Аннотация: Один из самых тяжёлых выборов в жизни Морта.
Глава 28: "Где-то: душа мертвеца"
Интуиция не подвела Морта: ситуация ухудшилась. Рана на левой ноге кровила и теперь ганслингер болезненно хромал, будто в икре застрял металлический прут. Джерри не мог исцелиться за счёт чужой крови - раны от щепок на спине и от шипов на груди лишь затянулись - щипали и ныли. К тому же, он по-прежнему носил ожерелье из связанных между собой чесночных головок и от слабости с примесью отвращения еле стоял на ногах. Словно перечисленных неприятностей было мало, друзьям приходилось нести на себе Лео, который всё ещё был без сознания и также истекал кровью. Нельзя было даже сказать наверняка переживёт ли капитан дорогу.
Мало было неудобств от ранений, и необходимости преодолевать путь пешим ходом, Билли придумал ещё кое-что. Он не давал ребятам пить и есть, отнял шляпы, чтобы солнечные лучи пропекали голову равномерно. Между тем, солнце в прерии к полудню пекло нещадно. Единственная тень, на которую можно было рассчитывать - это от лошадей бандитов, но они держались в некотором отдалении. Так приказал Билли. Тот самый главарь, который нацепил на голову шляпу Морта поверх своей и вёл в поводу Подпругу.
Миля за милей проходили перед глазами так, словно друзья шагали на месте. В прерии было чертовски трудно ориентироваться без компаса, карты или чего-то большого поблизости. Города впереди пока не было, а холма с лагерем уже не было. Иногда Мортимеру казалось, что караван затерялся в чёртовых песках и никогда из них не выберется. Сомнения развеивал Билли. Он периодически сверялся с картой и компасом, значит знал куда идёт и сколько ещё осталось. На вопрос "Сколько нам ещё осталось?" Дэд ответил Морту: "Достаточно. Вы пока не просили вас добить. Скоро попросите". Билли подмигнул. Из этого Мортимер сначала сделал вывод, что идти ещё долго. Потом решил, что главарь бандитов его запугивает и переменил мнение на противоположное. Однако так и не смог окончательно определиться правда это или издёвка.
Солнце плавило череп, прерия сводила с ума однообразием, жажда и голод терзали измученное долгой дорогой тело, а бандиты не давали присесть даже на секунду. Они пили и ели, когда хотели, ехали на лошадях и чувствовали себя отлично. Только расплывающаяся от бьющей в голову жары рожа Ширса напоминала Морту, что рядом безжалостные убийцы. Стоило кому-то из троицы дать слабину и его бы тут же прикончили. "Мы должны дойти. Должны", твердил себе Мортимер, хотя понятия не имел какой в этом смысл. Почему-то казалось, что в Масене безопасно, хотя Билл не давал такого рода гарантий.
На мгновение Морт вернулся мысленно к первоначальной цели поездки. Планировалось, что сотня бойцов вместе с припасами благополучно прибудет в Каслбрук на поезде, прорвёт кольцо, уничтожит армию Смотрителя и закрепится в городе. Только в пути потерялись сначала поезд с большей частью бойцов и припасов, а потом всё, что осталось. Теперь было лишь трое изувеченных выживших, которые не знают доживут ли до завтрашнего дня. Предусматривал ли это гениальный план Джона Рокферрера?
Ганслингер не мог отделаться от чувства, что является марионеткой в чужих руках. Он ничего не мог сделать с окружающим ураганом событий. Точнее даже не ураганом. Скорей самые настоящие зыбучие пески и, чем сильнее ребята дёргались, тем глубже в них увязали. Раны и усталость мешали сопротивляться, голод и жажда мешали восстановить силы, а пески поедали свободу дюйм за дюймом. "Скоро у нас и отнимать будет нечего кроме самой жизни. Тогда это будет даже не жестокость, а милосердие", отметил Морт. Нужно было что-то предпринять, пока Мортимер с Джерри ещё стояли на ногах. То есть очень быстро.
Ноги ганслингера подкосились, но он с трудом выправился.
- Что такое, стрелок? Ноги не держат? Или огрызок слишком тяжёл для тебя? - поинтересовался Билли, опёршись на круп лошади скрещенными руками. Морт случайно заметил, что правая рука Дэда близка к револьверу.
- Привал... Нужен привал, - тяжело выдохнул Мортимер. Это была правда, пускай, и не вся.
- Что-что? Ты что-то сказал, четырёхглазый? - переспросил Билли.
- Привал... - ответил Морт и рухнул лицом вниз прямо на песок. Вместе с ним мог бы рухнуть и Лео, но Джей чудом удержал офицера. Правда, от нагрузки осел на колено, будто принял на плечи небесный свод.
Билл вскинул на ладонь, приказывая каравану остановиться. Головорезы застыли в ожидании. Они не разговаривали, лишь переглядывались между собой. У многих руки потянулись к револьверам на случай, если Билли прикажет убить пленных. Мортимер всё ещё был без сознания. Джерри потянулся к нему свободной рукой и с трудом смог сохранить равновесие. Подняться с колена Джей так и не смог. Тогда-то Дэд и выдал свой приговор:
- Привал.
Морт очнулся сидящим на плоском валуне. Напротив него сидел Билли Дэд и выковыривал грязь из-под ногтей охотничьим ножом. Лезвие ножа было покрыто бурыми разводами засохшей крови, но Дэд этого не замечал. Ганслингер не сразу вспомнил как здесь оказался. Одна за другой смутно вырисовывались картины, как он просил сделать привал, потом Мортимера куда-то тащили и Билли приказал бандитам рассредоточиться. Как и почему Морт остался наедине с главарём банды он так и не вспомнил.
- Где мы?
- На привале. Как ты и просил, четырёхглазый. Или я не так расслышал?
- Нет... - с трудом проговорил Мортимер и почувствовал, как сухость раздирает горло десятками маленьких коготков.
- Держи. Должно помочь, - сказал Билли и бросил ганслингеру флягу. Тот не сумел её поймать. Лишь небрежно поднять с песка, открутить крышку не слушающимися пальцами и присосаться к горлышку так, как когда-то присасывался к груди матери.
- Аха! Это меняет дело, да? - сказал Дэд. Морт его даже не слышал. Он втягивал в себя жидкость до тех пор, когда нечего стало втягивать.
- Спасибо, - сказал ганслингер и протянул флягу Билли. Тот лишь отмахнулся со словами: "Пустяки. Оставь себе". Мортимер посмотрел на Дэда с недоверием. Он ожидал от этого человека чего угодно кроме доброты и отзывчивости. Что-то было не так. Морт судорожно искал что именно и довольно быстро зацепку.
- Вода... от-рхавлена? - с трудом проговорил ганслингер. Горло ещё рвали на куски когти засухи.
- Нет. С чего бы? - пожал Билл плечами.
- Подоз-рительно.
- Ты многого обо мне не знаешь. Например, что отравление не в моём стиле.
- Поче-му? - выдавил из себя Морт. Голосовые связки отказывались повиноваться.
- Скучно, четырёхглазый, вот почему. Даже пристрелить кого-то уже не так весело, как раньше. Тридцать три года живу. Семнадцать из них скитаюсь. А знаешь, как всё начиналось? Ууу. Тебе и не снилось, охотник, - сказал Билл и подался вперёд, чтобы стать ближе к Морту, а их разговор остался тайной, - Началось всё с... Хотя зачем тебе это знать? Мой отец был ушлым ублюдком и старателем. Это почти одно и то же. Он одним из первых рванул в Калифорнию, когда обнаружили месторождение возле лесопилки Саттера. Где-то в пути родился я. В 1947 году. Ещё до того папаша попытал удачи в Джорджии, но за два года с трудом наскрёб денег, чтобы оттуда уехать и заделал мамаше меня. Инструмент старик продавать не стал, думал пригодится и не прогадал. Мы стали одними из первых фоти-найнеров. Примерно в первой тысяче. Помню, как только научился ходить, то уже бегал по лагерям старателей в коротеньких таких штанишках. Во мне роста было не больше фута! Ха! Чаще я шатался где ни попадя. Иногда носил папаше обед или помогал намывать золото. Мы хорошо потрудились и намыли целое сосотояние. Денег хватило, чтобы купить целую табачную плантацию. И семь рабов, которые гнули спину. Славное было время... - сказал Билли и умолк: задумался.
- Что... бы-ло дальше? - спросил Морт и был безмерно рад, что смог внятно вымолвить хоть одно слово.
- Гражданская, мать её. Папаня воевал и потом домой вернулся. То ли приболел, то ли ранен был. Неважно. Чёртова война продолжалась. Забрёл как-то к нам на ферму десяток дезертиров северян. Мать и сестёр изнасиловали на моих глазах. Отца северяне повесили. Меня с братьями высекли и бросили. Что ещё мне оставалось? Не помню где мы раздобыли оружие, но первый дилижанс ограбили уже через неделю. Через два года мы вымели чёртов поезд! Война только закончилась. Ещё пыль не улеглась, а мы уже. Железнодорожников тогда не любили, так что нас считали героями. Хех. Славное было время, - сказал Билли и снова уставился прямо перед собой с ностальгической улыбкой.
- Зачем т-ты мне кхэ-то рас-сказыва-ешь? - поинтересовался Мортимер.
- Не знаю. Наверное, хочу, чтобы ты меня понял. Понял кто я прежде, чем убить.
- Убить? - недопонял Морт.
- А что тут непонятного? Прихлопнешь меня и свободен. До Масены миль пять, может, десять пути. На лошади пулей там окажешься.
- А Леонард и Джерри? - поинтересовался ганслингер. У него было скверное чувство на счёт предложения Дэда.
- Кто? - спросил Билл, потом сообразил о ком речь и ответил,- Огрызок и свинья? Видимо, подохнут.
- Й-ха без них не уйду, - твёрдо произнёс Морт.
- Подумай хорошенько. Второго шанса не будет. Револьвер лежит справа от тебя, на камне. Сделаешь всё как надо - будешь свободен. Я даже отвернусь, чтобы тебе было легче меня убить. Смотреть в глаза жертвы бывает неприятно. Особенно если она первая. Но ты ведь убивал раньше, правда? Значит, для тебя не будет с этим проблем. Приставил дуло к затылку и щёлк! - сказал Билли и повернулся к Мортимеру спиной. Оставалось взять револьвер и спустить курок. Морт был одним из самых быстрых стрелков на Диком Западе. Был быстрее собственной тени и Счастливчика Дюка, который тоже был быстрее тени. Вот только в нравственных дилеммах скорость ни черта не значила.
- Ну давай же, четырёхглазый, не томи. Моё терпение не бесконечно. Когда ещё плохой парень добровольно позволит себя убить, м? Может, друзей ты с собой и не прихватишь, но мою шляпу можешь. За голову Билли Дэда назначена большая награда. Принеси мою шляпу и получишь большой куш. Правда, снять её придётся с трупа, но когда это останавливало настоящего головореза? - сказал Билл и поправил свою десятигалонную ковбойскую шляпу. На высокой тулье была повязана атласная зелёная лента.
- Я не буду этого делать, - ответил Морт ясно и чётко. Всё в нём было против предложения бандита.
- Ты уверен, парень? - спросил главарь бандитов, - А если я вместо этого протащу огрызок за лошадью десять миль, убьёшь?
- Нет. Если уж так хочется кого-то протащить за лошадью, то это буду я. Каких-то пять, десять миль. Пустяк для настоящего головореза.
- Пхух. Хах. Ахахахаааааааааааах. Фью. Фух. Невозможный человек! - отсмеялся Билл и хлопнул ладонью по ляжке, - Огрызку всего ничего осталось. Он уже одной ногой в могиле. Без сознания, постоянно молчит и, наверное, тяжёлый. Сам подумай, кого пытаешься спасти.
- Всех, кого только смогу, - ответил Морт.
- Идиот! Судьба играет краплёными картами. А ещё она дружит со смертью. Кто-то всё равно сдохнет. Я только дал тебе право решить кто это будет. Те дезертиры мне и такого выбора не дали! Подумай, как следует. Ты упускаешь отличную возможность.
- Я уже всё решил, - ответил Морт, так и не притронувшись к револьверу. Между тем, он впервые отчётливо почувствовал взгляд Ширса на своём затылке. Стоило взять оружие и ганслингера бы убили. Интуиция была права.
- Глупо. У тебя был такой шанс отомстить за друзей и за себя, за чёртов поезд, за взвод огрызка... Мне за тебя стыдно, четырёхглазый, - Билли всё ещё сидел спиной к Мортимеру и качал головой.
- Ширсу тоже стыдно? - спросил Морт.
- Ширсу? - Билл сделал вид, что удивлён.
- Ага, - кивнул Мортимер.
- Хех. Догадался? Ловкий ублюдок, - сказал Дэд в лицо Мортимеру. Он не смог больше сидеть спиной к собеседнику и изображать жертву.
- Догадался. Он с меня глаз не сводит.
- Что ж... Раскусил старика. Поздравляю. Револьвер всё ещё у тебя. Решай чью жизнь заберёшь или это решат за тебя. Теперь ты знаешь это наверняка, - настоял Билли чёрт знает в какой уже раз.
Морт молча встал и взял револьвер в правую руку. Ощутил всю тяжесть оружия, гладкую нагретую солнцем рукоять и важность принимаемого решения. Также ганслингер ощутил на себе пронизывающий взгляд Ширса, который пристально следил за каждым его движением. Ошибка могла стоить жизни ему самому, Леонарду и Джею. В голове всё ещё крутились слова Билли: "Судьба играет краплёными картами. Всё равно кто-нибудь сдохнет. Я даю тебе выбор". И пусть Морт прекрасно понимал, что сможет оправдать себя в собственных глазах какое бы решение ни принял, в этот раз ганслингер хотел поступить правильно.