Аннотация: Итак, новые приключения и дурацкие обстоятельства;)))
Четыре.
- Эт-то еще что такое?! - верещала я диким кровником, укушенным за самое огромное в мире сокровище (в смысле, запястье) - глубоко чтимое и охраняемое, как зеница ока, ибо слабый прощупывающийся пульс, приближает по их разумению к миру живых, а еще это самое слабое место у кровных вампиров. То, что в данный момент я нахожусь в каменном мешке с давящим на психику изъеденным плесенью потолком, такими же стенами и ма-аленьким окошком, забранным частой решеткой, меня волновало мало. То, что рядом нет ни Вадимара, ни Арсения, я тоже не успела осознать. Эпицентром моего внимания являлась прядь собственных волос, зажатая между пальцев. Серебристо-белая, словно только выпавший снег. Да такого цвета и в природе не существует!
- Что это такое??! - продолжала возмущаться я, не сбавляя тона. Мне простительно. Я девушка, которая любит ухаживать за собой, знает каждую черточку своего тела и вообще с детства не любит блондинок! А подобные метаморфозы - удар под дых, не иначе. В голове сразу же сформировался четкий образ маньяка-парикмахера, перекрашивающего бедных девушек в нелюбимый цвет темной ночью, который почему-то мне представлялся Ковашем (естественно, он-то у нас блондиночек ой как любит, эстет аристократический в пятом поколении, чтоб ему пусто стало!)... Размышления прервал надсадный скрип смотрового окошка в двери и грубый окрик:
- Чего верещишь, блаженная? Еще вроде бы не пытали... - надсмотрщик заржал, как кобыла и захлопнул окошко.
Я заторможено огляделась и бухнулась на пятую точку.
Меня что еще и пытать собираются? За какие, извиняюсь, заслуги? За всю жизнь я ничего плохого не сделала (скверный характер - это врожденное и к прочим грехам не относится), разве что один раз отступила от правил и не воспользовалась анатическим сном... Но ведь я уже сполна расплатилась за эту ошибку!
Я осмотрелась вокруг и от души матюгнулась. Только идиотка Рия Артан, то есть ваша покорная слуга, могла поднять панику из-за цвета волос, находясь в заточении. Я внимательно осмотрела себя и пришла к выводу, что тело тоже не мое. Кожа светлая с розовым отливом, как у молодого поросеночка, вместо привычной цепочки, подаренной некогда Руфусом, россыпь маленьких родинок, причудливо складывающихся в своеобразный круг, опоясывающий щиколотку. Вместо мягких ладоней - грубые, с волдырями мозолей трудовые руки... Да и хламида из мешковины абсолютно не походила на мою одежду.
Сознание заметалось раненым зверем под черепушкой. Кто я теперь? Что со мной стало? Где мои верные оруженосцы: сбежали при первой возможности или... так же, как и я сидят в одном из каменных мешков, не узнавая себя родимых. Подтверждая диагноз "хроническая дурь", я захихикала, представляя, как паникует Арсений, узнав, что родное, нежно любимое тело осталось неизвестно где, а взамен ему досталось другое. Да-да, Арсений любит себя еще больше, чем я, хотя это в принципе кажется невозможным.
Похихикав минутку, я призадумалась. Так, последнее, что я помню - озеро с русалкой и погоню. Кто-то неизвестный гнался за нами с явным намерением встретиться, и я сомневаюсь, что этот таинственный "кто-то" погладил бы нас по головушкам и с благословением отпустил на волю... Ради такого стены миров не ломают, причем так грубо, хотя и довольно умеючи, надо признать. Н-да уж. Потом нас охватило пламя, и мы должны были оказаться в другом мире, чтобы достать еще одну часть артефакта. Допустим, что так оно и есть. Где-то здесь спрятали еще один сегмент, но... где мое тело, где найденные кусочки артефакта, где мои способности, в конце концов? Я несколько раз тщетно пыталась прощупать обстановку и пришла к неутешительному выводу, что теперь обычный человек. Ни малейшего намека на способности. Ощущение не из приятных, как будто тебя выпотрошили и зашили, оставив только оболочку. Вадимара с его умной книжкой тоже нет рядом. И что делать?..
Дверь скрипнула, и на пол швырнули миску с неприятно пахнущим варевом. Желудок отозвался мелодичным урчанием.
Злость накатывала волнами, застилала обзор, до белой пелены перед глазами, в висках стучал молот.
- Эта тварь должна была умереть!!! - рявкнул мужчина, сминая кости черепа незадачливого оппонента, посмевшего что-то ему возразить. Паренек с тихим скулением упал ему под ноги, хватаясь за то, что некогда было симпатичным лицом.
- Молчать!!! - мужчина переступил через жертву и даже не потрудился убрать боль. А ведь это ему было совсем не трудно - взмах рукой и все в порядке, одно усилие воли и кости паренька стали бы на место, а боль бы ушла. Но мужчина хотел чужой боли, он питался ей, как кровник подачками государства в виде модифицированной крови.
Весь план к чертям. А все из-за этой... И сколько раз он был в шаге от своей цели, сколько раз слепое везение спасало ей жизнь? А ведь теперь он не просто хотел ее смерти и мучений. Нет, теперь эта красноволосая дура умудрилась перейти ему дорогу! Прячется и скачет по мирам, как не в меру буйный козел по огороду с капустой. И найти он ее не может. Она не оставила ни энергетического слепка, ни тонкой ниточки присутствия ни в одной из параллелей. А когда он все-таки напал на ее след в области человеческих измерений, Рия исчезла. Ушла в другое измерение и след ее простыл. Наблюдатели остались, да только если она не обнаружит свое присутствие в течение суток, их выкинет, весьма помочалив. Не любят измерения непрошеных наблюдателей. И как Рии только в голову пришло попытаться собрать артефакт?
Мужчина, наворачивающий круги по кабинету с дорогой обстановкой, споткнулся о паренька, продолжавшего тихо мучиться от невыносимой боли. Край черного плаща с капюшоном, накинутым на голову, в котором Хозяин казался призраком без лица и тела, испачкался в крови. Ярость нахлынула новой волной, но мучитель взял себя в руки и присел на корточки.
"Еще, еще чуть-чуть... Самые сладкие ощущения на грани жизни и смерти. Главное не увлечься. Паренек смышленый, только неудачник", - мужчина хмыкнул и провел рукой над обезображенным лицом мальчишки. Тот взвыл, выгибаясь всем телом.
"Можно было бы провести процедуру и безболезненно, - подумал Хозяин, - но так намного интереснее. Заодно и ума поднаберется, будет наперед знать, как лезть ко мне с советами".
Процедура закончилась довольно быстро, паренек лихо поднялся на четвереньки и постарался как можно быстрее удрать от Черного Плаща (как за глаза называли Хозяина), не вставая на ноги. Сил еще не было. Хозяин же привалился спиной к стене увешанной дорогими картинами сытый и довольный.
- Ничего, - прошептал он, - скоро и ты будешь ползать передо мной на коленях и молить о смерти. Только в этот раз тебе не повезет, и мучиться ты будешь намного дольше, чем этот паренек.
В голове мужчины нарисовалась сладкая картина раздавленной, сломленной Рии, ползающей в ногах.
"А может, просто превратить ее жизнь в Ад? Ежеминутный, ежесекундный, с небольшими перерывами на отдых? - Хозяин мысленно усмехнулся. - Это было бы очень впечатляюще. Ты хотела, чтоб твоя жизнь стала раем, а получишь персональное чистилище".
Мужчина захохотал, и все, кто слышал этот смех, дрожали от ужаса, потому что ни к чему хорошему подобные эмоции Черного Плаща не приводили.
Едой то, что принесли мне в миске, назвать было трудно. И даже если бы умирала от голода, такое в собственный желудок я бы не запихнула ни за какие коврижки. Мутная жижа, остро "пахла" замоченными, "мертвыми" носками и других желаний, кроме как очистить организм путем не произвольных позывов, не вызывала. Миска со звоном и зловонием отлетела к противоположной стене, а мне захотелось плакать. Горько, навзрыд, так, как не рыдала давным-давно. Так, как ревела только в детстве, расставаясь с мамой.
Мне было три года, когда обнаружились мои способности. Мама скрывала это от других людей, как только могла, но... меня забрали. Я не знаю, как на самом деле обстоят дела в мире обычных людей, в мире земли и ее приземленных обитателей... Просто мы - психо-маги - люди воздуха, мы чувствуем энергию, мысли, эмоции, мы можем этим управлять, если получим должное образование. Мы привыкли жить изолированно, в своем мирке, в мире воздуха - Келуме, построенном, по иронии судьбы, по земным законам. Ведь мы тоже люди, разве что мозг работает чуть иначе...
Но разве приземленным это объяснишь? Они боялись нас, очень боялись. И разве объяснишь, что в каждом стаде найдется место паршиво овце? Среди приземленных есть изверги, маньяки, убийцы, садисты, как впрочем и среди людей воздуха. Но, почему-то люди всегда боятся тех, кто отличается от них. И, самое смешное, люди воздуха, которые были сосланы в воздушный мир людьми с земли (братьями, сестрами, родителями), тоже опасаются тех, кто отличается от них: кровников, энергетических вампиров, оборотней и иже с ними. Тем тоже живется не сладко. Они должны четко следовать законам, учрежденным высшей властью Келума, иначе отправятся в ссылку в одну из трех обжитых параллелей воздушного пространства.
Соседка увидела, как трехлетняя Мария Каплина перемещает предметы по столу, не касаясь их руками. В тот же вечер к нам в дом ворвались люди в черных масках и забрали меня, угрожая матери. Она рыдала так, что мое детское сердце готово было разорваться на тысячу мелких кусочков. Но никто из людей, пришедших за мной, не обладал милосердием. Мать грубо отшвырнули в сторону, не слушая причитаний. Нам даже не дали обняться на последок. Дальше воспоминания мне отказывают. Я помню только высокого красивого мужчину, к которому отказывалась идти на руки, закатывая истерики. А в следующий момент острая боль разорвалась бомбой в районе затылка, и темнота поглотила меня.
Так я оказалась в приюте - снежно-белом двухэтажном, стерильно-чистом, не смотря на огромное количество детей, здании, и из Маши Каплиной превратилась в Рию Артан (что означает "Чистый лист"). По периметру приют был огорожен высоким резным забором. Единственным развлечением детей, помимо чтения книг по мастерству обладания психической энергией и воздействию психической магией, было разглядывание окружающего мира, который начинался там, за оградой.
Сначала я долго удивлялась яркому лиловому небу и фиолетовому светилу, причудливым деревьям, подпирающим небеса и сказочным многоэтажным домикам, выстроенным, словно по линеечке, ровно и гладко. Да только вся эта правильность и волшебность не могла заменить мне привычный мир и родные, теплые и ласковые руки матери. Я плакала каждую ночь, не хотела общаться ни с кем в приюте: ни с воспитанниками, ни с наставниками. А потом опять появился высокий и красивый мужчина. После отбоя я изливала свое горе подушке, сжимая ее до боли в маленьких руках, кусала в кровь губы и тихо скулила, как побитый щенок. Образ мамы четко стоял перед глазами. Ее опухшие, красные от слез глаза с яркой искрой безумия умоляюще глядели на меня, а бескровные губы тихо, едва различимо шептали: вернись, вернись, вернись...
Я слишком ушла в переживания и слишком боялась, что меня кто-нибудь услышит, не отвлекаясь на посторонние звуки, хотя ночной гость имел привычку врываться бесшумно и только тогда, когда ему это нужно. Я, словно по приказу, подняла глаза и встретилась взглядом со знакомым незнакомцем. Боль тут же притухла, веки налились свинцом, а голова стала легкой.
Больше я не плакала, даже когда потеряла Руфуса. Было очень больно, но слезы высыхали тут же, не успев пролиться из глаз. Первый раз за долгое время, я истерила на ярко-зеленой поляне, залитой светом оранжевого светила, которое в мире приземленных называется солнцем.
Я судорожно вздохнула, возвращаясь в реальность, которая отнюдь не радовала. В свете сложившихся обстоятельств моя жизнь казалась еще хуже и гаже. Даже толстая, ментальная стена, выстроенная вокруг сердца, стальным коконом защищающая от переживаний, дала трещину. Хотя, о какой ментальной защите может идти речь? Я сейчас обычный человек, с собственной памятью, но без привычных способностей...
В камере царила полная тишина, только стук моего сердца, нарушал "идиллию". Дверь надсадно скрипнула и отворилась. Я перевела затуманенный взгляд на вновь прибывших. Изумление пробралось в самое сердце. Кого-кого, а двух привлекательных молодых женщин с тазом ароматной воды, я ожидала увидеть меньше всего. Дверь за спинами посетительниц захлопнулась, а я поморщилась от громкого стука. Девушки походили на прекрасных принцесс. Высокая, с волосами цвета зрелой пшеницы нимфа, сжимала в руках тряпку и старательно контролировала выражения лица. Черноволосая, миленькая пышечка, стоящая рядом с ней, все время нервно касалась переносицы, словно пыталась нащупать привычный предмет.
Черноволосая толкнула блондинку в бок и выразительно посмотрела на нее снизу вверх. Блондинка пожала плечами, не сказав ни звука.
- Зачем пожаловали? - поинтересовалась я, завязывая белоснежные волосы узлом на затылке. - Кого мыть решили?
Девицы уставились на меня, как на желанную добычу, продолжая упорно молчать.
- Чего, языки проглотили что ли? - раздражать меня нельзя, я за себя не отвечаю. - Зачем приперлись-то? Что-то я не помню, чтоб перед пытками производили процедуру омовения? Чего надо-то?
Девицы продолжали молчать накаляя обстановку. Черноволосая приблизилась поближе, рассматривая мою скромную персону, как одержимый собиратель будущую жемчужину своей коллекции. Блондинка же поразила мое воображение, старательно заглядывая в ворот собственного просторного льняного платья. Что она там рассматривает?
- Девочки, или вы говорите, в чем дело, или я вас загрызу, - грозно проговорила я, теряясь в догадках. - Просто так я в руки не дамся.
Блондинка посмотрела на меня так, словно я отрывала ее от самого важного в мире дела, а именно изучения собственных прелестей. Наглая особа пожала острыми плечиками и стала задирать подол собственного платья...
- Рийка, это ты? - удивленно спросила брюнетка голосом Вадимара.
- Я...
Что-то я совсем ничего не понимаю... Эти две, извиняюсь, девушки - Вадимар и Коваш???
- Только Артан может грубить первому встречному. Прошлые жертвы тихо плакали и смотрели на нас, как на демонов, а эта накинулась, только мы зашли, - ответила блондинка басом Арсения.
Я молча переводила взгляд с одной девушки на другую, не в силах принять действительность. Арсений, вернее белобрысая красавица-девица, прекратила разглядывать свои стройные ножки и продолжила:
- Что ты смотришь на меня, как первый раз видишь? Или я не достаточно красива? По-моему шикарная блондиночка...
Я оглушительно расхохоталась, размазывая по лицу выступившие слезы.