А я смотрю через стекло
на осень, зиму, лето и весну;
ушло меня согревшее тепло,
мир погрузился в тишину.
Остался я, один лишь только я -
и кто-то, по другую сторону стены;
он говорит, что где-то - лучшие края,
но не несёт меня в них, только навевает сны.
Ползёшь вперёд, назад - опять стена,
снаружи - та же круговерть:
за годом год, за осенью весна,
за жизнью - смерть, за жизнью - смерть.
И что мне делать, коли нету у меня ни рук, ни ног,
ни голоса, чтобы хотя бы спеть?
Да и снаружи я бы ничего не смог;
дано: ползти, лежать, молчать, шипеть.
И убивать, наверно, да. Но ты сказал, что нет,
и я смирился в тесноте:
ты обещал, что я увижу свет,
и я хочу, хоть будто б не могу его хотеть.
И мы одни с тобою, в этой темноте одни,
хотя порой мне кажется: я слышу голоса
всей моей многочисленной родни,
что по земле ползёт, но в будущем - взлетает в небеса.