.
Старик был крепко уверен в себе. Я наблюдал, как он спит, и думал, как же быть дальше. В башку лезли самые сумасшедшие мысли, но ни единого реального варианта не было. То, что началось чуть позже, окончательно заставило меня окончательно отказаться от попытки бегства - вокруг кромлеха начал сгущаться туман, теплый, влажный и слоистый. Пес, до этого спокойно лежавший возле спящего хозяина, вскочил на ноги и начал обеспокоено ворчать. Мгновение спустя я услышал какие-то странные звуки, доносившиеся из тумана - не то вздохи, не то шепот. Мне стало страшно, тем более что туман начал накрывать сам кромлех. Вспомнив, что сказал мне Тимман, я уселся у центрального тура, привалился к нему спиной и вытащил из ножен кинжал. Никогда еще я не чувствовал себя таким одиноким и беззащитным.
- Пронеси и помоги, Николай-угодник! - шепнул я. - Ты уж извини, я ни одной молитвы толком не знаю...
Туман скрыл от меня окружающие камни. Я слышал ворчание Грена, но самого пса уже не мог разглядеть. Мне начало казаться, что в тумане двигаются какие-то уродливые корявые тени, и сердце мое замирало от страха. А потом я увидел, что пес вдруг замахал хвостом, вернулся к Тимману и улегся на землю рядом со спящим стариком. Меня это немного успокоило - то опасное, что Грен почуял в тумане, похоже, начало удаляться от нас, не в силах преодолеть магическую защиту. Постепенно туман стал редеть, снова стали видимы окружающие меня менгиры, и тревога стала оставлять меня. Мне вдруг захотелось спать, однако я боялся закрыть глаза. Впрочем, мой организм принял решение за меня - я даже не заметил, как уснул.
*****************
Проснулся я от толчка в плечо. Надо мной стоял Тимман.
- Пора вставать, парень, - сказал он. - Наши друзья едут.
- Друзья? - Я не сразу сообразил, о чем говорит старик. - Какие друзья?
- А вон, гляди.
В сторону кромлеха двигалась группа из десяти всадников - все на хороших лошадях и с оружием. Возглавлял группу светловолосый прыщавый юнец лет девятнадцати от роду в шелковом ярко-красном сюрко поверх очень даже неплохих вороненых доспехов. На его щите и попоне лошади была изображена черно-красная шаховница. Следом за молодым рыцарем ехал его оруженосец, тоже в красном сюрко с шаховницей на груди. Оруженосец вез длинный прямой меч и шлем с черно-красными бурлетом и наметом и султаном из выкрашенных в черный цвет павлиньих перьев. Справа от рыцаря держался худощавый коротко стриженный мужчина средних лет, облаченный в меховую куртку, с длинным мечом за спиной. Прочие воины походили больше на бандитов: лохматые, бородатые, с непокрытыми головами, в доспехах из вареной кожи, смазанной дегтем. Вооружены они были пиками и чеканами на длинных древках. Два всадника вели за собой запасных лошадей.
Тимман двинулся навстречу всаднику и поприветствовал его поклоном. Я остался стоять у каменного тура.
- Иди сюда! - крикнул мне воин в красном сюрко и махнул рукой.
Я подошел к кавалькаде.
- Кланяйся, холоп, - крикнул мне оруженосец красного воина. Говорил он в нос, сильно гнусавя, то ли от непомерной спеси, то ли из-за насморка. - Ты стоишь перед бароном королевской руки Туроном Гальдвиком, сыном владетеля этих мест.
Скрепив сердце, я поклонился, потом выпрямился и посмотрел на рыцаря.
- Крейон, который смог добыть купину ши? - спросил баронский сынок, продолжая высверливать на мне дырку своими водянисто-оловянными глазами. - Откуда ты такой взялся?
Я молчал. Тимман легонько толкнул меня в бок.
- Отвечай, когда тебя лорд спрашивает, - шепнул он.
- Мне нечего сказать, - я даже не посмотрел на старого предателя. - Я всего лишь скромный лекарь из Блиболаха.
- Как твое имя?
- Кириэль Сергиус.
- Странное имя, - сказал Турон Гальдвик. - У крейонов другие имена. Но это неважно. Теперь ты собственность моего отца, крейон. И моя собственность. Тебе оказана большая честь. Будешь служить нашему дому верно, заслужишь милость моего отца. А если проявишь строптивость или неблагодарность, умрешь тяжкой смертью. Все ли ты понял?
- Да, - ответил я.
- К высокородному барону положено обращаться с добавлением его титула, холоп, - заявил гугнивый оруженосец.
- И какой же титул носит высокородный барон? - спросил я. - И как мне к нему правильно обращаться?
- Его светлость барон Гальдвик носит титул наследственного барона королевской руки, холоп, - загнусил оруженосец. - Тебе не позволено обращаться к нему с вопросами. В ответ на обращение его светлости можешь говорить только "да, барон королевской руки", либо "нет, барон королевской руки", - оруженосец посмотрел на меня с презрением. - Или ты так глуп, что даже этого не знаешь?
- Я был болен и многое забыл, - сказал я, помолчав. - Я все понял.
- Хлоград, дай ему лошадь, - велел барон Гальдвик одному из воинов. Потом извлек из седельной сумки мешочек с деньгами и бросил его Тимману. Тот поймал его на лету.
- Благодарю покорно, - сказал он с поклоном и, обернувшись ко мне, подмигнул и сказал: - Удачи, парень.
- До встречи, Иуда, - ответил я и взобрался в седло. Воины окружили меня, Гальдвик-младший сделал знак выступать, и мы поехали прочь от кромлеха.