Уходили пешком в пустыню, не зная брода,
Закрывая головки детей уголком платка,
Расплывались по небу звезды сквозь слезы, как
Гари оспинки на кусках
Пресного хлеба, и соль свободы
Жгла глаза, похрустывая на зубах.

Оставалась в минувшем твоя и чужая мука,
Десять казней и кровь, размазанная по косяку,
В настоящем - сопящий в шею любимый куль,
Губы, мучающие "Почему?", обращенное молча к мужу,
Брату, свату, отцу - тем, кто ведал Господню волю,
Кто решил за других, на твой нечет свой счет и чет -
И душа, принимающая, что перед и за тобою
Красным морем египетских первенцев кровь течет.