Роззо Рина : другие произведения.

Книга первая. Сон про не сон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Жила-была учительница... Увы, уже совсем не юная, но ещё и не очень древняя; в меру строгая, в меру веселая, иногда умная, иногда тормозит по-черному, но, в общем и целом, вполне нормальная "классуха". Это её "бэшки" так считают. Её дикий, неуправляемый, веселый, шебутной, гениальный, ленивый, жутко продвинутый, в общем, самый замечательный 10 "Б". Хотя, к моменту нашего рассказа, они уже 11 "Б"... или собирались им стать. А вот что из этого вышло...
   Аннотация: Жила-была учительница... Увы, уже совсем не юная, но ещё и не очень древняя; в меру строгая, в меру веселая, иногда умная, иногда тормозит по-черному, но, в общем и целом, вполне нормальная 'классуха'. Это её 'бэшки' так считают. Её дикий, неуправляемый, веселый, шебутной, гениальный, ленивый, жутко продвинутый, в общем, самый замечательный 10 'Б'. Хотя, к моменту нашего рассказа, они уже 11 'Б'... или собирались им стать. А вот что из этого вышло...
  
   Рина Роззо
   (с) на правах рукописи, 2012-2013 гг.
  
   Полеты во сне и наяву
  
   Книга первая. Сон про не сон
  
   Все события и персонажи этой книги - вымышленные. Любые совпадения с реально произошедшими событиями - не более чем случайность.
  
   Пролог.
  
   Что такое одиночество? Благо или зло? У каждого разумного найдется свой ответ. Спросите у обитателей перенаселенных каменных городов. Вряд ли они станут проклинать пустоту. Когда вокруг кишмя кишат твои соплеменники, быстро учишься ценить комфорт тишины и уединения. А вот житель маленького островка посреди бескрайних водных просторов будет воспринимать своё одиночество, как изоляцию, и с готовностью устремится к благам цивилизации при первой же возможности. Если только он не социопат.
   А что ответит вам разумный, которому некуда возвращаться? Никогда не узнаете, пока сами не окажетесь на его месте. И не приведи вам боги оказаться на его месте...
   За долгие годы он привык к своему одиночеству, сроднился с ним, сросся в единое целое, тщательно выпестовал его и взлелеял. Иначе нельзя. Когда вокруг ни одного разумного, кроме тебя, то приходится самому держать себя в разуме.
   Хотя, если рассудить здраво, кому это нужно? Даже если он сойдет с ума и станет социально опасным? Что с того? Вред он сможет нанести только самому себе.
   А если покончить с собой в состоянии помрачения рассудка, то боги не отвергнут освободившуюся душу. Такая жертва их не оскорбит. Может, так и надо поступить?
   Может быть, но только где-то очень глубоко в нем ещё жила одна единственная искра надежды. Надежды, что все закончится хорошо, священный круг активизируется, и он сможет выполнить задуманное.
   Подпитывая эту искру, он каждый раз в пик звездного цикла пытался оживить камни священного круга. За полный цикл они собирали достаточно энергии для зарядки своих накопителей, разряжая их после одной единственной активации. Только результата не было. И это почти убивало надежду.
   Но все равно каждое утро он снова и снова раздувал свою искру, очищал её от пепла и бережно хранил до вечера. Вот только с каждым днем это давалось ему все тяжелее и тяжелее.
   А ещё ему снились сны. Почему-то здесь, в этих пустынных местах, сны были черно-белыми, резкими, контрастными почти до болезненных ощущений, но все-таки они были.
   И самое странное, что в этих снах к нему приходили не его родственники и друзья, а какие-то странные создания, явно уже обезумевшие или находящиеся на грани потери рассудка. Иначе их деятельность нельзя было охарактеризовать.
   Особенно, усердствовала одна особь, имеющая явные признаки принадлежности к самкам, но ведущая себя, как самец. И множество неуправляемых детенышей вокруг неё.
   Странный мир, странные существа... Не приведи боги возродиться в таком месте. Безумие местных обитателей наверняка заразно.
   Но даже эти сны помогали ему жить. Пусть он не мог вернуться, но хоть такая причастность к жизни разумных согревала сердца, а иногда и развлекала. Собственные проблемы казались не такими уж и немыслимыми, а искра надежды горела чуть-чуть ярче.
   Если он продержится ещё немного, то ему обязательно повезет. Обязательно...
  
  
   Часть первая. Ехали мы, ехали и приехали...
  
   Глава 1.
  
   Поверишь ты, как верю я,
   Что ты - любовь и жизнь моя.
   Поверишь ты, но знаю я,
   Что это лишь мечта моя.
   Пусть этот грех лежит на мне!
   Будь счастлив ты в моей мечте...
  
   Я отмолю за нас двоих,
   За этот свет в глазах твоих.
   Поверишь ты, как верю я,
   Что ты и кровь, и боль моя.
   Поверишь ты, но знаю я,
   Что это лишь судьба моя.
  
   Пусть будет светлой наша ложь!
   Мечту иную не найдешь...
   Я всё отдам и всё прощу,
   Но будет так, как я хочу.
   Поверишь ты, как верю я...
   Поверишь ты, но знаю я...
  
   Назойливый голос одиозно известной певички ввинчивался в мой измученный мозг с упорством штопора. Как можно слушать такую муть? Мало того, что в тексте смысла нет, так ещё и завывания какие-то шаманские, так и вводят слушателей в транс. Тем более это ужасно в такую жару, когда не хочется думать и шевелиться, а весьма желательно залезть куда-нибудь в прохладную воду и блаженствовать с мороженным в обнимку. Дернула же меня нелегкая выбраться из дома в самое пекло! И это завтра начинается осень. Обалдеть от таких вывертов погоды!
   Но сидящей рядом молоденькой девчонке, нахлобучившей на коротко стриженную, с разноцветными перьями голову наушники и притоптывающей в такт ногой, мое возмущенное пыхтение было до лампочки. И никуда не пересядешь - народу в вагон метро набилось преизрядно, а пакетов я набила целых три да ещё и сумка на плече.
   Да... жадность до добра не доводит. Могла же все купить почти рядом с домом, - у нас там супермаркетов полным-полно - так нет, из-за дисконтной карточки потащилась на другой конец города в гипермаркет. Толку, что вся дорога на метро, а сидеть в обнимку с плотно набитыми пакетами то ещё удовольствие.
   Я поелозила, пристраивая покупки поудобнее, а из наушников стал пробиваться следующий 'шедевр'. Люди, спасите меня кто-нибудь! Я этого долго не вынесу! Даже мои бешеные меломаны такую муть не слушают. Мои ребята предпочитают или чистую 'инструменталку', или вещи со смыслом. Хоть и у иностранных исполнителей. А все благодаря моим усилиям. Хотя, благо это или лишний головняк?..
   Вот в прошлом году они сорвали своим диким ржачем школьный новогодний вечер. Только зазвучали первые слова, как мои ребятишки напряглись, а потом стали дружно хрюкать и хвататься за животы. А потом вообще скатились к завываниям и размазыванию слез по щекам. Остальные такого вынести не смогли и потребовали объяснений.
   Мои с удовольствием поделились своими знаниями с окружающими. Скоро хрюкал и визжал весь зал. Только нам, преподавателям, было не до смеха. Такого количества пошлостей и мата я за свою жизнь не слышала никогда. Даже, когда Гришкин папа уронил себе на ногу гаечный ключ, дернулся и сверзился вниз со стремянки. Да, тогда было знатное выступление, но значительно скромнее. И это при том, что самые ядреные слова мои умельцы заменяли на классические 'пип-пип-пип'...
   А все началось с того, что Ингушка, она же Инга Витальевна Прудникова, наша тридцатипятилетняя преподавательница английского, крайне озабоченная устройством своей личной жизни, притащила диск с 'жутко модным вокалом одной продвинутой английской рок-группы'. Интересно, она сама его предварительно слушала? Судя по цвету её лица, после того, как мои архаровцы перевели всем желающим текст 'модного' шлягера, вряд ли. А уж как бушевала Еленушка, наша директриса - Елена Семеновна Гринберг, пытаясь прорваться к музыкальному центру и изъять 'это непотребство'. Так мои вконец обнаглевшие детишки потребовали 'продолжения банкета' и наотрез отказались отдавать вожделенный диск.
   Вечер оказался сорванным, а все претензии достались классному руководителю этих бандитов, то есть мне. Ингушка только что ядом не плевалась в мою сторону, толсто намекая на вредное влияние излишних знаний. А Еленушка возмущенно пыхтела, правда, не уточняя, кто виноват больше - безграмотная озабоченная 'англичанка' или безвинно оклеветанная я.
   Да, такое зрелище стоит всех моих мытарств и усилий... Причем тут я, спросите вы? Так это ж благодаря моим стараниям и зудениям в моем классе все поголовно владеют в совершенстве тремя-четырьмя иностранными языками. Английский и французский обязательно, а немецкий, испанский или итальянский - на выбор.
   В этом деле главное начать успешно, а потом эти языки сами собой усваиваются. Мои детишки ещё в шестом классе английский от зубов отщелкивали, а на изучение остальных примерно по полгода тратили.
   Гришка Рябкин недавно меня обрадовал и японскими иероглифами. На фига ему это надо? Но спрашивать не буду, чтобы не расхолаживался. Пусть лучше японский учит, чем доводит до ручки химичку...
   Вот только к середине восьмого класса Еленушка схватилась за голову, потому что наши школьные преподавательницы иностранных языков потребовали избавить их от уроков с моими 'бэшками'. Те, по словам учительниц, просто измывались над бедными наставниками, критикуя их произношение и исправляя самые явные перекосы.
   А что ж вы хотели? Английский моим умельцам подтягивала Лейла Ашотовна, переводчик с английского и итальянского и одновременно мама Гарика Рыжова. Она же потом всем желающим и итальянский преподавала. А поскольку в свое время Лейла стажировалась в Оксфорде и Риме, кстати, не один год, то произношение у неё классически правильное, а знание языков - безупречное. Да и требовать она ох, как хорошо, умеет...
   Французский прононс им ставил Фернан Дюбуа, папа нашего Амирчика. Сам Фернан родом из Алжира, но закончил Сорбонну и лет семь или восемь работал хирургом в муниципальной больнице в Париже, пока нелегкая не занесла его в Россию, где он окончательно и поселился, женившись на русской. А как он поет французский шансон! Это что-то невообразимое... Главное, надо только глаза вовремя прикрыть и слушать, но не смотреть при этом на исполнителя. Потому что глубокий, насыщенный обертонами голос Фернана совершенно не стыкуется с его маленьким ростом, объемистым животом и огромной лысиной, с остатками курчавых волос по краям. Втайне подозреваю, что свою жену он на голос и приманил, потому что мама у Амирчика настоящая красавица. Хорошо, что дети на неё похожи...
   Испанский у них преподавал дедушка Миши Петрова. Откуда он знает этот язык, я не спрашивала, но Мишка таинственно намекал на 'кагэбэшное' прошлое деда. Может и так. Я только пригласила на одно из занятий преподавателя испанского из нашего городского университета, и он подтвердил высокую квалификацию Георгия Сергеевича. Так что дети мои кричат: 'No passaran!' вполне грамотно и с нужным прононсом. А ещё они переписываются с учениками одной из муниципальных школ в городе Сант-Бой-де-Льобрегат, городе-побратиме нашего, и уже два лета подряд ездят к ним по обмену. К нам каталонцы тоже приезжают, но в гораздо меньшем количестве. Наверное, все-таки опасаются их родители отправлять своих отпрысков в 'дикую' Россию.
   Ну, а с немкой у нас и в школе все хорошо. Наша Элеонора Людвиговна Шварц из поволжских немцев и часто ездит к родственникам в Германию, где регулярно улучшает свое произношение. Так что 'шпрехают' её ученики очень даже замечательно. Кстати, она одна не пришла тогда к Еленушке с претензиями.
   Пришлось нам тогда с директрисой поломать голову над проблемой. С одной стороны, на фиг моим детям такие учителя, если сами школьники предметом владеют на порядок лучше, а с другой стороны, не всем же школьникам так везет с классными руководителями, которые не только находят им хороших преподавателей, но и заставляют буквально из-под палки учить все эти премудрости. Это ж сейчас они сами начали соображать - для чего им нужно все знать и уметь, а тогда...
   А ведь грамотных специалистов подчас труднее найти, чем деньги. И не уволишь бестолковых преподавателей просто так. Трудовое законодательство на дыбы встанет. Школа-то у нас самая, что ни на есть обычная, районная, а не какой-нибудь частный лицей или гимназия.
   Так что договорились мы почти полюбовно: я пообещала, что дети сдадут в конце обучения английский и французский на 'отлично', а на уроки ходить не будут. Преподавательницам же будут закрывать часы просто так. Это, конечно, не совсем законно, но зато спокойно для Еленушкиных нервов. А вот кто позаботится о моих нервных клетках? Ведь теперь голову ломала уже я.
   Чем занять моих архаровцев два часа в неделю? Поставить уроки иностранного последними? Так от безделья рождаются проблемы. Если же первыми, то все равно бесполезно, так как у них в полседьмого часовая утренняя пробежка и обязательная разминка. А потом их надо срочно чем-то занять в школе, потому что энергия из них прямо залпами стреляет во все стороны. Если вовремя не пристроить её в нужное русло, то это может грозить глобальными катаклизмами в одной, отдельно взятой школе... или даже в целом по нашему Московскому району. Тут же 'оборонки' вокруг до черта, а охрана не везде поставлена на должном уровне. Вот и представьте, чем могут заняться активные и свободные дети самого любознательного возраста. Представили? То-то же...
   Хорошо, когда по средам у них день трудового воспитания. Тогда все наши преподаватели прикладного творчества плавно переводят излишки энергии в трудовой энтузиазм. А если первым уроком будет идти физика или, не дай бог, история?..
   Историчка у нас в школе капризная и нервная. У неё муж депутатом работает. Поэтому она считает себя самой важной персоной в нашем местном болоте. Не приведи господь перечить ей хоть в чем-то! Заплюет жалобами и докладными на имя директора школы с обязательными копиями в адрес гороно. Жутко склочная баба!
   И при этом совершеннейший ноль в преподавании. На её уроках мухи от скуки дохнут. Еленушка уже молится в ожидании очередных выборов - может быть нам повезет, и муж-депутат пролетит мимо власти. Тогда наша 'разлюбезная' Павла Антоновна прямиком вылетит на пенсию. Нужный возраст у неё как раз подоспел.
   Если бы я не нашла в свое время Михаила Романовича Святского, профессора истории из МГУ, который приехал в наш город к единственной племяннице доживать свой век, то не знаю, что бы мои ребятки знали. Они же так путали все события, что у бедного Михаила Романовича поначалу остатки волос на голове дыбом вставали. Ему понадобился целый год, чтобы не только вдолбить в моих детишек основные исторические события, но и заинтересовать их.
   Теперь-то у нас никаких проблем нет - все олимпиады по истории наши, ниже второго места уже три года не опускаемся. Павлу даже званием 'Лучший преподаватель года' два раза награждали. Конечно, это совершенно незаслуженно, но что тут поделаешь? Официально же она у них преподаватель истории.
   Вот если выжить её на пенсию, то Еленушка обещала костьми лечь, но пристроить Михаила Романовича в нашу школу, хоть на полставки. Больше-то ему вряд ли дадут - всё-таки семьдесят пять лет. Но он на свой возраст совершенно не выглядит. Скачет с моими по архивам и выездам, как молодой. Его племянница, моя бывшая сокурсница, при встрече хихикала и намекала, что дядя стал ухаживать за их соседкой с далеко идущими матримониальными планами. Вот, что с людьми делает избыток энергии у моих орлов. Они её прямо перекачивают окружающим. И преимущественно насильно...
   Так вот, после официального признания 'выдающихся заслуг талантливого педагога' Павла Антоновна размякла и позволила моим делать на своих уроках все, что угодно. Только, чтобы было тихо и внешне благопристойно. Так мои повадились на истории вязать (девочки в основном), плести (это Севочка) и оформлять домашние задания по другим предметам. Им на это как раз одного урока и хватает. Поэтому история у них обычно предпоследней идет.
   Ну, а последними, как обычно, алгебра или геометрия. Сначала Еленушка сопротивлялась такому расписанию и уверяла, что дети будут уставшими и ничего толком не усвоят. Ага, это смотря какие дети!
   Мы с ними школьный курс за всю среднюю школу закончили ещё в позапрошлом году, а весь прошлый год посвятили высшей математике. И что характерно - все мои двадцать семь ребятишек усваивают предлагаемый им материал на раз-два. Что, кстати, говорит о том, что все эти разделения на 'технический' и 'гуманитарный' склад ума не что иное, как ересь и ерунда.
   Дети в подростковом возрасте практически любые знания усваивают слёту, особенно, если им интересно. А на олимпиады не я выбираю участников, а они жребий тянут, или меняются друг с другом, если у них какие-то личные предпочтения есть.
   И заметьте, наша школа уже четыре года признанный лидер регионального масштаба на математических олимпиадах. Мы даже на общероссийский конкурс два раза ездили. Правда, ни разу не победили. Выше пятого места - увы! - не поднялись. Хотя мне устроители по секрету намекнули, что это не потому, что моим детям знаний не хватило, а потому что денег мы в это мероприятие маловато вложили. Но тратиться на такую ерунду я не стала. У нас других дыр в классном бюджете на тот момент хватало.
   Да, и звания мне до сих пор никакого не дали. Наверное, ещё придется стараться или удачно выйти замуж (не дай бог!). А я разве ещё не сказала? Нет, я не замужем. Хотя возраст уже не просто поджимает, а орет благим матом: 'Поторопись, иначе будешь стариться в одиночестве'.
   Но как тут устраивать личную жизнь, когда она вся целиком принадлежит моим школьникам?.. Тут надо делать осознанный выбор - или они, или муж. Я в свое время выбрала их и ни капельки не жалею. О чем я действительно сокрушаюсь, так это о том, что собственного ребенка не родила. А для этого муж совсем не обязателен. Главное, найти мужчину, от которого бы хотелось родить, но и с этим - увы! - полный облом.
   Мои многочисленные подруги уже отчаялись устроить мою личную жизнь и махнули рукой. Самой упорной оставалась Лорка, моя подруга ещё со школы, но она восемь лет назад уехала на свою историческую родину, в Германию, и теперь пытается выдать меня замуж за немца по переписке. Наивная, это ж какой дурак переедет из благополучной Европы в нашу российскую глушь? А я сама отсюда ни ногой. Да и на фиг мне сдался этот законный брак?
   Вот толку, что мои родители в нем состояли? Разбежались, когда мне и пяти лет не исполнилось, подкинули меня маминой маме, а сами кинулись устраивать личную жизнь. И так активно это делали, что папа с очередной новой женой очутился в Америке, а мама вышла замуж за южноафриканца. У них в новых семьях новые дети родились, а я оказалась им совершенно не нужна. Звонят пару раз в год, поздравляют с Новым Годом и днем рождения. И на этом их родительская забота заканчивается.
   А вырастила меня бабушка Мотя, Матильда Станиславовна Понятовская, профессор, доктор физико-математических наук, завкафедрой в нашем политехе. Сколько себя помню - в нашем просторном, двухэтажном, деревянном доме, в старой, исторической части города, всегда толпились студенты, аспиранты, преподаватели. Такое веселое научное сообщество энтузиастов и настоящих фанатов от науки. Сейчас таких трудно встретить. Всё стало более упорядоченным, размеренным, прилизано-скучным и насквозь меркантильным.
   У бабушки родители тоже преподавали в нашем политехе, а её дед, Михаил Казимирович Понятовский, был известным в Варшаве ученым, учеником самого Лобачевского, и в наш город переехал вместе с семьей и со всем Варшавским политехническим институтом ещё в 1916 году, а умер в голодные двадцатые, в один день со своей женой.
   Его сын, а мой прадед погиб в 1942 году на Великой Отечественной войне, куда по призыву не попал по возрасту, но ушел воевать в ополчении. Моя прабабушка вырастила двоих детей одна и всю оставшуюся жизнь хранила верность погибшему мужу и математике.
   Бабушкина старшая сестра Антонина вышла замуж за коренного москвича и преподавала в МГУ математику. А её единственный сын Вячеслав стал геологом и лет сорок пропадал в 'полях', пока не перешел на преподавательскую работу на геофаке в том же МГУ.
   Сама бабушка Мотя замуж никогда не выходила, будучи студенткой, родила вне брака ребенка, что в то время было не маленьким подвигом. Но как-то досужие разговоры её никогда не интересовали. Краем уха я слышала, что отцом моей матери вроде был женатый доцент, преподававший у бабушкиного курса 'вышку'. Но это только слухи...
   А моя мама быстренько поменяла древнекняжескую гордую фамилию Понятовская на приземленную Шебутько, чтобы быть ближе к народу. Вообще, она у нас сплошное выпадение из классического образа ребенка из интеллигентной семьи: замуж выскочила в восемнадцать лет за однокурсника, первого красавца на факультете родом из райцентра (опять-таки тяга к истокам!); в девятнадцать родила меня и завязала со скучной математикой, подавшись в сказочный мир тележурналистики (в одной из командировок она и познакомилась со своим вторым мужем); теперь живет на ферме под Йоханнесбургом и разводит кур.
   И кем я могла стать с таким корнями? Конечно, только математиком. Но моя принципиальная бабушка не стала пристраивать меня в свой вуз, а отправила на общих основаниях поступать в наш университет. А мне побоку. Я математику люблю, и она отвечает мне взаимностью. Так что и поступила, и училась я хорошо, и аспирантуру тоже легко закончила.
   Вот только с защитой кандидатской диссертации полный облом вышел: в девяносто шестом году это стало стоить преизрядных денег, независимо от ценности и новизны защищаемой темы. Не помогли даже бабушкины связи, к которым она, скрепя сердце, прибегла. Деньги считать к тому времени научились и далекие от мира сего ученые мужи. Или просто настоящих уже не осталось?
   Члены ВАКа бурно радовались бабушкиному визиту - все-таки многих из них она знала ещё зелеными абитуриентами, а узнав его причину - отводили в сторону взгляд, разводили беспомощно руками и ссылались на вышестоящих вымогателей.
   Мы с бабушкой подумали-подумали и принципиально решили не платить, оптимистично решив, что этот беспредел когда-нибудь закончится. Наивность - наше имя. Ученую степень я никогда уже не получу, ну и фиг с ней! Хотя после смерти бабушки я нашла у неё в шкатулке пухлый конверт с надписью 'Аньке на защиту'. И там - почти сто тысяч рублей. Значит, бабуля втихомолку собирала мне деньги. Мечтательница!..
   Да, перешагнув рубеж нового тысячелетия бабушка умерла, и я осталась совсем одна. К тому времени я уже преподавала математику в частном лицее, где обучались отпрыски наших местных толстосумов. Детки ничего не хотели учить, но права качали вполне квалифицированно, поэтому оценки я им ставила преимущественно с потолка.
   Мне платили хорошую зарплату, лицей был престижным и совсем рядом с домом, что было немаловажно - бабушка последние годы болела и почти не вставала. И я между уроками бегала домой: ухаживать за ней, давать лекарства, кормить и делать уколы. От сиделки бабуля наотрез отказалась, хотя мне предлагали неплохих специалистов.
   Так что я наплевала на свои педагогические позывы и, стиснув зубы, мило улыбалась ученикам и их родителям.
   А со смертью единственно близкого мне человека пришло понимание - если не изменю свою жизнь сейчас, то так и буду до самой пенсии прогибаться под этот мир. Пора было начинать прогибать мир под себя.
   Тут мне очень сильно помогла Лорка. Она как раз в то время затеяла переезд в Германию и продавала свою трехкомнатную квартиру в спальном районе и дачу, недалеко от города. Узнав о моих планах, она тут же подключилась к ним со всей энергией.
   Мы с ней обменялись жилплощадью. После чего она покопалась в архивах, нарыла документы на Лобачевского, на моего прапрадеда и на прадеда, протолкнула наш бывший дом в статус 'исторического здания' и продала его за немыслимую сумму в двести тысяч евро какому-то богатею, который скупал такие архитектурно-исторические раритеты в российских городах.
   Из этой суммы Лорка себе забрала только сорок пять тысяч за свою квартиру и дачу, а остальные мы потратили на евроремонт в моей новой квартире, новую мебель, бытовую технику, перестройку дачного домика, а остатки отложили на 'черный день'.
   Я уволилась из лицея и перешла в районную школу, где до этого работала Лорка. Школа может и не ах, но стоит почти во дворе моего нового дома. Так что до работы мне добираться три минуты в самом медленном темпе.
   Устроив меня со всевозможным комфортом, подруга умотала за границу, взяв с меня страшную клятву обязательно её навестить в ближайший отпуск. Так у меня началась новая жизнь...
   Ох, как же хорошо! Моя соседка вышла на 'Чкаловской'. Хоть одну остановку проеду в тишине. Даже наплюю на то, что на освободившееся место тут же плюхнулась особа необъятных размеров. Пришлось выставить локоть, а то она меня просто бы раздавила.
   Но через пару минут я резко переменила свое мнение. Ужасно, когда в такую жару к тебе кто-то липнет своим потным и вонючим телом. Нет, лучше уж я постою до своей остановки, а то провоняюсь окончательно.
   Перехватив поудобнее тяжелые кульки, я стала пробираться к дверям. Народ недовольно ворчал, но местами менялся. Интересно, я одна, что ли, на следующей выхожу? Ну, понятно, больше таких раззяв не наблюдается. Остальной народ ломится на 'Горьковскую'.
   Совершенно выпустила из виду, что в связи с запуском новой станции у нас теперь вилочное движение - только каждый третий поезд идет на нужную мне линию, а два других продолжают ехать по той же на новую станцию. И теперь мне на 'Московской' надо пересесть на другой поезд и проехать ещё две остановки. Эх, а не считала бы ворон, так и ехала бы до самого дома!
   Этот новый отрезок открыли только на позапрошлой неделе, там часть пути проходит через метромост. Говорят, что там красиво - затемненные стекла позволяют почти четыре минуты любоваться на Оку.
   Надо будет проехаться как-нибудь по свободе. Только когда она у меня будет? Завтра суббота, первое сентября, первый звонок, а для моих архаровцев начинается выпускной год. Какая уж тут свобода? С ума бы не сойти! О, подъезжаем...
   - Анна Сергеевна! Здрасьте! А вы откуда это?
   - Гриша? Ребята?! Добрый день!
  
  
   Глава 2.
  
   Передо мной на перроне станции метро толпились мои любимые ученики: Гриша Рябкин, Маринка Светлякова, Гарик Рыжов, Эльвира Грушина, Миша Петров, Ириша Чумаченко, Томочка Сунько, Сергей Лавочкин, Танюша Зверенко, Амир Дюбуа и...
   - Севочка? - узрела я всеобщего любимца, Севу Колокольчикова, пытающегося спрятаться за мощную Гришкину спину. - А ты чего в такую жарищу на улице делаешь?
   - А Севка не человек, что ли? - тут же встрял Гришка. - И сегодня ещё каникулы. Мы можем гулять на законных основаниях. Тем более что в метро не жарко. И мы все лето не виделись.
   - Гриша! Я не против гулек, - нахмурилась я. - Но Севочке ещё рано толкаться по такой температуре на улице. Дома у него кондиционеры по всей квартире. Вы что не могли к нему в гости пойти, если так соскучились?
   - А что мы дома забыли? - не успокаивался Рябкин. - Если так рассуждать, то у нас у всех компы стоят, могли бы вообще не встречаться в реале. Но вы, Анна Сергеевна, нам постоянно зу... рассказываете, что виртуальное общение никогда не заменит реальные встречи. Вот мы и встречаемся. А если вы против...
   Все! Гришка сел на своего любимого конька - логические взаимосвязи и цепочки. Теперь до вечера не слезет.
   - Ладно, Григорий, - тактически отступила я, - полезность ваших действий я оценила. Куда это вы намылились?
   - Так мы ж новую станцию ещё не видели, - встряла Маринка. - А вы там были?
   - Нет, собираюсь попозже, - покачала я головой.
   - Так давайте с нами, - тут же кинулся организовывать меня Гришка. Неугомонный! За лето видать отвык от командования и всеобщего построения.
   - Нет уж, - я изо всех сил стала сопротивляться этому напору, - мне ещё обед готовить. И других дел полно. Лучше я в другой раз.
   - Ладно, мы вас сейчас проводим, а потом поедем, - решил Гришка.
   - Не надо, - я пыталась спасти свою свободу, - идите по своим делам, а я сама доберусь.
   - Ага, - покивал головой Рябкин, - как же. Вон Гарик с Мишкой от ваших кульков перекосились оба. Как же вы это все сами допр... донесете?
   Ой, точно! Пока Гришка мне зубы заговаривал, Петров и Рыжов у меня сумки аккуратно изъяли. И как я не заметила?! Профессионалы.
   Нет, вы плохо о них не думайте. Просто все мои ребята, кроме Севочки, с одиннадцати лет тренируются у настоящего профессионала в 'рукопашке'. Девочки тоже. И к шестнадцати годам черные пояса по каратэ у трех мальчиков и одной девочки, коричневые - у восьми мальчиков и у трех девочек. Остальные девочки принципиально не сдают нормативы. Как сказала Эльвира Грушина: 'Кто ж меня возьмет в модельный бизнес с такими регалиями?'. Ну, ей виднее. У неё мама - владелица крупнейшего в нашем городе модельного агентства.
   Так вот, ребятки мои мало того, что сильные, ловкие, здоровые и мускулистые, так и ещё иногда действуют так, что непрофессионал фиг разберет, как лишился некоторых предметов. Например, прошлой зимой они помогли нашему участковому, Юрию Михайловичу Лопатову (классный мужик! Десять лет уже на нашем участке работает и все его только хвалят. Побольше бы таких спецов было в нашем городе!), обезвредить гоп-стопников, которые грабили прохожих поздними вечерами.
   Мои умельцы организовали засаду по всем правилам спецназовского искусства (за это я высказала свою огромную 'благодарность' нашему физруку, а их тренеру Сергею Старостину!), и не просто скрутили бандитов, очень грамотно лишив их ножей и кастетов, анонимно доставили всю эту кучу в местный райотдел полиции, снабдив розовыми упаковочными бантиками и пояснительной запиской, а ещё и сняли всю операцию на видеокамеру, выложили это в интернет и пообещали остальных врагов покрошить на капусту, если они у нас в районе решат промышлять.
   Юрий Михайлович такую инициативу своих добровольных помощников оценил очень негативно. Но все претензии высказал... мне. А почему Старостин своей порции нотаций не получил? Я-то тут причем? Я сама этим удальцам много чего хорошего орала. Я ж чуть сознания не лишилась, когда совершенно случайно наткнулась на YouTube на этот видеосюжет.
   В отличие от других зрителей, я-то точно просекла всех 'положительных' участников этой 'жанровой' сценки. И толку, что Старостин их подстраховывал? А если бы кто-то из бандитов оказался профессионалом в ножевом бою? Да пока Сергей вмешался, черт-те что могло бы случиться. Что бы я потом родителям рассказывала? И как бы жить могла с таким грузом?
   Да, все мои седые волосы исключительно по вине моей педагогической деятельности...
   Так вот, о профессионализме. Я этот сюжет через несколько дней, когда немного успокоилась, смотрела в замедленном, почти в покадровом режиме и то не смогла некоторые движения моих мальчиков точно отследить.
   Вот только Лавочкин с Дюбуа идут пошатываясь и запинаясь, изображая загулявших прохожих (причем Лавочкин в укороченной дубленке Петрова, а Амирчик слямзил у отца кожаное пальто на меху!), и вот уже к ним подваливают семеро в черных куртках и вязаных шапках, низко надвинутых на лоб. Окружают. Пара секунд - разборка набирает обороты, и вот уже нападающие валятся, как кегли, под стремительным натиском 'добровольных жертв' и их засадных друзей. Ножи и кастеты летят на снег. Мои отряхиваются, как мокрые щенки, и начинают умело вязать бывших противников. Вся операция длилась минуты две или три. Одним словом, умельцы...
   - Анна Сергеевна, соглашайтесь, - прилипли ко мне девчонки. - Мы вам с обедом поможем...
   Ой, только этого мне и не хватало! Я ж себе запланировала обычный куриный суп с вермишелью и запеченное мясо, а эти энтузиасты мне сейчас сварганят пять-шесть кулинарных шедевров и смоются. И кому все это придется есть? А готовят они так вкусно, что все мои труды по сбрасыванию лишних килограммов за лето, плавно накроются медным тазом. Нет, не хочу! Буду биться до последнего.
   - Э... а другие варианты есть? - попыталась спастись я.
   - Есть, - важно кивнул Рябкин, - мы сейчас все едем на 'Горьковскую', потом ребята двигают в парк культуры, я один вас по-быстрому провожаю, а потом их догоню.
   О, это мне нравится больше. Гришка кулинарные изыски готовить любит не больше меня. Значит, есть шанс, что он быстро смоется. Уф! На такое я согласна.
   - Идет, - ухватилась я за Рябкинское предложение, пока им в голову ничего другого не пришло.
   - Отлично, - покивал головой мой любимый пройдоха, - а завтра после линейки мы, как обычно, соберемся у вас. Стол мы накроем сами. Девчонки уже все заготовили и приготовили. Так что сами ничего не делайте. - И довольно заулыбался.
   А, черти! Обхитрили! То-то Гришка так быстро на попятную пошёл...
   Эх, а начиналось все так мирно и тихо.
   Эту традицию я завела с самого первого года, когда только получила от Тамары Тихоновны Святко шестой 'Б' класс. Сама Тамара Тихоновна спешно увольнялась, сославшись на плохое самочувствие и желание пожить нормально на пенсии. Еленушка, недолго думая, подсунула её класс мне. Это был мой первый год работы в новой школе.
   Передавая мне личные дела учеников, госпожа Святко жутко жаловалась на тупых и невоспитанных учеников и советовала мне - исключительно в силу своего хорошего расположения! - отказаться от этих 'бандитов'. Особенно она ругала Гришу Рябкина.
   Папа у него дальнобойщик, мама работает лаборанткой на нашем автозаводе. Работа у неё посменная, часто бывают 'ночные', а муж из рейсов не вылезает, так что мальчик остается под присмотром старенькой бабушки, которая сладить с энергичным подростком просто не в состоянии.
   Да, этот мальчик ни умом не отличается, судя по количеству 'двоек', ни воспитанием не блещет - одних приводов в детскую комнату у него было четыре за два года. Прямая дорога ему на зону или в наркоманы. Но я же начала новую жизнь. Значит, будем бороться...
   Первого сентября я принесла в школу испеченный накануне 'наполеон' с заварным кремом и после всех уроков собрала мой шестой 'Б' в своем кабинете. Ребята не догадывались о моем коварном плане по их приручению, поэтому держались более-менее спокойно.
   Поручив девочкам заваривать чай, а мальчикам расставлять приобретенные загодя чашки, я занялась разрезанием торта. Поначалу все шло нормально, но тут выяснилось, что чай мои ученицы умеют заваривать только из пакетиков, а искусство заварочного чайника им - увы! - не доступно.
   Выручил Севочка Колокольчиков. У него чай получился замечательным. Вообще, все, за что он берется, получается просто великолепно. Только вот здоровье у него подкачало.
   Госпожа Святко прямо мне советовала переводить его в специнтернат для детей-инвалидов. Мол, только из-за упрямства его мамаши-библиотекарши, мальчишка ходит в обычную школу. Но за ним глаз да глаз нужен. У Колокольчикова сложный порок сердца, а операцию можно делать не раньше шестнадцати лет. И неизвестно, дотянет ли мальчишка или скончается прямо в школе, а отвечать классному руководителю.
   Меня тогда так покоробил цинизм Святко, что я с трудом удержала на лице вежливое выражение. Хорошо, что она уходит из коллектива. Воздух чище станет.
   Сам Севочка поражал своей утонченно-одухотворенной внешностью: светловолосый, худенький, маленький, кожа аж светится, такая тоненько-прозрачная и огромные серые глаза на пол-лица. Прямо сказочный принц из 'Дюймовочки'. Как такого можно отдать в специнтернат? Да я тут костьми лягу, но он у меня доживет до операции и все у него будет хорошо!
   Севочке нельзя было бегать, прыгать, суетиться, напрягаться. Уроки физкультуры для него были запрещены. То есть любая чрезмерная физическая нагрузка для него могла окончиться плачевно. Он даже ходил медленно-медленно. И это мальчишка в одиннадцать лет. Кошмар!
   Я сразу после разговора со Святко сходила в нашу школьную библиотеку и пообщалась с Галей, Севочкиной мамой. Она растит сына одна, работая на четырех работах сразу: у нас в школе подрабатывала уборщицей, продавала цветы в ночном киоске и мыла полы в трех подъездах своего дома.
   Её муж, узнав о диагнозе, поставленном их единственному ребенку, собрал вещи и ушел, заявив, что не желает растить неполноценного отпрыска. Урод! Галя с ним развелась. Так эта скотина ещё и от алиментов бегает!
   Тут одни лекарства бешеных денег стоят. И это не говоря о необходимости полноценного питания по специальной диете, ежегодного санаторного курса и оплаты регулярных оздоровительных процедур.
   А сколько на врачей уходит?! Это раньше у нас медицина была бесплатная, хоть и не на самом современном оборудовании. Зато люди были куда как качественней нынешних дельцов в белых халатах. Не все такие, к счастью, далеко не все. Но на общем фоне хапуг и вымогателей порядочные врачи почти не заметны. Деньги дерут даже с родителей больных детей. Понимают, сволочи, что тут последнее отдашь - лишь бы ребенка вылечили.
   С деньгами я обещала помочь. После всех моих строительно-дизайнерских мероприятий около семидесяти тысяч евро ещё оставалось. Галя попыталась отказаться, но я на неё шикнула, мы вместе поревели и решили бороться до последнего. Я поклялась, что никогда не буду ходатайствовать о переводе Севочки в специнтернат. Пусть хоть тут Галя будет спокойна.
   И вот теперь Колокольчиков ловко разливал чай, а я раскладывала торт в подставляемые блюдца. Рябкин, рослый, крепкий паренек со светло-каштановой растрепанной шевелюрой и хитрыми карими глазами, вел себя вполне прилично, не хулиганил, чинно размешивал ложечкой сахар и всячески демонстрировал хорошие манеры. Остальные ребята вели себя более сковано, не зная чего ожидать от такой странной 'училки'.
   Когда торт почти доели и мои огольцы подобрели и расслабились, я коварно задала им вопрос: 'А что бы вы хотели изменить в своей школьной программе? Может быть, что-то вам не нужно изучать, а чего-то слишком мало?'.
   Дети сначала замерли, потом робко стали предлагать. Конечно, мало им было физкультуры, а много математики, русского, истории, географии и всего остального. Примерно этого я и ожидала. Ну что ж, легкой жизни мне никто не гарантировал.
   Завершая наши первые посиделки, я предложила помочь мне с грязной посудой. Никто не отказался - мы помыли и вытерли все чашки и блюдца, остатки торта разделили и по-честному разыграли в фанты. Кусочек достался и Рябкину. Он его великодушно отдал Маринке Светляковой. Ага, тут дело не чисто! Тут у нас любовь намечается. Учтем...
   А назавтра меня срочно сорвали с конца третьего урока и вызвали в кабинет директора. На уроке истории Рябкин попытался толкнуть Севочку, за того вступилась Маринка Светлякова и расцарапала Гришке всю физиономию. Как только глаза у него целыми остались? Сама Светлякова щеголяла свежим синяком под левым глазом и шипела на Рябкина не хуже змеи. Вот такая любовь, однако...
   Еленушка велела мне разобраться, принять меры и, в случае необходимости, передавать личное дело Рябкина в детскую комнату милиции для перевода его в спецшколу. Приехали!
   И что мне делать? Отвела бойцов в медпункт, там Маринке приложили примочку на глаз, а Рябкина я собственноручно расписала зеленкой по всей расцарапанной рожице.
   На следующий час у меня было 'окно', поэтому я отпросила Рябкина у нашего пенсионера-физкультурника и повела его общаться в свой кабинет.
   - И что ты мне скажешь, Григорий? - поинтересовалась я у мрачного подростка, усевшегося за парту напротив моего стола.
   Он пожал плечами.
   - Что молчишь? А если бы Севочка упал?
   Рябкин скривился, но глянул на меня наглым взором:
   - А чего ему будет? Над ним и так все трясутся. С первого класса носятся с этим задохликом, как будто он принц какой. А у него даже отца нормального нет. Сбежал от такого сыночка. И сам Кол валил бы в интернат для недоделанных, нечего нам тут воздух портить.
   Я скрипнула зубами.
   - Откуда ты про его отца знаешь?
   Глаза у Гришки блудливо забегали.
   - Ну... я... это самое... слышал.
   - От кого?
   - А... это... в коридоре.
   - Ну, там же не эхо гуляло. Кто-то же разговаривал.
   - Тихуша... то есть, Тамара Тихоновна и англичанка наша, Инга Витальевна, - промямлил Григорий. - А что они неправду говорили? - вскинулся он возмущенно.
   - Хм... слова они говорили правдивые, вот только смысл они исказили.
   - Это как? - озадачился Гриша.
   - Я тебе объясню. Только обещай, что дальше нас с тобой этот разговор не уйдет.
   - Слово даю, - буркнул Рябкин.
   - Не так, дай слово чести.
   - Зачем это?
   - Затем, что просто твоему слову я пока, - я выделила 'пока' интонацией, - не доверяю. Слово ты можешь нарушить, а свою честь мужчина никогда не должен предавать. Кроме всего прочего.
   - А чего прочего? - тут же прицепился Григорий.
   - Верность долгу, семье, Родине. Защита слабых и беспомощных. Преданность дружбе и уважение к достойным врагам. Да много ещё всякого. Про одно тебе расскажут, а другое ты сам должен для себя понять. Не сбивай меня с темы. Клянешься?
   Григорий задумался, опустив глаза на парту, а потом посмотрел мне в глаза и твердо заявил:
   - Даю слово чести.
   И на меня прямо повеяло чем-то таким полузабытым или даже никогда не слышанным ранее. Прямо дореволюционное что-то. Тьфу ты, он же ещё совсем соплюшек и явно без дворянских корней в родословном древе, но как же он это сказал: 'Даю слово чести'.
   - Ладно, я тебе верю, - я пересела за парту к Рябкину поближе. - Отец у Севы - трус и не достоин называться мужчиной. Он - самец, не желающий нести на плечах груз ответственности за свою семью. У Колокольчиковых мама - единственная опора в жизни. Вот она и есть главный мужчина в их семье.
   - Так она ж тетенька, - удивился Гриша. - Как же она может быть мужчиной?
   - Мужчина - это прежде всего защитник и добытчик. А она и защищает Севу, и добывает средства им на жизнь и его лечение. Не так?
   Гришка пожал плечами.
   - Здорового ребенка любить проще, никакой особой возни не надо - корми, пои, одевай, учи, воспитывай. А ты попробуй двадцать четыре часа в сутки трястись над слабым, болезненным и самым дорогим малышом на свете. Представь, что ты кого-то безумно любишь, а у тебя его могут в любой момент отобрать. Хотя, где тебе представить? Ты ж здоров, у тебя и отец, и мать, и бабушка. Все у тебя есть, просто ты с жиру бесишься.
   Гришка вскинулся, зло сощурив глаза:
   - Много вы понимаете? Да я никому не нужен. Отец только дерется или в рейсах своих торчит, мать вечно ноет, что из меня толку не будет, а бабке на меня наплевать. Лишь бы от сериалов её не отрывал. А вы говорите... - Он нахохлился и отвернулся. - Можете отправлять меня в спецшколу, как вам директриса велела. Нечего мне тут мозги пудрить. Все равно же по её сделаете.
   - Так, это ты хорошо придумал, главное, вовремя. Слинять от трудностей и переложить их на плечи окружающих - это, знаешь ли, совсем даже не мужской поступок. Скорее это трусость и подлость.
   - Чего? - опешил Гришка и даже подрастерял свою воинственность.
   - Того, - передразнила я его. - А кто будет Севочке помогать?
   - А я тут причем? - опять нахохлился Рябкин. - У него этих защитников как собак нерезаных, - демонстративно потер царапину и зашипел от боли.
   - Э, нет, так дело не пойдет, - отрезала я безапелляционно. - Нам все нужны. Я тут голову со вчерашнего дня ломаю, где деньги на его операцию взять, а ты так просто хочешь отделаться?
   - Тю, - невежливо перебил меня Гришка, - у моих и не просите. Сразу заноют, что денег нет. Только проходите зря.
   - А я и не собиралась никого просить.
   - А как же тогда? - озадачился Григорий.
   - Вот смотри: на саму операцию надо четыреста пятьдесят тысяч евро...
   - Ого! - присвистнул мальчишка. - А чего так много?
   - А такие операции только в Германии делают. Там и так скидка будет небольшая. Мне Галя, мама Севы, позавчера все бумаги показывала. В Москве ему бесплатно всю необходимую подготовку перед операцией сделают, но оперировать будут только за границей. Так вот, кроме этих денег надо будет собрать примерно тысяч двадцать на послеоперационную реабилитацию. И ещё пару тысяч для самой Гали, чтобы она с Севочкой могла поехать. Итого получается четыреста семьдесят две тысячи.
   - Охренеть! - впечатлился Гриша. - Севку проще убить, чем вылечить.
   - Не смей, - моим голосом можно было замораживать воду. Гришка испугался и втянул голову в плечи. - Никогда не смей сравнивать жизнь человека и этот бумажный мусор, именуемый деньгами.
   - Хорош мусор, - буркнул Рябкин. - Да за такие деньги можно джип навороченный купить и ещё...
   - Зачем? - перебила я вошедшего в раж мальчишку.
   - Как? - удивился Гриша. - Все будут завидовать и все девки моими будут, как вырасту.
   Я пожала плечами.
   - А Севы не будет. Здорового, веселого, умного, живого человека не станет. Будет очередная мертвая железка, которая ни любить, ни дышать, ни смеяться не умеет. Потом ты её грохнешь где-нибудь в аварии и купишь другую такую же изначально мертвую, только более блестящую и крутую. А девки... Кому нужны такие 'давалки'?
   Гришка покраснел.
   - Я с такими гулять не хочу.
   - Зато они хотят. Им же деньги все чувства заменяют. Глазом моргнуть не успеешь, как окрутит тебя такая стерва, и все деньги из тебя выкачает, а потом пойдет следующего толстосума трясти.
   Рябкин помолчал и вздохнул.
   - Мне Светлякова нравится. Только она все время дерется.
   - Наверное, ты как-то не так себя ведешь.
   - А чего она все время возле Севки крутится? Неужели влюбилась, дура?
   - Хм... женщинам вообще-то свойственно опекать слабых. По себе знаю. И это не признак отсутствия ума.
   - Так вы тоже над Севкой сразу трястись начали. Я ещё вчера заметил.
   - Так я и над тобой тоже трясусь.
   - Как это? - разинул рот Гришка. - Я ж не больной. Чего надо мной трястись?
   - Но ты мой ученик. Значит, я за тебя отвечаю. Когда вырастешь и станешь взрослым, то сам станешь за кого-нибудь отвечать. Это такая непрерывная цепочка. Нельзя, чтобы она прервалась.
   Гриша опять задумался.
   - А вы уже придумали - где деньги брать будете?
   - Семьдесят тысяч у меня осталось от бабушки, можно ещё кое-что из фамильного добра продать. Это ещё почти двадцать тысяч евро. Итого - девяносто тысяч. Галя накопила почти две тысячи. Так что осталось найти триста восемьдесят тысяч евро, и Сева будет жить.
   - Ого, сколько! Где ж вы их возьмете?
   - Пока не знаю. Надо будет - я квартиру продам, перееду жить на дачу. В общем, надо думать. Время пока ещё есть...
   Гриша затих на несколько минут, а потом поднял на меня очень серьезные глаза:
   - Я помогу, - и добавил. - Слово чести.
   Ну-ну, посмотрим...
  
   Глава 3.
  
   Если бы я тогда, пять лет назад знала, чем мне эта клятва обернется - повесилась бы сразу. Или утопилась. Или ещё чего придумала, чтобы только не стать жертвой Гришкиной предприимчивости и изобретательности.
   Думал он недолго - деятельная и энергичная натура требовала незамедлительных действий, поэтому у Гришки родился 'гениальный' план, и он стал копить деньги Севочке на операцию. Сначала Рябкин собирал бутылки, макулатуру и металлолом, но быстро понял, что сам с таким делом не справится, и подключил Маринку Светлякову. Та походила с ним на добычу пару дней и тоже проявила разумную инициативу: помимо сбора вторсырья она предложила попросить денег у родителей - кто сколько даст. А чтобы не скучно было, эти энтузиасты раскрутили и всех остальных учеников в классе. Ну, дети и пошли...
   На ближайшем родительском собрании через пару недель я такого наслушалась. Галя расплакалась и сразу убежала, а меня обвинили в эксплуатации детского труда, в вымогательстве, в шантаже и в провокациях. А закончили тем, что меня надо гнать из школы поганой метлой, пока я окончательно не испортила им детей.
   Особенно усердствовала Эстела Леонидовна, мать Эльвиры Грушиной и по совместительству владелица преуспевающего модельного агентства 'Волжская Звезда' - моложавая дама неопределенного возраста, явно злоупотребляющая дорогой косметикой. По крайней мере, французскими духами она провоняла весь класс.
   - Посмотрите, во что она превратила мою девочку, - кричала эта особа. - Моя Эльвирочка ходит по мусоркам и тянет за собой тележку со всяким хламом. Меня знакомые уже замучили вопросами: 'Не голодаете ли вы? Не разорилось ли ваше агентство?'. Я уже устала их заверять, что у меня все в порядке. Но два контракта я уже потеряла. Клиенты ушли к моим конкурентам. Надо ещё проверить эту особу, - ткнула она в меня пальцем, - может, её конкуренты и подкупили?
   Ей поддакивал Захар Петрович Рябкин, Гришкин отец, крепкий, высокий брюнет, возрастом чуть за тридцать, с мозолистыми руками, обветренной кожей и подозрительным прищуром серых глаз.
   - И моего пацана настроила против родителей. Мать жалуется, что совсем неуправляемым стал: дерзит, огрызается, куртку новую на днях изорвал. Где на все денег-то напастись? Я из рейсов и так не вылажу. Все в дом тащу, а мой оглоед из дома вынести норовит. Вчера кинулись, а он дедовский самовар и медный таз в металлолом отволок. Говорит, что цветные металлы дороже идут, и родине они нужны больше, а у нас они в сарае без дела валялись. И денег не отдает, паршивец. У Тамары Тихоновны все путем было, а эта особа нам детей до цугундера доведет.
   Я молчала. Пусть выговорятся.
   Надо отдать должное, что не все родители встали в такую непримиримую позицию. Бабушка Маринки Светляковой, Тамара Николаевна, бодрая, энергичная и очень уютная женщина возрастом слегка за шестьдесят, рассудительно возразила разбушевавшимся родителям:
   - Уважаемые, мы нашу девочку тоже на мусорки не отправляли, но понять её поведение можем. И денег мы соберем. Пять лет впереди. Мы с Ниночкой, Мариночкиной мамой, прикинули, что пять тысяч евро собрать сможем. И вам я бы рекомендовала не кричать на Анну Сергеевну, а подумать, кем вырастут ваши дети, если им будет чуждо сострадание и милосердие.
   - Не учите меня жить, я вас сама могу этому научить, - огрызнулась Эстела. - А деньги клянчить я ни у кого не буду и дочери не позволю!
   Тут дверь распахнулась и в класс влетела красная и взъерошенная Эльвира.
   - Мама! Как тебе не стыдно! - Она подскочила к опешившей матери и ткнула пальцем в её кожаный плащ. - Ты же за эту тряпку вчера отдала полторы тысячи евро, а мне сказала, что лишних денег в доме нет, что ты все вкладываешь в бизнес. А сегодня пообещала тете Люде занять шесть тысяч евро на щенка модной породы. На, - ткнула она матери, вынутые из ушей золотые серьги, - можешь забрать. Мне от тебя ничего не надо. Только, если я заболею, и мне деньги понадобятся, ты тоже скажешь, что взять негде?
   Эстела побагровела, а Элька вылетела из класса. Так, подслушиваем, значит... Кабинет у меня на первом этаже, сентябрьский вечер теплый, народу в класс набилось много, и окно я приоткрыла. Точно, под окнами столпились почти все мои ученики. И кто сказал, что этот класс не дружный?
   Я прикрыла створку. Нечего им слушать то, что в запале могут наговорить друг другу и мне взвинченные родители. Свои всегда между собой помирятся, а значит надо сделать так, чтобы мы друг другу стали не чужими.
   - Хорошо, вы меня убедили, - повернулась я лицом к бушующим страстям, - я никуда не годная учительница и отвратительный педагог. Ладно, пусть так. Но что же вы, такие замечательные и чуткие родители, спустя рукава заботитесь о своих детях?
   Эстела попыталась что-то вякнуть, но я властно гаркнула:
   - Не перебивать! Я вас всех выслушала. А теперь послушайте меня. Я в этой школе человек новый, но никак не могу понять - вам плевать на качество образования ваших детей? Или вы надеетесь купить им хорошие аттестаты? Так, по вашим же словам, денег лишних у вас нет. Или я что-то не так поняла?
   Родители насуплено молчали.
   - Я проанализировала уровень оценок в классе за прошлые годы и, честно говоря, пришла в полное недоумение. Если сравнивать выставленные оценки и уровень знаний, то первые - сплошная туфта, а последний - просто катастрофический. Дети отвратительно подготовлены по математике, уровень владения иностранными языками просто никакой, за исключением немецкого языка, история вообще в каком-то загоне. Я не говорю уже о географии, биологии и химии. Там вообще конь не валялся. Более-менее удовлетворительна подготовка по русскому языку и литературе. И при всем при этом вы делаете вид, что самая большая проблема на сегодняшний день - это добровольный сбор вторсырья для оказания помощи своему однокласснику. Я чего-то недопонимаю? Или за эту причину вы уцепились, чтобы не смотреть правде в глаза? Кто из вас занимается со своим ребенком дополнительно? Молчите...
   - Знания должна школа обеспечивать, - вякнул Рябкин-старший. - Нечего нас тут стыдить. Это вы их воспитывайте, а не нас. Мы вам детей отдали, чтобы вы их выучили всем этим премудростям, а не как родителям дерзить.
   - А вы ведите себя, как родители, а не как посторонние. Кто из вас сел за стол с собственным ребенком и элементарно поговорил обо всем, что того волнует? Что было проще взять ручку и лист бумаги и прикинуть вместе с ним - сколько они будут этим вторсырьем деньги зарабатывать? Да, признаю, я недооценила их инициативность и упустила из виду этот процесс. Завтра же на уроке математики мы с ними посчитаем все варианты и, уверяю вас, я не орать на них буду, а постараюсь вложить в них мысль, что деньги можно и нужно зарабатывать головой. Кстати, как многие из вас это и доказывают. Но и руками я их научу работать. Где ж это видано, что девочки чай заваривать не умеют?! И знания мы будем им давать по максимуму. Никто не знает, что ждет наших детей завтра. И единственное, чем мы можем их снабдить - это качественной подготовкой, не говоря уже о всецелой поддержке и понимании. Поэтому после этого собрания я попрошу всех вас прикинуть, какими знаниями вы можете поделиться с нашими учениками. Дело это сугубо добровольное, но я готова оплачивать дополнительные занятия из собственного кармана.
   - Анна Сергеевна, - возмутилась мама Гарика Рыжова, Лейла Ашотовна, - вы уж нас за монстров-то не держите. Я возьму на себя английский и итальянский для всех желающих и буду заниматься с детьми совершенно бесплатно. Но у меня ответственная работа, поэтому график занятий будет плавающим. И будет нужно помещение - у нас дома нет условий.
   - Помещение я найду, - радостно закивала я головой.
   - И ещё одно, - продолжили Лейла, - к нам недавно переехал мой папа, Ашот Суренович Демирчян. Он на пенсии и слегка мается от безделья. Я с ним поговорю, но думаю, что он не откажется взять на себя занятия по кулинарии. В прошлом папа известный в Ереване шеф-повар.
   - Тогда я могла бы подготовить девочкам курс кройки и шитья, - встряла Маринкина бабушка. - В нашем ателье мод я была на хорошем счету и заказчицы до сих пор ко мне обращаются.
   - Тогда я им с французским помогу, - отозвался отец Амира Дюбуа. - А то и курс по неотложной помощи мы с женой им прочитаем.
   - А я могу их а автоделе натаскать.
   - А у меня знакомый химик есть.
   - А мой сосед...
   Предложения сыпались со всех сторон. Неужели у меня получилось? Теперь бы только не спугнуть...
   Не спугнула. Через неделю на стене в моем кабинете было вывешено расписание дополнительных занятий по всем предметам, за исключением русского, немецкого и физики. Там я была спокойна.
   Наталья Николаевна Гончарова, полная тезка жены Пушкина, свой предмет обожала и детям сумела привить эту любовь. Полная, очень обаятельная 'русачка' возилась со своими учениками, как заботливая и неугомонная наседка. За предыдущий год она свозила своих питомцев по разным литературным достопримечательностям. Чего-чего, а этого добра в нашем регионе навалом. Тем более пушкинских мест. Село Большое Болдино - это наша гордость и национальный заповедник.
   Ну, а немка гоняла своих учеников безо всякой жалости и снисхождения с поистине нордическим ordnung. Как и физик, её муж. Того тоже, хлебом не корми, а дай подкинуть детям что-нибудь позаковыристее. И я его понимаю и целиком поддерживаю.
   Так вот, по поводу дополнительных занятий. Я договорилась с директрисой, и она, недолго поупиравшись и посомневавшись, дала добро на мою авантюру. Занятия мы решили проводить в моем кабинете каждый день с четырех до восьми вечера, включая субботу, но исключая воскресенье.
   Но, как показала практика, дети, втянувшись в ритм беспрерывных занятий, и по воскресеньям прибегали ко мне домой со всеми непонятностями. Причем по всем предметам. Подумаешь там, что я - математик! Нет уж, будь добра, но объясняй и химию, и биологию, и историю, и географию, правь сочинения, выслушивай рефераты, черти карты, помогай с раскроем, вязанием и плетением, и ещё куча всяких проблем и вопросов. Да я сама, будучи школьницей, так много не занималась. Но в моё время от нас и требовали значительно меньше. А ещё у меня не было такой одержимой классной. Да уж, конкретно 'повезло' моим огольцам со мной, ничего не скажешь... Хотя, у меня была бабушка Мотя, а с ней спорить было ещё труднее.
   А на следующий день после судьбоносного родительского собрания я, как и обещала, поговорила с ребятами. Мы долго считали и прикидывали разные варианты, но по всем расчетам получалось, что недостающую сумму они буду зарабатывать всем классом без выходных и каникул лет десять-пятнадцать, что нам совсем не подходило. И тогда мне удалось их убедить в необходимости качественного рывка в получении знаний.
   По моим словам выходило, что и переводчиками с иностранных языков, и грамотными компьютерными наборщиками текстов, и прочая, прочая, прочая они заработают гораздо больше и быстрее. Повелись на эту удочку все... кроме Гришки. Когда воодушевленные дети покинули класс, Григорий остался.
   - Зачем вы так? - хмуро поинтересовался он у меня.
   - Как? - прикинулась я шлангом.
   - Мы же, правда, помочь хотели, как взрослые. А вы опять все на учебу перевели. Развели нас, как малышню. Так бы сразу и сказали, что без сопливых обойдетесь.
   - Нет, Гриша, не обойдусь.
   - А чего ж тогда?
   - Гриша, а ты знаешь - какой приз на шахматных конкурсах бывает?
   - Нет.
   - Деньги, Гриша. И очень неплохие деньги. Но чтобы там победить - надо уметь очень и очень хорошо играть в шахматы. А для этого надо хорошо уметь считать и разбираться в математике. И где я не права, предлагая вам улучшенный курс знаний по всем предметам?
   - Ладно, - кивнул вихрастой головой маленький скептик, - то про математику, а на фига нам дополнительные занятия по химии, истории, биологии и даже по труду?
   - А ты знаешь сколько сейчас стоят вещи ручной работы, так называемый 'hands made'? - Гришка отрицательно помотал головой. - Дорого, Гришенька, очень дорого. И если вы научитесь делать руками что-то качественное, красивое и полезное в быту, то мы сможем организовывать школьные ярмарки. Хотя бы пару раз в год. И уверяю тебя, на этом мы заработаем гораздо больше, чем на сборе вторсырья. А для оформления своих поделок вы должны разбираться в составе красок, лаков, в сортах древесины и в огромной массе других тонкостей. Поэтому без крепкой базы нам не выплыть. Убедила?
   - Почти, - пробурчал Гриша. - А как быть тем, кто к знаниям не способен?
   - А разве у нас есть такие?
   - Есть. Я.
   - Нет, Гриша. Ты просто плохо себя знаешь. Сначала мы с тобой позанимаемся дополнительно, а потом будем делать выводы. Но только стараться надо будет по-настоящему, по-взрослому. Потому что от этого зависит не просто хороший табель в конце года, а жизнь человека. Я понятно объяснила?
   Гришка кивнул.
   - И ещё. Я очень тебя прошу: прежде чем ты снова что-то придумаешь - посоветуйся со мной. Обещаю тебе, что не стану сразу отговаривать и запрещать. Мы вместе рассмотрим вопрос со всех сторон. И если мне не будет хватать знаний и опыта, то я найду лучших специалистов, и мы обсудим все непонятности с ними. Ты мне веришь?
   Гришка опять кивнул.
   - А теперь пошли по домам - есть уже хочется.
   - Можно я вас провожу?
   - Можно.
   Так Гришка проник в мой дом и прижился там на все эти годы. Он поверил мне, и я ни разу не предала его доверия. Рябкин приходит ко мне и ранним утром, и поздним вечером. Для него не существует ни праздников, ни выходных. Обычно он приходит сам, но частенько они заваливают ко мне большой компанией. Мы обсуждаем все на свете, спорим и ругаемся, миримся и опять скандалим. Они все подвергают сомнению, ничего не принимают на веру просто так. И мне приходится перелопачивать горы литературы, готовясь к нашим диспутам. Но ни разу за все это время я не пожалела, что впустила тогда Гришку и остальных в свой дом и в свое сердце.
   ...А пока время катилось по накатанной колее. Детям приходилось много заниматься, потому что они ужасно запустили школьную программу. В этом не столько их вина, сколько равнодушие и беспринципность их педагогов (знаю не понаслышке - сама такой была недавно!).
   Именно с такого подхода и начинается духовное падение нации. Гораздо проще поставить 'потолочные' оценки, не испортить общую успеваемость по школе и спать спокойно. Нежели гореть на работе до черных кругов под глазами, стараться объять необъятное, переворачивать гору дополнительной информации, готовясь к следующему уроку, и с чувством глубокого удовлетворения гордиться маленькими победами своих учеников. А из этих крошечных побед вырастает огромное чувство собственного уважения, как у педагога, так и у его воспитанников.
   К концу первой четверти у Гриши стало получаться. Начинать пришлось с самых азов. Он даже таблицу умножения знал не твердо. Ужас! Но как же он был счастлив, решив самостоятельно свое первое уравнение с двумя неизвестными, а теорему Пифагора, по-моему, мог доказать уже и ночью, прямо во сне. Эти достижения прямо окрыляли его. И не важно, что остальные в это время уже ушли дальше, Рябкину хватило и собственных побед, а остальных мы догнали уже к Новому Году.
   Севочку он взял под свою защиту и громогласно пообещал всем потенциальным обидчикам лично отвинтить все ненужные части тела, если они посмеют напасть на его протеже. Чем заслужил одобрительный взгляд Маринки Светляковой.
   Дополнительные занятия стали приносить не только хорошие оценки моим детям, но и расположение их родителей ко мне, бывшей 'вредительнице' и 'шантажистке'.
   Я смотрела в будущее оптимистично и воодушевленно. Приглашенные специалисты занимались с детьми охотно и без дураков. Некоторые были прямо заинтересованы в знаниях своих отпрысков, других мы заинтересовали бартером, третьим платили из фонда класса, куда каждый месяц родители сдавали деньги - кто сколько сможет. Иногда хватало, иногда - нет. Тогда недостающие средства я докладывала из собственного кармана. Спасибо бабушке и её накоплениям на черный день. Из валютной заначки на Севочкину операцию я не брала ни копейки, но обычно удавалось выкрутиться без особых проблем.
   Например, Дмитрий Савельевич Кошкин, кандидат химических наук и двоюродный брат начальника Гришиной мамы, приводил с собой двенадцатилетнюю дочку Таню на наши занятия французским. А у геолога Петра Ефимовича Язвина, большого друга моего московского двоюродного дяди Славы, математикой и английским дополнительно занимался десятилетний внук Егор. Михаил Романович Святский занимался историей с детьми по велению собственного сердца старого интеллигентного романтика, которому дико скучно сидеть без дела после полувекового преподавания в МГУ. И только профессор биологии Константин Иванович Ангелов просто не хотел упустить возможность подзаработать. Но, к слову сказать, это был наш единственный платный педагог. Пока не появился Сергей Старостин, тренер по рукопашке. Но он пришел только в конце третьей четверти.
   А так у нас на носу были каникулы, и мы с детьми планировали отдых. В город приезжал с гастролями МХАТ, и я последние дни сильно изворачивалась, пытаясь договориться в нашем местном театре о бесплатном посещении моих школьников. Пока удалось только найти знакомых среди осветителей и попытаться впихнуть к ним на балкон по пять-семь человек. А остальные?
   Вот я и просеивала через мелкое сито всех окружающих. Вроде племянница бабушкиного любимого ученика пообещала составить протекцию и завести оставшихся детей на самый верхний балкон. Места были боковые и неудобные, но ради искусства можно и потерпеть. В конце концов, постоять три часа - это не так и много.
   Теперь оставалось уговорить Ашота Суреновича в качестве ответной услуги возглавить приготовление свадебного банкета для дочери этой самой знакомой. Ашот Суренович пока сопротивлялся и напрашивался на долгие уговоры и ужин в моей скромной компании. Вот же, горячий армянский мужчина! Шестьдесят четыре года человеку, а пытается кадрить меня, тридцатисемилетнюю ровесницу его дочери. Но ради искусства, наверное, пойду и на эту жертву. Подумаешь, два-три часа в не самой скучной компании...
   Но не зря говорят: 'Хочешь рассмешить бога - расскажи о своих планах'.
  
   Глава 4.
  
   Поздним вечером, тридцать первого октября, когда я собиралась уже ложиться спать, на пороге моей квартиры появился Амир со своей мамой.
   - Анна Сергеевна! Там такое случилось!.. - прямо с порога завопил Амирчик, испуганно огладываясь на мать.
   У меня прямо сердце оборвалось. Мама Амира, Клавдия, работала медсестрой на станции скорой помощи.
   - Что-то с Севочкой?
   - Нет-нет, Анна Сергеевна, - замотала головой Клавдия, - к нему сегодня вызовов не было. Тут другое.
   - Что? С кем беда?
   - У Сережи Лавочкина мама умерла, - глухо произнесла женщина. Амирчик испуганно прижался к её боку.
   - Господи! Как?
   - Фернан выезжал на преждевременные роды. Оказалось, что к Лавочкиным. А у роженицы патология - сердце больное. До роддома довезли, а на столе, когда кесарили, сердце не выдержало. Ребенок тоже не выжил. Муж мне позвонил, сказал, что с Виктором они сами разберутся, а Сережа у соседки остался. Как ему сказать - я не знаю. Давайте мы вместе пойдем, - и всхлипнула.
   - Да-да, конечно. Проходите. Я сейчас оденусь.
   Судорожно натягивая на себя первые попавшиеся вещи, я пыталась зацепиться мыслями хоть за что-нибудь прочное, чтобы не расклеиться. Боже мой! Горе-то какое! У него ж позавчера день рождения был. Мы в классе, по традиции, чай с тортом пили. Мама его ещё печенье и конфеты на стол передала. А теперь что же? Одиннадцатилетний пацан в одночасье сиротой остался. Хорошо, что отец есть, но сумеет ли он справиться с навалившимся? Как бы ни запил. Мужики этим часто грешат.
   К дому Сергея мы дошли уже хорошо за полночь. Амирчика мы отвели домой и сдали на руки бабушке. Он рвался идти с нами, но мы его отговорили. Сережке сейчас и так нелегко, а при виде одноклассника, у которого мама жива и здорова (тьфу-тьфу-тьфу!) у ребенка может снести тормоза.
   Заохавшая соседка Лавочкиных стала нас уговаривать сообщить мальчику утром, но Сережка услышал и вышел в коридор.
   - Что-то с мамой случилось? - спокойно спросил он у меня.
   - Сереженька, ты понимаешь... Тут такое дело... Твоя мама... - замямлила я, пытаясь сформулировать страшное известие.
   - Мамы больше нет? - опять очень спокойно уточнил мальчик.
   - Да, - глухо подтвердила я. - Тебе папа звонил?
   - Нет, - покачал он головой. - Просто мама со мной простилась, когда её скорая забирала. И просила её простить. А в чем она виновата - не сказала. Вы мне объясните? - с надеждой посмотрел он на меня, - пожалуйста.
   - Я постараюсь, - опешила я от такой просьбы. И что мне отвечать в эти просящие доверчивые глаза? - Только мне надо все подробности уточнить. Я с твоим папой поговорю, а потом тебе все расскажу. Ладно?
   - Ладно, - покивал он головой. - А вы меня теперь в детский дом отдадите?
   - Сережа, ты с ума сошел? - вызверилась я. - Какой, к черту, детский дом? У тебя папа жив и здоров. И я у тебя есть. Никакого детского дома. И не мечтай. Так, быстро одевайся и пойдем ко мне ночевать.
   Сережку вымело назад в комнату. Там что-то упало, задвигалось, и через пару минут на пороге нарисовался Лавочкин в косо застегнутой курточке.
   - А как же? - заволновалась соседка. - Что ж я отцу-то его скажу? Может, пусть он у меня пока побудет? Я, правда, утром на смену уйду, но он и сам остаться может. Не маленький. И потом...
   - Ну что вы, - перебила я женщину, - не переживайте, скажете Виктору Вениаминовичу, что мальчика забрала Анна Сергеевна, его классный руководитель. Он меня знает. У нас в школе каникулы начались, на работу мне идти не надо. Так что я могу спокойно заниматься Сережей.
   - Ну, не знаю, - продолжала сомневаться женщина.
   - Зин, ну ты ж меня знаешь, - выдвинулась вперед Клавдия. - Виктор сейчас с моим стресс снимает. О сыне он вспомнит не раньше завтрашнего утра. Так что не переживай, Анна Сергеевна за Сережей лучше всех присмотрит. Она наших деток, как своих любит. Повезло нам с классной руководительницей. Это все признают. Ну, мы пойдем?..
   - Вот, возьмите номер моего телефона, - протянула я соседке Лавочкиных свою визитку. - Передайте Виктору. Я помогу ему со всеми вопросами. Тем более что я недавно оформляла документы на свою бабушку.
   Женщина покивала, а мы ушли, пока она снова не начала спорить. Дома я уложила Сережку сначала в гостиной, а потом забрала к себе в спальню. И всю ночь просидела с ним на руках, укачивая его, убаюкивая и утешая.
   Утром пришел его отец, худой, нескладный мужчина, примерно тридцати лет от роду, бледный, осунувшийся и какой-то совсем потерянный. Виктор работал инженером в частном автотранспортном предприятии, и это он тогда на собрании предложил заниматься с ребятами автоделом. Но поскольку моим архаровцам это было рановато, то мы эти занятия отложили на ближайшее будущее. А с мамой Сережи я так и не успела познакомиться.
   Виктор хотел увести сына домой, но я уговорила их задержаться, позавтракать, потом пообедать, а затем поужинать и переночевать у меня.
   Я помогла Лавочкину-старшему оформить все документы, связалась с его сослуживцами - они выделили бесплатно два автобуса, оповестила всех родственников. А на похороны Еленушка привела весь шестой 'Б'. Я поначалу опешила. Зачем? А директриса объяснила, что все мои человеколюбивые порывы пропадут втуне, пока подростки напрямую не столкнутся с 'суровой правдой жизни'. Ну-ну... Хорошо, что Севочку дома оставили.
   После поминок Лавочкины вернулись домой, а вечером пришли ко мне с парой рюкзаков.
   - Можно мы вам ещё надоедим? - спросил Виктор, нервно переминаясь в дверях. - Дома очень тоскливо. Боюсь не выдержу. Нет, - заторопился он, - если вам неудобно, то мы к моим родственникам в деревню поедем. Мне на работе отпуск на две недели дали, а к началу четверти Сережа в школу придет, не волнуйтесь.
   Ага, в деревне его живо научат тоску глушить. Нет уж! Пусть оба на глазах будут.
   - Раздевайтесь, проходите, будьте, как дома. Сережа, достань папе тапочки.
   - Спасибо, мы свои из дома взяли, - заторопился Сережка, роясь в своем рюкзачке. - Вы не думайте, мы вас не стесним. Я убирать умею, и картошку чистить, и чай заваривать.
   - Ладно уж, Золушок, разберемся. А вот спать тебе уже давно пора...
   Я выделила им свой кабинет. Поставили там раскладушку для Виктора, а Сережке разложили кресло. Уложив мальчика, мы устроились с его отцом на кухне. Я видела, что тому надо выговориться, но не торопила. Мы сидели уже около часа, когда он все-таки решился...
   - Мы с женой ещё в школе решили пожениться, - начал он свою исповедь. - Мила все мечтала десять детей родить. Говорила: 'Будешь ты у меня отцом-героином'. Очень она детишек любит... любила. Когда Сережка родился, нам только восемнадцать стукнуло, я как раз первый курс автодорожного закончил. Сережа спокойный уродился, никогда не капризничал, не привередничал. Вот... А через два года у Милочки выкидыш случился. После этого врачи рожать ей категорически запретили, а она все рискнуть хотела. Я отговаривал. Зачем нам ещё дети, когда Сережка есть? Ну, не сладилось с десятью детьми, так пусть одному вся наша любовь достается. Милочка, вроде, соглашалась, но все равно грустила. А тут, на прошлый Новый Год, она и говорит: 'Не хочу никаких дорогих подарков, а подари ты мне дочку. Я сон видела, что все у меня будет в порядке'. Я, понятное дело, в отказ. Она - в слезы. 'Ты, - говорит, - не любишь меня совсем, раз тебе на мои желания наплевать'. Я заспорил. В общем, слово за слово, крепко мы тогда поругались. Ага, а в конце марте прихожу с работы, а она такая веселая меня встречает и говорит: 'Я врача нашла хорошего. Он в частном кабинете работает, осмотрел меня и рожать разрешил. Сказал, что никаких противопоказаний у меня нет и никогда не было. Это все мне раньше напутали'. Я не поверил, сам сходил к этому спецу. А он и мне то же самое сказал. Ну, думаю, может, и правда, врачи тогда что напутали. Столько ж лет прошло... Просил только её ещё раз в консультации районной провериться. Но Милочка так загорелась, что и слушать не захотела. Куда уж тут мне было сопротивляться... А в мае она уже беременной была. К этому своему, чудо-доктору, пять месяцев наблюдаться ходила. Сказала, что на учет в нашей районной консультации только перед родами встанет, а раньше ни ногой. И чувствовала Милочка себя нормально. Сердце только иногда прихватывало, да одышка все время мучила. Но доктор ей травки специальные смешивал, вроде помогало. Вот... А в середине октября она пошла на приём, а кабинет закрыт. И объявление висит, что доктор тут больше не принимает. И куда съехал - неизвестно. Помыкалась Мила с неделю, травки целебные закончились, и сердце прихватывает почти каждый день. Вот и уломал я её пойти в нашу районную поликлинику. И сам с ней пошел. Врачиха как нас увидела, так побелела вся. 'Что ж ты, - говорит, - подлец, натворил?! Я ж тебя предупреждала, аспида, что нельзя ей больше рожать'. А Милочка меня заслонила и давай кричать, что это все ошибка была и рожать ей можно. И тычет врачихе в нос визитку того врача. А та, как увидела фамилию, так опять в крик: 'Ты где этого шарлатана нашла? Мы ж его из нашего роддома поганой метлой гнали. Он же у нас трех рожениц чуть в могилу не свел'. Жена сознание и потеряла. Врачиха та настаивала, чтобы Милочка прервала беременность немедленно, но жена уперлась, что раз столько доносила, то и дальше носить будет. И даже на сохранение лечь обещала, вот только не успела. В тот день ей даже плохо ни разу не было, она даже сомневаться начала насчет больницы, но тут уж я уперся. Эх, надо было её сразу тогда в больнице оставлять. А она Сережкин день рождения пропустить не хотела. Как мне дальше жить, Анна Сергеевна? Что я сыну скажу? Это ж я виноват, что его матери больше нет. Если б я тогда...
   - Нет, Виктор, не смейте так думать. Ребенка она не меньше вашего хотела. Вы оба взрослые люди и полностью отвечаете за свои поступки. Единственный, кто здесь больше всех пострадал, это ваш сын. Из-за эгоизма и легкомыслия вашей супруги, - я пристукнула ладонью по столу, останавливая вскинувшегося мужчину. - Я помню, что о мертвых только хорошо или ничего, но один раз можно. Так вот, это ваша жена виновата в своей смерти, но она уже заплатила свою цену. И тот лжеврач, который её обнадежил, тоже виноват. Но думаю, что едва ли вы его отыщете. Да и местью тут уже ничего не поправишь. В милиции вряд ли у вас заявление примут - не с нашими властями такое дело затевать. А значит, сейчас на первом месте для вас должен быть ваш сын. Без вас он совсем осиротеет. Так что, зажмите своё горе в кулак и живите ради мальчика. Понятно?
   Лавочкин-старший кивнул.
   - Вот и отлично, а теперь пора отдыхать. Завтра тяжелый день. С утра поедем на кладбище, а потом будем... будем жить, как умеем и как получится. И должно у нас получиться хорошо, а иначе и быть не может. А Сереже вы позже правду расскажете. Всю или только часть - сами решите. Но поговорить вам с ним надо будет обязательно. А сейчас идите... Спокойной ночи, Виктор.
   Так они остались у меня почти на два с половиной месяца. Я учила их готовить, стирать, гладить, штопать, чистить, мыть и ещё множеству бытовых мелочей, без которых домашнее хозяйство быстро приходит в упадок.
   Виктор держался. Всего два раза он серьезно напился, но на этом и завязал. В канун Нового Года он принес маленькую елочку, мы наряжали её втроем, потом резали салаты, запекали горячее, пекли пирожки со свежей вишней и, здорово умотавшись, в полудреме встретили Новый Год. Но это не помешало подаркам под елкой, хлопушкам с пронырливым конфетти, тостам под ледяное шампанское и яростной критике традиционных телепередач. Праздничный фейерверк мы перенесли на вечер первого января. Хуже от этого он не стал...
   А второго января мы пошли на их квартиру и сделали там генеральную уборку: выбили ковры, перестирали шторы и гардины, перетерли везде пыль, перемыли стекло, помыли полы, вычистили сантехнику, разобрали Милины вещи - часть отнесли в благотворительный фонд для малоимущих, а часть спалили.
   Это у цыган есть такой древний обычай: когда умирает близкий человек - его вещи надо сжечь, чтобы с дымом ушла тоска и все плохое, а остались только светлая память и грусть о невозвратном.
   Так Лавочкины вернулись жить в свой дом. Хотя Сережка ещё частенько забегал ко мне поживиться чем-нибудь вкусненьким, пока сам не освоил в совершенстве искусство кулинарии. Теперь уже он балует меня всякими изысками. На мой день рождения приготовление горячего Сережка берет исключительно на себя и жутко злится, когда к нему лезут с советами.
   Но это будет уже много позже, а тогда... Заканчивалась зима. Вместе с холодами и морозами уходили в прошлое старые проблемы, а им на замену тут же вырисовывались новые.
   Двадцать третьего февраля мои будущие воины и защитники во главе с Гришкой ввязались в грандиозную драку с мальчишками из шестого 'А'.
   В принципе, конфликт назревал давно. Только я наивно полагала, что держу руку на пульсе и сумею разрулить проблему.
   В сентябре в нашу школу пришел новый ученик - Михаил Петров, единственный отпрыск Станислава Георгиевича Петрова, владельца строительной компании 'Монолитстрой'. Интриги начались ещё до появления Петрова-младшего на школьной линейке: каждая из классных руководительниц шестых классов пыталась заполучить себе такого перспективного родителя.
   Только Тамара Тихоновна в этой подковерной возне участия не принимала, так как уже точно собиралась уходить. А я на неё не в обиде - мне этих богатеньких 'буратин' с лихвой хватило и на прежней работе.
   Так Миша Петров попал в шестой 'А'. Его классная, наша англичанка Ингушка, раздувалась от самодовольства и гордости - теперь она полагала, что на её кабинет прольется денежный ливень. Наивная женщина... По опыту я могла ей точно предсказать, что более скупых людей, чем состоятельные родители, встретить очень трудно.
   Собственно, так и вышло: ни новых металлопластиковых окон, ни современного оснащения, ни жалюзи на окна Ингушка не получила. Даже недорогого видеоцентра ей не перепало. От чего она впала в крайнее разочарование и даже перестала строить глазки сорокалетнему бизнесмену. Хотя, я бы на его месте, только перекрестилась. Матримониальные порывы Инги Витальевны кого угодно заикой оставят.
   Это меня ещё Лорка по её поводу предупреждала, чтобы я ни в коем разе не смела показывать в новом коллективе своих потенциальных женихов, потому что Ингушка сразу на них стойку сделает. Но поскольку таковых у меня уже давно не наблюдалось, то и дергаться мне не стоило. Чего не скажешь о жене Петрова-старшего.
   На первое сентября Ингушка нацепила высоченные шпильки и такое узкое платье с таким выдающимся декольте, что передвигалась 'англичанка' исключительно семенящим шагом и наклонялась только в сторону олигарха. Чтобы эффект не пропадал зря... Петров-старший усилия не оценил, но его жену слегка перекосило. После чего на родительские собрания приходила исключительно Мишина мама.
   Но зато сам Петров-младший решил, что в нашей районной школе он будет главным после бога. Что и начал демонстрировать окружающим. Пока он строил своих одноклассников, мои орлы не вмешивались - у них нашлись более интересные дела.
   Но вот когда Рябкин почувствовал сладостный вкус руководящей деятельности и осознал, что школьные знания ему по плечу, пришел черед и покорения сверстников из параллельных классов. Наши-то уже полностью Гришку поддерживали и вперед не лезли, а Петров явно нарывался...
   Он в своем классе практически подмял всех ребят под себя, разбил их на группы по степени приближенности к собственной персоне и, в зависимости от этого, одаривал окружающих какими-либо благами. Например, ребятам из ближайшего круга доставались целые мандарины, а более дальние довольствовались только корочками от съеденных фруктов. Я когда это увидела, то в осадок выпала. Ингушка что там у себя вообще мышей не ловит? Как же можно такую гадость на корню не пресекать?! Хотела поговорить с ней об этом, но не успела...
   В День Красной Армии произошел взрыв местного масштаба. Петров со своими 'ближниками' прицепился к Севочке, Маринке и Иришке, которые тихо-мирно несли из школьного буфета жареные пончики с заварным кремом на наши праздничные посиделки. Я накануне только гриппом переболела и ничего не испекла вкусненького своим сладкоежкам.
   Так вот, слово за слово и Петров попытался выбить у Колокольчикова из рук тарелку со сдобой. Маринка Севочку прикрыла и бесстрашно ринулась в драку. Но Севочка тоже в стороне не остался, а стал ловко швырять жирные пончики во врагов. Иришка ринулась за подмогой, громко вереща: 'Гришка! Наших бьют!'. К 'ашкам' спешило подкрепление, но и к 'бэшкам' на помощь уже летела 'тяжелая' пехота во главе с Рябкиным, Лавочкиным и Гариком Рыжовым.
   Когда я подоспела к месту сражения, в вестибюле метались орущие девчонки, Севочку прикрывал Амирчик, яростно выкрикивающий угрозы в адрес противника, а остальные пацаны и Маринка мутузили друг друга со всяческим старанием и усердием. Причем пол и ученики были в жирном креме из раздавленных пончиков. 'Гранаты', к тому времени, у Севочки закончились...
   Растаскивали противников старенький трудовик, пенсионер-физкультурник, Еленушка и я. Лично отдирала Гришку от Петрова. Ингушка верещала на периферии и грозила хулиганам-'бэшкам' всеми смертными карами.
   А потом вместо праздника был крупный разбор полетов, куда подоспели срочно вызванные родители. Я встала намертво на защиту своих ребят. Ругать я их буду потом, наедине, а на людях мы будем выступать единым фронтом. Ингушка требовала выгнать Рябкина с волчьим билетом, а остальным вкатать неуды по поведению.
   Ещё чего! Пусть сначала своих воспитает нормально, а потом к моим лезет. И виноваты во всем её подопечные, а мои стояли за правое дело. Пусть и несколько перестарались. Но порядок в шестом 'А' давно пора наводить. Развели, понимаешь, дедовщину...
   Сильно удивил Рябкин-старший. Я думала, что он станет Гришку ругать, а Захар выслушал все и заявил:
   - Правильно я сына воспитал. Настоящий мужик растет. И вам, Анна Сергеевна, большое спасибо. Можете на меня положиться. Я вам всегда помогу. А вам, - развернулся он к Петрову-старшему, - нечего было своего сына в НАШУ школу отдавать. У нас тут, знаете, все по-простому. Облокотятся на капиталы и могут физиономию начистить. Своего сына я в обиду никому не дам.
   Петров-старший молчал, слушал, а потом выдал:
   - Елена Семеновна, я прошу вас никого из ребят не наказывать. Они сами разберутся между собой. И ещё, пожалуйста, организуйте моему сыну перевод в 'Б' класс.
   Минута молчания. Потом заверещала Ингушка:
   - Как же так, Станислав Георгиевич?! Мы же с вами договаривались! Как же я могу дополнительно заниматься с Михаилом, если он будет в другом классе? Это даже не смешно! Да и кто переводит ученика из класса в класс посреди учебного года? Это нонсенс!
   К ней примкнула Еленушка:
   - Станислав Георгиевич, это действительно не разумно! Ребенок только привык к одному коллективу, как вы предлагаете сдергивать его в новый. Для мальчика это будет стрессом.
   - Ничего, - поморщился Петров, - мальчик переживет. И английским он будет заниматься в новом коллективе. Я слышал, что у них там дополнительные занятия по всем дисциплинам практикуются. Ему это будет полезно.
   - Так, - возмутилась я. - А кто меня спросил - хочу ли я такого ученика?
   - А вам, Анна Сергеевна, - повернулся ко мне бизнесмен, - по должности положено трудных подростков воспитывать. Не так ли?
   - Ага, - удовлетворенно скривилась я, - признаете, значит, что ваш сын - трудный подросток.
   - Конечно, - пожал плечами Петров. - Иначе чего бы я тогда переводил его из гимназии в обычную школу?.. Я не хочу, чтобы моего сына испортили легкие деньги.
   - Да вы же первым кричать начнете, что вашего ребенка терроризируют одноклассники! - возмутилась я. - А после сегодняшних событий они же не угомонятся. Мне что, прикажете его двадцать четыре часа за руку за собой водить? Или к юбке его привязать?
   - Нет, но я полностью доверяю вашему педагогическому опыту, - усмехнулся Петров.
   - Ладно, - попыталась я зайти с другой стороны, - но я ему хорошие оценки авансом ставить не собираюсь. У меня, знаете, принцип - кто на что ответил, тот то и получил. - Еленушка закатила глаза.
   - Это ваше право, - опять пожал плечами олигарх. - Мне интересуют не оценки моего сына, а знания, которые он получает. Если заслужил двойку, то ставьте её смело - я в претензии не буду. Ну а уж если выучил и нормально ответил... - Петров хитро на меня покосился. - Я уверен, что хорошие отметки вы ему зажимать не станете.
   Я обреченно посмотрела на Еленушку. Та отвела взгляд и беспомощно пожала плечами. Конечно, не будь у Петрова-старшего таких капиталов - никто бы и не дернулся его прихоти исполнять.
  
   Глава 5.
  
   А потом я пошла в класс к своим бузотерам. Да, ну и видок у них... Бывшая с утра чистой и выглаженной одежда напоминала сейчас second hand из самой последней распродажи: вся в жирных пятнах, местами подранная в пылу битвы, мятая и без некоторых деталей. У Гришки отсутствовали пуговицы на пиджачке, у Гарика - вязанный пуловер пестрел спущенными петлями, у Маринки трикотажная кофточка лишилась воротничка. В общем, мои ученики здорово смахивали на смесь бомжатника и помоечника.
   Правда, сама я выглядела не лучше. В приемной директора, уже на выходе, глянула на себя в зеркало и испугалась - боковой разрез на юбке прорвался почти до верха бедра (пришлось подхватить на живую булавкой), колготки все в стрелках, на левой коленке дырка с пятак величиной, на пиджаке две пуговицы сиротливо болтаются на нитках, а блузка мало того что перекосилась, так ещё и перед весь в жирных пятнах.
   И это в таком виде я общалась с родителями своих учеников?! Кошмар! Что ж Еленушка мне ничего не сказала? Правда, она расстроена и на такие мелочи, как внешний вид, явно решила наплевать. Ага, это на её черном платье грязь не так заметна. Да и в самую гущу драки она не совалась. Это ж только я полезла туда Гришку вытаскивать, а по дороге кто только об меня не спотыкался и отпихивался...
   Перед приходом родителей я только и успела, что загнала своих детишек в туалеты руки-лица помыть, потом в медпункт их гоняла провериться на предмет травм, а сама руки только и помыла.
   А, плевать. Пусть Петров-старший сразу видит, куда своего сыночка пристраивает...
   Двадцать шесть пар встревоженных глазенок настороженно следили за моими метаниями перед доской.
   - Ну, что я вам скажу, дорогие вы мои 'защитники', - протянула я, облокачиваясь на свой стол, - хорошего у нас мало. - Дети затаились, втягивая головы в плечи. - Мало того, что драку устроили, вестибюль весь загадили. Кстати, вам сегодня ещё там все отмывать от жира придется...
   - Анна Сергеевна! - возмущенно вылез Гришка, резонно посчитав, что уж ему-то терять нечего. - А чего это нам пол мыть? Пусть Мишка и моет. С корешами своими... то есть с одноклассниками. Это они начали, а мы только защищались.
   - Угу, - буркнула я, гневно сверкая глазами на Рябкина. Под этим взглядом он сник. - Михаил тоже будет мыть. Вместе с одноклассниками, то есть с вами.
   - Анна Сергеевна! - опять воспрял духом главный бузотер. - Он же в 'А' классе!
   - Не-а, Григорий, Михаил Петров с сегодняшнего дня будет учиться в нашем классе. Так что будь добр принять этот факт, как непреложную истину.
   - Ну, я его приму... - мрачно посулил Рябкин, сжимая кулаки. Остальные тоже загомонили что-то воинственно-агрессивное.
   - Не-а, Гришенька, не просто примешь, а будешь положительно относиться к своему товарищу по классу. Нам поручено воспитать из него нашего человека, а это дело ответственное и не на один день. Будем относиться к нему с пониманием и заботой.
   - Анна Сергеевна! - вылезла Маринка. - Но он же хуже фашиста - на слабых только и горазд руку поднимать. Как же мы 'с пониманием и заботой'? Не хочу я заботиться о таком гаде!
   - Нет, Марина, ты не права. Миша... он как бы болен. Ему все всегда угождали, перед ним лебезили, всегда с ним соглашались. Вот он и испортился. Надо его 'починить'. А если к сложному механизму соваться с кувалдой, то ничего хорошего из этого не получится. Так что будем действовать с умом и фантазией.
   - А давайте от него откажемся, - высунулся Гарик. - Вы скажите его родакам, что тут его зачмошат. Пусть они задергаются и переведут его обратно к богатеньким. Чего он тут забыл?
   - И что? - возразила я. - Через десяток лет у нас в городе станет на одного мальчика-мажора больше? А человек в нем окончательно умрет. Нет, таких надо лечить в детстве, пока ещё время есть. Это и родители Мишины понимают. Так что считайте, что это ещё одно испытание для нашего класса. Если выдержим и справимся, значит, мы - сила. А если сдадимся - грош нам цена. Но я ещё не закончила с разбором вашей битвы титанов. Вот скажи мне Рябкин: почему ты так долго возился с Петровым?
   - Чего долго? - опешил Гришка от моего наезда. - Я ж ему два раза по уху попал и в глаз дал, а потом вы нас растаскивать начали.
   - Ага, это я виновата, что он тебе тоже два фингала засветил и все пуговицы ободрал?
   - Так их же больше было! - возмутился Лавочкин. - Мы и так девчонок в драку не пустили. Только Маринка раньше полезла, - неодобрительно покосился он на Светлякову. Та независимо фыркнула.
   - Да, должна с прискорбием отметить, что драться вы не умеете, - печально заключила я. Класс ошарашено выдохнул.
   - Анна Сергеевна! - Рябкин долго не выдержал. - Чего это мы драться не умеем? Да я сейчас пойду и всем 'ашкам' сам по шее накостыляю. Тогда и посмотрите. Да мы ж на них...
   - Так, стоп! - прервала я крик Гришкиной души. - Я вас в трусости не обвиняла. Я только посмотрела на результаты ваших 'боевых' действий и пришла к выводу, что мальчикам нужны регулярные занятия по рукопашной борьбе.
   Дети выпали в осадок. По их обалделым мордочкам я с уверенностью могла заключить, что такого они от своей классной не ожидали. Ещё бы, вместо того, чтобы долго и нужно пилить их за драку, я предлагаю научить их драться профессионально.
   Нет, не подумайте, что я сошла с ума. И растить из них отморозков я тоже не собираюсь. Просто я всегда считала и считаю, что мужчина должен уметь защитить себя и своих близких. А это значит, что мальчиков надо учить драться.
   И ещё. Практически во всех 'руконогомашествах' присутствует строгий кодекс поведения. И одним из основных пунктов там значится 'правило сильного'. Это когда уйти от драки важнее, чем развязать её. Само умение профессионально драться является лучшим гарантом миролюбия. Это мне когда-то разъяснял мой однокурсник, который всерьез занимался восточными единоборствами. Хороший был парень. Я даже рассматривала его кандидатуру на роль потенциального мужа. Не сложилось. Но его разглагольствования я запомнила. Теперь вот пригодились. Остается только найти моим детям грамотного наставника. Но это дело решаемое...
   - Анна Сергеевна! - опять вылезла Маринка. - А чего только мальчикам? Девочкам тоже надо. Вон, сколько про разных маньяков говорят. У нас они тоже есть. Как же мы от них отбиваться будем?
   Мне разом поплохело.
   - Мариночка, - вкрадчиво произнесла я, - а где ты у нас с маньяками встречалась? И когда?
   - Не, - замотала головой девочка, - я с ними ещё не встречалась, но бабушка говорит, что такие цены на рынке могли только маньяки придумать.
   Я выдохнула. Нет, к участковому я точно зайду. Вдруг и правда, у него какие-нибудь свежие ориентировки поступили. Но ребенок прав - учить надо всех желающих и не только...
   - Ладно, я поняла. Я займусь поиском преподавателя, а вы поговорите с родителями. Занятия будут посещать только те, чьи родители лично мне сообщат о своем разрешении. Это условие и на мальчиков, и на девочек распространяется. Понятно? - Класс дружно загудел. - Это хорошо, что понятно. А теперь дружно берем швабры, тряпки, моющие, ведра и идем убирать последствия 'конфликта мнений'. Петров сотоварищи нас наверняка уже заждались...
   Петров, и правда, маячил на горизонте, но почему-то один. Потом выяснилось, что остальных 'ашек' Ингушка отпустила по домам, а Мишку затормозил отец и велел ждать своих новых одноклассников.
   Ну, не мне критиковать поведение другого педагога, но в данном случае 'англичанка' поступила глупо. В коллективной уборке у двух классов был бы шанс мирно разрешить свои противоречия. Совместный труд, знаете ли, сближает, а теперь конфликт может усугубиться... Ладно, этим я займусь чуть позже. У меня на носу другая проблема - Петров.
   Сначала отношения не клеились: Мишка держался нагло и независимо, пытаясь по привычке командовать окружающими. Но не на тех напал... Мои ребятишки его в упор не замечали - проходили, как мимо пустого места. Петров злился и наглел ещё больше, задирая мальчишек. Я взяла его в свои помощники. Сама-то я не могла тереть пол тряпкой в таком наряде. Если б знала, то брючный бы костюм сегодня надела, а не это узкое безобразие...
   Мишка поначалу заартачился, но у меня не сильно поспоришь. Тем более что рядом усердно драили пол остальные участники сражения. Гришка, тот даже по второму разу уже вымытые участки промывал, чтобы уже наверняка. Севочку я определила на ответственный пост 'распределителя моющих средств и учетчика вымытых поверхностей'. Самое то для его здоровья.
   Через час все было убрано. Да, так вестибюль не сверкал даже перед первым сентября. День Красной Армии мы отметили очень доблестной победой над грязью и беспорядком. Даешь чистоту!
   Мои архаровцы так вошли в раж, что порывались ещё и наш кабинет заодно отдраить. Еле-еле их затормозила.
   А потом я повела их всех к себе домой - отстирывать, отмывать и приводить в порядок. Мальчики - в кабинет, Маринка - в спальню. Все грязную одежду они сняли, я разложила её по кучкам и первую порцию отправила в стирку. Пиджаки, брюки и курточки собрала в кулек и отнесла в быструю химчистку рядом с моим домом. Там содрали с меня кучу денег, но обещали все сделать через два часа. Даже качественный ремонт предложили провести. Ага, за такие деньжищи можно и прорехи зашить...
   Дома девочки уже крутились на кухне (сказываются регулярные занятия у дедушки Ашота), а Маринка и Севочка оделяли всех раздетых моими футболками и шортами. В основном, мальчишкам требовались только футболки, так как брюки у многих остались чистыми, но Петров и Рябкин угваздюкались полностью. Мои шорты им не подошли, а в одних футболках они рассекать по квартире отказались. Поэтому они вдвоем сидели в кабинете и дулись друг на друга.
   Ага-ага, интересно, на сколько их хватит? Страшно, конечно, оставлять их вдвоем, но когда мужчина раздет, по моему глубокому убеждению, ему как-то не до ведения боевых действий становится. Без штанов много не навоюешь...
   Так и получилось. Когда я относила им в кабинет еду, они уже вместе забирали у меня поднос, а через два часа чистую одежду разбирали вдвоем, яростно споря о принадлежности рубашек. Они у Петрова и Рябкина оказались одинакового фасона, белыми, из хлопка, даже размеры совпали (это неплохо Рябкины сына одевают - рубашки как у олигархов!). Только по пуговицам и отличили: на Гришкиной рубашке их восемь, а у Мишкиной - только семь.
   Так в моем классе стало двадцать семь учеников - двенадцать мальчиков и пятнадцать девочек.
   А тренера нам нашла Севочкина мама. В кардиоцентре, где Колокольчиковы стояли на учете, их курировала врач-педиатр Людмила Старостина. Галя её очень хвалила. Говорит, что она хоть и молодая, но очень грамотная и внимательная. Так вот её муж - Сергей Старостин - в прошлом старший лейтенант ГРУ, списанный оттуда по ранению, работал потом в МЧС, но и там не потянул физические нагрузки, окончательно ушел на гражданку и сейчас трудился охранником в супермаркете.
   У Старостиных маленький ребенок и дополнительный заработок им совсем не помешает. Тем более что работа охранника не слишком высокооплачиваемая. Да и вряд ли старлей спецназа ею доволен.
   Я с ним встретилась, впечатление он произвел на меня благоприятное, но на всякий случай я попросила Юрия Михайловича пробить Старостина по своим каналам. Через неделю участковый дал добро на Сергея. Родители моих оболтусов тоже не имели ничего против тренировок. Даже с оплатой вопросов не возникло. Оставалось договориться с Еленушкой...
   Поначалу она и слышать ничего не хотела, хваталась за грудь и кричала, что своими идеями я её в гроб вгоню раньше времени. Но тут мне на помощь неожиданно пришел наш физкультурник Прохор Кузьмич. Он уже давно просился у Еленушки на пенсию, но ввиду того, что она не могла найти замену, ему приходилось работать до сих пор. Так вот, Прохор Кузьмич переговорил со Старостиным и предложил директрисе выход: Сергей поступает осенью в наш пединститут на заочное, Еленушка берет его физруком на полставки, а через год-полтора оформляет на ставку. Заодно и ОБЖ на него сваливают, а то и там у нас полный завал... А за это время Прохор Кузьмич передаст своему молодому коллеге весь свой педагогический опыт. Что в случае с нашим малолетним контингентом совсем не лишнее...
   Поначалу дети и Сергей Николаевич друг к другу осторожно присматривались. Мои малолетки испытывали его на моральный износ, а он их - на физическую выносливость. Мы с Еленушкой первое время регулярно ходили на все тренировки и дружно охали в особо впечатляющих местах, а кое-где я и глаза прикрывала.
   А потом все втянулись: Сергей вошел во вкус педагогической деятельности, а моя малышня почувствовала себя крепче, ловчее и сильнее. Особенно старались Гришка и Мишка. Сергей их потом и на спарринги старался только вместе ставить. И это очень поспособствовало мальчишеской дружбе. Теперь, спустя пять лет, они 'не разлей вода'. И Мишка нормальным человеком стал, и Гришка кулаками размахивать прекратил.
   Среди девчонок лидировала Маринка Светлякова. Кстати, это у неё единственный среди девчонок черный пояс. Сергей, по-моему, её успехами гордится больше всего.
   А вообще за эти годы Старостин стал заметной фигурой среди подростковых тренеров в нашем городе. Люся по секрету призналась, что после последних весенних соревнований Сергея приглашали в Москву на тренерскую работу. Он отказался. Сказал, что его сын будет расти в родном городе, а учиться только в нашей школе у одной очень упрямой классной. Вовка Старостин в следующем году заканчивает начальную школу и точно знает, что его классной буду я.
   Это мои охламоны этой зимой озаботились проблемой: кому меня доверить после того, как они закончат школу. Нет, вы такое видели когда-нибудь? Выпускники устраивают конкурс среди второклашек на предмет попасть к самой раскрученной классной руководительнице. Причем родителей детей в этот конкурс не посвящают. Ещё не хватало! Дети сами способны выбрать.
   Угу, они там и навыбирали... Устроили межклассные соревнования по учебе, физподготовке и практическим умениям. Результаты моих оболтусов не удовлетворили, и они огорчили конкурсантов тем, что их плохо учат. Тогда особо ушлые второклашки подкатили к своим учительницам на предмет договориться заранее, а прочие, недолго думая, потребовали от родителей занятий с репетиторами. Родители, естественно, сунулись в школу, к учительницам. Те, разобравшись в проблеме, рванули к Еленушке.
   Ох, как директриса на меня шумела... Мама, не горюй! Все мне припомнила. Даже прошлогодний конфуз с заезжим гроссмейстером.
   Да, там и проблемы-то никакой не было. Просто мои дети ещё с седьмого класса занимались с мастером спорта по шахматам - Яковом Самуиловичем Кляйне, крепким семидесятилетним пенсионером с несколько сложным характером.
   Так, в обычной жизни, это милый старичок, с белоснежной головой-одуванчиком, тихий, немногословный, спокойный и очень добродушный. Но как только дело касается его любимых шахмат - тушите свет! У него тут же начинают сверкать глаза, голос становится рыкающим с лязгающими интонациями, даже волосы дыбом встают. И в таком одержимом виде он реально страшен. Особенно, для нерадивых учеников. Но любимым чадам Яков Самуилович прощает абсолютно все. А к таковым у него относятся Рябкин, Севочка и... Эльвира Грушина.
   Да, наша будущая модель - лучшая шахматистка среди юниоров в нашем регионе. Но выше перворазрядника она не хочет подниматься. Опять по той же причине, что и отказ от спортивных регалий.
   Эстела, ее мама (кстати, отличная баба! Мы с ней теперь даже приятельствуем потихоньку. Особенно после того, как однажды она завалилась ко мне с бутылкой 'Мартини', и мы полночи обсуждали её неудачную личную жизнь), на нынешнем весеннем показе в столичном доме моды умоляла Эльку:
   - Заклинаю тебя - ты только рта не открывай! Что ни спросят - молчи и глазами лупай. Может за дуру и сойдешь. А если отвертеться не сможешь - говори, но только односложно и - умоляю тебя! - умничать не начинай! А то твое академическое образование нам весь твой имидж на ноль помножит. Поняла?
   - Ну, м-а-а-а-а-м! - тянула устало Элька. - Все я поняла: рот не раскрываю, играю 'дурочку', в прения не вступаю.
   - Теть Тэла, - влез Гришка, - не волнуйтесь! У Эльвирки на 'дурочку' ума должно хватить. Это за умную ей трудно сойти, а за кретинку - раз плюнуть. - И умчался с громкими воплями от разъяренной Эльвиры.
   Да, мы на этот показ почти всем классом поехали - двадцать человек в Москву десантом высадились. Как раз каникулы после третьей четверти были, и Эстела договорилась с организаторами на наше присутствие. А профинансировал нас Рябкин. Но об этом после...
   Так вот, прошлой осенью занесло в наш город одного из российских гроссмейстеров. Личность в своих кругах известная, нервная, даже где-то скандальная. И решило это заезжее сокровище поучить провинциалов 'настоящей' игре в шахматы. Угу, где как не в провинции свой гонор и можно показать...
   Яков Самуилович примчался ко мне в школу в страшно растрепанных чувствах: Гришка в тот момент в городе отсутствовал - отпросился у меня на неделю по своим бизнес-делам, Севочка лежал в кардиоцентре на ежегодном профосмотре, а Элька напрочь отказывалась светиться в шахматном блиц-турнире. Я вошла в положение бедного Якова Самуиловича и уговорила Эльвиру принять участие в 'блице'. Та долго брыкалась, но под моим напором сдалась.
   Болеть за Грушину мы пришли всем классом. Даже кое-кто из родителей подтянулся. Как потом стало известно, Эльвира пообещала одноклассникам незабываемое зрелище. Угу, и она его выдала!
   Сюрпризы начались с самого начала, когда Элька появилась на пороге зала в коротюсеньком платье, на немыслимых двенадцатисантиметровых шпильках, увеличивающих её сто восемьдесят сантиметров ещё куда-то ввысь, с распущенными волосами и вся увешанная сверкающей бижутерией. Кошмар! Хорошо хоть накрасилась она в меру.
   Это я ещё в восьмом классе договорилась с Эстелой и привела своим девочкам для проведения мастер-классов профессиональных визажиста, косметолога и парикмахера. Поэтому косметикой мои ученицы никогда не злоупотребляли. Даже волосы не красят. Культивируют свою природную свежесть и естественность. Да и напугали их профессионалы изрядно, посулив особо продвинутым проблемы с кожей и волосами и проиллюстрировав все это цветными снимками. Поэтому даже ради своего маскарада Элька не рискнула перебарщивать с косметикой. Но эффект и так получился сногсшибательным: всех участников турнира перекосило со страшной силой.
   Сам гроссмейстер скривился так, как будто ему лимон целиком в рот пихнули. Даже помчался возмущаться к устроителям с требованием удалить это чучело с его 'блица'. Но тут уж Яков Самуилович подхватил свою челюсть с пола и рванул защищать любимое, хоть и неразумное, чадо. К его репутации прислушались, и Элькино участие в конкурсе подтвердили.
   Турнир стартовал. Гроссмейстер небрежно обыгрывал участника за участником, практически проскакивая мимо их мест, а вот возле Элькиного столика стал все чаще тормозить и зависать. И с каждым кругом на все более длительный срок.
   А эта паршивка извлекла из корсажа пилочку для ногтей и стала демонстративно заниматься собственным маникюром. Эстела рядом со мной шипела и капала слюной. Яков Самуилович краснел, бледнел и пихал в рот валидол. Мои детишки хихикали и громко шептали советы гроссмейстеру.
   На того было больно смотреть. И так неказистый от природы, он буквально старел и сморщивался прямо на глазах. Судя по репликам моих 'знатоков', партию Эльке он сливал вчистую.
   Вот уж не знаю - то ли Грушина у нас такая талантливая, то ли гроссмейстер какой-то левый, но Элька единственная из тридцати участников сыграла со знаменитостью вничью. И то только потому, что её об этом попросил Яков Самуилович. А на того, в свою очередь, надавили местные устроители. Я хотела было повозмущаться, но в меня вцепилась Эстела и заклинала не вмешиваться.
   После всего этот недоделанный гроссмейстер даже руку Эльке не пожал! Урод! Рванул со сцены, как наскипидаренный. Нет, нормальные шахматисты так себя не ведут.
   Так вот, зимой Еленушка мне этот случай и припомнила. Пришлось срочно вывозить моих 'гениев' на дачу, чтобы избавились от избытка энергии. Да и мозги им надо было прочистить.
  
   Глава 6.
  
   Дача у нас шикарная. Небольшой участок с домиком и старым садом достался мне вместе с квартирой. Лоркины родители получили этот участок ещё в далекие семидесятые годы. Огородов они там не разводили, саженцев тоже высадили немного, построили маленький одноэтажный домик на две комнатки, ездили туда преимущественно летом и не больше чем на пару недель. Стать фанатами садоводчества два кандидата физико-математических наук так и не смогли. На их участок, вечно заросший травой и сорняками, нехорошо косились многочисленные соседи, но враждебных действий не предпринимали. Все-таки вокруг тоже присутствовала интеллигентная братия...
   На Лоркину дачу мы выезжали, будучи студентами, на первомайские шашлыки и жаркими летними днями, когда выпадало свободное время и хотелось отдохнуть от города. Причем частенько бывало так, что гости могли нагрянуть без ведома и участия хозяев. Все к этому привыкли.
   Самое главное достоинство дачи заключалось в её близости к Волге. Пляжи удобные, река вполне чистая, рядом село Знаменки с хлебосольными жителями, никогда не отказывавшими дачникам в продаже сельхозпродуктов. Что ещё надо людям для летнего счастья? Вот мы и были счастливы.
   В последние годы, когда родители Лорки уехали в Германию, дача совсем пришла в запустение. Но Лорка в голодные девяностые подсуетилась и выкупила почти за бесценок участки у своих соседей справа и слева. А когда дача перешла в мое владение, подруга развернулась в полную ширь. Подозреваю, что этот план она вынашивала не один год.
   Старые постройки снесли, деревья проредили, а на освободившемся месте за полтора месяца нанятые рабочие построили чудный двухэтажный домик на три комнаты: две вверху и одна большая - внизу, с большим подвалом и просторным чердаком, где при необходимости можно разместить ещё несколько спальных мест. По периметру дом обнесли крытой верандой. Туда же вынесли и летнюю кухню, оборудованную электроплитой с вытяжкой, мойкой с электронасосом и поточным водонагревателем и уютной плетеной мебелью из ротанга. Лорка даже центральное отопление предусмотрела, не говоря уже о теплом туалете и душевой.
   На участке пробили артезианскую скважину, поставили ветряк на несколько киловатт, вырыли небольшой бассейн. В общем, вместо заурядной дачи у нас получился загородный дом на практически полном самообеспечении. Ага, за такие-то деньги! Это строительство обошлось в четыре раза дороже всего ремонта городской квартиры.
   Лорка, гордо оглядывая полученный пейзаж, даже прослезилась от избытка чувств:
   - Анечка! Теперь я могу спокойно уезжать. Тебе есть где жить, работать и отдыхать. Своё обещание Матильде Станиславовне я выполнила. Теперь и умереть можно...
   - Лорка! Ты сбрендила?! - опешила я. - Какое обещание? Куда умирать?
   Подруга сообразила, что ляпнула лишнее и заюлила:
   - Это я так брякнула, не подумавши. Не обращай внимания. Мало ли что женщина может сказать в порыве чувств?
   - Лорка, не юли! Я ведь теперь не отстану, пока все не выясню.
   - Да что тут выяснять? - вспылила подруга, сообразив, что от меня так просто не отделаешься.- Твоя бабуля, когда совсем плоха стала, вызвала меня к себе и стребовала обещание, что я тебя не брошу, пока ты нормально не устроишься. А зная тебя, я поняла, что если сама в этот процесс не вмешаюсь, то Германия мне светит ближе к старости. Ну, вот я и подсуетилась. А что плохо получилось? - глянула она с вызовом.
   - Дуреха моя! - обняла я подругу. - Ты все замечательно организовала. Только вы с бабулей напрасно переживали - я вполне могу всего добиться сама.
   - Ага, - буркнула Лорка, вытирая подозрительно заблестевшие глаза, - сама ты много чего добьешься. Особенно, если будешь в стену напролом ломиться.
   - Что ты такое говоришь? - всплеснула я руками. - Кто бы послушал? Можно подумать, что я ни на что не годна?!
   - Я такого не говорила, - тут же открестилась подруга, - но признай, что тебе бы в голову не пришло протолкнуть ваш дом, как архитектурно-историческую ценность.
   - Ещё бы! Кто ж такое старье ценностью может признать?
   - Вот, - погрозила мне пальцем Лорка, - а за небольшой процент от продажи мне не только документы сделали, но и покупателя нашли. И вот вместо вашей фамильной развалюхи у тебя квартира с евроремонтом и полной начинкой, загородная вилла практически на берегу реки и кое-какая сумма на 'черный' день. И ты будешь упорствовать дальше?
   - Не, Лорик, не буду, - чмокнула я подругу в щеку. - Пойдем лучше кухню на 'вилле' обновим.
   - Пошли, - согласилась Лорка, - я тебе сейчас покажу, как камин надо растапливать. А то ещё наворотишь сама дел на пожар...
   Вот так я и стала владельцем загородной недвижимости. Участок, выросший практически втрое, и глухой забор по его периметру позволяли мне чувствовать себя почти что затворницей.
   Остаток лета и отпуска, после Лоркиного отъезда, я провела в блаженном ничегонеделании. Жители съежившейся в последние годы Знаменки по-прежнему снабжали дачников свежими мясо-молочными продуктами и овощами по вполне разумной цене. За бытовыми мелочами я ездила в Кстово - маленький городок, центр района, в четырех километрах от дачного поселка. Редкие встречи с соседями снабжали меня новостями городского и дачного уровня.
   В общем, жить на даче мне почти понравилось. Почти, потому что в конце лета на меня свалился урожай яблок, слив и груш. То ли на деревья так подействовала вырубка ближайших соседей, то ли в том году просто был супер урожай, но фруктов было столько, что я не знала, куда от них деться. Ветки деревьев буквально ломились от плодов. Я варила варенье, сушила, давила соки, а они все не заканчивались.
   Я даже соседям рискнула предложить подарить лишнее. Но у тех тоже был свой завал и мне любезно порекомендовали продать излишки на городском рынке. Ага, только этого мне и не хватало.
   Может быть, кто-то другой на моем месте и махнул бы рукой на такую проблему. Мол, пусть гниет на земле. Но мне реально было жалко деревья, которые так старались одарить меня фруктами, а я так неблагодарно с ними буду обращаться.
   Выручил меня дед Митяй - Дмитрий Силантьевич Курков, семидесятилетний пастух из Знаменки. Я у его жены, Любавы Петровны, все лето покупала яйца, кур, молоко, сметану, сливки, масло и творог. Так дед Митяй пригнал трактор с прицепом и забрал все остатки моего урожая. Сказал, что сам в городе продаст. И за дачей моей он в межсезонье приглядывает. Любава Петровна только жалуется, что с ним никакого сладу не стало. Как поругаются, так он ко мне на дачу и смывается. Поди его выковыряй...
   Так вот, после шестого класса я вывезла своих детишек жить на дачу. Взяла и предложила родителям этот вариант вместо летнего школьного лагеря. Чего детям торчать в пыльном городе, когда существует более приятный вариант. Хорошо, когда родственники в деревне живут, а когда нет? Ребенок, пока дождется отпуска у родителей, должен пару месяцев городскую пыль глотать.
   Родители сначала посомневались, а потом решились. Нет, всех сразу я не забрала. Каждый месяц у меня там обитало от восьми до двенадцати малолетних дачников.
   В первый раз я оптимистично решила ехать одна из взрослых, но через десять дней реально взвыла. Нет, кормить их было не сложно - они активно мне помогали готовить, да и сами частенько что-нибудь стряпали, причем очень вкусно. Но я все время переживала, что они утонут, сломают себе руки-ноги-шею или их украдут враги... Да, знаю, я перестраховщица, параноик и паникерша. Но - увы! - какая есть.
   Поэтому в конце июня на мою дачу перебрались Ашот Суренович и Георгий Сергеевич, потом их сменила Тамара Николаевна и Мария Михайловна, мама Мишки Петрова. Потом подъехали родители Томочки Сунько, затем ещё кто-то (уже не помню - столько лет прошло!). В общем, родительский десант спас мои нервы и психику от срыва.
   С тех пор так и повелось: все лето я торчу на даче, выгуливая своих школьников. Заодно они и к садово-огородной деятельности привыкли.
   Станислав Георгиевич Петров к следующему лету выкупил остальные участки в нашем квадрате и теперь у нас гигантское поместье почти на гектар. Бассейн перенесли дальше и увеличили вдвое. Теперь там даже вышка имеется. Построили ещё два домика. Поменьше, чем мой, но тоже вместительные. Разбили огород и две теплицы. В общем, целое подсобное хозяйство.
   И ухаживать за ним приходится всем вместе. Руководит этим процессом Севочка. Он у нас главный садовод, огородник, селекционер и испытатель. Это занятие ему как раз по силам и по душе. Так по душе, что в следующем году он поедет поступать в Тимирязевку.
   А началось это увлечение с моей коллекции кактусов. Собственно, это не совсем моя коллекция. Кактусами увлекался Лоркин папа, Карл Генрихович, но с собой в Германию Лоркина мама разрешила ему взять только самые любимые экземпляры. Поэтому он долго стенал и четыре раза перепаковывал коробки с 'самыми любимыми', пока волевым решением не оставил только шестнадцать экземпляров. Остальные поручили заботам Лорки, но той так эти кактусы надоели за всю жизнь, что мне это сборище колючек досталось в весьма плачевном состоянии.
   Лорка вообще предлагала выкинуть все эти 'выставочные образцы' на помойку, но я пожалела Карла Генриховича, его бедных питомцев и решила, что умереть они смогут и на моих подоконниках.
   Поливала я их произвольно - когда вспомню, пересаживать вообще не решалась - очень уж колючки у основной массы устрашающие, о подкормке слыхом не слыхивала, так что кактусы при моей 'заботе' росли вкривь, вкось и чуть дыша. Пока ко мне домой не попал сердобольный Колокольчиков и не изъявил желания забрать у меня страдальцев. Я с радостью спихнула на него эту колючую шайку. Кто ж знал, чем это обернется?!
   Весной Севочка пересадил нуждающихся, подкормил голодающих, рассадил отростки и приволок всех лишних в мой кабинет. До этого в классе на подоконниках сиротливо торчала пара горшков с геранью, висели два кашпо с плющом, а в углу томился одиночеством фикус в напольной кадке.
   Теперь же на всех подоконниках гордо восседали в разномастной таре живые и вредные колючки. Нет, когда они подросли и зацвели, ко мне в кабинет на экскурсии стали приходить даже прохожие с улицы. Но никто не изъявлял желания взять себе хотя бы пару экземпляров.
   Севочка с кактусами развернулся во всю мощь творческой фантазии: горшки им надо было подбирать только в соответствии с цветовой гаммой будущих цветов, качество этих горшков должно было быть безукоризненным, да плюс ещё и отростки нельзя было просто выбрасывать - цветовод сильно огорчался. Он их регулярно пересчитывал. Но кабинет же у меня не резиновый...
   Поэтому вскорости некоторое количество 'колючих' лишенцев перекочевало обратно ко мне в квартиру. Много я не взяла, так что Севочка пошел в массы. Кактусы расселялись по моим ученикам.
   Когда закончились свободные подоконники и там, скрепя сердце, Севочка согласился на продажу своих питомцев. Нет, сначала он хотел их просто так отдавать всем желающим, но Гришка и Мишка пробежались по цветочным магазинам, подсчитали возможные убытки и категорически запретили такое 'разбазаривание' доходов.
   Тем более что горшки к тому времени мои умельцы уже вовсю клепали в летний период на даче. Даже обжиговую печь им построили. Так что на продажу выставлялись готовые к 'употреблению' комнатные питомцы в эксклюзивном оформлении.
   Все вздохнули с облегчением, но как оказалось рано. На третье лето на даче Севочка познакомился с такой же, как он, фанаткой-садоводом, Аглаей Петровной, которая живет через две линии от нас. Как-то раз, проходя мимо её участка по дороге на пляж, Севочка заинтересовался клумбой с цветами. Да, клумба у тетушки Аглаи выдающаяся - цветение продолжается не только с ранней весны, все лето и до поздней осени, но и практически круглые сутки. Красиво и одуряющее пахнет!
   Севочка решил познакомиться и подружиться с такой замечательной женщиной. А кто ж не захочет дружить с таким вежливым мальчиком, как наш Колокольчиков?..
   Как позже выяснилось, Аглая Петровна до выхода на пенсию преподавала на биофаке в нашем пединституте. Так что моим архаровцам и здесь повезло 'наткнуться' на дополнительные занятия по биологии.
   Сначала они просто теоретически обменивались опытом, потом тетушка Аглая поделилась с Севочкой семенами, а вот поздней осенью наш садовод притащил от неё первые отростки комнатных цветов. И начался кошмар...
   Теперь мой кабинет, моя квартира, наш школьный вестибюль и квартиры моих учеников утопают в зелени. Такого буйства растительности, по моему глубокому убеждению, нет даже в джунглях Южной Америки. Колокольчиков регулярно является с проверкой состояния своих любимцев и, заметив ухудшение их внешнего вида, взирает крайне неодобрительно на виновников такого непотребства.
   На стене в моей кухне висит красиво оформленный 'График полива и подкормки', в соответствии с которым я должна ухаживать за своими питомцами. Горшки у меня все пронумерованы, потому что запомнить все эти 'дроны', 'агусы' и прочие извращения у меня не хватает ни сил, ни терпения, ни памяти. А так и мне проще, и Севочке спокойнее. Подозреваю, что такое же творится и у прочих 'счастливых' владельцев комнатной растительности.
   А что творится с Колокольчиковым на осенней и весенней школьных ярмарках? Его громкие стенания от неизбежности расставания с любимцами хорошо умеет пресекать только Рябкин. Он тычет в нос Севочке сумму возможной прибыли и требует заткнуться, и не отпугивать покупателей.
   Полностью счастлив Колокольчиков только летом, на даче, когда все вокруг цветет, растет и размножается. Все его слушаются, безропотно проводят все необходимые работы, громко хвалят за вкусный и обильный урожай и позволяют с утра и до ночи наслаждаться единением с природой.
   Кстати, Севочка единственный, кто добровольно встает на рассвете и испытывает неподдельное счастье от такой участи. Остальные по утрам шипят, бурчат и брыкаются. Особенно, если с вечера их невозможно было угомонить.
   Каждое утро, ни свет, ни заря, у нас начинается с пробежки. Обычно мои детишки наматывают круги вокруг нашего дачного поселка, но дважды в неделю мы бегаем в Знаменки. Детишки бегут кросс, а я на мопеде с прицепом двигаю в арьергарде.
   На окраине села моих спортсменов радостным лаем встречает Буран, сторожевой пес деда Митяя. Здоровенный мохнатый кобель серо-буро-пегой расцветки скачет, как щенок, вокруг своих дачных приятелей. Знает, шельмец, что ему припасли вкусные косточки в подарок.
   Оставив детей на попечении пастуха, я еду дальше. В самом селе меня уже ждут. Хозяйки приготовили трехлитровые банки с молоком, литровые банки сметаны и сливок, куски сливочного масла, яйца, мясо и битую птицу. Мой санаторий потребляет очень много продуктов. Каждый день до шести литров молока и почти два килограмма творога. Масло, яйца и сливки летят просто на 'ура'.
   Яичницы, омлеты и яйца всмятку на завтрак, к ним свежие булочки, пирожки или оладушки, супы на курином бульоне и мясо с овощами на обед, ряженка или простокваша с остатками утренней выпечки на полдник и каша с фруктами на ужин. И круглые сутки ведерные кастрюли компота из свежих ягод. На свежем воздухе растущие организмы еду просто перемалывают.
   Хлеб мы печем сами в хлебопечке, а ещё Ашот Суренович соорудил глиняный колодец и печет там пресные лепешки на сыворотке. И он научил моих ребят делать сыр из козьего молока и коптить балыки. И днем все с удовольствием перекусывают лепешками с зеленью, сыром и копченым мясом. Это помимо фруктов и ягод, которые поглощаются центнерами. Клубнику даже приходится докупать. Зато теперь проблем с переработкой урожая у меня нет.
   На даче детям нравится. У них столько дел и все такие интересные. Мы купаемся в Волге, ухаживаем за садом и огородом, ловим рыбу, учимся вязать сети и плести корзины, вяжем, плетем кружева, осваиваем макраме, лепим глиняные горшки и свистульки, работаем с деревом в маленькой столярной мастерской, варим варенье, делаем цукаты, давим соки, заготавливаем сушку на компоты, консервируем овощные салаты, огурцы, помидоры и вообще все, что попадается нам под руки. Даже на дневной сон приходится загонять детей силой. Но засыпают они быстро, разморенные жарой и ранним подъемом. А по вечерам мы разжигаем большой костер, печем картошку и поем старые и новые песни. Старые почему-то поются легче и дружнее.
   Наши пенсионеры тоже молодеют вместе с детворой. Ашот Суренович смотрит гордым орлом и регулярно навещает знакомую разведенку в соседнем квадрате. Георгий Сергеевич с удовольствием устраивает заплывы в бассейне на скорость и учит всех желающих стрелять из лука. А Тамара Николаевна щеголяет в шортах и уверяет, что европейским старушкам даст фору во всем.
   Когда родители приезжают забирать отпрысков на южные курорты, часто бывают слезы. Дети не хотят менять свою дачную свободу на культурный отдых. Уговариваем только тем, что после курорта они обязательно вернутся опять.
   А осенью мы консервируем дачу до следующего года. Все самое ценное сносим в подвал большого дома. Вход практически замуровываем. Неудобно конечно, потому что весной приходится ломать кладку. Но, учитывая регулярные кражи на окраинных участках, приходится идти на такие усилия. Тем более что моим мальчикам все равно нужен опыт в кирпичной кладке. В жизни все может пригодиться.
   Вывозят нас на нашем классном автобусе. Это три с половиной года назад Петров-старший выкупил старый автобус, который доживал свой век в одном из АТП. Ребята, во главе с Рябкиным-старшим и Лавочкиным-старшим, за три зимних месяца полностью перебрали всю ходовую часть и двигатель. А потом мы подарили автобус нашей школе с правом первоочередного пользования. Так у нас появился практически личный автотранспорт.
   Нет, Станислав предлагал купить новый транспорт и не морочить голову со старьем. Но мы с Захаром и Виктором его переубедили. Да, новый будет надежнее, но и из этого старого можно сделать конфетку. Тем более что этот старичок почти пятнадцать лет простоял на консервации, пробег у него не очень большой и при должном подходе он всем новомодным моделям даст огромную фору. Хотя бы за счет толщины и прочности кузова.
   Этот автобус раньше был закреплен за горкомом партии, поэтому содержался в полном порядке и обслуживался по высшему разряду. А когда мальчики вживую поработали с этой машиной, почистили и перебрали её буквально по винтику, то и относятся они к ней совершенно по-другому, нежели к халявно свалившемуся на голову.
   Вот в этот транспорт и набиваются мои дачники со всем добытым и нажитым за лето. Все, что заготовили и собрали, мы честно делим на двадцать восемь равных долей. Я пыталась от своей доли отбрыкаться или хотя бы уменьшить её раза в три-четыре. Я ж одна живу - на фига мне столько банок с вареньем, огурцами и салатами? Но мне было сказано, что с переработкой излишков мне помогут. А иначе распределять нельзя, потому что тогда будет 'не по справедливости'. Пришлось сдаться...
   Все банки упаковываются в коробки и перекладываются кульками с травами и циновками из соломы, зимние яблоки и груши выкладываются в корзины, рыбные и мясные балыки пакуются в полотняные мешочки, сухофрукты аккуратно размещаются в пластиковых емкостях, а прикупленные в селе напоследок продукты бережно укладываются в плетеные короба. Все, можно ехать. Со стороны мы сильно напоминаем тот самый воз из 'Кубанских казаков'.
   Каждого мы подвозим прямо к подъезду, а там уже ждут родители. Вы бы видели, как солидно и неторопливо руководят мои малыши выгрузкой личного багажа, как обстоятельно перечисляют благодарным слушателям содержимое коробок и укладок. И с какой гордостью они принимают 'ахи' и 'охи' своих домочадцев. Как же - добытчики приехали!
   И пусть только мы знаем, что перечистить сорок-пятьдесят килограмм слив - это та ещё работенка, но какое же вкусное повидло, когда ты сам выбирал на него спелые ягоды и лично тащил сахар из кстовского супермаркета. Да, прополка грядок с огурцами и подвязывание кустов помидоров - совсем не простое занятие, но как же приятно открывать банки зимой и небрежно замечать: 'Что-то в этом году огурчики не такие хрустящие, как в прошлом. Надо будет с дедом Ашотом посоветоваться начет специй...'
   Все это замечательно, если бы не одно 'но'. В конце мая Томочка Сунько, наш классный завхоз (в следующем году будет поступать в Плешку), собирает возвратную тару: банки, корзины, коробки, короба, скрупулезно сверяя количество выданного и возвращаемого. И горе тому несчастному, кто принесет меньше емкостей, чем забрал осенью.
   Я как-то зимой - совершенно случайно! - разбила трехлитровую банку. И весной количество этих треклятых емкостей у меня не сошлось. Боже! Я потом принесла ЧЕТЫРЕ банки вместо одной утраченной, но Томочка до сих пор вспоминает мне ту злополучную потерю. Как она будет с мужем жить?! Кто ж такую зануду терпеть сможет, кроме родителей, одного несчастного классного руководителя и таких же замученных её педантизмом одноклассников? Хотя, по всем приметам, у неё с весны пышным цветом расцветает роман с Сережей Лавочкиным. Эх, замучает она парня своей дотошностью, как пить дать замучает!..
   Ну так вот, поехали мы в тот злополучный зимний день на дачу шашлыков поесть и на лыжах покататься. Знаменки на таком роскошном холме выстроены, что грех не использовать эти кручи для спуска.
   А почему злополучный? Так с нами в тот раз Севочка напросился. Так мы его стараемся зимой никуда далеко от города не брать, потому что он себя в морозные дни не очень хорошо чувствует. Но тут он всех смог убедить, что в полном порядке, а ехать ему надо, потому что хочет проверить, как розовые кусты перенесли морозы в Сочельник. И чего бы не проверить это весной? Все равно сейчас, с моей дилетантской точки зрения, ничего не разобрать. Но под грузом 'железных' аргументов мы согласились и поехали всем классом.
   За рулем автобуса сидел Лавочкин-старший - у Захара Рябкина внеплановый рейс выпал. Обычно, он у нас за шофера, потому что самый опытный. Но и Виктор водит хорошо.
   По дороге мы пели песни, дурачились, и Севочка тоже вел себя очень активно. Я даже залюбовалась на его разрумянившиеся щеки. За последние годы он очень даже окреп и вытянулся. Даже меня обогнать умудрился.
   Вот, приехали мы на дачу, пока снег от ворот разгребали, пока дорожки прочищали и мангал ставили, пара часов и пролетела. Севочка сразу к своим розам усвистал. А потом я глянула на часы - как-то давно его не видно. Я Гарика и послала проверить: как там наш озабоченный садовод.
   Через пару минут на дорожке появился бледный, как полотно, Рыжов и завопил:
   - Там Севка умирает!
   Я только на снег и осела. Приехали...
  
   Глава 7.
  
   Ну что я могу сказать? В экстремальной ситуации мои шестнадцатилетние ученики повели себя гораздо собраннее и разумнее, чем мы, взрослые.
   Пока я пыталась водрузить себя на ноги, а Виктор метался с безумными глазами от ворот к автобусу и обратно, дети рванули за Гариком. У меня сразу не получилось встать - ноги не держали, поэтому часть пути я преодолела на четвереньках, а навстречу мне уже обратно неслись девчонки.
   - Как там? - дернулась я к ним.
   - Живой, - тормознула Эльвира. - Нас Гришка послал порядок во дворе навести и место в автобусе приготовить. А чего это вы на четвереньках, Анна Сергеевна? Вам помочь?
   - Не-не-не, я сама. Беги дальше.
   Черт! Надо было аптечку из автобуса захватить. В доме у нас тоже есть неплохой запас медикаментов, но на зиму мы убираем его в подвал, чтобы наркоманов не приманивать.
   Когда я добралась до Севочки, то Маринка уже вернулась с лекарствами и вколола ему что-то полезное, потому что губы постепенно теряли синеву, а мертвенная бледность лица заменялась более живым оттенком.
   - Как ты? - кинулась я к Колокольчикову.
   - Простите... меня, - прошептал с трудом Севочка.
   - За что? - опешила я.
   - Подвел я вас... не дотянул... - с трудом проталкивая воздух, шептал мой самый замечательный ребенок.
   Я усилием воли затолкала поглубже комок в горло и рявкнула:
   - Колокольчиков! Хорош панику разводить! Только твоих соплей нам сейчас и не хватает для полного счастья. Гриша! - развернулась я к суетящимся рядом мальчишкам. Ого, а у них тоже руки трясутся и лица белые, как снег. - Носилки готовы?
   - Да, Ансергевна, можем перегружать.
   - Тогда давай, действуй, нечего сопли жевать. Сережа, беги к отцу. Пусть он автобус развернет. Миша, - тормознула я Петрова, наблюдая как мальчишки аккуратно перекладывают Севочку со снега на импровизированные носилки, наспех сооруженные из чьей-то куртки. Ага, Гришка свою отдал. - Ты в Кстово дозвонился?
   - Так точно, - вытянулся Мишка, - машину они нам навстречу высылают. Примерно через полтора часа будем в городе. Отцу звонить?
   - А как же! Пусть он кардиологию на уши ставит. Да, тете Гале я сама позвоню.
   Виктор гнал автобус, как сумасшедший. Севочку уложили на разложенные передние сиденья, а остальные ученики толпились сзади и старались не шуметь. Маринка потребовала, чтобы Колокольчикова не беспокоили. Он забылся в какой-то болезненной полудреме.
   На полдороги к Кстово нам навстречу вылетела специализированная 'скорая'. Выскочившие медики выяснили у Маринки, что она колола, похвалили за сообразительность и перегрузили Севочку на нормальных носилках в свою машину. И с сиреной 'скорая' рванула в Нижний. Мы за ними. Виктор предложил, чтобы мы шли первыми, но врач из 'скорой' отказался. Сказал, что им дорогу скорей уступят, чем нам.
   Эту машину для Кстовской горбольницы четыре года назад купил Петров-старший. До этого у них были три стареньких микроавтобуса, но для Севочки они не очень подходили. А новая машина была оборудована реанимационной начинкой по последнему слову медтехники. Станиславу Георгиевичу даже грамоту от облздрава вручили, как благотворителю и достойному гражданину.
   Собственно, с появлением в нашем классе Миши Петрова проблема со средствами на лечение Севочки ушла в прошлое. Станислав сразу как узнал о планах детей собирать деньги, пришел ко мне домой, и мы договорились, что он регистрирует благотворительный фонд и кладет на его счет ежемесячно по десять тысяч евро. Если накопленной суммы не хватит, то перед операцией Петров добавит ещё. Об этом знали только он, я и Галя Колокольчикова. Остальным мы сказали, что сбор денег на операцию продолжается в обычном режиме.
   Что это значит? А это значит, что дважды в год мы проводим ярмарки-распродажи - на День учителя, пятого октября, и на Женский День, восьмого марта. На этих ярмарках мои ученики продают свои поделки, продукцию дома мод 'Светлячок' и кулинарные шедевры. Первая ярмарка прошла в октябре 2008 года, когда мои дети учились уже в седьмом классе.
   Директриса опять хваталась за сердце и привычно жаловалась на жизнь. Но я её успокоила. На этот раз у меня было все схвачено ещё задолго до самого мероприятия.
   Двоюродный брат первой жены моего однокурсника Паши Николаева работает в гороно на должности зама по внеклассной работе. К моему счастью с Пашкиной первой женой мы знакомы ещё со студенческих времен. Я на их свадьбе была у Паши свидетелем, а Лорка - свидетельницей у невесты. Так получилось, что кроме нас им в тот день было больше не к кому обратиться, а я жила недалеко от ЗАГСа, и в тот день Лорка у меня ошивалась с утра. А после церемонии мы вчетвером пошли есть мороженое в уличном кафе. Больше ни на что денег у нас не хватило. А что вы хотите - голодные девяностые... И когда спустя пять лет Николаевы развелись, мы с Ниной остались в хороших отношениях: перезваниваемся регулярно и друг у друга на днях рождениях отмечаемся. Это она мне и предложила обратиться к своему кузену за поддержкой, охарактеризовав его, как нормального мужика.
   Петр Петрович, и правда, оказался адекватным человеком. А ещё он заядлый рыболов. На этой почве я их и свела с Георгием Сергеевичем, Мишкиным дедом. Пара выездов на утреннюю зорьку в заповедные места деда Жоры, и Петр Петрович стал наш со всеми потрохами.
   Он-то и протолкнул мою идею со школьными ярмарками, как экспериментальную разработку городских методистов. Тем более что все вырученные средства тут же переводились на школьный расчетный счет.
   С тех пор Петр Петрович регулярно получает благодарности и премии от своего руководства за успешное налаживание внеклассной работы и успешное проведение научно-практического эксперимента в одной отдельно взятой школе, а с нашей директрисы сняли головную боль за 'эксплуатацию' детского труда.
   Сначала прибыль была крохотной. Детские поделки были корявыми, вязаные шарфики и шапочки не отличались ровностью петель, бисквиты оформлены совсем не затейливо, а печенье местами подгорело. И основными покупателями были только родители и близкие родственники.
   А все потому, что я самоустранилась от подготовки ярмарочного товара и доверила все Рябкину. Он на этом сам настоял. Ладно, самостоятельность ещё никому не вредила.
   Гришка после первой ярмарки подсчитал расходы и доходы и пришел в ужас. У ребенка случилась форменная истерика. Как же так! Он же все прикинул и загодя рассчитал. Такого фиаско его бизнес-деятельность вынести не смогла.
   Пришлось отпаивать нашего 'бизнесмена' валерьянкой и подсовывать ему маркетинговую литературу. До самого Нового года Гришка учился торговать правильно.
   А на зимних каникулах собрал всех у меня дома и выдал на-гора бизнес-план на ближайшие два года. Согласно ему, мы должны были заработать не менее ста тысяч евро практически на ровном месте. Слушатели выпали в осадок. Такая сумма дохода нашим приземленным мозгам и присниться не могла. Но Гришка излучал каменную уверенность в наших силах и возможностях.
   Для начала нам надо было минимизировать расходы на материалы. С этой целью все отправлялись шерстить родительские закрома на предмет ниток, тканей и прочих залежей. Из этого Рябкин планировал связать и пошить новомодные вещи. Вторыми на повестке дня стояли деревянные изделия, пришедшие в негодность. Их подразумевалось отреставрировать и реализовать, как предметы старины. В общем, пунктов там было много, все и не упомнишь.
   Помню только, что нам предлагалось поскрести по сусекам и принести старые значки, ненужные марки и монеты советских времен. Гришка планировал привлекать и нумизматов, филателистов и этих, каких их, которые значки собирают. Сразу скажу - такой финт у нас получился только в этом, 2012 году, весной. Подросшую коллекцию монет Миша толкнул через интернет за бешеные деньги - почти сто сорок тысяч рублей.
   А тогда народ, воодушевленный такой моральной накачкой, рванул по домам. Вечером мой телефон разрывался от звонков. Всех родителей интересовало: дети опять подались в старьевщики? Успокаивала, как могла. Да и тормозить приходилось особо резвых. Потому что Петров-старший тут же предложил купить все новое, а Рябкин-старший заныл, что 'все нажитое непосильным трудом из дома тащат, так они и без трусов останутся...'.
   Кстати, пострадала и я. Пока школа была на каникулах, то все добытое тащили ко мне в квартиру. И скоро моя прихожая напоминала дом Плюшкина. Под ноги мне то и дело попадали сумки, тюки, пакеты, старые этажерки, какие-то старорежимные сундуки и шкафчики.
   Освободив домашние кладовки, сараи и балконы от годами складируемых запасов, мои энтузиасты пошли по соседям. Этого моя квартира могла и не пережить. Пришлось тормозить и усаживать за переработку: все вязаные вещи мы распускали, а шитые - распарывали, вся фурнитура аккуратно складывалась отдельно. Мальчишки на улице шкурили старое дерево, очищая его от лака и краски.
   Заготовив необходимое количество исходного материала, мы залезли в интернет. А где ещё можно подсмотреть модные тенденции? Но мы не стали тупо копировать маститых дизайнеров, а творчески переделали их модели. Теперь дело оставалось за малым - все это воплотить в жизнь в самое ближайшее время и без ущерба для учебы и здоровья.
   Незаметно пришла третья четверть. Теперь на переменах мои дети вязали, строили выкройки и спорили о деталях оформления будущих шедевров. Учителя с опаской косились на маленьких энтузиастов и шушукались за моей спиной, как обычно осуждая мою инициативу и тщательно полируя мои кости. А плевать! С директрисой я договорилась, жалобы в гороно нам не страшны, а остальное переживу.
   Готовые изделия принимала строгая госприемка в лице Маринкиной бабушки, Мишкиной мамы и нашего школьного 'трудовика'-пенсионера Антона Михайловича Куликова. Они очень многое браковали и предлагали переделать. У нас тогда было все: и слезы тех, чьи труды оказались насмарку, и зазнайство тех, кто проскочил комиссию, и нервотрепка оставшихся. Но потихоньку весенняя коллекция пополнялась действительно качественными и модными вещами. Даже не верилось, что все это сделано из старья.
   Мишкина мама научила всех желающих (а Гришка позаботился, чтобы таковые обязательно были) из остатков меха и тканей шить забавные мягкие игрушки. Куда там пресловутому Китаю до моих умельцев!.. Забавные зайцы, мишки, котята, щенки и цыплята так и просились в руки.
   Мартовская ярмарка прошла с гораздо большим успехом. Нет, до стотысячных доходов нам было ещё очень далеко, но первую тысячу евро дети заработали.
   Летом мы освоили гончарное мастерство, плетение кружева и искусство макраме. Теперь не стыдно было и новую ярмарку проводить. Но и Гришка совершенствовался дальше. В начале осени 2009 года он развернул полномасштабную рекламную кампанию: по району развесили плакаты с приглашением на ярмарку, а на улицах раздавали листовки и флаеры со скидками. На рекламу Рябкин пустил практически все заработанное той весной.
   Мы поначалу с ним спорили, но он нас убедил и оказался прав. Одежда, мягкие игрушки, комнатные растения в красивых горшках, отреставрированные мебель и предметы интерьера ушли влет. А какие торты изготовили наши кулинары... Мечта гурмана. Накануне ярмарки мы четыре дня пекли коржи и бисквиты, а потом ещё целый день, под чутким руководством Ашота Суреновича, мазали их кремом и украшали. Покупатели расхватали все буквально в течение первого часа и долго сокрушались, что мы выставили так мало выпечки. А у меня сердце кровью обливалось продавать такие шедевры. Но Гришка был неумолим: все - на продажу, все - для прибыли.
   На этот раз покупателями были не только родители, но и жители нашего района. Что самое смешное, родители Петрова пришли на ярмарку во второй половине дня прикупить тортик к вечернему чаю, а их встретили пустые столы. Станислав реально расстроился - он рассчитывал на сладкое...
   А ещё покупательницы удивлялись, что такие изысканные и качественные модели одежды изготовили тринадцатилетние девочки. Кстати, мои умелицы, науськанные Гришкой, тут же устроили блиц-опрос, стремясь выяснить покупательские запросы.
   Вот, а когда мы вечером подсчитали доход, то выпали в осадок - почти пять тысяч евро! Сумасшедшие деньги!
   Гриша позволил нам понаслаждаться суммой только пару недель, а потом притащил договора на поставку тканей, шерсти, фурнитуры и спецтехники для переработки всего этого сырья.
   Директриса опять хваталась за сердце, но Рябкин твердо стоял на своем: договора проверены юристами 'Монолитстроя' - подвоха там нет, цены при оптовых поставках ниже, чем в розничной торговле, а вязальные и швейные машинки нам доставят напрямую из Японии. Вот тут поплохело и мне. Как мой ученик вышел на японцев?
   Оказалось, что в век сплошной компьютеризации ничего невозможного нет. Петров-старший создал у себя в компании отдел инноваций на самостоятельном финансировании, и Рябкин-старший там оказался стажером-консультантом на полставки. Причем эти полставки Захару обещал платить Григорий за возможность под прикрытием отца проворачивать полноправные сделки. Самому Гришке такие операции нельзя было совершать по причине малолетства. Но каков Захар! Настолько доверять коммерческому таланту сына?! Да, даже я такого не ожидала.
   Так ещё и Петров-старший открыл для Гришки кредитную линию. Чем тот его уломал, они до сих пор не признаются.
   Японцы не подвели - машинки они доставили в срок и, что самое удивительное, вполне качественные. Так ещё и наладчиков прислали, как крупным покупателям. Гришка же у них сотню вязальных взял и две сотни швейных.
   Школе передали в дар две вязальных и три швейных машинки, а остальные Гришка пристроил до Нового года и с колоссальным наваром. Даже Петров-старший такой прыти от него не ожидал. А все потому, что Гриша устроил рекламный штурм покупателей, предлагая свою продукцию, как самый лучший новогодний подарок. Прокатило!..
   Ткани Рябкин покупал в Иванове, в Киеве, в Чернигове, в Могилеве и в Казахстане. Действительно выход напрямую на производителя оказался выгодным. Смущало только количество, которое нам поставляли, но Гришка удачно реализовал излишки, насытив наш и соседний регионы отечественной и союзной продукцией. Так ещё и производители остались счастливы - многие из них уже давно затоваривали склады, не имея возможности конкурировать с импортной синтетикой.
   С тех пор Григорий и понял, что большие деньги можно заработать только оперируя большими средствами.
   Долг Станиславу он вернул в течение первого года своей коммерческой деятельности, а потом ему на глаза попался FOREX.
   И вот тогда я по-настоящему испугалась, потому что никто вокруг не смог в этой системе заработать действительно МНОГО. А Гриша сумел. После полугода операций на его счету крутились уже ОЧЕНЬ приличные суммы.
   Я переживала, что он связался с нелегальным бизнесом, что - не дай бог! - куда-то влез с хакерскими наработками, а больше всего меня пугало его отношение к легким деньгам. Но Рябкину на сами деньги было плевать - его затягивал процесс добычи.
   Тогда я перешерстила знакомых и нарыла настоящего хакера - Толю Бирюкова. Этот 'вечный' студент двадцати пяти лет от роду характеризовался всеми знакомыми с ним людьми, как гениальный программист, кристально честный человек и патологический лентяй.
   Мне это подходило, и я аккуратно внедрила Толю сначала в 'Монолитстрой', а потом и в Гришкин отдел. Слияние двух гениев прошло более чем успешно. Через неделю знакомства Толик, возбужденно посверкивая глазами, признался, что такого коммерческого гения, как Гриша Рябкин, надо хранить в музее и показывать за большие деньги.
   И надо ли уточнять, что Толик стал верным соратником Гришки во всех авантюрах. Один плюс - Захар смог уволиться из отдела. Теперь 'прикрытием' работал Бирюков.
   Так что мартовская 2010 и последующие ярмарки проходили у нас на 'ура'. Регулярный доход составлял от пятнадцати до двадцати тысяч евро.
   Да, самый недорогой торт у нас стоит четыреста рублей, но делали-то его на деревенских продуктах. Я специально договариваюсь со знаменскими жителями о поставках. А выпечка на домашних яйцах, масле, сливках, молоке и сметане это совсем не то, что магазинная продукция. Вкус обалденный!
   Севочка свои цветочки тоже дорого оценивает. Так он же к каждому горшку составляет подробную инструкцию по уходу. И сами горшки у нас лучше голландских - и по качеству, и по рисунку.
   Резчики по дереву и краснодеревщики тоже в грязь лицом не падают. Такие табуретки и вешалки, как делают мои ребята не стыдно и в Версаль продать. Не говоря уже о лавках, плетеной мебели, журнальных столиках, тумбочках и прочей продукции.
   Кружевницы наши тоже стараются. За редким случаем их продукция на уходит влет. И то, многое из произведенного, забирают модельеры из 'Светлячка'.
   Там главной Маша Ромова, наш будущий юрист, красавица, умница и гениальный дизайнер. Она очень хорошо рисует и у неё бесподобный вкус в сочетании с внутренним чувством такта и меры. Правда, проявилось это не сразу, а по прошествии довольно длительного времени.
   Когда Гриша стал снабжать наших портних новыми тканями, девочки во главе с Маринкиной бабушкой озаботились одной проблемой. Нет, что шить они представляли, но вот какие размеры...
   Сначала решили делать каждую модель в четырех вариантах - от сорок четвертого до пятидесятого. Потом прикинули и поняли, что основные потребители у нас дамы отнюдь не субтильного телосложения. Тогда решили отказаться от сорок четвертого и пятидесятого, но принимать заказы на последующий, после ярмарочный пошив. Но все равно оставалась проблема привязки выдуманного фасона к реальному потребителю. И вот тогда кого-то особо умного (до сих пор не признаются!) осенило: 'А давайте мы наши модели будем изначально шить на нашу классную, а в процессе носки все недостатки и устраним'.
   С тех пор моя жизнь окончательно превратилась в кошмар. Мало того, что свободного времени у меня давно уже не было, ела я тоже в основном экспериментальные блюда моих учеников, так теперь и что носить мне тоже определяли дети. У меня ангельский характер и море терпения!
   На переменах в мой кабинет теперь могли ввалиться озабоченные портнихи с тремпелями наперевес и нагло затащить меня в подсобку подгонять очередной шедевр. Хорошо хоть, что сами уроки ещё оставались неприкосновенными.
   Я теперь рассекала по школе в разнообразных юбках: с вышивкой по боку, по подолу, по разрезам, по кокеткам и по складкам; удлиненными и выше колена (от мини я наотрез отказалась!), с заниженной талией и завышенным поясом; со вставками из кожи и шелка; с бисерными орнаментами и оригинальными аппликациями; и прочая, прочая, прочая. Мои пиджаки отличались, как живостью расцветки, так и оригинальностью фасона. На блузках гордо струились вологодские кружева, свитера и жилеты радовали тело мягкостью и затейливостью узора, а мои брюки поражали воображение шириной и длиной брючин. Еленушка сначала округляла в ужасе глаза, а потом я предложила и ей поработать моделью. Это делать она наотрез отказалась. И напрасно!
   Со временем я вошла во вкус. Плохо только одно - мои модельеры считают, что носить одно и то же два сезона подряд - это дурной тон. Поэтому вещи у меня изымаются, сдаются в химчистку и продаются на очередной ярмарке, а мне шьют и вяжут новое. Это меня ужасно огорчает, потому что я привыкаю к удобной одежде, и мне всегда безумно жаль расставаться с удачными вещами.
   Но зато теперь у моих девочек прекрасная реклама их труда. Незамеченной я не остаюсь нигде. С моим ростом и внешностью и так это сделать трудно, а тут ещё и прикид новомодный.
   Как, разве я не рассказала, как я выгляжу? Простите, это серьезное упущение с моей стороны. Как я уже упоминала ранее, мой папа, будучи студентом, считался первым красавцем на физмате. В молодости он был невероятно похож на Сергея Столярова в фильме 'Садко': высоченный русый шатен с зелеными глазами и очаровательными ямочками на щеках. А мама всегда любила сказки... Да и она сама с её белокурыми локонами, громадными голубыми глазами и точеной миниатюрной фигуркой очень смахивала на сказочную принцессу.
   Рост я взяла от папы - метр семьдесят шесть (это без каблуков!), длинные стройные ноги, тонкая талия, немного полные бедра, чуть крупноватые, но безупречной формы кисти рук, длинная шея, совсем не маленькая грудь, в общем, все что надо - на месте...
   Черты лица - смесь маминого западного аристократизма и папиного славянского размаха, но надо отдать должное - смесь невероятно притягательная. Не классически застывшее совершенство, а живая непосредственность. Широкие скифские скулы, точеный нос, 'умный' лоб, брови вразлет (бабуля называла их соболиными), полные губы, чуть удлиненные большие серо-зеленые глаза в обрамлении невероятно длинных и пушистых ресниц (никогда не пользуюсь тушью!) и роскошные густые пепельные волосы, с которыми сладить невозможно. Я даже короткие стрижки носить не могу. Потому что мои волосы живут отдельной жизнью, никак не связанной с желаниями их владелицы: после укладки они правильно лежат только первый день, а потом завиваются в произвольные стороны. И вид у меня получается какой-то босяцкий. Поэтому все, что мне доступно - это недлинная коса и все варианты с нею связанные. На уход за очень длинными волосами у меня терпения не хватает.
   Лет двадцать назад мне даже предлагали поработать фотомоделью. Заезжий французский фотограф, снимавший пейзажи российской глубинки для какого-то импортного журнала, пришел в восторг от моего облика и сходу предложил мне контракт на бешеную сумму. Причем он готов был профинансировать не только мой переезд во Францию, но и переезд моих родственников. Но моя карьера фотомодели рухнула, так и не воспарив, потому что бабуля встала на дыбы.
   - Никогда потомок княжеского рода Понятовских не будет кривляться на подмостках на потеху публике! - громко вещала она.
   Мои робкие возражения, что мне не актерскую стезю предлагают, отметались ею, как несущественные детали.
   - Ты пойми, - говорила бабуля, - стоит только зарекомендовать себя, как доступная особа, и на твоей научной карьере можно смело ставить жирный крест. Да твои прадеды от такого кощунства в гробах перевернутся. Никогда! Ты слышишь? Никогда ты не будешь фиглярствовать. Мы - слава богу! - не бедствуем, и нам хватает на кусок хлеба с маслом. Так что, деточка, учись спокойно. Твоя бабушка тебя выведет в люди и без посторонней помощи!
   А замуж я не вышла, потому что так и не встретила мужчину, который бы смог нормально воспринимать мою внешность в сочетании с моим умом. Редко какой представитель сильного пола сможет смириться с тем фактом, что его избранница умнее, чем он сам. Такие экземпляры мне до сих пор не попадались...
   Так что карьера модели у меня сложилась только в последние годы и благодаря моим ученикам. Хорошо, что бабушка этого уже не видит, а то бы точно записала меня в 'легкодоступные особы'...
   Иногда ко мне на улицах подходят женщины и интересуются, где я приобрела такие оригинальные и качественные вещи. На что я с гордостью отвечаю: 'Это продукция детского дома моды 'Светлячок'. Ближайшая распродажа...' Ну и далее в зависимости от сезона.
   Жалко, что тачать обувь мы не додумались. Собственно, мастера-наставника не нашли, а то Рябкин намекал об упущенных прибылях.
   Вот так мы и заработали наши сто тысяч евро. Только это было уже не актуально. Потому что деньги на операцию отложил Петров-старший и собрал Рябкин-младший. Гриша свои первые полмиллиона заработал ещё в начале 2011 года. О чем и сообщил мне однажды поздним зимним вечером, придя ко мне поболтать о жизни.
  
   Глава 8.
  
   В тот вьюжный февральский вечер четверга я была совсем не расположена к приёму гостей. Эту неделю мой класс дежурил по школе, и сегодня я с обеда торчала в вестибюле, контролируя установку выбитого стекла. Пятиклассники слишком увлеклись игрой в снежки и запулили в противника ледяной глыбой. К счастью, до противника глыба не долетела, а в стекло почему-то попала. Теперь виновники получали накачку у Еленушки, а на меня повесили стекольщиков. А тут ещё, как на грех, девочки накануне подсунули мне изумительную вязаную кофточку серо-зеленого цвета, прямо под цвет моих глаз. Кофточка-то замечательная, но не для пребывания на холоде, потому что очень уж ажурная. Шубу-то я потом накинула, но видимо уже поздно...
   И вот теперь я сидела дома, в кабинете за столом, проверяла контрольные работы моих шестиклассников, лечила саднящее горло чаем с облепихой и прямо физически ощущала, как моя температура ползет вверх. Завтрашний выход на работу представлялся мне крайне проблематичным.
   Но вторая наша школьная математичка, Софья Павловна, опять пребывала на больничном. Я и так вела за неё уроки уже вторую неделю. Вот хорошая женщина Софушка: и человек душевный, и хозяйка неплохая - научила моих мастериц вышивать и делать мережку, но очень болезненная - гипертонические кризы накрывают её с удручающей периодичностью, и, вдобавок ко всему, математик из неё никакой.
   Когда ко мне попадают её ученики - хоть вешайся. Я обычно в случае подмен стараюсь объединить классы. Но если с объединением моих все нормально проходит, то её учеников надо подтягивать буквально по всем темам.
   Дошло до того, что 'ашки' и 'гэшки' на мои вечерние дополнительные занятия по математике приходят тайком от своей математички, чтобы она не огорчалась. А их родители, особенно когда дело касается выпускников, обещают мне любые деньги за репетиторство. Но я же не резиновая! Пришлось подыскать им толковых студентов с физмата для подготовки их детей.
   У Софушки на уроках обсуждают последние просмотренные фильмы, прочитанные книги, паранормальные явления, политические события и городские сплетни. По весне она водит своих учеников смотреть на ледоход на Оке и Волге, а осенью они ездят в парк любоваться на осеннюю красоту природы. Зимой они подкармливают птиц и спасают бродячих животных, а на лето она выдает им список литературы по экологии и географическим путешествиям.
   Нет, я ничего против этого не имею - детей надо приучать к красоте и милосердию, но в свободное от уроков время! Они приходят к ней за знаниями по математике, а вместо этого получают лекции по экологии и эстетике. Кошмар!
   И вот теперь и я свалюсь с простудой! Нет, надо продержаться завтрашний день, а за выходные постараюсь очухаться.
   В дверь позвонили, но не успела я встать, как в замке заскрежетал ключ. Ага, Григорий явился. Интересно, сам или в компании?..
   - Ансергевна! Это я пришел! Один! - громогласно сообщил мне Рябкин из прихожей. - Вы где? Я сейчас разденусь и пройду, а вы пока приводите себя в порядок.
   Сколько раз просила не орать, а сообщать все спокойным голосом и без крика. Но Рябкину так удобнее. Нет, периодически он реагирует на мои нравоучения и уроки хороших манер, но хватает его ненадолго.
   Ключи от моей квартиры он вытребовал себе сам ещё в 2009 году, мотивируя это тем, что живу я одна и - в случае чего - мою бронированную дверь будут вскрывать непозволительно долго. Ага, в понимании подростка я уже древняя и престарелая. Вдруг решу не вовремя рассыпаться от дряхлости?
   А предупреждает он меня криком, потому что пару месяцев назад они вот так ввалились ко мне домой, а я была в душе и не слышала их прихода, поэтому выползла в коридор в одном банном полотенце. Глаза у всех были... Мои разгневанные вопли слышали все соседи.
   - Гриша! Я в кабинете, - громко сказала я и закашлялась.
   - О, Ансергевна, а чего это вы такая красная? - удивился Рябкин, нарисовываясь в дверном проеме. - Никак пьете тут потихонечку?
   - Григорий! - возмутилась я, пытаясь задавить кашель. - Ты вообще обнаглел?! Думай, с кем разговариваешь!
   - Ой, простите, сглупил, - тут же покаялся Гришка, просачиваясь в комнату. Сунул нос в чашку, дотронулся до моей руки и серьезно так выдал: - А вы температуру давно мерили?
   - Совсем не мерила, - буркнула я, запахиваясь поплотнее в плед.
   Как-то у нас коммунальщики совсем плохо топят. Надо на них в горсовет нажаловаться. Холодина в квартире жуткая. Я сегодня все время мерзну.
   - Ага, понятно, - кивнул Рябкин. - Щас я только руки помою и вам термометр принесу. Чой-то мне ваш вид совсем не нравится.
   - Мне, знаешь ли, тоже, - шмыгнула я заложенным носом. - Но вдруг у меня грипп, и ты ещё заразишься? Шел бы ты домой, а?
   - Ага, разбежался, - пробурчал Гришка, удаляясь в сторону ванной. И уже из коридора опять заорал. - А вы бы, Ансергевна, постель себе разложили и легли. Я даже заходить не буду, чтобы вас не смущать. А термометр я могу вам и с закрытыми глазами дать.
   Паразит! Ещё издевается. Можно подумать я на его взгляды реагировать буду. Мечтатель! Мало я ему ссадины и ушибы в свое время лечила и зеленкой смазывала?.. Нет, теперь он сильно взрослым себя возомнил и пытается и мне это доказать. Фантазер!
   Но он прав - сидеть и дальше в кабинете смысла нет. Чем раньше лягу, тем быстрее Рябкин смоется, а я засну спокойно. Надо будет только чего-нибудь жаропонижающего наглотаться. Или сразу 'Фервекс' развести?
   Гришка появился на пороге спальни, когда я уже переоделась в пижаму и залезла под своё пуховое одеяло. Мы сами их шьем. А пух нам в Знаменках собирают. Уже у всех детей в классе такие одеяла есть. Это кроме подушек. Теперь родственников снабжаем. Томочка уверяет, что на следующую осеннюю ярмарку мы эти изделия и на продажу сможем выставить.
   Рябкин приволок поднос с термометром, кружкой с каким-то горячим содержимым, розетку с медом и какие-то таблетки.
   - Чего это ты притащил? - подозрительно уточнила я, кривясь при виде меда. Терпеть его не могу. Мед у меня ассоциируется исключительно с болезнями.
   - Травы заварил, - лаконично ответил мой персональный кошмар, пристраивая поднос на комод и выдавая мне термометр. Пришлось сунуть его подмышку. С Рябкиным проще сдаться, чем спорить.
   - Какие травы? - продолжала допытываться я. На термометр я, так и быть, согласна, но ничего больше делать не буду. Да, я знаю, что когда болею, то становлюсь немного вредной. Но женщина я или где?
   - Из вашей аптечки. Маринка сказала заварить сначала укрепляющий сбор, а она потом сама ещё выберет, что вам пить.
   - Ты что, Светляковой звонил? - ужаснулась я. Все, теперь мне точно конец...
   Фернан Дюбуа в прошлом году, как и обещал, прочитал моим ученикам 'Общий курс по уходу за больными' с лекциями и практикой. Дети учились накладывать жгут, делать уколы, промывать желудок, оказывать первую помощь при переломах, ранах и бытовых травмах, измерять давление и прочие полезные навыки. В конце обучения детишки даже экзамен сдали.
   А летом Люся Старостина устроила всех желающих на две недели санитарами-волонтерами в горбольницу. У них тогда забарахлил свежеприобретенный аппарат УЗИ, а Петров-старший оплатил приезд наладчиков с завода-изготовителя. Так что главврач нам был должен.
   Санитарами пошли работать десять человек - четыре девочки и шесть мальчиков. Впечатление на них эти две недели произвели неизгладимое. Гришка теперь по поводу и без руки моет, а Амирчик даже сконструировал фильтр для воды с жутким количеством ступеней очистки. И только Маринка Светлякова и Ириша Чумаченко решили стать врачами: Маринка - терапевтом, а Иришка - хирургом. Будут поступать в наш мединститут.
   Вот с тех пор Маринка просто помешалась на лечении окружающих. По-моему, она становится настоящим маньяком, когда дело касается болезней и их ликвидации.
   Если с одним Рябкиным у меня ещё был шанс спокойно поболеть, то Светлякова меня в гроб вгонит своей заботой.
   Я обреченно застонала, откинувшись на подушку.
   - Анна Сергеевна! - засуетился Рябкин. - Я ж как лучше хотел. А Маринка вас вмиг на ноги поставит. Она с осени журнал себе выписала специализированный по медицине и столько всего нового узнала. Ну, Анна Сергеевна, - заканючил наш грозный финансист, всовывая мне в руки кружку, - выпейте отварчик, пока горячий. Маринка велела.
   - Ладно, ироды, травите свою классную. Вот помру раньше вашего выпускного - кто тогда о вас, обормотах, заботиться будет? Вот тогда-то спохватитесь и вспомните свою старушку учительницу, а поздно будет.
   Я отхлебнула горячий напиток и тут же обожгла язык.
   - Гришка, - зашипела я, - кто ж тебя просил кипяток мне совать?
   - Маринка сказала: 'Горячий', значит, и пить вы будете горячий. А от холодного толку не будет. Пейте аккуратно. Хотите я вам ложечку принесу? И термометр давайте. Хватит его уже обнимать.
   Я вытащила градусник и не успела сама нос туда сунуть, как шустрый Рябкин выхватил у меня искомое.
   - Ничего себе, - невежливо присвистнул он, разглядывая шкалу, - тридцать девять и три. Анна Сергеевна! - глянул он на меня встревожено и даже где-то испуганно. - Давайте я дяде Фернану позвоню?
   О, только Дюбуа-старшего мне для полного комплекта и не хватает. Ответить я не успела, потому что во входную дверь забарабанили.
   - Гриша, - удивилась я, - у меня звонок сломался?
   Гришка недоуменно пожал плечами и рванул в прихожую. Там тут же стало шумно и энергично. О нет, Маринка и Ириша пришли. Ага, там ещё и Димка Назаров нарисовался.
   Боже, меня точно сведут с ума и залечат на фиг. Димка у нас решил на стоматолога после школы учиться. Господи, спаси меня от инициативных и энергичных! Выживу - в пустыню жить уйду. Чтобы без людей и без моих учеников.
   А потом завертелось... Сначала Маринка отчитала Гришку, что он подсунул мне не настоявшийся отвар. На его вопль: 'Ты ж сама велела горячий дать! А если ждать, пока отвар настоится, то он же остынет!', Светлякова постучала Гришку по лбу и язвительно произнесла:
   - Рябкин, а ты думать иногда пытаешься? Или все напролом привык делать? - Гришка набычился, а Маринка занудно уточнила: - Надо было перелить отвар в термос и дать ему постоять минут двадцать-тридцать. Тогда бы и не остыло, и польза была.
   - А термос где взять? - продолжал упорствовать Рябкин. - Домой бежать?
   - Кошмар! - вздохнула Маринка. - На кухне во втором нижнем шкафчике с правой стороны у Анны Сергеевны ТРИ термоса стоят. И все разных емкостей. Ты прямо, как не родной здесь?! - а потом переключилась на меня. - Ансергевна! Сейчас я вас послушаю. А по результатам будем лечиться.
   - А может не надо? - робко попыталась возразить я. - Я сейчас 'Фервекс' выпью и к утру все пройдет.
   И кто меня за язык тянул? Маринка на упоминание популярного разрекламированного средства отреагировала, как бык на красную тряпку. Меня накрыла десятиминутная лекция о вредном влиянии химии на ослабленный организм, о моей загубленной во цвете лет печени и о вредоносном воздействии на неокрепшие умы разной нездоровой рекламы. Причем все это сопровождалось бегом по спальне, размахиванием руками и патетическими вздохами и стенаниями. А под конец в спальню заглянул Димка и с надеждой поинтересовался:
   - Ансергевна, а зубная боль вас не беспокоит? А то я готов...
   Умереть мне захотелось практически сразу. Но кто ж мне даст...
   Сначала Маринка произвела дотошный опрос свидетелей и самой пострадавшей, записала на листике основные показания, потом извлекла толстенную тетрадь с рукописным текстом, дважды её пролистала, позвонила за консультациями тете Клаве, тете Люсе и какой-то Марии Ивановне, а затем с предвкушающей радость гримасой взялась за меня всерьез.
   Следующие два часа меня слушали фонендоскопом (трижды! Дважды сама Маринка, а один раз Иришка, потому что Светляковой смутно мерещились подозрительные хрипы в правом легком. К счастью, Чумаченко их не подтвердила), заставили прополоскать горло травяной болтанкой (дважды! И оба раза Маринка гундела под дверью, чтобы я полоскала качественно и не филонила), влили в меня два разных отвара (оба жутко горькие и совершенно не вкусные!), протерли спину и грудь какой-то вонючей настойкой (жжется не по-детски!), примотали к шее два свежих капустных листа (мерзко хрустящих!), напоили компотом из сухофруктов (абсолютно не сладкий!), а потом милостиво велели спать.
   Измученный таким вниманием организм отреагировал практически мгновенно. Как же! Ему светили покой и передышка. Никто ж не будет меня терзать во сне.
   Проснулась я оттого, что взмокла. Ага, температура упала! Надо же, то ли усилия моих 'лекарей' подействовали, то ли сам организм с болезнью справился... Ну, как бы то ни было, надо встать, переодеться в сухое и избавиться от лишней жидкости.
   Я осторожно поднялась, взяла в комоде свежую пижаму, накинула халат и попыталась пройти в ванную. Ага, как же!
   В коридоре, прямо под дверью, дежурил Рябкин. Он приволок себе кресло из кабинета, пристроил лампу и читал. На скрип двери тут же вскинулся:
   - Ансергевна! Вам плохо? Я сейчас Маринку разбужу.
   - Тихо ты! - зашипела я на него. - Мне хорошо! Я в ванную. А ты чего не спишь?
   - Как же можно? - возмутился Григорий, пристраиваясь рядом со мной и норовя поддержать меня под локоть. Точно решил, что я сейчас брякнусь по дороге. - Мы всю ночь с Димкой дежурим. Девчонки спят в гостиной, а Назаров в кабинете. Сначала он дежурил до трех, а теперь моя смена.
   Я глянула на часы - начало пятого.
   - Гриш, а как же ты в школе будешь? Ты ж не выспался.
   - Тю, та шо я маленький?! Контрольные мелких я уже допроверял, не волнуйтесь. Елене Семеновне Маринка ещё с вечера позвонила, так что вам в школу идти не надо. Мы сами справимся. Уроки у малышни проведем без проблем. Даже объединять классы не будем.
   Нормально! Без меня меня женили. Вообще с контрольными это Гришка хорошо придумал. Только детишкам не повезло. Если я ещё могла простить пару ошибок и отнестись снисходительно к мелким недочетам, то Гришка своей суровостью и принципиальным подходом налепил там кучу плохих оценок. Ладно, здоровее будут.
   - А что у вас завтра в расписании?
   - История, физика, литература, химия и алгебра. Вы что забыли, что мы теорему Вильсона-Лагранжа завтра доказывать собирались?
   - Ага, про натуральные числа. Забыла. У меня эта простуда напрочь мозги отключила. Ладно, темы посмотрите в журналах, детей мне не третируйте, оценки не занижайте.
   Мы доковыляли до ванной, а когда я вышла в сухом, чистая и довольная, Гришка ждал меня с очередной чашкой наперевес.
   - Что ты мне суешь? - возмутилась я, пытаясь улизнуть.
   - Маринка велела, - упорствовал Рябкин, настигая меня в дверях. - Или вы добровольно это пьете, или я девчонок бужу.
   - Шантажист малолетний, - пробурчала я, забирая у него очередной 'жутко полезный' отварчик. - Слушай, а ты чего вчера пришел? - вспомнила я про вчерашний вечер.
   - Да так, - попытался уклониться от ответа Гришка.
   Э, нет, так не пойдет. Не все ж мне в одиночестве страдать.
   - Давай колись, а то завтра на работу пойду.
   - Кто ж вас выпустит? - ехидно прищурился Рябкин.
   - О! - удивилась я. - Вы, что ж, меня силой удерживать будете?
   - Не-а, не мы, - разулыбался Гриша, - дядя Фернан утром смену закончит и обещал заскочить. Вот его и припряжем.
   Паразиты! На тихую и Дюбуа-старшего вовлекли. У меня такое впечатление, что уже полгорода о моей простуде знает... Эх! А было время, когда я болела себе тихонечко в одиночестве, глотала 'вредные' таблетки горстями и никто мне мозги не сушил. Свят-свят-свят... Лучше уж так, как сейчас.
   - И всё-таки, что тебя тревожит, Гриша?
   - Да, ерунда, - Рябкин вздохнул. - Глупости в голову лезут.
   - Какие?
   Гришка скривился, поелозил на табуретке и наконец-то решился:
   - Анна Сергеевна! Я деньги на операцию собрал полностью.
   - Когда ты успел? - опешила я, чуть не поперхнувшись травками.
   - А, - махнул рукой Григорий, - ещё две недели назад. Я тут одну операцию проворачивал. Думал, что денег убавится, а оно вон как вышло. Прибыль почти триста процентов. Вот на счету и вылезло больше полумиллиона.
   - Операция законная? - подозрительно уточнила я.
   - Анна Сергеевна! - возмутился Гришка. - Я похож на идиота? Пока Севке операцию не сделают - никакого криминала.
   - Григорий! - возопила я. - Никакого криминала вообще. Ты понял? А то я эту твою лавочку на фиг прикрою. И не посмотрю на все ваши 'завязки' и проекты. Не хватает тебе в бандиты податься!
   - Да понял я, понял, - разухмылялся Рябкин, примирительно поднимая руки. - Нет, так нет. Денег, конечно, будет меньше, и в миллиардеры я до самой старости не выбьюсь, но ваши нервы мне дороже, чем первая десятка Forbs.
   И ржет, паразит!
   - Ладно, смейся над своей старомодной и провинциальной учительницей. Вот помру - никто тебе правду в глаза не скажет и по шее не настучит, в случае чего, - я посерьезнела. - Так что тебя беспокоит? Если деньги уже есть, то ты можешь успокоиться и прекратить свою гонку. Тем более что в следующем году тебе поступать. Можешь полностью сосредоточиться на учебе. Или я чего-то не понимаю?
   Гришка поднял на меня грустные глаза:
   - Это затягивает. Вот Юрий Михайлович, участковый, нам лекции в седьмом классе читал о вреде наркотиков, психотропных средств и азартных игр. Даже психолога приводил. Ну, помните?
   Я кивнула. Ещё бы мне не помнить. Этого психолога мне бабушкин старинный приятель порекомендовал. За три лекции мы этому специалисту почти три сотни евро отвалили. Дорогой, собака! Но свое дело туго знает. Мои после этих лекций и статистики участкового, подкрепленной фотографиями и ссылками на реальных людей, в сторону этой гадости и не смотрят. Более того, через год выследили у нас в районе распространителя 'экстази' и так ему бока намяли, что Юрий еле-еле дело замял.
   - Так вот, - продолжил Гриша, - деньги - это тоже наркотик. Сначала, я думал, что их добывание - это просто трудно, потом - что интересно. А теперь я без этого чувствую себя неполноценным. Когда вокруг крутятся крупные дела, когда ты балансируешь на грани риска - это так здорово! - восторг в Гришкином голосе просто рвался наружу. - Как будто с парашютной вышки первый раз сигаешь - и страшно, и опозориться боишься, и невероятно здорово. Я теперь совсем пропащий человек? - закончил он совсем упавшим голосом.
   И что тут скажешь? Это я во всем виновата! Совсем забыла, что адреналиновые наркоманы тоже существуют. И на что его можно переключить? Не в горы же его посылать?
   - Знаешь, это пройдет. Просто у тебя была цель. Ты её достиг и испугался, что дальше все будет идти не потому, что это тебе нужно, а просто по накатанной.
   Я помолчала, а потом продолжила:
   - Ты просто твердо помни, что деньги - это инструмент. Такой, как молоток, гончарный круг, швейная игла... Знаешь, мне конечно трудно представить себе вживую такие крупные суммы, но я думаю, что если научишься правильно воспринимать тысячу рублей, то и миллион тоже не испугает. Ты просто посмотри вокруг и подумай - кому ещё можно помочь? Зачастую люди, которые действительно нуждаются в помощи, не лезут на глаза к окружающим с требованием им помочь. Вот смотри, Колокольчиковы сами барахтались со своей бедой и ни к кому не лезли в глаза. Если бы мы тогда не встали с ними рядом... Кто знает... Я думаю, что таких людей с проблемами много. Просто надо точно отсекать тех, кто не желает сам бороться с трудностями и норовит их решение навесить на окружающих, и тех, кто борется изо всех сил, но проигрывает в неравной борьбе. Я понимаю, что все это сумбурно и не конкретно, но ты сам ещё подумай. И ещё, я никогда не считала тебя пропащим. Помнишь, как мы с тобой таблицу умножения зубрили? - Гришка усмехнулся. - Вот, мы начали с самого простого, а теперь о-го-го! Здесь так же. Сняли с повестки дня одно, значит, надо прицелиться к чему-то другому. Вот как-то так...
   Гришка не успел мне ответить, как в кухню ворвалась злая Маринка, нашипела на меня за нарушение постельного режима и разогнала нас по комнатам: меня болеть дальше, а Рябкина караулить мой покой.
   В тот раз я выздоровела на редкость быстро. Наверное, мои микробы и вирусы просто сбежали от забот моих учениц.
   А уже в мае Гриша оплатил установку металлопластиковых окон во всей нашей школе, а в моем кабинете - установку интерактивной доски со всеми сопутствующими наворотами (я потом ещё неделю училась всем этим хозяйством управлять).
   Он ещё замахивался и на кондиционер, но я его отговорила. Зачем? Зимой у нас нормально топят, а летом мы не работаем. Так Гришка у Колокольчиковых всю квартиру кондиционерами оборудовал, чтобы у Севочки всегда была комфортная температура.
   Частично деньги у него ушли, но теперь он учился их не только зарабатывать, но и тратить безо всякого навара.
   В июне он перевел шестьсот тысяч рублей на расчетный счет для пятилетней девочки, которая нуждалась в операции по пересадке костного мозга. Потом купил два аппарата УЗИ для Кстовской больницы. А в июле первые десять человек из моего класса поехали на три недели в Каталонию. Гриша снабдил всех карманными деньгами и велел не бездельничать, а изучать рынки сбыта.
   А осенью у него уже была готова база данных (Толик сваял!), в которой хранились данные на всех нуждающихся в помощи по нашему региону. В перспективе, были наши соседи и вся страна, в целом. Но на это ещё надо было заработать...
   За будущее нашей экономики можно быть спокойным. Если к власти придут такие люди, как Гриша Рябкин - мы никогда и нигде не пропадём!
  
   Глава 9.
  
   - Ансергевна! А вы как думаете?
   В мои воспоминания ворвался требовательный голос Маринки. И что я пропустила?
   Ага, мои ребятишки азартно спорят. Предметом послужили погода и выбор дальнейшего маршрута.
   На 'Горьковскую' мы добирались в жутких условиях. Народу на 'Московской' в вагон набилось столько, что не продохнуть. И это по такой жаре...
   Ребята попытались отвоевать нам место хоть у какого-то окна, но безуспешно. В такой давке пришлось плюнуть на удовлетворение любопытства и приложить максимум усилий, чтобы нас просто не затоптали.
   Мальчики стали полукругом, плечами и спинами максимально отгораживая девочек, меня и Севочку от окружающей толпы. Маринка, правда, пыталась что-то вякать о дискриминации и своей готовности противостоять напору остальных пассажиров, но Гришка на неё только зыркнул, и Светлякова притихла. Небывалая вещь! Наверняка это результат их августовской поездки в Сант-Бой-де-Льобрегат.
   В этом году в Каталонию ездила вторая десятка моих школьников во главе с Гришкой. Собственно, вся эта компания сейчас меня и окружает. Все туристами были, кроме Севочки. Рано ему ещё по заграницам шастать, весной нагулялся.
   Тогда, зимой, мы благополучно довезли его в кардиоцентр. Там нас встречали чуть ли не по тревоге. Петров-старший здорово всех накрутил. Через три часа в небо поднялся спецборт МЧС и взял курс на Москву. С Севочкой полетела только Галя. Из нас никого не взяли, хотя Гришка и размахивал чековой книжкой. Так ему чуть по шее не надавали. А из Москвы, спустя сутки, Колокольчиковы вылетели в Германию.
   Мы остались ждать у компьютера. Гришка предусмотрительно снабдил Галю ноутбуком, и теперь мы могли общаться с ней по скайпу.
   Счет из немецкой клиники полностью оплатил Станислав Петров. Гришка сначала обиделся, потом стал настаивать на оплате пополам, но Стас ему быстро подсунул под нос распечатку из рябкинской базы, и Гришка смирился. Да, у него в перспективе ещё куча выплат всем остронуждающимся, а Петрову надо закрывать целевой счет благотворительного фонда.
   В тот мартовский день, когда Севочке делали операцию, по-моему, вся школа забила на дисциплину и уроки. Директриса даже меня от уроков освободила, а мои дети сами утрясли вопросы с преподавателями и безвылазно торчали вместе со мной. Остальные школьники на уроки ходили, но на переменах все толкались в вестибюле и возле моего кабинета. И даже почти не шумели...
   С утра мы поговорили с Севочкой, он нам поулыбался, и его увезли оперироваться, а мы застыли в тягостном ожидании. Галя сказала, что все время не будет висеть в интернете, а будет выходить на связь каждый час. Так и потекли эти самые жуткие десять часов в моей жизни.
   Периодически в класс заскакивали гонцы от остальных школьников, вопросительно дергали башкой и, дождавшись отрицательного мотания головой кого-то из нас, бесшумно исчезали. А уже за дверью кто-то громко докладывал: 'Пока ничего'.
   Несколько раз заглядывала Еленушка, вздыхала, пристраивалась рядом со мной, безропотно пила успокаивающий травяной отвар и уходила. Остальные учителя и носа не казали, за исключением Старостина, немки, физика и трудовика. Но те свои, их можно и не считать.
   Сергей, кстати, и организовал нам этот спецрейс МЧС. Гришка даже хотел эмчеэсовцам оплатить все расходы, но те жутко обиделись. Вмешался Петров-старший и пообещал уладить все 'непонятки'. И позже, в начале лета, 'Монолитстрой' за собственные средства провел капитальный ремонт в ведомственном доме МЧС, а Рябкин оплатил ремонт их котельной.
   Родители моих детей звонили своим отпрыскам каждый час с одним вопросом: 'Как?', а потом только стали пересылать SMS-ски. Маринкина бабушка во второй половине дня принесла нам жареные пирожки с картошкой и грибами, а Ашот Суренович - целую кастрюлю сладкого плова. И так и остались оба сидеть тихонечко в уголке.
   Тамара Николаевна призналась, что дома находиться больше не может, а то рехнется от переживаний. Ашот Суренович её поддержал. А после шести вечера стали подтягиваться и остальные родители.
   И вот в девять часов на связь вышла взволнованная Галя и с плачем сказала, что хирург покинул операционную, но она никак не поймет, что он хочет ей сказать. Потому что переводчик, приставленный к ней в клинике, вышел куда-то 'буквально на минуточку' и пропал на целый час.
   Первым сориентировался Мишка:
   - Тетя Галя! Разверните ноут к этому спецу.
   Галя послушно выполнила распоряжение, и мы увидели на экране усталое и несколько раздраженное лицо немецкого светилы. Мишка уверенно стал задавать ему вопросы на своем безупречном баварском, врач ответил и слегка повеселел. Наивный! Сейчас до него Маринка доберется. Вон, локтями всех распихивает, а за ней Фернан пробивается.
   Зря что ли, Светлякова все прошлое лето проработала санитаркой в стационаре кардиоцентра? Так ей в конце лета даже капельницы ставить разрешали и уколы делать. Под присмотром, правда, но и то прогресс. Главврач даже благодарственное письмо в адрес школы прислал, так ему понравилась наша девочка. А на словах долго рассыпался в комплиментах директрисе и нашей педагогической системе, которая воспитывает таких замечательных детей.
   Угу, судя по довольной мордахе Петрова, новости хорошие. Но можно перевести для неграмотных? Я понимаю, что абсолютно все мои ученики поняли содержимое диалога и сейчас вполголоса растолковывают информацию своим родителям, но их скромная учительница иностранными языками владеет отвратительно. Даже обязательный английский идет со скрипом. Да и Галя там уже подпрыгивает от нетерпения.
   - Гриша! - пихнула я в бок Рябкина. - И что там слышно? Кто тете Гале все переведет?
   - Да все в порядке, - разулыбался Григорий, - операция прошла успешно, Севка сейчас спит, к нему никого не пропустят. Поэтому тетя Галя может идти в отель, а завтра с утра ей дадут возможность увидеться с нашим болезным. Да Мишка вон ей уже все пересказал. Ого, Маринка как развыступалась! Этот врач сейчас точно сбежит дальше, чем видит. Надо её утихомирить, а то Севке там ещё почти три недели лежать.
   Услышав радостные новости, громко загомонили и остальные. На заднем фоне громко рыдала Галя (надеюсь, что от счастья), и к ней уже бежала медсестра с пластиковым стаканчиком. Маринка и Фернан уволокли ноутбук в сторону, окончательно добивая бедного немца.
   А мы радовались. Нет, мы ликовали. Как будто у нас с плеч свалился невероятно тяжелый груз и сейчас даже дышать легче стало. В кабинет просунулась вихрастая бошка какого-то совсем мелкого активиста. Видимо, снаружи услышали шум. Неужели они ещё по домам не разошлись?
   - Ансергевна! Уже?
   - Уже! - улыбнулась я. - Все в порядке. Операция прошла успешно. Севочка будет жить!
   Голова тут же испарилась, а за дверью раздался клич индейцев:
   - У-р-р-р-р-а-а-а-а-а-а! Мы победили!
   Я высунулась за дверь. Мама дорогая, весь коридор забит прыгающими детьми и радостными взрослыми. Жалко, Галя этого не видит. От такой реакции она бы точно в восторг пришла.
   Через толпу пробилась директриса.
   - Как?
   - Хорошо все, - пролез мимо меня Мишка. - Врач доволен. Говорит, что ожидали худшей реакции, но организм молодой и справился успешно. Теперь главное, это послеоперационная реабилитация, но и здесь они не видят особых сложностей. Деньги у Колокольчиковых есть, и тетя Галя все процедуры спокойно может оплачивать, не ограничивая Севочку ни в чем. Вот, вкратце и все. Ансергевна, я тут недалеко буду, - и усвистал через толпу.
   Еленушка всхлипнула.
   - Ань, а у тебя выпить ничего нет?
   - Ещё чаю?
   - А покрепче? - поджала укоризненно губы директриса.
   - Это только дома.
   - Ох, женщины... - из-за моей спины высунулся Захар Рябкин. - Чтоб вы без нас делали? - и потряс весело булькнувшим кульком. - Стас Мишку к водителю послал, тот сейчас ещё подвезет. А где сядем?
   - В столовой, - распорядилась Еленушка. - Там для всех желающих чай делали и бутерброды с сыром. Сейчас детей по домам отправлю и можно начинать.
   Ага, так эти дети по домам и отправились. Малышня заныла, что им одним страшно будет в темноте идти, а старшие завопили, что проводят, но только после горячего чая с чем-нибудь вкусненьким, а то они от бескормицы падут.
   Так мы и заняли всю столовую. Приволокли из кабинетов недостающие стулья, сдвинули столы. Кроме моих учеников и наших родителей, с нами сидели самые разные дети из разных классов. Причем больше всего было совсем мелких, лет по восемь-девять. Ко многим пришли родители, потому что дети отказывались идти домой без новостей о Севочке. В общем, почти под сотню человек собралось.
   Детям разлили чай, взрослым - что покрепче. В качестве закуски пошли пирожные и торты, которые предприимчивый водитель Петрова оптом закупил в ближайшем круглосуточном супермаркете. Оттуда же он привез сыр, мясной и рыбный балыки, хлеб, маринованные грибы, огурцы и рыбные консервы, в общем, массу всего съедобного. Мальчишки пакетов пятнадцать приволокли из машины.
   Ашот Суренович поморщился на этот набор продуктов, но быстро организовал себе помощников и через полчаса на столах стояли подносы с обычными и горячими бутербродами самых разных размеров и конфигураций. Пир был горой! Наш Ашот - настоящий Мастер!
   Еленушка расслабилась и слегка перебрала. И то - целый день человек весь на нервах был, даже толком не пообедала. Вот на пустой желудок её и...
   Пришлось прикрывать директрису кем только можно. Уходить в свой кабинет она наотрез отказалась, а детям нечего видеть школьное руководство в таком виде.
   А ещё меня очень заинтересовало такое обилие второклассников. Причем все из второго 'в'. Откуда я узнала? Так дети стали ко мне подходить вместе с родителями и знакомиться напрямую. Выглядело это так:
   - Здрасьте, Анна Сергеевна! Я - Александр Птичкин из второго 'в'. Почти хорошист, здоровье нормальное, успеваемость улучшу. Увлекаюсь спортом, умею лепить и рисовать. А это мой папа - Дмитрий Иванович Птичкин, программист. А мама дома осталась с моей младшей сестренкой Катей. Но если надо, то они завтра тоже придут знакомиться. Мама у меня очень вкусно готовит. А папа на хорошем счету у своего начальника. Так бабушка говорит.
   И дитя отваливает в сторону, увлекая за собой несколько растерянного родителя и уступая место следующей парочке.
   - Добрый вечер! Я - Марина Круглова, второй 'в'. Почти отличница, умею вышивать крестиком. Если надо, то ещё чего-нибудь научусь делать. Хочу научиться шить. Это моя мама Вера. Она работает на фирме, которая окна делает. Папа живет отдельно. Он - водитель такси. Братьев и сестер у меня нет, но если надо...
   И так почти полтора десятка малышей с родителями. Причем, последние явно понимали не больше меня во всем этом балагане. Стоп! Второй 'в' - это класс Вовки Старостина. Сейчас я у него все и выясню.
   Когда я пробралась к семейству Старостиных, то застала следующую картину: Сергей и Люся что-то недовольно выговаривали насупившемуся Вовке. Но ребенок выглядел не расстроенным, а скорее нахохлившимся. Завидев меня, он попытался смыться, но был перехвачен бдительным отцом.
   - Куда? Сам заварил кашу - сам и расхлебывай. Будь мужиком до конца! - рявкнул на сына Сергей.
   - А я что? - вскинулся Вовка. - Я только предложил, а они все сами так решили. Что ж нам теперь сидеть и ждать, пока другие нас обскачут? Ты сам учил, что 'под лежачий камень вода не течет'.
   - Т-а-а-а-а-а-к, - протянула я предвкушающе, - и кто мне объяснит, что у нас здесь творится?
   - Анна Сергеевна! - поднял на меня честные-пречестные глаза Вовка. - У вас же на следующий год выпуск, да? - Я кивнула. - Вот мы в классе и решили, что вы будете у нас классным руководителем. Вы нам подходите. - Люся дернула зарвавшегося сына за пиджачок. - А чего, мама? - повернулся к ней предприимчивый отпрыск. - Анна Сергеевна - хорошая. Её все хвалят. А мы тоже хотим быть самыми крутыми в нашем районе. Вот я ребятам и сказал, - развернулся Вовка в мою сторону, - что сегодня надо с вами поближе познакомиться. Только все остаться не смогли - родители не отпустили. Но мы с ними договоримся. У нас же ещё целый год в запасе. И мы же тоже за Севу переживаем. Он же нам не чужой, - шмыгнул носом и опять нахохлился.
   Да, меня опять ждут веселые годы. С таким контингентом скучать не придется. Но если они сами так настойчиво набиваются мне в ученики, почему бы и нет?
   - Ладно, великий комбинатор ты наш, - потрепала я по вихрастой голове Старостина-младшего, - уговорил. Если Елена Семеновна возражать не будет, то я вас беру.
   - Так давайте её сейчас и спросим, - тут же ринулся 'ковать железо' Вовка.
   Этого только и не хватало. Еленушку сейчас ни в коем случае нельзя детям показывать. Но куда там, Вовка уж рванул к своим одноклассникам, терпеливо отирающимся неподалеку, что-то там скомандовал и детишки прыснули к директрисе. Я за ними, Старостины за мной.
   Еленушка о чем-то тихо-мирно беседовала с Тамарой Николаевной, подперев голову рукой. Наскочившие дети, обложили их по всем фронтам.
   - Елена Семеновна! Вы не против?
   - Елена Семеновна! Так вы 'за'? А ничего, что мы 'в', а не 'б'?
   - Елена Семеновна! Елена Семеновна! Елена Семеновна! - неслось со всех сторон.
   - Я - за! - кивнула директриса, ничуть не пугаясь такого напора. - Ничего, переименуем в 'б'. Анасергевна! - сфокусировала она на мне глаза. - Завтра вы мне все доложите. В письменном виде. Я подпишу.
   А довольные дети умчались к своим родителям и возбужденно делились с ними 'великой' радостью. Ничего, вы у меня ещё покрутитесь. Думаете, самыми крутыми запросто становятся? Нет уж, я за вас всерьез возьмусь, учитывая все огрехи и недочеты, что я с моими 'бэшками' наворотила.
   Разошлись мы тогда почти за полночь. И то пришлось детей разгонять упоминанием завтрашних уроков. Малышня ускакала с родителями, а остальных мы проводили все вместе. Благо, идти не далеко. Школа-то районная...
   А в самом конце марта мы поехали в Москву встречать Колокольчиковых. Эстела как раз собирала группу моделей на участие в весеннем показе мод. Вот мы ей на хвост и упали. Гришка выкупил целый купейный вагон. В столицу отправились два десятка моих ребят (не поехали только те, у кого дела срочные в городе были), пятнадцать Эстелиных девиц и мы с ней. Нам даже целое купе на нас двоих досталось.
   На московском вокзале мы распрощались с Эльвирой, её мамой и девицами (как они меня достали за дорогу!) и отправились к моему двоюродному дяде Славе. У него пятикомнатная квартира в Немецкой слободе и он нас сам приглашал.
   Конечно, больше двадцати человек - это многовато даже для пяти комнат, но дядя Слава привычный. У него вечно друзья и 'полевые' коллеги останавливаются. Тем более что мы захватили с собой спальные мешки и можем спать на полу.
   Колокольчиковых встретили успешно, а потом решили задержаться в столице ещё на неделю. Ребята мои начитались всякой справочной литературы и жаждали посетить исторические достопримечательности (привет от Михаила Романовича!).
   А тут ещё Эльвира пристала, чтобы мы поддержали её на показе. Эстела достала для нас пропуска (без мест!), и мы все толпой повалили приобщаться к миру моды.
   Показ проводил итальянский модельер из всемирно известного дома мод. Мы с Галей скромно устроились в уголке и во все глаза 'приобщались'. Вокруг мелькали смутно знакомые лица столичной 'богемы', а мои детишки шустро осваивали новое пространство.
   Элька протащила за кулисы наших модельерш во главе с Машей Ромовой. Машка у нас чудо: прекрасно рисует, эскизы одежды у неё просто изумительные, при этом замечательно учится и твердо решила после школы идти в юридический.
   Тамара Николаевна буквально рыдала, уговаривая Марию посвятить себя моде, но Ромова стоит намертво. Характер у неё стальной, что один раз решила - ни за что не изменит. И аргументы у неё железные: кто-то же должен нас защищать на правовом поле, а то Рябкин со своей 'дурной' инициативой мигом может оказаться по ту сторону закона. Знаете, я её где-то понимаю...
   Так вот, начался показ. Модели дефилируют по подиуму, мы с Галей и Эстелой нервно сжимаем кулаки, ожидая выхода Эльвиры, дети мои все под присмотром. Только Машка осталась за кулисами, чтобы помочь Эльке менять наряды. Эльвиру аж на три наряда взяли... И один она только что продемонстрировала. Публике понравилось. Ей даже хлопали сильнее, чем другим, и фотографы буквально озверели.
   И вот посреди всего этого благостного великолепия начинает происходить что-то нехорошее. Модели из-за кулис выходят какие-то дерганые, и все время пытаются побыстрее пройти глубже в зал. А за их спинами слышны экспрессивные вопли на итальянском. Причем один из голосов мне очень хорошо знаком. Мария орет!
   Мы переглянулись с Эстелой и рванули за сцену. Благо стояли почти рядом. А там... Машка вопит, уперев руки в бока, перед ней прыгает, орет и размахивает руками какой-то смуглый коротышка, а между ними сжалась и втянула голову в плечи Элька, судорожно пытаясь подтянуть свое платье, за которое её нагло дергает этот сумасшедший.
   Что за бардак? Кто посмел на моих детей орать? Это только мне можно делать! Я ринулась вперед, Эстела за мной. Нас попытались тормознуть какие-то отчаянные люди, но мы их даже не заметили. Самоубийцы!
   - Так, Мария, в чем дело? Чего от вас этот придурок хочет? - рявкнула я своим самым настоящим 'учительским' голосом.
   Все тут же притихли.
   - Ансергевна, - протиснулась ко мне Машка, пытаясь что-то просигналить мне мимикой, - он не придурок. Это синьор Габриэль, тот самый модельер, чей показ сейчас идет.
   - Ага, - кивнула я и приветливо улыбнулась итальянцу во все тридцать два зуба. Мне не жалко, а ему приятно будет. Коротышка подвигал бровями и в ответ тоже скривился.
   - А чего он орет?
   - Так... это... - замялась Ромова. - Я тут... Совсем немножко...
   - Машка, не юли! - рявкнула я. - Знаешь ведь, что я этого терпеть не могу. Что ты ему сделала?
   - Ансергевна! Ему - ничего. А вот в Элькином костюме две складки дополнительно заложила. - Эстела за моей спиной застонала. - Но, Ансергевна, также лучше смотрится, - зачастила Ромова, вытаскивая на свет несчастную Эльку. - Вы только посмотрите, - расправила она злополучную тряпку. - Тут же эти складки сами просятся. А он вместо того, чтобы 'спасибо' сказать, орать начал. Ну, я и не выдержала... - Машка понурилась. - Хотя, по справедливости, он прав. Я бы тоже взбеленилась, если бы кто-то мои работы исправлять начал без моего ведома.
   - Тогда быстро извиняйся, и мы пойдем, пока нас в шею не вытолкали, - быстро подытожила я.
   - Не могу, - буркнула Мария, - я ему слово дала, что после показа все модели с ним обсужу.
   - Как? - поразилась Эстела. - Он же тебя чуть не убил?
   - Не, теть Тэла, - отмахнулась Машка. - Это он от излишней экспрессии. А так, нормальный мужик. Ему ж здесь и поговорить-то не с кем. Никто по-итальянски ни в зуб ногой. Вот он мне и обрадовался.
   Ничего себе, 'обрадовался'!.. Я думала, что они, ещё немного, и врукопашную сцепятся. Хотя, куда ему до нашей Марии?.. Она ж его одной левой заломает. Ромова у нас девушка с размахом - и по таланту, и по габаритам.
   Пришлось нам сидеть до конца показа, а потом ещё три дня сопровождать Машу во время визитов к этому чересчур экспрессивному деятелю.
   И как же он заламывал руки в аэропорту, когда мы его провожали. Синьор Габриэль предложил Машке поступать в Миланскую школу дизайна, а наша 'железная Мари' наотрез отказалась, сообщив, что мода - это её хобби, а отнюдь не жизненная цель. Синьор даже пообещал оплатить ей весь учебный курс из собственного кармана, на что Ромова снисходительно сообщила, что в деньгах не нуждается.
   Итальянец был безутешен. Он даже на меня смотрел умоляюще. Но что я могу? Если мои дети что-то решают для себя, то спорить с ними бесполезно, разве что привести убойные аргументы. А в данном случае у меня таковых не было. Прямо, как сейчас.
  
   Глава 10.
  
   Почему мои дети спорят? Так погода резко испортилась. Когда мы проезжали метромост, Рябкин, как самый высокий и наглый, сумел продвинуться к ближайшему окну и обнаружил, что все небо затянуто черными грозовыми тучами. Дождя пока не было, но молнии на горизонте сверкали. И теперь девочки и мальчики решали: то ли им следовать прежним планам, то ли их пох... перечеркнуть и бежать в ближайшее кафе пересиживать непогоду.
   Голоса разделились примерно поровну. Рябкин хранил нейтралитет, как лицо облеченное персональным поручением. То есть, как я решу, так и будет. А что мне решать? У меня на руках три кулька со всяким разным, в том числе и с теми продуктами, которые желательно побыстрее засунуть в холодильник. О чем я и сообщила всему честному народу и предложила меня в свои планы не включать, что подразумевало: 'Я еду домой, а вы как хотите'.
   Гришка быстренько подрулил ко мне. Севочка, Тома, Сережка, Гарик и Иришка тоже. Подумав, к нам присоединились Амирчик, Элька и Маринка.
   Продолжал колебаться только Мишка. Ну и Танюша Зверенко с ним заодно. Она уже третий год за Петровым хвостиком бегает, а он её демонстративно игнорирует. И не просто делает это с целью подогреть интерес к своей персоне, а полностью открещивается от каких-либо личных контактов, кроме вынужденных.
   Девчонку сначала было жалко до слез, а потом я разозлилась. Неужели у неё совсем нет гордости? Пыталась поговорить, а она сразу в слезы. И ведь, когда дело не касается её безответной любви, то Таня вполне здравый и рассудительный человек, учится хорошо, увлекается большим теннисом, готовит отлично, вяжет изумительно. В общем, полностью наш товарищ. А вот тут, как затмение полное...
   Я уже и к Мишке подход искала. Мало ли что там у него такое? Может, неуверен в себе подросток, вот и бегает от девочки. Не говоря, о чем похуже...
   Да, я и нетрадиционную ориентацию стала подозревать. Тем более что он и с другими девочками в классе тоже только по-деловому общается, а ни с кем не 'дружит'.
   Мишка на мои расспросы так обиделся, что Гришка нас с трудом помирил. Сели мы тогда у меня на кухне втроем и серьезно 'за жизнь' поговорили.
   Оказалось, что Михаил просто опасается, что его сверстниц интересует не он сам, а деньги его папы. Вот когда поедет он учиться в 'Бауманку', то там никто не будет знать про Петрова-старшего, и можно будет личной жизнью заняться.
   Потом Гришка мне по большому секрету проболтался, что ориентация у Петрова самая правильная. Это они прошлым летом на море проверили. Я после такой информации чуть с ума не сошла. Кто ж на море романы крутит? Там же черт-те чего подцепить можно!.. Пыталась погнать их в кожвендиспансер проверяться, но Рябкин меня успокоил. Сказал, что Сергей Николаевич ещё в седьмом классе объяснил им все о противозачаточных средствах. На всякий случай, чтобы бдели...
   Так вот, когда Мишка осознал, что может остаться наедине с нашей 'упрямой' Танечкой, то тут же согласился ехать в парк.
   Пока они решали, я осматривалась. 'Горьковская' мне не очень понравилась. Все-таки я думала, что эту единственную станцию метро в старой части города оформят более роскошно. А сделали чисто современный, эргономичный дизайн с затратами по минимуму. Нет, я понимаю, что лишних денег в городском бюджете не водится, но вот хотелось...
   Один плюс этой станции я оценила по достоинству: 'Горьковская' - конечная остановка. И весь тот народ, что сдавливал нас по дороге сюда, уже слинял, а нового набежало немного. Видимо, решили пересидеть грозу наверху.
   Поэтому мы загрузились в первую дверь последнего вагона легко и со всем комфортом: нагло заняли два длинных сиденья, друг напротив друга. На коротком сиденье примостилась какая-то грязноватая личность неопределенного пола и возраста, и больше в этой части вагона никого не было.
   И дальше по вагону народ расселся с максимальным комфортом: пожилая бабушка с двумя внуками-близнецами, лет эдак десяти-одиннадцати (с дачи едут, потому что с ведрами и корзинами), две крупные гражданки с гигантскими клетчатыми сумками (наверное, на оптовом затаривались и тоже решили с комфортом обратно ехать), щуплый мужчинка интеллигентной внешности со старомодным портфелем, какая-то расфуфыренная мадам с пустой кошачьей переноской, и - опа! - моя разноцветная соседка со своим неизменным плеером. Быстро это она обернулась - вроде ж выходила на 'Чкаловской'...
   А весь конец вагона оккупировала громкоголосая компания из шести крепких парней лет восемнадцати-девятнадцати самого что ни на есть шпанистого вида и их четырех подруг такой же отвязной внешности. Не успели сесть, как тут же начали что-то громко обсуждать, ржать и свысока поглядывать на остальных пассажиров.
   Но нам это ничем не грозит. Пусть только сунутся... Вон, мои бойцы плечи расправили, глаза сощурили, переглянулись и морды кирпичом сделали. Причем даже девочки... Только нас с Севочкой в этот 'круг' не взяли. Ни я, ни он в вероятном противостоянии силовое участие принимать не будем.
   Ой, что это я? Никто ни в чем участвовать не будет. Только драки мне для полного счастья и не хватает. Я своих детей хочу видеть целыми и не помятыми. Может, я соскучилась по их непобитым физиономиям. Ага, я ж их два месяца только по скайпу и лицезрела. Причем всех абсолютно.
   Это потому, что я два месяца торчала в Москве, практически безвылазно. Почему? Так я ездила устраивать моих детей в вузы. Скажете: 'Рано. Ещё целый год впереди'. Ничего, лучше я заранее обо всем договорюсь, чем потом взмыленной буду бегать.
   Это про тех, кто в нашем городе останется, я могу быть спокойной. Их вопросы я решу за зиму и весну. А вот про остальных надо было побеспокоиться заранее.
   Жить они будут у дяди Славы. Он им три комнаты выделяет и денег за жилье брать не хочет. Но это они сами утрясут. Я уже предложила вариант, по которому они берут на себя всю готовку и уборку. Вроде, пока возражений не поступало.
   В Москву едут шестеро: Гриша - в МГУ на мехмат, Миша - в 'Бауманку' на факультет 'Ракетно-космическая техника', Сережа Лавочкин - в МАИ на факультет 'Авиационная техника', Севочка - в 'Тимирязевку' на факультет садоводства и ландшафтной архитектуры, Томочка - в 'Плехановку' на факультет международных экономических отношений, а Паша Хоботков - в МГУ на геологический факультет.
   А ещё надо было смотаться в Рязань, в военно-десантное училище, потому что туда будет поступать Володя Смирнов. Кстати, лучший ученик нашей Натальи Николаевны. Этой весной, на олимпиаде по русскому языку и литературе, Володя написал эссе 'Сравнительный анализ образа главного героя в русской литературе с середины XIX века до начала 20-х годов XX века'. Так по этой работе ему не только первое место дали, но и пытались его экстерном зачислить на факультет журналистики нашего университета.
   Но, увы! Володя ещё с третьего класса решил стать офицером-десантником, как его отец, погибший в локальном конфликте на Кавказе. И ничем его с этой цели не собьешь. Можно только попытаться помочь, а заодно и проверить, как у них в Рязани обстоят дела, нет ли дедовщины, как кормят курсантов, как одевают. Да много чего...
   Вот я и моталась, как соленый заяц, два месяца по моим знакомым, по знакомым дяди Славы и их знакомым. Надежные концы нашла везде. Кое-где помощь будет бесплатной, а где-то и раскошелиться придется. И только в одном случае заплатить пытались мне. И опять из-за Рябкина. А дело было так...
   Дядя Слава нашел престарелого, но жутко авторитетного профессора с мехмата, который согласился протестировать моего ученика. Причем Аристарх Николаевич с самого начала был настроен очень скептически. Мол, что там ему может продемонстрировать ученик из провинциального города. Тем более если учительница загодя хлопочет. Небось, мальчик туповат, но родители обеспеченные и хотят пристроить ребенка в самый престижный вуз страны.
   Я была у профессора в восемь часов утра. Он убедительно просил не опаздывать, потому что торопился на дачу, и согласился уделить нам не более часа своего времени. Да как скажете...
   Я связалась по скайпу с Гришей. В Каталонии только рассвело. Гришка был помятый, не выспавшийся и украдкой зевал. Профессор, узрев такую рожу на экране, слегка напрягся и порозовел.
   - Голубушка! А что это ваш ученик в таком виде? Вроде бы в вашем городе уже девять часов утра?
   - В нашем - да, но Григорий сейчас в Испании, а там время гораздо более раннее.
   - Да, - скривился профессор,- ну да ничего. Молодежи вредно много спать. Итак, молодой человек, вы готовы? - Гришка кивнул. - Начнем, пожалуй.
   И этот уродский профессор попросил Рябкина озвучить... ПЛОЩАДЬ КРУГА!!!! Он бы его ещё таблицу умножения спросил! Гриша, конечно же, сначала опешил, а потом озверел. Требуемое он процедил сквозь зубы и нагло предложил:
   - А может быть, вы что-то более серьезное хотите узнать? А то мне как-то даже неловко за нашу науку...
   Профессор напрягся, но перчатку поднял. И как пошли они 'фехтовать'... Через час я попыталась напомнить профессору, что он собирался на дачу. Но от меня только отмахнулись (причем оба!) и рыкнули, чтобы не мешала.
   Аристарх Николаевич аж подпрыгивать начал на кресле и пытался в экран влезть, чтобы поскорее увидеть, что ему там Гриша пишет на листочке. Так Рябкин камеру на лист направил и общался с профессором исключительно только формулами и специальными терминами.
   Ещё через три часа я заскучала и попыталась опять прервать этот 'междусобойчик', который уже плавно перешел в 'высокие' сферы математики. И так же ясно, что мой мальчик - гений! Так профессор отправил меня на кухню заваривать чай и не мешать 'людям общаться'.
   Отвалились они друг от друга только в пять часов дня. Я трижды пила чай и дважды кормила профессора бутербродами. Причем, не уверена, что он замечал, что ест. Гришку там подкармливала Маринка. У него в комнате постепенно собрались все мои ребята, кто был в Испании, и тоже втихую отвечали на вопросы профессора.
   Когда два математических маньяка наконец-то прервали свой диалог, я поинтересовалась у Гришки:
   - А остальные как ответили?
   На экране появилась виноватая мордочка Петрова:
   - У меня шесть ошибок, у Маринки - восемь, у Сереги - три, у Эльки - тоже три, у Гарика - десять, у Томки - две, у Амира, Ирки и Тани - по пять.
   - Так, - рыкнула я на этих 'троечников'. - Вы что ж, меня позорить перед людьми взялись, а? Я тут ноги себе стоптала, чтобы вас пристроить, а вас не в вузы надо брать, а в ПТУ гнать поганой метлой. Куда это годится, я вас спрашиваю?!
   Все мои 'ошибки' втянули головы в плечи. Тут отмер Аристарх Николаевич.
   - Анна Сергеевна, голубушка, я правильно понял, что это всё тоже ваши ученики? - Я кивнула. - И они докладывали вам о результатах данного опроса?
   Я опять кивнула. Ох, как же стыдно. Столько ошибок налепили... И тут профессор заорал:
   - Беру! Всех беру! Только на мою кафедру! Никуда не отдам! - И стал трясти мне руку. - Спасибо вам, голубушка моя! Я уж и не думал, что доживу! Счастье-то какое! Теперь и умереть можно! Ох, нет! Выпущу их и сразу на покой!
   - Аристарх Николаевич! - попыталась я утихомирить старичка, а то - не приведи бог! - от такой радости ещё скопытится. - К вам будет поступать только Григорий Рябкин, а остальные выбрали себе другой путь.
   - Ничего слышать не желаю! - вскинулся профессор и затряс головой. - Они же прирожденные математики, будущие светила науки. Не отдам! Только через мой труп!
   Я вопросительно кивнула этим 'светилам'.
   - Не, я в космос хочу, - тут же открестился Мишка. - Вы ж за меня уже говорили? - Я кивнула. - Тогда, я только в 'Бауманку'.
   - А мы с Иришкой - в медицину, - тоже отбрыкалась Маринка. Иришка кивнула.
   - А я моделью буду, - насупилась Эльвира. - Мама уже и контракт подписала.
   - А я самолеты проектировать хочу, - нахмурился Сережка Лавочкин. - Вы про меня тоже говорили? - Я кивнула, Сережка повеселел. - Так что я только в МАИ.
   - А я эти самолеты испытывать буду, - влез Амирчик. - Я в летчики пойду.
   - А я экономистом буду, - сказала Томочка.
   - А я пока не решил. - Это Гарик нарисовался. - Но точно знаю, что чистая математика - это не мое.
   - А я на иняз поступать буду. - Танюша решилась озвучить свою мечту. - Но это ещё не точно...
   - Вот так, - развела я руками. - Но вы, Аристарх Николаевич, не огорчайтесь. Вам и одного Рябкина за глаза хватит. Это я вам с учетом личного опыта говорю...
   Так этот неугомонный профессор до конца моего визита в Москву звонил мне буквально через день и предлагал самые разные 'заманчивые' варианты, чтобы я уговорила моих учеников поступать на мехмат. Даже предлагал меня вместе с ними в Москву перетащить. Я отказалась. Меня же второй 'в' ждет...
   Ага, это я опять отвлеклась. А мы уже на мост заезжаем. Все мои дети прилипли к окнам. Зрелище потрясающее... Черные тучи заполнили все небо, по Оке волна идет не слабая, ветер сумасшедший и через все небо молнии ветвятся. Красиво до жути. И одна мысль в голове: 'Оказаться бы подальше от этих металлических конструкций, а то шарахнет по нам какая-нибудь шаровая молния'. Хотя, глупость это несусветная. Тут же наверняка все заземлено. В принципе, весь этот мост - единый громоотвод. Я так думаю...
   - Ансергевна! А у вас зонтик есть?
   - Ой, Гриша, нет. Я же не думала, что погода так испортится.
   - Мишка, - повернулся Рябкин к другу, - звони кому-нибудь из наших. Пусть нам зонтики к метро поднесут. Мы там минут через двадцать будем.
   - А давай я малышню вызову?
   - Петров, ты думать не пробовал? - развернулась к ним от окна Светлякова. - Кто ж детей по такой погоде из дома отпустит? Звони Вовке Смирнову. Ближе него никто не живет.
   - Нет, Машка же на два подъезда ближе, чем Смирнов, - встряла Эльвира.
   - А ты думать, когда начнешь? - накинулась уже на неё Маринка. - Машка же с температурой второй день валяется.
   Я повернулась к ним.
   - Простудилась?
   - Перекупалась, - буркнула сердито Светлякова. - И я ж ей говорила... Ой, а чего это оно делает?
   Мы дружно посмотрели в ту же сторону. Мишка, стоя посреди вагона, вытащил из кармана странного вида телефон с громадной антенной почему-то развернутой под углом к корпусу и, нахмурив лоб, что-то набирал на клавиатуре. А из-за его спины вылезало вот то неопрятно-бомжистое нечто, что ехало в начале нашего вагона. Увидев нашу реакцию, оно подпрыгнуло, крикнуло: 'Бу-у-у-у!' и схватилось за Мишкин телефон. От неожиданности Петров выпустил аппарат из рук. Бомж рванул назад. Тут Мишка отмер и развернулся.
   - Дурачок! - ласково прошипел он, наступая на это чучело. - Тебе ж бежать некуда. Отдай телефон, и я тебе ничего не сделаю. А то хуже будет, - выкрикнул Петров и ринулся вперед.
   Бомж заорал что-то непонятное, а потом стал хаотично нажимать кнопки на аппарате. Мишка взвыл и попытался перехватить телефон. Бомж не давался. От него так воняло, что Петров не рискнул схватиться с ним врукопашную и пытался просто выдернуть назад свой телефон, по возможности не прикасаясь к этому вонючке. И ему это почти удалось.
   Но тут у бомжа открылось второе дыхание и он, как обезьяна, сиганул вверх по поручням. Мишка плюнул на брезгливость и вцепился бомжу в ногу. Гришка и Сережка попытались спихнуть бомжа вниз, используя для этих целей купленную мною сегодня сковородку на длинной ручке.
   Где-то совсем рядом загрохотал гром, а небо тут же осветила новая молния. Только уж больно яркая какая-то. Я автоматически начала считать, чтобы определить близость грозового фронта. Но не успела дойти до двух, как опять - грохот, а за ним новый отблеск, ещё ярче предыдущего.
   А потом свет и грохот слились в единое целое. И это целое рвануло к нам. А весь поезд как будто замер в пространстве и времени, удерживаемый неведомой силой. Ветвистый разряд ударил в опору моста рядом с окном, где возились ребята, и мгновенно перекинулся на наш вагон. За стеклом засветилось ослепительно белое Нечто.
   'Вот вам и громоотводы', - отстраненно подумала я и в тот же миг заорала и рванула вперед:
   - Назад! Все назад!
   Мои сразу же шарахнулись, а бомж промедлил, зачем-то развернулся лицом к сиянию и протянул к нему руку с телефоном. Сияние тут же потянулось вперед и в тот же миг стало черным. Мир вокруг нас просто исчез в этой ослепительной черноте. А нас потянуло вперед.
   Тело мгновенно заледенело и перестало слушаться. Ужасно холодно. Так не бывает. Так не может быть. Так никогда не будет. Темнота...
  
   Экстренное сообщение информагентства 'РИА - Новости'.
   'Сегодня, в 12.20 по московскому времени, в Нижнем Новгороде произошла крупнейшая за последнее время техногенная катастрофа. В верхнее перекрытие секции метромоста, в момент прохождения по нему пассажирского поезда, попала молния. Пострадал один из вагонов состава. В данный момент движение по метромосту заблокировано. Проводятся аварийно-спасательные и ремонтно-восстановительные работы. Количество жертв и пострадавших уточняется.
   Этот метромост через реку Ока был сдан в эксплуатацию 15 августа этого года. По заверениям специалистов такой инцидент является в принципе невозможным. Данная конструкция метромоста во всем мире признана надежной и сверхпрочной.
   Начальник служба безопасности нижегородского метрополитена не исключает вероятность теракта. На месте катастрофы уже приступили к работе правоохранительные органы. Лица, имеющие возможность оказать помощь в расследовании данного инцидента, могут обратиться по телефонам, указанным в бегущей строке'.
  
   Часть вторая. Незваный гость хуже...
  
   Глава 1.
  
   Сознание возвращалось с трудом. Причем не одно... Вместе с ним пришла БОЛЬ. Да такая, что оживать сразу расхотелось, а очень захотелось вернуться обратно в небытие. Хоть на чуть-чуть... Но - увы! Очевидно, я исчерпала лимит своего везения на ближайшее время. Пришлось, не раскрывая глаз, провести быструю инвентаризацию. Результат огорчил.
   Дико ломит все тело. Мышцы, суставы, связки и даже кости просто передрались между собой за право напомнить о себе большей болью. Такое впечатление, что меня пропустили через мясорубку, а потом попытались слепить обратно. Но не преуспели, потому что что-то встало не так, а что-то просто отказалось работать, как положено. Любая часть тела отзывается на малейший намек на движение вязкой болью. Кажется, что у меня болят даже клетки эпидермиса и лейкоциты с эритроцитами.
   Черт! От таких мудреных слов к общей вакханалии радостно присоединилась и голова. И не просто с легкой мигренью, а с бронебойной болью, захватившей мозг, черепную коробку и прочие составные части. И какой дурак сказал, что череп болеть не может, потому что он - кость. Его бы на мое место...
   А ещё жутко хочется есть и пить. Пить, пожалуй, больше. Такое впечатление, что меня неделю жаждой морили.
   Нет, ну как же ломит виски. Давление, что ли... На здоровье я, вроде бы, не жалуюсь, но в мои сорок два даже неловко как-то не иметь ни одной болячки. Вдруг однажды не замечу, что померла...
   Да, что-то юмор у меня полез какой-то черный. Нет, ну как же голова меня достала. Даже прочий организм в какой-то момент переплюнула и затмила.
   - П-и-и-и-и-ть, - еле протолкнула одно-единственное слово через пересохшие губы. Надо на ночь кремом помазать.
   - Ребята! Ансергевна очнулась!
   Господи, кто ж так орет?! Я ж вроде пить просила, а не концерт по заявкам. Пришлось раскрывать жутко тяжелые веки и пытаться сосредоточиться. Надо же - болит голова, а на зрении сказывается. Все, как в тумане - мутное и нечеткое. И паленой синтетикой воняет. Пластмассу, что ли, где-то жгут? Или мусорка горит? А откуда здесь мусорка? Не, это слишком сложная мысль для моей головы. Не буду принюхиваться, а буду присматриваться.
   Ага, это Элька скачет возле меня сумасшедшим кроликом.
   - Маринка, живо сюда! - О, и Амирчик голосит дурным медведем.
   Но орёл! Вопит, а не забывает при этом поить меня жутко вкусным соком из пластикового стаканчика. Интересно, а медведи бывают бешеными? Не помню. А орлы? Надо будет у Севочки уточнить. Ой, Севочка!
   Я рывком подскочила (Амирчик только успел стакан перехватить), сбросила со лба мокрую тряпку и заполошенно заозиралась.
   Ага, лежу на лавке в вагоне метро. Куда-то делся вертикальный срединный поручень, поэтому лежу свободно. Сам вагон, как после бомбежки, перекорежен весь и стекла выбиты, а за ними сплошная темнота... Так, а с нашего конца весь торец как-то странно выглядит. Такое впечатление, что вся стена обуглилась и... расплавилась? Как будто обшивку стены сплавили со стеклом и полученную массу заново растянули на всю поверхность. А стекло на месте межвагонной двери уцелело. Только грязное очень. Ничего через него не видно. И короткие сиденья куда-то исчезли, а стены и потолок в разводах от копоти. Черт, освещение какое-то странное. Стационарные лампы не горят. Ну, это и понятно - закоротило тут электрику не слабо! Но почему аварийное не включилось? И где спасатели?
   - Где Севочка?
   - Севка, быстро сюда! - скомандовала подскочившая к нам Маринка, пытаясь уложить меня обратно и водрузить мокрый компресс на место. - Да живей ты ногами шевели! Она не ложится, пока тебя не увидит! Хоть голос подай!
   Мимо Эльвиры и Амирчика протиснулся запыхавшийся Севочка и наклонился ко мне.
   - Ансергевна, я тут! Чего надо?
   - Как ты себя чувствуешь? - я попыталась ощупать Колокольчикова.
   Он захихикал и поежился.
   - Нормально, а чего мне станется?! Я ж дальше всех оказался и меня ещё Гарик и Сережка собой прикрыли. Это вас с Мишкой сильней всего прихватило, а нас только краем задело.
   - А с Мишей что? - я опять дернулась подняться. Многострадальная тряпка опять шлепнулась вниз.
   Маринка обреченно взвыла белугой:
   - Петров! Теперь ты!
   В пустом окне вагона показалась взъерошенная и местами лысая башка Петрова.
   - Ансергевна, со мной все в порядке! Только волосы припалились. Не волнуйтесь. Наши все целы и здоровы. Только вы дольше всех в себя не приходили. Так я пошел? - повернулся он к Маринке. Та кивнула.
   - Куда пошел? - опять встревожилась я.
   - Вам ребята все расскажут, - бодро прокричал мне Мишка, ускакивая куда-то в... ночь?..
   - Маринка, а что я до темноты провалялась?
   Эльвира всхлипнула и отвернулась, Амирчик прижал её к себе и погладил по голове, Севочка тут же слинял.
   - Анна Сергеевна! - переключила на себя мое внимание Светлякова. - Вы только не волнуйтесь, но...
   - В чем дело? - я вновь обрела свой 'учительский' голос. Ещё бы сидеть разрешили...
   - Мы провалились, - выдала на одном дыхании Маринка.
   - Куда? - опешила я.
   - А кто ж его знает куда? - развел руками Амирчик. Элька пристроилась поближе ко мне. - Мы, когда очнулись, сразу ничего не поняли. Вагон стоит с темными стеклами, все валяются вперемешку на полу и сиденьях, вокруг темень - хоть глаз выколи. Пока сориентировались, пока фонарики достали, пока первую помощь пострадавшим оказали, а тут стали пытаться дверь открыть, до стекла дотронулись, а оно и посыпалось мелкой крошкой. А за этим и другие. Как будто цепная реакция по всему вагону пошла. Хорошо ещё, что все наружу. Народ голосить начал. Серега на улицу выбрался и орет: 'Тут пустыня вокруг'. Мы думали, что он умом тронулся, а потом Гришка к нему вылез и подтвердил. А Мишка, когда очнулся и в разум вошел, ещё и созвездия не узнал. Говорит, что мы не на Земле. Мы ему сразу поверили, а только остальные нас слушать не хотят. Вы бы поговорили с ними, а? Нам же надо всем вместе держаться, пока не разберемся в ситуации. А эти, которые в конце вагона ехали, сразу 'в отказ' пошли. Пока Мишка, я и Гарик их не 'успокоили' никак угомониться не хотели. И девки их такие вредные. Все время царапаются, - Амирчик машинально потер правую руку, на которой зеленели следы от царапин.
   Ага, девочки уже смазали зеленкой боевые раны. А где взяли? Тьфу ты, склеротичка, я ж в свою домашнюю аптечку лекарства купила. Уй, дом! Как же теперь? Боже мой, и что нам делать? Так, спокойно, на тебе дети.
   - Ясно. А почему освещение такое странное?
   - Так тут все место странное, - пожал плечами Амирчик. - Чем темнее было небо, тем камни ярче светились. Причем черным светом. А когда небо светлеть начало, то и камни стали серый свет испускать. Да вы сами посмотрите.
   Я приподнялась на сиденье, придерживая на голове мокрый компресс, и высунулась в оконный проем. Ух, ты! Прямо напротив высились громадные черные камни-исполины. Метров по шесть-семь в высоту. Насколько могу судить - камни стоят по кругу. И круг немаленький. Метров пятьдесят в диаметре. Причем, судя по удалению и кривизне, мы находимся в самом центре этого природного феномена.
   Или не совсем природного?.. Уж больно точно расположены каменные столбы. И между ними четко выверенное расстояние. Причем неодинаковое, а подчиняющееся какой-то схеме. Надо будет потом вывести зависимость. Через просветы чуть светлеет небо. Наверное, скоро рассвет. Что-то мне эти столбы напоминают...
   - Ансергевна! А вам не кажется, что это здорово смахивает на Стоунхендж? - подала голос Маринка.
   Точно! Только здесь масштаб покрупнее, и столбы везде целые. Да и перекрытий на них нет. Похоже, но не совсем...
   - Меня смущает отсутствие перекрытий, - я пожевала губу. - Или у нас так специально испортили общую картину?..
   - Верняк, - загорелся Амирчик, - это межпространственный портал. А у нас на Земле его сломали, чтобы мы не могли шастать туда-сюда по другим мирам.
   - Угу, - буркнула я. - Очень кому-то надо было нас к Земле приковывать. Если какая-то инопланетная цивилизация и создала что-то подобное, то наши вояжи им были бы до лампочки. Слишком велика разница...
   Тут ближайшая к нам половинка двери со скрипом отъехала в сторону, и в вагон завалили радостные и возбужденные Гришка, Мишка, Сережа и Томочка. В руках Петров и Рябкин держали здоровенные железные палки, которыми тут же заблокировали дверной проем. Где они эти дрыны раздобыли?
   - Нашли! Мы проход нашли! - довольно загомонили ребята.
   - Какой проход? - удивилась я.
   - Наружу, - коротко и непонятно ответил Рябкин.
   - А зачем нам наружу? - продолжала недоумевать я.
   - Нельзя нам тут оставаться, Ансергевна, - присел передо мной на корточках Гриша. - Место тут плохое. Пески вокруг черные. Я, конечно, не Паша Хоботков и дозиметра у нас нет, но могу сказать, что такой песочек может оказаться весьма и весьма радиоактивным. И воды здесь нет. А у нас только два полуторалитровых баллона с Амиркиной водой, четыре пол-литровых бутылочки с минеральной и ваши пять литровых пакетов с соком. И все. А нас одиннадцать человек. Надолго не хватит. Тем более что часть жидкости мы уже употребили по назначению.
   - Ага, поняла. Стоп, а остальные пассажиры как же?
   Гришка скривился.
   - Шпана решила самостоятельно выбираться. Флаг им в руки. Сейчас курочат водительскую кабину. Нас туда не пустили. Сказали, что весь хабар на той стороне вагона их. Решили пересидеть здесь до утра. Баба Саня, которая с внуками, готова идти с нами, но у неё при переброске сердце прихватило. Марин? - вопросительно посмотрел он на девочку.
   Она отрицательно помотала головой.
   - В ближайшие сутки её нельзя трогать с места. У нас же кроме валокордина и но-шпы ничего нет. Если б мы были дома...
   - Так вот, - перебил её Гриша, - баба Саня предложила нам забрать её малых. Я согласился, - и смотрит на меня.
   А что я? По мне так и бабулю тоже надо забирать. Я кивнула.
   - Ага, - повеселел Гришка, - ещё с нами пойдет Лафи, это которая с фейерверком на башке. Остальные собираются сидеть на месте и ждать спасателей. С ними сейчас там Гарик, Севка, Иришка и Таня общаются. Может, уговорят...
   - Что вы такое несете, молодой человек?! - раздался визгливый мужской голос. - Я, как взрослый и образованный человек, утверждаю, что все это чушь и детский лепет. Вы просто перечитали на ночь дешевую фантастику. И потом, в любой литературе сказано, что в таких непонятных случаях, как наш, надо не дергаться непонятно куда, а сидеть на месте и ждать помощи. Даже, если это, как вы выражаетесь, 'другой мир', то здесь наверняка присутствует хоть какая-то цивилизация. И наше появление для них не пройдет незамеченным. Оставьте нас в покое! Мы же ничего от вас не требуем. Хотя вы могли бы и поделиться с нами вашими запасами воды и продовольствия. Идите отсюда, идите. Пока мы не начали принимать более решительных мер. В том числе и против вашего вопиющего вандализма. Не так ли, Снежана Егоровна?
   - Полностью с вами согласна, Леонид Яковлевич, - пробасила какая-то женщина. - Эти современные дети совершенно не умеют себя вести. Когда я была в их возрасте...
   Дальше я не стала прислушиваться, потому что возле нас появились три 'переговорщика'. Причем Гарик кипел от возмущения и размахивал руками, а на нем буквально висели Севочка и Таня и что-то тихо ему втолковывали.
   - Ансергевна! - кинулся он ко мне. - Почему они так? - Губы дрожат, чуть не плачет. - Мы же, как лучше хотим! И воды им дали, и печеньем поделились. А они...
   - Тихо-тихо-тихо... - я прижала его к себе. - Мы, взрослые, тоже разные бываем. Это же я знаю, какие вы у меня умные, решительные, добрые и смелые, а они судят по сложившимся стереотипам. Наверняка ведь уравняли и вас, и тех субчиков.
   Глажу его по спине и чувствую, как он дрожит. Господи, да ему же страшно! Я обвела взглядом остальных. Глаза громадные, губы стиснуты, плечи напряжены. Они же совсем ещё дети, а на них навалился такой кошмар. Ещё и я вырубилась не по делу. Нет, хватит лежать. Надо вставать и воодушевлять. Учитель я или где?
   Решительно откинула в сторону одеяло... нет, скорее покрывало. Стоп! Откуда у нас это?
   - А... - я приподняла кончик покрывала и вопросительно глянула на ребят.
   - Купили, - тут же пояснила Томочка.
   - У кого? - опешила я. - И за что?
   - А у этих двух торговок с оптового, - пояснила Тамара. - Выгребли всю наличность из карманов. Кстати, вашу тоже. И выкупили у них почти весь товар. Три покрывала уступили шпане, а то они возбухать начали, а восемь себе забрали. Одним баба Саня накрыта. Вы не против?
   - Я - нет, - я пожала плечами. - А они не сильно возражали?
   - Что вы, - всплеснула руками Томочка, - они чуть от счастья не... Сильно радовались. Мы ж у них эти покрывала по пять тысяч за штуку купили. А у них всего товара тысяч на десять было. Кто ж от такого навара откажется? Там ещё наборы постельного белья остались и какая-то бельевая мелочевка, но это они продавать наотрез отказались.
   Да, не хило. Но с другой стороны, на фига нам здесь деньги?.. А судя по тому, что мне было совсем не жарко, ночи здесь прохладные.
   - Ладно, с этим разобрались. Кстати, а кульки не пострадали? И куда вы их дели? Там же, как я понимаю, наши главные сокровища хранятся.
   Ребята расступились, и я увидела на противоположном сидении все наше имущество: мои кульки из гипермаркета, сумочки девчонок, рюкзачок Амирчика с баллонами воды, прозрачные пакеты с покрывалами и какие-то два пластиковых ведра и две корзины, закрытые марлевыми тряпочками, и ещё один рюкзачок.
   - А это что за вещи? Вроде, у нас такого не было?
   - А это баба Саня попросила её имущество вместе с нашим положить, - пояснил Мишка, - а то некоторые нехорошо на него коситься начали.
   - А где сама владелица?
   - Так вон же лежит, дальше по вагону, - вмешался Севочка. - Там с ней Иришка осталась и внуки её - Сашка и Шурочка Азаровы. Им по десять с половиной лет.
   Да, фантазия у родителей этих детей прямо скажем - странная. Назвать близнецов одинаковыми именами, да ещё и 'Гусарскую балладу' спародировать.
   - А эта... как её... Ну, которая с плеером.
   - А, Лафи, - помог мне Гришка, - снаружи шарится. Все надеется дорогу обратно отыскать. Вообще-то она Глафира Скамейкина, но просила называть её Лафи Мей. Её Мишка знает. Они раньше в одной школе учились.
   Мишка скривился:
   - Это ещё в первом классе было. И она из параллельного была.
   - Ага, - кивнул Рябкин, - а кинулась к тебе так, как будто вы с яслей вместе отираетесь.
   Мишка скорчил гримасу, но промолчал.
   - Ну, если со всеми разобрались, то рассказывайте, что вы там нашли.
   - Проход в песках, - серьезно пояснил Гриша. - Песок здесь не только черный, но и практически зыбучий. Ничего не держит. Так мы отвинтили горизонтальные поручни, которые над дверями в НАШЕЙ части вагона, и стали прощупывать ими дорогу, как слегами на болоте. Сережка вовремя вспомнил, что дорогу внутрь кромлеха обычно ориентировали на Солнце или Луну. Солнце мы ждать не стали, а вот здешняя луна сейчас в фазе полнолуния. Вот на неё мы и пошли. И почти сразу же наткнулись на проход. От платформы удалились по нему на десять метров, поставили там все короткие поручни, которые успели демонтировать, и сразу назад вернулись. Анна Сергеевна, как вы себя чувствуете? Идти сможете?
   Я прислушалась к себе. Вроде, все в порядке. Даже голова меньше болит.
   - Да, смогу.
   - Тогда надо уходить. Что-то мне совсем не хочется встречать здесь рассвет. Какое-то тягостное предчувствие.
   - А что будем делать с остальными? Может, я попробую с ними поговорить?
   - Смысла нет, - пожал плечами Рябкин. - Они сейчас в шоке. Цепляются за прежние иллюзии. Мы же все равно вернемся сюда через сутки за бабой Саней. Пусть остальные дойдут до кондиции. Тогда и сговорчивее будут.
   - А шпана их не обидит?
   Гришка пожевал губами.
   - Определенный риск есть. Но с них же брать нечего. Все самое ценное у нас. Бабе Сане оставим маленькую бутылочку воды и шоколадку. Вряд ли на это позарятся. Пусть думают, что мы бросаем её здесь. Тогда и сочувствовать будут, и не обидят.
   Мой наивный мальчик! Люди за меньшее друг другу глотки перегрызают. Тут к нам подбежала Иришка.
   - Ансергевна! Там вас баба Саня зовет. Вы сможете к ней подойти?
   Я обулась и осторожно встала. Амирчик тут же подставил мне локоть.
   - Ансергевна, держитесь.
   Так мы с ним и поковыляли. Но с каждым шагом я чувствовала себя все увереннее и увереннее. Нет, обузой моим детям я не стану.
   Да, если в нашей части вагона царило оживление и деловая активность, то в середине - уныние и тоска. На одном сидении, головой к крайнему поручню, лежала баба Саня, укрытая таким же покрывалом, как у меня, в голове у неё прямо на полу сидели жутко перепуганные и нахохлившиеся детишки. Дальше весь угол занял мужчинка с портфелем. Наверное, Леонид Яковлевич. Напротив расположились все остальные пассажирки: дама с кошачьей переноской и две торговки. Причем последние так заняли сиденье, что Снежане Егоровне достался только маленький кусочек.
   А в конце вагона было почти пусто. Компания молодых людей куда-то рассосалась. Маячили только две девицы и парень. Дверь в кабинку водителя была приоткрыта, и оттуда слышались скрежещущие звуки и выразительный мат. Поручни отсутствовали, как и у нас, а с лавок были сняты спинки.
   Я присела рядом с бабой Саней. Пожилая женщина цепко ухватила меня за руку. Близнецы зашевелились и передвинулись ближе.
   - А ну-ка, брысь к Ирине! Мне надо с тетей наедине поговорить, - велела им бабушка. Дети нехотя послушались. - Анечка! Ничего, что я так по-простому? - Я кивнула, женщина потянула меня к себе поближе. - Прошу тебя, сбереги внучат, - горячечно зашептала она мне. - Не сможешь за мной вернуться - забудь, не рискуй. Скажи им, что померла бабушка. Все добро мое возьми, но только их сбереги! Заклинаю тебя! Не брось моих детей! - и попыталась поцеловать мне руки.
   Я опешила и стала вырываться.
   - Да вы что?! С ума сошли?! Конечно, я о них позабочусь! Обещаю. Как же иначе. И вас мы заберем! Обязательно! Только дождитесь нас. Хорошо? Вы мне верите?
   - Верю, - прошептала женщина и смахнула слезы. - Тебе верю. Потому что видела, как твои детишки горой за тебя встали, когда эти... - мотнула она головой в сторону конца вагона, - хотели тебя с лавки скинуть. Да и меня защитили. Славные они у тебя и драться могут. Даже девочки. Ты и моих научи. Сейчас время такое, что иначе нельзя. А если сумеете домой вернуться... Адрес домашний они знают. У них ведь кроме меня никого нет. Родители прошлым летом погибли. Пьяный за рулем автобусную остановку проутюжил. Сын только и успел детей оттолкнуть, а сам с невесткой там остался... Так ты их в детдом не отдавай. Богом прошу. Похлопочи, может, опеку сможешь оформить. Они у меня к работе привычные, в тягость тебе не будут, а квартиру нашу сдавать можно. Все ж лишние деньги. Не бросишь?
   - Клянусь, - с трудом протолкнула я комок в горле.
   Баба Саня потянула меня к себе, поцеловала в лоб и перекрестила.
   - Иди. С богом! Нечего вам здесь делать. Плохое тут место - смертью воняет. Уходите.
   - Мы там вам воду оставим и шоколадку, - прошептала я ей на ухо. - До следующей ночи должно хватить, а завтра мы вернемся.
   Женщина устало кивнула и оттолкнула меня слабой рукой.
   - Уходите.
   Сборы наши продолжались недолго. Мы только равномерно распределили груз по имеющейся таре, собрали все открученные трубки, перенесли бабу Саню на мое место, простились с ней до завтра и ушли.
   ...На улице было зябко и муторно. Вроде бы и небольшая защита от покореженных стен вагона, но ощущение такое, как будто с домом расстался.
   Ребята уверенно вели нас к найденному проходу. Вокруг чернел песок, а под ногами у нас пока что какая-то твердая поверхность, по-моему, темно-красного цвета и почему-то песка на ней совсем нет. В царившем вокруг полумраке оттенки цветов смотрелись весьма приблизительно. Да, форма у этой платформы очень правильная. Интересно, это что-то вроде алтарного камня? Или таковой накрыт сейчас нашим вагоном?
   Я осмотрелась. По мере удаления стала лучше вырисоваться вся картина в целом. Если принять за точку отсчета наш вагон, то получается что мы внутри правильного круга диаметром не меньше пятидесяти метров. В центре круга твердая платформа примерно двадцати пяти метров в диаметре. Вагон метро расположен не строго по центру, а со смещением. Потому что наш конец вагона отступает от края платформы метра на три-четыре, а противоположный - почти нависает над песком. То есть та сила, что заволокла нас сюда, очень аккуратно перетащила весь вагон целиком. Ну, почти весь, потому что колеса отсутствуют. Собственно, отрезано все, что ниже пола. А если бы его разделило выше и не только по горизонтали, но и вертикально? Ужас!
   И ещё, наш конец вагона выглядит обгоревшим, а противоположный, похоже, остался нетронутым, судя по тому, как там активно шуруют 'конкуренты'. Интересно, что ценного может быть в кабине водителя? Кресло? Приборы? И зачем им спинки сидений?
   Правда, мои хомяки короткие сиденья целиком утянули, и все железные палки-поручни отвинтили и сейчас с сопением это добро волокут. Даже девчонок припахали: уложили концы каких-то кривых палок им на плечи, а в середине закрепили груз. Наверное, так легче.
   Мне ничего нести не дали, кроме моей сумочки. Сказали, что мне надо ещё окрепнуть и прийти в себя. Ладно, пока подчинюсь...
   Через пару минут мы приблизились к указателям. Теперь выстроились строго в цепочку. Впереди Гриша, за ним Сережа, потом Маринка, Томочка, Севочка, Лафи, Элька, Амир, Таня, Иришка, Гарик, близнецы, я и замыкающим - Мишка, который по дороге собирал все расставленные ранее металлические указатели.
   Идти было не трудно, но как-то неприятно. Такое впечатление, что под ногами не песок, а кисель. И стоит немного затормозить, как он тебя проглотит.
   Проваливалась я почти по колено. К моим голым ногам все время прилипали песчинки. Надо будет что-то придумать, а то так ноги растереть недолго. Хорошо, что босоножки я закрепила дополнительными веревочками, а то в таком месиве их и потерять недолго. Эх, надо было кроссовки одевать, а ещё лучше сапоги! Но кто ж знал?..
   Гриша уже достиг границы каменных столбов и быстро свернул вправо. Остальные за ним. Мы тоже ускорились. Неприятно оставаться одним в этом странном месте. Умом понимаешь, что тебя не бросили, а все равно паника во весь рост.
   Пересекая границы кромлеха, я пропустила Петрова вперед и оглянулась. На центральной платформе столпились несколько парней и смотрели нам вслед. Нехороший взгляд, тяжелый. Но почему-то мне вдруг захотелось позвать их и увести за собой. Защемило сердце. Нельзя так, не по-людски. Надо было и их выводить. Пусть они не такие, как мои дети, но они тоже чьи-то. Не может быть, чтобы ничего нормального в них не осталось. Надо только глубже копнуть и...
   - Ансергевна! - позвал меня Гриша, - С вами все в порядке? Вы идете?
   - Да, Гриша, иду.
   Думай о своих детях. На тебе теперь не одиннадцать детей, а четырнадцать. И ты за них отвечаешь. Я вздохнула и ускорила шаг.
   Перед нами расстилались сплошные пески неприятного багрово-красного цвета. Или это луна здесь такая 'кровавая'? Вон висит бордовым фонарем. Крупная, зараза. Раза в полтора больше нашей земной. Точно, мы не на Земле. А я так надеялась, что детям померещилось... И никакого намека на зелень не наблюдается в пределах видимости.
   Ладно, будем надеяться, что это из-за влияния кромлеха. Вдруг, вон за тем барханом нас ждет оазис? Все равно у нас нет другого выхода. Только - вперед. До упора...
  
   Глава 2.
  
   Рябкин повел наш караван по верху песчаного бархана и все время командовал, чтобы мы внимательно смотрели под ноги. Прохладное время суток в пустыне - самое время для 'прогулок' её обитателей. А что здесь может водиться даже Севочка предположить не может. Если планета другая, то и населяют её совсем не наши земные твари. И что от них ожидать - неизвестно. Пока не встретишь - не поймешь. Но лучше уж оставаться в неведении. По крайней мере, в первое время. И так ребята свои длинные палки несут наподобие копий. Миша сказал, что на привале они попробуют пристроить к ним те ножи, что я приобрела сегодня днем на распродаже. Господи, как же давно это было...
   Близнецы все время оглядывались и перешептывались, норовя притормозить. Причем все их замыслы читались на раз. Пришлось крепко взять их за руки.
   - Мы вернемся за вашей бабушкой завтра. А сегодня мы должны найти воду. Вы же понимаете, что без воды мы все умрем?
   - Понимаем, не маленькие, - буркнул Сашка, - а чего мы с ней не могли остаться? Вдруг её кто-то обидеть захочет? Кто ж ей поможет?
   - Ты ж видел, что я договорилась со Снежаной Егоровной. И Леонид Яковлевич тоже обещал помочь. Там еще тетя Зина и тетя Катя остались. Не одна твоя бабушка будет.
   - А чего они помогать будут? Они ж ей чужие, - продолжал спорить мальчик.
   - А мы им заплатили, - вмешалась Томочка, поправляя палку на своем плече. Передний конец в их связке тащила Маринка. Молодцы ребята, хорошо по росту подобрали пары. Маринка и Томочка у нас самые невысокие, Иришка и Танюша - среднего роста, а Элька и Лафи - форменные дылды. - Дали пачку печенья и банку вишневого джема, которое некоторые... - тут она с осуждением покосилась на меня, - натихую покупать пытаются.
   Да, грешна, люблю покупное вишневое варенье, а мои знатоки и 'борцы' за здоровый образ жизни записали его во вредные продукты, и подвергают меня остракизму за поглощение сего лакомства.
   - Да, ладно, - легкомысленно отмахнулась я от Томочки. - Мне уже все есть можно, потому что мой организм уже не растущий и даже совсем наоборот. Это вам надо следить за тем, что в рот тащите.
   - Ансергевна! - мигом вскипела импульсивная Маринка. - Режим питания надо соблюдать в любом возрасте. Даже в вашем! От неправильного питания большая часть проблем с желудочно-кишечным трактом, а это в свою очередь может привести к...
   - Мариш! - примирительно буркнула я. - Была неправа, раскаиваюсь. Лекцию ты мне прочтешь на ближайшем привале, а сейчас лучше под ноги смотри. И не поднимай их так высоко. Гриша велел идти шаркающим шагом. Так в пустыне ходят.
   Маринка вздохнула.
   - Ага, так песок в воздух поднимается и на зубах скрипит. А ещё я ногу растерла. Надо будет зеленкой смазать и заклеить пластырем. Хорошо, что вы много всего сегодня купили. Хоть какое-то время продержимся. Ансергевна, как вы думаете - мы найдем воду?
   - Найдем. Обязательно. Потому что иначе не выживем. А жажда жизни у человека - это самый сильный инстинкт.
   - А вдруг этот инстинкт убьет в нас людей? - вскинула на меня глаза девочка. - Озвереем и будем друг друга убивать, чтобы выжить... Страшно.
   - Ты веришь в то, что Гриша или Севочка накинутся на тебя с ножом? - опешила я.
   - Нет, - помотала головой Маринка, - наши - нет.
   - А кто тогда?
   - Эти, из вагона, которые остались. Мне сначала было их жалко, а потом стало страшно. Вы ж без сознания были и не видели, как они на нас сначала орали, а потом попытались силой все отнять. Причем дождались, пока ребята на улицу ушли. Хорошо, схватили кулек с той химией, что вы для уборки набрали, так остыли немного. Мы ведь даже в какой-то момент так растерялись, что даже про защиту забыли. Если бы один из них не попытался вас на пол скинуть, мы бы так и стояли в оцепенении. А тогда Мишка как озверел и ринулся напролом. Ну и мы за ним. Наваляли им за пару минут, а они за ножи. Так Гарик схватил железяку и пообещал лично из них отбивных наделать, если не утихомирятся. А тут ещё и Гришка с Серегой примчались. А вы ж знаете, Гришка, когда озвереет, страшным становится. Даже я его боюсь. Так те поворчали немного и отступили. А потом Гришка остыл, провел с ними переговоры и заключил временное перемирие. Вот так.
   Да, хорошенькие дела там творились, пока я в отключке валялась. Хм-м-м, а ведь я Рябкина никогда озверевшим не видела. А Маринка, похоже, и раньше наблюдала. Интересно, где?
   - Ладно, они там остались. Завтра заберем бабушку оттуда и постараемся с ними пока в контакт не вступать. Может, одумаются.
   Светлякова вздохнула и поправила съехавший конец железки.
   - Может, и одумаются, но я в это слабо верю. Вы, Анна Сергеевна, плохо знаете современную молодежь. Наше поколение иногда готово на все, ради достижения личной выгоды. Боюсь, как бы они не дождались, пока мы не найдем воду, а потом придут и все у нас отберут. Хорошо, если в живых оставят...
   Нормально, дожилась. Мне моя ученица говорит, что я от жизни оторвана. Да, современная молодежь - это что-то...
   - Вот, когда придут, тогда и решим, где их закапывать будем, - оптимистично заявила я, а то мои дети совсем как-то загрустили и раскисли. И ещё этот чертов песок. - Интересно, долго Гриша нас вперед тащить будет?
   Рябкин как услышал меня, потому что резко свернул вниз к подножию бархана. Ага, там какие-то камни из песка торчат. И даже пытаются из себя небольшую горку изобразить.
   - Привал! - громко скомандовал Гриша. - Обустраиваем дневную лежку. Пока солнце не взошло. И давайте, по-быстрому, решайте 'личные' дела. Можно, прямо за камнями. Не забывайте песком присыпать и ходите только по двое-трое. Всем понятно? - Народ усиленно покивал.
   Точно, пока мы шли, посветлело и стало гораздо теплее. Наверное, рассвет уже начинается. Вон как небо... пожелтело? Интересно, здесь небо не голубое, а желтое? А растения тогда с какими листьями? Хоть бы одно увидеть.
   Первые страждущие побросали поклажу и помчались за камни. Надо тоже себе кого-нибудь в пару подыскать. Хотя, пристрою Сашку к Сереже, а сама Шурочку выгуляю...
   Я оглянулась назад. Каменный круг темнел громадой на горизонте. За этот час мы удалились примерно на километр. Может, чуть меньше или больше. В пустыне вообще все расстояния смазаны.
   Гришка сказал, что мы пойдем по ночам, ориентируясь на звезды, а днем будем спать. Это правильно. По жаре идти не стоит - только влагу с потом потеряешь, а пройдешь совсем чуть-чуть.
   Пока я глазела по сторонам и решала 'личные' дела (и как я не озаботилась покупкой туалетной бумаги? Тут же даже лопухов нет! Хорошо ещё, что у меня в сумочке завалялся пакетик с бумажными носовыми платками), ребята уже начали оборудовать нам лежбище.
   Между камней закрепили несколько поручней, а на них в два ряда набросили покрывала, скрепив их попарно какими-то проволочками. Так, чтобы между рядами остался воздушный просвет. К свободным концам покрывал привязали по два полиэтиленовых мешочка с песком и прикопали их поглубже. Переднюю стенку тоже закрыли одним покрывалом, а задняя получилась закрыта стеной из камней. Интересно, оттуда никто не вылезет познакомиться? На песок уложили два коротких сиденья, а на них набросили оставшиеся покрывала.
   Теперь у нас была импровизированная палатка. Небольшая, но мы должны поместиться. Близнецы ещё совсем некрупные, да и наши девочки тоже габаритами не отличаются.
   Гарик, Севочка и Амирчик в стороне копали яму, ловко орудуя кривыми трубками. Ага, это крепеж поручней. Да, мои хозяйственные дети прибрали все, что 'плохо' лежало, висело и стояло. Интересно, зачем им яма? Я подошла поближе.
   - И что это будет?
   Яма уже достигла примерно полуметровой глубины при метровом диаметре.
   - Это водосборник будет, - пропыхтел Севочка, вгрызаясь в глубину. После операции его как прорвало на физические нагрузки. За всю предыдущую жизнь отрывается...
   - Как? Мы нашли воду? - обрадовалась я.
   Мальчики дружно вздохнули и вытерли пот со лба. Амирчик взялся пояснять:
   - Нет здесь источника воды. Но можно сделать искусственный конденсатор. Сейчас углубим яму ещё на немного, накроем её полиэтиленом, закрепим по краям песком или камнями, а в центр положим груз. Так, чтобы получился конус. А на дне ямы, прямо под этим конусом, поставим емкость для сбора воды. До вечера можем примерно двести-триста граммов дистиллята собрать. Если на ночь здесь останемся, то вода и ночью будет капать. Было бы больше пленки, можно было ещё пару ям сделать, но... - развел руками Амирчик. - Рекомендуют ещё и зелени всякой накидать под пленку, но у нас и этого нет.
   Надо же, никогда не думала, что в пустыне можно так влагу добывать. Интересно, а они откуда это знают?
   Видимо мой интерес легко был прочитан, потому что Севочка тут же доложил:
   - А нам Сергей Николаевич много чего из своего опыта рассказывал. Он как-то с солдатами две недели в пустыне на подножном корму жил. И ничего - никто не умер, только похудели сильно. А ещё мы знаем как себя вести в джунглях, и в тайге. Только это там, на Земле, могло пригодиться, - совсем грустно закончил он.
   - И ничего подобного, - тут же 'включила' я оптимизм. - Видишь, земные знания о пустыне пригодились и здесь.
   - Да, - подключился к нам Гарик, - это нам ещё повезло, что здешний воздух для нас пригоден. А то попали бы в какую-нибудь венерианскую атмосферу и все...
   - Это кто тут мой космос трепать вздумал? - рядом нарисовался Петров. - Вы тут долго ещё? А то там вождь на совет племени кличет.
   - Не, - оценил оставшийся объем работ Амирчик, - минут через пятнадцать закончим.
   - Может вам помочь? - влезла я.
   - Да мы сами быстрее справимся, - отказался Петров, пристраиваясь к работе. - Вы лучше идите за мальками проследите, а то Маринка как-то нехорошо там шипит. Как бы они не пострадали под горячую руку...
   Мои детишки вовсю осваивали жилплощадь и прилегающее пространство. Девчонки шуршали чем-то внутри навеса, а Гриша и Сергей руководили младшим поколением:
   - Лучше размешивай, тщательнее, - наставлял Рябкин Сашку Азарова, увлеченно размешивающего в пластиковом стаканчике какую-то серую массу, - чтобы комочков не было, а то не схватится.
   А Сережа уже намазывал такую же гадость на огрызок пластиковой ручки, обмотанный каким-то куском... линолеума?.. из которой торчал нож. Шурочка держала наготове металлическую трубу. Ага, это вертикальный поручень. Хорошо, что вагон нам достался современный. Это тот, в котором боковые поручни все прямые, а не скругленные. Теперь у наших мужчин в наличии имелось восемь длинных дрынов и около двадцати коротких. Хм-м-м, а ножей в наборе только три. И куда остальные пойдут?
   Пока я размышляла о судьбе железок, Сережка закончил 'намаз' и ловко вставил нож в подготовленное отверстие, для надежности вкрутив туда винт через отверстия крепежа.
   - Всё, - удовлетворенно заявил он, - если у основания не сломается, то держаться будет.
   - Нормально, - осмотрел полученный девайс Гришка. - Тогда заканчивай с оставшимися, а я пойду осмотрюсь. Плохо, что охрану не выставить...
   - Почему? - я решила принять участие в 'мужском' разговоре.
   - Дополнительный навес не из чего сделать, - пожал плечами Рябкин. - Пока не узнаем максимум дневной температуры - рисковать не будем. Как там - с конденсатором закончили?
   - Говорят, минут через пятнадцать.
   Гришка кивнул и, уже отдаляясь, распорядился.
   - Ансергевна, вы внутрь залезайте, а то обгорите на раз.
   Я послушно поплелась к навесу, по дороге стараясь решить одну, но важную проблему: как мне реагировать на командование Рябкина? С одной стороны, я здесь самая старшая, но с другой стороны, Гриша явно лучше меня знает, как себя вести в такой ситуации, как наша. И когда я была в отключке, он не растерялся и взял на себя всю ответственность за нашу команду. И, по-моему, вполне достойно справился.
   Вправе ли я сейчас его пытаться подвинуть? Нет, не вправе. Пока я не нахожу ни единой ошибки в его действиях. Значит, и нечего мне суетиться. Авторитет мой это не уронит, а скорее даже укрепит.
   Гриша - ответственный и здравомыслящий человек. И пусть ему всего шестнадцать, но он - мужчина, которому я могу доверять. От этого и будем отталкиваться. Тем более что остальные приняли его лидерство безоговорочно. Привыкли, за все эти годы. Ха, а ведь я могу собой гордиться. Такого лидера воспитала!
   В полутемном пространстве палатки царили суета и раздрай. Девочки сортировали имущество. Руководила всем Томочка.
   - Куда ты пихаешь этот кулек? - шипела она на Лафи, что-то увлеченно запихивающую в пластиковую коробку (тоже распродажа была, набор из трех штук прихватила. Кстати, средняя у 'пескокопов' болтается). - Элька, ты ж уже этот пакет смотрела! Куда опять развязываешь? - нашла Сунько новый объект для претензий.
   - Ирка! - это уже Маринка нервничает. - А где самая большая коробка? Я ж её вот тут положила? Эй ты! - О, опять Лафи прилетит! - Зачем коробку стырила?
   - Мне нужнее, - пыхтит разноцветная. - Я тебе маленькую оставила.
   - Какую маленькую? - голосит возмущенная малышка Светлякова, наскакивая на верзилу Лафи. - У меня три флакончика. Они ж в твою 'маленькую', - передразнивает она 'чужачку', - не встанут.
   - А ты пропихни, - невозмутимо отвечает та.
   Тут не выдерживает Сунько:
   - Светлякова! Опять ты себе все лучшее тянешь?
   - Я! - задыхается от возмущения Маринка. - Это мне одной надо? Да я...
   - Стоп-стоп-стоп, - вмешиваюсь я в этот пыхтящий котел, - брейк девочки. Все - по углам. Давайте жить дружно! Сейчас Рябкин тут совещание проводить будет, а вы такой погром устроили. Сворачивайте вашу дележку, потом разберемся. И, Томочка, верни Маринке её коробку. Медицина у нас на первом месте, - и, прерывая возмущенное пыхтение Сунько, добавляю, - сразу после снабжения водой.
   Через пару минут кипение страстей слегка затихает, и девочки расползаются по углам. Скоро в палатку набиваются мальчишки, и сразу становится тесно и душно. Обувь-то мы поснимали на входе, так что ещё и амбре от потных ног добавилось...
   - Так, Тамара, докладывай, что у нас есть в 'закромах Родины', - распоряжается Гриша, устраиваясь поудобнее на покрывале.
   - Можно сначала я? - поднимает руку Маринка.
   - Ладно, не возражаю, - тут же откликается Рябкин, Томочка тоже кивает.
   - Благодаря закупкам Анны Сергеевны, на данный момент у нас следующий запас медикаментов: упаковка 'Валерьянки' на сто таблеток, сто таблеток 'Но-шпы', то есть девяносто девять, - тут же поправляется Маринка, - пять пластинок активированного угля по десять таблеток в каждой, две бутылочки зеленки и две бутылочки йода, двадцать таблеток анальгина, двадцать таблеток стрептоцида, десять таблеток сульгина и двадцать таблеток 'Фезама', одна бутылочка валокордина, двадцать больших пластинок бактерицидного лейкопластыря и две коробочки с сушеной ромашкой. - Это я для полоскания волос брала. Эх!.. - По лекарствам все. У Севочки есть его таблетки, но я их в расчет не беру. Это специализированное лекарство и годится только для конкретного применения. Теперь что касается инструментов и приборов. У близнецов мы обнаружили два ртутных термометра и грелку, а Иришка купила два одноразовых инсулиновых шприца для своей соседки. Но колоть нам нечего, поэтому это пока бесполезное для нас оборудование. Ещё я изъяла у девочек две швейные иглы и катушку ниток. В самом крайнем случае, буду шить раненых этим. Но поскольку это совсем не хирургические инструменты, я бы рекомендовала всем не доводить дело до колотых и резаных ран. Как видите, набор лекарственных средств у нас минимальный, поэтому всем рекомендация одна - не болеть! У меня все.
   - Понятно, - резюмировал Гриша. - Вопросы к докладчику есть? - Никто не отозвался. - Тогда переходим к следующему вопросу. Томочка, ты готова?
   Сунько кивнула и извлекла из кармана легких шорт блокнот. Как-то подозрительно на мой смахивает. И ручка знакомая...
   - На сегодня мы располагаем следующим имуществом: легких покрывал - восемь штук, на их приобретение потрачено...
   - Подожди, - перебил её Гриша, - по деньгам потом доложишься. Сейчас давай по предметно разбираться.
   - Как скажешь, - согласилась Тамара и продолжила: - По вашему железу я говорить не буду, потому что назначение многих предметов для меня остается полной загадкой. Что мы имеем по бытовой химии: две большие бутылочки средства для устранения известнякового налета, коробка порошка на полтора килограмма для стирки цветного белья, одно средство для полировки мебели, один освежитель воздуха в баллончике, одна бутылка клея ПВА, три стограммовых кусочка туалетного мыла с запахом жасмина, четыре стограммовых куска хозяйственного мыла для чувствительной кожи, одна бутылочка шампуня для нормальных волос, два тюбика зубной пасты и тюбик крема от загара с SPF-25. И это все. Далее по вспомогательным предметам: набор из трех пластиковых коробок с крышками (большая передана Светляковой), восемь льняных кухонных полотенец, шесть круглых ухваток для горячего, набор ножей из трех штук (передан Лавочкину), наружный термометр, казанок из облегченного чугуна, сковорода с керамическим покрытием, две упаковки спичек по десять коробочек в каждой, одна упаковка бумаги для выпечки, две упаковки пищевой пленки и одна упаковка фольги для запекания, упаковка бумажных салфеток на пятьсот штук, шесть упаковок влажных салфеток на двадцать штук каждая, клеенка прозрачная - одна штука (передана Дюбуа), набор мочалок из пяти штук для кухни, четыре зубных щетки средней жесткости, перчатки для хозяйственных работ в количестве трех пар, шесть упаковок женских гигиенических средств, два пластмассовых ведра на пять литров каждое и две плетеные корзины. А также рюкзаки маленькие в количестве двух штук, сумки женские в количестве семи штук, кульки большие в количестве трех штук и тридцать маленьких кулечков (восемнадцать передано Петрову с возвратом). Также две пластиковые бутылки на полтора литра каждая и пять бутылочек по пол-литра. По этому списку все.
   Народ дружно покосился на меня. А я что? Говорю же - там распродажа была! Когда ещё мне попадутся полотенца по шестнадцать рублей за штуку, и ухватки - по восемь рублей, а? И пригодились же! Девчонки их на плечи подкладывали под острый конец железяк. А клеенка вообще в подарок шла к набору ножей. А не возьми я их? Из чего бы мы копья делали и воду добывали? А термометр в нагрузку к сковороде прилагался, как и фольга для запекания к чугунку. А крем от загара вообще почти даром достался. Надо было два брать. Сейчас самое время им мазаться. Вот, и в бесполезных, на первый взгляд, покупках всегда найдется скрытый смысл.
   - Народ! - тут же оживился Амирчик. - Так из пищевой пленки мы можем ещё конденсаторы сделать. И воды больше добудем.
   - Ага, добудем, - покивал головой Петров. - Пленка же узкая. Как ты её крепить собираешься? Под грузом она вытянется и края разойдутся. Вся герметичность - к черту! И вместо дистиллята - одно расстройство.
   Амирчик вскинулся, а потом затих. Наверное, Мишка прав. А Томочка тем временем перешла к продуктам. Там мне все было известно, кроме содержимого Азаровской поклажи. В ведрах оказались зеленые помидоры, а в корзинах - болгарский перец, баклажаны, немного огурцов, около килограмма лука, несколько головок чеснока, пять картофелин, десяток красных помидоров, три кочана цветной капусты и головка подсолнуха. Понятно! Народ подгребал остатки с дачи. Из фруктов - в маленьком рюкзачке Саши было три килограмма яблок. На все это тут же предъявил права Севочка, потребовав собирать ему все семена для последующей посадки. Оптимист! Воду мы ещё не нашли, а он уже сад-огород разбивает.
   Ну, а в моих кульках нашлись: два стограммовых кусочка голландского сыра, полукилограммовый кусок сырокопченого свиного балыка, батон белого хлеба и половинка круглого черного, три двухсотграммовых брикетика сливочного масла, две литровых бутылки подсолнечного масла, пять литровых пакетов грейпфрутового сока, два полукилограммовых куска сливочного маргарина, пятикилограммовый пакет пшеничной муки высшего сорта, три стограммовых пачки черного чая от разных производителей, две двухсотграммовых банки растворимого кофе 'Carte Noir', две стограммовых пачки какао, три банки сгущенки, две пол-литровых банки вишневого джема (одну отдали), три пачки печенья 'Юбилейное' (две отдали), три пакетика с лавровым листом, два пакетика с черным перцем горошком, пакетик с молотым красным перцем, пакетик гвоздики, три пакетика лимонной кислоты, стограммовый пакет пищевой соды, килограммовая пачка йодированной соли, килограмм гречки, два четырехсотграммовых пакета с плющенным овсом и килограмм риса. Все. У ребят ещё нашлись начатые пачки жвачки. И на этом наши ресурсы иссякли.
   Черт! И как я все это тащила? То-то мне так руки оттягивало. И это я почти до входа в метро все на тележке гипермаркетовской везла, а как бы одна до дома добиралась?.. Я ж не меньше тридцати килограммов напихала. Жуть! Жадность человеческая погибельна для организма. Не зря же к смертным грехам относится...
   Томочка ещё пообещала навести шмон в дамских сумках. Но не думаю, что там отыщется что-то полезнее пудреницы, помады, носового платка, мобильного телефона и кошелька. Никто из нас не собирался проваливаться в неизвестный мир. Это только я озаботилась покупками, потому что ехала специально за ними, а мои ребята гулять шли.
   Когда гомон, вызванный перечислением наших богатств, стих, Гришка нацепил на мордочку торжественную мину и сказал:
   - Ну что, други мои! Теперь смотрите, что для вас дядя Рябкин припас, - и стал выворачивать свои карманы...
  
   Глава 3.
  
   Тут надо отметить, что наш Гриша крайне отрицательно относится к современной мужской моде. Особенно, к тому разделу, что занимается брюками. Другими словами, Гришка терпеть не может узкие штаны. Сколько с ним наши модельерши не бились - все без толку. Новомодные джинсы-дудочкой Рябкин забраковывает ещё на эскизной стадии. Такой фасон у нас обожает только Петров. Тому чем уже и ниже, тем кайфовее. И как он умудряется ногами драться в таком виде? Для меня загадка...
   Так вот, для Рябкина Маша специально придумала что-то типа комбинезона с просторными брюками, но с упрощенным верхом на лямках. Причем напихала туда гиблое количество карманов, начиная с нагрудника и заканчивая лодыжками. Карманы и внутренние, и наружные, и сплошные, и в сеточку, и узкие, и широкие, и на кнопках, и на змейках, и на липучках. Даже на пояснице пристроили два кармашка.
   Гришка был счастлив. Ему пошили этот 'карманный' шедевр в нескольких экземплярах из разных тканей в зимнем и летнем вариантах, так он из них круглый год не вылезает. Исключением являются только государственные праздники, официальные мероприятия и мой день рождения. На всех этих событиях Рябкин появляется в официальном костюме, но мучается при этом невероятно. Мне даже жалко его иногда становилось, но потакать его жалобным глазкам вредно для здоровья потакающего.
   Даже отправляясь с 'официальным' визитом в Каталонию Гришка пытался протащить только любимые 'штаны на лямках'. Нам с его мамой силой пришлось впихивать ему и пару нормальных джинсов и брать с него честное слово, что он их тоже будет одевать. Хотя бы раз в неделю... Как он при этом страдальчески морщился и вздыхал!
   Но теперь он вернулся в родные пенаты и тут же влез в свои самые любимые штаны. На них Ромова превзошла саму себя, впихнув Григорию пятнадцать карманов практически по всей поверхности. И вот теперь довольный Гришка опустошал свои хомячьи 'закрома'.
   На свет стали появляться многочисленные коробочки, складные ножи, фонарик, мотки проволоки, капронового шнура и прочая 'жутко полезная' разность.
   Женская часть команды взирала на все это совершенно бесстрастно, зато мужская начала восторженно повизгивать.
   - Гришка! - облизнулся Лавочкин, выхватив из этой кучи плоскую металлическую коробочку. В такой когда-то давным-давно леденцы продавали. - Ты 'потеряшкин набор' взял?! Класс! А я свой вчера выложил.
   Остальные мальчишки тоже понурились, что означало, очевидно, то же легкомыслие...
   - Что за набор? - удивилась я.
   - А это, Ансергевна, Гриша нас тренировал за границей выживать, - пояснила Маринка, демонстративно залезая в свою сумку и извлекая на свет точно такую же коробочку.
   - Ага, оборзел окончательно, - вытащила такую же из своей сумки Элька.
   - Затретировал нас совершенно, - вынула то же самое Иришка.
   - Совести у него нет ни шиша, - подтвердила Томочка, вынимая такую же коробочку из своей сумки.
   - Истинная правда, - подтвердила Танюша, прибавляя и свою коробочку.
   - Ну, девки, вы даете! - выдохнула в едином порыве мужская часть нашей команды.
   Девчонки гордо вскинули носы.
   - Так что это такое? - я взяла в руки коробочку и открыла её. Ага, в отличие от старого варианта с леденцами, в этом крышка завинчивалась.
   Ничего себе! Полный набор для выживания: аккуратно скрученная леска, два рыболовных крючка, соль в герметичном пакетике, узкая коробочка спичек, тоже герметично запаянная в целлофан, катушка ниток с двумя иголками, маленькая рулетка на один метр, снабженная диодным фонариком и маленький складной нож с фирменным швейцарским крестом на рукоятке. А поверх всего этого хозяйственного товара лежит кредитная карта.
   - По-моему, из всего этого добра в Европе могла понадобиться только кредитка, - улыбнулась я.
   - Вот, - вскинула палец Маринка, - и мы ему полгода то же самое твердили, а он заладил: 'Все может статься. Отстанете от группы в диком районе, оторванном от цивилизации, так хоть выжить сможете. Какое-то время...'.
   - И что я не прав? - возмутился сияющий Гришка. - Вы теперь нигде не пропадете со своим набором.
   - Вот очень сильно нам здесь крючки с леской понадобятся, - хмыкнула Элька. - Я ж из-за этого дурацкого набора кучу полезных мелочей выложила сегодня из сумки. Потому что вместе они никак не помещались. Лучше бы я увлажняющий крем положила и воду. И запасная обувь не помешала бы, а ещё...
   - Так, Грушина, прекращай демагогией баловаться, - прервал Эльвиру Гарик. - Мы все тут много чего могли бы с собой взять, если бы предполагали такую ситуацию.
   - Ага, - грустно кивнула Ириша, - я бы сегодня... то есть уже вчера вообще из дома не вышла. Как там мама одна осталась? - И всхлипнула. Её тут же поддержали Танюша и Шурочка Азарова. Да и у остальных глаза подозрительно заблестели. Севочка отвернулся.
   - Так, девки, кончай потоп разводить, - скомандовал Гришка. - Реветь будете, когда мы воду найдем, а сейчас каждая капля влаги вашему организму на вес золота. Поэтому вводим запрет на сопли и рыдания.
   - Гри-и-и-и-ша, - ехидно протянула Маринка, единственная из всех девчонок, не хлюпающая носом. - А как же моча? Надо было озаботиться сбором и этой 'драгоценной' влаги.
   - А мы и озаботились, - пожал плечами Рябкин. - На чем, ты думаешь, мы с Серегой замес делали? Вот на этой самой 'драгоценной'. Это вы впустую все вылили, а мы ребята хозяйственные. Вот так.
   Ой, это я что, как раз попала на этот самый 'замес'? Хорошо ещё, что предварительный сбор материала пропустила. Ладно, надо заканчивать с этой пустопорожней болтовней и переходить к делу.
   - Гриша, может, ты поделишься с нами не только своими запасами, но и своим видением ситуации?
   - Да, Ансергевна, вы правы. С базаром пора заканчивать. Ну что, други мои верные, свершилась мечта идиотов - мы 'попали'. Но в отличие от других 'счастливчиков' нам не достался мир-конфетка, а угодили мы куда-то в самую задн... в общем, в нехорошее место. Пока не найдем воду - будем считать, что нам не повезло. Крупно не повезло. Несмотря на кромлех и сам факт нашего переноса, я бы не рассчитывал на наличие здесь магии, потому что ничего такого волшебного мы делать не можем.
   - А ты пробовал? - съехидничала Элька. - Может, ты уже великий и ужасный маг!
   - Нет, Эльвира, - серьезно покачал головой Рябкин, - ничего 'такого' я за собой не заметил. Пить мне хочется так же, как и всем остальным. И никакие магические фокусы у меня не получаются - файерболы и ледяные копья я метать не могу. Так что будем считать, что этот мир такой же безмагический, как и наш. Загадкой остается, что нас может подстерегать в этих краях. Ни одного представителя здешней фауны мы, к счастью, пока не встретили. И пока не обзаведемся нормальным оружием, лучше бы так и оставалось. Плюс в нашем положении - это здешняя атмосфера. Состав её определить нам нечем, но по отсутствию последствий, можно сделать вывод о её безвредности для наших организмов. Хотя и с этим выводом я бы не торопился, потому что эффект воздействия может быть растянутым во времени. - Как же Григорий чешет! Прямо чувствуется результат ведения деловых переговоров во взрослой среде. - Первоочередная задача на сегодняшний день - это предварительная разведка местности и эвакуации бабы Сани. После этого мы можем идти дальше. Сейчас девочки соорудят перекус из самых скоропортящихся продуктов и будем спать. За день, я думаю, мы сможем определить пиковую температуру, ну а к вечеру будем выдвигаться в обратную сторону.
   - Все? - уточнила я.
   - Нет, - отрицательно помотал головой Гришка. - Мы пойдем только вчетвером: я, Серега, Гарик и Амир.
   - И я с вами, - встрял Сашка Азаров.
   Гришка подумал и кивнул.
   - А меня ты почему не берешь? - насупился Петров.
   - А на кого я девчонок и Анну Сергеевну оставлю? - вызверился Рябкин. - Считай, что это приказ. И спрошу с тебя за каждую их царапину. Понял?
   Петров сощурился, скривился, но потом всё-таки кивнул.
   - Гриша, - влезла Маринка, - я тоже должна пойти. Мало ли что там будет? А вдруг ей стало хуже или что-то ещё.
   - Светлякова, - возмутился таким коварством Гриша, - мы сами справимся. Ты нас только будешь задерживать. Лучше здесь все приготовь для приема больной. Все, я сказал, - рявкнул он на недовольно заворчавшую Маринку. - Готовьте завтрак, а мы проверим снаружи, - мотнул головой, и ребята потянулись за ним на улицу.
   Я тоже выглянула в щель. Восход солнца нам загораживал бархан, но уже было видно, что рассвет уверенно вступает в свои права.
   Когда-то давным-давно я читала путевые заметки какого-то иностранного путешественника. Не помню ни его имени, ни названия книги, но то, как он восторженно описывал рассвет в пустыне, в памяти отложилось.
   Так вот ничего подобного я сейчас не испытывала. Не знаю, может быть сказались шаткость нашего положения, неуверенность, шок и даже тщательно заталкиваемый внутрь ужас, но ничего прекрасного в окружающих нас тоннах и километрах песка я не ощущала. И небо над нами не сияло первозданной чистотой и свежестью. Обычное такое небо, только желтого цвета. И в сочетании с красным песком это здорово давит на зрение. Хорошо ещё, что солнцезащитные очки есть почти у всех, за исключением мелких Азаровых. Но им Севочка пообещал соорудить что-то из подручных средств.
   И вот за исключением этой цветовой нелепицы больше никаких впечатлений. Ничего, кроме жажды и паники. И тяжелого груза ответственности. Как бы он меня не раздавил...
   Наш скудный завтрак состоял из черного хлеба, кусочка свиного балыка, одного яблока и пары глотков воды. Сначала хотели доесть огурцы, но Маринка решила оставить их на потом, как дополнительный источник влаги.
   Вообще-то по такой жаре и без источника воды, копчености есть не рекомендуется, равно, как и прочую белковую и жирную пищу. Надо упирать на продукты с повышенным содержанием углеводов, поскольку именно в них больше всего влаги и на их усвоение не нужно много воды. Но мы решили, что наши организмы пока ещё содержат 'домашние водные заготовки', а выбрасывать пищу мы не можем, ввиду её малочисленности.
   Так что балык мы дружно приговорили. Полкилограмма на пятнадцать человек - это даже на перекус маловато. Но, увы... больше есть нельзя. И растянуть надо запас и переедать вредно... Следующими стояли на очереди сыр и сливочное масло. Их отложили на вечер.
   Севочка тщательно собрал в пакетик все семена из яблочных огрызков и припрятал это 'сокровище' в один из Гришкиных карманов. И мы завалились спать. Температура на улице стремительно повышалась, а по такой жаре самое милое дело лежать и не шевелиться.
   В палатке было тесно. Азаровых уложили на сиденья в головах, а остальные пристроились ниже - ровненькими рядами с поворотом с боку на бок всех одновременно.
   Я думала, что не смогу заснуть с такой перевозбужденной психикой и практически пустым желудком, но видимо сказалась общая усталость, и я вырубилась.
   Проснулась от внезапного ощущения чего-то кошмарного. Вот так иногда вскакиваешь посреди ночи от невыносимой жути, которую проснувшись и идентифицировать-то затруднишься. А во сне тебе кажется, что наступил полный и бесповоротный капец. И только подспудная мысль о возможности спастись, проснувшись, выдергивает тебя на поверхность кошмара.
   Я рывком села и огляделась. Дети спали разметавшись во сне, насколько смогли. Рядом со мной Севочка уткнулся носом в покрывало и подпихнул под себя руки, а с другой стороны Танюша попыталась уползти из общей кучи, но так и застряла на полпути. Так, стоп! А почему дальше такой пустой кусок? Кто там ложился? Лафи? И где она? Вышла в туалет? А почему одна? Остальные-то на месте? Не захотела беспокоить? По-моему, такая деликатность сейчас не уместна.
   - Гриша! - зашептала я, пытаясь аккуратненько растормошить Рябкина, пристроившегося рядом с Севочкой.
   Гришка тут же вскинулся и ошалело замотал всклокоченной башкой.
   - Чего? - хрипло проскрипел он со сна. - Ансергевна! Что случилось?
   - Лафи куда-то ушла. Надо пойти проверить. Покараулишь, пока я сбегаю?
   - Ещё чего! - возмутился Гриша. - Я с вами.
   - Куда ты со мной? - недовольно зашипела я. - А если она в туалете?
   - А я в сторонке покараулю, - тут же нашелся Рябкин, натягивая кроссовки.
   С противоположного конца палатки вскинулся Петров.
   - Вы куда?
   - Мишка! - тут распорядился наш 'вождь'. - Мы на улицу. Лафи нет на месте. А ты тут пока покарауль. Мы быстро.
   - Так может мне с вами?
   - Так, - зашипела я, - может мы всех подымем и дружной толпой пойдем девочку с горшка сгонять?
   - Ансергевна, - прошипел не хуже меня Рябкин, - вы бы не митинговали, а в темпе собирались. Может вашей 'девочке', - передразнил он меня, - помощь требуется. И не забудьте очки надеть.
   Да, мне казалось, что липкая жара в нашей палатке - это потолок, но оказалось, что я была чертовски не права. На улице царило ПЕКЛО. Хотя на часах было почти шесть часов вечера, но температура и не собиралась понижаться. И где вечерняя прохлада? Хотя, кто знает - сколько на этой планете длятся сутки? Может быть наши восемнадцать часов для неё это самая середина дня.
   - Ого! - протянул Рябкин, склонившись к нашему термометру. - Сорок семь градусов. И это в тени. А сколько же было на солнце? Как бы наш земной термометр не оказался со слишком короткой шкалой.
   Господи! Сорок семь! Я сдохну в этом климате быстрее, чем акклиматизируюсь. Всю жизнь предпочитала холод жаре. И вот надо же! На старости лет брякнулась в такое пекло!
   Я поправила на голове кухонное полотенце, играющее роль панамки, и поплелась за Гришкой. Тому и жара нипочем - скачет горным барашком.
   - Лафи! - позвал он, не доходя до обратной стороны нашей гостеприимной кучи камней. - Ты здесь?
   А в ответ тишина. Я рванула вперед. Класс! Никого нет.
   - Гриша! Её здесь нет.
   - Может, съели? - мрачно пошутил Рябкин, присаживаясь на корточки, поворошил острием копья песок, огляделся и выдал: - Не, здесь никого не ели. И не посещали это место с самого утра. И 'хде' ребёнок?
   - Гриша, а ты уверен, что и вокруг посторонних следов нет? Она же с самого края вчера легла. Сказала, что тесноту не переваривает. Может её утащили? Звери?
   - Ансергевна! - возмутился Гришка. - Вы уж совсем меня за идиота не держите! Мы ж 'сигналки' вокруг палатки сделали. Никто бы не пробрался, не потревожив.
   - А может кто-то снизу подрылся?
   Гришка хмыкнул.
   - Так, возвращайтесь назад, разбудите остальных и проверьте наши запасы, а я поднимусь наверх и осмотрюсь. Петрова ко мне пошлите.
   - Гриша, а...
   - Ансергевна, спорить будем потом. Выполняйте. - И смылся.
   Вот так, Анна Сергеевна! Идите себе молча и выполняйте приказ своего ученика. Дожилась, учительница!
   В палатке царило оживление.
   - Ансергевна! - кинулись ко мне Томочка и Маринка. - У нас ЧП! Рюкзак пропал, две больших бутылки воды, остаток яблок, коробка с лекарствами и так, по мелочи. Вы Лафи не нашли?
   - Нет, - покачала я головой. Картина вырисовывалась прямо на глазах. - Миша! Тебя Гриша на гребне бархана ждет. А Лафи нас похоже кинула, - повернулась я к девчонкам.
   - Вот, зараза! - ругнулась Элька. - Она мне сразу не понравилась. Ещё и ныла всю дорогу, что нам самый тяжелый груз достался.
   - Как же так?! - нахмурилась Иришка. - Мы же с ней поделились всем, что сами имели. Она же хлеб с нами разделила! Как же так можно?!
   - Идеалистка моя! - Гарик приобнял её за плечи и чмокнул в макушку. - Пропадешь ты без меня с таким характером.
   Так, а у моих подростков личная жизнь семимильными шагами вперед рванула. Раньше они при мне себе таких вольностей не позволяли.
   Видимо, мои мысли отразились на лице, потому что Иришка покраснела, укоризненно зыркнула на Гарика и высвободилась.
   - Ты чего? - удивился тот. - Можно подумать, что Анна Сергеевна не в курсе, что мы решили пожениться сразу после школы.
   Я кашлянула.
   - Гарик! Школу вы ещё не закончили.
   - Ой, Ансергевна! Мы, похоже, теперь уже все закончили, что могли. И взрослая жизнь наступила намного раньше, чем ожидалось. Так что... Если уж нам предстоит осваивать эту планету и приспосабливать её к нашей жизни, то нам нужны потомки. И это значит, что святая миссия наших девочек - нам их обеспечить. Правильно?
   - Угу, Рыжов, - буркнула Маринка, - только ты не учел малюсенький нюанс: в каких условиях нам вам этих потомков обеспечивать. На текущий момент у нас свистнули даже тот минимум лекарств, что у нас был. Так что, пока не вернете похищенное и пока не найдете нам нормальные условия для жизни - обеспечивать потомками будете себя сами. Отцы-основатели нашлись!
   Гарик запыхтел. Все дружно заржали. И в этот момент в палатку засунулась голова Рябкина.
   - Класс! Мы с Петровым, не жалея сил и здоровья, выслеживаем злостных расхитителей общак... э-э-э общественного имущества, а вы тут ржете, как дикие лошади. Так, Серега, Гарик, Сашок - на выход! Наш поход начинается раньше, чем планировалось. Следы ведут обратно в кромлех. Тамара, собери нам с собой еды. Вернемся ночью или под утро. Как пойдет... Амир - на тебе охрана, Ансергевна - на вас общее руководство.
   - Ты ж обещал, что я с тобой пойду! - возмутился Дюбуа.
   - Ситуация переиграна. Не вопи. К ночи проверишь - сколько воды собралось в конденсаторе. Заряди его и на ночь. Остаемся здесь ещё на сутки, - Гришка забрал рюкзак у Тамары и добавил. - Все, мы ушли.
   А мы остались. Расстроенные, немного напуганные и растерянные. Если уже с первых дней нас так предают, то что ожидать дальше? И почему Лафи так поступила? Странная она какая-то... Я это сразу поняла.
  
   Глава 4.
  
   Когда маленькая группа детей скрылась из вида, провожающие побрели обратно. Поели безо всякого аппетита. Предательство нас морально подкосило. И пусть Скамейкина не была 'нашей' изначально, но мы же к ней отнеслись нормально.
   Да, права Маринка, я совсем не разбираюсь в реалиях. Но тем ужаснее осознание того факта, что и своих учеников я, похоже, воспитала не совсем правильно. И как они будут выживать в современном мире? Ну, когда мы туда вернемся. А, собственно, вернемся ли?.. Так, стоп, прекратила. Хандра и депрессия - это непозволительная роскошь. Надо экономить не только воду, но и эмоции.
   Пока я предавалась меланхолии, мои ученики быстренько убрали остатки нашей скромной трапезы и сейчас шумно обсуждали проблему с добытой водой. Амирчик и Севочка проверили водосборник и принесли пол маленькой бутылочки собранной воды. Мальчишки утверждали, что это совершенно чистая жидкость, а Маринка настаивала на её кипячении.
   - Так, чего шумим? - вмешалась я.
   - Ансергевна! Хоть вы им скажите, - бухтела Светлякова. - Как можно употреблять в сыром виде непроверенную воду? Мы же ни состава почвы не знаем, ни содержание в ней вредных веществ. Может, там всякие бактерии и вирусы окопались? А мы их прямо так внутрь организмов и запустим.
   - Ну, ты и скажешь! - возмущался Амирчик. - Я ж тебе уже в сотый раз заявляю, что в таких водосборниках собирается только чистый дистиллят. А ты прямо, как не родная вопишь!
   - Дюбуа! - окончательно вызверилась наша местная санстанция. - А я тебе в сто первый раз отвечаю, что это не наша земная пустыня. И что тут водится, я не знаю. А проверить нам не на чем. Оборудование и лаборатории остались где-то далеко-далеко. Но это не повод пренебрегать элементарными правилами гигиены.
   - Так, понятно, - покивала я головой, вклиниваясь между пыхтящими спорщиками. - Вы оба правы и не правы одновременно. Вот скажи мне, Амир, ты можешь поручиться за абсолютную безопасность собранной воды? - Амир подумал и неохотно замотал головой. - Вот видишь. А теперь ты, Мариша, скажи, как ты собираешься кипятить собранную воду?
   - На огне, конечно, - удивленно посмотрела на меня Маринка. - Выльем в казанок и прокипятим.
   - Ага, а в процессе потеряем влагу на испарении. Плюс сам казанок ни разу не мытый. И, собственно, топливо на костер ты где брать собираешься?
   Светлякова запыхтела, а потом притихла. Вот, подумать никогда не вредно.
   - Так что же делать? - посмотрела на меня растерянно Иришка.
   - Увы, - вздохнула я, - придется рисковать и пить воду некипяченой. Только проверить на ком-то одном. Я сама выпью пару глотков первой, а потом посмотрим реакцию организма. Если ничего не случится в течение пары часов, то тогда можно напоить и остальных.
   - Вот ещё! - заворчала пришедшая в себя Маринка. - Первой буду я, как штатный медик.
   - Нет, начнем с меня, - влез Амирчик. - Я - мужчина, значит, мне и рисковать.
   - Ещё нам дискриминации по половому признаку тут не хватало, - зашипела Маринка.
   - Так, люди, заканчивайте прения, - вмешался Севочка. - Я уже выпил. Можно меня наблюдать. Пока никаких симптомов нет. Как буду умирать - скажу.
   - Колокольчиков! - заорала Маринка. - Ты, гад, чего натворил?! Тоже нашелся самый здоровый! Ну, что нам с тобой делать, если что?!
   Севочка пожал плечами и невозмутимо пристроился на покрывале, извлекая зачем-то перочинный нож.
   - Вместо того, чтобы орать и привлекать к нам нежелательное внимание, давайте лучше займемся переработкой наших скоропортящихся продуктов.
   - Ты есть, что ли хочешь? - удивилась Томочка. - Так до утра и не мылься. Нам надо продукты растягивать, а не срочно изводить.
   - Да, Тамара, и кто тебя в хозяйственники только записал? - задал риторический вопрос Севочка. - Если мы сейчас не переработаем овощи, то они бездарно потеряют влагу, а мы потеряем дополнительную воду.
   - И что ты предлагаешь? - пожала плечами Томочка. - Пожарить их или отварить? Или законсервировать?
   - Ты напрасно иронизируешь, - хмыкнул Севочка, подтягивая к себе поближе ведро с помидорами. - Надо их порезать на половинки и выложить в наш водосборник. За сутки они потеряют влагу и высохнут. Таким образом, сбор воды увеличится, а овощи можно дольше хранить в сушеном виде. Когда найдем воду, то используем их на суп или рагу. Так что, за работу, дорогие соратники по попаданству!
   Девочки поворчали ещё немного, но присоединились к Севочке, Амирчик умчался на разведку и охрану. Благо почти совсем стемнело и повеяло долгожданной прохладой. Оказывается в пустыне темнеет также быстро, как и в тропиках.
   Кроме зеленых помидор мы порезали и баклажаны с цветной капустой, а болгарский перец, огурцы и красные помидоры решили съесть на завтрак. Если мы двинемся завтра вечером в дорогу, то перед ней стоит подкрепиться основательней. И овощной салат окажется совсем не лишним. Если в него порезать луковицу и остатки сыра, заправить все подсолнечным маслом и разложить на хлеб, то получатся вполне приличные бутерброды. Только хлеба маловато осталось. Как ни тоненько его резали, но один батон и половинка черного не самый большой запас на полтора десятка человек.
   Вот бы ещё и сливочное масло как-то сохранить, а то в здешней жаре оно окончательно расплавилось и пришлось упаковать его в дополнительные кульки. Танюша предложила использовать подсоленную воду, но на неё посмотрели, как на врага народа. Масло, конечно, жалко, но тратить на него драгоценную влагу нельзя.
   Пока перенесли в водосборник порезанные овощи, пока разместили их 'правильно' и наиболее целесообразно, здорово запачкались. Нет, я и раньше уже начала испытывать дискомфорт от уже сутки немытого организма. Но воды-то все равно нет. И как тут быть?
   Выход предложила Танюша. Не самый оптимальный, но хоть какой-то. Томочка выделила из стратегических запасов одну упаковку влажных салфеток. Мы разделили их по-честному, оставив долю и на мальчишек, запретили мужчинам заходить в палатку, разделись и с огромным наслаждением размазали по себе пот, пыль и грязь, успокоив нервы хоть такой относительной 'помывкой'. Эх, ещё бы и белье поменять!.. Вообще бы жизнь наладилась.
   Пока я решала проблему с тем, как бы так заменить белье, чтобы оно хоть как-то сошло за чистое, Элька вдруг разревелась.
   - Ты чего? - кинулись к ней девчонки.
   - А-а-а-а, - подвывала Грушина, - я ж себе такое белье в Мадриде купила! И не одела толком ни разу! Маме только вчера похвасталась. Она говорит: 'Одень сегодня в парк'. А мне жалко стало. Думала на выпускной оставить... Никогда больше не буду для себя жалеть вещи.
   - Глупая, - прижалась к ней Иришка, - мы же все себе там накупили всякого такого. Но это ж не повод так убиваться?.. Ой, Ансергевна, мы ж и вам комплект взяли. В подарок, - понурилась Ира. - Хотели на Новый Год подарить. Там такой пеньюар обалденный с короткой ночнушкой. Жутко сексуально выглядит. Персикового цвета с кружевами ручной работы и вышивкой гладью. Двести пятьдесят евро отвалили. Ой, только Грише не говорите, что я проболталась. А то он сначала денег давать не хотел, а когда сказали, что это для вас, то сразу согласился, но взял слово, что мы про цену говорить не будем, а то вы не возьмете. А я проговорилась...
   - Чего уж там, - вздохнула Танюша. - Где тот подарок, а где мы? Если и вернемся, то это уже не будет иметь никакого значения. Правда, Ансергевна?
   Я вздохнула. Вот что с ними делать? Кому скажи - покрутят пальцем у виска и объявят меня извращенкой. Где ж это видано, чтобы ученики своей классной руководительнице из-за границы пеньюар в подарок волокли. А мои тащат, и ещё выбирают подороже и посексуальнее. Как дальше жить?
   - Правда, девочки, - кивнула я, притягивая к себе Эльку. Что-то меня напрягают такие резкие перепады в её настроении. То рыдает, то ругается... Раньше она не была такой дерганной. Неужели из-за этого переноса мы все скоро неврастениками станем? - Будет ещё и у нас праздник. И белье будет, и шопинги. Найдем воду, разберемся с текучкой и вплотную займемся проблемой возврата. Неужели мои гениальные ученики не найдут способ, чтобы эти чертовы врата заработали в обратную сторону? Из-за вас в московских вузах преподаватели чуть не передрались. А тут какой-то вшивый портал. Не плачь, Элька, мы прорвемся.
   - Ой, Ансергевна, - подвинулась поближе Маринка, - а расскажите, как в Москве все прошло. А то по скайпу не очень понятно было. Все впопыхах, наскоком.
   - Ага, расскажите, - подтянулись и остальные. Даже немного смущающаяся Шурочка тоже придвинулась мне под бок. И я развернула перед моими детьми широкую панораму столичного вояжа.
   И в самом красочном месте, когда я перешла к описанию своего недавнего шопинга в московских бутиках, внутрь всунулась взъерошенная голова Севочки, и он жалобно спросил:
   - Ансергевна, а чего вы про меня ничего не рассказали? Меня в 'тимирязевку' не берут?
   Секундное замешательство в наших 'оголенных' рядах и окрестности потряс дружный девичий вопль, перемежаемый визгом:
   - Колокольчиков! Зараза! Быстро убрался наружу! Нефиг подглядывать!
   - Очень надо мне на вас смотреть, - обиделся Севочка, но голову предусмотрительно убрал. - Чего я там не видел? - пробурчал он уже снаружи.
   Внутри палатки царила суета. Девчонки судорожно метушились, восстанавливая целостность туалетов. Как-то мы расслабились и забыли, что не одни.
   - Т-а-а-а-а-к, - зловеще протянула Томочка, спешно натягивая свою футболку. - И где это ты нас видел? В душе подсматривал? Колись, гад!
   Для пущего эффекта она даже наружу стала выбираться, но тут же была перехвачена полуголой Маринкой, которая никак не могла найти в темноте свои шорты.
   - Куда ты? Тут же люди ещё не оделись!
   - Да ладно тебе, - отмахнулась от неё Томочка. - В такой темноте ничего не видно. Особенно, если снаружи смотреть.
   - И чего ж тогда вы так вопили? - скептически поинтересовалась я. Конечно, это только у меня хватило ума сначала одеться, а потом языком трепать.
   - Для порядка, - хмыкнула Иришка, - чтоб не расслаблялись. Мало ли...
   - Ух, девки! Ну и голосистые вы уродились, - возмутился Амирчик, прибежавший на шум. - Я уж думал, что на вас дикие звери напали, или местные аборигены знакомиться пришли.
   - Не, - отозвался откуда-то издалека Севочка. - Это я им примерещился.
   - Так, Дюбуа! - тут же завопила Маринка. - Ты не вздумай к нам лезть, а то я потом Гришке все расскажу. В подробностях.
   - Да не собираюсь я к вам, успокойся. Вы бы лучше помнили, что не на родной планете находитесь, и режим 'молчания' никто не отменял. Так что Грише и я вас заложить могу. Быстро наружу! Будем из вас охрану формировать.
   Снаружи оказалось восхитительно прохладно. Правда, через полчаса эта прохлада стала немного напрягать, а ещё через час мы стали откровенно мерзнуть и запросились внутрь палатки, греться.
   К этому времени мальчишки тоже слегка 'помылись' и подобрели, но - увы! - не настолько, чтобы нас пожалеть. Вредный Дюбуа заставил всех проделать разминочный комплекс для 'сугреву'. Помогло, но ненадолго. Так что оставшееся время мы провели в интенсивных физических упражнениях. Даже запарились. Но зато палатку проветрили, покрывала перетряхнули, порядок в окрестностях нашего обиталища навели и даже бдительно караулили окружающую обстановку.
   И, кстати, Севочка нормально перенес дегустацию. Маринка его тщательно прощупала, попытала о самочувствии, но признала, что вновь собранная вода годится для употребления и без дополнительной обработки. Народ слегка повеселел.
   А я упорно давила в себе все растущее и растущее беспокойство. Пора бы нашим мальчикам и возвращаться. Как у них там все прошло? Надо было мне с ними идти.
   Эх! Хорошо, конечно, что Гриша у нас такой умный уродился, но, видимо, нельзя на него все перекладывать. Мальчишка же совсем...
   И вот уже когда мы уже все начали дружно дергаться от неизвестности, а ночь явно перевалила на вторую половину, зоркая Элька углядела возвращающихся ребят.
   - Идут! Наши возвращаются! - ворвалась она с воплями в палатку, где мы колдовали над приготовлением завтрака. Рановато, конечно, но лучше занять руки работой, чтобы в голову поменьше страхов лезло...
   Услышав радостную новость, все посыпались на улицу. Даже придремавшая Шурочка не отставала.
   С вершины бархана мы увидели наших ребят. Гришка, Сережа, Гарик и маленький Сашка тащили кого-то на самодельных носилках. А позади них Мишка тянул на себе какого-то парня с замотанными конечностями.
   Маринка, Амирчик и Иришка рванули навстречу. Остальных я перехватила и отправила в палатку готовить все для приема пострадавших, а сама поспешила вслед за девочками и Дюбуа.
   Так, если на носилках бабушка близнецов, то где тогда Лафи? Неужели потерялась? Черт, у неё же все наши запасы медикаментов. Если там кто-то серьезно ранен, чем же мы будем его лечить?
   Господи, о чем я думаю? Там может быть ребенок пропал, а мне барахло жалко. Хотя... От этого 'барахла' зависит наша жизнь, а этот самый 'ребенок' оказался вором и предателем. Переоценка ценностей.
   С такими тревожными мыслями бежать оказалось очень трудно. Ноги все время норовили зацепиться, споткнуться. В общем, всячески мешали голове. И к ребятам я подоспела самой последней.
   На импровизированных носилках лежала синюшно бледная Глафира с замотанными какими-то кровавыми тряпками ногами и, по-моему, не дышала. Возле неё уже суетились Маринка и Иришка. В руках у последней я с некоторым облегчением заметила нашу коробку с лекарствами.
   - А баба Саня где? - посмотрела я на серого от усталости Рябкина.
   Он судорожно сглотнул.
   - Нет её.
   И отвернулся.
   Я зажмурилась, давя на корню неуместные сейчас слезы. Плакать я буду потом, когда все узнаю, а сейчас надо раненых доставить в палатку.
   - Так, Амирчик, меняйся с Гришей, а я заменю Сашу, - скомандовала я ребятам, перехватывая ручку носилок у мальчишки. - Гриша, а ты помоги Михаилу. Саша, беги вперед и предупреди остальных. Маринка, заканчивай с предварительным осмотром. Чем быстрее мы доберемся до палатки, тем быстрее вы сможете начать лечение.
   - Ансергевна, - с отчаянием в голосе прошептала Маринка, - я не знаю, как ЭТО лечить. Похоже, она в коме. Пульс почти не прощупывается и температура тела очень низкая. Кровопотеря у неё была? - повернулась она к Гришке.
   - Там все было, - буркнул тот, перехватывая вторую руку раненого парня. Движение вперед возобновилось.
   Сейчас, ближе, я опознала в раненом одного из шпанистой братии. Как бы даже не самого главного. Судя по всему, ему тоже досталось не слабо. Неужели с моими подрался? Но вроде как на наших ребятах никаких кровавых отметин не наблюдается. Уставшие они, но никак не раненые.
   - Где это их так? - не выдержал Амирчик.
   - В кромлехе, - буркнул Сережа.
   - Что друг с другом сцепились? - не отставал любопытный Дюбуа.
   - Если бы, - устало протянул Гарик. - Там такое вылезло. Хорошо, что мы сразу сюда ушли, а то и нас бы нехило приложило.
   - А Лафи тогда причем? Или она успела к разборкам?
   - Она их, к счастью, только на исходе и поймала, - пояснил Лавочкин. - А то бы там и осталась. Как остальные...
   - Так баба Саня не сама? - удивилась я.
   - Очень даже 'не сама', - веско бросил Гарик, косясь на девчонок. - Как бы у нас тут тоже чего подобного не объявилось.
   - Гарик, заканчивай! - скомандовал Рябкин. - Не доводи до паники. Если уж у нас сразу ничего ТАКОГО не вылезло, то может и обойдется.
   - Да я разве против? - вздохнул Гарик. - Может, и обойдется...
   Заносить носилки в палатку мы не стали. Там не так и много свободного места. Поэтому пока не стало жарко, все процедуры можно провести и на открытом воздухе. Вынесли только одно сиденье и на него усадили раненого, а Лафи пристроили на нескольких свернутых покрывалах.
   Пока вокруг пациентов хлопотали девчонки и Севочка, мы с Амирчиком вцепились в ребят. Надо же узнать все подробности. Мальчишки напились, от еды пока отказались и стали рассказывать.
  
   Глава 5.
  
   ...Следы беглянки были видны издалека. Песок долго осыпается. Это только кажется, что барханы движутся быстро. На самом деле без сильного ветра и без песчаной бури могут пройти годы пока занесет песком какой-нибудь предмет. Так что мальчишки уверенно бросились в погоню.
   Разрыв во времени составлял примерно часа полтора-два. Раньше она бы просто не смогла выйти из-за жары. Даже на исходе дня местное светило давило своей температурой. Быстро идти было совсем не просто, не говоря уже о более резвом темпе.
   Стены кромлеха уверенно вставали на горизонте, и след вел именно туда.
   - Вот, зараза! - выругался Мишка. - Неужто со шпаной договорилась? Разведут же её как последнюю дуру, как не понимает?
   - Она все время путь назад найти хотела, - задумчиво пропыхтел Серега. - Может, они ей чего пообещали?
   - Тогда вдвойне дура, что поверила, - не успокоился Петров. - Если уж мы сообразили, что путь назад сразу не откроешь, то откуда у этих дебилов необходимые знания. Это ж не ханку сварганить по-быстрому. Тут же думать надо...
   - Э, Мишань, - изумился Гришка. - Ты откуда такие слова знаешь? И про процесс в курсе. Или пробовал?
   - Ну, ты Гриша говори да не заговаривайся, - возмутился Мишка. - Я ж посреди людей живу, а не в пустыне какой... - осекся и тут же заржал. - Да, теперь в пустыне. Но раньше-то... И в Интернете можно накопать все что хочешь и не хочешь. А я человек грамотный и продвинутый.
   - Ты смотри у меня, - мрачно посулил Рябкин. - Как бы эта продвинутость тебе боком не вышла. А то в последнее время ты все с какими-то мутными типами общаться начал. Я заметил.
   - Да ладно тебе, - отмахнулся Петров. - Что ты вечно меня воспитываешь, как малого? Я ж к тебе с советами не лезу. Вот и ты притормози.
   - Не могу, - грустно вздохнул Рябкин. - Я за тебя перед своей совестью ответственность несу. А это - ой-ой! - какой груз. Так что, если что - не обессудь. Морду набью и не поморщусь.
   - А че сразу морду? - заюлил Петров. - Че так грубо-то? Воспитательные работы обычно по-другому проводят.
   - Не, по заднице тебя пусть твой батя воспитывает, а я изысками не балуюсь, - открестился мрачный Гришка. - По морде оно надежнее будет.
   - Так, господа садо-мазохисты! - встрял Гарик. - Давайте-ка лучше выработаем план действий. А то премся на дурыку, как лохи отмороженные. Как бы в засаду не попасть.
   - Не, ну я не могу, - возмущенно вскинулся Гришка. - И этот туда же! За языком кто следить будет? Или давно от Ансергевны втык получали? Или сильно соскучились по лекции о чистоте русского языка? Часа эдак на полтора-два...
   Гарик смущенно поскреб затылок.
   - Прости, задумался, но суть вопроса это не снимает. Че делать будем?
   - Да че тут думать? - удивился Петров, довольный тем что его перестали воспитывать. - Пойдем и всем там наваляем, чтоб не баловали. А эту дуреху обратно пинками отгоним. Ну и бабульку эвакуируем. Че они нам сделать могут? Они ж против профи и пяти минут не выстоят.
   - Это ты что ли 'профи'? - ухмыльнулся Серега.
   - А хоть бы и я, - гордо вскинулся Мишка. - Меня Сергей Николаевич на областные в этом году выставлять будет. Так что уж как-нибудь с этими сявками я справлюсь. Ну и Гришка поможет. Ага?
   - Помогу, чем смогу, - улыбнулся Рябкин. - А Гарик прав. Надо выслать разведку.
   - Угу, - хмыкнул Серега, - и как ты себе представляешь разведывательный рейд? Закопаемся в песок и будем ползти? Или перебежками пойдем?
   Народ стал чесать затылки.
   - А если зайти с другой стороны? - предложил Гарик.
   - Не, не получится, - помотал головой Серега. - Тут же все просматривается во все стороны. Им достаточно выставить пару человек и все - периметр защищен.
   - Не, ну ты из них спецуру-то не строй, - ухмыльнулся Петров. - Они там дрыхнут, небось, без задних ног. Так что нечего город городить. Навалимся массой и возьмем их тепленькими.
   - Ага, 'дрыхнут', - передразнил его Гарик. - Там Глашка сейчас шороху наведет. Она ж прекрасно понимает, что за кражу и побег её по головке не погладят. И унесла она аптечку и воду. Считай, главные ценности в этом мире. Так что... Думаю, что там кипеж идет. Ой, то есть все в боевой готовности. Считаю, что соваться напрямую нам нельзя.
   - А если я пойду первым? - влез во 'взрослый' разговор маленький Сашка. - Я ж могу незаметно проскочить, все выведаю и назад по-быстрому.
   - Во, видали! - двинул бровями Мишка. - Главный разведчик у нас и нарисовался. Это ничего, что нам потом Ансергевна бошки отвинтит, а его бабушка добавит. Главное, что он все выведает. - Петров вздохнул и приобнял Сашку за плечи. - Не, малек, ты у нас будешь главным связистом. Если с нами что случится, то приведешь остальных на помощь. Понял?
   Сашка вывернулся из дружеского захвата и нахмурился.
   - Я не маленький.
   - Конечно, - согласился Петров. - Поэтому и отнесешься по-взрослому к моим словам. Кроме тебя нам некому больше довериться. Когда мы уйдем внутрь, будешь охранять наш груз и ждать. Поверь, это самое трудное. Вот заберем твою бабушку, вернем украденное, и надо будет линять по-быстрому. А тебя пустим вперед. Надо же наших обрадовать, что все нормально.
   - Миша, - протянул Гришка, - ты бы не делил заранее-то. Сам знаешь, по-всякому обернуться может.
   - Да ладно, - отмахнулся Петров. - Прорвемся.
   На этом прения и закончили. Разведку постановили не высылать, ввиду её полной бесперспективности и малочисленности группы. Внутрь решили входить полным составом, за исключением Азарова, и действовать по обстоятельствам. Без хорошей драки все равно вряд ли удастся обойтись, а распылять и так невеликие силы признали нецелесообразным.
   Стены кромлеха приближались с каждым шагом. Скоро покажется вход. Вот только внутри каменного круга царила какая-то странная и неестественная тишина. Все-таки там осталось почти полтора десятка людей. И шум от них должен быть приличный. Лафи точно уже дошла. Значит отреагировали и ждут? Неужели засада?
   Мальчишки замедлили шаг, зорко осматриваясь. Не хотелось влететь по-глупому в неприятности. И тут раздался дикий крик:
   - А-а-а-а-а!!! Помогите!! На помощь!! Л-ю-ю-ю-ю-ю-д-и-и-и-и-и!
   Ребята резко рванули вперед, а из-за ближайшего каменного столба с безумным видом вывалилась Лафи, не устояла на ногах и повалилась на землю, пытаясь, тем не менее, судорожно отползти подальше от стен кромлеха, заметила мальчишек, дернулась к ним, но рухнула лицом в песок.
   Мальчишки оцепенели. На голых ногах девчонки висели какие-то здоровенные червяки и буквально жрали её, вгрызаясь в живую плоть. Первым вперед бросился Гришка, на ходу выхватывая из кармана нож.
   - Серега, помогай! Мишка, Гарик - на периметр! - скомандовал он, падая на колени перед распростертой фигуркой и пытаясь ножом расцепить неожиданно крепкие челюсти тварей.
   С другой стороны пристроился бледный Лавочкин, а рядом судорожно пытался кромсать туловище червяка маленьким ножом Сашка. Если уж не удается отцепить, то хотя бы отрезать. Но кожа у червяков оказалась крепкой и не поддавалась стальному лезвию. Оно скользило, не оставляя даже царапин.
   - Гришка! Их там ещё до черта! - выкрикнул Петров. - Если полезут - нам со всеми не справиться.
   - Продержитесь хоть чуток, - пропыхтел Рябкин. Челюсти вроде стали поддаваться.
   И тут случился новый стресс. Присосавшиеся червяки вдруг сами разжали челюсти, выгнулись и разом лопнули. Как будто их изнутри разорвало какой-то неведомой силой... или давлением. Ребята только успели в стороны откатиться, чтобы не так забрызгало.
   - И что это было? - ошарашено спросил Серега, пытаясь оттереть ладони и лезвие ножа о песок.
   - А хрен его знает. Так, не расслабляемся. Серега, бери её за ноги, - скомандовал Гришка, подхватывая девчонку под плечи. - Надо оттащить подальше, вдруг остальные сейчас полезут.
   - Петров, что там? - пропыхтел он, укладывая Лафи на кухонное полотенце метрах в десяти от стен кромлеха.
   Дальше уходить он побоялся, не рискуя оставить ребят одних. Но те и сами не горели желанием геройствовать, поэтому тоже аккуратно пятились назад, бдительно отслеживая перемещение паразитов.
   - Нормально все, - доложил Мишка. - Они не лезут наружу. Чуют, наверное, что здесь им кирдык.
   - Точно, - подтвердил Гарик. - Смотри, как толпятся.
   Дозорные расступились, и подскочившим к ним ребятам стала видна ближайшая щель между столбами. А за ней кишмя кишели такие же червяки. Буквально лезли по головам друг у друга, но незримой границы не пересекали.
   - Черт! Сколько же их там? - прохрипел Серега.
   - Много, очень много, - ответил бледный Гарик. - Песок под ними совсем не виден.
   - А как же бабушка? - выдавил Сашка.
   - Может, они туда не добрались? - предположил нетвердым голосом Лавочкин.
   - Угу, - буркнул Гришка и тут же распорядился: - Так, отходим к Лафи. Мишка, следи за этими отродьями на всякий случай. Остальные займутся пострадавшей. Хорошо ещё, что рюкзак по-прежнему при ней. Надеюсь, что аптечка там.
   - А внутрь когда пойдем? - твердо спросил Сашка. - Я и один могу... если что.
   - Вместе пойдем, - так же твердо заверил его Рябкин. - Только с Лафи разберемся и тварей этих слегка изучим. Может, им не только наружу нельзя, но и внутри свободные от них места есть. Бабушку твою мы не бросим, не переживай. Полчаса погоды не сделают. Все, что могло произойти, уже случилось. Будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас за дело. Что-то мне Глафиркин вид не нравится. Как бы у этих гадов укус ядовитым не оказался, а противоядия у нас нет. Черт! Нам даже промыть раны нечем. Ладно, поехали.
   Через несколько минут опасения Рябкина подтвердились. Лафи в сознание так и не пришла, несмотря на все действия доморощенных целителей. Пульс у неё стал редким и слабым, а дыхание почти незаметным.
   Единственная радость, что раны, нанесенные червяками, не кровоточили, но выглядели они просто чудовищно: клочья кожи, вывернутые и изодранные куски мышц с белеющими из-под них костями, обрывки сосудов и везде сгустки свернувшейся крови.
   Две твари вцепились ей в ноги прямо над подколенными ямочками, а одна достала до верха правой ноги, почти под самой ягодицей, и рвалась, видимо, ещё дальше, но, к счастью, не успела. Но и то, что эти гады натворили, ввело в ступор не только Сашку, но и Гарика.
   Рыжов, вообще, к виду колотых и резаных ран относился очень трепетно, то есть явственно трепетал, если доводилось такие видеть. Так что через пару минут Гришка отослал его заменить Петрова. От Мишки толку будет больше.
   Как смогли оттерли мокрыми носовыми платками все пострадавшие участки. Тут ещё червяки своим взрывом грязи добавили. Не помешала бы хорошая порция воды, но где же её взять. И так почти извели свои стратегические запасы. Угвазданные платки запасливый Лавочкин спрятал в целлофановый пакет, объяснив просто: 'Найдем воду - постирать можно будет'.
   Ввиду отсутствия дезинфицирующих средств и стерильных инструментов, Рябкин решил обработать иголку и нитки йодом, а сами раны, перед тем как шить, засыпать измельченными таблетками стрептоцида. Хуже не будет. Хорошо ещё, что нитки синтетические. Вроде, не должны сильно загрязнить раны...
   Измельчал таблетки Сашка, как самый старательный, а шил Гришка сам. В случае чего, Маринка его сразу не прибьет, ну, а потом отойдет. Швы получились корявые, но прочные. Авось не разойдутся. Сверху их обработали зеленкой, а потом залепили бактерицидным лейкопластырем, но не плотно, чтобы раны дышали.
   Это Петров влез со своими рекомендациями. Он ещё советовал развести личинок, для поедания гнойных выделений, но от этого пришлось отказаться ввиду полного отсутствия искомого.
   Перемазались, конечно, все, но тут уж ничего не поделать. Хирургия - это грязное дело. Хуже другое, незапланированное ранение здорово уменьшило и без того невеликие запасы медикаментов. И ещё неизвестно - выживет пациентка или нет.
   В душе Рябкин поразился своему хладнокровию. Тут человек может умереть, а ему зеленку жалко. Как-то это не правильно, не по-человечески. Но Лафи своим бегством что-то нарушило в стройной картине Гришкиного мироздания. Ещё несколько часов назад ему было все предельно ясно и понятно. Вот они мы - хорошие, честные и благородные, а там они - глупые, жадные и недалекие. Так с кем же быть окружающим? Конечно, только с нами. Так почему она так поступила? Как могла предать их доверие и нарождающуюся дружбу? И не спросишь теперь. Ладно, очнется, выясним.
   А сейчас надо подумать о другом: с этими ранами все не так. Не мог нормальный человек, испытывая такую дикую боль от того, что его заживо жрут, двигаться. А она не только смогла, но и вырвалась наружу. Значит, вместе со слюной в кровь, помимо коагулянтов, способствующих её быстрому сворачиванию, поступают и наркотические вещества, не позволяющие случиться болевому шоку. И что это дает?
   Гришка вздохнул. Ясно одно: на зуб этим тварям попадаться ни в коем случае нельзя. Вывод: Сашка остается с раненой, Гарик и Мишка их прикрывают, за бабушкой и на разведку пойдут Серега и он. Если что - отсидимся на крыше вагона, пока ребята приведут помощь. Хотя кого они приведут? Анну Сергеевну и девчонок? Да, это тоже не выход. Значит, надо справиться самим.
   Такой расклад ребят не устроил: Мишка поднял бучу, что без него не справиться, да и Гарик с Сашкой подозрительно забухтели. Но не зря Рябкин столько лет возглавлял дружный коллектив 'бэшек': пара рыков в сторону Петрова, укоризненный взгляд на Гарика и легкая затрещина мальку. Все, порядок наведен, и можно двигаться дальше.
   Решили идти по уже проверенному маршруту. Ребята определили, что только со стороны входа песок относительно чистый. Это, кстати, спорное утверждение, потому что осмотр территории затрудняли искажающие поля между столбами, не препятствующие, однако, проникновению людей и предметов. А вот взгляд скользил. Не иначе как оптическая иллюзия. И чем глубже от границы кромлеха, тем искажение сильнее. Вагон почти совсем не виден. И звуки эти поля не пропускают. По крайней мере, слышно крики стало только тогда, когда Лафи вывалилась наружу, а до этого все было тихо.
   Так что, если бы беглянка не поперлась напрямую, то, возможно, и дошла бы без проблем. Хотя это тоже спорное утверждение. Судя по тому, что снаружи она оказалась почти к их приходу, значит и зашла внутрь гораздо раньше. Если бы твари жрали её дольше, то никак не смогла бы девчонка выйти на своих ногах. И тварей бы на ней было больше. Вон, как оставшиеся бесновались, что добыча от них ускользнула. Они, видимо, ещё и прятались где-то, чтобы не спугнуть...
   Так что весьма высока вероятность того, что до вагона Лафи добралась без проблем, а вот обратно рвала когти напрямую. То ли испугалась того, что увидела, то ли червяки полезли... пока не ясно.
   Но одно выяснить удалось: по мере того, как день клонился к закату, и становилось прохладнее, червяки зарывались в песок. И скоро на поверхности остались только отдельные особи - или самые упертые, или самые прожорливые, но и они вели себя вяло и почти не агрессивно. Серега специально потыкал копьем в ближайшего, но тот практически не отреагировал, только свернулся в клубок, а потом и вовсе завинтился в песок.
   А уже к полуночи на ближайшей поверхности не было видно ни одного червяка. Хотя это и трудно утверждать наверняка, ведь черное на черном не очень-то и разглядишь, тем более при таких искажениях, но пришлось полагаться на здравый смысл и великое русское 'авось'. Тем более что идти придется в любом случае.
   Рябкин и Лавочкин осторожно двинулись вперед: сначала Гришка, а через два метра - Серега. Ребята обвязались прочным капроновым тросиком, извлеченным из карманов запасливого Гришки.
   Такую схему движения предложил Петров. Если твари набросятся на первого в связке, то второй успеет сбежать нетронутым и помочь первому. А если и второго заденет, то за конец троса их можно будет вытянуть наружу. Главное, успеть...
   Хлипкость и бессмысленность этой схемы Гришка просчитал на раз, но спорить не стал. Ему же не трудно пройти в связке, а остающимся так спокойнее. Так чего воздух впустую сотрясать?..
   Кто пойдет первым решил жребий. Хотя Рябкин и сопротивлялся такому легкомысленному способу, но судьба распорядилась правильно (с Гришкиной точки зрения), и сейчас мальчишка осторожно крался вперед, стараясь не слишком тревожить поверхность песка. Кто знает этих тварей? Вдруг они сейчас роют ходы в их направлении.
   Как бы внешне не храбрился 'вождь попаданцев', но сама мысль о тысячах кровожадных монстров, притаившихся сейчас в песчаных глубинах, заставляла позорно слабеть колени. Только бы ребята не заметили, а то позора не оберешься - задразнят в конец. Особенно, языкатый Мишка. И вместо анализа обстановки в голове билась только одна мысль: 'Интересно, а Серега тоже так мандражит?' И не спросишь.
   Ребятам повезло: до самой платформы их никто не тронул, а на твердой поверхности Гришка неожиданно успокоился. Чего бояться заранее? Страх может съесть душу похлеще самого прожорливого монстра. Мысль здравая, но почему-то пришла только сейчас.
   В вагон сразу не сунулись: Рябкин решил проверить все снаружи. Надежды найти живых уже не было. Не могут живые люди не отреагировать на их появление. Серега даже копьем по вагону осторожно постучал, вызывая наружу друзей и врагов, но никто не откликнулся.
   В неверном свете каменных стен кромлеха на темно-красной поверхности центральной платформы чернели смутно различимые следы: что-то волочили к краю платформы. Плохо.
   Сам вагон остался в прежнем виде - все также выбиты стекла, покорежены стены, только двери в двух местах чем-то заклинены. Именно оттуда тянулись следы. Гришка присел на корточки.
   - Как думаешь, - поворошил он кончиком копья следы, - это кровь?
   Серега вздохнул:
   - Вроде, но ты учти, что у Лафи кровь быстро свернулась. Откуда же тут столько натекло?
   - Может, свернуться не успела или тут кто-то другой резвился.
   Серега заполошенно озирнулся:
   - Ты думаешь, что твари разных видов?
   Гришка пожал плечами:
   - Не знаю, слишком мало данных для анализа. Но рассиживаться тут по-любому нельзя. Давай смотреть внутри и шустро назад. Что-то мне не по себе.
   Лавочкин кивнул, и ребята осторожно заглянули внутрь вагона через ближайшее окно. Освещения кромлеха не хватало, поэтому зажгли фонарики и зашарили по стенам и полу.
   Внутри царил кошмар прямо как из голливудского ужастика: залитые кровью пол и сиденья, какие-то окровавленные тряпки, скомканное покрывало. И никаких людей. Совершенно никаких - ни живых, ни мертвых.
   - Они ч-ч-ч-ч-т-о, - Серега аж заикаться стал, - полностью вс-с-с-с-с-ех сожрали?
   Гришка судорожно сглотнул:
   - Не знаю. Если и не тут сожрали, то под песок точно утянули. А это верняк кранты. Заходить будем?
   Серега отрицательно помотал головой:
   - Зачем? И так видно, что там никого нет.
   - Мало ли, вдруг спрятались, - пожал плечами Гришка.
   - Где?
   - Не знаю, но посмотреть надо.
   - Как скажешь, - Лавочкин поежился. Оно, конечно, страшно, но друга бросить ещё страшнее.
   Рябкин кивнул:
   - Лады, покарауль пока тут, а я по-быстрому. - И полез внутрь, пока сам не передумал и пока Серега не начал протестовать.
   Позднее, он никак не мог даже самому себе объяснить такой 'героизм', граничащий с откровенной дуростью, но в тот момент казалось важным проверить все самому, убедиться воочию, что никого из людей не осталось. А вдруг?..
   Увы, 'вдруг' не случилось. Ничего нового он не увидел. Кроме того, что стали лучше видны все подробности кровавого пиршества монстров.
   Такое впечатление, что людей они сожрали вместе с обувью и одеждой. Не тронули только вещи: уцелели сумки торговок, кошачья переноска тетки со смешным именем и кожаный портфель скандалиста. На сиденье, где они вчера уложили бабу Саню, громоздилось только покрывало. От шпаны же ни осталось ничего - ни вещей, ни собранного хабара. Хотя, что они могли нарыть в кабине машиниста?
   Для очистки совести Рябкин сунулся и туда. И тут его ждал сюрприз: дверь оказалась закрыта изнутри.
   - Эй, - Гришка легонько постучал костяшками пальцев, - есть кто живой?
   А в ответ тишина. Черт, надо проверять снаружи.
   - Серега, - обернулся он к маячившему рядом другу, который наплевав на бдительный осмотр окрестностей, внимательно следил за Гришкиными действиями. - Тут дверь в кабину закрыта изнутри. Посмотри снаружи.
   Лавочкин аккуратно перевесился и заглянул в выбитое боковое окно кабины, подсвечивая себе фонариком.
   - Никого, но дверь заклинена поручнем. Кто-то выбрался наружу. Вон, женский босоножек валяется на песке.
   - Так, - протянул Гришка, - и где она может быть?
   Ребята одновременно вскинули головы.
   - Наверх? - уточнил Серега.
   - Угу, - кивнул Рябкин. - Только странно, что она на нас не отреагировала.
   - Может, ранена сильно?
   - А ты кровь в кабине не заметил?
   - Не-а, там только одежда валяется. О, точно, там же не только женское шмотье, там и мужские штаны висят.
   - Прям так и 'висят'? - хмыкнул Гришка.
   - А ты знаешь, - сунулся опять внутрь Лавочкин, - джинсы аккуратно висят на спинке кресла, а шорты и женское белье просто валяются на полу. Странно...
   - Ага, жутко неаккуратная особа там резвилась. Ладно, давай и наверху посмотрим. Подсади.
   Гришка оперся на сцепленные в замок пальцы друга, подтянулся и вылез на крышу.
   - Тут человек! - крикнул он, бросаясь вперед.
   - Живой? - уточнил Лавочкин.
   - Вроде, - наклонился над парнем Рябкин, - только без сознания. И обгорел сильно. Видать на солнце весь день пролежал в одной футболке.
   - Он там один?
   - Один.
   - А девчонка где?
   - А я откуда знаю, - огрызнулся Гришка. - Давай принимай, я его спускать буду. У него тут и вода была, пятилитровый баллон.
   - Полный?
   - Ну ты и спросил. Я тебе что, провидец? Может и полный БЫЛ, а сейчас пустой до донышка. Ты готов?
   - Ловлю.
   Мальчишки аккуратно спустили парня на землю. Он слабо застонал.
   - Эй, - легонько похлопал его по щекам Рябкин, - ты как?
   Парень с трудом приоткрыл опухшие веки:
   - Пить.
   - Ну ты даешь! - поразился Гришка. - Вылакал пять литров и ещё просишь. Нет у нас воды, дойдем до своих, напоим. Идти сможешь?
   Парень слабо кивнул, пытаясь приподняться.
   - Молоток! Серега, волоки его к краю платформы и вызывай Мишку с Гариком, пусть помогут.
   - А ты?
   - Соберу все, что можно и за вами.
   - А может, ну его это барахло.
   - Нельзя, нам сейчас все пригодится. А второй раз мы сюда не придем и других не пустим. Пока не разберемся с этой хренью.
  
   Глава 6.
  
   - Вот, собственно, и все, - вздохнул Гришка, заканчивая свой рассказ.
   - Как это 'все'? - возмутилась Томочка. - А где собранное имущество? Не донесли? Или по дороге бросили?
   - Ну и жлобиха ты! - вскинулась Маринка. - Там людей пожрали, а ты о барахле волнуешься.
   - Это мне одной надо?! - вскипела Сунько. - Ты ж первая потребуешь завтра чистых тряпок на перевязку или ещё куда. И где мне их взять?
   - Девочки, не ссорьтесь, - влез Гарик. - Мы там недалеко все сложили. Очень уж трудно нести было. Сейчас отдохнем чуток и смотаемся.
   - Ты скажи где, мы сами сходим, - тут же предложила Томочка.
   - Ага, - подтвердил Амирчик, - а то засиделись без дела. Сейчас сгоняем. Я с девчонками справлюсь или там сильно тяжело?
   - Стоп, - возмутилась я. - Куда это вы намылились? Черт с ними, с вещами! Ещё не хватало, чтобы на вас кто-то напал! Я сама схожу.
   - Ансергевна, не кричите, - устало попросил Гришка. - Там не далеко и не опасно. Мы трижды шли одним и тем же маршрутом и на нас никто не напал. Ребята сами быстрее справятся. - Он вздохнул. - Не обижайтесь, но они моложе и выносливее. Амир, - повернулся он к Дюбуа, - бери Томочку, Эльку и Танюху. Сашок, проводишь?
   Саша Азаров кивнул, осторожно отодвигая от себя рыдающую Шурочку. Я её тут же перехватила. Как-то я сильно уж увлеклась рассказом Рябкина и упустила из виду переживания близнецов. Молодец Гришка, что старается отвлечь и занять мальчишку делами.
   - А вы ни одного червяка с собой не взяли? - осторожно поинтересовался Севочка, усердно помогающий Маринке и Иришке.
   Все тут же посмотрели на Колокольчикова. Он смутился, покраснел, но упрямо продолжил:
   - Но их же надо как-то исследовать. Как же мы сможем бороться с этой гадостью, если не будем знать её слабых мест. Надо поймать парочку, препарировать и все узнать.
   - Ещё не хватало, - фыркнула Маринка. - Тащить всякую заразу без разбору. А может они ядовитые сами по себе? Или их специально держат только внутри кромлеха? Кто знает?..
   - Не, Севка, я от тебя торчу, - вздохнул Петров. - Гришка ж четко сказал, что червяки за пределами кромлеха не выживают. Их на части разрывает. Так что извини, но ни кусочка мы не прихватили. А тебя самого внутрь Анна Сергеевна вряд ли пустит. Хотя я бы рискнул. По-моему, ты с любой гадостью договориться сможешь. Одни кактусы чего стоят. - И машинально потер правую ладонь.
   Ага, это Петров на прошлогодней осенней ярмарке оказался рядом с цветочным павильоном как раз в тот момент, когда с верхнего стеллажа решил свалиться самый колючий экземпляр Севочкиной коллекции. И на вопль Колокольчикова: 'Держите его, держите!' отреагировал самым естественным образом - подставил раскрытую ладонь. Куда это сверхколючее недоразумение благополучно и приземлилось.
   О, как Мишка орал! Я столько новых выражений услышала, что потом пилила его две недели за такие словесные непотребства. А уж как сокрушалась Светлякова, вынужденная почти три часа извлекать из Мишкиной ладони мелкие и крупные колючки. Ещё и на рентген пыталась его отправить, но Петров отбрыкался. А потом три недели ходил с разукрашенной зеленкой рукой. Эти зловредные колючки никак выходить полностью не хотели.
   Да уж, Севочка тогда ходил с видом побитой собаки и все норовил Петрову помочь. Причем везде, даже в туалете. То-то Гришка потом издевался над ними.
   Но это так, лирическое отступление. А ведь Севочка прав - надо как-то этих тварей исследовать. Хотя у нас же ничего нет - ни оборудования, ни условий. Даже руки помыть после препарирования нечем. Гадство, хотела ведь бутылку водки взять для домашнего ликера, но решила, что не дотащу. А сейчас бы для дезинфекции водка и пригодилась...
   Ладно, найдем воду и решим все вопросы. В том числе и со спиртным. Неужели же не сообразим из чего брагу сделать? Эх, и почему нас не закинуло в джунгли или в тропики... Да, на худой конец, и средняя полоса бы сгодилась. Господи, да я сейчас и тундре бы обрадовалась! Хотя... это я, пожалуй, погорячилась. Для тундры мы одеты слишком легко. Помереть можно не от жажды, а от обморожения. Да, и куда меня занесло?..
   Пока я витала в облаках, Амирчик увел свою команду за новообретенными 'ценностями'. Сразу стало тихо. Маринка хлопотала у Лафи, негромко командуя Севочке, куда светить фонариком, Гарик, Мишка и Гриша что-то обсуждали вполголоса, изредка посматривая на раненого парня, у которого Иришка что-то тихо выясняла, разматывая вонючие тряпки. Сережу отправили караулить окрестности, а Шурочка устала плакать и задремала.
   Бедные детеныши! Мало того, что ситуация у нас хреновая со всех сторон, так и единственного близкого человека у них отобрали. А я ведь обещала, что мы заберем их бабушку. Черт, вроде и нет моей вины в этой трагедии, а чувствую себя предателем! Так, стоп, только этих моих рефлексий нам и не хватает. Изойду не слезами, так соплями. Довольно, зажми в кулак эмоции и поддерживай своих детей.
   - Ребята, а что ж вы не представили нам своего 'найденыша'? - отвлекла я 'заговорщиков'.
   Мишка тут же встрепенулся, принял горделивую позу и размеренным тоном выдал:
   - Анна Сергеевна, позвольте Вам представить Вениамина Клыкова, - но тут же сбился с великосветского тона и зачастил, - погоняло Веня Зубок. Полгода, как откинулся. Получил по 'малолетке' два года за хулиганство, отсидел полтора, отпущен по УДО за хорошее поведение, сотрудничество с властями и в связи с достижением восемнадцати лет. По-видимому, не захотели переводить во взрослую колонию. В последнее время усиленно тусовался в компаниях со взрослыми урками, отмотавшими не один срок. Предлагали ему какое-то 'верное' дело. В армию не годен из-за плоскостопия. Так что, если бы мы не 'провалились', то топал бы через пару месяцев на новый срок. Вот вкратце и все. Ага, насчет своего выживания не колется.
   Я выпала в осадок. Откуда Петров набрался этого бандитского жаргона? И откуда у него сведения о контактах этого... как его... Вениамина? Обалдела не только я. Рябкин дотянулся и отвесил Мишке затрещину. Петров возмущенно вскинулся, а Гришка лениво, но с явной угрозой, протянул:
   - Я ж тебя предупреждал, чтобы ты за языком следил. Так что не обижайся. Физическое воздействие за несдержанный язык прилетело тебе по адресу.
   Мишка возмущенно забурчал что-то непонятое и на всякий случай отсел от Гришки подальше. Вот ведь, паршивцы! Сколько раз я просила Григория не распускать руки, но все без толку! И Мишка тоже хорош: я не говорю о его лингвистических вывертах, но ведь он никому не позволяет себя шпынять, а если кто и рискует, то очень быстро близко знакомится с Мишкиными конечностями. Причем результат всегда один и тот же: задирщик отправляется в нокаут, а Мишка демонстративно отряхивает руки и укоризненно грозит пальцем неразумному. Обычно такого воздействия достаточно для выработки безусловного рефлекса: Петрова трогать чревато!
   Но вот для Рябкина Петров почему-то делает исключение. Только Гришке можно воспитывать его затрещинами и щелбанами. Мишка никогда не отвечает ему тем же! Странно? Ещё как странно. Но зато как они отчаянно сходятся на спаррингах во время занятий у Сергея - любо-дорого посмотреть. Тут уж Мишка своего не упускает и всевозможными способами пытается достать Рябкина. И ему это удается! Причем довольны таким исходом оказываются оба! Вот такие у меня мальчики в классе...
   Тут прорезался и сам обсуждаемый.
   - Че ты гонишь, п*****? - отпихнул он в сторону Иришку и набычился на Петрова. - Ни х*** я с буграми не контачил. Меня на волю пахан подписал. И де ты, м***** с...
   Что он хотел сказать дальше, стало не ясно, потому что Мишка неуловимо быстро переместился к его тушке и смачно врезал Вене по губам, да так удачно, что этот 'нехороший мальчик' завалился на спину и, по-моему, прикусил язык, а сзади уже пыхтел Гарик, заталкивая Иришку за спину и примериваясь как бы поточнее пихнуть 'страдальца' в бок.
   - За языком следи, козлина! - прошипел Петров разъяренной коброй, наклоняясь над поверженным противником. - Ещё раз услышу, как ты материшься или по фене своей тявкаешь, язык вырву на... э-э-э... совсем.
   - А я добавлю, - сурово посулил Гарик.
   Веня побледнел.
   - Петров, ты поаккуратнее с пациентом, - вклинилась Маринка. - Я ему сама руки-ноги поотрываю... в случае чего.
   - Так, стоп! - не выдержала уже я. - Мы так ничего не выясним. Гриша, Миша, Гарик - темперамент сдерживайте, а ты, Мариша, пациента не запугивай, а то он у тебя раньше времени помрет. А вам, Вениамин, я бы порекомендовала вести себя потише. Все-таки вы в гостях, а мы, хозяева, хоть и сдержанные, но впечатлительные. Итак, что же произошло в кромлехе? И, пожалуйста, не нервируйте моих ребят ненормативной лексикой. Лучше подумайте, а потом говорите.
   Веня помолчал несколько минут, но увесистый тычок в бок от Гарика добавил ему красноречия.
   Итак, после нашего массового исхода, шпана решила пересидеть день в вагоне, а вечером идти искать воду. В кабине машиниста они нашли полный пятилитровый баллон с водой, поэтому рассчитывали, что на первое время им хватит, а потом что-нибудь подвернется.
   Тут Веня всего не сказал, но очевидно, что они успели договориться с Лафи, и она пообещала не только вернуться, но и переделить наши припасы, а также вывести их на наш лагерь. Но это только мои домыслы. Лафи пока не спросить, а Веня клянется, что ничего такого они не планировали.
   Контроль за расходом воды Клыков взял на себя, а чтобы соратники не доставали, он укрылся в кабине машиниста со своей подружкой Марой. Нет, сначала они все улеглись в вагоне, но потом некоему Гвоздю стало душно, и он раскрыл две ближайшие двери для получения сквозняка.
   Клыков инициативы соратника не одобрил, потому как с детства не любит открытых пространств. Тем более что какое-то подспудное чувство опасности его грызло ещё с нашего ухода. А в кабину его затащила Мара, которая решила, что на новом месте секс у них должен быть 'улетным' (Господи, какой секс по такой жаре?!).
   Только они приступили к процессу, как послышался тихий шорох, который усиливался с каждой минутой, а потом раздался первый вопль. Клыков сначала рванул посмотреть, но Мара его не пустила, что их и спасло. На песке через разбитые окна они увидели несметное количество червяков, дружно ломанувшихся в вагон на дневную трапезу через раскрытые двери.
   В заблокированную дверь кабины колотили оставшиеся в вагоне неудачливые приятели, а Веня с Марой лихорадочно карабкались на крышу вагона.
   Клыков успел заметить, что червяки вертикально по стенам не лазят, но поскольку с каждой минутой их становилось все больше и больше, то вновь прибывшие просто карабкались по головам и спинам первопроходцев. Значит, вскоре они могут и в кабину машиниста долезть.
   Раскаленная крыша вагона оказалась не самым лучшим местом для спасения. Тем более что из вещей у беглецов оказалась только футболка Клыкова и босоножки Мары. Хорошо, что хоть воду успели закинуть. А вернуться за вещами в вагон они сдрейфили.
   Остальных людей сожрали червяки. Крики быстро затихли, своих жертв мерзкие твари уволокли под песок, а сами остались караулить ещё живых, но добраться до них не смогли. Высота вагона не позволила, а соображалки на какие-то осмысленные действия у них не хватило. Похоже, они тупо жрут все, что попадает внутрь кромлеха. Вряд ли мы первые жертвы этой ловушки. Интересно, а куда девается несъедобное?
   Вот так и оказался Клыков в живых. Правда, куда делась Мара, он не знает. Говорит, что его солнце сморило, он вырубился, а когда очнулся, то девушки уже рядом не было. Может, решила вернуться обратно в кабину, но не удержалась и упала на песок?.. А может просто сошла с ума от жары и страха и сиганула вниз? Кто знает?..
   Я, например, почему-то уверена, что Клыков темнит. Как бы не он сам помог Маре упасть. Учитывая, что за день он извел всю воду, делиться и экономить он не приучен. А может червяки слишком энергично пытались к ним добраться, и он таким образом откупился? Не знаю. И вряд ли мы сможем узнать правду в будущем. Клыков не проговорится, а больше свидетелей нет.
   Нет, я понимаю, что все мои подозрения основаны большей частью на неприязненном отношении к самому спасенному, но, похоже, что мои ребята полностью разделяют мои опасения. Вон, как Маринка недобро зыркает на своего пациента. Да, и нежности особой в её действиях не наблюдается. Больной только кряхтит в особо болезненных моментах.
   Целый день на солнцепеке обернулся для Вени страшными ожогами. Особо лечить их нам нечем, но Рябкин и компания сразу не растерялись и обработали обожженные поверхности старым дедовским способом - свежей мочой. Замотали мокрыми тряпками руки, ноги и торс страдальца (то-то от него так воняло!), выдали таблетку анальгина и таблетку валерьянки и погнали в нашу сторону. Хорошо, что хоть Петрова выдали для подстраховки.
   Да, теперь я понимаю, откуда Мишка так хорошо осведомлен о жизни Вени Зубка. Петров кого хочешь разговорит и раскрутит на информацию, не то что недалекого юношу.
   Почему я решила, что Веня не слишком умный? Так он приличные слова подбирал по несколько минут. Это я все быстро пересказываю, а Веня каждое предложение минут по пятнадцать 'рожал'. И его рассказ изобиловал междометиями, долгими перерывами, неправильными ударениями и глаголами 'ложил', 'поклал' и прочими в таком же духе. Хорошо хоть от мата воздержался. Но это, наверное, благотворное влияние Мишкиной личности сказалось... или Мишкиных кулаков. Да, тут море непаханое для нашей 'русачки'. Хотя, где она и где мы... Эх!
   Пока суть да дело, вернулись наши 'барахольшики'. Улов оказался богатым: четыре набора хлопкового постельного белья (две наволочки ребята разодрали на Венины ожоги), два кулька с мужскими и женскими трусами жуткой расцветки, но, к счастью, тоже из натурального материала, больше десятка металлических труб разного размера и формы, кожаный портфель, доверху набитый дешевыми брошюрками экзотерического содержания, пустая кошачья переноска и так, по мелочи. Я, например, больше всего белью обрадовалась. Хоть и китайский ширпотреб, но условно чистое.
   ...На востоке уже золотился рассвет, а мы все ещё никак не могли угомониться. Скудный завтрак давно исчез в наших бездонных желудках, собрали ночной улов воды (меньше, чем днем, но ребята надеются, что овощи позволят увеличить дневной сбор), разместили раненых (Лафи так и осталась без сознания), а все что-то не давало нам улечься на дневной сон.
   Ребята разбрелись кучками по скромному пятачку свободного пространства перед нашей палаткой, а я забралась на вершину бархана. Хочу немножко побыть в одиночестве. Да и рассвет на этой планете я ещё толком не видела.
   - Анна Сергеевна, вы там поаккуратнее, - снизу окликнул меня Рябкин.
   - Да, Гриша, не волнуйся. Я скоро приду.
   Какое же здесь небо чужое! И песок этот тоже чужой. Я уж не говорю о местных зверушках. Не успели мы даже слегка обжиться на этой планете, а она уже сожрала четырнадцать наших соплеменников. И кто следующий?
   Я же вижу, как переживает Маринка. Если с Вениными ожогами все более-менее ясно, то состояние Глафиры даже мне не внушает оптимизма. А что уж говорить о тех, кто в этом разбирается лучше меня?..
   И опять перед нами встает проблема - нести Лафи с собой, тратя на это и так невеликие силы, или оставить её здесь? И что мне делать? Предлагать такое своим ребятам я не могу. Да, я прекрасно понимаю, что для выживания популяции требуется жертвовать отдельными особями, но это же дети! Как я могу предлагать им предательство и подлость! Даже если я уверена, что это будет во благо. Но сегодня я предложу оставить безнадежную Лафи, а завтра кем мы будем жертвовать?
   Остаться с ней вдвоем? Тоже не выход. Нет, я понимаю, что моим детям именно мое присутствие не добавит шансов на выживание. Даже более того, если я останусь с Лафи и не смогу их догнать потом, то у них увеличатся шансы, но они меня не оставят. Это я точно знаю. Поэтому даже не буду и пытаться. Или попробовать... Ладно, жизнь разрулит.
   И все-таки я не понимаю особой красоты рассвета в пустыне. Нет, небо действительно полыхает на весь горизонт, может быть даже и красиво, но мне в этом зареве мерещится только убийственная жара и смертельное для нас пекло. Красота, которая убивает. Стереотип... А ещё эта странная луна.
   Мишка высказал предположение, что это не спутник планеты, а её соседка по системе. Может и так. Особенно, если учесть, что эта 'соседка' видна даже днем, что для спутника не характерно.
   И ночное небо здесь тоже неправильное. Почему то звезды только на одной половине неба, а вторая просто черная. Прямо, как под линейку очерченная граница беззвездной черноты. Странно...
   - Анна Сергеевна! - запыхавшийся Севочка плюхнулся рядом на песок. - Пора внутрь, а то сгорите. Ребята волнуются.
   - Да, милый, я уже иду.
   - Вы не переживайте так, все у нас получится. Честное слово!
   - Идем уже, утешальщик, - потрепала я мальчишку по вихрастой голове. - А чего тебя послали?
   - А, - отмахнулся Севочка, - там Гришка народ воспитывает, а меня сказал, что поздно, - Севочка захихикал и тут же заложил Рябкина. - И ещё Зубик этот кипеж поднял, что не хочет лежать рядом с Лафи, так Гришка пообещал ему устроить дополнительные солнечные ванны, чтоб не возникал. Идемте, - подскочил сам и подал мне руку.
   Эх, как же мне с ними со всеми повезло...
  
   Глава 7.
  
   Уму непостижимо, как меня достали эти подростки! Угораздила же нелегкая связаться с такими твердолобыми экземплярами! Битый час уговариваю их не упрямиться и все без толку. Понимают же, что я права, но продолжают спорить.
   - Гриша! Я же тебе в сотый раз говорю, что ничего страшного в этом нет, - я уже хриплю от сухости в горле, но продолжаю надрываться. - Когда найдете воду, то вернетесь за нами. Транспортировка Лафи отнимет силы у вас и скажется неблагоприятно на её самочувствии. Поэтому самым лучшим вариантом будет оставить меня с ней на месте. Ну, я же права! Что же ты споришь?
   - А я вам в тысячный раз отвечаю, - не унимается Рябкин, - это не правильно. Никто никого не будет оставлять. Шансы у нас невелики и сами но себе, так что нечего их ещё и уменьшать. Мы выдержим только вместе. И я вас тут не оставлю. И точка! - Он замахал на меня руками. - Не спорьте больше, Анна Сергеевна, ни к чему ваши возражения не приведут. Я уже принял решение и не отступлю. - И сбежал, а за ним и остальные 'несогласные'. Вот как с ними можно нормально разговаривать?!
   Мы все почти не спали. Сегодняшний день дался нам всем гораздо труднее, чем предыдущий. В голове набатом стучат колокола, страшно хочется пить, жарко, тесно, воняет. В общем, текущая обстановка явно не способствует умиротворению и благодушию. Поэтому мы стали подыматься задолго до вожделенного заката.
   Ребята принесли воду, её разделили на всех, но как же мало этих жалких глоточков... Не спасают даже остатки овощей и фруктов. Яблоки уже делим на три части, а сгущенку выдали по две чайные ложки, но стало ещё хуже. Теперь к жажде, лично у меня, прибавился противный сладкий привкус во рту. Черт, и зубы уже два дня не чищены...
   Один Веня дрых как убитый. К вечеру он выглядит вполне бодрым и оклемавшимся, чего не скажешь о Лафи. Девочка так и не пришла в себя, а её дыхание стало ещё более редким, как и пульс.
   Маринка окончательно с лица спала и смотрит на всех такими виноватыми глазами, что так и хочется её приласкать и утешить. Дурочка, переживает, что её начнут упрекать в непрофессионализме. Кто? Она же и так делает больше, чем может. Какие уж тут упреки?..
   Бессонница у меня поспособствовала просветлению в мыслях и накоплению нужного заряда решительности, поэтому сразу после еды, когда Гриша скомандовал сборы в дорогу, я предложила свой вариант: ребята уходят дальше, а я остаюсь с Лафи вдвоем. Из пищевой пленки мальчики соорудят нам два небольших водосборника, и на некоторое время у нас будет небольшое поступление воды. Остальные тем временем найдут воду и вернутся за нами. Таким образом, у ребят будут развязаны руки, и темп перемещения останется высоким. В противном же случае носилки с Лафи свяжут нашу группу по рукам и ногам.
   Рябкин даже не стал до конца выслушивать мои аргументы, а сразу ушел в 'отказ'. Я поначалу даже опешила от такой наглости. Это ж надо - решил, что он тут самый главный и орет на меня, как бешеный. И остальные от него недалеко ушли. Маринка даже нас всех наружу выгнала, чтобы мы над головой пациента не орали.
   Я демонстративно плюхнулась на песок, все своим видом выражая несогласие с таким поведением моих учеников. Рядом топтались расстроенные Севочка и Амирчик, единственные, кто не последовали за Рябкиным.
   - Ансергевна, - грустно выдавил из себя Сева, - Гриша прав. Нет, вы тоже по-своему правы, - тут же поправился он, правильно отреагировав на мою возмущенную гримасу. - Но мы должны быть все вместе, а там пусть все будет, как будет. - Он присел рядом и осторожно погладил меня по руке. - Не расстраивайтесь вы так - все будет хорошо, - улыбнулся и тут же добавил: - Или не будет...
   - Да, малыш, а ты, однако, фаталист, - грустно улыбнулась я нашему солнечному мальчику. - Нельзя бездумно полагаться на судьбу, иногда надо действовать вопреки всему. Особенно сейчас.
   - Вот-вот, - согласно закивал Амирчик, - а вы сопротивляетесь, когда мы уже все решили. Мы вас не оставим, Гришка прав, поэтому не надо нам сейчас перечить. Все равно ведь по-нашему выйдет.
   Я вздохнула. И кого я воспитала? Монстров, упрямых эгоистов или смелых и порядочных людей с высоким чувством долга и собственного достоинства? Жизнь покажет... Если доживем...
   Ладно, нечего тут рассиживаться, надо идти помогать ребятам собирать наши невеликие пожитки. Гарик с Мишкой уже потрошат наш водосборник, а девочки собирают имущество по компактным сверткам и кулькам. Причем все норовят пристроиться на свежем воздухе - в палатке от близости Лафи очень тяжелый дух.
   Мы почти закончили со сборами, а Сережа и Амирчик даже соорудили вполне приличные носилки, когда полог откинулся в сторону, и на песок вывалилась встрепанная Маринка:
   - Анна Сергеевна!
   Я аж подскочила на месте от такого вопля. Вот же, поганка, нас выгнала, чтобы мы не шумели, а сами голосит, как скаженная...
   - Анна Сергеевна! - кинулась она ко мне. - Там... там... она...
   - Так, тихо, - бросился к Маринке Рябкин, перехватывая её и прижимая к себе. - Что там случилось? - слегка встряхнул он девочку, незаметно кивая в сторону палатки Сереже.
   Тот понятливо кивнул и нырнул внутрь, чтобы через пару мгновений вылететь обратно с совершенно белым и вытянувшимся лицом. Да что там такое?
   - Лафи умерла, - тусклым голосом выдавила из себя Маринка. Лавочкин подтверждающе кивнул. - Она совсем умерла, - вскинула на меня больной взгляд Светлякова. - А я не смогла ей помочь... Ничем...
   - Ты ничего не могла сделать, - обняла я девочку. - И никто бы не смог. В таких условиях и без самого необходимого ни один врач не справился бы. А тебе ещё учиться и учиться. Вот вернемся...
   - Да что вы врете! - заорал вдруг откуда-то сбоку Клыков. - Ни хрена мы не вернемся! Все тут поляжем! Да я вас всех ***** ***** в ***** и *****. Да вы у меня ещё все *****...
   Поток грязной ругани оборвался так же внезапно, как и начался. Над поверженным и заткнувшимся противником возвышался презлющий Петров:
   - Я ж тебя, крысеныш, на запчасти разберу! Ты ж у меня не только ругаться, но и... - Тут Мишка нервно обернулся в сторону Рябкина и уже более спокойно продолжил: - Все плохое, в общем, забудешь как делать. Правильно я говорю, Анна Сергеевна?
   - Правильно, Миша, - кивнула я и увела расстроенную Маринку в сторону ближайшего бархана.
   Никакого желания останавливать мордобой и спасать 'бедного мальчика' от разбушевавшегося 'хулигана' у меня не было. Не нравится ему наша компания - скатертью дорога. Мы никого не держим. А если решил быть с нами, то наши правила будь любезен соблюдать неукоснительно. И точка.
   ...Лафи мы похоронили просто в песке. Ребята подрыли стенку бархана, уложили туда тело незадачливой меломанки, засыпали песком, а сверху пристроили небольшой крест из двух кривых поручней. Извини, девочка, больше мы ничего не можем для тебя сделать...
   А потом был новый переход в неизвестность. Ну, что я могу о нем сказать?.. Это было трудно, невыносимо трудно: груз тянул к земле, ноги все время вязли в сыпучем грунте, все мысли неуклонно сворачивали к жажде.
   Севочкина попытка спеть походные песни провалилась на начальном этапе. Григорий расшумелся, что нас демаскируют кошачьи вопли некормленых задохликов, поэтому некоторым лучше заткнуться. А Иришка тут же предложила всем желающим поголосить выдать тканевые намордники, чтобы не проглотили какую-нибудь летающую пакость. Севочка обиделся и затих.
   Нет, я понимаю его желание взбодрить наш коллектив, но, правду говоря, петь и мне не хочется. Песок и так проник во все поры моего тела, так что нечего его ещё и в рот запускать. А насчет 'летающей гадости'...
   По-моему, эта планета стерильная. Ничего кроме песка на ней нет. Если бы ребята не видели собственными глазами этих 'червяков кромлеха', то я бы решила, что здесь поработали неизвестные стерилизаторы. Даже не знаю - радоваться этому факту или огорчаться...
   Маршрут Рябкин прокладывал преимущественно по верху барханов. Честно говоря, я его понимаю - спускаться вниз в темноту не хотелось категорически, но идти там, наверное, было бы легче.
   Сегодня я несла груз вместе с Элькой - заменила в их паре Лафи. Грушина все время старалась перетянуть на себя основную массу. Глупенькая, думает, что я не замечаю её тихушных манипуляций. Так что, всю дорогу мне ещё приходилось выравнивать перекосы, чтобы тяжесть распределялась если и не совсем равномерно, то хотя бы большей частью ко мне. Элька сопела сосредоточенно, но не сдавалась.
   Доверили груз и близнецам. Они тащили все наши дамские сумочки, равномерно распихав их в два тюка из покрывал. На тяжесть не жаловались и даже первыми поддержали песенный порыв Колокольчикова. Дети...
   К утру мы преодолели изрядный кусок пустыни. Я все время боялась, что мы начнем кружить, но Миша меня успокоил и сориентировал по звездам. Пусть здесь нет Полярной звезды и Южного Креста, но какие-то ориентиры выстроить можно.
   А ещё у меня случилась личная трагедия, но я никому о ней не сказала. Не знаю, может быть я и не права, но боюсь, что детей напугаю изрядно.
   Я забыла ВСЮ математику. Полностью. Вот так, сразу и напрочь.
   Обнаружила я это совершенно случайно - решила отвлечься от монотонной ходьбы и мысленно прикинуть вероятный размер планеты, на которой мы оказались. Длительность суток мне известна, угол наклона тоже можно прикинуть на глаз, как и прочие необходимые параметры. Так что некую среднюю величину я смогу получить.
   Итак, какие ещё данные мне нужны? Упс! И полный облом - в голове вакуум. Ничего не помню - ни параметры, ни их значение. Я слегка запаниковала, но списала все на нервные нагрузки последних дней и решила перейти к более простым вещам. И опять ничего! Даже теорема Пифагора формулировалась с трудом, не говоря уже о её доказательстве. Там вообще полный мрак. Это же касалось и основ алгебры. Да что там алгебра - я таблицу умножения с трудом смогла вспомнить и то с большими пробелами, а кое-где считала на пальцах.
   От этого удара я чуть сознание не потеряла. Что это - последствия травмы, результат переноса, который коснулся только меня или же мы все в ближайшее время начнем все забывать?..
   Я лихорадочно зашарила по закоулкам памяти, выуживая воспоминания детства, юности и так далее. Нет, с этим все в порядке. Более того - я легко вспомнила подробности своего первого школьного романа, о котором уже сто лет не вспоминала. И номер мобильного телефона последней папиной жены тоже всплыл как нарисованный. Это при том, что я такие вещи принципиально никогда не запоминаю. У папы жены и подружки меняются чаще, чем обновляется мой гардероб...
   Так, а что у меня с бытовыми навыками? Вроде нормально - рецепты тортов, пирогов и прочих блюд помню исправно. Даже более чем - в памяти всплывают точные дозировки продуктов, указанные в рецептах. Ничего себе, обычно я и эти цифры в памяти не удерживаю, сбрасываю, предпочитая пользоваться кухонным справочником или ориентироваться 'на глаз'.
   Пошевелила пальцами - и петли вязания помню как вывязывать. Да что там вязание - я могу с легкостью перечислить наименование всех основных узлов в макраме, хотя никогда им не занималась, а все мои знания о нем зиждутся только на наблюдении за рукоделием детей. И ещё откуда-то всплывают наименования сортов кактусов и прочих зеленых насаждений. Это-то мне зачем?
   Что же тогда получается: я не могу добраться только до узкопрофессиональных знаний? Нормально. И чем же я буду заниматься, когда мы вернемся? До пенсии мне о-го-го сколько времени ещё пахать! Да и не хочу я на пенсию...
   Вариант, что мы можем никогда не вернуться, я даже рассматривать не буду. Если уж нас сюда закинуло, то и обратно как-нибудь выкинет. Обязательно.
   Так, с оптимизмом у меня все в порядке, хорошо бы теперь у остальных аккуратно выяснить: не позабыли ли они чего-нибудь важного?..
   Тут рядом со мной нарисовался озабоченный чем-то Гришка, пытающийся зачем-то пройти в конец нашей живой цепочки. Ага, значит, ему и быть первым подопытным.
   - Гришенька, - мой голос прямо сочился медовой патокой, и Рябкин с готовностью тормознул, - ты мне не напомнишь... - Э-э-э... Что бы у него такое спросить? О, придумала! - Площадь круга, а?
   Гришку перекосило. Да, похоже, я выбрала не тот вопрос...
   - Анна Сергеевна! - взвился на дыбы наш ретивый вождь и командир. - Вы издеваетесь?! Чего это вас на опрос потянуло? Маринка!
   Наш караван замер на месте, а к нам бодро прискакали Маринка и Томочка, причем в последней бодрости явно было маловато.
   - Чего тебе? - буркнула недовольно Светлякова. Да, как-то её физическая активность не очень совпадает с моральной.
   - Анне Сергеевне плохо, - нагло выдал Рябкин, напрочь игнорируя мою гневно перекошенную физиономию. - Она задает мне странные вопросы в странном месте и в странное время. Я подозреваю, что...
   - Так, Рябкин, прекрати, - я наконец-то обрела дар речи. - Я согласна, что время выбрано неудачно, но вопрос вполне корректный. Просто признай, что ты тоже забыл эту формулу, и я от тебя отстану.
   - Я забыл? - от Рябкина можно было прикуривать. - Площадь круга равна 'пи эр квадрат'. Ещё что-то хотите уточнить, Анна Сергеевна? Или мы можем двигаться дальше?..
   Я вздохнула и улыбнулась. Похоже, выборочный склероз поразил только меня. Надо успокоить ребят и возобновить движение - рассвет уже близко, а нам ещё устраиваться надо на новом месте.
   Не тут-то было... Дотошная Светлякова заметила мою оговорку.
   - Гриша, стой, где стоишь, - рявкнула она на Рябкина. Тот даже не дернулся. Вот это реакция... - Анна Сергеевна, что значит 'тоже забыл'? У вас провалы в памяти? И как давно? А что ж вы раньше не сказали? То-то я смотрю, что вы 'Фезам' купили. Надо было вас показать специалистам. У дяди Фернана однокурсник - известный невропатолог, мировая знаменитость. Мы могли организовать консультацию. А теперь...
   - Стоп-стоп-стоп, - я честно попыталась приостановить этот словесный поток, - признаю - у меня возникли некоторые проблемы с памятью, но это ничего не значит. Возможно, что это последствия нашего неожиданного переноса. И я более чем уверена, что это временное явление. Тем более что забыла я только кое-что из специальных знаний.
   - Т-а-а-а-а-к, - нехорошо прищурившись, протянул Григорий, - и когда вы это заметили?
   Я вздохнула:
   - Часа полтора назад. И 'Фезам' я покупала для соседки. На Земле у меня ничего из памяти не пропадало. Да и сейчас там много лишнего обнаружилось, чего я никак не могла добровольно себе в голову запихнуть.
   - И вы все это время молчали?! - завопила дурным голосом Маринка. - Надо же что-то делать!
   - А мне петь запретили, чтобы нас не демаскировать, - рядом нарисовался Колокольчиков, - а сами полчаса орут друг на друга и ничего - враги пока не атакуют.
   Мы устыдились, кое-как успокоили Маринку и пошли дальше. Гриша сказал, что через триста метров они нашли подходящее место для дневной стоянки. Камней там, правда, нет, но место тихое и уединенное - небольшой пятачок выхода скальной породы - плоский, но слегка возвышающийся над остальной поверхностью. Гриша, похоже, реально опасается оставаться дневать просто на песке. И я его понимаю.
   Пока шли, Маринка ко всем приставала с требованием перешерстить память и сообщить: кто что забыл. Так что к моменту нашей остановки выяснилось, что у всех все в порядке, провал в памяти только у меня. Даже Петров, который пострадал вместе со мной, легко оперирует формулами и доказательствами. Да и приобретенные за время учебы прикладные и теоретические знания по другим дисциплинам тоже никуда не делись. И языки не забылись, и практические навыки присутствуют в полном объеме.
   Вот и замечательно, а то было бы чертовски обидно, если бы мои ученики растеряли весь багаж знаний, который мы в них впихнули. А мои потери... Да пусть они будут самыми большими в нашей эпопее. Вернемся - все наверстаю. Тем более что Ириша уверена, что это так называемая 'травматическая амнезия', которая обычно имеет временный характер.
   Вот так мы и расположились на новом месте со старыми проблемами...
  
   Глава 8.
  
   А потом потянулись мутные, жаркие, изматывающие дни и ночи, наполненные изнуряющей жарой и выматывающими душу маршами через бесконечные красные пески под этими чужими желто-оранжевыми небесами. Хотя по ночам небо не желтое, а вполне себе земное - черное и звездное. Но даже так иллюзия Земли не возникает, хоть ты тресни!
   Я думаю, что именно монотонность тех ужасных в своей обреченности дней и стала тем самым крайне необходимым якорем, что удержал нас на поверхности сознания. Мы действовали практически как роботы: шли, разворачивали временный лагерь, делили крохи еды и жалкие глотки воды, забывались беспокойным сном, а потом снова брели в неизвестность.
   Наверное, если бы я была одна, то сдалась бы уже на четвертый или пятый день, но мои дети вынуждали меня собирать остатки сил и цепляться за жизнь уже практически зубами.
   На восьмой день, на рассвете мы увидели впереди на горизонте горный массив. Честно сказать, я так отупела от жажды и усталости, что никаких эмоций эти изменения в окружающем пейзаже у меня не вызвали. Ну, горы и горы, что теперь плясать от радости?.. Но мои спутники отреагировали иначе.
   - Анна Сергеевна! Смотрите! - бросился ко мне радостный Севочка.
   Ну, 'бросился' это слишком громко сказано. Так, проковылял чуть живее, чем брел до этого. Остальные уже давно нас обогнали и ушли вперед, наверное, скоро уже привал, а Колокольчиков сегодня оставлен меня караулить, чтобы я раньше времени не скопытилась.
   Последние дни я все чаще стала отставать. Поэтому каждый раз возле меня кто-то дежурит, помогая вставать, когда ноги цепляются за песок, и я падаю, или просто развлекая меня, чтобы дорога казалась короче. Вещей у нас стало меньше, и женщин, молодых и не очень, освободили от ношения тяжестей. Мальчики все берут на себя. Хотя им тоже тяжело и также хочется пить и есть, но они мужчины и ведут себя соответственно, подбадривая и заставляя идти дальше.
   Вот и сейчас надо реагировать на Севочку. Я пожала плечами, но выдавила из себя некое подобие улыбки. Кто я такая, чтобы красть у моих детей эти крохи радости? Севочка правильно расшифровал мою мимику, потому что вздохнул и очень терпеливо мне пояснил:
   - В горах больше вероятность наткнуться на источники воды. Особенно, если мы найдем там хоть какую-нибудь растительность. Да и водосборники можно будет устраивать ещё и на ветках. И тогда можно будет напиться почти вволю. Даже просто пережидать дневную жару в пещерах гораздо комфортнее, чем в нашей палатке.
   Севочка так при этом счастливо прижмурился, что я прямо воочию узрела огромную пещеру, посреди которой нас ждал резервуар со свежей, холодной водой, и сглотнула в предвкушении. Колокольчиков тут же распахнул свои глазищи и требовательно потянул меня за руку:
   - Идемте, тут уже совсем близко. Сегодня ещё днюем на песке, а завтра доберемся и до гор. Ну, или послезавтра, но это крайний срок. Там ребята палатки уже развернули, и девочки завтрак делают. Томка обещала выделить остатки джема. Почти по целой ложке каждому достанется. Хлеба жалко нет, но найдем воду и тогда испечем мучные лепешки на всех, сварим суп и потушим овощи. А ещё в горах могут водиться птицы и звери. Мяса наберем, - Севочка облизнулся и сглотнул. - Пойдемте.
   Да иду я, иду...
   ...На песке ребята уже устанавливали наши дневные чумы. В последние дни мы отказались от практики установки общей двойной палатки. Большая часть железок тихо-мирно осталась на месте одной из наших прошлых стоянок. Просто однажды вечером, собираясь в дорогу, мы отчетливо поняли, что нести груз в прежнем объеме не сможет никто. Так к чему себя гробить? Найдем воду - вернемся и за оставленным имуществом. Так на песке остались оба коротких сидения, почти все короткие и гнутые железки, кое-что из бытовой химии, портфель с большей частью содержимого (несколько брошюрок с самой рыхлой и мягкой бумагой взяли для бытовых нужд), кошачья переноска и что-то ещё такое же нужное, но не необходимое.
   Все это барахло тщательно упаковали вместе, слегка прикопали песком, чтобы не унесло ветром, и рядом укрепили длинную железку с яркой тряпкой на конце. Называется 'не проходите мимо!'
   Идти стало легче, но зато спим мы теперь по четверо в трех чумах. Тесно, жарко, неудобно... В моем жилище теснится пять человек - я, Севочка, близнецы и Танюша. Можно было малышню раскидать по другим палаткам, но ни детей, ни Колокольчикова я никому не отдам. Сама буду их пасти. А Танюша просто прилепилась ко мне и ни на шаг не отпускает. Ещё одна странность последних дней. Раньше она была самым самостоятельным и независимым человечком в моем классе. Ну, не считая Рябкина, конечно... И не принимая во внимание её болезненную тягу к Михаилу. Но в последнее время она и его в упор не замечает.
   Ещё мы ставим маленькую палатку для дневального. Гриша установил режим дневных дежурств для нашей пущей сохранности, и теперь мальчики дежурят там по очереди. Только Севочку к этим вахтам не допускают. Он обижается, но пока молчит. И я молчу, потому что полностью согласна с Рябкиным - Севочка хоть и кричит, что он здоров, но выглядит не очень хорошо. Господи, не допусти! Неужели этот ребенок не заслужил счастья, хотя бы и на такой мертвой планете.
   А то что планета мертва и не обитаема уже не вызывает никаких сомнений. Нам даже насекомые не попадались ни разу, не говоря уже о более крупных животных. И ни одной травинки... Жуткое зрелище!
   Кстати, в связи с этой всеобщей безжизненностью, странным выглядит и сам факт дневных дежурств, но, наверное, таким образом Гриша заставляет ребят хоть как-то держать себя в руках и не раскисать. Хорошо бы их запала хватило до конца... Чего? Нашего путешествия, наших сил или нашего упрямства?.. Нет, об этом лучше не думать.
   В самом начале у меня теплилась безумная надежда, что может быть это все-таки Земля. Ну, перенесло нас куда-то в пустыню. Мало ли у нас неисследованных мест на планете? Да, телефоны связь не ловят и спутники не обнаруживают, а по ночам небо не те звезды усыпают, но может это какая-то природная аномалия, типа Бермудского треугольника, а вот пройдем ещё чуть-чуть, и все странности закончатся, и все вернется на круги своя. Не вернулось...
   Чужое небо, чужая земля, чужие солнца... То, что мы приняли за планету-соседку, оказалось двойной звездной парой. То есть планета, на которую мы так внезапно свалились, вращается в тройной звездной системе. Миша утверждает, что двойная пара - это оранжевые звезды, а меньшее из светил и наше непосредственное солнце - красный карлик.
   Интересно, откуда он это взял? У нас же даже примитивного телескопа нет, не говоря о более сложном оборудовании. Но Петров не колется, отмалчивается с таинственным видом, говорит, что для полного рассказа у него мало данных, когда накопит материал, тогда и расскажет. Ладно, подождем...
   В последнее время у меня выработался странный пофигизм и прямо-таки буддийское спокойствие накатило. То ли от нехватки еды и воды, то ли все окружающее достало, но чувствую, как прямо-таки сливаюсь с окружающим миром - стала такой же ленивой, обжигающе горячей и флегматичной.
   Ребята заметили, что я их перестала шпынять и воспитывать, и сильно обеспокоились. Теперь пытаются меня хоть как-то расшевелить. Сегодня Петров даже материться при мне взялся. Глупыш! Разве теперь это имеет значение? Если ему так легче - пусть, ни слова не скажу против. Закончился у меня завод - выдохлась и, скорее всего, морально надорвалась. Старая я для таких кульбитов...
   - Анна Сергеевна, ваша палатка уже готова, можете отдыхать.
   Сереженька, как всегда, раньше всех торопится меня устроить поудобнее. Он каждый вечер, перед началом движения, всегда проверяет мою обувь и мой груз. Хотя, что там проверять?.. Я несу только свою сумочку и одну железку мне выделили в качестве посоха. Сереженька укрепил на нем полоски ткани, чтобы рука не скользила, и внизу приспособил что-то типа небольшого круга с перемычками, как у лыжных палок, только без острия, чтобы сильно в песок не проваливаться, так я и волокусь через эти чертовы пески, помогая себе этой опорой. Она, признаться честно, тяжелая получилась, но с ней легче.
   А нашу обувь ребята ещё на прошлой неделе укрепили кусочками кожи, срезанными с сумочек. Вот уж когда мы с девчонками порадовались, что не экономили на вещах. Если бы сумки были из синтетики, то и накладки на обувь долго не продержались. Эльвира поменяла свои новомодные шлепанцы на кроссовки, которые раньше носила Лафи. Ей единственной они подошли по размеру...
   Да, я санкционировала мародерство. И что из этого? Лафи уже ничего не надо, а Элька хоть ноги перестала натирать. Ей даже мини-портянки соорудили из носовых платков.
   Вот такие у нас дела...
   Воды не хватает катастрофически, даже есть не так хочется, как пить. Мы подъели почти все продукты, остались такие жалкие крохи, что и говорить не о чем. Здорово выручают водосборники. Теперь ребята делают кроме большого, ещё и по два-три маленьких. С них воды не так много, но хоть что-то.
   Последние два дня девочки стали смешивать масло с мукой и какао. Пытались запечь это на солнце, но безуспешно - жир течет и получается невкусно. А вот после ночной прохлады лепятся такие шарики, которые можно проглотить. Не бог весть что, но все-таки хоть какие-то калории... Чтобы заесть этот вкус, Томочка делит джем по чуть-чуть. Севочка свою порцию сладкого смешивает с жиро-мучным шариком и утверждает, что у этой смеси получается вкус домашнего печенья. По-моему, он выдумывает, потому что ничего такого я не почувствовала, но близнецы собезьянничали и тоже остались довольны.
   Мы все очень сильно похудели. Пришлось штаны укреплять на поясе дополнительными веревочками, а мальчишки проделали в поясных ремнях новые дырки. А ещё мы загорели. Все. Даже Севочка. Только загар у нас красно-оранжевый. Ребята шутят, что мы теперь племя краснокожих, а Гришка - типичный вождь-индеец. Этот загар тоже странный. Мы ведь днем почти не вылезаем из палаток, на открытом воздухе бываем только ночью и на рассвете, но загар прилип намертво.
   На грязь мы уже не обращаем внимания, даже Маринка смирилась с такой антисанитарией. Но что уж тут поделаешь - салфетки не способны полноценно очистить кожу, а размазывать грязь надоело примерно на третий день.
   Ещё очень противно от нечищеных зубов. И тут делать нечего - паста есть, зубные щетки тоже, а вот воды лишней нет и пока не предвидится. Так что... Воняем все одинаково.
   С ужасом жду начала следующей недели. У меня как раз подступают сроки 'извечных женских радостей'. Вот тогда-то и будет полный Армагеддон вони и грязи, никакие средства гигиены не спасут. А у нас в отряде ещё пять девочек с подобной проблемой. Да, какое-то у нас вонючее 'попаданство' получается...
   Единственная надежда, что перенос что-нибудь нарушил в моей физиологии, а вкупе с жарой и другой планетой вообще её изменил в лучшую сторону.
   Да, дожилась, чёрт-те что уже призвать на свою голову готова. И что дальше будет? Мрак.
   ...Следующие двое суток прошли в обычном полусонном состоянии - я также плелась, что-то жевала, с наслаждением растягивала крохи воды, забывалась мутным сном, а потом опять все повторялось.
   А потом на рассвете мы уткнулись в горы. Нет, нет так. В ГОРЫ. Я бы даже сказала: 'В ГОРИЩИ', настолько они подавляли своими размерами и величием.
   Именно этот скальный массив четко указывал на древность нашей планеты. Время, ветра и прочие внешние воздействия сгладили вершины и выдавили на теле гор глубокие морщины-ущелья.
   Гриша нас вывел к одному из них. Привал решили делать не снаружи, а пройти немного внутрь. По-хорошему - нужна разведка, но туда никого не пустят. Рябкинский девиз последних дней: 'Только все вместе. Никого нигде не оставляем и никого никуда не посылаем'.
   За ночь горы не успевают остыть, поэтому от них исходит приятное сейчас тепло. Наверное, днем это будет совсем неприятно, но ночи здесь холодные. Причем с каждым днем все холоднее. Петров утверждает, что орбита у нашей планеты расположена слишком близко к местному солнцу. И по его предположениям сейчас местная осень. Причем дело явно близится к зиме.
   Мишка темнит, но в последние дни выдал на-гора больше информации, чем за последние полторы недели. Его относительная осведомленность зиждется на тех статьях из интернета, которые он прочитал незадолго до нашего 'путешествия'.
   В созвездии Скорпиона астрономы уже давненько нашли систему Глизе 667. Она состоит из двух крупных оранжевых и небольшого красного карлика (прямо как в нашем случае!). И вокруг этого самого красного 'малыша' вращается шесть планет. Причем орбитальные периоды у них маленькие - от семи до девяноста двух суток.
   Если допустить, что мы шмякнулись в эту самую Глизе, то, ориентировочно, можем находиться то ли на второй, то ли на четвертой планете. Точно сказать Мишка не может. Разница между этими планетами существенная: вторая тяжелее нашей Земли почти в пять раз, а четвертая - в два с половиной. Поскольку никаких особых проблем с силой тяжести мы не испытываем, то вероятность 'четвертой планеты' выше. За неё же говорит и тот факт, что у нас регулярно происходит смена дня и ночи.
   Вторая планета расположена вполовину ближе к своей звезде, поэтому на неё явно должен действовать орбитальный резонанс, при котором планета всегда будет обращена к своему светилу только одной стороной, то есть вариант 'планеты-терминатора'.
   Не факт, что в этот резонанс не могло не затянуть и четвертую планету, но тут уж деваться некуда - или мы принимаем тот факт, что все-таки болтаемся в Глизе, или верим, что попали в другое место. Мне больше нравится хоть какая-то определенность, поэтому я голосую за Глизе.
   Тем более что земные астрономы могут только теоретизировать, а нам на месте виднее. И очень хорошо, что ученые могут ошибаться. Мне совсем не светит ещё и на терминаторе пожить, что, согласитесь, вообще проблематично. На освещенной стороне вмиг сгоришь, а на темной - в ледышку смерзнешься.
   Вот, к примеру, наш Меркурий. Он находится так же близко от Солнца, орбитальный период всего восемьдесят восемь дней, но, тем не менее, ученые выяснили, что у Меркурия все-таки присутствует смена дня и ночи. Пусть сутки длятся почти две трети меркурианского года, но они там есть. Почему и нашей планете не обзавестись ими же? Да, длительность суток здесь всего лишь тридцать часов, а не дней, но это другая звездная система. Может, тут и правила другие...
   Мишка такой подход высмеял, но и сам хочет верить, что мы хоть в каком-то 'знакомом' месте. Он нам целую лекцию прочитал по этим красным карликам.
   Жизнь на их планетах-спутниках в принципе возможна, но с громадным количеством ограничений. Высший разум, в случае его зарождения, вероятней всего будет растительного происхождения. Петров нам даже какого-то американского фантаста цитировал. Там вообще цивилизация разумных морковок фигурировала.
   Маринка тут же уточнила, что по цвету мы точь-в-точь, как они, и так же перемазаны в грязи. Остальные бурно запротестовали, потому что ничего 'морковного' в себе не чувствовали. Дети...
   Севочка тут же вылез со своим предложением присвоить планете собственное имя, а то гадать - это Глизе Цэ Цэ или Глизе Цэ Е, неинтересно, а так будем обзываться вполне конкретно.
   После долгих споров название придумали, но какое-то несерьезное. Решили обозвать планету ПРИСОСКА. Это аббревиатура от 'Присваивающая Регулярно Имущество Соседей, что Оскорбительно, Самонадеянно, Кошмарно и Аморально'.
   Жуть, а не название, но мои детишки довольны. Утверждают, что такому гадостному месту ничего лучше не светит. Теперь перебирают варианты того, как будут обзываться аборигены: присоскане, присосконяне или ещё как-то. По-моему, звучит как-то не так, но вряд ли местные нас поймут и обидятся?.. Тем более что обнаруживаться они не торопятся.
   А ещё в этом созвездии есть двойная звезда, один из компонентов которой является вероятным кандидатом на черную дыру. Только этого нам и не хватало. Вдруг эта самая дыра к нам слишком близко? Затянет ещё ненароком. А это вообще полный абзац будет...
  
   Глава 9.
  
   Ущелье неожиданно быстро закончилось вполне приличной долиной, хоть и узкой, как кишка. Растительностью она нас не побаловала - в видимых пределах, но грунт здесь отличается от надоевшего всем песка. Теперь под ногами попадаются и черные камни - от мелких булыжников до крупных валунов. Идти стало не в пример тяжелее. Приходится постоянно контролировать - куда ставить ногу, потому что вывихи и переломы нам совершенно ни к чему.
   Гарик утверждает, что местный пейзаж сильно смахивает на черную пустыню в Сахаре. Его туда родители пару лет назад возили. Засушливое и мрачное место, но и там оазисы попадаются, не говоря уже о всяких жуках и колючках. Наверное, это только нам не повезло попасть в этот гиблый сушняк.
   Но, с другой стороны, влага в почве есть, иначе наши водосборники вообще бы ничего не давали. Так почему нам ни разу не попалось никакой жизни - ни растительной, ни животной? Ещё одна загадка в копилку наших тайн.
   Кстати, удовлетворила свое любопытство по поводу того, как мы вообще сюда могли попасть. Петров во время грозы активировал свой спутниковый телефон и не успел сбросить вызов, когда полусумасшедший бомж перехватил у него аппарат (это место я ещё помню). В тот момент наш вагон как раз проезжал мостовое перекрытие, рядом с которым ударила молния. И - то ли в пространстве создалось слишком мощное поле, то ли следующая молния шарахнула прямо по метромосту - не знаю, но что-то такое в мире сдвинулось, и мы рухнули в неизвестность, при этом бомж с нами не перенесся, телефон Мишка потом так и не нашел, а место, где это псих сидел, полностью выгорело.
   Ребята полагают, что это всё, в совокупности, каким-то образом активировало межпространственный портал и нас перебросило. Вопрос спорный. Вряд ли метромост построили на месте какой-то природной или рукотворной аномалии. Тем более что проходит он над текущей водой, а значит, если следовать мистической логике, то никакое зло его преодолеть не может. Таким образом, там негде взяться никакому порталу. Не могло же нас затянуть просто так в воздух? Наверняка, кроме приемного терминала должен присутствовать и передаточный. Вот если бы все это произошло в Стоунхендже или древнем Аркаиме, то другое дело, а так...
   Пока я размышляла, мои ребятишки уже раскинули наш лагерь, и Гриша организовал поисковую партию из трех человек - он сам, Гарик и Миша. Остальные ребята остаются на охране и хозработах. В последний момент с разведчиками напросился и Вениамин.
   Вот уж не ожидала от него такой прыти. Всё последнее время он ведет себя тихо и незаметно: безропотно тащит свой груз, добросовестно выполняет все порученные работы и почти совсем не разговаривает. Странное поведение для ещё недавнего бузотера и лидера отморозков. Может это на него так голод подействовал или Мишка воспитательную работу не прекращает? Не знаю, я со стороны Петрова ничего такого не замечала, но я вообще почти ничего вокруг не замечала. Нет, надо брать себя в руки и перестать хандрить. Тем более что у нас столько дел!
   Разведка далеко пробежаться не успела, потому что солнце бодренько вылезло на небосклон и принялось наверстывать ночной простой. Температура опять резко полезла вверх, и мы залезли на свои спальные места, но ещё долго по палаткам шуршали тихие разговоры и рождались смелые предположения о местных достопримечательностях.
   Ребята только успели наметить наш завтрашний маршрут и приметили пару перспективных склонов. На одном из них заманчиво темнеет зев пещеры. Общим голосованием решили сегодня встать пораньше и попробовать залезть туда. Надо успеть справиться до наступления полной темноты, а то потом и фонарики не спасут. Наверное, здесь будет темнеть ещё быстрее, чем на открытом пространстве. Все-таки горы дают устойчивую тень.
   Водосборники сегодня копать было тяжело - все время мешали камни. Амир даже хотел по-быстрому вернуться в пустыню и выкопать ямы там, но дело неожиданно пошло веселее и Севочка даже докопался до почти 'мокрого' слоя. Нет, влага там проступать не начала, но вынутая почва обнадеживающе слипалась и мялась. Тьфу-тьфу-тьфу...
   ...Побудка у нас наступила неожиданная. Очень даже неожиданная. Сквозь жаркое марево послеполуденного сна я аж подскочила на месте от дикого рева где-то поблизости. Вместе со мной наружу выбрались и ребята. В нашей палатке удалось задержать только близнецов и Танюшу, чтобы за ними присмотрела. Все трое остались недовольны.
   - Ансергевна, как вы думаете - что это такое? - спросила меня Маришка, отпихивая недовольного Рябкина, крепко сжимающего в руке свое копье. Ага, одеться не успел, а вооружиться не забыл.
   - Светлякова, быстро вернись внутрь! - не успокоился тот, пытаясь перехватить девчонку за руку. Маришка увернулась и шустро переместилась ко мне поближе.
   - Не знаю, - пожала я плечами, озираясь. - Но что бы это ни было - размеры у него должны быть впечатляющими.
   - Не факт, - не согласился со мной Гришка, - это может быть такой акустический эффект. Вот, например, залез некрупный зверь в пещеру с хорошим эхом и заорал там от души. А мы представили себе крупного монстра с луженой глоткой.
   - Не похоже, - вылез вперед Петров. И тоже вооруженный! - Ты что по звуку не почувствовал, что этот динозавр на свежем воздухе голосил. В пещере был бы более глухой звук...
   - Люди, - Севочка от возбуждения аж подпрыгивает, - а если это просто ветер?
   - С ветром был бы идеальный вариант, - Гришка почесал затылок, - но наше везение не бесконечно. Так, поскольку внеплановая побудка уже имеет место быть, то разведку начнем прямо сейчас. Миха, готовь снарягу. Гарик, займись светом и прочим барахлом. Рассчитывай на то, что мы можем задержаться там с ночевкой, то есть с дневкой. Веня, на тебе еда и вода. Серега, твое дежурство затягивается на неопределенное время. Амир, проверь с ребятами водосборник и на тебе, как всегда, лагерь.
   - Вот, как всегда, все самое интересное другим достается, а на мне сплошная бытовуха, - недовольно проворчал Амирчик. - Севка, не спи на ходу, нам ещё воду добывать.
   И ребята разбежались во все стороны. Мы на них посмотрели и тоже потянулись работать: Томочка выделять запасы для разведчиков, Элька и Иришка готовить наш ужин, Маришка занялась формированием походной аптечки, а мы с Танюшей пошли выпасать Сашку и Шурочку.
   Собрались мальчишки быстро, по мне так слишком быстро. Я ещё не успела переварить новость об их возможно длительном отсутствии, а они уже готовы к походу.
   Из подручных средств, найденных в Гришкиных карманах, Петров и Рябкин соорудили что-то типа альпинистского снаряжения. Примитивного конечно, но, вроде, крепкого на вид. Гришка так триста раз проверил его прочность - тянули с Гариком во все стороны. С собой они брали два покрывала на случай ночевки, баллон с водой и последнюю пачку печенья, которую Томочка берегла, как зеницу ока. С водой нам сегодня повезло - все три водосборника дали почти полтора литра! Небывалая удача! Так что ребята забирают с собой половину. Нам ещё накапает.
   Провожали их все табором. Глаза у девчонок испуганные, мальчишки храбрятся. Жуть! Я бы с ними пошла, но даже заикаться об этом не стала. Куда мне по горам карабкаться, когда я на ровном месте спотыкаюсь?..
   Но их подъем вверх мы наблюдали всем коллективом. Видимость здесь хорошая, ничего не закрывает обзор.
   У меня, честно сказать, сердце пару раз нехорошо екнуло, когда сначала Гарик, а потом и Веня опасно так оступились почти у самого верха, но все обошлось. Гришка страховал вверху, а Петров внизу. Наверное, они самые опытные скалолазы...
   - Да, это не на Кавказе по горам шастать, - скептически протянул Амирчик, наблюдая неуклюжие попытки Гарика карабкаться самостоятельно.
   - А когда это вы там по горам лазили? - удивилась я. Вроде все время на глазах...
   - Ой, - осекся Дюбуа, - Ансергевна, вы ничего не слышали, а то Гришка меня прибьет...
   - Да ладно тебе плакаться, раз начал, то колись уж до конца, - хмыкнула я. Как же 'прибьют' его...
   - Ну... это мы... - замямлил Амирчик, но Элька пихнула его локтем в бок и рассказ пошел живее. - Прошлым летом Гришка нас потащил на море, помните? - Ещё бы! Это там Рябкин Мишкину ориентацию проверял. Ох, грехи мои тяжкие! - Так вот мы там не только на пляже валялись и загорали, но и почти все побережье изъездили. Почти до Сухуми добрались...
   Амирчик что-то продолжал рассказывать дальше, но я его уже не слушала. Мне поплохело по-настоящему. Это ж Кавказ! Там же все воюют со всеми. И тут мои дети нарисовываются... А там ещё и рабов ловят. Ой!
   - Так, Амир, погоди, - прервала я это устное сочинение 'Как я провел прошлое лето'. - А кто вас выпустил за границу? Вы ж несовершеннолетние. Да и с вами кто-то из взрослых был, да?
   - Ага, с нами Гришкин двоюродный брат ездил. Он как раз в том районе срочную служил. В погранвойсках. У него куча завязок среди местных осталась. Вот Гришка его и уломал нас на экскурсию свозить. Мужики знакомые подогнали 'Уазик' с наворотами, вот мы и поехали. Здорово было! - Амирчик довольно прижмурился. Так, а мне надо будет потом в зеркало обязательно посмотреться, чувствую, что седина у меня прямо на глазах во все стороны прет. - Так мы там свернули немножко в сторону, и Степа, Гришкин брательник, нас в лагерь альпинистов завез. Ребята там классные - веселые, общительные. Особенно, девчонки! - Тут Амирчику повторно прилетело от Эльки, он несколько стушевался и стал закругляться. - Так они нам по-быстрому мастер-класс провели и сводили на простенький маршрут. Мишку хвалили, сказали, что он прирожденный альпинист, а Гарик высоты боится.
   - Как боится? - опешила я. - У него же самое большое количество прыжков с парашютом. Ты ничего не перепутал?
   - Не-а, - ухмыльнулся Амирчик. - Это он так со своими страхами борется. И сегодня на эту гору полез, чтобы самого себя проверить. - Амир пожал плечами. - Да это нормально. Все так делают.
   Да, зачем искать монстров где-то далеко, когда они у меня под боком кучкуются. Собственноручно выращенные.
  
   * * *
  
   Гришка затеял эту разведку по ряду причин: во-первых, ему действительно было интересно, что там дальше; во-вторых, поиск воды несколько затянулся. Хотя по всем признакам её здесь не было - пустыня и выглядела, и на самом деле была в прямом смысле слова безжизненной, но ведь надежду ещё никто не отменял, правда? Ну, а в-третьих, ему просто было уже невмоготу смотреть на осунувшиеся лица его спутников. То, что пацаны похудели, это ерунда, но и женская половина их команды выглядела ужасно: обтянутые сухой кожей скелеты, потухшие глаза, неопрятные волосы. А самое главное то, что они перестали надеяться.
   Гриша четко мог сказать, когда это произошло. В тот вечер они решили избавиться от лишнего груза. Предложил это он, как глава их маленького коллектива. Ожидал, что будут вопли, протесты, но ничего подобного. Ребята начали деловито избавляться от предметов, которые ещё вчера казались нужными и необходимыми. Даже Томка не возражала! Вот уж от кого он подобной покладистости не то что ожидать, мечтать не мог.
   А когда ещё и водрузили над брошенными вещами шест с красной тряпкой на конце и ушли не оборачиваясь, то тут-то Рябкина и осенило. Все! Это конец. Никто не верит в то, что они сюда когда-нибудь вернутся. Ребята просто доживают свои жизни на последних крохах энергии.
   Нет, к черту такие мысли! Пока он может - он будет их тормошить и пинать. Если понадобится, то и врежет. Не всем, конечно, но некоторым перепадет однозначно...
   ...Пещера встретила их холодом и темнотой. Ребята на входе усиленно принюхивались, но никаких едких животных запахов так и не унюхали. Даже привереда Мишка признал, что по всей видимости никого живого или мертвого здесь нет.
   У входа перераспределили груз, приготовили фонарики и оглянулись напоследок. Оставшиеся в долине ребята и Анна Сергеевна выглядели маленькими и очень беззащитными. Гришка тряхнул головой, давя неуместный порыв немедленно вернуться и забрать всех с собой. Нет уж - разведка она дело неспешное и немногочисленное. Вот посмотрят, что там дальше, и вернутся за остальными.
   - Вперед, - скомандовал Рябкин и первым решительно шагнул в темноту. За ним потянулись и остальные.
   Сначала идти было не сложно: через скальные щели проникал какой-никакой свет и под ногами ничего крупнее песчинок не попадалось. Потом они углубились в толщу горы, и пришлось зажечь фонарики. Стали попадаться крупные камни. Некоторые даже приходилось обходить, а два раза даже разбирать небольшие каменные завалы, перекрывающие дорогу.
   Хорошо ещё, что никаких боковых ответвлений не было и предусмотрительно захваченные бурые камни, которые хорошо крошились и оставляли жирный след на скальной поверхности, пока были не нужны. Изъеденные кавернами каменные своды, бугристые стены, неровный пол - все казалось совершенно естественным, но в то же время странно целесообразным. Неужели природа сама позаботилась о таком туннеле-смычке? Может и так, но слабо верится в такую рациональность неживого мира...
   Дорога все время шла под уклоном вниз, как будто ввинчивалась в саму планету.
   - Люди, - Мишка долго молчать в принципе не способен и так сколько терпел, - а вам не кажется, что мы спускаемся прямиком в адское пекло этой чертовой сковородки?
   - Не сковородки, а Присоски, - педантично поправил его Гришка. - Сам же громче всех настаивал на таком названии.
   - Ха, да её как ни назови, смысл не изменится. Что присоска, что сковородка - одна хрень. Для людей эта планета не приспособлена. Да она вообще ни для кого не приспособлена. Мертвое оно и есть мертвое. Наверное, много лет назад жители отсюда попросту сбежали.
   - Или все здесь полегли, - хмуро уточнил Гарик.
   Что-то в последнее время его пессимизм аж зашкаливать стал.
   - Нэт, дарагой, - спародировал кавказский акцент Мишка, - на вселенское кладбище эта помойка не тянет. О, надо было планету Помойкой назвать.
   - Ага, а тебя, как её жителя, потомки обзовут главным помоечником, - тут же согласился Рябкин.
   Петров вскинулся ответить, но тут же зашипел от боли. Врезался своей бестолковкой в незамеченный каменный выступ. Хорошо ещё дело шишкой ограничилось, а ничем серьёзным. Пришлось Гришке останавливать своих орлов и зачитывать коротенькую лекцию по технике безопасности.
   Нет, раньше спелеологией он не занимался, но, как человек любознательный, несколько раз зависал на тематических форумах. Один раз даже почти договорился об участии в летнем спуске - очень уж ребята вкусно описывали свои впечатления! - но прогулка под землей сорвалась, когда спелеологи выяснили реальный Гришкин возраст. Брать на себя ответственность за несовершеннолетнего никто из них не захотел, а соблазнить кого-нибудь из 'своих' взрослых Рябкину не удалось. Даже брательник Степан открестился, сославшись на клаустрофобию. Ага, у такого бугая и клаустрофобия! Где он только таких слов в своем совхозе нахватался? И когда с друганами по пьяни полез в винные погреба родного хозяйства, что-то на боязнь замкнутого пространства не жаловался. Аферист! Тогда только срочной службой и отмазался от неприятностей. Вот так Гришкины знания о пещерах и остались только теоретическими. Аж до сегодняшнего дня. Так что лекция о том, что можно делать в пещерах, а чего нельзя, получилась не слишком информативной, но достаточно угрожающей, чтобы спутники прониклись. Даже этот Зубик недоделанный внимательно слушал.
   Вроде он толковым мужиком оказался, но не без своих тараканов. И эта мутная история с его спутницей... Никто не знает, что там произошло на самом деле, но осадок неприятный как-то скребет на душе. Гришка к нему несколько дней присматривался и несколько раз проверял на вшивость, но больше срывов у парня не было. То ли перегорел, то ли проникся... Черт его знает! Только время и покажет.
   Долго они шли или недолго определить без часов было бы сложно - время под землей тянется совершенно по-другому. Когда окружающую тишину нарушают только шаркающие шаги и неровное дыхание твоих спутников, все кажется таким растянутым и медлительным. Но реально их поход длился уже четыре часа. Пару раз останавливались на отдых и перекус. Гришка понимал, что его измотанные спутники не могут поддерживать нормальный ритм пеших переходов, но у него самого как будто открылось второе дыхание. Пер бы вперед, как бульдозер, и никакая усталость не могла его остановить. Ему казалось, что именно там, в конце этой каменной кишки, их наконец-то встретит удача.
   Проход то сужался, то опять расширялся, хорошо хоть высота потолка позволяла идти почти везде ровно, не пригибаясь.
   - Гриша! - окликнул Рябкина Гарик, притормаживая возле стены. - А тебе не кажется, что тут поработала не только природа, но и чьи-то руки? Может даже и человеческие... Смотри, как тут аккуратно стесан выступ, - и осветил фонариком потолок.
   - Или нечеловеческие, - протянул задумчиво Петров, оглаживая пальцами стену.
   - Что там? - уточнил Гришка, возвращаясь назад.
   - Да вроде следы когтей, - неуверенно уточнил Мишка, - и даже ещё не старые следы. Края острые, не сгладились...
   - Не, это больше похоже на царапины от чего-то металлического, - влез в обсуждение Веня, чем вызвал недоумение у остальных ребят. Все как-то уже привыкли к его молчаливости.
   - А ты откуда знаешь? - скептически хмыкнул Гарик.
   - Так я ж на это учился, - невозмутимо уточнил Веня. - Мне полгода оставалось до выпуска.
   - И на кого ж ты обучался? - Мишка не утерпел со своим любопытством.
   - На резчика по камню, - пожал плечами Клыков.
   - Ого! - присвистнул Петров. - И что в нашей стране это кому-то нужно?
   - А то, - приосанился Веня, - я бы после выпуска в мастерскую пошел, памятники делать.
   - Какие памятники? - опешил Мишка. - Для площадей?
   Гришка вздохнул. Что-то до Петрова в последнее время все туго доходит.
   - Для кладбищ, - пояснил он Мишке. - Я прав? - Веня кивнул.
   - Так что, Миха, не боись, - хлопнул Гарик приятеля по плечу. - Тебя мы оформим в лучшем виде.
   - Ты за себя лучше беспокойся, - пробурчал Петров. - Это ж ты у нас тут всех похоронил.
   - Так, други мои, завязываем с этой темой, - прервал бесполезную пикировку Рябкин, - в свете последних находок держим ухо востро, а оружие наготове. Только друг друга не покалечьте, - тут же уточнил он, уворачиваясь от копья Гарика, которое тот с завидным энтузиазмом тут же поднял на уровень груди.
   Больше никаких находок им не встретилось до самого конца пути. А то что конец близок стало ясно минут через сорок после этой остановки. Сначала потянуло свежим воздухом, а потом и появился смутный просвет впереди.
   - Ура! - негромко завопил Петров. - Мы дошли!
   - Охолонь, баламут, - приостановил Гришка друга, попытавшегося ринуться вперед. - Не ясно, что там нас ждет, поэтому не расслабляемся и держим строй. Гарик, на тебе тыл. Смотри, чтобы нас не схарчили напоследок. Веня, контролируешь верх. Мишка, твоя правая сторона, моя - левая. Пошли помалу...
  
   Глава 10.
  
   Поскольку дел особенных у меня не было, то после ухода Рябкина сотоварищами, я снова залезла в нашу палатку досыпать. Честно сказать, меня даже перспектива встречи с неизвестным горластым обитателем Присоски совершенно не испугала. На общем фоне последних событий я, пожалуй, даже обрадовалась бы такой встрече с живым существом. Ну, ладно, ладно, уточню - встрече на приличном и безопасном для нас расстоянии. А что? Вдруг он окажется неразумным и съедобным... Хотя, наличие разума его съедобность не отменяет.
   Чур меня, неужели с голодухи уже на каннибализм потянуло? Вроде нет, но если эти существа на человека не похожи, то и каннибализмом это нельзя назвать, не так? Ох, чувствую, к добру эти мысли не приведут... Есть хочется с каждым днем все сильнее.
   Такое впечатление, что мой живот присох к позвоночнику и уже никогда не расправится. Да и моя фигура такой радикальной диеты не пережила. Похудело всё - и что надо и что не надо. Невольно все эти дни сожалела о несъеденном за прошлое время. И какого я всю сознательную жизнь ограничивала себя в мучном, сладком и жирном? Надо было есть все подряд и в том количестве, в котором душа требовала. Эх, знала бы, что так придется голодать - всю жизнь бы жировыми прослойками запасалась! Правильно люди говорят: 'Там где худой сдохнет - толстый только похудеет'. Да и в прошлое время канонами красоты считались упитанные и обильно телесные женщины. Таким даже суровый пост не страшен...
   Вот с такими нерадостными мыслями я и задремала. За стенкой негромко шумели дети: что-то обсуждали, перетаскивали и чем-то шуршали. За последнюю декаду это был самый энергичный вечер. Как будто разведчики могли нам принести хорошие новости, и эта надежда вдохнула в нас энергию.
   Окончательно меня разбудило легкое подергивание за голую пятку.
   - Анна Сергеевна, просыпайтесь! Ну, Анна Сергеевна...
   Пятку я выдернула и недовольно пробурчала:
   - На нас напали?
   - Кто? - опешила Иришка.
   - Ещё не знаю, - зевнула я, протирая слипающиеся глаза, - а чего ты меня тогда дергаешь?
   - Так ребята возвращаются, - Иришка вдруг всхлипнула. - Вдвоём. Рябкин и Петров. - И вдруг разрыдалась. - А Гарика с ними нет...
   Так, нормальное дело. Я подхватилась и, не обращая внимания на рыдающую Чумаченко, рванула из палатки. Даже обуться забыла. За что сразу же поплатилась, больно ушибив мизинец на левой ноге. Но даже эта резкая боль меня не остановила.
   Как же так?! Что ж Гришка не уберег остальных?! Надо было с ними идти...
   Ночь уже плавно перетекла в рассвет. Поэтому издали было хорошо видно, как Гриша и Михаил быстро спускаются вниз с горы, которую ещё вчера вечером они так отважно штурмовали вчетвером.
   Все мои ребята толпились на краю лагеря, но навстречу бежать не пытались.
   - Ансергевна, - обернулся ко мне Сережа, приплясывая от нетерпения на месте, - мы с Амиром их встретим, ладно? А то вдруг они ранены?
   - Я с вами, - решительно высунулась вперед Маринка, уже со своим медицинским коробком наперевес.
   - И я, - растерла остатки слез Иришка.
   - Мы тоже хотим, - заныли близнецы.
   Так, значит мне бежать туда не светит. Надо тут порядок поддерживать.
   - Никто никуда бежать не будет, все ждут на месте.
   - Но как же так?! - возмутилась Маринка. - А если там надо помощь оказывать?
   - Кому? - я показала руками в сторону горы. - Ты посмотри, как они шустро спустились, а теперь бегут к нам. Неужели ты думаешь, что раненые так передвигаются.
   Маринка обиженно засопела.
   - Рябкин и с переломанными ногами тоже так бегать будет. У него батарейки запасные везде растыканы. Не человек, а кролик из рекламы...
   Севочка неожиданно хрюкнул.
   - Ты чего? - тут же насторожилась Светлякова.
   - Не, я ничего, - открестился Севочка, хитро поблескивая глазами. - Просто представил Гришку в костюме зайчика из 'Плейбоя'.
   Маринка покраснела и замахнулась на Колокольчикова своим медицинским арсеналом:
   - Ну, Севка, ты у меня дождешься когда-нибудь. Язык зеленкой намажу.
   Севочка отскочил в бок и прикрыл рот двумя руками:
   - Всё, клянусь молчать и только молчать. Смилуйся, докторица Айболитица!
   Маринка хихикнула.
   - Да как вы можете ржать, когда ребята не вернулись?!!! - вдруг неожиданно закричала всегда спокойная Иришка. - Что ж вы за люди-то такие?! - И метнулась бежать навстречу разведчикам.
   Я еле успела перехватить её.
   - Тихо, тихо, сейчас Рябкин нам все расскажет. Ты сама посмотри - они выглядят целыми и невредимыми. По крайней мере, внешне. Разве Гриша мог бы остаться таким, если бы на них кто-то напал? Он бы первым в драку полез. Наверное, они что-то нашли и оставили Гарика с Веней это охранять. Вот придут, и мы у них все выспросим. Тихо, маленькая, не плачь, всё будет хорошо...
   А через десять минут мы уже обнимали Гришку и Мишку, хлопая их по плечам и задавая сотню разных вопросов одновременно.
   - Спокойно, люди, - Гришка отступил на два шага, - сейчас мы все расскажем. Попить дайте, а то мы всю оставшуюся воду Гарику с Веней оставили.
   - Они ранены? - испуганно вскинулась Иришка. - Не могут самостоятельно идти?
   - Чумаченко, охолонь, - Петров деликатностью никогда не отличался, - никуда твой Гарик не ранен. Добычу караулить оставлен. Вместе с Клыковым. Который, кстати, тоже цел и невредим. Причем оба эти оболтуса сидят на месте и отдыхают, а мы с Григорием мотаемся, как бешеные цуцики. Так, героям пить дадут или нет?
   Томочка метнулась к своей палатке и вынесла ребятам бутылочку с водой.
   - Пейте, Амирка ещё целый литр за ночь насобирал.
   Петров и Рябкин промочили горло, и Мишка торжественно подбоченился.
   - В то время, когда все остальное человечество на этой забытой богом планетёнке дрыхнет и предаётся безделью, несколько отважных первопроходцев штурмуют неизведанные дали и совершают героические поступки. Мы совершили открытие века! - неожиданно возопил он. Все вздрогнули от неожиданности. - Да-да, потомки запишут наши деяния в скрижали истории и будут нарекать нашими именами своих самых достойных отпрысков. Благодарные и прекрасноликие девы будут возлагать цветы к нашим памятникам. А ещё...
   Лавочкин стал демонстративно закатывать рукава.
   - Гришенька, меня тут обидеть хотят... - заныл Петров, осекшись на середине фразы, и юркнул за лыбящегося Гришку.
   - Вы можете русским языком сказать, что вы там раскопали? - не выдержала я этого балагана.
   - Воду, - заулыбался во все тридцать два зуба Рябкин.
   - Ура!!!!!! - загремело над притихшей долиной. - Мы победили!
   Народ так дружно ликовал и горланил, что Томочке со своим вопросом пришлось всех перекрикивать.
   - Так, люди, я не поняла, - завопила она громче, чем автомобильная сигнализация. Все от неожиданности притихли и уставились на неё. - Если вы нашли воду, - ткнула она пальцем в Гришку, - то почему же тогда вы У НАС пить просили, а не НАМ воды принесли?
   Народ задумался и стал чухать затылки.
   - Сунько! - первой не выдержала Марина. - Ты офонарела? Там же вода не кипяченая и грязная. Её же дезинфицировать надо.
   - Во-во, - тут же поддакнул Мишка. - Вечно ты, Томка, не о том думаешь. Тут люди открытие века совершили, а ты жлобством маешься.
   - Ничего я не маюсь, - отбилась Томочка, - я им наслаждаюсь. А ты, Петров, принес бы воды в клювике, мы б её тут и прокипятили. Благо мусора бумажного на один костерок бы хватило.
   - Да, - протянул Гришка, - с такими друзьями и врагов не надо. Не даешь ты, Тамара, людям заслуженным триумфом насладиться. Но, должен признать, что ты во многом права. Воду мы нашли, но подобраться к ней не сумели. В темноте я с горы спускаться вниз запретил, а удобного прохода вниз мы сходу не нашли. Так что собираемся по-быстрому и выдвигаемся на новые рубежи. Там всем миром и будем решать проблему с водоснабжением. Главное, что есть куда стремиться.
   - Так давайте я тогда наши водосборники разбирать не буду, - у Амира, как всегда, ценное предложение почему-то сопряжено с нежеланием разрушать источник влаги. - Как там ещё будет неизвестно, а тут гарантированные полтора-два литра дистиллята нас по-всякому будут ждать.
   Гришка задумался.
   - Лады, в крайнем случае используем эту воду как резерв. Только края ямы укрепите хорошенечко камнями, чтобы ветром не разрушило.
   - Да тут таких ветров и не бывает, - попытался отмахнуться Амир.
   - Ага, - хмыкнул Рябкин, - мы тебе их покажем часов через пять. Всё, прекращаем базар.
   Собрались мы быстро, даже перекусывали на ходу. Кое-что из вещей опять оставили на месте, но теперь-то мы за ними точно вернемся. Просто будем переносить все по частям. А то карабкаться в гору с грудой барахла, а там ещё и по каменному туннелю лезть... Нет, этот экстрим нам сейчас не нужен.
   Я бы, честно говоря, и Севочку с близнецами на месте оставила, а вместе с ними и Танюшу с Иришкой. Они самые слабые из всех. Но даже заикаться об этом не стала. Потому что вместе с ними точно оставят и меня, а мне нельзя. Если там такой трудный спуск к воде, то мне надо обязательно присмотреть за ребятами, чтобы они попусту не лихачили.
   К тому времени, как мы все подошли к горе, солнце уже жарило не по-детски. Рябкин опять поднялся первым, за ним Амир и Сережа, а Мишку и Севочку оставили внизу на подстраховке.
   Быстрее и легче всех вскарабкались близнецы. Они, по-моему, вообще родились скалолазами. Так быстро перебирали руками-ногами, что даже Гришка их еле успел наверху перехватить.
   Вот Элька чуть не сорвалась. В какой-то момент она просто перестала держаться за стену и просто повисла в крепеже. Хорошо, что дело было почти у самой земли и в начале подъема, так что Сережа и Гриша просто стравили лишнюю длину, а мы с Мишей перехватили девочку внизу. Оказалось, что она потеряла сознание. Отнесли её в тенечек, напоили водой, она отлежалась и упрямо полезла вверх. Правда, теперь её почти полностью поднимали сами ребята наверху. У Гришки аж вены на шее вздулись, так он напрягался...
   Остальные девочки поднялись сами, потом мы подняли наши вещи, отправили наверх Севочку, и Гришка дал отмашку на мой подъем.
   Ну что я могу сказать?.. Трудно, больно, жарко. И не альпинистка я ни разу. Никогда не боялась высоты, но когда висишь на тонком тросике метрах в двадцати от земли и больно елозишь голыми коленками и локтями по шершавой стене, а затылок напекает солнце, то четко понимаешь: 'Не моё это, не моё'.
   Пока я пыталась отдышаться в прохладной темноте пещеры, Мишка быстренько вскарабкался наверх, и ребята выстроились передо мной полукругом, выражая готовность двигаться дальше. Ага, я тут всех торможу... Пришлось собирать себя в кучку и выражать свою готовность к дальнейшим подвигам. Хочешь, не хочешь, а придется двигаться дальше, учительница...
   В тоннеле мне не понравилось. Темно, душно и немного не по себе. Нет, ребята нас предупредили, что нашли какие-то следы вроде как осмысленной деятельности, но самих работников не обнаружили, так что опасаться надо, но не прямо сейчас. Вот только моё подсознание упорно выискивало в окружающей темноте монстров. Хорошо ещё, что коридор этот каменный узкий, и никто со стороны напасть не может, а если сзади атакуют, или спереди?..
   Да, я понимаю, что сама себя накручиваю, но паника все равно прорывается. Когда шедший сзади замыкающим Петров решил занять меня великосветской беседой, я от неожиданности дернулась и больно ударилась локтем о стенку.
   - Михаил, - зашипела я на этого 'джентльмена', - разве можно так пугать? Я уж решила, что на нас напали.
   - Анна Сергеевна, - снисходительно протянул Мишка, - тут же никого нет кроме нас. Не нервничайте, пожалуйста, а то от ваших клацающих зубов у меня мороз по коже.
   - А может я просто замерзла? - попыталась я спасти свое реноме бесстрашной и отважной женщины.
   - Ага, сейчас на солнышко выйдем - вы и позагорать сможете. А пока хотите покрывало на плечи? Оно теплое...
   Вот уж нет. Оно хоть и теплое, но совсем не легкое, и в ногах путается. Хотя...
   Окончательное решение по 'утеплению' принять не удалось, потому что народ впереди резко ускорился и шустрее стал передвигаться.
   - Уже пришли?
   - Угу, - ответил Петров, - я тут прошлый раз отмечал каждые сто шагов, так мы последние проходим.
   Наконец-то впереди забрезжил свет, и народ стал тормозить, не торопясь наружу. Конечно, там же день в самом разгаре. И где Гарик с Веней? Вещи вон в углу лежат, а сами?..
   - Гриша, а где мальчики?
   - Не знаю, - задумчиво признался Рябкин, - должны были тут сидеть. Сейчас я аккуратно выгляну, а вы пока здесь заныкайтесь. Мало ли что...
   Я пробилась к нему. Надо и мне с ним выглянуть. Больше я их одних не оставлю...
   Тут надо отметить, что выходное отверстие туннеля заканчивалось не здоровенной пещерой, как при входе, а небольшим таким каменным чуланчиком с узкой щелью выхода. Ещё и перекрытым большущей каменюкой. А дальше просто голая каменная площадка метров трех в ширину, ограниченная по краю невысоким парапетом.
   Поэтому нам с Гришкой пришлось сначала огибать этот валун буквально на четвереньках, потому что Рябкин шипел на меня удавом и требовал соблюдать маскировку и 'не обнаруживать себя перед лицом вероятного противника', а потом по-пластунски ползти к краю. И при этом весь остальной народ толпился сзади и свистящим шепотом требовал озвучивать все увиденное нами.
   Честно сказать, но запас приличных слов у меня иссяк минуты через три. Да, знаю, что ругаться не хорошо, но иногда надо. Особенно, когда некоторые несознательные личности ведут себя прямо-таки, как дети. Хотя... Детьми-то они и являются...
   Так вот, когда я за Гришкой приползла на пузе почти к самому краю, то обалдела от увиденной картины. И вы сейчас тоже обалдеете вместе со мной. Итак...
   Насколько хватало взора перед нами высились горы, причем все значительно ниже той, на которой мы с Григорием лежали, поэтому смотрели мы на всё сверху вниз. Горы выстраивались террасами, высились одинокими вершинами, но все это каменное великолепие было абсолютно безжизненным и голым.
   А между этими каменными стенами раскинулась широкая долина, рассекающая этот горный массив на две неровные части. Ближайшая к нам - уже, а дальняя - шире. Долина вдалеке сужалась и выглядела мертвой, но прямо перед нами она была и широкой, и довольно оживленной. Вот нам и встретилась жизнь на Присоске... И какая...
   Посреди этой долины змеилась узкая лента неширокой речки, ярко блестевшая на солнце. Или, скорее, широкого ручья, по берегам которого узкой полосой росли деревья, издали очень напоминающие земные пальмы. Но только с более массивными темно коричневыми бочкообразными стволами и треугольными кронами с толстыми, но короткими ветвями и желто-оранжевыми листьями. Или это не листья? Издали плохо видно. Да и пальмы эти деревья напоминали только потому, что вся крона у них сконцентрирована на верхушке дерева.
   Навскидку деревьев не много - от силы четыре-пять десятков, но разных размеров - от метровых крошек, больше напоминающих декоративные кусты, до десятиметровых гигантов - настоящих патриархов здешней флоры.
   Водный поток не широкий, но одно счастье - глубокий и берег у него из какой-то твердой породы камня, не поддающейся бурению. Как я это определила? Да легко. Вся почва возле этой ленточки жизни кишмя кишела всякими разными ползающими тварями. И эти извивающиеся монстры прямо на глазах вывинчивались из песчаной почвы долины и друг у друга по головам лезли в воду. Многие так и не всплывали потом обратно, а других по дороге слопали более крупные собратья. Причем непосредственно у самой воды почвы выглядела нетронутой. То есть эти червяки-переростки не способны её там пробить. Так что вода течет по каменному каналу. Интересно, рукотворному или природному?..
   И тварей этих было так много и столь разнообразных форм и размеров, что глаза разбегались. Вот ты какой, живой ужас мертвой планеты...
   - Ничего себе! - присвистнул рядом Рябкин и повернулся ко мне. - А ночью тут все спокойно было. Мы ничего такого не заметили. Речка, деревья и тишина. И как же нам быть? К воде как-то надо пробираться, а эти нас добровольно вряд ли пропустят. Им и самим мало. Смотрите, как уровень воды в реке понизился. Видите, мокрые следы почти у самой верхней кромки канала были, а теперь воды меньше стало. Надо срочно набирать, а то вдруг эти гады всё до конца выхлюпают?
   - Погоди, - тормознула я Гришку, уже собравшегося организовывать народ, - как ты собираешься обойти этих тварей? Если я правильно поняла, то с чем-то подобным вы в кромлехе столкнулись?
   - Угу, - скривился Рябкин, - только тамошняя живность значительно мельче этих уродов. И за пределы кромлеха её что-то не выпускало. А здесь резвится на свободе, чтоб ей пусто было!
   - Значит, с водой подождем до темноты.
   Гришка удивленно приподнял брови.
   - Ну вы ж сами говорили, что те червяки активность проявляли только днем, по жаре, а ночью они малоподвижны. Наверняка, эти ведут себя также. Значит...
   Гришка хлопнул себя ладонью по лбу.
   - Точно! Вечером пойдем. Сейчас возвращаемся и устраиваемся на лежку. Надо только народ партиями на осмотр местных достопримечательностей выпустить, а то дисциплину вмиг порушат. Так я пошел?
   - Стой, а как же Гарик с Веней?
   Гришка покраснел и скорчил жалобную мордочку.
   - Я забыл. Черт! Со всеми этими делами я про ребят забыл. Хреновый из меня командир получился.
   - Прекрати кокетничать. Хороший ты командир, успокойся. Тебе только отдыхать надо вовремя, а то перегоришь. Давай сюда Мишу и Сережу, как самых глазастых, будем наших потеряшек высматривать.
   Через пару минут рядом со мной пристроились Петров и Лавочкин.
   - Серега, бери на себя левый сектор, Миха - на тебе правый, Анна Сергеевна, вы смотрите прямо, а я сзади посмотрю.
   - А что искать, Гриша?
   - Все необычное.
   - Рябкин, ну ты даешь! - возмутился Сережа. - Да тут все необычное. Нам бы парочка биноклей не помешала.
   - А, может, покричим? - предложил Петров. - Чего вы на меня так смотрите?
   - Мишка, - со вздохом произнес Рябкин, - ты всех здешних обитателей решил к нам на обед пригласить? И мы в качестве фирменного блюда?
   - Тю на вас, - скривился Петров. - Да эти представители кольчатых только в мягкой почве могут перемещаться. До нас они не доберутся.
   - А если... - многозначительно подвигал бровями Гришка. - Вдруг там найдется кто-нибудь ретивый и страшно голодный? Организует своих сородичей на кучу-малу и доберется до нас по головам соратникам.
   - Ага, прямо как вон у того дерева, - прервала я ребят, показывая на одиноко стоящего гиганта недалеко от реки. - Это ближайший к нам великан. И смотрите, под ним эти твари кучкуются наиболее активно. Даже после питья возвращаются не в почву, а туда. Ни у какого другого дерева ничего подобного нет. Гриша, может, помашем чем-нибудь?
   - Сейчас, - пропыхтел Гришка, сбрасывая с себя футболку. Нашего путешествия она не перенесла, и цвет теперь имела не ярко зеленый, а грязно бурый, но все-таки отличалась по цвету от желто-песочных камней. Через минуту Рябкин закрутил футболкой над головой.
   - Нет, ты старайся её большей площадью разворачивать, чтобы виднее было.
   Гришка старательно стал 'парусить'. Сначала на эти манипуляции не было никакого отклика, а потом ветки явно зашевелились, и оттуда высунулся чумазый Веня.
   - Ре...та! - замахал он руками. - Я ...ут! За...бе... ри... ме...!
   От нас до дерева было метров сто-сто пятьдесят, поэтому слышно было неважно, но всё понятно и так - человек мается в одиночестве и хочет вернуться в родной коллектив. А червяки внизу услышали хорошо и бурно активизировались, пытаясь воспротивиться такому наглому облому. Причем так активизировались, что дерево зашаталось. Веня чуть не рухнул, испуганно заорал что-то нечленораздельное и опять спрятался в крону.
   - Фу, - выдохнул Гришка, - одного нашли. Теперь бы второго отыскать. Где ж ты есть, северный ты наш олень?..
   - Эй, ребята! - донеслось откуда-то снизу и сбоку.
   Мы свесили головы вниз. Недалеко от нашей горы высился одинокий каменный столб с плоской вершиной, на которой сейчас стоял Гарик и размахивал руками.
   - Ты как там оказался? - удивленно спросил Петров.
   Спросил, а не прокричал, потому что до Гарика по прямой было метров десять, не больше. Но добраться до него по верху мы не могли - столб отстоял от горы метров на шесть-семь и был ниже метров на пятнадцать, а вся земля внизу также кишела червяками. Только теперь они плотно обступили столб с Гариком наверху. И на что надеются? Скалу им точно повалить не удастся...
   - За Венькой полез. Он, сволочь, вместо дежурства водички решил сбегать попить. Дождался, когда рассветать начало и дунул прямиком. Даже меня не разбудил, паразит, - тут Гарик закашлялся и вытер рукой пот со лба.
   - Ну, а дальше... - поторопил приятеля Гришка.
   - А что дальше? Когда я спустился, он уже на дерево лез и верещал, как резаный. А эти твари ломанулись прямо из-под земли, как наскипидаренные. Я уже до нашей горы и добежать не успел, пришлось лезть куда смог. Теперь вот сижу. Хорошо, что вода у меня с собой. Я её Вене не доверил, а то сейчас от жажды помирал бы из-за этого гада.
   - Вот поэтому наш Зубик и нарушил командирский приказ сидеть на попе ровно, - поднял вверх палец Мишка. - Сам лишил боевого товарища ценной влаги, и ещё обзываешься. Вот он и не выдержал лишений и отправился на добычу благ самостоятельно.
   - Я этому товарищу, как доберусь, чего-нибудь лишнее поломаю, - мрачно посулил Гарик. - И это будут скорее всего ноги, потому как они у него с головой явно не дружат.
   - Угу, и я тебе, лопух, тоже что-нибудь лишнее откручу, - пообещал Гришка. - И это будет голова, с которой ты не дружишь. Кто разрешал покидать пещеру? Не мог проконтролировать подопечного нормально? Вот как вас теперь оттуда вытаскивать? Вы ж за день сгорите на хрен! Причем Венька сидит на дереве, а ты, остолоп, на солнцепёке. А день только начинается! Вот что нам делать прикажешь, а?
   Гришка от негодования даже забыл про собственный приказ о маскировке и вскочил, потрясая кулаком в сторону понурившегося Гарика.
   'Вам помочь?'
   Боже, какой голос! Глубокий, сильный, мужественный, с хрипотцой и бархатной глубиной. Голос от которого слабеют колени, а по телу разливается сладкая истома. Перед глазами тут же встает образ сильного и высокого мужчины с потрясающей фигурой и мужественным обликом. Обязательно брюнет с синими глазами, смуглой кожей и белозубой улыбкой, как в рекламе зубной пасты. А ещё воображение рисует на нем сверкающие доспехи и меч на поясе.
   Обалденный голос! И раздается он почему-то у меня в голове. Галлюцинация? А куда это дернулись мои мальчики? И почему Гришка перехватил свое копье и напрягся?
   Я повернулась. За нашими спинами на краю площадки стоял ОН. Высокий, сильный, брюнетистый, с синими сверкающими глазами и улыбкой во все его острозубые клыки, покрытый с ног до головы блестящей и прочной на вид чешуей. С мускулистыми трехпалыми лапами, увенчанными длинными и острыми когтями, и с треугольным хвостом, покрытым по гребню и краям острыми шипами. Он... Здоровенный двухметровый ящер. Мечта любой домохозяйки. И эта мечта неотрывно смотрела мне в глаза.
   'Вам плохо?'
   Не, мне уже хорошо. Отъезжаю... Сознание, встретимся позже.
  
  
   Часть третья. Чем бы дитя ни тешилось... или за дурною головою...
  
   Глава 1.
  
   Мне снился сон. Такой яркий и цветной, как в детстве бывает. И ощущения от него светлые и легкие. Снилась мне моя бабуля. Совсем молоденькая, беззаботная и невероятно красивая в легком цветастом сарафане. Я видела её такой на старых фотографиях в толстом семейном альбоме. А вживую рядом со мной всегда была статная дама с невероятно прямой спиной, властными манерами и удивительно добрыми и ласковыми руками. И от неё всегда так вкусно пахло ванилью...
   Так вот, в моем сне бабуля весело смеялась, раскачиваясь на моих старых детских качелях, которые соорудил в нашем саду ещё мой беспутный папаша. А в самом саду цвели яблони, и легкий ветерок срывал и кружил в воздухе белые и розовые лепестки.
   И мне так хотелось присоединиться в бабуле и тоже взлететь к небу на рассохшихся досках любимых качелей. Но что-то не давало мне пройти туда, к ней, к нашим яблоням... Бабуля меня не звала, она только смеялась, запрокидывая голову к небу. А оттуда сеял мелкий, 'грибной' дождик, сверкая на солнце каплями воды. И радуга на половину неба. Хорошо. Эх, как бы мне хотелось настоящего дождя, даже грозы с ливнем и молниями на полнеба!
   Ой, нет, молний, пожалуйста, не надо! Это я погорячилась.
   От огорчения, что сон сейчас прервется, я неловко дернулась, и тут раздался совершенно явный хлюпающий звук, от которого я мгновенно пришла в себя. То есть проснулась. О как! Я оказывается спала?!
   Сон почти мгновенно сменился явью. Я тут же вспомнила про все и про всех и затаилась. Кто знает, что там произошло, пока я дрыхла... Самое время тихонечко осмотреться.
   Вокруг царит полумрак. Откуда-то со стороны раздаются приглушенные голоса, и тихонько журчит вода. Я осмотрелась. Ничего себе! Большая пещера с полукруглым сводом. На стенах равномерно распределены небольшие светящиеся наросты. Пол бугристый и слегка опущенный к центру. Причем прямо по центру выгорожено каменным бордюром небольшое углубление. И там блестит вода.
   Я полулежу-полусижу в громадной каменной лоханке полностью раздетая, погруженная в теплую воду по шею, а голова пристроена на какой-то мягкой тряпке. Я осторожно потрогала волосы. Влажные и пахнут приятно шампунем. А ещё меня кто-то помыл, потому что кожа чистая-чистая и сморщенная на подушечках. Значит, я отмокаю в воде уже давно. Блаженство!
   Моя ванна расположена возле стены, она самая крупная, а дальше по пещере хаотично разбросаны штук десять, навскидку, больших и маленьких бассейнов. Над каждым висит гроздь светящихся шаров и в стене отверстие с небольшим выступом-желобом, по которому и льется вода. Красиво... И вроде бы не опасно. Так, что бы это значило?
   - Люди! - прохрипела я почему-то осипшим басом. - Есть кто живой? Отзовитесь!
   - Анна Сергеевна! - раздался радостный визг и в пещеру ввалились мои девчонки: Маришка, Ириша, Танюша, Элька, Томочка и маленькая Шурочка Азарова. Все завернутые в какие-то тряпки. Только Шурочка в одном белье. - Ура! Вы проснулись.
   - Вообще-то мне показалось, что я потеряла сознание, а не завалилась спать. И где это мы очутились?
   - У вас был обморок, - педантично констатировала Светлякова, - но Шес запретил вас приводить в чувство. Севка сказал, что Шес считает, что вам необходимо полноценно отдохнуть. Поэтому он вас погрузил в лечебный сон.
   - Кто? Севочка?
   - Да причем тут Севка, - фыркнула Томочка. - Колокольчиков у нас ни разу не гипнотизер и не парапсихолог.
   - Ага, как же, - не согласилась Элька. - А кто лучше всех с Шесом смог разговаривать? Только Колокольчиков. Как бы мы без него смогли договориться?
   - Так, стоп! - замахала я на них руками. Нет, как же приятно ощущать себя чистой. И пить совсем не хочется. Хотя воды вокруг - хоть залейся. - Объясните мне толком, что случилось.
   Томочка вздохнула.
   - Да кто ж его знает, что случилось. Мы и сами понять ничего не можем. Когда вы с ребятами там, на площадке, валялись в разведке, то мы внутри сидели и ничего не видели. Нам Амирчик новости пересказывал. Вот он и крикнул, что на вас кто-то нападает. Мы все на площадку и высыпали. - Томочка поморщилась. - Гришка нам за это ещё втык устроил. Типа, бдительность потеряли. Ну вот, выбежали мы, а там... Вы - в отключке, Гришка копьем размахивает, Серега и Мишка тоже в стойку вошли. Ну а рядом Шес стоит и молчит. Мы здорово струхнули, когда его рассмотрели.
   - Эй, ты за себя говори, - раздался сбоку гневный вопль Сашки Азарова, и из-за разлома в стене высунулась его сердитая мордашка. - Я его ни разу не испугался.
   - Так, - прошипела змеёй Сунько, - подглядываем, значит? Все Гришке расскажу.
   Сашка юркнул назад.
   - Ничего я не подсматриваю, - тут же донесся его возмущенный вопль. - А только ты рассказывай по-правильному, а то Анна Сергеевна ничего не поймет.
   - А я и рассказываю, - возмутилась Томочка. - Я, может, лучше всех во всем разобралась. - Маришка вскинула брови. Томочка слегка смутилась, но не отступила. - А то, что я так кричала, так это от неожиданности. А зачем Шес шипеть начал?
   - Это он говорить пытался, - встряла Шурочка.
   - Уж лучше бы он молчал, - тряхнула Сунько мокрой головой. - Ладно, проехали. Так вот, когда все замолчали, то Севка сказал, что это не зверь, а разумный и зовут его очень длинно и непонятно, но можно сократить до Шеса. И этот Шес нам друг и может нас проводить в надежное место. Петров, как обычно, стал спорить и вопить, что это опасно и нас могут запросто схарчить, а мы сами, как последние идиоты, собственными ногами придем прямо в западню. Тут все заспорили, а этот Шес, при явном попустительстве Колокольчикова, закинул вас на спину и куда-то поволок. Тут нам стало не до споров, и мы рванули за вами. Вот так мы здесь и очутились. А потом ребята и Шес пошли спасать Гарика с Веней, а нас оставили с вами разбираться. Мы тут нашли воду, причем проточную холодную и теплую в бассейне, выкупались все, помыли головы, замочили все грязное в порошке и теперь сохнем в соседней пещере. Там есть выход наружу и теплее чем здесь. Вас тоже раздели и выкупали. А в вашем бассейне, Шес сказал, специальный состав для релаксации. Вы тут уже три часа дрыхнете. Так что если хотите, то вылезайте, чистите зубы - мы вам новую щетку оставили - и можно даже поесть. Пить мы вам сразу дали, а суп только-только сварился.
   - Из чего суп? - ошарашенная новостями я смогла прореагировать только на последнюю фразу.
   - А Шес какую-то зверушку добыл и засушил, - Маринка наконец-то вклинилась в Томочкин монолог. - Ничего так на вкус. Чем-то кальмаров напоминает.
   - А она не ядовитая? - усомнилась я, хотя сама мысль о еде доставила массу удовольствия.
   - Не-а, Петров её в сушеном виде разжевал, сказал, что есть можно. Мы полчаса выждали.
   Ничего себе! Стоило мне на пару часов выпасть из реальности, как эти охламоны из Петрова 'грибного человека' сделать умудрились. Я укоризненно покачала головой, Светлякова сделала вид, что смутилась.
   - Да я вместе с ним эту тварюшку попробовала. Что ж я не понимаю?!
   Я закатила глаза. Конец света! Маришка сует в рот непроверенную еду. Во, как нас допекло!
   Вылезать из воды мне категорически не хотелось. Сбылась мечта идиота - вокруг вода, можно пить и купаться до упора. Но надо идти и руководить, а то мои охламоны совсем от рук отбились.
   Пока я, кряхтя и поеживаясь, - всё-таки контраст между теплой водой и холодным воздухом в пещере здорово бодрит - вылезала наружу и пристраивала на себе два полотенца, символизирующих приличное облачение, девчонки продолжали трещать мне о наших новостях.
   Мальчишки не купались, Гришка сказал, что они потом разберутся с гигиеной и грязью, а сейчас Гарик важнее. Но напились они вволю и с собой уволокли приличный запас для страждущих 'сидельцев'.
   Девчонки помылись все и Сашку тоже отдраили, хотя он и брыкался, вопя о личном пространстве и обнаглевших девках с бесстыжими руками, но его быстро утихомирили, пригрозив повторным намыливанием. Извели полбруска мыла и примерно треть бутылочки с шампунем. Экономить будем потом, а сейчас надо было отмыться от почти двухнедельной грязи.
   Мои новаторши, для экономии моющих средств, шампунь обильно развели водой и лили по чуть-чуть. Благо местная вода необыкновенно мягкая и шампунь мылится легко. Томочка тут же влезла с упреком, что я купила только одну литровую ёмкость с шампунем, а не упаковку. Ага, а тащить кто это должен был?!
   Пока я возилась - успела осмотреться внимательнее. Оказывается, во все каменные ванны вода поступает самотеком, по внутренним каналам. И убывает также. Если надо ванну наполнить, то выходное отверстие затыкают пробкой.
   Я полюбовалась на одну: и не каменная, и не деревянная, и не тряпичная. Такое впечатление, что её склеили из кусочков какого-то мягкого материала. Что-то типа кожи, но с резиновым эффектом. Странный материал.
   Большая ванна наполняется за полчаса, а маленькая - за десять-пятнадцать минут. Если вода нужна теплая, то внутрь надо положить несколько раскаленных камней. Девчонки так воду грели для мытья и стирки.
   Использованную воду надо сливать по другому каналу, чем просто чистую воду. Эти каналы из каждой ванны проложены прямо к центру пещеры (вот почему пол мне показался бугристым). Там использованная вода скапливается и через некоторое время, просачиваясь через грунт, уходит. Танюша предположила, что центральный бассейн используется, как естественный фильтр. Может быть...
   Интересно, а куда поступает вся эта масса воды? Что-то снаружи я кроме дохлой речки никаких озер не заметила... Но ещё более интересно - откуда здесь вообще взялась вода? И, если судить по действующей системе сбора и расходования воды, особой экономией никто не страдает. Подозрительно это как-то...
   Когда я решила проявить инициативу и выпустить использованную воду из моего бассейна, то девчонки дружно запротестовали и сказали, что этот таинственный Шес особо подчеркнул перед уходом, чтобы меня в эту емкость поместили уже чистой и воду ни в коем случае не сливали. У него такой релаксационной смеси больше нет, а это для него очень важно.
   И ладно. Хочет лезть в воду после кого-то - я протестовать не стану, но сама в эту водичку больше ни ногой. Лучше уж по-простому вымоюсь, без дополнительных смесей.
   Тем более что в процессе одевания я обнаружила, что на мой индивидуальный график 'ежемесячных радостей' перенос на другую планету никак не повлиял. На него даже другая длительность суток никакого влияния не оказала. Да что там длительность суток - на общее обезвоживание организма этот мой личный график глубоко хотел плевать. Вот положено мне 'радоваться' тринадцатого сентября - вот я и радуюсь.
   Девчонки мне тут же приволокли заначенные средства личной гигиены и хлопчатобумажные трусы производства КНР. Белье кошмарное, но чистое, так что на дизайн закрою глаза. Но встал другой вопрос: три часа отмокания в горячей воде в таком состоянии, как у меня, эту воду прилично загрязнили. Тут уж не до сохранения всяких смесей. Я стала настаивать на смене воды, девчонки заколебались.
   И в этот момент за стеной раздался шум, грохот и какое-то сипение. Вслед за этим в пещеру стремительно ворвался наш чешуйчатый друг Шес и с размаху плюхнулся в ту самую ванну. Черт! Там же грязно! Но, по-моему, Шесу на это наплевать, потому что он аж забулькал в блаженстве.
   За ним в пещеру ввалились наши мальчики - грязные, усталые, но очень довольные.
   - АнСергевна! - завопил Мишка. - С вами всё в порядке?
   - Угу, - буркнула я, судорожно решая: выволакивать Шеса силой или наплевать и дать ему возможность расслабиться. Тем более что пузыри он пускает громадные и даже тихонечко повизгивает. Или мне кажется?.. - А что это с ним?
   - Да на него какая-то тварюшка плюнула чем-то жгучим, - спокойно пояснил Сережа, пристраивая на камнях измученного и вялого Веню. - Он уже вот с этим челом возвращался, а она из-под песка вылетела и давай плеваться во все стороны. Там такой кипеж поднялся среди местных обитателей, что только ховайся. Шес ускорился, конечно, по максимуму, но свернуться не смог из-за груза, вот ему на живот эта гадость и прилетела.
   - Ага, - подтвердил Севочка, протискиваясь поближе к Шесу с каким-то кожаным недоразумением в руках. Пристроившись на бортике бассейна, Колокольчиков стал черпать воду и поливать Шеса сверху.
   Я зажмурилась. Теперь этот инопланетянин ещё и там выпачкается. Ладно, это его тело и его проблема, а мне надо моих гавриков пересчитать.
   - Все вернулись? - повернулась я к Рябкину.
   - Ну да, - пожал тот плечами. - Что с нами сделается?
   - Как что? А те монстры, что там ползали?
   - А, - махнул рукой Гришка, - Шесу они на ползуба. Он там славно поохотился. Гарика он сразу снял, а пока за Веней ходил, мы всю его добычу разделали. Так что мясом на ближайшие несколько дней мы обеспечены. Надо только его на просушку пристроить. Томка?
   - Да поняла я, уже иду, - проворчала Сунько. - Девочки, кто со мной?
   - Я не могу, - отозвалась Маришка, ощупывая хихикающего Гарика. - Мне этих страдальцев надо осмотреть. Ирка, ты поможешь?
   - Да, коробку с лекарствами нести?
   - А толку от них? От ожогов там ничего нет. Но вроде Гарик не сильно обгорел, а Венька на дереве прятался. Его листья должны были прикрыть. Кстати, а чего он такой вялый? Его никто не укусил?
   - Не, - помотал головой Петров, сбрасывая с себя грязную одежду, - это он струхнул, пока у Шеса на закорках болтался. Наш крокодил хоть и шустро бегал, но эти местные тварюшки тоже быстренько двигаются. Особенно, когда у них потенциальный обед из-под носа уводят. За Шесом такая толпа вслед ломанула, что даже нам страшно стало. Только эта 'плевалка' ситуацию и выровняла.
   - Так, понятно, поговорим потом, - скомандовала я, потому что эти разговоры могут длиться бесконечно, а ребятам надо помыться, поесть и отдохнуть. - Давайте раздевайтесь и живо мыться.
   - Всё уже готово, - кивнула головой Элька. Они с Шурочкой наполнили уже все свободные емкости водой, а Танюша притащила откуда-то по несколько камней в каждую ванну. - Мыло я вот сюда кладу, а шампунь отсюда лейте. Здесь он уже разведен водой, так что дополнительно не лейте воду, а то толку будет немного. Белье чистое вон там лежит. Вроде все по размерам подобрали, но потом сами посмотрите. Полотенец нет, поэтому будете сохнуть так. Объясняю один раз. Вот в этих трех ваннах смываете основную грязь, здесь и здесь ополаскиваетесь. Грязные вещи замачиваете вот здесь. Как помоетесь, так затычку вынимаете, воду сливаете, ванну ополаскиваете чистой водой и двигаетесь в соседнюю пещеру на обед. Всё понятно?
   - А спинку потереть останешься? - сунулся к Эльке Амирчик и тут же получил по спине мокрой тряпкой. - Уже и пошутить нельзя.
   - Спинку всем желающим я потру, - улыбнулась я. - Девочки, помогите Томочке с мясом. Севочка, давай я займусь нашим спасителем, а ты иди купаться.
   - Анна Сергеевна, мы сами справимся, - запротестовал стеснительный Колокольчиков.
   - Ничего, я вас всякими видела, переживете. Пока я отвернусь, а если надо будет - позовете, - я решительно отобрала у Севочки ведро и пристроилась на каменный бортик спиной к моим взрослым детям.
   Ящер приоткрыл один синий глаз и покосился на меня. А я что? Сижу, водичку зачерпываю и выливаю. Руки у меня длинные - везде достают. Чешуя у него красивая, блестит, местами даже переливается. Интересно, а почему эта 'плевалка' его зацепить смогла? Вроде такую чешую и пуля не возьмет?..
   'У меня на животе чешуя тоньше. А грифа ещё и в паховую складку попасть умудрилась. Потому так и печет'
   Я судорожно сглотнула. Значит, мне не примерещилось. Голос у ящера по-прежнему жутко сексуальный. И щекочет изнутри, как легким перышком. Странный эффект от телепатии. О, похоже, он мои мысли читать умудряется.
   'Просто ты думаешь очень громко. Даже громче чем этот забавный детеныш, которого ты прогнала'
   - А мы уже перешли на 'ты'? - недовольно буркнула я и, по-моему, покраснела. Что подумает этот инопланетянин, если его голос кажется мне привлекательным?
   - Анна Сергеевна, вы что-то сказали? - прокричал Севочка. Я стала оборачиваться. Сзади раздалось громкое шебуршание и повизгивание. - Вы ж обещали!
   Тьфу ты, забыла, что там мои гаврики в неглиже мотаются.
   - Да не смотрю я, не дергайтесь. Ничего я не говорю, это тебе показалось.
   'Ты можешь мне отвечать мысленно. Мне так понятнее. Ваши слова я плохо различаю. Надо учиться'
   'И ты сможешь говорить по-русски?'
   Ящер булькнул особенно сильно. Смеется он, что ли?
   'Моё горло никогда не сможет воспроизвести такие звуки, как ваша речь. Но я смогу понимать ваши слова, а отвечать на них мыслями. Надо тренироваться'
   'А вас тут много?'
   'Нет, я один'
   'Почему? Тебя тоже перенесло насильно?'
   'Нет. Я сам'
   'Сам?! Зачем?!'
   'Это долгая история. Как-нибудь потом'
   'А мы никуда не торопимся. Тебе ещё долго здесь надо отмокать?'
   'Нет. Ещё полоборота и можно вылезать'
   'Полоборота чего?'
   'Оборот - это часть суточного цикла. А полоборота...'
   'Я поняла. Полоборота - это по-нашему примерно полчаса, а за это время можно многое рассказать'
   'Я расскажу, но потом, не торопи меня'
   'Хорошо, я подожду, но ты мне обязательно все расскажешь. Я хочу знать'
   Ящер опять булькнул и даже прижмурился.
   'Упрямая'
   Интересно, а у него другого облика нет? Может, он всё-таки более человекоподобен. Глаз опять открылся и покосился на меня с явным недоумением.
   'Другой облик? Нет, у Шшсуассов только один облик. А вы умеете меняться? Интересный феномен. Покажешь?'
   'Ты что? Это только оборотни могут делать, но я никогда их не видела. Это всё сказки. Просто я подумала, что хоть чуть-чуть чего-то сказочного нам всем не помешает'
   Ящер булькнул и опять зажмурился, а я вздохнула. Облом! Сказочный король мне не светит...
  
   Глава 2.
  
   Мальчишки мылись долго и неожиданно громко, особенно когда распаренная кожа встречалась с холодной водой. По-моему, они так просто наслаждались доступом к воде в практически неограниченном количестве, хотя и не признались бы в этом вслух, считая, что это повредит их имиджу 'настоящих' мужчин.
   Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Так и купание 'красных пацанов' тоже завершилось ржачем по поводу белья, выданного им девчонками. Кстати, 'красными пацанами' их обозвала не я, а Сашка Азаров, которого прислала Томочка, чтобы поторопить доблестных защитников. Потому что суп стынет.
   Так вот, я всегда считала, что нашим мальчикам глубоко наплевать на то, какую одежду они носят, не говоря уже о нижнем белье. Особенно, если ориентироваться в этом вопросе на Рябкина. Но, в очередной раз, они смогли меня удивить.
   Именно Гришка в пух и в прах раскритиковал изделия неизвестных китайских модельеров, заявив, что такими ситцевыми 'парашютами' только деревенских бабок распугивать или ворон на огороде гонять. На что Петров рассудительно возразил, что дареному коню, как известно... Тем более что все равно другого ничего нет, и он, Мишка, готов не только такие трусы надеть, но и полностью в китайское барахло переодеться, лишь бы оно было чистым и натуральным. И носок бы побольше, а то старые хоть стирай, хоть выбрасывай - дыры сплошные!
   Гришка не согласился, его поддержали Гарик и Амирчик (тоже мне франты подпольные!) и все дружно апеллировали ко мне за соломоновым решением. Я обернулась посмотреть и еле-еле сдержала смех. Пришлось даже губу закусить. А кто бы на моем месте удержался?
   Судите сами - стоит передо мной кучка из пяти мальчишек (Севочка решил не участвовать в демонстрации мод и серьезно увлекся стиркой, а Веня ещё не пришел в себя и пока вяло реагирует на происходящее) в семейных ситцевых трусах веселенькой расцветки: в крупный и мелкий цветочек, в горошек, в какие-то нелепые кружочки и палочки. В общем, глаз радуется на такое разноцветие... И учтите, что надето это все на тощие тела тоже веселого такого морковного цвета. Ох, грехи мои тяжкие...
   - Так, считайте, что у вас ролевая игра 'Жизнь и быт деревенских жителей середины двадцатого века'. Тем более что ведение хозяйства у нас будет в точности, как у них, если ещё не проще. Поэтому вживайтесь в образ. А вашу одежду мы сегодня постираем, высушим и постараемся погладить. Так что завтра наденете свои новомодные прикиды и вернетесь в настоящее. Шагом марш на прием пищи! - Я встала, подавая пример мальчишкам. Есть и мне уже очень хочется.
   В бассейне зашебуршился Шес. Тоже, наверное, решил вылезать. И то - сколько можно киснуть в этой смеси? Тем более что она уже не только релаксационная, но и кое-какая другая. Так, стоп! Нечего об этом думать, а то он ещё прочитает не то, что надо. Вот конфуз будет. Блин, накаркала!
   Шес как-то странно замер на половине движения, потом изогнулся, принюхался к своей чешуе на животе, затем, как магнитом, повернул голову ко мне, потянулся носом, втянул воздух, распахнул глаза на полморды и... вылетел из воды, как ошпаренный, а потом завертелся волчком на месте, как-то нелепо скрутившись пополам.
   Я еле успела отскочить, чтобы меня не задел хвост, бешено бьющий ящера по бокам. Вот, а я предлагала воду поменять, так никто слушать не стал. Меня оттащил в сторону подскочивший Рябкин.
   - Чё это с ним?
   - А я знаю?
   - А он ничего не сказал перед этим?
   Я помотала головой. Траванулся наверное, бедолага...
   Мы с Гришей бочком-бочком переместились поближе к выходу. Мало ли - вдруг придется спасаться бегством. Остальные сгрудились там же. Севочка пробился поближе ко мне.
   - Анна Сергеевна, а вы спросите у него. Может, мы чем поможем?
   - Я пытаюсь, а он только шипит. Причем, как мысленно, так и вслух. Наверное, не слышит.
   Наконец-то ящер замер на месте, а потом выпрямился во весь свой немаленький рост и медленно повернулся к нам. Ого! А он точно самец и очень-очень-очень крупный к тому же.
   - Вот это экземпляр! - завистливо-восхищенно присвистнул Мишка. - Где ж 'это' у него раньше-то скрывалось?
   Точно, раньше всего 'этого' видно не было. А такое объемистое просто так не спрячешь. Хотя... он ведь говорил, что ему эта 'плевалка' в паховую складку попала. Точно, это всё у него компактно упаковывается и в обычном состоянии не выпирает, а вот в возбужденном... Целых ТРИ здоровенных штуки плюс дополнительные мелочи.
   Чёрт! Это он что - на МЕНЯ так прореагировал. Ой-ей-ей! Только этого мне и не хватало. Нет, я знаю, что самцы некоторых животных могут отреагировать на самку другого вида, если она находится в похожем состоянии, но мы-то разумные и должны понимать, что подобное просто неприлично! А вдруг он решит напасть? Если он говорит, что тут один, то мог и с катушек слететь от длительного воздержания. Мама дорогая, и что мне теперь делать? Я ни разу не зоофилка и начинать не собираюсь. Не-не-не и не предлагайте, скорее я его кастрирую, чем он со мной договорится на какой-нибудь кошмар...
   Я судорожно сглотнула, пытаясь привести скачущие галопом мысли в порядок. А ящер прямо на глазах успокаивался, уменьшался и втягивался. Слава богу! Взял себя в руки... то есть в лапы.
   Интересно, а для чего у него в паху эта дополнительная щель? Вроде все втянулось в верхнюю вертикальную, а нижняя горизонтальная зачем? Наверное, это для удаления отходов жизнедеятельности.
   'Нет. Это для другого'
   Ой, заговорил. Нужно впредь себя с ним поаккуратнее вести. И ни в коем случае наедине не оставаться. Дура, нечего было лезть к нему с помывкой. На голос повелась, идиотина! А теперь что?
   'Уважаемый Шес, нам с вами надо обсуждать произошедшее?'
   'В этом нет необходимости. Тебе ничего не угрожает. Не бойся'
   Ящер помолчал, а потом добавил недовольным тоном.
   'Я никогда не позволил бы себе напасть на тебя со столь низменными целями. Твои опасения меня оскорбляют. Это недопустимые мысли в отношении другого разумного. Я сожалею, что ошибся в тебе. Ты глупа и примитивна, как всякое низко цивилизованное существо в зародышевом возрасте'
   Нет, вы такое видели?! Сначала он лезет спасть, затем навязывает общение, дальше пугает, а теперь ещё и оскорблять вздумал. Ах ты, земляной червяк! Да я ж тебе такой скандал сейчас устрою, что сам будешь не рад!
   Я набрала побольше воздуха, уперла руки в бока и только собралась поскандалить, как эта чешуйчатая сволочь улизнула. Причем выход он нашел в противоположной от нас стене. Просто отодвинул в сторону кусок камня и слинял. Гад! Но я тебе это ещё припомню.
   - Быстро в столовую! - рявкнула я на мальчишек. Они прониклись и шустро смылись. Я гневно сопела следом.
   Да, нечего было на них срываться - они тут не причём, но и я не железная. Сколько же можно надо мной издеваться? То переносят черт-те куда, то соблазняет голосом черт-те кто, а теперь ещё и оскорблять взялись?! Где ж мне нервов на всё это набраться?! Срочно надо пару таблеток валерьянки тяпнуть. Хотя лучше было бы чего покрепче принять, но где взять? Самогонный аппарат изобретаем в первую очередь.
   Вот в таких растрепанных чувствах я и промаршировала в соседнее помещение. Даже толком и не осмотрелась по дороге. Кстати, совершенно напрасно, как потом выяснилось. А вообще этот пресмыкающийся мог бы и таблички на стены повесить, чтобы люди не плутали в его катакомбах. А ещё высоко цивилизованным себя мнит!
   Так, пыхтя и мысленно ругаясь с этой ископаемой рептилий, я по запаху обнаружила наш пункт питания. Мальчишки успели проскользнуть раньше и уже пускали слюни возле аппетитно пахнущего казанка с непонятным варевом. Кроме слюней они ещё усиленно сплетничали с пораженно ахающими девчонками.
   - Ты смотри, какой тихушник! - всплескивала руками Сунько, возбужденно посверкивая глазами. Ей только дай повод обсудить кого-то...
   - Угу, - поддакивала ей Элька, разливая по всем свободным емкостям небольшие порции супа. Ну да, нам же с голодухи много есть нельзя, а то кирдык всем настанет. Пару дней надо есть по чуть-чуть, но часто. Хотя, с местными запасами харчей ожирение нам не грозит... - Хорошо ещё, что это сразу проявилось, а если бы он потом так озверел?
   - Да ничего он не озверел, - защищал ящера Севочка. - Может, он съел чего не то? А потом, он почти сразу успокоился и стал, как раньше.
   - А шипы у него там есть? - приставала к Гришке Светлякова.
   Тот аж подавился и закашлялся от того, что его могли заподозрить в разглядывании чужого хозяйства.
   - Не, - ответил вместо него Петров, - никаких шипов. Да ты лучше Анну Сергеевну расспрашивай. Она ближе всех к нему стояла. Правда? - обернулся этот прохиндей ко мне.
   Я зашипела не хуже ящера.
   - Все, понял, не дурак, - замахал руками Мишка. - А добавку здесь дают? - сунулся он к Эльке, за что получил по рукам.
   Маринка вспомнила, что именно она отвечает за здоровье нашего коллектива и стала занудствовать.
   - Петров, я кому читала лекцию о вреде переедания после такого длительного недоедания, - менторским тоном начала она. - В то время, когда...
   Да, это надолго и можно не вникать. Получив свою порцию еды, я пристроилась у стены на свернутых покрывалах. Рядом присела Танюша.
   - Вкусно? - кивнула она на суп, который я тянула маленькими глоточками, чтобы растянуть удовольствие.
   - Очень, - кивнула я, - а что вы туда положили?
   - Да всего понемногу, - улыбнулась Таня. - Овощи сухие обжарили на постном масле с мукой, а сушеное мясо размочили, затем измельчили, а потом в кипящую воду опустили. Немножко проварилось и овощи добавили. А потом больше часа всё это уваривали.
   - А чего так долго? Овощи вот в кашу переварились.
   - Чего и добивались. Первые два дня так и будем варить, а потом уже больше введем твердой пищи. Кишечник должен привыкнуть к нагрузке.
   - Угу. - Нет, всё-таки мои дети такие молодцы, что я сама себе временами завидую. - А на чем вы варили? Что-то я никаких следов огня не вижу, да и дымом не пахнет. Хотя тут могло и вытянуть все наружу. И топливо где взяли?
   Я осмотрелась. Пещера, где мы собрались, заметно уступала размерами предыдущему помещению. Здесь не было воды, но имелся свой плюс - на потолке, почти по центру, наличествовал выход прямо наружу. Такой сквозной тоннель полуметрового диаметра. Благодаря нему в пещере было тепло и почти светло. Прямо в световое пятно на полу попадала толстенная овальная плита глубокого черного цвета. Именно на ней сейчас стояли казанок с супом, сковорода, накрытая крышкой, а сбоку лежали камни, похожие на те, которыми девчонки грели воду.
   - Да вот на этом и варили, - показала Танюша на эту самую плиту. - И топливо не надо, и огонь не разводили. Этот камень под солнцем жутко нагревается и долго держит тепло. Томка чуть не обожглась. Хорошо Элька сначала воды плеснуть догадалась. Так такой пар пошел, что все шарахнулись. Вода в казанке закипела за шесть минут, а нагревательные камни греются ещё быстрее.
   - Нагревательные?
   - Ну те, которые в воду бросать надо. Шес нам их сразу показал. Только ему их таскать проще - взял в когти и пошел, а мы сначала и не знали, как подступиться, а потом Томка Гришкины плоскогубцы приспособила. Только их немножко разобрать пришлось. Интересно, когда он заметит?
   - СУНЬКО! - раздался рев голодного тираннозавра, которого моделировал Рябкин, размахивая какими-то железками, которые только что обнаружил валяющимися возле кухонной плиты.
   - Упс, - скривилась Танюша, - заметил.
   - Я тебе зачем доверил самое ценное, что у меня есть? - разорялся Гришка. - Я ж поверил, что ты ответственный человек, а ты? - В воздухе мелькали железки. - Это ж был швейцарский инструмент, а вы что с ним сделали? Да он же стоит больше, чем все ваши французские тряпки вместе взятые.
   - Подумаешь, - пожала плечами Томочка, - отвинтили пару винтиков. Так я их не потеряла. Понадобятся тебе плоскогубцы - ввинтишь обратно. - Гришка взвыл. - А чем нам каменюки эти брать надо было? Они ж горячие, как зараза, и неудобные. Маринка вон чуть на ногу себе не вывернула. Для всех же старались, а ты какие-то железки нам пожалел. Жлоб!
   Томочка надулась и демонстративно прижалась к Лавочкину. Бедный Сережа смутился и виновато покосился на Рябкина. Тот фыркнул и, в свою очередь, сердито посмотрел на Маринку, которая увлеклась лекцией и уже по второму разу двинула объяснять Петрову прописные истины. Поэтому ей было не до тонкостей Гришкиного настроения. Тогда Рябкин тоже решил обидеться и отодвинулся к стене. Детский сад, штаны на лямках!..
   - Так, а какие у нас планы? - я решила разрядить обстановку. Что-то мои дети совсем выдохлись и стали такими нервными. - Гриша, что скажешь? - Рябкин пожал плечами, отказываясь выходить из образа. - Угу, а ты, Сережа, что думаешь?
   - Можно я скажу? - поднял руку Колокольчиков.
   - Ну, давай ты, - кивнула я.
   - Программу минимум мы выполнили: воду нашли, укрытие на первое время у нас есть, поэтому теперь надо заняться огородом. - Народ весело загудел. Севочка возмущенно сдвинул светленькие бровки. - И нечего ржать. Припасы заканчиваются, а растительную пищу ещё никто не отменял. Я не знаю, какое здесь в данный момент время года, но в пещере по-любому можно выделить место под грядки.
   - Мгм, а высаживать семена ты в песок собираешься? - двинул бровями Мишка. - Так это ж не твои любимые кактусы. Тут плодородная почва нужна.
   - А мы её удобрим, - не сдавался Севочка.
   - Чем? - заржал Петров. - С такой жрачки мы тебе гуано в промышленных масштабах не скоро выдавать начнем. Или ты надеешься на нашего Большого Брата? - Мишка развеселился. - А может, организуем поход за отходами жизнедеятельности червяков? Ты, Севка, только скажи - Григорий мигом тебе поможет. А Томку используем вместо наживки.
   - Ну, Петров, - прошипела потенциальная 'наживка', - ты дождешься. А ты, - повернулась она к Сереже, - так и будешь молчать, пока твою девушку обижают?
   Лавочкин прижал её покрепче.
   - Глупышка, Мишка шутит. Хотя в целом он прав, - Томочка дернулась. - Да не про тебя, а про удобрения. Севка, тут же ничего не вырастет.
   - А вот и нет, - довольно вскинулся наш главный садовод, - надо смешать песок с илом. Самое то будет. Сначала рассаду прорастим, а потом и высадим.
   - А где ты ил возьмешь, мечтатель? - вздохнул Гришка.
   - Как где? - искренне удивился нашей всеобщей тупости Колокольчиков. - По берегам речки, конечно. Там и дно можно прошерстить.
   Ответом ему был наш всеобщий вздох. Нет, это он хорошо придумал, а главное вовремя. Тут только-только Гарика с Веней спасли от участи быть съеденными, а Севочка предлагает новых добровольцев подвергнуть опасности.
   - И кто за этим удобрением пойдет? - скептически поинтересовался Мишка. - Уж не ты ли?
   - Могу и я, - гордо вскинул голову Севочка. - Все равно только я смогу оценить, что именно надо собирать.
   - Я с тобой, - тут же откликнулась Шурочка.
   Приехали! Спелись, голубчики! Кто ж их отпустит-то?!
   - Ага, - покивал Петров, - только вас там и не хватало. Гриша, а ты что молчишь? Надо этих энтузиастов садово-огородной деятельности малёхо прикрутить, а то шибко разошлись.
   Гришка покатал в губах какую-то палочку и выдал:
   - Вообще-то Севка прав - без огорода мы загнемся. Тем более что неизвестно, как Шес себя вести будет. Вдруг откажется помогать. И что тогда? Сами мы мясо добывать не сразу научимся. Так что, Севка, решено - огороду быть! - Севочка довольно заулыбался, но Рябкин тут же влил ложку дегтя. - Но не сразу. Сначала надо место подготовить и песок натаскать. Девчонки, вы тут обстановку разведали? Чем мы можем воспользоваться?
   - Ага, - Томочка ехидно прищурилась, - значит, теперь и девчонки сгодятся? А вот не скажем тебе ничего. Сам всё узнавай. А мы...
   - Ладно тебе, угомонись, - вклинилась Танюша. - Он же не просто любопытствует, а для дела узнаёт.
   - Предательница! - фыркнула Сунько.
   - Мы не все осмотреть успели, - спокойно сказала Таня, никак не отреагировав на Томочкин выпад. - Тут рядом, по правой стороне, ещё два помещения с прямым выходом наружу. То, что дальше, чистое, мы там постиранное белье пристроили сохнуть, а в ближайшем пол песком усыпан где-то на полметра. Мы думали его под спальню приспособить. На полу спать стремно - как бы не застудиться, а песок должен долго тепло удерживать. Покрывала постелем, и нормально будет.
   - Надо за оставшимся барахлом сходить, - подал голос Амирчик. - Там сиденья остались, можно будет их приспособить.
   - Народ, а тут песчаные бури бывают, как думаете? - поинтересовался Гарик.
   - Кстати, - покивал Гришка, - хороший вопрос, а то ляжем спать в пещере, а проснемся в склепе. Анна Сергеевна, вы у нашего Большого Друга узнаете?
   Я скривилась. Вот уж не думаю, что хочу общаться с этим нервным субъектом в ближайшие пару-тройку дней.
   - Гриша, тут такое дело... - замялась я, не зная как сформулировать свой отказ.
   - Анна Сергеевна, - вмешался Севочка, - давайте лучше я. Мне и тренироваться в телепатии надо, и заодно попробую уговорить его на поход к речке.
   - Лады, - кивнул Гришка, - только учти, что один ты с ним не пойдешь. Планируй поход на ночное время и на три-четыре человека. Да, и не в ближайшие пять-шесть дней.
   - А чего? - не согласился Колокольчиков. - Чем раньше начнем, тем быстрее результат получим.
   - Прежде чем удобрения натащим, надо короба подготовить. Иначе весь твой огород расползется без толку.
   - А-а-а, тогда ладно.
   - Тань, а ещё здесь что есть?
   - А ещё здесь есть туалет, - вместо Тани сообщила Элька. Кстати, хорошая мысль! После воды уже пора. - Как выйдете из этой пещеры, так по коридору налево и через два метра свернете в правый отнорок. Оттуда прямо ещё метра три и опять налево. Там темно, но мы приспособили фонарик. Как заходите - он с правой стороны на стене висит. Там же и запас бумаги пристроен. Предупреждаю - дырка в полу небольшая, не провалитесь, но в темноте можно ноги поломать. Поэтому фонарик в обязательном порядке включайте. И после того, как сделаете все дела, песочком в дырку посыпьте, чтобы не воняло. Песок несете с собой в ведре.
   - Ничего себе, - присвистнул Мишка, - замуровали, демоны.
   - А ты хотел, чтобы это все благоухало на все пещеры?
   - А вот интересно, это изначально было задумано для этих целей? Или вы тайный подземный ход, вырытый Шесом, использовали не по назначению? - подколол девчонок Мишка.
   - Дурак! - обиделась Элька. - И шутки у тебя дурацкие! Нам Шес сам показал, а Севка перевел.
   Ребята посмеялись, мы ещё немножко пофантазировали, а потом я обнаружила, что день-то закончился и пора бы уже отдохнуть. Поэтому Маринка напоила всех отваром ромашки, затем девчонки принесли высохшую одежду (я тут же нацепила свою футболку и почувствовала себя человеком), после этого они пошли достирывать замоченные вещи и мыть посуду. Гришка скомандовал подготовку ко сну, и ребята пошли оборудовать нам спальню, а я проконтролировала всех, кроме спальни, и поплелась осваивать удобства.
   И кто так планирует? Тут же черт ногу сломит! Мало того, что стены цепляются, пол неровный, так ещё и повороты эти считать приходится. Не могли на стенах указатели пристроить, а то второй раз свернула не туда и чуть не заблудилась. Хорошо ещё, что мои спать не улеглись и здорово шумят, а то блуждала бы здесь в потемках. О фонарике-то я и не подумала, а возвращаться не хочется.
   Потом я всё-таки нашла, что хотела. На душе стало легче. И я решила ещё раз помыться перед сном. Терпеть не могу ходить грязной в 'такие' дни.
   Помывка выдалась неожиданно долгой. Девчонки оставили мне целую ванну теплой воды, прикрепив к ней бумажку с надписью: 'Персонально для А.С.'. Так что я немножко поблаженствовала, почистила зубы, убрала после себя и почувствовала наконец-то, что я живой человек, а не засушенная вобла.
   Вот только когда я выбралась в коридор, то с досадой обнаружила, что там очень темно и очень тихо. Поскольку на улице стемнело, то свет из столовой не падал. И, вообще, ни черта не было видно. И фонарика у меня нет.
   Попробовала идти на ощупь, но коридор оказался неожиданно широким и неправильно изогнутым. Противоположная стенка никак не находилась. Впору вернуться за светящимся шаром из ванной, но тут я выяснила, что из-за особенностей рельефа, вход туда мне тоже не виден. И что делать?
   Шуметь и будить детей не хотелось. Что они подумают? Что их единственная взрослая опора совершенно беспомощна? Да уж, ситуёвина...
   Нет уж, как-нибудь справлюсь. Как там Таня говорила: 'Ближайшее, по правой стороне от столовой'. Вот, значит, туда и пойду. Ага, вот и стена коридора.
   Да, как-то ближайшее - это не очень-то и рядом. Что значит разница в возрасте: в шестнадцать ближайшее - это и метров через десять, и через двадцать, а вот для меня... Плетусь, плетусь и никак не доплетусь. О, вроде бы нашла проём. Ага, здесь. И песок на полу насыпан, и кто-то из ребят так сонно сопит, что аж завидно...
   Я ввалилась в темноту довольная, что мои усилия увенчались успехом. Где бы ещё своё место отыскать, а то перетопчу всем тела, пока найду.
   Я зашарила руками вокруг. Вот, черти, могли бы и фонарик оставить. Ой, что-то нащупала...
   И тут в темноте сверкнули два синих огня.
   'Что тебе ещё от меня надо, самка?! Неужели нельзя просто оставить меня в покое?!'
   Ой, я не хотела...
  
   Глава 3.
  
   - Извините, я кажется не туда попала, - пролепетала я, пятясь и судорожно вспоминая - где же этот чертов проем.
   Прижавшись к стене, почувствовала себя уверенней. Так, стоп! А как он меня обозвал? Самка! Вот, гад!
   - А что, собственно, ты имеешь против людей, нелюдь?! Я ж тебя не обзывала и на тебя не бросалась с неприличными намеками.
   'Это я бросался?', - зашипел ящер сразу в двух диапазонах - реальном и виртуальном.
   - А кто? - продолжила я наезд, рывками перемещаясь по стене. Да где же этот выход?!
   'Ты все не правильно поняла', - вдруг так спокойно-спокойно сказал ящер и грустно вздохнул.
   Чего это с ним? Даже скандалить расхотелось.
   - Я могу чем-то помочь?
   'Можешь. Прекрати шуметь и уходи'
   Ну, с первым я согласна, а вот со вторым...
   'Ты знаешь, у нашего народа есть такая поговорка: 'Раздели печаль с другом, и тяжесть станет вдвое легче'. Я готова подставить тебе жилетку. Можешь поплакаться'
   'Жилетку?'
   'Ну, я в том смысле, что готова тебя выслушать. Говори'
   Поскольку выход так и не нашелся, то я решила присесть и выслушать проблемы Шеса. В конце концов, я по работе должна выслушивать и решать проблемы моих детей. Будем считать, что ящер тоже к ним относится. А чем не ребенок - так же капризничает, обзывается и забивается в угол, чтобы поплакаться.
   'Ты считаешь меня ребенком?'
   Шес даже фыркнул, не говоря о искреннем веселье в мыслях.
   'Опять подслушиваешь? Ай-яй-яй. Это не хорошо. Можно неправильно интерпретировать чужие мысли. Прекрати'
   'А ты научись ставить блок'
   'Как это?'
   'Ну, просто представь, что вокруг тебя выросла каменная стена'
   Я честно представила и так увлеклась, что чуть не уснула. Нет, наверное, я что-то делаю не так.
   'Да. Тебе надо научиться медитировать и концентрироваться'
   'Ладно. Но это не сейчас. Ты просто учти, что не все мои мысли надо воспринимать буквально. Тогда и обижаться будет не на что'
   Ящер опять вздохнул.
   'Ты права. Просто я слишком расстроен, чтобы мыслить здраво'
   'А что всё-таки случилось?'
   Шес помолчал, потом опять вздохнул.
   'Что ж, ты имеешь право знать. В конечном итоге это и тебя коснется. Так что слушай'
   Раса Шшсуасс, к которой принадлежал Шес, населяла планету с таким же названием. Климат их родного мира не отличался комфортом и мягкостью. Засушливая погода, скудная растительность, жутко соленые водоемы и очень радиоактивное светило. Все эти факторы привели к тому, что полностью разум обрели только самцы, а самки так и остались на уровне детей младшего школьного возраста. Это я перевожу в близкие мне понятия все заумные рассуждения ящера об уровне интеллектуального развития его соплеменников.
   Кроме различий в интеллекте, наблюдается и перекос с рождаемостью: на сто самцов рождается только двадцать-двадцать пять самок. Причем за весь жизненный цикл самка может отложить только два, реже три яйца, из которых потом вылупляются детеныши. Вот отсюда и проистекает главная особенность расы Шшсуассов.
   Нет, с ориентацией у них, по всей видимости, перекосов нет. Устойчивые брачные союзы самцы заключают только с самками. Никаких однополых браков у них не существует.
   Эх, нет на них наших европейских толерантных правозащитников! Живо бы организовали там гей-парады для объединения одиноких самцов в крепкие ячейки общества...
   Я представила себе ящера в гламурном прикиде ядовито-кислотного цвета с накладным бюстом и с кожаной плеткой в руках и еле сдержалась от хохота. Нехорошо, всё-таки мне человек... то есть рептилия... ну, разумный душу изливает, а я ёрничаю, редиска...
   Ага, вернемся к нашим баранам. Самок на всех не хватает, но детенышей-то хотят иметь все. Да и раса с таким перекосом рождаемости вымрет через несколько поколений.
   Полигамия тут не поможет, поскольку самки больше яиц физически не могут произвести, поэтому природа подсуетилась и добавила самцам дополнительный орган. Вот тут самое интересное...
   Если самец не заключил брачного союза или длительное время не имел близких отношений ни с одной самкой своей расы, этот самый дополнительный орган приходит в боевую готовность. В чем это выражается? При попадании внутрь вышеупомянутого органа яйцеклетки любого существа с высокоразвитой организацией, эта самая яйцеклетка перестраивается и оплодотворяется носителем органа. После чего через положенный срок на свет появляется сначала яйцо, а потом и детеныш Шшсуасс.
   Таким образом, я испортила нашему Шшсуассу налаженную жизнь, невольно вынудив его к отложению яйца. Кстати, номинально являясь при этом отцом будущего детеныша (ну не мать же я, если рожать Шесу!). Вот так - ни много, ни мало!
   Это хорошо, что я сидела, а то рухнула бы от таких новостей. Вот сволочная природа! Чего только не учудит с больной головы. Смешать в одну кучу человека и этого самого Шшсуасса. Как дальше жить?!
   Да это ж какая-то полнейшая фантасмагория получается! У нас же с этим страдальцем не то что планеты, РАСЫ не совпадают. От такого слияния все цепочки ДНК в разнос пойдут. Нет, я в такое поверить не смогу до тех пор, пока этого самого детеныша своими глазами не увижу! А до тех пор буду считать это все персональным бредом одинокого Шшсуасса, которого от длительного отрыва от соплеменников и прочих высокоразвитых существ повело слегка не в ту сторону.
   Шес опять прочел мои мысли и обиделся. Да что ж это такое?! Посочувствовала, называется!
   Тут я непроизвольно хихикнула. Это что же вытанцовывается? Я сейчас отреагировала в лучших традициях землян, когда на сообщение о залете подруги мужик упрямо утверждает, что ребенок не от него? Бедный Шес! Излил душу и получил такой плевок! Нет, так дело не пойдет. Буду считать все это правдой, но немножко абстрагируюсь от деталей. Так проще воспринимать весь этот... э-э-э-э... научный феномен.
   Итак, наш гостеприимный хозяин находится в интересном положении. А это значит, что у него возможны: гормональная нестабильность, перепады настроения и нехватка витаминов.
   Что на моем месте сделает всякая нормальная, сопереживающая женщина? Посочувствует, морально поддержит и постарается максимально возможными способами помочь, поддержать и протянуть руку помощи собрату по разуму.
   Вот это я завернула... Но Шес, вроде бы, оттаял. Интересно, я всё лучше и лучше различаю все оттенки его эмоций. А мои он также прочитывает? Кстати...
   'Шес, я тут уточнить хочу - ты только не обижайся! - а как же остальные Шшсуассы справляются?'
   'Ты о чем?'
   'Ну, вот тебе я подвернулась, а другие где берут яйцеклетки существ с высокоразвитой организацией? Что-то я не встречала информацию о визитах на нашу планету одиноких ящеров, набивающихся в гости к земным женщинам. Или у вас на планете не одна раса проживает?'
   Шес замялся и, по-моему, спешно стал искать повод, чтобы свалить от ответа. Вот уж нет! Раз начал колоться, то - будь добр! - выдавай всю информацию, а не жалкие огрызки.
   Ящер, по-видимому, правильно расшифровал мое возмущенное сопение, потому что вздохнул и начал свой рассказ заново.
   Когда-то давным-давно, за много-много лет до рождения не то что меня, а всей жизни на Земле, в соседней Вселенной существовала раса разумных. Как они называли себя изначально - не известно. Их самоназвание потерялось за миллионы лет их существования.
   Сначала они освоили свой родной мир, потом вышли в космос и занялись освоением своей звездной системы, затем Галактики, а впоследствии и Вселенной в целом. Тогда-то их ученые и решили, что всем представителям их расы пора переходить на другой уровень существования.
   Не все согласились, но многие поддержали это решение. Так в их Вселенной появились Первые - высокоразвитые существа с энергетическим строением организма.
   Первые могли размножаться, могли испытывать разнообразные эмоции, но при этом не нуждались в хрупкой материальной оболочке, не испытывали страх и усталость.
   Для поддержания своих оболочек на должном уровне им было достаточно время от времени посещать какую-нибудь звездную систему и пополнять свой энергетический запас от местного светила.
   Первые разбрелись по Вселенной. Смерть им не грозила, перед ними были миллионы лет существования, поэтому они вели себя, как маленькие дети, дорвавшиеся по любимого лакомства. Поскольку изначально большинство Первых составили ученые, то теперь они могли как угодно экспериментировать с окружающим пространством.
   По Вселенной перемещались клановые группы, сообщества по интересам и одиночки, время от времени пристававшие к какой-нибудь группе. Иногда, для проведения больших и энергозатратных экспериментов или для 'вливания новой крови', группы объединялись.
   Шес путешествовал со своими родителями и многочисленными родственниками в основном по окраинам обжитых Галактик. Иногда они посещали оставленные ими миры, чтобы пообщаться с теми, кто решил остаться в материальном теле, иногда примыкали к другим кланам. В общем, жизнь наш ящер вел слегка скучную, но вечную. Когда однажды их клан настигла весть, что молодые ученые Первых собираются провести большой эксперимент по изучению того, как родилась их Вселенная. (Ага, это их зеленые яйцеголовые решили проверить теорию 'большого взрыва'. Придурки!) Для этого они собирали всех желающих для энергетического слияния и максимально эффективного воздействия на окружающее пространство. Эксперимент планировалось провести в теоретически вычисленном центре их Вселенной.
   Шес, как и остальная молодежь клана, рвался поучаствовать в таком грандиозном развлечении, но патриархи запретили и увели клан как можно дальше от места проведения эксперимента.
   Наш чешуйчатый, а тогда ещё просто энергетический, приятель решил сбежать, подбив своего лучшего друга на эту авантюру. Хорошо ещё, что они не успели далеко уйти. Даже с их возможностями на такие перемещения требуется время.
   Радуясь и дурачась, спешили они на зов таких же лоботрясов и бунтарей. 'Тряхнем этот мир до основания, а там пусть будет, что будет!', - излучали эти придурки на всех встречах.
   Результат эксперимента беглецы ощутили, что называется 'на собственной шкуре'. Окружающее пространство дрогнуло и начало стремительно закручиваться в спираль, втягивая в эту дикую пляску системы и галактики.
   От такого воздействия первыми пострадали звёзды. Взрывы следовали один за другим. Светила взрывались и утягивали за собой планеты. В пространство выбрасывались все новые и новые колоссальные объемы энергии. Часть этой энергии Шес и его друг спешно усваивали и пускали на ускорение. Теперь они спешили обратно к родным.
   Они почти успели. Патриархи мудро вывели их клан в окрестности взорвавшейся когда-то звезды, которую у нас называют 'черной дырой'. Эти космические объекты могут служить воротами из одной Вселенной в другую. Иногда этим путем уходили отчаянные авантюристы и испытатели Первых, но никто не возвращался обратно.
   И вот теперь клан решил вырваться из обезумевшего мира куда угодно. Может быть даже и на гибель, но смерть ожидала их и здесь.
   Для преодоления тяготения мертвого пространства 'черной дыры' все члены клана слились воедино и рванули в неизвестность. Шес успел прицепиться в самом конце, а его другу не хватило мгновения, чтобы провести полное слияние.
   Когда клан вывалился в нашей Вселенной, Шес обнаружил, что его друг завис между мирами, не в состоянии преодолеть чудовищное тяготение мертвого пространства.
   Шес хотел вернуться, чтобы разделить с другом его участь, но клан не позволил. Ящера утянули за собой в ближайшую звездную систему. Уцелевшим Первым надо было адаптироваться к новому миру и научиться выживать в другой Вселенной.
   Им пришлось туго. Энергия нашего пространства отличалась от той, к которой они привыкли. Другими были и физические законы. Клан медленно терял силы и почти полностью обессилил, когда патриархи приняли решение вернуться в материальные оболочки и попытаться адаптироваться уже таким образом.
   Ближайшей планетой, населенной разумными существами, оказалась вот эта самая Присоска. Правда, местные аборигены называли свой мир по-другому, но кто их спрашивал?.. Местное общество достигло первобытнообщинного строя и идеально подходило для целей Первых.
   Как я не сказала? А, уточняю. Первым для возврата в материальный мир требовались уже готовые тела разумных, мозг которых можно было бы легко захватить и 'переформатировать'.
   Захват и внедрение прошли в штатном режиме. Единственное, что на всех местных не хватило 'высоких' мозгов, и поэтому многие остались при своём, родном разуме, сместившись в самый низ общественной иерархии.
   Адаптация затянулась на долгие годы. По мере износа старых тел, Первые находили себе новых носителей и перемещали свой разум в другого 'счастливчика'.
   То есть вели жизнь типичных пиявок на местном сообществе, но этого я Шесу не скажу. Кто я такая, чтобы рассуждать о выживании другой расы? Ещё неизвестно, как бы мы себя повели в подобном случае... Чур меня!
   Прошли века, местные аборигены забыли, как оказались в рабстве у пришельцев, и почитали последних, как богов. А Первые, неожиданно для самих себя, обнаружили, что не могут самостоятельно покинуть планету и вернуться обратно к привычному способу существования. А здешний мир их никак не устраивал: скудная растительность, нехватка воды, неуклюжие тела червяков-аборигенов... Да и близость 'черной дыры' изрядно напрягала.
   И тогда Первые затеяли возведение межпространственного портала, ориентированного на соседнюю звездную систему. Такими порталами они пользовались в своем родном мире, ещё будучи смертными и уязвимыми существами. Основу портала составляли: центральная плита портальной площадки и круг накопителей энергии, а вокруг, по периметру, выстраивались несколько рядов каменных колец, призванных контролировать процесс изъятия энергии из окружающего пространства.
   Строительство затянулось, так как тела червяков не были приспособлены для выполнения таких сложных архитектурно-строительных работ. Но все когда-нибудь заканчивается, закончилось и это.
   К тому моменту, когда портал был признан годным к использованию, пространство между священным кругом (как обозвали это строение аборигены-рабы) и первым каменным кольцом превратилось в безжизненную пустыню. Портал тянул энергию из окружающего пространства с интенсивностью гигантского пылесоса.
   В день отбытия клан собрался возле портала почти в полном составе. Исключением был Шес, который хотел остаться и вытащить своего друга, о котором помнил всё это время. Но ему опять не дали сделать по-своему. Его отец призвал своих братьев и силой увлек Шеса к сородичам.
   Патриархи активировали портал, и клан перенесся в пространстве. И вот тут выяснилось, что новая Вселенная преподнесла им очередной сюрприз. Если раньше портал переносил полностью тело и разум, то сейчас перенесся только разум. Тела остались на Присоске, и Первые вернулись к вожделенному состоянию - опять стали энергетическими существами. Но - увы! - ненадолго. Пришлось снова искать разумных и захватывать их тела, а потом опять возводить порталы.
   Такая гонка по нашей Вселенной продолжалась века и века. По странному стечению обстоятельств, Первым все время доставались бедные ресурсами планеты и плохо развитые физические оболочки, а ещё им никак не удавалось стать опять бессмертными, неуязвимыми и всемогущими.
   Последней им попалась планета Шшсуасс. Тут их ожидал ещё один неприятный сюрприз - захватить удалось только разумы мужских особей, а женские проявили странную устойчивость к 'переформатированию'. Так Первые стали все поголовно самцами и в поисках яйцеклеток вынуждены теперь посещать ранее оставленные планеты. Там они обнаружили, что порталы настолько активно потребляют энергию, что их не сдерживают и каменные кольца внешней защиты.
   Вот теперь мы и подошли к самому интересному: как на Присоске оказался Шес и почему сюда попали мы - ни разу не Первые?
   Итак, Шес потратил годы на то, чтобы разработать способ, которым можно вытянуть его друга. Для этого ему и понадобилось вернуться к истокам, то есть на Присоску.
   Здесь он обнаружил, что портал превратил в абсолютно безжизненную пустыню все пространство, вплоть до последнего кольца. Это оказало влияние и на всю экологию планеты в целом, что отразилось и на местном контингенте разумных. За прошедшие тысячелетия местное население выродилось и одичало. Кстати, та самая грифа, которая на него плюнула, и есть представитель когда-то разумной расы. Грустно!
   Но ещё более грустно то, что и мы оказались здесь в результате неуемного желания Шеса спасти своего друга.
   Заряженный энергией портал после удаленной активации вытянул не Шесова приятеля, а наш вагон, причем совершенно неожиданно для самого вызывающего. И ещё, те самые червяки, что пожрали наших соплеменников, тоже были подселены к алтарю нашим неугомонным ящером. Просто несколько раз портал вытягивал из неизвестных далей совершенно невообразимых тварей. Вот Шес и подстраховался. Тем более что червяки очень быстро размножались и своей энергией заряжали накопители портала.
   Честное слово, если бы он не был в положении - прибила бы, гада! За инициативу, за энергичность и за дурость!
   Шес, видимо, почувствовал мою злость, потому что притих и как-то съежился. Сволочь! Ради своего распрекрасного приятеля (неизвестно - живого или уже окочурившегося!) он не глядя жертвовал жизнями десятков других живых существ. Причем в большинстве своем разумных (это по нам сужу). Какие же они все махровые эгоисты! Ни перед чем не останавливаются в своем желании добиться своего! Правильно их Вселенная накрылась медным тазом, а то бы ещё и к нам прорвались руководить и направлять! Стоп! А они-таки прорвались, правда, не в таком количестве, как рассчитывали, но всё же... Чудо ещё, что они до Земли не допрыгали своими порталами, а то мы бы сейчас тоже молились страшным богам и строили бы порталы, убивая свою планету... Кстати, а ведь тут присутствует явная неувязка.
   'Шес, а ты же говорил, что через ваши порталы переносит только энергетическую оболочку организма, а почему и тебя, и нас перенесло полностью?'
   Ящер помолчал, а потом неохотно выдал ещё одну порцию информации. Оказывается, неполноценно работает только вновь возведенный портал, а тот, который накапливает энергию веками, может переносить материальные объекты полностью, не нарушая их структуру.
   Ага, это объясняет как наш ящер здесь оказался во плоти, и как его соотечественники добывают строительный материал для своих яиц. Но это совсем не объясняет - как сюда перенесло нас?! Мы же ни в каком портале не находились и никакой активацией не занимались. Так почему мы здесь?! И даже если мы попали в стихийный портал, то уж никак не накопивший вековую энергию. Метромост в эксплуатацию сдали меньше месяца назад, где уж тут энергию копить...
   Шес пожал плечами и сослался на многообразие законов природы, не подвластных нашему разумению. Хорошая отмазка, но и я не отстану. Пока не разберемся, почему мы здесь - не сможем просчитать и возврат в исходную позицию, то есть на Землю, а после сегодняшних откровений мне на Присоске задерживаться не хочется. Слишком уж тут Первые порезвились...
   Вот вам в полный рост пример нечеловеческой логики и эгоизма. Да, как-то знакомиться с другими 'братьями по разуму' мне резко расхотелось. И дело тут не в ксенофобии. Если от одного представителя древней, а по умолчанию, мудрой расы столько 'грязи', то как же может 'напачкать' весь их клан?
   Ладно, наших соотечественников не вернуть к жизни, будем пытаться договариваться с этим 'экспериментатором'. Надо только проследить, чтобы ребята не узнали всех подробностей нашего попаданства, а то придушат Шеса втихую, а нам его знания ещё пригодятся. А об остальном я, как говорила незабвенная Скарлетт О'Хара, подумаю завтра...
   'Ладно, я поняла тебя. Не скажу, что принимаю всё услышанное, но я постараюсь объективно разобраться. Враждовать нам ни к чему, значит, будем договариваться и сотрудничать. Согласен?'
   Ящер облегченно выдохнул: 'Согласен. Там в коридоре шумят твои спутники. Ты их предупредила, что пошла ко мне?'
   Ой, это я малость увлеклась, а ребята, наверное, меня потеряли. Надо бежать, утрясать.
   'Так я пошла?'
   'Иди. Утром поговорим'
   Черт, а светлей-то тут не стало. И где выход?
   Шес опять вздохнул, зашуршал песком и выкатил мне под ноги светящийся шар. О, вот так лучше! Пещера слабо осветилась мягким голубым светом. Ага, вот и выход, совсем рядом...
   'Возьми тхер с собой, пригодится. Завтра я нагребу новых, подвесите в переходах и пещерах'
   Я попыталась взять шар, но он неожиданно оказался горячим. Пришлось использовать край футболки.
   'А что такое этот тхер?'
   'Экскременты одной из разновидностей местной фауны'
   Фу, какашки червяков? Я принюхалась. Вроде, не воняют. Ладно, брезгливость оставлю на потом. Все равно ничем другим дорогу мне сейчас не осветить, а в дальнейшем постараюсь такую гадость в руки не брать. Фонарики у нас работают пока нормально. И чего шумят мои дети?
   - Вы везде проверили? - допытывается у кого-то Томочка.
   - Везде. Даже в туалете в дыру посветили, - огрызается Мишка. - Чё ж ты с нами не пошла? Сразу бы и проконтролировала.
   - Ха-ха, как смешно, - не унимается Сунько. - Сами проворонили, а теперь...
   - Кто проворонил? - Ага, а это уже Рябкин подключился. - Кто б говорил! Сами ушами прохлопали, а кто-то у них виноват.
   - Ты не очень-то наезжай, - Маринка... - Мы точно знаем, что в ванной она побывала, а потом непонятно куда делась. Если бы вы озаботились освещением этого погреба, а то пожрали и спать завалились, а там трава не расти. Эгоисты!
   - Кто это эгоист? - опять Петров. - Да я, между прочим...
   - Вы бы лучше вместо того, чтобы собачиться, следы проверили, а то трещать про свои охотничьи трофеи - все горазды, а как до дела доходит - результат нулевой, - бурчит Элька.
   - Да тут же затоптали уже все, - ревет раненой белугой Гарик, наш штатный следопыт-охотник. - Никаких следов после вас не осталось. Просил же, по-человечески, из спальни ни ногой, а вы?
   Прошлой зимой его отец брал с собой на охоту. В области расплодились волки, и власти выдали лицензии на отстрел. Так Гарик потом до лета трофеями хвалился. Видно сейчас его навыки и подвергли сомнению.
   - Ой, люди, а вдруг Ансергевну ящер сожрал? - ужас в голосе Иришки можно черпать ведрами.
   - Ты что? - О, и Севочка тут как тут. - Он же разумный! Да ещё и говорящий. Нет, он не мог.
   Эх, наивный мой мальчик, этот 'разумный' нас всех схарчит за милую душу и не поморщится. Но хорошо, что вы так громко галдите, искать дорогу легко и просто.
   - Та-а-а-а-к, - выруливаю я из-за угла. Ого, это я в потемках умудрилась не в ту сторону свернуть. Хорошо это меня развернуло... - Чего шумим и не отдыхаем?
   - Анна Сергеевна! - кинулись ко мне обниматься девчонки. - Вы куда пропали? Чего не предупредили? Мы же волновались.
   Мальчишки обниматься не бежали, но на мордочках явно читалось облегчение.
   - Да я тут с Шесом пообщалась, пока никто не мешал.
   - А нам расскажете? - Севочкиному любопытству даже ночь не помеха.
   - Обязательно, но только утром. А сейчас - живо по постелям. Кстати, а где близнецы?
   - Мы тут, - мрачно буркнул Сашка, высовываясь из спальни. - Нам Гриша запретил выходить.
   - Ага, сказал, что не хватало, чтобы ещё и мы потерялись, - тут же наябедничала Шурочка, - а мы тоже хотели вас искать.
   - Спасибо, мои хорошие, но поскольку я уже нашлась, то можно и спать отправляться. Завтра у нас много работы, - приобняв девчонок, я увлекла их в сторону вожделенной спальни. Как же хочется лечь...
   Гришка оттер боком Эльку и пристроился рядом.
   - А чего он от вас хотел? - вполголоса прошипел он.
   - Кто?
   - Ящер этот, распрекрасный, - буркнул Рябкин.
   Я пожала плечами.
   - Да, в общем, ничего такого: излил душу и немножко просветил насчет своего пребывания на Присоске.
   - И все?
   - Ну, да. А что ещё-то?
   - Не приставал? - Гришка подозрительно прищурился.
   - В каком смысле?
   - В том самом.
   От неожиданности я даже споткнулась.
   - Григорий, ты в своем уме?! Ты на солнце перегрелся, или это у тебя от сытости мозги переклинило?! Что ты несешь?
   - А что? Кто их, этих монстров, знает? Тем более что реакция у него на вас однозначная. Я сам видел.
   - Гриша, не мудри! Ничего ты не видел и никто ко мне не приставал. И больше мы на эту тему не разговариваем, а то рассержусь.
   Гришка фыркнул и независимо дернул правым плечом. Да, как мне знакомы эти жесты и эти намеки. А ведь все начиналось так мирно и даже местами забавно...
  
   Глава 4.
  
   Лорка, подруга моя закадычная, эмигрировав в Германию, быстро устроила свою личную жизнь, выйдя замуж за толстенького адвоката Клауса Пфальца и родив ему двух близнецов - Томаса и Карла. И так её эта семейная идиллия вдохновила, что подруга решила форсировать и мою личную жизнь. Ну, типа, не наслаждаться же ей счастьем в одиночку?..
   Нельзя сказать, что у меня этой самой 'личной жизни' совсем не было - периодически, время от времени, на моем горизонте возникали мужчины, с некоторыми у меня даже случались романчики - краткие или чуть подольше. Но, как правило, заканчивались эти отношения всегда одинаково - меня начинали сначала упрекать в безразличии (я, видите ли, совершенно не рвалась выяснять отношения!), потом совершенно безосновательно ревновать, заодно обвиняя в легкомыслии, затем выкатывать какие-то дикие претензии и громко хлопать дверью на прощанье. Причем последнее действие злило меня больше всего - от таких хлопков штукатурка с потолка сыпалась. Они ушли, а убирать-то мне.
   Так что на свое одиночество я смотрела философски: не моё это и нечего лезть. А тут Лорка с её энтузиазмом и бабушку мою ещё приплела. Типа, Матильда Станиславовна ей завещала заботиться обо мне и опекать одинокую дурочку, не понимающую своей ущербности.
   Поэтому подруга ринулась устраивать чужое счастье, если своё уже через край выливается. Для этого она опубликовала мои данные с фотографией на нескольких немецких сайтах для одиноких людей, указав свои координаты для связи, так как я напрочь отказалась участвовать в этом балагане. А ещё в конторе своего мужа она повесила мои портреты из далекой юности, когда меня снимал заезжий иностранец. Он тогда на прощанье подарил мне по экземпляру всех снимков, что нащелкал. Почти целый альбом получился. Подруга на прощание три штуки выцыганила.
   Кстати, портреты получились классные - Лорка увеличила в специальной мастерской фотографии обычного размера до плакатного формата, причём изображение сделали слегка размытым, как на картине. Мне понравилось - она с оказией переслала несколько штук и мне, наказав повесить на видных местах. Каковые места она такими считает, я уточнять не стала, чтобы не нарываться на скандал. Забрала их в раму под стекло и повесила у себя в гостиной и спальне по одному и хватит, а ещё один у меня выцыганил Рябкин и я, как последняя идиотка, подарила ему на память с автографом. Если бы я тогда лучше знала этого прохиндея - ни за что бы не повелась...
   Так вот, использовав на полную катушку все, что подвернулось ей под руку, Лорка села ждать результат, немало не сомневаясь, что женихи валом повалят на такое счастье, как я.
   Такой поворот событий меня напряг - я переживала, что не смогу адекватно отреагировать на поток потенциальных женихов и окончательно разругаюсь с единственной подругой. Но беспокоилась я напрасно.
   Обращений на мою анкету было много, но как только женихи узнавали, что невеста отказывается переезжать из 'дикой' России в цивилизованную Европу, то практически сразу брали тайм-аут и больше не возникали. Я потихоньку злорадствовала, а Лорка злилась и ругала трусливых мужиков, разучившихся совершать безумства ради понравившейся женщины.
   Со временем я даже стала забывать, что где-то там, в далекой Германии, меня кто-то оценивает с точки зрения потенциальной жены.
   И вот однажды поздно вечером, когда мои детишки уже учились в восьмом классе, и как раз была в разгаре вторая четверть, мне позвонила взволнованная подруга и сообщила, что к нам в Нижний едет мой будущий муж и через десять дней его надо встретить в аэропорту. Рейс она сообщит дополнительно.
   Я рухнула мимо стула, но на мой вопль Лорка совершенно спокойно сказала, что Вилли Крайнце - нормальный парень, увлекается альпинизмом, владеет сетью заводиков, специализирующихся на производстве стройматериалов, и является давним клиентом её Клауса. Поэтому с такими распрекрасными рекомендациями он то, что мне надо. На мои портреты он облизывается уже давно, но только в этом году овдовел и решил двигать бизнес на восток, поэтому я ему подхожу и по внешним данным, и по месту жительства, так как наш город он тоже рассматривает с точки зрения увеличения личного капитала.
   - Лорик, а как же любовь? - устало вякнула я, смиряясь с тем, что пару дней придется потерпеть этого немчика, а потом можно будет сказать Лорке, что ему не подошла моя квартира под офис.
   - Тебе уже скоро сорок лет, - твердо припечатала подруга, - пора трезво смотреть на жизнь и не выделываться, как соплюха пубертатного периода. Вильгельм обеспеченный, надежный, солидный и спокойный. В свои пятьдесят два выглядит максимум на сорок - ни живота, ни лысины. И рост, как ты любишь, почти метр девяносто без нескольких сантиметров. Так что не перебирай харчами и молча ешь, что дают. Сама бы такого мужика подобрала, но я мужу верна, да и не хочу от добра добра искать. Думаешь, я своего колобка сразу оценила? Как же, год на него кривилась, а потом как Томасика и Карлушку на руки взяла, так и Клаус мне душкой показался. Так что не спорь и делай генеральную уборку тела и дома. Будем показывать товар лицом. Эх, жалко сама приехать не смогу, но я на тебя надеюсь. Упустишь Вилли - считай, что у тебя нет больше подруги. Пока! - и повесила трубку.
   Я сидела на полу и с тоской понимала, что моей спокойной жизни пришел каюк.
   Сначала я решила плюнуть на рекомендации Лорки и показать 'товар' таким, каким его задумала природа, то есть без лишних наворотов и украшательств, тем более, что свободного времени катастрофически не хватало на самое необходимое, не то что на всякие глупости. Но сглупила, потому что поделилась с Эстелой Грушиной своими претензиями на излишнюю активность подруги.
   Эстела приняла всё близко к сердцу и прониклась Лоркиными наставлениями, подключив к этому делу ещё и Марию, Мишкину маму. Вдвоем эти интриганки решили меня укатать окончательно: Маша пригнала бригаду уборщиков, которые вылизали мою квартиру до зеркального блеска, а Тэла загнала меня в свой салон красоты на комплекс мероприятий для подачи 'товара' лицом. В общем, в день 'Х' мы с квартирой были готовы на все сто.
   В аэропорт за мной увязались Гришка и Мишка, которые прохиндейским образом разузнали, чего это я такая расфуфыренная хожу, и предложили свои услуги в качестве переводчиков. Я подумала и согласилась, потому что действительно не озаботилась этим вопросом. А вдруг этот расчудесный Вилли по-русски ни в зуб ногой и что тогда - жестами общаться?..
   Машину нам выделил Стас Петров, чтобы мы по такси не шлялись, а то меня, такую красивую, ещё упрут раньше времени, тем более что мальчишки тоже пришли при полном параде: в костюмчиках и белых рубашках. Гришка даже осеннее пальто у Гарика одолжил, а Мишка новенькую кожаную куртку напялил. Куртка, правда, зимняя и ему было жарко, но ради поддержания 'престижа страны' можно немного и пострадать.
   И вот стоим мы все из себя такие расфуфыренные, Мишка держит плакат с фамилией немца, старательно выписанной накануне вечером и проверенной на предмет ошибок школьной 'немкой' сегодня утром, а Гришка заботливо припас пластиковую коробку с бутербродами и термос с кофе, а то вдруг немец проголодался по дороге?.. Ну, а я тяну шею и высматриваю двухметровую белокурую бестию, обещанную мне Лоркой.
   - Фройлен Анна? - раздается сбоку несколько писклявый голос.
   Мы синхронно опускаем глаза вниз. Перед нами стоит пожилой мужчина, лет шестидесяти пяти на вид, то есть к заявленному Лоркой возрасту надо прибавлять, а не вычитать; без живота и лысины, но с пышными рыжими бакенбардами на пол-лица; и ростом до двух метров не дотягивает как минимум сантиметров сорок, то есть его макушка маячит где-то на уровне моего подбородка. Зашибись!
   Мы все трое переглянулись - на моем лице проступила тоска, а мордочки мальчишек выражали такой скептицизм, что мне стало стыдно за подругу и наивную меня.
   Герр Крайнце по-русски действительно знал только три слова: водка, спасибо и 'льюбофь' (небось Лорка подсуетилась!), поэтому его тут же перехватил Мишка, и мы поплелись в сторону стоянки машин.
   По пути я рассматривала Вильгельма Крайнце, вышагивающего впереди с гордо задранным носом и поглядывающего свысока на окружающих, и сомневалась, что с такой фигурой, как у него можно увлекаться альпинизмом: узкие плечи, тонкие ручки, кривые ножки, здоровенная задница. В общем, эталоном арийца герр точно не является.
   Так, стоп! Может быть у него сердце - большое и доброе, а душа тонкая и чистая. Нельзя же так реагировать на человека, которого видишь первый раз в жизни! Хотя... Что подходит для общения - для семейной идиллии может оказаться неприемлемым.
   Когда мы разместились в машине, и шофер поинтересовался - куда нас везти, то выяснилось, что герр Крайнце не озаботился заказом гостиницы, так как рассчитывает остановиться у меня. Фрау Лариса обещала ему полный пансион на все время пребывания в нашем городе.
   Я стала медленно, но неудержимо закипать. Лорка мне за все ответит...
   Ну, что я могу сказать про визит потенциального жениха из Германии - все было не просто плохо, а катастрофически ужасно!
   Вилли Крайнце, попав ко мне в дом, пробежался по всем комнатам и выбрал себе для проживания мою спальню, охарактеризовав её, как самую уютную и теплую, а также максимально удаленную от входной двери и, значит, самую безопасную. А то герр наслышан о нашей преступности и не хочет попасть в криминальную статистику.
   Угу, то есть по умолчанию подразумевается, что в случае атаки на мою входную дверь злобных преступников, я займу оборону и буду отстреливаться до последнего патрона, оберегая покой герра. Сейчас, только шнурки поглажу...
   Потом немец проверил содержимое моего холодильника и всё забраковал, потому что я не озаботилась закупкой спаржи, зеленой фасоли, манго и авокадо, а без этих продуктов он не может нормально жить. Ага, нажрется фасоли и устроит мне салют наций!
   Мишка переводил и с сочувствием косился на меня, а Гришка сжимал кулаки и готов был отомстить всем немцам за все унижения нашего народа прямо здесь и сейчас. Тем более что вредный старикашка слопал в машине все бутерброды с бужениной и свиным балыком, а теперь распинался, что он ведет здоровый образ жизни и не употребляет красного мяса и жирных блюд.
   То есть мой заботливо приготовленный обед из супа с фрикадельками, говядины, запеченной в красном вине, и 'наполеона' на десерт, он есть не будет?.. Прекрасно, вызову такси и пусть отправляется в ресторан.
   Ага, аж два раза. Все сожрал вместе с добавкой, а потом потащил нас в город на экскурсию. Кстати, за обедом выяснилось, что он увлекается не альпинизмом, а велотуризмом, и рассчитывает на велосипедную экскурсию по окрестностям. Надо же - и криминала не боится, а вдруг его кто-нибудь уворует?
   Весь остаток дня мы протаскались по историческим местам Нижнего Новгорода. Мои ребята стиснули зубы и провели иностранцу добротную экскурсию, особо упирая на то, что наш город старше многих европейских столиц и историю имеет не менее древнюю и достойную, чем города 'великой' Германии.
   Герр кивал головой с умным видом, но скептически кривился, когда мои мальчики сыпали датами и ссылками на исторические документы. Да, 'душой' и 'сердцем' тут и не пахнет...
   Поужинал немец остатками говядины и двумя кусками торта, а потом так храпел на всю квартиру, что я полночи проворочалась на диване в гостиной и строила грандиозные планы моей мести Лорке.
   Утром я готовила омлет с красной рыбой, выжимала морковный сок, варила свежемолотый кофе и бегала в булочную за наисвежайшим хлебом, потому что немец отказался потреблять вчерашний батон. Потом я вызвала ему такси, и мы разбежались по своим делам, но днем герр мне прислал SMS-ку, что через час прибудет на обед.
   Сообщение мне перевел Гришка, и он же предложил накормить герра, потому что у меня были ещё уроки. Я с радостью согласилась. Через полтора часа Григорий отрапортовал, что немец накормлен и выпровожен из дома до вечера. Подробностей Рябкин сообщать не стал.
   Вечером недовольный герр Крайнце прочел мне лекцию на тему: 'О вреде употребления в пищу блюд, приготовленных накануне и разогретых в микроволновке', поэтому впредь мне надо озаботиться свежей едой для вышеупомянутого герра.
   Переводившего этот спич Гришку, от себя добавившего, что он собственноручно пожарил немцу сковородку жареной картошки, так что пусть не врет насчет одной только разогретой еды, я затолкала себе за спину, чтобы чего не вышло, и поинтересовалась у Вилли Крайнце, когда он собирается оплачивать свое проживание и питание в моем доме.
   Герр впал в ступор от такой наглости и с перекошенной мордой сообщил, что, как жених, он рассчитывал на полностью бесплатный пансион на всю неделю его пребывания в этом городе. И когда я прибуду в Мюнхен для знакомства с его родителями, то он обязуется оплатить мое проживание в гостинице со шведским столом, как минимум, за три дня, потому что у них в Германии всё очень дорого.
   Из всего этого я вычленила главное - он собирается здесь жить ещё НЕДЕЛЮ! Нет, столько я не продержусь. О чём и сообщила вышеупомянутому 'жениху'.
   Когда герр кинулся собирать свои вещи, Гришка рванул за ним, прокричав на ходу, что проконтролирует, как бы немчик чего не спёр.
   В общем, Лоркины усилия канули в лету - я ни за что не согласилась бы выйти замуж за этого типа, даже не выясняя - каким капиталом располагает потенциальный жених.
   Кстати, из всей этой истории больше всего выиграл Петров-старший, потому что заключил с нашим немцем выгодный контракт на поставку строительной химии.
   А Лорка мне перезвонила только спустя месяц после знаменательного визита, когда уже я немного остыла. Сначала она попыталась на меня наехать с претензиями, но быстро сдулась под тяжестью фактов. Заодно я выяснила, что герр Крайнце не только любимый клиент Лоркиного мужа, но и отец его одноклассника. То есть подруга мне наврала по всем вопросам, связанным с Вилли Крайнцем, начиная от его возраста и заканчивая его характером.
   Эта информация доброты и снисхождения мне не прибавила, поэтому мы разругались с подругой почти на год. Потом помирились, но осадок остался, хотя Лорка торжественно поклялась никогда больше не влезать в мою личную жизнь. Но это ещё не конец истории с моими 'женихами'...
   Близился конец зимних каникул, и в понедельник должна была начаться третья четверть. История с 'женихом из Германии' уже подернулась дымкой забвения, и я наслаждалась последними свободными днями.
   Скоро опять круговерть школьной жизни затянет меня в водоворот повседневных дел, а пока я тихо-смирно спала в своей постели в раннее воскресное утро, когда тишину и покой разорвал наглый звонок в дверь.
   С трудом выбравшись из объятий сна, я посмотрела на будильник - полвосьмого утра. За окном только-только развиднелось. Звонок повторился. Кого ещё там несёт?
   Набросив на теплую пижаму любимый байковый халат, я поплелась открывать. На вопрос: 'Кто там?' последовал бодрый ответ: 'Свои. Рябкины мы'. Не поняла - чего Гришке с Захаром от меня надо? Может, что случилось?
   Я заволновалась и подрагивающими руками отперла замки и открыла дверь. Что за черт? Мои брови поползли вверх - на пороге стоял сияющий Гришка с трехлитровым баллоном пива наперевес, а за ним возвышался громадный краснолицый мужик с объемным животом, с тортом и каким-то бумажным кульком в руках, зажатым на манер букета.
   - Здрасьте, Ансергевна, - бодро отрапортовал Григорий, протискиваясь мимо меня в прихожую. - Дядь Проша, проходи, чувствуй себя, как дома. Сейчас чайник поставлю и будем завтракать, - скомандовал он мужику, сноровисто вытягивая гостевые тапочки на них двоих.
   Не поняла - я ошарашено крутила головой с Гришки на мужика. Это ещё что за наваждение? Гришка сообразил, что дело пахнет керосином, поэтому радостно сообщил:
   - Ансергевна, это мой дядя Прохор Петрович Рябкин, батин старший брательник. Мы познакомиться пришли.
   Дядя пропихнулся в дверь, отчего моя прихожая стала невозможно тесной, смущенно кашлянул и поздоровался. Я кивнула в ответ. Да, а выхлоп у мужика не слабый такой. Пивной баллон, наверное, для него, потому что Гришке рано, а я пиво терпеть не могу.
   - Гриша, - окликнула я мальчишку, который уже помыл руки и шуровал на моей кухне, - а чего вы в такую рань пришли?
   Спрашивать, чего собственно они вообще приперлись, я не рискнула - само всплывет.
   - Так вы ж могли куда уйти, а нам надо было вас обязательно дома застать.
   - Зачем?
   - Ну, как же, - удивился Рябкин-младший, - вы ж вяленую рыбу на завтрак любите, с печеной картошкой. Я знаю.
   - Какую рыбу?
   - Дядь Проша, а ты что не отдал? - возопил Григорий, метнувшись в прихожую, где его дядя воевал с тапочками.
   - Не успел, - буркнул Прохор Петрович.
   - Вот, - торжественно вручил мне таинственный бумажный кулек Гришка, пристраивая торт на столе, - дядя сам вялил. Он у нас спец, с самого Дальнего Востока вез, специально для вас. Я когда ему сказал, как вы любите вяленую рыбу, так он пообещал вас самой лучшей угостить, правда? - повернулся он к смущенно мявшемуся Прохору.
   - Да, ладно, тебе, - пробурчал тот, неловко переминаясь на пороге кухни. - У нас там многие вялить умеют, невелика хитрость. А мы вас разбудили? - решился наконец-то обратиться ко мне напрямую Рябкин-старший.
   Ой, я сообразила, что до сих пор шляюсь в старом халате и даже не причесанная. Нехорошо! Тем более что мне такое лакомство принесли. Обожаю вяленую рыбу и именно с печеной картошкой. Раньше у нас на рынке многие торговали настоящими вялеными деликатесами, а теперь гонят сплошной ширпотреб. Летом, на даче, мы вялим потихоньку, но не много, мне надолго не хватает. А тут такая удача! Я даже готова простить им ранний визит ради такого угощения.
   Пока я приводила себя в порядок и убирала в спальне, мужчины на кухне освоились: Гришка уже поставил печься картошку и заваривал чай, а Прохор сноровисто чистил рыбу, вожделенно поглядывая на баллон с пивом.
   Я аж слюной подавилась, когда увидела на столе это богатство - десять рыбешек среднего размера, толстомясые, жирненькие, аж прозрачные на просвет. А как пахнут?.. Мням-с!
   Но мое счастье длилось не долго, пока пеклась картошка, Прохор откупорил пиво, набулькал себе полный стакан и тяпнул за наше здоровье, смачно закусывая МОЕЙ рыбой. Так что через полтора часа, когда картошка наконец-то поспела, на столе сиротливо ютилась одна единственная уцелевшая рыбешка, которую спас Гришка, нагло уведя её из-под загребущей руки дяди Проши, оприходовавшего уже почти все пиво под МОЮ рыбку. Хотелось рвать и метать!
   И тем обиднее, что стол буквально ломился от всяческих закусок, которые Григорий приготовил на скорую руку и натаскал из холодильника, кладовки и балкона: сыр, брынза, балыки, соленые гренки из черного хлеба, копченое сало, квашеная капуста, маринованные корнишоны, грибы и прочие соленья из летней консервации. В общем, глаза разбегались на такое изобилие. Так нет, его на рыбу потянуло...
   Под пиво выяснилась и причина столь раннего и странного визита - Гришка решил меня выдать замуж в 'свои' руки. Для этого был выбран удачно приехавший в отпуск родственник. Прохор работал боцманом на рыболовецком сейнере на тихоокеанском флоте, был в свои сорок восемь лет холостяком и, с точки зрения Григория, идеально подходил на роль моего мужа. Зашибись!
   Причем, похоже, что самому Прохору жениться совершенно не хотелось и ко мне в гости Гришка привел его, как осла на морковку, роль которой играло пиво, потому что после вчерашних возлияний с Захаром мужик был готов на всё ради опохмела, а 'жён' ему хватало в портах, там даже дети имелись.
   Но у меня ему понравилось, и когда Гришка смылся по 'срочным делам', оставив нас вдвоем, Прохор намеков на уход не понял, а перебазировался в гостиную, посмотреть новости.
   Когда я, убрав на кухне и проветрив помещение от стойкой пивной вони, зашла посмотреть, что он там делает, то обнаружила его уютно спящим на моем диване перед выключенным телевизором. Пришлось задергивать шторы, подсовывать ему подушку и накрывать пледом.
   В общем, обосновался он у меня до самого вечера: я накормила его обедом, поговорила 'за жизнь' и категорически отвергла поползновения на мое тело, чем, по-моему, ничуть его не расстроила. С тем мы и распрощались, а с Гришкой я потом почти всю третью четверть общалась исключительно только по делу, чтобы не зарывался. Он немного подулся, потом проникся и заглядывал мне в глаза своим щенячье-умильным взглядом, выпрашивая прощение, но я стойко продержалась до начала весны.
   Кстати, Прохор мне до сих пор вяленую рыбу с оказией передаёт... или Гришка врет, не теряя надежды пристроить меня в 'надежные' руки.
   Так что эти его намеки с дерганьем разными конечностями мне о-о-о-о-чень знакомы, но тут совсем не тот случай...
  
   Глава 5.
  
   Эх, хорошо-то как!.. Я потянулась, растягивая и разминая затекшие за ночь мышцы. Приятно спать в надежном убежище, или, по крайней мере, если ты его таковым считаешь. За столько ночевок во времянках и хлипких палатках, эти стены внушают уважение и какую-никакую защиту, пусть даже и эфемерную.
   Через потолочное отверстие в пещеру падал солнечный свет, весело играя на мелких песчинках, подхваченных легким сквознячком. Приятно глазу, но песок уже скрипит не только в волосах, но и в зубах. Эх, выкупаться бы ещё раз, но моющие надо экономить, перебьюсь.
   В спальной пещере было пусто. Даже покрывал лишних не было - только то, на котором я сейчас валялась и простыня, которой укрывалась. Заволноваться я не успела, потому что из коридора донесся стук - что-то уронили, и тут же раздался гневный шёпот Томочки:
   - Тише ты, растяпа, Анну Сергеевну разбудишь.
   - Я уже не сплю, - отозвалась я, натягивая штаны и высовываясь в коридор.
   Картина маслом - Гарик, Севочка и Веня пристраивают светящиеся шары в стены, Томочка руководит процессом, а Шес аккуратно проковыривает когтями углубления для светильников. Именно на него и наехала наша завхоз - видимо, ящер не достаточно ловко перехватил каменную крошку, и она просыпалась на пол.
   - Доброе утро, а что это вы делаете? - Чем они занимаются - я вижу, но надо же разговор завязать.
   - Освещение, - буркнул чем-то недовольный Гарик, - чтобы некоторые по ночам не терялись. - И косится ехидно на меня. Да, ладно, подумаешь...
   - А где остальные?
   - За оставленным барахлом пошли, - докладывает Томочка. - Рябкин, Петров, Сережа, Амирчик и Маринка с Элькой с ними увязались. Воду и еду они с собой взяли.
   - А чего ж они по жаре пошли?
   - Не, Гришка их ещё затемно поднял, Шес их вывел коротким путем к самой внешней границе пустыни, а там они по-быстрому мотнутся. Рябкин обещал, что к завтрашнему утру они обязательно назад будут. Да вы не волнуйтесь, - не дала она мне вставить и слова, - это, правда, всё быстро. Вон, Шес с Севкой не только их проводили, но и за шарами куда-то смотались.
   Ой, и что мне с ними делать? Не успела расслабиться, как они уже самостоятельность на полную катушку проявляют.
   - А меня чего не разбудили? - ворчу недовольно.
   - А чего вас будить? - удивляется Томочка. - За столько времени хоть нормально отдохнули. Нечего вам скакать в таком состоянии, вы и так на себя не похожи - кожа да кости.
   Да, сбылась мечта идиотки - похудела, да так, что бриджи подвязывать приходится, а то сваливаются. Надо будет мышцы подкачать, а то кожа так и будет обвисать уродливыми складками. Но это может и подождать, а сейчас...
   - А который час?
   - Полпервого, - отзывается Севочка. У него часы нормально идут. Он перед сном их обязательно выставляет с учетом длительности местных суток.
   Вот что значит старая механика - никакой перенос на них не подействовал, а кварцевые и электронные сдохли или сразу, или чуть погодя. Кстати, Гришкины 'командирские' тоже выдержали испытание, а вот Rolex Петрова приказал долго жить.
   - Вам помочь?
   - Не, сами управимся, - отказывается 'главный работник' Томочка, - вы умывайтесь, завтракайте, а потом решим, что вам дальше делать. Там Танюха вам суп в казанке оставила возле плиты, чтобы не выкипел, а чай в банке из-под сгущенки.
   - Спасибо, - вздыхаю и плетусь на комплекс утренних процедур. Ого, уже весь путь до туалета осветили, теперь заблудиться сложно, а перед входом в ванную появились два светильника с обеих сторон входа. Сейчас оба открыты, но перед каждым пристроено по шторке из кусочков кожи.
   - Ансергевна, - высовывается из кухни Танюша, - вы умываться? - Я киваю. - Там теплая вода для вас в крайнем бассейне. Полотенце, щетка и паста рядом лежат. Не хватит, я ещё воды нагрею. И будете заходить - правый фонарь завесьте. Ребята придумали, чтобы знать, когда можно врываться в ванну, а когда стоит подождать. А то с утра Веня вломился, когда Ирка мылась, так Гарик его чуть не прибил на месте. Теперь мальчишки занавешивают левый фонарь, а девочки - правый, а если оба не закрыты, то ванна свободна. Вам чай погорячее, а то он остыл?
   - Не надо, пить хочется, лучше я теплое выпью.
   - А просто воды дать? Я целый баллон накипятила, чтобы сырую не глушили, а то Маринка с утра уже три таблетки сульгина нашим скормить успела и всех дизентерией запугала до самой ус... в общем, пить сырую воду запретила. Так принести?
   - Потом, сейчас просто вымыться хочу.
   - Ага, - понятливо кивает Танюша. - Ой, я ж вам пакетик захватила, - и сует мне заветное средство гигиены. Ура! Живем! - Белье надо?
   - Обойдусь, а все постиранное вчера высохло?
   - Да, мы уже и новое повесили. Ирка затеяла грандиозную стирку постельного белья. Мы у неё только успели покрывала перехватить. Они ж до вечера не высохнут. Что нам теперь мерзнуть? Будем их по одному стирать, чтобы не так резко. Ладно, идите, остальное потом расскажу, когда завтракать будете.
   Мытье я растянула минут на тридцать - никак не могла себя заставить расстаться с водой. Нет, тому кто придумал ванну надо было памятник при жизни поставить. Подушка, зубная щетка и ванна - лучшие изобретения человечества за все время его существования.
   Выходя, привела шторку в первоначальное состояние. На правой, девчачьей, какой-то умелец намалевал здоровенную букву 'Д', чтобы сразу всем все понятно было. Интересно, чем рисовали?
   И ещё интересно, а как Шес будет знать - можно ему заходить в ванну или нельзя? Или он существо среднего рода и эти правила на него не распространяются? У кого узнать? Я задумчиво проследила взглядом за ковыляющим в отдалении ящером и решила, что у него интересоваться точно не стану. Вдруг он мнит себя крутым самцом, а я его так огорчу... Потом разберусь.
   Сегодня суп мне понравился чуть меньше, чем вчера. Хочется чего-то горячего, жареного и побольше. Отбивная с гарниром вспоминается как сладкие грёзы. Эх, не ценили мы нашего счастья на Земле. Вот уж точно: 'Большое видится на расстоянии...'. Хоть и не совсем по теме, но актуально.
   К чаю в столовую примчались близнецы, обрадовано ткнулись в меня мордашками и пристроились рядом. Танюша им выдала по импровизированной кружке с отваром ромашки. Детишки понюхали, дружно скривились, но безропотно выпили. Видать, Маринка хорошо просветила насчёт пользы этой травки.
   Танюша трещала языком обо всяких мелочах, не переставая готовить обед, близнецы уютно сопели под боком, и я стала погружаться в какой-то медитативный транс, когда Зверенко вдруг спросила:
   - Ансергевна, а чего там вчера такого случилось, когда мальчишки мылись, что вы все из ванной, как ошпаренные вывалились?
   Я удивилась:
   - Так, вроде, Петров вчера ещё в подробностях доложил или нет?
   - А, - отмахнулась Таня, - Мишка соврёт - недорого возьмёт, и трепался он вчера как-то выборочно: 'Туда ходи, а туда - не ходи', - пошутила она. - Да и вы сильно не в духе были. Вас Шес обидел?
   - Нет, скорее у нас с ним недопонимание вышло. Он не так понял, я не так отреагировала, слово за слово... Хотя, в его положении - ничего удивительного, у наших женщин в такое время и не так гормоны чудят.
   - В каком положении? - опешила Танюша.
   Ой, проговорилась. Тьфу ты, расслабилась, и что теперь - говорить или промолчать? Не скажу - обидятся, скажу... А чёрт его знает, что будет? Дети у меня, конечно, демократичные и всё понимающие, но кто его знает - до какой степени? Ладно, была, не была.
   - Он яйцо вынашивает, потому сейчас и нервничает. Надеюсь, что в обычном состоянии он более уравновешенный. - Ответом мне было потрясенное молчание и широко распахнутые глаза всех троих.
   - Так Шес - девочка? - первым вышел из ступора Саша.
   - Не, на девочку он совсем не похож, - замотала головой Шурочка. - Вон, как шипит, когда злится.
   - Ты тоже так умеешь, когда на меня наезжаешь, - тут же сориентировался Сашка, за что получил тычок в бок от сестры и укоризненный взгляд от меня.
   - Гермафродит? - вскинула брови Танюша.
   Я покусала губы:
   - Не уверена, мне кажется, что он всё-таки самец, но с некоторыми улучшениями. Я, конечно, в инопланетной анатомии не разбираюсь, но Саша прав, поведение его больше соответствует самцу, чем самке.
   - Ой, а я на Земле передачу про акул смотрел, - возбужденно замахал руками мальчик, - так у них одинокий самец или самка могут поменять свой пол на противоположный.
   - Зачем? - удивилась я.
   - А у них, как у лебедей, верность в брачном союзе до самой гибели партнера, поэтому, когда гибнет один, то второй не может найти себе пару, меняет пол и получает шанс на новый союз с другим партнером, - протянула задумчиво Танюша. - Я тоже эту передачу вспомнила. Это, что же получается - наши акулы с другой планеты?
   - А помните в фильме про динозавров, как его... ага, 'Парк Юрского периода', - встряла Шурочка, - там тоже самки стали самцами. Там ещё говорили, что: 'Природа всегда найдет выход'. Может, Шес - динозавр?
   - Ух, ты, - загорелся Саша, - настоящий тираннозавр Рекс!
   - Ростом он для Рекса не вышел, - улыбнулась Танюша, - но мысль хорошая, одобряю. Остальным говорить будем? - повернулась она ко мне.
   - Про тираннозавра? - изумилась я.
   - Нет, про яйцо, - вздохнула Таня, отвлекаясь на кипящий суп.
   - Про яйцо надо, - ответно вздохнула я, - а то попадут ему под горячую лапу - пришибёт и не заметит. Да и поберечь его надо. Всё-таки это положение делает Шеса уязвимым. Жалко, если с ним что-то случится.
   - Ой, да что с ним случится? Он тут без нас прорву времени прожил и ничего, - отмахнулась Зверенко, усиленно дуя на своё варево.
   - Так то без нас, - задумчиво уточнила я, - а с вами любой динозавр с ума сойдет и не заметит. Кстати, к вопросу о смене пола - это ничего, что наш 'динозавр-акула' пол не менял и, по-моему, менять не собирается? Так что сравнивать его с земными обитателями немного не корректно. Давайте будем считать, что на других планетах природа пошутила чуть-чуть по-другому. Ладно, что у нас там по плану на сегодня?
   А по плану у нас тут же нарисовалась Иришка с гневным взором, обращенным на притихших близнецов.
   - Я кого за вёдрами посылала? - шумно выдохнула она. Детишки постарались слиться с окружающей обстановкой и не отсвечивать. - Жду вас уже прорву времени, а вы тут зависли. Ансергевна, здрасьте, хоть вы на них повлияйте! Совершенно от рук отбились! Я ж просила...
   - Ириша, солнышко, угомонись, - отвлеклась от готовки Таня, - детям передышка нужна. Они ж не роботы - без отдыха вкалывать. Лучше скажи, как там работа по отделению личных апартаментов проходит?
   - Каких это личных апартаментов? - удивилась я, максимально прикрывая Азаровых.
   Ира возмущенно зыркнула на Танюшу, замялась, но всё же решилась рассказать. Причём было видно, что ей страшно хотелось переложить эту миссию на кого-нибудь другого.
   - Так, Анна Сергеевна, мы с ребятами подумали, что всем ютиться в одной комнате неудобно, - начала она издалека, - поэтому Севочка расспросил Шеса, и тот нам показал ещё несколько вариантов нашего размещения. Тут очень разветвленная сеть пещер и нам подходят несколько... э-э-э... отдельных блоков. Мы с ребятами там сейчас порядок наводим, вот я их за ведрами и послала, а они тут застряли, а я там переживаю, что они не туда свернули и потерялись. Я ж просила их поторопиться, там работы до фига, а...
   - Стоп, - прервала я этот словесный поток, - пошли, покажешь сама. Где ведра? - повернулась к Танюше.
   - Сейчас у Томки узнаем, - отряхнула та руки, отставляя казанок, - я с вами пойду. Мне тоже интересно.
   - А ты не участвовала в выборе? - удивилась я.
   - Не-а, - хихикнула Зверенко, - там только 'семейные' пары жить будут. Мы с вами в пролете.
   Я споткнулась.
   - Какие пары?
   - А это вам сейчас Гарик с Иришкой расскажут, - многообещающе заухмылялась Таня, выходя вслед за мной в коридор. - Да и Томка тоже поучаствует. Правда? - повернулась она к перешептывающимся Тамаре и Ире. Те прожгли её возмущенными взглядами, но Танюша только безмятежно улыбнулась.
   Слава богу, наша стойкая девочка приходит в норму. Теперь бы только не сглазить...
   - Ну, орлы, докладывайте всю картину про 'семейные' пары, - посмотрела я на своих 'орлов', выделив голосом 'семейные'. М-да, что-то они не очень торопятся докладывать. Господи, по шестнадцать лет оболтусам, а ведут себя, как детсадовцы. - И чего мнёмся? Неужели смелого никого нет?
   - Ансергевна, - вздохнул Севочка, очевидно, как самый смелый... или глупый, - ребята решили жить отдельно, то есть не жить, а спать... ну, не в смысле 'спать', а только, когда они ночью будут отдыхать и всё такое, - окончательно запутался он, полыхая румянцем. Остальные молчали, но смотрели с вызовом.
   Я вздохнула. И что мне с ними делать? Я, в общем-то, поняла, что они решили тут втихаря провернуть, и где-то в душе была к этому готова, но не думала, что 'семейные' отделятся так рано.
   - Ты тоже решил отделяться? - уточнила я у Колокольчикова.
   Он ошарашено замотал головой.
   - Не... Мне-то зачем?
   - Мы с ним потом поженимся, - вылезла вперед Шурочка Азарова, - а пока с вами поживем.
   Упс, вот это номер! Судя по ошарашенному взгляду Севочки, его тоже забыли поставить в известность об изменении его статуса.
   - А не рано ты свою семейную жизнь планируешь? - поинтересовалась я у девочки.
   - Я Севу никому не отдам, - решительно сказала Шурочка, хватая Колокольчикова за руку. Он беспомощно посмотрел на меня, даже не пытаясь вырваться. Ага, значит, теперь и я понадобилась. - Всё равно мне больше не за кого замуж выходить.
   - Ну, в принципе, варианты есть, - протянула Томочка, к которой наконец-то вернулся дар речи. - Вот, хотя бы взять Клыкова или Петрова... - и покосилась на Таню. Та и бровью не повела.
   - Нет, - безапелляционно отвергла предложенные варианты Шурочка, - мне Сева больше всех нравится.
   - Угу, - подвела я итог, - попал ты, Сева, теперь терпи. Ладно, до вашей свадьбы ещё немало времени утечёт, а пока нам надо решить вопрос с уже имеющимися парами. Итак...
   В общем, после недолгих дебатов и обсуждений, ребята меня убедили, что они уже совсем взрослые и хотят жить своим умом. В принципе, они правы... в чём-то. Я отнюдь не ханжа и прекрасно понимаю, что удержать в 'невинности' современных подростков невозможно, особенно учитывая количество информации, льющейся с экранов телевизоров и со страниц периодических изданий. Но я тешила себя надеждой, что мои ребята всё-таки смогут отделять 'зерна от плевел'. Вижу теперь, что напрасно.
   Все четыре пары - Гарик с Иришкой, Гриша с Маринкой, Сережа с Томочкой и Амир с Элькой - уже всё для себя решили, облокотившись на моё мнение. И мне остаётся либо принять их решение, либо попытаться воздействовать на них своим авторитетом и запретить, либо... так занять их работой, что на всякие глупости у них не будет уже ни сил, ни времени. Пожалуй, по третьему варианту и будем работать.
   - Ладно, показывайте мне свои апартаменты, - я решила тактически отступить. Мальчишки и девчонки повеселели и потянули меня за собой. Ну-ну, посмотрим...
   Пещеры они выбрали с умом - два расположенных друг напротив друга блока из трех смежных пещер. В правом блоке две пещеры имеют выход в общую третью, а в левом - две пещеры 'паровозиком', а вход в третью пещеру рядом со входом в сам левый блок. Пещерки не слишком просторные, но по-своему, уютные. Потолки, конечно, низковаты, но это общий недостаток местной жилплощади. Вероятно, прошлые обитатели и строители этого комплекса высоким ростом не отличались.
   Кстати, надо будет уточнить у Шеса, откуда это сооружение здесь появилось. Если судить по теперешним обитателям планеты, то им хорошо под землей, а не над ней. На естественное скальное образование местные катакомбы совсем не тянут, а для искусственных... Слишком уж масштабные работы надо было проводить. Или аборигены обладали какой-то своей технологией?.. Не знаю, но интересно будет узнать. Может, когда-нибудь эти знания и пригодятся.
   - Мы с Гариком и Томка с Сережкой здесь будем жить, - показала рукой на правый блок Ириша, - а остальные напротив. Маринка просила оставить им комнату с отдельным входом, чтобы можно было медпункт организовать, а Элька с Амиром в дальней пещере разместятся. Мы тут уже все лишние камни в кучу собрали, теперь ведрами переносим в нашу бывшую спальню, а оттуда песок перетаскаем на кровати. Потом мальчишки камни подберут под столы и стулья, и можно будет заезжать. Как раз к возвращению ребят и успеем. А в бывшей спальне Севочка огород будет делать.
   - Нормально придумали, - похвалила я нашу дизайнершу. - Вы себя разместили со всеми удобствами, а остальным где жить? Если в той пещере будут грядки, то нам между ними спать или на кухню переезжать?
   - Да мы вам тоже хорошие пещеры подберем, - вскинулся Гарик.
   - Да, и убирать там поможем, - согласно кивнула головой Ира, - только здесь всё до ума доведем и сразу начнем искать.
   - Да, очень хорошо, - покивала я головой, - но у меня другое решение - сейчас мы с близнецами и прочими 'не семейными' подыщем себе подходящее жилье, обустроим его по нашему вкусу, а уж потом - когда завершим все работы по дизайну, тогда и вам поможем. Правда? - повернулась я к моим 'не охваченным' спутникам. Те дружно закивали, даже Веня. - А вы сможете пока с нами ночевать, мы вас прогонять не будем. Договорились? - ласково улыбнулась я насупившимся 'женатикам'. - Вот и замечательно. Итак, Севочка, поработаешь ещё гидом?
   Колокольчиков улыбнулся.
   - Вам, Ансергевна, я всегда рад помочь.
  
   Глава 6.
  
   Выбор жилплощади много времени не занял. Когда Шес понял, чего мы от него хотим, то, ненадолго задумавшись, выдал три варианта нашего размещения. После просмотра всех трех, мы остановились на втором: две совмещенные пещеры с отдельными выходами в общий коридор недалеко от ванной комнаты и кухни. Собственно, сами пещеры находились на полпути между ванной и первым поворотом к туалету.
   Сначала я забраковала этот вариант, опасаясь неприятного запаха, но Танюша, Веня и близнецы старательно принюхивались и ничего не почуяли, поэтому на мои опасения привели контрдовод - бежать, в случае чего, ближе и запутаться сложнее. Ну, если они так настаивают, то не буду спорить.
   На полу наших будущих спален громоздились каменные кучи из мелкой крошки и приличного размера каменюк. Такое впечатление, что данные помещения просто выгрызали из общего скального массива. Крупные камни сразу решили по возможности размельчать и выкладывать из них бортики кроватей.
   Честно говоря, предложенная схема кроватей меня слегка напрягла. Я просто не представляю, как можно спать в песочнице с каменными стенками, но мои умельцы заверили, что в наших условиях это наиболее приемлемый вариант. Шес обещал добыть шкуры на матрасы, но когда это ещё будет...
   Так что поначалу придется построить короб и засыпать его песком, а сверху уложить покрывало, и ночью постараться поменьше ворочаться, чтобы не сбить песок на одну сторону. Да, сон превращается в сложное акробатическое представление с непредсказуемым результатом. То есть, либо нормально выспишься, либо насадишь кучу синяков. Да, ситуация... Но глаза боятся, а руки делают.
   Крошку мы с Шурочкой и Сашей сметали в коридор, а Ириша, Тома и Таня перетаскивали втроем крупные камни, приспособив для этих целей плетеную корзину из-под овощей. Я попыталась вклиниться со своей помощью в их трио, так меня оттуда погнали чуть ли не нецензурно. Все втроем вопили, что мне ни в коем случае нельзя сейчас таскать тяжести. Ага, а им, значит, можно? Но мои доводы просто утонули в общем прессинге. И апеллировать больше не к кому - мальчики и Шес ушли доделывать освещение, пообещав скоро вернуться и помочь.
   Обедали мы почти в пять часов (по Севочкиным часам), уработавшись до дрожащих коленей и не разгибающихся спин (в моем случае) и угрюмого молчания у 'семейных', до которых только сейчас дошло, что быстрый переезд им не светит.
   После обеда Гарик разметил на полу контуры кроватей, а Шес пробил по ним узкие канавы. С его когтями это просто не работа, а какой-то камнедробильный аттракцион получается.
   У мальчишек будет три спальных места: для Миши, Севочки и Вени, а в нашей комнате - четыре: мне, Танюше и близнецам. Сашка решил жить с нами, чтобы нам по ночам не было страшно. Шурочка попыталась вякнуть о самостоятельности, но я поддержала её брата. Пусть уж лучше он будет у меня все время на глазах, чем рядом с Клыковым. Не смотря на, вроде как, нормальное поведение Вени, я ему не очень доверяю, а Петров с ним и один-на-один достойно разберется.
   В канавы мы закладывали тягучую смесь, которую Севочка намешал из каменной крошки и некоей массы, которую притащил из своих запасов Шес, и на которую они крепили светящиеся шары в коридоре. Смесь получилась упругая, но в руках легко разминается. Эту колюче-шершавую 'колбасу' потом завернули в обрывки полиэтиленовых пакетиков, чтобы удобнее было с ней работать. Я настояла, чтобы работающие с ней мальчики одели перчатки для хозработ. Мало ли что там в состав этой гадости входит? А вдруг это какая-то ядовитая пакость, которая плохо повлияет на кожу?..
   На эту 'колбасу' мы крепили крупные каменные осколки для будущих бортиков. Причем камни надо было предварительно обработать, чтобы максимально затупить острые кромки, а то вместо нормального сна будем травмироваться через раз. Для этого их надо было смачивать и аккуратно оббивать о черный камень на кухне. Хоть Танюша и вопила о грязи на подведомственном ей объекте, но только эта плита лучше всего подходит для таких скульптурно-архитектурных работ. Кстати, технологию обработки нам подробно объяснил Веня, но сам почему-то не захотел заниматься этой работой, пришлось впрягаться мне.
   Пока я готовила заготовки, мои ребята шустро укладывали стенки. До вечера удалось подготовить два спальных места их семи запланированных. Да, такими темпами мы будем ещё долго возиться. Но оно и к лучшему - 'семейным' придется спать в общей комнате и не дергаться по пустякам. Да, коварство - моя вторая натура!
   Ночевать опять забрались на старое место. Причем все вымотались так, что даже помывочные мероприятия провели в ускоренном режиме, чтобы поскорее донести головы до спальных мест. Гарик ночью даже храпеть умудрился. Иришка его раза три будила и переворачивала на бок. Сам он утром отказывался признавать, что подвержен столь страшному греху, даже невзирая на наличие почти десятка свидетелей.
   Наши барахольщики вернулись только к вечеру. Я уже себе места не находила из-за беспокойства, всё из рук валилось, еле сдерживалась от банального желания поистерить. Вот куда они могли подеваться, когда Гриша обещал вернуться ещё утром?!
   Своими переживаниями с окружающими делиться не стала - ни к чему накручивать ещё и их. Я же вижу, как Томочка замирает время от времени, не реагируя на внешние раздражители, пока её кто-нибудь не затормошит, а Петров что-то начинает бормотать, как будто спорит с кем-то. Все мы оказались настолько тесно завязаны друг на друге, что просто сроднились за всё это время.
   От греха подальше полностью погрузилась в обработку камней. В таком нервном состоянии монотонная работа - это лучшее успокоительное и лучший стимул для трудовых свершений. Когда Шес, помогавший мне перетаскивать камни из последней обработанной партии, вскинул голову и негромко зашипел, я прямо без телепатического перевода спинным мозгом - блондинка я или где? - поняла, что это вернулась наша пропажа.
   'Твои детеныши возвращаются', - всё-таки продублировал мне ящер.
   'Спасибо, я уже поняла. Они далеко?'
   'Нет, через полоборота... то есть полчаса будут здесь. Пойдешь встречать? Я провожу'
   'Нет, дождусь здесь, а то за мной рванут и остальные. Будет куча-мала и неразбериха'
   Не буду же я объяснять, что у меня банально ноги не идут от волнения, ещё навернусь по дороге...
   'Как хочешь'
   Ребята ввалились уставшие, чумазые, но страшно довольные. Амирчик прямо от входа заорал дурным голосом:
   - Где здесь кормят уставших героев, вернувшихся из долгого похода?
   - Все грязнули после помывки могут пройти прямо и направо, там всех голодных, но чистых обязательно накормят, - невозмутимо отозвалась Танюша, перехватывая груз у Маришки.
   Девчонки тянули моющие и кошачью переноску, а ребята волокли все железо, макулатуру и прочую тяжесть. Разгружались прямо в коридоре, чтобы разнести все сразу по местам. Хотя где эти места будут? Я, например, до сих пор не понимаю - зачем нам надо столько металлических палок разной конфигурации?
   - А чего вы так долго? - первой не выдержала я.
   Гришка смущенно потупился.
   - Да протупили малость. Надо было выходить затемно, а мы провозились и вылезли уже по солнцу, а оно сегодня просто сумасшедшее. Ни разу ещё так не жарило, поэтому пришлось залегать на дневную лежку. Вот так и задержались. А вы волновались?
   - Нет, - язвительно заметила я, - чего нам переживать? Разве могут такие бравые молодцы потеряться или вляпаться в неприятности? Мы были абсолютно спокойны, - я обиженно отвернулась.
   Рябкин вздохнул, к нам придвинулась Маринка.
   - Ансергевна, - приобняла она меня за талию, - я понимаю, что вы за нас отвечаете и всё такое, но нельзя так реагировать. Вам никаких нервов не хватит. Если нам суждено что-то плохое на этой планете, то вы никак не сможете нас уберечь. Вам просто не хватит для этого ни здоровья, ни сил. Пожалуйста, поверьте, мы никогда сами не будем влезать в неприятности добровольно, но рисковать собой для общего дела не только надо, но это должно стать обыденным. Вы же видите, что здешние обитатели, за исключением Шеса, нам совсем не рады, а они станут в ближайшее время нашим основным источником питания. Когда ещё Севка огород до ума доведёт? А как охотиться на этих тварей, если знаешь, что вы с ума сходите от беспокойства? Ребятам это уверенности не добавит. Я очень прошу вас больше нам доверять. Ладно? - она заглянула мне в глаза, а за ней толпились все остальные с такими же беспомощными взглядами. И как тут устоишь?
   - Ладно, шантажисты, - улыбнулась я, прижимая её к себе покрепче. Но волноваться я всё равно буду, только надо получше маскироваться...
   После ужина мы гордо демонстрировали наши успехи в благоустройстве отдельных спален, ребята впечатлились, но я заметила, что Элька и Маринка обменялись недовольными взглядами с Томочкой, а она только демонстративно развела руками. Угу, значит, эта идея с отдельными комнатами пришла в голову не ей одной, а это коллективный заскок. Жаль, я очень рассчитывала на Маришкино здравомыслие, но видимо в шестнадцать лет гормоны мозги переклинивают намертво.
   Следующие три дня мы усиленно доводили до ума, как общие комнаты, так и отдельные апартаменты. С вливанием в этот процесс дополнительных рабочих рук дело пошло веселее - к концу этой ударной вахты все выбранные пещеры были приведены в божеский вид и оснащены спальными местами. Так что на следующий день мы заполнили все короба песком и на ночевку разъехались по новым спальням.
   В стену, над моим и Танюшиным спальными местами, ребята закрепили по два коротких стержня, на которые мы пристроили по большой двуспальной простыне. Таким образом получился импровизированный полог над каждой постелью, что создавало эффект уединения - немаловажное преимущество при нашей скученности. Шурочка от такого отказалась, и девчонки решили оставшиеся четыре простыни такого же размера повесить у себя в комнатах, но поскольку те спальные места сделали двойными, то полога, как такового, там не получится, но зато с потолка ничего сыпаться не будет.
   Это ещё нам повезло, что в здешних пещерах не водятся мелкие жучки-паучки. Шес говорит, что вся местная живность предпочитает селиться на подземных уровнях, а вверх вылезает только на поверхность и только днем. И это радует, потому что не знаю, как бы я отнеслась к подобному соседству, учитывая агрессивный характер здешней фауны. А так хоть с этой стороны подлянки не ждешь.
   На новом месте долго не могла заснуть, ворочалась, пару раз вставала, ровняла песок и всё-таки смогла пристроиться и погрузиться в сон. И снился мне всю ночь наш ящер, он рассказывал мне о народе Шшсуасс, даже умудрился передать несколько картинок с их планеты. Жуткое место! Я наконец-то поняла, что значит планета-терминатор. Нет, по фантастическим фильмам я себе этот выверт природы представляла, но там это выглядело каким-то несерьезно-картинно-страшным, а на планете Шеса всё очень реальное и поэтому пугает до мурашек по коже. Представить себе разумных, живущих только на узкой полосе экватора и постоянно вынужденных бороться с природой собственной прародины, - это б-р-р-р!
   До появления на Шшсуасс кочевого клана Первых, местные обитатели вели примитивную жизнь: зарывались в песок в поисках пищи, ночевали там же, где последний раз охотились, на водопой ходили на темную сторону планеты и были, в основном, одиночками, сбиваясь в стаи только в период гона.
   Причем походы за водой были жутко опасными - обратно возвращались примерно трое из десяти. На темной стороне Шшсуасас температура опускается до минус тридцати градусов (это вблизи экватора!), а ящеры, как и наши, земные, существа хладнокровные. Они просто впадали в спячку и становились легкой добычей более приспособленных хищников.
   Но зато в те давние времена самки откладывали до трех десятков яиц за свой жизненный цикл, и количество новорожденных особей женского пола в два раза превышало количество мужских особ. Да и дополнительных органов у самцов в то время не наблюдалось.
   Подселившиеся Первые обучили ящеров строить каменные жилища, наподобие иглу у наших северных народов, провели ирригационные работы и вода стала легко доступна, сами ящеры научились перемещаться между мирами и смогли разнообразить свой рацион, вырос уровень общения, а вслед за ним поменялись стадные привычки, общество вышло на новый виток развития, выдвинувший ящеров на уровень цивилизованных рас. Много чего хорошего принесли Первые первобытному народу, вот только расплатой стало почему-то снижение рождаемости и все остальные 'нововведения'.
   Наутро я встала с одной мыслью: 'Всё, что мне приснилось, - это правда было или это у меня так фантазия разгулялась?'. Шес на прямой вопрос почему-то промолчал. Странный он какой-то! Одно слово 'инопланетянин' со своими заморочками и закидонами. Вероятно, мне с моими земными мозгами не понять психологию настолько древнего существа.
   Он как-то проговорился, что только в теле ящера живет уже два с половиной тысячелетия. Правда, счет ведется в годовых циклах Шшсуасас, но даже, если представить, что их год короче нашего в несколько раз, то всё равно это очень долго, а если там цикл длиннее?.. Жуткие цифры! И это при том, что до Шшсуасаса клан Первых скитался по нашей Вселенной ещё невероятную кучу времени... А сколько они жили там, у себя, в чисто энергетических оболочках? Кошмар для неподготовленной психики!
   Но долго думать по этому поводу мне не позволили навалившиеся дела. Мы занялись подготовкой территории под будущий огород. Всё проходило по накатанной уже схеме: разбивка площади на отдельные участки, ограждение их каменными бортами и засыпка песком, в который потом домешаем питательную составляющую.
   Да, чуть не забыла, 'семейные' после ночи разделения выглядели, мягко говоря, вымотанными. Видимо, совместная жизнь очень утомительна для неокрепших организмов, предварительно хорошо уморенных физическим трудом. Хорошо бы девчонкам ума хватило воздержаться пока от беременностей, но это я уже слишком размечталась, так что морально буду готовиться к худшим вариантам...
   Ага, и ещё новость - нас стали кормить нормальной едой! Танюша и Элька на обед пожарили лепешки и какое-то мясо. Кем оно было при жизни - интересоваться не буду, потому что хочу просто наслаждаться едой и не задумываться о её первоначальном внешнем виде и образе жизни. Да, мясо приволок Шес, а на охоту он с собой никого из мальчишек не брал, чем они остались весьма недовольны...
  
   Глава 7.
  
   В поход за илом мы собирались, как на войну. В прямом смысле этого слова. Гришка заявил, что никто никуда не пойдет, пока они не заготовят в достаточном количестве хоть какого-нибудь вооружения. Я думала, что дело ограничится ещё парочкой копий и ещё чего-то подобного, но - куда там! - Рябкин, Лавочкин и Рыжов засели за изготовление смертоносного боеприпаса.
   И что самое странное для этого им понадобились совершенно обыденные вещи: фольга для запекания, средство для устранения известнякового налета, несколько обмылков хозяйственного мыла, выдранных с боем из цепких рук Томочки, средство для полировки мебели, десяток осветительных шаров и немножко тушеного пюре из сушеных помидоров.
   Что из этого может получиться взрывоопасное, я себе просто не представляю, но Гришке виднее, недаром он весь десятый класс доводил нашу молоденькую химичку до банальных истерик и требований убрать с её уроков 'этого наглого подростка'. И знает ведь, как укусить больнее всего!
   Григорий себя уже давно позиционирует не как малолетка, а как взрослый и самостоятельный мужчина со всеми отсюда вытекающими положениями: забота о близких, к которым он по умолчанию причислил не только своих родственников, но и весь наш класс во главе со мной; право на принятие решений и ответственность за них; отстаивание своей чести, и не только силовыми способами, и многое другое. Так что вопли химички допекают его до живого. И, ведь, по сути он прав.
   Наша Анжела Викентьевна агрессивна, амбициозна и самоуверенна, что в принципе неплохие качества, но в сочетании со здравым смыслом, твердыми моральными принципами и жестким внутренним самоконтролем, чего она, к моему огромному сожалению, напрочь лишена.
   Закончив с отличием университет и, почему-то, не поступив сходу в аспирантуру, куда так стремилась, она решила пару лет пересидеть в обычной школе. К нам её устроили по блату, отправив в приказном порядке на пенсию Ирину Ивановну, нашего многолетнего преподавателя по химии, пусть не самого грамотного, но выдержанного и уравновешенного педагога.
   Прежняя 'химичка' сама знала о своих недостатках, но спокойно относилась к нашим дополнительным занятиям по своему предмету и даже одобряла такое рвение, поэтому её отставка нас всех очень взволновала.
   Директриса тоже поначалу была недовольна, но потом как-то прониклась к пухленькой молоденькой девушке и даже взялась её опекать. Угу, я тоже на первых порах купилась на невинные голубые глазки и блондинистые кудряшки. Тем более что она так трогательно хлопала ресничками и умилительно складывала губки бантиком. Прямо девочка-припевочка...
   Но Гришка оказался куда мудрее нас - ему хватило одной четверти, чтобы понять, что новая учительница химии сильно напрягаться не собирается и ничего нового её ученикам не светит, то есть только то, что стоит в учебном плане и, ни шагу в сторону. И более того - некоторые сведения по неорганической химии явно идут в разнос с тем, что моим ученикам преподавали на дополнительных занятиях, причем полученная допинформация ещё и подкреплялась практическими опытами. Так в дополнение к этому, ещё и знания, полученные от Старостина, подверглись резкой критике и высмеиванию. Конечно, Гриша обиделся...
   Поначалу он пытался действовать корректно: задавал дополнительные вопросы, давал более развернутые ответы на поставленные вопросы, приводил конкретные примеры и пытался добиться от преподавателя заинтересованности в своих знаниях, но всё было напрасно - химичка в ответ становилась всё более язвительной и твердолобой. Ну, Григорий и пошел в разнос - на лабораторных работах начались взрывы, незапланированные опыты с вонючими результатами и прочие радости буйной фантазии Рябкина сотоварищами.
   Химичка повадилась истерить и бегать с жалобами к Еленушке, та - вызывать зачинщика и меня. А что мы? Если бы дело происходило года три назад, то Грише была бы одна дорога - в другую школу, а теперь нет: Григорий Рябкин - гордость школы, района и области в целом, а ещё он 'юный гений, воспитанный доблестным трудом педагогического коллектива Московского района'. Это не я придумала, это на одной из конференций в гороно прозвучало.
   Так что директриса нас только уговаривала потерпеть и не высоваться, может, пронесёт. Уж больно мохнатая лапа Анжелу к нам в школу пристроила...
   Гришка сопел и обещал сдерживаться, но этого хватало максимум на пару уроков, а потом эта зараза химическая его опять провоцировала, обставляя всё так, как будто это он первый начал. Я точно знаю, потому что мои деятели пару уроков записали на видеокамеры и предъявили записи мне и директрисе. Правда, это мало помогло - поставленная перед фактом химичка только зубы сцепила и стала ещё более изобретательной в своих пакостях и придирках.
   А что Рябкин? Мужчина он у нас пока что ещё очень молодой и ранний, поэтому выдержки ему катастрофически не хватает, вследствие чего решать проблему пришлось классной руководительнице.
   Сколько мне это стоило нервов?! А сколько коробок с конфетами я Анжеле переносила, благо этого добра у меня вечно в избытке - тащат благодарные родители из параллельных классов за дополнительные занятия для их оболтусов. Так что шоколад не жалко, тем более что я его терпеть не могу, а химичка сладкое обожает, хоть и набирает в рекордные сроки лишний вес. Так ей и надо, паразитке!
   В общем, с большим трудом мы с Еленушкой привели враждующие стороны к хрупкому консенсусу, а тут и лето наступило, так что у меня появился шанс на то, что противники отдохнут, подобреют и следующий год мы проживем без потерь в живой силе. Нет, на то что Гришка угомонится я не ставлю, но может быть химичка уволится? А что, мечты - это не так уж и плохо. Тем более что положительный момент во всей этой истории явно присутствует - мои оболтусы химию знают не просто на 'отлично', а на 'суперотлично'! Ночью любого разбуди - таблицу Менделеева наизусть шпарить будет.
   Так что надеюсь, что что-то путное у них сейчас получится, потому что Севочка бьёт копытом землю и требует немедленно облагораживать посадочную территорию, а то у него семена простаивают.
   Кроме 'боеприпаса' девочки нам напекут лепешек и пожарят мяса, а пока они изобретают сухой корм. Причем это все планируется в таком количестве, что мне приходит в голову только подготовка к кругосветному путешествию, но никак не рядовая экспедиция на одну ночь.
   На это мне привели убойный аргумент опытных путешественников: 'Выходишь на день - запас собирай на три дня!'. Ага, кто только это всё тащить будет?..
   Идем компактной группой из пяти человек и одного ящера. В коллектив добытчиков удалось пробраться и мне, причем из чистого везения: мои девочки, все разом, пришли в такое же состояние, как и я не так давно, что меня несказанно радует, так как беременностями пока не грозит, но куда-либо идти они не могут.
   Поэтому идут Гриша, Сережа, Миша, Севочка, я и Шес. Вопрос с Севочкой решался долго, но Колокольчиков настоял на своем, аргументируя свою настойчивость тем, что без него мы насобираем всякой гадости, а нужное найти не сможем, что в принципе не так уж и далеко от истины. А моё присутствие даже не обсуждалось - я состроила грозное выражение лица и мои дети спорить не стали. Ибо знают, что со мной можно дискутировать только до определенного момента, а потом безопаснее будет соглашаться.
   Да, я понимаю, что они моложе и выносливее, но ждать я больше уже просто физически не могу - сойду с ума от тревоги! Так что пусть просчитывают и мое присутствие.
   Наконец-то Рябкин объявил о готовности к проведению полевых испытаний, и они, во главе с ящером, сбегали днём на поверхность. Вернулись слегка разочарованными - шум был, а поражающий эффект минимальный.
   Червяков наши кустарные заготовки не поразили, но напугали. Просто эту ползучую гадость не берут ни каменная шрапнель, ни состряпанная на коленке химическая дрянь, предназначенная для нанесения противнику ожогов и язв. Но зато от взрыва червяки на несколько минут впадают в ступор и их можно брать голыми руками, образно выражаясь. Так что Шес не растерялся и приволок несколько особо крупных экземпляров для употребления в пищу.
   Я, наконец-то, увидела, что мы едим, и даже не слишком расстроилась. В разделанном виде червяки выглядят вполне так ничего. Есть можно только мышечную ткань на их сочленениях, но зато в дальнейшую переработку поступают: шкура, особенно если её снять 'чулком', железы внутренней секреции, из которых и получается та тягучая смесь, что использовалась для каменной кладки, а также челюсти, которые ребята собираются приспособить в качестве оружия (как они это будут делать - для меня загадка). Остальные внутренности Шес съел просто так, хорошо ещё не в нашем присутствии.
   Мы уже настроилась на поход, девчонки даже затеяли ставить тесто на лепешки, но нас неожиданно затормозил ящер.
   'Идет буря, никуда нельзя выходить, пока не стихнет', - скупо проинформировал он меня в самый разгар наших споров о том, что брать, а что оставить.
   'Какая ещё буря?', - я попыталась отмахнуться от нежелательной информации. - 'Мы по-быстрому смотаемся'.
   Шес возмутился:
   'Глупая самка! Ты готова рисковать своими детенышами из-за ерунды?'
   'Кто? Я? Ты с ума сошёл? Никем я рисковать не хочу. А что, эта твоя буря, будет сильной?'
   Ящер так покосился на меня, что я прямо кожей почувствовала его пренебрежение. Сволочь домостроевская!
   - Ансергевна, вы чего так расстроились? - обратился ко мне Петров. - Ну, возьмем мы эти корзины и переноску, не думайте. Может, и правда они нам пригодятся...
   - Конечно, пригодятся! - влез Колокольчиков. - Надо бы эти деревья на предмет плодов потрясти. Веня, ты когда там сидел, ничего полезного не обнаружил? Хоть к какому они виду относятся?
   - Ага, - буркнул Клыков, - мне только ботаникой было интересоваться. Там этих гадов внизу до хрена было, и новые все время перли. Я думал, что мне уже трындец полный пришел, не до плодов было.
   Ого, а Веня по-человечески говорить научился! Не полностью, конечно, но успехи радуют. Так, стоп, мне надо о буре думать, а не о Венином словарном запасе.
   - Шес говорит, что нам никуда нельзя идти, потому что идет какая-то буря. Подробности он ещё не рассказал, но пугает последствиями. Будем прислушиваться?
   Рябкин аж вздрогнул.
   - Ансергевна! - Гришкины брови рванули вверх. - Если это песчаная буря, то нам и носа на поверхность высовывать нельзя. Нам, считай, несказанно повело, что мы по пустыне бродили безо всяких катаклизмов. Я уж решил, что на Присоске ничего такого нет, - Гришка покусал губы. - Вы спросите у Шеса подробности, что нам надо сделать и как долго надо пережидать?
   Я не успела 'осмыслить' Шесу вопросы, как он сам стал отвечать. Интересно, это он уже научился нас понимать? Класс, вот это способности к языкам!
   'Буря приходит несколько раз в году, всегда неожиданно. Длительность разная, но редко бывает дольше десяти суточных циклов. Выходить на поверхность во время бури нельзя - сильный ветер переносит большие массы песка, может унести, засыпать или покалечить. На время бури местная живность впадает в спячку, поэтому сразу после затишья выходить на поверхность лучше всего - меньше риска для вас. Запасти нужно воду во всех емкостях - поток воды резко ослабнет или может сойти на нет. На восстановление понадобится до трех суток. Ещё нужно будет закрыть отверстия в потолке - пещеры может засыпать песком до верха, потом долго откапывать'.
   'А чем закрывать?'
   'Я провожу твоих мужчин, помогут мне наверху, там покажу. Надо торопиться - буря приближается, мало времени'
   'А это не опасно? Может, мы вдвоем пойдем?'
   Ящер скривился.
   'Ты слабая, не сможешь'
   Это кто слабый? Я аж задохнулась, с возмущением буравя наглого мужлана взглядом, но Шес на моё возмущение просто облокотился и даже отвернулся.
   - Ансергевна, - потормошил меня Гришка, - что он сказал?
   Я максимально развернуто передала рекомендации Шеса, Рябкин внимательно выслушал и тут же начал отдавать команды.
   - Томка, на тебе запас воды. Танюха, Элька, проверьте, что с запасами еды, если закроем кухню от света, то готовить будет не на чем. Амир, возьми Севку и Веню и пробегись по нашим пещерам, проверь на герметичность. Гарик...
   - А как? - удивился Амирчик, перебивая начальство.
   Гришка скривился:
   - Можешь огонь использовать для проверки тяги и визуально проверь на наличие избытков песка. На поверхности наверняка уже ветер поднялся - если есть сквозные отверстия, то песок начал просыпаться внутрь. Пока его мало - ущерб минимальный, но если будет много...
   - Понял, - кивнул Амирчик, - Севка, тащи бумагу и спички.
   - Так, - кивнул Гриша, - Гарик, Миша, Серега, вы со мной. Ансергевна, пасите малышню и помогите девчонкам. Все всё понятно? - Народ дружно закивал. - Отлично, начинаем работать.
   И всё завертелось: Рябкин увел свою команду за Шесом, Томочка организовала Маришку и Иришу на водозаготовки, Танюша и Элька принялись суетиться возле кухонной плиты, что-то быстро жарить и тушить в нашем казанке. Сунувшуюся к ним за свободной тарой Сунько, дружно послали вдаль, потому что нас с близнецами отправили драить ведра для использования их под хранение уже приготовленной еды. Амирчик с ребятами мотался по жилым пещерам и до хрипоты спорил со своей командой, допытываясь у них - не слишком ли тянет сквозняк и не очень ли грязно в спальнях. Они даже туалет тщательно просканировали.
   В ванной царила очень нервная обстановка: Томочка металась между каменными емкостями, проверяя уровень воды, и вслух переживала за надежность затычек; Маришка наоборот кричала, что прежде чем набирать воду надо было продезинфицировать поверхность бассейнов, потому что употреблять такую грязь без кипячения - чревато кишечными заболеваниями; только Ириша спокойно достирывала замоченное белье и сразу пристроила нас помогать.
   В ближайшие несколько часов мы все бегали, как наскипидаренные, но успели всё - и воду набрали, и еду запасли, и герметичность проверили, а ребята сверху закрыли все отверстия тяжелыми камнями. Гарик потом жаловался, что они чуть пупок не надорвали, ворочая эти каменюки. Две железяки, использованные в качестве рычагов, погнули на фиг. В общем, к приходу бури мы были готовы полностью. Это я так по наивности думала...
   Когда за стенами нашего каменного убежища раздался первый вой, все вздрогнули и прижались друг к другу теснее. Собрались мы все в наших общих спальнях. Сначала разбрелись по отдельной жилплощади, но по мере нагнетания обстановки и тревожного ожидания - сначала девчонки, а за ними и сильная половина - пришлепали к нам.
   За стенами выло, громыхало, колотило и чем-то швыряло, слышались глухие удары и бесконечное завывание голодной стихии. Кошмар! Никогда не думала, что может быть так страшно!
   Шес сразу ушел к себе и сказал, чтобы его не беспокоили, потому что он запрется у себя и будет спать, чтобы не расходовать воду и свои силы. Когда буря закончится, он выйдет. Так мы остались одни.
   От безделья и страха мне в голову пришла хорошая мысль - учить близнецов. А что такого? Школьный курс им все равно надо будет проходить, так почему бы не начать сейчас?..
   От осветительных шаров толку было мало, писать при таком освещении - только глаза портить, поэтому мы начали читать им лекции, перенеся практические занятия на потом. Эти занятия очень оживили обстановку - мои выпускники наперебой делились знаниями с малышней. Правда, Азаровы от такой опеки начали потихоньку подвывать, вторя стихии снаружи, но Гришка им популярно объяснил, что нам без знаний никуда, а где ж их по-другому добыть? Кстати, Веня тоже прислушивался, хоть и старался делать вид, что ему не интересно.
   Я лекций не читала, только слушала - утраченная математика ко мне так и не вернулась, а остальные предметы мои дети знали лучше. Это я признаю без ложной скромности. Всё-таки я добилась своего - мои дети лучшие! Вот только кому это на этой вшивой Присоске надо?.. Вот и я не знаю...
  
   Глава 8.
  
   Буря утихла только на двенадцатые сутки. Вода у нас ещё оставалась, а приготовленной еды хватило в самый обрез - мы уже рассматривали вариант с сыроядением. Собственно, само вяленое мясо отторжения не вызывало, но требовалось убедить нашего доморощенного эскулапа в безобидности сего процесса.
   Маринка убеждениям поддавалась плохо и трясла перед нашими носами своей скудной фармацевтикой, громко взывая к нашей совести. Совесть реагировала плохо, потому что её заглушал рёв голодного желудка (у меня, по крайней мере). Так что к мясу я не только приглядывалась, но и принюхивалась, морально подготавливая себя к незавидной роли 'грибного человека'. А что, не всё ж на Петрове и Колокольчикове экспериментировать...
   Шес вернулся в наши ряды на десятый день. Кстати, именно поэтому нам еды и не хватило. Этот инопланетный прохвост в любое другое время с удовольствием лопал сырую пищу, а сейчас потребовал вареного или жареного. Это у него с беременностью связано или по жизни он такой замороченный?..
   Я внимательно пригляделась к его профилю, вроде, никаких заметных округлений нет, а он утверждал, что будет вынашивать яйцо примерно три-четыре месяца, а уже первый заканчивается. Или яйцо будет таким мелким, что вся беременность пройдет незаметно для окружающих?.. Не знаю, но судя по реакции ребят, Таня и близнецы секретом с остальными не поделились, да и я не распространялась на эту тему. Шес с моими детьми ладит нормально, и они в бутылку не лезут, так что настроение друг другу не портят и вполне нормально контактируют.
   Нет, но всё-таки интересно: как сносят яйцо ящеры с планеты Шшсуасас? И как быстро вылупится детеныш? Шес как-то на эти темы распространяться не хочет, но придётся - нам же за ним ухаживать и яйцо караулить, а без специфических знаний никуда. Надо будет Светлякову на него напустить, заодно и от нас отстанет.
   Так вот, возвращаясь к погоде, буря утихла сразу, как отрезало. Утром ещё завывало и гремело, а в обед - тишь и покой. Гришка сразу кинулся организовывать выход наружу. Правильно, Шес же упоминал, что червяки сейчас ещё будут вялыми и не опасными, надо воспользоваться ситуацией.
   Девчонки заметушились с припасами, а Шес повел ребят убирать заслонки с отверстий. Провозились они дольше, чем до бури, и когда на кухне освободилось отверстие, то в него тут же просыпалась приличная куча песка. Девчонки завопили, как резаные, у них, видите ли, чуть не случился срыв пищевого процесса. Пришлось мне с малышней и Севочкой быстренько этот песок с кухонной плиты убирать. Заглянувшее в освобожденное отверстие солнце накалило эту плиту буквально за полчаса до необходимой температуры, и на все пещеры вскоре разнесся чарующий запах вареного мяса.
   Воду ещё приходилось экономить, потому что процесс её воспроизводства восстановится не сразу, а через сутки-двое. Кстати, за это время вода не протухла и не застоялась, чего я очень сильно опасалась - прокипятить-то её было негде. Видимо в состав камней, их которых выложены бассейны, входят какие-то дезинфицирующие добавки.
   Только бы не фекалии местных обитателей...
   Да, пока мы бездельничали, а Шес бодрствовал, я замучила его вопросами. Он после такого долгого сна был какой-то расслабленный, что ли. В другое время от него ответов добиться практически невозможно - делает вид, что не слышит, а тут как-то сразу контакт удалось установить. И я не стала терять время и пристала к нему с наболевшим...
   Основными были два вопроса: 'Кто построил эти катакомбы и откуда здесь вода?'. До этого мы себе голову сломали над этими загадками.
   Петров вспомнил, что ещё весной читал про изобретение израильскими учеными прибора, который воду делает просто из воздуха. Этот прибор сделали для военных, потому что в Израиле вода - большая ценность. Тем более что и нести её с собой не надо - компактное устройство синтезирует за сутки до полутора литров воды. Надо только регулярно вставлять картриджи с солями и минералами, потому что изначально вода получается дистиллированной, а для организма это не полезно. Заподозрить в такой гениальности местных аборигенов мы не смогли, как ни старались, поэтому терялись в догадках.
   Шес на наши вопросы дал развернутые ответы, получилась мини-конференция на пару часов.
   Пещеры - это последнее прибежище разумных на Присоске. Когда клан Первых её покинул, то самые истовые поклонники и местные фанатики поселились в непосредственной близости от 'священных врат', ожидая возращения ушедших богов.
   Сначала они приспособили для жизни верхние уровни, а с каждым прошедшим столетием спускались всё ниже и ниже, пока окончательно не переселились на нижние, подземные, уровни, где окончательно и деградировали.
   Когда Шес появился на планете, то быстро нашел этот комплекс пещер и приспособил его для своих нужд, отрезав переходы на нижние уровни, чтобы червяки не прорвались, и расширив проходы под свои габариты.
   Здесь с водой намудрили ещё древние обитатели Присоски. Оказалось, что умными могут быть не только земные евреи, но и сверх далекие от них инопланетяне. Используя значительный перепад температур на планете, они построили в скальных массивах сложную систему каналов и перемычек, в которых за сутки концентрируется до ста литров воды с десяти-пятнадцати квадратных метров условно ровной поверхности, а тут таких квадратов просто не меряно. И вода, по дороге обогащаясь минералами и солями, уверенными ручейками сбегает не только на нашем участке, но и, практически, по всему этому горному массиву.
   На нижних уровнях пещер, под нами, были выстроены такие же водосборники, как и на нашем этаже. Только вода там уже была, так сказать, вторичной переработки. Надо ли упоминать что на верхних уровнях проживала местная элита?..
   Шес ещё много чего рассказал, но эти истории меня впечатлили гораздо меньше. Жалко только, что раса червяков так и не стала самостоятельной. Контакт с Первыми напрочь убил в них инициативу и дух самосовершенствования. Интересно, а на других планетах они так же порезвились? Если 'да', то на Землю их пускать ни в коем случае нельзя. Хотя...
   О чём это я? Нас самих обратно никто возвращать не торопится. Правда, Шес обмолвился, что полная зарядка накопителей портала произойдет примерно через сто суток. Как раз вскоре после его 'родов', кстати. Он ничего не обещал, но у ребят, почему-то, зародилась надежда, что он попытается вернуть нас назад. Наивные, зачем ему это надо? Но спорить с ними не буду, нельзя убивать надежду, даже если она и такая призрачная...
   Подготовка к выходу на поверхность завершилась как раз к ночи. Девчонки было заикнулись о своем участии, но Рябкин рыкнул и быстро навел порядок в нашей коллективе. Правда, женская часть надулась, но мужчины сурово сдвинули брови и женщины покорились. Мечта домостроя!
   На этой волне успеха Григорий и меня попытался притормозить, но тут уже сдвинула брови я, и Гриша тут же отступил, сделав вид, что так и было задумано.
   Когда наша группка, нагрузившись припасами - мы с Севочкой несли продукты, а ребята - боеприпас и воду, - бодро шагала за ящером в таинственные дали, я только сейчас поняла, что так и не была на поверхности с того самого момента, когда свалилась в обморок на скальной площадке.
   Мои ребята шлялись и на охоту с Шесом, и за оставленным барахлом, и так, время от времени, прогуливались парочками полюбоваться на закат или восход. Только я, как пещерныё крот, упрямо торчала под прикрытием каменных стен и даже немало не страдала от этого. Да, вид красных песков и оранжевого неба надоел мне до чертиков за все время нашего перехода по пустыне, а так создавалась иллюзия, что я на Земле и скоро вернусь к цивилизации.
   Что-то меня пугают такие мои выверты подсознания. Вернемся обратно и буду себя насильно выволакивать на поверхность, чтобы избавиться от дурацких мыслей.
   Шли мы не так, чтобы долго, но как-то очень запутанно. В трех местах даже пришлось разбирать завалы камней, тщательно восстанавливая их за собой. Я очень быстро потерялась в ощущении направления и если бы пришлось возвращаться самой, то уверена на сто процентов, что никогда бы не нашла путь обратно. Ага, блуждала бы тут привидением до скончания веков...
   Но меня никто бросать не собирается, потому и завывания земного духа местным обитателям не грозят.
   Вышли мы на противоположном от нас берегу речки, так что даже массовое пробуждение всех местных тварей в неурочное время нам не грозит. Точно помню, что на этом берегу их не было...
   Вот только радовалась я рано - реки не было вообще. Прошедшая недавно буря нанесла столько песка, что он полностью засыпал неширокое русло. Из него сиротливо торчали стенки канала, а воды не было даже и намека. И теперь, если появится хоть один шустрый и ранний червяк, ему ничего не стоит доползти до нас прямо по поверхности. Но не это самое печальное - то, за чем мы вышли, тоже оказалось погребено под толщей песка.
   Первым прореагировал самый заинтересованный член экспедиционной группы:
   - А как же теперь быть? - потрясенно пробормотал Колокольчиков, ковыряя ногой песчаные холмы. - Как же мы до ила доберемся?
   - А никто и не обещал легкой прогулки, - вздохнул Гриша, сбрасывая с плеч тяжелый рюкзак. - Будем копать. Даже если и занесло твой ил, то под низом он должен остаться, не сдуло же его ветром?..
   Мама дорогая, это ж сколько нам песчано-земляных работ предстоит?! А чем копать? Лопат-то у нас нет, и ночь не бесконечная, а на рассвете надо уходить под защиту каменных стен, потому что если не червяки достанут, то светило доконает.
   Оказалось, что паниковала я напрасно. Мои умные детишки заранее обо всем позаботились. Сам процесс копания оказался не таким сложным, как представлялся поначалу: всем роздали импровизированные 'саперные' лопаты из склеенных попарно обложек экзотерических книг, найденных в кожаном портфеле нашего погибшего попутчика, и велели отбрасывать песок в сторону.
   Основным копателем назначили ящера - у него лапы здоровые, сильные и песок загребают только так. Сказывается наследие его предков, выгребающих пропитание в буквальном смысле из почвы. Главное, не оказаться на пути летящего песка, а то завалит в миг.
   Пока Шес выгребал траншею вдоль русла реки, мы с Гришей и Сережей отгребали песок в стороны, а Петрова и Колокольчикова отправили к деревьям, чтобы разведать, чем там можно поживиться.
   Вскоре довольно припрыгивающий Севочка и возмущенно сопящий Мишка приволокли здоровенные охапки сухих листьев и несколько отломанных веток с молодой порослью.
   - И зачем вы природу губите, мать нашу? - недовольно пропыхтел Рябкин, маясь со слишком большим объемом песка, опрометчиво захапанным сгоряча.
   - Вот! - торжественно объявил Петров, облегченно избавляясь от своей части гербария. - Я тебе, Севка, говорил, что наш вождь не одобрит твой порыв. Мало тебе было сухостоя? А ещё, Гриша, - тут же пожаловался он, - наш Мичурин меня подстрекал на местного гиганта влезть и плоды поискать. И на ночь ему плевать, и на мои возможные ранения тоже. Фанатик, одним словом!
   - Какие ранения? - возопил возмущенный Севочка, бережно пристраивая добытые 'сокровища'. - Это совершенно безопасно. Вениамин и наверх, и вниз влез без проблем и травм, а чем ты хуже? Я бы сам полез, если бы ты не начал угрожать мне немедленной расправой, - не удержался от ябедничанья и Колокольчиков.
   - Я, чтоб ты знал, - вскинул вверх указательный палец Мишка, - не просто 'не хуже' Зубика, но ты даже сравнивать не моги. А расправу я тебе в любое время организую, если не угомонишься. Правда, Ансергевна? - вспомнил о моем присутствии Петров.
   Я промолчала. Терпеть не могу вопросы, не подразумевающие ответа. И Петров об этом в курсе. Чёрт, как же трудно этот песок ворочать! А тут ещё пристают со всякими глупостями!
   Собственно раздражение у меня вызывала не работа, а тот факт, что я не смогла вспомнить имени-отчества владельца портфеля. Это плохо, надо бы записать всех, кто остался в том злополучном вагоне. Когда вернемся назад, обязательно найдем возможность сообщить их родным, конечно, если сможем разыскать.
   С компанией Клыкова проще - Веня наверняка знал всех своих приятелей не только по кличкам, но и по реальным фамилиям. Я, по крайней мере, на это надеюсь... И родственников Лафи мы найдем, а вот как быть с остальными? Это две оставшиеся для меня безымянными перекупщицы с рынка, Снежана с кошачьей переноской, владелец портфеля... а там ещё и бомж был.
   Да, в милицию с этим не сунешься. Как там объяснить всё, что с нами тут произошло? Или в дурку определят, или на опыты сдадут. И ещё родителям моих архаровцев надо что-то говорить. Мрак!
   Боже мой, о чем я думаю! Мы копаем песок, чтобы добраться до дна речки и засадить огород семенами, а я планирую разговоры с мифическими родственниками и российскими властями. Совсем с ума сошла!
   - А нам долго копать? - решила поинтересоваться у ребят перспективами.
   - Не, - пропыхтел Лавочкин, - Шес уже до мокрого слоя докопался. Сейчас ещё немного снимем, и пусть Севка оценит пригодность.
   Колокольчиков оценил - плевался, вопил, что с таким материалом он результат не гарантирует, но на резонное замечание Рябкина о сворачивании работ и возвращении, отреагировал стандартно - посмотрел на Гришку, как на врага народа, и недовольно заявил, что будем брать то, что есть. Но надо бы ещё на другом участке покопать. Мы дружно вздохнули и пошли на другой участок.
   В таких трудах и прошла большая часть ночи. Мы копали, Севочка придирчиво рассматривал результат, брал несколько килограммов грунта и гнал нас дальше. К концу выдохся даже неутомимый ящер. После очередного Севочкиного: 'А вдруг там плодороднее?', Шес гневно засопел и демонстративно отполз в сторону. Он, вообще, предпочитает передвигаться на четырех конечностях. У него так быстрее получается.
   Мы дружно повторили маневр ящера, Колокольчиков вздохнул и угомонился. Наша тара и так оказалась перегруженной всякими 'полезными' вещами: грязной землей, сухими листьями, увязанными в большие кипы, ветками, некоторым количеством волокон, ободранных со стволов, и десятком коричневых плодов с местных деревьев. Севочка всё-таки добился своего, и Рябкин с Петровым добыли ему вожделенные экземпляры местной флоры. Только бы фауну не потребовал...
   Ой, накаркала! В желтых предрассветных сумерках шевеление песка выглядело, как рябь на воде: сначала просто легкие волны, а потом небольшие воронки сразу в нескольких местах. Я даже сразу и не поняла в чем дело, если бы не реакция Шеса. Он замер, потянул ноздрями воздух и резко отпрянул в сторону:
   'Поднимай детей! Надо уходить. Можем не успеть'
   - Ребята! - продублировала я нервно. - Шес требует срочно уходить. Быстро берем, что заготовили и смываемся. Если будет тяжело - бросайте всё лишнее.
   Севочка попытался возразить, но меня поддержал Рябкин:
   - Севка, не спорь! Потом за твоим барахлом вернемся.
   Мы почти успели добраться до надежных скал, когда воронки стали возникать прямо у нас на пути, и, что самое противное, на ранее безопасном берегу. Наверное, из-за заносов песка червяки пробрались и сюда.
   Шес рывком остановился, опять принюхался и скомандовал:
   'Отравляй детей направо, в обход. Там скальный выход сразу под песком, твари не пройдут - слишком тонкий слой. Только по верху. Скажи детенышам - пусть прощупывают песок под ногами. Идти можно только там, где твердо. До самого входа в пещеры будет безопасно, а мы с тобой будем уходить прямо'
   'Как прямо?', - опешила я. - 'Там же воронки'
   Ящер повернул ко мне голову и спокойно так спросил:
   'Ты готова рискнуть детенышами? Если мы не отвлечем тварей - они пойдут по поверхности, хотя им ещё холодно, но они голодны, а вы пахнете добычей. Погнавшись за нами, они потеряют их'
   Я только зубами заскрипела.
   - Гриша! Вы - направо, в обход. Там червяки не пролезут, твердо им. Путь, как в кромлехе, проверяйте. Идти только по твердому. До пещер уже близко, поторопитесь. Всё, пошли!
   - Как пошли?! - возмутился Рябкин. - А вы?
   - Мы с Шесом уходим другим путем.
   - Нет, - упрямо мотнул головой Гришка, - вы пойдете с ребятами, а я с Шесом.
   - Угу, и говорить ты с ним будешь жестами. Не спорь, на тебе ребята, а мне с ящером ничего не грозит, Шес меня вытащит.
   - Вы уверены?
   Ага, аж два раза!
   - Конечно, уверена. Не тормозите.
   Дождавшись, пока ребята доберутся до указанного места - Сережа и Севочка копьями проверяли твердость породы под ногами, Гриша и Миша их прикрывали - мы с ящером тоже стартовали. Все наше барахло забрали ребята, и пока они упорно тащили все набранное. Хомяки!
   Так что бежали мы налегке и прямо в пасть к чудовищам. Страшно мне было? До чертиков, но ещё страшнее представить, что могут пострадать дети.
   Буквально перед самой границей с шевелящимся песком Шес затормозил и скомандовал:
   'Лезь мне на спину и попытайся не свалиться, когда я прыгну'
   Мама дорогая! Он ещё и прыгать собирается?!
   Вслух паниковать не стала, а молча забралась на шершавую спину ящера и попыталась покрепче ухватиться за выступающие гребни. Хорошо ещё, что расстояние между ними позволяет не насадиться на выступ, а сесть между. Черт, твердо и неприятно, надо было тряпок набрать для подкладывания. Ага, кто ж знал, что Шес будет верховым скакуном подрабатывать?..
   'Готова?'
   'Да'
   Ни черта я не готова! Но не признаюсь никогда.
   Ящер прыгнул вперед практически без разбега. Я-то надеялась морально подготовиться и в самый ответственный момент зажмуриться, но не пришлось. Весь полет над шевелящимся ужасом я провела с широко раскрытыми глазами. Даже крик в горле застрял, хотя волосы, по ощущениям, стали дыбом, и не только на голове. Шес грузно приземлился за воронками, чуть-чуть не попав задними лапами в крайнюю из них, хвостом он над всем этим знатно прометелил. Ему пришлось даже ускориться, отбежав метра на три дальше.
   'И что теперь?'
   Я слезла, повинуясь кивку Шесовой башки. Ужас! Червяки так близко, что колени от страха реально слабеют.
   'А теперь мы немножко пошумим'
   'Как?'
   'А вот так'
   И Шес подпрыгнул на месте. Причем мне показалось, что до этого он даже приземлялся тише и мягче, а сейчас такое впечатление, что песок под ногами дрогнул и даже местами провалился.
   'А мне что делать?'
   Шес нервно дернул головой, прищурился, принюхался и вдруг заорал:
   'БЕГИ!'
   И я рванула за ним, с ужасом понимая, что не догоню, потому что скорость ящер развил прямо спринтерскую, а у меня таких данных сроду не было. Я оглянулась - воронки устремились за нами. Причём все. Это радует, но только это. С ужасом понимаю, что катастрофически не успеваю смыться от опасности. Так, похоже, именно сейчас мне каюк!
   'Как же ты слаба'
   Меня забросили на спину, прямо поперек этих жутких выступов, и ящер опять ускорился. А мне на ходу даже повернуться не удалось, так и болталась поперек спины, намертво ухватившись руками за что придется, но я не возмущалась - червяки отставали. И тут...
   Когда прогремел первый взрыв, я решила, что на Присоске начинается первая в этом мире гроза, и даже посмотрела на небо, но там всё было чисто, ясно и безоблачно. Тогда я посмотрела в сторону оставленных ребят.
   Вместо того, чтобы бежать к горам, они решили помочь. И сейчас Рябкин и Петров швыряли в червяков какие-то дымящиеся штуки, которые при соприкосновении с поверхностью взрывались, через раз, и осыпали песок чем-то мелким и твердым. Севочка, в отдалении, азартно подпрыгивал и размахивал руками, а Сережа что-то быстро доставал из рюкзака и судорожно пихал 'метателям' в руки. Боеприпас в действии!..
   Шес от неожиданности споткнулся и затормозил, сбрасывая меня на песок, а я даже возражать не стала на такую бесцеремонность, потому что всё мое тело представлялось мне одной большой отбивной. Одно радует - от погони мы оторвались и сейчас ей точно не до нас будет. Ребята же говорили, что от взрывов червяки впадают в ступор. Сейчас мы этим гадам покажем!
   Рядом обреченно взвыл ящер.
   'Ты чего? Эти гады сейчас застынут, и мы все сбежим'
   'Кто застынет? Грифы? Да они наоборот сейчас впадают в боевой транс и за четверть оборота сотрут твоих детенышей в прах! О, боги! Все усилия напрасны!'
   Грифы? Это те самые, что плюются ядом, и в прошлый раз достали самого Шеса. Черт! Я с ужасом посмотрела на ребят, но те и сами сообразили, что что-то не так, потому что все воронки на бешеной скорости понеслись в их сторону.
   Гришка швырнул последнюю 'гранату', дернул за руку Петрова и бросился в сторону скал, что-то громко вопя Севочке и Сереже. Те тоже кинулись бежать, но воронки их явно настигали.
   'Нужна твоя кровь', - мрачно выдал Шес.
   Я с готовностью резанула левую ладонь перочинным ножом, заботливо врученным мне перед походом Рябкиным. От резкой боли задохнулась, но упрямо сжала руку в кулак. На песок щедро брызнуло кровью.
   'Достаточно или ещё надо?'
   Ящер скривился.
   'Хватило бы несколько капель. Перевяжи ладонь, чтобы остановить'
   Ага, легко сказать, а бинтов у меня нет, все в рюкзаке у Лавочкина осталось. Хорошо нашелся носовой платок Петрова, который почему-то сунул его мне в карман уже перед самым выходом из пещер. Платок условно чистый, но и нож я перед резанием не дезинфицировала, так что перетянула, как смогла. От Шеса с его когтями помощи мало.
   А тем временем ситуация круто менялась: грифы опять повернули в нашу сторону, а ребята почти выбрались - Мишка домчался до гор первым и уже карабкался наверх, закрепляя по пути веревку, за ним Гришка практически волок на себе Севочку, вцепившемуся в свой гербарий мертвой хваткой, а сзади их прикрывал Сережа. Часть груза осталась валяться на песке. Видимо, Гришка не стал рисковать.
   Шес опять заставил меня залезть ему на спину и тоже побежал к скалам, но не быстро, чтобы грифы не повернули назад. Солнце уже ощутимо палило в спину. Скоро и остальные обитатели долины полезут наверх.
   Мы успели. Грифы нас не догнали, ребята тоже скрылись наверху, а мы пошли обходным путем, потому что Шес по вертикальным стенам лазить не приспособлен. Но, судя по его спокойной морде, опасность нам не грозит. Вот только облегченно выдохнуть я смогу только, когда увижу, что с детьми всё в порядке.
   Да, веселая прогулка получилась.
   'Шес, а чего тебе именно моя кровь понадобилась?'
   'Я для них опасный враг и, почуяв мою кровь, они бы не развернулись'
   Ну, да, он - враг, я - добыча. Нормально так...
  
   Глава 9.
  
   Как мы ни торопились, но ребята нас обогнали. Ещё на подходе к родным пещерам я услышала громкие вопли:
   - Как ты мог её там бросить? - кричала Маринка.
   - Как? - вторили ей Танюша и Иришка, мои самые спокойные девочки. Кто-то подвывал.
   На кого это они набросились?.. Не слышно. Наверное, на Гришку с компанией. Вот неугомонные, ему сейчас и так не просто, и они ещё дров подбрасывают. Надо спасать вождя краснокожих. Я ускорилась.
   Рука немилосердно ныла, а ничего дезинфицирующего у нас нет, даже спиртное не из чего выгнать. Ладно, путь Маринка посмотрит и зеленкой зальет, шить, наверное, не придется. Ещё можно ромашку заварить и в растворе подержать, должно помочь. Только бы воспаления не было...
   Скандалисты нашлись на кухне. Все туда набились и возбужденно переругивались, только бледный Гриша молча и сосредоточенно упаковывал свой рюкзак, не обращая никакого внимания на голосящих девчонок. Гарик, Сережа и Мишка топтались у выхода с набитыми рюкзаками и кульками.
   Моего прихода никто не заметил, потому что Шес остался в коридоре, не рискуя протискиваться в переполненную пещеру.
   - И по какому поводу шумим?
   - Ансергевна! - слитный вопль из десятка глоток.
   Да, моё имя можно использовать для подъема в атаку на врага. Даже я сама впечатлилась и воодушевилась.
   Девчонки бросились ко мне, оттеснив счастливо лыбящихся мальчишек, и закружили меня в радостном хороводе. Со всех сторон меня тискали, гладили и просто целовали. М-м-м-м, обожаю моих детей... Ага, а Рябкин где?
   Я освободилась от дружеских объятий и поискала глазами Гришку, нашла, даже сердце защемило от этой картины - мнется в сторонке такой одинокий, виноватый и... самый-самый родной. Мой детеныш.
   - И чего переживаем?
   Гришка отвел глаза. Прямо, как в шестом классе, когда набедокурит и сам понимает, что виноват. Ага, вот и носом шмыгать сейчас начнет. Опозорится ж, на фиг...
   - Гришенька, родной мой, ты чего? - обняла (куда достала), погладила по напряженным плечам, по лохматой голове (нечесаный и в песке весь - куда Маринка смотрит?!). - Ну, что ты расстроился?
   - Я вас бросил, - упрямо сопит и отводит взгляд.
   - Попробовал бы ослушаться, - стиснула зубы в ответ.
   - А вы чуть не погибли, - такие же упрямые губы и прищуренные глаза.
   - Ага, - соглашаюсь, - особенно, когда вы свои 'пукалки' в ход пустили. - Да, если уж страдать, то по делу. - Я вам что велела?
   - Да мы ж помочь хотели, - возмущение через край. Даже про виноватость забыл.
   - Уж помогли, так помогли, - киваю я, нервно поправляя сползшую повязку.
   Черт! Это я напрасно сделала, потому что теперь внимание не на меня и мой праведный гнев, а на 'боевое' ранение.
   - А это откуда? - злится Гришка, перехватывая злополучную конечность. - Вы ж обещали!
   - Что? - поражаюсь абсурдности выдвинутого обвинения.
   - Что Шес о вас позаботится и ничего не случится.
   - Так ничего и не случилось, - пожимаю раздраженно плечами. Вывернулся, чертенок!
   - А кровь тогда откуда? - возмущенно вопит Рябкин, потрясая моей несчастной рукой.
   - Кровь?! - подключается пораженная в самое сердце Маринка. - ГДЕ?!
   Всё, чую смерть моя пришла. Залечат, на фиг!
   Как чуяла, разборки забыли, развели такую суету вокруг моей царапины, как будто мне ампутация может грозить, а не банальный шрам в самом худшем случае. Хотя... В здешнем климате и царапина, не обработанная вовремя, может послужить причиной серьезных последствий. В этом я с Маринкой полностью согласна.
   Так что стоически вытерпела все неприятные процедуры, решительно отмела незаслуженные наезды на ящера, многозначительно намекнув на незапланированные действия ретивых помощников (Мишка сразу прекратил наскакивать на ящера и притих в уголке), выкупалась, поела и с чувством выполненного долга завалилась отсыпаться. Так и завершился мой героический выход на поверхность.
   В последующие недели ни меня, ни Севочку больше наружу не брали. Меня - потому что рана заживала долго и плохо, несмотря на предпринятые меры и хлопоты двух 'докториц'. Только через десять дней перестало кровить и дергать, и воспаление стало понемногу сходить на нет. Маринка даже грозилась чисткой, если так и дальше будет продолжаться. Ну, а Севочка и сам больше не рвался в походы, трезво оценив свои физические возможности. А что можно хотеть от ребенка, который большую часть жизнь вынужден был избегать любых физических усилий?.. Хорошо ещё, что сердце его не беспокоит, хотя таблеток он больше не пьет.
   Мальчики сами сходили за оставленными вещами, наносили ещё ила и листьев, так что счастливый Колокольчиков вплотную занялся любимой работой, определив себе в помощники близнецов. Они долго смешивали, замачивали, проращивали и хлопотали над своими опытными делянками.
   Севочка не стал садить все подряд, а во всех трех коробах намешал разную по составу почву, высадив туда по чуть-чуть все семена и пророщенные глазки картофеля. Помидорная рассада взошла, но как-то неуверенно, листики не зеленые, а бурые и слабенькие. Больше всего надежд Колокольчиков возлагал на семечки подсолнуха, но они тоже пока не всходили.
   Каждое утро наш садовод воодушевленно бежал проверять всходы и разочарованно брел обратно - ничего не хотело прорастать.
   Не помогали ни регулярный полив, ни сложная система из карманных зеркал и фольги для запекания, призванная обеспечивать лучшее освещение пещеры, и даже энтузиазм добровольных помощников не добавлял надежды.
   Мы почти смирились с тем, что овощей нам не видеть, когда однажды утром сияющий Севочка перебудил нас всех не то что на рассвете, а ещё затемно, пробежавшись по спальням с воплем: 'Они взошли!'.
   Сонный и полуодетый народ ввалился в 'огородную', зевая и поеживаясь от ночной прохлады. Севочка возбужденно крутился возле среднего короба, аккуратно поправляя что-то на почве.
   - И где? - вяло поинтересовался Мишка, смачно зевая и протискиваясь поближе.
   - Вот, - торжественно и практически не дыша, продемонстрировал Колокольчиков, подсвечивая фонариком искомый результат своих трудов.
   - Где-где? - Петров опасно накренился вперед и чуть не завалился на грядку.
   Севочка грудью закрыл 'новорожденных', заорав дурным голосом и перехватив Мишку в полете:
   - Ты куда? А ну, отойди! Руками не трогать! Не нюхать! На зуб не пробовать! И вообще - не дышать тут лишний раз! И чего вы все столпились - росткам нужен свежий воздух, а не духота! Кыш отсюда!
   Вот так, сам всех перебудил, переполошил, а теперь прогоняет. И было бы из-за чего?! Из бурой почвы торчали ДВА хилых росточка с крошечными листиками темно-оранжевого цвета. Интересно, а что это было изначально - баклажаны или картофель? Или подсолнух? Да, чувствую, что Присоска нам преподнесет ещё немало сюрпризов. Главное, надо обязательно проверять эти овощи на предмет их ядовитости. А что, всё может быть. Вполне обычные земные продукты, выращенные неизвестно где, могут стать совсем не съедобными в новых условиях.
   В последующие дни ростки появились во все трех коробах. Севочка потерял покой, сон и аппетит, буквально днюя и ночуя на своем огороде. Иногда приходилось его почти силой выгонять оттуда, чтобы отдохнул.
   Самым большим потрясением для него стала очередная песчаная буря, случившаяся через полтора месяца после первой. Отверстие в пещере опять перекрыли, и Колокольчиков испереживался, что растения зачахнут без солнечного света.
   Тогда в огородную стянули практически все осветительные шары и там стало не столько светло, сколько душно и жарко. Но растения пережили такое издевательство нормально и через восемь дней вынужденной 'световой' диеты выглядели вполне бодрыми и цветущими.
   Ага, Севочка и опыление самолично проводил, потому что, к моему огромному счастью, а его такому же громадному разочарованию, насекомых здесь нет. И даже удачно справился - на огурцах, помидорах, перце и баклажанах завязались плоды. Лук, чеснок и картофель тоже проросли. Только очень дико выглядят привычные перья в непривычном желтом варианте. Хотя не вкус нормальные - Танюша уже суп ими заправляла.
   Даже яблочные семечки проклюнулись. Вряд ли у нас здесь яблони зацветут, но всё может быть. Будут местные варианты банзая...
   За этими огородными мучениями я не заметила, когда заскучали мои остальные мальчики. Девочкам работы каждый день хватало, а вот сильная половина начала тяготиться отсутствием полноценной загруженности.
   Они регулярно ходили на охоту, снабжая нас мясом и шкурами, пару раз сопровождали Шеса на нижние уровни за осветительными шарами и ещё какой-то ерундой, необходимой для чего-то ящеру. Кстати, живот у него заметно округлился, и ребята уже были в курсе его деликатного положения. Насмешек и пренебрежения это, к моему огромному облегчению, не вызвало, как и вопросов: 'Откуда?' и 'Почему?'. Просто списали все на инопланетные особенности.
   Так вот, кроме охоты, мальчики выделывали шкуры, провоняв одну из самых дальних пещер мочой и какой-то дрянью с ядовито-химическим запахом; возились с железками, пытаясь максимально устроить наш быт; занимались с близнецами; совершенствовали нашу боеспособность и так далее.
   Но им явно не хватало нагрузки, не спасали даже регулярные тренировки по системе Старостина. Они даже меня к ним пристрастили. Нет, драться, к счастью, меня не пытались научить - ибо бесполезно! - но к регулярным физическим упражнениям привлекли.
   Вынужденная жесткая диета во время нашего пустынного похода избавила меня ото всех жировых накоплений, а регулярная физическая нагрузка вполне прилично прокачала мне мышцы. Так что выглядела я прекрасно, если бы не этот дурацкий оранжевый цвет кожи. Не спасало даже то, что большую часть времени мы проводили под защитой каменных стен.
   Обычно люди, находясь длительное время в казематах, отличаются повышенной бледностью кожи. Но это у нас, на Земле, а здесь всё наоборот. Кожа не только не бледнеет, но и наоборот становится более яркого и насыщенного цвета. Прямо, как листочки, на нашем огороде.
   Так вот, возвращаясь к моим мальчикам. В один из вечеров, спустя почти два с половиной месяца после нашего первого 'боевого' выхода, Гришка решительно заявил:
   - Ансергевна, ребята, нам надо вернуться в кромлех.
   - Зачем? - удивилась Маринка. Какая-то она в последнее время дерганная стала.
   - Что мы там забыли? - поддержала её Томочка. Та, наоборот, была мечтательной и задумчивой, всё время витала в облаках.
   - Надо по максимуму забрать все полезное из вагона, - пояснил свое предложение Рябкин.
   - Так вы же все вынесли в прошлый раз, нет? - удивилась Элька, пристраиваясь поудобнее под боком у Амирчика. Эта, вообще, не отходит от своего 'мужчины' далеко уже несколько дней.
   - Не, там ещё много чего полезного осталось, - мечтательно протянул Мишка. - Гриша прав, надо забирать имущество, если оно там ещё уцелело.
   - А что с ним станется? - вскинул брови Гарик, притягивая к себе поближе мрачную Иришку. - Кроме нас тут больше дураков нет, чтобы по чужим планетам шастать.
   Тут уже зашевелился Шес, зашипел и выразительно посмотрел на Рыжова. Все засмеялись. В последнее время ящер регулярно приходит на наши вечерние посиделки в кухне и даже принимает участие в беседе, вставляя свои комментарии и замечания. Нашу устную речь он понимает хорошо, а его реплики чаще всего озвучиваю я.
   Специально для него ребята под стеной соорудили круглую стенку и засыпали внутреннее пространство песком, закопав туда десятка полтора горячих голубых шаров. Ящер с удовольствием валяется на брюхе в этой горячей песочнице. И сам он тоже теплый, большой и уютный. Поэтому я с удовольствием приваливаюсь к его боку и блаженствую - на него очень удобно облокачиваться и Шес не возражает. Так что у нас идиллия...
   - Что ты планируешь забирать?
   - Там, Анна Сергеевна, куча всего полезного: сиденья, начинка из кабины водителя, кресло оттуда же, стекла снимем, какие уцелели, пол надо вскрыть, а там обшивка, детали всякие... - Гриша помолчал и добавил: - Надо забирать всё - здесь ничего лишним не будет.
   - И как ты планируешь это перетаскивать? - Перед глазами во всей красоте вставала картина нашего эпического похода за барахлом: впереди я верхом на ящере, а за нами муравьями все остальные. - Мы неделю тащились первый раз практически налегке и то часть вещей бросили по дороге, а теперь ты хочешь, чтобы мы притянули груду тяжеленного металлолома. Надорвемся.
   - Не, я всё рассчитал, - Гришка потянулся к своему нагрудному карману и извлек блокнот. - Пойдем все, но нести будем по частям...
   - Это как? - удивился Севочка, отвлекаясь от своих записей.
   Точно знаю, что там графики роста его любимцев. Ага, у него к каждому растению приделаны опорные столбики, на которых сантиметровая разметка. Из чего мои умельцы их соорудили - ума не приложу. По-моему без костей кого-то крупного дело не обошлось.
   Гришка пояснил:
   - По всему маршруту заложим базы с водой и будем перетаскивать по частям всё, что соберем: сначала к первой базе все перетаскаем, потом большую часть перенесем ко второй, потом к третьей и так далее. Таким образом, к последней базе будем идти практически налегке. Ну, а затем вернемся, перенесем оставленное на предпоследней точке и по такой же схеме со всеми остальными.
   - А если буря? - вставила свои пять копеек Танюша.
   Кстати, она одна из девчонок совершенно никак не изменилась. И Петров это заметил. Последний месяц вьюном вокруг неё вьется, а она совершенно никак не реагирует. Даже начала Вене улыбаться приветливо, Мишка с ним даже драться пытался, Гриша успел вмешаться и намылить холки обоим.
   - Я у Шеса спрашивал, так он говорит, что бури портальную границу не пересекают, а за её пределами, по периметру ограничительных кругов значительно слабее, чем здесь, - пояснил Севочка.
   - Вот, - просиял Гришка, - так что в кромлехе наверняка все уцелело, а то, что вынесем, спрячем под крышей.
   - Какой крышей? - удивилась Томочка.
   - Построим из кусков пола и обшивки на каждой промежуточной базе, - объяснил Рябкин. - Так что остается открытым только вопрос снабжения нас продуктами и водой.
   - Ну, для воды можно использовать бурдюки, - заметил Лавочкин. - Амир, сколько у тебя обработанных шкур?
   Амирчик наморщил лоб, пошевелил губами и выдал:
   - На полтора десятка пятилитровых бурдюков хватит. Десяток готов прямо сразу - мы шкуры чулком снимали, а пяток сошьем за пару дней. Надо только пропитку для швов сварить, чтобы воду не пропускали.
   У-у-у, это опять Танюша вопить будет. Как Амирчик варит на кухне свой очередной 'замечательный' состав, так Зверенко голосит, что ей провоняли весь пищеблок, и мы пару дней питаемся всухомятку, пока не проветрится.
   Гришка кивнул.
   - А с продуктами как?
   - Не сразу, но сделаем, - кивнула Танюша. - Вяленое мясо есть, а свежее вы сегодня принесли - завтра пожарим и сварим. Нам бы мясорубку какую-нибудь или измельчитель... Мы тогда колбасу попробовали бы сделать. Да и коптильня не помешает. Мы уже пробовали местные ветки жечь, так ничего так дым, приятный.
   - Посмотрим по результатам мародерки, - солидно заметил Сережа, наш главный 'металлист'.
   Потом мы ещё немножко обсудили само грядущее мероприятие и разошлись по спальням. Настроение было приподнятое, как будто грядущий поход знаменовал собой переход на новый виток нашего развития. Даже Севочка проникся и решился ненадолго оставить свой объект без присмотра. Так что никого оставлять не будем, пусть ребята простятся со старым миром.
   Уже совсем засыпая, подумала, что странно, как Шес вызвался идти с нами - ему же скоро рожать. Потом прикинула по срокам - нет, не совсем скоро. Ещё почти два десятка дней, успеем вернуться, а потом и накопители зарядятся. Интересно, как выглядит их полный заряд? Красиво, наверное. Ведь точно сиять будут не меньше, чем когда мы сюда попали. Да, хоть какое-то разнообразие...
  
   Глава 10.
  
   Я сидела на свернутом покрывале и тупо смотрела на песок, над которым дрожало полуденное марево. Солнце в зените, пик жары, но меня просто корёжит от внутреннего холода. Я никак не могу согреться, хотя натянула на себя два покрывала и уже взмокла под ними, как мышь, а все равно холодно. В голове пусто, никаких мыслей, а в ушах надрывается глухой голос подзабытой земной певички:
   Поверишь ты, как верю я...
   Поверишь ты, но знаю я...
   Монотонное покачивание головой в такт незамысловатым словам вгоняет меня в сонное отупение, но спать мне нельзя. Нельзя.
   И всё-таки как, как я могла так ПОПАСТЬ?! За что?! Почему именно я?! Ответов нет, а что есть? Песок, жара и одиночество. Полное и беспросветное.
   ...В пустыню мы выбрались на закате, ребята точно подгадали со временем, чтобы нам не пришлось спускаться по горам в темноте. Батарейки в фонариках надо экономить, они не бесконечные, а от световых шаров на поверхности мало толку. Попадая на солнечный свет, они быстро остывают и тускнеют. Хотя Шес набрал с собой несколько штук, попросив тщательно упаковать их в один из свободных мешков. Зачем? Не знаю, не спрашивала, не до того было.
   Мы все несли приличный по весу груз продуктов, воды и полезных походных мелочей. Всё лишнее, с точки зрения опытных путешественников - Гриши, Миши и Гарика, безжалостно было изъято и оставлено дома.
   Вот, я уже начала воспринимать наши пещеры, как дом. Да уж, человек такая живучая тварь, что ко всему привыкает. Хотя нет, не ко всему, к несвободе, лично я, никогда бы не смогла привыкнуть и смириться. Так что хорошо, что Шес нас не пытался поработить.
   Боже мой, что за мысли в голову лезут? Вероятно, сказывается общая нервозность ситуации. Никогда бы не подумала, что решусь на возврат в кромлех. Меня это сооружение Первых откровенно пугает. Какая-то в нем мрачная угроза ощущается. Даже на таком расстоянии.
   В точках, которые Гриша определил под промежуточные базы, мы оставляли часть воды, чтобы полегче было передвигаться, втыкая над захоронками шест с куском кожи.
   И вот что значит регулярное питание, достаточное количество воды и надежные тылы? Мы добрались до первого периметра за три ночи. Рекорд, однако.
   Когда на рассвете четвертого дня воздвигнувшиеся на горизонте черные столбы осветило утреннее солнце, все притихли, один Гриша бодро разглядывал место нашей будущей мародерки и буквально светился радостью от предвкушения.
   - Так, други мои, сейчас всем отдыхать, а вечером выдвигаемся, - энергично скомандовал он, первым подавая пример и ныряя в свою палатку.
   Мы ставили не одиночный шатер, а несколько трех- и четырехместных. 'Семейные', правда, пытались отстоять право на двухместные лежбища, но быстро сдулись от перспектив тащить дополнительные опоры. Отказались на этот раз и от караульных в дневное время, так как ящер гарантировал отсутствие не то что враждебной, а вообще какой-либо жизни по всему периметру кромлеха.
   Сам Шес дневал, зарывшись в ближайший бархан, под его теневую сторону. Мы предлагали ставить и ему укрытие, но он отказался, не объясняя причин. Собственно, ящер всегда так поступает, когда не хочет открывать нам стороны своей жизни.
   День прошел в обычном полусне-полудреме, все-таки под защитой каменных стен дневная жара переносится гораздо легче, чем на свежем воздухе. Я плохо выспалась, но кое-как отдохнула. Может быть поэтому у меня не проходило тревожное ощущение. Вот бывает так: вроде, ничего и не предвещает проблем, а на душе не спокойно.
   К первому посещению кромлеха Рябкин милостиво допустил всех желающих. Надо ли говорить, что 'отказников' не было и в помине. Народ бил копытом от нетерпения и рвался лично засвидетельствовать почтение агрессивным обитателям портальных врат.
   Вышли засветло, чтобы успеть полюбоваться на эту червячную мерзость. Особенно моих детишек воодушевлял тот факт, что червяки не могут проникнуть за пределы круга накопителей, а их самих можно разглядывать вблизи.
   Шес с нами не пошел. Он вообще сегодня какой-то вялый. Ещё вчера на закате так бодро шустрил впереди отряда, что меня даже зависть глодала на его инопланетные конечности. Я, может, тоже хочу так по пескам бегать и почти совсем не проваливаться, и не натирать ноги, и не уставать, и отдыхать в любом месте, не опасаясь набраться песка по самое 'не хочу'. В общем, организм ящера максимально приспособлен к этим зверским природным условиям, в отличие от моего несовершенного 'теловычитания'.
   Гонимые энтузиазмом и любопытством, детишки буквально вприпрыжку неслись к черным столбам. Я старалась от них не отставать, но получалось не очень хорошо. Убедившись пару раз, что я не собираюсь теряться, даже Колокольчиков усвистал на долгожданную встречу с инопланетными организмами. Мало ему нашего домашнего индивидуума...
   Когда я доплелась, мои уже возбужденно подпрыгивали и бурно обсуждали разгневанных тварей Присоски.
   - Ты смотри, какой нервный, - сверкала глазами Томочка, вцепившись мертвой хваткой в Лавочкина, который дразнил концом копья жуткого монстра, по ошибке названного 'червяком'.
   Почти метровое грязно коричневое тело, увенчанное уродливой головой с жуткими захватами челюстей, крепких даже на вид; извивающиеся сочленения туловища, гибкие и сильные, судя по кучам песка, которые громоздились рядом; резкий запах, не похожий ни на что ранее встречающееся. В общем, местный урод имел мало общего с нашими земными червяками.
   Монстр клацал челюстями, но гладкий металл не поддавался и всё время ускользал. Рядом ещё двух чудовищ пристально изучали Севочка и близнецы. Процесс проходил в полном молчании, которое изредка прерывали фразы типа: 'ни фига себе, как ломанулся' и 'а давайте его ещё чем-нибудь приманим'. 'Ещё чем-нибудь' это помимо кусочков вяленого мяса, которое Колокольчиков сыпал монстрам щедрой рукой. Я умилилась - зоопарк в чистом виде!
   - Севочка, а мясо откуда?
   Колокольчиков покраснел и спрятал остатки продуктов за спину:
   - А это... э-э-э-э... О! Это, Ансергевна, сэкономленный продукт. Случайно обнаружил, думаю - все равно выбрасывать. Так я этих, инопланетных, решил отравить.
   - А почему отравить? - мои брови стремительно рванули вверх.
   - Так они ж каннибализмом занимаются - своих соплеменников жрут. Может, эти им не по зубам окажутся.
   Я с сомнением покосилась на 'отравленных' - бодрые, энергичные и жаждут ещё 'отравы'.
   - Угу, а Танюша в курсе, что у неё продукты 'выбрасывать' пора?
   Тут уже покраснела Шурочка и спряталась за спины своих подельников. Понятно, кто притащил прикормку обожаемому Севе.
   Тут от злостных разбазаривателей продуктов меня отвлек жаркий спор между Гришкой и Мишкой.
   - Да их реально меньше стало! - горячился Петров, тыча рукой в сторону кромлеха.
   - А ты их уже по 'ейным' мордам узнаешь или сосчитать в прошлый раз умудрился? - язвил Рябкин.
   - Гриша! - негодовал на друга Мишка. - Их тогда тут кишмя кишело, по головам друг у друга лезли, а сейчас и двух десятков не наберется. Ну, челы, подтвердите! - апеллировал он к Лавочкину и Рыжову.
   Гарик пожал плечами, а Сережа согласно кивнул головой.
   - Гриш, он прав. Этих ползающих тогда на порядок больше было.
   - И куда они делись? - иронично вскинул бровь Рябкин.
   Неожиданно вмешался Севочка.
   - Шес говорил, что накопители тянут энергию из окружающего пространства. Может, они и этих пожрали?
   Гриша задумался. Я бы на его месте тоже мозгами шевелить начала. Одно дело, если сами от бескормицы передохли, а другое - если им помогли. А не опасно ли нам находиться так близко от накопителей, когда они так усердно высасывают жизнь из окружающего пространства?..
   Видимо, эта мысль и Рябкину пришла в голову, потому что он побледнел и резко скомандовал:
   - Все назад! Быстро уходим!
   - Гриш, ты чего? - удивилась Маринка. - Мы ж только пришли.
   - Здесь может быть опасно, - коротко рявкнул Григорий, прикидывая, как отгонять народ.
   - Гриш, - я решила высказать своё мнение, - а ведь Шес пришел с нами и ничего не сказал про опасность. Может, всё не так и страшно.
   Гриша кивнул, но переживать не перестал. Поэтому вместо прогулки к вагону мы быстренько потрусили обратно.
   Я оказалась права - Шес подтвердил, что накопители уже получили основной заряд и теперь 'переваривают' нахапанное. Но он также и согласился с тем, что колония червяков пострадала именно из-за накопления энергии. Свою численность они восстановят быстро, но уже после того, как накопители разрядятся. Именно поэтому сейчас самое безопасное время для визита в кромлех.
   Гришка успокоился и уже через полчаса погнал мальчишек обратно к порталу. Нас он оставил на хозяйстве. В этот раз с ними пошел и ящер.
   Процесс разборки и сбора всего полезного затянулся на неделю. Мальчишки поставили себе целью разобрать злополучный вагон по винтикам и болтикам. Они, как муравьи, тащили в лагерь всякое металлическое и пластиковое барахло, сваливая его в здоровенные кучи и обещая рассортировать как-нибудь после. Хорошо ещё соорудили для него два больших навеса, пожертвовав двумя кусками половых панелей и несколькими кривыми железками.
   Причем, что меня больше всего удивляло, так это то, что все эти демонтажно-разборочные работы проводились теми инструментами, что нашлись в необъятных Гришкиных карманах и найденном в кабине машиниста чемоданчике с ремонтным инструментом.
   Это же какой парадокс цивилизации - для создания высокотехнологического оборудования нужны цеха, заводы и армия специалистов с дипломами и стажем, а для его раскурочивания достаточно группы энтузиастов-недоучек с топорами и ломами, образно выражаясь.
   Наконец-то на рассвете двенадцатого дня нашей лагерной жизни в пустыне, Рябкин объявил, что процесс подошел к концу. Всё, что можно было снять, оторвать и отвинтить, они сделали, а оставшееся им не поднять без тяжелого оборудования. Так что вечером в кромлех пойдем все и окончательно выносим всё заготовленное.
   Я вздохнула с облегчением. Эта походно-неустроенная жизнь мне уже порядком поднадоела, да и припасы подходят к концу. Шес даже на охоту в кромлех несколько раз ходил, потому что еды на всех оставалось маловато. Добытых монстров мы разделали и даже частично съели - к ужасу Маринки - только завялив на солнце. Пока живы и здоровы (тьфу-тьфу-тьфу!).
   А ближе к вечеру меня разбудил голос ящера:
   'Помоги мне! Помоги!'
   Я рванула наружу, как ужаленная. Что случилось?
   Шеса я нашла метрах в двадцати от лагеря, он лежал на боку и часто-часто дышал, только что язык набок не вывалил.
   - Что с тобой?
   Ящер приоткрыл синий глаз. Сапфировая яркость синевы сейчас была мутной и больной.
   'Яйцо решило отделиться'
   - Чего?
   Шес вздохнул и дернулся, слабо зашипев... от боли?
   'Детеныш хочет жить самостоятельно от моего тела'
   Тьфу ты, до меня только дошло.
   - Так ты рожаешь?!
   Шес прикрыл глаз.
   'Да'
   - Так рано же ещё! - возмутилась я такой подставой природы.
   Тут же ничего нет: ни условий, ни воды, ни... А чего там ящерам нужно для комфортных родов? Вот Шес, зараза, а мы ведь с Маринкой его пытали на предмет его возможного... Черт, а как же это назвать? Роды? Яйцекладка? Отёл? Хотя последнее это у парно- и непарнокопытных, кажется. Суть не в этом, а в том, что Шес нас так и просветил, а сейчас: 'Помоги'. Как? Чем? И почему я?
   Хотя последнее более менее ясно. Я ж всё-таки отец данного яйца. Боже мой, звучит совершенно по-идиотски, но помогать всё равно надо.
   - Что мне делать?
   'Надави руками мне на живот прямо над яйцом и аккуратно выдавливай его вниз'
   Я попыталась, но потные ладони все время соскакивали с гладкой чешуи Шеса.
   - Погоди, сейчас какую-нибудь тряпку возьму.
   Я рванула обратно в палатку за простыней. Мы ею вход занавешиваем. Моя возня разбудила Танюшу.
   - Что случилось?
   - Шес рожает, просит помочь.
   Танюша мигом слетела со своего места и присоединилась ко мне. Через пару минут мы тащили простыню к тяжело дышащему ящеру, перевернувшемуся на спину.
   - Ансергевна, что делать?
   - Сворачивай из простыни жгут. Он просит выдавливать яйцо наружу, а у меня руки по чешуе скользят.
   - Ага, поняла. Маринку поднимать будем?
   - Если сами не справимся. Всё-таки процесс деликатный, а тут народу подвалит...
   - И то верно. Ну что взялись?
   И мы аккуратненько потянули вниз простынный жгут, Шес зашипел сквозь стиснутые зубы. Да уж, роды - это явно не мужское дело.
   Возились мы долго - то Шес просил остановиться, чтобы передохнуть; то мы жгут по-новой накладывали, потому что съезжал; то спины и колени у нас затекали, оттого что возиться приходилось все время на четвереньках, и мы передыхали, а потом надо было дождаться, пока откроется родовая щель.
   В общем, знаете, что я вам скажу, природа над Шшсуасс поиздевалась на полную катушку. Наши женщины, по крайней мере, хоть сами рожают... преимущественно. Под присмотром, правда, но без таких надрывов.
   Собственно, к тому моменту, когда на свет появилось здоровенное, примерно как три страусовых, серое яйцо в плотной кожаной оболочке, я готова была родить вместо Шеса.
   - Ух ты... - восхищенно протянула Танюша, бережно обтирая яйцо злополучной простыней. - Красивое!
   - Что? - вяло отреагировала я, валяясь рядом с тяжело дышащим ящером. Надо бы его родовую щель на разрывы проверить. А что? У наших женщин и не такое бывает.
   - Не что, а кто, - поправила меня девушка. - Яйцо у Шеса красивое получилось, как перламутровое на свету блестит. Интересно, какой детеныш из него вылупится?..
   - Посмотрим, когда вылезет. Да, мученик, - повернула голову к ящеру, - а когда малыш на свет выбираться будет?
   Ящер приоткрыл усталые глаза и тяжело повернулся на бок.
   'Через сто суток'
   - Ага, ты тоже обещал через сто суток родить, а сам на преждевременные рванул...
   'Это из-за близости портала'
   - Нормально, - от возмущения я даже привстала, - так чего ж ты с нами поперся? Сидел бы дома и рожал себе потихоньку.
   'Ты ж видишь, что сам бы я не справился'
   - Так, стоп, то есть, если бы нас не было, то ты так и не смог бы родить?
   'Если бы вас не было, я яйцо не вынашивал бы, и этой ситуации не было бы'
   Ага, точно, это ведь я виновата в его беременности, но с другой стороны - нас сюда его портал приволок, так что нечего все на меня валить.
   - А что с ним дальше делать? - поинтересовалась Таня, аккуратно пристраивая яйцо в кокон из той же самой простыни. Что-то она у нас многоцелевого использования получилась.
   'Положи в мой мешок, к шарам. Я нагреб туда песок. Яйцо не должно замерзнуть. Иначе детеныш погибнет'
   Я быстренько выполнила указания ящера - не хотелось бы стать причиной гибели нашего малыша.
   - А не раздавится?
   'Оболочка очень плотная. Это теперь единственная защита детеныша. Эту оболочку не прорвут даже челюсти грифы'
   Я вспомнила наш забег от этих чудовищ и впечатлилась.
   - Слушай, а как же детеныш прорвет такую оболочку?
   'К моменту рождения она истончится. Сейчас детеныш получает из неё питание для роста. Я устал. Уйми своё любопытство. Я должен отдохнуть'
   И тут же задрых. Вот же... нехороший инопланетный самец! Говорить ему трудно, а я, между прочим, не о себе беспокоюсь, а о его потомстве.
   Когда проснулись остальные, то о недавних событиях напоминал только раздувшийся мешок Шеса и его же опавший живот, а также напрочь загвазданная простыня. Я напоследок ею ещё и самого ящера протерла, аккуратно смочив его живот водой. Мы с Танюшей решили не баламутить народ информацией о яйце, потому что ожидали повышенный интерес к последнему, что ему сейчас совершенно не нужно. Скажем на обратном пути, или, вообще, дома. Но вот бросить Шеса одного я не решилась, и мои детишки умотали за последней добычей без меня.
   Я поднялась на гребень бархана и приготовилась их ждать. Мешок с яйцом прихватила с собой, чтобы никто не раздавил. Вскоре совсем стемнело и только накопители портала сияли призрачным серым светом. В их неверном свете мотались темные фигурки моих ребят. Ага, значит, выносят все наружу, скоро пойдут обратно. Я довольно потянулась и зажмурилась. Поход близится к концу, Шес удачно снес яйцо, и мы возвращаемся. Хорошо...
   Оглушительный гром грянул совершенно неожиданно для меня. Я пораженно распахнула глаза и глянула на небо. Звезд видно не было, сплошная черная пелена, из которой били серебряные молнии с треском, шумом и диким грохотом. Причем только над кромлехом и целенаправленно внутрь него. Казалось, что его накопители притягивают этот кошмар. Господи, там же дети!
   Я вскочила на ноги, рядом оказался тяжело дышащий ящер.
   - Что это такое? - проорала я, перекрикивая эту канонаду.
   'Портал активируется', - пораженно прошептал ящер.
   Нет, только не сейчас. Пусть дети уйдут!
   Мы с Шесом бросились бежать одновременно, только он значительно быстрее, чем я. Он за мгновение превратился в размытую черную молнию, исчезнувшую за гребнем бархана.
   Я спотыкалась, падала, но упорно бежала к порталу. Самое ужасное, что никаких фигур возле него и близко не было. Активированные накопители освещали близлежащую территорию не хуже прожекторов. А ещё эти молнии сверху...
   Когда я подбежала к груде брошенных вещей, Шес уже пытался пробиться внутрь. Защитное поле его не пускало, плотно мерцая серебристыми волнами.
   - Что? - прокричала я.
   Он оглянулся.
   'Береги детеныша'
   Резанул себя когтями по животу и окровавленной лапой со всего маху проткнул защитное поле, а потом его просто втянуло внутрь. И в этот же момент защита стала прозрачной и я увидела: остов вагона, забившихся внутрь детей и одинокую фигуру Гриши Рябкина, стремительно метнувшегося к Шесу. Но Гриша не добежал, потому что Шес дернулся вперед и буквально отшвырнул мальчишку к стенам вагона, а сам завалился на спину.
   - Не-е-е-е-т!!!!
   Портальный камень засиял нестерпимым белым светом, я на мгновение просто ослепла, а когда проморгалась, то вокруг не было ни души. Вообще не было ничего - ни раскуроченного вагона, ни моих детей, ни этих чертовых молний. А вот Шес был. Валялся темной грудой на полпути к алтарю, а вокруг уже клубились песчаные воронки.
   Я попыталась протиснуться внутрь, чтобы вытащить его, но защитное поле меня не пустило. Почему? Все же уже закончилось?.. Только теперь обратила внимание, что держу в руках мешок с яйцом. Прижав его к груди, рухнула на песок. Ноги совсем не держали, а в голове пустота - ни мыслей, ни эмоций.
   Так надо собраться, как там Шес преодолел этот чертов барьер? Ага, нужна кровь. Я аккуратно отложила мешок в сторонку, выхватила из кармана перочинный нож и, ломая ногти, стала его открывать. Вспотевшие пальцы безрезультатно скользили по узкой полоске металла. Черт, кто ж придумал такую тугую конструкцию?!
   В тот момент, когда лезвие наконец-то выскочило, накопители опять сверкнули, только уже черным светом, и я с ужасом увидела, что Шеса на поверхности уже нет. Не успела...
   А из портала наружу рванулся маленький светлячок. Он легко преодолел защитный барьер и подлетел прямо ко мне. Я почему-то отреагировала на это совершенно идиотской улыбкой и даже протянула к нему руку. Он оценил мое дружелюбие и тоже потянулся ко мне, но потом вильнул в сторону и прямиком кинулся к моему мешку.
   - Нет, туда нельзя!
   Но светлячок проигнорировал мой вопль и шустро втянулся внутрь. Я судорожно развязала тесемки и вытряхнула все наружу. Светлячок пропал, только оболочка яйца ещё тускло светилась золотистым светом, а потом и это погасло. Все стало, как раньше, но что-то же проникло внутрь?! И что? А может, кто? Кто вселился в ещё не рожденного малыша? Не из тех ли монстров, опасаясь которых Шес и заселил портал червяками?
   И этого не сберегла...
   Я упала на колени и от бессилия взвыла.
   Как же всё глупо и бессмысленно.
   Жить хотелось все меньше...
  
   Эпилог.
  
   Земля, Российская Федерация, г. Нижний Новгород, 31 августа 2012 года, 22-40
  
   Такой подставы от жизни Григорий Рябкин даже не планировал. Не сказать, что не ожидал, но планировать точно не собирался. После всего, что с ними случилось, так подло поступать не мог никто. И ведь даже фасад начистить некому!
   Когда над территорией портала начался форменный беспредел, Гришка, на всякий пожарный, загнал всех под хлипкую крышу родного вагона. Не оставлять же их под открытым небом!
   И как назло все здесь собрались! То мотались туда-сюда, а то приперлись разом. И ещё Мишка раскомандовался: 'Навались разом! Сейчас закончим и можно валить. Поднажмем!'. Кто его за язык тянул?!
   Нет, сам Гришка суевериями не страдал, но и судьбу понапрасну не гневил. Правильно бабка вечно талдычила: 'Молчи о планах, не смеши бога'. Эх, что уж теперь-то...
   Гришка зло выкрутил мокрые вещи. И что делать?
   Он сразу попытался покинуть портальную площадку, но защитное поле, хрень инопланетная, не только помутнело, но и фиг пробьешь. Даже приблизиться не давало, отшвыривало в сторону. А тут ещё девки развопились, как полоумные: 'Отойди! Шарахнет! Не надо!'. Не, можно и наплевать, но нервы-то не железные.
   А тут наконец-то Шес прорвался. Гришка подорвался ему на помощь, так и ящер его отшвырнул со всей дури. Рябкин так спиной приложился о стенку вагона, что аж в глазах потемнело. Хотел послать дурного ящера вдоль и поперек (все равно Ансергевна не слышит), так тут всё так завертелось, что не то что говорить - дышать стало трудно, и опять этот свет кругом.
   Ну, а следующей была река. В неё свалились: и вагон, и его временные обитатели, и сам Рябкин со смачным таким 'бульком' хлопнулся.
   И кому сказать - первая мысль у Григория была не 'Где мы?', а 'Класс! Воду искать не надо!'. Это потом уже он нырял, помогая остальным покинуть железную ловушку, и так наглотался, что на две жизни вперед напился водички. Хорошо ещё, что вагон свалился прямо возле берега, и нырять пришлось не глубоко. Но ребята тоже воды наглотаться успели. Вон, Элька до сих пор в себя никак не придет.
   Гришка вздохнул.
   - Чё делать будем? - подсел к нему ближе Петров.
   - А я знаю? - вызверился на него Гришка и тут же усовестился - Мишка не виноват, чего на него-то орать? - Все здесь?
   - Угу, - буркнул Мишка, протряхивая свои мокрые штаны. Хотя какие это штаны? Так, обрезанные выше колена шорты с рваными краями. У самого Гришки комбинезон тоже дышал на ладан, а футболка уже давно годилась только на тряпки. Носил, потому что другого ничего не было. - Ты ж сам два раза всех пересчитывал.
   Ну да, пересчитывал и переспрашивал, а то после этих вывертов и катаклизмов мало ли кто мог подселиться в беспамятные тела?.. Но, вроде, все подтвердили самих себя.
   Гришка глухо застонал. Как не гони от себя мысли, а они, окаянные, лезут без спроса. Все здесь, кроме неё. Анна Сергеевна осталась там, на этой долбанной Присоске. Чтоб эту чертову планету черная дыра всосала! И как её оттуда вытягивать? Да не Присоску, а классную.
   - Вы по времени прикинули? - спросил он у приятеля.
   - А чё там прикидывать? - отмахнулся Мишка. - Вон метромост с дырой посредине, народ метушится внутри, как подорванный, вот наша родимая Ока, а по берегам - Нижний. Откуда улетали - туда и приземлились. Отсюда уходить надо, а то наткнутся на нас, таких красивых - то ли бомжей, то ли наркош, проблем огребем... Мы хоть и далековато от моста, но вагон падал громко. Навряд ли это событие пропустят. Хоть и темно, но народ по той стороне ещё должен шастать. Это здесь почти все дома снесли, а там кто-то да заметил наше появление. И волна нехилая была...
   Да, Петров прав, надо сваливать, но как же она? Может, её тоже перенесет? Чуть позже. Надо только подождать. А то свалится в воду - кто ж её спасать будет?
   - Уходите, - принял он решение, - а я ещё посижу.
   - Гриш, не дури! - примирительно ткнул его в плечо Петров. - Ничего ты тут не высидишь. Валить надо всем. И так с родаками проблем будет выше крыши. Надо им наш вид как-то объяснять, а это ещё тот гемор назревает. Завтра все обсудим и будем думать.
   Гришка кивнул.
   - Прав, но я не могу. Пойми, ты! - жарко зашептал он в лицо отпрянувшему Мишке. - Не могу! Это ж я её там бросил! Я!
   - Так, охолонь, командир! - к ребятам подскочил Сергей. - Никто ни в чем не виноват. Так получилось. Если бы могли - не оставили бы. Она там не одна. С ней Шес. Вытянет.
   Гришка опять застонал, обхватил руками голову и глухо рявкнул:
   - Да нет там Шеса! Он за нами в кромлех рванул, а назад не вырвался! Она там одна осталась.
   - Не одна, - вклинилась в разговор Танюша, безучастно сидевшая в мокром платье прямо на траве. - Шес яйцо сегодня днем родил. Ансергевна с ним все время ходила.
   От такой новости выпали в осадок все.
   - Как яйцо? - возмутилась тихо плакавшая до этого Маринка. Даже слезы высохли. - А нам почему не сказали?
   Танюша пожала плечами.
   - Ансергевна решила, что потом сообщим. Шес после родов должен восстановиться. Он слабый был, а вы бы хороводы начали вокруг него водить.
   Светлякова обиделась.
   - Я могла бы ему помочь, как специалист. Вы ж ничего в родах не смыслите!
   - Ага, а ты великая специалистка в родовспоможении у инопланетных ящеров, - тут же съязвила Томочка.
   Маринка зашипела.
   - Так, девочки, - вскинул руки Гарик, - не хватает нам ещё вас разнимать. Угомонитесь. Гриш, надо эту вводную обмозговать.
   - А что тут думать? - подключился Колокольчиков. - Да, Ансергевна там без нас, но она человек ответственный и яйцо не бросит. Значит, вернется с ним в пещеры. Огород скоро даст первый урожай. Все мои записи там остались, она разберется. Вода у неё тоже есть. С охотой будут проблемы, но на первое время ей хватит, а дальше приспособится. Надо другое обсудить. Судя по тому, что метромост не починили, трава и земля после дождя, по-прежнему жарко, я думаю, что мы вернулись в тот же день, из которого провалились на Присоску. А там почти четыре месяца прошло. Разброс по времени приличный. Нам срочно надо искать возможность вернуться за ней. Пусть даже там пройдет и несколько лет. Как вариант можно попробовать Стоунхендж.
   - Ага, - скривилась Томочка, - так нас туда и пустят эти каменюки тревожить.
   - Не пустят туда - построим свой вариант, - пожал плечами Севочка.
   - Точно, - загорелся Мишка, - батина компания что хочешь забабахает. Надо только базу подвести. Гриш, - толкнул он друга, - кончай киснуть, давай уже действовать начнем.
   - А как вы строить собираетесь? - скривился Амир. - Ни чертежей, ни размеров. Наобум мы годами тыркаться будем.
   'Я помогу'
   От этого чуть глуховатого голоса с властными интонациями, раздавшегося в каждой голове, народ просто впал в ступор.
   - Это у меня только глюки начались? - первый раз подал свой голос Веня.
   - Не, это у нас массовый психоз начался, - успокоил его Петров. - Ты кто, белочка?
   'Почему белочка?', - удивился голос.
   - А потому что нормальным людям голоса не слышатся, - уверенно заявила Томочка. - Это у нас, наверное, последствия стресса, а мне нервничать никак нельзя. Я беременная.
   Эта новость подкосила не только Лавочкина, как потенциального папашу, но и остальных ребят. Гришка опять взвыл раненным слоном, напрочь позабыв о всяких там голосах.
   - Ты сбрендила? - накинулся он на Сунько. - Ты чем думала? Какая беременность? А ты, отец-героин! - накинулся он на Сергея. - Не мог свои гормоны в узде держать? Вы че родакам говорить будете? Вас же из школы мигом попрут, вякнуть не успеете!
   Лавочкин понуро молчал, а Томочка попыталась оправдаться:
   - Ну, мы ж не знали, что нас обратно выкинет. Так получилось. Мы, правда, не хотели...
   Гришка продолжал гневно сопеть и наливаться кровью. Тут огня подбавили и остальные.
   - Я тоже беременная, - опустила глаза Элька. - Шесть недель уже.
   - И я, - прошептала смущенная Иришка. - У меня семь недель.
   - Ну... - задохнулся возмущением Рябкин. - У меня даже слов нет! Какие ж вы всё-таки...
   - А чего это ты так развопился? - вскинула брови, молчавшая до этого Маринка. - Ты сам недалеко от них ушел.
   Гришка мгновенно развернулся к ней всем корпусом:
   - Ты на что намекаешь, родная?
   - На то самое, - дернула плечом Светлякова и ехидно добавила: - Пять недель. С хвостиком.
   - Бли-и-и-и-и-н! - взвыл Рябкин, оседая на землю. - Вот это подстава! - И тут же возмущенно вскинулся. - Ты ж говорила, что можно?!
   - Ну, знаешь!.. - взвилась покрасневшая, как помидор, Маринка. - Тебя, между прочим, никто силком не тянул. Не хочешь жениться - так и скажи. А ребенок у меня будет! Сама воспитаю! Или, вообще, аборт сделаю!
   - Я тебе дам 'сама сделаю', - подскочил Гришка. - И замуж пойдешь, и рожать будешь, как миленькая. Я всё сказал. Ну, а ты? - повернулся он к Мишке. - Тоже в папаши намылился?
   Мишка округлил глаза:
   - Гриша, не гони! Я ж тебе не ящер, чтобы яйца сносить.
   - А как же...
   Гришка не договорил, но все поняли и повернулись к Танюше. Та улыбнулась и отрицательно покачала головой. Мишка облегченно выдохнул, что не осталось незамеченным. Танюша зло прищурила глаза. Мишка в панике попытался спрятаться за Рябкина... В общем, обычные подколки обычного дня.
   - Так, а кто с нами разговаривал? - робко заметила Шурочка Азарова.
   Близнецы единственные жались друг к другу, держались в сторонке и выглядели совсем подавленно. Народ тут же вернулся на землю и озаботился насущной проблемой.
   - По-моему, - выдал после некоторого раздумья Севочка, - я этот голос узнал. Но никак не пойму, откуда он доносится и как здесь оказался.
   - И кто это может быть? - устало спросил Гришка.
   - Шес, - уверенно ответил Колокольчиков.
   Все опять застыли, а потом стали лихорадочно оглядываться, но в редких кустах поблизости никакой ящер спрятаться просто физически не смог бы.
   - И где твой Шес прячется? - скептически поинтересовался Мишка.
   Севочка вздохнул.
   - Не знаю, но это его голос.
   - Эй, чудо инопланетное! - завопил дурным голосом Мишка. - Покажись! Явись пред наши светлы очи!
   Воцарилась напряженная тишина. Все нервозно оглядывались и присматривались. И вот когда ребята решили, что им просто померещилось, на полянку медленно спустился небольшой светлячок и в мгновение ока развернулся в двухметровую сияющую фигуру, отдаленно напоминающую человека.
   'Добрый вечер', - вежливо поздоровалось 'это' с ребятами.
   Ответом ему было всеобщее молчание. Вечер обещал быть интересным...
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"