Каждый из нас настолько сложен,
в каждом большая истина смешана с мелкой ложью,
тьма со светом, печаль со смехом,
голос грядущей радости со скорбящим о мёртвых эхом.
Прикасаясь к незримому, сложно не испугаться -
я, перо поднимая, не знаю, чей голос сейчас раздастся,
и чей голос в пространстве ему ответит:
много ли понимают дети?
Только знает ребёнок каждый, что любит маму,
и что мама его защищает, хоть он упрямый,
бестолковый, нелепый, глупый.
Всё, что видит он сам, посмотрев на себя, под лупой
увеличенным, жутким, гадким -
в общем, все наши недостатки
мама тоже, конечно, знает, она ведь умнее;
мама много бы отдала, чтобы мы повзрослели и встали бок о бок с нею,
но какими бы ни были мы в нашем долгом детстве,
мама не сомневается в нашем сердце, а, значит, мама не может куда-то деться.
Я, конечно, её никогда не видел, знаю только - она большая,
как всё небо, как бесконечность, как любовь, когда ей ничто не мешает,
как один из ста тысяч, чей подвиг остался потомкам его неизвестен,
как наш дом, где когда-нибудь мы будем счастливы вместе.