Аннотация: Первая глава задуманного мной романа. Тапки приветствуются. Приятного чтения. Внесены правки от 14.09.14
Сергей Бабинцев
Лунная дорожка
Вся жизнь наша - круговорот,
О том повествуется в саге.
На каждого, кто здесь живет,
Найдется свой Такет Нантакет...
Тол Мириам
Глава 1. Каждый должен...
Однажды - рано или поздно - любой человек задумывается о жизни, а задумавшись - решает ее изменить. Этому недугу, известному под именем тяги к переменам, подвержены все без исключения. Пахарь хотел бы однажды отложить плуг и проводить свои дни в праздности, с мехом вина и красавицей в объятиях. Высокородный лорд желает хоть ненадолго сбежать от государственных дел, чтобы предаваться порокам, доступным простым селянам. Замужняя женщина ищет себе молодого воздыхателя, жрец не прочь взять в руки оружие, а судомойка - вздеть на голову диадему знатной дамы. Кто знает, не жмет ли самому Королю его корона...
Для многих дело ограничивается пустыми мечтаниями, однако есть и те, кому изменить свою судьбу действительно жизненно необходимо. У некоторых из них все получается как нельзя лучше, но есть на свете и куда менее удачливые. Такие люди для достижения цели прилагают поистине титанические усилия и порою, сколько бы препятствий не оказалось на их пути, добиваются своего.
Велди хотела совершить побег. Не то, чтобы ей так уж не нравилось житье в школе, отнюдь. Здесь она познакомилась с хорошими людьми, нашла друзей, узнала массу интересного и научилась такому, чего не знал, наверное, никто из ее прежней жизни, а уж из бывших подружек - так точно никто. К тому же именно в школе Велди испытала первую настоящую любовь. И все-таки в тринадцать лет хочется быть рядом с мамой, особенно если той сейчас как никогда требуется помощь.
Но обо всем по порядку.
Велди совсем не знала отца, а мать ее видела мужа два раза: на свадьбе, проведенной по строгим законам Востока, где меньше всех спрашивают невесту, да следующим вечером - в руках городской стражи. Хмель еще не совсем оставил молодца, он возводил хулу на семью убитого им в драке плотника и торжественно обещал вырезать всех, кто на него донес. Законы к убийцам суровы: мужика ждал богатый выбор из тюрем всего Королевства, а то и петля.
Поседевшие в один день родители жениха так и не смогли пережить стыд за непутевого сыночка, скоро покинули Кулань, оставив дом плотничьей родне и больше их никто не видел.
Своих, местных горожане все-таки щадили, и хотя на соседних улицах здорово прибавилось тем для сплетней, восточникам в тех пересудах доставалось куда больше. И все бы, пожалуй, вернулось однажды в прежнее русло, да только живот Сангары вдруг начал заметно расти.
Ну, тут уж злые языки было не остановить. Даже ближайшие соседи нет-нет, а поминали чреватой ее неудачное замужество, что говорить об остряках с Залесья или Горючей. Сангара стала бояться нос из родительского дому высунуть, так ее в конце концов затравили добрые жители Куланя. Тогда седой Хельмер, отец готовой вот-вот разродиться женщины, вынес за ворота большую колоду и два топора. Он и так был ужасно зол, что послушал жену и ее соплеменников, уважил чужие обычаи, а теперь совсем вызверился и решил все сделать по-своему. Одним топором он вооружился сам, второй воткнул в мягкое дерево и бросил клич: всякий, кто желает что-либо сказать по поводу его дочки, пусть выйдет и попробует в честной схватке укоротить его на голову, либо отныне и вовек молчит. Трижды вызывал смельчаков дедушка, обещая трупы их, до каковых непременно дойдет дело, прилюдно осквернить. Стража стояла поодаль и не вмешивалась: права честного поединка у мужчины отобрать нельзя, это вам не спьяну ножом махать.
Никто так и не решился испытать удачу. За какую-то девку брюхатую еще под топор лезть? Увольте.
Открывшего как-то после в кабаке рот дуралея Хельмер избил, под всеобщий хохот, селедкой. Это не столько больно, как позорно и с тех пор о Сангаре больше не судачили. Во всяком случае, прилюдно.
В тот памятный день, когда грозный северянин, прозванный в молодости Разрывателем цепей потрясал топором, в мире стало на одну девочку больше. Мать нарекла ее Велди - в честь богини, хранящей в ладонях женское счастье, а потом очень долго не отрывала от груди, словно опасаясь, что с дочкой в таком случае непременно случится напасть. Малышка, не знавшая бед, спокойно росла под защитой родных, дружила и враждовала с соседскими детьми, в меру проказила и была, по утверждению других, очень милым ребенком. Своим-то она была хороша всякой.
Об отце Велди, конечно, кое-что слышала, но ни имени, ни лица его не знала. Так, какие-то байки о столичных застенках. Ну и вроде бы на "А" его звали... Разве эти нездешние имена запомнишь... В семье о неудачном замужестве Сангары не говорили вовсе, да и уличане со временем языками мололи все реже. Приехали из-за Леса какие-то чужаки, стремительно решили свадьбу играть, да так же быстро и уехали. Ну и скатертью дорожка. Самим бы до весны дотянуть... И уж конечно, Велди совершенно по ретивому восточнику не тосковала.
Затем наступили тяжелые времена. Умерла, немного не дотянув до сорока, бабушка Тенара, совсем еще юной отдавшая сердце угрюмому северному каменщику по имени Хельмер. Тот отправился за супругой в Верхний мир тремя годами позже.
Десятилетняя Велди с матерью, похоронив стариков, остались совсем одни. Никто не спешил, как бывает в красивых сказках, брать Сангару в жены, а щедрые богачи и добрые кудесники обходили бедные кварталы стороной. Чудеса - они тем и запоминаются, что происходят раз в сто лет, да и то не абы с кем.
Сангара продолжала разносить посетителям небольшой харчевни еду и только вздыхала вечерами, глядя на заработанные за день медяки.
Денег едва хватало на пищу, скромное хозяйство, несмотря на усилия остающейся за старшую Велди быстро пришло в упадок и семья была вынуждена сначала на всем экономить, затем продавать вещи, а в итоге - и влезать в долги. Соседи, уважавшие память Хельмера, поначалу еще помогали кое-чем, но к зиме их щедрость иссякла, а холода - готовы к ним люди или нет - приходят каждый год. Чтобы не мерзнуть зря, той зимой Велди стала вхожа в таверну и, помогая мыть грязную посуду, зарабатывала себе и матери лишний пятачок.
В шумном обеденном зале и разговорил, наверное, Сангару ловкий парень с хорошо подвешенным языком и отнюдь не пустыми карманами.
Он поведал женщине о созданной приказом Короля в предместье столичного Даркора новой школе для простого люда. Туда как раз набирали очередную партию учеников, родителям которых, между прочим, была обещана на время обучения детей ежемесячная щедрая оплата. Король не желал видеть своих подданных во тьме невежества и нищеты...
Сангара, подумав совсем недолго, согласилась, однако дочери о своем решении рассказать так и не сумела. Уж очень та была привязана к матери и женщина, не желая ее расстраивать раньше срока, все откладывала и откладывала разговор на потом, пока не стало поздно...
Так и получилось, что девочка не ожидала подвоха, когда в их двор по давно завалившимся створкам ворот въехала большая повозка с крытым верхом. Случилось это через несколько дней после одиннадцатого дня рождения Велди, в середине Месяца Ростков. Девочка, улучив немного свободного времени, когда в харчевне мало грязной посуды, сидела на крылечке дома, нагретом теплым весенним солнцем и играла с уличной кошкой Ледой, подсовывая той под нос тряпичную куклу. Не в силах развернуться в узких улочках, телеги нередко заезжали к ним во двор, чтобы оттуда уже продолжить путь.
Но на этот раз возница никуда не спешил. Сытые белые кони косились на Велди и переступали копытами, а из нутра повозки уже выпрыгивал и направлялся к девочке высокого роста человек в темной одежде.
- Поехали, что ли? - сказал он и недоумевающе хмыкнул, когда Велди отпрянула в сторону от протянутой к ней руки.
О, как же яростно она потом вырывалась из хватки сильных пальцев, а заплаканная мать стояла рядом, уговаривая дочь не противиться своему счастью и по приезду во всем слушаться наставников.
Велди накрепко запали в память эти минуты, полные страха и унизительной беспомощности, увещевания же спохватившейся поздно матери пропали даром.
Сангара все повторяла "тише, тише", опасаясь, что услышат и неправильно поймут соседи, многим из которых она была должна денег. Так что в итоге Велди попросту зажали рот и насильно затащили в темное брюхо повозки.
Пока не выехали из города, новую ученицу крепко держал за руку тот самый высокий парень, встреченный Сангарой в харчевне, задачей которого и было где уговорами, а где и силой отбирать детей для школы. Другой рукой окаменевшая от пережитого девочка сжимала куклу, всего несколько дней назад сшитую ей мамой из старых обрезков и, погрузившись в свое горе, не видела и не слышала ничего вокруг.
Путь из провинциального восточного Куланя в столицу занял без малого три дня.
Дорогой они не раз останавливались в каком-нибудь городе на постоялых дворах, в каждом из которых могло бы, верно, разместиться не менее сотни человек. Если бы Велди не была так удручена случившимся, она, конечно, подивилась бы домам в два, а то и три этажа, добротно мощенным дорогам, масляным фонарям и указателям с названиями улиц. Однако ей было не до этого.
Девочка тосковала по дому, снова и снова перебирая в памяти неожиданное расставание с матерью и замкнувшись в себе. Ее такой простой и понятный до сей поры мир дал трещину, грозившую и вовсе расколоть его на несколько частей. Она делала, что скажут, ела, что дают и все это - как в тумане.
Таким образом всевозможные чудеса и красоты, на которые в лучшее время она могла бы глазеть открыв рот, так и остались для Велди незамеченными.
Население повозки в пути постоянно росло, ведь почти на каждой стоянке к ней приводили новых и новых детей разных полов и лет. Становилось тесновато.
Велди ни с кем не хотела знакомиться и даже на прямые вопросы отвечала через силу, а большую часть времени сидела, невидящим взором глядя на свои коленки. На нее, впрочем, тоже особо внимания не обращали. У каждого своя печаль, кому сдалась бедно одетая, туповатого вида девчонка?
Похититель Велди и двое, присоединившиеся к нему в дороге, бдительно следили, чтобы никто в пути не сбежал и не потерялся, то следуя за повозкой на заводных лошадях, то подменяя на козлах возницу.
И наконец перед их маленьким обозом открылись кованые, зеленые от старости ворота Даркорской смешанной школы имени леди Арниль.
Как узнает Велди впоследствии, еще несколько лет назад никакая это была не школа, а старинная крепость, не первый век стерегущая город с юга.
Давно миновали времена войн и смут, в древних залах селились птицы да бездомные, ржавчина и гниль съели великолепное когда-то убранство внутренних покоев. Но замок стоял все так же нерушимо и никуда не делась могучая крепостная стена, опоясавшая его.
Лучшего места, по мнению приближенных Короля, для школы и не было. Нищим с побродяжками все равно не привыкать, а городу спокойнее, когда вся эта орава находится под присмотром и не клянчит деньги в чистых кварталах. Ну, а назвать сие питалище наук решено было в честь полумифической советницы давнего предка нынешнего правителя. Все красивее звучит.
Строители, облагораживающие замок изнутри, постарались на славу, многое переделав под нужды детей и их учителей и превратив угрюмое нагромождение камня в нечто, более подходящее для жизни. Хотя большинство помещений древнего укрепления, надо сказать, все же сохранили облик оружейных, караулок и темниц, соединенных узкими, пригодными для обороны коридорами.
Но тогда Велди ничего этого не знала.
При свете фонарей прибывших учеников построили во дворе, быстро разбили на три группы - в каждой по пять человек - и развели по комнатам. Из всей обстановки там была дюжина стоящих почти вплотную голых и не застеленных кроватей, приземистый стол и два стула. А еще под самым потолком имелось узкое, как щель окошко, пропускающее в помещение немного лунного света. Кто-то в полумраке всхлипнул, вспомнив, должно быть, родной дом.
- Располагайтесь, - произнес их провожатый с едва заметным намеком на радушие и за спинами пятерых детей лязгнул засов.
Они провели взаперти целую неделю, не выпускаемые даже по нужде (на этот случай под столом нашлось ведро) и только когда школьные чины убедились, что никто из учеников не привез с собой черную немочь или еще чего похуже, их повели мыться.
Оказалось, прямо у крепостной стены протекает река, куда всех детей и загнали. Всегда старавшаяся быть опрятной Велди и не подозревала до прибытия в школу о существовании клопов и вшей. Эти твари вызвали у нее отвращение и теперь, пользуясь случаем, девочка долго, усердно намывалась. А выбравшись на берег, не нашла своей одежды...
- Идите все сюда! - повелительно кричал, прохаживаясь по берегу мужчина с усталым лицом. В руке у него были здоровенные ножницы. - Теперь к вам не страшно прикоснуться, хотя бы...
Велди начала отступать назад к воде. Ее сонное оцепенение, до этого лишь немного потревоженное полчищами кусачих насекомых, как рукой сняло.
Если уж за что и хвалили девочку, с годами растерявшую младенческое очарование, так это за пышную волну каштановых волос, отросшую до ягодиц и лишь временами немного подрезаемую. Сколько времени проводила в свое время мама, любовно расчесывая послушные пряди гребешком, как любила сама Велди заплетать и подвязывать их на все лады, воображая себя записной модницей... Нет уж, они могли забрать ее из дому, насильно увезти в неведомые дали, заставить выполнять приказы, но волосы свои она им не отдаст! Стыд какой даже подумать об этом! Надо только разыскать запропастившееся куда-то платье и бежать отсюда со всех ног.
А тем временем какой-то остроносый мальчишка, на год или два старше Велди уже подставлял мокрые вихры под хищный клюв ножниц, неловко переступая босыми ногами на галечном берегу и ежась. Утро выдалось прохладным.
Вот и те двое парней в черном замерзли, как видно, а потому разожгли в стороне костерок. Только вот кормят прожорливое пламя они отчего-то совсем не дровами, а каким-то тряпьем...
Сообразив, наконец, куда задевалась ее одежда, Велди затравленно оглянулась, выискивая место, где можно спрятаться.
Но такого места не было. Широкая река изгибалась дугой, заключая в свои объятия крепость и шагов полсотни пляжа вокруг него и катила серые волны на запад. Ни дерева, ни кустика, ни пригорка...
- Эгей, малявка! - прикрикнул обладатель ножниц, наскоро обкорнавший мальчишку. - Ты куда это собралась-то? Ну-ка иди сюда, чтобы я тебя одним глазом видел.
Велди не пошла. Она даже не поняла, что обращаются к ней и продолжала крутить головой в надежде отыскать путь к спасению. Волосы липли к спине, напоминая хозяйке о своем существовании. Становилось зябко. Единственный выход из разорванной петли, образованной течением реки, виднелся вдалеке, притягивая взгляд. Девочка сначала пошла, а затем и побежала со всех ног, не смущаясь в тот миг наготы и не слушая криков, несущихся вдогонку. Бегала она резво, спасительный коридор мало-помалу приближался...
В тот день Велди, уже опьяненной так легко доставшейся свободой, суждено было узнать, что речной проход именно на такой случай хорошенько стерегут. Как она ни брыкалась, как ни просила отпустить, а была в конце концов со смехом возвращена на место. Другие четырнадцать учеников уже покинули берег, костер погас. Только ветер гонял клочья волос, да стоял, ожидая последнюю на сегодня клиентку, мужчина с ножницами. Неподалеку от него были аккуратно сложены стопкой чистые вещи и стояли простенькие башмаки.
- Шустрая какая, - произнес изловивший Велди, продолжая держать беглянку подмышкой. - Ты с ней осторожнее, Ал'адар. Она и укусить может, наверное.
- Куда ты голая-то побежала, а, соплюшка? - усмехнулся названный этим именем мужчина. - Совсем чумная, или испугал кто?
Велди, еще надеющаяся на чудо, взмолилась, подняв лицо:
- Дяденька! Миленький! Не надо волосы обрезать, я не хочу!
- Ааа, вот в чем дело-то! - хохотнул ее пленитель. - Ну, она ежели от такой чепухи удрать рвется, так значит и от учебы повадится бегать! Надо бы господину Вонгу сообщить, пусть возьмет на заметку.
- А по-моему, ничего страшного. С непривычки и не такое бывает, Сульвий. Дети - они дети и есть, - сказал Ал'адар негромко.
Велди не видела, устав задирать голову, как взгляды мужчин пересеклись и как один из них пожал левым плечом, а только ощутила, наконец, под босыми ногами опору.
- Ну пусть так, - непонятно сказал Сульвий. - Пойду я, что ли, тогда.
А девочка с начинающей разгораться надеждой глядела на Ал'адара. У него были черные курчавые волосы, черные глаза, смуглое лицо с горбатым носом и щеточка усов. Он так разительно отличался от светловолосых и бледнокожих в большинстве своем жителей Куланя, что Велди показался ужасно некрасивым. И все-таки ее всегда учили, что за самой неприглядной внешностью может скрываться доброе сердце. Не виноват же этот Адар, что родился таким смуглым. Глаза у него, кажется, не злые...
- Не стригите меня, дяденька, а? Не надо, правда. Я так как-нибудь. Ну, пожалуйста... - продолжала ласково упрашивать девочка.
- Э-эх, и что же с тобой, неугомонной, делать? - проворчал мужчина добродушно. - Такие у нас правила, малявка, ты потом еще сама спасибо скажешь.
И с этими словами обманчиво неторопливым движением ухватил Велди за плечо. Та еще успела, извернувшись, укусить руку мучителя. А потом ее голову крепко зажали между ног, больно защемив уши, собрали рассыпавшиеся волосы в пучок...
Щелк, щелк - и затылку стало холодно.
Рыдающую Велди долго не могли успокоить, а когда слезы иссякли, девочка вновь начала проваливаться в прежнее бездумное оцепенение. Ей казалось - весь мир на стороне зла, и нет хороших людей, и нет солнца и света, только мрак и ужас. Она отказалась есть, хотя очень хотелось, не реагировала на людей, пытавшихся ей что-то объяснить и норовила при любом удобном случае сжаться в комок. Ее кое-как одели, приволокли в комнату, полную других юных обитателей замка, но и там ничего не изменилось. Велди хотела исчезнуть, раствориться в пустоте, чтобы не видеть и не слышать никого на свете. Она еще была для этого слишком мала, иначе мысли о смерти наверняка посетили бы ее голову.
В конце концов она окончательно потеряла связь с реальностью, утонув в пучине мрачных фантомов. Какие-то тени брели сквозь пустоту, им навстречу тянулись непредставимо длинные руки-плети, слепленные из тумана. Вспыхивали, чтобы тут же погаснуть жуткие тусклые огни, напоминающие чьи-то глаза. Призрачный ветер рвал вереницу серых странников, словно туман, но стоило ему утихнуть, как те вновь продолжали свой бесконечный и бессмысленный поход.
Но постепенно в бесформенные кошмары девочки начали вплетаться более связные образы.
Вот ее мама вытирает потное лицо полотенцем, развязывает фартук и, попрощавшись с хозяином таверны, идет домой. А вот и дом. Он выглядит куда лучше, чем запомнила Велди: наличники окон блестят свежей краской, дверь больше не кособочится на одну сторону, крыльцо и вовсе кто-то выстругал заново. Даже камень стен выглядит умытым и на нем играют солнечные блики. Мама идет по двору в новых сапожках и платке, соседи приветливо ей кивают. А вот она сама, Велди. Задумчиво водит пером по бумаге, а потом вдруг поднимает голову и улыбается. И видно, что это не просто исписанный лист. Письмо домой. А рядом лежит другое письмо, ответ на которое нужен как можно скорее. И эти два мира, мамы и дочки, каким-то образом накрепко связаны.
Когда девочка вновь начала понимать, что происходит вокруг, то сначала почувствовала, что лежит на чем-то мягком и пушистом на ощупь, а затем увидела парня, который забрал ее всего каких-то десять дней назад из привычной жизни. Потом она узнает, что его зовут Рават. Рядом с ним, склонившись над Велди, стоял мужчина с небесно-голубыми глазами на добром полном лице. Он, как видно, продолжал начатый раньше монолог.
- Каждый должен знать цену своим поступкам. Если ты не хочешь подвести мать, так мечтавшую вырвать тебя, а заодно и самой вырваться из нищей жизни, то должна оставаться здесь, понимаешь? Повторю еще раз: пока ты здесь, твоя мать получает из казны деньги. С ними она сумеет раздать долги... ведь есть же у нее долги, верно?
- Вы абсолютно правы, господин Кирин, - проговорил Рават. - Эта бедная женщина давно и прочно в тенетах кредиторов. Когда мне довелось ее видеть в последний раз, она подумывала заложить дом.
Начиная слушать все внимательнее, девочка огляделась вокруг. Они втроем находились в светлой комнате со шкафами и большим столом, а сама Велди лежала на диванчике, застеленном шкурой какого-то крупного зверя.
- Так вот, она сумеет раздать долги, обустроит хозяйство... Начнет новую, счастливую жизнь. А ты, девочка моя, можешь ей в этом помочь. Все ведь очень просто: прилежно учись, слушай наставников, набирайся знаний и опыта. Вернувшись в свою деревню...
- Извините, господин Кирин, но в город. Она живет в городе...
- Пусть так. Вернувшись в город, ты встретишь мать счастливой и обеспеченной женщиной, а она тебя - образованной юной девушкой, жениться на которой - мечта любого, - напористо говорил мужчина, склоняясь еще ниже над лежащей. - Заманчиво, не так ли? Ну так вот, как глава этой школы и ее основатель Горос Кирин Нимриэль, я даю тебе слово, что так все и будет, стоит лишь проявить должное усердие. Ты веришь мне?
Велди припомнила вдруг, как нечто подобное говорила ей при расставании мама, да только она, напуганная и сбитая с толку, совсем не слушала... Неужели это правда?
Девочка подняла руку, коснулась стриженой головы и тихо заплакала. Но это были уже совсем другие слезы.
Она поверила.
***
Азира стояла у глухой портьеры черного бархата и понемногу разминала ноги, перенося вес с пятки на носок и обратно. Если за ней кто-то наблюдает, пусть видит, что она терпеливо ждет, готовая ко всему и ничуть не переживающая.
В комнате было темно и тихо, лишь легкий сквознячок касался горящей от едва сдерживаемого раздражения кожи девушки.
Прошло уже, наверное, часа два, а то и больше! Сколько можно предаваться утехам?!
Хорошо еще, что альков Госпожи не пропускает звуков, иначе она просто сошла бы здесь с ума от нетерпения...
Наконец по тяжелой ткани занавеси пробежала едва ощутимая дрожь и Азира поняла - пора!
Раздвинув складки портьеры, она головой вперед нырнула из мглы приемной в мягкий свет покоев Госпожи.
Кремовые стены комнаты украшали возвышенные пейзажи и сцены бесстыдного порока вперемешку. Красоту изысканных ковров оттеняли грубые кованые треножники черного металла. Цветы чередовались с отнюдь не фальшивым оружием, хрусталь и стекло - с кожей и сталью.
Но главным украшением комнаты являлась, конечно, сама ее хозяйка. Она сидела, подобрав ноги, в глубоком кресле, на губах ее, все еще не забывших недавние поцелуи, играла сытая улыбка, а на щеке Госпожи Азира, опускаясь на одно колено, заметила свежую царапину.
- Встань, - повелела женщина мягким тоном. Азира слышала, как этот медовый голосок может звенеть по желанию своей обладательницы металлом или возноситься над сотенной толпой в экстазе молитвенных песнопений.
- Вы звали, Госпожа. Я здесь, - поднялась девушка на ноги.
- Ты всегда приходишь вовремя, девочка, - сказала Госпожа, отпив из высокого бокала и передала сосуд гостье. - Так не обижайся на тех, кто не столь хорошо владеет своими желаниями.
- Это честь для меня, - отвечала Азира, церемонно принимая бокал. В нем оказалось отменное красное вино из южной лозы, обласкавшее девушке горло. Больше одного глотка она себе, впрочем, не позволила. Не хватало еще дать Госпоже повод усомниться в своем мастерстве.
А та наблюдала за приглашенной с таинственной полуулыбкой на красивом лице.
- Не знаешь, куда теперь деть это? Давай я тебе покажу! - женщина вновь взяла бокал из руки Азиры и бросила тот в неприметную дверь в углу комнаты. Щелка, замеченная девушкой до этого, немедленно исчезла.
Конечно, новый мужчина Госпожи все равно станет подслушивать, но теперь уже осторожнее.
Ну и пусть, усмехнулась девушка. В любом случае, выйдет он отсюда только мертвым. Сколько их таких, самоуверенных и глупых служили развлечением на одну ночь для уставшей от светской жизни благородной леди. И сколько будет еще...
А бокал, к слову, и не думал разбиваться, а только зазвенел, упруго отскакивая от двери и расплескивая остатки вина.
Госпожа рассмеялась, а затем приняла деловой вид:
- Я позвала тебя не для того, чтобы давать уроки манер. Есть дело, которое я хочу доверить тебе, Азира. Ведь ты еще ни разу не подводила меня.
Янтарные глаза женщины испытующе оглядели высокую фигуру своей подчиненной, задрапированную серовато-зеленым плащом и не нашли в ней изъяна.
- Сделаю все возможное, чтобы не подводить вас и впредь, Госпожа, - сказала девушка и только очень хорошо ее знающий мог бы различить в уверенном голосе нотки облегчения. Но таких было немного, так что Госпожа ничего не заметила.
- Славно, славно. Тогда перейдем к делу. Видишь ли, мои карты повадился путать один весьма скользкий и хитрый человек. Его имя лорд Рэйверон. Впрочем, я уверена, что ты никогда о нем не слышала. И ни один вельможа, как не напрягай память, не вспомнит о таком родственнике. Потому что никакой он не Рэйверон, и тем более не лорд, а жалкая мышь, решившая угрожать змее! Только то прискорбное обстоятельство, что я не ведаю его лица или настоящего имени, спасает проныру от моих объятий. Знаешь, Азира, признаюсь тебе честно: мне ужасно скучно. Танцы давно не веселят кровь, мужчины и вино приелись, а испытывать старые навыки с отрядом телохранителей за спиной - совсем уж глупо. Былые времена, где же вы? Так вот, приведи мне этого Рэйверона. Я хочу увидеть его глаза и услышать голос, прежде чем убить. Если же он окажется хорош собой... О, это было бы просто замечательно!
Азира слушала с бесстрастным лицом, про себя ликуя. Госпожа еще ни разу до сей поры не была с ней столь откровенна. Не значит ли это, что ее авторитет в глазах повелительницы настолько вырос? Не спугнуть бы только удачу...
- К сожалению, в самом красном яблоке всегда сидит червь, - процитировала кого-то из великих женщина, хмуря брови. - Мой глупый муж тоже решил поучаствовать в розыске самозваного лорда и даже нашел мне для помощи в этом деле толкового человечка. По словам мужа, конечно, толкового. Тебе придется встретиться с этим слизняком, Азира, вызнать все, что нужно и исчезнуть. Он, имей в виду, не только шпион, но и доносчик. Муженьку все кажется, что я плету против него какие-то интриги. Глупец. Зачем мне ломать такую удобную и увешанную орденами ширму... Ну, да я отвлеклась. Избавься от подлипалы, но только не убивай. Мне не нужен скандал. Да, кстати, он уже несколько часов должен ждать тебя прямо за той дверью, в Искрящемся зале. Одетый в зеленое. Все понятно? И вопросов нет? Тогда за дело!
Азира лишь раз позволила себе поморщиться во время речи Госпожи, хотя в душе все кипело.
Берек и все дьяволы Нижнего мира! Что там еще за "толковый" на ее голову взялся?
Впрочем, преклонить колено, благодаря повелительницу за оказанное доверие, злые мысли ей не помешали.
Выходя из покоев Госпожи, девушка уловила тихий, на грани слуха звук. Значит, магическая защита, колыхнувшая тогда портьеру в сумрачной приемной, снята. Все верно. Не стоит утаивать слишком многое, это только вызовет лишние подозрения. Пусть себе глазеют, кому интересно (и хватит силенок обойти охрану и пробить магию, вплетенную в саму ткань стен), как проходят дни благородной супруги министра.
Человека в зеленом Азира увидела, даже не утруждая себя поисками. Он в Искрящемся зале, названном так за крупицы самоцветов, вделанные в стены, был совершенно один. Рослая девушка макушкой немного не дотянула бы ему до плеча, вздумай они мериться. Изумрудный плащ скрадывал фигуру, но двинулся навстречу мужчина легко и светлые глаза смотрели ясно. А то ведь Азира опасалась встретить какого-нибудь недоумка с бегающим взором и сальными волосенками, с которым даже заговаривать-то противно, не то, что иметь дело посерьезнее. Этот, пожалуй, мог бы даже оказаться нешуточно полезен, не будь соглядатаем, работающим на мужа Госпожи. Но погодите-ка, откуда он знает Азиру в лицо, если она сама его раньше ни разу не встречала? И что такое несет в руках? И..?
Додумать девушка не успела. Человек в плаще прошел мимо, бросив на нее равнодушный взгляд, а потом, прижимая одной рукой к груди кипу бумаг, без стука вошел к Госпоже. Невежа...
Азира, раздосадованная ошибкой, бросилась искать настоящего шпиона. И нашла его стоящим за одной из колонн, при этом спящего, привалившись спиной к мрамору. У "толкового" было плохо выбритое треугольное лицо, слипшиеся волосы, рост ниже среднего и грязно-зеленая одежда.
- Эй, ты, просыпайся, - сказала Азира. Человек продолжал глубоко дышать. Тогда, преодолев отвращение, девушка похлопала его одним пальцем по замызганному плечу. На нее сейчас же уставились мутные спросонья глаза неопределенного цвета.
- Это ты знаешь, где найти Рэйверона? - продолжила Азира пасмурно.
- Да. Но об этом лучше не здесь. Всюду уши... Мое имя Тарега, кстати, - быстро отвечал коротышка хриплым голосом.
- Глупец! Разве я спрашивала, как тебя зовут? - грозно прошипела девушка и прежде, чем новый знакомый ответил, несильно заехала ему в ухо. - Червяк - вот твое новое имя, ясно?
- Я... ясно, - в бегающих глазках шпиона отразилось недоумение.
- И называй меня госпожой!
- Да, госпожа... Мне все ясно...
- Вот и хорошо, - усмехнулась Азира презрительно. - А теперь идем в тихое местечко, чтобы ты мог все мне рассказать, Червяк.