Аннотация: В великом ничто посреди великого нигде встретились две идеи...
Пролог: "Где-то: столкновение?
С., как всегда, предупредителен. Тем легче вытирать о него ноги.
Где-то посреди великого ничто встретились две идеи. В этом месте не было даже пустоты в привычном её понимании, как не было и самого места. Оно существовало вне любых рамок и определений, потому что ни с чем не пересекалось ни случайно, ни нарочно. Это "где-то? просто было, без цели и смысла, без большого взрыва и большого поглощения, материи и антиматерии, излучения и поглощения, естественного круговорота превращения энергии в материю и материи в энергию. Здесь слова "когда?, "где? и тому подобные теряли всякий смысл. Любая точка этого ничто находилась бесконечно далеко и бесконечно близко, ни на что не влияя. Здесь прошлое, настоящее и будущее превращались в одно непрерывное всегда. Не сейчас. Сейчас или тогда здесь тоже не было. Это было всегда и везде, но никогда и нигде. Место, где противоречия слились воедино, и уничтожили друг друга, захлопнулось в себя, закрылось, растеряв все свойства. Именно поэтому здесь некто Ф. и С. в виде идей решили встретиться вдали от чужих глаз и ушей.
- Зачем ты позвал меня? - воззвал Ф. Не столько сказал, сколько подумал.
- У вас есть кое-что, что нужно мне. Пленник, захваченный Рузи в Каслбруке. Отдайте его мне, - ответил С.
- И ты решил, что я отдам его по первому требованию?
- Нет. Вы никогда не отличались благоразумием.
- Значит, ты позвал меня для сеанса, который изначально лишён смысла... Блистательная логика.
- Он преисполнен глубочайшего смысла, граф. Неблагоприятный исход может привести к определённым последствиям.
- Здесь?! Это же смешно!
- Нет. В Техасе у вас ещё остались имение и сын, власть, которую вы можете потерять.
- Ты играешь с огнём... - предупредил Ф., оставаясь при этом всё таким же игриво-злобным.
- Могу сказать о вас то же самое.
- Меня начинает раздражать твоя дерзость, Смотритель.
- Как Старейшему не тягаться с Кровавой, так вам не совладать со мной, граф. И я вобью в вас благоразумие, даже если ради этого придётся прибегнуть к крайним мерам. Отдайте убийцу Стивена Хилстрома.
- Любопытно. Неужели отпрыск Вероники успел наследить?
- Это лишь наиболее известная из подтверждённых жертв.
- То есть их было больше одной...
- Их было восемь, если считать наёмников.
- И вы до сих пор его не поймали?
- Мы не знали кого преследуем, - спокойно ответил С.
- А теперь, когда ты знаешь, то преисполнен решимости отомстить за своих людей и избавиться от угрозы...
- Я преисполнен решимости уничтожить человека, стоившего жизни шести благородным и двум людям. Он вышел на тропу войны с нами. Неужели вы этого не понимаете?
- Мне об этом мало что известно. Я слишком давно не видел приёмыша, чтобы сказать наверняка способен он на такие зверства или нет. Речь не о знаниях. Вероника таскала его с собой повсюду, так что приёмыш видел достаточно и даже лишнее. Я совершенно не уверен способен ли он стать настолько мерзопакостным отродьем, но со мной уж точно станет кротким, как ягнёнок. За это могу поручиться.
- Отдайте его мне и получите подтверждение моим доводам.
- Под пытками люди имеют свойство сознаваться и в тех злодениях, которых не совершали, - возразил Ф., - Дела Фонтэнов будут решать Фонтэны.
- Вы не доверяете мне? - холодно спросила идея С.
- Нет, Смотритель, я не доверяю вашим методам. К тому же жизнь приёмыша была выкуплена Рузи, моим камердинером, моим слугой, а значит жизнь преступника принадлежит мне и лишь я один могу решать, как ей распоряжаться.
- Если приёмыш останется в живых, это может стать началом войны между Старейшим и Кровавой или...
- Или что?
- Или войны между людьми и благородными. Вы хотите этого?
- Ты говоришь так, будто Кровавая и есть ты. Она не хочет войны, иначе уже начала бы её. А люди вряд ли поверят кому-то вроде приёмыша.
- Вы заблуждаетесь. То, как и где мы с вами совещаемся лишний раз доказывает, что война уже началась, что личная встреча между нами столь же опасна, как между псом и волком.
- И себе ты, конечно же, отводишь роль волка, Смотритель? Того, кто разорит моё фамильное гнездо, чтобы убить одного единственного человека?
- Вы всё узнаете, когда придёт время, - предупредила идея С.
- Он действительно стоит таких жертв? Стоит того, чтобы развязать войну?
- Смерть этого человека стоит любых жертв, потому что живой он приведёт к ещё большим потерям среди благородных, - отрезал С. Эхом отдалось в его мыслях слово "истребление?.
- Сильно же приёмыш вам насолил. Прямо диву даёшься, как маленькая мерзость перерастает в большую и повышает градус собственной гадкости. А ведь когда-то он был отличной подставкой для ног и грушей для битья.
- Возможно, ваше воспитание и сказалось на нём соответствующим образом,- предположил С.
- Моё воспитание? Скажи спасибо Веронике, Смотритель,- ответил Ф.
- Что вы собираетесь делать после того как узнали о моих намерениях?
- Это тебя не касается. У нас с приёмышом свои счёты. К тому же, его мать не так давно погибла. Дайте мальчишке проститься с матерью.
- На это нет времени. Он слишком много знает, чтобы была хотя бы малейшая возможность отпустить убийцу. Вы не понимаете какой опасности подвергаете всех нас, - внушал С.
- Боюсь, мы вернулись к тому, с чего начали. Ты с самого начала назвал меня неблагоразумным, Смотритель, и теперь взываешь к благоразумию. Ты смешон, Смотритель. Мне жаль тебя, - насмехался Ф.
- Что ж. Придётся забрать приёмыша силой. Вы не оставили мне другого выбора.
- Теперь это хотя бы звучит интереснее, чем пустые угрозы. Это похоже на настоящий вызов. Белая латная перчатка брошена. Вызов принят. Ан гард! - бесновался Ф.
- Вы пожалеете о своём решении, - предупредил С.
- Не раньше, чем прикончу приёмыша собственноручно, лишив себя тем самым удовольствия созерцать его муки. До тех пор я планирую наслаждаться происходящим.
- Вы потеряли связь с реальностью, Фонтэн. Вы даже не смешны и не жалки. Вы сошли с ума. Лишь это проясняет всё, что было выражено. Желаю вам удачи на пути сумасшествия. Разум вам отныне не помощник, - констатировал С.
- Мон дьё, сколько скрытой страсти в мыслях... Сколько скрытого доброжелательства... и как мало смысла. Желаю вам подавиться кровью во время следующего приёма пищи. Разговор окончен.
Идея Ф. исчезла, будто никогда не существовала. С. только сейчас начал сознавать, насколько глупо было даже пытаться добиться чего-то от графа. Он слишком высокомерен, чтобы отдавать нечто, что считал своим по праву. Однако идея о Смотрителе обязана была попытаться обойтись малой кровью, даже если вероятность ничтожно мала. Кровавая одобряет жестокость в отношении людей и других благородных, но также поощряет дальновидность, ведущую к процветанию. Достаточно ли дальновидно будет связываться с Фонтэном ради мести леди Коры и прекращения дальнейших убийств? Смотритель задавался вопросами, на которые, в общем-то уже дал себе ответы. Войне быть.