Авдеева Екатерина : другие произведения.

Я летала во сне (Сборник стихов)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стихи на разные темы. Обновлено 27 октября 2015 года. "Новые" - это обновления в сборнике после предыдущего обновления, многие из них уже давно выложены отдельными файлами. Есть о природе, о любви, об искусстве, детские, фантастические, о произведениях других писателей и тд. Некоторые стихи выложены в разделе и отдельными файлами

  -- Я летала во сне, я была на луне
   Новые
   О природе
   Околонаучные
   О любви
   Об искусстве
   Фантастические
   Детские
   О произведениях других писателей
   Об отношении к жизни
   По мотивам жизни
  
   Новые
  
   Ты замечал, что иногда бывают ночи
  
   Ты замечал, что иногда бывают ночи,
   Когда особо крепко спишь, без задних ног,
   И не разбудит, даже если что грохочет,
   И снов не видно никаких, и всё черно?
  
   Примерно раз в четыре года или чаще
   За облаками, в зале призрачных зеркал,
   Для душ людских, и для невинных, и для падших
   На небе ангелы устраивают бал.
  
   Твоя душа летит на небо, словно в сказку,
   Скользит по воздуху, невидимо клубя,
   А там два ангела дают на входе маску
   Совсем другого человека, не тебя.
  
   Арфист играет композицию такую,
   Что раскрываются бутоны у цветов.
   С другими душами танцует и ликует
   Твоя душа под эту музыку без слов.
  
   Как только первый луч рассветный с неба ската
   Коснётся ласково поверхности Земли,
   Попросят маски карнавальные обратно
   И всех в тела вернуться бренные свои.
  
   Но коль душа твоя, пусть даже не со зла и,
   Вдруг не успеет маску ангелам вернуть,
   Ты превращаться станешь, сам и не желая,
   В того, на маске, человека по чуть-чуть.
  
   И чтоб избавиться от маски как от порчи -
   Вели душе опять отправиться на бал...
   Ты замечал, что иногда бывают ночи,
   Когда особо крепко спишь? Ты замечал?
  
   Я иммигрирую в страну квадратных матриц
  
   Не надо только надо мной сейчас смеяться
   Как будто я - неисправимый буйный псих.
   Я иммигрирую в страну квадратных матриц
   И постараюсь вскоре стать одной из них.
  
   Там всё не так, как здесь, у нас, там всё иначе,
   И я раскрою наконец-то свой талант.
   Пред каждой матрицей стоят свои задачи,
   Почти у всех - ненулевой детерминант.
  
   Мне, правда, в общество непросто будет влиться -
   Ведь я приеду сразу взрослый экземпляр,
   А там рождаются порядка единицы
   И по пространственным размерам со скаляр,
  
   Потом взрослеют и растут в диагонали,
   Уже подростками бывают два на два,
   А старики порой такого достигали,
   Что бесконечными не сделались едва.
  
   Я после трёх-четырёхмесячной учёбы
   Смогу пойти работать репером Френе,
   Хотя, я слышал, нынче матрицы Якоби
   Куда престижнее, и платят им вдвойне.
  
   А коль к учёбе подойду с большим упрямством,
   Меня назначат те, кто с высшего поста,
   Однажды базисом Евклидова пространства
   Девятимерного. Заветная мечта!
  
   Когда я в новом для себя квадратном мире
   Уже почувствую, что стал для всех родной,
   Я встречу милую - четыре на четыре,
   В неё влюблюсь и предложу ей быть женой.
  
   Остановить меня не стоит и пытаться -
   Оформил визу, взял билеты в первый класс.
   Я иммигрирую в страну квадратных матриц.
   Я буду матрицей, как был одним из вас.
  
  
   Снобы
  
   Кругом почти свобода действия, и чтобы
   Культурный уровень поддерживать в стране,
   По интернету и по жизни бродят снобы
   В своём с-высоко-наблюдательном турне.
  
   Они различны по мастям и по закалу,
   От лёгких головокачУнов до задир.
   К примеру, часто восклицает сноб-читала:
   "Как можно было не читать Войну и мир!
  
   Вы некультурны, раз не знаете Толстого.
   Да я ещё предположить не побоюсь,
   Что из Евгения Онегина ни слова
   Вы не сумеете припомнить наизусть!"
  
   Следя, как филин, за фигурами чужими,
   Себе под нос бормочет сноб-физкультурист:
   "Вон тот мужик немного в тяге или в жиме
   Поупражнялся бы, а то худой как глист.
  
   А этот толстый, видно даже раз в неделю
   Не может с кресла приподнять своих телес,
   Чтоб пробежаться или в руки взять гантели.
   Зато на кухне углеводы на ночь ест!"
  
   Глядит кино и комментирует тоскливо
   Довольно редкий представитель - сноб-технарь:
   "В открытом космосе не так проходят взрывы,
   А лазер светит не быстрее, чем фонарь!
  
   Да это знают и ежи, и даже крабы.
   Отправьте в школу режиссёра! Беспредел.
   Отсняли полную бредятину. Вот я бы
   Гораздо лучше сделал." Если бы умел.
  
   А ты, признайся, сам относишься к которым?
   Читала, модник, сис-админ, другой чудак?
   Как часто смотришь с нескрываемым укором
   На перепутанный пунктационный знак?
  
   Альберт Эйнштейн когда-то верил в то, что мы бы
   Все дружно гениями стать имели честь,
   Когда бы хором не отчитывали рыбу
   За неумение на дерево залезть.
  
   А мой любимый сноб - к-значениям-цепляла
   Сейчас от боли головной возьмёт сироп
   И скажет: "Фи, да прежде чем писать, сначала
   Она б хоть выяснила, что такое сноб!"
  
   Мама хочет спать
  
   Очень очень сильно мама хочет спать.
   Мама бросит кубик на детку погадать.
  
   Выпадет один - детка будет есть,
   Выпадет два - попытается сесть,
   Выпадет три - будет играть,
   Выпадет четыре - попытается встать,
   Выпадет пять - будет реветь,
   Выпадет шесть - попытается взлететь.
  
   Только если кубик встанет на ребро,
   Детка будет спать до самого утра.
  
   Медузы
  
   Где плещется волна, и воздух чистый,
   Средь жёлтого горячего песка
   К всеобщему вниманию туристов
   Стоит с предупреждением доска:
  
   Мол, "только вы слегка привстали с пляжа,
   Задумав окунуться с головой,
   ОНИ уже построились на страже
   По линии по всей береговой.
  
   Качаются в волнах неторопливо
   На водном нескончаемом просторе.
   Хранители солёного залива,
   Хозяева тропического моря.
  
   А кто заходит в воду - тот рискует -
   Медузы выплывают из бойниц
   И лихо без разбора атакуют
   Любого нарушителя границ
  
   Кидаются на шею, руки, ноги
   И на трусов купальных трикотаж,
   И оставляют красные ожоги,
   И вытолкнуть пытаются на пляж.
  
   Кусаются больнее, чем крапива
   В прозрачном незатейливом узоре,
   Хранители солёного залива,
   Хозяева тропического моря.
  
   А после их стремительной атаки,
   Особенно тогда, когда их - рать,
   Все пятятся на берег словно раки,
   Чтоб красные ожоги зализать.
  
   А если дальше двинешься бахвальски -
   Мол, где я там до дна не достаю? -
   Корабль они пригонят португальский
   И длинную кусучую змею.
  
   Настойчиво, спокойно, терпиливо
   Дрейфуют в круглосуточном дозоре
   Хранители солёного залива,
   Хозяева тропического моря."
  
   Чернокожий капитан
  
   Карибские разбойники частенько нападали
   На судна европейские среди морской воды,
   И там рабов из Африки порой освобождали,
   И принимали их в свои пиратские ряды.
  
   И Джонни был из тех же - в плен захвачен возле Ганы,
   А на пути в Америку в бою освобождён.
   А позже стал он первым чернокожим капитаном,
   Как только научился лезть достойно "на рожон".
  
   К судам, гружённым золотом, вплотную прижимался
   И вместе с сотоварищами шёл на абордаж.
   Под чёрным флагом с черепом отчаянно сражался,
   Покуда от усталости не грезился мираж.
  
   Награбил Джонни многого, блуждая по округе,
   И словно призрак в тех местах витает разговор,
   Что спрятал все сокровища он где-то на Тортуге,
   И что назад не выкопал никто их до сих пор.
  
   И как почти любой пират, который был успешен,
   Спустя пятнадцать-двадцать лет скитаний по волнам,
   Он по Виргинскому суду на рее был повешен,
   А летописец сохранил последние слова:
  
   "Я был морским разбойником, и я не жду оваций.
   Понатерпелся от меня Карибский мореход.
   Зато я спину не сгибал над зеленью плантаций,
   Пытаясь вырастить табак и хлопок для господ.
  
   Я мог бы быть рабом на поле, сломленным, голодным,
   Пока бы смерть-спасенье не взяла меня с собой.
   И если только как пират и мог я быть свободным...
   Имея выбор, кто из вас не выбрал бы разбой?"
  
   Джонни и Луиза
  
   Пришвартовался Джонни в тихой бухте Эспаньолы,
   Надеясь сбыть всё то, что понаграбил на морях,
   И там влюбился в дочь Доминиканского креола,
   Прекрасную Луизу с бутоньеркой в волосах.
  
   Улыбкой и напором Джонни сердце ей встревожил,
   И закрутился бешеный, стремительный роман.
   Мужчина рассказал, что он свободный чернокожий,
   Но не признался в том, что он пиратский капитан.
  
   Последней ночью он задал особенного жару -
   Луиза думала, что к ней спустилось божество.
   Прощаясь, Джонни подарил роскошную тиару,
   И леди больше никогда не видела его.
  
   Гимнастка
  
   У публики влюблённой на глазах
   Гимнастка белорусская на сцене.
   Шажок, прыжок и взмах -
   "Вот это да" и "ах" -
   И самые пластичные движенья.
  
   Ей вторил музыкальный инструмент,
   Волшебною струёй кружилась лента.
   Чарующий момент -
   Последний элемент -
   И разорвали зал аплодисменты.
  
   Вдруг вспомнилась ей школьная пора.
   Как звали одноклассницы-девчины
   По скверам и дворам
   Гулять по вечерам,
   Но только вместо этого Марина
  
   Хватала свой нехитрый арсенал:
   Скакалку, ленту, обруч и заколку
   И шла в спортивный зал,
   И там, среди зеркал,
   Порхала и работала, как пчёлка.
  
   А жизнь ждала спокойно впереди.
   Гимнастке было только восемнадцать.
   Под солнцем и в дожди
   С волнением в груди
   Она ещё успеет нагуляться.
  
   Сегодня же, прекрасней нежных муз,
   Марина расцвела на пьедестале.
   Играл на сердце блюз,
   И грел на весь Союз
   Жар Олимпийской золотой медали.
  
   Итальянка по имени Хайде
  
   "Итальянка по имени Хайде,
   Покажите, пожалуйста, слайды.
   Что сегодня внове
   Про бозон дубыль-ве,
   Про Большой и Адронный Коллайдер?"
  
   Итальянка прошла мимо зала,
   Всем разрез от бедра показала.
   Каблучки и жакет,
   Верхних пуговиц - нет,
   А на шее - два белых коралла.
  
   Начала она сразу о деле -
   Что там в рамках Стандартной Модели.
   Мол, адронный каскад,
   Трёх-лептонный распад,
   Но на слайды почти не смотрели.
  
   Рассказала от корки до корки.
   Задавайте вопросы сеньорке.
   Зал сначала молчал,
   А потом прозвучал
   Неуверенный голос с галёрки:
  
   "У меня после лекции Вашей
   В голове кварк-глюонная каша.
   Согласились бы Вы
   Обсудить дубыль-вы
   Поподробней за кофечкой чаши?"
  
   О природе
  
   Последний лист (04.11.2011)
  
   Лежит шершавый лиственный покров
   На робко наступающем морозе.
   И после долгих нескольких ветров
   Последний лист остался на берёзе.
  
   От грусти пожелтел, потом увял.
   Все братья и друзья давно опали.
   Никто своей судьбы не избежал,
   И у него получится едва ли.
  
   Лист с высоты пытался рассмотреть
   Тех, с кем провёл он жизнь, длиною в лето.
   "Вы живы там? И страшно ли лететь?"
   Бедняга просто тщетно ждал ответа.
  
   Они кричали: "Что ты дольше всех?
   У нас внизу теплее, лучше, тише.
   Лети скорей, пока не выпал снег!"
   Но лист был высоко и их не слышал.
  
   Смешались одиночество и страх
   В сплошной неразрешимой карусели.
   Чем быть одним из листьев на ветвях,
   Уж лучше быть иглой зеленой ели.
  
   Внимание его напряжено,
   Он каждую секунду ждёт паденья.
   И хуже только если суждено
   На дереве застыть в оцепененьи.
  
   Но вот раздался ветра тихий свист -
   Одновременно песня и угроза.
   Однажды в жизни должен каждый лист
   Покинуть навсегда свою берёзу.
  
   Пока летел, смотрел на синеву,
   На ствол и ветви дерева родного.
   И только приземлился на листву,
   Как снег посыпал с неба голубого.
  
   Одуванчик.
  
   Садовые, лесные, полевые
   Известные и редкие цветы.
   Создания любимые, живые
   И необыкновенной красоты.
  
   На розы, хризантемы и тюльпаны
   Любуются как на родных сынов,
   Но легкий одуванчик на поляне,
   По-мойму, самый лучший из цветов.
  
   Пока он желтый, слабый и незрелый,
   Девчонки из него венки плетут.
   Когда он подрастет и станет белым,
   Его ветра по саду разнесут.
  
   Я родилась холодным днем осенним,
   Когда уже давно простыл их след.
   И не подарят мне на день рожденья
   Красивых одуванчиков букет.
  
   Я кисть возьму, налью воды в стаканчик
   И, в обстановке теплой и немой,
   Я нарисую легкий одуванчик
   И буду на него смотреть зимой.
  
   Садовод
  
   Дядя Коля взял в аренду
   Дачу, так сказать, фазенду
   Лет на десять на пятнадцать,
   Чтобы зеленью питаться.
   Правда, он до огорода
   Доезжает раз в полгода:
   Первый раз, когда сажает,
   А второй - за урожаем.
   Вот приехал, огляделся
   Да на лавочку уселся.
   Лук пошел на грядке в дудку,
   Перевяли незабудки,
   Грядку свёклы затопило,
   Вся виктория загнила,
   Помидоры не поспели,
   А капусту слизни съели,
   Куст смородины распался.
   Только хрен один остался
   Посредине огорода -
   Хрен не требует ухода.
   Дядя Коля все увидел,
   Но остался не в обиде.
   "Пусть сегодня уезжаю
   Я совсем без урожая,
   Но на будущее лето
   Хреном засажу все это!"
  
   Снег (29.07.2007)
  
   Какой же он белый, прекрасный и чистый,
   Сугробами ровными плавно лежит,
   Веселый, приветливый, добрый, пушистый,
   На солнышке ясном игриво блестит.
  
   Но если картину испортить пытаться,
   Пытаться оставить следы на снегу,
   То снег будет яростно сопротивляться,
   Мол, так помешаю, как только смогу.
  
   Как только наступишь, так сразу затянет,
   Начнешь ковыряться, затянет еще.
   Начнешь материться - еще раз обманет
   И вот уж застряла нога хорошо.
  
   Придет, откопает товарищ с лопатой,
   Наступишь еще один шаг или два,
   Провалишься снова ногою куда-то
   И ладно, что сверху еще голова.
  
   Сошьют снегоступы упрямые люди
   И там, где им надо, проложат тропу.
   Снег снова как сможет противиться будет
   И снова затянет, хотя бы стопу.
  
   Но люди хитрее, но люди умнее
   Проложат тропинку и будут ходить,
   А снег окончательно рассвирипеет
   И с неба на голову станет валить.
  
   Холодный и мелкий, густой и колючий,
   Настолько противный, что дальше нельзя.
   Почти непроглядный, ужасно летучий,
   Причем залетает в лицо и в глаза.
  
   Пройдет снегопад, заметет все тропинки,
   Потом перестанет, и солнце взойдет,
   И снова красивою станет картинка,
   И снова как будто он манит и ждет.
  
   И снова он белый, прекрасный и чистый,
   Сугробами ровными плавно лежит,
   Веселый, приветливый, добрый, пушистый,
   На солнышке ясном игриво блестит.
  
   Околонаучные
  
   Они не знали, что нельзя лететь быстрее света
  
   В Швейцарии со всей Земли ученые рутинно
   Работали и день, и ночь, не покладая рук,
   И в результате родились мюонные нейтрино,
   И резко двинулись они в Италию, на юг.
  
   Их там хотели измерять, и обмерять. и мерить,
   Потом еще раз измерять и, наконец, считать.
   Но план нейтрино был другой - они хотели верить,
   Что лучшую себе судьбу они готовы дать.
  
   Они ж не крысы для людей, а гордые частицы,
   На всё готовые за жизнь, свободу и мечту.
   Они хотели улететь к Вселенной на границу
   Число галактик сосчитать, увидеть пустоту.
  
   Нейтрино жаждали быстрей умчать с родной планеты
   На миллионы светолет от Млечного пути.
   Они не знали, что нельзя лететь быстрее света
   И показали тем, кто знал, что их не провести.
  
   Они забыли о Земле и улетели в бездну,
   Оставив тем, кто дал им жизнь, едва заметный след.
   Им в рамках физики людей, похоже, было тесно.
   Их будут долго вспоминать, не знают сколько лет.
  
   Ну что не так, ну где не так? Ну, где искать сомненье?
   Какой прибор или закон какой-то не такой?
   Пожмёт плечами на вопрос общественное мненье.
   Лишь можно временно пока махнуть на них рукой.
  
   Они частицы, что с них взять? Какого ждать ответа?
   Они ж не высшие умы, что их произвели.
   Они не знали, что нельзя лететь быстрее света,
   И лишь поэтому они, наверное, смогли.
  
   О любви
  
   Две звезды
  
   Родились звезды в космосе одна перед одной
   И подмигнули весело друг другу.
   Попробовали двинуться навстречу по прямой,
   Но почему-то двинулись по кругу.
  
   Они горели и росли, и ярче становились,
   И познавали новый мир вокруг себя легко,
   И не заметили, как вдруг без памяти влюбились,
   Но каждый видел, что другой безмерно далеко.
  
   Лучами полными тоски и грусти вековой
   Они смотрели нежно друг на друга.
   Им так хотелось полететь навстречу по прямой,
   Но получалось двигаться по кругу.
  
   А миллиарды лет спустя, в конце существованья,
   Когда осталось им обеим только догореть,
   Они пришли в один момент к взаимопониманью,
   Что вместе им не суждено ни жить, ни умереть.
  
   Соседями прожили жизнь в галактике одной.
   Прощаясь, наблюдали друг за другом.
   Всю жизнь мечтали полететь навстречу по прямой,
   Но неизменно двигались по кругу.
  
   Люблю тебя
  
   Люблю тебя за то, что ты красива
   Как розовый закатный небосклон,
   Как тихая раскидистая ива,
   Как лилия, раскрывшая бутон.
  
   Твои глаза, как чистые озера,
   В которых отразились небеса,
   С едва заметным облаком-узором.
   Глубокие, бездонные глаза.
  
   Твоих волос запутанные пряди
   Как солнечные робкие лучи,
   Которые весь день сквозят во взгляде
   И мягко растворяются в ночи.
  
   Тебе лишь только стоит появиться
   На горизонте где-то далеко,
   Как сердце начинает чаще биться,
   И на душе становится легко.
  
   Люблю за то, что ты неповторима,
   И каждый миг с тобой неповторим,
   За то, что нежно искренне любима
   И счастлива,.. но счастлива с другим.
  
   Вы влюблены до умопомраченья,
   И от него твой взгляд не оторвать.
   И вашей жизни ровное теченье
   Я не хочу тревожить, волновать.
  
   За все твои черты и очертанья,
   За то, что ты сияешь, как звезда,
   Люблю тебя, мое очарованье,
   Но не признаюсь в этом никогда.
  
   Последний лепесток
  
   На старой площади фонарь неярко брезжил
   И освещал точеный тонкий силуэт.
   Держался юноша как будто за надежду
   Двумя руками за редеющий букет.
   Его слезами затуманенные очи
   Смотрели под ноги от грусти и тоски.
   Клонился вечер постепенно к темной ночи
   И опадали, опадали лепестки.
  
   Когда последний лепесток прекрасной розы
   Коснулся мокрого асфальта и растаял
   Он поздно понял, что он понял слишком поздно -
   Она забыла, и она теперь чужая.
  
   Он бросил стебли на асфальт одним движеньем,
   Побрел от площади, не ведая куда.
   Многострадальная надежда, к сожаленью,
   Хоть и последней, но уходит навсегда.
   Он от прохожих не скрывал свои рыданья,
   Не мог поверить и все думал об одном.
   И даже небо вместе с ним от состраданья
   Рыдало, темное, отчаянным дождем.
  
   Когда последний лепесток прекрасной розы
   Коснулся мокрого асфальта и растаял
   Он поздно понял, что он понял слишком поздно -
   Она забыла, и она теперь чужая.
  
   Принц на белом коне
  
   Я белозубый принц с шикарной шевелюрой
   На белом скакуне
   С уздечкой золотой
   Гоняюсь за своей простонародной дурой,
   Которая во сне
   Давно уже со мной.
  
   И вдоль, и поперек, и горы, и равнины.
   Мой конь уже устал,
   И я без задний ног.
   Но где моя судьба? Хорошая дивчина,
   Я сколько ни искал,
   Найти тебя не смог.
  
   Я заходил в дома и проходил к обеду
   И слышал ото всех
   Одну и ту же речь:
   "Ждала - не дождалась и вышла за соседа.
   Не посчитай за грех,
   До следующих встреч"
  
   Вы принцев и коней в разгаре переправы
   Меняете за грош,
   А нет бы просто дать
   В газете городской короткую объяву
   Мол, принца мне даешь,
   Князей не предлагать.
  
   Тогда бы я бы знал, блуждая по откосам,
   В какой деревне ждет
   Меня моя мечта,
   А так - и ты не с тем, и я остался с носом,
   И конь уже не тот,
   И жизнь уже не та.
  
   Секретная формула чистой любви.
  
   Наверное, в каменной башне высокой,
   Омытая лужами теплой крови,
   Сидит, заточенная длительным сроком,
   Секретная формула чистой любви.
  
   Но в башню однажды попали шпионы,
   Вполуха подслушали что-то о ней
   И в виде непонятом и искаженном
   Ее донесли до обычных людей.
  
   А люди священную формулу эту,
   Услышав не все, разобрав кое-как,
   Рассеивать стали по белому свету,
   И знает ее теперь каждый дурак.
  
   Вот только пока она передавалась
   Друг другу в течение долгих веков,
   Первичного смысла уже не осталось,
   И все поменялось на много рядов.
  
   Страдают влюбленные дети природы,
   А в башне, за лужами теплой крови,
   Сидит, дожидаясь желанной свободы,
   Секретная формула чистой любви.
  
   Гречанка
  
   Я отдыхал в прекрасном городе Афины
   Ходил в экскурсии, разглядывал руины.
   А под конец во время тура по останкам
   Влюбился в местную красавицу - гречанку.
  
   Она рассказывала с жаром и любовью
   Про время древнее и про средневековье
   Про то, кто бог был, кто герой,
   Кто на кого ходил войной,
   Вот только жаль, я думал лишь о ней одной.
  
   Я написал ей ночью песню под гитару,
   О том, как в сердце разгораются пожары.
   И завораживают, словно поневоле,
   Ее прекрасные глаза чернее смоли.
  
   О том, что грации полны ее движенья,
   Как будто танец в виртуозном исполненье.
   Про то, что я тот самый тот,
   Что сердце плачет и поет,
   Вот только жаль, она ни слова не поймет.
  
   А утром ждет меня обратная дорога.
   Всего хорошего бывает понемногу.
   Неизгладимым впечатлением отныне
   Во мне останутся прекрасные Афины.
  
   Я только лучшие беру воспоминанья.
   И говорю я не прощай, а до свиданья.
   Вернусь какого-нибудь дня,
   Но завлекая и маня,
   Вот только жаль, она не будет ждать меня.
  
   Об искусстве
  
   Я буду в ногу с модою шагать (02.11.2011)
  
   Красиво о хорошем сочинять?
   Так сочиняли двести лет назад.
   Я буду в ногу с модою шагать -
   Не в рифму, о плохом и невпопад.
  
   Я выплесну не для простых умов
   Несвязанный сознания поток
   С огромной кучей нецензурных слов
   Да минимум на сорок восемь строк.
  
   О том, что жизнь летит ко всем чертям.
   Я одинока, смертным не понять.
   В душе и в голове бедлам и хлам.
   Украсть, подраться, выпить, потерять.
  
   Кругом обман, предательство и боль.
   Деревья почернели от тоски.
   Осталось лишь на раны сыпать соль.
   Ах, кровь, морковь, любовь, свекровь, носки.
  
   Не нравится тебе? Тогда прости,
   Но гении признание найдут.
   Не ценишь - значит нам не по пути.
   Найдутся те, кто вникнут и поймут.
  
   А вечные мотивы бытия
   Уже давным описаны давно.
   Что нового могу добавить я -
   Пустыш в литературном домино?
  
   Что преданность, достоинство, любовь
   По-прежнему в почёте и чести?
   Что наших гор, лесов и берегов
   Нигде прекрасней в мире не найти?
  
   Но о берёзе белой за окном,
   О том, как буря кроет неба скат
   Написано красивым языком
   Уже не знамо сколько лет назад.
  
   Написано про солнце и мороз,
   Про парус одинокий на волнах,
   Про муравьёв суровых и стрекоз,
   Про дуб зелёный с цепью на ветвях.
  
   Так для чего ж я буду повторять?
   Глядишь, еще сочтут за плагиат.
   Я буду в ногу с модою шагать -
   Не в рифму, о плохом и невпопад.
  
   Художник (5.12.2007)
  
   Ни повар, ни поп, ни сапожник,
   Я просто обычный художник,
   Не низок, не лыс и не толст,
   Стою и уродую холст.
   Я кисточку в краску макаю,
   По вкусу воды добавляю,
   Мазочек, штришочек, пятно
   Наносятся на полотно.
  
   Ни красок, ни сил не жалею,
   Здесь будет черней, здесь светлее,
   Отсюда направленный свет
   Тут сделает тень, а тут нет.
   Какая же это рутина -
   Писать акварелью картины,
   Мазочек, штришочек, пятно
   И большего здесь не дано.
  
   А мог ведь я стать акробатом,
   Шофером, врачом, депутатом,
   А мог ведь я стать продавцом,
   Сантехником или певцом,
   Но мне говорили: "Старайся!
   Талант у тебя, занимайся!"
   И вот я штришочек, пятно,
   Мараю свое полотно.
  
   Вот день приближается к ночи,
   Рука моя отдыха хочет,
   Слипаются вместе глаза,
   Но спать мне сегодня нельзя.
   Налил себе кофе до края
   И дальше стою, продолжаю.
   Мазочек, штришочек, пятно,
   Хотя уже стало темно.
  
   Мне дали аванс - половину,
   Вторая часть - после картины,
   Но если не выполню в срок,
   То кто не успел, тот не смог.
   Стою на ногах еле-еле,
   Копаюсь в своей акварели,
   Мазочек, штришочек, пятно,
   И завтра должно быть сдано.
  
   Фантастические
  
   Древний дуб
  
   Колдун пришел в дубовый лес, подумал и избрал
   Древнейших дуб из всех, что были в роще,
   И на один таинственный и сложный ритуал
   Истратил все магические мощи.
  
   Он несколько часов его ритмично проводил,
   И силы всей Земли просил о чуде.
   А после ритуала дуб проснулся и ожил
   И стал способен говорить, как люди.
  
   Колдун отвесил до земли уверенный поклон,
   Чтоб выразить глубокое почтенье.
   Затем с надеждой на ответ спросил у дуба он
   О долгой-долгой жизни впечатленье:
  
   "Века, тысячелетия, незримо долгий срок,
   Как корни грудь Земли твои пронзают.
   Ты много разных обществ в этой жизни видеть мог,
   Как строятся они и исчезают.
  
   Ты глубину истории глазами наблюдал
   Без вековых иллюзий ложной пыли.
   И я прошу тебя, о дуб, чтоб ты мне передал,
   Что помнишь ты, но люди позабыли.
  
   Я запишу рассказы на бумажные листы
   И в виде книг для чтений и учений
   Я людям передам все то, что мне расскажешь ты,
   Для лучшей жизни новых поколений".
  
   Дуб выслушал внимательно и начал вспоминать,
   Что в век его творилось неспокойный.
   И воскресали в памяти и снова, и опять
   Волнения, мучения и войны.
  
   Дуб вспомнил все, что было, и ответил колдуну:
   "Благодарю за жизнь, но, сожалею,
   Хоть искренне твою я уважаю седину,
   Помочь тебе рассказом не сумею.
  
   Чтоб дать минуту каждому, кому пустили кровь,
   В жестокую эпоху круговерти
   Из варварства, безумия, страданий и оков,
   Мне следует молчать до самой смерти".
  
   Ария несчастного электрона (3.12.2007)
  
   Я мечтал быть электрическим полем
   И гонять заряды взад и вперед.
   Джинна выпустил из банки на волю,
   Чтоб исполнил мне желание тот.
  
   Говорю: "Хочу быть полем - и все тут!"
   Только в физике был джинн не силен,
   Перепутал в заклинаниях что-то,
   Превратил меня в простой электрон.
  
   Наделил элементраным зарядом,
   Даже массу небольшую, но дал,
   Даже спин, одна вторая, как надо
   И счастливого пути пожелал.
  
   Я стал маленькой частичкой природы,
   Электрон похожий рядом летал,
   Объяснил, что здесь ядро водорода,
   Первый уровень и эс орбиталь.
  
   На орбите нам вдвоем было тесно.
   Электрон сказал, что я дилетант,
   Что ему со мной здесь неинтересно
   И упрыгал, испустив гамма-квант.
  
   Гамма-квант попал мне в глаз, больно было,
   Отлетел я далеко от ядра,
   Голова потом болела и ныла
   Так, как будто много выпил вчера.
  
   А очнулся я, летая в бензоле,
   В темном облаке седого кольца.
   "Как мне выбраться отсюда на волю?"
   "А зачем? Будь лучше тут до конца".
  
   Я вздохнул - ну, почему я не птица,
   Не могу лететь под силой крыла,
   Жду я быструю, другую частицу,
   Чтоб она меня с собой унесла.
  
   Чтоб она разорвала силу связи
   Как фотон, который в глаз мне попал,
   Пока в новом веществе не увязнем,
   Чтоб несла меня в далекую даль.
  
   Вдруг бензол прореагировал с кем-то,
   И разрушилось седое кольцо.
   Оказался я в других компонентах.
   Да в воде я оказался лицом.
  
   Испарилась капля вверх не на шутку,
   Полетела, запустила винты.
   Я поднялся в воздух с ней, было жутко.
   Я с рождения боюсь высоты.
  
   Мы по воздуху летим, дует ветер.
   Вниз гляжу с опаской - снизу Земля.
   И в молекуле, важнейшей на свете
   В связи атомов участвую я.
  
   Это здорово, конечно, отчасти,
   Только стало уже надоедать.
   Где же банка, где же джинн, где же счастье?
   Да и банку мне уже не поднять.
  
   Неужели до скончания века,
   Ну, за что, из-за чего, почему?
   Джинн, я снова хочу стать человеком,
   Только где тебя найти - не пойму.
  
   В небо, в тучу, да в морскую пучину
   Попаду еще на тысячи лет...
   Вдруг раздался голос старого джинна,
   И услышал я печальный ответ:
  
   "Как обратно превратить - я не знаю,
   В пыльных книгах нет об этом идей.
   Я ведь тоже обреченно летаю,
   А хотел бы быть одним из людей.
  
   Но и плюсы тоже есть - жизнь беспечна!
   Не печалься, выше нос, не грусти.
   Будешь жить зато практически вечно
   И ответы ни за что не нести.
  
   Электроны так просты в отношеньях,
   Много быстрых одноразовых встреч,
   Ни чины, ни званья, ни положенья,
   Ни заботиться, ни ждать, ни беречь.
  
   Человек, конечно, сам выбирает,
   Сам судьбой рулить пытается он,
   Но судьба его порой так швыряет,
   Будто маленький он, как электрон".
  
   Значит все, я обречен на скитанья,
   Хоть пока еще надежда жива,
   Что отыщет старый джинн заклинанья
   И волшебные прошепчет слова.
  
   Детские
  
   Я летала во сне (песенка)
  
   Я как только усну, так в ночи на луну улетаю.
   Там тепло и светло, там живёт мой зелёненький друг.
   Мы стоим, а над нами кружат птичьи лунные стаи,
   Лунных сказочных лилий бутоны касаются рук.
  
   Я летала во сне,
   Я была на луне,
   Там живут необычные люди за жёлтой рекой.
   А порой наяву
   Я смотрю в синеву,
   И как будто мой друг в ясный день машет с неба рукой.
  
   Я бывала в домах, где мечтают зелёные люди -
   Им ведь тоже хотелось бы чуда на бледной луне.
   И бывало, меня неожиданно что-то разбудит,
   И с досадой пойму, что они лишь привидились мне.
  
   Я летала во сне,
   Я была на луне,
   Там живут необычные люди за жёлтой рекой.
   А порой наяву
   Я смотрю в синеву,
   И как будто мой друг в ясный день машет с неба рукой.
  
   А когда-нибудь я полечу на луну космонавтом -
   Это будет какой-нибудь очень великий полёт.
   И увижу в окно полукруглое, стоя у вахты,
   Как зелёные радостно встретили мой луноход.
  
   Я летала во сне,
   Я была на луне,
   Там живут необычные люди за жёлтой рекой.
   А порой наяву
   Я смотрю в синеву,
   И как будто мой друг в ясный день машет с неба рукой.
  
   Беленький барашек (песенка)
  
   У меня есть друг хороший Саша -
   Беленький пушистенький барашек.
   В ясный день хожу я с ним гулять.
   Мы гуляем вволю,
   И в зеленом поле
   Я учу, учу его летать.
   Мы гуляем вволю,
   И в зеленом поле
   Я учу, учу его летать.
  
   Мама постоянно повторяет
   "Никогда барашки не летают".
   Но, скажите, что за чудеса?
   Если не летают,
   Как же попадают
   Белые барашки в небеса?
   Если не летают,
   Как же попадают
   Белые барашки в небеса?
  
   Лапками как крылышками машет,
   Только не взлетает мой барашек,
   От земли его не оторвать.
   Может, он не хочет
   Просто он не хочет
   От меня на небо улетать.
   Может, он не хочет
   Просто он не хочет
   От меня на небо улетать.
  
   О произведениях других писателей
  
   Квазимодо (14 ноября 2011 г)
   (В.Гюго, "Собор Парижской Богоматери")
  
   В ту ночь над Парижем из ветра протяжного воя
   И грома раскатов запел ужасающий хор.
   И молнии, тьму пополам полосуя собою,
   На доли секунд осветили огромный собор.
  
   Под чёрным холодным навесом небесного свода
   У грузных ворот на тяжёлый закрытых замок
   Лежал в колыбели из прутьев малыш Квазимодо -
   Беспечный, беспомощный, маленький жизни комок.
  
   Младенец продрог под дождём и тихонько заплакал.
   Хотел он согреться и высохнуть в тёплой тиши.
   Хотел, чтобы гром не гремел, чтобы дождик не капал
   И лишь далеко в глубине его детской души
  
   Он чувствовал, что умывается горько слезами
   Совсем не от холода, ветра, дождя и грозы.
   А плачет о том, что не нужен он папе и маме,
   О том, что никто не утрёт его светлой слезы.
  
   Малыш словно чувствовал свой отпечаток увечья,
   Что вырастет он безобразным на вид горбуном.
   И что настоящее счастье познать человечье
   Ему никогда в этой жизни не будет дано.
  
   Он плакал от тех отголосков пронзительной боли,
   Что в день роковой будет так беспощадно терзать -
   Когда Эсмеральда в куски его сердце расколет,
   Никто в целом мире не сможет его поддержать.
  
   Ночной пришелец
   (Ю.В. Новикова "Безмолвный рассвет")
  
   Занималась над городом в небе безмолвная ночь,
   И мужская рука по стеклу еле слышно стучала.
   Колебалась хозяйка: впускать или гнать его прочь,
   А мгновенье спустя открывала окно и впускала.
  
   Голубые глаза как огонь прожигали дотла,
   Золотистые кудри небрежно спадали на плечи.
   И она понимала, что только что день прожила
   Ради этой прекрасной, до боли волнующей встречи.
  
   Забывала в объятьях пришельца она обо всём,
   Застилались печальные мысли белёсым туманом.
   Всё, о чём волновалась она и тревожилась днём,
   Отходило внезапно куда-то на задние планы.
  
   Её сердце в груди танцевало безумный балет,
   И мечтала хозяйка, чтоб гость навсегда с ней остался.
   Но к утру занимался на небе безмолвный рассвет,
   И пришелец ночной в свете белых лучей растворялся.
  
   Печорин
   (М.Ю. Лермонтов, "Герой нашего времени")
  
   Выдавая за строчкой строчку
   О высоком фантазий шквал,
   Юрий Лермонтов в одиночку
   Про Печорина написал.
  
   Сколько зим, сколько лет минуло,
   Много вод постекало с гор,
   А чужого пера акулы
   Разбираются до сих пор
  
   Уважал ли Печорин Бэлу?
   Или даже любил чуть-чуть?
   Вечно думать и жить хотел он
   Или капельку отдохнуть?
  
   И за что он обидел Мэри,
   И не только её одну,
   Всем подряд приносил потери,
   Словно камень, тащил ко дну?
  
   Для чего он контрабандистам
   Жизнь спокойную разрушал?
   Почему так суха, бугриста
   И сурова его душа?
  
   Всеми красками на мольберте
   Лик Печорина нанесён,
   И писали, что даже в смерти
   Фаталиста повинен он.
  
   Столь неистово и ретиво
   Пишут критику на сюжет,
   Что такие нашли мотивы,
   Коих в книге в помине нет.
  
   Как заметит очередное
   Литератора острый глаз,
   Бедный Лермонтов под землёю
   Повернётся в который раз.
  
   Об отношении к жизни
  
   Кубик Рубика
  
   Шесть цветных сторон ожидающе светят,
   Кубики в строю, гордо выкатив грудь.
   Кажется, никто ничего не заметит
   Если эти кубики перевернуть.
  
   Думается, пальцы запомнят и сами
   Как они вращали какой из рядов,
   Но потом окажется можно часами
   Возвращать назад эти пару ходов.
  
   Их всего-то несколько есть положений,
   Можно их продумать все, пересчитать,
   Но всего лишь пара случайных движений,
   И его почти невозможно собрать.
  
   А через неделю ладони в мозолях,
   Пот струится по лбу, в глазах темнота.
   Кубик надо мной издевается что ли?
   Из шести сторон хоть одна да не та!
  
   Просто надо кубики поочередно
   Ярко-черным маркером заштриховать,
   А потом на радостях сколько угодно
   Одноцветно-черные грани вращать.
  
   Их всего-то несколько есть положений,
   Можно их продумать все, пересчитать,
   Но всего лишь пара случайных движений,
   И вот его уже невозможно собрать.
  
   Ноги
  
   В одном городишке по пыльной дороге
   Шагали покрытые брюками ноги.
   Солидные туфли обуты на них -
   Вот пара простых человечьих двоих.
   Они продвигались тихонько куда-то,
   И было им даже чуть-чуть скучновато.
   Вдруг лужа воды преградила им путь.
   Длинна, широка, но не в ней им тонуть:
   Задумай пройти они прямо, как было,
   Она б лишь подошвы туфлей намочила.
   Но как же им быть? Вправо? Влево свернуть?
   А может быть прямо пройти как-нибудь?
   Как быть? Что же делать? Возможностей много.
   А знаете, что это были за ноги?
  
   Крепки, тяжелы и тверды, как алмаз.
   Под брюками, жалко, не видит их глаз.
   А то было б видно: как ноги шагают,
   Так мышцы тугие под кожей играют.
   По правой ноге растянулся рубец -
   На пятке начало, на ляжке конец.
   А левая просто хромает немного -
   Судьба не щадила и левую ногу.
   Бывало, они утопали в песке.
   Порою, сносило их в быстрой реке.
   В холодном безмолвном снегу утопали
   И твердо по каменным грядам ступали.
   И насмерть в болото не ввязнуть стремясь,
   Месили прохладную черную грязь.
   И, слабо цепляясь одна за другую,
   Они поднимались на гору крутую.
   Шагали в мороз и в прохладу, и в зной.
   И пот с них стекал, кровь лила, капал гной.
   И даже беспомощно где-то висели,
   На руки надеялись и уцелели.
   Они хорошо знают дождь, знают град,
   Но плохо значение слова "назад".
  
   Ну, как вы считаете - станет им хуже,
   Пройди они несколько метров по луже?
   Их сложно сломать, невозможно спугнуть,
   Но лужу они предпочли обогнуть.
  
   Бездна.
  
   Туда не смотри - все равно бесполезно.
   Там нет ничего. Ничего. Отвернись.
   Там только суровая черная бездна,
   Которая манит таинственно вниз.
  
   Она под тобой, под твоими ногами,
   И чувство, как будто она тебя ждет.
   Проверь, есть ли дно: брось какой-нибудь камень
   И ты не услышишь, как он упадет.
  
   Не надо смотреть туда! Лучше не надо.
   Уже отвернуться от бездны пора...
   Но бездна умеет приковывать взгляды,
   Как в нашей планете сквозная дыра.
  
   Смотри лучше в небо! Смотри, куда хочешь!
   Вот только на бездну, прошу, не смотри.
   Ты тщетно пытаешься где-то полночи
   Увидеть, что там происходит внутри.
  
   Там нет ничего. Ничего. Это честно!
   Там только безмолвие и пустота.
   Там только холодная мрачная бездна,
   Которая манит и ждет, как мечта.
  
   По мотивам жизни
  
   В Таиланд (11 августа, 2011)
  
   Полет закончился, в пути все было гладко,
   И стюардесса объявила в микрофон:
   "Наш самолет идет на мягкую посадку
   В аэропорт Сиэтла, штата Вашингтон".
  
   В салоне девушка, Мали-Чансуда-Канда
   Смотрела вниз на темный город из окна.
   Она летела из далекого Тайланда
   За высшей степенью ученой в США.
  
   Но почему-то на контроле пограничном
   Заместо слов "Добро пожаловать в страну",
   В другую комнату за чем-то необычным
   Три офицера повели ее одну.
  
   Они ей долго, недоступно объясняли,
   Что можно много что хотеть и не хотеть.
   Она здесь лишняя, и здесь ее не ждали,
   Что надо визу отменить и улететь.
  
   "Ты подпиши, что улетаешь добровольно,
   И что готова оплатить себе билет.
   И мы не сделаем ни плохо и ни больно.
   Рукой помашем - и проблемы больше нет".
  
   "А если я не захочу лететь обратно?
   Начнете бить тяжелой палкой по спине?"
   "А не подпишешь - так в тюрьму, что непонятно?
   Лишь только там ты сможешь в этой быть стране!"
  
   Мали взмахнула черной сумочкой и кейсом
   Сказала "лучше будет первый вариант.
   В тюрьму я точно не хочу" и первым рейсом
   Она отправилась на родину, в Тайланд.
  
   Руками в стороны развел руководитель.
   "Ну, почему же так моей не повезло?
   Откуда взялся офицер тире вредитель,
   Что аспирантку не впустил стране назло?
  
   У нас итак проблем, по-моему, хватает.
   И безработица кругом, и терроризм.
   А если к нам теперь студентов не пускают -
   Так что же дальше будет - жизнь или не жизнь?
  
   Не будут больше нам давать большие гранты,
   Не будет визою заманивать страна,
   И молодые нераскрытые таланты
   Не будут ехать на учебу в США.
  
   Они разъедутся по Западным Европам,
   Нам будет нечего сказать в суровый час
   Американским вирусам и антилопам,
   Которых некому исследовать у нас".
  
   Добрался рейс благополучно до Тайланда,
   Встречала теплая недолгая гроза.
   Спускалась с лестницы Мали-Чансуда-Канда,
   Слезились черные раскосые глаза.
  
   Аквариум (30 мая, 2011)
  
   Стоит себе заполненный водою
   Аквариум на тумбе у окна
   Напичканный камнями и травою
   И живностью набитый дополна.
  
   И шустрые мальки, и рыбы в теле
   И возле дна, и в центре, и в углу.
   И жирные ракушки еле-еле
   Степенно проползают по стеклу.
  
   По-разному раскрашенные тушки
   По-полной веселятся и кишат.
   И как-то раз проказница-ракушка
   Снесла порядка сотни ракушат.
  
   Коричневые панцири надежно
   Скрывают желто-серые тела,
   И смотрит мать устало и тревожно -
   Зачем она так много родила.
  
   Растут не по часам, а по минутам,
   За кормом приползают, как один.
   И в голову тогда пришло кому-то
   Отдать малюток в зоомагазин.
  
   Прошли переговоры с продавщицей.
   Мол, "ракушат хозяйке покажу,
   И если взять она их согласится,
   Я вас по телефону с ней свяжу".
  
   Мы позвонили вечером хозяйке.
   Она сказала, примет ракушат.
   "Возьму я малышей из вашей шайки
   За каждого по рубыль пятьдесят".
  
   Конечно, подороже нам хотелось,
   Но торговаться мы не мастера.
   Поэтому пошли, так не терпелось,
   До магазина завтра же с утра.
  
   Но вместо денег банку нам отдали
   С ракушками во весь ее объем.
   "И ничего-то мы у вас не взяли.
   Вчера хотели - нынче не возьмем.
  
   Коричневые панцири не в моде,
   Никто их никогда не разберет.
   Быть может, и встречаются в природе,
   Но только у заброшенных болот.
  
   Вот белые - совсем другое дело.
   Останутся красивыми всегда.
   И панцири, и усики, и тело.
   Короче, темным - нет, а светлым - да".
  
   "Куда же вы обратно их несете?" -
   Сочувствующе спрашивал народ.
   "Да вот", - мы отвечали. - "Злая тетя
   На белых променяла, не берет".
  
   Ребята, мы в вас верим, знайте это!
   Нет, вы не хуже белых ни на грош!
   Ракушкам, независимо от цвета,
   Права и равноправия даешь!
  
   И после магазинной неудачи,
   Когда продать ракушек не смогли,
   Мы двинулись другим путем, иначе -
   Их на открытый рынок отнесли.
  
   А там под небом солнечным и чистым
   Вдали от входа, в зооуголке
   Стояли двое - аквариумисты,
   С товаром для таких же на лотке.
  
   Мы говорим: "Ракушек предлагаем".
   Один взглянул внимательно на них.
   "Купить я не куплю, но обменяю".
   И обменял на рыбок золотых.
  
   Теперь в воде на тумбе золотые
   Со всеми веселятся и кишат.
   Но иногда нет-нет, да про былые
   Мы вспомним про ушедших ракушат.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"