Аннотация: "Творящий зло - в ответ добро получит" -иногда и так бывает.
Владимир Авдеев ЧАСЫ
У Нины Ивановны было трое взрослых детей. Две дочери удачно вышли замуж и жили в центре города со своими мужьями. Сын Андрей Верисеев тоже жил в отдельной квартире, доставшейся ему после смерти бабушки. Дочери не претендовали на эти апартаменты, так как их мужья были довольно обеспеченными людьми и свободно могли купить еще по одной квартире в элитном районе города. Старшая дочь Алиса первой вступила в брак с Романом Гуровым - генеральным директором компании "Спорт-автотрэйдинг", занимающейся торговлей эксклюзивными спортивными автомобилями. У них долгое время не получалось заиметь детей, но вскоре Господь смиловался над ними и теперь Алиса ходила на пятом месяце беременности. Младшая дочь Настя опередила Алису и первой осчастливила мать, сделав её бабушкой двух очаровательных близняшек. Андрей Верисеев жил один. Ему было двадцать лет, и он не собирался разменивать свои молодые годы на крепкие узы брака, которые положили бы конец его беспечной жизни.
Сегодня вечером Нина Ивановна решила собрать всех детей вместе и наконец-таки познакомить со своим возлюбленным. Чтобы успеть приготовить праздничный ужин она пригласила детей к семи вечера. Первым пришёл Андрей. Он знал о существовании Григория Мелихова, но после того как в десять лет от них ушёл отец, испытывал большую неприязнь ко всем мужчинам, пытавшимся подкатить к его матери. Мелихов был хорошим человеком, и дочери радовались, тому, что их мать наконец-таки встретила достойного мужчину, правда никто его в глаза не видел, но со слов матери это было так.
Андрей позвонил. За дверью послышались шаги, и через мгновенье Нина Ивановна открыла дверь.
- Привет ма!
- Привет сынок, проходи, - сказала мать, вытирая руки о кухонный фартук.
Андрей вошёл. Кроме неё в квартире никого не оказалось.
- Я первый? - спросил сын.
- Да, Григорий с минуты на минуту должен приехать, а сёстры уже в пути. Они только что звонили.
- Понятно.
- Ты располагайся, а я пойду на кухню, мне ещё надо рыбу приготовить.
Андрей разулся, снял куртку и вошёл в зал. Посредине комнаты уже стоял сервированный стол. Салфетки, тарелки, ножи и вилки были аккуратно разложены по всем правилам, единственное, что не вписывалось в эту композицию - это пластмассовый поднос с бокалами стоявший на углу стола. Андрей, недолго покрутившись в комнате, пошёл на кухню к матери.
Рыба была такой большой, что у Нины Ивановны не нашлось посуды, чтобы уместить её там и, по всей видимости, запекать она собиралась, разрезав рыбу пополам.
- Тебе что-нибудь помочь? - спросил сын.
Нина Ивановна окинула взглядом кухню и ответила:
- Вон возьми салаты и отнеси на стол.
Андрей взял две вазы с кулинарным творением его матери и вышел из кухни.
Нина Ивановна очень любила и умела готовить, поэтому каждое её блюдо можно было смело называть творением.
Вскоре сын вернулся и, взяв очередную партию блюд, опять удалился из кухни. Мать продолжала чистить рыбу, и так как её чешуя была таких же внушительных размеров, как и сама рыба, ей приходилось прилагать немалое усилие, чтобы очистить этого монстра. Но, не смотря на это, уже через пять минут рыба была готова для дальнейшего разделывания. Нина Ивановна отложила приспособление для чистки, достала большой острый нож, ловким движением распорола брюхо и принялась вытаскивать оттуда внутренности. Что-то тяжелоё вывалилось из брюха и звонко ударилось о металлическую раковину.
- Андрей иди сюда! - крикнула мать, вытирая серебристую вещицу только что изъятую из нутра рыбы.
Андрей зашёл в кухню и спросил:
- Что ты хотела?
- Смотри, что я достала из этого монстра, - ответила она, протягивая руку своему сыну.
На её ладони лежали наручные часы. Андрей взял их и принялся внимательно рассматривать. Потом приложил часы к уху, прислушался.
- Стоят... Но как они попали туда?
- Понятия не имею,- ответила Нина Ивановна.
Андрей ещё раз взглянул на них: обычные наручные часы серебристого цвета с большими римскими цифрами на циферблате. Две красные стрелки показывали ровно двенадцать часов.
Он вспомнил, что похожие часы были у него в детстве, и он гордо носил их, показывая своим сверстникам. Это было ещё в школе - восьмой, может быть девятый класс. Тогда возле школы стоял детский садик, в котором они часто собирались вечером после уроков или когда прогуливали школу. Днём там было сложно находиться, так как воспитатели, гулявшие с детьми, прогоняли их оттуда. А вот вечером всё менялось, садик пустел, и подростки как воробьи слетались туда, занимая все свободные места. Единственный человек, который оставался там была бабушка, присматривающая за детским садом, но когда собиралась толпа подростков она не высовывала нос из здания, что бы не получить в ответ кучу бранных слов, да ещё какой-нибудь отпетый хулиган мог швырнуть в неё камнем. Правда пару раз, когда слегка выпившие подростки разбивали окно в столовой или выламывали доски с качелей на детской площадке, бабуля вызывала милицию. Ребята, услышав звуки подъезжающего милицейского "бобика", моментально рассыпались в разные стороны, и найти виновников было невозможно.
У Андрея Верисеева была своя компания. Не сказать, чтобы хорошая, но и явным зверством она не блистала в отличие от других детей из неблагополучных семей. Они любили собираться в большой беседке заплетённой виноградом. Играли в карты, курили, травили анекдоты и если у кого-то появлялись деньги, то распивали дешёвую "Анапу". Вот и в очередной раз ребята собрались там.
- Фонарь ты знаешь, за что Кутузов глаза лишился? - сказал Андрей.
Фонарь, наконец-таки хлебнул из бутылки и попытался, что-то ответить:
- Н-а-ю...
- Ты давай глотай, а потом расскажешь, - усмехнулся Сергей, забирая у него бутылку. Он, недолго думая, опрокинул "Анапу" себе в рот и передал Андрею.
Андрей посмотрел на бутылку, потом на Фонаря и спросил:
- Ну, как пошла? Нормально?
Фонарь, проглотив остатки вина, слегка поморщился и ответил:
- Дрань! И зачем мы её пьём?
Сергей удивлённо посмотрел на него, достал из кармана пачку "Донского табака" и протянул ему:
- На, закури, лучше будет. Да и по шарам быстрей даст.
Андрей тоже взял сигарету, прикурил её и, сделав резкий выдох, глотнул из бутылки.
- Закуривай, закуривай, - закричал Сергей.
Табак и в самом деле перебивал вкус "Анапы", но ещё и усугублял хмельное действие напитка. Андрей поставил недопитую бутылку на лавку и сделал большую затяжку. В голове зашумело, беседка слегка поплыла перед глазами.
- Ну что может в карты? - предложил Сергей.
- Неохота, - пробубнил Фонарь. - Где там Костэн с Лысым? Сколько их можно ждать?
- Чёрт его знает, где они? Пойду, посмотрю, может на стадионе околачиваются.
Андрей подошёл к забору и выглянул: стадион, к сожалению, был пуст, не считая пару старушек, выгуливавших своих псов. Потом он посмотрел в противоположную сторону и увидел полного парня идущего вдоль забора садика.
Парень остановился. Ему явно не хотелось связываться с Андреем, поэтому он развернулся и пошёл обратно.
- Эй, ты куда?
Андрей одним махом преодолел ограду и принялся догонять беглеца.
Дима Сусликов учился в параллельном классе. Его большие размеры никак не сопоставлялись с фамилией, и при желании он мог дать достойный отпор хлюпким подросткам типа Андрея. Но они брали наглостью и своим дурным авторитетом. Все их дрянные поступки моментально разлетались в школьном кругу, и поэтому Дима слегка побаивался этих ребят.
- Стой Суслик. Куда собрался? - сказал Верисеев, хватая его за плечо. - Пойдём к нам.
- З-з-з-ачем?
- Пойдём, пойдём, - сказал Андрей и принялся толкать его в спину.
- Я домой с-п-п-п-ешу.
- Домой ты всегда успеешь, а нам скучно.
Сусликов стоял как вкопанный, и все попытки сдвинуть его с места, были напрасными.
- Что мне остальных позвать? - пригрозил Верисеев.
- Отвяжись.
Андрей почувствовал жёсткость в голосе Димы и понял, что он не станет ему подчиняться, а звать остальных - было как-то не солидно для такого парня как он, и поэтому Верисеев принялся уговаривать Сусликова:
- Да не трусь ты, пойдём к нам, винца попьём.
- Я не пью.
- Да брось ты, пошли. С ребятами поздороваешься или ты их не уважаешь?
Дима сломался.
Они направились к месту, откуда только что спрыгнул Верисеев.
- Давай, залезай, - скомандовал Андрей.
Сусликов повис на заборе. Его попытки подтянуться и закинуть ногу ничем не увенчались.
- Ну ты и жопу себе отрастил, - засмеялся Верисеев и принялся помогать Диме подталкивая его руками.
Сусликов с горем пополам перелез через ограду и, не удержавшись, рухнул на землю. Вскоре следом спрыгнул Андрей.
- Ты где пропадаешь? - удивлённо спросил Фонарь.
- Смотрите, кого я привёл, - сказал Верисеев и толкнул Диму вперёд.
- Какие люди! - пьяным голосом завопил Сергей. Пока Андрей возился с Димой, он успел пару раз приложиться к бутылке и теперь чувствовал себя храбрее всех. - Толстый Суслик, - издевался он. - Давай выпьем с нами.
- Не хочу.
- Ты чё! Не поддержишь нашу компанию? - сказал Андрей. - А ну Фонарь, доставай "Анапу".
Фонарь вытащил из под стола бутылку и протянул Андрею.
- Да тут ничего не осталось, - удивился Верисеев.
- Это всё Серый выпил, - пожаловался Фонарь.
- Доставай вторую, - сказал Сергей.
- Это же для Костэна с Лысым.
- Ничего и им хватит. Доставай.
Фонарь расстегнул куртку и извлёк оттуда бутылку "Анапы".
- Держи.
Сергей взял её и принялся зубами отрывать крышку.
- Вот чёрт! - выругался он, выплёвывая жёлтую блестяшку.
- Что зубами о стекло? - спросил Андрей.
- Да! А всё для тебя Толстый, ты ценишь это?
- Я не буду, - ответил Дима.
- Будешь, будешь, куда ты денешься? Держите его ребята!
Андрей и Фонарь схватили Сусликова за руки, а Сергей зашёл сзади, за волосы оттянул Димину голову и начал вливать ему в рот "Анапу". Вино побежало по щекам, по шее и закапало на пол.
- Ну как - вкусно? - засмеялся Сергей.
Дмитрий, не выдержав такого унижения, рванулся. Фонарь не удержал его руку и, освободившись, она треснула Серого по уху. Тот отскочил в сторону и уронил бутылку на пол.
- Ты что творишь сука?! - крикнул Андрей и ударил Диму в живот.
Он согнулся, присел на корточки и закашлял.
- Вот зараза! Он бутылку разбил,- сказал Сергей, пиная донышко.
- Врезать ему ещё раз? - предложил Андрей.
Сусликов, услышав эти слова, моментально подскочил и попятился в угол.
- Что вы тут шумите? - послышался чей-то голос.
Ребята повернулись и увидели двух парней подходящих к беседке.
- Привет Лысый. Привет Костэн.
Они поздоровались и зашли в беседку. Запах дешёвого вина мгновенно ударил в нос.
- Чем у вас тут пахнет? - спросил Лысый.
- Это Толстый вашу бутылку разбил, - ответил Фонарь.
Лысый суровым взглядом окинул беседку и увидел в углу Сусликова. Дима, поймав его взгляд, опустил глаза. Руки от напряжения подрагивали. Он понимал, что сейчас ещё один ублюдок начнёт издеваться над ним. Но Лысый решил по-другому выйти из положения.
- Ты нам должен Суслик, - сказал он.
- Я им г-г-говорил, что не буду пить. Они сами р-р-разбили.
- Кто разбил? - возмутился Андрей. - Покажи пальцем.
- Неважно, - продолжил Лысый. - Тебе придётся заплатить за это. Доставай деньги.
- У меня нет д-д-денег.
- А ну Фонарь проверь его карманы, - скомандовал Лысый.
Он был старше всех и считался лидером их шайки. Поэтому все слушались его, а некоторые даже пытались как-то выделиться перед ним, подмазаться. Фонарь не исключение. Он подошёл к Сусликову и принялся шарить по его карманам. Дима смотрел на него с призрением. Ещё бы, какой-то щуплый шакал обыскивал его, а он стоял и ничего не мог с этим поделать. Но к счастью там было пусто, и может быть по этому, он не сопротивлялся.
- Куда ты их прячешь? Признавайся.
- Нет у меня д-д-денег, - повторил Дима.
- Ну что нам с тобой делать? - спросил Лысый.
Дима молчал. Неудовлетворённый результатом Фонарь отошёл в сторону.
- А это что? - спросил Андрей, показывая пальцем на левую руку Сусликова.- А ну покажи.
Из-под рукава свитера виднелось что-то серебристое. Лысый подошёл и отдёрнул рукав.
- Часы... Симпатичные.
Дима вырвал руку.
- Снимай их.
- Это по-по-подарок.
- Плевать. Я сказал, снимай их. Ты разбил бутылку - плати.
Это была неравная мена - часы на бутылку вина. Дима что-то попытался ответить, но от волнения его язык делал бессмысленные движения, и изо рта вылетали лишь обрывки неразборчивых фраз. Тут вмешался Костэн:
- Ну ладно, давай сыграем в одну игру. Если ты проиграешь, то без разговоров отдашь нам часы, если же я проиграю, то..., - он покопался в кармане и достал старый брелок в виде камешка с потёртой надписью "Сочи-1998" . - То я отдам тебе вот эту вещь. Идёт?
- В-в-в-во что будем играть?
- В "очко"! Фонарь, где карты?
Фонарь поднялся на лавку и достал из тайника под крышей колоду порнографических карт.
- Смотри, - сказал Костя и положил брелок на стол. - Теперь ты.
Диме ничего не оставалось, как принять его предложение. Возможно, он понимал, что это его единственный шанс, чтобы оставить свою вещь при себе - пятьдесят на пятьдесят. Он снял часы и положил их рядом с брелком. Ребята обступили игроков. Фонарь перетасовал колоду и протянул Лысому, что бы тот сдвинул карту.
- Ну что поехали?
- Я первый тяну,- сказал Костэн. Никто не возразил.
Первой оказалась трефовая десятка: к длинноволосой блондинке стоявшей в коленно-локтевой позе сзади пристроился темнокожий мачо в бежевой ковбойской шляпе. Блондинка повернула голову к своему партнёру. Её приоткрытый рот и подкатившиеся глаза говорили о приближении финала.
Следующим потянул Дима. Пиковая дама: два красивых женских тела сплелись воедино. Их горячие губы и нежные руки ласкали друг друга.
Ребята прекрасно видели карты обеих игроков, но никто не собирался раскрывать их значения оппонентам. Им было интересно, чем же закончится этот поединок.
Вторая карта легла в руку Костэна. Десятка червы: длинные женские ноги красовались на плечах у мускулистого жеребца с серьгой в левом ухе. Чёрные чулки с подтяжками сводили всех с ума. От таких картинок у парней проснулся мужской инстинкт - появилась эрекция. Исключением был Андрей. Он не отводил взгляда от понравившихся ему часов, крутил их, рассматривал и совсем не следил за игрой.
Костя улыбнулся и посмотрел на ребят. Они одобрили его улыбку и закивали в знак поддержки. Теперь вероятность победы Сусликова стала очень мала. Костэн сложил свои две карты и небрежно швырнул на стол рубашкой вверх. Дима понял, что набор очков его соперника окончен, теперь всё зависит от него, а точнее от удачи. Главное не взять лишнего и не повестись на блеф. Но Костя не блефовал, и Дима догадывался об этом. Это читалось с довольных лиц парней и с такой же довольной и невозмутимой физиономии его соперника.
Очередь за Димой. Крестовая восьмёрка: хрупкие плечи, осиная талия, шикарные бёдра. Девушка сидела спиной, и её тёмные как ночь волосы свисали по спине.
Одиннадцать очков было мало, нужно тянуть дальше. Главное не напороться на туза. Сусликов взял третью. Десятка крести. Лица ребят моментально скисли, и Костя заподозрил что-то неладное.
- Вскрываемся, - сказал он и перевернул свои карты. У него было двадцать очков. Почти победа, без одного очка.
Но истинная победа была у Димы Сусликова - "очко". Он перевернул карты и Костэн понял, почему скисли лица его друзей.
- Вот чёрт! - выругался он. - Двадцать одно!
Ребята переглянулись, такого финала никто не ожидал. Дима потянулся за своими часами, но Андрей опередил его. Он накрыл их рукой и сказал:
- Ты жульничал. Теперь часы наши.
- Мы так не до-г-г-говаривались! - возмутился Сусликов.
Андрей смотрел ему в глаза и ехидно улыбался.
- Да отдай ты ему, - заступился Костэн.
- Не отдам. Они мне понравились, - ответил Верисеев и засунул часы себе в карман. - Всё, свободен. Можешь идти домой.
- Вы обещали вернуть их мне, если я в-в-выиграю. Так не честно.
- Поезд ушёл Толстый.
Больше никто не заступился за Диму. Что он мог сделать, находясь среди этих парней? Дать в морду? Попытаться выклянчить свою вещь, унижаясь при этом? Его воспитание и характер не позволили сделать ни одно, ни другое. Он просто ушёл оттуда, оставив этот поступок на их совести, которой, по всей видимости, не было, по крайне мере в этом возрасте.
Прейдя, домой он ничего не рассказал отцу, подарившему эти часы на день рождение. В душе остался осадок, и появилась неприязнь к своим обидчикам. А Андрей ещё долго носил свой трофей, добытый у Сусликова, и всем хвастался. Но, однажды летом купаясь в речке со своей компанией, Верисеев утопил часы. Они соскочили с руки и упали воду. Ребята ныряли, пытались найти их на дне, но всё безрезультатно.
- Сынок пойди, открой. В дверь звонят.
Андрей разогнал воспоминания о школьных годах и пошёл открывать дверь.
- Привет Алиса! Привет Роман! Проходите.
- Здравствуй Андрей! - дружно ответили сестра с мужем, и зашли в прихожую.
За ними стояла ещё одна пара: Настя и Григорий Мелихов.
- Здравствуй Андрей. Я Григорий, - представился он, протягивая руку.
- Здравствуйте, - ответил Верисеев и пожал ему руку. - Настюха привет.
- Приветик! - звонко прощебетала сестра и вместе с Мелиховым вошла в квартиру.
Нина Ивановна наконец-таки поставила рыбу в духовку и вышла встречать гостей.
- О...? - удивилась она. - Вы уже познакомились? А я хотела лично представить Григория.
- Мы встретились в подъезде, - пояснил Мелихов. - И уже познакомились.
- А где мои любимые внученьки?
- С отцом остались. Стихи разучивают. У них завтра утренник, - ответила Настя.
- Ой, как жаль. Я уже по ним соскучилась. Ладно, проходите к столу.
Гости, перекинувшись парой фраз, проследовали в ванную, что бы вымыть руки, и только после этого уселись за стол.
Первым делом в ход пошли холодные закуски. Мелихов открыл бутылку бургунского и разлил дамам. Мужчинам покрепче - водка "Русский стандарт". Маленькие фирменные стопки с одноименным названием наполнились холодной до тягучести водкой. Григорий поднял свою стопку и принялся произносить тост:
- Я хочу признаться всем вам, что мне крупно повезло, когда я встретил Нину. Я влюбился как в первый раз. Да, как в первый! Даже в наши годы может произойти такое. И когда это случается, то всё вокруг меняется. Она изменила мою жизнь, она внесла в неё частичку живого, как будто долгожданный лучик света прорезался сквозь серые дождевые тучи. Я просто влюбился в неё по уши, и теперь я живу. Теперь я дышу полной грудью. Нина стала мне дорогим человеком. Поэтому я хочу выпить за вашу замечательную мать и мою будущую невесту! За тебя дорогая!
Посуда зазвенела. У женщин от слов Григория проступили слёзы. Потом, осознав сказанное, гости переглянулись. По их мимике было понятно, что все они задумались над фразой "будущая невеста". Но спросить про это никто не решился. Возможно, было ещё рано спрашивать про свадьбу и к тому же не совсем тактично при человеке, которого они видели в первый раз.
Потом вниманию удостоилась Алиса и её будущий ребёнок. Мать расспрашивала её о самочувствие, о питании и о многом другом, что присуще беременной женщине.
- А сейчас я принесу особое блюдо, - сказала Нина Ивановна. - Такую большую рыбу вы наверняка никогда ни ели?
Она пошла в кухню и вернулась оттуда с подносом, на котором красовалась одна половинка рыбы.
- Представляете, у меня не нашлось такой большой посуды, что уместить её. Пришлось разрезать на две части.
- Ну, ничего, ты ставь, а мы сейчас попробуем, - сказал Андрей.
Рыба получилась шикарной. Она прямо таки таяла во рту. Григорий, распробовав блюдо, решил похвалить свою возлюбленную:
- И ещё я хочу заметить, что ваша мать отличная хозяйка. Вон, какую рыбу приготовила.
- Это тебе надо сказать спасибо за такого великана, - засмущалась Нина. - А вы знаете, что мы с Андреем нашли в ёё брюхе?
Все покачали головами.
- Часы. Наручные часы.
- Интересно, как часы могли туда попасть? - удивился Роман.
- Понятия не имею, - пожимая плечами, ответила Нина Ивановна и повернулась к сыну. - Андрей, а где они? Ты их на кухне оставил?
Андрей попытался что-то сказать, но захрипел.
- Что случилось Андрей?
Он не мог произнести ни слова, а только фыркал и издавал странные звуки.
- Ты что подавился?
Верисеев замахал головой. Григорий, не растерявшись, встал со своего места и принялся стучать по спине Андрею. Жгучие хлопки обрушивались на его спину, но толку от них было мало. Тогда Андрей взял ломтик белого хлеба, засунул себе в рот и попытался глотнуть. Что-то сильно кольнуло в горле. Глотнуть не получилось. Повторное движение мышц отдало острой болью - хлеб пришлось выплюнуть.
- Принесите воды, - закричала испугавшаяся мать.
Сидевшая ближе всех к выходу Настя метнулась на кухню. Мелихов продолжал стучать по спине. Верисеев закашлял. Из-за рта вылетели остатки хлеба, но лучше не стало.
- Выпей воды. Должно помочь, - сказала сестра, протягивая стакан с водой.
Вода тоже не помогла. Все столпились возле Андрея, пытаясь чем-то помочь ему, но ничего дельного предложить и сделать не могли, а только сеяли панику. Прошло двадцать минут, но ситуация не изменилась, даже стала ещё хуже. Андрей кашлял, хрипел, его лицо сильно покраснело.
- Может вызвать скорую помощь? - предложила Алиса.
- Молодой человек ел рыбу и подавился. Мы ничем не можем ему помочь. Пожалуйста, приезжайте побыстрей.
В его голосе не было ни капли волнения, что нельзя было сказать о тёще, которая закричала, надеясь, что её услышат:
- Побыстрей, приезжайте побыстрей!
- Ожидайте, - таким же спокойным голосом ответила диспетчер и повесила трубку.
Оставалось только ждать.
Уже спустя пять минут карета скорой помощи мчалась по Петровскому проспекту в направлении улицы Бокова. Проехав площадь Петра-I машина попала в пробку. Обычно после семи вечера в этом районе никогда не было проблем с движением автотранспорта, но сегодняшний день оказался особенным. Громадная толпа машин скопилась прямо за площадью. Водители сигналили друг другу, кто-то орал в окно своего автомобиля. Один даже вылез из "шестёрки" и начал кому-то жестикулировать, ругаясь при этом отборнейшим матом.
Увешанный рекламой уазик пытался сдать задом, чтобы развернуться и зацепил бампером жёлтый "Жук-2". Расфуфыренная блондинка чуть не лишилась дара речи, но, собравшись с мыслями, принялась звонить по телефону.
Одним словом на дороге царил полный хаос. И пробраться сквозь это полчище автомобилей было просто не реально.
Привыкшие к таким обстоятельствам работники скорой помощи стояли бы в пробке до последнего, но водитель этой машины был одним из немногих, кто чувствовал на себе большую ответственность. И терять драгоценные минуты времени было не в его стиле. Поэтому он включил сирену и, не обращая внимания на цветущие клумбы и газоны, выехал на тротуар.
- Ну ты даёшь! - сказал сидевший рядом врач Константин Андреевич.
Водитель улыбнулся и сильнее надавил на педаль газа. Машина понеслась по тротуару вдоль проезжей части. Люди разбегались в разные стороны. К счастью неподалёку оказался узенький переулок, в который удалось свернуть. Теперь затор остался позади. Пару кварталов вниз до улицы Грибоедова, а потом налево и до конца. От силы минут пятнадцать.
Навстречу выехал "Зил" и из-за узкой дороги пришлось опять съезжать с проезжей части. Потом ещё несколько машин пронеслись мимо в миллиметре от бокового зеркала. - Да тут одностороннее движение, - заметил Константин Андреевич и повернулся к медсестре. - А водитель у нас и вправду лихой.
Медсестра улыбнулась.
Некоторые сознательные автовладельцы, услышав звуки сирены, прижимались к бордюру, пропуская несущуюся карету скорой помощи.
Улица Грибоедова оказалась пустой, и лететь по ней с вопящей сиреной и мерцающими огнями было одно удовольствие. Минут через десять они уже были на месте.
Врач и медсестра вышли из машины и поспешно направились к подъезду.
Первый подъезд. Четвёртый этаж. Квартира N13 - парадокс. Дверь открыла Настя:
- Здравствуйте, проходите.
Медики вошли в квартиру.
- Где у нас потерпевший? - спросил врач. Его голос был мягок и приятен на слух. Такие врачи часто встречаются в жизни и хорошо, что часто. Их голос, их манера разговаривать располагают к себе, и ты просто начинаешь доверять им. Особенно приятна шутка или анекдот, рассказанный им в тот момент, когда у тебя от страха дрожат колени. А главное они могут поднять твой дух и никогда не скажут, что всё безнадёжно плохо - вот тебе мыло, а вот верёвка.
- У вас я тут погляжу, праздник был? А мы не вовремя. Ничего сейчас всё исправим.
Константин Андреевич открыл свой саквояж и достал оттуда маленький медицинский фонарик.
- Теперь как можно шире открой рот, а я взгляну что там.
Андрей послушался и разинул свою пещеру.
- Так, так... Аня подай, пожалуйста, щипцы.
Медсестра вытащила из саквояжа инструмент и передала врачу.
- Теперь на секунду задержи дыхания, - сказал Константин Андреевич, засовывая щипцы Андрею в рот. - О-п-а!
Андрей слегка дёрнулся, скорее всего, от страха и жалостными глазами взглянул на врача.
- Вот и всё.
- Да, вроде лучше, - сказал Верисеев и прокашлялся. - А что там? Кость, наверное, большая была?
Врач посмотрел на кончики щипцов, но даже намёка на рыбью кость там не было.
- Странная штука какая-то? - удивился он и протянул инструмент Андрею. - Сам посмотри.
Андрей увидел серебристый штырёк.
- И вот это застряло у меня в горле?
- Как видишь да.
- А ну, дайте взглянуть, - попросила Нина Ивановна.
- Но что это? - удивился Верисеев, протягивая серебристый штырёк матери.
Мать внимательно рассмотрела предмет и ответила:
- Так это с застёжки часов. Точно! Ну с тех, что мы в рыбе нашли.
Константин и медсестра переглянулись. Они явно ничего не поняли, да и понимать им этого, по всей видимости, не хотелось.
- Ладно. Пойдём мы. Нас ещё работа ждёт. Да и устали мы. Весь день на вызовах, - сказал врач, закрывая саквояж.
- Ой, большое вам спасибо доктор! - заверещала Нина Ивановна. - Пойдёмте, я вас до дверей провожу. Зайдя в прихожую, она достала из кошелька пару купюр и сунула врачу в карман его халата.
Константин Андреевич хлопнул ладонью по карману и сказал:
- Ну что... жить ваш парень, конечно же, будет. Вот только глотать посторонние предметы я ему не советую.
Попрощавшись, медики вышли. У Константина Андреевича после такого нелепого случая поднялось настроение. Он даже запел какую-то весёлую песню, спускаясь по лестнице, а медсестра Аня шла следом и тащила его медицинский саквояж. Но когда они вышли на улицу, он замолчал.
- Ну... ч-ч-ч-то там? - спросил водитель у подошедшего врача.
- Интересный случай - парень ел рыбу и у него в горле застрял язычок от застёжки наручных часов, - Константин Андреевич замолчал и ещё раз попытался представить себе, каким образом эта штуковина могла попасть в рот.