Уйдя тогда, я ей сказал: 
"Моё кольцо ценнее ока!" 
Ведь, молодой ещё, не знал, 
Что на уловки враг так ловок. 

Сказал: "Храни его теперь 
До часа, сужденного в Книге, 
Когда в открывшуюся дверь
Войду я вновь, стряхнув вериги". 

И снял корону. Вызвав смех, 
Надев отрепья, как у нищих, 
Глядел, один я среди всех, 
Как мои люди меня ищут. 

Я говорил им о добре 
И был за то закидан грязью, 
Но, даже стоя на костре, 
Все помнил истинные связи. 

Когда кричали: "Ложь, подлог! 
Чужое взял себе ты имя!", 
Я помнил, верный есть залог 
Того, что в этом я невинен. 

Но голос, руки и лицо 
Подделал враг, украв одежду, 
И отдала ему кольцо 
Моя жена, моя надежда. 

Я был отпущен... В этот раз 
Свершилась милость по закону. 
И я пришёл в рассветный час 
В дворец свой, к сужденному трону. 

И что же вижу? Враг сидит, 
Своей хвалясь бедовой силой. 
Жена же раны бередит 
И шепчет горько: "Всё забыла... 

А он, он в мире всех сильней! 
Могучий, злобный и коварный..."
Я усмехнулся, встав пред ней.
"Вся эта сила - фарс бездарный. 

Стащи с него моё кольцо - 
И вмиг лишится власти ложной. 
А, впрочем, пред моим лицом 
Ему и перстень не помощник. 

Ведь не имеют сами сил 
Слова, узоры или вещи.
Лишь тот, кто пламя в них вложил, 
Владеет даром жизни вечной. 

Тебя ж, жена, я не виню. 
Поверь теперь в закон великий! 
Предай иллюзии огню; 
Одно лишь сердце знает лики".