Как это у классика говорится? "Чуден Днепр при тихой погоде", во! Еще со школы я эту фразу запомнил, хотя сам Днепр впервые увидел только полтора года назад, когда начал сталкерствовать. Даже не помню точно, кто это написал, вроде Гоголь. Но вот только теперь, глядя с высоты в несколько сотен метров на отражающие утреннее солнце воды Днепра, я понял, наконец, истинный смысл этой фразы писателя. Красота, что и сказать. И хоть мне было не до красот, но таким вот пейзажем поневоле проникаешься до самой глубины души. Я даже забыл о тошноте, которая жестоко мучила меня с того самого момента, как вертолет поднялся в воздух с площадки около Лиманска. Забыл о том ужасе, который видел пару часов назад и перестал думать о том, что ждет меня и всех нас впереди. Просто смотрел вниз, на сверкающую гладь реки, над которой висела утренняя дымка.
- Чего задумался, Малой? - крикнул мне Индус, стараясь переорать гул винтов.
- Красиво! - ответил я, показывая на Днепр.
- Налево глянь.
Я шагнул к левому борту - сразу накатила дурнота, желудок подпрыгнул вверх. С трудом подавив рвотный спазм (ненавижу все, что летает!) я глянул в иллюминатор. Внизу, среди плотных массивов из начавших желтеть древесных крон, отчетливо виднелись кварталы Припяти. У меня даже сердце сжалось: вот он, город-призрак, куда так стремятся попасть многие сталкеры, и где, по слухам, самые чудесные артефакты просто под ногами валяются!
- Сейчас на посадку пойдем, - крикнул Индус.
Я кивнул, сел на сиденье, прижимая к себе автомат. Шершень казался спокойным, Ксения тоже. Лицо Юры Дюбеля было нежно-зеленоватого цвета, он, подобно мне, боролся с воздушной болезнью, которая теперь, когда мы пошли на снижение, усилилась. Я закрыл глаза, думая только об одном - как бы удержаться и не облевать салон вертолета. А еще из памяти всплыла молитва - единственная, которую я знаю, "Отче наш". И я начал шептать ее, поскольку на душе у меня было очень-очень тревожно. Я дочитывал молитву до конца, начинал заново; сколько раз я прочел ее, не помню, но только меня прервал резкий толчок - вертолет наконец-то приземлился. Нас не обстреляли, мы не столкнулись с какой-нибудь аномалией в воздухе - короче, долетели. Мы прибыли в Припять.
Шершень и Индус выпрыгнули первыми. Индус подал Ксении руку - рыцарь, блин! Я спрыгнул на землю, голова у меня закружилась, и меня стошнило прямо под ноги Шершню.
- Простите, - прохрипел я, вытирая рот и глядя на Ксению. Мне было особенно конфузно перед ней. Но тут Юра Дюбель, уже покинувший вертолет, выпучил глаза и тоже сложился пополам в приступе рвоты.
- Слабаки! - прокричал Индус.
- Туда, - Шершень показал на группу пятиэтажек справа от нас.
Судя по всему, мы сели на самой окраине города, на площадке, которая когда-то была, похоже, автомобильной стоянкой. Справа, как я уже сказал, начинались дома, отделенные от стоянки линией проржавевших гаражей, слева, за деревьями, угадывался берег реки. Вертолет начал подниматься в воздух, а мы быстрым шагом двинули за Шершнем. Теперь, когда рев вертолетных винтов стал тише, стала отчетливо слышна стрельба в городе, причем довольно интенсивная.
Мы вошли во двор первой пятиэтажки, и тут Шершень дал команду остановиться. Я еще в вертолете заметил, что он несколько раз говорил с кем-то по ПДА. Я решил, что у нас в этом месте назначена встреча с собратьями Шершня, и не ошибся.
Монолитовцы появились минут через пять - восемь человек с "калашами" и "Абаканами", один с пулеметом ПКМ, один с гауссовкой. Выглядели они потрепанными, крепко пахли дымом и пороховой гарью, у многих снаряжение было густо покрыто пылью, вымазано ржавчиной и забрызгано кровью. Один из монолитовцев был ранен и слегка прихрамывал. Шершень пожал их командиру руку, и они о чем-то пару минут толковали. Я смотрел на окруживших нас боевиков "Монолита" и почему-то чувствовал сильное беспокойство, хоть и понимал, что эти ребята нам не враги. А потом Шершень и командир группы подошли к нам.
- Все происходит так, как я и предполагал, - сказал Шершень. - Прогулки не получится. К стадиону придется пробиваться с боем.
- Опять наемники? - подал голос Индус.
- Это началось нынешней ночью, сразу во многих местах города, - сказал командир монолитовцев. - Обстановка очень тяжелая.
- О чем вообще вы говорите? - не поняла Ксения.
- Хозяин привел в Припять свою армию, - ответил Шершень со странной улыбкой. - Его мертвецы атаковали наши блокпосты и центральную базу "Монолита" в Припяти. У нас большие потери.
- Опять трупаки? - Индус плюнул себе под ноги. - Да что он, сатана что ли, ваш Хозяин гребаный?
- Почти, - Шершень сориентировался по своему ПДА. - До портала совсем недалеко, так что скоро будем на месте.
- Портала? - Ксения вопросительно подняла бровь.
- Артефактного портала, - пояснил Шершень. - Мы используем их для быстрого перемещения по Припяти. Медведь и его люди будут нас сопровождать и прикрывать, если потребуется. Да, и приказываю всем шлемы надеть. От пси-воздействия хоть немного защитит.
- Пси-атаки? - Я вспомнил, какие приятные ощущения испытал в заброшенном депо, и похолодел. - Контролеры тоже при делах?
- Вся нечисть оживилась, - ответил за Шершня Медведь, монолитовский командир. - Сам увидишь.
- Ага, в Припяти стартовал международный слет мутантов и прочих уродов, - прокомментировал Индус, проверяя на ходу дробовик. - Задача нашей инициативной группы принять гостей на достойном уровне.
- Держимся все вместе, огонь открываем без команды, - продолжал Шершень. - Стреляйте во все, что движется. Для нас в Припяти своих нет. Все, кто встретится нам - враги. И старайтесь стрелять точно, берегите боеприпасы.
- А как же ваши? - не удержался я.
- Для того мы и встретили вас, чтобы вы чего-нибудь не напутали, - сказал с усмешкой Медведь. - А заодно и прикроем вас, сами вы вряд ли прорветесь к стадиону.
Его люди выстроились клином, боевик с пулеметом впереди, снайпер за ним, остальные по бокам. Мы оказались внутри этого клина. Шершень был с нами. Он казался совершенно спокойным, и это меня немного ободряло. Сам я чувствовал сильное волнение и тревогу. В народе такое состояние называют мандражом. Ну, боялся я, чего греха таить!
За пятиэтажкой начинался небольшой скверик, окруженный домами, в котором затаилось несколько небольших "Трамплинов". Аномалии словно почувствовали наше приближение; по скверику закружились палые листья, раздалось потрескивание, будто воздух наэлектризовался. Улица за сквером была пуста. Справа и слева от дороги стояли типовые панельные пятиэтажные дома, глядевшие на нас пустыми слепыми окнами, у подъездов навечно припарковались изъеденные ржавчиной автомобили - несколько "Жигулей", "Рафик" и бензовоз. В одном из подъездов с гудением и треском бушевала "Жарка". Цистерна бензовоза была пробита пулями, на асфальте были обильно рассыпаны стрелянные гильзы от Ак-74. У обочины я увидел труп в экзоскелете и без головы. Следов крови возле тела не было, да и голова покойничка куда-то исчезла. Еще один труп лежал за автомобилями, я мог видеть только ноги в стоптанных ботинках, торчащие из кустарника. И вот еще что - как я уже говорил, в городе шла стрельба, но когда она стихала, наступала прямо-таки сверхъестественная тишина. В этой тишине, казалось, можно было услышать, как течет кровь по жилам, а звуки наших шагов по этой пустынной мертвой улице наверняка было слышно за километр.
Двигаясь за Шершнем, я внезапно вспомнил, как однажды Бандура на "Скадовске" рассказывал про Припять. Это было давно, задолго до его апрельского исчезновения. Дрон тогда ни к селу ни к городу заговорил о том, как однажды побывал в горах. Типа забрался он на какую-то высокую гору и оттуда вроде как неба мог коснуться.
- Прикиньте, мужики, - сказал нам Дрон, - стою я один под звездами, и рядом только вечность. Красота!
- Тебе надо как-нибудь в Припять попасть, - ответил ему Бандура. - Окажешься там и почувствуешь, чего ты стоишь в этом мире. Только нет там красоты. Рядом с тобой будет только смерть.
Нас, желторотиков, от этих слов Бандуры тогда мороз по шкуре подрал. Жутко они прозвучали, но... Чтобы понять их настоящий смысл, мне самому нужно было оказаться в Припяти. И вот тут я подумал, каким идиотом я был все это время. Наивно полагал, что достаточно мужик для того, чтобы урвать в Зоне свой кусок счастья, ничего, по сути, об этой Зоне не зная. Так, по ее дальним окрестностям шлындал, в собачек облезлых постреливал - и считал себя героем, что ты! Потом бы на большой земле девчонкам под пиво, чипсы и бодрую музычку баки втирал, красовался бы перед ними - орел, мол, сталкер бывалый, всех мутантов гроза...
Я вообще не понял, что случилось. Что-то гулко ахнуло, раскатившись эхом по улице. И я уже лежу на асфальте, потому что меня повалил Индус.
- Снайпер! - услышал я крик Медведя. - Пятый этаж, на десять часов!
Улица наполнилась автоматным и пулеметным грохотом и осветилась синим светом от выстрела из гауссовки. Потом опять наступила вся та же пугающая кладбищенская тишина. Я лежал на животе, обливался потом и боялся пошевелиться.
- Порядок, - Индус толкнул меня в бок. - Уделали. Не успел, гад, репу свою из окна убрать.
Я отвернулся, чтобы смуглый сталкер не увидел страх в моих глазах - и встретился взглядом с Ксенией. Девушка сразу опустила глаза, и я понял, что она тоже напугана.
- Зомбированные плохие стрелки, - сказал я, пытаясь улыбнуться.
- Этот был хорошим стрелком, - ответила Ксения, и тут я увидел, что один из людей Медведя лежит на дороге, и возле его головы растекается кровавая лужа.
- Отпелся Сеня Чикаго, - только и сказал Шершень.
Ноги у меня стали совершенно ватными. Я с трудом оторвал взгляд от раскинувшегося на асфальте тела убитого монолитовца и посмотрел вокруг себя, на фасады домов. Теперь каждое окно в этих домах напоминало мне наставленное прямо на меня дуло оружия. Но окончательно впасть в панику я не успел - монолитовцы открыли дружный огонь по группе зомбаков, появившихся из-за угла дома.
Я тоже стрелял. Правда, помня все наставления Индуса, стрелял одиночными выстрелами и старался бить прямо в головы жмуров. Уж не знаю, попал я или нет хоть раз. Но все продолжалось не более десяти секунд - монолитовцы буквально снесли противника градом пуль. Потом Медведь сам довершил дело: он обошел дергавшихся на асфальте недобитых зомби и каждому разнес череп из своего "Зауэра". Выглядела эта процедура так неприятно, что меня снова скрутила рвота.
- Слабый у тебя желудок, - заявила мне Ксения. Этой хоть бы хны, никакими мозгами-потрохами на асфальте не прошибешь!
Я хотел ответить, но тут раздался окрик Шершня - со стороны парка в нашу сторону топала очередная группа мертвецов, и было их десятка полтора. Медведь тут же оценил ситуацию.
- Шерш, - крикнул он нашему командиру - давай сам, мы прикроем!
Покойнички между тем открыли огонь: оружие у них постоянно заедало, зомбаки с шипением и скрежетом зубов дергали затворные рамы, палили дальше - к счастью неточно, но зло и дружно. Впереди этой группы кадавров плелся бывший военстал в черном бронекомбинезоне - вернее, когда-то он был черным, а теперь от крови, грязи и плесени потерял цвет. Выстрел из винтовки Гаусса разнес его голову вдребезги, но военстал еще стоял несколько секунд, сжимая свой "Винторез", а потом снопом повалился на землю. Что было дальше, я не видел - Шершень увлек нас за собой, мы обежали здание и оказались на широкой улице, обсаженной пирамидальными тополями. Впереди улицу перегораживала баррикада из сгоревших автобусов, над которой яростно полыхало радужное зарево какой-то неизвестной мне аномалии.
- Туда, - Шершень показал пальцем на восьмиэтажку, возвышавшуюся над домами слева от нас. - Почти пришли.
Это "почти" растянулось для нас надолго. До восьмиэтажки было минуты две ходьбы быстрым шагом, но это в теории. Переулок между домами, который прямо выводил нас к нужному месту, оказался пересечен странной аномалией - неведомая силища разворотила тут асфальт аккуратным кругом, создав воронку диаметром в метра в четыре. Эта воронка была заполнена чем-то черным, похожим на расплавленный битум - когда мы подошли ближе, поверхность жижи покрылась мелкими волнами, и побежали они в нашу сторону, а потом месиво забулькало и начало подниматься вверх, будто дрожжевое тесто. Я стоял метрах в пяти от воронки, но почувствовал идущий от воронки жар.
- Здесь не пройдем, - с досадой сказал Шершень. - Хорошо, попробуем через детскую площадку.
Детская площадка между домами была заполнена мелкими "Трамплинами", но вполне проходима. Мы добрались до здания, вошли в подъезд и через подъездное окно выбрались на другую сторону улицы. Индус первым заметил бредущих со стороны автобусной остановки пятерых кадавров.
- Работаем? - спросил он, сбрасывая с плеча "гауссовку".
- Я сам, - сказал Шершень.
Он бил из своей G36 коротенькими очередями быстро и точно, разнося зомбакам головы. Чтобы покончить с ними, ему понадобилось секунд пять-шесть, не больше.
- Некогда их обыскивать, - коротко бросил он Дюбелю, который шагнул было в сторону разбросанных на дороге тел. - Спешить надо.
Я хотел ответить, но тут раздался короткий мгновенный свист, потом чавкающий звук, и Юра Дюбель без звука рухнул на асфальт, будто его сзади ударили под колени. Шершень сильно толкнул меня плечом, повалил наземь, и тут я услышал звук второго выстрела - раскатистый, с характерным эхом выстрел из "драгуновки".
- Ой, мать ее! - вскрикнул Индус.
- Ползком к стене! - прошипел Шершень, толкая меня в бок. - Быстро!
Мне не надо было повторять, что и как. Я пополз к кустам, дрожа всем телом. Потом я увидел Ксению, а дальше...
Индус был в сознании. Шершень стащил с него шлем: лицо смуглого сталкера стало серым, на губах пузырилась кровавая пена. Ксения лихорадочно шарила в своем рюкзаке, пытаясь найти хирургический набор.
- Эй, пацаны, - прохрипел Индус, обводя нас блуждающим бессмысленным взглядом, - что это со мной, а?
Ксения наконец-то, нашла свой набор, схватила скальпель - и вдруг разрыдалась совсем по-детски, вытирая слезы ладонями.
- Погоди-ка, - Шершень быстро стянул со сталкера бронежилет. - Малой, чего глядишь, помогай!
- В районе Агропрома зарегистрированы подземные толчки, - совершенно спокойно и отчетливо сказал Индус и попытался улыбнуться. - Для бойцов Долга пользование толчками бесплатное.
- Шутник, - сказал Шершень, провел ладонью по лицу Индуса, закрыв ему глаза, и покачал головой. - До последней секунды шутил.
- Он что, умер? - Я не мог заставить себя посмотреть на Индуса. - Он умер, да?
- Сидеть здесь и не высовываться, - сказал Шершень странным голосом, подхватил свою винтовку и побежал вдоль стены дома в сторону восьмиэтажки.
- Ксения, - я коснулся ее руки, - не надо плакать. Пожалуйста.
- Я даже не думала, что это так страшно, - сказала Ксения, не глядя на меня. - Что в этой Зоне такой ужас на каждом шагу.
- Вам не надо было идти с нами.
- Теперь поздно, - она вздохнула, убрала обратно в рюкзак ненужный уже медицинский набор. - Как просто, оказывается: одна секунда - и две жизни прервались.
- Да уж, тяжело. Но вы... вы не бойтесь, я с вами.
- Одна радость, - ответила Ксения, и мне от этих ее слов стало так хорошо на душе, так светло, что я даже не нашелся, что ей сказать в ответ. Так мы и сидели молча у тела Индуса, пока не вернулся Шершень.
- На крыше сидел, сволота, образцовую снайперскую засидку там оборудовал, - мрачно сказал монолитовец. - Охранял подходы к порталу. Не зомби, наемник. Значит, не всех своих слуг Хозяин в Лиманске порешил. Но путь к порталу свободен. Давайте за мной.
- А с ними как быть? - спросил я, показав на Индуса и лежавшего в десятке метров от нас Дюбеля. - Так и бросим их?
- Нет, устроим им пышные похороны с гражданской панихидой и салютом, - неожиданно зло сказала Ксения. - Идемте, Шершень. Хочу, чтобы все это побыстрее кончилось.
- "Гауссовку" забери, - велел мне Шершень, - и заряды к ней. Без нее не пройдем.
Артефактный портал, о котором говорил Медведь, располагался прямо в дверях одного из подъездов восьмиэтажки. Едва заметная голубоватая колышущаяся пелена, перекрывшая вход в подъезд, будто газовый занавес. Подойдя ближе, я услышал слабый звук, напоминающий гудение мощного трансформатора.
У Шершня засигналил ПДА. Монолитовец прочитал сообщение, сразу помрачнел.
- У стадиона идет бой, - сказал он. - Нечисть дуром валит. Медведь сообщает, что большинство наших порталов в Припяти уничтожены. Все этот гад предусмотрел. Будем надеяться, что мы окажемся в нужном месте. Второй возможности нам никто не даст.
- О чем это ты? - спросил я.
- Все, Малой, начинается последняя битва. Гордись собой, ты в ней примешь участие. Сегодня Монолит либо победит зверя окончательно, либо Третий Взрыв станет неминуем. Ксения сразу за мной, Малой замыкает!
Махнув нам рукой, Шершень вошел в дверь - и исчез за голубой колышущейся пеленой. Я видел, что Ксения испугана, но она не стала колебаться - шагнула следом за монолитовцем. Я остался один перед входом в таинственный портал, и вокруг меня была Припять, полная порожденных Зоной чудовищ, место, где за каждым углом, в каждом окне таилась смерть. И я, перекрестившись и мысленно попросив прощения у бедняги Индуса, что оставляю его на улице без человеческого погребения, поспешил за Ксенией.