Аннотация: Жить. Быть частью этого мира... Да, жить! :)
Букет из лета
- Да, пришли вот... - Максим удовлетворенно отметил, что не ошибся, и едва заметная тропинка вывела именно туда, куда нужно. Смешанный лес шелестел листвой, поскрипывали стройные сосны, кусты лещины норовили одарить невесомой паутинкой, будто орденом завершавшейся весны.
Справа и слева тянулась потемневшая от недавних дождей бечевка, натянутая между светлыми колышками и прерывающаяся перед тропинкой, пропуская гостей на свою территорию. Этот участок леса ничем не отличался от всех прочих, кроме одной маленькой детали.
Вскоре здесь будет красоваться дача.
Так называемый подарок Максовому отцу, депутату в третьем поколении, - молодой человек поморщился, ощущая некоторую неприязнь к такого рода махинациям. Однако все уже сделано, отказываться было бы глупо.
Девушка, осторожно ступающая вслед за ним по тропинке, старалась не запачкать травой белые босоножки, разукрашенные множеством бусин, она выглянула из-за плеча Максима, обозревая территорию.
- Сколько ж тут работы! - она хозяйственно похлопала ладошкой по стволу старой березы, и, обойдя парня, вошла наконец на территорию огороженного участка.
- Чтоб только вырубить это все, нужна уйма рабочих, а техника... Дорого будет, - Оксана обернулась, серьезно глядя на молодого человека. Максим пожал плечами: смета, которую они подробно проработали с начальником бригады рабочих, вот уже неделю лежала у отца в столе - тому все некогда было глянуть...
- Мы очистим только место под дом и небольшой участок для фруктовых...
- Почему? - недоуменно дернула девушка плечом, - А эти елки так и будут тут торчать что ли?
- Это лес, Ксюш, - Макс мечтательно улыбнулся, запрокидывая голову: там, наверху, качались ветви с кружевной листвой, тонкие пальчики березы и округлые лапы сосен, при легком ветерке все это великолепие постоянно двигалось, будто в калейдоскопе перемешивая лоскутики синего-синего неба.
Парень сбросил с плеча рюкзак, оглянулся, выбирая место:
- Ну что, где тебе больше нравится?
- Холодно, - поджала губки Оксана, - На солнышко бы.
- Разве что на трассу вернуться, - усмехнулся парень, - Сесть на обочине и устроить там пикник...
- Да ну тебя!
- Тогда здесь, - решительно остановился Максим под раскидистой старой ольхой. Неведомо как это дерево, не характерное для здешнего леса, сюда забралось, но судя по массивному стволу - неплохо прижилось. Густая листва будто шапкой закрывала все вверху, зато создавалось ощущение, что сидишь под сводами зеленого дворца. Здесь не было вездесущей крапивы, только белые безымянные цветы, похожие на узкие колокольчики, степенно шевелили стебельками и листьями в такт чуть слышному ветерку.
- Ну что, нравится? - Макс расстелил мягкое покрывало, и принялся доставать из рюкзака коробочки с легкими закусками.
Оксана вполне благосклонно кивнула, опускаясь на покрывало, выдернула из веера тонких ломтиков огурца один кружочек и задумчиво уставилась на покачивающуюся травинку с толстым серым жуком на самой верхушке.
- А я бы тут все вычистила. Были бы просторные газоны, зеленые-зеленые, беседка и бассейн. Возле дома больше ничего не надо. Возьми хоть любую фирму по ландшафтному проектированию...
- Ну и зачем? - чуть резковато прервал ее Максим, - Природа все уже спроектировала, зачем это менять?
- Леса и так кругом полно, - поморщилась девушка, - Цивилизованней надо быть.
Молодой человек с досадой отвернулся, снова рассматривая зеленый свод у себя над головой. На миг ему показалось, что в густой листве мелькнуло что-то светлое, но сколько бы он потом ни присматривался - не мог ничего рассмотреть. Только птица где-то неподалеку выводила удивительные рулады, будто кто-то виртуозно играл на свирели.
***
- Нет, и не спорь! - Степан Викторович, солидный человек, старался увернуться от лезущей под ноги травы, но все равно на светло-сером его костюме уже можно было заметить несколько пятнышек сока чистотела, а золотистая пыльца одуванчиков припорошила элегантную складку брюк над туфлями, которые, кстати, тоже пострадали от дикой природы.
- Папа, тут прекрасно становится дом, смотри на планировку.
- Эта дура здоровая мне в окна упираться будет?! - солидный чиновник постоянно промакивал лицо бумажными салфетками, из-за чего все его передвижения можно было отметить по шлейфу белых лоскутиков, оброненных в траву.
- Нет, ольха окажется в десяти метрах от заднего крыльца. К тому же, ее ветки создают пышный свод, как бы естественную беседку...
- А виноградник я куда пристрою? - все еще недовольно шевелил бровями Степан Викторович.
- Справа от дома, - Макс неопределенно махнул рукой над планировкой земельного участка, - Там солнечная сторона, мы можем всю стену увить виноградом. Будет красиво...
- А представительно? - засомневался чиновник.
- Вполне! - безапелляционно заверил его сын. Максим и сам не понимал, почему так отстаивает право на жизнь той самой раскидистой ольхи, под которой устроили тогда пикник они с Оксаной. Дело было, конечно, не в сентиментальности, скорей молодому человеку нравилось само дерево, оно поражало своим величием и неуловимой, свойственной только шедеврам природы, грацией.
Рабочие сновали по участку, гудели машины, расчищая место для закладки фундамента, чуть заметная тропка, ведшая со стороны трассы была уже разъезжена массивными колесами в необъятную колею. К сожалению, как бы ни хотелось - оставить полностью природную обстановку никак не удастся. Дом должен быть окружен нешироким газоном, чтобы солнечный свет беспрепятственно проникал в комнаты, к тому же еще будет несколько заасфальтированных дорожек и мини-стоянка - на случай приезда важных гостей.
Фактически, ольха осталась единственным лесным деревом, оставшимся целым возле дома. Строительство отец развернул широкомасштабное - чтобы закончить как можно быстрее. Он вложил в это все свободные средства, что совершенно не устраивало маму. Впрочем, ей тоже хотелось бы выезжать периодически к "цивилизованной природе" - поэтому и ей пришлось смириться.
Окидывая взглядом бурную деятельность рабочих, Максим уже не раз ловил себя на мысли, что ольха смотрится посреди этого технологического беспорядка совершенно неуместной. Теперь уже ему не казалось, что отец ошибался, но и дать указание выкорчевать дерево Макс не решался. Мешало что-то.
Бригадир тоже бросал косые взгляды на припорошенное строительной пылью дерево, вокруг которого, как резвый конь, гарцевал подъемный кран, пытаясь подъехать поудобней к нужной стороне стройки.
- Может - ну его, а? Дерево это? - Максим вздрогнул, потому что не заметил, как бригадир Петрович незаметно подошел, отряхивая не слишком натруженные руки.
- Природа, - упрямо ответил парень, с тоской наблюдая, как кран задевает ветви ольхи, безжалостно стряхивая не устоявшую под таким напором листву.
- А мои дурни говорят - дух в этом дереве живет. Представляешь? - бригадир прикурил сигарету и рассмеялся. Максим недоуменно глянул на него, ожидая пояснений.
- Ну, дух. Черт-ть его знает какой. Они ж тут ночуют. Говорят, на свирели играет им...
- Зная, сколько ваш брат выпить может - не удивляюсь, - криво улыбнулся Максим, отходя в сторону, затем помахал рукой рабочему в кабине крана и прокричал что есть силы: - Сдай влево! Влево, говорю, метров на пять!
***
Макс вернулся из отпуска и не узнал местность. Каких-то полтора месяца преобразили тут все вокруг. Исчез строительный мусор и множество машин. Природа словно бы робко возвращалась к своей прежней жизни: на вытоптанной почве начала пробиваться трава, смелый одуванчик разложил свои листья на узком бордюре заасфальтированной подъездной дорожки.
Да и сам дом, приобретя законченные очертания, уютно вписался в окружающую зелень - именно такой, каким был задуман: строгий, но и уютный, двухэтажный, с большими светлыми окнами и широкой верандой. Разумеется, это была всего лишь коробка, внутри еще предостояло множество отделочных работ.
И все-таки это уже была почти мечта.
В пахнущих шпаклевкой просторных комнатах было сиротливо без всевозможных благ цивилизации. Впрочем, в будущей гостиной уже приютился небольшой диванчик, на котором красовалась стопка одеял и большая пушистая подушка.
Душный июль клонился к закату, и Максиму пришлось распахнуть все окна в доме, чтобы впустить немного тепла и ароматного лесного воздуха. В кармане загудел телефон.
- Але... Да, привет, пап. Супер, очень нравится. А когда приедут работать над внутренней отделкой?.. М... Ну я побуду тут тогда, может, до понедельника, со скважиной ведь разобрались? Ага, сейчас посмотрю воду... Течет!... Что?... Ну не знаю. Нет, Оксана завтра подъедет, а сегодня я не голоден. Все, давай, до скорого.
После звонкой мобильной связи звуки леса казались какими-то нереально-громкими: птицы распевали, деревья шелестели ветвями, да еще теплый ветер, запутавшийся в кронах, тихонько напевал свою песню. Лето рвалось в окна жаркими объятиями. и молодой человек в который раз порадовался, что настоял на таком "лесном" стиле оформления участка.
Разумеется, рабочие уже насыпали дорожки из мелкого гравия, ведшие в глубину участка, а дальше, почти на границе, даже выкопали небольшой котлован под искусственный пруд. И даже несмотря на то что все вокруг еще выглядело совсем незаконченным, хотелось остаться тут, провести недельку просто слушая природу, уединиться от городского шума.
Максим тряхнул головой, прогоняя наваждение - он умер бы тут за неделю со скуки. Два дня еще куда ни шло, тем более, что завтра приедет Ксюха. Неизвестно правда, согласится ли избалованная девушка заночевать в этом малообеспеченном удобствами месте, но уж день проведет точно.
Порядком углубившись в лес, парень заметил, что под густыми кронами начали собираться сумерки. Небо было еще пронзительно-голубым, но здесь, в лесу, уже повеяло вечерней прохладой, на желанную добычу слетелись комары, а в самом низу, под ногами, сумерки казались еще гуще, они скрадывали очертания веток и коряг, зрительно уравнивали ямки и холмики. Оглянувшись, Макс понял, что пора возвращаться. Он не боялся заблудиться, так как неподалеку должен находиться достаточно большой дачный поселок, но все-таки в темном лесу становилось не по себе - возможно сказывался извечный человеческий страх.
Невидимые уже ветки хрустели под ногами, и самому Максиму казалось, будто он идет как слон, и слышно его за километр. Злясь на себя за малодушие, он все-таки невольно прислушивался к звукам леса, а воображение услужливо подсказывало, что там, за деревьями непременно прячется какой-то зверь...
Увидев впереди просвет между деревьями, парень рванул с такой скоростью, что самому стало стыдно. Уже понимая, что почти добрался до дома, он усилием воли заставил себя идти медленнее, размеренно ступая по подстилке из листьев и не обращать внимания на норовящую щипнуть за лодыжку крапиву. Та, на открытом пространстве казалось значительно светлей, и парень с досадой подумал, что надо будет впредь оставлять вечером какой-нибудь свет, чтоб легче было выйти из леса.
Переступая через бетонные блоки, означавшие основание для будущего забора, Макс заметил вдруг на фоне темнеющего в сумерках кирпича что-то светлое.
Вдоль дома двигалась хрупкая фигурка, ярко и необычно выделяющаяся на общем фоне. Она не кралась, нет - просто спокойно шла по самому краешку асфальтовой дорожки, прижимая к груди что-то объемное, и оглядываясь по сторонам.
Поскольку даже отсюда и сквозь сумерки можно было различить, что фигура принадлежит женщине, Макс с любопытством пошел к ней, стараясь не издавать лишнего шума. В доме все равно нечего было взять, даже в оставленном где-то там рюкзаке парня не было ничего ценного, даже денег - кот наплакал.
Хрупкое видение уже скрылось за углом, когда парень вышел на ту же самую дорожку. Оглянулся - старая ольха приветливо качала ветвями, будто провожая его. Когда же Максим завернул за угол, он ожидал увидеть распахнутую дверь в дом. Или напротив - тщательно заметенные следы. Это все было странным, так как если бы женщина была воровкой - куда проще было влезть в открытое окно.
Все оказалось куда проще. Неожиданная гостья сидела, поджав ноги, на само верхней ступеньке веранды, чуть привалившись плечом к ажурному деревянному ограждению, и просто чертила что-то пальцем на камне. Рядом с ней рассыпался по ступеньке большой букет цветов. Присмотревшись, Макс с удивлением понял, что это все были лесные и полевые цветы - ромашки, иван-да-марья, молочай и еще что-то мелкое, разноцветное, безымянное...
Незнакомка подняла лицо, и оказалась значительно моложе, чем Макс ожидал. Он остановился в нерешительности, не зная, зачем пришла девушка. Начинать разговор с глупостей вроде "Вы к кому" или "Как вы здесь очутились?" казалось просто кощунственным, потому что лицо девушки было открытым, к тому же она улыбалась - широко и искренне. Молчание затянулось бы, но тут незнакомка собрала с веранды цветы, и, легко взвившись на ноги, почти бегом двинулась Максу навстречу. Уже через мгновение она вложила охапку цветов ему в руки, все также улыбаясь.
- Кто вы? - обрел он наконец дар речи.
- Оллья, - прощебетала девушка, и этот звук был похож на птичью трель.
- Это имя? - растерянно уточнил парень, - Очень приятно... - незнакомка не дала ему договорить, она указала на цветы.
- Это тебе.
- Спасибо... - раньше, чем он смог что-либо еще сказать, девушка завернула за угол и пропала из поля зрения. Когда Макс бросился за ней, он увидел только гаснущий в сумерках светлый силуэт, и с досадой одернул себя.
Кем бы она ни была - бессмысленно было гнаться за ней. В любом случае она знала что делает.
Обескураженный Макс, переложив охапку цветов на сгиб локтя, поднялся по ступеням и подергал дверь. С досадой вспомнил, что запер ее, и отправился на заднее крыльцо.
***
Утро встречало росистой свежестью и несмолкаемым пением птиц, под чей аккомпанемент спать было совершенно невозможно. Немного недовольный Макс вышел на крыльцо, где первые робкие лучики солнца легли золотыми полосками, и бетон в этих местах стал теплым. Великолепие раннего утра прогнало остатки сна и недовольства - только чистое желание закрыть глаза и дышать волшебным коктейлем свежего лесного воздуха, утра и росы, дышать полной грудью, улыбаясь новому дню.
А на ступеньках лежал новый пушистый букет полевых цветов.
От неожиданности Макс даже хмыкнул. Оглянувшись, он не нашел больше никаких следов неожиданной гостьи - а в том что это была та же самая девушка, что и накануне, парень не сомневался. Немного удивительным было такое внимание со стороны юной и симпатичной девушки, к тому же ему не хотелось, чтобы с незнакомкой встретилась Оксана.
Подобрав букет, он поставил цветы в литровую банку, поскольку ничего более подходящего не нашел, и оставил на перилах. Разноцветье над простым полукруглым стеклом смотрелось довольно странно, и отчего-то начинало щемить сердце, потому что это мгновение, похоже, готовилось замереть и остаться в памяти: так редко, но бывает, когда мир вдруг замирает, и ты осознаешь, как близко стоит время, оно терпеливо ждет, пока именно этот момент сохранится в памяти на долгие годы, время не торопит тебя, хоть это только миг...
Когда Макс умылся и позавтракал, на дорожке раздались легкие шаги. Выйдя на крыльцо, он поймал знакомый теплый свет темно-карих глаз, и быстро обнял Оксану. Она пахла Диором, а от волос едва уловимо тянуло сигаретным дымом. На мгновение отстранившись, девушка рассмеялась:
- Ты выглядишь как абориген! Где ты выкопал эту майку? - не дожидаясь ответа, она проскользнула в дом, не умолкая ни на мгновение: - А я здесь давно не была. Пока ты там жарил телеса на берегу Красного моря я пару раз была тут, Степан Викторович чаще приглашал, но знаешь, мало удовольствия по стройке шляться.
Она снова вышла на крыльцо, оглядываясь.
- Ну что ж, уже довольно прилично. Хотя все равно выглядит как чья-то заброшенная дача - эти елки совсем не смотрятся рядом с таким великолепным домом.
- Тут будет небольшой газон вокруг, - улыбнулся Макс, - А в глубине - пруд...
- Ну а бассейн? Купаться где? - всплеснула руками Оксана.
- Купаться в реке, это ведь совсем недалеко, и вода там потрясающе чистая.
- Фу, - девушка наморщила носик, - Купаться рядом с местными?
Парень пожал плечами, желая закончить тот разговор, и повел Оксану показывать, что уже сделано. Он невольно опасался, что на одной из дорожек вдруг возникнет легкий силуэт незнакомки, но ее не было нигде видно. Только ветер в пышной шапке высокой ольхи пел подобно свирели - убаюкивающе и чуточку грустно.
Жаркий летний день, казалось, тянулся удивительно долго, но стоило взглянуть на часы, как с удивлением можно было отметить, что прошло намного больше времени, чем можно было предположить. Под зелеными сводами леса не было той удушливой жары, которая подстерегала на каждой полянке, но все-таки каждое дуновение ветерка хотелось поймать, зажать в ладони, как развевающийся платок, укутать плечи этим ветерком и бродить, бродить едва различимыми лесными тропками, болтая ни о чем.
Однако, когда ближе к вечеру, немного усталые, голодные, но довольные, Максим с Оксаной вернулись назад, их ждало удивительное зрелище. На ступеньках сидела вновь та самая незнакомка. Рядом с ней стояла немного кособокая, неровного плетения корзиночка, доверху полная земляники. Девушка сплетала волосы в косу, рассеянно проводя пальцами по блестящим в солнечных лучах прядям орехово-медового оттенка. Макс с досадой прикрыл глаза, понимая, что сейчас будет не слишком приятная сцена. Ксюша же напротив ускорила шаг, и все ее тело, чуть изменившаяся походка, напряженные мышцы делали ее похожей на хищную пантеру, готовящуюся растерзать свою жертву.
Незнакомка подняла глаза, оказавшиеся такими же золотисто-медовыми, как и волосы, и, казалось, ничуть не удивилось. Впрочем, она тут же, не произнося ни слова, взвилась с места и легким танцующим шагом скрылась за другим углом дома. Оксана рванулась догонять незнакомку, но Макс поймал ее за локоть.
- Не надо.
- Кто это? - темно-карие глаза сверкали гневом.
- Не знаю, местная какая-то, - Максим постарался, чтоб голос звучал ровно и безразлично, - Наверное она приносила раньше рабочим еду.
- Так что ей надо? - взгляд Оксаны остановился на оставленной незнакомкой корзинке.
- Может быть хочет подзаработать еще, - дернул плечом парень. Он уже видел, что подруга не станет слишком сердиться, но отчего-то захотелось вдруг просто остаться одному. Это было странным, потому что общество Ксюши никогда не тяготило его, хотя ее мнение часто отличалось от его собственного.
Девушка вздохнула, и брезгливо обойдя корзинку, пошла в дом.
- Выкинь ее, мало ли какими руками она собирала эту землянику, - донесся уже из холла ее голос.
Макс поднял корзинку, вдохнул потрясающий аромат свежих ягод и улыбнулся. Чего бы ни хотела на самом деле незнакомка, это был приятный подарок. Может быть действительно ей нужны были деньги? Что ж, не жалко... Он спрятал корзинку с ягодами в тенек, где ее заодно не было видно.
Оксана уже успела накрыть на стол, легкие закуски, нарезки, фрукты... Максим поймал себя на мысли, что ждет, когда она будет собираться домой. Разумеется, она не могла остаться на ночь в таких "нецивилизованных условиях", как выразилась сама девушка.
***
Сумерки вновь наполнили все вокруг мягкой дымкой. Казалось, они путались пушинками в ветвях деревьев, заполняя собой пространства между листьями. Легкая прохлада опустилась на плечи, заодно приведя с собой и не слишком желанных гостей, комаров. Макс накинул рубашку и джинсы, чтоб спастись от их нашествия, и бесцельно бродил взад-вперед по дорожке вдоль дома. Идя в одну сторону, доходил до поворота и бросал задумчивый взгляд на затененное крыльцо, где четким силуэтом вырисовывался стоящий на перилах букет в банке, а когда шел обратно, доходил до самой ольхи, и долго всматривался в ватные сумерки между деревьями в глубине участка. Ветер в кроне снова пел ольхе свою грустную песню и все время казалось, что если хорошо сосредоточиться, можно разобрать даже слова.
Теплыми темными листьями
Сердце твое я согрею зимою,
Чтоб тебе снились лесистые
Склоны и свет над рекою...
Максим поморщился, отгоняя глупые строчки, которые, казалось, он услышал, но на самом деле, видимо вспомнил какие-то стихи. Вечерний лес навевал лирику, но стихами парень никогда не увлекался. Тем более сейчас все шло не совсем так как он ожидал.
Незнакомка так и не появлялась, хотя Максим был почти уверен, что она должна прийти. Он уже готов был сдаться и уйти в дом, когда она все-таки появилась. Незнакомка выглянула из-за ольхи, когда парень почти дошел до нее и собирался повернуть обратно. Девушка так непринужденно улыбнулась, обнимая могучий ствол дерева, что стала похожа на маленькую девочку, играющую в прятки.
- Привет! - Макс точно помнил, что она называла уже свое имя, оно вертелось на языке, но никак не давалось - то ли Ольга, то ли Олеся...
- Ты меня искал, - непрямую, ничуть не стесняясь, спросила девушка. На сей раз ее волосы не были собраны в косу и свободно рассыпались по плечами. Почему-то казалось, что они должны быть кудрявыми, но золотистые даже в этом неверном свете прядки были совершенно прямыми, словно накидкой растекались они по плечам, доходя почти до талии.
- Ага, - с улыбкой кивнул парень, - Кудесница леса Олеся...- он достал из кармана несколько купюр, - Спасибо тебе за землянику и цветы, хотя я совсем не разбираюсь в них.
Он протянул деньги, но девушка даже не взглянула на руку. Чуть наклонив голову, она так изучающе рассматривала самого парня, что тому стало немного неудобно.
- Бери, - он сделал шаг к ней, но Оллья тоже отступила на шаг, продолжая улыбаться. В ее улыбке добавилось что-то печальное, совсем как песня ветра в кроне ольхи.
- Ты не дал разрушить мой дом, - чуть слышно сказала она, - Я лишь хочу сделать и для тебя что-то хорошее.
- Какой дом? - насторожился парень.
- Мой, - Оллья ласково провела ладонью по шершавой коре старой ольхи. Она действительно была чем-то похожа сейчас на дриаду, какими их рисуют в старых сказках. Максим тряхнул головой, прогоняя наваждение, и спрятал руки в карманы.
- Ладно, как хочешь. Но ты сегодня встревожила мою девушку, поэтому не приходи больше так неожиданно, ладно?
- Ладно, - кивнула Оллья, и уже без улыбки добавила: - Только тебе с ней не по пути. Она не твоя девушка.
Макс сначала хотел сказать грубость, но одернул себя, резко выдохнул и заметил:
- Ты, конечно, очень красивая и, может тут все рабочие от тебя без ума были. Но не смей говорить мне такое... - слова растерялись и он махнул рукой, - Лучше вообще не приходи больше. А то потом еще родителей напугаешь.
Резко развернувшись на каблуках, он пошел прочь, стараясь убедить себя, что это ветер в пушистой кроне ольхи шелестит листьями так похоже на тихие рыдания.
***
С Оксаной они и впрямь расстались. Макс болезненно кривился от каждого упоминания о своей бывшей девушке, потому что расставание не было гладким. Впрочем, как и следовало ожидать. Ледяная стужа пронизывала мир за окном, когда он ночами просиживал у компьютера. Не так чтоб особенно ему там что-то нужно было... Обычно играл или бродил по просторам интернета. Две хорошие знакомые, которые поддерживали его виртуально, как это ни было смешно, носили ники Дриада и Нимфа. Макс подшучивал над ними, и не всегда по-доброму, но самому от этого не становилось лучше.
Ему и самому казалось нелепым, что половину зимы он вспоминал слова случайной знакомой, Олльи, о том что они не будут вместе с Оксаной. Странно, но ему казалось тогда, что Оксана влюблена в него до беспамятства, а сам он всего лишь позволяет себя любить. На деле же вышло на оборот, и каждый морозный узор на окне, да что там - казалось весь мир насмешливо улыбался Максу вслед - как глупо, оказывается, выглядели все его планы и расчеты.
Ну и конечно, Оллья. Макса так и подмывало вернуться и спросить у девушки, откуда она знала. И вообще, кто она такая на самом деле. Сердце леса - звучало для него ничуть не менее нелепо, чем любая детская сказка. Бред, конечно, но...
К тому же он ее обидел.
Когда работы в доме были закончены, родители провели там весь сентябрь, и Макс даже не пытался приехать, хоть ему и нравился этот уголок. Только спросил однажды отца, как у них там атмосфера. Даже солидный Степан Викторович не нашелся, чем раскритиковать дачу. Им с мамой все очень нравилось там.
Когда стало проще признать себя сумасшедшим, нежели сидеть дома, Макс решил ехать. В принципе, ему было даже безразлично, найдет ли он таинственную Оллью. Больше, наверное, хотелось просто взглянуть на полюбившиеся места.
Пока шел от трассы к дому, едва не заблудился, а уж промерз до самых костей. Мороз не давал ни на мгновение расслабиться, правда в лесу ветер не был таким жестоким, но все равно лицо казалось ледяной маской. Максим первым делом, конечно, пошел в дом.
В последний раз, когда он был здесь, внутри были только голые стены, стол и одинокий диван. Теперь же дом полностью преобразился: ковры и мебель, уютная обстановка, широкие камины, которые, как он убедился, вовсе не были декоративным украшением. А из окна уютной комнаты так приятно было смотреть на заснеженный лес... Горячая чашка с чаем обжигала ладони, но Макс не обращал на это внимания, с наслаждением потягивая ароматный напиток. Она смотрел из окна кухни на неловко раскинувшую голые ветви ольху и понимал, что конечно не найдет сейчас случайную знакомую. Проще было, конечно, остаться в теплом доме и не соваться на мороз, полежать у камина с книжкой, отдохнуть от волнений последних недель, да заодно и от самого себя отдохнуть.
Однако парень нехотя отставил опустевшую чашку и снова облачился в тяжелую верхнюю одежду. Бредя по дорожке вдоль дома, он вспоминал тот вечер, когда они поссорились с Олльей и невольно искал ее взглядом, понимая, как глупа была сама идея отыскать ее. Да и, собственно, ему ничего не было нужно от девушки.
Начинало темнеть, зимние сумерки были совсем синие, необыкновенные, они оттеняли белый снег, прятали последние лучи кроваво-красного солнца, и снег переставал играть сияющими блестками. Мир вокруг наполнялся звуками и тенями. Казалось, лес продолжает жить своей жизнью, он не выглядел ни спящим, ни даже дремлющим. Деревья шептались о чем-то своем, похрустывали на морозе ветки, ветер стряхивал с них снег и покрывал заодно голые прутики берез узорчатым инеем. Окна дома, где Максим оставил гореть свет, манили теплым золотистым сиянием, и сам дом как нельзя более кстати вписывался в окружающую красоту. Все вокруг казалось новогодней открыткой, волшебной картиной, собравшей в себе самые лучшие представления человека о зимнем пейзаже.
В очередной раз остановившись у старой ольхи, Макс стянул с руки перчатку и прикоснулся к шершавой коре дерева. В складках ее притаились островки снега, да и сама кора напоминала сейчас камень - холодная, твердая, невозможно было представить, что под ней тоже билась жизнь, готовая взорваться зеленью уже через три-четыре месяца...
Снова показалось, будто кто-то играет на свирели - чуть слышно, где-то на грани с фантазией лились звуки грустной песни. Снова, как и тогда, летом, показалось, что вот-вот разберешь слова. Максим даже постарался вспомнить те строчки, что пришли ему тогда на ум, но не смог.
Пальцы совсем закоченели, ион поспешил снова надеть перчатку. Запрокинув голову, Максим долго-долго смотрел в переплетение заснеженных ветвей, между которых мелькало еще не успевшее обрести темно-синий цвет, небо. Там, между веток также можно было разобрать призрачный отблеск парочки ранних звезд... В такт воображаемой музыке вдруг пришли слова, будто мягкий голос чуть слышно напел их:
Теплыми темными листьями
Сердце твое я согрею зимою,
Чтоб тебе снились лесистые
Склоны и свет над рекою,
Чтобы за звездами синее небо,
Чтобы в ладонях - кувшинки,
Только услышать из уст твоих мне бы,
Что больше не держишь льдинки -
В сердце твоем, что укутаю травами,
В сердце, что песней пленю я...
Только вернись, пусть окажемся правы мы
Оба. Звезду не ищи другую.
Музыка еще продолжалось, а у Макса закружилась голова, и он крепко ухватился за ствол ольхи, но не опустил голову, продолжая смотреть вверх, будто там был ответ на его вопросы и...
- Оллья, - неожиданно для самого себя, чуть слышно произнес парень, - Прости меня, ладно? Прости меня и... Возвращайся.
Далекие звездочки, запутавшиеся в ветвях, будто стали ближе, небо перевернулось. Поняв, что сейчас упадет, Макс быстро опустился на колени прямо в густой, не тронутый ничьими следами, снег.
Зря, наверное, он подумал, что такие чудеса бывают на свете.
Сердце леса, надо же...
Он не решился снова посмотреть вверх, но и мелодия теперь пропала. Если она вообще была.
Максим быстрыми шагами направился в манящий медовым светом окон дом. Теплом окатило щеки после мороза, и парень понял, насколько успел продрогнуть. Теперь из дома совсем ничего не было видно - за окнами было так темно, что даже становилось жутковато. Зато комната, встречающая камином, горячее какао и бутерброды - все это могло сделать вечер совсем уютным.
Это казалось довольно странным, но наконец-то в душе воцарился просто покой, волнения и навязчивые мысли будто бы остались там, в темном зимнем лесу. Макс уснул прямо на ковре.
Когда проснулся, зимнее солнце вовсю светило в окно, снежное покрывало сверкало и переливалось, оно горело такой белизной, что больно было смотреть. Макс улыбнулся чудесному утру, и принялся собираться. Пора было возвращаться домой. Снова все прошло не так как было запланировано, но все-таки на душе стало куда спокойнее, хотелось просто радоваться жизни и не думать больше ни о чем в прошлом.
- Это и называется - жить сегодняшним днем? - спросил парень у своего отражения в зеркале над раковиной. Отражение задорно улыбнулось в ответ.
Быстро собравшись, Макс мысленно попрощался с домом до весны. Вряд ли он еще приедет сюда зимой. Красиво здесь, конечно, но очень уж холодно на улице, а в доме целыми днями сидеть тоже удовольствия мало.
Стоило выйти на крыльцо, холодный воздух обжег легкие, ветер бросил в лицо несколько снежинок с карниза, и ослепляющая белизна снежного покрова заиграла солнечными бликами. Макс улыбнулся, вдыхая полной грудью ледяной воздух, но вдруг замер, не в силах поверить собственным глазам.
На нетронутой снежной перине, покрывающей ступени крыльца лежало самое настоящее чудо. Переливающийся солнечными блестками снег смотрелся вокруг этого великолепия неуместно, завораживающая красота жизни на холодном покрове выглядела миражом.
Этот был не таким, как летом, совсем маленьким. Синие васильки, среди которых мигали ярко-розовыми звездочками дикие гвоздики и проглядывали то тут, то там ярко-голубые глазки лесных незабудок. Маленькое живое чудо посреди ледяного царства зимы.
Едва осмеливаясь коснуться этого чуда, Макс осторожно собрал цветы, обжигая пальцы снегом. Утихший ветер теперь едва шевелил тоненькие стебельки у Макса в ладони.
- Спасибо, - непослушным голосом только и смог сказать он, - И где ты их взяла?
Но Олльи, конечно, уже не было здесь. Только легкие следы вели прочь от крыльца, за угол дома и дальше, к старой-престарой ольхе...