Аннотация: Очередная графомань, да. Не читайте, не надо оно вам. Но если прочли - кидайте тапок. Или хоть что-то:)
Тихо. Наконец-то. Тихо и спокойно. Завариваю себе чай, сажусь. Телевизор молчит. Я хочу отдохнуть. Хочу, чтобы было тихо. Тихо и спокойно.
Один глоток. Глубоко вздыхаю. Воздух вырывается с шумом. Ощущение, будто ты только что потерял парня.
Что? Я? Парня? Ха! Я еще не из этих самых, чтобы... Ну да, приходила же Инна. Маленькая юркая Инна. Мне кажется, ей пора бы уж немного поумнеть - какой парень потерпит инфантильную дуру. Ну, уж точно не я.
Рассказывала мне. Едва не расплакалась. Вроде улыбается, язвит - а внутри так и кипит все. Внутри меня кипит. Черт. Что за урод, этот ее парень. Ну да, увидел с другим. Но то ж был невинный поцелуй! Ну и что, что на коленях? Тоже мне, Отелло...
Еще глоток. Смаргиваю слезу. Обида постепенно проходит. Мерно, глубоко дышу. Она уже ушла. Это Инну бросил парень. Меня никто не бросал. Меня некому бросать.
Гудит мобильный. Подношу к уху.
- Тем, ты на сборы пойдешь?
- Нет. Не сегодня.
- Что, опять?
- Кажется, да.
Чувствую беспокойство и легкую досаду.
Сборы - это лишь название. Нас всего трое - Мишка, я и Ника. Они мои друзья. Ну... так они себя называют.
Нет, Миша и Ника меня не предали. Не подвели - от них никогда не требовалось делать что-то для меня. Навещали, когда болел. Вон и про мою... болезнь знают. С ними я познакомился в оружейном магазине. Как и я, эта сладкая парочка не прочь пострелять. У Мишки - разрешение на огнестрел. Нике оно и не нужно. Я же получить его не смогу. Недееспособен. Ха. Слава тебе господи, на пневматику разрешение пока не требуется, а купить можно на любой паспорт.
Стрельба - единственное занятие, которое приносит мне удовольствие. Вместе мы выезжаем раз в неделю - по четвергам, днем, подальше от города - в те леса, куда мало кто забирается. Это я настоял - выстрелы пугают жителей ближайших деревень, и мне становится не по себе. С винтовкой я выезжаю куда чаще. Стараюсь ежедневно. Не всегда получается. Не всегда получается вообще выйти из дома. Вот и сегодня...
Да, переволновался я. Руки аж дрожат. Все, никаких бесед по душам. Хорош. Я не психотерапевт, вас всех лечить. Вон ведь, ушла Инка радостная, светлая. А я тут закипаю хлеще чайника.
Эмоциональная неустойчивость со склонностью к шизофрении. Эвон какой диагноз загнул. Оно, вообще, такое бывает?
Я позже прочитал в своем деле. Мой дорогой врач решил, что я не могу сохранять эмоциональное равновесие. Ха-ха. Это вроде как настроение постоянно меняется? Вот сейчас веселый, а через минуту - плачешь? Признаться, я так и делал на приеме. А в больнице и вообще не смог находиться - чуть не убился. До сих пор руки дрожат да тик нервный.
Странно, почему сейчас вспоминаю все так спокойно?
После того, как меня вынули из петли, в список моих заболеваний приписали еще один диагноз. А потом и еще один. И еще. Наконец, накачали лекарствами, от которых я все последующие тринадцать дней моего заключения не помню, и выписали, снабдив мать справкой и большим рецептом. С тех пор я не имею права распоряжаться ни собой, ни своим имуществом. А еще от меня - молодого, в общем-то, парня, который нравится девушкам, - шарахаются.
Делаю глоток. Усмехаюсь.
У психа на роже не написано, что он псих. Поэтому мне продали легкую спортивную винтовку, поэтому со мной даже иногда знакомятся. Сам-то делать это давно перестал. Миша с Никой мой диагноз знают и считают нужным предупредить каждого новичка в нашей компании. Вот привожу девочку на стрельбу, а они, так, в шутку: "А ты знаешь, Тема у нас в психушке лежал!" И смеются. И я смеюсь - с винтовкой в руках. Просто от души. А девочка сразу стухает. Физически чувствую ее страх. И легкую брезгливость. Страх легко переломить - достаточно рассказать, за ЧТО мне поставили клеймо психа. Брезгливость переламывать мне самому противно. Ну вот почему человека, получившего статус недееспособности, сразу представляют либо полоумным, либо полным... неадекватом?
Я - наоборот, адекватен. Слишком адекватен. И мне это приносит одни проблемы.
Вообще, единственный недостаток Мишки и Ники как моих друзей - это их равнодушие. Ко мне. Они повязаны между собой - парочка все-таки старинная, а я - так, как развлечение. Легкое, приятное, ни к чему не обязывающее общение. Большего мне и не нужно. Большего я бы не потерпел, хотя и не особо нравится их отношение ко мне. Они легкие на подъем, светлые люди, выплескивающие свои эмоции с нажатием курка. Это помогает. И мне тоже, когда я нахожусь с ними. Когда стреляю один, я предельно спокоен. Вокруг - ни души, только я, винтовка и бутылки. Хорошо. Спокойно.
Я стреляю, просто потому что мне нечем заняться. Не потому что я маньяк! И не потому что нужно как-то успокоиться. В одиночестве я спокоен. Жаль, что этого никто не видит.
Черт побери, да, я стреляю и увлекаюсь оружием от нечего делать. Ну не марки же собирать! Тем более, все время такое хобби не займет. Работаю я на дому, все отправляю через Интернет, в котором, кстати, у меня есть только почта и ни одного нерабочего контакта. На обычную, полноценную работу устроиться не могу - недееспособность чертова. Телевизор включить... ну да, разве что на тупых мыльных операх. Все остальное приносит физические мучения. Хороший фильм - это ведь что? Это игра актеров. А любой хороший актер переживает эмоции своего персонажа по-настоящему. Почти как я. Я-то по полной переживаю. Влезаю в шкуру этого персонажа. А заодно и актера, со всеми его заморочками, которых часто пруд пруди. По той же причине не могу читать хорошие книги - нет несчастней человека, чем писатель! И газеты не открываю. И новости не смотрю. Никогда. Хватит с меня боли моей матери, сестры, соседей, знакомых, просто прохожих... Если человеку, что находится в двух-трех метрах от меня плохо, мне становится также плохо. Однажды меня даже вырвало одновременно с пьянчужкой, что ехал со мной в одном лифте. Но это еще ничего. Не все же люди болеют. Зато многие несчастны. Большая часть - глубоко. Обида, ревность, злость, зависть. Все это я вынужден переживать вместе с ними. И при этом - не облегчать их боль. Не облегчать своим сопереживанием. Можно найти нужные слова, можно просто побыть с человеком, положив ему руку на плечо, можно поплакать вместе. Вот, теперь вы меня назовете бабой. Хорошо ж. Интересно, какого вам бы было в моей шкуре. В этом мире так мало светлого... что даже равнодушие начинаешь считать за добро.
Допиваю свой успевший остыть чай, отплевываюсь заваркой. Мою кружку, аккуратно ставлю на полку. Все, пора собираться.
Да, я уже давно потерял себя. Я, в общем-то, и раньше чувствовал себя пустышкой. Наверное, поэтому мне и дали такой, гм, дар... Сам - не чувствую почти ничего. Ни обиды, ни злости. Настроение приподнято. Ровно настолько, насколько это позволяет просто находиться на плаву, принимая во внимание все мои проблемы.
Руки опять дрожат. Нет, это не от эмоций. Это просто реакция нервной системы. Сегодня мой дар особенно силен. Обострение, как сказал бы психиатр.
Выхожу, одетый, с перекинутой через плечо винтовкой, запираю дверь, спускаюсь на лифте. Никого не встречаю. И лишь за наружной дверью слышу голоса. Вот же черт.
Еще день. Но район у нас не очень благополучный - пьяни много, наркоманы есть, просто молодежь рабочих окраин. Вот она-то и собралась у моего подъезда. Выпивают, гогочут.
Выхожу, следую мимо. Пытаюсь следовать. Мне становится противно. В голове звенит, взгляд затуманивается и останавливается на одной из выпивающих девчонок в обтягивающих джинсах, черной куртке, розовых кроссовках. Эмо. Ха-ха. Эмо, черт ее побери. Несчастье-то какое...
- Эй, иди-ка отсюда, дядя! - заявляет мне один из подростков.
Вот никакого страха у малолеток, а?! Я ж псих - они должны это знать. Еще и с винтовкой через плечо. Правда, она разряжена и в чехле, так что воспользоваться я ей могу разве что как дубинкой. Грохнуть того по голове - и дело с концами. Ну, можно еще и денежки найти. У него же есть денежки?
Пытаюсь придти в себя. Вот, засранец, смотрит на меня. Уйди ты, черт, с моих глаз. Ведь на моей стороне - перевес.
Стою на месте. Вижу, как они один за другим поднимаются, обступают. Девчонки - поодаль. А эти парни... лет на пять меня младше, но уже здоровые. Чувствую, как дурная сила вливается в руки и голову.
Лямка чехла больно впивается в плечо.
Оставьте меня в покое! - кричу про себя. Вслух - бесполезно. Прекрасно это знаю. Я готов их убить на месте.
Хватаюсь за дуло винтовки. Скидываю с плеча - пока не оборвали - и наотмашь бью первого попавшегося. Краем глаза замечаю девчонок - те уже пооткрывали мобильники. Им забавно.
Успеваю достать только одного. Из рук вырывают винтовку, я пытаюсь ударить кулаком, но годы пребывания за компьютером сказываются. Теряю координацию, падаю. Меня продолжают бить. Я перестаю злиться. Становится весело. Смешно. Забавно. А что будет, если человека ударить по голове ботинком?
- Почувствовать всю боль мира, взять на себя эту боль, искупить ваши грехи... все это сделал он, за что дарована была ему вечная жизнь.
Разлепляю глаза. Пахнет больницей. Поворачиваю голову - ну да, точно, больница. Сам - в бинтах, зеленке. Ничего не болит. Обкололи, понятное дело. И хорошо, ведь рядом - еще парочка таких же, как я. И у них ничего не болит. Ну, кроме души. Сосед справа злиться. Ему хочется расплакаться, да мужчины же не плачут. А он - уже старик. Избитый старик. Глотаю комок. Слева - парень моего возраста. Нет, не из тех. Вижу лишь две повязки - на руке и голове. Лежит, посмеивается. Строит планы мести. Скриплю зубами. Чтобы отвлечься от мыслей, слушаю бормотанье радио.
- И вернется он, когда мир переполнится болью. И всмотрится он в каждого человека, и увидит: вот злой, а вот - добрый. И если будет больше зла на земле, вынесет он решение и передаст его своему отцу. И решение то - смерть всему сущему, смерть, очищенье и новое рождение.
Закрываю глаза. Впервые за долгие недели ощущаю что-то только свое. Легкую грусть. Хотя, пожалуй, тихую радость. Нет, я - не ОН. Я - лишь калека, рожденный с душой без кожи. И слава богу.