Аннотация: Финеас Блэквуд выходит на охоту. Впрочем, ненадолго:)
Глава 6: "Каслбрук: ночь охотника"
Респектабельного вида молодой человек распрощался с любимой и вышел на улицу в темноту ночи. После нескольких часов наслаждения близостью, сплетением, рук, ног и языков, её мягкостью и своей напористостью парень пребывал в приподнятом расположении духа. Для полноты картины не хватало лишь пинты свежей крови в желудке, чтобы унять разбуженный физической активностью голод.
Жизнь давно разделилась для него, Финеаса Блэквуда, на до и после. Когда-то он был никем и звали его никак. Тощий слабый парень без задатков скотовода, игрока в карты, дельца, ганфайтера, шерифа или бандита. У него попросту не было физической силы и силы воли, что размахивать оружием и внушать страх, равно как и подвешенного языка вкупе с коммерческой жилкой. В той, прошлой жизни, Фин чувствовал себя потерянным человеком и всё, что ему перепадало, так или иначе было лишь объедками со стола людей более сильных, опасных, богатых или влиятельных и тех, кто работал на этих людей или состоял в их банде.
Единственная в жизни попытка заняться бизнесом на свой страх и риск обернулась для Финеаса чередой неудач. Купленное им на украденные отцовские сбережения лонгхорны оказались больными, так что продать их удалось лишь за треть реальной стоимости. Когда Фин попытался надавить на человека, с которым совершал сделку, намекнув, что знает цену коров в Вайоминге, в десять раз большую, чем в Техасе, а значит и в тридцать раз большую, чем то, что ушлый скотовод предложил Финеасу, то реакция оказалась сколь неожиданной, столь и предсказуемой. Фина Блэквуда разоружили, избили и вышвырнули из конторки того скотовода пинком под зад. Оставшийся без денег Фин не знал что и делать, пытаясь то примкнуть к грабителям поездов и дилижансов, то подрабатывая конным курьером, ковбоем или просто мальчиком на побегушках. Так было, пока его не постигла ещё большая неудача.
Финеасу после воровства из кармана отца путь домой был заказан и он решил приумножить свое скромное благосостояние, заработанное честным трудом, за счёт игры в покер. Первое время ему везло: Фин видел множество разных людей в своих поездках и научился различать кто перед ним сидит, понимать как тот поступит. Однако встречи с профессиональными игроками оставили по себе весьма спорное впечатление, ведь многие из них были не просто азартными игроками, но и чертовски опасными ганфайтерами. Это был тот случай, когда неизвестно что лучше- выиграть и умереть богатым или проиграть и потерять деньги, сохранив при этом жизнь. Фин, как и всегда, выбрал жизнь. Соперник сжалился, оставив Финеасу денег на еду, за что Блэквуд не чувствовал благодарности. Ему хотелось прости подойти и прострелить этому ублюдку голову, пока он играет, чтобы кровью смыть позор. Однако Фину было не впервой позориться таким или любым другим образом. Тщедушный малый, кажется, привык к унижениям и почти не беспокоился об этом.
Игрок подсел к нему за барной стойкой и составил компанию. Рассказал о конторе, на которую работает, что-то вроде охранной фирмы. У этой фирмы были отделения во многих штатах и в Техасе, где обретался Финеас, тоже. Сначала Фин не понял какой смысл ему это всё рассказывать, так как напугать он мог разве что кошку или голубя. Картёжник успокоил его, объяснив, что у конторы есть свои секреты по тренировке стрелков, развитию всех органов чувств за счёт специальной диеты. С тех пор Финеас почти год сидел на этой диете и почти ни в чём не нуждался.
Он стал сильнее, быстрее, видел острее, чуял тоньше, слышал лучше, а значит увеличилась не только боеспособность, но и удовольствие. Поначалу Фин даже винил руководство компании, что не нашли его раньше, настолько приятным было членство в ней. В новой форме Финеас мог убить человека голыми руками и даже не вспотеть, заниматься любовью часами, прерываясь лишь на приём пищи, пить в три раза больше и почти не пьянеть, курить и не мучиться кашлем, любые болезни его также не беспокоили. Маленький Фин, беспомощный человечек, недобоец-недоделец уступил место Большому Фину, сильному, смелому и намеренному получать от жизни удовольствие, а не тумаки. Он упивался собственной силой, жестокостью, открывшимися возможностями и теперь никто не мог этому помешать.
Фин брёл по ночному городу спокойно, плавно и уверенно. Он не крался, но двигался тихо, как лодка, плывущая по течению или несомая по волнам волей ветра, заблудившегося в парусе. Шум ночной жизни вился над городом, отдаваясь запахом похоти, жестокости и крови. Финеас сначала учуял, затем услышал, что где-то поблизости есть живой человек, дрожащий то ли от страха, то ли от холода, такой одинокий и беззащитный. Фин направился к человеку, ориентируясь на слух и обоняние. Он даже закрыл глаза, чтобы не отвлекаться на посторонние вещи, пантомиму теней в свете окон, до которой Финеасу не было решительно никакого дела. Только одно сейчас имело значение- азарт охоты.
Фин всё сильнее ощущал особый старческий запах кожи, цветочные духи и мыльный запах волос. Жертва была всё ближе и ближе. Финеас подходил всё медленнее и медленнее, чтобы не спугнуть добычу. Дополнительную уверенность в успехе внушила ему инвалидная коляска, на которой сидела старуха: она совершенно точно никуда не убежит, даже если попытается. Фин открыл глаза и медленно подошёл к старухе, закутавшейся в шаль так, что в темноте виднелись только очки. Он хотел казаться как можно более вежливым и обходительным, чтобы не вызывать подозрений раньше времени.
- Что делает пожилая дама на улице в столь поздний час? - начал Финеас обхаживать жертву.
- Я просто гуляла со своим внуком Билли. Он часто катает меня по городу с тех пор как...- голос старушенции показался Фину слишком хриплым для женского, но он оправдал это курением трубки или тяжёлыми болезнями, которые женщина могла принести за свою, без сомнения тяжёлую, жизнь.
- Не расстраивайтесь так. Я всё понимаю. Так куда же запропастился ваш внук?- сказал Финеас и прикоснулся к плечу старухи. Оно оказалось удивительно твёрдым и Фин решил, что всё дело в худобе.
- Спасибо, сэр. Должно быть я задремала и маленький сорванец оставил меня в тени, а сам убежал играть,- жаловалась женщина.
- Какой невоспитанный мальчик. И часто он так делает? - спросил Финеас, стараясь понять есть ли смысл возиться со старухой или лучше будет найти кого-то другого.
- Постоянно, сэр, постоянно. Только вот сегодня он куда-то запропастился и даже не пришёл меня забрать. Представьте себе! - жертва напрашивалась на сочувствие и Фин охотно дал ей желаемое.
- Право слово, ужасно. Могу я вам чем-нибудь помочь?
- Конечно. Если вас не затруднит, не могло бы вы отвезти меня домой?- проговорила старушка и жестоко закашлялась. Пришлось подождать, пока жертва прокашляется, чтобы выразить согласие.
- Разумеется, мэм, - согласился Финеас и улыбнулся совершенно очаровательной улыбкой, но старушка не подняла головы, чтобы увидеть её. Фин взялся за ручки инвалидного кресла, понимая, что как нельзя ближе подобрался к шее жертвы, к пульсирующей кровью артерии, к источнику его силы и пропитания. Финеас слегка развернул кресло в направлении улицы, держась за ручки, и наклонился к месту, где должна находиться плотно прикрытая шалью шея.
- Могу я откинуть шаль и полюбоваться вашей шеей, мэм? - Фин придал голосу особый, бархатистый тембр, который позволял получать от жертвы утвердительный ответ в большинстве случаев.
- Конечно, можете. Только не откажите мне в удовольствии, наклонитесь ещё раз. У вас такой приятный парфюм, - прошелестела старуха.
- Как пожелаете, - поклонился Фин, зависший на шеей старухи в ожидании, когда шаль откинется. Когда шаль откинулась, то Финеас услышал хлопок похожий на выстрел и хруст, а затем почувствовал резкую пронзающую боль слева. Что-то торчало у него в груди в области сердца. Кажется, это был деревянный черенок. Фин потерял сознание не сразу, он рывком развернул старуху, которая на поверку оказалась не старухой и она ударила его сапогом между ног. Сложившийся пополам Финеас истекал кровью, когда со стороны улицы, куда была повернута инвалидная коляска, послышался оклик.
- Хэй! Что здесь происходит?! - возмущался парень лет двадцати с лишним.
- Не твоё дело, малый. Поворачивай оглобли и топай отсюда, пока и тебе не перепало, - говорил тот, кто ещё совсем недавно был бабушкой-инвалидом.
- Я так не думаю, плохой парень. Подними руки так, чтобы я их видел! - очевидец теперь целился в преступника из револьвера.
- А кто определяет кто плохой и кто хороший? - спрашивал убийца, подняв руки.
- Не я, но и не ты, парень. Закон для всех одинаковый,- вещал порядочный гражданин, держа преступника на мушке всё это время. Теперь он стал постепенно приближаться.
- Чёрт. Это не то, что ты думаешь. Ты неправильно меня понял,- голос плохого парня перестал его слушаться, а руки сами собой опустились к лицу, будто он вот-вот заплачет.
- Отставить сопливое дерьмо. Меня этим не проймёшь. Руки выше! - командовал хороший парень, но подошёл слишком близко. Теперь стал виден маленький значок, похожий на значок шерифа. Он был помощником шерифа, но гордости у паренька было на двух шерифов и одного судью.
- Как скажешь, парень,- преступник резко вскинул правую руку, отчего слуга закона машинально спустил курок. Левая рука плохого парня успела отвести револьвер в сторону и вклинить указательный палец в перчатке между патроном и бойком ещё до их соприкосновения. В то же время правая рука, первоначально отвлекавшая, заехала точно парню парню в лоб с силой кувалды, от чего он сразу упал. Однако слуга закона ещё какое-то время был в сознании- увидел как плохой парень отрубил своей жертве голову и положил в мешок, облил тело керосином и поджёг. Потом преступник заметил, что помощник шерифа ещё в сознании и помог ему уснуть пинком в правую скулу.
Когда слуга закона очнулся, то услышал как за стеной ругаются два голоса: один басовитый и гулкий, явно принадлежал человеку крупного сложения, другой молодый и с хрипотцой, в нем помощник шерифа узнал голос преступника, которого пытался задержать.
- Морт, зачем ты припёр его сюда?! - спросил гулкий голос. Помощник шерифа уяснил, что хриплого парня звали Морт.
- А что мне надо было с ним делать?! Он видел моё лицо и видел что я делал, - объяснял хриплый.
- Так объяснил бы ему!
- Объяснил что?! Он помощник шерифа и этот идиот пытался меня арестовать. Он действовал по закону и имел полное право меня пристрелить, пока я рассказывал бы ему о пользе протыкания упырей осиновыми кольями!
- За нападение на служителя закона тебя точно также могут пристрелить или даже повесить!
- Если найдут! Он был единственным свидетелем.
- Ты так в этом уверен?! Я нет, - возразил гулкий.
- Так сходи проверь! Думаешь мне доставляет большое удовольствие выслушивать твой бред?!
- Себя бы послушал! Он захватил помощника шерифа, потому что тот был единственным свидетелем убийства и пытался тебя задержать. А что он должен был делать? На его глазах человек убил другого человека!
- Решил начать сначала? Я уже говорил, что не мог объяснять ему ситуацию под дулом револьвера. Парень был серьёзно настроен меня задержать. Потом я думал, что вырубил его, но он увидел как я отрубил упырю голову и сжёг тело... Список обвинений пополнился ещё и членовредительством и надругательством над трупом, так что просто оставить его там я не мог.
- Ладно. Чёрт с тобой, Морт. Скажи только что мы будем с ним делать?
- Не знаю. Мы в Каслбруке всего две недели и ситуация в городе становится только хуже. Упыри что-то пронюхали. Теперь, после трёх убийств они начнут подозревать. Мы не можем отпустить пацана, чтобы он не привёл патрульных к нам.
- Не можем отпустить, не можем оставить. А что мы можем сделать?
- Я не хочу его убивать, Джерри. Парень вроде бы неплохой, но если придётся...
- Сначала попробуем ему всё объяснить, хорошо?
- Что ж, рискни. Парень на удивление твердолобый. Убить будет проще.
- Речь сейчас не о том, что проще...
- А о том, что лучше? Насмешил. Лучше мне было родиться в нормальной семье и не заниматься всей это чушью.
- Если этим не будешь заниматься ты, то придётся заняться кому-то другому.
- А мне-то какое дело?
- Такое, что ты делаешь чище мир, в котором мы живём, Морт!
- Сомнительная добродетель. Из-за неё меня чуть не арестовали.
- Ты не один такой.
- В каком смысле? Намекаешь на других головорезов? Польщён.
- Нет. Я убил человека, когда мне было пятнадцать.
- Ты? Как это случилось?
- Мы с одним задирой вечно соревновались и дрались, когда были маленькими. Потом он переехал с семьей в Вайоминг и вернулся только через восемь лет. Решил, что может шутить со мной как раньше. Он обзывался, я стерпел. Он плюнул в меня, я стёр плевок и пошёл дальше. Он ударил меня, но я просто оттолкнул его. Тогда он начал тузить моего брата, мы с ним как раз шли в лавку бакалейщика. После этого я словно с цепи сорвался и почти не помню, что произошло, но в конце задира лежал у моих ног со свёрнутой шеей.
- Хм, Джей. Почему ты мне раньше не рассказывал?
- Ты и не спрашивал.
- Так что ты хотел этим сказать? Что у нас обоих руки в крови?
- Нет. Что мужчинам иногда приходится быть жестокими и даже проливать кровь, чтобы защитить близких, - пояснил Джей, как понял помощник шерифа.
- Может, ты и прав, хотя это не по-христиански.
- Так и есть. Меня воспитывали иначе. Быть жестоким научила жизнь.
- Ты начинаешь меня пугать...
Разговор прервался смехом. От услышанного помощнику шерифа стало не по себе: он попал в плен к убийце и его соратнику, ещё одному убийце. Единственным выходом для него было бежать, но он не знал как это сделать. Закованный в собственные наручники, со связанными ногами и завязанными глазами помощник шерифа не мог даже подняться с пола не то что куда-то бежать. Ему было неприятно это осознавать, но теперь парень полностью зависел от воли убийц, неких Морта и Джея.