Атаманов Александр Сергеевич : другие произведения.

Смотритель Запада: Смертный

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Перезагрузка Смотрителя Запада. Теперь противостояние с вампирами выстроено острее, богаче на события. Главные герои дают бой не только вампирам, но и самим себе. И да, здесь весь роман. Очередную главу-проду ждать не нужно. Приятного чтения:) P.S. для тех, кто в теме: первые 5 глав перенесены без изменений, разница будет дальше.

Смотритель Запада: Смертный

Часть 1: Посвящение

  

Глава 1: "Брайтвиль: город свободный от вампиров"

  

Доверяй интуиции, даже если она ведёт тебя в никуда.

  
   Мортимер и Джерри потеряли счёт времени с момента, как выехали из Каслбрука. Город уже давно скрылся за горизонтом. Пустынный пейзаж взял их в кольцо, одинаково бедный куда ни глянь. Высились тощие кактусы, горбились иссушенные деревца, тянулись рыхлые кустики, торчали пучки травы и скользили, подскакивая при встрече с камнями, клубки перекати-поля. Самочувствие ребят тоже катилсь к чёрту.
   Зады ныли от сёдел, затёкшие мускулы скучали по движению, кожа покрылась испариной, обгорела под палящим солнцем и обветрилась под сухим дыханием прерии. Лошади брели медленно: видимо, надеялся Морт, наслаждались поездкой. "Хоть кто-то же должен ей наслаждаться" Мортимер то и дело обращался к карте и компасу, сверяясь. Потом разозлился, глянул из-под гляпы на небо и посмотрел на солнечный "циферблат". Если верить положению светила, карте и компасу, Морт и Джей пять часов кряду двигались в правильном направлении. Однако, миля за милей встречали на своём пути лишь вылизанную ветром и выжженную солнцем прерию, да торчащие из-за линии горизонта обломанные скалистые зубы. До гор в отдалении было пять часов езды и ещё чуть-чуть. Место назначения, судя по карте, находилось где-то посередине между горами и Каслбруком.
- Морт, ты уверен, что мы не ошиблись?- спросил белобрысый здоровяк в клетчатой алой рубахе и комбинезоне из денима, ехавший на серой в белых яблоках кобыле.
- Знаешь, в прерии трудно свернуть не туда. Особенно, когда всё время едешь прямо. Если верить карте, то мы находимся примерно... -начал Морт, но течение мыслей унесло его в другом направлении, как иногда бывало,- Может, дело в самой карте? Езжай туда, там твоя судьба! Может, там ничего и нет?
- Может, - пожал плечами Джерри.
- Но Вероника прислала карту с какой-то целью. Не могла же она прикрыться именем отца просто так. Не зря о нём не было речи сколько себя помню, - рассуждал Мортимер, грозно сверкая линзами очков.
- Эм... Так мы можем верить карте твоего отца?- спросил Джей.
   - Понятия не имею. Мы просто делаем как сказано в письме. Надеюсь, никакого города там не будет и мы спокойно вернёмся обратно,- выдохнул Морт, хотя в голове его слышалась не надежда - обречённость.
- Города?
- Неважно. Всё равно там ничего нет, а если бы и было, то это уже нашли без нас,- констатировал Мортимер и ехал дальше.
- То есть с полудня мы скачем неизвестно куда без особого смысла? Ты хотя бы знаешь где мы находимся?- гудел Джерри.
- Мы просто движемся по компасу прямиком на север. Если сюда мы ехали пять часов, значит мы на пять часов севернее Каслбрука, доволен? И Джерри, я ведь никогда тебя ни о чем не просил...
- Только кольт почистить, носки постирать, Подпругу оседлать...- считал Джерри, загибая пальцы.
- Речь сейчас не об этом. Я прошу тебя как человек, как друг, как амиго,- говорил Морт, точно зная, на каких струнах играть.
- Слушаю...
- Помолчи хоть минуту и дай мне подумать,- Морт остановил лошадь и достал из кожаной дорожной сумки потрёпанную карту. Выцветшие чернила на пожелтевшей бумаге были едва заметны, отчего различить даже узор ландшафта стало задачей не из лёгких, не говоря уже о надписях. Мортимер поворачивал и разглядывал клочок бумаги под разными углами, в очередной раз силясь понять где они с Джерри находятся. Километры выцветших прерий и дорог, сжатые до состояния топографической зарисовки отражались в круглых линзах очков Мортимера.
   Морт никак не мог понять, кажется ему или они действительно приехали. Когда ганслингер поднял голову, то увидел в сотне футов впереди нечто вроде парящей в воздухе прямоугольной таблички. Местность за ней скрывалась в жарком мареве, как и столбец, к которому табличка прибита.
- Приехали,- удовлетворённо проговорил Морт, сложил карту вчетверо и убрал в дорожную сумку. При езде она хлопала по чёрным брюкам и плащу с пелериной, выбивая из них пыль.
- Наконец-то. Уморился уже,- ныл здоровяк.
- Не ты один, Джей.
Вороной скакун Морта и серая в яблоках кобыла Джерри двинулись с места размеренным шагом.
Очертания затерявшегося в пустыне города проявлялись из жаркого марева позади таблички, как из топки . Сначала лишь дымящиеся силуэты деревянных одно- и двухэтажных хибарок песочного цвета, затем показался трёхэтажный салун с козырьком, балконами и массивной вывеской сверху. Вдалеке, точно по центру главной городской улицы, стояла выбеленная известью и увенчанная золочёным крестом церковь, самое высокое здание в городе. Когда Морт и Джерри подъехали к табличке вплотную, то, стерев слой пыли, прочли: "Штат Техас, город Брайтвиль, население: 215 человек".
- Двести пятнадцать человек, и пустые улицы. Не нравится мне это,- бубнил Джерри, оглядывая окрестности.
- И следов разорения тоже не видно,- процедил Морт сквозь зубы,- Для золотого прииска далековато от гор, а для индейцев слишком чистая работа. Я слышал про города, разорённые одичалыми вампирами, но никогда ещё не видел. Держи ухо востро.
- Здесь нет вампиров. Они бы сожгли церковь,- отметил здоровяк.
- Благородные бы сожгли. Кто-то же здесь должен быть. Что чуешь?
Джерри несколько раз вдохнул и выдохнул, пробуя воздух:
- Пахнет деревом... и чем-то сладким, и мерзким. Гнилью,- ответил здоровяк вполне,- Нам нечего здесь делать. Нужноо уходить.
- Позже. Мы не нашли нужное место,- сказал Морт, лишний раз сверившись с картой, чтобы вспомнить ориентир.
- И как нам его найти?- спросил здоровяк, поглядывая на пустые глазницы хибар по обе стороны от дороги.
- По букве "джей".
- В каком смысле? - сказал Джерри, подняв бровь.
- Сам посмотри,- Мортимер сунул карту Джерри под нос и он увидел, что посреди пустыни на приличном расстоянии от Каслбрука была нарисована карандашом лишь большая красная буква "J", обведённая красным кругом.- Нужно осмотреться.
- Полдня ехать, полдня осматривать...- бубнел здоровяк, слезая с лошади.
- Тебе что-то не нравится? Езжай обратно,- съязвил Морт.
- Не нравится. Чёртова поездка в грёбаный город...
- А всё из-за грёбаного меня, да?- Мортимер спрыгнул с лошади и оказался рядом с Джерри. Ганслингер пристально смотрел сверху вниз, словно собирался пропустить гнев сквозь линзы и испепелить друга. Тень от широкополой шляпы Морта падала на лицо Джея.
- Не так. Сам знаешь,- рычал Джерри снизу, похожий на медведя в алой клетчатой рубашке. Морт выглядел стройным подтянутым аристократом против варвара одинакового, что вширь, что в высоту. Пройдохе Мортимеру было 22 года, а фермеру Джерри 19, что создавало ощутимую разницу в опыте и авторитете, которую было трудно игнорировать.
   - Тогда давай разберёмся поскорее. Мы забрались слишком далеко, чтобы уехать ни с чем, - отрезал Мортимер. Здоровяк утвердительно буркнул в ответ.
Взяв лошадей под уздцы, аристократ и медведь брели по улице, озираясь по сторонам, в надежде увидеть хоть что-нибудь с упоминанием буквы "J". Окна в некоторых зданиях оказались выбиты, таблички на столбах под навесами покрыты налётом пыли, который приходилось стирать. Казалось, сама земля под Брайтвиллем забыла, когда по ней ходили люди, и пыталась запылить город как следует, чтобы однажды поглотить окончательно.
   Всё время, что Морт находился в Брайтвилле - смахивал пыль, озирался и говорил - левой рукой он крепко держался за рукоять кольта. Двигался ганслингер плавно, осторожно и пружинисто, как кошка. Джерри напротив двигался резко, беспокойно, как травоядное животное, чувствующее, что поблизости хищник. При нём из оружия был только молоток, которым Джей плотничал за символическую плату, и теперь держал наготове.
- Как в страшном сне, - прошептал Джерри.
- Ага, - ответил Морт не задумываясь.
   Окна дома шорника, кожевника, гробовщика, оружейных дел мастера, банкира, бакалейщика и многих других, в том числе безымянных домов, проводили парней пустым взглядом, прежде чем они нашли здание с действительно большой буквой "J". До того им встречались многочисленые Джон, Джек, Джошуа, Джеремия и даже один Джакомо, гравёр, но Морт считал, что следует искать нечто более приметное.
- Кажется, нашли,- сказал Мортимер и вытер лоб тыльной стороной ладони, разглядывая вывеску над входом в салун, крупно гласившую "У Джерри".
- Забавно,- хмыкнул Джей без тени улыбки.- Так твоего отца звали как меня?
- Нет, хотя это многое бы объяснило, - ответил Морт.
- Ну да... - привычно согласился Джерри и вдруг заметил замаскированный укол, - Так ты в меня целился?
- Если бы я целился, то я бы попал,- Мортимер хлопнул друга по плечу и в очередной раз удивился, как такой крупный человек может быть таким крепким. Откидные двери в салун, открывавшиеся обычно в обе стороны, довольно крепко висели на петлях, напоминая Морту верхние зубы бобра. Иногда он видел непривычное в привычном. Тёмное чрево того, что когда-то было местом увеселения, ожидало Мортимера за зубами бобра. Он с силой стиснул полированную рукоять своего colt walker и сплюнул на песок.
- Ты тоже это видишь?- начал было Морт.
- Что именно?
- Эти двери похожи на...- проговорил Мортимер и осёкся.
- На двери салуна. Так мы идём или нет? - перебил Джерри.
- Ты не идёшь, Джей, - покачал головой ганслингер.
- Почему? Если меня увидит патруль, то... Ты же знаешь, что они делают с одиночками. Лучше держаться вместе, Морт, - убеждал здоровяк.
- Тебя они точно не тронут, мой толстокожий друг.
- Откуда такая уверенность?
- Побрезгуют,- уколол Морт.
- Не думаю. Человеческая кровь явно вкуснее лошадиной.
   - Так сказал, будто пробовал, - подтрунировал Мортимер.
   - Как-то я уехал от фермы слишком далеко. Лошадь споткнулась и...
   - Погоди-погоди-погоди! Выходит, ты тоже вампир? Почему сразу не сказал? - говорил Морт, ведя коня в поводу за угол салуна, чтобы его не было видно со стороны прерии.
   - Взял бы. Клыки-то человеческие,- Джерри осклабился и постучал серым крепким ногтем по жёлтым зубам.
   - Верю,- бросил Морт рассеянно.
   - Как я объясню, что здесь делаю? У нас две лошади. Зачем мне две?
- На одной скачешь рысью, на другой галопом. Кого вообще должно волновать зачем тебе две лошади?
   - У меня недоброе предчувствие по поводу этого города...
   Морт недоверчиво посмотрел на друга, но тот не выглядел жалким, а вот напряжённым да.
- Брайтвилю помогли опустеть. Закончим здесь и сразу же уедем. Пойдёшь со мной. И чтобы без глупостей. Мы не знаем что ждёт внутри.
- Так бы сразу! У меня от этого места желудок сводит... - ободрился здоровяк, хотя он никогда не видел Мортимера настолько напряжённым. Внутри ганслингера словно образовался ледяной ком. Джерри же чувствовал себя вляпавшимся во что-то липкое. Рука Морта застыла на рукояти colt walker, Джей стиснул ручку молотка. Друзья медленно погрузились в темноту.



Глава 2: "Брайтвилль: Мыслить, как незнакомец"

Жить - лишь привычка, от которой можно избавиться.

  

Морт и Джерри вошли в салун "У Джерри" на задержке дыхания и прежде, чем глаза привыкли, прошла пара напряжённых мгновений. Затем из темноты стали выплывать мохнатые от пыли очертания столов и стульев, составленных на них кверху ножками. Затем по правому флангу, подобно линкору, выплыла продолговатая и пыльная барная стойка. На заднем фоне виднелись стройные ряды "моряков" - бутылок и стаканов на полках - оставленных в порядке, но такие же "мохнатых", как и всё остальное в салуне. Ни души, ни следа, ни одной личной вещи, подтверждающей, что здесь были живые. От мысли, что город опустел без видимой причины, желудок Джерри урчал и завязывался узлом, а ледяной ком в груди Морта превратился в щекотливый комочек.
- Слишком тихо, - прошептал здоровяк, двигаясь бочком в сторону бара.
- Пусть так и остаётся, - ответил Морт, поднимаясь взглядом на второй этаж.
   Страх здоровяка, как рукой сняло, стоило ему оказаться за барной стойкой рядом с бутылями на полках. Джей загремел стеклом: спешно вытирал рукавом этикетки, разглядывая, какое сокровище попало к нему в руки, и приговаривал: "Скотч, ром, бурбон, текила... Да это же просто рай..."
   - Джерри, - окликнул Морт, не теряющий бдительности, - у нас нет на это времени.
Здоровяк выпучил на аристократа с большой дороги голубые глаза и пожал плечами: "Да это же пустяк!".
- Пить я тебе не позволю, но...- Морт сделал многозначительную паузу,- можешь взять сколько унесёшь. Идёт?
- Ещё бы! - встрепенулся Джерри. Он снимал с полок всё, что приглянулось, и выстраивать личный состав на палубе барного линкора "по росту".
- Поищи зацепки на первом этаже, а я пойду наверх. Компренде?
- А разделяться обязательно? - спросил Джерри с видом побитой собаки.
- Нет. Можем пойти наверх вместе, но тебе придётся оставить бар, а мы можем к нему и не вернуться, - подмигнул Морт.
- А как же мои девочки...- прошептал Джерри одними губами, любовно оглядывая бутылки с выпивкой, - Ладно. Поищу на первом этаже.
- Попробуй искать не только в баре,- уколол Морт, уже поднимаясь по лестнице. Он немного обиделся, что здоровяк этого не слышал. Мортимеру доставляло удовольствие остроумно и со вкусом подкалывать своего компаньона. Его будоражила мысль, что Джерри развил в себе чудовищную силу, таская телёнка на водопой и борясь со свиньями: Морт хотел увидеть её в действии, но пока видел лишь увальня с далёкой фермы.
Ступени скрипели под ногами, чуть проседая под весом Морта. Пахло сырой, подгнившей древесиной, крахмалом, песком... Наконец, среди мнимого благополучия прорезался и запах разложения. Джерри каким-то чудом учуял гниль ещё с улицы, хоть и не обмолвился, откуда доносился запах. Теперь уверенность Джерри подтвердилась: живые в Брайтвилле были. Оставалось лишь найти их и убедиться.
Поднявшись на второй этаж, Морт аккуратно шагал по коридору, стараясь не создавать лишнего шума. Хотя вскоре перестал обращать на это внимание - шпоры бряцали, сухие доски скрипели на все лады, пронзая тишину, словно шпилькой. Какой уж тут сосредоточиться!
   Запах разложения стал настолько густым, что мешал дышать. Источник вони мог скрываться за любой из дверей, как по правой, так и по левой стороне. Ганслингер решил открывать их по порядку. Сначала с одной стороны, потом с другой, чтобы не пришлось поворачиваться спиной к открытой двери - кто знает, что мошло скрываться в заброшенных комнатах...
   Мортимер подошёл к двери слева, качнулся назад и выбил ссохшуюся дверь пинком. Внутри скрывалось нечто, о чём стоило бы догадаться. В нос ударил запах разложения, витающий в воздухе яд, настоявшийся за долгие годы. Морт отпрянул, чтобы отдышаться, как он думал... На деле же его неконтролируемо рвало на протяжении нескольких долгих мгновений.
   - Чем это так воняет? - послышалось с первого этажа.
   - Мертвечиной, - ответил Мортимер не задумываясь.
   - А, тогда всё в порядке, - ответил Джерри, но быстро спохватился, - Мертвечиной?!
   - Успокойся, Джей. Того, кто их убил, здесь больше нет, - успокоил Морт и чуть погодя добавил, - Надеюсь.
   Ганслингер задержал дыхание и закрыл лицо рукой. Затем выверенными шагами преодолел расстояние до окна и повернул защёлку. Взявшись за створки Морт потянул вверх, но рама ссохлась и забилась песком. Воздуха в лёгких оставалось всё меньше. Аристократ достал из кобуры револьвер, взялся за дуло и выбил стекло рукоятью. Наконец-то можно было немного отдышаться, высунувшись в окно, и приступить к осмотру.
   На когда-то белой постели лежали два "столбика": мужчина и женщина. Мужчина в белой майке и свободных трусах лежал слева, женщина - в белой ночной сорочке справа. Мортимер и представить не мог, что они испытывали, когда встретили смерть - кожа и мышцы на лице уже давным-давно закостенели, сгнили, почернели и отслоились. Но поза выражала смирение. Словно двое ждали смерти и дождались в условленный час.
   Можно было предположить, что кончина данной парочки является единичным случаем, но червь сомнения точил Морта изнутри, вынуждая продолжить поиски ответа.
   За следующей дверью, помимо трупных испарений, он обнаружил местного шерифа в компании танцовщицы. Судя по тому, как была разбросана одежда и позе, в которой смерть застала эту парочку, они до самого последнего момента прекрасно себя чувствовали. В следующей комнате скрывался банковский клерк, мирно почивший на кровати в своей парадной форме: белой рубашке, жилете и брюках на подтяжках. В какую бы дверь ни вламывался Морт, везде его встречали какие угодно картины, лишь подтверждавшие, что люди знали о близости смерти. Они не оказывали сопротивления, и, исходя из увиденного, умерли без мучений.
   У Мортимера слезились глаза от смрада, а голова болела от непонимания. Он не мог взять в толк, что же такое страшное должно случиться, чтобы каждый житель целого города ушёл из жизни без борьбы. Обычно люди цепляются за каждое мгновение жизни, ну или делают вид, что цепляются. По крайней мере не идут в свою комнату умирать. Слишком спокойная смерть для городка в Техасе.
- Морти, я что-то нашёл!- прогудели с первого этажа. Судя по голосу, Джерри пригубил что-то из своей коллекции. Всё-то.
- Что именно?- прогремел Морт, который и без того был не в настроении, но пьяный здоровяк уже откровенно выводил из себя.
- Кнут... с шипами... Уф... ооострые!- вскрикнул Джерри.
- Не трогай, убери свои грабли!- рявкнул Морт, уже не боясь кого-то разбудить. В два прыжка он преодолел лестницу и оказался рядом со здоровяком.
- Хоррошо-хршо. Чего ты кричишь?- молол Джерри заплетающимся языком.
- Шипы могут быть отравлены!- прикрикнул Морт и забрал странный кнут из рук напарника,- Ну, или опять что-нибудь сломаешь. Ты же помнишь кто голыми руками отломал зарядную скобу у винчестера.
- Случай-но вышло!
- С тобой всегда так,- ответил Морт и начал рассматривать находку,- Кнут с шипами... Знавал я одного полковника. Злой был дядька. Он просил свою гувернантку лупцевать его плетью до крови. Чем сильней она била, тем громче МакКрук орал. Чем громче МакКрук орал, тем сильней она била. И так до полного изнеможения...
- Эм... Ты о чём? - силился Джерри собрать мысли и глаза в одну точку.
- А? - очнулся Мортимер, погрузившийся в омут памяти с головой,- Да так. Думаю, тому полковнику кнут понравился бы.
Он внимательно осматривал это странное оружие, выделанное из бизоньей кожи, но с заметным утолщением на конце, на котором угнездились шипы. Морт ощупал их, затем присмотрелся внимательнее и увидел отверстия, рассеянные по всему конусу шипа. Он взялся за конус двумя пальцами и попробовал вращать сначала по часовой стрелке, потом против - металлический полый шип податливо выпал в руку после пары оборотов.
- Похоже, в шип можно что-то налить...- Морт посмотрел на полки в чулане под лестницей, где лежали отцовские принадлежности, и увидел небольшой бутыль с буроватой жидкостью.
   Мортимер открыл бутыль, но сморщился и тут же закрыл. 
   - Чесночный сок. Бррр. Мерзость,- проговорил Джерри, зажимая нос.
- Хм. Здесь было что-то ещё? Какая-то записка?- спросил Морт, глядя на обведённое пылью пустое место в форме прямоугольника.
- Нет. Ничего,- ответил Джерри, комкая за спиной листок бумаги.
- Не ври мне,- рука Морта резко нырнула за спину здоровяку и вырвала из его лапы клочок бумаги, записку. Мортимер начал читать вслух и сразу же после "Дорогой сын" Джерри его перебил.
- Погоди. Твой отец оставил тебе письмо, хотя никогда тебя не видел. Мой сын... Откуда он знал, что у него родился сын? А если бы... если бы родилась дочь? - рассуждал Джерри.
- Ну, это не помешало бы отцу называть меня сыном.
"Дорогой сын.
Все годы, что мы с тобой не виделись, я защищал тебя"
- Дааа, конееечно.
- Заткнись,- твёрдо отрезал Морт.
- Ладно.
   Ганслингер молча скользил взглядом по жёлтой бумаге, читая письмо, написанное за годы до текущего момента. И чем дальше он заходил, тем ярче вспыхивали костры в его воображении. Хотелось сжечь что-нибудь, уничтожить, разрушить, извести, истребить, обратить в руины, потому что только теперь, спустя годы, Мортимер понял в чём смысл его жизни и этот смысл ему не нравился.
   Он мысленно вернулся в прошлое и оживил в голове всё, что помнил о себе. Сызмальства он прислуживал в вампирских кругах - в лучшем случае, как мальчик на побегушках, в худшем случае, как подставка для ног. Он всегда был недостоин роли вампира, мать много говорила, что Морт недостоин такой чести. Он научился читать в шесть лет. В восемь - стрелять из револьвера (попадать тоже). В двенадцать - управляться с лошадью. К четырнадцати освоил основы рукопашного боя. К шестнадцати Морт одинаково хорошо орудовал как оружием и собственным телом, но и этого Веронике было мало. Он сопровождал Веронику на встречах вампиров, подрабатывал охотником за головами и всячески старался оправдать репутацию достойного, которым себя считал. Однако что бы он ни делал, как бы ни старался- этого было недостаточно, ведь он был подготовлен для другой роли. Отец и мать просто решили, что сыну было бы неплохо стать охотником на вампиров. Плевать, что он этого не хотел! Плевать, что против него будет каждый кровосос на Диком Западе! Мама вырастила из него убийцу, отец дал арсенал. Сыну остаётся только подчиниться? Или...
   Морт с размаху бросил кнут в чулан и захлопнул дверцы. Он широкой походкой вышел из салуна прямо под свет багрово-закатного солнца. Мортимер сжимал перламутровую рукоять кольта, пока не почувствовал укол боли. Он ещё не знал что именно собирается продырявить - небо или собственную голову, но настроен был решительно.
   - Сэр, мы вам не мешаем? - спросил всадник в белой шляпе, сквернув белым острым клыком. Рядом с ним было ещё двое всадников, но, судя по загорело-коричневому цвету кожи, это были люди. Патруль.
  

Глава 3: "Брайтвиль: патруль(со всеми вытекающими)"

Позволь гордости ослепить врага и одержишь победу.

   Морт всю жизнь имел дело с вампирами и хорошо представлял, как себя вести. Кажется. Он плавно повернулся к патрульным. Сдерживаемое волнение выдавала только капля пота, стекавшая по виску. Патрули часто заезжали в заброшенные места, чтобы пресечь возможные волнения. Это было нормально. Значит и ганслингеру надлежало вести себя спокойно. Он ведь не собирал сопротивление под самым носом у Смотрителя, верно?
   Следом за Мортом из салуна, споткнувшись, вывалился Джерри. Всадник в белой шляпе указал рукой в сторону здоровяка и приказал: "Займитесь". Две тени соскользнули с лошадей и набросились на Джерри - он не сопротивлялся. Морт краем глаза видел, как друга ударили в живот и врезали по лицу, но тот не упал, только осел от боли. Хотя ему стало очень не по себе, Мортимер вновь сосредоточился на вампире, пытаясь определить с кем имел дело.
   - Что вы здесь делаете? - поинтересовался всадник в белой шляпе звонким голосом с повелительными интонациями.
   - Ничего. Оказались случайно и уже убираемся, - говорил Морт примирительно, чувствуя на себе изучающий взгляд.
   - Без лошадей? - вампир демонстративно принюхался и улыбнулся,- Глупо. Учуял лошадиный пот ещё за милю отсюда. Сейчас лошади за углом салуна. Раз прибыли сюда случайно, то зачем было прятаться?- голос вампира, словно обнимал, убаюкивал разум, как мать убаюкивает дитя.
   - Мы не прятались. Убрали лошадей в тень, подальше от жары,- юлил Морт, понимая всю сложность своего положения.
   - Ложь, - Вампир спрыгнул наземь плавно и угрожающе, взметнув столбик пыли, - Солнце скоро сядет. О какой жаре ты говоришь, парень? Похоже, вы с другом искали здесь что-то и не хотели, чтобы вас обнаружили. Что вы искали? - бархатный тембр вампира нежно обволакивал разум Морта, вынуждая подчиниться воле нового хозяина.
   - Искали? Ничего особенного. Фляги пополнить, подкрепиться и перевести дух после долгой дороги. Откуда нам было знать, что город заброшен? Издали показалось, что он в порядке, - Мортимер смотрел вампиру в глаза и беззаветно врал, игнорируя чары: слишком многие пытались его переубедить или подчинить. Это тоже было частью обучения. Кровосос явно был удивлён. Он сменил тактику, сделав взгляд жёстче, а голос - грубее.
   - Случайность, говоришь... Если бы оказался здесь случайно, то вряд ли бы позволил ударить своего друга, верно? А что если я убью его у тебя глазах? - парень в белой шляпе подошёл Джерри и жестом приказал поднять его выше. Джей внутренне сжался, ожидая удара, но его сила превзошла любые ожидания. Здоровяк рухнул, как подкошенный, и затряс головой, подобно лошади, пытаясь прийти в сознание.
   - Какую правду вы хотите услышать, сэр?! Мы попали сюда случайно! Мы не знали, что здесь есть город, - голос Морта стал значительно выше и громче.. Беспокойство о друге давало о себе знать. Вампир заметил это и оскалился.
   - Случайно?! Лошади взмылены, будто вы проехали не один десяток миль. В твоей дорожной сумке бумаги. И очень старые. Сначала я думал это документы, но тебе подобным их не доверяют. Это карта. Причём старая. Ты знал куда едешь, пройдоха. Искал приключений, - злился упырь, выхаживая возле Джея, подобно хищнику, - Считай, что ты их нашёл... Вы их нашли. Для пути из Масены ваши лошади слишком вымотаны. Стал быть, вы из Каслбрука. Там полно любителей порезвиться на чужой земле.
   - Мы здесь проездом, сэр. Остановились передохнуть на пути в Масену. Мы не нарушили никаких законов, сэр, - отвечал Морт спокойно, чем выводил вампира из себя. Садившееся солнце в предсмертной муке окрасило небо в кроваво-красный. Оранжевеющие лучи скользили по бледной коже вампира. Нужно было заканчивать поскорее, до наступления ночи, когда чувства кровососов обостряются до предела.
   - И задержались в заброшенном городе, где нет ни еды, ни воды, ни людей? Всё это можно было выяснить за пару минут и двинуться дальше! - парень в шляпе взял переносицу в щепотку и прикрыл глаза, затем шумно выдохнул и начал говорить размеренно, - Ты врёшь, ганслингер, хоть я не чую страха. Ты слишком хорошо обучен, чтобы оказаться здесь случайно.
   - Вы бы поверили, скажи я, что меня всю жизнь унижали и притесняли, загоняли, как лошадь, чтобы пару минут назад я узнал, что являюсь охотником на вампиров, быть может, последним на свете? - сказал Морт откровенно, предвидя совершенно определённую реакцию.
   - Нет, не поверил бы. Никто не может быть настолько тупым, чтобы распространяться об этом перед благородным, - парень в белой шляпе недобро улыбнулся. Всё это время Морт гадал, кто перед ним.
   - А если не дорожит? - спросил Морт.
   - А ты любитель поговорить, да? - ответил вампир, сунув большие пальцы за пояс.
   - Живыми нам отсюда всё равно не уйти, так что я хочу принять смерть в дуэли,- проговорил ганслингер,- Но если я выиграю, вы отпустите толстяка.
   - Неплохо, парень. По-мужски. Твоя рука весь разговор искала рукоять кольта. Почему не выстрелил? - всадник в белой шляпе опять бил в цель, и трудно было сказать с чем была связана такая проницательность.
   - Было бы не честно убить противника раньше, чем он возьмётся за оружие,- съязвил Морт, хотя понимал, как мало правды было в его словах.
   - Или ты сам боялся не успеть, ганслингер,- ответил парень в шляпе, - Что ж. Хочешь дуэль? Отлично. Давненько я не стрелял по мишеням.
   Последнее, несмотря на видимую безобидность, звучало довольно зловеще, если учесть, что реакции и движения вампира были в разы быстрее человеческих. Даже при промахе он бы успел разрядить барабан и попасть: скорострельность револьвера ограничавалась лишь скоростью взведения и спуска курка. Многолетние тренировки поставили Морта выше обычного человека, но до вампиров даже ему было далеко.
   - И ещё кое-что...- проговорил парень в белой шляпе. Он сбросил с себя бежевый пиджак, оставшись в серой жилетке и светлых брюках, - Скажи мне, как тебя зовут, ганслингер.
   - Идальго, - ответил Морт, скидывая чёрный дорожный плащ.
   - Испанец? Рыцарь? Ты, верно, смеёшься надо мной...- вампир на мгновение прикрыл глаза, - Что ж, под этим именем тебя и похоронят.
   - Никто не живёт вечно. И ты не будешь, - губы Мортмера растянулись в зловещей улыбке, в глазах сверкнул азарт. И прежде, чем Стивен ответил, лицо ганслингера приобрело беспристрастное выражение, а взгляд стал непроницаемым.
   Рука вампира застыла справа на уровне пояса, пальцы практически не шевелились. Морта оставил в покое рукоять и теперь рука парила над ней, перебирая пальцами воздух, как струны гитары. Человек и вампир стояли друг напротив друга на расстоянии примерно десяти футов. Пляска смерти вот-вот должна была начаться. Мортимер сделал шаг вправо.
Морт краем глаза следил за Джерри, который потерял сознание и бессильно повис в руках прихвостней. Ганслингер не сомневался, что здоровяку крепко досталось, а справиться в одиночку с вампиром и двумя головорезами, которые тоже умеют стрелять, задача непростая. Почти любой вариант развития событий вёл к поражению. " Должно же быть хоть что-то!".
   Он повёл вампира вправо, к лошадям, надеясь, что те фыркнут или заржут от близости кровососа. Парень в белой шляпе сместился ровно к лошадиным мордам, они дышали им, фыркали в шею, но не дрогнули. Только тогда Морт вспомнил, что кони патрульных приучены не реагировать на запах вампирской плоти. Это были боевые скакуны армии кровососов.
   Беря время на раздумья, Морт снова повёл соперника влево к головорезам. Бывший телохранитель хотел проделать с патрульным старую шутку. Морт шагал вправо, пока пятки парня в белой шляпе не упёрлись в ступеньку. Мортимер резко шагнул вперёд в надежде, что вампир отступить, но он этого не сделал, лишь ухмыльнулся, так и оставшись стоять на месте.
   И вот, когда надежды не осталось, и грядущая ночь показалась Морту само чёрной в жизни, Джерри воспрял. Он накинулся на вампира, уволакивая за собой прихвостней, и стиснул того в медвежьей хватке: "Стреляй!". Ошеломлённый ганслингер на секунду замешкался от удивления, ведь друг держал троих: по бугаю на руку и вампира в объятиях.
   За доли секунды Морт поразил двоих: вампир стоял ровно между ними - прихвостни бессильными тушами повисли на руках Джерри, стягивая их вниз. Кони патрульных заржали, но не двинулись с места.
   - Не могу прицелиться! - орал Морт понимая, что рискует продырявить и друга тоже.
   - Стреляй! Я больше не выдер... - силы оставили Джерри - вампир ринулся вперёд, на ходу выхватывая револьвер из кобуры. Раздалось два выстрела подряд и на землю рухнуло тело.
Джерри ошеломлённо осматривал поле боя, и, высвободив руки из хватки мертвецов, протёр глаза. Всё случилось меньше, чем за секунду. Вампир рванул вперёд, вытаскивая револьвер из кобуры, Морт достал свой и выстрелил так быстро, как только мог, но вампир опередил его во всём - достал оружие быстрее и выстрелил первым. Вампирская пуля просвистела возле уха Мортимера, оцарапав его край, а свинец Морта пришёлся вампиру точно в левый глаз, отчего тот рухнул на землю прямо к ногам ганслингера.
   - Как ты это сделал?!- недоумевал мгновенно протрезвевший здоровяк.
- Долго не мог понять, кто передо мной, но сделал, - начал Мортимер, промакивая рукой в перчатке кровь, проступившую на ухе,- С новичков справился бы и без трюков, но эти черти быстрее и умнее. И слабость всего одна,- подчеркнул Морт, подняв вверх указательный палец.
   - Какая слабость? Я еле в руках этого гада удержал!
   - Его сразила слабость ума... - заявил Мортимер.
   - Да говори ты уже толком! - кипел Джерри от нетерпения.
   - Посвящённые вампиры гордые засранцы. Они не станут стрелять в ноги или в торс. Постараются опередить и выстрелить прямо между глаз, - сказал Мортимер и приложил указательный палец к середине лба,- Убить красиво у них считается искусством. Нужно было только правильно выбрать время для выстрела и убрать голову с линии огня.
   - Ах ты, чертяка этакий! А я уж думал, что нас обоих здесь и зароют!- Джерри перескочил через труп вампира, налетел на Морта, стиснул в своих могучих объятиях и оторвал от земли.
   - Джерри, - проговорил Мортимер сквозь зубы, - Джерри! Поставь меня на землю! Дышать нечем...
- А? Да. Извини,- ответил здоровяк и поставил друга на землю с особой медвежьей грацией.
   - Извини? Погоди-ка, да ты же протрезвел от страха! - усмехнулся Морт, глядя в ясные глаза здоровяка.
   - Что пил, что не пил... Полбутылки текилы койоту под хвост, - причитал здоровяк.
   - Зато не больно. Текила без соли? Да ты шутишь!- отмахнулся Мортимер.
   - Захотелось по-мексикански, - улыбнулся Джерри.
   - Ага. Без соли, без закуски, без повода и без смысла,- подмигнул Морт. Джей немного поскрипел зубам, но смолчал.
Минута дружеской беседы прошла, оставив три трупа- два настоящих и один временный. Двое лежали возле входа в салун, как если бы преградили дорогу кому-то очень серьёзному. Парень в белой шляпе лежал лицом вниз в двух футах от Мортимера. Вампир был похож на шерифа, с которым Морт беседовал и не пришёл к компромиссу, от чего, собственно, и порешил его вместе с помощниками. Это бы смотрелось забавно, если бы трупы не пришлось убирать, а некоторые добивать.
   - Что будем делать с патрулём? - намекнул Морт.
   - Ну, не знаю... Копать им могилы уж точно не хочется,- пожал Джей широкими плечами. Идея с цивилизованными похоронами провалилась.
   - Об этом речи и не идёт, - Мортимер осмотрелся вокруг и увидел близ церкви в лучах заходящего солнца каменную кладку, выросшую прямо из земли с крюком и уходящей в недра кладки верёвкой,- Колодец. Можно скинуть их в колодец. Там точно никто искать не будет!
- Только если дашь мне попить сначала, - прогудел Джерри, - фляга уже давно пустая, и горло дерёт...
   - Чёрт, а это мысль. Заодно проверим как водица. Если отравлена, то хоть один из нас выживет, - возразил Морт.
   - Может, и была отравлена. Может, воду уже разбавил дождь и она очистилась? - с надеждой бурчал Джерри.
   - Дождь в Техасе? - спросил Морт и тут же отмахнулся, - Хорошо. Так и быть. Ты пьёшь первым.
   - Замётано,- ответил Джерри и они ударили по рукам. Солнце село.
   Тени скользили в сумерках по центральной улице, волоча за собой два тела. Попутно они переругивались, иногда останавливались передохнуть (преимущественно из-за Мортимера), но затем хватали трупы за ноги и волокли дальше. Джерри и Морт не заметили как за болтовнёй их подстерегли вечер,а затем и ночь. Друзья спешили: нужно было как можно скорее избавиться от патрульных и заняться вампиром.
   Когда Джерри поднял полупустое ведро из колодца, то понял, что пить эту воду может только сумасшедший или обречённый: запах от неё стоял такой, что даже мыть сапоги в такой воде было страшно.
   - Какая мерзость...
   Здоровяк с шумом вылил воду вниз, а Морт был готов поклясться, что где-то внизу, на спокойной глади колодца, плавает ещё один труп. Одно за другим тела патрульных перевалились через каменную кладку, свешивались вниз головой и ныряли в темноту, провожаемые лунным светом и взглядами Морта и Джерри. После этого ребята даже немного повеселели, хотя им предстояла работёнка не из приятных.
Морт с удивлением отметил, что лошади патрульных, несмотря на всё произошедшее, не сдвинулись с места ни на дюйм. На мгновение он представил, какие страшные вещи они видели в прошлом, если не были впечатлены таким побоищем. Воображение само рисовало, как маленькая девочка вбивает своему дедушке гвозди в суставы, или как бобры рвут на части девушку, впиваясь резцами в её белоснежную плоть. Мортимер с сожалением выдохнул, понимая, что ничего настолько ужасного лошади видеть точно не могли, потому что он это только что придумал.
   Тело вампира всё ещё лежало в пыли возле салуна, хотя времени до пробуждения оставалось всё меньше и меньше. Патрульный мог в любой момент подняться - ночь оказывала на кровососов бодрящее действие - и вновь начать насаждать добро и чинить справедливость. Такую роскошь Морт и Джерри позволить не могли. К тому же, вампира предстояло очень обстоятельно допросить, чтобы выяснить, придут ли другие. В общем-то, это была попытка разобраться насколько всё плохо - просто плохо или очень плохо: убить патрульных это просто плохо, но попасться на этом - гораздо хуже.

  

Глава 4: "Брайтвиль: правда, правда и ничего кроме правды"

Как далеко ты готов зайти, чтобы получить желаемое?

  
Морт с Джерри втащили вампира в салун. Затем сдвинули вместе два маленьких прямоугольных стола(их пришлось принести из комнат жильцов) и на образовавшуюся поверхность уложили пока ещё безжизненное тело с распростёртыми руками и ногами. Однако для допроса этих мер было категорически недостаточно: по мнению Морта, пленника нужно было ещё и раздеть, но сам он это делать наотрез отказался под предлогом "раздеваю только женщин, если они не раздеваются сами". Мортимер за то время, что Джей возился с кровососом, притащил себе со второго этажа старомодное кресло с резным оформлением, уселся поудобней, чиркнул спичкой о ботинок и прикурил отдалённо похожий на сигарету свёрток. Джерри из всей одежды вампира позаимствовал себе белоснежную шляпу, которая ему очень уж понравилась, но не сказать, что очень уж шла. Остальную одежду, либо он порвал пока снимал, либо была заляпана кровью и никуда не годилась.
   - Чего ты расселся?- спросил Джерри, глядя на совершенно расслабленного Мортимера.
   - Мы не свяжем его без свеч, Джей. Ты должен сходить в церковь.
   - Это ещё почему?
   - Да потому что я ни хрена не вижу в темноте в отличие от вампиров. Вот почему, - процедил Морт сквозь зубы, раскуривая бесформенный свёрток. У него не очень-то получалось.
   - Можно связать его верёвкой,- проговорил Джей и учуял запах дыма,- Едкий запах. Что за дрянь ты куришь?
- Немного дурман-травы не помешает. Расслааабься...- Морт выпустил из себя целое облако дыма.
   - Расслабиться? Мы перебили долбаный патруль и теперь собираемся пытать вампира, вампира! А ты говоришь мне расслаааабиться?! - гремел Джерри.
   - Остынь, Джей. Это ведь я перебил целый патруль,- подмигнул Морт,- Я спас нас, и вполне заслуживаю чууууточку снисхождения. Кто-то всё ещё должен сходить в долбаную церковь за свечами,- напомнил Морт.
   - Зачем тебе свечи? Раскури косяк и свети! - пылил здоровяк.
   - Джерри, мне показаааалось или с уулицы правда что-то послыышалось? - зевнул Морт.
   - Что? Где? - начал озираться Джей.
   - Ооооо, старик. Неужто ты боишься идти в церковь? А мне казалось, что ребята вроде тебя обычно верят в бога. Да и ты же теперь крутой парень в крутой шляпе, а крутым парням страх не к лицу,- усмехнулся Мортимер, глядя на Джерри иронично.
   - Да иди ты! Схожу я за твоими свечками, - сказал Джей и громко хлопнул дверьми салуна.
На улице было темно и светло одновременно из-за серебристого покрывала лунного света, накрывшего всё вокруг. Пустые здания в ночи казались пустее обычного. В тёмных прорехах между строениями проступали светлые дорожки, прорезанные лунным светом. Посреди опустевшего города Джерри чувствовал себя особенно одиноким и маленьким. Внутри церкви было гораздо темнее, чем снаружи, за счёт того, что тусклый лунный свет пробивался в единственный цветастый витраж высоко над алтарём. Здесь одиночество накатило на здоровяка с новой силой.
   Трясущийся от страха Джей аккуратно прошёл между ровными рядами скамей к стойкам со свечами, постоянно осматриваясь. Его плотно обступала темнота. Дойдя до конца зала, Джей увидел сначала деревянный крест в два человеческих роста и уже за ним стояла пара золочёных подсвечников. Джерри стал вынимать свечи из ближайшего подсвечника по одной, запихивая себе за пояс. Одну за другой он вынул десять свечей, потом ещё десять, так как умел считать только до десяти. Здоровяк хотел взять ещё десять, но за поясом больше не было места, а в руках он мог и не удержать. Когда Джей повернулся, чтобы двинуться к выходу, то глаза уже привыкли к темноте и в тусклом свете луны он увидел паству Брайтвилля. Десятки людей: мужчины и женщины, одинокие и семейные люди собрались в церкви, чтобы со всем возможным мужеством встретить свой последний день. Джерри с ужасом разглядывал запавшие щёки и глазницы скелетов, костлявые фигуры, рассеянные повсюду. Трупный смрад незамеченный поначалу ударил в нос с такой силой, что Джей пошатнулся, но успел восстановить равновесие. Он не верил своим глазам и поспешно вылетел из церкви. По пути трижды начиная сбивчиво молиться и трижды осёкся. Лишь случайно он увидел записку на двери церкви. Это было завещание жителей Брайтвилля. Джей прихватил его с собой.
Когда Джерри влетел в салун с полными штанами свеч, то опрометью увидел Мортимера, связанного на столе, а вампира, сидящим в кресле и раскуривающим косяк, настолько здоровяк был перепуган. Через секунду наваждение прошло.
   - Хэй, ты чего такой запыхавшийся? Присядь, отдохни, - говорил Морт ещё более расслабленно, чем раньше, и указал на стул. Раньше он скорей изображал расслабление, теперь его действительно попустило.
   - Церковь... Они... Там... Мёртвые... Много... - пытался объяснить Джерри, но не хватало дыхания. Он протянул Морту завещание.
   - Это что? - спросил ганслингер, брезгливо взяв бумагу указательным и большим пальцем.
   - Завещание... жителей... Брайтвиля...
   - Аха! Так я и думал. Завтра прочту. У нас есть дела и поважнее, мой потный друг, - Морт отшвырнул завещание в сторону.
Почти двадцать минут ушло на зажжение свеч, связывание вампира, закрепление узлов и петель. Всё это время Морт пел себе под нос довольно странную песню, которую Джерри никогда не слышал. Он смог различить только что-то вроде "Понедельник-понедельник, убивать и беспределить". Особое внимание у ребят вызвал арсенал отца Мортимера: им предстояло подвергнуть вампира невыносимым мукам, чтобы получить жалкие крохи информации- очень остро стоял вопрос какими будут эти муки. У них уже был основной план, однако не помешал бы запасной, вдруг упырь от задуманной первоначально пытки получит удовольствие?
   Джей и Морт разглядывали различные орудия смертоубийства, которые, так или иначе были вариациями на тему чеснока, креста, святой воды и осиновых кольев.
   Это что ещё такое? - спросил Мортимер сам у себя, вытаскивая из чулана угловатый мешок. Внутри он увидел поленья.- Хм. Тут записка. А ну-ка. Это осиновые поленья. Колья изготовишь сам. Ну спасибо. Я, наверное, единственный охотник на вампиров на всём белом свете, которому отец вместо долбаных осиновых кольев оставил мешок с осиновыми поленьями.
Со спины послышалось еле слышно копошение, бормотание, причитание, а потом различимая речь:
   - Ау, ау, ау, больно! - упырь впервые моргал новеньким глазом, - Где я? Что со мной?
   - Дорогой, ты дома! - пропел Морт тонким голоском и закашлялся.
   - Двое придурков, дуэль, невыносимая боль... Ах это вы, жалкие ублюдки!
   - Сказал клыкастый кусок дерьма,- парировал Мортимер.
   - Почему именно клыкастый кусок дерьма? - перебил вампира Джерри.
   - У тебя есть предложения получше? - перебил вампира Морт.
   - Ммм, так сразу и не скажешь... Долбаный белоручка! Никчёмный червяк!- перебил вампира Джей и тот решил переждать.
   - Боже-боже, какие слова ты выбираешь для ругани. Прямо благородная девица. Учись! - телохранитель начал ругаться, указывая на упыря пальцем,- - Он клыкастый кусок дерьма, грёбаный дерьмосос, кровососущий засранец! Видишь как просто? - объяснял Морт.
- Хочешь сказать, что если ругательство связано с дерьмом или жопой, то это ужасно обидно? - поинтересовался Джей, щёлкнув по белой шляпе.
   - Хм. Никогда не смотрел на это под таким углом. Просто мне кажется, да, я думаю... нет, я уверен, что это... - Морт замолк, забыл о чём говорил, но быстро опомнился, - Звучит круче!
   - Может и звучит. Интересно почему? - настаивал Джерри.
   - Вам обязательно обсуждать это сейчас? - вклинился в беседу бледный парень, привязанный к столу,- Классная шляпа.
   - Вот же вежливый кусок дерьма,- экспериментировал Джей, но улыбался во все двадцать пять оставшихся зубов.
   - Чертовски учтивый военнопленный. Где были твои манеры раньше, красавчик? - сказал Морт и наклонился, оказавшись с вампиром лицом к лицу,- А... Стыыыдно.
   Взгляд кровососа за секунду превратился из дружелюбного в испепеляющий.
   - Да пошёл ты! Пошли вы оба! Я вырвусь, вырвусь и разорву вас на куски, выпью из вас все соки, выпотрошу, уничтожу! - мгновенно взорвался пленник, натягивая путы.
   - Тшшшш... Я бы с этим не спешил, мой нервный друг. Твои правая нога и правая рука связаны одной и той же вожжой, скрещенной с вожжой, связывающей твою левую руку и левую ногу. Перекрестье вожж придавлено и натянуто бочкой с чем-то очень тяжёлым и очень вонючим. Предположительно бочкой с солёной рыбой. Смекаешь? - объяснял Морт.
   - Что ты хочешь этим сказать? - напрягся вампир.
   - Ууу. Ты кажется побледнел, - усмехнулся Мортимер, проведя пальцем по белёсой вампирской коже почти не чувствительной к солнечному загару, - Я хочу сказать, что ты скорей пополам порвёшься, чем вырвешься. Компренде, мудак клыкастый?
   - Не-на-ви-жу! - процедил сквозь зубы вампир, натягивая кожаные ремни.
   Расставленные повсюду горящие свечи придавали разговору неповторимую атмосферу жертвоприношения.
Больше всего свеч Джерри с Мортом наставили рядом со столом, где был привязан вампир, чтобы ничего не упустить, поэтому каждая, даже самая незначительная реакция на его лице была замечена.
   - Я знаю,- расслабленно бросил Морт, прикуривая сигарету от ближайшей свечи,- Кто ты такой?
   - Пошёл ты! - рявкнул вампир и плюнул, но промахнулся.
   - А так? - Мортимер кивнул и плотно закрыл упырю рот тряпкой, а Джерри достал молоток и с силой ударил по правому локтевому суставу, дробя его,- Больно? Так было задумано. Кто. Ты. Такой?- повторил Морт вопрос, вытащив кляп.
   - Стивен... Джей Хиллстром... мэр Масены,- говорил вампир, содрогаясь всем телом от боли.
   - За тобой придут? - задал телохранитель следующий вопрос.
   - Вас обоих убьют, а обескровленные выпотрошенные туши распнут. Я буду смеяться, как полоумный, когда это случится,- цедил Стивен Джей Хилстром сквозь стиснутые зубы.
   - Боюсь, ты до этого не доживёшь,- констатировал Мортимер и приказал повторить операцию на левом колене. Потребовалось три удара, чтобы раскрошить коленную чашечку и мэр Массены просто взвыл от боли.
- Хах...хах...хах...
   - Повторю ещё раз. Медленнее. За. Тобой. Придут?- говорил Морт предельно выразительно.
   - Нет... Нет, не придут... Они... не знают... не знают... где искать... Я... часто выезжаю... за город... в патруле... Об этом... об этом никто... не знает...- Стивена затрясло крупной дрожью, он покрылся испариной и с трудом говорил,- Отпуст-тите... отпуст-тите меня... пощад-дите... У меня ж-жена... и д-дочка,- Стивен Джей Хилстром давился словами, унижался и заискивал, что было совершенно не в его стиле.
   - Вампиры. Думаю, жене, детям и Масене без тебя будет только лучше. Заканчиваем, Джей.
Морт снова закрыл мэру Масены рот туго натянутой тряпкой, врезающейся в челюсть. Джерри методично, сустав за суставом, уничтожил правую коленную чашечку, левый локоть, плечевые и тазобедренные суставы. В конце, даже Морт вспотел удерживать беснующегося, орущего, рвущего на части тряпку Стивена Хилстрома, мэра Масены, разрываемого невыносимой болью на части. Джерри был фермером, поэтому периодически забивал или разделывал скот, а вампир для него был ничем не лучше скота- Джей не испытывал жалости или сожаления, проявляя невыносимую жестокость.
А это мой тебе подарок,- ворковал Мортимер с дымящейся скруткой в зубах, приставляя к месту, где, как он предполагал, находится сердце, осиновый кол,- Знаешь, милосердие... Мы же с Джеем не хотим показаться какими-то совсем уж злыми, но так уж вышло, что ты нам не друг. Мы, конечно, можем сделать вид, что ничего не было и разбежаться кто куда, но мы-то оба знаем, даже Джей догадывается, что говнюки вроде тебя никогда не успокаиваются. Вам можно прострелить обе ноги, бросить посреди прерии с револьвером, заряженным одной пулей и полупустой флягой воды. Вы выживете, выживете и найдёте тех, кто причинил вам боль, потому что парни вроде тебя гордые, живучие, себялюбивые засранцы кроме себя никого не признающие и не любящие. Нет у тебя жены и детей, а если и есть,то я им окажу большую услугу, отправив тебя на тот свет. А теперь не дёргайся, мэр Масены, я постараюсь сделать это быстро.
Морт размахнулся молотком в правой руке и ударил по колышку, удерживаемому левой. Колышек на палец вошёл в плоть вампира, проступила кровь и он снова завопил, но Джерри с такой силой вогнал ему тряпку в рот, что затрещала челюсть. Второй удар вбил колышек ещё глубже, а с третьим ударом вампир потерял сознание. Мортимер нанёс четвёртый удар по колышку, загнав его в сердце Стивена Джей Хилстрома без остатка.
   Затем ребята отвязали мэра Масены, превратившегося в мешок с костями, и сбросили то, что от него осталось, в колодец. Морт испытывал огромное облегчение оттого, что будучи таким несовершенным человеком, недостойным быть вампиром, он таки прикончил одного из них и, возможно, прикончит ещё. На тот момент Мортимеру казалось, что хотя бы так он сможет отомстить матери и всем вампирам за годы унижений, заставив их искупить вину кровью.
   Уезжать из города было уже слишком поздно и ребята решили заночевать в единственном месте, где никого не было- в банке Брайтвилля на куче пустых денежных мешков и ворохе ассигнаций.
   - Знаешь, Джей, быть охотником на вампиров не так уж и плохо...- мечтательно вещал Морт, глядя в потолок.
   - Мхм. Пока всю грязную работу за тебя делает кто-то другой,- ответил Джерри и перевернулся на другой бок.
   - Умеешь же ты испортить момент. Я с тобой поделиться радостью хотел.
   - А я и радуюсь. Мы всё ещё живы, но я устал и хочу спать,- бурчал здоровяк, накрыв голову трофейной белой шляпой.
   - Ладно, Джей. День и правда выдался напряжённый. Доброй ночи.
   Морт уснул не сразу. Какое-то время он размышлял о сложившейся ситуации, затем, уже перед самым сном, вспомнил про завещание, но так устал, что не двинулся с места.
  
  

Глава 5: " Покидая Блайтвиль: город свободный от вампиров"

Когда день начинается не с кофе...

  
   Морт проснулся от запаха палёного. Было жарко и вот-вот должно было стать ещё жарче, если ганслингер всё правильно понял. Дым заволок обозримое пространство, мешал дышать. Мортимер понял, что нужно было что-то делать и делать быстро. Однако оставить здоровяка не мог. Джерри то ли спал мервецким сном, то ли правда умер- это необходимо было проверить.
   - Джерри, Джерри, просыпайся! У нас пожар!- заорал Морт прямо на ухо Джею и тот подскочил так резко, что испугал самого Мортимера.
   - А?! Что?! Где?! Что происходит?!- говорил ещё сонный здоровяк, хотя паника была вполне себе натуральная. Он открывал и закрывал глаза по очереди, стараясь проснуться. Дым резал глаза.
   - Спокойно, Джерри. Мы горим,- ответил Морт, ища попутно источники задымления внутри банка и начал пробираться сквозь дым к выходу.
- Как горим?! Почему горим?! - не унимался здоровяк.
   - Понятия не имею. Нужно сваливать отсюда! - кричал телохранитель. Он понимал, что у них с другом всё меньше времени, чтобы выбраться.
   Они с Джерри выбрались в банковскую конторку, где находился единственный выход наружу. Затем друзья по очереди попытались выбить дверь- сначала Морт ногой, затем Джей плечом - безрезультатно. Пока Джерри пробовал ещё, Мортимер выглянул в окно и понял, что они пропали.
   - Доброе утро! - вещал до боли знакомый голос.
   - Кто там? - не понял Джерри, а Морт не мог поверить своим глазам.
   - Извините, что поджёг банк, пока вы спали. Чего греха таить, я и должность мэра получил, когда спалил прошлого мэра вместе с домом! - орало и хрюкало от самодовольства нечто, хромающее на перебитых ногах и размахивающее неестественно выгнутыми руками.
- Твою ж...- пробормотал Джей, выглянув в окно, и нечто переломанное поймало его взгляд в свои мягкие объятья.
   - Джерри, милый Джерри, который переломал мне все кости. Я тебя не виню. Ты не ведал что творил. Наивное дитя на службе у злодея...- вампир сделал паузу. Морт попытался этим воспользоваться.
   - Не слушай его! Не смотри в глаза!- орал ганслингер прямо на ухо Джею, пытался оттащить его, но было уже поздно.
   - ...но я могу предложить тебе искупление. Ты смоешь свои грехи кровью злодея, направлявшего тебя- говорил бархатный голос, убаюкивая разум, обволакивая и подчиняя.- Убей его.
   - Да, господин,- ответил Джей привычно, будто каждый день своей жизни подчинялся только этому голосу.
   - Джерри не надо этого делать! Ты не должен этого делать!- кричал Мортимер, когда Джерри повернулся к нему и окинул пустым взглядом.
Здоровяк нанёс прямой удар правой- телохранитель отклонился в сторону и ткнул его коленом в живот. Джей сориентировался чудовищно быстро и схватил Морта двумя руками сзади за ремень, оторвал от пола и бросил в сторону деньгохранилища. Лицо телохранителя сменило подряд несколько гримас от суммы растерянности, удивления и страха до собранности, напряжения и готовности рисковать. Разумеется, он летал не первый раз в жизни, но раньше полёт не был таким... горизонтальным.
   - Остановись, пока не поздно,- уговаривал Морт, выставив руки перед собой, но Джерри шёл на него с решимостью бешенго быка, будучи при этом совершенно спокойным и сосредоточенным.
- Твои слова на него не подействуют, идальго! Он не услышит!- доносился чарующий хриплый голос снаружи здания.
   Треск вокруг стоял жуткий и дым отбирал последние крохи воздуха, отчего Морту уже сейчас стало трудно дышать. Он боялся себе представить что будет через пару минут возни с Джерри. Нужно было заканчивать и поскорее, но как? Ганслингер попытался ударить здоровяка, но Джей обхватил Морта за талию и оторвал от пола, стискивая изо всей силы. Морт сначала хотел ударить друга по морде, но не мог даже как следует замахнуться. Затем догадался оглушить здоровяка ударом ладоней по ушам. Тот лишь ненадолго ослабил хватку и тут же получил коленом между ног. Это было нечестно, Морт было стыдно, но на разборки по-джентельменски не было времени. Потом Джерри ешё спасибо скажет, что по меньшей мере друг его не убил. Мортимер, не теряя времени, обхватил шею согнувшегося от боли Джея и стиснул в замок. Тот отчаянно сопротивлялся, швыряя ганслингера из стороны в сторону, но ганслингер не ослаблял хватку, а запал здоровяка затухал на глазах.
   - Извини, Джей. Это единственный выход,- шептал Морт одними губами, чтобы нечто снаружи не услышало.
   Когда медведь окончательно сник, то Мортимер столкнулся с новой проблемой- теперь тащить бугая за двести фунтов весом придётся на руках. Кое-как приподняв тушу друга, Морт протащил её до конторки и усадил на стул, чтобы в следующий раз было легче поднять.
   - Ну... почему... хэх... всё обязано... быть таким сложным?
   Морт уже знал, что дверь заперта. Не самым удобным, но тоже выходом были окна в конторке- одно выходило прямо на центральную улицу Брайтвиля, где в песке и пыли бесновалось нечто мстительное и самодовольное, а другое на левую сторону здания, практически упирающееся в стену соседней деревянной хибары. Мортимер хотел взять с собой Джея, но понимал насколько сложно будет поднять и запихнуть в окно медведя. К тому же кол в сердце вбивал именно Морт, свою работу Джерри сделал на отлично. Так вышло, что этот бой ганслингер должен был принять сам.
Ганслингер схватил второй стул, стоявший возле стола в конторке, и выбил им окно с видом на главную лицу. Затем отступил несколько шагов для разбега и эффектно выпрыгнул в окно с кувырком по приземлении.
   - Браво! Настоящий цирк!- нечто хлопало, как умело, его руки ходили в локтях под необычным углом.
   - Стивен Джей Хилстром... Ты же был мёртв,- убедился, наконец, Морт, когда тварь оказалось в десяти шагах от него.
   - Собственной персоной,- прошипел вампир и наигранно поклонился,- Меня не так просто убить.
   - Как и меня,- ответил Морт, стискивая рукоять кольта.
   - Туше! За пожар можешь сказать спасибо отцу. Это в его запасах я нашёл такие игрушки, -мэр Масены, одетый в свою старую одежду, извлёк из кармана брюк маленькие металлические шарики, слегка встряхнул их и спрятал обратно. - Загораются буквально от малейшего дуновения.
   - Обязательно скажу, когда выберусь отсюда и найду этого... Рад, что у тебя есть шары,- ответил Мортимер.
   - Если выберешься...если найдёшь... Ну, хоть у кого-то из нас они есть,- прорычала тварь.
Дальнейшее развитие событий в разных случаях Мортимер описывал по-разному. В одной истории он, отбиваясь от вампира, вместе с Джерри сбежал в церковь. Там Морт нашёл в каморке святого отца саблю, которой снёс вампиру голову. Правда, ещё до того Джей (была поправка, если историю рассказывал здоровяк) уронил на Стивена Джей Хилстрома увесистый деревянный крест поазди трибуны пастора. То есть "сделал за Морта всю работу".
В другой истории Морт прихватил из отцовских закромов весьма новую игрушку. Он попытался выстрелить, но не успел даже достать кольт из кобуры: Стивен хоть и выглядел неуклюжим- двигался довольно быстро- сблизился и ловким круговым движением сорвал с Мортимера пояс вместе с кобурой. Ганслингер сначала растерялся, а потом и вовсе скис, когда тварь отпрыгнула и его шею обвил кнут с шипами. Морт чувствовал колющий шею холод шипов- они даже сейчас воняли чесноком. Упырь рывком подтянул ганслингера к себе и ударил в полёте, отчего Морт перевернулся в воздухе и приземлился на спину. Но в самый последний момент, когда мэр уже собирался сделать Морта своим завтраком, он пробил грудную клетку вампира осиновым колом, попав прямо в сердце.
   На самом же деле. Стивен Джей Хилстром преодолел разделяющее их с Мортимером расстояние меньше, чем за секунду, хоть и двигался медленнее, чем раньше. Он поднял ганслингера, стиснув шею Морта с такой силой, что та затрещала, а воздух больше не попадал в лёгкие.
   Так Мортимер и покинул бы мир живых, если бы не болтал ногами в воздухе. Он случайно задел карман вампира. Кто знал, что зажигательных сфер окажется больше одной? Вырвавшееся из кармана пламя охватило уродливое тело, сжирая одежду, глодая кости- тварь с силой отшвырнула от себя ганслингера, но ещё стояла на ногах, пытаясь сбить огонь руками. Морт всадил в его голову две пули для верности, но Стивен всё ещё был на ногах. Тогда стрелок примерился и сбил визжащую от боли тварь с ног. Вампир ещё извивался, но больше не пытался подняться, пока пламя глодало мясо до самых костей.
   Мортимер освободил забаррикадированную дверь от груды бочек и вытащил Джерри из банка. Его пришлось тушить- правый рукав рубахи и белая шляпа, опиравшиеся на горящую стену, обгорели. Мортимер уложил еле живого Джея на землю и вернулся к недвижимому теперь вампиру. Достал из-за пояса нож и медленно, с хрустом, со значительным усилием отрезал Стивену Хилстрому голову. Крови было немного и та очень быстро запеклась.
Концовка всех историй была одинаковая. Морт отнёс мёртвую тушу к колодцу и сбросил на дно. Голову же прихватил с собой.
   - Зачем тебе отрубленная голова?
   - На память. Чтобы вампиры помнили, их можно убить.
   Морт выломал и заточил ножку стола, а затем насадил на неё голову Стивена Джей Хилстрома. Друзья как раз собирались взять с собой большую часть игрушек отца Мортимера, когда Джерри нашёл под креслом завещание жителей Брайтвилля.
   - Прочти, - протянул здоровяк пожелтевший лист бумаги.
   - Зачем?
   - Ты же хотел знать что здесь произошло. Там есть все ответы.
   - Прямо как в Библии, - усмехнулся Морт, но Джерри промолчал.
   Завещание гласило:
   "Кто бы ты ни был, человек или вампир, знай, Брайтвилль принадлежал и всегда будет принадлежать людям. Ноги вампира или их прихвостня здесь не будет, пока жива память о нас и нашей воле. Мы добровольно отравили городской колодец, испили из него и отправились в Ад, потому что жить в мире, где правят нечестивые твари, хуже, чем гореть в Геенне Огненной. Пусть, опустевший город Брайтвиль и все мы, покоящиеся в нём, будем живым напоминанием о том, что власть вампиров не безгранична, а наша вера крепка даже в смерти. Господь пребудет с нами и в Преисподней ибо мы мы созданы по образу и подобию, а вампиры творения нечистого, созданные по образу и подобию грешников.".
- Что скажешь? - спросил Джей, глядя на Морта, дочитавшего завещание.
   - Не могу понять что прочёл,- выдавил из себя ганслингер, - Это точно завещание? Или записка самоубийцы?
   - Они умерли за то, во что верили, - пытался Джерри вступиться, защищая не столько покойных жителей Брайтвилля, сколько свою родню и себя. Именно в таком порядке.
   - Во-первых, они уже умерли, во-вторых, какое тебе дело до их веры? Помнишь что вчера произошло? Вампир с прихвостнями спокойно заявился в Брайтвиль и чуть не прикончил нас обоих, а потом воскрес и попытался закончить начатое. Тебе сильно помогло их "героическое" самопожертвование? - напирал Морт.
   - Это скорей символ веры, чем... - попытался возразить Джерри, но друг его перебил.
- Именно. Только я не думаю, что этот мир нуждается в символах. Их и так предостаточно.
   - А в чём он тогда нуждается? Символы направляют нас, помогают не в потеряться в жизни, - рассудил Джей.
   - Мир нуждается в бойцах, Джерри, в людях, которые и так прекрасно знают, во что верят и за что сражаются,- ответил Морт и дружески хлопнул здоровяка по плечу, - И в тех, кто сам знает куда двигаться.
   - И что мы будем делать? Здесь ни еды, ни воды, ни людей. Кем мы теперь будем?- последний вопрос отразил то, что Джея больше всего беспокоило. Он любил быть фермером и другом Морта, но пока не понимал на что себя обрекает.
   - Поедем дальше и станем воплощением того возмездия, которое местные жители были не в состоянии исполнить. Эти придурки, а они придурки, не спорь, тут я с тобой согласен, - заткнул Морт пытавшегося возразить Джерри,- умерли не зря.
Когда отобранные Мортимером отцовские принадлежности были погружены на лошадь, а Джерри всё же нагрузил одну из седельных сумок личной коллекцией алкоголя и задерживаться было больше незачем, то взгляд обоих друзей остановился на вампирских скакунах. Те лишь незначительно сдвинулись с места за прошедшие вечер и ночь.
   - Они вообще живые? - Джерри подошёл к одной из лошадей и та громко заржала. Она встала на задние ноги и замолотила копытами воздух перед собой, заставив здоровяка отойти. Медведь не настаивал на знакомстве.
   - Живые, как видишь,- подмигнул Морт,- Думаешь угнать себе одного?
   - Нет. Мне Вишенка нравится.
   - Аха. А мне Подпруга. Доверия больше. Да, моя хорошая?- Морт погладил круп лошади, отчего та дружелюбно ржанула и затрясла головой.
- С ними что будем делать? - спросил Джей, - Лошадей могут найти.
   - Дай подумать... - Мортимер помолчал и выдал, - Продадим!
   - Хорошая мысль...- ответил Джерри, потирая подбородок. Здоровяк в общем-то думал убить их и закопать или сбросит в колодец... по частям.
   - И я даже знаю кому,- подытожил Морт.
   На тот момент город с противоположной стороны улицы был уже охвачен пламенем и редкие искорки долетали до правой стороны, где находился салун. Джей привязал к удилам в ничьих коней один конец верёвки, а другой закрепил на подпруге Вишенки. Морт привязал к подпруге Подпруги за вожжи третьего коня из патруля, оседлал её, взял кол с головой Стивена и они вместе с Джерри отправились прочь из города. Ощутимо горячая искра всё же достигла правой стороны и, когда друзья выехали из Брайтвилля, пожар приближался к салуну.
   Проехав сотню футов, друзья остановились возле таблички на въезде в город: Морт без объяснений осадил Подпругу и покинул седло. Он подошёл к табличке с описанием города и начал делать пассы руками. Джерри смотрел на него со спины, силясь понять чем друг занимается.
- Что ты делаешь? - спросил Джей.
   - Шшш... Скоро увидишь.
   Когда Мортимер отошел от таблички, то слева от неё торчал кол с обгоревшей головой вампира, разинувшей клыкастую пасть. Название таблички было подкорректировано в двух местах. Морт зачеркнул кровью букву "р" и написал вместо неё "л", так что Брайтвиль превратился в Блайтвиль. Кроме того, сразу под названием города появилась кровавая приписка "Свободный от вампиров", а количество жителей было исправлено прямо поверх основной надписи с двухсот пятнадцати на двести восемнадцать.
   - Хм. Блайтвиль. Умно. А почему двести восемнадцать?
- Вчера и сегодня здесь поселилось ещё трое,- подмигнул Морт и вернулся в седло.
   Следующим пунктом в маршруте друзей была ферма одного знатного конокрада, где можно было продать скакунов из патруля за хорошие деньги. В прошлом ганслингер продавал коней тех, кого ему поручали убить, получая за счёт этого дополнительный доход. В пути Морт и Джерри шутили, давали друг другу "дельные" советы и много смеялись.
   - Ты, конечно, молодец, что схватил мэра. Только в следующий раз используй молоток, - советовал Морт.
   - Обязательно. А ты кол вбивай точно в сердце и голову руби.
   - А ты дерись грубее. Швыряй столы, стулья, роняй шкафы...
   - А ты в следующий раз не души меня, когда очнусь.
   - В каком смысле?
   - Я пришёл в себя сразу после удара между ног, так что душить было совершенно необязательно.
- Оу. Извини, - улыбнулся Мортимер и перестал давать советы. Потом Джерри усмехнулся за то, что Морт хотя бы в шутку извинился. Тот усмехнулся в ответ, Джей поддержал и через пару мгновений они уже смеялись в голос, сами не понимая почему. Что-то в них неуловимо изменилось после Брайтвиля.
  
   Между тем за спиной ребят пламя охватило уже весь Брайтвиль, стирая из памяти жизнь и подвиг его жителей. Тем не менее послание горожан нашло своего адресата, даже двух, и сам Бог не знает наверняка к чему это приведёт.

Эпилог: "Масена: кровавая справедливость"

Благодарность вампиров не знает границ.

   В сумрачной комнате напротив камина сидел человек лет сорока, худосочный, среднего роста с седыми висками и лбом, растянувшимся до затылка. Старик был одет в болотно-зелёную потёртую рубаху, кожаный жилет, поношенные брюки и сапоги со шпорами. Он пытался взять себя в руки, разглядывая потрескивающие в огне поленья, но руки крепко вцепились в шляпу, чтобы унять предательскую дрожь.

- Ты хотел поговорить со мной, Генри? - послышался из темноты приятный, но строгий мужской голос.
- Да, сэр, смотритель, сэр... - испугался старик, не ожидавший, что к нему подберутся так тихо. Ни звука шагов, ни открытия двери.
- О чём? - обладатель голоса вышагивал за спиной Генри, боявшегося повернуться и выдать тем самым страх.
- У меня, я, в общем, эм, купил, трёх гнедых, пару дней назад, кажется, честное слово, я не знал, что они, а оказалось... Я и не думал...- Генри постепенно вжимался в кресло качалку. Теперь старик слышал шаги за своей спиной и эти шаги доносились всё ближе и ближе.
- Продолжай, Генри,- обладатель голоса находился позади старика, на расстоянии вытянутой руки.
- Три г-гнедых с к-клеймом... в виде ск-крещенных револьверов, - проблеял Генри.
- Клеймом смотрителя?- уточнил голос, обитающий во тьме.
- Д-да, сэр.
- То есть ты хочешь сказать, что купил трёх коней с клеймом смотрителя и у тебя не возникло вопросов, откуда они взялись и кто тебе их продал?- спрашивал голос с особой бархатной интонацией.
- Таков уж мой бизнес, сэр. Они коней, я деньги. Всё по-честному, - Генри ещё трясло, но говорить он стал ровнее.
- Трое коней покинули стойло в понедельник. Одного из них седлал Стивен Джей Хилстром. Тебе знакомо это имя? - вещал бархатный голос.
- Да, сэр. Это мэр... мэр Масены, сэр. Хороший человек, - говорил Генри, а руки его жили своей жизнью, скручивая в трубочку край кожаной шляпы.
- Не человек...- ответил голос, будучи слева, затем продолжил говорить уже из-за правого плеча старика,- Стивен Джей Хилстром и ещё двое выехали из Масены три дня назад. Ни один из них не вернулся. Два дня назад кто-то продал тебе трёх лошадей с клеймом смотрителя, трёх патрульных лошадей. Ты следишь за мыслью, Генри? - ворковал голос почти у самого уха.
- Кон-нечно, ссэр. Они ук-ррали... украли лошадей у патрульных,- говорил старик и сам не верил своим словам,- и пр-родали их мне. А я верну их... верну их вам...
- Нам нужны не лошади, Генри... Дело не только в лошадях. Ты хочешь знать в чём дело? Осознать всю тяжесть своей вины? - голос взял голову Генри в мягкие объятия и вскружил, как когда-то кружили женщины и хорошая выпивка, заставляя говорить правду против своего желания.
- Да, сэр. Я хочу,- старик почти себя не контролировал.
- Тела Стивена Джей Хилстрома и двоих патрульных были найдены на дне колодца посреди сгоревшего Брайтвиля, а голова мэра была насажена на кол и стояла на въезде в город рядом с дорожной табличкой, - голос становился непреклонным, мягким, но жестоким в своей правдивости.
- Я ничего об этом не знал! Я не знал, сэр! Я всего лишь бизнесмен!
- Это я уже слышал, Генри.
- Я могу описать их! Один был такой высокий и в чёрном плаще и в чёрной шляпе!- кричал Генри, сам не замечая того,- А второй, второй был пониже! Крепкий такой! Грузный! В рубашке и комбинезоне! Похожий на фермера! - старик хотел встать и, глядя в глаза молить о пощаде, но стоило приподняться, как его тут же осадили:
- Не оборачивайся, - приказал голос и конокрад тут же осел, - В Техасе найдётся несколько сотен людей, подходящих под это описание. Что ж, видимо, помощи от тебя будет немного. Разговор окончен, Генри, - послышались удаляющиеся шаги.
- Но сэр, смотритель, я вернул вам лошадей, купленных мною, и отдаю бесплатно! Позвольте мне уйти! Я бизнесмен, делец! Я не виноват, что они пришли ко мне! Я их не звал!- Генри попытался подняться с кресла, когда сильные руки упёрлись ему в плечи и усадили обратно.
- Твоя репутация сама позвала их. Будь покоен, Генри, кое в чём ты действительно помог, - шептал голос, - теперь я точно знаю, что это были люди.
- Сэр! Сэр, вы же отпустите меня?- шептал Генри, стиснув шляпу так, что побелели костяшки, - У меня семья. Сын и две дочки. Такие славные. Вот бы вам их увидеть.
- Это теперь не мне решать. 
- А кому?! - проскрипел старик сорвавшимся голосом.
Настала абсолютная, давящая тишина.
- Сэр?- окликнул Генри и не получил ответа,- Сэр, вы здесь?- старик встал с кресла и чуть не упал в обморок, увидев перед собой роскошную белокожую женщину в длинном изумрудном платье и пламенеющими в свете камина локонами.
- П-простите, я не хотел вас напугать,- сказал Генри примирительно, а через секунду девушка впилась ему в шею. Она была последним и, без преувеличения, самым прекрасным, что старик видел в своей жизни. Генри не сопротивлялся и до последнего вздоха был преисполнен восхищения.
  

Часть 2: Охота начинается

Глава 6: "Каслбрук: ночь охотника"


Самоуверенность делает охотника дичью.

  
Респектабельного вида молодой человек распрощался с любимой и окунулся в темноту ночи. После нескольких часов наслаждения близостью, сплетением, рук, ног и языков, её мягкостью и своей напористостью парень пребывал в приподнятом расположении духа. Для полноты картины не хватало лишь пинты свежей крови, чтобы унять голод.
   Жизнь Финеаса Блэквуда представляла собой множество глупых решений и всего одно мудрое. Когда-то он был никем и звали его никак. Тощий парень без задатков скотовода, игрока в карты, дельца, ганфайтера, шерифа или бандита. У него попросту не было физической силы и силы воли, что размахивать оружием и внушать страх, равно как и подвешенного языка вкупе с чутьём на деньги.
   В прошлом Фин чувствовал себя потерянным человеком и всё, что ему перепадало было лишь объедками со стола людей более опасных, богатых или влиятельных и тех, кто на них работал.
   Единственная попытка заняться скотоводством обернулась для Финеаса чередой неудач. Завещанные отцом двести голов скота, которые Фин взял несколько раньше, чем отец преставился, оказались больными. Продать их оказалось задачей не из лёгких.
   Финеас по глупости попытался надавить на покупателя, намекнув, что знает цену коров в Вайоминге, в десять раз большую, чем в Техасе, а значит и в тридцать раз большую, чем то, что ушлый торгаш предложил. Однако, делец вынул изо рта короткую сигару и приказал отделать парнишку хорошенько. Фина обезоружили, избили и вышвырнули из дома жулика пинком под зад.
   Вырученную за продажу коров сумму, Финеас решил оставить на чёрный день. Какое-то время он пытался примкнуть к грабителям поездов и дилижансов или подрабатывать конным курьером, ковбоем или просто мальчиком на побегушках. Так было, пока его не осенила блестящая мысль. 
Он решил приумножить свое скромное состояние за счёт игры в покер. Поначалу ему даже везло: Фин видел разных людей в своих поездках и научился понимать кто перед ним сидит, предугадывать как тот поступит. Однако встреча с профессиональным игроком оставила по себе весьма спорное впечатление.
   Зачастую профессионалы покера были не просто азартными игроками, но и меткими стрелками. Тот случай, когда неизвестно что лучше - выиграть и умереть богатым или проиграть, сохранив при этом жизнь. Фин, как и всегда, выбрал жизнь. Соперник даже сжалился - оставил денег на выпивку, хотя Блэквуд не чувствовал благодарности. Ему хотелось подойти к ублюдку сзади, пока тот играет, и прострелить голову, чтобы кровью смыть позор. Однако Фину было не впервой проигрывать. Он научился с этим жить.
Игрок подсел к нему за барной стойкой и составил компанию. Рассказал о земельной конторе, на которую работает. У конторы "Смотритель Запада" были отделения по всему Дикому Западу - в Техасе тоже. Сначала Фин не понял какой толк ганфайтеру это рассказывать, так как Блэквуд и себя-то защитить не мог. Картёжник успокоил его, объяснив, что у конторы есть свой способ закалки бойцов... С тех пор Финеас баловался кровавой диетой, каждый день занимался любовью и убивал (иногда) ради забавы.
Он стал сильнее, быстрее, видел лучше, чуял тоньше, слышал острее. Фин даже винил контору, что не нашли его раньше. В новой форме Финеас мог убить мужчину голыми руками и даже не вспотеть, заниматься любовью часами, выпить море виски и не окосеть, курить и не мучиться кашлем, болезни его также не беспокоили. Маленький Фин, беспомощный человечек, недобоец-недоделец уступил место Большому Фину, сильному, смелому и намеренному получать от жизни удовольствие, а не тумаки. Он упивался собственной силой, жестокостью, наслаждался возможностями.
Фин брёл по ночному городу спокойно, плавно и уверенно. Он не крался, но двигался тихо, как лодка, плывущая по течению или несомая по волнам волей ветра, заблудившегося в парусе. Шум ночной жизни вился над городом, отдаваясь запахом похоти, жестокости и крови. Финеас слышал как шлёпнули по столу карты и кто-то вскрикнул: "Ты жульничал!".
   Буйная кровь сильных людей возбуждала в Фине особый аппетит. Этим деликатесом он не в состоянии был пресытиться, также как и отказаться от возможности его отведать. Чутьё и слух вели Финеаса прямо к источнику разгорающейся между "горячими" головами ссоры.
   Путь вампира лежал в салун "Пивное брюхо". Иногда там выступало кабаре, если девочки были в настроении и тапер был достаточно трезв, чтобы сидеть. Чаще по столам стучали кружки, хлопали карты и бряцали монеты, реже по тарелкам скрипели ножи и вилки, и уж совсем редко половые доски встречались с крышкой стола во время начинающейся перестрелки.
   Фин слышал, что сегодня ночью в "брюхе" собрались игроки. Игра шла одновременно за несколькими столами, что вампир отличил по тону хлопков. Столы были сделаны из разного дерева и ссохлись в разной степени, поэтому одно и то же действие извлекало из них совершенные разные звуки. В салуне гремели гневные крики, прочащие драку.
   - Он жульничал! Шулер! Ты за это заплатишь!
   Финеас был уже внутри, когда разговоры кончились. Обиженный детина набросился на шулера с кулаками, но тут же остановился. Острый глаз вампира с расстояния в пятнадцать футов заметил, что в мясистый нос бугая уткнулся ствол револьвера. Молчание привлекло больше внимания, чем крики - ссора теперь интересовала каждого. Поджарый шулер с густыми усами проговорил:
   - Хочешь разобраться, как мужик с мужиком? - обличитель кивнул, - Тогда бери свой чёртов револьвер и выходи на улицу.
   - Но сейчас же ночь и я пьян, и...
   - Цыплячья душонка, - бросил усатый и убрал револьвер в кобуру. Разочарованные взгляды присутствующих вперились в бугая, иные даже качали головой: слишком уж быстро он сдался. По-видимому, знакомый обиженного взял его за локоть и прошептал:
   - Лучше не ввязывайся. Это Дикий Билл.
   - Билл Хикок? - снова вспыхнул обвинитель, - Идём, Дикий Билл. Посмотрим так ли ты хорош, как говорят.
   - Узнал? - кривозубо осклабился Хикок.
   - Тебя многие знают. Как шулера...
   - Тогда пусть скажут об этом лично. Есть желающие? - бешеный взгляд Билла метался по кабаку, распугивая присутствующих; руку поднял лишь противник в споре.
   - Идём, и ты получишь своё, - бросил Билл презрительно и направился к выходу. Через мгновение прогремел выстрел. Затем другой. В перерыве между выстрелами кто-то в чёрном грубо толкнул Финеаса. Послышался сухой треск и хруст, но из-за грохота выстрелов он этого не заметил. Запах крови будоражил нюх вампира, заставляя сглатывать слюну. Пороховой дым слегка горчил на вкус, но обстановка в "Пивном брюхе" горчила ещё сильнее. Десятки рук набросились на подлеца, отняли револьвер, намяли бока и вышвырнули к чертям. Пришла пора отправиться за жертвой.
   Фин не сразу понял, что с ним что-то не так. Боль сковала левую часть грудной клетки. Он опустил взгляд и рассеянным стекленеющим взглядом посмотрел на короткий, не больше дюйма, кусок древесины, торчащий из его груди. Чем больше росло пятно крови на одежде Финеаса, тем быстрее угасали его силы. Вампир опустился на колени и, наконец, рухнул на пол.
   На смерть парня в дорогом костюме обратили внимание единицы. Никто не слышал сухого хлопка похожего на выстрел пробки из бутылки шампанского. Однако, столкновение и падение заметил каждый. Молоденький парень с серебристой звездой помощника шерифа следил за "Пивным брюхом" вместе с напарником - зрелым мужчиной с крепкими жилистыми руками ковбоя, выглядывающими из-под рубахи. Мужчина принялся приводить Дикого Билла в чувство, но парень отвлечённо смотрел вперёд и увидел то, чего не должен был видеть никто.
   Очень высокий (выше помощника шерифа на голову) человек в чёрном дорожном плаще, шляпе и брюках куда-то заспешил как раз к моменту выстрела, затем случайно наткнулся на респектабельного горожанина. Тот отшатнулся. На груди обеспеченного джентльмена расцвело кровавое пятно - он свалился без сил. Связь между толчком и падением казалась очевидной.
   - Шон, ты куда? А как же дело? - спросил зрелый помощник. Он как раз взваливал раненого на плечо. Затем проследил взглядом путь напарника.
   Если бы бдительный молодой помощник слышал хоть что-нибудь, то, остался бы в "Пивном брюхе" и уберёг себя от последствий. Однако, он бегло осмотрел тело обеспеченного горожанина: понюхал деревянный кол, попытался вытащить - безуспешно. Рана оказалась глубокой, имело место убийство и убийца не мог уйти далеко. Но зачем и как он убил?
   Оставленный на месте преступления и, судя по запаху, осиновый кол казался знаком. Помощник шерифа знал, что Иуда повесился на осине и провёл параллель с предательством. К тому же, кол пах порохом, отчего можно было предположить, что кусок древесины забили посредством выстрела, замаскировав его под револьверную пальбу. Должно быть богач кого-то предал, раз так жестоко за это поплатился. Но как же четверо других, убитых также в течение двух минувших недель? Сердце помощника шерифа забилось чаще от мысли, что он столкнулся с настоящей угрозой городу.
   Чёрный человек двигался быстро, широкими шагами преодолевая путь, который средний человек с такой скоростью преодолевал бы бегом. Помощнику шерифа приходилось двигаться короткими перебежками, чтобы не создавать лишнего шума и не привлекать внимания как посторонних, так и самого убийцы. Но по какой-то причине человек в чёрном остановился. Словно почуял что - стал осматриваться, прислушиваться.
   Лишь по счастливому стечению обстоятельств помощнику шерифа удалось спрятаться за углом портняжной мастерской. От лёгкого дуновения ветра бряцнула висящая на цепях деревянная вывеска мастерской с мотком нитки и иголкой. Преступник насторожился, но быстро потерял интерес: его сейчас меньше всего волновали проделки ветра.
Когда помощник шерифа высунулся из-за угла, чтобы продолжить погоню, гнаться было уже не за кем: человек в чёрном словно растворился в ночи. Впрочем, это было маловероятно, ведь его одежда была чёрной лишь номинально. Дорожный плащ, брюки и ботинки пропитала серо-жёлтая дорожная пыль. Чёрный человек постоянно пребывал в пути, поэтому отстирать одежду до первозданного цвета было невозможно.
Парень задержал дыхание и стал мерять шагами крыльцо портняжной мастерской, пока тот не скрипнул мерзко и пронзительно. Следом за этим скрипом последовал другой, чуть позади помощника шерифа. Тот молниеносно обернулся, выхватывая из кобуры револьвер, но не произвел должного эффекта. Чёрный человек стоял прямо перед ним, поместив указательный палец в перчатке между барабаном и бойком.
   - Убери палец.
   - Чтобы ты в меня выстрелил?
   - Убери палец и подними руки.
   - Что если я этого не сделаю? Выстрелить тебе не удастся.
   - Если не отпустишь боёк, я так тебя отделаю, что ни один врач не соберёт.
   - Ууу, это было грозно. Только я не дам тебе такого шанса, - ответил человек в чёрном и с силой впечатал кулак в подбородок помощника шерифа. Он потерял сознание почти мгновенно, но успел почувствовать, как кто-то взваливает его на себя. Уносят, чтобы добить в другом месте или...

Глава 7: "Каслбрук: Гениальный план"

Порой вся гениальность плана в нарочитой простоте.

   В Каслбрук Морт и Джерри вернулись из Брайтвилля королями положения. По сотне долларов на человека. Столько каждый из них получил бы за четыре месяца выпаса скота. И всё это без отсиживания задниц, обгорелой и обветренной кожи. Оттого настроение у ребят было приподнятое.
   - Джей, как смотришь на то, чтобы отпраздновать?
   - Есть отпраздновать! - Джерри отдал честь.
   - Это был не приказ, - улыбнулся Морт. Его взгляд скользнул по улице впереди и зацепился за салун "Пивное брюхо". Найти его было легко: из "брюха" на всю улицу гремела музыка и пьяные голоса, - Не желаете ли пожаловать в кабак "Пивное брюхо", сэр?
   - Не откажусь, сэр, - ответил Джей.
   - Как скажете, сэр.
   Друзья слезли с лошадей и направились в салун, привязав поводья Вишенки и Подпруги к специальной жерди перед заведением. Мортимер открыл дверь перед другом со словами: "Прошу вас, Джереми!"
   Джерри прошёл вперёд и, выдвинув стул, пригласил Морта: "Присаживайтесь, Мортимер".
   Прямиком к столику новоприбывших уже шла курчавая официантка со светлыми засаленными волосами и лоснящейся кожей.
   - Чем могу вам помочь?
   - Нам нужно кое-что отметить. Что у вас обычно пьют по праздникам?
   - Шампанское вино, шотландский виски, коньяк, абсент, текилу.
   - Бутылку шотландского...
   - Но у меня же... - опомнился Джей, в сумке которого покоилась коллекция алкоголя из Блайтвилля.
   - Шшш... У меня тоже, - шепнул Морт, не глядя что именно ему показывают под столом, - Так вот. Бутылку шотландского виски.
   - Хорошо. Что-нибудь ещё? - тряхнула шевелюрой официантка.
   - Улыбнитесь. Улыбка вам очень идёт, - ответил ганслингер.
   - Спасибо, - красотка улыбнулась ещё шире обычного, отчего стали видны красные воспалённые дёсны.
   - Морт, у нас ведь есть выпивка, - сказал Джерри, когда официантка ушла.
   - А, так ты об этом говорил. Я думал, что тебе дамочка понравилась также, как и мне.
   - Ну... да, - Джей потупил взор.
   - Погоди-ка, погоди-ка, погоди-ка, погоди-ка. Ты же не хочешь сказать, что стесняешься... Ха! Да это же смешно!
   - Мне так не кажется, - буркнул Джерри и насупился.
   - Так может у тебя и девушки не было, м?
   - Это не твоё дело, Морт, - напрягся здоровяк.
   - Хэй, ну перестань! Я же помочь тебе хочу.
   - Сам справлюсь.
   - Как и все мужики, Джереми, как все мужики, - подмигнул Джей.
   Лицо Джея стало румяным от стеснения, а верхняя часть ушных раковин покраснела. Морт наблюдал за ним с некоторой долей издёвки, но с любопытством. Однако, минута смущения затянулась и теперь ганслингер чувствовал себя неловко.
   - Слушай, у меня есть маааленький план. Если сработает, девочка у тебя будет уже сегодня. Да и выпьем мы за счёт заведения. Ты за?
   - Что за план? - оживился Джей.
   Мортимер расписал задумку в самых общих чертах. Сначала Джерри держался холодно, потом потеплел, его лоб разгладился, а рот чуть приоткрылся от нетерпения.
   - А потом...
   - Что потом? - спросил Джей в нетерпении, как мальчишка у костра ожидавший концовки истории.
   - Узнаешь, - Морт хлопнул друга по плечу и приступил к исполнению. Здоровяк поднялся из-за стола, не дожидаясь пока принесут выпивку и постарался смешаться с толпой. Ганслингер встал и во всю глотку объявил:
   - Кто на меня! На руках борол медведя! Кто на меня, я вас спрашиваю?! Кто поборет меня на руках, того я угощу выпивкой! Кто на меня?!
   Сначала публика салуна онемела от такой наглости, но быстро пришла в себя, породив самых упитанных и крепких мужиков, которых Мортимер видел в своей жизни. Первый противник был ковбоем, с грубой кожей, особенно шершавой между большим и указательным пальцем. Щербатый, с остро прорезанными морщинами на лице, словно выточенными ветром в камне. Он смотрел на Морта выгоревшими на солнце бесцветными глазами без видимого выражения. Ни страха, ни сомнений. Пустота.
   Судить спор взялся полупьяный поляк Ник Казански:
   - Расступитесь! Расступитесь я вам говорю! Дышать же нечем! - лепетал Ник, пока противники поудобнее брали друг друга за руки, покрепче схватывали кисти, втыкали пальцы в подушку большого пальца и локти в стол. Взгляд бесцветных глаз казался невидящим, пустым, как и его голова. Морт быстро смекнул, что подавить морально такого противника невозможно: он понятия не имеет о морали. Между тем, в толпе ходили по рукам долларовые бумажки и центовые монеты: Ник организовал ставки, как на скачках.
   Джей едва успел сунуть в руку судьи десятку и сказал на кого ставит. Поляк окинул фермера обесценивающим и десятку и самого Джерри взглядом. Здоровяк на мгновение почувствовал себя пижоном и дешёвкой одновременно (на Мортимера никто не ставил), но виду не подал: любое оскорбление не будет значить ничего, когда Морт победит. Если победит...
   - И... Начали! - сказал самозваный судья.
   Морт двинулся вбок с большим усилием, но лишь слегка наклонил руку противника. Бесцветные глаза следили за стараниями ганслингера издевательски бесстрастно. Затем также хладнокровно соперник перешёл в наступление.
   Джерри нашёл место возле стола лишь в момент слабости Мортимера. Друг дрожал от напряжения, но держался. Здоровяк удивлялся откуда в руках ганслингера силы, чтобы сопротивляться человеку, зарабатывающему на жизнь физическим трудом. Если Морт и тренировался, то это было задолго до их с Джерри знакомства. Джей никогда не видел Мортимера повторяющим действие, связанное с тяжестями или напряжением.
   - Раздави его, Люк! - выкрикнул кто-то из толпы сквозь многоголосый гомон. Однако, натиск пустоглазого остановился. Он был не в состоянии сдвинуть Мортимера ни на дюйм. Тот улыбался. Ковбой надавил ещё раз, изо всех сил, краснея пуще индейца. Казалось, стол переломится пополам от напряжения, но Морт не сдавался. Даже наоборот - давил непреклонно, настойчиво.
   У Джерри непроизвольно раскрылся рот. Мысленно он уже пожалел, что поставил на друга десятку. Такая потеря! Кто бы мог подумать?! Но ставить больше, как Морт сказал, было бы слишком подозрительно. Наконец, от радости здоровяк выкрикнул: "Давай, Морт! Задай ему!". Противник выдохся и всё, что Мортимеру оставалось, так это добить его.
   От звуков собственного имени в ганслингере открылось второе дыхание. Он уже зашёл дальше середины и, несмотря на яростное сопротивление, неуклонно продвигался, скручивая и подминая кисть ковбоя. Лицо Люка, сменило самоуверенное выражение на маску боли. Он до последнего удерживал руку над столом, но Морт раскрыл кисть оппонента окончательно. Рука пустоглазого болезненно воткнулась костяшками в стол.
   Оваций эта победа не вызвала, лишь сдержанное роптание: для большинства зрителей она оказалась поражением. Впрочем, публика только нагуливала аппетит.
   Джей вызвался бороться следующим, собрав с проигравших без малого двадцать три доллара к своим десяти. Ник Казински критически посмотрел на Джерри и пятерых других претендентов:
   - Извиняй, парень. Мелковат.
   Судья был на голову выше здоровяка и то ли хотел задеть его побольнее, то ли пил какую-то дрянь: выбрал в оппоненты Морту парня выше Джея в лучшем случае на дюйм (2,54 см* прим. автора). То был толстый фермер в тёмно-синем комбинезоне из денима. Он передвигался с видимым усилием и постоянно держался за лямку комбинезона, будто боялся упасть, если отпустит. Когда фермер сел за стол с Мортимером и они взялись за руки, ганслингер почуял неприятности.
   Во-первых, ладонь у лысого и почти круглого фермера была примерно одинаковой длины и ширины - обхватить такую не представлялось возможным даже длинными пальцами. Во-вторых, предплечье низкорослого толстяка было короче, чем у ганслингера, отчего угол сгиба руки Мортимера был гораздо шире. В-третьих, шершавая мозолистая кожа на ладони фермера причиняла неудобство, граничащее с болью.
   Смотреть в глубоко посаженные поросячьи глазки фермера было сомнительным удовольствием, с учётом того, что толстяк изрядно выпил и плохо понимал кто перед ним и что происходит. Подавить его морально было также трудно, как и первого оппонента. Только ковбой хотя бы отдавал себе отчёт. Фермер понятия не имел, что нужно делать, но руку Мортимера стиснул крепко, по-хозяйски, как черенок лопаты.
   - Разойдитесь! Дайте пройти! - орал Казински, потом утомился и не глядя на руки выкрикнул, - Начали!
   Если бы рука толстяка была тоньше или хотя бы не такой мозолистой, то выпад Морта её бы попросту оторвал. Понимая, что долгая борьба может плохо кончиться, ганслингер с такой силой рванулся вбок, что буквально провалился под стол. В первом случае ковбой лишь коснулся костяшками стола, а во втором пухлая квадратная ладонь врезалась в стол со всего маху. Как и ожидалось, пьяный фермер опоздал. Он лишь тупо смотрел на свою руку, прижатую к столу, пытаясь понять как она там оказалась.
   Среди фермеров пошёл шепот, а потом и гомон:
   - Очкастый жульничал!
   - Так бороться нечестно!
   - Что это за борьба такая, какое-то дёрганье! Вцепился и борись!
   - Точно! Со свиньями бы ты так повыделывался!
   - Тихо! Заткните ваши пасти! - взорвался Ник, - Парень не виноват, что деревенщина не понял, когда можно начинать бороться. С такой реакцией он и второй раз проиграет. Так что хватит молоть языком! Лучше налейте своему чемпиону, чтобы успокоился.
   Воссоединившийся с толпой проигравший и впрямь смотрелся зловеще. Маленькие тёмные глазки разве что не вертелись в орбитах. Будучи пьяным во время борьбы, фермер сразу же протрезвел, когда до него дошла острая боль от удара и следом не меньшая боль от обиды. Он был возмущён. Он требовал реванша. Именно в таком виде толстяк и подошёл к ганслингеру.
   Морт почувствовал кислый запах пота и пива, поэтому встал навстречу. Стоило фермеру открыть рот, как он снова опоздал: кулак Мортимера встретился с носом фермера. А когда толстяк схватился за нос и отвернулся, ганслингер спровадил его смачным пинком.
   - Кто следующий?
   В этот раз Джерри получил всего девять долларов: похоже, в толстяка и до начала борьбы верили единицы. Зато в следующего претендента нельзя было не верить. Точнее сомневаться в его способностях было попросту опасно. Мускулистый моряк с жутким рубцом от лба через переносицу на правую щеку. Моряка задела наглость, с которой сухопутная крыса бросила вызов.
   Морт лишь улыбнулся, сделав приглашающий жест. Он тогда и не задумывался кого приглашает. Оппонент закатал рукава плотной чёрной куртки, обнажая массивные предплечья с татуировкой в виде якоря. Моряк молча сел и упёрся локтем в стол. Мортимер сел напротив и подождал, пока удивлённый Джерри сделает ставку. Тот не придумал ничего лучше, чем поставить тридцать долларов. Мог и больше, но почему-то испугался.
   В общем-то, по плану Джей и Морт уже должны были бороться, но теперь их поединок откладывался. Отказаться от состязания с моряком значило бы струсить и вполне возможно пострадать иначе, чем от освистания толпой. Морт вынужден был поставить руку на стол, ещё не зная как будет бороться, но продолжал улыбаться. Ганслингер улыбался и когда их с моряком руки сцепились. Мортимер почувствовал чудовищное, дробящее камни давление и от этого засиял ещё ярче. Морской волк счёл это издёвкой и рассвирепел, но на самом деле то было отчаяние.

Глава 8: "Каслбрук: нашла коса на камень"

В спорте, как и на войне, без жертв не обойтись.

   Первый же рывок оставил кисть ганслингера в проигрышном положении. Предплечье, плечо, да и всё тело Мортимера упали влево, а кисть так и осталась в цепкой лапе моряка. Он, конечно, тоже сдвинулся в сторону, но не так сильно, как если бы Морт завладел ситуацией полностью. От сильного перегиба у ганслингера заныло запястье.
   Морт сметливо соображал что делать в сложившейся ситуации. Давить сильнее было невозможно: запястье пошло на излом. Отступить, чтобы передохнуть, значило бы позволить моряку утянуть себя к столу. Теперь Морт жалел, что неписанными правилами запрещено использование револьвера или хотя бы ног. "Что же делать? Думай, Морт, думай!"
   Он надавил изо всех сил, так, что затрещали жилы и казалось, что кисть попросту останется в хватке покрасневшего от напряжения моряка. И в момент наибольшего усилия, когда публика почти слышала, как рвутся сухожилия Мортимера, он уступил. Ненадолго. Морской волк не успел понять что произошло и зачем это нужно, продолжая отчаянно тянуть - слишком медленно. Молниеносным броском вправо Морт сначала выпрямил кисть, а потом и вовсе скрутил руку моряка, утягивая к крышке стола.
   Шрамолицый сопротивлялся отчаянно, даже героически. Бугрились мышцы под парусиновой курткой. Правый рукав трещал по швам от налившегося кровью бицепса. Физиономия моряка стала совершенно зверской: оскаленный рот, пылающий овал лица с налившейся кровью полоской рубца и вихрящиеся подобно огненным языкам светлые волосы. Казалось, борьба ради потехи стала для бывшего мореплавателя настоящим противостоянием между людьми моря и людьми суши, где сухопутным крысам суждено было проиграть. Должно быть, поэтому он сопротивлялся так отчаянно.
   Лишь с большим трудом Морту удалось прижать руку моряка к столу и удержать в таком положении. Тот сопротивлялся даже когда проиграл: судья не торопился принимать окончательное решение. Из последних сил шрамолицый старался оторвать руку, чтобы показать, что способен продолжать. Но не мог. Ганслингер навалился всем весом и ждал объявления победы. Однако, Ник Казински тянул время. Силы покидали Мортимера, но уставал и морской волк, поэтому Ник, видящий, что череда побед не будет прервана и его ставка прогорела, наконец, объявил:
   - И снова победа за хвастуном в чёрном!
   На этих словах Морт, наконец, отпустил руку противника. Однако, до сих пор не мог распрямить пальцы. Они так и остались скрюченными в судороге и продолжали стискивать что-то невидимое.
   - Неправда! - взревел моряк, вставая из-за стола, - Этот кусок крысиного дерьма жульничал! Он перехватился.
   - Кто сказал, что это запрещено? - поинтересовался Мортимер, разминая скрюченную от перенапряжения руку. Толпа вокруг заметно приободрилась, предчувствуя зрелище.
   - Я сказал, - больше шрамолицый ничего не сказал. Морт отскочил влево и воткнул каблук ботинка во внутреннюю сторону бедра, а когда моряк пошатнулся, Морт хлестнул его правой стопой по челюсти. Для наблюдающих происходящее словно замедлилось - морской волк падал долго, а Мортимер наносил удары плавно. На деле всё заняло две секунды. На счёт два моряк уже распластался на полу, сокрушив своим телом стоявший на пути стул. Он попытался подняться, опёрся рукой, сдавленно выругался и снова упал. Трогать шрамолицего никто не осмелился.
   Взволнованный Джерри забрал выигрыш. Двадцать пять долларов - плата ковбою за месяц трудов. Теперь на право бороться с Мортимером никто всерьёз не претендовал и Джей мог заявить о себе. Низкорослый и широкий, он услышал от толпы только свист и обидные выкрики. Впрочем, дамы, ради которых всё и начиналось, после стычки с моряком заинтересовались.
   Ник Казински быстро сообразил, что бороться за прежним столом не выйдет: моряк всё ещё лежал рядом.
   - Сюда-сюда, парни. За новым столом новичку повезёт. Чемпион вымотался, - болтал поляк, ожидающий когда же Морт, наконец, ослабнет. Ник снова поставил на новичка, потому что, как и любой крикун, любящий внимание, не любил себе подобных, видя в них соперников. Морт и Джей уселись друг напротив друга. Ганслингер выглядел спокойным, фермер, кажется, нервничал, выдавая себя метущимся взглядом. Внимание со стороны такого скопления людей выбило его из колеи, зато болезненная хватка друга, когда они сцепили руки, отрезвила.
   Ник Казински снова чего-то ждал или попросту завозился с приёмом ставок. Его команда опять прозвучала невпопад и без какой-либо подготовки. Морт, как и до того, рванулся вбок, собираясь остановиться в самый неожиданный момент, чтобы заставить публику и собственного друга понервничать. Однако, заставить Джерри нервничать смогла бы только галопирующая лошадь, привязанная к его руке вожжами. Здоровяк не сдвинулся с места.
   Постепенно Джей перешёл в наступление. Оказывается, всё время, что возился со ставками, фермер внимательно наблюдал за ходом поединков! Он знал, что короткое предплечье станет преимуществом и не позволил подловить себя. Пальцы крепко сжимали ладонь Мортимера, локоть был до боли вдавлен в стол, а давление тянуло вправо.
   Проигрывать без боя Морт не собирался. Слава новоиспечённого чемпиона подстёгивала бороться, как одержимого. Мортимер рванул руку друга вправо. Джей удержался. Затем последовал ещё рывок и на лице фермера проступила боль. Этого ганслингер и добивался. Достаточно было единожды показать слабость и борьба рисковала превратиться в кровавую расправу.
   Также испытывая боль, Морт атаковал Джея удар за ударом. Оставались заветные дюймы до победы, когда ганслингер остановился: его сухожилия могли в любой момент лопнуть от перенапряжения. Размеренное давление Джерри, между тем, нарастало. Казалось, Мортимер сопротивлялся из последних сил, вымотался и не мог больше продолжать, когда он с силой рванул руку друга, не добившись при этом основательного преимущества. Через секунду до победы оставалось не больше дюйма - здоровяк атаковал в ответ и одним движением положил руку ганслингера на стол. Однако внимание публики было приковано к моряку, который поднялся и, вооружившись ножом, пришёл восстанавливать справедливость.
   - Что-то потерял? - сказал Морт, чем только разозлил шрамолицего.
   Моряк зарычал от гнева и ударил ножом туда, где только что сидел ганслингер. Но споткнулся о стул и получил удар в грудь такой силы, что прокатился назад кубарем. Шрамолицый снова оказался на лопатках и теперь не спешил подниматься. Морт отряхнулся и молча ждал продолжения. Не дождался. Удар ногой с разворота вышел отменный.
   - Прерия сухое море. Ты заплыл во враждебные воды, - сказал Мортимер.
   Сначала публика не поняла радоваться или плакать, ведь народный чемпион всё же проиграл. Зато в драке ему равных не было! Морта и Джея хотел угостить каждый. Служанки и танцовщицы из кордебалета заинтересовались ими обоими. Вечер становился всё интереснее, хотя где-то в дальнем углу шли толки о том каким Морт был борцом:
   - Куда ему до Вулвертона. Тот одной рукой лошадь держит, а другой подковывает, - прошамкал полупустым ртом небритый старик.
   - На словах и я могу. Есть среди ниггеров один особенно здоровый, бывший мандинго, зовут Мбасой. Говорят, способен расколоть череп голыми руками, как спелое яблоко. Думаю, Мбаса бы чемпиона одолел на счёт "раз",- ответил чуть косоватый и лихой мужик, лет тридцати с недобором.
   - Да я и ребят из Смотрителя видал крепких. С виду не то чтобы крупный, а парнягу вроде тебя за воротник от земли оторвёт. Честное слово!
   - Брешешь.
   - Не хочешь - не верь, - насупился старик.
   - Вот и не буду.
   - Ну вот и не верь. Но на счёт патрульных из конторы я как есть сказал. Правду.
   - Значит, на счёт Вулвертона соврал, старый брехун.
   - Мне хотя бы есть о чём брехать, - старик уткнулся в кружку с пивом, - Грёбаная ослиная моча.
   - Заткнись уже. На большее всё равно денег нет, - горько возразил собеседник.
   По мере опьянения Морт становился всё более хвастливым и развязным, на каждом колене сидело по девушке, в правой руке ганслингер держал бутылку с виски, в левой короткую сигару. Говорил он так, словно не слышал себя: громко и лишнее.
   - Вы бы видели, как я изрубил его на куски! А Джерри не растерялся и опрокинул крест! Здоровенный такой! Пятнадцать футов в высоту, не меньше! - рассказывал Мортимер, размахивая короткой сигарой и посыпая слушателей пеплом.
   - Мортимер, можно тебя на пару слов? - учтиво спросил Джей, с минуту стоявший возле друга. Тот делал вид, что не замечает.
   - Конечно, Джей! Говори! - встрепенулся ганслингер.
   - Нужно поговорить. Наедине.
   - Зачем? У меня от дам секретов нет, - ответил Морт и широко улыбнулся.
   - Как скажешь, - кивнул Джерри и сгрёб друга в охапку.
   - Эй! Поставь меня на место! Я же виски расплескаю-ууу! - размахивал Морт сигарой и бутылкой, - Ну вот! Расплескал. Расплескал! Всё из-за тебя!
   Джерри поставил друга на землю, как только они оказались снаружи "Пивного брюха". Царила безлунная ночь и звёзды свысока наблюдали за происходящим.
   - Ты хотя бы понимаешь что несёшь? Многие из них вообще не знают о сам знаешь ком!
   - Ну так пусть узнают и помогут! - возразил Морт обиженно.
   - С чего ты взял, что помогут нам, а не им?! Думаешь они не знают что произошло... - Джей прервался. На них смотрело много лишних глаз. Злоровяк взял друга в охапку и вместе с ним отошёл на двадцать футов в тень бакалейной лавки. Морт за это время только крякнул и пробормотал "Куда ты меня тащишь?".
   - Думаешь они не понимают что произошло? - продолжил Джерри.
   - Понимают... или нет. Не знаю. Какая разница?
   - Ну так зачем ты рассказываешь такую историю первым встречным?!
   - Может быть, я хочу, чтобы они узнали?
   - Чтобы нас нашли? Нашли и убили, как мою семью?
   - Погоди, ты не рассказывал... - осёкся Мортимер, собравшийся ответить грубо.
   - Просто остановись, Морт. Если хочешь воевать, я с тобой. Это и моя война. Не нужно подставляться.
   - Они всё равно найдут нас. Где бы мы ни прятались. С момента, как мы убили кровососа, нам уже конец, мы приговорены. Чего бояться? - говорил морт так холодно, что здоровяк стало не по себе.
   - Как на счёт смерти? Или даже она тебя не пугает? - спросил Джерри.
   - Смерть пугает, когда тебе есть ради чего жить. Мне ничего не нужно, - развел руками Морт.
   - Послушай. Они могут испортить тебе жизнь, отнять свободу, но никто не может отнять у тебя право выбора. Жить или умереть - выбирать тебе!
   - А, чтоб тебя! Хочешь воевать ? Я тоже. Похоже, это семейное. Хех. Протрезвел из-за тебя, - Морт взъерошил волосы друга, - Идём. Девочки заждались, - и направился в салун.
   - Их любовь стоит слишком дёшево, - возразил Джерри, плетясь следом.
   - А разве тебе нужна любовь? - спросил Морт походя, - Идём. Ещё есть шансы хорошо провести вечер. Обещаю больше не болтать.
   - Поклянись, - в шутку ответил Джерри.
   - Клянусь могилой матери.
   - Ты ведь говорил, что она жива... - растерялся Джей.
   - Мне кажется, что это ненадолго, - ответил Мортимер и глубоко затянулся. Оранжевый огонёк зловеще вспыхнул на конце сигары.
   Друзья подоспели как раз на выступление кордебалета. Девушки в плиссированных юбках, сетчатых чулках и модных туфлях на каблуках отплясывали кан-кан, высоко задирая ноги под энергичную музыку. Полуголые танцовщицы пробуждали такой аппетит, что даже пьяницы переставали пить и смотрели на миниатюрную сцену, как заворожённые, оглушительно кричали и свистели.
   Морт за время выступления выбрал себе жертву, лаская взглядом её грудь и ноги, а Джей так и не сумел оторвать взгляд от пола, сколько ганслингер ни одёргивал. Пять минут назад мужественный и сдержанный фермер, раскраснелся, растерялся и старался остаться незамеченным. Чуть позже Мортимер ненадолго ушёл и вернулся под руку с двумя танцовщицами. Джерри едва не провалился на месте от стеснения.
   - Джей, это Сэнди.
   Здоровяк промолчал, боясь поднять взгляд.
   - Сэнди это Джей. Джереми, это Сэнди.
   - Очень приятно, - ответила девушка. Джерри всё ещё не смотрел.
   - А мою девушку зовут Саманта.
   - Привет, - махнула она рукой. Джей увидел краем глаза, как мелькнула тень.
   - Ну хотя бы взгляни на них. Не делай вид, что тебе всё равно, - уговаривал Мортимер. Джерри на секунду поднял взгляд: убедился, что девушки очень красивые и снова опустил.
   - Как хочешь. Мне больше достанется, - пожал плечами Морт.

Глава 9: "Каслбрук: чудная ночь- чудное утро"

Иногда проснувшись понимаешь, что лучше было не просыпаться.

   Проснулся Джерри от того, что кто-то нежно и настойчиво сжимал его ягодицу, беспрестанно что-то бормоча. Здоровяк открыл один глаз и осмотрелся. Комната расплывалась перед глазами, будто Джей смотрел на неё сквозь линзу калейдоскопа. Ясно видел он не дальше двух футов. Достаточно, чтобы выяснить кто так плотно прижимается к спине и продолжает терзать его зад.
   Посмотреть назад было так страшно, что Джерри пришлось взять себя в руки, чтобы повернуть голову. Впрочем, результат был предсказуемо разочаровывающим: позади здоровяка лежал Морт и распускал руки, бормоча околесицу.
   - Ммм, Саманта, ты такая упругая. Как персик. Ты хоть раз пробовала персик? Попробуй. Я могу смаковать его часами, - Мортимер прижался ещё плотнее и вытянул губы: видимо, собирался поцеловать Саманту-Джерри. Тот не выдержал и выставил руку навстречу. Поймав друга за лоб, он задумал как разбудить Морта и что рассказать обо всём произошедшем ранее.
   - Саманта, ну что же ты... Мы же оба этого хотим. Ни к чему противиться естественному желанию, - напирал Мортимер и Джей совершенно случайно ударил его ладонью в лоб. Ганслингер проснулся, быстро заморгал и пробормотал:
   - Где я? Что я произошло? Где Саманта?
   - Не знаю, - ответил Джерри, не желая признаваться, что какое-то время успешно играл роль Саманты, ничего для этого не делая.
   - Только мы двое?
   - Похоже на то.
   - Тогда кто, чёрт тебя дери, обнимает меня сзади? Надеюсь, это не тот про кого я думаю...
   Джей посмотрел правым глазом, потом левым, потом обоими. Без толку. С момента пробуждения видеть он стал лишь на пару дюймов дальше. Мортимер попытался приподнять обнимающие талию руки, но безуспешно: они лишь ухватились крепче. Кто-то молча причмокивал во сне, а когда Морт начал двигаться, отрыгнул ганслингеру на ухо какой-то мерзостью и продолжил причмокивать.
   - Джей, меня сейчас вырвет. Сделай что-нибудь, - шептал ганслингер.
   - Хорошо. Я попробую.
   Джерри приподнял туловище с кровати, отчего содержимое черепной коробки перевернулось кверху дном. Он спустил одну ногу с постели и никак не мог нащупать пол. Морт выругался.
   - Дерьмо собачье, Джерри, да помоги же ты мне! - кричат Морт шёпотом, - Похоже, это моряк. Ублюдок сжимает всё сильнее.
   Тогда Джей решился на поступок - свесил с постели вторую ногу. Пола всё не было, словно кровать стояла на каком-то возвышении и с каждой её стороны зиял обрыв. Смотреть было бесполезно - здоровяк решил поверить своему опыту, гласящему, что пол не может быть ниже ножек кровати. Джерри обеими руками столкнул себя и рухнул на пол.
   - Джерри! - шипел отчаянно брыкающийся Морт, - Твою мать, ещё немного и он меня изнасилует! Шевелись!
   Джей с трудом встал и подошёл к резной деревянной спинке двуспальной кровати. Левой рукой держась за гудящую голову, правой здоровяк схватил Мортимера за ногу.
   - Погоди! - сказал ганслингер. Улучив момент, когда любвеобильный сосед попытается ухватиться плотнее и ненадолго разожмёт объятия, Морт скомандовал, - Давай!
   Джей выдернул друга из мёртвой хватки и уложил поперёк кровати в ногах неизвестного. Тогда только Мортимер приподнялся на локте и увидел своего мучителя - Ника Казински.
   - Ник? Помню, что мы с ним поссорились после борьбы... Непохоже, что это стало поводом для объятий.
   - Тооочно, - протянул Джерри, улыбаясь, отчего голова готова была треснуть пополам, опоясав голову из одного уголка рта в другой вокруг затылка.
   Морт совершенно случайно ткнул Ника кулаком в живот. Тот свернулся клубком и тихо застонал. Джерри тем временем принялся блуждать по комнате в поисках вещей или хотя бы денег.
   - Что-нибудь нашёл? - поинтересовался ганслингер.
   - Думаю, да, - ответил Джей, отбрасывая в сторону кровати сапоги, сумку и поясную кобуру вместе с револьвером. Всё это сопровождалось жутким грохотом, от которого в соседних комнатах также послышались стоны и хрипы.
   - Хорошо погуляли, - бормотал Морт, натягивая сапоги. В его голове звенел колокол, - Вчера случайно никто не сыграл в ящик?
   - Ага,- пробормотал Ник, заложив руки за голову и вытянувшись в струнку на белоснежной простыни, - Моряк. Он сам напросился.
   - А ты как здесь оказался? - спросил Мортимер.
   - Мы же помирились. Помнишь?
   - Неа, - мотнул головой ганслингер.
   - После борьбы я был зол на тебя, но потом смирился, даже подзаработал на тебе немного. И этого не помнишь? - спросил поляк.
   - Что конкретно я должен помнить?
   - Проверь револьвер.
   Морт вынул барабан и осмотрел. В одной каморе не хватало патрона.
   - Что случилось?
   - Тебе лучше знать. Мне-то какое дело? - ответил Ник.
   - Никакого, - отрезал Мортимер, - Узнаю, что солгал, тебе не жить.
   - Что ты! Да как я могу? - жеманно отмахнулся поляк.
   Морт принялся обыскивать дорожную сумку, карманы брюк и плаща. Новости были неутешительные, - Джей, у кого из нас были деньги?
   - У тебя, - ответил Джерри, мучимый нестерпимой жаждой. Он разыскивал что бы выпить и одну за другой отбрасывал в сторону пустые стаканы и бутылки. Лишь в одной оказалось немного текилы, что, впрочем, особой пользы не принесло: кактусовая настойка вырвалось наружу сразу, как здоровяк ответил на вопрос друга.
   - Тогда мы на мели.
   - Как?
   - Танцовщицы. Или вы думали, что они с вами из-за красивых глаз? - подсказал Казински, нежащийся на постели, как кот.
   - Танцовщицы, Джерри... Они были с нами весь вечер. Потом я помню только как они ушли.
   - Ага. С нашими деньгами, - подтвердил Ник.
   - И тебя тоже? - поинтересовался Джерри. Морт попытался надеть поясную кобуру и выпустил её из рук: револьвер с грохотом упал на пол.
   - Только что проверил карманы. Я пуст. Хотя, как и вы, шёл сюда с деньгами.
   - Может, обратимся к шерифу за помощью? - предложил Джей.
   - Глупая мысль, особенно после того как твой друг пустил в ход револьвер. Кого Монтгомери послушает, заезжих линчевателей или местных танцовщиц? - спросил Ник с закрытыми глазами. Он улёгся на спину и раскинул конечности в разные стороны, став похожим на морскую звезду.
   - Да заткнись ты на хрен! - рявкнул кто-то из-за стены. Мортимер дёрнулся из-за резкого крика и во второй раз не совладал с кобурой - револьвер оказался на полу.
   - Никто не поможет. Надо уходить, - подвёл итог Джерри.
   - Погоди, крепыш. Так у тебя "было"? - опомнился Морт, в третий раз затягивая на поясе и с грохотом роняя поясную кобуру вместе с револьвером.
   - Не помню, - отрезал Джей, стараясь ни на кого не смотреть, чтобы не выдать своих чувств. Перед глазами всплывали из небытия и снова исчезали женские лица, которых Джерри, кажется, и не видел вовсе.
   - Так не пойдёт. Я должен знать. Или ты хочешь сказать, что я зря пожертвовал рукой? И кто ты после этого, Джерри? - стонал Мортимер, совладавший, наконец, с кобурой.
   - Неудачник, - бросил здоровяк всё также ни на кого не глядя. Джею удалось отогнать от себя видения и собраться с мыслями.
   - Кто из нас?
   - Оба, - подметил Джерри угрюмо.
   - Ни денег, ни жилья, ни еды. Хорошо отпраздновали. Ничего не скажешь, -сказал ганслингер, взявшись за лоб от безысходности.
   - На счёт жилья могу помочь, - предложил Ник и затем добавил, - За умеренную плату.
   - Но ты же слышал, что у нас ничего нет.
   - Слышал. Зато видел на что вы двое способны. Как долго вы собираетесь пробыть в Каслбруке?
   - Пару недель. Может, больше.
   - Хорошо. Есть у меня на примете одна хибарка. Там уже давно никто не живет и даже не стремится. Если выясните что к чему, она ваша.
   - И какая тебе выгода? - поинтересовался Джерри.
   - Вы разберётесь с теми, кто может там прятаться, и подарите этот дом мне, как только уедете.
   - Конечно. Будто мы мало рисковали. Сам разбирайся со своей хибаркой, - огрызнулся Джей.
   - Пока не моей, - блаженно улыбнулся Ник, - Уже уходите?
   - Уходим, если у тебя нет предложения получше, - ответил Морт.
   - Тогда до свидания, ребята. Приятно было познакомиться, - махнул судья и букмекер в одном лице, - И не забудьте закрыть дверь, - уточнил Ник, когда Джерри, чья голова всё ещё ужасно болела, забыл закрыть дверь. Здоровяк сделал над собой усилие и схожее усилие проделала рука, так громко хлопнув, что проснулись все не только на втором этаже - на каждом из трёх этажей в мотеле при салуне "Пивное брюхо".
   Морт с Джеем выдержали паузу, пока спускались вниз по лестнице. Не говорили они и внизу, в салуне, хотя их приветствовали, хлопали по плечу, пожимали руки. Ганслингер с фермером держались крайне сдержанно, пока от первых же восклицаний и похлопываний на лицах сквозь деланное спокойствие не проступила гримаса боли. Мортимер по причине понятной лишь ему одному стал нащупывать револьвер на боку и всё никак не мог ухватиться. Только тогда наплыв приветствующих схлынул и позволил ребятам выйти на улицу.
   Каждый из них боялся затевать серьёзный разговор. Особенно теперь с головами готовыми расколоться на кусочки, однако, нужно было что-то делать. Начал разговор Морт, но исключительно для того, чтобы того же самого не сделал Джерри:
   - Есть идеи?
   - Что? - удивился Джей.
   - Плохо слышишь?
   - Нет. Интересно с чего взял, что можешь спрашивать.
   - Но ведь всё ради тебя затевалось, друг
   - Друг?! - вскрикнул Джей и скривился от боли в висках, - Ты ведь не поддавался.
   - Поддался. Немного...
   - Врёшь.
   - Я чувствовал, что сможешь меня победить и стал сопротивляться.
   - Врёшь!
   - Ладно-ладно. Не хотел я тебе проигрывать. Сказать легче, чем сделать. Ты знаешь о чём я говорю, - ответил ганслингер примирительно.
   - Не знаю, - отрезал Джерри, - Но догадываюсь.
   - Это как бороться со старшим братом, когда ты уже сильнее.
   - Да. Он может сказать, что будет поддаваться...
   - Но это ничего не значит, - продолжил Мортимер, - Мир? - протянул руку ганслингер.
   - Мир, - фермер сжал её с таким энтузиазмом, что у друга затрещали косточки. Виду он не подал.
   - Что будем делать? - спросил Джерри.
   - Сначала уйдём подальше от салуна. Пятно крови всё ещё видно.
   - А потом?
   - Есть у меня пара намёток... - сказал Мортимер и поправил очки.

Глава 10: "Каслбрук: старые знакомые"

Загляни в глаза старого знакомого и увидишь себя в прошлом.

   Морт и Джерри стояли у крыльца сувенирной лавки. Снаружи висела вывеска, гласившая: "Индейские вещи для всех и каждого" с утыканной перьями лентой головного убора. Такие индейцы надевали в бой, либо на праздники, либо на переговоры и чем больше перьев на ленте, тем больше убитых врагов и выше положение в племени. Продавать такие безделушки среди белых людей было весьма рискованно.
   - Зачем мы сюда пришли? - поинтересовался Джерри, который, разумеется, много видел и слышал о краснокожих. Зловещее улюлюканье до сих пор преследовало его во снах.
   - Проведать кое-кого. Увидишь.
   Ответ отчасти удовлетворил любопытство Джея, но где-то в глубине души он ждал засады и готовился. Изнутри лавки пахло шкурами бизонов, орлиными перьями, сушёными скальпами и неприятностями.
   - Морт, нам обязательно туда входить?
   - Хотя бы одному из нас войти точно придётся.
   - И это будешь ты, - угадал Джей.
   - Да. Это буду я. А трусливый Джерри останется снаружи, потому что его напугал индейский хлам.
   - Меня напугал не индейский хлам. Оттуда пахнет смертью.
   - О да. Шкуры мёртвых бизонов, скальпы мёртвых людей... Даже деревьям пришлось умереть, чтобы люди построили эту лавку.
   Джерри молчал.
   - Я иду внутрь. Ты со мной? - повторил Мортимер предложение.
   Здоровяк ответил не сразу. Запахи внутри лавки смущали его донельзя. В конце концов, он согласился, чтобы быть поближе к Морту на случай неприятностей. Случай в Брайтвилее ещё напоминал о себе.
   - Хорошо, я иду. Только пообещай не лезть нарожон.
   - Это всё равно что пообещать, что перестану быть собой. Выше нос, бугай. Хуже Брайтвилля быть не может.
   - Может, - ответил Джерри и промолчал об остальном - знал, что самоуверенность открывает путь для настоящих неприятностей.
   Дверь в лавку послушно отворилась. Внутри запахи бизоньих шкур, человеческих скальпов, перьев и мертвечины стали отчётливее, хотя во многом перекрывались густой вонью табачного дыма. Хозяин лавки с головой укутался в дымчато-серое жабо, так что из облака выглядывали лишь проницательные глаза цвета древесных почек и густые тёмные усы.
   - Чем могу служить? Пуф, - исторг рот лавочника и вслед за ним кольцо дыма.
   - Мы ищем одного человека, Пита Сальвино. Он работал здесь раньше.
   - Если ты вдруг оказался верхом на мёртвой лошади - слезай. Пуф.
   - О чём ты? - спросил Морт.
   - Если нет надежды на победу, воевать бессмысленно. Пуф-пуф.
   - Да кто с кем воюет? О чём речь?
   - Похоже, он имеет ввиду что-то другое, - подсказал Джерри.
   - Я знаю, чёрт возьми! - оборвал Морт.
   - Не бери томагавк, чтобы убить муху на лбу друга.
   - А это что ещё должно означать?!
   - Не нужно много слов, чтобы сказать правду. Пууууф, - закутался в дым усач.
   - Какую правду? Каких слов? Что ты несёшь? - распалялся Мортимер.
   - Слушай или твой язык оглушит тебя, - предупредил хозяин лавки.
   - Допустим, я слушаю, - процедил Мортимер, на тощих скулах которого играли желваки.
   - У тишины так много значений. Пуф. Тот, кто молчит, знает в два раза больше, чем болтун. Пуууф. Ты не можешь разбудить человека, который притворяется что спит, - усатый закатил глаза в задумчивости и вымолвил, наконец,- Пуф-пуф. Учение должно приходить изнутри, а не снаружи.
   - Ты же что-то знаешь, так? Ну так какого дьявола разыгрывать эту комедию? У нас нет времени играть в шарады, - злился Морт. Он никогда не славился умением разгадывать загадки или хотя бы трактовать пословицы.
   - Не суди человека, пока не проходил пару лун в его мокасинах. Пуф, - нашёлся хозяин лавки, победоносно ткнув трубкой воздух в направлении друзей.
   - Ладно. Пита здесь нет. Это ясно. Спасибо за помощь, хоть я и не понял о чём ты говорил, - сказал Морт и взялся за ручку двери, чтобы выйти.
   - Индейские пословицы, - окликнул усач, - Пит пропал без вести незадолго до того, как я арендовал лавку.
   - Так значит он умер.
   - Смерти нет. Пуф. Есть только смена миров, ответил усатый в привычном стиле.
   - Опять за старое... Спасибо, - кивнул Мортимер и напоследок спросил, - Не страшно торговать вещами индейцев? Многие до сих пор помнят нападения на свои дома.
   - Храбрец умирает однажды. Трус- много раз, - пожал плечами усач.
   - Мудро, - ответил ганслингер, спустя небольшую паузу. Он сделал над собой усилие и начал думать что хозяин лавки на самом деле имеет ввиду.
   - Дела говорят гораздо громче, чем слова, - возразил курильщик.
   - Ну, дела у тебя как раз в порядке, друг.
   - У души не было бы радуги, пуф, если бы у глаз не было слёз, - улыбнулся хозяин лавки сквозь пелену дыма, хотя самой улыбки видно не было. Лишь изумрудную искорку в глазах.
   - Спасибо. Мы пойдём.
   - Человек, ищущий что-то, обычно это находит. Удачи, - махнул трубкой хозяин и вновь закутался в дым. Тогда и только тогда Мортимер разглядел, что трубка его слишком длинная для творений европейских мастеров.
   Настоящая трубка мира, ну надо же.
   Вдруг Мортимер обнаружил, что Джерри застыл, как столб, посреди улицы. Казалось, он глубоко погружён в свои мысли, столь глубоко, что вообще не понимает где находится и не заметит даже едущую прямо на него телегу. По дороге как раз ехал дилижанс, запряжённый двумя гнедыми лошадьми. Кучер стегал их и бранил последними словами. Морт было руку, чтобы помочь другу отойти с дороги, как Джей сделал шаг в сторону.
   Дилижанс прогрохотал мимо, но кучер для поддержания репутации злого и язвительного человека осыпал здоровяка ворохом проклятий. Тот же оставался погружённым в мысли, пока Мортимер не окликнул Джерри.
   - Хэй, что с тобой?
   - Что-то вспомнил, кажется...
   - О вчерашней ночи? - Джей кивнул, - Выкладывай.
   - Я помню очень мало. Помню, как ты пошёл наверх с двумя танцовщицами и ко мне подсела девушка. Кажется, мы разговаривали. Не помню слов. Помню как раскрывал рот и она шевелила губами в ответ. Мы едва слышали друг друга, - говорил Джерри, заворожённый картинками в собственной голове.
   - И что случилось дальше? Не тяни!
   - Погоди. Голова... - Джей воткнул прижатые друг к другу указательный и средний пальцы обеих рук в виски и круговыми движениями помассировал их. Острая вспышка боли, вызванная то ли ярким солнечным светом, то ли тоном речи Мортимера - прошла, - Помню шум драки. Бью, меня бьют в ответ.
   - И где был я в тот момент?
   - Не знаю. Не помню, - помотал головой Джерри, - Съесть бы чего.
   - В дорожной сумке отца только колышки можно погрызть, да хлыст сварить. Дряная жратва. Нужно придумать где достать деньжат.
   О баснословных барышах речи не шло. Промышлять охотой на разыскиваемых не были желания и сил. Мортимер и Джерри нашли самое просто применение своим тренированным мускулам - помогли фермеру погрузить покупки в телегу. Зрелый, низкорослый и очень живой мужчина постоянно тараторил, но Морт и Джей его совершенно не слушали. Лишь последняя фраза привлекла их внимание.
   - Держите. Заслужили, - достал весёлый фермер из переднего кармана парусинового комбинезона серебряный доллар,- Смотрите не объешьтесь. Работали вы хорошо. Сразу видно, как оголодали, но не позволяйте голоду сделать из вас дураков. Удачи, - с этими словами мужчина стегнул лошадь и она медленно поплелась вперёд.
   - И что мы будем есть? - спросил Джерри, у которого желудок собрался в пульсирующий болезненный комок.
   - Увидим, - ответил Морт, ощущавший острую резь в животе.
   В конечном счёте, друзья объелись тушёного с овощами свиного мяса и, когда отвалились от стола, то уже ничего не хотели.
   День тянулся медленно. Количество знакомых Мортимера было весьма ограничено и быстро подходило к концу. Известные и горячо любимые им пройдохи либо покинули Каслбрук, либо отправить на тот свет. По ним осталась лишь весьма неоднозначная память, от которой, впрочем, было мало проку. Тогда ганслингера осенило.
   - Действительно! Почему нет? - бормотал он, - Да! Точно! Надо попробовать! - говорил Морт, - Идём! У меня есть идея!
   - Очередная гениальная идея? - ответил Джерри уныло.
   - Увидишь. Эта тебе понравится.
   Ребята какое-то время петляли между зданиями по запруженным людьми и телегами улицам. Каслбрук жил преимущественно за счёт проезжающих мимо - город всегда пребывал в движении, как гигантский муравейник забитый до верху кочующим сбродом: от коммерсантов до мошенников, от охотников за головами до преследуемых ими бандитов, от разного рода ремесленников(оружейников в том числе) до фермеров. Однако путь друзей лежал мимо всех этих людей, туда, где их пока не ждали.
   Мортимер аккуратно постучался в деревянную дверь. За нею сразу же послышалось оживление: кто-то бранился мужским голосом, пытаясь найти сапоги, а кто-то отвечал, чтобы посмотрел под кроватью. Кто-то интересовался не ждёт ли хозяйка гостей, на что она ответила, что не ждёт, но иногда люди приходят без приглашения...
   В конце концов, дверь отворилась. Из неё вышел худосочный мужчина с козлиной бородкой, в белом костюме и в очках с маленькими линзами, делающими острый взгляд маленьких серых глаз ещё острее. Он молча кивнул, придержав шляпу и вышел, оправляя на ходу платок, повязанный на шее.
   - Мин, это ещё кто? - поинтересовался Мортимер у стоящей в дверях девушки. Белокожая и русая, с идеально очерченными талией и бёдрами, затянутыми паутиной кружевного платья, она выглядела очаровательно, а взгляд пронзительно-синих глаз волновал душу (и не только).
   - Посетитель. А кто с тобой? - спросила девушка, склонив голову набок.
   - Ах да, - спохватился Морт, - Минди это Джерри. Джерри это Минди.
   - Даже не скажешь кто я по профессии? Неужели ты меня стесняешься? - спрашивала девушка обиженно и даже надула губки.
   - Вовсе нет, я...
   - Идём, Мортимер. Нам нужно многое обсудить, - сказала Минди, взяла Морта за полу плаща и увела в дом, захлопнув дверью перед носом Джея.

Глава 11: "Каслбрук: запоздалые извинения"

Старый враг хуже новых двух.

   - Проходи. Присаживайся, - пригласила Минди. С металлическим лязгом повернулся ключ и щёлкнул замок, - Ну вот. Теперь нам не помешают.
   В следующее секунду Морт ощутил острую боль в затылке. На пол упала шляпа. Осоловелый от боли ганслингер раздумывал поднять головной убор или обернуться - выбрал второе. Роскошная Минди в кружевном платье стояла прямо напротив Мортимера, занеся над головой увесистую трость.
   - Тебе нужно отдохнуть, милый, - предупредила хозяйка дома. Набалдашник трости с треском врезался в темя ганслингера. Снова боль, по остроте превосходящая прошлый удар. Морт запустил пальцы в волосы, хотел понять почему голове так холодно и мокро. Но потерял сознание раньше.
   Напоследок, уже с закрытыми глазами, ганслингер услышал, как рядом скрипнула половица и чьё-то дыхание поколебало воздух. Невидимка шепнула:
   - Кажется, я перестаралась. Но он это... - больше Морт ничего не слышал. Обморок принял ганслингера в свои сумрачные объятия.
   Очнулся Мортимер от искорки света. Малая и манящая вела она за собой, держа ганслингера за руки, пока не вывела из дремоты. Свет падал от свечи, стоявшей на комоде перед кроватью. Морт лежал в полутьме на розовой постели. Руки его оказались приподняты кверху и онемели. Ганслингер дёрнулся и не сдвинулся с места: запястья и лодыжки были крепко привязаны к прутьям в спинках кровати. Однако, скрип пружин привлёк внимание Минди.
   - Наконец-то ты очнулся.
   - Наконец-то очнулся... - не задумываясь повторил Мортимер, но следом возмутился - Что ты со мной сделала?
   - Вырубила, притащила на кровать и привязала, -улыбнулась Минди, положив свои аккуратные белые ладони на колено.
   - Нет. Это я и сам вижу. Зачем? Что тебя от меня нужно?
   - Извинения. Разве ты не за этим сюда пришёл?
   - Разве так принято требовать извинений?
   - А ты знаешь какой-то другой способ заставить человека вроде тебя извиниться? - непонимающе моргала Мин.
   - Минди, девочка моя. Давай начнём сначала. Расскажи мне, что тебя смутило и я с радостью извинюсь.
   - С радостью? А должен был с бы с сожалением! - девушка резко встала и направилась прочь из комнаты.
   - Погоди, милая! Не уходи! Ты не так меня поняла!
   Минди спешно покинула комнату. Морт задумался с чем девушка вернётся и где пропадает Джерри. Сквозь прореху в задёрнутых шторах виднелось небо чернильного цвета. Ганслингер с горечью понял, что вечер успел смениться ночью, пока он был без сознания. Хозяйка вернулась с ветошью в руках.
   - Вот, полюбуйся! Узнаёшь? - спрашивала Минди. Тряся бурым обрезом ткани неизвестного происхождения.
   - А должен?
   - А ты присмотрись повнимательнее. У вас с этим платком много общего.
   Морт присмотрелся, напряг извилины, но без очков и подсказок сумел понял только, что это тряпка и она бурая, и у него с тряпкой крайне мало общих черт.
   - Не вижу ничего общего. Пытаешься меня запутать?
   - Эта тряпка пропитана твоей кровью, идиот! Разве ты не помнишь в каком виде пришёл ко мне в ночь, когда мы расстались?
   Морт скривился, пытаясь вспомнить. Однако, как в случае с долговыми обязательствами и прочими плохими вещами, память о расставании стёрлась окончательно и бесповоротно. Не осталось даже пустого места, где это воспоминание должно было находиться, чего-то зовущего и требующего восполнить пробел. Нет. Мортимер с Минди не расставался. В лучшем случае, уехал на пару недель, чтобы потом вернуться.
   - Конечно, нет. Прошло же две недели!
   - Два месяца, Мортимер! Два месяца назад ты приплёлся ко мне с дырой в боку, залитый кровью и пьяный в хлам, убеждал, что это царапина и что мы будем сказочно богаты, а утром ушёл и забыл про меня. Хотя бы это ты помнишь?
   - Очень смутно...
   - Сейчас вспомнишь,- процедила Минди обиженно. Руки девушки плясали на поясе Мортимера.
   - Дорогая, что ты делаешь?
   - Увидишь.
   - Милая, там револьвер. Не думаю, что он тебе нужен.
   - Ошибаешься! - прыснула девушка, высвобождая револьвер из кобуры.
   - Помнишь, как ты уходил размахивая этой штуковиной у меня перед лицом? - спросила Минди, держа револьвер дулом к потолку, - Крутил на пальце, прицеливался куда ни попадя, даже в меня! Пижон. Вряд ли задумывался каково мне. Теперь моя очередь, - с этими словами девушка прикрыла один глаз и направила дуло в сторону Мортимера.
   - Дорогая, ты могла бы перестать в меня целиться. Рука может дрогнуть и...
   - Может, я хочу, чтобы рука дрогнула?
   - Тогда я, скорей всего, умру и тебя за это повесят. Мы же этого не хотим, правда?
   - Повесят, если догонят. Я уеду и оставлю тебя истекать кровью. Возьму себе другое имя. Какая разница как называть продажную девку, правда? - Минди нацелила пляшущее дуло револьвера прямо в голову Мортимера, - Правда?!
   - Минди, я никогда не называл тебя продажной девкой, - ответил ганслингер с деланным спокойствием.
   - Но ты думал об этом. Каждый чёртов день тебя точила мысль, что я продажная девка. И что ты сделал, чтобы это изменить? НИЧЕГО! - дуло яростно вздрогнуло, заставив Морта зажмуриться.
   - Милая, опусти револьвер. Так нам обоим будет лучше.
   - Не хочу. Ты должен прочувствовать каково было мне! - Минди взвела курок, - Каждый день ты твердил, чтобы я бросила отдаваться за деньги, что обеспечишь меня. И что ты сделал, Мортимер? Пообещал золотые горы и уехал на две недели, забрав последние деньги! Хотя обещал вернуться через три дня! Разве так поступает мужчина? Вот как ты держишь слово!
   - Дорогая, ты приняла это слишком близко к сердцу.
   - Слишком близко к сердцу, Морт?! Ты подумал прежде, чем сказать это? Может, мне стоит прострелить тебе колено, чтобы ты начал думать? - дуло опустилось вниз.
   - Милая, ты ведь не хочешь этого делать. Мы оба знаем какая ты. Любящая, чувственная, добрая.
   - Да, как сильно ты это оценил, Морт. Спасибо тебе большое. Под дулом револьвера расчувствовался. Какой же ты трус, - ответила Минди сдавленно, - А в ту ночь ты был смелым. Очень. Даже не позволил тебя осмотреть. Размахивал руками, как полоумный. Ударил локтем в голову, ругался, как сапожник. Помнишь, что ты сказал, когда уходил?
   - Нет, милая, не помню. Ты же знаешь, что я был пьян и теперь ничего не помню.
   - Говорят, пьяный говорит то, что трезвый сказать боится. И знаешь ЧТО ты сказал? Наверное, трезвый стеснялся, но в ту ночь не стал. Молодец.
   - Минди, успокойся, пожалуйста. Ты в двух шагах от того, чтобы сделать ошибку. Мы ведь не ходим опять начинать с ошибки? Я услышал что ты хочешь сказать. Мне стыдно за то, что тогда наговорил. Но что я могу сделать?
   - И только? Ты мог бы начать с извинений и не сделал этого. А в ту ночь я промывала тебе рану и ты обзывал меня. Обзывал самыми постыдными словами из-за какой-то чёртовой царапины. Пуля всего лишь оцарапала бок, но ты назвал меня... Как ты назвал меня, Мортимер?
   - Милая, прошу тебя. Опусти револьвер.
   - Нет, Морт. Не выйдет.
   - Скажи то, что я хочу услышать, - в глазах девушки стояли слёзы. Дуло плясало.
   - Я не помню, Минди.
   - Ты лжёшь. По глазам вижу, что помнишь. Хватит прятаться!
   - Но я честно говорю, что не помню...
   - Хватит прятаться, трусливая курица! Что ты сказал мне в ту ночь?! Ты не мог забыть. Не мог!
   - Минди...
   - Говори, иначе я пристрелю тебя, как вшивого койота! Говори, ублюдок чёртов! - кричала Минди в истерике.
   - Я...
   - Давай!
   - Назвал тебя...
   - Говори!
   - Портовой шлюхой, дыркой на ножках! Нравится?! Нравится тебе?! Ты сама меня довела! Я не... - Минди спустила курок. Морт непроизвольно зажмурился. Боёк сухо щёлкнул по пустой каморе револьвера. Ганслингер открыл глаза.
   - Видишь, что ты со мной сделал? Видишь... - Девушка снова взвела курок и снова спустила его. На этот раз Мортимер смотрел. Минди снова взводила и снова стреляла, впустую.
   - Минди...
   - Замолчи!
   - Минди!
   - Как ты мог подумать, что я заряжу его?! - вскрикнула Мин сквозь слёзы.
   - Иди ко мне, - позвал Мортимер и девушка поддалась порыву. Бросила револьвер на пол и свернулась клубочком, положив голову Морту на грудь. Минди тихо всхлипывала, дрожа всем телом, словно от ледяного ветра.
   Произошедшее после во многом напомнило Мортимеру время, два месяца назад, когда ганслингер с куртизанкой любили друг друга. Любили и расстались из-за пустяка. Любили и бичевали друг друга привязанностью, как кнутом. Любили и тыкали пальцем в раны, чтобы попробовать страдания друг друга на вкус. Играли в игры, которые сами придумали.
   Из омута прошлого Морта выдернула тревожная мысль.
   - Минди, а где Джерри? - поинтересовался ганслингер.
   - Джерри? Мы же оставили его снаружи, чтобы поговорить.
   - То есть он стоял там всё это время? - спросил Морт, молниеносно вскакивая с постели.
   - Не знаю. Разве ему некуда было пойти?
   - Если бы ему было куда пойти, то мы бы не пришли к тебе, - ответил Морт, натягивая штаны.
   - Так вот зачем ты пришёл... - осенило Минди.
   - Минди, не сейчас. Где ключ?
   -Самое время. Твой друг и так долго ждал, подождёт и ещё немного, - говорила девушка, непринуждённо накручивая локон на палец.
   - Минди! - прикрикнул Мортимер и сделал жест будто душит девушку, напряженно согнув пальцы. Наконец, он нашёл ключ и направился прочь из комнаты.
   - Иди-иди, и передавай привет, - усмехнулась хозяйка дома и легла на другой бок, чтобы не видеть что будет дальше.
   Морт в одних штанах и шляпе провернул ключ в замке, повернул ручку, потянул на себя... Джерри среагировал не сразу. Пару секунд назад он сидел возле двери, обхватив колени, и ждал. Теперь же стоял перед Мортимером во весь свой невысокий рост и было в его образе что-то, чего раньше ганслингер не замечал. Каждый мускул фермера, каждая жилка источали злобу.
   Морт открыл рот, чтобы что-то сказать, и вскоре пожалел об этом. Удар пришёлся чуть ниже подбородка. Полторы секунды полёта и тело ганслингера приземлилось в гостиной. Джерри молча подошёл к лежащему на полу Мортимеру, взял на руки и уложил на диван. Затем проследовал к двери в дальнюю от входа комнату. Он с усилием толкнул дверь плечом - это сопровождалось хрустом и падением замка на пол с металлическим лязгом - и вошёл внутрь. Хозяйка всё это время стояла на пороге своей комнаты и с приоткрытым ртом наблюдала, как человек-бизон распоряжается в её доме. Однако, Минди оцепенела и ничего не могла сказать: в первый раз в жизни человеческая сила настолько её напугала.

Глава 12: "Каслбрук: снова без дома"

Дом там, где твоё сердце. Ну, и все остальные органы.

   Утром Морт сразу же посмотрелся в зеркало. Нижняя челюсть выглядела скверно. Резцы шатались, грозясь выскочить вместе с корнем. Болела и сама челюсть, готовая вот-вот треснуть пополам. Несмотря на силу удара, ганслингер не получил тяжёлых травм. В некотором роде он даже стал причастен к воздухоплаванию. Впрочем, как и многие другие планеры, воздушные шары и даже первые самолёты, вплоть до изобретённого братьями Райт, Мортимер не мог управлять своим полётом. То была меньшая из его проблем.
   Морт попытался войти к Минди - дверь оказалась запертой.
   - Минди, открой! Надо поговорить.
   Ответа не последовало. Стучаться к Джерри Мортимер не решился. Неизвестно было как долго продержался гнев здоровяка и к каким последствиям мог привести. Итак, ганслингер в брюках, сапогах и шляпе стал патрулировать комнату, мысленно ища выход из сложившегося положения.
   Через четверть часа слева раздался скрип. Дверь дальней комнаты приотворилась и в прорехе показалась голова Джея.
   - Морт.
   - Чего тебе? - ответил Морт наигранно грубо.
   - Извини меня за вчерашнее. Не думал, что так получится.
   - Было больно, между прочим, - ответил Морт и машинально дотронулся до скулы.
   - Не рассчитал силу.
   - Значит, теперь моя очередь не рассчитать, - напирал Мортимер.
   - Ладно, - и Джерри действительно подошёл.
   Память о вчерашнем крепко засела в голове ганслингера, взывая о соразмерной мести. Удар кулаком пришёлся в скулу Джея, будучи сильным и точным, как укол рапиры. Здоровяк отшатнулся, но устоял на ногах.
   - Как ты устоял? - у Морта невольно поднялась бровь.
   - Тфенифофка, - растирал Джерри онемевшую челюсть, чувствуя нарастающую головную боль, - Фить. Фто-то фолофа фоит.
   - Воды? Погоди. Сейчас принесу. Где же у неё... - заметался Мортимер и забрёл на кухню. Послышался звон металла о металл.
   Тем временем Джерри огляделся. Возле дивана на невысоком столике красовалась роза. Здоровяк взял в руки вазу, отпил из неё всю воду и прислонил прохладную вазу к раскалывающейся голове. Его помутившийся взгляд выписывал зиг-заги на стенах, будто пьянчуга с заплетающимися ногами. Вскоре блуждающее внимание Джея остановилось и буравило объекта созерцания до возвращения Мортимера.
   - Держи, - протянул ганслингер стакан с тёплой водой, единственное, что удалось найти, - Что ты там увидел?
   Мортимер проследил за взглядом друга и упёрся в стену, в портрет совсем ещё девочки Минди с отцом и матерью. Много воды утекло с тех пор. Родителей больше не было в живых, а девочка повзрослела и стала женщиной.
   - Джерри, на что ты смотришь? - повторил вопрос Морт прямо в ухо друга. Тот даже не дрогнул, лишь раскрыл рот и прерывисто вдохнул.
   - На неё, - указал фермер в сторону портрета.
   - Минди? Вы же виделись вчера. Ничего особенного.
   - Мы виделись и раньше, - проговорил здоровяк.
   - Когда?
   - Ночью, когда нас обчистили. Она подсела ко мне. Попросила заказать выпивку.
   - Тебе, наверное, показалось! - отмахнулся Мортимер.
   - Не знаю. Не помню, - мотнул головой Джей.
   - Зачем тогда вообще было говорить?
   - За тем, что он прав, - отрезал женский голос из-за спины ганслингера. Морт порывался было обернуться, но Минди его остановила, - Не так быстро, ковбой. Без резких движений.
   Девушка знала какую скорость мог развивать ганслингер, если ему позволить.
   - И что ты сделаешь? Продырявишь мне голову, м? Да ты с десяти ярдов в человека не попадёшь, - подначивал Мортимер, аккуратно поворачиваясь вокруг своей оси. Он уже видел аккуратный дамский револьвер в руках Минди.
   - Зато с трёх ярдов смогу попасть тебе в живот. Не мне тебе говорить чем это грозит.
   - Буду истекать кровью, пока не умру. Ты подготовилась. Браво! - последнее слово Морт процедил сквозь зубы и даже сделал пару хлопков, изображая аплодисменты. Теперь ганслингер стоял лицом к лицу с Минди. Будь у него револьвер и вопрос решился бы за доли секунды.
   - У меня были хорошие учителя. Лучше тебя, - сказала Минди и ткнула воздух дамским двухзарядным револьвером.
   - Тогда зачем было нас обворовывать, если ты настолько умна и подготовлена? Разве мы с Джерри не заслужили снисхождения от такой просвещённой дамы?
   - Сначала я думала поиграть с твоим приятелем немного и бросить, когда надоест. Потом пришёл ты, Мортимер, и вечер стал куда интереснее...
   - Месть?
   - Пожалуй, - Минди недобро улыбнулась, - За две недели бесплодного ожидания. Две недели, за которые ты меня к тому же обвинил!
   - Торговать своим телом было твоим выбором. Всегда можно пойти работать прачкой, служанкой или няней. Ты выбрала другой путь.
   - Посмотри внимательно на мою руку. Что ты видишь? - спросила Минди, показывая левую ладонь с тыльной и внутренней стороны по очереди.
   - Золотые кольца, бледная, нежная кожа на ладонях. Твои руки никогда не знали труда.
   - И я ни дня не голодала с тех пор, как ты ушёл.
   - Гордишься собой? - взвился Морт.
   - Горжусь. А ты, Морт, гордишься?
   - Конечно, я тобой горжусь, Минди. Только скажи зачем было нас обворовывать?
   - Обворовывать? Разве? - девушка сморщила носик, - Насколько я помню, ты сам отдал мне деньги. Говорил что-то про выполнение обещаний. Помнишь?
   - Допустим.
   - На самом деле ты меня даже не узнал, Морт, и пытался купить на ночь. Я даже успела принять деньги. Потом оживился моряк и вызвал тебя на дуэль.
   - И я его убил.
   - Да, убил. Но меня в "Пивном брюхе" уже не было. Спасибо, что вернул долг за две самые отвратительные недели в моей жизни. Хуже было только ждать отца.
   - Зачем тебе эти деньги, Минди? У нас с Джерри без них ничего не осталось. Ты живёшь в достатке. Сама посуди. Зачем тебе лишние три сотни?
   - Во-первых, это не твоё дело, во-вторых, не три сотни, а всего одна - вы с другом были слишком щедры и поили половину посетителей салуна, в-третьих - ты и так уже слишком задержался в гостях, Мортимер. Если тебе нужен был ночлег, я его обеспечила. Настал новый день и ты спал ночью, так что если тебе так нужны деньги, то иди и заработай их. Ни гроша из того, что задолжал мне, ты не получишь. А теперь на выход. Вы оба. Живо!
   - Но мои вещи... - попытался было возразить Морт.
   - Сложены справа от входной двери. Забирай их и выметайся к дьяволу! Видеть тебя не желаю!
   - Но... - раздался выстрел и пуля с сухим треском воткнулась в стену слева от головы Мортимера. Он судорожно сглотнул и начал одеваться.
   - Минди, мисс... - попытался Джерри, наконец, вклиниться в разговор, когда доводы Мортимера и терпение хозяйки дома исчерпались.
   - Не нужно, здоровяк. Ты уже сделал свой выбор. Однако, мой тебе совет, каждый день, что находишься рядом с этим человеком, спрашивай себя хочешь ли оставаться рядом и дальше.
   - Спасибо, - кивнул Джей и не стал говорить ничего больше. Минди ответила кивком и указала дулом на выход. Морт тем временем натянул на себя рубаху, накинул жилет и плащ. Он последний раз взглянул на бывшую возлюбленную - револьвер угрожающе клюнул вперёд и желание объясниться исчезло. Как только Мортимер и Джерри оказались снаружи дома, входная дверь захлопнулась за ними - послышались щелчки, проворачивающегося в замке ключа.
   Стоило друзьям отойти на полтора десятка футов, как Джерри заговорил.
   - Морт.
   - Что?
   - И всё-таки, почему ты пропал на две недели?
   - Потому что чёртов Билли Дэд петлял по прерии, как заяц. Даже помощь войск оказалась бесполезной. Где бы мы ни оказывались, Билли всегда был впереди на шаг или два. За недели погони я натёр задницу седлом, обветрил лицо, сгорел на солнце, чуть не погиб и вернулся так быстро, как только мог. Только поэтому я оказался на пороге с окровавленным боком. Только поэтому Минди застала меня в таком виде.
   - Почему ты не сказал ей об этом?
   - А она стала бы слушать? - спросил Морт, но сразу же добавил, - Когда-нибудь скажу.
   - Что будем делать теперь?
   - Хотел бы я знать. Думаю, наведаемся к Нику и узнаем про заброшенный дом. Может, дело плёвое и люди зря боятся?
   - Мне так не кажется, - мотнул головой Джей.
   - Мне тоже, - подтвердил Морт.
   Дорогу до "Пивного брюха" друзья преодолели почти молча, стараясь не глазеть по сторонам и дышать не слишком глубоко: голод медленно сводил их с ума, скручивал желудки в тугой узел. Ник оказался на месте, живой и разговорчивый, порхающий между столами, как бабочка. Друзья поймали его возле барной стойки. Ник Казински с кем-то беседовал. Казалось, светловолосый задавал уйму вопросов: поляк только и успевал давать ответы один за другим.
- Не видел с чего это началось.
   - Да, моряк подошёл сам.
   - Выстрел был всего один.
   - Стрелок-то? Новенький. У нас только такие и палят.
   - Пёс его знает куда подевался этот сын койота.
   - Тебе спасибо за бесплатную выпивку, - Ник ответил рукопожатием и собеседник растворился в толпе. Морт выждал немного и подошёл к поляку сзади, чтобы тот не мог предупредить ищейку, с которой только что разговаривал.
   - Привет, Ник, дружище! - выпрыгнул ганслингер из-за спины Казински и занял место рядом у стойки. Джерри остался в стороне - следить, чтобы к Мортимеру никто не подобрался сзади.
   - Морт! Чёрт тебя дери! Предупреждать надо! - сокрушался Ник. Он подавился пивом, причём столь неудачно, что теперь жёлтое пойло пошло у поляка носом.
   - Нужно поговорить.
   - Да чтоб тебя...
   - Это на счёт заброшенного дома. Мы согласны.
   - Что ж...- успокоился Ник, - Тогда слушай внимательно. Повторять не буду.

Глава 13: "Каслбрук: тук-тук"

Страх перед хозяевами порой больше страха перед гостями.

   - Морт, мы сидим здесь уже около часа. Может, пойдём и сделаем что-нибудь?
   - Мы ведь лежим и наблюдаем. Разве это не занятие?
   - Нет, - Джерри тяжело выдохнул, - Я имел ввиду другое. Почему мы не можем подойти к дому и заглянуть внутрь, например?
   - Потому что снаружи того, кто прячется в доме, было бы проще поймать.
   - А с чего ты взял, что внутри вообще кто-то есть?
   - Потому что если бы дом пустовал, то Ник бы уже давно этим воспользовался. Что-то или кто-то помешало ему.
   - Знать бы ещё что именно.
   - Или кто именно. Идём посмотрим.
   - Ты же не собираешься...
   - Нет. По крайней мере не сразу, - успокоил Морт.
   - Идём.
   Друзья спустились с холма по восточной стороне. Небольшая хибара располагалась в сотне футов от Каслбрука и выходила окнами на город и уходящую вдаль дорогу. Со стороны, занимаемой Мортом и Джерри стеклянный "глаз" был всего один, да и тот забитый досками.
   Сначала друзья шли, потом крались на полусогнутых ногах и ближе к дому стали передвигаться ползком. Мортимер осторожно приподнялся, чтобы обследовать окно.
   - Занятно. В заброшенном доме окна занавешены.
   - Можно взглянуть?
   - Конечно, - ответил Морт и уступил место Джерри. Тот смотрел не дольше секунды.
   - Там кто-то есть, - шепнул он.
   - Как? Кто?
   - Не знаю. Двигается медленно. Калека или раненый.
   - Или старик. Сейчас проверю, - сказал Морт и снова приподнялся, рассчитывая увидеть жителя дома, считавшегося заброшенным. Десять секунд напряжённого ожидания прошли, а Мортимер всё не садился.
   - Ну что там?
   - Пусто. Видимо, ушёл куда-то или... - ганслингер сделал паузу, - Тебе показалось.
   - Нет. Я уверен в том, что видел. Старик был там. Такой же настоящий, как мы с тобой.
   - Хм. Надо проверить. В какую сторону он ушёл?
   - В дверь. Больше я ничего не видел, - пожал плечами фермер.
   - Придётся проверить обе стороны. Хотя если бы ты был внимательнее... - кольнул Мортимер и не дожидаясь ответа обогнул угол дома, чтобы оказаться на стороне выходящей окнами в сторону Каслбрука. Джею ничего не оставалось кроме как пойти в противоположном направлении.
   Кому повезло больше можно судить по-разному. С одной стороны, дорога была юго-восточная, поэтому косые лучи уходящего солнца пекли затылок Мортимера даже сквозь шляпу. С другой стороны, солнечный свет даже под таким углом частично защищал его от внимания обитателя дома, как и тень у юго-восточной стены защищала Джерри. Однако, нашёл неизвестного старика снова фермер.
   Джей добрался до ганслингера так быстро, как только умел. Обменявшись жестами, они вернулись к нужному окну, чтобы Морт мог взглянуть на обитателя намётанным глазом. Друзья аккуратно выглянули над подоконником и обнаружили, что старик смотрит прямо на них.
   - Твою мать! - отпрянул Морт и Джерри вместе с ним, - Быстро, я на переднюю дверь, ты на заднюю, бегом!
   Мортимер обогнул дом и застыл около передней двери, выждал немного, пока Джерри добежит(послышался грохот и хлопок) и выбил дверь. Потребовалось пнуть дверь четырежды, чтобы войти: старик подпёр её стулом. Однако, самого обитателя дома видно не было. Морт прошёл на кухню, Джей обследовал комнаты. Ганслингер переключился на кладовую запертую на ключ, но и она оказалась пустой. Запыхавшиеся, с лицами покрытыми красными пятнами друзья застыли посреди гостиной не зная что и предпринять.
   - Джей, ты точно ничего не пропустил?
   - Точно.
   - А под кровати заглядывал?
   - Нет.
   - Тогда будь здесь. Проверю под кроватями. Ничего не трогай, - проинструктировал Морт и отправился исследовать комнаты с револьвером в руках. Дуло слегка подрагивало, словно от нервного тика. Джерри сел на диван с вылинявшей обивкой, чтобы привести мысли в порядок. Он старался не смотреть на медвежью шкуру с проплешинами, расстеленную на полу, и жуткие, потерявшие естественную форму головы бизона, оленя, лося, быка, которыми были увешаны стены гостиной.
   Морт двигался быстро и тихо, хоть и понимал, что старик знает о его присутствии в доме. Привычка сохранять за собой преимущество неожиданности сложилась за годы путешествий в прерии, где самый быстрый мог оказаться самым мёртвым, если не успевал поймать момент. Стоит одинокому солнечному лучу упасть на глаза и противника и бах! На песчаную почву падает труп. Мортимер толкнул дулом дверь первой комнаты - она со скрипом отворилась.
   На первый взгляд внутри было пусто, но ганслингеру этого было мало. За относительными порядком и чистотой мог скрываться чужак и Морт понемногу начал понимать с кем имеет дело. Он заглянул в шкаф и на него упало иссохшее тело с ввалившимися щеками и в обвисшей одежде.
   - Обескровлен, - шепнул Мортимер, - Это вампир. Это вампир! - выкрикнул ганслингер, но было уже поздно. В стороне гостиной хлопнула дверь.
   Морт оказался на месте так быстро, как только мог, меряя дом четырёхфутовыми шагами. Джерри сидел посреди гостиной с безумными глазами и пытался что-то сказать одними губами: ему не хватало воздуха.
   - Погоди, отдышись. Что ты видел?
   - Я... - Джей сглотнул, - Я видел как шкура поднялась. Сама. Седую голову. Она смотрела на меня.
   - Почему не позвал меня?
   - Не успел.
   - Отойди. Кто-то должен спуститься, - говорил Морт убирая с пола шкуру - Джерри сошёл с ковра, - Так я и думал, люк в полу. Вход в подвал. Держи, - вручил ганслингер Джею молоток.
   -Что будем делать?
   - А ты как думаешь? - спросил Мортимер и одними губами сказал, - Спустимся вниз. Я открываю, ты - бей. Хорошо?
   Джерри утвердительно моргнул. Ганслингер взялся за кольцо в крышке и начал отсчёт. Три пальца. Два пальца. Один палец. Ноль! Рывок и дверца распахнулась, обнажая навстречу Джерри внутреннюю часть подвала. В следующую же секунду что-то вынырнуло оттуда и увлекло фермера за собой, попутно захлопнув крышку. Он не успел ударить, так и застыл с занесённым молотком в руке.
   Сначала было тихо. Потом послышалась жуткая возня, словно кто-то боролся, изо всех сил сопротивлялся, а сил у Джерри было много. Морт знал, что даже вампиру придётся попотеть, чтобы с ним сладить. Что делало фермеру честь. Даже самые храбрые и сильные люди, которых ганслингер знал, пасовали перед лицом истинного зла в лице врага человека и человечества. Но не Джерри. Мортимер взялся за кольцо, чтобы открыть дверь снова и внизу стало тише.
   - Нет, не может быть! - подумал Морт и распахнул дверь с хлопком, готовый сам спрыгнуть вниз, если друг серьёзно пострадал от клыков кровососа. Однако, это не потребовалось. Джей прижал старика к лестнице массивным предплечьем, болезненно втыкая того спиной в ступени, когда тот пытался вырваться.
   - Джерри, ты в порядке?
   - В порядке, - процедил Джей, не отрывая взгляда от своего обидчика. Из двух точек на шее здоровяка струились кровавые ручейки.
   - Точно?
   - Я же сказал в порядке! - прикрикнул Джерри, отбивая всякое желание спрашивать, - Молоток и колышек. Быстро!
   Мортимер обычно не подчинялся приказам, произнесённым в таком тоне. У Джерри же выходило столь убедительно, словно не старика-кровососа прижали к лестнице, а самого Морта. Он спешно столкнул молоток вниз ногой и отправил туда же осиновый кол длиной полторы ладони и толщиной в два больших пальца.
   Молоток упал в футе от ноги Джерри. Колышек откатился чуть дальше, к самой стене справа.
   - Одному мне его не удержать,- начал здоровяк и Морт сразу понял, что потребуется верёвка. Левой рукой он уже извлекал связанную заблаговременно висельную петлю, пропитанную чесночным соком вплоть до мельчайших волокон. Старик зашипел, закашлялся от омерзения, резко вздрагивая и дёргаясь в руках Джерри - безуспешно.
   Петля затянулась на шее вампира. Какое-то время он ещё чихал, кашлял и морщился, скалил зубы, давая понять, что способен вырваться и Джей этому препятствовал. Через пару секунд старик ослаб, обмяк и Джерри поднял с полу молоток, потянулся за колышком... И в этот момент верёвку натянулась с такой силой, что Мортимер равновесие и упал, свесившись наполовину в подвал. Однако, старику был нужен Джей.
   Света, падавшего из забитых и занавешенных окон гостиной, едва хватало, чтобы разглядеть происходящее. Кто-то кого-то бил, кто-то уворачивался и бил в ответ. Морт хотел помочь и вынул было кольт уолкер, но всё не мог прицелиться. Бой развивался слишком быстро.
   - Джерри, вытащи его на свет! - крикнул ганслингер и тут же понял, что старик тоже это слышал и теперь не позволит совладать с собой так просто. Морт всё целился и целился, раздумывая стоит ли вообще стрелять в опасной близости от города. Но что ещё делать, когда твоего друга вот-вот разорвут на части? Наступило зловещее затишье. Неужели опоздал, подумал Мортимер, и дуло кольта задрожало.
   На сумрачный свет из занавешенных окон выпало худосочное старое тело. Голова его была свёрнута под неестественным углом. Рот приоткрыт. Глаза широко распахнуты от боли. Джерри молча приставил кол к месту, где у вампиров и людей находится сердце. Удар! И колышек вошёл на два пальца. Ещё удар! И от колышка длиной в полторы ладони снаружи осталось не больше дюйма. Из груди вампира вырвался болезненный, сиплый вскрик, сразу же угасший. Мортимер хотел что-то сказать другу, но, глядя на его искажённое страхом и злобой лицо, передумал.
   Что-то заставило Морта вернуться к исследованию комнат. Во второй комнате он обнаружил привязанный за руки и за ноги к кровати иссушенный труп девушки. Белокурые волосы и кружевное голубое платье, должно быть, крайне подчёркивали красоту при жизни, но сейчас выглядели ужасно. Ганслингеру страшно было даже представить чему девушка подверглась за время, что находилась в плену. Сколько раз из неё пили кровь, сколько раз насиловали...
   На тумбочке возле кровати лежало ожерелье из чернокожих ушей, а в выдвижном ящике тумбочки высушенное человеческое сердце со следами укусов. Картина - шторм с кораблём, пробирающимся по высоким, словно горы, валам, а над ним дымчато-чёрное небо, исчерченное трещинами молний - был изрезана и забрызгана кровью самым похабным образом.
   Морт снова отправился в гостиную, чтобы всё как следует обдумать. Теперь Джерри сидел на полу, зажав рану на шее рукой. Ганслингер уселся на диван и сразу почувствовал, что под ним что-то есть, что-то твёрдое. Он запустил руку вниз и достал из-под дивана тетрадь с картонной обложкой, подписанную как "Дневник". Следующим трофеем стала "Анатомия" за авторством некого Леонардо да Винчи и тогда Мортимер смирился, что читать сейчас не лучший выход. Тем более, что сборника стихов Верлена в таком доме могло и не оказаться.
   - Их двое, - сказал Морт задумчиво и поймал на себе диковатый взгляд Джерри, сидевшего на медвежьей шкуре, подобрав под себя ноги.

Глава 14: "Каслбрук: по следам двоих"

Всякий оставляет след - хочет он того или нет.

   - Двое? - переспросил Джерри.
   - Да, - согласился Морт, думая, что собеседник понимает о чём речь.
   - Два трупа. Один девушки, другой старика... - выдохнул здоровяк.
   - В таком случае, я бы сказал трое. В чистой комнате в шкафу был обескровленный труп какого-то парня.
   - Тогда почему двое? Здесь жили двое? - говорил Джерри, но язык его не слушался, - Тот... тот парень из шкафа и девушка на кровати.
   - Думаю, да, но я говорил о другом.
   - О чём? - почти шептал фермер.
   - У лося на стене два одинаковых рога, у тебя два одинаковых глаза, у моих очков две одинаковых линзы. Почему? Как ты считаешь?
   Джерри молча смотрел на Мортимера. Сначала взгляд был замутнённо-непонимающий, потом любопытный, но в конце концов здоровяк, подобно быку опустил голову, готовясь боднуть, и глядел теперь исподлобья. Морт убедился, что рассудок друга помутился от укуса вампира.
   - Потому что и рога, и глаза, и линзы часть цельного образа. Часть понимания как это должно быть. Считай, что это традиция, чтобы рога, глаза и линзы в паре были одинаковыми. Если что-то не так и появляется различие, любой это легко заметит. Рог кривой, глаз косой, линза поцарапанная. Это легко заметит даже невнимательный, - объяснял Морт, но глядя на Джерри понял, что говорит лишнее, - Комнаты в доме выглядят совершенно по-разному. В них жили разные люди. Когда здесь жили брат с сестрой...
   - Брат с сестрой? Откуда ты знаешь... - насторожился Джей, наклонив голову, чтобы увидеть Мортимера. Повернуть её иным образом Джерри не мог.
   - Иначе они бы спали в одной постели и хранили вещи в одной комнате. Но, готов спорить на что угодно, порядок в обеих комнатах наводила сестра и в обеих было чисто. Вампиров тоже было двое. Один придерживался старого порядка. Другой уничтожил всё, до чего смог дотянуться. И этого второго мы упустили.
   - Почему ты так в этом уверен?
   - Потому что на самом доме словно выжжено клеймо. Когда встречаешься со зверем в обличье человека, это ни с чем нельзя спутать. Ты ведь сам видел что стало с девушкой. Думаю, в дневнике есть пара строк об этих ребятах.
   - Мне так не кажется. Голодные вампиры беспощадны и лишены терпения.
   - Почему тогда нет следов борьбы и крови в гостиной? Возможно, вампиры вообще не планировали убивать хозяев дома, - предположил Морт, потирая подбородок в задумчивости.
   - Докажи, - пробормотал Джей еле слышно, сложив руки на груди. Массивные предплечья образовали стену предубеждения.
   - Секунду. Тааааак. Первая страница. Данный дневник является собственностью Руперта Имса, - начал читать Мортимер, но Джерри лишь помотал головой: дневник и впрямь мог принадлежать кому угодно, - "3 марта 1979 года мы, наконец-то, перебрались в свой новым дом на окраине Каслбрука. До городка что-то около ста футов, но индейцев в Техасе давно усмирили. К томе же, делец сказал, что не пройдёт и года, как поток переселенцев, хлынувший через Фронтир, позволит городу вырасти в два, а то и три раза! Мине, кажется, приглянулся новый дом. Обычно она всем недовольна. Но не сегодня." Они только заехали в новый дом. "Налаживание производства "имшу" затягивается из-за проблем с финансами. Опять не то. Прорыв! Подковы теперь служат ещё дольше. У моей клячи... - Морт снова перелистывал и читал, - "Люди берут мазь очень неохотно, хамят, иногда обзываются." Так-с. "Благодаря Вулвертону я заслужил репутацию шарлатана. Проблемы с финансами уже не перекрыть доходом от торговли. Она едва перекрывает расходы на производство новой мази. К тому же, Мина заболела. Услуги врача стоят денег. Но я вложил слишком много жизненных сил в своё изобретение, чтобы позволить Вулвертону скупить "имшу" за бесценок. Это моё изобретение. Моё время. Моя жизнь!" И, наконец, "Господь милостив к нам. Двое мужчин попросились на ночлег и заплатили вперёд. В гостинице им не нашлось места. Что неудивительно, десятки людей проезжают через Каслбрук. Им нужно где-то останавливаться. Пожилой гость с косматыми бровями, Сайлас Сэйлс, оказался весьма учтивым и серьёзным человеком с деловой хваткой. Его сын, Сэймур Сэйлс, крепкий, авантюрно настроенный мужчина с ожогом на лице, показался мне куда более беспечным. Надеюсь, появление гостей позволит нам с Миной встать на ноги. Мы и так слишком многое пережили за два года жизни в Каслбруке. Хочется верить, что доброта зачтётся нам в Раю также, как и на земле". Всякий зверь оставляет следы, Джерри. Даже зверь в обличье человека.
   - Разве мы на охоте? - поинтересовался здоровяк. Его грудь вздымалась тяжело, словно на ней лежала гранитная плита. Голова же клонилась к полу.
   - Конечно. С самого Брайтвилля. Разве ты не заметил? - усмехнулся Морт, но фермер не отреагировал, - Идём. Нам нужно проведать старого друга. Мне кажется, что Ник знает больше, чем говорит.
   - Хорошо, - встрепенулся заваливающийся набок Джерри. Стоило ему выправиться, как фермер повалился на другой бок и остался лежать. Мортимер подождал немного, пока друг подымется. Тот не двигался: укус вампира был способен ослабить и даже лишить сознания, так что ганслингер ничуть не удивился. Разве что своей забывчивости. Кровоточащая рана на шее Джерри никуда не делась и яд гулял в его крови уже слишком долго, чтобы начать действовать. Морт уложил Джея на медвежью шкуру и оставил в покое.
   Затем ганслингер вышел из дома и аккуратно закрыл дверь, стараясь не разбудить Джерри: тому требовался отдых, чтобы восстановиться. Однако, не успел Морт дойти до спрятанной за пригорком Подпруги, как лошадь заржала и скрипнула дверь. Между событиями было так мало времени, чтобы обдумать, что Мортимер выхватил револьвер и направил в сторону двери прежде, чем понял зачем это делает. Он отлично помнил как уложил обессилевшего, не способного нести самого себя Джерри на шкуру, но всё это время вход в подвал оставался открытым. Что если фермер не попал в сердце? Что если он промахнулся и ручку двери повернул вампир, притворившийся, будто кол попал в самое сердце? Не хитрить ли полагается зверю, понимающему, что он не в состоянии вырвать победу силой?
   - Но если он... значит Джерри... - урывками думал Морт, но почему-то не стрелял. Дверь медленно открылась и на пороге показался фермер. Бледный, как лист бумаги, он едва стоял на ногах и всё же продолжал двигаться.
   - Подведи... сюда Вишенку. Я еду с тобой, - сказал Джерри. Он опёрся рукой о косяк, чтобы не упасть и глотал воздух с видимым усилием, будто проталкивал внутрь себя нечто гадкое, рвущееся наружу.
   - Джей, ты бы отдохнул. Тебе необязательно ехать со мной.
   - Нужен кто-то, чтобы прикрыть тебе спину.
   - Мистер "Кольт" отлично с этим справится, - ответил Морт, похлопав по рукоятке револьвера.
   - Если ты успеешь его достать, - резонно подметил Джерри.
   - Хорошо. Но если упадёшь где-нибудь в обморок я не стану тебя поднимать.
   - Как скажешь.
   - Даже на лошадь потом не усажу.
   - Хорошо. Только приведи... сюда Вишенку.
   Мортимеру ничего не оставалось кроме как примириться с волей друга. В конце концов, если Джерри не в состоянии понять во что вляпался, это же не его, Морта, проблемы. И всё-таки зря ганслингер не упомянул, что отказывается помочь фермеру оседлать Вишенку в первый раз. Лишь не собирается усаживать после вполне вероятного обморока. Большая ошибка...
   Город жил, как и в любой другой день до этого. Горстки ребятишек играли в ковбоев против индейцев, причём индейцев обычно было меньше, и гурьба ковбоев в большинстве случаев побеждала. Взрослые были заняты привычной работой: ремесленники ковали, дубили, шили, сколачивали, шериф с помощниками патрулировал город, нотариус заверял всё, что только можно заверить, и брал больше, чем следовало бы, лавочники торговали, ганфайтеры слонялись без дела или ютились по салунам, пьяницы занимались тем же самым, но не носили при себе револьвер, потому что пропили его заблаговременно. Солнце было ещё высоко, но светило тускло, когда Морт и Джерри подъехали к салуну "Пивное брюхо".
   Внутри были тихо. В салуне не было никого за исключением пары заезжих, спящего за пианино тапера и хозяина заведения. Морт с Джерри подошли к бармену, чтобы поинтересоваться где пропадает Ник.
   - А зачем он вам понадобился? - спросил хозяин доброжелательно, но перестал протирать стакан и слушал очень внимательно.
   - Ник нам немного задолжал, - ответил Мортимер, растянув уголки губ в улыбке.
   - С ним такое бывает, парни. Он наверху, в седьмом номере. Ключ я вам не дам. Если Ник вас знает, то впустит и без ключа. Станете палить - будете иметь дело с шерифом. Сломаете что-нибудь - возместите стоимость. Всё понятно? - проговорил бармен также доброжелательно, как говорил до этого.
   - Да, сэр, - кивнул Морт, придержав краешек шляпы.
   - А тебе? - обратился хозяин заведения к Джерри.
   Повисла пауза. Понадобилось время, чтобы здоровяк понял, что обращаются к нему.
   - Да, - ответил фермер и посмотрел на бармена в упор. Тяжёлые веки и могучие надбровные дуги наделили усталый взгляд пробивной способностью пушечного выстрела. Раненный хозяин удовлетворился ответом и принялся тереть стаканы дальше, стараясь даже случайно не глядеть на гостей, чтобы они не ответили ему тем же.
   Седьмая комната находилась на втором этаже, поэтому искать её долго не пришлось. Обшарпанная иссушенная дверь когда-то была лакированной. Номер комнаты был позолоченным. Время и сухой воздух соскребли лак и позолоту. Из комнаты доносились приглушённые голоса - мужской и женский. Они говорили спокойно, но из-за щелей между ссохшейся дверью и дверной коробкой было почти возможно различить слова. Мортимер постучался.
   - Кто? - послышался голос Ника. Он был явно недоволен.
   - Обслуга.
   - Мне не нужна обслуга. Зайдите позже.
   - Но дело не терпит отлагательств. Уж вы-то должны понимать, - произнёс Морт с хитринкой, будто собирался сделать некое предложение.
   - Что вам нужно? - спросил Казински сквозь дверь.
   - Говорят, вы многое можете достать. Нужно кое-что очень особенное.
   - Что именно?! - терял терпение делец. Ему не давали вернуться к приятной беседе, отчего желание разорвать нарушителей спокойствия на части не оставляло его ни на секунду.
   - Будет лучше обсудить это за выпивкой. Шотландский скотч столетней выдержки смягчит ваше негодование?
   - Допустим, - ответил Ник, успокаиваясь. Послышалось, как скрипнул ключ в замке, что-то щёлкнуло и дверь открылась. Расслабленный Казински выглянул в открытый проём не больше фута шириной. Напрячься как следует он не успел. Морт с силой пнул дверь, отчего Ник отлетел внутрь комнаты, подобно мячу. Ганслингер и фермер вошли внутрь и закрыли за собой.
   - Что... что вам нужно? - спросил поляк задыхаясь от волнения.
   - Справедливость, Ник. Сможешь достать? - сказал Морт, присев на корточки напротив отползающего назад дельца. Обладательница женского голоса, словно испарилась, но всё ещё была поблизости: её выдавал стойкий аромат парфюма. Друзья пока не придавали этому значения. Хотя знай они больше...

Глава 15: "Каслбрук: припёртый к стенке"

Каждый следующий шаг к цели сложнее предыдущего.

   - Что скажешь? Ты знал кто обитает в заброшенном доме? - спросил Морт.
   - Да, знал.
   - Почему не сказал нам? - ганслингер сделал шаг навстречу.
   - Я им задолжал, - отползая, Ник взобрался на кровать и продолжил напряжённо следить за движениями Мортимера.
   - И решил отдать на съедение людей, которых едва знаешь?- ганслингер держал руки на поясе - делец отчётливо видел рукоять револьвера, торчащую из кобуры.
   - Съедение? О чём ты? - нахмурился Казински.
   - Смотри, - Мортимер указал на шею Джерри, - Знаешь кто оставляет такие отметины?
   - Догадываюсь.
   - Они были в доме, в который ты нас отправил. Одного мы застали внутри. Второй где-то в Каслбруке.
   - В городе... Нужно найти его, - взгляд Ника забегал по комнате, словно искал за что зацепиться. Он остановился на ширме с узором в виде золотисто-зелёного плюща.
   - Почему ты так заволновался? Вы же хорошие знакомые. Скажешь, что сказал другим знакомым убить его отца. Думаю, Сэймур поймёт, - говорил Морт, подходя всё ближе и ближе.
   - Вампиры не прощают, - задрожал Ник.
   - Вампиры? А я всё не мог взять в толк откуда у Сэймура такое красивое ожерелье... - Мортимер вынул из сумки связку ушей и покачал перед лицом зеленеющего на глазах дельца, - Выходит, он из Ку-клукс-клана...
   - Нет же, чёрт. Не думал, что они оба...
   - Ну, конечно, оба. Иначе второй был бы уже мёртв, Ник. Это они сказали тебе послать кого-то в свой дом? Скольких ты уже отправил?
   - Считая вас, девятерых.
   - Девятерых? И ты даже не догадывался с кем имеешь дело? - брови Морта заползли на лоб от удивления. Делец какое-то время молчал.
   - Может и догадывался. После гражданской войны многие потеряли рассудок или привыкли купать руки в крови других людей. Откуда мне было знать чего этим Сэйлсам надо? Я лишь хотел, чтобы забрали кого-то другого, а не меня! - тараторил Ник с чувством и в конце стукнул себе ладонь по груди.
   - Зачем ты упомянул, что дом нужно передать в твою собственность? После семи неудачных попыток ты всё-таки рассчитывал, что кому-то может повезти, и выйдет извлечь из этого выгоду? - рассуждал Морт.
   - Я мог бы продать дом, чтобы вернуть другие долги.
   - Например, той дамочке за ширмой? Выходите, леди. У вас не слишком удобная обувь, чтобы в ней стоять! - окликнул Морт. Джерри уже давно морщился от знакомого запаха и ничуть не удивился тому, что увидел дальше. В отличие от друга.
   - Минди?! Но как ты... Кхм... За что Ник был задолжал?
   Девушка была одета в платье до пола и капор, при себе имела зонт, небольшую сумочку и веер.
   - Не за то, о чём ты думаешь, Мортимер. Ник навёл меня на Джерри. Указал пальцем и сказал, что у парня за тем столом есть деньги. Мы договорились поделить куш поровну. Половина причиталась поляку за наводку. Половина мне за работу. Он забрал себе всё. Обещал вернуть.
   - Дай угадаю, Ник не вернул долг и ты здесь, чтобы убедить его передумать? - спросил Морт, сумевший за время рассказа Минди привести мысли в порядок.
   - Так и есть. Но у этого ублюдка нет ни цента. Каким надо быть идиотом, чтобы на последние деньги снять номер с ванной? - возмутилась Минди.
   - Ванна необходимое удобство. Без неё нельзя вымыться, - скромно возразил Ник.
   - А без денег нельзя поесть, Ник. Хотя бы иногда думай прежде, чем молоть своим языком, - ответила девушка.
   - Но ты ведь вымела у меня всё без остатка! Думаешь я не заметил, как ты каждый раз шаришь по моим карманам? - возразил Казински, забившийся к спинке кровати, чтобы быть подальше Морта, Джерри и Минди.
   - Ты должен мне куда больше, чем даёшь, поэтому я беру столько, сколько найду, и сколько сочту нужным.
   - А как я потом буду жить тебя совершенно не волнует?
   - А должно? - возразила девушка холодно.
   - Хватит! - крикнул Морт, у которого от спора началось несварение, - Выходит, ты должен и Сэймуру, Минди и нам с Джерри, прощелыга. Как будешь расплачиваться?
   Спустя пару мгновений краткое раздумье дельца завершилось:
   - Скажу вам где искать Сэймура. Когда разберётесь с ним, то заберёте дом себе. Я подозревал, что Сэймур зверь. Зверь, но всё-таки человек. А он... зверь в шкуре человека.
   - Тогда поторапливайся. Если мы не успеем застать его в городе, то придётся дать Сэймуру бой дома.
   - Вам придётся потрудиться, чтобы до него добраться. Сэйлс работает на земельную контору "Смотритель Запада".
   - Всё равно что охотиться на шерифа... - сказал Морт, потирая небритый подбородок.
   - И как нам его достать?
   - Я могу помочь, - вызвалась Минди.
   - Чем? - заинтересовался ганслингер, подозрительно щурясь.
   - Привлеку внимание и заведу в ловушку. Этого достаточно?
   - Вполне, - кивнул Морт, - Только я не верю, что ты на нашей стороне, Минди. А ты, Джей, веришь?
   - Нет, - мотнул головой Джерри, которого всё ещё одолевала слабость.
   - Сговорились? Смешно, - лукаво улыбнулась Минди, - Я на своей стороне. Всегда. Если бы мне было до вас дело, то мы бы не заключали сделок.
   - По рукам, - протянул Мортимер ладонь и Минди мягко её пожала.
   - По рукам.
   - А с ним что будем делать? - кивнул ганслингер в сторону Казински, молчаливо следившего за сговором.
   - Пусть живёт. Сейчас он не опасней москита.
   - Но я слышал, даже москит может убить, заразив малярией.
   - Или если москитов много. Очень много. Наш один и он здоров. Пока, - снова улыбнулась Минди. Ник без слов понял, что снова перед ней в долгу и такое состояние дел продлится пока девушке не надоест играть.
   Послышался стук в дверь и приятный девичий голос:
   - Вам что-нибудь нужно? У вас всё в порядке?
   Морт кивнул, разрешив Нику ответить.
   - Нет, мэм. Всё просто отлично. Мне очень понравилась ваша ванна.
   - Быть может, Вы хотите заплатить за вино? Вчера Вы были заняты и я не хотела беспокоить.
   - Да, конечно, - отозвался Казински.
   - Какого дьявола? - шепнул Морт, - Ты же говорил, что у тебя нет денег.
   - Нету. Я обшарила карманы, - уточнила Минди.
   - Ах ты сволочь! - набросился на дельца ганслингер, орудуя скрученным кнутом. Ник отползал всё дальше и дальше под ударами, пока не свалился с кровати.
   - Что происходит, мистер Казински? Мне стоит вызвать шерифа?
   - Скажи "Нет, мэм. Гости уже уходят", - цедил Мортимер, держа Ника за воротник.
   - Нет, мэм. Гости уже уходят, - голос дельца звучал бодро и весело, словно кнутом били кого-то другого.
   - Хороший мальчик,- похлопал Морт Казински по щеке? - Где нам искать Сэймура?
   - В "Воронёной стали". Но туда просто так не войти, - бормотал Ник.
   - Для этого нам и понадобится Минди. Вызывать вампира на дуэль никто из нас не будет.
   - Значит, у вас есть шанс, - ответил Ник, глядя вникуда, - Не промахнитесь, - сказал делец надломившимся голосом. Мысленно он уже подвергался изощрённым пыткам за то, что пошёл против "Смотрителя Запада", но пока его пытал лишь собственный страх.
   - Мы уж постараемся, - усмехнулся Морт, хлопнув Джерри по плечу.
   Трое промаршировали мимо служанки, оставив Ника наедине со своими мыслями. Тот стиснул подушку и тихо заплакал от ужаса и бессилия, ведь трудно было представить более невыгодную и опасную сделку, чем играть против "Смотрителя Запада". Даже если заденут одного, всколыхнуться может вся земельная контора... Тогда Казински найдут и ему останется только молиться о скорой смерти.
   Бармен проводил троицу взглядом. Он думал спросить, как прошла встреча, но по озадаченным лицам понял, что лишь чудом обошлось без пальбы. Хозяин заведения достал из-под льняной рубахи нательный серебряный крест и поцеловал его. Никто из присутствующих в баре этого не заметил. Однако, бармен верил, что Бог, своей милостью сохраняющий покой в "Пивном брюхе", поймёт всю глубину его благодарности.
   - Каков план? - спросила Минди, сложив руки на груди, но на деле под приподнятой корсетом грудью.
   - Дождёмся вечера. Сэймур попадёт в бар только после рабочей смены. Там ты его и подцепишь.
   - А дальше?
   - Всё, как ты и говорила. Приведёшь к нам. Остальное позже.
   - Хорошо. Если понадоблюсь, ищите меня дома.
   - Договорились.
   - И не вздумайте меня кинуть, иначе я подвешу вас обоих за яйца, - предупредила девушка.
   - Странно слышать такое от девушки в капоре.
   - Странно, что ганфайтер в чёрном договаривается с девушкой в капоре, - ответила Минди и отправилась своей дорогой, обмахиваясь веером.
   - Она всегда такая? - спросил Джерри, провожая Минди взглядом.
   - Только со мной. Видимо, очень нравлюсь.
   - Или она тебя ненавидит.
   - Эх, старик, ты ничего не смыслишь в женщинах! - потрепал Мортимер волосы Джея.
   - Зато неплохо разбираюсь в людях. Ты не нравишься Минди.
   - С теми, кто не нравится, девушки просто не общаются.
   - А тех, кто нравится, ненавидят?
   - Ненависть - обратная сторона любви. Когда-нибудь и ты меня возненавидишь, - сказал Морт и оседлал Подпругу.
   - С чего ты взял, что я тебя люблю? - ответил Джерри, седлая Вишенку.
   - И то верно.

Глава 16: "Каслбрук: на пути к Стали"

Победа любит подготовку.

   Мортимер уже больше часа возился с приспособлением, которое позаимствовал из арсенала отца. Увесистый браслет со сложным спусковым механизмом вмещал в себя осиновый кол и, как представлялось ганслингеру, должен был выстреливать его на четыре фута вперёд. Однако, в пояснительной записке, намотанной на браслет и закреплённой шнурком, было написано, что приспособление можно и нужно носить под одеждой.
   - Как дела? Узнал что-нибудь новое? - спросил Джерри. Всё время, что Морт сидел на полу, играясь с браслетом, здоровяк выглядывал из кухни, но всякий раз заставал друга сидящим на полу с безделицей в руках.
   - Я бы так не сказал. В записке сказано, что эта штука должна стрелять и годится для расстрела в упор. А ещё написано, что её можно спрятать в рукаве плаща. Видишь курок?
   - Ага, - кивнул Джей.
   - Раз есть курок, то должна быть и возможность спустить его. Причём сделать это незаметно. Только если я попытаюсь проделать такое пальцами, то сломаю запястье. Помочь левой рукой не выйдет. Это привлечёт слишком много внимания, - рассуждал Мортимер.
   - Я нашёл печенье. Тебе принести? - поинтересовался фермер.
   - Что? В такой момент? - засомневался Морт, но быстро сдался, - Чёрт, ладно. Уже и не помню, когда ел в последний раз.
   Джерри вернулся с жестяной банкой на треть наполненной овсяным печеньем.
   - Держи, - пригласил фермер ганслингера. Напоминать не пришлось. Рука Морта сама нырнула в банку и продолжала нырять, пока не стукнулась о дно несколько раз кряду. Джерри смотрел на это спокойно, ведь свои две трети съел заблаговременно, и теперь с интересом поглядывал на детали, разложенные на полу.
   - Может, у тебя есть мысли как это работает? - спросил Мортимер.
   - Может, - кивнул Джей, - Это всё, что есть?
   - Да, - ответил Морт, - Я перерыл всю сумку, ничего хотя бы отдалённо подходящего не нашёл.
   - И всё что на полу упомянуто в записке?
   - Записка уцелела лишь наполовину. Часть со спусковым механизмом пропущена.
   - Откуда шнурок?
   - Записка была намотана им на браслет,- ответил Морт.
   - Может, шнурок тоже часть механизма? На курке есть петля...
   - Погоди. Я понял к чему ты клонишь! - вскрикнул Мортимер и привязал кусок бечёвки к петле. Вышло что-то около двух футов длины шнура, - Любопытно. Левой рукой дёргать глупо. Через рукав протянуть до левой руки не выйдет. А зачем? - ганслингер хлопнул себя по лбу, - да это проще, чем надурить индейца!
   Ганслингер отвернулся, проделал что-то и повернулся к Джерри. Браслет был уже надет на руку - Морт заложил в специальный паз пороховую таблетку и вставил в трубку осиновый кол длиной с ладонь. Бечёвку, если где-то и была, Джерри не видел: ни торчащей из правого рукава, ни зажатой в левой руке друга. Находка фермера просто-напросто испарилась. Эксперимент с оружием разом приобрёл налёт мистификации.
   Мортимер уверенно подошел к стене и резко согнул руку в локте. Прогремел выстрел и кусок осины с треском вгрызся в сосновую доску. Ганслингер пристально осмотрел дело рук своих. Джерри подошёл и увидел торчащий под углом кверху колышек, утонувший в стене на целый дюйм.
   - Получилось! - завопил Морт, - Нужно только зацепить шнурок чуть ниже и я смогу стрелять сгибая руку в локте!
   - Зачем? - спросил фермер напрямик.
   - Что значит "зачем"? - у ганслингера невольно поднялась бровь от возмущения.
   - Мы могли бы вбить кол по старинке, - предложил Джерри.
   - Молотком? Пока мимо проходят люди? Джереми, ты в своём уме? - мгновенно стал серьёзным Мортимер.
   - Эта штука слишком шумная. Из-за неё нас поймают, - возразил фермер, глядя на рабочую версию этого внебрачного сына кандалов и аркебузы.
   - Не поймают. Я буду стрелять лишь, когда уверен, что никто не услышит.
   - И ты уверен, что всегда будет получаться? - осторожно спросил Джерри.
   - Может, и не всегда. Не попробуешь - не узнаешь, Джей. А пока нам есть над чем подумать. Собирайся. Нам пора. До заката мы должны быть у "Воронёной стали".
   - Морт, там же будут и другие вампиры... - напомнил фермер.
   - Будут. Но даже их можно обмануть.
   - Обмануть могут и нас, - возразил Джерри.
   - Как и в любом другом случае, Джей. Мне не впервой вводить в заблуждение тех, кто считает себя лучше. Самоуверенность мешает им ясно мыслить. К тому же, вампиры сходят с ума от запаха крови и не слышат ничего, как только приступают к трапезе.
   - Но...
   - Со мной или без меня? - подставил Морт раскрытую ладонь другу.
   - Почему...
   - Со мной или без меня? - повторил ганслингер.
   - С тобой, - ответил, наконец, Джерри и сгрёб ладонь Мортимера в медвежью пятерню. Тот едва не пожалел, что предложил закрепить уговор рукопожатием.
  
   Минди оказалась дома, как и обещала. Друзья оставили лошадей возле хижины, поэтому добирались до дома девушки на своих двоих. Фермера ещё немного покачивало. В остальном, Морт и Джерри были в порядке. Ганслингер постучался в дверь и стал ждать.
   Внутри не послышался грохот или шёпот, лишь тихий шелест и стук каблуков.
   - Ну что ты там копаешься? У тебя же никого нет, - бормотал Морт под нос.
   Наконец, дверь распахнулась и Минди проговорила "Привет, красавчик!" раньше, чем поняла с кем здоровается.
   - А, это ты Морт. Проходи.
   - Зачем? Нам нужно идти, - возразил ганслингер.
   - Вы ведь с самого утра ничего не ели?
   - Мы подкрепились овсяным печеньем. Джерри нашёл целую банку на кухне.
   - Овсяным печеньем? Мне трудно представить какого размера должна быть банка, чтобы накормить двоих взрослых мужчин на целый день. Идёмте. Угощу вас отбивной, - пригласила Минди и ушла на кухню, не дожидаясь ответа. Друзья остались стоять перед открытой дверью.
   - Ну, - Джерри подтолкнул Морта локтем, - Идём. Что нам стоит?
   - Я просто не понимаю к чему такая доброта и доброта ли это.
   - Какая разница? Мы в любом случае сделаем то, что должны. Так хотя бы останемся сытыми.
   - Может, ты и прав.
   - Конечно, прав. Во мне на семьдесят фунтов больше веса. Умираю от голода, - ответил Джей и погладил рукой живот, который в этот момент издал грозный звук похожий на рык доисторического зверя.
   - Ладно. Надеюсь, всё будет в порядке и Минди не станет травить нас.
   - Какая ей с этого польза?
   - Получить удовольствие от наших мук, - серьёзно ответил ганслингер.
   Джерри лишь покачал головой в ответ. Когда Морт соизволил зайти на кухню вслед за другом, тот уплетал отбивную за отбивной. Ганслингер сел за стол рядом с другом и молча уставился на Минди, которая наблюдала, как ест здоровяк.
   - Что-то не так? - спросила девушка.
   - Не уверен, что могу тебе доверять.
   - Если не мне, то кому?
   - Самому себе, например. С чего вдруг такая щедрость? Мясо стоит денег. Нам нечем с тобой расплатиться.
   - Разве? Случайно не от вас двоих зависит выживу ли я сегодня после визита в "Воронёную сталь"? Вам придётся драться с вампиром, а это не шутки. Голодными он вас по стенке размажет, и меня заодно.
   - Откуда ты знаешь? - парировал Морт.
   - Я знаю достаточно, чтобы понять - вампиров нельзя недооценивать.
   Морт ещё какое-то время посидел, глядя перед собой.
   - Людей тоже, - ответил он и приступил к трапезе. Без лишней спешки, смакуя каждый кусочек мяса и жареного картофеля, выложенного на блюде в качестве гарнира. Медленно жуя, ганслингер следил за выражением лица Минди. Он выказывал безразличие, чтобы дать понять, что благодарности от него девушка не дождётся.
   Друзья ели много, с большим аппетитом. Однако, если Морт спокойно встал из-за стола с лёгким чувством голода, то Джерри превозмог силу тяжести не сразу и на ногах стоял неуверенно. Ганслингер был серьёзен и собран, а ф --> ермер[Author:L] [Author:L] опьянён сытостью и счастливо улыбался.
  
   - Сколько среди них вампиров? - поинтересовалась Минди.
   - Треть. Может, больше, - ответил Морт.
   - Как мне отличить Сэймура от остальных?
   - У него на лице ожог.
   - То есть мне придётся пялиться на лицо каждого встречного?
   - Можешь поинтересоваться где найти Сэймура Сэйлса, - пожал плечами Морт, - Только придумай правдоподобный повод.
   - У меня как раз есть один, Мортимер. Можешь, когда хочешь.
   - Случайные слова. Сами вырвались, - отмахнулся ганслингер.
   - Не уходите далеко. Вы мне скоро понадобитесь - предупредила девушка, хоть и не знала насколько скоро. Вид у неё был бледный. Куда бледнее обычного, хотя лицо выражало спокойствие. Друзья молча проводили Минди взглядом. Солнечный диск закатывался за горизонт, перекрашивая небо по мере отдаления в лимонно-жёлтый, пламенно-оранжевый, кроваво-красный, иссиня-фиолетовый... Девушка вошла в салун, едва не столкнувшись с выходившим из него парнем.
   - Как она собирается выманить Сэймура? - поинтересовался Джерри.
   - Соврёт что-нибудь. Да и есть кое-что, о чём Минди нам забыла сказать. Или не захотела.
   - О чём ты?
   - Из-за этой женской оплошности каждый вампир в "Воронёной стали" будет следить за ней неотрывно. Если вчера я ещё сомневался, то сегодня полностью уверен. Мы с тобой влипнем из-за Минди в историю, Джерри. Вспомни мои слова, когда будем удирать отсюда, поджав хвост.

Глава 17: "Каслбрук: в поисках Сэймура"

Борьба со злом ожесточает сердце.

   - Что будем делать?
   - Следить. А что нам ещё остаётся? Пока Мин внутри, мы бессильны, - ответил Мортимер, следя сквозь окно "Воронёной стали" за девушкой, вошедшей внутрь. За ней следило теперь не меньше двух десятков хищных глаз.
   - Бессильны? Или ты мстишь ей за что-то? - спросил Джерри в лоб.
   - Она сама согласилась, - пожал плечами Морт. Ноздри некоторых следящих раздувались. Вампиры чуяли кровь.
   - Значит стоять и смотреть? Это твоё решение? - распалялся Джей, на глазах увеличиваясь в размерах; он закрыл происходящее внутри салуна, - Я иду внутрь.
   - Нет. В этом нет необходимости. Минди уже выходит, - облегчённо выдохнул ганслингер, увидев краешек кружевного платья, направлявшегося в сторону выхода, в уголке окна. Также Морт приметил, что бармен ещё долго смотрел Минди вслед.
   Как только девушка оказалась вне питейного заведения, то пошла вдоль по улицу, приглашая друзей следовать за ней. Морт и Джерри без труда догнали Минди.
   - Что ты выяснила? - уточнил Мортимер.
   - Сэймура там не было. Мы разминулись.
   - И где нам теперь его искать? - спросил Морт, - Впрочем, неважно. Сначала нужно отвязаться от компании.
   - Какой компании? - спросила Мин и посмотрелась в окно соседнего дома, будто поправляла причёску. На самом деле боковым зрением посмотрела за спину, пытаясь понять кто её преследует.
   - Пройдоха со шрамом на лице и рыжий увалень. Ты их знаешь? - поинтересовался ганслингер.
   - Нет, но они пытались со мной заговорить. Бармен с самого начала собирался выпроводить. Говорил, что девушкам в баре не место. Эти двое его успокоили.
   - Дай угадаю, они же подсказали тебе, что Сэймура в баре нет и ты не заплатила? - предположил Морт.
   - Но я ушла раньше, чем потребовали плату.
   - Видимо, их это не устроило... - рассудил Мортимер, - Бежать бесполезно. Вампиры чуют кровь за несколько миль, Минди.
   - Как ты узнал? - возмутилась девушка и тут же взяла себя в руки. Вспышка эмоций могла привлечь нежелательное внимание.
   - Мы ведь жили вместе. Было время разобраться, - подмигнул ганслингер.
   - Больше ты ни в чём не разобрался?
   - Есть идея как отвязаться от тех ребят. Только ты должна будешь в точности следовать плану. Обещаешь?
   - Обещаю, - кивнула Минди, хоть и понимала, что ситуация скоро значительно осложнится.
   Мортимер вкратце изложил план. Джерри молчаливо согласился. Мин попыталась возразить, но ничего не сумела предложить взамен. Она не имела дел с вампирами кроме прибыльных. Грядущая же сделка предполагала значительные убытки. В лучшем случае кровь. В худшем - жизнь.
   Друзья прибавили шаг и обогнали Минди. Девушка стала клониться к левой стороне улицы, пока, наконец, не нырнула в затенённое пространство между зданиями. Она пробралась на слабо освещённую улицу с жилыми домами, где удобней было спрятаться. Рука в кружевной перчатке сама собой отправилась в сумочку и нащупала дамский револьвер. Мин приложила усилие, чтобы не извлечь оружие: вампиров это могло только разозлить.
   - Куда это ты направляешься? - словно из воздуха по правую руку от девушки возник парень со шрамом на лице, - Мы не договорили.
   Напуганная Минди перешла на бег, чем и подписала себе смертный приговор: глупо было даже пытаться соревноваться с вампирами в скорости, силе или чём-то ещё, будучи женщиной.
   - Хэй, куда же ты? Мы же так славно беседовали! - пробасил сзади рыжий. Голос раздавался в лучшем случае в паре футов позади, что предвещало неудачу, - Стой, дура! Тебе не уйти!
   На мгновение Минди запаниковала, попыталась свернуть вправо и вернуться на освещённую улицу, к людям. Попытки разбились о скорость преследователей, в руки которых девушка боялась попасть и вынуждена была отступать каждый раз, встречая на пути. Так её загнали в тень здания и зажали рот, оставив открытым лишь нос, чтобы недовольно сопеть и тем самым заводить рыжего и лицо со шрамом.
   - Не дёргайся, малышка. Пора бы уже понять, что это бесполезно, - предупредил лицо со шрамом и обнажил клыки.
   Разум Минди помутился. Звёзды на небе вытянулись в линии. Синеватая темнота ночи поблекла, как неловкие мазки водянистой краской. Кто-то прерывисто и громко дышал. Кто-то... Тень легла на лицо девушки: надвигалось что-то большое. Голова шрамолицего взорвалась фонтаном кровавых брызг. Рядом с рыжим глухо прогремел выстрел и тот встал на колени, держась за сердце. Молот настиг и его, с чавканьем освободившись из головы прошлой жертвы и с хрустом вошедший в голову новой.
   - Не трогайте меня! Нееет! - вопила Минди, - Уберите от меня свои руки! Уберите! Пустите меня! Нет-нет-нет!
   - Минди! Минди! - доносилось откуда-то издалека, - Это я, Морт! Морт! Ты понимаешь кто с тобой говорит?! Ну посмотри же на меня! Всё в порядке! В порядке!
   Но для Минди всё было далеко не в порядке. Два жестоких убийства ворвались в её разум кровавой пляской, вызывая безумие, безумный страх. Что-то внутри, дающее способность сдерживаться, поддалось и надломилось, давая волю затаившемуся внутри дочери ковбоя ужасу. Она схватилась за голову и осела вдоль стены, не желая слушать и видеть.
   - Морт, оставь её в покое! Ты же видишь, что девушка не в себе.
   - Мы вообще-то спасли Минди жизнь!
   - Но в её глазах мы теперь убийцы, - ответил Джерри. Минди подняла голову. Взгляд с тенью узнавания лёг на забрызганное кровью лицо фермера. Зрачки фермера оказались увеличенными. Девушка не смогла объяснить себе от чего Джерри так возбудился - от собственной жестокости, вида крови или страха - она снова спрятала голову в руки и продолжила рыдать.
   - Ладно. Уходим! - сказал Мортимер, казавшийся Мин обелиском чернее самой ночи, отцом зла, врагом всего доброго на Земле. Поэтому и только поэтому в голове девушки прозвучали слова, - Хорошо было бы её добить. Джерри!
   Здоровяк двинулся в сторону Минди, но оказался слишком медлительным. Девушка вскочила с земли и с криками побежала в сторону улицы, где ещё были люди.
   - Отлично! Теперь сюда сбегутся люди со всего города! - кричал Морт шёпотом, попутно перезаряжая коломёт.
   - А что мне нужно было делать? Убить её?
   - Остановить, Джерри. Достаточно было поставить подножку.
   Кол с сухим треском вошёл в грудную клетку лица со шрамом. Больше нельзя было терять ни минуты.
   - Идём. Мы должны попасть в дом Сэймура раньше него. Иначе он прикончит нас обоих.
   - Морт, ты уверен, что мы хорошо поступили с Минди?
   - Джерри, нас вот-вот линчуют, а тебя волнует мнение бабы? - видя, что здоровяк медлит с ответом, Мортимер прикрикнул шёпотом, - Идём! У нас совсем не осталось времени! Слышишь? Кто-то идёт!
   Примерно через пять минут на месте преступления оказался помощник шерифа в сопровождении возмущённых горожан. Подойти к изуродованными трупам осмелились лишь единицы. Остальные замирали на расстоянии четырёх футов и едва сдерживали рвотные позывы. Иначе поддавались и выблёвывали свой завтрак на песок. Женщин к убитым благоразумно не подпускали. Они успокаивали Минди, стараясь привести в порядок мысли девушки.
   Помощник шерифа был зрелым мужчиной, в подростковом возрасте он повидал гражданскую войну, затем линчевание со стороны негров над своими хозяевами и месть белых колпаков. Самосуд обычно заканчивался повешением и реже сжиганием на костре или пытками. На последствия дуэли смерть двоих также не походила. Несмотря на свой опыт, даже помощник осматривал тела с отвращением из-за проявленной к ним жестокости.
   Выводы были сделаны неутешительные. Кто бы не поступил подобным образом, он сознательно напал на представителей земельной конторы "Смотритель Запада", когда те попытались препятствовать изнасилованию девушки. Судя по следу укуса на шее потерпевшей и повреждениям на телах убитых, убийцы были жестокими и извращёнными недолюдьми, обожавшими насилие. Их нужно было остановить любой ценой. Уже ночью город, а в частности шериф и земельная контора сделали свой ход.
  
   Сэймур любил баб. Но это его жизнь была бы неполной без алкоголя и пыток. Лучше, если младший Сэйлс был пьян и истязал даму. Ещё лучше, когда пристраивал свой член в окровавленную вагину. Просто прекрасно вампир чувствовал себя внутри иссохшего лона Мины Имс, сестры Руперта Имса, но сегодня Сэймур хотел человеческого тепла.
   Бледнокожая стерва показала себя пылкой и страстной, но сразу сдала позиции, когда получила по роже наотмашь. Удар скинул девушку с постели. Она заползла в угол и попыталась кричать, звать на помощь.
   - Помогите! Помогите! На помощь! - визжала молоденькая проститутка, отбиваясь руками и ногами. Это не помешало Сэймуру поднять её за волосы и ударом в челюсть отправить в полёт. К моменту встречи с постелью девушка была уже без сознания.
   Однако, хозяин борделя был предупреждён, что такое случается и получал хорошие отступные, чтобы не вмешиваться ни при каких обстоятельствах. Ну, не убьют же шлюху в самом деле?
   Едва удержавшись от того, чтобы срезать кусок кожи с бедра жертвы, Сэймур плюнул ей в лицо и покинул комнату. Всё-таки с Миной он чувствовал себя куда более свободным. За дверями, мимо которых шёл живодёр, девки орали, стонали и ныли. Однако, они не познали настоящей боли, настоящего удовольствия. Не сегодня.
   Удовлетворённый неистовым сексом и издевательствами Сэймур был всё же немного разочарован тем, что в качестве трофея ему достался лишь запутавшийся клок волос. Да и достался-то он случайно. Левой рукой садист держал девушку за волосы. Правой ударил с такой силой, что её опрокинуло на кровать, а спутанный клок остался зажатым в левой руке Сэймура. Живодёр сам не понимал до конца зачем ему понадобились волосы, но сунул их в карман и по пути домой то и дело доставал, чтобы понюхать.
   Налипшая кровь и запах секса заставляли клок пахнуть по-особенному. В голове Сэймура пробуждались разного рода мысли, фантазии, множащиеся с каждым мгновением. Что если? Как на счёт? А может? Тайные желания крепли, набирали силу. Садист уже начал жалеть, что отправился домой, а не в лагерь черномазых. Жёны железнодорожников любили его член. Хотели они этого или нет.
   Сэймур редко убивал белых женщин. Зато настоящим кладом для него были носительницы индейской крови или негритянки. Никто из белых не печалился по поводу их смерти, а месть недоразвитых садиста не беспокоила. Он работал на земельную контору "Смотритель Запада" и был вампиром, жестоким ублюдком, каких мало, поэтому бояться полагалось мстителям.
   Сквозь маленькое отверстие в заколоченном и занавешенном окне дома блеснул глаз. Отец любил следить за дорогой и всегда безошибочно определял сына. Ещё бы. На всём Диком Западе не сыскать второго такого же самоуверенного и жестокого сукина сына, подумал Сэймур и вдруг понял, что назвал свою мать сукой. Садист распахнул дверь дома, держа в руке клок окровавленных и пропитанных потом волос, а в голове воображая невинной ту, что его породила.
   Вид незнакомого лица предварил сильный удар в грудную клетку. "Кровь. Откуда? Я же..." Поток мыслей Сэймура оборвался. Он упал на колени, борясь с приступом слабости, и, наконец, рухнул на пол.
  

Глава 18: "Каслбрук: дневник"

Читать дневники нельзя. По крайней мере, пока их хозяин жив и рядом.

   Морт с Джеем втащили тело Сэймура в дом.
   - Мёртвый? - спросил Джерри.
   - Не знаю. Вампиры умеют надолго задерживать дыхание.
   - Но сердце ведь у них бьётся.
   - Я бы не был так уверен...- возразил Морт. Что на его памяти Рюзе только не вытворял, - Сброшу тело в подвал. Даже если уцелеет, то до самого утра не оправится.
   - Тебе нужна помощь?
   - Нет. Сам справлюсь. Можешь идти спать.
   Мортимер взял тело Сэймура под руки и оттощил к дивану. Когда же поднял голову, то в свете луны из щели под дверью и многочисленных наблюдательных отверстий в занавесках, увидел, что Джерри застыл на месте.
   - Что-то не так?
Здоровяк молча смотрел в пол и также, глядя в пол, заговорил:
   - Морт, тебя не смущает с какой лёгкостью мы убиваем?
   - Почему это должно меня смущать? - спросил Морт.
   - Они ведь были людьми. Как мы с тобой. Но потом...
   - Потом они сделали свой выбор. Думаешь, вампирами становятся случайно? В таком случае, я случайно стреляю быстрее молнии, Джерри. Их судьба - плод их выбора, а не моего. Смерть лишь последствие нашей встречи.
   - Ты так легко говоришь об этом, будто вообще ничего не испытываешь.
   - А что испытываешь ты после того, как размозжил голову вампира молотком? Вину, удовольствие, раскаяние, радость?
   - Ничего, Морт, и это меня беспокоит, - ответил Джерри, глядя на свои руки. Фермер был уверен, что на мозолистых ладонях и парусиновом комбинезоне остались капельки крови, хотя и не видел их.
   - Пока тебя это беспокоит, не всё потеряно. Скоро чувство вины вернётся. Тебя будут мучить кошмары.
   - Почему тогда я не чувствовал вины, когда ломал кости мэра Масены?
   - Потому что считал себя правым. Человек способен на любые зверства, если считает, что он прав. А сейчас на тебя ещё влияет укус старика.
   - То есть... То есть я тоже становлюсь вампиром?
   - Нет, - решительно мотнул головой Морт, - Это лишь часть ритуала обращения. Тебя должны были укусить, напоить кровью вампира и оставить на ночь вдали от солнечных лучей.
   - Укус сделал меня более жестоким? - предположил Джерри, сложив руки на груди.
   - Не совсем так. Укус сделал тебя менее чувствительным. Можешь ущипнуть себя, если сомневаешься. Ты не почувствуешь боли.
   Джерри ущипнул тыльную сторону ладони, но не удовлетворился результатом эксперимента. Затем ущипнул себя за щеку, за нос и принялся тянуть.
   - Легче, старина. С твоей силой можно и нос оторвать.
   - Так странно...
   - Конечно, странно. Некоторые так и вовсе видят то, чего нет. Тебе, можно сказать, ещё повезло.
   - Интересно что видела Минди... - промолвил Джерри в задумчивости.
   - То же, что и ты. Убийство. Но на неё укус подействовал иначе.
   - Как думаешь, она...
   - Не знаю, - перебил Морт, - Тебе стоит отдохнуть, Джей. Сон пробудит твои чувства, - ганслингер откинул в сторону медвежью шкуру, высвобождая подход к дверце в подвал.
   - Пробудит мои чувства? Обычно происходит наоборот.
   Мортимер взял Сэймура под руки, но снова выпустил, чтобы ответить другу. Того в гостиной уже не было. Морт подтащил мертвеца к самой дверце, отворил её и скинул Сэйлса младшего вниз. Ещё одна проблема была решение, но даже когда медвежья шкура вернулась на своё место, помимо разводов крови на полу оставались и другие проблемы. От напряжения у Морта ныли руки, особенно правая, пережившая отдачу колострела дважды. Живот ганслингера сводило от голода, а мысли были только о Минди. Не было ничего удивительного в том, что лёжа на диване в течение часа, Мортимер так и не сумел уснуть. Однако, уже знал чем займётся вместо сна.
   Обеспокоенный, он нашёл на кухне свечу и задумался над тем как её зажечь. Последнюю спичку ганслингер оставил в Брайтвилле. Более тщательный обыск кухни ничего не дал. Единственная надежда оставалась на кремень и кресало, которые Мортимер носил с собой на случай, если закончатся спички. Пусть и использовал лишь в самом крайнем случае. Добыв в прерии(в двух шагах от входной двери) пучок сухой травы, Морт несколько раз ударил кремень о кресало, пока не высек искры точно в направлении топлива. Затем зажёг свечу и вернулся к дивану.
   В дорожной сумке ганслингера всё ещё ждали своего часа "Анатомия" да Винчи и дневник Руперта Имса, но для созерцания иллюстраций было слишком мало света. Морт выбрал чтение дневника покойного, решив начать с самого начала, когда ничто не предвещало беды.
   "Дорогой дневник!
   Настал второй день нашего с Миной пребывания в дворце Каслбрук-Имс. Сестре моё название не понравилось, но как ещё назвать место, где живёт принцесса? Мина порхает по дому, как бабочка, сметая пыль и водворяя на место многочисленные предметы. Думаю, без неё дом превратился бы в сарай Каслбрук-Имс.
   Работа над "имшу" временно приостановлена. Без оборудования возможно лишь продавать то, что есть. Коробки мази в миниатюрных жестяных банках по моим расчётам должно хватить на неделю бесперебойной торговли. В том-то и прелесть "имшу", что нет нужды использовать её каждый день. Думаю, месье Филомель бы мной гордился. Изностойкость повышается единовременно и на долгий срок. Одной баночки может хватить на целую семью в седле! "NB!" Запомнить и проверить на покупателях. Они лучшие критики. Мина, безусловно, строже, но у неё нет лошади.
   Пообещал себе завтра же, 5 марта, прогуляться по Каслбруку и побеседовать с горожанами. Пока от домашних хлопот голова идёт кругом. Нужно беспрестанно носить и переносить коробки. Мина постоянно требует что-нибудь передвинуть или вовсе убрать. Иногда я так зол на неё, что при курении из трубки вылетают снопы искр. Спасает понимание, что сестра не желает мне зла. Впрочем, её добро не всегда кажется таковым.
   Помню, как пару недель назад Мина пыталась отговорить меня от переезда. Говорила, что "имшу" не тот товар, что в Техасе лучше расходятся кольты. Но я как-то встретил одного техасца... На всём белом свете не сыскать человека, который обращался бы с лошадью бережнее и с большим уважением.
   Уверен, в Каслбруке меня ждёт успех. Нужно лишь дождаться остального багажа.
   С уважением, Руперт Имс. (рядом с именем красовалась причудливая подпись с обилием острых углов и завитков в верхней части, которую можно было прочесть, как РупИмс, где "п" гармонично переходила в "и", но каждая буква по отдельности была далека от гармоничности)
   P.S. думаю, Мину беспокоят платья, их задержка вместе с остальным багажом, и недостаток питья. Маловероятно, что до самой Рио Гранде не найдётся источника пресной воды. Иначе Каслбрука и десятков других городов в прериях попросту не было бы."
   Морт получал некоторое удовольствие от того, что мог заглянуть в чьи-то мысли, подглядеть за жизнью другого человека сквозь время. Удовлетворённый ганслингер запустил руку в карман плаща и наткнулся на нечто твёрдое, круглое, упругое и жестяное. На мгновение он даже решил, что это "имшу". Не без удивления Мортимер извлёк из кармана потерянную когда-то баночку с жевательным табаком "апач" и профилем вождя Кочиса в боевом головном уборе на крышке. Затем вскрыл её и обнаружил на дне табачную стружку. Однако, даже такое можно было жевать.
   Морт принялся перемалывать табак челюстями, как корова, периодически сплёвывая горечь. Продолжить чтение удалось не сразу - Джерри вернулся и стоял теперь на краю поля зрения. Ганслингер молча смотрел на него, Джей также молча смотрел на друг и не мог вымолвить ни слова. На лице фермера чёрными кляксами залегли тени, смертные тени, насколько Мортимер мог разглядеть. "Если я пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной", говорил Джерри без слов и Морт понял всё, что должен был.
   Фермер вернулся в комнату и лишь спустя какое-то время ганслингер собрался с мыслями, чтобы продолжить составлять буквы в слова, а слова в предложения под трепещущей свечой.
   "Дорогой дневник!
   Вот и настал благословенный день 5 марта, когда твой хозяин смог, наконец, выбраться в город. Весь вчерашний день сестра проявляла чудеса прыти, чем утомила даже меня. Посему прогулка по Каслбруку показалась заслуженным отдыхом после труда в каменоломнях, где вместо камней был наш с сестрой багаж.
   Люди в городе довольно приветливые, хоть и чванливые. Речь звучит так, словно они что-то жуют или говорят надменно. На самом деле ничего надменного в этих людях прерий нет. Жуют они разве что табак и то редко, так что хороший лист здесь ценится на вес золота. Если бы я знал об этом, то занялся бы выращиванием табака!
   К концу дня всё чаще стали попадаться подозрительные покупатели. Трудно было понять в чём конкретно меня подозревали. Собеседник лишь вёл себя отстранённо, то и дело поглядывая на мой саквояж. Трудно было что-то рассказывать и предлагать под гнётом подозревающих взглядов.
   Домой я вернулся только вечером. Обессиленный свалился я на постель и почти сразу заснул. Потом встал, чтобы сделать эту дневниковую запись.
Думаю, на днях стоит снова наведаться в Каслбрук. В следующий раз постараюсь обойтись без саквояжа, поскольку он скверно действует на местное население.
   P.S. Также стоит одеться проще, в духе здешних представлений об эстетике. Похоже, бостонская мода здешний народ не волнует и не вызывает уважения."
   Морт сделал паузу, чтобы немного отдохнуть. Почерк Руперта Имса был угловатым и трудным для чтения - приходилось напрягать зрение, чтобы разобраться. Ганслингер уставился невидящим взглядом в потолок и застыл в такой позе. Тишина убаюкивала и убаюкала бы окончательно, если бы не подозрительный стук. Глухой и отчётливый он раздавался откуда-то снизу, как биение сумрачного сердца самой ночи.

Глава 19: "Каслбрук: шаг в неизвестность"

И пройду я долиною смертной тени, и не убоюсь зла, ибо я тот ещё сукин сын.

   Сначала Морт счёл, что ему показалось. День и вечер были крайне напряжёнными - утомлённый разум мог представить многое. Однако, стук не был одинаковым в каждый момент времени, и Вишенка с Подпругой тревожно ржали снаружи дома, предчувствуя беду. Что-то билось об окружающие его предметы, искало выход, пока, наконец, не грохнула распахнувшись дверца в подвал. Приглашаешь меня? - сказал Морт, - Что ж. Ты не такой тупой, каким кажешься.
   Спускаться вниз лишившись света было сродни самоубийству. Если у Джерри и была сила, чтобы совладать с вампиром-стариком, то у Морта не было, да и справиться с молодым свирепым кровососом будет гораздо сложнее. Впрочем, Сэймур не мог оправиться полностью, а значит теперь в его груди зияла рана, нанесённая осиновым колом.
   Морт достал из дорожной сумки чесночную верёвку и намотал её на левую руку. Правой ганслингер подобрал молоток Джерри и сунул за пояс. Затем подошёл ко входу в подвал и поставил на пол свечу, чтобы свет падал вниз под углом. Вооружившись верёвкой и молотком Морт остановился на краю, выжидая.
   - Вооружённый против безоружного. Считаешь это справедливым, охотник? - донеслось снизу.
   - Не охотник. Разве убивать безоружных женщин было справедливо?
   - Справедливо, если они сами этого хотят.
   - И как ты понял, что они этого хотят?
   - По их сальным похотливым глазкам. Баба может молчать, но про себя думает, как было бы хорошо воткни ты нож ей в брюхо. Эти шлюхи одержимы смертью, но последнюю я не убивал.
   - Я видел что ты сделал с Миной. Непохоже было, что она наслаждалась.
   - Её глазные яблоки высохли. Что ты можешь в них увидеть? А я видел всё. Похоть, вожделение. Мина хотела боли, а теперь её хочешь ты.
   - Могу сказать о тебе то же самое, Сэймур.
   - Ну так как? Спускаешься или хочешь ещё поболтать? Клянусь Эссуритхом, никакой разницы. Всё равно ты умрёшь. Раньше или позже.
   - Мы все умрём. Но сегодня твоя очередь, - сказал Морт и шагнул вниз. Пол толкнулся в ноги. Прямо перед ганслингером оказался освещённый участок, сразу после которого бездонным провалом зияла непроглядная тьма. Взгляд Мортимера скользнул влево, затем вправо, прощупываю темноту. Ни единого шороха или движения, лишь оцепенение. Похоже, Сэймур был в плохом состоянии и боялся атаковать первым.
   Стоило Морту сделать шаг навстречу тьме, как он жестоко за это поплатился. Сэймур выскочил из темноты, словно одноногий чёртик из табакерки. Легнув ганслингера ногой, вампир прибил его к затенённой стене, рывком отнял чесночную верёвку и отбросил в сторону. Лишь по случайности Мортимер увернулся от укуса и нанёс удар молотком, целясь в висок. Однако, пришёлся он в руку Сэймура, видевшего в темноте куда лучше человека. Теперь и молот был отброшен в сторону.
   - Всё никак не успокоишься, да? Думаешь одолеть вампира голыми руками? - насмехался Сэймур, держа Морта за грудки. Голова вампира находилась возле уха Мортимера, в опасной близости от шеи. Руки ганслингера пытались нащупать рану в груди противника, но безрезультатно.
   - Вампир или нет, - начал Морт - удар коленом между ног Сэймура, отчего у него разжались руки, - Но даже у тебя есть слабые места.
   Глаза Мортимера уже привыкли к темноте. Он без труда сориентировался где находится голова вампира и пустил ногу по дуге в голову Сэймура. Тот врезался в стену и рухнул на пол. Однако, чудес савата было мало, чтобы закрепить преимущество: противник уже поднимался на ноги. Требовалось что-то потяжелее. Морт принялся искать. У стен подвала стоял верстак и в беспорядке лежали деревянные ящики, но большинство из них пустовало.
   - Грязные штучки. Но тебе это не поможжет... - шипел вампир, поднимаясь, - Твоё тело наливается свинцом. Ты не можешь передвигать ноги и поднять руки. Ты просто раздавлен тяжестью, - бархатным голосом нашёптывал Сэймур.
   - Хорошая попытка, но не выйдет, - ответил Морт, смахнув с себя оцепенение, как паутину, - Как на счёт этого? - нашёлся ганслингер. К тому моменту в его руках был увесистый ящик, набитый неизвестным содержимым. Морт с грохотом обрушил тяжесть на голову Сэймура, размозжив тому череп. Опоздай, он хоть на секунду и вампир бы встал, чтобы продолжить. Из коробки выпало много мелких плоских баночек, одна из которых выкатилась на свет и гордо сияла золотистой надписью "Имшу" на чёрном фоне. Мортимер подобрал баночку и отправил в карман к жевательному табаку с личной Кочиса.
   Прибежавший на шум Джерри нашёл друга сидящим спустив ноги в подвал. Он выглядел уставшим.
   - Что случилось?
   - Джерри, напомни мне впредь отрубать этим ублюдкам головы. Я промахнулся.
   - Может, и те двое...
   - Может. А может быть и нет. Думаю, Минди не сказала где мы находимся, - ответил Мортимер, вставая.
   - Почему ты так в этом уверен?
   - За нами бы уже пришли. Ночное время как раз подходит для облавы. Нас бы загнали в угол и пристрелили, как собак.
   - Что он говорил тебе? Я слышал голос.
   - Что женщины сами хотели, чтобы он их убивал. Смешно, правда? Посмотри на тело девушки, привязанной к кровати. Разве она была довольна, когда умирала?
   - Нужно похоронить её.
   - Мину. Так её звали.
   - Нужно похоронить Мину и Руперта, - исправился Джерри.
   - Утром, Джей. Когда поедим. А пока раздобудь на кухне что-нибудь режущее. Нужно отнять Сэймуру голову, пока он не вернулся за нами с того света, - сказал Морт и остался сторожить вход в подвал, чтобы не выпустить зло, дремлющее там, на поверхность.
   Джерри ушёл на кухню, немного погремел посудой и вернулся с добычей.
   - Я не нашёл ножа подходящего размера. Только это, - Джей протянул Мортимеру небольшой топорик.
   - Хорошо. Так даже лучше. Сегодня я за палача, - с этими словами Мортимер нырнул в подвал.
   Ганслингер вытащил тело Сэймура на свет и обезглавил несколькими тяжёлыми, но неточными ударами. Затем проделал с телом Сайла Сэйлса то же самое. Джерри стоял и смотрел на происходящее молча, ни на секунду не отрывая взгляд. Мортимер поднялся наверх и застыл в нерешительности.
   - Что-то не так?
   - Ты ведь пойдёшь за мной в долину смертной тени?
   - Как ты догадался?
   - Прочёл на твоём лице перед сном. От укусов вампиров могут умереть только истощённые люди. Иногда дети, старики и женщины. Минди нам бояться нечего. Если бы могла навредить она бы уже это сделала. Можешь спать спокойно.
   - Что с Ником? Думаешь он не опасен?
   - Любой человек опасен, если его допечь. Ник допёк нас, а не наоборот, если мне не изменяет память.
   - Тогда почему ты не спишь? Что тебя гложет?
   - Отчасти судьба тех, кто жил в доме до нас. Отчасти наша собственная. Мы здесь застряли, Джерри. Застряли в Каслбруке. Город не отпускает нас, но нам обоим нужно убираться отсюда. Помочь, насколько сможем, и уезжать.
   - Помочь? Как?
   - Пока не знаю. Для начала отнять как можно больше голов у кровососов. Потом можно будет свалить их в кучу и сесть на вершине.
   - Ты это серьёзно? - Джерри поднял бровь.
   - Конечно. Полночи об этом думаю, - сказал Морт и поднял с пола подсвечник, - Доброй ночи, Джей. Увидимся утром.
   - Доброй ночи, - ответил здоровяк рассеянно. Он так и не понял что со стрелком не так.
   Морт и сам не был до конца уверен что с ним не так. Смутные предчувствия заполонили его сознание, заставляя возвращаться мысленно к тому, что было до них с Джерри. С Рупертом и Миной, со Смотрителем Запада, с его собственной семьёй. Обеспокоенный Мортимер лёг на диван и прикрыл глаза, пытаясь понять хочет ли спать. Сон не шёл, возвращённая на подлокотник свеча ещё горела- Морт решил продолжить чтение.
   Следующая запись в дневнике датировалась 6 марта 1879 года.
   "Дорогой дневник.
   Новый день принёс странные вести.
   Местные жители неспроста смотрел на мой саквояж и меня самого, как на хищное животное. Хозяин лавки с индейскими сувенирами намекнул, что люди могут принимать меня за кого-то другого, но не сказал за кого. Интересный способ вести беседу - разговаривать пословицами индейцев - всё же затрудняет получение сведений.
   Решил выспросить в салуне что подозрительного может быть в человеке с саквояжем. Ответов было много. С саквояжами по Дикому Западу разъезжали фармацевты, продающие фальшивые лекарства, разного рода жулики, среди которых выделялись, так называемые, "саквояжники". Очевидно, за одного из таких меня и приняли. Благосостояние выдала одежда, как я и думал. Хотя техасцы и не догадывались, что после покупки дома одеждой наше с Миной благосостояние и ограничивается.
   Обидно, что честность, как принцип, не играет роли, когда выглядишь похожим на лжеца. Мина предложила перешить кое-какую старую одежду, чтобы я выглядел похожим на обычного переселенца. Так у меня хотя бы будет надежда обзавестись доверием жителей Каслбрука. Здешний народ, как и любой другой, больше доверяет тому, что уже видел и признал безобидным.
   Вечером успокаивал себя чтением анатомии за авторством Леонардо да Винчи, подарок господина Филомеля. Точность рисунков поражает воображение. Не меньше поражают комментарии Леонардо. Трудно представить, как много работы потребовалось, чтобы срисовать каждый орган. Но в комментариях упоминалось, что зарисовать орган идеально удавалось не сразу. Иногда требовалось несколько вскрытий и срисовываний одного и того же органа, чтобы получить один идеальный рисунок. Меня поражает стойкость художника при работе с мертвецами. В этом есть что-то надчеловеческое, может быть, противное человеческому естеству. Хищническое, как у саквояжников, которых опасаются даже техасцы.
   Нужно поинтересоваться, когда придёт багаж из Бостона, обзавестись поддержкой местных и особенно лучшего кузнеца в городе. Господин Филомель говорил, и я с ним согласен, что обычный для моего дела не подойдёт.
С уважением РупИмс.
P.S. Сегодня Мина ни словом не обмолвилась о платьях и это вызывает куда больше подозрений, чем если бы она что-то сказала".
   Когда Морт прекратил читать, его беспокоили всего два слова - Филомель и Эссуритх. Месье Филомель казался слишком осведомлённым для жителя старого света. Имя или название Эссуритх Мортимер уже где-то слышал - до разговора с Сэймуром, но никак не мог вспомнить где именно. Однако, теперь, когда он знал что искать, сон властно забрал ганслингера в свои вязкие объятия.

Глава 20: "Каслбрук: Разыскиваются"

Даже преступнику приятно быть нужным.(Even the criminal wants to be wanted)

   На мраморной террасе в свете трёх солнц стоял бог. Сияющий лик его оттенял окружающий мир, делая даже мрамор блеклым и выцветшим, словно линялый кусок ткани. Задумчивый взор божества был обращён с террасы вниз, к царству, сотворённому им вместе с братьями и сёстрами.
   Владения эти называли по-разному. Демиурги звали их Клиоста, двуногие, населяющие мир, звали его своим, царством людей. Стоявший на террасе не был ни демиургом в прямом смысле слова, ни человеком. Неизмеримо ничтожнее первого, он всё же был неизмеримо могущественнее второго. Оттого печаль божества была особенно горькой.
   - Что тебя так расстраивает, Эимон? Разве ты не доволен тем, что видишь? - раздался могучий голос, от которого мрамор завибрировал. На мгновение терраса показалась Эимону хлипким островком в море властного голоса.
   - Твоё появление, как всегда, впечатляет, брат Эгирон. На мгновение мне даже показалось, что вот-вот потеряю равновесие, - улыбнулся сияющий бог своему куда менее сияющему, но гораздо более могущественному родственнику.
   - Ни к чему так грубо льстить, брат. Мы оба знаем, что ты, в отличие от твоих творений, куда более устойчив, - Эгирон хлопнул Эимона по плечу и встал рядом, могучий и грузный.
   - Не стоило напоминать. Каждый день показывает, как лучшее на что я был способен, втаптывается в грязь, уничтожается людскими прихотями, беспринципностью, дерзостью и глупостью.
   - Но ведь людей такими сделали твои братья и сёстры, ведь так? Ты бы мог попросить их исправить положение, Эимон. Что им стоит? Глазом не моргнёшь, как люди станут послушными овечками.
   - В этом будет не больше справедливости, чем в твоей прошлой идее.
   - То есть убить их и сделать послушными одно и то же? Бесплодное ожидание сделало тебя слепым, брат. Ты дал им закон в надежде на справедливость и что получил взамен? Ничего! Справедливость попирают, законы игнорируют. Отмахиваются от твоих деяний, как от мух! Разве это справедливо? - гремел Эгирон в сияющих громоздких доспехах.
   - Нет, - опустил голову Эимон.
   - Так почему бы тебе не спуститься вниз и не показать им как нужно следовать законам?
   - О чём ты говоришь? - спросил законодатель, глядя на брата. Тот стоял, широко расставив ноги. Путь с террасы был отрезан.
   - Что ты слишком долго следил за царством людей со стороны. Пора тебе наведаться к ним в гости, - Эгирон обнажил кинжал, маленький в сравнении с ним, но длиною в локоть Эимона.
   - Зачем ты это делаешь, брат? Чего добиваешься?
   - А ты разве не догадываешься чего хочет бог, породивший войны? Ну так давай я тебе подскажу! - с этими словами Эгирон сделал ловкий выпад и пронзил кинжалом сияющие золотом одежды брата, - Я хочу войны за справедливость, - могущественный бог толкнул брата и тот перевалился через край террасы, устремляясь всё ниже и ниже, сквозь облака, мимо горных вершин и птиц, в мир людей...
   - Твою мать! Что это было?! - вынырнул Мортимер из сна, размахивая руками, - Ты это видел? - спросил он, обращаясь к Джерри.
   - Нет. А должен был?
   - Да. Точнее нет! Чёртов сон. Всё было как по-настоящему. Сначала на террасе стоял один парень и смотрел вниз! Потом подошёл другой и убил его! А потом сбросил!
   - Смотрел на что? Убил за что? Сбросил куда? - спрашивал Джей.
   - Смотрел на, смотрел на... Клиосту. Царство людей, - Морт держался за голову, силясь вспомнить.
   - И зачем его было убивать?
   - Я не знаю. Тот второй, кажется, был не в себе. Говорил что-то про войну, а потом сбросил брата в царство людей.
   - Похоже на падение Люцифера, - потёр подбородок Джерри.
   - Не уверен. Сброшенный не бунтовал. Хотя... Он бунтовал молча. Хотел изменить мир. Навести порядок. Хотел справедливости, - Мортимер мог бы продолжать, но чувствовал себя очень истощённым, - Джерри, нужно раздобыть еды. Я нашёл немного денег в карманах Сэймура. Вот всё, что есть, - ганслингер протянул фермеру пару долларовых купюр и несколько монет по десять центов.
   - Этого хватит, - кивнул Джерри и сгрёб деньги в свой кулачище, - Не беспокойся на счёт сна. Я скоро буду.
   - Хорошо. Поищу пока лопату.
   - Посмотри в подвале, - подсказал Джей, выходя из дома.
   - С него и начну, - сказал Морт и добавил тихо, чтобы друг не расслышал, - Хоть и не хочется.
   Как только захлопнулась дверь, Мортимер неторопливо встал с дивана - быстрее попросту не получалось ввиду физической слабости. Он дотащился до входа в подвал, открыл крышку и скользнул вниз. Свеча догорела ещё ночью, так что ориентироваться приходилось в потёмках. Ганслингер то и дело натыкался на коробки, поскальзывался на жестяных баночках с мазью, ударялся о валявшееся на полу нечто - так Морт, собственно, и нашёл молоток, а ещё тела Сайласа и Сэймура, подкову, верстак и лопату. Последняя валялась в самом дальнем углу по соседству с заступом. Лопату с остроносым братом по несчастью, как счёл Мортимер, использовали один раз, чтобы вырыть подвал, и забросили в дальний угол, когда в инструментах отпала необходимость.
   Недовольно ворча, Морт вылез из подземелья и повалился на медвежью шкуру - не то от усталости, не то от тоски. Игры с Ником и Минди безумно его утомили. Никогда ранее он не ввязывался в игры, где невозможно выиграть. Друзья уже прикончили четверых, чтобы угодить посторонним, причём двух мертвецов пришлось оставить на виду. Если так пойдёт и дальше, мы окажемся в тюрьме, рассудил Морт.
   К тому же, Мортимер чувствовал угрозу иного толка. Вряд ли исчезновение Стивена Хилстрома прошло для смотрителей из Масены незамеченным. Стало быть, они уже ищут виноватых. Рано или поздно доберутся и до Каслбрука. Тогда за Морта и Джерри возьмутся всерьёз. В последний раз, когда Смотритель Запада проделывал такое, то вырезал подчистую городок с населением в полторы сотни душ за укрывательство троих бедолаг, застреливших надзирателя на золотом прииске. Полторы сотни ради троих. Хватит ли у них духу убить полторы тысячи ради двоих? Морт не хотел проверять.
   Ганслингер так и лежал на шкуре озадаченный происходящим, пока Джерри не вернулся с едой и новостями.
   - Морт, хах...вставай. Плохо дело.
   - Что стряслось?
   - Люди... Хах-хах...Они... Фух...
   - Отдышись. Спешить некуда, - посоветовал Морт. Здоровяк сел на диван.
   Сначала я не понял почему на меня так пялятся. Хоть моя семья родом из крепости Росс и улыбчивостью родня никогда не отличалась, рожи на рынке ещё страшнее. Смотрят на тебя в упор, как будто хотят сожрать.
   - Может, ты сбивал цену?
   - Но не с доллара на цент! - воскликнул Джей, - Потом я увидел вот это. Развешены по всему городу, - здоровяк развернул на полу плакат на желтоватой бумаге с надписью "Разыскивается живым или мёртвым" и наградой в тысячу долларов, и ещё один с такой же наградой. На первом красовалась физиономия в очках, мало похожая на Мортимера, но очки и прищур выдавали его целиком. На втором был нарисован Джерри, что легко было определить по круглому скуластому лицу и светлым глазам. В остальном рисунки углём хорошо передали лишь тени, закрывавшие лица друзей вчерашней ночью.
   - Всё-таки Минди рассказала о нас...
   - Я так и думал, что что-то пойдёт не так.
   - Мы оба об этом думали. Пора и нам сделать ход. Иначе мы так и будем убегать.
   - И что ты предлагаешь?
   - Скоро узнаешь. А пока давай поедим.
   - Хорошо.
   Джерри поочерёдно извлёк из мешка и водрузил на кухонный стол горшок с бобовой похлёбкой, пару маисовых лепёшек, пару початков варёной кукурузы и небольшой кусок вяленого мяса. В мешке осталось ещё кое-что в форме бутылки.
   - Что там у тебя ещё?
   - Нуу... - засмущался Джерри.
   - Давай-давай, любитель выпить. Ты не один такой на свете.
   - Ты не захочешь пить такое, - предупредил Джей.
   - Удиви меня.
   И Джерри извлёк из мешка. Прозрачную бутылку с желтоватым содержимым.
   - Джерри, ты уверен, что это можно пить?
   - Я же говорил.
   - Хорошо. Твоя взяла. Сам пей эту дрянь.
   Не церемонясь, Джерри отхлебнул прямо из горлышка полбутылки и спросил:
   - А где лопата?
   - Она нам не понадобится.
   - Поче-ик-му? - Джей явно недооценил крепость настойки.
   - Потому что если мы продолжим играть в чужие игры, то загремим в тюрьму. Минди и Ник нас подставили и дом не получат. Вампиры из Смотрителя со дня на день выйдут на наш след, когда поймут, что появление девицы в "Воронёной стали" и исчезновение Сэймура связаны между собой.
   - Тогда почему мы не можем похоронить Мину и Ру-ик-перта?
   - Потому что на их телах есть раны, которые шериф не сможет игнорировать. Пусть городские власти подозревают земельную контору и хоть ненадолго отвлекутся от нас. Мы с тобой ещё можем принести городу пользу.
   - Какую?
   - Будем охотиться на вампиров не ради чьих-то интересов, но чтобы сделать город чище. Покажем им техасское правосудие.
   - Звучит опасно. Мне нравится.
   - Ты ещё пожалеешь, что согласился.
   - Уверен, так оно и будет. Но до той поры... - Джей, громко глотая, осушил бутылку и грубо воткнул донышком в стол, отчего она разлетелась на мелкие осколки. Фермер наклонился, чтобы убрать за собой.
   - Не прибирайся. Скоро уходить. Не имеет значения в каком состоянии шериф застанет дом. Главное, чтобы нас с тобой здесь не было, - приговаривал Морт, руками отправляя в рот принесённую Джерри провизию. Здоровяк принялся помогать другу, перемалывая пищу скуластыми жерновами, но был по преимуществу пассивен: он уже перекусил в пути и теперь чувствовал себя изголодавшимся по действию.
   - С чего начнём?
   - Наведаемся туда, где нас меньше всего ждут.
  

Глава 21: "Каслбрук: свидетель"

Уж лучше быть живым трусом, чем мёртвым храбрецом.

   По освещённой беспощадным полуденным солнцем улице бежал мальчик. Сорванец, в больших не по размеру замызганных брюках с отвислыми коленями, мчался быстрее ветра. Не то убегал от кого, не то догонял кого-то, но наблюдавшие за мальчишкой со стороны не заметили убегавших от сорванца или догонявших его. Напротив - он был единственным, кто так спешил посреди адского полуденного пекла.
   Поручение особой важности, подкреплённое самой настоящей пулей, вселило в мальчика такую прыть, что не каждый взрослый мог бы с ним теперь потягаться. Оттого-то он и влетел в офис шерифа меньше, чем через четверть часа после разговора с чужаком в чёрном.
   Шериф Монтгомери, усатый одутловатый мужчина в возрасте, как и много раз до того, ночевал на работе - сорванец застал его на посту. Кроме того, в офисе находились двое помощников шерифа: зрелый мужчина со спокойным взглядом и плавными движениями - Дон Карвер, и молодой, неусидчивый Шон Марстен. Когда мальчик влетел в помещение, шериф едва не упал со стула, Дон Карвер вскочил со своего и лишь молодой Марстен возликовал - он один ждал какого-нибудь дела.
   - Шериф, доме около ист-роуд произошло убийство! - влетел мальчишка.
   - Погоди, мальчика, не спеши. Какое убийство? Откуда тебе стало о нём известно? - увещевал Дон Карвер.
   - Покажешь где это? Знаешь кто кого убил? - спросил Шон Марстен.
   Шериф взмолился:
   - Ну куда вы так спешите, ребята. Помедленнее. Не все из нас спали дома в тёплой постели.
   Дон принял это к сведению. Шон думал возразить, что с момента как его выгнали из дому, иначе как в конюшне он не ночевал. Мальчишка спал где придётся, но в постели спать любил меньше всего, да и вообще считал сон сладкой отравой, отбирающей время для игр.
   - Не могу сказать кто и где, - пожал плечами мальчик.
   - Как это не можешь?
   - Не велено. Всё, что велено, Дэнни вам сказал. Клянусь своей шляпой, - сказал мальчик и приподнял сдвинутый на затылок котелок. Всё это время сорванец продолжал сжимать в руке трофейную пулю.
   - Погоди-ка, что у тебя в руке? - спросил внимательный Дон Карвер и заставил мальчика отдать содержимое своего кулака. Силой достал из-за спины мальчика руку и сдавил запястье. В ладонь помощнику шерифа выпал кусок свинца.
   - Трофейная пуля. Так я и думал. Мальчишка дал слово. Мы ничего от него не добьёмся, - сказал Дон и отдал пулю Денни.
   - Что ж. Пусть идёт. Скоро отправимся и мы.
   Пятки Денни сверкнули в отрывшемся дверном проёме и умчали мальчишку на городские улицы.
   - Ура! - вскрикнул Шон.
   - Шонни, ты неисправим. Где-то убили человека, а ты радуешься, - пожурил Дон.
   - В самом деле. Тут нечему радоваться, Шон. Дело приняло дурной оборот и нам теперь с этим разбираться, - степенно объяснил шериф.
   - Понимаю, сэр. Просто я устал сидеть без дела. Мы ведь для того и стали слугами порядка, чтобы отправлять закон.
   - Когда это возможно - да. Если будет кого арестовывать, - ответил шериф.
   - Но если нас позвали, значит убийц в доме уже нет, - рассудил Дон.
   - Позвали? Думаешь, мальчишку отправили к нам сами убийцы? - засомневался Шон.
   - А кому ещё и зачем подкупать мальчишку?
   - Тем, кто что-то слышал и видел, но не хотел быть к этому причастным, - предположил Шон.
   - Случайный свидетель? Возможно, - ответил Дон.
   - Хватит гадать. Об этом мы узнаем, когда будем на месте.
   - Есть, сэр, - ответил Шон и отдал честь, а когда шериф отвернулся - скорчил Дону рожу. Тот пригрозил молодняку кулаком. "И так каждый день, подумал шериф, когда они уже перестанут соревноваться? Да ещё и двое убитых из Смотрителя прямо на улице посреди ночи... Что-то недоброе затевается в Каслбруке. Кишками чую..."
  
   - Минди, с вами всё в порядке? - поинтересовался человек шерифа. Его конопатое, обгоревшее на солнце лицо выражало участие.
   - Да-да, конечно, - ответила девушка лишь с одной целью - как можно скорее прекратить назревающий разговор. Сторож заскучал и хотел размять язык, но Минди не в состоянии была слушать.
   Её ужасно мутило на протяжении ночи. Сон не шёл. Границы комнаты то сужались до размеров собачьей конуры, то расширялись до масштабов бального зала. Собственное тело давило на Минди подобно надгробному камню, мешало дышать. Обшивка дивана временами казалась мягче пуховой перины, а через пару мгновений сдирала кожу.
   Минди мучили подозрения. Не слишком ли много она сказала? Не слишком ли много доверила шерифу? Что если Мортимера действительно поймают? Ночные события казались такими смазанными, ирреальными, словно...
   Послышался стук в дверь. Солнце уже встало, так что вполне можно было ожидать кого-нибудь из завсегдатаев - нотариуса Сэмсона с жёлтыми белками и подагрическими руками, приходящего по утрам снять приступы боли с помощью занятий любовью, или престарелого фармацевта Паттона, боявшегося, что не доживёт до утра и оттого предпочитавшего утреннюю любой вечерней.
   Девушка посмотрела в сторону человека шерифа, молча спрашивая как поступить. Он кивнул в сторону двери - разрешал открыть - и притаился за углом подле входа в гостиную.
   Хозяйка медленно провернула ключ в замке, отворила дверь и остолбенела от неожиданности: на пороге стоял Мортимер с увальнем, чьё имя Минди не сумела запомнить - то ли Джоди, то ли Джаред, то ли Джесси.
   - Привет, детка! У тебя есть минутка? Надо поговорить, - вещал Морт, натянувший по такому случаю учтивую маску.
   - Морт, я не одна.
   - Оу. Ранние пташки? Понимаю.
   - Думаю, тебе лучше будет уйти.
   - Что ж. Раз ты так считаешь... - возникла пауза. Человек шерифа приготовился выйти из укрытия: упустить преступников прямо из-под носа было бы сущим расточительством, - Напомни на каком боку ты спишь?
   - На левом, - смекнула Минди.
   - Отлично, - ответил Мортимер. Охранник слишком поздно понял, что голос звучал внутри дома. Когда он показался из укрытия, то ощутил, как в ногу воткнулся каблук сапога, а в правую скулу толкнулся твёрдый как молот, кулак. Рука конопатого, так и не успела достать револьвер из кобуры.
   - Сладких снов, надзиратель. В следующий раз будешь внимательнее, - сказал Морт парню без сознания и не поворачиваясь обратился к девушке, - Боялся, что забыла старую уловку.
   - Нет, не забыла, - ответила Минди. Она приставила дуло дамского пистолета к затылку ганслингера и взвела курок.
   - Джерри, - окликнул Морт.
   - Я не могу бить женщину, - ответил здоровяк.
   - Вот и славно. Джерри, будь хорошим мальчиком. Захлопни дверь и закрой на замок, - приказала Минди.
   Здоровяк застыл в нерешительности.
   - Живо! Или я продырявлю Морту башку! - потребовала девушка и с силой прислонила холодное дуло к затылку Мортимера.
   - Не слушай. Она блефует, - предупредил Морт; ответом послужил щелчок замка, - Дьявол!
   - Умный мальчик. Теперь вы оба поднимете руки и встанете передо мной.
   Хозяйка дома подождала, когда Джей займёт место рядом с другом и поднимет руки вверх.
   - Теперь вы сядете на диван и не будете делать глупостей. Правда, Морт?
   - Чёрт! - выругался ганслингер.
   - Я задала вопрос.
   - Правда,- процедил Мортимер сквозь зубы. Ещё никогда ему не было так стыдно за собственную неосмотрительность.
   - Итак, зачем вы пришли? - начала Минди допрос, как только двое с поднятыми вверх руками уселись поудобнее. Она оседлала резной стул и скрестила руки поверх спинки. Дуло пистолета смотрело в сторону друзей.
   - Повидать тебя. Как дела? - отозвался Мортимер, как ни в чём ни бывало.
   - Не ёрничай. За скабрезными шуточками ты прячешь собственную слабость.
   - Или собственную силу, ведь я в любой момент могу тебя пристрелить.
   - Как и я тебя, - парировала Минди.
   - Интересно... почему мы этого не делаем?
   - Невежливо стрелять в гостя, не выслушав его.
   - Резонно. А вот я бы с радостью тебя пристрелил и посмотрел, как угасает жизнь в глазах бывшей, - сказал ганслингер как можно холоднее.
   - Так что же тебе мешает? - лукаво улыбнулась Минди.
   - Я не убиваю невиновных, - веско ответил Мортимер.
   - Так значит те двое были виновны?
   - Ты бы сама в этом убедилась, если бы мы с Джеем позволили до тебя добраться.
   - Выходит, я должна быть благодарна вам обоим за кошмарную ночь и отпустить восвояси?
   - Так и есть, - кивнул Мортимер.
   - Извините,- покраснел Джерри.
   - Не за что извиняться, увалень. Ты слишком доверяешь своему новому другу.
   - Думаю, Джей доверяет мне ровно настолько, насколько того заслуживаю.
   - Спорно, Мортимер, - взгляд девушки беспокойно скользнул к телу конопатого охранника - она сменила тему, - Зачем вы пришли?
   - Узнать, как много ты рассказала шерифу, Минди. Понять сколько у нас времени, - ответил Морт.
   - Достаточно. Ваши лица уже развешены по всему Каслбруку.
   - "Наши". Громко сказано. Мне достаточно снять очки и с плакатом не будет ничего общего. Джерри можно узнать только ночью.
   - Я вас предупредила. Не высовывайтесь.
   - Мне кажется или это проявление заботы? - поднял бровь Морт.
   - Тебе кажется, - улыбнулась Минди лукаво.
   - Может, пойдёшь с нами? - предложил ганслингер.
   Лежащий на полу надзиратель шевельнулся.
   - Уходите. Охранник скоро очнётся, - сказала девушка.
   - Хорошо, - ответил Мортимер вставая с дивана, - Что скажешь ему, когда очухается? Что взяла ребят с плакатов "разыскивается" в заложники и отпустила? - бросил ганслингер в лицо девушке, проходя мимо с поднятыми руками. Он едва не наступил на руку конопатому охраннику.
   - Что вы решили не рисковать, завидев дамский пистолет, - возразила Минди, не выпуская из виду человека шерифа.
   - Звучит так, будто мы трусы, - ответил Морт.
   - Уж лучше быть живым трусом, чем мёртвым храбрецом,- сказала Минди и захлопнула дверь перед носом друзей. Раздался сухой щелчок замка.
   - Как ты узнал, что Минди нас не пристрелит? - спросил Джерри.
   - Я не знал, - ответил Мортимер. На фоне чёрных плаща и рубахи лицо ганслингера выглядело мертвенно бледным.
  

Глава 22: "Каслбрук: беззаконие и беспорядок"

Закон не властен над смертью.

   Шона Марстена жестоко рвало. Шериф Монтгомери стоял рядом, подбоченясь, и успокаивал его.
   - Успокойся, парень. Все с чего-то начинали. Я когда в первый раз увидел труп, ночь не спал.
   - Труп? Четыре изуродованных трупа. Кто вообще мог до такого додуматься?
   - Кто угодно, парень. Когда-то на благословенную американскую землю ссылали всякую мразь. Как видишь, мразь ещё не перевелась.
   - Надо быть слепым, чтобы не увидеть! - прыснул Шон.
   Из дома показался помощник Карвер.
   - О, Дон, что можешь сказать? - поинтересовался шериф.
   - Над двумя трупами точно поработали люди. Я обнаружил ушибы и переломы, а ещё следы от ударов топора. Убийца неопытный. Волновался, промахивался.
   - Что с другими двумя?
   - Затрудняюсь сказать. Никогда такого не видел.
   - Значит, опиши. Подумаем вместе.
   - Их обоих словно...
   - Словно что?
   - Погодите. Пытаюсь подобрать нужное слово, - Дон тёр подбородок, - Ихх словно сушили. Как зверюгу, валявшуюся под солнцем. У девушки вырезали сердце. По всему телу следы укусов, но я не знаю такого зверя, который бы кусал, но не рвал.
   - Значит, убийце было нужно не мясо... - в задумчивости сказал шериф.
   - Что вы имеете ввиду?
   - Что убийц должно быть двое.
   - И ещё кое-что сэр, на счёт отрубленных голов...
   - Говори.
   - Смотрите что я нашёл на телах, которым они принадлежали, - Дон вытянул руку, на которой лежали позолоченные значки с выгравированными буквами "СЗ"(WW).
   - Смотритель Запада... Очень плохо. Сандэрс мне голову оторвёт. Двое на улице и ещё двое здесь. Похоже, кто-то охотится за людьми из земельной конторы.
   - Либо земельная контора охотится за этим "кем-то", - предположил Шон.
   - Возможно. В любом случае, нужно поговорить с местным смотрителем. Может быть, он что-то знает, - подытожил шериф, - Мертвецами займёмся позже. Нужно согласовать похороны с муниципалитетом.
   - То есть мы так и оставим их внутри? А вдруг туда проберутся дети? - спросил Шон.
   - Значит, ты останешься здесь и убедишься, что никто не проберётся внутрь.
   - Но... - попытался было помощник воспротивиться - шерифу достаточно было взглянуть, чтобы Марстен ответил, - Есть, сэр.
   - Дон, остаёшься за старшего. Нужно прибраться.
   - Я уже собрал всё, что осталось и положил возле трупов, чтобы облегчить опознание.
   - Отлично. Тогда побудете здесь до вечера и можете отправляться в офис. Не думаю, что дети сунутся сюда ночью, а мародёрам там поживиться нечем. Если захотите поесть, отлучаться по одному. Покинете пост вдвоём - уволю обоих.
   - Есть, сэр, - ответили Дон и Шон. Первый воспринял слова командира ровно так, как они были сказаны. Строго и обжалованию не подлежит. Шон же всё не мог взять в голову, как шериф переключается между заботой и строгостью с такой скоростью. Ему казалось, что на подобное способны только матери. Впрочем, дом и мертвецы пугали его не меньше, но ввиду задержки даже больше прежнего.
  
   - Нужно что-то делать с нашей внешностью, - пробормотал Морт. Он уже пять минут подряд ходил из стороны в сторону по прерии.
   - Что ты имеешь ввиду? - спросил Джерри. Здоровяк стоял скрестив руки и следил за тем, как друг изводит себя в паре сотен футов от Каслбрука.
   - Плакаты. Как бы криво мы ни были нарисованы, сходство есть. Чужака в Каслбруке видно сразу.
   Джерри потёр подбородок в задумчивости.
   - На рынке за мной постоянно следили.
   - Именно. Тебя заметили, хоть и пришёл туда один.
   - Может, ты и прав.
   - Прав или нет... - Морт снял шляпу и сунул подмышку, - Как я выгляжу?
   - Всё ещё похож на себя.
   - А так? - ганслингер снял очки.
   - Уже лучше. Ты хоть что-нибудь видишь без них? - Джей помахал рукой перед глазами Мортимера.
   - Ну, конечно, вижу. Убери свои оглобли! - отмахнулся Морт, - Вблизи вижу размытые пятна. На расстоянии больше пяти футов вижу хорошо.
   - Думаю, пьяный ты и без очков хорошо дерёшься.
   - А то. Пьяный я что с очками, что без очков ни черта не вижу. Так. Что бы нам сделать с твоей внешностью?
   - Может нам стоит побриться? Без щетины мы будем выглядеть моложе.
   - Хорошая идея. Хм. Как на счёт... - Морт взъерошил Джерри волосы и надел очки.
   - Ничего не вижу. Глазам больно, - ответил Джей и пригладил взъерошенные волосы.
   - Будешь носить очки на людях. Больше и не нужно. А теперь к брадобрею.
   Хозяину заведения "Выскобленные щёки" едва исполнилось тридцать. Он был аккуратным, пунктуальным и почти полностью облысевшим. Пряди сальных волос с боков были зачёсаны на лысину, которую, впрочем, было невозможно скрыть. Она сияла ото лба до самого затылка, что вкупе с манерой брадобрея пресмыкаться делало того совершенно беззащитным, несмотря на бритву и белый накрахмаленный фартук, из-за которого хозяин заведения был немного похож на мясника.
   - Меня зовут Тэд. Чем могу служить? - спросил хозяин цирюльни, протягивая руку для приветствия. Мортимер проигнорировал рукопожатие, так как попросту его не заметил, и сказал:
   - Сколько будет стоить выбрить двух бравых парней?
   - По десять центов с каждого.
   - Десять центов?
   - Джерри, у нас есть двадцать центов?
   - Есть десять.
   - Ну, хорошо. Можно и за пять, - согласился хозяин, трясшийся, как ива на ветру.
   - Но это же грабёж. Ваша работа стоит дороже, - подметил Морт, усаживаясь в кресло.
   - Ничего. И так сойдёт,- ответил Тэд. Взгляд его косился на рукоять кольта в кобуре ганслингера, но Мортимер не видел и этого.
   - Что ж. Если побреете нас хорошо, я вернусь и заплачу остальное.
   - П-правда? Ну... то есть... это не-не-необязательно, - ответил брадобрей заикаясь, - Присаживайтесь.
   - Как знаете, шеф. Но я бы всё-таки вернулся.
   - Как пожелаете... - пробормотал Тэд, размазывая пену для бритья по скулам и подбородку Мортимера.
   Скобление щёк длилось долго, но результат был превыше всяких похвал, а лосьон после бритья пах мятой. Пока Джерри брили, Морт всё это время стоял, опершись на дверной косяк и ждал, скрестив руки на груди. Бритьё Джея почему-то шло быстрее: видимо, ганслингер даже без щетины смотрелся внушительно - одним своим видом намекал, что друзья торопятся.
   - Спасибо, - пробасил Джерри и крепко пожал худосочную руку специалиста по щетине, - Вот деньги.
   Тэд принял деньги без удовольствия и скорчил извиняющуюся гримасу. Словно хотел провалиться сквозь землю из-за необходимости брать деньги за свою работу. Похоже, несмотря на многолетний стаж и любовь к своему делу страх быть неправильно понятым ещё жил где-то глубоко внутри брадобрея.
   - Куда дальше? - спросил фермер, когда друзья оказались снаружи.
   - Наведаемся к старому другу. Из-за него мы влипли в историю, значит Нику нас и выручать, - затем Мортимер добавил, - Ещё кое-что. Сделай лицо более грозным. Так тебя точно никто не узнает.
   Джерри напрягся изо всех сил, отчего мышцы лица оказались на грани судороги.
   - Ну как?
   - Ты похож на человека, которому наступили на ногу. Верни своё обычное выражение, иначе нас примут за идиотов.
   - Конечно. Только я ни черта не вижу в очках, а ты плохо видишь без очков.
   - Лучше так. За решёткой смотреть нам в любом случае будет не на что. И вот ещё. Бармен видел нас в этой одежде. Нужно переодеться.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 23: "Каслбрук: Сделка"

Дружба висельников связывает крепче петли.

   В "Пивном брюхе" дремали одинокие посетители и жужжали заблудившиеся мухи. Бармен устал натирать стаканы и принялся расставлять бутылки. Сначала расставил их по размеру - оказался недоволен. Затем по высоте - тот же результат. Потом по цвету - глазам стало приятнее, но всё ещё не идеально. Остановиться пришлось на двух величинах - цене бутылки и её внешнем виде. Самый непотребный товар был задвинут так далеко, чтобы случайным приезжим даже в голову не пришло бы спрашивать о таком пойле, а самый дорогой выставлен на видном месте, хоть его и берут чёрт знает как.
   В салун вошли двое: один повыше, в клетчатой рубахе и чёрных брюках, подозрительно выбритый и щурящийся, то ли сослепу, то ли презрительно, второй пониже в чёрном в плаще, рубахе и очках, нахлобученных на нос на манер аптекарских весов, и тоже подозрительно выбритый.
   - Что вы здесь потеряли, ребята? - обратился к ним бармен, - Таких холёных любят в "Воронёной стали". Вас там уже заждались. Мы тут привыкли к своей небритой компании.
   Морт немного удивился, что хозяин заведения выпроваживает свой доход.
   - Хотели выпить и кое-кого найти. Что плохого в том, чтобы быть бритым? - спросил Морт, останавливаясь у стойки. Джерри старался соответствовать одежде и вести себя непринуждённо, поэтому опёрся на стойку и осматривал пыльное ссохшееся пианино.
   - Для вас ничего, а вот завсегдатаям лощёные морды не нравятся. Найдите кого надо, выпейте что надо и уматывайте. Мне не нужны неприятности.
   - Хорошо. Нам нужен Ник Казински.
   - Вы не первые, кто сегодня спрашивал его.
   - Хм. Значит у нас есть конкуренты, - ответил Морт и попытался привычно посмотреть бармену в глаза, но увидел лишь размытые голубые пятна.
   - Да. Только вы им не конкуренты. Парни из СЗ любого местного в порошок сотрут, если встанет на пути.
   - Занятно. Так Ник здесь?
   - Здесь, но сегодня ещё не выходил.
   - Вы уверены, что парень вообще живой.
   - Нет, - пожал плечами бармен, - Как раз вы и проверите, - сказал лысый верзила и положил на стойку ключ, - Правила здесь такие же, как и везде. Не шуметь, не драться, не убивать. Повредите собственность, заплатите из своего кармана. Когда закончите дела, уходите сразу. Не задерживайтесь.
   Мортимер слегка наклонился к бармену и спросил полушёпотом, что, как обычно, заставило остальных лишь прислушаться вместо того, чтобы не слушать.
   - Почему не задерживаться? Разве завсегдатаи против, если мы поговорим с Ником чуть дольше?
   Бармен стиснул запястье Морта и сказала на ухо:
   - Если там ещё есть с кем говорить. Люди из СЗ могут вернуться в любой момент, так что делайте свои дела поскорее и уматывайте, - собеседник освободил руку ганслингера из хватки. Запястье болело ещё несколько часов.
   - В каком он номере? - спросил Мортимер уходя.
   - Будто вы не знаете, - подмигнул бармен.
   - Он нас узнал? - спросил Джерри шёпотом.
   - А ты как думаешь? - ответил Морт с каменным лицом.
   Стук шагов вверх по ступенькам сопровождал друзей вкупе с мыслями, которые были у каждого свои. Мысли ганслингера были заняты Ником Казински, возможным его состоянием вплоть до смерти. Джерри беспокоился по поводу лошадей: достойно напоить их удалось лишь пару дней назад и с тех пор Вишенка и Подпруга вели себя беспокойно. Говорить Морту о лошадях было бессмысленно ввиду затруднительных обстоятельств в целом. Друзьям и самим приходилось туго - не только лошадям приходилось обходиться без ледяной воды из колодца и вкусного овса.
   Дверь в комнату Ника оказалась закрыто. Это успокаивало.
   - Значит, Ник был жив, когда смотрители ушли. Интересно жив ли он сейчас? - Мортимер вежливо постучался и выждал пять секунд. Потом ещё раз постучался, чуть громче.
   - Кто там? - раздался слабый сдавленный голос.
   - Старые знакомые. Есть разговор. Не откроешь? - поинтересовался Морт.
   - Зачем? У нас же есть ключ, - спросил Джерри шёпотом, чтобы Ник не слышал.
   - Ник этого не знает.
   - Я не... не могу.
   - Что стряслось Ник? Ник, ты в порядке?
   - Нет, - ответил поляк. За дверью повисла мёртвая тишина.
   - Ник. Эй, Ник. Ты как? Откроешь дверь?
   - Уж не помер он там... - бормотал Морт себе под нос и потом обратился к Джерри, - Вот теперь ключ понадобился.
   Бородка потёртого золотистого ключа утонула в замочной скважине. Два проворота и дверь распахнулась. В той же комнате, что и прежде, теперь царил такой бардак, что у самой двери валялись осколки разбитой вазы. Они хрустели под ногами, когда друзья вошли внутрь. Ширма была разорвана и разбита, ванна перевёрнута, тумбочка подле кровати расколота пополам - выдвижные ящики разбросаны, схожая судьба ждала туалетный столик, осколками фарфоровой вазы и зеркала усыпан пол по всей комнате, у широкой двуспальной кровати отломана нижняя спинка, из-за чего постель, казалось, подволакивала задние ноги. Морт и Джей обнаружили Ника забившимся в дальний угол за кроватью, босого, окровавленного, изодранного, как дворового кота, проигравшего в драке.
   - Не подходите ко мне... - шептал Ник предостерегающе, но едва мог пошевелиться.
   Мортимер держал руки перед собой, стараясь аккуратно приблизиться, когда в правой руке поляка что-то блеснуло. Осколок зеркала, запрятанный в рукаве, вдруг выпорхнул из убежища и оказался в правой ладони Ника. Острый клин был выставлен теперь вперёд, как последнее средство обороны. Кончик оружия подрагивал и метался от Морта к Джерри.
   - Не подходите!
   - Морт, он нас не узнаёт, - подсказал Джей.
   - Думаешь, если бы Ник нас узнал, то поступил бы иначе? - повисла пауза. Мортимер не дождавшись ответа обратился к Нику, - Остынь. Мы пришли с миром. Закапывай топор войны.
   Поляк смотрел на Морта не столько враждебным взглядом, сколько затуманенным, непонимающим, как если бы мошенник пробудился от жуткого сна и пытался понять где находится.
   - Они уже ушли?
   Морт быстро огляделся на предмет обнаружения скрытых врагов, заглянул и под кровать, но для двоих и даже одного там было слишком мало места.
   - Да.
   - Нужно уходить отсюда... Я знаю одно место, - засуетился Ник. Упёрся рукой в пол и попытался подняться, но лишь бессильно шлёпнулся на задницу.
   - Тише. Похоже, тебе крепко досталось, - приговаривал Джей, помогая поляку встать.
   - Ты покажешь нам своё место?
   - Если... - ноги Ника опасно подкосились, словно он потерял сознание, но мошенник быстро пришёл в себя.
   - Если что?
   - Если отведёте меня туда.
   - Идёт, - кивнул Морт, - Что хотели узнать ребята из Смотрителя? - спрашивал ганслингер в пути до двери.
   - Искали... вас. Узнали, что возле меня крутились люди похожие на рожи с плакатов "разыскиваются".
   - Значит, ты хочешь скрыться и готов скрыть нас... Но всё-таки что ты им сказал? Смотрители бы не ушли с пустыми руками, Ник, - догадался Мортимер.
   - Сказал где вас искать...
   - То есть они сейчас на пути в дом на окраине. Вот так-так... - сказал Морт и прищёлкнул языком от удовлетворения, - Мы очень удачно разминулись.
   - Удачно. Если бы вы не...
   - Не стоит благодарности, - ответил Морт, слегка приподняв шляпу, - Ты чуть нас не сгубил, а мы чуть не сгубили тебя. Теперь спасаем жизни друг друга.
   Ганслингер открыл дверь комнаты и вышел. Джей шёл следом, обхватив Ника за талию. Тот казался лёгким, как будто был сделан из пуха. Мешали лишь заплетающиеся ноги поляка, заставляющие Джерри преодолевать изрядное сопротивление. Изредка Ник отключался, но это как раз абсолютно не мешало: тогда раненый не пытался идти, ноги его не заплетались- лишь бессильно волочились вслед за хозяином.
   Мортимер чуял неприятности с того самого момент, как очутился в салуне, и это чувство лишь усугубилось теперь - при виде лица бармена. Тот бросил дела и неотрывно следил за троицей сверлящим взором.
   - Ник, когда ты собираешься платить за постой? За тобой долг в пятнадцать долларов и семьдесят центов.
   - Я не собираюсь, - честно ответил поляк, не поднимая повисшей головы.
   - То есть и за погром расплачиваться тоже не собираешься?
   - Неа.
   - Спросите со Смотрителей, - предложил Морт, - Они разнесли комнату в пыль.
   - Какие Смотрители? Кто-нибудь видел как сюда заходили Смотрители? - окликнул бармен.
   - Нет. Неа. Не было такого, - доносилось с разных сторон.
   - Вот видите ребята. Зато вас видели все. Гоните пятьдесят долларов или я вынужден буду позвать шерифа.
   - Самое время бежать, - шепнул Ник еле слышно.
   - Согласен, - ответил Морт и троица стала медленно пятиться в сторону выхода.
   - Куда это вы собрались? А ну вернитесь! Держите их! Держите сволочей! Бандиты! Разбойники! - вопил бармен, но трое исчезли за распашными дверями прежде, чем кто-то из посетителей кинулся бы вслед за ними. Теперь Мортимер помогал Джерри нести Ника и тот совершенно ничего не весил. До лошадей, стоявших в сотне футов от "Пивного брюха", домчали с ветерком. Морт усадил мошенника на Подпругу и оседлал кобылу сам. Джерри последовал примеру друга. Ганслингер шепнул Нику: "Веди!" и натянул поводья. Где-то вдалеке ещё слышалась ругань бармена от досады и даже одинокий револьверный выстрел, эхом разлетевшийся по залитому светом послеполуденного солнца Каслбруку.

Глава 24: "Каслбрук: Дон и Шон"

Если видишь грифа, значит где-то рядом труп.

   Полуденное солнце скатилось с зенита и медленно направилось к западу. Шон Марстен сидел на камне около входной двери - он так и не решился войти в дом. Во многом этому способствовали как раз попытки Дона заинтересовать Шона и заманить внутрь. Несколько раз многоопытный Карвер выходил и приносил с собой что-то - несколько раз второго помощника шерифа едва не стошнило.
   - Смотри что я нашёл выдвижном ящике, - показывал Дон. В его руке покоился комок иссушённой плоти с отверстиями от укуса какого-то зверя.
   - Господи, убери это от меня! - просил Марстен, так как напарник принёс из дому ещё и запах смерти. И Карвер ушёл. Хлопнула закрывшаяся дверь, но через время растворилась снова.
   - Видел когда-нибудь такое? - спрашивал рассудительный помощник шерифа,- Торчал из груди покойного. Интересно, кому понадобилось убивать жертву именно таким образом? Будто...
   - Будто вампира. Пожалуйста, убери от моего лица эту дрянь. От кола несёт кровью и смертью, - умолял Шон, но Дона было не так просто сбить с пути познания. В следующий раз он вернулся с более основательной находкой.
   - Смотри... - начал рассудительный, но молодой и так смотрел в распахнутые от изумления глаза старика. Рука Карвера держала отрубленную голову, утопая в копне пропитанных кровью седых волос.
   - Какого?! Да отстанешь ты от меня или нет?! - вскочил Шон с камня.
   - Я просто хотел ввести тебя в курс дела.
   - Шериф сказал, что трупами займёмся позже. Вот и не трогай их!
   - Но ты же любишь изучать. Необязательно тебя таким... - начал Дон.
   - Каким? Скажи это вслух, - Шон сложил руки на груди и невольно выпятил подбородок.
   - Как ощипанная курица.
   - Ммм... Вот как ты меня видишь?
   - Аха. Маленький трусишка.
   - Я не трус.
   - Тогда почему ты здесь, а я там?
   - Потому что... Отстань от меня, Дон, если не хочешь получить по своей заумной роже.
   - У молодёжи прорезались зубы, - ответил Карвер и потряс головой старика. Рот у неё был криво приоткрыт в предсмертном крике, демонстрируя неровные ряды зубов с удлинёнными верхними клыками.
   - Слушай, шёл бы ты отсюда! - предложил Шон и сделал шаг в сторону Дона. Тот рассудительно скрылся за дверью и не выходил после этого полчаса. Молодой человек даже начал беспокоиться, но быстро переключил своё внимание на пару всадников, движущихся по восточной дороге из города. Они быстро преодолевали ярды, отделяющие от дома на окраине, но пока не свернули в его сторону. Однако, Марстен готов был поклясться, что двое едут к дому.
   Желание позвать Дона быстро сошло на нет. Ради этого пришлось бы войти внутрь и поговорить с Карвером, который, несмотря на рассудительность, был человеком злопамятным. Тогда Шон принял ответственное решение вести переговоры с чужаками самостоятельно. Что бы им ни было нужно в доме - они этого без боя получат. Наконец, двое примчали, осадили гнедых кобыл, поднимая облака пыли, и направились прямиком к дому. Шон предусмотрительно заступил им дорогу, стоя прямо перед дверью.
   - С дороги, парень. У нас здесь важное дело, - сказал незнакомец и окинул помощника шерифа убийственным взглядом глубоко посаженных глаз. Он в нетерпении поскоблил ногтями ощетинившиеся жёсткими волосами бакенбарды.
   - Не могу, сэр. Приказ шерифа.
   - А у нас приказ Смотрителя. Прочь с дороги, пока я тебя не подвинул! - рычал незнакомец с бакенбардами, наступая.
   - Я вооружён сэр, - сказал Шон, взявшись за рукоять револьвера, - Не вынуждайте меня пускать оружие в ход.
   - Ты мне надоел, - ответил чужак и голос его вдруг приобрёл особые бархатистые интонации, - Уйди с дороги и не вмешивайся, что бы внутри ни происходило.
   Шон хотел бы ответить, что не уйдёт и вмешается, но тело его поступило иначе. Сделало шаг в сторону и освободило проход. Парализованная воля отказывалась вынимать из кобуры револьвер, пока незнакомец не прикажет вмешаться. Помощник шерифа застыл, вытянувшись по струнке, как солдат, и ждал новых приказаний. Двое вошли в дом и захлопнули за собой дверь. Теперь помощник шерифа отчаянно хотел попасть внутрь, но не мог противиться воле большей, чем его собственная.
   Изнутри послышался сдавленный крик, но не было выстрелов. Марстену показалось, что голос принадлежал Дону, а значит тот отчаянно нуждается в помощи. Вытянуть из Карвера хотя бы звук, если он этого не хочет - было крайне затруднительно. Борьба с чуждой волей перешла в наиболее героическую стадию, когда Шон чувствовал как внутри него что-то рвётся и ломается, черепная коробка раскалывается, а сердце колет. До победы или смерти оставались считанные мгновения - из-за двери показался Дон. Живой, с полными непонимания глазами. Теперь помощники шерифа имели возможность раствориться в океане непонимания вместе, ведь они оба ослушались приказа шерифа и ничего не могли с этим поделать. Как, впрочем, слушались они и приказа неизвестного.
   - Почему ты вышел?
   - Почему ты не вошёл?
   - С каких пор шавки Смотрителя могут нам приказывать?
   - Понятия не имею, - растерянно покачал головой Дон, - Не собирался подчиняться. Ноги сами вывели меня наружу.
   - Так не бывает, - ворчал Шон, - Мы ведь не какие-нибудь марионетки! Нужно что-то делать.
   - Чего суетишься? Полчаса назад тебе вообще было плевать что там внутри.
   - Не было.
   - Было. Иначе ты бы вошёл, - рассудил Дон, сложив руки на груди.
   - Не было. Там слишком воняло мертвечиной.
   - Не так сильно, как ты говоришь.
   - А что для тебя сильно?
   - Если вонь сбивает с ног, значит это сильная вонь. Вонь в доме не сбивает с ног.
   - Да какая к чёрту разница, если шериф Монтгомери по возвращении вернётся и увидит нас топчущимися под дверью, как гостей?
   - И что ты собираешься с этим сделать? - спросил Дон, подняв бровь.
   - Войти внутрь и прогнать их оттуда! - выпалил Шон, хотя понятия не имел как это сделать.
   - Ну давай. Ставлю доллар, что не прогонишь, - предложил рассудительный в надежде, что молодой сразу откажется. Не тут-то было.
   - По рукам. Готовь доллар.
   Помощник шерифа Марстен набрал полную грудь воздуха, будто собирался спеть и застыл перед дверью, широко расставив ноги и уперев кулаки в бока. Несмотря на предвзятость, Донне не смог бы сказать, что Шон сейчас похож на цыплёнка. В такие моменты молодой помощник превращался в настоящую тень шерифа, такую же властную и авторитетную, как сам Монтгомери. На мгновение Дону показалось, что люди из Смотрителя выйдут, но он прогнал эту мысль, с лёгкостью логически опровергнув.
   - Властью шерифа штата Техас в округе Каслбрук Малькольма Монтгомери приказываю покинуть помещение, вверенное нам под охрану! - сказал Шон стальным голосом, разрезавшим тишину, как нож портьеру. Однако, за кулисами оказалось пусто. Лишь в щели между досками, закрывающими правое от входа окно, что-то блеснуло. Дон увидел первым и показал Шону любопытствующий взгляд, единственный ответ людей Смотрителя.
   - Значит, им любопытно, - усмехнулся Марстен, набираясь смелости, - Любопытно вам, трусливые цыплята?! Выходите! Вам здесь не место! Мародёрствуйте где-нибудь ещё!
   Неожиданно для Шона и Дона дверь приоткрылась и показалась голова с бакенбардами.
   - Чего расшумелся, пацан? - глубоко посаженные глаза сверлили молодого помощника шерифа.
   - Вам здесь быть не положено.
   - А тебе, значит, положено?
   - Таков приказ шерифа Монтгомери, - ответил Шон, глядя в упор.
   - Так у нас шериф Монтгомери?
   - Нет. Я законный представитель его и властей в округе Каслбрук и выражаю мнение шерифа.
   - Так ты у нас рупор? Тогда нам, наверное, стоит уйти?
   - Именно так.
   - Хм... Маджет, мы закончили? - окликнули бакенбарды оставшегося в доме смотрителя. Повисла пауза. Дон смотрел на спину Шона и чувствовал, как тот на глазах стал выше и больше, словно статуя, изображающая шерифа Марстена. Шон видел только наглую рожу парня с бакенбардами и так хотел в неё плюнуть, что едва сдерживался.
   - Закончили, - послышалось у самой двери. Рыбьи глаза Маджета обдали Шона холодом, но он устоял, глядя на него не менее холодно. Тогда дверь открылась и люди Смотрителя вышли наружу.
   - Он ваш, - ответил смотритель с бакенбардами, махнув рукой в сторону дома. Молодому помощнику пришлось посторониться, чтобы пропустить чужаков.
   Марстену стало чуть легче дышать, хотя он бы в любом случае выдавил чужаков из дома. Даже если бы пришлось прирезать их лошадей. Дело было даже не в долларе, но в самом законе, справедливости, для которых все равны.
   - Ах да. Забыл сказать, - повернулся парень с бакенбардами, поставив одну ногу в стремя, - Вы, ребята, внутрь тоже не попадёте.
   - Это ещё почему? - возразил Шон.
   - Приказ Смотрителя, - пожали плечами бакенбарды и презрительно усмехнувшись направил лошадь к дороге.
   - Какого чёрта?! - вспыхнул Марстен и вцепившись в ручку двери понял, что не в состоянии её повернуть, - Давай ты.
   Дон также попробовал открыть, но чудовищным усилием воли смог лишь повернуть ручку. Шон также смог повернуть ручку, но... Казалось, любая попытка открыть дверь наталкивалась на скалу, которой её подпёрли изнутри.
   - Дьявол, - выругался Шон. Выигранный доллар он принял без радости на лице, - Не может войти внутрь, не может уйти отсюда, чтобы никто другой не вошёл. Да что мы вообще можем?
   - Сидеть здесь и ждать возвращения шерифа, я полагаю? - ответил рассудительный Дон.

Глава 25: "Каслбрук: убежище"

Лучший способ спрятать что-то - спрятать на виду.

   - Останови здесь, - попросил Ник.
   - Зачем? - спросил Морт.
   - Там, куда мы отправимся, лошади будут только мешать. Их нужно оставить.
   - Если это очередная твоя уловка... - процедил Мортимер.
   - Я и так труп. Днём раньше, днём позже.
   - Ладно, - кивнул ганслингер, - Джерри, возвращаемся! Ник, повтори куда конкретно нужно подъехать.
   - Лавка с индейским хламом. Нужно повернуть налево...
   - Можешь не объяснять, мы там уже были, - перебил Мортимер.
   Остановились у лавки индейских сувениров уже через минуту. Морт и Ник вошли внутрь, где нашли хозяина в привычной дымной задумчивости.
   - Здравствуй, Тобиас. Как твои дела, старина? - начал Казински, пытаясь завязать беседу.
   - Мир таков, каким мы его видим.
   - Ты совсем не изменился, - улыбнулся Ник.
   - Чтобы понять себя, пообщайся с камнем в горах.
   - Спасибо за совет, Тобиас. Не мог бы ты приютить в своей пристройке лошадей моих друзей на одну ночь? - сказал Казински и вдруг опомнившись добавил, - В счёт карточного долга.
   - Исполняй свой долг, не думая об исходе; исполняй свой долг, принесёт ли тебе это счастье или несчастье, - ответил хозяин лавки обречённо.
   - Приятно иметь с тобой дело, Тобби, старина, - улыбнулся поляк.
   - Уверен, что старина Тоб нас не подведёт? - шепнул Морт на ухо Нику.
   - Он хоть и странный, но чует выгоду. Дешевле от своего долга ему не отвертеться, - хитро улыбнулся поляк, знавший всему цену.
   Ник уже вышел на улицу, а Мортимер засмотрелся на тощую деревянную фигуру индейца в углу, которую раньше не замечал. Фигура одетая в традиционный наряд, состоящий из куртки, штанов, мокасинов из кожи буйвола и пернатого головного убора на голове, смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, являя немое величие. Может, фигура его и была деревянной, но гордость и угроза казались вполне осязаемыми, как и лук, висящий на плече деревянного индейца, и томагавк в его поднятой вверх руке.
   - Как ловок должен быть язык белых, если они могут сделать правильное, выглядящим как неверное, и неверное - выглядящим как правильное, - грустно сказал Тобиас, проходивший мимо закутавшись в облако дыма, как паровоз. Проводив его взглядом, Морт увидел, что на стене висела трофейная фотография с джентльменом на фоне груды черепов буйволов.
   Мортимера на мгновение охватила тоска усатого хозяина лавки. Надгробной плитой навалилась она на ганслингера, давая понять - Тобиас сознает ответственность не только за карточный долг или лошадей, но даже за изгнание индейцев с исконной земли. Его лавка не очередной потешный музей, коих много кочует по миру, но дань уважения величию духа людей, сражавшихся за свою родину до последнего вздоха.
   Снаружи лавки Тобиас словно успокоился и взялся за дело также флегматично, как ранее отвечал. Укрытый от солнечного света завесой дыма он взял Вишенку и Подпругу за поводья. Кобыла Джерри заволновалась и здоровяку потребовалась минута, чтобы её успокоить. Лошадь Морта не придала значения происходящему: преданно заглянула в глаза хозяину и, увидев спокойствие, покорилась своей судьбе.
   - Куда теперь? - поинтересовался Мортимер, когда Тобиас увёл лошадей в пристройку.
   - Люди точно не выдадут, что здесь наши лошади? - обеспокоился Джерри, глядя вслед Вишенке.
   - Брось! Они боятся Тобиаса. Думают, что владеет индейской магией или что-то в этом духе.
   - Но что если их вынюхают смотрители? - не унимался здоровяк.
   - Не вынюхают. По меньшей мере не сегодня, - Морт потряс в руке стеклянный бутыль, в котором переливалась изжелта-бурая жидкость, - Завтра нужно будет спрятать лошадей в другом месте.
   - Хорошо. Для начала нам нужно дожить до завтра, - ответил Ник, - Идём. Я покажу дорогу.
   Теперь идти приходилось между домами и заборами, скрываясь от посторонних глаз. В тенях скрывались кошки и собаки, стайка ребятишек (четыре чумазых мальчика и одна не менее чумазая девочка в кружевном платьице с оборочками), битое оконное и бутылочное стекло, стрелянные гильзы и даже труп бездомного со следами деятельности падальщиков (крыс, койотов и стервятников). Из-за постоянных поворотов и смены обстановки Морт и Джерри понятия не имели где находятся, а Ник вёл их дальше и дальше неизвестными тропами.
   Вдруг поляк остановился под навесом возле ничем не примечательной задней двери.
   - Пришли.
   - Уверен? Здесь окна забиты снаружи. В этом доме никто не живёт, - сказал Морт.
   - Так и должно казаться, - ответил Ник и выудил ключ из колбы фонаря, прибитого к стене около двери.
   Забитые окна и не беленые доски снаружи говорили о том, что дом пустует и довольно давно. Обстановка же внутри утверждала обратное. Разбросанные тут и там пустые и полупустые бутылки из-под выпивки, изгрызенные кукурузные кочерыжки в кружке, служащей пепельницей, похожие на уменьшенные коровьи лепёшки следы пролитой бобовой каши на поле и столе, обглоданные кости в импровизированной пепельнице и одна торчала из-под дивана, листы с карандашными записями разбросанные по полу, пришпиленные к стенам, на столе засаленная колода карт, свечной огарок и воткнутый в крышку стола нож, на продранном и продавленном диване лежало лоскутное одеяло с торчащей местами пуховой набивкой.
   - Что это за место?
   - Прошу любить и жаловать. Мой дом, - улыбнулся Ник.
   Кроме того, в пользу необитаемости жилья говорили старые, отклеивающиеся обои с неизвестными цветами и трухлявые стены за ними, запах сырости и гнили, сухой скрип досок готовых вот-вот провалиться, забитые снаружи окна, сквозь которые внутрь едва пробивался свет, крысиный помёт по углам и вдоль плинтусов, повсеместная грязь и пыль, слоем в палец покрывающие пол и мебель. Из-за наноса на стекле невозможно было разглядеть что показывают стенные часы с маятником, но это и не требовалось: маятник уже забыл каково раскачиваться, потерял бронзовый блеск и также порос махровым слоем пыли.
   - Ты уверен? - спросил Морт.
   - Конечно. Я давно заложил дом банку в счёт кредита.
   - Тогда почему его ещё не продали?
   - Потому что я пустил слух, что в доме творится чертовщина, поэтому я его и продал. Техасцы народ суровый, но суеверный, - улыбнулся Ник.
   Джерри не находил себе места, боясь прикоснуться к чему-либо, чтобы не вызвать обрушение пылевой лавины или стены.
   - Присаживайтесь, не стесняйтесь, - пригласил поляк и плюхнулся на диван, утонув задом в продавленной выемке. Пыль со спинки дивана взметнулась вверх, словно клубы дыма от пушечного выстрела, но быстро улеглась на прежнее место. Казински задремал ещё до того, как пыль плавно расположилась поверх него подобно одеялу.
   - У тебя есть выпивка? - спросил Джерри, критически окинув взглядом жилище Ника.
   - Посмотри на кухне. Или на полу. Где-нибудь, - отмахнулся поляк, разбуженный голосом Джея, и продолжил дремать.
   Здоровяк критически фыркнул и выбрал кухню.
   Мортимер же решил вернуться к чтению дневника Руперта Имса, но прежде вынужден был найти достаточно освещённое место. Сквозь забитые окна в помещение проникало столь мало света, что в воздухе висел сумрак. Редкие солнечные лучи, просочившиеся сквозь щели между досками, светились ярко и маняще. Морт пододвинул кресло под один из таких лучей и стал читать, подставляя текст под световое пятно.
   "Дорогой дневник.
   Сегодня, 7 марта 1879 года пришли известия о наших с Миной вещах. На дилижанс компании "Трэвел элаенс" напали бандиты и забрали с собою весь груз. Кучер уцелел, но отправлять в ближайшее время ещё один груз в направлении Каслбрука компания сочла опасным. Бандиты объявлены в розыск и скоро будут пойманы, но до той поры отправка дилижансов приостановлена.
   Удивительное дело, почтовый дилижанс дошёл до Каслбрука без препятствий, а куда более важные платья до сих пор ютятся где-то на станции пересылки. Как же бандиты отличают где какой груз находится? Можно было сразу догадаться... По трафаретной надписи на борту дилижанса. Вряд ли мне удастся долго скрывать задержку от Мины, хоть и посчастливилось вскрыть письмо первым. Сестра обо всём догадывается.
   Сегодня впервые торговал в новом наряде. Есть замечания. Брюки слегка жмут в талии. Предположительно сестра ушила их слишком сильно, но у меня не хватит смелости сказать это ей в лицо. Хотя можно попытать счастья с одной уловкой. Сказать, что немного набрал в весе и попросить Мину увеличить брюки в талии, если она сама не предложит это после фразы про набор веса. Обычно это срабатывает.
   Попытки выйти на контакт с лучшим кузнецом Каслбрука привели к Дэну Крили, фермеру, кузнецу и хозяину скотобойни в одном лице. Он заверил, что способен подковать лошадь с закрытыми глазами. Однако, при этом прятал взгляд и подозрительно расшаркивался. Пока не могу понять, что мистер Крили за человек. Было бы неплохо показать его Мине, но не раньше, чем сам окажусь у него на ферме.
   Остаток дня провёл на ферме Крили. Сладковатая гнилостная вонь от скотобойни отбила аппетит. Несмотря на голод, вынужден был отказываться от любой еды. Мог лишь пить чай и мучиться тошнотой. Отъезд показался настоящим избавлением. По пути домой желудок вывернулся наизнанку дважды. Надеюсь, Дэн Крили не видел что я на самом деле чувствовал во время пребывания на его ферме.
   P.S. нужно всерьёз задуматься о поиске нового кузнеца. Не думаю, что у техасцев желудок намного крепче моего. У остальных, кроме мистера Крили и его работников."
   Мортимер вдруг что-то вспомнил, извлёк из дорожной сумки бутыль с изжелта-бурой жидкостью и стал кропить убежище. Сначала запах был еле уловимым, но затем быстро набрал силу и едва не сбивал с ног. Даже Ник во сне начал морщиться и пробудился на секунду. Он приподнял голову, огляделся и, убедившись, что ничего не пропустил, заснул вновь.
   Джерри слабо гремел посудой на кухне. Ник мирно посапывал, повернувшись лицом к спинке дивана. Обезопасив убежище, Морт почувствовал уверенность и тоже решил дать себе отдых. Ночь перед отъездом из дома Сэйлсов была настоящим адом, отнявшим у ганслингера последние силы. Он нуждался в основательном отдыхе для того, чтобы привести себя в порядок, хоть и чувствовал, что покой им с Джерри не грозит.

Глава 26: "Каслбрук: Дон и Шон"

   Дон и Шон сидели возле дома на окраине до самого вечера и непрерывно беседовали на разные темы. Выбор действий у них был также не велик. Шон большую часть времени ходил, иногда бросался камнями в стервятников, которые принимали их с Доном за обречённых на смерть и начинали кружить в небе. Рассудительный помощник шерифа вёл себя куда спокойнее, оседлал камень и спокойно жевал табак.
   - Ну и где шериф? - причитал Шон.
   - Занят, думаю.
   - И чем же он занят?
   - Выбивает деньги на похороны, насколько я понимаю.
   - Три часа?
   - Шериф терпеливый. Понадобится и сутками будет выбивать.
   - Дьявольщина! И что нам делать?
   - Хочешь табачку пожевать?
   - Да отстань ты от меня со своим табаком, - отмахнулся Шон, запулив очередной камень в стервятника, - Нас уже за дохлятину принимают. Всё из-за тебя.
   - Может, из-за тебя? Им кажется, что ты нервничаешь из-за скорой смерти.
   - Или ты совершенно спокоен, потому что со смертью смирился, - ответил Шон.
   - Подумай лучше вот о чём. Вчера ночью были убиты двое. У обоих грудная клетка пробита осиновым колышком. Смотрители в ярости. Вывешивают объявление и назначают награду. Сегодня к нам прибегает мальчишка и просит наведаться сюда. Здесь мы находим ещё два трупа с пробитой грудной клеткой. По-моему, здесь прослеживается связь.
   - Ты что издеваешься надо мной?! - вспыхнул Шон. Потом его вдруг осенила мысль, что связь всё-таки есть.
   - Заставлять тебя думать значит издеваться? - улыбнулся Дон, - Не нужно быть Пинкертоном, чтобы догадаться, что мы имеем дело с одними и тем же убийцами.
   - И что это нам даёт?
   - Пока ничего. Прорыв в расследовании только намечается. Ставлю на кон своё доброе имя и пять долларов.
   - На что будем спорить?
   - Что убийцы с колышками вернутся этой ночью.
   - С чего ты взял? - засомневался Шон, ведь оппонент рисковал проиграть ещё до спора и это казалось подозрительным.
   - В подвале лежало два тела с ранами от колышка. Старик и мужчина. Старик холодный, как лёд. Мужчина прохладный.
   - То есть старик умер раньше. Мужчина недавно. Так?
   - Ага. Думаю, старика убили до вчерашней ночи. Мужчину после неё, ближе к утру.
   - То есть... уже после двух убийств в городе.
   - Думаю, убийцу возьмёт азарт и этой ночью погибнет ещё кто-то, если мы его не остановим.
   - Странно слышать это от тебя. Как раз сейчас лучше всего было бы затаиться. Да и как мы его остановим, если не знаем кто умрёт следующим?
   - Мы сможем вмешаться только если увидим.
   - Но я всё равно считаю, что убийцы затаятся. Они знают, что их разыскивают. Лиса прячется, когда её ищут.
   - Лиса прячется. Только мы имеем дело не с лисой, поэтому я и ставлю своё доброе имя и пять долларов.
   - По рукам. Желаю тебе проиграть, - улыбнулся Шон, пожимая Дону руку.
   - Взаимно, - сказал Дон, отвечая на рукопожатие.
   Вечер настал незаметно. К дому так никто и не приблизился. Несколько раз проезжали мимо ковбои и дилижансы. Шон смотрел на них подозрительно, Дон расслабленно, понимая, что никому дом на окраине даром не нужен. Всего раз к ним подъехал пожилой фермер и спросил сколько стоит дом с земельным участком, но удовлетворился ответом, что дом не продаётся и уехал. Остальные проезжавшиеся мимо смотрели на помощников шерифа с подозрением. Зачем двум крепким мужчинам сидеть возле заброшенного дома с заколоченными окнами? Ясно, что дело нечисто. Контрабандисты или воры, или ещё кто похуже, прости Господи.
   - Идём, - сказал Дон. Он впервые за долгое время поднялся с камня и не собирался садиться.
   - Куда? Шериф сказал стеречь дом до его возвращения.
   - Уже вечер. Дом, как ты, наверное, заметил, никому не сдался.
   - Тогда почему проезжие...
   - Потому что мы стережём заброшенный дом и привлекаем тем самым внимание. Нужно уходить.
   - Если шериф нас за это уволит, виноват будешь ты, - рассудил Шон.
   - Даже отпираться не буду, потому что не придётся, - хлопнул Дон Шона по плечу.
   - Так куда мы всё-таки пойдём.
   - Мы так и не знаем куда запропастился шериф и у тебя есть выигранный доллар, который ничего тебе не стоил. Сам решай. Я пойду искать шерифа.
   - Я иду с тобой.
   - Хочешь выслужиться?
   - Нет. Хочу разобраться. Мы слишком долго ждали, но так и не дождались. Не нужно быть умником, чтобы понять, когда дело нечисто.
   - Наконец-то! - ткнул Дон Шона пальцем посредине лба, на что младший помощник шерифа ответил просто. Схватил рассудительного за палец и болезненно отогнул.
   - Ау-ау! Отпусти! - причитал Дон.
   - Отпустил, - сказал Шон, сделав напоследок побольнее.
   - Начнём с офиса, - сказал Дон и младший помощник не возражал.
   Через четверть часа двое уже были в офисе шерифа. Дверь оказалась заперта, что вселяло надежду. Однако, примерно через пять минут обследования осмотр был безоговорочно завершён. Молчание прервал Дон:
   - Шерифа здесь не было.
   - Я тоже так думаю.
   - Предлагаю обмен. Зацепка за зацепку.
   - Идёт, - кивнул Шон.
   - В пепельнице с полудня было и есть всего две сигары, хотя шериф с ними не расстаётся. Значит, он дымил в другом месте. Твоя очередь.
   - На рабочем столе с самого утра осталась кипа бумаг. Монти хотел её разобрать, но не сделал этого. Значит, либо ему было некогда, либо его здесь не было.
   - Не совсем точно. Монти мог полениться разбирать корреспонденцию днём, потому что успел устать от других занятий.
   - Каких? Он собирался только урегулировать вопрос с захоронением. Для этого достаточно наведаться к мэру за деньгами и гробовщику за ящиками.
   - Значит, нам нужно посетить мэра. Вряд ли шериф отправился бы за гробами без денег. Уэзерс уважает Монтгомери, но никогда не работает без оплаты.
   Белоснежный, крашеный известью дом мэра стоял на окраине города. Он был выполнен в колониальном стиле и сразу бросался в глаза человеку непосвящённому. Всем своим видом дом намекал, что является уменьшенной версией особняка и вмещает человека, который желал и желает быть похожим на богатейших рабовладельцев. Шон взялся за дверной молоточек и постучался им в белоснежную дверь.
   Дверь отворилась спустя какое-то время. На пороге стояла пожилая женщина с очками на носу и в чепчике. Казалось, будто её только что вытащили из кресла-качалки и заставили отвечать посетителям. О том говорила лишь одежда: взгляд пожилой мисс отличался внимательностью и мудростью.
   - Чем могу помочь, молодые люди?
   - Вы не могли бы позвать хозяина? У нас есть к нему пара вопросов.
   - Мистер Ходжес занят. Если у тебя есть какие-то вопросы, Шонни, я с радостью на них отвечу, - улыбнулась женщина.
   - Боюсь, что без хозяина тут не обойтись.
   - Необязательно, - вмешался Дон, - Мисс Питеркин постоянно открывает двери посетителям и знает кто входил в дом в течение дня. Верно?
   - Конечно, - кивнула мисс.
   - Вы видели сегодня шерифа Монтгомери?
   - Нет, сынок.
   - Значит, его здесь и не было. Идём, Шон. Нам здесь делать нечего.
   - А что стряслось?
   - Монти пропал. Последний раз мы видели его днём. С тех пор, как в воду канул. Если узнаете о нём что-нибудь, пришлите весточку. Это очень важно, - объяснил Дон.
   - Господи боже! Что за скверный мир! Если шерифы пропадают, то куда деваться простым людям... - причитала мисс Питеркин, закрывая дверь.
   - Куда дальше? - спросил Шон.
   - Туда, где побольше людей. В "Пивном брюхе" должны что-то знать. Если не знают и там, то наведаемся в "Воронёную сталь".
   На момент, когда Дон и Шон оказались в салуне, "Пивное брюхо" было набито посетителями до отказа. Утомлённые за день мужчины пили, еле и играли в карты с такие упоением, будто в последний раз. Дон заметил за одним из столов, где играли в покер, парня с тяжёлым взглядом и вислыми усами:
   - Это дикий Билл Хикок. Приглядывай за ним, пока улаживаем здесь дела.
   - А что с этим парнем не так?
   - Ничего. Только те, кто с ним спорит, обычно становятся слишком мёртвыми, чтобы продолжать спор.

Глава 27: "Каслбрук: мрачная решимость"

От ранений гниёт плоть, от страха - душа.

   Эимон в виде раскалённого энергетического шара пронзал свои телом сферы мироздания одну за другой. Надлюдные миры мелькали перед ним неразличимо. От жара клинок Эгирона расплавился прямо в ране и стал растекаться по телу подобно яду, причиняя богу справедливости нестерпимую боль. Он кричал и от крика между сферами образовывались трещины. Сущности начали взаимопроникать в миры друг друга, пока боги были слишком заняты собой.
   Со времени сотворения бесчисленных миров и особенно Клиосты большинство богов пребывало в праздности, не желая заниматься чем-либо ещё кроме чествования друг друга и междоусобиц. Ослеплённые собственным величием демиурги пребывали в неведении касательно того, что происходит внизу. Не знали они и о падении своего любимого брата, столь сурового к остальным и особенно к себе. Крик Эимона заставлял миры содрогаться от его боли, но братья и сёстрам было всё равно.
   Наконец, бог справедливости пронзил оболочку Клиосты, самого насыщенного мира, который боги когда-либо создавали. Истязаемые криком Эимона небеса последовали вслед за ним, напиваясь болью и кровью. Теперь падение сопровождалось огромной красной тучей, вихрящимся ореолом, который ненадолго затмил солнце. Однако, это было только началом людских бед.
   После затмения с неба дождём полилась кровь, несущая возмездие Эимона. Тысячи людей погибли в тот день побитые камнями или задушенные голыми руками. Численность земных армий сократилась на треть менее, чем за сутки. От кровавых дождей разливались реки, размывались посевы, утопали в крови низинные поселения, пока, наконец, всё не прекратилось.
   Бог справедливости достиг земли и глубоко врезался в горную породу. Там он испустил последний, раздирающий само мироздание крик в качестве Эимона, бога справедливости. Пресная вода стала кроваво-красной, новорожденные испустили дух, а Эгирон самодовольно насмехался над братом, стоя на одном из наблюдательных постов Эдема. Так один из сильнейших богов был низвергнут в царство людей.
   Мортимер был там, в месте, куда упал бог справедливости. Видел, как тот поднимается наверх из пробитой при падении ямы. От Эимона более не исходил свет. Напротив, красноватая аура словно вбирала свет из окружающего мира становясь с каждом мгновением ближе к бурому цвету. Наконец, бог встал напротив Морта и посмотрел прямо в глаза. Хоть это и было во сне, ганслингер почувствовал всё, что Эимон хотел сказать.
   Глаза низвергнутого бога справедливости были переполнены болью от предательства брата и в то же время пылали неугасимой яростью. Морт поймал себя на мысли, что понимает Эимона. Когда ганслингер и здоровяк ломали кости Стивену Хилстрому, Мортимер также не чувствовал вины, лишь ярость, затмевающую все остальные чувства.
   Чудовищная несправедливость, которую Эгирон совершил над собственным братом, имела место и в жизни Морта. Родные мать и отец сознательно обрекли его на жизнь изгоя, чтобы однажды объяснить зачем этот цирк был нужен. Иные от таких поворотов судьбы могли сойти с ума, но не Эимон и Мортимер. Они смотрели друг на друга и видели братство духа.
   В одно мгновение, когда взгляд Эимона стал особенно давящим, разум Мортимера заполонили образы того, как мир переменился за время, что бога справедливости не было на месте. Во время ночи воплощённой ярости погибли также многие невинные люди, вызывавшие при жизни зависть и как её следствие - ненависть.
   Из-за багровых дождей люди стали реже появляться на улице без веской причины. Из-за смертей новорожденных будущие матери сходили с ума от суеверий, увешивая талисманами свои дома. Превращение пресной воды в кровь привело к засухе. Торгаши, владевшие источниками чистой воды сводили людей с ума от жажды, требуя огромных денег за каждый глоток.
   Наконец, череда видений прервалась. Бог справедливости взглянул на небо. Тучи всё ещё отливали красным, отбрасывая алые отблески на луну. Возможно, Мортимеру стоило бояться снова встретиться взглядом с Эимоном, но тот не испугался бы даже сразиться одиночку против всего мира. Ведь именно этим падший бог справедливости и собирался заняться.
   Мортимер сквозь сон ощутил, как что-то давит ему на живот, что-то тёплое и вибрирующее, словно рельс, по которому приближается поезд. Ганслингер протянул руку и нащупал мохнатую спину. Погладил наугад - фырчание стало громче. Открыв один глаз, Морт увидел рыжего ободранного кота. Голос из сна молчал.
   - Что, нравится? - улыбался Ник, развалившись на диване.
   - Откуда он?
   - Приблудился. Так и живём с ним отшельниками.
   - Который час? - спросил Морт, сделав вид, что пропустил прошлый ответ мимо ушей.
   - Седьмой. Вечер.
   - Где Джерри?
   - Многовато вопросов для того, кто только что проснулся. Поищи толстяка на кухне.
   - Он не толстяк, - возразил Мортимер.
   - Знаю. Уже и пошутить нельзя, - ворчал Ник. Рыжий кот, словно почувствовал ухудшение настроения хозяина и сразу перешёл на живот поляка, готовый принимать ласку.
   Морт нашёл Джерри на кухне среди вороха пустых бутылок. Добрая дюжина пустых склянок стояла на столе и лежала на полу. Здоровяк мирно посапывал - ганслингер не решился его будить, чтобы рассказать сон и свои соображения. Вместо этого Мортимер вернулся в гостиную и приступил к сборам.
   Он молча проверил содержимое дорожной сумки и оставил её на кресле в гостиной. Затем перезарядил коломёт и закрепил в рукаве, капнул на себя чесночной отравы и перепроверил каморы в револьвере. По мрачной решимости на лице Ник безошибочно определил, что Морт собрался сделать какую-то глупость:
   - Куда это собрался? - поинтересовался мошенник, почёсывая рыжего кота за ухом. Тот благодарно толкнулся лбом в руку и продолжил фырчать.
   - На охоту, - отрезал Морт.
   - Охоту? Смею спросить. Не ты ли сегодня днём искал убежища? Какая к чёрту охота?! Ты вообще в курсе, что находишься в розыске?
   - Это не повод скрываться. Они только и жду, что подожму хвост.
   - И ты решил лезть нарожон, чтобы впечатлить вампиров? - усмехнулся Ник.
   - Не чтобы впечатлить. Чтобы победить.
   - В их городе? Ты точно сбрендил! - подскочил Ник и согнал кота.
   - Выходит, что так.
   - Надеюсь, героическая смерть не входит в твои планы?
   - Нет. Сегодня я выслежу и достану одного из вампиров на виду у всех.
   - Ну зачем? - застонал Казински, - Зачем тебе это нужно? Тебе же потом ещё уходить от погони. Вдруг ты приведёшь вампиров сюда? И что тогда?
   - Во-первых, от меня несёт чесноком, а вампиры ненавидят чеснок и не смогут меня выследить. Во-вторых, если понадобится, мы сможем перебраться в местечко получше этого.
   - Мне бы твою уверенность, - ответил Ник, - Почему бы тебе не разбудить толстяка? Послушаешь, что он скажет, передумаешь и все будут счастливы. Давай. Что тебе стоит?
   - В этот раз Джерри будет только мешать. Помощь мне не понадобится. Я всё решил.
   - Решил что? Совершить самоубийство на глазах у толпы?
   - Нет. Вампиры сделали свой ход, прижали нас к стенке, значит и мы должны сделать ход, чтобы прижать к стенке их.
   - Решил напугать бессмертных кровососов? Ты либо очень смелый, либо очень наивный.
   - Я знаю их с детства, Ник. Главное оружие вампиров - страх. Как только жертва испугалась, то уже не спасётся. Но зачем кровососы так отчаянно притворяются людьми? Не потому ли, что боятся нас? А раз они боятся нас и меня в том числе, то на кой чёрт мне бояться их?
   - Может, ты и прав. Вампиров одной силой не возьмёшь. Тут нужна наглость, а с этим у тебя всё в порядке. Может быть, и получится, - Ник ненадолго задумался и прибавил, - Удачи.
   - Спасибо, - ответил Морт.
   - Я сказал "может быть".
   - Этого достаточно.
   - Куда собрался? - послышался голос со стороны кухни. Джерри стоял опёршись на дверную раму. В темноте был виден лишь могучий силуэт, чья форма стремилась к законченности квадрата.
   - На охоту, - ответил Морт, не глядя.
   - Увер... - начал Джерри, но запнулся и начал снова, - Уверен, что справишься один?
   - Уверен. Мне придётся атаковать на виду, в полнолуние. Никакая сила не защитит меня, если столкнусь с толпой вампиров.
   - Зачем тебе это?
   - Они хотят, чтобы мы боялись, и многие так и поступают. Но я устал бояться, устал прятаться. Хочу чувствовать себя среди людей, как дома, а не гадать кто в окружении вампир и может представлять угрозу. Я хочу покоя, даже если ради этого придётся убить.
   - А разве люди не представляют угрозу для других людей?
   - Представляют, Джерри, но мы хотя бы не питаемся друг другом. Для вампиров мы лишь дойные коровы и я не хочу однажды оказаться в загоне на человеческой ферме.
   - Считаешь, что я хочу?
   - Нет, Джей, я так не считаю.
   - Тогда почему не позволяешь пойти с тобой?
   - Ты слишком...
   - Скажи это.
   - Не хочу.
   - Скажи. Это.
   - Ты пьян.
   - Уже нет.
   - Ничего страшного не случится. Я обезопасил дом. Даже если бы не сделал этого, то от тебя, Джерри, несёт как от роты пьяных солдат. Вампиры терпеть не могут привкус алкоголя в крови.
   - А ты откуда знаешь?
   - Это не раз спасало мне жизнь, - ответил Морт и направился к двери.
   - Тогда я расскажу тебе историю про Бо Джонса, - предложил Джей.
   - Валяй, - ответил Мортимер.
   Прошло несколько минут прежде, чем Джерри заплетающимся языком и смущённым алкоголем умом сумел довести историю до логического конца.
   - К счастью, мне нужно привести всего одного буйвола и ты не конь, - возразил Морт, улыбнувшись, как только Джей закончил. Тот так и стоял, морща лоб, будто должен был рассказывать дальше, хотя рассказывать было уже нечего.
   - Уже уходишь? Захвати выпить, - попросил Ник.
   Ответом стал сухой, похожий на выстрел хлопок двери.
   - Он купит выпить? - спросил Казински у Джерри.
   - Ага. Только у него нет денег.
   - Чёрт меня дёрнул связаться с проходимцами, - ворчал поляк.
   - Чего?! - вспыхнул здоровяк.
   - Ничего-ничего, сказал не подумав, - ответил Ник примирительно и отвернулся к спинке дивана. Он шептал, поглаживая кота, - Ничего, Лепрекон, мы выпутаемся и сделаем всё правильно. Чтобы прямо как в Раю. Ты попадёшь в кошачий Рай, а я в человечий.
  

Глава 28: "На Диком Западе: Бо Джонс и пять тысяч рогатых проблем"

Сказка ложь, да в ней намёк...

   Жил на Диком западе, ик, ковбой. Звали его Бо Джонс. Лих-хой был малый. На коне мог скакать и так, и сяк, и задом-наперёд, и передом взад, и сбоку, и под лошадью. Его даже в шутку называли за это циркачом. Дрался он, как чёрт и уложить мог любого. Стрелял Бо тоже лучше всех. Орлу в глаз с расстояния в милю, а из револьвера делал пятнадцать выстрелов в секунду, - Джерри прищурил один глаз и показал как быстро выхватил правой рукой револьвер.
   Ещё ом астре...мастер-ски арканил лошадей и буйволов. От его лассо не могла уйти никакая животина. Объездчик тоже был хоть куда. Поговаривали, что Бо даже плуг объездит, если хорошо попросят. Девушки на нём висли гроздями, что тот виноград. Обожали его голос, голубин...голубые глаза и игру на гитаре. В общем, славный был малый
   Вот только другие ковбои ему страаашно завидовали. Хотели Бо погубить. Он знал о том и смеялся опасности в лицо. Что могли сделать те, кто Бо в подмётки не годится? Но соперники замыслили погубить лихого малого за счёт хитрости. Конечно же, Бо был хитрее их, но слишком увлёкся выгоном скота. Очень уж любил свою работу.
   Когда Бо заметил приближающиеся с севера тучи, то понял, что остался один со стадом бизонов в пять тысяч голов. Остальных пастухов словно и не было никогда. Так неожиданно они пропали. Буря приближалась, поднимая в воздух облака песчинок. Тогда Джонсу стало ясно, что спокойно пасти скот и дальше не выйдет. Нужно уходить.
   Бо снял с пояса сыромятную плеть и щёлкнул так, будто прогремел выстрел, - Джерри взмахнул невидимым кнутом. Даже буря не в состоянии была реветь громче, чем звучал кнут лихого ковбоя. Бич хлестал по широким спинам, задам и бокам бизонов. Из надорванных шкур сочилась ручейками кровь, но скотина пришла в движение. Сотни бизонов взбивали копытами землю.
   От бури воздух гудел, как при приближении огромного пчелиного роя, а земля под копытами пяти тысяч бизонов готова была расколоться, - здоровяк значительно возвысил голос,- Небо и земля словно сговорились против Бо, сводили с ума безумной тряской. Он же гнал и гнал стадо вперёд. Кнут теперь не щёлкал, а словно волк клацал зубами. Бизоны бежали всё быстрее.
   Тогда Бо понял, что гонит скот не туда, куда думал. Слева среди скал открывался широкий проход, где могло спокойно пройти всё стадо, - Джей указал рукой влево,- Справа каменная стена в пять миль, - указал вправо - Впереди виднелось узкое ущелье, где с трудом могли развернуться две лошади, - оставил между ладонями проход размером с пятицентовую монету,- Куда там пяти тысячам бизонов! Они бы начали наскакивать друг на друга и давить насмерть. Только Бо был малый не промах.
   Лихой Джонс помчался вскачь вперёд пяти тысяч бизонов. Хья! Шпоры до крови врезались в бока верного Джеронимо и он понёс, как никогда в жизни. Ветер свистел в ушах Бо и хлестал бока коня, а ковбой хлестал бока и спины бизонов, чтобы не замедляли ход. Разворачивать стадо было уже поздно, а сгубить в самый раз. Только Бо был непрост, ох и непрост, - лукаво улыбнулся Джерри.
   Он гнал Джеронимо так быстро, что казалось ещё немного и тот выскочит из шкуры. Взмыленные бока блестели от пота и крови, когда Бо спрыгнул на землю перед ущельем. Ковбой достал из седельной сумки свой дорожный мешок и быстро высыпал из него хлам. Потом распахнул навстречу стаду и стал ждать.
   Небо и земля дрожали от бури и копыт. Казалось, в любой момент всё стадо провалится в тартарары и заберёт Бо с собой. Но он твёрдо стоял на своём. Собирался вернуться с тем же числом голов, какое вывел из загонов утром. И вот первый бизон подобрался к ущелью на всех парах. Огромный и тяжёлый, он мчался на Бо, как паровоз, когда тот распахнул сумку пошире.
   За секунду бизон уменьшился и растворился внутри мешка, как мельчайшая крупинка. За ним последовали и остальные рогатые головы. Лишь издалека казались они угрожающими, но вблизи становились значительно меньше, пока не влетали в мешок пылинками. За десятками последовали сотни, за сотнями тысячи, - Джерри словно держал воображаемый мешок, в который влетают тысячи бизонов и потрясал руками.
   Когда пять тысяч бизонов были уже внутри, Бо связал его бечёвкой и попытался закинуть на спину. Но мешок оказался слишком тяжёлым. Ещё бы! Ведь внутри толкались боками и недовольно фыркали пять тысяч бизонов. Лихой Джонс попытался ещё раз. Ничего путного из этого не вышло. Буря настигала Бо и он решил переждать.
   Джонс достал из седельной сумки лошади большое полотнище. Он уложил Джеронимо на землю рядом с мешком. Тот ржал и всячески возражал, но хозяин был неумолим. Бо прижал два угла полотнища камнями. Другие два взял в руки и накрыл собой мешок и лошадь, - здоровяк показал, как Бо накрывает полотном и собою коня, - Теперь им никакая буря была не страшна. Даже Джеронимо успокоился и стал ждать своей участи.
   Бешеный рёв ветра накрыл их с головой. Ткань рвалась прочь из рук Джонса, но он держал крепко, - и Джей сжал кулаки, удерживая невидимую ткань, - Бизоны в мешке беспокойно ревели. Чувствовали опасность. Только буря закончилась скорее, чем Бо предполагал. Он вышел из ущелья и увидел след из вырванных кустов и травы. Тот вёл в сторону широкого хода между скалами, где ковбои обычно проводили стадо.
   Идти в широкий и удобный проход было нельзя. Буря с рёвом бушевала там и неизвестно когда успокоилась бы. Тогда Джонс решил провести стадо через ущелье. Перевезти мешок с пятью тысячами голов даже лихому ковбою было не по силам, но он умел заставить бизонов слушаться. Что сложного было в том, чтобы заставит их выстроиться в линию, как в караване?
   Бо раскрыл дорожный мешок пошире и стал выпускать бизонов по одному. Первый вышел робко и постепенно увеличился, осмелел. За ним последовали остальные. Но даже так путь занял бы часы и первые бизоны оказались бы слишком далеко впереди. Зажатые в скалистых тисках рогатые могли стать жертвой дикого зверья, - Джерри поставил кулаки плотно друг к другу, что не протиснулась бы и муха, - Бо подпёр мешок веточками, чтобы тот оставался распахнутым без его помощи.
   Джонс хлопнул дремлющего Джеронимо по крупу. Тот быстро стряхнул сонливость и весело заржал. Бо оседлал коня и посмотрел вперёд. Ущелье петляло из стороны в сторону. Ковбой знал, что скакать будет трудно. Только если не скакать, то будет ещё труднее объяснить хозяину стада куда девались рогатые. Справлюсь или я не Бо Джонс! - крикнул Бо и устремился вперёд.
   Джеронимо лихо заскочил на спину бизону и также лихо перескочил на спину следующего. Скот продолжал идти из мешка, распахнутого веточками. Бо не хотел останавливать движение стада, чтобы его переправка не заняла слишком много времени. Путь вперёд занял четверть часа. Верный конь перенёс Бо прямо к первому бизону. Тот яростно брыкался.
   Пума вцепилась когтями в спину первого бизона и пыталась добрался зубами до шеи, чтобы перегрызть. Бо подоспел как раз вовремя, чтобы рассечь ударом хлыста морду дикой кошки поперёк. Она с диким рыком отлетела в сторону. Джонс двинулся к пуме, чтобы добить, но та быстро опомнилась и убежала. В пяти милях впереди виднелась ферма, - Джей приложил руку ко лбу и прищурился, показывая как тяжело было разглядеть ферму.
   Бо вскочил на Джеронимо и помчался обратно по широким спинам бизонов. Неожиданно их поток оборвался. Только Бо не насчитал и двух тысяч, пока скакал. В конце пути нашёл он свой мешок и гремучую змею перед ним. Та и не думала убирать веточки. Лишь стояла на пути бизонов, боявшихся выходить навстречу огромной гремучей змее, - здоровяк отмерил длину своей руки и добрых полключицы на огромную змею.
   Снова Бо щёлкнул бичом. Змея не ушла. Лишь оскалилась. Джонс достал из-за пояса нож и приготовился сражаться. Гремучая оказалась быстрее молнии и вздымала тучи пыли. Змея бросилась на Бо и он распорол противницу от головы до кончика хвоста. Затем снял кожу и оставил сушиться, а мясо выбросил. Бизоны продолжили выходить из мешка стройной чередой, пока не остановились.
   Бо вновь оседлал Джеронимо и поскакал вперёд, чтобы проверить как там идут дела. Оказалось, что ближе к середине один из бизонов споткнулся и упал. На него завалился следующий и так, пока движение не остановилось вовсе. Бо лихо соскочил с коня, поднял упавшего бизона, отряхнул и поставил на ноги. Оставалось проверить как идут дела впереди.
   Первый бизон чувствовал себя просто славно и задавал настрой остальным. До фермы оставалось всего ничего. Бо вновь увидел следы бури. После выхода из каньона она повернула ещё левее на запад и ушла буянить в прерию. Угроза миновала. Только другие ковбои ещё нескоро высунули нос из дома, так что Бо переправлял буйволов в загон до глубокой ночи.
   Когда Джонс вернулся домой с кожей гремучей змеи на плече, то хотел только спать. Хозяин поймал его по пути к кровати и спросил, как же это он сумел вернуть пять тысяч голов скота в одиночку. Хозяин умел бегло считать один раз взглянув на стадо, поэтому в иных подтверждениях не нуждался.
   - Даже пять тысяч бизонов можно привести в загон, если вести по одному.
   Верный Джеронимо уснул стоя, уткнувшись мордой в "ясли" с овсом. Бо Джонс уснул, как только скинул змеиную кожу на спинку кровати и головой коснулся подушки. Из кожи гремучки он потом сделал славные сапоги.
  
  

Глава 29: "Каслбрук: Шон"

   Шон почувствовал, что сидит на чём-то твёрдом. Двинулся - послышался скрип. Деревянный пол, понял он. Глаза были завязаны, руки связаны за спиной. Это уже не вязалось с образом убийцы способного размозжить жертве череп молотком и вбить к сердце кусок осины. Неужели всё дело в причастности жертв к земельной конторе "Смотритель Запада"?
   - Зачем ты привёл его сюда? - басил кто-то крупный.
   - А что мне было с ним делать? Этот парень человек, - послышался хрипловатый, но звонкий молодой голос.
   - Оставить на улице, Морт.
   - Чтобы он доложил, что видел меня? Ну уж нет.
   - Хорошо. Что нам теперь с ним делать?
   - Как на счёт попытаться подружиться? Парень помощник шерифа в конце концов и знает насколько смотрители близки к тому, чтобы взять нас за задницу.
   - С чему помощнику шерифа нам всё выкладывать?
   - Всегда можно сломать парню палец и он сразу запоёт или завоет, - возразил хрипловатый.
   - Это необязательно.
   - В трудной ситуации применимы любые способы. Наша ситуация достаточно трудная, чтобы оправдать пытки над пленным, Джерри?
   - Недостаточно, чтобы пытать тех, кто того не заслуживает.
   - Заслуживает или нет, этот парень на стороне врагов и... Погоди-ка.
   - Очнулся? - послышался совсем рядом хрипловатый, но звонкий молодой голос, вырывавшийся изо рта, смердевшего голодом и табаком, - Можешь не притворяться. Спящие дышат глубже.
   Повязка на лице Шона зашевелилась и опала.
   - Убийца, - процедил он сквозь зубы.
   - Ты, выходит, святой. Револьвер для красоты носил.
   - Такие, как ты, иначе не понимают.
   - Хочешь сказать, что знаешь какой я? - поинтересовался хрипловатый. На его носу красовались очки с линзами размером в долларовую монету каждая. Он смотрел на Шона насмешливо.
   - Преступник.
   - Какой забавный законник. И что же ещё ты знаешь, хм?
   - Что вас обоих скоро найдут и вздёрнут. Неважно отпустите вы меня или нет. У всех убийц один конец... - зло улыбался Шон.
   - А что если я необычный убийца? - спросил парень в очках. Он смотрел так самоуверенно, что у помощника шерифа кровь закипела в жилах.
   - И чем же ты отличаешься от остальных? За тобой остаются трупы и след твой помечен кровью.
   - Потому что я убиваю не людей.
   - А кого же?
   - Вампиров.
   - Чушь, - засмеялся Шон, - И все они входят в одну и ту же организацию?
   - Именно, - кивнул очкарик.
   - Смотрители и мне не нравятся, но резать их, как скот, также преступно, как и любых других людей, Мортимер.
   - Людей, - подметил Морт.
   - Ну так поведай чем вампиры отличаются от людей. Встают из могил, спят в гробах, боятся солнечного света и пьют человеческую кровь?
   - Чаще всего ненавидят своё отражение в зеркале. Поэтому в местах их пребывания редко увидишь отражающие поверхности. Не любят чеснок. Нечеловечески сильные и быстрые. Обаятельны. Их приказам нельзя противиться... - перечислял Мортимер, когда Шон прервал.
   - Погоди. Что ты сказал?
   - Не любят чеснок...
   - Нет. Последнее.
   - Их приказам нельзя противиться. Припомнил что-то подобное?
   - Не уверен, - мотнул головой Шон.
   - Ну так давай вместе разберёмся, - предложил Мортимер, присев подле.
   - Шериф оставил нас с Доном охранять дом на окраине, где ты устроил резню.
   - Мы устроили. Джерри тоже участвовал, - Морт указал на могучего парня среднего роста, стоявшего поодаль. Он следил за разговором на расстоянии.
   - Вы устроили... - задумчиво ответил Марстен, - Зачем было убивать парня и девушку?
   - Это не мы. Помнишь следы укусов на телах? Вампиры пьют кровь, мы с Джеем нет. К тому же их убили очень давно. Так что там с резнёй?
   - Шериф оставил нас охранять дом от мародёров, а сам пошёл выбивать деньги на похороны. Не прошло и трёх часов, как появились смотрители. Один из них приказал нам не входить в дом и... - Шон выглядел совершенно растерянно, потому что не мог признаться до конца себе и тем более другим.
   - И вы не смогли войти. Голос смотрителя изменялся, когда он давал приказ?
   - Кажется. Стал каким-то... мягким что ли.
   - О да. Мягким, глубоким, обволакивающим, бархатистым. Его описывают по-разному. Сходятся в одном. Кажется, будто тебя просят, но это самая грубая форма приказа. Ей невозможно сопротивляться без подготовки.
   - То есть, если бы мне приказали вложить дуло револьвера себе в рот и выстрелить, то я бы так и сделал?
   - Может, не сразу, но сделал бы.
   - Допустим. Как ещё их можно узнать?
   - Пьют кровь. Очень жестоки. У них длинные верхние клыки, впрыскивающие жертве ослабляющий яд. Из-за этих клыков вампиры обычно не улыбаются, хотя сами не прочь пошутить. Так они сразу видят кого укусить. Солнца не боятся, святой воды тоже. Людей тем более. Мы для них всего лишь пища. Человек к рогатому скоту относится добрее, чем вампиры относятся к людям.
   - Почему именно осиновые колья и отрубленные головы?
   - Раньше осиновые колья вбивали, чтобы мертвец не восстал из могилы. Теперь, чтобы их сердце перестало биться. Но самый надёжный способ - отрубить голову. Даже с пробитым сердцем сильный вампир может продолжать действовать.
   - Неужели мало выстрела в живот? Или пробитого лёгкого? Почему именно сердце и голова? - напирал Шон.
   - Потому что от остальных ран вампиры оправляются слишком быстро. Даже если разрядить в кровососа револьвер, это не помешает ему убить тебя. Важно попасть в сердце или в голову. Это вампира хотя бы замедлит.
   Шон молчал. Смутное предчувствие занимало его ум и душу.
   - О чём молчишь, ковбой? - спросил Морт. Шон посмотрел на него очень пристально и спросил.
   - Что вы со мной сделаете?
   - То, чего ты заслуживаешь, - лукаво улыбнулся Мортимер.
   Шон снова задумался и теперь выглядел обречённо. Ганслингер посмотрел на Джерри, тот кивнул в сторону помощника шерифа, намекая, что пора заканчивать.
   - Держи ведро. Сюда будешь мочиться. Еды у нас нет. Долго ты здесь не задержишься. Попытаешься сбежать или позвать на помощь - пристрелю и не подумаю. Утром ты всё узнаешь, а пока спи, если сможешь, парень, - проговорил Морт, развязывая Шону руки.
   Марстен смотрел вслед Мортимеру и ощупывал рукой воздух в области пояса.
   - Что-то потерял? - спросил Морт.
   Шон почувствовал себя неловко.
   - До утра револьвер тебе не понадобится. А пока отдыхай. Если смотрители заинтересовались твоими делами, можешь считать, что здесь тебе безопаснее, чем снаружи. Вдыхай запах чеснока и думай о покое, помощник шерифа.
   Дверь захлопнулась и мир для Шона Марстена ограничился пыльным помещением, в котором крепко пахло чесноком и перегаром, хотя отличить одно от другого, когда оба запаха сильные, была той ещё задачкой. Шон до сих пор не мог взять в толк, что остался один с развязанными руками, поэтому сначала он просто сидел и озирался по сторонам.
   Увесистая и тёмная на вид закопчённая плита с прорезями, ведущими к топке, стояла чуть в стороне от шкафчиков. С противоположной стороны от них располагались деревянные стол и стулья. Из увиденного Шон сделал вывод, что находится на кухне. Значит, много кухонной утвари может ждать своего часа, чтобы стать орудием правосудия или помочь освободиться.
   Помощник шерифа встал медленно: руки и ноги затекли из-за пребывания в одном положении и двигались теперь весьма неохотно. Шон казался самому себе ожившим деревом, у которого от каждого движения трещала по швам кора. Он медленно поднялся и, слегка пошатываясь, направился к шкафчикам, чтобы обыскать выдвижные ящики.
   Первый оказался пуст, если не считать паука, свившего уютную сеть в дальнем правом углу. Находка во втором ящике оказалась серьёзнее, но всё ещё не дотягивала до оружия. Мёртвая иссушённая мышь, умершая по неизвестным причинам, лежала точно в середине, словно позировала для фотографии. С горькой усмешкой Шон подумал:
   - Отличное оружие, если сражаешься с благородными девицами. Нужно что-нибудь потяжелее.
   Помощник шерифа вытянул ящик с мышью из шкафа, вытряхнул мышь и прихватил его по бокам. Получилось нечто похожее на ударный инструмент. Шон взмахнул пару раз, продавил дно ящика и вернул его на место. Мебель в доме, как и в любом другом, ссохлась и такой хлипкой легковесной деревянной конструкцией можно было разве что отвлечь.
   Тогда Шон обратил внимание на стол и стулья. Если стол можно было перевернуть на вошедшего в комнату, то стульями вполне подходили, чтобы драться или даже вырубить противника. Марстен попробовал сколько весят стулья и остался доволен. Объёмная мебель даже будучи сухой оставалась достаточно тяжёлой и прочной, чтобы выдержать сильный удар.
   Однако, стул выдавал себя размерами. Если Мортимер, хотя кто знает настоящее ли это имя, окажется таким же быстрым, как во время погони, то шансы незаметно ударить его стулом будут не велики. В лучшем случае Шону сломают челюсть, в худшем - пристрелят. Впрочем, выстрел привлечёт излишнее внимание, подумал Марстен, а значит он мог действовать наглее.
   Тогда Шон и приметил чёрный продолговатый металлический прут, завалившийся между шкафчиками и плитой. Помощник шерифа достал увесистый обрезок и взмахнул пару раз. Такой штукой можно было с лёгкостью пробить противнику череп или попытаться выбраться через окно, воспользовавшись прутом, чтобы убрать доски, прибитые на окна снаружи.
   Пока Шон раздумывал, как ему поступить, сон незаметно подкрался и укутал его в свои мягкие объятия.

Глава 30: "Каслбрук: заложники"

Когда свобода не в радость.

   - Ты же понимаешь, что убивать паренька не обязательно? - многозначительно спросил Джей.
   - А кто говорил, что собираюсь его убивать? Мне просто нужно, чтобы законник думал, что его ждёт смерть.
   - Зачем?
   - Чем бесчеловечней мы в глазах свидетелей, тем сложнее запомнить действительно важные приметы, - подмигнул Мортимер.
   - Тебе не кажется, что это всё-таки жестоко по отношению к пареньку? Он ничего дурного не сделал и почти тебя поймал, а значит не так уж плох для парня с улицы.
   - Жестоко? Шон меня чуть не пристрелил. Если бы на моём месте был кто-то другой, то схлопотал бы пулю между глаз.
   - Ловкий парень.
   - Так и есть.
   - Вас не смущает, что держите пленника в моём доме? - подал голос поляк.
   - А ты имеешь что-то против, Ник? - спросил Морт как можно суровее.
   - Имею. Если мы отпустим парня, то он вернётся и приведёт с собой других.
   - То есть убийство - единственный выход, так?
   - Мы, конечно, могли бы сбежать в другое место. Но куда? Есть идеи?
   Морт нахмурил лоб и вспомнил строку, вычитанную в дневнике Руперта Имса.
   - На ферму Крили.
   - А как на счёт Вишенки и Подпруги?
   - Тоже переправим на скотобойню.
   - Как? Зачем?! - заволновался Джерри.
   - Ты не так меня понял...
   - Почему именно туда? Мало на свете отвратных мест? Тебе подавай самое мерзкое, - вклинился Ник.
   - Дело именно в вони. Чем сильнее вонь, тем сложнее нас найти по запаху.
   - Но ведь чеснок...
   - Пахнет определённым образом и этим может привлечь внимание.
   - Дьявол... - пробубнил под нос Казински.
   - Кажется, мы уже привлекли внимание, - указал Джерри на мерцающий свет. Казалось, маленькие солнца, испускающие каждый по отдельности луч, заходили за тучи, но затем возвращались и светили по-прежнему.
   Морт и без намёков понимал, что никакое убежище не может быть полностью безопасным, когда за тобой охотятся вампиры. Однако, ганслингеру бы и в голову не пришло, что на их с Джерри след выйдут так скоро. Кто-то ходил под окнами дома Ника - искал вход.
   - Что будем делать?
   - Сидеть тихо и ждать.
   - Ждать чего, Морт?
   - Когда они войдут.
   - А что потом? Что если их несколько? - нервно шептал Казински. Джерри молча присоединился к нему, глядя на Морта светлыми глазами полными тревоги.
   - Окажем парням достойный приём, - сказал Мортимер, поднимая с пола ножку от стула, - Теперь тихо. Нельзя выдавать себя раньше времени.
   Они с Джерри двинулись к дверям: Морт поручил здоровяку стеречь заднюю, а сам направился к передней. Ручка передней двери задёргалась, будто от нервного тика, поворачиваясь и возвращаясь в исходное положение. Затем тик прекратился. В доме повисла тишина. Казалось, что можно расслышать снаружи шаги. Мортимер одёрнул себя. Конечно, сквозь голоса орущих торговок, кучеров и детей в сумме с грохотом копыт можно расслышать шаги, подумал он. Ганслингер двинулся на помощь другу, объясняя жестами, что теперь чужаки попробуют заднюю дверь.
   Джей кивнул в сторону двери на кухню, намекая, что помощь Шона может понадобиться. Морт отрицательно покачал головой. Объяснить жестами весь ход мысли было ему не по силам.
   Снаружи, за задней дверью послышался шум. Мортимер показал Джерри, чтобы тот отодвинул щеколду. Тот пожал плечами, спрашивая зачем. Ганслингер показал, что надо сначала впустить чужаков и только потом "кулак в ладонь". Джей утвердительно кивнул и отодвинул щеколду. Друзья спрятались по обе стороны от двери, чтобы вошедшие не увидели их сразу.
   Ник к тому времени укрылся за диваном. Он шёпотом ругался, связывая руки и затягивая узлы зубами. Так у поляка оставался шанс выпутаться из передряги относительно невредимым. Головорезы в розыске настолько отчаялись, что взяли в плен помощника шерифа. Что и говорить о бездомном иммигранте, бывшем золотоискателе, фармацевте и мошеннике, который слишком много знает?
   Послышался отчётливый стук шагов по деревянному полу. Каблуки сапог отчётливо впивались в доски, сопровождая каждый удар звоном шпор, словно бубном. Послышался легко узнаваемый щелчок - чужак взвёл боёк своего револьвера. В полной тишине шаги продвинулись на три фута вглубь дома, когда стало ясно, что чужак пришёл в одиночку.
   Ожидание превратилось для друзей в изощрённую пытку. Напасть и сбить с ног, как они обычно поступали, было бы куда как проще, чем стоять и ждать. Однако, не было иного способа понять сколько гостей пришло. Наконец, Морт посмотрел на Джерри и утвердительно кивнул. Ганслингер топнул и привлёк к себе внимания чужака, позволяя другу напасть с противоположной стороны.
   Здоровяк выскочил из укрытия и сразу же набросился на гостя с кулаками. Тот уклонился, отделавшись лишь выбитым револьвером. Следующим рывком Джерри сбил парня с ног, получив в процессе под дых. Джей обхватил голову чужака ладонями и стал вколачивать в пол удар за ударом. Морт остановил друга после пятого удара - противник потерял сознание.
   - Успокойся, Джей. Он уже отключился.
   - Разве раньше вампиров это останавливало? - спросил Джерри.
   - Он не вампир.
   - Откуда ты знаешь?
   - Сам посмотри. Клыков нет и даже чесночная вонь его не смутила.
   Джей поднял верхнюю губу чужака. Желтоватые верхние клыки, давно не ведавшие зубного порошка, были обычной для человека длины. Однако на груди красовался золотистый значок Смотритель Запада с подковой и скрещенными револьвером и винтовкой посередине. Джерри сорвал значок и, собрав пальцы в пучок, показал эмблему Мортимеру.
   - Что это может значить?
   - Что Смотритель Запада нанимает не только вампиров, либо вампирами они становятся не сразу. В любом случае, он не один из них.
   - И что нам теперь делать? - Джей встал и выпрямился. Солнечное сплетение болезненно ныло.
   - Уходить. Если нас нашёл один, найдут и другие.
   - Как? - поднял Джерри бровь.
   - Думаю методом исключения. Если где-то слишком воняет для вампира, то нужно послать человека.
   - Значит и на скотобойне...
   - Да, - кивнул Мортимер, - Но осталась всего пара дел, и мы сможем покинуть Каслбрук.
   - Каких?
   - Сначала уберёмся отсюда, - ответил ганслингер в задумчивости, - А где Ник?
   Джерри лишь пожал плечами. Поляк спрятался так быстро и ловко, будто его и не было. Мортимеру потребовалась пара минут, чтобы отыскать в полумраке лежащего на полу за диваном Казинского. Тот не сразу понял с кем разговаривает и стал вопить что-то в духе:
   - Я невиновен! Морт и Джерри взяли меня в заложники! Они меня пытали! Морили голодом! Они... они... - пыл Ника поубавился, когда он раскрыл глаза пошире и увидел Мортимера наблюдавшего за истерикой с нескрываемым любопытством. Ганслингер был наслышан о разных людях и многих из них встречал лично, но про таких, как Ник, не слышал ничего. Должно быть, даже говорить о знакомстве с таким человеком стыдно, подумал Морт.
   - Дай сюда. Это нам понадобится, - ворчал Мортимер, развязывая руки Казински.
   - А как же я? - спросил поляк.
   - Поедешь с нами.
   - Зачем? Я ведь обуза. Вам без меня будет только лучше.
   - Может, он и прав, - согласился Джерри.
   - Конечно. Найдут Ника, найдут и нас. Слишком много знает, чтобы отпускать его живым.
   - Не убивайте! Прошу! - тихо умолял поляк, понимая, что привлекать излишнее внимание людей с улицы значило разозлить хозяев положения.
   - Никто тебя не убьёт, Ник. Если только сам этого не захочешь. Поедешь с нами, - говорил Морт, попутно связывая руки гостя заимствованной у поляка верёвкой.
   - Но я не хочу.
   - Скажи это мистеру Кольту, - похлопал Мортимер кобуру с револьвером на правом бедре, - Он считает, что у меня больше прав на твою свободу, чем у тебя самого, - подмигнул ганслингер. Ник промолчал, - Мне нужно отлучиться. Спящую красавицу не выпускать.
   - Какую?
   - Обеих. Ника, если будет дёргаться, можешь треснуть этим, - ножка от стула перекочевала в руку Джерри. Здоровяк попробовал её на сгиб и без труда сломал прямо на глазах у дарителя.
   - Слабовата.
   - Джерри, убивать и не надо. Для этого у тебя есть руки, которыми можно запросто оторвать голову.
   - Понял, - кивнул здоровяк и заслонил собой единственный выход из дома.
   - Скоро буду, - сказал Морт и отчётливо хлопнул дверью за спиной Джерри.

Глава 31: "Каслбрук"

   - Уснул на посту? - послышался откуда-то сверху знакомый хриплый голос. Шон среагировал быстрее, чем подумал зачем это делает. Удар просвистел в футе от головы Мортимера - он увернулся. Затем прут что-то остановило. Марстен увидел здоровяка Джерри, поймавшего прут одной рукой.
   Помощник шерифа попытался выдернуть орудие из лап врага, но Джей даже не почувствовал сопротивления. С досадой выдернул прут, погнул и бросил через плечо. Звон металла потревожил ещё кого-то. Тот начал бессвязно бормотать. Судя по эмоциональной окраске то была тихая злобная ругань похожая на кошачье шипенье.
   - Дерёшься, значит? - спросил Морт, упёршись рукой в грудь Шона.
   - Дерусь. Не трогай меня!
   - А то что? Ударишь? Ну давай! - сказал Мортимер и расставил руки в стороны, приглашая.
   Шон прицелился и ударил аккурат в челюсть. По крайней мере, целился он именно туда - Морта на месте не оказалось. Откуда-то сбоку прилетел увесистый удар, словно конь брыкнул в скулу, и Марстен отключился. Второй раз помощник шерифа столкнулся в драке с одним и тем же человеком и второй раз ни черта не смог ему сделать. Это раздражало.
   Очнулся Шон уже в трясущемся на полном ходу дилижансе. Глаза ему никто не завязывал, да в том и не было нужды. Связанными оказались только руки, чтобы Марстен не наделал глупостей.
   - Остыл? - спросил Мортимер.
   - Да, - кивнул Шон, - Куда вы меня везёте?
   - Мы не собираемся тебя убивать, - сказал Морт, - Слушай внимательно.
   Шон прислушался.
   - Снаружи ты встретишься с вампирами и с помощью моих инструкций сможешь их распознать. Запоминай. Не любят зеркала, не улыбаются, не потеют, не имеют своего запаха, поэтому их ненавидят и боятся животные. Ещё кровососы обожают дуэли и даже позволят тебе добраться до кобуры первым. Не покупайся.
   - Почему?
   - У тебя нет ни единого шанса подстрелить вампира, сосредоточенного только на тебе. Не ввязывайся в драку. Если ввязался, твой единственный шанс отвлечь кровососа. Иначе... - Морт приставил сложенный из пальцев револьвер к виску и спустил курок, - Смерть станет лучшим для тебя лучшим исходом.
   Шон вспомнил что-то старое и хорошо знакомое. Что-то произошедшее очень давно.
   - Если хочешь жить, будь внимателен, а ещё лучше заведи собаку и не ввязывайся в драку, если пёс будет лаять. Понял меня?
   Шон вынырнул из забытья и кивнул.
   - Как тебя зовут? - спросил Джерри.
   - Шон, Шон Марстен.
   - Джерри, - представился здоровяк, но Морт прервал знакомство самым варварским образом. Он вытолкнул нового знакомого из дилижанса со словами, - Пока, Шон Марстен!
   Земля болезненно толкнула Шона в плечо и бок. Он не скоро сумел встать на ноги. Пришлось переждать, пока боль перейдёт из острой в ноющую и перестанет заглушать мысли. Стук копыт и характерный грохот со скрипом, создаваемый дилижансом на кожаных рессорах, удалялись.
   Лишь по счастливой случайности он не ударился о камень. Возле головы как раз находился тяжёлый выгоревший на солнце булыжник. Руки были связаны не слишком крепко, так что немного повозившись Марстен освободился от пут. Каслбрук находился примерно в миле от Шона.
   Еле стоявший на ногах, голодный, дважды избитый и выброшенный в конце из дилижанса Шон ковылял до Каслбрука почти час. Компанию ему составил лелеющий надежду стервятник и ворох собственных мыслей. Мало было вернуться в город. Нужно было понять куда двигаться дальше. С этим у Шона были проблемы.
   Возвращаться домой поздно, надираться в салуне рано. Оставалось лишь отправиться в офис шерифа. Шон так и поступил, проковыляв ещё полчаса до места. Однако даже вид офиса казался подозрительным. Вывеска с именем шерифа поменялась. Теперь вместо "Монтгомери" там висела табличка с золотистой надписью "Хьюлит" на бежевом фоне.
   Шон несколько раз моргнул - надпись осталась на месте. Затем закрыл глаза на время и открыл - результат остался тем же. Ещё вчера Монтгомери был шерифом Каслбрука, а уже сегодня исчез и его место занял другой человек. Выходит, замена произошла ночью или утром, пока Марстена не было. Но что по этому поводу думает Дон? Он, должно быть, где-то внутри.
   Помощник шерифа толкнул дверь и вошёл.
   - Чем могу... - начал новый шериф, но осёкся, увидев знакомое лицо, - А, это ты, бывший помощник. Второй не передал тебе, что вы уволены?
   - Нет. С какой стати? - раздражался Шон. Лицо новичка было знакомым. Маленькие и наглые чёрные глаза он уже видел возле дома на окраине.
   - Потому что мы с Маджетом держим ситуацию под контролем и в помощи дилетантов не нуждаемся.
   - Ты так в этом уверен? Парни, что убили четверых ваших, разгуливают на свободе.
   - Им недолго осталось гулять, - смотритель ощерился улыбкой и стали видны клыки. Шон невольно отпрянул.
   - Что-то не так? - поинтересовался Хьюлит.
   - Где шериф Монтгомери?
   - В отставке.
   - И вчера был?
   - И вчера.
   - Но почему он ничего не сказал нам с Доном? Мы ведь должны были узнать об этом первыми.
   - Слушай, парень, ты становишься назойливым.
   - Я не уйду, пока не получу ответы на вопросы.
   - Ты уйдёшь, иначе я вытурю тебя отсюда властью данной мне мэром. Прочти сам, если сомневаешься, - новый шериф достал из выдвижного ящика стола письмо с печатью и протянул Шону, чтобы он получше рассмотрел, но тот оттолкнул руку с письмом, выкрикнув:
   - Чушь собачья!
   - Ну так и проваливай искать правды в другом месте, щенок. Я могу покалечить тебя голыми руками и сказать, что ты не мог смириться с увольнением. Кому люди поверят - шерифу или вывалянному в грязи оборванцу с разбитой губой, которого, похоже, тащили волоком по прерии?
   - Попробуй прогони, - Шон расставил ноги пошире и выпрямился. Роста в нём было не меньше, чем в Хьюлите, хоть он и был тоньше.
   - Как пожелаешь... - взгляд глубоко посаженных глаз из презрительного стал убийственно ненавидящим, а голос - напротив, более мягким и глубоким, как ковёр с высоким ворсом, - Пошёл. Вон. Отсюда.
   Каждое слово так глубоко впечаталось в сознание Шона, что он вышел раньше, чем успел понять что делает. Это ни было похоже на исполнение приказа, как обычно бывает. Словно поручение миновало разум и сразу отправилось на выполнение, не нуждаясь в иных подтверждениях кроме слов нового шерифа.
   Марстен повернулся, чтобы снова войти в двери и встретился взглядом с Хьюлитом. Тот усмехнулся, растянув уголки губ, и принялся беседовать со своим бледным компаньоном, Маджетом. Шон взялся за ручку, повернул, даже открыл дверь, но не смог войти внутрь. Остановился на пороге, как если бы его ноги оказались столбами, утопленными в грунт на добрые три фута каждая.
   Хьюлит повернулся к Шону и глядя убийственно прямо сказал бархатным голосом:
   - Убирайся вон и больше никогда не попадайся мне на глаза.
   Шон опять пропустил момент, когда слова проходили проверку ума и бездумно сиганул к стене, чтобы укрыться от взгляда нового шерифа. - Что за чертовщина? - подумал Марстен и попытался выйти, но смог разве что выглянуть из-за угла и оценить куда направлен взгляд Хьюлита. Тот всё ещё стоял и смотрел на улицу сквозь небольшую форточку в двери.
   Стоило только выглянуть и Шона будто кипятком окатило. Он тут же шмыгнул обратно с новым пониманием: возможно, слова Морта, если того действительно так звали, содержали крупицы правды. Ослушаться приказа вампира невозможно. Выходит, теперь вампир из смотрителей - шериф, думал Шон, где же тогда Монтгомери? Не мог же он просто исчезнуть.
   Войны с мексиканцами, индейцами и северянами давно прошли. В смутные времена люди часто пропадали, будучи убитыми и похороненными в безымянных могилах или загоняли сами себя в тупик, из которого уже не сумели выбраться. Шон всерьёз раздумывал что могло статься с прошлым шерифом и не загоняют ли их самих с Доном в ловушку.
   Нужно было найти Дональда, чтобы прояснить, когда смотрители заняли офис. О Минди и том охраняют ли её, Шон даже не думал, да это и не имело значения: теперь он видел убийц своими глазами и не нуждался в свидетелях. Хотя до сих пор сомневался хочет остановить их или присоединиться. Завести собаку, подумал Шон.
   Марстен заглянул к Дону домой. Его жена, непривычно хмурая, штопала брюки, отгоняя шныряющего вокруг сынишку, сделав паузу только для того, чтобы открыть гостю дверь:
   - Привет, Шон. Рада тебя видеть, - выражение лица девушки не изменилось, - Ты что-то хотел?
   - Хотел увидеть Дона. Он дома?
   - Нет и уже давно.
   - А где он.
   - Не знаю. Громит салун или офис шерифа. Когда шериф сменился, Дон совсем потерял голову. Нашёл из-за чего так убиваться. Из-за работы.
   - Дело не только в работе, - пробормотал Шон и почти бегом направился в "Пивное брюхо". Жена успела только крикнуть ему вслед:
   - Да что стряслось?
   Затем вернулась к штопке штанов, приговаривая:
   - Ничего не случилось. Дон умный. Пускай, выпустит пар. Зато домой вернётся трезвым.
   Шону бы тоже хотелось думать, что Дон вернётся домой трезвым, но рассудительного коллеги в "Пивном брюхе" не оказалось. Кто-то из завсегдатаев слышал, как Дональд кричал про "сталь" и что всем задаст.
   Марстен ушиб ногу во время падения, поэтому прихрамывал. Он ещё долго винил себя, что бежал слишком медленно. Приди Шон чуть раньше и...
   - Дон... Дон... послушай меня...
   - О, Шон... не мгу... в офис... пресавляешь? Эй, вы, индюки! Я к вам обр...обращаюсь!
   Сухо хлопнули деревянные распашные двери. Из салуна "Воронёная сталь" в сторону Дона и Шона двигался блондин со значком смотрителя.
   - Вы знаете этого человека?
   - Я...
   - Эй ты, деррррьма ксок!
   - Можете увести его отсюда?
   - Я к тбе обр...щаюсь.
   - Мы уже уходим. Мой друг слегка перебрал, - говорил Шон, слегка улыбаясь при этом. Изображал неловкость. Блондин кивнул и улыбнулся в ответ. Кончики длинных белых клыков мелькнули на секунду между губами. Марстен снова вспомнил слова Морта и помедлил, когда стоило заткнуть Дону рот и тащить домой волоком.
   - Трус... трусливая курца! - сказал Дон настолько громко и чётко, что сам удивился. В тишине эхо разнеслось далеко - к месту потянулись стайки игравших поблизости мальчишек и выглянули из окрестных домов те, кто ранее стеснялся. Светловолосый смотритель тоже удивился и даже обернулся, - Чего уставилс? Прстрелишь безоружного?
   Рука блондина плавно легла на кобуру.
   - Это всего лишь шутка. Он же пьян в стельку. Он...он не понимает, что болтает! Правда. Не слушайте его!
   - Значит, дуэль? - предложил смотритель, не замечая Шона.
   - Д'эль, - кивнул Дон.
   Марстена обнадёживало предположение, что Морт мог ошибиться. Что если случай в офисе не имел ничего общего с мистикой, а клыки блондина чуть длиннее, чем у обычных людей, в силу личных особенностей? Тогда у Дона появилась бы надежда на победу. В момент, когда договорился с блондином о дуэли, рассудительный твёрдо стоял на ногах без помощи Шона.
  
  

Глава 32: "Каслбрук: Минди"

Нет места лучше дома. Если это твой дом.

   Последствия визита Морта оказалось даже легче сгладить, чем Минди думала. Человек шерифа, кажется, купился на ложь, что бандиты испугались дамского револьвера. В конце концов, калибр не имеет значения, когда кто-то собирается начинить твоё брюхо свинцом. Так Мин и сказала, придав лицу отчаянное выражение и постоянно роняя платок.
   Прошёл день, минула ночь. Мортимер не появлялся и даже не пытался. Других указаний со стороны шерифа до поры не поступало. Минди начала скучать. Однако, определённую остроту одиночеству придавало предчувствие чего-то скверного. Будто животные скопом покинули город, как знак того, что вот-вот случится землетрясение или пронесётся торнадо.
   К полудню появились вести от шерифа. Он приказал препроводить свидетеля по адресу Эдж-стрит, дом 10, чтобы уполномоченные лица смогли провести более тщательный допрос. Парень, стороживший Минди, после разговора с людьми шерифа казался заметно погрустневшим. Происходящее не предвещало ничего хорошего.
   Сопровождающий Мин мужчина обладал древоподобным несуразным сложением и примерно таким же тактом. На все вопросы ответом было молчание. Он лишь держал девушку под руку и вёл по нужному адресу. Казалось, остальное сопровождающего попросту не касалось. Хотя стоило Минди вырваться, наступив на ногу, как дерево тотчас же её нагнало.
   - Тюфяк! Чурбан! Скотина! Пусти меня! Пусти! Я не хочу! Прочь! Помогите! - тараторила Мин, пытаясь разбудить хоть какие-то чувства в сопровождающем и привлечь внимание посторонних людей. Древоподобного словно никто не видел, равно как и Минди никто не слышал. Одного взгляда на золотистый значок с подковой хватало, чтобы отбить желание следить за развитием драмы.
   Идти на Эдж-стрит пришлось через центр Каслбрука, прошивая его насквозь. Даже в толпе народа на Мин старались не смотреть. Обычно девушка бы обрадовалась, что удалось остаться незамеченной и хоть ненадолго перестать играть роль. Теперь же она остро нуждалась в помощи и, как назло, оставалась вне поля зрения достойных мужчин.
   Впервые за несколько месяцев у Минди появилось отчётливое желание увидеть Мортимера. Не было сомнений, что именно он сладил бы с деревянным человеком. Вот только ганслингера не было рядом и где именно он находился оставалось для девушки тайной. Может, поджидал Мин и сопровождающего за поворотом, а может уже покинул город.
   По обеим сторонами улицы виднелись богато убранные фасады зданий. Эдж-стрит, подумала Мин. Эдж-стрит было плотно занята банкирами, ювелирами и чиновниками с одной стороны и портными, сапожниками и дубильщиками кожи с другой. Улица начиналась в богатом районе и заканчивалась в ремесленном, поэтому по ней в разных местах бродил самый разный народ.
   Идти оставалось совсем немного и помощи ждал было неоткуда, но здания теперь теснились плотнее друг к другу, словно пытались слиться в непрерывную стену. Сама улица из полноводной реки превратилась в узкий рукав, по которому в обе стороны текли люди. Теперь сбежать будет легче лёгкого, - думала Минди, - Ну давай же.
   Мин отлично понимала, что разнообразие приёмов - залог успеха в любом деле. Особенно в том, где один и тот же результат требует с каждой попыткой всё большей сноровки. В очередной раз наступать на ногу было бы глупо, поэтому девушка воткнула локоть под дых сопровождающему и ринулась напролом сквозь поток людей в первое попавшееся здание.
   На счастье, дверь оказалась не запертой. Минди захлопнула дверь и упёрлась в неё спиной, хоть и понимала, что сдержать напор "дерева" ей не по силам. Осмотревшись, девушка поймала себя на мысли, что видит лишь очертания предметов и ничего больше. За дверью только минул полдень, в доме же царили сумерки, особенно сгущавшиеся на расстоянии пяти футов от Мин.
   Теперь она уже не была уверена, что поступила правильно, ускользнув от своего сопровождающего. Нефтяно-чёрная тьма в пяти футах от неё выглядела неприветливо и чуждо. Углубляться в дом, чтобы осмотреться, значило углубляться и в темноту владений, где Минди было не место. Да где вообще находится "моё место"?
   Первый шаг дался легче, чем девушка думала. Куда легче, чем первые шаги к жизни без отца. Тогда казалось, что клетка рухнула и мир, такой большой и в то же время такой странный хлынул в неокрепшие чертоги разума Минди, заполняя новыми образами. Второй шаг и последующие не задели её чувств так, как самый первый, отчётливый и пугающий.
   Снаружи слышался гомон уличной толпы. Между тем в доме шаги Мин отдавались эхом, как в глубокой пещере, снаружи которой не было никого и ничего. Девушке начинало казаться, что она спит и видит сон, только пока не может разобрать дурной он или здравый. Потому только не может решиться проснуться и смахнуть с себя оцепенение.
   Правой рукой Минди нащупала перила и стала искать ножкой ступеньку. Уткнувшись носком туфли, она стала аккуратно подниматься наверх в надежде найти хозяев или прислугу. Куда проще было бы переждать угрозу с разрешения тех, кто имел в доме хоть какую-то власть. Спрятавшись рано или поздно пришлось бы обнаружить себя, а Мин знали многие.
   Для женщины свободной профессии, коей Мин являлась, репутация значила едва ли не больше, чем личное мастерство. Достаточно было отказать одному и начинались толки, что шлюха де привереда и отказывается работать даже за деньги. Как трудно бывало донести до мужчин простую истину, что женщина не перестаёт быть женщиной независимо от внесённой платы.
   Теперь Минди боялась, как женщина, покрылась гусиной кожей и, будучи не слишком набожной, поминала Бога всуе, просила послать хоть кого-нибудь, чтобы успокоить душу. Она просто-напросто отказывалась верить, что такой дом на Эдж-стрит может пустовать. Мин всерьёз рассчитывала обнаружить здание обжитым и встретить достойных мужчин, коих на улице не оказалось.
   Она миновала лестницу, затем коридор и ещё один. Сумрак сгустился в той степени, что затвердел, и рука Минди уткнулась в него, как в стену. Дверь, догадалась девушка. Немного покопавшись, Мин нашла ручку и повернула. Дверь оказалась незаперта и вела в просторную комнату с редкими лучами света, просачивающимися сквозь занавеску. В кресле за столом кто-то сидел.
   - Здравствуйте, - поприветствовала Мин, - Извините, что вошла к вам без приглашения, но мне очень нужна помощь человека заслуживающего доверия.
   - И какая же помощь вам требуется? - откликнулся незнакомец и откинулся назад на спинку кресла. Лицо его по-прежнему оставалось в тени.
   - За мной гонится мужчина с целью навредить чести. Вы не могли бы укрыть меня на время?
   - Думаю, такую помощь я вполне способен оказать.
   - Благодарю, - кивнула Минди, затем добавила - Как мне вас называть?
   - Неважно. Мимолётное знакомство не должно претендовать на существенные следы. Полагаю, для вас есть вещи поважнее имён чужаков.
   - Вы правы, сэр, - выдохнула Мин, - Вы так обходительны.
   - Как будто читаю ваши мысли?
   - Как вы узнали? - удивилась девушка.
   - Прочитал ваши мысли.
   - Вы, верно, шутите! Это невозможно!
   - Возможно. И я это вам докажу. Загадайте имя любимого человека и я безошибочно назову его.
   - Сколько попыток вам понадобится.
   - Одной будет довольно. Думайте об имени, представляйте любимого. Этим вы поможете мне сосредоточиться.
   - Но я совсем вас не знаю... - начала Минди оправдываться, но остановила себя. Ничего более, чем сеанс фокусов, незнакомец не обещал и не претендовал на большее, чем внимание.
   Девушка представила Мортимера, каким видела в последний раз. Отчаянно небритого, осунувшегося, в болтающихся на переносице металлических очках с круглыми линзами и каким-то странным огоньком в глазах. Казалось, тот, кого Мин знала, начал постепенно сходить с ума и уступать место человеку отчаянных решений, вытеснявшего повесу на обочину.
   - Его имя начинает на букву М, - сказал незнакомец.
   - Верно. Ещё.
   - Думаю, Мортимер.
   - Почему вы так думаете?
   - Потому что вас привели сюда, чтобы узнать, как можно больше об этом человеке. Полагаю, теперь я узнал достаточно.
   - Так это и есть... Эдж стрит, 10?
   - Да, и нет. Моя очередь задавать вопросы. Как зовут второго, с которым Мортимер был в ту ночь?
   - Нет. Я ничего вам не скажу.
   - Джереми. Рост ниже среднего. Очень силён даже для нас. Любопытно.
   - Хватит! Я хочу уйти! - посмотрел Мин в сторону выхода.
   - Не сейчас. Куда эти двое направились?
   - Я не знаю.
   - Это правда. Зачем они явились к тебе в дом?
   - Не твоё дело, - отрезала Минди и стала дёргать за ручку двери, но та не желала открываться. Похоже, кто-то подпёр дверь снаружи.
   - Хотели забрать, но ты отказалась. Как интересно. Не захотела покидать дом отца, очевидно. Странно. Это ведь он с тобой сделал?
   - Пошёл к чёрту.
   - Накидывал передник на глаза, насиловал, избивал, оскорблял. Очень неучтиво по отношению к даме. Очень. Теперь клиенты гораздо вежливее, правда?
   - Да кто ты такой, чтобы спрашивать?! Сидишь в своём кресле и думаешь, что тебе всё можно?! Можешь пристрелить меня, но перед смертью я увижу твоё лицо,- сказала Минди и ринулась к окну, рывками раздвигая занавески. Комнату залил солнечный свет. Взгляд Мин скользнул к сидящему в кресле незнакомцу и... кто-то оказался чем-то.
   Девушка запустила руки в похожую на фигуру человека скрутку из множества тряпок, одетых в настоящую одежду. Внутри никого не было. Минди схватилась за голову, судорожно соображая как ворох тряпья мог откинуться назад в кресле, задавать вопросы, читать мысли. Разумные версии отмелись сами собой, оставив на откуп лишь видение безумца, коим Мин не являлась.
   Она вновь взялась за ручку двери, повернула и пулей вылетела из комнаты, когда выход был открыт. Слетела по лестнице, едва не скатившись кубарем, и выпорхнула на улицу, как человек, выросший в пыльном чулане. Свободный воздух города ударил Минди в голову и придал сил. Путь оказался свободен - "дерево" пустило корни в другом месте.
   Мин и не заметила расстояния, отделявшего её от дома. Деревянные постройки и озадаченные лица людей пролетали мимо с такой скоростью, будто девушка мчалась на поезде. По крайней мере, ей казалось, что это выглядит именно так. Очутившись дома, Минди заперла дверь на замок и засов. Затем устало сползла на пол. Только это был не её дом.
  
  

Глава 33: "Каслбрук: техасское гостеприимство"

Непрошенный гость, как набег индейцев - приносит разорение.

   Дилижанс остановился. Кучер похлопал на крыше и просипел "Приехали". Морт покинул экипаж первым. Джерри и Ник вышли без спешки, попутно осматриваясь. Мортимер тем временем о чём-то разговаривал с кучером. Слишком тихо, чтобы беседу можно было уловить. Впрочем, здоровяк и мошенник прекрасно понимали о чём идёт речь.
   Джей знал толк в фермах и домах, так что быстро смекнул чему Крили уделяет больше внимания. Дом был одноэтажный, без побелки, с добротной черепичной крышей. По размеру можно было сказать, что в нём живёт только семья фермера и, может быть, кто-то из рабочих. Для прислуги в нём просто не нашлось бы места. Зато загон за домом были таким просторным, что Джерри не увидел дальний край ограждения. Сладковато-кислая густая вонь скотобойни также превосходила всякие ожидания.
   Щёлкнул бич и дилижанс с грохотом унёсся в сторону города. Мортимер встал рядом с Джерри, смотрящим в сторону фермы.
   - Как прошло? - спросил Джей.
   - Легко отделался. Пришлось отдать компас. Сказал, что показывает дорогу к тому, чего очень хочешь, - усмехнулся Морт.
   - А он показывает? - спросил Шон, но встретил лишь укоризненный взгляд Морта.
   - Чем могу служить, парни? Так и будете любоваться домом или попытаетесь войти? - послышался голос откуда-то сверху, - Погодите немного. Сейчас спущусь.
   Крили двигался по черепице неслышно и ловко, как кошка, несмотря на свой зрелый возраст - он оказался перед гостями меньше, чем через минуту. Хозяин выглядел очень подтянутым и крепким, словно прессованная древесина. Взгляд изжелта-зелёных глаз светился добротой и лишь в смутной отблеске на краю радужки можно было различить хитринку.
   - Бенджамин Крили,- сказал хозяин и поздоровался с гостями.
   - Мортимер, Джерри и Ник, - представил всех ганслингер. Хозяин поочерёдно пожал им руки. Крепко, как и ожидалось.
   - Идёмте в дом. Там обсудим ваше дело, - пригласил фермер.
   - Наше дело? - поднял бровь Морт.
   - Вряд ли такие серьёзные парни явились бы ко мне без веской причины,- бросил фермер походя.
   Кот Ника грозно рычал и шипел, глядя на Крили. Мортимера это беспокоило.
   Внутреннее убранство дома вполне соответствовало внешнему. Никаких излишеств. Возле ног Джерри протопала огромная собака, весившая едва ли не больше него самого. Здоровяк инстинктивно отшатнулся, а Ник спрятал Лепрекона под пиджак. Лишь тогда Мортимеру стало спокойнее - вампиры не держат животных. Исключением были и остаются лошади.
   - Не нужно бояться. Феликс атакует только по моей команде, - хозяин провёл гостей в небольшой гостиную и сел в кресло, - Присаживайтесь. Теперь мы можем поговорить.
   Трое уместились на удобном диване и с облегчением выдохнули.
   Мортимеру стало ясно в чём заключалась хитрость Крили. Он не мог знать наверняка кто к нему явился и понимал, что находится в меньшинстве. Завести плохих парней в дом, где с ними разберётся пёс или родственники - мудрое решение и хороший способ защитить остальных членов семьи от бандитов. Фермер рисковал только собой и делал это очень расчётливо.
   - Мы бы хотели устроиться на поденную работу, - начал Мортимер.
   - Допустим. Что умеете делать? - спокойно ответил Крили. На его обветренном загорелом лице отражались спокойствие и доброжелательность человека, полностью контролирующего ситуацию.
   - Умею объезжать лошадей. Метко стреляю из револьвера обеими руками. Могу научить.
   - Хорошо. Как на счёт медведя?
   Джерри слегка смутился от такой похвалы и начал перечислять:
   - Умею ухаживать за скотом. У моего отца была ферма...
   - Что ж ты сразу не сказал, парень? Да ты же свой человек, - обрадовался Крили.
   - Вы не спрашивали.
   - Главное, что теперь спросил. Дженна! Доченька! Будь добра, сделай гостям кофе, - крикнул хозяин и где-то в доме послышались шаги, а затем стук посуды, будто пробудился нечистый дух, - Вот так бы сразу. Вижу, что толковые ребята, но стеснительные какие-то. Или вы того? Из тюрьмы сбежали? У кота морда какая-то злая.
   Крили оказался довольно добрым и по-своему смышлёным человеком. Он хорошо знал преимущества осёдлого образа жизни и совсем не знал преимуществ жизни в пути. Новые впечатления вполне могли соседствовать с чем-то представляющим опасность, поэтому фермер искренне радовался гостям и в то же время пытался разобраться кто перед ним.
   Наконец, появилась дочка Крили, Дженна. Здоровая румяная девушка раздала гостям чашки с горячим кофе. На мгновение их с Джерри взгляды встретились и задержались. Морт и Крили это заметили.
   - Спасибо за кофе, доченька, можешь отдыхать, - сказал хозяин, чтобы отвлечь Дженну от гостя.
   - Отдыхать, папа? А как же уборка, стирка и готовка?
   Крили замолчал и даже смутился.
   - Гостям это знать необязательно, ответили мистер Крили и продолжил, когда дочь ушла, - Джен единственная женщина в семье. После смерти матери на неё так много всего свалилось, что девочка порой просто садится на пол и плачет. Мы стараемся помочь, но работы так много, что со скотом разобраться не всегда успеваем.
   - Почему не успеваете? - поинтересовался Морт, отпив большой глоток кофе.
   - Мы забиваем мало голов и занимаемся в основном разведением на продажу. За большим поголовьем нужно и ухаживать как следует. Иначе хозяйство захереет. Вот сыновья с поденщиками и возятся со скотом целыми днями. Я им иногда помогаю и починяю по дому, а Дженна занимается всем остальным. Надо понимать, что этого много для семнадцатилетней девчонки. Так что мне сейчас больше нужна прислуга, чем ковбои. Кто-нибудь один займётся выгоном скота. Двоим другим определим работу по дому. Идёт?
   - Идёт. Если разрешите нам самим определиться кто и где будет работать, - ответил Морт.
   - Почему бы и не разрешить? - пожал плечами хозяин, - Своровать всё равно ничего не сможете. Феликс и Дженна за вами присмотрят. И видит Бог, я не знаю кто из них хуже. Начнём голосование? Кто за то, чтобы пасти скот?
   Вверх взмыли две руки - Морт и Джерри желали одного и того же. Они переглянулись. В глазах Джея светилось возмущение.
  
   - Мы отойдём, - бросил Мортимер и они с другом отошли от дивана на несколько футов вглубь комнаты, чтобы их никто не слышал. Крили озадаченно следил за происходящим, пытаясь сообразить что эти двое не поделили и в какой момент он перестал быть хозяином положения.
   - Что ты творишь? - шептал Джерри, - Ты же не умеешь пасти скот.
   - Ну и что? Научусь. Я же видел как ты смотрел на ту девчонку, когда ваши взгляды встретились.
   - Не понимаю о чём ты.
   - Вы нравитесь друг другу. Неужели ты не видишь?
   - Это не твоё дело, Морт, - пытался возразить раскрасневшийся Джей.
   - Не моё дело? Может быть. Но пасти скот буду я, - шепнул Мортимер и сказал громко, - Мы определились. Скотом заниматься буду я. Джерри поможет по дому.
   - Как на счёт Ника? - поинтересовался Крили, глядя на поляка, забившегося в левый угол дивана с котом под пиджаком.
   - Будто у меня есть выбор, - пробубнил Казински.
   - Выбор есть всегда, - возразил хозяин, - Можно работать, а можно не работать. Это ли не выбор?
   Ник многозначительно промолчал. Мортимер понимал о чём думает вынужденный союзник и опасался, чтобы тот не сболтнул лишнего.
   - Я согласен помогать по дому. Только держите Феликса подальше от моего Лепрекона. Кошки и собаки не дружат, знаете ли.
   - Это можно устроить. Феликс нападает только по команде, но чтобы не провоцировать его, будем закрывать кота в какой-нибудь из комнат. Только убирать за ним будешь ты, Ник.
   - Хорошо.
   - И ещё кое-что, чтобы вы не думали, будто я что-то упускаю. Дженна молода и красива, а новые люди в нашем доме бывают редко. Если вы задумаете сделать глупость или сделаете глупость, то уж постарайтесь, чтобы я об этом не узнал. Потому что если я узнаю, то разорву вас на части голыми руками и скормлю Феликсу, - могучая фигура пса мелькнула в дверном проёме, отчего угроза стала ещё более явной, - А пока поговорим об оплате.
   Морт выторговал себе доллар в день. Джерри и Ник согласились на предложение мистера Крили получать по восемьдесят центов.
   - Что ж. Отличная сделка. Или я не Бен Крили. Морт, приступишь к делу завтра. Стада уже на выпасе и без знания местности их не найти. Сегодня отдыхай. Джерри и Ник, если хотите, можете помочь Джен. Половина дня уже прошла, так что свои сорок центов вы заработать ещё успеете. Заодно изучите дом и поможете дочке приготовить ужин. Количество ртов постоянно растёт. Одной ей точно не справиться. Дженна!
   - Да, отец. Вы уже допили кофе? - объявилась юная мисс Крили.
   - Нет, Дженни. Покажи гостям кухню. Ник и Джерри теперь будут тебе помогать.
   - Хорошо, кивнул дочка и увела двоих за собой.
   - Что ж. Мы остались одни. Самое время сказать мне правду.
   - Правду о чём? - спросил Мортимер и спокойно отпил кофе.
   - Кто вы такие на самом деле? Вы ведь сюда не за работой приехали.
   - Нам и правда нужны деньги, - возразил Морт.
   - Не только деньги. Если бы дело ограничивалось только деньгами, вы бы сунулись к кому побогаче и где меньше работы.
   - А мы трудолюбивые.
   - И от кого-то прячетесь, - настаивал Крили.
   - Может, да, а, может, и нет. Это в общем-то наше дело. Пока мы не доставляем неприятностей и отрабатываем вложенные в нас деньги, что ещё может быть нужно?
   - Допустим. Но я буду очень внимательно за вами следить. И пусть хоть один волосок упадёт с головы Дженны - Феликс разорвёт вас на мелкие кусочки.
   - Обожаю хвалёное техасское гостеприимство! Теперь покажете где моя комната?

Глава 34: "Каслбук: дуэль"

Имеющие власть не ищут справедливости.

   Блондин вёл себя нарочито спокойно, чопорно. Зеваки, окружающие место грядущей дуэли, шептались, что светловолосый парень родом из Англии. Англичан в Америке, так уж повелось, не любили. Память о том, с чего начиналась британская экспансия и как людей сотнями ссылали покорять Новый свет была ещё жива в памяти людей.
   Неприязнь окружающих блондина беспокоила мало. Он снял и отдал шляпу одному из парней с золочёными значками. Затем проверил насколько удобно держится на правом бедре кобура, выхватив револьвер несколько раз. Шону показалось, что в движениях англичанина было не больше быстроты, чем в его собственным движениях. Но слова Морта ещё были живы в памяти Марстена.
   - Дон, будь осторожней, - предупредил Шон.
   - Почему это? Разве англикашка чем-то отличается от любого другого отребья? - говорил рассудительный погромче, чтобы соперник слышал.
   - Кое-чем отличается. Думаю, он может двигаться намного быстрее, чем показывает.
   - Откуда такие мысли, Шонни? Гадал на костях? - недоверчиво спросил Дон.
   - Просто верь мне. Я знаю о чём говорю.
   - Кажется, ты действительно чем-то обеспокоен, - сказал Дон, внимательно всмотревшись в лицо бывшего напарника, - Обычно ты веришь, а не знаешь.
   - Да. Англичанин попытается сыграть с тобой в игру. Как только вытащишь револьвер из кобуры, он опередит тебя и выстрелит первым. Не стреляй сразу, утоми его, заставь рассеять внимание.
   - Ты уверен, что блондин не будет стрелять сам?
   - Уверен. Тогда игра потеряет для него смысл.
   - Ты что знаешь этого парня, Шон?
   - Я знаю таких, как он. Это порой вернее, чем знать человека лично, - возразил Марстен.
   - До твоих слов чувствовал себя спокойнее. Теперь сердце так и колотится. Странно. Я думал, что забыл каково это, бояться... - проговорил Дональд, приложив правую руку к сердцу.
   - Дон, ты протрезвел, - возразил Шон с ухмылкой.
   - Может, ты и прав, - потёр подбородок Дон, - Что сделать, чтобы свалить это парня? Отступать некуда, значит будем нападать.
   - Для начала даже не пытайся опередить блондина.
   - То есть позволить себя убить. Запомнил. Что дальше?
   - Используй уловки. Солнечный свет, песок, свист толпы. Нужно отвлечь англичанина. После этого бей наверняка. В сердце или между глаз.
   - Почему именно в сердце или между глаз? - скривился Дон, пытаясь трезво оценить насколько сложными будут оба выстрела.
   - Потому что это сработает. Не задавай вопросы, на которые и так знаешь ответы. Я видел твоих жену и сына сегодня. Ты им нужен живым.
   - Значит, ты был у меня дома. В офисе шерифа тоже?
   - И в офисе шерифа. И видел те же рожи, что и вчера возле дома Имса.
   - Значит мне не показалось. Власть сменилась за ночь.
   - Знать бы ещё где Монтгомери... Мы бы им задали, - Шон сжал кулаки.
   - Узнаем. Прихлопну кое-кого и, может, тогда черти со значками заговорят.
   - Можешь не прихлопывать. Только выживи.
   - Спасибо, - Дон пожал руку другу и улыбнулся, - Теперь я готов!
   Рукопожатие оказалось крепким, без тени пьяной дрожи. Это вселяло в Шона надежду на успех. Да, англичанин был опасен, но даже у него были слабости. Морт сказал достаточно, чтобы надрать зад блондину стало возможным. Оставалось воспользоваться советами и не делать глупостей. Впрочем, последнее удавалось с трудом.
   - Стреляем с десяти шагов. Начинаем из центра и расходимся, - сказал англичанин бархатистым голосом, который словно приказывал и хвалил за это одновременно.
   Вместо сопротивления Дон покорно вступил в центр круга, образованного из зевак и посетителей "Воронёной стали", чувствуя при этом благодарность за возможность себя проявить. Блондин вышел навстречу и остановился на расстоянии вытянутой руки. Рассудительный заметил насколько расслабленным выглядел противник перед боем и расценил это, как издёвку.
   - Неужели тебе всё равно выживешь ты или умрёшь? - спросил Дон, глядя в холодные глаза англичанина.
   - Нет. Но я ценю твою заботу, - бросил блондин, - Выставь курок на полувзвод и верни револьвер в кобуру. Вынуть оружие сможешь только на расстоянии десяти шагов. Достанешь раньше и ты покойник, - бархатно излагал англичанин, кивнув в сторону скопления смотрителей с золотыми значками, - Шагай, - Дон не мог спорить. Десятки людей следили за ним сейчас.
   Шон считал шаги ганфайтеров, загибая пальцы: боялся сбиться. Народу на дуэль средь бела дня сбежалось много. Дети тыкали пальцам, женщины отворачивались, а мужчины, словно заворожённые смотрели, затаив дыхание. Лишь парни с золотистыми значками выглядели холодно, слишком холодно, будто вместо глаз на Дона и Шона смотрели тёмные провалы могил.
   Рассудительный против воли сглотнул, постепенно начиная смекать насколько безрассудным было влезать в дуэль. Четыре шага назад уже минули. Остался один. Если Шонни ошибся, если англичанин выстрелит первым, то Дону будет нечем на это ответить.
   Во время последнего шага порхающая возле револьвера рука рассудительного жила собственной жизнью. Дыхание стало глубоким и размеренным. Движения блондина казались плавными, издевательски медленными, будто он не собирался делать десятый шаг - выжидал чего-то.
   Дон отступил назад и немного в сторону - солнечный свет полоснул блондина по глазам- прогремел выстрел - затем ещё шесть - бездыханное тело осело на песок. Шон ринулся к другу и упал на колени рядом, думая что сможет чем-нибудь помочь. Шесть пулевых отверстий. Одно в значке помощника шерифа на груди. Сердце рассудительного умолкло навсегда.
   Блондин с простреленной в районе плеча левой рукой вернулся в "Воронёную сталь". Шон смотрел в остекленевшие глаза Дона, крепко сжимая ладонь друга, будто пытаясь вытянуть с того света. Марстен вскочил, кричал что-то, но сам не слышал что именно. Уши заложило, словно ватой. И он орал, орал в спины расходящихся людей, как полоумный.
   Теперь детишки тыкали пальцем в Шона, прячась за углами домов. Он нагонял тех, кто, казалось, мог поддержать. Знакомый франт Соломон Койпер, картёжник в наряде модного пошива был как раз рядом. Шонни схватил того за плечо и стал бессвязно орать что-то, бормотать о несправедливости. Оторопевший знакомый схватил бывшего помощника шерифа за плечи и заорал прямо в лицо:
   - Всё кончено, парень! Он мёртв, понимаешь?! А напрашиваться на свидание с "леди Смерть" ради твоей мести я не стану! Обратись к шерифу Монтгомери! Может, он тебя выслушает?! - так знакомый человек, мгновенно стал незнакомцем, затерялся в море равнодушных лиц и спин.
   Только тогда Шон начал постепенно приходить в себя. Причина ярости лежала перед глазами, как десять с лишним лет назад. Тогда, отец Марстена, шериф, решил бросить вызов одному из людей Смотрителя и схлопотал пулю. Шесть пуль, прошивших грудь и живот хранителя закона и порядка.
   И шериф лежал, истекая кровью на виду у всего города, и никто ничего не сделал. Маленький мальчик рыдал подле трупа своего отца. Затем набрался смелости и оттащил того через весь Каслбрук к гробовщику. Это был важный урок основательно Шоном подзабытый. Теперь он вспомнил почему решил защищать закон. Потому что никому больше не было до него дела.
   Так шериф Монтгомери постепенно заменил Шону Марстену настоящего отца и приглядывал за ним, как за собственным сыном, коих у шерифа было двое. Дон стал для него кем-то вроде старшего брата и духовного наставника. Учил горячую голову думать, чтобы не напороться на неприятности. И где они оба теперь?
   Шериф заботился о Шоне с четырнадцати лет, используя для простеньких поручений и вырастил до полноценного помощника шерифа, но позаботиться о себе не смог. Рассудительный Дон преподал Шону множество уроков, сегодняшний в том числе, но самый главный свой урок усвоить, увы, не смог - не лезть на рожон. Марстен снова остался один.
   Бездушный Каслбрук давил на бывшего помощника шерифа также, как и в прошлом. Шон упал на колени подле Дона и прижал к груди окровавленное тело друга, как когда-то отца. Он хотел заплакать, но не было слёз. Лишь болезненно колкий ком застрял в горле. Нельзя оставлять Донни здесь, подумал Марстен, я не доставлю такой радости надзирателям.
   Торговый город в сотне миль от Рио-Гранде превратился для молодого человека в тюрьму духа, где смотрители стали надзирателями. Путь до гробовщика и похороны в тот же день под неусыпным надзором заставили Шона почувствовать себя по ту сторону закона, хотя ничего предосудительного он сам не совершал.
   Марстен лично сообщил жене о смерти Дона. За секунду счастливая замужняя женщина превратилась в стенающую вдову. Теперь, успокаивая жену единственного друга, Шон уже не считал преступления Мортимера такими уж жестокими. Сжимая в руке пробитый пулей значок рассудительного, он представлял, что покажет вампирам как выглядит настоящая жестокость.

Глава 35: "Каслбрук: дом, который построил Бен"

Гостеприимство не признак доброты.

   - На кухне появишься, когда пригласят. В загоны ни шагу без приказа. Будешь вести себя подозрительно - потеряешь работу. Оружие и личные вещи останутся у меня пока не заработаешь доверие. Всё понятно?
   - Мне хоть что-нибудь можно делать без разрешения?
   - Спать.
   - А если я скажу, что думаю иначе? Уложу и тебя, и Феликса, что тогда? - мечтал ответить Мортимер, но ответил, - Отличный выбор. Спасибо за доверие.
   Крили раздражённо хлопнул дверью. Заскрежетал замок и всё затихло. Морт попытался выйти из комнаты и обнаружил себя запертым.
   - Интересно, куда мне ходить в туалет, когда возникнет желание? - спросил Мортимер сам у себя. Впрочем, пока он хотел только есть.
   Усевшись на пружинящую кровать, ганслингер немного попрыгал на ней, пробуя упругость. Затем улёгся и вздохнул с облегчением. Наступил редкий момент расслабления, когда не нужно думать о проблемах и сон способен принести покой. Веки Морта потяжелели. Однако, его взгляд привлекли отчётливые следы царапин на двери.
   Борьба между сонливостью и любопытством длилась недолго. Мортимер решил, что царапины ему почудились и забылся сладким сном, пока Джерри и Ник осваивались на кухне.
  
   - Здесь стоит плита. Дрова лежат рядом. Продукты хранятся в шкафчиках здесь и здесь, - рассказывала Дженна, открывая дверцы и указывая на полки с мешочками и баночками, - Эй, вы меня слушаете?
   Джей и Ник сразу сделались преисполненными внимания, хотя откровенно солгать сумел только поляк:
   - Да, конечно, слушаем.
   - И о чём я сейчас говорила?
   - Ну... что-то про дрова.
   - А ты что скажешь, увалень? - ярилась Дженни, краснея. Джерри тоже был пунцовым, но по другой причине.
   - Джерри.
   - Ты что скажешь, Джерри? - исправилась девушка, заметно смягчившись.
   - Кажется, я... засмотрелся, - выдавил из себя Джей, всё ещё не в силах смотреть девушке в глаза.
   - Засмотрелся на что?
   - На... - и здоровяк указал взглядом область поясницы и чуть пониже.
   - Наглый лжец и стеснительный грубиян! Повезло же мне с вами, - усмехнулась Дженна и вытерла пот со лба, - Что ж. Раз вы пришли сюда помогать, то будете помогать. Как звать твоего друга, Джерри?
   - Ник.
   - Хорошо. Джерри, займёшься плитой. Чтобы через час блестела, как новая, - приказала хрупкая девушка чуть выше пяти футов ростом. Джей мельком взглянул на вековой пригар, от которого плита выглядела, как адская жаровня, и ощутил резкий упадок сил. Однако, Дженне сказать о том не решился: боялся произвести дурное впечатление.
   - Ник...
   - Да, мэм, - перебил Казински.
   - Займёшься занавесками на кухне. Снимешь, принесёшь воду из колодца и постираешь здесь же. Папа сказал глаз с вас не спускать. Вот я и не буду.
   - Как мы с вас? - ухмыльнулся Ник. Носик Дженни покраснел от неловкости.
   - Прекрати. Это невежливо, - поправил Джерри.
   - Да брось. Разве я соврал?
   - Нет. Просто прекрати, - настаивал здоровяк.
   - Хочешь сказать, что не смотрел на неё? Я же видел твой взгляд.
   - Хватит! Вас не для того сюда наняли, чтобы глазеть на меня. Принимайтесь за дело. Теперь я буду глазеть на вас.
   - Что если мы откажемся? - поинтересовался мошенник.
   - Скажи это Феликсу. Феликс! - топнула ножкой Дженна и огромный лохматый пёс оказался на кухне, тяжело дыша.
   - Ладно-ладно,- сдался Ник, примирительно выставив перед собой руки. Меньше, чем через минуту, он уже снимал занавески с крючков, балансируя на хлипком стуле, - Получше стула не найдётся?
   - Для тебя - нет, - категорично отрезала Дженна. Она расположилась на стуле куда более прочном, что отражало положение дел в целом. Власть дочери хозяина была устойчива, как гора Эверест во время всемирного потопа. Джерри отчётливо это понимал. Ник искал подтверждения.
   - Джей, как ты думаешь что из себя представляет космос? - спросил Казински, чтобы отвлечься от глупости и убожества того, чем занимался.
   - Не знаю, - пожал плечами здоровяк, налегая на запёкшийся жир.
   - Мне довелось общаться с одним учёным. Как он объяснил, космос это что-то вроде огромного чёрного океана, в котором плавает наша планета. Звёзды - это маяки других планет и если мы сможем смастерить огромный парус, то доплывём до других миров.
   - Выше неба Рай. Ангелы в виде звёзд озаряют небо своим светом, - спокойно ответил Джерри.
   - Где Рай, там и Бог да? И что? Ты часто видел своего Бога?
   - Нечасто. А ты своего?
   - Какого "моего"? - насторожился Ник.
   - Золотого тельца. Бога наживы. Ведь это он вёл тебя долгие годы.
   - Каждый выживает так, как может. У меня хотя бы есть дом.
   - Который тебе не принадлежит.
   - А, чёрт с тобой, упрямый католик.
   - Православный.
   - Какой?
   - Пусть каждый останется при своей вере. Я не проповедую тебе свою. Ты не проповедуй мне свою. Мы живём разными жизнями, - примирительно ответил Джерри, заставив Ника сменить тактику. Дженна сначала помышляла вмешаться. Теперь следила за конфликтом из-за баррикад.
   - Хм. А что ты думаешь на счёт ниггеров? Мне кажется северяне зря их освободили. Эту грязную сволочь надо загонять в каменоломни и пахать на них, пока не сдохнут.
   - Разве на них перестали пахать после победы северян? - возразил Джерри, - Чёрные до сих работают на белых.
   - Конечно. Железную дорогу до Каслбрука как раз они и проложили. Трудолюбивые ублюдки, если приложиться кнутом.
   - Ты бы тоже был трудолюбивым, если к тебе кнутом приложились, - ответил здоровяк и продолжил оттирать плиту.
   - То есть ты меня сравнил с черножопыми? Я так понимаю?
   - Мы ничем не лучше них. Кровь у чёрных такая же красная.
   - Чёрных? Почему, например, не черномазых, черножопых, ниггеров, грязных ублюдков, угольков, м? - нагнетал Ник, заставляя Джерри взглянуть на себя, - Что такое? Тебе что-то не нравится?
   Взгляд Джея в тот момент напоминал струю жара, исходящую из плавильни.
   - Замолчи.
   - А то что? Ударишь? Хочешь вылететь отсюда, а? - подтрунивал Ник. Однако, стул так раскачался, что развалился прямо под поляком. Казински рухнул в направлении Джерри, который не задумываясь подхватил идейного противника.
   - Отвали от меня, - крикнул Ник и, убирая от себя руки Джерри, случайно ударил его в живот...
  
   Морт ещё спал, когда внизу послышался жуткий грохот. Было похоже на местное землетрясение. Проспать стук в дверь оказалось уже сложнее. Кто-то пытался попасть в комнату. Видимо, не знал, что та закрыта. Послышался девичий голос:
   - Откройте. Мне нужна ваша помощь!
   - Дверь заперта на ключ. Я не могу отпереть её изнутри.
   Дженна ругаясь ушла и вернулась чуть позже с ключом.
   - Что-то случилось? - спросил ганслингер.
   - Случилось. Твой большой друг буянит. Я не смогла его успокоить.
   - То есть? Просто решил напасть на кого-то или его вынудили? - спрашивал Морт на ходу. Понимал, что даже Феликс не сможет сдержать Джея в гневе.
   - Ник пытался поговорить с Джерри, а потом начал оскорблять, - голос девушки был едва слышен, настолько громки были лай и вопли из кухни.
   - Наш польский друг решил принять смерть от рук самого спокойного парня, что я знаю. Не могу решить тупость это или храбрость, - процедил Мортимер и походя спросил, - Кто жил в комнате до меня?
   - Я, - честно ответила Дженна, - Почему ты спрашиваешь?
   - Царапины на двери... - ответил ганслингер. Дженна смутилась и замолкла.
   На кухне Морт узрел занятную картину: Феликс, который должен был защищать Ника, теперь забился в угол вместе с поляком и трусливо лаял, чтобы отогнать от себя Джерри. Тот взял мошенника за грудки и оторвал от пола, когда объявились гости.
   - Морт?! Мооорт! Скажи ему, чтобы отпустил! Я ничего такого не имел ввиду. Как ты вообще с ним разговариваешь?!
   - Достаточно не пытаться оскорбить его достоинство. Иначе Джерри выбьет из тебя всё дерьмо голыми руками. Отпусти Ника, Джей, он того не стоит.
   - Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо, - тараторил Ник, подползая на коленях к Морту.
   - Скажи спасибо ему. На месте Джерри я бы тебя точно покалечил.
   Благодарность Казински мгновенно преобразилась в панический страх перед людьми, которые могли сделать с ним что угодно.
   - Хочешь, чтобы с тобой обращались по-человечески? Ну так и веди себя, как человек! Мы здесь гости.
   - Гости из-за тебя! - бросил Казински, - У меня есть дом. Я хочу домой!
   - Ну так иди. Может, ты даже останешься жив, когда до него доберёшься.
   - Не надо мне угрожать, - отстучал поляк зубами. Морт наклонился и взял мошенника за грудки.
   - Как знаешь. Но если ты ещё раз попытаешься задеть Джерри, я заживо спущу с тебя шкуру. Понял меня? - устного ответа не потребовалось - штаны Ника потемнели.
   Дверь отворилась и в помещение вошли трое, одним из которых оказался Бен Крили:
   - Что случилось? Мы пришли на лай и крики.
  

Глава 36: "Каслбрук: прибытие"

Французом назови иль англичанином, но не человеком.

   После дуэли возле "Воронёной стали" англичанин пробыл в салуне достаточно долго, чтобы толпа зевак рассеялась, и мальчишка смирился со смертью друга. Затем блондин почувствовал, как непреодолимая сила влечёт его в покои Смотрителя, высшего над младшими смотрителями. Такова истинная сила главы - приказывать без слов и быть услышанным.
   - Вы вызывали меня господин? - раздался отдающий командирской сталью голос англичанина в полумраке зашторенной комнаты.
   - Да, Миньон. Можешь войти, - раздался ответ из темноты, - Мне бы хотелось прояснить что произошло возле салуна. Кто-то вывел тебя из себя? Одного из лучших моих солдат и определённо самого хладнокровного.
   - Нет. Я оставался спокоен, даже когда всадил шесть пуль в бывшего помощника шерифа на глазах его друга, - честно ответил Миньон.
   - Ты говоришь правду, - подтвердил Смотритель, заглянув в разум своего слуги, - Так это была попытка отомстить за потерянное положение? Как интересно...
   - Хьюлит доложил, что оба помощника шерифа до представления у салуна явились к нему и обоих он спровадил.
   - Пытались заступить на пост. Похоже, люди - рабы своих привычек.
   - Один из них сразу же направился к салуну. На нём был значок. Помощника звали Дон. Второй тоже мог быть там, но я не видел значка, поэтому не могу сказать точно.
   В комнате повисла вязкая тишина. По своему опыту англичанин знал, что молчит Смотритель неспроста. В голове Миньона словно прошелестел ветер, разворошив воспоминания, как передвигают мебель. Из дальних углов хлынули крысы и тараканы эмоций, которые англичанин без труда подавлял и даже не замечал. Подавил он их и теперь, как только наваждение пришло.
   - Да, второй помощник был возле салуна. Так говорят ваши с Хьюлитом воспоминания. Человек, скорбящий по Дону, и есть второй помощник шерифа и его друг, Шон Марстен, - констатировал Смотритель.
   - От меня требуются какие-то действия в отношении Шона Марстена?
   - Нет. Только если он станет мешать нашим планам, - возразил Смотритель.
   - Это возможно. Шон намеревался найти шерифа, когда пришёл к Хьюлиту, и после смерти друга вёл себя, мхм, вызывающе, - подобрал Миньон нужное слово, - Такое поведение свойственно бунтарям.
   - Пусть ищет шерифа сколько угодно. Старая власть одной ногой в могиле и скоро поставит туда вторую. Наблюдайте за мальчишкой издалека. В своих гневе и скорби он может быть полезен,- нашёптывала тьма.
   - Думаю, вы правы. Перед убийством младшего смотрителя Блэквуда в "Пивном брюхе" был замечен человек в чёрном. Он столкнулся с Финеасом и сбежал. Шон оказался единственным кто заметил перемену в поведении Блэквуда и погнался за человеком в чёрном, - доложил Миньон.
   - Что произошло дальше? - спросил Смотритель, оказавшись к слуге значительно ближе, чем тот рассчитывал.
   - Неизвестно. Мальчишка пропал до следующего утра. Судя по синякам и ссадинам на лице и руках, Шону крепко досталось той ночью.
   - То есть мы не можем быть уверены видел ли мальчик убийцу Финеаса и знает ли куда тот направился после того, как покинул заброшенный дом, - рассудил Смотритель.
   - Мы могли бы попытаться найти дилижанс, доставивший убийц в другое убежище, - предложил Миньон, ловко вынув козырь из рукава.
   - Дилижанс нельзя допросить. Как мы найдём кучера?
   - Мой человек, Пит Салли, пробрался в дом прежде, чем на него напали и позже слышал шум удаляющегося дилижанса.
   - Представь своего человека в подробностях. Мне нужно видеть картину глазами Салли, - приказал Смотритель.
   Миньон вообразил невзрачного крепкого паренька во всех известных ему деталях. Конопатый, с прямым туповатым взглядом, обломанным верхним резцом и сломанным носом он был похож на типичного посетителя салуна, поэтому легко мог затеряться в толпе. Оружие при себе соглядатай имел, но пользовался им из рук вон плохо. Носил ковбойскую шляпу с загнутыми полями, джинсы, рубаху и жилет - относительно остальных не выделялся.
   - Сэр. Мне что-нибудь предпринять? - спросил Миньон, предчувствуя хороший момент, чтобы выслужиться.
   - Найти кучера и, что особенно важно, мальчишку. Шон может оказаться единственным кто знает куда человек в чёрном и его компаньон направились.
   - Почему вы так думаете?
   - Шон был в доме с убийцами и провёл там ночь. Когда твой человек очнулся, то видел, как мальчишку уводят и только потом услышал стук колёс дилижанса. Шон может, он должен что-то знать о тех двоих.
   - К вечеру мальчишка будет у вас.
   - К вечеру? Прямо сейчас, - донёсся голос Смотрителя откуда-то справа.
   - Вечер - это крайний срок.
   - Сейчас! Присутствие убийц, шныряющих прямо у нас под носом, приведёт Кровавую в ярость! - прозвучало вплотную в левое ухо "англичанина"
   - Могу я уточнить что делать со Смити? - спокойно уточнил Миньон.
   - Пусть живёт. Он может нам ещё пригодиться, - ответил Смотритель.
   - Могу я задать личный вопрос?
   - Можешь. Экономь моё время.
   - Почему вы до сих пор не сместили Кровавую, имея для этого все условия? Земельная контора всецело подчиняется лично вам. Армия смотрителей тоже. Что мешает вам устранить помеху на пути к господству?
   - Некоторые помехи, о которых ты ничего знать не должен, Миньон. Напомни почему тебя зовут "англичанином"?
   - За хладнокровность и высокомерие, сэр.
   - Да. От французов в тебе действительно мало что осталось кроме имени. Разве что любопытство. Можешь идти, - послышалось за спиной "англичанина".
   - Аз шиеру, - ответил Миньон, не дрогнув. Единственный из солдат, кто был способен выдерживать психологическое давление Смотрителя.
   - Сактра о шиеру, - удовлетворённо прошептал высший вампир, подумав: "Сила в послушании. Неудивительно, что Кровавой так нравится это выражение, ведь иного выхода она не оставила".
   Миньон поклонился и покинул комнату, также спокойно как вошёл. Мрак поглотил робкие лучи света, проникшие через разверстый дверной проём, а тишина жадно пожрала аккуратный хлопок двери. Комната вновь стала мертвенно покойна. Был там Смотритель сейчас или нет - знал только он.
  
   - Хэй! Про меня что забыли? - послышался возмущённо звонкий голос Минди, отразившийся от стен подвала и вернувшейся к ней без новостей.
   - Чёрт! Да что случилось-то? Куда я попала? Почему меня заперли? - спрашивала Мин. Желающих ответить не нашлось. Сырые стенки подвала веяли прохладой, поэтому опереться на любую из них значило через минуту начать стучать зубами. Минди стояла посреди комнаты и пыталась держаться независимо, с достоинством.
   Сознание она вопреки собственным ожиданиям, не теряла. Казалось, будто Мин просто оказалась в подвале. Секунду назад сидела в кресле, пытаясь отстраниться от испытанного ужаса и вот она уже стоит посреди темноты. Размеры и некоторая обжитость подвала (отсутствие вороха пыли и паутины) позволяли судить, что Минди находится в подвале чужого дома.
   В свой подвал Мин давным-давно не спускалась. Хранящееся внизу имущество принадлежало покойному отцу и по наследству перешло к Минди. Однако, девушка совершенно не нуждалась в ковбойском хламе и пару-тройку лет планировала избавиться от него. Стало быть, если нет хлама, значит и подвал чужой. Впрочем, легче от этого не стало.
   Морт, по своему обыкновению, снова втянул Мин в какую-то переделку. Она не переставала поражаться изобретательности судьбы, ставящей на ганслингера капканы и силки. Вот только попадали в ловушку другие люди. Мортимер же каким-то чудом уходил от погони. Причём чувствовал себя зачастую лучше, чем иные осёдлые жители Дикого запада.
   - Видимо, беглец - это стиль жизни, - подумала Мин. Ей план побега как раз не помешал бы.
   Девушка решила осмотреть комнату более внимательно. Стала ощупывать стены и пол руками, принюхиваться, прислушиваться, была предельно внимательной. Темно, холодно и пусто дополнилось посторонними звуками, которых Мин раньше не различала. В углу подвала лежало что-то вздутое, округлое и беспрестанно сипело.
   Минди аккуратно ощупала сипящее нечто. Большое и тёплое оно тяжело дышало, никак не реагируя на прикосновение. Поверх соседа Мин по подвалу была небрежно наброшена какая-то ткань, поэтому она не сразу разобралась человек перед ней или зверь. Пока не нашла сжатую в кулак ладонь. Мощная и мясистая, квадратная ладонь определённо принадлежала человеку, к тому же мужчине.
   - Кто вы? Что вы здесь делаете? - спросила Мин.
   Сипящий промолчал.
   - Кто вы? Ответьте мне. За что вас сюда посадили?
   - Мх-мх, - полуосмысленно пропыхтел человек.
   - Что с вами случилось?
   - Мх-мх-кх-кха-кха... - закашлялся сосед по подвалу, свернувшись подобно ребёнку в утробе.
   - Похоже, он оказался здесь раньше, - подумала Минди, - Нужно быть осторожнее. Холодно. Знать бы ещё почему нас здесь держат? Я ведь уже сказала шерифу всё, что знаю. Да и не похож подвал на тюремную камеру. Даже в тюрьме есть кровати, а здесь нет. Здесь вообще ничего нет кроме соломы на полу, да и она попала сюда случайно. Что же будет со мной дальше? Руки уже начинают цепенеть, а конца затянувшемуся сновидению не видно. Вот бы проснуться...

Глава 37: "Ферма Крили: преступники"

Даже преступник хочет быть нужным. (Even a criminal wants to be wanted)

   - Стив. Броди.
   Двое дюжих парней без лишних слов разделились и схватили Мортимера и Джерри. Те не сопротивлялись. Морта держал худосочный юркий парень с руками, увитыми сеткой вен и жилок. Джею достался крепкий бугай с законченными резкими движениями, словно он каждым рывком старался расколоть полено. Прирождённый дровосек.
   - Спрошу ещё раз. Что здесь произошло? - оглядывал Крили чужаков и Дженну строгим оценивающим взглядом, - Дженна.
   - Отец, я...
   - Выйди.
   - Оте...
   - Я сказал выйди! И забери с собой Феликса! - повысил голос Крили, отчего выглядел зловеще. Морт встречал таких людей. Говорят и приказывают с умеренной громкостью, но стоит им повысить голос... Джей без колебаний узнал черты своего отца, спокойные деспотические нотки, особый тембр способный вызвать дрожь.
   - Что здесь произошло?
   - Он, он напал на меня, - прошептал Ник. Он глядел неотрывно на Джерри и в приступе паники пытался отползти как можно дальше, - Он н-не человек. Ж-животное. Н-настоящее животное.
   - Животное, значит? Но даже зверем что-то движет во время нападения. Что двигало тобой, большой парень?
   Джерри молчал.
   - Homo homini lupus est, я думаю, - вставил Мортимер.
   - Я не с тобой разговариваю, - отрезал Крили.
   - Зато я с вами разговариваю.
   - Стив...
   Сухопарый Стивен усилил хватку, словно пытался выдавить кости Морта наружу. Терпеть было допустимым вариантом лишь поначалу. Давление пронизывало тело ганслингера иглами боли. Казалось, ещё немного и послышится отчётливый треск костей и затем треск рвущейся от натяжения кожи.
   - Наверное, привык везде разгуливать с оружием, Только так чувствуешь себя в безопасности, правда, убийца? Ты же ганфайтер, да? Думаешь можешь делать что тебе вздумается? Я вижу, как твои руки тянутся к револьверу, которого нет. Думал обманешь меня? Обмани для начала самого себя, мальчишка. А я посмотрю что ты будешь делать без своего револьвера.
   - Страдать. Нравится? Я ведь стараюсь, - спрашивал Мортимер, ожесточенно скалясь в улыбке. Даже испытывая жуткую боль, он продолжал смотреть в глаза хозяину фермы.
   - Заткнись! - вспыхнул Крили второй раз. Однако гнев землевладельца не казался теперь столь жутким. Мортимер знал, что Дженне придётся куда хуже, чем им с Джерри, который был готов выслушивать скабрезности хоть днями напролёт, если девчонке станет от этого легче.
   - Так ты хотел знать, что здесь произошло? - спросил Морт, когда свыкся с новыми болевыми ощущениями.
   - Стивен.
   Руки ковбоя стали сдавливать Мортимера с невообразимой силой и тут у него лопнуло терпения. Морт наступил Стиву на ногу, рывком высвободился из захвата и точным кроссом в челюсть послал своего мучителя на пол. Броди с трудом удерживающий почти не сопротивляющегося Джерри вдруг осознал, что зверь покинул клетку. Разрозненная работа мышц под клетчатой пропахшей потом рубашкой собралась в единый порыв, отбросивший Броди к стене.
   Напуганный таким поворотом событий Крили отступал к двери.
   - Как вы это сделали?
   - Правильнее сказать не как, а зачем. Вопрос познания. Как и то что здесь произошло. Сократ как-то сказал: "Я знаю, что ничего не знаю". Многие думают, философ имел ввиду безграничность знания. Одна крупица соседствует с другими крупицами. Изучить их все невозможно. Но дело не только в этом. Вслушайтесь, Бен. Сократ говорил ещё и о чудесах человеческого разума. Когда что-то попадает к нам в голову, то становится частью нас и это уже не так просто вспомнить. Можно знать всё на свете и не иметь возможности вспомнить это по собственному желанию. Чем больше знаний, тем больше беспорядка в голове. Теперь у вас, Бен, есть знание о том, кто мы с Джерри такие и на что способны. Думаю, вы уже знаете что произошло. Просто не отдаёте себе отчёта.
   - Догадываюсь, - нервно сглотнул Крили, нащупывая ручку двери за своей спиной.
   - Ещё бы. Плакаты "Разыскивается" развешены по всему городу. До последнего думал, что вы не в курсе. Не понимаю на что рассчитывали, приглашая нас в свой дом. Что сможете удержать под контролем и сдадите шерифу, как ягнят на заклание?
   Хозяин дома молчал. Его руки всё ещё шарили за спиной. Колени, вопреки ожиданиям, не дрожали. Напротив - древесно-крепкое тело словно затвердело и утратило гибкость. Оттого только пальцы Крили и отказывались ухватиться за дверную ручку как следует.
   - Позвольте, - Морт нащупал ручку и выпустил землевладельца из кухни. Тот вырвался из помещения резко, словно в какой-то особой, обоснованной страхом судороге, агонии воли.
   - Думаешь стоило раскрываться? - спросил Джей, глядя на Морта с неодобрением.
   - Он и так догадывался кто мы. Просто выжидал момента, чтобы убедиться, выспрашивал у своих ребят.
   - Почему ты так думаешь? Он выглядел спокойным, когда говорил с нами.
   - Сразу после того, как мы определились с работой, Крили попытался угрожать мне. Потом проводил в комнату, отнял револьвер и запер в ней. Не очень-то гостеприимно.
   - Всё равно не стоило подставляться. Мы в чужом доме.
   - Погоди. Сейчас я достану свои часы, отмотаю время назад и всё исправлю, - Морт полез в карман в поисках часов, но по окончании поисков его рука оказалась пустой, - Упс! Да у меня же их нет. Какая жалость...
   - Морт, что будем делать с Ником?
   - Ссыкуном? Научим держать язык за зубами,- сказала Мортимер внушительно. Хватило одного взгляда, чтобы понять в каком состоянии находится Ник. Мошенника трясло крупной дрожью. Сказать изображал Казински слабость или нет было затруднительно, но даже рыжему коту Лепрекону, трущемуся о ногу хозяина, было его жалко, - А, впрочем, чёрт с ним. Нужно найти Крили, - Морт выглянул в окно, милостью поляка свободное от занавесок, - На улице его нет, значит прячется где-то в доме.
   Стив и Броди не решились остановить захватчиков. Стивен всё ещё пребывал на полу без сознания. Броди наблюдал за происходящим со стороны: мощь Джерри смяла его, сокрушила и сделала безвольным наблюдателем.
   - Бро, проследи за Ником. Внимание ему не помешает, - сказал Морт.
   Бугай бездумно кивнул. Даже не слышал с чем только что согласился.
   По дому разносились пронзительные звуки. Девичьи всхлипы, стоны и вскрики сливались в единый шум страдания, терзающий сердце слушателя.
   Звуки раздавались со второго этажа. Друзья, не теряя ни минуты, ринулись на помощь. Они только догадывались что хозяин дома проделывал со своей дочерью. Впрочем, решающего значения это не имело. Издевательства над той, кто заведомо слабее тебя, говорили о Крили больше, чем хотелось бы знать. Остановить Бена стало делом чести.
   Нужная дверь обнаружилась сама. Шум из комнаты порождал волнения во всём доме. Морт и Джей остановились напротив. Сначала ганслингер попробовал отпереть дверь без применения силы. Окликнул:
   - Бен, открывай! Нам надо поговорить.
   - Не о чем мне с вами говорить! - прорычал озверевший Бенджамин Крили и продолжил осыпать дочь ударами вперемешку с проклятьями, - Тупая шлюха! Ты должна была вмешаться! Должна проследить! А ты что сделала?!
   - Джей...
   - Понял, - Джерри кивнул и упёршись в дверь обеими руками надавил на неё в области замка. Металлическая запорная конструкция с хрустом высвободилась из деревянного плена и упала на пол.
   Открывшаяся картина привела друзей в замешательство, а в нос ударил металлический сладковатый запах. Дженна лежала на животе, привязанная рваной простынёй за руки и ноги к спинкам кровати. Платье на спине небрежно разодрано. Сочащаяся кровью спина иссечена пучками глубоких царапин. В руках Бена Крили красовалась короткая кожаная плётка, какой стегают лошадей. С плётки капала на пол кровь.
   - Ну и что вы сделаете? Вы в моём доме, ублюдки! В моём доме! - разорялся Крили, обнажив револьвер.
   - Но с моим револьвером, идиот, - процедил Морт и рывком сократил расстояние до Бена. Он спустил курок. Сухой щелчок бойка по пустой каморе и хозяин дома расстался с зубом и револьвером, - Всегда проверяй готов ли револьвер к бою, головожопый, - Морт припёр Бенджамина к стене.
   Ганфайтеру неисправное оружие могло стоить жизни, а оставлять пустую камору было необходимо, чтобы оружие со взведённым бойком не выстрелило при езде на лошади.
   - Джей, уведи девушку, пока я разберусь с хозяином балагана, - сказал Морт, но Джерри даже не пошевелился, ошеломлённый происходящим, - Быстро!
   Здоровяк отвязывал Дженну дольше, чем рассчитывал. Она вырывалась, ударила Джея в челюсть, выкрикивала ругательства. Однако, Джерри, поставленный перед необходимостью действовать, исполнял свой долг.
   - Урод! Жирная скотина! Насильник! Убийца! Убери свои руки! - вопила Джен и даже плюнула в лицо Джею.
   Чтобы избежать дальнейших побоев, Джерри закинул девушку на плечо и вынес брыкающееся тело из комнаты. Вошёл в соседнюю и уложил на постель. Точь-в-точь такую же, как в прошлой комнате, за исключением одной детали - на ней ещё не было следов крови.
   - Что ты со мной сделаешь? - спросила Дженна, когда поняла, что не может сопротивляться, хотя Джей мирно и грузно сидел на краю кровати.
   - Ничего, - пожал плечами Джерри.
   - То есть как?
   - Моего отца порой тоже заносило. Я знаю каково быть жертвой.
   - Я не жертва! - вскрикнула Дженна, удивив саму себя.
   - Мне можешь не рассказывать,- ответил здоровяк.
  
   - Вот мы и остались одни, - сказал Морт, поигрывая плетью, - Это было бы романтично, не будь ты чёртовым живодёром.
   - Это мой дом... - повторял Крили в полубреду, загнанный и безоружный.

Глава 38: "Каслбрук: война Марстена"

Даже преступник порой имеет благие намерения.

   Солнце неумолимо клонилось к закату, заливая прерию красным. Шон посмотрел на запад и на мгновение увидел разверстые врата Ада. Пламя могучим столбом вырывалось из-под земли, плавило воздух, заливало прерию красным и оранжевыми всполохами, отражёнными от стен Преисподней. Марстену захотелось помолиться.
   Он протянул руку ко лбу - хотел перекреститься, но забыл как это. Шон даже не помнил в какой момент утратил веру. Однако осенить себя крёстным знамением оказалось бывшему помощнику шерифа не по силам. Вампирам не нравились церкви - их не было во всём городе. Не нравились животные и тех удавалось держать разве что на фермах вдали от Каслбрука.
   Шон ощущал, как сам постепенно оскотинивается. Почти все имеющиеся деньги он спустил на выпивку. Спустил, чтобы не думать куда их потратить, да и вообще не думать. Алкоголь делал непоротливым не только тело, но и мысли. Если тело Марстена ещё было способно передвигаться, то мысли выглядели, как черепашье племя, переползающее пустыню.
   Зато парня теперь не мучила скорбь. Он спокойно слонялся по окраинам тихо и неосязаемо, как бесплотный дух. Не человек, но тень случившихся в прошлом трагедий. Отец, заменивший отца, друг... Все мертвы или пропали без вести, что равнозначно смерти. Справедливость теперь казалась сказкой, вымыслом, намёком, как должно быть, но никогда не будет.
   На исходе дня Шон остался наедине с насущным вопросом: что делать дальше? Игра в справедливость отняла близких, время и силы, но ничему не научила. Воровать и перебиваться с хлеба на воду, как раньше, казалось наиболее вероятным. Но бывший помощник шерифа трезвел - трезвело и его чувство справедливости, намекавшее, что бывших слуг закона не бывает.
   Шон направился в "Пивное брюхо", чтобы выпить на оставшиеся деньги и снова забыться. Он струсил. Воспалённое чувство справедливости продолжало осаждать Марстена. Снова перед глазами стояли стройный Морт и квадратный Джерри, оборванные и голодные, но продолжающие сражаться. Ради чего? Зачем? Неужели им жить надоело?
   Из салуна с треском вылетел оборванный негр - вылитый Джим Кроу. Вслед за ним из дверей выпорхнул престарелый хозяин черномазого. Теперь он старался аккуратно подтолкнуть коленом своего работника, чтобы помочь подняться. Помогать явно, значило бы встать на сторону чёрного, а таких смельчаков на Юге было мало. Из салуна показался новый шериф:
   - Кто разрешил тебе поить грязного ниггера пивом?
   - Никто, сэр. Он хорошо работал. Вот я и решил...
   - Ты решил? А кто ты такой, чтобы что-то решать?
   - Я... я его хозяин, - ответил старик робко.
   - Хозяев больше нет. Теперь ты наниматель и должен следить, чтобы пьяный черномазый не шатался по городу. Штраф за спаивание скотины двести долларов.
   - Что? Но у меня нет таких денег... - расклеился фермер.
   - Что ж... Проваливай. И черномазого своего прихвати, - отмахнулся Хьюлит.
   - Но... - старика кто-то одёрнул за штанину.
   - Идём, х'зяин, - взмолился чёрный. Шон успел рассмотреть в лучах уходящего солнца, что тот был совсем мальчишкой.
   Закопчённая кожа, курчавые угольно-чёрные волосы. Черномазый будто явился прямиком из Ада, где полировал своими белыми ладошками котлы, и в то же самое время... Он пожалел своего хозяина. Адское отродье не чуждо жалости? Это хитрость, убеждал себя Шон, хитрость, чтобы выпросить в будущем что-нибудь ещё. Жалость к хозяину. Куда там!
   Между тем хозяин и ниггер направились прочь от салуна. Несмотря на побои, черномазый шёл сам и поддерживал старика-хозяина. Тот в свою очередь поливал мальчишку отборной бранью. Шон невольно улыбнулся. Дурные слова ласкали слух. Ему даже казалось, что хозяин так выражает свою любовь и жалость в отношении бывшего раба. По-отечески грубо.
   С такими мыслями справедливость и подстерегла Шона Марстена, стоявшего на углу закрывшейся лавки изящных товаров. Там разгорячённые похотью ковбои могли днём купить подвязки, вееры и прочие безделушки для дам, выступающих ночью. Бывший помощник шерифа взвешивал в уме где видел наибольшее скопление смотрителей во всём Каслбруке помимо "стали".
   В собственном салуне парней с золотыми значками заседало много, но там они отдыхали и делили между собой крайне малое пространство. Где смотрители присутствовали во время работы? За кем следили? И тут Шона осенило, что в лагере железнорожной компании "Юнивёрсал Пасифик Рэйлвэй", где полно чернокожих, и золотых значков пасётся соответствующе.
   Похоже, лагерь железнодорожников имел для "Смотрителя Запада" особую важность. В прошлом туда осмелились не пустить даже Монтгомери. Мэр лишь развёл руками на слова шерифа: земля под железной дорогой и около неё принадлежала Джону Ротфеллеру, владельцу "ЮПР". Для обследования чужой собственности требовались доказательства, которых, увы, не было.
   Зато теперь Шону решительно никакие доказательства не требовались. Кровь ниггеров притягивала смотрителей, как огонь мотыльков. Единственным способом лишить золотые значки пищи было уничтожить железную дорогу, чтобы показать неспособность земельной конторы защитить вложения. Тогда "Смотритель Запада" вынужден будет убраться от рабочих подальше.
   У Шона после попойки ещё осталось немного денег, на которые можно было купить инвентарь. Но какой? Заступ или кирка тут не годились. Вряд ли ему позволят свободно околачиваться возле железки часок другой. Что же тогда? Пушка? Шантажировать ниггеров, чтобы они сами разобрали дорогу? Не годится. Нужно повредить рельсы, шпалы и насыпь. Взрывчатка!
   Что может быть лучше старого доброго изобретения Альфреда Нобеля - шашки динамита? Только несколько шашек динамита с бездымным запалом, подумал Шон, но такие излишества были ему не по карману. Оставалось лишь найти Эрнеста Койпера, местного контрабандиста и раздобыть сколько-нибудь динамита для своих тёмных целей.
   Эрнест был человеком открытым и не таился от властей. Поймать Койпера было задачей не из лёгких: он не носил товар с собой. Без понимания, где именно контрабандист прячет оружие, бесполезно было даже пытаться предъявить обвинение. Теперь Шон, наконец, узнал где тайник, стоял подле него, но не мог арестовать Эрнеста, потому что стал его покупателем.
   Койпер и Марстен махали лопатами с полчаса прежде, чем добрались до зарытых относительно неглубоко ящиков. Контрабандист небрежно подсунул ломик под крышки и вскрыл их по очереди. Деревянные, похожие на гробы для карликов, ящики были набиты оружием, украденным или скупленным за бесценок во время гражданской войны, индейских войн и золотых лихорадок.
   - И это всё твое? - спросил Марстен, пытаясь охватить ассортимент взглядом.
   - Конечно. Приходилось занимать у брата, чтобы скупить, что приносили. Зато теперь от покупателей отбоя нет. И какой выбор! От томагавка до динамита. Стреляй, взрывай, руби. Только держи язык за зубами.
   - А если не удержу? - поинтересовался Шон.
   Лицо Эрнеста вытянулось. Чёрные прилизанные волосы обратились в перья, длинный нос стал похож на вороний клюв, руки скрючились словно когтистые птичьи лапы. Шону стало не по себе, хотя внешне он оставался таким же бравым, как и до встречи с контрабандистом.
   - Запомни, - вытянул Койпер указательный палец с длинным, словно коготь, ногтем, - Купишь у меня что-то - считай, что уже попался. Сболтнёшь лишнего и пойдёшь на дно вместе со мной. Раньше, Шонни, ты был смышлёным парнишкой. Оставайся таким же под пытками.
   - Мне нужна шашка динамита.
   - Хм, а ты малый не промах, - повеселел Эрнест, - Доллар и будет тебе шашка.
   - А если я просто заберу динамит? - поинтересовался Шон, прикинув, что на целую шашку денег у него не хватит.
   - Что ж. Полагаю, с оружием ты обращаешься лучше меня, так что шансов у меня нет. Но я буду приходить к тебе во сне за долгом.
   - Идёт, - сказал Шон и без замаха ударил Эрнеста в скулу. Затем в челюсть, - тот рухнул на песок без сознания.
   Шон прихватил с собой револьвер, томагавк и запихнул за пояс несколько динамитных шашек. Ему с трудом удалось отделаться от мысли, что винтовка бы тоже не помешала. Даже днём стрельба из винтовки дело сложное, громкое, требующее точности, а уж тем более ночью. Сомнительная перспектива - привлечь половину Каслбрука посмотреть, как ты промазал.
   Так Шон взял, что хотел, и направился в сторону Каслбрука, Однако Эрнест очнулся раньше, чем можно предположить за таким субтильным человеком. Ведомый гневом Койпер взял в одном из ящиков револьвер и выполз из ямы, целясь в спину Шона. Мушка упорно не желала остановиться на грабителе, но контрабандисту, наконец, удалось взять себя в руки. Прогремел выстрел.
   Пуля просвистела мимо, оцарапав правое плечо Шона. Ответный выстрел также вышел смазанным - пуля угодила Эрнесту в бок. Контрабандист скатился в яму, уместившись аккурат поверх одного из раскрытых ящиков.
   - Твой размерчик, - подметил Шон. Однако Эрнест не шевелился. Парень спустился в яму и подставил ладонь ко рту контрабандиста - тот не дышал. Марстен слышал о смерти от боли, но встретил впервые. Ошеломлённый он взялся за лопату и принялся исправлять свои ошибки, зарывая Койпера и склад оружия. Случайное торжество правосудия Шона совершенно не радовало. Единственным свидетелем "сделки" был "огрызок" луны.
   Как Шон и предполагал, подобраться к железной дороге со стороны города было практически невозможно. Два десятка смотрителей всех мастей и калибров патрулировали местность, вооружённые револьверами и винчестерами помимо природной способности вампиров разрывать людей на части голыми руками. Тут не забалуешь.
   Со стороны прерии владения "ЮПР" не охранялись вовсе. "Смотритель Запада" слишком сильно интересовал лагерь железнодорожников и сами рабочие. Запуганные ниггеры боялись выходить из палаток, смотрители порхали вокруг, как обжора над богатым столом. Впрочем, такая внимательность к черномазым была Шону только на руку.
   Будучи скрытым насыпью, Марстен тихо подполз к пересечению рельс и шпал. Динамитных шашек оказалось всего семь. Достаточно, чтобы затянуть работу на денёк-другой и поставить под вопрос состоятельность смотрителей, как охранников. Шон взвесил динамит в руке и вытащил из кармана спички. Стоит бросить одну и назад пути не будет, подумал он.
   Но исчезновение шерифа Монтгомери, смерть Дона, родного отца... Как можно простить такое? Сколько ещё смотрители должны убить прежде, чем их остановят? Десятки? Сотни? Может, тысячи? Довольно, подумал Шон, больше вы не притронетесь к этим ниггерам. Больше вы ни к кому в Каслбруке не притронетесь. Скоро люди узнают кто вы и что вы такое.
   Первая шашка отправилась в полёт на тридцать с лишним футов. Ещё до приземления первой Шон отправил в воздух вторую. Первый взрыв прогремел в воздухе, заржали кони смотрителей и показались из палаток напуганные лица чёрных рабочих. Взрывы гремели в разных местах - Шона нашли не сразу. Ему удалось бросить ещё три палочки динамита на железку.
   Оставшиеся две шашки отправились навстречу смотрителям, решившим, наконец, проявить инициативу. Револьвером и топором Шону так и не сумел воспользоваться. Англичанин возник прямо перед ним и плотно обхватил лоб Марстена ладонью. Через мгновение парень очнулся в темноте, сырости и холоде, безоружный и к тому же не один.

Глава 39: "Ферма Крили: ужин"

Ответственность - бремя добровольцев.

   Дни старины Тобби нередко проходили в задумчивости. Окружённый предметами аскетичного индейского быта он и сам проникался идеалами прошлых хозяев американской земли. Казалось, Тобиас спит с открытыми глазами, повисая на волнах дыма курительной трубки. Примерно так оно и было, ведь содержимое трубки также имело прямое отношение к индейцам.
   Особого внимания заслуживает факт, что в лавке Тобби не водилось вещей хоть как-то позорящих индейскую культуру. Не было здесь ни скальпов, ни поддельных жемчужных бус, на которые якобы выменяли такой-то земельный надел, ни ружей, револьверов или пуль, которые принесли смерть гордым вождям краснокожих. Лишь красота простоты и простота красоты.
   Простейшие бусы из янтаря, бирюзы, костей, клыков и перьев выглядели куда богаче и говорили о владельце больше, чем жемчуга и бриллианты. Говорили об интересно прожитой жизни, а не набитом кошельке. О грузе впечатлений, который человек передаст потомкам и частично унесёт с собой в могилу, ведь есть вещи, коим нет названия и выражения.
   Тени таких вещей залегли по углам заведения Тобиаса, поджидая своего часа, а кое-где меняли своё положение в предверьи скверных вестей. Вот и теперь старина Накойкаци, так Тобби называл деревянного грозного индейца, смотрелся более массивным и суровым, чем обычно. Очевидно, плохие новости должны были вот-вот появиться, хотя день подходил к концу.
   Под окнами лавки вертелся подозрительный парень. Особенно тем, что даже не пытался войти. О нет. Он рыскал вокруг и всё что-то высматривал и вынюхивал. Похож малый был на старую подслеповатую ищейку, которая ни черта не видит и не слышит, хотя старается изо всех своих сил. Тогда Тобби решил выйти наружу, чтобы получше рассмотреть гостя.
   В конопатом пареньке было около шести футов роста. Одет он был как фермер, хотя избегал смотреть Тобиасу прям в глаза. Большинство людей наоборот пытались заглянуть в них сквозь завесу дыма, чтобы понять о чём молчаливый лавочник думает. Гость также молчал, растерянно глядя в сторону хозяина лавки. Наконец, заговорил Тобби:
   - Тишина имеет много значений.
   - Чего? - ответил парень, который, оказалось имел сколотый верхний зуб.
   - Учение должно приходить изнутри, а не снаружи.
   - Слушайте. Я всего лишь хотел посмотреть кое-что. У вас тут странное место, знаете ли.
   - Человек, ищущий что-то, непременно это находит.
   - Я вот не нашёл. Можно посмотреть в том сарае? - указал паренёк на пристройку позади лавки.
   - Ты должен быть осторожен со всем, что гораздо больше, чем ты, - ответил хозяин, внимательно осмотрев пристройку.
   - Мистер, я не ищу неприятностей. Давайте я просто пойду... - осёкся паренёк, потому что чересчур осмысленные глаза Тобиаса вынырнули из дыма и вперились в него.
   - Дела говорят гораздо громче, чем слова, - ответил Тобби и двинулся в сторону незваного гостя. Тот отступил назад.
   - Хорошо, мистер. Я уйду, но вернусь. Вы ещё пожалеете, что мы не сговорились по-хорошему.
   - Тот, кто спит с собаками, ходит с блохами, - предупредил Тобиас. Он вернулся в лавку, чтобы обдумать происшествие.
   Простой внешний вид гостя говорил о происхождении столько же, сколько и обхождение. Парень был из местных. Может, даже работал на ферме. Такие люди редко захаживали к старине Тобби по двум причинам: во-первых, они до смерти боялись индейцев, во-вторых ничего не смыслили в подлинной красоте. Значит, либо парень из местных, либо...
   В основном к индейской культуре желали приобщиться как раз те, кто никакого отношения к столкновениям с индейцами не имел. Чиновники-северяне, которых прозвали карпетбеггерами, скупали земли обедневших рабовладельцев, но даже этого им было мало. Они, казалось, хотели скупить саму память о превосходстве над краснокожими.
   Однако, что толку носить головной убор из перьев, колоть дрова томагавком или ходить в мокасинах, если понятия не имеешь кто их носил до тебя, как этот человек мыслил? Можно притвориться индейцем лишь внешне, но внутренне белый всё равно останется белым. Разница в культуре делала пропасть мировоззрений попросту непреодолимой.
   Тобиас подолгу размышлял об этой разнице, ища мудрость в индейских пословицах, и пришёл к выводу, что даже деревянный Накойкаци понимает душу краснокожих повелителей равнин больше. Потому что даже в деревянной статуе индейца было больше естественности и природной красоты, чем во многих изобретениях белых людей.
   Некоторые умны, но они не мудры, напомнил себе Тобби и вернулся мыслями к странному гостю. Он что-то искал и очень хотел попасть в пристройку. Там спокойно дремали лошади тех двоих, что уехали с Ником. Кучер ещё до обеда привёз весть куда нужно доставить лошадей, но хозяин лавки медлил, чтобы не привлекать к себе внимания ранним закрытием.
   Человеку дана ответственность, а не сила, напомнил себе Тобиас мудрость племени Тоскарора. Он закрыл переднюю дверь лавки на замок, перевернул табличку "открыто" обратной стороной и отправился в пристройку. Пришло время выполнить свой долг полагающимся образом и дать двоим заблудшим душам ещё один шанс. На что? Тобби и сам не знал.
  
   Мортимер потерял счёт времени. Он целый час изводил Бенджамина Крили с полной самоотдачей. В ход шли полотенца, простыни и ремни. Открытые части тела, в том числе лицо, остались почти нетронутыми, зато прикрытые рубашкой и джинсами едва не синели от ушибов и сдавливания. Принципы старины Фонтэна работали безотказно.
   Точно также, не оставляя следов, Эмильен Фонтэн воспитывал пасынка в отсутствие матери. Открытые части тела, а именно лодыжки, кисти рук и предплечья, плечи, шея и лицо оставались неприкосновенными. В отличие от других областей. Так что доставалось Морту изрядно, но Вероника Фонтэн, могла об этом лишь догадываться, так как не видела отметин на теле.
   Наносить Бену серьёзные увечья, значило бы вызвать подозрения у поденных рабочих. Стивена и Броди Мортимер уже изучил, поэтому примерно представлял, как те себя поведут. Однако, ещё двое поденных рабочих находились в данный момент вне дома и что эти ребята из себя представляли только предстояло выяснить.
   До той поры Морт был занят преимущественно созерцанием Дженны и Джерри. Бен Крили от полученных увечий не смог встать с постели даже с помощью ганслингера. Джей и Джен вели себя странно, держались за руки, смеялись, бросали друг на друга томные взгляды и всё это во время готовки ужина. Казалось, происходит некое древнее забытое таинство.
   Мортимер не решился вмешаться, хоть и понимал насколько зыбким может оказаться счастье на двоих. Они с Джерри рисковали в любой момент вляпаться по-крупному или даже погибнуть. Когда ещё здоровяку было жить и любить? Только в моменты затишья, которых так мало. Поэтому ганслингер следил за другом на расстоянии и тихо ему завидовал.
   В подглядывании тоже были свои прелести. Иногда в томных взглядах Джея и Джен Морт узнавал себя и Минди. Он едва сдерживался, чтобы не расплыться в блаженной улыбке. Мортимер начал отчётливо понимать, что скучает по своей возлюбленной и что она всё же возлюбленная, а не одна из многих и многих девушек на одну ночь.
   Вряд ли человек прерий, чья жизнь лишь дорога и убийства, стал бы скучать по женщине безразличной ему. Нужно очень постараться, чтобы запасть в сердце ганфайтеру, видящему десятки разных людей, но ни с кем не имеющему отношений. Отношения - это больно, отношения - это ответственность, а люди прерий не привыкли к ответственности.
   Морту впервые за долгое время стало неприятно быть собой. Безответственность ему нравилась. Служила своего рода щитом и объяснением почему стоит путешествовать налегке, никого не впуская в свою жизнь. Труднее всего признаться себе, что впускать людей попросту некуда, нет ни жизни, ни места в ней для других людей. Есть только пустота.
   И теперь эту пустоту заполнила ненависть к вампирам. Пламя готовое поглотить всех и каждого, кто имел к кровососам хоть какое-то отношение. Морту казалось, что Джерри разделяет его взгляды и чувства. Что он также разгневан и жаждет справедливости, но откуда тогда в душе здоровяка место любви? Как тот, кто ещё совсем недавно ломал кости, может быть нежным?
   С другой стороны, Дженна также имела возможность составить мнение о мужчинах в лице отца. У неё в течение жизни был один из самых скверных примеров способных даже красивейшую из красивых сделать мужененавистницей. Впрочем, любовь к мужчине на Диком Западе была редкостью. Чаще встречалась привычка. Но как привыкнуть за час?
   Тут явно было что-то большее. Нечто ускользавшее от проницательного взгляда Мортимера на протяжении долгих лет. Похоже, схожими вопросами задавался и Бен Крили, сидевший во главе стола за ужином. По правую руку от него сидели Стивен, поденный рабочий по кличке "Банни" и Дженна. Напротив - Броди. Слева Морт, Джерри и Ник.
   - Омерзительно, - подал, наконец, голос Бенджамин, - Вы что жарили бекон на углях и солили потом? Что это за кислятина? - он швырнул на стол розовую ленту бекона с отчётливой прослойкой жира.
   - Мы... - пробормотала Дженна, но её защита обрушилась под давлением старого мучителя, хотя тот едва мог двигаться.
   - Думаешь, раз связалась с чужаком, то должна сразу раздвинуть ноги? У тебя отвратительные понятия о гостеприимстве. Парни, давайте покажем новичкам как приветствуют врагов в доме Крили.
   Броди, Стив и "Банни" замерли, а в следующую секунду перевернули стол и стали теснить друзей к стене. Броди ревел команды: "Дави их! Ещё немного!"
   - Давай, Джей. Их всего трое. Поднажми, - сказал Морт. У него, как обычно, созрел план, требовавший отвлечься ненадолго от борьбы.
   - Я пытаюсь, - сдавленно говорил Джерри, - Но они больше весят.
   - Будто тебя это когда-то останавливало. Потерпи, здоровяк, - успокаивал ганслингер, ползавший под ногами друга в поисках козыря, - Попался! - сказал Морт и ударил рукоятью револьвера в возвышение стопы противника. Кто-то попятился, но этого было явно недостаточно.
   - Морт... - выдавил из себя здоровяк.
   - Знаю! Ещё чуть-чуть! - рукоять револьвера обрушилась на сапог побольше и... Стол рывком подался вперёд под нажимом Джерри. Мортимер едва успел перекатиться в сторону, чтобы не быть затоптанным собственным другом.
   Броди, Стив и "Банни" оказались зажаты между столом и стеной. Бена Крили видно не было. Светловолосый "Банни" обнажил верхние резцы в жалобном стоне и стало ясно за что он получил прозвище "кролик" - по-хорошему парень был чем-то средним между кроликом и бобром, так что выбор у местных оказался небогатый.
   Морт снял с поясов троицы кобуры с револьверами и повесил на плечо. Ганслингер не использовал револьвер лишь потому, что пожалел ребят, но не мог обещать Джерри, что в пылу драки разгневанные ковбои поступят также.
   Снаружи слышался стук копыт. Различить навскидку удалялся он или приближался Морт не смог. Он выглянул в окно и увидел жидкие клубы пыли, движущиеся по направлению к ферме. Гости в нынешней ситуации были не самым страшным. Где-то в доме затаился Бен Крили, который скорей всего вооружён и в компании с Феликсом, а Джерри занят на кухне.
   Даже Казински исчез как раз в момент, когда мог понадобиться. Старый жулик нутром чуял неприятности и в этот раз чутьё не подвело.

Глава 40: "Каслбрук: во тьме"

Плохая компания лучше, чем никакой.

   - Кто ты такая? - спросил Шон. Он ясно слышал среди темноты чьё-то грудное дыхание. Также холодный воздух раздражал нюх бывшего помощника шерифа ароматом духов.
   - Тебе какое дело, мальчишка? Минуту назад ты ещё валялся без сознания, как и второй полудохлик, а теперь задаёшь вопросы, - ответила девушка. Голос оказался молодым, глубоким, даже ласкающим слух.
   - Если честно, никакого, - ответил бывший законник, - Пытаюсь понять почему мы здесь оказались.
   - Дай, угад-даю. Тоже насолил Смотрителю Запада? - предположила девушка.
   - Подорвал железную дорогу. Может, убил пару ниггеров.
   - Кому придёт в голову подрывать железную дорогу?
   - Тому, кому не нравится нынешняя власть, - отрезал Шон.
   - Значит в этом мы схожи, полудохлик.
   - Зови меня Шон.
   - Минди.
   - И почему ты такая стерва Минди?
   - Почему бы и нет? На стерв есть спрос, - уколола девушка.
   - Стерва - это женщина, которая мстит. За что мстишь ты? - парировал Шон.
   - Тебе какое дело, Шонни? Решил прочитать мне проповедь?
   - Нет. Оставлю проповеди священникам.
   - Тогда в чём твоя проблема, парень?
   - Моя проблема в том, что я не знаю почему мы сюда попали и сколько ещё нам здесь сидеть. Я бы предпочёл провести время в другой компании, если бы мог, - ответил Марстен честно, ведь иногда правда - грозное оружие.
   - Наедине с рукой. Молчаливая, никогда не откажет. Удобно.
   - Причём здесь... К чёрту. Буду молчать. От тебя всё равно ничего не добьёшься.
   - Разве ты пытался? - спросила Минди. Шон промолчал, - Ну и отлично. Теперь новый сосед ничем не лучше старого, полудохлого мужика в углу.
   - В каком углу?
   - В одном из четырёх. Как я объясню тебе в каком, если не знаю в какую сторону ты повёрнут и где вход? - возмутилась девушка.
   - Чёрт с ним. Сам найду, - ответил парень и стал рыскать сапогами по полу в поисках третьего несчастного.
   Долго искать не пришлось. Носок сапога уткнулся во что-то мягкое. Им оказался чей-то бок. Шон стал аккуратно ощупывать тело незнакомца, пытаясь добраться до лица. Мужчина оказался крупным, полным и очень холодным. Кроме того, он не реагировал на прикосновения. Шон нашёл лицо и подставил ладонь ко рту - дыхания не было.
   - Как давно он умер?
   - Не знаю. Кашлял, а потом затих, - ответила девушка.
   - Он ничего не говорил?
   - Пытался, но закашлялся. Больше мы не разговаривали.
   - Дьявол... - прошептал Шон и встал. Затем снова присел и вернулся к "осмотру" лица покойного с помощью рук.
   Тот умер не так давно, в покое, поэтому черты лица мало отличались от тех, что были при жизни. Крепкий подбородок, сводчатые скулы, молчаливый рот, густые усы, основательный нос с округлыми ноздрями. Постепенно портрет выстраивался перед внутренним взором Шона, перебирающего в уме знакомые лица. Он был уверен, что знает покойника.
   Наконец, опознание подошло к концу - Марстен крепко обнял мертвеца. Раскалённые слёзы сами покатились по щекам, ведь Шон держал в руках человека, который заменил ему отца. Воссоединение семьи произошло в неожиданных обстоятельствах, отчего боль стала ещё острее. Шериф Монтгомери находился далеко от близких, когда встретил свою смерть.
   Долгие часы провёл шериф в полном одиночестве, в темноте, тишине и холоде. В это время Дон и Шон искали его, каждый по-своему. Потом состоялась дуэль, забравшая жизнь рассудительного и покой смелого. Марстен готов был поспорить, что Монтгомери был ещё жив, когда он держал в руках истекающего кровью друга и напарника. Как глупо...
   Шон знал что делать после смерти Дона - искать отца и мстить. Теперь он нашёл, что искал, отомстил, но... Утраченное не вернулось, так и оставшись в прошлом, в пучине забытья. Осталась лишь пустота. Марстену было тяжело смириться с потерей. Даже Минди ощутила это и обняла его (заодно греясь). Надежда, пусть и перерождённая в объятьях стервы, была ещё жива.
   Вот только что растерянному Шону было с ней делать? Бежать? Куда? Мстить? Кому и за что? У Марстена не осталось никого и ничего ценного кроме заносчивой девки, единственной его собеседницы, и та знала чуть. Однако, независимо от желания хозяина, лёгкие качали воздух, сердце - кровь, а ум - мысли, пытаясь найти причину жить и бороться дальше.
  
   "Англичанин" французского происхождения вновь объявился на пороге сумрачных покоев Смотрителя.
   - Входи, - приказал хозяин и Миньон вошёл, отдаваясь во власть темноты. В ней, вопреки обыкновению, даже зрение вампиров не позволяло видеть ясно, - Говори.
   - Мы нашли кучера.
   - Результаты допроса?
   - Никаких. Старик был уже мёртв.
   - То есть мы снова опоздали, - рассудил Смотритель.
   - Кучер заложил полученный в качестве оплаты компас и надрался. В пьяной драке кто-то пырнул его осколком бутылки. Компас мы так и не нашли.
   - Жестокая расплата за праздность. Это всё, что удалось выяснить?
   - Смити вышел на след убийц. Судя по чесночной вони, они были возле лавки с индейскими побрякушками.
   - О чём это должно нам сказать?
   - Должно быть, они что-то спрятали там, чтобы забрать позже. Хозяин отказался показывать чужаку подсобку.
   - Как и следовало ожидать. Тобиас достаточно разумен, чтобы избегать опасности для своего тела или репутации. Тем более, если был замешан, - прошелестел Смотритель, что было признаком жгучего нетерпения.
   - Смити отправился за подкреплением, а когда вернулся, хозяина лавки уже не было. Подсобка оказалась пуста.
   - Значит Тобби мог знать, где находятся преступники и мы его упустили... Или подсобка была пуста изначально, и мы идём по ложному следу, - голос из тьмы оказался позади "англичанина"
   - Такое возможно - согласился Миньон, предчувствия опасность.
   Смерть дышала вампиру в затылок. Настоящая, безоговорочная, окончательная смерть от руки существа совершенно иного порядка. Тишина стала вязкой, сковывающей мускулы, набивающейся в уши, словно вата. Впервые за время бесед со Смотрителем Миньон почувствовал, как мелко дрожит его тело, человеческое по своей сути, способное испытывать страх.
   - Тобиас ещё вернётся. Нарушители спокойствия ни разу не нападали на людей. Вероятно, и его не тронут. Нужно схватить лавочника и выяснить причастен ли Тобиас к убийствам или оказался на пути убийц случайно.
   Миньон повернулся, чтобы покинуть комнату.
   - Я ещё не закончил! - повысил голос Смотритель, чего за ним обычно не водилось. Оцепенение иглами впилось в мускулы "англичанина", - Разберись со Смити, пока он не стал помехой.
   - Уволить? - осторожен спросил Миньон.
   - Устранить. Смити видел слишком много, чтобы остаться в живых. Ты лично убедишься, что парень замолкнет навсегда.
   - Есть, сэр, - выражение лица блондина не изменилось, хотя он оценил потерю - в прагматичном ключе, - Могу я поинтересоваться какие у вас планы на Шона Марстена? - решил "англичанин" перевести тему.
   - Не можешь, - отрезал Смотритель.
   - А девушка? Вы ведь уже узнали от неё всё, что было возможно?
   - Кое о чём Минди умолчала. Она знает убийц лично.
   - Тогда почему мы...
   - Потому что девушка отказывается помогать. Причём делает это искусно. Выдаёт лишь те подробности, которые оставляют её знакомых вне опасности. Размытая внешность мало что даст в городе, через который каждый день проезжают сотни людей на пути в Калифорнию, в Мексику, или из Мексики.
   - То есть она нужна нам не только как свидетель, - догадался Миньон.
   - Именно. Она заложница. Если Минди знает убийц и отказывается их выдавать, значит они будут готовы пожертвовать многим, чтобы её спасти.
   - Но как они узнают о том, что девушка у нас?
   - Всему своё время. Настоящим поводом для беспокойства является Казински. Он слишком давно не выходил с нами на связь.
   - Из сведений, добытых Смити, ясно, что наблюдатель сейчас с убийцами. Видимо, он не может вырваться, чтобы доставить донесение.
   - Его помощь нам бы сейчас очень не помешала... - Смотритель замолк. Казалось, вместе с ним думала и тяжело дышала даже темнота вокруг Миньона, - Хотя если расценивать выходку с тайным убежищем и нынешнее бездействие, как прямую помощь убийцам, то Ник Казински вполне может оказаться на стороне преступников.
   - Маловероятно, сэр. Он местный и не стал путаться с чужаками. Техасцы народ подозрительный, - аргументировал блондин.
   - Поляк на земле краснокожих. Местных загнали в резервации. Даже мы здесь не местные. Ник тем более.
   - Я имел ввиду...
   - Не имеет значения, - перебил Смотритель и сказал Миньону на ухо, демонстрируя как близко может подобраться незамеченным, - Твоё время вышло, Миньон. Прочь. Иначе я прикажу тебе умереть, и ты не посмеешь ослушаться, - шептал мрак.
   - Шиеру аз, - поклонился кивком "англичанин"
   - Сактра о шиеру, - прошипел Смотритель из темноты.
   Хлопнула дверь - Миньон покинул помещение. Мысли Смотрителя теперь занимал исключительно Ник Казински. Заложник обстоятельств, от выбора которого зависело будущее, как самого Ника, так и убийц. Но был ли у него выбор на самом деле? "Выбор" или всё-таки "жертва"? Загадка.

Глава 41: "Ферма Крили"

Иногда, чтобы начать новую жизнь, нужно прикончить себя прежнего.

   Морт едва успел покинуть кухню, как в парадную дверь постучали. Стук можно было назвать деликатным, что не вполне соответствовало скверным ожиданиям. Ганслингер взялся за ручку двери и подождал, пока гость примется стучать снова... Дверь распахнулась и в открытом проёме застыл задумчивый Тобиас, занесший руку.
   - Тобби? - удивился Морт, едва не уткнувший гостю револьвер в нос.
   - Лошади, - кивнул за спину Тобиас.
   - Отлично. Привяжи их к чему-нибудь и уезжай.
   Гость молча смотрел на Мортимера, попыхивая трубкой.
   - Чего уставился? Здесь опасно. Задержишься дольше и в тебе наделают дырок.
   Тобби всё ещё стоял на месте в задумчивости.
   - Не стой столбом. Где-то в доме спрятался чокнутый ублюдок. Он, скорей всего, вооружён. Не рискуй попусту. Уезжай, - уговаривал Морт. Только тогда гость повернулся и ушёл.
   Ганслингеру даже на мгновение стало интересно о чём подумал Тобиас после столь пространных объяснений. Понял ли он хоть что-нибудь? Может быть, понял, рассудил Мортимер, а, может, устал ждать. На самом деле, зачумлённая дымом и странным визитом голова думала лишь о том как пусто в ней стало без обычных слов, не имеющих отношения к индейцам.
   Раньше с Тобби можно было поговорить о многих вещах без повторения тем. Теперь же он разучился говорить что-то конкретное, прячась за изречениями индейских мудрецов. Да, многозначность отняла у лавочника ясность, превратив обычную человеческую жизнь в кладезь чудес. Зато ему было не скучно наблюдать за паноптикумом, проглядывающим иногда сквозь дым.
   Если бы Морт мог хоть на секунду отвлечься, то и сам бы посмеялся над собой и происходящим. Однако, где-то в глубине дома прогремел выстрел. Кто и в кого стрелял пока оставалось тайной, но первый выстрел мог предварять следующий. Мортимер осторожно ступал по коридору. Ссохшийся деревянный пол под его ногами нещадно скрипел.
   - Как в Брайтвилле, как в чёртовом Брайтвилле! - причитал Морт. Только теперь его могли ещё и подстрелить. В городе мёртвых, несмотря на мистически заупокойную атмосферу было куда безопаснее.
   - Ты что вытворяешь?! - послышалось из распахнувшегося в пяти футах от ганслингера дверного проёма. Комната выплюнула наружу мохнатого, чем-то недовольного Феликса, и снова закрылась. Напряжённый Мортимер сразу же привлёк внимание пса и теперь думал, как от него отделаться. Стрелять в Феликса была глупо, убегать бессмысленно. Как же поступить?
   Тогда Морт стал рассуждать. Если бы зверь был безоговорочно уверен в себе, то атаковал бы без команды. Напротив, взгляд Феликса казался метущимся, дышал он захлёбываясь и даже рычал как-то неубедительно. У Мортимера возникла одна идея, для которой требовалось рискнуть тем немногим, что у него ещё осталось - жизнью и мужским достоинством.
   - Да ты напуган, Феликс, - прошептал ганслингер и глядя псу прямо в глаза, шагнул вперёд. Тот незначительно отступил назад и осклабился. За дверью двое мужчин разговаривали на повышенных тонах. Морт сделал ещё шаг, но пёс остался на месте и предупредительно гавкнул. Пара футов и Феликс отделяли Мортимера от нужной комнаты. Назад пути не было.
   Морт оторвал правую ногу от пола и перенёс вес тела на левую, когда прогремел очередной выстрел и облако дробинок с хрустом и грохотом пробило в нужной двери отверстие размером с пушечное ядро. Феликс скуля сбежал. Путь был свободен. Выстрел, судя по всему, произвели из двуствольного охотничьего ружья, а значит его нужно было перезарядить.
   - Входи, Морти, у нас как раз наклёвывается разговор, - послышался из комнаты сдавленный голос, - Медленно, без резких движений. Ты у меня на мушке, так что держи руки выше. Подальше от револьвера, чтобы я тебя случайно не продырявил.
   Времени на рассуждения было мало. Так мало, что можно сказать, не было совсем. Морт вполне мог извлечь револьвер Бро или Стивена из кобуры, висящей на плече, и даже успел бы выстрелить. Вот только куда? Стрелять на голос сквозь дверь было не самым разумным решением. Особенно под прицелом двустволки, следящей за ганслингером не отрываясь.
   Будь он один, то мог бы рискнуть и даже подстрелить болтуна раньше, чем тот подстрелит его. Но всегда есть вероятность промахнуться, стреляя наугад. Промахнуться и оставить Джерри один-на-один с семейкой фермеров, тюрьмой или смертью. Это был первый раз в жизни бродяги, когда он задумался об ответственности за другого человека.
   - Входи, не стесняйся. Не заставляй меня думать, что хочешь выстрелить, - предупредил голос и только теперь Морт начал понимать, что ружьём завладел Ник.
   На полу комнаты виднелась отчётливая лужа крови. Слева стояла кровать, на которой сидел, держась за бок, Бен Крили. Он лишь глухо постанывал и сопел. Справа в луже крови сидел Казински, опёршийся спиной на стену с ружьём наизготовку, чтобы видеть всю комнату. Правое бедро Ника было разорвано и обильно кровоточило. Видимо, Феликс постарался, решил Морт.
   - А теперь достань револьвер из кобуры двумя пальцами, вот так, - Ник защипнул указательным и большим пальцами воздух, - И положи на пол. Не забудь про те, что на плече. Я прослежу.
   Мортимер чувствовал себя униженным. Он достал свой массивный кольт уолкер и положил на пол. Затем проделал то же самое с тремя другими револьверами в кобурах, висящих на плече. Трудно было не выдать напряжение и не сделать глупость под издевательски пристальным надзором. Наконец, револьверы оказались подле Ника.
   - Доволен? - спросил Морт, глядя на четыре револьвера в луже крови.
   - Отлично. Усаживайся на кровать рядом с буйным.
   - Что здесь, чёрт возьми, произошло?
   - Бенни думал найти ружьё раньше меня, но я его догнал. Если бы не чёртов Феликс, то парень был бы уже мёртв.
   - С такой раной ему недолго осталось.
   - Поделом старику, - улыбнулся Ник. Его глаза светились от радости.
   - Что тебя так радует?
   - Чувствую себя человеком, - по щеке Казински скатилась слеза, - Я всегда был предприимчивым. На родине в Польше или в Англии. Не имеет значения. Но властям я не нравился. Знаешь как это бывает. Только организуешь прибыльное дельце и... - Ник всхлипнул, - Тебя накрывают. Нет, говорят, нельзя. Подпольная букмекерская контора, скупка краденого, ещё что-нибудь придумают и пошлют в такую жопу, что никогда из неё не выберешься. Хотя ты всего лишь зарабатывал на жизнь. Чем ещё было заниматься, если нет документов? Обувь чистить? Прислуживать толстозадым сэрам и пэрам? Происхождение в Англии значит больше, чем человек. Лучше бы меня отправили в тюрьму. Но меня пощадили, - влага стояла в глазах Ника, - Пощадили, понимаешь?! Отнять всё, что имеешь и отправить в долбаную пустыню теперь называется пощадой! Как милосердно! Но я начал сначала. Снова. Перепродажа золота, скупка краденого, покер, контрабанда... Какая разница? Ведь ты всё равно уже на обочине жизни. Теперь не имеет значения чем заниматься. Конечно! Меня нашли и здесь. Взял ссуду под залог чёртова дома. Думал заняться добычей нефти. Купил участок с месторождением. Поставил вышку. Нанял рабочих. Дело пошло, но требовалось больше денег. На одной чёртовой вышке далеко не уедешь. Тридцать пять центов за бочку по железной дороге, а не десять! Ну не на телеге же мне нефть возить! Чёртов Ротфеллер! Из-за него удача от меня отвернулась. Продавать нефть стало невыгодно, потому что не мог её перевозить по железке и перерабатывать тоже. Пришлось продать участок за бесценок. Денег оказалось мало, чтобы погасить ссуду, и банк забрал мой дом. Я пытался что-то с этим сделать, но теперь за мной следили слишком пристально, - Ник замолчал, но, приложив усилие, продолжил,- Денег оставалось всё меньше. Приходилось воровать, убивать, браться за любую грязную работу. Кажется, я даже начал привыкать к этому дерьму. И вот появился ты, Морти, со своим грёбаным дружком. Не знаю что вы натворили, но вы явно не стоите тех денег, которые мы с Минди у вас украли. Из-за вас меня чуть не убили. Я больше не могу вернуться в свой дом! Ничего больше не могу! Смотрители хотят, чтобы я выдал вас. Вы хотите, чтобы я не выдавал вас и следовал за вами. Кто-нибудь поинтересовался чего я хочу? Я не хочу ничего выбирать и никуда бежать! Я просто вас всех ненавижу! - Ник взял с пола один из револьверов, - Я умираю, но слишком медленно. Пора положить конец ещё одной грустной истории.
   - Легче. Пока ты жив, всё ещё можно исправить.
   - Исправить что? Ничего не осталось, - Казински приставил дуло револьвера к виску, - Я слишком далеко зашёл, чтобы меняться. Пора поставить точку.
   - Зачем? Ты можешь уехать в другой город. Начать сначала.
   Дуло револьвера заплясало, хотя ружьё, удерживаемое правой рукой было нацелено прямо. Наконец, Ник успокоился. Его взгляд пронзил Мортимера отчаянием, подобно выпущенной стреле. Душа ганслингера за доли секунды до краёв наполнилась горечью, уничтожившей желание останавливать Ника. Оно просто растворилось, так как не имело решительно никакого смысла.
   - У меня был второй шанс и что я сделал? Ничего! - вспыхнул Ник, но тут же остыл, - Слишком поздно что-то менять. Я сгнил изнутри, - сказал он и спустил курок. Содержимое черепной коробки вместе с осколками костей брызнуло на стену. "Неудачи" Казински закончились.
   Морт в сущности не испытывал особой симпатии к Нику и спасать его тоже не хотел, равно как и принуждать к смерти. К Бену Крили ганслингер также особой любви не питал, но он остался в живых, а Казински нет. Поэтому Мортимер прихватил Бена с собой и отправился на кухню, где Джерри, когда его видели последний раз, вёл неравной бой с семейкой фермеров.
   Хозяин фермы еле передвигал ноги. "Аккуратные" пытки и рана в боку делали своё дело - от простой ходьбы Бенджамин едва не терял сознание. Путь до кухни оказался крайне утомительным для Бена и Морта вместе взятых, так как ноги первого подкашивались. В конце концов, старший Крили вообще потерял сознание и повис на ганслингере.
   Морт к тому моменту как раз отворял дверь на кухню и увидел примерно следующее: Джерри в одиночку боролся с тремя мужчинами. Стив и Броди сочли справедливым распределиться по одному на каждую руку силача. Банни достались ноги. То, как трое, подлетали, отлетали и вскрикивали говорило только об одном - дело у ребят были плохи.
   - Прекратить возню! - крикнул Мортимер и пальнул в потолок.
   Белые мандинго сразу присмирели, дав Джерри больше воздуха. Здоровяк поднялся и оплеухой отправил Броди на пол.
   - Слабаки и есть слабаки. Не могут справиться в одиночку, сбиваются в стаи, - проворчал Джей.
   - Идём. Нужно запереть их на ночь в подвале. Неприятности нам не нужны.
   - И Дженну тоже?
   - И Дженну.
   - Ты уверен? - спросил Джерри, подойдя к Морту вплотную.
   - Уверен, - в живот здоровяка упёрся револьвер, - Ты всё поймёшь в своё время. А пока отнеси Бена Крили в подвал.
   - Он же ранен. Бену будет лучше в постели, - возразил Джей.
   - Бену будет лучше подальше от оружия. Если бы Ник не добрался до него раньше, мы с тобой уже могли схлопотать пригоршню дроби в задницу.
   Всё-таки благодаря Джерри в подвал отнесли кровать, на которую уложили Бенджамина. Остальным достались лишь матрасы. Дверь в подвал заперли на ключ и подпёрли массивным шкафом. Ключ Мортимер оставил у себя. Друзья наконец-то наелись досыта и почувствовали себя людьми, пусть и за чужой счёт. Вишенка и Подпруга также чувствовали себя отлично впервые за долгое время, вкушая лучший овёс в обществе отборных лошадей. Кота Ника, Лепрекона, так и не нашли: он словно испарился, оставив по себе только клочья рыжего пуха.

Глава 42: "Во тьме"

   Прошло несколько часов прежде, чем Шон и Минди смирились с необходимость находиться рядом. В противном случае, они просто не в состоянии были бы сохранить остатки тепла. Подвал, похоже, и был устроен таким образом, чтобы выпивать из людей жизненные соки. Держаться соседа было единственным выходом, чтобы прожить как можно дольше.
   - Мы уже несколько часов сидим в обнимку. Может, поговорим?
   - Да, ты прав, - ответила Мин виновато и отстранилась.
   - Я не говорил, что мне не нравится, - усмехнулся Шон, но девушка не спешила согреться снова.
   - О чём собрался говорить, Шонни? Только учти. Бесплатная любовь - это не любовь, а зависимость. Зависеть от тебя я не хочу.
   - Звучит неплохо. Напиши об этом в газету.
   - Обязательно. Когда выберусь отсюда.
   - Если выберешься. Зависит от того за что ты сюда загремела.
   - Знакомство не с теми людьми.
   - Просто знала кого-то и попала сюда?
   - Ещё гуляла ночью не в том месте... - намекнула Минди.
   - Чёрт! А я ведь тебя знаю, - сказал Шон и хлопнул себя по ляшке.
   - Меня многие знают,- ответил девушка смущённо и вместе с тем настороженно.
   - Нет. Я тебя и правда знаю. Плакаты нарисовали с твоих слов.
   - Верно. Что ещё ты знаешь?
   - Что парней зовут Морт и Джерри.
   - Откуда ты... Молчи. Я сама догадаюсь, - ответила Мин и замолкла. Догадаться было немногим сложнее, чем сложить пасьянс... со связанными за спиной руками. Выждав минуту-другую девушка сказала, - Докажи, что их действительно знаешь, а не разыгрываешь невинную девушку.
   - Один из них, Морт, высокий, носит очки, чёрную одежду, пахнет табаком, наглый, говорит быстро, голос хриплый, ловкий, как чёрт, и дерётся также.
   - Хорошо. Как на счёт второго?
   - Низкий, широкий, похожий на медведя или бочку на ножках, одет, как фермер и выглядит также, только глаза очень грустные, светловолосый, добрый, говорит мало, очень сильный.
   - Ты и впрямь знаешь парней. Чёрт, думала ты шутишь!
   - Нет же. Видел, как тебя сейчас, - ответил Шон и только потом понял что сказал. Минди хихикнула, Марстен хихикнул в ответ, она подхватила и через несколько секунд они оба хохотали. Когда спонтанный приступ веселья прошёл, Мин сказала:
   - А ты ничего.
   - Ты тоже, - ответил Шон и вновь перешёл к делу, - Так за что тебя здесь держат? За то, что знаешь тех двоих? Монтгомери догадывался, что вы знакомы.
   - Старик был прав. Морт был моим мужчиной.
   - Чтоооо?! - протянул Шон, - Как?
   - Как и любой другой. Только бесплатно, хотя это дорого мне обошлось. Есть в Морте что-то такое. Неотёсанность, грубость, колкий взгляд... - перечисляли Минди, чем смутила Марстена ещё больше.
   - Хватит! Прекрати сейчас же. Ещё немного и я пожалею, что обнял тебя.
   - Не пожалеешь. Мортимера сейчас здесь нет и наши отношения в разладе.
   - С тех пор, как они с Джерри убили двоих у тебя на глазах?
   Минди молчала.
   - Извини, - нашёлся Шон, - Не хотел об этом напоминать.
   - Морт приходил ко мне уже после убийства. Предлагал бежать и скрываться вместе с ним. Я отказалась.
   - И жалеешь об этом, - догадался Марстен.
   - Не хотела, чтобы меня в это втягивали. С Мортом так всегда. Достаточно пройти мимо и ты уже вовлечён в его дела, - усмехнулась Минди, - Так откуда ты знаешь ребят?
   - Случайно познакомился, когда погнался за Мортимером и получил от него в челюсть. Очнулся уже связанным.
   - Зачем ты говоришь правду? Мог бы сказать, что задал Морту, но не справился с Джерри, например, - предложила Минди.
   - Потому что меня выкинули на ходу из долбаной кареты, а до того рассказали, как устроены дела в нашем грёбаном городишке. Ни церквей, ни животных и куча золотых значков, которым мы не указ.
   - Вампиры... - тихо проговорила девушка, - Я знаю о чём ты говоришь.
   Шон ошеломлённо замолчал. Не знал шутит ли Минди или говорит правду. Какую цель преследует. Раньше Марстен допускал, что Морт может ошибаться, и вампиры могут оказаться всего лишь зарвавшимися людьми. Теперь, в разговоре с Мин, один-на-один, Шон неожиданно ощутил, что всё серьёзно. И впереди была целая ночь, чтобы разобраться в своих мыслях.
  
   Стук капель дождя по сухим костям, сухой, дробный, упрямый. "Черепица". Тени затаились, избегая внимания лучей единственного источника света в помещении - колеблющийся на ветру свечи. Лишь один человек в помещении стоит на своих двоих, отчасти затмевая свечку - он занят вещью на столе. Его локти ходят из стороны в сторону, словно он... "Ест?"
   Морт видел меньше, чем хотел бы. Тени заволакивали обзор, словно чернильные кляксы, расплывшиеся в пространстве. Что-то упёрлось в бедро ганслингера. Рука, изувеченная, скрюченная в мёртвой хватке, разжать которую живым не по силам. Ганслингер отшатнулся и отвлёкся от ослепительно яркого пламени свечи. Он начал видеть в темноте.
   Сумрачное марево расступалось перед взором, обнажая свои неприглядные секреты. Вдоль холодных и сырых каменных стен стояли грубо сколоченные деревянные столы. Морт пока ещё не верил своим глазам и вглядывался спокойно, без суеты, хотя стоило бы поторопиться.
   На столах лежали тёмные силуэты, отдалённо напоминавшие людей, только не всегда целых. Где-то недоставало головы, где-то руки, ноги или половины тела. Иные казались слишком раздутыми или оплывшими, будто приплюснутый кусок глины в форме человека. Странной была и одежда, либо серая и бесформенная, либо цветастая и уродливая. "Даже самый грязный индеец или негр одевается лучше. Откуда они вообще взялись?"
   От стоявшего позади Морта силуэта слышался мерный скрип и сухой треск будто резали свёрнутую в несколько слоёв бумагу или кожу.
   Ганслингер видел лазареты и бывал на кладбище, но никогда не бывал в промежутке между ними. В покойницкой, куда мёртвые тела попадают на передержку. Отвратительно сладкий запах ударил Морту в нос. Он отступил назад и снова натолкнулся на чью-то конечность, хватавшую своего убийцу. На мгновение ему показалось, что руки умерших тянутся к нему одному.
   Свеча теперь казалось спасительной искрой в море мрака. Едва стоявший на ногах Мортимер пробирался к ней, стараясь держаться подальше столов. Тело не слушалось, голова кружилась. Он запутывался в ногах и с трудом видел от вони и близости смерти. От силуэта возле свечи донёсся отчётливый скрип карандаша о бумагу. "Ему что всё равно?"
   Морт не столько не видел, сколько не хотел видеть, но взгляд постоянно натыкался на столы с трупами и словно обжегшись отскакивал от них к стенам, каменному полу под ногами. Он был словно пьяный, словно переплывал море омерзения, спотыкаясь, ударяясь и продолжая плыть.
   Прямо перед ганслингером пробежала огромная крыса. Должно быть, предвестница целого нашествия. Ведь где грызунам ещё находиться, как не рядом с трупами? Доступная пища, доставшаяся без труда. Нарисованные в мыслях полчища крыс проступили под столами, как естественное продолжение теней. Выглядывали из брюшин и глазниц трупов. Громоздились поверх них и мерзко пищали, созывая друзей.
   "Как он вообще может здесь находиться?" Силуэту, казалось, не было никакого дела до гнилостной вони, подозрительной темноты, промозглого холода, каменной сырости, разлагающихся трупов и голодных крыс. Вся мерзость соскальзывала с него, как обвинения с лжеца.
   Морт добрался до свечи и опёрся на стол, стараясь держаться от силуэта на расстоянии вытянутой руки. Присутствие рядом источника света принесло долгожданное облегчение, хотя теперь подозрения вызывал таинственный хозяин свечи. "Кто он такой если тени, трупы, крысы и сама смерть его боятся?"
   Неожиданно сумрачный сгорбившийся над столом человек распрямился и двинулся в сторону Мортимера. Фигура в балахоне с капюшоном и закрывавшим лицо платком казалась выше самого ганслингера, зловещей и мощной, как статуя, обретшая радость движения. И двигалась ходячая статуя прямо в направлении незваного гостя, а руки её были в крови.
   Морт отступил и вырвал из кобуры револьвер готовый вот-вот выстрелить, но фигура в балахоне чужака даже не заметила. Она мокнула пальцы в миску с водой и вытерла о кусок ткани, лежавший на столе. Затем неизвестный запустил руку под балахон - чем насторожил Мортимера- и выудил оттуда маленькую записную книжку и карандаш - стал молча что-то записывать.
   - Кто ты? - осторожно спросил Морт. Фигура не ответила, продолжив зарисовывать предмет своих изысканий. Напряжение постепенно сменилось любопытством. Что же так старательно и со скрипом пишет чужак?
   Ганслингер аккуратно придвинулся, стараясь заглянуть под руку незнакомца, но тот закончил работу - чем снова насторожил Мортимера - и оставил записную книжицу с карандашом подле свечи. "Не убрал в сумку. Приглашает взглянуть?" Морт последил за работой чужака на расстоянии, чтобы обезопасить себя, и осторожно подошёл к записной книжке.
   В ней было нарисована часть человеческого тела. Грудная клетка с распахнутыми рёбрами, а вместо сердца миниатюрная львиная голова. Морт осторожно взглянул на работающего в футе от него чужака, распарывающего длинными ороговевшими ногтями кожу и плоть. "Он точно сбрендил. Кто ещё стал бы таким заниматься?"
   Колкий проницательный взгляд, единственное, что не было прикрыто платком и капюшоном, впился в Мортимера и скрытые губы прошептали: "онероссо".
   - Чего? - переспросил Морт, не выпуская из руки кольт.
   - Леоне россо, - повторил незнакомец более разборчиво и в его разумных светлых глазах сверкнула знакомая по встрече с богом справедливости искра.
   И тут свеча погасла. Волна теней, крыс и мрака накрыла собой незнакомца и Мортимера, закружила и поглотила обоих.
   Морта словно вышвырнуло из сна. Он спешно опустошил дорожную сумку на пол, нашёл книгу по анатомии и карандаш, и стал спешно зарисовывать увиденное. "Вскрытая грудная клетка, вместо сердца. Лев." Последней Мортимер нанёс на бумагу надпись "леоне россо", которая, кажется дополняла получившуюся картину, пусть и непонятным образом.
   "И что это всё должно значить?"
  

Глава 43: "Во тьме"

В самых тёмных комнатах прячутся самые тёмные тайны.

   Шон проснулся от нестерпимого холода. Сырой глиняный пол был мало пригоден для сна. Несмотря на тёплые объятия Минди, озноб сделал своё дело. Спать в таком состоянии было равносильно самоубийству. Поэтому Марстен "взял себя в руки" и стал мерять помещение шагами. В абсолютно тёмной комнате даже стук подошв о глину действовал успокаивающе.
   - Выспался? - спросила Минди. Она ещё боролась с сонливостью, но без обогрева соседа уснуть больше не смогла.
   - Нет. А ты?
   - Слишком холодно.
   - Попробуй походить, - предложил Шон.
   - После тебя. Иначе мы столкнёмся лбами.
   - Мы и сидя сталкивались, - усмехнулся смелый и тут его вдруг осенило, Знаешь. Ведь сегодня я первый раз спал с проституткой.
   - Намекаешь, что у тебя и раньше не стоял?
   - Что? Я имел ввиду, что не спал тебе подобными.
   - Мне подобными? Это какими? - спросила Мин возмущённо.
   - Продажными девками, - ответил Шон и продолжил мерить комнату шагами.
   - Ну да. Денег-то не было.
   - Откуда тебе знать?
   - С кем-то же ты спал. У тебя ведь стоит да? Или ты вообще не в курсе что это такое "хотеть кого-то"?
   - Что ты несёшь?
   - Пытаюсь понять чем тебе не угодила. Продажная, говоришь. Никогда не спал. Если не спал с продажной, значит либо нет денег, либо не стоит. Или ты такой уродливый, что даже продажные не дают?
   - Заткнись, - отрезал Шон. Не кричал, не лез в драку и не проявил эмоций каким-либо иным образом. Короткий ответ звучал так обескураживающе грубо, что ответа у Минди не нашлось. Поэтому она поступила так, как поступают многие девушки, когда нечего ответить - обиделась. Насупилась, сложила руки на груди и демонстративно замолчала.
   Шон, чтобы отвлечься от глупого разговора, решил осмотреть комнату ещё раз. Если трое людей каким-то образом попали внутрь, значит был вход. Однако, толку с мёртвых свидетелей немного, поэтому должен быть и выход. Марстен ступал аккуратно, проверяя пол и стены. Обычно звук оказывался безнадёжно глухим, пока носок ботинка не уткнулся без стука.
   Постучав ногой несколько раз, чтобы убедиться, Марстен склонился и решил ощупать нечто руками. Твёрдость уступила место мягкости и упругости. Ощущалась ткань. Только это не мог быть Монтгомери. Он лежал в другом углу и одеревенел от холода. Шон сглотнул от напряжения и обиды на себя, что не сумел похоронить названого отца, как подобает.
   - Минди, ты уверена, что до моего появления в комнате были только вы с шерифом?
   Девушка промолчала.
   - Минди!
   - Что?!
   - Ты уверена, что кроме вас с шерифом в комнате никого больше не было?
   - Как я могу быть уверена, если ничего не вижу?
   - Кажется, я нашёл четвёртх... - Шон вынужденно замолчал. Кто-то с неимоверной силой стиснул его глотку, из которой теперь вырывался только хрип. Нащупать противника и ударить ногой было единственным шансом.
   - Шонни? - перепугалась Мин, - Шонни, ты живой?
   Пока ещё живой Марстен почти поверил, что имеет дело с вампиром. Настолько пришлось туго. Однако, хватка начала слабеть и появилась возможность нанести удар. Хватило бы и одного, но очень сильного. И парень пнул, как следует. В стену. Противник же воспользовался паузой и опрокинул бывшего помощника на пол, чтобы продолжить душить.
   - Живой, - выдавил из себя Шон, - Буйный попался!
   - Может, нужна помощь? - уточнила Минди и сосед снова замолк: на его шее сомкнулись теперь обе руки невидимого соседа. Девушка едва понимала что происходит. Ясно было одно - не происходит ничего хорошего. Мин пошла на звук, тянула вперёд руки, пока не нашла чьё-то лицо на уровне своего пояса и вцепилась в это лицо ногтями, как кошка. Незнакомец вскрикнул.
   Шон воспользовался ситуацией и перекатился, увлекая за собой противника. Теперь тот был снизу и не мог больше вредить, хотя пытался. Марстен отбился от рук и тряхнул неизвестного о глиняный пол, чтобы тот пришёл в себя. Кого бы перед собой не представлял оказавшийся в одиночестве сосед, Шон этим кем-то не являлся.
   - Да успокойся же чёрт тебя дери! Никто не собирается тебя убивать, - пытался законник вразумить полоумного соседа. Однако, тот присмирел также быстро, как перешёл в атаку. Лишь прошептал:
   - Даже маленькая мышь имеешь право на ярость.
   - Ярость? Тебя никто не трогал! - взвилась Минди.
   - Если человека ужалила змея, значит он кого-то обидел, - ответил незнакомец.
   - Обидел? Да ты же его чуть не убил!
   - Минди, прекрати. Кажется, я знаю кто это.
   - Слушай, или твой язык оглушит тебя, - посоветовал незнакомец.
   Шон ненадолго замолчал, вспоминая где мог слышать столько пословиц.
   - Тобиас! Ах ты старый... - рассудил Шон, наконец.
   Раздался аккуратный стук в дверь. Морт не хотел показаться навязчивым. Особенно после вчерашнего эпизода с дулом револьвера, уткнувшимся Джерри в живот. Ганслингер предполагал, что друг может неправильно понять суть жеста. Оттого и держался деликатного подхода, чтобы пережить гнев самого сильного человека, которого Мортимер знал.
   - Кто там? - раздался гулкий болезненный голос.
   - Джерри, ты живой?
   - Жи-вой, - выдавил из себя здоровяк.
   - Я войду? - спросил Морт и вошёл не дожидаясь ответа. Он тут же пожалел о своей решительности, потому что в нас ударил перегар такой концентрации, что от одного запаха можно было опьянеть.
   - Джерри... Боже. Предупреждать же надо. А если бы я курил? Весь дом бы полыхнул, как спичка.
   - Мхм... - кряхтел Джей, как медведь, ворочающийся в берлоге.
   Мортимер что-то пнул и оно звоном покатилось среди других себе подобных. Ганслингер увидел на полу пустую бутылку, много пустых бутылок. По правде сказать, много - это преуменьшение. Похоже, Джерри выпил весь алкоголь, который вообще был в доме и свалил пустые бутылки на пол. Неужели он кого-то оплакивал?
   - Ты из-за Ника так надрался? Он же тебе даже не нравился. Зачем так убиваться?
   - Нет, - коротко и ясно ответил Джей.
   - Тогда в чём дело, Джей? Даже в доме Ника ты так не пил. Здесь явно что-то большее, чем просто тоска. Выкладывай, - уговаривал Морт, присев на край кровати. Нужно было вести себя осторожно: Джерри в гневе мог смахнуть друга, как муху, или даже попытаться прихлопнуть. С пьяными шутки плохи.
   - За что ты так с Дженной? - сказал здоровяк нарочито чётко и медленно, чтобы не ошибиться, - Что она тебе сделала?
   - Ни за что. В каком-то смысле я её даже защищаю.
   - Защищаешь? - Джей, болезненно щурясь, посмотрел на Морта поверх плеча, - От чего?
   - От нас. Ты не задумывался чем эта встреча может обернуться для девчонки из фермерской семьи? - поинтересовался Мортимер. Здоровяк замолчал. Ошибкой было считать, что он способен думать в таком состоянии. Даже простецкие вещи вроде дыхания давались с заметным усилием. Ганслингер видел как тяжело вздымается грудная клетка друга и ответил сам.
   - Наверное, мы могли бы взять её с собой. Наверное, вы бы даже были счастливы какое-то время. Но мы оба знаем, что счастье это будет недолгим.
   - Поче-му? - прошептал Джерри.
   - Мы вышли на тропу войны со Смотрителями и в любой момент можем столкнуться с другими кланами. Сам посуди какие у нас шансы. Сможем ли мы защищать кого-то кроме самих себя? Минди понимала это, потому и отказалась. Она знает, что я не остановлюсь. Только не теперь, когда борьба в самом разгаре. Мы на войне, мы постоянно под угрозой, а на войне женщинам не место.
   - Но мы могли бы хотя бы забрать её с собой? - выдавил из себя Джей, крепко стиснув зубы. Ему начало трясти. Озноб то был или что-то другое - Морт не знал.
   - Для начала пришлось бы перебить всю семейку Дженны. Они бы нас искали и стали помогать смотрителям.
   - Они ведь и так это, бху-бху... - здоровяк осип и говорить ему стало ещё труднее, - сделают.
   - Скорей всего. Они видели наши лица, знают наши имена.
   - Так в чём проблема?
   - В том, что Дженна останется здесь, с роднёй. В безопасности. И никто даже на секунду не должен усомниться в её добропорядочности. Если кто-то заметит хотя бы намёк на то, что вы были вместе или могли быть... Это конец.
   - Но... я люблю её, - возразил Джерри.
   - Знаю. Это и без слов было видно. Но если ты сейчас не оставишь её, то можешь погубить потом. Понимаешь? - Морт положил руку другу на плечо.
   - Понимаю, - согласился Джей и, чуть погодя, добавил, - Значит, они тоже всё видели?
   - Думаю, да. Но я смогу улучшить её репутацию, - улыбнулся Морт.
   Через пять минут Мортимер уже стучался в дверь подвала с револьвером в руке, покрикивая:
   - Подъём ленивые ублюдки! Проснитесь и пойте. Я принёс вам банджо, чтобы не скучали.
   Ганслингер в самом деле принёс банджо, которое нашёл в комнате одного из братьев, где ночевал. Очевидно, кто-то из них умел играть, хотя радости от такого щедрого подарка никто не выказал. Внизу было темно и сыро. Спать в таком месте даже на матрасах ужасно холодно. Мортимер всё понимал, но ничего не мог сделать для этих людей, не навредив им самим.
   - Мортимер, отец истекает кровью, он горит. Ему нужен врач! - взмолилась Дженна.
   - Позже. У меня тоже жар в одном месте и ты мне с этим поможешь, - подмигнул Морт и потащил девушку за собой, не спуская глаз с братьев. Стив дёрнулся было, рассчитывая спрятаться в сумраке, но дуло револьвера уже смотрело в его сторону, хотя свет падал лишь из открытой двери в подвал.
  

Глава 44: "Ферма Крили"

Честь делает человека обидчивым... или мёртвым.

   - Думаешь, это сойдёт тебе с рук, ганслингер? Думаешь, всегда сможешь прятаться за своим револьвером? - прошептал Броди. Тень косо падала ему на лицо, так что глаза лишь изредка сверкали из темноты.
   - Думаю, нет. Но даже без револьвера у вас нет шансов. Пара ночей в подвале и вы сможете только закашлять меня до смерти. Адьос амигос! - Морт вытолкнул Дженну за дверь и придвинул к двери шкаф.
   Только теперь он услышал как тихо, затравленно плачет девушка. Один намёк на грядущее насилие выбил Джен из седла, напомнив какая она, в сущности беспомощная. Не в силах бороться с диктатом отца и братьев, не в силах сопротивляться даже изнасилованию в собственном доме. Да что Дженна вообще может? Ничего. Совершенно ничего.
   - Что ты со мной сделаешь? - спросила она хлипким голосом.
   - Ничего, - ответил Морт, прикусив губу: игра в насильника уже не была такой смешной, - Идём! Быстро! - не без труда ганслингер схватил девушку за плечо и поволок за собой. Так жалость перерастает в жестокость.
   - Не надо, пожалуйста. Пожааалуйста... - Джен упала на колени, заплакала, хватая Морта за руки, умоляя, стараясь заглянуть в глаза, но он не смотрел. Лишь сказал презрительно:
   - Вставай. Не заставляй поднимать тебя. Ну же!
   И Дженна встала. Неуверенно, затравленно начала шагать. До комнаты с постелью оставалось всего несколько футов. Так мало, чтобы сохранить свою девственность и чистоту души. Так мало... Хотя подумай она в другом ключе, что мужчине постель для любви не столь и потребна, поняла бы какое уважение Мортимер оказывает. Большее, чем Джен думала. Куда большее.
   - Входи, - попросил ганслингер, но девушка не реагировала, - Входи! - прорычал Морт и затолкнул её в комнату. Сам он остался снаружи. Пока.
   Первые мгновения в вынужденном одиночестве Дженну охватила паника. Девушка вцепилась в свои волосы и соскользнула по двери. Что Джен ещё оставалось? Что ещё она могла сделать в данной ситуации? Оглядеться. Иначе жертва бы сразу заметила, что находится в комнате не одна. На кровати неподвижно сидел расплывчатый от слёз силуэт.
   - Ты?
   - Я... - прошептал Джерри. Теперь он трезвел дьявольски быстро.
   - Ты же пьян, - сказала Дженна, принюхавшись к воздуху сквозь заложенный от слёз нос.
   - Был. Пока ты не пришла.
   - Чего ты хочешь? - голос девушки предательски дрожал.
   - Поговорить. У нас с тобой было не так много времени. Я скоро уезжаю.
   - Так ты хочешь...
   - Нет. Только не тебя. Морт дал нам время на другое.
   - Он вернётся?
   - Да. Чтобы увести тебя обратно в подвал, - Джерри отвечал бездумно и прямо. Он чувствовал, что просто не сможет ей врать. Не сейчас.
   - Так зачем мы здесь?
   - Спасаем твою репутацию, - улыбнулся Джей.
   Дженна промолчала, вопросительно уставившись на здоровяка. Теперь она избавилась от слёзной размытости.
   - Отец и братья видели, как мы держались за руки. Они могли понять.
   - Они поняли. Броди сказал, что отец умирает из-за меня. Что я предаааательница, - хотела было зарыдать девушка, но Джерри встал с постели и подошёл к ней. Поглаживая щёку большим пальцем, он смахнул слезинки с лица Джен и подал руку в приглашающем жесте:
   - Это неправда. Иногда чужие люди становятся роднее семьи. Это и называется любить, - такие слова в сочетании с убийственным запахом перегара и чистым взглядом светлых глаз выбили Дженну из колеи. После некоторых колебаний она всё же приняла приглашение. "Неужели он и впрямь говорит, что думает? Неужели он..."
   - Предать любимого человека ради семьи, значит предать себя, - продолжил Джерри, - Поэтому мы с Мортом и решили вывести тебя из подвала раньше остальных.
   - Вы возьмёте меня с собой? - спросил Джена с надеждой. Путешествие с любимым казалось ей глубоко духовным опытом.
   - Если бы только мы могли, - с сожалением ответил здоровяк, усадил девушку на кровать и сам уселся рядом.
   - Тогда зачем мы здесь?
   - Чтобы отец и браться думали, что тебя изнасиловали.
   - Как? То есть... Зачем им так думать? Они же убьют вас.
   - Они должны хотя бы попытаться. Тогда ты сможешь жить здесь, в безопасности.
   - Но если я не хочу... - возразила Джен.
   - Тогда тебе придётся путешествовать с преступниками и подвергать свою жизнь риску. Ты дорога мне. Я бы не хотел... - торопился Джерри, боясь, что его перебьют. В итоге одна мысль перебила другую, давая время на ответ.
   - Мы всего лишь болтали, целовались и держались за руки. Ты не знаешь меня, - убеждала девушка.
   - Но я знаю тех, с кем нам приходится иметь дело. Щадить тебя они не станут.
   - А тебя? Думаешь, так просто взять и отпустить тебя?
   - Непросто. Совсем непросто, - ответил Джей, опустив взгляд к полу.
   - То есть я должна тебя прогнать, так? Должна облегчить задачу. Будто это так просто. Взять и прогнать человека, которого ждала всю жизнь! Кого-то, кто поймёт меня, не будет осуждать и относиться, как к грёбаной табуретке. И этого парня я должна прогнать?! - Джен так распалялась, что даже раскраснелась, запыхалась и сделала паузу, - Какая же ты скотина!
   - Знаю. Но мы решили, что так будет лучше для тебя.
   - Мы? Кто это "мы"? Ты и тот в шляпе? - Джерри кивнул, - А что думаешь ты?
   - Я...
   Послышался стук в дверь. Морта утомило ждать за дверью, поэтому он решил высказаться:
   - Джерри, время идёт. Давай скорее, пока Броди и Стиви не начали буянить.
   Здоровяк открыл было рот, чтобы ответить, но тут же был сражён напором Дженны. В субтильном женском теле вдруг оказалось столько силы, что взрослый мужчина не мог даже пошевелиться. Она поцеловала Джея так сладко и опутала руками так цепко, что никакие силы не смогли бы вклиниться между парочкой влюблённых в эту минуту.
   Прикосновения девушки обжигали кожу Джерри. Ещё пять минут назад он был пьян. Теперь же в уме появилась такая ясность и лёгкость, что руки сами обхватили талию Дженны и уложили на постель.
   - Что мы делаем? - спросил Джей.
   - Любим друг друга, глупый, - улыбнулась Джен и снова впилась в губы здоровяка. Через пару минут хихиканья и раздевания из комнаты доносились только ахи и вздохи.
   Мортимер в это время патрулировал дом. Ходил от двери подвала до двери в комнату с Джерри и Дженной, и обратно. Затем услышал крики и поторопил парочку. Теперь услышал стоны - вздохнул с облегчением. В некотором роде это был хороший знак. Нет женщины более верной, стойкой и долготерпимой, чем искренне любящая.
   И Морт вспомнил про Минди. Сам не понимал как и почему. Любовью их отношения даже раньше не назывались. Теперь же их можно было назвать равнодушием. Тогда почему он вспомнил о Мин и её светлых локонах? Почему голос чужой, по сути, женщины будоражит душу ганфайтера, который ей не принадлежит? Может быть, хотел бы принадлежать?
   Тоска стала одолевать ганслингера. Подтачивать понемногу опоры спокойствия, отметать мысли о текущем моменте, возвращая в прошлое. Как Мин одевалась, как двигалась, как говорила, как дышала - каждый аспект её существования казался особенным, волшебным. Морту стало не по себе от мысли, что, возможно, они с Минди никогда больше не увидятся.
   Ганслингер дал себе слово, что перед тем, как уехать из Каслбрука, любыми способами встретится с Мин. Не чтобы забрать с собой, нет. Чтобы попрощаться.
   Однако, до отъезда предстояло ещё кое-что сделать. Положение "Смотрителя Запада" лишь укреплялось, поэтому оставить "смотрителей" в покое значило бы добровольно сдаться. Нужно было нанести удар по самому больному месту. Такой удар, после которого они ещё долго не оправятся. Но отвертеться от мыслей о Минди было труднее, чем Морт думал.
   Стоны за дверью в комнату не утихали. Ганслингеру даже стало казаться, что его разыгрывают. "Зачем так орать? Её что режут?" Морт постучался в дверь со словами:
   - Джерри, быстрее, у нас мало времени.
   Двое как раз успели привыкнуть к собственным обнажённым телам и касаниям чужих рук. Даже пытались получать от этого удовольствие. Сначала непроизвольно вздрагивали, а теперь млели и извивались. Стук лишь напомнил насколько странной была ситуация, ведь Дженна Крили стала женщиной в постели собственного умирающего отца.
   Наконец, силы покинули Джерри. Утомлённые и липкие от пота двое лежали рядом, чувствуя себя счастливыми и любимыми. Много нового было в ощущениях. Радость обладания, мягкость прикосновения, тень грядущей тоски, ведь Джей и Джен были в эти минуты самыми родными людьми друг для друга. Им предстояло расстаться.
   - Не говори братьям ничего о произошедшем, - сказал Джерри тихо.
   - Не скажу, - ответила Дженна также.
   - Если спросят, прячь глаза. Скажи, что не хочешь об этом говорить. Морт сказал, что девушки так делают, чтобы что-то скрыть.
   - Твой друг прав, - игриво улыбнулась Дженна, - И что? Теперь уедешь?
   - Уеду. Так будет лучше, - ответил Джей коротко. Он боялся этого вопроса.
   - Лучше для тебя, Джерри. Ты просто боишься.
   - Я ничего не боюсь, - вспыхнул здоровяк и встал с постели, начав спешно одеваться, чтобы сбить спесь.
   - Боишься. Нервничаешь, - дразнила Джен.
   - Я боюсь только одного. Потерять тебя, - голос не слушался Джерри.
   - Считай, что уже потерял, - ответила Дженна со слезами на глазах.
   Их последние объятия были очень долгими и в это время влюблённые не проронили ни звука, стараясь не нарушить святость момента. Когда ещё удастся им обнять друг друга также просто? Быть может, никогда. Ведь так бывает, что огонёк на небе просто искра и пламенем, увы, не станет больше никогда. Но искру от звезды как отличить на расстоянии? Никак. Лишь искренне любить и верить. Джей с Дженной знали - нет иных рецептов. Если суждено, то свидятся не раз. Коль нет - конец любви наступит.
  

Глава 45: "Ферма Крили"

Любовь не терпит суеты.

   Морт с Джерри сидели за столом друг напротив друга и поглощали завтрак. Если первому совладать с едой было относительно просто, второй страдал от рвотных позывов.
   - Терпи. Нужно поесть. Может, это последний раз, когда сможешь поесть вволю, - уговаривал Мортимер.
   - Откуда ты знаешь? - ответил зеленеющий на глазах здоровяк.
   - Мы уезжаем и неизвестно когда снова остановимся. Хорошо будет, если вообще удастся что-нибудь поесть. Не привык питаться мясом койотов. Да и какое это мясо?
   - Кости, жилы, да блохи. Нет в них мяса, - возразил Джей с отвращением.
   - Прямо как во мне, - усмехнулся Морт, - За исключением блох.
   Джей промолчал и ганслингер решил, что настало время задать интересующий его вопрос.
   - Как прошёл разговор?
   - Она ничего не расскажет, - отрезал Джерри и почему-то стал есть более увлечённо, будто бы пытаясь плотно забить рот, тем самым избежав беседы.
   - Дженна так сказала или тебе так показалось?
   - Уфафай, - ответил здоровяк и с трудом проглотил, - Тошнит от бекона и яичницы.
   - Значит, она сказала. Что ж, этого следовало ожидать. Мужчина должен быть рядом, чтобы защитить свою женщину. Иначе какой с него толк?
   - Хочешь, чтобы я остался? - спросил Джей в лоб.
   - С чего бы? В компании блуждать по пустыне веселее. Только мне всё чаще кажется, что тебе не так уж весело. Это моя война, Джерри. Тебе необязательно следовать за мной всюду. Если хочешь остаться с Джен разводить коров и свиней, я пойму.
   - Хочу. Но меня найдут. И её тоже.
   - Поэтому мы и провернули трюк с изнасилованием. Теперь она в безопасности. Так?
   - Да. В опасности теперь только мы.
   - Пусть смотрители боятся. Один враг - неприятность, двое - начало войны.
   - Война? Нас всего двое, - говорил Джерри, глядя в тарелку с ненавистной едой, - Мы оба грешны. И конец у нас всего один.
   - Враги грешны не меньше. Думай об этом, как о способе сделать мир чище, - ответил Морт. Он прикончил последний кусочек ветчины и чувствовал неописуемое удовлетворение.
   - Война только марает мир в крови, а не делает его чище, - возразил здоровяк.
   - Будто у нас есть другой выход. Если придумаешь, дай мне знать, - ганслингер встал из-за стола.
   - Морт.
   - Да, Джей.
   - Спасибо. Мне, кажется, стало лучше.
   - Не обольщайся. От тебя зависит моя жизнь.
   - А моя от тебя.
   - И даже не думай, что мне это нравится, - возразил Морт, пытаясь покинуть кухню.
   - Ты куда?
   - Лошади, Джерри. Надо их как следует покормить и напоить. Нам предстоит адская поездочка.
   - Я помогу, - ответил здоровяк и направился за ним следом в конюшню.
   Загоны для коней представляли собой что-то вроде коробов без верха высокой до крупа и с дверцей, где скакуны стояли и откуда не могли выйти беспрепятственно. Несколько таких "ящиков", стоящих рядом, составляли один ряд и ещё один был напротив, через проход. Во многих местах рядом с загонами находились столбы, удерживавшие единую конюшенную крышу.
   Подпруга и Вишенка довольно быстро освоились среди других лошадей. Бодро ржали и даже в каком-то смысле резвились, потрясая головами и оголяя жёлтая зубы, когда завидели хозяев. Морт и Джерри даже успели соскучиться по своим лошадям. Те, в свою очередь, быстро нашли место в конском сообществе, но не забыли про хозяев.
   Так, подсыпая овса в кормушку и лаская холки Подпруги и Вишенки, друзья разговорились снова. Морт хмурил лоб, отчего выглядел смущённым и озадаченным. Джерри же расслабился - разжал, наконец, челюсти и распахнул немного зубы. Воздух нового дня не казался теперь отравой и самочувствие пришло в порядок.
   - Морт, можешь мне рассказать про Минди?
   - Что именно? - насторожился Мортимер и без того напряжённый.
   - Какая она?
   - Хм. Не знаю. Не пытался перечислять, но попробую, - Морт почесал скулу, поправил шляпу и ответил, - Красивая и колкая. Только иголки у неё, как жало у пчелы. Остаются в ране. Зачем продолжает колоть? Не знаю. Наверное, по-другому не умеет. Хотя избалованной Мин не назовёшь. Она всего добилась сама. Отец при жизни насиловал её. После смерти оставил только дом и ненависть к мужикам. Удивительно, что Минди вообще кого-то подпускает к себе.
   - Странно. Мне показалось, что Минди тебя недолюбливает.
   - Старая обида. Да и жалости мне простить не может. После смерти отца она настолько поверила, что может со всем справиться сама, что совсем забыла каково это кого-то по-настоящему любить. Так что теперь мы просто играем в её игры, пока не надоест. Если надоест.
   - Так ты её любишь или нет?
   - Раньше вроде бы любил, - ответил Морт после короткого раздумья, - Теперь не знаю. Любая попытка обнять её всё равно что обнять кактус. Когда-нибудь я соскучусь и действительно обниму кактус вместо неё. Не уверен, что почувствую разницу. А что на счёт Дженны?
   Джерри тут же покраснел, стушевался, но преодолел стеснение и ответил:
   - Похожа на мать. Такая же добрая. Терпеливая. Если бы не она, то Крили бы уже давно разъехались.
   - Нет, Джей. Расскажи мне какая она с тобой.
   - Настоящая, - ответил Джерри и замолчал. Этого, по его мнению, было достаточно. И Морт не мог сказать однозначно, что Джей ошибался.
   - Ооо, это очень много. Может, даже слишком.
   - Достаточно, - ответил здоровяк и перевёл тему, - Что ты чувствовал, когда Ник застрелился прямо у тебя на глазах?
   - Кажется, ничего... Хотя... Кое-что всё-таки почувствовал. Ник попытался ткнуть меня носом в дерьмо, как котёнка, и обвинить в собственной смерти. И тогда во мне действительно что-то зашевелилось.
   - Что именно?
   - Презрение. Этот мелкий говнюк даже решение о самоубийстве не мог принять самостоятельно. Кто-то должен был его вынудить, стать причиной. Только я этой причиной быть не хотел. Попытался отговорить. Ничего не вышло. И тогда я почувствовал... - Морт задумался, подбирая нужное слово.
   - Вину? - предположил Джерри.
   - Облегчение. Будто обвинения имели значение, пока Ник был жив, а потом умерли вместе с ним. Он ведь всё равно отправился в Ад. Ну и какое мне дело до слов покойника?
   - Может, мы и правда были перед ним виноваты...
   - Никто не заставлял Ника подсылать к тебе Минди и обчищать. Тогда мы бы не вернулись за ним и уехали из Каслбрука раньше. Смотрители не обращали бы на Казински никакого внимания ещё очень долго. Он сам привлёк к себе и наше внимание, и внимание смотрителей. Так что шансы выжить у парня, как ни крути, были не велики.
   - Говоришь так, будто мы не причастны к несчастьям Ника. Если бы Господь посчитал также...
   - О нет. Я искренне в это верю. Каждый человек сам выбирает как потратить отведённый жизненный срок. Если у кого-то с этим проблемы, то это его собственные проблемы. Мне не нравилось, что мной помыкают вампиры, не нравилось чувствовать себя рабом, но я молчал. Хотя мне было что сказать. Брайтвилль изменил меня. Сделал лучше. Позволил высказаться.
   - Говоришь будто тебе нравилось то, что мы делали.
   - Убивать? - уточнил Морт - Джерри кивнул, - Мы не сделали ничего такого, чего вампиры не сделали бы с нами. У нас с ними абсолютная, мать её, взаимность. Но мне нравится думать, что с каждым мёртвым ублюдком мир становится чуточку чище.
   - А наши руки грязнее, - возразил здоровяк.
   - Ничего. Не знаю, как ты, а я уже смирился с мыслью, что никогда в жизни их не отмою, - и Морт посмотрел Джерри прямо в глаза так серьёзно, что холодок прошёл по спине здоровяка. Он словно увидел будущее: сбежавшего из Преисподней грешника с обгоревшей, рваной кожей и плотью, но, если раны тела ещё можно скрыть под одеждой, то раны духа скрыть не так просто - испепеляюще ненавистный взгляд грешника выдаёт его с головой.
   Джерри было больно и страшно смотреть на друга в таком состоянии. К тому же он отчётливо понимал, что направляется в Геенну огненную вслед за Мортимером, но не мог оставить его в одиночестве. Утратив кровных братьев, Джей нашёл брата по духу в пройдохе и убийце. Да так к нему привязался, что и сам непоправимо изменился.
  
   - Может быть, вы прекратите пялиться на меня и посмотрите на дорогу? Сколько осталось ехать до Каслбрука? - взвилась леди в капоре и красивом платье с выразительной талией. Сидевший напротив небритый мужчина средних лет быстро подобрался и выглянул из дилижанса на ходу.
   - Сколько ещё ехать?! - крикнул он кучеру.
   - Миль тридцать, сорок! - ответил возничий.
   - Так тридцать или сорок?!
   - Тридцать!
   - Тридцать миль, мисс Кэсси, - доложил сосед.
   - Я и сама прекрасно это слышала. Здесь невыносимо душно. Обмахивайте меня, - сказала Кэсси, бросив на колени мужчины сложенный веер.
   - Но...
   - Вам хорошо заплатили, чтобы проводить время в моей компании. Так озаботьтесь хоть на мгновение оправданием вложений и охраняйте меня от обморока, - не по годам разумная мисс сложила руки на груди и задрала носик. Телохранителю в этот момент хотелось одновременно пристрелить её и отшлёпать, но он не сумел определиться с очерёдностью и взял веер.
   В то же самое время дилижанс стал замедлять движение. Без лишнего шума и пыли сбавлял ход, пока не остановился полностью. Пассажиры были слишком озабочены друг другом, а возничий слишком поздно заметил приближение гостей. Когда же дилижанс остановился, то в лицо телохранителя сквозь окошко над дверцей уже смотрело дуло револьвера:
   - Приехали, - сказал хриплый голос и показавшееся в окошке лицо улыбнулось, блеснув линзами очков.
   - Надо же. Кто бы мог подумать, что человек в очках окажется жалким грабителем, - заявила мисс Кэсси.
   - Если бы только внешность могла быть признаком особого человеческого достоинства... Жаль, что это не так, - подмигнул некто и открыл дверцу дилижанса, приглашая даму и телохранителя выйти.
  

Глава 46: "Где-то"

Трус - враг даже для самого себя.

   - Можете взять деньги, у неё есть. Я покажу где именно, - лепетал телохранитель, пока Морт держал его, Кэсси и кучера на мушке.
   - Хорош охранник. Сам готов ограбить хозяйку, чтобы в живых остаться. Не нужны нам деньги. А вот дилижанс бы не помешал.
   - А как же мы? - спросила возмущённая Кэсси, стоявшая со сложенными на груди руками и задранным к небу носом. Над её заносчивостью даже угрозы были не властны.
   - Оставим вам лошадей. Доберётесь до ближайшего города и объявите нас в розыск, - посоветовал Морт. Джерри как раз запрягал Вишенку и Подпругу в дилижанс, освободив от сбруи чужих лошадей.
   - Но для этого понадобятся деньги. Они в багаже... - ответил телохранитель.
   - Ну, значит не объявите, - улыбнулся ганслингер, - Притронуться к багажу я вам не дам. Думаю, ты там припрятал не только деньги, ковбой.
   - Я...
   - Ты-ты, - перебил Морт, - Снимай шляпу и пиджак.
   - Зачем?
   - А ты, как я посмотрю, любишь выглядеть идиотом. Боюсь, что вспотеешь. Вам ещё четверть часа по прерии ехать.
   Джей к тому времени закончил возиться с лошадьми. Он молча снял с кучера кожаную жилетку и примерил на себя. Застегнуться не было решительно никакой возможности, зато в самых общих чертах одежда подходила.
   - И шляпу тоже, - предупредил Морт. Джей поморщился, но сменил котелок на кожаную ковбойскую шляпу с загнутыми по бокам полями. Кэсси мяла в руках розовый кружевной платок с инициалами.
   - Леди, не могли бы вы одарить меня вашим платком? - попросил Мортимер и сделал неуклюжий реверанс, какой мог бы выкинуть старый завсегдатай балов, ещё ловкий, но уже с болями в пояснице.
   - Вы отнимаете мой транспорт и средства к существованию. С какой стати мне вас благодарить или одаривать? - прыснула Кэсси.
   - Я был бы вам очень признателен. Очень, - добавил ганслингер подойдя к леди вплотную. Дуло револьвера теперь смотрело ей в живот.
   - Хех, - истерический смешок, - Вы очень убедительны, - девушка протянула платок, но не отпустила так просто даже когда Морт потянул его на себя, - Неужели вам нужен только платок? Может, вы хотите чего-то ещё? Хм, особенного...
   - Особенного... От вас? Звучит интересно, - ганслингер прервался на мгновение и, быстро осмотревшись, сказал, - Боюсь, мне неинтересно.
   - Но вы ведь даже не пробовали. Поддайтесь искушению. Я буду очень нежной, - настаивала девушка, изображая похоть с помощью кошачьей грации и пластичности своего тела.
   - Ваш компаньон считает иначе. Если даже он считает, что такое поведение вам не соответствует, значит вы врёте.
   Взгляд телохранителя и впрямь выражал ту степень недоумения, выявить которую можно без каких-либо усилий. Прямой напор светло-карих глаз сменился на округлое недоумение размером в долларовую монету, на что Морт и обратил внимание.
   - Мистер Сэмсон, чёрт бы вас побрал! - вспыхнула девушка, - Приведите в порядок свою физиономию и не мешайте мне спасать ситуацию!
   - Да-да, мистер Сэм... - речь Морта прервала Кэсси, ударив его коленом между ног. Телохранитель замешкался и бросился на ганслингера позже, чем следовало бы, чтобы застать врасплох. Тот небрежно пнул Сэмсона в голень, пресекая атаку на корню. Кучер тоже попытался что-то предпринять, но стоял в стороне и Джерри воспрепятствовал ему, крепко схватив за бороду.
   - Дурные манеры у вас, дамочка. Очень дурные манеры. Но мы это исправим... - процедил ганслингер сквозь зубы, а затем коротко и мощно ткнул девушку кулаком под дых. То был не удар, толчок, особенно ощутимый за счёт давления корсета на талию: органам внутри Кэсси было тесно и до столкновения с кулаком Мортимера. После столкновения у девушки от боли навернулись слёзы на глазах.
   - Да ты просто животное. Чокнутый ублюдок. Ударить девушку, - взвился Сэмсон, как-то странно двигая верхней губой и усами на ней, что казалось будто машет крыльями под носом. Морт ответил так быстро, что сам говорящий не успел понять как оказался на земле. Вот он стоит, а вот уже лежит и в перерыве между двумя состояниями лишь мгновение.
   - Тебе хватит? Доволен? - наступал ганслингер на отползающего Сэмсона.
   - Морт! Морт, прекрати, - слышался гулкий голос Джерри, но Мортимеру было всё равно. Он жаждал крови.
   - Морт, успокойся!
   Джей схватил друга за руку в надежде привести в чувство прикосновением. Напротив. Морт только больше распалился и ударил здоровяка локтем. Тот переварил ответ, понял посыл и отреагировал соответствующе. Обхватив ганслингера за талию, с силой метнул в сторону дилижанса. Столкновение с деревянным бортом отрезвило Мортимера.
   - Фух. Это было что-то, - отряхнулся Морт и окликнул приглашая, - Идём. Пора на восток. Лостин ждёт.
   Джей посмотрел на друга недоверчиво, но Мортимера уже было не остановить. Он хлопнул чужих лошадей по крупу - те рванули с места, исчезнув в облаке пыли. Затем ганслингер влез в дилижанс, хлопнув по-хозяйски дверцей, и напоследок сказал громко и отчётливо, чтобы Кэсси, Сэмсон и кучер слышали:
   - Rira bien qui rira le dernier, - и помахал на прощанье розовым платочком.
   - Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Смешно, - сказала леди Кэсси угрюмо, - Теперь вы понимаете, Сэмсон, почему револьвер на Западе принято носить при себе, а не возить в багаже? - тот молчал, потупив взгляд. Оба, и Сэмсон и Кэсси знали кто будет ловить лошадей на пару с кучером.
  
   Шон никак не мог привести чувства в порядок. К холоду, сырости, темноте и даже обществу двух людей, о которых Марстен почти ничего не знал, ещё можно было привыкнуть. Куда сложнее оказалось привыкнуть к мысли, что покинуть камеру в ближайшее время не удастся, либо не удастся вообще. Даже в мыслях допустить свою смерть было затруднительно.
   Уже не такой полный жизни, как денёк-другой назад, законник вышагивал по камере лишь благодаря эмоциональному напряжению и своего рода инерции. Шон чувствовал, что стоит ему хотя бы ненадолго остановиться и он просто рухнет на пол без чувств. Именно поэтому парень предпочитал шагать, шагать и шагать пока шагается, хоть и раздражал остальных.
   Минди сначала возмущалась, причитала раздражённо, а затем, когда стало ясно, что патрульный не остановит свой обход, бормотала обречённо себе под нос: "Зачем он вообще ходит? Какой с этого толк? Кретин". Тобиас же даже в кромешной тьме и без трубки казался умиротворённым. Он-то и дал Шону дельный, по мнению Тобби, совет, звучавший так:
   - Если оказался верхом на мёртвой лошади - слезай.
   - Ты не мог бы повторить? - попросил Марстен. Тобиас повторил также невозмутимо, как сказал в первый раз. Мин тотчас же подметила, что паренёк-то кретин, раз переспрашивает.
   Тем временем в голове Шона происходили занимательные вещи. Что-то прибавлялось и что-то отсекалось, чтобы не портить конечный результат. Он планомерно двигался к ответу как выбраться из заточения, вспоминая сцену за сценой, как если бы смотрел спектакль, только задом-наперёд.
   Вот Шон ходит в темноте, вот изучат комнату и сталкивается с Тобиасом, вот спит с Минди, находит бездыханное тело шерифа, которое даже не может похоронить... Но эти события ничего не значили для истории, интересующей законника. Нужны были другие подробности. Так Марстен дошёл до стычки с англичанином возле железной дороги и остановился.
   Что-то в произошедшем было неправильно. Зачем было хватать за лоб, если можно было ударить? Значит бить никто и не собирался. Зачем приближаться на расстояние револьверного выстрела? Видимо, это было нужно, чтобы ухватить за лоб и оказаться поблизости англикашка не боялся. Напротив - стремился к этому. Но зачем?
   Так Шон постепенно пришёл к мысли, что не помнит ни как его упекли в темницу, ни какой путь проделал до неё. Потеря памяти? Возможно. Или нет. В какой-то момент Марстена осенило, что Тобиас мог сказать больше, чем хотел. Может быть, слезть с лошади было тем самым выходом из ситуации... В памяти вертелась с Бо Джонсом и леди Ди, связанная с выбором.
   Законник повторил историю про себя, смакуя наиболее живописные моменты. Кое-что наклёвывалось. Основным результатом размышлений стал вывод: раз Шон не помнит ни как его несли в помещение, ни как его занесли, значит его не заносили. Зато события до встречи с англичанином впечатались в память намертво. Две скалы, словно расколотый зуб...
   И Шон зашагал прямиком к двум скалам, плотно теснившимся друг к другу. Гуляющий в расщелине ветер издавал гул, свист или даже вой - было не разобрать. Зато футах в десяти от свистящих скал находился тайник с оружием. Лопата валялась там же, слегка припорошенная песком. Законник взял инструмент и начал копать.
   Работа спорилась. Смесь земли и песка всё ещё была рыхлой после закапывания. Где-то внизу ждал труп Эрнеста Койпера, охраняющий свой товар, но Шона это беспокоило сейчас меньше всего. Оружие было необходимо, чтобы убить черномазых одного за другим и лишить вампиров (вампиров ли?) пищи. План созрел на ходу и теперь обрастал деталями.
   Взрывчатки определённо потребуется больше. Брать винтовку по-прежнему не имеет смысла. Шума от взрывов и револьверных выстрелов будет вполне достаточно, чтобы привлечь к себе внимание. Лопата ткнулась во что-то твёрдое. Шон аккуратно смещал землю пласт за пластом, помогая себе руками, когда кто-то схватил его за черенок лопаты.
   - Шонни. А я ведь знал, что ты вернёшься. Довольные покупатели всегда возвращаются, - говорил Эрнест Койпер, облепленный комьями земли. Законник попытался вырвать инструмент из рук мертвеца, но не смог. Тот с лёгкостью отобрал лопату и сломал об колено, как тростинку, - И всего-то? У тебя что нет чего-то посерьёзнее?
   Марстен думал, что внимательно слушает Мортимера, и прекрасно знает как бороться с вампирами. Не тут-то было. Стоило одному из них объявиться и решимость испарилась. Единственный толчок опрокинул Шона в яму, где он теперь рылся в песке, стараясь найти хоть какое-то оружие. С голыми руками даже бывший помощник шерифа вампиру не ровня.
   Эрнест выхаживал около жертвы, выбирая с какой стороны лучше подступиться, и приговаривал: "Бесполезно, Шон. Бесполезно". Контрабандист схватил парня за штанину и подтянул к себе. Потом взял за ворот, но Марстен ответил коротким мощным тычком в скулу. Койпер возразил тем же и снова взялся за ворот, приблизился к шее, распахнул рот с длинными заострёнными клыками...
  

Глава 47: "Каслбрук и окрестности: укрощение"

Голод отупляет.

   Позади Эрнеста нервно ржанули лошади - щёлкнул бич. Ближе. Вампир не обратил на это внимания, упиваясь своей властью, поэтому обвившаяся вокруг шеи сыромятная плеть застала его врасплох. Кто-то не сумел совсем отбросить контрабандиста, но удерживал на расстоянии от шеи Шона, давая тому время оклематься и что-нибудь предпринять.
   Марстен пришёл в себя довольно скоро, если учесть как крепко ему досталось, и запустил руки в рыхлую землю. Пальцы рыскали в поисках оружия, но натыкались пока лишь на камни. Наконец, твёрдая и ровная поверхность была обнаружена, а крышка сдвинута. В погребённых под слоем земли винтовках и револьверах толку было мало - Шон рыскал глубже.
   Эрнест в ярости натягивал кнут в той степени, что кожа растягивалась и трещала от напруги. Он неконтролируемо клацал зубами, как удерживаемый поводком пёс, норовя сорваться в любой момент. Упорство, с которым кровосос преодолевал сопротивление, казалось настолько ужасающим, что спаситель Шона попросту не выдержал и отпустил чудовище.
   Восставший из мёртвых Койпер вцепился в шею жертвы с таким упоением, словно мгновение назад никто не пытался ему помешать. Преград попросту не существовало. Как если бы в пустой комнате был только он и стакан виски на столе и некому оспорить право его выпить. Но одного вампирское отродье не учло - недооценивать значит давать преимущество.
   Нечто продолговатое с хрустом и характерным чавканьем вошло в грудь Эрнеста, когда он впился Шону в шею. Затем эта же, по ощущениям контрабандиста "громадная раскалённая игла" ужалила его ещё с десяток раз. Парализованный болью вампир растерялся. Марстен воспользовался замешательством, сбросил с себя и оседлал кровососа.
   Шон колол мёртвого Эрнеста штыком, хоть и понимал, что в этом больше нет смысла. Когда чья-то рука легла на плечо парнишки, то он, словно зачумлённый, обернулся, выставив штык перед собой: "Не подходи! Слышишь!". И только потом в разгорячённую голову начало постепенно приходить осознание, что лицо спасителя он уже где-то видел и не раз.
   Та же самая физиономия, обрисованная в самых общих чертах, была развешена по всему Каслбруку. Также её обладатель без особого труда остановил удар вооружённого Шона голыми руками. В связи с этим у Марстена и теперь складывалось впечатление, что Джерри в состоянии сломать штык, как спичку. Почему он этого ещё не сделал?
   - Успокойся, парень. Мы помочь приехали, - начал Джей, примирительно выставив руки перед собой.
   - Не нужна мне ваша помощь, - твёрдо сказал Шон, хотя руки дрожали и кончик выставленного вперёд штыка от этого выписывал в воздухе вензеля. Он отступил назад, снова зарывшись левой рукой в песок.
   - Знаешь историю про Бо Джонса и леди Ди? - спросил вдруг Джерри.
   - Знаю, - кивнул Марстен.
   - Тогда зачем делаешь то, о чём потом пожалеешь?
   - Мне всё равно.
   - Апостолу Петр думает иначе, - покачал головой Джей и сделал шаг.
   - А ты как думаешь? - ответил Шон, но чуть погодя добавил, - Хуже не будет. Ад на земле. Не осталось больше никого и ничего за что стоило бы бороться. Так что я буду мстить в память о тех, за кого стоило.
   - Что ты задумал? - Джерри сделал ещё один незаметный шаг.
   - Тебя это не касается, - огрызнулся Шон, уделявший разговору половину своего внимания, что сказывалось на поисках оружия.
   - Тогда я просто уйду и оставлю тебя в покое.
   Но это было бы слишком просто. Как только Шон понял насколько удобен дилижанс для перевозки оружия, то сразу же назрел новый план. "К чёрту лагерь, к чёрту черномазых!" Вины Марстен не испытывал - Морт и Джерри вне закона, а что плохого в том, чтобы украсть у вора?
   - Не раньше, чем отдашь дилижанс. У меня на него планы.
   - Планы? - удивился Джерри, а хрипловатый голос из предмета спора произнёс, - Видишь дилижанс меньше пяти минут, а уже имеешь на него виды? Резвый!
   - Руки выше! - крикнул Шон, подмечая, что Джей пытался их опустить. Видимо, готовился к чему-то. В тот самый момент парень наткнулся среди рыхлой земли на что-то твёрдое, оказавшееся рукоятью револьвера. Мысль у Марстена была всего одна: "Только бы пушка был заряжена".
   - Хорошо, - Джерри поднял руки и сделал ещё шаг- в ту секунду в него вперилось дуло револьвера.
   - Назад! - крикнул парень. Шон знал, что забитое землёй оружие не пригодно для стрельбы, но здоровяк с расстояния в несколько футов разглядеть этого не мог. Марстен оттеснил Джея к самому дилижансу:
   - Что со вторым? Морт здесь?
   - Проверь, - кивком пригласил Джерри.
   Шон быстро заглянул внутрь дилижанса - окинул взглядом потёртую тканевую обивку сидений; не поверил своим глазами и осмотрел внимательно обшарпанный пол и облупившуюся, выкрашенную лаком крышу. Пусто.
   - Куда он подевался? - сказал Шон.
   - Да здесь я, - отозвался Морт. Марстен обернулся, но удар открытой ладонью в нос оглушил его. Револьвер и до того бесполезный, теперь выпал из руки. Шон не остался в долгу, хорошенько приложив ганслингера наотмашь. Возмездие было быстрым и бескомпромиссным, хоть и не с той стороны, откуда Марстен ожидал - левой рукой точно в правую скулу.
   Марстен не потерял сознание, лишь растерялся - полностью пришёл в себя через пару минут в салоне дилижанса. Морт сидел напротив в серой шляпе и пиджаке на пару размеров больше, из нагрудного кармана которого торчал, словно хвостик, кончик розового платка. В целом, образ казался Шону смешным, только смеяться почему-то не хотелось.
   - Рассказывай какая муха тебя укусила, Шонни. Ты же помощник шерифа. Гроза преступности.
   - Уже нет, - ответил Шон холодно, глядя собеседнику прямо в глаза.
   - Это ещё почему? - сказал Морт, невольно подняв бровь.
   - Монтгомери больше не шериф.
   - Тебя же не было всего одну ночь.
   - За эту ночь в городе успели назначить нового шерифа.
   - Зачем нового? Ничего не понимаю, - мотнул головой Мортимер, - Что стало со старым?
   - Умер в тюрьме.
   - Откуда знаешь? Тебя ведь не было в городе той ночью.
   - Потому что был там и видел его. Мёртвого...- голос Шона дрогнул, но тут же выправился, - Там же видел девушку, Минди. С её слов нарисовали ваши рожи на плакатах.
   - Минди? Плохая шутка. Уверен, что видел именно её?
   - Да, - ответил Шон, но исправился, - Точнее не видел. Там было слишком темно. Слышал как она ругалась.
   - Почему ты так уверена, что это была именно Минди? Докажи.
   - Она постоянно спорила со мной и пыталась выставить козлом. И ещё знала тебя. Сказала, что притягиваешь неприятности на головы тех, кто оказывается рядом, - пересказал Шон не без удовольствия.
   - Похоже на Мин. Так и есть, - задумался Морт, - Знаешь где её держат?
   - Догадываюсь...- нахмурился Марстен.
   - Погоди-ка. Значит шериф и Мин были в тюрьме. Но как ты туда попал?
   - Подорвал железную дорогу.
   - Подорвал железную, мать её, дорогу?! Да это же просто... - Морт сделал паузу, - Погоди, а что ты потерял посреди прерии? Здесь же ничего нет кроме перекати-поля и свистящих скал.
   - Оружие. Револьверы, винтовки, взрывчатка, - перечислил Шон.
   - Ты что на войну собрался, пацан? Возьми себя в руки. Чтобы освободить Каслбрук в одиночку, нужно что-то покруче взрывчатки.
   - Я не собирался очищать город от смотрителей. Только уничтожить лагерь железнодорожников, - возразил Шон, не глядя на собеседника.
   Мортимер потёр подбородок. Марстен продолжил:
   - Я думаю, что смотрителей наняли, чтобы его охранять. Вряд ли они смогли бы пройти мимо крови, даже если это кровь чернокожих. Уничтожить лагерь, значит лишить их еды.
   - Разумно. Почти. Убивать необязательно. Достаточно отпустить, - возразил ганслингер и щёлкнул по краешку шляпы, отчего она съехала на макушку.
   - Не выйдет, - сказал Шон и объяснил, что законы юга США суровы: бежавших негров обязаны будут вернуть нанимателям во избежание штрафа или казни. Таким образом, освобождение могло стоить освобождённым жизни, но Мортимер не слушал - сказал:
   - Спасибо, пацан, - и выскочил из дилижанса, чтобы поговорить с другом.
   - Дурацкая идея. Почему нам обязательно разделяться? - возмутился Джерри.
   - Потому что я не смогу быть в двух местах одновременно. В любом случае, я буду с вами с самого начала и только потом уйду, когда смотрители отвлекутся.
   - Значит, ты уже сделал выбор, Морт? - уточнил Джей. Звучало это немного обиженно, несмотря на тот факт, что фразу произнёс здоровяк весом больше двух сотен фунтов.
   - Мы уедем отсюда, как я и говорил, но сначала закончим с делами, - спокойно ответил Мортимер.
   - По всему Каслбруку развешены наши портреты...
   - К чему ты клонишь? - перебил Морт.
   - Что если нас узнают?
   - Во-первых, кому мы нужны? - ганслингер выкинул вперёд указательный палец, - Во-вторых, не узнают. На портретах мы страшнее, чем в жизни, - к указательному прибавился довод в виде внушительного среднего пальца.
   - Ты просто давно не смотрелся в зеркало, - возразил Джерри.
   - И рад этому, - подмигнул Мортимер, - Ну что? Готов отправляться?
   - Разве можно быть готовым к удару в спину?
   - Рассматривай это как тренировку чутья.
   - Мы можем не вернуться оттуда... - слабо возразил Джей.
   - И как вклад в историю борьбы с вампирами, - дополнил Морт.
   - Если эту историю будет кому записать.
   - Не бойся. Шон ведь не боится. Да, Шон? - улыбнулся ганслингер. Марстен промолчал, - Молчание знак согласия.
   - Не нужно путать страх и осторожность. - возразил Джерри.
   - О да. Страх - предчувствие опасности, а осторожность - страх испугаться.
   - Страх испугаться? Что это вообще значит? - здоровяк поднял бровь.
   - Что ты боишься бояться, мой могучий друг, - Морт хлопнул Джея по плечу.
   - Не боюсь.
   - Боишься, - настаивал Мортимер.
   - Не боюсь.
   - Значит, пойдёшь с нами в лагерь.
   - Пойду. Не оставлять же тебя наедине с Шоном, - робко улыбнулся Джерри. Представлялся отличный шанс утереть нос пройдохе Морту.
  

Глава 48: "Каслбрук: путь"

Ограничение свободы лишь форма проявления власти.

   Босые ступни Минди врезались в раскалённую солнцем землю. Она брела вслед за тёмным силуэтом. Хотела бы думать, что догоняет, но не могла. Чем быстрее шла Мин, тем быстрее прибавлял шаг идущий впереди. В мареве вихрящегося от жары воздуха разглядеть можно было лишь тёмные плащ и шляпу. Так или иначе, Минди догадывалась кого преследует.
   Она стала звать человека по имени. Пыталась звать. Звуки застревали в горле, словно колючки. Наружу вырывались лишь отдельные всхлипы. Со стороны могло показаться, что Минди всего лишь неровно дышит. Прошло не меньше часа, но ганслингер всё отдалялся.
   Оставалась какая-то пара мгновений и едва различимый силуэт превратился бы в чёрную точку. Прежде, чем это случилось, солнце начало угасать. Оно чернело неравномерно, как при затмении, а пятнами, словно Бог или Дьявол брал лучи в пучок и отрезал ножницами. К моменту, когда Мортимер обратился бы в точку, Минди не видела ничего вокруг.
   Темнота, холод и сырость вновь окружили её плотным коконом не намеренные более отпускать ни на секунду. Минди даже не сумела понять как и когда проснулась. Однако, даже во сне сбежать оказалось не так-то просто. Мин осталась одна.
   Сначала умер шериф. Разговора и так не получилось, а после смерти пропала и возможность повторить попытку. Шонни оказался молодым, тёплым и смелым, но загадочным образом испарился. Вот он здесь и вот его нет. Ни шагов, ни ссор. Остался лишь Тобби, да и тот продержался недолго - исчез на полуслове, сказав что-то в духе "Люди без веры все...".
   Одиночество с новой силой навалилось на Минди, норовя свести с ума. Память пробудила воспоминание о последней встрече с Мортимером. Он ведь предлагал уехать, оставить Каслбрук, предлагал спастись, но Мин отказалась. Ответила бы она тем же, если бы знала, что за ней придут? Нет. Но уже поздно было что-то менять. Мин сама выбрала одиночество.
   Минди легла на холодный пол и растянулась в полный рост: её жизнь больше не имела значения. И если уж единственным доступным выбором было умереть раньше или позже, девушка выбирала первое. Долгое мучительное умирание пугало хрупкую Мин не меньше одиночества. Особенно теперь, когда прийти за ней попросту некому.
  
   - Выступать лучше ночью, - настаивал Шон.
   - Ты так в этом уверен? - поинтересовался Морт, пристально глядя на собеседника поверх очков.
   - В темноте мы сможем подобраться незамеченными.
   - Уверен? После твоей выходки ночные патрули станут бдительнее. Ночью вампиры видят лучше, чем мы. Мы будем на их территории в то время, когда их чувства обострены до предела.
   - Но днём мы будем видны, как на ладони, - возразил Шон.
   - Оружие и чеснок быстро отобьют желание иметь с нами дело.
   - Слишком просто. Что-то здесь не так.
   - Может быть, в нас будут стрелять. Посмотрим, - усмехнулся Морт. Искорки азарта так и плясали в его глазах.
   - Так говоришь о стрельбе, будто по нам будут палить из рогаток.
   - Подумай, как метко ты бы сам стрелял, когда глаза слезились бы от вони.
   - Ну да. Было бы хорошо что-то перед собой увидеть, - усмехнулся Шон.
   - Так и есть. Выиграем немного времени и уберёмся оттуда.
   - А если нет? - спросил Джей.
   - Если нет... Тогда заберём побольше ублюдков с собой и героически погибнем. Как тебе план?
   Пауза.
   - Не очень.
   - Так и думал. В случае чего мы сразу же отступим. Нужно лишь заставить смотрителей суетиться. Заставить их количество играть против них самих.
   - Но всё-таки почему не ночью? - вернулся Шон к своему предложению.
   - Ночью у кровососов обостряются чувства. Лучше слышат, видят, обоняют, быстрее двигаются и сильнее жаждут нашей крови. А что люди хорошо делают ночью? Спят, - развёл руками Мортимер.
   - Каслбрук изменился. С ним что-то не так. Он словно... чужой. И люди в нём чужие. Мне кажется у нас нет ни единого шанса, - ответил Марстен задумчиво, будто и не было разговора до этого.
   - Есть. Пользуйся головой. Вампиры сильнее и быстрее тебя? Допустим. Но они знают об этом. Некоторые вообще считают себя неуязвимыми...
   - Видел одного такого. Взгляд холоднее льда. Светлые волосы. Зовут англичанином. Это он запер меня в тюрьме вместе с Минди. И убил Дона... - Шон говорил так, словно увидал призрака. Голос его, молодой и звонкий, звучал всё более блекло и к концу совсем сошёл на нет.
   - Похоже, англичанин здесь большая шишка. Не думаю, что неофиты способны запереть кого-то в абстракцию.
   - Абстракцию? - ожил Марстен.
   - Нечто отвлечённое. Как добро и зло, например.
   Шон промолчал, внимательно глядя на Морта.
   - Пуф... Думал ты хотя бы это знаешь. Ты подорвал железную дорогу и нанёс вред железнодорожной компании. Это плохо?
   - Наверное... - осторожно ответил Марстен. Той ночью он думал только о смотрителях, о том, как ненавидит их.
   - Но таким образом подорвал репутацию "Смотрителя запада", а это хорошо. Так ведь?
   - Кажется, так, - сказал Шон, пристально глядя на Мортимера с немым вопросом: "Ты что пытаешься сделать из меня идиота?"
   - Дело не только в том, что ты делаешь, но и в том кто оценивает. Добро и зло лишь абстракции, отвлечённые понятия необходимые только для примера. Они есть у нас в голове, но в действительности их нет и никогда не было.
   Джерри насупился, но сидел молча. Шон же окончательно уверился, что его пытаются обмануть или представить в шутовском колпаке:
   - Тюрьма тоже в моей голове? Но я же не знал Минди до того.
   - Тюрьма была не твоей абстракцией. Тебя лишь поместили в чужую.
   - Ничего не понимаю. Как и зачем кому-то было это делать?
   - Не знаю. Может быть, чтобы Минди было не скучно. Напомни, как сбежал оттуда, - попросил Мортимер, потирая подбородок.
   - Случайно. Вспоминал яркие моменты и наткнулся в памяти на образ свистящих скал. В детстве я часто играл у их подножия, поэтому очень хорошо запомнил встречу с Койпером. Образ был таким ясным, что я просто пошёл к нему. Остальное Джерри видел. Эрнест воскрес и напал на меня. Мне пришлось защищаться, - на Шона нахлынули неприятные чувства.
   Он убивал далеко не каждый день, поэтому привыкнуть к мысли о смерти, даже вампира, оказалось непросто. Как ни странно, убийства с помощью взрывчатки не оставили по себе столь памятных впечатлений. Словно динамитные шашки бросал кто-то другой и виновато было орудие, а не сам Шон Марстен, использовавший динамит подобным образом.
   - То есть ты покинул чужую абстракцию, когда создал свою собственную? - Шон утвердительно кивнул, - Неплохо для парня с улицы. Но больше ты к Смотрителю не сунешься. Вампиры имеют особую власть над теми, кто уже попадался в их сети.
   Джерри незаметно потёр рукавом след от укуса на шее. Имеют ли кровососы власть над ним? "Если да, то я её не чувствую". Однако, здоровяка всё же что-то беспокоило. Толклось на задворках сознания, стесняясь войти. Джей и рад был бы впустить, но не знал за какой дверью или калиткой томится беспокойство. Слишком широкий выбор - лишь форма отсутствия выбора.
   Оставалось лишь ждать, когда жажда активности Мортимера и Шона вытащит беспокойство на свет. Чутьё ещё ни разу не подводило Джерри. Хотя лучше бы хоть раз подвело, подумал он. Правда не так уж хороша, если не можешь от неё отвертеться и вынужден сталкиваться раз от раза. Наверное, поэтому Джей и прятался в бутылке.
   Мортимеру в этом отношении повезло больше. Если докапываешься до правды своим умом, то подчас и выигрываешь от собственного неведения. Можешь пропустить досадную мелочь или просто обойти стороной, потому что смотришь в другом направлении. С чутьём всё совершенно иначе. Ты чуешь каждую неприятность и знаешь даже то, чего знать не хочешь.
   Неизбежность постоянного столкновения с правдой заставляла Джерри прятаться, искать убежища, искать друзей способных если и не успокоить его окончательно, то хотя бы придать ложное чувство уверенности в завтрашнем дне. У Морта такое чувство уверенности было, у Шона нет. Не было ничего удивительного в том, что Джей поддерживал планы первого.
   В планах ганслингера всегда был выход. Маленькая потайная дверца в будущее, найти которую жаждет каждый живой человек. Большинство же вынуждено двигаться наугад или прислушиваться к мнению окружающих - со стороны кажется виднее. Это только кажется, думал Джерри, на самом деле знаем мы куда как меньше, чем говорим и это особенно скверно.
   Незнание открыто к познанию. Ложное же знание выкорчевать порой и вовсе невозможно. Заблуждения укрепляются в головах людей, как сорная трава. Мало вырвать верхушку - корни всё одно останутся в благодатной почве и продолжат сеять сомнения. Так и Шон, несмотря на то, что согласился с мнением Мортимера, всё ещё думал о своём.
   Разгорячённая молодость жаждала совершить какую-нибудь глупость, не думая во что это может вылиться. Не только жизни Джерри и Морта стояли на кону, но и других людей. Именно людей, несмотря на то, что кое-кто считал по-другому. Иной цвет кожи, думал Джей, не делает человека хуже или лучше, только другим, а другое всего лишь вид одного и того же.
   И эта мысль, какая-то потаённая забота о многообразии жизни, беспокоила Джереми сверх всякой меры. Именно поэтому он раздробил суставы в Брайтвилле, свернул шею в заброшенном доме, размозжил череп на одной из тёмных улиц Каслбрука. Джей считал это совершенно необходимым, чтобы защитить человека, каким его знает, защищая своих друзей.
   Впрочем, одна мысль быстро сменилась другой и убийство, как апогей человеколюбия, уже не казалось Джерри таким уж очевидным благом. Он представил конец их с Мортом истории. Представил, как они утопают в крови, собственной ли, вампиров ли - не имело значения. Насилие влекло за собой лишь насилие и не было ему конца до самой смерти последнего воина.
   Но будущее было лишь смутным предчувствием на фоне залитого багровым настоящего.
  
  
  

Глава 49: "Каслбрук: прелюдия"

Победивший себя, победит и других.

   Морт не мог отделаться от мысли, что его маленькая война вот-вот подойдёт к концу. Один период его жизни закончится и... Начнётся ли другой? Он не знал. Джерри был сам не свой, бледный, отрешённый. Подрывник держался лучше Джея, хотя растерял часть задора за время пребывания в тюрьме.
   "Не такой уж ты и храбрый, да? Под прикрытием темноты забросать динамитом... Если бы это сработало", подумал Морт. Незаметно для других он вытянул руку вперёд, чтобы проверить себя: еле заметная дрожь давала о себе знать, хотя ганслингер пытался держать руку под контролем.
   - Идём. Берите только то, что сможете унести с собой и спрятать под одеждой, - скомандовал Морт, спрыгивая на землю, - Джерри, если ты сможешь унести на себе весь дилижанс, это ещё не повод его брать.
   - Он что и впрямь такой сильный? - спросил Шон недоверчиво.
   - Не знаю, - пожал плечами Мортимер, - Насколько сильным должен быть человек, чтобы носить на плечах взрослого быка?
   - Ты уверен, что это человек?
   - Значит, Джерри не человек, - подмигнул ганслингер и обратил внимание, что Джей уже закрыл дорожный сундук, - Ты точно вооружился?
   - Сам сказал спрятать.
   - Ну так покажи. Не идти же тебе с голыми руками.
   - Вот, - Джей повернулся задом, приподняв жилет. За пояс был заткнут томагавк, смотревшийся на фоне обширной спины детской игрушкой.
   - И всё? Возьми хотя бы револьвер. Топором ещё надо успеть воспользоваться.
   - Не хочу.
   - Значит хочешь умереть от пули.
   - Не хочу, - упрямился Джерри.
   - Да что ты всё заладил не хочу, да не хочу?! - вспыхнул Морт.
   - Потому что не умею стрелять, - сказал здоровяк.
   - Твою мать... - сказал Морт, - Что в этом сложного? Прицелился, взвёл курок, выстрелил. Или взвёл курок, прицелился, выстрелил. С этим справится даже ребёнок. Шон же справляется.
   - Хэй, я не ребёнок.
   - Зато выглядишь, как сопляк.
   - А ты выглядишь, как уголовник.
   - А я и есть уголовник, - осклабился Морт.
   - Ребята... - робко произнёс Джерри, но те его не услышали, так как были слишком заняты друг другом и не собирались останавливаться на достигнутом.
   - Молокосос!
   - Головорез!
   - Соплежуй!
   - Идиот!
   - Ребята! - повысил голос здоровяк, но вновь не был услышан. Тогда Джей подошёл к этим двоим, взял обоих за уши и отчитал:
   - Пока вы здесь болтаете, вы только привлекаете внимание. Займитесь уже делом, наконец!
   - Ау! Хорошо-хорошо! Только ухо отпусти, живодёр, - согласился Морт.
   - Не я это начал, - ухо болезненно оттянулось, - Хотя какая разница? Я согласен с Джерри.
   - Дилижанс оставим здесь. В случае чего воспользуемся им чтобы уйти. Всё понятно?
   Джерри угрюмо кивнул.
   - Скажи лучше в каком случае стрелять. Боюсь опоздать на собственные похороны.
   - В самом крайнем. Только если вас припрут к стенке и другого выхода не останется. На звуки выстрелов сбегутся смотрители со всего города. Придётся поработать топором, Джей. Ты готов?
   - Готов, - кивнул здоровяк.
   - Ну, хоть кто-то готов, - ответил Морт, чувствуя, как трясутся руки, - Выдвигаемся.
   Люди на улице оказались не столь внимательными, как троица рассчитывала. Жизнь, несмотря на сложности, текла своим чередом. Решённые дела сменялись нерешёнными, так что лавочники и рабочий люд заняты были преимущественно суетой собственных будней.
   Действительно проницательной оказалась лишь детвора. Какой-то мальчишка ткнул пальцем на Мортимера или Шона, разобрать было трудно. Ребятня перешёптывалась - видимо, строила догадки. Однако, подойти или позвать взрослых никто не решился. Боятся, подумал Морт и оказался недалёк от истины. Управиться с тремя вооружёнными взрослыми под силу только другим взрослым, да и те не все годились. Один способный за ними всё же увязался. Он передвигался незаметно, кротко, поэтому не привлекал к себе внимания, хотя вскоре, сразу за поворотом - попался.
   - Ты ещё кто такой? - спросил Морт, держа преследователя за грудки.
   - Я...я... - растерялся некто, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
   - Имя, быстро! - настоял ганслингер.
   - Морт, на нас смотрят, - предупредил Джей.
   - Знаю. Имя.
   - Дэниэл, - ответил незнакомец.
   - Дэниэл, дружище! - воскликнул Мортимер и взял того под руку, - Как ты, старина? Что нового?
   Ганслингер повлёк незнакомца за собой. Джерри и Шон отправились следом. Сказанное вслух не соответствовало сказанному шёпотом:
   - Говори быстро почему увязался за нами.
   - Я не...
   - Кто тебя послал?
   - Н-никто.
   - Такой странный акцент. Что-то он мне напоминает. Какой-то надменный и слишком чёткий. Ты же англичанин, да?
   Незнакомец растерянно кивнул.
   - Он "англичанин"? - спросил Морт, глядя на Шона.
   - Нет. Тот был выше и волосы у него светлее.
   - Значит, мы поймали не того. Хотя... - быстро и сноровисто прощупал карманы пиджака Дэниэла. Затем запустил руку в один из них.
   - Что... что вы делаете? - возмущался англичанин, стараясь привлечь внимание посторонних, но те быстро уверились, что друзья сами разберутся и уже не обращали столь пристального внимания.
   - Нашёл, - Морт извлёк из кармана золотистый значок смотрителя - скрещенные револьверы, - Так значит тебя никто не посылал?
   - Вы не так поняли. Я... - осёкся Дэниэл.
   - Рассказывай всё сам, иначе мой друг, - указал на Джерри, - Обглодает тебе лицо.
   У Джея невольно поднялась бровь от неожиданности, но ему чудом удалось удержаться от возражений. Дэниэл, впрочем, не испугался. Напротив. Выправился и держался достойно.
   - Похоже, вы неправильно меня поняли. Я действительно служу смотрителем, но вы для меня особого интереса не представляете. Однако, вели себя подозрительно. В таких случаях моя уставная обязанность проследить за подозрительными личностями и доложить об этом куда следует.
   - И куда же тебе следует доложить? - поинтересовался Морт на ходу. Четверо, включая ведомого под руку преследователя, двигались в сторону железнодорожного лагеря. Рабочий шум - стук, лязг и песни - нарастал.
   - Вышестоящему руководству.
   - Хм. Но ты не сможешь доложить, если в этот момент будешь находиться рядом с нами, верно?
   - Полагаю, что верно... - осел Дэниэл.
   - Отлично. Нам бы очень не помешала помощь человека, который разбирается в ситуации, - сказал Морт с прищуром.
   - Я вооружён и...
   - Иии... - Мортимер позволял Дэну носить оружие, но при первом же упоминании ловким движением снял с того пояс с кобурой, - Уже нет.
   - Что вы себе позволяете?! - возмутился Дэниэл и ухватился за пояс рукой. Морт, впрочем, не поддавался.
   - Всего лишь забираю то, что вам в ближайшее время не понадобится, сэээр.
   - Не знаю кто вы такие, но у меня есть полномочия и я в любой момент могут их использовать, - пригрозил Смотритель.
   - Давай, - Морт хищнически улыбнулся.
   - Морт, легче, - Шон в первый раз назвал ганслингера по имени и положил тому руку на плечо, что в сумме произвело успокаивающее впечатление.
   - Может, я и впрямь погорячился. Что ж, найдём Дэниэлу другое применение, - вновь оживился Мортимер, - И много вас таких в лагере железнодорожников?
   - Каких "таких"?
   - Людей из плоти и крови.
   - Много. Днём мы следим за городом. Те, кто отказались стать другими или не удостоились чести. Ночью следят они, - ответил Дэн.
   - Отличная новость, - присвистнул Морт от удовольствия.
   - Не спеши с выводами. Они могут быть вооружены, - предупредил Джерри. Дневное солнце пекло ему голову даже сквозь кожаную шляпу, его ещё немного мутило, но здравый смысл всё же не покинул.
   - И будут, - коротко ответил Мортимер, - Где ты научился выправке Дэниэл? С кем воевал?
   - Зулусы.
   - Солдат значит... Хм... - шум доносился теперь совсем близко, уже были видны ряды полотняных палаток и смотрители, но не рабочие, - Приказываю провести нас мимо остальных смотрителей.
   - Морт, ты уверен? - возразил Джерри.
   - Дадим Дэниэлу шанс. Он видел смерть и знает каково это. Ему есть с чем сравнить.
   - Я проведу вас, - ответил англичанин, - Но при одном условии.
  

Глава 50: "Каслбрук: вся королевская рать"

Осторожный человек не доверяет до конца даже друзьям.

   Морт молча кивнул, соглашаясь с условием, но стоило Дэниэлу отвернуться, как ганслингер тут же оглушил его рукоятью револьвера. Затем схватил падающего под руки и потащил в тень ближайшего дома.
   - Морт, ты зачем это сделал? - спросил Джерри рассеянно.
   - А сам как думаешь? Он бы сдал нас при первой же возможности.
   - Но мы же договорились, - вмешался Шон.
   - О чём? Что будем молчать, как овечки, пока парень не заведёт нас в самое пекло? Ну уж нет, - говорил Морт, таща тело. Он спешил, потому что в любой момент могли объявиться нежелательные свидетели.
   - Но как же... - начал Марстен.
   - Бессмысленный разговор. Я уже его вырубил. Что прикажешь мне с ним делать? Разбудить и уговорить снова? Лучше помогите мне спрятать Дэнни подальше.
   Джей и Шон после слов Мортимера будто пробудились. Им действительно не приходило в голову, что дело сделано и последствия, какими бы те не оказались, в любой момент могли посыпаться на них, как из рога изобилия. Джерри ухватил англичанина за ноги. Марстен какое-то время метался, но под презрительным взглядом Морта нашёлся - обхватил Дэниэла в области пояса, чтобы хоть немного облегчить ношу.
   Уже на ходу, когда ганслингер успокоился, Джерри спросил:
   - Морт, а зачем ты всё-таки его ударил? Разве он врал?
   - Скорее, говорил не всю правду. Он же солдат.
   - Какая разница солдат или нет? - влез Шон.
   - Все солдаты игроки, а игроки жульничают. Сам подумай. Уговорить нас молчать и завести вглубь вражеского лагеря. Потом бросить или созвать остальных смотрителей, - Морт остановился, приподнял Дэниэла за руки кверху и стал аккуратно опускать вниз головой на дно пустой бочки, - Парень изначально играл краплёными.
   - Тогда почему ты не сказал нам сразу?
   - Потому что боялся потерять время. Один выстрел или крик и сбежится столько сволочи с золотыми значками, что мы и с пушкой не отобьёмся, - верхняя половина тела утонула в бочке и теперь Джерри и Шон держали Дэниэла за пояс, а Морт, ввиду своего выдающегося роста, удерживал ноги.
   - Фух, вот и славно, - проговорил ганслингер, подгибая ноги англичанина так, чтобы накрыть бочку крышкой. После этого выбраться для англичанина представлялось задачей весьма затруднительной.
   - Лучше бы мы его пристрелили, - проговорил Шон.
   - Зачем? Мужик любить жульничать. Пусть теперь сжульничает. Посмотрим, что из этого получится. Лишь бы газы не пускал. В таком положении это почти самоубийство, - усмехнулся Морт и двинулся в сторону лагеря, клонясь в сторону палаток, особенно задней их части.
   - Что дальше? - спросил Джерри, озабоченный текущим положением дел. Трое выглядывали из-за палаток. Негры работали кирками и лопатами, разгребая насыпь. Сонливые смотрители не обращали на пыль, шум и песни чернокожих, потому что каждый день видели и слышали то же самое.
   - Не думал, что смотрителей будет так много, - ответил Морт морщась.
   - Полтора десятка. Десять у железки. Пятеро патрулируют, - сказал Шон, - Мы не сможем разобраться со всеми, если будем действовать осторожно.
   - И что ты предлагаешь? - насторожился ганслингер.
   - Перебьём их. И смотрителей, и негров.
   - Откуда в мальчишке столько кровожадности? - спросил Морт, - Решение, конечно, хорошее, - Джерри пристально заглянул в глаза Мортимера: те оставались насмешливыми, как и всегда, - Только чем мы лучше зверей, которые держат негров в плену?
   - Мы освободим их души от измученных тел, - ехидно заметил Шон.
   - Помолчи, пока Джей не освободил твою душу от тела.
   - Морт, мы не можем убить их всех. Я не возьму на себя такой грех, - возразил здоровяк и неслышно что-то прошептал.
   - Понимаю, - кивнул тот, - Похоже, кому-то из нас придётся отвлечь смотрителей на себя...
   - Я могу, - предложил Шон, - Я хорошо знаю Каслбрук и окрестности.
   - Парень, они ведь не только бегать умеют, но и стрелять. Это тебе не в салочки играть.
   - Морт, может, мне...
   - Нет, Джей.
   - Морт...
   - Нет, твою мать. Нет! - кричал Мортимер шёпотом, - Только не ты. Придётся идти самому. С оставшейся охраной разберётесь сами. И помни, Шон, если устроишь здесь резню, то знай, я сам тебя повешу, - ганслингер уже собирался выйти из-за палатки, когда вспомнил нечто важное, - Динамит.
   Шон послушно достал из-за пояса и передал палочки динамита, которые держал при себе, числом четыре штуки.
   - Это все?
   - Да.
   - Уверен? - Морт наклонился и нащупал сквозь голенище сапога Марстена продолговатый цилиндр, - Хорошая попытка. Вот теперь я готов.
   - Будь осторожен, Морт.
   - Буду, Джей. Присмотри за Шоном, пока меня не будет. Не высовывайтесь, пока не услышите сигнал. Хотя отсюда, может быть, даже увидите.
   - Что за сигнал? - поинтересовался Марстен.
   - Вы не пропустите, - ответил Мортимер уклончиво. Понимал, что стоит сказать правду и Джерри превратится в ворчливую мамашу. Поэтому, улучив момент, когда в сторону палаток никто не будет смотреть, Морт выскользнул и направился в сторону Каслбрука.
   - И что теперь? - спросил Шон.
   Джей пожал плечами:
   - Ждать.
   Джерри проводил друга взглядом до поворота и вдруг осознал, что его одолевает невыносимая тоска. Такое уже бывало, когда Джей видел отца и мать в последний раз. Поездка казалась пустячной. Туда и обратно. Что может быть проще? И ты не жмёшь отцу руку на прощанье, потому что уезжаешь не навсегда, но попрощаться стоило бы...
   Вернулся здоровяк на пепелище. Родных убили и сожгли вместе с домом. Джерри просидел до заката: ждал, когда остынут угли, чтобы похоронить тех, кого любил больше жизни. Пришлось копать до глубокой ночи, чтобы принести покой отцу, матери и трём братьям. И тогда, стоя на могилах, измождённый, в полубреду, Джей дал себе клятву, чтобы больше никогда не будет хоронить близких. Сделает всё возможное, погибнет сам, но не позволит умереть дорогим людям. И вот он отпустил Мортимера, своего единственного друга...
   - Будто на войну его провожаешь, - сказал Шон, заставив Джерри вынырнуть из своих мыслей.
   - Что?
   - Слишком беспокоишься. Это заметно.
   - Может и так... - растерянно ответил Джей.
   - Люди вроде Морта всегда возвращаются. Притягивают неприятности, как магнит, но всегда выбираются сухими из воды. Ты бы лучше о себе беспокоился. У тебя ведь нет такой удачи.
   - Помолчи. Нам нужно дождаться знака.
   - Да что ты взъелся? Не пропустим мы твой знак. Очкастый так сказал.
   - Не называй Морта так.
   - Какая разница? Это всего лишь слово.
   - Проявляй уважение.
   Шон хотел было возразить, когда Джерри закрыл ему рот рукой, и очень вовремя - по направлению к ним двигался один из смотрителей. Рука его зависла над кобурой готовая в любую секунду достать револьвер и наделать в палатке дырок. Пока смотритель ничего не видел, но предатель ветер донёс до него отголоски разговоров за палаткой.
   - Уфуфу...фуфти феня, - барахтался Шон.
   - Шшш. Тише. Нас заметили.
   - Фафефили? - сообразил Марстен и затих.
   Из-за шума, создаваемого рабочими, сложно было различить звук шагов смотрителя, но Джей нутром чуял, что тот возле палатки, крадётся. Мысли беспорядочно кружились в голове, словно перекати-поле, носимое ветром волнений. "Что же делать?"
   Джерри уповал на то, что в минуты отчаяния, особого внутреннего напряжения к людям порой приходит озарение. Подобно пению ангельских труб спускается оно с небес, неся свет божьего благословения. Примерно так он воспринимал подобный сам собой рождающийся в голове ответ. Вот только сегодня случай был не тот. Трубы не пели и решение не рождалось.
   "Мы так далеко зашли. Так далеко... Но чтобы так... Быть этого не может". Вера в Джее боролась с фактами, как разъярённый зверь, отметая их, разбивая в пух и прах, но чутьё говорило: "Враг здесь. Он рядом". Иных доказательств не требовалось. Если страх предчувствие опасности и его ещё возможно отмести, то что делать с самой опасностью?
   Добродушный здоровяк был младше Морта и многим обязан ему. Тот позволял другу оставаться ребёнком, принимая важные решения и выбирая путь без каких бы то ни было сомнений. Но теперь, когда штурмана не было рядом и штурвал вертелся, как колесо телеги, несущейся в пропасть, Джерри не мог принять решение сам. Просто не мог. Что-то в нём отказывалось работать, отказывалось взять на себя ответственность.
   Точно маленький ребёнок Джей хотел опустить руки и сдаться. Он так привык таскать тяжести, делать над собой усилие, но это было безопаснее. Всегда безопаснее. Не поднимешь телёнка сейчас, значит поднимешь потом. Стоит попасться сейчас и никакого потом уже не будет.
   В этот самый момент, когда вера Джерри почти оставила его, прогремел взрыв. Рёв и грохот прокатились по городу волной ужаса.
   - Фыфо и еффь... - бормотал Шон, но быстро высвободился руки Джея и прошептал, - Это и есть знак.

Глава 51: "Каслбрук и не только"

Раб - состояние души.

   Ошеломление длилось недолго. Смотрители засуетились.
   - Что это было?
   - Взрыв. Что же ещё?
   - Взрыв в городе... Плохо дело.
   - Там ведь нечему взрываться. Значит подорвали.
   - Кто подорвал?
   - Не знаю, но мы можем выяснить. Стэн... - послышался бас.
   - Лэнс, Ромеро, Патерсон, Килик и Бреди, - ответил командный голос, - Останетесь в лагере. Остальные со мной. Осмотрим место и прочешем город. Ублюдки не могли далеко уйти.
   - Почему ты так уверен, что их было несколько?
   - Старшие предупреждали, что рожи с плакатов ещё здесь. Думаю, это их рук дело.
   - Он прав, - подтвердил тонкий мальчишеский голос.
   - Похоже на то, - подтвердил басовитый мужчина.
   - Да. Это они.
   - Точно.
   - А что делать с черномазыми? - поинтересовался мерзкий голос вдалеке.
   - Не мешать им работать. Что ещё с ними можно делать?
   - Нас слишком мало. Могут быть проблемы.
   - Ты слишком много болтаешь, Килик. Следи за черномазыми и стреляй без предупреждения. Хоть это ты можешь сделать сам?! - ответил Стэн брезгливо и обратился к остальным, - По коням, парни!
   Через несколько секунд топот копыт унёс большинство смотрителей с собой. Однако, Джерри был уверен, что подозрительный парень всё ещё стоял рядом с палаткой. Он не слышал удаляющихся шагов или голоса неизвестного. Казалось, тот знал о посторонних и ничем не выдавал своего присутствия, как кот, затаившийся перед атакой. "Что же делать? Почему он не уходит?"
   Шон, между тем, порядком подустал от опеки быть удерживаемым. Морт и Джерри будто издевались над ним, не давая себя проявить. Мышцы Марстена гудели от напряжения, а кровь разве что не кипела от гнева. "Нужно что-то делать. Я больше так не могу!" Тогда Шон заметил, что всё это время мог спокойно двигать челюстями, которые сомкнулись теперь на ладони Джея. От неожиданности он ослабил объятия - парень мигом воспользовался преимуществом и шмыгнул навстречу крадущемуся.
   Не имея возможности окликнуть Шона, Джерри последовал за ним и стал свидетелем небольшой потасовки. Паренёк ткнул противника кулаком в живот и следом разбил нос, хотя целился в челюсть. Затем схватил того сзади за шею и приставил к его голове револьвер. Очень вовремя - четверо других услышали, как вскрикнул крадущийся, и теперь двигались в сторону Шона с оружием наизготовку.
   - Не двигайтесь. Иначе я вышибу ублюдку мозги!
   - Валяй. Их там всё равно никогда не было, - ответил один из смотрителей голосом едким, как щёлочь.
   - Я не шучу!
   - Я тоже. Ромеро вообще не думает, иначе не полез бы к вам в одиночку, - ответил едкий голос. Джерри увидел, что едкость сквозит и во взгляде циничных голубых глаз. Сомнений не было. Это Килик.
   - Успокойся, парень. Тебе не справиться с четверыми, - уговаривал едкий, - Окружайте его, - обратился он к остальным и снова к Шону, - Сдавайся сейчас и ты умрёшь быстро. Обещаю, - Килик оскалился язвительной желтозубой улыбкой.
   Джерри застыл, не зная что предпринять. Плохой из него вышел помощник. С топором против четверых - слишком даже для человека исключительной силы. Здесь требовались скорость, ловкость, точность, реакция - все те добродетели, которыми природа Джея обделила. Загнанный в тупик он задал себе вопрос: "Что бы сделал Морт?" - и не нашёл ответа. Обстановка накалялась.
   - Парень, положи оружие на землю! - едко настаивал Килик.
   - Стойте на месте, ублюдки! Стоять! - орал Шон столько громко, что на шее от напряжения проступили жилы.
   Джей так и не понял кто выстрелил первым, да это и не имело значения. Далее последовало столько пороховых взрывов, выталкивающих пули из дула, что куски свинца распарывали воздух с жужжанием почти над самой головой лежащего на земле Джерри. Марстен тоже лежал, ещё живой - прикрылся телом Ромеро, продолжая стрелять.
   - Присмотри за ним, я займусь остальными, - сказал Шон, отползая за палатку, чтобы перезарядить револьвер.
   - Сколько их ещё осталось?
   - Двое. Но это ненадолго, - ответил Марстен. Теперь Джерри понял, как поступил бы Морт в схожей ситуации. Помощник шерифа вне закона направился за двумя оставшимися смотрителями, чтобы отправить их к друзьям - в Ад.
   Джей остался в растерянности. Пойти за Шоном, значило вынудить его защищать себя. Остаться охранять труп Ромеро - Марстену может понадобиться помощь и здоровяк будет винить себя, если не окажется рядом. Что же предпринять? Самые страшные бои Джерри обычно проходили в голове и главным его врагом была собственная совесть.
   Между тем, следить стоило не за Ромеро. В щёку Джея упёрлось дуло револьвера - раненый в ногу Килик воспользовался затишьем, чтобы подползти к здоровяку незамеченным. Любопытным можно счесть тот факт, что чернокожие рабочие даже не пытались остановить надзирателя.
   - Тихо, толстяк. Мы же не хотим заляпать кровью твою рубашку, правда? - нашёптывал едкий голос.
   Джерри молчал. Не знал что нужно говорить в таких случаях. Затем заглянул в глаза Килику и увидел нечто знакомое. Подобный взгляд был и у Ника - озлобленный, презирающий всех без разбора. Впрочем, было и существенное отличие. Мошенник был отчаянным, обречённо-дерзким, потому что не хотел больше жить. Смотрителю, напротив, жизнь была дорога и едкий взгляд человека, способного воспользоваться кем угодно для своего блага, это лишний раз подчёркивал.
   - Я не убью тебя сразу. Сначала подождём, когда Лэнс и Патерсон разберутся с твоим другом. Мы же не хотим пропустить всё веселье, правда?
   - Не хотим, - ответил здоровяк.
   - Вот и... - открыл рот Килик и Джерри воспользовался паузой, чтобы выкрутить руку с револьвером так, чтобы оружие выпало, и впечатать голову собеседника в землю. Хватило бы и одного удара, но Джей не мог остановиться - вколачивал и вколачивал голову смотрителя в землю. Успокоился лишь, когда смял половину черепа Килика: боялся, что он вернётся с того света, как уже бывало.
   Волна жестокости снова захлестнула здоровяка и дело было вовсе не в праведном гневе. Скорее, в праведном страхе. С него всё началось, да только кончилось другим. Испуг порождает оцепенение, но зачастую и раздражает скрытые сущности в душе человека. И вот мирный человек сугубо из страха убивает, чтобы не бояться более. Не бояться ли смерти, позора или приобретения иного качества - не столь важно. Убийство остаётся убийством.
   Джерри не слышал пальбы и видел в лучше случае на пару футов перед собой. Поражённый собственным поступком, он впал в ступор: не мог объяснить зачем сделал то, что сделал. Убийство вампира ещё можно было простить, но Килик был человеком. Зачем же его убивать? "Он мог убить тебя" - отвечал внутренний Мортимер, но та часть Джея, что считала его христианином, мыслила иначе. "Убийство - грех и Ад за грех назначен".
   Вдруг солнце поблекло, его заслонила тень. "Что это? Затмение?" - спрашивал здоровяк самого себя, но у тьмы было лицо, знакомое и очень уставшее. Шон тяжело дышал. В уголке его губ набух, да так и застыл пузырёк крови. Казалось, возникло привидение, вобравшее в себя черты Марстена и лишь малую толику его жизненных сил.
   Видение еле слышно что-то бормотало. Джей прислушался и сумел различить среди шуршания некий мотив.
   - Я достал их. Достал.
   Однако голос становился всё тише, слова слипались друг с другом, речь становилась сбивчивой, сумбурной, а затем и вовсе сошла на нет. Шон потерял сознание и Джерри поймал сообщника только благодаря обстоятельству: тот падал прямо на него.
   Морт ушёл, чтобы отвлечь смотрителей, Шон был ранен. Говорить с чернокожими теперь предстояло Джею и он к этому разговору был совершенно не готов. Бывало и в менее напряжённые минуты слова не шли в голову. Теперь та и вовсе казалась бесполезной пустотелой оболочкой.
   С момента, как началась перестрелка, чернокожие больше не работали. Наблюдали со стороны за перестрелкой, пытаясь понять что именно белые не поделили. Негры давно разучились видеть в белых людях добро, поэтому решительно не понимали, что не давало тем покоя.
   Джей закинул руку Шона на плечо, обхватил пояс и направился в сторону чернокожих.
   - Здравствуйте, - начал Джей. Негры угрюмо молчали.
   - Вы свободны, - продолжил Джерри. И снова тишина.
   - Можете уходить, пока смотрители не вернулись. Идите.
   Молчание. Глаза толпы были направлены в землю. Лишь один чернокожий смотрел прямо Джея неотрывно.
   - Нет. Мы никуда не пойдёт.
   - Почему? Вас ведь никто не держит. Уходите, пока можете.
   - Мы бы уже ушёл, если мог, - возразил негр.
   - Кто ты? Почему говоришь за всех?
   - Мбаса вождь. Что я говорить, то другие делают.
   - И что нужно сделать, чтобы стать вождём?
   - Победить меня.
   - Хорошо. Выходи на бой, Мбаса. Я буду драться, чтобы освободить этих людей.
   - Этого не быть, - ответил негр и вышел из толпы. Он оказался куда шире и выше, чем казалось изначально. Джерри даже вспомнил, что где-то слышал о Мбасе, хоть и не мог вспомнить где.
   Обошлось без рукопожатий и прочих нежностей. Стоило усадить Шона на землю и Мбаса тут же вцепился Джерри в пояс, стараясь лишить равновесия. Но Джей ещё юношей боролся со свиньями, поэтому легко выдерживал давление и остался на ногах. Он взял бычью шею Мбасы в "замок" и стал душить. Бой должен был вот-вот закончиться, но негр предпринял последнее усилие - оторвал противника от земли и бросил.
  

Глава 52: "Каслбрук и не только: тревога"

Играя на чужом поле, играешь вслепую против зрячего.

   Каково это "испытывать чувства"? Переживать эмоции? Поддаваться порыву? Миньон, чьё настоящее имя забыто, долгое время задавался этими вопросами. Он не притворялся бесчувственным и не ограничивал себя ни в коей мере. Напротив - совершенно ничего не чувствовал с самого рождения. А пять основных средств восприятия не дарили глубоких переживаний.
   Младенцы кричат от боли, когда расправляются лёгкие. Миньон не кричал, но дышал. Боль, как таковую, он испытывал, но предавал совершенно иное значение. Острое болевое ощущение может вызвать удивление, тревогу, даже страх. В "англичанине" же известие о повреждении походило на сухие строчки отчёта: характер боли такой-то, урон такой-то - не смертельно.
   Потребности спать, есть, дышать, справлять нужду казались Миньону необходимой глупостью, к которой он всё же сумел привыкнуть, хотя боролся с ними. Куда сложнее оказалось взаимодействовать с другими людьми. По какой-то причине они жаждали эмоционального отклика от того, кто на такое в принципе не способен. Изображать что-либо, чтобы оправдать ожидания, казалось глупым.
   "Англичанин" предпочитал просто жить. Попытки травли со стороны детей разбились о ещё одну особенность Миньона, напрямую связанную с отсутствием чувств: он не испытывал жалости. Ни когда ставил ссадины и синяки, ни когда ломал носы, проламывал черепа или отнимал жизни. Для него ценность события измерялась лишь конечным результатом воздействия.
   Мало удивительного было в том, что блондина с ледяными глазами и мёртвой душой втянули в бандитские разборки. Он ломал людей, вставших на пути, как спички, боясь признаться себе, что не имеет настоящей цели. Что это за цель "почувствовать что-либо"? Это не цель, а иллюзия, обманка. Может быть, Миньон постоянно что-то чувствовал, но не понимал этого?
   Истина познаётся в сравнении, так что "англичанин" долго сравнивал эффекты от убийств, женщин, алкоголя, опиума, быстрой езды, погони, власти... И пришёл к выводу, что не чувствует ничего кроме низменных потребностей, которые со временем научился удовлетворять в совершенстве. Но их было мало. Человеческая жизнь дала Миньону недостаточно.
   Неспособный осознавать в полной мере свою ущербность, "англичанин" мучил людей, чтобы увидеть тень боли в их глазах, дарил подарки, чтобы узреть радость, озаряющую лица. Познавательный процесс обязан был двигаться дальше - двинулся дальше и блондин. Несколько беспокойных лет он прожил в Англии, где выучил язык, а затем двинулся в Новый свет.
   Там, вдали от цивилизации, в глубине малоизученных земель, он рассчитывал найти себя. И не ошибся. Пустоты там действительно было предостаточно. Миньон растворился в ней без остатка. Подобно вольному ветру двигался он наугад через равнины, минуя гористые участки. И даже теперь не мог объяснить себе что искал помимо вездесущей пустоты.
   Оказалось, "англичанин" искал кого-то, с кем не сможет справиться, кого-то, кто его убьёт. Надо сказать, поиски едва не увенчались успехом. Стычка с вампиром оставила Миньона в столь неприглядном состоянии, что он неделю кряду валялся в постели трезвый. Пытался понять что же именно произошло. Когда кулачный бой успел превратиться в избиение?
   Ведь ничем иным, как "избиением" драку назвать было нельзя. "Англичанин" наносил множество мощных и точных ударов, в том числе и в челюсть. Даже пользовался грязными приёмами. Бесрезультатно. Соперник одним ударом отыгрывал обратно всё преимущество и добавлял сверху, а подлость действовала на него ничем не лучше обычных ударов.
   Миньон был крайне заинтригован и даже снова побит - трижды - прежде, чем понял, что имеет дело не с человеком. Чувствуй он страх или хотя бы тревогу, осознал бы раньше. Тогда "англичанин" встретился с противником пятый раз, чтобы выяснить как стать таким же сильным. Он сам пожелал стать вампиром и дослужился до звания правой руки Смотрителя.
   С тех пор, к сонму уже имеющихся потребностей добавилась ещё одна и появилось новое чувство, достаточно сильное, чтобы затмить остальные - жажда крови. Преображение "англичанин" воспринял как полное перерождение, сменив своё имя на "миньон", что с французского можно перевести как "слуга". Служил же он с фанатичным усердием.
   Приказ об убийстве Смити был выполнен спустя четверть часа после разговора со Смотрителем. Пальцы, словно стальные прутья, впились в шею мальчишки, недоуменный взгляд которого выражал лишь один вопрос: "За что?". Иной бы ответил, что Смити слишком много знал. Миньон же молча свернул шею осведомителя и бросил тело в переулке, как мешок с навозом.
   К побегу Шона Марстена Смотритель отнёсся спокойно и даже не препятствовал ему. Позднее он отпустил Тобиаса, хотя не добился от идиота ничего кроме вороха индейских пословиц. Миньону пришлось отправиться в лавку самому, чтобы преподать недоумку урок. И всё ради двух слогов, которые нормальный человек выдал бы минуя избиение.
   Слепое упорство "англичанина" при избиении Тобиаса едва не сыграло с ним злую шутку. Мёртвый лавочник уже ничего не смог бы сказать. Остановить себя оказалось трудно: отсутствие страха исключало и осторожность, а жажда крови понуждала наносить больше увечий. Однако, человек существо хрупкое, с низким пределом прочности.
   Теперь Миньон стоял возле входной двери в дом семьи Крили. Ветер доносил до него убийственный запах гнили со скотобойни. Из дома тоже пахло смертью. "Двое были здесь. Тобиас не лгал". "Англичанин" уже поворачивал ручку двери, когда услышал отчётливый приказ в своей голове: "Возвращайся в Каслбрук. Они в лагере при железной дороге".
   Миньон не задумываясь подчинился. Он прекрасно знал о ком идёт речь и подозревал, что отстаёт от них на шаг. Теперь же, когда опасения подтвердились, у "англичанина" наконец-то появилась возможность отыграться. И какими бы запутанными ни были планы Смотрителя на убийц, их ещё только предстояло схватить, а значит прольётся кровь... много крови...
  
   "Динамит всего лишь громкая хлопушка, если неправильно выбрать место подрыва" - сказал как-то Морту знакомый генерал и оказался прав. Логично было полагать, что подрывать следует в опорных точках, удерживающих на себе наибольший вес. Тогда, даже при малейших повреждениях, давление может вызвать трещины и обрушение конструкции.
   Когда покинул лагерь железнодорожников, Мортимер ещё не знал что именно собирается взорвать. Нужно было нечто заметное, символичное, связанное со смотрителями. Подорвать казармы было бы отличной идеей, если бы у золотых значков таковые имелись. Поэтому салун "Воронёная сталь" подходил идеально.
   Даже днём заведение оказалось забитым до отказа. Хотя сидели смотрители подозрительно тихо. Ни болтовни, ни азартных игр, ни драк. Словно мертвецов достали из могил лишь для того, чтобы позволить бессловесно и неподвижно посидеть за столиками. Если бы "значки" не прихлёбывали из кружек, то Морт и впрямь бы подумал, что мертвее им уже не стать.
   Ганслингер поймал себя на мысли, что и раньше видел нечто подобное. Неестественно правильная поза, взгляд вникуда и полное безразличие к тому, что происходит вокруг. Правда, раньше Морт не задумывался с чем это связано. Зато теперь обнаружил отчётливую связь.
   Вампиры не боялись солнца и не спали ночью, но днём их поглощали собственные абстракции. Даже Вероника, мать Мортимера, часто впадала в своего рода "сон", признаки которого почти точь-в-точь совпадали с увиденным в салуне. Основная разница заключалась в способности Вероники ощущать окружающий мир даже из глубин собственного "я". Морт не мог подкрасться или уйти незамеченным без разрешения даже если она "спала".
   Морт на секунду представил, как чувствовал себя в этом салуне кто-нибудь из местных, когда заведение только открылось. Новичок вошёл уверенной походкой и направился прямиком к барной стойке. Возможно, его даже обслужили. Вот только пробыл он недолго: огляделся по сторонам, выпил, снова огляделся и ушёл незамеченным. Гробовая тишина при видимом аншлаге наводила на дурные мысли. Особенно дурные, когда выпьешь.
   Первая шашка, которую заметили бы смотрители, должна была стать последней в порядке их прощания с Мортом. Укороченный фитиль и краткий путь к встрече с адресатами. У остальных фитили были подлиннее. Пришлось постоять возле каждого угла, делая вид, что чем-то занят, чтобы разместить динамит надёжно и там, где нужно.
   Малый в чёрном вызвал подозрения у хозяина скобяной лавки, перебравшего вчера дешёвого эля. Он как раз вышел подышать и увидел дым из-за спины незнакомца, будто тут загорелся. Лавочник хотел было что-нибудь сказать или хотя бы помахать рукой, предупредить, а потом увидел упавший дымящийся цилиндр. Взгляды встретились.
   Морт не пытался казаться грозным или притворяться, что ничего не случилось. Напротив - посмотрел на свидетеля холодно. Хозяин лавки молча кивнул, подняв невидимый бокал и пошатываясь вернулся в тень. Так единственный, чьё внимание ганслингер привлёк, одобрил произошедшее.
   Оставалось лишь бросить последнюю шашку, которую заметят первой. Проходя мимо дверей салуна, Морт тихо катнул по полу динамит с коротким зажжённым фитилём и прибавил шаг. Вопреки ожиданиям, смотрители всё же заметили угрозу, но слишком поздно. Последовал взрыв. За ним ещё четыре по углам салуна, отчего тот сложился, погребая под собой полсотни или того больше вампиров. Смерть им не грозила, но цель была иная. Отвлечь внимание и дать кровососам понять, что даже на своей территории им не видать безопасности.
   Грохот и дым быстро созвали толпу зевак со всего города, но лишь один похмельный лавочник видел кто именно устроил это. Он тоже вышел из лавки поглазеть на руины, раздавленные головы и конечности. От увиденного волна отвращения подступила к горлу, перехлестнула барьер силы воли и плеснула на землю. Всё же жаждать кровавой расправы и созерцать её последствия - разные вещи.
   В душе зеваки были согласны с Мортимером. Многие даже задавались вопросом почему сами не совершили что-нибудь подобное: для этого нужна смелость или хотя бы безрассудство. Средний же человек смелым или безрассудным не бывает, иначе сразу же погибнет. Но может стать таковым, если будет принуждён силой или доведён до крайней степени отчаяния. Смотрители же варили Каслбрук на медленном огне - жители не успевали выпрыгнуть из котла раньше, чем понимали, что сварились.
   Ганслингер и не ждал, что город, увязший в рутине, вдруг пробудится ото сна и начнёт исторгать из своего чрева героев. Напротив - он был убеждён, что вместе героев призовёт лишь неприятности на жителей Каслбрука и себя в частности. Но это нужно было сделать. Нередко так случается, что верное решение влечёт за собой ряд нежелательных последствий. Топот конских копыт вполне можно было отнести к таковым.
   Ещё не осела на землю пыль, как Морт уже стоял возле обломков и созерцал руины салуна. Зачем он это делал и как вернулся - он и сам не знал. Однако, испытывал некоторую долю удовлетворения от увиденного. Джерри и Шон теперь интересуют смотрителей меньше всего, но зачем всё-таки было возвращаться?
   - Доволен? - спросил некто, угощая ганслингера короткой сигарой.
   - Конечно, - кивнул Мортимер и подозрительно осмотрел предложенное.
   - Возьми. Ты заслужил, - язвительно говорил некто. Голос напоминал о ферме Крили. Морт взглянул на лицо собеседника и отпрянул. Его ладонь накрепко прилипла к рукояти револьвера, пока ещё находящегося в кобуре.

Глава 53: "Касбрук: живые и мёртвые"

Выбор- лишь иллюзия свободы ввиду его ограниченности.

   - Так вот как ты встречаешь старых знакомых. Неудивительно, что я убил себя, - осклабился Ник Казински. Кровь просачивалась сквозь зубы и стекала из уголков губ. Взгляд единственного глаза казался бездушным и злым одновременно. На месте правого глаза зиял кровавый провал, охвативший к тому же часть лба и темени.
   - Ты не Ник... Не можешь быть им, - старался Морт говорить твёрдо, но ещё не вполне овладел собой: ему не доводилось разговаривать с мертвецами.
   - Почему же? Я ведь стою перед тобой. Выгляжу, как он. Говорю, как он, - убедительно чеканил мертвец образы смысла на золоте слов.
   - Но есть кое-что, в чём вы отличаетесь... - нашёлся ганслингер. Теперь он смотрел Казински в единственный глаз без отвращения или страха - с холодной усмешкой.
   - Чем же? - спросил Ник раздражённо.
   - Ник не смог бы говорить со мной, имея такую дыру в башке, - ответил Морт.
   - Разве что перед смертью. Но мне она уже не грозит, - подмигнул покойник уцелевшим глазом.
   - Чего ты хочешь? - перешёл Мортимер к делу.
   - Поговорить.
   - Почему здесь?
   - Мы можем говорить где угодно. Твоё тело находится в безопасности. То, что видишь сейчас, лишь плод наблюдения многих и многих глаз.
   - Абстракция, - догадался ганслингер.
   - Да. Сумма увиденного многими, собранная моим разумом, - Ник постучал указательным пальцем по виску. Тому самому виску, за которым зияла кровавая пустота. Морт заприметил в этом иронию, но смеяться не было желания.
   - И стоило так перетруждаться? Ты ведь мог убить меня, если бы захотел.
   - В этом нет необходимости. Враги порой полезнее друзей.
   - Сколько москитов сегодня погибло? Десять, может, двадцать? Какая польза! - злорадствовал Мортимер.
   - Уверяю тебя, Кровавой это очень не понравится, - ответил Ник со всей серьёзностью. Лицо выражало такую степень напряжённости, что пробоина в черепе, казалось, была сделана самим мозгом, вырвавшимся наружу.
   - Тогда зачем оставлять меня в живых? - пожал плечами Морт.
   - Она очень красива, когда злится, - зловеще улыбнулся Казински.
   Тогда Мортимер развернулся и пошёл прочь.
   - Куда это ты собрался? - спросил Ник, появившийся прямо перед ганслингером, как дорожный столб, выплывший перед кучером из тумана.
   - Подальше отсюда.
   - И это всё, чего ты на самом деле хочешь? Просто взять и уйти?
   - Да. Но сначала я найду где ты спрятал Минди.
   - Подумай как следует. Из-за этой женщины тебя разыскивают по всему Каслбруку. Я бы пожалел на такую даже порох и пулю.
   - Отлично. Значит она жива, - усмехнулся Морт и ускорил шаг. Теперь Ник следовал за ним, как тень.
   - Живая или мёртвая, твоя свобода за её свободу, такова моя цена.
   - Но я ведь нужен тебе на воле, верно? Как я смогу быть на воле и в плену одновременно? Придётся взять меня в заложники и сразу отпустить, - рассуждал Морт.
   - Жизнь твоих друзей и твоей возлюбленной в моей власти. Ты играешь с огнём, смертный, - рассердился Ник, отчего окружающий мир стал темнеть, словно серебро, покрывающееся патиной.
   - Что ж. Давненько я не тушил свеч пальцами, - ответил ганслингер в пустоту сгущающейся ночи. Похоже, время суток сменялось для него одного и никого другого не беспокоило. Последним, что Морт увидел, стал свирепеющий на глазах Ник, наблюдавший за ним неотрывно.
   Ганслингер даже не знал наверняка с кем разговаривал. Высший вампир в собственной абстракции способен стать кем угодно, зачастую наследуя при этом и манеру общения того, кого изображал. Исход разговора был предсказуемым и вместе с тем вёл в области, о которых Мортимер мог лишь догадываться. Вероника поведала ему гораздо меньше, чем могла.
   Как далеко способны простираться границы абстракции? Умрёт ли Морт, если его настигнет смерть в абстракции? И многие другие вопросы схожие по смыслу донимали ганслингера, одёргивали то в одну, то в другую сторону, как дети-попрошайки. Главным же вопросом с самого начала был и оставался: "Зачем вампиру оставлять Мортимера в живых?"
   Какая может быть выгода с того, чтобы держать убийцу вампиров на свободе? Морт вспомнил, как отчим с упоением рассказывал про охоту на охотников, как с них ещё живых сдирали кожу, спускали кровь и устраивали пир на останках. Фонтэну любил видеть смесь страха и отвращения на лице пасынка. Также он в некотором роде занимался воспитанием, напоминая какая судьба ждёт Мортимера, если тому взбредёт в голову использовать полученные знания против вампиров.
   Надо сказать, слова Фонтэна имели для Морта значение, пока тот их помнил. Стоило ганслингеру выбраться в прерию, как свобода хлынула в его голову, вымывая предрассудки. Примерно так можно описать смесь пьянства, кутежа, азарта и убийств, сопровождавшие Мортимера несколько лет до поездки в Брайтвилль. После поездки от прежнего пути остались лишь убийства, перемежавшиеся отступлениями.
   И вот ганслингера загнали в угол. Тьма обступила его. Откуда-то повеяло холодом, будто в темноте скрывались каменные стены. Морт почти чувствовал запах сырого, покрытого мхом камня. И он сделал шаг навстречу, чтобы притронуться к стене, а затем, может быть, нащупать выход.
   - Ой! - вскрикнул кто-то снизу и этот возглас разорвал тишину, как щелчок бича.
   - Кто здесь?! - вскрикнул Морт.
   - Морт?! - удивился кто-то.
   - Минди?!
   Дальнейшее развитие событий оказалось столь стремительным, что оценить его в полной мере можно лишь держа в голове, что Морт и Минди не видели друг друга в лицо. Девушка бросилась ганслингеру в ноги и ударила между ног, опрокинула и стала с остервенением тыкать кулаками куда придётся, беспрестанно выкрикивая оскорбления:
   - Скотина! Всё из-за тебя! Ненавижу! Сволочь! Бросил меня тогда! И теперь!
   Руки Минди извивались, как змеи, даже когда девушка устала, поэтому поймать их и скрутить оказалось непросто.
   - Да что с тобой такое?! Я пришёл за тобой, - заговорил Мортимер, когда убедился, что крепко держит Минди и оказался сверху.
   - Пришёл за мной? - спросила Мин недоверчиво.
   - Да. Не мог же я тебя оставить, - ответил Морт.
   - Что тебя задержало?
   - Смотрители. Они почти нашли нас.
   - Джерри? Где он? - спросила Минди в задумчивости.
   - Живой. Освобождает негров, - сказал Морт, - Пытается.
   - Я могла умереть, - обронила Мин небрежно.
   - Но ты выжила. Всё в порядке, - ответил Мортимер и обнял девушку, которая, кажется, успокоилась.
   - Знаешь почему я выжила? - шепнула она на ухо ганслингеру. Тот промолчал, - Потому что им нужен был ты. Всё это время, что я здесь умирала от голода и холода. Всё по твоей вине. Понимаешь? - Минди, державшая себя в руках так долго, надломилась.
   - Тише, девочка моя. Всё в порядке. Я здесь, с тобой и больше никуда не уйду, - шептал Морт на ухо Мин, - Представь место из ближайшего прошлого, где хотела бы оказаться. Попытайся вспомнить где находилась и что делала несколько дней назад.
   - Я не смогу. Здесь с-слишком х-холодно. Д-дрожь пробирает м-меня до костей, - трепетала Минди. Гнев прошёл и холод снова терзал её тело.
   - Пытайся. Я без тебя не уйду, - ответил Морт.
   - Зачем вернулся? Ты ведь мог уехать.
   - Мог. Но не уехал. Закрой глаза и представь место, где бы хотела сейчас оказаться.
  
   Тем временем в лагере железнодорожников развернулась нешуточная борьба. Двое мужчин испытывали силу и мастерство друг друга, выкручивая, надавливая, толкаясь, сминая, хватая и бросая. Джерри впервые в жизни встретил кого-то способного оказать сопротивление. Мбаса, продолжая уступать, всё ещё не верил себе. Не было среди мандинго, чернокожих и внушительных, мужчины способного сопротивляться ему. Нынешний противник, белый и низкорослый казался борцу живой издёвкой.
   Поединок должен был вот-вот подойти к концу, когда Шон увидел бредущего со стороны города человека. Бывший помощник шерифа прицелился и выстрелил. Он был уверен, что попал, но идущий даже не пошатнулся. Теперь Марстен целился тщательнее. Пуля попала в сердце. Заметный кровавый след на одежде подтверждал это. Смотритель продолжал целенаправленно идти навстречу.
   Шон и не думал убить вампира, но задержать его было делом чести. Джерри каждый движением утверждал превосходство над гордым Мбасой. До победы оставались считанные шаги, поэтому третий, четвёртый, пятый и шестой выстрелы проследовали друг за другом без задержек. Однако, попасть в голову смотрителя оказалось непросто - тот двигался дальше.
   Под шляпой теперь виднелись ледяные глаза и светлые волосы гостя. Марстен пожалел, что отдал Мортимеру весь динамит. Сейчас он бы пришёлся, как нельзя, кстати, ведь пули "англичанину" были не страшны.
   - Ребята... Ребята! - пытался Шон привлечь внимание силачей, но им было не до того. Остальные чернокожие помимо Мбасы уже вернулись к работе с самым непринуждённым видом, который сумели изобразить.
   "Англичанин" остановился и стал молча наблюдать за происходящим. Шон не знал как поступить - принялся перезаряжать револьвер. Руки дрожали, патроны падали на землю. Блондин наблюдал за происходящим с леденящим вниманием. Марстен заполнял одну камору за другой, постоянно глядя на гостя, а тот смотрел на него и получал удовольствие от демонстрации чистых человеческих эмоций. Однако, когда бывший помощник поднял голову в очередной раз, то не увидел "англичанина". Рядом с ним стоял Морт, который через мгновение осел на землю без чувств.

Глава 54: "Покидая Каслбрук"

Отступление, в отличие от бегства, является частью плана.

   В полутьме накрытого тканевым куполом цирка сидело множество лиц. Бледные, увлечённые, кровожадные лица следили за происходящим на манеже неотрывно. Песок во многих местах настолько пропитался кровью, что образовывалась грязь, непроходимая жижа. Зрителям было всё равно: они жаждали зрелищ. И только маленький мальчик смотрел на происходящее с ужасом.
   - Дамы и господа, вашему вниманию предоставляется настоящая львииная охотааа! - вещал импрессарио в роскошном багровом фраке, уступая место артистке. Кажется, так должно быть в цирке? Мальчик только предполагал, но зрители постарше знали точно.
   Девушка лет шестнадцати, чуть полноватая фермерская дочка с опоясывающими сине-фиолетовыми следами на запястьях и лодыжках выпала на манеж. Кто-то небрежно вытолкнул девушку и теперь она, в своём потрёпанном, когда-то белом платье безумно озиралась по сторонам.
   - По... - прошептала она. Губы слиплись, в горле пересохло.
   - Помо... - зрители оживились. Мальчик забеспокоился. Девушка пыталась сказать что-то важное. Неужели взрослые не понимали этого?
   - Помогите... - выдавила из себя фермерская дочка и упала на колени. Зрители улыбались. Кое-где слышались нетерпеливые хлопки. И чем ближе девушка подходила к зрителям, тем стройнее становились аплодисменты. Они крепли, дисциплинировались. Теперь взрослые хлопали вместе, подбадривая. Мальчик тоже хлопал. Радовался. Девушке скоро помогут. Всего-то и нужно, что добраться до трибун. В круг неспешно вышел лев.
   - Ну давай же, - в нетерпении шептал мальчишка. Он даже спустился вниз к манежу и крикнул, - Сюда! Иди сюда! Скорее!
   Озлобленный родитель помчался вслед за мальчиком, чтобы оттащить обратно на место, но не успел. Измождённая фермерская дочка, едва не падая от голода и жажды, брела на мальчишеский голос, как одинокий корабль в шторм, плывёт на маяк. Она уже успела вложить свою ладонь в руку мальчика, когда крадущийся сзади лев рывком схватил девушку за бок и переломил хребет.
   - Папа, папа! Она же! Он же! Па-па, - мальчик заплакал, не в состоянии сдержать нахлынувших чувств.
   - Молчи, дрянной мальчишка. Ты портишь благородным веселье.
   Но мальчику было плевать на зрителей, плевать на того, кого называл отцом. Взгляд его был прикован к льву и особенно к фермерской дочке. Девушка тянулась к мальчишке, которого даже не знала. Зато знала другое - он был единственным человеком среди нелюдей, сидевших на трибунах. Почуял это и лев. Хищник с окровавленной мордой нетерпеливо мёл песок хвостом.
   Мальчик смотрел на льва и не мог скрыть своего страха. Однако, лев ждал.
   - Хватит смотреть на него, - приказал отец.
   Но мальчик смотрел, смотрел настойчиво и упрямо, зная, что когда-нибудь он убьёт льва, когда-нибудь, пускай и не сегодня.
   Повзрослевший мальчик вновь оказался рядом с неизвестным анатомом, рисовавшим в блокноте льва. Только на этот раз с окровавленной мордой. Тот смотрел на мальчика вызывающе, пытаясь испугать и отбить охоту с ним тягаться. Морт продолжал смотреть на воскресшее воспоминание, не отрывая взгляда и вдруг увидел окровавленную морду прямо перед собой.
   - Красный лев! Красный лев. Красный лев... - вынырнул из сна Мортимер. Он очнулся в салоне дилижанса. Тот мерно покачивался и поскрипывал на кожаных рессорах.
   - Красный лев? - спросил Джерри, глядя на Морта с интересом.
   - Ты не поймёшь, - отмахнулся ганслингер и огляделся, - Где Минди?
   - В Каслбруке. Шон тоже.
   - Она в порядке? - поинтересовался Мортимер.
   - Да. Её оставили в покое при условии, что уберёмся из города. Ты ведь очнулся, когда прощались. Помнишь?
   - Нет, - честно признался Морт, хотя поцелуй Мин сам собой вспыхнул на губах, - Мы с тобой здесь. Шон в Каслбруке. Кто тогда управляет дилижансом?
   - Рюзе. Так ты его назвал, когда пришёл в себя ненадолго.
   - Он самый! - послышалось снаружи, - Неужели ты не рад старому другу?
   - Другу? Да сколько себя помню, ты пытался меня убить!
   - Убить?! Это были всего лишь милые шалости.
   - Как-то Рюзе закинул ко мне в кровать четырёхфутовую змею.
   - Это был уж!
   - Какая разница, если змея вцепилась бы мне в задницу?
   - Но ты ведь не умер! - возразил Рюзе.
   - А ты только того и добивался! - вспыхнул Морт.
   Джерри следил за происходящим с возросшим интересом. Ему и в голову не приходило, что есть на свете хоть кто-то способный задеть Мортимера за живое.
   - Зато теперь я тебя спас!
   - Мы бы и сами спаслись! Смотрителю мы нужны живыми!
   - Это он сам тебе сказал? - ответил Рюзе.
   - Конечно. Кто же ещё?
   - Тогда у меня для тебя дурные новости! Похоже, Смотритель передумал!
   - Что это значит?
   - Лучше тебе не знать!
   - Так куда же мы, чёрт побери, едем?!
   - Домой! Случилось кое-что важное, пока тебя не было!
   - Случилось что?
   - Леди Вероника мертва.
   - Как это произошло?! - спросил Морт. Он похолодел.
   - Эмильен запретил говорить! Спроси у него сам!
   Ответ Рюзе не имел решающего значения. Мир Мортимера причудливым образом менялся прямо у него на глазах. Мать Морта, которую он охранял и ненавидел, погибла. Что-то дрогнуло у него внутри, будто надломилось. Как трудно было признаться себе, что любишь мать, хоть она и вампир. Точнее любил. Раньше. И слишком поздно об этом вспомнил.
   Давненько Тобиаса так не отделывали. Уже несколько часов кряду он лежал на полу в ногах "Накойкаци" и не мог подняться. Тело разрывалось от боли. Правая рука не слушалась. Левой ноги Тобби не чувствовал. Как будто по нему пронёсся поезд, но Тобиас каким-то чудом выжил. И теперь жалел об этом. Смерть принесла бы долгожданное облегчение.
   Деревянный индеец смотрел прямо перед собой и Тобби это знал, но чудилось, что истукан смотрит на униженного белого сверху-вниз, будто в назидание: "Помнишь, как ты поступил с нами когда-то?". Хозяин лавки помнил. Даже слишком хорошо для бледнолицего.
   Индейские вещи, которых в лавке было великое множество, в большинстве своём принадлежали мертвецам. Тобиас выкупал каждую по отдельности у солдат, фермеров, на блошином рынке. Те, кто не придавал красоте значения, считали вещи мусором и выбрасывали при первой возможности. Стоило только забыть с каким событием связан цветистый трофей.
   Трофей... Тобби порой было трудно сдержаться. Хотелось объяснить как велика была цена для индейского народа, которую пришлось заплатить за гостеприимство и доверчивость. Фото с горой черепов двусмысленно намекало на это. И хотя белые выскобленные черепа принадлежали бизонам, индейцы пострадали не меньше.
   Целые племена были обречены на голодную смерть, потому что не стало главных кормильцев. Белые охотники истребили бизонов, но на самом деле уничтожили индейский образ жизни и благополучно забыли об этом. Как легко можно забыть о своих преступлениях, назвав их победой...
   Человек с мёртвыми глазами победил Тобиаса, как белый человек когда-то победил индейцев. Безоговорочно и хладнокровно. Его не беспокоило переживёт хозяин лавки увечья или нет. Раздробленные кости, разорванные сухожилия, порванная и синяя от кровоподтёков кожа. Если бы Тобби на самом деле знал насколько плох, то уже давно умер бы.
   Но он не знал и продолжал бороться за свою жизнь единственным возможным способом - с помощью смирения. Как легко принять нестерпимую боль, когда точно знаешь, что заслужил её от начала и до конца. Знаешь, что каждый удар, каждый перелом есть искупление грехов, что мир становится чище, благодаря твоей боли.
   Неожиданно для себя Тобиас вспомнил слова из старой проповеди, что даже Иисус не только страдал, но и служил людям за счёт страданий. Сколь ужасны были страдания, столь же велико их значение - искупление грехов всех живых, в том числе и тех, распял пророка. Мог ли Тобби рассчитывать, что своей смертью искупит грех белых людей перед индейцами?
   Он бы очень хотел надеяться, хоть и шансов на то было мало. Несмотря на мудрость, приобретённую с годами и заимствованную отчасти у индейцев, Тобиас был обычным человеком и с трудом нёс свою ношу. Что и говорить о ношах других людей, кои зачастую бывали тяжелее его собственной...
   Во время первой встречи с Мортимером Тобби ощутил смутное беспокойство. Схожее чувство могло бы возникнуть при виде человека на помосте около виселицы. Сначала не придаёшь увиденному значения - в казни нет ничего удивительного- но потом замечаешь, что приговорённый является твоим соседом или даже другом. Вот только помочь ему ты не можешь, поэтому начинаешь придумывать для себя оправдания. Пытаешься объяснить почему тот, кого уважал и кому доверял, оказался висельником.
   Наверное, шериф ошибся или друга оклеветали, или... Да мало ли этих "или"? Человек с радостью готов обмануть себя, чтобы вернуться в состояние покоя. Но как поступить в случае, если около виселицы стоит чужой человек и о виселице даже не подозревает? Тобби решил помочь висельнику и за одну только помощь был фактически растоптан. Что же грозило Мортимеру?
   Рвение, с которым мертвоглазый охотился за ним, заслуживало лучшего применения. Но охотник был занят тем, что приказано, поглощён чужой волей от начала и до конца. О чём тогда думал сам Морт, навлекая на себя его гнев? Тобби многое отдал бы за право заглянуть в голову этого человека.
   Хотя он имел некоторое представление о чём думает Мортимер. Должно быть, о том же, что и краснокожие во время войны с бледнолицыми. Сражались за то, что любили: свой образ жизни и землю, свою свободу, наконец. За такое и умереть не жалко. Поэтому Морт сражался не только за себя, но и за других, хотя мог он об этом мог и не догадываться.
   Значит, за других страдал и Тобби. Он защищал тайну Мортимера так долго, как только мог. Был сломлен физически, но не сдался. Тобиас верил, что поступал правильно, жертвуя собственным телом, поэтому прошёл бы через пытки ещё раз, если потребовалось. Теперь-то он заслужил право смотреть на гордого "Накойкаци" и мог сносить немые упрёки без привычного уже чувства вины. Тобби выстрадал своё право жить, даже если жить оставалось недолго. Важно другое - каждая минута была полна счастьем, несмотря на боль, ведь совесть мученика впервые за долгие годы была чиста.
  

Эпилог: Нигде: Столкновение"

Договориться может тот, кто слушает и слышит.

   Посреди великого ничто встретились две идеи. В этом месте не было даже пустоты в привычном понимании, как не было и самого места. Оно существовало вне любых рамок и определений, потому что ни с чем не пересекалось ни случайно, ни нарочно. Это "где-то" просто было, без цели и смысла, без большого взрыва и большого поглощения, материи и антиматерии, излучения и поглощения, естественного круговорота превращения энергии в материю и материи в энергию. Здесь слова "когда", "где" и тому подобные теряли всякий смысл. Любая точка этого ничто находилась бесконечно далеко и бесконечно близко, ни на что не влияя. Здесь прошлое, настоящее и будущее превращались в одно непрерывное всегда. Не сейчас. Сейчас или тогда здесь тоже не было. Это было всегда и везде, но никогда и нигде. Место, где противоречия слились воедино, и уничтожили друг друга, захлопнулось в себя, закрылось, растеряв все свойства. Именно поэтому здесь некто Ф. и С. в виде идей решили встретиться вдали от чужих глаз и ушей.
   - Зачем ты позвал меня? - начал Ф. Не столько сказал, сколько подумал.
   - У вас есть кое-что, что нужно мне. Разыскиваемый преступник, бежавший из Каслбрука. Отдайте его мне, - ответил С.
   - И ты решил, что я отдам его по первому требованию?
   - Нет. Вы никогда не отличались благоразумием.
   - Значит, ты позвал меня для сеанса, который изначально лишён смысла...
   - Он преисполнен глубочайшего смысла, граф. И я вобью в вас благоразумие, даже если ради этого придётся прибегнуть к крайним мерам.
   - Здесь?! Это же смешно! - возразил Ф.
   - Нет. В Техасе у вас ещё остались имение и сын, власть, которую вы можете потерять.
   Образ Бауэрстоуна возник из ниоткуда и загорелся, как спичка.
   - Ты играешь с огнём.
   - Могу сказать о вас то же самое, - возразил С.
   - Меня начинает раздражать твоя дерзость, Смотритель.
   - Как Старейшему не тягаться с Кровавой, так и вам не совладать со мной, граф. Отдайте убийцу Стивена Хилстрома.
   - Любопытно. Неужели отпрыск Вероники успел так крепко наследить?
   - Это лишь наиболее известная из подтверждённых жертв.
   - То есть их было больше одной...
   - Больше десятка, если считать низших.
   Их образы проплыли перед Ф. сплошной чередой.
   - И вы до сих пор его не поймали?
   - Мы не знали кого преследуем, - спокойно ответил С.
   - А теперь, когда знаете, то преисполнены решимости отомстить за своих людей и избавиться от угрозы...
   - Я лишь хочу остановить преступника, отнявшего жизни моих людей. Он вышел на тропу войны. Неужели вы не понимаете?
   - Мне об этом мало что известно. Я слишком давно не видел приёмыша, чтобы знать наверняка способен ли он на demarche. Речь не о знаниях. Вероника таскала его с собой всюду, так что приёмыш видел достаточно. Но совершенно не уверен способен ли он стать настолько опасным.
   - Отдайте его мне и получите подтверждение, - нашёлся С.
   - Под пытками люди сознаются даже в том, чего не совершали.
   - Вы мне не доверяете? - холодно спросил Смотритель.
   - Нет, Смотритель, я не доверяю твоим методам. К тому же жизнь приёмыша теперь под присмотром Рюзе, моего камердинера, а значит принадлежит мне и лишь я один могу решить, как ей распоряжаться!
   - Если приёмыш останется в живых, это может стать началом войны между Старейшим и Кровавой.
   - Говоришь так, будто Кровавая и есть ты. Если бы она желала войны, то уже развязала бы её.
   - Вы заблуждаетесь. То как и где мы с вами совещаемся лишний раз доказывает, что война началась, что личная встреча между нами столь же опасна, как между псом и волком.
   - И себе ты, конечно, отводишь роль волка, Смотритель? Кто разорит моё фамильное гнездо, чтобы убить одного единственного человека?
   - Вы всё узнаете, когда придёт время.
   - И что ты сделаешь? Отправишь "неспящего"? Этого чурбана без признаков воображения.
   - Миньон с лёгкостью доберёт недостаток фантазии жестокостью, Фонтэн.
   - Мальчишка действительно стоит таких жертв? Стоит того, чтобы развязать войну? - спросил Ф. напрямик.
   - Смерть этого человека стоит любых жертв,- отрезал С.
   - Сильно же приёмыш насолил. Прямо диву даёшься, как маленькое недоразумение перерастает в большое и повышает градус собственной гадкости. А ведь когда-то мальчик был отличной подставкой для ног.
   - Возможно, ваше воспитание и сказалось на нём соответствующим образом,- предположил С.
   - Моё воспитание? Скажи спасибо Веронике, Смотритель, - ответил Ф.
   - Что вы собираетесь делать с тем, что узнали?
   - Тебя это не касается. У нас с приёмышом свои счёты. К тому же, его мать не так давно погибла. Дайте мальчишке проститься.
   - На это нет времени. Он слишком много знает, чтобы была хотя бы малейшая возможность отпустить убийцу. Вы не осознаёте всей тяжести последствий,- внушал С.
   - Боюсь, мы вернулись к тому, с чего начали. Ты с самого начала назвал меня неблагоразумным, Смотритель, и теперь взываешь к благоразумию. Ты смешон, старина. Мне жаль тебя,- насмехался Ф.
   - Что ж. Придётся забрать приёмыша силой. Вы не оставили мне другого выбора, - смирился С.
   - Теперь это хотя бы звучит интереснее, чем пустые угрозы. Это похоже на настоящий вызов. Белая латная перчатка брошена. Вызов принят. Ан гард! - бесновался Ф.
   - Вы пожалеете о своём решении.
   - Не раньше, чем прикончу приёмыша собственноручно, лишившись удовольствия созерцать его муки. До тех пор я планирую наслаждаться происходящим.
   - Вы потеряли связь с реальностью, Фонтэн. Вы даже не смешны и не жалки. Вы сошли с ума. Лишь это проясняет всё, что было выражено. Желаю вам удачи на пути сумасшествия. Разум вам отныне не помощник,- констатировал С.
   - Мон дьё, сколько скрытой страсти в мыслях... Сколько скрытого доброжелательства... и как мало смысла. Разговор окончен.
   Идея Ф. исчезла, будто никогда не существовала. С. только сейчас начал сознавать, насколько глупо было даже пытаться добиться чего-то от графа. Он слишком высокомерен, чтобы отдавать нечто, что счёл своим по праву. Однако идея о Смотрителе обязана была попытаться обойтись малой кровью, даже если вероятность ничтожно мала. Кровавая одобряет жестокость в отношении людей и других вампиров, но также поощряет дальновидность, ведущую к процветанию. Достаточно ли дальновидно будет связываться с Фонтэном ради прекращения резни? Смотритель задавался вопросами, на которые, в общем-то уже дал себе ответы. Войне быть.
  
  

Часть 3: Бдение

Глава 53: "В пути"

К достойному врагу и повернуться спиной не страшно.

   - Почему мы остановились? - спросил Морт погромче, чтобы Рюзе мог услышать. Вот только дилижанс стоял на месте и вопрос гвоздём пронзил тишину.
   - Ребята, не хотелось бы вас расстраивать, но придётся выйти из дилижанса, - ответил Рюзе снаружи. Мортимер выглянул, но не увидел старого знакомого. Лишь затопленную солнечным светом прерию, насколько хватало глаз. Джерри попытался выйти - Морт остановил, жестами показав, что дело нечисто. "Уж не прячется ли он, чтобы ударить в спину?"
   - Зачем? Какого хрена происходит? - продолжал ганслингер выведывать подробности, - Ну давай. Скажи что случилось и мы сразу выйдем.
   - Нет времени объяснять. Задержимся и будет поздно, - сказал Рюзе. Теперь уже рядом с дверцей дилижанса. Морт высунулся и, глядя хитрецу прямо в глаза, спросил:
   - Поздно для чего? До Бауэрстоуна ещё двадцать с лишним миль. Не припомню, чтобы ты отличался расторопностью.
   - А если скажу, что есть все шансы не преодолеть эти двадцать с лишним миль? Это бы заставило тебя оседлать лошадь и скакать во весь опор? - ехидно улыбался Рюзе.
   - Почему ты спрашиваешь? Из любопытства или намекаешь? - насторожился Морт, демонстративно надвинув очки на переносицу.
   - Второе, - ответил хитрец. Теперь без улыбки. Зато взгляд его говорил всё, что нужно было сказать в таком щекотливом положении.
   - Дело плохо, Джей. Уматываем отсюда, пока можем.
   Джерри молчал покинул дилижанс и отправился распрягать Вишенку, чтобы подготовить к одиночному забегу. Морт занимался тем же с Подпругой, пока Рюзе стоял поодаль и вглядывался в горизонт.
   - Может, объяснишь в чём всё-таки дело? - поинтересовался здоровяк.
   - Ты хорошо разглядел Рюзе? - уточнил Мортимер.
   - Думаю, да.
   - В детстве этот парень мне прохода не давал. Был настоящей занозой в заднице. Он вампир. Так вот, сейчас Рюзе напуган.
   Джей хмыкнул и принялся распрягать Вишенку в самом скором темпе на какой был способен. В конце концов, если нечто способно напугать вампира, то какую угрозу оно представляет для человека? Достаточную, что даже Морт стал сметливее обычного и боролся с кожаными ремнями так самоотверженно, будто уже сражается со свою жизнь. Надо ли говорить, что так оно в общем-то и было?
   - Рю, может, всё-таки скажешь от чего мы бежим?
   - Ну, явно не от Санта Клауса с подарками. Нас ждём кое-что очень плохое, если не поторопимся, - бросил Рюзе и продолжил всматриваться в горизонт по направлению к Каслбруку.
   - Что именно, Рю? Сказал А, говори и весь остальной алфавит. Мы все равно узнаем, если нас догонят. С кем придётся иметь дело?
   - "Неспящий", "сочащаяся ядом", "плетущий узоры" и ещё одна сущность, не заслуживающая внимания.
   - Это всё? - у Морта от удивления поднялась бровь.
   - А что ещё ты хотел услышать? Эмильен против того, чтобы я с вами откровенничал, - ответил Рюзе и сложил руки на груди.
   - Тогда скажи какова вероятность, что мы выживем, если ты в одиночку будешь сражаться против троих? Причём из-за меня. Это ведь даже не смешно. Помнишь, как называл меня в детстве?
   - Обглодыш, - оживился Рюзе.
   - Погибнуть из-за обглодыша. Глупый конец для такого, как ты, не так ли?
   - К чему ты ведёшь, Морт? У нас не так много времени на болтовню.
   - Мы все можем сегодня погибнуть. Не мог бы ты войти в положение и рассказать кто конкретно нам угрожает? Потому что клички мне ни о чём не говорят.
   - Хочешь знать больше, да? Хорошо. Я скажу тебе. Но если хоть словом обмолвишься Эмильену или Жану...
   - Говори.
   - "Неспящего" чаще зовут Миньон. Правая рука Смотрителя. Смертельно опасен. Не испытывает ни страха, ни сострадания. Безгранично жесток. Может убивать ради удовольствия или из любопытства. Верен Смотрителю, как пёс, и готов сдохнуть также, если потребуется.
   - Ни страха, ни сострадания? Может, он и человеком никогда не был? - предположил Морт.
   - Почему же? Был. И уже тогда, насколько мне известно, ничего не чувствовал. С неспящим бесполезно вести переговоры. Ему не можем приказывать даже мы, хотя силы высших для "неспящего" недоступны.
   - Посвящённый, которому нельзя приказать... Не думаю, что смогу понять. Кто дальше? "Ядовитая кто-то там"?
   - "Сочащаяся ядом". Миссис Корделия Хилстром.
   Морт пристально посмотрел на Рюзе.
   - Что? Услышал знакомое имя?
   - Они со Стивеном Хилстромом случайно не родственники?
   - Это его жена.
   - Как же мы влипли... - ответил ганслингер и хлопнул себя по лбу, - И чем она опасна помимо того, что хочет видеть нас мёртвыми?
   - Интрига, подлость и предательство. Корделия использует всё что угодно, чтобы до нас добраться.
   - Женщины... - вздохнул Джерри.
   - А как на счёт "узоров"? - поинтересовался Мортимер.
   - Каких ещё узоров?
   - Третий помимо "неспящего" и "ядовитой".
   - "Плетущий узоры". Мне почти ничего неизвестно о нём. Лишь то, что после "плетущего" остаются горы трупов.
   - Я вижу дым на горизонте, - сказал Джей.
   - Не дым, а пыль из-под копыт. Уматываем отсюда поскорее, - ответил Морт.
   - Седлайте лошадей и следуйте за мной, - приказал Рюзе.
   Мортимер оседлал Подпругу. Та довольно ржанула и покачала головой. Ганслингер капнул чем-то густым на круп Подпруги и Вишенки, предупредив Рюзе:
   - Не отставай, иначе потом не догонишь.
   - Для начала попробуйте меня обогнать, - подмигнул Рюзе и припустил с места так быстро, словно бежал с горы от толпы разъярённых команчей.
   Морт на мгновение прикрыл глаза. Что-то вынудило его это сделать. Был то порыв ветра или внутренний порыв - он бы и сам не смог сказать наверняка. Перед лицом ганслингера снова возникла окровавленная львиная морда. В этот раз пасть оказалась захлопнутой, но взгляд выражал то же самое, что разверстый провал между острыми клыками в палец длиной.
   "Думаешь, убьёшь меня, да? Просто возьмёшь и перекусишь хребет? Мне останется только барахтаться в луже крови, пока будешь пожирать мои внутренности. И никто мне не поможет. Ни Джерри, ни Фонтэн, ни даже сам Господь Бог. Но знаешь что? Хочешь меня убить -готовься побегать, символичный ублюдок".
   Морт так пришпорил Подпругу, что она буквально сорвалась с места, как пробка, выскочившая из бутылки шампанского. Шляпа Морта сползла на спину, повиснув на шнурке. Джерри следовал в точности тем же путём, что и друг, но отставал на несколько сот футов. Вишенка была крепкой, даже грузной лошадью, поэтому медленно разгонялась.
   Однако, Рюзе был всё ещё впереди, хотя передвигался на своих двоих. Морт поставил бы сотню долларов, что человеческое тело такую нагрузку бы не выдержало. Вампиры, с виду столь похожие на людей, были сделаны из совершенно другого теста с совершенно другой рецептурой. Отсюда, например, явные странности в отношениях с животными.
   Домашние животные, в том числе и скот, дикие, как одиночки, так и нападающие в стае, предпочитали избегать встречи с кровососом даже если тот был обессилен. Они словно чувствовали близость существа безмерно более опасного, чем сами. Поэтому предпочитали спасаться бегством или поднимали шум, чтобы привлечь внимание. Причём внимание вампиров в том числе. Неудивительно, что бродячих кошек и собак кровососы давно переловили, а домашние забиваются в самые дальние углы и не выходят оттуда, даже если убивают хозяйскую семью. Глупые звери усвоили какое место занимают в новом укладе жизни. Сопротивлялся только человек.
   Морт до крови впивался шпорами в бока Подпруги. Только тогда приплоду домашней лошади от мустанга удалось развить скорость достаточную, чтобы поравняться с Рюзе. Тот бежал довольно расслабленно и очень удивился, увидев лошадиный круп рядом с собой. Впрочем, продлилось это недолго: Подпруга споткнулась о валун на самом въезде в город и рухнула, продолжая ржать и брыкаться, словно могла этим что-то изменить.
   В поднявшемся облаке пыли трудно было разглядеть где лошадь, а где Морт, поэтому Рюзе носился вокруг, пытаясь понять выжил ли "груз". Если бы ганслингер скончался раньше, чем оказался в усадьбе Эмильена Фонтэна, то текущий глава рода лично снял бы камердинеру голову с плеч. Такая перспектива Рюзе совершенно не вдохновляла.
   - Putain de cheval! - ругался вампир, хотя с тем же успехом мог ругать себя, решившего бежать напрямик по пересечённой местности или булыжник, который воткнулся в землю не там, где надо.
   - Я в порядке, в порядке, - послышался голос Мортимера в паре футов от лошади, молотившей копытами по земле в опасной близости от ганслингера. Ещё удар-другой и Подпруга бы проломила хозяину череп. Рюзе мигом подхватил Морта и поставил на ноги, попутно выхватив из его кобуры револьвер. Затем прицелился в голову лошади.
   - Нет! - сказал Морт.
   - Но ты же видишь, что она не может подняться.
   - Отойди, Рюзе, - тот сделал шаг назад. - Дальше, - ещё шаг. - Ещё дальше. Отойди хотя бы на десять футов. Подпруга тебя боится, - объяснил Мортимер, приложив ладонь к её холке. Подпруга мелко дрожала. Чем дальше отходил вампир, тем тише она себя вела, пока совсем не успокоилась.
   - Я бы пристрелил. И Минди заодно, - ответил камердинер, скрестив руки на груди.
   - Стреляй в своих лошадей и женщин, когда такие у тебя появятся.
   - Чем больше у тебя близких, тем ты слабее. Избавься хотя бы от жирдяя. Его лошадь еле плетётся. Нас отделяет от "неспящего" всего полмили.
   - Но всё же отделяет.
   - Это ненадолго. Его лошадь скоро выдохнется. И что тогда? - настаивал Рюзе, вызывающе глядя на Морта ядовито-зелёными глазами.
   - Дождёмся Джерри и примем бой, если потребуется.
   - Всё ради какого-то фермера. По нему же видно. Одутловатый, крупный, молчаливый и тупой. На кой чёрт он тебе сдался? - настаивал Рю.
   - Потому что он мой друг, - ответил Мортимер пристально глядя карими глазами сквозь очки.
  

Глава 56: "Бауэрстоун: отступление"

Убегаем, но мужественно.

Враг застигнутый врасплох теряет способность эффективно обороняться.

   Иному бы стало неловко от такого взгляда, но не Рюзе.
   - Друг? Мне не послышалось? - переспросил он.
   - Да. Друг. Что тут непонятного?
   - Пытаюсь вспомнить что есть дружба и с кем обычно дружат. Дружба есть общность интересов. И друг, как правило, либо похож на тебя, либо обладает качествами, которые ты сам хотел бы иметь.
   - И зачем ты мне это рассказываешь?
   - То есть ты либо похож на деревенщину, либо хочешь стать деревенщиной. Что-то тут не складывается. Хотя рожа у тебя и впрямь успела неровно обрасти, а одежда прохудилась. Похоже, ты на пути к...
   - Может, хватит, Рю? Хочешь посоревноваться в колкости? Ну так вот тебе аргумент. Ты весь такой лощёный и расслабленный лишь по той причине, что хозяин подаёт сливки. Стоит тебе поднять на Фонтэна хвост и я посмотрю, как долго ты сможешь оставаться на коне.
   - Судя по мужеству, с которым ты защищаешь друга, он может быть и более, чем другом, - рассудил Рюзе, поглаживая подбородок.
   - Рюзе...
   - В Древней Греции и Риме мужеложество не было таким уж порочным занятием. Даже у Александра Македонского был любовник. Помнишь как его звали?
   Морт молчал, глядя на приближающегося Джерри верхом на Вишенке и силуэты лошадей в нескольких сотнях футов за ним.
   - Вспомнил! Гефестион. Гефестион, где же ты, любовь моя?! - заливался Рюзе.
   - Заткнись! - прервал его Мортимер и обратился к другу, - Чего ты так долго?
   - Вишенка вымоталась, - ответил Джерри.
   - Погоди-ка, - Морт приложил руку к крупу Вишенки и прикрыл глаза, а когда открыл, сказал, глядя на Рюзе, - Она дрожит.
   - Что? Опять я виноват? Ну что за привередливые животные! - выругался француз и, не давая вставить слово, протараторил, - Идёмте скорее. Можете взять лошадей под уздцы. Нужно затеряться в городе.
   Троица уходила вглубь города.
   - Куда ты нас ведёшь? Поместье в другой стороне, - спросил Морт через три сотни футов.
   - Мы идём на рынок, - ответил Рюзе.
   - Есть путь короче, - настаивал ганслингер.
   - Оглянись, - ответил Рюзе.
   Мортимер увидел преследователей. Они не скрывались. Расталкивали людей с таким видом, словно были у себя дома. Рослый блондин с ледяным взглядом, стройная женщина в изумрудном платье, оборванец в мешковатой бесформенной одежде и ребёнок, девочка, в платье цвета морской волны. Издали вампиров можно было принять за семью. Отчасти так оно и было.
   - Они всё ещё преследуют нас.
   - Ещё бы. От лошадей за милю несёт чесноком. Так нас и на краю света найдут. Нужно избавиться от лошадей. Тогда появится шанс оторваться.
   - Я не продам Вишенку, - заявил Джерри.
   - Разве кто-то предлагал? - ответил Рюзе брезгливо, сквозь губу, - На рынке сегодня полно народу. И там воняет чесноком, луком, мясом, вяленой рыбой, специями, кофе. Трудно будет выследить один запах.
   - И даже если выследят, это вовсе не значит, что след приведёт к нам. Умно, - сказал Морт. Он теперь поминутно оглядывался, боясь упустить "неспящего" с командой из виду. Те продвигались прогулочным шагом, не спеша.
   - Рано радоваться. Отпразднуем, когда оторвёмся.
   Впереди виднелись торговые ряды с выложенным на прилавки товаром. Хозяева прилавков не могли себе позволить арендовать крытое помещение, поэтому открыто зазывали людей, бранились и хаяли конкурентов.
   - Свежее мясо! Свежее мясо! Свинина, говядина! Свежее некуда!
   - Маисовые лепёшки! Кукуруза!
   - Отборный мексиканский кофе!
   - Скорее! У нас мало времени, - подгонял Рюзе.
   Морт в очередной раз оглянулся и понял, что ситуация вышла из-под контроля.
   - Блондин, его нет.
   - Что это значит? Куда он делся?
   - Не знаю. Я отвернулся на мгновение. Потом обернулся снова и не нашёл его.
   - Плохо, очень плохо, - подумал Рюзе и сказал, - Держитесь ближе ко мне. От одного из них я смогу защитить, но не от всех сразу.
   - Дьявол, почему мне так не везёт? - бормотал Мортимер от досады, - Выживу, куплю амулет на удачу.
   Мысли Джерри метались между Мортом, идущим в пяти футах впереди, и Дженной, оставшейся на ферме Крили. Очевидное беспокойство за друга казалось не таким уж тяжёлым бременем в сравнении со смутным беспокойством за любимую девушку. Может быть, её выгнали из дома? Может, отец поправился и придушил дочь собственными руками? Или вампиры добрались до Дженны и превратили в чудовище? Вынырнуть из мыслей пришлось, когда идущие впереди Морт и Рюзе остановились.
   - Почему мы остановились? - поинтересовался Джей.
   - Пока не знаю. Рю болтает с каким-то мексикашкой.
   - Знакомьтесь, это Бенито, - представил Рюзе мексиканца ростом ниже Джерри. От неловкости Бенито улыбнулся, обнажив жёлто-коричневые руины зубов. Помимо зубов на фоне однородно-бронзового лица выделялись лишь белки глаз, но и они померкли в "свете" улыбки.
   - Привет, Бенни, - ответил Морт и пожал мексиканцу руку, стараясь стоять при этом как можно дальше. - Так к чему это знакомство? У нас на хвосте сам знаешь кто. Не до болтовни.
   - Бенито заберёт ваших лошадей.
   - Заберёт? А кто ему их отдаст? - поднял бровь Мортимер.
   - Ты сам сказал, что времени нет. Его действительно нет. Мы можем потратить оставшиеся минуты на пререкания или поступить так, как я сказал, - убеждал камердинер.
   - При всём уважении, Рюзе, ты не сказал ничего такого, что могло бы нас убедить, - возразил Ганслингер. Подпруга утвердительно ржанула.
   - Я не отдам Вишенку на убой, - подал голос Джерри, поглаживая её холку.
   - Никто об этом и не просит. Бенни придержит лошадей у себя, чтобы нас не смогли выследить, - глядя на кислые физиономии Морта и Джея, Рюзе добавил, - Ну же! Они уже знают чем пахнут ваши лошади. Не лучше ли будет от них ненадолго избавиться?
   - Обещаешь, что лошади будут в порядке? - смотрел Мортимер искоса.
   - Обещаю, - отмахнулся Рю.
   - Клянёшься?
   - Подожди. Зачем клясться? Впрочем, неважно. Клянусь.
   - Можем отдавать лошадей. Рю поклялся, - кивнул Морт Джею, - Не сомневайся. Чтобы заставить этого пройдоху поклясться, нужно постараться.
   - Ладно, - ответил Джерри и передал Бенито поводья. Тот, наконец, перестал улыбаться и занялся делом. Подпруга и Вишенка тревожно ржали, мотали головами и брыкались, но запомнили как именно хлопали их хозяева по крупу и каким тоном говорили, поэтому успокоились.
   - Не нравится мне всё это, - сказал Джерри под нос.
   - Мне тоже, - ответил Мортимер и снова посмотрел назад. Зрелище оказалось не из приятных, - Рю. Оглянись. Увидишь кое-что интересное.
   - Зачем? Что я там не видел? Трое преследуют нас. Четвёртый где-то затаился. Нужно идти.
   - Четверо? Ты уверен? - уточнил Мортимер.
   - Да. Чет... - Рюзе осёкся, - Никого. Быть этого не может! Merde! Уходим сейчас же! - вампир ускорил шаг в той степени, что друзья перешли на бег.
   Камердинер же в лучшем случае быстро шёл, взмахивая ежесекундно руками, словно задавал ими направление своего движения или экстравагантно танцевал. Однако, последствия у танца были вполне осязаемыми. Люди, попадавшиеся на пути, убегали в страхе, будучи исполосованными царапинами. Кровь сочилась из мелких ран на открытых частях тела: лице, шее, груди и руках.
   - Прекрати! - крикнул Морт, - Зачем ты ранишь их?
   - Это единственный способ сбежать. Нужно вскружить им голову. Пусть почуют кровь! - говорил Рюзе, продолжая резать прохожих кончиками заострённых ногтей.
   - Довольно! - взревел ганслингер, достав револьвер из кобуры. Раздался выстрел. Позади Джерри возникла та самая рослая фигура, что въехала в город несколько минут назад. Дальнейшие события развивались слишком быстро даже для Мортимера. Джей швырнул друга через прилавок и рывком опрокинул на прилавок телегу, преграждая путь вампирам.
   - Морт, уходи! Я их задержу!
   - Уходить куда? Твою мать. Я даже не знаю где именно нахожусь... Джерри, Джерри... Зачем ты это сделал? Ну зачееем? - бормотал Морт, не слушая самого себя. Ноги брели куда-то, где, согласно воспоминаниям хозяина, находилась усадьба рода Фонтэнов. Слёзы сами катились из глаз.
   Впереди виднелась кованая ограда, через которую Мортимеру не раз доводилось перелезать в детстве. "Ну давай же. Ещё чуть-чуть", уговаривал Морт себя. Жертва друга выбила у него почву из-под, поэтому ганслингер не был уверен наверняка в том, что видит и чувствует. Произошедшее просто не могло случиться, потому что такое и вообразить нельзя.
   Сильные руки подхватили Морта за талию, помогая добраться до ворот, а затем и до дома. "Рюзе? А он что здесь делает?". Наверное, камердинер что-то говорил и прежний Мортимер бы это услышал. Нынешний пропустил мимо ушей способный разве что позволить препроводить себя до главной двери. Рюзе почти увёл Морта в дом, но тот остановился на пороге и ждал.
   - Чего ты ждёшь? Джерри не придёт. Ему конец.
   - Нет. Он придёт. Я это знаю, - упрямо настаивал ганслингер.
   - Не лги себе... - начал Рюзе и тут же умолк.
   Из ближайшего переулка вышли четверо. Они вели под руки пятого, едва способного стоять на ногах.
  

Глава 57: "Бауэрстоун: Джерри"

Мы в ответе за тех, кто не оставил нас в беде.

   - Джерри... - встрепенулся Морт, - Джерри, ты в порядке?
   Но вопросы были излишни. Здоровяк был потрёпан в той степени, что Мортимер разглядел ранения смотря поверх очков. Джея усадили на колени подле ворот, но у него не хватило бы сил доползти до них даже если бы вампиров перебили.
   - Ненавижу... - вырвалось у Морта. Это стало сигналом для прислуги, схватившей ганслингера за руки и талию.
   Четверо предусмотрительно остановились перед кованными воротами во двор усадьбы. Видимо, понимали где находятся и к чему приведут необдуманные поступки. Одно неверное движение и Рюзе спустил бы на гостей прислугу, коей насчитывалось не меньше полусотни голов. Надо ли говорить, что каждый в доме Фонтэнов был вампиром?
   - Отдайте нам убийцу и никто не пострадает, - произнёс "неспящий" металлическим голосом.
   - Он является собственностью дома Фонтэнов. Хозяин не считает нужным отдавать убийцу вам или кому бы то ни было другому, - объявил Рюзе.
   - А что по этому поводу думает сам убийца? - поинтересовалась женщина в изумрудном платье, - Его друг в плену. Джерри умрёт по твоей вине, Мортимер, если ты ничего не предпримешь, - обратилась Корделия по имени, отчего ганслингеру захотелось сделать глупость.
   - Пустите меня! Они убьют, Джерри! - рычал Морт, пытаясь высвободиться из хватки прислуги.
   - Очнись, Морт! "Неспящему" только это и нужно. Стоит тебе выйти за ворота и тебя сразу же прикончат! - увещевал Рюзе.
   - А если не выйду, то прикончат Джерри!
   - Кто-то всё равно пострадает. Сегодня пострадаешь не ты, - ответил Рюзе, - Убийца никуда не пойдёт. Он уже не в праве распоряжаться собственной жизнью, - сказал он преследователям.
   - Значит Мортимер не обидится, если мы немного поиграем с его другом, чтобы утешиться? - спросила Корделия и очаровательно улыбнулась, обнажив клыки. Мягким движением она обхватила талию Джерри и прильнула губами к шее. В то же самое время в голове Мортимера пронеслось: "Ты отнял у меня мужа, а я отниму у тебя друга."
   - Только попробуй его тронуть! - пригрозил Морт.
   - И что ты сделаешь? - поинтересовалась Кора.
   - Убью тебя и остальных! Одного за другим.
   - Морт, не стоит. Этим ты её только раззадориваешь, - предупредил Рюзе.
   - Жду с нетерпением, - оскалилась Корделия и впилась в шею Джерри.
   - Джерри... Нееет! Только не ты... Не тебя! Нет! Пустите меня! Отпустите же! - рвался ганслингер из хватки прислуги, - Почему вы не можете ему помочь?! Почему?! Полсотни вампиров неспособны помочь одному человеку! Да на кой чёрт вы вообще нужны! Иди вы все к Дьяволу! Ненавижу... Ненавижу. Ненавижу! Пустоголовые бесполезные пиявки. Чтоб вам пусто было...
   - Глава дома не приказывал защищать твоих друзей, - спокойно ответил Рюзе, - Лишь тебя одного. Не больше и не меньше.
   За забором тем временем разыгрывалось целое представление. Корделия подхватила тело Джерри с колен и, крепко держа за талию, начала вальсировать. "Неспящий" считал шаги "раз-два-три, раз-два-три", а тощий вампир в лохмотьях достал откуда-то окровавленный нож и невпопад дирижировал. Обессиленный Джей видел происходящее, чувствовал, что движется, но лишь бессильно волочил ноги.
   Наконец, "ядовитой" надоело играть. Она склонилась с телом здоровяка на руках возле ворот. У Рюзе перехватило дыхание. Ещё один шаг со стороны смотрителей значил бы объявление войны. Однако, Корделия лишь выпустила здоровяка из рук. Тот упал на ворота, распахнув телом створки, и наполовину оказался во дворе.
   - Пустите меня! Нужно помочь Джерри! Ему ещё можно помочь!
   - Подождём пока они уйдут. Это может быть ловушкой, - предупредил Рюзе.
   "Неспящий" окинул презрительным взглядом прислугу и дом Фонтэнов и молча направился в город. "Ядовитая" в последний раз улыбнулась и последовала за ним. Вампир в лохмотьях продолжил дирижировать даже когда уходил: музыка жестокости всё ещё играла в нём самом. Морту пришлось дождаться, когда смутные силуэты преследователей растворятся вдали, чтобы подойти к другу.
   - Уберите руки! Они ушли! Не от кого меня спасать!
   Рюзе утвердительно кивнул и освободившийся из оков ситуации Мортимер мигом оказался рядом с Джерри.
   - Ты как, бродяга? - Морт потянулся было, чтобы притронуться к щеке Джея и поймал себя на мысли, что тот всё ещё в опасности, - Сейчас я затащу тебя во двор. Подожди немного.
   Ганслингер обхватил талию здоровяка и волоком затащил во двор.
   - Ну что вы стоите? Помогите мне! - прикрикнул он на прислугу. Те дождались кивка от Рюзе и поспешили на помощь.
   - Какая из гостевых комнат свободна? - поинтересовался Морт.
   - Любая, - ответил Рю, - Но ты же не станешь укладывать человека на чистую постель в таком виде?
   - И что ты предлагаешь? Сначала вымыть умирающего? Джерри нужен покой и он получит покой, - настаивал Мортимер, увлекая друга и прислугу на второй этаж. Изумрудно-бархатные обои с золотыми нитями и богатые ковры ручной работы резко контрастировали с обликом друзей, пропитавшихся пылью и кровью.
   - Эмильену это не понравится.
   - Я знаю. Уже как-то привык, что ему не по нраву мои решения. Обойдусь без одобрения и на этот раз, ух... - Морт вспомнил, что в последний раз ел рано утром, когда руки и спина начали слабеть, а затем и вовсе перестали слушаться. Прислуга вовремя подхватила Джея, не позволив тому упасть. Ганслингер теперь шёл по лестнице впереди процессии, направляя движение.
   - Сюда! - приказал Мортимер, распахивая белые с золотом двери гостевой. Прислуга аккуратно уложила Джерри поверх бархатного покрывало.
   - Но это комната для дорогих гостей! - возразил Рюзе.
   - Считаешь, что Джерри недостаточно дорог? Что он заплатил малую цену за право нежиться в такой постели? - спросил Морт в упор.
   - Считаю, что Эмильен будет в ярости, когда узнает об этом.
   - Особенно ему понравится, что докладывает камердинер в чистейшем вишнёвом сюртуке, белой рубашке, брюках и лайковых перчатках без единого пятнышка. Эмильен оценит иронию, - оскалился ганслингер.
   - Хочешь сказать, что я мало жертвовал, чтобы доставить тебя домой? Меня могли прикончить ещё в Каслбруке. Члены дома Фонтэнов не в почёте у Смотрителей, - ответил Рюзе обиженно и сложил руки на груди.
   - Но где ты был, когда "неспящий" оказался рядом со мной? И куда ты делся, когда Джерри остался один-на-один с этими выродками? Бежал. Да так, что дымились пятки. Если кто и заслуживает отдыхать в гостевой, то это Джерри.
   - Посмотрим что скажет хозяин, - ответил камердинер.
   - Посмотрим, - ответил Морт, не собираясь уступать.
   Стоило Рюзе закрыть за собой дверь, как Мортимер стянул сапоги и завалился на постель рядом с Джерри.
   - Всегда хотел это сделать. Когда был младше, Рюзе вечно меня гонял. Куда мне до кровопийцы! Пусть теперь потягается. Времена изменились, лощёный ублюдок.
   Джерри не двигался. Может быть, слышал о чём речь, но виду не подавал. Морт повернулся лицо к другу и подпёр голову.
   - А знаешь, Джей. Я ведь тебе благодарен. И даже больше. Ты ведь мне жизнь спас. Чёрт... Ещё немного и я полезу к тебе целоваться, увалень ты этакий, - Мортимер толкнул друга в плечо, затем помолчал немного и продолжил, - Ну зачем ты в одиночку на них полез, а? Что хотел доказать? Ты силён до чёртиков, но они сильнее. Нужно было бежать. И мне тоже... Хм. Значит, ты меня спас не потому что сам того хотел, а потому что я идиот. Достойное объяснение. Втянул тебя во всё это и не спросил даже. Зато попробуй теперь выйти из игры. Из-под земли достанут. Может, ты меня и спас, но вот смогу ли я ответить тем же?
   Морт бы закурил, если бы осталось хоть немного табака или чудо-травы, но не осталось ни того, ни другого. Тогда он отщипнул кусочек воска от подсвечника, стоявшего на тумбе подле кровати, и стал жевать, чтобы перестать думать. Мысли имели свойство нагонять на Мортимера тоску, избавиться от которой помогали алкоголь, женщины или карты.
   Жвачные же мысли отличались довольно светлым настроем. Например, сейчас ганслингер припомнил чем питались моряки в дальних плаваниях. Как они варили кошек и крыс, вываривали кожаные сапоги и ремни, ели свечные огарки только чтобы продержаться до суши. А ещё им приходилось пить тухлую или дождевую воду, либо собственную мочу, потому что пить морскую воду ещё хуже. Рвота, понос, высыпавшиеся от цинги зубы, голод, холод, злость и неизвестность. В сравнении с моряками дальнего плавания, сбившимися с курса, Морт чувствовал себя просто прекрасно.
   И всё же его что-то беспокоило. Не голод и даже не тот факт, что спустя год непрерывных скитаний по прерии, Морт снова вернулся домой. Если можно так назвать тюрьму и казарму одновременно. Ганслингера беспокоило сколько шуму наделал он в чужих жизнях, сколько бессмысленного разрушения вызвал. Зачем? Во имя какой цели?
   Мортимер силился припомнить хоть что-то отдалённо похожее на цель, выверенную и конкретную, хотя бы направление ветра, надувавшего его парус. И чёрта с два! Пусто. А было там что-нибудь раньше или так было всегда? Бессмысленно и безнадёжно.
   Да только цели не было и раньше. По большому счёту, Мортимер не преследовал цель, а отталкивался от чужих целей. Чего бы не пожелала Вероника, он обязательно старался сорвать представление. Даже из-под надзора сбежал, чтобы не быть телохранителем и воспротивиться воле матери. Потому что считал это забавным. Забавным?
   Вот только что забавного в покалеченном Джерри, лежащем рядом с Мортом на кровати? Что забавного в Минди, проведшей в абстрактной тюрьме двое суток? Да и как она чувствует себя теперь? Что забавного в самоубийстве Ника Казински? Или смерти Бенджамина Крили? Да и сколько ещё людей пострадало без смысла и цели?
   И тогда Мортимеру, впервые за многие годы, стало стыдно. Он отвернулся от Джерри, поджал ноги под себя и впился зубами в обтянутый кожаной перчаткой кулак. Хотелось кричать, но нельзя было делать это громко. Морт кричал тихо, с немыслимой силой впиваясь кулак и слёзы катились по щекам, прочерчивая на пыльном лице дорожки. А когда кончились силы, чтобы бичевать себя, Мортимер уснул, крепким сном двадцатилетнего младенца.
  

Глава 58: "Бауэрстоун: похороны"

Вампиры знают о стряпне столько же, сколько люди о крови.

   - Мортимер, приведи себя в порядок. Через четверть часа мы отправляемся на похороны, - оповестил Рюза из-за двери. Ответом стала тишина, - Мортимер?
   Ганслингер в этот момент не вполне понимал что делает. Снял с правой руки перчатку и приставил раскрытую ладонь ко рту Джерри, чтобы убедиться что друг дышит. Когда Морт почувствовал три тёплых и влажных выдоха, то успокоился. Только спустя несколько секунд ему в голову пришёл вопрос: "А как Рюзе мог узнать, что Джей мёртв, если дверь в комнату закрыта?".
   - Я буду ко времени.
   - Ты не мог бы выйти прямо сейчас? Ты должен позавтракать.
   - Это обязательно? - спросил Морт из склонности противоречить. На деле он был голоден, как стая койотов.
   - Нет. Но позднее кусок тебе в горло не полезет.
   Через минуту Мортимер вышел из комнаты, аккуратно захлопнув за собой дверь.
   - Проследи, чтобы никто туда не входил.
   - С каких пор ты раздаёшь приказы? Техасское солнце напекло шальную голову? Шляпа ведь для того и предназначена, чтобы защищать от солнца, - говорил Рюзе, вежливо улыбаясь, хотя в глазах сквозило ехидство.
   - Правила гостеприимства ещё никто не отменял. Джерри гость дома Фонтэнов, который пострадал из-за меня. Если бы не он, меня бы уже не было в живых, а значит и тебя тоже, - ответил Морт, смерив собеседника тяжёлым взглядом.
   - Ты придаёшь очень большое значение человеку мелкого происхождения. Надеюсь, у тебя есть на то веские причины помимо вашего сходства, - подмигнул Рюзе и направился по устланному ковровой дорожкой коридору в стороне лестницы, ведущей на первый этаж.
   - Мы похожи куда больше, чем ты думаешь, - сказал Морт.
   - И я легко узнаю что именно ты подразумеваешь, если захочу.
   - Откуда? Вампир не может приказать мне.
   - Зачем приказывать, если умеешь читать мысли? Тогда уже тебе придётся приказать себе не думать, а это куда сложнее. Вы оба убийцы, но если у твоего друга ещё есть шанс выпутаться, то у тебя такого шанса нет, Мортимер.
   - Это мы ещё посмотрим, - ответил ганслингер, нагоняя Рюзе.
   - В действительности я бы мог сообщить тебе о похоронах Джерри раньше, чем ты сам узнал о его смерти. У мертвеца нет мыслей, пульса, меняется запах. Есть столько способов узнать, что жизнь оборвалась...
   - Иногда она обрывается раньше, чем останавливается сердце, - ответил Морт в задумчивости. Он старался прогнать от себя мысли о двойственной природе матери, чтобы Рюзе не узнал об этом.
   - Если приговор вынесен и нет ничего, что могло бы пресечь исполнение, то человек мёртв независимо от того бьётся его сердце или нет. Так сегодняшние похороны могли оказаться твоими собственными и ты был бы бессилен воспротивиться воле хозяина.
   - Могли бы, но я ещё жив в другом смысле.
   - Каком же? Твоё сердце бьётся. Это очевидно.
   - Мне ещё есть к чему стремиться. Когда нет ни цели, ни мечты, вот тогда жизнь и заканчивается. Когда нет никакой разницы между тем жив человек или мёртв.
   - Довольно абстрактное суждение для человека твоей профессии и наружности, - ответил Рюзе.
   - О, я знаю об абстракциях куда больше, чем может показаться, - подмигнул Морт и вскользь подумал о тюрьме, созданной Смотрителем. Рю многозначительно взглянул на ганслингера и... промолчал.
   На кухне Мортимера ждало куда больше внимания, чем он мог рассчитывать, учитывая положение. Эмильен Фонтэн собственной персоной расположился на стуле возле обеденного стола, широко расставив ноги и гонял прислугу громогласными:
   - Что ты делаешь, Слезник?! Даже не думай брать мясо со сковороды руками!
   - Кто поставил сюда кастрюлю? Кастрюле место на плите. Миску! Быстро!
   - Катарина, да что за медлительный бес в тебя вселился? Собери свои юбки и служи, да побыстрее!
   Эмильен в расшитом золотом камзоле походил на особу королевских кровей и не скрывал, что знает об этом. Контраст с грязной одеждой прислуги и обшарпанным видом кухни, лишь подчёркивал хозяйскую божественность. Наконец, Эмильен заметил, что на кухне стало многолюдно:
   - Мортимер? Вижу, тебе понравилось злоупотреблять моим гостеприимством. Где твоё приветствие?
   - Разве мы не здоровались несколько лет назад? - ответил Морт.
   - Остроумно. Только теперь нет матери, чтобы тебя защитить. Подумай хорошенько и ответь как подобает, - говорил Фонтэн.
   - Приветствую тебя, о величайший из великих. Бриллиант в короне Старейшего! - паясничал Морт и сделал ковбойский реверанс. Основное отличие от обычного заключилось в том, что ганслингер не счёл нужным тянуть носок и вместо поклона со сдержанным жестом изобразил водяную мельницу.
   - Бриллиант в короне?! - прогремел Эмильен. Рюзе остолбенел от такого поворота событий.
   - Какая же корона, да без бриллианта? - спросил Морт и толкнул локтем Рю.
   - Разумеется. Бриллиант есть отражение божественной истины, дарованной властителю свыше, - ответил камердинер и снова застыл, пытаясь понять хорошо ли он сказал или впору снимать мерки для гроба.
   - Божественной истины?! - проревел Фонтэн и рассмеялся так зычно, заразительно, что прислуга помимо своей воли присоединилась к нему. Затем Рюзе. Лишь Мортимер оставался непроницаемым. Ганслингер отлично понимал разницу между тем, когда смеются над шуткой и когда смеются над шутником. Он терпеливо ожидал, пока осмеяние закончится.
   - Присаживайся, - Эмильен указал на стул подле себя. Морт колебался, - Что-то не так?
   - Запах.
   - Мертвечина. Иногда люди умирают в процессе сливания крови. Ну не выбрасывать же их, - осклабился Фонтэн, обнажая бледные дёсны. Было в его улыбке что-то странное, нездоровое.
   - Так это их мы будем похоронить? - спросил Мортимер, садясь за стол. Он прекрасно понимал, что хочет чего угодно, только не есть.
   - О, Мортимер, ты всегда отличался инициативностью. Подайте еду. Да побыстрее. Нам скоро отправляться... - последнее звучало зловеще, учитывая каким взглядом буравили Морта чёрные глаза Эмильена. Казалось, стоит лишь отвернуться и клыки вампира пронзят его глотку.
   - На что уставился?
   - Любуюсь изменениями во внешности. Ты словно стал выше, - пауза, - и наглее...
   - Возмужал? - подсказал Рюзе.
   - Возмужал, - подтвердил Эмильен, не отдав должное заслугам камердинера. Вспышка раздражения в глазах Рю вспыхнула на долю секунды и... погасла, - И что же нам с тобою дееееелать? - спросил Фонтэн, позёвывая от скуки.
   - Позволить поесть.
   Расторопная служанка Марта или Мария, Морт не помнил точно, кто-то на "м", принесла тарелку с жижей непонятного цвета и поставила на стол перед ним.
   - Что это?
   - Марта, что это? - поинтересовался Рюзе. Эмильен наблюдал.
   - Бобовая каша, месье.
   - А почему она зелёного цвета? - уточнил Мортимер, но узнал ответ раньше, чем Марта открыла рот, - Вы что приготовили бобы вместе со стручками?
   Служанка раскраснелась и приоткрыла рот, из которого вырывалось лишь растерянное сипение, будто Эмильен или Рюзе уже душили её, хотя до рукоприкладства ещё не дошло. Приторно-сладкий навязчивый запах гнили лишь подчёркивал насколько далеко всё может зайти.
   - Всё в порядке, - нарушил Морт тишину, запустив ложку с бобовой кашей себе в рот, - Это можно есть. Несите остальное. Надеюсь, хоть кукурузный початок в маисовую лепёшку запихнуть вы не догадались.
   Марта умчалась к плите и вернулась с лепёшкой, мясной похлёбкой и чем-то ещё, Мортимер поначалу не разглядел. Да и не до того было. Чтобы побороть запах гнили, ганслингер дышал через рот и ел столь поспешно, что рисковал в любой момент подавиться. Эмильен следил за трапезой с нескрываемым любопытством: знал, что прислуга приготовал дрянь.
   - И как тебе? Нравится? - уточнил он.
   - Есть можно, - ответил Морт, пододвинув к себе тарелку с мясной похлёбкой.
   - Мне интересно не это. Нравится ли тебе есть это здесь и сейчас?
   - Разве у меня есть причины отказываться?
   - Но здесь воняет.
   - Я дышу ртом.
   - Прислуга приготовила дрянь и мы все это знаем, - настаивал Эмильен. Бедная Марта так раскраснелась, будто вот-вот провалится сквозь землю от стыда. Ей хотелось взяться за края своего белого чепчика и завернуться в него целиком, как дети прячутся от страхов под одеяло.
   - Тебе бы тоже понравилось, если ел в последний раз вчера утром, - ответил Морт и продолжил уплетать человеческую еду, приготовленную вампирами.
   - Удивительно. Благородные смогли угодить низшим. Мне всегда казалось, что такое никому не под силу, - потирал подбородок Эмильен.
   - Зависит*чавк* лишь от того*чавк-чавк* насколько голоден.
   - Воистину! Жизнь найдёт выход, - усмехнулся Фонтэн и звучно хлопнул себя по колену, - Который час?
   Рюзе вынул из кармана жилетки часы на цепочке и открыл крышку.
   - Без пяти двенадцать.
   - Трапеза окончена, - заключил Эмильен и отодвинул от Морта тарелку.
   - Но там ещё оставалось...
   - Трапеза. Окончена, - повторил хозяин, но ганслингер в качестве протеста запихнул остатки маисовой лепёшки в рот целиком и пожалел об этом. Неизвестно чем прилсуга её начинила, но в какой-то момент послышался такой хруст, будто Мортимер жевал собственные зубы.
   - Всё-таки дерьмовая у вас кухня, - заключил он, выплюнув лепёшку и, кажется, осколки. Камней или зубов - в тестомесеве было не разобрать.
  

Глава 59: "Бауэрстоун: ровно в полдень"

Повинен в смерти.

   - Где дилижанс? - поинтересовался Морт, когда вышел вместе с Эмильеном и Рюзе во внутренний двор поместья.
   - Какой дилижанс? - ответил Эмильен.
   - Мы же оставили его в прерии. Разве не помнишь?
   - Мы собирались на кладбище.
   - Ошибаешься. Мы собирались на похороны, а похороны будут проходить не на кладбище, - возразил Рюзе.
   - Как это понимать похороны не на кладбище? Его же для того и создали, чтобы трупы в порядке содержать.
   - Человеческие трупы. Хоронить благородных в таком месте было бы глупо, - ответил Эмильен.
   - Это ещё почему? Не припомню, чтобы раньше вы подбирали для мёртвых особое место. Что изменилось?
   - Леди Вероника не чета обычным кровососам. Знаешь что люди делают, когда добираются до тела кого-нибудь столь же важного и опасного при жизни, как твоя мать?
   - Обворовывают? - предположил Морт.
   - Отчасти, - улыбнулся Эмильен, обнажив клыки, - Оскверняют. Следуя старым поверьям, вбивают в сердце кол, отрезают голову и набивают рот чесноком. Настоящее варварство. Ты бы хотел, чтобы так поступили с телом твоей матери?
   - Нееет, - почесал Мортимер затылок.
   - Но бывают вещи и похуже. Иногда голову отрубают и вместо того, чтобы набить чесноком, уносят с собой в качестве трофея или просто разрубают тело на части.
   Морт представил голову матери прибитой к стене на манер головы убитого на охоте лося. Чистое лицо, пробивающий насквозь взгляд и тяжёлые волосы, обрамляющие овал лица подобно шлему. Наверное, рассудил Морт, это был бы самый пугающий трофей в коллекции охотника. В то же самое время ему стало неловко от собственных мыслей.
   - Голову деда так до сих пор и не нашли, - закончил Эмильен тираду, которую ганслингер, судя по всему, пропустил мимо ушей.
   - Понял. Хотя разрубание на части пострашнее будет.
   - Оставь могилу раскопанной и до неё сразу же доберутся койоты, стервятники или дичалые. Бывало, что части тела разбрасывали по всему кладбищу, чтобы мы не смогли собрать. Такая участь постигла моего кузена.
   Идея об осквернении могилы настолько зацепила Мортимера, что он снова к ней вернулся. Только теперь думал о затравленных жителях, лишёных веры и надежды. Иначе зачем разрывать могилу и рубить труп на части? Обладай люди силой, чтобы сопротивляться, стали бы они прибегать к подобным низостям? С другой стороны, Морт тоже человек, несмотря на подготовку и всё же даёт бой вампирам, точнее давал - раньше. Мысль об издевательстве над трупом ему даже в голову не приходила.
   А ведь Фонтэн многим обязан жителям города. Бауэрстоун был гораздо меньше, когда бежавший из Франции наследник древнего рода решил обосноваться близ города. Это был прадед Эмильена. Вампир старой закалки, чувствительный к солнцу. Однако, он произвёл на жителей захолустного городишки совершенно особенное впечатление.
   Первоначальный страх сменился удивлением и восхищением. Аристократ из старого света купил землю близ Бауэрстоуна, чтобы построить новый особняк, взамен оставленного на другом материке. Жители с радостью принялись за работу, приглашая даже мастеров из других мест, чтобы закончить усадьбу поскорее и в самом лучшем виде.
   Чужие, в общем-то, люди сроднились за работой, стали больше, чем просто ремесленниками - друзьями, семьёй. Тогда многие попросили у Фредерика право продолжить служить ему лично и своей новой семье. И он дал им возможность проявить себя. Финальным штрихом стала женитьба на местной девушке, дочери тогдашнего мэра.
   Как много воды утекло с тех пор... Фредерика любили, искали его внимания и легко поддавались очарованию. Эмильена же боятся и всячески избегают. Морт чувствовал, что одними могилами дело не ограничивается. Ведь когда чужаки прибыли в город, избили и укусили Джерри, никто не встал на их пути. Люди более не служили дому Фонтэнов, хотя совместными усилиями с лёгкостью могли уничтожить любую угрозу.
   А значит весь труд предка, вымощенные камень к камню дорожки, симметрично посаженные вдоль тропинок кусты, совершенно европейский дом, выстроенный американцами, и стены из белой глины, ограждающие территорию усадьбы, стали пустышкой. Дом Фонтэнов держался за счёт своей репутации и поддержки со стороны народа. Однако, Эмильен и его родня собственноручно уничтожили фундамент собственного дома.
   Впрочем, и Морта люди в Каслбруке поддерживали не больше, чем Фонтэнов в Бауэрстоуне. Ганслингер без удовольствия отметил сходство. Похоже, он взял от наследников древнего французского рода несколько больше, чем рассчитывал. Неудивительно, что для людей, ничего не знающих о вампирах, Мортимер разыскиваемый преступник, а не борец за свободу.
   - Мы пришли, - сказал Эмильен, когда троица остановилась перед склепом. Форма крыши, лицевая часть склепа с фронтоном, колонны при ходе, увитые плющом, и барельефы с изображением кровавых расправ напоминали о Древней Греции и Риме. И о том, что Фонтэны сотворили с Бауэрстоуном.
   - Где Вероника? - спросил Морт, пытаясь скрыть нерешительность.
   - Внутри, - Эмильен вошёл в склеп первым. Стоявший в нём острый, бьющий в нос запах напоминал уксус. Гнилью или затхлостью внутри не пахло. Сразу за дверью находилась короткая лестница вниз, на которой Мортимер оступился.
   - Аккуратнее, - предупредил Эмильен, поймав Морта не глядя, - Ты же не хочешь остаться здесь навсегда?
   - Почему здесь так воняет уксусом? - поинтересовался, наконец, ганслингер.
   - Мы забальзамировали тело.
   Свет попадал в склеп через приоткрытую дверь. Глаза Морта привыкли к сумраку лишь через какое-то время. Тогда он увидел завёрнутые в ткань останки. Округлый и крупный продолговатый свёртки лежали на массивном мраморном постаменте.
   - Что произошло? Кто её убил? - распалялся Мортимер. Он мог ненавидеть, презирать, избегать мать при жизни, но не сейчас, только не сейчас.
   - Я знаю о письме, - сказал Эмильен, властно глядя Морту в глаза.
   - И что ты сделаешь?
   - Зависит от того, что сделаешь ты, когда узнаешь имя убийцы.
   - Назови его.
   - Ты уверен, что готов услышать? Это может быть очень больно. Поразмысли как следует,- тянул время хозяин положения, зная, что Мортимер не может сделать ровным счётом ничего.
   - Тебе ведь всё равно что я отвечу. Ну так говори или мне придётся выбить из тебя ответ, - ганслингер готов был в любой момент утратить контроль над собой. Полное равнодушие во время завтрака сменилось яростью. Если тогда Морт ещё не верил, что матери нет в живых, то теперь видел это и не мог скрыться от правды.
   - Хотел бы я посмотреть как будешь это делать, - заискивающе улыбнулся Рюзе.
   - Мы долгое время привечали тебя в своём доме. Позволяли видеть и знать больше, чем остальным низшим. Тебя обучали лишь с одной целью - защищать Веронику там, где не смогут благородные. Защищать от людей. Так знай. Твоя мать пала от руки человека, вбившего кол в её сердце и отрубившего её голову, - Эмильен сделал паузу.
   Было в речи Фонтэна нечто странное, отчуждённое, словно он говорил не об умершей жене, но об умершей собаке. Это казалось Мортимеру несправедливым, неправильным. Стиснутые кулаки просто зудели от желания уничтожить физиономию Эмильена, заставить его заткнуться раз и навсегда. Ганслингер сдерживался. Имя убийцы было важнее гордости.
   - Важно, чтобы ты понял. Смерть Вероники на твоей совести. Воспитанный, чтобы защищать её, ты сбежал в поисках приключений. Если бы не смерть матери, то не вернулся бы и сейчас. Хотя мы столько в тебя вложили. Мы сделали тебя тем, кем являешься. И вот какой монету ты нам отплатил?
   - Я отплатил вам тем же, что и вы мне. Невниманием за невнимание. Неуважением за неуважение. Ненавистью за ненависть. Вы получили только то, чего сами хотели. Кто убийца?
   - А разве это имеет теперь значение? Вероники больше нет. Твой провал стоил жизни той, что тебя породила. Видимо, зря она стойко переносила муки позора за своего непутёвого сына. Ведь ты мог бы стать достойным, если бы хотел, - рассуждал Эмильен.
   - Как много достоинства в собаке, приносящей палку? Нисколько. И что достойного в том, чтобы её бросать?
   - У бросающего есть выбор. У собаки выбора нет. Стоило позволить тебе, Мортимер, выбирать каким путём пойти, как спустя год тебя объявили в розыск. Смотритель лично требовал твою голову.
   - Мне он говорил другое.
   - Троица возле ворот так не думала. Твой позор лишил нас моей дорогой Вероники и привёл к дверям дома врагов. Сколько ещё горя ты собираешься принести? Сколько ещё будешь кусать руку, которая тебя кормит.
   - Которая меня кормила. Больше нет. Буду кусать, пока не увижу кровь.
   - Упёртый мальчишка. Покайся. Облегчи душу и, быть может, я тебя прощу.
   - Я не могу покаяться.
   - Почему же?
   - Потому что не считаю себя виноватым. Вероника сама приказала мне изучать мир вне поместья, чтобы понять как в нём всё устроено.
   - Как ловко ты перекладываешь вину на умершую. Она ведь не может возразить.
   - Даже если бы она могла, то не стала бы. Я делал всё, что мог, пока был рядом и делать больше не обязан.
   - О нет. Кое-что ты ещё можешь сделать. Исправить свою ошибку, загладить вину и тогда род Фонтэнов, лично я, начнём тебе верить.
   - Чего ты хочешь? - Морт смотрел на Эмильена исподлобья.
   - Эдвард Хэзелти. Убей его и будешь прощён.
   - Кто он такой?
   - Ты ведь хотел знать имя убийцы.
   - То есть убийца мой отец?
  

Глава 60: "Бауэрстоун"

Ложь во спасение лишь отсрочка неизбежного.

   - Да, - ответил Эмильен, ожидая реакции, - Ты всё ещё хочешь покарать убийцу?
   - Разве его наказали до меня?
   - Эдвард пока жив. Его судьбу решать тебе, - глаза Фонтэна лукаво блестели.
   - Так чего мы ждём? - ответил Морт с жёсткими нотками.
   Сначала отец бросил Веронику с сыном на произвол судьбы. Потом появился через много лет, заставил её отправить Морту послание и убил. Неужели таким задумывалось возвращение изначально? У ганслингера не укладывалось в голове, что впервые за долгие годы он увидит отца. Когда Эдвард и Мортимер встретились в последний раз, Хэзелти младшему было не больше пяти, поэтому память об отце выветрилась, как пузырьки из открытой бутылки шампанского.
   Зачем убивать свою бывшую жену, мать своего сына? Из ревности? Эдвард мог впасть в ярость и в припадке убить Веронику. Или, может, быть таков был уговор? Вероника воспитывает сына в ненависти к вампирам, тренирует и, когда придёт время, направляет в Брайтвилль, где его уже ждёт наследство. Выходит, мать сыграла свою роль в жизни Мортимера и должна была уйти. Или убийство произошло случайно? Хотя вампира трудно убить случайно. Разве что на плахе вампир встретит смерть также бесславно, как человек. Но Веронику не казнили. Что же тогда случилось?
   - Мне мало будет смерти Эдварда, чтобы простить тебя, - ответил Фонтэн чуть погодя.
   - Простить меня?
   - Тебя, - подтвердил Эмильен, - Смотритель рассказал про твои заслуги перед земельной конторой и главным Смотрителем лично. Не зря он послал за тобой лучших. Но то, что относится к дому Фонтэнов, остаётся в доме Фонтэнов. Мы сами будем тебя судить или оправдаем, если дашь для этого весомый повод, - уголки губ потомственного аристократа растянулись в покровительственной полуулыбке.
   Морт только теперь понял почему ещё жив. Эмильен собирался играть с ним, как это уже бывало. В противном случае, ганслингера прикончил бы Рюзе задолго до приезда в Бауэрстоун. Но ещё большее смущение в Мортимере вызывали мысли о причинах поступков Смотрителя. Если потомок славного французского рода был похож на кота, то главный Смотритель тем более - отпустить мышь лишь для того, чтобы охота стала интереснее - очень по-кошачьи.
   - И какой же повод тебе нужен?
   - Мне нужно, чтобы ты доказал свою покорность и верность моему дому. Фамилия Фонтэнов способна защитить тебя только пока ты сам готов защищать её. Нам нужны доказательства твоей преданности.
   - Преданности? - усмехнулся Морт, - За то, что втаптывали в грязь и вырастили убийцей?
   - Того хотела Вероника. Теперь она мертва. Не будешь же ты оспаривать желание почившей? - спросил Эмильен, покосившись в сторону свёртков на постаменте.
   - Мог бы, но не стану. Чего ты хочешь? - спросил Мортимер который уже раз.
   - Прикончи Эдварда и отдай нам друга. Тогда наш дом вновь станет твоим домом.
   - Отдать вам Джерри? Так просто?
   - Проще не бывает, - благодушно улыбнулся Фонтэн, - По рукам?
   - По рукам. Но с одним условием.
   - Каким ещё условием? Мы же договорились, - побледнел Эмильен. Такое было только во время редких и очень ярких вспышек гнева.
   - Мне нужно поговорить с отцом и другом прежде, чем принять окончательное решение. Завтра я дам свой ответ, каким бы он ни был.
   - Смешно. Что может измениться за день?!
   - Может быть, многое, а, может, и ничего. Я бы хотел встретиться с отцом прямо сейчас, - Мортимер чуть склонил голову в знак почтения и сделал приглашающий жест. Гневная бледность Эмильена, прихлынувшая с новой силой, из-за видимой учтивости просьбы начала спадать. Раздираемый противоречиями кот вёл мышку к другой мышке, которую по уговороу надлежит казнить на следующий день. И чем же разговор в этом поможет?
   Морт годами пытался найти вход в скрытую тюрьму Фонтэнов, но сколько ни следил, ни выспрашивал, без толку. Предполагалось, что темница может располагаться на чердаке, либо есть скрытый вход в чулане, на кухне или из подвала. Однако, как было подтвердить теорию? Тогда мальчишка решил следить, за каждым подозрительным местом по очереди.
   По слухам, в тюрьму должны были привезти одного пленника, охотника. Прислуга в красках описывала каким он был. Обгоревшая на солнце кожа, высветленные глаза, измождённый. Он отбивался из последних сил, поэтому загнали его только после заката и привезти планировали глубокой ночью. Морт поспорил с собой, что в этот раз точно не промахнётся и затаился среди мешков с картошкой. В одном из них клубни подгнили и крепко смердели, перебивая любой другой запах, в том числе и запах мальчишки.
   Сначала от вони было не по себе, следом стало дурно- подташнивало. Приходилось зажимать нос, чтобы держаться. Потом перестало помогать и это. Мальчика вырвало прямо на носки собственных новых ботинок, но уходить было нельзя. Морт чуял, что находится на пороге великого открытия. И запах грядущего открытия перешибал даже гнилостную вонь.
   Зато сонливость аромат новизны перебороть не смог. Очнулся мальчик только утром, чтобы понять, что снова всё пропустил. Каково же было удивление повзрослевшего Мортимера, когда он, в двадцать один год наконец-то убедился, что тогда сидел среди гнилой картошки не зря! Вход в тюрьму действительно находился на кухне за массивным шкафом.
   Как оказалось, предмет мебели весил столь мало, что Эмильен даже не ощутил напряжения, передвигая его. Шкаф откатился на колёсиках в сторону, открывая взору тяжёлую дверь со сложным замком. Морт подметил, что через неё бы он точно не прошёл, будучи ребёнком, даже отодвинув шкаф. Пара оборотов ключа и каблуки туфель Эмильена застучали по каменной лестнице.
   Распахнувшиеся ворота тюрьмы удерживали за собой не только тайны дома Фонтэнов, но и сладковатый запах гниения. "Раньше так не пахло", подметил Мортимер, иначе он бы сразу нашёл куда уводят пленников и успокоился. Однако, теперь его волновала другая мысль: когда темница успела превратиться в могильник?
   - Здесь, - Эмильен указал на обитую железными полосами плиту. Морт не смог с первого взгляда определить из чего та сделана - дерево это, металл или камень. Только когда дверь захлопнулась за спиной, ганслингер услышал характерный стук и гул в глубине древесной породы.
   - Кто здесь? - спросил сиплый голос из темноты. Казалось, узник лежал придавленный камнем и говорил с огромным усилиям выталкивая из себя воздух.
   - Это я. Мортимер.
   - Мортимер? - сиплый голос дрогнул, - Сынок?
   И тут ганслингеру стало мерзко, будто на него вылили ведро помоев. Даже в самых страшных кошмарах не видел Морт худшего положения дел. Отец обращается с теплотой и явно хочет передать своё чувство дальше, но внутри Мортимера пусто. Ничего. Особенно отчёливым данный контраст выглядел на фоне чувств к матери: ненависть и любовь сплелить в тугой комок.
   - Сынок? Что с тобой, Мортимер?
   - Ты убил Веронику, - отчеканил Морт.
   - Убил. Мне пришлось, - голос Эдварда дрожал.
   - Пришлось?
   - Я не мог отдать её им. Не мог отпустить снова. Ты не представляешь насколько тяжело было снова видеть Веронику. Касаться бархатной кожи. Ощущать на себе дыхание. И после этого отпустить. Навсегда. Ты не понимаешь... Не сможешь понять каково это.
   Но Морт прекрасно понимал отца. Их встреча с Минди в Каслбруке вполне могла стать последней. Именно поэтому освободить Мин из тюрьмы-абстракции стоило любых жертв. А ведь Мортимер даже не помнил поблагодарила ли она его. Главное, что была в порядке, когда потерял сознание. Этого оказалось вполне достаточно.
   - Знаю, отец, знаю. Выходит, ты убил Веронику, потому что боялся потерять? - Морт сделал короткую паузу, словно замахивался бичом и хлестнул сразу же, как сиплый голос попытался возразить.
   - Но...
   - Так значит ты трус и умрёшь, как трус, - Мортимер презрительно сплюнул под ноги и повернулся, чтобы уйти.
   - Не говори так, - зазвучал голос Эдварда басовитее, больше, а на запястье Морта защёлкнулась костлявая хватка.
   - А то что?
   Отец встал напротив Морта во весь рост, не уступая сыну ни на дюйм. И была в тощей фигуре Эдварда некая сила, которой Мортимер сейчас был обделён. Выражалась она преимущественно в прямом упрямом взгляде, от которого не могла защитить даже невидимая преграда в видел линз.
   - Ты не помнишь, как уходили через пустыню без капли воды и крошки хлеба? А как ночевали у Хоунсов, которые оказались каннибалами? Мы скрывались от вампиров целый год. Фонтэн висел у нас на хвосте. Хотел забрать Веронику. И через год стало ясно, что эта мразь не отстанет.
   - Тогда ты и решил каким будет наше с мамой будущее? Без меня. Вы воспитали охотником того, кто не хотел им быть. Я хотел быть частью чего-то. Иметь друзей. Хотел быть нормальным и жить своей жизнью.
   - Нормальным? Какой будет норма, если они победят?!
   - Не менее нормальной, чем до того, - возразил ганслингер.
   - Да ты же не слушаешь! Просто не хочешь слышать!
   - Какой смысл охотнику слушать дичь? - ответил Морт холодно, позволяя Эмильену насладиться происходящим.
   - Дичь? - осёкся отец.
   - Не сегодня, - пожал плечами Мортимер, но взгляд выражал иное.
   - Понимаю, - ответил Эдвард; но спустя пару мгновений добавил, - Если передумаешь, найди Мэтра. Он продолжит обучение.
   - Разве это обычно говорят перед смертью? - грубо спросил Морт, повернувшись к отцу спиной. В его глазах стояли слёзы.
   - Нет. Злятся, ноют. Но я готов умереть. Я сделал то, что должно.
   - Испортил жизнь нам с мамой? - спросил ганслингер, застыв перед дверью.
   - Спас тебя и Веронику.
   - Это только твоё мнение, - сказал Мортимер. На этот раз искренне. И хлопнул при выходе дверью. Эдвард снова сел на сырой пол и уткнулся лицом в колени, стараясь сберечь остатки разума и тепла.
  

Глава 61: "Бауэрстоун:"

Бездействие тоже выбор.

   - И что же ты решил?
   - Он умрёт. Завтра, - прибавил Морт.
   - Какая удивительная решимость! - всплеснул руками Эмильен, - Кажется, пёс мечтает вернуться на цепь.
   - Да только цепь ни к чему не привязана, - ответил Мортимер и отправился наверх. Он бы в самом деле был рад покинуть цепь также легко, как вновь становился пленником.
   Морт остановился подле входа в тюрьму, дожидаясь пока Рюзе покинет мрачные застенки и поднимется наверх. Эмильен прошёл мимо пасынка с отсутствующим видом, будто того не было рядом. Ганслингера это не трогало как раньше, когда мир ограничивался домом. Теперь Мортимеру, казалось, принадлежала вся прерия, насколько хватало глаз, а стены непривычно сокращали размер владений до масштабов помещения.
   - Задерживаешься. Как на счёт шоссон? - предложил Мортимер камердинеру, как только тот объявился и запер дверь в тюрьму.
   - Разве низшим не полагается оплакивать близких после смерти?
   - Только в случае, если близкие были им действительно дороги.
   - Что ж. Стало быть, хочешь помочь мне размяться? Идём. Я предоставлю тебе chance, - последнее слово Рюзе сказал на французский манер, с прононсом, хотя в совершенстве владел английским языком и не нуждался в пополнении словаря. В этом нуждалась его жажда украшательства.
   В обширном, дышащем роскошью и сыростью гнезде Фонтэнов была отдельная комната для шоссон, которую в ином доме отвели бы под балы. Лакированный паркетный пол за годы тренировок стал потёртым во многих местах, хоть по нему и не двигали роялей, и не отплясывали на каблуках. Здесь надевали мягкую кожаную обувь для сават и дрались, пока кто-нибудь не сдастся или не заскучает.
   Разумеется, на родине сават, во Франции, в боях проливалось куда больше крови. Молодчики в кепках и с преступными намерениями собирались в пригородах, где с помощью уличного бокса определяли кто из них прав. Но тамошняя обувь зачастую отличалась. Стальные носы ботинок и подбитые жестью каблуки позволяли ломать кости. В "бальной зале" Фонтэнов в такой подготовке не было нужды - силы ударов вампира было достаточно, чтобы вытрясти дух из кого угодно даже в тренировочной обуви.
   - Так о чём ты хотел поговорить? - поинтересовался Рюзе, надевая шоссон.
   - С чего ты взял, что хочу поговорить?
   - Ты бы не стал звать меня сюда из-за пустяков. Здесь Эмильен нас не услышит. Значит, дело важное.
   - Ты хорошо меня изучил, - улыбнулся Мортимер.
   - Это было не трудно. Так в чём же fait?
   - Расскажи что случилось пока меня не было.
   - Ничего. Сущие un rien.
   - Тогда откуда в тюрьме запах, как на скотобойне?
   - Ты бы поступил также, если бы еда попыталась сбежать из тарелки, - Рюзе одарил Морта укоряющим взглядом. Он означал что-то в духе: "Ну как же ты не понимаешь? Это же так просто".
   - Так ты расскажешь в чём дело, - настаивал Морт, натягивая на ногу второй шоссон. Сапоги остались подле двери.
   - При условии, что хорошенько меня развлечёшь, - ответил Рюзе и тряхнул светлыми волосами, завязанными в хвост на затылке.
   - Можешь не сомневаться, - ответил Мортимер и серьёзно поправил очки. В ту же самую секунду, ганслингер рывком сократил дистанцию между ним и Рюзе. Быстрый пинок под колено перетёк в удар ногой с разворота.
   - Обманный маневр? Tre bien! - засиял Рю, хотя удар под колено вышел отменный. В нём пробудился азарт. - Попробуй ещё раз.
   - Как скажешь, - ответил Морт и снова на середине фразы перешёл в наступление. На этот раз с близкого расстояния. Первый удар - отвлекающий тычок кулаком - должен был прийтись в нос; следующий - другой рукой - в солнечное сплетение; в довершение - пинок между ног, чтобы ощущение боли стало подчёркнуто острым.
   Рюзе уклонился от удара по лицу и даже удар в живот вышел смазанным. Только пинок ногой достиг цели, вызвав соответствующий эффект. Камердинер охнул и переломившись пополам лёг на паркет.
   - Ты в порядке? - поинтересовался Мортимер.
   - В полном, - ответил Рю. Он дрожал всем телом, пытаясь встать. С четвёртой попытки это получилось. - Моя очередь, - заявил Рюзе и ударил Морта ещё на слове "моя". Боль пучками игл воткнулась сначала в стопу, затем поочерёдно во внешнюю сторону бедра, справа- по печени и, наконец, в скулу. Ганслингер упал, смутно соображая что произошло.
   - Уже достаточно развлёкся? - спрашивал Мортимер, потирая скулу.
   - Разве тебе крепко досталось? Это всего лишь дружеское tapoter. Не более, - возвышался камердинер, чувствуя себя отмщённым, и протянул Морту руку.
   - Слишком дружеское, - Мортимер поднялся сам, - Так о чём ты молчишь?
   - Эмильену понравилась девчушка из местных, Лили Портер, и он взял что хотел. Только у девчушки было пятеро братьев. Когда она пропала, Портеры искали под каждым камнем в течение semaines.
   - И потом догадались, что к делу причастен старик Фонтэн.
   - Хозяин отпустил Лили.
   - Она ведь не могла ничего рассказать, - рассудил Мортимер, - Бархатный голос работает с дамочками безотказно.
   - Братья Портеры сами догадались в чём дело. Думаю, осмотрели тело, увидели следы piqures. Не знаю что имбецилы Портеры сказали тем, кого позвали с собой, но ночью под воротами собралась целая толпа. Тридцать вооружённых мужчин орали и всячески поносили род Фонтэнов.
   - Дай угадаю. Эмильен на них даже не взглянул.
   - Non, - качнул головой Рюзе, - На переговоры отправились мы с Жофруа.
   Что происходило дальше, Мортимеру было ясно и без лишних пояснений. Когда на переговоры посылают самого кровожадного члена семьи и по совместительству единственного наследника, результат всегда будет один и тот же. Неудивительно, что тюрьма была набита трупами. Удивительно, что Жофруа смог остановиться.
   - Жофруа перебил их всех, верно? Или досталось ещё кому-то?
   - Только rebelles.
   - Могло быть и хуже, - пробормотал Мортимер. В нём возникла странная смесь скорби и страха перед чем-то очевидным и давно знакомым - смертью. Морт вновь мысленно перенёсся в сон со столами и трупами в окружении каменной кладки и притаившихся крыс. Снова таинственный незнакомец вскрывал мёртвое тело и начертал в блокноте красную львиную голову.
   - Ты знаешь что-нибудь о красном льве?
   - Только, что его couleur отличается от общепринятого. Может быть, это какой-то символ... Почему ты спрашиваешь?
   - Мне снился один, - Морт вкратце пересказал сон, минуя неудобные моменты, и быстро перешёл к главному, - В блокноте он нарисовал на месте сердца красную львиную голову.
   - Именно красную? Ridicule. Может, у анатома не нашлось другой краски кроме красной? Почему у этого рисунка обязательно должен быть скрытый смысл?
   - Не знаю. Я просто чувствую это. Подумай, Рю. Вспомнил! - вспыхнул Мортимер, - Тот парень говорил: "лео нероссо, лео нероссо". Ты ведь знаешь итальянский. Может, это подсказка.
   - Красный лев, - ответил Рюзе.
   - О чём ты?
   - Leone rosso означает красный лев. Мы вернулись к тому, с чего начали. Хотя... Дай мне подумать, - и Рю наморщил красивый лоб и вперился в пол, буря взглядом паркетную доску, как если бы под ней крылась нужная мысль.
   - Так вот почему Веронику похоронили в склепе... - осенило Мортимера, - Из-за девчонки местные стали разорять могилы. Вы отняли у них церкви, чувство собственного достоинства и возможность сопротивляться открыто. Это месть.
   - Разве об этом должен думать скорбящий? - поинтересовался Рюзе отстранённо.
   - Спроси у скорбящего, - отрезал Морт лишнее и оставил нужное, как опытный раскройщик, - Ну? Ты что-нибудь вспомнил?
   - Философский камень. У него много названий. Красная тинктура и красный лев одни из этих noms.
   - И что это за камень? - поинтересовался Мортимер.
   - Предмет алхимических изысканий на протяжении столетий. Философский камень способен превращать одну материю в другую и создать эликсир вечной молодости, если мне не изменяет memoire.
   - Не понимаю что это может значить...
   - Ты задал вопрос. Рюзе ответил. Не считаю возможным требовать de plus.
   - Тогда как на счёт убийства Эимона? - перешёл ганслингеру к делу, которое казалось ему столь надуманным, что просто обязано было иметь объяснение.
   - Эимона? Откуда тебе известно это имя? Очередной дурной сон или что-то d'autre? - тень легла на светлое лицо Рю. Обычно болтливый камердинер теперь казался напряжённым и сжатым, как пружина.
   - Сон... - и Мортимер вкратце пересказал очередной дурной сон, следя за мимикой Рюзе. Тот по прошествии времени становился только угрюмее, словно погружался под чёрные воды отчаяния. Надо ли говорить, что такое с камердинером случалось крайне редко?
   - Не знаю кто рассказал тебе эту историю, но лучше молчать о ней при Эмильне или Жофруа. Забудь об этом. Так будет лучше для нас les deux.
   - Но почему? - Морт возмущённо поправил очки.
   - Представь Рим во время пожара. Нерон устроил гонения на христиан, перестроил город и раздавал людям хлеб из государственных запасов. И тут приходит христианин и обвиняет Нерона в поджоге. Какая судьба его attend?
   Мортимер промолчал.
   - Не всем вампирам нравится эта сказка. Эмильен как раз из тех, кому она совершенно не по душе, - Рюзе снял шоссоны и принялся обувать туфли с пряжками, в которых пришёл, - Мортимер, ты сильно ошибаешься, если думаешь, что изменения в тебе повлекут революцию в отношениях с Эмильеном. Скоро ты поймёшь, что есть о чём скорбеть помимо смерти матери, - предупредил камердинер, покидая "бальную залу".
  

Глава 62: "Бауэрстоун: конец?"

Всё когда-нибудь заканчивается.

   - Джерри, Джерри... - бормотал Морт, в задумчивости комкая пальцами простыни, - Что же с тобой не так?
   Крупный и краснолицый Джей побледнел, отчего стал казаться меньше. Болезненность совершенно не красила здоровяка, придавая ему вид жалкий и даже беспомощный. Сознание так и не вернулось к нему со вчерашней ночи. Мортимер испытывал нарастающее беспокойство в связи с этим, когда задавал себе один и тот же вопрос: "Почему он спит так долго?".
   Просто было предположить, что Джерри умер, но Морт несколько раз подносил руку без перчатки ко рту друга и щупал артерию на шее. Здоровяк был жив, пока... Хотя и не спешил просыпаться. Груз вины за то, о чём тот не мог догадаться, постепенно ложился на плечи ганслингера. Это выражалось в тяжести, с которой давалось Мортимеру ожидание.
   - Что же с тобой не так? - повторил ганслингер и переключился на другую мысль, - Знаешь, сегодня я узнал кто убил мою мать, Веронику Фонтэн. Лежи, не вставай! - предупредил Морт того, кто даже не пытался, - Понимаю, что это новость для тебя, но прояви терпение. Её убил... Не спеши. Эд... Да нет же! Не Эдисон. Эдисон - это фамилия. Эд-вард. Не король английский. Мой отец. Впечатляет? Вижу, что ты поражён, - Мортимер потряс Джерри за плечо, - Но есть тут одна неувязочка... Понимаю, что теперь всё должно казаться просто и ясно. Вероника меня вырастила и она мертва, а её убийца пойман и ещё жив. Что может быть непонятного? И всё-таки... Я ненавижу их обоих. Никак не могу определиться кого больше. Отца, который бросил нас с мамой. Или маму, которая превратила мою жизнь в Ад, чтобы тот был доволен. Зачем Вероника его слушала? Может, она до конца верила Эдварду? Или видела во мне его продолжение и мстила? Как бы там ни было, я ненавижу их обоих. За то, что отняли у меня право выбора. Джерри, ты хотя бы представляешь каково это? - Джей не представлял, - Быть человеком, которого воспитали вампиры? Это как быть котом, которого научили приносить палку. В какой-то момент я даже хотел обратиться, чтобы жизнь стала проще. Потому что не понимаю как к ней относиться. Не человек, но не вампир, элита, но слуга, телохранитель, но охотник. Так кто же я такой? Что я такое?
   - Может, хватит ныть? - проговорил звучный голос, - Если бы ты действительно так ненавидел своих отца и мать, то убил бы не задумываясь. Вероника много раз оказывалась уязвимой в твоём обществе. Ты ничего не делал, Морт. Отец уязвим сегодня и не станет более уязвимым завтра. Ты же просто боишься себе признаться, что любишь родителей. Не удивлюсь, если любишь даже моего папашу, - послышался звонкий смешок.
   - Жофруа... - сказал Морт, приподнявшись на локте, и кивнул единоутробному брату, - Почему же тогда ты до сих пор не прикончил папашу? Твоя любовь к нему не знает границ.
   - Не делай вид, что не знаешь.
   - Да нет же. Просвети меня.
   - Сволочь, - шепнул Жофруа, но мгновенно переплавил напряжённо стиснутые зубы в злобную улыбку, - Потому что не могу. Но не так, как ты. Ты не можешь убивать из-за сочувствия, сострадания, всего этого надуманного груза человечности. Я другой. Эмильен пока сильнее. Только поэтому он жив, хоть и не всесилен. Например, тебя он убить не может и твоего отца тоже.
   - Соображения совести? Фонтенам это не свойственно.
   - Не говори глупостей. У нас всего лишь свои понятия об этом. Единственная причина, это слово, которое отец дал Веронике. Только подумай, Мортимер. Слово мертвеца удерживает тебя самого от смерти. Но мертвецам уже нечего добавить к сказанному. Отец придумает способ как от тебя избавиться. Точнее уже придумал.
   - Скажи мне. Мне всё равно скоро конец. Так какой смысл скрывать от меня что-то? Я могу забрать Эмильена с собой на тот свет. Тогда ты станешь единоличным владельцем родового имения и Бауэрстоуна.
   - Эмильен мой, - ответил Жофруа твёрдо, - Но я не буду возражать, если ты его ранишь, - благосклонно добавил он, - Так ты хочешь знать почему до сих дышишь?
   - Хочу.
   - Так слушай. Отец дал слово Веронике, что ни он, ни кто-либо из его людей не могут убить твоего отца или тебя. Таковы были условия договора, по которому Эмильен заполучил эту вздорную женщину. Но условия не изменились за долгие годы. А запретный плод сладок. Папаша не хочет ждать, когда Эдвард умрёт от голода или от старости. Он хочет труп и хочет его сейчас. И кто же лучше всего подходит на роль убийцы, как не сын Эдварда, который не является членом дома Фонтенов? Твоя "деятельность", - выделил Жофруа интонацией, - дорого обошлась семье и мы многим рисковали, исключив тебя из дома и захватив, как чужака. Зато теперь ты сможешь прикончить Эдварда. Прелестно, не правда ли? - закончил Жоф с искрой маникального веселья в глазах, но не встретив схожего энтузиазма во взгляде Мортимера, принялся ощупывать фигурную позолоченную резьбу на деревянной стенной панели.
   - И что же будет со мной? Ты не закончил мысль.
   - Ты и сам знаешь ответ. Думай, Мортимер, думай, - и Жофруа растаял в воздухе, как призрак отца Гамлета.
   Опять вампирские штучки, подумал Морт. "И что мне теперь делать? Как только покончу с отцом, Эмильен разберётся со мной."
   - Если хочешь, чтобы я ранил Эмильена, мне понадобится оружие. Достань дорожную сумку, Жоф, и я сделаю то, что ты хочешь, - сказал Мортимер, зная, что младший брат всё ещё где-то поблизости. - Но ты отпустишь Джерри и не станешь преследовать. Он здесь ни при чём.
   Мортимеру показалось, что тишина выражала согласие.
   Тем не менее умереть в бою со старшим из рода Фонтенов Морту было не суждено. План главы был куда более изощрённым. Расправившись с отцом, ганслингер развязывал Эмильену руки. В Мортимере отпадала всякая необходимость, а значит не было необходимости и в столкновении со смотрителями. Вам нужен мятежник? Да вот же он! Берите! И Эмильен отдаст пасынка, потому что никогда не обещал Веронике обратного. Бархатный голос матери больше ничего не мог подсказать сыну или защитить из могилы. Только теперь Морт вполне осознал, что остался один.
   Как часто мы замечаем, что утратили что-то важное, когда этого уже нет. Так ганслингер лишился опеки Вероники и даже был рад этому. Точнее внутри стало пусто, словно привычную уже ненависть вынули и ничего не водрузили взамен. Однако, вместо сильного чувства начало проглядывать иное, только набирающее силу, но куда более глубокое. Признательность.
   Слово матери защищало Морта на протяжении всей жизни. Вероника и Эдвард сделали сына бойцом, который был бы в состоянии дать отпор вампирам, если понадобится. То был их дар, негласный уговор, сделавший Мортимера больше, чем просто жертвой. Его воспитали охотником на бич человеческий, единственного зверя, стоявшего в пищевой цепочке выше человека - на вампиров.
   И пускай ганслингер был не в восторге от их методов, испытывал неприязнь к Веронике и Эдварду по отдельности и вместе взятым, но более не мог недооценивать их помощь и поддержку. Ведь даже отец, которого Морт не видел много лет, перед смертью лишь упомянул где можно продолжить обучение. Он был готов добровольно принять смерть, чтобы Мортимер продолжил свой путь. Но был ли у него выбор?
   Всё это время Вероника следила за сыном и делала выводы. Она не могла не знать, что Морту неприятно общество вампиров. Особенно учитывая, что чувство было взаимным. Мортимер не мог и не хотел стать вампиром, а значит у него было всего два выхода: уйти из дома Фонтэнов, либо уйти и стать охотником.
   Мать знала, что Мортимеру не удастся служить Фонтэнам долго. Что рано или поздно она умрёт и от сына избавятся под тем или иным предлогом. Поэтому необходимо было подготовить Морта к борьбе в одиночку, ведь что бы он ни решил - его будут преследовать.
   Субтильный мальчишка учился ездить на лошади, стрелять одинаково хорошими обеими руками, изучал повадки вампиров и учился различать кто перед ним, занимался сават наравне с Эмильеном, Рюзе и Жофруа, тренировал свой ум подмечать важные детали и возможности, чтобы однажды дать бой.
   Также Морт понял, что всё ещё жив лишь по той причине, что лучше него никто из людей не знает вампиров и как с ними бороться. Любой другой на его месте уже был бы мёртв или обращён. Мортимер понимал свою уникальность и ценность в назревающей войне, потому что знал врага лучше него самого. Но какой будет толк, если охотник не сумеет уцелеть?
   Стало ясно, что попросить отсрочки было самой мудрой мыслью за прошедшую неделю. Может, удастся договориться с Жофруа и хотя бы получить оружие назад. Тогда Морт даст бой прислуге, Эмильену или четвёрке из Каслбрука. Но что Джерри? К чему тогда его жертва?
   Здоровяк подрастерял своё здоровье - смотреть на него стало больно и жутко. Вина Морта была очевидной. Наверное, поэтому ганслингер крепко стиснул ладонь Джея и шептал:
   - Прости. Прости меня.
   Но что Мортимер мог сделать? Стоило ему выйти за ворота и они оба погибли бы. Но какая теперь разница, когда ясно, что всё равно погибать - раньше или позже? Решительно никакой. Из вампирского капкана нет пути назад и он уже сомкнулся, отрезая путь к свободе. Лишь видимость выбора между видами одного и того же.
   - И за что это тебе, Джей? Ты не сделал ничего дурного. Просто следовал за мной.
   Иногда этого достаточно, отвечали мысли Морту.
   - Достаточно для чего?
   Чтобы человек стал твоим слабым местом и его использовали против тебя.
   - Да, как в Брайтвилле.
   Ганслингеру живо вспомнилось утро в горящем банке, когда впервые в жизни пришлось драться с Джерри. Ведь всё могло закончиться уже тогда. Или даже раньше. Если бы Стивен Хилстром захотел их попросту пристрелить. Или позднее, если бы Сэйлсы оказались умнее и убивали вместо того, чтобы питаться. Или "англичанин" прикончил бы Джерри и Шона, а Смотритель запер Морта наедине с собой в абстрактной тюрьме, что равнозначно смерти. Многое могло случиться, но не случилось.
   Тогда до ганслингера дошло, что происходило в данный момент. Джерри со вчерашнего дня не просыпался и не подавал признаков жизни. Он дышал и сердце билось, да и только. Но что если друг болен? Что если прямо сейчас Джей умирает по вине Мортимера? Причём умирает от болезни парень, который за всю жизнь второй раз болеет.
   - Как же глупо.
   Морт прикрыл лицо ладонью и глядя сквозь пальцы провёл рукой по лбу Джерри. Кожа стала заметно холоднее, покрылась испариной.
   - Даже не думай, старик. Я тебя так просто не отпущу.
   Ладонь Мортимера соскользнула со лба друга вниз по лицу и случайно задела безымянным пальцем верхнюю губу. Казалось, ничего особенного, но во рту Джея, как Морт теперь заметил, стало меньше места. Под кожей губы чувствовались твёрдые бугры зубов, но не таких, как у человека. Значительно длиннее.
   Морт приподнял губу друга и увидел клык. Длинный, острящийся к концу, как игла.
   - Откажись от своего друга... - пронеслось в голове Мортимера, - Он знал! Знал с самого начала!
   Человек и вампир не могут быть друзьями. Таков неписанный закон существования дома Фонтенов и Джерри с Мортом отныне подпадают под действие этого закона. Мортимер умрёт, как только прикончит отца, а Джей познает радости служения. Конец?
  

Глава 63: "Окрестности Бауэрстоуна"

На войне за ошибки всегда расплачиваются невинные.

   - Смотритель отправил нас сюда не для того, чтобы начать войну, - настаивал Миньон.
   - Фонтэны знали на что идут, когда приютили убийцу, и должны понести наказание.
   - Наказание? - у "англичанина" невольно поднялась бровь.
   - Наказание, - подтвердила Кора, - Я чувствую их страх даже здесь.
   - Что ещё ты чувствуешь?
   - Люди. С ними что-то не так. Обычно низшие столбенеют от вида того, как мы сражаемся или убиваем, но не здешние. В Бауэрстоуне горожане сразу убегают или прячутся. Довольно разумная реакция не правда ли? А страх убивает разум.
   - Низшие знают о нас, - рассудил Миньон.
   - Знают. Причём достаточно хорошо, чтобы защищаться, - Кора смотрела на собеседника с нескрываемым превосходством. "Англичанин" многого не замечал. Лёгкого презрения к своей персоне в том числе.
   - Выходит, французы дали маху.
   - Фонтэны нарушили неписанные законы. Что известно одному, неизвестно никому. Но стоит низшим начать болтать, то их уже не остановишь.
   Миньон промолчал.
   - Они должны понести наказание за свою неосмотрительность, - подытожила Кора.
   - Только если достаточно глупы, чтобы мешать нам.
   - И это твоё решение, неспящий? - спросила леди с презрением.
   Миньон задержался взглядом на Коре и стальным голосом ответил:
   - А как поступил бы Стивен на моём месте?
   - Да что ты знаешь о Стивене? Он был лучше вас всех вместе взятых!
   - Но мы живы, а он мёртв, - холодно возразил "англичанин", - Как далеко находится ферма?
   - Мой муж мёртв только потому, что положился на низших.
   - Он умер, потому что положился на себя и оказался слаб.
   - Не трогайте папу! - вскрикнула Аманда.
   - Вы умрёте этой ночью, если не будете делать что я говорю. Мы выкурим убийцу из особняка Фонтэнов или они погибнут вместе.
   - До фермы осталось полторы мили.
   Когда ферма Джоудов была уже близко, Миньон приказал спешиться. Трое окружили дом, чтобы отрезать пути к отходу, а предводитель направился к входу в дом. Он чуял, что внутри кто-то есть и решил поступить учтиво. У Миньона были старомодные понятия о гостеприимстве, поэтому он постучался в дверь и стал ждать. Ему не открыли. Миньон постучался ещё раз. Уверенный, что хозяева дома, он стал лупить так, что дверь заплясала на петлях. Когда дверь, наконец, отворилась, на пороге стоял косоватый на один глаз парень в новенькой шляпе и прохудившихся портках с белёсыми пятнами пониже пояса. Глядя на Миньона заспанными глазами, он процедил сквозь зубы: "Чё надо?". Для стороннего наблюдателя движение Миньона показалось бы едва заметным кивком, от которого, впрочем, у фермера носом пошла кровь и он рухнул на пол.
   - Где остальные? - спросил Миньон. В пропитанном запахом пота и табачного дыма доме явно жило больше одного человека.
   - Пошёл ты! - ответил парень с пола, утирая кровавые сопли.
   - А так? - Миньон присел и, достав из-за пояса нож, стал выписывать им восьмёрки рядом с пахом пленника. Взгляд ледяных глаз следил за эмоциями заложника неотрывно.
   - С-сссучий п-потрох... Я скажу! Я всё с-скажу! Только не режь, прошууу! - скулил парень, на деле мальчишка.
   - Я весь внимание,- сказал Миньон и перестал выписывать острой сталью восьмёрки, но стал постукивать ножом по колену так, чтобы лезвие отблёскивало в глаза мальчишке. Только они были видны над прикрытым рукой окровавленным лицом.
   - М-ма и Па на ярмарке, Т-том объезж-жает коней, Р-руфь и Уинф-филд... г-гуляют, дед-дуля и бабуля сп-пят в амб-баре, - парня трясло, он запинался, терял нить. Косой глаз фермера так и норовил "спрятать" зрачок внутрь глазницы, подальше от неприятностей.
   - Хм. Надо как-то собрать их,- рассуждал неспящий Миньон и, смутно припоминая какое сейчас время, сказал,- Как вы созываете семью к обеду?
   - Воз-зле входа п-под навесом есть к-колокол. Его д-деда с кораб-бля спёр и к нав-весу приладил, чтобы об-бед никто не прошляп-пил за раб-ботой, - вдруг фермер что-то понял и глаза его стали влажными. Косоглазый хотел сказать о чём-то важном, но никак не мог собраться с духом и только сглатывал.
   - Как тебя зовут?
   - Эл,- ответил парень и крупная слеза скатилась по его щеке.
   - Спасибо, Эл,- ответил Миньон. Парнишка отрубился раньше, чем почувствовал боль от удара. Так выглядело великодушие "англичанина".
  
   Леди Кора, Аманда и Резник спрятались в доме, а Миньон позвонил в колокол трижды. Он ещё не видел остальных членов семейства, но ветер уже доносил их запах. Эла было решено спрятать в комнате. Фермеры один за другим входили в дом. Первыми появились бабка с дедом и принялись переругиваться.
   - Что ты смотришь на меня, тетеря старая? Звенел колокол. Я сам слышал!
   - А может тебя показалось, слава господу? Может, уши твои немытые заложило?
   - Нет. Я точно говорю, что слышал. Если бы не слышал, то не стал бы будить. Хоть броненосцем назови, а дураком Уилл Джоуд не был никогда!
   - Вздорный старикашка. Делать теперь нечего. Будем обедать, слава господу.
   Затем с ярмарки явились Ма и Па, довольные и уставшие.
   - Даю слово, этот плуг себя окупит два раза с четверью в первый же год!
   - Восемнадцать долларов окупить с учётом всех затрат не так-то просто, Па. Надо было думать прежде, чем кошельком бренчать.
   - Но плуг ведь хороший! - возражал Па.
   - С этим никто и не спорит, но мы ехали не за ним. Из-за плуга у нас ни на что другое денег не осталось.
   - Надо было брать больше денег, Ма. Ты же знаешь, что на ярмарке всегда много всякого и мимо пройти непросто.
   - Чем больше я возьму, тем больше ты потратишь, Па. Я беру столько, сколько нужно, а тратить их по дурости самое последнее дело.
   - Новый плуг не дурость!
   - Чего разворчались, старые? - послышался молодой мужской голос.
   - Да всё о том же! Плуг поделить не можем,- ответил Па.
   - Этот, что на телеге? Блестящий, как новенький цент?
   - Он самый,- кивнул Па.
   - Отличный плуг, Ма. Просто замечательный. Давно пора было сменить...
   - И ты туда же. Он стоит восемнадцать долларов,- вставила Ма значительно.
   - Хм... - Том потёр подбородок,- Дороговато. Неужто вы не торговались?
   - Какой там! Па как увидел этот плуг, так сразу в него и влюбился. Этот старый чёрт меня так не любил, как кусок железяки с ручками. Ну, торгаш не будь дураком, взял да и задрал цену. Видит, что Па влюбился в плуг и пялится на него, как полоумный, вот торгаш и не стал скидывать. А зачем? Старый дурень и так купит, раз нравится,- ворчала Ма.
   - Сама ты дура! Могла и побольше деньжат взять, тогда бы и плуг новый купили, и дела поделали. Поздно теперь квохтать.
   - Ты мне тут покукарекай, петух общипанный! - взвилась Ма, уперев руки в боки - плохой знак для Па.
   - Квохтать действительно поздно,- вмешался в разговор бархатистый мужской голос.
   - Ты ещё кто такой? - спросил Том, ища рукой револьвер.
   - Вас это не касается,- ответил незнакомец и мгновенно очутился возле двери. Он ловко водрузил запор в металлические скобы, держа в руке пояс с кобурой Тома.
   - Какого дьявола здесь происходит? У нас гости или мы в гостях? Ничего не понимаю! - рычал дед.
   - Массовое убийство,- прошептал женский голос у самого уха фермера.
   - Убийство? Какое к чертям убийство?! Мы сами кого хочешь и как хочешь! Чтоб те...- горлопанил дед, когда невидимая для него девушка впилась в шею.
   - Отпусти деда, мокрощелка! Кому говорю! Вот только возьму кочергу и тебе не поздоровится! - надрывалась бабуля, пока не ощутила как кожа болезненно натянулась слева направо, когда что-то резануло по ней с большой скоростью. Кровь хлынула из надреза прямо на бело-жёлтый передник. Бабуля хваталась за шею, пытаясь удержать в себе остатки жизни.
   Том налетел на Миньона с кулаками, ни разу не попал, единожды получил поддых и осел у стенки в полубессознательном состоянии. Ма и Па удерживала на месте леди Кора. Нежные ладони лежали на шеях фермеров - они обмякли и потеряли всякий интерес к происходящему.
   - Резник, угости меня,- скомандовал Миньон.
   Юркий тощий вампир достал из кухонного шкафа металлическую кружку и подставил под тугие струи крови, стекающие из шеи старухи. В считанные секунды тара наполнилась и перекочевала в руки Миньона. Тот хлебнул, пропустил сквозь зубы, прополоскал кровью рот, стараясь распробовать всю гамму вкуса.
   - Приятно,- констатировал Миньон, обозначив уголками губ улыбку. Взгляд не улыбался.
   За дверью послышались детские голоса- высокий и чуть пониже.
   - Интересно что будет сегодня на обед? - говорил высокий голос.
   - Черепушка индейца - это интересно, а обед чухня,- возразил голос повыше.
   - Тебе бы всё с черепушками возиться...
   Дверь дёрнулась.
   - Закрыто,- сказал голос пониже.
   Миньон тихо отпер засов и отворил дверь.
   - Входите, дети,- сказал он бархатно и те, не задумываясь, подчинились. Для них Миньон стал дороже мамы и папы вместе взятых, стал хозяином.
   Дети вошли в дом и уселись за стол, как было приказано. Они безучастно смотрели, как шумные дед и бабка истекают кровью, Ма и Па растерянно озираются вокруг, а Том сидит на полу подле стенки и никак не может прийти в себя.
   - Что дальше? - спросила удивительной красоты женщина с фарворово-бледной кожей. Именно она держала Ма и Па за шею, отчего те стали не опаснее котят.
   - Нужно выбрать вестника,- сказал Миньон, продолжая дегустацию старушечьей крови.
   - Пусть это будут дети. Они будут визжать, когда придут в себя и поднимут в городе много шума, - говорила таинственная дама.
   - Ответ отрицательный, леди Кора. Визг детей привлечёт лишь внимание женщин. Мужчины на такие истории не обратят внимания. Их должен рассказать кто-то более авторитетный... - возразил предводитель.
   - Эти? - спросила Кора, указывая взглядом на оболочки, чей разум она подчинила своей воле одним касанием.
   - Он, - Миньон указал в сторону Тома, который пришёл в себя и пытался подняться.
   - Зачем? - спрашивала леди.
   - Взрослый мужчина не станет врать об убийстве собственной семьи и не скажет лишнего. Он будет услышан. Даже если Фонтэн не обратит на это внимания, люди обратят, - рассудил предводитель.
   - Мудро.
   - А теперь убеди его, что вся семья мертва и он последний выживший, что ужасающие картины расправы не дают ему войти в дом, что всё здесь забрызгано кровью. Затем отправь Тома в Бауэрстоун с посланием. Так будет с каждой семьёй, пока мы не получим то, чего хотим,- скомандовал Миньон.
   - Хорошо,- ответила леди Кора и оставила Ма и Па. Она прикоснулась к Тому. Фермер присмирел, однако через пару мгновений взорвался воплем ужаса, слезами и стенаниями. Он вылетел из дома, как пуля, и побежал в город. Том был одержим картинами жестокости, которые внушила леди Кора, и страшнее всего было то, что фермер полностью в них верил.
   - Я могу творить? - спросил Резник. Ему стало скучно прихлёбывать кровь из раны старухи. В вампире проснулся художник.
   - Можешь. Распиши их всех, выверни наизнанку, слей кровь. Мы найдём этому применение, - скомандовал Миньон. Подручный тут же приступил орудовать над живыми и мёртвыми телами своим особым выкидным ножом похожим одновременно на опасную бритву и хирургический скальпель.
   - Фонтэн понятия не имеет с кем связался, - сказала леди Кора, глядя на то как Резник украшает стены дома фонтанами кровавых брызг.
   - Именно, леди Кора, именно, - ответил Миньон, допивая кровь из кружки.
   - Так почему мы не оставили фермера посмотреть что произойдёт на самом деле? - поинтересовалась леди, глядя с упрёком.
   - Мы же не хотели, чтобы низший сошёл с ума от горя? Безумцу бы никто не поверил, - ответил "англичанин" и белозубо улыбнулся, как улыбаются волки, чуя кровь и страх.
   Он чувствовал себя пресыщенным, даже ленивым. Леди Коре казалось, что пульс крови в венах убийцы становится тем слабее, чем ближе она к нему. Аманда с восхищением наблюдала за мамой, предводителем и картиной, которую Резник создавал на стенах. Она не могла сказать точно, что видела, но Аманде казалось, будто на дощатом фоне проступают кровавые валы, способные затопить мир людей волнами жестокости. Кухня оказалось столь тесной, что напиталась сладковатыми кровавыми испарениями за считанные секунды. Так Резник давал волю собственной кровожадности, пробудившейся со времени первого укуса. Считал себя художником, хотя жертвы были с ним не согласны.
   Смотритель знал, что делает, когда отправлял в погоню всего четверых. Он, в отличие от Фонтэна, отлично представлял, на что они способны.

Глава 64: "Поместье Фонтэнов: ужин"

Стать ужином несложно...

   Послышался вежливый стук в дверь.
   - Мортимер, хозяин желает знать подаришь ли радость лицезреть тебя на торжественном diner? - спросил Рюзе.
   - Разве я могу отказаться? - вынырнул Морт из глубин своих мыслей.
   - Разумеется, non. И прихвати с собой друга. Если он, конечно, dans la bonne condition.
   - Обязательно. Приведу на ужин с того света.
   - Главное не уведи с ужина на тот свет, - ответил Рю более глухо, чем до этого. Очевидно, он удалялся.
   - Подожди! Почему ты пришёл доложить об ужине лично?
   - На то есть множество raisons.
   - Например, каких?
   - Иногда хозяин даёт поручения мне, а не кому-то другому. Он бы не одобрил передачу таких указаний лицам ниже рангом.
   - С каких пор ужин стал такой важной трапезой, что на него приглашает камердинер? Или вы решили закатить пирушку по случаю моего приезда?
   Пауза. Голос Рюзе звучал теперь глуше прежнего:
   - Дело много проще. Не знаю как, но до прислуги дошли potins о твоих подвигах в Каслбруке. И теперь тебя боятся.
   Как же, не знает, подумал Морт, Жофруа разболтал, чтобы дать мне преимущество... или помешать. Это как посмотреть. Зато прислуга не будет путаться под ногами, когда придёт время покончить с Эмильеном.
   - Боятся? Вампиры боятся человека? - усмехнулся Морт, - А мне нравится. Пусть боятся и дальше. Проследи, чтобы все боялись и не отлынивали.
   - Sans manquer, - ответил Рюзе тихо. Послышался стук каблуков по лестнице.
   Боятся? Меня? Да это же... Бояться безоружного, будучи способным разорвать его голыми руками. Хотя это выгодно. Учитывая, что придётся сделать, чтобы спасти жизнь Джерри и, может быть, мою... Лучше бы прислуге не путаться под ногами, когда начнётся заварушка.
   Столовая дома Фонтэнов вырисовывалась в памяти Мортимера в таком порядке. Сначала возникал огромный, в полтора человеческих роста, портрет графа Эмильена Фонтэна, наблюдающего за столом прищуренным недобрым глазом. Хозяин словно знал, что вот-вот умыкнёшь из соседней тарелки куриную ногу и с презрением наблюдал за тобой.
   Когда Эмильен занимал своё место во главе стола, портрет оказывался точно за ним, поэтому, когда граф опускал взгляд к тарелке или смотрел в сторону, роль наблюдателя выполнял нарисованный хозяин. Надо сказать, он отлично справлялся с данной задачей. Недаром однотонный задний фон на манер икон выдвигал фигуру вперёд, из-за чего она как бы нависала над сидящими.
   Затем перед внутренним взором возникал длинный стол, на котором стояли единственные источники света в помещении - свечи в канделябрах. Это только подчёркивало сходство с церковью, делая лик нарисованного Эмильена ещё более зловещим. А если учесть, что только стол был достойно освещён, то, казалось, взгляд хозяина направлен именно на тебя.
   Несмотря на то, что столовая была отделана белыми деревянными панелями с золочёными резными узорами, во время ужина стен видно не было. Лишь стол, сидящих по соседству и огромный потрет Фонтэна со взглядом, которому художник уделил не меньше внимания, чем всему остальному.
Поэтому ужинать в таком месте - было последним, чего Морт хотел.
   Впрочем, его желания никого не интересовали. Эмильен усадил блудного сына даже ближе к себе, на место Жофруа, сдвинув того на соседнее место.
   - Это обязательно? - сказал светловолосый отпрыск, меча взглядом молнии.
   - Такова воля хозяина дома, - холодно ответил Эмильен и с гильотинным стуком впечатал в стол кубок, наполненный кровью. Багровые брызги плеснули на снежно-белую скатерть. Конфликт исчерпал себя.
   - Как дела у твоего друга? - поинтересовался Эмильен, но прежде, чем Мортимер успел открыть рот, добавил, - Какова судьба вашей дружбы?
   - Вам об этом известно больше, чем мне, - ответил Морт, глядя перед собой.
   - Известно. Боюсь, вашей дружбе пришёл конец, - утверждал хозяин, упёршись в ганслингера испытующим взглядом.
   - Не ранее, чем завтра.
   - Сегодня. Сейчас, - настаивал Эмильен.
   - Откуда такая уверенность?
   - Запах, Мортимер. Благородные изысканны во всём.
   - Даже когда убивают? - посмотрел Морт в глаза Эмильена, вынудив того отвернуться. Лишь портрет смотрел на ганслингера неотрывно, напоминая в чьём доме тот находится.
   - Особенно, когда убивают, - подметил Жофруа, глядя на Мортимера с нескрываемым превосходством.
   - Сказал тот, кто понятия не имеет что такое изысканность, - ответил Морт.
   Жоф всем свои видом говорил: "Что ты делаешь? Мы же союзники! Забыл?"
   Мортимер пожал плечами: "Союзники. Но зачем старику знать об этом?"
   Паузу прервал смешок Рюзе, который словно вынырнул из задумчивости и решил разбавить напряжённую обстановку:
   - Да, Мортимер любит пошутить. Неопытность он заменяет склонностью risquer.
   - Молодые люди склонны рисковать по пустякам, - говорил Эмильен, ни к кому конкретно не обращаясь, - И только дожившие до зрелости осознают цену риска, - и посмотрел на Жофруа.
   - И позволяют страху взять над собой верх, - ответил отпрыск.
   - Когда подадут ужин? - вклинился Мортимер, - С каких пор у Фонтэнов принято кормить друг друга байками?
   - Рюзе, - повелительно сказал Эмильен. Камердинер встал из-за стола.
   - Позволь мне, - процедил Жофруа обиженно и ушёл в направлении кухни прежде, чем отец успел его остановить.
   Рюзе выжидающе смотрел в сторону хозяина. Тот был чем-то обеспокоен и хотя молчал, лицо его, обычно казавшееся маской, подёргивалось. Послышались приглушённые крики. Вампиры не сдвинулись с места. Морт последовал их примеру. Зачем рисковать ради тех, кого предпочёл бы увидеть в могиле?
   Жофруа появился спустя минуту, в течение которой сидящие за столом не проронили ни слова. Каждый делал вид, что занят своими мыслями, но всех интересовало одно и то же. И ответ им не понравился. Отделённая от тела голова поварихи шлёпнулась на стол и, оставляя кровавый след, выкатилась на середину, упёршись в канделябр.
   - Что это значит? - насторожился Эмильен.
   - Послание прислуге. Так будет с каждым, кто посмеет мне перечить.
   - Напомни мне которое по счёту ты передал "послание".
   - Зачем? В этом нет необходимости.
   - Я настаиваю, - сказал Эмильен повелительно. Он положил руки на стол и пристально смотрел на сына.
   - Три. Может, пять десятков, - пожал плечами Жоф, словно гордился этим.
   - Не низших или благородных. Всего, - настаивал глава рода.
   - Больше сотни. Да, думаю, больше сотни, - ответил Жофруа после коротких раздумий и, не давая отцу опомниться, заговорил,- Если мы не дадим понять, кто главный, нас просто перестанут слушать. Пусть проявят ува...
   - Достаточно! - прервал Эмильен, вскинув кверху бледную ладонь, - Чтобы говорить об уважении, нужно знать что оно из себя представляет, Жофруа. Позже. В другой обстановке, - хозяин многозначительно посмотрел в сторону Морта, - Ужин отменяется.
  
   Больше сотни убийств за год? И это меня считают преступником, - говорил Морт, поднимаясь по лестнице.
   - Жофруа изменился за время твоего отсутствия, - возразил Рюзе, сопровождающий ганслингера.
   - А вместе с ним изменился дом, - согласился Мортимер, суммируя в голове множество фактов. Горы трупов в тюремном подвале, приглашение камердинера на ужин, сделку с Жофруа. Ганслингер не удивился бы и тому, что младшую сестру Портеров похитил именно Жоф, но Рюзе сознательно или по приказу - скрыл этот факт.
   - Сын хозяина - это будущий хозяин. Не теряй vigilance, - предупредил Рю, прежде чем закрыть комнату на ключ.
   Комнату освещал призрачный свет луны. Роскошные белые панели с золочёной резьбой и огромная кровать с прозрачным паланкином уже не радовали глаз Мортимера. Нужно было выбираться.
   Морт споткнулся обо что-то, стоявшее на полу подле двери. На высветленную луной полосу на ковре выкатился осиновый кол. Жофруа сдержал обещание.
  

Глава 65: "Бауэрстоун и окрестности: между молотом и подковой"

Кто предал твоего врага предаст и тебя.

   Желудок Морта угрюмо ворчал, мешая думать. Так глупо он ещё не попадался. Сбежать от одной угрозы, чтобы подвергнуться ещё большей! Что может быть хуже? Только выбор, стоявший перед Мортимером теперь: убить ему Эдварда или ранить Эмильена. В первом случае пощаду Джерри Эмильен не обещал. Во втором Жофруа дал слово, но нет оснований ему верить.
   Тогда ганслингер пошёл иным путём. Кто переживёт столкновение отца и сына?
   Эмильен старше и опытнее. К тому же, остатки прислуги беспрекословно подчиняются ему и помогут в случае мятежа. Репутация Жофруа в доме Фонтэнов весьма сомнительна. Его боятся и сторонятся, но не уважают. На его стороне только жестокость, изворотливость и Мортимер. При условии, что Джерри, действительно отпустят.
   А ведь даже после окончания стычки между отцом и сыном Дом Фонтэнов не справится с четвёркой из Каслбрука. Неважно за кем останется победа - дому грозит уничтожение, а Морту и Джерри смерть. И если сбежать из Каслбрука в Бауэрстоун могло бы казаться разумным, то вновь попасть в руки Смотрителя означало верную смерть.
   - Остаётся только драться, но с кем, когда, как? - спрашивал себя ганслингер. Враждебными казались даже стены комнаты и собственные мысли. Морт не понимал себя. Если раньше он избегал мыслей о смерти, то теперь даже не думал о ней, словно не было в ней ничего необычного. Лишь раздумывал как отдать свою жизнь подороже, принести хоть какую-то пользу.
   Тем временем сонливость сделала своё дело. Под гнётом тяжёлых раздумий Мортимер провалился в сон, эту пропасть между настоящим и будущим.
   *
   Солнце мягко согревало макушку Морта через тулью. Он сидел на бочке посреди прерии с удочкой в руках и следил за поплавком. Ядовито-зелёное перо попугая подёргивалось на отблёскивающей багровой поверхности. Изредка перо погружалось в лужу крови, но тут же всплывало, оставляя ганслингера ни с чем.
   Вдруг Мортимер почувствовал, как что-то с силой рвануло перо и леску вниз. Ганслингер отклонился назад, натягивая леску, но ветка-удочка предательски сгибалась. Морт тянул что было силы, когда почувствовал укол в шею. Казалось, две иглы на долю секунду погрузились в кожу и сразу же вышли. По телу разливалось облегчение - натяжение лески ослабло.
   Лужа крови подле бочки уже не казалась столь опасной и пугающей. Как может быть опасным то, до чего можно рукой подать? Ты только протяни. И Морт потянулся вниз, стараясь удерживать равновесие. Ещё немного, думал ганслингер. И тут леска натянулась с непреодолимой силой, затягивая рыбака в лужу крови. Мгновение - он соскользнул и ушёл вниз с головой.
   В объятиях крови Мортимеру было даже приятно. Такие тёплые и всеобъемлющие, они заходили дальше, чем можно представить. Шум, шелест, шёпот настойчиво убеждали ганслингера: "Пролей кровь и получишь покой. Пролей больше крови". Морту, охваченному наваждением, казалось, что прошла вечность с момента падения.
   Постепенно иллюзия начала рассеиваться. Правда проступала сквозь туман. Рассудок возвращался к Морту толчками. Так он ощутил, что и впрямь заключён в чьи-то объятия. Впрочем, не удивился после пробуждения, увидев кто обнимал ганслингера.
   - Джей, ты очнулся? - спросил Мортимер, - Да, я тоже рад. Но не мог бы ты перестать меня обнимать?
   Морт попытался мягко отстранить друга от себя, упёршись рукой в плечо. Тело Джерри под рубашкой казалось прохладным.
   - Хватит, Джей. Уже не смешно, - пытался Морт применить авторитет. Но Джерри настойчиво обнимал и прижимался к шее. Ганслингер упирался ему в грудь обеими руками и не мог сдвинуть с места. Тогда пришлось упереться ногой в грудь Джею.
   - Да отвали ты от меня! - вспылил Мортимер, сумевший, наконец, оттолкнуть друга от себя. Рот Джерри украшали кровавые потёки. Он стал растерянно вытираться. Лунный свет, просочившийся в щёлочку между шторами, прорезал темноту между друзьями тонкой серебристой полоской.
   - Что произошло? Что я сделал?
   - Поддался жажде, Джей.
   - Жажде? Но я же пил твою...
   - Теперь ты будешь таким. Поздравляю, - проговорил Морт. Он притронулся к шее и посмотрел на окровавленные пальцы, - Ох, чёрт. Не мог укусить в другое место? Что за проблема у вампиров? Обязательно нужно кусать в шею, чтобы потом жертва заливала кровью воротник, воротник тёрся о рану и её было видно. В следующий раз кусай за задницу.
   - Задницу?
   - Ага. Неужели так сложно? - сказал Мортимер и против воли хихикнул. Он в очередной раз оказался под действием укуса вампира. Каждый раз это оказывало расслабляющее действие, но степень расслабления зависела от времени укуса.
   - Чего уставился? - спросил Морт.
   - Ты улыбаешься.
   - Ну да. И что в этом такого?
   - Улыбаешься и злишься.
   - Потому что на такого придурка нельзя всерьёз злиться. Иди сюда, обниму тебя, засранец этакий. Я уж думал ты помер, - и ганслингер заключил Джерри в объятия, но следом сразу же оттолкнул, - Даже не думай подобраться к моей шее, парень.
   Ганслингера шатало. Ноги подкосились и он устоял лишь благодаря тому, что опёрся на комод.
   - Что с тобой?
   - Ты укусил меня, забыл?
   - Так значит я теперь...
   - Да. Проверь. Спорим на слиток золота, что не сможешь перевернуть эту кровать одной рукой, - кивнул Морт в сторону массивной двухспальной постели с паланкином. Такую невозможно было внести в комнату из-за веса и размеров, поэтому её собирали прямо на месте.
   - Ну что? По рукам? - спросил Мортимер.
   - Идёт.
   Джерри примерился и запустил руку под кровать. Удобно ухватиться одной рукой оказалось трудно и здоровяку быстро надоело. Он просто рванул вверх что было силы. Кровать с катастрофическим грохотом перевернулась, сминая паланкин. Лоскуты прозрачной ткани облачками, словно дым или пыль после взрыва, вспорхнули над обломками двухспальной кровати.
   - Доволен? Я же говорил! - улыбался Морт.
   - И что мне с этим делать?
   - А чего бы ты хотел?
   - Убраться отсюда подальше.
   - Тебя никто не остановит. Но мне придётся остаться, - с грустью отметил Мортимер.
   - Это ещё почему?! - возмутился Джерри. Его слегка покатые плечи резко приподнялись и опустились на гребне эмоциональной волны.
   - Смотрителям нужен я, а не ты. В одиночку у тебя больше шансов выжить, Джей.
   - Хорош друг, бросающий в беде, - сказал Джей, - Ты же не бросил меня. Ты же знал, что я превращусь в... "это".
   - Знал, - кивнул Мортимер.
   - Почему не ушёл?
   - Джерри вампиру я доверяю меньше, чем Джерри человеку, - начал Морт, - Но даже Джерри вампиру я доверяю больше, чем остальным.
   - Даже больше, чем Минди?
   - Особенно, чем Минди. Ты же помнишь чем кончилось в Каслбруке?
   - Она дала тебе пощёчину, кажется.
   - Если бы только пощёчиной ограничилось... - закатил Морт глаза, - А ведь я её спас.
   - Поймали её тоже из-за тебя, - возразил Джей.
   - Из-за нас, Джерри, из-за нас. Кто махал молотком в ночи рядом со мной?
   - Кто-то другой. Прежний Джерри.
   - Нет никакого "прежнего" Джерри. Возьми себя в руки. Ты это всё ещё ты.
   - Пока могу себя контролировать. Но что если снова...
   - Мы что-нибудь придумаем, - прервал Мортимер.
   - Придумаем? Да что тут можно придумать?! - Джей посмотрел на друга зверем. Успокаивающие доводы его совершенно не успокаивали. Напротив.
   - Остынь!
   - Остыть? Ты же знаешь во что я превращаюсь, Морт. Останови меня, прошу. Я не хочу. Пожалуйста. Возьми кол и вбей прямо в сердце. Давай. Прямо сюда, - Джей указал на сердце.
   - А может ты перестанешь скулить и всё же признаешь, что обращение дало некоторые преимущества?
   - Например какие?!
   - Ты сильнее и быстрее себя прежнего. Прислушайся к чувствам. Ты можешь притронуться даже к тому, что находится в нескольких сотнях футов от тебя. Ты почти вездесущ. Разве это не чудо?
   - Тогда почему ты убиваешь вампиров Морт? Почему убиваешь таких... как я?
   - Потому что они не ты. Одержимые жаждой власти и крови, использующие людей, как еду. Для них мы ничем не лучше, чем скот. Да я стейк уважаю больше, чем вампиры уважают меня.
   - Думаешь я останусь прежним?
   - Не знаю, Джей. Знаю только одно. Бегать от судьбы бессмысленно. Прими то, кто ты есть, и двигайся дальше. Меня воспитали охотником, но я бы всё равно им стал. Тебя воспитали силачом и хорошим человеком. Ничего не изменилось даже после обращения.
   - Только я теперь не человек.
   - По некоторым признакам да, но по остальным ты даже человечнее, чем многие люди. Ну так как? Готов жить дальше?
   - Готов, - кивнул Джерри, - Только пообещай мне кое-что.
   Морт: "Ну как же без условий?"
   - Пообещай что убьёшь, если свихнусь. Не хочу, чтобы запомнили таким.
   - Кошки и собаки тоже были дикими, пока их не приручили. И тебя приручим. По рукам? - Морт вытянул вперёд распахнутую ладонь и остановил её как раз на линии лунного света. Джерри застыл в замешательстве, но чуть погодя ответил на рукопожатие.
   - Идёт.
   - Осталось только придумать, как выбраться из особняка, - подумал Мортимер, но Джею ничего не сказал.
  

Глава 66: "Бауэрстоун: мятеж"

Даже малая искра может обернуться пожаром.

   Только в Каслбруке Том вспомнил, что забыл о лошади, когда выбежал из дома. Он преодолел бегом несколько миль до города и преодолел бы ещё столько же, если бы пришлось. Растерянный и напряжённый, готовый в любой момент взорваться, Томас бежал по улице мимо приветственно кивающих прохожих, не узнавая их.
   Фермер уже не знал точно где находится и куда бежит. Ноги сами несли его куда-то, в безопасное место, туда, где окажут помощь. Не к шерифу, нет. Старый пройдоха и на милю к Фонтэнам не приблизится, если те будут против. Том хотел обратиться к обычным парням, как он сам, потому что никто другой не смог бы помочь.
   - Их убили... убили их! Убили... - вскрикивал и всхлипывал Том. Чувства рвались наружу сквозь маску мужского безразличия. Прохожие оглядывались, пытаясь понять что с этим парнем, куда он бежит и, не получив ответа, шли дальше, в гости, выпить или домой, чтобы отдохнуть после тяжёлого дня.
   Наконец, салун, старый как сама прерия, показался в сумерках. "Горсть свинца", так назывался это прибежище для уставших духовно людей. Ввалившегося без стука посетителя заметили сразу. Бармен ещё не успел ничего сказать, как одноглазый Тед окликнул Тома:
   - Томми, ты в порядке?
   Фермера трясло. Он повернулся на негнущихся ногах, неловко переступая, и посмотрел в единственный глаз Теда. Плотину прорвало. Слёзы покатились по щекам тонкими ручьями, затем потоки стали горячее и обильнее. Том упал на колени и зарыдал, не в силах вымолвись ни слова. Мужество оставило его наедине с горем.
   - Ну, чего уставились? Поднимите его, усадите за стол! Бад, налей чего-нибудь позабористей!
   Две небритые физиономии, вырванные из оцепенения голосом Теда подняли Тома и бережно усадили за стол, хотя тот ежесекундно вздрагивал, давился слезами и даже не пытался помочь. Затем Бад налил какое-то пойло из бутыли без опознавательных знаков. Несущий кружку понюхал плескающееся содержимое и поморщился.
   - Держите его! - приказал Тед. Тома взяли под руки. Одноглазый собрался с духом, зажал фермеру нос и подождал пока тот начнёт хлопать ртом задыхаясь. Затем резко влил содержимое кружки пленнику в глотку.
   - Отпустите, - попросил одноглазый. Фермер не барахтался. Напротив. Тело обмякло, словно невидимый кукловод перерезал все нити.
   - Живой? - спросил Бад. Пока от пойла ещё никто не умирал, но...
   - Живой, - кивнул Тед, подставив руку к носу, - Чёрт тебя дёрнул дать бедолаге "Кузнечный молот".
   - Правильно будет "удар кузнечным молотом по лбу с разбега", - поправил кто-то из завсегдатаев салуна.
   - Тихо! С этим мы разберёмся позже, - прервал одноглазый, - Ну, давай-давай, очухивайся! Что стряслось, Томми, говори!
   Не то что бы Тед был главным в салуне или его владельцем, или каким-то там заправилой. Напротив. Лишённый власти денег или силы, одноглазый был чертовски убедителен. Он мог единственным глазом превратить человека в песчинку, а зычным голосом вымести эту песчинку прочь. Но люди любили Теда, хотя сами не знали почему. Харизма, заметил однажды некто. На него посмотрели, как на прокажённого и продолжили пить.
   Одноглазого чаще называли Нельсоном, переняв имя у английского адмирала, чем по имени. Красивое и благозвучное Теодор или пустячное Тед не подходило к личности того масштаба, каким отличался одноглазый. Казалось, он только сошёл с пиратского корабля и ещё не вполне привык к отсутствию качки, поэтому много пил, чтобы хоть как-то держаться на ногах.
   Впрочем, в одежде и манерах Теда Нельсона нельзя было выделить особенно яркой детали, говорившей, что перед вами моряк или офицер. Внушительность была свойственна одноглазому от природы. Даже одним глазом Тед творил с врагами и женщинами страшное. На что были способны два глаза не знал никто кроме самого одноглазого.
   Одноглазый смотрел на Тома с жалостью. Редкое выражение на его лице серьёзном до свирепости.
   - Ну давай же, Томми, приди в себя! Да что с тобой такое, койот тебя задери?! - вскрикнул Тед от бессилия так, что задребезжали на столах стаканы.
   - Уби-и... - прошептал Том, пересохшим ртом.
   - Воды! Быстро! - скомандовал Тед.
   - Держи, Нельсон, - подал кто-то. Одноглазый взял стакан не глядя, распахнул Тому рот и стал вливать воду ручьём. Фермер давился, захлёбывался, да так, что от страха протрезвел и выхватил стакан у Теда. Допил Том самостоятельно и когда осушил дно, оказался трезв, как стекло.
   Странное поведение Тома и беспокойство Нельсона так взбудоражили публику, что за допиванием стакана воды следил каждый присутствующий в "Горсти свинца". Тишину нарушали лишь гулкие глотки, да жужжание одинокой мухи. Наконец, стакан стукнулся дном о стол и остался стоять. Фермер выглядел теперь гораздо увереннее, чем раньше.
   - Их убили... - выдохнул Том и стал рассказывать что, как он думал, видел своими глазами.
   Публика поминутно вздрагивала, морщилась. Некоторые даже вскрикивали "Да быть такого не может!". Том продолжал и страх заключал в свои липкие объятия посетителей салуна одного за другим. И несмотря на то, что произошедшее на ферме было хуже рассказанного, разгорячённое выпивкой воображение выстраивало в головах слушателей настоящий кошмар.
   Пока Том рассказывал, его лицо наливалось кровью. На шее и висках от напряжения проступили вены, а глаза вспухли от подступавших слёз. Одному Тому известно сколько сил потребовалось, чтобы сдержаться и не впасть в истерику. И хотя голос фермера дрожал, он закончил рассказывать также правдиво, как и начал, что сбежал и бежал до самого Бауэрстоуна.
   - И что ты предлагаешь? Идти к Фонтэнам и требовать, чтобы выдали нам этого, что в розыске, да? Так они нам и отдали! - прорезался голос у одного из слушателей.
   - Будто им не плевать, что нас режут, - присоединился другой голос. Повыше и позвонче.
   - Да! Будто им не плевать! - подхватили сразу несколько небритых рож, которые бы уже валялись на столах и под столами, если бы не эта история. Можно сказать, их отвлекли от более важного занятия.
   - Тихо! - прервал Нельсон и голоса затухли, словно свеч от сильного порыва ветра, - Теперь я скажу! Давайте подумаем что мы можем сделать и потом чего мы сделаем не можем. Можем мы приехать на ферме Джоудов и перестрелять кровопийц?
   - Неет. Они слишком... - было несколько вариаций "слишком": сильны, быстры, кровожадны. Всё то, что обычно говорят о вампирах, в превосходной степени.
   - Можем мы требовать выдать убийцу в розыске? - спросил Тед, но тут же оборвал сомневающихся, - Не можем. Я скажу, что мы можем. Уже не в первый раз мы попадаем в историю из-за лягушатников. Помните Портеров? - многие закивали мелко и глубоко в зависимости от степени опьянения, - Были и другие. Теперь семья Джоудов мертва из-за Фонтэнов. Хотят они отдавать убийцу или нет - их дело, - послышалось роптание, Тед продолжил, - Но чужаки на ферме Джоудов не наша проблема. Значит не нам её решать! Кто со мной, чтобы призвать Фонтэнов к ответу? - спросил Нельсон и, хотя ожидал большего отклика, вполне удовлетворился видом полудюжиной вскинутых кверху рук, считая его самого и Тома. После резни с Портерами никто не хотел иметь с французами дело.
   - Нельсон, уверен, что справитесь? - поинтересовался хозяин салуна, чудом доживший до седин на Диком Западе и гордившийся этим.
   Тед внушительно посмотрел на хозяина одним глазом.
   - Нет. Но если мы не справимся будет ещё хуже.
   После этих слов к компании прибавилось ещё несколько человек, бывших в состоянии стоять на ногах и стрелять. Этого для Теда оказалось вполне достаточно. Воевать бунтовщики не собирались. Лишь выразить мнение людей Бауэрстоуна, оказавшихся между молотом и наковальней. И хотя они сильно рисковали, выбора у них не было.
   - Почему ты мне помогаешь? - спросил Том у одноглазого, когда они поравнялись. Остальные шли чуть позади.
   - Тебе? Ты так в этом уверен? - процедил Нельсон сквозь зубы, взяв фермера за воротник и притянув к себе.
   - Нет, - ответил фермер и отвёл взгляд.
   - Думаешь, дело только в тебе? - Том хотел возразить, но единственный глаз Теда буравил его, - Никто не хотел бы оказаться на твоём месте. Но я однажды оказался. Никого не было рядом, чтобы помочь. В тот день расстался с глазом и пообещал себе, что если другому человеку также не повезёт, то я буду рядом, чтобы помочь, - ответил Нельсон и отпустил Тома.
   - А я не хочу, чтобы прирезали мою доченьку, - ответил кто-то из бредущих позади.
   - И я, - вторил голос хриплый, как у состарившегося на цепи пса.
   - Что ты сказал? - переспросил первый.
   - Ничего, - исправился второй. Он даже не слышал с чем согласился, поэтому поручиться за свои слова не мог.
   - Всё ещё думаешь, что дело в тебе? - усмехнулся Тед.
   Том промолчал.
   - Никто не хотел бы оказаться на твоём месте, - повторил Нельсон, - Никто. Но если ничего не сделаем, то кто-нибудь всё же окажется.
   - Но что если Фонтэны... - попытался начать Том, разбитый и раздавленный произошедшим с ним несчастьем.
   - Выслушают нас? Будет отлично, - перебил Тед, - Подумай что мы можем в такой ситуации. Приехать на ферму и перестрелять ублюдков? Они нам не по зубам. Не обращать внимания? Тоже нет. Выйдет боком. Что ещё остаётся?
   Том молчал, но недолго:
   - Тогда уходите.
   - Ты это к чему? - поинтересовался Тед. До особняка Фонтэнов было буквально рукой подать, так что слова фермера казались глупостью.
   - Мы все помним что стало с Портерами, - громко сказал Том, - Вряд ли кто-то хочет повторения. Если у вас есть семьи и близкие, уходите. Вы ещё успеете убраться из города. У вас ещё есть время.
   Оглушительная затрещина быстро привела парня в чувство. Тед болезненно выкрутил фермеру ухо и выругался:
   - Да что с тобой такое? Героем себя возомнил? Думаешь, тебе нечего терять? Мы здесь именно потому, что нам есть что терять. Лучше мы, чем они. Иначе живые позавидуют мёртвым.
   Компания остановилась перед воротами во двор особняка. Несмотря на вразумительные речи Теда Нельсона, сопровождающих осталось всего четверо. Одноглазый тряхнул кованную створку ворот и крикнул:
   - Фонтэны! Выходите, Фонтэны! Есть разговор!
   Пришлось повторить то же самое несколько раз, постепенно говоря громче и громче, пока дверь особняка не отворилась.
   - Ты... - выдохнул Тед.
   - Он же должен сидеть за решёткой!
  

Глава 67: "Бауэрстоун: чужак"

Есть тонкая грань между ненавистью и убийством.

   Узнавание тенью легло на лицо Тома. Он никогда не видел человека, за которым охотилось четверо, но сразу узнал его. Так бывает, когда кто-то причиняет много горя и чутьё подсказывает "вот причина твоих бед", а чувство справедливости вторит "вырви сорняк с корнем"...
   - Ублюдок! - взревел фермер, отыскивая на поясе кобуру. Тед попытался его остановить, но в Тома будто бес вселился. Одной рукой отбросил от себя человека на полголовы выше и на сорок фунтов крупнее. Том так и застыл, со сверкающими в бешенстве глазами, наставив на силуэт в чёрном свой револьвер, но не в силах спустить курок.
   - Так и будешь стоять? - спросила причина всех бед.
   Фермер пытался нажать на курок, пересилить себя, переступить через человеколюбие и уважение к суду. Том был из редкого на Диком Западе вида людей, кто в своей жизни даже крошки не украл. Он был честным. Честным до глупости, до беспомощности. Именно беспомощность чувствовал фермер сейчас. Словно не бандит в розыске был заложником, а Том оказался в заложниках этого человека, использовавшего принципы Тома против него самого.
   - Я не...
   - Что он там бормочет? - спросил звонкий чуть хрипловатый голос человека в чёрном.
   - Я не могу...
   - Громче!
   - Я не могу этого сделать! - крикнул Том и бросил револьвер на песок. Эту бесполезную железку, которая не могла принять решение за него. Обхватив руками голову, Том тихо осел на землю.
   - Убейте его... Убейте, прошу... - шептал фермер.
   - Убить? - спросил голос цепного пса, - Это можно, - и направился ближе к воротам, чтобы легче было целиться.
   - Отставить, - уверенно произнёс Тед.
   - Это ещё почему?
   - Кем ты себя возомнил, Тедди?
   - Убьём его - спасём город! И семьи спасём!
   - Отставить! - повысил голос Нельсон, припечатывая остальных авторитетом, словно зудящих москитов. Он обернулся и смерил компаньонов таким взглядом, что желание высказаться умерло окончательно. Тед видел больше остальных. Массивный силуэт стоял в тени за человеком в чёрном, скрытый от чужих глаз, источая почти осязаемую угрозу.
   - Пусть второй покажется, - потребовал Тед.
   - Это ещё зачем? - сказал чёрный человек.
   - Хочу, чтобы они увидели, - Нельсон кивнул за спину.
   - Хорошо. Джерри.
   Грузная приземистая фигура сделал пару шагов вперёд с грацией ходячей статуи. Столько дремлющей силы было в движениях. Во взгляде громилы крылось нечто зловещее, нечеловеческое.
   - Он не... Он не человек! - завопил звонкий голос за спиной Теда. Послышались торопливые шаги, срывающиеся на бег.
   - Одним меньше, - усмехнулся Нельсон, - Кто-то ещё хочет уйти? Самое время, - он оглянулся. Ещё двое покинули компанию, поддерживая друг друга. Пили до того, как отправили к особняку, пили в пути и к моменту прибытия изрядно надрались - пользы от них не было никакой. Осталось трое: фермер, одноглазый и цепной пёс.
   - Зачем пожаловали? - спросил Морт, растягнув губы с напускным дружелюбием.
   - Искали кое-кого. Парня, за которым охотятся ублюдки из Каслбрука.
   Морт ответил чуть погодя, думая стоит ли быть слишком откровенным:
   - Значит нашли.
   - И чем же ты так провинился, что из-за тебя вырезали целую семью?
   - Что? - человек в чёрном растерялся. Напускное безразличие отстало подобно засохшей грязи, обнажая настоящее лицо.
   - Вечером, - начал Том, - Четверо. Без предупреждения. Вырезали. Всю. Мою. Семью, - говорил фермер отрывисто, словно задыхался.
   - Но зачем? Столько крови... - рассудил Мортимер.
   - Им нужен ты, - ответил Нельсон, - Тома послали в город, чтобы предупредить. Нас перебьют одного за другим, если не приведём тебя.
   - Тогда я приду к ним сам, - и посмотрел в сторону Джерри.
   - Идём, - подтвердил тот.
   - Показывайте дорогу.
   Двое спустились с крыльца и вышли за ворота.
   - Да кто вы такие? - поморщился Нельсон. Его смущала самоуверенность чужаков.
   - А ты как думаешь, одноглазый?
   - У меня есть второй глаз, - ответил Тед, подняв повязку, - просто он стеклянный, - и постучал по стеклянному шарику в глазнице.
   Ночь менялась и ощущения Джерри менялись вместе с нею. Мириады звёзд на ясном небе казались ему глазами, следящими за каждый движением. Тишина давила, от неё у Джея закладывало уши. Темнота казалась ослепительно яркой. Запах крови от одежды Тома будоражил воображение здоровяка, пробуждал инстинкты, о которых он раньше и не слышал.
   - Мы убийцы вампиров, - сказал Морт.
   - И скольких вы убили?
   - Дюжину. Может, больше.
   - Дюжину? - удивился цепной пёс, - Такое вообще возможно?
   - Возможно, если знаешь своего врага.
   - Так вот зачем ты им понадобился, - ответил Нельсон, - Второй убийца вампиров на моей памяти.
   - Третий, - поправил Джерри.
   - В Каслбруке Джерри ещё был человеком, - подтвердил Мортимер.
   Огонёк интереса к персоне Джея упорно не желал разгораться. Он чувствовал исходящий от людей страх. Среди присутствующих лишь Морт ощущал иное - воодушевление от первого признания в качестве охотника на вампиров. Однако, Джерри уже чувствовал приближение куда более широкого признания, чем хотелось бы.
   - Так вы разобрались с Фонтэнами? - поинтересовался Нельсон.
   - С ними кто-то разобрался до нас. Когда услышали крики, то выломали дверь и сразу пошли к выходу. В доме было тихо, как в могиле.
   - И вас никто не пытался остановить? - уточнил цепной пёс.
   - Дом пуст. Можешь проверить, если сомневаешься, - ответил Морт.
   - Не нравится мне всё это, - сказал Джерри.
   - Вам позволили уйти, - подытожил Нельсон, - Если бы Фонтэны хотели вас остановить, то так бы и сделали.
   - Думаю, так и есть. Со всеми Фонтэнами мы бы не справились, - согласился Мортимер.
   - Тогда как вы собрались управиться с четырьмя из Каслбрука? - спросил Том и в голове его слышалось возмущение, - Я их видел. Не вам с ними тягаться.
   - К чемы ты клонишь, Томми? - уточнил Нельсон.
   - Дурят они нас. Говорят одно, а сделают другое. Отвернёшься и улизнут.
   - Тогда за нами погонятся в другое место. Это ничего не изменит.
   - Кое-что изменит. Тогда мои близкие умерли зря.
   - Прекрати, - сказал Джерри спокойно, но очень убедительно. Исходящая от него аура опасности коснулась всех присутствующих, Морта в том числе.
   - Легче, Джей. Он нам не враг.
   - Это твоё мнение, - поправил здоровяк, видя в сердце Тома разгорающуюся жажду мести.
   - Томми, возьми себя в руки. Они нужны нам, - сказал Нельсон.
   - Нам?! Они нужны тебе!
   - Мне? О чём ты вообще говоришь?! Каслбрук и мой город тоже. Я здесь живу!
   - Думаешь, потерял глаз и сразу стал чёртовым адмиралом, можешь здесь всем заправлять и командовать?! Решать кому жить, а кому умереть? Да пошёл ты! Пошли вы все! - распалялся Том, объятый пламенем гнева.
   - Усмирите его или я это сделаю, - предупредил Джерри. Морт сделал точный выпад и раскрытой ладонью ударил фермера в нос. Послышался хруст. Из ноздрей ручейками потекла кровь. Том осел на землю.
   - Остынь, - приказал Мортимер.
   Нельсон оттолкнул Морта, не давая возвышаться над Томми:
   - Легче. Думаешь, если избить парня как следует, то он тебя простит? Остыньте оба.
   Если бы Нельсон видел ситуацию глазами Джерри, то быстро смекнул бы кого нужно сдерживать. Сладкий запах крови щекотал ноздри вампира, будил аппетит. Мгновение и он сделал шаг в сторону Тома.
   - Нет, Джерри!
   Но друга не было. Его подменил кто-то незнакомый Морту и незнакомый с Мортом, готовый прихлопнуть и ганслингера, если потребуется. Пришлось обратиться к радикальным методам. Кнут щёлкнул и обвил шею зверя в теле Джерри, мешая добраться до Тома.
   - Уведите парня! Быстро!
   Томми и сам смекнул к чему клониться дело - вскочил и побежал, пусть и недалеко.
   - Это ещё что такое? - уточнил цепной пёс, старый и оттого особенно любопытный, когда дело касалось вещей несусветных. Прямо на Морта, Джея, Нельсона и пса двигалась толпа мужчин с факелами и револьверами. Том врезался в толпу, но не смог пробиться глубоко.
   - Что происходит? - поинтересовался Нельсон.
   - Четвёрка уже в городе, Нельсон. Им нужен...
   - Это он. Он! - Том ткнул пальцем в направлении Морта, с трудом удерживающего Джерри. Наконец, здоровяк рванул изо всей силы и ганслингер выпустил кнут из рук.
  

Глава 68: "Бауэрстоун: пробуждение зверя"

Принять решение и пережить последствия.

   - Бегите, идиоты! - крикнул Мортимер и, теряя равновесие, сделал перекат, чтобы снова ухватиться за кнут.
   - Ага. Уже бежим, - усмехнулся кто-то из толпы.
   - Вы знаете что делать, - сказал, судя по значку, шериф. Многие вспомнили о его существовании только этой ночью.
   Защёлкали взводимые курки и затворы. У ганслингера оставались считанные секунды, чтобы принять решение: сдержать Джерри и попасть под обстрел или отпустить друга и позволить разорвать толпу линчевателей на мелкие кусочки. Наконец, Морт выпустил кнут из рук - послышался грохот выстрелов, перекрывающих друг друга, и крики.
   Ганслингер хотел бы объяснить себе, что дело в глупости людей, несдержанности Джерри или что кожаная ручка стала скользкой от пота и просто выскользнула, но на самом деле Мортимер выпустил кнут из рук по собственной воле. Каждый выстрел, каждый крик был на его совести, ведь Джерри стал таким по вине Морта и кому, как не Морту, теперь сдерживать зверя? Хотя бы потому, что он единственный, кого Джей не убьёт на месте при сопротивлении.
   "Чушь", - отвечал ганслингер самому себе, - "И что я должен был сделать? Позволить расстрелять собственного друга у меня на глазах? Или, может быть, поднять руки и сдаться? И тогда меня бы точно убили, но до того выпили кровь до последней капли. Простой выбор. Они или мы с Джеем. И я свой выбор сделал! Но почему мне не наплевать? Почему?"
   Потому что в душе Мортимер хотел спасти этих людей и многих других тоже. Он мечтал стать кем-то большим, чем просто телохранитель или ганслингер, охотник за поживой. По большому счёту, даже денег за пойманных преступников Морт не брал, так как не нуждался в них. Он нуждался кое в чём другом - приносить людям пользу, чтобы жизнь имела смысл.
   И теперь, когда смысл появился, ганслингер выпустил поводья, позволил ситуации развиваться без своего участия. Но из сложной ситуации нельзя выйти без последствий. Зачастую выбор сводится к тому насколько тяжелы будут последствия и сможешь ли их пережить, а если смог пережить, то сможешь ли жить с этим.
   - Подъём! - послышалось откуда-то сверху, когда пальба прекратилась. Будто небеса разверзлись и Господь... Но он не мог иметь такое спёртое пропитое дыхание и жёваный техасский выговор.
   Морта взяли под руки и подняли с земли. На мгновение Мортимеру показалось, что он видит Джерри, стоящего посреди кровавой бойни. Наваждение быстро прошло.
   Рожа у "бога" была вполне себе обыкновенная, с рубцом на щеке, восходящим от угла рта к скуле, и жёсткой чёрной щетиной, частично скрывавшей грязную, засаленную кожу. Судя по значку, это был шериф.
   - Чего уставился?
   - Да так. Любуюсь видом твоей рожи, - ответил Морт.
   - Говорят, ты вампиров убивал? - перевёл тему шериф.
   - Какое тебе до того дело?
   - Раз убивал, значит и для этого подарочек найдётся, - сказал "бог" и стал рыться в дорожной сумке - Морт сопротивлялся, - Не дёргайся. Ты же не хочешь, чтобы и тебя подстрелили?
   - Пошёл ты! - крикнул Мортимер и плюнул в лицо болтуну.
   - Пошёл ты сам! - ответил тот и ткнул Морта кулаком в солнечное сплетение. Ганслингер, задыхаясь, согнулся пополам, - Подыши, подумай. А я пока разберусь с кровососом, - сказал шериф, уходя с колом в руках.
   - Нет... не надо - сипел Мортимер, глядя как к груди Джерри подносят осиновую смерть. На теле друга почти не осталось живого места. Может, сначала городские и стреляли прицельно, но потом в панике изрешетили Джея наугад. Рубаха с комбинезоном были изорваны множественными попаданиями и пропитались кровью- одежда казалась нефтяно-чёрной.
   - Надо, - сказал болтун, вгоняя колышек, - ещё как надо, - повторил он, ударив ещё раз и осиновый кол исчез в груди Джея. Морт рванулся к другу, но его быстро осадили пинком под колено.
   - Поднимите этого ублюдка! Ты, ты и ты, останетесь здесь и приберитесь, - скомандовал шериф, - Четвёрка ждёт.
   Только теперь Морт мог оценить последствия бойни. Два десятка зачумлённых страхом выживших он уже видел. Они оскальзывались на крови, намертво вцепились в свои револьверы и карабины, но отказывались смотреть под ноги, чтобы не замечать мёртвых и пока живых. Мортимеру напротив, нужно было видеть к каким последствиям привёл его выбор.
   Первый попавшийся на глаза труп плавал в луже крови среди собственных кишок. У другого челюсть оказалась свёрнута набок под немыслимым углом. У третьего из разорванной, судя по виду зубами, глотки раздавался булькающий рёв - похоже, раненный просил о чём-то. Четвёртую жертву Морт назвал бессердечной: на месте, где у живых сердце, зияла дыра размером с кулак. Пятый лишился головы, залив всё вокруг кровавыми брызгами, а затем, казалось, она лопнула подобно переспелой ягоде. Шестого Морт назвал "однорукий бандит". Одноглазого среди трупов не оказалось.
   Даже смотреть на последствия бойни было больно. Однако, понимать чьих это рук дело оказалось гораздо хуже. Джей потерял контроль над собой. Морт потерял контроль над Джерри и ситуацией. Теперь здоровяк на грани смерти и сам Мортимер к движется прямиком на тот свет, если правильно понимает намерения шерифа и его людей. Впрочем...
   - Куда вы меня ведёте?
   - Увидишь, - ответил шериф.
   - Увижу что?
   - Что нужно.
   - А что нужно?
   - Слишком много болтаешь.
   - А когда ещё болтать, если скоро помирать?
   - Поздно. Не знаю что натворил в Каслбруке, но Смотрителю это очень не понравилось.
   - Убивал вампиров, - ответил Морт так просто, будто для него это было не сложнее, чем пожарить яичницу.
   - Убивал кого?! - переспросил шериф.
   - Вампиров. Как Фонтэны и четвёрка.
   - Ты? Как?! Пятеро Портеров с друзьями не смогли пришить одного мальчишку, а ты говоришь так, будто убил нескольких!
   - Жофруа не обычный мальчишка, а хорошо подготовленный мальчишка. Его нельзя расстрелять в упор.
   - Тогда почему такой прославленный убийца, как ты, не прикончил увальня, которого мы расстреляли?
   - Потому что он мой друг, - ответил Морт, - Был им.
   - Твой друг у нас на глазах убил семерых. Непохоже, что он себя контролировал.
   - Его обратили день назад. Неофиты плохо себя контролируют. Да и вы не отличались дружелюбием.
   - Дружелюбием? С чего бы нам жаловать разыскиваемых преступников?
   - Жаловать вампиров у вас поводов ещё меньше. С моей помощью вы могли бы свергнуть Фонтэнов и прогнать четвёрку, если бы только захотели, - убеждал Мортимер, явно преувеличивая свои возможности.
   - И сколько ещё людей погибнет ради этого? Десять? Двадцать? Может, пятьдесят или сотня? Мы устали и напуганы. Мы не готовы к войне. Убьём нескольких, придут другие и будет только хуже.
   - Откуда ты знаешь, шериф? Проверял? - поинтересовался Морт.
   - Говори-говори, висельник. Что тебе ещё остаётся? - ответил шериф и шутливо толкнул ганслингера локтем в бок.
   - Предложить что-то взамен за свою свободу, что-то стоящее. Но у меня нет ничего кроме моих навыков.
   - Вижу скромности тебе не занимать. "Навыков". И что же ты такого можешь, чего не можем мы?
   - Умею драться ругами, ногами и фехтовать тростью. Могу стрелять из револьвера правой и левой рукой одинаково быстро и точно. Знаю повадки вампиров и могу различать их. Научен с детства. А ещё знаю как не подчиняться приказам и как их убивать. И я уже прикончил больше десятка вампиров, пока вы отсиживались в норах. Кто из вас может со мной тягаться?
   - Больше десятка говоришь... А поточнее? - спросил некто с колким взглядом.
   - В следующий раз возьму тебя с собой. Будешь считать.
   - Это ещё зачем?
   - В бою голова другим занята. Использую твою. В ней достаточно пусто для этого.
   - Тише, ковбой, - предупредил шериф, - Ты же не хочешь, чтобы один из этих милых джентельменов подстрелил тебя прямо на улице без суда? Суд линча не для людей вроде тебя. Таких либо вешают на глазах у толпы, либо носят на руках. Что бы ни случилось я бы хотел при этом присутствовать.
   - Щенок ещё, с гонором. Молодые всегда задирают нос, но жизнь покажет где их место, - высказался мужчина с седеющими волосами. Его звали Стенч, по фамилии, так как имя было ничем не примечательно.
   - Тише, Стенч. Может, парень и впрямь не так плох.
   - Как же! Я помню парнишку ещё совсем маленьким. Мортимер, кажется? - ганслингер кивнул, - Фонтэны вырастили тебя под своим крылом, обучили всему что знаешь. Чем ты лучше них?
   - Тем, что я на вашей стороне. Фонтэны оставили дом и, похоже, покинули город.
   - С чего ты взял?
   - Эмильен не отпустил бы меня. Я нужен был для дела. Но сразу после меня передали бы четвёрке.
   - Какого дела? - поинтересовался шериф.
   - Казнить убийцу моей матери.
   - Зачем поручать это тебе?
   - Потому что Эмильен и его кровососы не могут.
   - А почему они не могут?
   - Потому что Эмильен поклялся матери, что Фонтэны и слуги Фонтэнов не тронут ни меня, ни моего отца, Эдварда.
   - То есть Эдвард убил твою мать?
   - При всём уважении, не хотел бы я оказаться на твоём месте, - сказал Стенч и смачно сплюнул, - Молодость не для того дана, чтобы хоронить родителей.
   Шериф и сопровождающие остановились перед салуном "Пригоршня свинца". Для Мортимера пришло время лично столкнуться с последствиями своих решений. Переживёт ли он их? Даже у самого ганслингера не было ответа на данный вопрос. Морт заглянул в пропасть после жизни, а пропасть заглянула в него и обнаружила только пустоту.
  

Глава 69: "Бауэрстоун: немёртвый"

Иногда жить или умереть зависит лишь от желания.

   - Нужно разобраться с этими, - сказал один из трёх оставшихся "прибраться". Тонкий и рослый он постоянно сутулился, поэтому обзавёлся небольшим горбом и привычкой смотреть снизу-вверх.
   - И что ты предлагаешь? Прямо здесь их зарыть? - спросил второй, что бы помоложе и куда ленивее. Строго говоря, работать он и не собирался.
   - Рыть будем на кладбище. Сначала надо добить, - ответил басовито гробовщик. В строгом чёрном сюртуке, брюках и широкополой чёрной шляпе он, казалось, всегда пребывал в трауре.
   - Добить? Зачем добить? - спросил сутулый.
   - Они пострадали от рук и клыков вампира. Мы должны обезопасить себя и деревню.
   - Это ещё зачем? Только время потратим. Из заколоченного гроба на глубине четырёх футов не так-то просто выбраться, - рассудил молодой.
   - Зависит от силы желания. Вампира даже могила не удержит, - возразил гробовщик с недовольной миной на лице.
   - Вампира? Думаете они... - сутулый не закончил.
   - Уверенности нет. Однако, ловить бегающих по кладбищу кровососов мне не по силам.
   - Что предлагаешь, Этчинс? - поинтересовался ленивый, - Расстрелять их из револьвера, снять скальпы или вырезать и съесть сердца?
   - Предлагаю сопроводить вампиров в могилу естественным для них способом. С колом в груди.
   - Колом? Как же это? Где же мы возьмём кол? - засуетился сутулый.
   - Из тела этого увальня, - гробовщик указал узловатым пальцем на здоровяка, которого ополчение изрешетило несколько минут назад.
   - Ну, нееет! Я к нему и пальцем не притронусь! - отшатнулся молодой.
   - Но как же это, Эд? Кто же тогда? - беспомощно спрашивал тонкий. Взгляд гробовщика застыл на нём.
   - Извлеки кол, Филч. Сделай дело для общей пользы, - предложил гробовщик с таким видом, что отказаться значило ускорить своё появление на кладбище. Сутулый хотел что-то ответить, но растерялся и промямлил:
   - Хорошо ладно но почему я хотя бы помочь может зачем?
   - Ты сам хотя бы понял что сказал, Филч? - спросил молодой ухмыльнувшись.
   - Нет, не то что бы совсем...
   - Извлеки кол, Филч. Мы не знаем сколько времени осталось прежде, чем наши друзья и соседи обратятся в чудовищ. Нужно торопиться,- ответил Этчинс и скрестил руки на груди, становясь таким образом монолитным и внушительным, словно памятник самому себе.
   Филч тяжело вздохнул. Оправдываться далее не имело смысла, но он безумно боялся крови и трупов, и вампиров, и гробовщика, и даже Эда, который только зубоскалил - вреда от него было не больше, чем от москита (и не меньше). Сутулый подошёл к крупному окровавленному телу и на мгновение застыл в растерянности. Как же это вынуть, если торчит всего полдюйма?
   - Чего ты ждёшь, Филч?
   - Торчит всего полдюйма...
   - Запусти пальцы в рану. Ухватись покрепче и тяни, - наставлял Этчинс, хотя знал о такого рода околохирургических операциях лишь понаслышке. Портеры при нём вскрыли могилу одного из Фонтэнов и надругались над трупом. Гробовщик не помогал им, но и мешать не стал. Лишь наблюдал, как без того трухлявый остов, обращается в груду обломанных костей.
   - Х-хорошо...
   - Давай скорее! - ругался Эд, - Скоро они ещё и вонять начнут!
   - Ладно, - отвечал обречённый Филч, загнанный в угол теми, кто казался выше. Стоило ему лишь распрямить спину и всё могло бы быть по-другому.
   Сутулый взялся за торчащий из раны "хвост" колышка и запустил пальцы тонкие ниже, в рану, чтобы ухватиться получше. Дерево, смазанное кровью, не поддавалось, выскальзывало из рук.
   - Ну что ты там копаешься? - ругался Эд, которого уже начала пугать давящая тишина. Хотя гробовщика, привыкшего к обществу мёртвых, это не беспокоило.
   - Сейчас... сейчас... ещё немного... - бубнел себе под нос сутулый. Наконец окровавленный колышек выскользнул из раны в руку Филча, а из сомкнутой ладони ускользнул на землю, - Готово! - ответил он и хотел было подняться, но заметил на лицах Эда и Этчинса странное выражение, страх, граничащий с ужасом, словно они увидели нечто, чего живым увидеть не дано, - Что происходит?
   - Не двигайся, Филч. Может, тогда он тебя не заметит, - посоветовал гробовщик, отступая от сутулого.
   - Кто?
   - Тебе не нужно этого знать, - ответил Эд.
   И тогда Филч стал молиться, неистово и самозабвенно, как всегда молился, если случалось нечто совсем уж немыслимое. Внешне это выражалось так: взгляд сутулого замирал, вглядываясь в пустоту, ладони же сами собой складывались одну в другую, губы беззвучно нашёптывали слова молитвы, склоняться не было нужды. Спина Филча всегда была достаточно согбенной, чтобы молиться или просить милости.
   Сутулый ощутил на шее тяжёлое дыхание и стал молиться ещё неистоивее. Отдельные слова молитвы стали прорываться сквозь пелену молчания. Кожа на шее Филча болезненно натянулась - он ощутил укол, и наступило расслабление. Господь даровал своего сутулому рабу благодать и спас от беды. Впрочем, Этчинс и Эд не остались посмотреть на чудо.
  
   Четвёрка вела себя в салуне по-хозяйски. Блондин с леденящим взглядом устроился на стуле, стоявшем на столе, который в свою очередь стоял на трёх сдвинутых вместе столах. Роскошная рыжая женщина в изумрудном платье с оборками сидела на пианино, заложив ногу на ногу и постукивала каблуками своих полусапожек по крышке, закрывавшей клавиши. Третий вампир никак себя не проявлял: Морт едва заметил скрывавшийся в тени силуэт. Он принюхивался. Четвёртого члена карательной экспедиции удалось обнаружить лишь по паре голубых глазок, выглядывавших справа из-за барной стойки. Однако, пухлое детское личико тут же скрылось, поэтому Мортимер не мог сказать наверняка показалось ему или в самом деле за ним отправили ребёнка. Света свечей едва хватало, чтобы различить взрослых.
   - Так ты и есть бич? Кто бы мог подумать! - сказала рыжая.
   - Леди Кора, не при посторонних, - вмешался "англичанин" со своего трона. Морт сразу его узнал по хладнокровию, с которым этот ублюдок держался на чужой территории, - Он вооружён?
   - Да. Револьвер мы отобрали. Остальное в сумке, - предупредил шериф.
   - Верните револьвер, - приказал "англичанин".
   - Уверены? Он быстрый, - предупредил блюститель порядка, незаметно толкнув Мортимера локтем.
   - Уверен, - ответил блондин раньше, чем вклинилась Кора. Её лицо уже приняло насмешливое выражение, растягивая губы в ехидную ухмылку.
   Шериф аккуратно передал Мортимеру револьвер, но ганслингер не разделял его щепетильность и сразу же, как получил оружие, прицелился в "англичанина".
   - Уходите, быстро! - крикнул Морт.
   - Останьтесь, - спокойно возразил Миньон, придав голосу мягкие, бархатные, укутывающие интонации. Полтора десятка мужчин испытывали преданность и благоговение, хотя и слова такого не знали.
   - Отпустите нас. Мы и так потеряли семерых этой ночью, - заговорил, наконец, шериф, когда в голове немного прояснилось.
   - Семерых? При первой встрече вас было двадцать девять. Сейчас в салуне пятнадцать низших, четверо снаружи. Где ещё трое? - спросил "англичанин".
   - Остались убрать тела, - ответила Кора, - Что? Он не знал как ответить, - она пожала плечами, приметив на себе недовольный взгляд Миньона.
   - Нужно вернуть тех троих. Сейчас же!
   - Но что делать с тру...
   - Приведите их, - сказал "англичанин" и добавил, - Иначе количество трупов не ограничится семью. Томми, наш верный гонец. Приведи заблудших овец.
   - Нет, только не Томми... - попытался возразить шериф, но голос предательски дрогнул.
   - Именно Томми. Надёжный, верный, исполнительный Томми. Ну что же ты стоишь? Пошёл вон! - бархатно приказал Миньон и растерявшийся на долю секунды ковбой вылетел из салуна. Эмоции, обуревавшие его тогда, так и застыли маской на лице. Приподнятые от удивления брови, опущенные уголки рта и горящие отчаянием глаза самоубийцы.
   Томми чувствовал себя предателем. Казалось, из каждого окна за ним следят взглядом те, кого он предаёт. Незримые, скрытые в чёрных утробах домов, обвиняющие женщины, дети, старики, ждущие своих сыновей, братьев, отцов и внуков. Том кое-что знал о предательстве, читал в одной старой книге, которую Фонтэны запретили даже упоминать. Но он не мог воспротивиться...
   Фермер запретил себе смотреть по сторонам и думать о предательстве. Если он кого и предавал, то лишь самого себя, так как утратил свободу воли и выбора. Поэтому, когда Том добрался до места и увидел восемь трупов, то не, ощутил вины. Совсем иное чувство сковало руки и ноги ковбоя. Нервная дрожь волнами пробегала по телу, он нервно сглатывал. Зверя не было.
   - Тихо, - послышалось за спиной, - Повернись.
   Томми обернулся и увидел блеск в полутьме. Понимающий глаз с искоркой следил за каждым движением парня.
   - Гхде. Он? - спросил Том, нервно сглатывая.
   - Рядом. Но всё хорошо. Он тебя не тронет. - уговаривал одноглазый. Тогда Том и приметил движение справа от себя. Будто ожила и двигалась сама по себе тень чего-то большого. Фермер инстинктивно повернулся лицом к опасности и увидел старого знакомого - медведеподобного парня с окровавленными лицом и одеждой, стоявшего в четырёх футах от него.
   - Не надо. Я не...
   - Успокойся, Томми. Расскажи что происходит в "пригоршне".
   Том рассказал. И что убийцу кличут по-иному, и что шерифа и его людей взяли в заложники, и что фермера послали созвать в салун остальных "заблудших овец".
   - Г-где остальные? - спросил Томми
   - Филч сделал Джерри больно и... - Нельсон тяжело вздохнул, - поплатился.
   - У этого з-зверя есть имя?
   - Есть. Он тоже был человеком
   - Отведите меня в салун, - попросил здоровяк.
   - Видишь? Хочет помочь. Веди, - Нельсон улыбнулся, чтобы помочь Тому расслабиться, но тот напрягся ещё больше.
   - Я не повернусь к нему спиной, - предупредил Томми.
   - Это и не потребуется. За тобой пойду я. Джерри будет следовать поодаль.
  

Глава 70: "Бауэрстоун: бич Эгирона"

Пёс без хозяина подобен мечу без ножен.

   - Я сказал не двигаться! Ещё один шаг и я разолью его! - угрожал Морт держа флакон с бурой жидкостью над головой.
   - Дерзай, - ответила Кора и улыбнулась с чувством превосходства. Стоило Мортимеру разлить бурую жидкость вокруг себя и воздух пропитал едкий чесночный запах. Самодовольное лицо рыжей дамы сморщилось от отвращения, словно она вот-вот чихнёт.
   Двери в салун распахнулись. На пороге стояли двое: Томми и одноглазый Нельсон.
   - Где остальные? - спросил "англичанин", добавив голосу стали.
   - Это все, - ответил Том, пряча взгляд.
   - Ты лжёшь... - лицо Миньона покрылось алыми пятнами, а костяшки сжатых до боли кулаков напротив - побелели.
   - Лжёт или нет -займёмся ими позже, - возразила рыжая и пропела, - Идите ко мне, заблудшие души, идите к мамочке.
   Разум мужчин попал в бархатные тиски, из которых невозможно было выбраться. Один за другим они покидали место, обработанное чесночным соком, оставляя Мортимера наедине с собственным бессилием. Он слушал звон шпор и стук собственного сердца. В воздухе витало нечто тягостное, гнетущее, мешающее дышать - улетучивалась свобода выбора.
   Силуэт из тени явился на свет. Тощий, с пронзительно яркими глазами и туго обтянутыми кожей скулами. Свободные льняные рубаха и штаны мексиканского кроя висели на вампире бесформенными лохмотьями. Морт готов был поспорить, что если бы ему понадобилось изучить скелет тощего, то большинство костей он смог бы разглядеть даже сквозь кожу.
   - Резник, займись ими, - приказал "англичанин", - А мы пока обсудим с Мортимером какой он видит свою смерть.
   - И ваши смерти тоже, - прибавил Морт, сохраняя невозмутимое выражение лица. В подобных ситуациях это давалось ему легче, чем в мирной жизни.
   - А парень-то остряк! Как и положено бичу, - Кора качнулась назад беззвучно усмехаясь, но тут же изменилась в лице, - Резник покажет тебе что может действительно острый ум.
   В руке тощего блеснула сталь - Мортимер навёл на него револьвер:
   - Стой на месте, пугало! - обратился к шерифу и остальным, - Стреляйте!
   Вдруг, словно ожидала команды, из-за барной стойки выбежала девочка в голубом платье и направилась прямиком к маме. Каблучки детских туфелек отстукивали по сухому деревянному полу салуна подобной печатной машинке. Вот только отстукивала она чей-то некролог. Увы, ганслингер не сумел определить на слух кто удостоился такой чести. Резник остановился.
   - Умница, Аманда, - приговаривала Кора, поглаживая девочку по светлой кудрявой головке. Девочка села на фортепьяно рядом с рыжей женщиной, но не прошло и двух секунд, как Аманда начала раскачиваться взад-вперёд в нетерпении:
   - Ну, сколько ещё? - постанывала она.
   - Подожди немного, доченька. Дядя Резник разберётся, - успокаивала Кора и гладила Аманду по голове.
   Тощий повернулся лицом к Мортимеру и расставил руки в стороны, позволяя разглядеть себя как следует.
   - Не знаю из какой дыры ты вылез, но я загоню тебя обратно... Стреляйте же! - настаивал ганслингер: остальные лишь молча стояли и смотрели. Причём глаза шерифа и ополчения с ужасом оглядывали Морта, помещение, ища выход из положения. Лица же выражали безмятежное спокойствие, какое можно встретить у иных просветлённых, которых вживую никто не видел.
   Позади Морта скрипнули двери в салун:
   - Ты не один, - пророкотал знакомый голос и закашлялся.
   - Джей?! - спросил Мортимер недоверчиво. Друг поравнялся с ним и хотя всё ещё дурно себя чувствовал, но снова внушал страх. И уважение.
   - Парочка снова в сборе. Кто бы мог подумать! - всплеснула руками Кора, словно обрадовалась воссоединению, - Здесь слишком много света, чтобы вы смогли по-настоящему уединиться, - и рыжая собрала пальцы в щепотку, гася на расстоянии свечу на люстре. Затем ещё одну и ещё. Если на минуту допустить, что некто зажигает звёзды, то Кора гасила свечи, словно маленькие звёзды, мановением руки.
   - Что будем делать? - спросил Джерри, стараясь совладать со своим обонянием и отвлечься от чесночной вони хотя бы на мгновение.
   - Когда скажу, падай на пол, - ответил Морт. Друг молча кивнул. Свечи гасли одна за другой, погружая салун в ночь, время вампиров. Наконец, когда угасла последняя Мортимер скомандовал "Давай!" и началась перестрелка.
   Кто в кого стрелял ганслингер не видел. Вспышки от выстрелов беспорядочно сверкали в разных местах. Слышались крики, уханье, рёв и свист рассекаемого воздуха. Пахло порохом и кровью. Тогда Морт нащупал в дорожной сумке пару шариков, которых боялся с самого Каслбрука и метнул туда, куда стреляли остальные.
   Вспыхнул самодельный трон "англичанина". Осветились оставшиеся на ногах фигуры. Маленькая девочка чуть поодаль вгрызалась кому-то в глотку. Силуэт тощего, как показалось, мерцал, исторгая в стороны фонтаны кровавых брызг, но Мортимер смекнул, что свист лезвия и мерцание связаны между собой. Кора выглядела увлечённой, хоть по-прежнему сидела на пианино. Миньона ганслингер не увидел и это напугало его больше всего остального. Прятаться не было смысла. Друзей уже нашли.
   - Уходим отсюда! - крикнул Морт и они с Джеем бегом ринулись к выходу. Прямо на пути Мортимера из ниоткуда возник Миньон, преграждая дорогу. Джерри не остановился и даже не замедлился - прибавил ходу, готовый снести любое препятствие. Но в последний момент "англичанин" словно растворился в воздухе и Джерри прыгнувший, чтобы сбить его с ног, вылетел из салуна кубарём. Морт же споткнулся на ровном месте и последовал за другом, так как не смог вовремя распознать бежать или остановиться. Гром последних выстрелов поглотила тишина.
   Провал входа в "Пригоршню свинца" угрожающе темнел на фоне сине-серебристого ночного фасада. Никто не выходил из салуна и у друзей не было желания войти внутрь, чтобы проверить как обстоят дела. Возникла тягостная пауза, растянувшаяся по ощущениям на годы. Затишье в салуне и в Бауэрстоуне наталкивало на скверные мысли, будоражило воображение.
   Впервые в жизни Мортимер хотел видеть рядом с собой Фонтэнов. Причём независимо от того был бы это Рюзе, с которым можно договориться, или бескомпромиссные Эмильен с Жофруа. Они всё же были сильны. Но не потому ли Фонтэны отступили, что боялись проиграть? Или, может быть, они уже заключили сделку, отдав Мортимера в руки четвёрки?
   "Тогда четверо пришли бы прямо в дом Фонтэнов, чтобы забрать своё", рассудил Морт, "Потому что знали бы, что их никто не остановит". Но они не знали и приложили усилия, чтобы запугать жителей и воспользовавшись их неприязнью к Фонтэнам, вынудить пойти против хозяев города. Слишком тонкая игра для тех, кто полностью уверен в себе.
   С резким скрипом похожим на крик распахнулись двери в салун и оттуда вылетел человек. Пролетев добрых десять футов, мужчина приземлился прямо перед Мортимером и Джерри. Это был одноглазный, с которым они уже встречались ранее. Избитый, окровавленный, с прокушенной шеей, Нельсон был больше похож на стейк с кровью, чем на человека.
   Он что-то шептал. Морт едва слышал, хотя в Бауэрстоуне было тихо, как в склепе. Ганслингер присел и подставил ухо к губам одноглазого. Он услышал всего одно слово, повторявшееся вновь и вновь:
   - Уходите... уходите... уходите...
   - Не можем. Уйдём мы - 0ни займутся вами, - ответил Морт шёпотом. Руки в перчатке невольно легла на разгорячённый страданием лоб Нельсона, словно это могло успокоить бушевавшие в его голове бури.
   - Или погонятся за нами, - возразил Джерри.
   - Далеко же мы уйдём без лошадей...
   Двери в салун мягко приоткрылись, выпуская на главную улицу Миньона, державшего под руку Кору. Они бы выглядели, как пара, если бы воздух между ними не искрился от неприязни. У каменнолицего "англичанина" нервно подрагивали скулы. Кора же поглядывала на союзника с подобстрастием гиены перед львом.
   - Всё же решили остаться? Какое безрассудство! - сказала леди Кора, прикрывая клыкастый рот рукой в перчатке, но после усмешки лицо её накрыла тень серьёзности, - Напрасно вы остались.
   - Вы бы нас нашли. Зачем оттягивать неизбежное?
   - Чтобы растянуть удовольствие, - ответила рыжая леди, хищнически сверкая глазами, - Я возьму на себя паренька в очках.
   - Идёт, - подтвердил Миньон и слегка кивнул.
   - Справишься? - поинтересовался Джерри у Морта.
   - Если успею, - пожал плечами Мортимер. Джей отошёл влево, чтобы столкнуться лицом к лицу с "англичанином".
   Здоровяк уже второй раз встретился с Миньоном один-на-один. В первый раз, на рынке Бауэрстоуна, взгляд, брошенный "англичанином" выражал небрежность и налёт презрения. Теперь же в глазах читалось любопытство и внутреннее напряжение, как во взведённой ключом до упора часовой пружине. Джею увиденное понравилось.
   Морт следил за Корой неотрывно, так как подозревал в благородной сильного и, что более опасно, хитрого противника. Однако, она не спешила проявить себя. Леди спокойно распустила волосы, вытянув из них ленту. Затем сняла роскошные тканевые перчатки, ослабила шнуровку во вшитом в платье корсете. Всё это время Кора избегала Мортимера взглядом.
   - Похоже, ты сильный, - начал Миньон, - Зачем такому, как ты, путаться с человеком вроде него?
   - Мы друзья.
   - И дружба стоит того, чтобы ради неё умереть?
   - Проверь, - оскалился Джерри, широко расставив ноги.
   - Что ж. Если вам так хорошо вместе, значит и на тот свет придётся отправить обоих.
   Морт по-прежнему наблюдал за приготовлениями Коры похожими на усыпляющий бдительность танец. Но теперь она словно случайно взглядывала на ганслингера, стараясь нырнуть поглубже в его глаза и выудить что-то важное. Так аккуратно смотрит на позирующего уличный портретист, стараясь за доли секунды отметить важное, не смутив при этом.
   Выражение лица леди менялось... Даже не так. Менялось само строение лица. Скулы стали выше и более выраженными, глаза слегка выкатились, параллельно меняя цвет на серо-голубой, лоб стал выше и не таким округлым, нос укоротился и обзавёлся приподнятым кончиком, а верхняя губа заметно припухла. Не хватало завершающего штриха.
   Стоило багровому платью сменить изумрудное, а рыжим вьющимся волосам потемнеть до угольной черноты и обзавестись крупными локонами, как Мортимер, до той поры ещё сомневающийся, теперь, наконец, поверил себе.
   - Вероника?!
  
   Джерри ударил первым. Мощный прямой должен был проломить грудную клетку Миньона, чтобы кулак здоровяка вышел у него из спины. Сила было вложено достаточно, а вот навыка... "Англичанин" с лёгкостью уклонился, схватил Джея за бьющую руку и швырнул на землю, словно провинившегося котёнка.
   - Достаточно? - спросил Миньон, глядя на противника сверху-вниз.
   - Нет, - ответил Джерри и отрицательно мотнул головой, подтверждая собственные слова. Его тело ещё не вполне отошло после падения. То в колене, то в пояснице звенела боль. Голова Джея до сих пор гудела, мешая мыслить.
  

Глава 71: "Бауэрстоун: мама"

Мать - бог в глазах ребёнка.

   - Скучал? - спросила Вероника, уперев левую руку в бок, а правую ногу слегка подогнув в колене, что придавало ей вид расслабленный и даже по-кошачьи кокетливый, что, впрочем, не исключало по-кошачьи быстро реакции на изменение ситуации.
   - Сама знаешь, - отрезал Мортимер, недоверчиво глядя на мать.
   - Но хочу услышать из твоих уст. Сделай мне одолжение и скажи скучал ли ты по мне? - попросила Вероника томно, выстилывая дорогу свои словам бархатным тембром.
   - Да. Скучал, - ответил Морт без лишних эмоций.
   - И в чём же это выражалось?
   - Некому было бросить мне палку.
   - Достаточно было вернуться домой.
   - По дому я не скучал.
   - И это большая ошибка. Эмильен твой отец.
   - Человек сын вампира? Серьёзно? - усмехнулся Мортимер.
   - Прояви уважение к матери и её выбору.
   - А это был выбор? Или необходимость?
   - Главная ошибка, которую я допустила, это связалась с твоим отцом. Всякая необходимость была связана с ним. И ты тоже одна из множества необходимостей.
   - Как бы ты поступила, если бы могла выбрать?
   - Убила Эдварда и тебя, его безмозглого выродка.
   - Безмозглого? Мне постучать по голове, чтобы убедилась?
   - Твоя голова набита чем-то другим и это явно не мозг. Каким надо быть идиотом, чтобы устроить резню в Каслбруке? Мортимер, ты знал чей это город и знал о последствиях. Ты подвёл меня.
   - Подвёл? Я сделал то, к чему меня готовили. Убивал вампиров, потому что больше я ничего не умею. Ты сделала меня таким, Вероника. Готовила с самого детства, так что не надо делать вид, будто ты ни при чём. Если бы не письмо, я бы не поехал в Брайтвилль и всего этого не случилось бы!
   Лицо Вероники дрогнуло. Надменная маска раскололась, обнажая улыбку. Раздался смешок, прокатившаяся по ночному городу, словно выстрел. Затем Вероника, так и застывшая с улыбкой на лице, разразилась хохотом, какого Мортимер от неё никогда не слышал. Аккуратные ноздри подёргивались в такт смеху. Однако, взгляд оставался холодным и колким.
   - Почему ты не смеёшься? В жизни не слышала ничего веселее твоих оправданий, - спросила Вероника, подавив на секунду приступ смеха.
   - Оправданий? Смешно, - хмыкнул Морт.
   - Что может быть смешнее, чем низший, который не может сделать выбор? Только низший, который ошибся в выборе. Признайся, ты ведь так и не решил убьёшь отца или нет?
   - Какое тебе дело? Ты уже должна быть мертва! - неожиданно для самого себя вспылил Мортимер и вспомнил, что Вероника не могла стоять перед ним. В то же время и повелительные интонации, и слегка помпезный облик говорили о другом.
   - Всё это блажь, сынок, - смягчилсь Вероника, - Подойди же к матери, - сказала она, распахивая объятия, - Обними меня, как когда-то. Докажи что любишь, - вещал бархатный голос Вероники, прошептав у самого уха, - Обмани в последний раз.
   - Я люблю тебя, мама.
   Вероника продолжала нашёптывать на ухо - нежно, настойчиво:
   - Ты же помнишь чем закончился мятеж Спартака. Армия рабов неплохо повеселилась за спинами римских легионов, но стоило Риму взяться за него всерьёз и всё закончилось. Любой мятеж когда-нибудь заканчивается. Закончится и твой, Мортимер, - нежно нашёптывала Вероника.
   - Если не перерастёт в революцию.
   Мама мягко поглаживала шею Морта, подбираясь к ней ближе и ближе:
   - Бедный мальчик... - но голос её оставался спокойным, как водная гладь в безветренную погоду.
   - Ты не моя мать.
   - Почему ты так думаешь? - спросила Вероника скорее с любопытством, чем настороженностью.
   - В твоих глазах нет боли. Ты ведь не помнишь как плакала ночами после обращения? Не помнишь, что испытывала ко мне жалость и в глазах твоих всегда были видны нотки жалости и презрения. Ты не смогла от меня избавиться, то так и не сумела полюбить, как сына. Вот только это была не ты.
   - Мортимер, не мог бы ты заткнуться, пока я выпью немного твоей крови? - сказала Вероника бархатным голосом, - Ровно столько, чтобы у тебя пропала возможность портить мне аппетит.
   - Хорошо, - сказал Морт без оттенков.
   Стоило клыкам Вероники коснуться кожи Мортимера, как ганслингер спустил курок. Пуля прошла сквозь сердце, разрушив иллюзию. Женщина с огненно-рыжими волосами и в изумрудном платье истекала кровью. Платье чернело, она хваталась за сердце и постепенно оседала на землю.
   - Даже вампиру трудно справиться с такой потерей крови. Особенно вампиру, - проговорил Мортимер и приготовился добить Кору, когда Миньон швырнул тушу здоровяка прямо в направлении ганслингера. Морт почувствовал себя кеглей, встретившейся с шаром. Во всяком случае, результат столкновения вполне соответствовал.
   Джерри и Мортимер кубарем прокатились ещё несколько футов, но даже остановившись не смогли сразу подняться. Здоровяк и до броска был изрядно потрёпан. Ганслингер после столкновения с другом и падения чувствовал себя в прямом и переносном смысле раздавленным. Победа над Корой теперь не доставляла удовольствия, потому что была неполной.
   - Ты цел? - спросил Морт, разглядывая окровавленную одежду друга и пытаясь отличить старые раны и кровопотёки от новых.
   - Отчасти, - поморщился Джерри и попытался подняться, но неудачно ступил и снова сел на землю.
   - Слишком велики для собственных сапог. Вы хотя бы представляете с кем имеете дело? - спрашивал Миньон издалека. Он неспеша шёл в их направлении.
   - Нет. Просвети нас, - ответил Мортимер и устроился на земле поудобнее, подложив руки под голову.
   - Я правая рука Смотрителя. Хуже для вас было бы...
   Вдруг пронзительный девичий крик разорвал ночь надвое. Не успел Миньон дёрнуться, как из темноты показалась тощая фигура с головой светловолосой девчушки в руке. Походка у вампира была расслабленная, слегка шаркающая, лицо расплылось в безмятежной улыбке. Ему оставалось только бодро насвистывать, чтобы выглядеть совсем уж оскорбительно.
   - Что это значит, Резник? Мятеж? - грохотал Миньон, как набирающий ход паровоз.
   - Она просто не могла остановиться. Кто-то должен был ей помочь. Кто-то должен был.
   - Помочь? - "англичанин" указал на отрубленную голову, - Это твоя помощь?
   - Резник резал и девочка остановилась, остановилась, остановилась... - бормотал себе под нос тощий, поигрывая лезвием в левой руке. Только теперь Морт сумел разглядел чему оно принадлежало. Опасной бритве, какие производили в Солингене и считал за честь иметь каждый уважающий себя брадобрей. Да только им бы и в голову не пришло резать глотки.
   - Я давно говорил, что надо от тебя избавиться. Ты не оставил мне выбора, - сказал Миньон и двинулся в сторону тощего тем неторопливым шагом, каким обычно приближается смерть.
   Однако, стоит "англичанину" подойти к Резнику ближе, чем на пять футов, как в тощем произошла разительная перемена. Он бросил голову девочки так, что та упала подле тела матери. Взгляд "брадобрея" сфокусировался на приближающейся угрозе, захватывая её, изолируя, останавливая, но... Резник быстро потерял интерес и обратился взглядом к телу Коры.
   - Отойди от неё, - предупредил Миньон.
   Вскоре тощий навис над Корой и застыл в благоговении, словно оценивал красоту пустого холста, который только предстоит заполнить чем-то поистине гениальным, и сама эта возможность восхищает, наполняет восторгом и нетерпением. "Англичанин" не спешил и в то же время не медлил, приближаясь размеренным шагом, чтобы не напугать Резника.
   - Отойди. От. Неё, - чеканил блондин. Брадобрей даже не шелохнулся. Тогда-то Морт заслонил путь к Резнику.
   - Чтобы добраться до него, тебе придётся пройти через нас, - сказал ганслингер и тогда замешкавшийся Джерри присоединился к другу.
   - Пройти через вас? Вижу вам удобнее умереть, чем сдаться, - Миньон улыбнулся и не было в этой улыбке ничего кроме сковывающего холода, потому что глаза его не улыбались, - Это можно устроить.
   Спустя мгновение "англичанин" оказался между друзьями и отшвырнул их в разные стороны, словно те ничего не весили. Джерри быстро сориентировался и даже сумел устоять на ногах, хотя поначалу немного растерялся и молотил по земле ногами, пытаясь остановиться. Морт даже не пытался остановить падение: он перекатился и вновь оказался на ногах.
   Оставалось только гадать за кого примется Миньон: за Морта, Джерри или Резника. Он не спешил выбирать, позволяя противникам самим определить кто хочет умереть первым. Именно поэтому в атаку бросился именно массивный и живучий Джей. Предел прочности его обновлённого тела был куда выше, чем у Мортимера, и сила возросла в разы.
   Здоровяк сразу же вцепился в противника мёртвой хваткой, хватил того кулаком в грудь и попытался хорошенько приложить о землю, но Миньон не остался в долгу, осыпая Джерри градом ослепительно мощных ударов. Несмотря на то, что Джей держал врага прямо перед собой, преимущество было на стороне "англичанина"? Он не прекращал бить.
   В какой-то момент возникла пауза и Джерри услышал знакомый щелчок натягивающейся кожи. Шею Миньон обвил кончик кнута с шипами.
   - Лови! - крикнул Морт и бросил Джею осиновый кол.
   Здоровяк поймал его и со всего маху вогнал в сердце "англичанина" голыми руками. Заострённый кусок древесины прошил грудную клетку подобно игле и вышел из спины, оттопырив рубаху, как маленький шатёр. Однако, Джерри мало было временной победы. Он надавил на плечи противника, усаживая того на колени и, упёршись одной рукой в плечо, а другой обхватив шею, с силой потянул вверх, отделяя голову от тела.
   Кровь брызнула струёй, орошая землю. Джею показалось мало победы и он перешёл к расчленению противника голыми руками, когда где-то раздался вой. Не койота, его бы друзья сразу опознами, более глубокий и в то же время грубый вой, лишённый жалостливых интонаций, которыми отличается пение койотов. То был вой убийцы, а не падальщика.
   - Уходим, Джей. Сюда идут дичалые. Нужно спрятаться, - Морт положил руку на плечо другу - тот стряхнул её.
   - Зачем это?
   - Сюда идёт кое-кто с кем даже ты не хотел бы познакомиться.
   - Сильнее меня? - удивился Джерри.
   - Не знаю. Но их много, а ты хоть и силён, не бессмертен.
   - Есть идеи?
   - Как всегда, - ответил Морт.
  

Глава 72: "Бауэрстоун: дикая ночь"

Порой голод нельзя утолить, порой это часть натуры.

   - Идём! Быстрей-быстрей! - подгоняли Мортимер, но Джею было не так-то просто совладать с собой. Кругом витал сладковатый пьянящий запах крови. Он настойчиво просачивался в сквозь ноздри, кружил голову и манил.
   Впрочем, план не требовал от Джерри выдающейся выдержки. Выдержать пятиминутный переход до убежища и постараться никого не убить, а также не убивать самого Мортимера, когда друзья всё-таки окажутся в убежище. Сам статус их дружбы вполне можно было подвергнуть сомнению, но у них на это не было времени. Поблизости послышался пронзительный вскрик:
   - Помогите! Помогите! Прошууу!
   - Мы должны ей помочь, - сказал Джерри.
   - Знаю!
   Мортимер уже где-то видел подобную картину. Сон освежил память. Дочь фермера также увидела его неравнодушный взгляд и пошла на сочувствие, как на свет маяка. Однако, у Морта было недостаточно сил, чтобы спасти девушку в тот раз. Поэтому очень трудно стало объяснить себе почему нужно бежать дальше, когда дама в беде.
   - Что случилось? Кто за вами гонится? - спросил Морт, поймав девушку за запястье.
   - Козёл! - сказала она и ганслингер представил обидевшего её мужа, - Огромный, чёрный! - и забыл о своём представлении.
   И в самом деле послышался цокот копыт, мелких, несущих на себе кого-то более лёгкого, чем лошадь.
   - Видишь нашего козла? - поинтересовался Морт у Джея.
   Здоровяк переменился в лице: приспущенно-сочувствующие брови резко взмыли вверх, став приподнято-растерянными.
   - Вижу, - ответил Джерри и прежде, чем здоровяк успел замахнуться, козёл размером с человека, передвигавшийся на задних копытах, пронёсся мимо него. Мгновение и голова девушки отделилась от тела и покатилась по земле. Морт так и остался, держа в руке запястье трупа, хотя бездыханное тело поддерживал навесу именно козёл, лизавший кровь, хлещущую прямо из шеи.
   Морта у этого существа, так похожего на козла, была вытянутой, зрачки сплюснутыми с боков, чёрная шерсть поросла по всему телу и в какой-то момент Джерри даже попытался нащупать рукой нательный крест. Вскоре ганслингер заметил, что у козла вполне человеческая правая рука, телосложение, да и рот с длинными острыми клыками.
   - Уходим. Медленно.
   - Зачем? Мы же можем...
   - Не сейчас... - процедил Мортимер и посмотрел на друга так, словно даже линзы очков были глазами и смотрели осуждающе.
   - Мы должны ей помочь...
   - Помочь?! - Морт закатил глаза, - Помочь кому? У неё головы нет.
   - Но надругаться над...
   - Заткнись, Джей. Или он надругается ещё и над нами.
   Гигантский козёл тем временем мирно прихлёбывал кровь длинным языком, не пуская в ход клыки, и равнодушно наблюдал за Мортимером и Джерри.
   - Словно сам Сатана явился в облике чёрного козла... - сказал Джей и начал неслышно нашёптывать слова молитвы.
   - Уходим, - шикнул на него Мортимер и, взяв под локоть, стал аккуратно, не совершая резких движений, пятиться.
   - Может, прикончим его? - предложил Джерри, разгорячённый кровью.
   - Мы не успеем даже с места сдвинуться, как расстанемся с головами. Ты видел чем он ударил?
   - Нет, - признался Джей, - А ты?
   - Ребром ладони. Не каждый сможет отрубить голову топором с одного удара. Он снёс голову девчонки за один удар ладонью!
   Джерри присмотрелся и впрямь увидел, что правая рука похожая на человеческую, была окровавлена, хотя, когда здоровяк увидел козла в первый раз - крови не было. Это не укладывалось в голове, но приходилось верить своим глазам. Иных доказательств не требовалось.
   Друзья пятились добрых сто футов, стараясь не создавать шума и не привлекать к себе внимание.
   - Кто это был? - спросил, наконец, Джерри.
   - Чёрный вампирокозёл размером с человека, - отрезал Морт.
   - И откуда этот козловампир взялся?
   - Похоже, кто-то был очень жадным до козьей крови или коза вампир укусила человека, в чём я очень сомневаюсь...
   - Значит, и я могу стать таким же? - спросил Джерри, приподняв бровь.
   - Можешь, если козла в тебе станет больше, чем человека, - ответил Мортимер, всё ещё поворачивая в уме ситуацию с отрубленной головой под разными углами. Рубящая удар рукой не давал ему покоя. Морт никогда раньше не видел ничего подобного. Даже в исполнении кого-то из Фонтэнов. Хоть ганслингер и знал о силе дичалых, но такого уж точно не ожидал.
   - И много таких "козлов"? - поинтересовался Джей.
   - Не знаю. Может, десять, может, сто. Обычно я делаю ноги раньше, чем успеваю посчитать, - отвечал ганслингер на ходу.
   - Так ты... - Джерри сделал аккуратную паузу, - Боишься?
   - А ты бы не боялся после увиденного? Всё, что мне рассказывали о дичалых - они быстрые, они сильные и у них не в порядке с головой. Сам видел. Этот парень быстрее меня и сильнее тебя, а что у нас ещё есть кроме скорости и силы?
   - Ум? - предложил Джей.
   - О нееет. Надо быть идиотом, чтобы поехать к отчиму, который хочет тебя убить. Да и твоя попытка дать бой Миньону была очень глупой.
   - Зато ты остался жив, - возразил Джей.
   - Непохоже, что им вообще нужен мой труп. Не знаю что Смотритель задумал, но я для этого плана должен быть живым. Уж поверь. Если бы четвёрке было сказано меня убить, то они бы не торговались.
   - Может, ты и прав. От них пахло угрозой, а не смертью.
   - Ты и такое чуешь? - спросил Морт недоверчиво.
   - Иногда, - пожал плечами Джей.
   Громада особняка Фонтэнов проявлялась в ночи, уже видны были отблески лунного света и звёзд в окнах: дичалые туда ещё не добрались.
   - Ты точно знаешь что делаешь? Что если Фонтэны вернутся?
   - Не вернутся. Им лучше нас известно, что до утра возвращаться нельзя. Дичалые боятся света, - сказал Мортимер и распахнул парадную дверь. Слабый свет ворвался в помещение. Ганслингеру боковым зрением различил знакомый по Каслбруку тёмный силуэт, но стоило повернуться, как наваждение прошло.
   "Было бы странно увидеть Смотрителя в таком месте", успокаивал себя Морт, но понимал, что встреча вполне может случиться и куда раньше, чем он рассчитывал. Только теперь Мортимер будет к ней готов.
   Дом всё ещё оставался пустым. Пробраться на кухню друзьям никто не препятствовал.
   - Слишком легко. Здесь что-то не так, - предупреждал Джерри.
   - Знаю, - отвечал Морт, хоть и понимал, что вернуться в раздираемый дичалыми город нельзя. Дверь в тюрьму оказалась слегка приоткрытой. Сквозь щель в кухню настойчиво проникал гнилостно-сладковатый запах.
   - Иди первым. Ты лучше видишь в темноте.
   - Почему я? У тебя хотя бы есть оружие.
   - Не ной. У тебя есть руки, Джей.
   Здоровяк хотел ответить, но даже немного гордился, что теперь в его руках стало больше силы. Первый робкий шаг в тюремной темноте отдался эхом. Следующий также мог бы привлечь внимание. На третий, четвёртый и так далее Джерри почти не обращал внимание: если бы кто и хотел напасть, то сделал бы это сейчас, когда Джей втиснут между стенами в узком проходе.
   - Никого, - сказал Джей, достигнув тюремного коридора. Гнилью там воняло нестерпимо. Всего внизу было четыре двери и Джерри готов был поручиться, что за каждой из них находилась гора трупов.
   - Сюда, - указал Морт на ближайшую дверь слева. За ней пахло лишь испражнениями и страхом, да отголосками радости.
   - Морт?! Я знал, что ты вернёшься, - начал Эдвард, завидев сына на пороге.
   - Я пришёл сюда не спасать тебя.
   - Значит, - сиплый голос отца стал глуше, словно доносился из-под пола,- убить?
   - Нет. Мне самому требуется помощь.
   - Помощь? От меня? Я не могу помочь даже самому себе.
   - Можешь, разве ты не знаешь где Фонтэны? - поинтересовался Мортимер.
   - Наверху. Ждут, когда мой час настанет.
   - Нет. Дом пуст.
   - Жофруа убил почти всю прислугу. Но не всю. Кто-то должен был остаться.
   - Ни прислуги, ни хозяев.
   - Что ж... Тогда мой тебе совет: из Фонтэнов больше всего бойся Жофруа. Вероника рассказывала во что этот избалованный мальчишка превратился. Поверь, он придёт за тобой.
   - За мной?
   - Ты слишком долго был недосягаемым для него. Эмильен дал Веронике слово крови, что ни он, ни кто-либо из его людей не притронется к тебе. Но Жофруа, кхм, кхм... - отец закашлялся, - не связан "словом крови". Его сдерживает только отец.
   - Что за "слово крови"? Вероника мне о нём не рассказывала.
   - Это клятва равного равному. Нарушить её, значит отдать свою кровь и жизнь в распоряжение другому вампиру. Лишь от того, кому дал клятву, будет зависеть какой будет твоя судьба.
   - Тогда почему Эмильен следует "слову крови"? Вероника уже мертва. Некому ставить ему условия.
   - Ошибаешься. Условие было.
   - Какое?
   - Если Эмильен или хоть кто-то из его людей причинит вред тебе или мне, или убьёт кого-то из нас, то и и Эмильен, обязан будет покончить с собой.
   - То есть всё это время я был неуязвимым... - осенило Мортимера. Он мог спокойно уйти из дома Фонтэнов, потому что даже бархатный голос не смог бы его остановить. Мог, но не ушёл.
   - Пока жив Эмильен, да. С Жофруа другая история.
   - Значит, оставлять меня в живых поганец не обязан. А он всё продумал.
   - Продумал?
   - Жофруа предложил ранить или убить Эмильена в обмен на мою свободу и свободу Джерри.
   - И ты согласился?
   - Тогда это казалось единственным выходом.
   - Странно, что мальчишка не сказал тебе о "слове крови", - Эдвард тяжело и хрипло вздохнул, - Хотел, чтобы дрался в полную силу. Тогда Эмильен вынужден был бы причинить тебе вред, кхм.
   - И покончить с собой, - добавил Мортимер.
   - Вампирёныш и правда всё продумал. Делает ему честь.
  

Глава 73: "Бауэрстоун: отец"

По-настоящему жив тот, кто задаёт вопросы.

   - Что означает бич Эгирона? - спросил Мортимер. Он давно выжидал момента, чтобы спросить.
   - Орудие предателя. Откуда ты узнал об этом? Вероника рассказала?
   - Нет. Кое-кто похуже, - помрачнел Морт.
   - Дело плохо. Тебя считают бичом?
   - Может, это какая-то шутка? Обзывательство? - спросил ганслингер.
   - Не думаю. Бич Эгирона - не шутка. Кровососы не славятся чувством юмора.
   - Так что это значит? Смертный приговор или что-то вроде?
   - Не совсем, - ответил Эдвард в задумчивости,- Тебе важно понять одну вещь. Вампиры никогда не убивают других вампиров.
   - Джерри убивает.
   - Потому что Джерри не знает правил.
   - Дичалые тоже убивают.
   - Дичалым плевать на правила.
   - Тогда кто и зачем придумал эти правила? - рассудил ганслингер.
   - Негласный уговор. Вампиры не убивают вампиров, но люди могут убивать вампиров. Поэтому и есть такие, как ты.
   - Такие как я? Нас что много?
   - Разумеется. Можешь называть себя охранником Вероники, но тебя готовили для другой цели. Убивать вампиров, потому что Вероника и Эмильен не могут.
   - А как на счёт Жофруа?
   - Похоже, мальчик считал прислугу своей собственностью. Даже здесь чувствую, как смердят их трупы.
   - И каково наказание за нарушение "уговора"? - Морт выделил голосом последнее слово, желая подчеркнуть его нелепость.
   - Отречение. Такой вампир никогда не найдёт себя покоя среди равных и вынужден будет вечно скитаться от города к городу, пока не умрёт или не осядет в тихой заводи, где нет других кровососов.
   - Значит четверо из Каслбрука хорошо знали что делают, - и Морт вкратце пересказал их удачную попытку заманить бич Эгирона в салун.
   - Они хотели вынудить Фонтэнов отдать тебя или дать бой. Первое унизило бы их, а второе привело к отречению. Умно. И что стало с четвёркой теперь?
   - Мертвы. За исключением одного. У нас не было времени с ним разбираться.
   - Не было времени? А если он найдёт для вас время?
   - Дичалые, - ганслингер сказал всего одно слово, но Эдвард понял всё, что это слово значило и могло значить.
   - Так вот почему вы здесь...
   - Отчасти и поэтому. Что значит это "бич Эгирона"?
   - У каждого высшего вампира есть свой "бич". Ты был бичом Эмильена.
   В памяти ганслингера всплывали лица людей, которых он видел среди вампиров, но никогда не мог уяснить зачем они там находились. Вероника уклонялась от ответа. Сами же люди не слишком распространялись о себе, хотя в общении были много приятнее напыщенных вампиров и смотрели на Морта иначе, с одобрением и даже сочувствием.
   - Так что означает "бич Эгирона"? - настаивал Мортимер.
   - Орудие предателя. Ничей бич. Вот что это означает.
   - Что значит ничей? Раньше я был чей-то?
   - Вампиры считают себя хозяевами, что даёт право определять судьбу бича, направлять его. Особенно теперь, когда ты столь выгоден. Кха!
   - Выгоден. О чём ты? Я убиваю кровососов, а не заключаю сделки.
   - Так же выгоден, как и людям, когда умирают их враги. Представь грифа и койота, которых интересует один и тот же труп. Убьёшь одного из них и другому достанется целая туша. Враг моего врага мой друг. Ты друг и койота, и грифа, но и враг им обоим. Кха-кха! - Эдвард закашлялся.
   - Помочь? - спросил Джерри.
   - Лучше оставьте меня одного. Хочу попрощаться.
   - Попрощаться с кем?
   - С жизнью. За сорок с лишним лет привык быть живым. Пора отвыкать, - ответил отец и снова закашлялся. Он зашуршал. Джерри видел, как тощая фигура легла и отвернулась лицом к стене.
   - Знаешь, а я ведь ненавидел тебя долгое время, - сказал Морт напоследок.
   - Разве что-то изменилось? - поинтересовался отец.
   - Кажется, начинаю тебя понимать.
   - И что же, кх, ты понял?
   - Что был среди вампиров, пока ты был неизвестно где. Вы с матерью продумали мою жизнь. Да только меня забыли спросить. Хотел ли я такой жизни? Может, мне по душе покер или скотоводство?
   - Только бичей вампиры не обращают и не едят. Бху-бху! - кашель стал грудным, сдавленным.
   - И что с того? Думаешь, я почитал за великую честь быть у Вероники и Эмильена на побегушках? И постоянно слышать, что недостоин их силы, что у меня грязная кровь, что я недоумок, выродок и позор своего отца?
   - Ты не позор своего отца.
   - Тогда кто я? Скажи мне кто я такой и зачем было начинать всё это?
   - Ты бич Эгирона, первый охотник, которого тренировали вампиры. Задумайся. Только ты можешь положить конец войне.
   - Положить конец войне? И как я это сделаю? Один?
   - Кто ещё знает вампиров лучше них самих? У остальных охотников нет и половины твоих знаний и опыта. Они уязвимы для бархатного голоса и не всегда могут понять с кем имеют дело. Бху-бху-кха-кха-бху!- сказал отец и жестоко закашлялся.
   - Разве есть и другие? - заинтересовался Морт.
   - Ненадолго. Если ничего не изменится, скоро ты действительно останешься один.
   - Почему? - спросил Джерри.
   - Нас мало. Охотников убивают по одиночке. Мы даже не в состоянии прикончить вампира в честном бою. Только из засады, если повезёт. Когда меня схватили, то пытался сопротивляться. Стрельнул разок. И промахнулся. Вот и всё, что было в моих силах, - и не дожидаясь ответа, отец перевёл течение разговора в иное русло, - Оружие, которое я передал тебе, Мортимер, лишь часть необходимого охотнику. Главное находится в тебе.
   - Во мне? Похоже на слова какого-нибудь пастора, но я не верую, - возразил Морт.
   - Слышу ненависть. И сомнения. Вероника рассказывала, как сверкали твои глаза, пока ты рос. Как из семян раздражения родился гнев и ненависть осела в твоём сердце.
   - Правда? Что ещё скажешь? Думаю, мы ещё нескоро увидимся, так что не стесняйся, - подтрунивал Мортимер.
   - Нескоро... - повторил в задумчивости Эдвард, - Скажу, что ты меня не убьёшь, как бы того не хотел, а вот твой друг может. Скажу, что Вероника запуталась и сама попросила избавить от мучений. Скажу, что сожалею...
   - Долго ждал этого момента и знаешь... - голос Мортимера дрогнул, - Я тебе не верю. Если мать и могла что-то с собой сделать, то не стала быть просить человека вроде тебя.
   - Не просила. Приказала. Бархатный... Бха-бха-бху!
   - Да, бархатный голос. Конечно! Как иначе?! - почти кричал ганслингер, рискуя в любой момент утратить контроль над собой.
   - Успокойся, Морт, - сказал Джерри.
   - Вероника дала Эмильену слово на крови, что не уйдёт, пока мы с тобой живы. Такой была цена её верности. Так что уйти, не нарушив своего слова, она могла только на тот свет, - говорил отец тусклым голосом.
   - Да я в порядке, Джей. В полном, - но Мортимер был не в порядке, когда обратился к отцу, - Хотел бы я вывернуть тебя наизнанку, чтобы смог взглянуть на себя со стороны. Чтобы увидел насколько ты лживый и эгоистичный ублюдок. Я лучше сдохну, чем поверю тебе.
   - Думаешь только о себе, Морти. Вера нужна тебе, а не мне.
   - Вера? Кто ты такой, чтобы твоя вера имела значение?
   И тут отец встал и выпрямился во весь рост прямо напротив Морта, так что они дышали друг другу в лицо. Отец дышал на ганслингера голодом и гнилыми зубами, а ганслингер дышал на него жевательным табаком.
   - Я твой отец, а ты мой сын. Помни об этом, когда смотришься в зеркало, - проговорил Эдвард.
   - Не было дня, чтобы не вспоминал чей я сын. Сын беглеца, предателя и труса. Даже думал, что простил тебя. Точнее, что мне всё равно. Но нет. Ваши с мамой игры... Твои уловки... К чёрту! - всплеснул руками Мортимер и отвернулся, но тут же повернулся обратно и тяжело впился кулаком куда-то в грудь отца. Тот рухнул от собственной слабости и силы удара сына.
   Джерри схватил друга за запястье и потянул прочь из камеры:
   - Пойдём. Тебе здесь нечего делать.
   - Нечего делать? Этот ублюдок сломал мне жизнь!
   - Тогда почему ты жив, а он умирает в одиночестве? Очнись, Морт, он сломал жизнь себе и твоей матери. Твоя жизнь в твоих руках.
   - Послушай друга и уходи, - сипел отец, - Так будет лучше для нас обоих. Я всё равно рад, что смог увидеть сына напоследок.
   Гнев на мгновение выпустил ганслингера из своей хватки. Его глаза стали мокрыми, дыхание сбилось и одинокий всхлип вырвался, чтобы тут же быть задушенным. Морт выскочил из камеры раньше, чем сентиментальность взяла верх. Он многое хотел бы сейчас сказать, многое, да только не тому отцу, которого знал всю жизнь, а этому, любящему и неравнодушному, но сказал только:
   - Я буду скучать.
   - Я тоже, сынок, я тоже, - ответил Эдвард, скручиваясь, как побитый пёс, подле дальней от входа стены.
   - В порядке? - спросил Джерри, как только дверь громыхнула за их с Мортом спинами.
   - Конечно. Лучший друг укусил меня и разорвал на моих глазах целую толпу, а теперь я ещё узнал, что я оружие и отец меня спас, и Вероника сама просила о смерти, чтобы спасти меня. Сам скажи в порядке я или нет.
   - Нет.
   - Ну вот и ответ на твой опрос. Какая камера пустая? Из всех воняет одинаково, а в темноте с меня толку мало.
   - Вот эта.
   - Отлично. Отосплюсь напротив камеры, в которой держат моего отца. Вдруг захочет сбежать, верно? - Морт толкнул Джея локтем, пытаясь казаться весёлым.
   - Верно, - ответил Джерри сухо, без души.
   - Ты о чём-то молчишь, Джей, - спросил ганслингер, прикрывая за собою дверь камеры.
   - Не нравится, что говоришь так, будто всё хорошо. Это странно. Неестественно.
   - Неестественно? Где ты такое слово-то откопал?
   - Берёг для такого случая, - осклабился Джерри.
   - Может, ты и прав.
   Морт и Джерри устроилась подле противоположных стен, свернувшись поудобнее и подложив руки под голову. Ганслингер лежал на боку, здоровяк на спине.
   - Почему ты не считаешь себя героем? - спросил Джей, выдержав основательную паузу.
   - Хороший вопрос перед сном. Ничего не скажешь,- ворчал Морт, хотя внимание к своей персоне ему было приятно, - Потому что герой не просто слово. Герой помогает другим, несёт за других ответственность. Я подвёл всех, кому помогал. По-моему, в этом нет ничего героического.
   - Но ты хотя бы попытался им помочь. Это чего-то да стоит.
   - Мертвец и есть мертвец независимо от того пытались ему помочь или нет.
   - Есть ошибки, которые нельзя исправить. Нужно просто идти дальше.
   - О да. Ещё столько живых нуждаются в моей помощи в отправке на тот свет.
   - Иногда герою приходится замарать руки, - ответил Джей.
   - Откуда в тебе столько дельных мыслей? Впитал их с кровью здешних умников?
   - Житейская мудрость, - пожал плечами Джерри.
   - Житейская мудрость? Как же! - возразил Морт.
   Повисла тишина. Отдалённые крики пытались пробиться сквозь неё, но так и оставались за стенами, наверху, в другой реальности.
   - Надеюсь, здесь нет мышей, - сказал Джей после короткого раздумья.
   - Мышей? А как на счёт крыс? В фут длиной способных отгрызть тебе руку пока спишь.
   - Крыс? Да это же не крысы, а собаки!
   Ответом здоровяку стал вполне себе убедительный храп.
  

Глава 74: "Где-то: Андрес"

Самых жестоких воителей боятся даже их друзья.

   Вездесущее солнце просачивалось сквозь густые заросли. Воздух от сырости казался настолько густым и плотным, что его можно было пить. Полчища москитов плавали в воздухе и раздражающе жужжали. Поклажа и доспехи тянули путников к земле. Красота же, если таковая в окружающих джунглях имелась, была скрыта листвой и хитросплетениями ветвей.
   - Тяжело... - выдохнул один из путников, - Вот бы прилечь в теньке.
   - Уж лучше сразу в могилу. Топай и не болтай, - ответил позади идущий, приподняв сползший на лоб кабассет. Волосы под шлемом стали от пота скользкой бесформенной паклей, по которой даже кожаная подбивка скользила безо всякого сопротивления.
   Один из солдат запустил руку под панцирь, затем достал, понюхал и отшатнулся.
   - Что? Нравится? - спросил бородатый парень по соседству. Он не брился с самого начала конкисты.
   - Иди ты. Я уже завидую туземцам. Бегать с голым задом не потея.
   - А ещё приносить людей в жертву сотнями. Знания и вера на нашей стороне. Мы не какие-нибудь там дикари! - сказал звонкий голос, хозяина которого и разглядеть-то было нельзя, настолько далеко позади он шёл.
   - Расскажи мне что нужно знать и во что верить, чтобы меньше потеть, и я тебя расцелую, Игнасио! - ответил ранее сунувший руку под панцирь, а теперь расстёгивающий куртку прямо под ним.
   - Тихо! - вскинул руку командир, - Вы нас выдаёте. В джунглях голоса, как выстрел из ружья, слышны за много миль, - голос же самого командира был похож на шелест листвы, но подчинённые отлично слышали. Андрес шёл впереди, но каждый в строю чувствовал его присутствие и легко вычленял умеренно громкий и строгий тембр среди десятков других.
   - Когда уже закончится эта война? Ацтеки славятся своей кровожадностью, а мы на их земле несколько месяцев, - беспокоился Корнелий, капеллан в бурой рясе и с золочёным крестом на груди.
   - Если бы ацтеки были такими же кровожадными в бою, как во время жертвоприношений, то мы бы не продержались здесь и дня, - возразил Андрес, двусмысленно взглянув вслед туземному проводнику, - Если бы ацтеки дрались, как мужчины, то нам было бы не с кем договариваться. Других племён кроме ацтеков мы бы не нашли, - и бросил, - Хорхе, неужели тебе настолько не хватает жены или puta, что ты готов расцеловать мужчину?
   - А ведь не хватает, - ответил грузный, к тому моменту уже расстегнувший куртку под панцирем.
   - Если настолько трудно, расцелуй капеллана. Думаю, он будет непротив, - сказал бородатый и строй едва не разразился хохотом, но быстро вспомнил кто во главе. Хихикнул только капеллан и до того нелепо, что Андрес промолчал.
   - Насколько близки мы к Эльдорадо? Как долго продлится война? - задавались вопросами солдаты, но ещё больше их интересовало когда, наконец, удастся удовлетворить жажду, выспаться и ощутить комфорт. Это злило, сбивало с толку и заставляло задавать офицерам вопросы, другим, но не Андресу.
   Возможно, ему не доставало авантюризма и решительности Кортеса, сделавших того командующим экспедиции. Лицо Андреса казалось выточенным из цельного куска мрамора. Твёрдые скулы говорили о силе воли, ухоженные усы о порядочности, колкий взгляд о строгости, но ничто в облике не выдавало проявляемой им кровожадности.
   Именно поэтому Андреса отправляли договариваться с враждебными ацтекам племенами. Выбор между периодическим захватом в плен и принесением в жертву или полным истреблением казался вполне очевидным. Никакое оружие не действует на людей также эффективно, как умение внушать страх.
   - Слушайте, может, командир заставляет таскать доспехи, чтобы мы были злее? - спросил грузный.
   - Тогда это работает, - ответил бородатый.
   - Они согласятся на союз только завидев нас. Голозадым аборигенам нечего противопоставить обученным и злым солдатам, - возразил Андрес.
   - А что если они откажутся? - поинтересовался капеллан.
   - Значит они откажутся не только от союза, но и присягнуть на верность королеве Испании, и признать Господа. Сами рассудите каким должно быть наказание, - ответил Андрес, но Корнелий уже видел костры, разгорающиеся в глазах командира. Хотя капеллану бы и в голову не пришло, что служат они разным богам.
   Кто ты? Зачем рассказываешь мне это?
   Хочу, чтобы узнал чуть больше о своём старом знакомом.
   Каком из?
   О, ты знаешь его и даже был в его голове или что у него там вместо...
   Кто ты?
   А кто ты? Охотник на вампиров или неженка, которому нужно знать всё?
   Ничего не понимаю. Кто ты такой, чтобы меня судить?
   Долго объяснять. Я просто уйду. Обсудим позже, когда будешь готов.
   Между тем, строй измученных испанских солдат продирался сквозь джунгли, истекал потом, плавился от зноя и едва не падал от усталости. Андрес по-прежнему вёл своих людей дальше и дальше, не замечая невзгод. Но лишь когда взгляд конкистадора упал на Мортимера, тот понял с кем имеет дело. Теперь ганслингер следил за командиром неотрывно.
   Туземный проводник подал знак и строй замедлил шаг: они приблизились к деревне.
   - Интересно, следят ли голозадые сейчас за нами? - спросил бородатый.
   - Следят, - ответил тучный, - Они всегда следят.
   - А ты откуда знаешь?
   - Слишком тихо здесь. В джунглях полно живности, но любая живность боится человека.
   - Скажи им, чтобы выходили! - приказал Андрес. Туземный проводник сказал что-то на родном языке и примерно два десятка фигур возникли из-под прикрытия листвы. Крепкие поджарые и загорелые мужчины держали в руках копья и деревянные изогнутые дубинки, украшенные замысловатым орнаментом. Лица воинов были расписаны чёрным.
   Небольшая деревушка, сокрытая в джунглях, состояла преимущественно из убогих лачуг и не имела ничего общего с величием ацтекской архитектуры. Лишь вождь племени напоминал о высокомерии хозяев Нового света, хотя перьев в его накидке и головном уборе было поменьше, сам он выглядел более поджарым и не столь высокомерным, как подобает правителю.
   Вождь произнёс короткую фразу.
   - Что он сказал? - спросил Андрес у туземца.
   - Вождь приветствует чужеземцев и спрашивает чего они хотят.
   - Поддержки в войне против ацтеков. Но это не важно.
   Проводник перевёл ответ вождю. Его брови немного приподнялись, но тут же вернулись на место.
   - Что важно чужеземцу?
   - Что вы хотите получить за свою помощь?
   И тут цветастый и пернатый вождь, словно стал больше, ощерился перьями, как шипами и стал говорить. Он говорил долго и внушительно. Соплеменники слушали своего правителя с замиранием сердца. Даже женщины выходили из домов и внимали: решалась судьба их народа, каждое слово имело значение.
   - Нам надоело отдавать лучших сыновей и дочерей в жертву ацтекам. Они уводят лучших людей и не дают ничего! Мы хотим отомстить.
   - И это всё? - поинтересовался Андрес, - Он говорил слишком долго, чтобы сказать так мало.
   Тень легла на лицо проводника: в нём боролись долг перед теми, кто заплатил, и долг перед собственным народом.
   - Вождь говорит, что дух и тело его народа больны. Они не смогут сражаться прежде, чем поборют недуг.
   - Мы дадим им лекарство. Дух исцелится благодаря вере в Господа, - ответил капеллан голосом, срывающимся от волнения на писк.
   - Что с вашим телом? - спросил командир.
   - Боги наслали страшную хворь. Она поражает лучших из нас и убивает за несколько дней. Даже шаманам не под силу её одолеть.
   - А испанцам по силам. Мои солдаты устойчивы к чуме. Женщины дадут от них здоровое потомство, - говорил командир, но это была полуправда. Кое-кто из солдат и впрямь имел иммунитет. Остальным пока везло.
   - Вы хотите наших женщин? - спросил вождь через проводника.
   - Да, - просто ответил Андрес, игнорируя умоляющий взгляд капеллана. Однако, остальные испанцы с трудом скрывали свой энтузиазм. Теперь вождь пребывал в суровой задумчивости, резко контрастирующей с его украшенным разноцветными перьями нарядом. Вождь заговорил с видимым напряжением, держа свои челюсти плотно стиснутыми.
   - Дайте нам палки, плюющиеся огнём, и получите женщин.
   - Хм... - задумался командир, - И только-то?
   Вождь внимательно выслушал проводника и кивнул.
   - Бенито, разряди мушкет и дай вождю.
   Бородатый замешкался на мгновение.
   - Делай что я сказал, - добавил Андрес и руки Бени зашевелились, вытряхнули из дула идеально круглую пулю и высыпали порох, а затем передали ружьё вождю. Тот взял оружие с видимым удивлением. Он явно не ожидал, что столь смертоносное оружие достанется так просто.
   - А теперь прицелься в меня и используй палку, плюющуюся огнём, по назначению, - сказал командир испанцев и застыл в ожидании. Вождь приставил ружьё к плечу - видимо, где-то видел, как чужеземцы целятся, - и застыл. Несмотря на то, что мушкет был разряжен, туземец не понимал как с ним обращаться. Скопировалось удалось только позу.
   - Он не может выстрелить. Не понимает, - ответил проводник, когда вождь начал сокрушаться.
   - Ну так давайте я покажу, - ответил Андрес, выхватил ружьё первого попавшегося солдата и выстрелил. Пуля скосила стоявшего рядом с вождём воина, - Теперь понятно? Никчёмный идиот.
   Вождь застыл в нерешительности. Переговоры грозили обернуться бойней. Слухи о палках, стреляющих огнём, оказались правдивы. Молодой и крепкий боец пал жертвой единственного попадания. В его голове зияла дыра диаметром с кончик пальца, но крови было так много, что туземцы не верили собственным глазам.
   - Вы больны и трусливы, не доверяете ни нам, ни ацтекам, готовы отдать своих женщин за оружие, которым даже не умеете пользоваться. И какая же от вас польза? - во время речи Андрес подходил к вождю всё ближе, пока не остановился прямо напротив него.
   - Мы умрём за вас, если потребуется, - ответил вождь мужественно и переводчик изложил это также мужественно.
   - Идёт. Убейте их, - ответил Андрес и, выхватив из-за пояса пистоль, прикончил вождя. Воинов застала врасплох смерть лидера и окончательно сбил с толку грохот выстрелов. Крепкие мужчины дрогнули, поддались панике и гибли глупо, бессмысленно. Не потому, что они были трусами, но в каждом жило убеждение, что мужество вождя больше их собственного, а раз он мёртв, то и их судьба предрешена.
   Испанцы палили из ружей и рубили врагов саблями без устали, пока не перебили всех, от мала до велика. Лишь когда земля утонула в крови, а лачуги горели, Андрес приказал остановиться. Каждый в тот момент ощущал, что не принадлежит себе, что по слову командира бросится в пламя. Но источником такой верности было не уважение и даже не страх - нечто другое.
   Объятия сна, наконец, ослабли и Морт сумел выглянуть в реальность. На мгновение ему показалось, что в темноте стояла знакомая фигура с мраморным лицом и смотрела прямо на него. Через секунду камера оказалась пустой. Джерри не было и это могло бы стать поводом для беспокойства, если бы Мортимер не уснул вновь. Теперь ещё крепче и без сновидений.
  

Глава 75: "Бауэрстоун: генерал"

Войны прекратятся, когда каждый солдат станет генералом.

   Утро застало Морта врасплох. Оно оказалось спокойным и тихим, как бывает перед повешением. Ганслингер один глаз и выжидательно упёрся в дверь, которая могла открыться в любой момент. Наверху вблизи и вдали, сквозь стены и бойницы в камерах слышались окрики. Громкие и отчётливые мужские голоса обменивались информацией.
   - На заднем дворе пусто!
   - В конюшне пусто!
   - Идём в дом. Ты, ты и ты - следите за входом. Никого не впускать без моего ведома.
   Интуиция подсказывала Мортимеру, что рано или поздно обыск дойдёт и до них с Джерри. Тогда будет сложнее объяснить почему двое взрослых мужчин добровольно спрятались в камере. Впрочем, Морт только теперь заметил насколько одинок был в сыром каменном мешке. Джерри, похоже, так и не вернулся. Окликнуть друга было нельзя - ганслингер пошёл искать молча.
   Постепенно память о сне начала восстанавливаться. Джунгли, конкистадоры, ацтеки, Андрес, приказ, которому нельзя противиться... Морту были малознакомо всё перечисленное кроме последнего, хоть это и наводило на странные мысли. Да и голос во сне казался таким отчуждённым, словно действительно принадлежал другому человеку, а не порождению самого сна.
   Гид может сколько угодно рассказывать о красотах картин и строений, но никогда не станет их частью. Таким был и голос во сне. Он словно что-то знал о происходящем и выкладывал историю с некой целью, которой, впрочем, забыл поделиться с Мортом. Так что рассуждать можно было долго. Точно было известно одно - ничего конкретного Мортимер не знал.
   Дверь скрипнула открываясь. Ганслингер выскользнул в тюремный коридор. Утром в нём было куда светлее, чем ночью при слабом свете луны и звёзд. Однако, Джерри всё ещё не было видно. Тогда Морт решил заглянуть в камеру, где оставил отца. Его взгляд медленно проплыл справа-налево и не сразу нащупал грузный силуэт, сидевший у стены.
   - Джей, что ты тут делаешь? - спросил Мортимер, полушёпотом, боясь разбудить отца.
   - Можешь не шептать, - ответил Джерри.
   - Почему? Отец же спит... - и тут ганслингера осенило. Он вернулся взглядом к телу отца у противоположной от входа стены и только теперь разглядел лужу крови. Ответ здоровяка обрёл смысл.
   Морт застыл в растерянности, протёр глаза, затем протёр очки полой плаща и снова заглянул в камеру через зарешёченное окошко. Труп и лужа крови были на месте. Хотя ганслингеру увиденное казалось нарисованным, вырванным из какой-то книги или кусочком забытого сна - это было реальностью, такой, которую невозможно было оспорить.
   - Что здесь произошло?
   - Ты и сам видишь.
   - Ты убил Эдварда?
   - Да.
   Прошла пара мгновений прежде, чем Мортимер действительно поверил в услышанное и понял ответ. Впрочем, ещё до того буря эмоций поглотила ганслингера целиком, втолкнула в камеру и начать избивать Джерри. Робкие тычки кулаками перешли в жестокие кроссы, затем пинки, но здоровяк не отвечал - лишь закрывал лицо и ухал от боли, будто наступал на мозоль. В конце концов, Морт вымотался и прекратил бить. Прикончить Джея всё равно было не в его силах.
   - Ты хотя бы понимаешь за что я тебя избил? - спросил ганслингер.
   - Если бы не понимал, то ответил бы, - сказал Джей и встал с пола, - Кто-то идёт.
   Шаги были в меру тихими, много тише, чем стоило ожидать от сапог. Морт поймал себя на мысли, что замолчал - гость мог насторожиться, если поймёт, что его обнаружили.
   - Куда идёт? О чём ты вообще говоришь? - сказал Мортимер в одном месте и неслышно направился в другое - к двери. Шаги чужака остановились напротив. Ганслингер стал ждать, когда неизвестный заглянет в зарешёченное окошко. Тот не заглядывал, вёл себя тихо, даже не дышал. И этот умер? - подумал Морт и рывком распахнул дверь от нетерпения.
   Насколько сильно брыкается лошадь? Настолько, что может ударом расколоть череп, сломать кости и отбросить на несколько футов. Что-то похожее ощутил на себе Мортимер, попытавшись удивить незнакомца. Боль оказалась такой резкой и сногсшибательной, что ганслингер только на полу понял что произошло - солдат так и застыл над Мортом с занесённым для удара прикладом.
   - Дёрнешься и я раскрою тебе череп, - предупредил незнакомец.
   - Каки манеы... - простонал ганслингер, потирая челюсть.
   Солдат прошёл к бездыханному телу Эдварда, притронулся к нему, перевернул, подставил ладонь ко рту, послушал сердце и только тогда поверил что имеет дело с мертвецом.
   - Ваша работа? - процедил солдат сквозь зубы.
   - Моя, - ответил Джерри.
   Гость пару секунд переваривал ответ. Он ожидал, что убийца будет отпираться или по меньшей мере не станет выдавать себя.
   - Поднимайся! Живо! Руки за голову! На меня не смотреть! Пойдёте впереди!
   - Куда? - спросил Морт.
   - Скоро узнаешь. И дружок твой узнает. Топай из камеры! Живей! - солдат толкнул Джерри к выходу. Ганслингер напрягся в ожидании худшего... Но ничего не случилось. Здоровяк вышел из камеры и Морт вместе с ним. Затем они стали подниматься по лестнице наверх, откуда доносился говор множества мужских голосов.
   Отголоски становились ближе, обретали чёткость и ясность звуковых очертаний. Отдельный вскрик приобретал черты радости, окрик командные нотки. Морт словно вернулся в прошлое, во времена охоты на Билли Дэда, когда вынужден был заручиться поддержкой одного генерала и ночевал с солдатами.
   Военная машина гремела шестерёнками, просеивая двоих незнакомцев. Угрюмый солдат, конвоировавший друзей, на глазах у сослуживцев преобразился в удачливого рыбака. Он с такой же гордостью хвастался уловом, как если бы выловил шестифутового осётра:
   - Подсёк этих двоих в тюремной камере возле трупа. Редкостные отбросы. Здоровый ещё и в крови. Тощак даже в очках. Не знаю как я их ещё не разбил. Так прикладом приложился, что до сих пор руки болят, - бодро вещал солдат, будто даже не устал.
   И не было в словах бойца ни единой нотки сожаления об ушедшем раньше срока мужчине, так и оставшемся лежать на каменном полу. Трупом больше, трупом меньше - что это изменит? Для Мортимера это изменило многое. Теперь он не верил, что Джерри сможет контролировать жажду, а значит и ганслингер не сможет контролировать Джерри.
   Наконец, солдат привёл двоих к офицеру. Только теперь, по красному кушаку, ярко выделявшемуся на серой форме, друзья заметили, что перед ними офицер южан.
   - Помнишь рассказывал тебе про генерала, которого хлестала гувернантка? Это он, - прошептал Мортимер Джею, пытаясь скрыть замешательство.
   - Докладывай, Питти! - приказал офицер.
   - Схватил этих двоих в тюремном подвале рядом с трупом, сэр!
   - Схватил? Как же ты их схватил, если один больше другого?
   - Одного огрел прикладом, в другого прицелился, сэр!
   - Что ж. Молодец... - ответил генерал, но в поле зрения образовались сразу два запыхавшихся бойца со срочным донесением. Столь срочным, что оно почти проступало на их лбах.
   - Докладывайте, - кивнул офицер.
   - Генерал МакКрук, сэр, мы нашли Эдварда Хэзелти.
   - Почему же я не вижу его перед собой? - спросил генерал, возмущённо шевеля густыми усами.
   - Он мёртв, сэр.
   - Питти, кажется, ты говорил, что обнаружил этих двоих в одном помещении с трупом... - начал МакКрук издалека, но столь грозно, как кружит над жертвой орёл, заходя под нужным для броска углом.
   - Но их было двое. Я не мог отвлечься, - оправдывался Питти, на глазах уменьшавшийся до размеров клопа.
   - Или не хотел. Генерал поощрил, генерал наказал. Можете удалиться, - кивнул МакКрук, чуть помахивая при этом рукой, будто сдувал пылинки.
   Питти и двое других, которых Морт и Джерри даже не видели, чуть замешкались - это можно было определить по раздражённому взгляду офицера - и только потом ушли.
   - Что ж. А теперь, Мортимер, я жду объяснений.
   - Может, позже? Я чертовски проголодался.
   - Твоего отца обнаружили мёртвым в одной с тобою комнате. Думаешь поверю, что тебе всё равно? Ты из-за смерти Билли Дэда переживал больше, чем из-за своего отца.
   - Эдварда укусили, - коротко бросил Морт.
   - А ну-ка улыбнитесь, - попросил генерал в приказном в порядке. Мортимер осклабился сразу, так как ему нечего было скрывать, - Ты тоже, увалень, иначе я не смогу тебе доверять.
   Джерри улыбнулся. Клыки слишком длинные, чтобы умещаться во рту во время улыбки заползли острыми кончиками на нижнюю губу. Хотя Морт и Джей оба были залиты кровью, пусть и в разной степени, у офицера был ответ на интересующий его вопрос.
   - Ты его знаешь, Морт?
   - Знаю.
   - И кем он тебе приходится?
   - Другом.
   - Дружба с вампиром. Опрометчиво, - ответил МакКрук и неожиданно возвысил голос, - Заковать увальня! У нас новый образец!
   Гурьба солдат окружила Джея, заковала в кандалы и куда-то повела.
   - Куда вы его ведёте?
   - В безопасное место, - успокоил МакКрук, - где он никому не причинит вреда.
   - Что вы здесь делаете?
   - Терпим поражение. Мы пришли за Эдвардом, но опоздали.
   - За ним? - Мортимер поморщился.
   - Что именно тебя удивляет? Твой отец был достойным человеком. Более достойным, чем ты мог о нём думать.
   - Убегать и прятаться не самое достойное занятие.
   - А защищать сына на расстоянии? Если бы не Эдвард, мы бы с тобой не познакомились. В первой стычке с Билли Дэдом ты его сильно недооценил и вполне мог остаться в прерии с пулей в брюхе. Эдвард уговаривал меня битый час, а потом уговаривал ещё столько же, чтобы отказался от вознаграждения за голову Билли.
   - Так это он тебя послал?
   - Сам подумай. Какова вероятность случайно встретить отряд солдат в прерии, где на тот момент не было ни сражений, ни маневров?
   Эдвард уступил любимую женщину вампиру, чтобы спасти её и сына. Вероника подговорила Эмильена дать слово крови, что он не тронет ни её бывшего мужа, ни Морта. Затем ганслингер получает арсенал охотника и испытывает на патруле. Мортимер чувствовал, что запутался в паутине интриг и чужих планов.
   - Куда отправитесь теперь?
   - На север. В Вестволл.
   - Поеду с вами.
   - Из-за друга?
   - Нет. Мне просто некуда податься, - слукавил Мортимер.
   - Идём. Дичалые наделали много бед, но мы перебили всех укушенных. Надо уходить.
   Солнце светило беспощадно ярко, ветер сушил кожу, небо нависало над головой. Никогда ранее мир не казался ганслингеру таким чужим и холодным, если так можно выразиться о прерии. Однако, что-то внутри ещё помнило как было раньше, в той, прежней жизни, не омрачённой преследованием и кровавыми расправами.
   И Морт стал вспоминать что значит быть молодым. Жить так, будто никогда не умрёшь, чувствовать себя неуязвимым и брать от жизни столько, сколько можешь унести. Теперь ганслингер думал о смерти постоянно, остро ощущал уязвимость перед обстоятельствами и мог только пытаться выжить. Он с сожалением признал, что молодость кончилась.
   Мортимер прошёл мимо клетки, в которую заперли Джерри, и провёл пальцами по стальным прутьям. Однажды и он окажется за решёткой, если ничего не изменится.
  

Бо Джонс и Бледная леди.

   Бо Джонс был из того разряда людей, которые не любят неприятности, но порой отчаянно их ищут. От скуки или чтобы испытать себя - не столь важно. Им просто нужно чему-то себя посвятить, что-то совершить и в чём-то отличиться. Но какой подвиг возможен без тренировки? И Бо тренировался, тренировался отчаянно и самоотверженно, заменяя большие подвиги преодолением мелких неприятностей.
   Одной из таких неприятностей являлись ссоры с лихими малыми. Чуть менее лихими, чем сам Бо Джонс, но такими же в себе. Если Бо ставил ноги на ширине плеч, то эти ребята переоценивали силы и старались занять столько места, сколько позволяла растяжка и длина ног. Со стороны это смотрелось забавно, хотя смеяться открыто никто не стал бы. Кроме Бо, разумеется...
   - Этот парень что с паровоза слез? Зачем так широко расставлять ноги? - спросил Джонс вслух, ни к кому не обращаясь. Однако, вопрос заинтересовал остальных. Помимо обсуждения причин конфликта вдруг стали вслывать шуточки про сына кочегара, паровозного ездока с жаростойким задом и прочая, и прочая, пока болтовня вокруг не стала слишком громкой.
   - Ну всё, Жирный Пит, твоя песенка спета! - сказал самоуверенный тип, но вместе традиционного замирания в лицах окружающих он увидел насмешку, - Чего ржёте?
   - Да ничего. Просто ты с паровоза слез, а ноги сдвинуть забыл, - ответил Бо.
   - Ты... Думаешь крутой да? Думаешь тебе всё можно?! - распалялся самоуверенный, который к тому же был ниже Бо почти на голову, - Я вызываю тебя, Бо, мать твою, Джонс! А ты, Жирный, никуда не уходи! Разберусь с тобой позже!
   Бледная, словно призрак, проплыла сквозь кольцо мужчин хозяйка салуна. Её так и называли "Бледная леди" за исключительно бледный, мертвенно белый цвет кожи, не знавшей солнца. Однако, кожа казалась ещё бледнее за счёт чёрного платья, которое леди также носила постоянно. В совокупности это делало её похожей на саму Смерть.
   - Мальчики, напоминаю, что разборки лучше перенести на улицу. Ваши глупости дорого обходятся салуну.
   - Идём, ублюдок! Я как раз в настроении пострелять, - махнул рукой в сторону выхода слезший с паровоза. И хотя он не выглядел внушительным и вслед ему говорили "Куда? Это ж Бо Джонс!", маленький человек стоял на своём. Именно поэтому людям было интересно чем всё кончится.
   Вслед за кривоногим и Бо на улицу из салуна высыпали горожане. Высыпали они и из соседних зданий. Слишком уж странным представлялось действо. И Джонс, и его противник представлялись достаточно спокойными, чтобы конфликт между ними вообще имел место. Однако, ссора каким-то образом возникла и развилась в спонтанную дуэль.
   - Зачем дуэль? Хорошо же сидели, - задавались вопросом многие завсегдатаи салуна.
   - Почему не по расписанию? Ровно в полдень или на закате, но чтобы посреди дня... Неслыханно, - думал бакалейщик, привыкший, что настоящие ганфайтеры верны традициям в отличие от молодых безумцев.
   - А коротышка-то не промах, - думали девицы, добавлявшие маленькому, но гордому человеку большой плюс за отчаянную смелость.
   - Где же шериф? Совсем распоясались! - возмущались наиболее порядочные граждане. Да шериф бы и сам был рад поприсутствовать, чтобы напустить важный вид и развести ссорящихся.
   - Да мелкий не знает с кем связался! Бо Джонс и не таких... - слышалось то тут, то там. Слава Бо была в зените. Достаточно было просто появиться и день обычного человека становился краше и лучше. Каким же тогда мог стать день кривоного коротышки, если он сумеет одолеть Джонса?
   - Ну что же вы застыли? Стреляйте! - сказала хозяйка салуна и её слова прозвучали слишком громко, будто никто более не говорил. Бо Джонс и коротышка смотрели поочерёдно друг на друга и на бледную леди. Что-то смущало обоих лихих парней.
   - Вы тратите наше время, парни. Решайте уже кто из вас шагнёт в могилу. Да поскорее, - настаивала леди с нескрываемым удовольствием. Двое снова переглянулись.
   - Давайте же! Всё равно помирать, так хотя бы устройте из этого представление! - раззадировала бледная леди.
   - Ну быстрее! Чего встали! Давай сюда револьвер! Покажу как пользоваться! - возмущался старик и уже потянул руку к кобуре коротышки, когда тот отмахнулся и крикнул:
   - Отвали от меня!
   - Чего встали? Чего встали-то?
   - Стреляйтесь раз решили, пока шерифа нету.
   - Шериф! Шериф!
   Звук шлепка по затылку.
   - Пошути мне ещё, - процедил кто-то сквозь зубы.
   - Сегодня вообще будет пальба?
   - Мы что зря собрались?
   - Шёл день и вечер, ночь настала...
   - Вы слышали койотов? Я да.
   - А знаешь что, парень... Как тебя зовут? - спросил Бо.
   - Хулио.
   - Знаешь что, Хулио, если уж им так хочется крови, то пусть грызут глотки друг другу, - сказал Джонс и направился прямиком к своему противнику - А мы пока поймём выпьем за их здоровье, - Бо подошёл к Хулио и протянул руку для рукопожатия. У того была отличная возможность, чтобы пристрелить легендарного ковбоя и ганфайтера.
   - А знаешь что? Катись оно всё к чёрту, - ответил кривоногий смельчак и крепко сжал Бо руку. Достаточно крепко, чтобы тот одобрительно кивнул и приобняв нового друга за плечо, вошёл с ним вместе в салун.
   - Вы что это удумали? - разорялась бледная леди, - А ну задержите их? Остановите их сейчас же!
   Но никто даже не сдвинулся с места, настолько ошеломлены были очевидцы переменой настроения дуэлянтов.
   - Присаживайся, - пригласил Джонс нового друга, - Выпьешь? - спросил он, остановившись подле барной стойки. Послышался щелчок взводимого курка.
   - А ты как думаешь?
   - Думаю, что не выстрелишь.
   - Это ещё почему?
   - В безоружного стреляют только трусы, - ответил Бо. Он не оборачивался и размеренными движениями выставил на стойку стаканы.
   - Верно, - ухмыльнулся коротышка, обнажив на секунду золотистый вставной зуб. Джонс разлил по стаканам бренди и направился с ними к столу, - Убить тебя сейчас было бы проще.
   - Проще. Но не лучше. Выпьешь?
   - Выпью. Для этого понадобится больше смелости. Я ведь пытался пришить тебя, - ответил коротышка, глядя то на выпивку, поставленную под нос, то на обслугу, которую вроде как следовало убить.
   - Дважды, - поправил Бо, прихлёбывая бренди, и уселся.
   Так прошло несколько минут в относительном покое. Коротышка по имени Хулио со вставным зубом и кривыми ногами всё более расслаблялся. Бо улыбался собеседнику так, как улыбался друзьям, и разговор тёк непринуждённо, подобно ручью, искрящемуся на солнце шутками.
   - И старик такой "Дай я покажу!". Думал ты его ударишь! - смеялся Бо.
   - С трудом сдержался. Будь он помоложе...
   - Чего вы тут расселись? - едва не визжала бледная леди.
   - Пьём за свои деньги. А что? Выпивки жалко? - осклабился Хулио.
   - К чему было представление на улице? Мы думали, что вы друг друга поубиваете, а не будете болтать по душам.
   - То есть все живы, но вы недовольны? Какая жалость, - ответил Бо и осушил кружку бренди.
   - Ты, мексиканец! Он тебя оскорбил. Пристрели его! - настаивала бледная леди, но Хулио ничего не предпринимал, - Или ты тряпка, трус?!
   Джонс ожидал чего-то подобного от женщины. Найти слабое место и надавить на него - целое искусство, в котором женщинам нет равных. Стоило отдать им должное.
   - Знаешь что, леди? Пристрели его сама. Хулио Эрнандес в друзей не стреляет, - что было в общем-то полуправдой. Просто для пальбы по друзьям коротышка был недостаточно пьян.
   - Не смотри на меня. Ты его слышала, - улыбнулся Бо, пожимая плечами.
   - И что же ты с ним сделал?
   - Чтобы убить нужна смелость. Но чтобы оставить врага в живых нужно ещё больше смелости. Хулио оказался храбрее некуда.
   - Да вы оба трусы! Перепугать столько народу и ради чего?! Чтобы выпить и помириться?
   - Трусы? Да вы боялись нашей смерти больше, чем мы сами! - взвился Хулио и сплюнул в пустой стакан.
   - Поэтому Смерть и не дружит со смельчаками. Ни обмануть нельзя, ни договориться. Выметайтесь отсюда к чёрту! - сказала бледная леди в сердцах.
   Бо вошёл в салун один, а вышел с другом - таким же лихим малым, как он сам. И если бы кто-нибудь спросил стоило ли оно того, чтобы посмотреть смерти в глаза, Джонс бы с улыбкой ответил: "Стоило".
  

Эпилог: "Чёрный человек и человек в чёрном"

   Пылающее солнце находилось так близко к земле, что застило небо. Пламенно-оранжевая прерия разливалась океаном магмы, кипящей, бурлящей и плещущейся, словно отражение того, что творилось на поверхности солнца. И между адом земным, и адом небесным держала свой путь обгоревшая фигура в почерневших лохмотьях.
   Фигура перескакивала с камня на камень, стараясь не сверзиться в ближайшую оранжевеющую жаром лужу. Порой прыжок был не больше фута. Порой доходил до полутора десятков футов. Издалека скачки черного силуэта казались бесовской пляской, но не было ни песен, ни хохота, лишь упорное продвижение вперёд к невидимой пока цели.
   - Он где-то там, я знаю, - шептал сам себе путник, предвосхищая встречу.
   Тощий и высокий стрелок в чёрном брёл по горящей пустоши впереди, далёкий и недоступный. И стоило обгоревшому, чёрному от гари и копоти человеку хотя бы приблизиться к нему, как за считанные часы призрачный силуэт растворялся в кипящем мареве. Оставалось лишь утешать себя тем, что преследуемый боится встречи также, как чёрный человек её жаждет.
   Ни оружие, ни знания не спасут тощего измождённого стрелка, когда обгоревший путник его догонит. Бывают такие противостояния, которые затягиваются на месяцы и годы. Решающим в них становится даже не сама победа как таковая, но кто из противников упадёт первым. Прожить на секунду дальше и значило бы победить. Даже если погибнешь после неё.
   Беспокойный ум обгоревшего прыгал от одной вещи к другой, постоянно возвращаясь к одному и тому же. Оно вызывало вспышки гнева и ревности к стрелку. "Да как они посмели?! Это же я! Я!" И хотя стрелок не напрашивался на защиту и не хотел стать чем-то большим, чем уже являлся - именно ему предстояло принять на себя весь гнев преследователя.
   - Месье, палаты стенаний не удержат его надолго.
   - Сколько времени у нас есть?
   - Два дня. Он слишком настойчив.
   И чёрная фигура доказывала это каждым шагом, каждой минутой нахождения в воплощённом кошмаре, ведь солнце для вампиров хоть и не было губительным, но другом назвать его было сложно. Инстинкты засыпали, убаюканные солнечным светом и жажда крови уступала место желанию уединиться для абстракции.
   В стране вечного солнца не было места покою. Не было возможности развернуться и покинуть иллюзию. Только поэтому обгоревший счёл догнать стрелка единственным способом убраться из наваждения. Достаточно будет прикончить его и сон закончится, видение растеряет былую силу и схлопнется. Но сколько для этого придётся идти чёрный человек не знал.
   Так человек в чёрном брёл по пустыне, а чёрный человек преследовал его. И казалось вечность прошла в преследовании до текущего момента и вечность пройдёт после него. Одно останется неизменным - стрелок по-прежнему будет впереди. Пока однажды законы здешнего мироздания не сведут их с преследователем в последнем бою. Обгоревший знал, что это случится, верил, как верил и в своё предназначение - утопить мир в крови - поэтому шёл. И продолжит идти столько, сколько потребуется.

Эпилог: "Резник"

   Резник вошёл в раж. Лезвие бритвы, утончённое и ржавое, острое и зазубренное распарывало кожу Миньона, а до того превратило в произведение искусства леди Кору. Она так и осталась лежать не в силах более пошевелиться, опутанная кровавым узором в виде виноградной лозы. Узор холодного блондина был проще, хоть по-своему замысловатым.
   Отточенное лезвие вырезало на коже небольшие полукруги, наползающие один на другой, подобно чешуе. Работа спорилась, ведь Резник не знал усталости и близость дичалых его вовсе не пугала. Напротив - пробудилось вдохновение, которое не иссякало до самого последнего момента, когда Резника заметили и стали обступать.
   Первым подошло существо очень похожее на чёрного козла, обученного ходить на двух ногах. В остальных также было как человеческое, так и звериное. Встречались и вытянутые клыкастые морды и совершенно на вид человеческие, но покрытые шерстью, либо ассиметрично скуластые, рогатые, ноздреватые, напоминающие бесов, какими их рисовали в Средневековье.
   Резник поднял голову всего раз, но не придал происходящему значения. Продолжил всё также, с высунутым наружу и слегка прикушенным языком творить своё искусство на крови.
   Неизвестно что именно впечатлило дичалых больше: увлечённость Резника или сами плоды трудов - это оказывало на них чарующее действие. Вместо того, чтобы убить, напугать либо как-то иначе повлиять на ситуацию, зверовампиры застыли, как истуканы. Они наблюдали с нескрываемым любопытством и отчасти даже с восхищением.
   Наконец, работа подошла к своему логическому завершению. Кровоточащее тело превратилось в своего рода рыбу. Вырезанные чешуи, подогнанные одна к одной покрывали Миньона повсеместно, за исключением головы и мест, защищённых одеждой. Резник не раздевал жертву и творил там, куда мог добраться без насильственного оголения.
   В некотором смысле так проявлялось почтение к увядающему телу. Оно, как и всё на свете, имело право на свои секреты и Резник ни в коем разе не стремился осквернить их. Напротив, багровое, резное обрамление подчёркивало насколько прекрасно было тело при жизни, но благодаря смерти стало гораздо красивее и гармоничнее.
   Резник без стеснения обтёр опасную бритву о манжету рубашки Миньона, сложил и встал. Отсутствующий взгляд "художника" скользнул по дичалым и он направился прямиком к ним, игнорируя угрозу как таковую. И вдруг чёрный козёл на двух ногах вышел вперёд, преступая дорогу Резнику. Тот остановился в ожидании, изучая козла взглядом.
   И тут то ли копыта не удержали дичалого, то ли он и в самом деле хотел сделать то, что сделал, но огромный ходячий чёрный козёл присел на колено. Присел и склонил голову, словно рыцарь, присягающий на верность. Тощий измождённый вампир протянул к козлу руку - дичалые не сдвинулись с места - запустил пальцы в густую косматую чёрную шерсть на макушке.
   Он стал накручивать клочковатую шерсть на палец, пока не сделал из него жёсткий чёрный барашек. Затем раскрыл блестящую немецкую бритву - дичалые не шелохнулись - и аккуратно срезал кудрявый локон. Дичалые едва ли понимали что Резник делает, когда он поднёс срезанный пучок волос к своему носу, прикрыл глаза и медленно втянул в лёгкие воздух.
   - Да, я знаю этот запах, - сказал тощий; его лицо в тот момент успело сменить несколько выражений: узнавание перетекло в смущение и привело к рассеянной улыбке, - Так пахнет конец света.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"