Робин обложили нагретыми в костре речными булыжниками, обернув их в одеяла, и накрыли сверху четырьмя меховыми накидками. Она слабо попыталась сбросить накидки, но Мунго удержал ее. Кожа Робин совсем высохла, глаза блестели тусклым блеском обкатанного водой кварца.
Когда закатное солнце коснулось верхушек деревьев и комнату озарило оранжевое сияние, лихорадка пошла на убыль, вытекая из пор на мраморно-бледной коже, точно сок из раздавленных стеблей сахарного тростника. Крупные бусинки пота выступили на лбу и подбородке - капельки сливались вместе, пока не потекли ручейками, насквозь промочив волосы, словно Робин окунулась в воду с головой. Мунго не успевал вытирать заливающий глаза больной пот: меховая накидка намокла, тонкий матрас пропитался влагой, и по сухому земляному полу под кроватью стучали капли - будто дождь шел.
Температура Робин резко упала. Когда она перестала потеть, Джуба и близнецы обмыли губкой ее обнаженное тело. Она потеряла много воды и настолько исхудала, что все ребра торчали наружу, кости таза выпирали, живот впал.
К Робин прикасались с предельной осторожностью, поскольку малейшее резкое движение могло вызвать разрыв хрупких стенок поврежденных капилляров в почках, и тогда неизбежно бурное кровотечение, которым часто и заканчивается черноводная лихорадка.
Мунго вместе с Гарри Меллоу сидел на веранде дома, пока обмывали лежавшую без сознания Робин. Затем Мунго уселся на табурет у кровати и отослал женщин отдыхать.
- Я позову вас, если понадобится. - Он поставил фонарь на пол, чтобы тусклый свет не беспокоил больную.
Болезнь продолжала разрушать кровяные тельца, и ночью Робин медленно угасала: к рассвету она выглядела так, словно злобный вампир высосал из нее всю кровь. Мунго знал, что жена умирает, и взял ее за руку - Робин даже не шевельнулась.
Шорох за спиной заставил Мунго оглянуться: в дверях стоял Роберт. Ветхая, залатанная ночная рубашка была маловата мальчику в плечах, из-под короткого подола сверкали голые колени. Густые спутанные кудри падали на широкий лоб, сонные глазенки смотрели, не мигая.
Понимая, что любое движение заставит малыша броситься прочь, точно спугнутого дикого зверька, Мунго замер. Через пару минут мальчик наконец перевел взгляд на мать, и в его глазах впервые промелькнуло какое-то осознанное выражение. Осторожно, шаг за шагом, он подошел к постели и нерешительно протянул руку к материнской щеке. Робин открыла глаза - их уже затянула пелена, они слепо смотрели в темные глубины беспамятства.
- Мама, - сказал Роберт. - Мамочка, пожалуйста, не умирай.
Робин повела глазами из стороны в сторону и каким-то чудом ее взгляд сфокусировался на лице сына. Она хотела поднять руку, но мускулы лишь дернулись и снова расслабились.
- Послушай, если ты умрешь, - жестко заговорил Мунго, и Робин посмотрела на него, - если ты умрешь, - намеренно повторил он, - то я заберу ребенка.
По ее лицу Мунго понял, что она его наконец узнала и поняла сказанное им: глаза Робин вспыхнули гневом, она изо всех сил попыталась что-то сказать.
- Никогда! - Прочитал он беззвучное слово на ее губах.
- Тогда живи! - подзадорил Мунго. - Не вздумай помирать!