- Ром, иди сюда! Я такое раскопал - ты не поверишь! - Молодой русоволосый человек оторвался от изучения информации на плоском мониторе компьютера и крутанулся на специальном кресле, - Невероятно! Вот это подфартило! - паренек взъерошил волосы на затылке и запрокинул голову.
Дверь в офисное помещение, оббитое белыми пластиковыми панелями, открылась, и на пороге возник темноволосый Роман.
- Ты чего такой бледный? Словно в одиночку гонял сотню упырей и собственноручно всаживал осиновый кол каждому в гниющее сердце, - хохотнул паренек, обращаясь к пришедшему.
- А то ты не знаешь, - устало ответил Рома, усаживаясь на стул рядом с юмористом Колей.
- Святой отец не справляется? - участливо протянул компьютерный гений, - Демон настолько сильный?
- Да никакой он, - отмахнулся Роман, - там больше спеси и амбиций. Первое, максимум, второе задание. Но ведь держится, собака!
- А изгнать? - почесал маковку Николай, - Вроде бы он у нас не первый...
- Этот идиот добровольно отдал ему свое тело! - рявкнул Рома, потирая красные от недосыпа глаза, - Зачем ты меня звал? Не о демоне же разговаривать. Сам бы пришел, помог бы чем.
Темноволосый зевнул, показывая ровные белые зубы.
- Да знаешь, я тут кое-где полазил, кое-что откопал, думаю, тебе будет интересно. - Коля щелкнул мышкой по потухшему экрану монитора. - Тебе не показалось знакомым лицо девушки, которую вчера чуть не съели?
- Коля, - устало протянул Роман, - у нас таких вот, как она, "девушек" на день по три штуки. И что ты предлагаешь? Рыться в грязном белье каждой из них?
- А почему бы и нет? - резонно заметил приятель.
- Разговор короткий - гипноз, лечение, доставка домой... Все! Мы сейчас не в том положении, чтоб растрачиваться еще на что-то. Если мы будем подробнейшим образом изучать личную жизнь каждого из пострадавших, то у нас не хватит времени на то, чтоб еще кого-нибудь остановить и спасти. А если мы перестанем успевать - сам знаешь, что начнется. Штаб у нас немаленький, но рабочих рук катастрофически не хватает. Они наступают, Коль, ты понимаешь это или нет? А ты в это время копаешься в чужой личной жизни, отыскиваешь спрятанные скелеты, в то время как... - Роман запнулся и выдал последний аргумент: - И вообще, мы не имеем на это права!
Николай скептически смотрел на старинного приятеля и напарника, приподняв бровь. Он откровенно скучал, зевал, прикрывая рот ладонью, постукивал кончиком карандаша по столешнице компьютерного стола. На очередном витке эмоционального Ромкиного монолога, терпение Николая лопнуло. Он кинул карандаш и перебил друга:
- Я хочу напомнить тебе, Ром, что твоя проповедь направлена не в то русло. Я - нейтралитет, помнишь об этом? И то, что в данный момент я из последних сил стараюсь тебе и всей этой конторе помочь, должно цениться по достоинству. По договору, который я подписывал, я имею право пользоваться всеми доступными способами, действуя во благо свету. Повторяю, всеми доступными. Твой кодекс на меня не распространяется. И, между прочим, за то время, что ты безбожно орал на меня, прошу заметить - ни за что, ты мог спокойно просмотреть информацию, которую я нарыл и не открывать лишний раз рот. Дует.
Роман исподлобья глядел на друга. Коля встал со своего места, предлагая другу более удобный вариант для работы.
- А я пойду перекурю пока, - изрек он, покидая рабочий кабинет.
- Хорош губить свое здоровье! - кинул вдогонку Роман.
Покурив, вдоволь надышавшись свежим осенним воздухом, совершив пару кругов вокруг здания, в котором располагался офис, Николай размеренно, не спеша, направился на рабочее место. Предпочтя лифту лестницу, Коля поднялся на седьмой этаж и остановился у двери в свой кабинет. "Пусть Ромка поостынет, - рассуждал он, - А не то опять начнется лекция о примерном поведении, разрешенных и нежелательных методах работы, взывание к совести..." Роман не просто умел, но и любил, читать нотации на эти темы. Он светлый, поэтому с неодобрением относится к методам работы Николая. Но, выбирать не приходится, поэтому Роман поорет, поорет, и на том же месте сядет. Самое интересное, что именно для повышения работоспособности отдела, Николая и еще нескольких нейтралов и взяли на работу.
Русоволосый внутренне приготовился к привычной взбучке и рывком распахнул дверь, тут же за нее спрятавшись.
- Заходи, Николаша, не бойся, - слишком вежливо проговорил Роман.
- Не-а, - Николай не спешил покидать оборонные позиции.
- Бить не буду, - заверил Роман, не отрываясь от изучения досье Алины Светиной.
- Конечно, не будешь, - согласился Николай, высовывая кончик носа из-за двери и тут же прячась обратно. Запущенный Ромой карандаш со стуком попал в дверь в непосредственной близости от Николая. - Это не в твоих правилах, - продолжал Николай переговоры, - Ты меня морально запилишь. Хуже жены, ей богу. А мама все спрашивает: Коленька, и чего ты не женишься? А на фига мне жениться, если у меня на работе ты есть? Экстрима и так выше крыши.
- Заходи, клоун. И двери закрывай.
Ничего в голосе Романа не предвещало беды, поэтому Коля решил рискнуть здоровьем. Парень на цыпочках подобрался к "тирану", "диктатору" и "узурпатору" местного розлива, построил для проформы рожицы за спиной напарника. Реакции не последовало. Николай скис и стал ждать бурю в стакане воды.
Молчание затянулось. Николай скучал. Даже позволил себе зевнуть пару раз. Тихий задумчивый Роман настораживал, но... Николаша уже всерьез стал задуваться над тем, что, видимо, он оказался прав. Сведения о Светиной оказались очень даже любопытными, а, следовательно, взбучки не будет. Тем более, что у него есть еще пара козырей в рукаве. Вернее, один, но какой!
Мечтам молодого человека не суждено было сбыться. Роман резко развернулся на крутящемся стуле и оказался лицом к расслабившемуся Коле.
- Значит так, - гневно начал он, а Коленька приготовился изображать "искреннее раскаяние". Старая игра. - Ты ослушался моего прямого приказа и сделал фотографии с последнего места преступления, так?
- Угу, - Коля смиренно опустил глазки в пол, лишь бы не разоржаться в голос.
- Взломал базу данных МВД, так?
- Давно уже, и не только их базу... Я всех потерпевших проверял. Только ничего интересного не попадалось, - решил похвастаться парень, но вовремя прикусил язык. Как говорят: "Не буди лихо, пока оно тихо".
- Ану колись, что у тебя еще заготовлено... - Роман выжидательно уставился на молодого напарника.
- Орать будешь? - обреченно вздохнул Коля.
- Буду, конечно, - согласился старший товарищ.
- Пока ты укладывал нашу потерпевшую в кровать, я немного полазил в ее компьютере и кое-что скинул на переносной винд. Я хотел проверить на самом деле ее контакты, как и где она познакомилась с нашим субъектом. А получилось, что захватил и это... - Коля сделал предупредительный жест рукой, призывая наливающегося краской Романа помолчать, - Документы. Типа, дневники. Ты читал в досье, что в возрасте семнадцати лет девушка посещала психолога, по совету тети? Не мне тебе рассказывать, что в то время, в прочем, как и сейчас, походы к психологам и психотерапевтам в России не особо были распространены. Во всяком случае, не у обычного населения. Причину их беспокойства и обращения к специалистам, так сказать, я нашел в ее записях. И... - Коля замялся и сел рядом с Романом, - Она во сне говорила. Помнишь, ты еще сам удивился, что она необычно реагирует на гипноз... Я знаю, что ты мне сейчас скажешь, но, мне кажется, что ее нельзя оставлять одну. Тем более, я сомневаюсь, что она забыла вчерашний инцидент... Короче, читай сам... - Николай щелкнул, открывая еще одну папку на мониторе, и предоставил Роману пищу для размышлений.
- Ни х... - донеслось до Николая через десять минут.
- Не матерись. Тебе нельзя, - одернул парень друга. - Что ты думаешь по этому поводу?
Роман молчал, раскладывая по полочкам полученную информацию.
- Первый раз за все время, я готов вынести тебе благодарность за проявленную инициативу... - с трудом проговорил он.
- Ты думаешь о том же, о чем и я? - Коля внимательно изучал задумчивое лицо старшего приятеля.
- Я не уверен, - вздохнул Роман, - Но, в любом случае, за ней охотятся. Она нужна темным. Зачем? Нам еще предстоит в этом разобраться. Толи они хотят склонить ее на свою сторону...
- Такими методами? Нет, Рома, я думаю, ее хотят устранить. И если не получится свести ее с ума, то ее убьют. Вчерашний демон - только первый звоночек.
- Собирайся, - выдохнул Роман.
- С ума сошел? Четыре часа утра! Я, между прочим, спать хочу. Да и к ней лучше поехать через пару часиков. Лучший вариант часов в семь утра. И надо обдумать еще, как? А то убьет, приняв за галлюцинации, - зачастил Николай.
- Пьем кофе и в седьмой отсек, - отрезал Роман, поднимаясь из-за стола.
- Зачем?
- На допрос. Думаю, Отец Георгий, не будет против.
Алина.
Я проснулась с бешено колотящимся сердцем, которое норовило выскочить из груди, минуя ребра. Что-то вырвало меня из лап Морфея. Я лежала, не шелохнувшись, боясь повернуть голову. В моей квартире явно кто-то был. Я физически ощущала чужое присутствие... страх, словно лед, сковал тело. Едва различимые шаги, прозвучали у кровати. Постель прогнулась под весом невидимого тела. Капец, скоро я стану совсем седая...
- Не бойся, - тихо прошелестело в тишине, - Я не причиню тебе вреда. Мне нравится смотреть, как ты спишь...
- К-кто ты? - заикаясь, прошептала я, все еще не в силах шелохнуться, - Привидение?
- Нет, малышка, я не привидение, - усмехнулся посетитель. Его голос казался подозрительно знакомым, но я точно знала, что его обладателя в этой жизни еще не встречала.
В комнате было темно, рассвет даже и не думал заниматься. Голова болела нещадно. И, как ни странно, хотелось спать. Даже, если придется возвращаться в кошмар Д"Эрлины. Теперь и в чужой жизни не спрячешься от смерти...
- А кто тогда? И почему я тебя не вижу?
- Кто я, тебе знать еще рано. А не видишь ты меня потому, что еще не вспомнила.
- Я тебя знала? - удивилась я.
- Главное, что я тебя помню, малышка... - этот голос странным образом успокаивал меня, словно руки матери, качающие младенца. Страх и паника мягко отступили, не оставив следа.
Я задумалась. Вопросов больше не было, говорить не о чем. Мысли сами собой вернулись к событиям этой ночи, которая, кстати говоря, еще не закончилась. Я, не обращая внимания на "посетителя", зарылась с головой под одеяло, проверяя свое тело на наличие шрамов. Естественно, никаких следов не осталось. Я вылезла из-под самодельного укрытия и прикрыла глаза. Господи Боже, ну дай же мне хоть один ответ на мои вопросы! Что же это происходит такое? За что мне все это? Может, действительно в психушку обратиться?
- Ты не сумасшедшая, - прошелестел голос, о котором я даже успела позабыть. - Ты видишь много больше, чем другие. Большие знания - большая тяжесть.
- А если то, что я вижу - плод моего больного воображения? Что, если я не знаю, где я живу на самом деле и зачем я живу? Что, если ты тоже всего лишь игра воображения и я в данный момент просто напросто беседую сама с собой? - мой "собеседник" еле слышно рассмеялся. По-доброму, так, как смеются родители над очередным "почему?" или открытием маленького ребенка.
- Разберешься, малышка. Ты во всем разберешься. Не прячься. Как только ты вспомнишь - все станет на свои места... - голос затих и растворился в пустоте комнаты. А я осталась в еще большей растерянности, чем до этого. Голова гудела и раскалывалась, глаза чесались, но сон убежал. В данный момент, я бы с удовольствием побежала бы собственноручно искать старика Морфея и уговаривала бы его, стоя на коленях - дать мне возможность поспать. Но... ничего не выходило. Стрелки на часах показывали три сорок пять утра. М-да...
Я вылезла из кровати, отыскала в шкафу старый бабушкин плед, замоталась в него по уши и уселась в кресло-качалку у окна. Все ужасы прошлых лет и непосредственно этой ночи отошли на задний план. Мне казалось, что я нахожусь в вакуумной упаковке. Все проблемы - снаружи, а я здесь - в домике. И невидимый ангел-хранитель стоит на страже моего покоя. Смешно, правда? Я давным-давно не верю в сказки. Во всяком случае, в добрые. Но невидимый гость успокоил меня, словно я выпила целое ведро успокоительного. Мне стало так хорошо и уютно... А об остальном думать не хотелось. Сегодня ночью я в первый раз в жизни действовала по принципу Скарлетт О"Хара - "Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра". Мерное раскачивание кресла расслабляло, плед грел, словно руки любимого...
Меня так грели только одни руки, жаль, что я не помню, кому они принадлежат... Но воспоминание о том, кого я когда-то любила (странное воспоминание, не правда ли?) неизменно наполняло меня теплом и ... счастьем...
Кто же ты?.. Где же ты?..
И я уснула. В первый раз в своей жизни я видела настоящий сон... Хотя, кто разберет на самом деле, где реальность, а где только сон?..
Меня окутало сладким и таким не привычным ощущением спокойствия и удовлетворения, как будто все идет, как надо и вот оно - мое место в этом мире на грани сна и яви. И больше ничего не нужно, все что должно было быть совершено уже сделано. Рядом со мной человек - родной и любимый. Это чувство не просто объяснить. У меня не перехватывало дыхание от его присутствия, не стучало бешено сердце, не закладывало уши. Он просто был рядом и я чувствовала, что дышу им, живу им, растворяюсь в нем и чувствую себя, как никогда целой... Нега и блаженство от ощущения, что ОН, именно Он, рядом. Кто же ты, мой далекий и не известный любимый? Где же ты? И почему я до сих пор ищу тебя. Когда меня отпустит в суровую, гнетущую душу и жующую стальными зубами сердце, реальность я, конечно, буду корить себя за то, что испытывала это. Корить себя за то, что человек, который был мне дорог и из-за этого погиб - Игорь, - никогда не вызывал во мне подобных чувств и эмоций. Он был удобным, домашним, хорошим, надежным... И, возможно, я любила его по-своему, но никогда рядом с Игорем я не испытывала той полноты чувств, что испытываю сейчас.
Где-то в глубине души, я знала, что должна вспомнить его - другого. Того, кто сейчас сидит рядом и незримо поддерживает, успокаивает, любит. Я повернула голову, чтобы разглядеть своего союзника и... опять ничего. Я видела его черты сквозь туман, невесомую дымку, я глядела на него во все глаза. И видела губы, нос, глаза, волосы, но... не могла запомнить и связать воедино, сложить в одну картинку. Чувствовала, что знаю его, но не могу вспомнить.
- Я знаю тебя, - шепчу ему, а он улыбается, отчего меня наполняет теплота, словно солнце вышло из-за туч, и согревает своими лучами околевшую за зиму землю.
- Не сейчас, - отвечает он, - Рано еще. Ты не готова. Ты еще не знаешь. Я и так украл тебя у себя самой ради этих нескольких минут счастья. Я надеюсь, что смогу тебе помочь, поддержать, я не хочу, чтоб ты сломалась, но и сделать ничего не могу. Запрет...
Голос его таял, доносясь, словно через стеклянную перегородку. В ушах зазвенело и я... открыла глаза.
За окном занялся рассвет, робко окрашивая восточную сторону неба в розовые тона. Не желая потерять то волшебное ощущение, которое вот-вот должно было пропасть, я поднялась с кресла и вошла в спальню, переделанную в мастерскую.
Краски не подойдут. Я растеряю все те воспоминания, которых и так слишком мало. Я сняла тряпку закрывающую холст, и, вооружившись мягким карандашом, осторожно сделала наброски глаз. Овал лица уже был нарисован. Давно. По черточке, по маленькому штриху я вспоминала того, кто мне безумно дорог. Безумие? Да. Сумасшествие? Да. Так я же и не утверждаю, что я нормальная. Меня трудно назвать обычной...
Я с остервенением работала карандашом и ластиком, делая наброски и безжалостно удаляя их. Не то, все совсем не то... В голове продолжал звучать ЕГО голос, но постепенно, с той же скоростью, что и наступал рассвет, интонация бледнела, тембр менялся... и, в конце концов, я потеряла ощущение реальности того, что со мной произошло. Я опять задумалась: А было ли это на самом деле?
Я опустила карандаш. С холста на меня смотрели прекрасные глаза мужчины, но я уже не могла точно сказать - Его ли это глаза... Карандаш выскользнул из руки и со стуком поскакал по не застеленному ковром полу. Я закрыла тряпицей холст и вышла из мастерской, не оглядываясь, дабы не порвать изображение и не выкинуть, скомкав от досады.
Творческий наплыв и радость этого ощущения ушли безвозвратно. Уступили место панике, самокопанию и неуверенности. Я прошла на кухню, решив, что все-таки нужно позавтракать, своей диетой под названием "не хочу ни есть, ни пить, ни жить" я уже довела себя почти до прозрачности. Пока чайник на плите до ходил до кондиции, я решилась-таки заглянуть в ванную. После вчерашней ночи, которая казалась страшным и нелепым сном, я чувствовала себя грязной. Воспоминания, к слову сказать, не были яркими. Смутное ощущение гадливлости и ужаса. Разрозненные картинки происходящих событий. Отчетливое понимание, что все это было на самом деле. И тупое онемение. Верить в это совсем не хотелось, но я то знаю, какие мне снятся сны...
Тщательный осмотр тела привел меня в еще большее недоумение. Никаких следов не было. Ни шрама, ни царапины. Из зеркала на меня смотрела та же самая худющая, даже можно сказать сухая, девушка, среднего роста, с густыми каштановыми волосами и тускло-серыми глазами. Да, с зеркалом у меня особые отношения. Во сне я очень даже люблю свое отражение. Мы с Д'Эрлиной не очень-то и отличаемся. Только формы у нее поаппетитнее, да в глазах блеск и задор... Был. Раньше. После сегодняшнего сна, я еще пуще прежнего боюсь туда возвращаться. Ее боль - моя боль, а моя боль - только моя... и разбираться в том, где реальность, а где нет, уже нет сил... Я стряхнула оцепенение и отмахнулась от привычного потока мысли. Хватит. С такими темпами я точно попаду в дурку и тогда точно ничего не узнаю. Ночной гость утверждал, что я должна пройти свой путь, следовательно, раз других советчиков нет, будем жить дальше. Если не убьют...
Я залезла под душ, включив горячую воду. Успокоилась я только когда кожа от покраснела от дуэта жесткой мочалки и горячей воды и я стала похожа на вареного рака. завернувшись в мягкое махровое полотенце, я прошлепала на кухню. Сегодняшнее утро не походило на все остальные хотя бы потому, что в первый раз за несколько лет я решила отказаться от утренней чашки кофе в пользу чая с бутербродами. Несмотря на то, что чай с сигаретой не так хорошо сочетаются, как кофеин. Позавтракав и с удовольствием подтянув к себе пепельницу, я уж было расслабилась во все, решив, что моя голова слишком маленькая для того, чтоб постоянно думать о том, что со мной происходит, но тут в дверь постучали.
Первым порывом была совершенно нормальная реакция - открыть дверь. ее сменил вполне понятный страх - а если там Ванечка?! я покрылась гусиной кожей и даже перестала курить, оставив сигарету печально тлеть в пепельнице, не хотелось воспроизводить каких-либо звуков. Даже дышать старалась через раз. Кто ко мне может придти? Заказ еще не готов. Подруг у меня нет. За квартиру уплачено. Может быть вчерашние спасители. Ведь я даже и не удосужилась подумать о том, как я попала домой...
Стучать перестали. Я посидела минут пять в том же оцепенении и успокоилась. Ушли.
Я поднялась из-за стола и на цыпочках дошла до плиты, чтоб налить себе кофе. Чаем я не напилась. Шорох за спиной, застал меня врасплох. Я дернулась, неловко вывернув руку с чайником, и в тот же миг заскакала по кухне, как угорелая, разразившись отборной руганью. Едва ноги себе не ошпарила.
- Девушка, ну зачем же так не осторожно, а? - раздался голос за спиной.
Я оцепенела, боясь шевельнуться, вцепившись в край полотенца, которое не удосужилась сменить на что-то более приличное, как в спасительную соломинку, я сделала усилие над окоченевшим от страха телом и повернула голову. В дверном проеме кухни стояли двое смутно знакомых мне людей.
- поговорим? - спросил темноволосый мужчина лет сорока. Оба гостя в одинаковых кожаных куртках и темных брюках, даже не удосужились разуться. Они улыбались мне в "тридцать два зуба", выражая крайнюю благожелательность, от которой мурашки стройным маршем шествовали по коже.
- А-ага, - выдавила я, понимая, что стою в странной позе, задом к посетителям, а полотенце, отнюдь не широкое.
- Ты только не бойся, - вступил в разговор второй молодой человек, на вид мой ровесник, русоволосый и светлоглазый, - Мы не галюны.
- Это обнадеживает, - ответила я, разгибаясь и поворачиваясь к посетителям передом, - А как вы попали сюда? - решилась я задать вопиющий вопрос. Дверь у меня двойная, железная, запертая на четыре замка, по два на каждой.
- Так же, как и вчера к твоему приятелю, - ответил темноволосый мужчина и я решила не испытывать дальше судьбу вопросами. Продолжая глядеть на мужчин, как Ленин на буржуазию, я бочком протиснулась в коридор и опрометью бросилась в спальню. В голове было пусто, как в космосе после уборки.
- Я ж говорил, мы ее напугаем, а она и так сомневается в собственном рассудке, - протянул Роман.
- А у нас был другой выход? - Коленька решил, что стоять в дверях неприлично, поэтому разулся и прошел в зал, усевшись на маленький раскладной диванчик.
- Алиночка, только вы там недолго, - крикнул он мне, - у нас к вам важный разговор. Мы надеемся, что сможем сотрудничать. Вы поможете нам, а мы, соответственно, вам.
Не особо раздумывая над одеянием, в коем предстану перед гостями, я натянула джинсы и майку, волосы собирать не стала - еще не высохли. Ситуация прямо скажем - идиотская. Подобное самоуправство мне совсем не нравилось. Помогать им мне тоже не хотелось, еще одни похороны живо предстали перед глазами, словно вопрос о скорой смерти моих посетителей был решен, а остальное дело техники и времени. Так что вышла я к мужчинам в весьма и весьма растрепанных чувствах. Остановившись в дверном проеме, я выжидательно уставилась на пришедших. Ни один из них не смутился. И даже не подумал отвести взгляд. Прошло минут пять, а мы продолжали буравить друг друга взглядами. Безрезультатно.
- Так чем обязана? - я облокотилась о стену и сложила руки под грудью. Вся такая из себя грозная и недовольная. В принципе, это утверждение совсем не далеко от истины.
- Алина, - начал тот, что постарше. Темноволосый, симпатичный мужчина лет сорока. С карими теплыми глазами, - Мы не представились. Меня зовут Роман, а это мой напарник - Николай, - Николаша озорно кивнул и улыбнулся. М-дя.
- Очень приятно. Так чем обязана? - повторила я вопрос, мечтая о том, чтоб незваные и тем более нежданные гости поскорее убрались из моей квартиры. Но я ждала... Ждала ответов, и в тайне надеялась на то, что эти люди помогут мне разобраться в таинственном исчезновении родителей и череде смертей близких и знакомых...
- Алин, - продолжил темноволосый Роман. Он явно главный в этом "дуэте". - Для начала я хотел поговорить о том, что произошло вчера. Что вы помните из вчерашних событий?
- Все, - пожала я плечами, - смутно, правда, но все. А как вы узнали, где я живу?
- Твой дружок за тобой следил, - влез в разговор Николаша, за что и получил два гневных взгляда: мой и Романа.
- Понятно, - ответила я. Ожидание начало надоедать и я уже всерьез раздумывала, а не отправить ли мне этих "друзей" погулять по просторам нашего славного города, желательно, чтоб дорогу ко мне они забыли напрочь. Но Роман решил перейти к сути разговора.
- Алина, мы знаем о вас. О вашем горе. О погибших... - Я удивленно приподняла бровь, но перебивать не стала. Он сумел меня заинтересовать. Хотя, в новостях обо мне тоже много говорили. - Изучив все обстоятельства Вашего дела, мы пришли к неутешительным выводам.
- Боже, как интересно, - издевательски протянула я, усевшись на кресло возле компьютера. Закинув ногу на ногу, я обхватила руками, сцепленными в замок, колено и подалась вперед. Я вся - внимание. Интересно, они тоже пришли к вводу, что я всех убила? И что они мне хотят предложить? Сдаться с поличным?
- Скажите Алина, вы верите в Бога? - продолжил Роман, а я едва не поперхнулась собственной слюной. А это тут причем?
- Допустим, верю, - ответила я, совершенно сбитая с толку.
- Так допустим или верите? - не отставал Рома.
- Ближе к делу, Роман. Я сомневаюсь, что вы пришли обсуждать мои религиозные предпочтения. Причем тут гибель близких мне людей и вера? - вспылила я.
- На вас вчера напал одержимый. Судя по всем признакам, включая гибель других людей и исчезновение ваших родителей, - это дело рук темных. Вы нужны им Алина. И я пришел поговорить с вами для того, чтоб убедить вас оказать нам услугу. Думаю, это будет сотрудничество на взаимовыгодных условиях.
Я слушала Романа и чувствовала себя блондинкой, которой пытаются навешать на уши, как можно больше лапши. Какие темные? Кто они такие? Да что тут происходит, в самом деле... Заплутав в собственных мыслях, я пропустила большую часть Роминого монолога. Очнулась я на фразе:
- Думаю, что мы сработаемся. Мы помогаем вам сохранить жизнь. А вы на некоторое время побудете приманкой, для следующих попыток.
- А в чем выгода-то? - поинтересовалась я. - Пока личной выгоды от сотрудничества я не наблюдаю. Я поняла, что ваша работа заключается в том, чтоб защищать таких, как я от нападения подобных "Ванечек"... Вы в любом случае обязаны ее делать. Вне зависимости от того, соглашусь я вам помогать или нет. - Я развела руками и продолжила. - Если я откажусь, и скажем, к примеру, на меня нападет какая-нибудь пакость дня через три, что вы будете делать? Грозить пальцем: "У, какая Светина нехорошая, не будем ее спасать, она отказалась быть наживкой"? Так получается?
Меня искренне позабавило недоуменное выражение лиц моих гостей. И я даже улыбнулась. - И?.. - решив ускорить мысленный процесс "спасителей человечества", спросила я.
Ответом мне было молчание. Обоюдное. Николаша смотрел на меня, как на врага народа. Роман задумчиво потирал подбородок. А я... А что я? Как будто мне есть, что терять.
- Значит так, дорогие, - молчание, конечно, знак согласия, но не в этом случае, - Или вы мне рассказываете все начистоту. Без проповедей и вопросов о вере. Или оставим все, как есть. Для того чтоб согласится на ваше предложение, я должна знать, что и зачем я буду делать. Мне важно знать ваши конечные цели и то, что я получу взамен. Если бы я не была вам нужна - вы бы не пришли. Да и для согласия мне нужен более веский довод. Трудно, знаете ли, постоянно хоронить. И вам я подобной участи не желаю, - Закончила я рассуждать вслух.
- И откуда такие умные берутся? - недовольно процедил Николай.
- Не мне вам, Николай, рассказывать, откуда дети берутся, - усмехнулась я, - Вы и сами все прекрасно знаете. А еще вы... просто не умеете врать.
- Хорошо, - вздохнул Роман и поднялся с дивана. Мужчина подошел к окну и слегка приоткрыл плотную занавеску, спасающую от шума и суеты города за окном, - Я расскажу тебе все, что знаю. Ты действительно нужна нам. Правда, я пока не знаю, зачем. Но... у тебя есть дар, который важен для нас, равно как и для темных и что-то мне подсказывает, что мы должны перетащить тебя на нашу сторону. Иначе мы проиграем. А тебя либо убьют, либо...
- В любом случае тебе не позавидуешь, - закончил вездесущий Николаша.
- Мне и на сегодняшний момент трудно позавидовать, - парировала я, не решаясь вдаваться в дебри выданной информации.
- Можно кофе? - спросил Роман.
- Незваных гостей редко угощают, но так и быть. Думаю, нам предстоит интересный разговор. Где будем трапезничать?
Роман обернулся к Николаю, они обменялись взглядами и Коленька ответил за напарника:
- На кухне. Там будет удобнее установить защиту от прослушивания. А то здесь я уже из сил выбился ее налаживать.
- Сколько? - повел бровью Роман.
- Постоянно, только успевай дыры латать.
- Значит, все еще хуже, чем я предполагал.
Роман ушел примерно через час, оставив меня и Николая. Я должна была все обдумать. Стоит ли овчинка выделки? Определенно стоит. Во-первых, мне предложили работу. С хорошей оплатой. Это не может не радовать. От материального вознаграждения я отказалась. Дороже всего для меня было предложение, которого я все-таки дождалась. Я помогаю Роману и их конторе. А они в свою очередь помогают мне найти того, кто стоит за исчезновением моих родителей и гибелью близких. Кое что, о чем поведал Роман, удивило меня. О чем-то я смутно догадывалась... Поначалу, я не совсем поверила в то, что мне рассказывали мужчины. Я долго истерически смеялась и предлагала им разделить одну палату на троих, потом вспомнила, что они мужского пола и лежать мы будем, к сожалению, в разных палатах... Я быстро взяла себя в руки, Роман умеет управлять людьми, когда ему это нужно.
Он показал мне фотографии и видео тех тварей, которых я с детства считала своими галлюцинациями. О них я рассказывала психологу, к которому меня водила Женечка. И потом долго принимала лекарства. А тетечка доктор списала все на психическое напряжение и боль от утраты... После беседы с Романом и Николаем я поняла, что они знают обо мне больше, чем рассказывают. Возможно, они в курсе снов, которые преследуют меня с детства. Ведь о них я тоже рассказывала психологу. Но... раз уже дело приняло подобный оборот, я ничего не могу с этим поделать.
Я настолько погрузилась в размышления, что пропустила тот момент, когда грудь сдавило неясной тревогой. Она все нарастала и нарастала, и я запаниковала, не в силах справиться с ощущениями. Я подняла растерянный взгляд на Николая, который сидел за столом напротив меня и с увлечением ковырялся в своем нетбуке. Коля непонимающе уставился на меня, а я не могла произнести и звука, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. В ушах стоял колокольный звон, доносились обрывки фраз, сдавленный хрип, чей-то плач... Надрывный, берущий за душу, стягивающий тугим узлом внутренности. Я озиралась вокруг в надежде отыскать источник дикой какофонии. Перед глазами поплыли темные круги, которые становились все больше и больше, пока угольно-черная тьма не накрыла меня с головой. В последний момент проскользнула шальная мысль... Да быть этого не может!
Д"Эрлина.
Я не могла позволить себе слезы и крепилась из последних сил, стараясь не вспоминать то, каким образом отец отправился на небеса... Я стискивала зубы до скрипа, кусала губы в кровь, сжимала кулаки. Я лично отмыла алтарь от крови отца, не позволив никому даже притронуться к этому месту.
Сиастей помогала мне во всем. Непривычно молчаливая и незаметная, словно тень, она стала моей поддержкой и опорой. Конан помог оттащить тело в помывочную и сделать все необходимое для того, чтоб отправить отца в последний путь. Без него мы бы не справились, хотя я не хотела, чтоб кто-то прикасался к отцу кроме меня... Конан не слушал мои возражения и не задавал вопросов. Он просто был рядом и делал все, за что только мог ухватиться. Весь Хиот собрался на похороны. Я выполнила последнюю волю отца. На огромную кучу дров и хвороста водрузили деревянные доски на подпорках. На них положили завернутое в белый саван тело отца. Население городка, искренне скорбело вместе со мной. Мы собрались в круг центром которого станет погребальный костер. Конан взял зажженный факел, собираясь начать церемонию. Он посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения. Я, не отрывая взгляда, забрала погребальный факел. Я все сделаю сама. Я должна сделать это.
Конан все понял без слов. Н отступил в сторону, низко опустив голову, отдавая дань уважения отцу Гавриилу. Моему отцу...
Хворост занялся быстро. Я стояла и смотрела на костер, в котором горело тело любимого и дорого человека, не в силах сделать шаг назад. Жар неприкрытого пламени палил кожу и сушил, не выплаканные слезы. Люди вокруг перестали существовать. Осталась только я, наедине со своим горем... Погребальный костер вспыхнул до небес, передавая душу бескрайнему синему небу.
- Покойся с миром, - шепчу, сглатывая ком в горле.
Кто-то кладет руки мне на плечи и осторожно шаг за шагом отводит от костра. Кто ж такой смелый? ...Конан. Кто же еще. Злость волной поднимается во мне и если бы не... Он разворачивает меня к себе и прижимает головой к своей груди и не дает вывернуться, отказаться от утешения. Я сдаюсь. Соленые слезы бегут по щекам, пропитывают его льняную рубашку.
- Поплачь, - шепчет он. - Легче станет.
Ласковые руки гладят по макушке, совсем, как отец успокаивая меня в детстве...
Жители города, опустив головы, скорбят о покинувшем их духовном наставнике. Кто молча, кто с причитаниями. Звонарь Микитка - блаженный. Которого отец воспитывал. КК собственного сына - забрался на колокольню. Город наполнился тягучим скорбным голосом большого колокола. Первой не выдержала тетка Никифоровна. Она заорала в голос, как последняя кликуша и упала на колени, загребая ладонями мягкую землю вперемежку с прелой листвой. Дед Семен подхватил ее подмышки, заставляя подняться с колен, и увел домой. Женщины - одна за другой - истерили, не скрывая больше своего горя. Мужья, братья, отцы подставляли плечи, грудь, поддерживая и успокаивая, утирая украдкой скупую мужскую слезу.
Я отошла от Конана и оглядела присутствующих.
- Отца Гавриила убили потому, что хотели отнять у нас веру, надежду, шанс на спасение, - начала я хриплым "каркающим" голосом, привлекая внимание народа. - Мы должны продолжить дело, которое он начал. После поминального обеда жду всех в церкви. На собрание.
Я вышла из круга, понимая, что больше не выдержу и позорно сорвусь на крик и истерику. За спиной народ негодующе роптал. "Кто нас поведет? Лидер погиб... Кто возглавит отряд? Еще прах отца не развеяли, душа только-только к небесам устремилась, а она ужо командует! Кто поведет людей в бой? Не уж-то...?"
Я обернулась и тихо ответила: - Я поведу.
Мой тихий голос прозвучал громом среди ясного неба. Я повернулась к возмущенному народу спиной и скрылась в Божьей обители. Церковь встретила меня теплом и лаской. Я опустилась на колени перед изображением Сына Божьего и стала молиться. Так истово и яростно, как не молилась ни разу в жизни. Слезы текли по щекам, я не могла дальше сдерживать их. Я просила у того, в кого отец верил и кому служил верой и правдой, сил для свершения задуманного. Я поклялась остановить детей тьмы всеми доступными способами, даже ценой собственной жизни. Я должна остановить их. Отец должен быть спокоен на небесах...
Алина.
Час от часу не легче! Теперь мои сны превратились в видения и настигают среди бала дня. Очнулась я самым пренеприятным способом. Коленька, разочаровавшись в других способах, вылил на меня стакан холодной воды, приводя в чувство. Отфыркиваясь, словно мокрая кошка, я медленно-медленно приходила в себя. Коленька смотрел на меня испуганно и заботливо.
- Все в порядке, - выдавила я, чувствуя легкую тошноту и головокружение, в надежде успокоить паренька.
- Точно? - недоверчиво переспросил он.
- Да, - сражаясь с дурным самочувствием, я кое-как выползла из-за стола и поплелась в спальню, переодеваться. "Только бы Коля не задавал лишних вопросов, - мечтала я".
За дверью послышался шорох, словно кто-то нерешительно топтался по ту сторону. Я рывком отворила дверь, застав смущенного Колю.
- Алин, я хотел спросить... - начал он, но его отвлек сигнал мобильного, возвестившего о пришедшем сообщении. Коленька бегло глянул на экран телефона и поменялся в лице.
- Боюсь, что мне придется тебя оставить, Роман опять вляпался по самые уши, - пробормотал он, направляясь к выходу.