Мы стояли и смотрели друг на друга - долго, наверное, несколько минут. И молчали. Что-то вроде классической сцены из вестернов, где два главных антагониста стоят друг напротив друга и держат раскрытую ладонь у кобуры с "кольтом". Но, я как ни странно, не чувствовал никакого напряжения. Напротив, мне казалось, что именно сейчас я получу ответы на многие вопросы. Что называется, из первых рук.
Маргулис был так же безукоризнен, как в день нашей первой встречи. Все те же зачесанные набок волосы с благородной сединой, безупречно выбритые щеки и подбородок, свежий цвет лица. Но в его темных глазах я заметил беспокойный огонек. Боится? Или не уверен в себе? Странно, такие люди, как Александр Михайлович считают, что весь мир у них в кармане. Что ж его тогда беспокоит?
- Я на самом деле рад видеть, - наконец, сказал Маргулис. - Извините, что не предлагаю вам выпить. Устав Ордена запрещает употребление алкоголя в стенах прецептории.
- Ничего, обойдемся без спиртного. Как мне к вам обращаться - командор, гроссмейстер, архимаг?
- По имени-отчеству. И я, позвольте, не буду называть вас этим идиотским словом Ллэйрдганатх. Меня от языка ши тошнит.
- Отчего же, очень красивый язык.
- Как вы догадались?
- Простите? - не понял я.
- Вы даже не удивились, увидев меня. Будто ожидали рано или поздно встретиться со мной. Как вы узнали, что я владею магией?
- Размышления пост фактум, Александр Михайлович. Конечно, при первой нашей встрече я ничего такого не заподозрил. Но когда оказался в Элодриане и начал анализировать то, что со мной случилось, пришлось уверовать в мистику.
- Ну-ка, ну-ка, очень интересно. Не поделитесь?
- Охотно, - я собрался с духом. - Отправной точкой стала местность, которую я увидел в деревне Донбор. Я тогда был в шоке, пытался понять, что со мной случилось, и как я тут оказался. И вот представьте, решил я, средневековый виллан Эрил Греган, выпить, чтобы успокоиться и прийти в себя. Иду к таверне по самой настоящей средневековой деревне, и вдруг вижу пейзаж с картины знакомого вам художника Данилова. Один в один. Естественно, мне стало интересно. А дальше я наткнулся на развалины Дозора Белого Колдуна и нашел в них записку того самого Уильяма де Клерка, которая объяснила мне, как я и Вероника оказались в этой реальности.
- Пока не вижу связи со мной.
- Потом, как вы понимаете, я отправился искать де Клерка. Естественно, что моя персона тут же привлекла внимание одной очень могущественной организации. Пришлось, как говорят у нас в народе, шхериться.
- Это все неинтересно. Я имею в виду - ваши игры в кошки-мышки со Звездным Орденом. Они закончены. Почему вы догадались, что я маг?
- Я же говорю, размышления пост фактум. Это как паззл: у меня на руках была куча фрагментов, и я не знал, как их собрать. Точнее, у меня не была ключа. Им стали воспоминания о нашей первой встрече и некоторые допущения - весьма фантастические, надо сказать.
- Интересно.
- Очень. Вы, Александр Михайлович, истинный коллекционер. И как всякий коллекционер, не упустите случая поразить вашего собеседника своими коллекционерскими достижениями. Вы говорили мне о вашей библиотеке, и я обратил внимание, что в ней довольно много книг, написанных средневековыми чернокнижниками. Петр Апонский, тот же Фауст. Это только те, кого вы соизволили назвать. А скольких не назвали? Второе интересное обстоятельство, на которое я обратил внимание - это состояние книг в вашей великолепной библиотеке и вид живописных работ на стенах. Средневековые книги, старые испанцы, безусловно, подлинники, но на картинах почти совсем не заметна специфическая сеточка - кракелюры, кажется? Они словно вчера переехали в ваш дом из студии художника. То же самое с книгами: их переплеты выглядели совсем новыми. Они будто попали в наше время прямиком из средневековой типографии. Сначала мне подумалось, что книги помещены в специальные декоративные контейнеры, имитирующие старинные переплеты, но, присмотревшись, я понял, что это не так - книги стояли на полках, скажем так, о-натюрель. Я прав?
- Браво, - сказал Маргулис. - Ваша наблюдательность делает вам честь.
- Благодарю. Второе озарение снизошло на меня в тот момент, когда я узнал о необычном растении, которое тут называют купина ши. Мне удалось добыть это растение, и это вызвало массу вопросов у самых разных людей, включая вашего приятеля, Лёца из Виссинга. Или я ошибаюсь, и вы не знакомы с этим господином?
- И что же купина ши? Чем она вас так поразила?
- Ее запах, очень характерный, надо сказать, заставил меня вспомнить одно, казалось бы, забытое событие из моего детства. Моего отца и лечебный отвар, которым он меня напоил, когда я болел.
- Ну, вот видите, - Маргулис с улыбкой развел руками. - Наша память хранит решительно все.
- Вот именно, Александр Михайлович. Но не суть. Спрашивается: как купина ши могла попасть к моему отцу? Сначала я думал, что и в нашем мире есть это растение, просто называется по-другому. Однако потом один эльф-вампир, Григг, в подземельях Арк-Альдора сказал мне, что купина ши - элодрианский эндемик. Растение, созданное магией ши, следовательно, в нашем с вами мире быть его просто не может. И тогда пришло третье озарение. Верно ли, что ваш отец, Михаил Иосифович, был ведущим научным сотрудником в Н-ском КБ "Пламя"?
- Совершенно верно.
- Но и мой отец, Сергей Москвитин, там работал. Правда, чуть позже, в семидесятые и начале восьмидесятых. Но теоретически - подчеркиваю, только теоретически! - они могли быть связаны с одной и той же темой исследований?
- Мой отец был идеалистом, - сказал Маргулис. - Хорошим, добрым, до мозга костей советским человеком. Конец пятидесятых, физики, лирики, наука как смысл жизни. Люди с упоением смотрят фильмы о физиках, все эти "Девять дней одного года", "Иду на грозу" и прочие. Вечера поэзии в ДК, бардовские песни под гитару, туристические походы, Окуджава и Евтушенко, студенческие "КВН"ы, портрет Хемингуэя на стене и напечатанный от руки "самиздатовский" Солженицын в ящике стола. Папа был и физиком, и лириком одновременно. Он был помешан на ЭВМ, и у него было увлечение - нумерология. Он переводил древние тексты в цифры и искал в них закономерности. Я был совсем малышом, но помню, как он сидел допоздна за столом над своими тетрадками - спина колесом, круглые очки на носу, пишет, пишет, пишет...Я не знаю, удалось ли доказать папе существование Бога через матан священных текстов, или совершить еще какое-нибудь подобное открытие. Похоже, он просто тратил время впустую. До той поры, пока к нему не попали копии Черной и Белой книги Азарра. Той самой, написанной в четырнадцатом веке Уильямом де Клерком.
- Вы же говорили, что эти книги утрачены?
- Подлинники - да. Но я, кажется, упомянул при нашей первой встрече в моем доме, что в 18 веке лорд Холдернесс подарил эти книги библиотеке Оксфордского университета. Позже эти книги исчезли, - я понял по выражению лица Маргулиса, что он прекрасно знает, что случилось с этими книгами, - но сохранились скверные копии, сделанные на допотопном гектографе в конце 19 века. Мой прадед купил их на каком-то аукционе, и они несколько десятилетий лежали среди его бумаг. Отец нашел их, подверг нумерологическому анализу и был поражен: он безошибочно определил, что эти тексты совершенно отличны от всех прочих священных текстов человечества. Он понял, что эти тексты создавались в другом мире и совершенно непонятным образом оказались в нашем. И попытался проверить свои выводы экспериментально.
- Интересно. Это что-нибудь дало?
- Меня всегда удивляло, как отцу удалось убедить начальство дать ему карт-бланш на подобные исследования. Думаю, папа был очень красноречив. Насколько я знаю, КБ "Пламя" занималось оборонными исследованиями, связанными с ракетостроением. Наверняка отец заинтересовал их какой-нибудь перспективной технологией доставки боеголовок к цели через пространственно-временные порталы. Я не знаю, каковы были итоги его исследований, честно говорю. Знаю лишь, что в конце 1961 года проект был закрыт "сверху", и папа этого не пережил - у него случился инфаркт, от которого он так и не оправился. Инфаркт в 40 лет, понимаете? А за полгода до закрытия проекта в лаборатории отца появился новый молодой сотрудник по фамилии Москвитин.
- Александр Михайлович, полно вам! Да неужто пришелец из другого мира смог бы вот так запросто получить работу в советском режимном учреждении? КГБ в то время работало на совесть.
- Вспомните, как вы сами оказались в этом мире, и все поймете. Вы в начале своего пути были Эрилом Греганом. Так и Вильям де Клерк оказался в нашем мире в облике Сергея Москвитина.
Я не нашелся, что ответить. Маргулис был прав, абсолютно прав, при всей невероятности того, что он говорил.
- Значит, вы наняли меня потому, что знали о связи моего отца с Элодрианом? - спросил я.
- Мир тесен, однако, - изрек Маргулис и почему-то побледнел. - И мы с вами знаем, что мой отец, Михаил Иосифович Маргулис, все-таки сумел открыть портал в Элодриан, которым и воспользовался де Клерк для своего очередного возвращения в наш мир.
- Почему де Клерк столько раз пытался покинуть Элодриан?
- Вероятно, понимал, что его присутствие создает для этого мира большие проблемы. Но он был обречен возвращаться сюда снова и снова.
- Почему?
- Кто знает? - Маргулис пожал плечами. - Возможно, какой-то пространственно-временной парадокс, как любят говорить в фантастических романах. Или еще что-то. Но это совершенно неважно. Он не покинет Элодриан никогда. И только поэтому вы, Кирилл Сергеевич, до сих пор живы.
- А поподробнее?
- Признаться, у меня в отношении вас были немного другие планы, но вы их спутали своей... гиперактивностью. На настоящий момент ваша роль в этом мире определилась. Вас выгодно держать в качестве опасного врага. Империя Вальгард на пике своего могущества. Король Готлих Восьмой - настоящий правитель авторитарного типа. Харизматичный, умный, безжалостный, но при этом очень дальновидный и хороший государственник. У него сорокапятитысячная армия, вооруженная не только холодным, но и огнестрельным оружием, и Звездный Орден, который прекрасно справляется с ролью контрразведки и идеологического управления. Кто ему противостоит? Кучка титулованных шалопаев вроде вашего приятеля Джарли, и остатки ши, окопавшиеся в Саратхане и на границе Вокланских пустошей. Разрозненные шайки с луками и стрелами. Много ли чести победить их? Вальгардская армия дойдет до Нильгерда, даже не заметив этого. Основные ее силы уже покинули Набискум, и направляются к Рискингу. Маршал Тило Хаген собирает ударный кулак, и очень скоро этот кулак раздавит мятежников. А Готлиху нужна легенда, которая сделает его величайшим королем Вальгарда, новым Хлогьярдом, если хотите. Легенда о могущественном Повелителе кошек, последнем защитнике старого мира колдовства и суеверий, которого он сокрушил - или же привлек на свое сторону. Тут уж как получится, - Маргулис усмехнулся. - Я ясно излагаю?
- Яснее ясного. ("Надо запомнить, что вальгардцы вышли из Набискума, это очень полезная информация".) А что будет потом, Александр Михайлович? Билль о правах? Ост-Индская компания? Железная дорога Блиболах-Набискум? Королевская армия с винтовками и пулеметами? Охота с вертолетов на гаттьен? Или, - тут я помолчал, - газовые камеры для саратханских эльфов?
- Бог ты мой, какой вздор вы несете! Я думал, вы умнее.
- Я вижу то, что происходит сейчас. По дороге сюда я побывал на хуторе, который посетили бравые солдаты вашего просвещенного короля Готлиха. Жаль, что вы не видели лица женщин, которых эти буревестники нового миропорядка изнасиловали и повесили на дереве.
- Войны были и будут всегда. К тому же повешенными тут никого не удивишь. Что мужчинами, что женщинами.
- И вас тоже, не так ли?
- Что вы сказали?
- Я про повешенных, Александр Михайлович. Ведь это вы убили Владимира Сайкина. - Я встретился с Маргулисом взглядом, но глаз не отвел. - Это было нетрудно, верно? И кто бы заподозрил добропорядочного бизнесмена Александра Маргулиса, который находился за несколько тысяч километров? Стопудовое, стальное, гранитное алиби. Как вы его убили - просто придушили и потом сымитировали самоповешение, или же использовали запечатывание руной "Сафр"?
- Вижу, ваши друзья ши многому вас научили, - ответил Маргулис. - Но доказательств у вас нет.
- Конечно. Кто поверит, что вы при помощи портала переместились в Питер, в квартиру Сайкина, покончили с ним и меньше чем через час пили пиво на пляже в Натанье? А с Кучером как вы разобрались? Думаю, он был просто шокирован, увидев, как вы возникли перед ним буквально из воздуха. И его расшиб удар. Естественная смерть.
- Сайкин был подонком, - ответил Маргулис с недоброй улыбкой. - Я вытащил эту гниду из нищеты. Без меня он бы продолжал торговать порнографией по питерским подворотням. А он меня предал.
- Отбил женщину, верно?
- Подлец и падальщик. Мне не в чем себя упрекнуть.
- И я вас ни в чем не упрекаю. Кроме, пожалуй, одного - вы убили Сайкина еще и потому, что он доставал для вас редкие книги, в том числе и по магии. Такой свидетель вряд ли вам был нужен.
- Вам его жаль?
- Нет.
- Знаете, если бы мы вернулись обратно в нашу реальность, я бы пересмотрел размер вашей премии, - сказал Маргулис. - Вы мне нравитесь. Не потому, что понимаете мои чувства и мотивы. Вы и в самом деле хороший детектив.
- Вы мне льстите. Для того, чтобы сделать все эти выводы, мне пришлось попасть сюда. Как говорится: "Отбрось все невозможное, и останется правда". Правда в том, что магия оказалась реальностью.
- Магия! - с горечью воскликнул Маргулис. - Величайшая ценность, утраченная человечеством. Атланты, шумеры, египтяне - все они не мыслили себя и свой мир без магии. При помощи магии они двигали многотонные каменные блоки и возводили пирамиды, которые до сих пор потрясают воображение. Они за одну ночь возводили и разрушали города. Даже в библейских сказаниях есть упоминания о магической мощи древних, то же разрушение стен Иерихона звуками труб. Магия была для древних такой же повседневной вещью, как для нас ноутбук или мобильный телефон. И что случилось потом, в античности? Грекам, этим жизнерадостным идиотам, магия была не нужна: она требовала предельного аскетизма, самодисциплины, подчинения тела духу, высвобождения мощнейшей внутренней энергии за счет подавления животных влечений, и потому противоречила всем этим культам Афродиты, Диониса и прочих божков, поощрявшим свинское пьянство и беспорядочный секс. Мало того, что греки уничтожили магию в своем обществе, они еще придумали суррогат под названием "наука", при помощи которого пытались объяснить то, что так называемая наука в принципе не могла постичь. Римлянам вообще ничего не было нужно - их распирала собственная мания величия, помноженная на чудовищную тупость и кровожадность. Мало того, что эти дикари сами отошли от любых магических практик, так они еще уничтожили магические сообщества на Востоке, в Египте и в Иране, насадили там ублюдочные культы взятых с потолка богов, расплодили идиотов-схоластов, не способных объяснить даже очевидные вещи. Единственным настоящим магом в этом мире неучей и глупцов был Аполлоний Тианский - вот уж воистину, немногие это заметили! Римляне распяли величайшего мага нового времени Иисуса, сила которого была так велика, что он мог воскрешать мертвых и ходить по воде. А потом пришло время диких варваров, и лишь в средние века магия вышла из тени. Пусть нобелевский лауреат по химии объяснит вам, каким образом Никола Фламмелю удавалось получать золото из других металлов! Ответа вы не получите, вам скажут, что такое просто невозможно. - Маргулис засмеялся. - И големов в средневековье не было, и оборотней, и некромантов. Мерлин вообще выдумка какого-то английского писаки Томаса Мэлори. Но даже это короткое возрождение было задушено появлением всех этих Галилеев, Ньютонов, Коперников и прочих, которые начали с ловкостью наперсточника подменять понятия. Легче было описать, а не объяснить, систематизировать, а не познать, занести в пыльные каталоги, а не овладеть. Рассказать, что такое огонь, сможет любой идиот, а вот овладеть его силой - только маг. Есть такое хорошее жаргонное словечко - "школота". Именно она, школота, вытеснила истинных исследователей этого мира, магов. Надела на обезьяньи морды очки, взяла в руки толстые глупые книги, написанные глупцами и начала судить о природе мира и о наличии в нем Создателя. Только один раз человечество смогло по-настоящему проникнуть в природу материи, и чем это закончилось? Атомной бомбой. Про нынешнее время я и не говорю. Человечество с упорством самоубийцы загоняет себя в технологический тупик. Отключите на две недели Интернет по всему миру - и миллиард человек залезет в петлю от отчаяния, а экономика рухнет, как карточный домик. Вот к чему мы пришли, Кирилл Сергеевич. Мы уничтожили, задушили, растоптали и изуродовали главную созидательную силу нашего мира - магию.
- А разве не тем же самым вальгардцы заняты сейчас в Элодриане? - с самым невинным видом спросил я. - Или есть правильная магия и неправильная магия? Уж просветите дурака.
- Хватит об этом, - Маргулис хлопнул ладонью по столу. Я понял, что я попал в самое уязвимое место. - Мы и так слишком долго говорим. И речь сейчас о вас, Кирилл Сергеевич. Зачем вы пришли в Вальфенхейм?
- Чтобы повидаться с де Клерком и Вероникой. Неужели непонятно? Кстати, я бы хотел получить обещанное мне гроссмейстером Валленхорстом.
- Обещанное?
- Гроссмейстер обещал, что я смогу поговорить с обоими.
- Это невозможно.
- Вот как? - Я понял, что погиб. - Звездный Орден не держит обещаний?
- Это обещание дал вам Валенхорст, а он больше не гроссмейстер.
- Значит, гроссмейстер - вы?
- На этот момент вопрос с гроссмейстером еще не решен. У короля несколько кандидатур.
- Одна из них вы, не так ли?
Маргулис только хмыкнул и развел руками.
- Но де Клерк и Вероника здесь, в замке, - настаивал я. - И вы можете дать мне разрешение...
- Их нет в замке, - устало ответил Маргулис. - Вчера утром в Вальфенхейм приехал Лёц и забрал узников. А заодно привез Валленхорсту королевский приказ о его смещении и назначении нового гроссмейстера.
- Понятно. Меня просто заманили в ловушку.
- Я тут не причем, Кирилл Сергеевич. Поверьте, я правду говорю.
- Мне от этого не легче.
- Я мог бы отправить вас обратно, - внезапно сказал Маргулис.
- Что?
- Обратно, в нашу реальность. Это в моей власти. И, как я уже говорил раньше, вы получите премию. Пятьдесят тысяч. Как вам предложение?
- А что будет с Вероникой и де Клерком?
- Их судьба не должна вас интересовать. Вы свою задачу выполнили.
- Помнится, вы поручили мне найти господина Завратного, то бишь де Клерка, а заодно и некие книги, верно? - Я вздохнул, кровь прилила к лицу, и мне вдруг стало необыкновенно легко на душе, будто я свалил с нее всю накопившуюся черноту. - Я ведь понимаю, господин Маргулис, чего вы хотите. Вам нужны эти книги. Белая и черная книга Азарра. Но не копии, которые у вас уже есть. Они по памяти написаны де Клерком в нашем мире и ставят вас в зависимость от барда. Вам нужна подлинные книги, написанные Сестрами Ши и дающие то, чего вы желаете всей душой - бессмертие. Подлинники книг и портал Омайн-Голлатар в Нильгерде - вот к чему вы стремитесь. Случайно открытый вашим отцом побочный эффект перехода в другой мир, - назовем его эффектом получения вечной жизни, - стал для вас навязчивой идеей. Как и всякий очень богатый человек, привыкший за свои деньги получать все, вы панически боитесь смерти. Вы богаты, вы можете купить все на свете. Но вечную жизнь не купишь ни за какие деньги, и однажды вам придется проститься с вашим чудесным домом, коллекциями и миллионами. Навсегда. Есть только один способ обеспечить себе бессмертие - книги Ши. Имея подлинные книги Азарра и эльфийский портал, вы будете путешествовать между мирами, с каждым переходом получая новую жизнь - как де Клерк. И сейчас вы близки к своей цели, как никогда. Войска Готлиха готовы войти в Саратхан, и де Клерк у вас в руках. Вам он нужен для подстраховки, пока подлинные книги не окажутся у вас в руках. Остался только я, Повелитель кошек, которому вы изначально уготовили другую роль.
- И какую же, позвольте спросить?
- Вы решили полностью уничтожить связь де Клерка-Москвитина с нашим миром, отправив его единственного сына сюда, в Элодриан. А заодно планировали получить своего фактотума, шестерку, которая будет воленс-ноленс работать на вас здесь. Но мне чертовски, отчаянно, жутко везло. Сначала Хавелинк не смог меня завербовать, хотя почти завербовал. Потом Лёц не смог этого сделать, жадность его подвела - уж слишком ему хотелось заполучить альдорские клинки. Ну а дальше я окончательно вырвался из-под контроля. Сдружился с эльфами, узнал от них правду и, наконец, убил Вечного, и весь Элодриан узнал об этом. И тут вы не выдержали, Александр Михайлович. Лично вмешались в происходящее. Устроили смену начальства в Ордене и начали готовить агрессию в Саратхан. - Я перевел дыхание. - Теперь вы хотите избавиться от меня. Но это не так просто, господин Маргулис. Я не могу оставить вам своего отца и свою сотрудницу. Ни за какие деньги.
- А если цена сделки - ваша жизнь?
- Она не в вашей власти. Над жизнью и смертью вы пока не властны.
- Над жизнью нет, а вот касательно смерти вы ошибаетесь, - Маргулис взял лежавший на столе колокольчик и позвонил. Вошел капитан, проводивший меня в этот кабинет.
- Отведите этого человека на третий ярус, - распорядился Маргулис. - Никого к нему не допускать, охранять с особым вниманием. За его жизнь отвечаете головой.
- Пойдем, - рука в латной перчатке легла мне на плечо. Я шагнул к двери и, остановившись на мгновение, сказал:
- Топорная работа, Маргулис. Но я не в обиде. На прощание скажу одну вещь: придет время, и де Клерк обязательно покинет Элодриан. Навсегда. И все ваше могущество рухнет, как гнилая лачуга. Я знаю, как это устроить. Но тебе не скажу. Подумай над моей загадкой. Тут не магия, тут наука, которую ты так не любишь. А при последней встрече я попрошу дать мне правильный ответ. Времени у тебя немного.
****
Орденский юстициарий в белом с золотом читал свиток медленно, торжественно, немилосердно гнусавя и не глядя на меня, как бы подчеркивая свое пренебрежение:
- Крейон, именуемый Кириэль Сергиус, также называемый врагами государства Повелителем кошек! По представлению монсеньера наместника, вы, как колдун, враг истинной веры и короля нашего, его величества Готлиха Восьмого, смутьян и мятежник, приговариваетесь к полной просекуции в соответствии с Уставом Звездного Ордена, и будете подвергнуты публичной показательной казни огнем на площади замка Вальфенхейм в присутствии конвента до того момента, пока не наступит ваша смерть. И да смилуются над вами Вечные! - Чиновник свернул приговор и все же посмотрел на меня. Левый глаз у него чуть косил. - Монсеньер наместник велел передать тебе, крейон, что очень сожалеет и в милости своей предает тебя легкой смерти. В твой костер будут заложены двенадцать бочек пушечного зелья, дабы тело твое было развеяно по ветру, и смерть была быстрой и легкой! Благодари монсеньора наместника, мятежник. Немногим выпадало умереть так же легко.
- Я еще не умер, - сказал я, - а монсеньора наместника я однажды поблагодарю за все. Лично.
Глава девятая
Этого момента я ждал долго и нетерпеливо. Слушал стук молотков во дворе замка - и ждал. Третья стража только-только наступила, и шаги часовых под окнами моей камеры стихли.
Ага, снова этот крик в ночи. Моя Уитанни где-то недалеко за стенами замка. Переживает за меня, бедняжка. Правильно переживает, давно я не сидел в таком дерьме. Но все поправимо. Мне может понадобиться ее помощь, но сейчас главное выбраться из башни.
За дверью слышны голоса стражи. Маргулис велел учетверить мою охрану, и сейчас меня караулят аж восемь стражников, набившихся в маленькую комнату. Мимо них не пробраться ни за что. Остается одно - попробовать выбраться через окошко.
Когда мне прочитали приговор и повели в башню, где мне предстоит провести ночь перед казнью, я постарался хорошо запомнить дорогу. Первый этаж башни - кордегардия, где постоянно околачиваются несколько воинов. На втором этаже у них арсенал. Третий этаж - комнаты для содержания пленных (вот что означали слова Маргулиса про "третий ярус!). Арсенал заперт и охраняется, но это несущественно, оружие мне все равно ни к чему. Четвертый и пятый этажи башни - еще одна караулка и наблюдательная площадка. Высота всей башни около двадцати метров. Эх, была бы у меня веревка попрочнее и подлиннее!
Попробую рискнуть. Терять мне все равно нечего.
Руна "Джель" получилась у меня превосходно, и я запечатал ей себя. Вновь это знакомое страшное чувство распада, когда больше нет тебя самого, а есть только множество элементов, из которых состоишь. Особенно мне запомнилось видение собственного сердца - сокращающегося бешено, конвульсивно и взволнованно, окруженного алым свечением. Переборов накатившую тошноту, я скастовал руну "Тэль". Сознание вспыхнуло сияющей искрой в окружившем меня слоистом кровавом тумане, и я с восторгом понял, что больше не скован своим физическим телом. Проскользнула неожиданная мысль - а не так уж хорошо вальгардцы разбираются в магии, даже не заподозрили, что так ненавистный им Ллэйрдганатх мог за это время научиться чему-нибудь у ши. И Маргулис не догадался, хотя я упомянул в разговоре с ним, что знаю о запечатываниях. Или его мания величия так и не позволила ему увидеть во мне человека, равного себе?
Благослови тебя Бог, Даэг-ан-Грах! Все ты правильно говорил, от первого слова до последнего! Выберусь отсюда, проставлюсь тебе по полной...
Выбравшись за оконную решетку в начинающуюся вьюгу (она мне в помощь, в клубах метели меня будет труднее засечь!), я увидел то, что больше всего хотел увидеть. Метрах в двух ниже окна из каменной кладки торчала широкая дубовая балка. Добравшись до балки, я мог бы восстановить магическую способность, отдышаться, а главное - спрыгнуть на крепостную стену, от которой меня отделяло метров семь-восемь. Высоковато, но не настолько, чтобы при удачном прыжке поломать ноги или позвоночник. В юности я пару раз прыгал с парашютом, знаю, как правильно группироваться.
Действие руны продолжалось, и на балку я буквально опустился, даже не почувствовав этого. А когда вновь начал обретать тело, едва не сорвался с нее. Вцепился ногтями в шершавый, обжигающий холодом камень кладки, стараясь не смотреть вниз, перебарывая страх и головокружение. Еще бы, я ведь не птица, я человек! Только бы не свалиться, только бы не свалиться.
- Ааааа, сволочи! - прошипел я, вжимаясь в стену башни, - все равно сбегу от вас! Сбегу, не возьмете вы меня! Смогу, смогу, смогу!
Справившись с головокружением, я сел на балку верхом: сразу стало не так страшно. Ледяной ветер трепал меня, вымораживал до костей, но это все пустяки. Надо дождаться, когда ко мне вернется способность повторить заклинание. Пока же в висках стучало так, будто к башке приставили включенный перфоратор.
На стене замелькали факелы. Я напрягся. Страх, было отпустивший, накатил с новой силой. Но огни пошли вниз, во двор замка, и я успокоился.
Скорее бы восстановилась магическая сила! Еще немного, и я просто замерзну на этом насесте...
Далекий крик гаттьены приободрил меня. Уитанни не бросила меня, она рядом, а это значит, что я должен справиться. Нельзя разочаровывать любимую женщину.
Метель будто стала стихать. Я мог разглядеть двор замка, обширную площадь, в центре которой уже красовался приготовленный для меня костер. И какой большой! Прямо тебе эшафот по всем стандартам палаческого искусства. Метра четыре в высоту не меньше. На таком буйвола можно сжечь, не то, что человека. Любят орденцы своих клиентов. И как все оперативно сделано, всего за несколько часов. Очень, очень хочет господин Маргулис избавиться от меня.
Не дождешься, сука!
Стук в висках понемногу стихал, проходило неприятное жжение в мускулах и суставах. Кажется, энергия возвращается ко мне. Еще немного, и можно вторично запечатать себя руной невидимости. Тейо говорил, что опытный маг способен скастовать на себя руну "Тэль" трижды. Я не опытный, и строго говоря, не маг. Но двух запечатываний должно хватить. Действие руны продолжается около двух минут. За это время я успею спуститься во двор и добежать до ворот - и хрен с ними, что закрыты! А там свобода. И Уитанни.
Снова огни факелов, как раз у башни. На этот раз я даже голоса мог слышать.
- Смотрите, с огнем там поосторожнее! - предупредил кто-то. Офицер, надо думать. - А то взлетим на воздух!
- Не, это колдун будет сегодня утром летать, а мы посмотрим, - ответил развязный голос, а потом дружный веселый хохот.
Наряд ушел в сторону донжона. Я перевел дыхание и прислушался к внутренним ощущениям. Слабость и стук в висках прошли. Эх, была, не была!
Руна "Джель" повисла светящейся галочкой в воздухе. Начало действовать заклинание. И тут послышался удивленный возглас:
- Эй, что это там наверху?
Проклятье, засекли!
Заклинание "Тэль" зажгло сияющую искру, и я, лишившись плоти, слетел вниз, на стену. Не прыгнул, а именно слетел, как призрак, как сгусток мрака. Даже не почувствовал встретившего меня камня. Но было поздно. Внизу метались огни, и кто-то заорал:
- Вильфингов выпускай!
Все, крышка. Твари почуют меня и невидимым. Отбегался, Кирилла Сергеевич.
Ответом на крики стражи стал яростный вопль за стенами замка. Бедняжка Уитанни, похоже, все поняла. Погоди-ка, а почему кричат несколько гаттьен?
Ах ты, мать, да я ж забыл, что я Повелитель кошек! Как в кино - наши успели в последнюю минуту. Но как открыть ворота?
Во дворе с истошным лаем уже метались два вильфинга. Еще пара минут, и весь Вальфенхеймский гарнизон будет на ногах. Спускаться нельзя, оборотни почуют. А если попробовать...
Я вытянул призрачную невидимую руку к воротам - они были от меня метрах в пятидесяти. Если не смогу скастовать заклинание на таком расстоянии, хана, второго шанса не будет.
Полыхнула руна "Джель". Я лихорадочно нащупывал в темноте под воротной аркой подъемную лебедку. Ага, вот она. Громадный деревянный барбикан справа от ворот. Стальной трос в мою руку толщиной. Нужно усилие нескольких человек, чтобы заставить барбикан повернуться хоть на один шаг. И время, чтобы ворота открылись. Не успею, проклятье, не успею!
Стоп, у лебедки есть рычажный механизм. И он стоит не на стопоре, а примитивно заклинен обычным деревянным клином. А если я этот клин уберу...
Я с трудом сдержался и не завопил от радости. Заклинание сработало, клин выпал, и барбикан начал вращаться. Огромные каменные противовесы над воротами медленно пошли вниз, и ворота начали открываться.
Они влетели во двор в клубах метели, как истинные порождения ночи - быстрые, ловкие, смертоносные. Одна муарово-серебристая, одна черная, как смоль, и две золотистые. И с яростными тягучими криками начали убивать. Двор наполнился воплями ужаса, рычанием, воем, скулежом.
Серебристая гаттьена, сбив ударами лап с крепостной лестницы поднимающихся ко мне воинов, пронеслась по гребню стены и, подскочив, прижалась к моей ноге головой. Я вцепился в ее загривок дрожащей рукой, присел на корточки, уткнулся в мокрую от снега шелковистую шерсть.
- Фрррр! - Уитанни мотнула головой, словно приглашая следовать за ней. И мы побежали к лестнице, ведущей со стены во двор.
Когда мы спустились вниз, все было кончено. На то, чтобы разорвать в клочья полтора десятка орденских солдат и двух оборотней, трем гаттьенам понадобилось меньше минуты. По двору были разбросаны разодранные трупы и догорающие в снегу факела, а все три звезды вечеринки остались в строю. Черная вылизывала переднюю лапу, а золотистые близняшки смотрели на нас с Уитанни горящими зелеными глазами.
Надо уходить. Ворота открыты, путь свободен. Или...
- Уитанни, придется кое-кого убить, - сказал я, сжимая ее загривок.
- Уарр! - Гаттьена зевнула, показав клыки.
Я, было, шагнул в сторону донжона, но тут почувствовал ПРИБЛИЖЕНИЕ. Что-то с огромной скоростью падало прямо на нас сверху, из затянувших зимнее ночное небо туч, паря на громадных крыльях.
Сгусток черного дыма рухнул во двор замка метрах в двадцати от нас, прямо на приготовленный для меня костер. В его клубах проступили очертания неведомой твари - огромный, в три моих роста, иссохший человеческий скелет, обтянутый изъязвленной, покрытой трупными пятнами бледной кожей, с клочьями свалявшихся волос на черепе, с темными крыльями шести метров в размахе.
- Вааарррг! - прорычала Уитанни, прижав уши.
Тварь уселась на костер, как ворон на падаль, расправив крылья, похожие на рваную шаль старухи-ведьмы, глянула на меня синими огнями из провалившихся глазниц. И вновь, как в подземельях Роэн-Блайн, меня охватил помрачающий рассудок ужас. Я понял, что это за существо.
- Ллэйрдганатх! - прошипел Вечный.
По двору пронесся темный вихрь, захватывая разодранных гаттьенами мертвецов, поднимая их в воздух, как нелепые искалеченные куклы, дымным смерчем завертелся вокруг твари, и я, цепенея от кошмарного ощущения беспомощности, наблюдал, как Вечный поглощал мертвые тела стражников. Не пожирал, а именно поглощал - кожей, телом, всем своим страшным существом.
- Ллэйрдганатх умер! - Мерзкий голос буквально вымораживал мне душу. - Плоть!
Гаттьены сбились вокруг меня в кучу, и я буквально физически ощущал их ужас. Тварь забила крыльями, ужасающее трупное зловоние накрыло нас. Я инстинктивно закрылся рукой. Мне захотелось укрыться от чудовища любой ценой. Уничтожить свою плоть, стать невидимым, недоступным, неуязвимым для Вечного...
Рука сама собой вывела в воздухе знак "Джель". На меня нахлынула волна образов. Накрытые столы, длинные и великолепные, освещенные огнями пиршественного зала. Перепела и фазаны, бекасы и молочные поросята, лососи и кролики, целые и нарезанные порциями, в меду и в вине, благоухающие пряностями, жареные, печеные, приготовленные на вертеле. Розовые раковые шейки в патерах, обложенные кубиками льда устрицы, форель и сочащийся жиром осетровый балык. Груды фруктов в вазах, пироги с мясной и сладкой начинкой, ковриги белого хлеба, посыпанные кунжутом булки, золотистый мед в серебряных чашах, орехи и земляника на фарфоровых тарелках, ковши с брагой, пивом и медовухой, вина в узкогорлых стеклянных графинах...
- Плоть! - шипел голос Вечного. - Еда!
Темная лачуга, где пахнет нищетой и грязью. Мучная бурда в деревянной чашке, вроде той, которой потчевала меня милая Бреа. Темный, кисло пахнущий хлеб. Блестящие от голода глаза изможденных малышей, сидящих за столом и пожирающих глазами эту жалкую пищу.
Сожженые засухой поля. Истощенные женщины, монотонно, как автоматы, бродящие по погибшей ниве и пытающиеся найти среди спекшихся от солнечного жара комьев глины случайно уцелевший колосок. Иссохшие люди, бессильно лежащие на земле, облепленные мухами и улыбающиеся страшной улыбкой смерти. Обезумевшие от голода несчастные, раскапывающие свежие могилы, чтобы сожрать трупы. Куски человечины в котлах и на вертелах.
- Ллэйрдганатх! - гремел у меня в голове мерзкий голос. - Плоть!
Голод, смерть, агония, боль, смертная резь в пустом желудке. И порох. Черные сухие зерна, скрывающие великую силу огня.
Порох?
Эта тварь сидит на целой горе пороха.
И я могу его взорвать...
Все двенадцать бочек, заложенных в мой костер, рванули одновременно. Во дворе на миг стало светло, как днем. Ударная волна швырнула меня назад, к воротам. Я ударился спиной о камень, задохнулся от боли. Потом был дождь обломков, один из которых ударил меня по голове. Полное огня небо рухнуло на меня, и я провалился в Ничто.
*********
- Мы уже знаем, - сказал женский голос. - Скоро об этом узнают Сартахан и Лоннорн, Брегенд и Брутхайма. Второй Вечный повержен. И это вновь сделал ты, Ллэйрдганатх.
- С каждым разом твоя сила становится все больше, - добавил второй голос. - Мы рады этому. Близок конец вальгардского владычества в Элодриане!
- Мы не ошиблись в тебе, - Голос Сестры Ши прозвучал так, будто удалялся от меня. - Сбываются мои слова о Дне Горящих Башен. Сегодня весь Элодриан увидит торжество правды...
*********
Кашляя и держась за грудь, я с трудом выбрался из слежавшегося усыпанного пеплом снега и встал на колени.
Костра больше не было. И Вечного не было. На том месте, где только что возвышался предназначенный мне костер, и сидела жуткая тварь, осталась большая неглубокая воронка. Весь двор был усыпан тлеющими обломками. Метель быстро уносила густой пороховой дым, и я понял, что снова победил.
Уитанни стояла рядом, заметно напуганная, но живая и невредимая. Две ее золотистые товарки тоже не пострадали. А вот черная гаттьена лежала недалеко от воронки на боку. Я шагнул к ней, и увидел, что из ноздрей и ушей существа сочится кровь, а в полузакрытых глазах больше нет живого яростного блеска. Бедняжка слишком близко стояла к костру.
Я погладил мертвую гаттьену по голове, встал. Ноги у меня дрожали, внутри все болело.
- Так вот вы что такое! - прошептал я, глядя на воронку. - Вы страхи, которые де Клерк невольно принес с собой в этот мир. Страх холода в Роэн-Блайн, страх голода здесь. Вечные страхи человека изменили даже драганхеймских богов...
Уитанни коснулась моей ноги лапой, приглашая уйти отсюда восвояси. Две золотистые гаттьены смотрели на меня выжидающе.
- Да, - сказал я. - Только закончим наши дела.
На первом этаже донжона собрались все оставшиеся воины гарнизона Вальфенхейма - человек двенадцать, не больше. Завидев нас, они тут же выстроились в линию, ощетинились алебардами и мечами, закрывая нам дорогу. Я видел напряжение и ужас на их лицах. И тут вперед вышел их командир - тот самый капитан, что провожал меня к Маргулису.
- Господин, мы сдаемся, - сказал он, протягивая мне свой меч рукоятью вперед. - Только прошу, не убивайте моих солдат.
- Капитуляция принята, - сказал я, но меч не взял. - Уходите и уводите ваших людей. Быстро.
Гаттьены ворчали и сверкали глазами, когда солдаты, опасливо косясь, проходили мимо них. Когда зал опустел, мы поднялись по лестнице.
Маргулис был один в зале. Надо отдать ему должное, он не потерял самообладания и даже попытался шутить.
- Кошачий царь пришел со своей свитой? - промолвил он язвительно. - Извини, у меня нет "Вискаса" для твоих подружек.
- Я же говорил, что вернусь, Маргулис. И я сдержал слово.
- Я знаю, ты хочешь меня убить, - тут он облизнул губы. - Но ты загадал мне загадку. Представляешь, у меня не было времени подумать над ней.
- Неужели? - Я заметил, что Александр Михайлович держит правую руку за спиной. - А я-то думал, ты можешь дать ответ на любой вопрос сразу, без раздумий.
- Увы, увы. Так как насчет ответа? Ты же все равно убьешь меня, Москвитин. Просвети уж напоследок.
- Легко. Всякий раз де Клерк, пытаясь покинуть Элодриан, попадал в будущее. Потому и возвращался обратно.
- Ну и что?
- А то, что, как гласит старая восточная мудрость: "Нельзя днем полить цветок, если накануне утром ты его срезал". Если отправить де Клерка в его прошлое до того момента, как он в первый раз попал в Элодриан, он преодолеет временную петлю.
- Действительно, простое решение проблемы, - сказал Маргулис. - Надо запомнить. А теперь прощай, идиот.
Я ожидал, что Маргулис держит за спиной какое-то оружие и попытается его применить. Но я ошибся. Он бросил вправо от себя светящийся сгусток, и в паре метров от Маргулиса открылся портал - что-то вроде колеблющегося прозрачного занавеса. Будь я один, я не успел бы ему помешать. Но гаттьены не дали Александру Михайловичу ни единого шанса. Все произошло за доли секунды: короткий полный ужаса вопль, хруст ломаемых костей - и Маргулиса не стало.
Я обыскал мертвеца, потом осмотрел стол, бумаги на нем, заглянул в ящики стола, но нигде не нашел ни единой бумажки, где говорилось бы о де Клерке и Вероники. Портал тем временем с глухим хлопком закрылся, и я подумал - а ведь я сейчас мог попасть домой, в Россию! Шагнул бы в портал, и все. Воспользовался бы, так сказать, последним благодеянием покойного Александра Михайловича...
- А загадку мою ты сам так и не отгадал, - сказал я мертвецу и, не оглядываясь, вышел из зала.
*****
Метель закончилась еще до рассвета, и мир опять напоминал красивую рождественскую картинку.
В дупле большого дерева недалеко от замка я нашел свой посох и сумку с зельями. Простился с золотистыми гаттьенами - обе дали себя погладить и довольно урчали.
- Запомните, я не ваш повелитель. Я ваш должник, - сказал я им на прощание.
Уитанни приняла свой человеческий облик и стояла у дерева, ожидая конца прощания. Когда гаттьены оставили нас и исчезли в предутреннем мраке, я подошел к ней, обнял за талию и заглянул в ее удивительные глазищи.
- Как будет на твоем языке: "Уитанни, я тебя люблю"? - спросил я.
- Аи? - не поняла она.
- Ллеу, - я ткнул себя пальцем в грудь, потом нарисовал в воздухе сердце и показал на нее: - Уитанни. Ллеу любит Уитанни, поняла?
- Йенн, - сказала она с самой лукавой усмешкой. - Ллеу трианн а мьир ар ллеу Уитанни фрайнирр?
- Да, да, именно это и хочу сказать, - я привлек ее к себе. - Я... вобщем даже не знаю, как и выразить это словами. Я не могу без тебя, Уитанни. Я безумно тебя люблю.
- Ллеу фрайнирр Уитанни?
- Да, дуреха ты моя, кисуля милая, люблю. А ты меня?
- Говоришь, у нас с тобой не может быть детей? Это неважно. Это совсем неважно, милая. Кроме тебя мне никто не нужен. Я всегда буду рядом с тобой, никогда тебя не оставлю. В тебе моя жизнь, мое счастье. Во всех мирах нет для меня человечка роднее тебя.
- Вика? - с самой лукавой гримаской осведомилась Уитанни.
- Вика моя сотрудница. Я отвечаю за нее. А тебя люблю. Ллеу но фрайн Вика. Ллеу фрайнирр Уитанни.
- Ах! - Глаза Уитанни заблестели, и она уткнулась мне носом в плечо. Я опустил ее капюшон, зарылся лицом в ее великолепные волосы и в совершенно смятении подумал, что ради этой секунды стоило погибнуть в своем мире и возродиться в этом, испытать все, что я испытал за последние месяцы и безропотно принять все, что готовит мне судьба в будущем. Ради этой секунды стоит жить.
- Пойдем? - шепнул я ей.
- Йенн, - ответила она, и мы, обнявшись, пошли по дороге, прямо на восход.