Ты напев исторгла из меня ветрами,
И вотще воздвигну я стены и врата,
Страсть моя тебе лишь, и мне твой вертоград, и
Мне безрукой плоти власть и дурнота.

Книгам ты одна лишь грех, и судия ты.
Вечная внезапность, взгляд тобой горит.
Как прольется город малиновым закатом -
Вот тогда скоси меня и собери.

Тех, кто брать не смеет, не ищи неволить,
По твоим дорогам я пройду один,
И моя молитва ни о чем не молит,
Вся моя молитва - 'Ты, единая...'

До пределов грусти, до истоков ночи
Вдоль железных улиц твоим детям в дар
Я несу с собою, как Господь мой хочет,
Нищеты моей изюм и ее миндаль.

Пусть же наше сердце твои руки ловят,
А устанет биться, не жалей и не
Дай ему померкнуть и закрыться, словно
Комната без звезд, оставшихся вовне.

Месяц там горит как поцелуй кухарки,
Неба влажный кашель там вторит ему,
Там платком мне липа бросит лист немаркий,
И я
Поклонюсь
И подниму.

В городах корыстных и глухих от боли
Барабанный грохот, знаю, сокрушит
Жизнь мою однажды, и я поневоле,
Чтоб сорвать улыбку нашу, рухну меж машин.