В таверне "Веселый менестрель" меня встретило тяжелое изумленное молчание. Аллейн, трактирщик и прочие уставились на меня, как на выходца с того света, и я их понял. Ни слова не говоря, я подошел к трактирщику и спросил пуншу.
- Все в порядке, - сказал я Аллейну и позвенел кошельком с золотыми монетами, полученными от Биргит. - Спите спокойно, жители Багдада.
- Ты вылечил их командира? - Аллейн, казалось, не поверил своим ушам.
- Еще нет, но он поправится. И вам больше ничто не грозит, - я принял у трактирщика кружку, с наслаждением сделал глоток.
Тут в корчму вошла Уитанни, грациозно прошла мимо сидевших крестьян, приблизилась ко мне и взяла под руку. Я отчетливо услышал, как кто-то из глазевших на нас мужиков тихонько выдохнул: "Колдун!"
- Ты не бойся, Аллейн, я долго в вашей общине не задержусь, - сказал я самым снисходительным тоном. - Отдохну денек, и пойду дальше.
Я так понял, именно это староста и мечтал от меня услышать. Видимо, масштабы моей личности очень сильно его напрягали. Обижаться на неблагодарных жителей Айи было бы смешно и глупо: они заботятся о своей выгоде, и это по-человечески понятно. А я сделал доброе дело. Попутно заработал пятнадцать риэлей, которые лишними не будут. Люстерхоф поправится и будет бить вальгардцев, одноглазая Биргит останется с любимым мужчиной. И хоть в исцелении Люстерхофа нет моей прямой заслуги, все равно приятно.
- Возьми за жилье, еду и выпивку, - я подал трактирщику золотую монету, и надо было видеть, как он выхватил ее у меня из пальцев! - Сдачу не забудь.
Трактирщик выдал мне горсть медяков, и я ссыпал их в кошель. Допил пунш и пошел в свою комнату. Уитанни последовала за мной.
- Слеа? - сказал я ей в комнате, приложив сложенные ковшиком руки к щеке и глазами показав на кровать.
- Аи? - Уитанни сначала не поняла, потом по-детски открыто улыбнулась. - Най, ллеу слеан друарр ей Уитанни ар-кинн ллеу саррар.
- Мальчики поспят, а девочки покараулят, так? - Я подмигнул моей кисе. - Знаешь, я и впрямь устал. Верно говорят, что у врачей адски тяжелая работа. Извини, посплю, что-то меня морит.
Уитанни кивнула, сбросила с головы капюшон и села на табурет. Я поставил посох в угол, не раздеваясь, растянулся на жестком лежаке, закинул руки за голову - и отключился. Сколько я проспал, не знаю, но только, проснувшись, увидел, что Уитанни продолжает сидеть на табурете, даже позы не сменив. Впрочем, заметив, что я проснулся, она заулыбалась.
- Ллеу буанн, - сказала она.
- Ага. - Я сел на лежаке, помотал головой. - И чем бы нам с тобой заняться, киса?
Уитанни пожала плечиками. Я потянулся, повертел головой, пощелкал костяшками пальцев. Сонная слабость проходила, и я чувствовал себя вполне отдохнувшим.
- Магическая зарядка, - сказал я девушке и, встав в позу теннисиста, скастовал на себя сначала руну "Джель" (получилось неплохо, начертанная мной руна просто засияла в полумраке комнатки!), а потом и руну "Тэль".
- Фрррр! - испугалась Уитанни, вскочив с табурета и сверкая глазищами. Я засмеялся.
- Ты меня видишь, видишь, я знаю! - сказал я ей. - Но все равно классно, правда?
Я понял ее. Ей очень не понравилось, что я стал невидимым. Это ее испугало. Я шагнул к бревенчатой стене, вытянул руку, и был поражен тем, как легко, не ощущая никакого препятствия, моя кисть и предплечье прошли сквозь толстые бревна. Потрясное чувство, чумовое заклинание.
Уже знакомое покалывание в теле дало понять, что действие Запечатывания заканчивается. Я посмотрел на свои ноги: едва заметные полупрозрачные их очертания начали темнеть, обретать материальность. Уитанни облегченно вздохнула.
- Здорово, да? - спросил я ее. - А главное, у меня все быстро и легко получилось. А если еще настой лигрох выпить? Тогда, наверное, и ты меня не увидишь.
Уитанни не ответила. Видимо, все еще была под впечатлением. Я решил ее больше не пугать. Да и подзакусить было самое время.
На этот раз нас обслуживал не трактирщик, а его жена, полная, некрасивая женщина со злым лицом и большой неаппетитной бородавкой на носу. Тем не менее, куриный суп с клецками был великолепен, а главное - в разговоре с женщиной я узнал, что сегодня пятница, а значит, есть повод прогуляться до старой сыроварни и сделать то, ради чего я, собственно, и тащился в Айи.
***************
Вечер был морозный, в воздухе искрилась ледяная пыль, снег звонко скрипел под подошвами сапог. Полная луна вышла из-за холмов, черное зимнее небо над головой сияло россыпями звезд, обещая ясную морозную ночь. Идти пришлось довольно долго. Старая сыроварня находилась на восточной окраине Айи, у дороги, которая вела в Блиболах - это сообщал торчащий из сугроба дорожный указатель. Сама дорога была засыпана снегом так, что ни пройти, ни проехать.
Так или иначе, до старой сыроварни я добрался и встал во дворе, прислонившись спиной к бревенчатой стене и ожидая, что будет дальше.
- Вирра? - шепнула мне Уитанни.
- Да, подождем немного, - я достал из сумки фляжку с эльфийским самогоном, сделал пару глотков, и сразу стало теплее. Протянул фляжку гаттьене, но киса только фыркнула.
- Интересная ты девушка, - сказал я. - Ходишь почти голая, в одном плаще, и никакой мороз тебе нипочем.
- Ллеу мрранир уинн, - Уитанни красноречиво постучала себя пальцем по лбу.
- Ну, уж какой есть, - ответил я добродушно. - Но ты ведь и такого любишь, верно?
Она фыркнула. Я сделал еще глоток, наслаждаясь теплом и чувством легкого опьянения, и было непонятно, от чего я пьянею больше - от самогона, или же от этого чудесного, кристально-хрустящего, первозданного воздуха, которым в моем мире можно подышать, наверное, только где-нибудь в Гималаях. Эх, сейчас бы на лыжи, да пару кругов вокруг этого городка, по целине, под звездами!
Что бы со мной ни случилось дальше, но если останусь жив и вернусь в свой мир - сто пудов брошу курить...
- Хэй! - Уитанни легонько ткнула меня в плечо.
Я посмотрел, куда она показывает, и увидел, что на том берегу маленькой замерзшей речки между деревьями мелькают темные фигуры. Парой мгновений спустя я увидел двух всадников. Один из них вел в поводу запасную лошадь. Они остановились на берегу, несколько секунд наблюдали за нами, а потом женский голос позвал меня по имени.
Я забрался в седло. Женщина, приглашающе кивнув, поехала впереди, я за ней, ее спутник замыкал. Мы довольно долго шли через заснеженный лес, а потом выехали на узкую дорогу, почти неразличимую в высоких сугробах. Здесь лошади пошли быстрее. Очень скоро дорога пошла на подъем, и я понял, что нужное мне место находится где-то на окружающих Айи холмах.
Ехали мы без факелов и фонарей, но в них не было никакой нужды - луна ярко освещала наш путь. Мир вокруг казался сказочным, уснувшим, нереально красивым. Прямо иллюстрация для какой-нибудь рождественской истории. Впрочем, однажды в эту пасторальную благодать вошел далекий, донесшийся откуда-то из заросшей лесом долины протяжный вой - то ли волка, то ли вильфинга. И буквально секунду спустя я услышал гораздо более близкий яростный тягучий звук, похожий на стенания мартовского кота. Я усмехнулся - Уитанни давала понять, что следует за мной, и я, в ее разумении, в полнейшей безопасности.
Мы поднялись еще немного, потом за деревьями замелькали огни, и я увидел самый настоящий дом-шале - великолепный, под двускатной черепичной крышей с толстой снежной шапкой, с балконом по всему фасаду, с освещенными стрельчатыми окошками. Перед домом горели костры, стояли длинные рогатки, которыми можно было бы за секунды перекрыть подъезд к дому, и расхаживали несколько вооруженных людей, облаченных в кожу и меха. Они подошли к нам, приняли наших коней и повели их к расположенной справа от шале коновязи. Женщина повела меня в дом.
Внутри шале соответствовал тому, что я называю "неброская европейская роскошь". Все из дерева, кругом шкуры животных - лосей, туров, горных коз, медведей, - на стенах и подпирающих кровлю столбах головы кабанов, оленей и волков. У пылающего камина на низком карле с выгнутыми ножками сидел Джарли. Увидев меня, он встал, направился в мою сторону, улыбаясь и раскинув руки.
- Герой! - Джарли облапил меня с медвежьей мощью, отступил на шаг. - Все-таки объявился! Давно я тебя ждал, давно! Дай-ка я на тебя гляну, лекарь. И этот худосочный сукин сын прикончил Вечного? Да весь Элодриан гудит! Орденцы вопят от ярости и ссутся в штаны со страху! Двенадцать тысяч риэлей за голову одного человека - это неслыханно! Это годовой доход с целого графства. Ты крепко прижал им яйца, Кириэль. И я этому несказанно рад, поверь. Где ты был все это время?
- В Лиден-Муре, в лагере ши.
- А где наша леди-рыцарь?
- Бегает где-то.
- Если она принесет тебе котят, я заберу всех за любые деньги, - с самым серьезным видом заявил Джарли. - А если котята будут от тебя, заплачу вдвойне.
- Договорились, - сказал я со смехом. - Красивый дом, однако.
- Он не мой. Одного сукиного сына, который переметнулся к вальгардцам. Когда покину это шале, прикажу сжечь дотла. Но здесь неплохой винный погреб. Кстати, не выпьешь ли со мной?
- С удовольствием.
Герцог Роэн-Блайн хлопнул в ладоши. Появилась сопровождавшая меня женщина, уже без мехового плаща и капюшона. Ее лицо показалось мне знакомым.
- Селена, еще две бутылки аффи и кубок для мессира Кириэля, - распорядился герцог. - И пусть Дарген приготовит что-нибудь горячее.
- Знакомая женщина, - сказал я, когда Селена вышла.
- Ты ее запомнил? Она присутствовала при нашей с тобой первой встрече, и я не доплатил ей тогда три аберна. Когда выбирались из горящего Роэн-Блайн, натолкнулись на кучку наемников - они поймали Селену и решили ей попользоваться. Не мог же я допустить такое безобразное насилие! - Джарли приложился к кубку. - Отца я похоронил. Прямо там, на городском кладбище, под выстрелы пушек и треск пожаров. Он всегда любил этот город и остался в нем навечно. Мир праху его!
- Я виделся с Лукой Валленхорстом, - сказал я. - Он сам меня нашел.
- С самим Валленхорстом? А вот с этого места поподробнее, прошу тебя.
- Я думал, мне крышка. Орденцы застигли меня на заброшенной ферме недалеко отсюда. Но Валленхорст паче чаяния предложил мне не меч, а мир.
- Это невозможно, - нахмурился Джарли.
- Вот перстень, который он мне дал, - я протянул герцогу орденское кольцо. - И сказал, что люди, которых я давно и безуспешно ищу, находятся в замке Вальфенхейм. Это кольцо дает мне доступ в крепость.
- Этот перстень просто кусочек золота. Или, вернее сказать, кусочек сыра в мышеловке.
- Возможно. Но с Валленхорстом был десяток орденских рыцарей, а я был один. Почему они меня отпустили?
- Погоди, давай сначала выпьем, а потом разберемся, - Джарли взял бутылку с принесенного Селеной подноса, откупорил ее, а женщине глазами показал на дверь. - От таких новостей у меня сразу пересохло во рту. Замок Вальфенхейм, ты сказал?
- Да.
- Это орденская прецептория недалеко от Набискума. Большая, хорошо укрепленная. Проникнуть в нее можно лишь с ведома хозяев.
- Потому Валленхорст и дал мне этот перстень.
- Нет, они тебя и впрямь за дурака держат? - Джарли посмотрел на меня с изумлением. - Сначала объявляют фантастическую награду за твою голову, ищут тебя по всему Элодриану, а потом, не пойми с какого перепугу, объявляют тебе liberum propiteaberis и дают это кольцо. На что Валленхорст рассчитывает? Что нормальный человек поверит в его искренность и не заподозрит подвоха?
- Я не верю ему, если честно. Но не только во мне дело. Валленхорст заинтересован в том, чтобы ты продолжил войну с Вальгардом. Более того он желает союза против Вальгарда между Роэн-Блайном и саратханскими ши. - Я принял у герцога кубок с вином. - Интересно, правда?
- То есть, старый живодер знает, что я не погиб при штурме Роэн-Блайн и продолжаю войну? И хочет, чтобы земля в Брутхайме загорелась под ногами вальгардцев? Тебе это не кажется странным, Кириэль?
- Кажется. Но Валленхорст сказал, что желает поражения своему королю. И он не только о тебе вспомнил. Один человек сказал мне, что курьер Валленхорста приезжал к барону Бришу с письмом, предлагающим союз.
- И Бриш согласился?
- Бриш был недавно убит в пограничной стычке.
- А человек, о котором ты сказал?
- Его зовут Ромбранд Люстерхоф, он бывший орденский ловчий. Он был тяжело ранен и сейчас поправляет здоровье на заимке у Медвежьего ручья в окружении своих людей.
- Я знаю о них. Мои разведчики докладывали, что видели близ Айи какую-то вооруженную ганзу. Я еще думал, не отправить ли их всех в ад.
- Люстерхоф ненавидит Звездный Орден. Дознаватели Ордена казнили в Норте женщину, которую он любил.
- Это он сам тебе рассказал? - Джарли посмотрел на меня с интересом. - Иногда ты восхищаешь меня своей поистине детской наивностью, Кириэль.
- Однажды Люстерхоф спас мне жизнь.
- И поэтому я должен взять его в свое окружение, ты это предлагаешь? Он вальгардец, а я брутхаймец. Между нами не может быть мира. Я никогда не буду сражаться рядом с человеком из этого племени палачей и захватчиков, на совести которых смерть моего отца. Если ему так хочется, пусть ведет свою войну с бывшими подельниками. Без меня.
- Я понял тебя. Однако Люстерхоф сообщил мне кое-что важное. Подтверждающее ту информацию, которую я уже получил от Валленхорста. В Звездном Ордене произошел раскол. Собственно, вот причина, почему Валленхорст впал в немилость к Готлиху и лишился - или почти лишился - своей власти и жезла гроссмейстера. Власть в Ордене по факту захватили маги, и это Валленхорсту очень не по душе. Он приверженец старых рыцарских способов ведения войны и боится этих магов. Мол, Орден всю свою историю боролся с магией, а теперь сам сделал ее оружием. Как у нас говорят: "За что боролись, на то и напоролись".
- Да пусть они там от чумы сдохнут и друг друга сожрут - почему нас это должно волновать? Наоборот, любая грызня между нашими врагами нам только на руку.
- Разумеется, - я позволил Джарли налить мне еще вина. - Но давай попробуем увидеть перспективу. Чем закончился первый этап Нашествия? Вальгардцы захватили большую часть Элодриана, установили на ней свои порядки, обратили крейонов и прочих в рабов и стали жить-поживать за счет покоренного населения. Население при этом платило подати, Звездный Орден следил за тем, чтобы не было никакой магии, пугал новоиспеченных рабов своими оборотнями, и такой власти ему было достаточно. Богу богово, кесарю кесарево. Но теперь все меняется. Основа армии Вальгарда уже не рыцари, а нанятые за золото наемники и разный сброд, который лютует так, как высоким лордам и не снилось. Лорды сгоняют крестьян с пахотных земель и превращают их в пастбища - я сам видел людей, лишившихся всего по прихоти своих господ. Прежняя модель грабежа больше не работает, Джарли. Вальгардцам нужны деньги, а не рабочие руки. Король Готлих собирается захватить Сартахан и покончить с непокорными ши, а что будет дальше? Боюсь, это будет война не на порабощение, как раньше, а на полное уничтожение. - Я едва не добавил "как в моем мире". - И вместо гроссмейстера Валленхорста, жестокого, фанатичного и властного, но все же придерживающегося каких-то понятий о рыцарской чести и благородстве, Орден возглавят маги вроде Лёца, для которых не существует ничего святого. Я знаю, чем это закончится - уничтожением ши, как расы. Этого нельзя допустить.
- Я герцог Роэн-Блайн, Кириэль. И меня заботят мои земли. Я хочу только одного - вышвырнуть отсюда вальгардский сброд и сесть на трон моего отца в Герцогском зале Роэн-Блайн как суверенный повелитель своих земель и своего народа. Знаешь, когда я слушаю тебя, у меня возникает ощущение, что ты продался вальгардцам.
- Понимаю. Но даже если ты победишь в этой войне, вальгардцы вернутся. Дух разрушения рано или поздно возьмет свое.
- О каком духе разрушения ты говоришь?
- Чтобы остановить гибель Элодриана, нужно найти одного человека. Именно это я пытаюсь сделать. Он невольный виновник происходящего. Сейчас этот человек, если верить Валленхорсту, находится в замке Вальфенхейм.
- И кто же он?
- Его зовут Вильям де Клерк. Я ищу его с самого первого дня своих странствий.
- Ты предлагаешь мне напасть на Вальфенхейм и освободить этого человека?
- Нет. Я вопреки всему думаю, не воспользоваться ли мне любезным приглашением Валленхорста. - Я поставил кубок на стол. - Ты сейчас скажешь, что я сумасшедший идиот. Однако давай попробуем подумать: по словам Валленхорста в замке стоит подконтрольная ему Золотая хоругвь, и нет магов. Он дал мне гарантии неприкосновенности, и как благородный рыцарь, не станет их нарушать. Во-вторых, Валленхорст, по его словам, в тяжелом положении, он впал в немилость к Готлиху и вот-вот лишится своего положения, а может, и головы. И он ищет союзников. Много ли потенциальных союзников захочет иметь дело с клятвопреступником, заманившим в ловушку Кириэля Сергиуса?
- Все это хорошо, мой друг, но ты забыл главное: Орден охотится за тобой. Ты нанес им самый болезненный и жестокий удар, убил Вечного, а такого вальгардцы не простят никому. И они расправятся с тобой любой ценой, а уж потом будут думать, кто и что по этому поводу скажет. Ха! Я бы поступил именно так.
- Словом, ты не советуешь мне отправляться в Вальфенхейм?
- Я твой друг и потому говорю "Нет, не советую".
- Тогда один вопрос: а что собираешься делать ты?
- Как что? Поднять всю Брутхайму на войну с ублюдками. Очень скоро я соберу большую армию и начну нападать на вальгардские отряды. Люди потянутся ко мне, потому что многие сыты вальгардскими порядками. Мы победим, не сомневайся.
- То же самое говорили мне ши. Но их мало, и вас мало, Джарли. А вальгардцев много. И у них маги, плодящие вильфингов.
- Ты думаешь, я боюсь? - Джарли подошел ко мне, и лицо его, еще миг назад добродушное, стало холодным и жестоким. - Я рыцарь. Пусть бастард, но в моих жилах течет кровь двадцати поколений Ленардов. И я готов умереть, если моя смерть хоть на час приблизит освобождение Роэн-Блайн. Так что не пугай меня, лекарь. Рассказывай свои страшные сказки девушкам в тавернах, они их любят. А мне не стоит. - Он взял непочатую бутылку и плеснул себе в кубок. - Ты или мой союзник, или мой враг. Вот такой у тебя выбор. Либо-либо, третьего не дано.
- Дано, Джарли. Я поеду в Вальфенхейм.
Герцог только вздохнул.
- Тогда я выпью за помин твоей души, обещаю, - сказал он после затянувшегося молчания.
- Я подумал, что кольцо Валленхорста может и тебе помочь, - сказал я. - Если у тебя есть ювелир, который сможет быстро сделать несколько его копий, ты сможешь снабдить им своих разведчиков. Все же какая-то гарантия безопасности.
- Неплохая идея. - Тут Джарли хлопнул меня по плечу и снова сел на карло. - Но я не верю в волшебные талисманы. Я верю только в меч. И если ты сделал выбор, отправляйся в Вальфенхейм. Скажу только, что мне будет очень горько услышать известие о том, ты погиб. Или - и это будет для меня худшей вестью, - что враг Ордена Кириэль Сергиус стал другом Ордена.
- Ты не первый мне это говоришь. Тейо говорил мне то же самое.
- Вот видишь. Ты не слушаешь умных советов, и это плохо. Что ж, значит, так тому и быть.
- Мне надо идти, Джарли.
- Боишься, что я не выпущу тебя отсюда?
- Просто не хочу давать нашим врагам возможность захватить нас обоих в одном месте. - Я шагнул к дверям. - Мы еще встретимся, Джарли.
- Надеюсь, не как враги? - Герцог поднял кубок.
- Нет. Как победители.
*******
Заканчивается третий день пути, пройдено много, но порой мне кажется, что мы еще слишком далеки от цели, да, киса?
Молчишь? Что ж, молчи. Я понимаю, в своем втором обличии ты можешь только мурлыкать и рычать. А мне бы сейчас так хотелось услышать твой звонкий голосок!
Но я тебе благодарен. Без тебя этот путь был бы для меня в сто раз тяжелее. Ты согреваешь меня не только теплом своего тела, но и своего сердца, Уитанни.
А кольцо Валленхорста работает. Помнишь, какие рожи были у наемников, на которых мы наткнулись вчера у моста? Они ведь собирались разобраться с нами. Меня прикончить, а тебя... Но я показал им кольцо, и они сразу опустили оружие. Съежились, сдулись, потеряли весь кураж. Может быть, старый гроссмейстер и впрямь был честен со мной. Хотелось бы верить.
Сегодня холоднее, чем вчера. Или, может, я начал уставать? Давно я так много не ходил. Сколько мы с тобой протопали за эти дни, а, киса? Километров сто, не меньше. Тридцать километров в день, пусть налегке - это что-то. Наверное, стоило позаимствовать у Джарли лошадь и ехать верхом.
Но это неважно. Вспомни, что сказали нам крестьяне на дороге - до Вальфенхейма совсем недалеко. Он вон за тем лесом. А как раз на полпути есть хутор, кажется, "Зеленая лощина". Так сказали крестьяне. Прикупим там продуктов, отдохнем немного и уже без остановок - до самого гнезда белых разбойников. С дороги нам никуда сворачивать не надо - иди себе, иди. Только холодно сегодня. Куда холоднее, чем вчера. Ха, у тебя даже шкура инеем покрылась, а у меня ноги застыли. И пальцы что-то зябнут. Эх, глотну я самогону!
Во, уже лучше. Знаешь, а Джарли-то на меня волком смотрел. Я не рассказал ему правду - про де Клерка, про Тейо, про порталы, дух разрушения и прочее. Так, обмолвился только. А почему не рассказал? Потому что он бы все равно ни хрена не понял. Хотя... А, ладно, плевать! Сейчас дойдем до хутора, ты станешь снова девушкой-красавицей, хозяева нам нальют горячей похлебки с мясом и стаканчик вина, а мы их поблагодарим, а если болеют - вылечим. А утром доберемся до Вальфенхейма. И вот там...
Там наступит момент истины. Или я встречусь с де Клерком и Вероникой, или с палачами Ордена. Поэтому ты со мной в замок не пойдешь. Я сказал - нет! Это слишком опасно, Уитанни. И не надо так на меня смотреть. Ты останешься на свободе и возьмешь мой посох. Мне он в замке не понадобится. Прижимаешь уши и злишься? Нет, честно, так нужно. Своей жизнью я еще могу рисковать, но твоей, кисуля - ни за что!
Смотри, вон он, хутор! Плетень, там за деревьями - видишь? И дым. Эх, и тепло сейчас у них в горнице. Уитанни, ты что? Это же... это.
Я встал посреди дороги, глядя на столб дыма, уходящий в небо за заснеженными деревьями. И все понял. Что мы остались без ночлега и горячей похлебки.
От хутора "Зеленая лощина" осталось прогоревшее пепелище. Кучи еще рдеющих в темноте и вспыхивающих языками пламени головешек. Я подошел к ограде, присмотрелся. На ветвях большого платана, росшего во дворе сожженного хутора, висели тела.
Двое мужчин, три женщины и девушка-подросток. Мужчины были в исподнем, женщины обнажены, на ногах повешенной девушки и младшей из женщин были подтеки замерзшей крови. Их лица и посиневшую кожу покрыл иней, руки были связаны за спинами. У девушки великолепные волосы свисали со склоненной головы до самых лодыжек. Будто пытались прикрыть ее наготу.
- Смотри, Уитанни, - шепнул я гаттьене, вцепившись пальцами в ее загривок. - Мы с тобой не успели.
Гаттьена не издала ни звука, только тело ее напряглось. В грудах углей что-то громко выстрелило, вырвался язык огня, осветив двор. Мертвецы на своих веревках медленно поворачивались под прикосновениями ветра, будто исполняли непонятный мне, живому, торжественный и печальный хоровод.
Уитанни не выдержала первой - убежала с мертвого хутора на дорогу и встала там, нетерпеливо ударяя хвостом по снегу. Я ничего не мог сделать для повешенных, поэтому, постояв еще с полминуты, присоединился к ней. И мы пошли дальше - туда, где скоро решится моя судьба. И кто знает, может, завтрашним вечером я буду точно так же качаться в петле под ветром, застывший, холодный, покрытый инеем, переставший быть частью Жизни?
Может быть, может быть.
Помоги мне, Господи!
******
Стражник в бело-золотом сюрко посмотрел на меня с подозрением.
- Говоришь, по приглашению его светлости гроссмейстера Валленхорста? - спросил он, вертя в пальцах перстень.
- Да. Я Кириэль Сергиус, может, слышал?
- Кириэль Сергиус? - И без того длинная лошадиная физиономия стражника вытянулась еще больше. - Неужто тот самый? Дела!
- Так я могу пройти?
- Погоди, я позову капитана, - стражник, еще раз глянув на меня, как на ненормального, ушел за обшитый массивными стальными брусьями дубовый створ ворот.
Я достал из сумки флягу - на дне еще плескались остатки самогона. Я допил все. Посмотрел на серое зимнее небо, на нависшие над моей головой зубчатые стены, на огромные цилиндрические привратные башни с машикулями и бойницами, над которыми кружило каркающее черное воронье, потом перевел взгляд на истоптанный унавоженный грязный снег под ногами - и выпрямился, ожидая встречи.
Капитан был в доспехах Золотой хоругви и без шлема. Он подошел ко мне, посмотрел пристально мне в глаза и вернул перстень.
- Вас ждут, господин, - сказал он ровным спокойным голосом. - Следуйте за мной.
Немного ошеломленный таким приемом, я вошел в продымленный грязный двор, где стояли повозки и расхаживали солдаты в белых сюрко и стальных капалинах. Прошел за капитаном к входу в донжон под вытянутым вимпергом. Вошел в просторный темный холл, где пахло сыростью и факельной смолой. Поднялся по лестнице на второй этаж. Капитан довел меня до огромных двустворчатых дверей и толкнул их, сам отошел в сторону, пропуская меня.
- Входите, господин, - велел он.
Я вошел и огляделся. Большой зал, освещенный множеством факелов в поставцах, с арками вдоль стен; в арках висят гонфалоны с золотым драконом. Посреди зала большой стол, и за ним сидит только один человек, облаченный в белоснежную орденскую мантию и белый шерстяной плащ, заколотый на левом плече фибулой в форме пятиконечной звезды.
- Здравствуйте, Кирилл Сергеевич, - сказал человек со слабой улыбкой. - Удивлены?
- Немного, - я шагнул вперед. - Но не настолько, чтобы потерять дар речи.
- Значит, я вас не ошибся, - Александр Михайлович Маргулис встал из-за стола и поманил меня рукой. - Вы действительно незаурядный человек. И я хочу поговорить с вами. Уделите мне несколько минут?