Милая моя Тома, я уж столько лет тебя не видела, что и лица твово не помню, но голос-то настолько завяз в ушах после каждодневного скайпенья, что закрою глаза и вижу тебя, как напротив. Я что писать-то затеялась? А сгорел у меня компьютер домашний напрочь, аж синим пламенем. Эта фиговина, которая трансформатор, и не выдержала напруги. В общем, осталась я одна, без друга верного. Ты знаешь же, я телевизер смотрю только по интернету, там же читаю книги, там же общаюсь с вами, подругами и родными тож.
А мои пристрастия к детективам и место у ворот сишного клуба - они толкнули меня на обещание прочесть рассказы остросюжетного соревнования, КОР-2012, называется. И это меня так обязывает, прямо поговорку вспоминай, да и только - про "но блеск оближь!" Пришлось мне злоупотребить на работе уборочной, ночью распечатать все рассказы на бумаге, чтобы дома перечитать. И что ты себе думаешь? Оказалось, что так они выглядят совсем иначе, чем с компа.
Вот. А поговорить мне не с кем, впечатления высказать. Я и решила тебе написать, вроде, как по секрету поделиться. А ты, соответственно, сделай течку информации со своего компьютера. Я тогда смогу отпереться, мол, подлог, фальшивые дневники Гитлера делают, вот и под меня провокации копают... Ну, поняла? Чтобы обид на меня не было, а то многие участники слухи распускают нездоровые, будто я женщина молодая, а то и вовсе даже мужчина...
Учти, пишу от руки, так что каракули тебе расшифровывать самой. Может, где и непонятки будут, так это не по моей вине, а ты неверно прочтешь, слепошарая. И то, двенадцать плюсовых диоптрий - любую курицу лапой затмят.
Ну, к делу.
Школа манекенщиц, скажу тебе, нечто совсем необычное. Форма - изложение. В том есть некоторая загадочность, словно вот-вот взорвется рассказ про жизнь голенастой девчоночки, как брызнет оттуда страсть, ужасть, хоррор с террором и насилием, тут мне памперсы и пригодятся! Да только зря я их напяливала. Не оказалось в рассказе ничего. Так же ровно автор досказала историю - вышла она, дескать, замуж, и стала жить по-прежнему скучно.
Что я тебе скажу. Если бы автор столкнула девку с крыльца, чтобы завладеть квартирой, снасильничала бы ложным германцем, чтобы потом забрать ребенка, типа как от суррогатной матери, сняла бы с ней детскопорнофильм - это и стало бы контрастом, гвоздем, за который зацепится память о рассказе. А так что вышло? Прочла я его - и забыла. Просклизнул во мне энтот рассказ, как проглоченная жевательная резинка по кишкам - ни вкуса, ни калорий, ни участия в пищеварительном процессе. А жаль. Есть у авторши неплохое владение словом, есть.
Две звезды и два дельфина я чла с надеждой. Название манило морем, приключениями, спасением утопающих... А что получила я? Печальку девочки, которой, как и нам всем, выпало жить во времена перемен. Революция девятьсот пятого пришлась точняком на ее взросление, и понятная злость подростка на глупых взрослых родственников - предложена мне в качестве остроты сюжета. Много там событий, Тома, которые и пересказывать не возьмусь, так они мелки и неинтересны. Девочка за кем-то следит, о ком-то сожалеет, ее близкие помалу переходят в мир иной. В итоге она отчаивается, берет на себя ответственность за остаток семьи, решает выйти замуж за взрослого вдовца, который обещает содержать объединенную семью. Честно скажу тебе, в нашей жизни были моменты много драматичнее и острее. Помнишь, когда пенсию задерживали? Тогда мы с тобой попробовали работать путанами, но нас никто не снял. Потом стояли в переходе и побирались, но на нас напали местные бандиты-крышеватели тамошнего "побирла". И тогда мы подстерегли этих бандитов с дневной выручкой, плеснули им в лица ведра трехдневной мочи и потом добили поленьями. Вот это была остросюжетина! Эх, не та молодежь была в 1905 году!
Пришествие на небо, Тома, это полный улет! Коротко - вертолетчик летит в тучу, его там шандарахает, и он снова туда возвращается, чтобы испытать кайф. По итогу мнится ему, что он не в кабине, а на тучке лежит и сверху плювается в белочек или отдупливается. Ну, мы с тобой народ тертый, не только экстази ели, но и травкой атмосферу загаживали, дорожки занюхивали, грибочками зажевывали, ЛСДятиной запивали. Понятно, что летчик конкретно загрузился, как минимум, паркопаном на стакане водяры, вот его и глючит. А если полирнул грибками - не только с богом обнимешься, но и сам обогеешь (обожишься?) неслабо. Короче, автор - наш человек. Но в острых сюжетах он не мастак, эт надо признать.
Вот Палка о двух концах меня позабавила. Слог, я тебе скажу, Тома, как у нашей баб Клавы, которая Смольный институт закончила. Так, это, паренек чешет, что заслушаешься, гладенько. Но суть его трепотни я просекла, а как же! Он себя норовит оправдать, что трусил много раз, как до баб дело доходило. Тут вишь, нюанс важный - он не дурак и просек фишку, что в настоящей женщине всегда должна быть и колдунья и стерва, но дозировано! Однако жеж, как мужик пропорцию установить сможет, если женщину не познал? А познавать надо не токмо ушами, но и естеством, да решительно предлагать даме, мол, извольте прилечь под древом познания и отдаться.
А если ты этак не поступаешь, парень, то и не размножишься никогда, к огорчению девушек.
Отстать, Тома, не спорь со мной, я знаю, что говорю! Ты помнишь, кто тебя девства лишил? Разве тот, кто нравился и симпатичен был? Нет, тот дебил, что настойчив оказался. Ты потом с ним ни разу не встретилась в интиме, ан - поздно, уже не девочка. Так я своим дочерям всем внушила - выбирайте парня, и сами его валите в койку, чтобы потом не изображать огорченную японку по имени Томулия-Дала.
Так вот автор рассказа показал, как испугался герой самой графской полюбовницы, потом ее служанки, потом снова Аракчеевской домоправительницы, и так до самого конца. В результате я разочаровалась в рассказе. Никакого тебе остросюжета, одни воспоминания о таком же трусе половом у Юрки Нагибина, если ты помнишь...
Меня зовут Бафу. Не меня, как ты понимаешь, а героиню, и рассказ ею назван. Его я прочла, не тормозя, как с горки скатилась. Там бешеная девица пинает мужиков туфлей, где встроены две иголки с ядом. Народ мрет, а врачи думают - змея кусила. Особенно шикарно эта девка уделала следователя, который правильно на нее запал и мечтал даже упостелить при случае. Но случая не подвернулась, так он девку скрутил на месте отравления и завалил. Тут рассказ кончился, потому что иголка с ядом и на следователя нашлась. Такой роман я бы прочла с интересом, а иначе ничего понять невозможно - зачем она кусает, куда деньги денет? Но слог живой, почти как у нас с тобой, когда отбрехаться надо от зареченских баб, почему не мы стервы и суки блудливые, а они сами коросты заплесневевшие, вот парни к ним и не липнут... Ой, приятно вспомнить!
Протокольные вопросы. Читала я этот протокол и переживала. Мне бы столько событий в жизни на триста лет хватило, а герою - нет. Истратил он себя, держа курс на правду. Посуди сама, идет служить и служит, а между этими словами его в плен берут, судят, штрафничают, восстанавливают, пленяют... В итоге он лишен награды, потом прощен, потом хочет вернуться, но поздно, нет уже здоровья.
Назвать такую биографию рассказом я не могу, но читать - интересно.
Насчет Чревовещателя - напомню тебе твой горячий амур с Нигматулло Абдулмамедовым, когда ты обнаружила - уже в Дюшанбе - что третья жена, хотя он уверял, единственная, дескать. Нам, европейским штучкам, никогда не понять узбеков, таджиков и прочих туркменов. Они крепко держатся за предрассудки феодальных времен. И если бы твой брат Ваня тут, в наших краях, Нигматулло кулаками и ногами не перевоспитал - жить бы тебе с отрезанным носом! Но я увлеклась, чуть не оскорбила память о Нигматуллинском темпераменте, который опосля той битвы постыдно увял вместе с вынужденной модуляцией его баритона в фальцет..
Так про рассказ-то, послушай, Тома. Там потомок утопленного моряка - когда итальянцы взорвали своего Цезаре, чтобы он не стал Новороссийском - отыскивает подводного минера и... А вот и не угадала! Не мочит по законам вендетты, но передает пендосам для правосудия. А тот ему - у меня внучка есть, она тебе как даст больно! А этот ему - да видел я твою внучку, ты мово дедушку утопил! А тот ему - мы, италийцы, всех врагов до смерти преследуем. А этот ему... Короче, экзотика, но скучноватая, хуже ангелов Чарли. И тоже негры на подстраховке. От, едрить вашу фантазию, политкорректность придумали!
На таком фоне увлеклась я русской историей, которую подал мне автор рассказа про Короткий поход Быстрого. Честно скажу, Тома, слеза пробила, когда несостоявшаяся Роксолана горестно так рванула на себе тельняшку, мол - кто на проститутке женится! И русский офицер, похожий на лейтенанта Шмидта, который породил фальшивых сыновей, сразу и возмечтал о ней. А что, еще Ремарки, Мария и Эрик, говорили, что нет надежней жен, чем бывшие проститутки.
Но речь о другом. Понравилось, что наивные наши, но разоблачили-таки коварных англичан. И слог понравился, хотя особой остроты я не ощутила. Наверное, надо сделать перерыв, отдохнуть. А то шибко инородным показался наворот сюжета про случайное убийство мичманца. Не верится в такую очень уж сильную внезапную вспыльчивость. Может, автор неверно убийцу описал в самом начале?
Пока желаю тебе здравствовать, подруженция.
Чмоки!
11.06.2012
Письмо Второе.
13/06/12/
Очень мне понравился девиз - Победа или смерть! Рассказ так и назван, а почему, я поняла не сразу. Там написато, как мужичку, у которого на почве долгого воздержания сложилась переоценка собственной привлекательности для девочек, стало сносить крышу. Нет, он не алканавт и не нарик, ты что? Нормальный, судя по речам, но тараканы в башке из прошлого времени наведенные, не его.
Неведомо, где он вычитал про русских солдат в Осовце, что смерть от газов превозмогли, но так его поразила та история, что в момент опасности для друга - дерьмоватого довольно хакеренка и подловатого, но друга жеж! - впал герой в боевое бешенство и устроил молодым хорькам, похожим на нашистов, показательное выступление.
Что я тебе скажу - поверила я автору. Бывает в жизни каждого человека, не только мужчины , момент, когда сохранность шкуры перестает тебя интересовать. Слабый пример тому - материнский инстинкт. Помнишь, как отвалохала я Петьку, которые на голову выше меня, на сто кил тяжелее и в разы сильнее? Он мою доню, Осканочку, при мне ударил в спину за плохо прожаренную глазунью, ну и я озверела. Когда Оксана меня от его горла оторвала вместе с куском кожи, я подхватила тую сковороду, еще горячую... Суд меня оправдал, хотя бывший зятек так и остался инвалидом - при виде меня до сих пор недержание мочи открывается.
Вот, а недовольство во мне осталось от невнятности - такие истории надо подавать в упаковке из полицейского протокола или врачебно-психиатрического послесловия. Типа, доктор репу чешет, вслед глядючи и хмыкает - загадочный, дескать, случай - провал в наследственную память или реинкарнация? Не хватило мне финального намерения героя проверить ту менеджерку на перспективность плотных контактов с общественностью в его даже не лице, а на метр ниже. Как-то снизилась планка у рассказа на тот метр...
Дед Мазай, говоришь? Почему это сразу и не понравилось? В гэбэ, чтобы ты знала, работать умели и на страну и на свой карман одновременно, а кто без греха? Олимпиаду я помню, вместе с народом плакала под Пахмутову, когда мишка отлетел. История-то про предотвращение - вполне приличная, но автор сплоховал, тут спорить не стану. Вишь ли, в рассказе всегда основным компонентом будет художественное содержание и даже исполнение, а не формальный набор приемов, как мой знакомый крокодайл заметил в анализе. Разумеется, строить надо умело, и план - это первое, что должон накарябать писатель. Вот в Мазае плана не было, потому и рассыпался к финалу рассказ на жалобные упоминания о том и о сем.
Нет, я согласна, даже у признанных авторов есть неудачные страницы в работах, того же Куприна взять. Уж на что я его Асей, Ямой восторгаюсь, а вот Впотьмах - терпеть не могу. И все из-за неготовности господина писателя вымарать начало, неоправданное многословие о приятелях Аларина, с которыми тот на перроне болтал, прежде чем с Зиной встретиться.
Так что, расскажу-ка я тебе про День цвета крови. Замысел мне понравился - молодой и борзой Женька Петров проваливается в родовую память (это напоминает Победу или смерть, а?) про Бориса Петрова, в начало прошлого века. И в параллель с тем участвует в политических событиях. Но автор наша нонешней власти сочувствует, видать, не пенсионерка. Она гладенько сводит современный конфликт на нет, никого не расстреливает, нагайками-демократизаторами не лупцует, шашками не рубит и не стреляет. Сказать, что задел меня рассказ - так нет. Понимаешь, Тома, за живое не взял. Не понимаешь? Ой, ну, тупая ты, хуже задорновских мериканцев! Помнишь, мы в школе на перилах кататься любили, толстенные такие перила из бруса, не то что нонешние опластикованные железяки? Так перила расшатывались, потому директор и наказывал, если кого ловил. И когда мы с тобой стояли у знамени в почетном карауле, Федьку из класса за шкоду выставили, а он решил время скоротать в катаньи перильном. И разодрал на левом полужопии не только штаны с трусами, но и шкуру - плотник Макарыч слишком длинным гвоздем прибил перила, так усердно, аж конечик насквозь высунулся. Вот, а в рассказе гвоздя - нет. Теперь поняла?
Киндер-сюрприз я прочла с напряжением, а уж в финале героиню открыто обозвала дурой. Она и есть дура, да еще и американизированная. Когда она сподобится выйти замуж, родит ребенка и нажрет тушу необъятную - совсем на нее станет похожа. Хочешь, признаки ее дури перечислю? Первое - с парнем милуется, которые ее в грош не ставит и не любит. Она и сама в этом признается автору, не подозревая. Видишь ли, когда любят, то "любовью не занимаются", а любят. Перевожу на понятный тебе русский: заняться любовью у мериканцев означает - потрахаться, заняться сексом, и все. И естественно, парень, который в героине видит лишь бесплатную сексуальную партнершу, не собирается беречь ее сон. Вместо того, чтобы сунуть мобилу под подушку или нажать отбой, этот трахатель сует трубку в ухо героине.
Дальше я уже дури героини не удивлялась. Она хватает первого попавшегося ребенка, волочит его за собой, попадает в плен, писает при ребенке, пока тот чуть не напрямую говорит - я мальчик. Думаешь, я хоть на грамм поверила автору? Нет. Потому что в финале, после чудесного спасения, героиня опять "занимается любовью" с тем же парнем, что и в начале, да при этом категорически отказывается от вознаграждения, изображая из себя суперблагородную Маргариту после бала. Автор, Михал Афанасьич не все выдумал! Он сказал - не просите, но не говорил - категорически отказывайтесь! Только конченная дура, которая в начале рассказа отчаянно нуждается в деньгах, иначе на фига бы ей подрабатывать бэбиситершей? - станет в конце рассказа отказываться от вознаграждения.
Даже обидно стало мне - рассказ можно было спроворить гораздо убедительнее. Эх, автор, такую фабулу надо разумно использовать, на себя разумно примерить, а не следовать Конану Дойлю, который Шерлоку запретил деньги брать с девушки. Чтобы я, голодающая студентка или пенсионерка, и в благородство играла? Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда...
Просто деревянный крест меня порадовал. Грустная история показалась совершенно философской штучкой и ни фига не остросюжетной. Офицер царских времен относился к жизни своей, как к заемным деньгам и все норовил поскорее их прокутить. Ему это удавалось в переменным успехом, но бог хранит дураков и пьяниц в равной мере - они ему угодны, бо верят и не сомневаются. И он послал кутиле юродивого, который так благословил офицера, что надолго отключил от реальности. На всякий случай - памятуя о запойных увлечениях героя - бог велел юродивому вырезать симпатичный деревянный крест. С этого момента идут лирические моменты - герой обнаруживает, что он чудом уцелел, радостно продолжает бухать и разыскивать спасителя. И находит. Потом крест становится собственностью офицера, и юродивый как бы посредством того креста продолжает хранить героя от смерти. И финал скороговоркой - жена умерла, сын умер, а крест - никуда не делся.
Что ты мелешь, Тома! Никакой идеи, что господь ниспосылает благодать на кого попало тут не заложено. Это совершенно бредовое предположение у тебя возникло, потому что я неправильно передала суть рассказа. Во-первых, написано красивым слогом, во-вторых, рассказ совсем о другом, а именно... Ой, да иди ты, Тома, в сад! Я тебе что, критик, идеи оценивать?
Письмо третье. 15.06.12.
Здравствуй, моя дорогая подруженция. Воистину дорогая, ты мне в такую копеечку влетела, пока гостила, что я читала рассказ про "Битву под/в Москве" и тебя вспоминала. Героине хуже пришлось, она тоже беременная была, так еще война кругом, мародеры, еда дорогая и кольцо мамино жалко продавать, но похоже немного. Если брать содержание рассказа, то впечатляет, но что касается художественного оформления - огорчает. Помнишь, я на одном из конкурсов встретила очень страшный рассказ о войне? Мы тогда немного с автором поссорились, но после нескольких аналогичных высказываний от других рецензентов поняли друг друга - о войне надо писать очень качественно. Иначе получается неприятная, как ее называют, дай бог памяти? А, коллизия!
Это когда автору ХОЧЕТСЯ поднять сильную и острую сюжетину, но способности не позволяют - КОЛЕТСЯ ему, и он это понимает, но пишет-таки. А мамки рядом нет, которая бы НЕ ВЕЛЕЛА заниматься непосильными делом. Но коллизия -то возникает у читателя! Ему, читателю, видно, что рассказ слаб донельзя, нет его, рассказа, есть лишь основание, где предстоит возвести стройную конструкцию, которая будет вызывать пусть не восхищение, но уважение и понимание. Однако жеж, речь автором заведена о войне и страданиях женщины! И робеет читатель сказать автору - дорогой, получилось из рук вон скверно. Я не такая, у меня ужасно неприятный для писателей принцип общения - только правда, поскольку она есть точка опоры, а на уклончивые отзывы - не обопрешься. То бишь, я к автору отношусь с уважением, верю, что он просто не рассчитал силы и впредь будет расчетливее, да и способности писательские разовьются, если укажешь, что они слабы пока. Поэтому говорю в лицо:
- Седых Рядовой, вы взяли материал, заслуживающий тщательного и профессионального обращения, но с ним не справились. Пожалуйста, больше так не делайте, иначе я вынуждена буду назвать вашу следующую аналогичную работу спекулятивной профанацией.
* утирая пот со лба, думаю: если кто считает, что мне в удовольствие их ругать, а не хвалить - то пусть попробует сам написать отзыв нелицеприятный, как вот мой дорогой крокодил. Он проделал такую титаническую работу не ради самоутверждения, а из человеколюбия. Как и я. Мы к авторам относимся и сами, но видим чуточку шире и знаем чуточку больше, чем начинающие. А когда пора заботиться о душе подступает - начинаешь делиться своими знаниями, ибо как иначе спасешь ее, душу, храня знания втуне? Тем, что меня не совсем понял, рекомендую мово любимого драматурга Островского, "Сердце не камень", попытайтесь логику поведения Веры Филипповны и мужа ейного оценить.*
Так вот, Тома, открываю я "Последние годы великого Киева", и приступаю к чтению. И что мне открывается? История о поваре Андрее, которые так усердно рвался детей своих пристроить в хорошее место, что всех их и сгубил. Это мне живо напомнило о современных знаменитостях, которые старательно пристраивают своих деток в теплые местечки, а те оказываются неудивительно бесталанными (природа должна отдыхать жеж! почему не на них?). Блаженное наше время - такие дети если и гибнут, то по собственной воле или безволию. У ГГ ситуация много хуже. Сыновья погибли в княжеской распре, а дочку пришлось обменять на ядохимикат, что спасло ей жизнь, по сути. И самоубийство повара ради убийства князя - венчает рассказ. Несмотря на явные натяжки, история мне понравилась внутренним напряжением, нервом, так сказать.
Тома, на меня не обижайся, но как есть я конченная дура, то в глаза тебе и ляпну - на этом конкурсе есть тексты, в которых герои одурело мочат окружающих - что тебе нравятся, а есть, где "мочилова" намного меньше, однако же, приличная психологическая составляющая - что ценю я. Никакой в том дискриминации нет, но слово "рассказ" для меня подразумевает незаурядное искусство рассказчика. Испугаться я могу и сама, если ночью увижу свое нагое отражение в зеркале. Был со мной такой грех, прям посередь коридора и опрудилась, не дойдя до унитаза. Но речь не о страхе с мурашками по шкуре - рассказ этот как раз о нормальночеловеческой трагедии отца, который полагал, что детей надо пристраивать в теплое место...
"Татушка" как раз представитель приключений ради приключений - в поисках клада, называется. Задорный сюжет с цифровой татуировкой на попке, с загадкой, трильенами в подземелье, со злодеями и хитроумием героя, с чудесным спасением, заслуженной гибели нехороших героев и даже частичным отрезвлением ГГ от золотой лихорадки. Живенько, залихвасто и - напрочь забывасто после прочтения. По таком рассказу легко снять очередной фильм-боевик. Не в обиду автору, но восторга и сопереживания я в себе не обнаружила. Такие творения обычно не вызывают споров и оцениваются средне, в отличие от некоторых, редких, коих равно возносят на вершину или подвергают оплеванию.
"Липкое дело". Автор мастак создавать приключенческие сюжеты. Ему, как уже сказала, прямой путь в сценаристы. Опять добротный боевик с наворотами в виде убийств, взрывами и победой добра для ГГ над злом в виде престарелого ветерана ВОВ, корейца. План рассказа все тот же, только сведения о кладе не на попе написаны, а принесены в ноге доброго Джона Сильвера. (Это я тонко пошутила, кто не понял). Ни хвалить, ни ругать автора я не стану - не мое это дело. Отмечу снова, что восторга во мне или негодования оба рассказа не вызвали. Что жаль, бо добавь автор чуточку психологизма и не зависть к счастливчику, а переживания за него - непременно возникли бы. Помнишь, Тома, стишок Барто, кажись: Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка, со скамейки слезть не мог, весь до ниточки промок? Так вот герой любого рассказа, Тома, который вызывает такое же сострадание - не жалость, что ты мелешь? - намного привлекательнее для меня. Дура я старая, говоришь? Наверное. Так среди таких дур и надо искать дополнительных читателей. Это так несложно, поверь мне, угодить женским вкусам, особенно при наличии несомненного умения у автора под ником Лендлиза...
Письмо четвертое. 17.06.12.
Тома, привет! Мне вчерась случайно дали посмотреть старый фильм про Ленина в октябре, а потом я села комп погонять. И правильно сделала - рассказы пошли иного толка, порой захватывающе интересные, хоша и небесспорные.
Скажем, в рассказе "Опавшие листья" встретила я упоминание о ВОСР, о революции нашей, а также о тех, кто ее сотворил. Причем, не нашими глазами. Но автор явно хулиганничал, изобретая навороты для остроты. Ты мое отношение к немцам, особенно врачам, хорошо знаешь. Они такие педанты, что лекарство в аптеке, которое помогает младенцам пропукиваться (его из укропа делают) наливали не полный флакончик, а миллиграммы, на самое донышко, ровно -сколько доктор прописал. По слухам, немцы многое проверяли на военнопленных, оттого так хорошо разбираются в работе организма.
Насколько я помню, очень много у них было толковых ученых, даже не этнических немцев, но орднунг, то бишь, порядок все блюли неукоснительно. Это к чему я? А там показан сумасшедший врач-учитель врача, который герой. Так он, ученый врач, лихо и необдуманно пренебрег орднунгом, за что его и убила Неизвестная Франциска. А вот ученик оказался не только осторожным, но сообразительным , чем спас свою жизнь. Мне эпизод с натравливанием упырки, как питбуля, понравился очень, хотя бредни про Распутина и мистическую заумь я восприняла, как и любой нормальный человек с "ха-ха" многоразово. Вопреки всему, рассказ очень понравился, а почему - заподозрила я, что автор и сам не верит в чепуху, которой изящно украсил печальную историю о сумасшедших.
Если спросишь, что осталось в голове после прочтения такой истории, отвечу: лукавая усмешка автора, который оказался хорошим сказочником. Такую сказку взрослым обожателям фэнтези надо читать на сон грядущий - ничуть не хуже братьев Гримм, вполне страшновато и смешно.
Насчет "Бес попутал" такого легкого чувства не осталось. Мрачная атмосфера, гнетущая. И то, зарезать маленького царевича - не кольцо с вурдалачки снять! Герои все выглядят выходцами из трагедии, безжалостно действуют, попирая все нынешние нормы нравственности. Такое впечатление, что попала в девяностые годы прошлого века - жизнь людская полушки не стоит. Бандиты разных группировок дерутся за район, который хотят рекетировать, то стрелку забьют, то машину взорвут или расстреляют, менты им ничуть не уступают в жестокости...
Остро ли написано? Пожалуй, да. Интересно? Пожалуй, да. И морали в нем нет, лишь сожаление о народе, который всегда заложник панских разборок. Примерно так я поняла рассказ - в борьбе за власть все способы хороши для панов, а холопы никогда не уберегут свои чубы от дранья.
В "Скошенном горизонте", Тома, я не разобралась. Вроде, написано неплохо и даже о чем-то знакомом, но песня о Соколе, Крыльях родины и Пламенном моторе вместо сердца не произвела впечатления особого. Кажется, автор не определился до конца, на чем будет упор. На орленке, который выучился летать? На благородном противостоянии опытного аса с несмышленышем? И читатель в моем лице тоже не определится - болеть за героя или плюнуть на него. И то, посуди сама - больной напрочь, собой плохо владеет, инструктора не слушается, стрелять не умеет, окрестности не видит, зато летает из рук вон хорошо.
Знаешь, есть такое приспособление, батут, называется. В него прыгаешь, он прогибается до земли, а потом подбрасывает тебя намного выше. Но если он рвется - так внизу и останешься. Просекла сравнение? Пошли дальше. Мне, положа лапу на сердце, инструктор, Тарас, кажись, намного симпатичней показался. Думаю, автор это сам понял, вот его и убил чужими руками. В результате герой рассказа, нормальный парнишка, симпатии у меня не вызвал. Не увлеклась бы я им при встрече, а ведь ты знаешь мое трепетное отношение к летунам. Помнишь, как горестно я пела про чекиста в кожаном реглане с Лубянки: "А ты не лётчик, а я была так рада любить героя из летного отряда..."
До этого рассказа мне казалось, что все настоящие летчики и есть герои... Эх, развенчал автор героя хорошо, кинул в батут, а вот снова подкинуть на высоту не сумел. Или мне так почудилось? Но даже в таком виде - рассказ прочла с интересом.
В "Когда Маука снова стал русским" повстречался мне военный, который творчески подошел к войне. Не знаю, насколько возможно дубинами в бою пользоваться, но забавно выглядело это описание. Я как-то читала, что босоногие охотники палками влет сшибали фазанов. Такое сравнение в голову и пришло. На мой вкус, автор слишком обыденно показал действия оперативников, не по правилам. Я читала "В августе 44-го", так там Таманцев подобной дурью не мается, а стреляет из автомата, нагана, постоянно качает "суплесс" и берет немецких парашютистов умением рукопашного боя. А тут Сахалин, толпы японцев, умелые ниндзя с сюрикенами! И против них - палка, камни, боксерские удары в челюсть?
Автор издевается над чекистами, точно. Хотя в целом я могла бы и поверить, особенно в разборке с поездом, трофейным вагоном и пьянкой после удачной операции. Так что над историей я поржала, она не угрюмая, хоть и о войне.
"Два года". Недолго я радовалась динамичным рассказам. Этот меня вырубил беспросветностью жизни семьи и - не побоюсь - бессмысленностью жизни. Он чем-то перекликается с "Бес попутал". Жила себе семья, а тут коллективизация, насаждение вражды между кулаками и голодранцами. Хотя, что ее насаждать? Доброе отношение к чужому богатству даже в поговорке есть: у соседа корова сдохла - мелочь, а приятно. Притча есть: бог обещает бедняку сделать все, что тот запросит, но при условии, что соседу достанется вдвойне. Все помнят, досказывать не стану. И вот я жду, что проскользнет верная нотка - злорадство к раскулаченным родственникам, а ее все нет и нет.
Из-за этого жалостливый и, наверное, правдивый рассказ о мытарствах семьи - меня не тронул. Ты, Тома, да и я и сама живем не роскошно, пенсия нас не устраивает размером, но такого всеподавляющего нытья мы себе не позволяем. Когда слышим скулеж от других пенсионерок - отвечаем: будь оптимисткой, верь, что может быть хуже.
Вопчем, унылый рассказ.
Пока желаю тебе здравствовать, подруженция.
Чмоки!
PS
Тут девочка ко мне обратилась, Рамси Сноу звать, робкая такая, жалостливо попросила поизмываться над нею. Могу ли я отказать ребенку? Получай, милая.
С наслаждением врача-психиатора прочла я рассказ. Великолепный рассказ, восхитительный, каждое слово - на месте! Даже курсив, что в принципе, должен раздражать всякого нормального читателя, мне не очень помешал. Вишь ли, Тома, гораздо удобнее выделять внутренние мысли или подобное отстранение от гладкого течения рассказа примитивными кавычками или скобками. Но пусть будет, как будет, я же привыкла, в конце концов и к такой форме подачи...
О чем рассказ, спрашиваешь? Дык, о несчастной судьбе девочки-подростка, которая так и не выросла, так и осталось в том прошлом, в детстве далеком. Она до сих пор доказывает себе, миру и всем-всем-всем, кто случайно оказался рядом, что она не пыль на ветру, не беззащитный ребенок, а личность, достойная уважения.
Ты не согласна со мной? Почему? Это же очевидно, это прет из всех щелей, из каждой строки! Протест - вот определение ее поступкам. Автор настолько вошла в образ, что даже в комментариях основного форума устроила демонстрацию. Добро, что многие участники легко распознали в ней не скандалистку и агрессора, а мятущуюся душу, возможно, родственную, и утешили.
Интрига, Тома, тут проста, как мычание и горяча, как свежая лепешка, в которой отогревался воробушек, пока того не сцапала прохожая кошка. Девочка пришла на работу, ан случайно попала в разборку между клиентом и его давними врагами. Враги позволили себе неуважительное отношение к девочке, чем вызвали привычную реакцию - "доказать!"
Прямолинейность интриги продиктовала и простоту сюжета. Но необычность героини и второстепенных героев создала вполне удовлетворительную остроту, даже колючесть этой прямоточности. Вот представь себе узкую сельскую улочку, которую сельхозтехника глубоко и широко растоптала в жижу, а свинарник намеренно и обильно слил в эту грязюку дерьмо. И вот читатель идет вдоль этого грязного и слезогонного благоухания по самой кромочке, перебирая руками по колючей проволоке - не отпустишь, даже когда колючки очень больно вонзаются в ладони.
Сказать, что я в восторге? Да, рассказ необычайно трогательный. Сказать, что мерзко? Не думаю, жалость к девочке - пересиливает. Ведь мы, бабы, не боимся подмывать детей, когда они обделаются по самые ушки. Дело-то житейское. Если дерьмо с героини отмыть и разговаривать с ней, ребенком, как со взрослым, без сюсюканья и панических вскрикиваний - инфант террибл! - то она вполне нормальная.
Тома, я хоть и не психолог, но помочь этой девочке справиться с детскими комплексами смогу. Или ко мне, Рамси, нам будет о чем помолчать вместе, о пережитом, о нашем общем, о женском...
17.06.2012
Письмо четвертое. 18.06.12.
Поскулю, Тома, а ты меня пожалей. Я чего ради обзоры писать кинулась? В надежде, что все авторы станут бомбардировать Правление просьбами, чтобы имя мое гордое занесли на Доску По... Нет, не угадала, не позора, а Почета. И чтобы вписали его на скр... Нет, Тома, не скрижали, а скрежетали - это вроде воротных петель, только с большими накладками. И чтобы высекли... Нет, Тома, не меня, а имя мое на фронтоне Детективного клуба, навечно.
Какая мечта была! Возвышенная, как грудь девушки после силиконовой добавки. А что получилось?
Прогнали меня с форума, Тома. Обозвали неинтеллигентной, неумной слюнобрызгалкой, которая ни фига в психологии не понимает. Но главное - скандал получился громкий, шумный и для всех проигрышный, хотя, как могла, я в нем тоже поучаствовала, поподбоченивалась. Мне давно так порезвиться не удавалось, после Ванке, почитай, никто и не доказывал с достойным восхищения усердием, насколько ничтожная и злобная сущность - эта вульгарно завистливая энерговампирка Б-У... Но вот прочла я последний камент автора, который побожился, что ко мне ни ногой больше, и все - рухнула твоя подруга, как домик карточный.
Короче, я все свои недостатки поняла, усовестилась. Благодарственный акафист прочла, бо поумнела изрядно. И наложила на себя... Что? Тома, я дура, конечно, но не настолько же! Не руки, а эпитимью . Посему стою чичас, пристыженная, в углу, коленками на сухом горохе - каюсь. Языком покаянья воплю, лбом поклоны отбиваю, но рука пакостливая не унимается , все злобно чертит письмена на штукатурке. Это, как ты поняла - сфотканная часть стены с моей клинописью.
Итак, "Гроза идет с запада". Это не прогноз погоды, моя дорогая, нетушки. Рассказ о девушке-дворянке не особенно родовитой, которая совершила безумный поступок, почти самоубийственный, защищая родину. Знаешь, читала я, а перед глазами вставал фильм "Барышня-крестьянка". Хрупкая такая, воздушная, но очень принципиальная героиня. Идея хороша, патриотический призыв - тоже, навороты приключенческие - тоже есть. Так что меня в рассказе не устроило?
А он недостаточно изящен. То бишь, написан, как бы точнее выразиться, не совсем уверенной рукой. Не поняла? Ой, ну и тупая ты! Пример привожу, следи за мыслью. Вот ты научилась макияж делать советскими помадами, тенями и кремами типа "Полено" - ой, забыла, как поляки его звали? Да ладно, проехали! И вдруг тебе привезли из Парижу во-о-от такенную косметичку в двести теней, сто помад и десяток кисточек. И ты выходишь на званый прием, чтобы произвести впечатление, как та самая героиня рассказа, Анна Турманова, так? Но от восторга, что у тебя столько новых и сочных оттенков, ты их норовишь все использовать. И перебачиваешь. Самую чуточку лишнего накладывашь... а эффект уже не тот. Дошло?
Нет, вижу, не допираешь. Тогда примеры из рассказа:
Невысокий лысоватый майор вновь с удовольствием принялся рассказывать одну из любимых историй, Костенев вежливо слушал. Но Анна чувствовала в этом его внимании некоторую снисходительность и понимала, как безнадежно провинциально выглядит брызжущий энтузиазмом Антон Петрович, да и они с матерью тоже.
...чтобы полюбоваться величественным Петербургом. Коляска проезжала по Адмиралтейской набережной; перед благодарным взглядом раскинулась залитая солнцем панорама Большой Невы и снующих по глянцевой воде парусных лодок, заполненного экипажами Дворцового моста. Уже минула неделя со дня приезда в столицу, но Анна Турманова не уставала бурно восхищаться великолепием города...
Теперь просекла, вижу. Хэх, автору бы подсократить обороты , эпитеты да определения - прилагательными не злоупотреблять, уменьшить количество "величественного, благодарного, глянцевого, заполненного, великолепия города". Чуть бы проредить, легкости придать тексту - вот заиграло бы все... Но это мне, дуре старой, так кажется. Сладкого же много не бывает?
Хорошо, Тома, что я на работе распечатала все рассказы. Этот начала, когда мучилась в гальюне от застойных явлений в кишечнике. У, сколько пургена сэкономила, пока Синоби дочитала! Автору моя уважуха. Он грамотно использовал литературные источники, толково интерпретировал Ваньку Камбея, про которого я тоже читывала, но подзабыла, как женщина старая - неинтересны мелкие япошки, мне Муромца подавай, Добрыню.
Там, на форуме, отдельные группировки "Патриарху" дифирамбы уже поют, но у меня к нему претензия будет - а кому много дано, с того много и спросится. История отменная, про ненашинских убийц. За рубежом, особенно в ожиревшей Америке, эта тема стала источником стабильных доходов любого, кто способен изобразить удар ногой в корпус, а уж если в морду - то и подавно. В России тоже есть благоговение перед таинственными убийцами, но трепета меньше - мы от ментов и братков мы страдали почаще, чем от ниндзей.
Так в чем интрига, как выражается Макгаф? А месть, братцы, вульгарная месть! Та же самая, что у Андрея из последних дней Киева. Но там почти реализм, а тут перед нами фантастика, ловко замаскированная под историю, в которой мочат друг друга герои, перемежая броски и прыжки воспоминаниями о былом. Меня довольно скоро утомили их геройские подвиги типа:
"Её экстремальное чувство, развитое годами тренировок, успело предупредить, что она не одна на крыше, но серые сумерки уже сгустились и бросились на неё. Куноити мгновенно ушла от атаки, сложенный зонтик в её руке щёлкнул и выпустил тонкое лезвие. Неясная фигура в сёдзоку********, окрашенным в цвет, сливающийся с вечерним небом, махом руки отбила удар клинка, который со звоном сломался. Стальные когти на массивном железном браслете - тэкко-каги коснулись плеча Миюки, вырвав оттуда порядочный клок мяса. Девушка не обратила на это внимания и, уйдя от удара другой руки, вдруг... плюнула в блестящие из-под маски глаза напавшего. Тот отклонился, и стайка стальных игл, с силой вылетевшая изо рта девушки, ушла в пустоту. Одновременно противник подпрыгнул и, сделав сальто... исчез."
Первый раз такое прочтешь - офонареешь. Второй - пожмешь плечами. На третий раз - зевнешь и пойдешь дальше. Что я и сделала. Понимаешь, Тома, я, наверное, как та лиса, которая требовала накормить, насмешить и напугать - все в одном рассказе. Помню, лиса плохо кончила. Знаю, Синоби может мне голову свернуть. Но лучше смерть от его руки принять, чем соврать, что рассказ безукоризненный.
Кстати, я, по примеру умных, которые порой меня норовят на путь истинный наставить, часть текста покрасила, чтобы проверить, как автор пользуется словами "он", "был" и "Саня". Желающих понять, что к чему - отсылаю к беседе Рамси и Макгафа о Кинге:
Сержант госбезопасности Александр Васин, среди коллег - просто Саня, испытывал от задания лёгкую оторопь. Его стихией была слежка за малахольными святошами и нервными диссидентами. Первый раз ему поручили вести иностранного гражданина, да ещё молодую хорошенькую девушку.
Ну, командир, Илья Данилович, понятно - он давно живым делом не занимался. Но причём тут он, Саня - признанный мастер наружки? Неужели нельзя было использовать его против настоящих врагов государства?!
Саня горячо переживал несправедливость, потому что был ещё очень молод. Но объект свой из вида не терял - потому что был профессионалом. За два дня работы он, казалось бы, узнал всё про Сайго Миюки, восемнадцати лет, родившуюся в городе Осака, Япония. Поскольку она была дочерью депутата парламента от Социалистической партии, большого поклонника СССР, ей не составило труда поступить в Московский университет дружбы народов. "Классная тёлка, хоть и косая!" - думал обливающийся потом под палящим солнцем Саня, любуясь стройными ногами и изящными ягодицами подопечной. Вообще-то, обычно она сразу после занятий чинно шла в общежитие на той же улице Миклухо-Маклая или ехала в библиотеку. Девушка вообще была тихой и усидчивой. Но теперь она спустилась на станцию метро Беляево и села в поезд. Саня, прикрываясь не очень многочисленными в этот час пассажирами, не выпускал из вида миниатюрную азиатку в джинсах и скромной блузке. Даже в вагоне она не сняла солнцезащитные очки.
Миюки, а за ней Саня, вышли на станции "Площадь Ногина" и поднялась в центр столицы. Девушка шла неторопливо, но почему-то продвигалась так быстро, что Саня едва поспевал за ней. На Солянке вдруг свернула в глубокую арку одного из старых доходных домов. Саня рванулся было следом, но застыл столбом.
Былизмы - удовлетворительно, но Саню можно и проредить. Дальше придираться по мелочам - некогда, стебаться - не хочется. Рассказ выглядит очень прилично, но на мой вкус, как боевик - уступает Рамси, причем, именно за счет плотности событий, более точной композиции и тщательности в проработке деталей - там. Ждала несколько иного, но мы, бабы, завсегда мужским посулам верим больше, чем следует...
Зато на "Записках переводчика" я отдохнула душой! Как он потешил мою душеньку рассказом про китайцев, боксеров и хунхузов, как голод пробудил историей про поедание пиявок, лягушек и полусырой каши. Не знаю, почему, Тома, но слог его напомнил мне о моем питерском знакомом, а особенно последняя фраза на корейском. Честно, этот рассказ так тронул, что ни одного плохого слова не скажу.
Хотя, охулки на честь свою, ядовитой и несправедливой старухи, не положу - обругаю.
На фига ты, автор, такую форму взял, как бы, трезвого монолога? Что, вставить не мог перебивку - этот документ был найден по странице, вырванной, скомканной и брошенной на землю, как в "Вокруг света за 80 дней" делал Паспарту? И тогда бы казаки его, снова пленного, нагнали, освободили, и он дописал отчет. А читатели во главе с бабкой - описались от страха.
Пока, подруженька.
19.06.2012.
Сегодня второй день самобичевания. Попа костлявая исполосована нагайкой и в зеркале вижу я надпись, красными полосами 'Поделом тебе, старая дура! Шутить, и то не все могут, а уж шутки понимать - и подавно!'. Мне от второго акафиста благодарственного полегчало, душа просветлела.
Потому, наверное, рассказ про 'Выстрелы' я прочла с упоением. Легко, бо слог хороший, раскрутка экспозиции с подкопом - быстрая и логичная. И вот жду я события, которое окажется кульминацией...
Это, знаешь, как зимой, в школьные годы, бежишь знакомой тропинкой и вот она - раскатанная в лед полоска! Нами и раскатанная, длинная такая. Нет, я по ней сильно не каталась, так, вполразбега, но пацаны -ого-го! Она с каждым прокатом удлинялась, так Федька, бывалочи, по ней мчал. Он и в тот раз шибко скользил, но такое сокрушительное фиаско получил, что мы с тобой уписились от смеха. Ага, там песок подсыпали! И он навернулся! Прямо рылом в ледяную дорожку и впечатался, аж портфель расстегнулся и ушанка вспорхнула.
Это я к чему вспомнила? А точно такое впечатление и осталось, когда рассказ кончился, что после быстрого скольжения - бум, и разочарование. Смотри, что происходит: учитель с мальчиками копает подземный ход, чтобы спасти Николая Романова и его семью, но не успевает дорыться. Когда учителя арестовали - он вспоминает былое и соглашается, что самое время уйти из жизни. Как отрывок из биографии, ЖЗЛ, например - я бы с удовольствием поняла. Но здесь, Тома, чтобы тебе стало ясно, конкурс остросюжетного рассказа. И оттого, что дорожка ледяная была круто посолена, она не стала ни вкуснее, ни скольжее - хоть и стала пригодной для хождения. Да это тоже функция - быть опорой, позволять передвигаться шагами. Но как сладостно было скользить по ней, замирая от восторга и упиваясь скоростью! Вопчем, ты поняла меня...
Едрить меня в карусель, возопила я, прочитав историю 'Бухгалтера'! Лихие девяностые вернулись! Короче, там бабенка, полюбовница начальника, разочарована. Все обогащаются, а она - нет. Это понятно, ведь тогда потаскушки и манекенщицы только входили в моду и никто их телеведущими не делал, а телом много никто не зарабатывал. Вот и решила девка украсть хоть что-то. Подвернулась сельхозтехника. Мужики начальники хватились денег, деликатным манером стали искать недостачу и нашли. Все, на этом история кончилась. Почему я так скучно рассказываю? Как это нет интриги - есть она, даже разбивка на эпизоды с запиранием в контейнере, с вывозом на расстрел, с отрезанием ноги...
Тома, помнишь, на дне твоего рождения один шутник, Иванов-Водкин звать, поддал хорошенько и на спор смешал в тарелке салаты, торт, бланманже, студень? Дескать, в желудке все перемешается? И сожрал ведь, скотина такая! Так вот, рассказ Секретарши частично напомнил то 'смешанное блюдо'. В нем речь то от лица Ирины, то Вадима, то автора, предложения усеченные, неравновесные - тяжко читать и трудновато получить удовольствие, хотя 'калорий' - предостаточно.
И диалоги, Тома моя дорогая! Если бы они были живыми - как заиграл бы рассказ! Автору настоятельно рекомендую читать диалоги вслух, разыгрывать спектакль с максимальной достоверностью - тогда лишнее станет отваливаться само. Прости меня, Секретарша, за смелость, но я когда-то в незапамятные времена классную стенгазету редактировала. Тряхнула стариной, так сказать. Сравни варианты.
Твой, исходный:
И вроде не надо особого приглашения вылезать из могилы, но на ногу не опереться. Вадим распластался по стенке ямы, чтобы не так было больно.
-Нога...
-Во, блин, даёт? Может, окажем ему "скорую помощь"? - и опять щелчок затвора. Подтянулся на руках, покрываясь холодным потом, вылез. От боли весь страх прошёл. Что мёртвые? Вон рядом живые хуже мёртвых.
-Чего ты там бормочешь? Вспоминаешь имена, кто тебе помог чужое добро умыкнуть? Ты же вор! А вор, где должен сидеть? Вот именно, в тюрьме. Кино видал? Ну, может, хватит геройствовать? Говори уж, кто тебя так подставил, да запугал, что жизни не жалко?
-Какая разница - кто? Забрали же трактор? Чего ж ещё? Вы же ждёте там, возле гаража. Никто не пришёл, - Ирка не знает где гараж. Меня искать будет, а не гараж. Смысл её подставлять?
-Наше дело исполнять. Велено узнать, кто организовал. И будь уверен, узнаем. Ну, вот молодец. Говорить начал. Давай продолжай.
"Нет уж, пока не узнают, не убьют. А когда узнают? Как же, жди, тогда отпускать вообще не резон, - твердил Вадиму внутренний голос. - Побоятся, что в милицию от страха и обиды побегу".
-Ладно, хватит его просвещать! Скоро светать начнёт. А он опять в непотребном виде. То в гавнище выкупается, то в грязище вываляется. Во что же мы его тут переодевать будем? - и оба заржали. Жеребцы, гады.
-Давай, разрывай могилку. Переодеваться будешь.
-Подумайте сами, как на одной ноге копать? На чём стоять?
-Чё, больше ничё не стоит? - и опять ржут. А боль в ноге горячая, пульсирующая.
-Могу ползком. Посадите в багажник.
-Ага, до первого ГАИшника. Держись за оградки да прыгай к машине.
Только в темноте среди высокой травы, кустов и оградок это не так-то просто.
-А чёрт!
-Ты, черкай поаккуратней! Мы на кладбище!
-Ага, он свалился тут и, похоже, сознанье потерял.
-Может, притворяется? Решим, что хромой. А он даст дёру.
-Потащили что ли? Такое время - все менты спят. В багажник упакуем.
После моего издевательства:
И вроде не надо особого приглашения вылезать из могилы, но боль - невыносима, и сковывает.
- Нога... - простонал Вадим.
- Вылазь, а то здесь оставим!
Затвор снова шелкнул у виска, добавив к боли холодного пота. Вадим поднатужился, вылез, забыв, что недавно боялся покойников - эти живые, что стояли рядом, выглядели гораздо страшнее:
- Ну, кто? Говори!
- Какая разница? - он справился с этой волной страха. - Забрали же трактор? Чего ещё надо?
"Про Ирку надо молчать. Вот если сдам - меня тут же грохнут, - подсказал Вадиму внутренний голос, - чтобы в ментовку не заявил".
- Колись, пока добром просим, - пригрозил один, а второй картинно зажал нос и приказал. - Разрывай могилку, со жмура одежку снимешь, а то говнищем воняешь, сил нет. Как мы тебя повезем?
Вадим попытался обяснить, что на одной ноге стоять невозможно, да и копать нечем, но эти гады ржали, как жеребцы, мол, жаль тебя, раз больше ничего не стоит. Боль тем временем росла, наполняла ногу пульсирующим жаром, и он взмолился:
- Мужики, хоть в багажник! Вам без разницы, а я не могу уже...
- До первого гаера, ага, - усомнился один мучитель, но второй велел пленнику прыгать к машине.
Только в темноте, среди высокой травы, кустов и оградок это не так-то просто, даже держась за оградки. На полпути силы кончились, Вадим потерял равновесие, свалился и от боли потерял сознание. Обеспокоенные 'конвоиры' убедились, что он не притворяется, посоветовались, волоком дотащили к машине и перевалили в багажник. Выехав на дорогу, старший выразил надежду, что время раннее, менты спят, и прибавил скорость.
Я понимаю, что мой ненамного лучше, но он чуток читабельнее. Я понимаю, что у тебя, Секретарша, времени мало было, но конкурс скоро кончится, и ты сможешь довести текст до ума. Вишь ли, калории в твоем рассказе есть и вполне приличные, но красиво оформленное блюдо, правильно сервированный стол...
Да что я грамотному человеку поваренную книгу цитировать буду!
Ты и сама прекрасно справишься...
Ты смотри, Тома, а рассказы-то неплохие подобрались! Уже с десяток, не меньше, которые вызвали приступ желчной болезни - ах, не я автор их! Штук пять просто понравились, как 'Маленькая победа', скажем.
Автор, разумеется, постарался испоганить военно-морскую историю, пристроив туда любовь между удалым парнишкой красивой девицей, но ему не все удалось. Батальные сцены выглядели убедительно, хотя там бились простые люди, ополченцы, а не супергерои. Однако автор перестаралась, опрощая текст и речения героев, в результате добилась эффекта, прямо противоположного тому, что почудился мне в 'Грозе с запада'. Там переслащено, здесь чуточку пересолено. Только знаешь, Тома, моему вкусу доверять нельзя, он несовременный.
Нынешние молодые люди обожают текилу, пепси, коку, пиво Миллер, фастфуд типа бигмак, кроссовки, жвачку, необязывающий секс ради разрядки, обтягивающие или слишком просторные джинсы, рэп и брейкданс. Я - марочные вина, квас, русскую кухню с пирогами, кулебяками, босоногость или средний каблучок, приталенные платья-разлетайки, юбки-солнце или полную наготу, длительный роман с любовью до обмирания, контактные танцы типа танго и вальса, настоящее пение сильными голосами. Вишь, несовременная я. Поэтому врать автору, как того требуют нормы делового общения и политкорректности (когда дуру называют альтернативно... ой, все знают!), что ему полностью удался рассказ - не стану. И финал, дорогая Нюра, личит рассказу, как корове седло:
Свадьбу сыграли в сентябре. Это было первое венчание после осады. Не очень весело было - много друзей Макара погибло, много ранено. Но город продолжал жить. Город должен был жить!
Давно, Тома, я слез не проливала над героями. А дошла до 'По дорогам крутым', и всплакнула. Душещипательная история и очень отважная. Смотри, малруны, авары, которые нарты, которые горцы, которые кавказцы, которые хинкалы и хачапури готовить умеют, которые гордые донельзя, у которых в каждой нищей сакле по легендарному бесстрашному наследному князю жило - умеют любить. А мы, русские, у которых всегда народу в каждом селении было - хоть отбавляй, численностью князей похвастаться не можем и любить не умеем.
Романтично написано, как горский головорез, но добрый, пришел в дом русского полковника, встретил несовершеннолетнюю девчонку и влюбил в себя, разбудив национальное, тьфу ты - родовое! - достоинство и гордость. Потом он бесстрашно спас полковника, потом женился на девочке, которая тоже бесстрашно спасла папу, зарезав тоже гордого, но плохого горца, а потом все умерли.
Такая приятная сказка с национальным колоритом. Если бы я ее читала не после 'Маленькой победы', а до - восторгу бы напустила полные памперсы. А так, на фоне той незатейливой любви скромных парня и девушки, в которых национального достоинства ничуть не меньше - этот рассказ слегка потускнел. Хотя литературных достоинств и остроты сюжета отрицать не стану, их вполне достаточно и даже чуток побольше в 'Дорогах', чем в 'Победе'. Что меня не устроило категорически? Помнишь, Тома, я работала народной заседательницей в суде. Так вот там судьей была баба по фамилии Маркович, тоже несчастная в браке. Ой, как она мстила всем мужикам! При первой возможности доказывала тем, что они - второй сорт, детей не любят, если разводятся.
Дошло? И вижу я в рассказе некачественное отношение к полковнику Николаеву со стороны рассказчика. Он, отец, почти главный герой и самая страдающая часть семьи, вдовец - показан неудачником, его всегда спасать надо, кроме того, он будет откинут в сторону дочерью, которая резво возвратилась к самым дремучим обычаям малрунов. Я понимаю автора - из песни слов не выбросишь, дети всегда на родителей должны забивать. Я верю автору, что современная девочка с восторгом наденет паранжу даже, ради любимого, пойдет с ним в шалаш, саклю, то есть.
Я во все верю, хотя жду критического авторского отношения к обычаям предков. Но вижу молчаливое одобрение принципа - назад, в пещеры. Намеренное принижение роли образованного и неглупого русского полковника перед идеализированным горцем. Извини, автор, дуру старую, ан не могу справиться с помутнением рассудка. В комментариях посмотрела - что-то похожее заметила. Может, я не совсем неправа?
Опа! Наш родной советский лозунг в финале приведен. И бессильно так сказано, что лишь Страшный суд всем воздаст по заслугам. Это я 'Щепку' читать закончила. Там парнишка по имени Ингварь мечтает отомстить боярину Лазутичу за папашку Горшечника, но попадает на междоусобную битву русских князей (сразу вспомнились 'Последние годы Киева') вместе с нехорошим родственником Матвеем, который трофеи скупает, после битвы резко умнеет и становится бандитом, чтобы бедных грабить.
Помнишь, Тома, как мы с тобой Федьку-одноклассника встретили после первой отсидки? Он получил срок за нападение на таксиста, но не поумнел, стал рекетиром и снова сел, уже на пятерку, а после выхода на свободу разбогател и пошел в депутаты? А сейчас его портрет очень на Матвея-торгаша похож. Вот-вот, грабежи всегда служат для умного человека средством накопления стартового капитала. О, дошло до тебя! Верно, автор выплеснул свое недовольство нынешними порядками в виде рассказа. Но эмоций у него оказалось слишком много, поэтому задумку правильную он не смог оформить полностью. Что жаль, ведь интрига рассказа позволяла расписать больше наворотов, да и объем позволял.
Эх, автор-автор, поподробнее бы, как Ингварь из обычного худосочного пацана созревал, развивался в мстителя, как силу качал, как тренировался, как планы строил, как на поле боя таился под мертвого, чтобы сберечь себя для мщения... Сколько бы остроты добавилось, а то слишком все быстро да просто. Пришел пацаном, случайно подстрелил бронебойкой, да не насмерть, потом с ножом подкрался к раненому боярину, допросил и поумнел враз - грабителем решил стать. И финал, как уже сказала, рассказу не годится. Пардон, конечно, за неоригинальность, но 'сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок' должно не в лоб давать, а в теле самого рассказа, в подтексте.
Иначе это выглядит как-то невкусно
'Рапунцель', какое красивое имя! И рассказ поначалу понравился. Слог довольно гладок, в большинстве место хорош, лишь местами заставляет споткнуться. Иностранны, совершенно незнакомы названия, кроме Херсон, пожалуй. Что-то знакомое есть в посольстве Софьи Палеолог, но так и отдает рассказ Афанасием Никитиным. История, которую рассказал мне то ли рулевой, то ли кибернет, Тома, сводится к тому, что нехорошие турки захватывали города, а герой и случайный его попутчик попытались выжить. Одному повезло, он наотрезал кос с трупов, сплел веревку и спустился с отвесной скалы. Второй был слишком занят мешком с золотом, чтобы думать и с горы спуститься не смог.
Вполне достойный рассказ, но как-то почудилось натяжка в финальной драке Туркопула и Дрыги. Герой, а им выглядит Дрыга, невесть с чего ринулся воспитывать Туркопула, сочтя того дезертиром. И совершенно правильно ему дали по башке дважды. После второго удара я уверилась, что автор убил героя, который спятил, судя по поведении. Но нет!
Помнишь, Тома, прикол про отморозков: восемь сквозных ранений в голову - мозг не задет? Дрыга такой. Ему с силой опустили на башку каменюгу, в висок ударили. Любой из наших современников тут же ласты склеит, а он - шалишь, брат, запросто очухался.
А-а-а! Я поняла! Автор зачем его бил по голове? Чтобы Дрыга поумнел! Вона как... Но почему это я так решила? Если он сыщет блондинку и женится на ней, то где тут ум?
Что-то у меня с головой... Эй, тут есть кто-нибудь с камнем? Тресните меня по башке, желательно в висок! Поумнеть хочу, а то суперзадачу рассказа до конца не просекла.
Упс, последний. 'Две могилы'. Нехилый объем, а впечатление такое, что рассказчик еще столько же в запасе держит. Тома, это монументальный труд, обоснованный со всех сторон, оттого выглядит, словно скульптура 'Родина-мать зовет!' Сюжет простой - мужик разыскал революционных террористов и всех перестрелял, за то, что во взрыве погибли жена и сын. Знаешь, это детектив по складу, драма и трагедия по замыслу, но очень небольшой остросюжетник по исполнению. Судя по комментариям, автор изменил финал и сделал его настоящим боевиком, но я говорю про тот вариант, что участвует.
Если бы я с него начала, все прочие рассказы смотрелись бы иначе, так что мне повезло. Но с таким Матвеем (и что это авторы имена выбирают одинаковые? Тоже купец, как в 'Щепке', разве что не урод) я бы не согласилась спорить. Он или шизик, или очень злопамятный, если два года таил жажду мести. Но умен, спланировал ограбление инкассаторов, обманул начальника охранки, переспорил батюшку, поубивал эсеров и заставил полицейских пристрелить себя, как это бывает с Америке. Кстати, видно, что автор в теме, как это было заметно в Переводчике, Рапунцели, Синоби, Бесе, Лисьях, Рамси, Мичмане и многих других.
Что не понравилось, точнее, заставляет желать лучшего - увлеченность автора слогом, слегка задревленном, состаренном. Как в 'Грозе с запада', чуточку автор перебачил. В общем, рассказ выглядит инородным телом, интересным, но неуместным, словно прочный дубовый оконной переплет с мозаичным стеклами на выставке пласмассовых окон. Разумеется, покупатель моего типа выберет добротное пластиковое окно с двуслойным или трехслойным стеклопакетом и гелиевым наполнением, хотя дубовую раму потрогает и с удовольствием полюбуется.
Извини, автор.
Все, подруженька. Конкурсные -приговорила.
Внеконкурс.
'Обратная сторона полета' отдает фантастикой, добротной, советского пошиба, которую отличить от прозы можно лишь по некоторым специфическим приметам, которые в глаза не бросаются. О чем рассказ? Два разгильдяя-ученых приезжают осмотреть захваченный у фашистов завод и полигон, где разрабатывалось оружие возмездия. При попустительстве НКВД ученые совершают ошибку, которая запускает механизм самоуничтожения завода.
Слог мне понравился, вкусный. Диалоги хороши, враги и наши - четко обозначены, причем автор демонстрирует видение и понимание причин, которые создали 'слабые места' у всех героев, даже проходных. На первый взгляд, рассказ безукоризненный, но это лишь на первый. А вот когда магия слога исчезла, схлынул затопивший восторг - обнажились вопросы.
Тома, помнишь клоунов в цирке? Нет, не современных. Рыжий там был и придурок, типа Пьеро, который жил спустя рукава? Во-во! Это называется - типаж. Он вынужден играть роль, которая навязана, про то Пугачиха пела и прославилась, ага. Так вот здесь герои-ученые играют ту роль, которую навязал им автор. Верно, в 'Опавших листьях' я уже глаголила про то.
Понимаешь, Тома, я хоть и дура, хоть и старая, но огульное обвинение 'яйцеголовых' - отвергаю и в желание каждого из них всегда и везде производить только самоубийственные опыты - не верю. Нормальные ученые отличаются осторожностью, а неосторожные - погибают от лучевой болезни, от удара током и так далее. Напоминать тебе про Кюрей, Франклинов и прочих - не стану. Помнишь, нас с тобой Рафик Зулькарнаев попросил подержать магнето, ну, на физике, как же? А потом крутанул его, чтобы током шибануть? Да, шибануло нас неслабо, магнето мы выронили с визгом. Но будь он чуточку предусмотрительнее, мы бы к нему потом в больницу не ходили с передачками.
А, вспомнила? Верно, со мной многие законы природы переставали действовать, и угол падения Рафика на пол (после удара магнетой по балде) не равнялся углу отскока его разбитой башки от кафеля. Зато какой он потом великий физик стал, когда вылечился - профессор наук!
Собственно, это и есть радикальное замечание. А в словесной упаковке рассказ выглядит превосходно и остросюжетно.
'Немного музыки'. Милый очерк-воспоминание из детства, как девочки взрослели, учили английский язык, ставили спектакли и случайно не утратили девственность. Назвать рассказом этот набросок я не могу, в нем нет сюжета. Посуди сама, Тома: девочка хочет получить английский текст, мальчик хочет залучить ее в постель, но обламывается, а после разговоров и сплетен мальчика сильно избивают, но девочке он давно равнодушен. Все, события кончились. Никакого отношения к остросюжетному направления эта зарисовка не имеет, но при некотором желании автора - можно и сотворить. Примерно так, чтобы эпатажно:
1. режиссер в сговоре с Игорем, который воспылал страстью к Рите, а Игорька хочет Лена, которую тот уже того, поматросил... и бросил.
2. Рита едет к папе Игоря, как бы, но Лена следит за ней. Игорь почти соблазняет Риту, но тут дверь спальни распахивается, и возникает Лена с ржавой саблей в руке, снятой с ковра в гостиной.
3. Игорь борется с Леной, Рита торопливо убегает.
4. Очаровавшись гитаристом, Рита верит словам, что от немедленно женится на ней и отдается негодяю интимно и камерно, однако тот тайком заснимает сцену любви и продает порно.
5. Отец Риты, тайный эротоман, покупает кассету, сгоряча выгоняет девочку на улицу и жестоко разбирается с гитаристом, ломая тому все пальцы.
6. Тетя Аня узнает от Риты, почему та отдалась гитаристу, папа прощает ее и жестоко избивает Игоря, потом режиссера.
7. Рита убегает из дома, прячется у Лены, которая с удовольствием убивает соперницу.
Неплохо, а? Но лучше ничего не делайте. Ваша зарисовка слишком лирическая, чтобы поганить ее такой грязью. Правда-правда.
'По плану КАМА' только кажется военным приключением, на самом деле здесь -поиски клада. Нашлось золото Колчака, а добыл его парнишка с судимостью, который случайно попал в тюрьму, случайно - на воровскую малину. Случайно получил от Красного флешку, случайно попал служить на подводную лодку, случайно выпал в открытое море и на базу Гуантанама, случайно встретил дочь Чижа и разбогател. Такого количества совпадений вполне хватило, чтобы понять -фантастика.
Но вполне приличного качества, как ни странно. Кроме случая с Красным, который вручает герою флешку от Чижа. Тома, ты оперу Кармен любишь? Я тоже, особенно момент, когда Хозе ревнивый пыряет ее кинджалом и Кармен, бедняжка, вопит во все горло арию. Это потом, в реальной жизни я понимаю, что зарезанный человек петь не может, он только стонет.
Я сперва рассказом увлеклась, но потом уже сообразила - если тебя приколют вилами, как Красного, ты будешь флешку вручать убийце? Нет. Так что лучше бы автор похвастал ею, да обронил из Красного на бегу, из-за чего бы и началась разборка. Как-то так бы...
Пока, Томочка.
Внеконкурс - окончание.
'Совсем ненужная смерть'.
Так, Ваня, я тебя уже рассматривала! От что написала на Дуэльном трунире:
Этот аноним сказал, что попытался вместить в рассказ оба задания. Проверила я - признаюсь, попытка есть. Нудизм, отсутствие вещей, расследование, разногласия друзей, как причина убийства, собака-следователь и полумистическое убийство - в наличии. В полном, спросите вы?
Ни фига подобного! Значица, так:
Падает голый парень с дерева, ломает шею и умирает со словами - сглазили меня. Никто в такое не верит, но автор принуждает одного из голых и голубых настоять на версии убийства. Начинается разборка, но так себе - без азарта. И вдруг девушка начинает умирать. Её спасают, однако теперь уже кое-кто верит в убийство. Этот кое-кто оказывается судебным медиком. Он с помощью собаки находит отраву и устанавливает причину покушения на убийство. Забавно, когда собака сравнивает запах полового органа покойника со всеми нудистами. Оказывается, упавший - бисексуал, и незадолго до смерти умел связь с женщиной.
А его партнер не имел намерения на убийство, лишь хотел ослабить другу потенцию, да перестарался - тот потерял сознание и рухнул с дуба. Насмерть.
Увы, автор не сумел придать смерти мистический колорит даже ненадолго. И расследования, как такового, тут слишком мало. Но в целом рассказ получился вполне занятным. Восемь голых человек, четыре пары - две голубых, одна розовая и одна - нормальная. И сами упустили свой катер с вещами, охламоны.
Самым удачным моментом в рассказе я бы считала конфликт нормальной пары, когда Маша совершенно справедливо отхлестала по мордасам самозванного следователя Диму. Мол, как ты смел подозревать меня в измене? А что тот ни сном ни духом - только добавило пикантности: так им, глупым, мужьям, и надо! Прежде чем ставить жену в ряд с сексменьшинствами на обнюхивание промежности собакой - думать надо, чем это для тебя обернется.
'Катана'.
Эту авторшу я помню, она занятные работы пишет порой. Очень мне новогодние заморочки про котика и двух детей понравились, нежные такие, ласковые и с юморком. Но ее что-то в остросюжетники стало уводить, про фехтовальщищу в прошлый раз написала, и сейчас. Только здесь у нее сюжет, Тома, закачаешься! Девочка из захолустья (Молдавия, что ли?) по переписке выходит замуж, но оказывается в лапах сутенера, от которого сбегает, встречает парня и счастливо видит сон, как сутенера убила японским мечем.
Сразу видно, Марина Вольф умеет делать мелодрамы и очень часто (да всегда!) героинь своих восстанавливает любовью или награждает.
Что касается острого сюжета - есть три или четыре сценки, но так переживаешь за Лизу, аж дух захватывает, и на фиг нужна эта острота, как лишней будет горчица к наперченному жаркому. Я бы что автору посоветовала, если неймется кровавые сцены писать? Отказаться от любви, сменить на ненависть или девушку - на старуху. Вывести героиней меня, беззубую, озлобленную и натравить на Федьку-буржуя, про которого я в этих письмах уже сто раз отмечалась.
'Пастух'.
Когда-то попала мне в руки книга без начала и конца, по какую-то горянку Ниссо и русского парня по кличке Шо-пир. Вот в таком духе написана повесть, хотя по размеру я опрометчиво приняла ее за рассказ. Сюжет незамысловатый - история неимущего, но умного пастуха из бедного кишлака, где его труд, честность и достоинство восторжествовали над жадным старостой, лживым муллой и жестокими жандармами. Неторопливо показывает автор реалии приграничной жизни, трудности, которые приходится преодолевать пастуху по имени Селим, чтобы пасти стадо своего богатого родственника Ибрагима. Растет маленькое стадо Селима за счет баранов, полученный в оплату за труд, растет младший брат Ахтын.
С русскими пограничниками у пастуха нечто вроде нейтралитета, русские луга он использует для пастьбы, но не пакостит и не вредит. Однако наступает момент, когда брат уходит воевать в Афганистан, возвращается и просит помочь провести группу моджахедов через границу. Тут у меня сердце замирает - сейчас несчастные пастух станет заложником обстоятельств и налаженная эизнь его в одночасье рухнет. Но нет, все не так! Завистливый Ибрагим подставляет Селима, моджахеды - выручают, и все разрешается удивительно хорошо.
Странный, непривычный для приключенческого жанра, а для остросюжетника - того паче - конец. Однако рассказ мне понравился. Славный рассказ. Добрый и поучительный.
Извини, мил человек Лукошкин Менделей, но разбирать второй твой рассказ про подводных пловцов я не стану. Он сильно уступает первому, а портить себе настроение и зубоскалить по его недостаткам я не хочу. Слишком мне ты понравился, как автор 'Пастуха', одначе сечь тебя надо немилосердно за иные два расска, чтобы не опускал планку.