Бабакин Валентин : другие произведения.

Пехотинец империи (Глава 1-9)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.11*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга закончена. Есть. много изменений. Нет некоторых героев. Новое название "Талисман для героя" Она здесь

   ПЕХОТИНЕЦ ИМПЕРИИ
     
      Глава 1
     
      ЗАВОД
   Отложи на завтра, то, что можно сделать завтра.
  
     В этот день я ехал на собеседование без всякой надежды на успех. Похоже, что потенциальные работодатели с кем я ранее имел разговор, наводили обо мне справки, и всякий раз я получал вежливый словесный пинок. Решив, что показывать себя в лучшем виде больше не имеет смысла, я надумал поработать эдаким клоуном и не стал надевать свой единственный деловой костюм при белой рубашке и галстуке. На этот раз мой наряд нарочито вызывающе состоял из потертых до дыр шортов с рисунком ткани в крупную зеленую с красным клетку, видавших виды кроссовок, синей футболки с изображением какой-то искаженной клыкастой рожи и непонятной надписью на английском. Ансамбль моего пестрого одеяния дополняли темные очки, седлающие едва заметную горбинку носа.
   Свое старое авто я оставил с пустым баком на стоянке возле дома и поехал на автобусе, ибо не желал тратить последние деньги на бензин.
   Офис не произвел на меня впечатления. Похоже, что эта контора заехала сюда в первый этаж новостройки примерно за час до моего визита. Холодные стены здесь еще дышали свежестью краски, навесной потолок светился белизной, голые окна раскрывали картину на стройку жилого дома, где работал башенный кран.
      Здесь присутствовали два дешевых стола, да несколько блестящих металлом офисных стульев. За одним из столов возле стены слева от входа скучала моложавая особа типа брюнетка. Завидев меня, она нагло улыбнулась, но тут же навесила на свою размалеванную физиономию серьезный и проникновенный образ Марии Магдалины. За вторым столом, пустым, как посадочная полоса аэродрома, в пятерке метров прямо по моему курсу разместился человек средних лет, темноволосый, худощавый некрупных габаритов. Он пытливо пронзил меня взглядом черных глаз, да так будто сверлами перфораторной дрели продырявил, затем привстал, подавая ладонь.
      - Михаил Менделеевич Ушлович.
      - Назаров Валерий, - в свою очередь представился я.
      Ушлович проявил из себя голливудскую улыбку и показал рукой на стул.
      - Присаживайтесь.
      Я не возразил.
      - Чай? Кофе?
      - Пожалуй, кофе.
      - Танечка, две чашечки, пожалуйста.
      - Хорошо, Михаил Менделеевич.
      За моей спиной послышался перезвон посуды.
      Ушлович вновь улыбнулся. Я сохранил серьезную мину и выжидающе посмотрел на него. За внешней приветливостью и мягкостью этого человека явно прорисовывалась твердость характера. Словно взведенный боек пистолета, жесткий и неумолимый, готовый ударить по капсюлю непредсказуемо и в любой момент он держал меня под прицелом своих черных, как ночь глаз. Я решил не ждать "выстрела" и сработать на опережение.
      - Чем занимается ваша контора?
      Брови Ушловича немного вздернулись от удивления. Похоже, что он не ожидал такой наглости от претендента на работу, приглашенного на собеседование. Я же себя таковым на этот раз не считал. Мне, собственно, было абсолютно все равно, что последует далее.
      - Итак, чем же занимается ваша контора? - повторил я вопрос.
      За спиной послышались шаги.
      - Кофе, пожалуйста.
      Танечка поставила на стол две маленьких чашечки. Я пригубил. Кофе был, помойного качества.
      - У нас очень серьезная фирма, - многозначительно произнес Ушлович, - Московская фирма. Называется "Союзрегионстрой". Наш филиал представляет ее в этом городе. Мы являемся заказчиками по строительству завода металлосплавов. Слышали о таком?
      Я молча кивнул, хотя не знал о нем ничего.
      - Еще бы вы не слышали! Наша стройка поддерживается правительством. Сроки ввода очень сжатые. Компания - инвестор выкупила один из крупнейших цехов Сибирского машиностроительного завода.
      - Бывшего завода, - уточнил я.
      - Да бывшего, - согласился мой собеседник. - Былая мощь, намеченная в планах, канула в лету вместе с величайшей державой мира.
      - Да уж, - хмыкнул я. О Сибирском машиностроительном заводе мне было известно, как о стройке стратегического объекта за стенами громадных цехов коего, помимо продукции мирного назначения планировалось собирать новейшие танки. Все планы рухнули в годы перестройки.
      - И чем я могу быть вам полезен? Я никогда не строил заводы.
      - Я тоже, - ухмыльнулся Ушлович. - И что с того? Не важно, что ты строил. Важно, что еще собираешься построить, на что у тебя хватит смелости. Сам я не здешний, и касаясь вашей полезности в этом деле, скажу прямо, что мне нужен человек, хорошо владеющий графическими программами по архитектурно-строительному проектированию. Вы владеете этими программами?
   - Да, - кивнул я. - Автокад, Архикад и еще кое-что.
   - Очень хорошо! - Ушлович потер ладони. Дело в том, что проектировщик нашего завода находится в Новокузнецке, а процессе строительства на месте обязательно будут возникать вопросы по переработке некоторых узлов и деталей. В целях экономии времени мы здесь создаем рабочую группу оперативного проектирования. Как вам такая работа в составе этой группы?
   - Нормальная работа. Но все зависит от размеров оплаты и должности.
   - Прекрасно! Вы очень понятливый и конструктивный человек. Но у нас есть еще претенденты.
      - В конкурсе участвовать не желаю, - решительно произнес я, все больше наглея. Мне эта контора типа "Рога и копыта" доверия не внушала, и во мне все более проявлялось желание встать, распрощаться и покинуть данное заведение.
      - Расскажите о себе, - неожиданно попросил мой собеседник, по всему желая увести разговор в сторону.
      - А что рассказывать? - я усмехнулся. - Рост метр восемьдесят два. Вес - под девяносто килограммов. Размер обуви сорок третий. Двадцать семь лет. Не женат. Черты лица правильные. Над правой бровью шрам, полученный в драке по юности лет. Цвет глаз карий. Цвет волос русый... Не курю. Не крещенный. Выпиваю умеренно. С последнего места работы ушел со скандалом. Начальник постоянно зажиливал мне зарплату. Скотина еще та. Я ему харю начистил. Вот этим.
   Я показал крупный и крепкий кулак.
   - Ух ты! Великолепный кулак! - восторженно воскликнул Ушлович. - Вот так прямо этим и начистили! Да вы прямой и откровенный человек! Ценю! Такие люди нам нужны!
   Я тупо уставился на Ушловича, не понимая шутит тот или издевается.
   - Что вы на меня смотрите недоверчиво? - усмехнулся Ушлович. - Кулак ваш мне не грозит. Зарплату вашу я зажиливать не буду. Как это говориться и волки будут целы и овцы сыты.
   - Наоборот, овцы целы, - поправил я.
   - А неважно, - Ушлович махнул рукой. - Кто тут овцы? У нас все волки. У нас тут все серьезно.
      - Если серьезно, то ближе к делу. Какова цена вопроса вашей серьезности?
      - Цена вопроса? - задумчиво переспросил Ушлович, откинувшись на спинку стула, затем встрепенулся и резко подался вперед, как регбист на мяч.
      - У вас как со временем?
      - Времени хватает, - пожал я плечами. - А что?
      - Я предлагаю проехать прямо на завод. На экскурсию, так сказать. Там все и решим. Есть возражения?
   Я невнятно хмыкнул в ответ. Сказать по правде, мне было интересно посмотреть на результат гигантской стройки последних лет советской власти. Скатаю туда, а потом распрощаюсь с этим Ушловичем. Так я решил.
   - Возражение нет, - бодро заявил Ушлович и указал мне на дверь.
      За дверями офиса нас ждал серебристый корейский микроавтобус.
      - А где ваши клерки? - спросил я, усаживаясь в мягкое кресло и окидывая взглядом вместительный салон.
      - На заводе все, - ответил Ушлович, устраиваясь рядом с хмурым водителем и махнув вперед рукой. Автомобиль резко рванул, как разгоряченный конь.
      - И много их?
      - Кого?
      - Сотрудников.
      - Пока немного, но мы набираем штат.
      - И каков будет штат?
      - Под тридцать единиц.
      - Негусто.
      - Зато зарплата будет густая, - хохотнул Ушлович. - Сколько бы вы хотели?
      - Много.
      - А много это сколько?
      - Все будет зависеть от поставленных передо мною задач.
      - Хороший ответ.
      Завод располагался километрах в двадцати от города. Ушлович мне что-то восторженно объяснял по дороге, Я изредка ловил его фразы краем уха, а сам через мобильник вышел в Интернет, через поисковую систему отыскал нужную мне информацию и углубился в чтение:
      ...строился как самый крупный завод тяжелого машиностроения в СССР. Проект завода разрабатывали 25 институтов.
      Во время строительства завода были впервые отработаны многие технологические процессы, которые в будущем будут приняты на вооружение при возведении других объектов. Завод оснащался самой передовой зарубежной техникой, включая станки из Японии, Голландии и Швейцарии. Персонал завода проходил длительные стажировки на предприятиях других стран. На момент сдачи в эксплуатацию завод был самым современным предприятием машиностроения в СССР.
      Общая площадь завода под крышей 830 тысяч квадратных метров. От города специально ходила электричка до завода.
      Производилась тяжелая техника для работы в карьерах.
      По слухам имелась подземная сборочная линия для производства танков.
      В 1994г. Завод был приватизирован, большая часть цехов брошена
  
   * * *
     
  
      Город оставался за спиной. Машина катилась по гладкой трассе с разделительной полосой. Еще пара-тройка километров, затем сворот направо, и колеса затряслись на жестких выбоинах. Дорога здесь по всему не ремонтировалась с прошлого столетия. Мы разминулись со встречным одиноким стареньким грузовичком, будто вынырнувшим из советского времени и медленно покатили через кочки и рытвины далее. По сторонам дороги раскинулись пустыри. Через асфальт кое-где пробивалась чахлая трава. Вскоре справа потянулся высокий бетонный забор.
      - Дорогу отремонтируем, - бодро заявил Ушлович. - подъезд к заводу должен быть, как в кремль! Здесь у нас иностранцы будут приезжать, контракты заключать. На открытие завода самого Президента пригласим.
      - Траву покрасим, - хмыкнул я себе под нос.
      - Что? Не понял? - Ушлович наклонился ко мне.
      - Да так, ничего. Размышления вслух. И когда планируете запустить завод?
      - Первая очередь уже через два года.
      - А проект готов? Прошел экспертизу?
      - Нет. Выполнено только обоснование инвестиций. Более, того скажу, что еще не решены вопросы с предоставлением дополнительных земель, не выданы технические условия и не получены необходимые предварительные согласования по размещению предприятия.
      - Тогда я вам скажу, что сроки строительства более чем нереальны.
      - Еще как реальны, - серьезно произнес Ушлович. - И я надеюсь, что вы внесете в наше дело свой посильный вклад.
      - Я не господь-бог и не чародей.
      - Вы так думаете? Человек зачастую многое о себе не знает. Я вижу ваш потенциал.
      - Благодарю за комплимент, но даже дьяволу нужны немалые средства, чтобы решать вопросы. Люди гибнут за металл.
      - Прекрасно сказано! Прекрасно! - восторженно завопил Ушлович, ухмыльнулся и машинально при этом потер ладони. - У нас пошел очень конструктивный разговор, Валерий Викторович. За цветным металлом мы не постоим. Цель оправдывает средства.
      Мы свернули направо, и вскоре наш путь перечеркнул шлагбаум. За ним вдали прорисовался прямоугольный силуэт громадного сооружения. Это был один из цехов. Несколько левее громоздился еще цех, затем еще и еще... Эти чудовищные по размерам сооружения ломали горизонт. Несколько труб пронзали небо.
      Дюжий охранник в черном окинул взглядом наш автомобиль. Шлагбаум приподнялся, и мы покатили дальше, уже по территории завода. По сторонам тянулся поросший бурьяном пустырь. Громада цеха надвигалась на нас, расползаясь вширь, и нарастая в высоту. Люди в этом пейзаже отсутствовали. У меня возникло ощущение, что мы попали на территорию сюжета постапокалиптической фантастики с видами гигантских останков погибшей цивилизации. Повсюду царило запустение.
      Доехали до цеха. Он закрыл половину неба. Его стены, покрытые крашеным в кирпичный цвет металлическим профилированным листом, не имели окон. Я прикинул на глаз их высоту. Пожалуй, что метров под тридцать будут.
      - Это не наш цех, - пояснил Ушлович, заметив, как я внимательно изучаю грандиозное сооружение. - Наш еще больше.
      Автомобиль свернул налево.
      "Здесь вполне можно Сталкера снимать или нечто подобное про Зону" - посетила меня мысль.
      Зона была большой. Мы миновали еще пару гигантских сооружений, прежде чем доехали до места. Ушлович не преувеличивал из хвастовства. Этот цех подавлял своей массой.
      - И сколько же он в размерах? - невольно вырвался у меня вопрос.
      - Больше чем полкилометра в длину и четверть в ширину, - не без гордости заявил Ушлович. - Прошу на выход.
      Мы выбрались из машины. Прямо пред нами распахнули черную пасть широкие ворота. Из них веяло запахами железа, электросварки и холодом. Я зябко повел плечами.
      - Пошли, - призывно махнул рукой Ушлович и нырнул в ворота. Я последовал за ним и окунулся в ледяной полумрак. Странно. На дворе лето, а здесь внутри, будто зима затаилась. Мой взор утонул в сумрачном пространстве, наполненном циклопическими конструкциями из металла, зигзагами крутых железных лестниц, ведущих куда-то вверх, эстакадами и нагромождениями каких-то непонятных форм под высокой кровлей.
      Далеко в темной глубине, что-то искрило, откуда-то доносился металлический лязг, волнами эха гуляющий под высокими фермами перекрытий, и натужный шум мотора, какого-то механизма.
      Я невольно ощутил себя мурашом в логове огромного чудовища.
      - Разбираем ненужные конструкции, - пояснил Ушлович, оглядываясь. - Не отставайте. Здесь легко заблудиться. Осторожно.
      Да уж. Шагать надо было осторожно. В пыльном бетонном полу чернели широкие прямоугольные проемы. Я на ходу из любопытства заглянул в один из них и за густой теменью в нем не разглядел дна.
      - Здесь будут печи, - Ушлович остановился и широко развел руками. - Это самый высокий пролет цеха. Сейчас мы заберемся наверх. Поднимайтесь за мной.
      Он подошел к почти вертикальной лестнице, обвивавшей стальными маршами колонну и ловко начал карабкаться по ее ступеням. Ступени были ржавые, перила тоже, впрочем, как и все вокруг. Я с неудовольствием ощутил на ладонях жесткий порошок коррозии.
      Через несколько зигзагов лестницы мы попали на узкую эстакаду, по ней добрались до какой-то двери и протиснулись в нее. Снова лестница. Эстакада. Темный низкий коридор с железными стенами. Лестница. Дверь...
      Уже вскоре я окончательно потерял ориентацию в пространстве. Где-то далеко внизу сквозь чехарду стальных конструкций просматривался нижний уровень цеха. Сверху же через верхнее пыльное остекление пробивались тусклые дневные лучи.
      Опять лестница. Ржавая дверь.
      Мы попадаем в помещение с чередой нагромождений объемных металлических коробов. Под ними я вижу с десяток электродвигателей величиною с объемные бочки. Рядом с ними непонятные для меня конструкции. Металлический пол гудит под нашими шагами, и этот гул разносится далеко вперед, туда, где сумрак темноты глотает гротескно-чудовищные формы всего этого интерьера.
      - Это вентиляция цеха, - почему-то шепотом пояснил Ушлович, будто боясь спугнуть кого-то. - Как вам тут?
      - Нормально. А что?
      - Да так, Ничего. Говорят, что здесь в последнее время появляется привидение, погибшего здесь еще при советской власти рабочего.
      - Сказки.
      - Сказка ложь да в ней намек. Уже многие видели этот призрак. Утверждают, что прозрачный такой весь и в воздухе плывет. А в это время будто, что-то на уши давит до тошноты. Да уж, место тут жутковатое. А вообще, как вам впечатление от всего?
      Я не успел ответить. Где-то далеко внизу, что-то оглушительно жахнуло. По металлу конструкций пошло гулять долгое эхо, а затем тряхнуло так, что у меня подкосились ноги и я, откинувшись назад, ощутимо приложился затылком обо что-то металлическое, да так, что у меня поплыло в глазах.
  
   Глава 2
  
   ТАНКИ
   На всякий танк найдется
   противотанковое орудие
  
   Сознания от удара я не потерял, ощутив лишь чувство бесконечного удивления и некого просветления от встряхивания мозгов. Мой взгляд, устремленный вверх, несколько секунд скользил среди сумрачных пространств под высокими стальными перекрытиями, затем я ощутил спиной холодную твердь железа и резко вскочил на ноги, при этом, не забыв приложить ладонь к затылку.
   Место прикосновения ощутимо болело, но крови не было. Я оглянулся и не увидел никого поблизости. Более того меня окружала странная тишина. Похоже, что я все же отключился на время и пролежал без сознания. Иначе как объяснить столь странную смену обстановки.
   - Эй, - неуверенно кинул я в холодное темное пространство недоуменный возглас.
   Под ногой хрустнуло. Я посмотрел вниз и увидел раздавленные очки. Они слетели с меня при падении.
   Очки были модные и стоили немалых для меня денег. Во мне начало подниматься чувство негодования. Мало того, что мое сегодняшнее собеседование в очередной раз, похоже, не принесло результатов, так я еще набил шишку на затылке и утратил столь необходимую в летнее время хорошую вещь.
   А может, этот самый Ушлович жулик?
   Я схватился за правый задний карман на шортах. Бумажник и документы были на месте. И это уже радовало.
   - Эй! Есть тут кто! - крикнул я на всякий случай. Всякий случай не отозвался.
   Да и черт с вами со всеми! - вырвалось у меня. Оставалось одно - выбираться отсюда. Легко сказать, трудно сделать. Обратная дорога потерялась для меня за все этой путаницей лестниц, переходов, дверей, эстакад, пройденных мной. Но не стоять же на месте. Я решил пробираться наугад.
   Мои шаги по железу гулко разносились в тишине. Тусклый свет, падающий откуда-то сверху, путался в сумраке. Пару раз мне пришлось пробираться почти на ощупь, опасаясь при этом оступиться и навернуться с высоты, пораскинув при этом мозгами по железу.
   Упорство мое довело меня до крутой металлической лестницы. В надежде, что спуск по ней выведет меня в основное пространство цеха, откуда уже можно будет без проблем выбраться наружу, я незамедлительно ступил на ее крутые ступени. Но мои надежды не оправдались. Преодолев лестницу, я попал в еще более непонятный для меня хаос нагромождений каких-то конструкций, остановился, выбирая дальнейшее направление движения, и увидел, как сумрак впереди едва заметно шевельнулся, проявив при этом из себя фигуру человека, лежащего на спине.
   Я приблизился к нему.
   Это была девушка. В сером спортивном костюме со своей короткой стрижкой темных волос она походила на мальчишку. Ее правая нога, была зажата по голени металлической конструкцией.
   Девушка, почти еще девчонка, молча смотрела на меня настороженным взглядом зверька, попавшего в капкан, так будто была и не рада моему появлению здесь. Без лишних разговоров я попробовал приподнять пережавшее ногу железо, и в тот же миг послышался приглушенный гул, затем все вокруг содрогнулось, как при землетрясении. Мне это очень не понравилось.
   - Ты кто? - спросила она меня, и я увидел направленный на меня ствол пистолета. Пистолет был маленький и почти скрывался в ее ладони.
   - Убери это. Не видишь кто? Спаситель твой, - ответил я. - Ты из охраны? Что происходит? Где весь народ?
   - Спаситель, говоришь, - она недоверчиво мотнула головой и спрятала ствол в карман. - Ну, если спаситель, типа Христос, то трубу найди какую-нибудь. Рычаг надо сделать. Так не поднимешь.
   Я пошарил глазами по сторонам. Трубу я не нашел и в качестве рычага применил обрезок двутаврового профиля. Он был тяжел, но и я не слаб. С его помощью мне удалось на какие-то сантиметры приподнять железо. Того было достаточно. Высвобождая ногу, девчонка отползла назад, отталкиваясь руками от пола, поднялась на ноги, а затем с трудом сильно хромая шагнула пару раз и остановилась.
   - Черт! - скривившись от боли, сдавленно произнесла она.
   Я молча подхватил ее и взвалил на плечо.
   Она задергалась, пытаясь отказаться от моих услуг.
   - Сиди тихо, - строго произнес я. - Куда идти? Знаешь?
   - Нет, - коротко ответил она.- Но надо как-то выбираться быстрее отсюда.
   Как бы в подтверждение этих слов пол под ногами вновь содрогнулся с еще большей силой, да так, что я едва не свалился вместе со своей ношей. Позади меня что-то жутко загрохотало, а рядом всего в нескольких метрах с оглушительным шумом рухнула тяжелая металлическая балка. Я рванулся вперед вместе с грузом, куда глядели глаза. Гул и грохот не стихали, более того к ним примешивался нарастающий жуткий звук, схожий с утробным рыком дикого зверя. Этот звук давил мне на голову, проникая в мозг, и я поймал себя на мысли, что начинаю терять ощущение пространства и времени, как бы растворяясь в небытие и превращаясь при этом в некую нематериальную субстанцию. Мое меркнущее сознание из последних сил направило меня вперед, и я затухающим взором увидел пред собою металлическую дверь, из-под которой пробивался едва заметный свет. Моя рука потянула ее ржавую ручку.
   За дверью меня встретило летнее небо с легкими облаками, свежий ветерок и тепло. Мои глаза, отвыкшие от яркого солнца, самопроизвольно зажмурились. Но вместе с тем в них успел отпечататься далеко не тот пейзаж, который я ожидал узреть вновь в виде тех заброшенных гротескно-чудовищных размеров мертвых цехов. За доли секунды, мои зрачки запечатлели иную картину.
   Я увидел танки. Много танков. Сотни. Они стояли предо мною в несколько рядов, эдакой железной фалангой, протянувшейся в обе стороны от меня на сотни метров.
   В тот миг я испытал чувства человека, который открыв дверь своей квартиры попадает в совершенно незнакомую чужую обстановку. Он с удивлением вертит в руках ключи, тупо озирается, а затем невольно делает шаг назад, пытаясь уйти. Поначалу я тоже вместе со своей ношей отшатнулся назад, оглядываясь при этом на дверь, через которую вошел. Но двери не увидел. Мой взгляд уперся в глухую стену. При виде столь нежданного препятствия на пути, я замер окинув его взглядом. Препятствие на сотни метров раскинулось в стороны и громоздилось над моей головой на высоту десятиэтажного дома. Вполне возможно было предположить, что это стена того цеха из которого я только что выбрался наружу. Но где дверь?!
   Как специалист архитектурных дел я отметил, что стена была возведена из навесных металлических многослойных панелей, имела весьма аккуратный вид, качественное цветное покрытие из влагостойкой краски оттенка красного кирпича.
   Я даже забыл про свою ношу на плече, а она медленно сползла с него и прислонилась спиной к стене. Я же продолжал озираться по сторонам. При этом я как бы раздвоился на половинки. Одна - ведомая любопытством, замешанным на удивлении, растерянности и ощущении опасности взирала на открывшуюся предо мною панораму. Другая же разумно - логическая противилась увиденному, при этом со все большей настойчивостью утверждая, что такого просто не может быть.
   Мне не приходилось видеть никогда подобной военной техники ни воочию, ни на фото. Танки вызывали невольное восхищение мощью и совершенством своих форм. В этих формах проявлялась жуткая сила зверя, готового порвать все на своем пути, стальными лапами и огнем. В каждом из них таилась смерть. Она смотрела на меня темнотой глазниц стволов пушек, пряталась под тяжестью широких гусениц, и чернотой брони.
   В свое время я отбывал срочную службу в мотострелковой части и с различной военной техникой был знаком не понаслышке. Но такой я еще не встречал.
   Эти танки не имели камуфляжной раскраски. Они были черны, как воронье крыло. Я предположил, что это танки-невидимки. Скорее всего черное покрытие делало их незаметными для радиоэлектронного обнаружения. Вслед за этим моим предположением, меня незамедлительно посетила мысль, что я случайно пробрался на запретную для меня территорию. Вне всякого сомнения ноги занесли меня на какой-то военный объект. Вполне возможно, что этот объект строго засекречен, а недостроенный развал завода, оставшийся с советских времен, это не более чем его прикрытие.
   - Первый, первый, я третий, - послышался у меня за спиной голос девчонки. Я оглянулся. Она держал в руке черный аппарат по типу мобильного телефона.
   - Первый, я третий. Я выбралась.
   - Ты с кем говоришь? - спросил я. - Куда мы попали? Кто ты такая?
   Она посмотрела на меня странным изучающим взглядом и ничего не ответила.
   В ярком солнечном свете я обратил внимание, что при своей испачканной физиономии, она была чертовски привлекательна.
   - Чего молчишь? Надо дальше идти куда-нибудь. Пошли.
   Я попытался вновь взвалить ее на плечо.
   Она оттолкнула меня.
   - Нам не по пути. Иди. Да не беспокойся ты. Если, что у меня оружие есть.
   - Пестик-то газовый, небось, - ухмыльнулся я.
   - Иди!
   - Как скажешь, - пожал я плечами. - Жди здесь. Найду людей и отправлю сюда.
   Она кивнула, а я быстрым шагом направился вдоль первого ряда танков. По ходу я приблизился к одной из машин и осторожно, притронулся к броне. Ладонь почувствовала холод металла, покрытого каким-то веществом. Но это вещество не было похоже на краску, скорее на тонкий слой слегка шершавого пластика.
   По-хорошему надо было тихо и незаметно двигать отсюда, пока меня никто тут не словил из охранников. За танками просматривался высокий бетонный забор, за которым сплошной стеной поднимался густой лес. Но я не мог вот так просто оставить в беспомощном состоянии человека.
   Мой путь продолжался между первым рядом боевых машин и стеной цеха. Время от времени до моих ушей доносился откуда-то металлический лязг на фоне приглушенного гула. Судя по всему, где-то активно работали какие-то механизмы.
   Пройдя с пару сотен шагов и не видя пред собою окончания танкового строя, я начал ловить себя на мысли, что это все мне снится. Но изначальную зыбкость этих мыслей распугал резкий лязгающий звук впереди, а уже в следующее мгновение я увидел, как в нескольких десятках метров от меня часть стены цеха, что была справа от меня, сдвигается кверху, открывая широкий проем.
   В лязгающий звук вмешался металлический грохот и через проем ворвался танк. Он развернулся и покатил на меня. Я отскочил в сторону и прижался к стене.
   Странно. Танк катился с жестким лязгом гусениц по бетонному покрытию, но шума двигателя не было слышно. Разве, что едва различимый свист примешивался к грохоту железа.
   Танк промчался мимо. Я же, долго не раздумывая, пробежал пару десятков шагов и нырнул в стенной проем. Открывшееся на этот раз моему взору зрелище ударило по моим мозгам нереальностью происходящего. Я увидел огромный цех, границы которого терялись вдали. Я не был особо силен в технологиях машиностроения, а более того в процессах создания танков, но тем не менее сообразил через короткое время, что здесь под высокими пролетами ферм происходит сборка этих машин. Причем этот процесс осуществляется конвейерным методом и более того он полностью автоматизирован. Я тщетно пытался различить людей среди шевелящихся гигантских механизмов и сполохов сварки. По всему здесь властвовала холодная точность автоматов и выверенная до долей секунды временная последовательность процессов.
   Не знаю, сколько прошло времени. Я же продолжал стоять и взирать на все это завораживающее действо.
   - Гражданин, вы что тут делаете?! - послышался за моей спиной голос.
   Я резко обернулся и увидел в нескольких шагах от себя двух людей крепкого сложения. Будучи в камуфляжной униформе они не вызвали у меня положительных эмоций.
   - Здрассте вам, - вежливо кивнул я, сообразив, что это охрана. - Извините, вот заблудился. Там человек раненый.
   - Вы кто такой? - грозно спросил один охранников с погонами лейтенанта.
   - Я все объясню. Понимаете. Меня пригласили на собеседование. Потом на завод. А потом я сам не понял...
   - Документы.
   - Что?
   - Документы. Паспорт предъявите!
   - Паспорт? Сейчас. Вот.
   Я запустил ладонь в задний карман на шортах и достал паспорт. Лейтенант раскрыл его, несколько секунд всматривался в первую страницу, затем стал перелистывать. Исследование документа продолжалось примерно с минуту. При этом его напарник с лычками сержанта на погонах лениво изучал меня взглядом.
   - А что за паспорт такой? - наконец недоуменно произнес лейтенант.
   - Обыкновенный, российский, - пожав плечами, ответил я. - А, разве, что-то не так?
   - Все не так. Пройдемте.
   - Нет проблем, - согласился я. - Но там человек со сломанной ногой лежит. Ему помочь надо.
   - Разберемся, - коротко произнес лейтенант. - Следуйте за мной.
   - Вы, что не понимаете? Там человек травмированный. Девушка. Пойдемте, я покажу!
   - Сначала с вами разберемся.
   - Только не вздумайте бежать, - предупредил сержант и недвусмысленно поправил ремень автомата на правом плече.
   Я отчетливо понял, что спорить с этими двумя и что-либо возражать им бесполезно.
   - Куда идти?
   Вместо ответа лейтенант ловким движением рук выхватил откуда то из-за спины черный мешок и накинул мне его на голову.
   - Спокойно, - тут же предупредил он. - Не дергайся.
   Мне оставалось только согласно кивнуть. Разве я мог возразить, понимая, что данная мера необходима для того, чтобы нежеланный гость, коим являлся на данный момент я, не увидел ничего лишнего.
   Охранники меня бесцеремонно обшарили, вытащив из карманов бумажник, ключи и мобильный телефон, затем подхватили с обеих сторон под руки и повели. Вели довольно долго, при этом я слышал, как время от времени предо мною лязгают, открываясь металлические двери.
   Наконец мы остановились. С головы моей сдернули мешок. Моему взору предстали четыре стены без окон, невысокий потолок с квадратным плоским светильником по центру, массивный стол из темного дерева и пара крепких стульев.
   Мелкие детали обстановки этого помещения не отпечатались в тот миг в моем сознании. Мне это не позволил сделать человек, сидящий за столом. Имея на плечах погоны полковника, он был серьезен, обладал массивной челюстью и тяжелым мрачным взглядом.
   Этот взгляд ударил по моим глазам, будто таран.
   - Задержан в третьем секторе, товарищ полковник! - доложил лейтенант, выкладывая мои вещи на стол. - Предъявил это в качестве паспорта. А это его остальное, - бумажник, ключи, телефон.
   - Ты как попал сюда, сынок? - спросил меня полковник, и раскрыл мой паспорт.
   - Через дверь, - не моргнув глазом, ответил я.
   - И где эта дверь?
   - Там где танки стоят. Извините, товарищ полковник, но я не хотел. Я случайно. Я понимаю, что забрел на секретный объект. Но я не специально. Там человек со сломанной ногой лежит. Отправьте людей...
   - Помолчи, - жестко произнес полковник, перелистывая паспорт. При этом его густые брови поползли в сторону затылка. Надо сказать, что он быстро справился с удивлением и вернул, убежавшие было части лица на прежние позиции.
   Я же в свою очередь начал теряться в догадках. Странно. Почему мой документ вызывает удивление?
   - Что случилось? - осторожно спросил я.
   Полковник не ответил. Он раскрыл мой бумажник и методично вытряхнул на стол его содержимое. Денег там было не много. Мятая тысяча, да несколько сторублевок. Мелочь я предпочитал с собой не таскать, складывая ее дома в свинью-копилку. При виде денег у полковника снова побежали к затылку брови, да еще вдобавок к тому отвисла челюсть.
   - Это деньги, - на всякий случай решил пояснить я.
   - Чьи деньги? - хрипло спросил полковник, разглядывая в упор одну из банкнот.
   - Мои.
   - Какой страны деньги?
   - Как это какой? - ошарашено выдавил я. - Российские. А что? Разве фальшивые?
   Полковник задумчиво потер указательным пальцем переносицу, затем откинулся в кресле и некоторое время сидел неподвижно, сверля меня глазами.
   Я своего взгляда не отвел, выражая всем видом недоумение.
   - Тааак, - задумчиво произнес полковник. - Странный ты парень. На шпиона не похож. Настоящий шпион же не дурак. Он же не будет таскать с собою всю эту галиматью и ходить в таком виде. Семиструев, я правильно рассуждаю?
   - Так точно товарищ полковник! - кивнул лейтенант, вытянувшись по стойке смирно. - Я тоже сразу обратил внимание на его странный вид в этих драных трусах.
   - Скорее всего, ты сумасшедший, - как бы размышляя, вновь задумчиво произнес полковник. - Я всегда был против свободного применения копировальной техники. Раньше, когда все регистрировалось вплоть до печатных машинок, такого идиотизма не наблюдалось. А теперь волю дали. Вот и результат. Психи сами себе документы делают, какие им заблагорассудится и деньги рисуют при помощи всяких фотожопов. Смотри же ты! А на ксиве орла с двумя головами изобразил. Тебе, что снова при царе захотелось пожить? Советской властью не доволен?
   - Какой еще советской властью?! - невольно вырвалось у меня. - Советская власть кончилась больше двадцати лет назад! А мой паспорт это паспорт гражданина России! Я гражданин России!
   После этих моих слов воцарилась продолжительная пауза.
   - Точно, псих, - шепотом нарушил ее лейтенант.
   - Псих, - кивнул полковник. - Я уже давно говорил, дирекции завода, что надо периметр конструктивно и технически усилить на восточном направлении. А они только обещают. Вот и результат. Психи начали на территорию режимного объекта проникать. А кто виноват?
   - Не могу знать, - пожал плечами лейтенант.
   - Там всегда найдут виноватого, - мрачно ухмыльнулся полковник. - Вот сдадим мы этого придурка в органы, как положено. А они выяснят, что он полный кретин. И что? Нас же на смех поднимут. Дескать, куда вы там смотрите. У вас уже дураки свободно по территории гуляют. Это хорошо, если только на смех поднимут. А могут и погоны полететь.
   - Могут, - кивнул лейтенант.
   - А нам это надо?
   - Не надо, товарищ полковник.
   - Ты его где задержал?
   - В третьем секторе.
   - Ты, что-то путаешь. За территорией ты его задержал. Он пытался на завод пройти и на работу устроиться. Но ты бдительность проявил. Обратил внимание на его этот вид в трусах. Молодец! Благодарю за службу! Ты все понял?
   - Так точно!
   - Сержант, ты тоже все понял?
   - Так точно. Понял.
   - Вот и лады, - удовлетворенно кивнул полковник. - Ты вот, что, Семиструев. Забирай это его барахло, как доказательство его сумасшествия, а его самого выводи за ворота и вызывай бригаду. Пусть его к себе забирают. Это их клиент.
   - Так точно! Это их клиент! - решительно произнес лейтенант и ловко вновь набросил мне на голову черный мешок. Меня снова подхватили с боков крепкие руки.
   - Постойте! Куда вы меня тащите?! - я, было, рванулся в сторону.
   - Не дергайся! - строго произнес лейтенант. - Иди смирно.
   Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться и послушно перебирать ногами, слыша время от времени лязганье дверей. Я шел, а в моей голове крутились бессвязные мысли. Что происходит? Куда я попал? Почему меня приняли за сумасшедшего? Я сопоставлял все увиденное здесь мною со странными фразами полковника и не находил разумного объяснения происходящему. Может быть мне это все же снится? Тогда надо проснуться. Но как? А может...
   От фантастичной мысли ударившей мне в голову подобно молнии я даже остановился, но крепкие руки потащили меня далее.
   - Да. У нас человек рехнулся. Приезжайте быстрее. Куда? Сибирский машиностроительный. На проходную. Да, - услышал я отрывистые фразы лейтенанта. Похоже, что он разговаривал по мобиле и речь шла обо мне.
   - Послушайте, а какой сейчас год? - спросил я своих конвоиров.
   - Точно дурак! - хохотнул сержант.
   - Две тысячи тринадцатый, - пояснил лейтенант. - А тебе какой надо?
   - А страна эта как называется?
   - Крайний дебил, - снова хохотнул сержант.
   - Союз Советских Социалистических республик, - вежливо пояснил лейтенант. - А ты Коля не раздражай клиента, а то буйствовать начнет. Зачем нам морока лишняя.
   Союз? Советских? Социалистических? Год две тысячи тринадцатый? Фантастика! Я вспомнил плакат в сборочном цехе танков. Слава КПСС!
   Капец! По всему я попал в параллельное измерение. Только так можно было объяснить все происходящее. И в этом параллельном измерении великая страна не распалась на осколки и не прекратила существования, а судя по виденным мною танкам и действующему заводу жива и сильна.
   - Фантастика, - невольно прошептал я.
   Мне на ум взбрели слова из русского перевода песни ансамбля Битлз "Снова в СССР" и я невольно даже запел в полголоса.
   - Медленно ныряет вниз под облака наш громадный самолёт. Он меня везёт в Москву из далека. Скоро кончится полёт. Я снова в СССР! Я очень счастлив, ребята! Снова в СССР! Узнаю знакомые места с трудом, стройки поражают взгляд...
   - Идиоты всегда счастливы, - захохотал сержант, прерывая мое пение.
   - Кто это? - послышался чей-то вопрос.
   - Рехнулся. Не выдержал рабочего темпа, - пояснил лейтенант. - Открывай. Сейчас за ним скорая придет.
   - Понятно.
   Предо мною вновь лязгнула дверь. Меня провели еще несколько десятков шагов и сдернули с головы мешок. Поначалу яркий свет ослепил меня, но уже вскоре крутанув головой по сторонам, я увидел, позади себя двухэтажное здание, сбоку от него широкие ворота в бетонном заборе, а перед собою широкую автостоянку с редкими автомобилями. По всему меня вывели за проходную завода. От ворот проходной по широкому полю вдаль уходила прямая, как стрела асфальтированная дорога, а на горизонте вдали виднелись множественные высокие строения. Это был вне всякого сомнения город. Но какой?
   - Какой это город там? - спросил я конвоиров.
   - Катманду, - вежливо пояснил лейтенант, а сержант не преминул хохотнуть.
   Вдали послышался вой сирены и вскоре на дороге показался белый микроавтобус. То была скорая помощь.
   - Быстро, - удовлетворенно хмыкнул лейтенант. - Молодцы ребята.
   Скорая помощь подъехала к воротам и остановилась в десятке метров от них. Из нее ловко выпрыгнула молодая дама в белом коротком халатике, а следом за нею неспешно выбрались двое здоровенных детин в спортивных костюмах. Один из них держал в руках моток крепкой веревки.
   - Вызывали? - спросила дама, подойдя ближе ко мне и моим конвоирам, но при этом предусмотрительно останавливаясь в нескольких шагах
   - Еще как вызывали, - произнес лейтенант. - Вот этот клиент ломился на территорию завода, желая якобы устроиться на работу. На самом деле ничего не помнит. Ни в какой стране живет, ни какой сейчас год. Несет какой-то бред. Документы при нем самопальные.
   - Неправда! - возразил я. - Меня не на проходной задержали. Я к вам попал прямо на территорию завода из другого измерения. Там у нас Россия, а здесь Советский Союз. Я не сумасшедший. Я докажу.
   - Понятно, - ласково произнесла дама и широко улыбнулась. - Сейчас вы проедете с нами. Там все и выясним.
   - Куда поедем? В сумасшедший дом? Но я не сумасшедший! Вы поймите...
   - Все будет хорошо, - дама оглянулась, и двое детин мгновенно подскочили ко мне, выхватывая меня из рук конвоиров. По всему эти ребята были профессионалами своего дела. Я почувствовал на себе их цепкие как тиски ладони.
   - Да я не сопротивляюсь. Все нормально. Отпустите, - попытался возразить я против столь жесткого обращения.
   Тем временем в руках дамы, как по мановению волшебной палочки появился шприц.
   - Мы вам сейчас укольчик сделаем, и все будет хорошо, - милым голосом объяснила она. Не успел я и дернуться, как острая игла пронзила мою кожу на левой руке, а уже через несколько секунд мутная пелена заволокла мои глаза и я откинулся в беспамятство.
  
  
   Глава 3
  
   СУМАСШЕДШИЙ ДОМ
  
   Только сумасшедший не сможет сойти с ума,
   ибо уже не с чего сходить.
  
   Очнулся я, будучи привязанный за руки к железной койке и облаченный в серую больничную пижаму. Мой блуждающий по сторонам взгляд видел помещение казарменного типа со множеством железных коек поставленных в ряды, как те танки на заводе. На койках возлежали и сидели люди в одинаковой серой, как и моя, униформе. Примерно два десятка обитателей этого места медленно ходили вдоль проходов. Взгляд у некоторых был сумрачен, у других же наоборот излучал счастье, а рот расплывался в довольной улыбке. Изредка то с одной стороны, то с другой доносился истеричный хохот и дикие выкрики типа Тарзан. Затем, кто-то запел "Из-за острова на стрежень". Вся эта удручающая глаз картина освещалась серым дневным светом, проникающим сквозь зарешеченные окна.
   На соседней койке обитал сидя и монотонно покачивался взад-вперед, здоровенный детина с бритой головой. Увидев, что я очнулся, он ощерился в счастливой улыбке.
   Я дернул руками, пытаясь освободиться.
   - И не пытайся, - детина мерзко хихикнул. - Тут крутят крепко. Буйствовал, да?
   - Позови санитаров. Пусть развяжут, - попросил я его.
   - Нельзя, - детина развел руками. - Мне боженька не велит.
   - Эй вы там! Развяжите меня! - громко заорал я в потолок, решив, что с идиотом разговаривать бесполезно.
   - Будешь орать, так тебе еще добавят. Уснешь крепко, - ощерился сумасшедший.
   - Да мне плевать! - гаркнул я. - Эй!
   - Не кричите, молодой человек, - послышалось над моим ухом справа. Я повернул голову. Рядом невесть откуда проявился пожилой седовласый дяденька в белом халате. Он участливо глядел на меня сквозь крупные круглые очки и был похож в них на филина.
   - Развяжите меня, - попросил я его. - Я же не буйствовал. Да и не собираюсь.
   - Вот мы сейчас с вами поговорим, а там и посмотрим, как дальше быть, - спокойно произнес дяденька и присел возле моих ног на краешек кровати. - Как вас зовут, молодой человек?
   - Назаров Валерий Викторович.
   - Очень хорошо! А меня можете звать Феликс Эдуардович. Я ваш лечащий врач. Скажите мне, Валерий Викторович, а где вы проживаете?
   - Я проживаю...Я живу... Я... А как называется этот город?
   - Красноярск, - спокойно ответил Феликс Эдуардович.
   - Красноярск? Странно. А мне сказали, что это Катманду.
   - Вас обманули. Назовите точный адрес вашего проживания, пожалуйста.
   - Нет проблем! Россия, Город Красноярск. Улица Карла Маркса, дом двадцать один, квартира двести сорок два.
   - Тааак, - задумчиво произнес Феликс Эдуардович. - Совпадает.
   - С чем совпадает? - спросил я.
   - С пропиской указанной в паспорте, который вы весьма искусно изготовили. Но видите ли в чем дело. Дом с таким адресом имеет место в нашем городе, но квартира...
   - Что квартира? - настороженно спросил я.
   - Нет такой квартиры в этом доме. Там всего двести двадцать четыре квартиры. Может быть вы вспомните, где проживаете на самом деле?
   - Видите ли в чем дело, - промолвил я словами Феликса Эдуардовича и аж слегка приподнялся насколько мне позволяли привязи на руках, в попытке пояснить ему, что со мною произошло. - Понимаете. Я проживаю не совсем в этом городе. Я живу в параллельном мире. А сюда попал по непонятным обстоятельствам. Здесь, как я понял, сохранился Советский Союз, а там в моем мире он распался. И сейчас я проживаю в России. И паспорт мой российский...
   - Понятно, понятно, - прервал мои объяснения врач, участливо накладывая ладонь на мою грудь и заставляя принять горизонтальное положение. - Все очень хорошо.
   - Я не сумасшедший, - убежденно произнес я.
   - Конечно, - согласно кивнул Феликс Эдуардович. - Конечно вы не сумасшедший. Вы просто устали немного. Вам надо отдохнуть. Полежите у нас с недельку - другую.
   - Недельку-другую? - растерянно спросил я. - Но зачем? Мне нужно немедленно, переговорить с компетентными людьми, занимающимися непознанными явлениями.
   - Обязательно переговорите, - улыбнулся врач. - Тут у нас много таких. У вас будет о чем поговорить.
   - Здесь таких много? - я растерянно повел глазами по сторонам.
   - Много, - радостно улыбнулся врач. - Вам здесь будет очень интересно. Не сомневайтесь.
   В тот миг, когда он произнес эту фразу, я со всей отчетливостью ощутил, кто я есть для этого человека. Сумасшедший пациент и только. Все эти мои объяснения имели для него смысл бреда больной фантазии и не более того. На его месте я вел бы себя точно так же, выслушивая россказни кого-либо о путешествиях по параллельным мирам. Все мои дальнейшие слова о том, что со мною произошло на самом деле, только укрепляли бы уверенность этого Феликса Эдуардовича в моей невменяемости. Надо было с самого начала придерживаться иной тактики разговора. Надо было рассказать ему, что паспорт и деньги я сделал для прикола, а на завод подался на спор, чтобы разыграть охрану. Да мало ли что можно было насочинять ради того, чтобы убедить этого психиатра в моей адекватности. Хотя, как знать.
   Ясно одно. Теперь я для него псих. И ничто не сможет его переубедить в обратном. А коли так, то надо играть роль психа. Причем психа тихого, дабы меня не привязывали к койке и поменьше пичкали лекарствами. Я буду вести себя очень смирно. А там видно будет, что делать дальше по обстоятельствам.
   - Что же вы замолчали, молодой человек, - ласково спросил меня Феликс Эдуардович. - Расскажите еще, что-нибудь. Например, где вы работаете.
   - Не помню, - ответил я, стараясь изобразить растерянный вид.
   - Очень хорошо. А помните, кто вы по профессии, какое у вас образование?
   - Образование? - я тупо наморщил лоб. - По-моему высшее. По-моему. Да. Я этот, как его... Архитектор я. Вот.
   - Очень хорошо. А родители ваши кто?
   Я вновь наморщил лоб.
   - Не помните?
   - Не помню.
   - Похоже, частичная амнезия, - пробормотал Феликс Эдуардович. - А что вы помните?
   - Помню, что я из России. Попал сюда из параллельного мира.
   - И все?
   - Все?
   - Понятно. Вам надо хорошо отдохнуть. Здесь у нас спокойно. Вы со временем все вспомните.
   - Очень хорошо, доктор, - удовлетворенно кивнул я.
   - Мы с вами поладим, - участливо произнес Феликс Эдуардович, внимательно глядя на меня. - Обещайте мне, что будете себя вести хорошо.
   - Непременно, доктор.
   - Вот и ладушки, - с этими словами Феликс Эдуардович ловким движением рук профессионально освободил меня от привязей. - Можете встать. Погулять по палате. Но ведите себя хорошо. Иначе мы вынуждены будем применить крайние меры. Здесь у нас жесткий порядок.
   - Хорошо, доктор, - нарочито радостно произнес я, принимая сидячее положение.
   - Ужин у нас в семь вечера. Уже скоро, - произнес врач, поднялся с кровати и медленно удалился к выходу из палаты-казармы. Возле выхода я заметил двух дюжих санитаров в белых халатах, восседающих на стульях и обращенных своими цепкими взглядами на пространство с умалишенными.
   Я вновь прилег на скрипучую кровать с панцирной сеткой и устремил взгляд в потолок, отчетливо осознавая, что нашел приключений на свою задницу.
   - Эй! - послышался шепот справа. Я повернул голову. На соседней койке возлежал худощавый паренек. Его черные глаза лихорадочно блестели.
   - Господи спаси, господи спаси помилуй, господи, - часто забормотал сумасшедший слева, монотонно раскачиваясь взад и вперед.
   - Заткнись, - резко произнес тот, что был справа, резко сел и погрозил кулаком. Сосед слева замолчал, не переставая раскачиваться.
   - Полный идиот и юродивый! - убежденно произнес худощавый.- Дошел до такой жизни в поисках бога. Пытался найти его в компьютере. Разобрал. Но бога там не нашел и рехнулся окончательно. Будем знакомы. Меня Роман зовут по фамилии Промежутченков. А тебя, я слышал Валерой кличут. Я твой базар с Феликсом просек. А ведь ты правду ему рассказывал.
   Я промолчал. У меня не было желания общаться с сумасшедшими. Но Роман бесцеремонно пересел на мою койку.
   - Я человека вижу, - таинственно зашептал он. - Я сам принц с далекой планеты Оум, оказавшийся по воле злых сил в человеческом теле. Пытался несколько раз вернуться обратно на родину через параллельные миры, но неудачно. После последнего возвращения оказался здесь.
   - Понятно, - ухмыльнулся я. - Ты иди, напиши письмо в организацию объединенных наций, что ты принц. Тебя сразу выпустят отсюда. А теперь отстань. Я отдохнуть хочу
   - Некогда мне писать. А эту организацию уже давно распустили за ненадобностью, - пояснил Роман.
   Я внимательно посмотрел на него. Сказать по правде, мне было очень интересно узнать о том мире, куда я попал, но с другой стороны получать информацию от сумасшедшего не испытывал желания. Мало ли какая бредятина у него в голове варится и кипит.
   - Ты думаешь, что я ненормальный? - усмехнулся Роман.
   - Нет. Ты попал сюда по ошибке. Если ООН распустили, то тебе надо обязательно накатать письмо в межпланетную правозащитную организацию. Иди и пиши срочно. Могу адрес подсказать.
   - А, что? В твоем мире есть такая организация? - заинтересованно спросил Роман.
   - Да, есть. Ты мне можешь письмо передать. Я когда вернусь в свой мир, обязательно опущу его в почтовый ящик, что на углу моего дома, и твое послание дойдет по адресу. Сюда прилетят инопланетяне. Они тебя освободят.
   - Идея неплохая, - согласился Роман. - Но тебе еще надо вернуться. А я так понимаю, что ты не знаешь, как это сделать.
   - Ты, главное напиши, а как уже вернуться это моя забота.
   - В тот день, когда ночь новолунием зиждется, спустился ко мне ангел небесный и длань свою возложил на мое плечо левое, дабы демона согнать и наставить меня на путь истинный, - монотонно завыл юродивый. - И просветлел я разумом своим да сердцем воспылал...
   - Да заткнись ты, скотина! - прошипел Роман.
   - Ыгы, ыгы, Воистину так, и обрящется все во веки веков и отныне, - пробормотал псих и затих.
   - Как он меня достал! - Роман обхватил голову ладонями. - Среди ночи поднимается и вот такую пургу несет. С ума можно тут сойти! Я вернусь отсюда на родину полным идиотом. Как я буду управлять своим государством?
   - Ничего страшного, - я ехидно ухмыльнулся. - Психи зачастую и управляют государствами.
   - Нет! - Роман в ужасе округлил глаза. - Ты не прав! Здесь на планете Земля великим государством СССР управляют достойные и мудрые люди! А у нас тут великим вождем после Сталина стал гениальный полководец Жуков Георгий Константинович! Он сделал из этой страны величайшее государство мира. Теперь СССР весь мир в кулаке держит. Вот так. А сегодня вождь нашей страны это Сергей Николаевич Жуков. Он внук Георгия Константиновича и мудрый вождь всего советского народа. Когда я вернусь на свою планету, то обязательно установлю дипломатические связи с СССР. А хочешь, я тебя возьму с собой? Я вижу, что ты умный человек. Ты будешь моим советником.
   - Не знаю. Надо все хорошо обдумать, - устало произнес я.
   - Конечно, конечно, - закивал Роман. - Это очень серьезный шаг.
   Я закрыл глаза, делая вид, что сплю, но ощутимый толчок по ребрам заставил меня разомкнуть веки.
   - Когда мне ответ дашь? - назойливо вопросил Роман, склонив надо мною свою изможденную воспаленно-бредовыми мыслями физиономию, и я почувствовал, как мой кулак невольно сжимается, готовый ощутимо соприкоснуться с подбородком сумасшедшего.
   - Ужин! - послышался зычный вопль со стороны двери, где сидели санитары. Он спас от рукоприкладства физиономию Романа. Но надолго ли?
   Я резко поднялся с кровати и направился на зов.
   - Кашу не ешь! Понос прохватит! - послышалось мне вслед. - После ужина продолжим беседу.
   Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас! - послышались за спиной громкие возгласы другого сумасшедшего.
  
   * * *
   Я лежал на кровати, отрешенно уставившись в потолок. На соседней койке мирно сопел во сне Роман. После ужина санитар профессионально выполнил успокоительный укол ему в задницу, избавив меня тем самым от выслушивания дальнейшего бреда сумасшедшего. Но надолго ли?
   Мне были предложены какие-то таблетки. Я сделал вид, что кладу их в рот и даже глотаю, запивая водой из стакана. После того, как санитар отошел, я незамедлительно выплюнул их.
   За окнами было еще светло. В начале июня дни продолжительны. Меж тем в палате-казарме жизнь с приближением ночи потихоньку успокаивалась. Все реже слышались дикие выкрики, песнопения, чтение стихов и прочие проявления нездорового ума. Мой сосед-богоискатель слева тоже потихоньку успокоился, перестав время от времени творить молитвы с призывами господними. Я же лежал обуреваемый противоречивыми мыслями. Что мне делать далее? Бежать? Но куда? Наугад куда подальше? Но без документов меня поймают. Но даже если и не поймают, то что я буду делать здесь? И как мне вернуться обратно? И возможно ли это?
   Мысли-вопросы извивались клубком змей в голове, и я невольно схватился ладонями за виски, пытаясь успокоится.
   - Тихо, Валера, тихо! - произнес я полголоса сам себе. - Похоже, что пока никуда бежать не надо. Не вечно же они тебя здесь держать будут. Ты им покажешь, что излечился, они тебя в конце концов и выпустят. А, может, и документы местные справят. Ты же не буйный, Валера. Тебя должны выпустить рано или поздно. Но когда это поздно или рано? Тут же можно с ума сойти рано или поздно. Но другого пути нет. Надо выздоравливать, Валера. Быть примерным сумасшедшим. Решил? Вот и хорошо.
   Приняв решение, я немного успокоился. Веки мои постепенно отяжелели, и я закрыл глаза.
   Мне приснился жуткий сон. Мне приснился товарищ Сталин. Он сидел за широким столом в большом кабинете, а я стоял перед ним, как провинившийся школьник перед завучем. Кроме Сталина за столом седели еще с десяток каких-то людей. Я присмотрелся и узнал среди них только Лаврентия Берию и Никиту Хрущева.
   - Итак, гражданин Назаров из капиталистической России, что вы можете сказать по поводу своего участия в сознательном уничтожении СССР? - спросил меня Сталин и раскурил трубку.
   - Я? Я ничего не могу сказать. Я был еще маленький, когда все произошло! Мне было в то время... Мне было... Три года мне было! Вот!
   - Три года, - Сталин усмехнулся. - Не надо сваливать на возраст свою преступную бездеятельность.
   - Но что? Что я мог сделать?
   - Помолчите, гражданин Назаров! Пусть товарищи по партии скажут. Товарищ Берия. Вам слово.
   Берия подскочил, как ужаленный в задницу.
   - Товарищ Сталин! Из достоверных источников нам стало известно, что гражданин Назаров уже в трехлетнем возрасте напевал разлагающие социалистический образ мышления песни так называемых вокально-инструментальных групп таких как "Кино", "Наутилус-Помпилиус", "Алиса" и "ДДТ". Кроме того он уже в этом возрасте предпочитал иностранную жвачку ирискам "Кис-Кис", предавался беспробудному потреблению капиталистической суспензии под названием "Кока-Кола", пренебрегая тем самым истинно социалистическим напитком "Буратино" и усиленно сосал "Чупа-Чупс" вместо леденцов "Петушок на палочке". Таким образом он уже в то время проявлял неуважение к социалистическому образу жизни, историческим ценностям своей Родины, наследию отцов и дедов. Он виновен.
   Берия сел.
   - Откуда вы знаете! Вас в то время уже не было! Вас расстреляли! - выкрикнул я.
   - Меня? - Берия снисходительно ухмыльнулся. - Меня не могут расстрелять. Я вечно живой. А вот ты, гражданин Назаров будешь расстрелян.
   - А что нам скажет товарищ Хрущев? - спросил Сталин.
   - Мне нечего добавить к словам товарища Берии, - заявил Хрущев, став по стойке смирно. - Хочу только обратить ваше внимание, товарищ Сталин, что гражданин Назаров ничуть не раскаивается в содеянном и не признает свою вину, что является отягчающим обстоятельством. Он виновен.
   - Да, что ты несешь! - завопил я. - Это я виновен? Ты же сам предашь своего вождя! Ты же сам обгадишь нашу историю! Из-за тебя и начнется весь развал! Ты кукурузник! Крым отдал! Страну в голод загнал!
   - Бред, - пожал плечами Хрущев.
   - Кто еще желает высказаться? - спросил Сталин. Все молчали.
   - Очень хорошо. Итак, мы решили признать гражданина Назарова изменником Родины и расстрелять. Приговор привести в исполнение немедленно. Товарищ Берия. Прошу.
   Берия вновь подскочил, и я увидел в его руке направленный на меня пистолет.
   - Нет! - завопил я. - А где мое последнее слово! Товарищ Сталин! Они все предадут вас! Они все враги народа!
   - Заткнись, гад! - произнес Берия. - Получай!
   Я увидел пламя из дула, почувствовал разрывающий голову удар и проснулся.
   За окном было светло. Наступило утро.
   - Приснится же, - пробормотал я, озираясь по сторонам. В палате царил покой. Сумасшедшие спали.
   Тишину нарушил громкий топот со стороны двери, и в палату зашли несколько рослых людей в военной форме. За ними семенил Феликс Эдуардович в сопровождении двух санитаров.
   - Подъем! Все подъем! Быстро! - завопил один из них.
   Сумасшедшие заворочались. Кто-то протяжно завыл.
   - Вот она кара небесная во второе пришествие! Ибо сатана не дремлет! - заорал набожный юродивый. - Армагеддон настал!
   - Товарищи сумасшедшие! - зычно воззвал один из людей в форме с погонами майора. - Приказываю всем немедленно построится в шеренгу перед койками. Время построения - одна минута. Время пошло!
   - Вставайте! Вставайте! Быстро! Скоты! - завопили санитары и забегали меж коек, пинками и тычками поднимая психов. - Вставайте! Стройтесь, как есть! В трусах!
   Я не стал дожидаться пинка вскочил и послушно застыл перед своей кроватью. Справа от меня пристроился Роман, а слева, тупо бормоча, что-то про бога выпрямился столбом юродивый.
   Прошла не одна минута, прежде чем санитарам удалось выполнить приказ майора и создать из психов некое подобие шеренги. Вид всей этой картины был карикатурно отвратителен и напоминал собою некий винегрет из полотен испанского художника Франсиско Гойи со своими чудовищно-гротескными персонажами из разномастных пародий на человеческие облики. Сумасшедшие топтались на месте. Некоторые тупо озирались по сторонам, иные же расплылись в идиотских улыбках, другие сумрачно набычились.
   - Рааавняйсь! Смииирно! Вольно! - зычно скомандовал майор.
   - Ура! - заорал кто-то из нестройных рядов. Майор сделал вид, что не услышал восторженного возгласа.
   - Я майор Хромченков - начальник второго отдела Центрального районного военкомата, - представился он. - Завершается весенняя призывная компания в доблестные и непобедимые советские вооруженные силы. Практически все новобранцы поступают в нашу великую армию с искренним желанием служить и стойко переносить тяготы военной службы. Практически все. Да.
   - Слава КПСС! - послышался истошный вопль. - Да здравствует Марксизм-Ленинизм!
   Из шеренги выбежал маленький тощий мужичонка.
   - По врагам огонь! - завопил он. - Гранаты к бою!
   Санитары будучи начеку, подскочили к нему, профессионально заломили за спину руки и поволокли за дверь.
   - Смииирно! - вновь заорал майор, побагровев толстой мордой. - Товарищи сумасшедшие! Скажу вам откровенно, что практически все новобранцы желают нести службу повсеместно. Но, в наше социалистическое время, когда еще не добит змей мирового империализма, еще встречаются несознательные подонки, которые сознательно не желают отдаваться армейской службе. Они скрываются везде, где могут. Но у меня глаз наметан и зорок, и я выявляю таких мерзавцев на земле в небесах и на море. Уверен, что они скрываются и среди вас, настоящих больных на голову. Посему предлагаю им добровольно признаться в симуляции умственного помешательства с изъявлением своего желания отдать свой долг партии и народу. Итак, кто желает служить?
   - Я! Я желаю! Дайте мне автомат! Я убью президента Соединенных Штатов! - раздались откуда-то из угла палаты хриплые выкрики, схожие с лаем собаки.
   Майор поморщился, махнул рукой и медленно пошел вдоль шеренги психов, внимательно всматриваясь в их физиономии. В палате зависла мертвая тишина, нарушаемая лишь мерным звуком его шагов. Шаг за шагом и майор поравнялся с юродивым. Здесь он и остановился.
   - Имя, фамилия? - спросил он у юродивого.
   - В превеликой благостии пребываю! - истошно заголосил юродивый. - Ибо отходя по нужде крупной увидел я ангела небесного во сребре-свете озаренного, и оный длань свою распростер над водами и землями, поведав что грядет Иисус, и возрадуются страждущие! Но не токмо...
   Ощутимый тычок кулаком под дых заставил юродивого мгновенно заткнуться.
   - Его зовут Анатолий Перфильев, но он выдает себя за преподобного Сержа Николаева-Ачинского,- пояснил подошедший ближе к майору Феликс Эдуардович. - У больного имеет место навязчивый бред, галлюциногенные состояния, скрытые и отчетливо проявленные комплексы. Шизофрения в ярко выраженной степени. Скорее всего это последствия травмы головного мозга в раннем...
   - Головного мозга, говорите? - перебил врача майор. - Да у этого кабана нет мозга! А зачем он ему? У него бицепс есть! Косишь, да? От армии решил закосить? А кто будет родину защищать? Кто?
   - Зоофилия есмь грех, - забормотал юродивый. - Даже ежели кто-либо из вас есмь зоофил -прелюбодей - скотоложник и с лошадью или же со козою да быком совокупление имел множественное, то господь простит сие при покаянии искреннем.  Но для сего надобно на исповедь сходить во храм, или же поведать прилюдно о грехах сиих, а опосля молиться денно и нощно, дабы диавола из себя изгнать, ибо оный сатана вновь возвратит вас на грех искушения и соития со скотом.
   - Складно чешешь, - ухмыльнулся майор. - Но ничего! Мы тебя быстро вылечим! Бога и дьявола нет! Наши вожди Ленин и Сталин воистину и во веки веков! Аминь! А ты что тут делаешь?
   Вопрос был обращен ко мне.
   - Не знаю, - я тупо пожал плечами. - Вот доставили.
   - Его доставили из режимной зоны, - пояснил Феликс Эдуардович. - Имел место быть бред. Частичная амнезия. Утверждает, что прибыл к нам из параллельного мира.
   - Параллельного мира? - майор выпучил на меня рыбьи глаза водочного цвета. - Не врешь?
   Я промолчал.
   - Язык прикусил, конспиратор, - ухмыльнулся майор.- Ничего. Пара марш бросков с полной выкладкой и ты забудешь обо всех параллельных мирах.
   - Вы его тоже хотите забрать? - спросил Феликс Эдуардович. - Но должен предупредить, что он не имеет каких-либо настоящих документов. При нем была только ксива странного образца. Толя, принеси его эту ксиву. Там у меня на столе она.
   Один из санитаров ринулся в коридор и вскоре принес мой паспорт. Майор его лениво перелистал после чего в упор взглянул на меня.
   - Итак, кто ты там на самом деле мне неинтересно знать. Вижу, что здоровенный бугай и симулянт. А в военный билет так и запишем данные вот с этой херни, - он помахал перед моим носом паспортом. - Поздравляю. Будешь исполнять почетную обязанность воина СССР.
   - Мне уже двадцать семь. Я вышел из призывного возраста. И я уже служил! - возразил я.
   - Рано обрадовался. Призывной возраст в стране советов до тридцати лет. Еще послужишь, - махнул рукой майор и шагнул к моему соседу Роману.
   - Ты кто тут? - спросил он.
   - Я принц с далекой планеты Оум, - гордо произнес Роман. - Не трогайте меня. Иначе мои воины будут мстить.
   - Твои воины? Будут мстить? - майор испуганно отшатнулся. - Ужас! Я аж обделался со страха! А сам не хочешь стать воином и наводить ужас на врагов?
   - Я был великим воином, - спокойно ответил Роман. - Но меня лишили моего истинного могучего тела и направили на вашу планету.
   - Самые великие воины это бойцы армии СССР. Из тебя сделают величайшего воина всех времен и народов, - майор раскатисто захохотал и направился далее вдоль шеренги психов. Дойдя ее до конца, он вернулся к нам.
   - Этих троих симулянтов я забираю, - решительно заявил он.
   - Господи! - возопил юродивый, - токмо тебе ведомо воистину, кто идиот полный, а кто к просветлению идет, кто во грехе, как в навозе по уши погряз, а кто под живительной водой веры истинной омовение вершит. Господи вразуми...
   Тяжелый удар под дых заставил юродивого согнуться пополам. Майор удовлетворенно потер ладонью правый кулак.
   - Призывник Перфильев, еще хоть одно слово про бога, и я буду просветлять тебя ногами, - грозно заявил он. - Ты меня понял?
   - Ыыыы, дааа, - тяжело взвыл юродивый, с трудом распрямляясь.
   - Должен предупредить всех троих. Попытаетесь сбежать, вас поймают. А за побег и уклонение от службы до пяти лет зоны. Вопросы есть?
   Мы молчали.
   - Вопросов нет. А теперь одеться и на выход бегом марш. Время пошло.
  
  
   Глава 4
  
   НАШ ПУТЬ НА ЗАПАД

Выпьем за наше безнадежное дело

  
  
   Тяжело лязгнули железные двери. Военизированный конвой вывел нас на улицу. Там напротив бетонного крыльца с разбитыми, поросшими по трещинам сырым мохом, ступенями стоял микроавтобус цвета хаки с маленькими, будто бойницы окнами. Дверь его была открыта.
   - В машину! - Скомандовал один из конвоиров.
   Сиденья в этой машине были жесткими, обтянутыми черным шершавым дерматином. Удушливо пахло бензином. Мне досталось место возле окошка. Рядом со мной уселся Роман. Юродивый, который Толя Перфильев расположился позади меня. Конвой рассредоточился по свободным местам. Майор опустил свою широкую задницу на место рядом с водителем. Автомобиль фыркнул, забурчал двигателем и резко рванул с места.
   Мы выехали на широкую улицу. По обеим сторонам ее высились многоэтажные дома в основном панельной конструкции. По улице ехали автомобили неизвестных мне марок. Иногда встречались автобусы однообразного облика и расцветки, полные народа. Люди толпились на остановках, спешно шагали по тротуарам, перебегали улицы на перекрестках. По всему видать начинался будничный день, и народ спешил по делам.
   Я обратил внимание на полное отсутствие каких-либо рекламных щитов. Лишь изредка на нижних этажах домов встречались вывески с надписями "Гастроном", "Универмаг", "Кафе-бакалея", "Соки-воды". Вместе с тем имело место быть обилие красных плакатов на верхах фасадов домов с лозунгами "Народ и партия едины!", "Мы к коммунизму держим путь!", "Слава КПСС!" и прочие изыски идейно-воспитательного содержания.
      Да уж, этот город был совершенно не похож на тот, в котором я жил. Меня везли по его улицам, а не мог долго даже предположить в какой его части мы находимся. Многоэтажная застройка загораживала широту пространства и не позволяла мне зацепиться взором за, окружающий природный пейзаж с его горными отрогами Куйсумского хребта и определить, где мы находимся. Но минут через двадцать пространство улицы впереди открылось видом на знакомый силуэт Караульной горы с часовней, венчающей ее вершину, и я сообразил, что мы подъезжаем к историческому центру города с западной стороны. По мосту мы пересекли железную дорогу. Но то был явно не Копыловский проезд моего города. Этот был гораздо шире.
      Центр города встретил меня знакомыми старыми зданиями. Я узнал Проспект Мира. Но здесь, судя по вывеске на одном из домов, он имел название "Проспект Сталина". Мы пересекли проспект, свернули направо, потом налево и подъехали к трехэтажному зданию из желтого кирпича, в котором я узнал краевой призывной пункт. Он был точно такой же, как и в моем мире, откуда я в свое время направился в вооруженные силы России. Перед микроавтобусом открылись железные ворота в бетонном заборе и он въехал на широкий заасфальтированный двор. На какой-то миг мне показалось, что я вернулся в свой мир, когда увидел все тот же плац в пределах периметра забора и маячащих на нем группами и поодиночке в ожидании отправки в войска, призывников.
   - Выходи! - скомандовал майор и выбрался из автобуса. Мы не заставили себя ждать.
   К майору подошел долговязый лейтенант с длинными, как у гориллы руками. Его продолговатая физиономия была похожа на морду коня в фуражке.
   - Вот, - майор показал на нас. - Как и обещал. Орлы!
   Лейтенант окинул нас критическим взглядом и удовлетворенно кивнул.
   - Здесь документы на них, - майор отдал ему коричневую папку и показал на меня. - На этого только поддельная ксива есть. Данные с нее возьмешь.
   - Разберемся, - ухмыльнулся лейтенант.
   - Ну, бывай. С тебя бутылка, - майор хлопнул лейтенанта по плечу и нырнул в микроавтобус. Тот развернулся и выехал за ворота.
   Лейтенант приблизился к нам. Его взгляд был мутен, неприветлив и не обещал ничего хорошего.
   - Вас привезли из психушки, - произнес он хриплым голосом. - Моя фамилия Ломодуров. Со мной шутки плохи. Не советую больше симулировать. Сейчас вы пройдете со мной. Вам оформят военные билеты и выдадут сухой паек на дорогу. Шагом марш!
   - А комиссия! Где медицинская комиссия! - нервно выкрикнул юродивый Перфильев.
   Лейтенант медленно обернулся.
   - Какого хрена? Все комиссии вами давно уже пройдены наперед, - зловеще произносит он. - Все вы признаны годными к военной службе. Еще вопросы есть?
   - Никак нет, - промямлил Перфильев.
   - Очень хорошо. Все за мной.
   Мы гуськом бредем за лейтенантом, входим в здание сборного пункта и поднимаемся по лестнице. Все здесь, так же как и тогда в моем мире в тот день, когда я покидал гражданку. Все те же затертые множеством ног бетонные ступени, крашеные стены, серые двери и серые фигуры новобранцев в коридорах.
   - На подстрижку, - лейтенант указывает на одну из дверей, - А потом ждите меня здесь.
   За дверью комната с кафельными стенами. Пара стульев. Возле них два хмурых бойца в клеенчатых фартуках ловко орудуют стригущими электрическими машинками над головами новобранцев. Стригут наголо. Процесс идет быстро. Минута - другая и подходит наша очередь.
   - Мне не надобно сие, - гордо заявляет Перфильев. - Я с детства предчувствовал свое предназначение истинного воина и подготовился заранее в лысом виде к несению воинской службы.
   - Ты хорошо подготовился, - соглашается один из парикмахеров. - Пошел отсюда.
   - Мне, пожалуйста, виски прямые сделайте, - нагло ухмыляется Роман.
   Через пару минут мы лысые покидаем парикмахерскую. В коридоре напротив двери на скамье нас ждет Перфильев. Мы садимся рядом с ним.
   - Красавцы! - восторженно восклицает он. - Короче, ребята, мы встряли! Хана! Теперь от звонка до звонка! Да и хер с ним! Напишу из армии папаше с мамашей, что жив и здоров. А то они уже в трансе полном. Уверены, что их единственный сынок рехнулся напрочь. Пусть же обрадуются и возгордятся.
   Я удивленно смотрю на него. Перфильев вел вполне адекватный разговор. Его помешательство, как водой в унитаз смыло.
   - Так ты это что? Так ты в дурке откосить пытался? - спрашиваю я. - Ты не псих?
   - Можно подумать, что ты псих? - хмыкает Перфильев. - Придумал тоже! Пришелец из параллельных миров. Сам додумался, или кто подсказал?
   - А он? - я мотнул головой в сторону Романа.
   - Тоже симулянт! - уверенно заявил Перфильев и хлопнул Романа по плечу. - Ты симулянт?
   Роман молча кивнул.
   - Воистину пути Господни неисповедимы, - неожиданно забормотал Перфильев. - И не судите, да не судимы будете, ибо каждый уже осужден свыше, и что день грядущий готовит нам, знает токмо отец наш небесный. Какими мы будем завтра не дано знать, ибо апокалипсис духовный грядет пред каждым из нас и свет великий чрез устремление в духе святом может озарить душу грешную в каждый миг существа нашего.
   - Заткнись, - Роман мрачно взглянул на Перфильева. - Ты чего пургу опять несешь?
   - Не знаю, - пожал плечами тот. - Обидно. Так все было хорошо. Феликс уже готов был справку выдать и тут на тебе! Да и ноутбук жалко. Сломал зря.
   - Откуда из тебя вся эта хрень лезет?
   - Не знаю, - Перфильев снова пожал плечами. - Может быть потому, что у меня философский склад ума. Я могу часами размышлять о смысле жизни.
   - В задумчивости над смыслом жизни можно реально рехнуться, - задумчиво произносит Роман. - Долго нам еще тут сидеть? Я в сортир хочу.
   - Сортир недалеко. За углом коридора, - я мотнул головой в сторону.
   - А ты откуда знаешь? - удивленно спросил Роман.
   - Знаю по запаху, - ухмыляюсь я, припоминая, как посещал эту комнату в своем мире.
   - А, понятно. Я сейчас по быстрому.
   Он срывается с места и скрывается за углом.
   Дверь по соседству со скамейкой открылась, и в проеме показалась физиономия Ломодурова.
   - Все ко мне! А где...
   - Он рядом в сортире. Приспичило, - пояснил Перфильев.
   - Тащи его сюда!
   - Я тут! Тут! - Роман выскочил из-за угла, на бегу поддергивая штаны.
   Мы заходим в дверь. Там за ней в просторном кабинете за широким письменным столом возле окна сидит сумрачный ефрейтор. Стол завален стопками каких-то бумаг и папок. Правый угол стола занимает открытый ноутбук. Рядом со столом на тумбочке стоит принтер. На столе я вижу свой паспорт и три красные книжечки. Это военные билеты.
   - Садимся на стул по очереди, - буркнул ефрейтор, ткнув пальцем за наши спины, и достал из ящика стола фотоаппарат.
   Я оглянулся. Справа от двери на фоне висящей на стене белой простыни стоит стул. Я первым сажусь на него. Не сходя с места, ефрейтор наводит на меня объектив.
   - Следующий!
   Сфотографировав нас всех троих, ефрейтор некоторое время тупо и долго колдует на клавиатуре ноутбука.
   - Сычев, ты чего возишься? Давай быстрее! - торопит его лейтенант.
   - Куда быстрее-то? Зачем? Солдат спит-служба идет, - бормочет ефрейтор.
   - Я тебе посплю! О дембеле думаешь? Мыслями уже дома? Когда у тебя дембель?
   - Этот призыв закончится, и домой.
   - Через неделю, значит. Понятно с тобой все. Что будешь на гражданке делать?
   - Сначала набухаюсь, отдохну пару недель, а потом работать пойду. Меня в райком комсомола обещают пристроить инструктором.
   - Инструктором? В райком? Врешь, однако, - лейтенант недоверчиво скривил лошадиную физиономию.
   - Чо мне врать-то? Я искренне предан идеям коммунизма. Ленина читал.
   Принтер загудел. Из него медленно вылез лист бумаги с нашими фото. Ефрейтор аккуратно вырезал их, смазал клеем и прилепил в военные билеты.
   - Все, - облегченно выдыхает он. - Держите, вояки. Храните их, как свои яйца!
   Мы прячем военные билеты в карманы пижам.
   - Пошли дальше! - приказывает лейтенант.
   Дальше был склад. Здесь нам выдают армейские вещмешки с сухим пайком в виде черствой буханки серого хлеба, банки сгущенки и двух банок тушенки.
   - Все стразу не жрать! Это вам на день, - предупреждает лейтенант.- Пошли дальше!
   Дальше был зал ожидания с лежанками, обшитыми коричневым дерматином, обсиженными десятками лысых новобранцев. Здесь воздух был пропитан душным запахом пота, замешанного на хмельном перегаре. Лейтенант подводит нас к группе молодых людей в количестве восьми, устроивших на одной из лежанок импровизированный стол. На нем открыто среди пластиковых стаканов, нарезки колбасы на газете, банок с кильками, кусков хлеба и сала стоит початая бутылка водки.
   - Вот, - лейтенант указывает на молодых людей. - Это ваша команда. Номер 114. Сидите тут и ждите оповещения. Отправка примерно через пару часов.
   - Товарищ лей..., товарищ лейнетант, - заплетающимся языком выдавливает из себя один из участников застолья. При этот его рот блещет металлической фиксой. - А я не хочу в стройбат. Я желаю отдать родине свою честь с оружием в руках. Можно меня...
   - Можно Машку за ляжку, - прерывает его лейтенант. - Отставить разговоры! Бухайте поменьше! Чтобы у меня все на ногах стояли при отправке! Иначе поедете служить на южный берег Северной земли.
   - Так точно, твердо стоять на ногах! - обладатель фиксы гордо вскидывает голову и прикладывает ладонь к виску, провожает уходящего лейтенанта мутным взглядом, затем широко разводит руками.
   - Присаживайтесь братаны! Меня Лехой зовут, а вот это Степан. Мы вместе с ним зону топтали. Тут мы все ребята серьезные. В натуре, кореша?
   Все кореша дружно как один закивали. Мы присаживаемся на лежанку.
   - А вы откуда такие? - спросил Степан. - Вас будто с зоны взяли. Но вы в странную робу вбились.
   - Нас с психушки привезли, - пояснил Перфильев.
   - Так вы психи?
   - Были, но уже вылечились.
   - Ну, да! - Степан недоверчиво уставился на Перфильева.- Псих, это навсегда.
   - Армия лечит все, воистину, - гордо заявляет Префильев.
   - Точно, братан! - Леха хлопает Перфильева по спине ладонью. - Армия - лучший доктор! Выпьем за армию!
   - Выпьем, - соглашается Перфильев.
   - Степан! Еще три пластика!
   Степан достал из-под лежака три стаканчика, и в них с веселым бульканьем потекла водка. Она теплая и противно застревает в горле.
   - А куда нас повезут? Кто знает? - спрашивает Роман, прожевав кусок сала.
   - В Благовещенск. В стройбат, - отвечает Леха.
   - В стройбате деды лютые, - хмуро произносит Степан.
   - Главное вместе быть. Тогда мы всех дедов зажмем, - самонадеянно заявляет Леха. Точно я говорю, кореша?
   Все опять дружно кивают.
   - Зажмем, зажмем.
   Некоторое время все сосредоточенно жуют.
   - Опять Лом идет, - настороженно говорит Леха, глядя мне за спину. Я оглядываюсь. К нам приближается лейтенант вместе с каким-то коренастым широкоплечим сержантом.
   - Вот, все что есть. Выбирай, - ухмыляется лейтенант.
   Сержант цепким взглядом изучает нашу компанию. Его широкую грудь украшает краснознаменный гвардейский знак и еще несколько армейских значков.
   - Вот эти в сером, - уверенно произносит он после недолгих раздумий.
   - Их из дурдома привезли. Они симулянты, - предупреждает лейтенант.
   - Мне пофиг. Я их забираю.
   - Как скажешь, гвардеец, - пожимает плечами лейтенант. - Психи, подъем! Смирно!
   Мы вскочили на ноги.
   - Моя фамилия Сукорюкин, - представился сержант. - Вам выпала честь служить в краснознаменном гвардейском мотострелковом полку имени Ленинского комсомола. Следуйте за мной!
   - А я! Я тоже хочу в гвардию! - завопил Леха.
   - Четвертый лишний, - ответил сержант и направился к лестнице. Мы переглянулись и ринулись за ним.
   Спустились во двор на плац.
   - Команда 117 ко мне! - зычно крикнул сержант. - В шеренгу по два становись!
   Примерно два десятка человек сбежались в центр плаца и построились в линию. Сержант оглянулся на нас.
   - А вам что пинка под жопу? Быстро в строй!
   Мы дополнили шеренгу по правому флангу.
   Сукорюкин забрал у всех новобранцев военные билеты, сложил их в полевую сумку, затем вытащил из нее какие-то бумаги и, заглядывая в них, провел перекличку.
   - Товарищ сержант! Товарищ сержант! - жалобно заскулил, кто-то из призывников. - А я... А мне в туалет...
   - Отставить разговоры в строю! Раавняйсь! Смиирно! Налееву! Шагом арш!
   Ворота перед нами открылись. Наш неровный строй покинул двор сборного пункта На миг меня остро пронзило ощущение, что я сплю. После дембеля на гражданке мне не раз виделись сны, где я вновь и вновь проходил армейскую службу. Вновь и вновь во снах я проходил эти ворота. Я вновь прошел их, но на этот раз это был не сон. Это было хуже. Это был какой-то бред. Мне стало весело, и я еле сдержался от хохота.
   За воротами нас ждал небольшой автобус. Его двери были открыты.
   - Прыгайте быстро! - скомандовал сержант.
   В автобусе было жарко. За рулем сидел потный круглолицый мордоворот с погонами младшего сержанта и лениво потягивал пиво из бутылки.
   - Все сели? - спросил он, не оборачиваясь, и бросил пустую бутылку через открытое окно на газон.
   - Гони, - махнул рукой вперед Сукорюкин. - Времени в обрез. За полчаса доехать надо.
   - Нет проблем. Держитесь крепче, - ухмыльнулся водила.
   Двери автобуса закрылись, и он рванул с места. На повороте при выезде на улицу его ощутимо накренило.
   Сидящий со мной рядом Перфильев тяжело навалился на меня.
   Автобус помчался по улицам, виляя и обгоняя авто. В нем все скрипело, хрипело и лязгало.
   - Наш путь на кладбище! - послышался сквозь этот шум чей-то возглас.
   - Отставить разговоры! - прикрикнул Сукорюкин.
   Я не забывал смотреть по сторонам. Дома, машины, люди. Мы выехали из исторического центра с его старыми зданиями, и я не узнавал новую застройку города и не понимал, где мы. Минут десять бешенной езды по городским улицам и мы выехали на загородную трассу. Водила втопил педаль газа на полную, и движок дико взревел, готовый вывалиться из-под капота.
   По сторонам дороги раскинулись поля с перелесками. Вдали просматривались домики какого-то поселка. Изредка на обочинах мелькали плакаты с разными социалистическими лозунгами.
   Трасса была широкая с разделительной полосой. Автобус хоть и прибавил скорости, но уже не так как в городе метался по сторонам.
   Справа промелькнул дорожный указатель с надписью "п. Емельяново". Вот теперь я знаю, где мы. На запад едем.
   Поселок раскинулся на километры справа от дороги своей малоэтажной застройкой с огородами.
   Развязка в разных уровнях. Мы сворачиваем по ней налево и несемся дальше. Да мы никак в аэропорт рулим!
   Я не ошибся. Поворот направо. Дорога рассекает лес.
   Жилые пятиэтажки справа. Слева широкая площадь с автомобилями. За ним стеклянное здание аэропорта. Само собой, что здесь оно другое, нежели там у меня. Здание похоже на гигантский аквариум. По верхней кромке фасада надпись объемными красными буквами "Аэропорт Красноярск". Над входом в здание огромный портрет Ленина из цветной мозаики.
   Проезжаем мимо, сворачиваем налево и через ворота в бетонном заборе выруливаем прямиком на летное поле.
   Автобус останавливается возле огромного серого самолета с красными звездами на бортах и крыльях. Самолет неизвестной мне модели. Его объемное брюхо в хвостовой части открыто. Неподалеку стоит пара вертолетов. Вдали виднеются еще несколько крылатых машин. Слышен звук реактивных двигателей. Пахнет керосином.
   - Выходим! - командует Сукорюкин.
   Мы выбираемся из автобуса.
   - Загружаемся, быстро! - Сукорюкин показывает на зияющее чернотой нутро самолета. Мы взбегаем туда по откидному широкому пандусу.
   Внутри самолета все пространство доверху заставлено какими-то ящиками, тюками и контейнерами.
   - А где? - недоуменно озирается по сторонам Перфильев. - Где тут сидеть? Где кресла?
   - А тебе, что? Салон люкс подавай? В нашей попутке вот на этой доске будешь сидеть, - Сукорюкин тычет пальцем на узкую деревянную скамью вдоль борта. - За пять часов полета не развалишься. Все лучше, чем на поезде в вонючем вагоне четверо суток пилить.
   - А куда летим? - полюбопытствовал я.
   - Наш путь на запад. Ленинград. Сертолово, - ответил он.
   - А часть? Номер части какой?
   - А тебе зачем? - насторожился сержант.
   - У меня друг служил в Сертолово-2, - нашелся, что ответить я. - В мотострелковой части служил.
   - Да, мы туда и направляемся. Военная часть 37551. Это наш двести семидесятый гвардейский мотострелковый Ленинградский Краснознаменный ордена Кутузова полк, - гордо ответил сержант. - Этот полк ведет свои традиции от Копорского полка созданного еще царем Петром Великим более трехсот лет назад. Понял куда ты едешь, симулянт? Мы там из тебя настоящего воина сделаем!
   - Понял, - едва слышно ответил я мгновенно пересохшим горлом. Было от чего. Это была та самая часть, где я служил в своем мире несколько лет назад.
  
   Глава 5
  
   ЛЕНИНГРАД - ПИТЕР - СЕРТОЛОВО
  
   Мы расселись в рядок на скамью, как птицы на жердочке. Пандус медленно поднялся подобно челюсти бегемота и закрыл брюхо самолета. Иллюминаторов в его бортах не было и внутри стало темно, но темнота была недолгой. Под потолком тускло зажглись несколько ламп, превращая темноту в сумрак.
   - Послышался свистящий звук реактивных двигателей. Самолет дрогнул, и я всем телом ощутил, как он медленно покатил по бетону.
   Звук двигателей нарастал. Самолет остановился, корпус его задрожал, а затем рванул вперед так, что мы едва не слетели со скамьи.
   Взлет.
   Тряска резко закончилась. Звук двигателей ушел куда-то назад. Заложило уши, но через пару минут отпустило.
   Мы летим.
   Впереди пять часов полета. Еще максимум часа полтора пути от Питера до Сертолово. Менее чем через семь часов я вернусь в часть, где служил. Но какая она здесь? Я служил в батальоне. Здесь по словам Сукорюкина мотострелковый полк.
   Интересно, какое здесь оружие у пехотинцев? Все те же АК-47 или что-то новое? А что может быть тут нового? Это автомат настолько прост и неприхотлив, что его трудно сделать лучше. Разве, что какое-нибудь лазерное оружие типа фантастического бластера? Помню, как от нечего делать мы, уже, будучи смотрящими на дембель, вечерами соревновались в разборке-сборке автомата на время. Я мог это сделать менее чем за тридцать секунд. Стрелял я тоже неплохо.
   Впрочем, судя по тем черным танкам, которые я видел, вполне возможно, что и стрелковое оружие здесь уже другое. Может быть и автомата Калашникова здесь никогда не было. А может и самого Калашникова этот мир не породил.
   Ладно. Что гадать-то? Скоро узнаю. Все узнаю.
  
   * * *
   Историческая справка:
  
   Сертолово (фин. Sierattala) - город (с 1998) во Всеволожском районе Ленинградской области. Центр муниципального образования Сертолово.
   Слово Сертолово - "Sierattala" - финского происхождения, в переводе - "перемещенный", такое название обусловлено историческими событиями: переселением финнов в начале XVIII века поближе к Петербургу.
   По данным 1862 года деревня Сертолово, расположенная при речке Безымянной, отстояла по Выборгскому почтовому тракту в 27 верстах от Санкт-Петербурга и относилась к Осинорощинской волости Санкт-Петербургского уезда. В деревне насчитывалось тринадцать дворов, в которых жили 32 человека мужского и 39 женского пола. Население было преимущественно финским.
   В Осинорощинской волости находились также деревни Черная Речка, Лупполово, Дранишниково, Мендсари, Мистолово, Порошкино, Корабсельки, Юкки, Осиновая Роща, Дыбун, платформа Графская (ныне Песочная) и платформа Левашово. В деревнях Лупполово, Мендсари, Юкки, Дыбун имелись земские школы, а в Юкках, кроме того, был фельдшерско-акушерский пункт, в Графском - врачебная амбулатория. В 1939-1942 годах финское население было принудительно выселено.
   В 1936 году начал строиться военный городок, состоящий из жилых районов Сертолово-1, Сертолово-2, Черная Речка, Осиновая Роща и Гарболово.
   С сентября 1942 Сертолово оказался в блокаде. Для ведения боевых действий использовалась железнодорожная ветка. Во время войны застройка населенного пункта была сильно разрушена: в жилых районах Сертолово-1 осталось три, а в Сертолово-2 - два, четырех этажных 24-квартирных дома. Массовое жилищное строительство началось с 1952г. и особенно интенсивно - с 1966г. в основном для офицеров запаса. Строительство многоэтажных домов и зданий соцкультбыта началось в 70-80 годы.
   В 1969 - 1974г.г. были оборудованы четыре скважины по улице Заречной, а в1977г. - подведена Невская вода. В октябре 1965г. началась газификация поселка. Подъем жилищного строительства сопровождался быстрым ростом населения: с1969 по 1989г. численность выросла на 12 тыс. и составила 15 тыс. чел.
   В 1962 г. на базе цеха по распиловки древесины (КЭУ ЛенВО) был образован Сертоловский деревообрабатывающий комбинат. В 1965г., после введения новых цехов (столярного и металлоконструкций) он получил название Сертоловский деревообрабатывающий промышленный комбинат. Строительство осуществлялось в основном по проектам института "Военпроект-407".
   27 октября 1998 года, Законодательным собранием Ленинградской области был принят областной закон N 40-оз "Об отнесении посёлка Сертолово Всеволожского района к категории городов областного подчинения".
  
   ("Леноблинформ")
  
   * * *
  
   Я почувствовал тычок в бок справа и повернул голову. Перфильев украдкой совал мне пластиковый стакан.
   - Держи, - добрые люди передали.
   Я молча мотнул головой.
   - Тогда дальше передай.
   Слева от меня сидел Роман. Он был последним в ряду.
   - Не хочу, - отказался он. - Я от водки в самолете блюю.
   - Слабаки, - презрительно скривился Перфильев и опрокинул стакан в рот.
   - Откуда вонища! - послышался возглас Сукорюкина, в отличие от всех нас лениво возлежащего на объемном брезентовом тюфяке.- Кто бухает? Признавайтесь, суки! Что молчите? Кого бухим засеку, тот на очке в части сгниет, бля! Вы в колыбель революции летите! Чтобы все имели вид крутой и трезвый! Поняли? Кто не понял?
   - Товарищ сержант! А нас на экскурсии в Ленинграде будут водить? - спросил кто-то из новобранцев.
   - Ты мне зубы не заговаривай! Какие еще экскурсии?
   - Я в Эрмитаже хочу побывать. Там красиво.
   - Ага, сейчас! - Сукорюкин отрывисто хохотнул, будто отрыгнул. - Экскурсии у тебя будут на учебное поле, строевой плац и стрельбище. Там тоже красиво. Красиво, когда мотострелковая цепь идет в наступление, красиво, когда строй солдат, как машина чеканит шаг, красивы трассирующие пули ночью. Вот это красота! Ты про все Эрмитажи с такой красотой забудешь!
   - А увольнительные будут?
   - Будут. Если будешь стрелять на отлично и выполнять все нормативы. Лучшие курсанты учебки у нас поощряются.
   - А стрелять будем из автоматов? - не сдержал я любопытства.
   - А из чего же еще? Автомат АК-47М. Это лучшее стрелковое оружие в мире.
   - Что значит буква М?
   - Модернизированный, значит. А что? Не терпится с автоматом по грязи поползать?
   - Всю жизнь мечтал, - ухмыльнулся я.
   - Мечты сбываются, - мрачно произнес, кто-то из новобранцев.
   - Все! Отставить разговоры! - грозно произнес Сукорюкин и откинулся на тюфяк, - Командир спать будет!
   - С автоматом, значит, ползать будем, - едва слышно пробормотал Перфильев. - Вот же угораздило. Как же херово, что у нас в институте не было военной кафедры! Воистину пути господни неисповедимы. Время разбрасывать камни и время собирать оные. Всему свое время и время всякой вещи под небом. Время безверия и время веры великой. Какими мы будем завтра не дано знать, ибо апокалипсис духовный грядет пред каждым из нас и свет великий чрез устремление в Духе Святом может озарить душу грешную в каждый миг существа оного. 
   - Заткнись, и без тебя тошно, - прошипел Роман.
   - Мне выплеснуться надо, а иначе совсем во мрачное расположение духа впаду, - пояснил Перфильев.
   - Держи свое говно при себе.
   - Не могу. Мне поговорить надо. Снять нервное напряжение, так сказать. Темные мысли одолевают. А вы все кругом непросветленные люди. Не ощущаете тонких эманаций духовного мира. Тебя вот Рома из какого института выгнали на последнем курсе? Ты кто? Ты недоделанный и приземленный технолог по переработке древесины. Я же законченный философ по призванию и образованию. Но материализм в виде Марксизма-Ленинизма мне претит своим примитивизмом. Меня привлекают изысканные восточные учения, мрачные идеи Ницше, мистика Блаватской.
   - Ты не философ, - возразил Роман. - Ты опасный идеологический апологет империализма.
   - Да мне плевать, кто я. Главное, что мне это нравится. Кстати, а наш коллега по дурдому, кто по специальности? Ты кто? - Перфильев ткнул меня локтем.
   - Архитектор, - коротко ответил я.
   - А где учился?
   - В Красноярской архитектурно-строительной академии.
   - Ничего себе! Ты учился в академии? А где такая у нас?
   - Есть такая.
   - Врешь. Я знаю, что у нас политех архитекторов готовит. Академии у нас нет. Что-то ты гонишь.
   - Не хочешь не верь, - отмахнулся я.
   - И военной кафедры у вас не было, если загремел в армию?
   - Не было.
   - А в политехе военка есть. У меня знакомый оттуда. Он теперь лейтеха. Прошел сборы и лейтеха. И в армию не надо ходить. Вот же повезло. А ты гонишь, что-то.
   - Он из параллельного мира. Там учился, - встрял в разговор Роман.
   - А, дааа, - Перфильев многозначительно закивал. - Точно, как же это я забыл. Гость из параллельных миров. А здесь у нас что делал?
   - Хотел от армии откосить, - пояснил за меня Роман. - Толя, завязывай с разговорами. Ты меня в дурдоме достал, а теперь здесь продолжаешь. Философ хренов. Утомил. Зря тебя симулянтом признали. Псих ты натуральный.
   - Да, я псих, - согласился Перфильев. - Но у психа есть преимущество. Знаете какое? Он не может сойти с ума.
   - Почему? - тупо спросил Роман.
   - Потому, что уже сошел, - Перфильев свистяще захихикал. - А вам всем это еще предстоит. Но знайте, что правильно сойти с ума это большое искусство.
   - Ты дурак, а не сумасшедший. Разницу понимаешь?
   - Сам дурак.
   На том беседа завершилась. Перфильев резко сник, понуро склонив голову. Через пару минут его глаза закрылись, а нижняя челюсть расслабленно отпала. Вид он обрел во сне крайне дебильный.
   - Жрать охота, - Роман посмотрел по сторонам. - Где бортпроводница? Почему нам не разносят ланч?
   Я достал из вещмешка банку тушенки, сорвал за кольцо крышку и пальцами подцепил жирный кусок мяса.
   Роман последовал моему примеру.
   - Смирно!!! - раздался ни с того ни с сего истошный вопль Сукорюкина. Сержант резко подскочил на тюфяке и ошалело закрутил головой по сторонам.
   Перфильев проснулся и тупо вскинул голову.
   - Приснилось что-то, товарищ сержант? - участливо спросил кто-то из новобранцев.
   Сукорюкин только головой тряхнул и отмахнулся.
   - Приятных вам снов, товарищ сержант.
  
   * * *
  
   Позади почти пять часов полета. Моя задница задеревенела на этой скамье, а позвоночник превратился в осиновый кол.
   Перфильев навалился на меня боком и храпит мне в ухо. Я пытаюсь его оттолкнуть, но он вновь и вновь тяжелым мешком падает на меня.
   Роман сидит молча. Взгляд его отрешен.
   Справа изредка слышится пьяный гогот. Сукорюкин спит, и некоторые новобранцы, пользуясь отсутствием должного контроля с его стороны, все же набрались до кондиции.
   Самолет мощно качнуло раз, другой. Заложило уши. Похоже, что началось снижение.
   Сукорюкин проснулся, приподнял голову и тупо смотрит по сторонам.
   - Вставай! Хватит дрыхнуть! - Я толкаю Перфильева плечом.
   - А? Что такое? Какие санитары?! - вскрикивает он.
   Касание колесами посадочной полосы. Рев двигателей на реверсе. Торможение. Остановка.
   Двигатели стихли.
   Брюхо самолета распахнулось, и в его нутро хлынул яркий дневной свет.
   - На выход! - скомандовал Сукорюкин.
   Выходим из самолета, жмурясь от яркого солнца.
   Я осмотрелся по сторонам. Мы на летном поле. Здесь десятки разных самолетов. Вдали распласталось здание аэропорта, но вид у него здесь иной, нежели аэропорт "Пулково" с его стеклянными световыми фонарями. Здесь это монументальное сооружение похожее на гранитную крепость. Наверху этой крепости красуется объемная белая надпись: "Ленинград - город герой".
   К Сукорюкину подходит капитан в черной летной форме.
   - Как, гвардеец? Нормально долетели?
   - Спасибо, товарищ капитан! Все ништяк!
   - Ну, бывай! Передавай привет подполковнику Звереву.
   К самолету подруливает военный грузовик. Его кузов накрыт брезентовым тентом.
   - К машине! - командует Сукорюкин.
   Мы забираемся в кузов и рассаживаемся на деревянные скамьи.
   - Круто, - пыхтит Перфильев. - Транспорт подают прямо на летное поле, как членам политбюро. А где красная ковровая дорожка?
   Сукорюкин сдвигает тент по заднему борту, полностью закрывая нам обзор. Слышится стук двери. Похоже, что сержант занял мягкое место в кабине.
   - Вот же изверг. А я так Ленинград посмотреть хотел,- пробормотал Гоша Косицин. тот самый новобранец, который спрашивал про экскурсии в Эрмитаж.
   - Посмотришь еще. После дембеля, - ехидно произносит за моей спиной Вадик Павлов, пожелавший Сукорюкину приятных снов. У Вадика хорошо подвешен язык и за словом он в карман не лезет. Всю вторую половину полета он травил политические анекдоты.
   Машина поехала.
   Я тоже хотел бы посмотреть этот Питер - Ленинград, но видать не судьба сегодня.
  
   * * *
   Как я и предполагал, ехали мы чуть более часа. Все это время словоохотливый Вадик Павлов, не переставая рассказывал анекдоты про армию, Ленина и Чапаева. Перфильев и Роман тоже не отставали от него и травили анекдоты про евреев, немцев и русских. Все хохотали кроме меня. Я чувствовал, что сам попал в какой-то анекдот и мне было не смешно.
   - А ты чего загрустил? - Перфильев хлопнул меня ладонью по плечу.- Расскажи анекдот. Что знаешь?
   - Я долго не думал и рассказал первое, что пришло на ум. Это был анекдот про Штирлица.
   Никто не засмеялся.
   - Кто такой Штирлиц? - спросил Перфильев.
   Я сообразил, что сболтнул лишнее, как тот Штирлиц из анекдота. По всему здесь не знали героя этого фильма, да и самого фильма тоже.
   - Кто такой Штирлиц? - снова настырно спросил Перфильев.
   - Супергерой из параллельно мира, - решил отшутиться я.
   - Не смешно, - скривился Перфильев и рассказал анекдот о поручике Ржевском. Этот супергерой имел место быть в этом мире.
  
   Глава 6
  
   ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
  
  
   Машина остановилась. Послышался лязг и скрип. Это открывались ворота. Машина вновь тронулась и проехала еще немного.
   - Вытряхиваемся! - послышался голос Сукорюкина.
   Новобранцы зашевелились на выход, перебираясь через скамьи.
   Я перелез через борт кузова, спрыгнул на асфальт и с интересом закрутил головой по сторонам в ожидании увидеть знакомый пейзаж, но тщетно. Здесь все было ново для меня. Нас выгрузили возле серого здания со входом в виде массивной колоннады. Перед ней торчит на высоком постаменте бюст какого-то военного деятеля в фуражке. Широкий прямой проезд от ворот контрольно пропускного пункта уходит вглубь территории. По его сторонам деревья, и стриженые газоны. За деревьями просматриваются какие-то строения.
   Ничего узнаваемого. Может быть это еще не Сертолово? Хотя, нет! Вот они! Два четырехэтажных кирпичных дома за пределами военной части. Я вижу их верхние этажи за высоким бетонным забором. Насколько я знаю эти дома еще довоенной постройки. Да, это Сертолово-2.
   Дома те же. Все остальное другое.
   - Неужели это все мое! - с нарочитым восторгом выдохнул Вадик Павлов и широко раскинул руки.
   В это время с неба раздается давящий уши свист, и над нами стремительно проносится странный объект. Он похож на огромного летающего жука со светящимися крыльями. Объект тормозит, затем резко взмывает и скрывается за облаками. Все это действо длится какие-то секунды.
   - Оба-на! - восклицает кто-то из призывников. - Это же Стикс - новый уничтожитель типа "земля - космос" с плазменным движком! А я читал, что он только в проекте.
   - Такие уже в натуре есть, - гордо заявляет Сукорюкин. - Они с режимного аэродрома под Всеволожском взлетают. Тут еще и не такое увидите.
   - А что увидим? Что? - наперебой спрашивают призывники.
   - Коня в пальто, - ухмыляется Сукорюкин. - Все, отставить разговоры!
   Мимо нас проходит строй солдат. Они с любопытством косят на нас глазами. Я обратил внимание на их форму. Это были гимнастерки и штаны однотонного цвета хаки. На ногах сапоги-кирзачи. На плечах красные погоны. Ремни с бляхами. На головах пилотки. Никаких тебе изысков в виде пятнистой камуфляжной расцветки, кепок с козырьками и всяких там карманов и наклеек.
   - Откуда воины? - спрашивает идущий рядом со строем лейтенант.
   - Это крутые бойцы из Сибири, - отвечает Сукорюкин.
   К Сукорюкину подходит высокий младший сержант с двумя лычками на погонах, перекидывается с ним словами, после чего строит в нас в колонну по два.
   "Сейчас в баню первым делом поведет", - решил я и не ошибся.
   Путь в баню пролегает через ворота контрольно-пропускного пункта.
   - Слесарчук! - крикнул вслед младшему сержанту Сукорюкин. - После бани веди их в роту!
   - А баня с бассейном? - спросил Вадик Павлов.
   - Да. И телками, - ухмыльнулся Роман.
   - Разговоры в строю! - прикрикнул Слесарчук.- Шагаем в ногу! А раз! Раз! Раз, два, три. Левой! Левой, бля! Бараны! Да я вас задрочу на плацу! Четче шаг! Левой!
   Баранами мы подошли к одноэтажному кирпичному зданию. Это была баня.
   В предбаннике с деревянными скамьями и кабинками для одежды было сумрачно и сыро. Дневной свет с трудом проникал сюда через мутные рифленые стекла узких окон.
   - Вещмешки оставляем здесь в углу. Они вам больше не понадобятся.
   - А жратва! Как же жратва! - возмущается Гоша Косицин.
   - Я сказал! - прорычал Слесарчук. - Делаем, как я сказал!
   Захожу в моечную. Вижу широкие деревянные скамьи. На них серые оцинкованные тазы, скользкие мочалки и куски желтого мыла. Старые медные краны на кафельных стенах. Пар, плеск воды, жара, голые лысые люди.
   Смываю с себя пыль моего мира. Вместе с ней вода будто уносит память о нем, и он начинает казаться мне смутным сном.
   Опрокидываю на себя пару тазов воды и выхожу в предбанник. Там через квадратный проем в стене ефрейтор южной национальности выдает форму.
   - Размер? - коротко спрашивает он меня.
   - Пятидесятый, сорок третий.
   Ефрейтор выдает мне форму с сапогами и ремнем, темно синие семейные трусы, белую майку, пару портянок и полотенце.
   - Следующий!
   - Товарищ ефрейтор, а у меня в трусах дыра! - возмущенно крикнул кто-то из новобранцев.
   - Большая? - спросил ефрейтор.
   - Большая! На заду!
   - Очень хорошо! Будешь гадить, не снимая трусов! Свободен!
   Я оделся, присел на лавку, привычным движением намотал портянки и сунул ноги в сапоги.
   - Все смотрим сюда! Буду показывать, как портянки наматывать. Стелим эту хрень на пол. Все видят? - Слесарчук окинул строгим взором новобранцев. Его взгляд остановился на мне.
   - А вы, что сидите, товарищ курсант?
   - А все уже, - ухмыльнулся я.
   - Что все? Засунул как попало? Снимай!
   Я сдернул сапог. У Слесарчука выпал глаз.
   - Где учился?
   - В школе, - снова нагло ухмыльнулся я.
   - Как фамилия?
   - Назаров.
   - Курсант Назаров! Показывай всем!
   Я провел урок по наматыванию портянок. Уже минут через десять этот процесс был освоен всеми новобранцами.
   - Правильное наматывание портянок это основа боеспособности бойца, - пояснял при этом Слесарчук. - Неправильно намотаете и останетесь без ног. Боец без ног это не боец.
   - А как же герой летчик Маресьев? - осторожно спросил Вадик Павлов.
   - Что Маресьев? - нахмурился Слесарчук.
   - Он без ног был. Прополз по лесам многие километры, а потом летал и бил врага. Без ног.
   - Как фамилия?
   - Павлов!
   - Курсант Павлов! Вы тоже будете ползать километры по лесу, если зададите еще раз идиотский вопрос. Всем на выход! Строится!
   Строем, громко топая вразнобой сапогами, мы вернулись к воротам части. Слесарчук завернул наш неровный строй с основного проезда направо к трехэтажному сурового облика зданию из красного кирпича. Это была казарма. За ней среди деревьев просматривалось еще одно точно такое же строение.
   Возле входа в казарму несколько бойцов лениво красят в белый цвет бетонные бордюры.
   - Бегом на второй этаж! - командует Слесарчук.
   На втором этаже нас встречает дневальный возле тумбочки. На тумбочке черный телефон. Широкий коридор. По его сторонам двери. Одна из них за железной черной решеткой.
   Новобранцы бестолково топчутся в коридоре.
   - Туда, - дневальный показывает глазами на открытый дверной проем в конце коридора.
   За проемом просторное помещение, с рядами двухъярусных коек, разделенных широким проходом. Над проходом перекладина турника на металлически стойках с растяжками. Всего рядов коек четыре, по два с каждой стороны прохода. Перед койками массивные табуреты. Меж койками тумбочки. У противоположной от входа стены на металлической стойке панель телевизора. Над телевизором портреты Ленина и Сталина в золоченых рамах. В боковых стенах оконные проемы, а меж ними портреты каких-то неизвестных мне личностей.
   Это спальное помещение. В воздухе букет из запаха кирзы, хлорки и солдатского пота.
   Здесь немноголюдно. С десяток бойцов сидят на табуретах и дружно начищают бляхи.
   - Курсант Андрусь! - гаркнул Слесарчук.
   Одна из дверей в коридоре распахнулась. Из нее выскочил толстомордый румяный боец.
   - Андрусь, раздай пополнению фурнитуру и принадлежности.
   - Есть!
   Андрусь выдает каждому из нас по паре красных погон, петлицы, металлические эмблемы со звездочками и колосьями, красную звездочку на пилотку и прочую мелочевку для приведения формы в должный уставной порядок.
   - Садись! - Слесарчук указал нам на табуреты.
   Для начала мы приступили к подшивке подворотничков. Показывал технику подшивки с важным видом курсант Андрусь. Выяснилось, что служил он уже две с лишним недели в должности, аж самого каптера роты.
   Контролировал нас Слесарчук.
   Для меня весь этот процесс был во многом отработан до автоматизма. Само собой, что отличия между Российской и Советской формами имели место быть, но, тем не менее, в основном я знал и умел все.
   Закончил я все дела примерно через полчаса, надел гимнастерку и подпоясался ремнем. Остальные новобранцы застряли в основном на креплении петлиц и погон.
   - Что сидим, товарищ курсант? - уставился на меня Слесарчук.
   - Все готово, товарищ гвардии сержант, - доложил я, поднявшись с табуретки по стойке смирно.
   Слесарчук недоверчиво осмотрел мою работу и удивленно уставился на меня.
   - Курсант Назаров?
   - Так точно!
   - Быстрый вы, однако! Мне сообщили, что вы симулянт из дурдома. Это правда?
   - Истинная правда, товарищ сержант!
   - Это вас так в дурдоме подготовили к армии?
   - Никак нет! Это внутреннее состояние. Я неожиданно почувствовал призвание к службе в вооруженных силах моей социалистической родины!
   - Ну, ну, - Слесарчук недоверчиво усмехнулся, пронизывая меня взглядом. - Если вы так, курсант Назаров, будете стрелять, как наматывать портянки и подшиваться, то у вас действительно прирожденное призвание к воинской службе. Я беру вас в свое отделение.
   - Будьте уверены. Я не подведу! - браво ответил я.
   - Проконтролируйте процесс, - Слесарчук указал на новобранцев. - Помогите при необходимости.
   - Есть!
   С моей помощью весь процесс закончился в пределах часа.
   - В шеренгу по два стройся! - скомандовал Слесарчук. - Рааавняйсь! Смирно! Вольно! На выход бегом марш!
   На улице он вновь построил нас в колонну по два, привел на плац, остановил на его краю и развернул в шеренгу. На плацу около сотни бойцов нестройной толпой под руководством пяти сержантов пытались изобразить строевой шаг. Получалось плохо. Бойцы шли извилисто и в разнобой.
   - Как бык поссал, - недовольно скривился здоровенный, как шкаф сержант с широкими лычками на погонах
   - Пополнение привел! - доложил ему Слесарчук.
   Сержант - шкаф лениво подошел к нам. На его лице заиграла добродушная улыбка, но холодные глаза не предвещали ничего хорошего.
   - Здорово, бойцы! - снисходительно ухмыльнулся он.
   - Здра, жла.. товарищ... - послышались из нашей толпы неуверенные возгласы в его сторону.
   - Хреново даже для первого раза, - поморщился он. - Слушайте сюда! Я заместитель командира второй роты старший сержант Братухин! С этого дня я для вас царь и бог! Я буду приказывать, вы будете выполнять! Вам выпала честь проходить обучение воинскому мастерству в гвардейском мотострелковом полку имени Ленинского комсомола. Ваше обучение продлиться полгода. Вас будут сношать здесь день и ночь, и вы станете настоящими воинами, способными выполнить любое задание Коммунистической партии и Советского правительства. По окончании учебки вам будет присвоено звание младших сержантов, и вы будете направлены в войска Ленинградского военного округа. Вопросы есть?
   Братухин окинул нас взглядом удава, смотрящего на кролика. Мы молчали.
   - Вопросов нет, - кивнул он и обернулся на сержантов. - Командиры! Разбираем бойцов!
   Нас распределили по взводам. Я, как и обещал мне Слесарчук, попал в его третье отделение четвертого взвода. Вместе со мной в это отделение попал Толя Перфильев, Роман Промежутченков, Вадик Павлов и Гоша Косицын.
   Мы влились в строй роты и приступили к строевым занятиям.
   - Левой, левой! - командует Братухин. - Правое плечо вперед! Прямо! Левой! Как бык поссал!
   Стало жарко. Солнце подошло к зениту. День казался мне бесконечно долгим. Еще бы! Разница во времени Красноярска и Ленинграда составляла пять часов. Там уже дело шло к вечеру, а здесь только подходило к обеду.
   Будто услышав мои мысли Братухин смотрит на часы, затем уводит роту с плаца и останавливает ее строй у входа в одноэтажное кирпичное строение под двускатной металлической крышей. Это столовая.
   - Рота, стой! Направу! На месте бегом марш! Слева в колонну по одному в столовую бегом марш!
   Забегаем в столовую. Здесь в большом зале расставлены ряды из десятков широких и длинных столов с деревянными столешницами, крытыми клеенками. Вдоль столов деревянные лавки. На каждом столе по две больших алюминиевых кастрюли. Здесь же чайник, половник, ложки, широкая чашка с хлебом. За каждым столом умещается по десять человек.
   Большая часть столов уже занята бойцами из других рот.
   Рассаживаемся во второй ряд. Сержанты занимают отдельный стол.
   - Раздатчики пищи встать! - командует Братухин.
   Раздатчиком пищи будет тот, кому удается занять место на лавке посредине пятерки бойцов обращенных лицами на выход. У раздатчика есть преимущество. Он может подложить себе побольше еды.
   Не все раздатчики выполняют команду.
   - Садись, бля! Хайлом не щелкать! Встают все раздатчики! Иначе на плацу пыль жрать будете! Раздатчики пищи встать!
   Встают все.
   - К приему пищи приступить!
   Я осмотрительно забираю себе сразу три куска хлеба. Здесь не кафе-ресторан и тарелка с хлебом опустошается на раз-два.
   Раздатчик разливает черпаком по мискам жидкий суп. Миски быстро опустошаются и наполняются из второй кастрюли перловой кашей с тушенкой. Поглощаем все очень быстро, но чай выпить не успеваем. Звучит голос Братухина:
   - Рота! Заканчиваем прием пищи! Встать! На выход строиться бегом марш!
   Мы бежим на выход. В дверях стоит Сукорюкин. Я догадываюсь зачем он стоит здесь. Он отвесит последнему выбегающему бойцу пинка.
   После столовой роту вновь погнали на плац.
   - Левой! Левой! Выше ногу! Левой! Рота стой! Правую ногу поднять!
   Все бойцы послушно поднимают правую ногу с вытянутой ступней.
   - Стоим!
   Проходит минута, другая. Некоторые курсанты начинают покачиваться, затем заваливаются на соседей. Строй колышется.
   - Опустить! Левую ногу поднять!
   Вновь томительно тянутся секунды.
   - Опустить! Вперед шагом арш! Левой! Левой! Правое плечо вперед!
   После часа занятий на плацу роту делят по взводам. Наш четвертый взвод направляется в спортивный городок в глубине территории части. Здесь замкомвзвода он же командир первого отделения старший сержант Васильев проводит с нами занятия по силовой подготовке. По его команде мы поднимаем и опускаем гусеничные траки.
   Васильев небольшого роста, но жилистый, сам легко и непринужденно орудует этой тяжелой железякой, глядя на нас с усмешкой. Вместе с ним командиры отделений младшие сержанты Тимощенко и Слесарчук тоже с удовольствием кидают железо.
   Здоровенный Перфильев тяжело пыхтит. Вадик Павлов негромко матерится. Непрерывное издевательство на жаре с железом продолжается примерно час, затем Васильев прогоняет нас пару раз по беговой дорожке вокруг спортивного городка.
   После спортгородка возвращаемся взводом на плац, где отрабатываем приемы одиночного строевого шага, поворотов и разворотов на месте. Советские строевые приемы не отличаются от Российских. Я вновь невольно проявляю свои армейские навыки и замечаю, как Слесарчук, глядя на меня переговаривается с Васильевым.
   - Курсант Назаров! - окликает меня Васильев.
   - Я!
   - Ко мне!
   - Есть!
   Я бегом направляюсь к нему и как положено за несколько шагов до него перехожу на чеканный строевой шаг. Останавливаюсь, четко приставляю правую ногу к левой и одновременно вскидываю правую ладонь к пилотке, вытягиваясь по стойке смирно.
   - Товарищ гвардии старший сержант! Курсант Назаров по вашему приказанию прибыл!
   - Вольно, курсант! У вас хорошо отработаны строевые приемы. Где научились?
   - У меня в школе была пятерка по военной подготовке, - нагло заявил я.
   - Портянки наматывать вас тоже учили на военной подготовке? - ехидно ухмыльнулся Васильев.
   - Никак нет! Это я сам сверх программы. Готовился к службе!
   - А зачем в психушке скрывались?
   - Я не скрывался! Наоборот! Я хотел работать на секретном военном заводе и приносить пользу родине! Но меня не взяли, повязали и отвезли в дурдом. Спасибо майору Храмченкову. Вызволил и направил в доблестные вооруженные силы! Служу Советскому Союзу!
   - Мда, - промычал Васильев. - Курсант Назаров!
   - Я!
   - Продолжить занятия!
   - Есть!
   После строевой подготовки наш взвод до ужина подметал территорию возле клуба и красил бордюры.
   Ужин. Снова каша перловка с тушенкой. Компот из сухофруктов.
   После ужина мы, прибывшие сегодня новобранцы, учимся застилать кровати и складывать форму на табуреты. Основная задача в данном процессе это идеально ровно натянуть одеяло на матрас. Я знал процесс досконально, но решил на этот раз не выделяться и притворился новичком в этом деле.
   К девяти часам в спальном помещении собрался весь состав роты. Сержанты приказали курсантам выставить табуреты на центральный проход и сесть напротив телевизора для просмотра новостей.
   С телевизора хлынула бравурная музыка. На экране проявилась панорама кремля с птичьего полета и красная надписью "Время СССР".
   - Здравствуйте товарищи! - произнес бодро хорошо поставленным голосом седовласый диктор в сером костюме.- Сегодня четверг пятое июня 2013 года. Генеральный секретарь коммунистической партии Союза Советских Социалистических Республик товарищ Сергей Николаевич Жуков встретился в ходе официального визита в Социалистическую республику Индия с председателем Индийской коммунистической партии...
   Что? В Индии социализм? Во дела!
   Я весь превратился в слух и зрение жадно впитывая в себя каждое слово и картинку с экрана. В отличие от меня курсанты не обращали внимания на телевизор. Кто подшивал новый подворотничок, кто драил бляху, а иные просто спали.
   Из этих новостей я узнал, что в СССР сегодня утром успешно проведен запуск беспилотного космического корабля с антигравитационным двигателем, что открывает необозримые перспективы к освоению космоса, готовится к пуску первый термоядерный реактор на стройке энергетической станции нового поколения в Свердловске, а в Красноярске введена первая экологически чистая линия по производству марганцевых ферросплавов.
   От промышленности не отставало сельское хозяйство. Повсеместно растут удои молока, производство мяса, своевременно проведенная посевная компания гарантирует богатый урожай зерновых культур.
   Неуклонно повышается культурно-образовательный уровень братских советских народов. Растет количество библиотек, домов культуры и клубов на селе. Экран телевизора изобиловал счастливыми лицами советских людей.
   Судя по новостям в стране развитого социализма жизнь била ключом.
   В отличие от СССР в странах загнивающего запада, судя по новостям, продолжался упадок со спадом производства, безработицей и духовной деградацией.
   За всем этими новостями я не заметил, как прошел час.
   - Рота! Стройся на вечернюю прогулку! - послышалась зычная команда со стороны двери.
   Курсанты загрохотали табуретами, расчищая пространство для построения.
   - Раавняйсь! Смирно! Вольно! На выход бегом марш на улицу строиться!
   Командовал вечерней прогулкой Сукорюкин. Он прогнал роту строем до плаца и обратно.
   Снова забегаем наверх в расположение роты. Там нас встречает Братухин и строит нас на вечернюю поверку.
   Толкотня. Шум. Вскоре в казарме воцаряется тишина.
   - Раавняйсь! Смирно! Аатставить! - Братухин устремляет жесткий взгляд куда-то в дальний правый конец строя. - Ты что там дрыгаешься? Сношаешься что ли? Раавняйсь! Смирно! Первый взвод! Андрусь!
   - Я!
   -Деркач!
   -Я!
   - Пашаев!
   -Я!
   - Лауринавичус!
   -Я!
   Да уж. Я невольно повел глазами по сторонам. Судя по фамилиям, похоже, что рота тут интернациональная. Со всех концов Союза новобранцев свезли.
   - Картбаев!
   - Я!
   - Тамашаускас!
   - Я!
   - Стымковский!
   -Я!
   - Павлов!
   Однако же! Все народы СССР здесь в едином строю!
   - Назаров!
   - Я!
   - Купа!
   -Я!
   - Немировский!
   Я!
   - Гюльмисарян!
   Международный слет какой-то. Полный интернационал! Кого только здесь нет. Русские, украинцы, белорусы, литовцы, таджики, армяне, молдаване... Все здесь.
   Все здесь. И я тоже. Русский из параллельного мира. Зачем я здесь? Впрочем, сам же хотел в армию идти по контракту. Желания сбываются. Пусть не совсем так, как хотелось бы.
   Поверка заканчивается и начинается развод в наряды.
   Из нашего взвода четверо попадают в наряд по роте. В их числе Перфильев. Я пока избегаю этой участи.
   - Рота! Вольно! Для подготовки к отбою разойдись!
   Строй рассыпается. Кто-то устало садится на табурет. Кто-то идет в сортир.
   - Рота, отбой! - раздается команда ровно в одиннадцать часов.
   Я быстро скидываю с себя форму, укладываю ее на табурет, ставлю рядом с ним сапоги и ныряю под одеяло в ожидании, что вот сейчас начнется тренировка "Подъем - отбой".
   Но нет. Обошлось. В роте постепенно наступает тишина. За окнами еще светло. Близится время белых ночей.
  
   Глава 7
  
   ОРУЖИЕ И СТРЕЛЬБЫ
  
  
   Подъем в семь. Одеяло надо при этом откинуть на спинку койки. Форма одежды номер два (голый торс). Утренняя пробежка с зарядкой на спортивном городке. Посещение туалетной комнаты. Ледяная вода из-под крана ломит руки. До завтрака уборка территории. За нашим взводом закреплена площадь перед клубом. Подметаем асфальт.
   Завтрак в восемь.
   После завтрака строевая подготовка на плацу. Здесь мы знакомимся с офицерским составом роты.
   Командир роты старший лейтенант Сенцов изложил перед строем свое видение воинской службы.
   - Вас будут здесь нещадно сношать вот эти бравые бойцы, - он указывает рукой на сержантов. - А вы будете крепчать. Я буду лично контролировать процесс. Тяжело в учении, легко в бою. Так говорил наш великий полководец Суворов. А бои не за горами. Империалистический зверь загнан в угол, чувствует свой близкий конец и готовится к своей последней смертельной битве. Но враг будет разбит и победа будет за нами!
   Сенцов потряс в воздухе массивным кулаком и выпятил квадратную нижнюю челюсть, будучи похож на бульдога, мрачно созерцающего поверженного противника.
   - Вот так вот! - добавил он после непродолжительной паузы. - Братухин! Продолжайте сно... Продолжайте занятия!
   После двух часов строевой подготовки наш взвод возвращается в расположение роты. Там пусто. Только дневальный стоит возле тумбочки, дежурный по роте сержант Кулиш слоняется по коридору и два бойца тут же драят полы.
   Строимся. Васильев раздает нам военные билеты.
   - В военнике отметка о закреплении за каждым из вас боевого оружия, - поясняет он. - В отметке указан номер автомата. Сейчас в оружейной комнате каждый из вас возьмет свой автомат в соответствии с номером. Раавняйсь! Смирно! Налеву! В оружейную бегом марш!
   Решетка перед дверью в оружейную комнату предусмотрительно открыта дежурным по роте. Всем взводом мы забегаем за дверь и озираемся по сторонам. В просторной комнате три зарешеченных окна. Вдоль стен деревянные стойки с оружием. На них ряды вертикально стоящих автоматов, несколько ручных пулеметов и гранатометов. Все это тускло блестит чернотой вороненой стали. Над каждым из автоматов к стойке приклеена маленькая прямоугольная бумажка с цифрами. Это номер автомата. Я ищу свой. Он пятый справа в ряду по левой от входа стене. Выхожу из оружейной с интересом его рассматривая.
   И что тут модернизированного? Я не вижу отличий от того оружия с которым служил в России. Все то же самое. Разве, что приклад не деревянный, а из черного пластика.
   Несколько курсантов выносят из каптерки шесть раскладных деревянных столов. Пять столов устанавливают в ряд в проходе перед койками. Шестой стол ставят посреди прохода. Каптер Андрусь рысцой выбегает из оружейной с автоматом в руках и кладет его на этот стол. К столу подходит командир второго отделения младший сержант Тимощенко.
   - Строимся в ряд перед столами. Оружие кладем на столы стволом от себя магазином направо, - приказывает Васильев. - Тимощенко проводите занятие.
   Мы выполняем указание Васильева. Тимощенко берет в руки автомат.
   - Товарищи курсанты, перед вами автомат Калашникова АК-47М. Это самое лучшее и самое распространенное стрелковое оружие в мире, - важно произносит он. - За 60 лет было выпущено более 70 миллионов автоматов Калашникова различных модификаций. По мнению многих экспертов автомат Калашникова является эталоном надёжности и простоты обслуживания. Главный конкурент автоматов Калашникова - американская автоматическая винтовка М 16 была произведена в количестве всего-то около 10 миллионов штук. Сегодня вы будете ознакомлены с устройством и принципами действия этого оружия, освоите неполную его разборку и сборку, а также научитесь правильно ухаживать за оружием. Содержание своего оружия в должном порядке это основа боеспособности воина. Итак, приступим.
   Тимощенко рассказывает об устройстве автомата, подробно останавливаясь на каждой его детали. Мне все знакомо.
   Я заскучал. Не терпится самому разобрать автомат, чтобы окончательно убедиться, что это практически та же самая модель оружия с которой я служил в России.
   Но Тимощенко не спешит перейти к практике и продолжает подавать теорию. Он рассказывает о системе прицеливания, переводе стрельбы одиночными в автоматический режим и еще несет какую-то пургу по технике безопасности.
   Наконец теоретическая часть завершена.
   - Вопросы есть? - спрашивает Тимощенко.
   Вопросов нет, и мы переходим к практике - неполной сборке и разборке автомата.
   - Делай как я, - говорит Тимощенко, ставит автомат вертикально прикладом на стол отсоединяет магазин, затем передергивает затвор и нажимает на курок. Все повторяют.
   Тимощенко, что-то нудно объясняет. Проходит не одна минута прежде чем он переходит к следующим действиям и вынимает пенал из приклада, отделяет шомпол и снимает крышку ствольной коробки.
   Я повторяю вместе с курсантами его движения и машинально продолжаю процесс. Через десяток с небольшим секунд разобранный автомат лежит на столе передо мною. Тимощенко тем временем добрался в своих действиях с объяснениями только до возвратного механизма.
   Я тупо стою перед автоматом и замечаю на себе острый взгляд Васильева. Все это время он медленно прогуливался в стороне от нас вдоль ряда коек, а теперь остановился и смотрит на меня, как Мюллер на Штирлица.
   Я вежливо ему улыбнулся и пожал плечами.
   Он медленно подходит ко мне. Касается кончиком указательного пальца деталей автомата.
   - Тоже все в школе проходили? - спрашивает.
   - Так точно! - отвечаю я.
   - Собирайте.
   Я собрал автомат.
   - Профессионально, однако. А на время за сколько сможете?
   - Не знаю. Секунд за тридцать.
   Курсанты слышат наш разговор и с интересом косятся в нашу сторону. Тимощенко прерывает свои действия с объяснениями и подходит к нам.
   - Что тут? - спрашивает.
   - Курсант Назаров утверждает, что он крутой боец, - усмехается Васильев.
   - Никак нет, товарищ старший сержант. Я этого не говорил. Мне еще многому надо учиться, - возражаю я.
   - Отставить разговоры! - Васильев смотрит на часы. - Действуй по моей команде. Если соврал и не уложишься в тридцать секунд, то будет тебе три наряда вне очереди на скотный двор к свиньям. Понял?
   - Так точно! А если уложусь? Увольнительная будет?
   - Будет. На учебное поле. В окопы. Приготовиться! Внимание! Пошел!
   Отделяю магазин. Передергиваю затвор. Нажимаю на курок. Руки работают на автомате.
   Пенал выскакивает из приклада. Шомпол выбиваю ребром ладони. Крышка ствольной коробки, возвратный механизм, затворная рама...
   - Бля, девять секунд, что ли? - слышу я удивленное бормотание Тимощенко, когда все части автомата разложены на столе.
   Сборка. Собирать автомат сложнее, чем разбирать. Иногда случаются заминки. Бывает, как назло, какая-либо деталь никак не желает вставать на место.
   На этот раз обошлось.
   Я присоединяю магазин и кладу автомат на стол.
   - Сколько там? - спрашивает Тимощенко, заглядывая через плечо Васильева. Подходит Слесарчук.
   - Что тут? - спрашивает.
   - Сколько? Сколько? - нетерпеливо спрашивает Тимощенко.
   - Двадцать пять общее время, - тупо отвечает Васильев и недоуменно смотрит на меня.
   Все долго молчат.
   - В школе так не учат, - наконец уверенно произносит Васильев.
   - Самоподготовка, - бодро объясняю я.
   - Самоподготовка? У вас дома был личный автомат?
   - Никак нет! Я в школе оставался после уроков.
   - Допустим, что я вам поверил. А еще быстрее сможете?
   - Потренируюсь и смогу, товарищ старший сержант! Готов служить отечеству!
   - У нас примерно через пару месяцев состоятся соревнования между ротами. Вы будете участвовать.
   - Рад стараться!
   - Стреляете?
   - Так точно!
   - Посмотрим, посмотрим. Тимощенко, продолжайте занятия. Назаров, при необходимости помогите курсантам в освоении оружия.
   Я помог освоить оружие Перфильеву, Промежутченкову, Павлову и еще нескольким курсантам.
   - Ты настоящий псих, - пробормотал Перфильев, когда ловким касанием пальцев я помог отделить ему затвор от затворной рамы.
  
   * * *
  
   После обеда вновь топчем всей ротой плац. Затем часовой отдых в клубе на политической подготовке. Подготовку проводит замполит роты старший лейтенант Хромов. Он что-то вещает с трибуны о крахе мировой системы империализма и торжестве социалистических идей. Я пытаюсь выцепить из всего этого обилия слов хоть какие-то интересные факты для себя. Но замполит очень крут и подготовлен. Никаких фактов. Только общие фразы типа вперед к победе коммунизма.
   Большинство курсантов спят. Спят сержанты. Даже сам Братухин изредка клюет носом.
   - Рота встать! На выход бегом марш!
   Я удивленно вскидываю голову. Замполиту надо бы гипнотизером работать. Его талант усыпил и меня.
   До ужина наш взвод копает ямы для столбов под новый забор на северной окраине части.
   Ужин.
   Подготовка к завтрашнему дню.
   Просмотр новостей.
   Вечерняя прогулка.
   Вечерняя поверка.
   Развод в наряды.
   Тренировка "отбой-подъем" примерно с полчаса.
   Отбой.
  
   * * *
  
   На следующий день после завтрака всю роту погнали на стрельбище. Погнали в боевой экипировке. На курсантах бронежилеты и каски. Автомат на плече. На левом боку в сумке противогаз. На ремне фляжка в чехле и штык-нож.
   Надо отметить, что бронежилеты здесь легкие, как и каски. Похоже, что в них нет ни грамма железа. Каска черная и своим материалом напомнила мне броню на тех танках, которые меня встретили в этом мире.
   Рота строем вышла за ворота и направилась прямиком по грунтовой дороге через лес в южном направлении. Возглавлял роту сам старший лейтенант Сенцов.
   Едва прошли по грунтовке пару сотен метров, как послышался голос Братухина:
   - Рота! Расстегнуть воротничок и верхнюю пуговицу! Приготовиться к бегу!
   Эта команда не предвещает никаких удовольствий. Разве, что радость мазохистам от изнурительного многокилометрового бега. Интересно, где тут стрельбище? Далеко? Судя по взятому направлению, я там уже бывал.
   - Рота! Бегом марш!
   Топот сапог. Пыль.
   За три года я все же отвык от такого действа. Гражданка дает о себе знать. Но, ничего, бегу пока, хотя ноги тяжелеют понемногу. Становится жарко, и пот застилает глаза. Слышу вокруг хриплое дыхание.
   Рота медленно растягивается по дороге подобно гигантской резинке на сотни метров.
   - Не отставать! Не отставать! - орет Братухин. Он будто застоявшийся жеребец носится вдоль роты взад и вперед, подгоняя пинками отстающих бойцов. Ему помогают сержанты. Им хорошо. Они все налегке без оружия, бронежилетов и касок.
   В спину мне пыхтит Гена Немировский из Одессы. Он плотной комплекции и ему приходится совсем несладко. Минута, другая и я не слышу его. Он отстает.
   Перфильев держится чуть впереди меня. Вадик Павлов хрипло изрыгает матерную частушку. Весельчак, однако, в любой ситуации.
   Километр, другой. Пересекаем асфальтированную трассу. Машины на трассе останавливаются перед бойцами с красными флажками в руках и пропускают роту. Бежим дальше.
   Открытые ворота в решетчатом заборе. Рядом деревянная будка с бойцом.
   Над воротами надпись "Учебный полигон".
   За воротами асфальтированный проезд. Бежим по нему еще с километр. По сторонам проезда поляны да перелески. Бойцы еле ноги волокут.
   - Рота, шагом! - слышится команда.
   Мы почти останавливаемся. Слышится шарканье сапог по асфальту.
   - Шире шаг!
   - Это писец полный, - тяжело выдыхает Перфильев.
   Дорога пошла на спуск. Справа от нее широкий и длинный водоем с песчаными берегами, а дальше за ним едва ли не до горизонта раскинулось поле.
   - Эх, сейчас бы в этом озере освежиться, - мечтательно произносит Роман.
   - Здесь военная техника освежается, - усмехаюсь я. - Впрочем, и бойцы тоже могут освежиться, не раздеваясь, когда будут обучаться преодолевать водные преграды. Нам это предстоит.
   - А ты откуда знаешь? - Роман подозрительно косится на меня.
   - Догадываюсь. Видишь следы от гусениц на песке?
   - Аааа, даа, - кивает Роман. Дедукция? Ты Шерлок Холмс?
   Я только хмыкаю в ответ. Помню я это озеро. И поле это помню. Стрельбище здесь и танковый полигон.
   Рота минует озеро. Справа от дороги раскинулось стрельбище. Далеко на горизонте виднеется темная кромка леса.
   Братухин, останавливает роту возле одноэтажного кирпичного строения с остекленной вышкой. Это командный пункт стрельбища. Рядом с ним стоит черная боевая машина пехоты. Сенцов с кем-то коротко говорит по мобильнику, затем с группой офицеров проходит внутрь командного пункта. Двое курсантов из первого взвода вместе с Сукорюкиным подходят к машине и выгружают из нее несколько цинков с патронами.
   Рота разойдись! - командует Братухин. - Мы резво бросаемся в стороны. Так надо. Если разойтись медленно, то Братухин заставит строиться вновь раз за разом, пока команда не будет выполнена в должном темпе.
   Несколько минут топчемся на месте, пока не звучат команды повзводных построений.
   Васильев уводит наш взвод на правый фланг стрельбища. Перфильев и Косицин несут цинк с патронами.
   Останавливаемся по команде.
   - Слушай меня внимательно, - говорит Васильев. - Сегодня стреляем одиночными из окопа по неподвижной мишени. Мишень поднимается на пять секунд. За это время вам надо успеть выстрелить на поражение. Одна мишень - один выстрел. Дистанция стрельбы сто пятьдесят метров. Количество выстрелов - три. Все делаем только по моей команде. Все поняли?
   - Так точно! - дружно отвечаем мы.
   - Начинаем с первого отделения. Курсант Асанов!
   - Я!
   - За мной на огневую позицию бегом марш!
   Минут через пять над полем звучат одиночные выстрелы.
   Пока очередники стреляют, Слесарчук рассказывает остальным курсантам взвода устройство кумулятивной противотанковой гранаты "Одуванчик". Эта граната представляет собой массивную болванку с ручкой и напоминает собой большую толкушку для картофельного пюре. После изучения гранаты на смену Слесарчуку приходит Тимощенко и доводит до нас тактико-технические характеристики гранатомета "Шмель"
   Справа сквозь трескотню выстрелов слышится нарастающий свистящий звук. Все невольно поворачивают на него головы. Там вдоль берега озера несется черный танк. Несется, так, будто летит. Все во взводе, как завороженные смотрят на него. Даже Тимощенко замолчал.
   Танк круто поворачивает к озеру и, не снижая скорости, вспарывает корпусом воду. Вода взрывается крутой волной с каскадом высоких брызг. Танк исчезает в озере. Вода в нем успокаивается, но уже через десяток секунд вздувается бугром возле другого берега. Из воды вырывается танк, выезжает на крутой откос, резко останавливается и крутит башней.
   - Ахереть! - невольно вырывается у кого-то из курсантов.
   Тимощенко понимающе кивнул и усмехнулся.
   - Ты был прав, псих, - бормочет мне Перфильев. - Здесь круто купаются танки.
   - Курсант Назаров! На огневую позицию бегом марш! - слышу я голос Васильева.
   Бегу в окоп. Сдергиваю с плеча автомат.
   - Заряжай, - Васильев дает мне три патрона.
   Отсоединяю магазин. Заряжаю. Устанавливаю оружие на одиночную стрельбу, устанавливаю левый локоть на бруствер, укладываю цевье автомата на левую ладонь и прижимаю приклад к плечу. Докладываю:
   - Курсант Назаров к стрельбе готов.
   - Огонь, - командует Васильев.
   Поднимается мишень в форме силуэта человеческой фигуры. Она едва заметна на фоне буро-зеленого пейзажа учебного поля.
   Прицеливаюсь. Секунда, другая. Плавно нажимаю на курок.
   Мишень падает.
   - Есть одна, - комментирует Васильев.
   Я поражаю все мишени.
   - Курсант Назаров стрельбу закончил.
   - Не соврал, - ухмыляется Васильев. - Стреляешь влет. Что-то я сомневаюсь, что ты в школе учился всему этому.
   - Талант у меня. Талант врожденный, товарищ старший сержант. Я же говорил вам. Талант и призвание.
   - Талант, говоришь? Посмотрим, как ты на ходу будешь подвижные мишени косить. А теперь пошел вон! На исходную бегом марш!
   Я возвращаюсь в строй взвода.
   По окончании стрельб Васильев зачитал нам оценки.
   Только двое из взвода поразили все мишени и получили оценки отлично. Это я и курсант из Никополя Стас Стымковский. Четверо поразили по две мишени. Семь по одной, в том числе Перфильев. Остальные пустили пули в молоко.
   - Хреново, - подвел итог Васильев. - Будем тренироваться. Стрельбы будут два раза в неделю с усложнением задания. Отличники стрельбы будут возвращаться в часть на борту БМП. Остальные - бегом. Это чтобы стимул к учебе был. Назаров! Стымковский! К машине! Остальные направу! Бегом марш!
   Кроме нас двоих в БМП набилось еще восемь отличников стрельбы из других взводов. Расселись на лавках вдоль бортов.
   Было душно и жарко. Воняло соляркой. Но все же в этой машине возвращаться было лучше, чем бегом по палящему солнцу.
  
   Глава 8
  
   ПОДПОЛКОВНИК ЗВЕРЕВ
  
   Вечером того же дня я был вызван в штаб полка.
   - Бегом! - придал мне ускорение Братухин.
   Я рванул в штаб, на бегу соображая, зачем это я понадобился лично подполковнику Звереву.
   Штаб занимал полностью весь верхний пятый этаж учебного корпуса. Длинный коридор с дверями из красного дерева. В конце коридора под стеклом знамя полка. Возле знамени - часовой. Слева от него дверь в кабинет командира.
   Вечером здесь было безлюдно и тихо
   - Полкан здесь? - спросил я часового. Тот едва заметно кивнул.
   Я постучал в дверь, раскрыл ее и вошел в кабинет.
   Меня встретил большой портрет Сталина в золоченой раме на противоположной от входа стене
   Зверев сидел под портретом в кресле из красной кожи за широким столом и что-то изучал в раскрытой серой папке. Слева от Зверева высились напольные часы в виде Спасской башни кремля, правый от него угол занимал массивный сейф цвета хаки высотою в человеческий рост. На сейфе пылился гипсовый бюст Ленина.
   Ряд стульев вдоль стены. На стене несколько портретов каких-то людей.
   В кабинете сумрачно. Вечерний свет осторожно проникал через окна между плотных штор и обволакивал аскетичную обстановку интерьера.
   - Товарищ полковник! Курсант Назаров по вашему приказанию...
   - Садись Назаров, - прервал меня Зверев, не отрывая взгляда от папки, и указал рукой на ряд стульев.
   Я сел посреди ряда.
   Бой напольных часов возвестил, что еще один час времени канул в вечность.
   Зверев наконец-то взглянул на меня. Надо отметить, его внешность совершенно не соответствовала его фамилии. На вид это был добродушный человек, эдакий румяный блондин с глазами василькового цвета. Но за этим внешним добродушием крылась стальная хватка. И все в полку знали, что чем более он добродушен, тем больших гадостей от него надо ждать.
   - Назаров, говоришь? - широко улыбнувшись, приветливо произнес он.
   - Так точно, товарищ подполковник! - бодро воскликнул я, вскакивая со стула.
   - Сиди, сиди, - мягким движением руки он возвратил меня в сидячее положение. - Молодец ты курсант Назаров! Молодец! Мне доложили о твоих успехах. Сообщили, что с автоматом ты обращаешься на ура, строевая у тебя отменная, портянки мотаешь одной левой. Боец, что надо. Образец для подражания. Ты крутой боец, Назаров!
   - Служу Советскому Союзу! - бодро и придурковато вскрикнул я.
   - Служишь, служишь, - Зверев ухмыльнулся. - Сибиряк?
   - Так точно!
   - Из Красноярска?
   - Так точно!
   - Да, бывал я в Красноярске по молодости. Красивый город! Природа красивая. А сам-то, где там проживаешь?
   - На Стрелке, - уклончиво сообщил я.
   - На Стрелке, значит. Место хорошее. А родители где?
   - Мать умерла два года назад. Отец погиб в девяносто шестом.
   - Жаль. А я хотел благодарственное письмо им направить. Жаль. Девушка есть?
   - Нет.
   - Жаль. Странно у такого орла и девушки нет. Странно. Не может быть.
   - Да вот так вот нет, - я пожал плечами.
   - А родственники? Дядьки, там, тетки?
   - Дядька есть. В деревне где-то. Адрес не помню. Давно виделись.
   - А сестры? Браться?
   - Нет. Я один в семье.
   - Один? Зато орел какой! А мне донесли, что ты симулянт из психбольницы. Говорят, что ты там утверждал, что прибыл сюда из параллельного мира. Но ведь это же неправда. Ерунда какая-то.
   - Ерунда, - кивнул я.
   - Вот и я подумал, что ерунда. И не поверил этим россказням. Симулянты у нас тут бывали, но такими крутыми бойцами не становились. Ты же не симулянт?
   - Никак нет.
   - И это правильно! - Зверев стукнул кулаком по столу. - Молодец!
   Я напустил на себя довольный вид, но сам внутренне насторожился. В этих похвалах Зверева чувствовалась нарочитость, а за внешним восторгом крылся какой-то подвох.
   - Да, жаль, что у тебя никого из родственников не осталось, кому сообщить можно о твоих успехах, - задумчиво произнес Зверев. А если не работу сообщить? В коллектив. Пусть гордятся, что такого защитника Родины воспитали. Ты где работал?
   - Я уволился за месяц до призыва. Со скандалом. Начальнику морду начистил, - сообщил я.- Не надо туда ничего писать.
   Тут мне врать не пришлось. Я говорил правду.
   - Это нехорошо, - нахмурился Зверев. - Надо быть сдержанным. А где работал?
   - В проектной конторе.
   - Как называлась?
   Эта дотошность Зверева начала меня напрягать. И чего он докопался? Как на допросе. Чего ему надо от меня? Откуда я знаю, какие здесь проектные конторы?
   - Не хочу вспоминать даже, - я махнул рукой. - В армии служить хочу. Здесь мое призвание.
   - Да ты что! - восторженно воскликнул Зверев. - Так ты похоже еще на сверхсрочную желаешь?
   - Так точно.
   - Очень хорошо! Родине нужны такие бойцы! Ты предан Родине и Партии?
   - Так точно! Предан всецело!
   - Так держать! А сам-то беспартийный?
   - Беспартийный. Но рад буду влиться в ряды борцов за дело коммунизма.
   - Очень хорошо! Рад был с тобой познакомиться, боец Назаров. С удовольствием пожму твою руку.
   Зверев встал, вышел из-за стола и протянул мне ладонь.
   Я вскочил и ответил на рукопожатие. Оно было крепким и долгим.
   - Иди, служи Назаров нашей великой Родине. Я надеюсь на тебя, - торжественно произнес Зверев, не отпуская мою руку и в упор глядя в мои глаза.
   - Постараюсь оправдать ваши надежды, товарищ подполковник. Разрешите идти?
   - Иди.
   Он наконец-то разжал свою ладонь. Я как положено взметнул руку к виску, четко развернулся и строевым шагом направился к двери.
   - Назаров! - окликнул он меня уже на выходе. Я обернулся.
   - Назаров, ты все-таки подумай, куда и кому направить благодарственное письмо за твою верную службы. А то как-то странно получатся. Ты согласен, что странно это все?
   Я молча кивнул, вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.
  
   * * *
   Монотонно потянулся день за днем.
   Я пару раз побывал в наряде по роте и один раз в столовой.
   На стрельбище бегали всей ротой по вторникам и пятницам. Еще пару раз стреляли из окопа по неподвижным мишеням, затем задача усложнилась. Мишени появлялись сразу три одновременно и медленно двигались в сторону. На их поражение давалось двенадцать секунд. Стреляли по-прежнему одиночными.
   Я стрелял успешно и всякий раз возвращался в часть на борту бронемашины.
   Ежедневно мы занимались на спортивном городке, где помимо силовых упражнений с гусеничными траками, тренировались на турниках, шведских стенках, канатах и прочих приспособлениях для развития ловкости и координации движений. После спортивного городка нас прогоняли по многу раз через полосу препятствий со всеми ее барьерами, ямами с водой, крутыми лестницами, скользкими бревнами и колючей проволокой.
   Курсанты заметно окрепли. Их бледные еще до недавнего времени физиономии покрылись крепким загаром, а упитанный Гена Немировский потерял в своей комплекции более десяти кило.
   Каждый день посещали плац.
   По вечерам зубрили устав.
   Два раза в неделю занимались на учебном поле, где имитировали оборону от условного противника, атаку на укрепления и штурм населенного пункта.
   Однажды хмурым дождливым днем мы выдвинулись на учебное поле во главе со Слесарчуком. Тимощенко, будучи дежурным по роте, остался в ней, а Васильев, поглядев за окно на непогоду, просто махнул рукой и завалился на койку. Ему можно. У него дембель этой осенью.
   Дул пронизывающий холодный ветер со стороны Финского залива. На поле было сыро и грязно.
   Слесарчук пару раз развернул нас в цепь. Мы на ура взяли окопы условного противника, помесив сапогами влажную глину, и тут хлынул проливной дождь.
   - Ну, нах! - махнул рукой Слесарчук. - Переждем под навесом.
   - Навес здесь на кромке учебного поля был сооружен для проверяющего начальства из штаба дивизии. Под навесом стояли скамьи, а сам он размещался на взгорке, с которого обозревалось все учебное поле.
   Мы ринулись под навес, но едва расселись по скамейкам и Вадик Павлов начал рассказывать очередной анекдот, как послышался звук мотора и к нам лихо подрулил малый колесный бронированный вездеход модификации "Скиф".
   - Полкан, - выдохнул Слесарчук, - Становись! Раавняйсь! Смирно!
   Мы высыпали под проливной дождь и построились в шеренгу по два.
   Из вездехода выбрался командир полка подполковник Зверев и окинул наш строй лютым взглядом.
   - Товарищ гвардии подполковник! Четвертый взвод второй роты проводит занятия на учебном поле! - зачастил Слесарчук. - Взвод отрабатывает...
   - Отставить! - прорычал Зверев. - Что здесь происходит!? Я вижу, как вы тут отрабатываете. Под навесом жопы прячете!
   - Так ведь дождь сильный, - промямлил Слесарчук.
   - Дождь? - Зверев криво ухмыльнулся. - Ждете, пока солнышко выглянет, значит? А враг тоже будет ждать? Когда он в атаку пойдет, вы тоже под навес от дождя спрячетесь? А ну марш все на поле! Вспышка справа!
   - Мы упали в грязь.
   - Ты сержант тоже с ними падай. Что стоишь? Или хочешь, чтобы тебе ударная волна башку снесла? Перебежками вперед марш! Вспышка слева!
   Мы падали в грязь и лужи. Передвигались перебежками. Ползли.
   Холодно и мокро. Сырая гимнастерка прилипает к телу. В сапогах хлюпает вода.
   - Вспышка справа! Ползком! Перебежками! Вспышка слева! В атаку, вперед!
   Не знаю уж сколько времени Зверев так измывался над нами, но в какой-то момент я почувствовал, как сырой холод отступил и мне стало жарко. Жар поднимается изнутри, заполняет все тело, и вот я уже с удовольствием ловлю лицом на бегу капли прохладного дождя и падаю в холодные лужи. Непогода мне нипочем. Усталости, как ни бывало. Полные воды сапоги кажутся легкими тапочками, автомат больше не оттягивает руки, а мокрая гимнастерка приятно освежает тело.
   Похоже, что не я один ощутил подобное.
   - Нас сношают, а мы крепчаем! - весело прохрипел Перфильев. - Ура! За родину! За Сталина!
   - Ура! - громко вопит Вадик Павлов.
   - Урррааа! - рычат курсанты, в очередной раз накатываясь цепью на окопы.
   - Закончить занятия! - приказывает Зверев. - В две шеренги становись!
   Мы построились. У всех морды красные, как после бани. Он гимнастерок идет густой пар.
   Дождь закончился, и выглянуло горячее солнце.
   - Ну, как сынки, - усмехается Зверев. - Хорошо стало?
   - Так, точно, товарищ подполковник! - в разнобой, но бодро отвечаем мы.
   - Хорошо! Помните же всегда! Самая большая победа это победа над собой. Победите себя и победите любого врага. Хорошо все делали! Молодцы! Благодарю за службу!
   - Служим Советскому Союзу! - дружно, как один гаркнули мы.
   Командир садится в вездеход и уезжает.
   - Уф, пронесло! - Слесарчук выжимает пилотку. - Разойдись! Снимайте сапоги. До обеда сушимся здесь.
  
   * * *
  
      Каждое утро ровно в семь часов из динамика над входом клуба громко разносился Гимн Советского Союза.
     
         Союз нерушимый республик свободных
         Сплотила навеки Великая Русь.
         Да здравствует созданный волей народов
         Единый, могучий Советский Союз!
     
      Вместе с командой "Рота подъем!" гимн врывался в мою голову, выбрасывал меня из койки. День пролетал, как один миг, наступал вечер, и я проваливался в глубокий сон, чтобы утром вновь услышать:
     
         Славься, Отечество, наше свободное,
         Дружбы народов надежный оплот!
         Знамя советское, знамя народное
         Пусть от победы к победе ведет!
     
      От победы к победе ведет. Нас здесь учили побеждать самих себя. День за днем нас старались превратить в машины для выполнения приказов.
     
         Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
         И Ленин великий нам путь озарил:
         Нас вырастил Сталин на верность народу,
         На труд и на подвиги нас вдохновил!
     
      На подвиги нас вдохновил. Советский человек рожден для подвига. Основная битва еще впереди. Капиталистический мир сломлен, но не уничтожен. Последний оплот капиталистического мира - Америка в союзе с Великобританией, Японией и еще рядом стран из смердящего и гнусного мира голого чистогана готовится к войне. У Америки тоже есть мощное оружие. Битва будет жестокой. Но когда? Через год? Месяц? Завтра?
   Ты должен быть готов в битве с врагом в любой миг. Ты должен быть готов отдать жизнь за свою великую родину, не задумываясь. Так нам внушали здесь на политзанятиях, где мы отдыхали от физических нагрузок, нередко засыпая за столами.
   Идеологическая обработка присутствовала здесь все время. От подъема и до отбоя из клубного динамика разливались песни патриотической направленности. Многие из них мне были неизвестны. Но некоторые из них я слышал ранее. Очень часто звучала песня "Броня крепка и танки наши быстры". Уже через неделю своего пребывания здесь, я запомнил ее от начала до конца.
   Да, уж. Броня здесь была крепка. На занятиях по технической подготовке в учебном корпусе, мы изучали тактико-технические характеристики различных единиц боевой техники армии СССР и войск потенциального противника. Само собой, что основным противником для СССР была Америка и страны НАТО.
   Занятия проводились в классах учебного корпуса с техническими устройствами, способными создавать объемные изображения самых разных видов вооружений. Они были настолько реалистичны, что казалось, будто к ним можно притронуться.
   На этих занятиях я отметил, что военная техника в этом мире намного более продвинутая. В частности в составе авиации присутствовали в большом количестве летательные аппараты способные вести боевые действия, как в приземном воздушном пространстве, так и с выходом в космос.
   Имела место быть дистанционно управляемая бронетехника без экипажа.
   Велась разработка и внедрение боевых роботов.
   В один из походов на стрельбище нам довелось увидеть стрельбу из испытательного образца плазменного противопехотного гранатомета "Сполох". Эта штука внешне была похожа на АГС-17 и также устанавливалась на треногу. Но в отличие от гранат она стреляла плазменными импульсами. Эти самые импульсы выбрасывались примерно с секундным интервалом из ствола гранатомета и разрывались над землей на установленном диапазоне дистанции. Разрыв над землей на высоте примерно три метра от нее обеспечивал полное поражение живой силы противника. От этого разрыва невозможно было спастись, как от обычной гранаты, прижавшись к земле, и при ковровом покрытии поля боя на нем уничтожалось все живое.
   Да, уж. Здесь явно преуспели в создании смертельных игрушек.
   Когда эта штука стреляла со звуками, схожими с хлопками пробок шампанского при вылете их из бутылок, и покрывала сплошным огнем дальнюю кромку поля на расстоянии в километр, я смотрел на все это действо, как на кадры из жестоких фантастических блокбастеров.
   Доброе советское кино нам показывали по воскресеньям вечером в клубе. Надо отметить, что все просмотренные мною фильмы были сделаны на высоком профессиональном уровне без дешевого сортирного юмора, бандитской чернухи и прочей наигранной шелухи.
   Неизвестные мне актеры играли роли достойно и мастерски. Сюжеты были жизненны и продуманы. Имели место быть и комедии и боевики и серьезные темы из жизни. Вместе с тем практически в каждом фильме звучал идеологический подтекст о преимуществах советского образа жизни над насквозь прогнившим западом, но он не мешал основному действию фильма.
   Иногда на экранах мне встречались знакомые лица. Я видел Вячеслава Тихонова, Евгения Леонова, Валерия Золотухина. Однажды я увидел Владимира Высоцкого. На вид ему было лет за шестьдесят. Позже я узнал, что в этом мире Высоцкий жив и по сей день. Но вот незадача! Он не сочинял здесь песен и стихов, будучи заслуженным актером и кинорежиссером.
   Фильмы, как и люди были разные, но с каждого из них я всегда выходил с хорошим настроением, и никогда у меня не возникало ощущение, будто я поел тухлятины, как это нередко бывало со мною при просмотре фильмов из моего прежнего мира.
   Я жадно ловил любую информацию об этом мире в желании узнать о нем, как можно больше. Но сводки новостей, которые вещались по телевизору, были однообразны и содержали ограниченное количество информации, а в политзанятиях присутствовала лишь идеологическая составляющая, направленная на морально-психологическую обработку и подготовку личности воина в русле идейно-патриотического воспитания и беспрекословного подчинения приказу командира. Меня же интересовали факты и в частности исторического плана. Я хотел знать, как развивался здесь СССР и почему он сохранился, а более того обрел такое могущество в технических и экономических сферах. Поначалу я осторожно пытался в разговорах, как бы между прочим задавать при случае кому-либо интересующие меня вопросы, но зачастую в ответ получал недоуменные взгляды и немой вопрос в глазах. Дескать, ты с какой планеты упал? В школе не учился?
   Я перестал задавать вопросы и успокоился, решив для себя, что постепенно узнаю все, что меня интересует. Шли дни, и вот в один из дней я получил ответы.
   Дело было так.
   Заболел каптер Андрусь. Подхватил простуду с температурой и его упаковали в санчасть. Вместо него Братухин временно определил меня, и на несколько дней я стал хозяином каптерки вместе со всеми ее полками, заваленными ротной амуницией.
   От занятий я был временно освобожден, и у меня появилось море свободного времени. Порой от нечего делать я просто слонялся по расположению роты, тупо глазея на разного рода плакаты на стенах с изображениями румяных бойцов, радостно переносящих все тяготы воинской службы, выходил на улицу, сидел на скамье у входа в казарму и возвращался обратно.
   Отлучаться куда-либо на удаление от казармы мне было нельзя. В любой миг я мог понадобиться Братухину или еще кому-нибудь из командного состава роты для выдачи какого-нибудь ротного барахла.
   В расположении роты было более десятка помещений разного назначения. Помимо спального помещения, сортира, оружейной, штабного кабинета и каптерки здесь имелся склад с бронежилетами, касками, вещевыми мешками, противогазами, приборами ночного видения, переносными средствами связи и другими техническими приспособлениями бойца-мотострелка. Этот склад находился в личном ведении Братухина. Рядом с дверью склада размещался вход в бытовое помещение, где стояли гладильные доски, висело большое круглое зеркало на стене с отражением табурета и тумбочки. Здесь местный парикмахер курсант Пашаев из Ташкента время от времени оказывал бойцам услуги по стрижке волос. За бытовой комнатой в противоположной стороне по коридору от спального помещения размещалась так называемая "Ленинская комната" с десятком столов и разного рода плакатами на стенах типа "Смерть мировому империализму". Эта комната почти всегда пустовала. Разве, что по ночам сержанты играли там в карты.
   В этой комнате я приноровился дремать после обеда, устраиваясь спиной на трех составленных вместе стульях и прячась за широким столом в дальнем от входа углу комнаты.
   В один из дней такого моего пребывания в казарме, я заглянул в Ленинскую комнату, чтобы предаться отдыху и обнаружил там на первом от входа столе книгу. На обложке красовалась надпись "История СССР".
   Мой сон, как ветром сдуло. Я почувствовал, что за обложкой этой книги, как за потайной дверцей кроются многие ответы на мои вопросы.
   Я не ошибся.
   Просмотр страниц книги, начиная с периода революции в России и заканчивая серединой прошлого века, не выявил каких-либо особых различий в историческом развитии миров. Но вскоре далее я наткнулся на следующую информацию:
     
      Иосиф Виссарионович Сталин скончался 5 марта 1953 года. На следующий день состоялось совместное заседание ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР, где было утверждено новое распределение полномочий между высшими руководителями страны. Совет Министров возглавил Г.М.Маленков. Его первыми заместителями были назначены Л.П.Берия, возглавивший МВД СССР, Н.А.Булганин, ставший руководителем единого Министерства Обороны, а также В.М.Молотов и Л.М.Каганович. Председателем Президиума Верховного Совета СССР был избран К.Е. Ворошилов. Н.С.Хрущев возглавил Секретариат ЦК КПСС.
      26 июня 1953 года Лаврентием Берия была предпринята попытка осуществления государственного переворота. По его приказу в Москву вводятся части Дивизии Имени Дзержинского. Ранним утром того же дня Л.А.Маленков, В.М.Молотов, Л.М.Каганович, К.Е.Ворошилов, Н.А.Булганин и Н.С.Хрущев арестованы.
      Лаврентий Берия объявляет о создании Государственного комитета чрезвычайного положения (ГКЧП), ложно обвинив в попытке развала СССР лично Н.С.Хрущева.
   Руководство генерального штаба вооруженных сил СССР не поддерживает ГКЧП. Вечером 26 июня по приказу маршала Советского Союза, главкома сухопутных войск Г.К. Жукова в Москву вводятся части Кантемировской и Таманской дивизий. В Москве проходят вооруженные столкновения. В ночь с 26 на 27 июня командование Дивизии Имени Дзержинского объявляет о прекращении боевых действий в одностороннем порядке.
   Лврентий Берия арестован, предан суду и расстрелян.
      После ликвидации путча Георгий Константинович Жуков 28 июня 1953 года на совместном заседании ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР наделяется полномочиями верховного главнокомандующего вооруженными силами СССР и Генерального секретаря ЦК КПСС...
     
      Я в задумчивости потер лоб. Жуков, значит, возглавил государство. Не Хрущев. Выходит, что так называемая точка расхождения миров имела место быть в 1953 году. И что же было далее?
      Я жадно продолжил чтение, перелистывая листы и выхватывая глазами основную хронологию событий этого мира.
     
      Следуя курсу И.В.Сталина, ХХII съезд КПСС принимает решение на неуклонное повышение благосостояния советского народа.
      Блок НАТО наращивает свою экспансию, создавая военные базы на территории стран Европы и Азии. СССР в ответ создает мощный ядерный щит на своих границах и территории стран социалистического лагеря, формируя оптимальную по экономическим вложениям систему обороны...
      1956 год. СССР запускает первый искусственный спутник Земли.
      1958 год. СССР запускает первый космический корабль с человеком на борту Владимиром Комаровым
     
      - Вон оно как! - невольно вырвалось у меня. - Запустили раньше на три года. Выходит, что тут Комаров первый в космосе? А где же Гагарин?
     
      18 мая 1959 года. Неудачный запуск американского космического корабля с человеком на борту. Космонавт погиб...
     
      1960 год. США продолжает наращивать военную мощь, затрачивая огромные средства на создание новых видов вооружений, развитие военных баз и поддержание марионеточных режимов стран Азии и Латинской Америки.
   СССР проводит политику оптимального развития своего военного потенциала, уделяя основное внимание повышению уровня жизни советского народа и тем самым показывая пример странам всего мира преимущества социалистической системы по сравнению с капитализмом. В противоположность тому в странах капиталистического мира, где подавляющая масса материальных средств направляется на гонку вооружений, уровень жизни основной массы населения снижается...
   1962 год. Народная социалистическая революция в Афганистане.
   1963 год. Вхождение Народной республики Афганистан в состав СССР шестнадцатой союзной республикой.
  
   Я удивленно хмыкнул. Выходило так, что Афган не создал проблем для СССР здесь, а еще влился в его состав добровольно. Впрочем, насколько это было добровольно? Всю правду в этой книжке я все равно не узнаю.
  
      1966 год. Полет советского космического корабля "Мир -3" на Луну с экипажем из трех человек на борту. Первым человеком, ступившим на поверхность Луны, был советский космонавт Юрий Гагарин.
  
   - Так вон он где Гагарин, - я довольно потер ладони. - Не может быть не первым во всех мирах. А, может, он здесь жив и по сей день?
  
      1967 год. Финансовый и экономический кризис стран капиталистического мира. Спад производства...
      1971 год. Все прогрессивное человечество переживает кончину выдающегося политического деятеля генерального секретаря Коммунистической Партии Советского Союза, верховного главнокомандующего вооруженными силами СССР, генералиссимуса Георгия Константиновича Жукова...
   1972-1976 годы. Мощный экономический рывок стран социалистического лагеря.
   1978 год. Отделение штата Аляска от США. Образование Демократической республики Аляска.
     
      - Неплохо, - пробормотал я удовлетворенно и продолжил изучение книги далее, цепко выхватывая глазами самые главные моменты и вехи истории.
     
      1980 год. Упразднение Организации Объединенных наций. По инициативе СССР создается Ассамблея Независимых Государств (АНГ)...
      1985 год. Новый экономический кризис капиталистических государств.
     1987 год. По инициативе СССР, Китайской народной республики, Народной республики Индия, социалистических стран Европы создается Союз Независимых Государств (СНГ)...
   1989 год. Военная интервенция войск США в Ирак.
   1990 год. Поражение войск США в Ираке.
  
   - Вломили им там все же, - довольно ухмыльнулся я.
  
   1991 год. Первый полет Советско-Китайского космического корабля на Марс с международным экипажем из пяти человек на борту.
  
   - Круто, однако!
  
   1992 год. Успешное возвращение международного космического экипажа с планеты Марс.
   1994 год. Создание международной социалистической космической базы на Луне.
  
   1996 год...
  
   - Каптер! Назаров! - отвлек меня от чтения громкий клич Братухина.
   Я вскочил и ринулся в коридор.
   - Где ты шляешься? Беги быстро в столовую! Заберешь там жратву и еще кое-что. Там все уже приготовлено. Отнесешь это в баню и передашь ефрейтору Зейналову. Только быстро!
   - Для кого жратва? - поинтересовался я.
   - Не твое дело! Быстро давай!
   Я побежал в столовую. Там для меня уже был приготовлен объемный пластиковый контейнер на ремне. Ремень ощутимо нагрузил мое плечо.
   Зейналов ждал меня у входа в баню.
   - Что так долго! Полкана и проверяющих уже сушняк задавил!
   - Там полкан? - спросил я.
   - Да. А вместе с ним полковник Богданов и майор Бурцев из штаба дивизии.
   - Желаю им хорошего отдыха.
   Я отдал контейнер и спешно вернулся в роту в желании продолжить чтение. Но книги в Ленинской комнате уже не было. Кто-то прибрал. Скорее всего замполит Хромов, которого я встретил на входе в роту.
   Жаль. Хотелось бы дальше почитать. Впрочем, я узнал самое главное. Я узнал точку расхождения миров. И еще я узнал, кто здесь возглавил СССР после смерти Сталина. Возглавил человек, сохранивший преемственность власти.
  
   Глава 9
  
   ПРИСЯГА, ОБКАТКА ТАНКАМИ И МАРШ-БРОСОК
  
   Прошел месяц службы, и настал день воинской присяги.
   Присягу мы учили наизусть, но чтобы избежать запинок во время ее принятия, боец должен держать пред собой оформленный в красные корочки с золотым гербом текст присяги.
   Вот этот текст:
  
   Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.
       Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.
       Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
       Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.
  
   Ярким солнечным утром весь полк в составе шести учебных рот построился на плацу в парадной форме с оружием. Перед строем были установлены шесть столов со списками курсантов и текстами присяги. Под бравурные звуки полкового оркестра на середину плаца было вынесено боевое красное знамя. Командир полка подполковник Зверев произнес с трибуны пламенную речь, вдохновляющую нас на подвиги, после чего оркестр вновь бравурно проиграл часть какой-то маршевой мелодии, и процесс принятия присяги пошел.
   Я ждал своей очереди, и у меня в голове крутилась идиотская мысль. А не предам ли я свою родину Россию, приняв присягу воина СССР?
   Вспомнив факт, что Россия является правопреемницей СССР по всем международным обязательствам и долгам, я успокоился и решил, что с моей стороны предательства нет.
   Моя очередь подошла ближе к полудню. Весь процесс принятия присяги затянулся до обеда, после чего полк под звуки оркестра прошелся строем по плацу и направился в столовую.
   После обеда мы вновь переоделись в полевую форму, дабы и далее стойко переносить в ней все тяготы и лишения воинской службы.
  
   * * *
  
   На следующий день после завтрака Братухин построил роту в казарме.
   - Сегодня будет обкатка танками, - объявил он. - Советую сходить заранее в сортир по большому, чтобы потом не наложить в штаны.
   В строю послышались нервные смешки.
   - Отставить смех! Пятнадцать минут на сборы. Выходим с полной выкладкой и с оружием.
   Роту погнали на учебное поле. Там возле кромки леса нас поджидали четыре танка. По танку на каждый взвод. Их пригнали из танкового батальона, который располагался в Сертолово-1.
   Танки едва слышно рокотали двигателями. Танкисты, сидя на броне, снисходительно поглядывали на нас.
   - Товарищи курсанты! - зычно воззвал к нам перед строем наш ротный Сенцов. - Сегодня у вас ответственный день! Сегодня вы пройдете психологическую подготовку в обстановке, максимально приближенной к боевой. Пред вами стоят лучшие образцы мировой бронетехники - танки ИС-72 Тайфун. Танки имеют необитаемую башню, многофункциональную пушку, и тианитовую маскировочную защиту. По своим тактико - техническим характеристикам эти танки превосходят лучшие образцы бронетехники стран блока НАТО и покрывают их как бык овцу!
   - Сегодня эти быки покроют нас, - пробормотал Перфильев.
   - Сегодня эти танки накроют вас! - продолжил Сенцов. - Но вы не овцы! Вы бойцы доблестной советской армии. Представьте, что на вас идет не этот танк, а вражеский Абрамс или Леопард. Вражеские танки поражаются кумулятивной гранатой Одуванчик спереди в крышку люка водителя и сзади в движок.
   - Короче, спереди и раком, - прокомментировал Перфильев, а Вадик Павлов коротко, но громко хохотнул.
   Васильев показал ему кулак.
   - Товарищи курсанты! - продолжал Сенцов. - Вы будете укрываться в окопе по четыре человека. Танк будет идти на вас. Вы должны подпустить его на расстояние броска гранаты, а затем метким попаданием в крышку люка водителя поразить танк, после чего максимально вжаться в окоп. Танк пройдет над вами, после чего вы должны бросить гранаты ему вслед и попасть в двигатель.
   - Гена, хорошо, что ты сбросил вес и похудел, - ухмыльнулся Вадик Павлов и подмигнул Немировскому, - а иначе твоя толстая задница в окоп не влезла бы и была бы покрыта на полную.
   - Чего? Чего? - тупо спросил Немировский, не расслышав.
   - Отставить разговоры, - прошипел Васильев.
   Сенцов завершил свою пламенную речь. Наш взвод вышел на исходную. Метрах в ста перед нами едва просматривался короткий окоп.
   - Мерный рокот танковых моторов пронизал нарастающий свист. Бронированные машины рванулись с места, быстро пересекли поле и развернулись пушками в нашу сторону.
   Васильев вызвал первую четверку. Курсанты под присмотром Слесарчука взяли в ящике по паре муляжей гранат, бегом направились к окопу и скрылись в нем. Там их в десятке метров от окопа уже поджидал Тимощенко с белым флажком в руке.
   Курсанты от других взводов тоже изготовились к встрече танков.
   Возле окопов поднялись четыре белых флажка, и танки пошли. Нет, они не шли. Казалось, что они летели над полем. Звук их двигателей нарастал и давил на уши.
   - Бамм! Бамм! - послышались глухие звуки, и над полем взметнулись облака сизого дыма. То взрывались ширасы - пиротехнические заряды, имитирующие взрывы артиллерийских снарядов.
   Танки приближались на скорости курьерского поезда, но метров за пятьдесят до окопов резко сбросили прыть и медленно поползли далее. Техника безопасности все же, какая-никакая должна быть. Вдруг у кого-то нервы сдадут, и кто-то из окопа сиганет, да прямо под танк на скорости, а тот его на гусеницы и намотает.
   Летят гранаты.
   Раздаются резкие щелчки. То взрываются запалы на муляжах гранат при ударе о броню.
   Танки минуют окопы. Снова щелчки запалов. Танки разворачиваются и уже мимо окопов вновь направляются на дальний край поля.
   Первые четверки от взводов возвращаются на исходную позицию.
   - Ну как? Как? - наперебой спрашивают их бойцы.
   - Круто! - гордо поднимает большой палец вверх узбек Асанов из Самарканда. - Мало! Еще хочу!
   К окопу направляется вторая четверка нашего взвода. В нее попал Перфильев и Вадик Павлов.
   Все повторяется.
   Я попадаю в седьмую четверку.
   Бегу в окоп. Его стенки укреплены массивными бревнами. Изготавливаюсь. Танки приближаются. Взрывы ширасов. Дистанция броска. Бросок. Я попадаю в заданную зону.
   Вжимаюсь в окоп. Шум двигателя давит барабанные перепонки. Комья земли с бруствера валятся на каску и спину. Секунда, другая и жаркое брюхо танка проползает надо мною.
   Распрямляюсь. Бросок. Есть попадание! Прямиком в очко, как выразился Вадик Павлов.
   Выбираюсь из окопа. Вижу, что по соседству с нами заминка. Ротный, что-то гневно орет. Слышен сплошной мат. Какой-то курсант из третьего взвода не выдержал и рванул из окопа наутек от танка. Теперь наряд по сортиру ему обеспечен. Кто это там такой? Я всматриваюсь, но не могу разглядеть за мутью дымов от ширасов.
   Еще два захода и обкатка завершилась.
   Васильев объявляет оценки.
   - Назаров! Два! - ухмыляется он.
   - Почему? - недоуменно спрашиваю.- Я же точно попал!
   - Шутка, - снова ухмыляется Васильев. - Отлично. Назаров, вы по танкам тоже в школе гранаты бросали? И в какой же это такой школе имеются танки?
   - Случайно на этот раз получилось, - пытаюсь неуклюже оправдаться я. - Удача и все тут.
   - Удача просто преследует вас, курсант Назаров. Удачливый вы человек!
   - Так точно! Наверное, удачливый! - бодро киваю я.
   На этот раз удача кроме меня улыбнулась в нашем взводе Роману, Вадику Павлову, Стасу Стымковскому и Гене Немировскому.
   - А ты крут, однако! - с неподдельным удивлением произнес Вадик и похлопал Гену по плечу.
   - Случайно получилось, - скромно улыбнулся тот.
  
   * * *
  
   Прошла еще неделя. Два раза за это время мы отстрелялись по движущимся мишеням, еще раз над нами грохотали танки. После присяги мы стали заступать в караул.
   На стрельбище бегали резво. Никто не отставал. Сказывались регулярные тренировки.
   В середине июля наша физическая мощь и выносливость были испытаны на марш-броске.
   Двадцать километров по пересеченной местности в полной экипировке со штурмом высоты. В марш-броске участвовал весь личный состав роты, включая офицеров.
   Все курсанты получили по тридцать холостых патронов. Зарядили магазины. Залили фляжки водой. Приготовились.
   С раннего утра уже было жарко.
   Едва рота вышла за ворота части, как послышалась команда Сенцова:
   - Расстегнуть подворотнички и верхние пуговицы! Рота! Бегом марш!
   И началось.
   По дороге бежим недолго. Сворачиваем за Сенцовым в лес и, ломая кусты, вырываемся на широкую, заросшую высокой травой, просеку. Трава путается под ногами, изредка в ней попадаются трухлявые пни.
   Впереди кто-то запинается и падает. На него наваливаются сзади кучей-малой. Бряцают автоматы. Слышны крики:
   - Мать перемать!
   Топчем просеку примерно километр, затем сворачиваем вправо и попадаем на болото с кочками и вязкой жижей. Месим сапогами грязь. В спину мне хрипло дышит Картбаев из Ташкента. Он маленький. Метр с кепкой, как говорят. Угораздило же его в пехоту угодить. Ему бы в танке сидеть в самый раз, а он тут с автоматом болото топчет. Рядом с ним бежит его земляк Мусаев. Тот наоборот высокий под два метра, но худющий, как жердь.
   Впереди меня топчет мутную жижу Вася Муха из Полтавы. Той самой Полтавы, где царь Петр шведов наказал. Вася Муха по образованию инженер-электронщик. На гражданке ремонтировал сложную бытовую технику, а вот теперь грязь на болоте месит. И хорошо месит! Прет, будто киборг какой! Молодец! Только брызги из-под сапог летят.
   Справа от него мощно рассекает жаркий воздух Юра Прокофьев. Он актер кино. Успел в каком-то фильме сыграть лейтенанта советской армии. Лейтенанта-то сыграл, а теперь простым рядовым тут службу несет. Вот такие дела.
   Надо отметить, что наш взвод в основном укомплектован ребятами с высшим или незаконченным высшим образованием. И кого тут только нет! И юристы, и учителя, и агрономы. Были два ветеринара, но их в санчасть нашего полка определили. Теперь они наших солдат лечат.
   Мда. Наш взвод, наш полк, наши солдаты. Похоже, что я тут совсем уже прижился. Человек привыкает ко всему. Вот и я привык. Такое ощущение появилось, что я жил в этом мире с рождения, только забыл о том, а тот мир, из которого я прибыл сюда не более чем сон и желание возвращаться в этот сон у меня с некоторого времени начало затухать.
   Я уже стал подумывать о том, как буду жить здесь после армии. Говорят, что здесь нет безработицы, и все специальности всегда востребованы. Но работа по специальности мне, похоже, не светит. У меня нет диплома местного образца. Только запись в личном деле бойца, на основе больничной карточки дурдома, что у меня высшее образование и я архитектор. Это Феликс так записал с моих слов. А если бы я сказал, что я космонавт?
   Впрочем, работа по специальности меня больше не привлекает. Есть перспектива в армии остаться на сверхсрочную. А почему бы и нет? Хотел же на контракт пойти там в России. Останусь. Может, и до генерала дослужусь.
   До генерала? Размечтался ты, однако, Валера, размешивая грязь на болоте. Нашел место, где мечтать. Беги давай.
   Бежать долго не пришлось.
   - Рота! Шагом марш! - послышалась команда.
   Болото осталось позади. Пару минут идем ускоренным шагом по пыльной дороге, а затем звучит команда "газы".
   Натягиваю противогаз на голову.
   - Бегом марш!
   Вот оно! Вот где наступает истинное просветление! Когда от жары цветные круги в глазах, когда душный воздух с хрипом врывается в пересохшую глотку, когда не чувствуешь ног и двигаешься вперед на непонятной, доселе неведомой тебе силе, которая дремала до того где-то в глубинах тебя темным зверем.
   - Отбой!
   Срываю противогаз и жадно глотаю воздух.
   - Шагом марш!
   Недолгая передышка шагом, затем снова бег.
   Сколько километров позади? Сколько еще впереди? Солнце жарит нещадно. Под бронежилетом парилка с мокрой гимнастеркой.
   Пересекаем вброд мелкую речку. Некоторые бойцы специально падают в воду, чтобы охладиться. Зря это они делают. В мокрой насквозь одежде будет труднее бежать
   Бежим дальше среди леса. Здесь не так жарко, но под ногами противно пружинит и скользит мокрый мох.
   Снова шаг.
   Лес заканчивается. Впереди широкое поле. Вдали холм.
   Слышатся команды к боевому построению. Наш взвод уходит резко вправо и разворачивается в цепь.
   - Бегом!
   Цепью накатываемся на холм. Его склоны покрыты густой высокой травой. С его вершины слышатся выстрелы.
   - Огонь! - командует Васильев.
   Мы стреляем холостыми. Рядом со мной разрывается взрывпакет.
   - Ты убит! - хрипло вопит мне со злорадной улыбкой Перфильев. У него засучены рукава гимнастерки, и он похож на откормленного солдата вермахта.
   Наш взвод первым врывается на вершину холма. Здесь в качестве нашего условного противника засел в траве взвод из первой роты.
   - В рукопашную! - орет кто-то!
   - Сдаемся! - орут перворотники.
   Вскоре подтягиваются и другие взвода. За ними лениво взбираются офицеры во главе с Сенцовым.
   Рота толпится на холме. С его вершины хорошо обозреваются окрестности. Примерно в километре виднеется поселок. Это Сарженка. От него на юг местность чертит дорога.
   - Противник уничтожен, - довольно хмыкает Сенцов. - Всем на дорогу строится!
   Рота вразброд медленно и устало бредет к дороге.
   - Картбаева нет! - кричит кто-то.
   - Ищите, - командует Васильев.
   Мы рыщем по склону холма и вскоре находим Картбаева лежащим в высокой траве. Выбился из сил маленький бедняга. Не выдержал атаки и в полуобмороке тупо поводит глазами по сторонам.
   Двое бойцов подхватывают его под руки и волокут к дороге. Он геройски пытается самостоятельно перебирать ногами, но получается плохо. На дороге он мало помалу приходит в себя и уже передвигается без посторонней помощи, но тут сваливается, как пулей сраженный его земляк Мусаев.
   Его тоже подхватывают под руки.
   Подъезжает боевая машина пехоты. Все офицеры усаживаются в нее, и она укатывает в облаке пыли.
   Рота остается на дороге без офицерского состава и медленно бредет по ней. Каких-либо команд не слышно и все передвигаются, кто как может. Постепенно рота растягивается на беспорядочные группы и вереницы бойцов. Некоторые из них устало присаживаются прямо на обочину, чтобы хоть чуть отдохнуть. Сержанты на них внимания не обращают, проходят мимо. Сами устали.
   В небе проносится пара уничтожителей "Стикс". Я уже не обращаю на них внимания. Они тут почти каждый день летают.
   Вижу Романа, сидящего на траве и понуро опустившего голову.
   - Вставай, - говорю. - Потом трудно подняться будет.
   Тащу его за шиворот. Он встает на карачки и медленно распрямляется.
   - Пошли, - толкаю его вперед. Он едва перебирает ногами. Я иду рядом с ним.
   - Я воин, - произносит он ни с того ни с сего. - Великий воин с другой планеты. Но тело мое здесь слабое. Разум помутнен. Зачем я здесь? Для чего?
   - Головку напекло? Водички попей, только не много, - советую я ему.
   - Я воин, а ты, я знаю, что ты из другого мира, - упорно бубнит Роман. - Я знаю. Ты там уже был воином. Я знаю. Ты не случайно здесь. Сам еще не понимаешь того. Но настанет время. В этих мирах ничто не происходит случайно. Понимаешь? Да?
   Я машинально киваю, не вникая в смысл сказанного. Зачем вникать? Подустал боец, вот и несет его. Пусть несет. От усталости отвлекается.
   - Понимаешь, Валера, в этих мирах нет случайностей, - продолжает Роман. - Тонкие невидимые нити событий и явлений проникают друг в друга, создавая причудливую ткань, зачастую непонятную. Но мы скоро узнаем. Мы узнаем, зачем нас сюда послали. Уже скоро.
   - Узнаем да, - киваю я. - Иди, давай. Все хорошо будет.
   - Да, все будет хорошо. Хорошо, - бормочет Роман.
   Да, все хорошо. Уже вдали видны серые крыши казарм. До них еще примерно километр. Но идти всегда легче, когда видишь конец пути. Не сговариваясь, мы прибавляем шаг.
   * * *
   Уважаемые читатели. На этом позвольте пока закончить.
   Рукопись имеет место быть до конца. Но дальнейшие ее главы, на мой взгляд, еще очень сырые и требуют доработки.
   Кроме того в результате общения с Вами возникли кое-какие мысли, которые тоже хотелось бы реализовать и включить в сюжетную линию.
   Надеюсь, что через некоторое время ГГ снова будет здесь.
   Всем всех благ!
  
  
  
  

  
Оценка: 5.11*21  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"