Аннотация: История о том, что стало с гениальным Скрипачом, упомянутым в рассказе "Остров".
На свете не так много мест, где Скрипач хотел бы побывать, но больше всего он хотел побывать лишь в одном месте- дома. Однако у него с определённых пор не было дома, не было места, в которое можно вернуться, пусть и нестерпимо хочется. Тебя там не ждут, не ищут, а значит и не примут. Скрипач не вполне отдавал себе отчёт в том, что же на самом деле произошло, но чувствовал себя потерянным. Может быть поэтому он и оказался среди потерянных вещей?
Здесь было множество вещей самой различной ценности, которые принадлежали людям самых разных мастей. Здесь было почти вся мелочь, какую можно унести с собой и благополучно оставить где-то по собственной забывчивости или пьяной расточительности, начиная с вполне себе приличных зонтиков, заканчивая золотыми часами. Тут можно было найти что угодно, даже то, чего не ожидаешь увидеть, даже то, о чём ты никогда не знал или видел лишь в мечтах. Пожалуй, так Скрипач впервые и увидел в бюро находок свой дом полный вещей самой разной ценности совершенно никому не нужных.
Была среди всего этого упорядоченного вороха бесхозных предметов и старая знакомая Скрипача, элегантная лакированно-красная с высокой обечайкой и подставкой, смещённой для извлечения звука из трёх струн сразу. Это была уникальная скрипка для гениального Скрипача, сделанная по спецзаказу, скрипка, которую так никогда и не создали, на которой так никогда и не сыграли. Уникальный инструмент был лишь в мыслях Йогана и благополучно оказался потерян, когда выяснилось, что такая скрипка будет стоить дорого, слишком дорого для человека с крайне ограниченными средствами и кучей долгов.
Скрипач аккуратно взял скрипку за гриф, подёргал струны пальцем, сориентировавшись на звук, подкрутил колки- где-то натянул струны, где-то ослабил- положил на плечо, упёрся в подбородник, и только тогда вспомнил, что чего-то не хватает. Смычок по каким-то своим соображениям затерялся в духовых возле старого саксофона, блестящего своими медными боками. Он попал в страну потерянных вещей раньше других и уже успел освоиться, правда за годы бездействия растерял весь прежний задор и почти всю канифоль. На какие-то доли секунды Скрипачу стало интересно о чём старина-смычок беседовал с видавшим виды саксофоном. Ему казалось, что это был разговор об утраченном времени и неиспользованных возможностях. Скрипач поднял смычок с пола, вновь положил скрипку на плечо, упёрся в подбородник и начал играть интуитивно, наугад, как если бы никогда в жизни не касался скрипки. Однако то, что у него выходило, заставляло Йогана, реального Йогана, плакать.
Смычок непринуждённо взмывал по струнам вверх и вниз, выводя проникновенную и глубокую мелодию невосполнимой утраты. Скрипач понимал что было на кону и всем сердцем скорбел вместе с Йоганом, однако на его мастерской игре это никоим образом не отражалось. В тот момент сложно было сказать кто кого потерял- Йоган Скрипача или Скрипач Йогана: слишком рознился масштаб последствий. Ясно было одно, что Йоган, кабацкий мучитель скрипки, неспособный простить себе слабость, напивался до беспамятства, слушая, как гениальный скрипач, погибший в нём, делал то, что всегда хотел- гениально играл на уникальном инструменте. Это была мелодия прощания с мечтой.