Музыка разрывала мою душу, слова, пожалуй, самой известной песни Animal Jazz как нельзя лучше подходили к моему теперешнему состоянию: новая семья, новый город, новая школа. Всё новое, только вот я старая.
Машина, в которой я находилась, плавно вырулила к большому трёхэтажному зданию, остановившись у крыльца.
- Мы приехали. Выключай плеер, - голос Эльвиры прорезал царящую в салоне тишину. Я послушно выключила устройство, вынимая наушники из ушей.
- Мне обязательно идти? - я знала ответ, но, как известно, надежда умирает последней, а я надеялась услышать 'нет'.
- Да. Я хочу, чтобы ты сегодня же попала в класс, ты и так слишком много пропустила, - женщина горько вздохнула, и её голос смягчился.
- Хорошо, - я открыла дверь, выходя из машины.
- Я поговорю с директором, а ты подожди меня рядом с кабинетом, ладно? - спросила Эльвира.
- Ладно.
И мы направились в школу. Пока моя тётя беседовала с директором, у меня было время подумать, но вместо этого я просто молча смотрела в окно, а мои мысли представляли собой безумный бесформенный поток.
Эльвира была моей тётей, сестрой моего погибшего отца. Не смотря на это, ни я к ней, ни она ко мне, никаких родственных чувств не испытывали, при этом должна заметить, что мы могли спокойно сосуще-ствовать рядом, общаясь просто как хорошие знакомые. Муж тёти был ко мне мягче и добрее, это отчасти объяснялось жалостью, а отчасти тем, что своих детей у уже немолодой пары не было, а отцовские чувства Льва Николаевича требовали выхода. Я не раз в шутку предлагала дяде сменить фамилию с Ананина на Толстого.
После смерти моих родителей, тётя была вынуждена взять меня к себе; отправлять 16-летнего подростка в детский дом при живых родственниках казалось им с мужем аморальным. Так я оказалась в новом доме. Эльвира видела, что мне тяжело в городе, где всё напоминает о Них, и решила переехать в соседний городок, тем более что там, в филиале компании, где она работала, открылась подходящая вакансия. За месяц до переезда дядя приехал сюда, чтобы закончить ремонт в только что купленной квартире. Она была, конечно, шикарной, но зная мои 'наклонности', тётя разрешила мне самой устроить мою будущую комнату, за это я была ей несравненно благодарна.
Поток моих бессвязных мыслей был прерван скрипом двери.
- Саша, иди сюда, - на пороге стояла Эльвира. Я молча подошла.
- Разрешите представиться, юная леди, - улыбнулся директор, - Марк Александрович Савельский, а вы, как я понимаю, Александра Николаевна?
- Да, Сомахина.
- Очень-с приятно! Так, хорошо, - мужчина потёр ладони, - где ты хочешь учиться, Александра Николаевна? - я улыбнулась этому немолодому человеку, похожему больше на Санта Клауса, чем на директора.
- В десятом классе.
- Ну, это-то я понял, а уклон?
- Мне всё равно.
- Твоя тётя сказала, что ты изучала языки в своей старой школе, может в языковой?
- Н-нет...я думаю, что это будет тяжело для меня после... - тут Эльвира пришла мне на помощь.
- Я согласна с девочкой, отправьте её в обычный класс и дело с концом.
- Хорошо, - кивнул Марк Александрович, - тогда 10 б будет тебе рад, пройдёмте к ним. Эльвира Сергеевна, вы с нами? - он обернулся к тёте.
- Нет, извините меня, но у меня есть кое-какие дела, вы же справитесь без меня?
- Да-да, конечно!
- Вот и отлично, тогда прошу меня извинить. До свидания.
- До свидания.
- Пока.
- Удачи, Сашка, - тут я не поверила своим глазам - тётя грустно улыбнулась и обняла меня, на глаза навернулись слёзы, и я поспешно отвернулась, вытирая их рукавом толстовки.
- Пошли, Александра, - директор тронул меня за плечо, и мы вышли из кабинета. Тёти уже не было.
Школа в целом была современной и светлой: широкие коридоры, большие окна, приятные глазу цвета. Мы поднялись на второй этаж и миновали пару дверей, останавливаясь перед кабинетом иностранного языка, как гласила табличка на двери.
- Сейчас английский, я вижу, у тебя с собой ничего нет, - Марк Александрович скользнул взглядом по мне, сегодня действительно в моих руках не было даже сумки, - но ты можешь сегодня просто посидеть, познакомиться с учителями и ребятами. А завтра уже всё, будь готова, - мужчина уже собирался войти в класс, как я остановила его.
- Простите...
- Что?
- Пожалуйста, никто не должен знать что со мной..ну вы понимаете... Мне не нужно сочувствие, и тем более жалость, - я знала, что Эльвира всё рассказала директору, так было нужно - иначе как объяснить потом необходимость хотя бы раз в день провести в туалете как минимум 20 минут? Да, с момента гибели родителей прошло уже 3 месяца, но истерики от этого не стали более редкими, хотя я и старалась держать себя в руках, хотя бы на людях.
- Разумеется, - кивнул директор, пошли. И мы вошли в класс. Все взгляды тут же направились к нам, и я почувствовала себя микробом под микроскопом. Но всё самое сложное было ещё впереди.
Класс встал, директор поздоровался со всеми, и разрешил садиться. Ребята сели, продолжая разгля-дывать меня. Я знаю, что сегодня выглядела нормально. Так попросила Эльвира. Обычно, даже до гибели родителей я одевалась не слишком ярко. Моей музыкой был рок, и это накладывало особый отпечаток на мой стиль. Пока директор что-то говорил учительнице - молодой женщине, лет 27 с короткими светлыми волосами, и пронзительными карими глазами, я украдкой оглядела кабинет. Ребята смотрели на меня заинтересованно и без неприязни в глазах, лишь один человек одарил меня ледяным взглядом. Казалось, парень просто заморозит меня на месте. И я тут же поняла, что рядом с ним единственное свободное место в классе, липкий страх поселился в моей груди.
- Класс, это новая ученица. Её зовут Александра. Александра Сомахина. Девушку прошу не обижать, помогать. Она приехала к нам из другого города, так что для неё не только школа является новой, - Марк Александрович помолчал, а потом продолжил, - Саша начнёт учиться у нас с сегодняшнего дня, покажите её всё, что нужно. А вы, Лилия Петровна, - мужчина кивнул учительнице, - выйдите со мной на минутку, пожалуйста.
- Хорошо, ребята, я сейчас вернусь. А ты, Александра, садись на любое свободное место, - она пробежала глазами по классу, - хм, впрочем, выбора у тебя особого нет, оно лишь одно. Boy, don't offend this girl, - обратилась она к парню и вышла.
Я направилась к последней парте, за которой сидел парень, одаривший меня ледяным взглядом.
Не успела я сесть, как он повернулся ко мне, в его глазах читалась неприязнь.
- Не пытайся со мной познакомиться, и по возможности молчи, - прошипел он, и снова отвернулся. Я застыла глубоко поражённая его словами, мне хотелось плакать от вновь накатившего одиночества, от слов этого незнакомого мальчишки, от тоски по родителям, и от страха перед новыми людьми.
Из своего города я уезжала легко, кроме воспоминаний о родителях там ничего не было - ни друзей, ни родных. Я никогда не общалась с людьми, я была не такой, а это самый страшный грех для обычных людей. Я была замкнутой, отчуждённой, мечтательной, живущей в собственном мире девушкой, которая всегда понимала, что её существование будет иметь смысл, только если кто-то или что-то сможет пробиться через эту непроизвольную стену отчуждения, ограждающую её от внешнего мира.
- Я испытываю к тебе симпатии не больше, чем ты ко мне, так что извини, что потревожила твоё спо-койное существование, - также холодно бросила я своему новому соседу, садясь за парту.
-Ха-ха, тебе это не под силу! - усмехнулся парень, и снова замолчал.
Ребята вокруг стали оборачиваться. Одна девушка на соседнем ряду повернулась ко мне.
- Саша, откуда ты приехала?
- Из соседнего города...
- А название? - девушка тряхнула головой, она была довольно симпатичной: брюнетка, глаза карие, стройная фигурка, и насколько я могла судить, не слишком большой рост.
- Стробск, город одной гласной.
Девушка засмеялась.
- Я Настя, а это Лёшка, - она толкнула локтём сидящего рядом парня, он помахал мне. - Тебя уже представили классной?
- Нет ещё, Марк Александрович сказал, что сегодня есть её урок, там и познакомимся.
- Клаус? - Настя улыбнулась, - он хороший, и Галина Эльзовна тоже.
- Такое странное отчество...
- Да, зато красивое, - хихикнула девушка, снова тряхнув головой. - Мы зовём директора Клаус, заметила сходство с Сантой?
Значит, я не ошиблась.
- Ну, Санта Клауса я конечно лично не встречала, но думаю, похож, - улыбнулась я своей новой знако-мой, девушка засмеялась, пара окружающих ребят тоже, а с соседнего места раздалось презрительное фырканье. Я уже хотела что-то сказать своему новому соседу, но тут в класс вернулась учительница, и пришлось промолчать.
Взгляд Лидии Петровны остановился на мне, в нём я прочла сочувствие и боль. Боль? Меня тут же спросили:
- Good afternoon, Alex! Let me call you so. How are you?
- Good afternoon. Yes, of course. Fine, thank you.
- How did you come?
- I came from Strobs.
- It is the next city?
- Yes, It is.
Дальше она задавала и задавала мне вопросы, а я отвечала на них. Ребята отдыхали во время моего 'допроса'. Лидия Петровна спрашивала о моей старой школе, друзьях, моём хобби, о том, что я люблю. Но тему родителей обходила стороной. И тут, когда мы ненадолго замолчали, обдумывая последние вопрос-ответ, раздался ледяной голос, зазвучавший слева от меня:
- When your parents have moved here you was glad to it? - буквально за секунду всё моё самообладание рухнуло, щит, сдерживающий слёзы, дал брешь, и я почувствовала, что сейчас сорвусь.
- Я могу выйти? - почти задыхаясь, спросила я.
- Yes, of course, - слегка ошарашено ответила Лидия Петровна, и посмотрела на моего соседа испепе-ляющим взором, а я выскочила за дверь, чувствуя, что весь класс провожает меня недоумевающими взглядами.
Да как он мог?! Нет, конечно, это нормальный вопрос, и он ничего не знал, но это было сказано таким тоном, как будто он специально так сделал - нашёл слабое место... Я рыдала в одной из кабинок туалета, а мысли роились в голове. До звонка вернуться в класс я не успела, поэтому, когда, наконец, вышла из туалета, поняла, что не знаю, куда идти дальше. Как назло ни одного из моих новых одноклассников у кабинета английского не оказалось, а Лидия Петровна не знала, где следующий урок.
- Вот стоит мальчик, из твоего класса, - она поморщилась, - спроси его, он-то уж точно знает.
Я посмотрела туда, куда показывала учительница, и вздрогнула. Это был он, сосед, что здесь делал этот парень, было неясно, но другого выхода у меня не было - я направилась к нему.
- Эй, мне это не нравится, но ты сейчас единственный кто может помочь мне найти нужный кабинет, - окликнула я парня. Он посмотрел на меня, и на секунду его лицо расслабилось, а потом снова превратилось в ледяную маску.
- Может помочь, но не станет этого делать, - зло усмехнулся мой собеседник.
- Но почему? Что я такого тебе сделала? - в отчаянии воскликнула я, проглатывая ком в горле - я снова готова была зарыдать.
- Появилась здесь.
- Что???
- Ничего. Пошли, - сосед развернулся ко мне спиной и быстро направился к лестнице, по которой я пришла сюда с директором. Мне пришлось бежать за ним.
- Ты сказал 'появилась здесь', но что в этом такого, я новая ученица! - попыталась узнать я.
- Ничего. Я могу тебя сейчас бросить здесь, и ищи дорогу сама. Так что лучше заткнись! - при этих словах он остановился, поворачиваясь ко мне. Его глаза пылали ненавистью, на скулах ходили желваки, губы сложились в тонкую линию, а кулаки крепко сжались. Я поневоле сделала шаг назад.
- Что за...
- Да заткнёшься ты или нет!??? - вскричал парень так, что проходящие мимо ученики недовольно взглянули на нас.
- За что ты так со мной? Я же ничего тебе не сделала... - всё, мой голос задрожал, глаза накрыла пелена слёз, из груди вырвался судорожный вздох. Парень застыл в растерянности, а потом расслабился.
- Прости, - он взъерошил волосы у себя на затылке, - я каж....
Но договорить ему я не дала.
- Псих, - звук пощёчины и огромные глаза, в которых сначала появилось недоумение, а потом гнев.
- Ты... - он зашипел, - да ты... - но, даже не договорив, парень схватил меня за запястье, до хруста сжав хрупкую руку, и потащил вниз по лестнице. Не знаю, как я не оступилась и что-нибудь себе не сломала.... Это так и осталось для меня загадкой.
- Отпусти меня! Ты больной! - кричала я, пытаясь вырвать из его пальцев свою руку.
- Молчи, ты просила проводить тебя к кабинету - вот, здесь следующий урок, - он махнул в сторону открытой двери, возле которой я увидела Настю, девушка стояла ко мне спиной, но я её сразу узнала.
- Ты выбрал не самый лучший способ это сделать. И не самый лучший, чтобы завести знакомство! - рявкнула я.
- Ха, кто тебе сказал, что я хочу заводить с тобой знакомство? - он презрительно рассмеялся.
- А мне плевать! Ты сумасшедший, который чуть не убил меня, таща вниз по лестнице! Я могла осту-питься и что-нибудь себе сломать! - во мне кипела злость, слёзы давно перестали давить на глаза, и мне стало легче.
- Это не мои проблемы, - только и сказал парень, прежде чем уйти.
Я подошла к Насте, находясь всё ещё в шоке.
- О, Алекс! Мне нравиться, как тебя назвала мисс Лидия, тебе идёт, - защебетала девушка, - я тебя тоже так буду называть, ок?
- Конечно.
Я тяжело вздохнула.
- Кто этот парень? - мне так хотелось сказать 'псих', но я сдержалась, кивая на нового соседа.
- Конечно. Его зовут Кирилл, - имя мне понравилось, - он ни с кем не общается и не разговаривает, даже учителя его практически не спрашивают. Он пиполненавистник, - она хихикнула, - классное словечко правда, так современней, чем 'человеконенавистник', - я кивнула, - не знаю, правда, за что именно он ненавидит людей, но ты наверно заметила, что он был тебе мягко говоря не рад, а когда ты выбежала из класса после его вопроса, он сказал, что ты припадочная. Козёл! - девушка выплюнула последнее слово, в её глазах зажёгся огонёк ненависти, мне это показалось странным, - Кстати, почему ты выбежала?
- Живот заболел, я с утра что-то не то съела, - соврала я. - Почему ты его ненавидишь. Нет, понятно он не самый приятный человек, но ненависть...Что он тебе сделал?
Настя опустила глаза в пол, а потом резко подняла на меня.
- Я его любила.
Мне показалось, что раздался стук, когда моя челюсть упала на пол. Я поспешно прикрыла рот, стараясь не показать, насколько шокирована.
- Он не так давно пришёл к нам, примерно полгода назад, учебных года, - я кивнула, сейчас была осень, значит, он пришёл к ним в девятом классе. - Его приняли хорошо, красивый, умный. Замкнутый только, - тут девушка остановилась, а потом подошла к скамейке у окна и сев, продолжила, - девчонки сразу же на него запали. Но он ни на кого не смотрел. Потом кто-то узнал, что год назад у него погибла девушка, и что у него нет мамы, она умерла. Этот придурок рассказал об этом всему классу. Кирилл взбесился, и с тех пор вот такой. Я влюбилась в него ещё до того, как всё это случилось, в смысле до того, как все узнали. Потом написала ему о своих чувствах, но ничего не произошло, он, будто не читал письмо. Однажды я подошла к нему и спросила об этом, а он рассмеялся и сказал: 'Вам плевать на мои чувства, а мне плевать на ваши! На твои тоже! Мне всё равно, я тебя не люблю, ты мне неприятна, так что сори'. Он смеялся мне в лицо... - Настя вздохнула, её взгляд скользил по носкам туфель, а я сидела, размышляя над услышанным.
Прозвенел звонок, и я направилась в класс.
- Сейчас урок классной, так что подойди к ней, - бросила мне Настя, садясь на своё место. Я подошла к высокой темноволосой женщине, лет пятидесяти. Он была немного полной, а в чертах лица чувствовалась властность в сочетании с добротой.
- Здравствуйте, Александра Сомахина, новая ученица.
- Здравствуй, - женщина оглядела меня, - садись с Кириллом, там теперь твоё место, у нас все сидят по местам, на всех уроках, - она вздохнула, - мне жаль.
Наверно в моих глазах что-то такое мелькнуло, что она добавила:
- Что тебе придётся сидеть с ним, но других мест нет, - как бы в подтверждение своих слов Галина Эльзовна развела руками, - увы.
- Я поняла, спасибо.
Делать нечего, и я направилась к холодному Кириллу.
Так начался мой первый школьный день. Первый в новой школе.
Кирилл меня откровенно не переносил, а я старалась быть терпимой по отношению к нему, слишком хорошо знала каково это - потерять маму...и папу, правда его он не терял. Теперь мне стало отчасти понятно, почему он задал мне вопрос на уроке английского, а вот почему чуть не убил потом, по-прежнему было тайной. Я успела хорошо рассмотреть его, и внешность мне очень понравилась, даже сильно очень... Это был действительно холодный парень, но его лёд оказался просто маской, и мне было жутко интересно узнать какой он на самом деле, только вряд ли мне это удастся.
Кирилл был высоким, на голову выше меня, а во мне целых 172 см! У него были широкие плечи и уз-кие бёдра - идеальная фигура, под рубашкой угадывались рельефные очертания мышц, сильных рук, и пресса. Черты его лица говорили о мужественности, силе воли и чувственности этого человека. Парень обладал аккуратными бровями, большими глазами цвета от серого до голубого, небольшим правильным носом и красивыми, как у древней статуи губами. Его светлая, и я бы даже сказала, бледная кожа придавала ему ещё большее сходство со статуей, а волевые скулы были словно высечены из куска белого мрамора. Этот человек был безусловно красив. Очень красив.
2
О приходе утра меня известил громкий визг будильника на телефоне. Я отключила аппарат, зарываясь в подушку.
- Саша, вставай. Я ухожу, завтрак приготовишь сама, - над ухом прошелестел голос Эльвиры, а потом она сделала нечто такое, от чего я окончательно проснулась - она погладила меня по голове! Я перевернулась и уставилась на неё, тётя лишь улыбнулась, - вставай.
Вот и всё. Понимай, как хочешь. Но почему-то мне стало легче. Я свесила ноги с постели, пытаясь найти тапочки, а потом побрела в ванную.
Занятия в моей новой школе начинались в то же время, что и в старой - в половину девятого утра. Поэтому мне следовало поспешить, если я не хотела опоздать в первый же день - вчерашний я не стала брать в расчёт.
Вымыв и высушив волосы, я решила сначала позавтракать, а потом полностью собраться. Быстро сварганив себе яичницу с сыром и колбасой, я принялась есть, запивая свой кулинарный "шедевр" сладким чаем. После завтрака настало время одеваться, и я побрела к шкафу.
Квартира была уже полностью обставлена, ничто не напоминало о недавнем переезде, хотя жили мы здесь всего 3 дня. Эльвира в первый же день заставила меня разобрать все вещи, в результате чего сейчас я мучительно вспоминала, куда же засунула свою шкатулку с украшениями. В ней, конечно, не было ничего драгоценного - обычная бижутерия, но она была неотъемлемой частью моего образа. Открыв шкаф, я достала джинсы с разрезами, чёрную футболку с красивым цветочным рисунком-кляксой и надписью "Rock forever", затем чёрную кофту на замке и с капюшоном. Эта вещь была покрыта различными белыми надписями, связанными с музыкой и мрачным образом жизни, я знала перевод их всех, особенно же мне нравилась одна: "Я могу показаться слабой, но я никогда не сдаюсь - моя сила внутри". Подобных изречений было много, за что я и любила эту кофту.
Всё-таки отыскав шкатулку, я взяла кулон - серебристая нота внутри контура сердца. Нота была усеяна маленькими переливающимися камушками, а на ободке сердца крепились слова: "Music in my heart". Затем я вытащила серьги в форме маленьких ладошек, и парочку браслетов - простые металлические кольца, а так же фенечку, подаренную мамой ещё в детстве. На ней было моё имя - Алекс. Да, так называла меня мама. Одно время она работала в Европе, и так прикипела к их образу жизни, что захотела дать мне необычное имя, но папа воспротивился, в результате чего меня назвали Александрой - по-русски в угоду папе, с сокращением Алекс - на радость маме. От воспоминаний в груди закололо, но плакать сейчас было нельзя, и я, сглотнув, надела одежду, украшения, и села краситься.
Мой макияж был как всегда ярким. Точнее красок в нём не было, но большие зелёные глаза я обычно жирно подводила чёрным карандашом, на веки клала тени с растяжкой от белого к чёрному, пудра так же была светлой, хотя я ей пользовалась очень редко - у меня и без того была бледная кожа. Судя по числу упоминаний о бледности в романах, сейчас это модно. Что ж, хоть в чём-то я не отличаюсь от нормальных людей - во мне есть что-то модное. Хмыкнув своему отражению, я завершила макияж нанесением светлой помады. Мне нравился её цвет - он совпадал с цветом моей кожи, но был на несколько тонов темнее.
Я внимательно посмотрела в зеркало. Оно отражало в полный рост высокую, стройную девушку. У неё были прекрасные пропорции, и не менее прекрасное лицо в обрамлении вьющихся волос цвета молочного шоколада: овальное, заостряющееся к низу, но плавно переходящее в округлый, правильный подбородок. Брови разлетались, словно две птицы над большими зелёными глазами миндалевидной формы. Цвет глаз был глубоким и ярким, как весенняя зелень. У девушки в зеркале был красивый нос и пухлые, но не очень большие губы. Её лицо было гармонично, а ведь это самое главное. Мне нравилось моё отражение, хоть в чём-то судьба меня порадовала. Хотя конечно жаловаться мне было особо не на что, не считая гибели родителей.
Я бросила последний взгляд на своё отражение - красивая, взяла сумку, яблоко с кухонного стола и вышла из дома.
День обещал быть солнечным и тёплым. Я пошла в школу. Мне было неизвестно, живёт ли кто-то из одноклассников в моём районе или нет, но поскольку жила я очень близко к школе, то, скорее всего да. Не успела об этом подумать, как из соседнего двора вышел парень, на плече у него был портфель, и я сразу же узнала этого человека - Кирилл. Нас разделяли всего насколько метров. Мне было не очень приятно идти за ним, возникало ощущение, что я слежу, а если он обернётся и заметит меня, то скорее всего так и подумает. Поэтому я постаралась обогнать своего соседа по парте, и сделать это как можно непринуждённее. Я несколько ускорила шаг, мягкая подошва кед позволяла делать шаги почти неслышно, что меня всегда очень радовало.
И вот я его обогнала. Когда проходила мимо, заметила, что у него в ушах наушники, у меня впрочем, тоже - всегда со мной, ведь музыка моё всё. Опередив его примерно на два шага, я тряхнула волосами. Вряд ли он меня узнал, ведь от вчерашней Саши не осталось и следа, я была прежней Алекс - прячущей боль за мрачным макияжем. Хотя если уж честно, то я была такой и до того, как случилась эта боль, про-сто с тех пор я стала взрослее, сильнее, но всё же ранимее. Я много плакала, а так же много страдала, но всегда знала - нужно жить. Они дали мне эту жизнь не за тем, что бы с окончанием их жизней закончилась и она. Я обязана была жить. А так же получать от этого удовольствие.
"Нам не вернуться назад, в сердце последний заряд...
Я оставил для тебя, мы упустили время зря...
За все меня прости, за все меня прости..."
В моих наушниках играла песня "Слишком поздно" Amatory, я растворялась в её прекрасных словах, а потому не сразу поняла, что кто-то дёргает меня за рукав. Вытащив один наушник из уха, я обернулась. Удивление было написано не только у меня на лице - Кирилл отпустил мой рукав, смущённо пробормотав что-то вроде "извини".
- Кирилл...это ты...Что нужно?
- Извини, - снова повторил он, - не думал, что это ты.
От его холода не осталось ни следа, передо мной стоял красивый парень с ясными как утреннее небо глазами. Как только я подумала о них, у меня вырвалось:
- У тебя замечательные глаза! Как небо! - в тот же миг они стали как сталь - Кирилл снова надел свою непроницаемую маску презрительно го холода.
- Ты сегодня не такая, как вчера. Похожа на картинку, - он сверкнул глазами.
- Я могу расценивать это как комплимент?
- Да, - он улыбнулся, а я почувствовала подвох. Так оно и было, - если только считаешь, что название глупой, совершенно обыкновенной, до банальности приторной картинки может считаться комплимен-том.
У меня даже глаза округлились от удивления. Это ж надо!
- В таком случае у меня тоже есть для тебя комплимент, - решила ответить я, - ты законченный эгоист, самовлюблённый придурок, мальчик-картинка, но не до приторности банальная, как ты выразился, а холодная, бездушная...бессердечная! - я бы могла ещё много чего ему наговорить, но Кирилл крепко сжал моё запястье. История повторялась. Куда теперь он меня потащит?
Глаза парня излучали, казалось бы, физически ощутимую ненависть - её можно было коснуться. Моя мама ненавидела своего шефа, моя тётя ненавидела соседскую собаку, но в их глазах не было ТАКОЙ ненависти! Это было что-то неестественное, фантастическое...Кирилл ненавидел меня...непонятно за что, но ненавидел, да ещё как! И в эту минуту я поверила - он может убить, такой как он может. Но почему-то страха не было, и не из-за сознания того, что он в конце-концов всего лишь шестнадцатилетний тинэйджер, а потому, что я, как это не глупо, я ему верила...я видела его другим, хотя никаких приятных чувств к нему не питала. Странная ситуация.
- Да что ты знаешь о сердце? О душе? Что ты знаешь??? Ты ничего не можешь понять! Ты пустышка! Такая же, как все! Думаешь, что раз пришла в эту школу, то тут же можешь влезть в мою жизнь?! Т... - он хотел сказать что-то ещё, но я его перебила:
- Я не собираюсь лезть в твою жизнь. Не собираюсь!
- А зачем тогда ты пришла? - он был удивлён. Искренне.
- Куда пришла? - устало вздохнула я.
- Сюда, к моему дому.
Я оглянулась, а потом махнула в сторону своего дома.
- Я там живу, просто иду в школу - ничего криминального. Кирилл, я не знаю, за что ты меня так ненавидишь, честно не знаю, и сколько не пытаюсь понять - не понимаю. Я вижу, ты не к одной мне питаешь такие чувства, поэтому не стану принимать это близко к сердцу. Но пожалуйста, не пытайся больше сделать мне больно, как морально, так и физически. Если ты так не хочешь меня знать, но тогда притворимся невидимыми друг для друга, ок? Я не хочу иметь врагов, и не хочу, чтобы моим врагом стал ты. Пошли в школу. - И я продолжила свой путь, даже не заметив, когда Кирилл успел отпустить мою руку. Он пошёл за мной, но молча, а я вставила наушник обратно в ухо, исполняя своё предложение - становясь невидимой.
До школы мы добрались без приключений и в абсолютной тишине. На крыльце стояло несколько моих новых одноклассников, я поздоровалась с ними и направилась в гардероб. Первым уроком в расписании стояла математика, я не знала, что именно у нас будет сегодня - алгебра или геометрия, потому взяла сразу два учебника, сумка была от этого немного тяжёлой, и меня перевешивало на один бок.
- Давай помогу с сумкой,- услышала я позади мягкий голос. Обернулась. Один из моих одноклассни-ков.
- Да ладно, не стоит, - отмахнулась я, продолжая путь.
- Стоит, тебя косит, - улыбался парень. Он был высоким, рыжим, а по лицу рассыпались веснушки.
- Спасибо, - проговорила я, передавая ему сумку, и краем глаза замечая, что Кирилл стоит невдалеке, буквально прожигая меня и моего спутника взглядом. Я поспешно отвернулась. Я невидимка.
Мы пришли в класс за минуту до звонка. Учительница, Анна Генриевна, мне понравилась. Кстати, я заметила, что в этой школе много учителей с необычными отчествами, фамилиями или даже именами. Так, например, у химички была фамилия Фридрих, а биологичку звали Венерой. Так же ребята почти всем учителям дали прозвища: директор, хотя это и так очевидно, был у них Клаусом, математичка - Генри, классная руководительница - Лютиком. Почему последнюю назвали именно так, я вскоре поняла - внешне спокойная Галина Эльзовна могла сильно разозлиться, и тогда её негромкий ровный голос становился гневным и оглушающим.
Прошло три урока, и я вместе с Настей и парочкой других девчонок отправилась в столовую. Это было большое светлое помещение с двумя буфетами, стойкой раздачи, и множеством круглых столиков - прямо как в кино про американские школы. И так же как в кино здесь сидели по группам - популярные, обыкновенные, чудики. Мы относились видимо ко вторым, так как к последним Настю с компанией явно не причислить.
Я встала в очередь за каким-то высоким парнем, одиннадцатиклассник наверно. Вдруг позади меня послышался стон, а затем кто-то воскликнул: "Что ты делаешь?! Это же моё!". Голос был девчачий, а вот ответил уже явно парень: "Было твоё, стало моё", последовал раскат противного утробного хохота, а я обернулась. Картина, которую я застала, повергла меня, мягко говоря, в шок. Не то чтобы я никогда не слышала о подростковой жестокости, но так мерзко...
Возле очереди образовалась небольшая площадка свободного места. В центре этого пространства на коленях сидела девушка, на вид ей было лет пятнадцать. На девушке была простая синяя футболка, тёмные джинсы и чёрные балетки. Из глаз девчонки катились слёзы, стекая на подбородок и капая вниз, от чего на футболке оставались тёмные пятна. Лицо девушки обрамляла копна светлых, явно натурального цвета волос - чай с молоком. Они спадали на плечи и грудь свободными, вьющимися прядями. Наверно девчонка носила очки, так как возле неё, на полу, лежала оправа, стёкол в ней правда не было - они кучкой осколков лежали рядом. Пальцы несчастной были в чём-то красном, секунду спустя я поняла, что это кровь, ручейки крови. Она, наверное, пошла, когда разбились очки, и девушка нечаянно порезалась.
Возле сидящей на полу стояли в непосредственной близости двое: высокий крепкий парень с квадратной головой, но довольно симпатичным лицом, и невысокая девушка, больше похожая на увеличенную копию Барби - смазливое личико в окружении длинных прямых, цвета воронова крыла волос. Глаза Барби были карими и злыми, а рот скривлён в противной злой ухмылке. Я пробилась поближе, чтобы понять что случилось. Окружающие же, казалось, просто не замечают происходящего.
- В чём дело? - спросила я подходя к пострадавшей, и присаживаясь на корточки.
- Они забрали-и-и....
- Что забрали? - я приобняла девчонку, пытаясь поднять её.
- Кул-оооо-н... - взвыла пострадавшая.
Я подняла на парочку глаза.
- Вы забрали у неё что-то?
- Нет, - спокойно и с издёвкой произнесла Барби.
- Кул-оооо-н ма-а-амы...
- Отдайте ей кулон! - приказала я, прокручивая в уме план.
- Ха, с чего это? Мне понравилась эта вещь, такой замарашке она ни к чему! А мой Арчи мне помог! - она любовно погладила стоящего рядом парня по плечу.
- Отдай, - снова повторила я, протягивая руку.
- Щас!
Меня обуревала злость. Я могла сделать ей больно. Она ничего обо мне не знала. Не знала, что, не смотря на свою боль и слабость, я очень сильная. Гибель родителей многое во мне изменила, но моё чувство справедливости осталось прежним. А ещё она не знала, что в детстве я дружила с мальчишками, и драки были для меня привычным делом. Но до поры до времени я не собиралась применять силу - можно решить всё мирно.
- Я тебя предупреждаю, отдай по-хорошему!
- А что ты мне сделаешь? Мой Ар...
- Твой Арчи, разбил ДЕВУШКЕ очки и забрал у неё кулон, твоему Арчи пора поменять пол!..Или под-ружку, может тогда мозг придёт в норму, - съязвила я.
- Д-да как ты смеешь?!!!
- У меня такое чувство, что ты сейчас скажешь "Фас", а ты, - я посмотрела на парня, - как псина, ки-нешься исполнять её команду. Чувства собственного достоинства нет? Ты мужчина или кто? Как ты вооб-ще посмел хоть пальцем притронуться к этой девушке? - всё кипело во мне, наверно в эту минуту мои глаза пылали такой же ненавистью, как и глаза Кирилла, когда он смотрел на меня.
- Лиз, может ты это...зря? - Арчи посмотрел на свою девушку. - Да ну его, кулон-то?
Да, похоже, интеллектом он не блистал, но главную мужскую слабость, струнку в душе каждого муж-чины я всё же затронула - его гордость. Лиза, или как там её звали, была явно недовольна, зла, и разочарованна, но, пожалуй, она понимала, что лучше отдать кулон сейчас, не то либо потеряет дружка, либо найдёт проблемы с руководством. Стучать я не собиралась, но блефовать никто не запрещал.
- Отдай кулон! - снова повторила я. Лиз одарила меня презрительным взглядом и швырнула кулон куда-то в сторону.
- Если ты думаешь, что показала гордость, выкинув кулон, то ты ошиблась, - только и сказала я, поднимая всё ещё сидящую на полу девушку.
Только сейчас я поняла, что за нашим противостоянием наблюдала вся столовая - как работники, так и ученики. Нужно было найти кулон, пока его не затоптали, но меня опередили.
- Возьми, - рядом стоял тот самый парень, который нёс мою сумку. Я приняла кулон, устало улыбнув-шись.
- Спасибо, - потом обратилась к вставшей на ноги девушке, - это твоё, держи, - и протянула ей кулон. Это был небольшой золотой шар на цепочке.
- Огромное спасибо, это мама мне подарила...а она хотела отнять, и отняла...если бы не ты... спасибо... - голос девчонки всё ещё дрожал от недавних слёз.
- Возьми платок, - я протянула ей пачку бумажных салфеток.
- Спасибо, - снова повторила она и ушла.
Я осталась стоять почти посредине столовой, которая снова ожила, и о недавнем инциденте напоми-нали лишь взгляды, которыми меня одаривали школьники. Я почувствовала чей-то особо пристальный взгляд на своей шее и обернулась. У колонны возле буфета стоял Кирилл. Взор серо-голубых глаз уже не был настолько холодным, он улыбнулся уголками губ. Я не ответила на улыбку, только равнодушно посмотрела на него, и ушла. Дальше.
После этого случая красивый парень в ледяной маске больше не пытался меня задеть или унизить, он так же стал невидимкой. Прошла неделя, и теперь я знала всех в этом классе. Ребята привыкли к моему немного необычному виду - рваные джинсы, тёмные цвета, подведённые глаза уже никого так сильно не удивляли, никто не лез ко мне в душу, за что я им очень благодарна. Я многим нравилась, чувствовала расположение людей к себе, но некоторые уже начали считать меня если не странной, то немного чудной. Не знаю почему, но всё происходило так же, как и в моей старой школе. Не могу сказать, что меня это расстраивало. Я привыкла к своему отчуждению, которое после гибели близких лишь усилилось. Кстати о близких, Эльвира стала как-то по-другому ко мне относиться, не знаю, какая муха её укусила, но мне стало так хорошо рядом с ней..как будто у меня снова была семья, а не просто дом, где я ем, сплю, делаю уроки.
С рыжим парнем (его зовут Коля, хотя в этой школе, его переименовали на европейский манер - Ник, и мне это страшно нравилось) мы подружились, он не один раз звал меня гулять, но я отказывалась под разными предлогами - чувствовала, что так надо.
А вот сегодня я, наконец, решила пойти, погода выдалась отличная, настроение хорошее, и Ник снова предложил погулять.
- Да, после школы?
- Ага, понесу твою сумку до дома, - засмеялся он.
- Спасибо, но с этой задачей я справлюсь уж как-нибудь сама.
- Да ладно, я не прочь поухаживать за красивой девушкой.
Я только вздохнула. Он и так почти всё время таскал мою сумку, мои попытки сопротивления были безжалостно и самым коренным образом сломлены.
Мы договорились пойти гулять сразу из школы, я предупредила Эльвиру и теперь ждала только звонка. Наконец он прозвенел. Ник сразу же подошёл ко мне, вешая мою сумку себе на левую руку, а правую галантно подставляя мне.
- Ну что, идём? - спросил он, обольстительно улыбаясь.
- Пошли, - слева что-то хрустнуло - Кирилл сломал ручку, которую собирался положить в свой рюкзак. Я не стала с ним прощаться - мы так и остались невидимыми.
- Пока, Кир, - бросил Ник, уводя меня из класса. Кирилл ничего не ответил.
Мы решили пойти в соседний со школой сквер. Там было очень мило - в центре небольшой фонтан, который, правда не работал в это время года, а невдалеке пара ларьков - с хот-догами и мороженым.
- Тебе холодненького или горяченького? - спросил Ник, когда мы подошли к ларькам.
- Что, прости? - не поняла я.
-Ты хот-дог будешь или мороженое?
- Ааа...ничего не нужно, я не голодна.
- Да ладно, брось. Полдня в школе. Я видел, ты не обедала в буфете! - он грозно покачал пальцем, - пошли, сначала возьмём пёсика, а потом мороженое.
- Пёсика?
- Ну, это, хот-дог же, горячая собака, - объяснил мне Ник, а я натянуто улыбнулась. Я знала эту шутку, но она давно уже не казалась мне смешной.
Делать было нечего, я поплелась к ларькам вслед за Колей. Меня не покидало ощущение чьего-то присутствия. Я огляделась - никого. Странно.
- Держи, я взял тебе двойной, - Ник протянул мне завернутый в салфетку хот-дог.
- Спасибо, но, правда, не стоило.
- Всё, ешь. Приятного аппетита, - отмахнулся от меня Николай, набрасываясь на еду.
Когда с хот-догами было покончено, мы заели их мороженым и запили колой. Холодная кока-кола, конечно, была отвратительной на вкус, но мне было просто необходимо чем-то смыть ощущение приторной сладости во рту после рожка с джемом.
- Хорошоооо.... - протянул Ник потягиваясь. Его рука как бы невзначай легла мне на плечо, но я отстранилась, тем самым сбросив с себя его руку.
- Так делают только в плохом кино, - скривилась я.
- Извини. - Парень потупился.
- Ничего, просто я считаю это лишним. Ты для меня хороший друг, я это ценю, - я старалась сделать свой голос как можно мягче, но у меня это плохо получалось, непонятно откуда взявшееся раздражение так и лезло наружу. Я крепко зажмурила глаза, приказав себе расслабиться и улыбнуться. Я попыталась. Честно. Только из улыбки вышел оскал, и я бросила эти попытки.
- Пожалуй, на сегодня всё. У меня ещё есть кое-какие дела, - поспешно стала прощаться я.
- Я провожу, - вызвался парень. Делать было нечего, я послушно пошла с ним рядом.
Нет, Коля мне конечно нравился! Но.... Было но, и это "но" никак не хотело исчезнуть.
Когда мы уже почти дошли до моего дома, а точнее проходили мимо двора Кирилла, я увидела в арке между домами, обозначавшей выход со двора, знакомую фигуру. Внутри всё как-то болезненно сжалось, и я уже хотела отвести взгляд, когда Кирилл посмотрел прямо на меня. В его глазах было столько печали, тоски, подавленной боли - я узнала это, я видела такие глаза в зеркале ежедневно с тех самых пор.... Когда Кирилл увидел идущего рядом со мной Колю, его лицо ожесточилось, а взгляд снова стал ледяным. Боже, его же просто не понять!
Расстроенная и подавленная я дошла до своего подъезда. Коля медлил.
- Пока, Коль... Давай сумку, - я протянула руку к сумке, но Ник не спешил мне её отдавать.
- Саш, ты знаешь,..я хотел с тобой поговорить, уже давно...
- Нет, сейчас не самое подходящее время! - воскликнула я, буквально вырывая свою сумку из рук парня, он слегка оторопел, а потом горько усмехнулся и пошёл прочь. Не попрощавшись...
- Ник, постой! - закричала я ему вслед, делая пару шагов навстречу. Мне не хотелось прощаться вот так, а он не останавливался. Тогда я крикнула ещё раз, он снова не ответил. И я побежала. Догнала его, резко развернув к себе. Дыхание сбилось и я несколько секунд просто молчала, чтобы восстановить его. Ник сделал маленький шажок мне навстречу, теперь наши лица разделяла лишь пара сантиметров. Наконец я смогла хоть чуть-чуть говорить:
- Послушай, мне бы не хотелось вот так... - я замолчала, так как Ник смотрел сквозь меня, вернее по-верх моей головы. Тут я не выдержала - я даже бежала за ним! Пришлось положить руку ему на затылок и притянуть к себе, расстояние между нашими лицами сократилось вдвое. Дыхание парня обжигало кончик моего носа и верхнюю губу - оно было контрастно холодному октябрьскому воздуху. Николай ещё сильнее нагнулся ко мне, почти коснувшись моих губ. Это был завораживающий момент, хотя я и не хотела поцелуя. Мне не нужен был ЕГО поцелуй. Между тем Ник коснулся моих губ своими, я ничего не почувствовала, кроме их тепла. Мои веки медленно смежились, а через секунду лоб загорелся огнём, я распахнула глаза и встретилась с ледяной ненавистью стальных глаз...
3
Я не знаю сколько прошло времени - мне казалось, что я выплакала уже литры слёз, тонны... А они всё текли и текли... Такой боли я не испытывала давно. Нет, боль была со мной всегда, но теперь она вновь обострилась. Мне казалось, что у меня внутри кто-то сидит и разрезает моё сердце на маленькие кусочки, и я снова закричала...Потом вновь темнота, и чувство, что моё сознание где-то далеко...
Придя в себя, я обнаружила, что всё ещё лежу на своей кровати, сжимая в руке пачку бумажных сал-феток, одеяла и пледы валялись на полу, книги, которые я оставила утром на постели в художественном беспорядке были раскиданы по комнате. Рыданий больше не было - только глухая боль в груди и странная, зияющая пустота. Она стала больше, ЕЩЁ БОЛЬШЕ!.. Я не верила, что такое вообще возможно: потерять родителей, а потом почувствовать себя ещё хуже, как будто потеряла их во второй раз. Я лежала, раскинув руки в сторону, и смотрела в белый потолок своей комнаты, но видела не его - два серо-голубых глаза, прожигали меня, пока я медленно теряла сознание.
После того, как Ник попытался меня поцеловать, а я, так и не успев ответить, открыла глаза, встретившись взглядом с Кириллом, моё состояние резко ухудшилось - голова закружилась, и Коле пришлось буквально тащить меня до дома. В квартиру зайти я ему не дала, из последних сил скинула одежду, а потом рухнула на кровать, после чего пару часовая истерика и короткий сон, больше похожий на обморок - просто чернота и всё. Ни чувств, ни мыслей.
Я так и не поняла, что же случилось - он посмотрел на меня, на этот раз, ненавидя меня ещё сильнее, а мой организм вдруг дал какой-то сбой, и я словно вернулась в тот день, когда потеряла всё.
Как хорошо, что я была дома одна, Эльвира бы не вынесла моей истерики, а таблетки мне уже не по-могали. Полежав ещё немного, я отправилась в ванную.
Тётя постаралась на славу - ванная комната, как и всё остальное в этом доме была шикарной, я вклю-чила радио и залезла в душевую кабинку, позволив воде плакать вместе со мной. Не знаю, как долго я пробыла в душе, но из оцепенения меня вывел звонок в дверь, пробившийся ко мне сквозь звуки радио и шум воды. Комната была наполнена паром, зеркала запотели, а я быстро закуталась в банный халат, обмотав голову полотенцем. Показываться в таком виде кому бы то ни было, я не хотела, но так как кроме меня открыть дверь было не кому, то пришлось поспешно крикнуть: "Я иду"
Даже не взглянув в глазок, я спросила: "Кто там?". Ответ получила неожиданный: "Кирилл". Застыв на пару секунд, потянулась к замку и, открыв его, отступила в тень.
- Проходи, постой здесь, а я сейчас вернусь, - попросила я, исчезая в своей комнате. Пришлось быстро, прямо как в армии, одеваться, одновременно вытирая волосы, и стараясь придать себе хоть какой-то человекоподобный вид. Натянув старые джинсы и длинную майку, которая могла бы служить мне вместо туники, заколов волосы и свесив их концы на грудь, я, наконец, вышла к своему более чем странному посетителю. Пришлось включить свет, хотя мне ужасно не хотелось сейчас видеть ненависть этих ледяных глаз, а так, полумрак скрывал меня, надёжно от этого защищая.